Майкл Коуни. Дети зимы ----------------------------------------------------------------------- Michael G.Coney. Winter's Children (1974). Пер. - Л.Стукалина. Смоленск, "Русич", 1995. OCR & spellcheck by HarryFan, 28 August 2001 ----------------------------------------------------------------------- 1 Прутик и Кокарда стояли в ледяном туннеле и разговаривали. - Мне это не нравится, - беспокойно бурчал Прутик, выводя пальцем бесформенные узоры на грубо обработанной стене. - Что же нам делать? - Кокарда держала лампу, свет которой отражался бессчетное число раз во льду вокруг них. Голос ее звучал резко и невыразительно. - Не знаю, какого черта мы можем сделать, кроме как смотаться отсюда и оставить их расхлебывать эту кашу, как ты и предлагала. Они пошли дальше по ледяному коридору, который стал шире, хотя Прутику все еще приходилось нагибаться. В луче света от лампы Кокарда плясала причудливо преломленная слоем льда надпись "Супермаркет". - Тогда давай так и сделаем. - Мы одни, только вдвоем? - Да. Она укладывала банки на неуклюжих санях, пока Прутик киркой скалывал лед с полок. Лампа стояла на полу и испускала черный дым. - Только мы двое, и больше никого? У нас нет ни единого шанса на успех. - Он прервал работу, чтобы с надеждой заглянуть в лицо Кокарде. Может быть, у них и будет этот шанс. Может быть. - Ловцы мяса сразу же до нас доберутся. - Не доберутся, если мы поедем на лодке Гориллы. - В ее голосе звучало лукавство. - Просто возьмем лодку, и все? Просто уедем на ней, так надо понимать? - Ага. - Я не знаю, сумею ли я. - Я сумею. - Кокарда излучала самодовольство. - Он иногда брал меня с собой на охоту. До того, как ты здесь появился. Я сумею управлять лодкой без всякого труда. - А как насчет Гориллы и всех остальных? - Прутик почувствовал запоздалые угрызения совести. - Что с ними будет? Как они тогда добудут мясо? - Здесь внизу его полно. - Так-то оно так, только это не свежее мясо. Оно здесь лежало Бог знает сколько лет. Хорошо иногда поесть свеженького... Интересно, Горилле сегодня повезло? - Широкое лицо Прутика оживилось предвкушением. - Ты что, не хочешь убраться отсюда? - Кокарда приблизила к нему лицо, сощурив глаза. - Хочешь здесь остаться? Так, что ли? - Ну, здесь не так уж и плохо. - Смотри, - она выставила руку с растопыренными пальцами, отсчитывая на них пункты своей аргументации, - ловцы мяса знают, что мы здесь. Старик не желает трогаться с места. Горилла не желает уходить без Старика. Морг и Герой не уйдут без Гориллы. Скоро ловцы будут здесь, и тогда нам всем крышка, это уж точно. Понимаешь, Прутик? Нам необходимо двигаться отсюда, просто необходимо. Сани были уже полностью загружены, и собеседники потащили их обратно по ледяному туннелю. Мужчина был одет в твидовую куртку поверх гидрокостюма, женщина - в резиновые сапоги и соболье манто. Волоча сани, нагруженные пирамидой консервов из погребенного под снегом супермаркета, два человече- ских существа брели вдоль голубого с серебром коридора, пробитого подо льдом. - Нам просто необходимо двигать отсюда, - повторила Кокарда. В колокольне разговаривали Старик, Морг и Герой. - Я всех их видел. - Голос Старика был тонким и пронзительным, губы бесформенными. - Коров, овец, свиней, коз, лошадей. Они назывались домашние животные. Хочешь свежего мяса? Идешь и убиваешь домашнее животное. Только не лошадь. - Он рассудительно покачал головой. - Лошадей не ели. - Зачем же их тогда держали? - спросил Герой. - Чтобы ездить верхом. Можно было ездить на них по полям, по дорогам: стучат копыта на полном скаку, ветер поет в ушах, цокот копыт отбивает ритм. - Лицо старика было красным, как свежесодранная шкура, его глаза сияли, глядя в непостижимую даль, назад, через пропасть в шестьдесят лет. У этого старого дурня опять будет приступ, если он не успокоится, думал сидящий в углу Морг, делая очередной глоток "Миранды Харви" из темной бутылки. - А разве копыта лошадей не вязли? - с интересом спросил Герой. Ему было примерно двадцать шесть лет, он был бледен, склонен к сильным переживаниям и любил помечтать. Его мечты обретали плоть и форму благодаря рассказам Старика. - Нет, конечно, - отвечал Старик. - Тогда совсем не было снега, то есть только зимой... Почва была твердой настолько, что по ней можно было ходить, как по этому полу. Все эти здания внизу, когда-то стояли наверху, под открытым небом, на этой самой твердой земле. А снега не было. То есть он был, но только зимой. Зимой снег бывал глубиной в фут, ну, два фута, самое большее; можно было идти по нему и ощущать под ногами твердую почву. Морг, который все еще слушал краем уха, вздрогнул, вспомнив, как в последний раз он выбрался наверх. Тогда Горилла взял его с собой в снежной лодке поохотиться на Лап, и маленькое судно перевернулось под порывом ветра. Морг тонул в пушистом снегу, барахтался, ища под ногами опору, и не мог найти. Он успел погрузиться по плечи, пока Горилла, лежа на досках, не вытащил его и не переправил в надежное место. Больше Морг не ходил наверх. Этот случай привел к тому, что один и тот же сон изводил его каждый раз, когда Прутик забывал принести из "Винного Приюта" бутылку. Во сне Морг опять погружался в снег, но на этот раз Гориллы не было. Морг тонул и кричал, а потом его ноги натыкались на что-то, и он думал: теперь я в безопасности. Это была крыша "Винного Приюта" - всего в пяти футах под поверхностью. Но крыша была крутой и скользкой, и ногам Морга, пытающегося бежать по ней вверх, было не от чего оттолкнуться. Снова и снова он взбирался по пластинам шифера и все время соскальзывал, и проваливался глубже и глубже в снег. Морг вопил. В этот момент он обычно просыпался и обнаруживал, что кто-нибудь хлещет его по щекам и орет. Но сообразить, где он и что с ним, ему никогда сразу не удавалось. В таких случаях он бывал рад видеть всех, хотя они и злились на него за то, что он потревожил их криками. А вдруг в один прекрасный день его не разбудят? Морг отпил еще один глоток из своей бутылки и обвел взглядом помещение небольшой колокольни, где он сидел - уютное, с крышей, опирающейся на деревянные балки. К одной из стен была приколочена лестница, ведущая к дыре, через которую вышел Горилла. В полу рядом с матрасом Морга было квадратное отверстие, от которого каменные ступени спускались вниз - в туннели, прорубленные во льду. Все было очень просто и понятно внутри этой их колокольни. Старик продолжал говорить; он говорил всегда, почти все время. - И тогда еще были машины, поезда и самолеты, ездить на них было быстро и безопасно, гораздо лучше, чем на снежной лодке. Ветер им был не нужен, у них имелись встроенные источники энергии. Иногда я бывал на автогонках. Например, Гран-при в Монако: там было на что посмотреть! Машины летели, прямо как ракеты на колесах, исчезали и появлялись между домами, эхо от моторов походило на разрывы бомб! Пилоты были не хуже принцев, а уж победитель - настоящий король! Герой вздохнул, глаза его горели. - Мне бы понравилось быть автогонщиком, - прошептал он, сжимая пальцы, будто держал в руках руль автомобиля, о котором рассказывал Старик. - Я бы выиграл и стал королем. Героем Первым! Я был бы водителем, равного которому нет! Из угла послышался резкий смех Морга. Потом он умолк и начал прислушиваться, наклонив голову. - Ш-ш-ш... Кажется, идут, - сообщил он. Уже можно было различить ритмичные глухие удары - знакомый звук, означающий, что Кокарда и Прутик втаскивают сани по ступенькам, - и иногда грохот соскользнувшей консервной банки, покатившейся вниз по лестнице. Затем послышался скрип, возвещающий, что сани достигли нижнего этажа и их теперь подтаскивают к куче запасов; затем - постукивание жестяных банок, которые разгружают и укладывают в штабель. Вскоре из отверстия показалась голова Кокарды: тело ее было скрыто стенками лестничного колодца. - Могли бы хоть раз пойти и помочь нам, ублюдки вы ленивые! - пронзительно крикнула она, протопав по ступенькам наверх и укладываясь на грязный пол. Следующим появился Прутик, бросил на присутствующих виноватый взгляд и растянулся на полу рядом с ней. - Что ты принес? - тревожно поинтересовался Морг, неверно истолковав его смущенный вид. Не отвечая, Прутик протянул ему бутылку. Морг принялся разглядывать ее при свете лампы, которую Кокарда поставила на пол. - "Вино-Тоник". - Он распознал этикетку, не читая. Читал Морг очень медленно, с трудом. - Зачем ты приволок эти помои? - Он откупорил бутылку и принялся пить. - До "Винного Приюта" слишком далеко, - коротко объяснил Прутик. - И потом был обвал, - вспомнив, добавил он. - Пришлось обойтись тем, что было в супермаркете. - Обвал? - Морг забеспокоился. - Надо его расчистить! - Берешься за это дело? - резко спросила Кокарда. Возможную перепалку предотвратил неожиданно померкший свет. Через зияющее в одной из граней шпиля колокольни отверстие спиной вперед неуклюже протискивалась человеческая фигура, нащупывавшая ногами перекладины лестницы. Горилла вернулся домой. - Я им покажу! - кричал Герой и с грохотом скакал по деревянному полу, заставляя свою тень плясать на стенах - Я их всех раскидаю, раз! Раз! Одного за другим! - Он размахивал сломанной деревянной планкой, рубящими и режущими движениями оттесняя воображаемого противника к стене и приканчивая его ударом в живот. - Получай, скотина! - Где они? - нервничая, поинтересовался Морг. - Дальше к юго-западу, - отвечал, указывая направление, Горилла. Рядом с ним Герой казался карликом. - Около десятка на расстоянии трех миль. Я выслеживал Лапу и увидел, что над плоской крышей рядом со шпилем поднимается дым. Потом из дыма появились они. У них были... какие-то предметы. Может быть, человеческие тела. Они свалили их на сани и двинулись на север. - Они знают, что мы здесь, - проворчал Прутик. - Это только вопрос времени. - Я так не думаю. - Это сказал Морг. - Если бы они знали, то уже бы появились здесь. Кокарда фыркнула. - Ты никогда даже и не подумаешь пошевелиться, лентяй чертов. - Она оторвала полоску мяса от окорока Лапы, который шипел на импровизированном вертеле. Все обитатели колокольни собрались сейчас вокруг огня, разведенного в большом перевернутом колоколе. - Если ты увидишь, что ловцы мяса идут сюда, - продолжала Кокарда. - Господи, ты же только отхлебнешь из бутылки и скажешь им: "Добро пожаловать!" Ты до такой степени окосел, что и не почувствуешь, как они будут тебя резать. Морг рыгнул, недовольно глядя на огонь. - Я помню зеленые поля, - бормотал Старик. - Не всегда было так, как сейчас, о нет. В те дни человек мог ходить по полям, по дорогам - где угодно - и быть в безопасности. Никаких ловцов мяса, не было их тогда... - Горилла! - Голос Кокарды был резким. - Скажи старому дураку, чтобы закрыл рот. Он совсем отстал от жизни. А сейчас... - Она разглядывала всех присутствующих одного за другим, оценивая их. - Ну, что будем делать? - Защищаться! - беззаботно засмеялся Герой. - Валить одного за другим по мере того, как они будут появляться в люке! - Не выйдет, - насмешливо ухмыльнулся Прутик. - Они нас выкурят. Так они всегда делают. Наливают бензина и поджигают. Потом, когда мы вылезем отсюда, кашляя как проклятые, нас прирежут. - Как ты думаешь. Горилла? - спросила Кокарда. Она придвинулась, обнимая его одной рукой, как делала раньше - до того, как его равнодушие отучило ее от этого. Причину равнодушия она никогда не понимала и не подозревала, что сама может быть этой причиной. А потом Горилла привел для нее Прутика. - Разве мы не можем отправиться поискать какое-нибудь другое место? - В ее голосе прозвучала просьба, что было необычно. - Бросать Старика я не собираюсь. - Горилла произнес это без выражения, как часто повторяемую избитую истину. - Господи Боже мой! - Кокарда протянула руки, взывая к Горилле. - Не мог бы ты выбросить этого старого осла из головы? Ему, так и эдак, скоро конец. Важно то, что будет с нами, с молодыми: с тобой, со мной, с Прутиком, с Героем. И с Моргом. А не с этим старым паразитом. - Можете отправляться без нас, если хотите. - На чем? У нас нет снежной лодки. - Сделайте. - Сделать? Это же займет несколько недель! У нас нет на это времени. Послушай... - Она понизила голос до умоляющего полушепота. - Если ты уж так привязан к Старику, почему бы не взять его с собой? Поедем все вместе, на лодке, на лыжах и санях. - Ты же знаешь, что он слишком стар и не выдержит дороги. - Больше всего мне не хватает цвета, - говорил Старик, и его голос заполнил внезапную тишину. Все это время он продолжал тихо бормотать. - Зелень лугов и красные крыши, голубое небо и белые стены домов... Не как здесь. Здесь все серое. Серые стены, серый пол, серая крыша над головой. Серая грязь. Все это место - цвета гнили... - Расскажи еще о лугах, Старик, - Горилла присел на корточки рядом с тощей фигурой в лохмотьях. - Расскажи о холмах и деревьях. - Глаза Гориллы были устремлены вдаль; он создавал в своем воображении картины, которые никогда не видел. - Холмы были пурпурными от цветов вереска, а деревья покрывались изумрудами весной и золотом осенью, и даже зимой можно было видеть разные цвета - у птиц и ягод... - Расскажи нам о птицах, - попросил Герой, садясь на пол. Кокарда пожала плечами и тоже уселась. Похоже, спор закончился. И вообще, все споры были бесполезными. 2 В отверстие наверху проник дрожащий луч света, Кокарда пошевелилась, заворчав себе по нос. Неохотно открыв глаза и перекатившись на бок, она увидела прямо перед собой лицо Прутика, распухшее от сна. Он раскраснелся и дышал с хрипом. Кокарда брезгливо встряхнула его. - Чего? - Прутик, прищурившись, взглянул на нее. - Просыпайся. Мне надо с тобой поговорить. - Потом. - Он повернулся на другой бок. Кокарда пожала плечами и улеглась опять. Можно и подождать. Только бы не откладывать это дело слишком надолго... Время от времени колокольня вздрагивала от далекого подземного грома. Герою снился сон: вместе со своими призрачными товарищами он, обливаясь потом, заряжает пушку, снаряд с грохотом вылетает в направлении вражеских окопов. Бамм! Взрыв убивает, калечит. Цилиндрический посланец смерти, отправленный им, Героем. Он свирепо оскалился во сне. Старику снились радуги. Горилла проснулся, потянулся и почесался, посмотрел вокруг и поднялся на ноги. Потянулся опять, хрустнув суставами, и бесшумно зевнул. Натянув на плечи изящно скроенное пальто, он направился к лестнице и полез наверх. Как обычно, перед отверстием он задержался, окидывая взглядом горизонт в поисках чужих, затем спустился по наружной лестнице и шагнул в снежную лодку, привязанную внизу. Дул неутихающий ветер, как дул он все эти годы, не ослабевая и не усиливаясь. Непрерывная движущаяся стена, к которой можно даже прислониться. Снежная поверхность завивалась неспокойными волнами, ветер срывал их верхушки и развеивал в стелющийся туман, так что и сами волны расплывались перед глазами. Горилла отвязал швартов, поднял парус и оттолкнулся ногой от черной каменной стены колокольни, погруженной теперь в снег. Лодка сначала двигалась медленно. Затем, когда колокольня перестала заслонять ее от ветра, она накренилась и со свистом понеслась по снегу. Горилла с удобством устроился на корме, потравливая шкот и направляя лодку к юго-западу. Позади него единственным признаком погребенной деревни была колокольня, солидно и неуместно торчавшая посреди равнины движущегося серебра. Морг работал быстро и внимательно. Он старался, сосредоточив мысли и волю, отогнать и оставить позади демонов прошлой ночи. Он видел их с такой четкостью, что был уверен, это ему не снилось: огромные белые силуэты, шагающие сквозь бесплотные тела Прутика и Кокарды, Героя, Гориллы и Старика по верхнему этажу колокольни, нацеленные на него одного - на него. Морга. Он тогда закричал, и рядом оказался Горилла, склонившийся над ним, но Лапы все еще надвигались, ходили на задних конечностях вдоль стен, иногда опускаясь на все четыре, описывая круги, но все время неумолимо приближаясь к нему. Потом Горилла вернулся на свой матрас и заснул, не обращая внимания на белых чудовищ. Немного отдышавшись. Морг встал, зажег лампу и спустился в ледяной туннель. Пригибаясь, он заторопился по проходу мимо ателье, универмага Вулворта, супермаркета, затем повернул направо - в ответвление, которое привело к "Винному Приюту". С того времени, как Морг последний раз спускался в туннели, прошли недели, а может, и месяцы; с тех пор, как появился Прутик, Морг не бывал здесь внизу, это точно. С того дня он рассчитывал, что другие принесут ему все необходимое. Отыскав закрывший проход обвал, о котором говорил Прутик, Морг вернулся назад к скобяной лавке, где запасся лопатой и коробкой с взрывчаткой и запалами. Взрыв-другой благополучно превратил глыбы льда в порошок, не обрушив кровли туннеля, и Морг принялся разгребать осколки. Немедленно у него заныла спина: тупая пульсирующая боль в пояснице усиливалась каждый раз, когда он поднимал лопату. Ему казалось, что капли пота, выступающие на теле, застывают крупинками льда - так холодно было в туннеле. Временами, несмотря на то, что он не переставал трудиться, его охватывала дрожь. С демонами, впрочем, он разделался, по крайней мере на какое-то время. Продолжая работать, Морг вспомнил о Горилле и в очередной раз удивился, почему тот не уходит от них. Хочет собрать племя? Если так, то материал, с которым ему приходится начинать, трудно назвать перспективным. Алкоголик, тронутый и старая развалина, и еще Прутик и Кокарда. Последние двое уже некоторое время были вместе, но потомства не намечалось. Нет. Без них Горилле будет лучше. Он мог бы стать главой большого поселения, если бы захотел. Оставаться с маленькой обреченной кучкой людей нет никакой нужды. Возможно, он делает это просто из любви к ближнему. Морг подумал, что Горилла - самый лучший человек, какого он когда-либо встречал. Работа продолжалась: лопата за лопатой, в туннеле, где нельзя было выпрямиться и едва хватало места, чтобы повернуться. Довольно часто он задевал лопатой за неровную стенку, и ее содержимое высыпалось в точности туда, откуда только что было взято. Каждый раз Морг тихо и искренне ругался. Через какое-то время он не мог думать даже о Горилле и сосредоточился полностью на своей цели, остатком воли стараясь представить себе "Винный Приют", ряды бутылок на полках: бренди, виски, джин (но, кажется, Прутик говорил, что они уже кончились?), водка, крем де какао, перно, "Шерри Хиринг", драмбуйе, "Глайва" и сотни других, сверкающих яркими наклейками. А потом портвейны и хересы: "Олд Монк", "Директорс Бин", "Бристоль Крим", "Рубио", даже "Британское Уайтуэйза". Бутылочка "Британского" отлично подошла бы прямо сейчас... Лапа-мама и два ее детеныша еще не учуяли Гориллу. Он подбирался к ним, беззвучно и умело меняя галсы в колючем снежном вихре. Оказавшись на расстоянии выстрела, он повернул лодку прямо против ветра и, пока она теряла скорость под готовым порваться парусом, пробрался на нос и поднял винтовку, старательно удерживая равновесие и прицеливаясь. Неожиданно ветер принес звук чужого выстрела, и самка поднялась во весь рост - белый гигант на гротескно расплющенных лапах, - близоруко повертывая туда и сюда вытянутую вперед морду. Горилла опустил ружье и ждал. Кто-то еще охотился на зверя. В таких случаях благоразумнее было притаиться и наблюдать за развитием событий, чтобы выяснить силу противника перед тем, как действовать дальше. Вскоре стало можно различить вдали за животным несколько неясных силуэтов, быстро скользивших на лыжах. Когда они приблизились, Горилла узнал огромные, похожие на крылья паруса, раскинувшиеся над плечами у каждого лыжника. Ловцы мяса. Надувшаяся серебряная ткань, натянутая на длинные шесты, горизонтально прикрепленные к плечам, придавала им сходство с гигантскими хищными морскими птицами, летящими к нему. Должно быть, не меньше дюжины. Отдаленный крик послужил Горилле предупреждением, что его заметили. Несколькими выстрелами ловцы свалили самку и детенышей и, оставив двоих стеречь добычу, заскользили в сторону лодки. Ее капитан тем временем бешено дергал румпель. Наконец нос судна высвободился из тисков ветра и парус наполнился. Горилла развернул снежную лодку почти на месте и начал набирать скорость, идя прямо по ветру и слыша за спиной грубые выкрики преследователей. Положение было неблагоприятным. Проигрывая в скорости, он мог надеяться только на ловкий маневр, благодаря которому удастся уйти. Скользя по пологой дуге, Горилла постепенно изменил курс лодки так, что ветер теперь дул в борт. Треск выстрела известил его, что ловцы мяса поняли его замысел. Часть отделилась от основной группы, чтобы зайти спереди; ткань крыльев трепетала, и лыжи поднимали фонтаны снега при попытках развернуться круче к ветру. Без сомнения, эти люди были мастерами. Горилла с тревогой наблюдал за ними. Представьте себе большую дугу на поверхности несущегося с ветром снежного моря - курс Гориллы. Не очень далеко позади летели, как птицы, стремительной хищной стаей лыжники на своих парусах, постепенно все больше отставая по мере того, как курс лодки все больше отклонялся от направления ветра. Но внутри дуги, сокращая путь, по хорде неслась наперерез реальная опасность: небольшая группа лыжников, идущая параллельным курсом. Расстояние между ними и лодкой Гориллы сокращалось. Основная масса преследователей теперь безнадежно отстала. С парусом на плечах трудно менять направление: сила ветра слишком велика, и лыжник может опрокинуться. Эти паруса рассчитаны на то, чтобы катиться по ветру, при этом лыжи становятся эффективной надежной опорой. Но меньшая группа приближалась, стреляя на ходу. Эти знали свое дело. Горилла решился на отчаянный шаг. Как бы ни был искусен лыжник с парусом, снежная лодка всегда будет иметь преимущество на очень крутом бейдвинде. Туго натянув шкот, Горилла направил лодку так круто к ветру, как только мог решиться - на курс, который должен был пересечься с курсом преследователей где-то в восьмидесяти ярдах впереди. Лодка угрожающе накренилась, почти ложась на борт. Затем, оказавшись совсем близко от ловцов мяса, он бросился на палубу, прячась от врагов за накренившимся бортом. Горилла услышал треск выстрелов и чмоканье пуль, рвущих тонкую фанеру, и ждал оглушающего удара пули в спину. Причудливый силуэт с парусом за плечами промелькнул вплотную к корме, возвышаясь над ним и пытаясь прицелиться из револьвера, но бьющиеся на ветру паруса мешали лыжнику. Еще несколько пуль угодили в дерево, не нанеся вреда, и в следующую секунду опасность была позади: силуэт исчез из виду. Ловцы мяса проиграли. Через некоторое время Горилла лег на менее рискованный курс и отправился домой. В этот день было слишком опасно находиться на снежной равнине. Луч света от лампы Морга выхватывал из темноты одну за другой пустые полки, и некоторое время он стоял без движения, пытаясь уразуметь ситуацию. Ледяной, напоминающий о внутренности склепа воздух холодил кожу, и он снова начал дрожать. Желудок, уже в течение нескольких часов лишенный живительного алкоголя, протестовал. Морг с трудом сглотнул. Казалось невероятным, что за немногие прошедшие годы он выпил все, что здесь было. Морг так долго добывал выпивку в "Винном Приюте", что подсознательно уверовал в неиссякаемость этого источника. А в последнее время его снабжали Кокарда и Прутик, так что он не видел уменьшения запасов. Ему приносили бутылки, и когда он их приканчивал, приносили еще. Причин думать, что это не может продолжаться вечно, у Морга не было. Потом он лежал на полу. Лампа стояла рядом. Его лицо было серым, застрявшие в бороде осколки льда горели искорками света. - Во времена моей молодости эта деревня называлась Манатон, я думаю, - говорил Старик. - Или, может быть, Бикли... - Куда делся Морг? - спросил вдруг Прутик. - Нынче трудно разобрать, когда осталась одна колокольня. Но очень похоже на Манатон... - Когда я проснулась, его тут уже не было, - ответила Кокарда. - Ты жил в этих краях? - спросил Герой. - Раньше то есть. - Наверное, да. Трудно сказать точно... - Ты не имеешь об этом ни малейшего понятия, - кисло заметила Кокарда. - Ни черта ты не знаешь о том, куда попал. Ты живешь в своем собственном мире. Господи, да ты же на моей памяти вообще не вылезал из колокольни! - Правильно... Но разве не все мы теперь живем каждый в своем собственном мире? - К удивлению слушателей Старик как будто собрался вступить в дискуссию. - И не только духовно, но и физически? Когда ты в последний раз выходила наверх? Кокарда беспокойно заерзала. - Позже тебя, во всяком случае. И потом я каждый день спускаюсь в туннель. - А как насчет твоего сознания? Ты только что говорила о Морге. Думала ли ты: Морга здесь нет? Или ты думала: Морг внизу, в "Винном Приюте" или в туннеле? Могла ли ты представить себе его? - Я просто думала, что с нами его нет, только и всего. Ну и что? Старик усмехнулся. - Выходит, Морг исчез из твоей личной вселенной - как материально, так и мысленно. И для тебя этим все дело и кончилось... Герой встревожился. - Мне кажется, ему не следует долго торчать в туннеле. Он не совсем здоров. Опять орал прошлой ночью. - Отлично, Герой, - Старик кивнул с довольным видом. Мы еще сделаем из тебя человека. - Ну, хорошо. - Кокарда была раздражена. - О чем ты думаешь, Старик? - О Горилле чаще всего. Что с ним происходит там, наверху, не в опасности ли он? Я очень о нем беспокоюсь... Он стал мне добрым другом. - В голосе Старика появилась плаксивая нотка. Светлый промежуток кончился, и Старик был готов к очередному монологу. На счастье, он был прерван. На лестнице появился вернувшийся Горилла. Он перепрыгнул через несколько последних перекладин и с шумом приземлился. - Господи Иисусе... - Горилла скинул пальто и присел на корточки перед огнем, потирая руки. Высохшая на морозе кожа шуршала. - Черт знает, что за утро. - Он осмотрелся вокруг. - Где Морг? Последовало молчание, затем Прутик ответил: - Мы не знаем, где он. Вероятно, в туннеле. - Что? - Горилла резко выпрямился. - Вы не искали его? - Еще нет... Мы как раз собирались. - Знали, что он ушел один, и не потрудились его поискать? - Выражение лица Гориллы стало зловещим. - Черт возьми... Он опять надел пальто и направился к лестничному колодцу. Долгое время Морг пребывал в забытьи, как бы в анабиозе. Он смутно чувствовал, что опять находится внутри колокольни. Деревянный пол грел спину, слышно было, как другие говорят о нем. Мысли текли медленно и непривычно ясно, будто кто-то очистил их от всех внешних влияний и ничто его больше не отвлекает. Перед группой живущих в колокольне стояла цель. Морг теперь это понял; а вот определить, на чем основана эта цель, было уже сложнее. Целью группы, которой руководил Горилла, было поддержание жизни в Старике, который иначе бы умер. Все их действия были направлены на это. А зачем поддерживать бесполезное существование? На этот вопрос уже было сложнее ответить. Может быть, затем, что без этого не будет цели. Значит, должно быть что-то, на чем сосредотачиваются стремления всех, иначе не связанная общей задачей группа распадется и отдельные члены ее не выживут. Но это еще не все. Другой причиной был сам Горилла. Условием того, что Горилла обо всех них заботился, была, в свою очередь, их забота о Старике. А без Гориллы они погибнут. Так что его слушались и помогали Старику из страха, что Горилла уйдет. Какая жалость, что все их усилия сконцентрированы на сохранении и поддержке отжившего. Если бы Кокарда забеременела, у них бы появилась настоящая цель. Что будет, если Старик умрет? Почему "Винный Приют" оказался пустым? Почему Горилла в очередной раз спас ему жизнь, хотя его, Морга, существование для благополучия Старика несущественно? Да существует ли Горилла на самом деле? Или же он - эфемерный антипод призрачным Лапам, приходящим ночью - нечто вроде Христа? В голове кипел хаос из вопросов, на которые нет ответов, и Морг, охая, окончательно пришел в себя. 3 - Прутик! Иди сюда, скорее! - Горилла стоял на лестнице так, что его голова находилась вровень с отверстием, ведущим наружу. Прутик оставил Кокарду и присоединился к нему. - Смотри. Вместе они вглядывались в заснеженную даль, вцепившись в тесный для двоих насест. Примерно в полутораста ярдах от колокольни толпилась кучка людей, плохо различимая сквозь поземку. Они стояли, не двигаясь с места, с санями у ног. Очевидно, они обсуждали план действий, который мог касаться только колокольни, так как кругом не было больше ничего, что могло бы стать предметом обсуждения. Ясно, что это ловцы мяса. Прутик разобрался во всем за секунды и торопливо спустился с лестницы, почти свалившись на Кокарду. - В чем дело? - Ловцы мяса, - проговорил он, беспомощно трясясь. Прутик очень давно не смотрел на снежные поля; но его испугали не только люди снаружи... - Я думаю, это те самые, которые гнались за мной сегодня утром, - крикнул сверху Горилла. - Должно быть, выследили. К Горилле присоединился Герой. - Боже, - сказал он, считая чужаков. - Тут их больше десятка. Мы сможем отбиться? - Придется попробовать, никуда не денешься. От группы отделилась одна фигура и подошла ближе, с трудом двигаясь против ветра на широких лыжах. Она становилась отчетливее по мере приближения. Герой различил в складках меха красные веки и разглядывающие колокольню глаза. - Чего вы хотите? - спокойно спросил Горилла. Человек уже был на половине высоты наружной лестницы; лыжи его лежали внизу на снегу. Его глаза сузились, и Герой представил себе, как мрачно улыбается скрытый мехом рот. - Мы хотим еды, - ответил заглушенный одеждой голос. - Еще мы хотим выпивки и женщин. И одежду, жилье, оружие, патроны. Все, что у вас есть. - Попробуйте взять, - сказал Горилла. - Только попробуйте! - вдруг завопил Герой. - Давайте, пробуйте! Мы готовы вас встретить, правда, Горилла? У нас хватит оружия вас отогнать. У вас нет ни единого шанса. Эй, Кокарда! - крикнул он вниз. - Дай сюда винтовку. Тут один напрашивается на неприятности. - Он свирепо уставился на закутанную в шкуры фигуру. - Хотите неприятностей - так вы их получите. Только попробуйте сюда сунуться! - Мы попробуем, - ответил пришелец. Он, не отводя взгляда, смотрел в лицо Герою, который отвечал тем же. Через какое-то время глаза Героя опустились. - Они поставили свои сани торчком, - сообщил Горилла со своего поста. Колокольня эхом отозвалась на выстрел, который он адресовал ловцам; пуля взвизгнула над снегом. - Думаю, они собираются ждать темноты. Пока что я могу их удерживать, и то хорошо. - Он безрезультатно выстрелил снова в черные доски импровизированного заслона. Раздался ответный выстрел, и Горилла отшатнулся. Пуля вошла в балку под крышей, осыпав находящихся внизу пылью и пометом летучих мышей. - Что ты собираешься делать дальше? - беспокойно спросил Герой. - Когда стемнеет, они захватят нас без труда. Если мы будем стеречь эту дыру, они прорубят другую и подожгут нас. - Он двинулся к лестнице, ведущей вниз. - Давайте уйдем в туннели. Там мы будем в большей безопасности. - Не будь болваном! - посоветовал Горилла, глядя на него сверху вниз. - Если они захватят колокольню, нам конец. Другого выхода на поверхность нет. - Что происходит? - заныл Старик, неуверенно водя руками вокруг себя. - Ловцы мяса наверху, - проинформировал его Морг с некоторым удовольствием. - Ты вроде считаешься начальником, - крикнула Кокарда, зло глядя вверх. - Не можешь ли придумать что-нибудь? Горилла не ответил. - Господи! - воскликнула Кокарда. - Он же выдохся! Совсем никуда не годится. Так же хорош в руководстве, как и в постели. Ладно, я не собираюсь ждать, чтобы меня зажарили! Она неуверенно огляделась и обернулась к Прутику: - Есть идеи, любовничек? Ответа не было. - Мне следовало догадаться раньше. - Кокарда говорила теперь быстро и громко. - Как только становится жарко, вы, мужчины, способны думать только о себе. Каждый за себя, и к черту женщин. Сперва Горилла, теперь ты. Боже, что за жизнь... - Никто не собирается тебя бросать, Кокарда, - сказал Прутик. - Только потому, что вам некуда удрать! - взвизгнула она. - Господи, да если бы у вас была дыра, в которую можно ускользнуть, вы бы уже вылетели из нее, как из пушки! Какого черта он не подумал, что надо сделать запасной выход? - Она ткнула пальцем вверх. - Отличный вождь, ничего не скажешь. Я уверена, когда будет темно, он выползет наружу и заключит с ними сделку... Продаст все наши жизни за свою... Морг отвесил ей крепкую пощечину. - Закрой-ка рот, - спокойно сказал он. Прижав руку к щеке. Кокарда попятилась, сверкая глазами. Прутик было двинулся, собираясь ударить Морга, но передумал и быстро опустил кулак. Слегка пошатываясь. Морг прошел к лестнице и начал карабкаться наверх. Пристроившись рядом с Гориллой, он некоторое время смотрел наружу, затем тяжело опустил руку на его плечо. - Эти люди отсюда примерно в ста пятидесяти ярдах к юго-западу, правильно. Горилла? Затем Морг спустился вниз и направился к отверстию, ведущему в ледяной туннель. Остальные молча смотрели на него. - Сколько еще осталось до темноты? - спросил Герой, стоя у отверстия рядом с Гориллой. Горилла взглянул на небо. - Примерно через час они смогут атаковать, - предположил он. - А... что мы будем делать? - занервничал Герой; он не хотел выглядеть похожим на Кокарду, но не задать этот вопрос было выше его сил. - Ждать, - сказал Горилла, посылая в сумерки еще один выстрел. - Я не могу просто стоять и ждать, - ответил Герой так быстро, будто он заранее знал, что скажет Горилла. - И никогда не мог, понимаешь? Я хочу драться. Ну-ка, дай мне ружье. Он схватил ружье, сделал несколько бесполезных выстрелов, потом с дурацким видом протянул ружье Горилле. - Надо удерживать их на месте так долго, как только сможем, - понимающе сказал товарищу Горилла. - Пока это все, что мы можем сделать. - Какого черта вы там задумали? - заорала снизу Кокарда. Герой не отреагировал. Он чувствовал непривычную уверенность рядом с невозмутимым Гориллой. - А когда стемнеет? - спросил он. - Тогда они нападут. Вероятно, окружат колокольню и прорубят проходы сразу в нескольких местах. - Горилла, размышляя, говорил скорее сам с собой, чем с Героем. - Потом начнут стрелять через эти дыры. Увидеть они ничего не увидят, потому что огонь мы погасим. И ни в кого не попадут, потому что мы спустимся в кладовку. Тогда они станут зажигать тряпки и куски дерева и бросать их внутрь, на пол... - Горилла умолк. Таким путем ловцы мяса выяснят, что колокольня опустела. Тогда они займут ее. Огнем они расчистят себе дорогу вниз, загоняя обороняющихся в туннель. Потом будут преследовать их вдоль туннелей, откуда нет выхода, нет спасения... С каждой минутой темнота сгущалась. - Прутик! - позвал Горилла. - Вы с Кокардой поможете Старику спуститься в кладовую. Устройте его поудобнее и зарядите для него ружье. Морг! Молчание. - Морг! - Его здесь нет, - прозвучал голос Кокарды. - Твой дружок сбежал и бросил нас. Отправился в туннель. В "Винный Приют", как я полагаю, чтобы напиться до потери сознания. Так что нас осталось всего четверо, а против нас - черт-те сколько народу. А если ты считаешь, что я собираюсь доверить Старику ружье, ты наверное, чокнулся. - Герой, - устало сказал Горилла, - спустись вниз и потуши огонь. Налей в колокол воды, чтобы было надежней. - А ты что будешь делать? - Я еще немного побуду здесь. Горилла долго вглядывался в сумрак, наблюдая за баррикадой из перевернутых саней, и в конце концов, глаза устали, и ему начало казаться, что сани задвигались, что повсюду во мраке ползут люди, неизменно оставаясь на границах зрения, так что когда он смотрел в их сторону, они пропадали. Это был конец его племени. Частично он винил в случившемся себя - ведь это он, по-видимому, привел сюда ловцов, хотя со временем они нашли бы их и без посторонней помощи. Шпиль колокольни очень заметен на плоской снежной равнине. Других он винил больше. Старика, который мог бы привнести в группу мудрость, а дал им только старческое слабоумие. Скандалистку Кокарду, бесплодную в бездетном обществе; ей пристало бы стыдиться, а не воевать. Прутик - старательный работник, но и только. Морг - неглуп и годился бы в лидеры, если бы не его несчастная слабость. А правильно ли он поступил тогда, несколько ночей назад опустошив полки "Винного Приюта" и спрятав их содержимое в заброшенном ответвлении туннеля на дальнем конце деревни? Он работал, когда другие спали, надеясь, что в результате Морг придет в себя, но, похоже, это его только деморализовало. Прошло еще слишком мало времени, конечно, чтобы надеяться на излечение, но сейчас, по-видимому, времени у них не осталось вообще... И все-таки виноват в основном он сам. Чтобы стать хорошим вожаком, ему не хватило воображения, интеллекта и способности предвидеть. Стал бы он действовать по-другому, будь у него возможность второй попытки? Да... Теперь он понял: бесполезное дело не стоит продолжать, так что незачем оттягивать неизбежное. Самое главное, он сознавал теперь, что их нынешний образ жизни совершенно неестествен и кончится вместе с запасами - факт, которому он раньше не желал смотреть в лицо. Чтобы продолжать жизнь, надо рождать и растить. Если бы у него была возможность, он бы отправился в земли, о которых говорил Старик: южные земли, где холмы поднимаются выше снега и цветут зеленые деревья. Он бы построил дом на открытом воздухе, сеял, собирал урожай. Это была бы трудная, но приносящая удовлетворение жизнь. И он бы жил тогда в полную силу, вместо того чтобы медленно умирать... Если бы у него была эта возможность. Подземный рокот встряхнул колокольню; лестница затанцевала на качающемся полу, так что Горилле пришлось ухватиться за неровные срезы досок вокруг отверстия. Послышались отдаленные удары, и порыв ветра пронесся мимо. Снизу отозвался раскатистый грохот: один из колоколов сорвался со старинных креплений и со звоном свалился в кладовку. Все закричали от испуга. Горилла различил пронзительный вопль Кокарды и поглядел вниз, увидев только черноту. Раздался еще один вопль, и Горилла выглянул в царящий снаружи полумрак. Там, где была баррикада ловцов мяса, клубилась туча снега. Ветер быстро отнес ее в сторону, открыв пропасть во много ярдов шириной. От ловцов почти ничего не осталось. Провал быстро увеличивался, края его осыпались вниз наподобие кольцеобразного водопада. Наконец последние сани соскользнули вниз и исчезли из виду. Рокот постепенно затих, и только ветер продолжал равнодушно завывать. 4 В кладовой горела лампа. В ее дрожащем свете группа окружила тело Героя. - Двое погибли, - мрачно заметил Прутик. - Морг, по крайней мере, умер с пользой, а тут... - Он вздохнул. Герой был самым младшим среди них, его потеря казалась несправедливой. - Он совсем не мучился, - сказала необычно притихшая Кокарда. - Когда колокол упал, он стоял прямо под ним. Мы зажгли лампу, а он уже мертвый. Наверное, он умер еще раньше. Было темно, и он не издал ни звука... Горилла молчал, глядя вниз, на исковерканное, беззащитное тело, казавшееся почему-то меньше, чем при жизни. - А что с Моргом? - спросил, пытаясь изобразить заботливость. Прутик и вспомнил, что Морг тоже мертв. - Я никогда не предполагала, что Морг на такое способен, - Кокарда старалась подбодрить Гориллу. В его молчании было нечто, не предвещавшее добра. - Наверное, он поджег целый ящик с динамитом. В "Винном Приюте" ничего не осталось, и, думаю, он решил, что жить ему больше не для чего, а динамит был под рукой, и прямо над головой расположились ловцы мяса... Одно к одному. Он кончил жизнь, как настоящий мужчина. "Я убил Морга", - подумал Горилла. Он созерцал остатки своего племени; отметил, что Старик лежит на своем матрасе, одетый в лохмотья. Почему он так одет? В ателье сколько угодно хорошей одежды. - Благодарю тебя, Кокарда, - пробормотал он, как будто она сделала комплимент лично ему. - Впрочем, все это без толку. Нам придется разделиться. Сидя здесь, мы попросту умираем. После жалостной паузы Кокарда ответила с несколько натянутой живостью: - Все в порядке. Горилла, мы согласны. Ты, конечно, прав. Что ты собираешься делать? Возьмешь Старика и попробуешь найти холмы и деревья, о которых он говорит все время? - Да, наверное, так... А ты? - О, я думаю, мы присоединимся к одному из больших поселений на востоке. Если не попадемся по дороге ловцам мяса. Думаю, с нами будет все нормально. - Отлично. - Горилла неловко отвернулся. - Я сейчас погружу все в лодку, чтобы уехать пораньше. Ехать долго. Хоть бы Старик выдержал. С охапкой консервных банок он полез вверх по лестнице. Было похоже, что все ожидали именно этого решения. Когда верхушка колокольни скрылась за кормой снежной лодки, Горилла повернулся, чтобы рассмотреть однообразную пустыню, лежащую впереди. Он не ощущал возбуждения в предвкушении нового. Может быть, это придет позже, когда совсем рассветет. Пока же в полутьме раннего утра, его чувства склонялись скорее к безнадежности. Горилле казалось, что он потерпел поражение, словно он спасался бегством, а не устремлялся навстречу новой жизни. Запеленутый в половики Старик, лежащий на настиле, своей пергаментной кожей и белыми редкими волосами, жиденькие прядки которых развевал ветер, напоминал труп. Побуждаемый неожиданным импульсом, Горилла нагнулся и потрогал морщинистую впалую щеку. Старик пошевелился и что-то пробормотал. Выпрямившись, Горилла продолжал путь. Прутик и Кокарда расхаживали по колокольне, окруженные штабелями консервов. Они двигались молча, иногда снимали банку с пирамиды и ставили ее обратно, как бы стараясь успокоить друг друга: производится проверка. Время от времени они попеременно бросали взгляд наверх - на лестницу, ведущую к входному отверстию. - Ну, вроде все, - с подчеркнутой небрежностью бросила наконец Кокарда. - Ага... - согласился Прутик. - Тогда начинаем грузить сани? - Ладно. - Прутик с глухим стуком побросал партию банок в сетку. Горилла приготовил для них грубо сколоченные сани; они были привязаны на снегу снаружи. На снегу, снаружи... Прутик медленно приблизился к лестнице и начал взбираться наверх, одной рукой хватаясь за перекладины, в другой держал сумку. Это оказалось необычайно трудно: сумка была тяжелой, и пол как бы магнитом притягивал его, мешая подниматься. Все внимание занимала задача, как поставить ногу на следующую ступеньку. Он заметил, что перекладины посередине изношены, так что квадратное сечение ступенек почти превратилось в овальное - и на этом неоспоримом физическом факте постарался сконцентрироваться. Вдруг протянутая рука не нашла перекладины, и в лицо подул ветер. И на этот раз Гориллы с ним не было... Прутик поднял глаза. И увидел снег: огромное пространство, покрытое плывущими белыми вихрями, под таким же белым небом, так что невозможно определить, где они сходятся. Что наверху, а что внизу: снег или небо? Перед ним была Бесконечность, составленная из этих двух физических элементов, а сам Прутик - крохотное млекопитающее, цепляющееся за краешек этого величия - не значил абсолютно ничего. Бесконечность манила, как колодец, отталкивала, как стена... - Ну же, шевелись! Ловя ртом воздух, чувствуя тошноту, Прутик прижимался к лестнице, зажмурив глаза и концентрируясь на перекладинах под руками и ногами: только они были неподвижны в его мироощущении. Как сквозь туман, он услышал стук, - далеко внизу сумка с банками ударилась об пол. - Какого дьявола ты там делаешь? Прутик отодвинулся в сторону - или его оттолкнули? - Кокарда взобралась к нему наверх. Теперь они сидели на верхушке лестницы вдвоем: Кокарда смотрела на снег, Прутик - на Кокарду. Ее веки опустились и задрожали; блеснули белки глаз, зрачки закатились. Прутик подхватил ее за талию. Кокарда слабо встряхнула головой. - Господи Боже мой, - пробормотала она. Прутик помог ей спуститься. Когда они стояли на полу колокольни, глядя друг на друга, послышались шаги, медленные и тяжелые, поднимающиеся по каменной лестнице снизу, из кладовой. Кокарда мгновенно очутилась в объятиях Прутика, и они прижались друг к другу. Прутик чувствовал, как бешено колотится ее сердце; он ждал, глядя через плечо подруги... Появившийся в отверстии Морг потирал голову. - Привет, - поздоровался он. - Ну, мне досталось, черт побери. Взрыв в этих туннелях... Добрался почти до магазина мужской одежды и опять отключился. Наверное, проспал целые сутки. - Морг слабо улыбнулся. - Ну, зато я чувствую себя лучше после этого. Что у нас на завтрак? Или я опоздал? - Морг! - при звуке знакомого голоса Кокарда вывернулась из рук Прутика. - Какого черта ты тут делаешь? - Неожиданно ее голос дрогнул. - Мы думали, что ты погиб! - Никогда еще не видал, чтобы ты так была мне рада, - Морг хихикнул. - А я не погиб. Да и с какой стати? - Мы думали, ты взорвал себя вместе с "Винным Приютом". - Что-о? - Морг от души рассмеялся. - Чтобы я да себя взорвал? Думаешь, я собирался совершить какой-нибудь проклятый подвиг? Старик лежал теперь удобнее, опершись на корму снежной лодки. Он оглядывался вокруг с сияющими глазами. - Все как было, - проговорил он. - Я почти забыл, как выглядят цвета. Ты видел когда-нибудь такую зелень, как эта, а. Горилла? Он указал пальцем на гигантскую разветвляющуюся колонну, которую называл деревом, на спутанную массу ветвей на фоне бездонного неба. - Этот цвет - самая сущность жизни... К черту все ваши снежные лодки, склады продовольствия, ходы во льду и ваши крысиные норы; всю эту черноту и серость, сделанные людьми. Даже все оттенки серого... Мертвое мясо - красновато-серое, лед в туннелях - голубовато-серый; все создано Человеком, и все мертвое... А это дерево - живое, оно зеленое и создано Богом. Горилла поглядел на дерево. - В этом вся разница - между жизнью и смертью, между зеленым и серым. Я гляжу вокруг и чувствую себя так, будто много лет пробыл мертвым; но теперь я опять живой, ведь у меня опять все то, что я тогда оставил здесь. Но голос Старика ослаб. Горилла опустился на колени и обнял его за плечи. - Останься тут, Горилла, - говорил Старик. - Где-нибудь близко есть еще люди; место подходящее. Хорошие люди. Ты найдешь себе жену, будешь здесь жить. Не будешь больше ютиться в норе, а построишь дом среди зеленых деревьев под голубым небом. - Почему ты споришь сам с собой, Старик? - удивляясь, спросил Горилла. Он поглядел на деревья и снова перевел взгляд на лежащего в лодке человека. - Достань семена из магазинов, засыпанных снегом, и вырасти овощи: морковь, горох, бобы, лук, сладкую кукурузу. А вокруг дома посади цветы: оранжевые бархатцы, алые розы, люпин и много других... Но Горилла думал сейчас о Кокарде, как будто больше думать было не о ком; о Кокарде и Прутике. Он подозревал, что эти двое никогда не смогут покинуть колокольню. - Окружи себя жизнью, и твоя собственная жизнь будет полнее и слаще, ибо ты не для того рожден на свет, чтобы ютиться в норе. Старик умолк и принялся внимательно наблюдать. Горилла проследил за его взглядом и увидел на фоне неба небольшое животное, бегающее в ветвях. - Они все здесь, - радовался Старик. - Все звери, и птицы тоже, наверное. И я здесь, и ты. Горилла... В глазах Гориллы стояли слезы: слезы сожаления о том, чего он должен расстаться со Стариком, и о том, что глаза Старика видят то, что он видеть не может. Болезнь, поражающая глаза тех, кто проводит дни, охотясь на снежных равнинах, называется засветкой. После долгих дней, проведенных среди слепящей белизны, в конце концов наступает такой момент, когда не нужно щуриться от яркого света, потому что глаза полностью к нему приспособились. Горилле было пятнадцать, когда голубое небо стало серебряным, а красные шпили церквей - черными. Вздрогнув, он поглядел вокруг - на открытую землю, даже более грозную в своей черноте, чем бесконечный белый снег. Над ним раскачивались и тянулись к нему изможденные угольно-черные силуэты деревьев, шуршали, пытались схватить, иногда роняли изъязвленный лист. Может, когда-нибудь... - обещал он себе. Может быть, в один прекрасный день у него будет более серьезная причина остаться здесь, чем прихоть старого человека. Может, когда-нибудь он сможет разделить новизну с кем-нибудь, для кого это также будет новым, - а не с незнакомой девушкой из-за холмов, которая все это уже видела и будет, пожалуй, смеяться над его тревогами. Они появились на вершине холма - целая группа, наблюдающая за двумя у края снегов. Они прокричали приветствие. Горилла и Старик услышали и ответили. Горилла тогда почти что потерял решимость - почти. Потом Старик сидел на корточках на снегу и глядел на него со странным выражением на своем козлином лице. Группа приблизилась, они улыбались - Старику, не Горилле. Они пересекли пятно неглубокого снега, не оставив следов. Горилла развернул лодку, туго натянул шкот, выбирая его по мере того, как судно наклонялось под ветром. Он торопился набрать скорость, пока одиночество не заставило его переменить намерение. Старика тронули за плечо. Он повернулся и увидел приятные человеческие лица. - О чем ты плачешь. Старик? - спросила женщина средних лет, полная, умиротворенно-добродушная. - Разве не здесь тебе хотелось бы жить? Пойдем с нами в деревню, и тебе найдется что-нибудь поесть. Ты, наверное, голоден с дороги. Ты издалека? Болтая, они увели его от снегов... - Так и знала, что у тебя не хватит пороху, - сказала Кокарда. - Перетрусит, думаю, и вернется. Куда ты дел Старика? Бросил по дороге? Вот и хорошо. Горилла пристально смотрел на нее и на Прутика. Он ожидал найти их тут, но не думал, что будет так рад этому. Он не говорил ничего, сидел у огня и грелся, чтобы освободиться от снега, набившегося в складки одежды. Над головой послышался шорох; он поднял глаза. - Горилла! - Морг с трудом выбирался из щели между балкой и крышей. - Иди сюда, посмотри. Думаю, здесь можно сделать галерею вокруг крыши. Если пробить еще дыры, мы будем держать под обстрелом всю равнину. - Он улыбался, до глупости довольный собой и возвращением Гориллы. Позже Горилла спросил: - А ты думал, что я вернусь? Морг смотрел в другую сторону. - Ты и не уходил. Давай считать, что никогда не уходил, ладно? - Я думал, что ты погиб, ты знаешь об этом? - Кокарда тоже так считала. А знаешь, по-моему, она обрадовалась, что я оказался жив. Впрочем, теперь она уже стала такой, как всегда. - Она не такая уж плохая, - сказал Горилла. - Возможно, все мы не так уж плохи. Только когда Старик рассказывал о старых добрых временах, мне начинало казаться, что мы только и делаем, что ругаемся. - Мы действительно все время ругались. Боюсь, Старик помнит только самое хорошее. - Ты задумывался когда-нибудь, сколько ему лет? - спросил Горилла. - Сколько же ему должно быть, если он все это помнит? - Память у него хорошая, - согласился Морг, воздерживаясь от упоминания о своих подозрениях по поводу Стариковой фантазии. 5 Вечера вокруг костра стали теперь тихими, почти нудными. Лежа или сидя на полу, члены маленькой группы вглядывались в тлеющие угли, изредка переговариваясь. Лишенные рассказов Старика, которые прежде давали пищу их воображению, люди сделались скучными и вялыми. Наступило время, когда Лап было мало, и иногда по утрам Горилла с трудом находил в себе силы, чтобы влезть в пальто и перчатки и выбраться наружу, к ожидающей его снежной лодке. Вечерами, когда он возвращался, усталый и с пустыми руками, даже у Кокарды не хватало духу его попрекать. - Сейчас, когда тихо, опаснее всего, - высказался однажды вечером Морг, потягивая "Тио Пепе" из бутылки, которую обнаружил в расколотом на щепки письменном столе. Кокарда проглотила приманку. - Наоборот, сейчас безопасно. Ловцы мяса уже давно не показываются. - Они просто выжидают. А сейчас они голодные, потому что Лапы ушли на юг. - Морг преувеличенно вздрогнул и указал наверх. - Что это? - Где? - Горилла, в одежде, от которой шел пар, уже был на ногах. - Там, наверху. Чье-то лицо заглянуло в дыру на крыше! Прутик тоже вскочил на ноги. - О Боже, я видел его. Огромное, чудовищное! С красными глазами! Кокарда, уже на полпути к спуску в кладовку, волокла свою постель. - Я ухожу отсюда. Если вы думаете, что я буду сидеть и ждать, пока меня съедят заживо, вы сошли с ума. Прутик, идем, если ты еще не растерял остатки соображения. - Иду! Горилла выстрелил в направлении отверстия. Вниз посыпались пыль и дохлые насекомые. - Постой, Горилла, - заговорил Морг, продолжая лежать. - Подожди. Я ошибся. Извини меня. Это могло случиться с кем угодно. - То есть наверху никого не было? - Нет, конечно. - Морг осторожно рыгнул, вытер рот тыльной стороной ладони. - Но могло быть. Об этом я вам и говорю. Было время, когда нас не застали бы врасплох. Снизу появилась разъяренная Кокарда. - Мог бы подумать, прежде чем так меня пугать, бездельник несчастный! - Наверное, ты прав, Морг. - Я уверен, что видел что-то такое. - Так как же, Горилла? Если мы собираемся здесь оставаться, надо начинать укреплять оборону прямо сейчас. - Совершенно верно, Морг. - Кокарда по своему обыкновению мгновенно переметнулась в другой лагерь. - Разумеется, Горилла должен был об этом подумать, но он уже никуда не годится. Защищать женщин - ваше мужское дело. Так поступали в старину пещерные люди, мне Старик рассказывал. - Он и это помнит? - Он описывал все так хорошо, будто помнил. У них были костры у входа, чтобы отгонять львов и волков, так он говорил. И еще они наваливали снаружи камни, чтобы сделать проход узким, так что лев или слон не могли пролезть. - Когда же он это рассказывал? - спросил Прутик. - Ну, ты же не всегда жил здесь, любовничек... Компания снова стала беззаботной; Кокарда и Прутик растянулись на полу. Горилла прислонил винтовку к стене и присоединился к ним. Морг смотрел на них и посмеивался, вспоминая, какое выражение было на лице у Прутика, когда тот вообразил себе, что видит лицо в отверстии. Голос Кокарды продолжал монотонно излагать байку о доисторических людях, и в колокольне было, как раньше, когда Старик рассказывал свои истории. Удивительно, как живо Кокарда говорит, думал Морг, будто она побывала там сама - в первобытной пещере, где перед входом трепетал огонь, а вокруг него играли одетые в шкуры дети. А потом возвращались мужчины, и темнота сгущалась. Охота было успешной. Вождь Йок принес оленя, перекинутого через плечо, и сбросил его на траву; туша упала с глухим стуком, голова качнулась в сторону, все еще открытые глаза отразили блеск костра... Морг встряхнулся. Он находился в колокольне, и Кокарда рассказывала историю. Как-то вышло, что о его предложении укрепить их крепость забыли. Мрог вздохнул. Так часто случалось. Он откинулся назад, закрыл глаза и продолжал слушать Кокарду. - Хорошо у меня получилось, верно, Прутик? - Ты была просто великолепна. Прямо будто Старик вернулся обратно. - Но ведь у меня получается лучше, чем у Старика, так ведь? - Сейчас покажу, что у тебя получается лучше. - Ой, ради Бога, отвяжись от меня, животное. - Кокарда высвободилась и зашагала дальше по коридору, таща за собой сани. Прутик с лампой поспешил за ней; ее тень нелепо плясала на стене. - Хорошо Морг придумал, верно? - Чего придумал? - Насчет того, чтобы укрепить нашу оборону. Они укладывали консервы на сани: тушенку, спагетти в сырном соусе, собачий корм "Дружок с родословной", спаржу. - Что ты, собственно, имеешь в виду? Укрепить оборону? Что ты понимаешь в обороне? Как ты собираешься к этому приступить? С чего начнешь? - Морг должен в этом разбираться. И Горилла тоже. - Присядь-ка и послушай, что я тебе скажу, Прутик. Слушай внимательно. Не так давно Горилла ушел и бросил нас. Он взял бы с собой Морга, если бы не считал его мертвым. В моральном смысле они ушли оба. Отвалили в туманную даль и бросили нас умирать с голоду. Правильно? Прутик ковырял яркую этикетку на банке с консервированной кукурузой. На этикетке была картинка: девушка, идущая по полю, хрупкая блондинка в короткой юбке, развевающейся вокруг длинных, красивой формы ног. Прутик старался избежать сравнений, но не мог не думать, что девушка не слишком похожа на Кокарду. Неудивительно, что Старик говорил, будто в прежние времена все было красивым. - Правильно, - автоматически согласился он. - А что они однажды уже сделали, сделают и еще раз. Ну да, теперь Морг говорит об обороне, о том, как защитить нас от ловцов мяса. Но я говорю тебе, Прутик: это все для отвода глаз. Ясно, они займутся защитой. Что-то надо делать... Мы не можем вечно сидеть на задницах, даже Морг это понимает. Значит, они соорудят огневую позицию, или как там это называется. Но все это время - запомни, Прутик, - все это время они будут строить планы, как бы удрать. Поэтому я хочу, чтобы ты за ними следил. И прислушивался. И как только что-нибудь услышишь, сразу говори мне, ясно? - Ясно. Прутик потихоньку отлепил этикетку и сунул ее в карман. - Так как же насчет этого дела, Горилла? - Морг с тревогой глядел на своего вождя. - Ты о галерее? Морг вздохнул с облегчением: Горилла помнил. - Да. Видишь ли, у меня есть идея. Пару недель назад я был в туннеле, копая, чтобы найти... Ну, в общем, я там копал и нашел место позади скобяного магазина. Лед там все здорово продавил и много добра завалил, но добраться до него все еще можно. С помощью пары шашек динамита, пожалуй. - Какое там добро? - Лес, целые кучи досок. Хватит, чтобы построить галерею под крышей, и еще полно останется на топливо. Ты вроде беспокоился насчет топлива, - торопливо сказал Морг. - И в магазине полно инструментов и прочего. - Когда тебе угодно. Морг. - То есть можно начинать? Кокарда и Прутик были в туннелях. Горилла кинул в перевернутый колокол ножку от стула; пламя затрещало и смолкло. - Знаешь, я никогда не предвидел такого. Морг, - произнес Горилла с отсутствующим выражением лица. - Все было черным. Не белым, как снег, а черным, а деревья были похожими на руки. На руки Старика, когда он, бывало, ловил меня за рукав в темноте. Это вовсе не похоже на то, о чем он рассказывал. - Горилла содрогнулся. - Я не хочу никому об этом рассказывать. Морг, но они достали меня, эти черные земли. Я теперь не знаю, что и думать. Все размышляю, какой во всем этом толк. Раньше я считал, что стоит добраться до места, где нет снега, и все будет хорошо. Ради этого я все время работал. А сейчас... Я там был и пришел обратно. И не осталось больше ничего. Разве что опять идти туда... Морг долго молчал, с невысказанной любовью и сочувствием глядя на Гориллу, уставившегося на огонь. Наконец с дружеским участием он сказал: - Когда чувствуешь такое, самое лучшее - заняться каким-нибудь делом. Например, когда кончается выпивка. Просто продолжай работать, и окажется, что всякая самая простая вещь имеет смысл. Любая глупость - пусть даже загнать гвоздь в доску. Через какое-то время начинаешь работать старательно, вместо того чтобы просто лупить безо всякого смысла, как если бы ты безнадежно старался доделать себе гроб перед смертью. Горилла коротко рассмеялся, и Морг немного успокоился. - Извини, Морг, я больше не буду говорить тебе такие вещи. Я согласен с тобой, нам следует заняться укреплением нашего жилья от нападений. Прямо сейчас и начнем. Морга посетила неожиданная мысль: - И еще одно, послушай... - Да? - В конце концов, нам придется уходить отсюда. Мы уже говорили об этом раньше, и так оно и есть, куда бы мы ни собрались, в черные земли или еще куда. Когда-нибудь еда кончится. Однажды мы начнем новый пробивать туннель, и будем копать и копать. - Морг вновь пережил свой недавний кошмар. - И ничего не будет в конце. Ни нового магазина, ни домов, ничего, только лед. Вселенная без конца. Аминь. - Морг повторил одну из поговорок Старика, которую никогда до конца не понимал. Горилла взглянул на него, нахмурившись. Он почти никогда не спускался вниз. - Насколько это серьезно? - Ну, пока что все нормально. То есть Прутик говорит, есть еще несколько банок томатов, и мне кажется, я знаю, где раздобыть ящик "Катти Сарк"... - Понятно. Что нам следует, по-твоему делать? - Построить лодку. Кто-то, устало волоча ноги, взбирался снизу по лестнице, топая по каменным ступеням. - У нас есть лодка. - Большую лодку, я имею в виду. Достаточно большую, чтобы в ней уехать. Шаги на лестнице затихли. - Не знаю, слышал ли ты то же, что и я, - прошипела Кокарда, стоя на лестнице, - но, похоже, пас не берут в расчет. Они отлично знают, что мы не можем ехать в лодке. Морг стоял в центре колокольни и руководил работами. Прутик распиливал деревянную балку на короткие куски, часто останавливаясь, чтобы вытереть пот и поохать. Кокарда не нуждалась в перерывах, чтобы выразить свое недовольство происходящим; пытаясь прорубить толстое деревянное покрытие кровли, она ворчала себе под нос без остановки. Лестница, на которой она стояла, была первым в жизни Прутика опытом в области плотницкого ремесла. - Нам хватит четырех отверстий, Кокарда, - крикнул ей Морг, отодвигаясь подальше от каскада щепок, сыпавшихся сверху. - Вокруг всего шпиля, как бы в четырех углах квадрата. - Если ты считаешь, что я собираюсь продолжать это занятие, то ты еще глупее, чем выглядишь! - ответила Кокарда со своего насеста. - Я закончу это отверстие, а уж ты проделаешь все остальные. Горилле не больно бы понравилось, если бы он увидел, как ты тут стоишь и ничего не делаешь, это уж точно! Успешно взвинтив себя до бешенства, она начала карабкаться вниз и вскоре стояла перед Моргом, глядя на него в упор. Уже не в первый раз Морг поймал себя на мысли, что Кокарда на редкость непривлекательна. Девушки не должны так выглядеть, размышлял он, или так разговаривать... В это время далеко к северу сквозь снег пробирались двое, с огромными лыжами, привязанными к ногам, предназначенными выдержать вес их рюкзаков. Меха, в которые они были закутаны, побелели от примерзшего снега, а лица скрывались под толстыми повязками и темными очками. Один был заметно меньше другого. Они достигли деревни, где снег не был так глубок, как в других местах; или, быть может, селение стояло на холме. Какова бы ни была причина, целое скопление крыш поднималось над снежным покровом. Тот, что поменьше, заговорил: - Мы остановимся здесь на отдых, Вильям Чарльз. - Негромкий и мелодичный голос принадлежал женщине. Большой - он выглядел бы гигантом где угодно - ответил бурчанием и, неуклюже копаясь в своем мешке руками в толстых перчатках, нашел нож. С его помощью он разрезал веревки, которыми к спине девушки была привязана лопата. Затем начал копать с подветренной стороны крыши; уносил ветер выброшенный снег. Девушка стояла рядом и молча наблюдала. Больше она ничего не могла делать: лопата была только одна. Если бы она могла помочь, то сделала бы это. Такой она была - в отличие от Кокарды. Показалось окно. Гигант разбил его лопатой. Звон был едва слышен: ветер уносил звуки прочь так же старательно, как и снег. Гигант пролез внутрь, девушка последовала за ним. Они очутились в бывшей спальне, в окружении гниющей мебели и облупившихся стен. Лестница давно обвалилась, пол прогибался под ногами; но они разожгли костер и вскоре смогли снять исходящую паром одежду. Гигант был мужчиной огромного роста, с массивными мышцами, медлительными движениями и глупым выражением лица. Девушка была просто самой красивой девушкой в мире. Население мира было крохами того, что существовало когда-то; но в любом мире, даже среди миллиардов людей, вряд ли могла найтись девушка еще более прекрасная. Она была настоящей Снежной Принцессой. Вильям Чарльз относился к ней с преданным восхищением и только. Когда их меха просохли, они устроили из них постель и, для тепла прижавшись друг к другу, заснули... Морг был сильнее Кокарды и работал охотнее. Всего после двух или трех ударов молот, которым он действовал, неожиданно пролетел сквозь кровлю, чуть не захватив с собой и самого Морга. Ужасный ветер завыл в пробитой дыре, и лестница закачалась под ним, так что пришлось вцепиться в стропило. С пола колокольни поднялись вихри пыли. - Какого черта ты там вытворяешь, осел несчастный? - закричала Кокарда. Морг торопливо спустился вниз и полез в кучу тряпок, служившую ему постелью, за очередной бутылкой. - Не рассчитал, - признался он, поднося бутылку ко рту. - Забыл про ветер. Дело в том, что та дыра, которой пользуется Горилла, она - с подветренной стороны шпиля. - Его тон стал извиняющимся. - Столько времени прошло с тех пор, когда я в последний раз выглядывал наружу. Я все забыл. Не расстраивайся, мы заткнем эту дыру. - Заткни ее сейчас же. Прутик поднял раскрасневшееся от работы лицо с красными глазами. - Почему бы не построить сначала галерею, а дыры проделать потом? - спросил он. Морг поглядел на него с удивлением и неудовольствием. В первый раз на его памяти Прутик демонстрировал нечто похожее на сообразительность и не смог выбрать для этого другого времени, кроме как сейчас, когда Кокарда разошлась вовсю. - Да, черт возьми, да! - с торжеством заорала она. - Даже Прутик соображает лучше тебя. Твоя проблема в том, что ты так любишь разрушать, что обязательно хотел пробить дыру сразу, не мог подождать. Ребенок бы понял, что у тебя мозги в заднице! - А ты не поняла? - Это - то же самое, что динамит в твоих лапах - не терпится его взорвать. Как ребенок, ей-богу. Не понимаю, чего ты тут стоишь. Лезь туда и заткни эту чертову дыру! Когда Горилла с пустыми руками вернулся домой, три его компаньона сидели, скорчившись, вокруг ярко пылающего огня, а вокруг пронзительно воющий ветер поднимал клубы опилок и снега. - Послушайте, - терпеливо начал он. - Почему вы не закроете эту дыру? Он обращался ко всем сразу. Сегодня утром дыры не было. Теперь общими усилиями они ее пробили. Горилла винил в этом всех одинаково. - Не смотри на меня так. Горилла, - ныла Кокарда. - Это Морг сделал дыру. Морг сел на корточки с выражением несгибаемого упрямства на лице. - Ни одна женщина мной распоряжаться не будет. Горилла смотрел на Прутика. - Не вздумай, Прутик! - взвизгнула Кокарда. - Морг пробил дыру, вот пусть и затыкает! Горилла задумался. Поглядел на Морга, с виноватой, но упрямой миной скорчившегося у огня, на Кокарду, глаза которой нехорошо поблескивали в предвкушении торжества. Вздохнул. Собрав в охапку одеяла, он полез наверх, к дыре. Позже, после еды, Горилла сказал: - С готовой галереей мы будем в большей безопасности. Это даст нам время построить лодку для отъезда. Кокарда со значением взглянула на Прутика. - Ты уже забыл, что я и Прутик не можем выходить наружу? Как насчет этого? - Лодка будет закрытой. Для тебя и Прутика мы сделаем каюту. - О... - Кокарда смотрела на Гориллу с подозрением. - Не как твоя маленькая лодка? - Гораздо больше. - О... - Что-то тут чудное с этой идеей насчет лодки, - шептала Кокарда Прутику, когда ночью они лежали рядом. - Я про то, что Горилла не хотел уходить отсюда. Когда он убил Старика и вернулся, то говорил, что ненавидит черную землю, так? - Думаю, что так. Он сказал, мы ничего не потеряли, что не бывали там. Я думал тогда, он это говорит, только чтобы подбодрить нас. - Не мешает нам проследить за ним. Что-то в последние дни он не глядит прямо в глаза, этот Горилла. - Знаешь, я тоже это заметил, - согласился Прутик. 6 Морг чертил планы. В дальнем конце туннеля была публичная библиотека, которую мало использовали с того времени, как уход, или смерть. Старика лишил остальных желания узнавать о разных вещах. Морг толчком открыл забитые двери и принялся старательно обыскивать полки. Незнакомый с системой каталогов и вдобавок неспособный быстро читать, он был вынужден начать с первого слепа стеллажа, с тем чтобы полку за полкой обследовать обширное помещение. По счастью, библиотека была выстроена из массивных каменных блоков, и стены ее не обрушились под давлением льда. И еще одним отличалась библиотека от остальных зданий деревни: в ней нашли приют живые существа. Ее фонды долгие годы служили пропитанием процветающей общине чешуйниц. Морг застонал от отвращения при виде водопада крохотных насекомых, посыпавшихся из первой же открытой книги. Страницы были сплошь в отвратительных дырках, наподобие датского сыра, и рассыпались от прикосновения. Нервно глотнув, Морг продолжал поиски: открывал книги и, убедившись, что там нет изображений лодок, сразу закрывал. Затем аккуратно ставил их на полки, помня, что Старик говорил о них с почтением. "Необъятное хранилище неисчислимых знаний" - так называл Старик библиотеку. Морг не считал возможным нарушать порядок в хранилище. Неожиданно Морг застыл. В книге, занимая целую страницу, красовалось изображение лодки. Огромной лодки, рядом с которой люди казались карликами. Разглядывая рисунок. Морг постепенно проникся уверенностью, что он когда-то уже видел это: как будто он стоял вот здесь, в маленькой лодке, нарисованной внизу, глядя на большую лодку, находящуюся в некотором отдалении. Морг даже знал, как зовут людей вокруг: это миссис Тревис, полная, мокрая и несчастная... А этот маленький мальчик рядом со своей по- бледневшей матерью, должно быть, Тимми. Гигантская лодка в отдалении кренилась под немыслимым углом; четыре дымовые трубы торчали, как пальцы, вытянутые в страхе, гудок вопил от ужаса. Ужасом было пропитано все: большой корабль, маленькие лодки, разбросанные по холодному морю, но больше всего - крошечные фигурки, тонущие в воде. Морг знал, что такое - тонуть, что чувствуют эти люди, кашляя, задыхаясь, страдая от укусов ледяного моря, проникающих в их тела. Большое судно называлось "Титаник". Сообразив это. Морг перестал ощущать страх, потому что вспомнил: на самом деле его там не было. Это Старик присутствовал при гибели "Титаника". Настолько живым было его описание, тогда, темными вечерами при бликах костра, что сцена катастрофы, нарисованная воображением Морга, врезалась в память. Морг с любопытством разглядывал картину, узнавая лица в ближайшей лодке, угадывая остальных. Все было в точности, как описывал Старик - Рулевой в офицерской форме, рядом монашка. А эта одинокая рука, в мольбе поднимающаяся из воды, должно быть, Джоунс, у которого Старик выиграл в покер двадцать фунтов стерлингов в тот самый день. Стоя в библиотеке с доказательством в руках. Морг испытывал чувство вины. Он сожалел, что свои сомнения в правдивости рассказов Старика высказывал вслух. Много позже Морг нашел фотографию более подходящей лодки: кеч [небольшое двухмачтовое судно с косыми парусами класса "Победитель"]. На следующей странице был чертеж. Заботливо придерживая книгу, Морг вышел из библиотеки. Некоторое время он раздумывал, не прихватить ли заодно и книгу с изображением "Титаника", чтобы показать всем остальным, но решил, что не стоит. Кокарда обязательно скажет: "А я что говорила!" Она всегда верила в правдивость историй, которые рассказывал Старик, хотя самому Старику не доверяла. Внизу под колокольней была комнатка, которую Морг намеревался использовать в качестве плотницкой мастерской. Там стоял стол темного дерева, так хорошо отполированный, что, вытерев его начисто, можно было строить рожи своему отражению. "Идеальная поверхность для черчения, - решил Морг. - Переделаю чертежи кеча, чтобы получилась большая снежная лодка". Выбрав хорошо наточенный нож с острым кончиком, он приступил к вычерчиванию на столе планов "Снежной принцессы", время от времени высовывая язык от напряжения. Долгое время работа продвигалась успешно. Между двумя группками развилось необычное соперничество. В одной из них были Прутик и Кокарда, которые сооружали подмостки вокруг колокольни у шпиля. Кокарда инстинктивно чувствовала, что если их работа будет завершена раньше, чем построят лодку, они останутся в колокольне навсегда - а эта перспектива ее устраивала, потому что сама мысль о том, чтобы осмелиться выйти на снежные равнины в лодке, построенной Моргом, заставляла ее трепетать от ужаса. Прутик, естественно, соглашался с ней. Морг же отошел от постройки галереи. Сначала это было задумано как демонстративный жест после стычки с Кокардой по поводу той дыры. Однако, по мере того как работа продолжалась без него, Морга начала мучать совесть. Кокарда и Прутик весь день напролет работали, а он, чей замысел они, собственно, и выполняли, валялся в постели и пьянствовал. Вечерами, когда возвращался Горилла, это выглядело не очень хорошо. Потому-то Морг и начал постройку "Снежной принцессы" раньше, чем планировал. Он не был уверен в своей способности довести дело до конца, но надеялся, что Горилла его выручит. И пусть его черти возьмут, если он примет участие в работе, в которой верховодит Кокарда. А кроме того, если он сумеет закончить первым, получится, что эти двое зря теряли время... Горилла прочесывал снежные поля в поисках добычи, но дичь попадалась редко. Лапы стали осторожными, и подобраться на расстояние выстрела удавалось не часто. Они как будто предупреждали друг друга об опасности: выстрелив в одного и промахнувшись - в эти дни он неизменно промахивался, - Горилла не встречал другого целый день. Однако он не сдавался. Он должен был что-то делать, потому что остальные работали не покладая рук. Каждый раз, являясь домой, Горилла удивлялся, насколько они продвинулись, и ему становилось стыдно: ведь сам он неизменно возвращался ни с чем. Наступило голодное время года. Через несколько месяцев дичь вернется... - Думаю, что завтра мы сможем начать монтаж. - Кокарда разглядывала груды распиленного и оструганного дерева. - Ага, - сказал Прутик. - Мы начнем от лестницы Гориллы, прибивая детали вон к тем балкам наверху. Знаешь, я думаю, вся колокольня раньше была перекрыта. Но теперь нам нужна только галерея. С глазами, сияющими воодушевлением, Кокарда выглядела почти привлекательной. - Послушай, Кокарда... - Да? - А что с лодкой? - Раз лодку строит Морг, будь уверен, нам там места не найдется. У них с Гориллой это заметано. Удерут и бросят нас, не посмотрев, кончили мы галерею или нет. Так что я намерена обеспечить нам с тобой защиту, когда их не будет. Кое-что беспокоило Прутика в течение долгого времени. - Каким образом галерея защитит нас. Кокарда? Та взглянула на него с сожалением. Снизу, из люка, ведущего на лестницу, доносился приглушенный звук пилы Морга. - Когда галерея будет готова, мы сможем обстреливать все поле вокруг колокольни, - сказала она. - Ага, - кивнул Прутик. Позже Горилла, почувствовав нервозность Прутика, попытался объяснить свои намерения. - Когда галерея будет готова, мы обезопасим себя от ловцов мяса. Мы сможем держать под обстрелом все триста шестьдесят градусов. Но нужно еще учесть фактор питания. Сейчас не сезон для Лап, и когда они вернутся, я не знаю. Скоро начнутся проблемы со снаряжением. И консервы кончаются. Все крупные склады мы уже очистили. Так что на случай, если придется отсюда уходить, неплохо бы иметь наготове большую лодку. Поэтому мы ее и делаем. В эту ночь Прутик спал спокойнее. Несколькими днями позже, когда Горилла вернулся с очередной бесплодной охоты. Прутик и Кокарда сидели у огня и выжидающе смотрели на него. Через какое-то время Морг тоже почувствовал, что Горилла здесь, и выбрался наверх по каменным ступеням, оглянувшись вокруг, затем его взгляд устремился вверх. После чего он молча прошел к своей постели и улегся на нее, подперев голову руками. Наконец Прутик прервал затянувшееся молчание. - Э... мы, выходит дело, кончили. - Разумеется, надо еще кое-что доделать, - поспешно добавила Кокарда. - Но, в общем, галерея закончена. Горилла изучал внутренность перекрытия шпиля, которую он постарался не заметить сразу по приходе. Он критически оглядел окружность, которую образовывали грубо обтесанные бревна, прибитые к старинным балкам. Морг также смотрел вверх и как будто собрался что-то сказать, но, видимо, передумал. - Ну, ладно, - волнуясь, сказал Прутик. - Что ты об этом думаешь, Горилла? - Очень хорошо. Просто замечательно. Как только мы пробьем дыру в кровле, наша позиция станет неприступной. - А что это значит - неприступная позиция? - осторожно спросил Прутик, надеясь, что это означает позицию, с которой никогда не уходят. В то же время Кокарда спросила: - Как продвигаются дела с лодкой, Морг? На следующий день Прутик пробил в хрупких черепицах две оставшиеся дыры и заткнул их одеялами. Перед тем как закрыть очередную дыру, он высунулся наружу, чтобы выяснить, как это выглядит - держать под обстрелом триста шестьдесят градусов. Перспектива эта привела его в ужас, боязнь пространства вызвала у него головокружение, и он был рад спуститься по лестнице в колокольню. Кокарда, ни о чем не подозревая, наблюдала за нетвердо стоящим на ногах Прутиком с чем-то вроде теплого чувства. - Ну, что ж, дело сделано; мы победили. - Снизу было слышно, как строгает Морг. - А этот дурак совсем застрял. Он эту лодку никогда не кончит. Ты ее видел? Одни обрезки дерева, больше ничего. У него нет ни малейшего понятия, как построить лодку. - Может... - Прутик облизнулся, покосившись на Моргов скромный запас спиртного, сложенный у стены. - Может, нам следует это отпраздновать? Малость выпить, значит. - Какого черта? - дружелюбие Кокарды моментально сменилось агрессивностью. - Ты становишься вроде него, жить не можешь без бутылки. Смотреть противно, насколько вы, мужчины, зависите от этого. Если ты считаешь, что я... - Ну, ладно, ладно. Я просто предложил, и все. Не будем об этом больше. - Да уж, конечно. Кокарда постояла, неуверенно глядя вокруг, пошла в угол, подобрала кое-какие щепки и бросила в перевернутый колокол. Пламя взвилось вверх и затрещало. Прутик с отсутствующим видом привел в порядок свою постель, собрал с пола гвозди и молоток и оставил их у спуска вниз. Затем застыл у огня, пристально глядя на алые угли. Через какое-то время Кокарда подошла и встала рядом с ним. Прутик пошаркал ногами и просвистел несколько тактов мелодии, которая давным-давно была самой любимой у Старика: "Мой старый дом в Кентукки". После долгой паузы Кокарда выразила вслух мысль, пришедшую на ум им обоим: - Чем мы, черт возьми, теперь займемся? За все то время, что Морг пробыл вместе с группой, живущей в засыпанной деревне, ему довелось пережить много разочарований и много раз случалось быть сломленным неудачами. Но он не мог припомнить, чтобы когда-либо еще чувствовал себя таким подавленным, как сейчас. Все утро, работая, он прислушивался к звукам наверху. Он слышал стук молотка, когда Прутик укреплял галерею дополнительными гвоздями, потом раздался характерный треск - это Прутик проделывал дыры в кровле шпиля. Затем наступила тишина, и Морг представил себе эту пару исходящей самодовольством по поводу своего произведения. Все было бы не так плохо, если бы его работа над лодкой продвигалась успешно, но этого-то как раз и не было. Проходили дни, и в конце концов Морг был вынужден признаться, что это дело ему не по плечу, хотя в присутствии других он напускал на себя бодрый вид и говорил о бимсах и фалах - эти слова он позаимствовал из книги. Похоже было, что Морг, способный временами нестандартно мыслить, не годился для скучной, изнуряющей тело и дух работы плотника. Руки его покрылись волдырями, в ноздрях стояла вонь от сосновых опилок, и он все еще не мог отпилить два одинаковых куска дерева, хотя упражнялся в этом искусстве целыми днями. Морг вздохнул, отложил пилу и неторопливо направился к подножию каменной лестницы. Ему хотелось выпить. Но, как назло, чтобы добраться до склада, пришлось бы миновать Прутика и Кокарду, а Кокарда, как всем было известно, не умела выигрывать с достоинством. Взгляд Морга поднялся по вытертым ступеням к мерцающему полумраку колокольни, затем без всякого желания - к галерее, скрытой высоко во мраке, которую по временам освещали вспышки от смолы, шипящей в колоколе. Неожиданно его внутренности сжал страх. Морг мог поклясться, что увидел мужчину, стоящего на галерее. К тому времени, когда Морг уговорил себя, что это должен быть Прутик, огонь затрещал и вспыхнул ярче. И мужчина на галерее не был Прутиком. Или Гориллой. Это был совершенно чужой человек, белый от снега, с ружьем в руках. Морг тихо застонал от ужаса и прокрался назад. Кокарда и Прутик вдвоем распивали бутылку "Игристого Розового Матсуса". - Возможно, это - самое большое событие с тех пор, как мы в первый раз пришли сюда, - говорил Прутик. Неожиданно он нахмурился, задумавшись. - Кокарда, ты помнишь, как появилась здесь? Как, черт возьми, мы вообще сюда попали? Она серьезно смотрела на него, как смотрят на напоминающее кого-то лицо. - Думаю, наверное, тебя привел Горилла. Да, так и было. Тебя привел Горилла. - А тебя нет? - Я всегда была здесь. А теперь, - ее глаза заблестели, - я всегда буду здесь. С этой галереей мы сможем удержать целую армию. - Сомневаюсь, - холодно заметил чужой голос. - О Боже! - взвыл Прутик. - Оставайтесь там, где вы есть, и вы не пострадаете. Сюда! Незнакомец повысил голос. Из неровных отверстий в кровле выпали одеяла, и внутри появились вооруженные люди. На Прутика и Кокарду нацелился целый лес ружей, что явно превышало необходимость. - Какого черта вам тут надо? - задиристо заорала Кокарда, и Прутик взглянул на нее с восхищением. Даже Морг, стоявший у подножия лестницы, ведущей наверх, с жалким револьвером, почувствовал невольное уважение. - Уж не тебя, это точно, - ответил чужой. Последовал взрыв грубого хохота. - Впрочем, за моих людей поручиться не могу, вкусы у них разные. - Он прицелился. - Сколько вас тут? - Двадцать три, - отрезала Кокарда. - Четверо, - промямлил Прутик. - Попробуй еще раз, дохляк. - Четверо. - Я вижу только двоих. - Один внизу, - угодливо сказал Прутик. О нем не стоит беспокоиться. А еще один ушел на охоту. Это Горилла, наш главный. Который внизу - это Морг. Остерегаться вам надо Гориллы, потому что у него ружье и стреляет он очень даже неплохо. Но он не Доставит вам хлопот, когда увидит, что вас много. Если хотите знать... - Заткнись. Сколько у вас еды, девка? - Мало. Позови того, который в туннеле. Чтобы был здесь, на виду. - Морг! Морг не двигался с места, дрожа и бережно придерживая револьвер, который вдруг показался ему очень тяжелым. Он старался не дышать. - Ну-ка, еще раз, да как следует. Я хочу, чтобы все прошло тихо-мирно, понимаешь? Что за удовольствие бегать за ним по туннелям. Чтоб был здесь, быстро! - Морг! Иди сюда на минутку! Мне надо с тобой поговорить! - позвала Кокарда. - Морг! - закричал потерявший голову Прутик. - Ради всего святого, поднимайся сюда! Они хотят нас убить! - Прекрасно, - хладнокровно отметил рослый чужак. - Ухитрился все испортить, а? Жалость какая. Держите их на прицеле, парни. Я спускаюсь вниз. - Он перекинул свое тело на лестницу. Дрожащий у подножия другой лестницы Морг навел револьвер на его спину и поспешно нажал на курок. Звук выстрела в замкнутом пространстве был оглушающим. Выстрел вышел неудачный - пуля угодила в черепицу, никого не задев, но он имел один важный результат. Люди на галерее начали двигаться, стараясь убраться с линии огня и в то же время продолжая держать на мушке Кокарду и Прутика. Прутик смотрел на отверстие, ведущее вниз. Оно казалось ему убежищем: если он сможет туда спуститься, то временно будет в безопасности. Морг был сейчас в безопасности, его не было видно; он мог сбивать ловцов мяса по одному, если бы у него хватило духу. Но ему всегда не хватало духу. Прутику вдруг представилось, как Морг сидит там внизу, слишком перепуганный, чтобы еще раз нажать на курок. И на самом деле, картина, сложившаяся в воображении Прутика, была недалека от действительности. Кокарда также раздумывала, не пришло ли время кинуться вниз. Если она неожиданно бросится бежать, будут ли они стрелять в Прутика как в более легкую цель? Или она сама упадет под пулями? Горилла как-то говорил - а Горилла знал, о чем говорит, - что Лапы замечают быстрое движение и бросаются на бегущего, но если не двигаться, они тебя не заметят. Поэтому Кокарда не двигалась, если не считать спазмов в мочевом пузыре, и надеялась, что Прутик бросится бежать. В конце концов, она женщина, разве нет? Женщина может быть полезной для мужчин разными способами. Если Прутик не будет мешать, она, вероятно, как-нибудь с ними договорится. - Беги, Прутик, - торопливо шепнула она. Все эти события: выстрел Морга, размышления Кокарды и теперь - бросок перепуганного Прутика к отверстию, ведущему вниз, - заняли около семи секунд. Все это время никто не обращал внимания, как трещит под тяжестью топочущих ног галерея. Не думая о том, что они делают, ловцы мяса сгрудились вместе, стреляя по Прутику. Пока тот сломя голову катился вниз, пули били в каменные ступени. Кокарда старательно оставалась неподвижной - теория Гориллы оправдывалась. Затем, когда выстрелы затихли, она повернулась к высокому вожаку, который в это время спустился вниз. Обаятельной улыбкой Кокарда продемонстрировала свое радушие. - Приятно видеть новые лица, - сказала она. С оглушительным треском галерея вместе со своим грузом - ловцами мяса - обрушилась с высоты в двадцать футов. - Понимаешь, Горилла, они на нас напали, - с рвением объяснял Прутик, - так что мы были вынуждены защищаться. Горилла, не веря своим глазам, рассматривал лежащие на полу тела. Одиннадцать мертвецов. Защитники колокольни пришли к соглашению, что пленные, даже лежащие без сознания, для них - недопустимая роскошь. Рядом располагалась производящая впечатление груда оружия и амуниции. Вокруг валялось изрядное количество обломков дерева и кусков бывшей галереи, которая, как объяснил Прутик, пострадала в схватке. - Мы дрались, как львы, - заявил Прутик. Возразить ему Горилла не мог: все доказательства были налицо. Кокарда казалась не расположенной комментировать события, а Морг пребывал в пьяном бесчувствии. "Кто может быть к нему за это в претензии после такой победы?" - подумал Горилла. - Слушайте, - сказал он наконец. - Вы справились просто здорово. Я горжусь вами, понимаете? Следующие несколько дней Горилла оставался дома и помогал восстанавливать галерею. На снежных равнинах стало небезопасно: ловцы мяса появлялись большими отрядами, и Горилла пришел к выводу, что от него будет больше пользы в роли часового. В любое время мог произойти следующий налет. Группа, атаковавшая колокольню, должно быть, сообщила о своих намерениях основным силам, которые, как подозревал Горилла, базировались где-то к северу. Когда бы он ни встречал ловцов с добычей, они всегда направлялись на север. Как-то утром Горилла вместе с Моргом отправился в обход туннелей и почувствовал тревогу, увидев, как сократились запасы продовольствия. - Можно пробить взрывами еще туннели, - с надеждой предложил Морг. - Возможно... Но знаешь, нам придется взглянуть фактам в лицо. Рано или поздно отсюда надо уходить. Горилла вздрогнул. Привычный к открытому пространству снежных полей, он забыл, как мрачны узкие ледяные туннели. Покачивающаяся лампа осветила слова: "Скобяной магазин Блэка. Оружие, рыболовные принадлежности". - Как с лодкой, работа продвигается? - Я последнее время все галереей занимался, - уклончиво ответил Морг. - А перед этим? - Сейчас покажу, откуда мы берем дерево. Вот здесь. Береги голову... - В свете лампы виднелись штабеля досок, вмерзшие в лед. - Видишь? - Морг ухватил конец доски и потянул. От штабеля отделилось сразу несколько досок, которые холод сковал вместе. - Странно... - сказал Морг. Позади штабеля во льду была пустота. Что-то вроде пещеры. Виднелась задняя стена. Необычно пахло теплом. - Закрой эту дыру, - приказал вдруг Горилла. Запаха он не узнал, но где-то в глубинах подсознания сработал рефлекс - а Горилла научился доверять таким предостережениям. В давние времена, когда Земля была еще теплой и диких животных было много, он, вероятно, смог бы распознать запах животного. Никто ничего не запоминал надолго, и про пещеру вскоре забыли. Ни Горилле, ни Моргу не пришло в голову, что где-нибудь должен быть другой вход в логово, потому что они не поняли, что это - логово. Горилла был куда больше заинтересован в том, чтобы достичь взаимопонимания с Моргом по проблеме "Снежной принцессы". 7 Ночной сон был прерван: стаккато выстрелов расставило знаки пунктуации в завывании вечного ветра. - Бога ради, Горилла, погляди, что случилось, - капризно заныла Кокарда, уютнее прижимаясь к Прутику, который, что-то пробормотав во сне, свернулся комочком. Смирившись с необходимостью, Горилла выбрался из спального мешка и поднялся по лестнице на галерею. Прошел по периметру колокольни, вытаскивая сделанные из одеял затычки и пристально вглядываясь в темноту сквозь неровные прорехи. Винтовка в руке. Он ничего не обнаружил; стрельба прекратилась. Опять ловцы мяса преследуют какого-то невезучего путника, решил он, дрожа от ветра, который колол снегом его щеки. Внизу опять проснулась Кокарда. - Как, к черту, можно заснуть, когда ты все время наверху? Голос был раздраженным. О причине обхода она уже забыла. Горилла осторожно спустился. Огонь в колоколе потихоньку тлел. Кокарда и Прутик снопа заснули, крепко прижавшись друг к другу. За ними виднелся тихо похрапывающий Морг. Горилла ощутил прилив гордости, вспомнив, как эти трое победили одиннадцать ловцов мяса. Ведь это его люди, его племя. Он любит их, разве нет? Утром к Горилле на галерее присоединился Морг. Доски узкого помоста, укрепленные теперь как следует, внушали уверенность своей твердостью. - Что-то случилось нынче ночью. У Кокарды опять испортилось настроение. - Она слышала стрельбу. - Горилла глядел наружу, на беспокойные снежные просторы. Ветер сегодня казался сильнее, чем обычно. Поземка неслась, как барашки волн на морс, мимо колокольни через похороненную в снегу деревню. - Я должен был бы сам ее услышать, но я спал. - А нас всех могли убить! - прозвенел снизу голос Кокарды - кислая приправа к аромату жарящегося бекона. - О, я тоже ничего не слышал. - Ресницы Морга стали тяжелыми от снега, пока он смотрел в отверстие. Он заморгал, стряхивая влагу. - Думаешь, опять ловцы мяса? - Наверное. Возможно, нам надо опять ставить ночью караул, раз галерея закончена. - Горилла упомянул об этом с неохотой. Караул будет состоять из Морга и его самого. - Или, может быть, мы двинемся отсюда, когда "Снежная принцесса" будет закончена. - Морг повысил голос, произнося последнюю фразу, чтобы слышали двое поваров внизу. Прошло уже больше недели с тех пор, как он и Горилла пришли к предварительному решению относительно лодки. - Завтрак остынет. Двое мужчин спустились по лестнице: первым Горилла, высокий, в элегантном пальто, за ним Морг, пониже ростом, квадратный и обтрепанный. Прутик наблюдал за ними со своего места у огня. - Я принесу тебе новые вещи одеться, Морг, - дружески предложил он. Прутик не хотел, чтобы Морг кое о чем рассказал Горилле. - Пусть сам себе принесет, - автоматически парировала Кокарда и отправила кусок бекона в рот. - Ну, мне же нетрудно. Думаешь, ловцы приходят с севера? - Прутик пытался сменить тему беседы. Кокарде следовало бы быть осторожнее в разговорах с Моргом. - Я на прошлой неделе спускался в туннели с Гориллой, - защищался Морг. - Искал выпить, надо думать. Горилла вздохнул. - Успокойтесь, пожалуйста, вы оба, - терпеливо сказал он. - Я не пью уже неделю, - рот Морга был набит беконом. - Как свинья. Ест, как свинья, пьет, как лошадь. Господи, ну что за животное! - Когда будете сегодня внизу, прихватите парусину, - Горилла говорил спокойно, но Кокарда отвела взгляд от Морга. - "Снежной принцессе" скоро понадобятся паруса. Сумеешь, Кокарда? - Как продвигается строительство лодки? - спросил Прутик. - Отлично. Еще пара недель - и можно будет ехать. Неделя, так же как и месяц, обозначала неопределенный период времени. Прутик упорно глядел на огонь. - Э... Ты говоришь, она... со всех сторон закрыта. То есть нам не придется сидеть снаружи? Как дом на лыжах, ты говорил. Ты ведь так говорил, да, Горилла? - Как дом на лыжах, - заверил его Горилла. - Все закрыто. - И прямо рядом с колокольней? - Сразу за этой стеной. - Горилла указал на стену. - Мы вынем несколько камней, и ты сможешь проползти отсюда прямо в лодку. Никаких проблем. - Вот как... - Прутик невесело засмеялся. - Я-то не боюсь находиться снаружи. Вот Кокарда... понимаешь... Девушка подняла от огня взгляд, мечущий молнии презрения. Морг медленно шагал по ледяному коридору. Лампа бросала искореженные тени на неровные стены. Иногда лучи проникали за границы круга, освещаемого лампой, и Морг видел в черных далях блеск другой лампы. Тогда он останавливался с бьющимся сердцем и водил лампой из стороны в сторону, пока далекий призрак не исчезал. Затем, все еще дрожа, он продолжал путь. Туннель был узким и низким - вена, несущая жизнь, в бесконечном мертвом теле. У Морга было живое воображение, и он боялся. Он старался отвлечь себя размышлениями о маленькой общине, живущей в колокольне. Две недавние смерти сократили их численность с шести человек до четырех. Кокарда, похоже, не способна иметь детей. Целью общины является выживание. Следовательно, они терпят поражение. Им необходимо вливание новой жизни. Надо увеличить их количество, приняв новых членов. В свете лампы затанцевала гигантская надпись "Супермаркет", искаженная слоем льда. Морг в задумчивости прошел мимо. Месяц или два назад, чтобы дать группе цель, была рождена идея "Снежной принцессы". Сейчас, когда галерея была успешно закончена, этот второй проект приобрел еще большее значение. Однако Морг не был доволен "Снежной принцессой". Сомнения у него вызывала не сама лодка - идея. В один прекрасный день лодка будет достроена, а что потом? Чем больше он об этом думал, тем меньше ему это нравилось. Вдруг Морг завопил от страха, и его голосу ответило из туннелей многократное эхо. Перед ним стоял человек и не мигая разглядывал его сквозь тонкий слой льда. Лампа дрогнула в руке Морга, и, казалось, незнакомец лукаво ему подмигнул. Чужой мужчина загадочно улыбался. Он был одет в безупречный темный костюм. Он был высок и строен. Ветер распевал в тугих снастях маленькой снежной лодки, и единственный парус рвался вперед; Горилла оставил позади подветренную сторону колокольни и теперь несся по снегу в поисках свежего мяса. Этим утром он увидел со шпиля Лап. Сезон охоты начался. Он заложил вираж и направился на восток, под прямым углом к курсу, которым, как он считал, прошли предыдущей ночью ловцы мяса. Управляя парусом, он в очередной раз обдумывал разные доводы в пользу того, чтобы строить - или не строить - "Снежную принцессу"... Как ни странно. Кокарда и Прутик, готовясь спуститься в туннели, тоже обсуждали в этот момент "Снежную принцессу". - Не понимаю, почему они тратят так много времени на постройку этой лодки, - ворчала Кокарда. - Теперь ему понадобился парус. - Она уже забыла все, что говорилось перед началом постройки. - Почему вообще надо отсюда уезжать, нот что мне интересно. А, Прутик? - Потому что продукты, в конце концов, кончатся, - сердито ответил ее любовник, больше из желания поспорить, чем из преданности своему вожаку. Равнина была совершенно плоской: бесконечные снега, покрывающее местность, которая когда-то была холмистой. И небо, и снег серебрились белизной, и поверхность сугробов струилась под ветром. Оценивать расстояния было трудно - встречавшиеся изредка ориентиры казались плавающими в воздухе. Горилла определял курс с помощью ветра, который всегда, сколько Горилла мог помнить, дул в одном направлении. Людей он встретил неожиданно, примерно через час после того, как покинул колокольню. Это была группа лыжников с парусами за плечами, двигающихся под углом к ветру и по диагонали к его собственному курсу. Горилла насторожился при их приближении и потянулся за винтовкой, отпустив шкот. Он хотел проскочить ярдах в пятидесяти впереди. Снежная лодка продолжала идти вперед, и снег мягко шуршал под плоским днищем. - Эй, ты! Горилла не отозвался на выкрик, удивленный, что не последовало обычного аккомпанемента выстрелов. Ловцы, как правило, не изменяли своему пристрастию к мясу. - Не ходи туда! - слабо прозвучало в его ушах, когда лыжники уже проносились мимо. Они предостерегали его. Удивленный Горилла позволил парусу развеваться свободно, его лодка замедлила ход и остановилась. Он повернулся и осмотрелся вокруг, подозревая ловушку, но увидел только удаляющиеся спины с туго натянутыми встречным ветром парусами. Лодка слегка качнулась. Горилла опять повернулся лицом к носу. По спине пробежал холодок страха. Хлопающий парус выдернул шкот из пальцев. Перед лодкой стоял Лапа. Возвышаясь более чем на девять футов, огромное животное стояло на широко расставленных задних лапах, наклонясь вперед. Когтистыми передними лапами он оперся о нос лодки. Серебристый мех слипся от набившегося снега; челюсти приоткрылись в карикатурной заигрывающей улыбке, показывая острые зубы. Неизбежная смерть может выглядеть забавно. В "Винном Приюте", там, позади, в засыпанной снегом деревне, висел яркий рекламный плакат. Благодушный краснолицый бармен улыбался, наклонясь вперед и упираясь руками в стойку. У его локтя пенилась кружка янтарного пива. Надпись гласила: "Встречайтесь с друзьями в нашей пивной". Горилла истерически рассмеялся, когда зверь начал бить передними лапами по лодке, сначала потихоньку, потом изо всех сил, как слабоумный ребенок. Затем огромные когти подцепили снизу киль и жестом, каким отбрасывают наскучившую игрушку, швырнули лодку вверх и назад. Вокруг Гориллы сомкнулась холодная тьма. Сверху его закрывала перевернутая лодка. Справа виднелась полоска серого дневного света. И еще были видны огромные косолапые ступни, терпеливо ожидающие, когда Горилла выберется из укрытия. Морг, топая, бежал по туннелю, беспорядочно размахивая лампой, потеряв ориентировку, с единственной мыслью - оказаться как можно дальше от безукоризненно одетого живого трупа. Морг всхлипывал на бегу, и все увеличивающийся страх, гнездящийся в мозгу, заставлял его видеть человеческую фигуру в каждой неровности ледяных стен, в каждом отблеске света, - в водовороте причудливых отражений, множащихся в грубо обтесанном льду - всюду. Пол был скользким, стремительно летящие ноги спотыкались, и страшный человек оказался прям