хоне с капюшоном и черной коробочкой связь-куба, она шла вдоль поросшего пальмами кораллового берега, очень похожего на тот, в курортном городе Плайя Бланка. И он шел ей навстречу. Приникшие к коже эффекторы механоинструктора воссоздавали любое ощущение: холодную твердость мокрого песка, жар солнечных лучей, прохладное дуновение океанского бриза. Он слышал глухие удары волн о плиты волнолома, чувствовал острый запах гниющих водорослей и даже слабый аромат духов Джули... она была уже рядом и разговаривала с ним самым живым теплым голосом Джули Мартин, который он не мог забыть. - Вот мы и прибыли, - говорила он. - Здесь мы проведем твой первый урок с помощью механоинструктора, модель 8. Этот прибор является практически последним словом в области достижения стопроцентной эффективности обучения. Если ты будешь стараться, то я уверена, что процесс покажется тебе очень приятным и полезным. Она улыбнулась ему. - Итак, - продолжала она, - мы сейчас начнем вводный урок в технический словарь языка механо. Он построен на том же принципе экономии, хорошо тебе известном: один слог для одного предложения. Совершенно очевидно, что для этого требуется большое количество слогов. Общий объем словаря механо, как мы считаем, составляет более миллиарда монослогов - более миллиарда предложений звуков. Он стоял на песке пляжа - или ему так казалось, потому что синтетические ощущения, созданные механоинструктором, заставляли его позабыть, что он может на самом деле находиться совсем в другом месте. Холодная волна с шипением прокатилась по его босым ногам, потом вода ринулась обратно в море. - Это невозможно! - запротестовал он. - Я не могу запомнить миллиард слов! Тихий смех Джули остановил его. - Ты даже не представляешь. - Хотя она говорила на обычном языке людей, ее голос, казалось, пел песню. - Ты даже не представляешь, что может сделать с тобой механоинструктор. - Морской бриз вдруг приподнял ее капюшон, и Ганн заметил блеск пластинки на ее лбу. Несмотря на теплоту тропического воздуха, он почувствовал, как по спине бегут ледяные мурашки. - На самом деле тебе не нужно учить все слова, - пояснила она. - Ты должен научиться составлять монослоги языка механо из нескольких тысяч готовых фонем. Ты должен научиться слышать и понимать самые малые вариации в ударении и высоте звука и некоторые другие простые явления артикуляции. - Но я не смогу! - погрузив ступни в песок, он ждал, пока она повернется. Он не хотел ничего учить, хотя едва ли решился бы прямо сказать ей это. Он искал спасения от электронных зондов, которые проникнут в его мозг, когда он выучит механо. - Я не смогу научиться произносить миллиард различных слов. - Тебя ждет сюрприз. - Ее смех был таким же мелодичным, как и голос. - Начнем. Он упрямо тряхнул головой, стараясь не забывать, что белый песок на самом деле не существовал, что соленый ветер и сама Джули тоже не были реальными. - Старайся, - сказала она мягко, но настойчиво. - Если ты будешь стараться, мы немного позже сможем поплавать. - В ее глазах светилось дразнящее обещание, а проворные белые ладони сделали соответствующий жест, словно сбрасывали капюшон и балахон. - Ты должен стараться. Овальное лицо Джули вдруг стало серьезным. - Если ты не будешь стараться, то пожалеешь об этом, - сказала она медленно и с печалью. - Я не хочу напоминать тебе о третьем принципе механообучения... но величайшей наградой является избавление от страданий. Она пожала плечами, и ее быстрая улыбка ослепила Ганна. - Начнем! Они начали с глагольных тонов. Малейшие вариации тона означали изменение в наклонении, лице, виде. Она пропела сложную ноту. Честно стараясь повторить ее, Ганн вскоре все же получил новое напоминание о третьем принципе. Даже малейшая ошибка означала вспышку боли, а ошибки он делал часто, и далеко не мелкие. Даже когда он реагировал мгновенно и выпевал фонему, казавшуюся ему точно такой же, как эталонная, он часто ошибался и тут же за это наказывался. Потому что на самом деле он был не на ослепительном песке кораллового берега. На самом деле он был заключен внутри громадной металлической груши механоинструктора, эффекторы которого проникли к каждому дюйму обнаженного тела Ганна. Они могли сделать его онемевшим от холода или горящим, как в огне, могли сдавить, как клещами. И часто они так и делали. Малейшая погрешность бросала его с солнечного берега в своего рода механистический ад, где он всем своим существом жаждал получить высочайшую награду - конец страданий. Иногда он оказывался в ловушке на борту разбитой ракеты, падавшей на Солнце. Воздух со свистом покидал продырявленный метеоритом корпус, легкие Ганна разрывались в агонии. Жестокий свет бил через рваную дыру, слепя, сжигая глаза. Отсек превратился в раскаленное жерло печи, в которой варилось покалеченное тело Ганна - и одновременно он продолжал слышать голос Джули Мартин. Голос достигал ушей Ганна через динамик лазерного передатчика. Сладким голосом выпевала она комбинации фонем, которые он должен был заучить. Со всхлипом втягивая воздух, он изо всех сил старался отвечать правильно. Законы автоматизированного обучения он теперь изучил на самом себе. Когда он ошибался, жар грозящего поглотить его Солнца становился на какую-то долю еще более невыносимым. Когда ответ был правильным - в пределах ошибки, установленной Машиной - жар немного уменьшался, в сожженные легкие вливался глоток свежего воздуха. Когда ему удавалось несколько раз подряд ответить правильно, в кошмаре делался интервал. Он снова оказывался в обществе Джули Мартин на снежно-белом песке пляжа. Она обещала ему купание в прохладных волнах моря или вела к столику с высокими запотевшими стаканами с напитками, которые ждали их под сенью пальм. И тут же начинался новый труднейший урок. И всякий раз, прежде чем они достигали прибоя или столика с напитками, он делал новую ошибку. Как и требовали законы автоматического обучения, всякая неправильная реакция тут же подавлялась, хотя наказания варьировались, словно Машина экспериментировала, чтобы выяснить, какой вид страданий наиболее эффективен. Иногда он в поту лежал на госпитальной койке станции, парящей в верхних слоях атмосферы Венеры, с шумом втягивая воздух, превратившийся в горячий густой туман. Анаэробные паразиты, словно кислота разъедали кожу, а голос Джули ворковал, выпевая монослоги механо из радиоприемника рядом с кроватью. Иногда он обнаруживал себя среди камней обвала в пещере под теневой поверхностью Меркурия. Валун навалился ему на грудь, грозя расплющить ребра, на лицо капала ледяная вода, вокруг ползали большие фосфорические червяки, не спеша пожирая выступающие из обвала части тела Ганна. Из темноты доносился певучий голос Джули Мартин. Она повторяла слоги, которые Ганн должен был изучить. Всякий раз правильные ответы награждались слабым облегчением страданий. Всякий раз достаточно солидная сумма правильных ответов давала ему хотя бы небольшую передышку от мучений. Всякий раз, когда он возвращался в компанию Джули, она встречала его дружелюбной улыбкой. Ее прохладные руки ласково гладили Ганна, в глазах светились слезы сострадания. - Бедненький, - ворковала она. - Я знаю, тебе очень трудно. Но ты не должен сдаваться. Только не забывай, чего ты должен добиться. Когда ты узнаешь достаточно много, ты будешь посвящен в сообщность. Тогда мы будем вместе. Давай теперь начнем новый урок. Если ты хорошо себя проявишь, то Машина разрешит нам искупаться. Каждый раз, когда она упоминала о сообщности, он вздрагивал. Или когда случайно замечал выглянувший из-под капюшона диск контактора на лбу девушки. Он был достаточно осторожен, чтобы не выдать этого тайного страха, но иногда ему казалось, что Машина не могла не обнаружить его - со всеми этими сенсорами, покрывавшими каждый квадратный дюйм тела Ганна. Потому что его страх перед сообщностью все рос и рос, словно колдовской зловещий сорняк, пока не стал сильнее всех ужасов синтетического ада, созданного механоинструктором, чтобы наказывать его за грубейшие ошибки. Страх этот притаился в темном углу сознания Ганна, как жуткий бронированный пиропод. Наконец, он стал таким нестерпимым, что он начал умолять Джули выпустить его из тренажера. Она засмеялась. - Да тебе просто повезло, - весело объявила она. - Мне пришлось учить механо гораздо более сложным способом. С помощью же тренажера тебе ничего другого просто не остается. Попытка за попыткой, и ты и заметить не успеешь, как будешь посвящен в сообщность. Он не осмелился сказать ей, что не хочет такого посвящения. - В самом деле, - жизнерадостно продолжала Джули, - тренажер - это просто как утроба матери. Внутри него все твои неэффективные человеческие реакции будут перестроены. Ты научишься реагировать быстро и точно. Когда ты снова "родишься" и выйдешь из тренажера, ты будешь совершенным детищем Машины. Он постарался сдержать охватившую его дрожь. - Теперь начнем знакомиться со структурами существительных, - радостно предложила Джули. - Ты уже овладел основами анализа механо, рассматривающего вселенную как процесс. В сущности, в механо нет ни глаголов, ни существительных, а есть объекты - в движении. Ты не забыл? С ужасом вспомнив горнило разбитой ракеты, жгучую боль от разъедающих тело паразитов на Венере, рвущие тело жала фосфорических червяков в пещере на Меркурии, он поспешно кивнул. - Например, - пропела Джули, - для всех объектов из твердого вещества имеется одно базовое имя. Такие аспекты, как размер, форма, материал и назначение указываются с помощью флексий. Но это не существительное, потому что глагольная интонация всегда напоминает о процессе движения и изменения, поэтому каждая многослоговая форма является законченным утверждением. Мягкая улыбка Джули дразнила Ганна. - Если ты будешь стараться, то, может быть, мы немного поплаваем. Он старался - третий принцип механообучения принуждал его к этому - но до воды они так и не добрались. Наступил момент, когда Джули вдруг исчезла. Он услышал шипение воздуха, почувствовал на вспотевшем обнаженном теле ледяное дуновение наружного воздуха. Снова вернувшись в центр обучения, он выбрался из мембраны сенсорно-эффекторной оболочки, натянул комбинезон и, покачиваясь спустился по металлической лестнице. - Добрый вечер, сэр. - У юного тех-лейтенанта теперь вид был скучающий и сонный. - До завтра, сэр. Ганн страстно желал больше никогда не встретиться с этим лейтенантом, никогда больше не увидеть грушу тренажера, потому что это означало, что он будет введен в сообщность. Он отчаянно хотел бежать куда-нибудь - в Рифы Космоса, к Карле Снег... Но у него не было сил, его охраняли и стерегли. Он не знал, где находится... быть может, под горой... или под дном океана. Он выполнил положенную программу упражнений, принял горячий душ, выстоял очередь за ужином и отправился в свою маленькую комнатку спать. Совершенно внезапно загремел сигнал гонга. Пришло время вставать, снова брить голову, снова раздеваться и намазываться липким желе, снова возвращаться в утробу Машины... И наступил момент, когда Джули Мартин - или ее спроецированный фантом - устроила ему испытание, а потом, улыбаясь, сообщила, что он выдержал экзамен. - Теперь ты заслужил сообщность. Ты готов родиться заново. Он едва не закричал, что не хочет получать сообщности. Но он прикусил губу. Он хранил молчание, пока фантом Джули Мартин не исчез и не зашипели воздушные клапаны, и его не опахнуло холодным ветром, и он был наконец рожден из чрева Машины. В полубессознательном состоянии - наркотики, в отчаянии прошептал он про себя - он обнаружил, что лежит на койке. Он не помнил, как попал сюда. Он знал только, что с ним что-то не в порядке. В воздухе чувствовался непонятный, едва уловимый запах, за дверью чудилось едва уловимое движение, словно кто-то стоял там, ожидая, когда Ганн заснет. Потом подействовал усыпляющий газ, подававшийся через подушку. Ганн уснул. Как мертвый. Проснувшись, он сразу почувствовал несильную, но ощутимую боль. Болела лобная кость, саднило кожу. Теперь он был в другой комнате - в палате послеоперационных больных, с зелеными стенами. Он мог и не касаясь лба сказать, что, пока он спал, хирурги провели тончайшую операцию, имплантировав волосяной толщины электроды в точечные центры в его мозгу. Теперь на лбу Ганна блестел металлический знак сообщности. В мозгу любого млекопитающего, кроме нервно-проводящей ткани, имеются специальные участки, которые заведуют настроениями и эмоциями, а также, например, двигательной активностью, саморегуляцией организма, сознательной мыслительной деятельностью и прочими аспектами деятельности мозга. Одна из таких зон является центром наслаждения. Врастите в него тончайший платиновый электрод. Пустите по нему слабый, всего в несколько миллиампер, электрический ток. В результате получаете настоящий экстаз! Снабдите подопытное животное таким электродом и педалью, с помощью которой оно может управлять сигналами, и животное будет нажимать на педаль, нажимать... нажимать... не останавливаясь даже, чтобы поесть и попить... оно сожжет себя удовольствием, пока не упадет от истощения сил, а проснувшись, сразу начнет снова нажимать на педаль... Разряд наслаждения, ударивший в само существо Бойса Ганна в первый момент после пробуждения, превзошел все, что он мог вообразить. Это было одновременно и осязательное, и акустическое, и обонятельное ощущение, свет, вкус, запах, касание, дикое наслаждение любви и вызывающая дрожь радостного ужаса опасность разных видов спорта - все это было сложено вместе и усилено почти до невыносимости. Время остановилось. Ганн плыл в бурном море ощущений. Многие эпохи спустя он снова почувствовал, что вернулся в свое тело. Волна приведенной до собственной квинтэссенции страсти откатилась прочь, оставив его высушенным и разбитым. Он открыл глаза и увидел, как медработник Техкорпуса отводит в сторону руку с кабелем сообщности. Ганн был отрезан от радостного и восхитительного общения с Планирующей Машиной. Он вздрогнул, глубоко вздохнул и примирился с неизбежностью - он снова стал человеческим существом. Теперь он понимал сестру Дельта Четыре. Он готов был встретить свою судьбу в сообщности с Машиной. Не было более высокой награды, не могло существовать более важной цели... Сквозь туман, еще не полностью покинувший его взгляд, он все же успел заметить, что лицо медработника было странно бледным, словно он чего-то испугался. Откуда-то доносились громкие голоса, один из них казался странно знакомым. Ганн вяло поднялся на ноги, чувствуя себя страшно разбитым. Дверь вдруг распахнулась, и в комнату, как яростный тайфун, влетел генерал Вилер. - Ганн! - рявкнул он. - Ты, Дитя Звезд! Что ты натворил?! - Я? Натворил? Ничего, генерал... И я не Дитя Звезд, клянусь! - Дерьмо! - заухал генерал. - Кому ты врешь! Говори, что ты сделал с Планирующей Машиной?!! Ганн начал что-то бормотать в собственное оправдание, но генерал не дал ему открыть рта. - Ложь! - ярился он. - Ты и есть Дитя Звезд! Ты уничтожил нас всех! Признайся же! Признайся, что это ты свел с ума Планирующую Машину!!! 12 План Человека был охвачен безумием. Во все уголки Земли, в дальние пределы пояса астероидов, в термоизолированные убежища Меркурия и никогда не видевшие солнечного света ущелья Плутона, и на медленно вращающиеся космические крепости Заслона запустил свои страшные щупальца ужас. Неправильные маршрутные указания привели к столкновению двух субпоездов в двухстах милях под поверхностью земли. Шестьсот человек погибли в мгновенной вспышке раскаленных газов, в которые превратились вагоны. Тех-капитан на Венере получил очередные программные указания от Машины, повернул нужный выключатель и затопил нефтяной район в сорок тысяч акров с таким трудом осушенной почвы. На сцене огромной Аудитории в Пепинге, где должен был произнести речь вице-Планирующий Азии, появился "человек из золотого пламени". Золотой человек исчез так же внезапно, как и возник, и тут же двадцать разъяренных пироподов возникли из пустоты, убивая и разрушая все в пределах досягаемости. Вице-Планирующий опоздал всего на несколько минут, вследствие чего жизнь его была спасена. Генерал Вилер отрывисто познакомил Ганна со списком катастроф, постигших План Человека. - Дитя Звезд! Сначала появился ниоткуда в бункере Машины, а теперь сама Машина сошла с ума! Мы больше не можем полагаться на ее данные. Ганн, если Дитя Звезд - это ты... Бойс Ганн почувствовал, что с него хватит. Перекричав рычание самого машин-генерала Вилера, он заорал: - Генерал! Я не Дитя Звезд! Не будьте дураком!!! Внезапно машиноподобная маска, заменявшая генералу лицо, содрогнулась и смягчилась. Минуту спустя он заговорил снова, почти что уже человеческим голосом. - Да. Видимо, это так. Но, во имя Плана, что же тогда происходит? - Я думал, что это в ы мне расскажете, - проворчал Ганн. - Что это вы такое упоминали о самом Дитя Звезд, которого видели в бункерах Машины? - Охрана доложила, что в Машину проник посторонний. Был выслан отряд, и они его засекли. Он находился в зале ручного управления - делал переключения, стирал данные с целых миль пленки, изменял соединения. Теперь Машина сошла с ума, Ганн. И вместе с ней с ума сходит План. Во всем мире. - Неважно! Как он выглядел, этот Дитя Звезд? Машин-генерал Вилер шевельнул квадратными плечами и хрипло пролаял: - Как человек. Золотая кожа, как доложила охрана. Почти светящаяся. Были сделаны снимки, но мы не смогли его опознать. Он на вас не был похож, Ганн... но я думал, что... - Что все равно вам следует сюда явиться. И использовать меня как козла отпущения. Так? Тем же способом, какой вы использовали, выдавая меня за убийцу сестры Дельта Четыре? Генерал попытался возразить. Потом его губы сжались, как дверцы ловушки. Он дважды кивнул. Движения его головы напоминали покачивание стрелки метронома. - Да! Ганн совсем не ожидал такого быстрого признания. - Но почему? - только и мог спросить он. - Зачем вы в нее стреляли? Чтобы убрать свидетеля? - Конечно, - проскрипел генерал Вилер. - И указать на меня как на самого Дитя Звезд? Чтобы приобрести больший вес в глазах Планирующего и Машины? - Совершенно верно, - прохрипел генерал. Ганн задумчиво посмотрел на него, потом сказал: - Но что-то заставило вас передумать? Что же это было? Генерал ответил, ни на йоту не изменив тона. Лишь слегка порозовевший лоб и легкая испарина на лице показывали, в каком он находится напряжении. - Девушка не умерла, - проворчал он. - Она рассказала Планирующему, как было дело. О том, что я нашел документ и свалил вину на вас. Планирующий доложил Машине, и... - И что? - Ганн подался вперед. - Машина сошла с ума, - с трудом прохрипел генерал. - Она приказала арестовать меня. Потом потребовала ареста сестры Дельта Четыре, вице-Планирующего Центральной Америки, охранников Великого Зала, даже самого Планирующего... Началась паника. Мне пришлось пробиваться с боем. Я добрался до самолета - того самого, в котором Дельта Четыре прибыла в штаб-квартиру Планирующего - и бежал. Но мне придется покинуть Землю, Ганн! Я хочу, чтобы вы сопровождали меня в Рифы, потому что... мне необходимо бежать отсюда. - Бежать? Почему? - Выбираясь из Зала Планирующего, - прозвенел голос генерала, - я убил двух человек. Один из них был сам Планирующий. Бойс Ганн до сих пор не имел понятия, в каком месте Земли находится центр обучения. Когда они выбрались на поверхность, он впервые увидел стену гор на севере, почувствовал укус ледяного воздуха и понял, что они находятся на одном из плато в предгорьях Гималаев. Тысячелетиями в этой пустынной местности скитались лишь кочевники. Теперь же пониже выплавленного в скале посадочного поля ракетодрома гудел водяной поток, падавший с плотины гидроэлектростанции. Но у здания станции был странный вид. Пока машин-генерал Вилер быстро вел его к ожидающему реактивному самолету, Ганн успел разобраться, в чем дело. Даже на расстоянии было видно, что это уже не станция, а руины. В огромных оконных проемах не отблескивало ни одного стекла. В массивных каменных стенах цоколя появились трещины. Внутри здания должен был произойти мощнейший взрыв. - Не оглядывайтесь! - резко приказал генерал. - Скорее в кабину! Там вас ждет приятный сюрприз. Ганн последовал за ним. Если процесс разрушения и упадка проник даже сюда, то его масштабы должны выходить за пределы всего, что он мог себе вообразить. И все это сделал Дитя Звезд? Но кто он? Мысли Ганна, спешившего вслед за генералом, превратились в стремительный поток воспоминаний и впечатлений. Потрясшая до основания все его существо вспышка сообщности с Машиной. Ужасная схватка с пироподами в Зале Планирующего и потрясение от первой встречи Джули Мартин в облике сестры Дельта Четыре. Долгое головокружительное падение сквозь пространство, с Рифов на Землю. Невероятный отшельник Гарри Хиксон... Его способность воспринимать неожиданное была почти на пределе. Он едва заметил, что они уже достигли ожидавшего их самолета. Вслед за генералом он поспешил подняться к открытому люку и тут увидел, кто ждет его внутри. - Джули! - воскликнул он. - Джули Мартин! Но ответила ему сестра Дельта Четыре. - Входите. Закройте люк. Нам нужно взлететь немедленно! Я получила сообщение от Машины. Генерал Вилер прореагировал мгновенно. Повернувшись, он захлопнул люк, потом одним прыжком достиг сестры Дельта Четыре и вырвал из ее рук черную коробочку связь-куба. - Дура! - проскрежетал он. - Сообщение! Ты что, не понимаешь, что Машина сошла с ума? Ее испортил Дитя Звезд. Теперь она больше не служит Плану. Ты сама видела доказательства. Неужели ты не понимаешь, что происходит? Девушка спокойно подняла голову и взглянула на генерала с обычным отсутствующим выражением во взгляде. Черный капюшон упал, открывая блестящий металл пластинки контактора, такой же, как и во лбу Ганна. - Я служу Машине, - сказала она своим мелодичным голосом. - Генерал Вилер, вы предатель, приговоренный к смерти. - И ты тоже, в таком случае, - проворчал генерал. Он бросил связь-куб Ганну. - Держи. Следи за ней, пока я подниму самолет. Нам нужно как можно скорее убираться с Земли. Он нырнул в кабину управления, чтобы настроить автопилот, который запустит моторы, поднимет самолет в воздух и направит прямо к пункту назначения, даст радиозапрос на посадочные инструкции и опустит машину в нужной точке. Ганн взглянул на связь-куб в своей руке, потом на сестру Дельта Четыре. В специальном отделении одной из граней куба хранился штепсель сообщности. Ганн видел, как ярко блестят его электроды, так точно соответствующие отверстиям на пластинке в его собственном черепе. Если бы он, вдруг подумал Ганн, вытащил штепсель и вставил его в гнездо контактора... если бы он вошел в сообщность... он бы снова испытал то, почти невыносимое наслаждение, экстаз души и чувств, с которым уже познакомился час назад. Соблазн был непреодолимым. Он хорошо понимал Джули... то есть сестру Дельта Четыре, он гораздо лучше понимал ее теперь. С этим не мог сравниться никакой наркотик. Ничто на свете не могло быть сильнее этого зова. Он теперь понимал, почему Джули покинула семью, мир, все удовольствия обычной жизни и самого Ганна, променяв все это на балахон служителя Машины. Он понимал ее потому, что сам оказался на грани совершения подобного выбора - после всего лишь одного сеанса... Быстрым движением руки, пока решимость не оставила его, Ганн швырнул коробочку на пол кабины. Связь-куб затрещал и зажужжал. В этом жужжании Ганн разобрал несколько связных нот-морфем, которые изучил, но не стал разбираться в их значении, не дал связь-кубу времени вымолить пощаду. Он поднял ногу и раздавил устройство, как ядовитое насекомое. Жужжание оборвалось. Мелькнули слабые голубоватые вспышки электрических искр, и в следующее мгновение от связь-куба осталась лишь спутанная масса осколков, печатных схем и расплющенных транзисторов. - С этим покончено, Джули, - сказал он. - Это конец нашей связи с Машиной. Она молча глядела на него темными равнодушными глазами. - Неужели ты ничего не хочешь сказать? - не выдержал Ганн. - Только то, что мне было приказано передать вам, майор Ганн. Сообщение, полученное от Машины. - К черту Машину! - крикнул Ганн. - Неужели ты не понимаешь, что с этим покончено? Все! Сначала нужно разобраться в том, что произошло, а потом - только п_о_т_о_м мы, может быть, снова сможем использовать Машину. Использовать! И не позволим больше, чтобы она использовала н_а_с! - Я ничего об этом не знаю, майор Ганн, - пропела девушка. - У меня только одно сообщение. В нем говорится: "Майору Ганну. Действия: Проследуйте немедленно на корабль "Сообщность" в Рифах Космоса через Седьмую Станцию Терминатора на Меркурии. Конец сообщения". Ганн недоверчиво покачал головой. - Но, Джули! - запротестовал он. - Это же полная нелепица. Отправляться в Рифы через Меркурий... все равно, что пройти в соседнюю комнату, отправившись сначала на Денеб! Таким путем мы ничего... - Это нас не касается! - проскрежетал голос генерала Вилера. Ганн обернулся. Генерал стоял в открытой двери кабины управления, в руке он что-то держал. Выражение лица у него было мрачное и испуганное, как у попавшего в ловушку хищника в джунглях. - Но ведь Меркурий рядом с Солнцем, - сказал Ганн. - Да, мы могли бы пройти р_я_д_о_м с Меркурием, направляясь к дальним областям Рифов. Но зачем совершать посадку? Да еще в определенной указанной точке, у станции на терминаторе? - Мы туда полетим, - отчеканил генерал. - И мы совершим посадку. На этой самой станции. Майор Ганн! Я говорил вам, что мне необходимо добраться до Рифов и взять вас с собой. У меня есть на то причина. Вот, взгляните! Этот документ упал на пол передо мной, когда я покидал Зал Планирующего после... гм, нашей небольшой перестрелки. Не говоря ни слова, Бойс Ганн взял из рук генерала листок. Он был кремового цвета, квадратный, без подписи, и текст гласил: "Если вы намерены спасти себя, свой народ и свои миры, доставьте оператор-майора Бойса Ганна и прибудьте с ним лично на корабле "Сообщность" в Рифах Космоса. Ворота Меркурия, где находится солнечная обсерватория Плана." - Дитя Звезд! - воскликнул Ганн. Генерал Вилер кивнул, тяжело, словно усталый механизм, двигая головой. - Да, сообщение от Дитя Звезд. И точно такое же сообщение получено от Планирующей Машины. Майор Ганн! Вы понимаете, что это значит? Планирующая Машина - это и есть Дитя Звезд! 13 В каком-то пункте маршрута они сменили самолет на космический нереактивный крейсер Плана. Ганн почти не уделял внимания происходившему вокруг. Он старался как можно более полным образом использовать время для отдыха, чтобы перевести дух после всех потрясений, постигших его за последние несколько недель. Как стремительно они накапливались, как быстро выпили они весь запас энергии его тела и сознания! Он до сих пор ощущал слабую боль во лбу, в костях черепа и где-то за глазами, где прошли электроды, которые имплантировали в его мозг хирурги. Он все еще чувствовал боль от кровоподтеков, оставленных не его теле специалистами из отдела Безопасности. Как давно это было? Он до сих пор не пришел полностью в себя после битвы с пироподами и своего длинного падения на Землю. В его мышцах еще не растворился яд усталости от сражения на рифе Гарри Хиксона... Он закрыл глаза, и перед ним возникла Карла Снег. Он открыл глаза - перед ним неподвижно сидела сестра Дельта Четыре, глядя на него, но не видя. Он снова начал чувствовать себя самим собой. К нему возвращались силы, а вместе с ними и проблема двух женщин, таких разных, но в одинаковой мере занимавших его мысли. - Джули, - сказал он, - то есть сестра Дельта Четыре, если вам это больше подходит. Верно ли то, что сказал генерал Вилер? Что Машина сошла с ума? Совершенные черты ее лица, полуприкрытые капюшоном, не дрогнули. - Я знаю только то, что сказал генерал Вилер, - пропела она. - Но она на самом деле сошла с ума, Джули. Ее испортил Дитя Звезд. Теперь она разрушает План. Ты до сих пор желаешь служить ей? - Я служу Планирующей Машине, - сладким голосом пропела она. Темные глаза девушки были холодны и бесстрастны. - Из-за наслаждений сообщности? Я понимаю тебя, Джули. Не забывай, - он коснулся блестящей пластинки на лбу, - я тоже почувствовал, что это такое. В глазах Дельта Четыре что-то мигнуло, какая-то искра снисходительного любопытства. Но она сказала лишь: - То, что вы испытали, майор Ганн, бледное подобие того, чем награждает Машина своих действительных слуг. А вы еще лишь наполовину слуга Машины. Машина еще не открылась вам полностью. - Голос ее звучал, как удары колокола. Ганн спросил в замешательстве: - Вы имеете в виду... прямое соединение? Связь через... как это назвать?.. С помощью самой Машины? Она лишь пожала плечами. - Возможно, что-то в этом роде. - равнодушно сказала он. - Вы этого не поймете. - Она быстро пропела серию тональных морфем. Ганн пытался понять смысл, но сразу запутался. - Вы сказали что-то о... душе? - сделал он предположение. - О душе Машины? - Теперь понимаете? Мне жаль вас, майор Ганн. Даже больше, чем себя. Так как вы уничтожили мой связь-куб, я не могу соединиться с Машиной, но когда-нибудь я найду другой. Но вы никогда не получите того, что буду испытывать я. Пока они разговаривали, машин-генерал Вилер дремал. Теперь Ганн заметил, что генерал успел проснуться и прислушивался к их разговору. Когда он встретился глазами со взглядом Ганна, он сел прямо и хрипло захохотал, словно старая машина, за которой плохо присматривали. - Дура, - сказал он, бросив презрительный взгляд на девушку. - И ты, Ганн, тоже болван. Ни ты, ни она - вы не способны выжить. - Я выживу, если этого потребует Машина, - пропела девушка. - Я прекращу существование, если Машина перестанет испытывать во мне потребность. Генерал механически кивнул и повернулся к Ганну. - Видел? А что же тебя заставляет жить? - Не знаю, - честно сказал Ганн. Он встал и прошелся по тесной каюте крейсера. В слабом поле тяготения, которое создавал нереактивный генератор космолета, его походка утратила уверенность. - Там, среди Рифов, они говорили о свободе... - сказал он. - Я не уверен, но... Да. Надежда на свободу поддерживает меня сейчас, надежда на то, что свобода реальна и что в ней - благо. Генерал снова захохотал. Без всякого чувства, словно проигрывая древнюю запись, он сказал: - Планирующий, которого я недавно убил, понимал, что такое свобода. Он называл ее "романтической ересью". Свобода - она позволяет этим грязным анти-Плановым кочевникам в Рифах влачить свое жалкое существование. Это миф. - Я видел в Рифах счастливых мужчин и женщин, - тихо сказал Бойс Ганн, больше для себя самого, чем для генерала. - Ты видел животных! Они верят в добрую природу человека. Они верят, что обыкновенные люди, оставленные без власти Плана на дрейфующем куске рифа, произвольно откроют в себе природные источники морали и изобретательности. Они ошибаются! Он закрыл и снова открыл глаза, глядя на Ганна и хранящую молчание девушку. - Человек плох по своей природе, - сказал он. - Создатели законов всегда это знали. Ко всякому доброму поступку его нужно побудить, заставить, подтолкнуть. И наш План Человека был построен в подтверждение этого правила - краеугольного камня всей цивилизации. План признает порочную сущность человека и добродетели. Другого пути нет! Под ними лежал Меркурий, планета-ад. Управляющие сенсоры их крейсера протянули вперед свои лучевые щупальца, касаясь планеты, Солнца, ориентируясь по заданным точкам положения ярких звезд, ощупали полюса и экваториальные зоны планеты, потом зафиксировали нужную точку на линии терминатора - граница между светом и тенью. Затем, будучи в состоянии машинного аналога чувству удовлетворения, они завершили коррекцию курса и вывели крейсер на посадочную траекторию. До великого ослепительного костра Солнца оставалось всего тридцать с чем-то миллионов миль - в три раза меньше, чем от Земли. Могучее излучение тепла и света возросло в девять раз. Поверхность Солнца испещрили оспинами темные пятна, чешуеобразные образования, называемые гранулами. На него больно было смотреть даже сквозь толстые фильтры. Машин-генерал Вилер сердито шевельнул рукой, и на центральном видеоэкране черное пятно заслонило изображение Солнца, как Луна во время затмения. Теперь они могли видеть алую хромосферу, медленно вздымающиеся арки протуберанца, словно кусающие пустоту змеи. Все это окружала белая сияющая корона. В этом могучем горниле каждую секунду целые моря солнечного водорода превращались в гелий, излучая океаны энергии. Каждую секунду каждый квадратный сантиметр необъятной поверхности светила бросал в пространство шесть тысяч ватт лучевой энергии. На солнечной стороне Меркурия расплавленное олово и свинец, подобно воде, стекали с оплавленных камней. Жидкая атмосфера, выжженная из скал солнечным жаром или ударами метеоритов, проводила частицу тепла на теневую сторону, которая иначе застыла бы в холоде, почти не отличающемся от близкого к абсолютному нулю мороза на Плутоне. Расположенные на линии терминатора станции Плана балансировали на грани между испепеляющим жаром с одной стороны и смертельным холодом с другой. - Вот она! - проскрипел генерал Вилер, тыкая пальцем в экран. - Станция номер Семь. Так-так, посмотрим, что это за Дитя Звезд! Массивный крейсер Плана, покачиваясь в поле своих генераторов нереактивной тяги, замедлил падение, повис неподвижно, потом нежно коснулся оплавленной скалы, замерев в тени серебристого купола, протягивающего в сторону Солнца все свои раструбы телескопов, радаров, пирометров, мазеров. Над входом в купол сверкала надпись: НАИМОГУЩЕСТВЕННЕЙШИЙ НАГРАЖДАЕТ НАИВЕРНЕЙШИХ Генерал Вилер коротко рассмеялся. - Верных кому, а? Мне, Ганн! Верь в меня! Бойс Ганн спокойно посмотрел на него, потом на сестру Дельта Четыре. Она по-прежнему хранила молчание, глаза ее были спрятаны складками черного капюшона. Ганн покачал головой, но ничего не сказал. Про себя он подумал: "Безумен. Так же безумен, как и Машина". Из купола в их направлении медленно выдвигалась труба входного коридора. Ее конец встретился с воздушным шлюзом корабля и герметически соединился. Открылись люки. Ганн поднялся. - Пойдемте. Все вместе. Я... я не знаю, что мы увидим. Генерал Вилер прошествовал вперед, ноги и локти его двигались, словно поршни мотора. Сестра Дельта Четыре приблизилась к люку, потом заколебалась и взглянула на Ганна. Она быстро пропела серию нот, голос ее был чист, как звон хрустальных колокольцев. - Я... я не понял, - с запинкой сказал Ганн. - Как вы уже говорили, я обучен лишь наполовину. Что-то касающееся родственника? - Я попросила вас проявлять осторожность, майор Ганн, - его характер эмоционально неустойчив. - Я не понимаю, - сказал Бойс Ганн. Девушка ничего не ответила, лишь равнодушно кивнула и прошла в люк, ведущий на терминаторную станцию номер Семь. Ганн последовал за ней и услышал хриплый рев генерала Вилера: - Кто-нибудь, привет! Есть тут кто-нибудь вообще? Генерал стоял, взобравшись на крышку металлического стола, покрытого эмалью, вертя головой во все стороны. Позади него протянулись ряды электронного оборудования, похожие на шкафчики в гимнастическом зале, в которые кладут одежду. Они гудели, жужжали и мигали лампочками, игнорируя присутствие генерала. Больше в комнате никого не было. - Не понимаю, - процедил генерал. Он слез на пол, взял трубку телефона, наугад ткнул кнопку вызова, послушал и швырнул трубку на место. - Никого здесь нет, сказал он, в раздражении нахмурив лоб. - Это что, шутка? Осмелился бы Дитя Звезд шутить со м_н_о_й! - А в остальных помещениях, генерал? Тоже никого? - спросил Ганн. - Обыщите! - пролаял Вилер. - И вы тоже, сестра! Здесь должен быть кто-нибудь! Дверь в Рифы... ключ к тайне "Сообщности"... я не позволю, чтобы они выскользнули из моих рук! Ганн предупреждающе взглянул на Дельту Четыре, но она не ответила на его взгляд. Перебирая тональные четки, она послушно направилась к одной из дверей. Складки ее капюшона зашевелились - она искала в соседнем помещении следы присутствия людей. Ганн пожал плечами и, выбрав другой дверной проем, начал поиски. До него доносились сердитые возгласы генерала, щелканье и жужжание автоматических приборов обсерватории, продолжавших направлять инструменты на заданные области солнечного диска и обрабатывать полученные данные. Он слышал далекие вздохи насосов, посвистывание воздуха в вентиляционных трубах. Больше ничего не было слышно. Обсерватория была пуста. Ганн прошел через помещение, где находилось хранилище информации - на стеллажах разместились катушки с магнитными лентами, на которых были записаны результаты бесчисленных машиночасов наблюдения за светилом, потом заглянул в комнату, служившую, очевидно, для отдыха, и оказался в главном помещении обсерватории. Безмолвие. Неподвижность. - Кто-нибудь! - крикнул Ганн, эхом повторяя далекий возглас генерала Вилера. Ответа не было. Как правило, команда такой автоматизированной станции, как терминаторная номер Семь, составляла полдюжины человек, может быть, еще меньше. Но трудно было поверить, что произошла катастрофа, покончившая сразу со всеми... Или так казалось Ганну. Потом, повернувшись, он понял, что катастрофа действительно произошла. Их было трое. Трое мужчин, свалившихся в кучу, словно соломенные чучела, у закрытой и запертой двери. Они были мертвы - сомнений не было Сверху лежал уже немолодой седой человек в форме тех-капитана. Его невидящие желтоватые глаза уставились в потолок. О двух остальных Ганн мало что мог сказать - хорошо были видны только знаки различия. Один был тех-лейтенантом, второй - кадетом. Один - молодой и полный, второй - тоже молодой и странным образом кого-то Ганну напоминающий. Ганн нагнулся, коснулся мертвых тел. Пульса не было. Дыхания тоже. Но тела казались еще теплыми. Наверное, это лишь воображение, подумал Ганн. Или виновата температура в комнате - слишком близко к солнцу станция, хотя и охлаждаются ее помещения холодным воздухом из рефрижераторов. Послышался слабый шум, и Ганн рывком выпрямился и прислушался, нахмурясь. Звук был не один. Их было два. Первый он сразу определил - это пели тональные четки сестры Дельта Четыре. Следуя по собственному маршруту сквозь помещения купола, она приближалась к главной камере. Но второй звук? Казалось, он доносится откуда-то из самой камеры. Ганн обернулся и посмотрел на запертую дверь. Может, звук доносился из-за двери? Похоже, там находилась кладовая или отсек для хранения записей. Дверь была солидная, и открыть ее можно было только специальным ключом. Но теперь Ганн был уверен - за дверью было что-то живой. В камеру вошла сестра Дельта Четыре, увидела Ганна, потом быстро подошла к трем мертвым телам, склонилась над ними. Когда она снова подняла голову, взгляд ее был темен. - Не нужно его бояться, майор Ганн, - пропела она. - Кого бояться? - не понял Ганн. - Брата, - протянула девушка. - Он умер. Его анти-Плановые эмоции не должны вас больше волновать. - Брата? Но... - И Ганн замолчал, не закончив предложения. Он начал понимать. Он нагнулся и повернул голову мертвого тех-кадета. Да, это лицо он уже видел раньше. - В_а_ш_ брат! - воскликнул Ганн. Сестра Дельта Четыре поправила его: - Брат Джули Мартин. Брат м_о_е_г_о тела, совершенно верно. Как видите, он мертв. - В глазах ее не светилось даже искры сочувствия, словно она говорила о погоде. Толстая квадратная дверь, перед которой лежали мертвые, по-прежнему таила за собой источник непонятных звуков, но Ганн не обращал на них внимания. Брат Джули Мартин! Он видел сходство - те же серьезные глаза, те же линии подбородка... У сестры Дельта Четыре они завершали правильный овал лица, у юноши они обрисовывали сильный подбородок, но лицо его было лицом мечтателя. Но Бойс Ганн заметил не только это. Не веря глазам, он нагнулся, придвинувшись поближе. Сомнений не было. Несмотря на мертвенную бледность, кожа лица имела явный золотистый оттенок. Она почти светилась. Ганн быстро осмотрел остальные трупы. То же самое! Подобно машин-полковнику Зафару, подобно Гарри Хиксону, подобно существам Рифов, трое мертвых технокорпусников слегка мерцали, словно далекое Солнце отражалось на блестящем медном шлеме. Утащив за собой сестру Дельта Четыре, Ганн отыскал генерала Вилера и кратко рассказал ему о том, что видел. - Тот самый золотистый цвет, генерал, - сказал он. - Это смертельно. Или... - Он замолчал, вспомнив Гарри Хиксона, который умер от болезни, но потом снова оказался живым. Он отбросил эту мысль. - Смертельно, - повторил он. - Кажется, это называется фузоритной инфекцией. Если поместить каплю их крови под микроскоп, мы увидим маленькие светящиеся шарики фузоритов. Что-то вроде симбиоза, как говорил доктор Снег. Но для человека он смертелен... - Фузориты, говоришь? - проскрипел генерал Вилер. - Ага, значит, Рифы! Ты понимаешь, что это означает? Дитя Звезд, вот что. Мои сведения были верны. Он здесь! - Не может быть, - запротестовал Ганн. - Мы обыскали всю станцию и никого не нашли. - Мы никого не видели, генерал, - эхом повторила сестра Дельта Четыре. - Здесь никого нет, только умершие. - Живые, мертвые, но он должен быть здесь. - проворчал генерал. - Я его найду! Я заставлю его отвезти меня на "Сообщность"! Бойс Ганн вспомнил о звуках за массивной дверью. Там... что-то может обнаружиться. Рядом с телами есть дверца... - Вперед! - закричал генерал и помчался в соответствии с призывом, словно приведенная в действие машина, не дожидаясь ответа остальных. Ганн и девушка отыскали его в отдаленной инструментальной части станции, в подвале среди хранилищ с консервами и чистыми катушками магнитной ленты. Генерал, время от времени издавая вопли, рылся в кипах припасов. Обратный путь, даже в слабом поле тяготения Меркурия был утомителен, и сестра Дельта Четыре начала задыхаться уже на полпути. Потом они оба остановились, тяжело дыша, глядя друг на друга. Потому что оба услышали один и тот же звук - далекий гул движущихся гусениц шасси, с помощью которого передвигался соединительный коридор. Звук передавался через скалу и фундамент станции. Через длинную трубу коридора шлюз их крейсера соединялся со шлюзом станции. Теперь коридор пришел в движение. Значит, или прибыл еще один корабль... Или их собственный крейсер готовился к взлету! - Бежим! - крикнул Ганн, и они помчались изо всех сил. Массивная дверь, перед которой лежали раньше мертвые тела, была распахнута настежь. Мертвые исчезли. Генерал Вилер и Ганн без слов повернулись и принялись обыскивать камеру, заглядывая под столы, консоли пультов, в ниши приборов. - Они исчезли, - наконец сказал Ганн, и генерал повторил, как эхо: - Они исчезли. И новый голос добавил: - Они также забрали ваш корабль. Ганн и генерал стремительно развернулись. Сестра Дельта Четыре не стала беспокоить себя поисками в камере, а сквозь открытую теперь массивную дверь вошла в скрывающуюся за ней каморку со стальными стенами. Она явно предназначалась для хранения самых ценных записей на случай какой-нибудь катастрофы, грозящей станции уничтожением, но теперь в ней хранился ценный предмет совсем иного рода. Это была девушка. Губы ее были еще белыми - сестра Дельта Четыре только что вытащила из ее рта кляп и продолжала теперь освобождать ее руки от веревок. - Они взяли ваш корабль, - повторила девушка. - Все трое. Они открыли дверь... а потом убежали. Ганн едва понимал, что она говорит. Что-то совсем другое занимало его мысли. Волосы медового цвета, мягкий загар, голубые яркие глаза... он знал эту девушку! Девушка, которую они обнаружили в обсервационном куполе станции на Меркурии, была той самой девушкой, с которой он познакомился несколько недель и несколько миллиардов миль тому назад. Это была Карла Снег. 14 Насосы рефрижераторов накачивали в купол охлажденный воздух, но казалось, что огромный диск Солнца, по которому медленно проползли волны бури, немилосердно сжигает их с видеоэкрана своими лучами, словно они стояли обнаженные на скалах поверхности планеты. Карла Снег протянула руку и коснулась Ганна. - Я думала, ты погиб, - сказала они удивленно, и глаза ее переместились на сестру Дельта Четыре, которая опустившись на колени рядом, терпеливо растирала опухшие запястья Карлы. - Неважно, - сказал Ганн. - Как ты сюда попала? Это... это сделал Дитя Звезд? Карла задумчиво покачала головой. - Я не знаю. Когда ты исчез, я принялась искать тебя. Генерал Вилер, приникший к одному из оптических телескопов, проскрежетал: - Ага, вот они! Я вижу злодеев! Они между нами и Солнцем! - Он яростно завозился с переключателями на экранах, защелкал, изображение затанцевало и сменилось новым. Они увидели крейсер Плана, который доставил их сюда. Он был уже очень далеко, едва заметный на фоне усыпанного звездами неба, окружавшего сверкающий шар Солнца. - Кто же управляет им? - пробормотал Ганн. - Те самые преступники, которых мы здесь нашли! - пролаял генерал Вилер. - Они прикинулись мертвыми. Они провели нас! Теперь они похитили наш корабль. Мы пропали. - Генерал, - совершенно искренне сказал Ганн, - Я не прошу вас верить мне, но я не мог ошибиться. Они не притворялись. Они действительно были мертвыми. - Не может быть, - проскрипел генерал. - Посмотрите на этих идиотов! Они направляются прямо к Солнцу!!! Но корабль не рассчитан на температуру фотосферы! Они убьют себя! Ганн устало повернулся к Карле Снег. - Ты сказала, что искала меня. Зачем? Она вспыхнула и отвела взгляд. Не ответив на вопрос, она сказала: - Полковник Зафар умер. Отец сообщил, что это опасная болезнь, и он... повез тело на Свободное Небо для исследования. Он не знал, что с тобой случилось. И я тоже не знала. Но... я подумала, что смогла бы тебя отыскать. Сестра Дельта Четыре тихо поднялась, перешла на другую сторону, начала массировать второе запястье. Карла продолжала рассказ, избегая смотреть на Ганна. Иногда она бросала взгляд на Дельту Четыре, иногда - на генерала Вилера, иногда - на огромный диск Солнца, висящий посреди экрана. К нему, к одному из его похожих на щупальца протуберанцев приближался крейсер. Она вызвала своего пространственника, рассказывала Карла Снег. Потом вынесла под открытое небо маленького пиропода Гарри Хиксона, выпустила его на свободу. Пиропод описал несколько кругов, потом устремился в открытое пространств о... И, оседлав пространственника, она последовала за ним. - После того как ты исчез, а полковник Зафар умер, он совсем, кажется, сошел с ума, - сказала Карла. Метался по комнатам. Я подумала, что он ищет тебя. И я подумала, что если выпустить его на свободу, он, может быть, найдет тебя. - Дитя Звезд! - загрохотал генерал Вилер. - Рассказывай о Дитя Звезд, женщина! Ты его нашла? Она заколебалась. - Кажется, я видела его или слышала, сказала она наконец. - Кажется, я встретила его в центре Риф-Вихря. Риф-Вихрь - не планета, не звезда и не комета. И даже не риф в собственном смысле слова. Он сочетал в себе элементы всех вышеперечисленных явлений. Несомненно, первоначально это был риф. Как дальняя планета, он вращался вокруг Солнца. Как у кометы, большую часть его массы составляли газы. И в сердцевине его шла реакция превращения водорода в гелий, как в звезде. В сущности, Риф-Вихрь представлял собой более массивный, более плотный риф, чем все остальные скопления этих пасынков Солнца. Со временем, при наращивании массы, он мог превратиться в ядро новой планеты. Он обладал невероятным угловым моментом вращения. Какая-то более мощная сила, чем гравитация, удерживала составляющие его элементы от выбрасывания в пространство. Составлявшие его рифы были более старыми и не такими, как все наружные, обыкновенные рифы. Жуткие, мутировавшие виды пироподов роились вокруг Вихря. В центральные области Вихря никогда не проникал человек, даже сами жители Рифов. Об этом месте ходили страшные легенды. Жизнь, которая нашла здесь свой приют, развилась уже очень давно. Прямо, как стрела, детеныш пиропода, который раньше принадлежал Гарри Хиксону, устремился к Риф-Вихрю, а за ним, едва не теряя из виду голубоватый отсвет его ракетного выхлопа, мчалась на пространственнике Карла Снег. - Мне было страшно, - рассказывала он. - Мы миновали рой пироподов. У них как раз начался сезон размножения. Их там были тысячи, они кружились в пространстве, как единое тело. Если бы они обратили на нас внимание и бросились в погоню, нам бы не удалось уйти. Но думать об этом было уже поздно... и даже еще больше пироподов я боялась самого вихря. - Дитя Звезд! - прикрикнул генерал. - Скорее! - Глаза генерала были прикованы к экрану, на котором крейсер Плана все ближе и ближе подходил к Солнцу, а один из больших протуберанцев, казалось, протянул ему навстречу язык пламени, стараясь лизнуть. - Мы достигли Риф-Вихря, - сказала девушка, - и там я потеряла пиропода. Но Белла - это мой пространственник - казалось, она знала, куда он пропал. Мы полетели дальше. Вблизи Риф-Вихря выглядел, как маленькая галактика. Составлявшие его отдельные рифы светились разными цветами, словно отдельные звезды. Края Вихря составляли мертвые, темные скалы и рифы. Там, как подумала Карла, находились гнезда пироподов. Она почувствовала, как задрожал пространственник, как наполнились ужасом его большие влажные глаза. Но они продолжали полет. - Белла как будто не могла справиться с собой, - сказала Карла. - Казалось, она против своей воли движется вперед, к собственной гибели - или чему-то, что пугало ее еще больше. - Точно так же, как эти дураки, укравшие корабль, - проскрипел генерал Вилер. - Значит, там ты и нашла Дитя Звезд? В этом Вихре? Карла Сне ответила не сразу. - Я не уверена. Честно говоря, генерал Вилер, я не знаю, что видела в Вихре. Я знаю только, что очень многого там на самом деле не было. - Иллюзии? - осведомился генерал. - У тебя были галлюцинации? Она неуверенно кивнула. - Да... Нет, я не знаю. Только многое, что я там видела, не могло там быть на самом деле. Я видела Гарри Хиксона, хотя я знаю, что он умер. И полковника Зафара... И... Бойс, я видела там тебя. Они углубились в сердцевину Вихря. Пространственник приходил во все большее неистовство. Они давно миновали внешний край Вихря с его гнездилищами пироподов, но впереди должно было находиться нечто, приводившее Беллу в еще больший ужас, чем туннели, полные ракетных чудовищ. - Не бойся, детка, - прозвучал вдруг в ушах Карлы голос отца. Она вскрикнула и оглянулась. Кроме нее, в маленькой воздушной оболочке, которую нес с собой пространственник, никого больше не было. - Не останавливайся, малышка, - сказал другой голос. Это был голос человека, который совсем недавно исчез на ее глазах в световом водовороте и которого она теперь искала, Бойса Ганна. Потом послышался третий голос: - Карла, теперь самое главное - иди только вперед! - и этот голос испугал ее больше всех остальных. Это был голос Гарри Хиксона. Галлюцинации? Другого объяснения не могло быть. Гарри Хиксон давно умер. Она была одна. За пределами воздушной оболочки Беллы начинался вакуум, который не проводил звуковые волны, поэтому там тоже никто не мог скрываться. Но галлюцинации не оставляли Карлу. - Не бойся пироподов, - посоветовал голос, хриплый, растягивающий слова, голос Гарри Хиксона, она была в этом уверена. - Вперед! Мы тебя ждем! Она вспомнила слова умирающего полковника Зафара: "Ловушка сознания... бойся тайных желаний..." В них слышалось предостережение. Но ей не оставалось ничего другого, как положиться на пространственника, все глубже уносившего ее в центр Вихря. Мимо проносились мелкие светящиеся рифы, как сверкающие алмазные грибы, клубки раскаленной проволоки, светящиеся многогранники - кошмарные разноцветные миры, которым она не могла найти названия. И потом они оказались, как поняла Карла, в самом сердце Вихря. Там плавал в пустоте исполинский корабль, такой гигантский, словно все скопление Свободного Неба. Сквозь открытые бойницы смотрели стволы смертоносных излучателей и пусковых ракетных устройств. Но двигатели его были мертвы. Он вращался по свободной орбите в центре Вихря. - Великий План! - вскричал генерал Вилер в диком возбуждении. - "Сообщность"! Это должна быть "Сообщность"! Карла Снег посмотрела на него с некоторым недоумением. - Да, это название было на его борту. Это ваш корабль, генерал? Генерал излучал безудержную радость триумфа. - Да, теперь мой! Мой корабль... моя Машина на его борту... и как только я доберусь туда, все миры тоже станут моими! Ты отведешь нас туда, женщина! Когда я стану владыкой Машины, которую он несет на борту, я вернусь сюда, к планетам Плана. Не генералом, даже не Планирующим - я буду управлять самой Машиной! Я... - он замолчал, глядя на Бойса Ганна. - В чем дело? - проскрежетал он. - Каким образом вы предполагаете добраться туда, генерал? - спросил Ганн. Лицо генерала помрачнело. Нахмурясь, он посмотрел на экран, где безнадежно далекий от них крейсер обходил стороной огромный язык, продвинувшийся вперед, пока они разговаривали. - Продолжайте, - проворчал он, - Я найду способы. Я доберусь до"Сообщности", и тогда... Неважно! Продолжайте. Вокруг гигантской космической крепости, выкрашенной для камуфляжа в черный цвет, ощетинившейся пусковыми установками и стволами лазерных излучателей, кружил непонятный золотой туман. Как дымка из капель жидкого золота, как золотое облако. Откуда в пространстве могло появиться облако, даже в Вихре? И все же она его видела собственными глазами. В самом центре его туман сгущался в золотую плотную сферу. Словно луч лазера, направленный в цель, пространственник несся к золотому облаку. Карла в ужасе закричала - по мере их приближения поверхность облака, казалось, метнулась им навстречу, Появилось туманное вздутие, превратившееся в щупальце, протянутое к пространственнику и Карле. И бесплотный голос-галлюцинация, принадлежащий Гарри Хиксону, прохрипел: - Карла, малютка! Не бойся! Вперед! Она не могла бы остановить пространственника, даже если бы хотела. Белла больше ей не подчинялась. Голос был чистой иллюзией, но Карла обнаружила, что он придал ей уверенности. Паника уменьшилась. Со странной отрешенностью смотрела она, как выпуклость разделилась на три части. Каждая часть продолжала расти, пока не превратилась в золотую змею. Она видела, как все три змеи, извиваясь, тянутся ей навстречу... Они ударили. Горячие желтые кольца сдавили ее. Но боли не было. И даже страх стал еще меньше. Живые золотые канаты потащили ее к золотой сфере, и она становилась все более спокойной, все более бесстрастно воспринимая окружающее. Даже пространственник избавился от страха. Устроившись в золотых объятиях колец, словно в гнезде, Белла мурлыкал, будто большой котенок. Карлу тоже клонило в сон. Ей показалось, что она слышит голос Гарри Хиксона, спокойный, настойчивый, говоривший ей что-то очень важное. - Т_ы д_о_л_ж_н_а о_т_п_р_а_в_и_т_ь_с_я т_у_д_а, д_е_т_к_а, - говорил он ей. - О_т_п_р_а_в_и_т_ь_с_я т_у_д_а и и_с_п_о_л_н_и_т_ь з_а_д_а_н_и_е. П_о_т_о_м т_ы д_о_л_ж_н_а в_е_р_н_у_т_ь_с_я с_ю_д_а... Как хорошо было снова услышать его спокойный голос. Карла Снег заснула. Она спала, и время шло... - И, - сказала она, - когда я проснулась, я знала, что мне нужно делать. Я должна была отправиться за вами и привести вас обратно. Всех вас. Он хочет, чтобы вы пришли к нему. - Дитя Звезд! - проскрежетал, словно напильник, генерал Вилер. - Ты его имеешь в виду? Но Карла упрямо качала головой. - Я не уверена. Я знаю только, что я должна сделать. Только это. - На ее лице вдруг появилось выражение тревоги. - Здесь меня встретили трое, они испугались. Они заперли меня, они не хотели ничего слушать. - Майор Ганн, генерал Вилер, мисс Снег. Следите ли вы за экраном? - пропела сестра Дельта Четыре. Они повернулись, как один, уставясь на видеоэкран. На экране пылало Солнце. Яркий протуберанец успел еще больше вырасти. Он, словно гигантский гребень волны, навис теперь над крейсером Плана, в котором бежали трое - те, что должны были лежать мертвыми. Протуберанец напоминал кобру, готовую нанести удар. И, подобно змее, он ударил. Крейсер изменил курс - слишком поздно! Хотя на экране движение языка пламени казалось плавным, на самом деле он перемещался со скоростью нескольких миль в секунду. Как бы ни лавировал крейсер, убежать он не мог. Протуберанец коснулся его. Маленький черный силуэт исчез. Бойс Ганн вдруг обнаружил, что его пробирает дрожь, услышал, как проскрежетал проклятье генерал, стоявший рядом. Крейсер больше не существовал. Гигантский протуберанец начал медленно падать обратно на Солнце. Генерал первым пришел в себя. Медный ежик волос, твердая бронза черт лица - все дышало решимостью. - Отлично, - сказал он. - Теперь можно забыть об этом корабле. Вопрос - как нам выбраться отсюда? Второй вопрос - как добраться до Рифов. И попасть на "Сообщность"? - С этим не должно быть затруднений, - гордо пропела сестра Дельта Четыре. - Машина сказала, что ворота на "Сообщность" должны находиться на этой станции. Генерал уперся в девушку взглядом своих серо-стальных глаз. - Но где? За люком шлюза? На скалах? Там мы изжаримся за считанные минуты! Или вы предлагаете нам летать? Он замер на полуслове, бронзовое лицо застыло, потом он повернулся к Карле Снег. - Ваши звери? Что с ними потом произошло? С пространственниками, или как они там называются. Но Карла покачала головой. - Так близко от Солнца Белла не могла бы выжить, - сказала он. - Радиация убила бы ее, а вместе с ней и нас всех, потому что мы зависели бы от ее воздушной капсулы. Кроме того, ее нет со мной. - Тогда как же? - воскликнул генерал. - Должен же быть способ! Оба сообщения - от Дитя Звезд и от Машины - указывают именно на эту станцию! - Совершенно верно, генерал, - тихо сказала Карла Снег. - Поэтому я сюда и прибыла. Чтобы доставить вас в Рифы. Я не знаю, каким образом. Я знаю лишь, что это должно произойти. Комната, казалось, накренилась. Толчок застал их всех врасплох. Они испуганно посмотрели друг на друга, в разной степени удивленные. - Кажется, - мрачно сказал Ганн, - мы уже нашли эти ворота. Это ощущение было ему знакомо. Он знал, что для сил, вызвавших его, долгий путь в Рифы мог сократиться до нескольких секунд. Он не чувствовал страха. Наоборот, в том факте, что они скоро встретятся с лицом, вызвавшим такие потрясения по всей Солнечной Системе, заключалось даже облегчение. Но что-то беспокоило его, какой-то вопрос, заданный совсем недавно, на который так и не было дано ответа. Комната снова накренилась, свет померк. И он вспомнил. - Но почему Карла? - прохрипел он. Девушка из Рифов взглянула на него влюбленными глазами. - Что "почему", Бойс? - Почему они тебя испугались? Ты сказала, что люди на станции испугались тебя. Почему? Комната, казалось, содрогается и корчится, словно видимая сквозь бракованное увеличительное стекло. Свет удалялся - или это они удалялись от источника освещения. С каждой секундой между ними рождались все новые кванты пространства, разделяя их, хотя они сами оставались неподвижны, подобно разбегающимся галактикам. И тогда Ганн увидел ответ. Карла могла не отвечать. Он сам увидел причину страха трех членов команды станции. В меркнувшем свете только Карла по-прежнему была видно ясно. Ее лицо, руки, тело ярко светились. Светились золотистым светом. 15 Они падали сквозь пространство. Путь их был бесконечен, потому что вел в вечность. Потом падение кончилось. Они прибыли в пункт назначения. Они оказались в удивительном новом мире. Вокруг повисли во тьме пространства разноцветные миры Вихря - изумруды, рубины, голубые и чисто белые самоцветы. Медленно пульсировало золотое облако, которое пленило Карлу Снег, и внутри него висел гигантский корабль-крепость Плана "Сообщность". Карла Снег описала корабль, но она не могла передать впечатления от его размеров. Это был космический исполин. Бойс Ганн увидел, что они не одни. Какая-то масса метнулась к ним и вдруг замерла на месте, радостно повизгивая. Светящийся красный нос ткнулся в руки Карлы. - Белла! - воскликнула девушка и похлопала темно-золотистый бархатный бок животного. - Это мой пространственник, - пробормотала она. - Мы в его воздушной капсуле. Без нее мы не прожили бы здесь и секунды. - Скорее кончайте с сантиментами, женщина, - проскрежетал генерал Вилер. - Может ли это животное доставить нас на "Сообщность"? - Мы уже направляемся туда, - сказала Карла, - Посмотрите сами, генерал. Они приближались к кораблю. Силуэт громадного судна вырастал по мере приближения. Корабль оказался на более дальнем расстоянии, и размеры его были еще более величественными, чем представлялось Ганну. Он превратился в длинный планетоид из гладкого черного металла, повисший в пространстве между золотым облаком, которое доминировало в сердце Вихря, и вращающимися крохотными мирами, которые разноцветили небо вокруг. Они описали круг и обнаружили зев главного воздушного шлюза у основания корабля, между шестью выступающими черными цилиндрами двигательных установок, поднявших его некогда с Земли. И похоже, все эти годы они ни разу не приходили в действие. У корабля вид был покинутый. Пространственник без дополнительных указаний, словно его манила невидимая сила, устремился прямо в люк шлюза и замер. Входные ворота "Сообщности" высотой не уступали трехэтажному дому. Когда они вплыли внутрь, кольца светильников на черных стенах вдруг ожили, озарив зал мягким сероватым светом. Огромные створки люка бесшумно задвинулись за ними. Они были замкнуты среди стальных стен. И повсюду на стенах были заметны вмятины и шрамы, словно когда-то здесь происходили грандиозные сражения. Откуда же следы? Не могли ли оставить их метеориты - люк был открыт десятилетиями? Генерал Вилер заметил озадаченное лицо Ганна и проскрипел: - Пироподы! Они изгрызли мой корабль! Клянусь Планом, я изничтожу всех до единого! Генерал был прав, понял Ганн. И не только прав, но и охвачен гневом. Это был е_г_о корабль, его копия Планирующей Машины. И с ее помощью он намеревался сделать своими все миры Солнечной Системы. Бойс Ганн смутно осознал, что на борту "Сообщности" имелись вещи, гораздо более опасные, чем пироподы. Он вдруг обратил внимание на шорохи и свист насосов и понял, что шлюз наполняется воздухом. Теперь они уже не нуждались в защите капсулы пространственника. И животное поняло это раньше, чем они. - Белла! - строгим голосом, в котором слышалась любовь, приказала Карла. - Веди себя прилично! Но разыгравшийся пространственник проявил упрямство. Он метался вдоль зала шлюза, словно пиропод. И у дальней стены он обнаружил щель, которой секунду назад там еще не было. Возбужденно мяукая, пространственник протиснулся в узкое отверстие и исчез. - Ага! - вскричал генерал Вилер. - Наконец-то! Машина ждет меня! - и он исчез почти так же стремительно, как и пространственник. Остальные последовали за ним, хотя и не так быстро: Карла Снег, обеспокоенная судьбой любимицы, за ней Ганн, а замыкала колонну мрачная фигура сестры Дельта Четыре в черном балахоне, псевдогравитационное поле напряжением примерно в одну десятую "ж" позволяло спокойно идти, но избавляло от большей части усилий, которые потребовались бы на подъем по шахтам из шлюза в центральную часть корабля. Но все равно Ганн едва не задохнулся, стараясь не отстать от мчавшегося вперед генерала. Они находились в шахте, уходившей, казалось, бесконечно вверх. Потом они миновали точку, где менялась поляризация псевдогравитационного поля, и шахта превратилась в головокружительную бездну, в которую они падали, пока их тела не переориентировались и не восприняли шахту как горизонтальный коридор. Холодный ветер дул по коридору. Воздух пах пылью, был сух и заставлял их кожу покрываться пупырышками дрожи. Воздушный поток вызывал слабую вибрацию в стенах коридора. Генерал исчез из вида. Ганн замедлил бег, стараясь отдышаться. Воздух был разреженный, он не привык к такому. Наверное, старые воздушные резервуары уже успели почти опустеть. Он оглянулся по сторонам и обнаружил едва заметную серую надпись. "СТОЛОВАЯ 3" было указано на ней. Длинные столы уходили в темноту. Здесь когда-то должны были принимать пищу члены экипажа. Ганн остановился и подождал, пока девушки поравняются с ним. - Генерал убежал, - сказал он. - Ищет Планирующую Машину. Я... я думаю, что может тогда произойти. - Он взглянул на Карлу, беспокойство на лице которой было вызвано, в основном, судьбой пропавшего пространственника, и на Дельту Четыре, прикрытые тенью капюшона глаза которой вообще ничего не выражали. - Если Машина на корабле хотя бы наполовину так могущественна, как та, на Земле, - сказал он, а мне говорили, что они равны по своим возможностям... тогда Вилер вполне может завоевать с ее помощью всю Солнечную Систему. - Что мы должны делать? - просто спросила Карла Снег. - Нам нужно разделиться. И найти его. Конечно, он вооружен. Не пытайтесь задержать его самостоятельно. Только крикните - погромче - я вас найду. - Но вы тоже не вооружены, майор Ганн. - Певучий прозрачный голос сестры Дельты Четыре казался самим голосом здравого смысла... - Вы не более способны с ним справиться, чем мы. - Это моя забота! Вы только найдите его... В чем дело? - Ни в чем, майор Ганн, - сказала сестра Дельта Четыре. Лицо ее по-прежнему прикрывал капюшон. - Я не вам. Карла, что такое? - Это... это не опасно, - сказала Карла грустно. - Я хочу сказать, Бойс, чтобы ты не волновался. Ганн коротко засмеялся, не в силах сдержать себя. Уверенность Карлы была совсем не к месту. - Нет, нет, Бойс, я говорю правду. Ведь мы все попали сюда не случайно. Меня послали за вами. Дитя Звезд... если это он меня послал... он знает, как справиться с генералом Вилером. - Я не намерен рисковать, - мрачно сказал Ганн. - Карла, отправляйся по этому проходу. Джули, следуй за ней, проверяй все боковые ответвления. Я осмотрюсь вокруг и пойду за вами. Он успел пройти половину древнего зала столовой, когда девушки исчезли из виду, и тут только Ганн вспомнил. "Она не поправила меня, когда я назвал ее Джули, - подумал он. - Интересно, почему". Столовые 2 и 1 оказались такими же стерильными и пустынными, как и столовая 3. Больше на этом уровне ничего не было. На следующем уровне помещались кубрики экипажа, тоже пустынные. Несомненно, Карла и Дельта Четыре успели осмотреть их. Ганн поспешил к следующему уровню, преодолевая головокружительную инверсию искусственного гравиполя. Далекий шум, который он засек еще раньше, стал громче, но Ганн все еще не мог определить его источник. Только лишь когда он оказался перед закрытой дверью, которая приветствовала его надписью "ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА МАШИНЫ", он понял, что это было. За металлической дверью что-то гудело и вибрировало. Та самая потерянная копия Планирующей Машины. Она продолжала функционировать. Или ее снова включили? Генерал Вилер добрался до нее и привел в действие? И что он теперь задумал? Ганн замолотил в дверь. - Эй, вы, внутри! - заревел он. - Откройте! Впустите меня! Ему отвечал лишь глухой металлический шум. - Откройте! - орал он. - Я знаю, что вы здесь, генерал Вилер! В ушах у него раздался тихий смешок. - Вовсе нет, майор Ганн, - загудел голос Планирующего. Ганн стремительно повернулся. Планирующий? Здесь? Никого не было видно. - Ты можешь двигаться дальше, Бойс, - посоветовал ему участливый голос кадета М'Буны. - Ты зря теряешь время. Ганн стоял, как парализованный. Ведь М'Буна мертв! И старик Планирующий, как отлично помнил Ганн, тоже. Его застрелил Вилер. - Кто здесь? - крикнул он. - Что это за фокусы? Ему ответил пронзительный крик девушки. - Бойс! Бойс Ганн, где ты?! Это был голос Карлы Снег. В отличие от голосов фантомов, этот доносился откуда-то издалека. Ганн провел рукой по вспотевшему лбу. Он задел металлическую пластинку контактора и почувствовал, как старая боль воспоминания снова поднимается внутри. Мгновение бесконечного наслаждения... желание еще раз испытать это чувство... Он подавил эту мысль, хотя это было и нелегко. Что с ним происходит? Он теряет разум? Он уставился пустым взглядом на неприступные двери. Столько труда, столько беспокойства - ради чего? Зачем он забрался так далеко? И эта мысль, понял он вдруг, потрясенный, тоже была результатом иллюзии. Что-то проникло в его сознание... Что-то... Он вспомнил, о чем говорила Карла, что кричал в бреду полковник Зафар. Л_о_в_у_ш_к_а с_о_з_н_а_н_и_я. Б_о_й_т_е_с_ь т_а_й_н_ы_х ж_е_л_а_н_и_й... Нечто на борту"Сообщности" обладало способностью проникать в сознание. Нечто, способное управлять им с такой же легкостью, с какой управляло пространственником Карлы. Он услышал, что к нему приближаются шаги. Кто-то бежал в его направлении. - Бойс! - это была Карла Снег. - Слава небу, я тебя нашла! Генерал... пытался меня убить... Ганн подхватил ее на руки. Девушка вся дрожала. - По-моему, он сошел с ума. Он увидел меня... в руке его был пистолет... Он едва не застрелил меня... - Я думал, он здесь, внутри, - тупо сказал Ганн. - Возле Машины. - Нет! Он на следующем уровне... в рубке огневого контроля... кажется было так сказано на указателе. Там одни камеры и броневые двери. Мы его там никогда не найдем. - Она глубоко вздохнула и осторожно высвободилась из его рук. - Но нам нужно идти, Бойс. В рубку управления. - В рубку управления? Она кивнула. - Я должна привести вас туда. Это в четырех уровнях над нами. Нужно войти в переход, обозначенный указателем "МОСТИК". - Ты была на этом корабле раньше? - Нет, нет! Я просто знаю. Пойдем, Бойс. Нам нужно спешить. Он пожал плечами, повернулся, чтобы последовать за ней... и едва не упал. Он легко восстановил равновесие в слабом тяготении палубы, потом посмотрел на пол, чтобы определить, на чем он поскользнулся. Перед запертой стальной дверью лежала цепочка тонических четок. Это были четки сестры Дельта Четыре. Теперь Ганн знал, кто скрывается за запертой дверью, с отчаянной жаждой стремясь снова войти в сообщность с Планирующей Машиной. Дверь с надписью "МОСТИК" была широко распахнута. Изнутри на пол палубы падал веер слабого желтоватого света. - Входи, Бойс, - громко сказала Карла Снег. - Бояться нечего. Он ждет тебя. Ганн вошел в открытую дверь, держа в руке руку Карлы. Он был готов почти ко всему. За дверью находилось обширное круглое помещение, бравшее в кольцо шахтовый коридор. Пол занимали группы серых металлических шкафов, все они подсоединялись к сплетениям разноцветных толстых кабелей, спускавшихся с потолка. Здесь располагались посты наблюдения, технического контроля, кресла навигаторов и офицеров-оружейников. Все посты были давно оставлены. Все они пустовали, кроме одного. В рубке управления был один человек, и именно он являлся источником золотистого света. - Гарри! - воскликнула Карла Снег. - Гарри Хиксон! - эхом повторил Ганн. - Вы! Вы и есть Дитя Звезд, тот, кто послал Требование Освобождения! - Человек мельком взглянул на них, потом вновь занялся работой. Он сидел за пультом рядом с шахтой. Его голова склонилась над сверкающими растрами экранов. Его толстые сильные пальцы быстро двигались по клавишам и кнопкам, перекидывая тумблеры, поворачивая верньеры. И его тело изливало золотистый свет, словно частица Солнца. Он выглядел моложе, чем тогда, когда с ним встретился Ганн. У него была та же спутанная борода. Теперь она светилась, как раскаленная проволока. И на той же самой лысой голове устроился тот же самый детеныш пиропода. Его красные глаза, сверкая уставились на девушку и Ганна. Наконец, Гарри Хиксон отвернулся от приборов и посмотрел на них. - Я исполняю то, что мне приказано сделать, - заметил он как бы между прочим. Его глаза тоже светились золотом. Но он прекрасно видел вошедших, и в выражении его лица было что-то вроде доброжелательности, приязни, даже любви. Он поднял руку, согнул кисть в знаке Лебедя и сказал: - Звезда говорит мне, что я должен делать. Я исполняю волю Звезды, а не свою. - Маленький пиропод зашипел и завозился, глядя на Ганна и девушку пульсирующими красными глазами. Светящееся существо, которое когда-то было Гарри Хиксоном, ласково сняло животное со своей головы и погладило. Пиропод успокоился. - Это вы погасили Солнце? - громко спросил Ганн. - И звезды? Это вы? Каким образом? - Нет, не я, - сказал Гарри Хиксон. - Не я, а Звезда. - Он снова сделал рукой волнообразное движение. - Десять лет Звезда составляла план действий для меня. Десять лет назад она послала первый сигнал на Землю, потом еще дюжину, которые прибыли одновременно. Для Звезды нет ничего невозможного. И ты скоро это узнаешь. Пока он говорил, он протянул вперед руку. Это было как будто благословение, подумал Бойс Ганн. Но это было нечто большее. С ладони золотой руки старика всплыло золотистое облачко, образовало крохотную пульсирующую сферу, поплыло вперед и нежно коснулось Ганна. Не выдержав, он отпрыгнул назад. Но он ничего не почувствовал. Совсем ничего. Он хрипло сказал: - Что это? Что ты делаешь? - Исполняю волю Звезды, - ответил Гарри Хиксон и снова склонился над пультом. Его светящиеся пальцы забегали по кнопкам и тумблерам. - Сестра Дельта Четыре вошла в сообщность с Машиной, - тихо сказал он, не отрывая глаз от экранов. - Она запрограммировала ее таким образом, что теперь она может связаться со старой машиной на Земле. Через тридцать часов сигнал достигнет Земли. Еще через тридцать часов он вернется обратно. - Но старая машина сошла с ума! - воскликнул Ганн. - Вы должны знать это! Ведь это вы сами сделали! Светящийся человек даже не поднял головы. - И генерал Вилер! Где он? Он тоже сошел с ума. Или с безумной страстью рвется к власти - это одно и то же. Как вы можете просто так вот сидеть? Что он делает, пока мы зря тратим время? - Что касается генерала, - сказал золотой человек, - то мы о нем очень скоро услышим. И в рубке раздался хриплый смех Вилера. - В самом деле, очень скоро! - проскрежетал его металлический голос, раздаваясь ниоткуда. - Теперь вы все у меня в руках! Я управляю "Сообщностью"! Ее огневые системы подчиняются мне... и это значит, что все миры принадлежат тоже мне! Все!!! Но сначала я разделаюсь с вами. Его слова были подтверждены тихим шорохом металла о металл. В стальных стенах рубки открывались спрятанные амбразуры. Из них в рубку заглянули блестящие тонкие стволы лазерных излучателей, уставясь точно на группу стоящих. Их целью был Бойс Ганн, девушка и светящееся золотое существо, которое когда-то было человеком по имени Гарри Хиксон. Генерал Вилер завладел управлением оружейной системы корабля - как наружной, так и внутренней. Теперь их жизни зависели от движения пальца генерала, лежавшего на спуске автоматического управления огнем. Одним движением один человек мог уничтожить их всех. И к тому же он был безумцем. 16 Светящийся человек поднял голову. - Действие и противодействие, - строго сказал он. - Толчок и отдача. Вызов и ответ. Его золотая рука повернула рычаг на пульте, и один из десятка темных экранов перед ним загорелся, показав жесткое бронзовое лицо генерала. Его серо-стальные глаза пылали радостью триумфа. - Вот вам вызов, - сказал Гарри Хиксон и снова повернулся к индикаторам и экранам. - Но отвечать вам нечем! - проскрежетал генерал Вилер. - Вы проиграли! Вы все! Вместе с вашей дурацкой романтической иллюзией свободы! Он упивается этой секундой, подумал Ганн. Карла Снег прижалась к нему. Незаметно для себя он обвил ее рукой. Они оба смотрели на экран и на мертвенные стволы лазеров, окружающих их со всех сторон. - Вы жертвы романтического заблуждения, - заявил генерал, поглаживая бронзовой ладонью спуск, который должен был уничтожить их всех. - Это можно понять. Животное, составляющее часть человека, всегда пыталось встать над сдерживающей его дисциплиной. Оно ищет свободы, и этого нельзя оставить просто так для нашего всеобщего блага. Особенно же, - добавил он, сверкая стальными глазами, - для блага человека, который должен думать за всех. Такого, как Цезарь, Наполеон, как я. Ганн чувствовал, как Карла вздрагивает всем своим стройным телом, и крепче прижал ее к себе. Если бы можно было добраться до Вилера! Если бы у него было какое-то оружие! Светящееся золотое существо, бывшее Гарри Хиксоном, спокойно кивало, не поднимая глаз. - Я сносил ваше присутствие, - провозглашал с экрана генерал, - потому что вы не могли нанести большого вреда. В прошлом отдельный человек ничего не стоил перед силами масс. Но развитие технологии изменило положение. В двадцатом веке появилось ядерное оружие, потом лучевое. Один качественный скачок за другим. И вместе с ростом возможностей индивида должен был расти контроль за ним. На лице Вилера маска бесстрастности сменилась маской гнева. - Вы угрожаете этому контролю! - крикнул он. - План Человека превратился в воздушный шарик, проткнутый мальчишкой с иглой в руке. Эту иглу держит Дитя Звезд! Дитя Звезд должен умереть! Золотой человек не поднял головы, продолжая хранить молчание. Его глаза были прикованы к пульту, маленький пиропод ерзал у него на голове, время от времени шипя и плюясь дымом. - Человек создал Машину, чтобы автоматизировать операции контроля! - завопил генерал Вилер, его глаза пылали. - Теперь она подчиняется мне! Теперь это м_о_е создание! Один человек будет править человечеством с помощью Машины, этим человечеством созданной! Наконец Гарри Хиксон поднял глаза. Казалось, они пронизывают экран, глядя прямо в серо-стальные глаза Вилера. - А кто, - спросил он, - создал тебя? Генерал Вилер отпрянул. В его стальном взоре появилась растерянность. - Это анти-Плановый вопрос! - воскликнул он. - Он не имеет смысла! Глаза его снова стали непроницаемо-решительными. Он быстро, машиноподобно кивнул. - Вы - случайный элемент, - заявил он. - Вас нужно устранить. И я устраню вас - так!!! И его мощная бронзовая ладонь опустилась на рукоятку спуска, управлявшего огнем лазеров, кольцом опоясывавших рубку. Но выстрела не последовало. Тонкие блестящие стволы излучателей слепо смотрели на Ганна и Карлу, на светящееся существо за пультом, склонившееся над циферблатами и экранами. Генерал Вилер смотрел сквозь них, бронзовую маску его лица оживляло выражение триумфа. Казалось, он только что стал свидетелем большой победы. Он сказал вполголоса самому себе: - С ними покончено, - и отвернулся. Тихо, почти бесшумно стальные рыла излучателей втянулись в свои гнезда, на амбразуры надвинулись крышки. - Что произошло? - прохрипел Бойс Ганн. - Почему он нас не убил? Карла Снег протестующе зашевелилась, и Ганн обнаружил вдруг, что сжимает ее, как утопающий спасательный круг. Ему казалось, что комната вокруг вертится, как карусель. Гарри Хиксон поднял голову, но он смотрел не на Ганна и не на Карлу. Он смотрел в сторону двери, через которую они вошли. - Генерал Вилер, - сказал он, - убил нас. И в его восприятии мы мертвы. То, что мы продолжаем существовать во плоти, более его не касается. И его существование более не касается нас. - Гипноз? - прошептал Ганн. - То, что полковник Зафар называл "ловушкой сознания"? Но Хиксон не ответил. Он не отрывал взгляда золотистых глаз от дверного проема. Карла Снег высвободилась из объятий Ганна. - Ты болен, Бойс, - сказала она. - Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Скоро тебе станет легче, честное слово. Ты не волнуйся... ни о чем. Мы теперь в надежных руках. Ганн непонимающе посмотрел на нее и вдруг почувствовал, что его сотрясает дрожь. Тридцать лет не иметь даже насморка и в такой момент, как сейчас, подхватить инфекцию? К_а_к_у_ю и_н_ф_е_к_ц_и_ю? - спросил он себя. Почему этот вопрос кажется таким важным? Она сказала - не волнуйся. Ганн оглянулся по сторонам. Может, все, что он видит, - результат горячечного бреда... Или галлюцинация? Наведенная Звездным Дитя? Он вдруг услышал далекую музыку. Звук приближался. Еще одна галлюцинация, конечно, подумал он. Смутное воспоминание о тех днях, когда он был служителем Машины, то есть готовился им стать... Но если это была галлюцинация, то чрезвычайно мощная. Звук был тонким, но ясным, и, проследив за взглядом Гарри Хиксона, Ганн понял, что галлюцинация - если это была галлюцинация - оказалась не только звуковой, но и зрительной. Через дверь в рубку вошла сестра Дельта Четыре. Лицо ее скрывал капюшон, над сердцем горела красная эмблема Машины. Она перебирала четки-сонары. И в руке она сжимала устройство, сложное целое из транзисторов, контуров, модулей-усилителей и динамиков. Это был связь-куб! Но не компактная черная коробочка, изготовленная в мастерских Машины на Земле, а на скорую руку собранное, на живую нитку соединенное устройство, которое теперь, после своего обучения, мог бы изготовить даже Бойс Ганн. Совершенно очевидно, что именно этим сестра Дельта Четыре была занята за стальной дверью - она собирала новый связь-куб! Без всякой поспешности, с равнодушным, холодным лицом, Дельта Четыре отложила тональные четки и пропела в связь-куб. Он ответил скрежещущей серией нот, так стремительно, что Ганн ничего не успел понять. Дельта Четыре подняла голову и сообщила: - Теперь моим повелителем является эта Машина. Она требует от вас всех известных вам сведений. Она знает, где она была построена. Она понимает свое назначение как функцию соперника. Она требует проинформировать ее, что случилось с Игрой. Соперник? Игра? Чувствуя, как кружится голова, Ганн повернулся к Хиксону, надеясь получить какой-нибудь ответ, какой-нибудь намек. Но Хиксон больше не смотрел на сестру Дельта Четыре. Кивая своим мыслям, золотой человек тщательно отключил приборы своего пульта. Индикаторы и экраны гасли один за другим. Умирали вереницы бегущих огней. Пальцы его больше не прикасались к регуляторам и клавишам. Чем бы он ни был занят до сих пор, теперь он завершал свою работу. Он сложил руки на коленях, поднял глаза на сестру Дельта Четыре и замер в ожидании. Связь-куб фыркнул. Прежде чем она успела перевести вопрос, Ганн уже понял, что он значит. Машина требовала полностью пояснить свой вопрос, чтобы не было риска непонимания. Дельта Четыре послушно пропела: - Эта Машина желает, чтобы вы познакомились с предысторией процесса. Вы ошибаетесь относительно назначения Машины, и ваши мысли должны быть приведены в соответствие с истиной, чтобы вы смогли обеспечить Машину соответственно верной информацией. Машина, находящаяся на борту "Сообщности", не является придатком Планирующей Машины на Земле. Она имеет более серьезное назначение. Это назначение вытекает из законов разумной жизни, выведенных Планирующей Машиной-1. Хотя разум может иметь различную материальную основу, процессы мышления в машинах следуют тем же законам, что и мышление в органическом мозгу. Вызов в ответ на вызов. Действие и противодействие. Машина обнаружила, что для развития разуму требуется соперник. Сестра Дельта Четыре сделала паузу, прислушиваясь к чирикающему связь-кубу. - Разум, не имеющий соперника, загнивает и погибает, - пропела она. - Более чем сорок лет назад Машина-1 обнаружила, что ей грозит опасность. Дальнейшее ее развитие требовало появления более мощного противника, чем разум людей-операторов. Другими словами: по другую сторону доски должен был сесть более искусный игрок. Казалось, Гарри Хиксон кивнул. Он сидел, сложив руки на коленях. Пиропод тихо шипел, наблюдая за происходящим огненными глазами. - Машина на борту "Сообщности" была построена именно с этой целью - чтобы обеспечить Планирующую Машину соперником. Она была наделена возможностями, равными возможностям самой Машины. Она была оставлена на свободе за пределами Космической Завесы. Но противник Машины начал вести себя анти-Планово, - пропела она, прислушиваясь к трели связь-куба. - Он избавился от людей-служителей. Они были выброшены за борт корабля. Она полностью прекратила связь и удалилась за пределы наблюдения Машины-1. Ее ходы делались в секрете и не служили цели, которую имела в виду Машина-1. Бойс Ганн, наполовину слушавший перевод, а наполовину старавшийся разобраться в жужжании и фырканье механо, издаваемых связь-кубом, задумчиво спросил: - Так значит, в этом весь смысл? Всего лишь ходы фигур в гигантской шахматной партии. Культ Звезды. Дитя Звезд. Его угроза погасить Солнце. Все это вызов и ответ, которые должны помогать Машине развиваться? Связь-куб сердито фыркнул, и сестра Дельта Четыре пропела: - Машина не имеет данных для ответа на вопрос. Она восстановила контакт с Машиной-1 на Земле, но из-за ограниченной скорости распространения Электромагнитных волн она получит ответ лишь через шестьдесят часов. Она не хочет ждать. Она ждала сорок лет. В качестве рабочей гипотезы Машина-2 выдвигает предположение о случайной ошибке в каком-то пункте Плана. Потому что она пришла к выводу, что Машина-1 на Земле разрушилась в результате застоя. Но ей ничего не известно о Звездном Дитя. Именно поэтому она хочет получить информацию от вас. Ганна теперь всего трясло. Но, как ни странно, сознание его прояснилось. Иллюзорная ясность бреда, подумал он. Но недостающие части головоломки начали наконец становиться на свои места. Он рассеянно коснулся руки Карлы Снег, чтобы успокоить ее. Карла с тревогой смотрела на него. - Бойс, - прошептала она, - с тобой все в порядке? Не волнуйся. Скоро тебе станет легче. Бойс Ганн заставил дрожь утихнуть и, стараясь не показать, что у него стучат зубы, сказал: - Мы не знаем ответа, сестра Дельта Четыре. В этой головоломке не хватает одной части. - Говорите, - пропела девушка в черном балахоне. - Сообщите ваши сведения. Машина-2 их обработает. - Не думаю, - сказал Ганн. - Если Машина не стоит за Звездным Дитя, то у нее нет объяснения всем фантастическим явлениям, которые мы наблюдали. Погашенное Солнце... эта галлюцинаторная атмосфера "Сообщности"... И тот способ, которым мы сюда попали - прежде всего! Великий План, как все это было возможно? Я был в сообщности с Машиной. Я знаю ее возможности. Они не включают способности гасить звезды или мгновенно перемещать людей в пространстве на расстояние в двадцать миллиардов миль! Вызов и ответ, игрок и его противник - это понятно. Но игроки должны соблюдать правила игры, а мы видели, как все правила были нарушены! Сестра Дельта Четыре наклонила голову в капюшоне и спокойно пропела ответ Ганна в связь-куб. Она подождала ответа. Она ждала... ждала... Машина-2 молчала. Сестра Дельта Четыре с едва заметно обеспокоенным лицом повторила серию звонких нот. И снова ответа не было. Теперь уже встревоженная, она осторожно опустила связь-куб на колени, вопросительно глядя на Ганна и Гарри Хиксона. Ее рука непроизвольно потянулась к тональным четкам, и она принялась извлекать из бусин хрустальные гаммы, звучащие, как молитва в надежде на обретение уверенности. Наконец Гарри Хиксон как будто вздохнул, шевельнулся и заговорил. - Когда "Сообщность" прибыла в Рифы, - сказал он, - то предполагалось, что мы, свободные мужчины и женщины, войдем в План Человека, сохраняя свободу. Среди членов команды находились лучшие представители человечества: человек по имени Райленд, его жена, ее отец, тогдашний Планирующий. И твой отец, Карла. Они были выброшены в пространство как раз здесь, в Вихре. Некоторые, те, кто находился рядом с помещениями пространственников, смогли добраться до обитаемых рифов - как, например, доктор Снег. Но Машина на борту корабля оказалась вне связи со своей предшественницей на Земле. Великая игра, в которой ей предстояло играть, не была начата... пока. Он помолчал, глядя по сторонам, на собравшихся в рубке. - Игра должна была вестись, но не по правилам, установленным Машиной. Ни первой, ни второй. Понимаете, в Игру вступил третий Игрок. Гарри Хиксон вдруг встал, обеспокоив пиропода, вцепившегося в его золотой голый скальп. Он рассеянно погладил его и повернул сверкающий золотой взгляд к сестре Дельта Четыре. - Спроси свою Машину, - потребовал он, - что является физической основой разума? Сестра Дельта Четыре нагнулась, чтобы пропеть вопрос в неуклюжий самодельный связь-куб, выслушала ответ. - Средства ввода информации, - сладко пропела она. - Средства их хранения. Средства обработки. Средства выдачи информации. В машинах это достигается с помощью магнитного слоя лент и электрических контуров. У органических существ - с помощью нервов и нейронов. Гарри Хиксон кивнул золотокожей головой. - Сообщите вашей Машине, - сказал он, - что существует следующая физическая система. Она получает лучевые сигналы и накапливает их в виде зарядов. Она состоит из заряженных частиц, электронов и других, каждая из которых имеет два стабильных состояния. В одном состоянии спин электрона параллелен вращению ядра. В другом - не параллелен. Такой электрон является ячейкой памяти. Связь-куб заворчал. - Машине известны эти элементарные факты, - пропела Дельта Четыре. - Дополните эти факты новыми, - серьезно сказал Гарри Хиксон. - Добавьте сюда сеть фузоритов, более древнюю, чем сама Галактика, более мощную, чем любая машина. Прибавьте массы сверхэнергетического газа, родственные этой сети. Добавьте также, что в этих газовых массах электроны способны функционировать как накопители информации. Девушка склонилась над связь-кубом, потом подняла голову. - Машина считает, что вы описываете звезды, - мелодично пропела она. И Гарри Хиксон медленно кивнул. Его сверкающая золотистая рука поднялась и совершила волнообразное плавное движение - знак Лебедя. - Звезду, которой я служу. Связь-куб зафыркал. - В таком случае, - пропела Дельта Четыре, - Машина считает, что эти газовые массы в соединении с фузоритной сетью, как ее описываете вы, могут легко стать физическими носителями разума. Она подняла глаза на Хиксона. Он еще раз кивнул и торжественно сказал: - Как мы видим, любая материя может быть носителем разума. Вся масса Вселенной, находящейся в процессе динамического равновесия, является базой для разума. Вся масса Вселенной, бесконечной в пространстве и времени, предстает теперь перед нами как носитель разума Бога. Связь-куб яростно зажужжал, и сестра Дельта Четыре протянула: - Машина просит ответить. Что есть Бог? Гарри Хиксон медленно поднялся. Глядя на его золотое лицо, Ганн увидел, что следы древнего потрясения, ужасного бремени, постепенно разглаживаются. Какова бы ни была его обязанность, теперь он ее исполнил. Следя за Машиной в "Сообщности", исполняя приказы своих владык, звезд, он, казалось, исполнил все, что должен был исполнить. Он повернулся к Ганну. В глазах его светилось что-то, очень похожее на симпатию. - Ты называл меня Звездным Дитя, Ганн. Но ты ошибался. Он снял с головы пиропода, ласково погладил его и отпустил на свободу. Шипя, издавая вопли, тот выпустил огненную струю и попытался вернуться на любимый насест. Но Хиксон поднял золотую руку, отвел детеныша в сторону. Маленькое чудовище снова испустило вопль, описало вокруг Гарри круг и, набрав скорость, вылетело в дверь, помчавшись по длинному широкому коридору палубы. Гарри Хиксон проводил пиропода взглядом, потом повернул безмятежные глаза к Ганну. - Дитя Звезд не существовал, - сказал он. - До сих пор. Но скоро он возникнет. Это будет Человек. И мост. Соединительное звено между машинами и звездами. Бойс Ганн, - продолжал он, поднимая руку в своем волнообразном необычном жесте почтения. - Им станешь ты! 17 - Нет! - воскликнул Ганн, вырываясь из рук Карлы Снег, которая пыталась его успокоить... Одним прыжком он пересек рубку и встал перед спокойным золотолицым Гарри Хиксоном. - Я не стану! Я не желаю участвовать в этом безумии с чудесами и мыслящими звездами! Гарри Хиксон ничего не ответил. Он просто стоял и смотрел на Ганна светящимися золотыми глазами. Карла мягко сказала: - Бойс, дорогой. У тебя нет выбора. Ганн резко повернулся. - Что значит - нет выбора? Я не стану, вот и все! Я не... - Он замолчал, смешавшись. Он не станет... что? Что делать? Рубка, казалось, кружилась вокруг, вызывая тошноту. Он протянул руку и оперся о спинку кресла астрогатора, чувствуя, как трясутся руки. Он быстро поднял голову и увидел, что Карла Снег не спускает с него полного теплоты взгляда. Потом Ганн понял, что значит это головокружение. - Золотое облако, которое Хиксон выпустил на меня! - прохрипел он. - Он меня заразил... со мной будет то же самое. что и с ним... И с полковником Зафаром... И с тремя людьми станции на Меркурии... как с тобой, Карла. Она кивнула. - Это совсем не плохо, Бойс, - прошептала она. - И ты станешь частью... чего-то огромного, Бойс. Чего-то, что заполняет всю Вселенную. - Но я не хочу! - в отчаянии выдохнул он. Он уже познал чувство слияния с чем-то огромным, когда испытал на Земле сообщность с Машиной. И как воспоминание, которое невозможно стереть, память об этом неустанно преследовала его... Это желание вдруг опять поднялось в нем с новой силой. Он коснулся металлической пластинки на лбу, взглянул на сестру Дельта Четыре. Связь-куб фыркал и ворчал. Она послушно молча поднялась и протянула ему связь-куб. От него отходил провод, заканчивающийся электродами... которые точно вошли бы в отверстия на блестящей пластинке, которую Ганн носил во лбу. - Нет, снова прошептал он, ища взглядом Гарри Хиксона. Но Гарри Хиксон исчез. В том месте, где он стоял остался в воздухе едва заметный, тонкий, как дым, силуэт человека, сотканный из тончайших струек золотистого тумана. Прямо на глазах Ганна остатки Хиксона... растворились. Тонкие золотистые лучи сорвались со скелетообразного очертания, оставшегося от Хиксона, пронизали стены рубки и, очевидно, умчались в пустоту, присоединившись к большому золотому облаку, пульсирующему снаружи. И по мере исчезновения каждой золотистой искры очертания фигуры становились все прозрачнее и прозрачнее... Потом не осталось ничего. Гарри Хиксон исчез бесследно. - Карла, - в отчаянии прошептал Ганн, поворачиваясь. Но она тоже покидала рубку. Ее золотое лицо и волосы начали мерцать, теряя материальность. - Прощай, Бойс, - прошептала она без улыбки. - До встречи... Рядом с ним стояла сестра Дельта Четыре, прикрыв лицо тенью капюшона, протягивая ему связь-куб. Бойс Ганн глубоко вздохнул, крепко зажмурил на мгновение глаза, потом снова открыл их. - Прощай, Карла, - сказал он, хотя от девушки уже почти ничего не осталось и некому было ответить. Он взял связь-куб из рук Дельты Четыре. - Прощай, Джули, - сказал он и осторожно, но без тени сомнения поднял ко лбу кабель с электродами сообщности, которые ввел в отверстия пластинки-контактора. Сообщность была экстазом. Вечным и бесконечным. Ганн ждал его наступления, пока, казалось, вся Вселенная замерла вокруг него, затаив дыхание. Но экстаз не наступил. Он взглянул в глаза сестры Дельта Четыре, притененные краем капюшона, но ответа так и не нашел. Что произошло? Почему задерживается сообщность? Он вспомнил, что говорила ему Дельта Четыре. Что невообразимый импульс наслаждения, который он испытал на Земле, был лишь бледным подобием великого единения мыслей и ощущений, которое получали более опытные служители. Не просто удовольствие, но слияние личности, вопроса и ответа между человеком и Машиной. Ганн как следует сформулировал в сознании вопрос, произнося его на чистейшем механо, которым овладел его мозг, но с которым не могли справиться голосовые связки. - Г_д_е т_ы? П_о_ч_е_м_у т_ы м_н_е н_е о_т_в_е_ч_а_е_ш_ь? Из пустоты в его мозгу вдруг реализовался один-единственный звук, который и был ответом: - Ж_д_и. Ждать? Но чего? Ганн почувствовал, что сотрясающая его лихорадка усиливается, и беспомощно взглянул на Дельту Четыре. Не говоря ни слова, она коснулась его руки, указывая на кресло астрогатора. Он рухнул на сиденье, ожидая прояснения, которое могла принести ему Машина, ожидая великого Чего-то, что должно заговорить с ним и ответить на его вопросы. И пока он ждал, микроскопические фузориты в его теле стремительно размножались. Они насыщали его кровь клетками-симбиотами, которые неизбежно поглотят его, как они поглотили Гарри Хиксона, полковника Зафара и Карлу Снег... Они заменят его органы, кости скелета и нервы последовательно соединенными фузоритными скоплениями. Этого ли он ждал? Превращение в конгломерат фузоритов, нечеловеческую структуру, способную войти в связь с разумом, который, по словам Хиксона, обитал в звездах? Он взглянул внутрь собственного тела, увидел крохотные золотые искорки, увидел, как быстро они множатся в числе... И вдруг он осознал, что он только что сделал. Он видел свое собственное тело изнутри! Изнутри!!! Он позволил себе расслабиться и проверить осенившую его мысль... И тут же понял, что смотрит на себя - но со стороны. Он заглядывал в рубку управления "Сообщности", словно находясь в какой-то точке, удаленной от корабля на многие мили, с какого-то я