до  обсудить  это  с
Максом.
   Эйприл  взялась  за  оставленные  для  нее  записки.  К  Пег  Молл,  их
координатору, звонил человек, назвавшийся менеджером рэп-группы "Шелудивый
пес". Музыканты хотели дать концерт на гребне Джонсона. Пег сообщала,  что
они сулили продать двести тысяч билетов.


   Когда зазвонил телефон, Макс и Эйприл обсуждали план отправки ремонтной
бригады в зал, где погиб Арки. (Это место  уже  успело  стать  несравненно
более заманчивой целью для исследователей, чем Эдем.)
   Эйприл сняла трубку, с минуту слушала молча, потом  сказала  "спасибо",
положила трубку на рычаг и повернулась к Максу.
   - Ряд инвесторов формирует корпорацию по  управлению  путешествиями  на
все планеты, связанные с Куполом. Нам предлагают  три  четверти  миллиарда
долларов за исключительные права.
   - Цена растет, - заметил Макс.
   - Они называют свою компанию "Небесные туры",  -  печально  усмехнулась
Эйприл.


   <b>Детройт, 1 апреля (Рейтер)</b>

   Газета "Детройт фри пресс" сегодня  сообщила,  что  "Детройтские  львы"
намерены  отправиться  в  Фарго,  Северная  Дакота.   Согласно   анонимным
источникам, клуб заключил сделку с Мануэлем Коразоном, главой конгломерата
"Прерия Индастриз",  и  факт  продажи  будет  обнародован  завтра.  Ожидая
одобрения остальными членами лиги, команда в следующем  году  переедет  по
новому адресу и будет переименована в "Пришельцев Фарго".
   "Прерия Индастриз"  специализируется  преимущественно  на  производстве
сельскохозяйственного оборудования.


   Спецвыпуск программы Ларри  Кинга  на  Ти-эн-ти  от  1  апреля.  Гость:
Дмитрий Полкаевич, получивший Пулитцеровскую премию за  "Стальные  мечты",
аналитическую историю СССР. Тема: новая русская революция.  (Обусловленная
тогдашними страхами, что в России зреет правый переворот.)
   Кинг: Значит, вы не считаете, что вероятно возрождение национализма?
   Полкаевич: Ларри, мир меняется прямо на глазах. Правду говоря, в России
есть элементы, способные породить свою собственную разновидность  фашизма,
будь у них такая возможность. Равно как имеются желающие возродить  учение
Ленина. Но ход истории уже обрек и тех, и других на уход в небытие.
   Кинг: Хорошо, я рад это слышать. Позвольте еще спросить, прежде чем  мы
обратимся к телефонным звонкам: куда ведет нас ход истории?
   Полкаевич: Предсказание будущего - занятие рискованное.
   Кинг: Да. Но вы же только что заявили...
   Полкаевич: Что  некоторые  тенденции  развития  общества  самоочевидны.
Ларри, вы, конечно, следите за развитием событий близ канадской границы?
   Кинг: Вы о Куполе? (Улыбается.) Просто не знаю,  куда  от  них  деться.
Откровенно говоря, на следующей  неделе  мы  планируем  провести  передачу
оттуда.
   Полкаевич: Звездный мост - это Рубикон.
   Кинг: Для русских политиков?
   Полкаевич: О да. И для  армянских  тоже.  И  для  китайских.  Ларри,  я
мысленно уже не считаю себя просто москвичом или даже русским. Нет,  мы  с
вами теперь граждане Земли. Эпоха государственных границ  и  правительств,
своими мелочными дрязгами сеющих рознь между народами, уходит в прошлое.
   Кинг: То есть правительства становятся излишними?
   Полкаевич: Да, если речь идет об отдельных  правительствах.  Я  считаю,
что скоро мы станем свидетелями возникновения единого мирового сообщества.
К сожалению, переходный период будет представлять немалую опасность.  Люди
склонны презирать свои правительства, но будут сражаться  насмерть,  чтобы
сохранить их. И страхи их не лишены основания. Если мировое  правительство
окажется деспотичным, куда же от него бежать? Хотя теперь, пожалуй, у  нас
есть ответ на этот вопрос. (Хмыкает.)
   Кинг: Дмитрий, ваша реплика, что вы больше не  считаете  себя  русским,
весьма интригует меня. Не могли бы вы чуточку развить эту тему?
   Полкаевич: Ларри, теперь мы знаем, что не одиноки во Вселенной.  Где-то
в ее просторах есть и другие разумные существа, причем  совсем  близко  от
нас. Это знание заставит нас сплотиться.


   <b>ФБР. СЕКРЕТНО.</b>
   <b>КОМУ: Следственному управлению IV</b>
   <b>ОТ: Агентурного центра, Мортон, Айдахо</b>
   <b>КАСАТЕЛЬНО: ориентировки SIR/27</b>

   В данном регионе формируется группа ультраправых с целью захвата  входа
во  внеземное  пространство  на  гребне  Джонсона,  Северная  Дакота.  Они
намереваются объявить новую планету суверенной территорией, после чего тут
же потребовать предоставления ей прав штата.
   В приложении  А  перечисляются  активисты  группы.  Почти  все  имеющие
отношение к руководству  состоят  на  учете.  В  приложении  Б  содержатся
заявления для прессы и публичные выступления лидера группы Джона Филдера и
ее основателя Абнера Райта.  Обратите  внимание  на  их  озабоченность  по
поводу того, что Купол находится в  руках  иностранцев  (по-видимому,  они
имеют в виду сиу), и их  недвусмысленное  намерение  отобрать  его  силой.
Будем информировать по мере развития ситуации.


   <b>КОМУ: Директору таможенной службы, Чикаго, Иллинойс</b>
   <b>ОТ: Директора регионального пропускного пункта,</b>
   <b>Форт-Мокси, Северная Дакота</b>
   <b>КАСАТЕЛЬНО: Статуса Купола</b>

   Как вам известно, люди  покидают  страну  и  входят  в  нее  через  так
называемую транспространственную дверь  на  гребне  Джонсона.  Пожалуйста,
сообщите,  следует  ли  считать  гребень  Джонсона  пропускным  пунктом  в
таможенном отношении. Конечно, никто не доставляет грузов,  представляющих
коммерческую ценность,  во  всяком  случае,  насколько  нам  известно.  Но
имеются также законы об охоте и рыбной ловле, а также  прочие,  имеющие  в
данном случае определенное значение.
   Если будет принято решение учредить на месте  таможенный  пункт,  прошу
принять во внимание, что  это  потребует  увеличения  численности  личного
состава.


   Рейтинг "Проекта сорок" взмыл  до  небес.  Как  следствие,  критический
настрой Старины Билла также воспарил к горним высям.
   Среди врагов Билл числил почти  всю  прессу,  либеральных  политиков  и
церкви  с  левым  уклоном,  сиречь  разнообразные   силы,   потворствующие
моральному падению американского  народа.  Ему  приписывали  все  мыслимые
преступления, но  особенно  упирали  на  мошенничество  и  лицемерие.  Его
обвиняли в  выклянчивании  денежных  пожертвований,  называли  религиозным
прощелыгой и даже подозревали в неверии в Бога.
   Строго говоря, все эти обвинения были далеки от истины. Если  начать  с
конца,  то  Билл  не  раздумывал  о  теологии  настолько  всерьез,   чтобы
тревожиться о мелочах, но свято верил, что нелицемерными молитвами  каждый
может проторить тропку к Господу в палаты.  "Не  стесняйтесь  пользоваться
телефоном, - любил повторять он. - Только говорите, не кривя душой, и  Бог
никогда не бросит трубку".
   Он  свято  верил  в  собственную  непогрешимость,  потому  что  наделял
надеждой отчаявшихся,  оставшихся  без  руля  и  без  ветрил,  и  одаривал
отверженных чувством сопричастности. Всякому, кто  приходил  к  нему,  кто
бродил  по  разнообразнейшим  Синаям  своей  жизни,   духом   стремясь   к
Добровольцам, он приносил спасение, избавление от мук и наставление.
   О да, Билл веровал! Господь стоял обок с ним, когда под  пение  хора  и
глас труб люди с рыданиями очищались от грехов и клялись исправиться.
   И уж наверняка он творил все это отнюдь не ради денег.
   Деньги - это хорошо, этого Билл никогда не отрицал. Но всегда считал их
естественным  побочным  продуктом  праведных  деяний,   следования   путем
Господним, жития по Писанию. Истинным источником его  вдохновения  служило
ликование,  вспыхивавшее  в  душе,  когда  Билл   лицезрел   аудитории   в
англоговорящих странах  по  всему  миру  и  ощущал  их  отклик  на  правду
Господню. Он любил покорять их властью Благой Вести, держать их чувства  в
своих  руках  и  при  помощи   возвышенной   риторики   разбивать   оковы,
привязывающие их не к бытию земному, а к прозаическому быту.
   Билл прозревал романтику, таящуюся в повествовании  о  Боге-изгнаннике,
любившем свой народ и пошедшем на римский крест за всех, кто  рождался  на
Свет. Да! Такое люди понимают и любят. А Билла они любят  за  то,  что  он
сделался частью Благой Вести.
   Его вторая передача из Форт-Мокси состоялась во время самого последнего
бурана в сезоне. Биллу нечасто доводилось видеть снег в таких количествах,
и это зрелище вдохновило его. Глядя на несущиеся за окном снежные  хлопья,
он постиг любовь Бога к Адаму вопреки ослушанию того. И почувствовал,  что
сердца людей бьются в унисон с его собственным.
   - Но Адам вернулся в сад Эдемский.
   - Аминь! - вскричали Добровольцы.
   - О Господи, мы нуждаемся в Твоей защите!
   - Аллилуйя!
   - Дай нам знамение! Покажи неверующим, что стоишь на нашей стороне!
   Билл призвал слушателей написать своим представителям:
   - Требуйте, чтобы мы покинули  запретный  край,  ибо  мы  глухи  к  Его
словам! - Слезы выступили у него на глазах. Ветер начал усиливаться.  Билл
ощутил Присутствие. - Покажи им силу Свою, Бог  Авраама.  Заклинаю  именем
Сына Твоего!
   Уловив намек, хор запел гимн. Стены задрожали,  люди  возрыдали,  ветер
прильнул к зданию. Надежная Аманда  Декстер,  неизменно  закатывающаяся  в
истерике  в  кульминационный   момент   всякого   удачного   богослужения,
провизжала  свою   безграничную   благодарность   Создателю   и   рухнула,
конвульсивно содрогаясь.
   Они пропели несколько псалмов, пока ветер бился в стекла. Билл  ощутил,
как в его душе что-то раскрывается, и могущество Ангела Господня входит  в
него. И снова познал  чистейшее  ликование  от  обращения  людей  на  путь
Господа. Он влился в Ангела и стал един с ним, направляя ветры,  наблюдая,
как снег заваливает крышу и ставни, забивает водосточную трубу,  укутывает
здание, сглаживая острые углы и резкие очертания.
   Внезапно он снова оказался в студии-церкви. Орган смолк, а рухнувшие  в
проходах изнеможденные Добровольцы помогали друг  другу  встать  на  ноги,
оглашая воздух возгласами "Аллилуйя!", и без сил валились на стулья.
   - Восхвалите Господа! - воскликнул  побледневший,  землисто-серый  Марк
Мейер, глядя в лицо Биллу. - Вы ощутили это?!
   - Да, ощутил, - дрожащим голосом отозвался Билл. Сегодня он  отчетливо,
как никогда, осознал, что  побывал  в  дланях  Всеблагого.  И  добавил:  -
По-моему, нам было дано знамение. По-моему, нам на самом  деле  было  дано
знамение!
   Тут он вспомнил о телекамерах. И пока он ломал голову, пошла ли в  эфир
его реплика, свет погас.
   - Проверьте пробки! - крикнул кто-то.
   Его  люди  не   придали   значения   маленькому   перебою   с   подачей
электроэнергии и с ликованием продолжали распевать "Победа в Иисусе".
   Билл надел радионаушники  с  микрофоном,  чтобы  переговорить  с  Гарри
Степлсом, шефом команды техобслуживания.
   - Пару секунд, и свет будет, - заверил его Гарри.
   В зале царила непроглядная темень. Даже через  окна  не  пробивался  ни
единый лучик света, из чего следовало, что уличные фонари тоже погасли.
   - Всем оставаться на  местах,  пока  электричество  не  будет  включено
вновь! - распорядился Билл.
   В это время режиссер сообщил, что трансляция прервана, и добавил:
   - Но вырубились мы с лязгом.
   То есть студия в Уитбурге успела вовремя подключиться и заполнить  эфир
религиозной музыкой.
   Добровольцы только что  допели  "Иисусе".  Они  радовались,  торжествуя
над-темнотой, как и над всем остальным.
   В наушниках снова раздался голос Гарри:
   -  Преподобный,  электричество   отказало   снаружи.   Отопление   тоже
отключилось.
   На лестнице заплясали лучи света электрических фонариков.
   - Ладно, давайте закрываться и убираться отсюда, - вздохнул  Билл.  Они
разместились в мотелях близ городка Моррис, провинция Манитоба, в получасе
езды на север от  границы.  Билл  повернулся  к  собранию.  -  Вы  отлично
справились. Поехали домой.
   Добровольцы направились, к дверям,  натягивая  пальто  и  сапоги.  Билл
ждал, беседуя с людьми. Послышался звук открываемой двери.
   И тут же грубый мужской голос рявкнул, напрочь разбив настроение  всего
вечера:
   - А это еще что за черт?!
   Кто-то захныкал.
   За дверью была сплошная снежная стена.


   Фрэнк Молл сидел дома, слушая  концерт  Моцарта,  когда  свет  погас  и
музыка оборвалась. Сквозь свое витражное окно Фрэнк  увидел,  что  уличный
фонарь, установленный прямо перед домом, тоже погас.
   Пег вышла из своего кабинета  с  фонариком  в  руках  и  направилась  к
распределительному щитку.
   - Да тут все накрылось, - сказал ей Фрэнк, беря телефонную книгу.
   - К сожалению, все наши  бригады  технического  обслуживания  в  данный
момент  заняты,  -  произнес  автоответчик   электрической   компании.   -
Пожалуйста, не кладите трубку. Вам ответят.
   Положив трубку, Фрэнк закинул ноги на подушечку.
   - Должно быть, обрыв линии где-нибудь.
   На улице стоял мороз, но дом был хорошо утеплен.
   Они с Пег  поболтали  в  темноте,  наслаждаясь  передышкой,  неожиданно
вклинившейся в рутину будней. Потом Ходж Элиот, живущий  через  дорогу  от
них, с керосиновой лампой в руках вышел на  крыльцо  и  посмотрел  куда-то
вдоль улицы.
   Зазвонил телефон.
   - Фрэнк? - зазвучал в трубке голос  Эди  Торальдсон.  -  С  домом  Кора
случилось что-то странное. Мы высылаем взвод.
   Речь  шла  о  команде  быстрого  реагирования,  которую  Фрэнк  некогда
возглавлял.
   - А что? Что стряслось-то?
   - Толком не  знаю.  Видимо,  кто-то  погребен.  Насколько  я  знаю,  из
Кавалера выехала полиция. Я подумала, что было бы неплохо, если  бы  и  ты
кинул взгляд.
   - Ладно, - озадаченно произнес он.
   Пег с тревогой взглянула на мужа:
   - Что там?
   - Не знаю. Эди говорит, что кого-то погребли. Вот только что это,  черт
подери, означает? - К этому моменту он уже надел пальто. - Держи дверь  на
замке.
   До дома Кора всего шесть кварталов пути. Фрэнку пришлось пережидать  во
дворе, пока проедет колонна машин  с  добровольными  пожарными.  Потом  он
задним ходом сдал на  улицу  и  повернул  налево.  Две  минуты  спустя  он
остановил машину у обочины позади толпы, забившей улицу на полквартала  от
дома Кора. Фрэнк подъехал как раз вслед за командой быстрого реагирования.
Кругом густо росла бузина, и разглядеть, что случилось,  было  трудновато.
Зато прекрасно слышен был шум толпы.
   В это время подъехала пожарная машина, и толпа расступилась,  давая  ей
дорогу. И тогда Фрэнк наконец-то узрел, в чем дело.
   На месте дома Кора, с недавнего времени  ставшего  Церковью-в-глубинке,
высился двухэтажный снежный цилиндр.  И  венчал  его  затейливый  завиток,
будто крем - трубочку с мороженым.



        27

                       Он требовал знамения.
                             Майк Тауэр, "Чикаго трибьюн" (из комментария
                             по поводу Старины Билла и причудливого бурана
                             возле Церкви-в-глубинке)

   Гарри Миллз любил говаривать, что он - возделанная нива, несущая доброе
семя. Он тридцать лет проработал в конгрессе Соединенных  Штатов  Америки,
восемь в роли председателя сенатской комиссии по вооруженным силам, а  при
Мэтте Тейлоре стал вице-президентом. Людям Гарри говорил, что у  него  нет
иных политических целей, кроме служения народу. Когда у него появится шанс
претендовать на высший пост, ему исполнится уже семьдесят семь.
   Поэтому он решил уйти в отставку по окончании первого срока Тейлора  на
посту  президента,  будучи  еще  достаточно  молодым,  чтобы   насладиться
бездельем. Можно будет писать мемуары, путешествовать по стране,  навещать
внуков, расселившихся от Спокана до Кей-Уэст, и вернуться к серьезной игре
в бридж - страсти, оставленной четверть века назад.
   Проблема лишь в том, что он уже, наверное,  слишком  стар.  Он  утратил
интерес к политике и вкус к власти. Ему больше не доставляет  удовольствия
ни воздействие на жизнь общества, ни работа бок о бок с тем, кто принимает
кардинальные решения, ни даже традиционные воскресные теледебаты.  Сегодня
ему пришлось принимать короля Иордании,  хотя  Гарри  всем  сердцем  желал
посидеть дома с  Мэриан,  сбросить  ботинки  и  посмотреть  по  телевизору
какой-нибудь хороший фильм.
   Как обычно  случается  на  подобных  аудиенциях,  на  него  набросилось
полдюжины кровопийц, желавших с его помощью протиснуться в  повестку  дня.
Одним из них был директор НАСА Рик Кьюф - невысокий (едва-едва пять  футов
шесть дюймов), узкоплечий  и  узколобый  (в  обоих  смыслах),  уклончивый,
рассеянный   и   частенько   меняющий   тему   разговора   без   малейшего
предупреждения.  Один  из  столичных  ученых  мужей  как-то  заметил,  что
общаться с Кьюфом - все равно  что  пытаться  поддерживать  непринужденную
беседу с человеком,  прячущимся  за  деревом.  Гарри  подошел  к  столу  с
закусками - тут-то директор НАСА и настиг его.
   Кьюфа Гарри очень не любил. Тот приобрел популярность благодаря прошлым
заслугам - раньше  директор  был  астронавтом,  -  и  его  гораздо  больше
интересовала собственная карьера, нежели дела вверенной ему организации.
   Покачивая бокалом с  коктейлем  из  рома  и  кока-колы,  Кьюф  старался
напустить на себя вид  человека,  пострадавшего  от  косности  и  глупости
бюрократического аппарата. Обменявшись с Гарри любезностями, он ринулся  в
бой.
   - Мистер вице-президент, у нас возникла проблема. Это насчет  штуковины
на гребне Джонсона. Мои люди начинают сомневаться, есть ли у них будущее.
   Когда была популярна идея пилотируемых космических  полетов  в  военных
целях, Кьюф стоял за нее  горой,  но  в  последние  годы  не  менее  пылко
выступал за использование космоса на благо экономике, науке и национальной
безопасности.
   - В каком это смысле? - не понял Гарри.
   - Вы что, серьезно?! Да что проку от носителей и челноков, когда  можно
просто ходить? - Кьюф  одним  духом  опустошил  стакан.  -  Что  президент
намерен предпринять по этому поводу?
   Разговоры о Куполе уже навязли  у  Гарри  в  зубах.  Человек  неробкого
десятка, он был убежден, что со временем все уладится и жизнь пойдет своим
чередом.
   - Расслабьтесь, Рик. Для НАСА дело всегда найдется.
   - Ну так пусть кто-нибудь скажет об этом моим людям, потому что они уже
посматривают на сторону. Мистер вице-президент, они начинают сваливать!  И
это преданные люди. Незаменимые. Как только у них возникает ощущение,  что
их труд никому не нужен, они уходят. Организация просто гибнет!
   "И твоя должность вместе с ней", - подумал Гарри, а вслух сказал:
   - Я поговорю с  президентом.  Не  сомневаюсь,  что  он  охотно  сделает
заявление о намерениях.
   - По-моему, он может сделать  кое-что  получше.  Хотите  выслушать  мое
предложение?
   Гарри молча покручивал бокал пальцами, ожидая.
   - Ликвидируйте  этот  район.  Пошлите  звено  "эф-сто  одиннадцатых"  и
сровняйте этот гребень с землей. Извиниться вы можете после,  и  никто  не
пожалуется. Никто.


   <b>ВИНОВНИК ЧУДОВИЩНОЙ КАТАСТРОФЫ УТВЕРЖДАЕТ,</b>
   <b>ЧТО ПОДВЕРГНУЛСЯ НАПАДЕНИЮ "ПРИШЕЛЬЦА"</b>

   Гранд-Форкс, Северная Дакота, 2 апреля (ЮПИ)
   Водитель,  виновный  в  субботней  автокатастрофе  на   шоссе   N_1-29,
повлекшей столкновение семи автомобилей, заявил, будто "нечто"  вырвало  у
него руль и повело машину через разделительную линию на встречную  полосу.
Двадцатидевятилетний Джон Калвер из Фарго настаивает, что вчера он не  мог
взять под контроль свою "хонду". Полиция утверждает, что Калвер  был  явно
пьян, когда врезался в ехавший навстречу автофургон, начав тем самым серию
столкновений, унесших три жизни.


   Пресс-конференции на гребне Джонсона проводились ежедневно в  час  дня.
Сборная команда репортеров в скафандрах побывала на галактической станции,
по-видимому, расположенной в  космическом  пространстве.  Подтвердить  или
опровергнуть это предположение пока невозможно, так  как  выхода  из  зала
найти не удалось. Но  если  станция  действительно  расположена  вдали  от
небесных тел, то отсюда следует, что искусственная гравитация  осуществима
на практике. Запланирована научная экспедиция на станцию.
   Однако сегодня никто ни о чем не желал слышать, кроме Пришельца.
   Стоя  рядом  с  Адамом  Небо,  Эйприл  произнесла  краткое   заявление,
признавая, что не исключена весьма малая вероятность проникновения  сквозь
Портал некоего существа.
   - Но нам так не кажется. Мы практически уверены, что на самом деле имел
место лишь небольшой сбой. В результате сбоя открылся канал между  гребнем
Джонсона и одной из других станций.
   - Лабиринтом? - уточнил Питер Арнетт из Си-эн-эн.
   - Да.
   - Эйприл, - напирал он, - когда вы откроете Лабиринт для нас?
   - Как только будет достоверно установлено, что он необитаем,  Питер.  -
(Не то слово. Надо было сказать "пуст", это прозвучало бы менее  зловеще.)
- Но мне хотелось бы подчеркнуть, что мы провели там более двух часов,  не
заметив никаких признаков жизни. Нас никто не преследовал, не нападал и не
угрожал нам. Когда мы вернулись, система реактивировалась  сама  по  себе.
Никто не появился, и нет  никаких  доказательств  чего-либо  иного,  кроме
неполадок. Надеюсь, это положит слухам конец.
   - Значит, вы не видели вообще ничего? - осведомился  корреспондент  "Ле
Паризьен".
   - Именно так.
   - Но что же вы ожидали увидеть, если  существо  невидимо?  -  подхватил
представитель "Лондон таймс".
   - Ну что тут скажешь? - развела Эйприл руками. - Мы ничего  не  видели,
больше мне сказать нечего. Если "Таймс" хочет пуститься в домыслы, милости
прошу.
   - А что вы думаете по  поводу  заявления  Дикина?  -  спросил  репортер
"Правды". - Дикин клянется, что сквозь Врата кто-то все-таки вошел.
   Эйприл напустила на себя несчастный вид:
   - Вам следовало бы спросить об этом у доктора Дикина.
   Репортеры, как и все остальные, любят сенсации.  Эйприл  понимала,  что
они колеблются между своим природным скепсисом и безмолвной надеждой,  что
в этих слухах что-то есть. Всякому понятно, что благодаря  таким  новостям
газеты и продаются. В преогромных количествах.
   Конечно, Эйприл говорила далеко не искренне. Охранником, увидевшим, что
загорелась не та  пиктограмма,  был  Джордж  Чистый  Родник.  Джордж  тоже
убежден, что сквозь Врата кто-то вошел. Но они уже  убедились  на  горьком
опыте, что сообщать публике обо всем, что знаешь, далеко не безопасно.
   - Стоит сказать на пресс-конференции, что мы  думаем  на  сей  счет,  -
сказал Макс, - и паники не миновать.
   - Никакой паники не будет, - не согласился Адам.  -  Это  правительство
любит решать за народ, как тот себя  поведет  в  той  или  иной  ситуации.
По-моему, лучше сказать правду.
   - Правду люди склонны преувеличивать, - устало поглядел на него Макс. -
Ты давно не ездил по округе? В окрестных городках двери  вечером  запирают
на засов. И детишек гулять почти не отпускают.


   <b>"Полуденные новости", КЛМР-ТВ, Фарго</b>

   Анкор: Сегодня в Форт-Мокси и его  окрестностях  происходят  еще  более
странные  события,  Джули.  Вначале  мы  показали  эксклюзивное  интервью,
которое нам дал человек, утверждающий, что  он  разговаривал  с  невидимым
существом, обитающим в приграничном районе.
   (Панорама на железную дорогу с высоты птичьего полета. Видно депо,  ряд
цистерн и пустых  платформ.  Постепенный  отъезд  с  переводом  камеры  на
горизонт.)
   А вот еще один рассказ  о  так  называемом  Пришельце,  посетившем  наш
город. Репортаж Кэрол Дженсен из Нойеса, штат Миннесота.
   (Мы видим Дженсен, стоящую рядом с железнодорожными путями, перед белой
цистерной.)
   Дженсен: Вот здесь это и произошло, Клод. Мы находимся в маленьком депо
в Нойесе, Миннесота, примерно в миле к югу от канадской границы. Пару дней
назад работник железной дороги встретился  здесь  с  внеземным  существом,
якобы появившимся из  Купола  на  гребне  Джонсона.  Этот  работник,  Карт
Холлис, после инцидента был доставлен в больницу, но сегодня он  пребывает
в добром здравии и находится с нами здесь.
   (Общий план. Рядом с журналисткой стоит Холлис.)
   Как вы себя чувствуете, мистер Холлис?
   Холлис: Спасибо, нормально.
   Дженсен: Что же здесь произошло на самом деле?
   Холлис (нервничает): Кто-то позвал меня по имени. Вроде бы  как  ветер.
(Пытается воспроизвести звук.)
   Дженсен: А кто-нибудь еще слышал его?
   Холлис: А то как же. Инспекторша слыхала. Спросите вон у нее.  Вот  тут
все и было.
   Дженсен: Он сказал что-нибудь еще?
   Холлис: Не словами.
   Дженсен: А чем же, если не словами?
   Холлис: Толком не знаю. Вызвал у меня потешное ощущение.
   Дженсен; Какое же, мистер Холлис?
   Холлис:  Вроде  как  я  полетел.  Слушайте,  если  по  правде,  так   я
напугался... (Колеблется.) Напугался до чертиков.
   Дженсен: И что же было дальше?
   Холлис: Я сомлел.
   Дженсен: Вот так, Клод.
   (Переход на общий план, показывающий товарную станцию с верхней точки.)
   Здесь голос слышал еще один человек. Стало ли это депо  местом  встречи
человека с внеземным существом? Или просто в тех местах, где  многие  люди
сообщают о странных событиях, воображение  начинает  выкидывать  с  людьми
разные фокусы?
   Анкор: Спасибо, Кэрол. Теперь перейдем к  самому  Форт-Мокси.  Смотрите
очередной репортаж Майкла Уайдмена  из  Церкви-в-глубинке,  где  вчерашняя
вечерня была прервана весьма необычным образом.


   <b>Участнику пенсионной программы "Холиок Индастриз"</b>

   Дорогой пенсионер!
   Как вам известно, экономика страны переживает крайне  трудные  времена.
Пенсионные фонды зависят от экономического благосостояния  страны,  и  наш
фонд - не исключение. Многие годы мы вкладывали все  свои  силы  в  защиту
наших ресурсов, умеренно и осторожно  инвестируя  имеющиеся  средства.  Но
никакие пророки не могли предвидеть падение последних месяцев, равно как и
принять меры против него.
   Пенсионная  программа  вашей  фирмы,  как  и  программы  многих  других
корпораций,  за  считанные  дни  претерпела   существенное   обесценивание
вложений.  К  счастью,  в  нашем  распоряжении  имеется  резервный   фонд,
отложенный специально для  того,  чтобы  дать  нам  поддержку  в  подобных
экстренных  ситуациях.  Но  уже   сами   масштабы   проблем,   подрывающих
национальную  экономику,  вынуждают  нас  распоряжаться  резервами  крайне
осмотрительно. Чтобы вы и в  дальнейшем  могли  спокойно  рассчитывать  на
регулярность выплат, мы вынуждены сократить вашу  майскую  пенсию  на  421
доллар, до 1166 долларов 35 центов.  Надеемся,  что  это  снижение  пенсии
будет лишь одноразовой акцией.  Уверяем  вас,  что  попечители  пенсионной
программы прикладывают  все  свои  силы,  стоя  на  страже  нашего  общего
будущего.
   Мы искренне признательны вам за поддержку и понимание  в  этот  трудный
период.
   Дж.Б.Холдуэй,
   исполняющий обязанности директора


   В  тот  же  самый  день,  когда  "Холиок  Индастриз"  разослала   своим
пенсионерам скверные  новости,  в  "Дер  Тагесшпигель"  было  опубликовано
заявление  Хайнца  Эрхардта  из  Берлинского  университета,  прошлогоднего
лауреата Нобелевской премии  по  экономике.  Эрхардт  признал,  что  после
новостей из Северной Дакоты мировую экономику залихорадило.
   - Краткосрочный спад неизбежен,  -  сказал  он.  -  Но  зато  возникает
возможность промышленного применения открытий в производстве материалов  и
транспорте.  Нет  никаких   оснований   полагать,   будто   они   окажутся
непригодными для применения, и человечество шагнет в  период  процветания,
какого еще не знала история.
   Но весь мир остался  глух  к  его  словам.  К  исходу  дня  коэффициент
Доу-Джонса упал еще на 240 пунктов и продолжал катиться под гору.


   <b>"Ларри Кинг в прямом эфире".</b>
   Гость: доктор Эдуард Баннерман из
   Института фундаментальных исследований.

   Кинг: Доктор Баннерман,  высказывание  о  том,  что  самой  грандиозной
новостью является  существование  так  называемой  галактической  станции,
приписывается вам. Чем вы его обоснуете?
   Баннерман (смеется): Ларри, грандиозны все эти новости  до  единой.  Но
вероятность,  что  станция,  на  которой  погиб  Арки  Рыжий   Папоротник,
действительно расположена в  космическом  пространстве,  дает  грандиозный
толчок целой цепи невероятных событий.
   Кинг: Почему?
   Баннерман: Позвольте объяснить это простыми словами.
   Книг: Хорошо.
   Баннерман: В этой комнате  предметы  падают  вниз.  Согласно  рапортам,
галактика своего положения в окне не меняет. Таким образом, данная станция
не вращается.  А  если  и  вращается,  то  крайне  медленно.  А  это  факт
величайшей важности, поскольку он  наводит  на  мысль,  что  коль  станция
находится  вдали  от  массивных  планет,  то  на  ней  имеется   установка
искусственной гравитации.
   Кинг: Я понимаю, что это может иметь важное значение. Но...
   Баннерман: Ларри, если бы нам удалось создать  установку  искусственной
гравитации, то мы  смогли  бы  снизить,  а  то  и  полностью  аннулировать
воздействие земного тяготения. Словом, получить антигравитацию. Подумайте,
какие выгоды она предоставит даже простому домовладельцу, например. Хотите
передвинуть диван? Прицепите к нему антигравитационный диск и пусть  диван
летит себе в соседнюю комнату.


   Гораций Гибсон начал самостоятельную жизнь, работая страховым  агентом.
Вскоре работа ему наскучила, и Гораций вступил в морскую пехоту,  поднялся
по служебной лестнице до командира батальона, получил Серебряную звезду за
Персидский залив и медаль Славы  за  Иоганнесбург.  О  его  подразделениях
столько писали, что вырезками можно было бы  оклеить  кабинет  Гибсона.  В
1996 году он ушел в отставку, попробовал новую гражданскую работу, на  сей
раз торговлю недвижимостью, и продержался на ней почти год. А в  годовщину
ухода из армии Гибсон вступил в корпус судебных исполнителей США.
   За два года он  поднялся  до  командира  группы  специальных  операций,
расквартированной в Пайнвилле, Луизиана.
   Люди  Горация  любили.  Он  охотно  брал  на  себя  руководство,  когда
обстоятельства того требовали, и не жалея сил  добивался,  чтобы  операция
под его руководством достигла максимального эффекта при минимальном риске.
   Он был дважды женат и оба  раза  развелся.  Его  жизнь  казалась  обеим
экс-женам чересчур непоседливой и  нерегулярной.  Оба  его  сына  (не  без
основания) винили в этих домашних катастрофах  Горация  и  поддерживали  с
отцом довольно натянутые отношения. Гораций так и не нашел, чем  заполнить
зияющую дыру в личной  жизни,  и  в  результате  подолгу  задерживался  на
работе.  Его  начальник  Карл  Россини  любил  подшучивать  над  Горацием,
повторяя, что ему нужна женщина. Самое же  смешное  состояло  в  том,  что
Гораций действительно нуждался в женщине и сам знал об этом.
   Пока же он развлекался, когда  подворачивалась  возможность.  С  годами
таковая подворачивалась все реже, и причиной тому был не  только  возраст,
но и возрастающая разборчивость. Но иногда радости выпадали и на его долю,
одна из которых приняла облик Эмили Пэсинджер,  роскошной  молодой  особы,
повстречавшейся Горацию во  время  благотворительной  вечеринки  в  пользу
Пайнвилльской библиотеки. Они несколько раз  вместе  отобедали,  пару  раз
сходили в кино и начали вместе бегать трусцой  по  утрам.  Однако  Гораций
отметил, что она не горит желанием завязать  более  прочные  отношения,  и
отнес это на счет своего послужного списка. Она  не  хочет  стать  третьей
жертвой.
   Посему Гораций предпринял кампанию, имевшую  целью  продемонстрировать,
что теперь он не только стал более зрелым, но и одомашнился. Первым  шагом
стало приглашение Эмили отобедать у него дома, и  когда  она  согласилась,
Гораций с энтузиазмом взялся за подготовку к вечеру. Купив  пару  телячьих
огузков и бутылку дорогого шампанского, потратившись на керосиновую лампу,
призванную создать романтическую атмосферу, он целый день отдал уборке.  В
тот же вечер, через двадцать минут после того как  он  открыл  шампанское,
зазвонил телефон.



        28

                                      О, за хижину в какой-либо пустыне...
                                                    Уильям Купер, "Задача"

   Худой бородатый мужчина озирал Тихий океан из своего дома в Лагуна-Бич.
По спокойной  глади  вод  неспешно  шел  сухогруз,  по  ясному  небу  были
разбросаны кудрявые облака.
   Держался мужчина как-то неуверенно, и стороннему  наблюдателю  пришлось
бы порядком поломать голову, чтобы понять, куда направлено его внимание. В
правой руке у него был бокал сухого белого вина.
   Подобно  гавани,  город  раскинулся  перед  ним  как  на   ладони.   По
прибрежному шоссе непрерывным потоком катили машины. Он бросил  взгляд  на
часы, как делал каждые две-три минуты уже на протяжении часа.
   Зазвонил телефон.
   Отвернувшись от окна, мужчина уселся за письменный стол.
   - Алло?
   - Грег, все готово.
   В Фарго почти два часа.
   - Ладно. Они знают, что мы идем?
   - Пока нет. Слушай, насколько сильно ты можешь повлиять на федералов?
   - Не очень.
   - Постарайся.
   Человек из Лагуна-Бич смотрел на авиабилеты.
   - Выше голову, Уолтер. До встречи через несколько часов.


   <b>ШЕСТЕРО ПОГИБШИХ, СОТНИ РАНЕНЫХ</b>
   <b>ВО ВРЕМЯ АЭРОКОСМИЧЕСКОГО ЛОКАУТА</b>

   Сиэттл, 4 апреля (АП)
   Недовольство рабочих сегодня переросло в полномасштабный мятеж на  трех
ведущих  аэрокосмических  фирмах,  когда  руководство  отказалось  принять
обратно  рабочих,  уволенных  вследствие  несанкционированной  забастовки.
Вспышка   насилия   последовала   за   беспорядками,   возникшими    после
одновременного объявления о "корпоративной перестройке" на прошлой неделе,
повлекшей массовое сокращение числа рабочих мест.


   <b>ПОСЕТИЛ ЛИ ФОРТ-МОКСИ ПРИШЕЛЕЦ?</b>

   Имеются сообщения нескольких источников,  что  неизвестное  существо  с
другой планеты прошло сквозь Врата, расположенные на  гребне  Джонсона,  и
теперь свободно разгуливает в районе Форт-Мокси. Ходят слухи о  голосах  в
звуке ветра, о похищении  детей,  о  буранах,  бушующих  вокруг  отдельных
людей. А также погиб человек при загадочных, можно даже сказать,  зловещих
обстоятельствах.
   На прошлой неделе Джек Макгвиган бросил свои мотонарты в лесу в стороне
от шоссе N_32 в округе Кавалер и выбежал на шоссе, где его сбил  мебельный
фургон. Водитель фургона сказал, что Макгвиган словно  убегал  от  кого-то
или от чего-то.
   Полиция округа Кавалер завалена сообщениями о подозрительных случаях, а
те, кто недавно побывал в этой местности, сообщают,  что  впервые  за  всю
историю люди начали запирать двери.
   Тем временем стали распространяться еще более  нелепые  слухи.  Старина
Билл Эддисон, за время своей карьеры заездивший не одну небесную  лошадку,
предупреждает,   что   мы   вторглись   в   сад   Эдемский   и   выпустили
ангела-мстителя. А возможно, дьявола.  На  сей  счет  преподобный  Эддисон
высказался весьма туманно.
   Складывается впечатление, что, откопав Купол, мы дали жизнь  очередному
мифу;  подобные  мифы  время  от  времени   возрождаются   и   приобретают
популярность. Пока что обстоятельства смерти  мистера  Макгвигана  нам  не
известны,   но    вероятный    сценарий    восстановить    нетрудно:    он
браконьерствовал; решил, что его обнаружили, и  бросился  бежать;  потерял
ориентацию и выбежал на шоссе. Подобные  инциденты  происходят  ежедневно.
Голоса близ Форт-Мокси,  вне  всякого  сомнения,  можно  отнести  на  счет
разыгравшегося воображения  туристов,  видимо,  под  влиянием  кого-то  из
местных жителей, знающих свою выгоду. Читать обо всем этом  интересно,  но
мы настоятельно советуем вам не терять почвы под ногами. В конечном  счете
объяснения могут оказаться вполне прозаическими.
   (Передовица "Фарго форум", 4 апреля)


   Пит Паппадополо проработал на складе "Эй-Би-Си  Пистонс,  Инк."  четыре
года и недавно был впервые назначен на руководящий пост.  Его  брак  пошел
прахом за полгода до этого, когда жена сбежала с оптовиком,  перепродающим
пиво, и оставила сына-астматика на руках у Пита.
   Пит подрабатывал на  второй  работе,  доставке  китайских  блюд,  чтобы
платить за сиделку и медицинское обслуживание. Спал  он  плохо,  постоянно
пребывая в подавленном состоянии духа; жизнь его стала совсем  пустой.  Он
тосковал о жене, и врачи посадили его на транквилизаторы. Но вот подоспело
повышение, принеся солидную прибавку к жалованью и надежды  на  дальнейшее
продвижение,   поскольку   "Эй-Би-Си"   собиралась   распространить   свою
деятельность в смежные области. Более того, приступы у  ребенка  пошли  на
убыль - и по частоте, и по  интенсивности;  болезнь  миновала  критический
рубеж.
   К несчастью, "Эй-Би-Си" тоже переживала  период  перемен.  Ее  развитие
должно  было  финансироваться  вторичной  эмиссией  акций,  но   стоимость
капитала компании в последние  недели  пошла  на  убыль,  и  банки,  долго
выжидавшие  и  наблюдавшие  за   развитием   событий,   взяли   финансовое
предложение обратно.
   В  результате  "Эй-Би-Си"  обнаружила  неожиданный  избыток  персонала.
Руководство ответило на это  устранением  тысячи  восьмисот  руководителей
среднего и младшего звена.  Пит,  недавно  вышедший  из  профсоюза,  чтобы
перейти на более высокую должность, к своему ужасу  обнаружил,  что  лишен
вообще какой бы то ни было защиты.
   За день  до  получения  официального  уведомления  (устный  телеграф  в
"Эй-Би-Си" работал на диво  оперативно)  Пит  приобрел  пистолет  тридцать
восьмого калибра и пустил его в  ход  против  директора  своей  фабрики  и
коллеги, давшего понять,  что  получит  повышение,  предназначавшееся  для
Пита.
   Директор выжил, хоть и был ранен шесть  раз.  Коллега  получил  пулю  в
сердце. Компания ответила наймом дополнительного штата охраны.


   Джеймс Ходок любил одиночество. Он до сих пор  не  забыл,  как  смотрел
много лет назад в школьное окно на  занесенную  снегом  и  продутую  всеми
ветрами прерию, воображая себя единственным обитателем мира,  скрытого  за
горизонтом. Ему чудились залитые солнцем леса,  зеленые  реки  и  ласковые
ветра, напоенные ароматами цветов.  Там  тропы  заросли  травой,  а  земля
свободна  от  утрамбованных  проселков,  межевых  столбов  и   обветшавших
амбаров.
   Из кухни, где его жена Мария занималась стряпней, доносился звон посуды
и негромкая музыка радиоприемника. На коленях у  Джеймса  лежала  открытая
книга, но он не сумел бы ответить на вопрос, как она  называется.  События
на гребне занимали все его мысли с утра до вечера с  тех  самых  пор,  как
Арки позвонил, чтобы сообщить об открытии. Теперь Арки не стало, а люди  в
резервации и окрест по ночам боятся высунуть нос из  дома.  Джордж  Чистый
Родник напрямую сказал, что оттуда что-то сбежало.
   - У меня нет ни тени сомнения, - заявил он.
   На столе у окна  лежала  собранная  мозаика-головоломка  под  названием
"Величественное  молчание",  изображающая  покрытый  снегом   серый   пик,
вознесшийся над долиной, заросшей густыми лесами. На переднем плане  бежит
каменистый поток. За всю свою жизнь  Джеймс  собрал  добрую  тысячу  таких
головоломок.
   Его всегда огорчало, что для Мини Вакан Ойяте не осталось  места  среди
девственных пейзажей, подобных изображенным на мозаиках.  Всю  свою  жизнь
Ходок мечтал о том, чтобы сиу смогли  вернуть  свой  утраченный  мир,  вот
только даже не догадывался, как этого добиться. Однако,  считая,  что  это
было бы лишь восстановлением справедливости, в душе он пылко верил, что со
временем подобное непременно произойдет.
   Но сейчас тучи стали сгущаться. Джеймс понял, что для него долгая  ночь
начнется на  день  раньше.  Сиу  позабыли  старые  обычаи,  обратившись  к
бледнолицым техникам, только и мечтающим убрать с карт  все  белые  пятна.
Именно это больше всего и не нравится в них Джеймсу: они хотят  знать  все
на свете, не  понимая,  что  лес  без  темных  уголков  хорош  только  для
лесоруба.
   Теперь же открылась дорога к звездам - с земли сиу. Арки понимал это  с
самого начала, предупреждал, что Купол может оказаться куда более  ценным,
нежели любые ценности, которые могут предложить  за  него  в  обмен.  Быть
может, перед ними вот-вот откроются врата нового, девственного мира.
   К дому подъехал правительственный автомобиль, и Ходок вздохнул.  Оттуда
выбрался Джейсон Флери, сам не свой от волнения. Приехавшие с ним двое  не
тронулись с места.
   Ходок встретил гостя у дверей и провел его в свой кабинет.
   - Насколько я понимаю, вы прибыли не с добрыми вестями.
   - В наши дни уже ни для кого не бывает добрых вестей, - покачал головой
Флери.
   Губернатор племени поставил на стол две чашечки кофе.
   - И что же они намерены сделать?
   - Прежде я должен осведомиться, господин  губернатор,  записывается  ли
наш разговор.
   - А что, это играет какую-нибудь роль?
   - Только в том, насколько свободно я буду себя чувствовать.
   Ходок сел на кушетку рядом с гостем.
   - У меня нет такой аппаратуры.
   - Хорошо. Я и не думал, что есть. -  Флери  набрал  в  легкие  побольше
воздуху, будто собираясь нырнуть в  холодную  воду.  -  Не  знаю,  с  чего
начать.
   - Давайте помогу. Вы собираетесь захватить нашу землю. Снова.
   Запало долгое молчание. Наконец Флери откашлялся.
   - Сэр, у них просто не осталось иного выбора.
   - Конечно, - согласился Ходок. - Я ничуть в этом не сомневаюсь.
   - Официально мы просто принимаем меры, чтобы предотвратить панику среди
жителей окрестных городов и южных провинций Канады, встревоженных  слухами
о том, что нечто прорвалось на Землю сквозь Врата в Куполе.
   - Какую еще панику? - приподнял брови Ходок.
   Флери улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, но это не помогло.
   - Губернатор, люди в самом деле напуганы, и вам это известно ничуть  не
хуже, чем мне.
   - Дайте лишь пару дней, и все образуется само собой.
   - Несомненно. И  тем  не  менее  погиб  человек,  а  на  нас  постоянно
оказывают   политическое   давление.   Правительству    остается    только
действовать, иного выбора нет. Оно реквизирует гребень Джонсона и временно
возьмет  его  под   свою   опеку,   пока   не   убедится,   что   ситуация
стабилизировалась.
   - И когда же ситуацию сочтут "стабильной"?
   Взгляды их встретились. Ходок по глазам Флери понял, что тот собирается
с духом для решительного объяснения.
   - То, что я скажу в стенах этой комнаты, не должно выйти наружу.
   - Если желаете, так и будет.
   - Этот момент настанет, когда Врата вместе с Куполом будут уничтожены.
   - Понимаю.
   - Произойдет несчастный случай. Не знаю, как  его  организуют,  но  это
единственный выход.
   - Спасибо за честность, - спокойно кивнул Ходок. - Я  должен  повторить
еще  раз,  что  гребень  Джонсона  принадлежит  Мини   Вакан   Ойяте.   Мы
воспротивимся всякой попытке отобрать его.
   - Постарайтесь понять, - принялся увещевать его Флери, -  в  ход  пошли
силы, до конца не подвластные никому.
   Губернатор вдруг почувствовал себя пылинкой, застрявшей среди  шестерен
исполинских часов.
   - Джейсон, я все это прекрасно понимаю. Но меня просят избрать для моих
внуков резервацию, где они могли бы  обладать  девственными  лесами.  Нет,
скорее это вашим людям надо избавиться от страха. Сам  Купол  не  несет  в
себе  разрушительного  начала.  Трудности,  осаждающие  сейчас  ваш   мир,
порождены невежеством. И страхом.
   Во взгляде Флери застыла мука.
   - Многие из нас разделяют вашу позицию. У вас куда больше  друзей,  чем
вам кажется.
   - Ни один из которых не готов открыто заявить об этом.
   - Президент... - Флери мучительно подбирал слова.  -  Президент  числит
себя среди ваших друзей. Но он вынужден перейти к действиям, ибо так велит
ему долг перед народом.
   - Сожалею.  -  Ходок  встал,  демонстрируя,  что  разговор  окончен.  -
Искренне сожалею.
   - Губернатор, послушайте... - В голосе Флери прозвучала нотка отчаяния.
- Изменить что-либо не в нашей власти. Уже имеется судебное постановление.
Оно будет вручено вашим людям в течение часа.
   - Совету племени?
   - Вашим представителям на гребне Джонсона.
   - Адам его не примет.
   - Потому-то я и приехал сюда - объяснить,  что  происходит.  И  просить
вашей поддержки. Мы выплатим щедрую компенсацию.
   - А что вы мне предложите в обмен на будущее  моего  народа?  Держитесь
подальше от гребня, мистер Флери. Он принадлежит сиу, и мы его не отдадим.


   Сняв трубку, Макс услышал голос Ласкера.
   - Послушай, Макс, - сказал тот. - Тут такое  дело...  Тебе  следует  об
этом знать.
   - Ты продал яхту.
   - Ага. Макс, послушай, они предложили целую кучу денег. Мне  столько  в
век не потратить.
   - Ну и ладно, Том.
   - Я вот не знаю, не скажется ли это как-нибудь там у вас. Я боялся...
   - Где яхта сейчас?
   - Ее грузят на трейлер.
   - Уэллс?
   - Нет. Это правительственные деньги. Эти парни из казначейства.


   Судебное постановление Адаму  Небо  вручала  судебный  исполнитель  США
Элизабет  Сильвера  -  женщина  возрастом  лет  под  пятьдесят,   высокая,
стройная, бесстрастная. В ее черных волосах уже появились седые пряди.
   Ее сопровождал шеф полиции Датабл.
   В тесном кабинете Адама в блоке охраны  теперь  стало  буквально  негде
повернуться - стены, до вчерашнего дня совсем голые, не считая ритуального
барабана и фотографии жены в рамке, теперь  были  увешаны  оружием.  Луки,
древние ружья, старый  армейский  револьвер  Адама  -  на  обозрение  было
выставлено все, что ему удалось откопать.
   - Мистер Небо, - Сильвера извлекла из кармана куртки  документ,  -  вот
постановление федерального суда, требующее, чтобы данные владения, Купол и
все причитающееся, за  исключением  личного  имущества,  было  передано  в
ведение   федерального   правительства.   Упомянутая    акция    считается
необходимой, поскольку данный район  признан  представляющим  общественную
угрозу.
   Начальник службы безопасности даже пальцем не шевельнул, чтобы  принять
постановление, и она положила бумагу на стол.
   - У вас есть время на раздумья до полуночи. - Тон ее смягчился,  словно
она предлагала дружеский совет. - Чем раньше вы покинете  участок,  мистер
Небо, тем лучше будет для всех заинтересованных лиц.
   - Мы не уйдем, - холодно бросил Адам.
   - Такой возможности  вам  не  дано,  -  глядя  ему  в  глаза,  отрезала
Сильвера. - Вы обязаны подчиниться решению суда.
   - Это наши владения. Если вернетесь, чтобы отобрать их у нас, приходите
с оружием.
   Во взгляде Сильверы блеснула сталь.
   - Я сожалею. У вас есть время до полуночи. - Она повернулась, дошла  до
двери, но на пороге помедлила. - При сложившихся обстоятельствах вынуждена
вам напомнить,  что  неподчинение  приговору  федерального  суда  является
преступлением. Тут у меня нет  никакой  свободы  выбора,  мистер  Небо.  Я
волей-неволей должна буду привести приговор в исполнение. Всеми доступными
средствами.


   Ходок дожидался звонка Адама, и когда тот наконец позвонил,  губернатор
выслушал краткий рапорт с пристальным вниманием.  Когда  начальник  службы
безопасности спросил об инструкциях, губернатор заколебался.
   - Адам, а насколько далеко вы готовы зайти?
   - Я не хочу соглашаться на такое.
   - Вы готовы защищать гребень?
   - Да, хотя предпочел бы обойтись без этого. Но  вряд  ли  у  нас  будет
выбор.
   - Однако вооруженное сопротивление не приведет к победе,  -  подчеркнул
губернатор.
   - Что же вы тогда предлагаете? Снова уступить?
   - По-настоящему вопрос звучит так: сумеем ли мы найти  способ  удержать
девственную планету в своих руках?
   - Если федералы готовы бросить против нас силу, то вряд ли.
   - Итак, - подытожил Ходок, - мы можем взять деньги и остаться  доживать
свой век здесь либо сражаться в надежде победить.
   - Да, - откликнулся Адам. - Третьего не дано.
   Губернатор оглядел свой кабинет. Облупившиеся стены, треснувшие оконные
стекла, даже камин словно напоминает о плене.
   - Согласен. Мы должны сражаться.
   - Вы пришлете к нам подмогу?
   - Я приеду. Но  полиция  не  настолько  глупа,  чтобы  позволить  вашим
братьям и сестрам присоединиться к вам.  Поговори  с  теми,  кто  с  тобой
сейчас. Выясни, кто останется.
   - Сейчас же и поговорю.
   - Хорошо. Я выезжаю. - Повесив трубку, губернатор бездумно воззрился на
телефон.
   Тот зазвонил снова.
   - Алло?
   Незнакомый голос попросил позвать к телефону Джеймса Ходока.
   - Это мое имя.
   - Джеймс, я Уолтер Асквит. Я слышал о происходящем.
   - По-моему, я с вами не знаком.
   - Это не важно. Зато я вас знаю.  Послушайте,  далеко  не  все  в  этой
стране  потеряли  головы  от  ужаса.  Полагаю,  кое-какая  помощь  вам  не
помешает.
   Слушая Асквита, Ходок вдруг вспомнил одну из реплик Флери. "У вас  куда
больше друзей, чем вам кажется".


   - И вы все собираетесь остаться? - переспросила Эйприл.
   - Да, - ответил ей Адам. - Мы будем оборонять гребень.
   Макс был просто потрясен новостью.
   - А президент в курсе?
   - Это приказ президента.
   - Боже мой, Адам, - недоумевал Макс, - неужели вы собираетесь  устроить
перестрелку с судебными исполнителями Соединенных Штатов?
   - Это безумие, - поддержала его  Эйприл.  -  Вас  всех  отсюда  вынесут
ногами вперед. Что нам надо, так это потолковать с адвокатом.
   - Сомневаюсь, что разговорами с адвокатом мы  чего-нибудь  добьемся,  -
возразил Адам. - К тому же это не я так решил.
   Глаза Эйприл стали совсем круглыми:
   - Адам, губернатор не мог просить от  вас  чего-нибудь  подобного!  Тут
какое-то недоразумение.
   -  Можешь  спросить  у  него  сама,  когда  он  приедет,  -   абсолютно
невозмутимо отозвался Адам.
   Макс прямо ушам своим не верил.
   - Что же это, по-вашему, такое, детские игрушки,  что  ли?!  Нельзя  же
взять да и послать федеральное правительство куда подальше!
   - У нас есть кое-какой опыт именно по этой части, - отрезал Адам.
   - Черта лысого! Может, у ваших дедов, но не у тебя. - Макс поглядел  за
окно, где Одинокий Клен разговаривал с группой посетителей. - И ни у  кого
из здесь присутствующих, если уж на то пошло.
   Адам взглянул на Макса в упор:
   - Сейчас мы подошли к тому рубежу, где должны спросить себя, чего мы  в
действительности стоим. Все должно вот-вот разыграться  заново,  Макс.  Мы
этого не позволим. Если нам придется постоять за свою землю и  сложить  за
нее головы, то именно так мы и поступим.



        29

                                                    Куда же податься,
                                                    Чтоб жить веки вечные?

   Раз, два, три, проверка, - произнесла Андреа.
   - Вот так хорошо, - возбужденно отозвался Кит. - Слушай, у нас  тут  не
прервется связь с тобой нынче вечером, а?
   - Надеюсь,  что  нет.  -  Андреа  решила,  что  произнесла  это  вполне
уверенно.
   - Ладно. Мы готовим специальную подводку и сначала вклинимся в эфир,  а
уж после дадим тебя. Так что ты пойдешь во главе.
   - Хорошо.
   - Насколько я могу судить, ты будешь гвоздем всей программы. Перебежать
тебе дорогу не позволят никому.
   - Что ж, наверное, настал мой звездный час.
   - Надеюсь. Да, еще, Ястребица, слушай, постарайся... - Слова  поглотили
помехи.
   Андреа переключилась на вспомогательную частоту - та же  проблема.  Эти
сукины дети глушат ее. Невероятно!
   Она сняла трубку. Но сколько ни ждала, гудок так и не зазвучал.


   Джо Рескули сидел за рулем уже почти двенадцать  часов,  когда  наконец
свернул на шоссе  N_32,  идущее  в  северном  направлении,  чтобы  одолеть
последние мили до Купола. В машине вместе  с  ним  была  его  жена  Эми  и
свояченица Тереса. Они приехали из Сакраменто, проделав весь путь  за  три
дня.  Тереса  занималась  физикой  элементарных  частиц.  Джо  толком   не
представлял, что это значит, но зато  знал,  что  работа  у  нее  хорошая,
вкалывать  чересчур  много  не  приходится,  и   восхищался   этим.   "Она
зарабатывает на жизнь тем, что знает",  -  гордо  говорил  он  друзьям  на
винзаводе. Сам Джо не помнил дня, когда ему не приходилось  бы  лить  семь
потов за каждый цент.
   Тереса уже не первый месяц только о Куполе и говорила, и  энтузиазм  ее
был настолько заразителен, что Джо с Эми начали подумывать  о  поездке  на
гребень Джонсона. Но побывать там хотели все трое,  а  доехать  на  машине
гораздо дешевле, чем лететь самолетом.
   Вот так они тут и оказались. Тереса сказала, что  надо  задержаться  на
гребне до сумерек, чтобы посмотреть, как строение светится. Эми голосовала
за это предложение обеими руками, она всегда поддерживала сестру  в  любом
начинании. Джо давно  понял,  что  она  не  единожды  раскаялась  в  своем
замужестве. Эми ни разу даже не заикнулась на эту тему, но это видно по ее
глазам. Не выйди она замуж за Джо, она сейчас работала бы  в  каком-нибудь
институте, имела бы отдельный кабинет, докторскую степень  и  уверенность,
что она оставит свой след на земле.
   В тени гребня было уже темно, мела поземка,  крепкий  ветер  раскачивал
старенький "бьюик". Джо  знал,  что  на  гребень  ведет  узкая  извилистая
дорога, и вовсе не горел желанием выписывать по ней кренделя на закате при
таком ветре. Но сестры так разволновались,  что  не  успокоятся,  пока  не
увидят то, ради чего приехали.
   - Вон. - Эми указала на  установленный  рядом  с  шоссе  транспарант  с
большой желтой стрелкой и надписью "Купол". Но кто-то  перечеркнул  плакат
жирной линией и набитой по трафарету надписью "Закрыто".
   - Не может быть! - поразилась  Тереса.  -  Он  должен  быть  открыт  до
заката!
   Сразу за поворотом обнаружилась подъездная дорога, но ее  перегораживал
барьер. Рядом стояла полицейская машина, и офицер  подгонял  поток  машин.
Джо притормозил и опустил стекло. Полицейский раздраженно махнул им, чтобы
проезжали.
   - Что стряслось, офицер? - осведомился Джо.
   - Проезжайте, пожалуйста. Его прикрыли.
   - Ладно. - Джо постарался скрыть удовлетворение.  -  А  во  сколько  он
откроется утром?
   - Ни во сколько. Его прикрыли насовсем.
   - Насовсем? - недоверчиво переспросила Тереса.  -  Почему?  Офицер,  мы
приехали издалека! - Ее голос сорвался на фальцет.
   - Мэм, нам-то толком ничего не говорят. Суд постановил его закрыть  как
источник опасности.
   - Вы шутите?!
   - Прошу прощения, но вынужден просить вас не задерживаться.
   Полицейский  отошел,  дожидаясь,  когда  они  отъедут.  Тут  же  следом
подкатил еще один автомобиль. Полицейский только вздохнул.
   В этот момент с севера подъехал черный "форд" восемьдесят восьмого года
и остановился у барьера. За  рулем  сидел  пожилой  индеец,  пассажиров  в
машине не было. Джо с негодованием увидел, как перед ним открывают дорогу.
"Форд" въехал, и заграждение вернули на место.
   - Эй, в чем дело? - спросила Тереса. - А почему пустили его?
   - Это казенная машина, - пояснил фараон.
   Джо свирепо воззрился на него, но легавый  не  придал  этому  значения.
Бросив взгляд на Джо, он молча указал вдоль шоссе.
   - Ну, кто-то у меня получит письмишко, - буркнул Джо, поднял  стекло  и
ударил по газам.


   Ходок  предполагал,   что   у   полицейского   заграждения   его   ждут
неприятности.  Всю  дорогу  из  резервации   он   пребывал   в   полнейшей
уверенности, что его не впустят на гребень. Быть может, даже арестуют.  Но
вопреки ожиданиям его все-таки впустили.  Уже  выезжая  на  дорогу,  Ходок
понял, в чем тут причина. Он старик, и власти надеются,  что  он  поумерит
пыл воинственной молодежи в Куполе. Во всяком случае, по их мнению, сам он
никакой угрозы не представляет.
   Он осторожно огибал повороты, попутно  отмечая,  что  полиция  получала
подкрепление. Через некоторое время деревья поредели, и он наконец  выехал
на вершину гребня. На стоянке сиротливо приткнулось всего около полудюжины
машин.
   Купол поблескивал в угасающем свете дня, настраивая душу на возвышенный
лад. По чистым и ясным  очертаниям  Купола  легко  было  понять,  что  его
создатели любили Землю именно такой, какой она была в дни строительства, а
по ту сторону ворот такой  мир  существует  и  поныне.  Ходоку  захотелось
потолковать с теми, кто прилетел в такую даль, чтобы пройтись под  парусом
по девственному морю. Они словно догадывались, в каком положении  окажутся
индейцы, и оставили им в дар нетронутую планету.
   Вышедший из сторожки Адам помахал ему рукой.
   Заглушив двигатель. Ходок выбрался из машины:
   - Рад видеть тебя, Адам.
   - А я  вас,  губернатор...  -  Адам  хотел  было  что-то  добавить,  но
замешкался и промолчал.
   - Ну, в чем дело?
   - Участок очень трудно оборонять. Во всяком случае, с горсткой людей.
   - Ты предпочтешь отступить?
   - Нет. Этого я не говорил. - Тут чуть ли  не  над  самыми  их  головами
пролетел вертолет, вздымая  пыль  из  раскопа.  -  Фоторекогносцировка,  -
прокомментировал Адам.
   Ходок кивнул:
   - Подъездную дорогу перекрыли. Так что же ты предлагаешь?
   - Приготовиться к неизбежному. Не дожидаться, пока они нанесут удар.
   - И как вы это сделаете?
   Они уже подошли к сторожке и остановились у порога.
   - Начнем с того, что  свалим  несколько  деревьев  поперек  дороги.  По
крайней мере это их немного задержит.
   - Вдоль всей дороги стоит полиция.
   - Я знаю.
   И тут Ходок  понял,  куда  клонит  Адам.  Полицейским  и  в  голову  не
приходит,  что  обороняющиеся  отважатся   на   сколь-нибудь   решительные
действия. Как ни крути, люди здесь давным-давно не стреляют друг в  друга.
Ряд одновременных  засад  очистит  дорогу.  А  пара  удачно  расположенных
снайперов  сможет  продержаться  очень  долго,  если   свалить   несколько
деревьев. Это могло бы удаться.
   - Нет, - отрезал Ходок.
   - Губернатор, не можем же мы здесь сидеть и вот так просто  дожидаться,
когда начнется атака.
   - Неужели ты  думаешь  повлиять  на  исход  схватки,  убив  пару-тройку
полицейских?
   В черных глазах Адама полыхнул гнев:
   - Если нам суждено отправиться за великую реку, не  следует  уходить  в
одиночестве.
   - Нет, - повторил Ходок. - Пролей кровь единожды, и она потечет  рекой,
пока не погибнут все. Я предпочел бы более благоприятный исход.
   - И как же вы надеетесь организовать благоприятный исход?
   - Я связался с высокопоставленными друзьями. Помощь уже в пути.
   - Высокопоставленные друзья? - усмехнулся Адам. - С каких это пор у сиу
завелись подобные друзья?
   - С очень давних, Адам. Быть может, ты их просто не замечал.
   Они вошли в сторожку. Малый Призрак и Сандра Белое Крыло  вскочили,  но
не утратили невозмутимости. Губернатор хорошо знал Малого Призрака -  тому
уже под тридцать, он содержит жену и двух детей, долго маялся без  работы.
Но сегодня эти обстоятельства отошли на второй план.
   Сандра тоже один раз приходила к губернатору за помощью, когда ее  отец
врезался на автомобиле в  газонасосную  станцию.  Заглянув  в  ее  сияющие
глаза, Ходок вдруг поймал себя на мысли, что она очаровательна. За все эти
годы  он   каким-то   образом   умудрился   проглядеть   столь   очевидное
обстоятельство. С головой ушел в прокладывание  своей  узенькой  жизненной
тропки. Жаль.
   Она работает в  ресторане,  обслуживающем  посетителей  резервации.  До
слуха Ходока дошло, что она обручилась с белым - столяром, электриком  или
что-то в этом роде, живущим у Дьявольского озера. Ей еще не исполнилось  и
двадцати одного года. Губернатор подумал, что следовало  бы  приказать  ей
покинуть гребень, но это было бы несправедливо - и по отношению к  ней,  и
по отношению к ее братьям. Она решила стоять на этом рубеже, и он не имеет
права отказать ей в этой привилегии.
   Вдоль стен стояло оружие - винтовки М-16. Ну по крайней мере у них есть
хоть какая-то огневая мощь.
   - А еще у нас есть гранатомет, - сообщил Адам. - Так просто им  нас  не
взять.
   - Кто здесь еще? - спросил Ходок.
   - В Куполе Уилл Горн, Джордж Чистый Родник  и  Андреа.  Макс  и  доктор
Кэннон еще здесь, но я не сомневаюсь, что скоро они уедут. У них гости.
   - Тут все еще есть гости? - удивился Ходок.
   - Трое, с последней экскурсии.
   - Надо обсудить план обороны. - Губернатор опустился в кресло.
   Тут распахнулась дверь, и вошел Макс.
   - Прямо не верится, что такое возможно, -  виноватым  тоном  проговорил
он. - Я пытался дозвониться до сенатора Виковски, но, судя по всему, линия
отключена.
   - Они хотят, чтобы мы не могли поговорить ни с кем, - усмехнулся Ходок.
- Впрочем, по-моему, это не имеет значения.
   В душе губернатор пожалел Макса,  пребывающего  в  состоянии  полнейшей
растерянности. Нелегко найти в душе отвагу, когда война стучится в дверь.
   Поглядев в окно на закатное солнце, он с грустью осознал, что  рассвета
может уже не увидеть.


   Эйприл беседовала с уезжающими  исследователями,  про  себя  гадая,  не
станут ли они последними людьми, повидавшими Эдем. Перед ней сидели  Сесил
Морин  -  полная,   добродушная   особа,   бактериолог   из   Колорадского
университета; Агата Грин, гарвардский астрофизик, до сих  пор  пребывающая
под впечатлением чудес  Конской  Головы;  и  Дмитрий  Рушенко,  биолог  из
"Смит-Клайн Бичем Фармасьютикалз".
   - Я бы с радостью туда перебралась, - заметила Грин.
   - А правда, - поинтересовалась  Морин,  -  что  правительство  намерено
отнять у вас землю и Купол с ней заодно?
   - Очевидно, - кивнула Эйприл.
   - Помоги, Господи, всем нам! - горестно покачала головой Морин.
   Рушенко распахнул дверцу своего автомобиля.
   - Правда на вашей стороне,  знаете  ли,  -  сказал  он  с  нью-йоркским
акцентом. "Наверное, Лонг-Айленд", - подумала Эйприл.
   - Мы знаем.
   - Страшно подумать, что Врата могут оказаться в руках правительства,  -
продолжал он. - Чертовски будет жалко.  Хотелось  бы  мне  вам  чем-нибудь
помочь. - Он сел в машину и включил зажигание.
   - Ну, знаете, что я вам скажу, - подхватила Грин. -  Будь  это  в  моей
власти, им пришлось бы применить силу.
   Эйприл придержала дверцу, пока та усаживалась в машину.
   - Мы собираемся  остаться.  -  Эйприл  употребила  местоимение  лишь  в
фигуральном смысле, потому что сама оставаться не собиралась. Но  ей  было
приятно прибегнуть к такой формулировке. - И вы можете  остаться  с  нами,
Агата, если хотите. -  Она  намеревалась  произнести  это  тоном  шутливой
бравады, но тут же смутилась, потому что собеседница  пришла  в  полнейшее
замешательство.
   - Я бы с радостью, Эйприл, честное слово... Но у меня муж  и  маленькая
дочь, - зарделась та.
   Остальные просто промолчали.


   Эйприл выгадывала удобный момент,  чтобы  переговорить  с  губернатором
наедине. Он  на  улице  беседовал  с  Адамом  и  остальными,  наклонившись
навстречу крепкому ветру, разметающему  земляные  валы,  оставшиеся  возле
раскопа. Должно быть, эти валы и станут первой линией обороны.
   - Макс, - спросила она, - зачем они так поступают? Что толку?
   Макс мало-помалу проникался ненавистью к Куполу  и  всему,  что  с  ним
связано.
   - Не знаю. Может, все дело в культурных традициях.
   Эйприл  понимала,  что  Макс  с  нетерпением  дожидается,   когда   она
согласится уехать. Он уже пару раз напоминал ей, что спускаться в  темноте
по дороге, забитой нервными полицейскими, - предприятие рискованное.
   А уже стемнело.
   - Ужасно не  хочется  бросать  их  здесь,  -  промолвила  она,  затевая
очередной виток разговора, неоднократно повторявшегося  раз  за  разом  на
протяжении последнего часа.
   - Мне тоже.
   - Хотелось бы мне иметь возможность как-то повлиять на события.
   - И чего они упираются? Это ведь все равно ничего не даст!
   В восемь часов выключили прожекторы, но груды  земли  по-прежнему  были
прекрасно видны в зеленоватом сиянии Купола.
   - Скверно, что на него не набросишь брезент, - заметил Макс.
   Когда губернатор покинул Адама и вернулся в  сторожку,  Эйприл  решила,
что подходящий момент настал:
   - Макс, давай с ним поговорим!
   Макс уже отчаялся заставить хоть кого-либо взглянуть на факты трезво. У
него на глазах Адам  Небо  и  его  люди,  некогда  казавшиеся  чрезвычайно
разумными  и  рассудительными,  вдруг  обратились   в   шайку   фанатиков,
вдохновляемых духами павших в битвах, воинов и древней ненавистью. Мысль о
том, что можно послать  судебные  и  полицейские  власти  к  чертям,  была
совершенно чужда его натуре.
   Когда они подошли к Ходоку, тот выглядел даже веселым.
   - Губернатор, - начала Эйприл дрожащим голосом,  -  не  стоит  идти  на
такое. Вы можете положить этому конец.
   - Так вы все еще здесь? - ласково улыбнулся ей Ходок.
   Ветер, неистовствующий над плоскогорьем, сотрясал стены  домика,  будто
пытаясь их сокрушить.
   - Нам не хочется, бросать вас.
   - Приятно слышать, - кивнул Ходок. - Но вам нельзя оставаться.
   От этого обмена репликами у Макса екнуло сердце. Он вовсе не  собирался
участвовать в перестрелке.
   - Это совершенно бессмысленно, - сказала  Эйприл.  -  Все  равно  исход
предрешен заранее.
   Ходок посмотрел ей в лицо:
   - Не загадывайте наперед. - Он отвел взгляд, озирая утопающую  во  тьме
речную  долину,  луну,  пребывающую  в  третьей  четверти,  дальние   огни
Форт-Мокси и его пограничной заставы.
   - Вы можете выиграть эту битву в суде, - вставил Макс. -  Мне  кажется,
что у вас есть вполне реальные шансы по суду получить все обратно. Но если
вы доведете дело до вооруженного сопротивления... - Тут во взгляде старика
промелькнуло странное выражение, заставившее Макса прикусить язык.
   - Что? - насторожилась Эйприл. - Вы что-то недоговариваете!
   - Даже не догадываюсь, что вы  имеете  в  виду,  моя  молодая  леди,  -
приподнял брови Ходок, не суме", однако, скрыть легкого замешательства.
   - Так что же? - повторила она. - Вы тут все заминировали? Или что?
   Вертолет вернулся, пролетев над серединой плато.
   Ходок бросил взгляд на часы.
   - Разум подсказывает, что надо обратиться в суд, - гнула свое Эйприл. -
Почему вы не хотите обратиться в суд?
   Вопрос угодил в  цель,  и  Ходок  просто  отмахнулся,  не  желая  более
произносить ни слова. Он хотел лишь одного - чтобы она уехала.
   - Так почему же? - не уступала Эйприл. -  Почему  суд  не  поможет?  Вы
ждете подвоха? Или чего похуже?
   - Пожалуйста, Эйприл, уезжайте.  Хотелось  бы  мне,  чтобы  существовал
иной, более спокойный путь.
   - Вы считаете, что они уничтожат Купол, правда? - раскрыла она глаза. -
Вы считаете, что никакой суд не сумеет вернуть его вам?
   Губернатор  поднял  глаза  к  небу,  избегая  смотреть  на  нее.  Потом
развернулся на пятках и вышел за дверь.
   - Боже мой, - охнула Эйприл. - Не может быть! Они на такое не пойдут!
   - Нет, пойдут. Вынуждены будут пойти. До тех пор,  пока  люди  уверены,
что сверхсовершенная техника существует, что она рано или поздно  выплывет
на поверхность, - он будет продолжать оказывать гибельное  воздействие  на
мир в целом. Существует лишь один способ нейтрализовать Купол.
   - По-моему, он прав, - проронил Макс. - Настало время убираться отсюда.
   Эйприл все еще пребывала в  нерешительности,  постигая  разверзшиеся  в
душе бездонные хляби ужаса.
   - Нет. По-моему, не настало.
   Внутри у Макса все оборвалось.
   - Я не уйду, -  закончила  она.  -  Я  не  могу  позволить,  чтобы  это
случилось.


   Ровно  в  двадцать  тридцать  Брайан   Коттер,   высокий,   импозантный
темнокожий  американец,  уполномоченный  Агентства  по  защите  окружающей
среды, вошел в пресс-комнату агентства,  навстречу  объективам  телекамер.
Еще ни разу ему не доводилось ощущать столь напряженную атмосферу и видеть
такое скопление репортеров. Это означает, что была утечка информации.
   Коттеру происходящее пришлось весьма не по душе,  и  принимать  в  этом
участие ему тем более не хотелось. Он понимал  необходимость  предпринятых
президентом шагов, но знал, что воспоминания  об  этом  дне  будут  годами
преследовать его. Наверное, наступит час - и весьма скоро, - когда он всем
сердцем будет желать  вернуть  время  и  переиграть  эти  несколько  минут
заново.
   - Леди и джентльмены, - начал он, - я должен сделать  сообщение,  после
чего с радостью отвечу на ваши вопросы. Мы крайне обеспокоены опасностями,
проистекающими  от  Купола.  Ваше  правительство,  как  вам  известно,  не
выработало официальной  позиции  по  вопросу  о  том,  на  самом  ли  деле
существует  там  мост  к  звездам  или  нет.  Однако  достаточно  солидным
свидетельством этого является то обстоятельство, что территория по  другую
его сторону совершенно определенно находится вне Земли.
   Это приводит нас к ряду тревожных выводов. Уже распространяются слухи о
том, что на нашу планету проникло некое существо. Мы не представляем,  что
это может быть за существо, и не сомневаемся, что  слухи  беспочвенны.  Но
исключить подобную возможность все-таки нельзя, равно как  и  проникнуться
окончательной уверенностью,  что  подобное  не  произойдет  в  дальнейшем.
Имеются и прочие потенциальные опасности. Например, вирусы. Или химическое
загрязнение.
   Поэтому, в целях обеспечения общественной безопасности, наше  агентство
затребовало и получило судебное постановление,  предписывающее  владельцам
находки передать  ее  под  правительственный  контроль.  Подчеркиваю,  это
исключительно временная мера, направленная единственно  на  предотвращение
возможной угрозы. - Вид у  Коттера  был  совершенно  страдальческий.  -  А
теперь я отвечу на ваши вопросы.
   Марис Квимби, "Пост":
   - Мистер уполномоченный, а согласились ли сиу с таким решением?
   Коттер покачал головой:
   - Марис, постановление федерального суда не требует  ничьего  согласия.
Но, отвечая на ваш  вопрос,  скажу,  что  они  наверняка  поймут  мудрость
подобного курса действий. - Он указал, на Хэнка Миллера из "Фокса".
   - А не поздновато ли беспокоиться о микробах? - спросил тот. -  Я  хочу
сказать, что, если там  были  какие-то  опасные  разновидности,  можно  не
сомневаться, что они уже здесь.
   - Хэнк, мы не думаем, что  имеются  серьезные  основания  для  подобных
опасений. Наши действия в данном отношении  носят  чисто  профилактический
характер.
   Закончив  пресс-конференцию,  Коттер  поднялся  к  себе  в  кабинет   и
откупорил бутылку рома из своих запасов.



        30

                                         Отвага немногого стоит, коль боги
                                      тебе не помогут.
                                                  Еврипид, "Просительницы"

   <b>Вы смотрите специальный выпуск новостей Эн-би-си.</b>
   Силы  правопорядка  сегодня  вечером  заблокировали  гребень  Джонсона,
очевидно,  намереваясь  произвести  захват  территории.  Группа   коренных
американцев объявила, что они  не  подчинятся  постановлению  федерального
суда. Сначала мы встретимся с Майклом Пейтманом  в  Белом  доме,  а  затем
переключимся  на  Кэрол  Дженсен,  находящуюся  в  резервации   сиу   близ
Дьявольского озера в Северной Дакоте.


   Дженсен расположилась в Синем  доме  -  здании  администрации  племени,
загнав в угол Уильяма Ястреба. Трансляция на всю страну. Если ты работаешь
в десятичасовых новостях Фарго, это  твой  звездный  час.  Она  улыбнулась
Ястребу, но тот словно и не заметил этого.
   - Минутная готовность, - сообщил оператор, наводя камеру на резкость.
   - Держитесь естественно, советник, - сказала она. -  Мы  начнем,  когда
загорится красная лампочка.
   - Ладно, - отозвался Ястреб, одетый в кожаный жилет, фланелевую сорочку
и джинсы. "На вид ему лет шестьдесят, - прикинула Кэрол, - хотя  лицо  так
изборождено морщинами, что можно дать и больше".
   Снова послышался голос режиссера, сидящего в Фарго:
   - Кэрол, все, как обычно. Как будто работаешь  для  нас.  Только  когда
будешь представляться, не забудь, что выступаешь по-крупному.
   - Хорошо.
   До эфира остались считанные секунды. Оператор показал  пять  пальцев  и
начал обратный отсчет. На камере вспыхнула красная лампочка.
   - Здравствуйте, я Кэрол Дженсен. Мы находимся  в  здании  администрации
сиу на Дьявольском озере. Мы  беседуем  с  советником  Уильямом  Ястребом,
одним из руководителей племени сиу. Советник Ястреб,  как  я  понимаю,  вы
видели   пресс-конференцию   Агентства   по   защите   окружающей   среды,
состоявшуюся сегодня вечером?
   - Да, Кэрол, видел. - Ястреб  плотно  сжал  губы,  но  во  взгляде  его
застыла мука. Кэрол надеялась, что его боль видна на  экране,  олицетворяя
трагическое благородство.
   - Как вы можете прокомментировать заявление уполномоченного Коттера?
   - Уполномоченный не может не понимать, что нет  никакой  опасности.  Ни
для кого. Никто не видел никаких существ,  вошедших  сквозь  ворота,  и  я
уверен, что ни один человек не воспринимает всерьез байку о  невидимке.  И
прочее.
   - Советник, как вы намерены поступить?
   Его лицо омрачилось:
   - Мы не позволим отнять у нас эту землю. Она принадлежит нам по  праву,
и мы будем ее защищать.
   - Означает ли это применение силы?
   - Если потребуется. Надеюсь, до этого не дойдет.
   - Чуть раньше вы мне говорили, что ваша дочь находится на гребне.
   - Совершенно верно.
   - Заберете ли вы ее домой?
   - Она останется со своими братьями, чтобы отстоять свое наследие. -  На
его обветренном лице застыло выражение гордого неповиновения.


   - Мы в вас не нуждаемся, - сказал Адам. - Вы  с  Максом  должны  уехать
сейчас же, пока еще не поздно.
   - Он прав, - подхватил Макс. - Нам тут нечего делать.
   - По-моему, тут дело  найдется  всем,  -  печально  взглянула  на  него
Эйприл. - Мы чертовски глупы, ленивы или что там еще, чтобы  приставить  к
делу образованных людей, так что вместо этого мы  уничтожим  Купол.  Прямо
злости не хватает! Никуда я не поеду! Мое место здесь...
   - А вы умеете стрелять? - перебил ее Адам. - Вы будете стрелять?
   - Нет. Я не стану никого убивать. Но все равно останусь здесь. - Эйприл
понимала, как бессвязно и бессильно прозвучало ее заявление, и на глазах у
нее выступили слезы.
   - Вы будете только путаться под ногами.
   - Если хотите убрать меня отсюда, - не уступала она, - то вам  придется
швырнуть меня в пропасть!
   Макс в отчаянии вскинул руки. Он все пытался начать  сложную  процедуру
прощания и отступления в сторону машины. "Порой, - думал он, - нужно  куда
больше воли, чтобы сбежать, чем остаться". Он вовсе не собирался возлагать
свою жизнь на алтарь безнадежного предприятия и все еще раздумывал, как бы
потактичнее удалиться, когда к ним подошла Андреа.
   - Может,  есть  еще  один  способ,  -  сказала  она  Адаму.  -  Скажем,
пригрозить, что уничтожим ворота. Оставим их с носом.
   - Не годится, - возразил он. - Именно этого они и хотят.
   - А может, и сработает, - не согласился Макс. - Сегодня  тут  наверняка
столько прессы - яблоку  упасть  негде  будет.  Это  будет  информационный
кошмар правительства.
   - Это станет информационным кошмаром, если мы сумеем передать угрозу  в
эфир, - заметил Адам. - А такой возможности у нас нет.
   - То есть как? Разве Снежная Ястребица не в эфире?
   - Нет, - подтвердила Андреа. - И если бы мы смогли  каким-либо  образом
связаться с прессой, то сумели бы оказать  на  них  серьезное  давление  и
заставили отступить.
   - Нет. - В голосе Эйприл зазвенела сталь. - Нельзя ставить  ворота  под
угрозу. Иначе просто нет смысла здесь оставаться.
   - Мы вовсе не обязаны их уничтожать, - стояла на своем  Андреа.  -  Это
просто блеф.
   - Именно так они и поймут, - парировал Адам. - Пожалуй,  еще  и  начнут
нас провоцировать, чтобы мы привели  угрозу  в  исполнение.  -  По  дороге
двигались огни фар. - Им просто придется так поступить.
   Зазвонил телефон. Все переглянулись.
   - А я думал, телефон не работает, - подал голос Макс.
   Они стояли на краю раскопа.
   - Должно быть, это представители властей, - решила Эйприл.
   Звонил аппарат Макса. Сняв трубку, Эйприл послушала и кивнула.
   - Да, он здесь. - Она протянула трубку Максу.
   - Алло! - буркнул тот.
   Женский голос переспросил, в самом ли деле он мистер Коллингвуд.
   - Да.
   - С вами хочет поговорить президент.
   Макс оцепенел и уставился на остальных. Те устремили взгляды  на  него.
"Кто?" - беззвучно, одними губами спросила Эйприл.
   И тут в  трубке  зазвучал  знакомый  голос  с  резковатым  балтиморским
акцентом:
   - Макс?
   - Да, господин президент.
   Окружающие удивленно распахнули глаза.
   - Макс, наш разговор могут услышать остальные?
   - Да.
   - Ладно.  Я  понимаю,  что  вы  можете  при  желании  включить  громкую
трансляцию. Но лучше не надо. Мои слова  предназначены  только  для  ваших
ушей.
   У Макса вдруг пересохло во рту.
   - Господин президент, я очень рад вас слышать.
   - А я рад случаю потолковать с тобой,  сынок.  Итак,  слушай:  во  всей
стране воцарился ад кромешный. Все обстоит куда хуже, чем ты, должно быть,
подозреваешь. Люди теряют работу, лишаются своих сбережений, и Бог  знает,
куда это нас вообще заведет.
   - Из-за Купола?
   - Из-за  Купола.  Послушай,  нам  не  хотелось  бы  ничего  отнимать  у
индейцев, и ты это знаешь. Вся страна это знает. Но люди напуганы, и  надо
взять события  под  контроль.  Мы  проследим,  чтобы  об  индейцах  хорошо
позаботились. Даю тебе слово. Но  эта  штуковина  в  корне  отличается  от
всего, с чем нам до сих пор приходилось иметь дело. Это ведь  национальное
достояние, верно?  Я  хочу  сказать,  что  это  же  не  индейцы  его  туда
поместили, они вообще не имеют к этому никакого отношения. Просто  уж  так
получилось, что он оказался на их земле. - Президент замолчал -  желая  то
ли отдышаться, то ли взять себя в руки. Голос его звучал на грани срыва.
   - Мне известно об этих проблемах, сэр.
   - Хорошо. Тогда  ты  понимаешь,  что  я  вынужден  перейти  к  активным
действиям. Вынужден. Помилуй Господи, Макс,  меньше  всего  на  свете  нам
хочется, чтобы из-за ерундовины была пролита кровь.
   - Я уверен, что все здесь присутствующие разделяют ваши чувства.
   - Конечно. Конечно. - Голос президента изменился, в нем зазвучали нотки
уверенности, словно они уже достигли согласия. -  Я  знаю  о  твоем  отце,
Макс. Он послужил стране чертовски хорошо.
   - Да, сэр. Послужил.
   - Теперь такой шанс появился у тебя. - Он  мгновение  помедлил.  -  Мне
нужна твоя помощь, сынок.
   Макс уже догадывался, что последует дальше:
   - Я тут не пользуюсь особым влиянием, господин президент.
   - Они нам не доверяют, не так ли?
   - Нет, сэр. Не доверяют.
   - Винить их тут не в чем. Но мне хотелось бы лично поручиться, что  они
получат щедрую компенсацию за отказ от прав на гребень Джонсона.
   - Вы хотите, чтобы я им это сказал?
   - Будь так добр. Но еще  мне  нужно,  чтобы  ты  попытался  убедить  их
взглянуть на проблему с нашей точки зрения. Ты мне нужен, чтобы убедить их
отступить, Макс. Единственное, к чему приведет их упорство - они все будут
убиты. Ну пожалуйста, мне без твоей помощи не обойтись.
   - Но почему я, господин президент? Почему  вы  не  позвали  к  телефону
губернатора Ходока? Или доктора Кэннон?
   - Ходок свой выбор уже сделал. Доктор Кэннон еще слишком молода,  чтобы
иметь влияние на группу индейцев... Ну, сам понимаешь. Буду с тобой честен
до конца, Макс. Мы тут просмотрели личные дела всех, кто находится рядом с
тобой, и обнаружили, что ты один способен внять голосу рассудка.
   Макс тяжко вздохнул. Он оказался слабым звеном.
   - Я скажу им, - пообещал он. - А можно у вас спросить кое о чем?
   - Валяй, Макс. Спрашивай что хочешь. Вообще что угодно.
   - Ходят слухи, что правительство  намерено  уничтожить  Купол.  Вы  мне
можете дать слово, что в этом нет ни крупицы правды?
   На том конце послышалось учащенное дыхание. Потом:
   - Макс, мы не станем этого делать.
   - Даете слово, господин президент?
   - Макс, я могу обещать щедрую компенсацию.
   - Что он говорит? - шепотом поинтересовалась Эйприл.
   Макс лишь тряхнул головой:
   - Вряд ли этого достаточно, господин президент.
   - Макс, ты можешь нам помочь. Поговори с ними.
   - Меня они не послушают. Кроме того, мне кажется, что они правы.
   Тишина на  том  конце  провода  затянулась  настолько,  что  Макс  было
засомневался, что президент еще не бросил трубку.
   - Знаешь, Макс, - подал тот наконец голос, - если кровопролитие  будет,
тебе  придется  до  самой  смерти  жить  с  сознанием,  что  ты  мог   его
предотвратить. - Максу живо представился президент:  маленький  человечек,
чем-то смахивающий на хозяина ближайшего писчебумажного  магазина.  -  Мне
жаль тебя, сынок. Ну что ж, ты поступил, как должен, и я  уважаю  тебя  за
это. Только будь на связи, ладно? Тебе дадут номер,  так  что  ты  сможешь
дозвониться, если передумаешь. Если нам удастся выпутаться из этого мирным
путем, я с радостью увижу тебя в Белом доме.
   На этом разговор закончился. Макс записал номер  и  вручил  его  Адаму.
Даже не взглянув на листок, Адам порвал его на  мелкие  клочки,  распахнул
дверь и пустил их по ветру. И только тут до Макса дошло, что  единственным
человеком, подумавшим, будто Макс Коллингвуд собирается  остаться  с  сиу,
был президент Соединенных Штатов.


   Белый фургон новостей "Лесли в десять" катил по  прерии  на  восток,  в
сторону гребня Джонсона. Кэрол была вне себя от волнения,  вновь  и  вновь
проигрывая в уме  интервью  и  наслаждаясь  драматическим  эффектом.  "Она
останется рядом с братьями, чтобы отстоять свою землю". А потом, в  конце,
свою финальную реплику:  "Репортаж  Кэрол  Дженсен  из  резервации  сиу  у
Дьявольского озера, специально для новостей Эн-би-си".
   И это еще не все. Сюда направляется Роберт Бейзелл, но до  его  приезда
она остается единственным репортером, находящимся на переднем крае. В душе
Кэрол надеялась, что самолет Бейзелла где-нибудь застрянет.
   Откинувшись  на  спинку  сиденья,  Кэрол  позволила  своему  безмерному
восторгу на миг захлестнуть ее.
   Они проехали через плоскогорье Пембина и снова повернули  на  север  по
шоссе N_32.  Через  некоторое  время  небо  впереди  озарилось  изумрудным
сиянием.
   Полицейские  направляли  все  машины  в  объезд.  Кэрол  показала  свои
документы, и ей позволили проехать. Впереди, у въезда на дорогу к  гребню,
мерцали мигалки, и на шоссе падал голубоватый свет софитов. По обе стороны
от двухполосной дороги на склоне стояли легковые машины  и  фургоны.  Чанг
выключил двигатель и затормозил возле фургона Эн-би-си.
   У въезда на дорогу собралась  целая  толпа  журналистов.  В  центре  их
внимания пребывал  старенький  потрепанный  "форд".  Кэрол  узнала  Ходока
тотчас же.  Выбравшись  из  машины,  он  беседовал  с  помощником  шерифа.
Остальные полицейские без  особого  успеха  пытались  держать  журналистов
подальше от них.
   - Хватай камеру, Чанг, - распорядилась она,  набирая  номер  студии  на
своем сотовом телефоне.
   - Кэрол? - тотчас же отозвался режиссер. - Я  как  раз  собирался  тебе
звонить.
   - Мы на месте.
   - Хорошо. Ходок только что спустился с горки. Си-эн-эн и  Эй-би-си  уже
включились. Очевидно, он собирается сделать заявление.
   Кэрол уже успела выйти из машины и приближалась к месту действий.  Чанг
подошел с другой стороны, вскидывая камеру на плечо.
   - Даем заставку, - сообщили из студии. - Включаем  вас  через  двадцать
секунд.
   - Сукин сын. - Кэрол бросила короткий взгляд на спутника.  -  Чанг,  ты
готов?
   Они вклинились в группу журналистов, прокладывая себе  путь  локтями  и
боками, пока не смогли пробраться поближе. Ходок казался совсем  старым  и
надломленным.  Обеспокоенные  суматохой  полицейские  уже  начали   терять
выдержку. Женщина  с  бляхой  судебного  исполнителя  на  груди  оживленно
обсуждала что-то с шефом полиции Датаблом. Кэрол всегда хорошо  читала  по
губам и разобрала  достаточно,  чтобы  понять:  женщина  уговаривает  шефа
позволить, чтобы что-то произошло.
   Репортеры пробивались  вперед.  Вся  сцена  была  залита  ослепительным
светом, позади на снегу лежали угольно-черные тени.
   Помощник шерифа заметил знак, поданный Датаблом, и сдал  назад.  Тотчас
же в сторону "форда" протянулось несколько рук с микрофонами. Как  индейцы
относятся  к  изгнанию?  Окажут  ли  сиу  сопротивление?  Прячут  ли   сиу
что-нибудь? Правду ли говорят о Пришельце?
   - Нет, мы ничего не прячем, - отозвался Ходок  и  взобрался  на  склон,
чтобы его  увидели  все.  -  Меня  зовут  Джеймс  Ходок.  Я  губернатор  и
председатель совета племени.
   - Так что же тут за бешеная секретность? - крикнул кто-то.
   - Нет никакой секретности, - озадаченно поглядел на журналистов  Ходок.
- Мы охотно делились девственным миром со всеми, кто  приходил  взглянуть.
Но Купол находится на нашей земле.
   Репортеры притихли.
   - Быть может, - продолжал Ходок, - через этот гребень проходит дорога к
звездам. Кое-кого тревожат сделанные тут открытия. Пожалуй, даже пугают. А
нам хорошо известно, что, когда приходят перемены, никто не  цепляется  за
старое с такой отчаянной решимостью, как власть  предержащие.  Они  знают,
что перемены неизбежны,  но  если  смогут,  будут  выдавать  новое  строго
отмеренными порциями, будто корм для кур.
   Ваше правительство  сказало  нам,  что  мы  должны  уйти.  Если  мы  не
подчинимся, нас изгонят  силой.  А  тем,  у  кого  достанет  безрассудства
остаться на собственной земле, грозят тюрьмой. Или чем-нибудь похуже. И  я
хочу спросить вас: если эти люди могут захватить нашу  землю,  потому  что
они напуганы, чья же земля гарантирована от  их  посягательств?  Если  они
готовы выхватить у нас наше будущее, то чье же будущее гарантировано от их
посягательств?
   (Голос режиссера: "Гениально, Кэрол! Он просто  великолепен!  Попытайся
взять у него эксклюзивное интервью, когда все будет кончено".)
   - Уже не в первый раз нас заставляют защищать свою землю  ценой  крови.
Но я обращаюсь прямо к президенту Соединенных Штатов. - Чанг сделал  наезд
до крупного плана. - Господин президент, только вы  располагаете  властью,
необходимой, чтобы положить конец происходящему.  Люди,  которые  погибнут
сегодня ночью - и по ту, и по другую сторону, - невинны. Кроме  того,  они
идеалисты, иначе им не пришлось бы сегодня противостоять друг другу. Они -
лучшие среди нас, они готовы пожертвовать собой ради того, что им  диктуют
старейшины. Положите этому конец, пока еще можно!


   Пропуск  Тома  Ласкера  ничуть  не  помог  ему  у  заграждения  -   его
просто-напросто завернули, не дав никаких объяснений. Он тут же  схватился
за сотовый телефон, чтобы позвонить Максу, но в  трубке  раздавались  лишь
частые двухтональные гудки, обычно указывающие, что линия отключена.
   Том  слушал  все  репортажи  с  места  событий  и  знал,  что  объявлен
ультиматум. Однако только сейчас до него дошло, что дело идет к стрельбе и
могут быть жертвы.
   Он колебался, не зная, что предпринять, понимая, что надо с  кем-нибудь
поговорить, но не представлял, кто же тут может помочь.  Позвонив  Джинни,
он рассказал ей о происходящем.
   - Поезжай домой, - попросила она. - Не впутывайся в это.
   А через минуту она сама перезвонила мужу:
   -  Кто-то  из  резервации  пытается  переговорить  с   тобой.   -   Она
продиктовала номер и добавила: - Будь осторожен.
   Трубку снял Уильям Ястреб.
   -  Том,  -  сказал  он,  -  нам  нужно  как-нибудь  передать   весточку
губернатору.


   Эйприл  охватило  необычайное  спокойствие.  Максу  оставалось   только
гадать, из-за чего -  то  ли  она  в  нем  разочаровалась,  то  ли  просто
напугана. Они  вернулись  в  административный  блок  и  сидели  в  мрачном
молчании. Во всяком  случае,  в  такой  гнетущей  атмосфере  Макс  не  мог
признаться, что у него на душе. И это причиняло ему невыносимую муку.
   - Эйприл, - промолвил он, - а ты уверена, что хочешь остаться?
   Она   подняла   глаза.   Ей   потребовалась   добрая   секунда,   чтобы
сосредоточиться.
   - Да. Я полностью разделяю чувства Адама.  Я  не  могу  уйти  отсюда  и
позволить им все захватить.
   - Ага. Ладно. - Макс встал. - Ну, тогда я поехал.
   - Удачи тебе, - кивнула она.



        31

                                          Не пристало человеку зажмуривать
                                       глаза, когда в него целятся.
                                                    Монтень. "О стойкости"

   Как только стало окончательно ясно, что  сиу  не  пойдут  на  попятную,
Элизабет Сильвера  начала  прослушивать  телефонные  переговоры.  Ей  было
известно о вопросе Ходока Адаму: "Насколько далеко вы готовы зайти?" и  об
ответе на  него.  Кроме  того,  из  его  разговора  с  Уолтером  Асквитом,
писателем, лауреатом  Пулитцеровской  премии,  она  заключила,  что  Ходок
планирует устроить что-то вроде демонстрации с привлечением сторонних лиц.
Более конкретной информацией она не располагала. Она  прослушивала  и  все
другие разговоры, пока не отключили связь,  -  краткие  беседы,  во  время
которых индейцы уверяли свои семьи, что с ними ничего дурного не случится,
но они  отстоят  то,  что  принадлежит  им  по  праву,  -  и  прикидывала,
догадываются ли они о прослушивании, и не предназначаются ли  эти  реплики
специально  для  ее  ушей?  Наконец,  она  выслушала  разговор   Макса   с
президентом.  Отказ  Макса  занять  определенную  позицию  возмутил  ее  и
одновременно убедил,  что  придется  применить  силу.  Если  бы  сиу  были
намерены пойти на переговоры, то время для этого у них было.
   Вообще-то Сильверу это поручение не привело в восторг, и дело вовсе  не
в  моральных  или  политических  предубеждениях.  Но  ситуация   сложилась
взрывоопасная,  сулящая  только  изрядный  профессиональный  риск   и   не
приносящая никакой выгоды. Если Элизабет справится как надо,  ей  придется
передать дело в руки спецназа, которому и достанется  вся  слава.  А  если
хоть на чем-нибудь проколется, это будет стоить ей карьеры.
   Официально она передала  операцию  спецназу  еще  под  вечер.  Командир
группы Гораций Гибсон приехал на место, чтобы лично позаботиться обо всем.
Учитывая, какую вокруг этого Купола подняли шумиху, меньшего Сильвера и не
ожидала. Она уже однажды встречалась с Гибсоном и осталась не  в  восторге
от него - слишком уж  много  бравады.  Гибсон  ценил  собственную  персону
чересчур высоко и не делал секрета из своего убеждения, что на  его  людях
свет клином сошелся, что они - элита организации.  Рядом  с  ним  Элизабет
чувствовала себя невежественной крестьянкой.
   Но в этот раз она ощутила чуть ли не жалость к нему, зная о  полученных
им инструкциях: захватить Купол быстро, чтобы избежать излишней  шумихи  в
прессе, сделать это без потерь и по возможности не причинив  вреда  никому
из индейцев.
   Что ж, ни пуха ни пера.
   Она знала Горация достаточно  хорошо,  чтобы  заключить,  что  индейцам
лучше бы ему не попадаться.


   <b>Спецвыпуск новостей Эн-би-си, интервью Тома Брокау</b>
   <b>с министром юстиции Кристианом Полком.</b>

   Брокау:  Мистер  Полк,  мы  только  что  посмотрели  обращение  Джеймса
Уолкера,  призывающее  к  предотвращению  кровопролития  и   подкрепленное
обвинением в адрес правительства в попытке похитить  землю,  принадлежащую
индейцам-сиу. Чем вы можете ответить на все это?
   Полк: Том, мы настроены по отношению к губернатору Ходоку и сиу  весьма
благожелательно. Мне бы хотелось подчеркнуть, что предпринятые  нами  шаги
отвечают, по нашему глубокому убеждению, всеобщим интересам. Позвольте еще
раз повторить, что мы вовсе не отнимаем землю, а лишь просим  передать  ее
под наш присмотр.
   Брокау: А что именно подразумевается под присмотром, мистер  Полк?  Кто
будет на самом деле контролировать использование Купола?
   Полк:  Разумеется,  сиу!   Единственное,   зачем   потребовалось   наше
присутствие, - это чтобы обеспечить... Послушайте, Том,  эта  ситуация  не
знает  аналогов  в  мировой  практике.  Долг  обязывает  нас  принять  все
необходимые меры безопасности. Мы ведь даже не представляем, с  чем  имеем
дело,  и  американский  народ  нас  не  поддержит,  если  мы   пренебрежем
обязанностями и пустим дело на самотек. Это  просто  вполне  благоразумный
шаг.
   Брокау: А не можете ли чуть более конкретно  указать,  какие  опасности
вас тревожат?
   Полк: Во-первых, мы хотим восстановить спокойствие.  Ходят  слухи,  что
через Купол к нам пробралось нечто...
   Брокау: Но вы-то не верите подобным слухам, не так ли?
   Полк: Нет, лично я не верю. Но  речь  идет  не  обо  мне.  Верят  очень
многие, и мы должны успокоить их.
   Брокау; Значит, вы решили силой отобрать землю сиу только потому, что у
некоторых жителей Северной Дакоты пошаливают нервишки?
   Полк: Имеются и другие факторы. Нам не известно,  какие  еще  опасности
могут там таиться  -  например,  инфекционные  заболевания.  Вот  что  нас
заботит в первую очередь. Мы обязаны взять эти ворота под контроль.
   Брокау: Судя по всему, сиу не собираются подчиняться решению суда.
   Полк: Боюсь, такой возможности у них нет.
   Брокау; Быть может, у вас и есть основания для страха,  потому  что  на
сей раз козыри на руках у сиу. Мистер Полк, а готовы ли вы применить силу?
   Полк: Уверен, что до этого не дойдет.
   Брокау: И все-таки - примените ли вы силу, если будете вынуждены?
   Полк: Мы абсолютно уверены, что этот вопрос можно решить мирным путем.
   Брокау: Спасибо, сэр.
   Полк: Это вам спасибо, Том.


   Сидя на временном командном пункте на  вершине  холма  в  паре  миль  к
северу от гребня Джонсона, Гораций Гибсон  просматривал  последнюю  партию
фотоснимков района операции и  уточненный  прогноз  погоды.  Он  тщательно
изучил досье Адама Небо и потому не надеялся отыскать в обороне ошибки или
слабые места. Да вдобавок пребывал в полнейшей неизвестности о том,  какое
оружие Небо может пустить в ход.
   Сиу окопаются, пользуясь земляными валами в качестве укрытия.
   Гибсон предпочел бы начать атаку черными  дымовыми  шашками,  вслед  за
которыми  тут  же  забросать  индейцев  светошумовыми  гранатами.  Сначала
ослепить их, потом порядком тряхнуть и десантироваться с вертолетов,  пока
они не перегруппировались. Однако  скорость  ветра  над  плато  составляет
сорок миль в час, и ожидается, что ночью он усилится. Так что никакой  дым
скрыть атакующих не в силах. Маневренность вертолетов при такой силе ветра
тоже оставляет желать лучшего, но это не так страшно.
   Будь его воля, Гораций просто изолировал бы периметр и ждал  бы,  когда
осажденные выйдут. Но Белый дом наверняка будет торопить события, тут уж и
сомневаться нечего. Давайте, мол, кончайте с этим!
   Район действий Горацию тоже не понравился - на подступах  к  окопам  ни
единого укрытия, только голая, более или менее ровная площадка.  Полностью
простреливаемая зона.
   Наиболее практичной стратегией было  бы  обстреливать  валы  с  "Черных
соколов", чтобы загнать обороняющихся на дно окопов - или хотя бы  вызвать
замешательство, чтобы прикрыть высадку.


   Элизабет  Сильвера  вместе  с  шефом  полиции  Датаблом  и  полудюжиной
полицейских, вооруженных винтовками, заняла позицию на  плато  в  четверти
мили  западнее  подъездной  дороги.  Если  индейцам  вздумается  стрелять,
позиция у них как на ладони, но зато с нее прекрасно  видны  обороняющиеся
по ту сторону земляных валов. Груды земли  находились  в  тени,  а  позади
позиций Небо установил брезент, натянутый на деревянную  раму,  чтобы  его
люди не вырисовывались силуэтами на фоне свечения  Купола.  Зато  в  ясном
небе сияла почти полная луна. Вертолет рекогносцировки, время  от  времени
совершающий облеты плато, сейчас завис над северной оконечностью плато.
   Узнав, что спецназ не просит  и  не  хочет  огневой  поддержки,  Датабл
испытал безмерное облегчение. Единственное, в чем  нуждались  спецназовцы,
чтобы полиция не допускала на  плато  никаких  посторонних.  Это  поумерит
прыть прессы.
   Элизабет знала, что,  когда  дойдет  до  дела,  все  разыграется  очень
быстро. Она уже однажды наблюдала Гибсона в действии. Теперь же дожидалась
только  шифровки,  сообщающей  время  штурма  и   излагающей   специальные
инструкции командира для нее. Она вполуха слушала какие-то  необязательные
разглагольствования  Датабла,   когда   уловила   гул   какого-то   нового
летательного аппарата.
   Звук отличался от рокота винтов "Черных соколов".
   Странно. В небе над гребнем не должно быть  никого,  кроме  блюстителей
порядка.
   С юга приближался серый моторно-винтовой самолет.  В  бинокль  Элизабет
разглядела на нем опознавательные знаки армии США.
   - Какого черта?! - буркнула она себе под нос  и  переключила  рацию  на
частоту вертолета. - Стрела-один, я Черепаха. У нас непрошеные гости.
   - Вижу, - послышалось в ответ.
   - Велите ему убираться.
   - Черепаха, я вызываю его уже добрую минуту. Не отвечает.
   Идущий на бреющем полете самолет быстро приближался.
   - Жду указаний, Черепаха.
   "Черный сокол" не отставал от самолета, держась футов на тысячу повыше.
   -  Черепаха,  это  старый  "Мститель",  -  доложили  с   вертолета.   -
Истребитель времен второй мировой. - Еще пауза. - Не отвечает.
   - Кто это? - спросила Сильвера. - Есть у него номер?
   Вертолетчик продиктовал хвостовой номер, и Датабл записал его.
   - Сейчас, минуточку. - Он передал номер водителю  одной  из  патрульных
машин.
   "Мститель" начал заход на посадку.
   - Стрела-один,  -  вышел  в  эфир  Гибсон,  -  дайте  предупредительный
выстрел.
   "Черный сокол" выпустил  ракету,  прочертившую  темноту  ярким  факелом
прямо перед антикварным самолетом, в поле зрения пилота. "Мститель" слегка
завилял, но остался на прежнем курсе.
   - Самолет  принадлежит  некоему  Тому  Ласкеру,  -  сообщил  Датабл.  -
Приписан к Форт-Мокси.
   - Ласкер? - переспросила Элизабет. - Да я  же  его  знаю!  Это  тот,  с
яхтой.
   В этот миг "Мститель" с ревом пронесся над окопами, потеряв  что-то  по
пути, и тут же заложил крутой вираж, с набором высоты уходя на запад.
   - Стрела-один, прекратить преследование. - Она повернулась к Датаблу. -
Пусть его  кто-нибудь  встретит  на  посадочной  площадке.  По-моему,  нам
следует порасспросить его кое о чем.
   - Он что-то сбросил, - сказал один из полицейских.
   Элизабет направила бинокль в сторону раскопа:
   - Черепаха, я Стрела-один. Индейцы  выбрались  из  своей  норы.  Что-то
ищут.
   - Вас поняла.
   - Вперед вышли двое, за кольцо траншей. Погодите-ка,  погодите...  Ага!
Не знаю, что это, но по-моему, они уже все нашли.
   Элизабет  наблюдала  в   бинокль,   как   сиу   удаляются   обратно   в
хитросплетения  траншей.  Ради  чего  же  такого  важного  Ласкер  решился
рисковать не только самолетом, но и головой?


   Макс, разумеется, узнал  "Мститель"  тотчас  же.  Съежившись  за  рулем
собственной машины, он наблюдал за развитием драмы, со страхом ожидая, что
самолет Ласкера собьют в любую секунду.
   Но до этого так и не дошло. Двигатель машины впустую пережигал  бензин,
а Макс  все  не  трогался  с  места,  хотя  всей  душой  мечтал  оказаться
где-нибудь подальше отсюда. Он  злился  на  себя  и  терзался  угрызениями
совести, испепелявшей его изнутри. Но его  жизнь  однажды  уже  висела  на
волоске из-за этой затеи, он уходил в этот чертов золотой свет, не имея ни
малейшей гарантии, что его тело не распылится на атомы. Теперь же на  него
все смотрят, как на Бенедикта Арнольда  [Бенедикт  Арнольд  (1741-1801)  -
американский генерал, перешедший на сторону англичан  во  время  войны  за
независимость; его имя стало синонимом предательства], и  шарахаются,  как
от прокаженного.
   Ну, скажем, не все. На самом деле только Эйприл. Но вот как  раз  ее-то
отношение и язвит его больнее всего. Она бы и по сей день прохлаждалась на
пляже, не приди Макс за ней.
   Адам и остальные ему симпатичны, Макс даже в какой-то мере разделяет их
чувства, но его дело сторона. Это их битва,  и  нечего  вмешиваться.  Если
Эйприл вздумалось отдать свою жизнь ни за что ни про что,  это  ее  личное
дело. Он же пока не намерен отправляться на тот свет. Еще чего! Но как она
посмотрела, когда Макс выдавил из себя, что уезжает...
   Включив фары, Макс медленно покатил в сторону дороги, понимая, что  там
повсюду полицейские. Они наверняка вооружены и, наверное, чуточку психуют.
Рисковать совершенно ни к чему.
   Но тут Макс заметил позади какое-то движение.
   Кто-то машет. Адам.
   Притормозив, Макс развернулся и поехал обратно.
   - Макс, - Адам подошел к машине вплотную, - ты можешь  кое-что  сделать
для нас?
   Макс замялся:
   - А зачем прилетал Том?
   - Доставить вот это. - Адам протянул ему листок.
   Поднеся листок поближе к лампочке на приборной доске. Макс увидел,  что
это записка от Уильяма Ястреба.

   "Губернатор!
   Ваши люди на подходе. Два спецрейса  сядут  в  Гранд-Форкс  примерно  в
23:00. Посылаю сопровождение".

   - Что это? - поднял глаза Макс. - Подкрепление?
   - Люди, которые, по мнению губернатора, могут положить этому конец.
   Макс только вздохнул:
   - Не хочется этого говорить, но тут губернатор просчитался.
   - Может быть, - согласился Адам, - но больше нам надеяться  уже  не  на
что. Этими двумя рейсами летят двенадцать или тринадцать человек.
   - Проблема в том, что, если  даже  они  способны  помочь,  им  сюда  не
попасть.
   - Вот именно. Дороги перекрыты.
   - И чего же вы хотите от меня?
   - Чтобы ты доставил их  по  воздуху.  Поговори  со  своими  друзьями  в
"Голубой сойке". Найми пару вертолетов.
   - Ты с ума сошел! Уж сюда-то "Голубая сойка" не  повезет  никого.  Тома
вон чуть не сбили.
   - Но ведь они твои друзья! - настаивал Адам. - Предложи им кучу  денег.
Их риск окупится.
   Макс уставился неподвижным взглядом поверх руля на темную полоску леса,
скрывающего дорогу. Одна из патрульных машин включила мигалку.  Но  больше
никаких признаков жизни.
   - Сделаю, что смогу, - наконец вымолвил Макс.


   Полицейские дожидались его у самого въезда на дорогу.  Его  держали  на
месте до тех пор, пока не подъехала одна из машин, стоящих  на  плато.  Из
нее выбралась Элизабет Сильвера.
   - Рада вас видеть, мистер Коллингвуд. Не будете ли вы  добры  выйти  из
машины?
   Макс подчинился.
   - Еще кто-нибудь собирается уйти оттуда?
   - Не знаю. Вряд ли.
   - А как насчет Кэннон?
   - Она считает, что вы собираетесь уничтожить Купол.
   - Как я понимаю, это означает "нет".
   - Правильно. Нет.
   Макс скрестил руки  на  груди,  словно  защищаясь,  потому  что  был  в
компании людей, отказавшихся подчиниться законным  властям,  и  чувствовал
себя виноватым, потому что бросил друзей в беде.
   - Чем они располагают? - Тон Сильверы смягчился, зазвучав  чуть  ли  не
сердечно. Дескать, все мы тут увязли по уши.
   - Простите?
   - Из оружия. Что у них есть?
   - Не знаю. Пистолеты. Винтовки. У них есть винтовки. Не знаю, что еще.
   Строго говоря,  Макс  ни  капельки  не  погрешил  против  истины  -  он
действительно не интересовался такими деталями. Сильвера кивнула:
   - А что сбросил самолет?
   К этому вопросу Макс был готов:
   - Послание племени. Чтобы все знали, что их поддерживают.
   - И все?
   - И все. Таков обычай. Ободряющее послание воинам. Ему уже сотни лет.
   Сильвера даже бровью не повела:
   - Мистер Коллингвуд, вы не можете подсказать нам, как покончить с  этим
мирным путем?
   - Могу. - Макс выпрямился во весь рост. - Уходите. Оставьте их в покое.
   - Очень жаль, что вы только так воспринимаете это, - с  неудовольствием
отозвалась она. - Где вы остановитесь?
   - В "Северной звезде". В Форт-Мокси.
   - Далеко не уходите. Возможно, нам нужно будет поговорить  с  вами  еще
раз.
   - Разумеется.


   Он то и дело поглядывал в зеркало заднего обзора, чтобы проверить,  нет
ли за ним слежки. Но дорога  оставалась  пустынной.  Хорошо  бы  позвонить
Джейку Торальдсону и попросить  его  подготовить  "Молнию"  к  вылету,  но
разговоры  почти  наверняка  п