нья, а дай ему зомби,
он и из зомби ухитрится сотворить воина.
     Кажется, я снова ухожу от темы. С годами я все чаще замечаю за собой это.
Нетрудно понять, почему Клан удаляет немолодых воинов из боевых частей, почему
он переводит их во вспомогательные тыловые подразделения или же отправляет в
учебно-тренировочные лагеря. Это опять-таки связано с разумным использованием
человеческих ресурсов. С годами реакция становится уже не та, и немолодому воину
трудно следить одновременно за всеми целями на мониторах. Да и движениям
недостает нужной ловкости. Поэтому совершенно логично, что пожилого воина
отзывают из боевых частей: с годами он становится обузой для подразделения. А
расточительность порождает расточительность. Неверные или ошибочные действия
пожилого заслуженного ветерана могут привести к гибели воина молодого. Хотя
осторожность и большой боевой опыт пожилого заслуженного ветерана тоже могут
чего-то стоить. Вместе с тем потенциальная опасность для подразделения от его
присутствия может оказаться больше, чем потенциальная польза. К чему рисковать?
Ненужный риск - это расточительность. Когда воин перестает быть однозначно
полезным на передовой, не разумнее ли использовать его как-нибудь иначе? Поэтому
Клан и стремится предоставить пожилым или искалеченным воинам - и то и другое
одновременно - возможность проявить себя в воинской касте на иных ролях. Ничто
не должно пропадать, из всего должна извлекаться максимальная польза.
Однако всегда что-то теряется безвозвратно. Вот и мне сейчас мучительно не
хватает службы в боевых частях. Предложили бы мне вернуться туда - и я
согласился бы, не раздумывая. Все-таки нынешняя моя работа - пусть она и важна,
я это знаю, - не приносит полного удовлетворения. Я ведь воин. Я помню, что это
такое - видеть врага в прицеле, когда твой боевой робот идет сквозь огонь и
взрывы. Я помню, как кулак с хрустом ломает челюсть врагу. Я помню то
незабываемое ощущение полноты и осмысленности бытия, когда броня вражеского
боевого робота разлетается вдребезги после залпа твоих РДД.
Мне не хватает войны. Здесь, на страницах дневника, я признаюсь в этом.
Но мои лучшие дни, увы, уже позади. И единственное, что мне остается, - это
жить, радуясь, что я воспитаю воинов из моих кадетов. Я не даю им ни малейшей
поблажки - этого требуют мои правила. Более того, я даже бываю с ними излишне
суров. Что поделаешь, если разобраться, они - мои теперешние враги. Странная
мысль. Никогда раньше она не приходила мне в голову. Почему? Они сейчас
преодолевают те препятствия, которые у меня давным-давно позади. И я им завидую.
Я переживаю их борьбу вместе с ними. И когда они терпят поражение, я ненавижу
их. А когда выходят победителями, я опять-таки ненавижу их, потому что я бы
сделал это лучше, чем они.
     Сначала кадеты были для меня лишь сиб-группами. Потом, когда группы распались,
все мое внимание сосредоточилось на нескольких кадетах, у которых, я чувствовал,
есть большие шансы стать воинами. Те же, кто потенциально был обречен на
неудачу, направлены мною в другие касты, где им предоставляется возможность с
большей отдачей послужить своему Клану. И в этом тоже принцип экономии. К чему
впустую рисковать людьми, которые еще могут принести пользу обществу?
Отвлекаюсь. Все время отвлекаюсь на второстепенное. Перечитал свои записи.
Похоже, я сторонник взгляда на естественный отбор как на двигатель исторического
развития. Как бы то ни было, я считал и продолжаю считать, что умение извлечь
максимальную пользу из имеющихся в наличии ресурсов, людских или материальных, -
это ключ к успеху любой военной операции.
     Только не следует считать, что я слепо пытаюсь сохранять все подряд. Экономия
должна быть разумной. Если будет нужно, я без колебания пожертвую человеческими
жизнями. Я принесу в жертву боевой робот, если буду твердо знать, что благодаря
этому уничтожу вражеский. В том бою, который стоил мне руки, я, не колеблясь,
послал свое звено на гибель. Ну и что? Я же по-прежнему помню всех из этого
звена. Они и сейчас стоят передо мной, словно живые.
Отвлекаюсь на одно, потом отвлекаюсь на другое, окончательно забыв о том, с чего
начал. Наверное, надо попробовать заснуть, хотя это мне вряд ли удастся сделать.
Через три дня кадеты проходят Аттестацию. Думаю об этом постоянно. Я
распорядился, чтобы они проходили Аттестацию вместе, все втроем. Обычно я
предпочитаю, чтобы на Аттестации одновременно было не более двух сибов из одной
группы, как того требует обычай, но когда кадетов оказывается трое, как в этом
случае, я всегда заявляю троих против девяти. Джоанна чуть не запрыгала от
радости, узнав об этом и предвкушая роскошную битву. Все-таки она несколько
кровожадна, эта женщина. Думаю, что она была бы не очень против, если б все ее
кадеты потерпели поражение. У Джоанны совершенно отсутствует понятие об
экономии.
     Чертовски досадно, что мы потеряли одного кадета перед самой Аттестацией.
Столько времени впустую потрачено на его подготовку, да еще теперь, когда Клан
так нуждается в воинах".

        XVI
     Изувеченное тело Рены выглядело просто чудовищно. Мертвые глаза точно смотрели в
небо. Эйден подумал было, что надо бы опустить ей веки. Но сейчас возле Рены
стояла Сокольничий Джоанна, и он не решился этого сделать.
Джоанна подошла к трупу последней. Несколько секунд она молча смотрела на тело.
Лицо у нее было безучастное. Впечатление складывалось такое, что Джоанна видит
Рену в первый раз. Можно было подумать, что не под ее руководством Рена
занималась все это время. Эйден придвинулся поближе, следом за ним Марта и Брет.
Эйден видел, как Рена упала, видел, как выступили и стремительно начали
расплываться красные пятна на ее защитного цвета комбинезоне. И тогда до него
дошло: Рена убита.
     - Она что, не знала, что занятия проводятся с боевым оружием? - отрывисто
спросила Джоанна.
     - Знала, - отозвался Брет.
     - И внезапно встала во весь рост, воут?
     - Ут.
     - А причины вставать у нее не было, нег?
     - Нег. Не было.
     - Значит, в глубине души она не хотела быть воином. Так гибнут лишь глупцы. Ей
следовало умереть в первый же день, как только она очутилась на Твердыне. Все
это время я даром тратила на нее силы. Вы, трое! Хватит стоять, разинув пасти.
Убрать ЭТО.
     И, резко повернувшись, Джоанна пошла прочь, не оглядываясь. Ни один из кадетов
даже не шевельнулся, чтобы выполнить ее приказ.
Эйден стоял, смотрел на Рену и все пытался вспомнить хоть какой-нибудь эпизод из
своей жизни с ее участием. Ему казалось важным вспомнить хоть что-нибудь, прежде
чем ее тело будет унесено в медблок. Эйден знал: там из трупа изымут все
здоровые органы, а остальное кремируют. Органы заморозят и сохранят, они еще
пригодятся, когда надо будет кого-нибудь лечить. Всех их в конце жизненного пути
ждет та же участь, если только не повезет и во время боя взрыв не разнесет тело
в клочья.
     Иногда на занятиях или ночью, когда Эйден ворочался на койке не в силах уснуть,
воспоминания о детстве одолевали его. А теперь, сколько он ни старался, не мог
вспомнить ни одного мало-мальски значительного эпизода с Реной. Даже не мог
вспомнить, какой она была перед тем, как их отправили сюда, на Железную
Твердыню. Да что Рена! Сейчас Эйден не мог толком вспомнить никого из тех, кто
составлял еще совсем недавно его сиб-группу. Кроме Марты. Но вспоминать и думать
о ней он себе запрещал.
     Позднее, уже ночью, воспоминания вновь навалятся на него. Он вспомнит и Рену, и
остальных. Но это будет позже, не сейчас. А сейчас он стоял и тщетно пытался
вспомнить Рену - живую.
     Кто-то коснулся его руки. Марта. Поначалу Эйден подумал было, что это проявление
их старой дружбы. Но тут же понял, что Марта просто отстраняет его от тела.
     - Надо унести ее. Брет, бери за ноги. Я возьму спереди. Эйден, не стой столбом.
Беги вперед, в медблок. Предупреди, что мертвеца несут.
Эйден уже было побежал к медблоку, но вдруг остановился.
     - Все-таки что произошло? Почему она погибла? - спросил он у Марты.
     - Мы воины. Нам недосуг размышлять о праздном. Погибла и погибла.
     - Я не про то! Я спрашиваю, что произошло ЗДЕСЬ, на этом поле? Почему она вдруг
встала? Вы лучше понимали ее, чем я.
     - Думаю, она забыла, где находится, - сухо ответила Марта, усмехаясь.
Брет держал Рену за ноги. Марта - под мышки. Похоже, они даже не замечали веса
тела. Это и неудивительно - что-что, а мускулы у них у всех теперь железные.
     - Но не самоубийство же это, в самом-то деле? - пробормотал Эйден.
     - Вряд ли. Рена готовилась стать воином. Воины не убивают себя. Хватит
трепаться, Эйден. Некогда.
     - Что ты мне талдычишь прописные истины. Я их уже сто раз слышал на занятиях.
     - А ты что, в них сомневаешься?
     - Нет. Я... я только... Я не имел в виду... Ладно, забудем этот разговор.
     - Так-то лучше.
     - С каждым днем ты мне все больше напоминаешь Сокольничего Джоанну, Марта. Она.
яростно взглянула на него.
     - А ты мне все больше напоминаешь своего любимого сокола. Тот тоже орал и
клевался по малейшему поводу. Ноешь, ноешь. Слушать противно!
     - Я говорю, что думаю.
     - Называй это как хочешь. Лично меня от тебя тошнит.
Эйден молча повернулся и побежал в сторону медблока. Когда он уже удалился на
приличное расстояние. Марта крикнула ему в спину:
     - Ты говоришь, я похожа на Сокольничего Джоанну? Так вот, это комплимент, Эйден.
Слышишь, это комплимент. Комплимент!
     Что ее так разозлило?
Они оставили тело в медблоке и вернулись на поле. Занятие, прерванное гибелью
Рены, никто не отменял.
     Они выполнили задание. И выполнили безукоризненно.
Пока продолжались занятия, Эйдену недосуг было думать о Рене. Вокруг гремела
пальба, волны жара опаляли лицо. Смерть Рены завершила развал их когда-то
дружной группы. Ночью на Эйдена обрушились воспоминания, но он отогнал их и стал
думать о другом. Скоро, скоро наступит тот желанный момент, когда он, Эйден, на
настоящем боевом роботе примет наконец участие в настоящем сражении. И враг
будет настоящий. И тогда он, Эйден, наплевав на принцип экономии, превратит
вражескую машину в кучу металлолома.

        XVII
     Координаты места, где должна была проходить Аттестация, держались в тайне от
кадетов вплоть до последнего дня. Как объяснил командир Сокольничих Тер Рошах,
Аттестация, проводимая Кланом Кречета, отличается от Аттестаций других Кланов, в
частности от Аттестации Клана Волка. В Клане Кречета, продолжал Тер Рошах,
Аттестация проходит в условиях, максимально приближенных к боевым. Кадеты
вынуждены вести бой на незнакомой им местности, однако действия их не так
регламентированы, как в прочих Кланах. По правилам проведения Аттестации, за час
до начала кадетам будут выданы карты местности, а также "вводная информация".
     - Тем самым, - говорил Тер Рошах своим невыразительным, но громким голосом
воина, наполовину оглохшего от канонады бесчисленных боев, в которых ему
пришлось участвовать, - достигается максимальное приближение к обстановке
реального боя. Притом вы еще имеете определенное преимущество. На войне
подразделение чаще всего идет в бой, не обладая вообще никакой информацией о
местности и о диспозиции противника. Теперь об Аттестации. Вам предлагается
следующий сценарий: вы находитесь на вражеской территории, отрезанные от своей
части. Во "вводной" будет указано, что на данной территории обнаружено
присутствие солдат противника, поэтому вам необходимо сохранять все время
бдительность. Собственно, Аттестация начнется с того момента, как вы окажетесь
на мостике боевого робота. И помните, вы находитесь на вражеской территории. В
любой момент, пока вы не доберетесь до своей машины, вас могут атаковать. На
этом этапе вам могут понадобиться все навыки рукопашного боя, так что будьте
готовы.
     Кадеты уже знали к этому времени по слухам о прибытии на территорию лагеря
небольшого контингента вольнорожденных, которые должны были изображать солдат
противника. Очевидно, в намерения командира Сокольничих первоначально не входило
информировать кадетов об участии в Аттестации вольнорожденных. Вместе с тем шила
в мешке не утаишь - появление аэрокрафта с вольнорожденными не могло остаться
незамеченным. Поэтому Тер Рошах не стал скрывать факт их прибытия, а просто
сообщил кадетам, что взвод вольнорожденных примет участие в Аттестации.
"Пусть знают, - думал Рошах.- В конце концов, это ничего не меняет". Неожиданные
сюрпризы могут поджидать и там, где их совсем не ждешь (что-что, а это Тер Рошах
испытал на собственной шкуре).
     - Оказавшись на мостике боевого робота, вы должны привести машину в состояние
боевой готовности. Учтите, что до этого момента все системы машины будут
дезактивированы. Здесь вы сможете показать, что мы учили вас не напрасно. Не
забудьте, вы должны проверить готовность всех систем. Проверяйте быстро, но
скрупулезно. Окончив проверку, вы перейдете к поиску противника.
Эйден пытался заставить себя слушать и вникать. Это было нелегко. Подумать
только, наконец-то! После стольких усилий, после того как пришлось столько
вынести. Аттестация! С самого раннего детства все его мечты о будущем упирались
в это слово. Аттестация. Он, Эйден, дошел до нее. Ему казалось, что все те сибы,
которые погибли или были отчислены, находятся сейчас здесь, в этом помещении,
где командир Сокольничих Тер Рошах дает кадетам последние наставления.
     - ...Во время поиска противника вы все трое должны действовать, как одно
подразделение, хотя затем каждый из вас поведет индивидуальный бой с заранее
выбранным противником. На этом этапе вам важно не забывать то, что я недавно вам
говорил. Ваша сиб-дружба осталась в прошлом, сейчас вас ничего не связывает.
Свою верность будете показывать потом, каждый в своем звене, новым друзьям.
Может быть, вы найдете их в бою, не знаю. А покамест на данном этапе Аттестации
от вас требуется умение действовать слаженно, как будто вы - боевая единица. Так
что считайте, что вам повезло, ибо вы знаете друг друга. Это может облегчить
задачу.
     Удастся ли вам обнаружить противника, будет зависеть от вашего умения обращаться
с сенсорно-поисковыми системами. Имейте в виду, если вы не обнаружите его, он
вас сам отыщет. Как вы знаете, на Аттестации каждому из вас будут противостоять
по три боевых робота. В соответствии с обычаем, вы сначала сразитесь с самым
легким из них. Противник открывает огонь на поражение без предупреждения.
У Эйдена уже были кое-какие соображения насчет того, какой стратегии
придерживаться во время Аттестации. Он уже обдумывал ее, и стратегия эта
нравилась ему больше и больше. Однажды утром он проснулся и понял, что уже все
придумал. Надо не просто выдержать Аттестацию, надо выдержать ее с блеском. А
для этого необходимо уничтожить не одного, а двух или, если удастся, даже всех
трех противников. Двойная победа автоматически делает его командиром звена, а
тройная - капитаном. Он стремился к офицерскому званию не потому, что хотелось
власти. Нет, но чем выше звание ему удастся получить, тем скорее он сможет
завоевать себе Родовое Имя, войти в когорту Бессмертных. А став Бессмертным, он
удостоится чести внести свои гены в генный пул Клана. Что может быть выше этого?
     - ...Роботы противника будут вступать с вами в бой по очереди. Если же кто-либо
из вас атакует машину, сражающуюся с другим членом вашего соединения, то
автоматически в действие вступает иной вариант. Каждому придется тогда отражать
атаки всех машин. Запомните, в этом случае любой уничтоженный вами робот - даже
робот из вашего временно сформированного соединения - будет приносить вам
дополнительные очки. И учтите, на Аттестации вам придется сражаться с опытными
воинами, уже некоторое время служившими Клану в боевых частях. Так что будьте
бдительны. Не зевайте. Ваш противник зевать не станет.
"Опытные-то они опытные, - думал Эйден,- да только связаны привычной стратегией.
Общепринятыми приемами их и в самом деле будет трудно одолеть. Они ведь тоже
ждут от нас привычных действий. Тут нужно нечто идущее вразрез со всеми
правилами. Так и именно так проще всего добиться двойной или тройной победы".
Эйден уже представлял себе, КАК он это сделает.
     - ...Теперь о роботах. Во время Аттестации у вас будут машины класса
"Разрушитель" с полным вооружением и боекомплектом. Вам выдадут также личное
оружие. Здесь у вас есть возможность выбрать - в пределах списка. Со списком вас
ознакомят. И еще. Останетесь вы в живых или нет, зависит от того, насколько вы
сможете воспользоваться данными вам знаниями, плюс от вас самих, от ваших
способностей и талантов. Если вам удастся остаться в живых, вы станете воинами
или... не станете ими. Лишь лучшие из лучших входят в касту воинов, высшую касту
Клана. Через пятнадцать минут вы отправитесь к месту Аттестации. А сейчас
Сокольничий Джоанна раздаст вам планшеты с картами и вводной информацией.
Начинайте изучать их сейчас же. Кроме того, у вас будет время в пути. Всего на
ознакомление с документами вам дается один час. Не теряйте ни минуты. И
напоследок: запомните - в бою хорошие мозги подчас важнее, чем огневая мощь
робота.
     Получив на руки материалы, кадеты тут же углубились в их изучение. Марта
методично просматривала страницу за страницей. Брет жадно глотал информацию,
забегая вперед, потом возвращался назад, перечитывая и снова забегая вперед.
Эйден поначалу никак не мог сосредоточиться и тупо смотрел на страницы
документации. Строчки плясали перед глазами. Казалось, что текст написан на
каком-то непонятном языке. Мысленно Эйден был уже там, на Аттестации. Его
"Разрушитель" шел в бой. Эйден видел, как одного за другим повергает своих
противников. И не только своих, но и противников Марты. Возможно, совершив это,
он сломает наконец ту стену отчуждения, что выросла между ними.
Мало-помалу содержание документов стало доходить до его сознания. Для начала
Эйден обнаружил, что местность, на которой им предстоит действовать,
пересеченная. Участок, который нужно миновать, чтобы добраться до боевого
робота, довольно ровный, но покрыт густым лесом. Это плохо, деревья будут
затруднять обзор. Так что издалека боевого робота не увидишь. Сами машины
находились у подножия холмов. Очевидно, считалось, что они таким образом укрыты
от врага. Холмы тянулись длинной грядой. По другую сторону холмов начинался
обширный луг, по которому протекала речка, берущая начало среди холмов. В
некоторых местах она была довольно широкой и глубокой, и это приходилось брать в
расчет. Дальше луг постепенно переходил в холмистую местность. Здесь много
удобных высот. Речка поворачивала влево и впадала в небольшое озеро, лежащее
среди лесов.
     Эйден перешел к вводной информации. Выяснилось, что часть, от которой он
оказался отрезан, вела сражение за сталепрокатный завод. На защиту его противник
выставил соединение, включающее в себя боевых роботов и элементалов. По
полученным сведениям, основные силы противника сосредоточены в лесистом районе,
вблизи озера. Также было известно, что противник использует легкую пехоту,
набранную из ополченцев.
     Эйден ухмыльнулся. Так, значит, вот в какой роли будут участвовать в Аттестации
вольнорожденные.
     В вводной говорилось, что, по приблизительным оценкам, в указанном районе должно
находиться до двух звеньев тяжелых боевых роботов. Количество легкой пехоты, а
также ее вооружение были неизвестны.
     Оторвавшись от бумаг, Эйден подумал, что вряд ли это мастера рукопашного боя.
При своем стремлении к экономии Клан не стал бы рисковать столь ценными бойцами,
посылая их на Аттестацию. Ладно, это препятствие вполне преодолимо.
Прогноз погоды был неутешительным. В районе боевых действий ожидались сильные
ветры. Ночью там выпали обильные дожди. Следовательно, земля раскисла - это
увеличивало риск случайного падения робота. Сильного ветра Эйден особо не
опасался. Тяжелому "Разрушителю" ветер не страшен. Это не легкий боевой робот.
Все в Эйдене стремилось туда, к холмам, на луг, где вот-вот должна будет
решиться его судьба.
     После прибытия на центральный пункт сбора кадетам была предоставлена возможность
выбрать личное оружие для первого этапа Аттестации. Марта взяла себе лазерную
винтовку. Брет - автомат, Эйден остановил свой выбор на лазерном пистолете. Брет
посоветовал ему выбрать что-нибудь посущественнее, но Эйден ответил, что
предпочитает передвигаться налегке. Он не стал объяснять Брету, что, на его
взгляд, техника выживания на местности на первом этапе будет куда важнее, нежели
огневая мощь оружия. Тем более если им будут противостоять вольнорожденные.
Они поднялись в небольшой, но вместительный флайер, который должен был доставить
их на исходную позицию. Вместе с ними разместились Джоанна и Тер Рошах.
Иллюминаторы в пассажирском отсеке флайера были задраены так, что никто из
кадетов не имел возможности осмотреть местность сверху.
Наконец флайер приземлился. Люк открылся, и кадеты выбрались наружу. Пасмурно.
Хорошо, что хоть дождя нет. Впереди лежала Аттестационная зона.
Эйден огляделся, мысленно представив себе карту. Потом посмотрел туда, где
ожидал увидеть холмы, у подножия которых находились боевые роботы. До холмов
было очень и очень далеко. Когда Эйден изучал карту, ему казалось, что до них
рукой подать. И сама местность. Па карте она выглядела ровной, хоть и лесистой.
Па деле же везде и всюду виднелись рытвины и овраги. Там и тут лежали большие
валуны. В общем, мест, пригодных для засады, хватало.
Кадеты выстроились в ряд. Через полминуты будет отдана команда, и они войдут в
Аттестационную зону. А пока три пары глаз лихорадочно обшаривают окрестности, не
мелькнет ли где-нибудь подозрительная тень. Где-то поблизости таятся
вольнорожденные. Неужели они не захотят воспользоваться возможностью, чтобы
отправить на тот свет вернорожденного? Па. миг Эйден пожалел, что выбрал
пистолет. Но что сделано, то сделано. Полминуты истекли, и Джоанна скомандовала:
"Вперед!"
     Аттестация началась.


        XVIII
Неприятности начались почти сразу же. Почва здесь была топкая, к тому же
поросшая высокой травой. Ноги в ней вязли по щиколотку. Не успел Эйден пробежать
и десяти шагов, как споткнулся и упал. Весь в грязи, он торопливо вскочил и
оглянулся. Джоанна стояла и смотрела на него. Эйден почти услышал ее
презрительный смешок: еще бы, так опозориться! Тут он увидел, что Марта и Брет
уже далеко впереди, и бросился их догонять.
     - Нам не стоит держаться группой, - выдохнула Марта на бегу. - Рассредоточимся.
Эйден и Брет резко свернули в стороны. В густой траве не было и намека на тропу.
Ничто не указывало на то, что этим путем уже бежали в свое время многие кадеты.
"Должно быть, - решил Эйден,- после каждой Аттестации сюда прибывают техники и
ликвидируют или маскируют следы сражений. А там, где остаются воронки,
высаживают дерн. Поэтому-то и почва так изрыта".
Эйден тут же спохватился: что это он, в самом деле? Сейчас не время отвлекаться
на разные пустяки. Он же на Аттестации.
     По мере того как он бежал, деревьев вокруг становилось все больше. Начинался
лес. Ветер шевелил траву и листву деревьев. Эйден мельком отметил, что ветер
слабее, чем указывалось в прогнозе.
     И тут ему показалось, что он уловил движение в кроне ближайшего дерева, справа.
Подозрительное шевеление ветвей. Резко обернувшись, он выхватил пистолет и
выстрелил вверх, туда, где качалась ветка. Посыпались листья и сухие сучья.
Ветка покачалась и замерла. Эйден был уверен, что на дереве прятался снайпер, но
выяснять, убит он или нет, было уже некогда. Кроме того, следовало беречь
заряды. Пистолет ему еще пригодится. Эйден сунул оружие за пояс и снова пустился
бегом.
     Впереди лес стоял сплошной стеной. Эйден бежал, и ему казалось, что он видит
фигуры снайперов, лежащих на земле среди кустов и целящихся в него.
"Это тени, - сказал он себе, - это просто тени. Не обращай на них внимания". И
заставил себя сконцентрироваться, стараясь дышать как можно глубже и ровнее. Это
было нелегко, он все-таки держал приличный темп.
Он попробовал разом освободить сознание от фантазий, вынуждая глаза видеть
только то, что они видят. Существовал такой прием, кадетов специально учили
этому. Вспомнились слова Дерворта. Прав, прав был зануда Дерворт! Ни к чему
воину фантазии.
     Эйден бросил взгляд налево. Брет уже углубляется в чащу. Марты нигде не видно,
но Эйден был уверен: она впереди, за деревьями. Эйден не любил оказываться
последним, поэтому удвоил темп. Теперь он мчался зигзагами между стволов.
Возможно, это и спасло ему жизнь. Раздался выстрел, и кусок коры отлетел от
дерева, мимо которого Эйден только что пробежал.
Он бросился на землю, выхватывая пистолет. Затем пополз назад в ту сторону,
откуда прозвучал выстрел. Здесь в лесу земля была еще более сырой и как-то
странно пахла. Сперва Эйден не понял, а потом вдруг вспомнил: это же запах
перегретого машинного масла. Должно быть, здесь некогда шел бой с участием
боевых роботов.
     Снайпер снова выстрелил. Очевидно, это вольнорожденный. У самого тупого
вернорожденного хватило бы ума выждать еще некоторое время, а не палить,
раскрывая свое местонахождение. Должно быть, у вольнорожденного сдали нервы.
Эйден успел засечь, где тот прячется. Снайпер сидел на дереве,
Взяв вправо и сделав крюк, Эйден подобрался к дереву с противоположной стороны.
Ему удалось это сделать незаметно. На занятиях кадетов учили, как надо
передвигаться, чтобы ни одна травинка не шевельнулась, ни один сучок не
хрустнул. Сейчас эти уроки пришлись как нельзя кстати. Снайпер ничего не
заметил. Сидя в развилке ветвей, он смотрел туда, где, по его мнению, должен был
находиться противник.
     Приглядевшись повнимательнее, Эйден обнаружил, что снайпер - молодая женщина,
одетая в маскхалат. И еще он заметил, что женщина нервничает - ишь как прикусила
палец. И неудивительно. Прошло столько времени, а она не может обнаружить
упавшего противника.
     Эйден не спеша прицелился. Рука дрожала. Это удивило его. Он сменил позу, решив
стрелять с локтя. То, что рука дрожит, - пусть. Джоанна как-то сказала, что
излишняя хладнокровность у воина обычно вынуждает предположить, что у него не
хватает мозгов. Напрягая мышцы спины, Эйден чуть-чуть приподнялся. Все-таки
позиция для стрельбы была не самой удобной. Хорошо, что он взял легкое оружие.
Задержав на мгновение дыхание, Эйден плавно нажал на спусковой крючок, ощутив,
как завибрировал лазерник в момент выстрела.
Вольнорожденная дернулась, затем начала падать вперед. Эйден целился ей в ухо.
Тело, соскользнув с развилки ветвей, пролетело пару метров, потом ударилось о
толстый сук, спружинивший под его тяжестью, и с глухим стуком упало на мягкую
землю. Эйден замер, выжидая, не обнаружатся ли поблизости другие
вольнорожденные. Но все было тихо. Тогда он пополз к упавшему снайперу, держа на
всякий случай пистолет наготове.
     Предосторожности были излишними. Она была мертва. На узком, птичьем лице застыло
выражение озабоченности. Глядя на нее, Эйден удивился, с чего это Тер Рошах,
всегда экономящий на всем, на чем только можно, решился вдруг на такие жертвы?
Может быть, чтобы лишний раз напомнить аттестуемым, где они находятся? Только
стоило ли ради этого лишать Клан молодой женщины?
Над этим стоило подумать. Но не сейчас. Эйден постарался выбросить все из
головы. Аттестационная зона - не самое подходящее место для размышлений. В конце
концов, убитая женщина-снайпер всего-навсего вольнорожденная. Какое ему, Эйдену,
дело до каких-то ублюдков?
     Он быстро обшарил лежащее перед ним тело. Ничего, что могло бы пригодиться. Он
хотел было взять ее винтовку, но потом решил, что это лишний груз. Хватит и
пистолета, который уже отлично послужил ему и скорее всего послужит и впредь.
Разбираясь со снайпером, Эйден потерял направление. Пришлось сверяться по
компасу. Определив азимут, Эйден двинулся дальше. Памятуя о снайперах, он бежал
теперь не так быстро, все время ожидая новой атаки. Впереди показался просвет.
Эйден решил, что, должно быть, это край леса.
Справа донесся еле различимый звук лазерного разряда. Мотнувшись в сторону
звука, Эйден неожиданно вышел на трех вольнорожденных. Ему повезло, те стояли к
нему спиной, отчаянно паля из своих карабинов. Они вели огонь по Марте.
Вольнорожденные явно намеревались взять ее в кольцо. Марта укрылась за стволом
большого дерева и не стреляла, очевидно желая подпустить атакующих поближе. За
ее спиной кончался лес и начинался обширный луг, тянущийся до гряды холмов, где
находились боевые роботы.
     Можно было, конечно, воспользоваться тем, что вольнорожденные заняты Мартой, и
устремиться бегом через луг. Это увеличило бы его шансы, спору нет. Но Эйден
чувствовал: он не может так поступить. Здесь сражается Марта, попавшая в
западню. Марта, с которой они вместе выросли и с которой его столько связывало
(пусть сейчас это и несущественно). Да и Тер Рошах советовал действовать на
первом этапе заодно.
     Эйден принял решение. Три выстрела, один за другим, - и три трупа упали на
землю.
     "Ублюдки они все же, вольнорожденные. Даже падают как-то одинаково", - подумал
он. Выйдя из своего укрытия, он подошел к трупам, а затем посмотрел на Марту.
Она тоже взглянула на него. Несколько секунд они молча смотрели друг другу в
глаза. На ее лице застыло выражение горькой обиды.


        XIX
"Редко, очень редко бывает, чтобы на первом этапе Аттестации кадет показывал
такую эффективность в уничтожении живой силы противника, какую продемонстрировал
нам Эйден,- писал Тер Рошах.- Подумать только, пять трупов. Никому из кадетов не
удалось набрать столько очков в данном зачете. А в стрельбе Эйден показал
результаты даже лучшие, чем на тренировках. Но такое случается. Часто будущие
воины именно на Аттестации проявляют свои лучшие качества. Поэтому я всегда
осторожен, когда пытаюсь предугадать, успешно или нет пройдет тот или иной кадет
Аттестацию.
     Мне иногда приходится выслушивать обвинения в расточительности. Наверное, для
человека, занимающего такую должность, как я, нет более тяжкого обвинения. А все
из-за участия вольнорожденных в Аттестации. Якобы я впустую рискую людьми. Мне
говорят, что лучше было бы использовать мишени-макеты, внезапно поднимающиеся с
земли, а не вольнорожденных, выскакивающих из укрытий. Однако я настаиваю на
необходимости участия вольнорожденных в Аттестации. И я могу обосновать свою
точку зрения. Едва кадет поймет, что перед ним не живой противник с оружием в
руках, а кукла из фанеры и металла. Аттестация тут же превратится в безопасную
игру, в простой бег с препятствиями. Я уже не говорю о том, что на сооружение
макетов уйдет большое количество материалов, которые могли бы быть с пользой
употреблены на что-нибудь другое.
     Но не это главное. В условиях реальной опасности, которую представляют для
кадета вооруженные вольнорожденные, в крови кадета увеличивается количество
адреналина. А это будет для него очень кстати на следующем, более важном этапе.
Ощутить опасность перед встречей с еще большей опасностью только полезно. Кадеты
же не подозревают, что с самого начала имеют преимущество. Не подозревают этого
и их противники. Оружием, выдаваемым вольнорожденным, невозможно убить. Оно
может вызвать у кадета только паралич на несколько секунд. Но даже при условии,
что преимущество на стороне кадетов, на данном этапе Аттестации мне редко
доводилось терять вольнорожденных и - никогда - кадетов. Я считаю, что это может
служить лишним подтверждением целесообразности моих методов.
Нельзя применять понятие расточительности по отношению к Аттестации, как это
делают мои оппоненты. Если рассуждать, как они, то любой контроль качества -
расточительность. И я спрашиваю, не склоняют ли нас к расточительности те, кто
обвиняет меня?
     К чести своей, могу сообщить, что метод мой находит все больше сторонников среди
коллег.
     Важно отметить также, что мои кадеты показывают на Аттестациях наилучшие
результаты, набирая наибольшее количество очков по каждому из зачетов. В свете
вышесказанного разумные потери среди состава вольнорожденных на Аттестациях
кажутся вполне оправданными.
     И в мирное время и на войне судят по результатам. А результат моего метода -
успех моих кадетов - говорит сам за себя.
     Мне доводилось слышать, что всегда, в любой период истории, находились люди,
называвшие себя "здравомыслящими", которые выступали против массовых убийств. Я
тоже против бойни, но, позволю себе заметить, реальность наших дней заставляет
на многое взглянуть иначе, нежели в стародавние времена. Клан регламентирует
жизнь, но Клан регламентирует и смерть. Все рассчитано. Количество павших воинов
всегда точно известно. Превыше всего - необходимость. Убийство оправдано лишь
тогда, когда оно необходимо. И такая необходимость порой возникает. И
необходимость массовой гибели людей тоже возникает. Так называемые
"здравомыслящие" этого не понимают. Если смерть тысячи человек способствует
достижению великой цели, то эта смерть почетна и эти люди, все вместе и каждый в
отдельности, обретают славу через смерть. Но смерть, не обусловленная
необходимостью, это - жестокость по отношению к павшим. Вот так мы, люди Клана,
понимаем славу и жестокость. Мы вкладываем в эти слова иное значение, чем наши
далекие предки и наши сегодняшние "здравомыслящие".
Отмечу также, что даже вольнорожденные на Аттестации действуют куда более
эффективно, чем в любой другой ситуации. Редко бывает, чтобы вольнорожденный не
атаковал вернорожденного кадета, если предоставляется такая возможность.
Нет, не вижу я в этом расточительности. Не вижу!
Тем не менее когда кадет Эйден убил пятерых вольнорожденных, это поразило даже
меня. Слишком много жертв. А когда несколько позже сам Эйден оказался в трудной
ситуации и возникла опасность гибели ШЕСТОГО, у меня даже появилось желание
вмешаться и прервать зачет..."

        XX
     Уже потом, вспоминая и анализируя события, Эйден пришел к выводу, что это,
должно быть, была учебная граната, брошенная, чтобы преградить ему путь к
роботу.
     Взрыв был несильный, но окажись Эйден на пару шагов ближе, ему бы несдобровать.
Даже на таком расстоянии ударило настолько сильно, что он потерял сознание на
минуту или две. Когда он пришел в себя, то увидел, что в просвете между облаками
проглянуло солнце. Но солнце заслоняла чья-то тень. Это был вольнорожденный,
видимо тот, кто бросил гранату. В руках у него был пистолет, направленный Эйдену
в голову. Эйден успел заметить, как палец вольнорожденного начал давить на
спусковой крючок. Дальше все происходило очень быстро. Эйден услышал или ему
показалось, что он услышал, звук выстрела. Но прежде чем вольнорожденный успел
выстрелить, Эйден стремительно откатился в сторону, а затем вскочил на ноги.
Выручили постоянные тренировки. И даже несмотря на то, что в акробатике Эйден
был не так силен, как, например, Брет, этого оказалось достаточно.
Вольнорожденный двигался медленнее.
     Даже и не пытаясь восстановить равновесие, Эйден бросился на противника. Тот
отшатнулся, сделал два неверных шага и упал на спину. Он оказался сверху.
Схватив камень, оказавшийся как раз возле головы вольнорожденного, он замахнулся
для удара. И прежде чем камень опустился на голову вольнорожденного, их взгляды
встретились. В глазах у вольнорожденного была ледяная ненависть, которая как
огнем обожгла Эйдена. Да как смеет этот выродок ненавидеть того, кто неизмеримо
выше его?! Он всегда ненавидел вольнорожденную сволочь - да, но он и не
подозревал, насколько эти мерзавцы ненавидят их, кадетов. Даже после того, как
эта тварь удостоилась чести участвовать в Аттестации, быть приобщенной к
таинству рождения новых воинов! Эйден изо всей силы нанес врагу удар камнем в
лоб. Но этого ему было мало. Его душила злость. Эйден ударил еще, на этот раз в
висок. Тело вольнорожденного вздрогнуло и застыло.
Эйдену некогда было разбираться, сдохла мразь или нет. Быстро оглянувшись по
сторонам и обнаружив, что непосредственной опасности нет, он вскочил и бросился
к своему роботу. На полпути он увидел, что Брет уже в полевой люльке, уносящей
его наверх, к люку, ведущему на мостик. А "рука" "Разрушителя" Марты движется.
Это означало, что Марта уже на мостике и проверяет бортовые системы.
Проклятье! Если бы не вонючий вольнорожденный, он, Эйден у уже сидел бы в
водительском кресле. А теперь, похоже, он стартует последним.
Опустив голову, Эйден помчался изо всех сил. Не смотреть на других! Но уши-то не
заткнешь. Сперва до Эйдена донесся рокот одного двигателя, потом к нему
присоединился второй. К этим звукам примешивались и другие. Эйден знал, что
сейчас на обоих "Разрушителях" орудийные комплексы поворачиваются то в одну, то
в другую сторону - проверка бортовых систем шла полным ходом. Ему даже
показалось, что он слышит, как Марта в своем водительском кресле изрыгает сквозь
стиснутые зубы проклятья. Впрочем, это было, как Эйден понимал, чистой воды
иллюзией.
     Ну вот, наконец он у ног своего "Разрушителя". Оглядевшись, он увидел, как
боевой робот Марты направляется к холмам, за которыми их ждет противник. Вот и
второй "Разрушитель" тронулся с места.
     А он, Эйден, еще даже и не на мостике. Эйден взглянул вверх, и ему показалось,
что гигантский робот презрительно смотрит на него. Эйден прыгнул в полевую
люльку, которая поя его весом включилась и начала подниматься. Люк был открыт.
Эйден бросился внутрь и, не успев пригнуться, набил шишку. Он едва заметил это,
врываясь на мостик и бросаясь в водительское кресло.


        XXI
Эйден торопливо плюхнулся в водительское кресло и надел нейрошлем. Прислушался к
ощущениям. Если не считать обычный "белый" шум, стояла зловещая тишина; Эйден
быстро проверил, правильно ли подсоединен шлем. Все правильно, все сенсоры
работают нормально. Оставалось привести машину в боеготовность.
На вспомогательном экране липкой лентой была прикреплена записка. "ДОБРО
ПОЖАЛОВАТЬ НА АТТЕСТАЦИЮ. УВЕРЕНА, ЧТО У ВАС НИ ЧЕРТА НЕ ВЫЙДЕТ, НО ВСЕ РАВНО
ЖЕЛАЮ УДАЧИ". И подпись: "СОКОЛЬНИЧИЙ ДЖОАННА".
Эйден яростно зарычал, сорвал бумажку, скомкал ее и швырнул, не глядя, через
плечо, к решетке очистной системы.
     Под налепленной бумажкой на самом экране был текст - процедура стандартной
проверки работоспособности систем, пункт за пунктом. Подобная проверка обычно
производилась водителем вместе с техником перед выходом на задание. Эйдену она
была знакома - сколько раз им с Кочевником приходилось этим заниматься.
Быстро и уверенно Эйден начал действовать, время от времени поглядывая на экран
главного монитора. Марта забралась почти на вершину холма. Брет на своем боевом
роботе шел следом. Нужно догнать их, прежде чем они перевалят через холм. Это
вопрос чести. Всегда неприятно быть последним, а теперь и подавно. Эйден вырос в
сиб-группе, а среди сибов последнему всегда доставалось больше всех.
Был в свое время в их группе кадет. Звали его Дав. Он здорово рисовал, а вот
физподготовка его оставляла желать лучшего. Во время марш-бросков Дав всегда
тащился в хвосте, задерживая всю группу. Помнится, остальные сибы превратили его
жизнь в сплошной ад, но результата добились. На марш-бросках Дав перестал
отставать. Конечно, он и не догадывался, что перед выходом они с Мартой тайком
облегчали его вещмешок, распихивая часть полагавшегося Даву груза по своим
вещмешкам.
     Эйден вспомнил, как удивился сам Дав, когда в первый раз прошел трассу наравне с
остальными. В конце концов его все равно отчислили. Учеба становилась труднее,
нагрузки больше - Даву все равно было не выдержать, это было ясно всем. Как и
большинство из отчисленных, он исчез ночью. Но оставил после себя память - пачку
рисунков, на которых были изображены они все, вся сиб-группа...
Так, как будто все в норме. Теперь нейрошлем. Синхронизирован нормально.
Проверка "ног" робота. А, авось обойдется! Вперед!
Боевой робот опасно накренился, заставив Эйдена пожалеть о своем легкомыслии.
Но, к счастью, действительно обошлось. "Разрушитель" вновь обрел равновесие и
уверенно пошел вверх по склону холма. Эйден задал своей машине максимальный темп
и вышел на гребень холма даже чуть-чуть раньше Марты и Брета.
Обзор был отличный. Эйден переключил главный монитор на радарную сетку и начал
осмотр местности. Взглянув на дополнительный экран с нормальным изображением, он
увидел, как "Разрушитель" Марты медленно водит своей металлической "головой" из
стороны в сторону. Брет же, похоже, уже обнаружил противника, потому что его
боевой робот двинулся вниз наискосок по склону холма.
Ага, кажется, зацепил! Главный монитор показывал наличие большой массы металла
за рощицей внизу. Неприятель. Марта, похоже, тоже засекла его, потому что ее
робот стремительно пошел вниз по склону в сторону рощицы. Переключившись с
радарной сетки на нормальное изображение, Эйден увидел трех противников Марты,
идущих ей навстречу в обход рощи. И тут же будто из-под земли выросла еще тройка
боевых роботов, которые пошли на сближение с машиной Брета. Должно быть, эти
роботы укрывались за вершиной соседнего холма и были недоступны радарам
"Разрушителя" Эйдена.
     И тут он обнаружил своих противников. Роботы выходили из засады один за другим.
Эйден на миг восхитился, до чего ловко они были спрятаны. Отсюда замаскированные
роботы выглядели, как скальные выступы, торчащие из почвы среди таких же скал.
Эйден дал компьютеру запрос о структурном анализе материала. Так и есть - не
скалы, а макеты.
     Робот, который шел первым (это был шестидесятипятитонный "Вурдалак"), поднял
"руку", направив ее в сторону Эйдена, очевидно давая понять, что они - его
противники.
     Эйден уточнил расстояние до "Вурдалака", планируя свои действия. Далековато.
Надо подпустить поближе. РДД отсюда, пожалуй, достанет, но смысла нет. Разве что
пугнуть. Впрочем, зачем? Развернувшись, Эйден пошел на сближение.
Марта дала первый залп из ПИИ по противнику. Залп отдался вибрацией на мостике
Эйдена. Он посмотрел на монитор. Метко! Протонно-ионный разряд ударил прямо в
середину "торса" робота - первого из противников Марты. Куски брони разлетелись
во все стороны. Некоторые даже упали у "ног" ее "Разрушителя". Броня была
раскалена добела, и там, где падали осколки, загоралась трава.
Похоже, Марта предпочитала атаковать, ибо вслед за первым последовал второй
залп. Разряд ударил в то же место, что и первый, расширив дыру, что уже зияла в
броне противника. Эйдену захотелось крикнуть ей что-нибудь ободряющее - до того
красиво она действовала.
     Противник Марты решил ответить, выпустив РБД. Установка для запуска была
смонтирована у него на "торсе" слева, совсем рядом с тем местом, куда угодили
залпы ПИИ. Просто чудо, что она еще действовала.
А вот Брету приходилось туговато. Противник наступал. Эйден видел, как Брет
резко наклонил корпус своего боевого робота вбок. И вовремя. Слева прошла целая
серия протонно-ионных разрядов. Будь на "Разрушителе" Брета шерсть, она бы, как
пить дать, была подпалена. Брет ответил веерной очередью. Это сработало. Один из
разрядов угодил в правое "коленное" сочленение противника.
По пора было вспомнить и о себе. Эйден мысленно пожелал Брету удачи и
сконцентрировался на собственном противнике. Тот был уже в пределах
досягаемости. "Вурдалак" издали дал залп из ПИИ. Недолет. Эйден выпустил в ответ
РДД. Он не рассчитывал поразить врага первой же ракетой. Важно заставить
водителя "Вурдалака" поверить, что он и впредь будет придерживаться ОБЩЕПРИНЯТЫХ
методов ведения боя. На одну ракету Эйдена "Вурдалак" ответил пятнадцатью. Но
машины все-таки были езде слишком далеко друг от друга. Водитель "Вурдалака"
промазал. Эйден даже не потрудился задействовать противоракетный комплекс.
Снаряды прошли высоко над его "Разрушителем".
Эйден двинул свою машину вперед, не открывая огня. Справа Марта получила
попадание в "торс" робота. Эйден затаил дыхание. Ему показалось, что ее машина
вот-вот опрокинется. Но Марта вернула ей равновесие и в ответ лишила противника,
     - ей тоже противостоял "Вурдалак", - еще нескольких листов брони удачным
ракетным залпом с установки, расположенной на левом "плече" ее робота,
Эйден знал, что перед боем Марта перекомпоновала вооружение на своем
"Разрушителе". В частности, на левом "плече" робота теперь вместо установки
РДД-15К стояла более мощная РБД-К.
     Не теряя времени. Марта развила атаку, бросившись на врага. Она перевела
"Разрушитель" в режим бега, и от тяжкого топота задрожала земля. Одновременно
Марта открыла непрерывный огонь из укрепленной на "груди" боевого робота
установки ЛСМ. Лазерные импульсы, непрерывно бьющие в "торс" "Вурдалака",
заставили того отклониться назад. Марта переключилась на скорострельное орудие,
и броня "Вурдалака" застонала под взрывами снарядов. Дым от взрывов заволок все
вокруг, заслонив Эйдена от его противника. Такой удачи он не ожидал. Должно
быть, на командном пункте немало были удивлены, услышав по каналу связи его
торжествующий вопль.
     Для пущей маскировки Эйден усилил завесу, включив установку дымовой защиты
"Разрушителя". А затем врубил прыжковые ускорители.
Взлетев над полем боя, Эйден увидел, как боевой робот противника Марты валится
на спину. Она сумела победить. Теперь она воин-водитель боевого робота. А если
победит и второго противника, то станет командиром звена. Но раз сумела Марта,
то, значит, сумеет и он, Эйден. Ведь он ни в чем ей не уступает. Все эти мысли
вихрем пронеслись у Эйдена в голове.
     Поставив ускорители на максимальную длину прыжка, Эйден пронесся над своими
противниками. "Торсы* всех трех роботов начали поворачиваться ему вслед. Только
бы успеть. Находясь в воздухе, Эйден был особенно уязвим, он знал об этом и
рассчитывал лишь на эффект внезапности. По его плану он должен был приземлиться
не среди них, а за их спинами. Этого, именно этого от него НЕ ОЖИДАЛИ. Когда
робот пошел вниз, Эйден ощутил, как у него сжалось сердце и ком подступил к
горлу. Его план вступал в решающую фазу.
     Перед тем как приземлиться, Эйден заблаговременно, еще в воздухе, развернул
машину в сторону противника. "Ноги" "Разрушителя" коснулись земли. Теперь нельзя
терять ни секунды. Бросив взгляд на один из экранов, Эйден еще раз убедился, что
ЛСМ, который он установил на правой "руке" в качестве дополнительного
вооружения, находится в готовности. Пора.
     Вытянув горизонтально обе "руки" робота, Эйден открыл массированный огонь по
ближайшему противнику (это был "Вурдалак"), задействовав все свое бортовое
вооружение. Температура на мостике начала угрожающе расти, но Эйден рассчитывал
завершить первый этап своего плана прежде, чем перегрев возрастет до опасного
уровня. Нужно было во что бы то ни стало вывести из боя "Вурдалака".
Бросив взгляд на экран ближнего обзора, Эйден увидел, что "Вурдалак" все еще
стоит. До него оставалось метров триста. Орудийные установки "Разрушителя"
Эйдена поработали на славу, Во многих местах у "Вурдалака" была повреждена
броня. Из зияющих отверстий тянулся дым. Экран дальнего обзора показывал Марту,
схватившуюся со вторым противником. Неподалеку виднелась машина Брета. Старина
Брет еще держался...
     - Кадет Эйден!..
Голос принадлежал Сокольничему Джоанне. Эйден совсем забыл, что она с ним на
связи. Вообще-то предполагалось, что во время Аттестации связи не должно быть,
кроме случаев явного нарушения правил участниками.
     - Ты нарушил линию обороны вашего отряда. Судьи расценивают твой поступок как
отважный, но глупый. Вступает в действие второй вариант - все против всех. В
соответствии с правилами проведения Аттестации ты считаешься ответственным за
переход на второй вариант. Надеюсь, ты понимаешь, что ответственность за
возможное поражение твоих товарищей отныне лежит на тебе.
Разумеется, Эйден это понимал, но до поры до времени не хотел никому открывать
своего замысла. Переход ко второму варианту должен сломать планы ВСЕХ, кроме его
собственных. И вот тут-то он и проявит себя.
Еще раз убедившись, что температура пока в норме, и выстрелив напоследок по
"Вурдалаку", Эйден резко развернул "торс" своего "Разрушителя" в сторону
громадного "Грифона", готовящегося вступить в сражение. За "Грифоном", немного
поодаль, высился третий противник - сверхтяжелый "Громовержец", который пока был
еще только на подходе. С "Громовержцем" можно повременить. Сейчас надо вплотную
заняться "Грифоном".
     Эйден взял в прицел лазера сочленение, соединяющее правую "руку* "Грифона" с
корпусом. Он знал, что у "Грифона" со стандартной конфигурацией большая часть
вооружения смонтирована на "руках". Выстрел. Эйден завопил от радости: правая
"рука" "Грифона" безжизненно упала вдоль корпуса.
Так, а теперь снова вспомним о "Вурдалаке". Тот, как Эйден и ожидал, шел на
сближение с "Грифоном", очевидно рассчитывая вместе с ним атаковать
"Разрушитель" Эйдена. Сейчас "Вурдалака" и "Грифона" разделяла лишь скала,
торчащая из земли, будто сломанный зуб. Отлично. Настало время пойти на риск. На
рассчитанный риск, поправил себя Эйден. И врубил прыжковые ускорители, бросив
машину назад и вбок, одновременно выпустив целую кассету РДД. Ракеты ударили в
основание скалы, разнеся ее вдребезги. По замыслу Эйдена взрыв должен был
швырнуть на оба вражеских робота гигантские массы каменного крошева и повалить
обе машины.
     Взрыв чуть было не свалил "Разрушитель" Эйдена. Взрывная волна ударила в машину
в тот момент, когда она коснулась земли. Лишь с величайшим трудом Эйден удержал
семидесятитонную махину на "ногах", опустив ее на одно колено. Как только машина
обрела равновесие, Эйден кинул взгляд на экран. Оказывается, и вправду его
противниками были водители высокого класса, воины-мастера. Обе машины, должно
быть, прыгнули в стороны одновременно с "Разрушителем" Эйдена. Но досталось им
изрядно. "Грифон" удержался на "ногах", хотя теперь к выведенной из строя правой
"руке" прибавились обширные повреждения корпуса. "Вурдалаку" повезло меньше.
Взрывной волной его бросило на группу деревьев. Деревья приняли на себя удар, и
теперь "Вурдалак" замер, накренившись под опасным углом к земле.
"Прекрасно, - подумал Эйден,- теперь займемся вплотную "Грифоном". А там, если
повезет, резкий поворот и стремительная атака на "Громовержца".
Увы, все оказалось не так просто. Водитель "Вурдалака", похоже, был крепким
орешком. "Ноги" машины пришли в движение, глубоко взрыв почву. "Торс" начал
поворачиваться, орудийные установки нацелились на Эйдена. "Вурдалак" получил
серьезные повреждения, все вокруг было усеяно осколками брони, но машина не
потеряла управления. Из левого и правого ПИИ в "Разрушитель" ударили два
разряда.
     Эйдену повезло: его робот стоял на одном "колене". Будь он на двух "ногах", один
из разрядов ударил бы в "коленное" сочленение, обездвижив машину. Вместо этого
разряд ударил в "торс". Эйден тут же ответил залпом из своих ПИИ.
Пора было кончать с "Вурдалаком". Все чувства Эйдена обострились до предела. Он
чувствовал необычайную ясность в голове. Взгляд на экран-индикатор повреждений:
так, пустяки. Теперь датчик перегрева. Эйден понял: нельзя терять ни минуты.
Надо или действовать прямо сейчас, или искать пути быстрого отхода. Машина на
грани перегрева. В перегретом состоянии, да к тому же почти без боеприпасов его
"Разрушитель" может стать легкой добычей. Нет, надо действовать. Сейчас или
никогда.
     Посмотрев на главный монитор, Эйден увидел, что "Громовержец" начал
разворачиваться. Ладно, этот еще подождет. Будем действовать наверняка. На
очереди "Вурдалак". Эйден поймал его в прицел. Есть. Теперь пара очередей из
правого ЛСМ - и он, Эйден, станет наконец воином. А дальше - как повезет.
Занятый своими противниками, Эйден не замечал четвертого робота, который
стремительно шел на сближение с ним.
     Его тщательно выверенный залп по "Вурдалаку" пропал впустую, потому что именно в
этот момент его собственный "Разрушитель" содрогнулся от прямого попадания.
Выстрелили с подошедшего боевого робота. В лицо Эйдену ударило чудовищным жаром.
В этот момент компьютер объявил о начале подготовки к автоматическому
катапультированию водителя. Эйден попытался было напоследок дать ракетный залп
по "Вурдалаку", но не успел - катапульта сработала.
Он был уже высоко в воздухе, когда сзади раздался взрыв - разворотило грудной
отсек "Разрушителя" вместе с мостиком. Перед тем как сознание покинуло Эйдена,
он понял - его робот уничтожен Мартой. Этим залпом она не только отняла у него
победу и возможность стать воином - этим залпом она завоевала себе офицерское
звание. Отныне она командир звена Клана Кречета, а он, Эйден,- никто. Марта
лишила его всего. Та Марта, которая когда-то думала, что любит его. Как она
могла? Как она могла просто так взять и перечеркнуть все его будущее? Разве это
достоинство воина, разве так поступают люди Клана? Разве таков путь Клана?
Кресло с Эйденом ударилось о землю. Левую руку обожгло нестерпимой болью, и
Эйден потерял сознание.

        XXII
     - Это был мой шанс, и я воспользовалась им, - сухо сказала Марта.
Она стояла возле его кровати в госпитале. В одной руке у нее была новенькая
командирская фуражка. Марта теперь командир звена. Эйден коснулся сломанной
руки. Она что, нарочно пришла, чтобы изводить его?
     - А ведь это было не по-сибски. Марта, очень не по-сибски, а?
     - Ты о чем? О сиб-группе? Забудь. Сиб-группы больше нет. Такова жизнь.
     - Мы ведь с тобой были очень близки когда-то.
     - Ага. Когда были детьми. Только теперь...
     - Знаю, знаю. Мы уже не дети.
     - Кончай ныть.
     - А что прикажешь мне теперь делать? Я так хотел стать воином.
     - "Я так хотел". Это что, речь воина? Нас учат. Потом мы или выигрываем, или
проигрываем и в любом случае обретаем свое место в Клане. Те, кто выигрывает,
идут дальше. Они завоевывают себе Родовое Имя и увековечивают себя через генный
пул. Так было, так есть, так будет. Тебе почти удалось стать воином. Мало кто
достигает и этого. Но ты проиграл. Ну и что? Ты теперь переведен в техническую
касту. Из тебя получится отличный техник. Клан нашел, для тебя. место и
предлагает его тебе. И ты его примешь, воут?
Эйден хотел было возразить, но не стал.
     - Ут.
Она повернулась, чтобы уйти.
     - Марта?
     - Да?
     - Ты ведь уже уничтожила первого противника, и у тебя были отличные шансы
победить и второго из числа тех, кто еще оставался.
     - Должна напомнить тебе, что один из них в конце концов победил меня и отнял
третью победу.
     - Я помню. Но ведь ты могла бы победить не за счет меня, без того...
     - Хватит об этом. Я сделала то, что сочла нужным. Ты сам ввел в действие второй
вариант - все против всех. В этих условиях любой робот на поле - твоя
потенциальная цель. А ты был отличной мишенью.
     - А как же все то, что мы с тобой пережили и испытали вместе в свое время?
Чувства...
     - Давай не будем о чувствах, а? У нас нет времени на обсуждение иллюзий...
     - Но в свое время ты сказала, что, быть может, любить меня.
     - Детские забавы. Глинн, если помнить, пичкала нас тогда своими россказнями, вот
я и вообразила себе, что испытываю так называемую любовь. Ты же знаешь, дети
склонны воспроизводить в своих играх рассказы взрослых. Только мы с тех пор
выросли. По крайней мере, я выросла.
     Трудно было не заметить сарказма в ее последних словах. Уже не кадет Марта
демонстрирует свое превосходство кадету Эйдену. Теперь есть Марта, член высшей
касты, и он, Эйден, член технической касты. Отныне между ними пропасть. На
социальной лестнице Марта теперь стоит несоизмеримо выше, чем он.
Стоит ли ее осуждать? Наверное, нет. Ей повезло, ему нет. Да, у него был
великолепный план. Но он что-то не учел, и план провалился.
     - Не вижу смысла продолжать наш разговор, - произнесла Марта. - Я пришла только
из вежливости. Так велит обычай. Побежденных и находящихся на излечении
противников принято навещать. Один раз. Отныне, если мы с тобой и встретимся, то
как люди разных каст со всеми вытекающими отсюда последствиями. Прощай.
     - Подожди.
     Она нехотя обернулась.
     - Что еще?
     - Еще один вопрос.
     - Только один.
     Она говорила, будто оказывала ему великую милость. Ее ледяной тон заставил
Эйдена внутренне сжаться, почувствовав себя маленьким и ничтожным. Вот так и
узнают в первый раз на собственной шкуре, что такое кастовое неравенство.
     - Знаешь, - выговорил он, - будь я на твоем месте в бою всех против всех и
заметив, что ты уязвима, я не стал бы атаковать тебя.
Она нахмурилась..
     - Я знала, что ты это скажешь. И я думала над этим. Эйден, я знаю, что ты не
стал бы меня атаковать в подобной ситуации. Но это только подтверждает тот факт,
что мы с тобой разные люди. Именно поэтому я стала воином, а ты - техником. Я
воспользовалась возможностью, которой ты бы побрезговал. Возможно, в тебе просто
нет воинской жилки.
     - Марта, ты стала в точности...
     - Я стала воином, и это главное. Ты задал свой вопрос. Теперь мне пора идти.
И она ушла. А что еще мог он ей сказать? Все, что ему оставалось, - это
откинуться на подушки, закрыть глаза и начать в который раз прокручивать в мозгу
все эпизоды Аттестации. И гадать: что было бы, если бы он заметил тогда
приближающийся боевой робот Марты, если бы воспользовался удобной позицией, -
"Разрушитель" стоял на одном "колене", а ее робот шел с опущенными "руками", - и
всадил бы ей снизу вверх в торсовую часть массированный залп - что тогда? Он не
верил, что смог бы это сделать, но снова и снова представлял себе, как убивает
ее.
     А может, она права? И он просто не мог пройти Аттестацию, потому что нет в нем
чего-то важного, необходимого воину. Но ведь он был так близок к победе. Если бы
не Марта, "Вурдалака" он бы добил, это точно. А если бы повезло, то он одолел бы
и "Грифона" - тот был сильно поврежден. Даже если бы "Громовержец" вступил в
бой, все равно у него, Эйдена, были, БЫЛИ шансы на двойную победу. Хотя двойная
победа... Кто знает? Ну уж один-то бой он выиграл бы совершенно точно.
Теперь всю жизнь суждено ему прокручивать в голове этот бой, видеть его во сне.
Свой первый и последний бой...
     Эйден даже поежился от этой мысли. Он никогда не представлял себя членом
какой-либо иной касты, кроме воинской. А теперь? Быть техником. Жить с
техниками. Марта - та приняла бы это, случись такое с ней. Марта не врет, она и
в самом деле приняла бы и смирилась. Но он, Эйден... А именно это ему предстоит.
В конце концов, таков путь Клана. Но все равно ОН НЕ ХОЧЕТ... НЕ ХОЧЕТ!
Уже когда он засыпал, ему в голову пришла странная мысль. А почему, собственно,
он должен? Да, таков путь Клана. Да, каждый должен сыграть до конца
предназначенную ему роль. Но ведь не все безропотно соглашаются на это?
Некоторые уходят, разве не так? Если бы заручиться чьей-нибудь поддержкой или
просто знать расписание рейсов Т-кораблей, то можно улизнуть с Железной
Твердыни, а там - будь что будет. Стоит попытаться устроиться где-нибудь, где
его способности и подготовка могут пригодиться. Клан смотрит на подобных
беглецов почти так же, как и на бандитов - ну и что? Что он теряет от этого?
Все, что он знал до сих пор - это жизнь сиба, а потом - жизнь кадета. Вполне
может случиться, что где-нибудь ему уготована иная участь. Может быть, на иных
планетах Клана Кречета. Или на территориях других Кланов.
Эйден уже засыпал, поэтому не мог сказать точно, подумал ли он так наяву или же
мысли эти пришли к нему во сне.
     Эйден спал, и ему снились битвы. Он то сражался на боевом роботе, то в
неизвестных ему странных машинах, то просто дрался голыми руками, то верхом на
невиданных животных. И он побеждал. Всегда побеждал. И ничто не могло его
остановить.

        XXIII
     "Проклятье, - писал командир Сокольничих Тер Рошах,- проклятье! И тысяча чертей
из ада древних! Воины - это воины" а Клан - это Клан, но ведь должны же быть
иногда исключения из правил? Стандартный подход- это правильно, это хорошо. Но
бывает так, что иногда он вреден.
     Я смотрел на этого отчаянного кадета, когда он совершал на поле битвы чудеса,
полагаясь больше на везение, чем на умение, и разные мысли проносились у меня в
голове. Я чувствовал смущение. Я даже начал сетовать на рок, на фатум, в который
не верю. Но в помещении контрольного центра была Сокольничий Джоанна и другие
офицеры-инструкторы, поэтому мне приходилось прикладывать массу усилий, дабы
эмоции, испытываемые мною, не отразились на лице.
Нам всем прекрасно известно, что на войне многое зависит от того, повезет или не
повезет. А везение - штука изменчивая. Но все же горько видеть, как глупая
случайность обрекает на поражение отличного кадета. И добро бы он принял
поражение от одного из официально назначенных оппонентов. Нет, его карьеру губит
его же товарищ, такой же кадет, как и он.
     Конечно, кадет Марта достойна лишь похвалы, спора нет. И звание командира звена
она заслужила по праву. Ее импровизация была блестящей. Из нее выйдет прекрасный
воин и отличный офицер. Но даже если отвлечься от моего личного интереса,
который я питаю к кадету Эйдену, у меня тем не менее есть все основания сожалеть
о том, что произошел столь нелепый инцидент. У Эйдена тоже был блестящий план.
Более того, никто не делал прежде ничего подобного. Он сумел спутать планы всех
остальных и наверняка победил бы, если бы не талантливая тактика кадета Марты. В
реальном бою поведение Эйдена можно было бы назвать героическим. Но он скорее
стратег, а Марта - тактик. Я сам неплохой тактик, и я смог по достоинству
оценить ее мастерство. Но все равно неприятно было видеть, как она использовала
свои тактические способности против кандидата, который не меньше ее заслуживал
чести быть принятым в воинскую касту.
     Мне казалось, что кадету Эйдену, столь отличившемуся на Аттестации, можно было
бы предоставить возможность пройти испытание еще раз. Но остальные члены
контрольной комиссии проголосовали против моего предложения. Им почти удалось
убедить меня в своей правоте. Я согласен, мое предложение идет вразрез с
принципами и традициями Клана.
     Но из любого правила должны быть исключения. Я считаю, кадет Эйден как раз и
является таким исключением. И будь в моей власти изменить его судьбу, я, конечно
бы, так и поступил.
     Но возможности сделать это - нет.
Или есть?
     Я знаю, что неравнодушен к Эйдену, точной генетической копии Рамона Маттлова,
моего старого друга. И первое, что я сделаю для него - я оставлю Эйдена под
своим началом. По крайней мере выполнить подобный стратегический маневр пока еще
в моей власти.
     А потом...
А потом...
     А кто знает, что может потом случиться?"


        XXIV
Пробыв неделю техником, Эйден понял, что долго он так не выдержит, особенно тут,
на Железной Твердыне. Его оставили в Мухобойке. Именно здесь он взлелеял свой
"безупречный" план, который должен был принести ему офицерское звание. Именно
отсюда он отправился на Аттестацию. А теперь все здесь напоминало ему об этом.
Особенно мучительно было видеть новых кадетов, которые прибыли сюда перед
Аттестацией, полные радужных надежд.
     Несколько раз Эйден случайно сталкивался с Сокольничим Джоанной, и каждый раз та
смотрела будто сквозь него.
     Все правильно. Эйден теперь для нее пустое место. Именно это, а не тяжелая
работа и не сознание того, что теперь он отныне и навеки техник, отравляло
Эйдену жизнь. Нельзя жить, когда тебе постоянно напоминают о твоем позоре. Но
что он мог сделать, чтобы избежать этих напоминаний?
Эйден теперь был помощником Кочевника, техпомом. Кочевник с первого же дня понял
его проблему.
     - Паши, - посоветовал он ему. - Вкалывай. Пахота - это самое лучшее лекарство.
Когда пашешь, некогда страдать.
     - С чего ты решил, что я страдаю. Кочевник?
     - Ну нет так нет. А то давай, сползай к коновалам. Те рады будут до усрачки.
Ути-ути, скажут, кто к вам приперся? Ща мы ему любовь по-клановски покажем. А
ну, сымай портки, где тут у тебя путь Клана.
     - Почему ты не можешь говорить нормальным языком. Кочевник? Слушать противно.
     - А ты привыкай. Мы ведь по стандартам твоих бывших дружков кто? Быдло. Речь
наша загрязнена, мы даже ругаемся иначе - по-старинному. Чем ниже каста, тем
более загрязнена речь. Мы плюем на все ваши табу. Нам они смешны. Но мы,
техники, это еще что. Вот вольнорожденные - те да! Они из этого целый ритуал
сделали. Так что учись, дружище Эйден, мотай на ус, что тебе дядюшка Кочевник
говорит. Ты теперь техник, дружище Эйден.
     - Не называй меня больше "дружище". Я буду работать с тобой, но...
     - С нами, дружище, с нами. Не со мной, а с нами. А как прикажешь тебя величать?
"Дружище" - это обращение. Это твое звание. Вроде кадета, или Сокольничего, или
командира. И тебе придется к нему привыкать.
     - Никогда.
     - Техникам раздражаться не пристало, дружище Эйден.
Теперь, когда они были на равных. Кочевник вдруг стал куда более словоохотливым,
чем раньше. Сейчас, когда между ним и Эйденом больше не было социального
барьера. Кочевник изо всех сил стремился уменьшить психологическую дистанцию. В
общении он оказался очень легким и незлобивым человеком" Он делал все от него:
зависящее, чтобы облегчить Эйдену вхождение в новую касту. В свою очередь Эйден,
понимая, что происходит, изо всех сил старался помочь Кочевнику. Этот техник и
раньше был ему симпатичен. Между ними устанавливалось нечто, напоминающее
сиб-связь по степени близости и откровенности. Порой Эйдену даже начинало
казаться, что со временем он сумеет, пожалуй, найти свое место среди техников.
Но последовать совету Кочевника и забыться в работе Эйден не мог. Работа не
помогала. Скорее еще более усиливала в нем чувство протеста. Хотя бы потому, что
в основном работа была неинтересной. С поля боя возвращался поврежденный боевой
робот. Машину нужно было осмотреть, проверить работу всех систем, особенно
ходовой части. Потом заменить поврежденные участки брони и заново отрегулировать
системы наведения бортового оружия. Потом робот уходил, а на его место вставал
новый. И все повторялось сначала. Тупость и однообразие. Эйдену было скучно. Он
не понимал, что в этом находит Кочевник.
     С первого же дня работы в роли техпома Эйден понял, что нужно каким-то образом
перестроить свои мозги, чтобы получать хотя бы минимальное удовлетворение от
рутинной работы. Кочевнику это удавалось, а тупым назвать его было никак нельзя.
Он, казалось, жил своей работой, получая глубочайшее удовлетворение, когда
какой-нибудь поврежденной детали удавалось найти новое применение.
Однажды Кочевник выяснил, что лазер, установленный на "торсе" робота, не
работает лишь потому, что его зажало листом брони, сместившимся в результате
попадания снаряда в соседний лист. Снимая лист и заменяя его другим. Кочевник
вдруг запел. Ранее Эйдену приходилось слышать лишь монотонные песнопения во
время различных воинских ритуалов. Песня же, которую пел Кочевник, была
совершенно иной. Эйдена поразила ее жизнерадостность и мелодичность. Хотя
некоторые слова были незнакомы.
     - Это фермерское наречие, - пояснил Кочевник, когда Эйден спросил, что это за
песня. - Ее сочинили фермеры. У каждой касты свои песни и своя музыка. Хуже
всего с музыкой у воинов. Убей не пойму, что кадеты находят в этих своих унылых
завываниях? Ревут, как быки во время случки. Наверное, потому, что вместо мозгов
у них устав.
     - Ты... ты находишь ИХ ритуалы дурацкими? Кочевник оглянулся по сторонам, а
потом наклонился к Эйдену и проговорил, понизив голос:
     - ЭТОГО я не говорил. Я сказал только, что их песням не хватает живости. А чем.
ниже и чем свободнее каста, тем живее и мелодичнее ее музыка.
     - Свободнее? Что ты хочешь сказать? Ты вон работаешь целый день, тобой все могут
командовать. У тебя почти нет прав, одни обязанности. А еще ты должен следовать
обычаям своей касты. И после этого ты говоришь мне о свободе?
     - Зато нам не надо по команде запрыгивать в этих железных болванов и рисковать
жизнью.
     - Но ведь это почет, слава, геро...
     - Именно это и твердил бык, снося ограду.
     - Я не всегда понимаю твой жаргон. Но должен заметить" что от твоих речей меня
порой с души воротит.
     - Не туда смотришь, дружище Эйден. Башка у тебя крепкая, а вот просвещенности не
хватает. Жаргон - это всего лишь слова. Ты тоже этим грешишь. "Слава", "почет",
"героизм" - для меня такой же жаргон. Слова. Всего лишь слова.
     - Я бы назвал твои речи предательскими.
     - На мостике, может, так оно и было бы. На то он и мостик. А тут просто один
техник другому: чик-чирик. Дружище Эйден, неужели ты думаешь, что воин вздернет
техника за предательство? Мы же им нужны. Нас не хватает. А без техников они
никто. В жизни такого не бывало, чтобы вздергивали того, кто нужен.
     - Мне кажется, ты много на себя берешь. Кочевник. Не забывай, кто ты.
     - Много? Я - много? Кто я, спрашиваешь? А кто ты, дружище? Ты такой же, как и я.
Нет, я техник. А ты пока еще техпом. Я пытаюсь тебя просветить. Но если тебе
угодно и дальше коснеть в невежестве, это твое дело. А пока, будь добр, подай
мне во-он ту отвертку.
     Каждое утро Эйден просыпался и с ужасом думал, что впереди еще один день. И он
снова будет возиться с железяками, а мимо будут ходить кадеты и офицеры, глядя
на него, Эйдена, как на пустое место. Их надменность бесила его. Какое право
имеют они игнорировать людей, чьими стараниями здесь поддерживается в рабочем
состоянии все - и жилища, в которых они живут, и роботы, на которых они
тренируются? Сейчас они не замечают его, а всего лишь несколько недель назад он
был одним из них. И, напомнил себе Эйден, точно так же не замечал техников.
Особенно мучительным было то, что его оставили здесь, в Мухобойке. Обычно
кадеты, не прошедшие Аттестацию, получали назначение в другие места. Может быть,
кто-то стоит за этим? Может быть, кто-то пытается его таким образом наказать?
Возможно. Не исключено, что он заслужил наказание, нарушив правила Аттестации.
Но если все обстоит именно так, то тем больше причин у него попытаться бежать
отсюда.
     Эйден чувствовал себя запертым в ловушке. Но, возможно, он так вы и продолжал
строить по ночам планы побега, взвешивая все "за" и "против", пока не привык бы
и не смирился, если б не один случай...
     В тот день Эйден работал на посадочной площадке. Нужно было погрузить
холодильные камеры во флайер. Камеры переправлялись в ремонтный цех, тот самый
цех, где в свое время Эйден впервые воочию увидел тяжелые боевые машины.
Эйдену было известно, что вскоре придется перебазироваться туда. Ему сообщил об
этом Кочевник. Эйден спросил: когда. На что Кочевник ответил, что очень скоро,
сразу после того как в Мухобойку прибудет новая партия кадетов для прохождения
предаттестационной подготовки. И, заметив, как отреагировал на его слова Эйден,
похлопал его по плечу и добавил:
     - Дружище, скоро ты привыкнешь. Это для тебя будет вроде смены времен года.
Прибыли кадеты - перебираемся в цех. Прошла Аттестация - возвращаемся сюда.
Как раз об этих кадетах Эйден и думал, занимаясь погрузкой. Он живо представил
их себе. Вот они выходят из флайера. Настроение у всех взвинченно-приподнятое.
Впереди у них завершающие тесты, которые он, Эйден, уже проходил вместе со своей
группой. Потом кадетов ждет Аттестация...
     Кочевник утверждает, что скоро он, Эйден, привыкнет. Может, со временем так и
случится, но пока невозможно не думать, что ты тоже был одним из них.
Эйден составил холодильные камеры на подъемник и отправил его наверх. Пользуясь
паузой, пока техники во флайере разгружали подъемник, Эйден бродил по посадочной
площадке. Он заметил неподалеку еще два грузовых флайера. Один, похоже, был на
ремонте, с другого сгружали съестные припасы.
И тут он увидел Марту, которая деловито шла прямо в его сторону с планшетом в
руках. На ней была новая форма стального цвета с темно-синими командирскими
нашивками. На груди блестела медаль - знак успешного прохождения Аттестации. На
голове - фуражка, серая, с темно-синей эмблемой в виде буквы V. Марта шла, на
ходу просматривая бумаги в планшете.
     Когда она поравнялась с ним, он окликнул ее:
     - Марта!
     Она остановилась на мгновение, не оборачиваясь, не поднимая глаз от планшета.
То, как она держалась, ее показное безразличие остро напомнило ему Сокольничего
Джоанну. Выждав секунду. Марта пошла дальше, не отрываясь от бумаг.
Эйден смотрел ей вслед и чувствовал, как в нем закипает злость.
     - Марта!
     Она замедлила шаг. Это была ее единственная реакция.
     - Марта! Поговори со мной!
     Он кинулся бегом ее догонять. Она помедлила, потом снова перешла на нормальный
шаг, не оглядываясь.
     Ее безразличный высокомерный вид и тот факт, что она даже не удостоила его
взглядом, окончательно разозлили Эйдена. Между ним и Мартой оставалось еще
несколько шагов, и он побежал быстрее. Когда он догнал ее и попытался схватить
за локоть, Марта внезапно повернулась и изо всей силы ударила ему по лбу ребром
планшета. Удар был сильный и неожиданный. Эйден и опомниться не успел, как
оказался лежащим на спине.
     Секунду или две она стояла и смотрела на него сверху вниз. На ее лице было
написано презрение, смешанное с отвращением. Боль заставила Эйдена поморщиться.
Марта кивнула, потом повернулась, чтобы уйти. Перевернувшись на живот и вытянув
вперед руки, Эйден схватил ее за щиколотки и с силой дернул. Она упала на
четвереньки. Планшет вылетел у нее из рук, и бумаги веером разлетелись по земле.
Эйден ожидал ответного удара, но Марта просто стояла на четвереньках и смотрела
перед собой, в то время как он продолжал держать ее за ноги. Не выпуская
щиколоток Марты, Эйден встал на колени. Затем, отпустив ее ноги, он тут же, не
давая ей улизнуть, схватил ее за плечи и притянул к себе. Он понимал, что в этой
позе ей долго не выдержать. И в самом деле. Марта сейчас была выгнута назад,
насколько позволяла спина. Первые несколько секунд она не делала никаких попыток
освободиться. Эйден тем временем пытался подняться на ноги, не отпуская ее плеч.
Но на миг его хватка ослабла, и Марта не замедлила этим воспользоваться.
Переместив руки под себя, она дернулась вперед и вниз, а затем сильным рывком
освободилась от захвата. Он попытался было снова ухватить ее, но Марта резко
ударила локтем назад, ему в грудь, а затем, развернувшись, врезала ему кулаком в
челюсть, снизу вверх. Эйден ударился затылком о землю. Марта же встала на ноги,
отряхнулась и оправила форму. После чего, демонстрируя свое безразличие,
нагнулась, подобрала бумаги, сунула их в планшет, а затем удалилась. Эйден, сидя
на земле, смотрел, как она уходит прочь. Шла она демонстративно спокойно. Лишь в
развороте плеч угадывалась напряженность: Марта ожидала нового нападения. Но
Эйден не двигался с места.
     Ему было все равно, будет ли эта стычка иметь для него какие-нибудь последствия
(все-таки нападение техника на воина, к тому же на командира звена) или нет.
Где-то между ее первым и последним ударами Эйден вдруг со всей ясностью осознал,
что ему не остается ничего иного, как бежать с Мухобойки и даже с Железной
Твердыни. И в этом виновата она - Марта.
     Когда он шел к уже ожидавшему его пустому подъемнику, не боль от ударов мучила
его, нет. Хуже всего было другое - за время их сегодняшней встречи Марта не
издала ни звука. Ни до драки, ни во время, ни после нее.


        XXV
"Когда Сокольничий Джоанна доложила мне об этом, - писал командир Сокольничих
Тер Рошах,- мне сначала показалось, что я ослышался. Поэтому я попросил ее
повторить сказанное.
     - Техпом Эйден исчез, - повторила она. - Сегодня утром он не явился на работу.
Техник Кочевник, начальник Эйдена, утверждает, что позавчера тот жаловался на
недомогание. Поэтому, когда вчера утром техпом не появился на рабочем месте.
Кочевник предположил, "то он обратился в медблок и находится на излечении. Когда
же техпом Эйден и сегодня не вышел на работу, техник Кочевник сам отправился к
нему и обнаружил, что отведенное Эйдену спальное помещение пустует. Кроме того,
он обратил внимание, что большая часть личных вещей Эйдена также исчезла.
Я не смотрел на нее, но ощущал ее пристальный взгляд. Должно быть, Джоанна, не
верила своим глазам. Чтобы командир Тер Рошах так волновался из-за исчезновения
какого-то техпома Подозреваю, что я вел себя довольно нервозно, расхаживая из
угла в угол по кабинету.
     - Удалось проследить, куда он направился?
     - Предварительное расследование показало, что, по всей видимости, он улетел на
одном из трех грузовых флайеров, хотя сообщений об обнаружении на борту
постороннего мы не получали. Более того, за последние несколько дней ни один из
флайеров не брал на борт пассажиров. Тем не менее я подозреваю, что беглец
воспользовался именно одним из этих флайеров, чтобы попасть на станцию Уинсон,
откуда сегодня утром ушел Т-корабль. По всей видимости, Эйден либо незаметно
проник на корабль, либо завербовался в экипаж, хотя последнее менее вероятно - у
него возникли бы сложности с документами. Так или иначе, я полагаю, он на
корабле. А это означает...
     - Довольно, довольно. Сокольничий, - сказал я. Почему-то она меня всегда немного
утомляет. Я предпочитаю, чтобы мои офицеры ограничивались фактами, оставляя мне
выдвигать гипотезы. - Итак, что, по-вашему, нам следует делать с этим техпомом
Эйденом?
     - Что делать? А разве нужно что-то делать, сэр? Мы ведь обычно никогда...
     - Я хочу, чтобы его вернули сюда.
     Сокольничий Джоанна посмотрела на меня с удивлением. Но у нее хватило мозгов не
спорить со старшими по званию.
     - Вы хотите, сэр, официально сделать запрос о розыске?
По ее тону я понял: она учуяла, что за этим что-то стоит. Что мною движет не
бескорыстное желание вернуть Клану заблудшую овцу.
     - Вы можете в определенных пределах пользоваться официальными каналами.
Сокольничий
     Джоанна. Но я хотел бы, чтобы Эйден был найден и доставлен сюда.
     - Тогда я пошлю...
     - Нет. Вы никого не пошлете. Вы сами выполните это задание. Сокольничий Джоанна.
Я освобождаю вас от ваших обязанностей инструктора.
Вам будут выданы документы, дающие вам право на место в любом из Т-кораблей.
     - Я должна выполнить это задание в одиночку, воут?
     - Нег. Можете выбрать себе помощника.
     - В таком случае пусть это будет нынешний начальник Эйдена, техник по прозвищу
Кочевник. Я был изумлен.
     - Вы хотите, чтобы вашим помощником был техник?
     - Да. Он кажется смышленым. Кроме того, он знает Эйдена не хуже меня. А может
быть, и лучше. Они не очень давно знакомы, но успели сблизиться.
     - А почему в таком случае не взять кого-нибудь из сиб-группы Эйдена?
     - Кого? Марту? Нет, Эйден побежит прочь, едва ее увидит. А второй из оставшихся,
Брет, уже получил назначение и отбыл с Железной Твердыни.
     - Ну хорошо. Пусть будет Кочевник. - Она повернулась и пошла прочь.
     - Сокольничий Джоанна. - Она обернулась.
     - Да?
     - Без него не возвращайтесь. Если не найдете его, я упеку вас на самую захудалую
пограничную планету. Будете гоняться там за бандитскими шайками, имейте в виду.
Она улыбнулась.
     - Не думаю, что стала бы очень горевать по поводу такого назначения, командир
Тер Рошах.
     - Я хочу, чтобы техпом Эйден был здесь, Джоанна!
Она мгновенно среагировала на неформальное обращение. Ее глаза сузились. Она
меня поняла.
     Резким движением отдав мне по-старинному честь, она повернулась и вышла.
Конечно, можно было бы отправить в погоню любого из моих людей. Но я уверен,
только Джоанна сможет его найти. Она из тех, кто умрет, но выполнит приказ.
Уверен, что ей страшно хотелось бы знать, отчего поднялась такая шумиха вокруг
какого-то сбежавшего техпома. По правде сказать, я едва ей все не рассказал. Да,
мне доставило бы удовольствие увидеть ее удивление. Но это удовольствие было бы
кратковременным. Она осудила бы меня. Джоанна из тех, кто считает, что кадет
имеет право лишь один раз испытать свои силы на Аттестации. Она была бы
категорически против вторичной попытки (а именно это я и затеял для Эйдена). Я
уверен в этом.
     Конечно, мне не удастся так просто взять и снова предоставить ему возможность
пройти Аттестацию. Придется создать для него другую личину, иного выхода нет. И
мы, не можем предоставить право на Аттестацию человеку неоткуда, без прошлого.
Поэтому придется позаимствовать личину у того, кто уже находится здесь. Всегда
бывает, что кадеты гибнут на Аттестации ил" "о время тренировок. Придется
устроить несчастный случай. А что? Это должно сработать. Несчастный случай,
несколько тайных маленьких убийств, новая личина, вторая попытка. Вели ему
удастся победить, это не будет расточительностью по отношению к Клану. Если же
он вторично проиграет, то мне не останется ничего другого, кроме как убить его
самому".
     XXVI
Прошло больше года, прежде чем Джоанна и Кочевник нашли Эйдена. Поиски были
долгими и трудными. В основном они состояли из опроса людей, которые видели
Эйдена. Несколько раз Джоанну и Кочевника направляли по ложному следу. Выбор
Сокольничего оказался удачным. Кочевник был отличным помощником. Что, впрочем,
не мешало им обоим превращать жизнь друг друга в сплошной ад.
Из донесений, регулярно отсылаемых Тер Рошаху, явствовало, что Эйден мечется
между обитаемыми мирами. Создавалось впечатление, что что-то гонит его вперед и
вперед, не давая нигде осесть надолго (это было мнение Джоанны). Тер Рошах,
читая эти донесения, вспоминал неугомонного Рамона Маттлова, который никогда
ничем не бывал полностью удовлетворен, а все искал чего-то большего и лучшего.
По-настоящему счастлив Рамон Маттлов бывал лишь тогда, когда их перебрасывали в
новые места, на новые планеты.
     С Железной Твердыни Эйден бежал на грузовом Т-корабле, выдав себя за
представителя трудовой касты. Боцману до зарезу нужны были рабочие. Поэтому,
когда Эйден предложил свои услуги, боцман посмотрел сквозь пальцы на отсутствие
у того документов, поверив заявлению Эйдена, что он их потерял. Опыт, пусть и
небольшой, работы техником здорово помог Эйдену. Боцман в конце концов поверил
ему и даже предложил контракт. Беглец сделал вид, что принимает предложение, но
в первом же порту - это была планета Страна Мечты - исчез. Далее его следы вели
в город Катюша, о котором шла слава, что там можно все купить и все продать.
     - Я с самого начала заметил, что он странный, - рассказывал боцман Джоанне и
Кочевнику. - Слишком уж хорошо он делал свое дело. Но он ничего не спер. Клянусь
душой. Такое редко встретишь. Все крадут. Знаете небось, как это бывает. А
возьмешь за задницу - так сразу: "Контейнер сам случайно раскрылся", и все
такое. А этот ваш Эйден, тот нет. Честный парень, ей-ей.
Джоанна сомневалась в достоверности информации, но и она была рада-радешенька
сойти наконец с Т-корабля, прочь от этого звездного волка, от которого за версту
разило инопланетными дурманными травами.
     Дальнейшее расследование- показало, что на Катюше Эйден пробыл недолго,
перебравшись на Маршалл, где его угораздило влипнуть в неприятную историю. Об
этом Джоанне и Кочевнику рассказала служанка, работавшая в одном довольно
сомнительном ресторанчике на окраине тихого города Кастер. От нее они узнали,
что Эйден ввязался в драку с тремя элементалами, забредшими сюда отведать
местных горячительных напитков.
     - Тот, кого вы ищете, сидел вон там, за угловым столиком, и ел, - говорила
служанка.- А элементалы гуляли вон там, напротив. Я на время вышла из зала, а
элементалы как раз решили выпить еще по одной. А поскольку меня не было, они
приказали тому, кого вы ищете, встать и обслужить их. Тогда он, - говорите,
Эйденом его звать? - так вот, Эйден этот встает и этак, знаете, зверем глядит на
элементалов - вот-вот взорвется. Я как раз в этот момент в зал входила и все,
как есть, видела. Один из элементалов - Стонгом его звать - вскакивает со своего
места и на вашего, на Эйдена-то...
     Женщина внезапно замолчала, не в силах продолжать, и уставилась в пол.
     - Давай дальше, Леонора.
     - Я даже не знаю, как описать, правду говорю. Я не слышала, что Стонг ему такое
сказал, только Эйден этот вдруг как бросится к столику ихнему. Подскочил и встал
насупротив Стонга, грудь в грудь. А вы знаете, какие они, элементалы-то. Там
каждый из них на полторы головы выше того парня. Ну а Эйден этот, значит, не
стал дожидаться, когда Стонг ему еще что скажет, а сразу ногой по столику -
хрясь! Элементалы, конечно, сразу все повскакивали и на него. Очень из-за
столика рассвирепели.
     - Понятное дело, - вставила Джоанна.
     - Ох, как дрались, как дрались. Этот, которого вы ищете, Эйден, один сразу на
троих полез.
     Кочевник одобрительно хмыкнул, но Джоанна одарила его презрительным взглядом.
     - Я уж было подумала, что сейчас Эйден ваш уложит всех этих верзил. Но они ведь
элементалы. Против них троих никому не выстоять. В общем, отделали они его так,
что смотреть было страшно. Но только за то, что не согласился на ихний ритуал.
     - А что за ритуал такой? - спросила Джоанна.
     - А надо, значит, встать перед ними на колени и прощения просить. Потому как не
положено члену трудовой касты руку на элементала подымать.
     - Нет, - задумчиво сказала Джоанна,- вряд ли он на это согласился бы.
     - Чудо еще, что его не убили, - заметил Кочевник. - Про элементалов известно -
после драки с ними живыми не остаются.
     - Иногда они могут помиловать, - возразила Леонора. - Если у них хорошенько
прощения попросить. А того паренька, Эйдена, они помиловали потому, что очень уж
он им показался.
     Далее следы Эйдена терялись. Некоторое время Джоанна и Кочевник потратили на
бесплодные поиски. Затем им повезло: техник, в чью задачу входило бродить по
местам, где воинам лучше не появляться, сумел разговорить нескольких докеров. Из
их слов он узнал, что кто-то, по описанию похожий на Эйдена, несколько дней тому
назад вылетел на шаттле, совершавшем местные рейсы, на Грантову Станцию.
Грантова Станция была планетой, принадлежавшей Клану Волка. Временами в
отношениях между Кланом Кречета и Кланом Волка бывали периоды напряженности.
Будь это так, попасть на Грантову Станцию было бы непросто. Но, на их счастье,
сейчас между двумя Кланами был период добрососедских отношений, поэтому Джоанна,
как офицер Клана Кречета, встретила на Грантовой Станции самый теплый прием.
Пожалуй, слишком теплый, так как Джоанна познакомилась там с воином Клана Волка,
водителем боевого робота по имени Алексей. И на какое-то время, казалось,
совершенно забыла о возложенном на нее задании. Кочевник попытался было
напомнить ей об этом, но Джоанна весьма недвусмысленно дала ему понять, где его
место... Кочевнику оставалось лишь предположить, что, должно быть, в свое время
подобное пренебрежение долгом и послужило причиной ее назначения на Железную
Твердыню. И продолжил поиски в одиночку. Несмотря на то что ему удалось отыскать
нескольких человек, помнивших Эйдена, он не нашел ничего, что могло бы навести
на верный путь.
     Однажды, на ночь глядя, когда Алексей куда-то отлучился по долгу службы.
Кочевник, улучив момент, сообщил Джоанне о результатах своего расследования.
     - Не густо, - заметила Джоанна.
     - Прошу прощения. Сокольничий, но разве вы из вашего тесного общения с Алексеем
узнали больше?
     - Он тебе не нравится, воут? Отвечай.
     - Нет. Не могу сказать, что он мне не нравится. С такими усищами и бровищами и с
такой могучей нижней челюстью он, по-моему, являет собой великолепный экземпляр
воина.
     Джоанна разозлилась, но простила Кочевнику эту вольность. Однако через пару дней
даже Кочевник был вынужден признать, что Алексей был им полезен. Воин Клана
Волка чуть было не преподнес им Эйдена, что называется, на блюдечке. Как-то раз
он привел их к кромке леса, где, по его словам, им должны были передать Эйдена.
     - Что это за место? - спросил Кочевник.
     - Тебе-то какая разница? - отозвался Алексей в своей обычной резкой манере. Был
он мрачноват и малоразговорчив. - Место и место. Сюда доставят того, кого вы
ищете.
     - Извини, что спрашиваю, Алексей, но кто нам его выдаст?
     - Черт с тобой, извиняю. Это бандитская территория. Тот парень с месяц уже живет
в их племени. Он прошел все необходимые обряды и, как мне говорили, произвел
впечатление.
     - Ты хочешь сказать, что его приняли в банду?
     - Да.
     - И что, теперь бандиты согласны выдать его нам?
     - Да.
     - У них что, совсем нет чести?
     - Если заплатить им хорошенько, они согласны ею поступиться.
Кочевник обернулся к Джоанне, которая была сегодня непривычно молчаливой. И
как-то странно смотрела на Алексея. Техник решил про себя, что ее плохое
настроение, должно быть, вызвано необходимостью расставаться с Алексеем. Как
только Эйден окажется у них в руках, они покинут Грантову Станцию первым же
рейсом. А если и существует в мире идеальный партнер для Джоанны, то он во всем
должен походить на этого Алексея.
     Внезапно Алексей насторожился, услышав в лесу шум. Кочевник не сразу, но тоже
различил некий звук, который становился все громче. Техник узнал его: это был
стук лошадиных копыт. Лошади стремительно приближались. Алексей положил руку на
рукоять лазерного пистолета, торчащую из кобуры у него на боку. Джоанна тоже вся
напряглась. Кочевник огляделся, прикидывая, где можно спрятаться, если начнется
заварушка.
     Пятеро всадников появились внезапно из-за деревьев. Один из них почти наехал на
Алексея, прежде чем круто осадил коня и начал что-то говорить. Кочевнику
показалось, что весь воздух вокруг вдруг наполнился брызгами лошадиной пены и
острым, незнакомым запахом.
     Алексей внезапно схватил поводья лошади бандита, говорившего с ним. Лицо его
исказила страшная гримаса ярости.
     - Что? - заревел он. - Что ты мелешь, недоносок? Как, сбежал?!
Бандит, необычайно кряжистый и низкорослый, оправдывался.
     - Это не человек, воин, это бестия. Когда мы сегодня пошли за ним, его уже не
было. Как только мы с вами договорились, я сразу же поставил ему в одежду
"клопа". На всякий случай. Вот мы и думали, когда увидели, что он сбег, что
никуда ему от нас не деться. Сигнал шел из места, расположенного неподалеку от
нашего лагеря. Мы сразу кинулись туда, но нашли только его одежду. Он сейчас
где-то поблизости, причем голый, но мы не знаем где.
     - Думаю, я знаю, где он, - сказал Алексей. Методично, переходя от одного к
другому, он сдернул со спин лошадей трех бандитов, грубо швырнув их на землю.
Затем кивнул Джоанне и Кочевнику, указывая на двух лошадей. Сам он взгромоздился
на могучего жеребца, присевшего было под его весом.
Не теряя времени, он пустил коня вскачь. Вслед за ним поскакала Джоанна и двое
бандитов. Кочевник замешкался. Ему никак не удавалось взобраться на неоседланную
лошадь, та все время уворачивалась. Когда наконец ему удалось это сделать,
лошадь с места перешла в галоп, догоняя далеко ушедший вперед отряд. Кочевник
еле удерживался на ее спине и страдал. Ему показалось, что скакали они
бесконечно долго. Несколько раз на техника накатывала тошнота, и ему
приходилось, стиснув зубы, сдерживаться, чтобы не расстаться с завтраком.
     - Алексей привел их к небольшой крепости, весь гарнизон которой состоял из
вольнорожденных солдат. Очевидно, основной задачей гарнизона было умиротворение
бандитских племен. Проезжая через ворота, они услышали рев двигателей. Небольшой
шаттл метнулся над их головами и исчез в облаках, оставив за собой лишь
инверсионный след. Алексей бешено выругался, уже заранее зная историю, которую
расскажет им вольнорожденный капитан гарнизона.
Так и вышло. Капитан доложил, что голый бандит взобрался по крепостной стене,
снял часового и взял его одежду, после чего неожиданно напал на воинов,
охранявших шаттл, и обезвредил их. Затем, угрожая пилоту оружием, приказал тому
взлетать.
     - Конечно, это был единственный шаттл? - мрачно спросил Алексей.
Капитан подтвердил: да, единственный. Тогда Алексей страшным ударом своротил ему
челюсть набок и вышел, оставив капитана лежать без памяти.
Они немедленно уведомили космопорт о возможном появлении опасного преступника и
о необходимости его задержания, дав описание Эйдена. На что получили ответ, что
несколько минут тому назад неизвестный офицер, следующий по срочному поручению,
буквально в последний момент поставил свой шаттл в отсек Т-корабля, который уже
отошел от причального дока.
     - Проклятье!
     - В чем дело. Сокольничий?
     - Кочевник, мне начинает нравиться задание. Теперь оно становится по-настоящему
трудным.
     Кочевник непонимающе посмотрел на нее. Она пояснила:
     - Теперь он знает, что мы у него на хвосте.
     - И что с того?
     На ее лице появилась презрительная усмешка.
     - А ты не понимаешь?
     Однако Кочевника не смутил ее тон.
     - Сокольничий, у Эйдена по-прежнему сохраняются инстинкты воина. Он убегает от
нас, но его все время подмывает дать нам бой. Он появится, я уверен. Нужно
только не прекращать поисков.
     - Не понимаю, и для чего я трачу на тебя время? Ты же псих. Кочевник.
     - Как вам угодно. Но я тем не менее стою на своем. Сокольничий.
     - Катись спать.
     - А вы не хотите присоединиться? Я, конечно, не Алексей, но...
     - Ты не Алексей, это точно. А я к тому же, да будет тебе известно, крайне
отрицательно отношусь к межкастовым связям. Так что, спокойной ночи.
Однако вскоре Джоанне пришлось признать, что в рассуждениях Кочевника имелась
определенная логика. Дальнейшие поиски привели их на планету Барселла, где, судя
по имеющимся данным, Эйден снова примкнул к бандитам. Джоанна с Кочевником уже
считали, что Эйден у них в руках, но по прибытии на Барселлу их ожидало
неожиданное известие. Согласно официальному рапорту, Эйден, глава одной из
бандитских шаек, был пойман и казнен несколько дней тому назад.


        XXVII
"Когда я прочел донесение, присланное Джоанной с Барселлы, - писал командир
Сокольничих Тер Рошах,- то первым чувством, которое я испытал, было несказанное
удивление. Не верилось, чтобы тот, кому в моем блестящем плане отводилась
главная роль, мог так бесславно погибнуть в какой-то жалкой тамошней заварушке.
Несмотря на воспитание в духе Клана, которое, казалось, должно было научить меня
мириться с неизбежным, я упорно не хотел верить, что мой выбор ошибочен. Мне
казалось, что на Эйдене лежит печать грядущих великих свершений, что он является
новой инкарнацией своего генетического отца. Неужели я заблуждался?
И тогда я ощутил горечь разочарования. Не потому, что рушился мой план, нет. У
меня отняли возможность проверить, сработает ли он. У меня отняли возможность
испытать мои возможности. И это не впервые. В жизни я то и дело лишался
возможностей. То я проигрывал в Споре Благородных, и в бой шел другой. То это
была военная кампания, в которой мне не удавалось принять участия. Я уверен,
что, если завтра Кланы двинутся на Внутреннюю Сферу, обязательно выйдет так, что
я не смогу участвовать в этом величайшем из великих походов.
И тогда я разгневался и восстал и оспорил неизбежное. В ответном послании
Джоанне я приказал ей лично убедиться в факте смерти Эйдена и доложить мне о
результатах. Я с удовольствием представил себе выражение ее лица, когда она
получит мое послание. Джоанна до судорог ненавидит любую бюрократию. А от моего
приказа бюрократизмом несло за версту. Однако вышло так, что в данном случае
бюрократический подход себя оправдал.
     Пришел ответ с Барселлы. Вот его текст:
"Опознание произведено. Это не труп техпома Эйдена. Более того, мне сообщили,
что это даже не тело казненного властями бандита.
Итак, мы имеем дело со встречной игрой. Эйден вводит в заблуждение местные
органы власти и с их помощью сбивает нас со следа. В настоящий момент мы не
располагаем информацией о местонахождении техпома Эйдена, но техник Кочевник
уверен, что мы обнаружим его. В последнее время я научилась доверять интуиции
Кочевника. Продолжаем поиски. Сокольничий Джоанна".
Сколь велика была моя печаль, столь велика ныне моя радость. Мой план еще может
сработать.
     Еще есть время. Я уже выбрал подразделение, которое будет уничтожено; я могу
сделать это в любое время. Нам предстоит также понести утрату
офицера-инструктора; это будет несчастный случай. Но я уже присмотрел одно
подразделение, в числе учебных офицеров которого есть один, чей послужной список
внушает сомнение. Я с удовольствием оставил бы в живых всех офицеров, но мой
план этого не допускает. Одному из них придется умереть. По крайней мере одному.
По физическим данным и способностям Эйден более всех схож с неким Хорхе.
Говорят, что Хорхе отличается драчливостью. Это хорошо. Это увязывается со
стереотипом поведения Эйдена. Он может быть спровоцирован на проявление
неистовой ярости. Психологически они похожи между собой. Но если из Эйдена с его
психотипом мог бы получиться образцовый офицер, то Хорхе, будучи
вольнорожденным, вынужден был всю жизнь учиться подавлять вспышки ярости. На
поле боя это может сыграть с ним злую шутку. Со временем из Хорхе мог бы
получиться недурной водитель боевого робота - в этой области он по успеваемости
превосходит остальных в своей группе. Но офицера из него бы не вышло. Впрочем,
какая разница? Он же вольнорожденный".

        XXVIII
     За то короткое время, что они не виделись. Пери немного изменилась. В ее лице
появилось что-то новое, делавшее ее взрослее. И более серьезным стало выражение
глаз. Излом бровей вроде бы был тот же, но теперь он придавал ей озабоченный
вид. Она похудела, но ее формы стали более округлыми. В ослепительно ярких лучах
здешнего солнца кожа девушки покрылась загаром. Удивительно было, как она
выдерживает ужасную вонь, царящую здесь, в лаборатории. Тут же невозможно
работать.
     На кармане ее лабораторного халата был приколот воинский значок Клана Кречета.
Всем бывшим кадетам, даже отчисленным, выдается такой значок. К какой бы касте
ни был приписан бывший кадет, он имел право его носить. На значке, приколотом на
ее халат, было изображение кречета, парящего в поисках жертвы. Кречеты водились
только на двух планетах Клана: на Железной Твердыне и на Стране Мечты. Но даже и
там их крайне редко кому доводилось увидеть. Легенда гласила, что в определенные
периоды времени кречеты просто исчезают, переходя в астральное пространство, а
потом возвращаются. Эйдену ни разу не приходилось видеть живого кречета.
Имелась и еще одна причина, по которой бывшим кадетам позволялось носить
воинские значки.
     Значок должен был напоминать людям другой касты, что среди них находятся сибы -
люди, в чьих жилах течет кровь лучших воинов Клана. И везде, во всех мирах
Кланов, это вызывало почтение.
     - Пери, - прошептал Эйден.
Она испуганно вскинула голову. Выражение ее лица было таким, будто она увидела
призрак. Хотя, конечно, вид у него сейчас, наверное, еще тот.
     - Эйден? Это ты?
     - Да, - выговорил он и потерял сознание. Несколько дней он пролежал в
беспамятстве, приходя в себя лишь на короткое время. И постоянно она была рядом.
Один раз, помнится, он даже сказал:
     - Я отрываю тебя от работы. Пери.
     - Не так уж и отрываешь. Ты...
     Но он уже спал.
В следующий раз он очнулся от того, что кто-то положил ему на лоб нечто холодное
и влажное. Открыв глаза, он снова увидел Пери.
     - Ты выглядишь уже куда лучше, - быстро проговорила она, обнаружив, что он
пришел в себя. - Когда ты появился в лаборатории, на тебя смотреть было страшно.
Ты выглядел будто,..
     - Я был в джунглях. Там... там страшно.
     - Да уж. Токаса такая. По крайней мере здешние районы. Вчера я сама видела... Он
снова отключился. В следующий раз он заявил:
     - Пери, я проиграл.
     - Тсс! Тебе вредно разговаривать.
     - Я проходил Аттестацию, и Марта...
     - Нет. Не говори мне ничего. Покинув Мухобойку, я приказала себе все забыть. Я
не хочу ничего слушать об этом. Не напоминай мне.
     - Но...
     - Тебе вредно волноваться. Эта лихорадка очень-опасна, особенно когда ты...
Следующее воспоминание. А может, не следующее, может, это было в предыдущий раз,
когда он приходил в себя. Позднее Эйден не мог даже с уверенностью сказать, что
было на самом деде, а что - всего лишь бред.
     - Не расчесывай руку, Эйден. Потерпи. А то будет чесаться всю жизнь. Ты ведь
этого не хочешь, правда?
     - Пери, я думаю, что Джоанна у меня на хвосте.
     - С чего ты взял?
     - Она выследила меня. На Грантовой Станции. Я сумел улизнуть в последний момент.
На шаттле.
     - Я была там. Настоящая дыра.
     - Там был шаттл. В крепости. Я видел их со стены. Джоанну и техника, которые
гнались за мной. Они были на лошадях. Они и бандиты. Они уже въезжали в
крепость. А ведь бандиты сначала приняли меня.
     - Бандиты? Я смотрю, у тебя была насыщенная жизнь с тех пор, как мы расстались.
     - Нет, ты послушай. Одним из всадников была Джоанна. Точно тебе говорю. Как ты
не понимаешь...
     - Тсс! Ты слишком волнуешься.
     - И Кочевник. Он тоже, по-моему, там был.
     - Кочевник?
     - Ну, мой начальник, техник. Я был его помощником. Я теперь техпом.
     - Мне это все кажется слишком фантастичным. Ну-ну, успокойся.
Кончиками пальцев она поглаживала его лоб, пока он опять не уснул.
Когда ему стало получше. Пери принесла ему суп.
     - Вкусно. Ты что, в лаборатории научилась?
     - Нет. В деревне есть повар. Он и научил меня кое-чему.
     - В деревне?
     - Да. У нее нет названия, но она тут, недалеко. За леском, который скрывает
поселение нашей научной общины. В этой деревушке живет наш вспомогательный
персонал. Сами-то жители, конечно, как-нибудь свою деревню называют. По-своему,
по-простонародному.
     - А это, стало быть, экспериментальная станция?
     - Да. Но ты ведь знаешь. Иначе как бы ты меня отыскал?
     - Например, случайно обнаружил. Счастливое стечение обстоятельств. Да нет, это я
так. Я знал, что ты здесь. Ты права.
     - Я ученый. Точнее, скоро им стану. Я не поверю в случайное стечение
обстоятельств, пока существует какое-либо иное объяснение. И у меня сложилось
впечатление, что ты пришел сюда, как бы это сказать, не самым простым путем.
     - Да, это так. Я убегал. Служащие здешнего космопорта обнаружили, что у меня
документы не в порядке, и попытались меня задержать. У них не получилось.
Помнишь, нас ведь учили кое-каким приемам. Воинская подготовка имеет свои
преимущества, воут?
     - Не знаю. У меня было не так много возможностей, как у тебя, чтобы убедиться в
этом. Моя жизнь протекает здесь относительно спокойно.
     - Но если я останусь здесь, она перестанет быть спокойной.
     - Я уже думала об этом. Оставайся. Я согласна рискнуть. Здешние сотрудники
думают, что ты горожанин, заблудившийся в джунглях. Я сказала им, что ты из
геологической партии, отстал от своих и несколько дней подряд блуждал по
джунглям, пока случайно не вышел на нашу станцию.
     - Насчет блуждания по джунглям несколько дней подряд - ты права. А кстати,
сколько дней я провалялся в беспамятстве?
     - Около девяти дней. У тебя и сейчас еще слабый голос. Съешь немного супа, а
потом поспи. У нас будет время поговорить. Я думаю, что тебе надо остаться здесь
на некоторое время.
     - Но, Пери...
     - Тсс! Я спасла тебе жизнь - в той иди иной степени, так что ты обязан меня
слушаться. Ну-ка, дай я вытру тебе подбородок.
Через несколько дней Эйден почувствовал, что поправляется. Пери договорилась с
кем-то в деревне я сумела не только выстирать его одежду, но и починить ее.
Занятая на своей работе. Пери часто была вынуждена подолгу оставлять Эйдена
одного. Никогда раньше она не работала столь усердно, как теперь. Начальником
Пери был офицер-генетик Уотсон. Он-т