валялись кто где. Эти успели достать оружие и воспользоваться им. Одним из четверки был полковник Лимингтон. Его изрешеченный пулями труп сохранил достоинство даже в смерти. "Тройку у окна прикончили витоны, - решил Грэхем. Отогнав охвативший его поначалу ужас, он заставил себя как можно спокойнее взвесить ситуацию. - Остальные перестреляли друг друга". Мгновенно забыв о совете скорее возвращаться назад, он подошел поближе к столу шефа, чтобы как следует рассмотреть позы трупов и их расположение. Восстановить ход событий не представляло труда. Очевидно, пара у дверей - они появились последними - открыла огонь по Лимингтону и его напарнику, но оказалась не слишком расторопной. Лимингтон с помощником сделали ответные выстрелы одновременно с вошедшими. И вот естественный результат: современные сегментные пули обладают явно большей убойной силой по сравнению со старыми, цельными. Но вот в чем загвоздка: все трупы принадлежали бывшим сотрудникам Разведывательного управления! Все еще сжимая в руке пистолет, Грэхем обошел комнату, пытаясь найти разгадку. Лоб его избороздили глубокие морщины. "Похоже, витоны сначала прикончили тех троих у окна, а Лимингтона с напарником оставили невредимыми или, во всяком случае, живыми. - Он нахмурился еще сильнее. - Двоих они оставили в живых. Но почему, черт возьми? Здесь что-то ужасно странное! - Осматривая трупы, он присел на край стола. - Потом пришли еще трое - может быть, их вызвал Лимингтон. Они поднялись в офис и, должно быть, почуяв неладное, прямо с порога начали пальбу. Все пятеро получили по пуле. Четверо вырубились сразу и на веки вечные. Пятый выполз в коридор и спустился вниз. - Он взвесил на руке пистолет. Вот только совершенно непонятно, почему началась пальба?" Сжав зубы, он снял с пальцев убитых гладкие кольца с иридиевым покрытием и опустил их в карман. Что бы ни случилось, все эти люди были его коллегами-разведчиками, доверенными сотрудниками самой доверенной службы дядюшки Сэма. В углу негромко прозвенел звонок. Подойдя к приемнику теленовостей, он открыл его и увидел на экране первый выпуск "Таймс". Демонстрация трудящихся требует немедленно открыть арсеналы ядерного оружия. Ситуация в Европе резко обострилась. Тридцать вражеских стратопланов сбиты над южным Канзасом во время самого жестокого воздушного боя за всю историю войны. Прицельным залпом с расстояния четыре тысячи миль взорван военный склад азиатов; разрушения на площади сто квадратных миль. "Дело за бактериологическим оружием", - заявил Корнон, Конгресс запретил культ обожествления витонов. Газетная страница уползла с экрана, уступив место городским новостям. Грэхем прочитал их, и лицо его озарилось пониманием. Людьми овладевает безумие! По всему Нью-Йорку и в большинстве крупных западных городов людей похищают, уносят в небеса, потом возвращают на землю, но при этом их душевное состояние резко изменяется. Заоблачная суперхирургия! Он крепче сжал пистолет. Сквозь туман, окружающий резню в офисе, стали проглядывать контуры ужасной истины. Да, удар прямо-таки мастерский! Он должен обеспечить решающую победу и одновременно произвести еще больше эмоционального меда силами ничего не ведающих новобранцев, мобилизованных прямо из рядов антивитонской коалиции! Что говорил тот бедняга внизу? "В городе полно придурков!" Вот в чем дело! Трое у окна погибли, оказав сопротивление, или их просто прикончили как материал, непригодный для целей суперхирургии. Лимингтона с напарником схватили, прооперировали и вернули. Но вернулись они уже рабами своих грозных противников. Офис превратился в западню, коварно подстроенную для того, чтобы заманивать в нее разведчиков - основной стержень сопротивления - по одному, парами или целыми группами. Но трое последних, которые пришли все вместе, каким-то образом почуяли опасность. С неколебимой преданностью долгу, столь характерной для их братии, они пристрелили Лиминггона вместе с напарником. Без всяких колебаний эти трое прикончили собственного шефа, предав его быстрой кровавой казни, ибо молниеносно поняли: это уже не шеф, а умственно исковерканное оружие врага. Штаб-квартира оказалась западней, а может быть, она и сейчас - западня! Эта мысль пронзила мозг Грэхема и заставила его метнуться к окну. Выглянув наружу, он увидел, что редкие облака уплыли, обнаружив ясное голубое небо, залитое ярким светом утреннего солнца. В этой лазурной чаше могут роиться сотни, тысячи витонов - одни стягиваются все ближе, другие охраняют западню, готовясь нанести удар. Даже гениальная формула Бьернсена не может помочь человеку разглядеть сияние витонов на фоне обычной сияющей голубизны. Оба одинаково сверкают под лучами раннего солнца, становясь совершенно неразличимыми. Сознание того, что его тревожный взгляд сопровождают столь же тревожные мысли, а психические вибрации могут привлечь ждущих у западни охотников, заставила Грэхема без лишних промедлений броситься к двери. Лучше убраться, пока не поздно! Он вскочил в лифт и ринулся вниз. У входной двери маячили двое. Он разглядел их через прозрачные стенки шахты, когда диск, подскочив, как мячик, остановился на уровне земли. Не выходя из шахты, он быстро прикинул: "Будь эти типы в норме, они проявили бы любопытство, обнаружив два трупа, лежащие у них на виду. Но они не проявили никакого интереса - значит, они не в норме. Значит, это витонские придурки!" Диск еще не кончил подпрыгивать, а Грэхем уже послал лифт вниз, и высокая атлетическая фигура разведчика скрылась из глаз поджидающей его парочки. Они остолбенели от изумления, потом бросились к шахте. Оба были вооружены. Диск остановился пятью уровнями ниже. Грэхем вышел из вертикальной трубы и пересек подземное помещение, где невидимые компрессоры как раз закончили выдох. Нырнул под главную лестницу и услышал наверху топот ног. Сжав в руке пистолет, он промчался по длинным пустым коридорам и добрался до выхода, находившегося в дальнем конце здания. Выбрался через стальной люк и с наслаждением вдохнул свежий воздух - приятное разнообразие после подвального, пахнущего гнилью и крысами. Обладате- лям колец было известно шесть таких выходов, о которых обычные люди не знали и даже не нодозревали. Дежурный сержант в полицейском участке подтолкнул к нему телефонный аппарат по гладкой поверхности стола, откусил полсосиски и, жуя, произнес: - Это что, приятель! Часиков в шесть прикончили комиссара полиции Льютуэйта. Его шлепнул собственный телохранитель, - он откусил еще кусок. - До чего дошло - боссов убивают их же телохранители! - Что-что? - переспросил Грэхем. Он сердито крутил телефонный диск. - Похоже, они ж тому же вырубили городскую телефонную сеть. - И так всю ночь, - бубнил сержант сквозь свою жвачку. Наконец он проглотил, выпучил глаза, вернул на место свое адамово яблоко. - Дюжины, целые сотни! Уж мы их и лупили, и стреляли почем зря, и сжигали - а они все прут и прут! Некоторые из придурков - наши же парни, даже в форме. - Он воздел руку, демонстрируя несокрушимую полицейскую отвагу. - Скажем, Хэгерти докладывает о прибытии - так я настороже: а вдруг он уже не Хзггерти! Ведь никогда не знаешь, кто следующий спятит, пока не дойдет до дела! - Да, сейчас нельзя доверять даже собственной матери. - Вдруг связь наладилась - Привет, Хетти! - крикнул Грэхем и криво усмехнулся, услышав ответное "Привет". - Мне Сангстера, срочно, - потребовал он. Послышался низкий глуховатый голос Сангстера. Грэхем глубоко вздохнул, припоминая события получасовой давности, потом стал торопливо рассказывать о том, что произошло в офисе Разведывательного управления. - Никак не могу дозвониться до Вашинггона, - пожаловался он под конец. - Говорят, все линии вышли из строя и трансляционные станции тоже не в порядке. Так что я пока докладываю вам, поскольку никого другого поблизости нет. - Ужасные новости, Грэхем, - мрачно сказал Сангстер. - Откуда вы звоните? - Почем я знаю, черт побери? - Но ведь вы наверняка знаете, где сейчас находитесь. - От удивления у Сангстера даже голос сорвался. - Возможно. Зато вы не знаете и знать не будете. - Вы что же, хотите сказать, что отказываетесь мне сообщить? Подозреваете - меня? Полагаете, что я тоже один из этих выродков? - Он помолчал. Грэхем старался уловить выражение его лица на маленьком видеоэкране телефона, но аппарат плохо работал, изображение то и дело пропадало, сменяясь беспорядочным мельканием светлых и темных пятен. - Наверное, мне не следует вас винить, - продолжал Сангстер. - Одни из предателей ведут себя как безмозглые бандиты, зато другие проявляют необычайную хитрость. - Мне от вас нужно только одно - если это, конечно, в ваших силах - передать то, что я сообщил, в Вашингтон, - сказал Грэхем. - У меня слишком много хлопот, чтобы самому искать связь. Придется вам мне помочь. - Постараюсь, - обещал Сангстер. - Что-нибудь еще? - Да. Я бы хотел получить имена и адреса всех сотрудников разведки, находящихся в городе или в окрестностях. Не могли же все они угодить в западню. Некоторые из них порой неделями не выходят на связь. Наверняка кто-то еще бродит на свободе. Сведения, которые мне нужны, здесь знал только Лимингтон, но в Вашинггоне они тоже известны. - Посмотрю, что тут можно сделать. - Сангстер помолчал, потом снова заговорил, немного громче: - Наше ведомство получило ответы на пару вопросов, которые недавно поставил Лимингтон. - Что-нибудь новое? - встрепенулсл Грэхем. - Из Британии сообщают: осмотр лаборатории и записей Мак-Эндрюса показывает, что он вел интересные исследования в области изменения скорости частиц при тепловом воздействии. Видимо, он пытался решить загадку субатомной связующей силы. До своего исчезновения он не сумел добиться успеха, и англичане поставили на этом крест. - Все проще простого! - заявил Грэхем. - Его распотрошили, а останки выбросили. Теперь он в какой-нибудь небесной помойке - бедный подопытный кролик! - Я и сам не лишен воображения, поэтому не стоит так нагнетать, - укоризненно сказал Сангстер. - Зачем вы портите мне настроение - вовсе не обязательно смаковать эти ужасы. - Прошу прощения! - Мы обнаружили, что ни один из радиолюбителей не перехватил разговор Падильи, - продолжал Сангстер. - Так что сведения, которые он сообщил Треливену, навеки останутся тайной. Из биографии Падильи не следует ничего, кроме того, что он проводил эксперименты в области радиотехники, снискавшие ему финансовый успех. Он сколотил приличную сумму на упрощенной частотной модуляции. Но погубило его что-то другое, а что - неизвестно. Никаких записей он не оставил. - От этой зацепки я отказался уже пару дней назад. - Вы так говорите, как будто нашли другую, причем лучшую. - В голосе Сангстера сквозил явный интерес. - Я угадал? - Я эти зацепки нахожу почти каждое утро, - мрачно изрек Грэхем, - а ж вечеру они рассыпаются в прах. Просто я - сыщик-недотепа и с самого начала наломал дров! - Он поджал губы и вздохнул. - А что поделывают правительственные эксперты? - Насколько мне известно, ничего. Две группы сидят в глуши, в тех местах, которые выбрал Лимингтон. Они уже убедились, что сама эта глухомань, которая должна служить защитой, стала помехой. Они что-то изобретают, разрабатывают, создают, а потом оказывается, что поблизости нет витонов, на которых можно было бы все испытать. - Дьявол, это я не учел, - признался Грэхем. - Вы тут ни при чем. Никто из нас об этом не подумал. - Сангстер помрачнел. - Если перевести лаборатории в людные места, витоны их быстро уничтожат. Вот в чем загвоздка. - Сангстер нетерпеливо щелкнул пальцами. - Наверное, вы правы, сэр, - согласился Грэхем. - Я снова свяжусь с вами, как только у меня будет что-нибудь стоящее. - Куда вы теперь? - последовал внезапный вопрос. - Я туговат на ухо, - сообщил Грэхем. - Вот забавно - совсем ничего не слышу! - Ну ладно, ладно. - Грэхем ощутил в тоне собеседника разочарование. - Вам лучше знать. Будьте осторожны! - Послышался громкий щелчок - Сангстер повесил трубку. - Если есть сомнения, - туманно заметил дежурный сержант, - всегда подумай: кто на этом наживается. - Ну и кто же наживается теперь? - осведомился Грэхем. - Похоронных дел мастера! - Поймав улыбку собеседника, сержант нахмурился. - Не так, что ли? ГЛАВА 12 Надпись на бронзовой табличке гласила: "Американская корпорация по производству холодильников". Грэхему пришлось минут пять уламывать несговорчивого секретаря, пока тот наконец согласился допустить его к дубовой двери, на которой золотыми буквами сияло имя директора. На двери значилось: "Турлоу"; обладатель сей фамилии напоминал живую мумию. Похоже, что этот Турлоу весь высох, ведя постоянную погоню за прибылью. - Ничем не смогу вам помочь, - заявил Турлоу после того, как Грэхем объяснил цель своего прихода. - Голос его шелестел, как древний папирус. - Мы не смогли бы предоставить фургон-рефрижератор даже занзибарскому султану, предложи он нам за него столько драгоценностей, сколько весит машина. С начала войны наш завод выполняет только правительственные заказы, за это время мы не продали ни единого холодильника. - Это ничего не значит, - возразил Грэхем, не вдаваясь в дискуссию. - Рефрижератор нужен для университета, там его разберут по винтику. Дайте мне список ваших местных клиентов. - Вот уж дудки! - Костлявой рукой Турлоу потер желтоватую плешь - Когда-нибудь ситуация изменится. Придет и мой час. Каким же идиотом я буду выглядеть, если список моих клиентов попадет к конкурентам! - Вы что же - хотите меня оскорбить? - угрожающе начал Грэхем. - Да никого я не оскорбляю, - махнул рукой Турлоу. - - Откуда мне знать, тот ли вы, за кого себя выдаете? Это ваше колечко для меня ровным счетом ничего не значит. А что там написано, без микроскопа все равно не прочитать. Почему ваше начальство не снабдило вас микроскопом? - Он разразился похоронным хихиканьем: - Хе-хе-хе! Едва сдерживаясь, Грэхем спросил: - Ну, а если я принесу вам письменное подтверждение, тогда вы дадите мне список? - Если то, что вы принесете, меня удовлетворит, - Турлоу перестал хихикать и хитро прищурился, - то дам. Только пусть оно будет убедительным. Ни одному ловкому конкуренту не удается выманить у меня список только потому, что торговля сейчас дышит на ладан. - Да вы не бойтесь, - Грэхем встал. - Все будет написано черным по белому, иначе полиция притянет меня в суд. - Задержавшись у двери, он задал еще один вопрос: - Вы давно изображаете медведя на торговой марке? - С самого начала. Больше тридцати лет. - Турлоу просиял от гордости. - Для клиентов стоящий медведь ассоциируется с продукцией, которая не знает себе равных, с продукцией, которая, - хоть это только мои слова - везде ценится, как... - Спасибо, - перебил его Грэхем, не дав закончить хвастливую тираду, и вышел. Упрямец, с которым он сражался при входе, проводил его до дверей и спросил: - Ну как, согласился? - Нет. - Я так и знал. - Почему? Секретарь слегка смутился. - Не следовало бы вам говорить, но, если честно, у Турлоу зимой снега не выпросишь. Внимательно взглянув на собеседника, Грэхем хлопнул его по плечу. - Вам-то чего беспокоиться? Время работает на вас. Как только он сыграет в ящик, вы тут же сядете на его место. - Если хоть один из нас до этого доживет, - мрачно изрек секретарь. - А вот это - уже моя забота, - сказал Грэхем. - Привет! В угловой аптеке оказалась телефонная будка. Перед тем, как в нее войти и повернуться спиной к залу, Грэхем сначала бдительно ощупал взглядом четверых покупателей и троих продавцов. Он подозревал всех. Предупреждающий голос в мозгу нашептывал: его разыскивают с беспощадной решимостью, неуловимый враг наконец сообразил, что источник сопротивления кроется не столько в кругу ученых, сколько в маленькой группе королей сыска, где он - козырной король. Витоны компенсировали свое неумение различать людей, которые все для них на одно лицо, как овцы в стаде. Они насильно завербовали других людей и заставили их выбирать из стада особо упрямых особей. Теперь витонам помогают орды прооперированных пособников, своеобразная пятая колонна - безмозглая, беспомощная, безнадежная, но от этого не менее грозная. Раньше Грэхем был в безопасности, если не считать какого-нибудь бродячего витона, который время от времени докучал ему, читая мысли. Теперь же ему угрожали витонские наемники - его собственные собратья. Этот новый метод, - натравить брата на брата - таил смертельную угрозу. Набирая номер, он возблагодарил Бога за то, что в ослепленном мозгу Воля не возник ни его портрет, ни изображение его квартиры. Угасающий, сумбурно мечущийся рассудок лейтенанта беспомощно выдал сведения о штаб-квартире разведки, и тогда алчные хищники презрительно бросили его на берегу, спеша устроить кровавую резню. У Грэхема никогда не повернется язык сказать крепышу-полицейскому, что он и только он навел врага на Лимингтона и остальных. - Это Грэхем, - сказал он, услышав щелчок снимаемой трубки. - Послушайте, Грэхем, - донесся из трубки взволнованный голос Сангстера. - Сразу же после вашего недавнего звонка я связался с Вашингтоном. Нас соединили через любительские радиопередатчики. Похоже, радиолюбители - последняя надежная система связи, которая у нас осталась. Вас срочно требуют в Вашингтон. Так что поторапливайтесь. - А зачем, сэр, - вы не в курсе? - Нет. Я только знаю, что вам надлежит безотлагательно явиться к Кейтли. В Бэттери Пари вас ожидает захваченный стратоплан азиатов. - Что за странная мысль воспользоваться азиатской машиной! Наши истребители не дадут нам пролететь и пяти минут! - Боюсь, Грэхем, что вы неверно оцениваете истинное положение вещей. Все наши истребители прикованы к земле, исключение делается для случайных, причем очень рискованных вылетов. Угрожай им только азиаты, они бы уже давно очистили от них небо. Но ведь есть еще витоны, а это большая разница. Когда витон может в любой момент наброситься на пилота и вынудить его посадить самолет на вражеской территории - то мы просто не можем себе позволить терять людей и машины. В небе хозяйничают азиаты. И это может решить исход войны. Так что летите на азиатском трофее, так будет спокойнее. - Я мигом обернусь. - Наблюдая через плексигласовую панель кабины за торговым залом, он приблизил губы к микрофону и торопливо продолжал: - Я звоню, чтобы попросить вас достать мне список местных клиентов Холодильной корпорации. Возможно, вам придется схлестнуться со сморщенным болваном по имени Турлоу. Чем круче вы с ним обойдетесь, тем лучше. Ему давно пора прижать хвост. Еще я попросил бы вас связаться с Гарриманом из Смитсоновского института. Пусть он обратится к кому-нибудь из уцелевших астрономов и выяснит, не смогут ли они найти хоть какую-то связь между витонами и Большой Медведицей. - Большой Медведицей? - изумленно переспросил Сангстер. - Да, есть тут у нас один медведь, который должен что-то означать. Одному Богу известно, что он значит, но мне позарез нужно это выяснить. Нюхом чую, что это безумно важно. - Медведь - важно? А вас не устроит какой-нибудь другой зверь? Обязательно нужен медведь? - Только косолапый и никто другой, - подтвердил Грэхем. - Я почти уверен, что астрономический подход - совсем не то, что надо, но нельзя упустить даже самый слабый шанс. - Фургоны-рефрижераторы, сморщенные болваны, звезды, а в придачу еще и медведь! - пробормотал Сангстер. - Господи Иисусе! - Он помолчал немного, потом простонал: - Сдается мне, что они уже и до вас добрались, но я, так и быть, выполню вашу просьбу. - Он еще раз сказал: - Господи! - и повесил трубку. Перелет до Вашинггона был быстрым и спокойным, но военный пилот вздохнул с облегчением, когда машина наконец коснулась колесами бетонной полосы. Он выбрался из кабины и сказал Грэхему: - Приятно все-таки приземлиться там, где собирался, а не там, куда тебя посадит какой-то голубой шарик. Грэхем кивнул ему и сел в поджидавший автомобиль, который сразу же стремительно сорвался с места. Десять минут спустя он яростно проклинал бюрократический обычай - сэкономить две минуты, чтобы потом потерять десять. Он беспокойно расхаживал взад-вперед по приемной. Глядя, как здесь, в Вашингтоне, людей заставляют умирать от безделья, можно подумать, что никакой войны и в помине нет. Вот, к примеру, эта парочка ученых мужей. Одному небу известно, кого они тут дожидаются. Они уже были в приемной, когда он появился, и вели себя так, как будто надеялись просидеть здесь до скончания веков. Грэхем раздраженно оглядел их с ног до головы. Болтуны! Все болтают и болтают, можно подумать, повсеместная разруха и гибель миллионов людей - сущие пустяки по сравнению с другими, куда более важными проблемами. Они схватились по поводу формулы Бьернсена. Коротышка утверждал, что изменение зрения вызвано молекулами метиленовой синьки, которые йод, галоген, действующий как агент-носитель, переносит в зрительный пигмент. Толстяк придерживался другого мнения. Главную роль играет йод. А метиленовая синька - лишь катализатор, вызывающий фиксацию очистителя, который без него легко разлагается. Он соглашался, что мескаль служит только для стимуляции зрительных нервов, настраивая их на новое зрение, но истинная причина - безусловно, йод. Взгляните, например, на Уэббовых шизофреников. С йодом у них все в порядке, а вот метиленовой синьки - нет. Они - мутанты, обладающие естественной фиксацией, не требующей никакого катализатора. Блаженно игнорируя другие, куда более неотложные проблемы, коротышка снова заладил свое, рискуя довести Грэхема до белого каления. Сыщик как раз задавал себе вопрос, какая собственно разница, как действует формула Бьернсена, если она и так действует, когда услышал, что его вызывают. В кабинете, куда его проводили, сидели трое. Он узнал их всех: Толлертон, местный эксперт, Уиллетс С. Кейтли, глава Разведывательного управления, и, наконец, сероглазый мужчина с решительным подбородком, присутствие которого его сразу насторожило, - сам президент! - Мистер Грэхем, - президент приступил прямо к делу, - сегодня утром прибыл курьер из Европы. Это пятый из тех, кого они к нам отправили в течение сорока восьми часов. Четверо его предшественников погибли в пути. Он принес дурные вести. - Слушаю, сэр, - почтительно произнес Грэхем. - На Лувэн в Бельгии упала ракета. Она несла ядерную боеголовку. Европа ответила десятью. Азиаты выпустили еще двенадцать. Сегодня утром первая ядерная ракета в западном полушарии попала на территорию нашей страны. Новость, конечно, не стали распространять, но нам придется нанести мощный ответный удар. Короче говоря, то, чего мы так боялись, свершилось - началась атомная война. - Заложив руки за спину, президент мерял шагами ковер. - Несмотря ни на что, дух нации по-прежнему силен. Народ нам доверяет. Он верит, что победа в конце концов будет за нами. - Я тоже в этом уверен, сэр, - сказал Грэхем. - Хотел бы и я быть так же уверен! - президент остановился и пристально посмотрел на него. - Сложившаяся ситуация - не просто война, в привычном смысле этого слова. Будь это обыкновенная война, мы бы ее непременно выиграли. Перед нами нечто иное - самоубийство человечества как вида! Человек, который бросается в реку, не выигрывает ничего, кроме вечного покоя. Ни одна сторона не может выиграть такую битву - разве что витоны. Человечество в целом обречено на поражение. Мы как нация тоже обречены на поражение, ибо мы - часть человечества. Наиболее трезвые головы с обеих сторон поняли это с самого начала, вот почему ядерное оружие придерживали до последней возможности. И вот теперь - Господи, спаси нас - ядерный меч занесен. И ни одна сторона не рискнет первой вложить его в ножны. - Понимаю, сэр. - Будь это все, и то было бы скверно, - продолжал президент, - только это далеко не все. - Он повернулся к карте и указал на жирную черную линию, которую прерывала стрелка, пронзившая большую часть Небраски. - Население ни о чем не подозревает. Здесь показана территория, подвергшаяся вооруженному вторжению врага за последние два дня. Неизвестно, сможем ли мы сдержать наступление азиатов. - Да, сэр, - Грэхем без всякого выражения смотрел на карту. - Мы не можем идти на новые жертвы. Мы не можем одолеть более сильный натиск. - Президент подошел ближе, его суровый взгляд был устремлен прямо на Грэхема. - Курьер сообщил, что положение дел в Европе уже достигло критической точки: они смогут продержаться не дольше, чем до понедельника, до шести часов вечера. В оставшееся время судьба человечества зависит от нас. Потом Европа падет или будет уничтожена. Итак, шесть часов и ни минутой позже. - Понятно, сэр, - разведчик заметил, что Толлертон так и сверлит его взглядом. Кейтли тоже пристально наблюдал за ним. - Честно говоря, это значит, что ни для кого из нас не остается выхода - разве что нанести сокрушительный удар по главной причине трагедии - по самим витонам. Либо победа, либо те из нас, кто уцелеет, перейдут на положение домашнего скота. Для того чтобы найти путь к спасению, у нас остается восемьдесят часов. - Президент был серьезен, чрезвычайно серьезен. - Мистер Грэхем, я не жду, что вы найдете для нас этот путь. Я ни от кого не жду чудес. Но, зная ваш послужной список, зная, что вы с самого начала лично участвовали во всех событиях, я решил сам сообщить вам обо всем и заверить: любое внесенное вами предложение будет немедленно поддержано всеми доступными нам средствами, любые полномочия, которые вам потребуются, будут предоставлены по первому слову. - Президент считает, - вступил в разговор Кейтли, - что если один человек может чего-то добиться, то этот человек - вы. Вы стояли у самых истоков, прошли через все стадии, и вы - самый подходящий человек, чтобы довести дело до конца - если, конечно, конец предвидится. - Где вы прячете экспертов? - в упор спросил Грэхем. - Одна группа из двадцати человек - во Флориде, а другая, из двадцати восьми, - в дебрях Пуэрто-Рико, - ответил Кейтли. - Отдайте их мне! - в глазах Грэхема уже горел боевой огонек. - Верните их и отдайте мне. - Вы их получите, - пообещал президент. - Что-нибудь еще, мистер Грэхем? - Мне нужны абсолютные полномочия, дающие право реквизировать любые лаборатории, заводы и линии связи, которые могут понадобиться. Дальше: моим заказам на материалы должна даваться зеленая улица. - Решено, - президент не колебался ни секунды. - Еще одна просьба, - обратился он к Кейтли и пояснил: - Мне нужен Воль. Его обязанность будет заключаться в наблюдении за мной. Он наблюдает за мной, а я - за ним. Если один из нас превратится в орудие витонов, другой немедленно уберет его. - Это тоже решено, - Кейтли передал Грэхему листок бумаги. - Сангстер сказал, что вам нужны адреса нью-йоркских коллег - оперативников. В списке их десять: шесть живут в городе, четверо - в окрестностях. Двое из городских уже давно не дают о себе знать, так что судьба их неизвестна. - Попытаюсь выяснить, - Грэхем спрятал листок в карман. - Помните: у нас осталось восемьдесят часов, - сказал президент. - Восемьдесят часов, а потом - свобода для живых или рабство для уцелевших - Он отеческим жестом коснулся плеча Грэхема. - Максимально используйте все средства, которые мы вам предоставим, и да поможет вам Бог! - Восемьдесят часов! - бормотал Грэхем, спеша на стратоплан, который должен был доставить его обратно в Нью-йорк. По обе стороны гор, разделяющих Новый Свет, сражались стомиллионные армии. Каждый час, каждую минуту тысячи людей гибли, тысячи становились калеками. А над их головами парили сверкающие шары, с наслаждением поглощая шампанское человеческой агонии. Сатанинский банкет близился к концу. Вот-вот внесут последнее блюдо - атомный десерт в критической массе, поданный обагренными кровью руками. И тогда, насытившись людскими страданиями, обжоры смогут передохнуть в ожидании следующих пиршеств, привычных, старых как мир попоек, сопровождающих у людей времена свадеб и похорон. Итак - восемьдесят часов! Грэхем с такой скоростью влетел в свою нью-йоркскую квартиру, что, только оказавшись на середине комнаты, увидел дремлющего в кресле человека. Лампа под потолком не горела, но вся комната была наполнена сиянием, шедшим от электрического радиатора. Обладателям нового зрения уже давно стала привычной способность видеть при тепловом излучении так же ясно, как при дневном свете. Это ты, Арт! - радостно воскликнул Грэхем. - А я уж хотел позвонить в Стэмфорд, попросить, чтобы тебя поскорее вытурили. Ты мне нужен позарез. - Я сам себя вытурил, - лаконично ответил Воль - У меня эта больница - уже вот где! К тому же одна дежурная сестра - тощая и приставучая - не давала мне прохода. Звала меня ВоллиПолли и куда-то уволокла мои брюки. Брр! - Он передернулся при одном воспоминании о ней. - Когда я потребовал свою одежду, они стали мяться, как будто загнали ее старьевщику. Ну я и рванул прямо так. - Что - нагишом? - Скажешь тоже! - Воль был явно шокирован. - Он пнул узелок, лежавший на полу. - Вот в этом. Волна преступности достигла апогея - даже полицейские таскают больничные одеяла. - Он поднялся и, разведя руки в стороны, стал медленно поворачиваться, подражая манекенщицам. - Как тебе костюмчик? - Ба, да это же мой! - Точно. Я обнаружил его у тебя в шкафу. Слегка висит под мышками и обтягивает задницу, но в целом сойдет. - Ну и фигура же у тебя! Сверху мало, снизу много, - заметил Грэхем. Тут его улыбка погасла и он посерьезнел. - Послушай, Арт, - сказал он, усаживая приятеля обратно в кресло. - Время дорого. Я только что из Вашинггона. То, что я там услышал, придало мне такое ускорение - только успевай поворачиваться. Дело куда хуже, чем я предполагал. - Грэхем кратко пересказал события, произошедшие с тех пор, жак он оставил Воля в Стэмфордской больнице. - Я попросил Кейтли - так что вот, получай. - Он вручил другу гладкое, покрытое иридием кольцо. - Нравится тебе это или нет, только ты уволен из полиции и принят в разведку. Теперь ты мой напарник. - Значит, так тому и быть. - Несмотря на показную браваду, Воль не сумел скрыть свою радость. - И как это, черт возьми, начальство умудряется всегда угадать размер кольца? - Забудь о размере, - у нас есть загадки поважнее! - Он дал Волю объявление, которое вырвал из газеты "Сан", найденной у Фармилоу. - Нужно срочно разворачивать действия. Времени у нас до понедельника. К шести вечера будет ясно: победа или похороны. Мы можем лечь костьми, но до этого рокового срока выход должен быть найден. - Он показал на газетную вырезку - Вот, Фармилоу нацарапал перед смертью. Это наш единственный ключ. - А ты уверен, что это ключ? - Черта с два! Разве можно в этой переменчивой жизни быть хоть в чем-то уверенным? Но я нюхом чую, что он должен навести нас на что-то важное, из-за чего Фармилоу и погиб! Воль долго и пристально рассматривал медведя, с глупым видом позирующего на фоне айсберга, потом спросил: - Вы уже разобрали рефрижератор на части? - Сангстер засунул его в университет, там его распатронили до последнего винтика, гаечки, пружинки. Осталось разве что слизать эмаль с обшивки. - И что - никаких результатов? - Ни малейших. Холод может убивать витонов, замедляя их колебания, только как мы собираемся это осуществить? Ведь лучей чистого холода не бывает, и нет никакой надежды их изобрести - с теоретической точки зрения это чистый абсурд. - Грэхем озабоченно посмотрел на часы. - Тебе эта загогулина ничего не говорит? - Бр-р-р! - поежившись, ответил Воль. - Не валяй дурака, Арт! Сейчас не время для шуточек. - Я все время мерзну, - извиняющимся тоном произнес Воль. - Он мрачно уставился на хвастливую рекламу. - Не нравится мне самодовольная ухмылка этой зверюги. Знает, что мы увязли, - и хоть бы хны! - Он вернул вырезку Грэхему. - Она говорит мне только то, что я знал уже давно: у тебя удивительная способность откапывать самые заковыристые зацепки! - Зачем ты мне об этом напоминаешь? - раздраженно буркнул Грэхем. - Медведь! - он злобно ткнул пальцем в вырезку. - Ведь есть же в нем что-то такое, что должно быть ключом. Или даже отмычкой к нашей загадке. Может, в нем наше спасение, если бы только мы сумели правильно взглянуть на дело. А ведь всего-то - здоровый, корыстный, самодовольный, а возможно, и блохастый медведь! - Вот именно, - подхватил Воль, за неимением лучшей идеи, - неуклюжий, кривобокий, вонючий медведь! Паршивый полярный мишка! - Если бы я только догнал тогда Фармилоу или встретил его по пути.. - Грэхем замолчал, не закончив фразы. Вид у него был совершенно огорошенный. Осипшим от изумления голосом он произнес: - Слушай, а ведь ты назвал его полярным медведем! - Ну да! А что, разве я ослеп - и это жираф? - Полярный медведь! - взревел Грэхем с такой неожиданной силой, что Воль подскочил в кресле. - Поляризация! Вот оно - поляризация! - Он энергично завертел пальцем в воздуха - Кремы или эллиптическая поляризация. Дьявол, где же были мои глаза раньше? Ведь это видно даже младенцу. Какой же я беспросветный тупица! - Что-что? - разинув рот, вымолвил Воль. - Поляризация! Миллион долларов против плюшки! - возопил Грэхем. Лицо его побагровело от возбуждения. Правда, обычному взгляду оно показалось бы просто красным. Схватив две шляпы, он нахлобучил одну из них на голову ошеломленному Волю, так что она залихватски сползла на одно ухо. - Пошли! Нужно спешить со всех ног! Мы должны оповестить мир, пока еще не слишком поздно! Вперед! Друзья выскочили из двери, даже не позаботившись закрыть ее за собой. С топотом мчась по улице, они не забывали бдительно следить за небом. Голубые точки поблескивали в вышине, но ниже не спускались. - Сюда! - выдохнул Грэхем. - Он нырнул в бетонную горловину, уходящую вниз, к новому подземному городу. Сверхскоростные эскалаторы доставили их на первый уровень. Там они сели в лифт и спустились на четыреста футов. Тяжело дыша, друзья соскочили с пневматичесжих дисков и оказались на перекрестве шести недавно проложенных тоннелей Из двух свежих нор еще доносился приглушенный грохот и резкий грызущий скрежет механических мамонтов, упорно гложущих грунт. В этом подземном царстве, возникшем всего несколько недель назад, уже появились пожарные гидранты, телефонные будки, телеэкраны и даже маленький табачный киоск. Вокруг сновали инженеры, мастера, геодезисты, рабочие, навьюченные инструментами, материалами, переносными лампами. Время от времени из одного тоннеля в другой проскакивала тяжело нагруженная электрическая вагонетка. Рабочие устанавливали на шахтах лифтов и выходных отверстиях кондиционеров зловещие датчики радиоактивных газов. - Витоны сюда редко пробираются, - заметил Грэхем. - Можно звонить без особых опасений. Ты, Арт, залезай в соседнюю будку и звони во все научные институты, базы, всем ученым, чьи телефоны найдешь в справочнике. Скажи им, что загадка, возможно, заключается в одном из видов поляризации, скорее всего, эллиптической. Не вступай с ними ни в какие дискуссии. Просто скажи, чтобы сообщили об этом всем, кому сочтут нужным, и сразу вешай трубку. - Ладно, - Воль вошел в будку. - Ты меня долго ждал? - Минут пятнадцать - Взяв справочник, Воль открыл его на первой странице. - Я как раз закончил одеваться, когда ты влетел, будто за тобой черти жались. Заняв соседнюю будку, Грэхем набрал номер. Видеоэкран, как всегда, барахлил, но он узнал голос на другом конце провода. - Гарриман, попробуйте поляризацию, - торопливо сказал он. - Возможно, эллиптическую. Если хотите остаться в живых, распространите новость как можно скорее. - Он повесил трубку, не дав Гарриману сказать ни слова. Грэхем сделал еще семь звонков, также лаконично повторив распоряжение. Потом позвонил в Стэмфордсную больницу и выяснил, когда ушел Воль. Услышав ответ, он облегченно вздохнул. Бывшего полицейского не смогли бы изловить и обработать - не хватило бы времени. Не то чтобы он всерьез подозревал, что приятель - агент витонов: ведь Воль с готовностью согласился передать как раз ту информацию, которую враг отчаянно стремился скрыть. Но он не мог выбросить из головы зловещие слова Сангстера о том, что "другие проявляют необычайную хитрость". К тому же его донимало неотвязное, иногда пугающее чувство, что на него ведется большая охота. Он ощущал: враг о нем знает и старается выловить. Поежившись, он снова набрал номер, торопливо отбарабанил свою новость и услышал в ответ: - Ваш дружок Воль как раз звонит нам по параллельной линии, у него те же сведения. - Какая разница - главное, что вы узнали, - перебил Грэхем. - Передайте скорее всем, кому сможете. Через час он вышел из своей будки и открыл дверь в будку Воля. - Кончай, Арт. Думаю, информация разошлась уже так далеко, что ее не остановишь. - Я дошел до буквы П, - вздохнул Воль. - Следующий - какой-то тип по фамилии Пенни. - Последовал еще более глубокий вздох сожаления. - Я как раз собирался его спросить, как у него с деньжатами. - Брось ты свои шуточки. - На лице Грэхема появилось озабоченное выражение: он заметил огромные часы, висящие над телефонными будками. - Время летит стрелой. А мне еще нужно встретиться с... Его слова прервал отдаленный грохот. Земля содрогнулась и забилась в частых мучительных конвульсиях. В подземелье ворвался мощный поток теплого пахучего воздуха. Что-то валилось вниз по прозрачным лифтовым шахтам и с треском падало на дно. С потолка летела мелкая пыль. Где-то вдали слышались крики. Шум все усиливался, приближался. Из тоннелей повалили вопящие люди. Мгновение - и шумная жестикулирующая толпа плотно забила подземный перекресток. А гигантский барабанщик все сотрясал поверхность земли, так что вниз струились потоки пыли. Вдруг грохот прекратился. Толпа, чертыхаясь, толклась, на месте. Кто-то пробился через толчею, вошел в телефонную будку и через минуту вышел. Ему удалось перекричать всю ораву и мощью своей глотки заставить слушать себя. Его зычный голос отражался от стен, унылыми завываниями отдавался в тоннелях. - Выход завален! Но телефонный кабель цел - с поверхности сообщают, что десять тысяч тонн грунта забили шахту. Это дело рук придурков! - Толпа заворчала, над ней взметнулись сжатые кулаки. Люди, озираясь, уже искали веревку и парочку жертв. - Спокойно, ребята! - гаркнул оратор. - Полиция не подкачала. Их пристрелили, не дали уйти. - Властным взглядом он обвел невеселые лица. - Возвращайтесь в четвертую шахту - там перемычка самая тонкая. Переговариваясь между собой, хмурые работяги побрели в тоннель. Не успел последний из них исчезнуть под мрачными сводами, как далекие удары и грохот возобновились с удвоенной энергией. Зубья из бериллиевой стали снова вонзились в грунт. Поймав оратора, собиравшегося последовать за остальными, Грэхем представился и спросил: - Сколько потребуется времени? - Быстрее всего пробиться через четвертый тоннель, - ответил собеседник. - Между нами и теми, кто спешит нам навстречу, футов девяносто твердой породы. Думаю, мы соединимся часа через три. - Три часа, - простонал Грэхем, снова бросив взгляд на циферблат. Десять часов из драгоценных восьмидесяти уже пролетели, не дав никакого результата, кроме многообещающей догадки, которую нужно проверить экспериментально. Еще три уйдут на ожидание - ожидание избавления из подземной западни, где по крайней мере безопаснее, чем на таящей погибель поверхности. И снова удар витонов был хорошо рассчитан или черт снова сыграл на руку своим собратьям! Они получили слабое утешение, узнав, что шахта выходит на Западную Четырнадцатую улицу, поскольку Грэхем назначил встречу с правительственными экспертами в подземной части Мартин Билдинг. Шестьдесят четыре человека нетерпеливо ожидали его в глубоком убежище как раз под тем местом, где изувеченный труп профессора Мейо положил начало всей цепи ужасных событий. "Знаменательно, - подумалось Грэхему, - что последнее собрание, призванное решить судьбу человечества, отмечено знаком недавней трагедии". - Вам уже подкинули идею насчет поляризации? - спросил он. Собравшиеся закивали. Один из них встал, намереваясь высказать свои соображения, но Грэхем знаком попросил его сесть - Пока никаких дискуссий, господа! Испытующе оглядев каждого в отдельности, он продолжал: - Несмотря на подавляющее превосходство противника, нам уже дважды удалось его провести. Один раз, когда мы впервые разнесли по всему миру весть о существовании врага, а второй - с догадкой Фармилоу о поляризации. Мы дважды обошли витонов, несмотря на их безграничные возможности. И оба раза мы выиграли благодаря тому, что воспользовались главной слабостью врага - тем, что витоны не могут поспеть везде сразу. Сейчас мы собираемся снова использовать ту же самую тактику. - Как? - спросил кто-то. - Все подробности вам знать ни к чему. А вдруг среди вас есть люди, которым доверять нельзя? Его жесткое худощавое лицо было по-прежнему сурово, он еще раз внимательно обвел глазами собравшихся. Слушатели беспокойно заерзали, искоса подозрительно поглядывая на соседей. На всех лицах была написана мысль: кого же из людей можно считать человеком, если ни одному нельзя верить, как брату? Грэхем тем временем продолжал: - Вас разделят на восемь групп по восемь человек в каждой. Всех отправят в разные места, так что ни одна команда не будет знать о местонахождении семи остальных. Ведь тот, кто не знает, не выдаст! Народ снова заерзал, в головах зашевелились новые подозрения. Воль, стоящий рядом с Грэхемом, ухмыльнулся. Ситуация его забавляла. Ведь если в эту компанию известных умников затесалась дюжина невольных пособников витонов, немногочисленных, но чрезвычайно ловких шпионов в стане людей, то неизвестно, кто они, и нет никакого способа их опознать. Вполне возможно, что каждый из собравшихся сидит между двух ужасных оборотней. - Я отбираю группу из восьми человек, инструктирую их отдельно и отправляю в путь, после чего перехожу к следующей команде, - объявил Грэхем. Он вызвал Кеннеди Вейтча, ведущего специалиста по физике излучения. - Мистер Вейтч, вы будете руководить первой группой. Прошу выбрать семерых помощников. После того, как Вейтч отобрал себе сотрудников, Грэхем провел группу в соседнюю комнату и торопливо сказал: - Вы отправляетесь на завод Акме, в Филадельфию. Прибыв на место, вы должны будете не просто проводить эксперименты, направленные на уничтожение нескольких витонов. Ведь в этом случае - даже если результат окажется успешным - вас тут же прикончат другие шары, обретающиеся поблизости, а нам останется только гадать, почему, черт возьми, вы погибли. Нам уже надоело ломать голову над тем, почему гибнут люди! - Не вижу способа предотвратить немедленную расправу, - заметил Вейтч, несмотря на бледность, вид у него был боевой. - Пока такого способа нет, - Грэхем говорил напрямик, не боясь показаться жестоким. - И вас, и ваших людей запросто могут прикончить, но мы должны точно знать, что вы делали как раз перед тем, как вас прикончили! Вейтч судорожно вздохнул. Сотрудники испуганно сгрудились вокруг него, охваченные тем странным молчанием, которое нисходит на людей в роковые минуты. - По всей лаборатории будут установлены микрофоны, подключенные к городской телефонной сети. Кроме того, вас присоединят к полицейской телетайпной системе и дадут своего оператора. Армейские связисты выделят двоих парней с переносными рациями. Еще у вас будут камеры с высокой разрешающей способностью, связанные с нашими телеприемниками. В соседних зданиях засядут наблюдатели и будут неотрывно следить за вашей лабораторией. - Понятно, - медленно и неуверенно проговорил Вейтч. - Перед тем, как предпринять любой шаг, каждый из вас обязан дать его подробное описание по всем доступным каналам - через микрофоны, по телетайпу, по радио. Потом перед камерой выполните задуманное. Наблюдатели проследят за результатом. Если с вами что-то случится, мы будем точно знать, почему. Вейтч ничего не сказал, и Грэхем продолжал дальше: - Если вам удастся прихлопнуть хотя бы одного витона, множество людей, раскиданных по большой территории, будет иметь полные и точные сведения обо всех технических подробностях вашего успеха. Нам будет известно, какое оборудование потребуется, чтобы нанести повторный удар, и мы произведем его в таких количествах, что ничто - будь то на небе, на земле или в преисподней - не сможет нас остановить. - Он обвел ученых пристальным взглядом. - А теперь - в путь, и желаю удачи! Потом обернулся к Волю: - Скажи Лори, чтобы подобрал себе семерку, и приведи их сюда. - Что-то мне не понравился коротышка, тот, что выглядывал из-за плеча Вейтча, - заметил Воль, задержавшись в дверях. - Был у него в глазах какой-то бандюжий бзик. - Это еще что такое? - Настороженный, звериный взгляд. Разве ты не заметил? Пойди, загляни в полицейскую картотеку - найдешь не одну дюжину с таким бзиком. Обычно это убийцы-психопаты или наркоманы. - Воль выжидающе взглянул на приятеля. - Он встречается не у всех, но все же у большинства. Зависит от психического состояния в момент съемки. - Да, - задумчиво согласился Грэхем. - Теперь припоминаю. Встречал в описаниях некоторых гангстеров прошлых времен: Диллинджера, Нельсона, братьев Бэрроу, Луи Лепа и других. Кто знает, не были ли они жалкими орудиями невидимых выпивох, живыми взбивалками для коктейля, которыми пользовались, чтобы попышнее взбить пену эмоций, когда вокруг бывало маловато новобрачных. - Вот черт! - воскликнул Воль. - Ты что же, считаешь, что каждая свадьба становится для кого-то фонтаном шампанского? - Да нет, конечно же, не каждая. Но некоторые - несомненно! - Иметь мозги вроде твоих - все равно, что гореть в аду. И как ты только не повесишься? - Все мы горим в аду, и тебе прекрасно известно, сколько людей сломалось, обнаружив это. - Он нетерпеливо махнул рукой. - Вейтч еще не ушел. Пойди догони его, Арт, и растолкуй, что к чему. - Он направился к двери. - Я сам позову Лори. Лицо его все еще сохраняло серьезное, озабоченное выражение, когда он отобрал следующую группу экспертов и проводил их в комнату. ГЛАВА 13 Лаборатория Фарадеевской электротехнической компании по праву считалась самой крупной на всем американском континенте. Судя по ее размерам, можно было предположить, что в ней строят воздушные суда, а не разрабатывают новейшие кинескопы, трубки и стереоэираны. Один конец огромного, похожего на ангар цеха занимала батарея гигантских дизель-генераторов. Рядом высились мощные трансформаторы. Главный щит управления вполне мог бы послужить распределительной станцией для большого города. Вдоль одной из стен выстроились в ряд высокие сложные трубки всех мыслимых типов - одни наполовину законченные, другие готовые, но еще не прошедшие испытаний. К противоположной стене были прислонены причудливые сооружения из стержней, брусьев и кольцевых обмоток - экспериментальные образцы ультракоротковолновых антенн. В цехе не было сборочных линий - здесь находилась площадка для творческих забав самых смелых изобретателей компании. На столах размерами с комнату громоздились в беспорядке целые горы камер, фоточувствительных элементов, наполовину собранных стереоэкранов, радиодеталей, спутанных мотков проволоки и схематических диаграмм, испещренных закорючками. Компания могла не скупясь вложить миллион долларов в самые фантастические проекты. А кто сумел уже после начала войны продвинуть на рынок роскошный шестицветный стереоскопический телевизор? Компания Фарадея! Задумчиво окинув взглядом груду деталей, отданную в распоряжение его маленькой команды, Дункан Лори сказал Грэхему: - Плоскую поляризацию тоже не следует сбрасывать со счета. Нужно попробовать и ее, на тот случай, если Фармилоу слегка ошибся. - Это уже учли, - заверил его Грэхем. - Мы стремимся не упустить ни единого шанса, каким бы маловероятным он ни казался. Одну из групп мы отправили на запад, чтобы они проверили сообщение, будто витоны уворачиваются от радуг, как люди, переправляющиеся через речные пороги. - Ну и ну! - воскликнул Лори. - Вся работа должным образом согласована. Ваша задача - сосредоточить все усилия на гиперболической поляризации. - 0'кей. - Лори задумчиво потеребил мочку уха. - Похоже, что витоны отражают волны в диапазоне от трех милионов ангстремов до четырех-пяти. Чертовски трудно подвергнуть их спектроскопическому анализу никак не удается держать на прицеле так долго, чтобы получить какой-то результат. Очевидно одно - они состоят из энергии в компактной и уравновешенной форме и вдобавок лишены инерции. - А рыбы тоже лишены инерции? - поинтересовался Грэхем. - Рыбы? - Лори был в полном недоумении. Грэхем указал на залитый солнцем небосвод. - Пора нам забыть все привычные догмы и взглянуть на вещи под новым углом. Там, наверху, - воздушный океан, который витоны ощущают, быть может, гораздо острее нас. Он полон голубых сверкающих рыб, плавающих в своей естественной среде обитания, плавающих благодаря неким движителям, которых мы, существа, обреченные ползать по дну, лишены. - Но ведь энергия... - Обычный свет - тоже разновидность энергии, обладающая весом, - продолжал Грэхем. Произнося эти слова, он слышал стрекот полицейского телетайпа. - Я полагаю, что витоны, которые состоят из первичных сил - волн или чего-то подобного, - обладают какой-то субстанцией, хотя и не являются материей в привычном понимании этого слова. Перед нами четвертое, доселе неизвестное состояние материи - некая сила. Они обладают весом, пусть ничтожным с нашей точки зрения. Они обладают инерцией и вынуждены прикладывать энергию, чтобы ее преодолеть. Вот почему они сосут нас, как леденцы, - ведь им нужно обновлять свои клечки. - Он улыбнулся Лори. - Только имейте в виду, что это мое личное мнение. - Возможно, вы и правы, - признал Лори, бросив на небосвод взгляд, в котором читалось отвращение. - Сведения, которые мы собрали с тех пор, как обнаружили отпугивающий эффект кабинетов коротковолновой терапии, показывают, что витоны чувствительны к диапазону радиоволн в пределах от двух сантиметров до полутора метров. Они не гибнут. Только удирают, как ужаленные. Предполагаю, что эти импульсы замедляют вращение их поверхностных электронов, - заметил Лори - Но внутрь не проникают. - То-то и оно! А мы должны добиться, чтобы они проникали, причем не когда-нибудь после дождичка в четверг, а всего через несколько часов! Ведь мы уже рубанули их так, что щепки полетели нам прямо в глаза. Если повезет, то, взяв на вооружение поляризацию, мы вгрыземся в их ненасытную утробу. Или победа - или уже можно учиться мычать: ведь в случае неудачи мы снова станем тем, чем были всегда - жалким стадом коров! - Он в упор взглянул на Лори. - У вас пятьдесят часов. Начинайте с двух сантиметров - и вперед! - Будет сделано! - выпалил Лори. Он отдал своим номощникам отрывистые распоряжения, и маленькая группка, которая в этом огромном помещении выглядела еще меньше, лихорадочно взялась за дело. Как только Лори формулировал очередной шаг, оператор телетайпа немедленно отстукивал сообщение. При этом бесшумные и в то же время сверхчувствительные микрофоны улавливали его голос и разносили на разные расстояния в дюжине направлений. Телекамеры, установленные на стальных фермах, поддерживающих крышу, снимали происходящее сверху. Грэхем вместе с Волем поспешили к выходу, но выйти не успели: начался кошмар, который камеры бесстрастно записали и передали, и он молнией ворвался на экраны далеких телеприемников. Свет погас везде одновременно; из электрощита посыпался дождь раскаленных, пахнущих медью искр. И сразу же в отверстии бункера, зиявшем на северной стене цеха, засветился отблеск хищной голубизны. По стенам заметались голубые блики - их отбрасывал приближающийся витон, отражаясь в полированном металле нагроможденных повсюду приборов. Наконец призрак вплыл в помещение и соскользнул вниз. Прямо на его пути застыло искаженное страхом человеческое лицо, пятнистое от неверного освещения - ну не лицо, а котлета, ждущая, чтобы ее съели! С губ срывалось истерическое кудахтанье, перешедшее в тяжелый лошадиный вздох. Ноги жертвы беспомощно волочились по полу вслед за сверкающим дьяволом, задевали за ножки столов. Пылающий шар подпрыгивал то вверх, то вниз, таща за собой обмякшее тело. Потом сделал несколько сильных рывков, как будто выдаивая из тугого вымени энергетическое молоко. С ближнего стола упало стекло; по полу запрыгали осколки, повторяя зловещие движения подскакивающего шара. Раздался треск выстрелов; из дальнего угла лаборатории вырвались вспышки пламени. На сверкающей поверхности пришельца появились багровые блики. Огонь продолжался, сопровождаясь резким оглушительным грохотом крупнокалиберного оружия. Витон бросил свою ношу, и она упала, как мешок тряпья. Сделав молниеносный выпад, шар хищно рванулся в угол, прямо навстречу выстрелам. Испуганный голос выкрикнул ругательство, поперхнулся и умолк. Алчно подрагивая, витон заплясал у стены. Его исчезновение было столь стремительно, что свидетели не успели опомниться. Рывок к бункеру, голубое свечение в его открытом люке - и гость уже в небесах. Ни дать ни взять, гуляка, спешащий домой с пирушки. В темноте, которую едва рассеивал скудный свет, пробивающийся через люк бункера, слышался топот ног, громкие жалобные крики. Невидимая рука поспешно захлопнула люк, от чего темнота стала совсем непроглядной. Грэхем распахнул дверь, впуская в помещение дневной свет. В дальнем углу кто-то, тщетно пытаясь унять дрожь в руках, возился при свете фонарика с электрощитом и предохранителями. Внезапно лампы под потолком вспыхнули. Лори бегом бросился по центральному проходу и опустился на колени рядом с человеком, который лежал на полу, беспорядочно шевеля руками и вращая глазами. Заметив подошедшего Грэхема, Лори поднял белое как мел лицо и впился глазами в сыщика. - Спятил, - холодным будничным тоном констатировал Грэхем. Лежащий что-то залопотал, схватил Лори за руку, стал скулить и гримасничать. - Но он не успел ничего выдать. Рехнулся, как только витон его схватил. - Боже, какой ужас! - простонал Лори. - Нужно его убрать. - Грэхем обвел взглядом негустое кольцо перепуганных зрителей. Один из них все еще сжимал в руках распятие. - За работу, друзья. Не позволяйте врагу выбить вас из колеи. Медленно приходя в себя, они разбрелись по цеху. Грэхем перешел к западной стене, где Воль склонился над неподвижным телом. - Мертвее не бывает, - бесстрастно объявил он Нагнувшись, Грэхем вынул из руки оператора телетайпа большой полицейский револьвер. Положив его на стол, он отыскал зеркальце и направил луч света в застывшие глаза. Возможно, это была всего лишь игра воображения, но ему показалось, что он увидел, как нечто неуловимое, зовущееся жизнью, постепенно покидает устремленные в никуда глаза. Осмотрев труп, он выпрямился и сказал: - Никаких следов. Видимо, остановка сердца. Снаружи донесся приближающийся вой сирены и зловеще замер прямо перед открытой дверью. Вошли четверо полицейских, с ними мужчина в штатском. Они вынесли труп оператора, потом вернулись за - обезумевшим ученым. Когда несчастного уводили, он беззвучно шлепал губами. Трое офицеров сели в машину и уехали. Четвертый занял место у телетайпа. Человек в штатском подошел к Лори. - Я - Фергюсон, меня прислали на замену. Лори стоял с ошеломленным видом, взгляд его блуждал по лицам коллег. Он нервно теребил мочку уха, а на лице застыл невысказанный вопрос. - Все продумано, - объяснил Грэхем, широким жестом обведя камеры и микрофоны. - Вам возместили потери. Так что не теряйте времени, продолжайте работу - ведь нам предстоит опередить саму смерть! Он стремительно вышел и сел в машину. Воль занял место за рулем. - Где-то сейчас мой скакун, - сказал Грэхем. - Наверняка ржавеет где-нибудь на западе. - Скорее всего. - Воль вырулил на середину шоссе. - Нам куда? - В Йонркес. Там подземная лаборатория, ее возглавляет Стив Кениг. - Заметив любопытный взгляд Воля, он добавил: - Здесь поблизости работают всего две группы. А где другая, я не открою даже тебе. - На тот случай, если меня сцапают и начнут выкачивать сведения? - Воль воздел глаза и небу и скорчил рожу. - Ну, а что мы будем делать, если жертвой окажешься ты? Сложим ручки и умрем? - Ничего, как-нибудь выстоим. Никто и не думает, что я неуязвим. Кроме тех шестидесяти четырех парней, которых я отобрал, есть много других групп. Я с ними никак не связан и не знаю, где они. Там, в Вашингтоне, для них выбрали надежные места. Потом, никто в стране не ведает, где прячутся европейские и южноамериканские эксперты, а им, в свои очередь, ничего не известно о наших. - Да, это как раз тот редкий случай, когда неведение - благо, - заключил Воль. - Еще бы! - задумчиво подтвердил Грэхем. - Все устроено так, что и я, и все остальные находятся в одинаковом положении: кто не знает, тот не выдаст. Под мощный рокот динамо гиромобиль круто взял вправо, огибая здоровенную воронку в центре дороги. Наверху в покосившейся воздушке зиял разрыв в четверть мили, огромная дыра, из зазубренных краев которой торчали обломки искореженных, проржавевших балок. - Ну и рвануло! - Воль выжал из машины максимальную скорость, покрыл две мили за минуту с небольшим, потом притормозил у перекрестка и повернул налево. В этот миг небо засверкало ослепительным блеском, бросив на землю необычно резкие, четко очерченные тени. Мгновение - и странное явление пропало. Воль остановил машину и замер в ожидании. Несколько секунд спустя земля содрогнулась. Полуразрушенный остов ближнего дома с жутким грохотом рухнул на дорогу, сплошь засыпав ее обломками. Парившие в небе витоны вереницей потянулись к западу. - Атомный взрыв! - определил Грэхем. - Всего в нескольких милях отсюда. Наверное, ракета. - Стартуй мы на полчаса раньше... - Воль не закончил фразу. - Этого не случилось - ну и слава Богу! Ехать дальше нет смысла. Поворачивай, Арт! Попробую заскочить в Бэттери. Они неслись через центр, подальше от сеющего смерть чудовищного гриба. Пулей миновали Манхэттенский банк. - Совсем недавно работал в здешней конторе, а кажется, прошли годы, - заметил Грэхем. Вдруг он замолчал, потом резко бросил: - Остановись-ка на углу, Арт! Гиромобиль подрулил к тротуару и замер. Грэхем скорчился на сиденье не сводя глаз с зеркала заднего обзора. Открыл дверь и выскользнул наружу. - Что такое? Разве гриб отсюда виден? - Не выпуская из рук рулевого колеса, Воль вопросительно глядел на приятеля. - Двадцать четвертый этаж. Да, именно двадцать четвертый. - Глаза у Грэхема так и сверкали. - Когда мы проезжали, я краем глаза заметил, как что-то блестящее, голубое вылетело из открытого окна как раз на том уровне. Шесть средних окон на двадцать четвертом этаже принадлежат сангстеровской лавочке. - Ну и что? - А то, что я совершенно уверен: это был витон! - На лице сыщика промелькнула ярость. - Подожди меня, Арт. Я хочу позвонить. Не дожидаясь ответа, он зашел в ближайшее здание и там, на первом этаже, в покинутом полуразрушенном кабинете, обнаружил телефон, являвший собой странный контраст с окружением: экран уцелел и прекрасно работал. Едва Грэхем набрал номер, как на экране расцвело девичье личико. - Привет, Хетти! - как обычно сказал он. - Привет! - она улыбнулась, но как-то неестественно. - Мистер Сангстер у себя? - Нет. Его весь день не было. Но я рассчитываю, что он вернется не позже половины шестого. - Ее голос звучал странно тускло и безжизненно, улыбка же становилась все настойчивее и призывнее. - А может, мистер Грэхем, вы зайдете и дождетесь его здесь? - Очень жаль, но не могу. Я... - Вы у нас так давно не были, - не отступала она. - Мы здесь - как на острове: вокруг сплошные развалины, в здании почти никого не осталось. Мне так страшно и тоскливо! Зашли бы поболтать со мной, пока шеф не вернется! - Я очень занят, Хетти. - Ее умоляющий голосок не оставил его равнодушным, но он по-прежнему неотрывно вглядывался в экран, примечая каждое подрагивание губ, каждое трепетанье век. - Откуда вы звоните? - снова этот тусклый, безжизненный механический голос! Грэхем ощутил нарастающую ярость, ладони вспотели. Уклонившись от ответа, он медленно произнес: - Я заскочу, Хетти. Жди меня около пяти. - Вот здорово! - Она улыбнулась еще шире, но в глазах не было и следа веселья. - Только смотрите, не передумайте, я буду ждать. - Можешь на меня положиться. Повесив трубку, Греем долго смотрел на экран, где таяли ее знакомые черты. В нем клокотало бешенство. Пальцы сжимались, будто он готовился кого-то придушить. Грязно выругавшись, он поспешил к ожидавшему гиромобилю. - Они захватили Хетти, - сказал он Волю. - Она разговаривала и вела себя, как заводная кукла. Там западня. - Как тогда, в штаб-квартире, - заметил Воль. Сжав зубы, он забарабанил пальцами по рулевому колесу, не спуская глаз с неба. - Ставлю десять против одного, что дома у меня - тоже ловушка, причем и Хетти, и Сангстер это прекрасно знают. - В голосе прорывалась бушующая в нем ярость. Кулаки сжались. - С каждой минутой витоны подбираются все ближе и ближе. Мне это осточертело, Арт! Надоело быть загнанной дичью! Уж лучше первому нанести удар - и покончить с ними раз и навсегда! - Да ну? - осведомился Воль. Подперев голову рукой, он уставился на Грэхема, как на какое-нибудь чудо природы. - Так просто - раз, два и готово? Стаскиваем витона с неба и делаем из него отбивную! - Потом выпрямился и заорал: - Не болтай вздор, как последний кретин! - Какая муха тебя укусила? - Никакая. - Воль показал приятелю свое кольцо с иридиевым покрытием. - И тебя никто не укусит, если я буду рядом. - Я и не допущу, чтобы меня кусали. Именно поэтому я собираюсь нанести неожиданный удар. - Это каким же образом? - Все будет зависеть от обстоятельств. - Забравшись в машину, Грэхем сел и задумался, не сводя усталых глаз с прозрачной крыши машины, на случай, если какой-нибудь одинокий витон появится в зоне телепатического приема. - Если ловушку расставили витоны, тогда я действительно зря петушусь, в таком случае я бессилен. - Ага! - произнес Воль, адресуя свою реплику ветровому стеклу. - Он все-таки допускает такую возможность! Грэхем сердито фыркнул, наградил Воля красноречивым взглядом, потом закончил мысль: - Если же - что вполне вероятно - они оставили грязную работу кучке придурков, тогда я вполне справлюсь. Войду, надаю им как следует и заберу Хетти. Надеюсь, ты не против? Воль задумался. - Что ж, если там одни придурки, дело могло бы выгореть. Пожалуй, ты сумеешь справиться, хотя риск все равно велик. Только у меня есть одно возражение. - Какое же? - Что ты все время якаешь? Все я, да я! Да кто ты, собственно говоря, такой? - Он снова поиграл кольцом. - Мы войдем туда и заберем Хетти. - Я и не собирался соваться туда один или даже вдвоем с тобой. Что я - рехнулся? - Грэхем бросил последний взгляд на здание Манхзттенского банка. - Я нашел коллегу-оперативника, когда вернулся из Вашингтона, и поручил ему разыскать еще девятерых, которые должны работать где-то поблизости. Если ему удается их обнаружить, они будут ждать меня на Центральном вокзале. Мы встретимся с ними и подумаем вместе, как справиться с этой западней. Если повезет, можно схватить наживку и уйти от расплаты. - Он откинулся на сиденье. - Пришпорь-ка, Арт! У нас осталось меньше часа. Грэхем оглядел всех восьмерых: жесткие, уверенные, решительные лица. Он знал, что еще двое никогда не будут найдены. Ему говорили, что их должно быть десять. Каждый из этих молодых рослых парней тоже знал об этом. И каждый понимал: скоро их может стать еще меньше. Но по ним этого не скажешь. Ведь они из Разведки, а там учат восполнять потери, работая за двоих, а то и больше. - Каждый знает свою задачу? - спросил он. - Все кивнули. Он вытянул палец вверх, напоминая о людях, затаившихся двадцатью этажами выше, которые через улицу и разрушенный квартал ведут наблюдение за офисом Сангстера. - Ребята говорят, что в офисе витонов нет, значит, придется иметь дело только с придурками. Итак, я войду, а уж вы, друзья, должны мне помочь выйти. Они снова кивнули. Никто из них не понимал, какой смысл Грэхему рисковать своей жизнью, но им было вполне достаточно, что он принял такое решение. Каждый был готов сыграть свою роль. - Ну, все, ребята, - я пошел! - Я с тобой, - объявил Воль и сделал шаг вперед. - Ради Бога, Арт, не суйся ты туда! Ведь мы понятия не имеем, какая реакция у витонских прихвостней. Хетти - моя подружка, но тебя-то она знать не знает! Если ты заявишься вместе со мной, вся работа может пойти насмарку. - Вот дьявол! - буркнул Воль. Улыбнувшись раздосадованному приятелю, Грэхем торопливо вышел, под взглядами наблюдателей, вооруженных биноклями, пересек улицу и вошел в здание Манхэттенского банка. По его пыльному, неприбранному вестбюлю слонялись пятеро мужчин. Не обращая на них никакого внимания, он смело подошел в пневматическим лифтам и поднялся на двадцать четвертый этаж. Здесь посторонней публики не было видно, но, распахнув двери в офис Ведомства целевого финансирования, Грэхем ощутил, что находится под прицелом безумных, каких-то неживых глаз. Небрежно бросив: "Салют, Хетти!", он закрыл за собой дверь. От его зоркого взгляда не укрылось, что дверь в личное святилище Сангстера закрыта, равно как и дверцы большого шкафа, стоящего у стены. Самого Сангстера не было видно. Может быть, говоря о нем, девушка не солгала. С улицы донесся сорванный, надтреснутый бой часов - им тоже порядком досталось в ходе военных действий. Часы пробили двадцать раз, хотя было ровно пять. Усевшись на край стола, Грэхем беззаботно покачивал ногой. - Понимаешь, Хетти, я был страшно, просто чертовски занят, иначе обязательно заглянул бы поболтать с тобой. Но теперь, я надеюсь, дело близится к концу. - К какому? - она не добавила привычное "Билл". - Мы вот-вот наконец получим оружие против витонов. - Коротковолновое? - спросила она, заглядывая ему в глаза. Волосы у него зашевелились: в ее когда-то таких живых зрачках таилась пустота, ужасающая, бездушная пустота. Девушку больше не занимали легкий флирт, женское кокетство или темы бесед, которые они вели раньше. Теперь у нее были совсем другие, зловещие интересы: оружие против витонов, короткие волны, а сам Грэхем - только как соратник хозяина, которого нужно заманить в ловушку. - Точно! - он завороженно всматривался в ее кукольное личико. Страшно подумать, что это уже не та жизнерадостная девушка, которую он когда-то знал, что за этими знакомыми чертами скрывается робот в человеческом обличье. - Мы ведем поиски в сантиметровом диапазоне, поделив его между десятками групп экспериментаторов. Не может быть, чтобы такая армия не докопалась до истины. - Это бодрит, - проговорила она голосом, начисто лишенным эмоций. Ее сложенные на голенях бледные руки в голубых прожилках беспокойно сжимались и разжимались, скрытые краем стола. - А вы знаете, где эти группы и чем занимается каждая? Услышав этот по-детски прямой вопрос, Грэхем ощутил прилив торжества. Все шло так, как он и предполагал: жалкий изувеченный рассудок послушно следовал по единственной колее, механически выдерживая то направление, которое ему задали. Хитро задумано - да только не умно. Даже дебил разгадал бы, что стоит за ее вопросом. На нее возложили двойную задачу во-первых, заманить его в ловушку; во-вторых, выпытать важные сведения перед тем, жак подать сигнал к уничтожению. Очевидно, чудовищная операция, которой подвергли ее сопротивляющийся ум, не наделила девушку телепатией - если, конечно, витоны были способны наделять ею свои жертвы. Во всяком случае, она - совершенно не улавливала его проницательных мыслей. Стараясь скрыть нетерпение, он сказал: - Знаешь, Хетти, хоть этих экспериментальных групп - целая уйма, я знаю, где они скрываются - все до единой. - Это была наглая, неприкрытая ложь, и он произнес ее без малейшего зазрения совести, хвастливым, уверенным тоном. - Ты только назови длину волны - я тут же скажу, кто над ней работает и где. И робот невольно выдал своих хозяев. Несчастный изуродованный ум девушки умел реагировать с прямотой автомата и не был способен на хитрость. - Пять десятых сантиметра, - произнесла она, выговорив эти слова так, как будто они были выбиты на ее измученном мозгу. Руки ее скользнули вперед, нырнули под стол. Она готовилась передать информацию и принести его в жертву. - Вот я и узнал все, что хотел! - прорычал Грзхем. Девушка еще не успела пошевелиться, а он уже вскочил на ноги и обогнул стол. Протянув руки, чтобы схватить Хетти, он увидел, как дверь в кабинет Сангстера распахнулась и на пороге появилась угрожающая фигура. Выхватив пистолет, Грэхем бросился на пол. Маньяк помедлил, кое-как прицелился; в небольшом помещении оглушительно прогремел выстрел. Над Грэхемом что-то пролетело. Дверь шкафа распахнулась настежь. На время забыв о первом стрелке, Грэхем выпалил в открытый шкаф, увидел, как от стенок отлетели щепки, и понял: все четыре части пули попали в цель. Послышался вопль, из шкафа вывалился согнувшийся пополам человек. Роняя кровавую пену, он согнулся еще ниже, потом упал навзничь, застыв окровавленным барьером на пути свого безумного спутника. Воспользовавшись затишьем, Хетти выдвинула ящик стола и что-то выхватила из него. Перегнувшись через стол, она направила на Грэхема маленький старомодный револьвер. Пустые, лишенные выражения глаза сверлили цель, костяшки пальцев побелели. Вдруг стол под ней вздыбился - это Грэхем отчаянным броском отшвырнул его от себя. Хетти упала на стул, ствол пистолета задрался и выстрел пришелся в потолок. В коридоре послышался топот; вдали, у лифтов, кто-то сыпал проклятиями. Грэхем приподнялся и выстрелил одновременно с первым нападавшим. Его левая рука непроизвольно подскочила и запылала, будто от ожога. Зато противник рухнул как подкошенный. Дверь за ним распахнулась, и в комнату ворвались двое вооруженных оперативников. Из конца коридора доносилась громкая револьверная пальба. Вот пуля ударила во что-то металлическое и, резко взвизгнув, отскочила. Еще две вонзились в деревянный наличник двери, третья мягко вошла в тело. Один из офицеров, тот, что пониже, закашлялся, сплюнул, снова закашлялся, ослабев, прислонился к стене, съехал по ней вниз. Он замер, сидя на полу - пистолет вывалился из пальцев, голова упала на грудь. - Их здесь тьма! - крикнул второй оперативник. - Здание так к кишит придурками! - Выглянув из-за двери, он быстро послал две пули налево, вдоль по коридору. Справа в том же направлении обрушился град выстрелов, и через несколько секунд затишья в комнату проскольнули еще четверо офицеров. - Скорее! - подгонял их Грэхем. - Я хочу вызвонить девушку. Он повернулся, собираясь схватить Хетти и унести, но увидел в окне далекое голубое сияние. Витоны! Штук двадцать сверкающых шаров, вытянувшись цепью, как нитка огромных бус, стремительно приближалась, целясь прямо в окно комнаты. Пастухи спешили на выручку своим псам! По коридору снова загрохотали шаги. Грэхем метнулся к двери, его товарищи открыли стрельбу. Сидящий на полу офицер стал слепо шарить в поисках пистолета и вдруг завалился на бок глаза его закрылись, изо рта вытекла струйка крови. Снаружи донесся шум ударов, стоны, бешеные вопли. Мгновение - и в комнату хлынула толпа витонских прихвостней. Они наступали, вытаращив глаза и нисколько не заботясь о собственной безопасности, с безрассудством спятивших автоматов. Это были роботы, созданные для того, чтобы убивать - как угодно, любой ценой. На Грэхема надвигалось бесцветное лицо: мерзкие глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Перекошенный рот пузырился слюной. Он со всей силы заехал в гнусную физиономию, и она исчезла из вида, будто ее обладатель рванул прямиком в космос. На его месте тут же появился другой придурок, но Грэхем уложил его одним ударом. Кто-то поднял безумца с подергивающимся лицом и швырнул на середину комнаты. Поверженный идиот, по-змеиному извиваясь на полу, ухватил Грэхема за левую ногу. Отбиваясь правой, тот превратил его нос в земляничный пудинг. Рядом с его ухом оглушительно прогремел пистолет коллеги-оперативника, в ноздри ударил резкий запах пороха. Бешеная схватка вынесла Грэхема из сотрясаемой грохотом комнаты в коридор, потом еще дальше, к лифтам. На его плечо обрушился сокрушительный удар, казалось, со всех сторон к нему тянется тысяча хищных рук. Он видел, как Шиэн, один из офицеров, вбил дуло пистолета прямо в чей-то слюнявый рот и нажал на спуск. Во все стороны брызнули ошметки черепа и мозга; жертва с наполовину снесенной головой рухнула под ноги сражающихся. Где-то позади, а может, спереди или в каком-нибудь другом направлении - он не мог разобрать - одинокий голос выкрикивал что-то о витонах. Грэхем врезался в толпу придурков, сражаясь еще одержимее, чем они. И тут его сознание погрузилось в бушующее адское пламя, в котором он тонул, тонул, тонул, пока все звуки извне не замерли окончательно. ГЛАВА 14 Ослабив на голове повязку, Грэхем взглянул на видневшуюся вдали громаду Манхэттенекого банка и повернулся к спутникам. - Как нам удалось выбраться из этого ада? Что там случилось? - Мы с напарником расправились с пятеркой, болтавшейся в вестибюле, - ответил Воль, потирая ушибленное колено, и поморщился от боли. - Потом услышали кавардак, который начался наверху, когда шестеро наших поспешили тебе на выручку - по лифтовой шахте доносился грохот. Вскоре двое выскочили оттуда, как черти из пекла, и приволокли тебя на себе. Ты совсем вырубился, и видок у тебя был, прямо скажем, бледный! - Он снова погладил колено и тихонько выругался. - Твои носильщики сказали, что ускользнули прямо из-под носа у витонов. - А где Хетти? - Она там, - Воль протянул ему полевой бинокль. - Отправилась следом за Мейо. - Что, выбросилась из окна? - увидев утвердительный кивок Воля, Грэхем погрузился в раздумье. Так, значит, ее несчастный, исковерканный ум обременяла тройная задача. Выполнив свой долг, она должна была покончить с собой. Он печально взглянул на кучку тряпья, застывшую на тротуаре. Скоро ее подберут и устроят подобающие проводы. А пока им повезло: они успели смыться быстро и как раз вовремя: теперь их снова невозможно отличить в миллионной толпе усталых, прячущихся по углам нью-йоркцев. Только по чистой случайности или с помощью какого-нибудь витонского прихвостня их удастся опознать - с таким же успехом можно искать пчелу в густом рое. Хорошее сравнение - восстание пчел. Та же неприметность защитила бы от хозяина-человека нескольких сметливых насекомых, вздумай они изобрести способ заменить муравьиную кислоту смертоносным ядом паука-каракурта. Если бы дошло до этого, от меда таких пчелок хозяину не поздоровилось бы. - Так ты говоришь, что меня вынесли двое? Только двое? - Его вопросительный взгляд упал на четверку растерзанных офицеров, стоящих поодаль; двое из них неловко переминались с ноги на ногу. - А где еще четверо - убиты? - Двое остались там. - Один из беспокойной пары махнул рукой в сторону Манхэттенского банка. - Бэтхерет и Крэйг задержались. - Почему? - Большинство придурков разбежались, были ранены или убиты, но им на смену пришли витоны. Они как раз появились наверху, когда мы внизу пытались вас вынести. Вот Бэтхерст с Крэйгом и вернулись, ну и... - Он замолчал. - Они заманили их в ловушку, зная, что из нее нет выхода? - подсказал Грэхем. Собеседник молча кивнул. Итак, двое остались, чтобы отвлечь по-прежнему непобедимого и к тому же разгоряченного схваткой врага, остались, чтобы беспомощно метаться и кричать и с криком умереть - или тоже превратиться в придурков. Они устремились наверх, зная, что спасения нет, но зная еще и то, что к тому времени, когда их схватят и высосут их непокорный разум, остальные затеряются в людской толпе и будут в безопасности. Ради них эти двое пожертвовали жизнью. Грэхем молчал: сейчас любые слова прозвучали бы фальшиво; он знал, что никто не ждет и не требует от него никаких слов. Оперативники просто исполнили свой долг - так, как они его ощущали, в соответствии с традицией Разведывательной службы - вот и все. Погладив пульсируюшую левую руку, он приподнял тонкую повязку. Пустяковая царапина. - Пусть это послужит тебе уроком, - сказал Воль, - не лезь туда, куда даже ангелы побоялись бы ступить. Что ты получил - сплошное несчастье! - Надеюсь, что получил пропуск в рай, - отрезал Греем и, не обращая внимания на озадаченный вид приятеля, повернулся к четверке оперативников. - Вы двое, - сказал он, обращаясь к одной паре, - поспешите в Йонкерс. Прямо туда вам не попасть - по пути сильная радиация. Скорее всего, придется добираться кружным путем. Но попасть туда вы должны любой ценой. - Будьте спокойны, мы не подведем, - заверил его один из двоих. - Вот и отлично. Передайте Стиву Кенигу, чтобы он срочно занялся волной ноль целых пять десятых сантиметра - это горячая новость. Вам лучше разделиться и, если получится, выбрать разные пути: тогда шансы на успех возрастут вдвое. Запомните: пять десятых сантиметра. Это все, что нужно знать Кенигу. - Он обратился ко второй паре: - Компания Маркони расположила свой завод в подземном городе близ Куинса. Они там химичат на свой страх и риск, не ожидая указаний из Вашингтона, но моя информация может им пригодиться. Так что скорее в путь и скажите Дикону: у нас есть все основания считать, что длина волны пять десятых сантиметра - как раз то, что надо. - Будет сделано, мистер Грэхем, - ответил один из них. Под конец он сказал всей четверке: - Еще передайте: если кто-нибудь из них добьется успеха, пусть не зевают, если не хотят остаться не у дел. Первая же установка, которую они соберут, должна быть направлена на защиту их лаборатории и станций, снабжающих их энергией. Только тогда - и никак не раньше! - они могут выполнять правительственный заказ. Скажите, чтобы не поддавались никаким начальственным паникерам, кока не обеспечат защиту своих установок и электростанций. Ясно? - Так точно, мистер Грэхем. - Быстро и осторожно они вышли. На лице у Грэхема застыла решимость. - Если нам удастся получить эффективное оружие, нельзя допустить, чтобы его уничтожили на корню, - сказал он Волю. - Вполне логично, - согласился тот, вскидывая на приятеля вопросительный взгляд. - Ты никак что-то придумал, Билл? - Да, я узнал у Хетти одну конкретную деталь, на поиск которой был запрограммирован ее разум. Не сомневаюсь, что витоны собирались вырвать у нее эти сведения, как только она их получит, и немедленно принять соответствующие меры. - Он достал из кармана изодранного пиджака пустую фляжку, хмуро повертел в руках и отбросил. - Хетти должна была по возможности выяснить местоположение любой группы, экспериментирующей с волной пять десятых сантиметра или около того. Если бы ей удалось это узнать, их бы немедленно разгромили. А заодно, возможно, разгромили бы и другие группы - только для того, чтобы нас запутать. У нас не осталось бы никакого ключа к нужной длине волны, а они накрыли бы ту, которая для них опасна. - Вот дьявол! - В голосе Воля прозвучал восторг, смешанный с изумлением. - За этим ты туда и сунулся? Похоже, сами витоны открыли тебе свой секрет! - Они и открыли, - коротко ответил Грэхем. - Устами своего пособника. Очень любезно с их стороны, чтоб им ни дна ни покрышки! - Он взглянул на часы. - Теперь отсчет пойдет с этих секунд. Еще несколько часов - и мы должны получить долгожданный ответ. Поляризация - порядочная канитель ведь мы имеем дело не с обычным светом, а с короткими волнами. - Ничего, - успокоил его Воль - Пока ты прекрасно справляешься. - Я? Ты хочешь сказать: мы! - Я хочу сказать: именно ты, - настаивал Воль. - Ты прекрасно справляешься. Все будет в порядке. Не зря говорят: у каждой тучки - серебряная изнанка. - Поскорее бы увидеть это серебро, иначе будет слишком.. - Он замолчал, потер саднящую руку и взвлянул на друга. - Мне припомнилось что-то о фотонах, которые, отражаясь от полированного серебра, изменяют траекторию с двойной восьмерки на чистую спираль. - Ну и что из этого? Я, например, тоже покручиваю по спирали кружку, когда в нее налито пиво. - Серебро - это мысль! - продолжал Грэхем, не обращая внимания на шутку приятеля. - Главная проблема - добиться преломления, а не отражения, и серебро тут - как раз то, что надо. Есть хороший шанс, что такая оборотная волна может пойти по спирали, если удастся отразить луч от серебряной пластины, и особенно, если использовать электромагнитный ускоритель Бергстрома, чтобы придать серебру необходимую твердость и прочность, тем самым исключив поглощение. - Ну, ты даешь! - Воль смущенно улыбнулся. - Наверняка получится так, как ты сказал. Я вижу все так ясно, что мог бы увидеть и через месяц в тюремной камере, да еще с заткнутыми ушами! - Один счастливый шанс из тысячи! - бормотал Грэхем. - Стоит попробовать, если Лори не изобрел ничего лучшего. - Кончив нянчиться со своей раной, он внезапно оживился: - Шевелись, Арт, - мы возвращаемся к Лори. Сотня квалифицированных рабочих трудилась в поте лица в огромном цехе Фарадеевской компании. Их откомандировали местные радиотехнические и приборостроительные заводы. Каждый рабочий настолько хорошо знал свое дело, что Лори со своей немногочисленной командой мог без помех сосредоточиться на особой задаче, стоящей перед ними. В результате многочасовой безостановочной работы на свет появился компактный, но сложный аппарат, который, сверкая металлом и стеклом, стоял посреди захламленного помещения. В центре агрегата поблескивали длинные узкие трубки; из ажурных конструкций, установленных на поворотном круге, выдавались цилиндрические экраны, ниже виднелась дюжина колес. С сиденья оператора, смонтированного перед небольшой панелью управления, можно было с помощью электрического привода перемещать и поворачивать всю установку на манер подъемного крана; ток к ней подавался по кабелям, которые выходили из конечных разъемов и змеились по полу к генераторам. Вот один из рабочих, склонившись над идеально гладким пералуминовым диском, покрывает его тонким слоем серебра. Электрическая дуга разбрызгивает дождь мельчайших капель. Другой, рядом с ним, наносит на диск пленку гранулированного серебра, подавая его в пламя экзоацетиленовой горелки, которое напыляет серебряное покрытие на раскаленную поверхность. Любой метод годится - был бы человек, способный выполнять работу с ювелирной точностью. Еще один рабочий доводит уже напыленный диск на реквизированном где-то полировальном круге, то и дело проверяя результат микрометром. Позади него один из помощников Лори заканчивает сборку полусферической решетчатой антенны. Двое ученых суетятся вокруг громоздкой цилиндрической трубы; один прилаживает к ее верху рамочные прицелы, передний и задний, другой выполняет тончайшую регулировку сложного ускорителя. Оставалось всего два часа! Вошел Грэхем, в руках у него была старомодная печатная газета. Поставив ногу на поворотный стол агрегата, он стал просматривать первую страницу. Айова на пороге битвы за Омаху. Бронетанковые войска азиатов вошли в Люксембург. Мадрид уничтожен ядерным взрывом. Скандинавия - наш последний оплот; Новые ядерные ракеты обрушились на Британию. Мрак, сплошной мрак. Когда к нему подошел Лори, он как раз переходил к боковой колонке. Падение Франции неизбежно. Грэхем сунул газету в карман. - Дурные новости? - спросил Лори. - Хуже некуда. Но есть еще кое-что. Вот, получили из Филадельфии по любительской связи. Сегодня утром почти готовый аппарат Вейтча взорвался ко всем чертям. - Неужели? - Лори нахмурился, так что кустистые брови сошлись к переносице. - Значит, он был на верном пути. А если он был на верном пути, выходит, что мы избрали неверный. - Вовсе не обязательно. В команде у Вейтча был придурок. Мы его предупреждали, и он сказал, что постарается запутать парня. Избавляться от него Вейтчу не хотелось: ведь тогда пришлось бы его кем-то заменить. Уж лучше известное зло, чем неизвестное. - Так это сделал придурок? - Да, и сам погиб при взрыве. Так сказать, совершил почетное харакири. Есть двое раненых. - Грэхем задумался. - Я бы сам позвонил Вейтчу, да все их каналы связи работают только на передачу. Он должен был намного опередить всех: ведь к ним из Флориды перебросили тонны оборудования, оставалось его только перемонтировать. - Вот оно что. А еще новости есть? - Только одна - Сангстер нашелся. Я уже беспокоился о нем. Его обнаружили в подземной больнице. Он оказался на Уильям стрит, когда рухнул большой кусок воздушки. Бедняге уже лучше. Расставшись с Лори, Вилл Грэхем вышел на открытую площадку перед цехом. Здесь, в центре расчищенного пространства, поблескивало кольцо гигантских медных проводов, которые оставалось присоединить к батарее конденсаторов, образующих сложную систему заземления передающей установки. Строй голубых точек, казавшихся издали совсем крошечными, держал курс на запад где-то над ЛонгАйлендом. При одном взгляде на них глаза у Грэхема разгорелись. "Отличная цель, - подумал он, как всегда забывая, что сам представляет собой еще лучшую цель - Так и напрашивается сравнение с армией трудолюбивых пчеловодов, спешащих обыскать тысячи ульев, населенных десятками миллионов пчел. Можно поспеть туда и сюда, и в десятки других мест, да только везде разом не поспеешь. Вот где их слабое место!" Он снова посмотрел на медные провода заземления. Сможет ли даже такая мощная система принять на себя чудовищный удар мстительного врага? Он не был уверен. Будь она и в десять раз больше, ей не удалось бы сдержать адскую ярость, которая обрушилась на Силвер Сити. Позади площадки, предназначенной для передатчика, виднелась огромная яма. Ее стены, покрытые шестидюймовым слоем быстросохнущего бетона, уходили вглубь. В центре торчал гладкий шест. Передатчиком должен был управлять один человек. В случае успеха он попытается уйти от неминуемой гибели, которую повлечет за собой этот успех, соскользнув по шесту в шахту, в ее спасительную черную глубину. Конечно, убежище примитивное, но в данных обстоятельствах ничего лучшего не придумаешь. Грэхем вернулся в цех и спросил у Лори: - Сколько осталось? - Пятнадцать минут. - Лори вытер потный нахмуренный лоб. - Еще пятнадцать минут, и мы готовы. Если выиграем, тут же приступаем к сборке еще десяти передатчиков. - Он махнул рукой в сторону суетящихся рабочих. - И, если нас не прикончат, мы их слепим за какую-нибудь пару часов. - Него подобного! - властно отрезал Грэхем тоном, не допускающим никаких возражений - Вы сию же минуту перебросите заготовки в безопасное место. Ведь если витоны озвереют, все здесь взлетит в воздух, так что на случай заварушки счет отправить ваши железки подальше от греха. - Он взял микрофон и стал торопливо отдавать распоряжения. Через три минуты у входа развернулась колонна грузовиков. Каждый забирал свой груз и с грохотом отъезжал. Притихшие, задумчивые рабочие тоже уехали, оставив совершенно пустое помещение, посреди которого, поблескивая, застыл излучатель поляризованных волн. Четверка экспериментаторов торопливо заканчивала последние приготовления. Облокотившись на поворотный круг, Грэхем наблюдал за ними с каким-то отстраненным спокойствием, удивлявшим его самого: ведь время решающего испытания стремительно приближалось. И вот после многодневной изматывающей нервы гонки он вдруг обрел бесстрастие каменного Будды - так ощущает себя человек, который после тягостного ожидания в приемной наконец оказался в зубоврачебном кресле. Взгляд его задержался на одном из четверых ученых, тщедушном коротышке с венчиком волос вокруг блестящей лысины. Как только он закончил работу, Грэхем намеренно резко произнес: - Мне не ясно, кого вы пытаетесь обмануть, присоединяя подающий провод к выключателю ускорителя. Услышав его ядовитый тон, окружающие вздрогнули. Человечек, к которому он обратился, повернулся к Грэхему морщинистое обезьянье личико, бессмысленно тараща бледно-голубые глаза. Выронив конец провода, он незаметно полез в карман, как будто собираясь достать кулачки. Грэхем уложил его на месте; мощный выстрел в упор отбросил коротышку назад. Пока Лори с товарищами, побледнев, не сводили с него глаз, Арт Воль как ни в чем не бывало шагнул вперед, порылся в карманах трупа и извлек маленький яйцевидный предмет. - Вот дьявол - бомба! Ведь эта штуковина могла запросто разнести нас на куски! - Ладно, проехали. Забери ее, Арт, и брось в пруд там, за цехом. - Он обратился к Лори: - Отключите ток, Дункан, и проверьте всю цепь. Просмотрите, все ли в порядке. Если да, пора выкатывать установку - нужно ведь еще присоединить ее к проводам заземления. Через минуту Лори объявил: - Все готово! Лучше работать она не будет, даже если у нас ничего не выйдет. - Порядок! Поляризатор выкатили, подключили к системе заземления. Лори с тремя спутниками ушел, остался только Воль. Грэхем забрался наверх и занял место за пультом. Все было под рукой - подача тока, ускоритель, рычаги управления подъемником и поворотным кругом. Над головой тяжело нависло хмурое небо. Высоко на юге клубился дым ракетного залпа. Оставалось отделаться от Воля. - Беги, Арт! - приказал он. - Витоны приближаются. - Он показал на стаю шаров, подлетающую с северо-востока. - Мне некогда сидеть и спорить. Догоняй Дункана и его ребят. Даю тебе полминуты, чтобы исчезнуть. - Но ведь... - попытался возразить Воль. - Сказано, убирайся! - свирепо рявкнул Грэхем. Он смотрел, как Воль с несчастным видом трусит прочь, выжидая, пока тот скроется за углом цеха. Прямо перед Грэхемом, подобно дулу гигантской пушки, вздымалась цилиндрическая труба. От приближающихся шаров его отделяла всего миля. Давая приятелю время уйти на безопасное расстояние, он зорким взглядом обшаривал небо. "Мы так никогда и не узнаем, откуда взялись витоны, - размышлял он. - Их происхождение останется для нас такой же загадкой, как и возникновение пневмококков, пуделей да и всех прочих творений природы". И все же он склонялся к выводу, что именно витоны - коренные обитатели планеты, и предчувствовал, что их вот-вот навсегда сметут с лица Земли - не одна враждующая группировка землян, так другая. Подошел решающий час, судьбоносный миг настал. Грэхем развернул гигантскую трубу, нацеливая ее на подлетающие шары. Труба легко двигалась на шарнирах, а сама установка плавно вращалась на своем поворотном круге. Слушая, как в цехе ровно гудят генераторы, он подумал, что всего девяносто минут отделяют Европу от гибели. Нажал на выключатель и подал в установку ток. Прошло несколько секунд - трубки нагрелись. Где-то наверху, на высоте десяти-двенадцати этажей, застыли на своих постах наблюдатели, бинокли подрагивали у них в руках. И вот направленный поляризованный луч с длиной волны полсантиметра брызнул в отверстие трубы и вырвался из жерла излучателя. Ось его закрученных импульсов шла параллельно прицелу, наведенному на свору витонов. Такая частота выходила за пределы даже зрительного диапазона, открытого Бьернсеном, и луч был невидим. Зато был виден результат его действия, да еще какой! Вожак стаи налетчиков, состоящей из десяти шаров, застыл в воздухе, как будто наткнулся на невидимую преграду. Цвет его сгустился, превратившись из ярко-голубого в темно-фиолетовый, потом почти мгновенно сменился ослепительно сверкающим оранжевым - и вдруг шар лопнул! Исчез так неожиданно и бесследно что армия затаившихся наблюдателей долго не могла прийти в себя. Оставшаяся девятка нерешительно замялась; еще один остановился, прошел все фазы исчезновения - от голубой до оранжевой - и тут вся свора бросилась наутек. С быстротой молнии шары взвились вверх и скрылись за облаками. Кто-то заревел, как раненый слон, увидев, что Грэхем поднял трубу и сразил третьего витона на лету. Кто-то отпустил дурацкую шутку мол, срезать их в полете - куда увлекательнее. Краем глаза Грэхем заметил, как где-то в районе Бродвея взвился гигантский столб белесого желтоватого пламени. Послышался гул, потом налетела ударная волна, едва не сбросившая его с сиденья. Он крепко стиснул зубы. Странный звук затих. И тут Грэхем осознал, что это он орал как оглашенный. Какое-то шестое чувство - может быть, экстрасенсорное восприятие - заставило его развернуть установку. Метнувшись за кожух ускорителя, он прицелился в вереницу шаров, атакующих с юга. И снова заорал, увидев, как вожак наливается фиолетовым. Остальные витоны затормозили так резко, что он подумал: уж нет ли у них ног, и, тщетно пытаясъ остаковиться, продолжали по инерции скользить вперед. Слишком велика была скорость. Они врезались в подбитого собрата как раз в то мгновение, когда он вспыхнул слепящим оранжевым огнем. - Вот вам - за Мейо! - взревел Грэхем, подпрыгивая на сиденьи. - А вот - за Уэбба! Теперь - за Бича, слизняки вонючие, чертовы паразиты! А теперь - за Фармилоу! А вы, сволочи поганые, получите за Бьернсена! Исчерпав запас ругательств, он следил за результатом воздушного бои. Какой-то захватывающий миг бешено крутящийся в застывших небесах клубок энергии продолжал сохранять чудовищно разбухшую шаровидную форму. Потом с оглушительным треском взорвался. Грэхему показалось, что у него лопнули барабанные перепонки. Порыв ветра чуть не сбросил его с шаткого насеста. Весь аппарат так и застонал, пытаясь вывернуться из креплений. В вышине заметались обезумевшие волны; жесткое излучение обрушилось на Грэхема, как тропическое солнце, так что ему пришлось закрыть глаза, чтобы уберечь роговицу. Но он не мог да и не хотел усидеть на месте. Вот и конец погони, пришел его звездный час, едва ли такое выдастся еще раз. Но прежде всего настал час возмездия. Он гикнул, как завидевший врага индеец, проворно крутанул трубу на девяносто градусов и прошил двух сверкающих налетчиков, пикирующих на него с высоты. Теперь ясно, как они подорвали резервуары в Силвер Сити. Целая дюжина витонов, а может, две или даже полсотни совершили самоубийство: врезались в хранилища, сталкиваясь при ударе. При столкновении их природное равновесие нарушилось, и они все вместе превратились в чудовищный детонатор. Их род владел древним секретом, который лишь недавно сил известен их рабам-людям: секретом бурного раснада и случае, когда сгусток энергии - радиоактивной или витонской - превысит критическую массу. Резервуары с нитратом серебра приняли на себя самый яростный удар за всю историю человечества, удар такой сокрушительной силы, что по сравнению с ним даже атомная бомба казалась детской игрушкой. А огромный черный перст, указующий направление, в котором вознеслись души обитателей Силвер Сирии, был не чем иным, как столбом обезумевших атомов, устремившихся ввысь в поисках новых связей. Снова повернув излучаталь, он обрушил адскую кару на подлетающую шестерку и с удовлетворением увидел, как витоны выплеснули свою энергию в видимые частоты и отправились к праотцам. Они могут сколько угодно плевать на лучи, падающие на них по сложной траектории Лиссажу - ведь природа сделала их неуязвимыми к солнечному излучению. Его они запросто переносят. Может быть, даже с удовольствием. Зато лучи, направленные по гиперболе, вонзаются им прямо в потроха! На севере, у самого горизонта, собиралось огромное полчище витонов. Грэхем попытался достать их лучом, но, убедившись, что все его усилия безрезультатны, сделал вывод: они вне радиуса действия установки. На востоке снова загрохотали рукотворные вулканы. В воздухе стоял запах озона, жженой резины и мокрого цемента Вокруг слышались выкрики, но из-за расстояния он не мог разобрать слов. Он думал о воздушных силах Америки, прикованных к земле, - десять тысяч стремительных боевых машин не осмеливаются взлететь, пока существуют витоны, угрожающие подчинить себе мозг пилота и натравить брата на брата. Скоро все кончится, теперь уже совсем скоро. Небо запестреет крылатыми воителями, а внизу народ будет повторять сладчайшее для любой войны слово: "Наши!" Пока Грэхем приканчивал только беспечных, ленивых или неосторожных, но теперь враг осознал грозящую ему опасность. Теперь он готовит массовую атаку, штурм, призванный раз и навсегда продемонстрировать всю мощь, на которую способны витоны, сплотившиеся воедино. Они бросят на него роты, батальоны, бригады - в таком количестве, что ему не отбиться. Хотят стереть его с лица Земли, которую считают своей вотчиной, а вместе с ним - и поляризатор. Да, конец близок, но к нему вел длинный путь. Оглядывая небо, он увидел эскадрон азиатских стратопланов, удаляющихся на восток в полной уверенности, что за ними сам Всевышний. Позади и ниже вспыхивали разрывы, сыпались искры. "Интересно, видели ли пилоты-фанатики, какая судьба постигла кое-кого из так называемых духов их предков?" - подумал, Грэхем и пришел к выводу, что нет. А ведь новость должна бы уже облететь весь мир, во всяком случае, Новый Свет. И до Европы подробности, наверное, уже дошли. Теперь, зная, что победу решает только время, а не сомнения, Европа должна выстоять. Может быть, какая-нибудь из других групп тоже добилась успеха. Хотя какая разница - триумф Фарадеевской компании стал триумфом всего человечества. Он прервал размышления, увидев, что далекая армада взмыла ввысь. Ее окружало гигантское фантастическое зарево, и было трудно поверить, что для обычного зрения, не прошедшего обработку, витоны совершенно невидимы. Надвигалось несметное полчище голубых светил, сверкающей стеной заслонившее весь северный небосклон, - наводящее несказанный ужас небесное воинство, родом не из рая и долго отвергаемое адом.