ошибок, но как он поведет себя, столкнувшись с проблемой, выходящей за рамки всего того, что было известно прежде? Какой тогда прок от опытности? - Я хочу, чтобы ты потолковал с людьми, видевшими все на месте, - сказал Тейлор. - Причем из верхних эшелонов, ясно? Выясни, что происходит на самом деле, а не то, что не может произойти, как твердят твои эксперты. - Вы серьезно?! - воззрился на него Питере. - Да нам на пушечный выстрел нельзя приближаться к этой штуковине, господин президент! Стоит нам начать задавать вопросы, как об этом тут же станет известно. - Постарайся организовать это как-нибудь поделикатнее, Тони. А то экономика летит к чертям, будь ей пусто! Найдите кого-нибудь разбирающегося в этих премудростях и раздобудьте ответы. Однозначные ответы! Я хочу знать, насколько реально производство подобных материалов. А если оно реально, то как оно отразится на экономике. - Президента вдруг охватила безмерная усталость. - И пожалуйста, не надо больше гадать на кофейной гуще. 17 Ибо мы ходим верою, а не видением. Второе послание к Коринфянам, 5:7 Эл Истер был самым агрессивным цеховым профсоюзным уполномоченным в Дейтоне, штат Огайо, в дочерней компании "Когар Индастриз" - второго такого поди поищи. Простые служащие, посмеиваясь, говорили, что начальнички боятся в одиночку выходить по ночам из опасения, что Эл рыщет по улицам. Руководство осторожно консультировалось с профсоюзом по поводу любых решений, в которых можно усмотреть изменение условий труда, и относилось к рабочим весьма снисходительно. Даже когда Лиз Мюллен уличили в хищении скрепкосшивателей, дискет и разнообразных офисных аксессуаров, чтобы потихоньку приторговывать ими, она отделалась легким испугом. Вместо уведомления об увольнении и тюремной похлебки она получила лишь выговор. Наиболее действенным оружием Эла была угроза немедленного ответа. Он прямо-таки горел желанием (во всяком случае, так казалось руководству, а это существа не меняет) объявить полную или частичную забастовку протеста по самым заурядным поводам. Если же Эл решит, что затронуты принципы, стачка может последовать даже за попыткой вынести предупреждение нерадивому служащему или пересмотреть график работ. Профсоюзный деятель не делал ни малейшего секрета из своей точки зрения, заключавшейся в том, что все начальники - бездушные эксплуататоры и лишь он один защищает права и ограждает благополучие рабочих от захвативших руководство стервятников в человечьем обличье. Боссы из национального профсоюза не наделяли его полномочиями действовать столь деспотическим образом, однако ограничивались лишь формальными и лицемерными упреками в его адрес, да и то лишь изредка. Уж им ли было не знать, у кого в Дейтоне на руках все козыри! Когда Эл призывал к стачке, рабочие завода откликались все как один. Дней пять спустя мог появиться представитель Национального союза разнорабочих и механиков, чтобы по-отечески пожурить его, но тем временем Эл всегда успевал добиться своего. Руководство при всяком удобном случае пыталось повысить его или на худой конец удвоить ему зарплату, но всякий раз он отклонял подобные предложения. - Я нужен людям, - говорил он директору завода Эдриану Коксу, - чтобы помешать вам и вашей своре сожрать их живьем. Как же, как же! Эдриан прекрасно знал настоящие мотивы отказа: Эл был слишком опьянен властью, чтобы вот так запросто отказаться от нее; ни один руководитель в "Когаре" не обладает такой же реальной властью, как Эл. Эл недолюбливал руководство "Когара" и по личным мотивам, и из принципа. Он демонстративно носу не показывал в компании, если не возникала нужда припереть руководство к стенке. Поэтому, когда секретарша доложила Коксу, что Эл вошел в здание и направляется в их сторону, Эдриан был неприятно удивлен и почему-то набрал полную грудь воздуха, будто собирался нырнуть в холодную воду. - А он не говорил, что ему надо? - Нет, сэр. Дженет спросила, но он прошел мимо, не удостоив ее даже словом. А секунд через двадцать Эл решительно преодолел последние рубежи обороны Кокса и вошел в кабинет в тот самый миг, когда интерком пискнул, запоздало предупреждая о его появлении. На стенах просторного кабинета Кокса висели дипломы и грамоты в деревянных рамочках, а также пара дорогих живописных полотен, подобранных его женой. Сам Кокс сидел за дубовым столом, озаренным солнечным светом, просачивающимся сквозь листья пальм в кадках. Его огорчало, что профсоюзный уполномоченный делает вид, будто всей этой красоты просто-напросто не существует. Эл остановился посреди персидского ковра, дерзко оставшись в кепке, устремил на директора пристальный взгляд и провозгласил: - Мистер Кокс, полагаю, вы в курсе событий в Северной Дакоте. Редеющие волосы этого грузного, неряшливого коротышки были спутаны, брюшко проглядывало из-под с трудом сходящейся на животе засаленной рубашки, а из нагрудного кармана торчал испачканный носовой платок. Все это входило в трудолюбиво созданный и старательно поддерживаемый образ. - Насчет НЛО? - Кокс почувствовал громадное облегчение: дело не касается компании. - Ага. - Эл плюхнулся на один из стульев у стола для совещаний. - Что мы предпринимаем по этому поводу? - По какому? - Кокс подался вперед, заранее догадываясь, о чем пойдет речь. На совете директоров и при переговорах с партнерами уже всплывал вопрос о материалах, которые могут появиться в результате открытия на гребне Джонсона. - По поводу более прочных шин. - Откинувшись, Эл раскачивал стул на задних ножках. - Что будет с "Когаром", если промышленность начнет выпускать шины, способные набегать двести тысяч миль? - Этого не может быть. - Рад слышать. - Коротышка пялился на Кокса, даже не мигая. - А чего вы от меня ждали? Я знаю лишь то, что говорят по телевизору. - Ага. Я тоже. - Выражение лица Эла никогда не менялось, застыв в вечно саркастической гримасе. - Вы же знаете, я всегда выступал за более тесное сотрудничество между рабочими и руководством. Как ни крути, цель-то у нас одна. Крепкая компания означает надежные рабочие места. Кокс не удержался от улыбки: - Поддерживаю от всей души, Эл. Активист нахмурился: - Если эта штуковина и вправду такова, как про нее рассказывают, через три года в этой стране не найдется дела ни шинникам, ни резинщикам. Будь я на вашем месте, я бы послал кого-нибудь сделать предложение. - Предложение? - приподнял брови Кокс. - Какое? - Скупить их на корню. Кокс добрую минуту смотрел на Эла, не находя слов. - Паниковать пока незачем, - наконец сказал он. Утешение слабое, но ничего другого в голову ему не пришло. - Если случится худшее, - покачал головой Эл, - вы отвертитесь, получив правительственные субсидии. Время будет трудное, компания пойдет по одиннадцатой статье [статья Акта о банкротстве 1978 года; согласно ст.11, предприятие может продолжать работу, но под контролем комитета кредиторов], но вы-то выйдете сухими из воды. Вы лично и все засевшие здесь белые воротнички выговорите себе прибавку к жалованью и будете сетовать на капризы экономики. А вот простые труженики, как всегда, будут втоптаны в грязь. И в конечном счете останутся с носом. У Кокса по спине побежали мурашки. - Эл. - Он старался говорить авторитетно, но голос его все равно дрожал. - Эл, вы просто сгущаете краски. Ничего эдакого не произойдет. - Ага. Ладно, на вашем месте я бы не сидел сложа руки и дожидаясь, пока все полетит к чертям. Эйприл протерла пиктограммы парой влажных тряпок. Все они загорались, едва к ним прикасались, кроме дымка, остававшегося темным при любых обстоятельствах. Но ничего необычного на решетке не возникло. Из чего Эйприл сделала вывод, что для появления света на решетке обязательно должно находиться хоть что-нибудь. Рядом с каналом она нашла седьмую пиктограмму, более крупную, чем остальные, и похожую на японский иероглиф. Как и дымок, от прикосновения она не засветилась. Мэри Макклоски никогда не оставляло чувство единения с Богом. Ни разу в жизни, даже в самые трудные дни - когда пришла весть о гибели Джоди в аварии на шоссе N_1-29, когда муж впервые покушался на ее жизнь, когда ей сообщили, что она больна диабетом, - ни разу, ни на единый миг не усомнилась она в том, что Иисус шествует рядом. Эта несокрушимая уверенность поддерживала ее долгие годы и принесла ей, несмотря ни на что, ощущение душевного умиротворения, которое Мэри не отдала бы ни за какие сокровища мира. Словом, Мэри Макклоски в жизни очень повезло. Она приехала в Форт-Мокси навестить сестру и при обычных обстоятельствах вряд ли проявила бы хоть какой-нибудь интерес к событиям на гребне Джонсона. Но этот спокойный, добропорядочный городок вдруг подвергся нашествию туристов, коммивояжеров, журналистов, студентов и автобусных экскурсий со всей Северной Америки. Поэтому ничуть не удивительно, что происходящее пробудило ее любопытство. К тому же муж сестры, Корки Кейбл, хотел свозить ее посмотреть на Купол. Так что они выехали из дому и влились в поток машин на шоссе N_32. Они въехали на плато с одной стороны, медленно проследовали мимо странного зеленого здания, смахивавшего на причудливую зеленую беседку, и съехали с другой стороны, всю дорогу болтая о марсианах. Для Мэри и ее сестры в этом не было ничего особенного, но Корки просто упивался этой темой. Они пообедали в Валгалле, в "Кошачьем глазе", после чего поехали обратно. Уже стемнело, настала холодная, ясная ночь, полная шепота звезд, но совершенно безлунная. Они сидели втроем на переднем сиденье "мазды" Кейбла, когда обогнули выступ скалы и увидели зеленое свечение на вершине гребня. - Вы поглядите! - сказала сестра Мэри. Корки непременно съехал бы на обочину, чтобы они могли спокойно полюбоваться зрелищем, но дорога была забита машинами. Так что он всего-навсего сбросил газ и полз на скорости миль двадцать в час. Мэри усмотрела в этом спокойном зеленом сиянии нечто сверхъестественное. Словно сам Господь утвердил на земле маяк для Своих заблудших детей, суля утешение и надежду, что Он помнит и печется о них. Как ни странно, два часа назад, будучи совсем рядом с Куполом при ярком свете дня, она не ощутила ничего особенного. Но теперь внезапно и полностью значение этого сооружения дошло до нее. - Нам оно видно аж с самой границы, - поведал Корки, работающий таможенником на пропускном пункте близ Форт-Мокси, но тут он явно перегнул палку: граница все-таки чересчур далеко. Однако сейчас такое казалось вполне возможным. Сегодня все казалось возможным. - Корки, притормози, - попросила Мэри. Корки и так еле полз, и сзади их нагоняли, озаряя светом фар. - Интересно, отчего оно светится, - произнесла сестра. - Может, оно из фосфора? Мэри внезапно осенило. Если мысленно чуточку сдать назад и, не углубляясь в детали, взглянуть мельком, то можно увидеть женское лицо. И Мэри знала, кому оно принадлежит. - Это Пречистая, - сказала она. Арки Рыжий Папоротник предложил гостю сесть, устроился за столом и вежливо улыбнулся: - Чем могу служить, доктор Уэллс? Пакетом Уэллс - высокий, стройный мужчина с седеющими усами - обладал изысканными манерами и сошел бы за аристократа, если бы не был так лопоух. - Мистер Рыжий Папоротник, насколько я понимаю, вы представляете интересы племени на гребне Джонсона. Адвокат кивнул. - Я пришел к вам с предложением от лица Национального энергетического института. - Уэллс открыл портфель и выудил из него контракт. - Мы бы хотели получить разрешение исследовать источник энергии Купола. - Брови Уэллса подергивались вверх-вниз, выдавая немалое волнение, больше никак не сказавшееся на его поведении. - Существует возможность, что нам удастся проникнуть в суть использованных в здании технических решений. Если там действительно имеются технические решения, поддающиеся применению в наших условиях. Но об этом, разумеется, нам ничего не известно. - Разумеется, - согласился Рыжий Папоротник. - Тем не менее мы хотели бы предложить за права собственности приличную сумму, взяв на себя риск и затраты по исследованиям. - Понимаю. - Рыжий Папоротник взял документ. - Мы готовы предложить миллион долларов. - Видимо, Уэллс только сейчас до конца осознал величину названной суммы, потому что у него вдруг захватило дух. Адвокат принялся методично перелистывать страницы, время от времени задерживаясь, чтобы пристально изучить пункт, привлекший его внимание. - Как я вижу, вы хотите получить эксклюзивные права на исследования и эксплуатацию открытий. - Мистер Рыжий Папоротник. - Уэллс подался вперед, напустив на себя по-дружески деловой вид, как он считал. - Давайте играть в открытую. Это выстрел наудачу. НЭИ идет ва-банк, поставив уйму денег на ничтожный шанс в надежде, что на гребне найдется нечто пригодное в дело. Вовсе не факт, что так оно и окажется. Тем не менее мы идем на риск ради всеобщих интересов. А племени останется лишь получить денежки, даже пальцем не шелохнув. Рыжий Папоротник закрыл контракт и вернул его Уэллсу. - Боюсь, не пойдет. - А можно поинтересоваться почему? Что вы теряете? Адвокат встал: - Доктор Уэллс, сегодня я очень занят. Если НЭИ захочет выступить с серьезным предложением, вы знаете, где меня найти. - А не превышаете ли вы своих полномочий, мистер Рыжий Папоротник? Мне кажется, вам следовало бы предварительно проконсультироваться со своим клиентом. Рыжий Папоротник всем своим видом дал понять Уэллсу, что на него это не произвело ни малейшего впечатления: - Я полагаю, что прекрасно знаю свои обязанности, доктор Уэллс. Итак, хотя мне и не хотелось бы вас торопить... - Ладно. - Уэллс откинулся на спинку стула. - С вами не поторгуешься, Рыжий Папоротник. Чтобы не отнимать время ни у вас, ни у себя, я сразу перейду к последнему пункту повестки дня. Я уполномочен предложить вам два миллиона. Рыжий Папоротник искоса бросил взгляд на лук отца. Порой он очень сожалел, что индейцы позабыли старые обычаи. 18 Человек без денег подобен луку без стрел. Томас Фуллер, "Гномология" За последние пару лет своей работы в муниципалитете Марк Викхем ни разу не видел на ежемесячных собраниях совета более дюжины посетителей. Но сегодня ситуация кардинально переменилась. Должно быть, вечером в муниципалитете собралось все население Форт-Мокси, все девятьсот двадцать семь человек, до отказа набившиеся в просторный актовый зал на втором этаже и заполнившие коридоры. (Присутствие представителей секты Нового Века, снявшей зал на первом этаже, отнюдь не способствовало улучшению ситуации.) Народ все еще прибывал, когда председатель совета Чарли Линдквист объявил собрание открытым. На повестке дня стояло несколько тривиальных вопросов: запрос на постановление о районировании, заявка на выпуск облигаций дорожного займа и предложение об участии Форт-Мокси в совместной программе школьного образования. Но пунктом, привлекшим сюда толпу и потому поставленным Линдквистом в самом конце повестки дня, стало требование к городскому совету о прекращении раскопок на гребне Джонсона. Линдквист, считающий себя местным Соломоном, методично вел подготовку аудитории к цивилизованной дискуссии. В двадцать минут десятого он предоставил слово Джо Торресу - фермеру, отошедшему от дел и поселившемуся в городке. Торрес, запинаясь от волнения, принялся читать по бумажке подготовленную речь о хаосе, воцарившемся в некогда тихом и умиротворенном городке. Ездить по дорогам стало прямо-таки невозможно. Появились пьяные, драчуны и толпы хулиганов. Приезжие паркуют свои машины буквально повсюду. В ресторанах яблоку негде упасть, зато в супермаркете хоть шаром покати, так что простым горожанам приходится ездить за продуктами аж в Гранд-Форкс, за восемьдесят миль. Теперь сюда потянулись еще и психи с бомбами, вроде того, что позавчера снес "Мороженые деликатесы". - Я знаю, что это хороший бизнес для Майка и еще кой для кого, но остальным просто роздыху нет. Встала Агнес Хэнфорд, жена владельца "Фургона первопроходцев": - Нельзя упускать такой шанс, пока он у нас еще есть. В конечном счете лучше будет всему городу. - Тебе-то легко говорить, Агнес, - покачал головой Джо. - Но оно чем дальше, тем хуже. По-моему, надо что-нибудь предпринять. - Будто в подкрепление его слов мимо здания с ревом пронесся автомобиль с вопящим клаксоном и включенным на полную громкость радио, так что стены содрогнулись. - Если мы позволим всему этому продолжаться, придется нанять еще полицейских. - По традиции скудные силы правопорядка Форт-Мокси получали необходимое подкрепление из Кавалера. Джо опять уткнулся в бумажку. - Поэтому я предлагаю, чтобы совет потребовал прекращения раскопок на гребне Джонсона и выдворения всей тамошней публики, а строение, известное как Купол, должно быть ликвидировано. - Он обвел зал глазами и добавил: - Взорвано и вывезено прочь. Следующей попросила слова Лори Каварачча, владелица мотеля "Северная звезда", прожившая в Форт-Мокси всю свою жизнь. Мотель построил ее отец в 1945 году, после возвращения с тихоокеанского флота. Теперь Лори заправляла мотелем в одиночку. - У нас в "Северной звезде" восемь номеров. Еще не было подряд двух дней, чтобы я могла вывесить табличку "Мест нет". Но две недели назад ситуация резко переменилась. Теперь наши комнаты никогда не стоят пустыми. Мы процветаем. По душе ли мне проблемы, с которыми мы столкнулись сейчас в Форт-Мокси? Нет, конечно же, нет! Они не по душе никому из нас. Но решение проблем отнюдь не в том, чтобы закрыть раскопки и расползтись по норам. - Поначалу ее голос чуточку дрожал, но мало-помалу она набиралась уверенности. - Послушайте, люди, большинство из нас не уехали из Форт-Мокси лишь потому, что мы тут родились. Мы любим этот город. Но здешняя экономика всегда дышала на ладан. И вот теперь, впервые на нашей памяти, появился настоящий шанс заработать. Шанс не только для владельцев магазинов. Он на руку всем. Здоровый бизнес принесет пользу каждому. Ради Бога, не убивайте золотого тельца! - Курицу, - поправил ее кто-то. - Курицу, несущую золотые яйца. - Пусть будет курица. Рано или поздно это кончится, так что надо доить ее, пока есть такая возможность. - А тем временем, - подал голос Джош Эйверилл, поднимаясь с присущим ему достоинством, - они будут так гонять по улицам, что прикончат кого-нибудь, и что тогда? - В этом городишке никогда гроша ломаного не было, - возразил Джейк Торальдсон, чей аэропорт внезапно превратился в место паломничества. - Люди, да что с вами стряслось?! Вам что, процветание не по вкусу?! - Какое процветание?! - взвыл Мэми Барк, приехавший из Канады и осевший здесь железнодорожный служащий. - Какое может быть процветание, когда тут рыщет такая орава народа?! Джо прав. Закрыть, и дело с концом! Арнольд Уайтекер, самозабвенный владелец "Замка и зонта", выступил против этого предложения. - Что-то я не вижу, чем нынешнее положение кому-либо повредило, - заявил он. Эта реплика привела в ярость Морриса Джонса, девяностолетнего пенсионера, раньше работавшего почтальоном, а ныне прославившегося на весь город пристрастием к электрифицированным моделям поездов. Двое подвыпивших канадцев врезались на пикапе в прибежище Джонса, уничтожив итог его сорокалетних трудов по созданию миниатюрной сети железных дорог. Брызгая слюной, Джонс укоризненно погрозил указательным пальцем Уайтекеру: - Валяй, Арни, молодчина! Главное, позаботься о себе, а на прочих наплюй! Чтобы решение прошло, требовалось большинство в восемьдесят семь голосов. Флойд Рикетт вызвался возглавить комиссию по составлению проекта решения. При первой же возможности Линдквист отвел его в сторонку: - Флойд, постарайся сделать его поглаже? Не стоит обижать никого. Дождь неумолчно стучал в окно Овального кабинета. Стук дождя всегда обострял ощущения президента, как бы себя он ни чувствовал. А сегодня он чувствовал себя хорошо. На письменном столе перед ним лежал экземпляр "Вашингтон пост", заголовки которого возвещали о войне в Индии и голоде в Трансваале. Но были там и результаты нового опроса общественного мнения: "60% населения считают, что Купол связан с НЛО". Да вдобавок двадцать процентов опрошенных решили, что это правительственный проект. Остальные не знали, что думать, или вообще не слыхали о гребне Джонсона. Тони Питере сидел с несчастным видом в своем кресле, закинув ногу на ногу. - Чуть ли не все считают, что правительство выставило дымовую завесу, - сообщил он. - Впрочем, это неизбежно. Может, мы еще приспособимся к этому. - Видел транспаранты? - На улице расхаживало около шестисот пикетчиков. "Наведите порядок на гребне Джонсона" и "Скажите правду о Куполе". - Так какова же эта правда? Что нам известно? Питере выпрямился и встал. - Мы поговорили с дюжиной специалистов в дюжине дисциплин, либо побывавших на месте, либо имевших доступ к результатам исследований. Всем им было нелегко признать, что объект внеземного происхождения, но никто не может предложить иного удовлетворительного истолкования. - По-моему, нам нет никакого дела до того, откуда он взялся и как очутился именно там. - Тейлор сделал глубокий вдох. - Меня волнует, что из этого всего вытекает? Какого рода энергией располагает это сооружение? - Ни у кого не было возможности выяснить. Пока что людей пускают только поглазеть по сторонам. Водят экскурсии. - Ладно. - Тейлор откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Цейтнот. - А каковы перспективы, Тони? С чем мы столкнулись? - Трудно сказать, господин президент. - Питере поморщился, и в уголках его глаз и рта собрались россыпи морщинок. - Эксперты расходятся во мнениях по поводу нашей способности воспроизвести новый элемент. Но зато они сходятся в том, что, если бы нам это удалось, полученные материалы не подвергались бы старению. - А износу? - Подвергались бы. Хотя большинство полагает, что они были бы куда более прочными, чем любые из существующих материалов. Тейлор вздохнул. Надо поговорить с экономистами, но и без них ясно, что это будет означать для промышленности. - Еще одно, сэр. Известно ли вам, что вчера ночью там видели деву Марию? - И что дальше? - президент возвел очи горе. - Нет, серьезно. - Питере ухмыльнулся, радуясь возможности разрядить обстановку. - Это передавали по Си-эн-эн десять минут назад. Женщина увидела в свечении контуры лица. - Проклятие, Тони, - тряхнул головой президент. - А как там биржа? Что у нас сегодня? - Никкей снова рухнул. Несомненно, падение продолжится на Уолл-стрит. Тейлор устало поднялся на ноги, оттолкнувшись от подлокотников, и поглядел в окно. Холодная трава сверкала зеленью. В такие дни президенту хотелось снова стать ребенком. - Тони, надо брать это в свои руки. - Да, сэр. - Я хочу положить этому конец, пока ситуация не вышла из-под контроля. Это должно стать актом охраны национальной безопасности или чем-нибудь в том же роде. Подбери подходящие аргументы. - Мудреное дело. - Почему? - Боже мой, господин президент, это же индейская территория. Будь там какой-нибудь фермер, тогда да, можно было бы объявить об угрозе здоровью людей или что-нибудь в том же роде. Но это собственность сиу. Если мы попытаемся вторгнуться на их территорию, это повлечет серьезные политические осложнения. Это придется не по душе вашим собственным людям, а уж пресса и вовсе забьет вас до смерти. Тейлору показалось, что потолок вот-вот обрушится на него. - Я вовсе не имел в виду, что мы должны просто-напросто захватить ее. Мы можем предоставить им компенсацию. Выкупить. - Сэр, полагаю, наиболее разумной тактикой будет выжидание. Не стоит сгоряча совершать поступки, которые потом обернутся против нас. Тейлор по натуре своей был склонен действовать при первых признаках надвигающейся беды, но занимался политикой достаточно давно, чтобы научиться ценить терпение. Кроме того, он вовсе не был уверен в том, что избрал правильный курс. Мысль об изъятии у коренных американцев части их суверенной территории не понравилась ему. Это дурной вкус. И дурная политика. Но крушение рынка ничуть не лучше. - Дайте срок, все образуется, - успокоительно заверил его Питере. - Может, никакой проблемы-то и нет. Так давайте же не будем ее создавать. Что нам надо, так это сосредоточить внимание на Пакистане. - А что там? - Наших избирателей там нет. Но убито много людей. Сделайте очередное заявление. Осудите насилие. Можете предложить выступить в переговорах в качестве третьей стороны. Похоже на то, что там скоро все само образуется. Обе конфликтующие стороны уже выдохлись. Не исключено, что мы мимоходом заслужим лавры миротворцев. Президент вздохнул. Питере - циник, и проникнуться к нему антипатией очень легко. Очень жаль, что американская политика с такой легкостью способна выродиться до заурядного оппортунизма. Даже если в ней заняты хорошие люди. Арки Рыжий Папоротник вырос близ Форт-Тоттен в резервации Дьявольского озера. Младший из пяти детей, он первым получил диплом. Остальные отпрыски женились рано и осели на бесперспективных работах, разбив сердце отца, твердившего, что он готов на все, лишь бы помочь каждому ребенку, жаждущему высшего образования. Отец вручил свой лук Рыжему Папоротнику в честь окончания юридического факультета университета Джорджа Мэсона. Кроме того. Арки получил поздравления от Джеймса Ходока, одного из членов совета племени, с гордостью провозгласившего, что теперь уже не все адвокаты на стороне правительства. Рыжий Папоротник возгорелся мыслью стать защитником интересов Мини Вакан Ойяте, как называют себя индейцы-сиу Дьявольского озера на родном языке. (Что означает "люди озера Духа".) Он сдал экзамен на адвоката с первой попытки и вернулся в Северную Дакоту, чтобы открыть практику. Он заверял завещания и вел бракоразводные процессы, что приносило хороший доход, а заодно стал юрисконсультом племени, что особого дохода не приносило - зато имело свои преимущества. Примерно в то же время, когда Мэтт Тейлор ломал голову над правильной линией поведения, Рыжий Папоротник повез Пакстона Уэллса в резервацию, чтобы тот объявил совету племени о новом предложении лично. Уэллс, пребывающий в мрачном расположении духа, явно решил, что молодой адвокат непоколебимо настроен против него, и отказался от всяческих попыток умилостивить его. Всю дорогу он лишь угрюмо глядел в окно на скучный пейзаж. Наконец-то потеплело. Вдоль дорог громоздились подтаявшие сугробы, по асфальту бежали ручейки. Администрация племени разместилась в одноэтажном здании из голубого кирпича, прозванного Синим домом. Свежий ветер развевал флаг Соединенных Штатов и знамя Мини Вакан Ойяте. Рыжий Папоротник въехал на стоянку и заглушил двигатель. - Здесь, что ли? - осведомился Уэллс, окидывая взглядом бескрайнюю равнину, раскинувшуюся со всех сторон до самого горизонта. Рыжий Папоротник уже не первый раз встречался с людьми вроде Уэллса, взирающими на окружающих свысока, если только те не занимают более высокое положение и не могут каким-либо образом повредить ему. Свое отношение к Рыжему Папоротнику он изменил столь разительно потому, что стал считать адвоката всего-навсего средством достижения цели, эдаким проводником к высшим эшелонам индейской власти - и, конечно, жестоко просчитался. Они выбрались из машины, и Рыжий Папоротник вошел первым, указывая дорогу. Синий дом вместил в себя почту, Бюро по делам индейцев, службу здравоохранения индейцев и кабинеты администрации. Рыжий Папоротник сообщил секретарю администрации, что они прибыли, и направился к кабинету губернатора. В толпе Джеймса Ходока никто бы не разглядел не только из-за малого роста, но и вполне заурядной внешности. Уэллсу даже подумалось, что глава индейской администрации куда уместнее выглядел бы за прилавком в бакалее, чем в правительственном учреждении. Ни в его осанке, ни в голосе не было ни малейшего намека на властность или стальную волю, которая могла бы проявиться в случае нужды. Его темные глаза смотрели на собеседника с открытым дружелюбием, да и держался он вполне по-свойски. Рыжий Папоротник всегда считал, что главный дар Ходока заключается в его умении заставлять людей выкладывать все начистоту - талант редкий не только среди индейцев, но и среди остального населения Земли. Как только они вошли, Ходок встал из-за письменного стола и протянул гостю руку для пожатия. Уэллс тряхнул ее, пробормотав, как рад он возможности побывать в резервации, и сел. Украшен был кабинет в индейском стиле - боевыми плюмажами, тотемами, шаманскими магическими колесами и ритуальными трубками. Около стола находился книжный шкаф и кофейный столик с булькающей кофеваркой. В широкие окна струился солнечный свет. - Губернатор, - прокашлявшись, начал Уэллс, - я представляю интересы организации, которая поможет вашему племени достичь вершин благосостояния. Перед нами открываются грандиозные возможности. - Арки мне сказал, - будто не слыша его, отозвался Ходок, - что вы проявляли интерес к покупке части нашей территории. - Да, сэр. - Уэллс изо всех сил старался напустить на себя чуткий, заботливый вид. - Губернатор, позвольте мне говорить без излишних экивоков. Национальный энергетический институт является консорциумом индустриальных и финансовых предприятий, готовых предложить вам весьма солидную сумму за территорию, известную под названием гребня Джонсона. Весьма и весьма солидную, сэр. Ходок даже бровью не повел. - Вы хотите купить территорию в вечное и безраздельное пользование? - Именно так. И готовы прилично заплатить. - Уэллс скривил губы в жухлой, лишенной тепла оборонительной улыбке. Должно быть, в детстве его лупили все подряд, решил про себя Рыжий Папоротник. - Давайте играть в открытую. - Поддерживаю от всего сердца. - Губернатор, весьма сомнительно, что на гребне действительно имеется нечто, представляющее реальную ценность, и вы это знаете. И я это знаю. Правительственные чиновники уже побывали там и решили, что повода для беспокойства у них нет, - уверенно изрек Уэллс, но Рыжий Папоротник тотчас же усомнился в правдивости его слов. - Так что это выстрел вслепую. И все же существует ничтожно малая вероятность, что там найдется нечто полезное, и мы готовы заплатить за возможность поиска. И, должен уточнить, заплатить весьма хорошо. Он извлек из портфеля голубую папку, чековую книжку в кожаном переплете, а из кармана - ручку с золотым пером. - Почему бы нам не уладить дело прямо сейчас? Скажем, пять миллионов вас устроит? - Он снял с ручки колпачок. - С такими деньгами вы сможете сделать для ваших людей очень многое. Правду говоря, губернатор, хотелось бы мне заглянуть к вам лет через пяток, чтобы посмотреть, как расцветет резервация. Ходок сумел скрыть свое изумление перед названной суммой и осторожно бросил взгляд на Арки, но тот выражением лица дал понять, что против, потому что, сколько бы Уэллс ни предложил, это лишь начальная и слишком ничтожная цифра. - К нам проявил интерес целый ряд корпораций, - сообщил губернатор. - Они хотели бы построить там гостиницы. И рестораны. Дисней хочет устроить парк развлечений. Не сочтите меня жадиной, доктор Уэллс, но в сложившейся обстановке пять миллионов - как кот наплакал. Рыжий Папоротник подумал, что может гордиться губернатором. - Понимаю, - вытаращил глаза Уэллс. - Они уже сделали конкретные предложения? - О да. Они весьма щедры. А ведь эти люди хотят лишь взять землю в аренду. А вы хотите одним махом получить то самое, что придает этой земле ценность. Если мы продадим ее вам, у нас не останется ничего, кроме наличности. Доктор Уэллс, при нынешнем положении дел это должна быть громадная наличность. Уэллс опустил глаза к чековой книжке: - Вы хотите загнать меня в угол, сэр. Но я понимаю ваши доводы и уполномочен вести торг. Можно ли попросить вас назвать сумму, которая бы вас устроила? Ходок ненадолго прикрыл глаза: - А не проще ли будет, если вы сразу назовете обозначенный вам предел торга, чем сэкономите время и себе, и мне? Уэллс беспокойно заерзал. Арки про себя отметил, что невооруженным глазом видно, как тот усиленно скрипит мозгами. - Пятьдесят миллионов, - наконец проронил он едва слышным голосом. - Очень хорошо, - согласился Ходок. - А каков порядок оплаты? Рыжий Папоротник встретился с ним глазами. "Ни в коем случае". - Десять процентов - по подписании контракта. Остальное по вступлении оного в фактическую силу. - Уэллс протянул авторучку губернатору. - Итак, мы договорились? На сей раз Ходок не сумел скрыть, как потрясен: - Вы должны понимать, что я неправомочен принимать подобные решения. Это дело совета. - Разумеется. Но мистер Рыжий Папоротник заверил меня, что вы пользуетесь значительным влиянием. Не сомневаюсь, что, если вы выскажетесь в пользу договора, совет поддержит вас. Ходок старался изобразить сомнение на лице, но не преуспел в этом. Уэллс улыбнулся, проникнувшись уверенностью, что совет ухватится за деньги обеими руками. - По-моему, Арки вечно преувеличивает мое влияние. - Ходок устремил взгляд на своего адвоката. - Простите, мистер Уэллс, не будете ли вы любезны оставить нас на минуточку наедине? - Конечно. - Уэллс мимолетно усмехнулся Рыжему Папоротнику в лицо: сукин ты сын, вогнал меня в расходы, но поглядим, как тебе удастся теперь отговорить его. - Я подожду в соседней комнате. Открыв голубую папку с контрактом, он пододвинул ее к Ходоку и вышел из кабинета. - Не советую, - впервые подал голос Рыжий Папоротник. - Почему? - расплылся в улыбке Ходок. - Боже мой, да разве можно отказываться от таких денег?! - Цена уже не опустится. Иначе с какой же стати они предложили так много? - Может оказаться, что все это пустышка. В итоге мы кончим тем, что будем там продавать футболки. Послушай, Арки, да нам просто не нужно больше пятидесяти миллионов. Ты понимаешь, сколько всего можно понаделать на такие деньги? Знаешь, ведь он прав. Эти деньги могут досыта накормить множество ртов. По-моему, нам не следует жадничать. Именно так я и скажу на совете. - Этот человек не из тех, кто просто так даст нам хотя бы ломаный грош, - возразил Арки. - Он ни за что не предложил бы пятьдесят миллионов, если бы не считал, что земля стоит куда больше. Несравненно больше. Порекомендуйте совету добиться нового предложения. Результат еще изумит вас самих. Восторг Ходока понемногу пошел на убыль. - Ты всерьез полагаешь, что я выйду перед советом и порекомендую отказаться от таких денег? Тем более что мы можем остаться просто-напросто ни с чем? Даже если я буду активно противиться этому предложению, меня слушать не станут. - Он перевел дыхание, чтобы успокоиться. - Растолкуй мне свои доводы, если таковые вообще имеются. Арки очень не понравилось положение, в котором он поневоле оказался. Не надо быть ясновидящим, чтобы понять, кто станет козлом отпущения, если что-нибудь пойдет не так. - Если Уэллс и его люди наложат лапу на землю и все к ней причитающееся, они будут эксплуатировать ее лишь с мыслью о наживе. Кто знает, чего мы лишимся? - Боевым кличем эту реплику, пожалуй, не назовешь. - Пожалуй. Но не получим ли мы второй Манхэттен? [голландский колониальный чиновник Петер Миньюит в 1626 году купил остров Манхэттен у индейцев в обмен на товары предположительной общей стоимостью около двадцати четырех долларов; указанная в тексте сумма, видимо, ошибка автора] - Арки, ты что, не расслышал? Речь идет не о двадцати шести зеленых. - Может, оно и так. Но если вам нужен боевой клич - тогда учтите, что сейчас у нас в руках открытие, способное привести к созданию совершенно новых технологий. Быть может, губернатор, дорога в будущее пролегла прямиком с гребня Джонсона. А вы готовы отдать его вот так вот запросто. - Я бы поступил точно так же, - заметил Макс. - Сграбастал бы деньгу, и ноги в руки. Арки поморщился, как от зубной боли: - Именно так они и поступят. Впрочем, это не помешало ему уписывать за обе щеки рыбу с хрустящим картофелем. Они втроем - Эйприл, Арки и Макс - обедали в отдельном кабинете в глубине ресторана Мела в Лангдоне. Из-за невероятного наплыва посетителей к "Фургону первопроходцев" стало невозможно протолкнуться. - Совет решит, что отказываться от столь значительной суммы просто преступно. Да и я, честно говоря, чувствую себя как-то неуютно, уговаривая их отказаться. - Арки выглядел совсем убитым. - Вы представляете, что будет со мной, если они последуют моему совету, а гребень окажется совершенно никчемным? - Тебя скальпируют? - с невинным видом поинтересовался Макс, но Арки будто не слышал его. - Впрочем, это не играет никакой роли. Они огребут деньгу, и ноги в руки - точь-в-точь как ты сказал. - Проклятие, - бросила Эйприл. - Если проект запродадут на сторону, нам завтра же дадут под зад коленкой. - По-моему, нашего мнения никто и спрашивать не станет, - заметил Макс, вполуха прислушиваясь к ропоту голосов, позвякиванию ножей и вилок, да изредка раздающимся взрывам смеха. - Арки, - проговорила Эйприл, - я не вынесу, если открытия здесь будут делаться без моего участия. - Понимаю, - с сочувствием поглядел на нее адвокат. - Однако, судя по всему, на дальнейшие события я уже никак не могу повлиять. - Сколько времени у нас в запасе? - спросила Эйприл. - Должно быть, люди Уэллса уже подобрали рабочие команды, готовые ринуться сюда, как только бумаги будут подписаны. Завтра в конце дня состоится внеочередное заседание совета специально для рассмотрения этого предложения. Если совет его примет, а это уж непременно, Уэллсу останется только снять телефонную трубку, и вы станете прошлым. Дьявольское озеро, Северная Дакота, 15 марта (АП) Сообщают, что финансовый консорциум готов уплатить сто миллионов долларов за территорию на гребне Джонсона в резервации сиу на Дьявольском озере, где расположен Купол - археологическая находка, якобы имеющая внеземное происхождение. Согласно информированным источникам, завтра вечером совет племени проведет экстренное заседание, чтобы рассмотреть это предложение, неоднократно повышавшееся за последние несколько дней. Официальные лица с обеих сторон от каких-либо комментариев воздержались. Когда они вернулись в "Северную звезду", Макса там дожидалась бандероль. - Фильтры, - пояснил он. - Для видеокамеры. Может, удастся разглядеть, что происходит, когда загорается свет. В мрачном расположении духа они разошлись по своим комнатам, но минут через пять Эйприл постучалась к Максу. - Входи, - сказал он. - Я как раз хотел позвонить тебе. - Что же делать?! - Она пребывала на грани истерики. В комнате имелось лишь одно кресло, так что Макс уступил его Эйприл, а сам уселся на кровать. - По-моему, мы сами не можем сделать практически ничего, раз тут замешаны такие деньги. - Макс, да пятьдесят миллионов - сущие гроши. Слушай, возможно, мы нашли выход. - Это заявление далось ей не без труда, будто Эйприл говорила о чем-то сверхъестественном. - Стул вовсе не развеялся во прах. Он отправился куда-то. - По-твоему. - По-моему. - Она устало потерла лоб. - Тебе известно, что есть еще и седьмая пиктограмма? - Нет, - удивился Макс. - И где же? - Рядом с каналом. Там, где они привязывали яхту. Макс прикрыл глаза и вообразил себе интерьер Купола. - На одном из столбов? - Да. Она с виду смахивает на иероглиф. И не загорается, когда к ней притрагиваешься. Я даже пыталась сунуть стул в канал, но это не сработало. Но по-моему. Макс, они именно так приводили яхту на место откуда угодно. - Прости, но в такое я нипочем не поверю, - покачал головой Макс. - Уж больно это смахивает на научную фантастику. "Скотти, перешли-ка меня на планету". Они посидели молча, прислушиваясь к завыванию ветра. - Макс, я считаю, что все это на самом деле. - Ну что ж, желаю тебе успешно доказать это. Для чего бы эти пиктограммы ни были предназначены, срабатывают они только по одному разу. Что толку от системы транспортировки на дальние расстояния, срабатывающей только раз? Эйприл забралась в кресло с ногами и обняла колени. - По-моему, они срабатывают лишь по разу, потому что хлам, который мы туда посылаем, загромождает приемную решетку. Кто-нибудь должен убрать его с той стороны. А иначе система спотыкается. - Таких необоснованных догадок я еще не слыхал. - Макс, мы же видели, как стул тает. Он таял, а не взрывался. Он не разрушился. Он куда-то отправился. Весь вопрос в том, куда именно? - Сдается мне, что это полнейшая белиберда, - тряхнул головой Макс. - Возможно. - Эйприл набрала полную грудь воздуха и медленно-медленно выдохнула его. - Мне кажется, было бы лучше сообщить Арки все, что нам известно. - То бишь заявить ему, что у нас есть дверь в иное измерение? Или на Марс? Он подумает то же, что и я: это чушь собачья. В глазах Эйприл плескалось отчаяние. - Но он не станет так думать, если мы продемонстрируем ему это на практике. - И каким же образом мы это продемонстрируем? Мы умеем только отправлять вещи в небытие. Это ровным счетом ничего не доказывает. Ни Максу, ни Эйприл не хотелось вслух констатировать очевидное. 19 Радостно пускаемся мы по морям, не хранящим следа, Без страха стремимся к неведомым берегам. Уолт Уитмен, "Поездка в Индию" Неутихающие степные ветры мчали над прерией, напирали на стены, сотрясали оконные стекла. Эйприл изо всех сил зажмурилась. Ей было явно не по себе, но уверенность в собственной правоте придавала ей сил. У мотеля остановилась машина, хлопнула дверь, и оживленный гомон переместился с улицы в коридор. Будь в запасе немного времени, можно было бы измыслить какой-нибудь эксперимент, способный устранить риск хоть отчасти. Но времени не было. Эйприл вздохнула. Сквозь тонкую стенку доносилось невнятное бормотание телевизора Макса. Итак, что ей может грозить? Есть опасность аннигилировать. Но от стула не осталось ни щепочки, не было и никаких признаков его истребления. Стул просто утратил свою материальность. Он куда-то отправился. Есть опасность оказаться во враждебной среде - к примеру, в метановой атмосфере. Но, судя по всему, пришельцам Северная Дакота пришлась весьма по душе - значит, в том месте, куда отправит ее Портал, царят практически земные условия. Есть опасность застрять. Но где это слыхано, чтобы Портал пропускал только в одну сторону? В полночь она наполнила термос, сунула в полиэтиленовый пакет пару сандвичей и немного фруктов, зарядила фотоаппарат, натянула куртку "Миннесотские Близнецы" и осталась вполне довольна собой. Сорок минут спустя она уже миновала полицейский пост у въезда на извилистую дорогу, ведущую к гребню. Купол, углубленный в скалу, отсюда был не виден, но сегодня его сияние казалось более ярким, чем прежде. Эйприл пришло в голову, что, возможно, он все еще заряжает свои батареи, и мысленно отметила необходимость начать регулярные замеры интенсивности его свечения. Было холодно, температура упала ниже минус десяти. Остановив машину у самых ворот, Эйприл открыла бардачок и вытащила оттуда блокнот. Потратив на раздумья минут пять, она наконец сформулировала послание, записала его и оставила открытый блокнот на переднем сиденье. Потом взяла фонарик и вышла из машины. В дверях сторожки показался охранник Генри - мужчина среднего возраста, которого Эйприл знала лишь по имени. - Добрый вечер, доктор Кэннон. Что-нибудь забыли? - Нет, Генри. - Вырывающиеся из ее рта облачка пара казались желтыми от света недавно установленных натриевых газонаполненных ламп. - Просто не спится. Вот и решила заехать - может, смогу поработать. Он с нескрываемым неодобрением взглянул на часы: - Ладно уж. Тут больше никого нет. Я имею в виду, из персонала. - Спасибо, - кивнула Эйприл. Генри удалился в сторожку, а Эйприл прошла сквозь ворота и направилась прямиком в Купол, закрыв дверь, чтобы не впускать холод. По ночам в Куполе воцарялась таинственная атмосфера, порожденная сплетением света и тьмы, загадочным свечением ниш. Свет двигался вместе с Эйприл, освещая ей дорогу и угасая у нее за спиной. Когда она приблизилась к решетке, та тоже озарилась лучом света, будто Купол знал, что вознамерилась предпринять Эйприл. Она вдруг замялась. Хорошо, что здесь нет Макса, иначе пойти на попятную было бы просто невозможно. До этой самой секунды Эйприл пребывала в уверенности, что непременно пойдет на попятную. Но страх вдруг бесследно испарился. Неведомое ждало ее за этим порогом, освещенная решетка выглядела не только безопасной, но даже какой-то призывно манящей. Пора трогаться в путь. Включив фонарик, Эйприл подошла к пиктограммам. Точнее, к выключателям. Стоит коснуться одного из них, и у тебя будет двадцать три секунды, чтобы подойти к решетке и встать на нее. Она переводила взгляд со стрелки на кольца и скрипичный ключ. Итак, стрелка. Символы призрачно мерцали в полумраке. Эйприл прикоснулась к стене самыми кончиками пальцев. Затем надавила. Стрелка осветилась. Набрав полную грудь воздуха, Эйприл решительно приблизилась к решетке и ступила на нее. Канава, некогда служившая каналом, уходила во тьму. Противоположная стена Купола терялась во мраке, словно свет уступал дорогу раскинувшейся над землей бескрайней ночи. Эйприл поправила ремешок фотоаппарата на плече - это обыденное движение подействовало на нее успокоительно - и застегнула "молнию" куртки под самое горло, борясь с внезапно нахлынувшим желанием соскочить с решетки. За окнами еще царила непроглядная темень, когда резкая телефонная трель вырвала Макса из глубин сна. Перевернувшись с боку на бок, он на ощупь отыскал трубку и поднял ее. - Алло. - Мистер Коллингвуд? Это Генри Коротыш. Из охраны ворот. Макса охватили недобрые предчувствия. Сон с него как рукой сняло. - Слушаю, Генри. Что стряслось? - Мы не можем найти докторшу Кэннон. У Макса будто камень с души свалился. - Она спит в соседнем номере. - Нет, сэр. Она приехала сюда около половины первого и пошла в Купол. Но сейчас ее там нету. Макс бросил взгляд на часы. Четверть четвертого. - Мы посмотрели во всех зданиях. Ее нигде нет. Мы ничего не можем понять. - А ее машина на месте? - Да, сэр. Через ворота она не выходила. Макс пребывал в полнейшем недоумении. Он-то думал, что разговор, состоявшийся вечером, носил чисто гипотетический характер. - Генри, а вы посмотрели в дальних комнатах Купола? - Мы во все углы заглянули. - Ладно. Звоните в полицию. Я выезжаю. Макс дал отбой и набрал номер Эйприл. На звонок никто не ответил. Воззрившись на телефон, Макс вынужден был в конце концов признать, что она вполне могла воспользоваться решеткой. Охваченный сильнейшим беспокойством, Макс торопливо оделся, сел в машину и погнал к гребню Джонсона. Следовало сказать Генри, чтобы заглянул в канал. Может, она упала и лежит там без чувств, а охрана просто-напросто проглядела ее. Взяв сотовый телефон, он набрал номер ворот. Ответил другой голос - Джордж Чистый Родник. - Как дела? - осведомился Макс. - Пока ничего нового. Полицейские выехали. - Последовала долгая пауза. - Макс, если она под открытым небом, долго ей не выдержать. Очень холодно. - Знаю. Вы смотрели в канале? Джордж обменялся с кем-то парой фраз и снова взял трубку. - Да, в канале смотрели. Послушайте, мистер Коллингвуд, мы тут еще кое-что нашли. Записку, адресованную вам. Лежала на переднем сиденье ее автомобиля. - Мне? - У Макса в груди похолодело. - И что там? - Вы хотите, чтобы я ее прочел? - Да, Джордж, будь так добр. - Ладно. В ней написано... Секундочку, тут темновато. В ней написано: "Дорогой Макс, я иду по стрелке. Раз ты это читаешь, значит, возникли непредвиденные осложнения. Очень жаль. Мне нравилось работать с тобой вместе". - Джордж хмыкнул. - О чем это она пишет? Свет фар упирался во тьму над дорогой, будто тщетно тужился ее разогнать. - Толком не знаю, - отозвался Макс, покривив душой. На самом деле он уже понял, в чем дело. "Мужчина в белом" жив и здоров. Те, кто помнит классический английский фильм с Алеком Гиннессом в главной роли, играющим изобретателя немнущейся и непачкающейся ткани, сумеют понять, что сегодня творится в легкой промышленности. Капиталовложения в нее катастрофически снижаются с того самого момента, когда возникли первые слухи о возможности создания ткани, по своим свойствам весьма схожей с показанной в фильме. Многочисленные специалисты в один голос утверждают, что это лишь вопрос времени. Рано или поздно технология Купола с гребня Джонсона, создавшая сверхустойчивые материалы, станет доступной повсеместно. К чему это приведет, предсказать невозможно. Но сейчас десятки тысяч человек внезапно лишились работы, в промышленности царит полнейший хаос. Наша газета никогда не одобряла вмешательства правительства. Но в данном случае момент для такого вмешательства настал. (Передовица "Уолл-стрит джорнэл") Входя в Купол, Макс кипел от негодования. Он сердился на Эйприл Кэннон, поставившую его в дурацкое положение, и осыпал ругательствами себя, не сумевшего догадаться, куда она клонит, и отвести беду. Что же теперь делать? На сей раз Купол произвел на Макса весьма гнетущее впечатление. Генри Коротыш был внутри с двумя полицейскими. Один из них - молодой, едва достигший совершеннолетия, светловолосый, рослый, с острым подбородком и крупным носом - заглядывал в канал. Его партнер, лысый и раздражительный, при появлении Макса прервал разговор с Джорджем Чистым Ручьем. - Вы мистер Коллингвуд, сэр? - Да. - Я помощник шерифа Ремиров, - сообщил тот, извлекая блокнот. Макс с первого взгляда опознал в нем блокнот Эйприл. - Что это означает? "Я иду по стрелке". - Что это за стрелка? - поинтересовался младший полицейский. - Не знаю, - помявшись, ответил Макс. - Вы даже не имеете представления, что она пытается вам сказать? - с неудовольствием осведомился Ремиров. - Ни малейшего. - С какой же стати она написала вам послание, которого вы не поймете? - сердито спросил полицейский, не поверивший ни единому слову Макса. Макс поморщился. За всю свою жизнь он так и не научился непринужденно лгать. Да и водить полицейских за нос было ему не по вкусу. Он редко сталкивался с ними и потому всякий раз нервничал, когда ему приходилось общаться с блюстителями порядка. - Просто не представляю, - вымолвил он. Ремиров раздраженно повернулся обратно к Джорджу: - А вы уверены, что она не могла незаметно выйти через ворота? - У нас над воротами установлена телекамера, - возразил тот. - Это не ответ на мой вопрос. - Полагаю, такое не исключено. Но у нас всегда кто-нибудь следит за мониторами. - Значит, полной уверенности у вас нет, - резюмировал Ремиров. - Нет, пока не просмотрим записи. - Так почему бы нам не просмотреть записи? - с преувеличенной вежливостью осведомился помощник шерифа. Макс отошел в сторону, чтобы взглянуть на решетку. По ее виду не угадаешь, воспользовалась ли ею Эйприл на самом деле или нет. На решетке не осталось ни отпечатков подошв, ни каких-либо других следов. Тут в Купол вошел Рыжий Папоротник в куртке из буйволовой кожи и ботинках на толстой подошве. Перебросившись парой слов с Джорджем и полицейскими, он наконец заметил Макса и сообщил: - Они собираются организовать поисковую партию. - Хорошо, - согласился Макс. Последовала долгая неловкая пауза. - Джордж сказал мне, что она оставила тебе записку. Макс, где она? - Полагаю, она погибла, - отозвался Макс. Теперь, когда он произнес вслух то, о чем подумал, как только услышал о записке, это предположение показалось ему менее реальным. У Рыжего Папоротника на скулах заиграли желваки. - Каким образом? Макс с удовольствием провел бы демонстрацию, но его останавливало то, что каждая пиктограмма срабатывает лишь один раз. Поэтому он просто указал на решетку и набор выключателей и объяснил, что произошло. - А это, - он начертил пальцем в воздухе круг перед верхним символом во второй колонке, - и есть та самая стрелка. - То есть ты хочешь сказать, что это прибор для исчезновения предметов, и она испробовала его действие на себе?! - поразился Рыжий Папоротник. - Именно этого я и боюсь. - Сукин ты сын! У вас что, вообще никакого здравого смысла нет, что ли?! - Слушай, - примирительно отозвался Макс, - у меня даже в мыслях не было, что она на это пойдет. - Ага. А может, следовало получше за ней приглядывать? Макс было запротестовал, но Арки лишь отмахнулся: - Ладно, виноватых мы можем найти и после. Она считала, что отправляется куда-то в другое место. Как же она собиралась вернуться? - Не знаю. На эту тему она со мной не распространялась. Насколько я понимаю, она надеялась, что с той стороны найдется аналогичное устройство. Если только другая сторона существует. Арки повернулся к подошедшему к ним Джорджу: - Когда, ты говоришь, это было? - Она вошла в ворота в половине первого. Арки посмотрел на часы. Десять минут пятого. - Пожалуй, можно считать, что своим ходом она уже не вернется. - Скрестив руки на груди, он укоризненным тоном поинтересовался: - Итак, куда Мы направим стопы? Макс чувствовал себя круглым идиотом. "Ну тебя к черту, Кэннон!" Арки мрачно взирал в пространство. В уголках его глаз и рта играли тени, выдавая душевную борьбу. - Может, оно будет и к лучшему, если племя продаст землю. Что-то люди здесь погибают уж чересчур легко. - Выпрямившись, он направился к двери. - Пускай полиция начинает свои поиски. Все-таки есть шанс, что она ушла и заблудилась в горах. - Он замешкался. - Да, Макс... - Слушаю. - Дай мне слово, что не последуешь за ней. Это требование смутило Макса. Уж кто-кто, а он ни за что на свете не выкинул бы подобного фортеля! Это же глупость несусветная! Но в каком-то потаенном уголке души его вспыхнула радость, что Арки заподозрил, будто он на такое способен. - Не последую, - искренне пообещал Макс. - Ни в коем случае. По лицу адвоката пробежала тень каких-то неясных чувств. - Хорошо. Ладно, пусть поиски идут своим чередом. А ты тем временем постарайся все разузнать о ее ближайших родственниках. О ближайших родственниках? Только сейчас Макс осознал, что не знает об Эйприл Кэннон практически ничего. Надо будет справиться в Институте Колсона. Арки помедлил в дверях: - Макс, ты больше ничего не хочешь поведать мне об этой штуковине? - Нет. Откровенно говоря, я и сам больше ничего не знаю. Макс устало выслушивал рапорты поисковых партий о безрезультатных розысках, а за окном уже занимался рассвет, заливший горизонт призрачной бледностью. В окне вагончика Максу снова мерещилась девчушка с каштановыми кудряшками. А он-то думал, что избавился от этого воспоминания, похоронил его на дне памяти. Эйприл Кэннон нравилась ему, и Маке не мог заставить себя поверить, что ее уже нет, что она исчезла во мраке страны воспоминаний. На всех четырех мониторах пульта застыл стоп-кадр: угасающее изображение стула с вертикальными линиями, просвечивающими сквозь ножки и спинку. Линии могут оказаться чем угодно - к примеру, дефектом пленки или объектива. Но не исключено, что это кусочек интерьера какого-то другого места - видом они смутно напоминают колонну. Перед мысленным взором Макса рисовался деревянный стул в галерее древнегреческого храма. Если это действительно средство транспортировки, оно просто обязано работать в обоих направлениях. Тогда почему же Эйприл не вернулась? Потому что система уже не нова. В конце концов, дым-то не действует! Может, Эйприл просто застряла. И это можно проверить. Макс закрыл объектив видеокамеры светофильтром, набрал полную лопату снега и направился в Купол. Там не было ни души - поиски сосредоточились на окрестных холмах. Когда под ногами захрустел земляной пол, Макс вдруг осознал, что впервые оказался здесь в полнейшем одиночестве. Соорудив из снега посреди решетки небольшую горку, Макс поставил камеру на стул, направил ее на решетку и включил запись. Затем нажал на стену у стрелки. Та засветилась. Макс попятился, пристально уставившись на снежную горку и машинально считая секунды. Воздух над решеткой будто воспламенился. Полыхание разрасталось, превратившись в золотое облако, замерцавшее искрами и вспыхнувшее ослепительным блеском, так что Макс вынужден был отвернуться. И вдруг все угасло. Снег бесследно исчез. Не осталось даже лужицы. Ладно. Подхватив камеру, Макс рысцой припустил к вагончику и сунул кассету в видеомагнитофон. Для начала он прокрутил запись с нормальной скоростью, просто чтобы проверить, все ли отснято. Но даже при этом было заметно, как снег перед окончательным исчезновением стал прозрачным. Перемотав пленку к началу, Макс снова включил воспроизведение. Как только началась иллюминация, он остановил кадр и начал прокручивать запись в покадровом режиме. Свет стал ярче, затуманился и разросся. В тумане вспыхнули звездочки. Казалось, будто свечение активно отыскивает снежную горку. Сияющие щупальца охватили снег, и он начал просвечивать. Кадр за кадром он становился все прозрачнее, ничуть не утрачивая при этом четкости. И когда от него остался только намек, в кадре обозначился другой образ. Макс оцепенел. Перед ним появился обезглавленный торс Эйприл с безвольно обвисшими руками. В душе Макса плеснулось безмерное чувство утраты, слезы ярости ослепили его и уже хлынули из глаз, когда он внезапно осознал, что, может быть, это ее куртка. Что это всего-навсего ее куртка. "Миннесотские Близнецы". На экране видна даже эмблема. Ни малейших сомнений. Вот только спереди что-то не так. Висит какой-то цилиндрический предмет. Кусок трубы, что ли? Нет, фонарик. Корпус фонарика, но без рефлектора. И корпус вроде бы разбит. Стандартный, недорогой фонарик, сделанный из пластика, один из тех, что с самого начала использовались здесь на раскопках. Но что с ним случилось? Макс ломал над этим голову минут пять. Что бы он сам сделал, если бы застрял там, в этом невесть где? Он попытался бы передать сообщение. Я здесь. И... что еще? Фонарик сломался? Он перевел дыхание. Что-то сломалось. Транспортная система сломалась. Он позвонил Арки. - Она своего добилась. Это Портал. Переход. - Откуда ты знаешь? - Ее куртка на той стороне. У меня есть кадры. У адвоката вдруг пропал голос. Макс буквально въяве увидел, как тот трясет головой, пытаясь уяснить, что к чему. - Ты уверен? - Да. Уверен. - И что нам делать дальше? Ответ был кристально ясен. - Нужно ехать в магазин электротоваров. Они вытащили владельца магазина прямо из постели и с ходу купили мотор-генератор, два галлона бензина, вольтметр, строительную электродрель мощностью в полторы лошадиные силы и еще ряд мелочей, а потом отвезли все это в Купол. При помощи дрели Макс внедрился в заднюю стену строения. Внутри стены обнаружилась полость, занятая плоским прямоугольным кристаллом, смонтированным в рамке, размером приблизительно со стандартную монтажную плату и толщиной в четверть дюйма. В прозрачном веществе кристалла виднелось несколько крохотных выжженных точек. От кристалла к пиктограммам шли провода с цветовой разметкой. - Наверное, это распределительный щит, - предположил Макс. - Нам эту штуку ни за что не починить, - с ужасом посмотрел на него Арки. - Это зависит от того, в чем проблема. Если что-то случилось с интегральной схемой, прошитой в кристалле, то мы, пожалуй, бессильны. Но может статься, там просто отошел какой-нибудь контакт. Или питание накрылось. - Макс пожал плечами. - Я бы не взялся сооружать нечто подобное, но с виду эта схема не так уж сложна. - Вряд ли причина в питании. Если там нет источника энергии, то Эйприл ни за что не попала бы в место назначения. - Пожалуй, что так, Арки. Но кто его знает? Давай посмотрим, что еще у нас тут имеется. - И Макс принялся копаться позади кристалла. Там обнаружилась еще связка кабелей - один уходил в пол, другие загибались вверх. Несколько кабелей были связаны в пучок. - Один из них наверняка идет к источнику питания, - сказал Макс. - А этот пучок, готов побиться об заклад, приводит в действие сам транспортный механизм - уж и не знаю, где он и как устроен. - Тут с ходу не разберешься, куда они все идут, - заметил Арки. - Ничего, мы попробуем срезать на поворотах. - Макс встал коленями на резиновый коврик, взялся за кабель, предположительно идущий от источника тока, и осторожно потянул. К его великой радости, кабель отсоединился очень легко, открыв электрический разъем, словно контакты только вчера почистили и смазали. - Порядок. Дай-ка мне вольтметр! Но добраться до кабеля оказалось не так-то просто, и в конце концов Максу пришлось расширить отверстие. Но зато результат оказался обнадеживающим. - Постоянный ток, - сообщил Макс. - Восемьдесят два вольта. - Странное число, - проронил Арки. - Сомневаюсь, что они играют в эти игры по нашим правилам. Арки залил бензин в бак генератора. Потом при помощи регулятора выставил напряжение, разделал покупной кабель и скрутил концы проводов так, чтобы они подходили к разъему, находящемуся с задней стороны кристалла. Макс нажал на стрелку, и та засветилась. - Порядок, - подытожил он. - Пожалуй, пора попытаться поймать пулю зубами. В глубине души он отчасти надеялся, что ничего не получится, и тогда можно будет со спокойной совестью отказаться от попытки последовать за Эйприл. Но теперь его приперли к стенке, и настало время Максу задуматься, хватит ли у него духу встать на решетку. Отключив генератор, он подстыковал к разъему родной кабель, затем поставил генератор на решетку, пристроил рядом инструментальный ящик и взял большой адвокатский блокнот. - Ох, не нравится мне все это, - вздохнул Арки. - Если что-нибудь пойдет не так, я рискую лишиться лицензии. - Он открыто улыбнулся Максу, и тут Макс внезапно понял, что заслужил уважение адвоката, и на душе у него сразу как-то полегчало. - А зачем бумага-то? - Для связи. - Макс продемонстрировал толстый черный фломастер. - Если мы там застрянем, а эта штука не сработает, я вывешу записку. Неуклюже вскарабкавшись на решетку, он зажмурился. Потом медленно открыл глаза. - Ладно, Арки. Жми на кнопку. 20 ...в неизведанные воды, К далеким и враждебным берегам... Уильям Шекспир, "Зимняя сказка" Мир утонул в ослепительном сиянии. Своды Купола стали прозрачными, и сквозь них начал просачиваться голубовато-белый солнечный свет. Лиловые холмы то обретали, то вновь теряли резкость очертаний. Пол вдруг куда-то провалился, и Макс полетел, но не вниз, а словно скользя на планере. Под горло внезапно подкатила волна дурноты. А затем он рухнул на четвереньки на твердь земную. Прямо перед ним красовалась эмблема "Миннесотские Близнецы". Куртка висела на отломанной ветке, установленной у стеклянной стены. Он оказался внутри Купола близ вершины невысокого холма. Со всех сторон его обступал лес, промелькнувший перед глазами, когда переход только начался - вот только теперь он стал подлинным, хотя и ни чуточки не похожим на земные леса. Зелени не было и в помине - растительность предпочитала темно-лиловые оттенки. Деревья, похожие на людей, ослушавшихся богов и вросших в землю, украшали громадные белые и желтые цветы. С толстых узловатых ветвей свисали сочные алые и желтые плоды. Землю покрывал толстый ковер листвы. Солнце касалось горизонта, но понять, что это - рассвет или закат, - было невозможно. Здешний Купол, сделанный из прозрачного, неокрашенного стекла, чем-то напоминал ультрасовременную беседку. Дверь, в отличие от Купола совсем не потайная, стояла приоткрытой. Уровень пола в беседке оказался на добрый фут ниже, чем уровень земли за ее стенами. И что же сие означает? Что беседка, как и Купол, давно заброшена? В лесу царила тишина, если не считать жужжания насекомых да изредка раздающегося шелеста крыльев. Где же Эйприл? Она наверняка никуда не ушла бы отсюда по собственной воле. Неужели ее увели силой? Втянув носом теплый воздух, напоенный сладковатыми ароматами, Макс постарался отбросить эту мысль. Стоило ему толкнуть дверь, как та рухнула в траву. От неожиданности Макс подскочил, но тут же засмеялся над собственной пугливостью. Когда Эйприл прибыла, дверь (очевидно, давным-давно не открывавшаяся) была приперта скопившейся снаружи землей, и Эйприл пришлось снять дверь с петель, чтобы открыть ее. Макс с некоторой опаской ступил в проем. Крупная птица, хлопая крыльями, пронеслась в высоте и скрылась среди деревьев. Вдали слышался рокот прибоя. Когда Макс громко окликнул Эйприл, в ответ раздался лишь чей-то стрекот. Где же она? Поглядев на спутанную траву и кусты, он окинул взглядом окрестности. У основания холма виднелась прогалина, где кусты росли не настолько густо, чтобы мешать ходьбе. Эйприл могла уйти в любом направлении. На время отложив эту проблему, Макс вернулся в беседку. Диаметр ее основания доходил футов до двенадцати, а вершина почти равнялась с макушками деревьев. Вместо решетки тут была круглая платформа в точности того же размера, а позади нее высился столб с рядом пиктограмм. Все напоминающие иероглифы трехмерные пиктограммы цвета охры отличались от земных, кроме одной, хотя и были выполнены в том же стиле. Исключение же являла оленья голова - билет Макса домой. Он прикоснулся к пиктограмме - сначала легонько, потом надавил. Ничего не произошло. Ему представилось, как Эйприл стоит здесь спиной к заклиненной двери и пытается привести транспортную систему в действие. Макс критически оглядел пиктограммы. Не исключено, что она отправилась на следующую станцию, в другой мир, в надежде, что оттуда, быть может, удастся отыскать путь домой. Весьма и весьма мрачная перспектива. Очередной скачок в пространстве мог стать жестом отчаяния. Впрочем, нет: она оставила здесь свою куртку, как бы говоря: "Я здесь. Приди и выручи меня". Здесь пиктограмм оказалось целых восемь. Пять представляли собой геометрические фигуры, шестая напоминала цветок, а у седьмой имелись крылышки. Предположительно семь новых пунктов назначения. "Господи Боже, на что же это такое мы наткнулись?!" Макс еще раз оглядел лес, чтобы убедиться, что никакая тварь не подкрадется к нему сзади, пока он будет занят. Первым делом надо обеспечить дорогу обратно. Диск платформы был сделан из чего-то сродни жесткой резине, с округлой выпуклостью посередине. Открыв инструментальный ящик, Макс достал дрель и принялся пробиваться к электронной начинке столба. Тут это тоже далось нелегкой ценой, и он потратил целых сорок минут, чтобы сделать отверстие, открывающее доступ внутрь. К тому времени уже стало ясно, что на дворе закат, а не рассвет. Внутри столба обнаружился такой же кристалл, как и в Куполе. Пока что все идет хорошо. Силовой кабель выглядел нормально, и Макс проверил провода, идущие к пиктограммам. Здесь был выдержан тот же принцип, что и на гребне Джонсона: от каждой пиктограммы шел пучок проводов с цветовой разметкой, уходивший в столб. Однако трех кабелей недоставало - три пиктограммы не были подключены вообще ни к чему. К сожалению, оленья голова не принадлежала к их числу. Поглядев на кристалл, Макс забеспокоился. Если проблема заключается в схеме, можно считать себя покойником. Высота столба составляла футов десять. Кверху он понемногу сужался, изгибаясь в сторону платформы, и превращался в линзу янтарного цвета. А сзади на столбе была лесенка. Прихватив дрель, Макс вскарабкался по лесенке и проделал отверстие у самой линзы. Пучок проводов здесь разветвлялся, и к штекерам шли одиночные провода. Провод от оленьей головы, белого цвета, отсоединился. Макс попытался восстановить контакт, затем спустился и вернулся с куском изоленты. Это помогло. Спустившись, Макс достал блокнот с фломастером и написал: "Арки, Я в полном порядке. Эйприл куда-то ушла, я пошел ее искать. Жди." Убрав сломанный фонарик, он снял куртку с ветки, сыгравшей роль вешалки, вырвал листок из блокнота и сунул его в карман куртки так, чтобы снаружи демонстративно торчал уголок, и уложил ее на диск. Покончив с этим, он подошел к столбу и, затаив дыхание, нажал на оленью голову. Пиктограмма засветилась, а двадцать три секунды спустя труды Макса были вознаграждены праздничным сверканием над платформой. Когда сияние угасло, от куртки простыл и след. В десятку! На следующем листе Макс написал еще одну записку и приклеил ее изолентой к двери: "Эйприл, Я здесь. Пошел искать тебя и вернусь с минуты на минуту. Макс". Возможно, холм, на котором выстроили беседку, имел отчасти искусственное происхождение - к вершине его шли истертые ступени, почти целиком занесенные землей. Макс осторожно двинулся вниз, в душе жалея, что не додумался прихватить с собой оружие. Полковник ужаснулся бы подобной халатности сына. Он снова позвал Эйприл, в ответ донеслось лишь эхо. Макс и боялся за нее, и чувствовал досаду. Ей, конечно, хотелось хоть чуточку обследовать окрестности, и вполне можно понять, почему она не осталась в беседке дожидаться спасателей, которые могли и не прийти вовсе. (Кстати, любопытно было бы знать, насколько она верила в Макса?) Но было бы куда приятнее найти ее на месте. В какую же сторону идти? Вдали слышался неумолчный рокот прибоя. Скорее всего она ушла именно в ту сторону, как поступил бы на ее месте каждый. Теперь, когда Макс оказался в лесу, кроны деревьев заслонили небосвод, да вдобавок стало заметно темнее. Хорошо бы отыскать Эйприл и вернуться до наступления темноты. Холм с беседкой главенствует над местностью и потому виден издалека, но ночью тут может прийтись туго. Макс двинулся в путь. Идти было нетрудно - растительность, хоть и пышная, не настолько густа или высока, чтобы затруднять продвижение. Почва оказалась каменистой, так что Макс время от времени собирал камни в кучку, чтобы отметить дорогу. Животные на глаза ему не попадались, хотя в кустах слышался шорох, а иногда и ветки качались. По пути Макс обратил внимание, что чувствует прилив энергии. Может быть, дело в погоде. Здесь, под открытым небом, воздух на диво чист и свеж. Так он шел быстрым шагом около получаса. Начали сгущаться сумерки, растительность поредела. В конце концов дорога вывела его из леса на широкий пляж. Слева высились серовато-рыжие скалы, подсвеченные сзади последними отблесками догорающей зари. А впереди до самого горизонта раскинулись голубые воды, и свежий, пропахший солью ветер пощипывал ноздри. Да, пожалуй, от Северной Дакоты сюда путь неблизкий. Эйприл он заметил почти сразу. Она сидела у самой линии прибоя перед постреливающим искрами костром. Рев и грохот прибоя заглушал все остальные звуки - потому-то Эйприл и не слыхала призывных криков. Взгляд ее был устремлен в морскую даль, так что Макс подошел почти вплотную, когда она его наконец заметила. И тотчас же вскочила. - Макс?! Добро пожаловать на тот свет! - Длинная волна обрушилась на берег и с шелестом побежала вверх по песку, угасая. Эйприл протянула было руку для пожатия, но тут же махнула ею и бросилась к Максу в объятия. - Рада тебя видеть. - Я тоже. Я о тебе беспокоился. Эйприл льнула к нему, крепко прижимая к себе. - У меня скверные новости. Домой нам не вернуться. Макс чуть отстранил ее от себя, чтобы встретиться с ней глазами. - Как раз напротив. Все работает. С блестящими от слез глазами Эйприл снова притянула его к себе и поцеловала, прижавшись влажной щекой к его щеке. Уже заметно похолодало, и немного погодя они присели к костру. Вдоль полосы прибоя, из-за прилива вползающей все выше, летели штук пять птиц с длинными клювами и перепончатыми лапами. Одна из них опустилась позади откатывающейся волны и потыкала клювом в песок. - А я-то думала, что застряла здесь навсегда, Макс. - Понимаю. - Тут чудесно, но я не хотела бы торчать тут вечно. - Она помолчала и вдруг спросила: - А ты уверен? Ты проверял? - Ага. На все сто процентов. Уверенность Макса обрадовала ее. - Мы бы тебя не бросили, - добавил он. Она протянула ему пакет с сандвичем: - Арахисовое масло. Больше у меня ничего не осталось. У Макса со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было, а за всей этой суматохой с исчезновением Эйприл о еде он как-то и не вспомнил, так что сразу же впился в сандвич зубами. - Здорово! - Прожевав, он поинтересовался: - Ты знаешь, где мы? - Явно не на Земле. Макс подобрался поближе к костру. - Надо было прихватить твою куртку. - Ничего, перебьюсь. Море стало совсем темным, на небе замерцали первые звезды. Сказочный лес высился в отдалении черной стеной. - Любопытно, кто здесь обитает? - вымолвил Макс. - Я никого не видела. По-моему, этой транспортной системой давным-давно не пользуются. - Ты твердо уверена? - Макс не отрывал взгляда от набегающего на берег пенного вала. - Это не Земля? Трудновато переварить такое с ходу. - Да ты оглядись по сторонам, Макс! Да и сила тяжести не та. Здесь она вроде бы поменьше. - Эйприл пристально взглянула на него. - Как ты себя чувствуешь? - Хорошо. Во всем теле необыкновенная легкость. - А солнце ты видел? - Да. - Это не наше светило. Она не стала развивать эту тему, а Макс предпочел ничего не отвечать. - Надо возвращаться. - Он посмотрел на часы. - Арки будет беспокоиться. Она кивнула: - Отчасти мне даже не хочется возвращаться. Почему бы нам не провести эту ночь здесь? Вернуться можно и завтра. Лишь пару часов спустя до Макса дошло, что в этом предложении мог содержаться намек. Все это происшествие настолько выбило его из колеи, что мыслить связно он не мог. - Надо известить наших, что с нами ничего не случилось. - Ладно. В небе будто включили праздничную иллюминацию, там вспыхнули миллионы костров, осветивших море и не давших ночи раскинуть над землей черное покрывало. Гребни волн засверкали. Появились грозовые тучи, и Макс изумленно воззрился на них, потому что их тяжкие утробы оказались полны звезд. - Странно, - проронил он. - Минут пять назад небо было совершенно ясным. - Сомневаюсь, что эти облака находятся в атмосфере, - шепнула в ответ Эйприл. Макс нахмурился. - Погляди. - Она широким жестом обвела горизонт, над которым зависла грозная туча, пронизанная текучим светом и бесчисленными бело-голубыми искорками. - Я уже видела подобное облако. Максу силуэт этого грозового облака тоже показался знакомым - уж больно оно напоминало шахматного коня. - По-моему, это туманность Конская Голова. - Мне кажется, ты прав, Макс. - Голос Эйприл дрожал. Она встала и двинулась к полосе прибоя. Макс провожал ее глазами, прислушиваясь к треску костра и мерному рокоту волн, накатывающихся на берег. Пожалуй, в самый первый раз с тех пор, как девочка погибла в пылающем самолете, в душе Макса воцарились мир и покой. 21 Ты жуткий посланец Земли в Небесах... Сэмюэл Тейлор Колридж, "Гимн перед рассветом" Лондон, 14 марта (Би-би-си нью сервис). Возросшее в последнее время число убийств на работе в Великобритании, вероятно, можно отнести на счет событий на гребне Джонсона, заявил в своей статье в "Экономисте" промышленный психолог Тимоти Клейтон. "Люди боятся лишиться работы даже сильнее, чем во времена Великой депрессии, - утверждает он. - Они не знают, кто в этом виноват, но все чаще и чаще вымещают злобу на начальниках, секретарях, разносчиках газет и вообще на любом, кто попадется на пути". Пятеро членов совета племени - четверо мужчин и женщина - сидели в ряд за длинным деревянным столом перед залом. Позади них украшало стену знамя Мини Вакан Ойяте и щит сиу Дьявольского озера с подобающими ему изображениями черепа бизона и восходящего солнца. Почетное центральное место занял губернатор Ходок. Зал был битком набит журналистами и фотографами, так что для членов племени места почти не осталось. Но некоторые из них все-таки ухитрились втиснуться внутрь, в то время как остальные предпочли дожидаться в коридорах и за стенами Синего дома. Настроение царило приподнятое, и когда Уэллс вышел вперед, даже кое-кто захлопал в ладоши. - Губернатор, - сказал он, - и многоуважаемые члены совета. Как вам известно, я представляю интересы людей из Национального энергетического института, которые надеются, что им будет позволено исследовать археологическую находку на гребне Джонсона и сохранить ее для будущих поколений. Для того, чтобы осуществить эти работы, мы предлагаем заплатить Мини Вакан Ойяте в обмен за их землю двести миллионов долларов. Толпа затаила дыхание. Начались было неуверенные аплодисменты, но Ходок тут же постучал молотком, требуя тишины. Довольный собой, Уэллс улыбнулся, достал какое-то письмо и заглянул в него. - Однако мое руководство поручило мне проинформировать вас, что некоторые из наших инвесторов сомневаются в целесообразности подобного использования их средств и грозят отозвать их. Наше предложение может быть аннулировано в любой момент. - Он сложил письмо, сунул его обратно в карман и с видом чрезвычайной озабоченности продолжал: - Леди и джентльмены, берите деньги, пока их вам дают. Может так случиться, что, едва я выйду из этого зала, обстоятельства могут кардинально перемениться. - Спасибо вам, доктор Уэллс, - кивнул губернатор. - Совет искренне признателен вам за то, что вы пришли сегодня вечером и обратились к нам. Уэллс сделал полупоклон и сел. - По этому вопросу у нас в повестке дня стоит выступление еще одного лица. - Губернатор посмотрел направо, где вместе с Арки сидели Эйприл и Макс. - Доктор Кэннон, прошу. Эйприл, одетая в темно-синий деловой костюм и туфли на высоких каблуках, глядела с победным видом, словно только что открыла средство от рака. - Уважаемый губернатор, - начала она, - уважаемые члены совета! Двести миллионов долларов кажутся большими деньгами... - Это и есть большие деньги, - поправила ее пожилая женщина из переднего ряда. - ...но сегодня произошло событие, в корне изменившее стоимость вашей земли. - Эйприл выдержала эффектную паузу. - Купол является воротами. Это дорога к иным мирам. Зал никак не прореагировал, и Макс понял, что смысл сказанного не дошел до сознания аудитории. Даже представители прессы ожидали продолжения. - Сегодня утром мы вдвоем вошли в это здание и вышли на другой планете. Это означает, что в Куполе таится секрет мгновенного переноса сквозь пространство. Существует способ, позволяющий любому из нас отправиться в Фарго, в Лос-Анджелес или в Китай в мгновение ока. Будто электрический ток пробежал по аудитории. Запыхали блицы, откуда ни возьмись в руках корреспондентов появились сотовые телефоны. Ходок застучал своим молотком. Следуя совету Арки, Эйприл описала планету, находящуюся с той стороны Портала, - юный край девственных лесов и морей, озаренных светом звезд. - Более того, - продолжала она, - мы считаем, что этот выход - не единственный. Возможно, другие ворота ведут в новые леса. Это нам пока не известно. Но нам известно наверняка, что в распоряжении Мини Вакан Ойяте оказался мост, ведущий к звездам. Не стоит продавать его за какие-то несколько миллионов долларов. Не стоит продавать его даже за несколько миллиардов. Он стоит несравненно больше. Она села, и в зале воцарился хаос. Прошла добрая минута, прежде чем губернатору удалось восстановить хотя бы относительный порядок. - А теперь, - сурово провозгласил он, - мы бы хотели заслушать прения по данному вопросу. Следующей встала Андреа Ястребица: - Я бы хотела напомнить совету, что речь идет о двухстах миллионах долларов. Я знакома с Эйприл Кэннон и рада за нее. Если ворота, о которых она толкует, действительно существуют, то они имеют громадное значение. Но для будущего. Сегодняшние же факты таковы, что среди нас есть люди, бедствующие именно сейчас. С такими деньгами мы можем очень многое сделать и для себя, и для своих детей. Я заклинаю совет не упускать подобную возможность. За ней высокий мужчина в кожаной куртке поведал притчу о койоте, пожелавшем слишком многого и оставшемся ни с чем. Один за другим люди вставали, чтобы рассказать о подростках, вставших на дурной путь, о мужчинах и женщинах, погубленных наркотиками, о том, каково быть обездоленным представителем богатого общества. Все это время Уэллс с ханжеским благочестием взирал в потолок. - Окружающий свет, - заявил старик лет девяноста, - вспоминает, что мы здесь есть, только когда ему чего-нибудь от нас надобно. Но сколько бы они ни предложили, они все едино стараются нас объегорить. Так что вы уж будьте поосмотрительнее. И это было самое обнадеживающее замечание из всех, пока не встал Арки. - С горечью слушаю я то, что говорится тут сегодня вечером, и тревожусь за свой народ. Снова повторяется старая история: белый человек предлагает нам деньги, а мы и рады побыстрее за них ухватиться, даже не обращая внимания на суть сделки. Описанные вами проблемы проистекают не из отсутствия у нас денег. Скорее причина в том, что мы утратили собственное наследие. Мы забыли, кто мы и кем могли бы стать. Говорю я вам, братья и сестры, если мы еще раз поддадимся соблазну, то лучше уж нам не увидеть следующего восхода солнца. По толпе прокатился ропот. Журналисты протягивали вперед диктофоны, направляли на адвоката телекамеры, чтобы не упустить ни единого слова. Арки снова обернулся к совету: - Мы можем увидеть новый мир. Быть может, настал час прекратить тщетные попытки прижиться на клочках земли, которые пожалованы нам бледнолицыми, будто милостыня. Быть может, настал час поступить так, как поступили бы наши праотцы. Давайте удержим в своих руках лесной мир, открытый Эйприл Кэннон. Давайте попытаемся сделать его своим. Таков выбор, стоящий перед нами сегодня: или взять деньги у этого человека, или начать жить так, как нам завещано. Как только совет удалился на совещание, пресса набросилась на Эйприл. Пока она отвечала на вопросы, Макс отвел Арки в сторонку: - По-моему, ты не убедил собравшихся. - А я и не пытался, - улыбнулся адвокат. - Я глядел в их сторону, но говорил с воинами былых дней. Дьявольское озеро, Северная Дакота, 15 марта (АП) Совет племени сиу Дьявольского озера сегодня отверг двести миллионов долларов, предложенные консорциумом деловых предприятий за участок земли на гребне Джонсона, где проводятся пресловутые раскопки. Их действия, видимо, обусловлены открытием так называемого звездного моста. (См. передовицу, выше.) Отмечены волнения среди членов племени. Сегодня небольшая группа провела здесь демонстрацию протеста, и полицейские принимают меры по предотвращению беспорядков в случае новых выступлений... Они совершили путешествие сквозь Врата еще раз, прихватив с собой репортеров, пустившихся в путь без особого рвения. И в ту же ночь страну охватила "Купольная лихорадка", как окрестил это явление Джей Лено. Первые полосы всех газет занимали фотографии пляжа с туманностью Конская Голова над горизонтом и людей, исчезающих во вспышке золотого сияния. А по мере того как рассвет двигался по планете все дальше на запад, Купол и девственный мир становились сенсацией номер один повсюду. Охрана тотчас же была усилена. Начали прибывать, по большей части на вертолетах, крупные шишки из ведущих университетов, исследовательских организаций, государственных и федеральных учреждений. Время от времени наведывались иностранные сановники, и в какой-то момент вконец истерзанный Макс вдруг осознал, что его только что представили президенту Франции. Эйприл подготовила слайд-фильм, в котором демонстрировалась яхта Тома Ласкера, результаты различных испытаний материалов, пошедших на постройку яхты и Купола, первые этапы раскопок и ночные виды Купола, снятые с воздуха. К тому времени Эйприл уже разрешили уволиться из Колсоновского института. Она по-прежнему оставалась единственным на раскопках человеком, хотя бы отчасти обладающим квалификацией, необходимой для общения с различными специалистами. (Список очередников, желающих посетить Купол, а заодно и новую планету, уже разросся до четырехзначных чисел.) Шестнадцатого числа она провозгласила, что через десять дней будет созван комитет из видных ученых, чтобы наметить исследовательские подходы и принципы. Самыми насущными вопросами, поставленными перед комитетом, будут: "Как нам быть с планетой по ту сторону моста?" и "Как нам подготовиться к первому контакту?" "Коламбус, Огайо, 16 марта. Президенту Мэттью Р.Тейлору Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия 20003 Дорогой президент Тейлор, Я знаю, что вы очень заняты, но надеюсь, у вас найдется время, чтобы помочь моему папе. На прошлой неделе он лишился работы на бумажной фабрике. То же самое случилось и еще у некоторых других ребят. Я учусь в пятом классе школы имени Теодора Рузвельта и сказал кое-кому из друзей, что хочу написать вам. Мы знаем, что вы поможете. Спасибо. Ричи Викерсхэм". Эйприл Кэннон собралась закатить обед - для Макса, для Ласкеров и для Арки, - чтобы отметить благоприятный исход голосования совета, все-таки отклонившего предложение Уэллса. Но она не рассчитывала на побочные эффекты перехода из разряда человека, пользующегося некоторой известностью, в число международных знаменитостей. Как только пейзажи девственной планеты, отснятые сборной телегруппой, облетели мир, всякая возможность анонимности для нее и для Макса развеялась в прах. Репортеры объявились в "Голубом свете" в Графтоне, пока посетители еще толпились вокруг их стола и просили автографы. В "Фургоне первопроходцев" репортеров оказалось еще больше. В конце концов Эйприл со товарищи пришлось отправиться к Ласкерам и устроить импровизированную пресс-конференцию на веранде. Когда Эйприл, надеясь наконец-то избавиться от толпы, предложила закруглить торжество, Макс вдруг воспротивился. - Мы открыли им лишь полуправду, - сказал он. - Давай выложим все. Это не будет стоить нам ничего, зато мы заслужим их благосклонность. А уж она-то может нам еще пригодиться. По замыслу Макса его обращение к журналистам должно было послужить своеобразным транквилизатором, этаким расплывчатым высказыванием о том, что некто оставил неоценимый дар всему человечеству. Но когда он предстал перед многочисленными объективами и микрофонами, эмоции взяли верх. (Пожалуй, он к тому моменту уже хлебнул лишнего, не настолько много, чтобы сойти с рельсов, но достаточно, чтобы ослабить тормоза.) - Все вы видели пейзажи нового мира, - провозгласил он. - Но фотографии и даже видео не способны по-настоящему передать чувства, охватывающие человека на этой планете. Море там теплое, пляж просторный, и, подозреваю, скоро выяснится, что фрукты съедобны. Мне повезло встретить на берегу красивую женщину, и я не так уж рвался обратно в Северную Дакоту. - Журналисты рассмеялись. Эйприл встретилась с ним глазами и улыбнулась, но, видимо, поняла, куда он клонит, потому что ее губы беззвучно произнесли "Нет". Однако было уже поздно. - Подобного места вы не отыщете нигде. Это чистейшее чудо. - Он поглядел за окно, где по равнине гуляла метель, наметая сугроб на углу амбара, и проронил: - Это Эдем. И уже через несколько минут все сколь-нибудь значимые телестанции прервали свои программы ради экстренного выпуска новостей. Преподобный Уильям (Старина Билл) Эддисон, в прошлом водитель грузовика, занимавшийся доставкой пива, в прошлом продавец недвижимости, в прошлом системный аналитик, а ныне основатель и движущая сила программы телепроповедей, называемой им "Проект сорок" - по числу лет, проведенных иудеями в пустыне, а также по логотипу телевизионного канала, транслирующего его передачи. Заодно он служил пастором Церкви Добровольца в Уитбурге, штат Алабама. Вера Билла была вполне искренней. Он веровал в то, что конец близок, он веровал, что люди по природе своей чертовски испорчены и нуждаются в помощи свыше на каждом шагу, а еще он веровал, что Билл Эддисон являет собой исключение из общего правила. Он был раскаявшимся грешником. Он был бабником. Он познал зло алкоголя, в свои юные годы в Чаттануге он заводился с пол-оборота. Он декларировал свою непокорность любым властям, даже духовным, во всех доступных формах. И все с ним произошло точь-в-точь как с Павлом - дорога привела его прямиком к Господу. Правда, в случае Билла этой дорогой оказалось шоссе N_1-95. Однажды дождливым днем Билл направлялся в Джексонвилль, намереваясь провести ночь в компании блудницы, когда его машина утратила управление и скатилась в кювет. Машина взорвалась, и Билла отшвырнуло под дерево, стоявшее футах в ста от места аварии. Но за десять минут, прошедшие от момента взрыва до прибытия полиции, Господь воззвал к Биллу и наделил его высокой миссией. Теперь эта миссия от маленькой церквушки на южной окраине Уитбурга распространилась на сто одиннадцать телевизионных ретрансляторов не только в Штатах, но и в Канаде. Наутро после необдуманной реплики Макса Билл разглагольствовал на эту тему перед своей телевизионной паствой. Он стоял посреди забитой книгами студии, обычно используемой им для того, чтобы придать своим нравоучениям блеск высокой учености. - Вчера ночью, - вещал он, - мне не спалось, уж и не знаю почему. Обычно я засыпаю без труда, братья и сестры мои, ибо никогда не ложусь в постель с отягощенной совестью. Но вчера ночью что-то мешало мне уснуть. И я задался вопросом, не хочет ли некто воззвать ко мне. Я вовсе не утверждаю, что это был Бог. - Последнее слово он произнес так, будто в нем было два слога. - Слушайте внимательно, друзья мои. Я не утверждаю, что это был Бог. Но, как говорит Святой Павел в Послании к Римлянам, настал уже час мне пробудиться ото сна. Я спустился в гостиную и немного почитал. В доме царила тишь. И я включил телевизор, Си-эн-эн, дабы человеческий голос сопутствовал мне в моем уединении. Если нынче утром вы читали свою газету или смотрели программу новостей, то вы знаете, что я узрел. Ученые утверждают, будто они отыскали дверь в новый свет. Я смотрел, затаив дыхание. Показывали пейзажи нового света, его бескрайние пурпурные леса и синие моря. И нависшие над ним небеса. И я не ведаю, на что мы набрели в попытке утолить свое ненасытное любопытство. Но это не может не встревожить всякого доброго христианина. Поначалу я думал, что все это розыгрыш, но подобную ложь легко раскрыть. И тем из вас, кто спросит, я отвечу: да, я верю, что репортажи, полученные из Северной Дакоты, - чистейшая правда. Кое-кто из вас может вдобавок спросить: "Преподобный Билл, а как вы относитесь к этим новостям? Что это за штуковина, которую они кличут Куполом?" Ответы мне неведомы. Но я поделюсь с вами своими подозрениями и расскажу, почему считаю, что сии Врата надобно запереть на вечные времена. Эти ученые в общем и целом - безбожники. Но один из них, похоже, каким-то чутьем угадал то, что я считаю непогрешимой истиной о земле по ту сторону дакотского моста. Этот край очаровал его, он сказал, что с удовольствием остался бы в его мирных лесах. И назвал его Эдемом! Братья и сестры мои, я возглашаю вам, что это именно так! Что частичкой души этот человек, будь он даже атеистом, а он почти наверняка и есть атеист, какой-то глубоко схороненной живой частичкой души своей он узнал давно утраченную родину и возжелал, нет, взалкал возврата! Мы знаем, что Господь не уничтожил Эдем. Быть может, Он хотел, дабы тот сохранился в назидание и напоминание нам о том, что мы утратили, как дорого обошлась нам наша самонадеянность. Не ведаю. Никто не ведает. Верующие уловили намек и хором возгласили "Аминь". - Вы можете заявить: "Но, преподобный Билл, в Библии не упоминаются ни пурпурные леса, ни странное облако". Но это ничему не противоречит! Там сказано, что Господь Бог сотворил два светила великие, одно для управления днем, а другое для управления ночью. Но сказано ли там, что второе светило - наша нынешняя луна, а не то великое облако, что мы узрели нынче по телевизору? Братья и сестры мои, говорю вам: мы идем на ужасающий риск, ступая обратно сквозь эти Врата. Если это действительно Эдем, то мы поступаем вопреки воле Всемогущего. Экрон, Огайо, 17 марта (ЮПИ) Шинная компания "Гудьир" сегодня опровергла слухи о том, что массовые увольнения, произведенные на прошлой неделе, каким-либо образом связаны с открытиями на гребне Джонсона. "Это смеху подобно, - заявил представитель компании. - У нас ведется перестройка и реорганизация. Но мы уверены, что в нашей стране шины всегда будут пользоваться высоким спросом". К текущему часу фондовый рынок упал на 650 пунктов. Наибольшие потери отмечены в автомобильной и самолетостроительной промышленности. Аналитики объясняют взлет уровня продаж страхом, что не за горами техническая революция принципов транспортировки, связанная с освоением техники Купола. В Бостоне "Юнайтед текнолоджиз" сегодня опровергли слухи о том, что планируются массовые увольнения. (Из полуденного выпуска новостей Си-эн-эн) Джереми Карлуччи от волнения едва дышал. Он любил говорить людям, что он астроном, еще с четырехлетнего возраста, когда впервые увидел Марс и Венеру с открытой веранды дедушкиной фермы на севере Кеноши [город на озере Мичиган]. А сейчас близится конец его долгой и славной карьеры. И вот теперь он стоит на песке пляжа в пяти тысячах световых лет от Кеноши, под ночным небосводом, сверкающим алмазами и звездными вихрями. Громадные текучие облака под Конской Головой озарены внутренним огнем, будто летняя молния, замороженная в полете ужасающим холодом межзвездных бездн. - Как величественно! - выдохнул кто-то позади него. На востоке восходил укутанный туманным облаком шар. Юные гиганты звездного класса А особенно потрясающи. Туманности - колыбели новых звезд. Восторг Джереми достиг такого накала, что ему хотелось издать торжествующий вопль. - Надо построить здесь обсерваторию, - шепнул он Максу. - Постоянная Хаббла, - вымолвил Эдуард Баннерман из Института фундаментальных исследований. - Вот что должно стать нашим первым приоритетом. Надо выяснить, как увеличить ворота, чтобы пронести сюда необходимое оборудование. Ветер раскачивал кроны деревьев, а с моря накатил пенный вал, обрушившийся на берег и заструившийся вверх по пляжу. Баннерман - миниатюрный, с резкими чертами лица и редеющими седыми волосами - проследил взглядом за волной, потом поднял глаза к Конской Голове. - А ведь до гребня Джонсона отсюда меньше двух миль, - заметил он. Волна потеряла разбег и ушла в песок. - Это абсурд, - продолжал он. - Что же стряслось с фундаментальными законами физики? ЧУДО В СЕВЕРНОЙ ДАКОТЕ Врата работают. Команда из одиннадцати человек побывала сегодня на поверхности планеты, находящейся, по утверждениям астрономов, в тысячах световых лет от Земли... (Передовица "Уолл-стрит джорнэл" от 18 марта) Есть ли люди в Эдеме? Если да, то мы можем вскоре услышать о них. Те, кто построил мост между Северной Дакотой и туманностью Конская Голова, вероятно, проявят еще меньше понимания, чем коренные американцы в те дни, когда их земли полетели в тартарары... (Майк Тауэр, "Чикаго трибьюн") Тони Питерс покинул свой кабинет в здании администрации сразу же после закрытия бирж. Лицо его приобрело землистый оттенок, и чувствовал он себя так, будто вмиг состарился не на один десяток лет. Когда он вышел на Западное Административное авеню, вдруг зазвонил его сотовый телефон. - С вами хочет поговорить _сам_, - сообщила секретарша. Президент на выходные уезжал в Кэмп-Девид. - Вертолет сядет на лужайку минут через десять. Питере догадывался, что разговор состоится. Он устало проволок свой портфель сквозь толпы протестующих на Пенсильвания-авеню ("Разбомбить Купол!") и вошел через центральные ворота в то самое время, когда военный вертолет начал снижаться. В глобальной экономике случилось непредвиденное. И в голову Питерсу пришло лишь одно-единственное предложение для президента. - Мир нужно переубедить, - говорил Питере полчаса спустя в присутствии полудюжины советников. - Колеса ушли с рынка прошлой осенью потому, что люди возмечтали, будто автомобиль не будет изнашиваться каждые пять лет. Теперь они считают, что автомобили могут вообще исчезнуть, и самолеты с лифтами заодно. А также шины, радары, карбюраторы и бог ведает что еще. Ткните пальцем в любой предмет, и окажется, что он как-нибудь да связан с транспортом. Люди, сидящие за столом для совещаний, беспокойно заерзали. Вице-президент - высокий, седеющий, мрачный мужчина - не поднимал глаз от блокнота. Государственный секретарь - бойцовый пес от юриспруденции, якобы пребывающий на грани подачи заявления об отставке, потому что Мэтт Тейлор предпочитает сам быть собственным госсекретарем - сидел, подперев голову кулаками и закрыв глаза. Президент посмотрел на Джеймса Сэмсона, секретаря казначейства. - Согласен, - отозвался тот. Желания продолжать он не изъявил, так что президент пометил что-то в книжке в кожаном переплете, всегда лежавшей у него под рукой, и постучал карандашом по столу. - Если принять, что это устройство действительно работает и может быть приспособлено для обычных путешествий, каковы будут последствия для экономики? - Теоретически, - сказал Питере, - технический прогресс всегда идет на пользу. В конечном счете мы получим грандиозные выгоды от разработки дешевого и практически мгновенного метода перемещения в пространстве. Насколько я понимаю, для работы оборудования требуется не больше электричества, чем для обычного телевизора. Выгоды очевидны. - А в ближайшем будущем? - Не обойдется без некоторых неурядиц. - Некоторых неурядиц? - цинично усмехнулся Сэмсон, тщедушный, выдохшийся, быть может, стоящий на краю могилы. Он оказался не прав, уверяя президента зимой, что Куполу не стоит придавать значения, но тем не менее коллеги продолжали считать его самой светлой головой в администрации. - Хаос - было бы ближе к истине. - Голос его дрожал. - Или крах. Катастрофа. Как кому больше нравится. - Он кашлянул в носовой платок. - Не забывайте, господин президент, нас, здесь присутствующих, не волнует, что будет лет через десять. Если пустить это дело на самотек, то, может статься. Соединенные Штаты не уцелеют и не успеют получить эти самые выгоды. А уж президента Тейлора не будет ни в коем случае. - Он зашелся в кашле, резко оборвав тираду. Тейлор кивнул: - Будут еще мнения? Адмирал? Адми