Мак Рейнольдс. Эксперт



      Spellcheck: Wesha the Leopard




      От автора:

      Я передаю эту историю так, как ее услышал, не добавив от
      себя ни слова. Но должен признаться, что с тех пор, как я
      повстречал того парня, мои рассказы стали неотразимы для
      редакторов. Они настолько правдивы, что я и сам в них верю.


      Ростом он был чуть повыше пяти футов, весил около ста пятнадцати фунтов, а глазами был схож с заблудившимся щенком. При взгляде на лохматую бороденку становилось ясно, что в ней обожает ночевать моль.
      - Я с удовольствием выпью в вашей компании, - ответил я. - Празднуете что-нибудь?
      Он покачал головой.
      - Не совсем так. Топлю печали.
      Я разрешил ему пожать свою руку.
      - Ларри Маршалл, - сказал я.
      Он потряс ее.
      - Ньютон Браун. Друзья называют меня Ньют.
      - Что ж, значит, у вас тоже неприятности?
      - Хотите сказать, что я встретил родственную душу, что вы тоже приползли в этот оазис искать утешение в рюмке?
      - Прямо в точку попали, - ответил я, не обращая внимания на изысканный слог собеседника. - Послушайте...
      И я поспешил выложить ему свои неприятности, прежде чем он займется рассказом о своих.
      - Это все главный редактор. Я хотел, чтобы меня перевели в корпункт в Париже, понимаете? Хотел переменить обстановку. Но вы думаете, он назначил меня?..
      - И это неприятности? - прервал он меня с печалью в голосе. - Поглядите.
      Он протянул мне желтый листок бумаги.
      - Так вот, главный редактор, - продолжал я, равнодушно разглядывая листок... - С ума сойти! Десять тысяч долларов!
      Листок оказался чеком, выписанным от имени Американской Ассоциации производителей полотенец.
      - И так всегда, - жаловался он. - Никак не могу пробиться к народу. Всегда что-нибудь да случается. Не мог же я отказаться от этого чека. Теперь они, без сомнения, положат мое открытие под сукно.
      - Кто что положит? - спросил я, не сводя глаз с этого желтого листочка, за которым маячила куча зеленых банкнотов.
      - Ясное дело. Ассоциация производителей полотенец, - вздохнул он. - За эти деньги они купили у меня сухую воду.
      - Что купили? - недоверчиво спросил я.
      - Сухую воду, - повторил он. - В ней заложены безграничные возможности. Революция в ирригации. Воду можно таскать в сетках. Я натолкнулся на эту идею, экспериментируя с легкой водой. Кстати, я исследователь.
      И добавил совсем печально:
      - Самый настоящий гений.
      Теперь уж я не мог остановиться:
      - А что вы собирались делать с легкой водой?
      - Вы, наверно, слыхали о тяжелой воде. Ну а я пришел к выводу, что, если удастся создать легкую воду, я решу проблему тучности и похудения.
      На какое-то мгновение глаза его загорелись. Мечта преобразила его.
      - Боюсь, что не совсем вас понимаю, - сказал я.
      - Это же проще простого, - ответил он. - Вы должны знать, что человеческое тело на девяносто процентов состоит из воды. Ну а если я смогу обычную воду H2O заменить на легкую, люди будут весить куда меньше. Просто, не правда ли?
      Несколько секунд я пытался представить себе последствия этого открытия. Затем тряхнул головой, чтобы прочистить мозги.
      - Не знаю, - сказал я, чувствуя, что пора воспользоваться его приглашением и выпить. - Но чем кончились ваши эксперименты с легкой водой?
      Он снова вздохнул.
      - Их прекратило правительство.
      - Правительство?
      Ньютон Браун кивнул:
      - Вы, конечно, слышали, что тяжелая вода очень важна в ядерных реакциях. Ну, это же... проще простого, не так ли? Один эксперимент ведет к другому, вот так я и добрался до ядерной антиреакции на легкой воде. Тут-то мои исследования и прикрыли.
      Я было начал:
      - Антиреакция... - но он поднял руку, останавливая меня.
      - Простите, Ларри, но я дал слово эту проблему не обсуждать. Тема занесена Пентагоном в разряд "чрезвычайно секретных".
      - О'кей, - сказал я. - Но послушай, Ньют, чего ты не бросишь к черту эту воду? Сначала легкая вода, потом сухая. Ты выбрал себе узкую дорожку.
      Он сунул чек обратно в карман и ответил со вздохом:
      - Что-то в этой жидкости меня всегда привлекало. Должна же она хоть на что-нибудь годиться. Не пить же ее.
      Ньютон Браун постучал кулачком по стойке, чтобы привлечь внимание Сэма, и добавил:
      - Я буду счастлив предложить средство для потопления наших бед. Знаете, я ненавижу пить в одиночестве, но обычно никто не хочет мне помочь - даже мухи. Через несколько минут они начинают жаловаться на головную боль.
      Я ответил несколько двусмысленно:
      - Ведь я - газетчик.
      Сэм подошел к нам, и Ньютон Браун сказал:
      - Два Джека Потрошителя, пожалуйста.
      Сэм глаза выпучил от удивления.
      - Как? Снова? И в это время дня?
      Я заподозрил неладное:
      - А что делает с людьми этот Джек Потрошитель?
      Сэм осклабился.
      - Завтра утром вам покажется, что вас выпотрошили, как курицу.
      - Не возражайте, Сэм, - сказал Ньют. - Два Джека Потрошителя. Это тот камень, к которому надо привязать грусть, чтобы ее утопить.
      Когда Сэм притащил выпивку в громадных бокалах, каких я сроду не видывал, я сделал опасливый глоток и чуть не задохнулся.
      - С ума сойти!
      Ньютон Браун расплылся от удовольствия.
      - Не правда ли, великолепно? Я назвал смесь в честь известного разбойника. Основные составные части - яйца, ром, абсент, водка и соляная кислота.
      - Соляная кислота?
      - Соляная кислота, - повторил он. - Проще простого. Кроме того, здесь...
      - Лучше не говори, - сказал я с содроганием и заглянул в бокал. - Вроде бы там кусок яичной скорлупы.
      - Разве? Обычно она к этому времени уже растворяется. Кстати ты так и не кончил рассказ. Что там у тебя с редактором?
      Я отхлебнул.
      - Он подонок. Сейчас я многое бы отдал за то, чтобы вообще избавиться от газетной работы. К сожалению, это единственное, что я умею делать с тех пор, как кончил колледж. Иначе я не могу зарабатывать на пропитание.
      Ньютон Браун принял дозу убийственной смеси, я последовал его примеру.
      После того как мы пришли в себя, он почесал бороденку и сказал:
      - А что ты думаешь о моем суперцеребрографе?
      И, прежде чем я успел ответить, он продолжал:
      - Да, вернее всего, ты ничего не думаешь. Я же тебе о нем не говорил.
      Я сделал еще глоток, чтобы подкрепиться, и сказал:
      - Валяй.
      - Это не совсем мое изобретение, - скромно заявил он. - Я натолкнулся на него, когда проводил опыты с моей машиной времени.
      Я сочувственно хихикнул.
      - Еще машины времени тебе не хватало. Наверно, сплошные разочарования.
      - Проще простого. Я же тебе говорил - стоит мне изобрести что-нибудь путное, как они покупают у меня права и кладут вещь под сукно. - Он отпил еще глоток Джека Потрошителя. - Черт бы побрал этот Международный союз историков.
      - Что-то я тебя не понял, - признался я.
      - Купили. И положили под сукно.
      В голосе его звучало озлобление.
      - Ты хочешь сказать... Ну да!.. А почему?
      Он пожал узенькими плечиками и попросил Сэма налить еще два бокала.
      - Они чуть с ума не посходили. Между прочим, я доказал, что Колумб никогда не открывал Америки. Даже моря в глаза не видал. Всю жизнь трудился в своей портняжной мастерской в Генуе.
      Я не смог удержаться от вопроса:
      - Так кто же тогда открыл Америку?
      - Один грек по имени Попандополус. Впоследствии он открыл ресторан на Кубе. И это еще не все. Я могу сообщить, что Наполеон...
      - Постой, - в отчаянии перебил его я. - Расскажи лучше о своем супердуперграфе.
      - Сколько угодно, - ответил Ньют. - Ты, наверно, слыхал о церебрографии, или гипнопедии. Это метод обучения во сне. Смысл его в том, что к уху прикрепляется миниатюрный динамик и, пока студент спит, ему несколько раз проигрывают лекцию. К утру он уже знает ее наизусть.
      - А какое это имеет отношение ко мне? - спросил я, допивая бокал.
      Ньютон Браун кивнул Сэму, чтобы тот принес еще два бокала.
      Сэм скорбно покачал головой и сказал:
      - Мне бы вывеску здесь повесить: "Клиентам запрещается выпивать больше чем полпорции Джека Потрошителя".
      Ньют и ухом не повел и продолжал, обращаясь ко мне:
      - Проще простого. Мой усовершенствованный суперцереброграф подготовит тебя к новой профессии. Он действует по принципу гипноза, стимуляции желез внутренней секреции и сверхчувственного восприятия с помощью особого проигрывателя, работающего на больших скоростях. Гипноз улучшает восприимчивость твоего подсознания. За ночь ты приобретешь такие знания, как если бы всю жизнь посвятил изучению этого дела.
      Я глядел на него во все глаза, запивая его слона Джеком Потрошителем.
      - Ты хочешь сказать, что за ночь сможешь сделать из меня... скажем... водопроводчика, каменщика или кого-нибудь в этом роде?
      Его плечики приподнялись и опали.
      - И еще могу сделать из тебя специалиста по бальзамированию египетских мумий. Как это делать, я разузнал с помощью машины времени. Ты погрузишься в телепатический транс, и проигрыватель будет нашептывать тебе на ухо. А наутро все настолько глубоко укоренится в твоем мозгу, будто ты знал это всю жизнь.
      - Укоренится? - спросил я.
      - Укоренится, - ответил он уверенно, показав Сэму два пальца, что означало налить еще по порции. - И тебе останется только подать заявление, чтобы тебя приняли на новую работу. С чистым сердцем заявишь им, что у тебя двадцатилетний опыт по этой части.
      Я сделал еще один большой глоток. Постепенно меня окутывало туманом.
      - Надо посмотреть, - сказал я.
      - Отлично, сэр, - сказал он. - У меня записаны десятки различных профессий, и ничего не стоит добавить к ним еще сотню. Главное - выбрать.
      - Ш-ш-шо-нибудь о-ош-ш-шобенное, - выговорил я. - Ш-ш-ш-шо-нибудь... у-у-у...
      - Уникальное? - Он задумчиво покачнулся на стуле.
      Сэм принес еще по бокалу.

      Когда утром туман рассеялся, я осторожно открыл один глаз, потом второй. Без всякого сомнения, меня полностью выпотрошили и забыли положить внутренности обратно. Я услышал визгливый голос: "...вслед за пережогом третьего двигателя. В этом случае, если в качестве топлива используется одноатомный водород, теоретически скорость выхода газов достигнет двадцати одной тысячи метров в секунду, тогда как в случае с обычным водородом теоретическая скорость не превысит пяти тысяч ста семидесяти метров в секунду. Разница, однако, заключается в том..."
      - Радио, - простонал я. - Только этого мне не хватало. Почему бы им не обложить эти штуки специальным налогом?
      Голос умолк, что-то щелкнуло. Я раскрыл глаза пошире. Это было не радио, а автоматический проигрыватель у моего изголовья. Я сел и, постанывая, выключил его. Проигрыватель производил странное впечатление. Когда он заканчивал прокручивать последнюю пластинку, все начиналось сначала.
      Я потряс головой. Каким-то образом эта штука должна была иметь ко мне отношение. Но она не имела.
      Я встал и осмотрелся. Сквозь распахнутую дверь, ведущую в микроскопическое сочетание гостиной-столовой-кухни, я разглядел бородатого человечка, схожего с тряпичной куклой. Человечек спал на диване. Я постарался вспомнить, кто он такой.
      - Ньютон Браун, - сказал я наконец. - Чокнутый изобретатель из бара Сэма.
      Он открыл один глаз.
      - Не ори на меня, - пожаловался он.
      - Я же шепотом.
      - А похоже было, что орешь.
      Он открыл другой глаз.
      - Кто ты такой?
      Но я сначала отправился на кухню, открыл кран и подождал, когда пойдет холодная вода, чтобы напиться. Затем сунул голову в раковину и стоял так, пока не намерз.
      - Великолепно, - простонал я.
      Потом я вытерся насухо и сказал:
      - Меня зовут Ларри Маршалл. Прошлым вечером мы встретились у Сэма и пили Джека Потрошителя. Как сюда пришли - не помню. А почему у моей кровати стоит проигрыватель?
      - Проигрыватель?
      С похмелья он казался еще ничтожнее, чем раньше.
      - На столике у моей кровати.
      Он покосился на меня и почесал бакенбарды. Жизнь меркла в его глазах. Наконец он произнес:
      - Похоже, что это мой суперцереброграф.
      Я щелкнул пальцами.
      - Теперь вспомнил? Я сказал тебе, что хочу смотаться из газеты, и ты ответил, что можешь за одну ночь научить меня чему-нибудь путному. И ни черта не вышло. Интересно, куда я засунул аспирин?
      Он опустил ножки с дивана и попытался принять вертикальное положение.
      - Из чего ни черта не вышло? - спросил он. - Если найдешь аспирин, дай мне две таблетки.
      - Из этой супердуперштуки. Думаешь, аспирин нам поможет? Ничему меня твой супердупер не научил.
      - Послушай, давай говорить обо всем по порядку, - попросил он. - Голова у меня раскалывается, и я не уверен, что только из-за похмелья. А ты почем знаешь, что ни черта не вышло?
      - А чему он меня научил? Какой я был вчера, таким и остался.
      Аспирин нашелся в кухонном шкафу. Я взял три таблетки, налил в стакан холодной воды и запил их.
      - Разве что голова стала трещать.
      Я передал ему бутылочку с таблетками.
      Наевшись аспирину, он сказал:
      - Сейчас возьмем пластинки и посмотрим, чему ты научился.
      Он передвигался осторожно, одной рукой цепляясь за стенку и другой поддерживая голову.
      Я слышал, как он колдует с машиной. Затем через несколько секунд раздался грандиозный грохот.
      Он вполз обратно в гостиную и признался:
      - Я их разбил.
      Я сел на освобожденный им диван.
      - А я-то думаю, почему такой шум? - язвительно сказал я и постарался сфокусировать глаза на ручных часах.
      - Черт возьми, пора на работу! Редактор мне голову оторвет.
      Он со стоном опустился на стул.
      - И не мечтай об этом, - сказал он. - У тебя теперь новая профессия.
      - Да? - рявкнул я. - Но пока я не узнаю, что это за профессия, не лучше ли мне зарабатывать на кусок хлеба с маслом старым способом?
      Ньютон Браун покачал головой.
      - Боюсь, ничего из этого не выйдет. Разве я тебя не предупредил, что мой суперцереброграф не только подготавливает тебя к новой профессии, но и заодно ликвидирует ненужную память о старой? Проще простого. Зачем забивать голову лишними сведениями?
      Я выпучил глаза.
      - Ты что, спятил? И у тебя хватает наглости заявить, что я забыл свое ремесло газетчика только потому, что ты подключил к моему уху свои паршивые пластинки?
      Он откинулся на спинку стула и зажмурился.
      - Умоляю, не ори. Попробуй напечатать что-нибудь на машинке.
      Злой как черт, я подошел к моему старенькому "ундервуду", стоявшему на столе. Я сел за машинку и неверными пальцами потянулся к клавишам. Посмотрел на клавиши, убрал пальцы и протянул снова.
      - Когда печатают на машинке, сначала закладывают в нее бумагу, - раздался за спиной голос Ньютона. - Совершенно очевидно, что, какой бы ни была твоя новая профессия, умения печатать на машинке она не требует.
      Я подпрыгнул на стуле. До меня наконец дошло, в какое положение я попал.
      - Ты хочешь... ты хочешь сказать, что твоя идиотская затея в самом деле удалась? Что ты вышиб у меня из головы все, что я знал о журналистике? Что я теперь даже на машинке печатать разучился?
      - Проще простого. Ты же этого хотел. И отныне ты эксперт совсем в иной области.
      - Но в какой? - взмолился я. - Я не знаю ничего, о чем не знал бы раньше.
      В отчаянии я пробрался на кухню, открыл ящик, в котором держу инструменты, достал оттуда молоток и несколько гвоздей. Я принялся забивать гвоздь в оконную раму. Ньютон Браун подмигнул мне, когда я в третий раз подряд не попал по шляпке гвоздя, и печально покачал головой.
      - Нет, ты ведь и не хотел становиться плотником.
      Я хватил молотком по пальцу и бросился в ванную. Вторую неделю там протекала труба. Я уставился на трубу.
      Пустой номер. Я не имел ни малейшего представления о том, как ее починить.
      - Водопроводчик из меня не получится! - воскликнул я в отчаянии, вернулся на кухню, схватил сковородку и достал из холодильника два яйца. Когда я разбил яйца, оба желтка разлились.
      Ньютон Браун наблюдал за мной с интересом.
      - Сомневаюсь, чтобы из тебя вышел повар, - сказал он. - К тому же ты забыл положить масло на сковородку.
      Схватив карандаш и лист бумаги, я принялся рисовать.
      Он заглянул мне через плечо.
      - Нет, не художник, - сказал он. - Проще простого, мы решили художника из тебя не делать.
      Я сказал уже без всякой надежды:
      - Может, я современный художник? Абстракционист?
      Он почесал бородку, снова заглянул мне через плечо и содрогнулся:
      - Нет, - сказал он. - Это даже не абстракция.
      В отчаянии я бросил карандаш.
      - Ничего не выйдет. Потребуется месяц, чтобы перебрать все возможные профессии.
      Ньют согласился со мной.
      - Может, и больше. Я не записывал, какие профессии освоены проигрывателем, а их было множество. Придется изобрести какой-нибудь метод определения твоей профессии. Погоди-ка, ведь ты хотел научиться чему-то уникальному. Может, из тебя вышел эксперт по плетению лыка?
      - А может быть, я дегустатор вин? - спросил я с надеждой.
      Он, глубоко задумавшись, закрыл глаза.
      - Где-то здесь лежит ключ к разгадке. О чем мы говорили вчера вечером?
      Я щелкнул пальцами.
      - Мы говорили о твоем напитке. Может, мы решили сделать меня барменом?
      Он спросил:
      - Как приготовить "Красную Мэри"?
      - Ты что, хочешь, чтобы Маккарти начал за мной охотиться? Я обращаю внимание только на стопроцентных американок.
      Он помотал головой.
      - Нет, ты не бармен. О чем мы еще говорили?
      Я прижал ладони к пульсирующим вискам.
      - Мы обо всем говорили. О сухой воде и легкой воде. О всех водах, кроме черной.
      Несмотря на похмелье, он заинтересовался.
      - Черная вода, - сказал он... - Ее очевидные преимущества, надо думать, ускользнули от моего внимания.
      - Возможно, она пригодится тем, кому все равно чем мыться, - разозлился я.
      - Умоляю, - сказал он. - Ты забыл о моей головной боли. Когда же начнет действовать аспирин? О чем мы еще говорили? Именно здесь должен лежать ключ к тайне.
      - Давай примем еще по две таблетки, - предложил я. - Мы говорили о том, как все твои изобретения попадают под сукно, о том, что Колумб орудовал в портняжной мастерской, о Международном союзе историков и еще о ком-то, кто запретил твою машину времени. И...
      - Ой-ой-ой, - произнес он, избегая смотреть мне в глаза. - Давай в самом деле примем еще по две таблетки аспирина. У меня предчувствие...
      Он не закончил фразы.
      - Что с тобой? - рявкнул я.
      - Машина времени, - сказал он. - Тебе хотелось овладеть какой-нибудь уникальной профессией.
      Я понял, что он сейчас скажет.
      - О нет, не надо, - попросил я.


      От автора:

      Если только мне удастся удержать этого парня от внешних
      контактов и скрыть его от Вилли Ли [известный американский
      популяризатор науки, автор книг по футурологии] или Артура
      Кларка, считайте, что я - самый удачливый человек на свете.
      Я уже говорил, что после встречи с этим парнем мои рассказы
      отличаются особой правдивостью. Я единственный из
      писателей-фантастов, кто может похвастаться знакомством с
      человеком, который специализируется по ремонту машин
      времени.