что завершивших курс учебы и практики. Запросив полную справку об их кредитоспособности, включая краткую биографию и сведения о происхождении, я получил копии их удостоверений личности. Стопка бумаг выросла почти на фут. -- А теперь вам потребуется номер коммуникатора кого-нибудь из них? -- осведомилось "светило разума" центра связи. Я с трудом удерживал огромную стопку бумаг под мышкой. -- Так вы ведь уже дали его мне, -- сказал я. -- И я вам страшно благодарен за оказанную помощь. Вас следовало бы срочно повысить. Я заметил, что за нами довольно пристально наблюдает кто-то из администрации, но мое обходительное обращение с девицей явно показало ему, что на этом участке все в порядке и никакого вмешательства не требуется. Меня распирало от радости и гордости. Я провел самую детальную разведку и теперь обладал исчерпывающей информацией обо всех специалистах в нужной мне области. И при этом не оставил за собой никаких следов, не предъявив ни одного документа. Хеллеру должны были вживить "жучок", и я надеялся, что, если все пойдет удачно, операция будет проведена так, что ни он, ни кто-либо другой никогда ни о чем не дознаются. Об этом буду знать только я, следовательно, Хеллер окажется полностью в моей власти. Когда я вышел на улицу, вблизи не было ни одного "синебутылочника", и тем не менее мой водитель не преминул упрекнуть меня за долгое отсутствие. Для человека, которому предстоит в ближайшем будущем стать богачом, ты слишком часто ноешь. С таким настроением тебе лучше подняться повыше в небо, подыскать местечко посвободней и сигануть вниз. Да у вас просто бумага. Это никакие не деньги. Вы никого не ограбили! Тебе придется подождать еще двадцать четыре часа, -- сказал я. -- А сейчас отчаливай, иначе я сам сумею попортить тебе обшивку! Когда мы в полной тишине на высоте десяти тысяч футов проносились над простирающимися внизу лугами, я избавился от всех средств маскировки и принялся сортировать свою добычу. Наиболее подходящим специалистом был, пожалуй, профессор Джайрент Слахб. Судя по всему, он был профессором клеточной хирургии и инженерии на Западном Волтаре, а значит, его хорошо знали как специалиста именно там, на противоположной стороне планеты. В настоящее время Слахб вышел в отставку. Он отличался нелюдимостью, о чем свидетельствовал тот факт, что он имел привычку не отвечать на звонки. Кроме всего прочего, он сумел сколотить приличное состояние. Короче говоря, все указывало на то, что возможности недавнего контакта с этим доктором кого-то постороннего были почти исключены. Теперь следовало отобрать подходящего кандидата среди недавних выпускников. Таких было очень много, но я искал среди них холостяка, имевшего довольно некомпанейский характер, который бы не являлся членом какого-либо клуба, у которого накопилась бы солидная пачка неоплаченных счетов и кто дверь своего оборудованного в долг кабинета открывал пока только для того, чтобы увидеть совершенно пустую комнату ожидания. При этом он должен был иметь отличную рекомендацию из госпиталя, в котором проходил практику. И такого человека я нашел. Звали его Прахдом Бителсфендером, и был он уроженцем восточного полушария Волтара. Ему сейчас двадцать пять лет, он холост и очень беден. Вероятность того, что он мог когда-либо встретиться с профессором Джайрентом Слахбом, полностью исключалась, по скольку профессор вышел в отставку и начал вести отшельническую жизнь еще тогда, когда Прахда водили в детский садик. Ну что же, список безработных специалистов по клеточной хирургии вскоре уменьшится благодаря мне на одного человека. Остальные бумаги я подарил голубым небесам над Правительственным городом, оставив себе лишь те, что содержали нужные мне данные об этих двух специалистах. Затем я приказал водителю доставить меня в Отдел Провокаций. Когда наш аэромобиль скользил по небу вдоль коричневых вод реки Уайл, водитель вдруг решил высказать свое мнение: -- Только, знаете, я не хочу больше мараться о фальшивые деньги! Он наверняка припомнил наши злоключения в горах Бланк. В ответ я только многозначительно рассмеялся, а он, как всегда без всякой логики, добавил: -- Странный вы сегодня какой-то, офицер Грис. -- Я теперь совершенно новый человек, -- сказал я. Мойхвтвет, похоже, еще больше озадачил его. Но я и в самом деле испытывал такое чувство, что могу парить в облаках. Все мои способности и таланты как бы оказались выпущенными на свободу. Крэк уже имела возможность убедиться в этом, а Хеллеру пока только предстояло все испытать на себе. И поделом! Они заслужили то, что им уготовано, и даже многое сверх этого! Мы влетели в узкий туннель между зданиями, приземлились на хорошо знакомой улице. Легко и беззаботно взбежал я по ступенкам крыльца. Рейза Торр встретил меня обычным угрюмо-подозрительным взглядом. Нет, с его психикой явно творится что-то неладное. Может, паранойя? Рука его автоматически опустилась в приоткрытый ящик стола. Тоже странная привычка. -- Ну как, девчонки не очень обижают? -- сказал я, стремясь, как всегда, создать дружескую обстановку. Сопровождающий тут же возник в кабинете, но Торр жестом руки отослал его. -- Этим я сам займусь, -- сказал он угрюмо. Я бодро и весело шагал впереди, указывая ему путь. Я прямиком двинулся к полкам с одеждой, желая проверить новые поступления. Рейза Торр явно проявлял интерес к моим действиям. Он даже довольно неудачно попытался пошутить, вытащив откуда-то наряд, в котором обычно хоронят людей. Вскоре я подобрал нужный мне туалет. Это было нечто вроде просторного сюртука и мешковатых брюк из тех, что хоумвизион щики используют в спектаклях как типичный костюм старого и мудрого ученого. Потом я выбрал старомодную шляпу со свисающими полями и скромную, но солидную трость. Я подобрал самый обычный дорожный чемодан и сложил туда все мои находки. Потом я вернулся к полкам и, порывшись еще немного, остановил выбор на повседневном непритязательном мундире армейской разведки со знаками различия, нашивками и прочими атрибутами этого рода войск. Цвета он был отвратительного, горчичного, но благодаря покрою в целом смотрелся довольно изящно. На спине, правда, имелась дыра от кинжала и небольшое пятно крови. Но этого наверняка никто не заметит. Потом я подобрал фуражку. Не забыл я и про цепь со знаками отличия тринадцатого ранга. Камни в ней были, конечно, фальшивыми, но горели довольно естественным красным цветом. Все это я тоже сложил в чемодан. Еще раз вернувшись к полкам, я подобрал и простенький гражданский костюм -- комбинезон, всякую мелочь и ботинки. -- О силы ада, Грис, что за маскарад вы на этот раз задумали? -- поинтересовался Рейза Торр. -- Может быть, убийство в порядке личной мести? Я твердо решил не обращать внимания на его тон. Уж слишком хорошее у меня было настроение. Нет, на сей раз я выполняю совершенно официальное поручение, -- сказал я. -- Так сказать, вполне законное противозаконное дело. У меня специальное задание -- внедриться в ряды "Ассоциации проституток на покое", а затем спровоцировать ее нанести удар по силам принца Мортайя на Калабаре. Вы хотите сказать, что улетаете на Калабар? -- Рейза Торр ощупывал материал костюма, как бы пытаясь определить его качество. Кроме того, он расстегнул карманы у некоторых из отобранных мною вещей. Я решил, что он просто проверяет, не осталось ли там денег бывших хозяев. Как жестоко я ошибался! Затем я отправился в отделение, которое занималось изменением внешности. Там я взял немного накладок из фальшивой кожи, пару комплектов накладных зубов, связку тампонов и фальшивых жировых прокладок, несколько париков, жидкость для изменения цвета глаз и пару наборов пудры различных оттенков. Затем, в другом уже отделении, я выбрал портативное наборное устройство, предназначенное для фальсификации приказов в полевых условиях. Все это время Рейза Торр следовал за мною как привязанный. Когда мы проходили через секцию вооружений, я даже не остановился. Что это с вами? -- спросил он. -- Неужто вы не собираетесь оставить после себя ни одного мертвого тела? Обойдусь и без ваших самовзрывающихся пистолетов, -- сказал я. -- Вот что мне нужно. Мы стояли перед отделением фальшивых удостоверений личности. Я тут же принялся рыться в коробках с материалами. -- Погодите минуточку. Ведь все эти удостоверения сделаны на имена, состоящие в картотеке разыскиваемых преступников, и владельцы их подлежат немедленному аресту. Я покровительственно улыбнулся в ответ. Потом я выбрал удостоверение сотрудника армейской разведки. Выглядело оно вполне прилично и выписано было на имя офицера Тимпа Снапа. Я без колебаний положил его в карман. А теперь, -- сказал я, -- вы сделаете мне две подделки. Да не могу я этого сделать! -- просто взвыл он. -- (...), офицер Грис! Вы допускаете столько совершенно безумных ошибок, что можете навлечь на меня правительственное расследование! Ох, Рейза, -- сказал я насмешливо. -- Лицо в вашем положении еще смеет говорить о чьих-то ошибках! Ну и ну! Он без слов направился к машине и приказал оператору оставить нас одних. Я назвал ему имена профессора Джайрента Слахба и Прахда Бителсфендера и, конечно, сообщил все необходимые сведения о них. Машина по производству фальшивых удостоверений личности была, оказывается, точно такой же, как машины департамента финансов, только те делали настоящие удостоверения. Эта же использовалась исключительно для печатания фальшивых. Должен сказать, что Рейза Торр был специалистом своего дела. Закончив работу, он тут же "состарил" немного документы, поместив их в специальный аппарат и обрызгав какой-то жидкостью. Вы играете с огнем, Грис. Вас могут приговорить к смертной казни за то, что вы пользуетесь подделкой, даже если эта подделка сработана в Отделе Провокаций. Всему должны быть границы. Вот и отлично, -- сказал я. -- В таком случае сделайте-ка еще одно. -- И я протянул ему фальшивое удостоверение офицера армейской разведки. -- Сделайте удостоверение на то же самое имя, но смените на нем серийный номер, чтобы по предъявлении его не сразу сработал сигнал о немедленном аресте владельца. И произведите "офицера Тимпа Снапа" в тринадцатый класс, поселив его на планете Флистен. Хорошо? Но компьютеры не подтвердят такого удостоверения, -- горячо возразил он. Разумеется, не подтвердят, но на разные там проверки и перепроверки уйдет двадцать четыре часа, поскольку удостоверение это вообще не найдет подтверждения. Да и кто может с полной определенностью знать, что именно затевает разведка на Флистене? Действуйте! В конце концов, кто может поручиться, что офицеру Тимпу Снапу не захочется пригласить чью-нибудь любовницу на обед? Он с такой силой сжал кулаки, что я стал опасаться, не судороги ли у него. Но ему приходилось время от времени напоминать, что существует на свете такое сильнодействующее средство, как шантаж. Он чуть ли зубами не скрипел, выполняя мой заказ. Он даже умудрился сделать помарку, и ему пришлось израсходовать еще один бланк. Когда все было готово, я совершил еще одну прогулку по складу и отобрал несколько вещиц, которые мне просто понравились или могли пригодиться в дальнейшем. На этом я закончил деловую часть визита. Напоследок я одобрительно похлопал Рейзу Торра по плечу. Он явно нуждался в словах утешения и поддержки. -- Оригиналы попрежнему нахедятся в совершенно безопасном месте. Ни одна живая душа не найдет там их, если только со мной ничего не случится. Вам буквально не о чем беспокоиться. Пока со мной все в порядке, можете спать спокойно -- оригиналы эти ни когда не будут отосланы без причины командиру Батальона Смерти. Рука его судорожно сжимала рукоять пистолета. А при последних моих словах она как бы инстинктивно отдернулась от оружия. Лицо же его стало совсем бесцветным. Я снова ласково потрепал его по плечу. Потом я собрал всю свою добычу, молча повернулся к нему спиной и вышел из помещения. Рейза Торр может отправляться хоть на самое дно ада. Мне до него просто нет дела. Дичь, на которую я сейчас расставлял силки, носила имя "Джеттеро Хеллер". Вот кто был в данный момент у меня на мушке. Дело шло так же гладко, как проходит в горло тап самого дорогого сорта. И так же легко ударяло в голову. Наконец-то Хеллер безропотно приступит к выполнению миссии, находясь под полным моим контролем, будучи целиком в моей власти. А уж я позабочусь о том, чтобы он никогда сюда не вернулся! ГЛАВА 9 Вживить датчик человеку так, чтобы он не догадался об этом -- дело очень непростое, особенно когда объект твой отлично разбирается во всяких там волнах, передатчиках и прочем. Однако в вопросах шпионажа Хеллер был просто глуп. Усложняло мою задачу и то, что не только Хеллер, но буквально ни одна живая душа, кроме меня самого, ничего не должна была знать об этом. Я категорически не желал и не мог допустить чьего-либо вмешательства в мою личную линию связиОднако мои выдающиеся способности, отшлифованные за долгие годы работы в Аппарате, помогали мне преодолевать самые, казалось бы, непреодолимые препятствия. Чутье безошибочно подсказывало мне, что я справлюсь с этой задачей. В первую очередь мне было необходимо подыскать тайную операционную. Пролетая на высоте десяти тысяч футов над Правительственным городом, я и так, и этак вертел в голове эту проблему. И тут мне пришла на память вдова Тейл! На самых первых порах моей работы а Аппарате я был занят как-то на ночном дежурстве -- обычное дело для молодого и неопытного офицера. Поступил звонок из центра внутренней полиции по приведению приговоров в исполнение, и мне сообщили, что у них находится преступник, который просто умоляет связать его с Аппаратом. Иногда преступники прибегают к этому в надежде, что вместо казни их под чужим именем переведут на работу в Аппарат. Короче говоря, это был самый заурядный звонок. Я направился в полицию, несколько недовольный тем, что опять придется возиться с очередным подонком. Там меня привели к какому-то заморышу, который сидел в камере смертников, умоляя всех подряд не казнить его. Он был задержан при попытке взлома резиденции на Холмах Роскоши, принадлежащий самому шефу полиции! Преступление было настолько глупым как по замыслу, так и по исполнению, что я сразу решил, что даже Аппарат не найдет применения такому человеку. Но на всякий случай поговорил с ним. Я прямо заявил ему, что он слишком глуп для нас, но он изо всех сил пытался доказать, что это не так, утверждая, будто в лучшие свои дни он провернул несколько весьма хитроумных дел. В доказательство он привел довольно забавную историю, которая приключилась как-то с ним. Года два или три назад он грабил квартиру на окраине Холмов Роскоши. И как раз в тот момент когда он по локоть запустил руки в ящик со столовым серебром, перед ним предстала маленькая женщина с огромным пистолетом в руке. К его величайшему изумлению, она не закричала, не призвала "синебутылочников". Казалось, она даже рада встрече с ним. Более того, она дружелюбно усадила грабителя на мягкий диван и принялась угощать шипучкой, чтобы успокоить его расшалившиеся нервы. Из разговора выяснилось, что она уже долгое время вынашивает мечту стать вдовой. Муж ее был крупным промышленником, однако, став инвалидом, давно уже вышел в отставку. Она же была юной, полной сил женщиной, последней в длинном списке брошенных им ранее жен. Вместо того чтобы жить себе спокойно в клинике или пансионе, где ему и полагалось быть по его физическому состоянию, ее престарелый, но неприлично богатый муж вознамерился построить небольшое зданьице на задах своего владения, задумав и выполнив его как великолепно оснащенный госпиталь в миниатюре и вместе с тем как наблюдательный пункт. Тут он и поселился вместе с врачом и сложной системой связи. Отсюда он руководил многочисленным штатом обслуги главной своей резиденции. Никто не мог пойти куда-либо или принять кого-либо без того, чтобы об этом не узнал страдалец, который пристально наблюдал за всеми с помощью приборов, не вставая с постели. Так сей престарелый муж сумел прожить еще целых двадцать лет, а его жена, пока еще юная, могла только считать эти годы, не становясь при этом моложе. Поэтому-то неудачник грабитель и показался ей посланцем небес. Короче говоря, она хотела, чтобы он убил ее супруга. По разработанному ими плану она должна была отправиться с визитом к своей матери, а этот слабоумный грабитель, проникнув в минигоспиталь, якобы с целью ограбления, должен был прикончить се мужа. Она обещала заплатить ему за труды пятьсот кредиток. Все произошло точно по плану. Но этот идиот не мог знать одной вещи: вдова Тейл была нимфоманкой. После всего этого она предприняла попытку шантажом заставить его регулярно обслуживать ее в по стели. А он ее просто выносить не мог! В результате ему пришлось бежать на планету Флистен, откуда он только что вернулся. Этот безмозглый идиот даже не собрал никаких доказательств того, что она его шантажировала. А без таких доказательств вся его история превращалась в пустую болтовню. Однако и тут я проявил смекалку. Я заставил его изложить все это в письменном виде в форме официального признания. Потом официально заверил заявление как признание, сделанное на смертном одре, после чего уже с чистой совестью велел охране отправить его на ликвидацию, как и было предусмотрено ранее. Да, он был слишком глуп даже для службы в Аппарате. При помощи этой бумаги было трудно заняться вымогательством денег, но тем не менее она представляла некоторую ценность. Поэтому я тогда предусмотрительно не приобщил ее к делу, поскольку со смертью преступника все записи о нем и его преступлении автоматически уничтожались. И вот в один прекрасный день я отправился с визитом к вдове Тейл. Это был очень красивый особняк на пяти акрах пригородной земли, где в тени деревьев, на задах участка, действительно притаился миниатюрный госпиталь. Она сохранила его полностью, со всем его оборудованием, в память о своем безвременно ушедшем, о чем и оповещала всех вывеска на воротах. О том, как будут разворачиваться дальнейшие события, мне следовало бы догадаться при виде молодого человека, поспешно выбежавшего из боковой двери и тут же умчавшегося на спидвиле. Я тем временем, подтянутый и бодрый, в полной офицерской форме, стучался в парадную дверь. Вдова Тейл внимательно выслушала меня и с радостью восприняла известие о том, что я пришел к ней как друг. Она тут же заверила меня, что всеми ее владениями я могу располагать по собственному усмотрению, и первым делом попыталась заманить меня в спальню. Действия ее были продиктованы, как я понял, отнюдь не страхом. Всеми ее поступками руководила исключительно похоть. Я же решил впредь держаться как можно дальше от этих мест. Но сейчас у меня действительно была неотложная потребность воспользоваться ее домом, вернее госпиталем, во дворике которого водитель Ске и посадил наш аэромобиль. Вдова Тейл была в легком открытом халате, который как-то нечаянно соскользнул с ее плеч, едва мы подошли к бассейну, живописно украшавшему этот райский уголок. Халат мягко упал на борт бассейна. Мое лицо стало кирпичнокрасным. Рука вдовы Тейл нащупала халат, и он снова оказался у нее на плечах. На все это с ухмылкой взирал мраморный сибарит, восседавший на краю сделанного в форме сердца бассейна. Изо рта у него бил фонтан. По лицу его можно было понять, что подобные сцены для него не редкость. Вдова Тейл выглядела весьма недурно: блондинка примерно тридцати пяти лет, с яркими голубыми глазами с поволокой. Правда, губы у нее были, пожалуй, вяловаты, а кроме того, лицо отнюдь не украшали две крупные бородавки. Груди под халатом могли показаться уж слишком отвислыми, зато во взгляде, которым она буквально пожирала меня, не было ни малейшего намека на вялость. Она пригласила меня присесть у этого, сделанного в форме сердца бассейна, а ухмыляющийся слуга тут же подал поднос с напитками. Мы сидели вдвоем и потягивали шипучку, и я, пользуясь доверительной атмосферой, рассказал ей, что получил недавно взятку -- такой образ действий был единственным, понятным ей, -- за серьезную услугу одному из лордов, чью фамилию мне называть не хотелось бы. У этого лорда имеется сын, который просто ненавидит женщин, и, если не принять каких-то срочных и решительных действий, род лорда может остаться без наследников. О! Она пре красно понимает, что тут действительно требуется срочное вмешательство! Тогда я объяснил ей, что у меня на примете есть один доктор, который проделывает тайные операции. В результате такой операции молодой отпрыск лорда сразу же и самым кардинальным образом изменил бы свое отношение к женщинам. Вдова Тейл горячо заверила меня, что действия мои считает просто патриотическими и что я могу воспользоваться ее гостеприимством, ибо вся ее резиденция в полном моем распоряжении для такого святого дела, как, впрочем, и для любого другого. Мы тут, же решили осмотреть все три палаты минигоспиталя. И скоро я понял, что в мое распоряжение отдана не только не движимость. Мы остановились подле кровати, на которой ее покойному мужу так квалифицированно перерезали горло. -- Вы обязательно должны прилечь, чтобы убедиться, какая это комфортабельная кровать, -- сказала вдова Тейл. Волосы у меня зашевелились, когда она, слегка подталкивая меня, продолжила тем же воркующим тоном: -- Вы никогда не найдете постели более удобной для наших целей! Ее обнаженная нога ловко подцепила меня за пятку, когда я, пятясь, попытался отступить назад. Халат Тейл снова свалился на пол. Ботинок с моей правой ноги отлетел к противоположной стене, со стуком грохнувшись о нее. Торшер, стоявший рядом с кроватью, начал раскачиваться, словно кивая нам. Раскачиваться начал и хирургический столик с разложенными на нем инструментами, которые при каждом качке отзывались металлическим звоном. Торшер с грохотом упал на пол. Двойное окно с треском распахнулось под жутким порывом ветра. Входная дверь казалась непробиваемой. Я дотащился до нее и оперся о нее рукой, чтобы хоть немного отдышаться. Я был весь как выжатый лимон. Сибарит у бассейна, похоже, посмеивался над ситуацией, выпуская потоки воды в бассейн. Следует очень осторожно выбирать людей, которых вы собираетесь шантажировать. Часом позже, улетая отсюда подальше, я был снова свеж и бодр, хотя и изрядно помят Я все-таки добился своего. Открывались даже дополнительные возможности -- предположим, что Хеллер спутается с вдовой Тейл, тогда не исключено, что Крэк, обнаружив эту связь, тут же убьет Хеллера. Это было бы отличным решением проблемы. От внимания моего водителя не укрылся явный беспорядок в моей одежде. Не этим ли способом я стану обладателем обещанного вами богатства? -- спросил он. -- Или, может быть, вы расплатились с ней фальшивыми кредитками? -- Подумать только, как он обнаглел за последние дни. Неужто он не в состоянии признать даже перед самим собой, что мое личное обаяние и недурная внешность сыграли тут определенную роль? -- Впрочем, похоже, она готова вцепиться руками и ногами в каждого, кто подвернется, -- глубокомысленно заключил он. Посади машину у книжной лавки! -- приказал я. -- И не отвлекай меня своей болтовней. Все помыслы я должен был сконцентрировать на своем проекте. Что ни говори, а в нем были определенные сложности. В книжном магазине я остановился у полок с технической литературой, где довольно быстро нашел книгу профессора Джайрента Слахба, которая называлась "Клетки, с которыми я знаком". Как я и ожидал, на задней стороне обложки красовался его портрет! Я незаметно оторвал обложку, после чего повертелся еще немного для виду в магазине, и вскоре мы снова взмыли в воздух. Я извлек из мешка все необходимое и, поглядывая в зеркало и на портрет профессора, принялся работать над своим лицом. Используя сморщенную искусственную кожу и ряд других компонентов, я строго следовал технике, изложенной в наставлении школы Аппарата в разделе "Изменение внешности", ст. 21-- 24, "Преклонный возраст". Все получалось просто замечательно. Наконец я повернулся к водителю, демонстрируя ему свое преображенное лицо и портрет на обложке. Ну как? -- предложил я ему оценить мои успехи. Да, здорово! Вы теперь даже похожи на порядочного человека, -- отозвался он тут же. Ну и мерзавец! Даже комплимент в его устах звучит как ругательство. Я снял форму и натянул брюки и сюртук "мудрого старого ученого". Получилось весьма натурально. Потом я вытащил из мешка портативное наборное устройство. Это очень удобная штука. Бумага в ней автоматически подается снизу, а кроме того, имеется набор самых различных шрифтов. Я не собирался долго возиться с подложным контрактом -- ведь мне предстояло иметь дело с человеком, совершенно неискушенным в административном праве, да к тому же не имеющим доступа к компьютерным терминалам и банкам данных. Мы направлялись к Городу Трущоб. В свое время какой-то напыщенный (...) в поисках популярности у простого народа решил построить там "госпиталь для бедных". В результате получился покрытый развалинами и строительным мусором пустырь, раскинувшийся на восьмидесяти акрах. По окраинам пустыря выросли крохотные домики "специалистов", в которых местные врачи по существу добивали своим лечением тех, от кого отказались больницы. Тут имелось множество посадочных площадок, в большинстве своем пустых, потому что кому захочется оказаться приконченным коновалами из Города Трущоб, даже если делается это по весьма сходной цене? Но все-таки транспорта там было вполне достаточно, чтобы лишний аэромобиль не привлек к себе особо пристального внимания прохожих. Мы совершили посадку на некотором расстоянии от нужного мне адреса. И я поковылял к дому врача, тязкело опираясь на предусмотрительно прихваченную трость. Кабинет доктора Прахда Бителсфендера, если верить вывеске, находился в самом жалком из целой шеренги почти разрушенных домов. К нему нужно было пробираться между многочисленными баками с мусором, валяющимися повсюду дохлыми животными, а потом еще подыматься по трем пожарным лестницам -- свое образный естественный отбор для грядущих пациентов -- выживут только наиболее здоровые, так что вылечить человека, имеющего силы добраться до этого кабинета, едва ли являлось сложной за дачей. Приемной при кабинете вообще не было. Не было здесь и медицинской сестры. Единственное, что здесь было, -- это новенький диплом, вывешенный на стене. Отлично. По мере того как я пробирался дальше, мне начинало казаться, что помещение это вообще пустое, но тут зашевелился ворох газет, валявшихся на диване. Это и был недавно посвященный в хирурги доктор Бителсфендер. Значит, он к тому же еще и живет здесь! Я устало опустился на стул. Должен признаться, что я к тому времени все еще не оправился от встречи с вдовой Тейл. Так что сел я вполне естественно. Эффект же это возымело, прямо скажем, неожиданный, так как стул подо мной чуть ле развалился. И я, забыв о конспирации, бодро вскочил. Юный доктор Бителсфендер вскочил тоже. Это был очень высокий молодой человек, узкокостный и, что было видно с первого взгляда, довольно застенчивый. Его удивительно светлые волосы торчали во все стороны, словно пучки соломы. А яркозеленые широко распахнутые глаза выражали энтузиазм и страсть к науке. Женщины могли бы счесть его даже привлекательным, если бы не изможденный, ну просто изголодавшийся вид. Подозрительно чистый белый хирургический халат, в котором он предстал передо мной, явно украденный в какой-то больнице, где он проходил практику, был, пожалуй, единственной его одеждой, если судить по отсутствию других предметов туалета в единственной его комнате. Хорошо! Просто отлично! Ситуация мне нравилась все больше и больше. Похоже, полоса везения, в которую я вступил, продолжалась. Игнорируя чисто профессиональные слова приветствия доктора, явно отрепетированные заранее, я обратился к нему дрожащим старческим голосом: -- Молодой человек, боюсь, что вы, ваше поколение, никогда обо мне не слышали. Я -- профессор Джайрент Слахб. Эффект был поразительным. У парня глаза вылезли из орбит. Он только что не стал по стойке "смирно" и не отдал мне честь. Я вытащил фальшивое удостоверение личности и дрожащей рукой протянул ему. -- Поскольку мы с вами не знакомы, прошу свериться с документом для полной уверенности. Даже не глянув на удостоверение, юный доктор попытался вы молвить, заикаясь: -- Нно... но... Пппрофессор! Тттакая честь! Я... я... я и клеточную хирургию ппполюбил, тттолько пппрочтя вашу ккнигу. Я... я... Ох! Он опрометью бросился к письменному столу и вытащил два баллончика с бульоном. Потом он кинулся к термостату для подогрева культуры и попытался найти пустую чашку. Роясь у прибора, он уронил баллончики, а подымая их, свалил на пол две чашки, которые, естественно, разбились вдребезги. -- Я приехал к вам, -- произнес я дребезжащим голосом, -- чтобы попытаться определить, насколько вы компетентны в своей профессии. Доктор тут же забыл про бульон. Он помчался в другой конец комнаты и с грохотом принялся выдвигать какие-то ящики. Он извлек откудато целую пачку бумаг, тут же обнаружил, что это не те бумаги, бросил их, наконец отыскал нужные и кинулся ко мне, рискуя проломить шаткие половицы. Все эти бумаги он положил мне на колени. -- Я... я... я не всегда такой, -- сказал он. -- Вы, вы просто застали меня врасплох. Я... видите ли... я не ел уже два дня! О, мне явно продолжало везти. Но дело не только в слепом везении. Я отлично знал методику оперативной работы. Именно такими и бывают недавние выпускники. После десяти лет обучения и пяти лет работы в клиниках, где им поручают работу, которую обязаны выполнять опытные врачи, они вынуждены голодать, греясь одновременно в лучах полнейшей личной, административной и финансовой независимости. А вот к этому, оказывается, они совсем не готовились -- не проходили такого курса. Кому из практикующих солидных специалистов в области клеточной инженерии и хирургии нужна конкуренция? И все же ежегодно выпускаются все новые и новые тысячи специалистов в этой области. Я мельком глянул на поданные бумаги. Это был официально заверенный список сложнейших операций с приложенными к нему статистическими выкладками результатов. Девяносто девять и пять десятых процента проведенных им операций признаны успешными! Это очень высокий показатель! Средним результатом считается тридцать процентов операций, признанных успешными. Ничего удивительного, что специалисты старшего возраста не испытывают к нему особой любви! Однако экзаменаторы из клиник, где он проходил практику, не скупились на восторженные отзывы и восклицательные знаки. По бумагам получалось, что они готовы рекомендовать его в качестве клеточного хирурга чуть ли не самому императоруИм было проведено около пятидесяти операций, при которых в нервные ткани специально вводились посторонние предметы, с тем чтобы улучшить зрение или слух. Бителсфендер и не догадывался о том, что ему уготовано. Он стоял и смотрел на меня взглядом изголодавшегося животного, которому собираются бросить кусок мяса. Может быть, он даже слишком хорош для Хеллера. Наверное, я немного перехитрил самого себя. Небольшая послеоперационная инфекция или какая-нибудь не та клетка, которая выделяла бы какую-нибудь не ту жидкость, наверняка оказались бы в самый раз для этого само уверенного Хеллера. Но я зашел уже слишком далеко. Мне известно, что вы успешно занялись частной практикой, -- сказал я, -- и вам наверняка не хотелось бы, чтобы вас отрывали от хорошо налаженного дела, от друзей и любимых... Профессор! Пожалуйста, прошу вас. Я... я должен вам кое в чем признаться. Нет у меня ни друзей, ни любящих или любимых женщин. И если я нужен вам для какой-нибудь работы... Да, регулярное отсутствие обедов всегда заявляет о себе достаточно громко. Я даже немного пожалел, что проставил такую крупную сумму на бумаге. Но было уже поздно что-либо исправлять. Дрожащими и непослушными старческими руками я вытащил контракт. -- Когда правительство просило меня о рекомендации, я сказал, что не могу с чистой совестью рекомендовать вас, пока сам лично не переговорю с вами. -- Я довольно естественно отобразил на лице одолевающие меня сомнения. -- Вы показались мне довольно милым молодым человеком, да и, судя по отзывам, вы достаточно квалифицированный специалист... -- Я как бы все еще сомневался. Он застыл передо мною, едва живой от волнения и страха. Именно так с этими молодыми специалистами и следует поступать -- они привыкли стоять навытяжку перед экзаменаторами и эти вечные экзамены доводят их в конце концов просто до истерического состояния. -- Видите ли, -- сказал я, -- не всегда приятно пребывать дли тельное время в чужой обстановке, вдали от дома. Пусть и воздух там окажется прекрасным, и местные женщины привлекательными и любвеобильными, и гравитация отличной, и пиша великолепной и даже полезной, и заработок высоким, хотя, по правде говоря, его там обычно не на что тратить, -- и все равно классному специалисту там может скоро наскучить. Единственное спасение -- заняться новыми неизведанными проблемами, посвятить себя изучению еще неизученного. Решать сложнейшие проблемы и нести покорно свой крест, надеясь, что вам все же удастся совершить открытие, которое перевернет Вселенную, -- вот наш удел. Он застонал почти в экстазе и, прижав руки к груди, с такой силой втянул в себя воздух, что струей его чуть не вырвало у меня бумагу из рук. -- Существенным недостатком в данном случае может послужить и сама природа того дела, к которому вы будете причастны, поскольку главным условием его является соблюдение строжайшей секретности, -- продолжал я. -- Одно неверное слово -- и последствия могут сказаться на всей Конфедерации. Тут требуется доктор, который мог бы без излишней шумихи свернуть все свои дела, не привлекая к себе буквально никакого внимания. Требуется просто незаметно исчезнуть с этой планеты. Малейшее нарушение режима секретности, естественно, будет воспринято как отказ от предлагаемого поста! О, что касается секретов, то на него можно положиться! Ведь его специальность в первую очередь предполагает, что во врачебной практике именно этот принцип должен соблюдаться неукоснительно. Бесследно исчезнуть ему удастся без всяких затруднений. Он может просто растаять в воздухе, стоит ему не поесть еще несколько дней. -- А теперь обратимся к самому первому случаю. Вам предстоит экзамен, -- продолжал я. -- Они сказали, что собираются в дальнейшем устроить вам еще одну проверку, правда, просили не говорить вам об этом. Но мы с вами коллеги, профессионалы, и я просто не могу подвергать вас дополнительному испытанию на лояльность, не поставив вас в известность об этом. Я прямо так им и сказал. С этим они вынуждены были примириться, однако продолжали категорически настаивать на том, что даже малейший намек пациенту или вообще кому бы то ни было о характере операции автоматически прекращает действие контракта. О, тут для него нет никакой проблемы! Я могу быть уверен! -- А теперь перейдем к делу, -- проскрипел я. -- Сумеете ли вы ввести инородное тело в систему зрительных и слуховых нервных тканей, не оставив никаких внешних признаков? В этом, собственно, и будет заключаться ваш тест на профессиональную пригодность. О, тут тоже не может быть никаких проблем. Он сделает это под наркозом! -- Вам, правда, могут не подойти условия контракта, -- произнес я дрожащим голосом, решив довести игру до конца. Он с такой быстротой потянул у меня из рук бумагу, что чуть было не порвал ее. Я отлично знал, что написано в этой бумаге -- я ведь только что сам сочинил и отпечатал ее текст. "ПРАВИТЕЛЬСТВО ВОЛТАРА, ОТДЕЛ СЕКРЕТНОЙ ГУМАНИТАРНОЙ ПОМОЩИ ДА БУДЕТ ИЗВЕСТНО ВСЕМ: Начиная с сего дня доктор ПРАХД БИТЕЛСФЕНДЕР, дипломированный специалист по клеточной инженерии и хирургии, назначается ГЛАВНЫМ СПЕЦИАЛИСТОМ ПО КЛЕТОЧНОЙ ИНЖЕНЕРИИ И ХИРУРГИИ станции X вышепоименованного секретного отдела. Его должностной оклад составляет ПЯТЬ ТЫСЯЧ КРЕДИТОК I (5000 к) в год, не считая накладных расходов. По удачном завершении тестовой операции, от исхода которой зависит вхождение в силу настоящего контракта, он будет отправлен в соответствии с приказом по месту основной службы и приступит к выполнению возложенных на него этим приказом обязанностей. ПОДПИСАНО: ПОДПИСЬ ЗАВЕРЕНА" Ох, -- только и смог выговорить он. Распишитесь в этой графе, -- сказал я и подал ему ручку. Он тут же бросился к колченогому столу и поставил на документе свою подпись. Разыскав в ворохе бумаг удостоверение личности, он приложил его к документу. После этого не без колебаний возвратил мне контракт. Я достал из кармана удостоверение личности на имя профессора Джайрента Слахба и приложил его к той графе, где было написано: "Подпись заверена". -- Теперь у нас остаются еще две вещи, -- сказал я. -- Прежде всего я хочу, чтобы вы тут же составили два списка. В первом из них вы перечислите все необходимое для оборудования небольшого временного госпиталя для одной-единственной операции. Во второй список вы внесете все, что считаете необходимым для оборудования госпиталя в отдаленной местности, где нет ни регулярного снабжения, ни баз для его обеспечения. О, это явно не составляло для него проблемы. Он тут же уселся за свой шаткий стол и с воодушевлением принялся писать, потом вычеркивать что-то из списка, потом снова писать. Должен заметить, что свое дело он знал настолько хорошо, что ему ни разу не пришлось заглядывать в какие-либо справочники. Наконец он завершил работу и подал мне оба списка. -- Теперь слушайте внимательно, -- сказал я. -- Подписав данный контракт, вы поступаете в полное и непосредственное подчинение к офицеру общевойсковой службы Солтену Грису. Я рекомендую вам при знакомстве потребовать, чтобы он показал вам свое удостоверение личности, дабы убедиться, что это действительно он и что порученная вам работа действительно имеет сугубо секретный характер. Он сам выйдет на вас. Вы не должны искать контактов с ним. Теперь вам предстоит завершить все ваши дела. Если потребуется, можете говорить, что отправляетесь на отсталую планету Флистен для работы среди туземных отсталых племен. Постарайтесь организовать дело так, чтобы в дальнейшем не получать писем и самому не отправлять никакой корреспонденции. Затем вы направитесь по указанному мной адресу и будете терпеливо ждать. Там сейчас живет очаровательная леди, которая будет очень рада принять вас у себя. Это уж точно -- появление его, несомненно, обрадует вдовицу. Кроме того, она постарается как следует откормить его, чтобы он мог подольше продержаться в постели. -- Кое-какое оборудование там уже имеется, -- продолжил я. -- Но основное будет прислано согласно вашему списку. Офицер Грис сам доставит туда вашего пациента. Должен вас предупредить, что офицер Грис вообщето отличный парень, но в смысле соблюдения секретности самый настоящий педант и при этом мастер своего дела. Он знает буквально все. Сослуживцы его утверждают даже, будто он наделен даром читать чужие мысли. Короче говоря, самый настоящий гений. Если он дознается, что вы выболтали хоть что-нибудь кому бы то ни было, включая и самого пациента, боюсь, он придет в бешенство. И не забывайте, что от него зависит все. Именно он вручит вам копию контракта. И сделает это только после того, как убедится, что вы успешно прошли испытание. Теперь вам все понятно? О да! Ему все понятно. -- Вот и прекрасно. -- Я чуть было не забыл о дрожащем, старческом голосе. -- Вам только следует постоянно помнить, что вся ваша дальнейшая работа будет зависеть от того, насколько скрупулезно вы станете выполнять распоряжения офицера Гриса, а кроме него никто не имеет права давать вам указания. -- Далее я продолжил уже более мягким тоном: -- Честно говоря, в душе он добрейший и великодушнейший человек. Если вам удастся завоевать его дружбу, если все свои силы вы направите на то, чтобы исполнять малейшие его желания, считайте, что ваша дальнейшая жизнь обеспечена. Он-то и представляет собой тайную власть в правительстве. И должен сказать, что правительство не зря делает на него ставку. -- Тут я понял, что меня немного занесло. Я встал и, шаркая ногами, направился к двери. -- О, -- сказал я, будто в последний момент вспомнив еще о чем-то, -- я хотел бы попросить вас об одолжении чисто личного порядка. Не найдется ли у вас какого-нибудь старого пальто или плаща, с которым вам не жалко было бы на время расстаться? На улице довольно прохладно, и я полпути сюда продрог до костей. Бителсфендер перевернул вверх дном весь свой кабинет. В конце концов ему удалось откопать старое изорванное пальто. На воротнике было проставлено его имя. Он заботливо помог мне натянуть эту хламиду на мои дрожащие плечи. -- Огромное спасибо, -- сказал я. -- Я обязательно прослежу, чтобы вам его переслали. -- Да что вы, оставьте его себе! -- воскликнул Бителсфендер. В мечтах он уже считал себя богачом. Он с радостью роздал бы весь свой гардероб, будь он у него! Скорее всего вдова Тейл даст ему что-нибудь из вещей, оставшихся после мужа. Нет, он действительно отлично мною устроен! По крайней мере на настоящий момент. Бителсфендер заботливо помог мне спуститься по ступенькам и оставил меня только тогда, когда я уже медленно ковылял по уставленному мусорными баками двору. Миновав двор, я услышал сверху, из окна его кабинета, радостные вопли, сопровождаемые треском ломаемой мебели, которая была достаточно поломана и до того. Повидимому, таковы были его представления об упаковке вещей и завершении всех своих дел. Приближаясь к аэромобилю, я вдруг ощутил на себе чейто пристальный взгляд со стороны большой кучи мусора. И действительно, когда я оглянулся, какая-то фигура тут же нырнула за кучу и скрылась с глаз. Конечно, было совершенно немыслимо даже предполагать, что кто-то сможет распознать меня в этом наряде. Я пренебрежительно пожал плечами -- скорее всего какой-нибудь местный воришка высматривает себе добычу. Но даже самого несчастного вора вряд ли прельстило бы пальто юного доктора Прахда. Я прилетел в свой офис и там, взяв за образец почерк доктора, довольно быстро сработал прощальную записку, якобы составленную Прахдом перед тем, как покончить с собой. И записку, и его поддельное удостоверение личности, и это старое пальто найдут только тогда, когда он сам будет пребывать в полной безопасности на БлитоПЗ. Доктору Прахду Бителсфендеру предстояло навсегда покинуть пределы Конфедерации Волтара. Какой все-таки идиот! Ведь никакого "отдела секретной гуманитарной помощи" не существует. И вообще во всей нашей империи нет, и не может быть никаких учреждений, или мероприятий гуманитарной направленности. Просто удивительно, как легко люди верят тому, во что им очень хочется верить. Да и как ктото мог вообразить, что я согласился бы выплачивать кому-либо по пять тысяч кредиток в год за что бы то ни было? ГЛАВА 10 Утром я велел водителю остановиться у ангара, чтобы посмотреть, как там идут дела. У меня не было никаких сомнений относительно правильности моих планов. И действительно, я сразу же нашел немало подтверждений тому. Ангар больше всего походил на встревоженный муравейник. Рабочие, в комбинезонах всех цветов и покроев, что свидетельствовало о том, что все они принадлежат к разным подрядным компаниям, оживленно сновали туда-сюда, носясь как угорелые. Обшивка верхней части буксира была уже в полном порядке. Теперь подъемный кран устанавливал по самому верху буксира какое-то подобие гребня или плавника, вроде тех, что имеются на спине у рыб. В этот момент как раз осторожно опускали крупную секцию этой конструкции. Хеллер, конечно же, был на самом верху и командовал рабочими. Дело двигалось очень быстро. Никто и оглянуться не успел, как эта огромная деталь оказалась на месте. И тут же целый рой рабочих облепил ее, закрепляя и проверяя надежность. А Хеллер полетел вниз, придерживаясь за крюк крана. Спрыгнув на землю, он заметил меня. В заднем кармане у него торчала целая пачка бумаг. Он протянул их мне. Вот список окончательно завершенных работ. -- Говорил он торопливо, что совершенно не походило на его обычную манеру. -- Все проверено лично мной. Нам удалось уложиться в запланированную смету, и качество работ подтверждено проверкой. Пожалуйста, проштампуйте их вашим удостоверением... вот здесь, прямо под номером проекта. -- И подобно волшебнику он достал откуда-то доску, чтобы мне удобнее было работать. А как у нас обстоят дела с машинами "будет-было", они ведь, кажется, проявляли тенденцию неожиданно взрываться? -- напом нил я ему. -- Вам удалось решить проблему? Казалось, он вообще забыл обо всем, что с этим связано, или просто не слышал моего вопроса. В этот момент как раз приземлился корабль Флота, предназначенный для переброски личного состава, и Хеллер смотрел на молодого офицера, спускающегося по трапу. За офицером следовал ординарец с двумя небольшими чемоданчиками в руках -- они походили на фотокамеры. Хеллер взял проштампованные мною бумаги и помчался к вновь прибывшим. Это был тот самый офицер из разведки Флота, который проверял мои документы после стычки в офицерском клубе. У него даже было написано над нагрудным карманом: "РАЗВЕДКА ФЛОТА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА". Они пожали друг другу руки, и было видно, что Хеллер чрезвычайно рад встрече. -- Значит, вы все-таки добыли их! Ординарец, который держал чемоданы, тоже улыбался во весь рот. -- Последняя пара, -- сказал офицер разведки Флота. -- Теперь их нигде не достать. Выпуск их был прекращен, когда на малых судах запретили пользоваться двигателями "будет-было". Естественно, исчезла и необходимость в компактных визорах вариабельного времени. Хеллер раскрыл один из чемоданчиков и просто не мог сдержать восторга при виде его содержимого. Просто великолепно! -- воскликнул он. Я вынужден буду, оставляя их здесь, взять с тебя обещание, что они ни в коем случае не попадут в руки гражданских лиц, -- сказал его друг из флотской разведки. При этом он протянул Хеллеру какую-то форму для подписи. -- А они очень забавны. Я о них ровным счетом ничего не слышал раньше. Я знал, конечно, о существовании огромных, неуклюжих, малопригодных для транспортировки визорах вариабельного времени, устанавливаемых на броненосных крейсерах. Хеллер вытащил приборы из футляров, чтобы проверить, работают ли они. Он просто весь сиял от радости, когда смотрел в них. Издалека они казались просто маленькими съемочными камерами. Нет, все эти парни из Флота просто чокнутые -- они как дети обожают возиться со всякими подобными игрушками. Хеллер не глядя приложил свое удостоверение личности к расписке. -- Я не стану просить тебя показать мне корабль, -- сказал офицер разведки. -- Похоже, что вы тут вертитесь на предельной скорости. -- Так оно и есть! -- возбужденно ответил Хеллер. -- Время у нас на исходе. Стрелка запаса времени уже на нуле! Можешь считать меня своим должником, Бис. Они снова обменялись рукопожатиями, и Хеллер побежал к буксиру, унося свои чемоданы. На бегу он отдал какое-то приказание одному из подрядчиков и скрылся во входном люке буксира. Какое-то мгновение спустя он снова оказался снаружи, уже без чемоданов, тут же бросился торопить какую-то бригаду, которая и без его понуканий работала раз в пять быстрее обычного. Я только радостно посмеивался про себя. Мой план работал! Графиня Крэк наверняка обработала его этой ночью так, как только женщины это и могут. Хеллер ракетой несся навстречу своему, року главное -- торопил других, опасаясь, что разминется с ним! Я даже решил никак не реагировать на злорадную усмешку флотского разведчика, с которой он прошел мимо меня. Пусть шипят себе исподтишка. Все равно получается помоему! Мои сегодняшние дела были расписаны буквально по минутам, используя удостоверение личности доктора Бителсфендера, которому все равно предстояло в ближайшем будущем оказаться официально включенным в списки пропавших без вести, я выудил через терминал в своей конторе из общего банка данных названия и координаты необходимых мне компаний. Я также установил, сбытом каких именно товаров они занимались. Для первого визита я выбрал самую крупную из них: судя по числу правительственных заказов, которые ей перепадали, руководство ее по части раздачи взяток могло претендовать на корону. После короткого перелета в Коммерческий город я уже записывался на прием в изумительно чистом, высокомерном кабинете шефа фирмы "Оборудование и составные элементы клеточной инженерии Занко". Кабинет располагался на самой верхушке небоскреба. Через огромные окна можно было любоваться великолепной панорамой Коммерческого города, сильно смахивающей на индустриальный пейзаж. Секретарь, повидимому, счел мой внешний вид не слишком внушительным для того, чтобы сразу попасть на прием к его шефу. Смерив меня взглядом, он предложил мне посидеть немного и обождать. Миллионные заказы не ждут, молодой человек, -- одернул я его. -- Пропустите меня к вашему шефу и немедленно. Тотчас были нажаты все нужные кнопки, после чего последовали поклоны, и дверь передо мной распахнулась. Шеф, огромный, гладкий, в блестящем костюме самого модного покроя и материала, радостно протянул мне огромную, гладкую, ухоженную руку в перчатке. Он добродушно пожал мне руку и указал на лучший в его кабинете стул. Светящаяся табличка на его столе гласила: "КОЛТАР ЗАНКО". Про себя я подумал, что этот милейший Колтар в самое ближайшее время сделает кое-кого весьма состоятельным человеком. Вслух же я сказал нечто иное: -- Профессор Джайрент Слахб, старый и добрый друг нашей семьи, порекомендовал нам вашу фирму, уважаемый шеф Занко. Уверен, что именно у вас мы сможем найти все необходимое. О, не может быть никаких сомнений, что любой заказ они выполнят с величайшим удовольствием! Он тут же предложил мне чанкпопс, чтобы создать атмосферу дружелюбия и раскованности. Должно быть, коммутатор у него на столе был включен и он уже слышал о миллионе кредиток. -- В настоящее время я занят осуществлением одного секретного проекта, -- начал я. При этом я с ходу назвал и номер проекта. -- Я, к сожалению, могу назвать только номер его, не более, но предлагаю вам безотлагательно проверить достоверность моих сведений по вашему коммерческому компьютеру. А также прошу вас ознакомиться с моим удостоверением личности. -- Я тут же выпалил ему целый ряд цифр. У секретаря, вероятно, тоже был включен коммутатор. Не успел я еще разжечь как следует огромную ароматическую палочку, которую вручил мне Занко, как из электронного устройства на столе послышался голос: -- Все в порядке, шеф. Оба документа действительны. Неизрасходованный остаток на счету составляет двадцать пять миллионов кредиток. Я ничуть не удивился, поскольку сам проверял это сегодня ночью. Ведь пройдет немало дней, пока Эндоу с Ломбаром придумают нужное число липовых компаний, составят фальшивые счета и переведут на них такие огромные суммы. Кое-какие из этих счетов все равно должны быть настоящими, и я решил помочь им, несмотря на то, что Ломбар запретил мне урывать свою долю. Занко стал еще доброжелательней и любезней. Я небрежно бросил ему на стол два списка. Вы можете выполнить эти два заказа? Обычно, -- не очень довольно протянул он, -- такими делами у нас занимаются в отделе продаж, но... Сама секретность данного проекта и объем настоящего заказа... Совершенно верно, -- подтвердил он, но тут же нахмурился. -- Перечень заказанного вами доводит сумму сделки, по самой при мерной оценке, до одной трети миллиона. -- Именно поэтому я и попросил бы вас отключить на время этот коммутатор, -- сказал я. Он понимающе улыбнулся и легонько тронул какую-то кнопку на панели. Сразу же все огоньки на ней погасли. -- Счет должен быть увеличен ровно вдвое, -- сказал я. -- Половину суммы вы немедленно переведете таким образом, чтобы невозможно было проследить ее движение, на счет Ломбара Хисста начальника Аппарата. -- Ага, -- задумчиво сказал он. Но казалось, что он чем-то по, прежнему неудовлетворен. -- Однако и в этом случае сумма составит не больше двух третей миллиона. Я давно уже обратил внимание на огромный каталог на его столе. Испросив разрешения, я взял эту объемистую книгу, потом вытащил ручку и принялся внимательно разглядывать отдельные позиции каталога, выбирая все, что хоть както могло пригодиться в дальнейшем, и тут же проставляя количество товара. Таким образом я пометил электрические скальпели, сосуды немедленного разогрева, аппараты для анестезии, непачкающиеся халаты семи различных видов... и так далее, и тому подобное. Занко терпеливо наблюдал за моими действиями. Наконец я просмотрел каталог до конца. Однако тут я и сам почувствовал некоторое неудовлетворение и снова пошел сначала, учетверив количество быстрорасходуемых одноразовых товаров, вроде химикалий, перевязочных средств и пакетов с порошками. Теперь этого должно было с избытком хватить, чтобы заштопать под наркозом целую армию, а то, может, и две. Я обратил внимание, что, пока я изучал каталог, шеф Занко все время работал с маленьким наручным компьютером. У него, должно быть, выработался особый нюх, а может, он просто знал место каждого предмета в каталоге и угадывал, на каком именно товаре я задерживал взгляд. -- Как видите, сумма дошла всего лишь до четырехсот шести десяти тысяч, без удвоения, разумеется, -- пожаловался он. Ну что ж, я, пожалуй, знаю, что следует сделать, -- сказал я. -- У вас наверняка найдется что-нибудь весьма экзотическое, чего вы даже не включили пока в каталог. Прибавьте сюда и эти изделия. А потом доведите фактическую сумму заказа до четырехсот девяно ста тысяч кредиток. А почему не до пятисот? -- спросил он. Потому что вы наверняка и так вздуете на что-нибудь цену и сами доведете сумму до пятисот тысяч, -- пояснил я. -- Но эти десять тысяч вы выдадите мне наличными. О, это оказалось тоже вполне возможным. После чего он, с моего разрешения, снова включил коммутатор, а вернее -- скрытый в нем микрофон, и отдал ряд распоряжений. И уже через несколько секунд кабинет его оказался забит до отказа мелкими чиновниками, счетоводами, биржевыми маклерами, конторщиками транспортных отделов -- одним словом, теми, кому надлежало в самый кратчайший срок оформить заключенную сделку. Это была отличная демонстрация хорошо налаженного дела. Я сидел молча с самым величественным видом и попыхивал гигантской ароматической палочкой. Вскоре они кудато рассосались. От всей этой толпы осталось, как результат их трудов, всего лишь несколько бумажек на столе перед шефом. Он явно ждал теперь, что я достану свое удостоверение личности и начну прикладывать его к бумагам. Но вместо этого я сорвал крышечку еще с одного чанкпопса. -- Тут есть еще одно маленькое дельце, -- сказал я. -- Возьмите небольшой клочок бумаги -- вот этот голубой бланк вполне подойдет -- и напишите следующее: "Офицер Грис! Я считаю ваше требование выплатить вам комиссионные возмутительным и отка зываюсь выполнить его. Мы ведем дело исключительно честными и законными методами". А теперь поставьте свою подпись. Занко так и сделал, после чего сразу же передал мне бумагу. -- А теперь -- десять тысяч! -- сказал я. Шустрый клерк уже успел принести требуемую сумму. Деньги были в плотной водонепроницаемой упаковке. Он подал мне пачку. Я не стал пересчитывать деньги. Мы, магнаты крупного бизнеса, должны в конце концов доверять друг другу. После этого я немедленно принялся штамповать своим удостоверением бумаги. И каждый раз, когда мое удостоверение касалось очередной бумаги, улыбка шефа Занко становилась шире чуть ли не на дюйм. Когда я закончил свое дело, рот его был, что называется, растянут до ушей. Да, шеф остался более чем доволен. Кроме того, он явно намеревался сплавить мне негодный товар или просроченные лекарства. -- В качестве главного правительственного инспектора проекта, -- сказал я, -- предупреждаю вас о том, что сумею обнаружить любую недостачу или некомплектность товаров, как и просроченные лекарства либо нарушенные упаковки. Улыбка на его лице сразу сделалась немного поуже. -- А в случае, если Ломбар Хисст каким-то образом вдруг пронюхает об этих десяти тысячах, я без промедления сообщу ему, что абсолютно все товары прибыли в испорченном виде, а срок годности ваших лекарств истек. Он некоторое время молча вглядывался мне в лицо. Потом бодро вскочил с кресла и принялся восторженно трясти мою руку. Я обожаю работать с осторожным клиентом, офицер Грис. -- Он рассмеялся: -- Мы с вами отлично понимаем друг друга. По пути я зайду в вашу экспедицию и скажу, по какому адресу выслать этот товар двумя отдельными транспортами. Мне также понадобятся пятьдесят запасных транспортных наклеек, на случай если имеющиеся на товарах отклеятся в результате атмосферных осадков или иных причин. Занко вручил мне пачку наклеек. Я положил их вместе с написанным на голубом бланке текстом в свой скромный мешочек для завтрака. Мешочек я всегда ношу при себе, аккуратно сложенным в кармане. Колтар проводил меня до самой экспедиции, а потом и до аэромобиля. Он даже помахал мне на прощание рукой, когда мы отлетали. Ну и как, я уже богат? -- не преминул подковырнуть меня Ске. Да, богат, -- ответил я и неожиданно даже для себя вручил ему десятку. Честно говоря, внутри у меня все искрилось, как свеженалитая шипучка. С бедностью покончено! Наконец-то я могу купить себе бульон с булочкой! Здесь все время вертелся какой-то тип и следил за аэромобилем, -- сказал Ске. Он вовсе не разделял моего радостного настроения. -- Мне кажется, что вас кто-то выслеживает. Глупости, -- возразил я. -- Кому могут быть интересны правительственные и к тому же совершенно законные сделки? Тут где-то поблизости должна быть бульонная. Посади машину, чтобы я мог позавтракать. Нет, ничто не способно испортить мне этот прекрасный день! "Молись своим богам, Хеллер, -- говорил я про себя, жадно заталкивая в рот булочку и наслаждаясь душистым бульоном. -- Очень может быть, что умный Грис для тебя и не очень страшен. Но умный и при этом богатый Грис -- это непоборимая комбинация! Так что складывай руки и иди на дно!"  * ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ *  ГЛАВА 1 Ступив на путь упрочения своего благосостояния, я не упустил возможности должным образом подстраховаться. Аккуратность -- вот мой девиз. Цокая языком, чтобы удалить застрявшие между зубами крошки, я зашел в уличное отделение связи и принялся совать жетоны в одну сотую кредитки в прорези расставленных там автоматов с сопутствующими товарами. Чего там только не было! Я приобрел и поздравительные конверты, и красивые листы чистой бумаги с великолепными виньетками, и ручку. Потом я присел у маленького столика и написал следующий текст: Достопочтеннейшему Ломбару Счастлив, что могу вручить вам этот подарок. X. решительно настаивал на том, что он сам закупил все эти товары, но я вмешался самым решительным образом и защитил Ваши интересы. Надеюсь, что поступил правильно. Ваш бдительный подчиненный Солтен За одну сотую кредитки здесь можно сделать точную копию любой бумаги. Я взял счет Занко на миллион кредиток, снял с него факсимильную копию, обвел жирным кружком общую сумму, подвел под ней черту, принятую в арифметике для обозначения дроби, поставив знаменателем цифру "2". Рядом с кружком я нарисовал стрелку и написал слово "Ломбар". Он наверняка уловит смысл этого ребуса. У нас в Аппарате принято пользоваться такими неофициальными шифрами. На конверте для поздравительных посланий я сделал надпись: "Великому Шефу". Потом взял голубую накладную, на которой Занко засвидетельствовал свой отказ оплатить мне комиссионные. Я положил эту бумажку на стекло и бросил в щель автомата сотую часть кредитки за снятие копии. Получив копию, я вывел в нижней части по диагонали очень разборчиво: "Очень прошу Вас подумать о некотором смягчении этого ограничения". Покончив со всем этим, я за две сотых кредитки приобрел крупный конверт, вложил в него результаты моих трудов и, пометив вверху "Совершенно секретно", надписал официальный адрес: "Ломбару Хиссту, начальнику Аппарата координированной информации". Естественно, я не стал доверять эти бумаги обычной почте. Я спустился немного вниз по улице к знакомому мне дому, где под прикрытием магазина женского белья размещалась резиденция тайной организации Аппарата, и передал пакет сидевшему в конторке на задах магазина агенту для немедленной передачи адресату. Меня переполняло сознание хорошо исполненного долга. Я даже мысленно представил себе, как замурлыкает Ломбар, получив послание. Он мог бы, к примеру, сказать: "Ах, этот Грис, какой отличный у меня подчиненный". Ломбар никогда не отказывается от денег! Позавтракал я весьма плотно. Я купил целых пять огромных, сладких булочек, но смог съесть всего четыре с половиной. Будучи неисправимым филантропом, остатки я вручил Ске. Однако он только поглядел на следы моих зубов на булочке и молча положил ее на сиденье рядом с собой. Неблагодарная скотина (...)! Но ничто не могло обуздать охватившую меня эйфорию. -- Город Энергетики! -- величественно бросил я. -- Бульвар Металлургического Рынка! Мой водитель что-то постоянно бормотал себе под нос. И это было вполне естественно. Никто не полетит над Городом Энергетики, если есть хоть малейшая возможность избежать этого. И вскоре я уже разглядывал его с высоты. Зрелище не для слабых. Воздух над городом был ядовитожелтого цвета. И это вовсе не дым -- это результат мощнейших индукционных полей, возникающих в окружающей атмосфере. Под их воздействием любое вещество, как газообразное, так и твердое, разлагается на отдельные молекулы. Они-то и создают этот вредоносный туман, пребывая в коллоидном состоянии. Индукционные поля возникают от работы огромных преобразователей энергии, генераторы которых непрерывно издают вой и грохот. Ими обеспечивается основной объем потребляемой на этой стороне планеты энергии, а попутно здесь же извлекается большинство редких металлов. Преобразование одного элемента в другой сопровождается выделением энергии, а заодно и металлов. Так что процесс этот весьма выгодный. Но значительная часть руды рассеивается из-за недостатков технологии, а то и просто рассыпается по небрежности, нередки и аварии огромных воздушных судов, которые ее поставляют, поэтому атмосфера здесь загрязнена до предела. Весь комплекс вместе с его высочайшими, эллиптической формы преобразователями и кривыми улицами был построен сто двадцать пять тысяч лет назад -- во времена первого вторжения -- и хотя он значительно разросся в ходе последующих веков, утверждают, что с того времени здесь не проводилось ни одной уборки. Водители и пилоты терпеть не могут пролетать над этими облаками и тем более погружаться в них. Машины сразу же становятся грязными. Возникает также масса помех в системах и приборах управления полетом. Лучи приборов управления полетами отклоняются самым фантастическим образом, а потому здесь часто случаются аварии. Все это, а кроме того, необходимость постоянно лавировать между неуклюжими грузовыми машинами, прибывающими с самых отдаленных частей планеты, позволили какому-то остряку назвать этот, город "Городом Сплошной Ругани". Непрерывно ругаясь, Ске пробился все-таки к Бульвару Металлургического Рынка. Растянувшаяся примерно на две мили улица, известная лишь лавчонками быстрого обслуживания и складами, никак не могла считаться местом, которое кто-нибудь мог бы вы брать для праздничной экскурсии. Мой водитель готов был лопнуть от злости, когда я велел ему не просто проехать вдоль бульвара, а развернуться и двигаться в обратном направлении. Я игнорировал его брань, внимательно вглядываясь в вывешенные на лавках прейскуранты. Цены тут меняются каждый день, и ни одна из представленных здесь компаний никогда не может точно знать, какую цену вывесит сегодня другая компания. Именно поэтому удачливый и опытный коммерсант, наподобие меня, не просто садится на телефон и велит кому-то на другом конце провода прислать, к примеру, грузовик свинца. Нет, умные люди так не поступают. Наконец я выбрал контору, которая выставила наиболее низкую цену, и велел водителю посадить машину возле нее. На вывеске красовалась надпись: "ДОБРОСОВЕСТНАЯ И НАДЕЖНАЯ КОМПАНИЯ ПО ПРОДАЖЕ НЕМЕДЛЕННО ОТПУСКАЕМОГО И ПРЕКРАСНО УПАКОВАННОГО МЕТАЛЛА". Я вошел внутрь. Здесь привыкли иметь дело с торговыми агентами фабрик Индустриального города, а те не торгуются и не ведут долгих переговоров. Здесь все знают друг друга, и заключение сделки обычно сводится к приказу отгрузить в такой-то транспорт столько-то металла такого-то вида. Они тут не привыкли к тому, что клиент может подлететь на великолепном аэромобиле, попыхивая толстенной ароматической палочкой, что он может войти в контору и свысока окинуть их независимым гордым взглядом. Так что появление мое привело их в замешательство. Постоянная работа с металлами наложила какой-то металлический отблеск на их внешность. Даже грязные фартуки казались отлитыми из металла. Операции по снабжению военных производятся чуть дальше, -- металлическим голосом прозвенел клерк. У меня к вам личное дело, -- сказал я и небрежно бросил свой верный пакет для завтраков на прилавок. Он собрался было уйти, но я добыл из пакета для завтрака пачку золотистых купюр, шлепнул ею о стойку, и он сразу же вернулся. -- Под наличные? -- прозвенел его вопрос. Глаза его быстро обшарили помещение, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Я сразу же понял, что он сейчас лихорадочно соображает, какую часть этих наличных сможет утаить для себя. Согласно вашему ценнику, -- сказал я, -- цена золота сегодня составляет одиннадцать кредиток за фунт. Да, это золото повышенной чистоты, -- сказал он. -- Примеси составляют всего одну тысячную процента. Полагаю, -- сказал я, -- что у вас найдется некоторое количество золота и по десять кредиток. Пойдемтека в подсобку, -- быстро прошептал он. Там, металлически позвякивая, он принялся подсчитывать что-то на счетной машине устаревшего образца. Сейчас он решал весьма сложную задачу. Вопервых, сколько золота ему нужно украсть со склада и добавить к весу покупаемого мной, чтобы общая цена складывалась из расчета десять кредиток за фунт. А вовторых, ему нужно было подсчитать, сколько еще золота необходимо украсть, чтобы потом положить себе в карман определенную сумму кредиток. Мои вычисления отнюдь не отличались такой сложностью. Я намерен был оставить себе на расходы здесь, на Волтаре, одну тысячу кредиток. Я не намерен был также возвращать выданные мне в качестве аванса деньги, как это обычно делается при отъезде на те планеты, где их все равно нельзя потратить. Так что на покупку золота у меня оставалось девять тысяч кредиток. И я собирался приобрести на них девятьсот фунтов золота. Наконец под аккомпанемент металлического позвякивания клерк решил свои мучительные задачи. Вообще-то компании золото обошлось значительно дешевле. Свинец стоил всего треть кредитки фунт. Превращая свинец в золото, которое по атомному весу легче свинца, преобразователь выделяет огромное количество энергии. Продажная стоимость этой энергии целиком покрывает затраты на процесс. Так что затраты компании состояли в основном из расходов на упаковку и организацию оптовой торговли. По оптовым ценам компания сбывала его таким фирмам как "добросовестная и надежная", которая, в свою очередь, накручивала цену на оборот и комиссионные. Единственная причина, по которой цена на золото удерживалась на столь высоком уровне, объяснялась тем, что владельцы комбинатов по выработке энергии предпочитали вырабатывать более легкие элементы, поскольку выход энергии здесь был значительно выше. При производстве энергии получаемые в результате процесса металлы попрежнему оставались побочным продуктом. Поэтому увести со склада несколько слитков было самым простым делом. Слитки эти будут списаны на производственные потери, утруску и прочее. Считайте, что сделка у нас выплавлена, -- произнес клерк. И еще одно, -- сказал я.. -- Мне нужны девять прочных упаковочных ящиков, в каждый из которых войдет по сто фунтов золота. Только за дополнительную плату, -- заявил он. А не помните ли, как называется компания, что расположена немного южнее вас по этому же бульвару? -- осведомился я. Сделка выплавлена, -- сказал он. Он тут же принялся орать на рабочих, и дело пошло. С их помощью быстро отыскались на ближайшей помойке девять довольно потертых и побитых, но плотно запирающихся ящиков. Из стоявшего рядом штабеля я достал один слиток весом в пятьдесят фунтов. Золото -- обманчивый металл. Слиток казался маленьким, но на самом деле был очень тяжелым. Сорвавшись со штабеля, он чуть было не сломал мне руку. Я поковырял его ногтем и даже попробовал на зуб. Металл был отличного цвета и мягкий. Да, тут лежало чистое золото. А как красиво оно блестело! Золото вдобавок ко всему еще и очень красиво! Наконец все было размещено по ящикам -- все восемнадцать пятидесятифунтовых слитков. "Металлический" клерк тут же подделал запись в инвентарной ведомости. И сразу же подъехала грузовая тележка. Я отсчитал девять тысяч кредиток из своего верного пакета для завтрака и положил их в руку клерка, здорово смахивающую на плоскогубцы. Он вручил мне расписку. Мы с лязгом пожали руки на прощание. Итак, со сделкой было покончено. Рабочие ушли, а тележка остановилась в пятидесяти футах от аэромрбиля. Наш аэромобиль невозможно было посадить на грузовую плат форму, потому что тогда у него не открывалась дверь. Я подозвал к себе Ске и молча указал ему на ящики. Попробовав с ходу поднять один из них, он чуть не надорвался и бросил на меня жуткий взгляд. Но я поторопил его нетерпеливым жестом. Было очень жарко, воздух был весь пропитан пылью. Тем не менее обливающийся потом Ске, сгибаясь в три погибели, погрузил все девять ящиков и разместил их на полу аэромобиля. Я сделал величественный жест: -- К ангарам Аппарата, голубчик. Ске сел за рычаги, и аэромобиль с превеликим трудом поднялся в небо. Водитель все бубнил и бубнил себе что-то под нос, а аэромобиль, вибрируя, двигался на малой скорости. Это было просто глупо, потому что вес груза только чуть-чуть превышал максимальную грузоподъемность машины. При такой тряске работать было трудно, но я все же достал из пакета запасные фирменные наклейки Занко и принялся прикреплять их к ящикам. Это были наклейки проникающего действия: когда вы их цепляете на какую-то поверхность, надписи, сделанные на них, впитываются, и уже ничто не может смыть их или вообще как нибудь удалить. На наклейках значилось следующее: "ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ! УГРОЗА ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЮ. РАДИОАКТИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ КЛЕТОЧНЫХ КУЛЬТУР. КОМПАНИЯ ЗАНКО НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА СЕРЬЕЗНЫЕ ОЖОГИ ИЛИ СМЕРТЬ В РЕЗУЛЬТАТЕ ВСКРЫТИЯ ГРУЗА". И все это ярко-красного цвета. Просто великолепно: надписи будут светиться даже в полной темноте! И пока изрядно перепачканный аэромобиль с трудом передвигался по небу, я проделывал расчеты, которые заставляли меня сиять еще сильнее, чем эта надпись. Девятьсот фунтов золота равнялись десяти тысячам восьмистам тройским унциям. Сейчас по существующему на БлитоПЗ курсу цена золота составляла минимум шестьсот американских долларов за унцию, не говоря уже о ценах на черном рынке или в Гонконге. Все это означало, что некий Солтен Грис будет иметь там шесть миллионов четыреста восемьдесят тысяч американских долларов на скромное удовлетворение своих личных потребностей. Сумма была настолько крупной, что я уже стал подсчитывать разницу в весе из-за разницы в силах притяжения двух планет. Однако что для меня может значить разница в какой-то там миллион в ту или иную сторону? На эти деньги я смогу купить себе целую ораву турецких танцовщиц. И если обстоятельства доведут меня до крайности, я смогу также купить целую кучу убийц, которые решат судьбу Хеллера. Я даже рассмеялся при мысли о том, на что собираюсь тратить деньги. Не просто умный Грис, богатый Грис, могущественный финансовый магнат, мультимиллионер и сибарит. Не просто непобедимый Грис. Он еще и неумолимый Грис! -- Нет, честное слово, вам в качестве личного транспорта больше бы подошел грузовик! -- сердито воскликнул Ске, с трудом удерживая аэромобиль в горизонтальном положении. Я игнорировал его уколы. Власть, власть, кто сказал, что ты не сладка на вкус? Я уже рассуждал о ней, мысля по-английски. Перед моим внутренним взором предстал потерпевший полное фиаско Хеллер. В изорванной одежде, изможденный, умирающий от голода подзаборный бродяга униженно приближался ко мне на улице, клянча какую-то мелочь. Я же, вырвав рукав своего великолепно сшитого лучшими портными мира смокинга из его костистых скрюченных пальцев, захлопывал дверь роскошного лимузина прямо перед его залитым слезами лицом. ГЛАВА 2 В ангаре Аппарата дела шли очень неплохо. Ске буквально вывалился из машины, посидел немного под нею, а потом Медленно потащился куда-то. С того места, на котором я находился, хорошо просматривался "Буксир дин", и было ясно, что работа там кипит. Спинной плавник корабля был уже установлен. Теперь рабочие обрабатывали чем-то наружную обшивку по всей ее поверхности. Более сотни рабочих в ярко-желтых комбинезонах опрыскивали корпус какой-то желтой жидкостью, которая под воздействием воздуха сразу превращалась в черную, стоило ей коснуться обшивки. Я сразу понял, в чем тут дело: Хеллер восстанавливал принятое на флотских кораблях поглощающее покрытие. Даже отсюда бросалась в глаза разница между старым и новым покрытием. Старое было наложено тонким слоем и имело сероватый оттенок, новое же было такого густо-черного цвета, что казалось, будто его вообще нет. Поглощающее покрытие принимает все поступающие волны и как бы заглатывает их: никакой вид энергии совершенно не отражается от него. Оно поглощает как видимые, так и невидимые лучи. Самые мощные локаторы лишены возможности принимать отраженные от судна волны. Корабль становится полностью необнаруживаемым, если только не оказывается на пути к какому-либо источнику света. Например, он мог закрыть собой звезду от наблюдателя. Любые системы слежения лишены возможности засечь такое судно. Я не мог удержаться от улыбки при мысли о том, что такие огромные усилия предпринимаются только для того, чтобы перехитрить примитивнейшую систему обнаружения БлитоПЗ. Это с успехом удается даже разболтанным старым и здорово потрепанным судам Аппарата. Но тут же мое веселье несколько поубавилось: поглощающее покрытие только увеличит опасность взрыва "Буксира один". Ведь в этом случае он не сможет отдавать энергию окружающему пространству путем излучения. Покрытие не допускает никакой утечки! Он будет мчаться сквозь космическое пространство, вбирая в себя силовые поля, свет... Я поспешно отвернулся в сторону, чтобы отвлечься от таких жутких подсчетов. А вот и нечто более приятное! "Бликсо"! "Бликсо" как раз запрашивал разрешение на посадку. Полоса моих удач продолжалась! Будучи одним из грузовых судов, используемых для рейсов на БлитоПЗ, "Бликсо" был ничуть не лучше, но и не хуже остальных. Он принадлежал к классу довольно мелких грузовиков, длиною всего в двести пятьдесят футов. Вид у них вообще какой-то тощий и костистый. Но грузоподъемность вполне приличная. Я, естественно, говорю о реальной грузоподъемности. При необходимости они могут принять на борт пятьдесят или шестьдесят пассажиров, не считая команды, состоящей из двадцати человек. В среднем при их стандартных деформирующих пространство двигателях они проделывают путь до БлитоПЗ за шесть недель, иногда чуть больше, а иногда -- и чуть меньше. Некомфортабельные и давно отслужившие свой срок, они легко проскальзывают туда и обратно и при этом в эксплуатации ничуть не опаснее других грузовых судов. Но самое привлекательное в них то, что выглядят они самыми заурядными рядовыми судами и поэтому никто не обращает внимания ни на их прибытие на Волтар, ни на отлет с него -- ведь среди тысяч подобных судов, бороздящих пространство, лишь несколько проделывают регулярные рейсы на Блито. Мой водитель к тому времени вернулся, и я знаком велел ему подкатить аэромобиль поближе к "Бликсо". Шагать пешком целых полмили показалось мне зазорным при моем нынешнем состоянии. "Бликсо" сел у портального крана, и транспортная тележка как раз ввезла его в ворота ангара и теперь опускала в горизонтальное положение. Тележка покатилась к выходу. Но не только тележке предстояло отъехать от "Бликсо". Из-за плотной завесы, опущенной вокруг корабля по соображениям безопасности, до меня доносился шум работы небольших кранов. Целая колонна бронированных воздушных транспортников дожидалась своей порции грузов. По одному они подкатывали к кораблю. "Бликсо" расставался со своим бесценным грузом под прикрытием непроницаемой для постороннего взгляда завесы. Первый из транспортников с тщательно зачехленным кузовом выехал из-за завесы и остановился, как бы поджидая кого-то. Когда будут погружены остальные, они ревущей колонной направятся через пустыню, якобы в Лагерь Закалки, а фактически -- в Замок Мрака. И таким образом обширнейшие складские помещения этой древней крепости будут постепенно заполняться новым грузом. Пока что они загружены далеко недостаточно, однако по прошествии нескольких месяцев запас накопится весьма внушительный. Ломбар небось будет прыгать от радости, наблюдая, как новые грузовики вкатываются на склад. Не меньше половины личного состава охраны Аппарата было расставлено по периметру ангара, с тем чтобы обеспечить безопасность. Работа не казалась им столь уж важной. Они стояли, небрежно опираясь на винтовки, болтали друг с другом, кто о проститутках, кто об игре в кости. Довольно скоро все летающие грузовики были загружены. Выстроившись в ряд на летной площадке, они с гулом взмыли в воздух и улетели в сторону Лагеря Закалки. Я подтолкнул Ске, и мы подъехали к посту командира охраны. Я помахал в воздухе своим удостоверением. Ординарец, стоявший рядом с командиром, взял удостоверение, сделал с него пробный оттиск на своей табличке, и мы прошли сквозь завесу безопасности, остановившись у лестницы, ведущей к люку. Фактически в качестве начальника отдела No 451 я был здесь старшим. Контроль за прибытием и отлетом всех транспортов полностью входил в мою компетенцию. Но судя по поведению астролетчика, стоявшего на часах у входной двери, этого никак нельзя было сказать. Он явно думал только о том, как бы поскорее смыться отсюда, добраться до города и хорошенько выпить. Скажи капитану Вальцу, что прибыл офицер Грис, -- сказал я. Сам скажи, -- грубо ответил астролетчик. И почему они всегда такие психованные после длительного рейса? Однако в данной обстановке у меня не было времени и настроения подтягивать в экипаже дисциплину. Я как раз выходил из аэромобиля, когда у выходного люка возникла заварушка. Трое охранников из службы Аппарата, повидимому, специально для этой цели направленные из Замка Мрака, толкали, тянули, одним словом, пытались как-то вытащить из корабля какого-то пассажира, а вернее -- одного из его пленников. Ничего необычного в такой сцене не было, и я отступил в сторону, чтобы дать возможность стащить его вниз по лестнице, но тут мой натренированный слух уловил, что выкрикивал этот арестованный. -- Уберите свои (...) руки с моей (...) шеи и снимите эти (...) наручники с моих (...) рук! -- Все эти слова он выкрикивал поанглийски. Заметьте -- не потурецки, не поарабски. Он кричал на английском языке. Заключенный являл собой весьма непрезентабельное зрелище -- одежда была просто в жутком состоянии, и, похоже, виной тому послужили не только некомфортабельные условия полета. Это был крепкий, приземистый и очень мускулистый мужчина с черными волосами и глазами, да и вообще довольно смуглый. На нем сохранились лохмотья некогда шикарного костюма, явно сшитого у хорошего портного, и остатки голубой сорочки в черную полоску. Но не это поразило меня. На нем были металлические, а не обычные в таких случаях электронные наручники. А колени и вовсе не были скованы. Более того, он пребывал не в коматозном, как следовало ожидать, а в довольно-таки возбужденном состоянии и при этом сохранял способность не только разговаривать, но и ругаться почем зря. Все это было очень странно! Как только они спустились с лестницы, я сразу же подошел к охраннику, который явно был старшим в тройке. -- Офицер Грис, -- отрекомендовался я, чтобы не было недоразумений. -- Почему допускаются нарушения установленного порядка? Где ваш приказ? -- Я разговаривал с ним строгим официальным тоном. С этими отбросами человечества из Лагеря Закалки просто нельзя вести себя иначе. Старший тут же принялся копаться в целом ворохе бумаг. Было видно, что арестованный -- далеко не единственный на борту судна. Наконец он нашел нужную бумагу. -- Тут сказано, что его следует привезти в неприкосновенности и сразу доставить на самый верх для допроса. -- "В неприкосновенности" означало, что давление на заключенного допускается лишь минимальное и что он не должен быть под наркозом. Весьма рискованная практика. И кто же подписал такой приказ? -- потребовал я объяснений. Старший группы поглядел на текст приказа, а потом снова на меня. Да вы же и подписали, офицер Грис. Так, понятно, это, должно быть, как раз один из тех приказов, которые приходится иногда тысячами проштамповывать своим удостоверением. Я повнимательнее пригляделся к документу. Приказ исходил от одного из личных клерков Ломбара, того, что руководит персоналом, проводящим допросы. У меня по спине прошел холодок. Будем надеяться, что они доставили сюда нужного человека. Ломбар совершенно не выносит путаницы в таких делах. Я еще раз прочел имя задержанного. Вас зовут Гансальмо Сильва? -- для верности спросил я у него. Обратился я к нему на английском языке. Американец, да? -- ответил он вопросом на вопрос. -- Так. (...)! Ты хоть говоришь почеловечески! Где я (...)? Что это за (...) дыра? И вообще, (...), что они о себе воображают? Что это за (...) место? И какого (...) они сунули меня в этот (...) сарай, полный летающих тарелок? Послушайте, -- сказал я очень терпеливо. -- Скажите, пожалуйста, ваше имя Гансальмо Сильва? Нет, это уж ты послушай ( )! Я требую, чтобы вы сейчас-же связались с (...) консулом (...) Соединенных Штатов, слышите? Я отлично знаю свои (...) праваТак что, парень, тащи сюда консула, да поживее, пока я не стал поджаривать тебе (...)! Чувствовалось, что пленник не склонен отвечать на вопросы. Я сделал охраннику знак отвести его к закрытой машине, поджидающей поодаль. В конце концов, он ведь не отрицал, что именно он и есть Гансальмо Сильва. Его поволокли к машине, но он все еще продолжал кричать что-то в мою сторону. -- Я напишу об этом моему конгрессмену! -- донеслось до меня. "Валяй, валяй, -- подумал я. -- Вот только купить почтовые марки в камере для допросов Замка Мрака тебе будет, пожалуй, трудновато". Новые задержанные не появлялись, и я прошел в люк в надежде поговорить с капитаном. Капитана Больца я нашел в его каюте. Это был очень крупный мужчина, старый закаленный космический волк, испытанный на прочность доброй сотней лет бродяжничества по звездным трассам. Сняв мундир, он предавался законному короткому отдыху после посадки. Видна была голая грудь, густо покрытая волосами. Судя по сутулым плечам и отвисающей челюсти, он родился на планете Бинтон. Увидев меня, он указал рукой на подвешенный на шарнирах стул. -- Прошу садиться, офицер Грис. -- Мне уже доводилось разок другой встречаться с Больцем, и я был рад, что случай свел сейчас меня именно с ним. -- А я как раз собираюсь опрокинуть стаканчик другой, перед тем как ступить на твердую почву. Не присоединитесь ли ко мне? Нагнувшись, он пошарил в ящике стола. Я заранее знал, что это будет -- "Джонни Уокер. Черная наклейка". Виски с Земли! Не могу понять, почему капитаны, работающие на этом маршруте, так к нему привязаны. Это питье способно разнести голову на части. Я позволил налить себе на дно стакана несколько капель не для того, чтобы пить, а просто чтобы поддержать дружескую атмосферу. Больц, как это принято, посетовал на прошедший рейс. Обычные жалобы. То они чуть было не врезались в тучу космического мусора, то попали в жестокую электромагнитную бурю, то у них там конвертор главного двигателя сел, а двух членов экипажа вдобавок пришлось посадить в карцер за кражу припасов, и все такое прочее. Но скоро он переключился на главное, и это вселило в меня уверенность, что моя полоса везения все еще продолжается. Мне вдруг стало понятным столь дружеское отношение Больца ко мне. Он подошел к двери, чтобы удостовериться, что нас не подслушивают, потом наклонился ко мне, обдавая меня парами виски, и шепотом изложил свою проблему: -- Грис, у меня в тайничке лежат двадцать ящиков шотландского виски. Мне нужен пропуск, чтобы пронести их мимо охраны, а потом доставить одному дружку в Городе Радости. Как ты думаешь? Я расхохотался от удовольствия и протянул руку. Он подал мне бланк. А я-то думал, что задуманное мной влетит в копеечку! Больц просто сиял от радости. Ведь он спокойно мог толкнуть виски по полсотни кредиток за бутылку. Некоторое время он поглядывал на меня, прищурившись и прикидывая что-то в уме. -- Знаешь, так получилось, что я по случаю приобрел там еще и чернокожую девицу. На них огромный спрос в местных борделях. Ты не будешь возражать, если я и ее впишу в пропуск? Дальше -- больше. -- Валяй, вписывай, -- великодушно разрешил я. Больц сделал общеизвестный знак пальцами: -- И сколько с меня? -- Я рассмеялся: Больц, мы с тобой старые друзья. Деньги -- это вообще чепуха. У меня, например, сейчас нет ничего нелегального, что мне нужно было бы переслать на БлитоПЗ. Ну, значит, в случае чего можешь на меня рассчитывать, -- сказал он. Свои люди, сочтемся, -- заверил я его. -- А теперь, если не возражаешь, перейдем к делу. Выпитое виски и перспектива близкой наживы настроили Больца на самый благодушный лад. Я весь внимание, офицер Грис. Когда вы отправляетесь в обратный рейс? Может быть, просидим здесь дней десять. Мне все же придется заменить конвертор. Вот я и думаю, что дней за десять управлюсь. В конце концов, так сказано в приказе, офицер Грис. Ну что ж, десять дней -- отличный срок. Но тут есть кое-какие вещицы, которые нужно будет погрузить на борт перед отлетом. Вопервых, молодой человек по имени Туола. Больц задумчиво почесывал грудь огромной лапищей. Наверняка в пути его укачает и он облюет все на свете, -- философски изрек он. Он курьер, который повезет секретные материалы. Он теперь будет довольно часто летать туда. Так вот, этот Туола немного... ну, он вроде бы проявляет тягу к мужчинам, а они, в свою очередь, неравнодушны к нему. Ему нельзя позволять даже разговаривать с членами команды, да и с другими пассажирами тоже. А главное, чтобы никаких сексуальных связей с командой. Ясно. Каюту под замок. Запереть этого (...)! Другим пассажиром будет ученый. Этот тип обладает определенными научными секретами. И задание у него секретное. Не включай его вообще в список пассажиров. И он тоже не должен ни разговаривать, ни общаться со спутниками. Ясно. Держать в запертой каюте. Каюту на ключик -- и рот на замке! Будут, кроме того, три накладные на грузы. Вот это хорошо, -- сказал Больц. -- Это очень хорошо. Понимаешь, мы ведь никогда не везем на БлитоПЗ ничего, кроме небольшого запаса еды и кое-каких запасных деталей. Значит, теперь иначе! Это будет настоящий рейс! Очень хорошо. Да и корабль, когда загружен, идет ровнее и лучше. Видишь ли, Грис, мы всегда немного гуляем по курсу из-за недостаточной загруженности. Я очень рад, что ты одобряешь наши намерения. На этот раз повезете крупную партию оборудования от фирмы Занко для проведения разных там операций на клеточном уровне. Какие-то там медицинские физические приборы и препараты, которые нужно забросить на БлитоПЗ для развертывания там полноценного госпиталя. -- Отлично. Значит, дела помаленьку начинают налаживаться. Вот, теперь хоть кто-то займется лечением венерических заболеваний, которые просто свирепствуют там. Да вот у меня и сейчас двое тупоголовых (...) еле ноги передвигают из за этой гадости. -- Кроме того, этой же фирмы поступает вторая, несколько меньшая партия груза, которая уже прошла инспекторскую проверку в специальных ящиках, пометь себе, содержится груз, требующий осообой осторожности в обращении. -- Обращаться с осторожностью, -- повторил Больц, тщательно наблюдая за мной. -- Скажика, а не найдется ли у вас грузовой каюты со стенами, обшитыми свинцовыми листами, где можно было бы хранить радиоактивные материалы? -- Ну конечно, у нас есть такая. Слушай, а они не взорвутся? -- Нет, все будет нормально, если только кому-нибудь не придет в голову вскрывать их, -- заверил я его. -- Груз этот имеет столь важное значение, что я сам доставил его сюда. Не мог бы ты послать кто-нибудь из подчиненных, чтобы прямо сейчас поместить ящики в надежную каюту, а потом запереть их самым тщательным образом?-- Ну, конечно же, это можно сделать, только надо поторопиться, пока все не покинули борт корабля и не разбрелись по кабакам, ткуда их потом не так-то легко вытащить. Он сразу же принялся нажимать кнопки на переговорном устройства, и вскоре с помощью Ске девять "радиоактивных" ящиков казались на месте. Я повернул ключ в замке каюты и тут же прятал его в карман. Мой поступок не остался незамеченным Рыльцем, который провожал меня до самого выхода. -- Послушай, а как же мы выгрузим эти ящики, если ключ остался у тебя? Я только улыбнулся в ответ. Меня просто распирало от гордости. Когда вы прилетите на БлитоПЗ, капитан Больц, я уже буду там встречать вас. Теперь всеми этими операциями я буду руководить прямо с БлитоПЗ! От радости он хлопнул меня по спине с такой силой, что чуть было не вышиб из меня дух. Отличные новости! Значит, проблем с пропусками у нас теперь не будет! До встречи у причала на БлитоПЗ! -- Да, я буду ждать вашего прилета с бутылкой виски в руке, -- заверил я его. -- Погоди. -- Он растерянно поглядел на меня. -- А каким же Образом ты собираешься оказаться там раньше нас? Старик "Бликсо", конечно, не назовешь гоночным кораблем, но ведь до нас отсюда не вылетает никакой другой корабль. С места, на котором мы стояли, прекрасно просматривался "Буксир один". Собственно говоря, не заметить его можно было только спьяну. Он выделялся хотя бы уже тем, что по его черным бокам во всех направлениях ползали рабочие в разноцветных комбинезонах. Больц проследил за моим взглядом и более внимательно начал приглядываться к буксиру. -- Что-то я никак не признаю этого корабля. Какой он системы? Он вроде бы походит на суда Флота... О боги! Да неужто это один из тех буксиров, что снабжены двигателями "будет-было"? Послушай-ка, Грис, а известно ли тебе, что один из них взорвался? А я-то считал, что все суда подобного типа сняты с эксплуатации. Ох, Грис, теперь я далеко не уверен, но не в том, что ты будешь встречать меня на причале, а в том, что мы вообще когда-либо встретимся. -- Он довольно картинно изобразил руками взрывающийся буксир. Да, на прощание он высказал не очень-то обнадеживающую мысль. Однако я бодро заверил Больца, что буду соблюдать осторожность, и энергично потряс его руку. Дел у меня был непочатый край. В моем личном плане на сегодняшний день значилось еще одно довольно опасное дельце. Тут уж и в самом деле вопрос ставился так: пан или пропал. Кроме того, мои мысли постоянно возвращались к решению проблем, связанных с необходимостью тайно вживить Хеллеру "жучок". Когда я отлетал, Больц все еще стоял у ракеты, мрачно покачивая головой. ГЛАВА 3 Мы летели на высоте около девяти тысяч футов. Водитель все время прикидывался, что ужасно растянул мышцы спины, и старался продемонстрировать, как здорово поцарапал руки. Я приказал ему лететь в сторону Города Радости. Я был озабочен прежде всего тем, как бы получше наложить грим, он же, изображая из себя мученика, даже позволял себе снять руки с руля, чтобы якобы высосать кровь из ссадин, оставленных острыми краями ящиков. Из-за его манипуляций рулем мне попала пудра в глаз, но и это не могло разрушить моего радужного настроения. -- Ровнее веди! -- только и заметил я, добавив попутно несколько сочных эпитетов в его адрес. Он выровнял машину, и я получил наконец возможность спокойно завершить работу над своим лицом. С помощью небольшого количества жидкости желтого цвета, чуть приглушенной пудрой того же оттенка, мне удалось сымитировать цвет кожи представителя высших классов планеты Флистен. Подтянув кожу на висках с обеих сторон, я чуть опустил углы глаз и, прибегнув к специальной подкраске, сделал глаза более темными. Работой своей я остался чрезвычайно доволен. Наложив последние мазки, я нацепил черный парик и подкрасил черной краской выбившиеся из-под него на висках светлые волосы. Получилось просто великолепно! С трудом стащив с себя мундир общевойсковой службы, я живо переоделся в горчичного цвета форму армейской разведки. Навесив на шею цепь со знаками различия довольно высокого ранга и натянув узконосые желтые ботинки, я примерил и плоскую фуражку. В карман я положил свой собственный бумажник и удостоверение личности на имя Тимпа Снапа. Я просто не мог налюбоваться собой, глядясь в зеркало. Какой красивый аристократ и щеголь вышел из меня! Тимп Снап, офицер XIII класса, ас армейской разведки Флистена! Как же за ним должны ухлестывать девчонкиКак должны дрожать от ужаса армейские злоумышленники и преступники под пристальным взглядом! -- Вы что, направляетесь туда, где вас могут пристрелить? -- спросил мой водитель не без надежды. В Город Радости, -- оборвал я его, -- в район лучших баров. Это в северной части города. Армейские офицеры собираются обычно в "Грязном Клубе" в этом часу, -- сказал водитель. -- А он расположен в южной части. Я решил игнорировать его колкости. Уж больно ему хотелось быть причастным буквально ко всему. Я тем временем спешно упаковывал гражданское платье в аккуратный мешок и подбирал необходимое оружие. А вообще-то он прав. Мы сели примерно в одном квартале от "Грязного Клуба". Можешь тоже зайти куда-нибудь, -- сказал я, -- и промотать часть своего богатства. Ты не понадобишься мне до завтрашнего утра. Богатства! -- презрительно фыркнул Ске. -- Ведь эти десять кредиток я должен офицеру Хеллеру! Но эта уловка у него не удалась. Я строго приказал ему отваливать. Честно говоря, я почувствовал облегчение, избавившись от его общества. Я еще раз проверил оружие. В кобуре у меня надежно покоился особый пистолет, стреляющий лезвиями. Хотя он выглядит точной копией пистолета, принятого в армии, он таковым не является. Это оружие выбрасывает со страшной силой плоские металлические треугольники, которые буквально изрубают мышцы и кости на мелкие кусочки. Этот сувенир достался мне в первые дни моей работы в Аппарате, когда я, помнится, обыскивал труп какого-то убитого парня. У меня были также два 800киловольтных бластера, но ими я не собирался пользоваться без крайней нужды -- когда применяешь это оружие, то со стороны может показаться, что развязана самая настоящая война. На затылке в специальных ножнах у меня был спрятан нож из "службы ножа". Моим девизом на сегодня должна стать тишина и еще раз тишина! В отличном настроении я пробирался вдоль улицы, постоянно наталкиваясь на расходившиеся после пирушки шумные компании. Издалека светились огни "Грязного Клуба". Вообще-то это совсем не официальное его название. Официально на вывеске у него значится: "Игорный клуб сухопутных сил". Но работой его ведает отнюдь не Армия. Иначе высокопоставленные чины военного ведомства никак не могли бы закрывать глаза на то, что здесь творится: сами-то они не только давно примирились с происходящим и более того -- умели извлекать из всего немалую выгоду, однако официально признать что-то не желали. Здание это, высотой примерно в пятнадцать этажей, по площади занимает акров двадцать, и все это громоздкое сооружение находится под одной крышей. На фасадной стене над вывеской разместились изображения двух направленных друг на друга пушек, как бы палящих друг в дружку, а на параболе из пламени, вздымающегося над жерлами пушек, плясала голая девица в генеральской фуражке. В Армии масса мастеров на подобные идиотские штучки. Я уверенно вошел в клуб, надеясь, что мне удастся убедительно сыграть роль армейского офицера разведки. Я так никогда и не смог понять, зачем понадобилось наряжать офицеров разведки в форму горчичного цвета, в то время как вся остальная армия маршировала в мундирах шоколадного цвета. Холл здесь, надо признать, выглядел довольно прилично. Первые два зала были обыкновенными обеденными барами. И лишь когда вы добирались до третьего зала, вам становилось ясно, что, может, и не следовало приводить сюда свою сестру. Зал рассекала подвешенная между потолком и полом стеклянная галерея, по которой маршировали девицы. Они не танцевали. На них местами было даже надето кое-что. Но это были особы женского пола, у которых в данный момент пустовало рабочее место в постели наверху, и они прохаживались здесь в ожидании, что кто-то из посетителей возьмет лучевой маркер и сделает отметку на одной из них. После чего избранница в сопровождении меткого стрелка поднимется к себе наверх и там они еще поупражняются в меткости. В пятом зале таким же манером, как девицы, по галерее прохаживались различные животные. Их выбирали и отправляли наверх точно так же. Армия, которой так часто приходится проводить долгое время вдали от дома, зачастую приобретает весьма странные привычки и наклонности. Я медленно прогуливался по залам, изо всех сил стараясь выглядеть беззаботным, но в то же время зорко высматривая подходящего парня. Я надеялся подобрать такого, звание и чин которого будут примерно такими же, как у меня, или немного ниже. Пока что не видел ничего подходящего. Вечер еще только начинался, и заведение никак нельзя было назвать перепо