кокс, Феб и Кросс расположились лагерем в этом месте, а не в устье Восточной реки. Покинув берег, все четверо вернулись в гавань Медвежьего утеса вечером 16 октября. На другой день утром, как было решено, они поднялись по левому берегу Восточной реки до озера, где и остановились до утра. Бриан с товарищами сели в ялик, и так как шестерым было тесно, то надо было править с осторожностью. Но ветер был попутный, и Моко правил лодкой так искусно, что переезд обошелся без всяких приключений. С какой радостью Гордон и другие встретили отсутствующих, когда около четырех часов утра они высадились у плотины Зеландской реки. Хотя им и угрожала большая опасность, но зато все они были вместе. ^TГЛАВА ВОСЬМАЯ^U Настоящее положение дел. - Предосторожности. - Изменившаяся жизнь. - Коровье дерево. - Что необходимо узнать. - Предложение Кэт. - Идея Бриана. - Его проект. - Спор. - До завтра. Колония была вся в сборе и даже увеличена новым членом - доброй Кэт, выброшенной на берег острова Черман после ужасной драмы на море. Согласие теперь царило в Френ-дене, согласие, которого ничто отныне не должно было нарушить. Если Донифан еще и испытывал некоторое сожаление, что не стал главой юных поселенцев, то по крайней мере не показывал этого! Да, эта трехдневная разлука принесла свою пользу. Ничего не говоря своим товарищам, не желая сознаваться в своих заблуждениях из-за самолюбия, он все-таки понял, до какой глупости довело бы его упрямство. Уилкокс, Кросс, Феб переживали то же самое. После самопожертвования со стороны Бриана Донифан отдался своим добрым чувствам, которым он больше никогда не должен был изменять. К тому же серьезные опасности угрожали Френ-дену в лице семи злодеев. Конечно, в интересах Уэльстона было как можно скорее покинуть остров Черман, но если он заподозрит о существовании маленькой колонии, то не остановится перед нападением, где успех будет на его стороне. Юные поселенцы принуждены были принять всевозможные предосторожности, пока Уэльстон со своей шайкой на острове; они не должны были удаляться от Зеландской реки и без особой надобности ходить к Семейному озеру. Донифана и других расспрашивали, не видели ли они на обратном пути от берегов Северна к Медвежьему утесу чего-нибудь, что бы указывало на присутствие матросов в "Северна". - Ничего, - отвечал Донифан, - возвращаясь к устью Восточной реки, мы шли не по той дороге, по которой мы поднимались к северу. - Однако очевидно, что Уэльстон направился к востоку! - заметил Гордон. - Пожалуй, - ответил Донифан, - но он, наверно, шел по берегу, а мы возвращались по Буковому лесу. Возьмите карту, и вы увидите, что остров выше бухты Обмана образует выдающуюся извилину. Там злодеи могли найти себе убежище, не отдаляясь от того места, где оставили шлюпку. Может быть, Кэт сумеет сказать приблизительно, где находится остров Черман? Кэт, которую Гордон и Бриан уже спрашивали об этом, не могла им ничего ответить. После пожара на "Северне", когда Ивенс стал управлять шлюпкой, он придерживался как можно ближе американского материка, от которого остров Черман был недалеко. Он никогда не упоминал названия этого острова, куда их выбросило бурей. Так как архипелаги должны были находиться на относительно близком расстоянии, у Уэльстона была возможность попытаться их достичь. Если ему удастся починить лодку, то он отправится в Южную Америку. - Если только Уэльстон, - заметил Бриан, - дойдя до устья Восточной реки, найдет там твои следы, Донифан, то он продолжит свои поиски. - Какие следы? - ответил Донифан. - Там осталась груда потухшего пепла! А по ней он может заключить, что остров обитаем, в таком случае злодеи постараются скрыться... - Без сомнения, - ответил Бриан, - если только они не откроют, что население острова составляют дети. - Мы не должны открыть, кто мы. Стрелял ли ты на обратном пути в бухте Обмана? - Нет, не стрелял, - ответил Донифан, улыбаясь, - хотя я и большой любитель стрельбы. С тех пор как мы покинули берег, у нас было достаточно дичи, так что не приходилось стрелять. Вчера ночью Уилкоксу следовало стрелять по ягуару, но, к счастью, ты вовремя помешал ему, Бриан, и спас мне жизнь, жертвуя своей. - Я повторяю тебе, что я сделал то же, что сделал бы и ты на моем месте! С этого дня больше ни одного выстрела! Перестанем ходить в лес и будем питаться нашими запасами. По приезде в грот Бриану перевязали как следует руку, и рана скоро зажила; оставалась только некоторая неловкость в руке, которая тоже вскоре исчезла. Между тем наступил конец октября, а Уэльстон ничем не обнаружил своего присутствия в окрестностях Зеландской реки. Может быть, он починил свою шлюпку и уехал, так как, по словам Кэт, у него были топор и кортик, который моряки всегда носят в кармане, а леса было достаточно по берегам Северна. Во всяком случае, жизнь мальчиков должна была измениться. Не будет больше дальних экскурсий, исключая того дня, когда Бакстер и Донифан пошли срубать сигнальную мачту, возвышавшуюся на вершине холма Окленда. С этого пункта Донифан навел подзорную трубу на массу зелени, которая тянулась к востоку. Хотя он и не мог разглядеть берега, скрытого за лесом, но если бы дымок поднимался в воздухе, то он, конечно бы, заметил его, и это бы показало, что Уэльстон со своими товарищами расположился в этой части острова. Донифан ничего не видел как в этом направлении, так и на всем пространстве бухты. С тех пор как экскурсии были запрещены, когда не приходилось стрелять, охотники колонии были принуждены отказаться от своего любимого занятия. По счастью, силки и западни, расставленные около грота, снабжали их в достаточном количестве дичью. Кроме того, дрофы и стрепеты так размножились на птичьем дворе, что Сервис и Гарнетт должны были многими из них пожертвовать. Так как они сделали обильный сбор листьев чайного дерева, а также сока кленов, который так легко обращается в сахар, то не нужно было подниматься к Северному ручью для возобновления запасов. И даже если зима застанет их прежде, чем они вернут себе свободу, у них хватит для еды консервов и дичи, а для освещения масла. Им придется возобновить лишь запас топлива, привозя дрова из леса и держась берега. В это время новое открытие послужило ко благу Френ-дена. Этим открытием все обязаны были не Гордону, знатоку ботаники, а Кэт, которой принадлежала честь открытия. На границе леса росло несколько деревьев от пятидесяти до шестидесяти футов в вышину. Их не рубили, потому что они не годились для топлива. На них были листья продолговатой, формы и узлы на ветках, а верхушка была остролистая. В первый же раз 25 октября, как только Кэт увидела одно из этих деревьев, она воскликнула: - Ах! Вот коровье дерево "молочай". Доль и Костар, сопровождавшие ее, громко рассмеялись. - Как - коровье дерево? - спросил один из них. - Разве коровы его едят? - сказал другой. - Нет, мои мальчуганы, нет! - ответила Кэт. - Если его так называют, то это потому, что оно дает молоко повкуснее, чем ваши вигони. Вернувшись в грот, Кэт рассказала о своем открытии Гордону. Гордон сейчас же позвал Сервиса, и оба вместе с Кэт пошли в лес. Осмотрев дерево, Гордон решил, что это должно быть одно из молочаев, растущих в Северной Америке, и он не ошибся. Драгоценное открытие! Действительно, достаточно было сделать надрез на коре этих деревьев, чтобы оттуда вытек сок по виду, по вкусу и по питательным свойствам похожий на коровье молоко. Кроме того, из него можно было приготовить превосходный сыр и очень чистый воск, подобно пчелиному, из которого можно выделывать хорошие свечи. - Итак, - воскликнул Сервис, - если это дерево коровье, то надо его доить! И, не подозревая об этом, веселый мальчик употребил выражение индейцев, которые обыкновенно говорят: "пойдем доить дерево". Гордон сделал надрез на коре молочая, и оттуда потек сок, который Кэт собрала в принесенный сосуд. Это была превосходная беловатая жидкость, на вид очень аппетитная, составные части которой были те же, что и в коровьем молоке, но она была питательнее, гуще и приятнее на вкус. Сосуд был опорожнен в одну секунду в гроте, и у Костара весь рот был в молоке, точно у котенка. Моко не скрывал своего удовольствия при мысли, что он может приготовить из этого молока. Главное, ему не придется экономить. Молочай близко, и молока будет много. Таким образом остров Черман мог бы удовлетворить потребности многочисленной колонии. Существование мальчиков было обеспечено на долгое время. К тому же появление Кэт, ее заботы о них, любовь мальчиков к ней - все это облегчило их жизнь. Как жаль, что их покой был теперь нарушен. Сколько открытий сделал бы Бриан с товарищами, организуя исследования в неведомые части острова, от которых теперь приходилось отказаться! Неужели им никогда не удастся возобновить свои экскурсии, боясь встретиться с людьми, от которых им приходилось прятаться и днем и ночью? Между тем до первых чисел ноября никакого подозрительного следа не было замечено в окрестностях грота. Бриан даже сомневался, что матросы еще были на острове. Однако Донифан доказывал, что он своими собственными глазами видел, в каком состоянии была шлюпка с поломанной мачтой, изорванным парусом и сломанным бортом. Ивенс должен был знать, что если остров Черман расположен по соседству с материком или архипелагом, то на починенной шлюпке можно было совершить короткий переезд. Очень возможно, что Уэльстон решил покинуть остров! Да, об этом надо было узнать прежде, чем вернуться к обычной жизни. Несколько раз Бриану приходила мысль пойти на разведку на восток от Семейного озера. Донифан и Уилкокс просили взять их с собой. Но вероятность попасть в руки Уэльстона и дать ему возможность узнать, с каким противником ему придется иметь дело, привела бы к печальным последствиям. Гордон, которого всегда слушались, отговаривал Бриана идти вглубь леса. Тогда Кэт предложила следующее. - Господин Бриан, - сказала она однажды вечером, когда все мальчики собрались в зале, - позвольте мне уйти завтра рано утром? - Уйти от нас, Кэт? - переспросил Бриан. - Да, вы не можете дольше оставаться в неизвестности, а чтобы узнать, здесь ли еще Уэльстон, я предлагаю отправиться к месту, где нас выбросило бурей. Если шлюпка еще там, значит, Уэльстон не смог уехать. Если же нет - вам нечего его больше бояться. - То, что вы хотите сделать, Кэт, хотели и мы сделать, - заметил Донифан. - Господин Донифан, - возразила Кэт, - то, что опасно для вас, то не может быть опасно для меня. - Однако же, Кэт, - сказал Гордон, - если вы снова попадете в руки Уэльстону? - Что же, - ответила Кэт, - я окажусь в том же положении, что и раньше, вот и все. - А если этот злодей лишит вас жизни, что весьма возможно? - сказал Бриан. - Если мне удалось убежать в первый раз, - ответила Кэт, - то почему же не убегу и во второй, тем более теперь, когда я знаю дорогу в грот. И даже если мне удастся убежать с Ивенсом, которому я расскажу все о вас, то сколько пользы он принесет, если будет с нами! - Если бы у Ивенса была возможность бежать, - ответил Донифан, - то он уже убежал бы. Ведь ему так важно спастись. - Донифан прав, - сказал Гордон, - Ивенс знает тайну Уэльстона и его сообщников, которые не колеблясь убьют его, когда он им будет не нужен, чтобы управлять шлюпкой! Если он не убежал, значит, он что-то имел в виду. - Или он уже поплатился жизнью за свою попытку к бегству! - добавил Донифан. - Так же, как вы, Кэт, если вас захватят разбойники. - Верьте, - заметила Кэт, - что я сделаю все, чтобы не попасться им. - Конечно, - ответил Бриан, - но мы никогда вам не позволим подвергаться опасности. Лучше поищем средства менее опасного, чтобы узнать, на острове ли еще Уэльстон. Предложение Кэт было отвергнуто, приходилось только остерегаться совершить какую-нибудь неосторожность. Очевидно, если Уэльстон будет иметь возможность покинуть остров, он уедет до наступления холодного времени, чтобы достичь какойнибудь земли, где его примут, как принимают потерпевших кораблекрушение, откуда бы они ни являлись. Впрочем, допуская, что Уэльстон еще здесь, не представлялось возможным, что он станет исследовать внутреннюю часть острова. Несколько раз в темные ночи Бриан, Донифан и Мо-ко объезжали в ялике Семейное озеро, но никогда не видели огня ни на противоположном берегу, ни под деревьями на берегу Восточной реки. Однако же было очень тяжело жить в таких условиях на пространстве, ограниченном Зеландской рекой, озером, лесом и утесом. Поэтому Бриан постоянно думал, как бы узнать, здесь ли Уэльстон, и открыть, в каком месте он расположился. Эти мысли не оставляли и Бриана. К несчастью, кроме утеса, самая высокая вершина которого не превышала двухсот футов, на острове Черман не было никакого другого значительного холма. Много раз Донифан и кто-нибудь другой поднимались на вершину Окленда, но оттуда они не видели даже другого берега Семейного озера, не могли видеть ни дыма, ни огня. Необходимо было подняться на несколько сот футов выше, чтобы кругозор расширился до скал бухты Обмана. Тогда-то и пришла на ум Бриану такая смелая мысль, можно сказать сумасшедшая, что он ее тотчас же отверг. Но она так упорно преследовала его, что он не мог отделаться от нее. Все помнят, что змея не удалось запустить. После появления Кэт, принесшей известие, что потерпевшие кораблекрушение с "Северна" блуждали на восточном берегу, пришлось совсем отказаться от мысли запускать змея, который был бы виден отовсюду. Но если змея нельзя было употребить в качестве сигнала, то нельзя ли его употребить с пользой, чтобы с птичьего полета осмотреть остров? Все время Бриана преследовала эта мысль. Он припоминал, что читал в одном из английских журналов, что в конце последнего столетия одна женщина отважилась подняться в воздух, повиснув на змее, специально для того приготовленном. Мальчик мог бы сделать то же самое, что сделала эта женщина. Хотя эта попытка была сопряжена с известной опасностью, но она была ничто в сравнении с теми результатами, которых он мог достичь. Приняв все меры предосторожности, можно было надеяться на успех. Бриан, хотя не мог математически вычислить силу, необходимую для подъема подобного змея, полагал, что он должен быть прочнее и размер его должен быть больше. И тогда ночью, поднявшись на несколько сот футов, может быть, удастся открыть отблеск огня на пространстве, заключающемся между озером и бухтой Обмана. Под влиянием этой неотступной мысли он дошел до того, что стал верить, что его проект не только осуществим в действительности - в этом он уже не сомневался, - но что он вовсе и не так опасен, как казалось раньше. Оставалось только, чтобы товарищи приняли егоплан. Вечером 4 ноября, попросив Гордона, Донифана, Уилкокса, Феба и Бакстера прийти переговорить, он сообщил, чем может быть полезен для них змей. - Полезен? - переспросил Уилкокс. - Что ты хочешь этим сказать? Тем, что он полетит вверх? - Очевидно, - ответил Бриан, - он для того и сделан, чтобы его запускать вверх. - Днем? - спросил Бакстер. - Нет, Бакстер, днем его увидит Уэльстон, тогда как ночью... - Но если ты повесишь фонарь, он с тем же успехом привлечет его внимание! - Я и фонаря не повешу. - Так на что же он тогда? - спросил Гордон. - Чтобы иметь возможность рассмотреть, здесь ли еще люди с "Северна". И Бриан, немного взволнованный тем, что его проект могут принять недоброжелательно, изложил его в нескольких словах. Товарищи выслушали внимательно, один Гордон сомневался в серьезности плана Бриана, другие же, казалось, охотно одобрили его. Действительно, мальчики так привыкли теперь к опасностям, что подобный ночной полет, совершенный при таких условиях, казался им вполне возможным. Они готовы были предпринять все, что угодно, чтобы только вернуть свое прежнее спокойное житье. - Однако, - заметил Донифан, - для нашего змея вес одного из нас не будет ли слишком тяжел? - Очевидно, - ответил Бриан, - надо будет увеличить змея и сделать его прочнее. - Остается узнать, мог ли бы змей устоять... - В этом нет сомнения! - подтвердил Бакстер. - Прежде всего, это уже было испробовано, - прибавил Бриан. И он рассказал случай с женщиной, которая несколько лет тому назад с успехом поднялась на змее. - Все зависит, - прибавил он, - от размеров змея и силы ветра при поднятии. - На какую высоту, по-твоему, следовало бы подняться? - спросил Бриан Бакстера. - Я полагаю, что, поднявшись на шестьсот - семьсот футов, - ответил Бакстер, - можно увидеть огонь, разведенный в какой угодно части острова. - Итак, надо приступить к делу как можно скорее! - воскликнул Сервис. - Мне надоело не иметь возможности идти куда хочешь. - А мы не можем посещать наши западни! - прибавил Уилкокс. - А я не смею ни разу выстрелить! - дополнил Донифан. - Значит, до завтра! - сказал Бриан. Оставшись наедине с Брианом, Гордон спросил: - Скажи мне, ты серьезно думаешь об этом предприятии? - Я хочу по крайней мере попробовать, Гордон! - Это опасное предприятие. - Может быть, менее опасное, чем ты думаешь. - А кто же из нас согласится рискнуть жизнью для этой попытки? - Ты во всем первый, Гордон, - ответил Бриан, - ты сам, если судьба на тебя укажет. - Ты, значит, во всем полагаешься на судьбу, Бриан? - Нет, Гордон! Надо, чтобы кто-нибудь добровольно пожертвовал собой. - Твой выбор уже сделан, Бриан?.. - Может быть! И Бриан пожал руку Гордону. ^TГЛАВА ДЕВЯТАЯ^U Первая проба. - Увеличение змея, - Вторая проба. - Отсрочка до другого дня. - Предложение Бриана. - Предложение Жака. - Признание. - Мысль Бриана. - В воздушном пространстве среди ночи. - Что было видно сверху. - Ветер посвежел. - Развязка. Пятого ноября утром Бриан и Бакстер принялись за работу. Увеличив змея, надо было узнать, какой груз он может поднять. Этого нельзя было научно вычислить, но можно определить практически, привесив груз, который бы не превышал ста тридцати фунтов. Для первой пробы не нужно было ожидать наступления ночи: в это время дул юго-западный ветер, и Бриан нашел удобным им воспользоваться, чтобы поднять змея на большую высоту. Опыт удался; змей при обыкновенном ветре поднимал мешок в двадцать фунтов. Вес точно узнали с помощью гири, взятой со "Sloughi". Змея снова притянули к земле и положили на площадку. Прежде всего Бакгтер укрепил его оправу с помощью веревок, прикрепленных к центральному узлу, подобно пружинам у зонтика. Затем увеличил размер змея. При всем этом Кэт помогала Бриану и была очень полезна; так как в иголках и в нитках не было недостатка, то она приняла на себя все работы по шитью. Если бы Бриан и Бакстер лучше бы знали механику при устройстве змея, они обратили бы внимание на вес, на поверхность, центр тяжести, центр давления ветра и, наконец, на место, куда привязать веревку. Затем они бы высчитали силу подъема змея и высоту, до которой он мог подняться. Они также могли бы вычислить, какая нужна сила веревки для сопротивления давлению, - одно из самых важных условий, чтобы обеспечить безопасность наблюдателя. К счастью, тонкая веревка, взятая со шлюпки, по крайней мере в две тысячи футов длиной, прекрасно подошла. К тому же при очень свежем ветре змей тянет умеренно, когда точно найдено, куда привесить баланс. Надо было с точностью проверить эту точку крепления, потому что от нее зависит наклон змея и его устойчивость. К большому недовольству Доля и Костара, хвост отвязали: поднимаемый груз заменил его назначение. После нескольких попыток Бриан и Бакстер заметили, что груз следовало привязать к третьей части рамы, укрепив его к одной из перекладин, на которой была натянута парусина. Две веревки, закрепленные у этой перекладины, поддерживали груз так, что он свешивался на двадцать футов. Веревку приготовили длиной около 1200 футов, но так как часть веревки пошла на узлы, то змей мог подняться только на семьсот или восемьсот футов. Наконец, чтобы как-нибудь оградить от опасности падения в случае, если оборвется веревка или сломается рама, было решено, что поднимутся над озером. Так что хороший пловец, если и произойдет падение, может доплыть до берега. Когда аппарат был закончен, он представлял поверхность в семьдесят квадратных метров, восьмиугольной формы, радиус равнялся почти пятнадцати футам, а каждая из сторон около четырех. При прочной оправе и плотном полотне змей свободно должен поднять груз от ста до ста двадцати фунтов. Вместо корзинки, в которой должен был сидеть один из мальчиков, взяли бак, бывший на яхте. Он был достаточно глубок для того, чтобы мальчик среднего роста мог там поместиться и свободно двигаться, и настолько открыт, что в случае надобности из него можно было быстро выкарабкаться. Конечно, эта работа не могла быть выполнена в один или два дня. Начатая 5го утром, она была окончена 7-го днем. Испытание отложили до вечера, чтобы узнать силу подъема змея и его устойчивость в воздухе. За последние дни ничего нового не произошло. Много раз то одни, то другие мальчики подолгу оставались на утесе, наблюдая, но ничего подозрительного они не видели ни к северу между лесом и гротом, ни к югу за рекой, ни к западу со стороны бухты, ни на Семейном озере, которое Уэльстон захотел бы посетить до отъезда. Кругом была полная тишина. Могли ли Бриан и его товарищи надеяться, что злодеи окончательно покинули остров Черман и они могут вернуться к своей прежней жизни? Первый полет решит этот вопрос. Теперь оставалось решить, каким образом находящийся в баке даст знать, чтобы его притянули к земле. Вот что сказал Бриан, когда Донифан и Гордон спросили об этом. - Сигнал фонарем немыслим, - ответил Бриан, - так как его может заметить Уэльстон. Но вот Бакстер и я пришли к следующему решению. Бечевка, по длине равная веревке змея, предварительно продетая через просверленную пулю, одним концом будет привязана к баку, тогда как другой останется в руках одного из мальчиков. Достаточно будет спустить пулю по бечевке и этим дать сигнал притянуть змея. - Прекрасно придумано! - ответил Донифан. Все обдумав, оставалось только приступить к предварительному опыту. Луна должна была взойти около двух часов ночи, приятный ветерок дул с юго-запада. Уловил казались исключительно благоприятными, чтобы произвести пробу сегодня же вечером. В девять часов вечера было совершенно темно. Несколько густых облаков покрывали беззвездное небо. На той высоте, на которую поднимется аппарат, его уже нельзя будет заметить в окрестностях грота. Как большие, так и маленькие должны были присутствовать при этом опыте, и все следили с большим удовольствием за тем, что происходило. Роуленс был помещен в середине спортивной площадки и для противодействия змею прочно прикреплен к земле. Длинная веревка, старательно уложенная кольцами, могла без труда разворачиваться одновременно с сигнальной. В бак Бриан положил мешок с землей, весивший сто тридцать фунтов, - груз, превышавший тяжесть любого из его товарищей. Донифан, Бакстер, Уилкокс и Феб встали у змея, лежащего на земле, в ста шагах от роуленса. По команде Бриана они должны были расправлять его мало-помалу посредством канатов, привязанных к поперечникам рамы. Как только змей под влиянием ветра примет наклон, зависящий от положения баланса, Бриан, Гордон, Сервис, Кросс и Гарнетт, стоящие у роуленса, будут выпускать веревку по мере того, как змей станет подниматься кверху. - Внимание! - закричал Бриан. - Мы готовы! - ответил Донифан. - Начинайте! Змей стал тихо подниматься, содрогаясь и наклоняясь от ветра. - Давайте, давайте! - закричал Уилкокс. Тотчас же роуленс стал разматываться, тогда как змей медленно поднимался в воздух. Хотя это было и неосторожно, но раздалось громкое "ура", как только "воздушный исполин" поднялся с земли. Но почти тотчас же он исчез в темноте, к невыразимому разочарованию Айверсона, Дженкинса, Доля и Костара, которые хотели не терять его из виду в то время, как он качался бы над Семейным озером. Это заставило Кэт сказать им: - Не приходите в отчаянье, мальчики! В другой раз, когда не будет никакой опасности, его пустят днем, и вам позволят играть в почту, если вы будете хорошо себя вести. Хотя змея не было видно, но чувствовалось, что он тянул равномерно; доказательство, что ветер дул правильно и давление уменьшилось, потому что баланс был на месте. Бриан, желая, чтобы опыт был вполне убедителен, насколько позволяли обстоятельства, дал веревке развернуться до конца. Он мог тогда определить степень напряжения. Змей в течение десяти минут поднялся на семьсот или восемьсот футов. Опыт удался, начали наматывать веревку; на это ушло гораздо больше времени. Чтобы намотать тысячу двести футов каната, пришлось употребить около часа. Так как ветер был постоянный, то приземление прошло успешно. Скоро змей появился в темноте и тихо удал на землю, почти на то же место, с которого поднялся. Крики радости приветствовали его возвращение. Оставалось только удержать змея на земле, чтобы его не подхватил ветер. Поэтому Бакстер и Уилкокс предложили наблюдать за ним до восхода солнца. На другой день, 8 ноября, в тот же час произведут окончательный опыт. Бриан, казалось, был глубоко погружен в свои размышления. О чем же он думал? Об опасностях ли, которые могли быть при полете, или же об ответственности, которую он примет на себя, позволив одному из своих товарищей подняться? - Пойдем, - сказал Гордон. - Поздно... - Подожди, - ответил Бриан. - Гордон, Донифан, подождите! Я хочу поговорить с вами. - Говори, - ответил Донифан. - Первый опыт нам удался, потому что обстоятельства благоприятствовали, ветер был правильный, не слишком слабый, не слишком сильный. Но мы не знаем, какая погода будет завтра, и позволит ли ветер удержаться аппарату над озером. Не разумнее ли будет не откладывать полета? Действительно, ничего не могло быть разумнее, как тотчас же решиться попробовать. Однако никто не ответил на это предложение. Колебание было вполне естественно даже со стороны самых бесстрашных. Тогда Бриан спросил: - Кто хочет подняться? - Я! - быстро сказал Жак. И почти тотчас же: - Я! - воскликнули Донифан, Бакстер, Уилкокс, Кросс и Сервис. Потом водворилось молчание, которое Бриан не спешил нарушить. Тогда Жак заговорил первым. - Брат, я должен!.. Да... я!.. Я тебя прошу! Позволь мне подняться! - А почему же именно ты, а не кто другой? - спросил Донифан. - Да!.. Почему? - спросил Бакстер. - Потому что я должен! - отвечал Жак. - Ты должен? - спросил Гордон. -Да! Гордон схватил за руку Бриана, как бы желая этим спросить его согласия на то, что Жак хотел рассказать, и почувствовал, как задрожала его рука. И если бы ночь не была так темна, он увидел бы, что щеки его друга побледнели и на глазах выступили слезы. - Ну, что же, брат? - сказал решительно Жак, что было удивительно для ребенка его лет. - Отвечай же, Бриан! - сказал Донифан. - Жак сказал, что он имеет право пожертвовать собой!.. Но разве это право не принадлежит столько же нам, как и ему? Что он сделал, чтобы предъявлять его? - Что я сделал, - ответил Жак, - что я сделал... я вам скажу! - Жак! - воскликнул Бриан, желавший остановить брата. - Нет, - ответил Жак голосом, прерывающимся от волнения. - Дайте мне признаться. Это меня слишком тяготит!.. Гордон, Донифан, если вы здесь все вдали от ваших родителей, на этом острове, то я единственная причина всего этого!.. Яхту унесло в открытое море по моей вине: я отвязал канат, которым она была пришвартована к оклендскому причалу! Я хотел пошутить, а потом, когда увидел отчалившую яхту, потерял голову! Я не позвал на помощь, хотя еще было возможно!.. И только час спустя, среди ночи в открытом море!.. Простите... простите меня!.. И бедный мальчик рыдал, несмотря на усилия Кэт, которая тщетно старалась утешить его. - Хорошо, Жак, - сказал тогда Бриан. - Ты признался в своей вине, и теперь ты хочешь рисковать жизнью, чтобы загладить или по крайней мере искупить часть причиненного тобой зла. - Да разве он ее уже не искупил! - воскликнул Донифан, поддаваясь своему врожденному великодушию. - Разве он не подвергал себя опасности, раз двадцать оказывая нам услуги!.. Бриан, теперь я понимаю, почему ты выставлял своего брата, когда приходилось подвергаться опасности, и почему он всегда готов был жертвовать собой... Вот почему он бросился на поиски за Кроссом и мной среди тумана, жертвуя своей жизнью! Мой друг Жак, мы тебя охотно прощаем, и тебе нечего искупать своей вины! Все окружили Жака, брали его за руки, а он все еще продолжал рыдать. Теперь стало ясно, почему этот ребенок, самый веселый из всего пансиона Черман, а также и самый шаловливый, сделался таким печальным и постоянно держался в стороне! А также почему его брат всегда позволял ему жертвовать собой при всяком опасном случае. Ему казалось, что он еще не искупил своей вины, ему хотелось пожертвовать собой для других. Успокоившись, он сказал: - Вы видите, что я один имею право подняться! Не правда ли, брат?.. - Хорошо, Жак, хорошо! - повторял Бриан, заключив брата в объятия! Ни Донифану, ни товарищам не удалось отговорить его, он твердо стоял на своем. Жак пожал руки своим товарищам, прежде чем сесть в бак, из которого вынули мешок с песком, и, обратясь к Бриану, который неподвижно стоял в нескольких шагах от роуленса, сказал: - Дай я тебя поцелую, брат! - Да! Поцелуй меня, - ответил Бриан, подавляя волнение. - Или, скорее, это я тебя поцелую, потому что я поднимусь! - Ты?! - воскликнул Жак. - Ты?.. Ты?.. - повторяли Донифан и Сервис. - Да... я... Все равно, будет ли вина Жака искуплена им самим или его братом. К тому же, так как идея этой попытки принадлежит мне, неужели вы могли думать, что я позволю свой план кому-нибудь другому привести в исполнение?.. - Брат, - закричал Жак, - я прошу тебя! - Нет, Жак. - Тогда, - сказал Донифан, - я предъявляю свое право. - Нет, Донифан! - ответил Бриан тоном, не допускавшим возражения. - Это я поднимусь. Я так хочу. - Я тебя понял, Бриан! - сказал Гордон, пожимая руку своему товарищу. С этими словами Бриан влез в бак и, усевшись как следует, отдал приказание выпрямить змея. Змей, наклонившись по ветру, сначала тихо поднимался. Бакстер, Уилкокс, Кросс и Сервис, поставленные у роуленса, отматывали веревку, в то время как Гарнетт, держащий сигнальную веревку, пропускал ее между пальцами. Через десять секунд "воздушный, исполин" скрылся в темноте, но не при громких криках "ура", сопровождавших пробный полет, а среди глубокой тишины. Между тем змей медленно поднимался. Он едва покачивался из стороны в сторону. Бриан не чувствовал больше колебаний. Он стоял неподвижно, держась за веревки бака. Какое странное чувство испытывал Бриан, когда поднялся в воздух. Ему казалось, что его подхватила какая-то призрачная хищная птица или, скорее, огромная летучая мышь. Но благодаря энергии своего характера он мог сохранить необходимое для него хладнокровие. Десять минут спустя подъем закончился. Значит, он был на высоте семисот футов по вертикальной линии. Бриан, вполне владея собой, протянул сначала продетую в пулю веревку, потом стал наблюдать пространство. Одной рукой он держал веревку, а другой подзорную трубу. Внизу была глубокая темнота. Озеро, леса, утес образовали неясную массу, в которой нельзя было рассмотреть никакой подробности. Что касается окружности острова, она обрывалась у моря, которое ее ограничивало, и Бриан с занимаемого им места мог подробно все осмотреть. Если бы он поднялся днем и стал смотреть на освещенный горизонт, то он бы заметил другие острова, а может и материк. На западе, севере и юге ничего нельзя было заметить, так как небо было туманно, но на востоке, в маленьком уголке неба, на мгновение освободившемся от туч, блеснуло несколько звезд. Именно в этой стороне довольно сильный свет, отражавшийся в низких завитках облаков, привлек внимание Бриана. "Это отблеск огня! - сказал он себе. - Может быть, Уэльстон расположился в этом месте?.. Нет... Этот огонь слишком далеко и, наверно, находится за островом!.. Не действующий ли это вулкан и нет ли земли по соседству с островом?" И он снова вернулся к той мысли, как и во время своей первой экспедиции к бухте Обмана, когда увидел на горизонте беловатое пятно. - Да, - сказал он, - как раз в этой стороне. А это пятно не было ли отражением ледника?.. Наверно, земля находится очень близко от острова Черман. Бриан навел трубу на этот отблеск, который в темноте выделялся еще больше. Никакого сомнения в том, что там была какая-нибудь огнедышащая гора по соседству с виденным глетчером, принадлежащим материку, находящемуся в тридцати милях от острова. В эту минуту Бриан заметил новую светлую точку гораздо ближе к нему, в пяти или шести милях, следовательно, на поверхности озера, и другой отблеск между деревьями к западу от Семейного озера. - На этот раз это в лесу, - сказал он себе, - и даже на опушке, на берегу. Но появившийся свет исчез, и, Бриан несмотря на внимательное наблюдение, больше не видел его. Сердце у него сильно билось, и рука так дрожала, что он едва мог навести трубу. Между тем недалеко от устья пылал костер. Значит, Уэльстон со своей шайкой расположился вблизи маленького порта Медвежьего утеса! Убийцы с "Северна" не покинули острова Черман! Юным поселенцам грозила опасность, и не было больше спокойствия в гроте! Очевидно, Уэльстон не починил лодку и остался на острове - в этом не было никакого сомнения! Бриан нашел бесполезным продолжать свои наблюдения и приготовился спускаться. Ветер чувствительно свежел. Колебания становились сильнее, и покачивание бака затрудняло спуск. Убедившись, что сигнальная веревка хорошо натянута, Бриан пустил пульку, которая попала через несколько секунд в руку Гарнетта. Тотчас же веревка роуленса начала притягивать аппарат к земле. Можно себе представить, с каким напряжением Гордон и другие ожидали сигнала спуска. Какими долгими показались им те двадцать минут, которые Бриан провел в воздухе! Между тем Донифан, Бакстер, Уилкокс, Сервис и Феб продолжали притягивать змея. Они также заметили, что ветер крепчал и дул с меньшим постоянством, это чувствовалось по толчкам, которые испытывал канат, и они думали о Бриане, который должен был в то же самое время испытывать отражение этих ударов. Ветер все свежел, и через три четверти часа после данного Брианом сигнала он дул уже со страшной силой. В это время аппарат должен был находиться еще в ста футах над поверхностью озера. Вдруг произошло сильное сотрясение. Уилкокс, Донифан, Сервис, Феб и Бакстер, потеряв точку опоры, грохнулись о землю. Веревка змея оборвалась. И среди криков ужаса двадцать раз повторялось имя: - Бриан!.. Бриан!.. Несколько минут спустя Бриан был уже на берегу и громко звал товарищей. - Брат!.. Брат!.. - закричал Жак и первый заключил его в свои объятья. - Уэльстон на острове! - сказал Бриан товарищам, когда они обступили его. В момент, когда веревка порвалась, Бриан почувствовал, что его медленно относит к озеру. Когда бак стал погружаться, Бриан бросился в воду, и ему как хорошему пловцу не представило трудности проплыть пятьдесят футов, чтобы достичь берега. В это время змей, лишенный балласта, исчез по направлению к северо-востоку, уносимый ветром. ^TГЛАВА ДЕСЯТАЯ^U Шлюпка с "Северна". - Болезнь Костара. - Прилет ласточек. - Упадок духа. - Хищные птицы. - Туанако, убитый пулей. - Курительная трубка. - Более тщательный надзор. - Сильная буря, - Выстрел. - Крик Кэт. На следующий день после ночи, во время которой Моко сторожил грот, юные поселенцы, утомленные испытанными накануне волнениями, проснулись очень поздно. Встав, Гордон, Донифан, Бриан и Бакстер прошли в гостиную, где Кэт уже работала. Они стали обсуждать свое положение, которое становилось все тревожнее. Гордон заметил, что прошло уже более двух недель с тех пор, как Уэльстон с товарищами были выброшены на остров. И если они еще не починили шлюпку, то только потому, что у них не было для этого необходимых инструментов. По словам Донифана, их лодке не требовалось много починки, и если бы яхта "Sloughi" была в таком же состоянии, то ее можно было бы починить и сделать годной для плавания. Если Уэльстон еще не уехал с острова, то это еще не означало, что он хочет поселиться на острове Черман, потому что он, предпринимая поиски, наверно напал бы на грот. Кстати, Бриан рассказал о том, что он видел во время одной из своих экскурсий. - Вы, конечно, не забыли, - сказал он, - что во время нашей экспедиции к устью Восточной реки я заметил беловатое пятно немного выше над горизонтом, присутствие которого я не умел объяснить. - Однако Уилкокс и я, мы ничего подобного не нашли, - заметил Донифан, - хотя и старались отыскать это пятно... - Моко его так же ясно видел, как и я, - ответил Бриан. - Хорошо! Может быть! - возразил Донифан. - Но почему ты думаешь, что мы находимся поблизости от континента или от группы островов? - Вчера, в то время как я наблюдал горизонт в этом направлении, я ясно видел свет, который можно было принять за огнедышащий вулкан. Я заключил, что по соседству с этими местами существует земля. Об этом не могут не знать матросы с "Северна", и они постараются туда переправиться. - В этом нечего сомневаться! - ответил Бакстер. - Что они выиграют, оставаясь здесь? Они потому еще здесь, что не починили шлюпки! То, что сообщил Бриан своим товарищам, было чрезвычайно важно. Это было доказательством, что остров Черман не стоял одиноко, как они думали, в этой части Тихого океана. Положение осложнилось главным образом после того, как они узнали, что Уэльстон находится в окрестностях устья Восточной реки. Покинув берега Северна, он приблизился на десять миль; чтобы подойти к гроту, ему осталось только подняться по Восточной реке и обогнуть озеро с юга. Бриан должен был принять меры к охране грота. С этих пор экскурсии предпринимались только в случае необходимости, причем запрещалось переходить на левый берег реки. В то же самое время Бакстер старался закрыть забор ограды кустарниками и травой, так же как и оба входа в зал и в кладовую. Было строго запрещено показываться в той части острова, которая находилась между озером и холмом Окленда. К этому прибавилось другое беспокойство. Костар заболел лихорадкой, и его жизнь была в опасности. Гордон прибегнул к аптечке, взятой с яхты, хотя и боялся ошибиться! К счастью, с ним была Кэт, которая отнеслась к Костару как к своему сыну. Она ухаживала за ним с благоразумной любовью, свойственной женщине и была при нем и день и ночь. Благодаря ее самоотвержению лихорадка перестала усиливаться, и Костар стал скоро поправляться. Трудно было сказать, угрожала ли Костару опасность смерти? Но за отсутствием правильного лечения лихорадка изнурила бы больного, если бы не Кэт. Это добродушное существо относилось к детям с материнской нежностью и лаской. Она часто повторяла, что ее призвание - шить, вязать и стряпать. Кэт главным образом заботилась о белье мальчиков. К ее большому огорчению, оно было сильно изношено, прослужив уже около двадцати месяцев! Чем его заменить, если оно откажется служить? И обувь, хотя ее и берегли, насколько возможно, и ходили больше босиком, если позволяла погода, была уже в плачевном виде! Все это сильно беспокоило предусмотрительную хозяйку. В первой половине ноября шли продолжительные проливные дожди, но с 17 ноября барометр остановился на "ясно" и наступила жара. Деревья, кустарники и все растения скоро зазеленели, и луга покрылись цветами. Перелетные птицы снова появились в южных болотах. Донифану было досадно, что он лишен возможности охотиться по болотам. Уилкоксу тоже было неприятно, что он не имеет возможности расставлять западни из боязни, что они могут быть замечены с нижних берегов Семейного озера. Птиц было много не только в этой части острова, но и около грота, где их много попадало в силки. Однажды между ними Уилкокс отыскал одну из ласточек, которые на зиму улетали в северные страны. У нее под крылом был маленький мешочек. Может быть, в мешочке была записочка для мальчиков? Увы, нет! Вестница явилась без ответа. В эти долгие праздные дни большую часть времени проводили в зале. Бакстер, в обязанности которого входило вести дневник, не мог записать ни одного случая, ни одного происшествия. А между тем через четыре месяца наступит третья зима, которую юные колонисты проведут на острове Черман! Самые энергичные мальчики стали падать духом, за исключением Гордона, который был поглощен делами по управлению колонией. Сам Бриан чувствовал себя иногда удрученным, но старался не показать этого никому. Он пробовал заглушить это тяжелое чувство, побуждая своих товарищей продолжать занятия, вести духовные беседы и чтения вслух. Он беспрестанно наводил их на воспоминание о родине, об их семьях, утверждая, что в один прекрасный день они их снова увидят. Наконец, он пытался подбодрить их, но этого ему достичь не удалось, и он больше всего боялся самому впасть в отчаяние. Ничего нельзя было поделать. Впрочем, вскоре чрезвычайно важные события принудили их постоять за себя. Двадцать первого ноября около двух часов пополудни Донифан ловил рыбу на берегах Семейного озера, как вдруг его внимание было привлечено резкими криками птиц, летавших над левым берегом реки. Они были очень похожи на ворон, и по прожорливости и крикливости их можно было отнести к этому семейству. Донифан не обратил бы особенного внимания на эту крикливую стаю, но их полет удивил его. Действительно, птицы описывали широкие круги, которые все суживались по мере приближения к земле, и, тесно сплотившись, бросились вниз; при этом крики их усилились. Донифан хотел рассмотреть их, но они исчезли в высокой траве. Тогда ему пришло в голову, что в этом месте должен быть остов какого-нибудь животного. Желая узнать, что это было, он вернулся в грот и попросил Моко перевезти его к другому берегу Зеландской реки на ялике. Они отчалили и через десять минут уже пробирались сквозь густую траву крутого берега. Тотчас же птицы разлетелись с криком, как бы выражая протест тем, кто осмелился нарушить их угощение, В этом месте лежал молодой гуанако, убитый несколько часов тому назад и еще теплый. Донифан и Моко не хотели воспользоваться им, но их заинтересовало, почему гуанако пал здесь, вдали от восточных лесов, зная, что они обыкновенно не выходят из леса. Донифан осмотрел животное. У него была еще свежая рана. - Несомненно, что в этого гуанако стреляли! - заметил Донифан. - Вот доказательство! - ответил юнга, который, разрезав рану ножом, вынул пулю. Этой пулей было заряжено не охотничье ружье, а матросское. Следовательно, стрелял Уэльстон или кто-нибудь из его товарищей. Донифан и Моко, оставив гуанако птицам, вернулись в грот и рассказали об этом своим товарищам. Очевидно, гуанако был убит одним из матросов "Северна", потому что ни Донифан и никто другой не стреляли уже больше месяца. Особенно было важно узнать, в какое время и в каком месте произошло это. Обсудив все предположения, решили, что это было всего пять или шесть часов тому назад, - время, необходимое для перехода от дюн к реке. Отсюда сделали заключение, что утром один из матросов Уэльстона охотился в южной части Семейного озера и что шайка, переплыв Восточную реку, мало-помалу приближалась к гроту. Таким образом, положение ухудшалось, и опасность могла быть неизбежной. На юге острова простиралась обширная равнина, пересекаемая ручьями, испещренная прудами и покрытая дюнами, где дичи не могло хватить на ежедневное пропитание шайки. Уэльстон, вероятно, не решался перейти дюны, так как не было слышно ни одного подозрительного выстрела; можно было надеяться, что местонахождение грота не было еще известно. Однако надо было усилить меры предосторожности. Нападение можно было отразить только в том случае, если мальчики не будут застигнуты врасплох около грота. Через три дня подтвердилось, что опасность надвигается. 24 ноября около девяти часов утра Бриан и Гордон отправились на берег Зеландской реки, чтобы посмотреть, нельзя ли устроить нечто вроде прикрывающей насыпи на узкой тропинке между озером и болотом. За этой насыпью Донифану с лучшими стрелками будет легко засесть, когда появится Уэльстон. Оба мальчика находились в трехстах шагах от реки, как вдруг Бриан наступил на что-то и раздавил. Он не обратил на это никакого внимания, думая, что это была одна из бесчисленных раковин, валявшихся после сильных приливов, заливающих южные болота. Но Гордон, шедший позади, остановился и сказал: - Подожди, Бриан, подожди же. - Что там такое? Гордон наклонился и поднял раздавленную вещь. - Посмотри, - сказал он. - Это не раковина, - ответил Бриан. - Это!.. это трубка. Действительно, Гордон держал в руке черноватую трубку, чубук которой был отломан. - Так как никто из нас не курит, - сказал Гордон, - то эта трубка потеряна... - Одним из шайки, - добавил Бриан, - если только она не принадлежала Бодуэну. - Она не могла принадлежать Франсуа Бодуэну, умершему уже более двадцати лет тому назад, так как видно было, что она недавно сломана, и в ней еще сохранился табак. Значит, несколько дней тому назад, а может быть и часов, один из товарищей Уэльстона, а может быть и он сам, подходил к этому берегу Семейного озера. Гордон и Бриан сейчас же вернулись в грот. Кэт, которой Бриан показал обломок трубки, подтвердила, что видела ее в руках Уэльстона. Не было никакого сомнения, что злодеи обогнули крайнюю оконечность озера. Может быть, ночью они даже доходили до берега Зеландской реки. Если они заметят грот и Уэльстон узнает о составе маленькой колонии, то он догадается, что у детей есть орудия, инструменты, запасы, провизия, - все то, чего нет у них, и семи мужчинам легко справиться с четырнадцатью мальчиками и забрать у них все, что нужно. Во всяком случае, очевидно было то, что шайка приближалась к гроту. Ввиду этой опасности Бриан с согласия своих товарищей решил организовать еще более деятельный надзор. Днем наблюдательный пост был устроен бессменно на вершине холма Окленда, чтобы о всяком подозрительном приближении, будет ли оно со стороны болот или со стороны озера, можно было немедленно дать сигнал. Ночью двое из старших мальчиков сторожили у входа в зал и кладовую, чтобы слышать каждый шум вне грота. Обе двери были укреплены, и в одно мгновение они могли быть завалены громадными камнями. В узких окнах, проломанных в стенах, стояли две маленькие пушки, одна могла защищать со стороны Зеландской реки, а другая со стороны Семейного озера. Кроме того, ружья и револьверы были наготове, чтобы стрелять при малейшей тревоге. Кэт, конечно, одобряла все эти меры. Эта энергичная женщина остерегалась в чем-либо проявить свое беспокойство, когда она думала о предстоящей неравной борьбе с матросами с "Северна". Плохо вооруженные, они стали бы действовать хитростью. Этим мальчикам немыслимо было одержать победу, партия была слишком неравная! Она жалела, что с ними не было храброго Ивенса. Может быть, он бы мог лучше организовать защиту и отразить нападение Уэльстона. К несчастью, Ивенс был у злодеев под надзором, и, может быть, они уже от него избавились как от опасного свидетеля, в котором они более не нуждались для переезда в шлюпке на соседние земли. Таковы были размышления Кэт. Она боялась не за себя, а за детей, о которых беспрестанно заботилась; этот страх разделял с ней Моко, который не уступал ей в самоотверженности. Наступило 27 ноября. Уже два дня стояла удушливая жара. Мрачные тучи медленно ползли над островом, и отдаленные раскаты предвещали бурю: то же самое показывал штормовой указатель. В этот вечер Бриан с товарищами вошел раньше обыкновения в зал, втащив ялик в кладовую. Потом, заперев крепко двери, все отправились на покой после общей молитвы, вспоминая о своих семьях, которые были так далеко. Около десяти часов буря была в полном разгаре. Зал освещался яркой молнией, проникавшей через бойницы, раздавались беспрестанные удары грома; казалось, что холм Окленда дрожал от грохота. Это было одно из тех ужасных воздушных явлений без дождя и ветра, когда неподвижные тучи разражаются в одном месте всем накопившимся в них электричеством, и часто подобная гроза длится всю ночь. Костар, Доль, Айверсон и Дженкинс, свернувшись в своих постельках, вздрагивали при этих страшных раскатах. А между тем грозы нечего было бояться в этой недоступной пещере. Молния не могла разрушить плотных стен грота. Время от времени Бриан, Донифан и Бакстер вставали, приоткрывали дверь и тотчас же возвращались, ослепленные яркой молнией. Все пространство было залито огнем, и по озеру, в котором отражались зарницы, как бы катилась огненная масса. Незадолго до полуночи, казалось, наступило затишье. Промежутки между раскатами становились продолжительнее, и сами раскаты мало-помалу ослабевали. Поднялся ветер и разогнал тучи, нависшие над землей; дождь полил ручьями. Маленькие начали успокаиваться. Две или три головки, спрятавшиеся под одеялом, выглянули, хотя уже всем было давно пора спать. Вдруг Фанн начал почему-то волноваться. Он вставал на задние лапы и бросался к двери, глухо ворча. - Не почуял ли Фанн что-нибудь? - спросил Донифан, стараясь успокоить собаку. - Это не первый раз, - заметил Бакстер, - и всегда его волнения оправдывались. - Надо узнать, что это значит! - прибавил Гордон. - Хорошо, - сказал Бриан, - но только пусть никто не выходит, надо приготовиться к защите! Все взяли по ружью и револьверу. Донифан подошел к двери зала, а Моко к двери гостиной. Они прислушивались, но все было тихо, хотя Фанн продолжал волноваться. Он начал так сильно лаять, что Гордон не мог его успокоить. Это было очень неприятно, так как лай Фанна можно было слышать на берегу. Вдруг раздался треск, который нельзя было принять за удар грома. Это был выстрел, по крайней мере в двухстах шагах от грота. Все встали в оборонительное положение. Донифан, Бакстер, Кросс с ружьями стояли у обеих дверей и были готовы стрелять во всякого, кто попытается напасть на них. Другие приготовились защищаться камнями, когда снаружи раздался голос: - Ко мне... ко мне. Какому-то человеку угрожала опасность смерти, вне всякого сомнения, и он взывал о помощи. - Ко мне! - повторил голос, и на этот раз всего в нескольких шагах от грота. Кэт слушала у дверей. - Это он! - воскликнула она. - Он? - повторил Бриан. - Откройте... откройте! - повторяла Кэт. Открыли дверь, и человек, с которого вода текла ручьями, бросился в зал. Это был Ивенс, штурман "Северна". ^TГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ^U Кэт и штурман. - Рассказ Ивенса. - После гибели шлюпки - Уэльстон в гавани Медвежьего Утеса. - Змей. - Френ-ден открыт. - Бегство Ивенса. - Переправа через залив. - Проекты. - Предложение Гордона. - Восточные земли. - Остров Черман. - Танновер. Первое время Гордон, Бриан и Донифан оставались неподвижны при неожиданном появлении Ивенса. Потом инстинктивно бросились к штурману как к своему спасителю. Это был человек лет двадцати пяти - тридцати, широкоплечий, крепкого сложения, с живым взглядом, открытым лбом, интеллигентным и симпатичным лицом, твердой и решительной походкой. Войдя в пещеру, он захлопнул дверь и приложил к ней ухо. Ничего не было слышно снаружи, он прошел на середину зала и, осмотрев при свете висевшего на своде фонаря всех окружающих его, прошептал: - Да, дети! Только дети... Вдруг его взгляд оживился, лицо осветилось радостью, и он протянул руки. Навстречу ему шла Кэт. - Кэт! - воскликнул он. - Кэт жива! И он схватил ее за руки, как бы желая убедиться, что это не были руки мертвеца. - Да, жива, как и вы, Ивенс, - ответила Кэт. - Бог спас меня, как спас и вас, посылая на помощь этим детям! Штурман взглядом сосчитал мальчиков, собравшихся вокруг стола. - Пятнадцать, - сказал он, - и только пять или шесть могут защищаться! Ну, ничего. - Есть опасность, что на нас нападут, мистер Ивенс? - спросил Бриан. - Нет, мой милый, по крайней мере не в данную минуту, - ответил Ивенс. Всем хотелось узнать историю штурмана, и особенно с тех пор, как лодка была выброшена на берега Северна. Ни большие, ни маленькие не могли лечь спать, не услышав такого важного для них рассказа. Но прежде всего надо было, чтобы Ивенс снял промокшее платье и подкрепился пищей. С его платья вода текла ручьями, потому что ему пришлось вплавь перебраться через Зеландскую реку. Он изнемогал от усталости и голода, так как не ел двенадцать часов и с утра ни минуты не отдохнул. Бриан тотчас же провел его в кладовую, где Гордон предоставил в его распоряжение платье матроса. После чего Моко подал ему холодную дичь, сухари, несколько чашек горячего чая и большой стакан коньяку. Четверть часа спустя Ивенс рассказывал о приключениях, происшедших с матросами "Северна" с тех пор, как их выбросило на остров. - За несколько минут до того, как шлюпка подошла к берегу, - сказал он, - пятеро мужчин, считая меня, были выброшены на подводные скалы. Никто из нас не разбился, в то время как судно село на мель. Мы добрались невредимы, кроме Форбса и Пайка. Мы не знали, унесло ли их волной или они спаслись, когда шлюпка достигла берега. Что касается Кэт, я думал, что она погибла, и не надеялся ее больше увидеть. Говоря это, Ивенс не старался больше скрывать своего волнения и радости при виде храброй женщины, спасшейся вместе с ним от резни на "Северне". Прежде они оба находились во власти этих злодеев, теперь же они были свободны, но им грозило новое нападение. Ивенс продолжал: - Достигнув берега, нам нужно было отыскать шлюпку. Она пристала около семи часов вечера, а было около полуночи, когда мы нашли лодку опрокинутой на песке. Мы пошли вдоль берега. - Вдоль Севернского берега, - сказал Бриан. - Это название дал ему один из наших товарищей, открывших лодку "Северна" прежде, чем Кэт рассказала нам о кораблекрушении. - Прежде? - удивленно переспросил Ивенс. - Да, Ивенс, - сказал Донифан, - мы были там в тот вечер, когда ваши два товарища лежали распростертыми на песке. Но с наступлением дня, когда мы пришли, чтобы отдать им последний долг, они уже исчезли. - Теперь многое мне делается ясным, - сказал Ивенс, - Форбс и Пайк, которых мы считали погибшими, - и это было бы хорошо, так как двумя негодяями было бы меньше, - были отброшены на небольшое расстояние от шлюпки. Там-то они были найдены Уэльстоном и другими, которые привели их в чувство несколькими глотками джина. К счастью для них, к несчастью для нас, сундуки лодки не были разбиты во время крушения и не затонули. Заряды, оружие, пять бортовых ружей, оставшаяся провизия, наскоро нагруженные во время пожара "Северна", - все это было вынуто из шлюпки, так как можно было опасаться, что она погибнет от следующего прилива. После этого мы отправились вдоль берега на восток. В эту минуту, кажется, Рокк заметил, что не было Кэт. На что Уэльстон ответил: "Ее унесло волной!.. И отлично!" Это дало мне повод думать, если шайка радовалась, что избавилась от Кэт теперь, когда она больше не нужна была, то же самое могло постигнуть и меня, когда я сделаюсь лишним. Но где же вы были, Кэт? - Я была около шлюпки, со стороны моря, - ответила Кэт, - на том же месте, куда меня выбросило после крушения. Меня не было видно, но я слышала все, что говорили Уэльстон и остальные. Но после их ухода, Ивенс, я встала и, чтобы не попасть в руки Уэльстона, побежала, направляясь в противоположную сторону. Тридцать шесть часов спустя, полумертвая от голода, я была поднята этими смелыми детьми и перенесена во Френ-ден. - Френ-ден? - повторил Ивенс. - Мы так называем наше жилище, - ответил Гордон, - в память одного француза, потерпевшего кораблекрушение и жившего здесь за много лет до нас. - Френ-ден? Севернские берега? - сказал Ивенс. - Я вижу, мои мальчики, вы дали названия различным частям этого острова! Это очень хорошо. - Да, Ивенс, красивые названия, - ответил Сервис, - есть много других: Семейное озеро, Дюны, Южные болота, Зеландская река. - Хорошо, хорошо!.. Вы все это сообщите мне завтра! Ничего не слышно снаружи? - Ничего, - ответил Моко, стоявший настороже у двери зала. - Слава Богу! - сказал Ивенс. - Я продолжаю. Покинув шлюпку, мы через час дошли до леса, где и расположились. В последующие дни мы возвращались к тому месту, где осталась шлюпка, пытаясь ее исправить, но у нас был только один топор, а этого было слишком мало, чтобы починить лодку. К тому же место было очень неудобно для подобной работы. Тогда отправились искать более удобное место, где бы можно было охотой добывать себе ежедневное пропитание и в то же время быть около реки с пресной водой, так как наша провизия совершенно истощилась. Пройдя по берегу около двенадцати миль, мы наконец достигли маленькой речки. - Восточной реки! - сказал Сервис. Хорошо! - ответил Ивенс. - Там, в глубине большой бухты... - Бухты Обмана, - вставил Дженкинс. - Отлично! - сказал, улыбаясь, Ивенс. - Там была гавань среди скал. - Медвежий утес! - воскликнул, в свою очередь, Костар. - У Медвежьего утеса, - повторил Ивенс, одобрительно качая головой. - Проще всего было поселиться в этом месте, и если бы мы могли переправить туда шлюпку, то, может быть, нам удалось бы ее исправить. Отыскав лодку и разгрузив ее насколько возможно, мы пустили ее по течению. Нам пришлось тянуть ее бечевой и привести в гавань, где она и теперь находится. - Шлюпка около Медвежьего утеса? - спросил Бриан. - Да, и я думаю, что ее можно исправить, если бы только нашлись необходимые инструменты. - Но эти инструменты есть у нас, Ивенс! - живо ответил Донифан. - Именно это и предполагал Уэльстон, когда благодаря случаю узнал,, что остров обитаем и кто на нем живет. - Как же он мог это узнать? - спросил Гордон. - Вот как, - ответил Ивенс - Восемь дней тому назад Уэльстон, его товарищи и я - меня никогда не оставляли одного - пошли на разведку в лес. Через три или четыре часа ходьбы, поднимаясь по течению Восточной реки, мы достигли берегов огромного озера, откуда вытекала река. И там, представьте наше удивление, мы нашли странный аппарат, валявшийся на берегу. Какой-то остов из тростника, обтянутый полотном. - Наш змей! - воскликнул Донифан. - Наш змей, упавший в озеро, - добавил Бриан, - и которого ветер отнес туда. - А, так это ваш змей! - сказал Ивенс. - Право, мы не отгадали, а он нас сильно заинтересовал. Во всяком случае, его кто-нибудь да сделал. Без сомнения, это было сделано на острове! Значит, остров обитаем! Уэльстону было важно узнать, кем он был обитаем. В этот же день я решил бежать во что бы то ни стало. Кто бы ни были обитатели острова, даже если бы это были дикари, они не могли быть хуже убийц с "Северна". С этих пор я был под надзором день и ночь. - А они узнали о гроте? - спросил Бакстер. - Сейчас услышите, - ответил Ивенс. - Но прежде чем продолжу рассказ, скажите мне, на что вам понадобился этот громадный змей. Был ли он вместо сигнала? Гордон рассказал Ивенсу, как змей был сделан, с какой целью пущен, как Бриан рисковал жизнью для всеобщего спасения и каким образом он узнал, что Уэльстон был еще на острове. - Вы смелый мальчик! - ответил Ивенс, взяв руку Бриана и дружески пожимая ее. Затем он продолжал. - Вы понимаете, - сказал он, - что теперь у Уэльстона была одна забота: узнать, кто были обитатели этого незнакомого нам острова. Если это были туземцы, возможно, что они стали бы действовать с ними заодно? Если же это были потерпевшие крушение, может быть, они нашли бы у них необходимые инструменты. В таком случае они не откажутся помочь исправить лодку. Я должен сказать, что поиски велись очень благоразумно. Исследуя леса правого берега озера, мы приблизились к его южной оконечности. Но мы не видели ни одного человеческого существа. Ни одного выстрела не было слышно в этой части острова. - Это произошло оттого, что никто из нас не отлучался из грота и было дано запрещение стрелять, - сказал Бриан. - Однако вас открыли! - ответил Ивенс. - Да иначе и не могло быть. В ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое ноября, когда один из товарищей Уэльстона остановился в виду Френ-дена на южном берегу озера, он заметил свет, в стене утеса - вероятно, это был свет фонаря, который он увидел в полуоткрытую дверь. На следующий день сам Уэльстон направился в эту сторону и часть вечера просидел в высокой траве, в нескольких шагах от реки. - Мы это знаем, - сказал Бриан. - Вы это знали? - Да, потому что в этом месте Гордон и я нашли обломки трубки, которую Кэт признала за трубку Уэльстона. - Верно! - сказал Ивенс. - Уэльстон ее потерял во время экскурсии, что его сильно раздосадовало. Но зато он узнал о существовании колонии. Действительно, в то время как он лежал в траве, он видел, как большинство из вас ходили взад и вперед по правому берегу. Мальчики, с которыми легко можно покончить! Уэльстон рассказал своим товарищам о том, что видел. Благодаря подслушанному разговору Уэльстона с Брандтом я узнал, что они готовили Френ-дену. - Изверги! - воскликнула Кэт. - У них не было жалости к этим детям. - Нет, Кэт, - ответил Ивенс, - так же как не было ее к капитану и пассажирам "Северна". Изверги!.. Вы их правильно назвали, ими повелевает самый жестокий из них Уэльстон, который, я надеюсь, не избавится от кары за свои злодеяния. - Наконец, Ивенс, вам удалось, благодаря Богу, бежать от них! - сказала Кэт. - Да, Кэт. Почти двенадцать часов тому назад я смог воспользоваться отсутствием Уэльстона и других. Оставленный под надзором Форбса и Рокка, я выбрал момент и около десяти часов утра убежал в лес. Почти тотчас же Форбс и Рокк заметили это и бросились за мной вдогонку. Они были с ружьями. У меня был только кортик для защиты да мои быстрые ноги! Преследование продолжалось весь день. Я добрался до левого берега озера. Оставалось только обогнуть его, так как я слышал из разговора, что вы жили на берегу реки, протекавшей к западу. Никогда в жизни мне не приходилось так быстро и долго бежать; около пятнадцати миль я одолел в этот день! Злодеи бежали так же быстро, как и я, а их пули летели еще скорее. Несколько раз они со свистом пролетали мимо меня. Я знал их тайну! Если бы я от них убежал, то мог их выдать! Надо было во что бы то ни стало меня поймать! Если бы у них не было оружия, я бы их дожидался, не сходя с места, с ножом в руке! Я бы их убил или они меня!.. Да, Кэт! Я предпочел бы умереть, чем вернуться к этим разбойникам. Однако я надеялся, что эта проклятая погоня прекратится с наступлением ночи! Но не тут-то было. Форбс и Рокк бежали за мной по пятам. Буря разразилась. Бежать стало труднее, так как при блеске молний эти негодяи могли меня заметить в прибрежном тростнике. Наконец, мне оставалось сто шагов до реки... и если я переплыву, то - спасен. Я достиг уже левого берега, как вдруг молния осветила пространство. Вслед за тем прогремел выстрел. - Тот, который мы слышали? - спросил Донифан. - Очевидно, - ответил Ивенс. - Пуля задела мне плечо... Я бросился в воду... Через несколько минут я уже был на другом берегу, спрятанный в траве, тогда как Рокк и Форбс, подойдя к противоположному берегу, говорили: "Как ты думаешь, мы его ранили?" - "Я ручаюсь!" - "В таком случае он на дне". - "Наверно, и теперь уже умер". И они ушли. Спустя несколько минут я выбрался из травы и направился к утесу. Лай доносился до меня. Я звал на помощь. Дверь Френ-дена растворилась. И теперь, - добавил Ивенс, протягивая руки, - мы, мои мальчики, должны покончить с этими негодяями, мы должны избавиться от них. Он произнес эти слова с такой горячностью, что все поднялись, готовые следовать за ним. Теперь надо было рассказать Ивенсу, что произошло за эти двадцать месяцев, при каких условиях шхуна покинула Новую Зеландию, про ее долгий переезд по Тихому океану, про открытие останков потерпевшего кораблекрушение француза и поселение маленькой колонии в Френ-дене. Они также рассказали об экскурсиях в жаркое время, о зимних работах, наконец, о жизни, которая была относительно обеспечена и избавлена от опасностей до прибытия на остров разбойников. - Неужели в продолжение двадцати месяцев ни одно судно не показалось в виду острова? - спросил Ивенс. - По крайней мере мы ни одного не видели, - ответил Бриан. - Выставляли ли вы сигналы? - Да, была поднята мачта на самой высокой вершине утеса. - Ее не заметили? - Нет, Ивенс, - ответил Донифан, - но надо сказать, что вот уже шесть недель, как мы ее сняли, чтобы не привлекать внимания Уэльстона. - И вы хорошо сделали! Теперь, правда, этот негодяй знает, как ему действовать. Поэтому мы день и ночь будем настороже! - Как жаль, - заметил тогда Гордон, - что нам приходится иметь дело с такими негодяями, а не с честными людьми, которым мы были бы так счастливы прийти на помощь! Наша колония стала бы сильнее! Теперь же нас ждет борьба, нам придется защищать свою жизнь, а знаем ли мы, каков будет исход этой борьбы? - Бог хранил вас до сих пор, и теперь Он вам послал смелого Ивенса, а с ним и... - Ивенс!.. Ура, Ивенс! - закричали в один голос все мальчики. - Рассчитывайте на меня, - ответил штурман, - а так как я также рассчитываю на вас, то обещаю, что мы будем хорошо защищаться! - Однако, - заметил Гордон, - если бы можно было избежать этой борьбы, если бы Уэльстон согласился покинуть остров?.. - Что ты хочешь сказать, Гордон? - спросил Бриан, не понимавший, в чем дело. - Я хочу сказать, что разбойники уехали бы уже, если бы они могли пользоваться шлюпкой! Не правда ли, Ивенс? - Верно. - Хорошо! Если бы пойти с ними на переговоры, если бы их снабдить нужными инструментами, может быть, они бы приняли их? Я прекрасно знаю, как это должно быть противно! Но мы это сделаем, чтобы избавиться от них и помешать нападению, которое может привести к кровопролитию. Что вы скажете на это, Ивенс? Ивенс внимательно слушал Гордона. Его предложение указывало на практический ум, не допускавший опрометчивых увлечений, и характер, позволявший ему со спокойствием рассматривать всякое положение. Он думал, и вполне справедливо, что это самый серьезный из всех мальчиков и его замечание достойно внимания. - Действительно, господин Гордон, - ответил он. - Всякое средство будет хорошо, только бы избавиться от присутствия этих злодеев. Возможно, что, починив шлюпку, они согласятся уехать, и это лучше, чем вести борьбу, результат которой может быть сомнительным. Но разве мыслимо положиться на Уэльстона? Если вы пойдете с ним на переговоры, он захочет завладеть гротом и всем, что принадлежит вам. Разве он не может вообразить, что вы взяли деньги потерпевшего кораблекрушение? Верьте мне, что эти негодяи постараются отплатить вам злом за все оказанные услуги! В этих душах нет места благодарности! Вступить с ними в соглашение - это значит выдать себя. - Нет!., нет!.. - закричали Бакстер и Донифан, к которым присоединились другие, к удовольствию штурмана. - Нет, - прибавил Бриан. - Не стоит иметь ничего общего с Уэльстоном и его шайкой! - И потом, - сказал Ивенс, - им нужны не только инструменты, но и заряды. У них еще хватит зарядов для нападения на нас, но для далекого путешествия зарядов не хватит. Они попросят у вас... даже потребуют. Разве вы им дадите?.. - Конечно нет, - ответил Гордон. - Прекрасно, они попытаются достать силой! Вы только отдалите борьбу, и она произойдет при условиях для вас менее выгодных. - Вы правы, Ивенс! - ответил Гордон. - Подождем и будем защищаться. - Да, это лучшее решение. Подождем... есть еще повод, чтобы ждать. - Какой же? - Слушайте, вы прекрасно знаете, что Уэльстон может уехать с острова только на шлюпке с "Северна". - Очевидно! - ответил Бриан. - Так как эту шлюпку можно исправить, в чем я уверен, и если этого Уэльстон не сделал, то только за неимением инструментов. - Конечно, он бы тогда уехал, - сказал Бакстер. - Совершенно верно, следовательно, если вы дадите Уэльстону средства починить лодку, я уверен, что он откажется от мысли ограбить Френ-ден и поспешит уехать, нисколько не заботясь о вас. - Черт возьми, если он это сделает, на чем тогда мы уедем отсюда? - Как, Ивенс, - спросил Гордон, - вы рассчитываете на эту лодку, чтобы покинуть остров? - Конечно, господин Гордон! - Чтобы вернуться в Новую Зеландию, переехав Тихий океан? - уточнил Донифан. - Тихий океан? Нет, мои мальчики, - ответил Ивенс, - но чтобы добраться до ближайшей станции, где мы будем ждать случая вернуться в Окленд! - Вы не шутите, господин Ивенс? - воскликнул Бриан. - Разве эта шлюпка может годиться для переезда в несколько сотен миль? - спросил Бакстер. - Несколько сотен миль? - ответил Ивенс. - Нет! Только тридцать. - Но ведь вокруг море? - спросил Донифан. - К западу, да! - ответил Ивенс. - Но к югу, северу, востоку - это каналы, которые легко можно переехать за шестьдесят часов! - Значит, мы не ошибались, думая, что по соседству есть земля? - сказал Гордон. - Нисколько, - ответил Ивенс, - и это обширные земли, которые простираются на восток. - Да, на восток!.. - воскликнул Бриан. - Это беловатое пятно, потом отблеск, который я заметил в этом направлении... - Беловатое пятно, вы говорите? - переспросил Ивенс. - Это, очевидно, какой-нибудь глетчер, а отблеск - пламя вулкана, местонахождение которого должно быть нанесено на карте. Ну, мои друзья, как вы думаете, где вы находитесь? - На одном из отдельных островов Тихого океана!- ответил Гордон. - Остров?.. да! Но не уединенный! Он принадлежит к одному из тех многочисленных архипелагов, которые лежат у берегов Южной Америки. Впрочем, если вы дали названия мысам, бухтам, течениям вашего острова, почему вы мне не сказали, как вы назвали остров? - Мы назвали его островом Черман, в честь нашего пансиона, - ответил Донифан. - Остров Черман! - ответил Ивенс. - Это его второе название, потому что он уже называется островом Ганновер! Приняв после этого обычные меры предосторожности, все отправились на покой, тогда как койка штурмана была приготовлена в зале. Мальчики не могли уснуть от волнения. С одной стороны, их ждала кровавая резня, а с другой - возможность возвратиться на родину. Ивенс отложил до другого дня объяснения о точном положении острова Ганновер. Моко и Гордон должны были дежурить. Ночь прошла спокойно. ^TГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ^U Магелланов пролив. - Прилегающие к нему земли и острова. - Стоянки. - Планы на будущее. - Сила или хитрость? - Рокк и Форбс. - Мнимые потерпевшие кораблекрушение. - Гостеприимство. - Выстрел Ивенса. - Вмешательство Кэт. Пролив длиной около трехсот восьмидесяти миль идет от мыса Девственниц в Атлантическом до мыса Пилар в Тихом океане. Берега его очень неровны: горы в три тысячи футов высоты тянутся над уровнем моря, есть много бухт, удобных гаваней, где суда могут запасаться пресной водой. Густые леса, окаймляющие канал, изобилуют дичью, множество водопадов низвергаются, шумя, в эти бесчисленные бухточки. Этот канал, открытый знаменитым испанским мореплавателем Магелланом в 1520 году, является для судов, идущих с востока или запада, более коротким путем, чем пролив Лемера между Огненной землей и Южной Америкой. В продолжение полувека одни только испанцы посещали земли, прилегающие к Магелланову проливу, и основали на полуострове Брансуик факторию, называемую портом Голода. За испанцами последовали англичане: Дрейк, Кавендиш, Чидлей, Гокинс; голландцы: де-Веерт, Корд, Порт с Лемером и Скоутен, открывшие в 1610 году пролив того же имени. Наконец, в 1606-1712 годах стали появляться французы: Деженн, Бошен-Гуэн, Фрезье. Впоследствии эти страны посетили знаменитые мореплаватели: Ансон, Кук, Байрон, Бугенвилль и другие. С этих пор корабли стали чаще ходить через Магелланов пролив - особенно со времени изобретения пароходов, для которых не имеют значения неблагоприятные ветры и течения. На следующий день Ивенс показал мальчикам этот пролив на карте штилеровского атласа. Патагония - последняя провинция Южной Америки, земля Короля Вильгельма и полуостров Брансуик образуют северную границу этого пролива, который окаймлен на юге Магеллановым архипелагом, состоящим из небольших островов Огненной земли: Десоласьон, Кларенс, Осте, Гордон, Наварино, Уолленстон, Стюарт и других более мелких островов, из которых последний заканчивается мысом Горн. К востоку Магелланов пролив расширяется на один или два канала между мысом Девственниц в Патагонии и мысом Святого Духа Огненной земли. На западе полуострова, острова, архипелаги, проливы, каналы бесконечно сменяют друг друга, каналы между мысом Пилар и южной оконечностью большого острова Королевы Аделаиды соединяются в один пролив, выходящий в Тихий океан. Выше виднеется целый ряд островов от пролива лорда Нельсона до группы Чонос и Чилоэ, прилегающих к чилийскому берегу. - А теперь, - добавил Ивенс, - обратите внимание на остров за Магеллановым проливом, он находится на пятидесятом градусе широты и отделяется простыми каналами от острова Кембридж на юге и островов Мадре-де-Диос и Чатам на севере. Это остров Ганновер, который вы назвали Черман и на котором вы живете более двадцати месяцев! Бриан, Гордон и Донифан, склонившись над атласом, с любопытством смотрели на этот остров. Они не думали, что он лежит так близко к южноамериканскому материку. - Как, - сказал Гордон, - мы отделены от Чили только проливом? - Да, - ответил Ивенс. - Но между островом Ганновер и американским континентом нет ничего, кроме таких же пустынных островов, как ваш. И, очутившись на материке, вам пришлось бы пройти сотни миль, прежде чем вы добрались до Чили или Аргентинской Республики! А сколько при этом предстоит затруднений, не считая опасностей, потому что индейцы пуэльчес, кочующие в пампасах, малогостеприимны! Хорошо, что вы не покинули остров, на котором ваше благосостояние было обеспечено. Я надеюсь, что с Божьей помощью нам удастся всем вместе вернуться на материк. Таким образом, каналы, окружающие остров Ганновер, в некоторых местах были не более пятнадцати, двадцати миль в ширину, и Моко в хорошую погоду мог бы свободно их переезжать на своем ялике. Бриан, Гордон и Донифан во время своих экскурсий не заметили этой земли, потому что она низменна. Беловатое пятно, замеченное Брианом, было глетчером, а отблеск огня - одним из вулканов. На своей карте Франсуа Бодуэн довольно точно определил очертание острова Ганновер, вокруг которого он объехал. Вероятно, туманы мешали ему видеть более далекие острова. Гордон обратился к Ивенсу с вопросом: если им удастся завладеть шлюпкой "Северна" и исправить ее, то в какую сторону они должны плыть? - Мы не будем подниматься, - ответил Ивенс, - ни к северу, ни к востоку. Чем дальше мы пройдем морем, тем лучше. Очевидно, что при попутном ветре шлюпка может нас подвезти к какому-нибудь чилийскому берегу, где нас радушно встретят. По каналам архипелага можно легко проехать туда. - Хорошо, - ответил Бриан. - Только найдем ли мы фактории на этих берегах и средства вернуться на родину? - Я в этом не сомневаюсь, - ответил Ивенс. - Посмотрите на карту. Миновав архипелаг Королевы Аделаиды по каналу Смита, мы войдем в Магелланов пролив. Почти у входа в пролив расположена гавань Тамара, принадлежащая земле Десоласьон. - А если мы там не встретим никакого судна? - спросил Бриан. - Господин Бриан, видите ли вы этот большой полуостров Брансуик? Там, в глубине бухты Фортескье, в Порт-Галант, часто останавливаются суда. Следует ли туда зайти и обогнуть мыс Фроуэрд к югу от острова? Вот бухта Святого Николая, или бухта Бугенвилля, где останавливается большинство пароходов, идущих через пролив. Наконец, еще дальше Порт-Тамино, - а еще к северу Пунта-Аренас. Штурман был прав. Когда шлюпка будет в проливе, то ей можно остановиться во многих местах. При таких условиях возвращение на родину было обеспечено, не говоря уж о встрече пароходов, идущих в Австралию или Новую Зеландию. В ПунтаАренас они найдут все необходимое для существования, тогда как в порте Тамара, Порт-Галанте многого могло и не быть. Порт-Тамино - большая фактория, основанная чилийским правительством, образует настоящее поселение, построенное на берегу, с хорошенькой церковью, шпиль которой виднеется среди великолепных деревьев полуострова Брансуик; здесь полное довольство во всем, тогда как Порт-Фамин, заложенный в X веке, представляет разрушенный поселок. Впрочем, в настоящее время существуют ближе к югу другие колонии, которые посещаются ради научных целей. Спасение юных поселенцев будет обеспечено, если им удастся достичь пролива, но чтобы достичь его, необходимо починить шлюпку с "Северна", а чтобы починить ее, надо ею завладеть, что можно сделать только захватив Уэльстона с его шайкой. Если эта лодка оставалась бы на том месте, где ее видел Донифан, то можно было бы, попытаться завладеть ею. Уэльстон, находящийся в настоящее время в пятнадцати милях в глубине бухты Обмана, конечно, ничего бы не узнал об этой попытке. Ивенс мог бы подвести шлюпку не к устью Восточной реки, а к устью Зеландской реки и даже до Френ-дена. Там можно было бы начать ремонт под руководством штурмана. Потом, оснастив лодку, нагрузив ее запасами, провизией и некоторыми вещами, с которыми было жалко расставаться, они покинули бы остров, прежде чем злодеи успели напасть на них. К несчастью, этот план нельзя было исполнить, не прибегая к силе в борьбе с шайкой разбойников. Мальчики относились с полным доверием к Ивенсу. Кэт говорила о нем много хорошего. Он был энергичен и храбр, но чувствовалось также, что он обладал решительным характером, способным на самопожертвование. Действительно, как сказала Кэт, его послал Бог к этим бедным детям. Прежде всего штурман хотел знать средства, которыми мог бы пользоваться в случае сопротивления злодеям. Кладовая и зал, казалось ему, были удобны для обороны. Один фасад выходил на берег залива, а другой на спортивную площадку и берег озера. В отверстия можно было стрелять, оставаясь под прикрытием. С их восьмью ружьями осажденные могли держать нападающих на некотором расстоянии, а если бы они подошли ближе, то в них стали бы стрелять картечью, а если дойдет до рукопашной, то пустят в ход револьверы, топоры и морские кортики. Ивенс одобрил Бриана, который завалил камнями обе двери. В гроте они могут быть сильными противниками, но на открытом месте не могут рассчитывать на успех; их было только шесть мальчиков, от тринадцати до пятнадцати лет, а приходилось отражать нападение семи храбрых мужчин, привыкших владеть оружием, которые не остановятся перед убийством. - Вы их считаете отъявленными злодеями, Ивенс? - спросил Гордон. - Да, господин Гордон. - Исключая одного, который, может быть, не совсем еще погиб, - заметила Кэт, - это Форбс, спасший мне жизнь... - Форбс? - переспросил Ивенс. - Под влиянием ли дурного совета или из страха перед остальными, но он принимал участие в резне пассажиров и команды "Северна". Кроме того, разве этот негодяй не пустился в погоню за мной вместе с Рокком? Разве он не стрелял в меня, как в зверя? Разве не радовался, думая, что я утонул в заливе? Нет, добрая Кэт, я боюсь, что он не лучше других! Если он вас пощадил, то только потому, что вы нужны еще злодеям, и он не отстанет от них, когда придется идти на Френ-ден! Однако прошло несколько дней, но мальчики, наблюдавшие окрестности с высоты холма Окленда, не заметили ничего подозрительного. Это удивляло Ивенса. Зная планы Уэльстона и то, как ему важно торопиться, его удивляло, почему не было нападения до сих пор. Тогда ему пришла мысль, что Уэльстон вместо нападения прибегнет к хитрости, чтобы проникнуть в грот. О чем он и предупредил Бриана, Гордона, Донифана и Бакстера, с которыми чаще всего совещался. - Пока мы будем в гроте, - сказал он, - Уэльстону не удастся выломать дверь, если только кто-нибудь ее не откроет, а для этого надо прибегнуть к хитрости... - К какой же? - спросил Гордон. - Может быть, к той самой, которая пришла мне на ум, - ответил Ивенс. - Вы знаете, что только Кэт и я могли бы донести на Уэльстона как на главу шайки негодяев, нападения которых могла страшиться маленькая колония. К тому же Уэльстон не сомневается, что Кэт погибла во время кораблекрушения, а я утонул в реке, раненный Рокком и Форбсом. Уэльстон полагает, что вы ничего не знаете о присутствии матросов на острове, так что, если один из них явится в грот, вы его примете как всякого потерпевшего крушение. Когда же один из негодяев уже будет в гроте, ему будет нетрудно ввести туда своих товарищей, и тогда всякое сопротивление будет невозможно! - Хорошо, - ответил Бриан, - если Уэльстон или кто другой из его шайки явится просить нашего гостеприимства, мы его встретим выстрелами из ружья. - А может быть, дело выиграет, если мы его любезно встретим, - заметил Гордон. - Возможно, вы правы, господин Гордон! - ответил штурман. - Так будет лучше. На хитрость ответить хитростью. Решено было действовать с величайшей осмотрительностью. Действительно, если дела примут хороший оборот и Ивенсу удастся завладеть шлюпкой с "Северна", можно будет надеяться, что час освобождения близок. Утро следующего дня прошло без приключений. Штурман, сопровождаемый Донифаном и Бакстером, поднялся на полмили по направлению к лесу, скрываясь за деревьями, росшими у основания холма Окленда. Он не заметил ничего подозрительного. Но вечером, незадолго до заката солнца, Феб и Кросс, бывшие на карауле у береговой скалы, быстро прибежали, показывая знаками приближение двоих мужчин, идущих по южному берегу озера на другой стороне Зеландской реки. Кэт и Ивенс, не желая быть узнанными, тотчас же вошли в кладовую и в одну из бойниц увидели приближающихся людей. Это были Рокк и Форбс. - Очевидно, - сказал штурман, - они хотят действовать хитростью и выдать себя за матросов, потерпевших кораблекрушение! - Что делать? - спросил Бриан. - Гостеприимно принять их, - ответил Ивенс. - Этих-то негодяев! - воскликнул Бриан. - Я никогда бы не мог... - Я беру это на себя, - ответил Гордон. - Хорошо, господин Гордон! - заметил штурман. - Тем более что они и не подозревают о нашем присутствии! Мы выйдем, когда будет нужно. Ивенс и Кэт спрятались в одном из отделений узкого прохода, дверь которого была за ними заперта. Несколько минут спустя Гордон, Бриан, Донифан и Бакстер выбежали на берег Зеландской реки. Увидя их, оба человека притворились крайне удивленными, на что Гордон отвечал не меньшим удивлением. Рокк и Форбс, казалось, изнемогали от усталости и, как только дошли до реки, обменялись с мальчиками следующими фразами: - Кто вы? - Потерпевшие кораблекрушение на юге острова с трехмачтовой шлюпки "Северн". - Вы англичане? - Нет, американцы. - А ваши товарищи? - Они погибли! Только мы спаслись, но мы изнемогаем от усталости! Скажите, пожалуйста, с кем мы имеем дело? - С поселенцами острова Черман. - Пусть же поселенцы сжалятся над нами и примут нас, так как у нас нет никаких средств... - Потерпевшие крушение всегда имеют право на помощь подобных им! - ответил Гордон. - Вы будете желанными гостями! По знаку Гордона Моко сел в ялик, закрепленный у маленькой плотины, и несколькими взмахами весла привез обоих матросов на правый берег Зеландской реки. Конечно, у Уэльстона не было выбора, и надо сознаться, что лицо Рокка не внушало доверия даже детям. Хотя он и пытался придать себе скромный вид, но этого ему не удалось; он имел вид типичного разбойника. Форбс, в котором, по словам Кэт, не все человеческое чувство уже заглохло, производил лучшее впечатление. Вероятно, ввиду этого Уэльстон послал его с Рокком. Во всяком случае, оба разыгрывали роль мнимых потерпевших крушение. Однако из боязни возбудить подозрения, если к ним будут обращаться с весьма определенными вопросами, они выдавали себя за истощенных и просили, чтобы им позволили отдохнуть и даже провести ночь в гроте. Они были туда тотчас же отведены. При входе - что не ускользнуло от Гордона, - они не могли удержаться, чтобы не осмотреть изучающим взглядом расположение зала. Они очень удивились, увидя оборонительные снаряды, особенно пушку. Мальчикам, которым вся эта ложь была противна, не пришлось разыгрывать роль, потому что Рокк и Форбс поторопились лечь спать, отложив до другого дня рассказ о своих приключениях. - Нам достаточно охапки травы, - сказал Рокк. - Но так как мы не хотим вас стеснять, то нет ли у вас другой комнаты, кроме этой. - Есть, - ответил Гордон, - та, которая нам служит кухней, и вы можете там разместиться до завтра! Рокк с товарищем прошли в кладовую, осмотрели ее и увидели, что дверь выходит на реку. Нельзя было быть более гостеприимными к этим несчастным, потерпевшим кораблекрушение! Эти два негодяя нашли, что мальчики так наивны, что можно было и не прибегать к хитрости. Рокк и Форбс улеглись в углу кладовой. Они были не одни, так как там спал Моко, но вовсе не стеснялись присутствием мальчика, решив сразу удушить его, если он осмелится помешать им. В назначенный час Рокк и Форбс должны открыть дверь кладовой, и Уэльстон, бродивший по берегу с четырьмя разбойниками, тотчас же явится в грот и завладеет им. Около девяти часов, когда Рокк и Форбс притворились спящими, вошел Моко и сразу бросился на койку, готовый во всякое время поднять тревогу. Бриан с остальными остались в зале. Потом, когда закрыли дверь коридора, к ним пришли Ивене и Кэт. Все шло так, как предвидел штурман, и он не сомневался, что Уэльстон был в окрестностях Френдена, поджидая момента, когда можно будет проникнуть в грот. - Будем настороже! - сказал он. Между тем прошло два часа, и Моко начал думать, что Рокк и Форбс отложили свой замысел до другой ночи, когда его внимание было привлечено легким шумом в углу гостиной, При свете фонаря, повешенного на своде, он увидел, как Рокк и Форбс вышли из угла, в котором спали, и поползли к двери. Эта дверь была загромождена грудой больших камней, настоящая баррикада, которую трудно, почти невозможно было бы опрокинуть. Тогда матросы начали поднимать эти камни, складируя их друг на друга у правой стены. В несколько минут дверь была совершенно свободна, оставалось только вытащить запор, прикрепленный изнутри, и вход делался открытым. Но в тот момент, когда Рокк вытащил засов, чья-то рука опустилась ему на плечо, он обернулся и узнал штурмана, освещенного фонарем. - Ивенс, - воскликнул он, - ты здесь! - Сюда, скорее! - закричал штурман. Бриан с товарищами сейчас же бросились в кладовую. Бакстер, Уилкокс, Донифан и Бриан прежде всего схватили Форбса и лишили его возможности убежать. Рокк быстрым движением оттолкнул Ивенса* нанеся ему удар ножом, и слегка оцарапал ему левую руку. Потом через открытую дверь он бросился бежать. Не сделал он и десяти шагов, как раздался выстрел, Ивенс выстрелил в него. По всей вероятности, пуля прошла мимо, так как не послышалось крика, - Черт возьми!.. Я не попал в этого негодяя. Но все же одним будет меньше! И, держа нож в руке, он занес руку над Форбсоы, - Пощади! пощади!., - сказал несчастный, которого держали мальчики, - Да, пощадите его, Ивенс, - повторила Кзт, бросившаяся между штурманом и Форбсом, - Он спас мне жизнь!.. - Хорошо! - ответил Ивенс. - Я согласен, Кэт, на сегодня. И Форбс, крепко связанный, был помещен в одно из отделений коридора. Дверь гостиной была заперта и снова завалена камнями. Ночь прошла в тревоге. ^TГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ^U Допрос Форбса. - Положение дел. - Предполагаемая рекогносцировка. - Сравнение сил. - Исчезновение Бриана. - Донифан идет ему на помощь. - Тяжелая рана. - Появление Форбса. - Выстрел из пушки Моко. На другой день после утомительной бессонной ночи никто и не думал об отдыхе. Теперь нечего было сомневаться, что Уэльстон употребит силу, так как хитрость не удалась. Рокк, в которого не попал штурман, должен был сообщить, что его действия открыты и во Френ-ден не удастся проникнуть, не взломав дверей. На рассвете Ивенс, Бриан, Донифан и Гордон вышли осторожно из грота. С восходом утренние туманы рассеивались, и мало-помалу озеро очистилось, колеблемое легким восточным ветерком. Все было спокойно близ грота как со стороны Зеландской реки, так и со стороны леса. Внутри ограды домашние животные, по обыкновению, бродили взад и вперед. Фанн, бегавший по спортивной площадке, не подавал никакого признака беспокойства. Прежде всего Ивенс стал искать на земле следы, которых оказалось очень много, особенно около грота, было видно, что ночью Уэльстон с товарищами подходили к реке, ожидая, чтобы открылась дверь грота. На песке не было следов крови - доказательство того, что Рокк даже не был ранен штурманом. Но возникал вопрос: пришел ли Уэльстон, как и Форбс с Рокком, с юга Семейного озера или спустился с севера? В таком случае Рокк бежал в сторону леса, чтобы присоединиться к нему. Так как важно было выяснить этот вопрос, было решено допросить Форбса, чтобы узнать, по какой дороге шел Уэльстон. Скажет ли Форбс правду? В благодарность за то, что Кэт спасла ему жизнь, у него в сердце должно было пробудиться доброе чувство. Желая допросить его, Ивенс вошел в зал, открыл дверь отделения, где был заперт Форбс, развязал веревки и привел его к собравшимся. - Форбс, - сказал Ивенс, - хитрость, задуманная Рокком и тобой, не удалась. Мне нужно знать планы Уэльстона, которые тебе должны быть известны. Отвечай! Форбс наклонил голову и, не смея поднять глаз на Ивенса, Кэт и мальчиков, перед которыми штурман призвал его на суд, не произнес ни слова. Кэт вмешалась. - Форбс, - сказала она, - в первый раз вы выказали немного жалости, помешав вашим товарищам убить меня во время резни на "Северне". Не захотите ли спасти этих детей от еще более ужасной резни? Форбс не отвечал. - Форбс, - продолжала Кэт, - они вам даровали жизнь, когда вы заслуживали смерти! Неужели в вас умолкло всякое человеческое чувство? Сделав столько дурного, вы можете вернуться к хорошему! Подумайте, какому ужасному злодейству вы помогаете! Форбс глубоко вздохнул. - Что же я могу сделать, - ответил он глухим голосом. - Ты можешь нам сказать, - продолжал Ивенс, - что должно было произойти в эту ночь и что будет потом. Ждал ли ты Уэльстона и других, которые должны были войти сюда, как только одна из дверей будет открыта? - Да, - ответил Форбс. - И эти дети, оказавшие тебе гостеприимство, были бы убиты? Форбс еще ниже склонил голову, и на этот раз у него уже не было сил отвечать. - Скажи, с какой стороны Уэльстон и другие добрались сюда? - спросил штурман. - С северной стороны озера, - ответил Форбс. - Но ты с Рокком пришел с юга? - Ходили ли они в западную часть острова? - Нет еще. - Где они должны быть в настоящее время? - Не знаю... - Ты ничего больше не можешь сказать? - Нет, Ивенс, ничего!.. - И ты думаешь, что Уэльстон вернется сюда? - Да. Очевидно, Уэльстон и его товарищи, испуганные выстрелом из ружья штурмана и понимая, что хитрость их открыта, сочли благоразумным держаться в стороне, поджидая более благоприятного случая. Ивенс, не надеясь ничего больше узнать от Форбса, отвел его в помещение, дверь которого была заперта снаружи. Положение по-прежнему было очень серьезным. Форбс не мог или не хотел сказать, где теперь находился Уэльстон и расположился ли он лагерем в лесу. Однако это было очень важно знать. Тогда штурману пришла мысль произвести разведку в этом направлении, хотя и с опасностью для жизни. Около полудня Моко отнес пищу пленнику. Форбс едва к ней притронулся. Неизвестно было, что происходило в душе этого несчастного и мучила ли его совесть. После завтрака Ивенс сообщил мальчикам о своем намерении дойти до опушки леса, так ему хотелось узнать, находились ли злодеи еще в окрестностях Френдена. Это предложение было принято беспрекословно, все приготовления были сделаны, чтобы оградить себя от всякой неприятной случайности. Со дня ареста Форбса злодеев оставалось шесть человек, тогда как маленькая колония состояла из пятнадцати мальчиков, не считая Кэт и Ивенса. Но из этого числа надо было исключить маленьких, которые не могли принять прямого участия в борьбе. Было решено, что в то время, как штурман будет производить разведку, Айверсон, Дженкинс, Доль и Костар останутся в зале с Кэт, Моко и Жаком под присмотром Бакстера, а старшие - Бриан, Гордон, Донифан, Кросс, Сервис, Феб, Уилкокс и Гарнетт - отправятся с Ивенсом, Восемь мальчиков против шести взрослых мужчин - неравная партия. Правда, каждый из них будет вооружен ружьем и револьвером, тогда как у Уэльстона было всего лишь пять ружей, взятых с "Северна". Поэтому в таких условиях стычка на расстоянии представляла для них более благоприятные условия, потому что Донифан, Уилкокс и Кросс были хорошими стрелками и в этом намного превосходили американских матросов. Кроме того, им хватит боевых припасов, тогда как у Уэльетота, как сказал штурман, было всего только несколько гильз. В два часа пополудни под руководством Ивенса выступил маленький отряд, Бакстер, Жак, Моко, Кэт тотчас же вошли в грот, двери которого были заперты, но не завалены, чтобы в случае надобности штурман и остальные могли туда укрыться. Впрочем, нечего было бояться наступления ни с южной стороны, ни с восточной и потому что, чтобы идти в этом направлении, Уэльстону надо было добраться до бухты Sloughi, чтобы подняться к долине Зеландской реки, на что потребовалось бы слишком много времени. К тому же, согласно ответу Форбса, они спустились по западному берегу озера, а он совершенно не знал этой части острова. Ивенсу нечего было бояться, что на него нападут сзади, нападение могло быть совершено только лишь с северной стороны. Мальчики и штурман осторожно продвигались вдоль подножия холма Окленда. За кустарниками и деревьями их не было заметно. Ивенс шел во главе, сдерживая пылкого Донифана, вечно готового бежать вперед. Как только они миновали маленький холмик, покрывавший останки Франсуа Бодуэна, штурман повернул к озеру. Фанн, которого Гордон напрасно пытался удержать, казалось, шел по следу, навострив уши, уткнув нос в землю, как будто он напал на след. - Внимание! - сказал Бриан. - Да, - ответил Гордон. - Это не след животного! Посмотрите на Фанна! - Спрячемся в траву, и вы, господин Донифан, как хороший стрелок, не пропустите, если один из этих разбойников покажется на приличном расстоянии. Несколько минут спустя достигли опушки леса. Там оставались еще следы недавней стоянки: ветки, наполовину обгорелые, и тлеющие угли. - Это здесь, наверно, Уэльстон провел последнюю ночь, - заметил Гордон. - А может быть, он был здесь всего несколько часов тому назад, - ответил Ивенс. - Я думаю, что нам лучше будет повернуть к утесу... Не успел он этого докончить, как справа раздался выстрел. Пуля, задев голову Бриана, врезалась в дерево, на которое он опирался. Почти в то же самое время послышался другой выстрел, за которым последовал крик, и в пятидесяти шагах от них что-то внезапно упало под деревья. Фанн бросился вперед, Донифан за ним. - Вперед! - сказал Ивенс. - Мы не можем его оставить одного. Через несколько минут они догнали Донифана, и все остановились над телом убитого человека. - Это Пайк! - сказал Ивенс. - Одним злодеем меньше! - Остальные не должны быть далеко! - заметил Бакстер. - Нет! Не выдавайте себя!.. На колени!.. На колени!.. Раздался третий выстрел, на этот раз с левой стороны. Сервису, не опустившему сразу голову, пуля едва не попала в лоб. - Ты ранен? - воскликнул Гордон, подбегая к нему. - Ничего, Гордон, ничего! - ответил Сервис. - Только царапина!.. Пайк был убит, оставались еще Уэльстон и четверо других, которые должны были находиться на небольшом расстоянии за деревьями. Ивенс и мальчики, присев на корточки в траве, образовали сплоченную группу, готовую к обороне от нападения, с какой бы стороны оно ни шло. Вдруг Гарнетт закричал: - Где же Бриан? - Я его больше не вижу! - ответил Уилкокс. Действительно, Бриан исчез, и так как лай Фанна раздавался громче, можно было опасаться, что смелый мальчик дрался с кем-нибудь из шайки. - Бриан!.. Бриан!.. - кричал Донифан. Все необдуманно бросились по следам Фанна. Ивенс не мог их удержать. Они перебегали от дерева к дереву. - Берегитесь, штурман, берегитесь! - воскликнул Кросс, бросившись ничком на землю. Инстинктивно штурман наклонил голову в тот момент, когда пуля пролетела в нескольких дюймах над ним. Потом, выпрямившись, он заметил, как один из разбойников бежал в лес. Это был Рокк, ускользнувший накануне. - Твоя очередь, Рокк! - закричал Ивенс. Он выстрелил, и Рокк исчез, как будто земля внезапно расступилась под ним. - Неужели я опять промахнулся! - воскликнул Ивенс. - Тысячу чертей! Вот не везет-то! Все это произошло в несколько секунд. Почти тотчас же лай собаки раздался поблизости. Внезапно послышался голос Донифана. - Держись, Бриан! - кричал он. Ивенс и другие бросились в ту сторону и видели Бриана, борющегося с Копом. Негодяй повалил на землю мальчика и поразил бы его кортиком, если бы Донифан, подоспевший вовремя, не отклонил удара, бросившись на Копа, не имея даже времени выхватить револьвер. Кортик попал ему прямо в грудь... Он упал, не крикнув. Коп, видя, что Ивенс, Гарнетт и Феб стараются отрезать ему отступление, побежал по направлению к северу. Несколько выстрелов одновременно были направлены на него. Он исчез, и Фанн вернулся, не догнав его. Поднявшись с трудом, Бриан подошел к Донифану, он поддерживал ему голову и пытался оживить его. К несчастью, Донифан был