еческая цивилизация. Все они обладали своей особой красотой, которая поражала сильнее, чем изображения тех миров, что он некогда разглядывал в книгах, посвященных освоению космоса. На некоторых из них свет искривлялся, а поверхность была изломана чудовищной гравитацией. Но внутри черных цитаделей ничего не менялось. Его глаза видели гигантские звезды, которые раскаленными шарами висели в пустоте. Их размеры превосходили такие светила, как Рас Альгети или Эпсилон Оригэ, которыми восхищались астрономы героических времен. Один из этапов путешествия привел его к "подножию" невероятного каскада солнц и планет в центральных районах Галактики. Алган совершал одно открытие за другим, наблюдал искривленное пространство, феерическое разноцветье звезд. Здесь, казалось, светилось само пространство, насыщенное газом и космической пылью. Он видел звезды, окруженные кольцами, ловил рассеянные лучи далеких шаровых скоплений, в которых было больше звезд, чем их завоевал человек за всю свою долгую историю, хотя это были лишь капли материи в океане Вселенной. Восхищение неведомыми творцами черных цитаделей возросло еще больше, когда он понял, что путешествует не только в пространстве, но и во времени, ибо звезды, свет которых он видел на Даркии, свет, который доходил до нее от Центра Галактики за тысячи лет, теперь он видел такими, какими они были несколько лет назад. Неведомая раса создала цивилизацию по меркам Вселенной, и система космопортов, созданная человеком, по сравнению с ней выглядела жалким муравейником. - Неужели она мертва? - спрашивал он сам себя. Он нигде не отыскал следов жизни. В пустых залах не было и намека на нее, словно цитадели давно забросили за ненадобностью или построили без всякой необходимости. И вдруг все изменилось - он нерешительными кругами приближался к Центру Галактики. В воздухе ощущалось незримое присутствие, едва уловимый запах, будто кто-то недавно побывал здесь, оставил след, но исчез за миг до появления Алгана. Черные цитадели, как заметил Алган, все чаще располагались на громадных планетах с водородной атмосферой. Однажды плиты пола стали сотрясаться. Алган долго ждал, но ничего не произошло. В безмолвии прошли долгие часы, конечности налились свинцовой усталостью. Он двинулся дальше. Путешествие явно близилось к завершению. Пальцы, казалось, выбирали клетки случайно, а на самом деле - он осознавал это - его мозг решал задачи, не известно кем и как поставленные перед ним. И вдруг он попал в необычный зал. В стенах были прорезаны широкие проемы. Он выскочил наружу и увидел золотое небо и красно-фиолетовые луга, чем-то похожие на луга его родной планеты. На горизонте тянулись гряды невысоких холмов. Его кожа ощутила жаркое прикосновение лучей тысяч солнц. У него закружилась голова, и он рухнул в мягкую и прохладную траву. Он понял, что прибыл в тот мир, который искал, в конечную точку своего беспримерного поиска. Он поднял голову на какое-то мгновенье раньше, чем услышал голос. - Приветствую тебя, дитя, - низкий голос был очень мелодичен. - Я не дитя, - возмутился Алган. - Я - человек. - В нашем языке "человек" и "дитя", - ответил голос непререкаемым тоном, - суть синонимы. 9. БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ Обнаженные стены громадного зала излучали неяркий свет. Вокруг хрустального стола сидели восемь мужчин в серебристых одеждах. Их пальцы украшали тяжелые перстни. Поглядывая друг на друга, люди вели неторопливую беседу. Когда все смолкали, тяжелую тишину зала не нарушал ни малейший шорох. Зал находился глубоко под поверхностью планеты, обращавшейся вокруг Бетельгейзе. От фундамента Дворца правительства его отделяли двести пятьдесят метров скальной породы и пятьдесят метров стали. Эти восемь человек распоряжались судьбами Освоенной Галактики. - Вы слишком молоды, Стелло, - произнес шатен с глубоко сидящими черными глазами. - Об этом мятеже нам известно все. Мы не сторонники применения силы. В нашем распоряжении время. - Ну и что, - возразил Стелло. Он сидел по правую руку от шатена. - Три случая неповиновения за одну неделю. Корабль в районе Альдебарана, экипаж которого во главе с капитаном занимался гнуснейшей контрабандой. Станция на Ольдебе-5, которая отказывается принять нашего посланца. И наконец, экспедиция окраинных миров, которая не желает покидать планету, где работали наши исследователи. Если так пойдет и дальше, наш флот откажется выполнять приказы и займется пиратством или приступит к колонизации планет-садов в разных концах Галактики. Я настаиваю на принятии энергичных мер для поддержания дисциплины на флоте. Все головы повернулись к Стелло. В глазах людей мелькали веселые искорки. Собравшиеся были немолоды, но время не оставило следов на тонкой белой коже их лиц и рук. - Я проголосую против, - сказал черноглазый. - И не потому, что мне претит применение силы. Я против бессмысленного и жестокого уничтожения наших противников. Поверьте, Стелло, если я и опасаюсь за будущее Галактики, то жду неприятностей не отсюда. Вам пока недостает опыта. Мы знавали самые разные времена. От нас отделялись целые звездные системы. Но они всегда возвращались под родную сень. И вовсе не обязательно, чтобы усмирением непокорных занимался военный флот. Существуют и другие методы. Почему вы считаете нежелательной колонизацию отдаленной планеты экипажем какого-либо корабля? Их потомки все равно придут к нам за помощью и защитой. - Возможно, - нехотя согласился Стелло и поставил стакан на хрустальную столешницу. Он обежал взглядом невозмутимые лица - холодные глаза, тонкие губы и высокие лбы мудрецов. - В нашем распоряжении практически неограниченные средства, - вступил в разговор Альбранд. - И, несмотря на это, Стелло, мы на удивление бессильны. Стремясь поддерживать порядок в Освоенной Галактике, мы давно превратились в самых могущественных тиранов в человеческой истории, но пространство и время воздвигли почти непреодолимый барьер между нами и теми, кого мы хотели бы покарать. Не знаю, как назовут нашу эпоху будущие историки. Надеюсь, о нас станут судить лишь по нашим намерениям. Мы мечтаем вручить людям всю Галактику. - Мы знаем это, Альбранд, - ледяным тоном произнес Ольриж, чья рыжая шевелюра была известна экипажу любого корабля Бетельгейзе. - Мы также знаем, какое удовольствие вы получаете от управления этой галактической империей, хотя вас не удостаивают, как королей, императоров и диктаторов прошлого, овациями и положенными по рангу почестями. Я наблюдаю за вами почти три столетия, а последнее время вы только и разглагольствуете о высокой миссии. Не иначе, к вам подкралась старость. - Замолчите, - прошипел Альбранд. Его пальцы дрожали от гнева, но лицо оставалось бесстрастным. - У меня амбиций не больше, чем у вас. Мне приносит удовлетворение моя работа администратора. Мною движет не жажда почестей, а жажда блага роду человеческому. - Вы готовы на все, лишь бы называться всемогущим хозяином Освоенной Галактики. - Вы сами мечтаете об этом, Ольриж. - Не будем опускаться до склок, - вмешался черноглазый. - Разве не известно, что худшие опасности заложены в нас самих? Неужели за века жизни вы ничему не научились? Что стоят ваши идеалы и амбиции, если вы не умеете хранить молчание? Или перед лицом необозримого пространства, которое надо освоить, мы все не равны? Наша воля помогла людям перешагнуть через многие этапы развития. А вы своими бессмысленными пререканиями ставите под угрозу всякое дело. Я знал вас, Альбранд, в те времена, когда с ваших уст не сходило слово мир, а вас, Ольриж, когда вы мечтали дать людям могущество и свободу... - Мы слишком далеки сегодня от прежних идеалов, - прервал его Стелло. - Что разумного мы сделали? Имеет ли смысл наша тайная власть? Не лучше ли бесхитростная анархия первых лет освоения пространства, чем установленный по законам логики железный порядок? - Что с вами, Стелло? Вы уже забыли о карательных экспедициях, о репрессивных мерах, за которые только что ратовали? В вас поселилось сомнение? - усмехнулся черноглазый. - Не знаю. Но меня не покидает предчувствие, что наша империя развалится. Переживу ли я ее? Вряд ли. Я существую только ради нее. Я в меньшей мере принадлежу себе, чем последний из матросов корабля, на котором несколько лет назад облетел наши недавно открытые планеты. Я не сплю по ночам, думая о покоренных мирах и горстке живущих на них людей, о том, с какой легкостью могут порваться связи с ними. Человечество может погибнуть, и тогда нам, Бессмертным, мозгу цивилизации, не пережить гибели всего организма. Быть может, из страха мы прибегаем к насилию? - Вы слишком увлекаетесь философами прошлого, - проворчал Альбранд. Остальные молчали, думая о своем. - В словах Стелло есть доля истины, - наконец, проговорил Фулн, положив на холодный стол тонкие худые руки. - Мы - хозяева, но что мы стоим без нескольких миллионов бессмертных, которые бороздят Галактику, и без хранящих информацию электронных машин, которые зачастую старше нас. Порой мне кажется, что нас взяли на службу Машины, которые ведут за нашей спиной свою собственную тайную войну, и так продолжается извечно. - Вы заговариваетесь, Фулн! - воскликнул Альбранд. - Машины предлагают, а выбор делаем мы, хотя миллиарды людей считают, что их судьбы вершит Машина. Стоит ли напоминать о первых бессмертных, которые разобрались в сути проблемы задолго до вашего рождения - они решили спрятаться за безликой Машиной и править людьми скрытно, ибо знали, люди с большей охотой подчинятся неукоснительным приказам Машины, чем себе подобных, даже если последние бессмертны. Машины в Бетельгейзе символизируют единение Освоенной Галактики, а мы обеспечиваем это единение. - Возможно, это и так, - согласился Фулн. - Возможно. А на основании чего мы принимаем решения? На основании информации, которую поставляет Машина. А если информация кем-то тщательно отфильтрована? Если Машина находится под чьим-то тайным контролем? Хотя бы под контролем одного из нас. - Проблема древняя как мир, - тихо начал черноглазый. - Я не помню заседания, когда бы ее не обсуждали. И ни разу мы не пришли к согласию. Беда бессмертных в том, что опыт сделал их подозрительными, а они желают ясности в любом вопросе. Но это, увы, невозможно. - Не суть важно, кто принимает решение, - воскликнул Стелло. - Мы преследуем определенную цель. И это главное в нашей деятельности. Воцарилось молчание. - Нам ее никогда не достигнуть, - мрачно изрек Ольриж. Бессмертные переглянулись. - А хотим ли мы ее достигнуть? - спросил черноглазый. - Когда центральная власть обосновалась на Бетельгейзе и бессмертные заняли ключевые посты, основной, но тщательно хранимой в тайне целью было превратить человеческую расу в расу бессмертных, способных бросить вызов Вселенной и в союзе с временем, или наперекор ему, освоить самые отдаленные закоулки пространства. Изменилась ли эта цель? - Нет, - ответил Ольриж. Все согласно закивали. - А осталось ли желание достигнуть ее? Хотим ли мы уравнять с собой всю человеческую расу? Не уверен. По-видимому, произошли социологические сдвиги, которые создатели централизованной власти не предусмотрели. Род человеческий разросся в пространстве в гигантский организм, и, как справедливо отметил Стелло, каждая планета суть его клетка, а Бетельгейзе - голова. Мы рады тому, что задаем организму цели и обеспечиваем его законами. И не хотим его распада даже ради появления высшей формы организации. Мы противимся его смерти, ибо умрем вместе с ним, и стремимся поддержать его в настоящем виде как можно дольше. - Ну и что, - возразил Ольриж. - Стоит ли напоминать, почему не удалось достигнуть цели сразу? Сначала пришлось решать второстепенные проблемы. Бессмертие для всей расы одновременно могло поставить под угрозу будущее человечества. Наши предшественники справедливо опасались перенаселения, голода, войн! Освоенная Галактика в то время была не столь обширна, а человечество еще не созрело для бессмертия. Далеко ли мы ушли от них? - У нас нет уверенности в правильности наших решений, - усмехнулся черноглазый, - и мы никогда не обретем ее. Мы покорили или исследовали огромное количество годных для жизни планет, но еще больше планет ожидает нас в будущем. Человечество тончайшей паутиной опутало звезды, но все наши победы окажутся бессмысленными, если в ближайшее время в нашем распоряжении не окажется нужного количества людей. - Так созрело человечество или нет? - напомнил Ольриж. - Даже обсуждая этот вопрос до скончания веков, мы не придем к единому мнению, - сказал черноглазый. - Когда-то кто-то решил, исходя из определенных критериев, которые сейчас мы отвергли бы за несостоятельностью, что бессмертные пришли к зрелости, а остальное человечество нет. Однако мы не изменили критериев для вербовки новых бессмертных. Некогда было решено, что бессмертие останется тайной, строго охраняемой тайной. Но удастся ли сохранить тайну вечно? Не лучше ли открыть ее до того, как это сделают другие? - На что вы намекаете? - осведомился Ольриж. - Нам удалось сохранить бессмертие в тайне, введя поистине драконовские меры по ее охране. Во многом нам помогло удлинение времени - многие из нас неоднократно путешествовали со скоростью света. Но где гарантии, что так будет всегда? А если в Освоенной Галактике появится новая группа бессмертных и она решит оспаривать наше главенство? - В такой ситуации человечество, которое мы знаем, погибнет, - заметил Фулн. На привыкших сохранять невозмутимость лицах отразилось смятение. - Пока нам удавалось преодолевать такого рода кризисы, - Ольриж был категоричен. - Пока, - подчеркнул черноглазый. - Но сколько времени это будет продолжаться? - Что вы предлагаете? - осведомился Альбранд. - Бессмертие всему человеческому роду, и как можно быстрее. Все замолчали. Стелло осушил свой стакан. Ольриж нервно сцепил пальцы. - Я против, - наконец медленно проговорил он. - В данный момент я не вижу никакой опасности, ее просто нет. - Вы уверены в этом? - ехидно спросил черноглазый. - Предпочитаю, чтобы мне на нее указали пальцем. В Галактике сейчас царит спокойствие. Информация подтверждает это. - Информация к нам поступает от Машины. Вы забыли о словах Фулна? - Домыслы! - Как знать! - У нас нет врагов, которых вы могли бы назвать. - У нас их десятки, Ольриж. Вы, наверно, спали все последние годы? А пуритане на их десяти планетах? Ольриж расхохотался. - Призраки. Мы раздавили их раз и навсегда лет пятьдесят назад. Теперь они знают, в чьих руках сила и кто вершит Историю. - Может статься, что за пятьдесят лет они забыли о горечи поражения. Не спорьте, Ольриж. Вы совершаете ошибку, когда мыслите категориями бессмертных. В жизни обычного человека десять лет - немалый отрезок времени, а за полвека сменяются два поколения. Не уверен, что мы, бессмертные, сможем пережить поражение подобно простым смертным. Стоит нам раздавить одну волну непокорных, как на смену ей поднимается новая; мы же никогда не забываем полученных уроков. Каждое наше поражение окончательно и бесповоротно. Их поражения столь же преходящи, как и жизнь. Эльсинор никогда не расстанется с мечтой о гегемонии. Недавно там введены новые строгости по отношению к инородцам. Поведение эльсинорцев до странности беспокойно. Иногда они вспоминают о вещах, которые мы сочли несущественными, и не оставляют надежды там, где мы полагаемся на расчеты. Любой, с нашей точки зрения, пустяк может привести к падению империи. - Их могущество незначительно по сравнению с нашим. - Да, но вчера, а вернее, полвека назад этого не было. Их государство может возродиться. - Мы их раздавим вновь. - Или проиграем. - Абсурд. - Я предвидел ваше возражение, Ольриж. Пора перестать считать себя всезнающими и всемогущими. Мы можем потерпеть поражение. И мне не хочется, чтобы наше поражение обернулось гибелью Освоенной Галактики. Я хочу подарить бессмертие всему человечеству, хотя не надеюсь убедить вас, Ольриж. Но вспомните о словах Стелло, о его страхе присутствовать при гибели гигантского организма, над которым мы властвуем. Вас обуревают те же страхи. Все мы пытаемся подавить в себе один и тот же ужас. Если нам, правителям, суждено исчезнуть, наше исчезновение должно произойти по собственной воле. - Надо дать человеку власть над всей Галактикой, - предложил Стелло. - Понадобятся годы, если не века, чтобы добраться до внешних границ этого островка в необъятном пространстве Вселенной. - Мы доберемся до них, - сказал черноглазый, - если нам хватит времени. Мы добьемся поставленной цели, только дав бессмертие всем людям, хотя их не так уж много. Но отбросим эту сторону проблемы. Мне почему-то кажется, что нам не хватит времени. У нас множество недругов внутри Освоенной Галактики. А кроме них могут существовать и внешние враги. - Какие?! - одновременно воскликнули Стелло, Фулн и Альбранд. Остальные удивленно раскрыли глаза. - Представьте на мгновение, что пуритане, несмотря на все наши усилия, овладели тайной бессмертия. Катастрофа, не так ли? Рушатся все наши планы. И как бы не были слабы десять планет пуритан сейчас, через сто лет они смогут бросить нам вызов. До сих пор пуритане продлевали жизнь с помощью полетов в космос. Они посылали своих людей на кораблях со скоростью света на месяцы или годы, и те, вернувшись через десятки лет, а то и веков, обеспечивали связь межу прошлым и будущим. Люди из прошлого могли заставить своих потомков выполнять планы, разработанные несколько веков назад. И все же эти люди были ограничены в своей деятельности продолжительностью жизни обычного человека. Они слишком рано умирали. Теперь они мечтают о другом. Они стремятся обрести реальное бессмертие. И обеспечить непрерывность связи между прошлым и будущим в том виде, как ее осуществляем мы. - А как они решат проблему бессмертия? Мы уничтожили их лаборатории, а ученых направили по ложным путям. - Стелло, вы никогда не задумываетесь над тем, почему тайна бессмертия так долго остается тайной? Было время, когда подобные секреты невозможно было сохранить при самой тщательной охране. Это время не так уж удалено от сегодняшнего дня, но знаете, что лежит между тем временем и нашим? Пространство, и более ничего! Мы сумели сохранить тайну, создав космический барьер между мирами. И никто не может преодолеть его без нашего согласия. Поэтому так трудно прилететь на Бетельгейзе и так трудно улететь с нее. Смутные слухи кое-где возникали, но в Освоенной Галактике бродит столько легенд, что люди перестали в них верить. То пространство, которое сейчас выступает нашим союзником, завтра может обернуться противником. Оно позволяет нам находиться в изоляции, но одновременно изолирует иные миры и может охранять иные тайны. А если пуритане получили обещание помощи извне и все их надежды связаны с ней? - Внешняя помощь? - удивился Фулн. - Именно так. Вам ничего не говорит имя Жерг Алган? - Почти ничего, - ответил Стелло. - Если не ошибаюсь, оно играет важную роль в мифологии пуритан. - Они сражались с этим именем на устах полвека назад, - сказал Альбранд. - Но мне кажется, он уже лет двести числится среди покойников. - Хотелось бы получить доказательства его смерти, - вздохнул черноглазый, - ибо пуритане поднимают голову, утверждая, что он вернулся. - Они ищут опору своим надеждам в легендах, - презрительно бросил Ольриж. - Вполне вероятно, - согласился черноглазый. - Но не так давно Жерга Алгана видели и на Бетельгейзе. - У вас пристрастие к поискам рационального зерна в легендах, Ногаро. Вы просто-напросто мифоман, - усмехнулся Ольриж. Черные глаза Ногаро обежали серые стены подземного зала. На прочнейших плитах крохотными буковками - их не сотрет и время - были выгравированы имена всех бессмертных. Но их имена не покрывали и тысячной части стен. А ведь они отражали историю всей Освоенной Галактики. Будущая история Галактики могла и не состояться. - Постарайтесь убедить меня в своей правоте, Ольриж, - сказал Ногаро. Бетельгейзе. Жерг Алган вышел из ледяной тьмы пространства, зажмурился, потом открыл глаза и сразу узнал место, где оказался. Он стоял перед сплошной хрустальной стеной, усеянной математическими символами, позади которой мигали глаза гигантских компьютеров. Он был во Дворце правительства. Над его головой плыл громадный красный шар, символ Бетельгейзе. Зал был пуст. Когда он посетил его в предыдущий раз, зал кишел народом. Тогда он вошел через главную дверь в толпе визитеров с тысяч разных миров. Они явились поглазеть на Великую Машину, которая распоряжалась их жизнями. Алган прибыл сюда вторично, на этот раз в качестве посланца - ему было поручено добиться решения проблемы у ее истоков. На единственной обитаемой планете системы, где размещались Дворец правительства и Машина, стояла ночь, ибо только ночью, когда смыкались створки бронзовых врат, величественной копии всех врат, которые открывали доступ в белостенные космопорты, зал пустел. Датчики могли обнаружить присутствие Алгана в большом зале. "Машина, наверно, уже нашла оптимальный план защиты", - подумал он. Но его это мало заботило. Алган присел на корточки и всмотрелся в плиты пола. Странно, что за долгие века, которые прошли с момента возведения Дворца правительства, никто не удосужился обратить внимание на рисунок, образованный черными и белыми плитами. Шахматная доска. Шестьдесят четыре громадные клетки. И на каждой клетке паутинкой вился узор - фигуры, стершиеся от времени и обуви несметных орд посетителей. Алган не стал их разглядывать. Он рассмотрел их в прошлый раз. У него были иные цели! В его душе кипели ненависть и радость скорого триумфа. Но к ним примешивалась еще и верность данному слову. В прошлый раз он появился на Бетельгейзе, выбрав пустынную лужайку в глубине одного из парков, окружавших город. Он вынырнул из ночи и вдруг увидел гигантский город. Этот город мог соперничать с черными цитаделями и чудесами мира звезд. Бетельгейзе была апогеем человеческого гения и безумия. Все лучшее, что создала Освоенная Галактика, корабли Правительства доставляли сюда. Алган расслабился. За два века он научился без труда преодолевать пространство. Он полной грудью вдохнул свежий воздух. Принюхался к запахам травы и влажной земли. Затем бесшумно двинулся в сторону города. Алган внешне ничем не отличался от обычного человека. Но организм его был более совершенным. Наставники переделали и улучшили его - сердце билось медленнее, резко возросла выносливость. Алган мог менять свой метаболизм, способен был выживать в труднейших условиях, умел зарубцовывать раны. Против него были бессильны микробы и вирусы. Даже смерть забыла о нем. Он стал Бессмертным. Купола и шпили сверкали в жарких лучах красного солнца. Над головой в утреннем мареве проносились звездолеты - видно, неподалеку находился космопорт. Очертания кораблей почти не изменились. Но это не удивило Алгана, его поразила Бетельгейзе. Его тело путешествовало и во времени, и в пространстве. Около двух веков миновало с тон поры, как он покинул Освоенную Галактику. И почти два века прошло на Бетельгейзе. В этом не было ничего необычного - после создания светолетов многие люди путешествовали во времени. Но мало кто достигал Бетельгейзе. Бетельгейзе, по человеческим меркам, лежала вне времени. Алган спокойно шел по аллеям безлюдного парка. Его не волновало, что на него обратят внимание. Вероятность того, что его могут узнать, была ничтожно мала. В парке росли необычные зеленые растения. Вот уже двести лет, как он не видел деревьев. Он попытался припомнить Дарк, равнины и моря родной планеты, своих друзей, джунгли и лабиринты грязных улочек, теплый металл зажатого в ладони оружия, пот, струящийся по телу в знойный день, и ледяное дыхание зимней ночи. Все умерло. "Неужели все это существовало на самом деле? - подумал он. - Сны". Под сапогами поскрипывал песок. Этот звук когда-то раздражал его - он мешал при беге за ускользающей добычей по песчаному пляжу и в пустыне. За двести лет песок не изменился. На любой планете он был и оставался песком. Песок - все, что остается от дворцов и гор. Дарк, Эльсинор, пуритане растаяли в густом тумане времени, о котором напоминал скрип влажного песка. Однажды ему захотелось увидеть людей, еще раз пройтись по улицам Дарка, побродить по лавочкам Эльсинора. И он сделал это. Он понесся из одного конца Галактики в другой. Но любопытство быстро угасло. Дарк выглядел крысиной норой, а Эльсинор - медвежьей берлогой. Два века изменили и миры, и города, но он все же узнал их. Изменился и сам Жерг Алган - он стал человеком пространства. Его городами были сверкающие во тьме космической ночи звезды. Он немного жалел людей, которым надо было прятаться на дне океанов из ватного воздуха. На Эльсиноре он узнал, что его имя сделалось священным для пуритан всех десяти планет. Но проблемы обычных людей отныне не волновали его. Он гордился тем, что стал человеком пространства. Но Алган не походил на тех скитальцев космоса, что носятся среди звезд под ненадежной защитой стальных скорлупок. Они слепы, испуганны и бессильны противостоять опасности извне... Алган освоил свою новую обитель - космос, он мог выбрать любой путь в пространстве, перепрыгнуть с клетки на клетку звездного поля, решить тончайшую задачу расчета траектории. Он готовился поставить мат королю противника - Бетельгейзе. Он сознавал, что является всего лишь пешкой на звездном поле, но эта мысль не унижала его. Напротив, он гордился этим. Когда-то он был просто человеком. Теперь стал послом наставников. Сквозь кроны деревьев блестели купола и шпили города. Но их подавляла громада Дворца правительства. Алган прошел парк, не встретив ни единой души. В городе он смешался с толпой, теснившейся на движущихся дорогах. На лицах людей отражались их радости, печали, отвращение, страхи. Он пожалел этих людей. Скоро все изменится. Он думал о городах, которым суждено умереть, о звездолетах, чьи двигатели стихнут навсегда, о людях, которые обретут бессмертие. Время городов, звездолетов и обычных людей миновало. Он вдруг понял, что всегда желал этого, предчувствуя эпоху, когда потеряют смысл города, корабли, космопорты, громоздкая и дорогостоящая организация людской власти, быстро текущее время и смерть. Было странно видеть это кипение жизни и знать, что его окружают мертвые реалии; смерть их диктовалась суровой необходимостью. Такое уже случалось. В других районах Галактики и в других галактиках. Время космических провинций и обычных людей истекало. Они считали себя хозяевами жизни, хотя сознавали собственные недостатки и ограниченные возможности. Люди всегда утверждали, что были венцом развития жизни, но они ошибались... Вместе с толпой он двигался в сторону Дворца правительства. Вокруг высились прекрасные здания. Он ощущал их красоту, как палеонтолог, восхищающийся могуществом исчезнувших видов и совершенными сочленениями их конечностей, которые все же не спасли животных от гибели. Гигантская площадь перед дворцом была одним из чудес Вселенной, сравнимым разве что со звездами и черными цитаделями. Подвижные дороги серебряными реками текли в металлических берегах. На хрустальных цоколях высились исполинские статуи, отлитые из той же неразрушимой бронзы, что и врата космопортов, их лица были обращены в небо и, казалось, следили за молниями звездолетов. Ростом они соперничали с горами, а руки, воздетые к светилу, могли удержать звездолет средних размеров. Позади них вздымались странные скульптуры, абстрактные переплетения кривых со световыми лучами - так человек представлял себе Вселенную, сложнейшую систему, которую не в силах была описать даже математика. Система не имела ничего общего с реальностью, но поражала своим изощренным многоцветьем. Алган открывал для себя отлитую в стекло и металл символику освоения космоса человеком. Здесь были уравнения, описывающие рождение, жизнь и смерть звезд, уравнения бесконечной пляски частиц и столкновения волн. Восхищение человека окружающим миром сливалось с его пониманием, а искусство рождалось из науки. Алган миновал гигантский портик и невольно зажмурился - под хрустальным куполом нестерпимо ярко сверкал символ Бетельгейзе - громадный пурпурно-огненный шар. Блеск его был таков, что Алгану показалось, будто шар несется прямо на него. Приглядевшись к сверкающему солнцу-карлику, он заметил под ним белый эллипсоид - макет Галактики. Алган усмехнулся. Человек так долго считал себя властелином Галактики, что свыкся с мыслью об окончательной победе над ней. Движущиеся дороги кончались у входа в главный зал. По белым и черным плитам, на каждой из которых мог разместиться звездолет, Алган устремился к хрустальной стене, отделявшей посетителей от Машины. Зал был рассчитан на то, чтобы поразить воображение посетителя. Здесь хранились архивы Освоенной Галактики, а Машина жонглировала миллионами данных. В главном зале побывало множество путешественников - он был местом паломничества. Представители покоренных миров встречались здесь с таинственной Машиной, здесь сталкивались прошлое и будущее, бесчисленные визитеры - варвары окраинных миров, грамотеи древних систем, моряки, бороздящие пространство из края в край, солдаты Бетельгейзе, пришедшие взглянуть на охраняемое ими святилище, архитекторы, восхищенные чистотой линий гигантского хрустального купола, торговцы, явившиеся на поклон к Машине, которая обеспечивала порядок, люди всех рас и цветов, самого разного роста и ума, носившие самые изысканные и самые простые одежды. Они пожирали взглядом гигантские металлические колонны, толкались и, словно муравьи, стремились к Машине, чтобы спросить ее и выслушать ответ. Чудо Машины состояло в том, что она знала всех и каждого и отвечала на любой вопрос. И хотя это было повседневное чудо, которое обеспечивали логические цепи, способности Машины обрастали легендами и подкрепляли древнюю веру в справедливость ее власти над миром. Историки заявляли, что с древнейших времен существовали машины, которые помогали людям принимать решения. Машина Бетельгейзе была логическим завершением в длинной цепи запоминающих и счетных устройств, которые создал человек. Историки утверждали, что эту Машину сотворили не столько в помощь человеку, сколько ради его замены в сложном деле управления Освоенной Галактикой, беспрерывности которого нельзя добиться по причине смертности человека. За хрустальной стеной, делившей громадный зал надвое, виднелась небольшая часть Машины. Большинство посетителей считали, что эти гигантские мигающие лампы, магнитная память, вращающиеся цилиндры, искрящиеся и пульсирующие экраны, соединенные медными нервами, и были Машиной. Но не столь наивные и более образованные посетители понимали, что Машина занимает куда большее пространство, чем огромный зал дворца, что ее знания хранятся в сумрачных глубинах, а решения принимаются вдали от нескромных людских взглядов. Сюда поступала информация из всей Галактики. Она одновременно занималась прошлым, настоящим и будущим. И только редкий человек понимал, что Машина была гигантской ширмой, декорацией, предназначенной для сокрытия чьей-то необъятной власти, но об этом никто не решался говорить вслух. Особенно Машине. Алган рассек толпу, топтавшуюся на черных и белых плитах, и, подойдя вплотную к прозрачной стене, увидел кабинки, откуда можно было обратиться к Машине. О них знала вся Освоенная Галактика. И не было ни одного ребенка на самых отдаленных мирах, который бы не мечтал войти в кабинку, чтобы задать решающий вопрос и получить исчерпывающий ответ. Но в большинстве своем люди вырастали, взрослели, старились и умирали, так и не осуществив своей мечты. В хрустальной стене размещались сотни кабинок. Алган вошел в одну из них и оказался лицом к лицу со своим отражением. Он вгляделся в глаза двойника. "Ищите ответ в глубине своей души", - таков был девиз Машины. Все шумы разом исчезли. Он стоял наедине с самим собой - отражением в глубине светящегося пространства. Удлиненное худое лицо с заострившимися чертами и горящие холодным огнем глаза. Таким себя он еще не видел. И никогда еще так быстро не билось его сердце и не вздымалась грудь. Он облизнул пересохшие губы и хотел было заговорить, но решил подождать, надеясь, что Машина нарушит молчание первой. И вдруг понял, что Машины нет, что ее не существует вообще, что есть лишь его отражение и что именно оно будет отвечать на его вопросы. - Итак, - осведомилась Машина, - что вы желаете знать? У нее был безликий голос. Алган задумался и решил задать ритуальный вопрос, вопрос, который срывался с уст миллионов еще живых или уже умерших людей, хотя каждый, кто задавал этот вопрос, исподволь чувствовал, что унижает оракула. - Какое препятствие я должен преодолеть? - спросил он. - Одиночество, - без промедления ответила Машина. "Интересно, она отвечает так всем или только мне?" - подумал Алган. Одиночество. Он уже два века не размышлял над этим. Почти два века. - Мое имя Жерг Алган, - произнес он. - Ты знаешь меня? - Да, - ответила Машина спустя секунду. - Вы родились двести лет назад. Вы не должны находиться здесь в данный момент. - Да? А почему? - спросил Алган. - Можешь ли ты сказать, откуда я прибыл? Он знал, что этим вопросом посеет панику и растерянность на Бетельгейзе. И терпеливо ждал ответа. - Нет, - ответила Машина. - Не знаю. Но могу навести справки. - Не делай этого, - успокоил ее Алган. - Лучше попробуй догадаться, куда я направляюсь. Он улыбнулся своему отражению и исчез. И вот он снова стоял перед Машиной. Она, казалось, спала. Хрустальная стена была почти черной, в ее глубине мигало всего несколько огоньков. Мягко светились математические символы. Ненависть и предвкушение победы переполняли его душу, ибо близилось последнее сражение. Он поспешно направился к одной из кабинок. 10. ЗА ХРУСТАЛЬНОЙ СТЕНОЙ - Двести лет, - пробормотал Стелло. - Да, двести лет, - повторил Ногаро. Его лицо посуровело. Он положил руки на стол и обвел взглядом присутствующих. - Значит, он бессмертен, - сказал Стелло. - Думаю, да, - подтвердил Ногаро. И снова все замолчали. Они вдруг ощутили страх. Страх перед безоружным незнакомцем, вдруг возникшем из пространства. - Может, он совершил долгое путешествие на светолете? - неуверенно спросил Альбранд. - Несколько лет полета со скоростью света... - Нет, - отрезал Ногаро. - Машина утверждает - он исчез около двухсот лет назад в районе Глании, крохотной планетки на окраине центральных провинций. - И больше его никто не видел? - Никто. Но полвека назад некоторые из попавших в плен эльсинорцев - именно тогда завершился разгром пуритан - сообщили, что встречали его. Но их слова не нашли подтверждения. - Быть может, пуритане погрузили его в анабиоз, чтобы использовать в подходящий момент? - осведомился Ольриж. Ногаро отрицательно покачал головой. - Как он прибыл на Бетельгейзе? - спросил Вольтан, один из самых старых по возрасту членов совета. Он был старше Ногаро. - Машина знает это? - Нет, - ответил Ногаро. - Она утверждает, что он прибыл не на корабле. Они снова замолчали. Пропала уверенность в своей правоте. Все то, чего они добились за несколько веков, испарялось, растворялось, обращалось в дым, и будущее представлялось смутным и неясным. Они впервые испугались надвигающихся событий. - Помощь извне, - проворчал Ольриж. - Вы о ней только что говорили. - Единственный логический выход, - холодно ответил Ногаро. - Кроме меня, никто из присутствующих с Жергом Алганом не встречался. Двести лет назад он был человеком со странностями. Остался ли он человеком сегодня? После двух веков отсутствия. Он поджал губы. Страха он не испытывал, но его терзало неутоленное любопытство. Он знал, почему скрылся Алган, и знал, что поиск Алгана завершился успехом. "Что же он нашел в Центре Галактики?" - спрашивал себя Ногаро. - Сообщите нам все, что вы знаете, Ногаро, - потребовал Стелло. Ногаро повернул голову и в упор посмотрел на него. "Стоит ли им говорить? - думал он. - Стоит ли признаваться, что я действовал на собственный страх и риск и тем самым, быть может, поставил под угрозу Освоенную Галактику. Стоит ли доказывать, что есть более важные проблемы, чем спасение Галактики? А если промолчать? Пусть думают что хотят. Знает ли Машина о моих делах? Впрочем, промолчу ли я или нет, история Галактики от этого не изменится. Кто-то должен был решиться на подобный шаг. Не ясно только, что открыл и кем стал Жерг Алган". - А не мог он передать тайну бессмертия пуританам? - спросил Стелло. - Не знаю, - ответил Ногаро. Лицо его осунулось от усталости. Долгая жизнь была приятна, она позволяла осмотреться, выяснить неизвестное, принять верное решение, познать новое. Но одновременно в человеке копилась усталость, усталость от бесконечной череды лет. Жить было бы прекрасно, если бы человека окружал простой, ясный и безмятежный мир. Он вдруг осознал, что из глубин его существа поднимается ужас. "Неужели я так стар? - спросил он себя. - Может, мы виновны в том, что заставили человека топтаться на месте, а Галактику обрекли на застой?". - Не знаю, - повторил он. - Вы придаете этому значение? О пуританах я вспомнил лишь для того, чтобы обострить ваше восприятие. Их активность в настоящий момент совсем сошла на нет. Главное не это - инициатива ускользает из наших рук, а корабли становятся бесполезными! На наших границах объявился другой разум, другая цивилизация, и она владеет тайной бессмертия. Ее представители способны бесконтрольно перемещаться в нашем пространстве. Благо это или крах? Вот почему я требую бессмертия для всего человечества. - Я по-прежнему против, - сказал Ольриж. - Наше могущество пока неколебимо. Мы пока еще здесь хозяева. - Кто такой этот Жерг Алган? - спросил Вольтан. - Лет двести назад, - заговорил Ногаро, - я еще не входил в Совет, а был посланцем, одним из тех миллионов бессмертных, которые обеспечивают власть Бетельгейзе над самыми отдаленными мирами. Я был из тех, кто слушает и передает. Тогда я и встретил Жерга Алгана. Это случилось незадолго до его исчезновения. Мы сдружились. Ему тогда было лет тридцать, и всю свою молодость он провел на родной планете, на Даркии. Его обманом завербовали в экипаж корабля, летевшего на Эльсинор. Алган произвел на меня хорошее впечатление своей энергией, волей, умом. Мне хотелось, чтобы он стал одним из нас, но он ненавидел Бетельгейзе, поскольку придавал большее значение прошлому, чем настоящему. Он все называл своими именами и отождествлял власть Бетельгейзе с тиранией. Я подыскивал человека, способного заняться одной деликатной проблемой, которая не давала мне покоя. Я изучил дело Алгана и счел его кандидатуру подходящей. Те проблемы, которые мы решаем сегодня, стояли и тогда, но все виделось нам в ином свете. Мы искали следы другой цивилизации. По некоторым сведениям, интересующая нас зона лежала в Центре Галактики. Я горел желанием снарядить туда экспедицию, это мое желание не угасло и по сей день. Но за нами следили пуритане Эльсинора, они боялись, что мы найдем средство подорвать их экономику. Они располагали некоторой неизвестной нам информацией. Я подстроил все так, что Алгана послали как бы обе стороны, совместно, потому-то торговцы Эльсинора и десяти планет пуритан хвастали его помощью. Мы неоднократно отправляли экспедиции к Центру Галактики, но все они закончились провалом. Пропали бесследно. По Галактике ходили самые невероятные легенды. Мне казалось, что настало время заняться их серьезной проверкой. Но я был всего лишь посланцем и не имел полномочий доверить руководство экспедицией Жергу Алгану. Времени на получение согласия Совета и Машины не было. Я решил помочь Алгану угнать корабль. У меня была возможность привлечь к сотрудничеству власти космопортов. Когда мы сели в Эльсиноре, я подготовил операцию. Однажды ночью Алган бежал из отеля, оглушил техника, угнал звездолет и был таков. Вначале он отправился на Гланию, где надеялся напасть на след погибшей экспедиции. Он подобрался к центральным областям Галактики и вдруг исчез. - При каких обстоятельствах? - спросил Стелло. - Никто толком не знает, что произошло, - ответил Ногаро. - Он разбил корабль при посадке на Гланию, по-видимому, из-за ошибки в управлении и отправился в космопорт пешком. Он добрался до него - тут показания всех свидетелей сходятся - и долго беседовал с капитаном порта, но никто не видел, чтобы он покинул его апартаменты. Если он вышел, то не известно как. Также не известно, куда он направился. - Что сообщил капитан по поводу этой встречи? - осведомился Ольриж. - Ничего, он покончил с собой, ибо упустил беглого преступника. - Может, Алган умер в тюремном тайнике на Глании? - предположил Альбранд. - Нет, - ответил Ногаро. - Я провел тщательное расследование. На планете Алгана не было. Обнаружены были лишь отпечатки его пальцев на пустом стакане из-под зотла. - Где нашли стакан? - В кабинете капитана. Уже после его самоубийства. Там установили, что отпечатки принадлежат человеку по имени Жерг Алган, но выводов сделать не сумели. Даже я узнал об этом много позже. - Странная история, - протянул Вольтан. - Не люблю странных историй. Они никогда не кончаются добром. А может, все это ровным счетом ничего не значит и мы волнуемся понапрасну? Не верю, чтобы один человек мог поставить под угрозу существование Освоенной Галактики, даже будь он трижды бессмертным. Времена одиночек давно миновали. Когда-то я встречал опасных людей, очень опасных, но не теперь... Их порода вывелась, да и времена изменились. - Что еще вам надо, чтобы вы поверили в опасность и затряслись от страха?! - вне себя крикнул Ногаро. - Мы все слишком стары, вот отчего нас уже ничто не пугает. "Пусть случится то, что должно случиться, - подумал он. - Я сделал все, что мог. Пусть люди сами занимаются своими делами. Знать бы, что их ждет". Его мысли вернулись к Алгану. Человек, затерявшийся среди звезд и обретший бессмертие, мог быть очень опасен. - Мне больше нечего добавить, - сказал он. - Я требую в кратчайшие сроки разработать план, который станет основой нашей дальнейшей деятельности. Бессмертие для всех. Надеюсь, еще не поздно. Члены Совета переглянулись, на их лицах, отмеченных патиной лет, он прочел усталость, привычную скуку и страх. - Вам известно мое мнение, - жестко сказал Ольриж. - Я против, - едва слышно промолвил Стелло. - Нет, - сказал Фулн. - Нет, - одновременно произнесли Альбранд, Вольтан и Люран. Они говорили редко, предпочитая мысль действию. Годы давили им на плечи. - Может, вы и правы, - подвел итог Ногаро. - Надеюсь, вы не совершили ошибки. - Повестка заседания исчерпана? - спросил Ольриж. - Можно его закрывать? - Вам действительно лучше остановиться на принятом решении, пока вы не придумали чего-нибудь похуже, - с горькой иронией сказал Ногаро. Альбранд шевельнулся. - Наверно, следует заняться поисками этого Жерга Алгана. - Он вне пределов нашей досягаемости, - возразил Ногаро. - А Машина? - Машина ничего не знает. Вы думаете, меня самого не интересует, что находится за пределами Освоенной Галактики? - Оставьте этот тон, Ногаро, - вмешался Вольтан. - В конце концов, у истоков угрожающей нам опасности стояли вы. - Кто-то должен был взять ответственность на себя, - парировал Ногаро. - Не все ли равно, - воскликнул Ольриж. - Голосование закончилось. Вольтан повернулся к нему. - Не спешите, Ольриж. Перед нами целая вечность. Мне хотелось бы кое-что спросить у Ногаро. - Слушаю вас. - Что это за легенды, о которых вы упоминали? - Уместно ли здесь говорить о них? - с сомнением в голосе сказал Ногаро. - Легенды есть легенды. - Говорите. - В них упоминались гигантские цитадели на планетах у наших границ. Говорилось о таинственной разумной расе, которой никто никогда не видел, о шахматной доске. Но все это легенды. Я долго изучал их и в какие-то частности поверил. Однако ничего путного из этого не вышло. - Ничего путного? - удивился Вольтан. - А бессмертие Алгана? - В легендах много внимания уделялось тому, что было до человека и что будет после него. Они изобиловали странными предсказаниями. В них утверждалось, что человечество избрало ложный путь. Они намекали на наличие цивилизации в Центре Галактики. - Какой? - усмехнулся Ольриж. - Той, что способствует эволюции человека, - ответил Ногаро. - Я отправил Алгана на поиски этой цивилизации. Если он вернулся, то, скорее всего, будет говорить от ее имени. - Кто я? - спросил он. - Жерг Алган, - ответила Машина. - Да будет так. Алган разглядывал свое изображение, плывущее в глубине едва освещенного пространства, словно мираж. Руки его дрожали, и он никак не мог унять дрожь. Он достиг конечной цели своих поисков. Он видел звезды, покорил пространство и время и, наконец, добрался до Бетельгейзе. Поиск был долгим. И сейчас, как и предсказывала ему в прошлый раз Машина, одиночество хищной птицей обрушилось на него. Прошло много лет. Он переступил границы времени, и ему удалось выжить. Вселенная навсегда сохранит для него привкус пепла и прошлого. Как бы ни сияли звезды, их лучам не пронзить плотный туман утекших мгновений. "Человеческое существо, - сказал он сам себе, - в моем лице завершило долгий древний поиск, и через несколько часов или дней все люди ощутят привкус пепла, вспоминая о проделанном пути. Что станет с Машиной? А с дворцом на Бетельгейзе, с гигантскими статуями вдоль эспланады, с изящными звездолетами в портах?" - Вы хотите задать мне еще один вопрос? - спросила Машина. Алган ответил не сразу. Он разглядывал свое отражение. Продолговатое мрачное лицо, тонкие губы, темные, сверкающие глаза. "Интересно, считает ли Машина себя красивой, вложили ли в нее конструкторы чувство прекрасного"? - неожиданно подумал он, а потом задал вопрос. - Кто твои хозяева, Машина? Этот вопрос давно жег ему губы, но задать его он мог, лишь обретя душевный покой. - Люди, Алган, - без промедления ответила Машина. "Может ли Машина быть неискренней? Может ли она лгать?" - подумал он и сам же себе ответил, что лгать умели только люди. - Послушай, Машина. Я сообщу тебе истину. Ты - пустое место, нуль. Ты всего лишь декорация. Понимаешь ли ты это? Я хочу видеть твоих хозяев, Машина. Скажи им обо мне. - Я не могу вам ответить, - произнесла Машина. Голос ее был по-прежнему невозмутим, ровен и безличен. "Любопытный опыт - допрашивать Машину и уличать ее в невежестве. А может, Машина умеет лгать? Ее не собьешь с толку и не проверишь на детекторе лжи". Машина была и лучше, и хуже людей. Если она умела лицемерить, то такой ее сделали люди, но ее лицемерие было конструктивным качеством. Моральная оценка исключалась. "А как обстоит дело с людьми? - задумался Алган. - Разницы не может не быть. Машина лжет не ради собственных интересов; она лжет, поскольку ее построили для сокрытия некоторых аспектов истины. Люди же лгут, преследуя собственные цели. Может ли Машина солгать? Сомнительно. Но вероятно. Может ли Машина оказаться в конфликтной ситуации и перестать следовать определенным правилам, обычно обязательным под страхом разрушения? Может ли Машина разрушить сама себя? Или допустит конфликтную ситуацию и разрешит ее, выбрав поведение, не соответствующее логике? К примеру, невротического характера". Люди находились в конфликтных ситуациях постоянно. Они стремились к определенной цели, но путь их был усеян помехами. Одни, столкнувшись с непреодолимым конфликтом, кончали с собой. Не срабатывал инстинкт самосохранения. Другие становились жертвами невроза. Каждый человек жил под угрозой потери душевного равновесия. Говоря машинным языком, в поведении людей наблюдались сбои. - Поберегись, Машина, - сказал он, - будет лучше, если ты ответишь мне. Алган не мог заставить себя говорить с ней, как с человеком. Он ткнул кулаком в холодную зеркальную поверхность. Послышался легкий звон, и все стихло. Так он справиться с Машиной не сумеет. - Я не могу вам ответить, - повторила Машина. - У меня послание к твоим хозяевам. Машина, - начал он. - Скажи им об этом. Скажи, что я хочу с ними говорить. Скажи, что я явился из Центра Галактики. Скажи, что меня послал Ногаро, если это имя им что-нибудь говорит. - Мои хозяева - люди, - повторила Машина. "А если Машина откровенна со мной? Может, ее построили так, чтобы она никогда не знала тех, кто управляет ею?" Он никак не мог представить себе людей, скрывающих свое могущество в течение многих поколений за столь совершенной и действенной маской. "А вдруг они откажутся встретиться со мной, не захотят меня слушать?" - У меня есть к тебе вопрос, Машина. - Слушаю вас. - Как я прибыл сюда? Как оказался на этой планете? - Не знаю. Подождите. Сейчас проверю. Он ждал несколько секунд. - Вы мне уже задавали этот вопрос. Почему вас так волнует ответ? - Я хочу только доказать тебе, что ты не все знаешь. - Ни один механизм не может претендовать на исчерпывающее знание, - возразила Машина. - В мои функции не входит знание всего. Я должна запоминать и учиться. Хочу задать вам вопрос. Как вы прибыли на эту планету? - С помощью шестидесяти четырех клеток, - ответил Алган. - Ясно. Мне не хватает информации, но передо мной открываются новые варианты решений. Например, в пространстве могут существовать другие, сходные со мной машины. - Может быть, - уклончиво ответил Алган. - Шахматная доска - самое слабое звено в цепи моих рассуждении, - сказала Машина. - Она может играть множество ролей, но ни одна из них не является решающей. - Эта проблема интересует тебя, Машина? - Меня ничто не может интересовать в общечеловеческом смысле. Я построена для решения ряда задач. В том числе и этой. - Я знаю решение, Машина, - сказал Алган, - и принес его твоим хозяевам. Сообщи им срочно об этом. Прошло несколько мгновений. Неужели и эта попытка провалится, придется отступить и прибегнуть к иным средствам? Он надеялся, что Машина окажется связующей нитью между ним и гипотетическими хозяевами Освоенной Галактики. Его уверенность была поколеблена. - Я не знаю иных хозяев, кроме людей, - заговорила Машина. - И не могу решить поставленную тобой задачу, человек. Однако мои инструкции предусматривают подобный случай. Я не понимаю их, но применю. Может, ты прав, и некоторые из людей являются моими прямыми хозяевами. Но в моем сознании нет упоминания о них. Попытаюсь обратиться к подсознанию. "Конфликт, - подумал Алган. - Наконец-то я спровоцировал конфликт. Машину научили игнорировать некоторые моменты, но оставили указание на необычную ситуацию, и теперь решение отдельных задач, которые она решала в соответствии с основными инструкциями, требует отказа от алгоритмов, заложенных при обучении. Но предусмотрен ли мой случай?". - Ты должен сам решить свою задачу, человек, - наконец, нарушила молчание Машина. - Я не в состоянии помочь тебе. Мои инструкции требуют, чтобы я пропустила тебя. Впервые! "Может ли Машина быть многоликой, иметь состоящую из независимых частей память? Неужели одна ее часть служит для ответов людям, а другая работает на гипотетических хозяев Освоенной Галактики? Есть ли координационный центр для принятия окончательного решения?" - Желаю успеха, человек, - напутствовала его Машина. Отражение Алгана задрожало. Поверхность зеркала сморщилась, словно вода под легким дуновением ветерка. В глубине светящегося пространства возникло черное пятно. Оно впитывало в себя свет, разрасталось и постепенно поглотило отражение Алгана. Пятно заполнило почти всю поверхность зеркала, словно образовался вход в непроглядную тьму ночи. Это была дверь. Он сделал шаг вперед, и тут же его окутала тьма. Он протянул руки вперед, затем развел их в стороны, но его пальцы встретили пустоту. Он стоял в центре необъятной черной равнины. - Иди вперед, - сказала Машина. "Западня?" Он был готов при малейшей опасности мгновенно оказаться за миллионы километров отсюда. Алган знал, что попал в место, о котором знает лишь горстка людей. Он вспомнил слова Ногаро о Бетельгейзе. "Гигантский паук, раскинувший свою паутину во времени и пространстве и цепляющий свои клейкие нити за звезды". Он проник в логово паука и вспомнил о пауках-птицеедах, которые затягивают вход в свои норы "шелковым" пологом. Здесь пологом было хрустальное зеркало. Пол под ногами Алгана дрогнул и понес его вперед. Он не мог определить скорости движения, но знал, что движется в нужном направлении. Он ждал этого момента двести лет. Эскалатор остановился. Дальше следовало идти пешком. Строители дворца не доверяли машинам до конца. Видно, они знали, что те могут подвести. Дворец был крепостью. Его создатели мыслили военными категориями. Они думали не только о людях, но и о возможных пришельцах со звезд. Жерг Алган улыбнулся. Строители дворца начитались и наслушались сказок о флотах пришельцев, которые обрушиваются на планету, о их фантастическом оружии, но не предполагали, что наступление поведет один-единственный человек. Он быстро пошел вперед. Потянулась анфилада громадных залов, и Алган понял, что вышел за пределы дворца. Двойной ряд треугольных колонн поддерживал округлый свод. Пол заглушал шаги, и ему казалось, что он погружается в безмолвие. Вдруг Алган заметил, что оказался в зале без выхода. Он был невелик и совершенно пуст. Алган огляделся, пытаясь найти потайную дверь, и обратил внимание на круг в центре зала. Едва он встал на него, как круг ухнул вниз, во тьму. "Неужели я первым иду по этому пути?" Его ноги коснулись твердой поверхности. Он сделал осторожный шаг вперед. В черной стене, прямо перед ним, возникла светящаяся черта. Она быстро расширилась, и он, прищурив глаза, разглядел зал, залитый жемчужно-пепельным светом. Его сердце екнуло. В центре зала за круглым хрустальным столом сидели восемь мужчин в серебристых одеяниях. Он подошел ближе и внимательно оглядел их. Лица сидящих поражали выражением какой-то неведомой усталости. Все молча смотрели на него. Взгляд Алгана остановился на одном лице. Он не верил собственным глазам. Ему были хорошо известны эти глубоко посаженные черные глаза и умное лицо с горькими складками у рта. 11. ЗВЕЗДНОЕ ПОЛЕ - Ногаро! - воскликнул он. - Я ждал вас, Жерг Алган, - отозвался Ногаро. Алган приблизился к столу. Его внимание привлек усмехающийся рыжеволосый человек со сверкающими глазами. "Так вот кто правит Освоенной Галактикой! А куда делись торговцы Эльсинора?". Его взгляд вернулся к Ногаро. Значит, Ногаро был бессмертным. Вся эта восьмерка была бессмертной, а потому держала в руках Галактику. Торговцы Эльсинора открыли для себя другой способ бессмертия - путешествия со скоростью света, но подлинными бессмертными были только эти люди. Алган помнил, что некоторые странности в поведении Ногаро привлекли его внимание еще при первой встрече. Теперь становилось понятным, почему все относились к нему с особой почтительностью. - Итак, вы - Бессмертный, - произнес один из присутствующих, повернувшись в сторону Алгана. - Как и вы, Ногаро, - ответил Алган. - Это многое объясняет. - Гораздо больше, чем вам кажется, Алган, - заговорил Ногаро. - Этим объясняется стабильность нашей цивилизации, сумевшей устоять при жесточайших конвульсиях истории. Мы кое-что значим, Алган. Нас можно сравнить с мозговыми клетками, которые живут, пока жив организм, а наш организм - наше общество. Мы надежно спрятались - ведь и мозг человека защищен черепной коробкой. И все же вы нас отыскали, Алган. - После слишком долгих блужданий. - Зачем так много лишних слов, Ногаро, - проскрипел Ольриж. - Допросите его. Думаю, он искал нас не ради того, чтобы выслушивать историю бессмертных. - Наверно, это будет небесполезно, - возразил Ногаро. - И вы все это время скрывали свое бессмертие! - воскликнул Алган. Его охватила злоба. Ненависть, которую он долго копил в себе, расплескалась и стала чем-то менее конкретным и более холодным. - Итак, вы преуспели в своих поисках? - спросил Ногаро. - Безусловно, - ответил Алган. - Вы достигли Центра Галактики? - Да. Восемь пар глаз впились в него. Алган почувствовал, что в горле застрял сухой комок. - С какой целью вы вернулись спустя двести лет? - Я принес вам послание. Ему было неприятно чувствовать на лице их липкие взгляды. За долгие годы он отвык от общения с людьми и теперь не испытывал удовольствия от беседы с этой восьмеркой. - От кого? - удивился Ногаро. - Всему свое время, - Алган не спешил. - Потерпите, вы узнаете все. - Не пытайтесь ввести нас в заблуждение, - вступил в разговор Альбранд. - Вы выполнили трудную и опасную миссию. Мы признательны вам за это. Но не пытайтесь обвести нас вокруг пальца. Алган расхохотался. - А зачем мне это нужно? - голос его немного охрип. - Вы изменились, Алган, - сказал Ногаро. - Что с вами приключилось? - Да, я действительно изменился. Отныне я бессмертен, как и вы. Но вас не очень волновало то, что я могу измениться. Согласитесь, вы ведь воспользовались мной ради достижения собственных целей. - У меня не было выбора. Вы пошли на риск. - Я не имею к вам претензий и ни в чем не упрекаю. Прежде я, наверно, припомнил бы все обиды. Но не теперь. Я даже благодарен вам. Но вам трудно понять почему. - Отчего же, Алган? - сказал Ногаро. - Я ведь тоже прожил долгую жизнь. Я был и остаюсь вашим другом. - Теперь это не имеет значения. Пришло время перемен. - Вы обрели бессмертие? - вмешался Ольриж. Алган искоса глянул на него. - И бессмертие, и кое-что еще. - Каким образом вы перемещаетесь в пространстве? - не унимался Ольриж. - У вас есть звездолет? Звездолет, превосходящий в скорости наши корабли? Как наши детекторы могли упустить его. - У меня нет звездолета. Вы узнаете, как я перемещаюсь. - Он перевел дыхание. - Я сообщу это и вам, и всем людям. Воцарилось тяжелое молчание. Восемь бессмертных переглянулись. - Если вы сделаете это, Освоенной Галактике придет конец, - проговорил после общего молчания Стелло. - Вы понимаете это? Алган кивнул. - И вы думаете, мы позволим вам поступать как заблагорассудится? - крикнул Ольриж. - Не думайте, что вы выиграли партию, став бессмертным. - Вы все еще считаете, что я говорю только от собственного имени? - осведомился Алган. - Думаете, мое личное существование играет какую-нибудь роль? Я пришел, чтобы предупредить вас. И только. Как друг. - Это ультиматум? - спросил Вольтан. - Разве я выдвинул какие-то условия? - Итак, легенды оказались не так далеки от истины! - вмешался Ногаро. - Они были несколько неполны, - улыбнулся Алган. - Шахматная доска? - Вы узнаете все. Все. И сможете пользоваться ею, как и я. Именно это знание я и принес вам. Вам и всем остальным людям. - Люди еще не созрели для этого, - проговорил Люран. - Только когда они обретут зрелость, мы дадим им бессмертие. - Почему? Бессмертие и шахматная доска не главное. Главное то, что я должен вам сообщить. - Мы слушаем вас. - Подождите немного. Может, у вас есть еще ко мне вопросы? Они снова переглянулись. - Значит, в Центре Галактики существует некая форма жизни, - начал Ногаро. - Да. - И цивилизация? - Да. - Более развитая, чем наша? - Все зависит от смысла, который вы вкладываете в слово "цивилизация". С вашей точки зрения, цивилизация означает форму общественной организации, которая вписывается в определенное пространство и меняется в течение времени. То, что существует там, коренным образом отличается от всего, что вы можете вообразить. - Они... враждебны? - Вы хотите сказать, враждебны по отношению к человеку? С какой стати? И зачем им тогда нужно было бы посылать меня к вам? Ольриж вскочил с места и, опершись о стол, наклонился вперед. - Вы враг, - изрек он. - Некогда вы были человеком. Но что-то вас преобразило. Вы как раковина, приютившая инородца. Вы пробрались сюда с целью уничтожить нас. Но мы не позволим себя одолеть. Он сунул руку в прорезь своего одеяния и извлек оттуда тонкий блестящий предмет. Из острия вырвался золотистый луч и уткнулся в грудь Алгана. - Нет, - усмехнулся Алган. - Те, кто послали меня, дали мне защиту от вашего оружия. Вы бессильны уничтожить меня. Я же могу вырвать оружие из ваших рук и обратить его против вас. Я считал вас мудрее... - Может, перейдем к изложению цели вашего визита? - спросил Стелло. - Не уверен, что вы готовы воспринять мои слова, а потому начну с того, чем занимался эти двести лет. Я созерцал космос и любовался звездами, я избороздил Галактику вдоль и поперек, я побывал в таких далях, о которых вы и понятия не имеете, я видел свет и время, которые волнами разбегались от меня по безбрежному океану Вселенной. Все это принадлежит и вам. Когда ощущения переполнили меня, мне открылось истинное предназначение человека - он обязан покорять Вселенную голыми руками, но не в одиночестве. - А с кем? - выдохнул Ольриж. - Всему свой черед. Все, что я видел и пережил, станет частью вашего опыта. Но, чтобы получить право на это, следует кое-что узнать. Он увидел, как дрожат их лежащие на столе руки, как мерцают в глазах тревожные огоньки. - Первая часть моего послания проста и коротка. Но, боюсь, вам понадобится немалый срок, чтобы осмыслить ее. Он отступил на шаг и глубоко вздохнул. Воздух наполнил его легкие. Алгана вдруг охватила печаль. - Одна фраза, - вымолвил он. - Люди суть дети. Он расслышал шепот Ногаро. - Я знал это. Я всегда предполагал нечто подобное... - А те, кто послал вас... наши родители? - с трудом выдавил Стелло. - Если хотите, - ответил Алган. - Представьте себе расу, которая мыслит категориями не лет, веков или тысячелетий, а миллионолетиями, расу, для которой рождение, жизнь и смерть звезды сравнимы с продолжительностью жизни отдельного индивидуума. Ее коллективный разум сконцентрирован в Центре Галактики. Эта раса желает освоить окружающее пространство... Нет, вернее будет сказать, что она намерена раскинуть покров жизни, тепла и разума на окружающую ее пустоту. Ей хочется достичь самых отдаленных скоплений звезд, сверкающих в невообразимой дали. Эта раса могла использовать звездолеты, как это сделали вы, но предпочла избрать иные средства, которые лучше соответствуют ее пониманию пространства и времени. Она решила приобрести соратников, которые помогли бы ей преодолевать пространство. Эта раса разработала план освоения Галактики, рассчитанный на миллионы лет. И реализует его с уверенностью и спокойной расчетливостью, поскольку бег времени мало затрагивает ее. Представители этой расы с большими трудностями перемещаются в обычном пространстве, но все же они преодолели все препятствия и так же, как это сделали позже люди, рассеяли повсюду зерна своей цивилизации. В отдаленном прошлом они заложили на миллионах миров основы жизни, создали условия для ее развития. Началось ожидание. По их меркам, прошел короткий отрезок времени, хотя человеку он бы показался неимоверно долгим. И в миллионах "пробирок" забурлила жизнь. Вокруг Центра Галактики возникли очаги жизни, одни животные царства сменялись другими, многое не получилось из-за того, что изменились условия, но в целом план развивался успешно. В некоторых "пробирках" появилась нужная форма жизни. От простейших произошли многоклеточные, растения способствовали зарождению животных, млекопитающие вытеснили рептилий. Цепь жизни становилась все сложней. И в конце концов сформировался человек. Это произошло не в одной точке Галактики, а на миллионах планет в результате долгой эволюции. Человек двинулся вверх по лестнице прогресса, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Каждый следующий этап был короче предыдущего. Постепенно человек освоил часть Галактики, но он по-прежнему не догадывался, что в безднах пространства существуют родственные формы жизни. Бездны пространства, разделяющие разные человеческие сообщества, сегодня становятся все уже, и любая экспедиция может случайно пронзить тонкую пленку неизвестности, оказавшись в тех районах, где жизнь бьет ключом. Когда человеческие сообщества воссоединятся, план будет завершен. Начнется новый этап - появится качественно иное сообщество разумных существ. Расстояния исчезнут. И люди обретут то, к чему бессознательно стремятся всю жизнь. Но примут ли они свою судьбу как должное? Именно на этот вопрос ответить всего труднее. Ведь на протяжении тысячелетий люди строили свою автономную цивилизацию. Они немного отклонились в сторону, а теперь их следует направить по верному пути, дав им бессмертие - ключ к решению любых задач, которые ставит перед нами необозримое пространство. Люди пытались решать эти проблемы доступными им средствами. Они создали себе помощников в виде электронных машин, и те помогли им. Но одна проблема осталась нерешенной. Они не знали, кем были, не знали своих истоков, не понимали, почему рвутся от одного мира к другому, бегут из вчера в завтра. Но стоило одному человеку - мне повезло, таким человеком оказался я - попасть в районы, где обосновалась та раса, о которой я говорил, как многое встало на свои места. Отныне люди будут решать задачи себе по плечу и навек избавятся от невроза. Какая их ждет судьба? Их ждет судьба, к которой они подготовлены наилучшим образом. Им предстоит решить задачу, которую они уже научились более или менее верно решать. На первый взгляд мои слова могут показаться вам нелепостью, но они касаются сути вещей. Алган помолчал и, усмехнувшись, продолжил. - Люди многое могут. Они способны выжить практически в любых условиях, умеют перемещаться в пространстве, отчасти лечить себя... На досуге они играют в шахматы, занимаются решением шахматных задач. Но, оказывается, шахматы имеют еще и совершенно иное назначение, а зотл помогает пробудить в человеке спящие способности. Доска из шестидесяти четырех клеток позволяет реализовать миллиарды комбинаций, которые соответствуют миллиардам перемещений в пространстве. Как только человек осознает свои способности, он освободится от пут современных представлений о мире. Зотл активизирует мозговую деятельность человека и необходим ему как хлеб и вода. Зотл вышел из той же пробирки, что и человек, но происходит с тех планет, куда люди не могли добраться раньше положенного времени. Тайну своего происхождения и путешествия в пространстве они должны были узнать не сразу. Сначала человеку надлежало набраться опыта и построить свою цивилизацию. И только после этого он мог открыть зотл и использовать его свойства. Таким образом, решение задач на шахматных древних досках, встречающихся в Освоенной Галактике, соответствует определенному перемещению в пространстве. Здесь нет никакой магии. Человеческий мозг позволяет совершать перелеты от звезды к звезде, но для этого надо овладеть некоторыми мыслительными процессами. Клетки доски указывают четкие координаты. Каждая клетка соответствует одному измерению. Решение шахматной задачи - выбор маршрута, и, как только он выбран, человеческое тело, самый совершенный из звездолетов, переносится из мира в мир по почти нулевой траектории практически мгновенно. Понять эту механику не трудно, поскольку она использует давным-давно открытые принципы. На них работают звездолеты. Но здесь процесс доведен до совершенства. Миллионы лет назад раса, о которой я говорю, построила черные цитадели, нечто вроде наших космопортов. Она рассеяла по Галактике специально подготовленные шахматные доски и ждала до сегодняшнего дня. Теперь она с нашей помощью сможет добраться до границ Вселенной. - Это бесчеловечно, - изменившимся голосом сказал Стелло. - Не уверен, - возразил Жерг Алган. - Вы считаете более человечным хранить бессмертие для горстки избранных? Вы считаете человечной вербовку людей для исполнения ваших замыслов? Вы считаете человечным то, что люди гибнут в ядовитых болотах на какой-нибудь планете под предлогом расширения Освоенной Галактики? А ведь именно теперь мы становимся подлинными властелинами времени и пространства. Мы - люди космоса, хотя вечно воевали с ним. Завтра он покорится нам. - Мы перестанем быть хозяевами своей судьбы! - крикнул Ольриж. - А были ли вы ими? Вы считаете так оттого, что распространяли свою власть на миллионы людей. Воцарилось молчание. Ногаро обвел взглядом стены зала. "Тысячи имен. Тысячи имен бессмертных, и вот эта цепь разорвана. Стоит ли сожалеть об этом?". - Звездное поле, - произнес он. - Черные цитадели. Значит, все было правдой. - Все было правдой. И на этой планете, в сотнях метров под вашими ногами, под слоем наносов и отложений погребена одна из цитаделей. Вы могли случайно наткнуться на нее. Случайность ли, что пол большого зала Машины воспроизводит шахматную доску с ее фигурами? Случайность ли, что меня послали к Центру Галактики, а один из эльсинорцев вручил мне старинную шахматную доску? Время хаоса миновало, - тихо продолжал Алган. - Не думаю, что мы утратили свою человеческую суть. Мы вышли на верный путь после долгих блужданий в потемках. Сеть цитаделей нужна для начала. Завтра люди обойдутся без них, передвигаясь по неисчислимым дорогам пространства. - Что бы ни случилось, - сказал Ногаро, - я иду с вами. Я хочу увидеть Центр Галактики собственными глазами. Хочу стать свидетелем того, как преобразится человечество. - Люди - дети, - вымолвил Стелло. - Я никак не могу свыкнуться с этой мыслью. - У вас есть на это время, - рассмеялся Алган. - Свыкайтесь с нею, гуляя среди звезд. Ольриж стукнул громадным кулаком по хрустальной столешнице. - Все вы - банда предателей, - заорал он, - а те, кто послал вас, Алган, сборище трусов. Я раскусил вас. Они послали вас в надежде, что мы сдадимся не пикнув и падем к их ногам, поверив в красивые легенды. Я не верю вам. - От вас никто этого и не требует, - отрезал Алган. - Мы не позволим вам и шелохнуться, - голос Ольрижа сорвался на визг. - Настал день, который предвидели наши предки. Нам придется сражаться. Я не жалею об этом. Пусть будет война, Алган. Мы в ней победим. Идите и обрадуйте своих нанимателей. Мы не боимся их. Они не обратят нас в рабов только потому, что живут в той же Галактике, что и человек. - Войны не будет, - сухо оборвал его Алган. - Война никогда не решала проблем человека. Он подошел к столу и поочередно вгляделся в каждого из восьмерых. И вдруг они ощутили, что повисли в воздухе. Стены подземного зала сотрясла дрожь. Сила тяжести исчезла. У Ольрижа перехватило дыхание. У Люрана мелко затряслись руки. Глаза Стелло округлились от удивления. Только лицо Ногаро осталось непроницаемым. - На всей планете изменилась гравитация, - объяснил Алган. - Меня научили и этому. Я могу пригвоздить ваши звездолеты к земле. Войны не будет. Неужели вы думаете, что люди пойдут за вами, отказавшись от бессмертия и истинной власти над Вселенной? - Но кто они такие? - спросил Ногаро. - Они похожи на людей? Как они выглядят? Бессмертны ли они? - Нет, - ответил он, - они не вечны. Они - смертные существа. Вы их видите еженощно. Человек испокон веков обращал к ним свои взоры. Это - звезды. Он на мгновенье умолк, задумавшись о том, что скажет дальше. Лица присутствующих выражали ужас, неверие и облегчение одновременно. В голове Алгана уже давно сложились нужные слова и фразы. Он вынашивал их в себе, путешествуя в пространстве, касаясь в полете комет и туманностей, исследуя Вселенную, будущую обитель человека. - Звезды, а вернее, обитатели звезд, которые рождаются, живут и умирают вместе со светилом. Эта странная жизнь возникла несколько миллиардов лет назад в момент первоначального взрыва проатома. Она постепенно стянулась к Центру Галактики, стала очагом разума, который болезненно жаждал осветить и согреть ледяную пустыню, окружавшую его со всех сторон. Раса была одинока, и ее одиночество люди не могут понять и разделить. Ей хотелось общения с себе подобными не только с помощью световых лучей, ведь существуют столь далекие звезды и галактики, что свет не достигает их. Тогда-то и родился план умножения жизни, в котором люди, разумные соратники и друзья, станут как бы кровью звезд, бегущей по венам пространства, с тем чтобы отодвинуть границы мрака и хаоса. Человек будет исследовать иные галактики Вселенной, пока не угаснут ее звезды. А когда она уснет ледяным сном, люди понесут славный факел своего звездного бытия в другие Вселенные. Человек впервые дорос до Вселенной. И теперь можно, не испытывая страха, бороться с мраком. Скоро нам предстоит встреча с другими человечествами, мы увидим миры, где они обитают, и вместе понесем факел разума... Он перевел дыхание и увидел на их лицах первые проблески понимания. - Мы пока еще дети. Пора расстаться с детством. Небо с мириадами сверкающих звезд принадлежит нам. Мы слишком неожиданно переступили порог широко распахнутых врат пространства и зажмурились, вступив в его необъятные просторы. Наступила иная пора - эра зрелости человека. И открыть ее довелось нам.