Тяжелые, будто камень, лапы сбили его с ног, и в свете костра Ривен увидел морду огромного пса, она нависла над ним, - безглазая, - зияя черной пастью. Однако в то же мгновение посохи мирканов вонзились псу в спину, и тварь с воем бросилась на них. Ривен инстинктивно отскочил назад и замер от ужаса. Черный пес - громадный, футов шесть от носа до хвоста, - раскидал мирканов в стороны, точно тряпичные куклы. Флейта и Барабан безуспешно терзали его задние лапы. Со свистом рассекая воздух, меч Байклина обрушился на голову чудовища и отскочил, срезав лишь тонкую стружку. Никакой крови. А там, куда ударил меч, появился лишь неглубокий рубец цвета свежей древесины. Древесины? Какое-то смутное воспоминание забрезжило в самых глубинах сознания. Деревянный пес, обитающий под землей... но у Ривена не было времени на раздумья. Ратаган с яростным ревом кинулся в битву, его топор со всего маху вонзился в шею чудовища. Всего лишь на несколько дюймов. Ратаган выдернул топор и снова занес его, а мирканы тем временем колотили зверя своими боевыми посохами. Мертах отозвал Барабана и Флейту, и они, недовольно урча, покинули поле сражения. Казалось, удары не причиняют чудовищу никакого вреда. Посохи мирканов просто отскакивали от деревянной спины. Громадная пасть сомкнулась на ноге Ратагана, тот закричал и повалился на землю, колотя пса кулаками по голове. Мирканы разом отбросили посохи в сторону и навалились на зверя. Голыми руками они оторвали его от Ратагана и потащили к костру. Пес бешено отбивался, и ему удалось отшвырнуть одного из мирканов к стволу дерева. Второй - в одиночку - не удержал могучего пса, и тварь все-таки вырвалась. Ривен, онемев от ужаса, ждал, когда она снова кинется на него. Но Байклин с Мертахом, вооружившись горящими головешками из костра, уже бросились псу наперерез. Мертах ткнул свое огненное оружие прямо в морду неуязвимой твари, и в первый раз чудище взвыло от боли и слепо шарахнулось в сторону. Мирканы тоже схватили горящие головни, и, хотя у одного из них рука безжизненно свисала вдоль тела, все четверо окружили зверя, тыча в него огнем. Тварь вертелась и лязгала зубами, однако пламени сторонилась. Наконец, она яростно взвыла, и Ривен увидел, что задние лапы ее ушли под землю. Она пятилась, погружаясь в почву, как в воду. Вот осталась лишь черная, морда, а потом исчезла и она, и ничто не указывало на то, что земля под ней разверзалась. Даже трава не была примята. Люди застыли на месте, их тени плясали среди деревьев в дрожащем свете факелов. Тишина опустилась на лес, слышались только треск пламени, тяжелое дыхание бойцов и глухое рычание волков, которые приникли к Мертаху, удостоверяясь, что тот не ранен. - Он ушел, - Байклин первым нарушил молчание и швырнул свою головешку обратно в костер. Остальные последовали его примеру. Ратаган лежал, морщась от боли, на самой границе круга света, и Байклин принялся осматривать его ногу. Миркан - тот, который не был ранен, - уже помогал раненому товарищу. Ривен встал и присоединился к Мертаху, который стоял чуть в стороне, держа в руке топор Ратагана. - Это же был гогвульф, - сказал он, дрожа. Любимцы Мертаха не сводили с Ривена подозрительных глаз. Их хозяин угрюмо покосился на него. - В самом деле. Еще одно из твоих любимых чудовищ. Создание гор и леса, оно движется под землею с той же легкостью, с какой мы движемся по земле, ориентируясь по древесным корням. - Но он и вправду выглядит так, словно сделан из дерева. Мертах, похоже, начал терять терпение. - Он из дерева и есть. И шкура его так же тверда, как кора векового дуба. - Тут он пожал плечами. - Нам бы следовало об этом не забывать, но уже столько лет никто из нас не видел гогвульфа, и мы даже предположить не могли, что они выйдут так далеко на юг из своих горных лесов. Вот уж точно - плохие новости. - А что теперь с Ратаганом? Выражение тревоги на лице Мертаха слегка смягчилось. - С ним? Да он же живучий, как тот гогвульф. Какой-то укус за ногу не слишком его обеспокоит. Они замолчали. Байклин уже вскипятил воду в медном котелке и теперь рвал на бинты рубаху. - Он не вернется? - спросил Ривен. Он все еще не пришел в себя, увидев собственными глазами чудовище, вызванное к жизни его воображением. Мертах отрицательно покачал головой. - Мы его ранили. И он напал на нас в одиночку. Если бы их было несколько, нам бы не поздоровилось, но сейчас, мне кажется, до утра все будет спокойно. В этом нам повезло, потому что этим двоим, по всей видимости, нужно как следует отлежаться. По крайней мере, до утра. - Он приходил за мной, - вдруг понял Ривен. Черная пасть так и стояла у него перед глазами. - Может быть, - отозвался Мертах. - Но мы это обсудим в Рориме Раларта. Нам еще много чего предстоит обсудить. - Кажется, Мертах не был расположен продолжать разговор. Он замолчал, рассеянно почесывая за ухом Флейты. Байклин окликнул их и попросил вскипятить еще воды. В рану Ратагана попала грязь, и ее нужно было промыть как следует. Вся икра правой ноги представляла собой сплошную кровавую рану. Гигант перемежал стоны ругательствами, наблюдая за тем, как Байклин обрабатывает ему раненую ногу. - Паскудная зверюга. Как доберемся до дому, придется улечься в постель на несколько дней. - Зато потом от женщин отбоя не будет. Шрамы, видишь ли, украшают мужчину, - отозвался с усмешкой Байклин. Ратаган разразился богатырским смехом и огляделся по сторонам. - Моул, паршивый карлик, где мой славный топор? - В столь же славных руках, дубина. Он не перестает удивляться: не был ли пьян его хозяин, когда налетел на зверюшку. - Пьян ли, трезв, но уж произвел на гогвульфа больше впечатления, чем эти ваши хворостины. Ривен переключил свое внимание на мирканов. Они молча сидели у костра. Тот, что ранен, - Ривен до сих пор еще не различал их, - держал руку на перевязи. Ривен пожал плечами. Неразговорчивые ребята, эти двое. Байклин встал, потирая руки. - По-хорошему, нам бы надо отсюда двигать, но ладно уж, подождем до утра. С такими ранами лучше переждать. - Жестом руки он остановил протесты Ратагана. - Мы будем дежурить по очереди. И костер будем поддерживать до рассвета. Больше мы не позволим, чтоб нас захватили врасплох. Если в Скаралле появились гогвульфы, то вполне вероятно, что здесь теперь есть и другие твари. - Он залез в свой дорожный мешок и долго там рылся, пока не нашел, что искал. Он махнул рукой, в воздухе блеснул какой-то предмет, - кинжал вонзился в траву у ног Ривена. - Это для Сказителя. - Взгляды их встретились, и Байклин криво усмехнулся. - Чтобы чудовища, им же придуманные, часом, не слопали его. Ривен вытащил кинжал из земли. Тяжелый нож с широким и длинным, - дюймов двенадцать, - клинком, заточенным с обоих краев. Он провел лезвием по ногтю и присвистнул. - Да, ваши люди шутить не любят. - Просто мы не можем позволить себе такой роскоши, - резко ответил Байклин. - И ты знаешь уже, почему. - Он завязал свой мешок. - Мы с тобой в дозоре первыми. Сегодня мы вряд ли как следует выспимся, но уже завтра, в это самое время, будем в Рориме. - В Рориме Раларта. - Да. Там уж, по крайней мере, тебе все знакомо. Но в Мингнише есть много такого, чего нет в твоих книгах. - Охотно верю. Все спали. Ривен сидел и клевал носом, кинжал холодил ему руки. Он растер глаза. - Байклин? - Да? - Поговори со мной. А то я засыпаю. Байклин правил свой меч куском кожи. - Еще историю? Благодаря тебе я и сам скоро стану Сказителем. - Расскажи мне о том, как Мертах разыскал меня. Он был там, в Бичфилде, но он тогда был стариком. Как это получилось? Сколько ваших знают обо мне? Байклин щелкнул языком. - Мы все - что-то вроде тайного общества, мы - он указал рукой на спящих - мы хотим это остановить, то, что сейчас происходит с Мингнишем. Мертах с Ратаганом - мои молочные братья. В точности так, как ты это вообразил. Орд и Юниш - оба они из мирканов-хранителей Рорима Раларта. Сам я - наследник Варбутта, хотя и не принц. - Он скривил губы в усмешке. - Варбутт не слишком-то одобряет мои... блуждания по свету. - А он знает, что здесь происходит? - Конечно. Мирканы-хранители не шляются по стране без разрешения своего властителя. - Расскажи мне про Рорим Раларта. Расскажи о своей семье. - Было несколько вопросов, которые, особенно интересовали Ривена, в частности, - все, что касается Дженни, но он рассудил, что еще не время задавать их. Байклин задумчиво поскреб бороду. - Да и рассказывать, в общем-то, нечего, ты и сам почти все уже знаешь. Рорим - старое, наверное, самое древнее поселение в Мингнише. Он был возведен задолго до того, как лютые звери спустились с гор в первый раз; но его строили в те времена, когда Долы были еще не в ладах друг с другом. Постоянно случались набеги. В основном - ради оружия и скота. Иногда - из-за женщин. Так что Рорим наш не просто город, но действительно крепость. И сейчас немало людей живет там постоянно, но при необходимости он может вместить еще столько же. Стены его не высоки, но прочны, а внутри есть и пастбище, и родник, который не иссякает. Мгновение Ривен молчал, осмысливая услышанное. - А семейство твое? - спросил он. - Матери нет. Умерла, - коротко ответил ему Байклин. - С Варбуттом, моим отцом, ты уже скоро встретишься сам. Мертах и Ратаган - сыновья старых соратников отца. Больше нет никого. Вот и вся семья. - А люди Рорима? Какие они? Они такие... какими я их описал? Байклин улыбнулся. - В основном. Есть еще дюжины две стражей: это воины, специально обученные мирканами. Их предводитель - Юдайн, отец Ратагана. Гвилламон, отец Мертаха, - самый мудрый человек во всем Мингнише... по крайней мере, так утверждает Мертах. Он - воевода Раларта. Говорят, он еще и волшебник. - Байклин бросил пронзительный взгляд на Ривена. - В твоих книгах ведь есть волшебник. Ривен нетерпеливо кивнул. - Никто не знает точно, сколько у нас людей, но немало. В основном - фермеры и пастухи. Сейчас, правда, они не в ладах: дикие звери повытеснили стада с пастбищ в предгорьях, и теперь пастухи препираются с фермерами за луга вокруг Рорима. Были даже столкновения, и стражам пришлось приложить немало усилий, чтобы навести порядок. - А что это за звери такие с гор? Байклин пробежал пальцами по клинку меча. - Гогвульфа ты уже видел... хотя это первый гогвульф, который забрался так далеко на юг. Дурной знак. Есть и обычные волки, только они совсем обнаглели. А есть вообще мерзкие твари. Гриффеши, - крысы-вепри. Снежные Исполины и Ледовые Черви. Конечно, мы знали всегда, что они существуют, но уже столько лет никто из них не покидал своих высокогорных убежищ, и только охотникам да пилигримам иногда доводилось их повстречать. Мне приходилось слышать их рассказы долгими зимними вечерами. Но теперь эти звери терроризируют даже Долы и рыщут по холмам, так что селения отрезаны друг от друга. Сейчас только отчаянные смельчаки выходят из Долов, да и то только при крайней нужде. - Снежных Исполинов я знаю, - сказал Ривен, глубоко вонзив свой кинжал в дери. - Как-то, еще в больнице, я видел сон. Тебя видел и Ратагана. Мы сражались с Исполином. - Он не стал говорить о том, что во сне Исполин обратился к нему голосом Дженни. Здесь, в этом мире, мысли о Дженни не только несли с собой рвущую сердце печаль, но и пугали. - Гвилламон, отец Мертаха, тоже видел тебя во сне, - серьезно проговорил Байклин. - Он-то и настоял, чтоб я вернулся на Стэйр, хотя батюшка мой был против. Мертах тоже пошел со мной. Он вообще любит всякие приключения, да и эти его способности могли нам очень пригодиться. Так оно и получилось. - У меня в книге он... может менять свой облик, - сказал Ривен, тщательно подбирая слова. Байклин кивнул. - В вашем мире нет волшебства, но здесь, в Мингнише, его хватает. - Он у меня был вервульфом, оборотнем. - Ривен покосился на двух волков, которые дремали за пределами круга света. По спине у него пробежали мурашки. - Мертах может менять свой облик, у него много личин, - уступил Байклин. - Он человек, наделенный особым даром, как и его отец. А для нас это если не благо, то немалое преимущество. Ривену вспомнилась сцена, которую он описал в своей книге: Мертах, обернувшийся седым огромным волком, рыщет по топям под полной луной, и любимцы его - волк и волчица - вместе с ним. Он потряс головой, отгоняя наваждение. - Так не бывает, - пробормотал он себе под нос и вдруг вспомнил, как они с Дуди напились и он увидел в окне странный силуэт с заостренными ушами: кто-то глядел на них-из темноты. Волшебный мир, мир древней магии, недоступный обычным людям... Все это... все эти беды. Зима, что вдруг настала и прошла. Чудовища с горных вершин. Это все началось только в прошлом году, после... после Сгарр Дига? - задумчиво спросил Ривен. - Да. - И ты думаешь, виноват в этом я? Байклин ничего не ответил. Утром они пошли дальше. Мертах с волками шагал впереди, следом за ними - Байклин, поддерживающий Ратагана, который тяжело опирался на свой топор и проявлял явные признаки раздражения. За ними - Ривен со своим новым кинжалом, заткнутым за пояс. Мирканы замыкали шествие. Пейзаж постепенно менялся. Сначала они брели по заболоченной в низинах холмистой равнине, густо заросшей вереском; но уже очень скоро дорога пошла под уклон, и впереди открылась широкая панорама низины, сверкающей лентами ручьев и рек и испещренной темными пятнами лесов. Она простиралась в безбрежную синюю даль, и лишь далеко-далеко на севере угадывался силуэт горной цепи. Ривен смотрел во все глаза. Мингниш оказался гораздо обширнее и красивей, чем Ривен представлял себе, глядя на эту страну с того холма, где была Дверь. В небе носились жаворонки и коростели. Вереск почти исчез, трава стала густой и зеленой. Ривен как будто вошел в иллюстрацию книжки. Он так и не понял, тревожит это его или, наоборот, успокаивает. Теперь он уже различал поля, золотисто-зеленые под солнцем, и оранжевые черепичные крыши домов, и струйки дыма. В верхней части долины светились осколками зеркала небольшие озера, а в тени крутых склонов лежали остатки снега. - Раларт, - сказал Байклин, и в его голосе слышалась радость. - Сколько же времени миновало с тех пор, как глаза мои видели Раларт в последний раз! - Никуда он не делся, стоит на месте, - пробурчал Ратаган. - А вот ушам твоим придется потерпеть. Варбутт, я думаю, скажет тебе пару ласковых, когда мы придем в Рорим. - За все нужно платить. Послышался топот копыт, и на гребне холма впереди показались два всадника. Куски дерна летели из-под копыт лошадей, словно перепуганные жаворонки. Всадники были в полном боевом облачении, стальные кольца кольчуг сверкали на солнце, бликами горели медные шлемы, конская сбруя позвякивала. Ривену подумалось вдруг, что он в жизни не видел такой красоты. Всадники подъехали к ним и, остановившись в каких-нибудь десяти футах, вскинули руки в приветственном жесте. - С прибытием, Байклин! А что, Ратаган оступился и повредил ногу? Байклин осклабился. - Да уж! И, между прочим, на этот раз он был трезвым. - Ах ты щенок, Данан! - прорычал Ратаган. - Пока твоя задница грела стул, мы доблестно бились с горными чудищами и привели с нами Сказителя с Острова Туманов. Стражи вытаращили глаза. - Вот это новость. Помощь вам не нужна? Может быть, лошади? Байклин покачал головой. - Сами дойдем, ноги, чай, не подведут. Даже у Ратагана. Лучше езжайте вперед и скажите там, в Рориме, что мы скоро будем. Данан поднял руку в прощальном приветствии. - Охотно. Сдается мне, Байклин, что моя сестра Мира будет очень рада увидеть тебя. - Всадники развернули коней и умчались прочь. Прошел еще час. Они поднялись на вершину последнего из холмов, и их взорам предстала долина - Дол Раларта. Кольцевая стена высотой в семь футов, сложенная из камней, не скрепленных раствором, змеилась по краю долины. В ней было несколько ворот, каждое - с высокой башенкой и сторожевым шатром. Ривен прикинул: стена опоясывала пространство площадью примерно в три квадратные мили. За стеной виднелись стада, пасущиеся на лугах, и скопления домов. В самом центре огороженного пространства была еще одна каменная стена, - на крепостном валу, поросшем травой, - эта внутренняя стена была выше и толще, чем внешняя. Перед стеной располагался ров с водой, а за ней - большие строения из камня и бревен, крытые черепицей. Стояли они так тесно, что стены их соприкасались друг с другом, и Ривен разглядел флигели и закрытые переходы, соединяющие постройки. Самое высокое здание, высотой в три этажа, - Дворец, - было сложено из камня, и в его больших окнах играли солнечные зайчики, хотя даже в этом здании окна первого этажа больше походили на узкие бойницы, а двустворчатая входная дверь была-тяжела и крепка. За зданием возвышалась массивная квадратная башня с широкими окнами, откуда просматривался весь Рорим, а на шпиле ее реял синий флаг. Из полдюжины труб там и сям поднимался дымок. Сонное с виду местечко, только какой-то мужчина вел лошадей через двор за высоким домом. - Варбутт наверняка наблюдает за нами, - сказал Байклин и помахал рукой в сторону Рорима. - Пока в корчме у ратушной площади пенится пиво, пусть он хоть палец сосет у себя на ноге, мне дела нет, - сказал Ратаган. Он заметно устал, и теперь в его голосе явственно слышалась боль. Он тяжело опирался на Байклина, хмуря лоб. - Что, хуже стало? - спросил его Байклин. - Да уж не лучше, чернявый, но я все равно не могу допустить, чтобы меня ввели в наш Круг под руки, точно бабу на сносях, так что побереги мозоли и продолжим наш путь. Данан ждал их у ворот во внешней стене. Он был в кольчуге, перетянутой синим кушаком, точно таким же, как у Ратагана. Упрямый гигант наконец согласился взобраться на лошадь, так что дорога от Круга до центра Рорима не заняла много времени. Они перешли вброд речушку, берущую начало из городских ключей - вода в ней была чистая, точно роса, - и направились к воротам Рорима. Тяжелые створки их были открыты, но на стене выше ворот несли стражу воины, облаченные в кольчуги; наконечники копий грозно поблескивали на солнце. Все оружие свое путешественники сложили у сторожевой башни, хотя Ривен заметил, что мирканы оставили посохи при себе. Он отдал стражу свой кинжал и огляделся по сторонам. Они вышли на площадь перед самым высоким из зданий Рорима, Дворцом правителя. Площадь устилала булыжная мостовая, а ближе к ее центру был колодец. У колодца толпились женщины в невзрачных, мышиного цвета платьях, набирая воду в деревянные ведра. Они тут же прервали свое занятие и воззрились на вновь прибывших, в особенности - на Ривена. В своей спортивно-прогулочной одежде с рюкзаком за плечами Ривен чувствовал себя здесь абсолютно не к месту. И, к бесконечному своему изумлению и досаде, он вдруг обнаружил, что стесняется своего лица, изборожденного шрамами. Вот это уж полный абсурд! Но, проклиная свою неожиданную стеснительность, он все равно отвернулся от этих пытливых взглядов. Массивные двери Дворца беззвучно распахнулись, и на крыльцо вышли двое в сопровождении двух же мирканов. Один был в кольчуге, препоясанной синим кушаком, как у стражей, - широкоплечий, казалось, он едва прошел в дверь, - с золотистой бородой, закрывающей половину груди. Второй, седовласый и безбородый, был и ростом поменьше, и сложением полегче, с пронзительными, точно наэлектризованными, голубыми глазами. Одеяние его было самым простым: серый плащ и короткие штаны, но на шее сверкал золотой обруч. Мирканы, как и следовало ожидать, оказались братья-близнецы Орд и Юниш. Крякнув от боли, Ратаган слез с коня и оперся на плечо Мертаха. - Ну, здравствуй, отец, - сказал он. Золотобородый сжал свой кушак обеими руками. - Опять неприятности, да? Твоя матушка места себе уже не находит, испереживалась вся, Ратаган. И на этот раз, я смотрю, не без причины. - Он улыбнулся, едва ли не извиняясь, но Ратаган в ответ только сморщился. Все вместе они вошли в дом. На Ривена, казалось, никто и внимания не обратил, но когда взгляд его встретился с проницательным взором седовласого, он поспешил отвести глаза в сторону. - Варбутт ждет вас. Всех вас, - голос седого был сух, точно осенний лист. - Я могу осмотреть ваши раны и за разговором, ибо он с нетерпением ждет новостей. И особенно от тебя, Байклин. Байклин вздохнул. - Так я и думал, Гвилламон. Я слишком долго отсутствовал. - Но ты исполнил ту миссию, ради которой ушел так надолго. - Это было утверждение, не вопрос. - Да, - Байклин повел головой в сторону Ривена, и снова пронзительный взгляд голубых глаз задержался на нем на мгновение, прежде чем скользнуть мимо. Они вошли в небольшой коридор: стены темного дерева, каменный пол. Здесь мирканы незаметно покинули их. Потом Гвилламон и отец Ратагана провели путешественников через двустворчатую дверь в большой зал с высоченным потолком в перекрестии массивных балок. Сквозь высокие окна лились лучи желтого света. В лучах света плясали пылинки, на стенах тускло мерцали древние клинки, золотистые нити поблескивали на гобеленах. Очаг не горел, и только в самом дальнем конце зала рядом с парой кресел с высокими спинками, похожих на троны, дымилась жаровня. В правом кресле неподвижно сидел человек. Когда вошедшие приблизились, - их шаги отдавались гулким эхом в громадном зале, - человек встал. - Байклин. Мой сын вернулся. Он был стар, очень стар, но его белые волосы были еще густы, а орлиный профиль не утратил выразительности. Он и вправду походил на орла, только немного взъерошенного, в период линьки. - Отец. - Байклин обнял старика, и тот снова сел в кресло. - Вижу я, с Ратаганом случилась беда. У вас, наверное, есть немало о чем рассказать. Гвилламон, не распорядишься ли, чтобы сюда принесли воду - умыться, еду и питье? Я бы позвал прислугу, но чем меньше будет ушей, тем лучше. Гвилламон молча кивнул и скрылся за маленькой боковой дверью слева от кресел. Воцарилось молчание. Оно нервировало Ривена, и он беспокойно переминался с ноги на ногу. Байклин между тем разбинтовывал ногу Ратагана. Мертах хмурился, уставившись в каменный пол, где, облегченно вздохнув и высунув языки, растянулись его волки. Через пару минут слуги внесли в зал нагруженные с верхом подносы, а потом Гвилламон быстренько выпроводил их. Он низко поклонился Варбутту и уселся напротив честной компании на возвышении у незажженного очага. Каждому принесли таз с горячей водой, серебряный песок и большое мягкое полотенце. На подносах было холодное пиво в громадных кружках, мясо и хлеб, сыр, мед и яблоки. Путешественники умылись, соскребая грязь песком, и поели в полном молчании под пристальным взглядом Варбутта. Лицо, старика было абсолютно непроницаемым. Флейта с Барабаном громко хрустели мозговыми костями. Кроме этого хруста, в зале было так тихо, что Ривен слышал голоса снаружи, чей-то смех вдалеке и мычание коров. Ратаган отодвинул пустую кружку и вытер рукой рот. - Уф, - сказал он. - Вот оно - лучшее из всех лекарств. И гораздо приятнее пиявок. Гвилламон хохотнул, но Юдайн, отец Ратагана, даже не улыбнулся. - Кто это сделал? - спросил он, указав взглядом на ногу сына. Ратаган небрежно пожал плечами. - Гогвульф, в Скаралльском лесу. Двое старших мужчин переглянулись, но тут Варбутт поднял руку, не давая им заговорить. - Всему свое время, - возгласил он вроде бы невозмутимым тоном, но глаза его вспыхнули. И только когда рану Ратагана перебинтовали, Варбутт попросил Байклина рассказать ему подробно о его пребывании на Острове Туманов. Тот покосился на Ривена, самочувствие которого после умывания и пива заметно улучшилось, и начал рассказ. - Мне сейчас кажется, что я отсутствовал целую вечность. Восемь месяцев миновало с тех пор, как мы с Мертахом отправились к Стэйру сквозь пургу и метели, что захватили наш край в самом разгаре лета. Восемь долгих месяцев... проведенных на странной, чужой земле. В незнакомом, неприятном мире, где все нам чуждо. Действовать приходилось на свой страх и риск. Были моменты, когда я всерьез начинал опасаться, - а не слишком ли умничает сын Варбутта и не повредит ли хитроумие его здоровью. Он усмехнулся. - Мертах сам расскажет обо всем, что случилось, начиная с того момента, как он отправился на юг в поисках Майкла Ривена и до нашей последней встречи в том мире, перед тем, как он шагнул через Дверь сюда. Все, что я знал тогда, это то, что я все еще нахожусь на Острове и что мне придется там оставаться, пока Сказитель Историй не вернется на север. Я знал, где он живет... я вообще многое узнал о нем за время общения с местными выпивохами. Остановился я в маленькой хижине, неподалеку от его дома, и ждал. Долго и терпеливо. У меня еще оставалось немного золота, мы с Мертахом меняли его на деньги того мира, но я в основном перебивался охотой, а иногда делал набеги на окрестные огороды, словно какой-нибудь дикий зверь или мелкий воришка. - Байклин умолк на мгновение и отпил пива. - Я обнаружил другую Дверь, следуя по пятам за смуглой девушкой, с которой случайно столкнулся на Острове. Я видел, как она пропала, пройдя через Дверь. Она была не из того мира... в этом я уверен. Пугливая, дикая, как лань, она не позволила мне приблизиться. Я поначалу подумал, что она - из наших: вышла на Остров случайно и от испуга рехнулась, но было в ней что-то такое... непонятное, что ли. Она, похоже, что-то искала, - или, быть может, кого-то. У нее брови сходились на переносице. Но что самое странное: вскоре я снова увидел ее. Сначала она пропала, но через несколько дней появилась опять. Я видел, как она бродит вокруг старого заброшенного поселения в долине, - местные называют его Гленбриттлом. За это время она никак не могла бы дойти от одной Двери в Мингнише до той, другой, так что она либо знала еще одну Дверь, либо могла проходить через Дверь в обе стороны, а не только в одну, как все мы. С того дня я ее больше не видел. Это было в последний раз. А потом и Майкл Ривен вернулся, и я хитростью заманил его в Мингниш. И теперь вот он здесь... и, надеюсь, не слишком расстроен. - Байклин умолк и покосился на Ривена, но тот, казалось, не видит его. Гленбриттл. Она была там, у своего старого дома, где мы встретились с ней впервые. Но там не осталось уже никого, кто мог бы узнать ее. Гвилламон кивнул. - Ты все сделал правильно, Байклин, если хотя бы половина того, на что вы с Мертахом намекали насчет этого человека, - правда. Но скажи нам: что приключилось, когда вы вернулись в Мингниш? Откуда у Юниша и Ратагана такие раны? - Скажу я. И еще много чего скажу, - вдруг произнес Мертах. Голубые глаза его были зеркальным отражением глаз отца. - Две недели назад мы с Ратаганом в сопровождении Орда и Юниша выищи из Рорима навстречу Байклину. Сначала мы договаривались, что встретимся у самой Двери, но потом Байклин все-таки уговорил меня подождать его на расстоянии дня пути от Двери, чтобы Майкл Ривен успел слегка осмотреться до того, как встретится со всеми нами. Чтобы в голове у него не случилось какой мешанины. - Здесь он усмехнулся, бросив взгляд на Ривена, но тот только нахмурился. - Видишь ли, для Ривена я незнакомец, и в то же время он меня знает. Ему уже Доводилось встречаться со мной, на юге, только тогда я был в облике тихопомешанного старика; я надел на себя эту личину, чтобы беспрепятственно проходить на территорию лечебницы, где он тогда обитал. Но Майкл Ривен знает меня и из другого источника... как, вероятно, он знает всех нас, как знает многое о Мингнише. - Пока хватит об этом, - прервал его Гвилламон, и Мертах поклонился отцу. - Об остальных приключениях моих в Ином Мире вы уже знаете, - сказал он. - Неприятное, должен заметить, место. Воздух там заражен, вода затхлая и безвкусная, сама земля скована варом и плитами камня. Над городами висят облака зловонного тумана, воды рек грязны. Не из тех это мест, где бы мне захотелось опять побывать. Мы с Флейтой и Барабаном... - волки приподняли головы и вопросительно уставились на хозяина. - Нам там туго пришлось, несмотря даже на то, что у меня с собой было золото. Даже за гостеприимство в том мире нужно платить, а к странникам там относятся с недоверием. Несколько раз я едва не попался тамошним стражам. Меня хотели посадить в темницу. Но я всякий раз менял облик и ускользал. Как я понял, в мире по ту сторону Двери нет волшебства. Однако те люди тоскуют о нем в своих сказаниях. Вот, вкратце, и все. - Мертах пожал плечами и отпил пива, подтолкнув локтем Ратагана, который, похоже, задремал. Тот вздрогнул и пробудился. - Как я понимаю, продолжать рассказ мне. - Он поморгал и с сожалением заглянул в свою пустую кружку. - Впрочем, кажется, почти все рассказано. Только вот надо заметить, что мы были правы, когда взяли с собой Орда и Юниша. По дороге к холмам нам не раз встречались зимние волки, но держались они поодаль. Видели мы и гриффешей, хотя их было немного. Крались за нами по снегу на первых вершинах. Половину их мы перебили, остальные убежали. Потом была оттепель, снег осел, идти стало легче. Знать бы наперед, взяли бы лошадей. В назначенном месте мы дождались Байклина, - в первый раз за всю свою жизнь бездельник явился более-менее вовремя, - и все вместе мы двинулись обратно на север... приятный путь при хорошей погоде... но в Скаралле на нас напал гогвульф. Мы ему дали выволочку, но он успел-таки тяпнуть меня и прокусить руку Юнишу. Все остальное вы знаете. Юдайн покачал головой. - Гогвульфы! Так близко к Раларту! Это уже что-то новое. И мне это не нравится. Нужно предупредить стражей. - А здесь что-нибудь происходило, пока меня не было? - спросил Байклин и поглядел на отца, но тот ничего не ответил. - Да ничего особенного, - небрежно проговорил Гвилламон. - Как Ратаган уже отметил, в Раларте появились гриффеши, так что стада теперь просто так не оставишь на выпасе. Пастухи и стражи с ног уже сбились. - Он взглянул на Юдайна, и тот тяжело вздохнул. - Двадцать шесть стражей, восемь мирканов, большинство из которых охраняют сам Рорим... им просто физически невозможно уследить за всем Долом и за предгорьями вокруг. Мороз уничтожил посевы. Тепло пришло слишком поздно. На полях теперь нечего делать, так что мы пока учим людей обращаться с оружием. Данан следит за этим. Я собираюсь пополнить число стражей и даже дал Данану в помощь двух мирканов, Льюба и Друима, но результаты проявятся только к весне, не раньше. Хорошие воины не вырастают на грядках и не выскакивают из-под земли, в отличие от тварей, что рыщут в окрестностях Дола. Едва он замолчал, заговорил Варбутт, обращаясь к Байклину. - Пока тебя не было, дюжины наших людей полегли в схватках со злобными горными тварями, а стада их разбежались. Пастухи насмерть дрались с фермерами за земли Дола. Волки так обнаглели, что подходят к самим стенам Круга. Постепенно Рорим превращается в остров, отрезанный от остального мира. Если так пойдет дальше, через несколько месяцев будет голод. Ты нужен здесь, а не где-то там по ту сторону Двери. Байклин вскипел: - Значит, ты сомневаешься в том, что я занимался важным делом? - Еще посмотрим, что это даст, - мягко ответил старик, бросив взгляд на Ривена. Теперь уже Ривен с трудом сдерживал возмущение. Он буквально впился взглядом в старика, восседающего в кресле. До последнего момента он сидел молча и тихо, ошеломленный рассказами Байклина, Мертаха и Ратагана, теряясь в деталях, пытаясь хоть как-то осмыслить услышанное. И темный ужас медленно поднимался в нем по мере того, как ситуация прояснялась и Ривен начинал понимать, во что именно втянул его Байклин... и какая ему уготована роль во всем этом. А за нарастающим этим ужасом таилась согревающая душу надежда, что Дженни жива и что, скорее всего, она сейчас здесь, в Мингнише. Он едва справлялся с желанием немедленно встать и броситься прочь из этого зала, прочь из Рорима, - в предгорья, где бродят лютые хищные звери, - на поиски своей жены. Ему вдруг представились ее глаза, как она смотрела на него, тогда, в доме... глаза, в которых был только страх и еще - пустота. Он едва не взвыл от отчаяния. И вот теперь этот старик, которого сам же Ривен и создал в своей книге высокомерным и самодовольным хранителем традиций Раларта, с таким неприкрытым презрением взирал на него. - Какого черта! - возмутился он. - Что это вы о себе возомнили? Да кто вы такие, чтобы распоряжаться мной? Так вот запросто взяли и выдернули меня из моего мира, из моей жизни, затащили в какой-то этнографический парк, понавешали на уши мне лапши, ужасы всякие, смерть, разрушение... и при этом на ваших глазах меня едва не прикончил деревянный пес. Побойтесь Бога! Сидите тут вокруг и обсуждаете меня, словно меня здесь и нет. Но я здесь, если вы еще не догадались. Здесь, в вашем хваленом заколдованном мире. И если я, как предполагается, чем-то могу вам помочь, что ж, хорошо... но тогда уж, ради Христа, прекратите обращаться со мной как с малым ребенком, который в силу своей неразвитости не способен понять, что происходит. Я все это создал! - он запнулся. - Я создал вас... - повторил он неуверенно. Воцарилась тишина. Флейта с Барабаном навострили уши. Наконец, Варбутт нарушил молчание. - Итак, - тон его оставался таким же мягким, - у него все-таки есть язык. Меня это радует. - Проницательные глаза старика поймали взгляд Ривена. - Если мы оскорбили тебя, то я искренне прошу нас простить. Боюсь, мы здесь, в Рориме Раларта, не привыкли к особым церемониям. Я вижу, что ты настоящий мужчина, пусть ты и не из Мингниша. Совет наш открыт для тебя; наш дом - твой дом. Ривен молча кивнул - в знак согласия или благодарности. - Но слова твои лишний раз подтвердили то, что Байклин с Мертахом уже говорили нам. - И что же такого они говорили? - огрызнулся Ривен, так и не успокоившись до конца. Варбутт повел головой в сторону Байклина. Тот осушил свою кружку и промолвил с кривой усмешкой: - Я опять буду сейчас говорить о тебе, словно тебя здесь нет, - после чего отвернулся от Ривена и начал, уставившись в пол и вертя в руках пустую кружку: - Как мы все уже знаем, Ривен - Сказитель. В своем мире он пишет истории, им придуманные, на бумаге, чтобы люди потом могли их прочесть. В его мире так много людей, что там невозможно ходить по свету, как это делают наши Сказители, и рассказывать людям истории в обмен на еду или ночлег, или чтобы снискать благосклонность властителя. Он пишет их на бумаге, и уже так, на бумаге, они расходятся по свету, - ибо в том мире бумага дешевая и ее много, - так люди их и узнают, а он сам сидит дома и сочиняет истории. Тут Байклин поднял голову и поглядел на отца. - Мы с Мертахом прочли два тома его историй, и все они оказались про Мингниш. Он все описал так, как есть: Горы и Долы, море и города. Он знает про Снежных Исполинов и гриффешей, про стражей и мирканов. И про нас тоже знает. Мы все есть там, в его книгах. Там рассказано про то, как Мертах меняет свой облик, и про ратагановы пьяные дебоши... - Услышав это, гигант засмеялся. - Но Ривен, хотя и писал про Мингниш, сам здесь не был ни разу. Все эти истории родились у него в голове. - Байклин вновь посерьезнел и покачал головой. - Но есть и еще кое-что. Мы все уже знаем, когда и как открылась та первая Дверь; и как это связано с известным событием из жизни Сказителя. И мы также знаем, что после этого стало с Мингнишем - холод и хищные горные твари. А теперь на минутку задумайтесь вот над чем. Была оттепель. Снег начал таять. Когда, Ратаган? Бородатый гигант наморщил лоб. - За два дня до того, как мы встретились в горах к югу от Скаралла. И растаял он как-то слишком уж быстро. Неестественно быстро. Так же, как и появился, - буквально за день. Байклин угрюмо кивнул. - Как раз тогда, когда мы с Ривеном покинули его дом на Острове и начали свой путь по берегу. - Что ты хочешь этим сказать? - насторожился Ривен. - Только вот что: когда ты покинул Тот дом, где вы жили с женой, и направился к нам, зима отступила от Мингниша... первая передышка, которую эта земля получила за восемь месяцев, с тех самых пор, как погибла твоя жена, там, на Острове. Это ты, Майкл Ривен, твое подсознание, твои переживания управляют судьбой нашего мира. Все остальные взорвались криками протеста, даже Варбутт в негодовании сказал свое веское слово. Это обыкновенное совпадение, возражали они. Не может целый мир так зависеть от одного человека, тем более, что он этого и не подозревает. Наконец, Ривену надоело. - А что с моей женой? - выкрикнул он в отчаянии, пытаясь перекрыть общий шум. Все притихли. - Она умерла. Я своими глазами видел. Она умерла. И вот теперь она бродит здесь, снова живая. Можешь ты объяснить это, Байклин! Тот только руками развел. - Не могу. - Я не верю в привидения, - в ярости продолжил Ривен. - А в волшебство ты веришь? - спросил Мертах каким-то странным тоном, и когда Ривен взглянул на него, он увидел, что глаза его невысокого худощавого провожатого стали вдруг ярко-желтыми и заблестели в сумрачном свете уходящего дня, который струился косыми лучами сквозь высокие окна. - Хватит, - сказал Гвилламон. Он, кажется, раздражен. - Разговор наш, похоже, ходит по кругу, кусая собственный хвост. - Верно замечено, - согласился Варбутт. Выглядел он усталым. В глубоких морщинах его лица собирались тени. Снаружи медленно догорал свет дня. С холмов на востоке уже спускалась ночь. - Пусть мой сын и мои советники еще побудут со мной, - сказал Варбутт. - Остальные могут идти. Дворецкий проводит вас. Сегодня вы все будете спать здесь. Они молча поднялись. Ривен чувствовал себя никому не нужным и вообще был не в своей тарелке; слова Байклина отдавались навязчивым эхом в его сознании. Мертах взял Ратагана под руку и помог ему выйти из зала. Ривен поплелся следом. Ему очень хотелось остаться, продолжить разговор и, может быть, выудить хоть какой-то смысл из всего этого безумия; но он здесь чужой. Посторонний. Не ему вмешиваться в их жизнь. И все-таки, если предположение Байклина верно, он, Ривен, убивает этот мир. 8 Гвион, дворецкий, оказался плотненьким приземистым мужичком с добродушным лицом. В том сне наяву, который пригрезился Ривену в Бичфилде, Гвион был одиноким трактирщиком, - держал постоялый двор. Второстепенный персонаж одной из ривеновых книг. В этом же мире, однако, у него была жена, Игельда, властная женщина с бронзовой кожей, копной медных волос, которые она закручивала на затылке, и дородной фигурой матроны. Она лишь один раз снисходительно взглянула на Ривена, уперев руки в бока, - тот почувствовал себя точно школьник, уличенный в проделке, - и поручила супругу проводить Ривена в самую тихую комнату, потому что "у бедняги такой вид, будто он сейчас грохнется на пол". Гвион молча повиновался, застенчиво улыбаясь, - точно так же он улыбался и в той давешней грезе. По пути в комнату Ривен, не стесняясь, разглядывал дворецкого почти так же пристально, как все здесь пялились на него. Ему предоставили небольшую комнату для гостей на первом этаже, выходящую окнами на север. Каменные стены ее были обшиты деревянными панелями. Кровать застелена ярким покрывалом, на столе не было свободного места: лохань с теплой водой, большой кувшин пива и кружка, тарелка со свежими фруктами. На покрывале лежала смена одежды. После ночей, проведенных в горах под открытым небом, непритязательное убранство комнаты показалось Ривену роскошным. Он налил себе пива и встал у окна, глядя на Круг и на Дол за ним. Закат оставил на небе лишь оранжевый елец; в комнате становилось сумрачно. Предполагалось, вероятно, что он должен лечь спать вместе с солнцем, рассеянно подумал Ривен, как вдруг в дверь постучали, и в комнату вошел Гвион с двумя деревянными подсвечниками и несколькими восковыми свечами. - Закрутился за день, так едва не запамятовал, - проговорил он скороговоркой. - Прошу прощения. Куда это годится? Чтобы гости сидели в потемках. Что ж вы о нас-то подумаете?! - Он расставил свечи в канделябры, достал кремень с кресалом и какую-то железную коробочку. - Ну вот. - Он покосился на Ривена, который угрюмо потягивал пиво. - Еще что-нибудь нужно вам, сударь? Я, признаюсь, немного растерян: не знаю, что может понадобиться иноземному рыцарю. Ривен невольно улыбнулся. - Да нет, больше ничего не нужно. Все хорошо. Лучше и быть не могло. - Ну, рад стараться, - сказал Гвион, явно польщенный. - Доброй вам ночи, сударь. С тем он и ушел. Ривен продолжал улыбаться, глядя на свет, что начал уже зажигаться в окнах Дола, - точки, сверкающие в темноте, словно самоцветы во тьме штольни. В комнате сгустился сумрак. Ривен налил себе еще пива. Что ему сейчас нужно, - так это помыться как следует и сменить носки, но теперь, когда все это доступно, можно было и потянуть время. Слишком о многом ему надо было подумать, - мысли неслись в голове, точно песчинки в суматошном потоке, - и Ривену хотелось сначала разобраться хотя бы с какой-то частью возникших вопросов. Он прикончил очередную кружку, убедился, что в кувшине еще есть пиво, потом разделся. Его ноги невыносимо устали и просили ухода. Но Ривен тянул - был рад занять себя переживанием только физической боли, приятным ощущением пива в желудке, предвкушением мягкой постели. Ему хотелось отключиться на время, вообще ни о чем не думать, наблюдая, как темнота наполняет комнату. Вода в лохани успела остыть и была едва теплой, но Ривен все равно с удовольствием поплескался в ней и оттер себя с головы до ног. Потом, то и дело откидывая со лба мокрые волосы, чтобы не лезли в глаза, рассмотрел одежду, которую оставили для него на кровати. Было у Ривена подозрение, что это одежда Байклина, - у них со Смуглым почти одинаковые фигуры. Брюки, вроде бы из замши, льняная рубаха без воротника и с широченными рукавами. Он оделся и решил зажечь свечи. В жестяной коробочке он обнаружил обрезки лоскутков, судя по слабому запаху - пропитанные каким-то горючим веществом, и осторожно высек кремнем искру. Лоскуток загорелся мгновенно, Ривен зажег свечу и, погасив лоскуток, закрыл крышку коробки. Мир вокруг снова стал видимым: комната, озаренная светом свечи, и он сам. Ривен зажег три свечи, расставил их по разным концам комнаты и улегся, не забыв пододвинуть поближе к себе кувшин с пивом. Свечи не успели сгореть и на дюйм, когда его дрему нарушил стук в дверь. Ривен вздрогнул, пробудившись, вскочил с постели и распахнул дверь. На пороге стояли, сжимая бутылки и стаканы, Мертах с Ратаганом. - Мы тут подумали и решили, что просто не можем оставить тебя одного в твою первую ночь в Рориме Раларта, - сказал Мертах, когда Ривен посторонился, впуская их. Флейта с Барабаном бесшумно проскользнули следом за Мертахом и улеглись на полу у входа. - Мы пришли не с пустыми руками, - добавил Ратаган. Лицо его покрывал нездоровый румянец, а сам он тяжело опирался на палку, но глаза его так и сияли. Бутылки и стаканы были водворены на стол, и Мертах без лишних слов принялся открывать вино. - Пусть великие мира сего там у себя обсуждают дела большой важности, - сказал он, - у нас есть чем заняться, попробовать, например, дринанского двадцатилетней выдержки, пропажу которого Гвион, может быть, и не заметит. - Наконец пробка выскочила, и Мертах, понюхав горлышко бутылки, зажмурил глаза. - Нектар. - Он наполнил три стакана густой красной жидкостью, переливающейся, будто рубин, в свете свечей. - Кое-кто полагает, что вину нужно дать подышать, - сказал он, беря стакан. - Но по мне, оно, бедное, и так ждало достаточно долго и заслужило того, чтобы мы без промедления оценили его. За огонь в твоих чреслах! И чтобы он никогда не обжег тебе пальцы. - Он отпил вина. Ривен последовал его примеру. Сладкое, с фруктовым привкусом, но очень крепкое, вино обожгло ему горло. Свечи, казалось, вспыхнули ярче. - Ну, Майкл Ривен, - проговорил Мертах, вдруг посерьезнев, - как тебе нравится Рорим Раларта... и вообще Мингниш? - Вопрос так вопрос, - Ривен отпил еще вина. Он вовсе не был уверен, что ему сейчас хочется обсуждать с Мертахом эту тему, но Изменяющий Облик не стал дожидаться ответа. Наклонившись немного вперед и упершись локтями в колени, Мертах заговорил сам: - Когда я был в вашем мире, я увидел твои книги, выставленные в окне магазина. Я их купил. И прочел... Оказавшись у вас, наши люди легко могут читать письмена вашего мира... Я был потрясен. Я испугался, мистер Ривен, потому что я был в этих книгах. И Ратаган, и Байклин, и Варбутт, и сам Рорим Раларта. И знаешь... Ты помнишь, о чем там написано, в твоих книгах? Ривен старался не встречаться с ним взглядом. - Помню. Мертах кивнул. - Ну, конечно, ты помнишь. Ты - Сказитель, и ты их создал, все эти истории. - И о чем же истории? - без церемоний спросил Ратаган. В его голосе явственно слышалось нетерпение. Мертах улыбнулся. - Это летопись истории нашего края: нашествия, войны, интриги, сражения и споры... вплоть до самой Большой зимы. Все основное действие там происходит зимой, зима губит землю, гонит зверей из горных убежищ в долины. Трое героев отправляются в странствие, дабы исполнить свой подвиг и спасти погибающий мир. Они идут на север, в темную пасть пурги. - И что? - в нетерпении перебил его Ратаган. - И ничего, мой пивной бочонок. История не закончена. Еще должна быть третья книга, повествующая о спасении - или крушении, надо думать, - мира. - Мертах на мгновение умолк, и на лице его появилась какая-то дьявольская усмешка. - Мы и есть эта троица. Ратаган, Байклин и я. Ратаган так и застыл, не донеся свой стакан до рта. Потом поглядел на Ривена: - Понятно. Ривен залпом осушил свой стакан, - вино тут же ударило в голову, - но он все равно протянул стакан Ратагану, и тот наполнил его по-новой. Лицо великана выражало тревогу, однако больше он ничего не сказал. - Итак, - продолжал Мертах, - теперь ты, наверное, понял уже, почему и зачем мы притащили тебя в Мингниш, Майкл Ривен. Мы должны выяснить, как твои книги связаны с этой землей. Там, в Зале приемов, ты говорил, что ты создал всех нас. Может быть, это и правда. - Сумасшедший дом, - огрызнулся Ривен. Мертах лишь на мгновение задержал на нем взгляд. - Ты сидишь здесь и пьешь вино в компании людей, которых всегда считал плодом своего воображения. В мире, который по законам вашего мира просто не может существовать. По-моему, такими словами, как "сумасшедший дом", здесь не отделаться. - Мертах вновь улыбнулся, но только губами: глаза его были серьезны. - Я согласен с Байклином в том, что поворотным моментом явилась гибель твоей жены. Смерть ее вызвала в Мингнише те изменения к худшему, которые происходят в твоей истории. Ее смерть открыла ту первую Дверь, разорвав ткань пространства между вашим миром и нашим. - А до этого? - спросил Ривен. - Ваша история? - Точно такая, как ты описал, - признал Мертах. - Есть какие-то мелкие различия, конечно, - само название Мингниш, к примеру, - но в большинстве своем твои описания этой страны, ее людей, и событий очень точны. - Гип-гип-ура, - пробормотал Ривен. - А какая она была, Майкл Ривен, твоя жена? Кажется, кто-то уже задавал ему этот вопрос. Он помотал головой. Он не хотел сейчас думать об этом. Потом - да, но не сегодня. - Забудем об этом. Мертах мрачно взглянул на него. - Она может быть здесь. - Она мертва! - простонал Ривен в ответ и хлебнул еще вина. Пламя свечей наполняло комнату неверным светом, и лишь за окном сгустился мрак ночи. Где-то там, в темноте, была Дженни. Он вновь ощутил давно знакомый уже приступ тоски с яростью пополам. Дженни, которая не узнала его тогда в доме. Которая от него убежала. Но все равно - Дженни, его жена. - Я согласен с Байклином в том, что неестественная эта зима прекратилась, едва ты покинул свой дом... Едва ты оставил все воспоминания позади и, - кто знает? - может быть, даже обрел некоторый покой. То есть, что получается? У тебя улучшается настроение, а у нас тут начинает сиять солнце. Но посевы уже погибли. Этой зимой все равно будет голод. И кровожадные дикие твари все еще ходят по нашей земле, бесчинствуя и убивая. Когда, в свое время, настанет сезон холодов, первыми поумирают старики и ребятишки. Так что Долам, по крайней мере, уже нанесен невосполнимый урон. Ривен поник головой. - Ну так что ты теперь ждешь от меня? Я всего-то и сделал, что написал пару книг, а потом у меня погибла жена, и я сам разбился. Не могу я приказывать своим чувствам. Вы хотите от меня невозможного... В это невозможно поверить, - закончил он жалобно. - Невозможно поверить! - воскликнул Мертах. - Вот ты сидишь здесь, среди нас! И не можешь поверить? - Потому что все это как будто из книги. - Это и есть из книги... из твоей, между прочим, книги! Пока ты забавляешься своими сказаниями, наши люди умирают. По-настоящему! Они молча смотрели друг на друга. Волки Мертаха напряглись и выжидающе застыли, навострив уши, на полу у двери. А потом глухой бас Ратагана прервал тишину: - Боги вышние, у меня в животе так и крутит, словно маслобойка работает. А и крепкая ж гадость, это винцо. Верно, не стоило мне изменять старому доброму пиву. И Мертах и Ривен поглядели на Ратагана с выражением, больше всего похожим на облегчение. Он хмурился, осторожно поглаживая свое пузо. - Но, наверное, я все же выживу. - Он поглядел на Ривена с Мертахом и расплылся в улыбке. - Я что, помешал вашему серьезному разговору? Мертах расхохотался и потрепал его по плечу: - Ты, медвежище, когда пьян, гораздо трезвей, чем когда трезв. - Потом он поднялся и отвесил Ривену церемонный поклон. - Как справедливо заметил Варбутт, учтивые речи, равно как и манеры хорошего тона, в наше время прискорбно редки. Ты здесь гость, а я пытаю тебя расспросами. Прошу извинить меня. Я просто дурно воспитан. Все, больше ни слова о сложных проблемах... это портит вино. - Он вновь уселся и разлил вино по стаканам, опорожнив первую бутылку. - Давай, лучше ты задавай вопросы, а я попытаюсь тебе ответить. Тебе, я уверен, есть о чем расспросить, про Рорим и про Мингниш. На мгновение у Ривена возникли подозрения, но Мертах, похоже, и не думал над ним издеваться. Ривен отпил вина. - Вот Рорим... он ведь не один такой, есть еще, да? Мертах кивнул. - Ближайшие наши соседи - Рорим Карнаха на востоке, властитель там - Магейри, и Гаррафад на севере, там властитель - Брагад. Карнах расположен повыше в горах и больше всего пострадал от набегов диких тварей... и особенно - Исполинов. Гаррафаду повезло больше. Брагад быстро мобилизовал людей, организовал дозоры по всему Долу. Было там несколько крупных стычек с волками и с крысами-вепрями, они бродят там целыми полчищами. Мы, впрочем, почти не имеем с ним дела, с Брагадом. Он - человек замкнутый, себе на уме. И хорошо говорит, заболтает кого угодно. Я ему не доверяю. Есть и другие Роримы, понятно, еще дальше к востоку и западу: Тальм и Грамах, Поллаган и Мунен. И у всех сейчас те же проблемы. У нас не хватает обученных воинов, чтобы как следует охранять Долы и прилегающие к ним предгорья. - Не удивительно. С двумя дюжинами человек многого не добьешься. - Стражей обучают мирканы, - вступил в разговор Ратаган, пропустив руку под синий кушак на поясе. - И потом, у нас восемь мирканов. И каждый стоит целого отряда. При острой необходимости мы вербуем Вольную Братию - наемников, запродающих свои мечи тому, кто предложит наивысшую цену. Но вот уже год, как никто из воителей Вольной Братии не появляется у нас здесь, на юге. Должно быть, их всех наняли города - защищать предместья, что расположены за пределами городских стен. Брагад все пытался склонить Роримы к тому, чтобы они объединили силы и вместе предприняли что-то вроде обширной военной компании: поднялись бы в горы и перебили по возможности больше тварей, что угрожают Долам. Но это ведь не решение проблемы. - Почему? - не понял Ривен. - По мне, так идея хорошая. - Нет, не слишком хорошая, и по ряду причин, - сказал Мертах. - Во-первых, этих тварей не заставишь принять бой, как организованное войско, даже если они иногда действуют как сплоченная армия. Во-вторых, Брагад особенно настаивает на том, чтобы эти объединенные силы Роримов вышли под безраздельным его командованием, поскольку, мол, у него есть уже опыт обращения с большим количеством людей - ведь он организовал патрульные отряды. Это настораживает, поскольку властитель Гаррафада всегда стремится надеть сапоги больше тех, в которых он ходит сейчас. - И что ж вы тогда собираетесь делать? Мертах потрепал Флейту за уши. - Организовать людей. Создать ополчение. Увеличить число стражей, как уже говорил Варбутт. А больше и делать особенно нечего. Разве что еще пораскинуть мозгами насчет моего во всем этом участия, подумал Ривен про себя. Неужели ему суждено стать простой пешкой в этой - им же и выдуманной - истории? Нет, надо попытаться как-то этому воспрепятствовать. Но все это было странно. Сидеть в этой комнате, в старинном доме за крепостной стеной. Нарядиться в необычного покроя чужую рубаху и замшевые штаны. Пить вино в мерцающем свете свечей в то время, как на полу, у самых ног, дремлют два волка. Теперь у него появилось какое-то мучительное ощущение: сожаление, что тогда, в том мире, печаль его затмила собой все. И он тут же возненавидел себя за это. Как он может сидеть здесь, и наслаждаться, подчинясь очарованию этого мира, когда... Они пили еще и еще, пока слова их беседы не стали невнятны, а свечи не догорели до низких огарков. Но вот Ратаган разлил по стаканам остатки вина, и они осушили их в последний раз. - Нам пора, - сказал Мертах, поднимаясь. Его шатало. Он зажмурился и потряс головой. - Мне бы, кажется, не помешало глотнуть свежего воздуха. Все трое двинулись к окну. Окно распахнулось, протестующе скрипнув петлями. Холодный воздух ночи ворвался в комнату, освежая им головы. Ратаган что-то мурлыкал себе под нос. Оберегая ногу, он оперся о плечо Ривена. Внизу в сумраке звездной ночи распростерся Раларт, усыпанный точками света из окон домов, - за ним темными силуэтами громоздились холмы. Где-то, совсем близко, проухала сова. Было так тихо, что даже отсюда, из комнаты, слышался плеск реки. Вдалеке проблеяла овод. Забрехала собака. И вновь стало тихо. Ратаган глубоко вдохнул воздух. Мертах оперся о подоконник, вперив взгляд в темные холмы и звездное небо над ними. - Я люблю этот край, - сказал он тихо. Они долго стояли молча у окна, а потом, пожелав Ривену доброй ночи, Мертах и Ратаган ушли, беззвучно прикрыв за собою дверь. Когда Ривен проснулся, шел дождь, - капли летели в комнату сквозь распахнутое окно. Он еще полежал, соображая, где вообще он находится, потом встал, трясясь от холода, закрыл окно и снова забрался в постель. Он вспомнил вчерашний вечер. Теперь его интересовало, в котором часу здесь обычно завтракают. К несказанному его облегчению, голова не болела и была на удивление ясной. Ривен отхлебнул пива из кувшина, что стоял у кровати, и прислушался к шуму дождя. Потом сжал обе руки, захватив льняные простыни в кулак, явственно ощущая ладонями грубую текстуру ткани. Из неплотно закрытого окна тянуло холодом. Ноги еще не согрелись после того, как он прошелся босиком по каменному полу. Это все настоящее. И я внутри всего этого. Дышу, осязаю, ем и пью, и чувствую вкус. Но как такое возможно? Он перебрал в уме то немногое, что знал из физики, но его скудных знаний явно не хватало, чтобы найти какое-то приемлемое объяснение. Впечатление было такое, что он случайно попал на сцену, в хорошо поставленный спектакль по знакомой ему пьесе Шекспира. Только это было не представление. Вокруг него были не декорации, а реальный мир, и окружавшие его люди не были актерами. Он почему-то вдруг вспомнил Гвиона, дворецкого, и ощутил какое-то странное удовольствие от того, что ему встретился персонаж его книг. Точно такой же, как в книге. Господи Боже мой, абсолютно такой же, вплоть до суетливых манер и радушной улыбки. Я знаю этих людей. Что-то похожее на логическое объяснение замаячило где-то на краю сознания, - но пока еще ускользало, хотя, казалось, еще чуть-чуть, и все станет ясно, - когда он припомнил вчерашние посиделки: раскрасневшиеся от вина, озаренные колеблющимся светом свечей липа Мертаха и Ратагана. Еще тогда у него появилось странное ощущение узнавания уже виденного, deja vu; но здравомыслие не позволяло Ривену дать этому какое-то разумное объяснение. Даже пытаться не стоит - безнадежно. Он так и лежал в постели. Ноги постепенно согрелись. Он глубоко вдыхал чистый, чудесный воздух, и на мгновение почувствовал себя ребенком в родительском доме. В дверь легонько постучали, и в комнату вошла юная девушка с подносом в руках. Лишь один раз она бросила быстрый взгляд на Ривена, пожелав ему доброго утра, и вновь потупила взор. Ривен пожелал ей того же, опять очень болезненно осознавая свое обезображенное - в шрамах - лицо. Она поставила поднос и занялась сервировкой стола к завтраку. - Меня зовут Мадра, - застенчиво проговорила она. - Ратаган велел мне принести вам ваш завтрак сюда, сударь, а заодно справиться... - она невольно улыбнулась, - ...не раздружилась ли голова ваша с желудком. Он просил передать, что вы найдете его в Зале приемов, если у вас будет настроение туда пойти. - Она качнула головой. - Вы поешьте, пока не остыло. - И ушла, прикрыв за собой дверь. Ривен встал, быстро оделся, позавтракал - пахта и овсянка - и вышел из комнаты в коридор. А чем, интересно, сейчас занимается Байклин, спросил себя Ривен и вспомнил вдруг напряженный взгляд Мертаха и вчерашние его слова: "Это и есть из книги... из твоей книги". Из моей книги. Что ж, может быть. Но есть еще кое-что. Дворец представлял собой настоящий лабиринт извилистых коридоров, окон, арок и лестниц, расположенных в самых неожиданных местах, многочисленных дверей и глубоких ниш. По пути в Зал приемов Ривену встретилось несколько слуг - по крайней мере, он предположил, что то были слуги, - и один препоясанный синим кушаком страж, который пребывал в столь глубокой задумчивости, что вообще не заметил Ривена. Когда Ривен уже начал думать, что он безнадежно потерялся, приветственный возглас возвестил о том, что он все-таки вышел в нужное место. В зале не было никого, только Ратаган и хрупкая седая дама, одетая в богатое платье из темной шерсти и со множеством колец на пальцах. Гигант сидел в кресле у очага с громадным кувшином пива и сосредоточенно строгал перочинным ножом какую-то палку. Тишину нарушал только стук дождевых капель об оконные стекла. - Майкл Ривен! Мадра мне доложила, что ты жив и здоров, и даже неплохо себя чувствуешь в это дождливое утро. Я подумал, что ты, может, захочешь составить компанию бедному раненому. Только теперь женщина искоса поглядела на Ривена. Глаза ее были темны и ясны, как у птицы, острые и проницательные настолько, что Ривен, наверное, почувствовал бы себя неуютно под взглядом этих пронзительных глаз, если бы приветливое выражение лица не сглаживало ощущение тревоги. - В самом деле, - сказала женщина. - Так, значит, вот он - Сказитель из далекой земли из-за моря. - Ее голос был звонким, как у девушки. - Ратаган! Ты нас не представишь друг другу? Похоже, просьба ее раздосадовала Ратагана. - Разумеется. Вы, матушка, знаете, кто такой Майкл Ривен. - Он взмахнул здоровенной ручищей, при этом его перочинный ножик указал на Ривена. - А это леди Этирра, моя матушка. Ривен неуклюже поклонился, не зная, что приличествует говорить или делать в такой ситуации. Дама чопорно кивнула, седые пряди контрастно выделялись в темных ее волосах. - Я вас оставляю одних, - проговорила она. - Не сомневаюсь, вы с моим сыном прекрасно разберетесь тут и без меня. Может быть, Майкл Ривен, - незнакомое имя далось ей не без труда, - хотя бы вам удастся убедить моего неслуха в том, что ему надо ограничить эти вылазки по стране, когда он бродит по диким местам, в которых кишмя кишит дикое зверье. - С тем она и ушла. Длинные юбки ее прошелестели по каменному полу. На лице Ратагана отразилось явное облегчение. После ухода леди Этирры воцарилось молчание, тишину нарушал только шорох стружек, срезаемых перочинным ножиком. Ривен уселся. - А где все? - спросил он наконец. Ратаган легонько постукивал палочкой по ладони. Хмурые складки на лбу у него расправились. - Вопрос непростой. Сегодня здесь охота, все пустились вдогонку за стаей гриффешей: ночью они совершили набег на стадо, и, говорят, ими предводительствовал Снежный Исполин. Сам я так думаю, все это фермерские бредни, у страха глаза велики, но они все равно устроили охоту. Байклин, Мертах, Данан и еще шесть стражей, и Льюб с Ордом от мирканов. Батюшка мой что только ни делает, чтобы утихомирить остальных пастухов. - Он вдруг с досадой ударил палкой о пол. - А мы вот с тобой торчим здесь. - Тут он развел руками. - И пропустим, сдается мне, все веселье. Единственное утешение, - Ратаган покосился на окно, - что они сейчас мокнут там под дождем. Гвилламон грозился, что прекратит снабжать меня свежим пивом, если я только высуну ногу за порог, а все в доме заняты каждый своими делами, так что мы с тобой предоставлены себе и должны сами себя развлекать. Ривен был разочарован. Сегодня утром он надеялся поговорить с Байклином и, быть может, пройтись по Раларту. - Кажется, Мертах меня недолюбливает, - сказал он словно бы между прочим. Ратаган рассмеялся. - Можно и так подумать. Но ты ошибаешься, Майкл Ривен. Не то, чтобы он недолюбливает тебя; ему просто очень не нравится мир, из которого ты пришел, и совсем не нравится мысль, что судьба его края оказалась в руках пришельца из того неприятного мира. Это несколько выбивает его из колеи. Мертах, он как кошка: ей нужно знать, куда она ставит лапы, - а ты вроде как нарыл на пути у него волчьих ям. И он себя чувствует неуверенно. Не удивительно, что бедняга не испытывает к тебе теплых чувств. - Ну а ты... и все остальные, раз уж на то пошло? Может быть, весь Рорим втайне жаждет моей крови? - Ты оказал нам плохую услугу, - ответил Ратаган. - Но что до меня, то я готов подставить плечо любому, лишь бы человек был хороший, неважно, держит ли он в руках судьбы мира или сгребает навоз. Если он хороший человек, то он так и будет хорошим, чем бы он там ни занимался. Так вот я думаю. Что касается всех остальных из Рорима... мой друг, горничные и служанки буквально трепещут перед тобой в благоговейном страхе. Ведь ты у нас, - доблестный рыцарь с Острова Туманов. Нам с Мертахом так или иначе пришлось бы измыслить тебе некий титул, вот мы и возвели тебя в рыцарское достоинство. Во всяком случае, сегодня утром они чуть ли не передрались, пока спорили, кто понесет тебе завтрак, так что мне даже пришлось вмешаться. Я послал к тебе Мадру, она, пожалуй, самая хорошенькая из всех и в голове у нее не один только чертополох. Они оба расхохотались, хотя Ривен даже вспомнить не мог, как она вообще выглядела, эта Мадра. Впрочем, голос ее он запомнил. Приятный такой грудной голос. И еще скупую улыбку. - К тому же, - продолжал Ратаган, вновь принимаясь строгать свою палку, - ты здесь гость. Да еще приглашенный наследником Варбутта. В нашей земле гостеприимство - пусть и неписаный, но непреложный закон, не как в вашем мире, судя по рассказам Мертаха. Пока ты гостишь в этом доме, ты здесь вроде как член семьи. Точно так же, как я. - Он умолк и принялся тихонько насвистывать. Белые стружки падали на пол. Дождь барабанил в окно. Вдруг Ратаган, отложив нож, вскочил, на удивление проворно, хотя пока еще опирался на палку. - Пойдем, - сказал он. - Вижу я, ты не в том настроении, чтоб находить развлечение в добродушном подшучивании, Сказитель. Да и я, впрочем, тоже, я ведь еще не завтракал. Так что я предлагаю сейчас перебраться на кухню и немножко понадоедать Кольбану, а потом мы с тобой сядем у какого-нибудь окошка, где вид получше, и поглядим на Рорим под дождем. Что скажешь? Ривен с готовностью согласился и поспешил вслед за Ратаганом. Ему вовсе не улыбалось сидеть в этом огромном пустынном зале, к тому же он все время нервничал, ожидая, что сейчас сюда войдет Варбутт. Кухня располагалась в задней части Дворца, вернее, даже не кухня, а много кухонь - целая вереница больших комнат и комнатушек поменьше, заставленных деревянными разделочными столами и здоровенными печами, на которых кипели исполинских размеров котлы. Были здесь и духовые печи, встроенные прямо в стены, с железными заслонками. По стенам длинными рядами тянулись полки, заваленные всевозможными овощами, травами, специями и прочими съестными припасами. Немалое место занимала посуда: деревянные и глиняные блюда, кухонная утварь всех форм и размеров. Воздух был буквально пропитан пряными ароматами готовящейся пищи, причем преобладал острый запах корицы. Представительный лысый толстяк суетился у кипящего котла, остальные что-то резали, мыли, помешивали и протирали, весело болтая. Хлопотливое теплое место, так непохожее на надменный пустынный Зал приемов. - Кольбан! - еще с порога прокричал Ратаган. - Я пришел отравлять тебе жизнь. Толстяк даже не поднял глаз. - Клянусь, Ратаган, даже если б ты был рожден исключительно с предназначением меня донимать, у тебя все равно бы не вышло лучше. Все равно - никакого больше пива. Ради соблюдения приличий, твоего здоровья и моего спокойствия. - Ты, как всегда, плохого мнения обо мне, Кольбан. Я просто хочу показать Рыцарю с Острова, откуда явился его завтрак, а также немного подкрепиться самому. Теперь Кольбан оторвался, наконец, от своего котла. Многие в кухне тоже на мгновение прервали работу. - Так бы сразу и сказал, медведь. - Кольбан отошел от помощников, на ходу вытирая руки передником. - Грип! - гаркнул он зычным голосом. - Присмотри пока за бульоном! - Поваренок мигом встал на место Кольбана у котла. - Рыцарь - принц у себя в стране, великий властитель и предводитель войска, - продолжал Ратаган, слегка подтолкнув Ривена локтем. - Он специально пришел посмотреть, как у нас тут устроена кухня, ибо его главный повар страдает прискорбной нехваткой вдохновенных идей. Кольбан вытер лоб. - Вы только учтите, у нас тут сейчас кутерьма такая; эти набеги, они так выбивают из колеи, да и запасы поистощились в связи со всей этой неразберихой. Овощей не хватает. Все, что есть у нас свежего - только то, что мы выращиваем внутри Круга. А эти недавние морозы погубили почти весь урожай. Мяса мы в этом году закоптили всего ничего, знаете ведь, пастухам пришлось отогнать все стада с верхних пастбищ. Ратаган, задумчиво кивая, налил себе полную чашку бульона. Ривен безмолвствовал, не зная, что вообще говорить, но, к счастью, Кольбану, похоже, не терпелось выложить новому человеку все о вверенном его заботам хозяйстве. Он взял Ривена под руку и потащил его за собой по кухне, ни на мгновение не умолкая. - У нас, разумеется, есть кое-какие посевы пшеницы и ячменя внутри Круга, но в этом году они уже не принесут урожая. Все из-за холодной погоды. Хорошо еще, мы запаслись с прошлого года, так что хлеб в Рориме есть. Всем хватит. И даже кое-что останется, чтобы продать пастухам с предгорий. - Он указал на длиннющий ряд больших стеклянных кувшинов. - И пряностей тоже на год вперед запасено, что очень ценно: караванный путь из Нальбени, вероятно, вот-вот закроют. Травы-приправы мы сами выращиваем; здешний сад - мое детище, хотя вроде бы нехорошо себя так нахваливать. Но, знаете, сам себя не похвалишь... Мы еще держим коров и коз, там, в загонах в западном секторе Круга, делаем сыр и меняем его у охотников на дичь. В общем, стараемся сами себя прокормить. - Лицо его вдруг потемнело. - Что в такое тяжелое время вовсе не лишне. Мадра зашла на кухню со стопкой деревянных тарелок. Ривен помахал ей рукой, но она его не заметила. - За кухонными помещениями у нас кладовые. И там же жилые комнаты для слуг и горничных. Мы все тут одну лямку тянем. - Кольбан широко улыбнулся Ривену. - А в чем конкретно проблемы у вашего повара, сударь? Это вообще ничего, что я спрашиваю? Я просто подумал, я мог бы помочь вам советом. Ратаган захихикал, но Ривен его проигнорировал. - Да не беспокойтесь вы, право. Я все посмотрел, все запомнил, уж теперь-то я вправлю ему мозги. Объясню ему очень доходчиво, как надо делать, а как не надо. Толстяк просиял. - Вы так добры, сударь, так добры. Мы просто стараемся в меру своих скудных сил. Я обязательно скажу Гвиону, что вы одобряете. - Да уж, скажи ему, Кольбан; он, я уверен, оценит, - встрял в разговор Ратаган. - Ну а теперь мы с доблестным Рыцарем вас покинем. Нас призывают дела государственной важности. Они вышли из кухни. В ушах так и звенело настойчивое приглашение Кольбана заходить в любое время. Ратаган посмеивался. - Как бы там ни было, вы обзавелись верным другом, лорд Ривен. - Сдается мне, ты со своим этим "лордом" и "рыцарем" в конце концов поставишь меня в неловкое положение. Ратаган пожал плечами. - Кому в Мингнише разбираться, кто ты на самом деле, Майкл Ривен? Если все это правда, что говорят о тебе Байклин с Мертахом, то ты в этой стране будешь повыше любого властителя. А они верят в то, о чем говорят. - Ну а сам ты во что веришь? Гигант насмешливо взглянул на него. - Я во что верю? В полный кувшин пива, хорошего друга и надежного коня. И еще в лезвие своего топора. Я, видишь ли, предпочитаю не доискиваться до смысла жизни. Все эти "для чего?", "почему?"... Всегда найдется немало охотников разбираться в подобных материях, а меня уж увольте. - Тут он снова заулыбался. - Лучше гляди сюда: мне там на кухне попался один мудрый советчик, и я, понятно, не мог его не прихватить с собой. - Он оттянул ворот рубашки, обнаружив за пазухой, темное узкое горлышко винной бутылки. - Так что давай найдем где-нибудь тихое место и спокойно испросим у него совета. Они отыскали окно с широким низким подоконником, откуда открывался обширный вид на южные холмы Раларта. Серебристая лента разлившейся речки делила территорию Рорима, заключенную в Круге, надвое: вдали виднелись копошащиеся белые пятна - отары овец. И потемнее - стада коров. Много места занимали поля, но даже отсюда, из окна, было видно, что посевы большей частью погибли, побитые морозом. Накрапывал мелкий дождь. Ривен мог разглядеть и крохотные фигурки людей, занятых на строительстве: они клали какую-то стену, подтаскивая к ней поближе крупные камни. - Они там что-то строят, - он показал на людей, которые трудились под моросящим дождем. - А-а, - пробурчал Ратаган, сделав добрый глоток вина прямо из горлышка. - Будет новое пристанище для пастухов, которым пришлось спешно бежать с предгорий. Варбутт строит им дома внутри Круга, а за это они, если возникнет нужда, будут сражаться за Рорим. Льюб уже начал их обучать. Может быть, кто-то их них даже станет стражем. - А их учат владеть оружием? - Да, только пикой, в основном, и боевым посохом. Мечи, понимаешь ли, есть не у многих. Правда, нашлась там и пара лучников. - Мне тоже хотелось бы поучиться. Можно мне как-то к ним присоединиться? Ратаган во все глаза уставился на Ривена. - Да почему ж нельзя, можно. Но только зачем тебе? Ривен пожал плечами. - Когда-то я был солдатом. В том, моем мире. И мне бы хотелось хоть что-то узнать о солдатах и вообще о воинской службе здесь, в вашем. И потом, когда-нибудь это может пригодиться... - Ну, хорошо, - сказал Ратаган. - Как только Льюб вернется, я с ним сразу же поговорю. И если ты будешь делать успехи, мы к тебе персонально приставим миркана, чтоб ты уже проходил подготовку вместе с будущими стражами. Есть у тебя оружие? - Есть кинжал. И, если понадобится, я всегда смогу вырезать себе посох или дубину. - Ну что ж, заметано. Я бы и сам взялся тебя учить, но вот, видишь ли, незадача. - Он приподнял забинтованную ногу. - К тому же, Льюб говорил, что я - не из самых способных его учеников. - А какой он вообще, остальной Мингниш? - спросил Ривен. - Такой, как здесь, не везде. Дальше к северу, за Гаррафадом, расположены города Мингниш, Идригилль, Талскер и Аверниш. Там нет гор и края не такие холмистые, там сразу видно, что вся страна представляет собой одну большую равнину. Раларт - только впадина в склоне гор на ее краю. Там протекает Великая река, так что земля там богата... и люди богаче тоже. Дальше к северу, за Авернишем, тянется гряда холмов, северяне называют ее Уллинишем. Там, у этих холмов, и кончаются земли Мингниша. А еще дальше, за холмами, начинаются уже настоящие горы: Гресхорн. А в самом сердце нагорья стоит Алая Гора. Мы ее называем Стэйр, гномы - Арат Гор, а вы - Сгарр Диг. - Расскажи мне о городах? Они большие? Ратаган состроил гримасу. - Талскер - самый большой. Наш Рорим поместился бы туда тридцать раз и еще б место осталось. Талскер - главный центр торговли. Древесиной торгуют и кожей. В Дринане рудники, местные там добывают железо и медь и меняют их на продукты, ведь у них нету времени самим растить хлеб. Они великие рудокопы, дринанцы, и кузнецы у них самые лучшие, их мечам нету равных во всей стране. Они тем и живут, кузнецы: бродят по свету и предлагают свои услуги влиятельным лордам. В Талскер ходят караваны с востока, так что там всегда есть и пряности, и шелк, и замечательные неутомимые скакуны: хоть вечность будут-скакать - не устанут. Они из Нальбени, степного края Кханса, что лежит по ту сторону восточной пустыни. Немногим известны караванные тропы через безводные земли к Нальбени; купцы талскерской Торговой Гильдии ревниво хранят свои секреты. Ратаган вздохнул. - От нашего дождливого Дола до пустынных земель путь далек. Да и дороги теперь стали небезопасны из-за всех этих тварей, что повылезли из гор и мародерствуют по стране. Теперь безбоязненно могут пускаться в путь только вооруженные до зубов отряды. Дождь усилился, тяжелые капли забарабанили по стеклу. Строители новых домов побросали свою работу и поспешили укрыться от ливня. Животные так и остались стоять на ветру под дождем, терпеливо дожидаясь хозяев. Неужели она сейчас мокнет под ливнем? Или она все-таки отыскала дорогу к домику? В каком она сейчас мире... в этом или в том, обыденном? Он невольно поежился при одной только мысли о том, как эта смуглая девушка-жена бродит по холоду, под проливным дождем. Его вдруг охватило какое-то смутное беспокойство. Он чувствовал: это важно... и важнее всего - она. Его Дженни. Альфа и омега всего, что случилось здесь и случится. Только бы знать еще, почему. И увидеть ее. Удержать. Охотники возвратились ближе к вечеру. Им пришлось спешиться, чтоб провести лошадей по раскисшей дороге к Рориму. Одетые в кожу слуги выбежали под дождь им навстречу и забрали лошадей. Байклин и все, кто был с ним, - вымокшие до нитки, - ввалились в дом. Раненых не было, так что все сразу же разошлись по своим комнатам, чтобы помыться и переодеться. Гвион все охал и суетился, как женщина, стараясь во всем услужить. Гвилламон же, наоборот, был угрюм и, коротко переговорив с Байклином, поспешно удалился. Ратаган с Ривеном перебрались обратно в Зал приемов, где теперь было полно прислуги. Уже накрыли столы, разожгли в камине огонь и вносили тарелки с едой и кувшины с питьем. Они уселись за стол, и Ратаган привычным движением налил Ривену и себе пива. - Сегодня, я так думаю, будет большой разговор, - предрек он, - если я только правильно понял настроение Гвилламона. Но с чего бы, интересно. Никто вроде из наших не ранен, насколько мне удалось разглядеть. Тут в зал вошел Байклин и сел рядом с ними, устало откинувшись на спинку кресла. - Да, долгий был день, - он с благодарностью принял кружку пива. - Привет тебе, господин мой Рыцарь с Острова Туманов. Надеюсь, у вас день прошел хорошо? - Он улыбнулся Ривену и лукаво приподнял бровь. Ратаган рассмеялся. - От его похвал слуги в кухне летают на крыльях. Мне показалось, что это неплохая идея: наделить нашего гостя каким-нибудь громким титулом, так что если Варбутт не одобряет, то пусть сделает выговор мне. Байклин пожал плечами. - Наверное, ты прав. - Он поглядел внимательнее на Ратагана. - А ты опять... совершил злостный набег за вином на кухню! Ратаган отхлебнул пива и вытер рот. - Да, совершил, и надеюсь на отпущение Всевышним грехов моих. Вошел Мертах, следом за ним - два миркана и с полдюжины стражей в кожаных мундирах. Все расселись и без лишних церемоний принялись за еду; слуги только и успевали вносить новые блюда и наполнять опустевшие кружки. В зале поднялся гул, - глухое воркотанье застольной беседы. - Ну, - терпение Ратагана лопнуло, - вы собираетесь нам, наконец, рассказать, что там приключилось, или нет? - Не видишь, мы едим, - воспротивился Мертах, вгрызаясь в куриную ногу. - Ну так и что? Это не мешает вам заниматься своей болтовней! - Гриффешей мы не догнали, - сказал Байклин. - Когда мы прискакали на место, нашли там только убитый скот, хорошо, что пастухи не пострадали. Мы их забрали с собой, оставили неподалеку от Круга. - Он проглотил вздох. - Но мы наткнулись на следы Исполинов. Три следа, вели прямо в Дол. Мы поспешили за ними, но Исполины свернули на каменистый склон, и дождь смыл все следы. Мы обошли все предгорье к западу от Дола, но не нашли никаких следов, которые вели бы из Раларта. - То есть, они где-то здесь, Исполины, - уточнил Ривен. - Да. Сегодня ночью стражи выйдут в дозор. По всему Долу. Мы уже предупредили людей, чтобы не выходили из дома. Должны же они, по крайней мере, в такую собачью погоду сделать так, как им сказали. Ратаган тихонько присвистнул. - Понятно теперь, почему Гвилламон такой мрачный. Ведь они могут сегодня напасть на стада и немалый урон причинить. - И не только сегодня, - заметил Мертах. - Пока мы их отсюда не выгоним. - С Исполинами разве поспоришь? - спросил Байклин, откусывая яблоко. - А можно, я сегодня тоже пойду в патруль вместе со стражами? - сказал вдруг Ривен, поддавшись внезапному порыву. - Не забывайте, ведь это я их придумал. Снежных Исполинов. Они, эти чудища, из моей книги. - Это тебе не книга, - возразил Мертах. - Они запросто могут тебя укокошить. Байклин вскинул руку. - Ну ладно, хватит. Все-таки Мертах прав. Ты не умеешь еще обращаться с нашим оружием, сэр Рыцарь, а мы не можем позволить себе эту роскошь: чтоб Исполины тебя разорвали в клочья... по крайней мере, пока мы не выясним, чем ты нам можешь помочь. Прошу прощения за прямоту. Ривен приумолк. Если честно, то просьба его была лишь импульсивным порывом, и втайне он обрадовался, что Байклин отказал ему. И однако, если здешние, мингнишские. Снежные Исполины - те же самые злобные великаны, что и в его книге, то, наверное, ему все же стоит на них посмотреть. - Я так понимаю, мне тоже придется остаться, - недовольно пробурчал Ратаган. Байклин кивнул, промычав что-то с набитым ртом, и Ратаган смачно выругался. Тут в зал вошли Гвилламон с Юдайном и тоже уселись за стол. - Мы все подготовили, - сказал Гвилламон, положив руку Байклину на плечо. - У тебя будет двадцать стражей и четыре миркана. Данан командует теми, кто остался за Кругом. В Рориме остаются Юниш, поскольку рука у него так пока и не действует, и Айса. - Я уже переговорил с теми, кто проходит сейчас воинскую подготовку, - сообщил Юдайн своим глухим голосом, засунув обе руки за кушак. - С тобой пойдут еще двадцать из самых способных учеников. Мы разобьемся на небольшие отряды; в каждом - по одному миркану, по пять стражей и по пять новобранцев. - Получается, только четыре отряда, - сказал Мертах. - Не мало? - Должно хватить, - ответил сыну Гвилламон. - Если делать больше отрядов, то в каждом из них будет слишком уж мало бойцов. В случае чего они просто не смогут принять бой. Даже для таких отрядов - одиннадцать человек против трех Исполинов - соотношение сил явно не в нашу пользу. Так что нам не стоит слишком уж далеко разбредаться, на тот случай, если какой-нибудь из отрядов действительно окажется в затруднительном положении. Байклин вытер ладонью губы и поглядел на Юдайна. - Кто поведет отряды? - Ты, Мертах, я и Орд. - Замечательно. Мне кажется, это хороший план. У нас все должно получиться. Гвилламон усмехнулся. - Выследить трех Исполинов не составит большого труда, даже когда темно. Уж они-то не самые мелкие существа на земле. - И не самые сообразительные, - добавил Байклин. - Но зато они очень свирепы и коварны, как и всякие дикие твари, а их сила почти безгранична. Даже не знаю, сумеем ли мы победить их, если встретим. - Он нахмурился. - Нам придется идти пешком, лошади их панически боятся. Исполинов. Впрочем, мирканы так или иначе предпочитают сражаться пешими. - Значит, решено, - подытожил Юдайн. - Мы выходим часа через три, когда уже совсем стемнеет. Пойду пока к Варбутту, надо еще обсудить кое-какие детали. Ратаган покачал головой. - И такое пропустить, - простонал он. Стемнело. Дождь так и не перестал. Отряды дозорных давно уже вышли из Рорима. Ривен ушел в свою комнату и еще долго стоял у окна, глядя на город и Дол, лежащий за Кругом. Хорошо все же какое-то время побыть одному. Отойдя от окна, Ривен уселся на кровать и принялся строгать себе посох из длинной прямой ветви можжевельника, которую дал ему Гвион. Ему также вернули его кинжал, и хотя он был слишком громоздким и не подходил для подобной работы, Ривен терпеливо снимал стружку, придавая деревяшке нужную форму: ему было необходимо чем-то занять себя, чтобы мрачные мысли не лезли в голову. Один раз ему показалось, что откуда-то издалека, снаружи, донеслись приглушенные крики. Он на мгновение прервал работу и прислушался. Ничего. Должно быть, ветер. Ривен продолжил свое занятие, тихонько насвистывая себе под нос; лезвие кинжала еще не затупилось и хорошо резало плотную древесину. Ему вспомнились тихие вечера в домике на берегу, завывания ветра - вот как сейчас - и плеск моря. Как Дженни читала, забравшись в кресло у камина. Нежданные слезы навернулись на глаза, клинок расплылся светящимся пятном. Ривен сердито тряхнул головой. В ту же секунду со звоном разбилось окно, осколки стекла и обломки рамы посыпались в комнату. Ривен инстинктивно отпрянул в сторону и упал на пол. Пламя свечей дрогнуло под порывом ветра, что ворвался внутрь вместе с дождем; одна свеча погасла. Громадная лапа, - размером, наверное, с Ривена, если ему вытянуться в полный рост, покрытая грубой серой шерстью, - просунулась сквозь разбитое окно и принялась слепо шарить по комнате. Пальцы в фут длиной скребли по полу. Стены, казалось, задрожали от яростного рева. Ривен разглядел два голубых льдистых глаза, горящих во тьме за окном, силуэт громадной косматой башки и неправдоподобно широкие могучие плечи. Дикий ужас парализовал его, и в это мгновение два синих огня в темноте вспыхнули - Исполин увидел Ривена, - и рука протянулась еще дальше в комнату. Одно плечо вдвинулось в комнату, как глыба камня. Рука поднялась и обрушилась на Ривена, отбросив его в противоположный конец развороченной комнаты. Дверь распахнулась; внутрь ворвался миркан, за ним - два стража. Нападение явно застало их врасплох, стражи не успели даже облачиться в кольчуги. Обвитые железом боевые посохи вонзились в громадную руку, чудище взвыло от боли, но рванулось вперед. Та стена, что выходила на улицу, рассыпалась каменным крошевом, деревянные панели затрещали, и Исполин ввалился в комнату. Гигантская ручища взметнулась, и один из стражей отлетел в сторону, глухо ударившись о стену. Глаза у него закатились, изо рта хлынула кровь. Другой рукой Исполин замахнулся на Ривена, но тот успел отскочить в сторону, и удар прошел мимо. Миркан держался стойко, размахивая своим посохом, он отражал страшные удары могучих рук, тоже обрушивая на них чувствительные удары. На серой шерсти уже появилась кровь. Внутренние перегородки тряслись и стонали, пока Исполин делал отчаянные попытки пробраться еще дальше в комнату и схватить своего врага. Ривен ощущал во рту привкус крови и желчи, в голове у него звенело, все плыло перед глазами. Он вжался в стену, но второй страж рывком поднял его на ноги. - Давай, шевелись! Быстро уходи отсюда! Он с силой толкнул Ривена к двери, вытолкал его в коридор и, выхватив меч, с громким криком вновь кинулся в драку. Кто-то подхватил Ривена и потащил по коридору, кто-то еще промчался мимо, на ходу перепрыгнув через него. В ушах Ривена отдавались крики людей и грохот рушащихся стен. Он закрыл глаза - все равно он почти ничего не видел. Его тошнило от привкуса крови во рту. Он выплюнул кровь, но мерзкий привкус остался. Он как-то смутно осознавал, что лежит головой на чьих-то коленях. Кто-то прикладывал лоскут ткани к кровоточащей ране у него на голове. Потом кто-то взял его руку и прижал ее к материи. - Держи крепче, постарайся прижать к голове. Он машинально повиновался, прислушиваясь к шуму битвы, что доносился из его комнаты. Вот ему и выдался случай своими глазами увидеть Снежного Исполина. Вдруг он вспомнил того стража и треск ломающихся костей. В желудке все перевернулось. Раздался оглушительный треск, потом - рев, оборвавшийся вдалеке, затем стало тихо. Через секунду из комнаты Ривена - из того, что от комнаты этой осталось, - вышел, пошатываясь, миркан, сжимая в руке сломанный посох. Из раны у него на виске текла кровь, заливая лицо, но глаза его были ясны. - Мадра, он жив? Откуда-то из-за головы Ривена ему ответил грудной девичий голос: - Да, Айса. Он, правда, ранен, но не тяжело. Миркан кивнул, но взгляд его оставался суровым. - Феорлиг и Гобан, оба мертвы. Зверь свалился, но я думаю, он еще жив. Ты пока присмотри тут за гостем. - С тем миркан и ушел, за ним осталась дорожка из капель крови. Ривен сел, отстранив руки, которые пытались помочь ему. Добравшись до двери в свою бывшую комнату, он заглянул внутрь. На месте стены, что выходила на улицу, зиял темный провал. Остатки мебели и деревянных панелей годились теперь разве что на топливо для камина. Один страж лежал у стены, грудь его представляла собой кровавое месиво содранной плоти и раздробленных костей; другой - лицом вниз у двери. Руки и плеча у него просто не было - они были выдраны с мясом. Ривена вывернуло прямо здесь, на пороге. "...в тот самый момент, когда лендроверы СБР вырулили в переулок у него за спиной..." Он схватил меч убитого стража и, не обращая внимания на протестующие крики Мадры, со всех ног бросился в том направлении, куда, как он заметил, ушел миркан. Ориентиром Ривену служили крики и вопли, доносящиеся снаружи, и, покружив по извилистым коридорам, он наконец нашел выход и вылетел на замощенную площадь перед Дворцом. Здесь кипела неравная битва: четверо стражей и двое мирканов - причем один из мирканов с рукой на перевязи, - против двух Снежных Исполинов. Правда, люди уже спешили на подмогу: кто - с вилами, кто - с дубиной, кто - с зажженным факелом. Откуда-то доносился шум еще одного сражения. Это просто невероятно, но воины, бившиеся с Исполинами, еще как-то держались. Их противники были настоящие чудовища, мрачные великаны десяти или даже двенадцати футов ростом с могучими мохнатыми ручищами-лапами, скребущими по земле, и звероподобными липами, озаренными льдистым мерцанием холодных глаз. Длинные, спутанные темные волосы их в беспорядке рассыпаны по плечам. Движения их были медлительны и неуклюжи, но недостаток подвижности с лихвой восполнялся неправдоподобной физической силой: когда их громадные кулачища обрушивались на землю в том самом месте, где буквально мгновение назад были люди, под могучими ударами крошились камни мостовой. Ривен на мгновение пал духом, но безрассудство в нем всегда было сильнее, чем страх или мужество. Он заметил еще краем глаза, как Гвилламон пытается разогнать зевак, - его голубые глаза пылали решимостью, - а потом Ривен уже ничего не видел: размахивая мечом убитого стража, он ринулся в бой. Ему удалось захватить врасплох одного из Исполинов и со всей силы всадить ему меч под колено. Он почувствовал, как сухожилия и плоть чудовища раздались под клинком. Хлынула кровь - черная в дымном свете факелов. Раздался оглушительный вопль, раненый Исполин упал на одно колено, но тут же вскочил и бросился на Ривена. Тот отпрянул назад - дыхание перехватило, комок застрял в горле - и каким-то чудом уклонился от удара могучего кулака. За спиной чудовища возник раненый миркан, Лиса, и со всего маху обрушил на голову Исполина свой боевой посох. Раздался неприятный мокрый хруст. Тело великана обмякло, и он повалился с раскроенным черепом на мостовую. Второй Исполин издал протяжный горестный вопль и, яростно размахивая кулаками, ринулся в атаку. Один из стражей попал под удар: он отлетел футов на двадцать в сторону, грохнулся о мостовую и застыл без движения. За спиной ратников раздался рев: на площади появился третий Исполин с окровавленными ручищами. За ним по пятам неслись люди. Ривен краем глаза заметил внушительную фигуру с громадным боевым топором, - Ратаган, - а потом все внимание его вновь поглотило сражение. Двое уцелевших Исполинов плечом к плечу ринулись на защитников Рорима, постепенно тесня их. Боевые посохи мирканов с трудом сдерживали мощный натиск чудовищ. В это время Ратаган и его отряд зашли великанам с тыла. Топор Ратагана взметнулся, сверкнув отточенным лезвием, и вонзился в спину Исполина. Тот буквально завизжал от ярости, развернулся - при этом топор вырвался из рук Ратагана, оставшись в спине Исполина, - и могучим ударом сбил Ратагана с ног. Не теряя времени, Ривен рванулся вперед и рубанул Исполина мечом. Тот оставил поверженную жертву и повернулся к новому врагу, яростно зарычав. Ривен успел лишь разглядеть могучий кулак, который несся на него, точно локомотив. Потом был удар, выбивший воздух из легких. Звук ломающихся костей, - его, Ривена, костей, - казалось, заполнил собой все пространство вокруг. Он ударился о мостовую и увидел, теряя сознание, как Исполин нависает над ним. Убит каким-то неандертальцем двенадцати футов ростом. Кому сказать - сочтут за помешанного. А потом он увидел: Ратаган - невообразимым каким-то образом - запрыгнул на плечи чудовищу. В руке он сжимал кинжал. Кинжал взметнулся и погрузился по самую рукоять в глаз Исполина, погасив ледяное его свечение. Чудовище покачнулось, точно подрубленное под корень дерево, и, увлекая за собой Ратагана, с грохотом повалилось на землю прямо на распростертого в полубеспамятстве Ривена. Третий Исполин ринулся прочь, спасаясь бегством. Мечи стражей раскроили ему всю спину, но все-таки не смогли его остановить. Он бежал, натыкаясь на стены домов, - бревна, доски и камни так и летели во все стороны, - сметая все на своем пути. Мирканы и уцелевшие стражи устремились за ним в погоню. На площади воцарилась тишина. Камни мостовой влажно поблескивали под дождем. Обливаясь потом, Ривен кое-как отодвинул труп Исполина и выбрался из-под него. Он так и остался сидеть на земле, ошарашенно глядя по сторонам. - Ратаган, - прохрипел он. Усилие, которое он приложил, чтобы произнести одно это слово, отозвалось болью во всем теле. Ратаган поднялся на ноги, сделал шаг и покачнулся. У него, кажется, был сломан нос, лицо залито кровью, но он, тем не менее, сумел засмеяться. - Рад видеть тебя, Майкл Ривен. Даже передать тебе не могу, как я рад, что ты жив и еще пока дышишь. - Он легонько ощупал Ривена. - Сдается мне, у тебя сломано несколько ребер и повреждена ключица. У него, твоего недруга, по всей видимости, был на тебя большой зуб. Ривен слабо улыбнулся. - С Исполинами разве поспоришь? Ратаган вновь рассмеялся, но тут же скривился от боли, прикоснувшись к искалеченному своему носу. - У меня есть подозрение, что после такого былой моей красоты не вернуть. Двери Дворца открылись, и на порог вышел Гвилламон. Следом за ним показались Гвион и остальная прислуга. Когда Гвилламон увидел разбросанные по площади тела, глаза его вспыхнули гневом. - Возьмите носилки. Заберите всех во Дворец, - коротко распорядился он. - Скажите там женщинам, пусть вскипятят воду и приготовят бинты. Слуги немедленно бросились исполнять его распоряжения, стараясь по возможности не глядеть на картину кровавой бойни. Гвилламон подошел к Ратагану с Ривеном. - Не сильно вы ранены? - Я-то нет, а вот Сказитель не скоро еще попляшет. - Тут Ратаган склонился к Ривену. - Мы теперь с тобой братья. Я спас жизнь тебе, а ты - мне. Два миркана и три стража вышли, пошатываясь от ран и усталости, на площадь. Оружие в их руках было темным от крови. Гвилламон расправил плечи. - Айса, все ли твари убиты? - Последнего мы настигли сразу за крепостным валом, - проговорил Айса, утирая пот, смешавшийся с кровью. - Там он и расстался с жизнью. Мы потеряли троих стражей и шестерых ополченцев. Стена проломлена в трех местах, есть немалые разрушения и в самом Дворце. Что касается Круга, я пока ничего определенного сказать не могу; придется подождать до утра. Наконец, появились носилки. Тело убитого стража унесли во Дворец. Кто-то из слуг осторожно приподнял Ривена и уложил на носилки. Те, кто не были заняты переноской раненых, уже волокли трупы Снежных Исполинов с площади прочь или смывали с мостовой кровь. Пока Ривена несли в дом, он успел еще услышать, как Гвилламон сказал: - Айса, бери-ка коня и езжай за дозорными. Скажи, пусть немедленно возвращаются. Скажи им о том, что здесь произошло. Айса задержался еще перед Дворцом, но лишь для того, чтобы ему перебинтовали голову, а потом сразу же ускакал. Ривен закрыл глаза. То была долгая ночь. К утру дозорные вернулись в Рорим. Ривену выделили новую комнату - с окнами на восток; первые лучи солнца уже струились сквозь оконные стекла. Ключицу ему вправили и туго перевязали; боль в сломанных ребрах не давала ему вздохнуть. Все это очень напоминало Ривену его первые дни в Бичфилде, разве что вид из окна был другой: вместо реки - холмы в голубоватой дымке. Байклин, Ратаган и Гвилламон были с ним. Лицо Ратагана представляло собой сплошной синяк. В ходе его ночных ратных подвигов рана на ноге, уже начавшая заживать, снова открылась. Так что ногу ему пришлось перебинтовать, и теперь он сидел, поставив ее на скамеечку. Байклин стоял у окна, глядя вдаль. - Они, должно быть, притаились где-то за Кругом и дождались, пока мы не проедем, а потом просто перебрались через внешнюю стену, чтобы стражники на воротах не подняли тревогу. - Он покачал головой. - Неужели у Снежных Исполинов появились мозги? Гвилламон в это время осматривал бинты, что восьмеркой опоясывали плечо Ривена. - Они знали, что делали, - буркнул он. Байклин резко повернулся и уставился на него. - Они знали, где спит Рыцарь с Острова, и один из них разворотил полдворца, пытаясь до него добраться. - Снова загадки, - сказал Ратаган. Из-за сломанного носа голос его звучал глухо. - Ты думаешь, кто-то... или что-то... руководит действиями этих тварей? - спросил Ривен. Он с трудом произносил слова, преодолевая боль. Гвилламон задумался. - Есть у меня одна теория, Майкл Ривен, - проговорил он, встав спиной к камину. - И вот в чем она заключается: Мингниш - это ты. Это многое объясняет... и перепады погоды, и нападения диких тварей. Но в то же время я думаю, что на самом деле ты не отсюда, ты не принадлежишь Мингнишу. И, мне кажется, это неправильно... то, что ты пребываешь внутри мира своей фантазии. - Тут он слегка улыбнулся. - Ибо здесь все происходит по магии, а не по разуму. Я убежден, что нападение Исполинов... и гогвульфа... это не просто случайность. Тобой все еще движет чувство вины, а отчаяние - разрушительная сила. И ты сам притягиваешь к себе эту силу, которую сам же и высвободил. И теперь, когда ты попал в этот мир, быть может, все здешние силы разрушения сосредоточатся на тебе и тем самым дадут передышку всему остальному Мингнишу. Может быть. Я не знаю. Я всего лишь выдвигаю гипотезу. Может быть, если Мингниш убьет тебя, сам он будет жить. Или, быть может, умрет вместе с тобой, заваленный снегом и осажденный волками. Или же, может быть, с твоей смертью жизнь этой страны мгновенно прервется, мы просто перестанем существовать. - Он пожал плечами. - Хотя вряд ли. Мир этот существовал задолго до твоего рождения. Нет, по моему убеждению, ключ ко всему заключен в твоем сердце. - Гвилламон протянул руки к огню и умолк. Он стоял, легонько покачиваясь на каблуках; взор его ясных голубых глаз был задумчив. Ривен не нашелся, как ответить на рассуждения Гвилламона. Он лежал и сосредоточенно изучал деревянные балки на потолке. Байклин, похоже, был подавлен; видно было, что он очень устал. Все понимали, что он считает себя виноватым в тех смертях, что случились прошлой ночью. - Продолжай, Гвилламон, - произнес он усталым голосом. - Тебе есть еще что сказать, - по глазам твоим вижу. - Мне не хотелось бы утомлять вас. У каждого из нас сейчас полно своих забот. Но я все-таки один из воевод Раларта. - Он, не отрываясь, смотрел на Байклина, пока тот не сел в кресло, хрипло хохотнув: - Ну что ж, старый козлище, облагодетельствуй нас своей мудростью. Гвилламон поджал губы. - Есть еще одна вещь, о которой я как-то сразу и не подумал: жена Ривена, которая умерла и которую он - и ты тоже, Байклин, - видели снова живой. И, как вы говорите, она сейчас может быть здесь, в Мингнише. Как такое могло случиться? Разве можно воскреснуть из мертвых? Сам я убежден, что нельзя. Никому еще этого не удавалось. Смерть - это конец. Конец земной жизни. Но, с другой стороны, если герои книг Ривена... то есть, все мы... живем в своем мире, то почему бы его жене тоже не жить, ведь образ ее, вероятно, появлялся в фантазиях его и грезах гораздо чаще, чем мы? - Да это же прямо дурдом какой-то, - перебил его Ривен. - Я не верю, будто я создал что-то такое, что способно жить собственной жизнью. Вы все - мир ваш - старше, чем мои книги, это действительно так. Может быть, я случайно прошел через какую-то своего рода Дверь или, вернее, фантазия моя нашла способ проникать сюда и черпать отсюда образы для моих книг, но я точно уж не Господь Бог, который творит людей и миры. - И, тем не менее, твоя жена - или двойник ее, тень, - сейчас жива, - мягко проговорил Гвилламон. - Может быть, в момент смерти душа ее... или воображение твое, что тоже вполне вероятно... прошли через Дверь, что открылась из вашего мира в Мингниш. И так она оказалась здесь, - существо из обоих миров, способное без труда переходить из одного в другой, в отличие от нас, для которых Дверь открывается лишь в одну сторону. - Но она не узнала меня, - возразил Ривен. - Она зашла в наш дом, но не узнала меня. - Она и не может быть твоею женой, - сказал Гвилламон. - Той, настоящей. Как я сказал уже, смерть - это конец. Но в ней заключена и та женщина, которую ты знал... может быть. Может быть. - Странный разговор, - пробурчал Ратаган, и Гвилламон улыбнулся. - Твоя правда. Но бывает, что необходимо поговорить. Мне только жаль, что невольно придется затронуть больные темы. - Тут он поклонился Ривену. - Будет еще не один разговор, достаточно споров и обсуждений, и все они коснутся тем, которые ты полагаешь сугубо личными. За это я заранее прошу извинить нас, Майкл Ривен. Если бы был какой-то иной способ все это разрешить... но так уж вышло, что ты - ключ к разгадке нашей сегодняшней жизни и нашего будущего, так что твои личные пе