этим. - Конечно, - сказал Миск, - ваша сыворотка не так эффективна и надежна, как наша. Иногда она совсем не действует, а иногда ее действие прекращается всего через несколько сотен лет. - Как великодушно с вашей стороны. - Может быть. Это дискуссионный вопрос. - Миск пристально посмотрел на меня. - В целом мы, цари-жрецы, не вмешиваемся в дела людей. Позволяем им любить и убивать друг друга; похоже, они наслаждаются этими занятиями. - А путешествия приобретения? - Мы поддерживаем контакты с Землей, - сказал Миск, - потому что со временем она может превратиться в угрозу для нас; тогда нам придется либо уничтожить ее, либо покинуть Солнечную систему. - И что же вы сделаете? - Скорее всего ничего. Согласно нашим расчетам - конечно, они могут быть и ошибочными, - жизнь на Земле погибнет в течение следующей тысячи лет. Я печально покачал головой. - Как я сказал, - продолжал Миск, - человек часто поступает неразумно. Подумай, что случилось бы, если бы мы позволили технологии Гора развиваться свободно. Я кивнул. С точки зрения царей-жрецов, это опасней, чем дать автомат шимпанзе или горилле. Люди в глазах царей жрецов доказали, что они не достойны совершенной технологии. Не уверен, что они доказали это в своих собственных глазах. - Кстати, отчасти из-за этих расчетов мы поселили людей на Противоземле, - сказал Миск. - Это интересный вид, и было бы печально, если бы он исчез из вселенной. - Вероятно, мы должны чувствовать благодарность, - сказал я. - Нет, мы привезли сюда, на Противоземлю, организмы и с других планет. - Кое-кого из них я видел. Миск пожал антеннами. - Помню пауков в болотных лесах Ара, - продолжал я. - Пауки вообще мирный народ, за исключением их самок в период спаривания. - Понятно, - сказал я. - Путешествия приобретения обычно совершаются на Землю, когда нам нужен свежий материал для наших целей. - Я был целью одного из таких путешествий, - сказал я. - Очевидно. - На равнинах говорят, что цари-жрецы знают все, что происходит на Горе. - Вздор, - сказал Миск. - Когда-нибудь я покажу тебе смотровую комнату. Четыреста царей-жрецов одновременно управляют сканерами, и мы достаточно хорошо информированы. Например, если нарушается наш закон относительно оружия, мы рано или поздно узнаем об этом, определяем координаты нарушения и приводим в действие механизм огненной смерти. Я однажды видел, как человек умер огненной смертью. Это был верховный посвященный Ара, на крыше цилиндра справедливости. Я невольно вздрогнул. - Да, - ответил я, - я бы хотел взглянуть на смотровую комнату. - Но большую часть сведений мы получаем от своих имплантов. Мы имплантируем в человека контрольную сеть и передающее устройство. Его глаза изменяются таким образом, что все, что он видит, передается на экраны смотровой комнаты. Через имплантов мы можем также говорить и действовать, если активировать из Сардара их контрольную сеть. - Глаза выглядят по-другому? - спросил я. - Иногда да. - А человек по имени Парп имплант? - спросил я, вспомнив его глаза. - Да, - ответил Миск, - так же, как и человек из Ара, которого ты встретил когда-то на дороге вблизи Ко-ро-ба. - Но он выбросил свою контрольную сеть и говорил, что хотел. - Вероятно, какой-то брак при операции. - А если нет? - Тогда это интересно, - сказал Миск. - Чрезвычайно интересно. - Ты сказал, что вы уже четыреста лет знаете Каботов. - Да, и твой отец, храбрый и благородный человек, однажды уже послужил нам, хотя он этого не знал, а имел дело исключительно с имплантами. Сам он впервые прибыл на Гор больше шестисот лет назад. - Невероятно! - воскликнул я. - Со стабилизирующей сывороткой это вполне возможно, - заметил Миск. Меня эта информация потрясла. Я вспотел. Факел, казалось, дрожит у меня в руке. - Я уже многие тысячелетия действую против Сарма, - сказал Миск, - и наконец - более трехсот лет назад - мне удалось получить яйцо, из которого вылупился этот самец. - Миск взглянул на царя-жреца на каменном столе. - Тогда, с помощью своего агента-импланта, хотя тот действовал, не понимая своего задания, я приказал твоему отцу написать письмо, которое ты нашел в горах в твоем родном мире. Голова у меня закружилась. - Но я ведь тогда даже не родился! - воскликнул я. - Твой отец получил указание назвать тебя Тарлом; потом, чтобы он не мог тебе рассказать о Противоземле или настроить против нас, он был возвращен на Гор, прежде чем ты вошел в сознательный возраст. - Я думал, он бросил мою мать. - Она знала, - ответил Миск. - Хоть родилась она на Земле, но была и на Горе. - Она никогда мне об этом не говорила. - Гарантом ее молчания служил Мэтью Кабот - заложник на Горе. - Моя мать умерла, когда я был совсем молод... - сказал я. - Да, из-за крошечных микроорганизмов в вашей зараженной атмосфере. Она умерла потому, что ваша бактериология находится в детском состоянии. Я молчал. Глаза у меня горели, вероятно, от жары или испарений факела мулов. - Это было трудно предвидеть, - сказал Миск. - Мне жаль. - Да, - ответил я. Покачал головой и вытер глаза. Я помнил прекрасную одинокую женщину, которую так недолго знал в своем детстве и которая так любила меня. И проклял про себя факел мула за то, что он осветил слезы на глазах воина Ко-ро-ба. - Почему она не осталась на Горе? - Ей тут было страшно, - ответил Миск, - и твой отец попросил, чтобы ей разрешили вернуться на Землю; он любил ее и хотел, чтобы она была счастлива; может, он также хотел, чтобы ты узнал свой старый мир. - Но ведь я нашел письмо в горах, где на случайном месте остановился лагерем. - Когда стало ясно, где ты остановишься, туда поместили письмо. - Значит, оно не лежало там больше трехсот лет? - Конечно, нет, - сказал Миск, - опасность случайного обнаружения была бы слишком велика. - Письмо было уничтожено, и я чуть не погиб вместе с ним. - Ты был предупрежден, что нужно избавиться от письма, - сказал Миск. - Оно было на огненном замке и должно было вспыхнуть через двадцать анов после того, как его вскроют. - Да оно взорвалось, как бомба. - Тебя предупредили, что от него нужно избавиться, - повторил Миск. - А игла компаса? - спросил я, вспомнив, как ее странное поведение испугало меня. - Очень просто изменить направление магнитного поля. - Но я вернулся на то же место, с которого бежал. - Испуганный человек, теряя ориентировку, движется кругами, - сказал Миск. - Но это не имело значения. Если бы ты не вернулся, я бы отыскал тебя. Я думаю, ты почувствовал, что тебе не уйти, и из гордости вернулся на место, где обнаружил письмо. - Я просто испугался, - сказал я. - Простого испуга не бывает. - Войдя в корабль, я потерял сознание. - Это была анестезия. - Корабль управлялся с Сардара? - Им можно было управлять отсюда, но я не хотел рисковать. - Значит, на нем был экипаж? - Да. Я посмотрел на Миска. - Да, - подтвердил Миск, - я сам был на корабле. Уже поздно, сейчас период сна. Ты устал. Я покачал головой. - Ничего не было оставлено на волю случая. - Случайности не существует, - сказал Миск, - существует незнание. - Этого ты не можешь знать. - Да, - согласился Миск, - этого я не могу знать. - Концы его антенн склонились ко мне. - Тебе нужно отдохнуть. - Нет - сказал я. - Случайно ли меня поместили в комнату Вики из Трева? - Сарм что-то заподозрил. Это он направил тебя туда, чтобы ты поддался ее чарам, чтобы она покорила тебя, подчинила своей воле, превратила тебя, как она поступала с сотнями мужчин, в раба рабыни, раба девушки. - Неужели это правда? - Сотни мужчин, - сказал Миск, - позволяли приковать себя к ногам ее кровати, откуда она, чтоб они не умерли, бросала им остатки пищи, как будто они прирученные слины. У меня в крови вновь вспыхнула ненависть к Вике, я хотел бы схватить и трясти ее, пока не лопнут кости, а потом швырнуть к своим ногам. - Что с ними стало? - спросил я. - Их использовали как мулов, - ответил Миск. Я сжал кулаки. - Я рад, что она не моего племени, - сказал Миск. - А мне стыдно, что она из моего. - Когда ты сломал наблюдательное устройство в ее комнате, я понял, что нужно действовать быстро. Я рассмеялся. - Значит, ты на самом деле считал, что спасаешь меня? - Да. - Интересно. - Во всяком случае мы не хотели рисковать, - сказал Миск. - Ты говоришь "мы"? - Да. - А кто же еще? - Та, что всех важнее в рое. - Мать? - Конечно. Миск слегка прикоснулся к моему плечу антеннами. - Пошли, - сказал он. - Пора возвращаться наверх. - А почему после осады Ара меня вернули на Землю? - спросил я. - Чтобы ты наполнился ненавистью к царям-жрецам, - ответил Миск. - Чтобы захотел вернуться на Сардар и найти нас. - Но почему семь лет? - Это были долгие, тяжелые, одинокие годы. - Мы ждали, - сказал Миск. - Чего? - Женского яйца. - А теперь такое яйцо есть? - Да, - сказал Миск, - но я не знаю, где оно. - А кто знает? - Мать. - А я какое ко всему этому имею отношение? - Ты не из роя, - сказал Миск, - и потому можешь сделать то, что необходимо. - А что необходимо? - Сарм должен умереть. - Я не хочу убивать Сарма. - Хорошо, - сказал Миск. Я думал над тем, что мне сказал Миск, потом посмотрел на него, подняв факел, чтобы лучше видеть его большую голову с дискообразными светящимися глазами. - А почему это яйцо так важно? - спросил я. - У вас есть стабилизирующая сыворотка. И, конечно, будет еще много яиц, и среди них будут женские. - Это яйцо последнее. - Почему? - Мать вылупилась и совершила свой ночной полет задолго до открытия стабилизирующей сыворотки, - объяснил Миск. - Нам удалось намного замедлить ее старение, но тысячелетие за тысячелетием становилось все яснее, что наши усилия делаются менее эффективными, и теперь яиц больше не будет. - Не понимаю, - сказал я. - Мать умирает. Я молчал, Миск тоже, и слышались только механические звуки лаборатории - этой колыбели царя-жреца - и треск моего факела. - Да, - сказал наконец Миск, - это конец роя. Я покачал головой. - Это не мое дело. - Верно, - согласился Миск. Мы смотрели друг на друга. - Что ж, - сказал я, - ты ведь не будешь мне грозить? - Нет. - Не будешь охотиться за моим отцом и моей вольной спутницей, угрожая убить их, если я не стану тебе служить? - Нет, - повторил Миск. - Нет. - А почему нет? Разве ты не царь-жрец? - Потому что я царь-жрец, - ответил Миск. Я был поражен. - Не все цари-жрецы такие, как Сарм, - сказал Миск. Он смотрел на меня сверху вниз. - Пошли, уже поздно, ты устал. Давай подниматься наверх. Он вышел из помещения, и я с факелом в руке - за ним. 17. СМОТРОВАЯ КОМНАТА Мох в клетке мягкий, но в эту ночь мне очень трудно было уснуть: в голове все перепуталось из-за слов царя-жреца Миска. Я не мог забыть крылатую фигуру на каменном столе. Не мог забыть заговор Миска, угрозу, нависшую над роем царей-жрецов. В беспокойном сне мне казалось, что я вижу над собой большую голову Сарма с движущимися вбок челюстями, слышу крик ларлов и вижу горящие зрачки Парпа, он тянется ко мне с инструментами и золотой сетью, и я прикован в ногах постели Вики и слышу ее смех, и я громко закричал и сел на матраце из мха. - Ты проснулся, - послышался голос переводчика. Я протер глаза и сквозь прозрачную стенку клетки увидел царя-жреца. Я открыл дверь и вышел в комнату. - Приветствую благородного Сарма, - сказал я. - Приветствую тебя, мэток, - ответил Сарм. - Где Миск? - Он занят. - А что ты здесь делаешь? - Скоро праздник Толы, - ответил Сарм, - а это время удовольствий и гостеприимства в рое царей-жрецов, время, когда цари-жрецы расположены ко всем живым существам, даже самым низшим. - Я рад это слышать, - сказал я. - А какие обязанности держат Миска вдали от его комнаты? - В честь праздника Толы, - ответил Сарм, - он сейчас держит гур. - Не понимаю, - сказал я. Сарм осмотрелся. - Прекрасное у Миска помещение, - заметил он, осматривая с помощью антенн внешне совершенно голые стены и восхищаясь наложенными на них рисунками запахов. - Что тебе нужно? - спросил я. - Я хочу быть твоим другом, - ответил Сарм. Я не шевельнулся, но был поражен, услышав из транслятора горянское слово "друг". Я знал, что в языке царей-жрецов нет удовлетворительного эквивалента этого слова. Я уже пытался отыскать его с помощью переводчика, который мне дал Миск, в лексических нитях. То, что это слово произнес Миск, означало следующее: он специально внес его в переводчик и соотнес с определенным запахом, как если бы мы захотели создать название для вновь обнаруженного объекта или отношения. Я подумал, понимает ли Сарм смысл этого слова или он просто использовал его, рассчитывая произвести на меня благоприятное впечатление. Он мог спросить у мулов - специалистов по трансляторам, каков смысл этого слова; они могли объяснить ему, более или менее адекватно, каким отношениям соответствует это слово, например, хорошее расположение к другому, желание ему добра и прочее. Как ни незначителен этот факт, присутствие в переводчике Сарма этого слова указывало, что он предпринял для этого немалые усилия и это почему-то для него важно. Впрочем, я не выдал своего удивления и действовал так, будто не знал, что к обычному словарю было добавлено новое горянское слово. - Я польщен, - ответил я. Сарм осмотрел клетку. - Ты из касты воинов, - заметил он. - Может, хочешь, чтобы тебе дали самку мула? - Нет. - Можешь иметь их несколько, если пожелаешь. - Сарм великодушен, - сказал я, - но я отклоняю его щедрое предложение. - Может, тебе нужны редкие металлы или камни? - Нет. - Может, хочешь стать надсмотрщиком мулов на складе или на грибной плантации? - Нет. - А чего же ты хочешь? - спросил Сарм. - Свободы, - ответил я, - восстановления моего города Ко-ро-ба, безопасности его жителей, хочу снова увидеть отца, друзей, свою вольную спутницу. - Это можно организовать, - сказал Сарм. - Что я должен делать? - Расскажи, что привело тебя в рой, - сказал Сарм, и его антенны неожиданно щелкнули, как хлысты, нацелились на меня и застыли, жесткие, как оружие. - Понятия не имею, - ответил я. Антенны гневно вздрогнули, из конечностей Сарма выскочили костные лезвия, тут же спрятались, антенны снова расслабились, и хватательные придатки на передних конечностях слегка коснулись друг друга. - Понимаю, - сказал Сарм через переводчик. - Не хочешь ли немного грибов? - спросил я. - У Миска было время поговорить с тобой, - сказал Сарм. - Что он говорил? - Между нами роевая правда. - Роевая правда с человеком? - спросил Сарм. - Да. - Интересная мысль, - сказал Сарм. - Ты разрешишь мне помыться? - спросил я. - Конечно, - ответил Сарм. - Пожалуйста. Я долго оставался в умывальной кабине, а когда вышел и надел пластиковую одежду, потребовалось еще немало времени, чтобы намешать похлебку из грибов, и поскольку она получилась съедобной, я, можно сказать, наслаждался ею. Если эта тактика предназначалась для производства эффекта на Сарма, должен признать, что она потерпела полную неудачу: все это довольно значительное время он стоял посреди комнаты, застыв в столь характерной для царей-жрецов позе, стоял совершенно неподвижно, если не считать изредка вздрагивающих антенн. Наконец я вышел из клетки. - Я хочу быть твоим другом, - сказал Сарм. Я молчал. - Может, ты хочешь осмотреть рой? - Да, - сказал я, - с удовольствием. - Хорошо, - сказал Сарм. Я не просил разрешения увидеть Мать: людям это запрещено, но в остальном Сарм оказался внимательным и обязательным проводником, он охотно отвечал на вопросы и сам предлагал интересные места для осмотра. Часть времени мы передвигались на транспортном диске, и он показал, как им управлять. Диск движется на подушке из летучего газа; он частично освобожден от силы тяготения; об этом я расскажу позже. Скорость контролируется перемещением ноги на двойной полоске, уложенной вровень с поверхностью диска; направление водитель изменяет, изменяя положение тела, тем самым меняя центр тяжести легкого диска; такой же принцип применяется в роликовых коньках или на некогда столь популярных водяных досках. Если сойти с полосок, диск плавно останавливается в пригодном для этого месте. В передней части диска есть специальное устройство, посылающее невидимый луч: если расстояние до препятствия мало, диск тормозится более резко. Но это устройство действует только тогда, когда никто не нажимает на полоски. Я считал, что хорошим усовершенствованием был бы газовый бампер или какое-нибудь поле, предотвращающие столкновение, но Сарм сказал, что такое усовершенствование излишне. - Никто не пострадал при передвижении на дисках, - заметил он, - за исключением нескольких мулов. По моей просьбе Сарм отвел меня в смотровую комнату, откуда цари-жрецы держат под наблюдением всю поверхность Гора. Множество маленьких кораблей, не спутников, невидимых с поверхности, несут на себе линзы и передатчики, отправляющие информацию в Сардар. Я сказал Сарму, что было бы дешевле использовать спутники, но он не согласился. Я не стал бы этого говорить, если бы знал тогда, как используют цари-жрецы силы тяготения. - Мы наблюдаем из атмосферы, - объяснил Сарм, - потому что так можно получить больше подробностей из-за близости к объекту. Чтобы получить такие же подробности со спутника, нужна значительно более совершенная аппаратура. Приемники наблюдательных кораблей воспринимают свет. звук и запах, которые затем передаются на Сардар для обработки и изучения. Все это записывается и может быть просмотрено царями-жрецами. - Мы действуем на основе случайных чисел, - сказал Сарм, - потому что в конечном счете это эффективней, чем полет по заранее расписанным маршрутам. Конечно, если мы знаем, что происходит нечто интересное или важное для нас, мы устанавливаем координаты и начинаем следить. - Записано ли уничтожение города Ко-ро-ба? - спросил я. - Нет, - ответил Сарм, - оно для нас не представляло интереса. Я сжал кулаки и заметил, что Сарм слегка свернул антенны. - Я однажды видел, как человек погиб в огненной смерти. Этот механизм тоже здесь? - Да, - ответил Сарм, указывая передней конечностью на металлический шкаф с несколькими шкалами и кнопками. - Само устройство огненной смерти находится в корабле-наблюдателе, но здесь устанавливаются координаты и передается сигнал на начало огня. Система, конечно, синхронизирована со сканирующим аппаратом и может контролироваться с панели любого обсервационного куба. - Конечно, - согласился я. Я осмотрел комнату. Необыкновенно длинная, построенная на четырех уровнях, как гигантские ступени. Вдоль каждого уровня, в нескольких футах друг от друга, располагались обсервационные кубы, похожие на стеклянные, со стороной примерно в четыре фута. Сарм сказал мне, что в комнате четыреста таких кубов, и перед каждым я видел высокую неподвижную фигуру царя-жреца. Я прошел по одному уровню, глядя в кубы. В большинстве из них мелькали обычные сцены Гора; однажды я увидел город, но не смог определить, какой именно. - Это может заинтересовать тебя, - сказал Сарм, указывая на один из кубов. Я посмотрел. Угол, под которым велось наблюдение, отличался. Линзы, по-видимому, находились не высоко над поверхностью, а перемещались параллельно ей. Видна была дорога, обрамленная деревьями; деревья медленно приближались к линзам и уходили назад. - Ты смотришь через глаза импланта, - сказал Сарм. Я перевел дыхание. Антенны Сарма согнулись. - Да, - сказал он, - зрачки его глаз заменены линзами, а контрольная сеть и передатчик встроены в мозговую ткань. Сейчас он без сознания, потому что контрольная сеть активирована. Позже мы дадим ему возможность отдохнуть, и он снова сможет видеть, слышать и думать самостоятельно. Я вспомнил Парпа. Снова посмотрел в куб. Интересно, кто этот человек, через глаза которого я сейчас смотрю, кем он был, этот неизвестный имплант, который сейчас идет по одинокой дороге где-то на Горе, прибор царей-жрецов. - С вашими знаниями и властью царей-жрецов вы могли бы построить что-нибудь механическое, - с горечью сказал я, - робота, который внешне походил бы на человека и выполнял такую работу. - Конечно, - согласился Сарм, - но такой инструмент, чтобы служить удовлетворительной заменой импланта, будет необыкновенно сложным - подумай только о необходимости восстановления выходящих из строя частей - и в конце концов приблизится к гуманоидному организму. Людей так много, что сооружение такого робота было бы лишь ненужной тратой наших ресурсов. Я снова посмотрел в куб и подумал о человеке - о том, что было когда-то человеком, - через глаза которого я смотрю. Я, в самом рое царей-жрецов, свободнее него, идущего по камням дороги в ярком свете солнца, где-то далеко от гор царей-жрецов, но все же в тени Сардара. - Он может не подчиниться вам? - спросил я. - Иногда бывают попытки сопротивляться сети и обрести сознание, - ответил Сарм. - А может ли такой человек отказаться от власти сети? - Сомневаюсь, - ответил Сарм, - разве что сеть не в порядке. - А что бы вы в таком случае сделали? - Очень просто вызвать перегрузку сети. - Вы его убьете? - Он всего лишь человек, - сказал Сарм. - Это было сделано с человеком на дороге в Ко-ро-ба, с человеком из Ара, который говорил со мной от имени царей-жрецов? - Конечно. - Его сеть была не в порядке? - Вероятно. - Ты убийца, - сказал я. - Нет, - ответил Сарм, - я царь-жрец. Мы с Сармом пошли дальше по длинному уровню, заглядывая в кубы. В одном из кубов сцена застыла, местность больше не передвигалась, как на трехмерном экране. И увеличение неожиданно возросло, и запахи усилились. На зеленом поле, не знаю где именно, из подземной пещеры появился человек в костюме касты строителей. Он украдкой осмотрелся, как будто опасался, что за ним наблюдают. Потом, убедившись, что он один, вновь исчез в пещере и вынес оттуда нечто, напоминающее полую трубу. Из отверстия в трубе торчал фитиль, похожий на фитиль лампы. Человек в одежде строителя сел, скрестив ноги, на землю, достал с пояса сумку, а оттуда цилиндрическую горянскую зажигалку, с помощью которой обычно разжигают огонь на кухне. Снял крышечку, и я увидел, как на конце зажигалки вспыхнул огонек. Человек поднес огонек к фитилю, потом закрыл зажигалку и положил ее назад в сумку. Фитиль горел медленно, пламя приближалось к трубе. Когда оно почти скрылось в ней, человек встал и направил трубу на ближайшую скалу. Блеснул огонь, раздался резкий звук, как будто из трубы вылетел снаряд и ударился в скалу. Поверхность скалы почернела, и от нее откололось несколько кусочков. Стрела из самострела причинила бы больший вред. - Запрещенное оружие, - сказал Сарм. Царь-жрец, стоявший у этого куба, коснулся какой-то кнопки. - Стойте! - закричал я. Прямо у меня на глазах человек внезапно испарился в вспышке ослепительного пламени. Исчез. Еще одна вспышка уничтожила его примитивную трубу. Если не считать почерневших камней и травы, сцена опять стала мирной. На вершину скалы опустилась маленькая любопытная птица, потом прыгнула в траву в поисках добычи. - Вы убили этого человека, - сказал я. - Он мог бы проводить запрещенные эксперименты много лет, - сказал Сарм. - Нам повезло, что мы его поймали. Иногда приходится ждать, пока оружие используют в войне, и тогда убивать много людей. Лучше так, материал экономится. - Но вы его убили. - Конечно, - сказал Сарм, - ведь он нарушил закон царей-жрецов. - Какое право вы имели устанавливать для него закон? - Право высшего организма контролировать низшие, - сказал Сарм. - По тому же праву вы убиваете боска или табука, чтобы питаться его мясом. - Но это не разумные животные. - Они чувствуют. - Мы убиваем быстро. Антенны Сарма свернулись. - Мы тоже обычно убиваем быстро, и все же ты жалуешься на это. - Нам нужна пища. - Можно есть грибы и овощи. Я молчал. - Правда такова, - сказал Сарм, - что человек - хищное и опасное животное. - Но ведь животные неразумны, - возразил я. - Разве это так важно? - спросил Сарм. - Не знаю. Что если я скажу, что важно? - Тогда я отвечу, что подлинно разумны только цари-жрецы, - сказал Сарм. Он смотрел на меня сверху вниз. - Ты для нас то же, что боск или слин для тебя. - Он помолчал. - Но я вижу, смотровая комната тебя расстроила. Помни, что я привел тебя сюда по твоей же просьбе. Не думай о царях-жрецах плохо. Я хочу, чтобы ты был моим другом. 18. Я РАЗГОВАРИВАЮ С САРМОМ В следующие дни, когда я мог избежать внимания Сарма - он, несомненно, был занят своими многочисленными обязанностями и ответственностями, - я путешествовал по рою на транспортном диске, который мне предоставил Сарм, искал Миска, но не находил его. Я знал только, что он, как выразился Сарм, "держал гур". Никто из тех, с кем я разговаривал - а это были преимущественно мулы, - не объяснил мне смысла этих слов. Мулы были расположены ко мне, и я понял, что они просто сами не знают, что это значит, несмотря на то что некоторые их них родились в рое, в племенных клетках, отведенных в одном из вивариев для этой цели. Я даже обращался с этим вопросом к царям-жрецам, и так как я мэток, а не мул, они уделяли мне внимание, но вежливо отказывались сообщить мне то, что мне было нужно. "Это имеет отношение к празднику Тола, - говорили они, - и это не дело людей". Иногда в этих походах меня сопровождали Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та. Когда они пошли со мной в первый раз, я взял пишущую палочку - такими пользуются мулы в кладовых и в раздаточных - и написал у них на левом плече одежды их имена. Теперь я мог их различать. Такой знак заметен для человеческого глаза, но вряд ли на него обратит внимание царь-жрец, точно так же как человек вряд ли заметит слабый звук, если его внимание обращено на другое. Однажды во второй половине дня - о времени я сужу по периодам кормления, потому что лампы поддерживают в рое постоянный уровень освещения, - мы с Мулом-Ал-Ка и Мулом-Ба-Та на транспортном диске быстро двигались по туннелю. - Приятно так ехать, Кабот, - сказал Мул-Ал-Ка. - Да, приятно, - поддержал его Мул-Ба-Та. - Вы говорите одинаково, - сказал я. - А мы и есть одинаковые, - заметил Мул-Ал-Ка. - Вы мулы биолога Куска? - Нет, - ответил Мул-Ал-Ка, - Куск подарил нас Сарму. Я застыл на транспортном диске и чуть не столкнулся со стеной туннеля. От стены отпрыгнул испуганный мул. Я видел, как он трясет кулаком и что-то гневно кричит нам вслед. Я улыбнулся. Должно быть, он родился не в рое. - Значит, - сказал я ехавшим со мной мулам, - вы шпионите за мной для Сарма. - Да, - сказал Мул-Ал-Ка. - Это наш долг, - сказал Мул-Ба-Та. - Но если ты хочешь сделать что-нибудь, что не должен знать Сарм, скажи нам, и мы закроем глаза, - добавил Мул-Ал-Ка. - Да, - согласился Мул-Ба-Та, - или останови диск, мы сойдем и подождем тебя. На обратном пути сможешь подобрать нас. - Звучит справедливо. - Хорошо, - сказал Мул-Ал-Ка. - А быть справедливым - это по-человечески? - спросил Мул-Ба-Та. - Иногда, - ответил я. - Хорошо, - сказал Мул-Ал-Ка. - Мы хотим быть людьми, - сказал Мул-Ба-Та. - Не поучишь ли ты нас как-нибудь быть людьми? - спросил Мул-Ал-Ка. Транспортный диск летел вперед, некоторое время мы все молчали. - Не уверен, что я знаю это сам, - сказал наконец я. - Должно быть, это очень трудно, - заметил Мул-Ал-Ка. - Да, - подтвердил я, - трудно. - А царь-жрец должен учиться быть царем-жрецом? - спросил Мул-Ба-Та. - Да, - сказал я. - Это, должно быть, еще трудней, - сказал Мул-Ал-Ка. - Вероятно, - ответил я. - Не знаю. Я по изящной дуге подвел диск к одной из стен туннеля, чтобы избежать столкновения с крабообразным животным, покрытым множеством перекрывающих друг друга пластин, потом снова свернул, чтобы не столкнуться с прогуливающимся царем-жрецом, который вопросительно поднял антенны, когда мы пронеслись мимо. - Тот, что не царь-жрец, это мэток, - торопливо заметил Мул-Ал-Ка, - его зовут тус и он питается спорами грибов. - Мы знаем, что тебя такие вещи интересуют, - добавил Мул-Ба-Та. - Да, - сказал я. - Спасибо. - Пожалуйста, - ответил Мул-Ал-Ка. - Да, - согласился Мул-Ба-Та. Некоторое время мы двигались молча. - Но ты ведь поучишь нас быть людьми? - спросил Мул-Ал-Ка. - Я сам это не очень хорошо знаю. - Но ведь лучше нас, - сказал Мул-Ба-Та. Я пожал плечами. Диск двигался по туннелю. Я думал, возможен ли тут маневр. - Держитесь! - сказал я и, поворачиваясь, развернул диск, так что он сделал полный оборот и продолжал двигаться в прежнем направлении. Мы все с трудом удержались на ногах. - Замечательно! - воскликнул Мул-Ал-Ка. - Очень умело, - похвалил Мул-Ба-Та. - Никогда не видел, чтобы цари-жрецы так делали, - сказал Мул-Ал-Ка с почтительным страхом в голосе. Я думал, можно ли совершить такой маневр на транспортном диске, и теперь был доволен: можно. В то время мне не пришло в голову, что я чуть не сбросил с диска своих пассажиров, да и сам едва не упал. - Хотите попробовать управлять диском? - спросил я. - Да! - сказал Мул-Ал-Ка. - Да, - подхватил Мул-Ба-Та, - очень хотим! - Но вначале ты нам покажешь, как быть человеком? - спросил Мул-Ал-Ка. - Как ты глуп! - насмехался Мул-Ба-Та. - Он нам уже показывает. - Не понимаю, - сказал Мул-Ал-Ка. - Значит, не ты синтезирован, - заметил Мул-Ба-Та. - Может быть, - согласился Мул-Ал-Ка. - Но я все равно не понимаю. - Как ты думаешь, - свысока спросил Мул-Ба-Та, - может ли царь-жрец поступать так глупо? - Нет, - ответил Мул-Ал-Ка. Лицо его прояснилось. - Видишь, - сказал Мул-Ба-Та. - Он учит нас быть людьми. Я покраснел. - Поучи нас еще, - сказал Мул-Ал-Ка. - Говорю вам, я сам много не знаю, - ответил я. - Если узнаешь, скажи нам, - это Мул-Ал-Ка. - Да, пожалуйста, - подтвердил Мул-Ба-Та. - Хорошо. - Это справедливо, - сказал Мул-Ал-Ка. - Да, - согласился Мул-Ба-Та. - А тем временем, - Мул-Ал-Ка с неприкрытым восхищением смотрел на управляющие полосы диска, - поучимся водить этот диск. - Да, - сказал Мул-Ба-Та, - нас это вполне устраивает, Тарл Кабот. Я не возражал против того, чтобы проводить время с Сармом: он мне сообщил о рое гораздо больше, чем я за такое время смог бы узнать сам. С ним я получал доступ в такие районы, куда бы меня одного не пропустили. Одним из таких мест был энергетический центр, гигантская установка, откуда энергия передавалась на многочисленные механизмы и работы. - Иногда это называют Домашним Камнем Гора, - сказал Сарм, когда мы шли по длинной извивающейся металлической спирали снаружи одной стены огромного прозрачного голубого купола. Под куполом размещалось сверкающее, испускающее голубоватое свечение большое сетчатое полушарие. - Конечно, аналогия неточна, - продолжал Сарм, - потому что в рое нет никакого домашнего камня. Домашние камни характерны для варварских городов человеческих обитателей Гора. Я почувствовал раздражение. В городах Гора к домашним камням относятся очень серьезно. Человек может потерять жизнь, если не встанет почтительно при упоминании о домашнем камне города, а Сарм отзывается о нем так пренебрежительно. - Тебе трудно понять любовь человека к своему домашнему камню, - сказал я. - Странный культурный феномен, - заметил Сарм. - Я его прекрасно понимаю, но нахожу нелепым. - В рое нет ничего подобного домашнему камню? - спросил я. - Конечно, нет, - ответил Сарм. Я заметил еле заметное подергивание передних конечностей, но роговые лезвия не обнажились. - Впрочем, у вас есть Мать, - невинно заметил я. Сарм остановился на узкой металлической спирали, опоясывающей огромный купол, выпрямился и повернулся ко мне. Одним движением передней конечности он мог сбросить меня вниз, на несколько сот футов, к неминуемой гибели. Мгновенно его антенны прижались к голове, выскочили роговые лезвия, но тут же антенны снова поднялись, а лезвия скрылись. - Это совсем другое дело, - сказал Сарм. - Да, другое, - согласился я. Сарм несколько мгновений смотрел на меня, потом повернулся и пошел дальше. Наконец мы достигли вершины большого голубого купола, и я увидел прямо под собой сверкающее сетчатое полушарие. Голубой прозрачный купол находился под другим куполом, каменным, и в нем я увидел множество переходов, инструментальных панелей и механизмов. Тут и там расхаживали цари-жрецы, поглядывая на шкалы, время от времени поворачивая ручки своими хватательными крючками. Я решил, что этот купол - какой-то реактор. Посмотрел на полушарие под нами. - Итак, это источник могущества царей-жрецов. - Нет, - сказал Сарм. Я посмотрел на него. Он притронулся своими передними конечностями к трем местам по обе стороны груди и к одному за глазами. - Здесь, - сказал он, - истинный источник нашего могущества. Я понял, что он показывает на те точки, куда уходили провода у того молодого царя-жреца, что лежит на каменном столе в потайной лаборатории Миска. Сарм указал на восемь мозгов. - Да, - сказал я, - ты прав. Сарм разглядывал меня. - Значит, ты знаешь о модификации сети ганглий? - Да. Мне рассказывал Миск. - Хорошо. Я хочу, чтобы ты понял царей-жрецов. - Ты меня уже научил многому, - сказал я, - и я тебе благодарен. Сарм, возвышаясь надо мной, стоя над голубым куполом, над лежавшей далеко внизу сияющей полусферой, высоко поднял антенны, повернулся и обвел ими обширное, запутанное, прекрасное, запретное пространство. - Но есть такие, - сказал Сарм, - кто хотел бы уничтожить все это. Я подумал, могу ли, навалившись всем телом, сбросить Сарма вниз. - Я знаю, почему тебя привели в рой, - сказал Сарм. - В таком случае ты знаешь больше меня, - ответил я. - Тебя привели сюда, чтобы ты убил меня, - сказал Сарм, глядя вниз. Я вздрогнул. - Есть такие, - продолжал Сарм, - кто не любит рой, хочет, чтобы рой умер. Я молчал. - Рой вечен, - сказал Сарм. - Он не может умереть. Я не допущу его гибели. - Не понимаю, - сказал я. - Понимаешь, Тарл Кабот, - сказал Сарм. - Не лги мне. Он повернулся ко мне и протянул антенны, их тонкие чувствительные волоски слегка дрожали. - Ты ведь не хочешь, чтобы эта красота и мощь ушли из нашего общего мира? Я посмотрел на невероятно сложную установку подо мной. - Не знаю, - ответил я. - На месте царя-жреца, конечно, я не хотел бы, чтобы она погибла. - Совершенно верно, - сказал Сарм, - и тем не менее среди нас есть такой - как ни невероятно, но он царь-жрец, - который предает свой род, который хочет, чтобы эта красота исчезла. - Ты знаешь его имя? - спросил я. - Конечно, - ответил Сарм. - Мы оба его знаем. Это Миск. - Я ничего об этих делах не знаю. - Понятно, - сказал Сарм. Он помолчал. - Миск считает, что по своей инициативе привел тебя в Сардар, и я позволил ему поверить в это. Я позволил ему также думать, что подозреваю - но не знаю точно - о его заговоре, потому что я поместил тебя в комнату рабыни Вики из Трева, и он доказал свою вину, кинувшись защищать тебя. - А если бы он не пришел? - Рабыня Вика никогда не подводила меня, - сказал Сарм. Я стиснул перила, горечь захватила горло, вспыхнула старая ненависть к этой девушке из Трева. - А чем бы я тебе пригодился, если бы был прикован к рабскому кольцу? - спросил я. - Спустя время, может, через год, когда ты был бы готов, я освободил бы тебя при условии, что ты выполнишь мою просьбу. - И что это за просьба? - Убей Миска, - сказал Сарм. - А почему ты не убьешь его сам? - спросил я. - Это было бы убийством, - ответил Сарм. - Несмотря на свою вину и предательство, он царь-жрец. - Между мной и Миском роевая правда, - сказал я. - Не может быть роевой правды между царем-жрецом и человеком, - ответил Сарм. - Понятно, - сказал я. - А если соглашусь выполнить твое желание, что я получу в награду? - Вику из Трева, - ответил Сарм. - Я отдам ее тебе нагой и в рабских цепях. - Это не очень понравится Вике из Трева. - Она всего лишь самка-мул. Я подумал о Вике и о своей ненависти к ней. - Ты по-прежнему хочешь, чтобы я убил Миска? - Да, - сказал Сарм. - Именно с этой целью я привел тебя в рой. - Тогда верни мне мой меч и отведи меня к нему. - Хорошо, - сказал Сарм, и мы начали долгий спуск по огромному синему куполу, под которым скрывался энергетический центр царей-жрецов. 19. УМРИ, ТАРЛ КАБОТ Итак, у меня в руках снова будет меч и я смогу отыскать Миска, за безопасность которого я опасался. Определенных планов у меня не было. Сарм действовал не так быстро, как я ожидал; после посещения энергетического центра мы просто вернулись в комнату Миска, где стояла моя клетка. Я провел беспокойную ночь на моховом матраце. Почему мы сразу не занялись делом? Утром, через час после первой еды, в комнате Миска, где я его ждал, появился Сарм. К моему удивлению, на голове его был венок из ароматных зеленых листьев - первая зелень, которую я увидел в рое, а на шее, кроме неизбежного переводчика, висело ожерелье, вероятно, просто украшение, множество мелких металлических предметов, одни похожие на маленькие закругленные совки, другие круглые и заостренные, третьи с лезвиями. К тому же от Сарма исходили острые незнакомые запахи. - Наступает праздник Толы, праздник Ночного Полета, - сказал Сарм. - Твое задание должно быть выполнено сегодня. Я смотрел на него. - Ты готов? - спросил он. - Да. - Хорошо, - сказал Сарм, подошел к одному из высоких шкафов в стене, несколько раз нахал кнопку, и шкаф открылся. Очевидно, Сарм хорошо знаком с комнатой Миска. Я подумал, все ли их помещения устроены одинаково или он несколько раз бывал тут на разведке в прошлом. Знает ли он о потайной комнате под моей клеткой? Из шкафа Сарм достал мой пояс, ножны и короткий острый меч горянской стали, который я отдал Миску. Приятно снова ощутить в руке оружие. Рассчитав расстояние между собой и Сармом, я подумал, смогу ли убить его, прежде чем он пустит в ход свои челюсти и страшные лезвия на конечностях. Где у царя-жреца уязвимое место? К моему удивлению, Сарм рванул дверь шкафа, из которого достал мой меч. Он согнул ее внутрь и вниз, потом одним из кусков металла, висевших у него на шее, исцарапал дверь и опять немного прогнул ее. Потом аналогично поступил с внутренностями шкафа. - Что ты делаешь? - спросил я. - Хочу быть уверенным, что больше твое оружие не запрут в этом шкафу, - ответил Сарм. И добавил: - Я твой друг. - Я счастлив иметь такого друга, - сказал я. Очевидно, он привел шкаф в такое состояние, чтобы считали, что его вскрыли снаружи. - Почему ты сегодня так одет? - спросил я. - Сегодня праздник Толы, - ответил Сарм, - праздник Ночного Полета. - А где ты взял зеленые листья? - Мы выращиваем их в особых помещениях при свете ламп. Во время Толы их носят все цари-жрецы в память о Ночном Полете, потому что Ночной Полет происходит на поверхности, где много такой зелени. - Понятно. Сарм коснулся металлических предметов у себя на шее. - Они тоже имеют значение, - сказал он. - Украшение в честь праздника Толы, - предположил я. - Больше этого. Посмотри на них внимательно. Я подошел к Сарму и осмотрел эти куски металла. Одни из них напомнили мне совки, другие шила, третьи ножи. - Это инструменты, - сказал я. - Давным-давно, за много роев до этого, так давно, что ты себе и вообразить не можешь, с помощью этих инструментов мой народ начал путь к царям-жрецам. - А как же видоизменения сети ганглий? - Эти предметы древнее, - сказал Сарм. - Возможно, если бы не они и не те перемены, которые они вызвали в жизни, никакого видоизменения ганглий не было бы. Потому что сами по себе видоизменения нервных узлов имели бы малую практическую ценность и не стали бы постоянными. - Может показаться, - невинно заметил я, - что, вопреки твоему вчерашнему высказыванию, именно эти кусочки металла, а не восемь нервных узлов есть подлинные источники могущества царей-жрецов. Сарм раздраженно подергал антеннами. - Нам пришлось их делать и использовать, - сказал он. - Но ведь ты сам сказал, что они древнее модификации сети ганглий, - напомнил я. - Это неясный вопрос, - сказал Сарм. - Да, вероятно, ты прав. Лезвия Сарма мелькнули и снова исчезли. - Хорошо, - сказал Сарм, - источник могущества царей-жрецов в элементарных частицах вселенной. - Хорошо, - согласился я. Я с удовольствием заметил, что только с огромным напряжением Сарм сохранил самоконтроль. Все его огромное тело, казалось, дрожит от гнева. Он плотно прижал хватательные отростки, чтобы помешать непроизвольному появлению лезвий. - Кстати, - спросил я, - а как можно убить царя-жреца? При этом я заметил, что бессознательно определяю расстояние до Сарма. Сарм успокоился. - Это нелегко с твоим маленьким оружием, - сказал он, - но Миск не сможет сопротивляться, и у тебя будет столько времени, сколько нужно. - Я что, его просто зарежу? - Бей по нервным узлам в груди и в голове, - сказал Сарм. - Тебе потребуется не больше полусотни ударов. Сердце у меня упало. Похоже, цари-жрецы неуязвимы для моего меча, хотя, вероятно, я могу их серьезно ранить, если перерублю чувствительные волоски на конечностях или соединение груди с животом, а также глаза и антенны, если дотянусь до них. Потом мне пришло в голову, что, возможно, есть важные жизненные центры, не упомянутые Сармом; может быть, крестец или орган, перемещающий по телу жидкости и соответствующий нашему сердцу. Но, конечно, он мне о нем не скажет, не покажет, где он помещается. Он хочет, чтобы я просто изрубил обреченного Миска, как будто он куб нечувствительных грибов. Я этого не сделаю не только из-за тех чувств, что испытываю к Миску; даже если бы я хотел его убить, я не стал бы этого делать таким способом. Не так убивает обученный воин. Я должен отыскать сердце или соответствующий ему орган в груди; потом я вспомнил, что, предположительно, органы дыхания тоже должны размещаться в груди; однако я знал, что они у царей-жрецов в животе. Хорошо бы мне повнимательней ознакомиться с нитями запахов Миска, но времени на это у меня не было, да и если бы я их прочел, мой переводчик сообщил бы только термины-этикетки. Проще будет, приблизившись к Миску с мечом в руке, просто спросить у него об этом. Почему-то я при этой мысли улыбнулся. - Ты пойдешь со мной, чтобы присутствовать при смерти Миска? - Нет, - ответил Сарм, - потому что сегодня праздник Толы и я должен дать гур Матери. - А что это значит? - Людей это не касается. - Хорошо, - сказал я. - Снаружи тебя ждет транспортный диск и два мула: Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та. Они отведут тебя к Миску и потом помогут избавиться от тела. - Я могу на них полагаться? - Конечно, - сказал Сарм. - Они верны мне. - А девушка? - Вика из Трева? - Да. Антенны Сарма свернулись. - Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та расскажут тебе, где ее найти. - Они обязательно должны идти со мной? - Да, чтобы убедиться, что ты хорошо справился. - Но ведь тогда слишком многие будут об этом знать. - Нет, - возразил Сарм, - потому что я приказал им по завершении твоей работы отправиться в помещения для разделки. Я некоторое время молчал, глядя на нависшего надо мной царя-жреца. - Куск может быть недоволен, - заметил Сарм, предвидя мое возражение, - но успокоится, к тому же он всегда может синтезировать новых. - Понимаю, - сказал я. - К тому же он подарил их мне, и я могу делать с ними, что захочу. - Понятно. - Не беспокойся о Куске. - Хорошо, - сказал я, - постараюсь не беспокоиться о Куске. Сарм отступил в сторону, открывая проход к двери. Он поднял свое тело почти вертикально. - Желаю тебе удачи в этом деле, - сказал он. - Совершив его, ты окажешь великую услугу рою и царям-жрецам и тем самым заслужишь великую славу и жизнь, полную почета и богатства. И прежде всего ты получишь рабыню Вику из Трева. - Сарм щедр и великодушен, - сказал я. - Сарм твой друг, - донеслось из транслятора. Покидая комнату, я заметил, что Сарм отключил переводчик. Потом поднял конечности в благословляющем жесте. Я несколько иронически в ответ поднял правую руку. До моих ноздрей, теперь натренированных различать оттенки запахов в моей практике с переводчиком Миска, донесся новый легкий запах, компоненты которого я без труда распознал. Это была очень простая фраза и, конечно, не переведенная транслятором Сарма. Она означала: "Умри, Тарл Кабот". Я улыбнулся и вышел из комнаты. 20. ОШЕЙНИК 708 Снаружи меня ждали Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та. Они прилетели на диске, и этого обычно было бы вполне достаточно, чтобы вызвать у них радость, но на этот раз они не казались счастливыми. - Нам приказано, - сказал Мул-Ал-Ка, - проводить тебя к царю-жрецу Миску, которого ты убьешь. - Нам также приказано, - добавил Мул-Ба-Та, - помочь тебе избавиться от тела в месте, которое нам назвали. - Нам приказано также, - продолжал Мул-Ал-Ка, - поддерживать тебя в твоем намерении и напоминать о тех богатствах и почестях, которые тебя ожидают. - Не последнее из этих удовольствий, как нам приказано тебе напомнить, - сказал Мул-Ба-Та, - это наслаждение самкой Викой из Трева. Я улыбнулся и встал на транспортный диск. Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та встали передо мной, но повернулись ко мне спинами. Легко было бы сбросить их с диска. Мул-Ал-Ка ступил на полосы ускорения и повел диск от помещения Миска по широкому главному туннелю. Диск неслышно двигался на своей газовой подушке. Ветер дул нам в лицо, порталы скользили мимо, сливаясь в одну полосу. - Мне кажется, - сказал я, - вы точно выполнили ваши инструкции. А теперь скажите, чего вы на самом деле хотите. - Я бы хотел это сказать, Тарл Кабот, - признался Мул-Ал-Ка. - Но это было бы неправильно, - сказал Мул-Ба-Та. - Ага, - выговорил я. Некоторое время мы двигались молча. - Ты заметил, - сказал наконец Мул-Ал-Ка, - мы встали таким образом, чтобы ты, если захочешь, смог бы нас сбросить с диска. - Да, я это заметил. - Увеличь скорость диска, - сказал Мул-Ба-Та, - чтобы это действие было эффективнее. - Я не хочу сбрасывать вас с диска. - О, - сказал Мул-Ал-Ка. - Нам это кажется неплохой мыслью, - сказал Мул Ба-Та. - Может быть, но почему вы хотите, чтобы я сбросил вас с диска? Мул-Ба-Та посмотрел на меня. - В таком случае, Тарл Кабот, у тебя будет время бежать и скрыться. Тебя, конечно, найдут, но ты сможешь прожить немного дольше. - Но я ведь должен получить почести и богатства, - напомнил я. Мулы молчали; казалось, они еще больше опечалились, и мне это показалось трогательным. В то же время я с трудом удерживал улыбку: уж очень они похожи. - Послушай, Тарл Кабот, - неожиданно сказал Мул-Ал-Ка, - мы хотим тебе кое-что показать. - Да, - согласился Мул-Ба-Та. Мул-Ал-Ка неожиданно повернул диск в боковой туннель, увеличил его скорость, мы пронеслись мимо нескольких входов; тут он сошел с полосы, диск замедлил движение и плавно остановился у высокого стального портала. Я восхитился искусством Мула-Ал-Ка. Он прекрасно научился обращаться с диском. Хорошо бы с ним посостязаться. - Что вы хотите мне показать? Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та ничего не ответили, они сошли с диска и, нажав рычаг, открыли проход. Я последовал за ними. - Нам приказано не разговаривать с тобой, - сказал Мул-Ал-Ка. - А вам приказали привести меня сюда? - Нет, - ответил Мул-Ба-Та. - Зачем же вы меня привели? - Нам это кажется правильным, - сказал Мул-Ал-Ка. - Да, - согласился Мул-Ба-Та. - Это имеет отношение к почестям и богатствам царей-жрецов. Мы оказались в довольно большой и почти пустой комнате, очень похожей на ту, в которой я начинал проходить обработку. Но на стене не было экрана, не было и приборов со шкалами. Единственным предметом в комнате было тяжелое шарообразное устройство, подвешенное к потолку высоко над нашими головами. В нижней части этого устройства видно было регулируемое отверстие. Сейчас оно было примерно шести дюймов в диаметре. Многочисленные провода уходили от этого шара в потолок. На самом шаре было множество различных приборов, узлов, рычажков, проводов, дисков, лампочек. Мне показалось, что я уже когда-то слышал о таком устройстве. Из соседней комнаты донесся женский крик. Рука моя потянулась к мечу. - Нет, - сказал Мул-Ал-Ка, взяв меня за руку. Теперь я знал, что это за устройство - что это такое и что с его помощью делают, - но зачем Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та привели меня сюда? Панель в стене отодвинулась, и вошли два одетых в пластик мула. Наклонившись вперед, они толкали большой круглый плоский диск. Диск двигался на газовой подушке. Они поместили диск непосредственно под шарообразным устройством. На диске был узкий закрытый цилиндр из прозрачного пластика. Примерно восемнадцати дюймов в диаметре, он мог открываться по вертикальной оси, но сейчас был надежно закрыт. В цилиндре лежала девушка, только ее голова, удерживаемая круглым отверстием цилиндра, торчала наружу. Девушка в традиционной церемониальной одежде, включая вуаль, руки в перчатках беспомощно прижаты к внутренним стенкам цилиндра. Ее полные ужаса глаза увидели Мула-Ал-Ка, Мула-Ба-Та и меня. - Спасите! - закричала она. Мул-Ал-ка снова коснулся моей руки, я не извлек меч. - Здравствуйте, достопочтенные мулы, - сказал один из работников. - Здравствуйте, - ответил Мул-Ал-Ка. - А кто этот? - спросил второй работник. - Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, - объяснил Мул-Ба-Та. - Никогда о нем не слышал, - сказал второй. - Это на поверхности. - Ах, вот оно что. Я родился в рое. - Он наш друг, - сказал Мул-Ба-Та. - Дружба между мулами запрещена, - сказал первый работник. - Мы знаем, - согласился Мул-Ал-Ка, - но мы все равно отправляемся в помещения для разделки. - Мне жаль это слышать. - Нам самим жаль, - сказал Мул-Ал-Ка. Я в удивлении смотрел на своих спутников. - С другой стороны, - сказал Мул-Ба-Та, - таково желание царя-жреца, и потому мы радуемся. - Конечно, - сказал первый работник. - А каково ваше преступление? - спросил второй. - Мы не знаем, - ответил Мул-Ал-Ка. - Это всегда очень неприятно, - заметил первый. - Да, - согласился Мул-Ба-Та, - но не имеет значения. - Верно, - подтвердил первый работник. И они занялись работой. Один остался у диска, второй подошел к стене и, нажимая на кнопки, начал опускать шарообразный предмет к голове девушки. Мне стало жаль ее. Она подняла голову и увидела большой шар, испускающий электронное гудение и медленно опускающийся к ней. Девушка испустила долгий дикий полный ужаса крик и забилась в цилиндре, ее маленькие кулачки в перчатках тщетно стучали по пластиковым стенам. Работник, стоявший у диска, к окончательному ужасу девушки, небрежно, как шарф, откинул ее церемониальный капюшон и прекрасную кружевную вуаль, обнажив лицо. Она дрожала в цилиндре, прижимала к нему свои маленькие руки и плакала. Я увидел, что у нее каштановые волосы, темные глаза с длинными ресницами. Рот приятный, горло белое и красивое. Ее крик замер, когда работник надел ей на голову шар и приладил зажимы. Его товарищ щелкнул переключателем на стене, и шар, казалось, ожил, загудел и защелкал, на нем вспыхнуло множество огоньков. Я подумал, понимает ли девушка, что сейчас готовится пластина с записью ее мозга и что эта пластина будет связана с сенсорами в комнате рабыни. Пока шар выполнял свою работу, удерживая голову девушки на месте, работник расстегнул замки на цилиндре и раскрыл его. Быстро и привычно он зажал руки девушки в специальные замки и острым ножом разрезал ее одежду, которую отбросил в сторону. Потом он достал три предмета: длинное традиционное белое платье рабыни комнаты в пластиковом пакете, ошейник и еще один предмет, назначение которого я не сразу понял: прямоугольный, небольшой, на одной стороне перевернутые буквы - начальные буквы слова "рабыня". Он нажал на этом предмете кнопку, и немедленно та его сторона, на которой были буквы, раскалилась добела. Я прыгнул вперед, но Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та, предвидя мое стремление, схватили меня за руки, и прежде чем я смог освободиться, я услышал приглушенный из-за шара крик девушки. Она была заклеймена. Я почувствовал свою беспомощность. Слишком поздно. - Ваш спутник нездоров? - спросил работник у стены. - Все в порядке, спасибо, - ответил Мул-Ал-Ка. - Если он болен, - заметил работник у диска, - он должен немедленно явиться в госпиталь для уничтожения. - Он здоров, - сказал Мул-Ба-Та. - Почему он говорил об уничтожении? - спросил я у Мула-Ал-Ка. - Больных мулов обычно уничтожают, - ответил он. - Так лучше для роя. Работник у диска открыл пакет и достал свежее и выглаженное платье рабыни. Натянул его на девушку, защелкнул пряжку на плече. Потом освободил руки девушки и снова закрыл цилиндр. Теперь девушка оказалась точно в таком же положении, как раньше, только вместо богатой одежды свободной женщины на ней было простое платье рабыни, а на левом бедре - клеймо. Шар, укрепленный у нее над головой, перестал гудеть и вспыхивать, и работник у диска освободил от него голову девушки. Он отвел шар примерно на фут вверх и в сторону, потом быстрым движением закрыл, так что отверстие в нижней стороне стало опять шести дюймов. Работник у стены нажал кнопку, и шар поднялся к потолку. Девушка, дрожа и плача, сквозь прозрачный цилиндр рассматривала себя. На ней новая незнакомая одежда. Она коснулась левого бедра и закричала от боли. Глаза ее были полны слез. - Вы не понимаете, - скулила она. - Я дар царям-жрецам от посвященных города Ар. Работник у диска взял в руки ошейник. Такие ошейники обычно для рабыни подбираются индивидуально. Ошейник не только указывает на рабское положение девушки, но также должен обозначать город и имя владельца. Он рассматривается также как украшение. Поэтому, как правило, хозяин старается, чтобы ошейник не был слишком тугим или слишком свободным. Обычно носить такой ошейник удобно. Девушка трясла головой. - Нет, - говорила она, - нет, вы не понимаете. - Она пыталась вырваться, когда работник стал одевать на нее ошейник. - Я ведь пришла в Сардар не как рабыня! С легким щелчком ошейник закрылся. - Ты рабыня, - сказал работник. Она закричала. - Убери ее, - сказал работник у стены. Второй работник послушно спрыгнул и начал толкать диск. Когда они выходили из помещения, я видел, как девушка, задыхаясь от слез, пыталась дотянуться до ошейника. - Нет, нет, - кричала она, - вы не поняли. - Она бросила на меня последний отчаянный взгляд. Рука моя снова сжала рукоять меча. - Ты ничего не можешь сделать, - сказал Мул-Ал-Ка. Он прав. Я могу убить этих работников, простых мулов, которые выполняют задание своих хозяев царей-жрецов. Потом придется убить Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. И что я буду делать с этой девушкой в рое царей-жрецов? Что будет с Миском? Разве я в таком случае не потеряю возможность спасти его? Я рассердился на Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. - Зачем вы привели меня сюда? - Чтобы ты увидел ошейник, - ответил Мул-Ал-Ка. - Я уже видел рабские ошейники. - Но номер на нем был отчетливо виден, - сказал Мул-Ал-Ка. - Ты заметил этот номер? - спросил Мул-Ба-Та. - Нет, - раздраженно ответил я. - Номер 708, - сказал Мул-Ал-Ка. Я вздрогнул. Этот номер был на ошейнике Вики. Значит, в ее комнате новая рабыня. Что это означает? - Это номер Вики из Трева, - сказал я. - Совершенно верно, - согласился Мул-Ал-Ка, - той самой, которую пообещал тебе в награду Сарм за убийство Миска. - Как видишь, - добавил Мул-Ба-Та, - номер передан другой рабыне. - Что это значит? - Это значит, - ответил Мул-Ал-Ка, - что Вики из Трева больше не существует. Меня как будто ударили молотком. Я ненавидел Вику из Трева, но не желал ей смерти. Я чувствовал, что весь дрожу. - Может, ей дали новый ошейник? - сказал я. - Нет, - сказал Мул-Ал-Ка. - Значит она мертва? - Все равно что мертва, - сказал Мул-Ба-Та. - Что это значит? - Я схватил его и начал трясти. - Он хочет сказать, - вмешался Мул-Ал-Ка, - что ее отправили в туннели золотого жука. - Но почему? - Она теперь для царей-жрецов бесполезна. - Почему? - Мне кажется, мы сказали достаточно, - ответил Мул-Ал-Ка. - Верно, - согласился Мул-Ба-Та. - Может, даже это нам не следовало говорить тебе, Тарл Кабот. Я положил руки на плечи мулов. - Спасибо, друзья, - сказал я, - я понимаю, что вы сделали. Вы показали мне, что Сарм не собирается держать свое обещание, что он предаст меня. - Помни, - сказал Мул-Ал-Ка, - мы тебе этого не говорили. - Верно, - ответил я, - но вы мне показали. - Мы пообещали Сарму, только что не скажем тебе, - заметил Мул-Ба-Та. Я улыбнулся своим друзьям мулам. - После того как я покончу с Миском, вы должны убить меня? - Нет, - ответил Мул-Ал-Ка, - мы просто должны тебе сказать, что Вика из Трева ждет тебя в туннелях золотого жука. - Это слабый пункт в плане Сарма, - сказал Мул-Ба-Та, - потому что ты не пойдешь в туннели золотого жука отыскивать самку мула. - Верно, - согласился Мул-Ал-Ка, - я впервые вижу, чтобы Сарм совершал ошибку. - Ты не пойдешь в туннели золотого жука, потому что там тебя ждет смерть, - сказал Мул-Ба-Та. - Но я пойду, - возразил я. Мулы печально переглянулись и покачали головами. - Сарм мудрее нас, - сказал Мул-Ал-Ка. Мул-Ба-Та согласно кивнул. - Смотри, как он использует человеческие инстинкты против человека, - сказал он своему товарищу. - Настоящий царь-жрец, - заметил Мул-Ал-Ка. Я улыбнулся про себя. Им кажется невероятным, что я сразу, не задумываясь, решил попытаться спасти предательскую злобную девушку - Вику из Трева. Но это не так уж необычно, особенно на Горе, потому что здесь высоко ценится храбрость и спасти женщине жизнь означает по существу завоевать ее: мужчина Гора имеет право поработить женщину, которую он спас, и это право не отрицают ни ее сограждане, ни члены ее семьи. Бывали случаи, когда братья этой девушки, одев ее в одежду рабыни, связывали рабскими наручниками и отдавали спасителю, чтобы честь семьи и города не была запятнана. Разумеется, семья спасенной стремится продемонстрировать свою благодарность к человеку, который спас жизнь девушки, и горянский обычай всего лишь узаконивает эту благодарность. Бывали случаи, когда женщина, желающая принадлежать мужчине, сознательно в его присутствии шла на опасность. Мужчина, который таким образом вынужден рисковать, спасая женщину, редко настроен использовать ее иначе, как рабыню. Я часто размышлял над тем, как различаются обычаи Гора и Земли. В моем старом мире спасенная женщина может подарить спасителю благодарный поцелуй и в лучшем случае серьезнее отнестись к нему как претенденту на брак. Если бы такая девушка была спасена на Горе, ее, вероятно, ошеломили бы последствия. После благодарного поцелуя, который может затянуться надолго, она обнаружит себя на коленях, в рабском ошейнике, а потом, на рабской привязи, со связанными руками ее поведут с поля, где ее спаситель продемонстрировал свое мужество. Да, несомненно, земные девушки нашли бы это удивительным. С другой стороны, горяне считают, что женщина была бы мертва, если бы не ее спаситель, и таким образов он завоевал право на ее жизнь и может распоряжаться ею; обычно это означает превращение в рабыню, потому что статус вольной спутницы получить очень нелегко. К тому же сама девушка может отказаться стать вольной спутницей, и мужчина, не рискуя потерять то, что с таким риском завоевал, вынужден превратить ее в рабыню. Горянские мужчины всегда с готовностью спасают женщин, но они справедливо считают, что в награду за риск должны получить нечто большее, чем благодарный поцелуй, и потому заковывают спасенную в цепи, претендуя и на нее, и на ее тело. - Я думал, ты ее ненавидишь, - сказал Мул-Ал-Ка. - Ненавижу, - согласился я. - Так поступать по-человечески? - спросил Мул-Ба-Та. - Да, мужчина должен защищать женщину, какой бы она ни была. - Достаточно того, что она самка? - опять спросил Мул-Ба-Та. - Да. - Даже самка мула? - Да. - Интересно, - заметил Мул-Ба-Та. - Тогда мы должны сопровождать тебя, потому что хотим научиться быть людьми. - Нет, вы не должны идти со мной. - Значит ты не считаешь нас настоящими людьми, - горько сказал Мул-Ал-Ка. - Считаю, - ответил я. - Вы доказали это, сообщив мне истинные намерения Сарма. - Значит мы можем идти с тобой? - Нет. Я считаю, что вы можете помочь мне по-другому. - Это будет приятно, - сказал Мул-Ал-Ка. - Но у нас немного времени, - сказал Мул-Ба-Та. - Верно, - согласился Мул-Ал-Ка, - потому что мы скоро должны идти в помещения для разделки. Мулы казались опечаленными. Я немного подумал и потом устремил на них взгляд, в котором, как я надеялся, было крайнее разочарование. - Конечно, - сказал я, - вы можете так поступить, но люди так не поступают. - Нет? - спросил Мул-Ал-Ка, приободрившись. - Нет? - с неожиданным интересом спросил Мул-Ба-Та. - Нет, не поступают, - уверенно заявил я. - Ты уверен? - На самом деле уверен? - Абсолютно, - ответил я. - Совсем не по-человечески безропотно отправляться в помещения для разделки. Мулы долго смотрели на меня, потом друг на друга, потом снова на меня. Казалось, они пришли к какому-то решению. - Тогда мы не пойдем, - сказал Мул-Ал-Ка. - Да, - решительно поддержал его Мул-Ба-Та. - Хорошо, - сказал я. - А ты что теперь будешь делать, Тарл Кабот? - спросил Мул-Ал-Ка? - Отведите меня к Миску. 21. Я НАХОЖУ МИСКА Вслед за Мулом-Ал-Ка и Мулом-Ба-Та я зашел в влажное высокое сводчатое помещение, не освещенное лампами. Стены помещения были покрыты веществом, похожим на цемент; в него вделаны многочисленные разного размера камни. Со стойки у входа Мул-Ал-Ка взял факел мула и сломал его конец. Держа его над головой, он осветил часть помещения. - Это очень старая часть роя, - заметил Мул-Ба-Та. - А где Миск? - спросил я. - Где-то здесь, - ответил Мул-Ба-Та, - так нам сказал Сарм. Насколько я мог судить, помещение пусто. Я нетерпеливо потрогал цепочку переводчика, который с помощью мулов захватил на пути сюда. Я не был уверен, что Миску позволили сохранить его переводчик, и хотел иметь возможность разговаривать с ним. Я посмотрел вверх и застыл на мгновение, потом коснулся руки Мула-Ба-Та. - Вверху, - прошептал я. Цепляясь за потолок, висели многочисленные темные фигуры, очевидно, цари-жрецы, но с чудовищно раздутыми животами. Они не шевелились. Я включил свой переводчик. - Миск, - сказал я. И почти тут же узнал знакомый запах. Среди вцепившихся в потолок фигур послышался шорох. Но никакого ответа не последовало. - Его здесь нет, - предположил Мул-Ал-Ка. - Вероятно, нет, - согласился Мул-Ба-Та, - иначе он бы ответил. Твой переводчик уловил бы его ответ. - Поищем в другом месте, - сказал Мул-Ал-Ка. - Дайте мне факел, - сказал я. Я взял факел и обошел комнату. У двери я заметил вделанные в стену прутья, которые можно использовать как лестницу. Взяв факел в зубы, я приготовился к подъему. Неожиданно, держась руками за нижнюю перекладину, я остановился. - В чем дело? - спросил Мул-Ал-Ка. - Слушайте, - сказал я. Мы прислушались и на расстоянии услышали поющие человеческие голоса; пело множество людей; мы слушали минуту-две; звуки пения приближались. - Вероятно, идут сюда, - сказал Мул-Ал-Ка. - Нам лучше спрятаться, - предложил Мул-Ба-Та. Я оставил лестницу и отвел мулов к дальней стене помещения. Тут я велел им спрятаться за упавшими со стен камнями. Сунув факел меж камней, я тоже присел за ними, и мы стали ждать. Пение становилось все громче. Это была печальная песня, торжественная и медленная, почти как погребальный напев. Слова на древнегорянском, который я понимаю с трудом. На поверхности сейчас этим языком не пользуется никто, кроме касты посвященных, которые его используют в своих многочисленных сложных ритуалах. Насколько я мог судить, эта песня, хоть и печальная, гимн царям-жрецам, в ней упоминались праздник Толы и гур. В припеве, который все время повторялся, говорилось примерно следующее: "Мы пришли за гуром, во время праздника Толы мы пришли за гуром, мы радуемся, потому что во время праздника Толы мы пришли за гуром". Мы продолжали сидеть скорчившись в темноте в дальнем углу помещения. Вдруг дверь распахнулись, и появились два ряда странных людей, они шли парами, у каждого в одной руке факел мула, в другой - нечто напоминающее пустой винных мех из золотистой шкуры. Я слышал, как рядом со мной Мул-Ал-Ка перевел дыхание. - Смотри, Тарл Кабот, - прошептал Мул-Ба-Та. - Да, - ответил я, - вижу. Вошедшие длинной вереницей в помещение могли быть отнесены к людям, а могли и нет. Выбритые, одетые в пластик, как все мулы роя, но туловища у них маленькие, а ноги и руки необыкновенно длинные для туловища такого размера, ладони и ступни необыкновенно широкие. На ногах нет пальцев, ступни скорее напоминают диски, это своеобразные мясистые подушки, на которых они молча движутся вперед; и на руках у них не обычные ладони, а тоже нечто вроде мясистого диска, который поблескивает в свете факелов. Самой странной особенностью этих существ была форма и ширина глаз: глаза большие, не менее трех дюймов в ширину, круглые, темные и блестящие, как глаза ночного животного. Что это за существа? Их в помещении становилось все больше, освещение усилилось, и я предупредил своих спутников, чтобы они не шевелились. Теперь я ясно различал царей-жрецов; они висели вниз головой, вцепившись в потолок, по сравнению с огромными вздувшимися животами грудь и голова казались маленькими. И тут, к моему изумлению, странные существа, не обращая внимания на прутья у двери, начали подниматься по почти вертикальным стенам к царям-жрецам, потом - поразительно - двинулись вниз головой по потолку. Там, где они ступали, оставалось слизистое пятно: несомненно, след выделений дисков, служивших им ногами. Те, что оставались на полу, продолжали торжественно петь; те же, что добрались до царей-жрецов, начали из их ртов наполнять свои меха. Их факелы отбрасывали странные тени. Много раз заполнялись меха, цари-жрецы отдавали мулам то, что запасли в своих животах. Процессия мулов казалась бесконечно, царей-жрецов на потолке было не меньше ста. Мулы непрерывно поднимались вверх, спускались, возвращались с пустыми мехами, а те, что оставались на полу, не прекращали петь. Так продолжалось больше часа. Мулы не пользовались лестницей, и я решил, что ее установили в древности, когда еще таких мулов, обслуживающих царей-жрецов, не было. Я решил также, что те выделения, которые мулы набирают в меха, и есть гур; теперь я понял, что означало выражение "держать гур". Наконец последний необычный мул спустился на пол. За все это время ни один из них даже не взглянул в нашем направлении, настолько они были поглощены своим занятием. Когда они не собирали гур, то стояли, устремив взгляд к потолку, где висели цари-жрецы. Наконец я увидел, как один царь-жрец двинулся и, пятясь, начал спускаться с потолка. Его живот, с выкачанным гуром, теперь стал нормальным, и он величественно направился к выходу легкими грациозными шагами царя природы. Несколько мулов окружили его, с пением, они высоко поднимали свои факелы и несли меха, полные светлой молочной жидкостью, напоминающей разведенный дикий мед. Царь-жрец, окруженный мулами, медленно удалился по коридору. За ним последовал другой, еще один, и наконец все цари-жрецы, за исключением одного, покинули это помещение. В свете последних факелов я видел, что последний царь-жрец тоже лишен гура, но остается на потолке. Толстая цепь, прикрепленная к кольцу в потолке, вела к металлическому кольцу между грудью и животом царя-жреца. Это был Миск. Я сломал другой конец факела и прошел к центру помещения. Поднял факел как можно выше. - Добро пожаловать, Тарл Кабот, - послышалось из моего транслятора. - Я готов к смерти. 22. ТУННЕЛИ ЗОЛОТОГО ЖУКА Я повесил переводчик на цепочке через плечо и пошел к прутьям в стене. Взяв факел в зубы, начал быстро подниматься. Одна или две проржавевших перекладины сломались у меня в руках, и я чуть не свалился на каменный пол. Перекладины, вероятно, очень старые, и их никогда не чинили, не заменяли поврежденные. Добравшись до потолка, я, к своему облегчению, заметил, что перекладины продолжаются и по нему; здесь под каждой перекладиной имелась плоская площадка, на которую можно поставить ноги. По-прежнему держа факел в зубах, так как мне были нужны обе руки, я начал двигаться к Миску. В ста пятидесяти футах под собой я видел фигуры Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. Неожиданно одна перекладина, кажется, четвертая, оборвалась, концы ее оторвались от потолка, я отчаянно потянулся к следующей и едва успел схватиться за нее. Несколько мгновений, вспотев, я висел в воздухе. Рот у меня наполнился углем, и я понял, что, должно быть, прокусил факел. Перекладина, на которой я висел, начала отходить от потолка. Я пошевельнулся, и она отошла еще на дюйм. Я боялся, что, если подтянусь, она совсем вырвется. Я висел, а она продолжала отходить, по частичке дюйма за раз. Я чуть продвинулся вперед, перекладина почти совсем выскочила из потолка, но я уже схватился за следующую. И услышал, как упала та, за которую я только что держался. Посмотрев вниз, я снова увидел Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. Они смотрели вверх. На их лицах был страх за меня. У их ног лежали две упавшие перекладины. Та, на которой я сейчас висел, казалась относительно прочной, я осторожно подтянулся и ступил на следующую. Через несколько мгновений я был рядом с Миском. Достал из рта факел и выплюнул частички угля. Поднял факел и посмотрел на Миска. Он висел вниз головой, освещенный голубым светом факела, и серьезно смотрел на меня. - Приветствую тебя, Тарл Кабот. - Приветствую, - ответил я. - Ты очень шумишь. - Да. - Сарму следовало проверить эти перекладины. - Вероятно. - Но трудно все предусмотреть, - сказал Миск. - Да. - Что ж, - сказал Миск, - я думаю, тебе пора приниматься за дело и убить меня. - Не знаю, с чего начать, - ответил я. - Да, - согласился Миск, - это трудно, но, я думаю, если проявить настойчивость, то можно. - Есть ли какой-то центральный орган, который я могу повредить? - спросил я. - Например, сердце? - Ничего такого, - ответил Миск. - В нижней части живота есть орган, который передвигает жидкости по телу, но поскольку наши ткани буквально погружены в жидкость, повреждение этого органа скажется не сразу, по крайней мере только через несколько анов. С другой стороны, - добавил Миск, - время у тебя есть. - Да, - согласился я. - Я рекомендую, - сказал Миск, - мозговые центры. - Значит, быстро убить царя-жреца нельзя? - Не с твоим оружием. Но ты можешь, конечно, затратив время, перерезать корпус или отрезать голову. - А я надеялся, что есть способ быстро убить царя-жреца. - Прости, - сказал Миск. - Ну, наверно, ничего не поделаешь. - Да, - согласился Миск. И добавил: - В данных обстоятельствах я бы хотел, чтобы такой способ существовал. Я увидел какое-то приспособление, металлический прут с выступом на конце. Прут свисал с крюка на таком расстоянии, что Миск не мог до него дотянуться. - Что это такое? - Ключ от моей цепи. - Хорошо, - сказал я, перебрался через несколько перекладин, чтобы снять ключ, потом вернулся к Миску. После некоторых затруднений я умудрился всунуть ключ в замок на металлической ленте, опоясывавшей Миска. - Откровенно говоря, - сказал Миск, - я бы рекомендовал сначала убить меня, а потом уже убирать тело. Я могу испытать искушение защищаться. Я повернул ключ и открыл замок. - Но я пришел не для того, чтобы убить тебя, - сказал я. - Разве не Сарм тебя послал? - Сарм. - Почему же ты меня не убиваешь? - Не хочу, - сказал я. - К тому же между нами роевая правда. - Это верно, - согласился Миск, передней конечностью снял с себя кольцо, оно повисло на цепи. - С другой стороны, теперь Сарм тебя убьет. - Я думаю, он бы меня и так убил, - сказал я. Миск, казалось, ненадолго задумался. - Да, - сказал он. - Несомненно. - Потом он посмотрел на Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. - От них Сарм тоже избавится. - Он приказал им явиться в помещения для разделки, - ответил я, добавив: - Но они решили этого не делать. - Замечательно, - сказал Миск. - Просто они люди, - ответил я. - Что ж, это их право. - Да, я так думаю. Почти нежно Миск подхватил меня одной передней конечностью и снял с перекладины. Я оказался прижат к его груди. - Так будет гораздо безопаснее, - сказал он и, по-моему, без всякой необходимости добавил: - И гораздо тише. - И вот, прочно держа меня, он прошел по потолку и задом спустился по стене. Мы с мулами и Миском стояли на каменном полу у выхода из помещения. Я сунул факел в узкую металлическую подставку, состоящую из двух колец и пластинки под ними. Она была прикреплена к стене. Я заметил, что их несколько; они явно предназначались для факелов или аналогичных приспособлений. Я повернулся к царю-жрецу. - Ты должен где-нибудь спрятаться, - сказал я. - Да, - подхватил Мул-Ал-Ка, - найди тайник и оставайся в нем, а потом, может быть, Сарм предастся радостям золотого жука, и ты сможешь безопасно выйти. - Мы будем приносить тебе пищу и воду, - предложил Мул-Ба-Та. - Вы очень добры, - ответил Миск, глядя на нас сверху вниз, - но, конечно, это невозможно. Два мула в страхе отступили от него. - Почему? - спросил я в замешательстве. Миск гордо распрямился, в свои почти восемнадцать футов, только голову слегка отклонил от вертикали и уставился на нас антеннами. За последние несколько недель я привык к тому, что это означает мягкий выговор. - Сейчас праздник Толы, - сказал он. - Ну и что? - спросил я. - Я должен дать гур Матери, - объяснил Миск. - Тебя обнаружат и убьют, - сказал я. - Сарм, как только узнает, что ты жив, тут же тебя уничтожит. - Естественно, - сказал Миск. - Тогда почему ты не прячешься? - Не будь глуп, - ответил Миск, - сейчас праздник Толы, и я должен дать Матери гур. Я понял, что спорить не о чем, но решение Миска опечалило меня. - Прости, - сказал я. - Печально было бы, - заметил Миск, - если бы я не смог дать гур Матери, и эта мысль чрезвычайно расстраивала меня все эти дни, когда я держал гур. Но теперь благодаря тебе я смогу дать гур Матери и потому я у тебя в долгу, пока не буду убит Сармом или не предамся радостям золотого жука. Он легко коснулся моих плеч антеннами, потом поднял антенны, а я поднял руки и коснулся ладонями концов его отростков. Мы снова, так сказать, соприкоснулись антеннами. Затем Миск протянул антенны к мулам, но они отшатнулись. - Нет, - сказал Мул-Ал-Ка, - мы всего лишь мулы. - Пусть будет роевая правда между царем-жрецом и двумя мулами, - сказал Миск. - Не может быть роевой правды между царем-жрецом и мулами, - ответил Мул-Ба-Та. - Ну, тогда между царем-жрецом и двумя людьми, - сказал Миск. Медленно, со страхом Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та подняли руки, и Миск коснулся их ладоней антеннами. - Я умру за тебя, - сказал Мул-Ал-Ка. - И я, - подхватил Мул-Ба-Та. - Нет, - ответил Миск, - вы должны спрятаться и постараться выжить. Мулы посмотрели на меня, я кивнул: - Да, спрячьтесь и учите остальных, что вы люди. - А чему нам их учить? - спросил Мул-Ал-Ка. - Быть людьми. - А что значит быть людьми? - умоляюще спросил Мул-Ба-Та. - Ты нам так и не сказал. - Это вы должны решить сами. Сами решите, что такое быть человеком. - То же самое с царями-жрецами, - сказал Миск. - Мы пойдем с тобой, Тарл Кабот, - сказал Мул-Ал-Ка, - и будем сражаться с золотым жуком. - Что это значит? - спросил Миск. - Девушка Вика из Трева в туннелях золотого жука, - объяснил я. - Я иду ее спасать. - Ты опоздаешь, - ответил Миск, - потому что уже время откладывания яиц. - А это что значит? - Ты идешь? - спросил Миск. - Да. - Тогда сам увидишь. Мы посмотрели друг на друга. - Не ходи, Тарл Кабот, - сказал Миск. - Ты умрешь. - Я должен идти. - Понимаю, - сказал Миск. - Это все равно что давать гур Матери. - Может быть, - ответил я. - Не знаю. - Мы пойдем с тобой, - заявил Мул-Ал-Ка. - Нет, вы должны идти к другим людям. - Даже к тем, кто переносит гур? - спросил Мул-Ба-Та, вздрагивая при мысли о маленьких круглых телах, странных руках, ногах и глазах. - Это мутанты, - объяснил Миск, - выращенные очень давно, чтобы обслуживать темные туннели; теперь их сохраняют для участия в ритуалах и по традиции. - Да, - ответил я Мулу-Ба-Та, - даже к тем, кто переносит гур. - Понимаю, - с улыбкой ответил Мул-Ба-Та. - Вы должны идти повсюду, где в рое есть люди. - Даже на плантации грибов и на пастбища? - спросил Мул-Ал-Ка. - Да, всюду, где есть люди. - Понимаю, - сказал Мул-Ал-Ка. - Я тоже, - подхватил Мул-Ба-Та. - Хорошо, - сказал я. Пожав мне руки, двое повернулись и побежали к выходу. Мы с Миском остались одни. - Это приведет к неприятностям, - сказал Миск. - Вероятно, - согласился я. - И ты несешь за это ответственность. - Отчасти. Но решать будут цари-жрецы и люди. Я посмотрел на Миска. - Глупо идти к Матери. - Глупо идти в туннели золотого жука, - ответил он. Я легко извлек меч из ножен. Он появился быстро, будто ларл оскалил клыки. В голубом свете факела я осмотрел лезвие и тонкий слой смазки, защищавший его. Попробовал уравновешенность и снова спрятал меч в ножны. Я был удовлетворен. Мне нравится меч, такой простой и в то же время эффективный в сравнении с многочисленными возможными вариантами оружия. Преимущество короткого меча в том, что он извлекается из ножен на мгновение раньше, чем длинный. Другое преимущество - им можно действовать быстрее, чем длинным. Но главное, мне кажется, в том, что он позволяет горянскому воину сближаться с противником. Короткая дистанция вполне компенсируется быстротой и легкостью этого оружия по сравнению с длинным мечом. Если соперник, вооруженный длинным мечом, не заканчивает бой первым ударом, он обречен. - Где туннели золотого жука? - спросил я. - Спрашивай, - ответил Миск. - Они известны всем в рое. - Золотого жука так же трудно убить, как царя-жреца? - Не знаю, - ответил Миск. - Мы никогда не убивали золотых жуков и не изучали их. - Почему? - Просто это не делалось. К тому же убить золотого жука, - добавил Миск, внимательно глядя сверху вниз своими блестящими глазами, - большое преступление. - Понятно. Я повернулся, собираясь уходить, потом снова посмотрел на царя-жреца. - А можешь ли ты, Миск, своими роговыми лезвиями убить царя-жреца? Он, казалось, задумался. - Этого не происходило более миллиона лет, - наконец ответил он. Я поднял руку. - Желаю тебе добра, - произнес я традиционное горянское приветствие. Миск поднял одну переднюю конечность, роговое лезвие исчезло. Антенны его наклонились ко мне, золотые чувствительные волоски вытянулись. - А я, Тарл Кабот, - ответил он, - желаю добра тебе. И мы разошлись. 23. Я НАХОЖУ ВИКУ Я понял, что пришел слишком поздно, чтобы спасти Вику из Трева. Глубоко в неосвещенных туннелях золотого жука, в этих неукрашенных перепутанных проходах в скале я нашел ее тело. Держа факел в руке, я осматривал зловонную пещеру и увидел Вику. Она лежала на груде грязного мха и стеблей. На ней было несколько обрывков некогда прекрасной одежды; она изорвала ее во время отчаянного бегства по темным скальным туннелям, когда тщетно старалась уйти от челюстей неумолимого золотого жука. Я увидел, что на шее у нее нет рабского ошейника. Ее ли ошейник одели на ту девушку, которую я видел? Если размер подходит, то, вероятно, так оно и есть. Цари-жрецы не гнушаются такой мелочной экономией, ревностно сберегая неодушевленные ресурсы роя. Если на ней нет ошейника, значит ее освободили, прежде чем отправить в туннели золотого жука? Я смутно вспомнил, что Миск однажды рассказывал мне: из почтения к золотому жуку ему предлагают только свободных женщин. Вся пещера пропахла пометом золотого жука, но его самого я еще не встретил. По контрасту с чопорно аккуратными и чистыми туннелями царей-жрецов здесь все казалось особенно грязным и отвратительным. В одном углу груда костей, среди них человеческий череп. Кости расколоты, мозг из них высосан. Давно ли Вика мертва, я не мог определить, но проклинал себя: мне казалось, что всего несколько часов. Ее тело, хотя и застывшее, не было таким холодным, как я ожидал. Она не шевелилась, глаза ее были устремлены в одну точку, в них застыл ужас последнего мгновения, когда на ней сомкнулись челюсти золотого жука. Могла ли она во тьме рассмотреть, кто на нее нападал? Я надеялся, что нет: достаточно того, что она слышала звуки преследования. Но сам я предпочел бы видеть нападающего и пожелал того же краткого ужасного преимущества Вике из Трева, потому что помнил ее женщиной храброй и гордой. Кожа ее казалась слегка суховатой, но не совсем высохшей. Так как тело не остыло, я долго вслушивался, стараясь уловить дыхание. Держал руку, надеясь почувствовать хотя бы слабый пульс. Но не почувствовал ни дыхания, ни пульса. Хоть я и ненавидел Вику из Трева, такой судьбы я ей не желал и не мог себе представить, чтобы какой-нибудь мужчина, как бы она его ни предала, мог ей пожелать этого. Глядя на нее, я испытывал странную печаль, хотя и горечь не покидала меня. Теперь я видел в ней только девушку, встретившую золотого жука и погибшую ужасной смертью. Она человек, и какова бы ни была ее вина, такой ужасной участи она не заслужила. И глядя на нее, я понял, что каким-то образом никогда не оставался к ней равнодушным. - Прости, - сказал я, - прости, Вика из Трева. Странно, но на ее теле нет ран. Может, она умерла от страха? Ни одного пореза или синяка, который нельзя было бы объяснить ее лихорадочным бегством по туннелям. Ее тело, руки и ноги исцарапаны, но не порваны и не сломаны. Я не нашел ничего, что могло бы вызвать смерть, кроме небольшого прокола в левом боку; через него мог проникнуть яд. Впрочем, на теле я обнаружил пять больших круглых опухолей, хотя как они могли вызвать смерть, я не понимал. Эти припухлости протянулись линией вдоль левого бока; казалось, что-то, размером примерно с кулак, находится сразу под кожей. Возможно, какая-то необычная физиологическая реакция на яд, проникший в ее организм через маленькое отверстие в левом боку. Я протер рукой глаза. Сейчас я ничего не могу для нее сделать, только продолжить охоту на золотого жука. Я подумал, нельзя ли похоронить тело, но отказался от этой мысли: в каменных туннелях это невозможно. Я могу только убрать ее с этой грязи в логове золотого жука, но пока не убью его самого, она никогда не будет в безопасности от оскверняющих челюстей. Повернувшись спиной к Вике из Трева и неся факел, я направился к выходу из пещеры. Мне показалось, что я слышу ужасный умоляющий крик, хотя, конечно, никаких звуков не было. Я повернулся, посветил факелом: тело ее лежало в прежней позе, в глазах то же выражение застывшего ужаса. Я вышел. Продолжал искать золотого жука, но никого не встретил в каменных туннелях. Меч я держал в правой руке, а факел в левой. На поворотах я рукоятью меча - чтобы предохранить лезвие - царапал на стене знак, показывающий, откуда я шел. Я долго бродил, сворачивая из одного туннеля в другой, из одной пещеры в другую. И жалость к Вике из Трева смешивалась с ненавистью к золотому жуку. Наконец я заставил себя отбросить эмоции и задуматься над своим положением. Факел горел слабо, по-прежнему я не встретил ни следа золотого жука. Мысли мои вернулись к неподвижному телу Вики в пещере золотого жука. Прошло несколько недель, как я ее не видел. И, вероятно, несколько дней, как ее заточили в туннели золотого жука. Как получилось, что жук схватил ее только недавно? И если это правда, если она погибла совсем недавно, как она прожила эти дни? Вероятно, воду она могла найти. Но что она ела? Может, подобно слизневому червю, вынуждена была питаться остатками пиршеств золотого жука, но мне трудно было в это поверить, потому что состояние ее тела не указывало на длительную борьбу с голодом. И почему золотой жук не тронул тела гордой красавицы из Трева? И что это за пять странных припухлостей на ее прекрасном теле? А Миск сказал, что уже поздно, потому что наступила пора откладывания яиц. С губ моих сорвался крик ужаса, я повернулся и бросился назад, туда, откуда пришел. Снова и снова спотыкался я о камни, ушиб плечо и бедро, но не уменьшал скорости своего бега назад к пещере золотого жука. Я даже не останавливался в поисках нацарапанных мной знаков, потому что, казалось, наизусть помню все повороты. Я ворвался в пещеру золотого жука и высоко поднял факел. - Прости меня, Вика из Трева! - воскликнул я. - Прости меня! Я упал около нее на колени и воткнул факел в щель между камнями. В одном месте из ее тела выглядывали блестящие глаза маленького существа, золотого, размером с черепашку; оно пыталось выбраться наружу сквозь кожу. Мечом я вырезал яйцо и раздавил его и его обитателя на каменном полу. Тщательно, методично извлек второе яйцо. Поднес к уху. Внутри слышалось настойчивое царапанье, движения какого-то крошечного организма. Я раздавил и это яйцо, не останавливаясь, пока движения внутри не прекратились. Так же я избавился и от остальных трех яиц. Потом взял меч, вытер смазку с одной стороны лезвия и поднес блестящую сталь к губам девушки из Трева. Отведя меч, я воскликнул от удовольствия: на нем виден был влажный след дыхания. Я поднял девушку на руки. - Моя девушка из Трева, - сказал я. - Ты жива. 24. ЗОЛОТОЙ ЖУК В этот момент я услышал легкий шум: поднял голову и увидел, что из тьмы одного из туннелей, ведущих в пещеру, на меня смотрят два пламенеющих глаза. Золотой жук такого же размера, как царь-жрец, но значительно тяжелее. Он величиной примерно с носорога, и первое, что, кроме светящихся глаз, я заметил, были два трубчатых полых похожих на клещи выроста с многочисленными хватательными крючками. Их концы соприкасались на расстоянии ярда от тела. По-видимому, какая-то странная разновидность челюстей. Антенны, в отличие от аналогичных устройств царей-жрецов, очень короткие. Они загибались и заканчивались пучками золотистых волос. Самой странной особенность, вероятно, были несколько длинных золотистых прядей, почти грива; эти пряди покрывали куполообразную спину существа и спускались чуть не до пола. Сама спина делилась на две части; вероятно, когда-то у этого существа были роговые крылья, но теперь они срослись и образовали прочный щит. Голова существа убиралась под этот щит, но ясно видны были глаза и, конечно, челюсти. Я понял, что стоящее передо мной существо может убить царя-жреца. Больше всего я опасался за безопасность Вики из Трева. Стоял перед ее телом с обнаженным мечом. Существо казалось удивленным и не нападало. Несомненно, за всю свою долгую жизнь оно ничего подобного в туннелях не встречало. Оно немного попятилось и еще больше втянуло голову под щит из золотых сросшихся крыльев. Прикрыло глаза своими трубчатыми крючковатыми челюстями, будто защищалось от света. Мне пришло в голову, что свет факела в этих вечно темных туннелях мог временно ослепить или сбить с толку существо. К тому же запах горения, который воспринимали его чувствительные антенны, для него такая же какофония, как длительный беспорядочный грохот для нас. Очевидно, существо не понимало, что происходит в его пещере. Я схватил факел и с громким криком сунул его в морду существу. Я ожидал, что оно отступит, но оно только подняло навстречу мне свои трубчатые челюсти. Это казалось невероятным. Будто передо мной не живое существо, а скала или слепая пещерная растительность. Одно ясно. Существо не боится ни меня, ни огня. Я отступил на шаг, и оно на шести коротких лапах сделало шаг вперед. Мне казалось, что ранить золотого жука очень трудно, особенно когда у него голова убрана под щит. Конечно, это не помешает жуку пустить в ход свои челюсти, но по крайней мере ослабит способности жука воспринимать окружающее. Из-под щита ему хуже видно, но мне казалось, что золотой жук, как и цари-жрецы, мало полагается на это чувство. И они и он чувствуют себя непринужденно в полной тьме, что совершенно непонятно для ориентированного на зрительное восприятие мира организма. Но с другой стороны, я надеялся, что поле восприятия антенн также уменьшится из-за втягивания головы под сросшиеся роговые крылья. Я сунул меч в ножны, склонился к телу Вики, не отрывая взгляда от жука, который теперь находился от меня ярдах в четырех. Наощупь закрыл глаза девушки, чтобы они не смотрели на меня с выражением застывшего ужаса. Тело ее по-прежнему не гнулось от воздействия парализующего яда, но, может быть, потому что я извлек пять яиц, казалось теплее и податливее. Как только я коснулся девушки, жук сделал еще один шаг вперед. Он зашипел. От этого звука я вздрогнул: привык к неестественной тишине царей-жрецов. Жук начал высовывать голову из убежища, высунулись его короткие антенны, увенчанные чувствительными волосками, и начали обследовать помещение. Я поднял Вику на плечо, придерживая ее правой рукой, и распрямился. Шипение стало громче. Очевидно, жук не хотел, чтобы я уносил Вику из пещеры. Отступая, держа Вику на плече, факел в руке, я медленно выбрался из пещеры золотого жука. Жук, двигаясь за мной, добрался до груды грязного мха и стеблей, на которой лежала Вика, и начал рыться в обломках яиц. Я не знал, насколько быстро он способен двигаться, но повернулся и трусцой побежал по коридору к выходу из туннелей золотого жука. Я надеялся, что существо такого размера и веса, да еще на тонких лапах, не сможет двигаться быстро, по крайней мере достаточно долго. Примерно через ан после этого я услышал из оставленной пещеры странный крик. Более ужасного звука я в своей жизни не слышал - долгий, сверхъестественный, лихорадочный, яростный поток звуков, больше чем толчок воздуха, больше чем свирепый крик, почти вопль боли и страдания. Я на мгновение остановился и прислушался. И услышал скрежет в туннеле: звуки приближения золотого жука. Я повернулся и побежал. Через несколько анов снова остановился и прислушался. Очевидно, мое предположение о скорости движения золотого жука правильно: он теперь двигался медленнее. Но я знал, что он идет за мной, что он не оставит так легко добычу, не откажется от мести. Медленно, терпеливо, неумолимо будет он приближаться во тьме, неотвратимо, как наступление зимы или выветривание камня. Как жук преследует свои жертвы? Как ужасно затеряться в этих туннелях, ждать жука, много часов, может, даже дней избегать его, не осмеливаясь уснуть, не зная, ждет ли впереди тупик, если из-за следующего поворота покажется золотой жук. Да, подумал я, золотому жуку в его туннелях и не нужна скорость. Я опустил Вику. Прислонил факел к стене туннеля. Мне почему-то казалось странным представить себе золотого жука, часами и днями преследующего добычу. Какая-то тут загадка. Но я сам видел его тело и знал, что оно не способно на длительное быстрое передвижение. Как же такое медлительное неуклюжее существо, пусть даже страшное на близком расстоянии, может захватить и убить быстрого и настороженного царя-жреца? Я коснулся тела Вики, потер ее руки, чтобы проверить, не восстановилось ли кровообращение. Прижавшись ухом к ее груди, я с радостью услышал слабое сердцебиение. В запястье ощутил пульс. В туннелях золотого жука не очень много воздуха. Вероятно, они не вентилируются, как туннели царей-жрецов. В этих туннелях пахло пометом золотого жука и какими-то его выделениями. Запах казался угнетающим. Раньше я его почти не замечал. Теперь я понял, что пробыл в туннелях уже долго, устал, давно не ел и не пил. Скоро придется подумать о сне. Жук остался далеко сзади. Можно на мгновение хотя бы закрыть глаза. Я неожиданно проснулся. Запах сильнее и ближе. Факел почти погас. Я увидел светящиеся глаза. Золотые пряди встали дыбом и дрожали, и именно от них исходил запах. Я закричал, почувствовав, как два длинных жестких выступа коснулись моего тела. 25. ВИВАРИЙ Я схватил руками узкие полые клещевидные челюсти золотого жука и попытался оторвать их от своего тела. Они прокусили мне кожу, и, к своему ужасу, я почувствовал, что золотой жук сосет через эти ужасные трубы, но ведь я человек, млекопитающее, а не царь-жрец, жидкости моего тела замкнуты в сосудах совсем другой системы. Я изо всей силы потянул злобные крючковидные трубки-челюсти золотого жука, они прогнулись, жук зашипел, челюсти сжались еще сильней, но я умудрился вырвать их из кожи и дюйм за дюймом оттягивал от себя, разводил в стороны медленно, неумолимо, как и сам золотой жук, и вот на расстоянии руки от моего тела они отломились с резким треском и упали на каменный пол. Шипение смолкло. Жук вздрогнул, его сросшиеся золотые перья задрожали, будто хотели разделиться, чтобы жук взлетел, но ничего не вышло, и он снова втянул голову под их защиту. Попятился от меня на своих шести коротких лапах. Я прыгнул вперед, сунул руку под щиток и схватил короткие мохнатые антенны; выворачивая их одной рукой, я умудрился медленно заставить отбивающегося жука перевернуться на спину; он лежал, покачиваясь, его короткие лапы беспомощно дергались. Я достал меч и больше десяти раз ударил в уязвимое обнаженное брюхо. Наконец он перестал дергаться и застыл. Я содрогнулся. Запах золотых волосков по-прежнему стоял в коридорах, и я опасался, что поддамся его наркотическому воздействию, поэтому решил уходить. Факел замигал. Мне не хотелось убирать меч в ножны, потому что он был весь вымочен в жидкости тела золотого жука. Сколько еще таких существ живет в туннелях и пещерах рядом с царями-жрецами? Пластиковая одежда не давала возможности вытереть лезвие. Я подумал, что смогу вытереть меч о золотые пряди жука, но обнаружил, что они покрыты неприятным вязким выделением - источником того самого запаха, которым по-прежнему были полны коридоры. Мой взгляд упал на Вику из Трева. Она еще не внесла свой вклад в сегодняшние потребности. Поэтому я оторвал часть ее одежды и вытер руки и лезвие. Как бы реагировала на это гордая Вика? Я улыбнулся про себя: теперь я могу сказать, что спас ее жизнь и по законам Гора она принадлежит мне. Краткой была ее свобода. Теперь я могу определять, как она будет одеваться и будет ли одеваться вообще. Я представлял себе ее ярость от такого заявления, ярость, которая нисколько не станет меньше от того, что я говорю правду. Но теперь важнее вынести ее из туннелей, найти безопасное убежище, где она смогла бы прийти в себя от яда золотого жука. Найду ли я такое место? Сарму теперь, вероятно, известно, что я отказался убивать Миска, и рой для меня и для всех связанных со мной становится опасным. Хотел я того или нет, мои действия привели к тому, что я оказался на стороне Миска. Приготовившись спрятать меч в ножны, я услышал слабый звук в проходе и, застыв, стал ждать в свете умирающего факела. Но приближался не золотой жук, хотя я подозревал, что их в этих туннелях несколько, я другой обитатель этих подземных переходов - бледный длинный слепой слизневый червь. Своим крошечным ртом в нижней части тела он время от времени касался каменного пола, как слепой человек трогает все рукой, длинное бледное гибкое тело собиралось, продвигалось вперед, снова собиралось и продвигалось дальше, пока он не оказался в ярде от моих ног, почти под щитком убитого жука. Слизневый червь продвинул вперед часть своего длинного трубчатого тела, и красный рот в его нижней части будто уставился на меня. - Нет, - сказал я, - на этот раз золотому жуку здесь не повезло. Какое-то время красный рот продолжал смотреть в мою сторону, потом медленно повернулся к телу жука. Я встряхнулся и убрал меч. Довольно с меня этого места. Я поднял Вику из Трева. Теперь в теле ее чувствовалась жизнь, от ее дыхания на своей щеке я почувствовал себя счастливым. Факел неожиданно погас, оставив нас в темноте. Я поцеловал Вику в щеку. Я был счастлив. Мы оба живы. Я повернулся и, держа девушку на руках, медленно пошел по коридору. Сзади я слышал звуки пиршества слизневого червя. Двигался я медленно, но без труда нашел место, откуда вошел в туннели золотого жука. Войдя, я всюду обозначал свой путь, царапая рукоятью меча стрелки на уровне глаз на стене слева от себя. Теперь я отыскивал эти следы наощупь. Знаки эти я делал потому, что, в отличие от остальных, собирался вернуться. Подойдя к входу, я обнаружил, что он закрыт. Я так и думал. И знал, что нет никакой ручки или другого приспособления, чтобы открыть дверь изнутри: ведь из туннелей золотого жука не возвращаются. Конечно, время от времени его открывают, но я не знал, когда это произойдет. Вероятно, если я начну стучать, меня услышат. Но когда я входил, мулы, дежурившие у входа, предупредили меня, что не имеют правда выпускать меня назад. Та