- Да, скоро уже восемь. Сотрудники безопасности обнесут кордоном Президентскую Площадь, после чего туда смогут попасть только приглашенные гости. - Вы давно здесь, Джастин? Я жадно вглядывался в ее лицо, которое так сильно повелевало мною. - Я пришла сюда сразу после шести, пока было еще темно. Ночью я ждала звонка Питера. Он не позвонил, и я поняла, что должна подняться сюда и сделать всю работу. - Джастин, я не понимаю. Какую работу? - Ноул, что с вами? Президент появится на площади в десять часов. Когда он взойдет на помост, мы застрелим его. Мы отправили кабину лифта вниз. По короткой деревянной лестнице я поднялся за Джастин на платформу, над которой висел огромный черный колокол. Джастин принесла сюда коврик, подушку, вакуумную фляжку и магазинную винтовку с оптическим прицелом. Она положила свою руку на мою. - Все будет в порядке, Ноул? Вы хороший стрелок? Сможете попасть? Мы не имеем права ошибиться. - Послушайте, Джастин! Или вы сумасшедшая, или вас загипнотизировал этот безумец Меркатор. Вы же прекрасно знаете, что Президент эль Махассет единственный человек, который способен поддерживать мир в Африке. Мы не можем застрелить его! Поскольку вас интересует ваш любимый Питер, то узнайте же, наконец, почему он хочет убить Президента! Она отошла и посмотрела на меня, чуть приподняв голову. Единственная белая полоса лежала на ее воротнике, все остальное платье было строгого черного цвета. Возможно, это было то самое платье, о котором она писала в письме. Даже глаза ее потемнели, когда она смотрела на меня, и я подумал, что из нее получился бы прекраснейший палач. Она произнесла: - Расскажите же мне, Ноул, почему Питер хочет убить Президента. И я рассказал. Объяснил ей, что деньги Питера вложены в антигравитационные исследования, и в случае глобальной войны Питер извлечет колоссальную прибыль. Пока я говорил, Джастин утомленно и с отвращением отвернулась. Я был не в силах это вынести, и мой голос неубедительно затих. - Что за пошлые материальные аргументы вы предлагаете? - спросила она тихо. - Нет, Джастин. Не пытайтесь увернуться от правды. Вы должны забыть это дело. У меня есть основания считать, что Меркатор мертв. Убит вместе со своим доктором. Забудьте его, и давайте уйдем отсюда. - Вам никогда не увести меня отсюда. - Надо убираться, пока полиция не схватила нас. Ваши письма были у Меркатора в кармане, и теперь вас могут обвинить. Она, словно не слыша меня, повторила: - Что за пошлые аргументы вы используете, чтобы очернить Питера? Ноул, выслушайте меня и попытайтесь понять! Вы с самого начала составили о нас с Питером неправильное суждение. Он был Фермером, и вы возненавидели его. Однако он очень много работал, чтобы облегчить жизнь в деревнях. Он помог вам, хотя вы и отказываетесь признать это. Сейчас он работает для всех нас, но вы не понимаете этого. Я чувствую, что вы и меня никогда не поймете. Дайте же мне доказать вам, что вы ошибаетесь. Мы с Питером принадлежим к одной из тайных религиозных сект. Вы слышали о культе Воздержания? Я слышал, конечно, но полагал, что это всего лишь причуда богатых бездельников. - Приверженцы Воздержания, - продолжала она, - делают все возможное, чтобы дать людям подходящие методы управления рождаемостью. Некоторые из этих методов существуют столетия, но население не использует их, потому что скатилось ниже среднего уровня социального сознания. - Интересно, а кто явился тому причиной? Джастин, вы забыли, что я умею читать! Я читал исторические книги и знаю, что раньше бедные люди жили лучше, чем сейчас. - Ну и что? - воскликнула она с отчаянием. - Да, бедные люди жили лучше, но они согнулись под собственной тяжестью! Фермеры знают, что неправильно эксплуатируют землю, но что они могут сделать? - Вы хорошо заучили свой урок, - сказал я мрачно. - Ничего я не заучивала. Я рассказываю вам о сторонниках Воздержания. Мы поклялись воздерживаться от половых сношений и... - Но это невозможно! - Мы доказали, что это возможно. К вашему сведению, физическая близость имеет не большее значение, чем стакан самогона. У нас она вызывает глубокое отвращение. Это от нее размножение человечества стало неуправляемым. Я не удержался от смеха. - Много же может сделать горсточка таких, как вы! - Но мы можем! Мы можем убить Президента и начать мировую войну. Это единственный шанс разорвать порочный круг. Ноул, поймите! Человеческая жизнь больше не является неприкосновенной. Мы находимся в том историческом периоде, где жизнь - богохульство, а любовь - извращение! Весь мир - трагедия! Подумайте о городах, в которых вы жили. Вспомните ту чернь, которая в них обитает, отделенная от земли и от всего прекрасного. Ведь это же невежественные и суеверные рабы! Вспомните, на что похожа работа на земле. Вы ползали по полю, как по поверхности Марса. Не должна ли система, допустившая такое, превратиться в прах? Мы молча смотрели друг на друга. Я не помню своих мыслей, помню только, что дрожал. Джастин налила мне кофе из своей вакуумной фляжки. - Подумайте о нищете собственной жизни, Ноул. О грехах, о болезнях, обо всем остальном. Ее тон был сочувствующим, и я не нашелся что ответить. Выпив кофе, я, наконец, сказал: - Но если наступит война, кто останется в живых? Она ласково взглянула на меня, и я впервые увидел, что нахожусь в присутствии женщины, которая писала любовные письма. - Люди подготовлены к тому, чтобы выжить, - сказала она. - Они выживут. Я имею в виду тех, кто даже в эти зловещие годы имел мужество жить своей независимой жизнью. Вы ведь знаете о Странниках. - Да, знаю. Она села. Я медленно опустился рядом. Она положила руку на мое колено, которое безвольно замерло, словно на него опустили непосильную тяжесть. - Мы не убийцы, Ноул, - сказала она. - Мы повивальные бабки. Наступит новый образ жизни. И чем скорее уйдет старый, тем лучше. Она дала мне винтовку, и я услышал, как шумят внизу люди, собравшиеся на площади. Голоса, равнодушные к ужасам мира, то усиливались, то затихали. Не обращая внимания на ворчание своего пустого желудка, я взял винтовку и пополз к ближайшей оконной щели.