орились, доктор Ксавье, - сказал он. - Ладно, мы можем переправиться на орбиту сегодня вечером, и если вы хотите, чтобы "Кухулин" отправился в путь не позже, чем послезавтра, нам предстоит еще куча дел. - Он похлопал меня по плечу. - Пошли, Джей Хара. Ты теперь космолетчик. Том Тул говорит, ты не зря проводишь здесь время, а мне не помешает любая помощь. Я старался есть и слушать одновременно, так что с завтраком уже расправился. Но если бы я и не успел поесть, то все равно пошел бы с Дэнни Шейкером. "ТЫ ТЕПЕРЬ КОСМОЛЕТЧИК!" А что до того, что мать не летит с нами, это меня не слишком расстраивало. Скорее наоборот. Пусть меня держат за космолетчика, а не за чьего-то там сына. Много позже до меня дошло, что, не в пример доктору Эйлин или мне, Дэнни Шейкер с первой же встречи добился желаемого результата. 10 Я стоял на пороге космоса. Но прежде чем я начну рассказ о нашем полете, стоит хотя бы бегло описать космопорт Малдун и челночную систему связи с орбитой. Я бывал в порту уже дюжину раз и до встречи с Дэнни Шейкером считал, что знаю его. Десять минут в его обществе показали обратное. Я видел все, но _с_н_а_р_у_ж_и_ - словно человек, который видит стены, и крышу, и окна дома, но не знает о том, что внутри находятся люди и мебель. Теперь мне было дозволено войти через парадный вход. Мы отправились прямиком к стартовой площадке челноков. Это был огромный бетонный круг, в центре которого на металлической решетке стоял челночный корабль. В непогоду все это накрывалось огромным раздвижным куполом, а зимой этот купол надвинут почти постоянно. Но в тот день небо было безоблачно, и площадку открыли с самого утра. Порт по окончании навигации почти совсем обезлюдел, но Шейкер сказал, что это не проблема: - Единственное, зачем здесь нужны люди - это погрузка. Зато потом запуск происходит автоматически. Когда все будет готово, мы отправимся на Верхнюю станцию. - А что это такое? - Верхняя станция? Остальная и главная часть космопорта Малдун. На стационарной орбите. Там не меньше всего, чем здесь, скорее, даже больше. - Но где же экипаж? Я видел Тома Тула, стоявшего к нам спиной на противоположном краю стартовой площадки, и больше никого. - Экипаж? Наслаждается напоследок своим зимним отпуском. Во всяком случае большая его часть. Они останутся на Эрине до последней минуты, и присоединятся к нам уже на борту "Кухулина". Идем. Он посвистел сквозь зубы. Странный у него получился звук - похожий на птичий посвист. Том Тул обернулся и кивнул в знак приветствия, но к нам не присоединился. Шейкер спокойно пошел через площадку к челноку. Я в растерянности остановился. Ведь не предлагает же Дэниел Шейкер стартовать с_е_й_ч_а_с_ же, не дожидаясь доктора Эйлин или Дункана Уэста? Я утешил себя мыслью, что сейчас утро, а все старты происходят после захода солнца, и пошел вслед за ним. Он уже стоял на стальной решетке, глядя вниз. Когда я, осторожно ступая, догнал его, он указал туда рукой. - Видишь? Я посмотрел вниз и увидел под решеткой тусклые красные круги. - Если ты окажешься здесь, когда они станут вспыхивать и гаснуть, убегай со всех ног. Это означает, что через минуту стартовая площадка начнет действовать. И если ты все еще будешь стоять здесь, тебе придет конец, но хоронить будет нечего - от тебя останется только облачко дыма. Хорошенькое дело! И мы собираемся подниматься в космос на корабле, сидящем на этой смертоносной решетке! - А почему сам корабль не испаряется? - Мне не нужна была информация. Мне нужно было утешение. - Благодаря вот этому, - ответил Шейкер. Он шагнул вперед к огромной, похожей на сплюснутый пирог тарелке отражателя, прикрепленной к днищу корабля. - Ничто, изготовленное на Эрине, не способно выдерживать такие давления и температуру. - Так это сделано не на Эрине? А где? - Я задавал вопрос за вопросом, но Дэнни Шейкера это, казалось, не беспокоило. Он был так дружелюбен, так легок в общении, что трудно было представить его в роли капитана космического корабля. Ведь капитаны в моем представлении должны были быть суровыми, волевыми мужчинами. Во всяком случае, не такими улыбчивыми и разговорчивыми. - Никто не знает точно, где и когда их делали. - Он похлопал ладонью по тарелке, и та отозвалась эхом словно гигантский хрустальный сосуд. - Но все это древнее-древнее. До Изоляции. Его голос звучал уверенно. Видно было, что для него Изоляция - событие, действительно имевшее место. Когда-то люди путешествовали между звездами, и известная им Вселенная не ограничивалась Сорока Мирами. Так было. - Но они и сейчас работают отлично, - продолжал он. - Надежнее, чем те вещи, которые мы изготавливали сами. По правде говоря, сейчас мы не умеем делать ничего похожего на это. У нас нет ни инструментов, ни материалов, ни знаний. Эрину еще повезло, что у нас осталось хотя бы это. Без челночных кораблей мы вряд ли смогли бы выйти за пределы планеты, к Сорока Мирам. А без легких элементов, которые добывают на них, мы оказались бы в незавидном положении. Ты еще не видел челнок изнутри? Тогда залезай. - Не дожидаясь ответа, он ступил на пандус, по которому в корабль поднимались люди и грузы. Раньше, издалека, челночные корабли казались мне большими, но не огромными. Все они представляли собой серебристую полусферу, лишенную иллюминаторов и каких-либо выступов или углублений и покоящуюся на тарелке отражателя. На самом верху корабля черным обручем торчала антенна. В общем, все это напоминало большое блюдо с крышкой, которую поднимают за антенну. Я знал, что это впечатление обманчиво, поскольку корабль и отражатель остаются неразрывно связанными всю дорогу с земли на орбиту. Одной только вещи я не представлял себе, пока не ступил внутрь челнока - его истинных размеров. Следуя за Дэнни Шейкером в центральную рубку, я миновал коридор не меньше десяти шагов в длину и выше его роста. Внутренние перегородки были прозрачными, так что мы были окружены со всех сторон штабелями различных грузов. И только здесь, внутри, я увидел, насколько побита и помята обшивка челнока. Стены и закругляющийся над головой потолок были покрыты царапинами и заплатами в местах, где их задевали углами грузовые контейнеры. - Это не взлеты и посадки, - сказал Дэнни Шейкер, заметив мое удивление. - Они проходят гладко. Все эти следы - результат неаккуратной погрузки. - Он уселся за пульт, сплошь усеянный кнопками и табло. - Все готово? Если ты готов, садись туда. - Готово к чему? - Я поспешно сел. - К маленькому испытательному полету. - Его улыбка почти совсем развеяла мои страхи и сомнения. - Я же знаю, что как все сухопутные, ты ни разу еще не отрывался от земли. Вот мы и начнем. Помаленьку. Тогда завтра, когда мы стартуем с доктором Ксавье и твоим приятелем Дунканом, ты будешь уже почти старожилом, знающим, чего ожидать. Он не оставил мне выбора. Прежде чем я успел сказать что-то, он коснулся пальцами каких-то кнопок, и я услышал далекий вой сирены. - Это сирены снаружи корабля, - объяснил Шейкер. - Это для того, чтобы предупредить Тома Тула и всех прочих, чтобы они ушли с площадки. Впрочем, он и так знает. Посмотри, он уже ушел. По всему периметру рубку окружали экраны. На них была пустая бетонная площадка. Выходит, где-то на наружной поверхности корабля должны быть установлены камеры внешнего обзора. - Еще полминуты, пока будут мигать сигнальные огни под решеткой, и мы взлетим, - сказал Дэнни Шейкер. Мой живот напрягся, словно я в жаркий день выпил слишком много холодной озерной воды. Но прежде чем успело случиться что-то страшное, я ощутил легкий шум в ушах. - Вот мы и взлетели, - спокойно произнес Шейкер. - Посмотри. Это было похоже на сон. Мы не двигались, но изображение на экранах менялось. Плоская бетонная площадка сменилась куполами, ангарами и башнями. Мы смотрели на них сверху вниз, и с каждой секундой они удалялись от нас, становясь все меньше. Странно, но я не ощущал ни малейшего головокружения, так мешавшего мне, когда я лез на водокачку. Даже когда с экранов ушли купола космопорта, сменившись озером Шилин, у меня не было страха высоты. Казалось, я просто сижу в надежно стоящем на земле доме, а меняются только картинки на экранах. - Ну как? - спросил Шейкер. - Все в порядке, - засмеялся я. - Просто чудесно. А в космосе будет так же? - Боюсь, что нет. Там будет куда скучнее. Во время взлета или посадки всегда есть на что смотреть. В космосе смотреть не на что, иногда несколько месяцев подряд. Ну ладно, на первый раз хватит. Шейкер нажал еще несколько клавиш. Прошло несколько секунд, и изображения на экране прекратили уменьшаться и начали расти. Вскоре я увидел приближающиеся к нам снизу башни и купола Малдуна. - Как высоко мы поднимались? - Меньше всего на свете мне хотелось приземляться. - На полкилометра. Что, мало? - Шейкер улыбнулся, заметив мое разочарование. - Не огорчайся. Завтра тебе будет все остальное - вся дорога в космос. Мы приземлились так же плавно, как и взлетели. Вот и все, и ничего больше. Мой первый полет: не в космос, а только по направлению к космосу. Должно быть, это не стоило тех восторженных выражений, в которых я его описывал. Весь остаток дня мы с Томом Тулом перетаскивали провиант, а Том, думается мне, не тратил на меня лишних слов. Но возбуждение мое не проходило, и, должно быть, это было видно со стороны. Поздно вечером, когда доктор Эйлин вернулась из своего последнего объезда пациентов, я еще не спал, сидя на кровати в малдунской квартире, что мы снимали на троих. Она посмотрела на меня только раз и спросила: - Что такого замечательного случилось, Джей? - Дэниел Шейкер, - ответил за меня дядя Дункан, - взял его с собой покататься на челноке и превратил в своего поклонника. - Охотно верю. Я и сама недалека от этого. - Доктор Эйлин скинула пальто и налила себе горячего чаю. Я хорошо понимал ее. На улице стоял мороз. - Дэниел Шейкер варит мозгами, - продолжала она, - а это редкость, среди космолетчиков в особенности. Готова поспорить, что он еще и читает. Как ты нашел его, Дункан? - Как нашел? - Дядя Дункан по обыкновению казался невозмутимым. - Ну... не знаю. Спрашивал в Малдуне. Толковал с разными людьми. В это время года выбор невелик. Слишком мало экипажей, готовых лететь, да и кораблей негусто. Это был обычный для Дядунки уклончивый ответ, но доктора Эйлин он вполне удовлетворил. - Ну что ж, нам повезло. - Она со вздохом погрузилась в кресло и отхлебнула чаю. - Это хорошо. Я говорила с Молли, и она не слишком переживает, что не летит с нами. Ей и дома дел хватает. Но она говорит, что беспокоится за Джея. Я заверила ее, что он в надежных руках. Приятно все-таки знать, что это правда. 11 Мы уже готовы были отправляться, но тут возникло еще одно, последнее затруднение. На следующее утро, когда Дэнни Шейкера не было в Малдуне, доктор Эйлин попросила меня проводить ее на встречу с Томом Тулом. Когда же мы нашли его, она объявила, что с нами в космос полетят еще два человека. - Черта с два они полетят! - В отличие от Дэниела Шейкера Том Тул был космолетчиком, к каким я привык: костлявым, грубым и вспыльчивым. С доктором Эйлин он говорил высокомерно, упоров руки в бока. - Черта с два, еще как полетят! - ответила она. - Они совершенно необходимы. - Для чего это необходимы? У "Кухулина" полностью укомплектованный экипаж. - Необходимы в качестве моих помощников. - В первый раз слышу об этом. Мы не можем добавлять новых пассажиров. - Не вижу, почему бы и нет. Я заплатила, мистер Тул, за провиант, достаточный для облета всех Сорока Миров. - Я говорю не о провианте. - Тогда о чем же? Том Тул отвернулся от доктора Эйлин. Я видел его лицо: на нем было непередаваемое выражение, будто ему стало дурно. - Я не могу сделать этого. Мы и так внесли кучу изменений. Что это за люди? - Если вы не скажете о них капитану Шейкеру, мне нет смысла говорить вам. Это ученые из университета в Белфасте. Оба - мужчины, если вас беспокоит именно это. - А, ученые! - Том Тул произнес это слово так, словно сплюнул. Впрочем, лицо его снова приняло обычное выражение. - Мертвый груз. - Это ваша точка зрения. Я считаю иначе. Они смотрели друг на друга в упор. Я видел, что доктор Эйлин и Том Тул - два абсолютно несовместимых характера. Вода и огонь. - Я скажу шефу, что вы хотите поговорить с ним об этом. Если он согласится с вами - все в порядке. И пожалуйста, постарайтесь, чтобы это был последний сюрприз. Он повернулся и, не сказав больше ни слова, вышел. Но выражение беспокойства на его лице не шло у меня из головы. Чего он боялся? Того, что Дэнни Шейкер разозлится на него за эту весть? - Доктор Эйлин, - спросил я. - Если человек потерял в результате несчастного случая руку, есть ли способ отрастить ее обратно? Она уставилась на меня. - Джей, если бы существовал приз за самый странный вопрос, ты бы шутя занял первое место. О чем это ты? Я чувствовал себя полнейшим идиотом, но отступления не было. Я рассказал все о Пэдди Эндертоне и о том, что он говорил про Дэна и Стена. Про безрукого и безногого. - И Том Тул был до смерти напуган, - добавил я. - Так, словно он боится Дэнни Шейкера. - Не путай страх с уважением, Джей. Ты должен быть благодарен судьбе за то, что у нас есть капитан, которого команда принимает всерьез. И есть старое правило, не только в космосе, но и везде: никто не хочет оказаться тем, кто принесет боссу плохую новость. Я прекрасно понимаю, что Шейкер не обрадуется новым пассажирам. - И все-таки: может оторванная рука или нога вырасти снова? - При том уровне медицины, что мы имеем на Эрине или в Сорока Мирах - нет, не может. Возможно, до Изоляции мы и умели делать это. Во всяком случае если это искусство и существовало, то теперь утрачено. Мы умеем сращивать разорванные нервные волокна, мышечную ткань, мы можем пришить оторванную фалангу или даже палец, даже конечность. Но регенерировать - отращивать заново - не умеем. Сам того не зная, я задал неверный вопрос. Я сделал еще одну попытку. - Но если у кого-то есть доступ на Базу Сверхскорости, может быть, там... - Пошевели извилинами, Джей. Если бы кто-то побывал на этой Базе, он знал бы, где она находится. Значит, ему не надо было допытываться этого от Пэдди Эндертона. И незачем переворачивать вверх дном дом твоей матери. Кстати, я не хочу, чтобы ты говорил с кем-нибудь о местонахождении Пэддиной Удачи. Мне не хотелось бы оказаться там только для того, чтобы узнать, что нас кто-то обогнал. Если мое предположение, что Дэн, безрукая половина двух-Полулюдей отрастил себе конечности, было совершенно бестолковым, то боязнь доктора Эйлин опоздать к Пэддиной Удаче показалась мне еще большей чепухой. Насколько было известно, мы одни-единственные во всем Малдуне готовились к зимнему путешествию. Однако доктор хотя бы отчасти развеяла мои сомнения насчет Дэнни Шейкера. Окончательно развеял их он сам, заглянув к нам во второй половине дня. Наш старт с Эрина был назначен на вечер. Ученые доктора Эйлин появились несколькими часами раньше; багажа при них было еще меньше, чем в моем рюкзачке. ("Они же теоретики, Джей", - сказала мне доктор Эйлин, словно этим все объяснялось.) До тех пор мне не доводилось видеть настоящих ученых, так что я рассматривал их с интересом. Они были очень непохожи друг на друга. Уолтер Гамильтон был высок, светловолос, с выступающим брюшком, длинной-предлинной шеей и маленькой жидкой бородкой, казавшейся приклеенной. Лицо его было бледным, нездоровым и с таким количеством прыщей, будто его ни разу не касались солнечные лучи Будь у меня такое лицо, я бы покончил с собой немедля. Но Уолтер Гамильтон казался вполне довольным собой. Джеймс Свифт, напротив, обладал огненно-рыжей гривой, в сравнении с которой рыжая шевелюра Тома Тула казалась тусклой подделкой. Худой, невысокий, гладко выбритый; глянешь со стороны - сущий мальчишка. Зато такого количества морщин на лбу я еще ни у кого не видел. Из-за них он, по-моему, старше-то и выглядел. В тот момент мне показалось, что ни один из них и двух секунд не продержится против кого-то вроде Тома Тула. Позже я узнал, что когда Джеймс Свифт разозлится - а это случалось не так уж и редко - ему ничего не страшно. Возможно, Дэнни Шейкер думал так же, как я. Во всяком случае, входя, он удостоил их лишь мимолетным взглядом, а сам направился прямо к доктору Эйлин и молча остановился перед ней. Том Тул говорит, вы хотите взять еще нескольких пассажиров. - Хочу. Двоих. - Она повернулась представить своих спутников. - Доктор Гамильтон, доктор Свифт, это капитан Шейкер. Как видите, капитан, ни один из них не похож на вооруженного бандита или угонщика кораблей. Я не понимаю, почему мистер Тул так противится их отлету с нами. - Его вполне можно понять. - Дэнни Шейкер вопросительно посмотрел на свободное кресло и, дождавшись, пока доктор Эйлин кивнет в знак согласия, уселся в него. - Том Тул - надежный, опытный звездолетчик. Мы провели с ним вместе не один рейс. Но таких еще не было. Позвольте я скажу вам, что нас беспокоит, - он постучал по столу указательным пальцем. - Во-первых, на борту у нас женщина. Вы. - Старая женщина, капитан. Не склонная к ребячеству и далеко уже не в том возрасте, чтобы из-за нее ссорились мужчины. - Согласен. - Шейкер не пытался спорить. - В противном случае и речи не было бы о вашем участии в рейсе. Я беру вас, но так или иначе отклонение от привычного распорядка не может не беспокоить Тома Тула. И остальным членам экипажа это понравится никак не больше, чем ему. Но не это главное, что волнует Тома Тула - и меня тоже. Позвольте мне продолжить. Второе, - второй удар пальцем по крышке стола, - это тот факт, что мне неизвестно, куда мы направляемся, и я не могу объяснить это ни Тому, ни остальной команде. - Я уже говорила вам. Если команда узнает это до того, как мы будем в космосе, могут узнать и другие. Цель полета будет сообщена вам, как только мы окажемся на борту "Кухулина" и стартуем с орбиты. Даю вам слово. - Я принимаю его. И все же это никак не объясняет, почему вы так заботитесь о секретности. И это заставляет меня перейти к третьему пункту. Члены экипажа еще не поднялись на борт, но среди них уже ходят слухи, будто мы отправляемся в Лабиринт за несметными сокровищами. Не знаю, какой у меня был вид на самом деле, но мне казалось, что щеки мои пылают. Несметные сокровища - Пэддина Удача. Но как они узнали об этом? Доктор Эйлин даже не моргнула. - Я не знаю, какое "сокровище" надеется найти ваша команда, но могу сказать одно: я удивлюсь, если в этом рейсе мы найдем что-то представляющее ценность для обычного космолетчика. - Не знаю, какого космолетчика вы считаете "обычным". Я только довожу до вашего сведения то, что думает моя команда. А то, что волнует экипаж, волнует и меня - и должно бы волновать вас. От неспокойного экипажа немного толка, более того, это просто опасно. Дэнни сделал паузу. - Ладно. Теперь четвертое и последнее: сегодня утром вы огорошили Тома Тула еще одной новостью. Вы хотите взять с собой этих джентльменов, - улыбка Шейкера намекала Джеймсу Свифту и Уолтеру Гамильтону, что лично против них он ничего не имеет, - не сказав нам ни слова о том, кто они такие. Это весьма удачная возможность дать команде повод для кривотолков. - Я не предупреждала об этом, поскольку не думала, что вас и вашу команду это может как-то интересовать. Но я постараюсь прямо сейчас прояснить ситуацию. - Доктор Эйлин обернулась к ученым. - Доктор Свифт, будьте так добры, расскажите капитану Шейкеру, кто вы и чем занимаетесь. Я-то знал привычки Эйлин Ксавье всю свою сознательную жизнь, поэтому то, что она сделала, меня не особенно удивило. Зато для Джеймса Свифта, оказавшегося в центре внимания, это было полной неожиданностью. Он посмотрел на Дэнни Шейкера, повернувшись при этом ко мне в профиль, и я заметил, как он краснеет начиная с кончиков ушей. - Я... э-э... я Джеймс Свифт, - он укоризненно посмотрел на доктора Эйлин и ссутулился. - Я профессор физического факультета университета в Белфасте. - И чем вы занимаетесь? - повторила вопрос доктор Эйлин, когда он нерешительно замолчал. - Вы преподаете? - В основном, нет. Я занят разработками в области концентрированных свободных полей. И нарушений пространственно-временного континуума. На этот раз подсказка пришла со стороны Дэнни Шейкера, усмехнувшегося и сокрушенно покачавшего головой: - Пожалуйста, еще раз, профессор. И если можно, словами попроще. - Я специализируюсь в теории полей. Классических полей, а также квантовых. - Джеймс Свифт задрал голову, нацелив нос в Дэнни Шейкера. - В особенности меня интересует квантовая теория гравитации. Результатом этих теоретических изысканий является ряд моделей, которые предлагают различные возможные структуры пространства-времени. Все они полностью ковариантны, даже при квантовой свертке по трем индексам. Но ни одна из них не испытывалась на деле, поскольку даже с использованием чрезвычайно высоких энергий реальные расстояния оказываются слишком малы. Вот почему все это остается пока теорией, пусть и многообещающей. Он собирался продолжать, но перевел дух, что дало доктору Эйлин возможность вмешаться. - Прервитесь на минутку, профессор. Капитан, вы удовлетворены? Мне слова Джеймса Свифта показались совершеннейшей абракадаброй. По виду Дэнни Шейкера можно было утверждать, что и его они привели в изрядное замешательство. Вслух же он только сказал: - Очень хорошо, доктор Ксавье. Я не буду пересказывать это моей команде. Если они захотят - в чем лично я сомневаюсь, - они могут получить интересующую их информацию непосредственно от доктора Свифта. Но _д_в_о_е ученых... Эйлин Ксавье кивнула. - Сейчас. Доктор Гамильтон, не будете ли вы так добры... У второго человека было время подготовиться. Он кивнул и заговорил громким лекторским тоном: - Меня зовут Уолтер Гамильтон. Я тоже работаю в университете Белфаста. У меня есть ученые степени по физике, биологии и теории информации, однако последние семь лет я специализируюсь на истории науки. В частности, меня интересует период, непосредственно следовавший за Изоляцией. Он сделал эффектную паузу, достаточную для того, чтобы показаться мне напыщенным попугаем, каковым, впрочем, он и был. - Вы можете посчитать это чисто научным интересом, - продолжал он, - но на деле эти исследования имеют большую практическую ценность. Последовавший за Изоляцией упадок цивилизации Эрина был настолько серьезным, что огромное количество научных и технических знаний оказалось утраченными. Утраченным и не восстановленным вновь. Я пытаюсь, насколько позволяют мои силы, сократить этот пробел, имея конечной целью воссоздать все, что мы знали когда-то. За последние несколько дней я слышал разговоров об Изоляции больше, чем за всю предыдущую жизнь. Но, похоже, мало что из сказанного Уолтером Гамильтоном было неожиданностью для Дэнни Шейкера. Он кивнул. - Некоторые космолетчики бороздят Сорок Миров с теми же целями, профессор. Хотя если быть честным, надо признать, что в большинстве своем они интересуются лишь вещами, приносящими быстрый доход. Технология - это прекрасно, но легкие металлы - надежнее. - Дэнни Шейкер повернулся к доктору Эйлин. - Я убедился в том, что эти ученые действительно являются таковыми, в чем сомневался Том Тул. Однако у меня все еще нет ни малейшего понятия, зачем вы берете их с собой на борт "Кухулина". - Видите ли, я с трудом могу поверить в это. - Доктор Эйлин посмотрела на Дэнни Шейкера в упор. - Если только я не переоценила вас, капитан, вы отлично понимаете, что я имею в виду. Но я не стану распространяться на эту тему до тех пор, пока мы не отправимся в путь. Реакция Шейкера показалась мне очень странной. Собственно говоря, он не ответил, только тряхнул головой, вздохнул и произнес: - Слава Богу, что вы не член моей команды. - Слава Богу, нет, - согласилась доктор, и они с Дэнни Шейкером неожиданно улыбнулись друг другу. - Значит, так, - произнес Шейкер. Потом он посмотрел на меня и подмигнул. - Еще три часа, Джей. Всего три часа, и ты будешь на борту челнока и полетишь в космос. С ума сойти! Впервые в жизни я понял, что можно слышать весь разговор с первой минуты до последней, каждое его слово, и в конце концов остаться без малейшего понятия о том, что, собственно, произошло. 12 На борту взлетевшего челнока нас было шестеро: доктор Эйлин, Дэнни Шейкер, Дункан Уэст, Уолтер Гамильтон, Джеймс Свифт и я. Мать специально приехала попрощаться со мной. К моему великому огорчению, не обошлось без объятий и поцелуев - и это на глазах почти у всех. Хорошо хоть Дэнни Шейкер скрылся в корабле еще до ее приезда, а то бы я совсем провалился сквозь землю. Том Тул оставался в Малдуне с тем, чтобы доставить на орбиту остальных членов экипажа, как только они соберутся в космопорту. Он сказал, что они появятся на следующий день, а пока наслаждаются последними часами дома. Тогда я не увидел в этом ничего необычного. Мне никогда не приходило в голову, что ночной старт окажется ничуть не похожим на дневной. Но именно так и случилось. Во-первых, мощное ускорение прижало меня к креслу - это никак не походило на плавный подъем накануне. Во-вторых, днем яркий солнечный свет делал невидимым все остальное. Зато ночью, когда под нами были только темное озеро и темные леса, ничто не мешало увидеть как ионизация окутывает нижнюю часть нашего корабля фиолетовым пламенем. И вся эта энергия бушевала прямо у меня под ногами! За этой мыслью неминуемо следовала другая: что, если исходящий от стартовых решеток поток энергии, вдруг прервется? Челночные корабли не приспособлены для самостоятельного полета. Мы просто камнем рухнем на землю. Похоже, эти мысли пришли в голову не только мне одному. Остальные пассажиры - даже доктор Эйлин и дядя Дункан, которого обыкновенно ничего не боялся - сидели, судорожно вцепившись в подлокотники и бросая беспокойные взгляды на обзорные экраны. Уолтер Гамильтон и Джеймс Свифт - так те и вовсе окаменели. Интересно, что такого посулила им доктор Эйлин, чтобы они отважились отправиться в космос? Один Дэнни Шейкер невозмутимо восседал за пультом управления. Он не касался клавиш и, увидев мой взгляд, незаметно кивнул головой в сторону моих спутников и подмигнул. "Сухопутные крысы! - говорил его взгляд. - Только посмотри на них!" Это было как раз то, в чем я нуждался. Я перестал думать о смерти и падении, зато начал замечать, что происходит вокруг. На экранах нижней полусферы не было больше ничего, кроме бледно-фиолетового свечения ионизированных газов, зато другие экраны показывали, что делается перед кораблем и по сторонам. Мы поднялись уже на несколько миль и были теперь в разреженных слоях атмосферы. Я успел заметить знакомые звезды, только они сияли ярче, чем я привык видеть с земли. Затем они исчезли, а экраны наполнились ослепительным светом. Дэнни Шейкер снова повернулся ко мне, но я уже понял, что происходит, и заговорил первым: - Восход! Он кивнул. Это и в самом деле был восход или, вернее, закат наоборот. Мы поднялись на такую высоту, что Мэйвин снова стал виден на западном небосклоне, не скрытый более поверхностью Эрина. До меня в первый раз дошло, что в космосе солнце не заходит никогда: космолетчик может радоваться бесконечному дню. Впрочем, так высоко мы еще не забрались. Под воздействием импульса стартовой решетки корабль начал отклоняться от вертикали к востоку, набирая скорость для выхода на орбиту. Спустя несколько минут Мэйвин снова скользнул за горизонт, и мы опять оказались в темноте. Меня ждал еще один сюрприз. Дэнни Шейкер говорил, что мы летим на Верхнюю базу, висящую на стационарной орбите высоко над Малдуном. Я был уверен, что челнок просто будет подниматься все выше и выше, пока мы не окажемся на базе. Вместо этого оказалось, что мы должны сделать еще несколько витков, увидеть еще несколько коротких, сменяющих друг друга дней и ночей, прежде чем доберемся до причальных доков космической гавани. По мере подъема я с возрастающим интересом вглядывался в экраны, показывающие поверхность Эрина. Где же огромные города, о которых мне говорили в школе? На поверхности планеты не было видно ни темных пятен, ни огней. С этой высоты Эрин казался девственной планетой, на которую еще не ступала нога человека. И еще с одним ощущением пришлось нам познакомиться, и оно всем нам - сухопутным крысам - пришлось не по вкусу. Челнок двигался быстрее и быстрее, подгоняемый импульсами расположенных по экватору Эрина решеток. Но несмотря на это ускорение, притяжение Эрина ощущалось все слабее и слабее. Я почувствовал, как меня приподнимает над креслом - хорошо, что перед взлетом я пристегнулся. Но желудок-то мой вовсе не был пристегнут! Он плавал свободно и готов был совершить черт-то что. Все обошлось, так как с разрешения доктора Эйлин Дэнни Шейкер раздал нам таблетки от морской болезни. И все же ощущения были не из приятных, во всяком случае для меня. Только неделю спустя мой желудок вполне освоился с невесомостью, и неожиданные приступы головокружения и тошноты прошли окончательно. Но до этого было еще далеко. Как выяснилось, кое-кому из моих спутников пришлось гораздо хуже, чем мне. Со стороны кресел дяди Дункана и Уолтера Гамильтона доносились омерзительные звуки, и Дэнни Шейкеру пришлось вежливо напомнить: - В контейнер. Прямо перед вами. Судя по всему таблетки им не помогли. Я сложил руки на животе, вцепился в ремни и заставил себя не смотреть на остальных. С твердым намерением не осрамиться я уставился на экран, показывавший пространство перед челноком. Казалось, прошли дни, прежде чем прямо по курсу показалась громада Верхней базы. К этому времени худшее было позади. Когда мы вплыли в огромный причальный док, и герметичные створки ворот закрылись за нами, даже Уолтер Гамильтон и дядя Дункан (хоть цвет их лиц и оставлял желать лучшего) оказались в состоянии отстегнуться и выплыть из челнока. Двое техников с Базы подхватили их и доставили в отсек, где поддерживалась гравитация - слабее, чем на Эрине, но достаточная, чтобы исключить ощущение свободного падения. Доктор Эйлин и Дэнни Шейкер последовали за ними, оставив меня наедине с Джеймсом Свифтом. Мы сидели, держась за животы и жалобно глядя друг на друга. - Ну? - спросил он наконец. Его лицо было бледнее бледного, что составляло странный контраст с огненной шевелюрой. В первый раз он перестал выглядеть как обиженный на весь белый свет человек. - Не то чтобы очень, - выдавил я из себя, - но лучше, чем пару минут назад. - Я тоже. Бедняга Уолтер. Знаешь, он ведь так не хотел лететь. Ему куда приятней было бы сидеть у себя в библиотеке. Но доктор Ксавье и его уломала. - Ума не приложу, зачем вы летите? - задал я вопрос, с самого начала вертевшийся у меня на языке. - Вы ни капельки не похожи на космолетчика. - А с чего это я должен быть похож на космолетчика? - Он свирепо посмотрел на меня, и его лицо слегка порозовело. Я понял, что недомогание, да и что угодно другое не существует для него, когда он сердится. - Ты лучше на себя посмотри. Тебе сколько лет? - Шестнадцать. - Так я и думал. Совсем мальчишка. Ты-то сам что делаешь здесь? Я оказался в затруднительном положении: врать я не умею, а правду говорить тоже нельзя. Пришлось выворачиваться: - Это что-то вроде стажировки. Я хочу быть космолетчиком, когда вырасту. Последнее, в общем-то, было недалеко от истины, и Джеймса Свифта такой ответ удовлетворил. Он слегка успокоился. - Я и сам думал так, когда был в твоем возрасте. Ничего, вот пообщаешься с настоящими космолетчиками, еще передумаешь. Я видел их больше, чем он мог ожидать, но спорить с ним не хотел, тем более что могло всплыть имя Пэдди Эндертона. На всякий случай я сменил тему разговора. - Доктор Свифт, я все-таки не понимаю, что вы собираетесь здесь делать. - Зови меня просто Джим. Мы все-таки не в университете, и нам предстоит провести вместе довольно долгое время. - Он протянул мне руку (чего при первой встрече делать не стал), и я, не раздумывая, пожал ее. - Поосторожнее в общении с Уолтером, - предупредил он. - Называй его только "доктор Гамильтон". Он весьма гордится своим званием, хотя как ученому ему до меня далеко. Но почему тебе неясно, что я делаю? Разве ты не слышал, что я говорил сегодня днем? "С тобой я тоже буду осторожен", - подумал я, а вслух произнес: - Я слышал. Но не понял ничего. И капитан Шейкер тоже. Мы, не сговариваясь, посмотрели на дверь. Что-то Дэнни Шейкер и остальные задерживались. До их возвращения нам ничего не оставалось делать, как ждать. - Вы говорили еще, что не преподаете, - добавил я. - Никогда не слышал о профессоре, который не преподает. - Ну... у меня... так сказать, разногласия. По поводу того, как себя вести с идиотами-студентами. - Он посмотрел куда-то в сторону. - Наверное, я слишком привык работать со специалистами. Останови меня, когда я начну говорить непонятно. Ты знаешь, что такое атомы? А электроны? - Разумеется! Пусть мне всего шестнадцать, но я не недоумок. - Извини. Ладно, законы, по которым живут и движутся атомы, отличаются от таких же законов для больших частиц. Переход из одного состояния в другое или превращения энергии происходят скачками. - Это я тоже знаю. Они называются квантами. - Верно. Ты и то знаешь больше, чем многие олухи, поступающие в университет. Принимают даже таких, что не знают вообще ничего. - Взгляд его сделался еще печальнее, а лицо малость порозовело. - Как бы то ни было, "квант" означает "часть", значит, мы признаем, что энергия и состояния атомов имеют квантовый характер. Но этот же характер имеют и другие явления. Энергия переносится из одного места в другое тем, что мы называем "полями" и эти поля тоже имеют квантовый характер - то, что мы называем "квантовым характером второго порядка". И главное, само пространство имеет этот характер, то есть налицо квантовая природа третьего порядка. - Погодите. Я что-то не совсем понимаю. Вы говорите "пространство". То есть космос? Как тот, что вокруг нас? - Я оглянулся, но поскольку мы были внутри базы, не увидел ничего кроме стен. - И космос тоже квантован. - Но космос... он же пуст. В нем ничего нет. - Ты так думаешь? - Джим Свифт наморщил лоб. - Да, когда я слушаю себя со стороны, то почти согласен с тобой. Пустой космос пуст. Нужно другое слово. Давай назовем это не пустотой, а вакуумом. И тогда, если ты внимательно изучишь теорию, ты обнаружишь, что даже вакуум, в котором нет материальных частиц, не совсем пуст. Он обладает энергией, называемой энергией вакуума. И если ты сможешь овладеть этой энергией и правильно ее использовать, ты можешь добиться очень многого. Например, преобразовывать ее в движение. И движение это будет очень быстрым - от точки к точке квантованного космоса. - И вы это в самом деле можете сделать? - Ну... пока нет. Я только изучаю это у себя в университете. Это моя специальность. И мне кажется, в этой области я соображаю лучше, чем кто бы то ни было. Когда он говорил о чем-нибудь постороннем, не связанном с его работой (если он, конечно, не терял при этом терпения), голос его был совсем другим: спокойным, мягким. Но сейчас, когда он просвещал меня, в нем звучала странная смесь самодовольства и бахвальства. - Я верю, - продолжал он, - что было время, до Изоляции, когда люди владели энергией вакуума. И они использовали квантовую свертку третьей степени для космических полетов. Полетов быстрее света. Перемещения квантов не занимают времени. - Сверхскорость! - выпалил я и тут же подумал, что доктору Эйлин, несмотря на установленный ею же режим секретности, наверняка пришлось что-то им рассказать. - Вот именно. И если это так, остается еще один вопрос: что случилось? Почему перестали прилетать корабли? Уолтер немного не от мира сего и изрядный сноб в придачу, но свой предмет знает очень хорошо. И он утверждает, что согласно дошедшим до нас документам все произошло в одночасье. Эрин был брошен на произвол судьбы, и хорошо еще, что нам удалось хоть как-то выжить. Космолетчики порой рассказывают о странных объектах и явлениях в Сорока Мирах, например, об аномалии Люмнича. Но эта информация оставляет больше вопросов, чем ответов. Как знать, может быть, наше путешествие будет отличаться в лучшую сторону? Теперь я понимал, почему Эйлин Ксавье хотела, чтобы Джим Свифт и Уолтер Гамильтон летели с нами. Но как много она им рассказала? Впрочем, с ответом на этот вопрос пришлось обождать - в комнату вплыл Дэнни Шейкер. - Вашим спутникам полегчало, - сообщил он Джиму Свифту. - Как вы сами? - Со мной все в порядке. Где Уолтер? Мне бы хотелось поговорить с ним. - Ступайте за мной. - Дэнни Шейкер повернулся и выплыл обратно в дверь. Джим Свифт неуклюже последовал за ним. К передвижению в невесомости надо было еще привыкнуть. Поскольку ничего другого не оставалось, я двинулся следом, отталкиваясь от стен и пола и на ходу соображая, как это надо делать. Коридор, по которому мы двигались, был длинным, прямым, лишенным всяких деталей, однако через три-четыре десятка метров у меня появилось слабое, но вполне различимое ощущение верха-низа. Ноги мои, только что едва касавшиеся пола, начали потихоньку притягиваться к нему. Ощущение собственного веса постепенно усиливалось. Коридор закончился дверью в большую круглую комнату. Она напомнила мне палату в Толтунской больнице - неуютную, слишком жарко натопленную, уставленную казенного вида койками. На одной из них сидел Уолтер Гамильтон; цвет его лица заметно улучшился со времени, когда я в последний раз его видел. Ни доктора Эйлин, ни дяди Дункана не было видно. - Кухонные автоматы там. - Шейкер мотнул головой в сторону большой раздвижной двери. - Вы голодны? Уолтер Гамильтон сложил руки на животе с видом человека, до крайности расстроенного самой идеей принятия пищи. Джим Свифт тоже покачал головой и опустился на соседнюю с ним койку. - Джей? Я бы и сам не поверил в это, но, хотя мой желудок и порывался время от времени выпрыгнуть наружу, я вдруг ощутил изрядный голод. Я кивнул. - Так я и знал. Пошли. - Он первым направился к двери, скользнувшей при нашем приближении в сторону. - У тебя здоровый организм, Джей. Из тебя выйдет хороший космолетчик. Слова, греющие душу! Однако я никак не мог отделаться от воспоминаний о Пэдди Эндертоне - дышавшем перегаром, придвинувшем свое немытое, потное лицо вплотную к моему: "Ты будешь лучшим космолетчиком, что стартовал когда-либо с Эрина". И все же между двумя этими людьми была большая разница: неуклюжий грубиян Эндертон и грациозный денди Шейкер. Я невольно начинал подражать точным движениям, с которыми он передвигался при ослабленном тяготении. Мы подошли к автоматам, и Дэнни Шейкер показал мне, как ими пользоваться - выбирать блюда по своему вкусу. Сама пища неожиданно разочаровала меня. Нет, она была вполне съедобна, но почему-то мне казалось раньше, что космическая пища должна отличаться от той, что мы едим внизу, на Эрине. На деле она оказалась точно такой же. Как объяснил мне Шейкер, каждый кусок, что я - или кто угодно другой - проглочу в космосе, доставлен с Эрина. Единственным исключением была соль. Основные запасы ее были на Слито - четвертой луне Антрима - и ее тоннами отправляли оттуда на Эрин. - Нам еще повезло, что мы можем летать на Слито и добывать ее там, - сказал Шейкер. - Ведь на Эрине соли слишком мало. Соль - это хлорид натрия, а натрий слишком редкий в этой системе элемент. - Я не люблю соли. - Возможно. Но жить без нее не смог бы. И если бы мы не летали в космос, думаю, на планете не осталось бы ни души. Над этим стоило поразмыслить. Там, внизу, люди считали: то, что привозят на Эрин с Сорока Миров, приходится очень кстати, но не так уж необходимо. И тут я слышу, что Эрин не смог бы существовать без космолетчиков. - Поторопитесь. - Дэнни Шейкер наблюдал за тем, как я ем, хотя сам интереса к еде не проявлял. - У нас впереди еще куча дел. - Я думал, мы готовы к отлету. - Мы готовы. Том Тул и остальная часть экипажа, должно быть, уже стартовали с Эрина. Они прибудут на "Кухулин" вместе с доктором Ксавье. Но мы летим надолго, и я должен еще раз проверить, все ли припасено и погружено, готов ли сам корабль к полету. Тогда если в глубоком космосе что-нибудь случится, я буду винить только себя и никого другого. Мне не терпелось увидеть "Кухулин" с той минуты, когда я впервые услышал это название. Но прежде чем моя мечта осуществилась, мне предстояло пройти еще одно испытание. Только небольшая часть Верхней базы была герметизирована. Все остальное, включая подходы к межпланетным кораблям, находилось в безвоздушном пространстве. С помощью Шейкера я облачился в скафандр и проверил тридцать шесть контрольных позиций - в последующие несколько недель это настолько вошло у меня в привычку, что проделывалось автоматически: воздух, два фильтра, обогрев, герметичность, температура, связь, питание, удаление отходов (двойное), медикаменты, давление (три позиции), сопла для маневрирования (два), разъемы (тринадцать), замки (четыре), контрольные табло (три). Еще две минуты пришлось ждать, пока насосы откачают воздух из шлюзовой камеры. Я видел, как цифры на табло наружного давления быстро приближаются к нулю. Еще немного - и от космического вакуума меня отделяла только тонкая оболочка скафандра. И снова мне на помощь пришел Дэнни Шейкер. Он вел себя так, словно в том, что мы делали, не было ничего особенного. - Если тебя что-то беспокоит во время сброса давления в шлюзовой камере, - как бы невзначай произнес он, - нужно нажать кнопку "отказ" вот здесь, на стене. Шлюзовая камера заполнится воздухом за пять секунд. Ладно, пошли. Прежде чем я сообразил, что происходит, он ухватил меня за рукав скафандра и потащил из шлюза. Я думал, мы сразу попадем в открытый космос - и снова не угадал. Мы были в коридоре, ничем не отличавшимся от того, по которому попали в шлюз. За малым исключением: воздух в нем отсутствовал, и температура снаружи была на сотню градусов ниже нуля. Последним сюрпризом стал сам "Кухулин". Он покоился в огромном открытом ангаре, удерживаемый на месте электромагнитами. По форме он не напоминал ни перевернутую чашу челночного корабля, ни стройную иглу атмосферного флайера. Вместо этого я увидел перед собой длинную корявую палку с усеченным конусом на одном конце и маленькой сферой на другом. - Машинное отделение, грузовой отсек и жилая сфера, - послышался в моих наушниках голос Дэнни Шейкера. Корабль был гораздо больше, чем мне показалось на первый взгляд. На поверхности маленькой сферы обнаружились выпуклости и темные провалы - иллюминаторы и люки. - А где же место для груза? - удивился я. - Вы что, крепите его снаружи? Шейкер рассмеялся - смехом, знакомым мне еще по Эрину. - Иногда я жалею, что мы не можем крепить его там. Все, что ты видишь между конусом машинного отделения и жилой сферой - это эластичная мембрана, собранная у жесткой оси-колонны. Когда "Кухулин" загружен полностью, он напоминает огромный надутый шар с маленькими наростами на противоположных сторонах. И пока распределишь груз для полета - можно рехнуться. Но я не думаю, что в этот раз ты с этим столкнешься. Мне стоило бы задуматься над тем, откуда он это знает. Ведь доктор Эйлин настаивала на том, что цель нашей экспедиции должна оставаться в тайне. Но я тогда об этом не подумал, а сразу ударился в расспросы: - А как вы приземляетесь? Здесь же нет места для отражателя. - Совершенно верно. "Кухулин" никогда не приземляется. Это корабль для глубокого космоса. - А как вы тогда грузитесь? - С помощью грузовых катеров. Видишь их? Теперь, когда он показал мне, я увидел. Каждый нарост на центральной части корабля представляя собой маленький кораблик, округлую скорлупку, лепящуюся к центральному стволу. - Но у них тоже нет отражателей. - А они им и не нужны. На большинстве Сорока Миров слабая гравитация. Исключение составляют Антрим и Тайрон, а на поверхность этих газовых гигантов мы никогда не садимся. На всех других планетах притяжение не превышает сотой доли притяжения Эрина. И это хорошо, ибо в противном случае доставка грузов с них была бы невозможна. Пока я задавал вопросы - а их у меня накопилась сотня, если не больше, - мы добрались до того, что Дэнни Шейкер называл "жилой сферой". С близкого расстояния было видно, что ее поверхность, издалека казавшаяся просто серой, была покрыта паутиной швов, царапин и вмятин. - Ничего удивительного, - сказал Дэнни Шейкер. - "Кухулин" ничем не отличается от других кораблей. Он стар. Стар и изранен. Он построен задолго до Изоляции и немало пережил. - Но почему мы не строим тогда новые? - Хороший вопрос. Мы вернемся к нему, когда у нас будет больше времени, идет? Его голос звучал совершенно естественно, но мне почему-то показалось, что он не хочет говорить со мной на эту тему, не обсудив ее предварительно с доктором Эйлин. Странное дело, с каждой милей, что мы удалялись от поверхности Эрина, у меня росло ощущение того, что баланс между жизнью на планете и жизнью в Сорока Мирах предельно неустойчив. Изоляция становилась все более реальным и ощутимым фактом, не туманным преданием, но вопросом жизни и смерти. Пока я жил с матерью на берегу озера Шилин, мир казался мне надежным и безопасным. И теперь я узнаю, что Эрин жив только благодаря тому, что созданные еще до Изоляции космические системы еще работают, хотя с годами ветшают все больше и больше. И интерьер "Кухулина", когда мы наконец вышли из входного шлюза и сняли скафандры, только подтверждал это. Помещения, где я впервые познакомился с экипажем, были чистыми и содержались в порядке. Но все здесь носило следы долгого использования. И, пожалуй, можно было добавить еще, что сама команда походила в этом отношении на корабль. Познакомившись на Эрине только с двумя членами экипажа, я не знал, чего мне ожидать от остальных. Капитан Шейкер и Том Тул были полной противоположностью друг другу: ширококостный хриплый спорщик Том Тул и спокойный, изящный Дэнни Шейкер. Остальные космолетчики оказались не менее разнообразными. - Это Патрик О'Рурк, - представил мне Шейкер первого из выстроившихся перед нами мужчин. - Патрик и Том Тул - мои правая и левая руки. Они обеспечивают порядок на корабле, пока меня здесь нет. Если что, Джей, обращайся к ним. Так, это - Шин Вилгус, Коннор Брайан, Уильям Сэйндж, Дональд Радден, Алан Кирнен, Шимус Стерн, Дагал Лини, Джозеф Мунро... В основной состав экипажа кроме Пата О'Рурка и Тома Тула входило еще девять человек. После третьего я начал путаться в их именах, хотя некоторых - особо выдающихся - запомнил. Дональд Радден был так толст, что я не мог понять, как он только таскает свой вес (хотя, если подумать, в невесомости это должно быть, несомненно, легче, чем на Эрине). Шин Вилгус даже не притворялся, что рад встрече со мной, и все время бросал на меня злобные взгляды. Здороваясь, все они хрипели так же страшно, как покойный Пэдди Эндертон, но Роберт Дунан в этом отношении переплюнул всех. Каждый вдох заканчивался у него приступом кашля. Дэнни Шейкер был, похоже, единственным и неповторимым исключением: космолетчик со здоровыми легкими. Темноволосый гигант Патрик О'Рурк поразил мое воображение - я еще не видел таких огромных людей. Да и остальные ненамного уступали ему ростом. Том Тул, который поначалу показался мне таким высоким (дюйма на два выше дяди Дункана), оказался среди них чуть ли не самым низкорослым. И еще одна черта была у них общей, хоть я и не понимал, что бы это могло означать. Пожимая мне руку, каждый из них вглядывался в меня с неподдельным интересом. Это чувствовалось даже в Шине Вилгусе при всей его враждебности. Ко времени, когда я здоровался с последним, Рори О'Донованом, я начал подозревать, что все они увидели во мне что-то для них необычное. Может, как предположили два таких разных человека, как Пэдди Эндертон и Дэнни Шейкер, мне и впрямь уготована судьба великого космолетчика? Может, это как-то заметно, и они просто реагируют на это? Ответа на этот вопрос пока не было, но я все же решил изо всех сил стараться, чтобы это пророчество оправдалось. Когда Дэнни Шейкер спросил меня, не хочу ли я осмотреть вместе с ним корабль, я ухватился за эту возможность. И когда через восемь часов было объявлено, что все в порядке, и "Кухулин" выплыл из дока Верхней базы в открытый космос, навстречу Сорока Мирам, я уже ни капельки не боялся. Я не сомневался, что следующие месяц или два станут счастливейшими в моей жизни. 13 Только спустя сутки после старта "Кухулина" вещи и события начали укладываться в моей голове в отдаленное подобие порядка. Так много всего произошло со мной за такой короткий срок, что результатом был, по выражению доктора Эйлин, "переизбыток впечатлений". Сам я не знал, как это назвать. На меня обрушилось огромное количество всякой всячины, назначение которой я должен был для себя уяснить, а я с трудом узнавал предмет, виденный уже раз или два. Проблемы оставались, и было их немало. Ну например, еще до вылета с Верхней базы Дэнни Шейкер показал мне все уголки корабля. Мы побывали даже в машинном отделении в хвостовой части "Кухулина" - во время полета никто кроме самоубийцы не полезет туда - и в запутанных лабиринтах свернутого грузового отсека. Шейкер показал мне системы энергоснабжения, вентиляции, аварийные шлюзы, объяснил систему удаления мусора и уборки в жилых отсеках. Но только на следующий день, обходя все это снова с доктором Эйлин, я начал получать представление о том, что же это на самом деле. Мне впору было плакать. Доктор Эйлин знала, что я уже побывал везде на корабле, и, разумеется, задавала вопросы, но на добрую половину из них я ответить не мог. - Посмотри-ка сюда, - сказала она, когда мы шли по узенькому коридорчику где-то в зоне жилых помещений. - Почему эта каюта не такая, как все? Коридор был чист. Но одно из выходивших в него помещений, судя по покрывавшим все в нем толстым слоям пыли, не убиралось годами. Я в отчаянии тряхнул головой. Говорил ведь мне Шейкер что-то об этой каюте. Только что? Я вошел внутрь, нагнулся и снял со стены вентиляционную решетку. Вот это я сделал зря. Я был мгновенно окутан облаком пыли, которая не замедлила набиться мне в волосы, в глаза, в нос... Сам воздуховод был чист, я даже слышал, как в нем посвистывал воздушный поток. Я вспомнил, что Дэнни Шейкер рассказывал мне про вентиляционные каналы. Обычно они имели пару футов в диаметре и помимо прямого назначения служили путями передвижения роботов-уборщиков, а при аварии - еще и дополнительными переходами из одного отсека корабля в другой. Правда, ни то, ни другое не объясняло, почему роботы, так старательно убиравшие любую пылинку, начисто игнорировали эту каюту. Объяснения нам пришлось ждать до вечера, когда к нам пришел Дэнни Шейкер - объяснить, как просчитана траектория полета. Да, еще об одной вещи мне стоило упомянуть раньше. Но раз уж я не сделал этого вовремя, то, чем возиться, прокручивая запись назад, я лучше помещу ее здесь. Случилось это вчера - всего через час после старта с Верхней базы. Мы собирались ложиться спать - это была наша первая ночь в невесомости, - и когда к доктору Эйлин зашел Дэнни Шейкер. - Хочу напомнить вам ваше обещание, доктор, - сказал он. - Вы утверждали, что сообщите, куда мы направляемся, только после вылета с базы. - Вам не кажется, что вы могли бы сэкономить время на вопросах? - Голос у доктора Эйлин звучал скорее устало, чем раздраженно. - Я просто хочу сэкономить ваши деньги и ваше же время. Как только я узнаю, куда мы собираемся, я рассчитаю оптимальную траекторию перелета. В данный момент "Кухулин" вполне может двигаться в противоположном направлении. Судя по тому, что мне говорила доктор Эйлин, момент действительно был критический. Стоило ей рассказать Дэнни Шейкеру, куда мы направляемся, и скрывать всю остальную информацию больше не имело бы никакого смысла. Передать сообщение с одного корабля на другой проще простого, так что кто угодно смог бы успеть к Пэддиной Удаче раньше нас. С другой стороны, держать в тайне абсолютно все тоже нельзя. Доктор Эйлин понимала все это. Она кивнула и протянула Шейкеру сложенный листок бумаги: - Вот координаты. Положение на орбите дано по состоянию на сегодняшнюю полночь по стандартному времени Эрина. Шейкер развернул листок и с минуту молча изучал цифры. Потом сложил его, сунул в карман и без приглашения уселся напротив доктора Эйлин. - Это координаты чего-то в Лабиринте. - Лицо его было, как всегда, невозмутимо. - Знаете ли вы, что это означает? - Полагаю, да. Но, судя по тому, как вы задали вопрос, я, наверное, упустила из вида что-то важное. Вас что-то смущает? - Не более, чем при любом полете в Лабиринт. Но и не менее. - Но вы беретесь нас туда доставить? - Разумеется. Единственное - я не могу сделать этого _б_ы_с_т_р_о_. Что вы знаете о Лабиринте, доктор? - Это сотни тел различного размера. За исключением самых крупных, их орбиты недостаточно изучены. - Поменяйте сотни на миллионы, доктор, и вы будете ближе к истине. Лабиринт - это каша из камней от мелкой гальки и до планетоидов среднего размера. Каша, постоянно перемешиваемая гравитационными полями Антрима и Тайрона, так что карт на нее практически нет. Разумеется, там можно ходить на корабле. Но если только вы не хотите врезаться в булыжник весом в тысячу тонн на скорости несколько миль в секунду, вам лучше не л_е_т_е_т_ь_ через Лабиринт, но _п_р_о_б_и_р_а_т_ь_с_я_ через него. Так что я доставлю вас туда, но не сразу. - Сколько это займет времени? - Не знаю. - Дэнни поднялся и похлопал себя по карману. - Мне надо скормить эти координаты штурманскому компьютеру: пусть рассчитает наилучшую траекторию подхода к этой точке. А там посмотрим. С Лабиринтом лучше быть поосторожнее, так что прилетел повозиться. Видите ли, я - трус; таким уж я уродился, да и опыт мой этому способствовал. Произнося это, он подмигнул мне, не оставляя сомнений в шутливости последних слов, и вышел. Теперь, спустя двадцать четыре часа, он вернулся к нам с маршрутом полета. Мы разместились вокруг стола; я оказался между доктором Эйлин и Уолтером Гамильтоном, а Джим Свифт и Дункан Уэст (с пустым креслом между ними) - напротив нас. - Вряд ли вам это особо понравится. - По обыкновению Шейкер сразу перешел к делу. - Мы вместе с Патом О Турком рассчитали траекторию, и оказалось, что самый безопасный маршрут к нужной вам точке обходит Лабиринт по широкой дуге. Он займет почти четыре недели. Вряд ли он прочел мысли доктора по ее взгляду, но я-то знал: планируя экспедицию, она рассчитывала вернуться домой гораздо быстрее. Но сейчас она лишь кивнула: - Безопасность, капитан, превыше всего. Кстати, ваш "Кухулин" - безопасный корабль? Эти слова, должно быть, озадачили Шейкера не меньше, чем мои глупые расспросы, но он тоже умел скрывать свои чувства. - Полагаю, что да, - ответил он. - В противном случае я бы на нем не летал. Я уже говорил вам, в космосе трусость - достоинство. Но с чего вдруг такой вопрос? - Мы с Джеем утром прогулялись по кораблю, и я увидела, что некоторые помещения находятся в беспорядке и не убираются, а это заставляет меня беспокоиться, в порядке ли главный компьютер. Шейкер вздохнул и уселся между дядей Дунканом и Джимом Свифтом. - Доктор Ксавье, я уверен в том, что "Кухулин" находится в работоспособном состоянии, по крайней мере сейчас. Но я не буду делать вид, что он новенький. Он эксплуатировался практически без перерывов сотни лет, так что все - от маршевых двигателей и до обслуживающего оборудования - сильно изношено, и в ряде случаев при поломках мы попросту не представляем, как их устранять. Я знаю, что отдельные части корабля почему-то не обслуживаются роботами-уборщиками, и я уверен, что причина этого - сбой программы центрального компьютера. Но у меня нет специалистов по программированию, способных выявить этот сбой и исправить программу. Не могу сказать, чтобы я все понял, но доктор Эйлин, похоже, была удовлетворена этим ответом. - Капитан Шейкер, - сказала она. - Вы очень терпеливы со мной. Однако вы так и не задали мне один простой вопрос: зачем мы отправляемся в Лабиринт? Мне кажется, вы заслужили ответ на этот вопрос. Не сомневаюсь, что Дэнни Шейкер понравился доктору Эйлин. Это было видно и по голосу, которым она к нему обращалась, и по легкой улыбке на лице. Я не удивлялся. Я и сам относился к нему так же. Он не походил ни на одного человека, из тех, кого мне приходилось встречать в Толтуне и ее окрестностях. - Позвольте мне самой начать с вопроса, - продолжала она. - Как вы, так и я, знаем, что Изоляция действительно имеет место и что до нее существовало межзвездное сообщение. Издалека, с планет других звездных систем на Эрин прибывали люди и грузы. Как вы и ваша команда считаете, почему все это прекратилось? - Я и моя команда? Честно говоря, доктор, не думаю, чтобы кто-то еще на борту потратил хоть две минуты в год на обдумывание этого вопроса. Кроме меня конечно. Я думаю, что где-то вдалеке от Мэйвина что-то случилось, и все корабли были вызваны на помощь. И погибли все до одного. Возможно, это была великая космическая битва, хотя скорее это был какой-то чудовищный природный катаклизм. Возможно, весь межзвездный флот испарился при вспышке сверхновой. Возможно, все они попали в ловушку черной дыры и до сих пор находятся там. Мы этого не знаем. И я согласен с моей командой: без достоверной информации все эти и другие такие же предположения остаются лишь пустой игрой. - Согласна целиком и полностью. Но что, по-вашему, случилось с другими мирами, с системами, которые объединялись Сверхскоростью? Дэнни Шейкер наморщил лоб и начал сквозь тонкую ткань рукавов массировать бицепсы. - Об этом я как-то не задумывался. Я бывал в библиотеках в Скибберине и Миддлтауне. В хранилищах осталось не так много материалов, но и по имеющимся можно сделать вывод, что выживание далось Эрину нелегко. - Изо всех мнений, что я слышал на этот счет, это самое дельное. - Уолтер Гамильтон, если судить по цвету лица, еще не совсем привык к невесомости, но все же начал подавать признаки жизни. - Первое после Изоляции поколение выжило чудом. Если бы не налаженная система местного космического транспорта, доступ к минералам и легким металлам в Сорока Мирах... Он икнул, прижал руки к животу и вновь надолго замолчал. - Так что мы выжили... пока, - продолжил Дэниел Шейкер. - Но вы, - он повернулся к доктору Эйлин, - знаете, что успокаиваться рано. Документы говорят, что все люди, а также большинство нужных нам растений и животных попали на Эрин откуда-то еще. Мы чужие на этой планете. Она не идеальна для нас. Да, мы смогли выжить, но только благодаря тому, что добываем все нужное нам в Сорока Мирах. И все это держится на кораблях, которые нечем заменить, в то время как они с каждым годом изнашиваются все сильнее. Я знаю это по собственному опыту: каждый год на "Кухулине" что-то непоправимо выходит из строя. Но документы говорят и еще кое-что. Из всех освоенных людьми планет Эрин - самая похожая на _З_е_м_л_ю_, планету, с которой человечество родом. И я считаю - а я уже сказал, что не слишком задумывался над этим, - так вот, я считаю, что нам еще повезло. Мы выжили. Возможно, с десяток других планет тоже. - Он посмотрел в мою сторону, и на этот раз в его взгляде не было и намека на улыбку. - Но вот другие планеты... Да и что будет с грядущими поколениями на Эрине? - Я согласна с каждым вашим словом, - перебила его доктор Эйлин. Я думаю, она сделала это нарочно, из-за меня. - А теперь я объясню вам, почему нам нужно в Лабиринт. Я полагаю, что на планетоиде, координаты которого я вам передала, мы найдем предметы или сооружения, которые могут пролить свет на загадку Сверхскорости. - Предметы или сооружения? - Лицо Дэнни Шейкера вновь стало бесстрастным. - Какие же? - Не могу сказать, я и сама не знаю. Это может быть старая база, пустая и покинутая. Или целый корабль с исправным двигателем. Но я уверена, вы согласитесь со мной: абсолютно все, имеющее отношение к Сверхскорости, должно быть изучено. От этого зависит будущее Эрина. - Может быть, - Дэнни Шейкер встал из-за стола. - Благодарю вас за то, что поделились со мной информацией. - Вы заслужили это. И, разумеется, вольны передать то, что я сказала, вашей команде. Уголки рта Дэнни Шейкера дрогнули, и на лице его промелькнула усмешка: - Я обязательно сделаю это, доктор. Но буду с вами откровенен: я сомневаюсь, что это кого-то особенно заинтересует. Если, конечно, мы не найдем межпланетный корабль, способный заменить "Кухулин". Мои ребята - практичный народ, и я даже рад этому. Если бы мне пришлось выбирать между командой, умеющей поддерживать в рабочем состоянии систему удаления отходов, и командой, размышляющей о будущем цивилизации, я выбрал бы первую. Он собрался уходить, но тут Дункан Уэст, сидевший на протяжении всего разговора с отсутствующим видом, неожиданно заговорил: - Спорю, что это не так. - Что не так? - Доктор Эйлин посмотрела на него как на ожившую статую. Я хорошо понимал ее: дядя Дункан никогда не участвовал в дискуссиях о прошлом и будущем. - Это не сбой программы, - сказал он. - Готов поспорить, не это вызывает проблемы с роботами-уборщиками. Я не спец по компьютерам, но я не слыхал, чтобы программы позволяла роботам убирать одни помещения и не позволяли другие. - Но что тогда? - Дэнни Шейкер тоже посмотрел на Дункана так, словно не видел его раньше. - Не знаю. Я же сказал, что не разбираюсь в компьютерах. Дэнни Шейкер вначале скептически покачал головой, однако затем пожал плечами, словно говоря: "А что я, собственно теряю?" - Вы можете показать ему помещение, о котором идет речь? - спросил он у доктора Эйлин. - Наверное. Но лучше Джей. Дэнни Шейкер повернулся ко мне. - Джей? - Конечно найду! - Тогда идем. Я пошел впереди, и тут меня вдруг одолели сомнения. Да, я был там целых два раза, но мне уже пришлось столкнуться с тем, что невесомость плохо действует на мою память. Поэтому я облегченно вздохнул, когда, распахнув дверь, увидел за ней покрытые пылью стены и пол. Дядя Дункан вошел и с полминуты оглядывался с отсутствующим видом: - Как они попадают сюда - я имею в виду роботов-уборщиков? Дэнни Шейкер молча ткнул пальцем в маленькую створку у пола на дальней стене. Дядя Дункан, также не говоря ни слова, подошел к ней, оставляя на пыльном полу следы, и, опустившись на колени, осторожно отодвинул ее вбок. - Не заедает, - сообщил он. - Я уверен, что мы все проверили. Это наверняка компьютер. Но Дункан только мотнул головой, после чего просунул ее в проем. - Уборщики проходят мимо, - голос его звучал глухо. - Все по эту сторону люка выдраено до блеска. А это значит... Он вылез обратно и стал шарить рукой по периметру отверстия. Пару секунд спустя он хмыкнул, перекатился на спину, и голова его снова скрылась в люке. - Вот оно что! - Ты что-то нашел? - Мне было плохо видно, что он там делает. - Блокирующий контур. - Казалось, он что-то изо всех сил толкает обеими руками, голос его прерывался от натуги. - Видал я такие штуки. Дома. Ага, вот он, разрыв. Понимаешь, Джей, иногда люди не хотят, чтобы роботы-уборщики заходили к ним в комнату. Иногда им нужно заниматься чем-то, что не терпит вмешательства, или у них в комнате есть что-то особо хрупкое и ценное... Тогда у входа в такую комнату ставят блокирующий контур, который можно включать и выключать. Его ставят в месте, откуда робот попадает в помещение, и он дает роботу команду, запрещающую тому входить. В нормальном положении контур выключен, и комната убирается как обычно. Но если переключатель замкнет, как вот здесь, контур включен все время, и тогда... Он встал и попытался стряхнуть пыль. Волосы у него на затылке стали совсем серыми. Все вместе - с момента, когда мы вошли в комнату, и до того, как я снял с дяди Дункана последний клок пыли, - заняло не больше трех минут. Что до Шейкера, то на лицо его стоило посмотреть. - И часто вы так? - Я зарабатываю этим. Я имею в виду не роботов-уборщиков, а вообще любую механику. - А не хотите ли вы подзаработать по дороге до Лабиринта? Если вы не против, я прикажу Тому Тулу занести вас в судовой реестр. У нас на "Кухулине" сотня мелочей, требующих починки. - Звучит заманчиво. Хотя не обещаю. И пожалуйста, без всяких там компьютеров - я всего лишь жестянщик. Дункан, как всегда, оказался на высоте. Не думаю, чтобы ему так уж были нужны эти деньги, скорее, он просто любил забавляться с вещами. Так или иначе, с этой минуты он начал работать вместе с командой "Кухулина" так, словно занимался этим давным-давно. И каждый день они с Дэнни Шейкером встречались, чтобы обсудить положение дел с кораблем. Вот такой он был, дядя Дункан. Где бы он ни был, что бы ни творилось вокруг него, ему всегда удавалось без особого труда становиться нужным человеком. И как он только ухитрялся? 14 На следующий день каюта, где мы были накануне, была выдраена роботами до блеска. Я сам сходил проверить. Дункан со мной не пошел. Он знал и так. Он починил для Дэнни Шейкера еще несколько мелочей, но настоящая работа для него нашлась только через четыре дня. Рано утром (корабль продолжал жить по времени Эрина) к нам в каюту зашел Шейкер. - Я знаю, что некоторым из вас это не понравится, - начал он, - но нам придется повисеть пять-шесть часов в невесомости. У нас слегка разбалансировались двигатели, и это стоит нам времени и энергии. Мы хотим частично разобрать их и посмотреть, - он повернулся к Дункану, - и были бы очень рады вашему участию, - потом ко мне (я и так уже сгорал от нетерпения), - и твоему, Джей, тоже. Если хочешь, конечно. Ты вроде говорил, что тебе интересно посмотреть на двигатели поближе. Я очень хотел. Но пойти с ними сразу не мог, так как обещал помочь Джиму Свифту разобрать хлам в свободной каюте, служившей чем-то вроде кладовки. До сих пор он делил каюту с Уолтером Гамильтоном. Вообще-то они привыкли жить вдвоем, но в невесомости, как объяснил Джим, его компаньон в невесомости вдруг начал храпеть как бензопила. Двигатель выключился, когда разборка каюты была в полном разгаре, и наступившая невесомость заметно сбавила темп работы. Ни одна вещь не хотела оставаться на том месте, куда мы ее ставили! В общем, я отправился в машинное отделение только через сорок минут. По дороге я не удержался от того, чтобы посмотреть на грузовой катер, прицепившийся к центральному стволу - туннелю, что пронизывал весь грузовой отсек. Судя по пульту управления катером, пилотировать его было совсем несложно. Как знать, может быть когда-нибудь я и сам полечу на таком. Просить об этом Патрика О'Рурка - дело пустое, это было ясно. Уж слишком брезгливо смотрел он на меня с высоты своего роста, словно я был каким-то корабельным прихлебалой. А вот Дэнни Шейкер или Том Тул - те могли и позволить. Когда я добрался, наконец, до хвостового отсека, там было темно и жутко. Мне стало не по себе, хоть я и знал, что сейчас в отсеке поддерживается нормальное давление, а двигатели выключены. Я представлял, какая чудовищная энергия таится в них. Присутствие этой энергии ощущалось даже сейчас, отдаваясь странным привкусом во рту. Я вошел в первый отсек, и сначала мне показалось, что все здесь. Но тут же я оцепенел от ужаса: четыре фигуры, которые я увидел в полумраке, казались четырьмя безголовыми, безногими трупами! Работавшие в отсеке сняли куртки, и синие одежды парили в невесомости посреди помещения. Что-то (после я узнал, что это статическое электричество) раздувало грудь и рукава курток, словно в них кто-то был. Я перевел дыхание, обозвал себя мысленно трусливым идиотом и подошел поближе к двигателю. Разумеется, дожидаться меня не стали. Защитный кожух был снят, и дядя Дункан, Дэнни Шейкер и двое других членов экипажа - Джозеф Мунро и Роберт Дунан - копошились возле массивной конической камеры. Ноги их смешно торчали в разные стороны. Меня снова пробрала дрожь: что, если двигатель вдруг включится? Их головы мгновенно испарятся! Впрочем, их самих это нимало не беспокоило. - Готов поспорить, дело вот в этом блоке, - голос Дяди Дункана звучал странно, отдаваясь эхом от внутренней поверхности конуса. Его легко разобрать? - Без проблем, - это был Дэнни Шейкер. - Мне только нужны инструменты. В воздухе появилась рука и потянулась к висящему над полом поясу, на котором были закреплены отвертки, ключи и прочие железяки. - Я здесь, - сказал я. - Если надо, могу подавать инструменты. Скажите, какие именно? - Давай все. Нам могут понадобиться несколько разных. - Рука Дэнни Шейкера замерла в ожидании. Я сунул в нее пояс с инструментами и внезапно заметил, что его рукав порвался - должно быть о край люка. Рукав задрался, обнажив руку почти до плеча. И я с ужасом, перед которым все мои предыдущие страхи показались сущей ерундой, увидел отчетливую красную полоску шрама поперек бицепса, прямо посередине между локтем и плечом. Я пододвинулся, чтобы посмотреть, как далеко тянется шрам. Он опоясывал всю руку! Я провел в машинном отделении еще два часа, если верить тому, что Дункан сказал доктору Эйлин. Сам я не замечал уже, ни что они там делали, ни сколько времени прошло. Мои мысли были далеко, в спальне нашего дома, где трясущийся от страха и беспробудного пьянства Пэдди Эндертон с ужасом в глазах вспоминал безрукого Дана. Половину двух Полулюдей. Самую страшную, куда страшнее, чем брат его Стэн. Когда с работой было покончено, и они надели куртки, Дэнни Шейкер положил руку мне на плечо. - Шапки долой перед Дунканом Уэстом, Джей, - сказал он и обратился к Дункану: - Без вас нам ни за что бы не справиться. Не сомневаюсь, что меня передернуло от его прикосновения, но он не заметил этого, так как Джозеф Мунро в ответ на его слова раздраженно фыркнул. - Вот это ты зря, Джо, - повернулся к нему Шейкер. - Я два последних полета спрашивал вас всех насчет этого движка, и ни у кого не было ни малейшего представления, как его чинить. Его голос был как всегда совершенно спокоен, но Мунро мгновенно подавил свое раздражение. - Верно, шеф, - произнес он. - Извини. Он не сказал больше ничего, но я заподозрил, что по меньшей мере один член экипажа не в восторге от включения в него дяди Дункана. Что до меня, то я сейчас не хотел слышать ни восхвалений Дункану, ни мудреных рассуждений о регулировке двигателей, ни объяснений Дункана, как он нашел неполадку, - ничего. Все, что я хотел - это вернуться к доктору Эйлин. - Помните, что я спрашивал у вас? - обратился я к ней, стоило нам остаться вдвоем. - Насчет отращивания рук взамен оторванных? - Я же говорила - это невозможно. Если у нас есть отрезанные руки, их можно приживить обратно, не более того. - Да-да, конечно. А что, если это чьи-то чужие руки? Их можно будет приживить? - Можно попробовать. Но это почти безнадежно. Не совпадут ни мышцы, ни нервы, ни кровеносные сосуды, ни размер кости. И, что еще хуже, начнется отторжение тканей. - Что-что? - У твоего организма есть средства биологической защиты - то, что называется иммунной системой. И если в твое тело попадет что-то извне - будь то бактерия или чужая ткань - твоя иммунная система отреагирует на это, пытаясь его уничтожить. То же самое относится и к пересаженным тканям. Мы можем сдерживать эту реакцию отторжения с помощью медикаментов, но это сложно и не очень надежно. Успешная пересадка органов возможна только в том случае, если донор - человек, органы которого пересаживаются другому, - близок к тому, кому их пересаживают. И даже в этом случае без проблем не обойтись. - Что вы имеете в виду под "близок"? По возрасту? По росту? - Что ты, Джей! Возраст и рост имеют к этому мало отношения. Куда важнее быть близким _г_е_н_е_т_и_ч_е_с_к_и_. Лучшие доноры - это мать или отец. - А брат? - Брат тоже сойдет. И, конечно, лучше всего - брат-близнец. Тогда отторжения тканей не будет, поскольку в генетическом отношении близнецы одинаковы. С чего это ты спрашиваешь, Джей? И я ей рассказал - все по порядку. - Мне кажется, - сказал я в заключение, - что Дэнни Шейкер мог убить своего брата-близнеца, чтобы получить его руки взамен своих, которые он потерял. Такое предположение даже мне самому показалось... гм-м... странным. А доктор Эйлин вообще смотрела на меня как на умалишенного. - Ты видел шрам на обеих руках? - Нет. Только на одной. - Ладно. Разве Пэдди Эндертон говорил тебе, что Дэн и Стэн, которых он так боялся, - братья-близнецы? - Нет. Только братья. Но... Только тогда я осознал, насколько необратима смерть. Ведь я чуть было не произнес: "Но мы же можем спросить его..." Пэдди Эндертон больше не ответит ни на один вопрос. - Послушай, Джей, - доктор Эйлин изо всех сил старалась воспринимать мои вопросы всерьез, но без особого успеха, - если это тебя так беспокоит, существует один простой способ узнать все как есть. Я спрошу капитана Шейкера о шраме, что ты видел у него на руке. Ты хочешь, чтобы я сделала это? Я не хотел. Отчасти из-за того, что мне не хотелось, чтобы доктор Эйлин считала меня таким дураком, но отчасти (и, мне кажется, в основном) из-за того, что мне не хотелось, чтобы так думал Дэнни Шейкер. Какие бы мурашки ни бегали по моей спине, когда я впервые заметил этот багровый шрам, мне все же не верилось, чтобы тот Дэнни Шейкер, которого я знал, который один обращался со мной как с равным, и то безликое пугало, что приводило в ужас Пэдди Эндертона в его последние дни, были одним и тем же человеком. - Ладно, не надо, - сказал я. - Не говорите капитану Шейкеру ничего. Просто очень уж Пэдди Эндертон был напуган. Конечно, я слукавил, приписав свои собственные страхи кому-то другому. Но доктор Эйлин поверила. - Эндертон умирал, - кивнула она, - и на совести у него было достаточно всего, чтобы верующий человек был напуган. Ладно, мне хочется забыть об этом. Если ты не против. - Я - за. - Значит, больше к этому не возвращаемся. Расскажи лучше, как Дункан починил двигатель. Знаешь, пожалуй, я не буду платить капитану Шейкеру за его проезд, капитан сам должен заплатить нам за то, что он у него на борту. Я был бы рад рассказать ей про ремонт - если бы только мог. Но в машинном отделении я был слишком поглощен мыслями о руках Дэнни Шейкера, чтобы обращать внимание еще и на то, что делают с двигателем. Боюсь, я разочаровал доктора Эйлин. Это было ясно написано у нее на лице. Она взяла меня с собой в такую даль в надежде, что от меня будет какая-то польза. Но с момента, как мы ступили на борт "Кухулина", даже самые простые вещи, похоже, не задерживались в моей голове надолго. И что она скажет матери, когда мы вернемся? С отремонтированным двигателем полет "Кухулина" протекал более гладко. Не знаю, было ли это на самом деле, или мне только казалось. Проходили дни и недели, не отличавшиеся друг от друга ни на йоту, и все на борту начали проявлять признаки нетерпения. Конечно, наиболее волнующей была заключительная стадия полета. Мы находились на краю Лабиринта, и все знали, что при нормальной скорости космического полета нам оставались бы до нашей цели считанные часы. Но по настоянию капитана Шейкера и с согласия доктора Эйлин, мы пробирались по внешней границе Лабиринта, словно угорь по илистому дну озера Шилин. В телескоп я видел дюжину планет, о существовании которых впервые узнал с помощью маленького компьютера Пэдди Эндертона. Клэрин, Улла, Драмкерин, Ардскулл, Тимолин, Каллдафф, Тайрелла, Мойра... Только теперь это были не ржаво-красные или оранжевые точки дисплея, что исчезали от прикосновения пальца, но белые светящиеся шарики. Правда, издалека они вряд ли казались более реальными. Где-то, в одном или двух днях пути, находилась наша цель: Пэддина Удача. Был ли я возбужден? Конечно, но не больше, чем доктор, Джим Свифт или Уолтер Гамильтон. Самым странным было поведение команды "Кухулина". Дэнни Шейкер сам говорил нам, что его людей ни Сверхскорость, ни ее База ни капли не волнуют. И все же что-то не на шутку их взволновало. В одном из коридоров я наткнулся на Патрика О Турка и Тома Тула. Они явно говорили о чем-то шепотом, но увидев меня, мгновенно замолчали и отодвинулись друг от друга, хотя следы возбуждения на лицах скрыть не могли. И так час за часом: то и дело попадались группки людей, обсуждавших что-то приглушенными голосами. Один раз мне показалось даже, что я услышал слова "Пэддина Удача". Но это уж было просто невозможно. Доктор Эйлин еще ни разу не произнесла этих слов на борту "Кухулина", даже когда объясняла, куда мы направляемся. За себя я тоже был уверен. Атмосфера возбуждения и ожидания охватила весь корабль за исключением Дэнни Шейкера и Дункана Уэста. Шейкер был таким же спокойным, собранным и симпатичным, как обычно. Им нельзя было не восхищаться, и мои странные подозрения постепенно таяли. Что же касается Дункана, то он прятал свои эмоции под маской беззаботности столько, сколько я его знал, - а знал я его всю свою жизнь. Он продолжал чинить то, что требовало на корабле ремонта, и в этом по мнению экипажа (за исключением обиженного Джо Мунро) добивался чудес. Казалось, то, что мы можем найти на Пэддиной Удаче, его ничуть не волновало. Ему вполне хватало сиюминутных удач, сознания того, что результатом его умения будет еще одна исправная вещь. И вот время предположений и ожиданий кончилось. Доктору Эйлин стало известно (не знаю откуда), что в точке с выданными ею координатами находится какой-то объект. Если верить визуальным наблюдениям, это был всего-навсего маленький астероид, не больше двух километров в диаметре. Но он был именно там, где мы и надеялись его обнаружить. Разумеется, мы ничего не знали ни о его поверхности, ни о его составе. Но это нас не беспокоило, ибо еще пара часов - и "Кухулин" зависнет по соседству с Удачей, достаточно близко для визуального осмотра. А потом - высадка на саму планету! Что делать потом, было решено доктором Эйлин уже давно. Дэнни Шейкер и вся его команда останутся на борту "Кухулина". К моему огорчению я - тоже. Доктор Эйлин сообщила мне, что обещала матери по возможности не подвергать меня риску, к которому, без сомнения, можно было отнести посадку на незнакомый астероид. Итак, оставались Дункан Уэст, Джим Свифт, Уолтер Гамильтон и сама доктор. Они и должны были лететь на маленьком катере на Пэддину Удачу. Обследовав там все хотя бы в первом приближении, они либо вернутся на "Кухулин", либо дадут сигнал другим присоединиться. Была еще и третья возможность, хотя о ней никто не говорил, во всяком случае в моем присутствии. Они могли не вернуться и не подать сигнала. И в этом случае решение оставалось за Дэнни Шейкером. Вместо того, чтобы пойти в грузовой отсек проводить катер, я остался в обзорной рубке, откуда на Пэддину Удачу были нацелены самые лучшие оптические приборы наблюдения, какие мне только приходилось видеть. Мы зависли километрах в пятидесяти от астероида - на расстоянии, которое доктор Эйлин или, что вероятнее, Дэнни Шейкер сочли безопасным для корабля. И все же мы были достаточно близко, чтобы видеть поверхность планеты. То, что я видел на экране, казалось невероятным. И вот почему. По дороге с Эрина Дэнни Шейкер дал мне три или четыре урока, из которых я узнал много нового о Сорока Мирах и о Лабиринте в частности. Я знал, что на маленьком астероиде - а на такой я сейчас и смотрел - может быть много всего: легкие металлы, соли, вода. Даже двуокись углерода, аммиак и метан. Но все газы находятся там либо в замороженном состоянии, либо скрыты в глубине. Одной вещи не может быть у астероида - атмосферы. Сила тяготения планеток просто слишком мала, чтобы удержать газы в свободном состоянии. И все же поверхность мира, что лежал передо мной на экранах, была размыта и затуманена чем-то, находящимся между ней и "Кухулином". И когда планетка оказалась между кораблем и Мэйвином, я увидел тоненькое блеклое колечко над ее поверхностью. Точно так же с расстояния смотрелся Эрин, когда свет Мэйвина преломлялся в его атмосфере. Только на Пэддиной Удаче никак не могло быть воздуха. Нет, вынести это было совершенно невозможно. Я бросился из обзорной рубки на мостик корабля. Там были Дэнни Шейкер и Том Тул. Они не отрывали глаз от экрана, на котором грузовой катер медленно отходил от колонны сложенного грузового отсека. - Что такое, Джей? - удивился Шейкер. - Я думал, ты провожаешь их. - Я смотрел на... на астероид. - Я чуть было не выпалил "на Пэддину Удачу". - Я знаю, что доктор Эйлин с остальными нашими летит туда, вот мне и захотелось посмотреть, как они будут садиться. Но внешний вид планетоида показался мне странным. - Не тебе одному, - сказал Том Тул и засмеялся. - Мы тоже были слегка озадачены при первых наблюдениях, - признался Шейкер. - Ты имеешь в виду замутненное изображение? - И то, как выглядит горизонт. Вы же сами говорили, что у астероидов... - Говорил. И сейчас могу повторить. - Шейкер повернулся к пульту управления, и изображение Пэддиной Удачи на экране выросло. - Он не может удержать атмосферу, так? Почему же он тогда так выглядит? Я скажу тебе, почему. Весь астероид заключен в прозрачную оболочку, находящуюся в сотне метров над его поверхностью. Разумеется, она искусственного происхождения, хотя мы и не знаем, как она подвешена. Кто-то не хотел оставлять поверхность астероида незащищенной. Но и это не все. Давай, Джей, посмотрим, как ты справишься с этой задачей. Что находится под этой прозрачной оболочкой? - Как что? Атмосфера, конечно. - Не слишком ли просто, а? Ладно, что еще? Ч_т_о _е_щ_е_? Кто-то провернул чудовищную работу по созданию непроницаемой для воздуха оболочки, чтобы на Пэддиной Удаче могла быть атмосфера. Зачем такой маленькой планетке атмосфера? Кому или чему она необходима? - Жизнь! Там, под оболочкой, живые существа! Шейкер торжествующе повернулся к Тулу. - Ну, что я говорил? Он сообразил! - Но как вы можете знать, что она там есть? - удивился я: сколько я ни вглядывался в поверхность Пэддиной Удачи через самые сильные объективы, мне так и не удалось увидеть ни растений, ни животных. - Я мог бы задать тебе еще один вопрос, но это было бы нечестно. У нас на "Кухулине" есть приборы, о которых ты еще не знаешь. - Шейкер прикоснулся к паре клавиш на пульте, и на экране появился еще один - маленький - прямоугольник. В нем извивалась какая-то зазубренная линия. - Вот что мы увидели, когда обследовали поверхность с помощью приспособления, называемого "спектрометр". Он измеряет количество света, отраженного поверхностью во всем диапазоне световых волн. Тот свет, что падает на поверхность, нам известен хорошо - это обычный свет Мэйвина. Сопоставив эти данные, мы можем определить, на какое вещество мы смотрим. Так вот, и здесь, и на всей поверхности планеты мы в изобилии обнаружили хлорофилл. А где хлорофилл - там и растения. - А животные? - спросил я. Теперь настал черед Тома Тула хмыкнуть и посмотреть на Дэнни Шейкера. - Что, шеф, получил? - Ага. - Шейкер выключил дисплей. - Там могут быть животные, Джей, и возможно, они там и есть, хотя бы одноклеточные организмы. Но в отличие от растений, у них нет в организме вещества вроде хлорофилла, которое однозначно говорило бы об их присутствии. Ничего, через несколько часов мы будем знать точно. Доктор Ксавье обещала связаться с нами. Она знает, что нам не терпится узнать все не меньше, чем ей. Конечно, он имел полное право сказать так, оставаясь при этом внешне спокойным как всегда. Но не думаю, чтобы кому-то еще было так необходимо знать все, как мне. Это было нечестно. Это был _м_о_й_ мир. Из всей экспедиции именно я узнал о существовании Пэддиной Удачи. И вот я должен сидеть здесь и ждать, пока доктор изучает ее на месте. Я, наверное, в сотый раз говорил себе, что доктор Эйлин слишком уж преувеличивает свои обязательства перед матерью. Потребовалось еще несколько часов, чтобы я понял: идея оставить меня на "Кухулине" была целиком и полностью поддержана Дэнни Шейкером. 15 Одним из любимых изречений матери, когда она задавала мне какую-нибудь работу в то время, когда я сам хотел заниматься чем-то совсем другим, было: "Праздные руки - дьяволу находка". И хотя из истории следовало, что дьявол вполне успешно справляется не только с праздными руками, спорить с матерью на эту тему Не имело смысла. И доведись ей узнать, что произошло со мной тогда на "Кухулине", она бы сказала, что это только подтверждает ее правоту. Доктор Эйлин отправилась на Пэддину Удачу, команда была занята обычной работой, и мне совершенно некуда было себя деть. Первые несколько часов это меня не слишком беспокоило. Я вынул Пэддин компьютер и попробовал узнать, на что он еще способен. Я уже несколько недель мечтал этим заняться, но не осмеливался - доктор Эйлин была уверена, что прибор остался дома на озере Шилин. Собственно говоря, я никому не врал. Когда мы готовились к отъезду, мать собрала мой рюкзак. Компьютер она не положила, хотя я знал, что они с доктором Эйлин говорили насчет него. Я не верил, что она оставила его случайно, но в последний момент перед тем, как выходить из дома, я улучил минуту, сбегал наверх и сунул пластиковую карточку в карман. Я пытался уговорить себя: никто ведь не говорил, что мне нельзя брать его с собой. С другой стороны, я чувствовал себя неловко и поэтому прятал его весь путь до Лабиринта. И вот теперь, когда ни доктор Эйлин, ни ее спутники не могли помещать мне, я уселся за стол у себя в каюте и принялся за дело. Мне отчаянно хотелось добиться новой информации о Пэддиной Удаче. Когда я пытался сделать это на Эрине, начиная со второго уровня информации, табло оставалось пустым. Тогда мы решили, что в памяти прибора просто нет информации о Пэддиной Удаче, если не считать координат. А вдруг это не так? А что, если Пэдди Эндертон сознательно припрятал всю дополнительную информацию о загадочном астероиде, который должен был принести ему богатство? И что, если я вдруг найду о нем больше информации, чем доктор Эйлин, Джим Свифт и все прочие там, на его поверхности? Увы, это так и осталось розовой мечтой. Если Пэдди Эндертон и заложил в прибор какие-то данные о планетке, он спрятал их слишком надежно, чтобы я мог до них докопаться. Сколько я ни старался, все было напрасно. В расстроенных чувствах я выключил калькулятор, сунул его в карман и пошел прочь из жилого отсека. Зачем-то, не знаю зачем, я забрел в грузовой отсек, хотя голова моя была все еще занята тайнами маленького компьютера. Интересно, откуда он вообще взялся? Если верить доктору Эйлин, Пэдди Эндертон никогда не бывал на Пэддиной Удаче. И она же утверждала, что калькулятор (или компьютер, или Бог знает что еще) изготовлен не в Сорока Мирах. Вместе взятое, это составляет один хитрый вопрос: как тогда эта штука попала в руки к Пэдди Эндертону? Размышляя об этом, пока ноги несли меня неизвестно куда, я обратил внимание на герметичный люк, приоткрытый на несколько дюймов. Исходя из того, что я успел узнать о порядках на корабле, оставлять открытым люк в герметичной переборке было непростительной оплошностью. Герметичные переборки делили корабль на ряд изолированных отсеков - это снижало угрозу разгерметизации корабля в целом. Я закрыл люк, задраил его как положено и двинулся дальше, на ходу проверяя коридор. Все было в порядке до самого машинного отделения. Двигатели были выключены - "Кухулин" завис на орбите, почти совпадающей с орбитой Пэддиной Удачи. Еще несколько минут я потратил на поверхностный осмотр двигателей. Как бы их ни ремонтировали, вид у них все равно был весьма изношенный. Сколько там, говорил Дэнни Шейкер, их использовали без перерыва? Лет двести, не меньше. И на сколько их еще хватит? Оставалось надеяться, что до нашего возвращения на Эрин они продержатся. Тут мысли мои были прерваны странным стуком со стороны грузового отсека. Я бросился туда. На бегу я сообразил, что звук исходит от того самого люка, который я только что закрыл. Я отодвинул запоры и не без страха стал ждать, что будет. Впрочем, ждать пришлось недолго. Всего пару секунд. Люк распахнулся, и в коридор вывалился Патрик О'Рурк в скафандре с откинутым забралом шлема. Лицо его было багровым. - Это ты сделал? Мне страсть как хотелось принять невинный вид, но я знал: это не сработает. Все равно никого другого рядом не было. - Люк был открыт... мне говорили, что он всегда должен быть закрыт... - До тебя что, не доходило, что после каждого перелета корабль надо осматривать? Проверяются все люки, для этого их приходится открывать - все, один за другим. Это долгая работа. Мы уже дошли до половины, а теперь все начинать сначала! Работы на несколько часов. Ты, чертов... чертов... - он, выпучив глаза, уставился на меня в поисках подходящего словца, - ты, чертов сосунок! Ладно, больше ты нам нынче не помешаешь. Одной рукой он схватил меня за руку, другой - за шиворот, и в таком виде потащил по коридору. Было больно. - Не надо! - возопил я. - Отпустите меня, я и сам могу идти. Пустите меня! Он не обратил на мои вопли никакого внимания. Дотащив меня до нашей каюты, от открыл дверь и швырнул меня внутрь. - Сиди здесь, - рявкнул он мне вслед. - И радуйся, что я не отволок тебя к шефу. Мне так и так объяснять ему, почему мы отстаем от графика на три часа. И будь уверен, это ему не понравится. Дверь захлопнулась. Щелкнул замок. Я потер шею, болевшую после такого обращения. Минуты две я сидел и предавался скорбным мыслям о том, что я наделал и что скажут Дэнни Шейкеру. Потом я разозлился. Откуда, скажите на милость, мне было знать про этот осмотр? Как мне представлялось, я поступил согласно правилам. Люк был открыт там, где ему полагалось быть закрытым. Я поступил так, как положено порядочному, заботящемуся о безопасности пассажиру, - и меня еще и наказывают за это! Я подошел к двери и забарабанил по ней. Отбив себе кулаки, я понял, что это бессмысленно. О'Рурк и его бригада - в грузовом отсеке, а у всех остальных тоже не было никакой причины находиться на нашем ярусе жилых помещений, тем более пока доктор Эйлин летит на Пэддину Удачу. Я взаперти, во всяком случае до того времени, когда Патрик О'Рурк соблаговолит вернуться и выпустить меня. И если судить по выражению его лица, это может случиться нескоро. Я вернулся к столу и вытащил из кармана Пэддин калькулятор. Однако в расстроенных чувствах работа с ним не привлекала меня. Я убрал его обратно и стал слоняться по каюте. И через пару минут натолкнулся на вентиляционную решетку. На борту "Кухулина" никого нельзя запереть насовсем. На случай, если основной выход окажется заблокированным, есть еще аварийные выходы. Все, что мне нужно было сделать, чтобы выйти из запертой каюты - это снять решетку, пробраться по вентиляционному каналу в соседнее, незапертое помещение и вылезти наружу через еще одну решетку. Именно так я и решил поступить. Я найду Дэнни Шейкера и изложу ему свою, подлинную версию того, что произошло. Что бы там ни нарассказал ему Патрик О'Рурк. Я снял со стены решетку и, улегшись на живот, заглянул внутрь. Проход был примерно двух футов в диаметре - достаточно широкий для любого члена команды, если только он не слишком толст, и достаточно высокий для того, чтобы без особого труда передвигаться по нему на четвереньках. Я отправился в путь. В канале было прохладно, свежий воздух дул мне в лицо. За минуту я прополз по моим расчетам достаточно, чтобы пассажирские каюты остались позади. Решетки располагались через каждые десять ярдов, так что я мог вылезти в любой момент. Выглянув сквозь одну из них, я увидел пустой коридор. То, что случилось дальше, лишний раз подтверждает мамино изречение насчет дьявола и праздных рук. Мне все еще было нечего делать. Я вдруг сообразил, что, спрятавшись в вентиляции, я могу подглядывать и подслушивать, оставаясь незамеченным. И если я сумею добраться так до каюты Дэнни Шейкера, то услышу, в чем именно обвинит меня Патрик О'Рурк. И когда мне придется оправдываться, буду лучше готов к этому. Труднее всего было рассчитывать расстояние: я вряд ли мог заблудиться. Все каюты экипажа находились в одном месте, на ярус ниже наших. Туда я и полз, останавливаясь иногда, чтобы выглянуть сквозь решетку. Понемногу стали слышны голоса - я явно приближался к цели. Я осторожно прополз еще дальше и вскоре смог опознать, кому они принадлежат: Коннору Брайану и Рори О'Доновану. Оба не относились к числу моих любимцев. Еще несколько секунд - и я увидел их, вернее, их ноги. Они сидели рядышком и вели разговор, но не обо мне, не о Пэддиной Удаче и тем более не о Сверхскорости. - Большая, белая, толстая... - Коннор Брайан даже причмокнул. - Большие титьки, большая задница, пышные бедра. Не то, что у твоих щепок. Мне нужно что-то эдакое: побелее, побольше и помягче, чтоб было за что подержаться. - Значит, мы с тобой не соперники, - хохотнул О'Донован. - А мне подавай рыжую, красивую и стройную, с изящными бедрами и длинными ногами. Вроде той, что была в доме у озера. Жаль, что пришлось свалить, не поигравши. - Да, та была недурна. Но старовата. Уж во всяком случае старше меня. Мне бы помоложе. - Какая ж она старая? В самом соку. В этом возрасте у них и опыта побольше. С минуту они молчали. - Да откуда ж у них там опыт? - вздохнул наконец Коннор Брайан. - Если там и впрямь одни бабы и ни одного мужика вот уже сто лет, откуда взяться опыту? - Балда, - фыркнул О'Донован. - Вот мы с тобой и научим. Оба засмеялись. - Если только все это правда, - добавил негромко О'Донован. - Пэдди Эндертон в этом не сомневался. - Ага, и что это принесло Черному Пэдди? Трястись от страха за свою жизнь и сдохнуть как собака... Я вот думаю, может, он это и выдумал все, а? Ведь как это так: чтобы тысячи баб и ни одного мужика! Сказка да и только. - Сказка-то сказка... Вот мы скоро и узнаем. Пошли. Последнюю часть разговора я разобрал с трудом, так как при словах "Пэдди Эндертон" я подпрыгнул и двинулся затылком о верх трубы. К счастью, они не услышали. Коннор Брайан поднялся с места. - Пошли к шефу. Он скоро получит сообщение оттуда. Они вышли из каюты, а я уселся в трубе, скрестив ноги. Пэдди Эндертон! Они ведь не должны были знать его имя. И они знали, что он умер. И вдруг я сообразил, кого они имели в виду, говоря о "рыжей женщине в самом соку". Но все остальные их разговоры о женщинах были мне абсолютно непонятны. Мы были в миллионах миль от Эрина и женщин. И почему-то ни Брайан, ни О'Донован не сказали ни слова про Базу Сверхскорости, хотя именно она была целью нашего путешествия к Пэддиной Удаче. Наверное, самым умным было бы вернуться в свою каюту и обдумать все услышанное. Но из подслушанного разговора было ясно, что они собираются встретиться с Дэнни Шейкером, и при этом станет известно что-то новое о Пэддиной Удаче. Я посмотрел на руки (грязные), потер коленки (слегка поцарапанные за время путешествия на карачках) и двинулся по трубе дальше. Найти нужную каюту оказалось сложнее. Время от времени канал разветвлялся, и я не знал, куда ползти дальше. Казалось, я буду вечно ползать так в темноте, и спустя полчаса я совершенно выбился из сил и готов был сдаться. Остановившись передохнуть, я услышал откуда-то спереди далекие голоса. Я пополз вперед, добрался до очередной развилки и выбрал трубу, ведущую по направлению к звукам. Еще не добравшись до решетки, я знал, что в каюте идет спор. Голоса звучали громче обычного, говорившие перебивали друг друга. - На месте! Чего еще нам надо? Там, внизу, должны быть мы! А не они! Я узнал говорившего. Это был Шин Вилгус, высокий мужчина, которого на корабле не любили за то, что он не упускал случая подчеркнуть свое превосходство над другими. Но сейчас его слова вызвали одобрительный гул. - А во-вторых, - этот голос, похоже, принадлежал Патрику О'Рурку, - ты говорил: "Ведите себя тихо". Мы вели себя тихо, куда тише. И вот мы здесь. Чего сейчас-то сдерживаться? - Вы все получите сполна, - это был как всегда спокойный и рассудительный Дэнни Шейкер. - Скажите, куда нам спешить? Если там есть что-нибудь, оно от нас не убежит. Они без нас все равно ничего не могут. - Ну и что? - снова вмешался Шин Вилгус. - Они сделали свое дело. Они нам больше не нужны, да и не были нужны с тех пор, как она дала тебе координаты. Я согласен с Джо, их надо было вышвырнуть в шлюз еще тогда. - Вот-вот, - произнес Дэнни Шейкер. - Чертовски умно. Вы отправите их прогуляться за борт, а потом обнаружится, что она не дала нам кое-каких деталей, и вот мы сидим черт-то где без малейшего представления о том, что делать дальше. Что-то очень ты стал доверчивый, Шин. Она стара, но далеко не дура. Пока мы сами не окажемся там, нет никакой гарантии того, что она не ведет собственную игру. - Но мы уже на месте, - это был как всегда кислый голос Джо Мунро. - Сейчас-то уж можно не ждать лишней минуты. И ты еще настаиваешь, чтобы мы сидели сложа руки. Ты дал им спуститься в этот мир, населенный одними бабами. Почему им, а не нам? - Пошевели-ка извилинами, Джо, - сказал Шейкер. - У тебя они извиваются задом наперед. Ты хочешь знать, почему я не мешал им? Они _н_е о_ж_и_д_а_ю_т_ найти там женщин, я же говорил вам это. И если они их там найдут, они наверняка свяжутся с нами. И вот тут-то мы будем действовать. - Может будем. А может, и нет. Как знать, возможно, кое-кто на борту стал слишком добреньким. После этих слов наступила мертвая тишина. Я попытался выглянуть сквозь решетку, но увидел немного. Последние слова принадлежали, кажется Джо Мунро. Судя по-тому, как изменился голос Дэнни Шейкера, я знал, что он поднялся и стоит, раскачиваясь по обыкновению