просто ужасно после слов Бобби Холлингсуорса по окончании игры, и сразу вслед за этим я увидел тебя, Том, увидел тебя вместе с ним: ты смотрел прямо на меня, но больше никто тебя не видел - и это было так же отвратительно, как в тот день когда я сломал ногу, - я возненавидел все вокруг, весь мир, и я даже не мог поговорить с тобой, Том... - Дэл закрыл ладонями лицо. Продолжал он уже медленнее: - Ну, в общем, я задумал избавиться от Скелета. Мне казалось, что мистер Брум и все остальные сразу же подумают на него. Я и представить себе не мог, что все так обернется... - Он, снова всхлипнув, посмотрел на Тома как побитая собака. - Да, я заставил его взять фигурку. Раньше я ничего подобного не делал, а тут мне как-то неожиданно стало ясно, что у меня это должно непременно получиться. Пришлось сосредоточиться так, что у меня чуть не разлетелась голова от напряжения. И все же я его заставил! - Он опустил глаза, потом опять взглянул на Тома. - В результате я стал причиной всего, что произошло после этого: пожар, смерть Дейва Брика и.., все остальное. - Нет, - задумчиво проговорил Том, - ты здесь ни при чем. Это все он. - Кто - Скелет? - Твой дядя. - Дядя?! С какой стати? - Понимаешь, Дэл, то, что он делает, похоже на... - Том замолчал, подыскивая слова, потом положил ладонь на карточную колоду. - Вот на это. Он тасует всех, кто его окружает, как ему заблагорассудится, творит что захочет, вытаскивает двойку, когда ты ждешь туза, - понимаешь меня? Пожар, человеческая жизнь - все это для него очередная пара карт, не более того. Он уверен в собственной непогрешимости, добро и зло он не отличает друг от друга. - Но ведь это я заставил Скелета взять сову, - настаивал Дэл. - И сам мне только что сказал, по какой причине. - Ты говоришь так потому, что настоящего мага из тебя не выйдет, - снова взялся за свое Дэл. - На эту тему спорить с тобой не собираюсь, - вспыхнул Том, но тут же подавил злость. - Послушай, Дэл, Роза считает, что нам всем необходимо бежать отсюда. По ее мнению, твой дядя потерял самоконтроль и вообще больше не может влиять на события. Она за нас с тобой боится, да и за себя тоже. Последнее замечание, очевидно, проняло Дэла: - Роза в самом деле боится? - До такой степени, что хочет бежать, причем с нами вместе. - Н-да, я, может быть, поговорю с ней... Если, конечно, это на самом деле так. Ни к чему конкретному в результате разговора они не пришли, однако Том мог быть доволен уже тем, что Дэл с ходу не отверг саму мысль о возможности побега. Беседовали они до самого рассвета. В какой-то момент Дэл поднялся, зажег свечу и выключил электричество. Так они и сидели у письменного стола, на расстоянии трех футов друг от друга, и постепенно настороженность одного и раздражение, смешанное с чувством собственной вины, второго сменились взаимным пониманием той огромной роли, которую их дружба призвана сыграть в жизни обоих. Огонек свечи делал атмосферу между ними все теплее. Они говорили обо всем: о магии и картах, о школьной жизни и, конечно же, о Розе. Несмотря на некоторые недоговоренности с обеих сторон, то была, пожалуй, лучшая ночь из проведенных ими вместе, ночь, когда к ним вернулась старая дружба, давшая в последнее время трещину. Вернулась она, однако, в последний раз, и в глубине души оба это понимали. Глава 7 В продолжение следующей недели (которая предшествовала болезни Тома и его встрече с дьяволом) так получилось, что видеться они стали крайне редко, главным образом за завтраком и ужином. Время завтрака сдвинулось с восьми до десяти утра, затем почти до самого полудня, и в конце концов завтрак совпал с обедом Ложились они не раньше часа или двух и тем не менее почти не разговаривали друг с другом, словно все темы были исчерпаны в той ночной беседе. Дэл почти все время проводил в большом зале, упражняясь, чтобы, когда наконец наступит его час, быть полностью готовым. Том же все это время занимался тем, что загорал на пляже и купался, нежась на спине под ласковыми солнечными лучами на спокойной, без малейшей ряби, водной глади. Он выяснил, что, расслабляясь и делая длинные, размеренные гребки, может запросто переплывать озеро. На противоположном берегу он обнаружил маленький пляж, не более пяти футов шириной. Попав туда впервые, он, обнаженный, вытянулся на песке и незаметно для себя уснул. Во сне ему привиделся мистер Пит со своими троллями, которые обошли его вокруг, однако будить не стали. Когда же он проснулся, оказалось, что на песке отпечаталось множество следов. На другой день, когда по их новому распорядку было еще раннее утро, Том отправился в лес, где наткнулся на Дэла. Тот сидел в задумчивости на пеньке, на той самой поляне, от которой отходила похожая на туннель узенькая просека. - Ой, - Дэл вздрогнул, - это ты? Привет. А я вот.., сижу тут.., решил немного прогуляться. - И я тоже, - ответил Том. - Пройду-ка, пожалуй, немного дальше. Оба, конечно, поняли, что каждый из них надеялся где-нибудь в лесу повстречаться с Розой Армстронг. Том помахал другу рукой и исчез за деревьями. На лице Дэла было яснее ясного написано, что появление Тома отнюдь не привело его в восторг. Лес шел полого под уклон, и где-то через полчаса впереди заголубело озеро. Желтая полоска песка просматривалась за деревьями. Том направился туда. Выйдя к озеру, он увидел на другом берегу пирс, похожий на указующий перст, а также разинутую пасть лодочного домика, у которого со стороны озера, как известно, стены не было. Обитель Теней на холме сверкала всеми своими окнами под косыми лучами солнца. Дом казался неким могущественным божеством, слишком погруженным в себя, чтобы обращать внимание на мирскую суету. Следы все еще оставались на песке. Том, переступив через них, направился по высокой кустистой траве в противоположную от берега сторону и вскоре очутился в тополиной рощице с выкошенной травой. Местность эта напоминала парк. Заросшая грунтовая дорога, видневшаяся впереди, плавно уходила влево. Через минуту перед ним предстало довольно неказистое сооружение с порванным матерчатым навесом над покосившимся крыльцом: то был летний домик, который словно бы простоял тут долгие годы без обитателей. Над хижиной нависали деревья. Том медленно, осторожно приблизился и заглянул внутрь. Два ветхих кресла стояли на веранде, за подлокотник одного из них зацепилась перевернутая пепельница, а прямо на полу валялся раскрытый порнографический журнал. Цветная глянцевая картинка изображала толстомясую бабищу с раздвинутыми, поднятыми вверх ногами. Том прислушался - изнутри не доносилось ни звука. Тогда он юркнул на веранду и приоткрыл дверь в комнату. Кровать, на ней расстеленный спальный мешок с подушкой, фанерный платяной шкаф с несвежими, измятыми рубашками на проволочных плечиках внутри... На стенах - множество картинок с голыми женщинами. Полуоткрытая дверь вела из спальни в гостиную. Мебель тут была такой же ветхой, частично ломаной, в воздухе висел застоявшийся сигарный запах. Боковые двери, очевидно, вели в кухню и в другие спальни. На полу валялось множество пивных, и не только пивных, бутылок - разумеется, пустых. Сиденье одного из кресел было порвано, оттуда клочьями торчала вата. Вдруг хлопнула дверь и прямо к нему простучали чьи-то быстрые шаги. На мгновение Том прирос к месту, затем попятился к выходу. В дверь скользнула Роза Армстронг в закатанных до колен джинсах и голубой водолазке. Увидев его, она выронила полотенце. - А ты как здесь оказался? - вытаращила она глаза на Тома. - Да вот, - промямлил он, наблюдая, как она поднимает полотенце, - гулял в лесу и забрел сюда случайно... Неужели ты тут живешь? - Ну конечно, нет, - рассмеялась Роза и подошла к нему, осторожно ступая по захламленному полу. - Идем-ка отсюда побыстрее. Видишь ли, у меня нет ванной, поэтому я вынуждена приходить сюда, когда они отлучаются. Идем же, от этого гнусного места у меня мурашки по коже. - Так почему бы тебе не купаться в озере? - Ага, чтобы они меня разглядывали? Взяв Тома за руку, Роза потянула его на веранду, оттуда на крыльцо, вон из дома. Чуть бледноватое лицо Розы дышало свежестью. По сравнению с прошлым разом она выглядела еще моложе и в то же время как бы повзрослела: на ее таком нежном, воздушном личике пролегли еле заметные морщинки возле уголков рта. Том вдруг понял, что впервые видит ее при дневном свете. - Туда, - сказала она, ведя его через заросшую дорогу под сень раскидистых тополей. - Ну вот, здесь уже лучше. Я страшно рада тебя видеть, но тут тебе оставаться нельзя. Если они заметят, что ты здесь что-то вынюхиваешь, то разорвут тебя на мелкие кусочки. Я не шучу. - Я люблю тебя, - проговорил он. Морщинки в уголках рта стали заметнее. - Я тоже тебя люблю, мой милый. Но у нас нет времени.., и еще.., я так неловко себя чувствую... Ну, ты понимаешь. - Напрасно. Мне и в голову не придет подумать о тебе плохо. - Да, но ты меня еще почти не знаешь. - По выражению ее лица было невозможно понять, о чем она думает. - Ну хорошо, я постараюсь попасть на тот берег как можно скорее. Честно говоря, мне хотелось встретиться с тобой сегодня же, но я показалась себе такой грязнулей, что решила сначала принять ванну. - А все-таки, где ты живешь? Она махнула рукой куда-то в глубину "парка", правее заросшей дороги: - Вон там. Только туда нам нельзя. Я хотела предупредить тебя, что подготовка к большому представлению идет сейчас вовсю. Скоро должны прибыть приспособления для фейерверка и различное оборудование, а эти, ну, которые тут живут, все время рыскают по лесу, заготавливают дрова и не знаю, что еще. Иногда они, правда, сматываются пьянствовать в таверну Холмистого Дола. Сейчас они как раз должны быть там, но могут вернуться с минуты на минуту. Я в жизни не принимала душ с такой скоростью, как сегодня. - А ты ничего больше не выяснила насчет планов Коллинза? Что он там все-таки задумал, на этом чертовом представлении? Она покачала головой. - Но ты еще не передумала? - Хочу тебя спросить одну вещь, можно? Скажи, если бы мы с тобой не встретились, решил бы ты бежать отсюда? - Да, - без колебаний ответил Том. - А теперь я чувствую, что просто обязан это сделать. И вытащить отсюда Дэла. Роза подняла брови: - Ну что ж, хорошо, - Но переговорить с ним надо тебе. Он, видишь ли, мечтает когда-нибудь поселиться здесь насовсем. - О Боже, - вздохнула Роза, - иногда я просто ненавижу магию. - А почему ты не убежала до сих пор? Вон там что такое? - Том указал в противоположную сторону от озера. - Стена, высокая стена, с битыми стеклами наверху. Перелезть через нее я не в состоянии. Нужна твоя помощь. - А мне нужна ты. Я только о тебе и думаю все время, Роза, милая моя, любимая... Бормоча эти банальные признания, Том в глубине души чувствовал себя полным идиотом: до чего же беден словарь любви! - И я люблю тебя, мой Том. Ты такой красивый... - Роза подалась назад, через плечо поглядывая на домик троллей. - Мне, наверное, удастся выбраться к тебе через пару дней, заодно я переговорю и с Дэлом. - На мгновение она остановилась и как-то робко посмотрела на него. - Ты ведь не возненавидишь меня, а, Том? - Возненавидеть тебя!!! - Мне, видишь ли, предстоит еще кое-что для него сделать. Он замотал головой. Роза послала ему воздушный поцелуй и скрылась за тополями. Том подождал несколько минут, чувствуя странную щемящую боль в груди, затем двинулся через лес к берегу. По вновь заведенным правилам ужинали они в восемь. Елена за все это время ни разу так и не появилась. Спустился Коллинз, и они втроем вошли в столовую, где их уже ждали дымящиеся блюда. Возле места Коллинза стоял графин с виски и еще один, с вином. Маг, видно, еще до ужина изрядно принял на грудь, а за столом продолжил. Дэл выпил фужер вина, от чего щеки его раскраснелись, все остальное досталось Коллинзу. Ел и пил он молча, лишь переводя пристальный взгляд с одного на другого. Дэл, судя по всему, привык к такому поведению дяди, но Том чувствовал себя не в своей тарелке. Он ерзал на стуле, стараясь не обращать внимания на остекленевший взгляд мага. Дэл вдруг задал вопрос: - Дядя Коул, а ты еще когда-нибудь исцелял раненых с помощью магии? - Один лишь раз, - ответил Коллинз. При этом остекленевшие глаза опять вперились в Тома. - Но в тот раз я вылечил сразу пятерых, и мне было плевать, наблюдали за мной или нет. Вскоре я все равно должен был отправиться в Париж, к Спеклу Джону. - Пятеры-ы-ых?! - Санитаркам я все же приказал отвернуться. Меня вдруг охватило страшное нетерпение, мозг огнем горел. Маленькую толстенькую ирландку чуть не вытошнило прямо на операционный стол. Если б я захотел, то мог бы вылечить и сотню. Это было какое-то озарение, словно меня пронзила молния. - А с нами ты еще будешь заниматься? - Конечно, и очень скоро. Наутро спустя два дня после встречи с Розой в захламленном летнем домике Том переплыл на другой берег и в одних плавках простоял несколько часов кряду на внезапно поднявшемся ветру, словно ожидая, что Роза вот-вот материализуется из воды и воздуха. Когда из леса раздался чей-то грубый крик, Том бросился в теплую воду и поплыл назад, к пирсу. Натянув одежду прямо поверх плавок, он поднялся в дом. Дэла нигде не было видно. Том прошел в гостиную - еще один тоскливый вечер, еще один ужин в гнетущей атмосфере... Он чувствовал, что чрезмерное напряжение его вот-вот подкосит. Всякий раз, как Коллинз принимался пожирать его взглядом за ужином, Тому казалось, что тот полностью в курсе их с Розой планов. И тут вдруг Том действительно почувствовал себя больным: жар охватил все тело, через минуту прекратился, потом опять вернулся - было такое ощущение, что он стоит в двух шагах от пылающей жаровни. Перед глазами все поплыло. Огонь распространился на горло, потом на желудок, в голове зашумело. Он поискал глазами какой-нибудь предмет, на который можно облокотиться, но увидел только застекленную этажерку. Том заглянул внутрь - фарфоровые фигурки двигались. Школьник распластался на полированной поверхности полки, а пьяницы с гнусными рожами зверски мутузили его ногами по ребрам, по голове, по лицу. Бородач с пивной кружкой, одетый по моде елизаветинской эпохи, ухмылялся. Алкаши явно вознамерились забить парнишку до смерти - тот перевернулся на спину, вместо лица у него было кровавое месиво. Кровь растеклась по всей полке. Том с отвращением отвернулся, пробормотав: - Обитель Теней в своем репертуаре... Жар навалился на него с утроенной силой, и он, еле волоча ноги, заковылял в ванную первого этажа, ту самую, где "жил" Коллектор. Глава 8 Том не знал, сколько он провалялся в лихорадке: три или четыре дня. Ощущение было таким, точно он весь высох, превратился в соляной кристалл, который вот-вот треснет и расколется. Даже мягчайшие простыни царапали и жгли тело. В бреду он видел каких-то людей, которые то появлялись, переговариваясь, то снова исчезали, будто мираж. В какой-то момент он узнал Дэла - лицо его было до чрезвычайности встревоженным. "Да не волнуйся так, - хотел успокоить его Том, - это меня решили наказать таким манером". Но когда он это выговорил, то обнаружил, что с ним рядом сидит Роза и держит его за руку. "Никакое это не наказание, - сказала она, - ты просто заболел". "Ошибаешься", - возразил Том, но вместо Розы перед ним была Елена с тарелкой супа, пытавшаяся его накормить. "Письмо мое так и не было отправлено", - укоризненно сказал он ей. "Конечно не было, - с фальшивым сочувствием улыбнулся ему Старый Король Коул. - Я же его сжег у тебя на глазах, вот так". Он поднял правую руку, и из указательного пальца вырвался небольшой столб огня. "Исцелите меня", - взмолился Том. Елена с Дэлом, неизвестно когда сменившие Коллинза, удивленно переглянулись. Единственная более или менее вразумительная беседа во время болезни состоялась у него с дьяволом. - Я знаю, кто ты, - заявил ему Том, подумав, что он уже, кажется, говорил кому-то то же самое, когда они с Дэлом только появились в Обители Теней. Дьявол сидел на краю постели Тома и ухмылялся. Это был рыжий коротышка с неожиданно тонким, интеллигентным лицом, одетый как преподаватель начальной школы: бежевый твидовый пиджак и серые шерстяные брюки. Когда он заложил ногу на ногу, Том рассмотрел мокасины, сделанные под настоящие индейские. - Естественно, знаешь, - проговорил дьявол, - ведь мы с тобой уже встречались. - Как же, помню. - Надо бы мне, конечно, представиться, вот только имя мое чересчур сложное, все равно не запомнишь. Так что, если хочешь, называй меня по инициалу - М. - Это из-за тебя я заболел? - Извини, но я не мог найти другого способа поближе познакомиться с тобой, поговорить с глазу на глаз. Ты, видишь ли, чересчур много суетишься, пытаешься противодействовать естественному развитию событий. Нельзя так, ты просто-напросто себя изводишь. Даже если б я не наслал на тебя эту болезнь, ты бы все равно свалился, и очень скоро. Послушай, Том, я в самом деле беспокоюсь за тебя, серьезно беспокоюсь. - И напрасно, - сказал Том. - Но это же моя работа. - М, приложил ладонь к твидовому пиджаку, туда, где, по идее, должно быть сердце. - Работа эта заключается в том, чтобы заботиться о тебе, если хочешь, опекать тебя. - Ладони его растопырились перед грудью, - Мы, видишь ли, очень нужны друг другу и можем много сделать друг для друга. Единственное, что от тебя требуется, это перестать суетиться и беспокоиться понапрасну. В конце концов, ты обладаешь огромным, просто выдающимся талантом. Послушай меня, мальчик мой, ты, вместе со своим талантом, находишься сейчас на распутье, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты себя растратил зря. Да и наставник твой не переживет, если ты зароешь свой талант. - Он мне не наставник, - проронил Том. На мгновение дьявол злобно оскалился, но тут же справился с собой и уже спокойно продолжал: - Как я уже сказал, сейчас ты на распутье, между двух дорог, и та, что я настойчиво тебе рекомендую, - назовем ее верхней - приведет тебя к обладанию Обителью Теней. Впрочем, от этой роли ты можешь и отказаться - твоя воля, однако даже в этом случае твое могущество как мага будет непрерывно возрастать, а твоя жизнь - становиться все более наполненной, разнообразной и захватывающей. Что бы ты ни пожелал, будет само идти тебе в руки, при условии, конечно, что ты изберешь так называемый верхний путь. Есть еще и нижний, для тебя крайне нежелательный. Пойдя по этому пути, ты попадешь в беду практически немедленно и абсолютно гарантированно. Твое счастье, твое будущее подвергнется смертельной опасности, и тут я вряд ли чем-нибудь смогу тебе помочь. Прислушайся, Том, к моему предостережению, я говорю истинную правду и желаю тебе только добра. Теперь ты понимаешь, почему мне так понадобилось переговорить с тобой наедине? Мне очень бы хотелось избавить тебя от больших неприятностей, очень больших, Том. - Мне необходимо все это обдумать, - ответил Том, чувствуя, что вот-вот умрет от жажды. - Вот теперь я слышу разумную речь, - похвалил его М. - Не сомневаюсь, что ты примешь верное решение. Ну почему его так сильно мучит жажда? И дьявол, или кто он там, не только одет как учитель, но и говорит так же... М, подмигнул Тому. - Это ты оживил фарфоровые статуэтки? - спросил его Том, но М, как сквозь землю провалился. Том, глухо застонав, откинулся на подушку, а когда снова открыл глаза, перед ним был Дэл. - Сегодня ты гораздо лучше выглядишь, - заметил он, - но все-таки я не могу понять, что ты тут только что молол. - Принеси водички, - попросил его Том. x x x Из ванной Дэл вернулся с полным стаканом. - Роза прямо-таки не отходила от тебя, - заметил он, передавая стакан больному. Том и представить себе не мог, что из водопроводного крана льется столь восхитительный напиток. - А ты ей определенно нравишься. Том, - продолжал Дэл. - Она мне тоже нравится. - Я за тебя жутко волновался: ты так внезапно, ни с того ни с сего заболел... - Это из-за... - Том прикусил язык. - Из-за того, наверно, что перекупался. А может, подцепил в воде какую-то заразу. - Похоже на то. - Без всякой паузы Дэл вдруг заявил: - Мы тут, между прочим, переговорили с Розой. - И что? - насторожился Том. - Думаю, она права: ей нельзя здесь оставаться. Ну а что касается меня... Когда я вернусь и объясню все дяде Коулу, он наверняка позволит мне остаться. Держу пари, он все поймет. Ты как, в состоянии говорить на эту тему? Том улыбнулся: даже если нет, остановить Дэла у него не было никакой возможности. Вслух он сказал: - Ничего, мне уже гораздо лучше. - В конце концов, он же мой дядя. Сначала он, естественно, вспылит, но потом все как-нибудь утрясется. Я же его племянник. - Так, - усмехнулся Том, - выбираем, значит, нижний путь... Все суетимся да суетимся... - Что это за нижний путь? Разве тут есть такой? - Неважно. Извини, Дэл, я бы поспал немного. Том закрыл глаза. Дэл на цыпочках вышел из его комнаты. Глава 9 Том отправился в гостиную, как только смог подняться с постели. Фарфоровые фигурки стояли там, где им и было положено: девушка с посохом, паренек с ранцем, елизаветинских времен толстяк со своей пивной кружкой и, конечно же, пропойцы. Школьник был в полном порядке, цел и невредим. Значит, жуткое видение все-таки было галлюцинацией, рожденной в его воспаленном болезнью мозгу. Том ослабел настолько, что ноги едва держали его, точно малыша, который только учится ходить. Мышцы, которых он раньше даже не чувствовал, теперь противно ныли. За ужином маг поздравил его с выздоровлением. - Я уже боялся, что мы тебя потеряем, мальчик мой. Как думаешь, что это было? Воспаление легких? - Наверно, - пожал плечами Том, стараясь уклониться от прожигающего насквозь взгляда Коллинза. - Вот была бы кошмарная ирония судьбы, если б ты умер. - У меня как-то не получается рассматривать такую вероятность отвлеченно. Коллинз, усмехнувшись, глотнул вина. - Ну теперь-то ты выглядишь просто прекрасно. Ты как считаешь, Дэл? Дэл, не переставая жевать, одобрительно замычал: - Просто великолепно. Он сейчас напоминает молодого Гудини, ты не находишь? Так и пышет здоровьем, силой и очарованием. Том, ты ощущаешь собственную силу и очарование? - В общем и целом ощущаю, - ответил Том, недоумевая, с чего вдруг Коллинзу задумалось над ним поиздеваться, а Дэлу - ему подыгрывать. - Да, ты великолепен. - Маг влил в себя остатки вина. - Прямо-таки неотразим. Ну, ладно, поскольку ты, слава Богу, воскрес из мертвых, завтра я вам поведаю предпоследний эпизод истории моей жизни. Если, конечно, наш выздоровевший птенчик не возражает. - Он не возражает, - ответил Том. - Вот и отлично. Значит, завтра, только вот не в обычное время. Скажем, в десять вечера, договорились? Как всегда, жду вас у шестого фонарика. Глава 10 Чтобы восстановить физическую форму, Том решил продолжать плавать: помимо необходимой тренировки это давало ему возможность хоть какое-то время находиться в одиночестве и размышлять без помех. История жизни Коллинза подходила к завершению, следовательно, и их пребывание в Обители Теней тоже. С минуты на минуту Том ожидал весточку от Розы, надеясь, что она не станет откладывать побег до самого дня "прощального представления". Теперь, когда Дэл был хотя бы теоретически готов расстаться со своим дядюшкой, чем раньше они это сделают, тем лучше. Стояла по-прежнему теплынь, но атмосфера из-за резко увеличившейся влажности словно сгустилась. Над серединой озера зависла плотная пелена тумана, который временами стлался до самого леса и дальше. Вода была ласково-теплой, как парное молоко. До Тома донесся перестук молотка. Каждый удар, казалось, пригвождал его к Обители Теней. Зная, что этого не произойдет, он все же не оставлял надежду на то, что Роза даст о себе знать сегодня же. Тем приятней было его изумление, когда он все-таки увидел ее сквозь пелену тумана. Роза, одна, вышла из леса, расстегнула рубашку из шотландки, висевшую на ее худенькой фигурке, словно пончо, скинула ее и, оставшись в своем черном купальнике, осторожно, точно пугливая лань, вошла в воду. Сердце Тома радостно подпрыгнуло, и он поплыл к девушке размашистыми саженками, вздымая вокруг себя тучи брызг. Из воды, достаточно мелкой, чтобы ноги касались дна, виднелась только голова и часть плеч Розы. - Спасибо, что ты меня навещала, - проговорил запыхавшийся Том. - Я, правда, плохо помню, но, кажется, видел тебя пару раз. - Да я бы не отходила от тебя, если б не мистер Коллинз. Роза смотрела прямо ему в глаза - спокойно, даже несколько отстраненно. Том подплыл к ней почти вплотную. - Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, - сказал он. Взгляд ее потеплел. - Я тоже рада. - Нельзя ли нам поскорее отсюда смыться? Может, сегодня? Он вечером собирается опять рассказывать нам свою историю, и я что-то здорово нервничаю. - Сегодня нельзя: нас поймают, - возразила она. - Сейчас еще слишком рано - те люди шляются повсюду. Так или иначе, до представления тебе нечего опасаться. Наберись терпения, я уже делаю все, что в моих силах. - Я верю тебе, Роза, просто... Ну, я не знаю. От этого бесконечного ожидания с ума можно сойти. Поэтому, наверно, я и заболел. Ее теплые, как вода, руки опустились ему на плечи, пальцы сплелись на затылке. - Ты не наделаешь глупостей, когда увидишь меня вечером? - спросила она вдруг. - Сегодня вечером? - Да, когда он станет вам рассказывать свою историю. Он попросил меня кое о чем. - О Господи! Опять одна из этих сценок... - Что-то вроде этого. Главное, ты... В общем, тебе понятно. Молчи, и все. - Ну хорошо. - Том ощутил дрожь. Ее губы заставили его замолчать. Затем, отстранившись от него, она сказала: - Том, обещай мне одну вещь. Что бы он про меня ни говорил, не слушай его, ладно? Боюсь, ему известно, что я тебя люблю - от него ничего не скроешь. Но знай, милый, все, что он обо мне скажет, непременно будет ложью. Здесь повсюду одна ложь... Роза на мгновение прижалась к нему всем телом, потом сделала шаг назад и легонько шлепнула его по спине. - Наберись терпения, - повторила она. - Ну, мне пора. Головка ее скрылась под водой. Что-то заставило Тома обернуться: высокая, худая фигура стояла на пирсе лицом к нему. Коулмен Коллинз... Том посмотрел туда, куда нырнула Роза, - девушка все еще оставалась под водой. Его охватил страх, как будто Коллинз, стоя там, на пирсе, мог слышать, о чем они здесь говорили. Фигура поманила его, и Том размашисто поплыл назад, к Обители Теней. x x x Когда до пирса оставалось всего несколько футов, Том поднял голову и посмотрел в отливающие сталью глаза мага. - Так-так, - проговорил Коллинз, - оказывается, ты знаком с малышкой Розой гораздо ближе, чем все мы полагали. Ну-ка, поднимись сюда. - Я ее встретил чисто случайно, - стал оправдываться Том. - Поднимись на пирс. Том по-собачьи подплыл ближе, и Коллинз, нагнувшись, подал ему руку, выдернув его из воды так, словно он вообще ничего не весил. Мокрый и испуганный, Том предстал перед магом. - Я настоятельно не рекомендовал бы тебе отвлекаться именно теперь, - заявил Коллинз. Том даже не сразу понял, что он имеет в виду. - И вообще, Том, все, что может увести тебя от стоящей перед тобой цели, крайне опасно. Ты понял меня? Мне необходимо, чтобы ты сосредоточился целиком и полностью. - Да, сэр. - "Да, сэр", - передразнил его маг. - Ну прямо как в школе. Неужели ты не понимаешь всю серьезность своего положения? - Думаю, понимаю, - сказал Том. Коллинз выглядел трезвым, но был, похоже, прямо-таки взбешен. - Так ты думаешь? - издевательски воскликнул он. - Ну так имей в виду, что ни единому слову Розы доверять нельзя, что бы она тебе ни наболтала. Повторяю, ни одному слову! Если ты позволишь этой девчонке сбить тебя с пути истинного, не сносить тебе головы. Это понятно? Том нехотя кивнул. - Я вижу, непонятно. Ну так я тебе открою одну из своих тайн. Знай же, что это прелестное дитя, с которым ты обнимался там, в воде, ни разу и в глаза не видело городок под названием Холмистый Дол, что никакой бабушки у нее нет, а родителей никогда не было. Я - ее единственный родитель, она - мое создание, понятно тебе? Ей просто-напросто неведомы прописные нравственные истины, а уж любить она тем более не способна. Том с ненавистью смотрел на Коллинза. - О Господи, - простонал тот. - Придется рассказать тебе одну историю, может, хоть тогда до тебя дойдет. Садись и слушай. Глава 11 "РУСАЛКА И КОРОЛЬ" - Давным-давно, когда все люди обитали в лесах дремучих, стоял в глухих зарослях возле озера древний обветшавший замок, и жил в том замке одинокий старый король. Когда-то это был прекраснейший замок, а владения его тогда еще могущественного хозяина простирались далеко-далеко, занимая половину континента. В те благословенные времена по стенам были развешаны драгоценные ковры, столы ломились от изысканнейших кушаний в золотой посуде да и весь замок прямо-таки сиял в отблесках славы властелина. Но королева умерла, принцессы повыходили замуж за принцев из далеких стран, соседи-короли захватили большую часть земель некогда обширнейшего государства, и состарившийся король остался один-одинешенек, растеряв всю свою былую славу и богатство. Его когда-то многочисленные воины частично поумирали от старости, частично перешли на службу к соседним королям или просто растворились в лесах дремучих, так что у него и войска не осталось, чтобы пополнять казну путем завоеваний. Лишь немногие охотники и дровосеки все еще платили королю дань, да и то главным образом из уважения к его прежнему могуществу. Одним из последних удовольствий престарелого короля стали прогулки вечерами в одиночестве по берегу озера возле замка. Вода в глубоком водоеме была синей-синей, тишина стояла такая, что редкие всплески обитавшего в глубинах гигантского окуня казались взрывами пушечных ядер, а широкие круги разбегались по всей поверхности воды, от берега до берега. В такие моменты король тихо стонал, вспоминая, как его собственная мощь вызывала вот такое же содрогание земли на сотни миль вокруг. Как его мучили воспоминания о давно ушедших временах, когда родные и друзья его любили, бесчисленные подданные боготворили, а немногие враги трепетали перед ним, не смея и пикнуть! И вот однажды поздним вечером, в тоске прогуливаясь по берегу, он вновь услышал всплеск огромной рыбины, и стало ему так горько, что он пробормотал про себя: - Ах, как бы я желал... Договорить он не успел - из-за спины раздался столь же скрипучий, древний голос, как и его собственный: - Так что бы вы желали, ваше величество? Король обернулся и увидел, что на стволе упавшего дерева сидит старик с изборожденным морщинами лицом, в полуистлевшей мантии. Узнал он старика не сразу, ибо последний раз встречался с ним еще в ту пору, когда королевство его процветало. - А, это ты, волшебник, - наконец сказал король. - Я думал, ты давно умер. - А я умираю каждое утро, - ответил старый колдун, - но стоит мне чихнуть, и я воскресаю снова и снова. - Ох, опять эти твои фокусы, - вздохнул король. - Обман и плутовство - только это я от тебя и видел. Он в раздражении отвернулся. Слова его были недалеки от истины, и все-таки он в глубине души был рад повстречать старого знакомого. - Хальвор сильно распространил свои владения на север, - словно про себя задумчиво проговорил волшебник, - Бруно создал могучее королевство на юге, Лестер Тщеславный завоевывает все новые и новые земли на западе, а на востоке... - Замолчи, - оборвал его король, - все это я знаю не хуже тебя и думаю, что ты им продался, как и остальные. Теперь, наверное, ты поставил свои чары на службу этим ядовитым змеям вроде Лестера, который захватил власть, отравив всех своих родственников. Огромный окунь снова выпрыгнул из воды, его большущий серебристый хвост, ударив по поверхности, поднял тучу брызг, и сердце короля опять заныло. - У них есть свои колдуны: недоучки, которые только и думают что о деньгах. Если б я служил им, разве ходил бы сейчас в обносках? - Хм... - задумался король, - да, выглядишь ты неважно. - И чувствую себя тоже неважно. Но хватит обо мне. Если я не ошибаюсь, вы собирались высказать какое-то желание? Ради давно ушедшей нашей с вами молодости я был бы рад, ваше величество, помочь вам. - И надуть меня, как и всех, кому ты якобы помогал? - Не надуть, а получить вознаграждение: волшебники ведь тоже имеют право на вознаграждение за труды. Так что бы вы желали, ваше величество? Могучее войско? Казну, полную золота? - Тут он бросил на короля проницательный взгляд, и на мгновение все его бесчисленные морщины разгладились. - Или, может, молодую и прекрасную жену, чтобы согреть старые кости? Такую, которая смогла бы восстановить могущество королевства и вернуть все, что было утеряно за эти долгие годы. Лицо короля потемнело. - Думаю, ваше величество, - не унимался волшебник, - мне под силу отыскать для вас такую супругу, которая сможет заколдовать войско как Хальвора, так и Бруно и таким образом помочь вернуть утерянные земли, а после этого собрать казну, которой хватит для формирования армии, способной завоевать также и владения Лестера Тщеславного. Она не сможет подарить вам наследника, зато с нею вы испытаете полную иллюзию любви. - Только иллюзию... - разочарованно сказал король. - А вы на это посмотрите с моей точки зрения - ведь для волшебника всякая любовь не более чем иллюзия. А чтобы обрести это величайшее благо, от которого другие бездумно отказываются, вам надо лишь пообещать мне принести в жертву ваши седые волосы в обмен на бороду. Подумайте, ваше величество, ведь эта плата гораздо меньше той, что я потребовал от воробьев. И я прошу так мало только по той горькой причине, что вы сейчас беднее их. Каким бы старым ни был король, становиться лысым ему очень не хотелось, однако искушение оказалось слишком сильным. - А борода-то будет хоть приличной? - поинтересовался он. - Прекрасная, благородная борода, - заверил его волшебник. - К тому же разве вам так уж необходимы волосы, чтобы в полной мере вкушать плоды любви? И кроме того, ваша новая супруга вернет вам молодость и силу. - А откуда ты возьмешь такое чудо? - спросил король. - Сотворишь, наверное, из песка и глины? - Ничего подобного, - улыбнулся колдун, - она появится вон оттуда. - Он показал на озеро, и в тот же миг громадный окунь опять выпрыгнул из воды. - И будет она обладать неземной красотой, а также способностью околдовывать вражеское войско, только вот сердце ее останется холодным, как у рыбы. Но так как вы, ваше величество, все-таки король, вам не составит труда поверить в ее искреннюю любовь. - Стройное тело, упругая грудь, - мечтательно проговорил король, - и сила, способная заколдовать войско. - На миг он заколебался, мелькнула мысль, что он совершает страшную ошибку, однако образ девушки неземной красоты, да еще способной повернуть войска Хальвора и Бруно против них самих, заставил его отбросить сомнения. - Я согласен, - сказал он еле слышно. - Вам надлежит явиться сюда ровно в полночь, - велел ему колдун и, улыбнувшись, отчего все его морщины разбежались по лицу глубокими складками, исчез, точно сквозь землю провалился. Уже в одиннадцать король был на берегу озера. В полдвенадцатого его старые кости заныли, и он присел, сгорая от нетерпения, на то же упавшее дерево, откуда разговаривал с ним волшебник. Минут через пятнадцать на поверхность всплыл и лопнул огромный воздушный пузырь. Король, поднявшись, подошел к самой кромке воды. Он потирал озябшие ладони, уже ощущая себя гораздо моложе. Ровно в полночь что-то показалось на поверхности посредине озера. Охваченный благоговейным ужасом, старый король отпрянул, и в этот миг из воды поднялись голова и плечи девушки неземной красоты.... Старый король все пятился, пока не уперся спиной в прибрежные кусты. Девушка, в длинном белоснежном одеянии, верхом на великолепном белом скакуне, была видна уже полностью. Ее длинные волосы сияли червонным золотом, лицо было невыразимо прекрасно, и король понял, что очаровать вражеское войско ей не составит ни малейшего труда. - Идем, о мой супруг, - сказала она, протягивая ему руку, которая, когда он до нее дотронулся, оказалась холодна как лед. С отнюдь не женской, а скорее богатырской силой она подняла его к себе в седло, и они двинулись на белом скакуне в замок. В ту ночь, когда жеребец мирно отдыхал в стойле, король, будто двадцатилетний принц, вновь познал давно забытые, умопомрачительные наслаждения на супружеском ложе. На следующий же день они отправились на север и повстречали войско Хальвора, посланное убить старого короля и завоевать остатки его царства. Как только вражеские воины увидели новую королеву, так в тот же миг побросали оружие и присягнули тому, кого им приказали погубить. В сопровождении верного им теперь войска новоиспеченные супруги проследовали в замок Хальвора, и там выяснилось, что его бывший хозяин в страхе бежал дальше на север, где живут белые медведи и олени. Той ночью старый король опять познал радости любви, и, хотя тело его супруги оставалось все таким же холодным, как у рыбы, красота ее разожгла в нем юношеский пыл, а красноречие убедило, что она его любит. Так, вернув утерянные полцарства, король вернул и давно ушедшую молодость. На другой день супруги с бывшим войском Хальвора отправились на юг, где все повторилось: солдаты Бруно пали ниц, приветствуя их как своих владык, а сам Бруно бежал еще южнее, туда, где жаркие и влажные болота кишат гигантскими ящерицами и аллигаторами. Король, боясь поверить привалившему ему счастью, вернулся к себе во дворец. Всего лишь за два дня ему удалось отвоевать свои утерянные земли, захватить новые и приобрести войско, с которым можно было разгромить любые вражеские орды. Лестер Тщеславный наверняка падет не далее как завтра. Новая супруга бросала на него взгляды слаще меда, и он уже почувствовал в полной мере, что насчет ее неспособности любить колдун ошибся. Когда они с объединенными армиями прибыли во дворец, король завидел колдуна, сидящего на камне у ворот. - Приветствую тебя, о великий властелин, - промолвил тот. - Доволен ли ты нашей сделкой? - Мой дорогой друг, я даже больше чем доволен, - ответил ему король, сидя верхом на великолепном белом скакуне и упиваясь собственным величием. В тот вечер во дворце устроен был пир горой. Столы ломились от золотых блюд с жаренным на вертеле мясом, от драгоценных кубков, наполненных элем. Во время пира король с гордостью наблюдал, как его придворные, сильнейшие и храбрейшие рыцари трех королевств, оказывали почести его супруге; она же вела себя с ними как истинная королева, бросая ласковое слово одному, одаривая улыбкой другого, но при этом давая всем понять, что сердце ее целиком и полностью принадлежит одному лишь любимому супругу. Когда король и королева покинули гостей и направились в супружескую опочивальню, не успел король запереть дверь и обнять жену, как из оконного проема послышался скрипучий голос: - Минуточку, ваше величество! Король, выругавшись, собрался уже выбросить незваного пришельца из окна, однако волшебник, ухватившись за подоконник, остановил его словами: - Как же так, ваше величество? Сделкой вы довольны, слово я сдержал, теперь настало время вам сдержать свое. - Ладно, ладно, забирай мои волосы, давай сюда бороду, только оставь нас поскорее! - проговорил король, в то время как королева продолжала раздеваться. - Сказано - сделано! - провозгласил колдун и щелкнул пальцами. И в тот же миг король скорчился от такой муки, которую испытывать ему еще не доводилось. Невероятная боль пронзила его, разрывая на части, глаза вылезли из орбит, череп, казалось, раскололся, и он рухнул на колени. Перед глазами королевы, которая, как ни в чем не бывало, закончила раздеваться, и колдуна, на губах которого играла такая же улыбка, как у Лестера Тщеславного в минуту смерти от яда последнего его родственника, старый король превратился в козла. Его седые волосы стали жесткой шерстью, еле прикрывающей плешь, а нижнюю часть лица - теперь уже морды - закрыла длинная хиленькая бороденка. Как он ни блеял - то злобно, то жалобно-отчаянно, как ни лягался копытцами, вернуть человеческий облик ему было не дано. Козел был отправлен к поварам на кухню, волшебник присоединился к королеве в супружеской постели, а рыцари тем временем продолжали пировать. Так они и прожили долго и счастливо: колдун и его красавица-жена - властелины обширнейшего царства - под защитой бесчисленного войска. Глава 12 - Ну и что из всего этого следует? - задал вопрос Том, дрожа от холода, а может, и от нехорошего предчувствия. На губах мага играла такая же улыбка, как у колдуна из его сказки. - Неужто все еще не ясно? Роза не в состоянии покинуть Обитель Теней, вот и все. Ты, Том, конечно, волен с ней целоваться-обниматься, но учти, что верить ей нельзя, ни одному ее слову. Ей неизвестно, что такое правда, понимаешь? - Но это же.., чудовищно.., нет, это просто смешно... Вы лжете! Том резко повернулся и пошел прочь. А Коллинз все не умолкал: - Я тебя прекрасно понимаю и не виню за хамство, только ради всего святого не забывай, что я тебя предупредил. Не воспринимай ее всерьез, ты слышишь? - Том уже был возле чугунной лесенки. Поставив ногу на нижнюю ступеньку, он услыхал, как маг выкрикнул: - В жизни то и дело случаются неожиданные и крутые повороты: сегодня ты король, завтра - козел. И не воображай, пожалуйста, будто ничего подобного с тобой произойти не может. Глава III ДВЕ ИЗМЕНЫ Глава 1 Поздним вечером туман не только висел над озером, но и клубился в лесу. Фонари, развешанные на деревьях, мерцали тусклым желтым светом. - Как бы нам не потеряться, - проговорил Дэл и взял Тома за руку. Так они и пробирались между деревьев, взявшись за руки, будто малыши без мамы. Коулмен Коллинз уже поджидал их на поляне под шестым фонарем, восседая на совином троне. Том нервно сглотнул, зная, что еще до окончания повествования мага увидит Розу вон на той, похожей на туннель, просеке. - Чародей и его два ученика, - пробормотал Коллинз, поворачиваясь к ним. Говорил он, слегка запинаясь, а коленями зажимал уже, видно, полупустую бутылку, - Бредущие, точно сироты, сквозь тьму и пелену тумана... Вы, мальчики, изумительно пунктуальны. Ну, присаживайтесь на свои обычные места и слушайте предпоследнюю главу моей автобиографии. Погода как раз подходящая... Глава 2 - Стоял такой же вот туман в тот день, когда я дезертировал из вооруженных сил Соединенных Штатов. Шла первая неделя декабря, то есть война уже дней двадцать как закончилась. Я находился в Англии в ожидании прибытия документов об увольнении из армии. Спекл Джон, добившись увольнения неделей раньше, был уже в Париже. Я не видел других оснований задерживать меня, кроме как обычных бюрократических проволочек да нежелания государственной машины отпустить наконец на все четыре стороны тех, кто отслужил ей верой и правдой. Да я, строго говоря, на службе уже и не был, я просто ждал свои документы, расположившись в большом помещичьем особняке, превращенном в госпиталь и одновременно в санаторий для выздоравливающих, - было это в Суррее. Пациенты, даже тяжелораненые, пребывали в приподнятом настроении перед скорой отправкой на родину, однако чем дольше тянулось время, тем тоскливее становилось. Никто не знал, когда наконец придут документы, и вскоре поползли слухи, что кое-кто будет уволен - или, как говорили англичане, демобилизуется - не раньше чем через год. Должен заметить, что слухи эти впоследствии частично подтвердились, и даже восемь месяцев спустя многие американские военные оставались все еще во Франции. Вы, ребята, разумеется, не знаете, что такое Суррей. Местность там удивительно красивая, и до войны графство это не без основания считалось раем земным. Вот только погода, по крайней мере во время моего там пребывания, подвела: было жутко холодно и промозгло. Более мерзкой погоды я в жизни не встречал: она так и навевала мысли о разрушенных надеждах и несбывшихся мечтах. Англия потеряла в той войне, наверное, целое поколение мужчин, что особенно сильно ощущалось в таких вот деревеньках Суррея. В общем, получив письмо от Спекла Джона из Парижа, я понял, что здесь мне больше не выдержать. Итак, в первую неделю декабря я просто-напросто сбежал с одним лишь вещмешком, в котором были несколько книг, бритва и зубная щетка. Две мили до деревни я протопал пешком, затем пару часов дожидался поезда до Чаринг-Кросс <Один из лондонских вокзалов.>. В момент посадки я превратился в дезертира и, следовательно, государственного преступника, разъезжающего по городам и весям с поддельными документами, предусмотрительно приобретенными еще во Франции, на черном рынке. Выписаны они были на имя Коулмена Коллинза, и таким образом лейтенант Чарльз Найтингейл окончательно перестал существовать. Меня, конечно же, разыскивали, кстати по той же причине, из-за которой я и оказался в своего рода ссылке в Суррее. Я уже вам рассказывал про то, как однажды исцелил сразу пятерых, совершенно обалдев от открывшегося во мне дара. Не знаю, что на меня нашло. Во всем, наверное, виновато нетерпение. Только что капитулировала Австро-Венгрия после поражения от итальянцев при Витторио-Венето; Германия находилась на последнем издыхании и, как понимали абсолютно все, была обречена. Короче, я рвался на волю, и, ребятки, я дал-таки себе волю. Пятеро сразу, вы можете себе представить? Медсестра-ирландка вообразила, что в моем образе перед нею предстал сам сатана. Сие идиотское с моей стороны шоу произвело, сами понимаете, настоящий фурор. Уизерс все отлично видел и, как только покончил со своей работой, вылетел из операционной, как пробка из бутылки шампанского. Ясное дело, отправился к полковнику, но меня это совершенно не волновало. Не стану долго распространяться, замечу только, что, прежде чем меня отправили в Англию, обо мне поползли новые слухи, но уже не среди горстки солдат-негров, а повсеместно, в том числе во французской и английской прессе. Появились заметки под заголовками вроде: "Чудо на поле боя" - сначала в одной газетенке, потом в другой, и пошло-поехало. К тому времени, как я самостоятельно уехал из Йоркшира, английские репортеры организовали свой, частный, розыск, "чудо-доктора". Я мог бы запросто стать всемирной знаменитостью, если б только пожелал, однако меня меньше всего устраивала роль обезьяны в зоопарке. Я спал и видел Париж, себя со Спеклом Джоном на сцене, переполненный, восхищенный зал. Но еще больше я стремился к обладанию тем тайным знанием, перед которым исцеление ладонями и пальцами не более чем детская забава. Итак, пятого декабря 1918 года я снова ступил на французскую землю - исхудавший, небритый, до нитки вымокший под холодным проливным дождем. Мои фальшивые документы не только не вызвали ни малейшего подозрения, никто на них даже и не глянул дважды. Спустя несколько недель, уже в Париже, мне попалась на глаза газета, согласно которой "чудо-доктор", опознанный как некий лейтенант Чарльз Найтингейл, необъяснимым образом исчез из расположения своей части в одной английской деревне всего за пару дней до получения бумаг об увольнении из армии, а посему объявлен в розыск за самовольную отлучку. Однако лейтенант Найтингейл меня уже волновал не больше, чем, скажем, генерал Першинг <Главнокомандующий американским экспедиционным корпусом в Европе в Первую мировую войну.>. Спекл Джон жил в меблированных комнатах на рю Вожирар, и я снял номер там же, этажом ниже. Дом этот напоминал опалубку для бетона: чуть ли не прямо с улицы, пройдя через тяжелые дубовые двери, вы попадали во внутренний дворик, окруженный высокими стенами из серого кирпича с несколькими, меньших размеров, дверями, которые, в свою очередь, вели на лестничные клетки. Справа располагалась конторка консьержа, а прямо - дверь на лестницу, к комнатам Спекла Джона. Здание, довольно старое и запущенное, казалось мне прелестным, и до сих пор оно стоит у меня перед глазами. А впрочем, вы сейчас увидите его и сами. Том и Дэл взглянули на просеку-туннель: в тумане виднелось что-то похожее на высокие серые стены. Темные окна, словно глазницы, смотрели вниз, на высокую фигуру в шляпе и длинном дождевике. В стене открылась дверь, в проеме возник темный силуэт. Лица его не было видно. - Мой наставник, путеводная моя звезда, и он же - мой соперник, ожидал меня. Человек в шляпе и длинном дождевике двинулся сквозь клубящийся туман навстречу темному силуэту. Тут распахнулась другая дверь, и мимо обоих мужчин проскользнула стройная, хрупкая девушка. Роза... - В тот первый день я, конечно же, заметил юркнувшую мимо нас девушку, однако не приглядывался к ней. Позднее я узнал, что звали ее Роза Форте, была она певичкой и снимала номер на первом этаже, прямо подо мной. Роза, как и двое мужчин, исчезла за деревьями; просека погрузилась во тьму. - Поначалу она казалась мне самим очарованием, умной и храброй, с личиком, достойным кисти гениального живописца. Не прошло и недели, как я влюбился в нее по уши. Как-то раз я заглянул в загородную антикварную лавку и обнаружил там фигурку пастушки с лицом, которое было точной ее копией. Денег у меня не было, и потому фигурку ту пришлось украсть - я без лишних разговоров сунул ее в карман и унес домой. Позже, во время наших гастролей со Спеклом Джоном, я не расставался с этой статуэткой, то и дело доставал ее, разглядывал, вернее, всматривался в нее, будто пытаясь разгадать тайну, неведомую даже Спеклу Джону. В узком пространстве между деревьями вновь возникла Роза Армстронг в длинном белом одеянии неопределенной эпохи, с пастушьим посохом в руках. Девушка замерла, словно статуя, вперив невидящий взгляд в Тома. - Ох уж мне эта загадочность... За всякой тайной скрывается некая фальшь, двуличие, а когда разгадка рано или поздно всплывает на поверхность, она оказывается такой тривиальной и даже пошлой... Со временем я обнаружил, что Роза Форте не имеет ничего общего со сказочной Золушкой, что все ее очарование поверхностно, и более того, что она готова принадлежать всякому, кто лишь поманит ее пальцем. - Коллинз приложился к бутылке, махнул рукой, и Роза Армстронг растворилась в тумане за деревьями. - Ладно. Как только я очутился в Париже, мы со Спеклом Джоном немедленно окунулись в работу, выступая в театральных и концертных залах по всей Франции. Из-за шумихи вокруг "чудодоктора" я опасался приезжать надолго в Англию, однако и там мы неоднократно побывали, главным образом по пути в Ирландию. Используя в полной мере наши способности и знания, мы придумали зрелище совершенно нового типа и очень скоро достигли пика популярности. Главной нашей целью было ошеломить, потрясти публику, причем так, чтобы по окончании представления ни один человек так толком и не понял бы, что с ним происходило во время нашего действа. Любой самый талантливый иллюзионист нам и в подметки не годился, что стало общепризнанным фактом. Одним из наших знаменитейших номеров был Коллектор, поначалу выдуманный мною всего лишь как шутка. Только полтора года спустя я пришел к выводу об использовании в роли Коллектора живого человека вместо куклы. Дэл, вздрогнув всем телом, испустил вздох, и маг поднял брови. - Что, у тебя на этот счет имеются возражения морального порядка? Были они и у Спекла Джона: он настаивал на продолжении работы с куклой, что имело гораздо меньший успех, нежели появление на сцене, так сказать, одушевленного Коллектора. Первым таким Коллектором стал джентльмен из Швеции по имени Хальмар Харальдсон, который в один прекрасный день явился к нам в Париж с намерением ни больше, ни меньше как стать магом. И знаете зачем? Чтобы отомстить опять же не более, не менее как всему миру за непризнание его талантов; в нас же Хальмар разглядел могущество, не идущее ни в какое сравнение с тем, что обыкновенные иллюзионисты делали на сцене. Да и в самой магии он видел лишь ее антиобщественную, подрывающую устои сущность (кстати говоря, в этом он был недалек от истины). Устои же эти, как и общество в целом, он возненавидел настолько, что был готов все отдать ради частички нашего могущества. Ходил он исключительно в черных дешевых костюмах, его костлявая голова напоминала то ли земляной орех, то ли череп, он баловался наркотиками и в целом был ярчайшим представителем сильно распространившегося послевоенного нигилизма. Сознательно или нет, но он походил как две капли воды на персонажей безумных полотен Эдварда Мунка <Мунк, Эдвард (1863 - 1944), норвежский живописец, график, театральный художник; один из основоположников экспрессионизма.>. Короче говоря, в тот же вечер, когда он пришел ко мне, я засунул его в Коллектора, и моя игрушка словно обрела новую жизнь. - И что случилось с этим Хальмаром? - Голос Тома дрожал от ужаса, смешанного, однако, с любопытством. - Что происходит с теми, кого вы таким образом используете, - ведь были и другие Коллекторы? - Подожди, сынок, не опережай события. Хальмара я освободил со временем, когда он выполнил свою роль. Спекл Джон принялся настаивать на том, чтобы отказаться от Коллектора вообще, но к тому времени я уже полностью контролировал ситуацию. В конце концов, мне предназначалось стать его преемником, и очень скоро наша мощь сравнялась. Он уже не мог мною командовать, мало-помалу лидерство переходило ко мне, что, как я стал замечать во время наших гастролей, его все больше и больше удручало. Заметьте, однако, что все это развивалось на протяжении ряда лет. Наверное, это обычная ирония судьбы, когда партнеры работают бок о бок, вместе добиваются успеха, и одновременно в их личных отношениях пролегает трещина, которая со временем становится все глубже и глубже. Он дал мне понять, что павший на меня выбор, по его мнению, был ошибкой. К моему глубокому сожалению, Спекл Джон оказался человеком с узким кругозором, почти абсолютно лишенным честолюбия и с чересчур упрощенным пониманием роли и предназначения магии. "Зрелый маг не должен пользоваться своим талантом в обыденной жизни", - говорил он. А я на это отвечал: "Истинный маг обыденной жизнью не живет". Спустя какое-то время Роза присоединилась к нашим выступлениям: карьера певицы ей не удалась, и она нуждалась в какой-нибудь работе. Спеклу Джону она нравилась, кроме того, поскольку ей уже доводилось петь со сцены, у нее не было обычного для новичков страха перед аудиторией. Мы обучили ее всем стандартным трюкам, и вскоре она стала выполнять их с блеском, а образ девушки-подростка обеспечивал ей неизменный успех. Партнер мой всячески опекал ее, будто отец родной, что мне казалось просто смешным. Роза была моей, должна была делать то, что требовал я, и все же ее продолжительные беседы с моим партнером не вызывали у меня возражений, поскольку, с моей точки зрения, помогали ей привыкнуть к ее новому положению. Не возражал я еще и потому, что столь нелепая забота о вполне взрослой, способной самой позаботиться о себе девушке в моих глазах доказывала то, что ошибкой был мой партнер, а вовсе не я. Моя маленькая пастушка была не более чем красивой куклой, статуэткой из фарфора, приятной взору, но пустой внутри - так к ней и следовало относиться. Внезапный порыв ветра разорвал туман в клочья и принялся их разгонять. На поляне сильно похолодало. - Артисты, в особенности все время гастролирующие, вроде нас, постепенно узнают всех своих коллег, выступающих в тех же залах. Среди них, к примеру, были такие, как Джимми Нирво, Тедди Нокс, Мэйди Скотт, Вэнни Чард, Лайэн д'Ив... Меня особенно заинтересовала одна группа: мистер Пит и "Странствующие друзья". "Друзей" мистера Пита было шестеро - здоровяки-акробаты и, судя по всему, крутые ребята. Как я потом выяснил, все они в разное время отбыли срок за вооруженные нападения, грабежи, изнасилования. Прочие артисты держались от них подальше, впрочем изоляция шла им на пользу - так на них больше внимания обращала пресса. Выступали они с веселыми куплетами и драками на сцене; последним, впрочем, время от времени занимались и вне сцены: несколько раз в пьяных драках избивали людей до полусмерти. Короче, они представляли собой что-то вроде тупиковой ветви эволюции, этакую ошибку природы. У меня возникло желание нанять их для наших выступлений, а когда я переговорил на этот счет с их руководителем, Арнольдом Питом, тот сразу же дал согласие - лучше быть второй скрипкой знаменитого оркестра, чем, сохраняя видимую независимость, пробавляться на задворках. Он также согласился на то, что его "друзья" - громилы станут одновременно моими телохранителями на сцене. Замечу, что впоследствии они стали меня бояться - во-первых, потому, что от меня зависел их заработок, а во-вторых, им было отлично известно, что я могу убить их одним взглядом, так что слушались они меня беспрекословно. Выступать мы стали гораздо успешнее: присутствие их на сцене придавало спектаклям налет некоторой необузданности и привлекало публику. А главное, я полностью сосредоточил руководство в своих руках. Вскоре мы сделались самыми знаменитыми магами в Европе. Известнейшие, влиятельнейшие персоны искали нашего расположения, приглашали на приемы, обращались к нам за советом. Я познакомился со страшно модными тогда сюрреалистами, с именитыми художниками и поэтами, встречался в Париже со многими американскими писателями, меня принимали герцоги и графы, я предсказывал будущее тем, кто стремился планировать свою жизнь и искал поддержки и помощи у магии. Как-то раз в кафе на Монпарнасе Эрнест Хемингуэй велел официанту принести мне за его счет бутылку шампанского, однако сам за мой столик присаживаться не стал - он тогда во всеуслышанье называл меня шарлатаном и (это я слыхал собственными ушами) "дешевой пародией на Распутина". Впрочем, мне было наплевать. Кто был действительно дешевым Распутиным, так это англичанин по имени Алистер Кроули, который строил из себя демона. Я встретился с ним в Англии и раскусил его мгновенно - этот напыщенный пустослов и надувала годился разве что на роль шамана племени мумбо-юмбо. Встретились мы с Кроули в саду особняка в Кенсингтоне, принадлежавшего одному богатому и придурковатому поклоннику оккультизма, который спонсировал нас обоих и вознамерился полюбопытствовать, что произойдет, если свести нас вместе. Я был уже в саду, когда дверь в форме черепа распахнулась и в проеме показался Кроули. Этот слизняк сразу внушил мне отвращение своим черным кафтаном, босыми грязными ногами, бритой головой и физиономией психопата. Он принялся сверлить меня своим "магнетическим" взглядом, пытаясь, видно, напугать. - Здорово, Алистер! - сказал я ему. - Изыди, сатана! - выкрикнул он в ответ, выбросив вперед руку и едва не ткнув толстым пальцем мне в лицо. Ну, тогда я превратил его палец в птичий коготь, и Алистер чуть не откинул копыта прямо там. - Изыди сам! - бросил я ему, и он, сунув свой новоприобретенный коготь под кафтан, весьма поспешно ретировался. Позже я услышал, что он сначала демонстрировал коготь поклонницам в качестве доказательства своей демонической сути, а потом потратил несколько месяцев, пытаясь заклинаниями вернуть пальцу изначальный вид. В конце концов ему это, правда, удалось. Среди деревьев возле просеки вдруг что-то промелькнуло. - Из услышанного вы, очевидно, уже поняли, что я перестал испытывать беспокойство, пребывая в Англии. В тысяча девятьсот двадцать первом году мы уже путешествовали по всей стране, от Эдинбурга до Пензанса, хотя большую часть представлений давали в Лондоне, особенно в театре "Вудфин Импайр". Я уже думал, что все давно забыли о таинственном докторе Найтингейле, но оказалось, что не все. Того, кто не забыл, я встретил после одного из выступлений в "Вудфин Импайр" летом того же года. Он поджидал меня за кулисами, и мне даже не нужно было разглядывать его лицо: достаточно издали увидеть ярко-рыжую шевелюру. Фонарик снова загорелся в просеке и осветил кирпичную стену, ступеньки и что-то вроде узенького прохода. По лестнице спускалась знакомая фигура в плаще и шляпе, а позади нее Том разглядел Розу. Маг поднял бутылку, будто приветствуя самого себя, однако пить не стал. Из его следующих слов Том понял, что приветствовал он вовсе не себя. - Вот она, Роза Форте, фарфоровая пастушка, моя очаровательная рыбка. Я был рад, что она тоже там присутствовала и могла в полной мере осознать мои способности. Мне хотелось дать ей понять, что ни ей, ни Спеклу Джону не под силу встать на моем пути к заветной цели. И я, ребята, хочу, чтобы вы тоже это поняли: остановить меня невозможно. Сценка в просеке между деревьями тем временем приобрела некий необъяснимо зловещий подтекст: полутемная лестница, на ней двойник Коллинза в длинном плаще и шляпе, хрупкая девушка у него за спиной - там, в клочьях тумана, рождалось нечто первобытно-свирепое, беспощадное. В тумане, ставшем уже почти прозрачным, возник еще один, рыжеволосый, персонаж. - Уизерс встретил меня словами: "Я знал, что рано или поздно ты, кровопийца, где-нибудь всплывешь. Теперь ты называешь себя Коулменом Коллинзом, убийца? Что ж, должен сделать тебе комплимент: шоу у тебя получилось просто классное. Интересно, позволят ли тебе выступить в тюремной художественной самодеятельности?" Он прямо-таки дышал мне в лицо ненавистью и уже, по его мнению, почти удовлетворенной жаждой мести. Этот маленький вонючий доктор-недоумок, расист-южанин, путешествующий по Европе на всесильные тогда, после войны, американские доллары и собирающий анекдоты об идиотах-европейцах, чтобы рассказывать их потом своим собутыльникам в Атланте или Мейконе, вообразил, что на этот раз он расквитается со мной. - Ты что, Уизерс, вздумал угрожать мне? - осведомился я. - Именно. - Уизерс просто-таки захлебывался от привалившего ему счастья. - Ты ведь считаешься дезертиром, так? А значит, до сих пор должен числиться в розыске. Что ж, я позабочусь о том, чтобы розыск скоро и успешно завершился. В общем, мне пришлось вызвать Хальмара Харальдсона и, как цепного пса, спустить его на Уизерса. x x x Дебильно ухмыляющаяся физиономия Коллектора материализовалась в фосфорическом свете. Рыжеволосый отпрянул. Из-за спины двойника Коллинза Роза не могла видеть, что так напугало человека в роли Уизерса. Девушка смотрела на него с удивлением, к которому, однако, уже примешивалась тревога. - Эй! - закричал рыжий. - Эй, мистер Коллинз, что это?! Сердце Тома екнуло: по всей видимости, это уже была не инсценировка. Коллектор рванулся к рыжеволосому. Роза, увидев его, вскрикнула. - А теперь, дети мои, понаблюдайте, как замечательно сыграет отведенную ему роль ваш старый добрый знакомый, мистер Ридпэт. - Боже милостивый, - в ужасе прошептал Дэл и приподнялся. Роза закричала снова, и двойник Коллинза крепко схватил ее за руку. - Остановите его, Коллинз! - орал как резаный рыжеволосый. - Да помогите же мне, о Господи! Коллектор сбил его с ног, с головы слетел рыжий парик, и Том узнал в "докторе Уизерсе" человека с поезда - постаревшего Скелета Ридпэта. Коллектор, пригвоздив его к земле, со всего размаху молотил по лицу, рыча при этом, словно разъяренный дикий зверь. Дэл, вскочив, кричал от ужаса, Роза тоже кричала, не в силах сдвинуться с места. - А ну, тихо! - цыкнул Коллинз, и Дэл умолк. Удары сыпались один за другим, костлявые кулаки монстра месили то, что еще недавно было лицом бедняги. Роза отвернулась, вжавшись в кирпичную стену, плечи ее тряслись. - Вам необходимо это видеть так же, как видел я, - спокойным голосом проговорил Коллинз. - Хорек этот, конечно, толком ничего заранее не знал, но в этом ведь и состояла его роль - сыграть перед вами Уизерса. Коллектор тем временем молча добивал несчастного старика. - Личность эта, чтоб вы знали, абсолютно ничтожная: неудавшийся актер по имени Крикмор, - хмыкнул Коллинз. - Явился ко мне по объявлению, представляете? Меня он утомил почти так же, как сам Уизерс. Тот, видите ли, знал, что я вытащил деньги из кармана Вандури, как будто это преступление - взять деньги мертвеца. Коллинз приложился к бутылке. То, что сотворил Коллектор - Скелет Ридпэт с актером, не поддавалось описанию. Лицо бедняги представляло собой сплошное месиво из крови, мяса, лоскутов содранной кожи и торчащих наружу костей черепа. Том медленно поднялся и отвернулся: его тошнило. - И даже не думай бежать - твой старый знакомый поймает тебя в два счета, - послышался голос Коллинза. - И вот тогда уже все будет не понарошку. Том снова посмотрел на кошмарную сцену. Коллектор постепенно растворялся в тумане, мертвое тело исчезло, а возле лестницы, скрестив руки на груди, стояли Снейл, Торн и Пиз. - Так это было понарошку? - спросил Том. - С Уизерсом - нет, сынок. Что же касается Крикмора, за него не беспокойся. Несколько царапин, только и всего. Завтра я хорошо ему заплачу и отправлю его назад. Уверяю вас, он будет вполне доволен. Дрожь понемногу отпускала Дэла. - Это действительно был Скелет, - пробормотал он. - Как он изуродовал его лицо.., и столько крови... - Несколько пластиковых мешочков со свиной кровью, спрятанных за щеками, - пояснил маг. - Крикмор сейчас уже умывается в летнем домике, намереваясь откупорить очередную свою бутылку. На лестнице во вновь сгустившемся тумане Роза медленно поднимала голову. Коллинз махнул рукой, и свет на просеке погас. - Ну а для меня ужас только-только начинался, - сказал он. Том и Дэл, все еще дрожа, снова присели на влажную от измороси траву. Глава 3 - Зверство Харальдсона поразило даже меня. Вы, ребята, видели немножко поросячьей крови и пусть даже жуткую, но всего лишь инсценировку, я же стал свидетелем того, как по-настоящему буквально расчленяют человека, стараясь, чтобы тот до конца прочувствовал свою агонию, чтобы жизнь в нем теплилась до самого последнего момента. До этого я воспринимал Коллектора как игрушку, в качестве которой он и был изобретен... Конечно, действовал Харальдсон не по собственной, а по моей воле, он был всего лишь моим инструментом, куклой, ожившей благодаря силе моего воображения. Теперь же Харальдсон стал мне помехой. Я понял, что его может заменить кто угодно, в том числе и, если будет нужно, кто-нибудь из "Странствующих друзей". Убедившись, что Уизерс мертв, я освободил Харальдсона, и почти сразу же он был схвачен полицией. Его приговорили к смертной казни за убийство Уизерса, однако приговор так и не был приведен в исполнение: шведа, абсолютно невменяемого, поместили в сумасшедший дом. Пресса поначалу подняла шумиху, но вскоре она стихла. Мы к тому времени были уже далеко, работали в провинции, и никому не пришло в голову связать Уизерса и Харальдсона со мной. Расправа Коллектора с Уизерсом навела меня еще на одну мысль, а именно о том, что в "Странствующих друзьях" я больше не нуждался. В самом деле. Коллектор был для меня лучшим телохранителем. Мысль эта еще только-только начала формироваться; пока же я развлекал "Странствующих друзей" любимой их забавой - травлей барсуков. Всякий раз, как мы оказывались в сельской местности, они добывали пару хороших охотничьих псов, и мы глубокой ночью, прихватив лопаты и щипцы, отправлялись за барсуками. После того как я избавился от Уизерса, нас занесло в деревню к западу от Йорка, где мы и организовали барсучью охоту. Наблюдая за шестерыми троллями и их главарем, смаковавшими мучительную смерть бедных животных, я, кажется, впервые задумался: а нужны ли они мне? Мысль эту я тем не менее прогнал: в то время голова моя была забита другим. В частности, размышлениями о Розе Форте: в последнее время она все больше отдалялась от меня, как-то вроде бы даже ко мне охладела, и это приводило меня в бешенство. Я стал ее поколачивать, особенно когда напивался. Вела она себя крайне непоследовательно, так что нельзя было понять, любит она меня или же ненавидит. Спекл Джон, который к тысяча девятьсот двадцать второму году окончательно смирился с ролью второй скрипки, пытался давать мне советы, как всегда дурацкие: будь с ней поласковей, помягче, выслушай ее и все такое прочее. Она же повадилась плакаться ему в манишку. В общем, я начал презирать их обоих. Другой моей заботой стали деньги. В те времена иллюзионисты были в моде, мы пользовались особенным успехом, и все же денег постоянно не хватало. Помимо наших выступлений я очень неплохо зарабатывал на предсказаниях и советах богатеньким губошлепам, однако даже этого мне было мало. Я уже привык жить в роскоши и комфорте, к тому же спектакли наши требовали все больше и больше средств, и, наконец, уже тогда я начал подумывать о своем прощальном представлении как о зрелище совершенно грандиозном. Меня начинали утомлять непрерывные гастроли по всему миру, да еще с девятью ассистентами на шее, а значит, последнее шоу было не за горами, и ему суждено было стать самым потрясающим, которое когда-либо видел свет. А раз так, нужны были деньги, много денег. Цены на билеты мы подняли до максимально возможной цифры, так что надо было искать другие источники. И вот тут-то "Странствующие друзья" мне здорово пригодились. Однажды поздно вечером я решил неожиданно навестить уже упомянутого мною богатого придурка из Кенсингтона - звали его Роберт Чалфонт. На его тупой, с квадратной нижней челюстью физиономии я прочел смесь приятного изумления и легкого испуга - это было как раз то, что надо. Он видел, как я поступил с Кроули во время нашей встречи у него в саду ранее тем же летом. Естественно, Чалфонт сразу пригласил меня в дом и угостил солодовым виски. Я сидел у него в библиотеке, потягивая напиток и наблюдая, как он нервно расхаживал взад-вперед. Не раз он приглашал меня на ужин, однако я не приходил, а тут вдруг сам ни с того ни с сего появился без предупреждения, что, конечно, было неспроста. - Как я рад, что вы ко мне все-таки заглянули, - соврал он. Без лишних церемоний я взял быка за рога: - Мне нужны деньги, Чалфонт. Много денег. - Хм... Видите ли, Коллинз, боюсь, я не могу предоставить вам деньги по первому требованию. Вы же знаете, так дела не делаются. - Я лично именно так и делаю дела, - заявил я ему. - От тебя, Чалфонт, мне нужны три тысячи фунтов в год; кроме того, ты подпишешь бумагу, согласно которой взнос этот - добровольный, в знак признательности за мои труды. - Черт побери, вам же известна моя признательность: она не сравнится ни с чьей. Однако ваша просьба кажется мне просто абсурдной... - Это ты абсурден, - оборвал я его. - Ты домогаешься знакомства с великими магами, лезешь в их тайны, хочешь лицезреть проявления их могущества - настало время за эту честь платить. И я напомнил ему, что с ним может произойти в случае отказа. Он попросил время на раздумье, и я дал ему два дня. По его откормленной, дебильной роже я понял: он сильно пожалел, что вместо магии в свое время не увлекся охотой или рыбной ловлей. На другой день я послал мистера Пита с его троллями, и они навели в доме у Чалфонта немного шороху. Он немедленно явился ко мне в отель и заявил, что принимает все мои условия. Однако к тому времени я их слегка ужесточил, потребовав, говоря откровенно, все, что он имел. И он, конечно, согласился. - Вот так прямо и согласился? - изумленно спросил Том. - Отдал вам все свое состояние? - Ну, скажем так, не совсем добровольно, - улыбнулся маг. - Я пригласил его поучаствовать в наших игрищах. - Вы его сделали Коллектором... - В голосе Тома был неподдельный ужас. - Совершенно верно. Попробовав себя в этой роли, он все сразу подписал. Несколько дней, пока он готовил необходимые документы, с ним неотлучно находились мои тролли, а после того, как он поставил свой автограф на бумаги и перевел деньги на мой счет, я опять сделал его Коллектором. Имей он хоть чуть-чуть мозгов, он знал бы заранее, что именно так и произойдет. Он придал Коллектору новые черты, сделав его пикантнее, что ли. Иногда, вообще-то, я жалею, что то же самое не сделал с Кроули: представляете, какой бы из него вышел Коллектор?! Однако и Чалфонт вполне сгодился, до тех пор пока наша теплая компания не распалась. Другого Коллектора у меня не было до самого нынешнего лета, когда мне подвернулся такой, к тому же добровольный, помощник, как ваш школьный товарищ. В просеке, за деревьями медленно разгорался желтый свет. x x x - А теперь, ребятки, внимание: мы подошли к очередному крутому виражу моего жизненного пути, по своей значимости сравнимому разве только с гибелью Вандури и с первой моей встречей со Спеклом Джоном. Итак, финансовая проблема была решена. Множество моих богатеньких поклонников, отчасти догадываясь насчет судьбы Чалфонта, передавали мне солидные суммы по первому требованию. Однако возникла новая проблема: Европа, превращенная войной в одно гигантское кладбище, утомляла меня все больше и больше. Это был мертвый континент, тогда как в Америке кипела новая жизнь. Кроме того, моя семья в Америке обладала состоянием достаточным, чтобы я до конца дней своих не испытывал нужды ни в чем. В общем, я взял месячный "отпуск" и отправился в Штаты - присмотреть местечко для своей будущей штаб-квартиры: надежное, удаленное от больших городов, спокойное и во всех отношениях подходящее для занятий магией в самых невероятных ее проявлениях. После долгих поисков я нашел место, где мы с вами находимся, купил его и нанял рабочих, чтобы произвести здесь задуманную мною перестройку. Хозяева поначалу назначили слишком высокую цену, но я убедил их сделать ее приемлемой. Методы, которыми я при этом воспользовался, гарантировали, что никто не станет околачиваться здесь в мое отсутствие. Том и Дэл замерли: послышалось устрашающе громкое хлопанье крыльев, и в тусклом свете возникла исполинская сова. Громадная хищная птица выглядела даже свирепее Коллектора. Крылья опять захлопали, и пернатое чудище распалось на части, растворившись в тумане. А желтый свет все мерцал, как будто предвещал новые видения. x x x - Осенью тысяча девятьсот двадцать третьего года я вернулся во Францию. Всего пять лет прошло с того момента, как я, новоиспеченный врач, ступил на истерзанную войной землю, но какая же разительная перемена произошла за это время! Теперь я отлично сознавал собственную сущность и предназначение: Коулмен Коллинз открыл и развил в себе. такую мощь, о которой Чарльз Найтингейл и мечтать не смел. Я был достаточно богат, чтобы чувствовать себя свободным в материальном плане, а моя слава позволяла собирать огромные аудитории, где бы мы ни появлялись. К тому же у меня теперь был собственный дом с обширными землями в Новой Англии. Ну и главное: я был Кошачьим королем, известным и почитаемым в мире оккультизма, и этот титул намеревался сохранить за собой так долго, как только возможно. По крайней мере до тех пор, пока где-то не появится маг, чье могущество превзойдет мое в той мере, в какой я сам превзошел Спекла Джона. А когда такая личность появится, думал я, тогда посмотрим. x x x На просеке опять возникла белая сова. Глаза ее горели ярким ровным светом, крылья задевали за деревья по обе стороны "туннеля". Птица лишь мелькнула и снова исчезла. - Мы с мистером Питом катили на "даймлере" по западной Франции в направлении Парижа: он был за рулем, я же отдыхал на заднем сиденье. С нетерпением я ожидал встречи со Спеклом Джоном и в особенности с Розой Форте. Ее я намеревался взять с собой в Америку - во-первых, без меня она пропала бы, а во-вторых, она была нужна мне в новой жизни, о которой, впрочем, я имел пока весьма смутное представление. В тот момент голова моя была занята сиюминутными практическими вопросами: какие новые выступления организовал для нас за это время Спекл Джон? когда моим троллям потребуется очередная разрядка в виде травли барсуков? какие приглашения меня ожидают от знаменитостей и, главное, от представительниц прекрасного пола, готовых предложить мне свое сердце и чековую книжку? встретит ли меня Роза с такой же нежностью и страстью, как встречала всегда после долгой разлуки? Так мы и мчались с огромной для того времени скоростью в тридцать миль в час через городки и деревеньки с неизменными обелисками, на которых были выгравированы длинные списки имен местных уроженцев, павших на полях войны. Низко нависшие осенние тучи давили, каштаны покрылись багрянцем, по дороге за нами клубилась пыль, справа и слева золотилась ждущая уборки пшеница, а я думал о реках крови, на которой она взросла. Еще мне ни с того ни с сего вспомнился напыщенный пустозвон Кроули и то, как я с ним обошелся, - воспоминание это заставило меня расхохотаться. Вспомнил я недавние нападки на меня со стороны Гурджиева и Успенского, чьи имена давно уже забыты, однако в то время оба они пользовались громадным влиянием в оккультном мире. Тяжелые, давящие тучи.., золотистые, напоенные кровью поля.., фарфоровая кожа ожидающей меня Розы... - все это грустные ощущения безвозвратно уходящего времени... Не доезжая километров десяти до Парижа, я заметил в окошко какого-то крестьянина, который при виде шикарной машины расплылся в улыбке, обнажив безупречные, сверкающие белизной зубы. Впервые за последние несколько лет перед глазами встало искаженное нечеловеческим воплем лицо Вандури, и в этот миг я понял окончательно, что наступило время распрощаться со старушкой Европой вместе с ее роскошным осенним нарядом, давящими тучами и оскалом умирающего человека с безупречными зубами. В Париж мы въехали с северо-запада, оставляя позади облачка пыли, пересекли Сену по мосту Курбевуа и, петляя по улицам, направились к садам Ранло, где нам принадлежал великолепный особняк на авеню Прюдон. Помнится, из парка доносился шум и гам гулявших детей, деревья были одеты в золото, а трава отливала насыщенной, темной зеленью. Все та же грустная европейская осень... Я пригласил мистера Пита выпить со мной в гостиной. Впоследствии приглашение стоило ему жизни, но об этом позже. Мы поднялись по лестнице - я с маленьким чемоданчиком в руках, а Пит с двумя большими саквояжами, которые он вытащил из багажника "даймлера". В доме почему-то пахло сандаловым деревом. Я открыл дверь к себе в комнату и пропустил Пита вперед. Тот, сделав лишь несколько шагов, внезапно выронил саквояжи - они грохнулись на пол с оглушительным, как мне показалось, стуком. Лицо его вытянулось от смущения и одновременно испуга. И тут я увидел их, увидел то, о чем и школьник догадался бы давным-давно. x x x Свет в просеке ярко вспыхнул, выхватывая из темноты контуры просторного помещения со стенами, выкрашенными в устричный цвет, и застланным толстым восточным ковром полом. На ковре Том увидел обнаженное девичье тело. Роза лежала к нему боком, отвернув лицо, а сверху на нее взгромоздился голый мужчина с мощной мускулатурой. Лица его также не было видно: он уткнулся в ее роскошные русые волосы. Том оцепенел. Рядом с ним громко задышал Дэл. Сильные, мускулистые руки сжимали грудь девушки, волосатое, упитанное тело приподнималось и тут же опускалось все быстрее и быстрее. Роза, двигаясь в одном ритме с ним, стиснула бедрами мужские ягодицы. Том почти физически почувствовал, как тот входит в нее глубже и глубже, и шок сковал его мертвой хваткой. Он даже представить себе не мог, как реагирует на эту сцену Дэл. Ты не наделаешь глупостей, когда увидишь меня вечером?" Это она, кажется, спросила, сцепив ладони у него на затылке там, в воде... И немного раньше: "Ты ведь не возненавидишь меня, а, Том? Мне предстоит еще кое-что для него сделать..." Так вот, оказывается, о чем она говорила. "Здесь повсюду одна ложь". Он улепился за эти слова, как утопающий за соломинку, но тут девушка повернула лицо вверх, и он увидел ее высокий лоб и губы, те самые губы, которые так недавно целовали его, произносили слова любви. Том словно ощутил удар хлыста. Тем временем мужчина, убыстряя ритм, содрогнулся всем телом и сжал ее в объятиях, а Роза руками и бедрами стиснула его. Одновременно свет стал постепенно гаснуть, и через короткое время они опять остались на поляне втроем. Дэл дышал лихорадочно-тяжело, будто ему не хватало воздуха, глаза его были пустыми. "Ты не наделаешь глупостей, когда увидишь меня вечером?" "Здесь повсюду одна ложь". Так что же ему теперь делать, как поступать дальше? Этого Том не знал. Коллинз заговорил размеренно, жестко: - Как вы, наверное, понимаете, с Розой, моей Розой, забавлялся не Рут, которого вы видели сейчас, а мой бывший наставник и компаньон Спеют Джон. Показывая вам эту сцену, я хотел, чтобы вы тоже прочувствовали испытанный мною шок и охватившее меня негодование. Как я погляжу, цель эта достигнута. А посему продолжим. Арнольд Пит тут же улизнул. Я последовал за ним, а когда через полчаса вернулся, застал Розу уже одетой, изображающей раскаяние. Она клялась, что это случилось впервые, но я-то теперь лучше знал. Ее слезы, ее жалкие попытки оправдаться не трогали меня ничуть: пусть ее утешит Спекл Джон. Она думала, что я ее поколочу, она надеялась на это как на своего рода прощение. Бить я ее не стал Я мог ее, конечно, пристрелить - армейский револьвер в те времена находился со мной постоянно, однако не стал делать и этого. Я позволил ей выплакаться всласть, а когда на другой день встретился со Спеклом Джоном, ни один из нас и словом не обмолвился о том, что происходило накануне на полу в моей гостиной. Я начал планировать свое последнее представление. Коллинз поднялся. - Завтра ночью вы станете свидетелями того, как я обрубил все концы: избавился от Арнольда Пита, видевшего мое унижение, а заодно и от его троллей, отомстил тем, кто так гнусно меня унизил, а также завершил свою сценическую карьеру последним, самым потрясающим в моей жизни спектаклем. - Он пронзил взглядом пораженных, притихших ребят. - И вот что: сегодня ночью оставайтесь в своих комнатах. На этот раз я неповиновения не потерплю. Маг, сунув руки в карманы и наклонив голову, отыскал взглядом глаза Тома, загадочно подмигнул ему и испарился. "А пошел ты..." - мысленно сказал Том и подал руку Дэлу, помогая ему подняться. - Ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу? - Все сделаю, - ответил Дэл. Он еще не совсем вышел из того ступора, в который ввергло его увиденное. - Тогда вот что: мы бежим сегодня же, и как можно скорей. Не знаю как, но мы отсюда сматываемся. Все, я сыт уже по горло. - Мне плохо, - проговорил Дэл. - Мне тоже. И вот еще что: даже не думай о том, чтобы когда-нибудь вернуться в эту чертову Обитель Теней. Ты понял? Она для тебя больше не существует, все, кончено. Он сам мне это сказал: в Обители Теней ты проводишь последнее лето. Его избранник - не ты, ясно тебе? Так что в любом случае для тебя это конец. А теперь нам надо бежать. - Хорошо... - Губы Дэла дрожали. - Если с тобой, то я согласен. - Он смахнул рукавом слезы. - А как же она? Как же Роза? - Не знаю, как Роза, а мы бежим отсюда этой ночью, и ничто нас не должно остановить. Том повел Дэла через лес к берегу озера. x x x - Так, значит, ты избранник? - выговорил Дэл. Луна высвечивала бледный нимб вокруг его темных волос. Со стороны озера донеслось кваканье. Туман белесой пеленой завис над водной гладью, клочья его волочились возле берега, словно привидения. Чугунная лестница вздымалась из клубов тумана, будто ступеньки ее вели из облака прямо на небеса. - Значит, тебе было сказано "Добро пожаловать"... Ведь так? - Да, так. Но я ответа не дал. - Я не сомневался, что стану избранником, хотя, по правде говоря, где-то в глубине души не верил в это. - А я жалею, что ты им не стал. Ноги утопали в песке. Дэл уже взялся за шаткие перила, поднялся на шесть ступенек, остановился и пробормотал, как будто про себя: - Значит, все это время меня обманывали... - Все, - сказал Том, - этой ночью все кончится. - Скорее бы. И все же я почти мечтаю о том, чтобы вот эта лестница рухнула и убила нас обоих. x x x - Подожди-ка, - сказал Том, когда они прошли в темную гостиную. Дэл, уже в коридоре, замер, точно приговоренный на эшафоте. Том открыл дверцу застекленной этажерки - фарфоровая пастушка была расколота надвое. Коллинза работа... То ли это просто шутка, что навряд ли, то ли предостережение, то ли нечто вроде завершающей строки из сказки Перро, в которой заключена мораль. Две половинки статуэтки лежали на некотором расстоянии друг от друга, разделенные небольшим количеством мельчайшего белого порошка. Остальные, нетронутые, фигурки были отодвинуты в глубину полки и стояли к Тому лицом: школьник с ранцем, шестеро пьянчуг, толстяк из елизаветинской эпохи. Их лица, их глаза были мертвы. И тут Тома осенило: это они погубили пастушку, передавая таким образом предназначавшееся ему послание от Коллинза. Оторвав взгляд от фигурок, Том взял расколотые половинки и сунул их в карман. Немного подумав, он достал также пистолет и положил его под рубашку. Они поднялись наверх и пошли по коридору. - Ты только посмотри, - Дэл кивнул на окно. Впрочем, Том уже и сам заметил, что все фонарики в лесу теперь были погашены и в черном стекле окна виднелись только отражения лиц мальчиков. Дэл юркнул за дверь своей комнаты. Том тоже прошел к себе, присел на кровать и услыхал легкое шуршание. Дверь в комнату Дэла была наглухо задвинута. Он пощупал покрывало, шуршание повторилось. Тогда он сунул туда руку - там был листок бумаги. Записка... Нет, он читать ее не станет. И все-таки станет. Его разбитое сердце кричало, требовало: достань и прочти. Том заставил себя вытащить бумажку и прочитать: "Если ты меня еще любишь, приходи на маленький пляж". Значит, и она решилась бежать сегодня ночью. Перед глазами Тома предстал Коулмен Коллинз в виде гигантской белой совы: тяжело подпрыгивая, она приблизилась к ним и вонзила в них свои длинные, как сабли, когти. Роза корчилась и извивалась в лапах пернатого монстра... Свернув записку, он засунул ее между револьвером и своим телом, затем нащупал в кармане разбитую статуэтку. - Хорошо, - пробормотал он про себя, - я иду, Роза. Том раздвинул двери в комнату Дэла - тот лежал на кровати в темноте, по-детски подложив ладони под щеку. - Ну, что? - спросил он. - Идем прямо сейчас, - ответил Том. - Роза ждет нас. Перед глазами вновь возникли фарфоровые статуэтки, из глубины полки уставившиеся мертвыми глазами на дело рук своих. Розу Форте убили "Странствующие друзья", и Коллинз захотел, чтобы он это узнал. - Я больше не могу здесь, - всхлипнул Дэл. - Ради Бога, Том, идем скорей. Вот только куда? Том повел его вниз по лестнице, через гостиную к террасе, на свежий, прохладный воздух. - Пойдем лесом, - сказал он, - и на этот раз до самого конца. - Как прикажешь, мой господин. Глава IV ТЕАТР ТЕНЕЙ Глава 1 Том достал из-под рубашки револьвер и сунул его под ремень на пояснице. - Пистолет? - изумился Дэл. - Откуда он у тебя? И зачем? - Может, он и не понадобится, - ответил Том. - Я взял его с этажерки, на всякий случай. Осторожность, Дэл, никогда не бывает лишней. - Осторожность... Будь мы с тобой осторожны, оставались бы сейчас в своих комнатах. - Ну, прежде всего, будь мы осторожны, оставались бы сейчас у себя дома, а не здесь. Давай-ка лучше разыщем Розу. Ступив на чугунную лестницу, он почувствовал, что она отошла от обрыва на полдюйма. Том сглотнул: всякий раз, когда он по ней поднимался или спускался, она казалась ему все более ненадежной. - Что-нибудь не так? - окликнул его сзади Дэл. Вместо ответа Том ускорил спуск, насколько мог. Ступив наконец на твердую поверхность, он в кромешной темноте двинулся к кромке воды. Сзади донесся топот Дэла по песку - он догонял Тома. Послышался его голос: - Он собирался оставить тебя здесь? Навсегда? - С Розой он намеревался поступить похлеще. Кстати, она ждет нас на противоположном берегу. - И что потом? - Она все скажет. - А что ей скажем мы? Знаешь, Том, я даже не знаю, как с ней... Том тоже не знал, как теперь себя вести с девушкой, поэтому он оборвал Дэла: - Сможешь переплыть озеро? Или пойдем лучше пешком через лес? - Лучше лесом, ты только не бросай меня, Том, ладно? - Не бойся, не брошу. Ради тебя я, главным образом, и приехал сюда. Из леса все так же клубился туман. Том, прошмыгнув меж деревьев, направился к первой поляне. - Как думаешь, мы сможем взять ее с собой в Аризону? - спросил Дэл. - Наверно. - Давай возьмемся за руки, Том, пожалуйста... Том сжал его протянутую ладонь. Роза, как и обещала, ожидала их на маленьком пляже. Они увидели изящную, хрупкую девушку в зеленом платье, с туфлями в руке раньше, чем она заметила их, тихонько к ней приблизились, и только тогда она резко повернулась к ним, слегка испуганная. - Ох, извините... - На Дэла она взглянула лишь мельком, на Тома же смотрела не отрываясь. - Я не была уверена, что вы придете. - Смотри, что я нашел. - Том вынул из кармана расколотую фигурку пастушки. - Что это? Дай-ка посмотреть. - Несколько осторожных шагов навстречу, будто она опасалась к нему приблизиться. - Похожа на меня... Забавно. - На лице ее мелькнула чуть напряженная, робкая полуулыбка. Он не улыбался в ответ, и взгляд ее снова опустился на разбитую статуэтку. Том почувствовал, что ее так и тянет отступить от него, и вдруг он понял почему: она боялась, что он ее ударит. - Так, значит, ты не находишь это забавным? Ну ладно... - Эй, Роза, я тоже здесь! - подал голос Дэл. Роза повернулась к нему, явно с облегчением. - Я заметила тебя, мой милый Дэл. Спасибо, что пришел. - И тут же взгляд ее опять перескочил на Тома. - Я так боялась, что после всего этого... - Но он ведь тебя заставил, да? - Голос Дэла дрожал. - Теперь я понял наконец, что он безумен. Не полусумасшедший, нет, он действительно помешанный. - Здесь повсюду одна ложь, - повторила Роза свои слова. - То, что вы видели, вовсе не обязательно происходило на самом деле. Том понуро кивнул - как ни странно, он не спешил хвататься за протягиваемую ею соломинку: как бы не нарваться на очередной удар хлыста. Дэл же, в противоположность ему, с радостью за нее уцепился. Лицо его так и засияло: - Мы же пришли, значит, все в порядке. Ну, куда дальше? - Туда, где ты однажды уже был, - ответила Роза не ему, а Тому, словно это он спрашивал. - Вот сюда, - она юркнула в проход между деревьями. - А где это он был? - осведомился Дэл. - В старом летнем домике. - Роза уверенно вела их сквозь мрак и туман, как будто свет ей вообще не был нужен. - Там жили эти типы, но их уже нет. - Минутку, минутку... - Том замер на месте, - Тот самый домик? Какого дьявола?.. - А такого, сердитый Том, что там имеется туннель, - ответила она, - и что этот туннель нас отсюда выведет. Мне целый день понадобился, чтобы все там приготовить, да вы сами увидите! - Туннель, - пожал плечами Том. - Туннель, - эхом отозвался Дэл с таким мечтательным видом, точно он уже был на пути домой. - Я его еще ни разу не проходила из конца в конец, но мне известно точно: этот путь - верный. Он, кажется, доходит до самого Холмистого Дола. Мы можем провести в нем ночь, а рано утром добраться до станции и сесть на бостонский поезд: я проверяла расписание. Вас они хватятся нескоро, где-то к началу дня, а в это время нас в Вермонте уже не будет. - А как же твоя бабушка? - спросил Том. На мгновение она остановила на нем взгляд. - Ей я откуда-нибудь позвоню. Глава 2 Они вышли из леса настороженно, как дикие звери или, скорее, призраки зверей в тумане. Увидев похожую на парк местность с ухоженными газонами и искусно высаженными деревьями - холодный как лед туман застилал и ее, скапливаясь в низинах, - Дэл присвистнул: - Надо же, а я тут никогда и не был! Роза пояснила: - Здесь, кажется, много лет назад кто-то жил, но мистер Коллинз их отсюда выгнал. Том понимающе кивнул: конечно, это исполинская сова выжила отсюда прежних обитателей. - Если я не ошибаюсь, - продолжала Роза, - когда-то тут было дачное место, а в большом доме располагался то ли ночной клуб, то ли казино. - А туннель зачем? - поинтересовался Том. - Он, вероятно, как-то связан с контрабандой спиртного: ведь был сухой закон, - ответила Роза. Неожиданно проявил свои познания и Дэл: - Конечно, тут недалеко проходит малая дорога. Стены в те времена не было вовсе, и, если случалась облава, они наверняка прятали выпивку в туннель, а может, с его помощью и доставляли сюда товар. - Только в том случае, если туннель ведет в Обитель Теней, - заметил Том. - Дэл совершенно прав, - возразила Роза, - а туннелей здесь несколько. Да вы сейчас увидите. В тумане домик выглядел еще более запущенным. Дыра в навесе над крыльцом зияла словно пасть неведомого зверя. Они приблизились. Том будто воочию увидел нарисованную Розой и Дэлом картинку из далекого послевоенного прошлого: несколько таких же домиков, впоследствии, очевидно, снесенных или разрушившихся без посторонней помощи, а тогда заселенных мужчинами в блейзерах и канотье и женщинами в таких же, как сейчас на Розе, платьях. По озеру наверняка сновали каноэ, где-то играли на банджо, звенели кубики льда в бокалах с контрабандным мартини. Отличная вещь, довоенного еще производства, из Канады. Ник, как насчет прошвырнуться вечерком на тот берег, поиграть в рулетку? Прекрасная идея, дружище. Ты, случайно, больше ничего не слышал насчет совы, которую Филли якобы повстречал тут вчера ночью? Нет, это будет позже... Пока же в теплом летнем воздухе разносились звуки банджо - играли "Малышку Сью". Точно, давай-ка вечерком попытаем счастья: чувствую, что мне сегодня повезет. Будь добр, дружище, передай-ка мне еще джину. - Ты что размечтался? - окликнула его Роза. - Или войти боишься? Том проследовал за ними на крыльцо. Роза, открыв входную дверь, включила единственную лампочку. Внутри старый домик выглядел так, будто здесь не было ни одной живой души с тех самых пор, как крылатый посланец мага заставил его прежних обитателей спешно покинуть это место. На покосившихся стульях и покрытом пятнами ковре лежал толстый слой пыли. - Те выродки уедут послезавтра рано утром, - сказала Роза. - Вещи свои они частично выкинули, частично перенесли в дом, а может, и в каком-нибудь туннеле спрятали. - Послушай-ка, - заинтересовался Дэл, - а сколько тут всего туннелей? - Три. Да ты не беспокойся, я найду тот, который нам нужен. - Роза улыбнулась Тому. - Там, внизу, я сложила одеяла, прихватила термос и сандвичи. Думаю, ночь мы проведем нормально. - Ну и где этот туннель? - Дэл никак не мог угомониться. - А крыс там нет случайно? Если есть, ты, Том, пристрели их. Роза как-то странно глянула на Тома. - Никаких крыс я не видела. Том, отвечая на ее взгляд, нехотя проговорил: - Ну да, я захватил с собой пистолет, но ему, наверное, лет сто. Да и вообще, стрелять я не умею. - Туннель здесь. - Роза отодвинула покрытый пылью плетеный стол и откинула ковер. Под ним обнаружился плотно прилегающий к доскам пола люк. Девушка, наклонившись, просунула палец в кольцо и откинула крышку люка. - Поначалу здесь был только подвал. - Широкие бетонные ступеньки вели в темноту. - Туннели были вырыты позднее. - Господи, - удивился Дэл, - так просто? - А ты ожидал чего-то особенного? - усмехнулась Роза. Дэл посмотрел сначала на нее, потом на Тома, что-то пропищал и начал медленно спускаться. - Там на нижней ступеньке лежит фонарик. - Ага, нашел, - донесся снизу голос Дэла. - Валяйте, спускайтесь. Глава 3 Туннель позволял выпрямиться во весь рост. Пол и стены были земляными, потолок поддерживали бревна. Дэл посветил фонариком в проем: туннель под небольшим углом уходил вниз, а там, докуда доставал луч, похоже, делал поворот. - Ты ведь знал про туннель, когда говорил про нижний путь? - заметил Дэл. - Смотри, как здесь просторно! А я уже думал, придется ползти на четвереньках. - Ну что ты, - рассмеялась Роза, - разве я могла так с вами поступить? Она взяла у Дэла фонарик, чтобы показывать дорогу в абсолютной темноте. Воздух стал значительно прохладнее и суше. Когда они дошли до места разветвления туннеля на три коридора, луч света осветил на полу кучку аккуратно сложенных вещей. Развилка представляла собой почти круглую пещеру, чуть выше самого туннеля. Потолок по всему периметру поддерживался решетчатым контрфорсом замысловатой конструкции. - Вот вам спальня, - объявила Роза. - Здесь и одеяла, и продукты, и вообще все, что нужно. - Присев, она сняла одеяло, под которым оказалась плетеная корзина мага. - Не думаю, что для него это будет такой уж большой потерей. Есть кто-нибудь хочет? От пережитого напряжения мальчики, как выяснилось, здорово проголодались. Роза, укрепив фонарик стоймя, лучом вверх, в центре пещеры, достала сандвичи с ветчиной, завернутые в вощеную бумагу. Ветчина Коллинза, бумага, вероятно, тоже его... Рассевшись у стены, на некотором расстоянии друг от друга, они принялись за еду. Слабый луч фонарика лишь слегка освещал их лица. Дэл спросил: - Какой из этих трех туннелей наш? - Тот, что возле Тома, - ответила Роза. Том заглянул в черное отверстие: оттуда веяло холодом. - Когда-то он соединял несколько таких же летних домиков. Из ледяного мрака до Тома донеслось треньканье банджо. Приятным, но плохо поставленным голосом кто-то запел: На звездном небе светит яркая луна, Там-та-там-та-та-та. Малышка Сью, ты у меня одна, Там-та-там-та-та-та... - Давайте-ка попробуем поспать немного, - сказал Том. - Роза, передай, пожалуйста, одеяло. Она немного наклонилась, кидая ему клетчатое одеяло, и лицо ее высветилось в луче фонарика. - Хорошая мысль, - заметила девушка. Все трое принялись устраиваться на жестком полу. - Вы, случайно, ничего не слышали? - немного погодя с