ещение с высокой крышей, поддерживаемой черными балками. Никого не было видно, однако в большом камине весело пылал огонь, ярко горели факелы в кольцах на стенах. Персиваль медленно прошел через залу и остановился осматриваясь. На небольшом столике подле камина он увидел расставленные шахматные фигуры из слоновой кости, и к одной стороне этого стола было пододвинуто кресло, словно приглашая кого-то к игре. Дивясь тому, что все это могло бы значить, Персиваль сел в кресло и невзначай двинул вперед белую пешку. И тут же красная пешка сама двинулась вперед. На мгновение Персиваль встревожился. Но все было тихо, и слышно было только его собственное дыхание. Тут он двинул другую фигуру, и красная фигура немедленно двинулась в ответ. Персиваль снова сделал ход - и пожалуйте! - стали двигаться и красные фигуры, да столь хитроумно, что очень скоро он получил мат. Персиваль быстро расставил шахматы вновь, и на этот раз красные двинулись первыми, но и вторую партию он проиграл. То же случилось и на третий раз, и Персиваль вскочил во внезапной ярости, обнажая меч, чтобы сокрушить фигуры и разрубить доску. Но в это время в комнату вдруг вошла дама. - Остановитесь, сэр рыцарь! - закричала она. - Если вы нанесете удар по этим волшебным шахматам, то постигнет вас ужасная беда. - Кто вы, леди? - спросил Персиваль. - Я Бланчефлер, - сказала она и ступила вперед, так что упал на нее свет свечей. И тут с остановившимся от изумления и радости дыханием Персиваль узнал в ней девицу из шатра, у которой на пальце сияло его алмазное кольцо. Он протянул навстречу ей руку, и леди внезапно замерла, узнав свое кольцо. - Леди Бланчефлер, - сказал он нежно, - долго же я искал вас! Меня зовут Персиваль, и я прошу простить меня за то, что непреднамеренно обидел вас, унеся, когда вы спали, это кольцо и один поцелуй с ваших губ. - Персиваль! - ответила она мягко. - Я видела вас только в моих снах. Каждую ночь вы являлись мне и целовали один раз в губы, и сердце мое устремлялось сквозь тьму к вам! И в этом волшебном замке я дожидаюсь вас. Но время говорить о любви еще не настало. Садитесь ужинать, и вы увидите нечто более чудесное, чем заколдованные шахматы. Они сели за стол. Но на нем не было ни пищи, ни вина, и никто не вышел прислуживать им. Персиваль сидел молча, глядя на Бланчефлер. И вдруг грохот бури потряс замок, большая дверь открылась, и странная дама, одетая в белое и в белом покрывале, медленно вошла в залу, высоко неся покрытую тканью большую чашу, или Грааль. Свет исходил от чаши столь яркий, что нельзя было смотреть на нее. И с благоговейным чувством Персиваль упал на колени. Еще одна женщина в покрывале вошла вслед за первой, неся золотое блюдо, а за ней третья - с копьем, со светящегося наконечника которого капала кровь и исчезала, не достигнув пола. И когда они прошли через залу и вокруг стола, возле которого стояли на коленях Персиваль и Бланчефлер, вся комната словно наполнилась ароматом роз и пряностей, и, когда процессия вышла в дверь и та снова закрылась, сердце Персиваля охватили мир и великая радость. - Недалек тот день, когда Святой Грааль явится к лограм, - сказала Бланчефлер. - Не спрашивайте меня больше о том, что вы видели, ибо рассказывать об этом еще не пришло время. Еще один рыцарь должен побывать в этом замке и увидеть это чудо - сэр Ланселот Озерный. Но, Персиваль, вы благословеннее, чем он, ибо с ним придет и конец славы логров, хотя не было и нет более достойного рыцаря, чем он. Отправляйтесь теперь в Камелот и ожидайте там прихода Галахэда. В день, когда он займет Гибельное Сиденье, вы снова увидите Святой Грааль. - Леди, - сказал Персиваль, поднимаясь со склоненной головой на ноги, - я отправлюсь на поиски Святого Грааля теперь же. Мне кажется, что нет в мире подвига более высокого! - Это верно, - ответила Бланчефлер. - Но вы пока еще не можете искать его. В день, когда слава логров достигнет своей вершины, Грааль явится в Камелот. Тогда все отправятся на поиски, но только самые достойные достигнут его. - Я буду одним из них, я сумею найти Грааль! - воскликнул Персиваль. И, забыв обо всем на свете, он бросился из залы, не услышав даже плача Бланчефлер, вскочил на коня и умчался в лес. Наутро он словно очнулся от безумия и, повернув коня, попытался вновь отыскать Бланчефлер. Но, хотя он скитался много-много дней, так и не смог больше найти никаких следов той пустынной земли и таинственного замка Карбонек. Наступила уже зима, и снег толстым слоем покрыл дорогу, когда Персиваль выехал из гор и лесов Центрального Уэльса и стал приближаться к Карлиону. Вдруг он увидел, как ястреб, сложив крылья, ринулся с высоты словно молния и ударил голубя. Несколько мгновений слышны были лишь удары крыльев, а затем ястреб победно взлетел, держа в когтях свою жертву. И из груди голубя упали три капли крови и засветились ярко на белом снегу у ног Персиваля. И, увидев их, он подумал о крови, которая капала с копья в замке Карбонек; он подумал о рубиновом кольце на своей руке; и еще он подумал о Бланчефлер, о ее красных как кровь губах и белой как снег коже. И пока он думал об этом, четыре рыцаря приблизились к нему. И были это сэр Кей, сэр Ивейн, сэр Гавейн и сам король Артур. - Скачите и спросите этого рыцаря, как его имя, куда он держит путь и о чем так задумался, - сказал король Артур сэру Кею. - Эй, сэр рыцарь, - закричал сэр Кей, приблизившись, - скажите мне ваше имя и по какому делу вы тут находитесь? Но Персиваль так глубоко ушел в свои мысли, что ничего не видел и не слышал. - Отвечайте, если вы не глухой! - закричал Кей и, не владея больше собой, ударил Персиваля своей железной рукавицей. Тут Персиваль выпрямился на коне, отъехал немного назад, наставил копье и крикнул: - Такие удары не остаются без возмездия! Защищайтесь, подлый и малодушный рыцарь! Сэр Кей тоже отъехал назад, наставил копье, и они поскакали навстречу друг другу что было сил. Копье сэра Кея ударило в щит Персиваля и разлетелось на части. Но Персиваль ударил столь сильно и верно, что пронзил щит Кея, глубоко ранил его в бок и опрокинул на землю. Затем он снова подготовил свое копье к бою на случай нападения других рыцарей. - Я сражусь с любым из вас или со всеми сразу! - закричал он. - Это Персиваль! - воскликнул сэр Гавейн. - Он победил Красного Рыцаря и носит теперь его доспехи! - Попросите его приблизиться к нам, любезный племянник, - сказал король Артур, и Гавейн поскакал к Персивалю. - Благородный сэр, - сказал он со всей учтивостью. - Король Артур, наш полновластный господин, желает, чтобы вы приблизились к нему. Что же до сэра Кея, которого вы сразили, то он вполне заслуживает этого наказания за недостаток рыцарского благородства. Услышав это, Персиваль обрадовался. - Что ж, тогда обе свои клятвы я сдержал! - вскричал он. - Я наказал сэра Кея за оскорбление, нанесенное мне в день моего прибытия в Карлион, и я явился к королю Артуру в доспехах Красного Рыцаря, которого сразил, и с золотым кубком в моей сумке - с тем кубком, что был похищен со стола короля. Персиваль приблизился к королю Артуру, спешился и преклонил перед ним колено. - Господин король! - сказал он. - Посвятите меня в рыцари, прошу вас. Я клянусь провести всю мою жизнь, служа вам и прославляя королевство логров. - Поднимитесь, сэр Персиваль Уэльский, - сказал король Артур. - Ваше место ждет вас за Круглым Столом между местом сэра Гавейна и Гибельным Сиденьем. В дни давно минувшие добрый волшебник Мерлин рассказал мне, что вы явитесь, когда приблизится миг высшей славы королевства логров. Тут сэр Персиваль направился в Карлион, и ехал он между королем Артуром и сэром Гавейном, а сэр Ивейн следовал за ними, ведя в поводу коня сэра Кея, который лежал, стеная, поперек седла. Много подвигов совершил после этого сэр Персиваль, но здесь нет места рассказать о его приключениях с Розеттой Отвратительной, и о том, как он сражался с Рыцарем Склепа, жившим в большом кромлехе [кромлех - один из видов мегалитических построек времен неолита и бронзового века; состоит из огромных отдельно стоящих камней, которые образуют одну или несколько концентрических окружностей] в горах Уэльса, и о том, как он одолел Партиниауса и Аридиса, короля Маргона и ведьму Опустошенного Города. Но всегда искал он леди Бланчефлер и всегда был верен только ей одной. Но найти ее он не мог, пока не пришло назначенное время. ЛАНСЕЛОТ И ЭЛЕЙНА Когда король Артур и его рыцари победили саксов в битве у горы Бадон - одной из величайших битв на британской земле, - на много лет воцарился мир, и над королевством логров рассеялись тучи. Еще были грабители и лихие люди, великаны и колдуны, против которых рыцари были готовы выступить в любое время; и не только по большим праздникам - на пасху и пятидесятницу, на Михайлов день и рождество - являлись ко двору короля Артура дамы в поисках справедливости. Но шли годы, и все меньше и меньше людей нуждалось в помощи, все прочнее воцарялся в Логрии мир и покой, и рыцари короля Артура все чаще и чаще проводили время в больших турнирах у Камелота или Карлиона; они становились все более искусными в ратном деле, но у них все меньше было возможностей проявить свою удаль. Большинство молодых рыцарей странствовали по всей стране в поисках приключений. Но те, что постарше, все чаще оставались в ожидании чего-то необычайного. И среди них был сэр Ланселот. Много лет оставался он величайшим рыцарем, и никто не мог сравниться с ним в силе и доблести, учтивости и благородстве - ни даже Тристрам или Гарет, Герейнт или молодой рыцарь Персиваль. Только Гавейн был под стать ему, и никогда искра соперничества не вспыхивала между друзьями. И с того самого дня, как прибыл он ко двору, Ланселот полюбил королеву Гвиневеру, и любил только ее одну из всех леди в мире. Верой и правдой служил он ей много лет, как подобает рыцарю, и король Артур не чувствовал ревности, ибо питал он высокое доверие к чести как Ланселота, так и королевы. Долгое время Ланселот служил Гвиневере как истинный рыцарь и верный подданный, совершая в ее честь великие подвиги. Но в долгие годы мира, когда он редко отлучался из Камелота и когда королю Артуру не нужно было больше вести своих рыцарей на битвы, Ланселот и Гвиневера стали проводить вместе все больше времени. Так первая тень страшной беды прокралась в Логрию, столь тихая, столь безобидная на вид, что никто не заметил ее, и даже Ланселот и Гвиневера не могли подумать, к чему все это может привести. Но заметили эту тень силы зла, отчаянно искавшие хоть маленькую лазейку, чтобы пробраться в цитадель добра, и устроили коварную ловушку для Ланселота. Однажды безоблачным весенним днем на праздник пасхи вошел в большую залу отшельник и приветствовал сидевших за пиршественным столом. - Да благословит бог всех вас! - вскричал он. - Более достойного собрания рыцарей мир, верно, никогда не увидит. Но одно место за столом не занято. Расскажите об этом сиденье, мой господин король! И он указал своим посохом на незанятое сиденье между сэром Ланселотом и сэром Персивалем. - Достопочтенный отец! - ответил король Артур. - Это - Гибельное Сиденье, и воссядет на него только один рыцарь, ибо так предсказал Мерлин в день сотворения Круглого Стола. Если же кто-либо другой сядет туда, он быстро умрет. - Знаете ли вы, кто сядет туда? - спросил отшельник. - Нет, - сказали король Артур и все его рыцари, - мы не знаем, кто займет это место. - Он еще не родился, - сказал отшельник. - Но как раз в нынешнем году он увидит свет. И это ему суждено достигнуть Святого Грааля. Однако я пришел говорить не об этом, но о другом подвиге: о спасении леди, злыми чарами заточенной в Плачевной Башне. Только лучший рыцарь среди вас сможет освободить ее, и это - сэр Ланселот Озерный. И потому я прошу вас послать его в путь со всей поспешностью... И отправился сэр Ланселот с отшельником, и ехал с ним все дальше и дальше, пока не оказался в городе, построенном на склоне холма, с узкими улицами и черной башней на вершине. И жители приветствовали его на его пути: - Добро пожаловать, сэр Ланселот, цвет рыцарства! С вашей помощью будет спасена наша госпожа! Ланселот, все еще сопровождаемый отшельником, проследовал к башне, затем вошел внутрь и стал подниматься по длинной лестнице, пока перед ними не оказалась огромная железная дверь. - За этой дверью, - сказал отшельник, - пять долгих лет заточена прекраснейшая леди этой страны. По злобной ревности ее заключила сюда своим колдовством королева Фея Моргана, и никто не может освободить ее, но лишь рыцарь лучший из лучших. Тут Ланселот взялся за дверь, и сразу же огромные засовы и запоры рассыпались на части, резко заскрежетали петли, и, ринувшись в комнату, он увидел Плачевную Леди, лежавшую в ванне с обжигающей водой, ибо на это обрек ее злобный недруг. Но лишь Ланселот ворвался в дверь, колдовство прекратилось, и Плачевная Леди вернулась к своему народу. - Сэр рыцарь, - сказал отшельник, - раз вы освободили эту леди, то должны освободить нас также и от змея, обитающего неподалеку в старинном склепе. Тут сэр Ланселот поднял свой щит и сказал: - Я сделаю с божьей помощью все, что в моих силах, чтобы спасти вас от этого зла. И потому ведите меня туда! Поднявшись на вершину горы, он увидел там огромный кромлех из трех врытых стоймя камней и четвертого, положенного на них сверху. И из этого мрачного обиталища появился с ужасным шипением могучий огнедышащий дракон без крыльев. Весь день продолжалась битва, и к вечеру Ланселот отрубил дракону голову. Затем он вновь сел на коня и, оставив позади холм, углубился в безлюдные ущелья Уэльса и скакал, пока не пересек Опустошенные Земли и не оказался у большого замка, наполовину разрушенного, с огромной центральной частью, возвышающейся над расколовшимися стенами и рухнувшими башнями. Ланселот объехал вокруг замка, дивясь тому, что в этом запустении ни трава, ни ползучие побеги не росли даже там, где рассыпались камни. И вот оказался он перед той частью замка, что стояла невредимой. Там встретили его два оруженосца и проводили в большую залу, где за высоким столом на помосте сидел среди своих рыцарей и леди Пелес - Увечный Король, которого много лет назад поразил Балин. - Добро пожаловать, доблестный рыцарь! - сказал король Пелес, подняв искалеченную руку и не в состоянии встать с золоченого ложа. - Прошу за мой стол! Давно уже ни один рыцарь не посещал призрачный замок Карбонек, и, боюсь я, много лет еще должно пройти, прежде чем сюда явится тот, кто сможет вылечить мою жестокую рану. Но скажите мне ваше имя. - Сэр, - сказал Ланселот, почтительно склонив голову, - такой ваш прием - большая честь для меня. Что же до моего имени, то я - Ланселот Озерный. - А я, - сказал ему хозяин, - Пелес, король Опустошенных Земель и призрачного замка Карбонек. И выполняю я священный долг, ибо предком моим был Иосиф Аримафейский, и вскоре вы увидите чудо... Ланселот сел за стол и тут заметил, что ни перед одним из сидевших не было ни пищи, ни вина; и воцарилась между ними тишина. Тут вдруг прогремел удар грома, дверь распахнулась, и в залу вошли три женщины в белых одеждах и покрывалах, двигаясь бесшумно, словно призраки. Одна из них держала в руке копье со светящимся наконечником, с которого капала кровь и исчезала, не достигнув пола. Другая несла золотое блюдо, накрытое тканью, а третья - золотую чашу, также накрытую, но светившуюся таким чистым и ярким светом, что никто не мог смотреть на него. И пока процессия обходила вокруг стола и затем выходила из залы, Ланселот в благоговейном трепете закрыл лицо. Великое умиротворение и благость овладели всеми. - Мой господин, - сказал Ланселот тихо, - что все это может означать? - Сэр, - ответил король Пелес, - вы видели самые драгоценные символы на свете, и я, потомок Иосифа Аримафейского, - их хранитель. Из этой чаши и этого блюда наш господь Иисус Христос пил и ел на последней вечере. Этим копьем Лонгиниус, римский центурион, пронзил ему бок, когда висел он, распятый на кресте. И в этот же кубок, который называется Святой Грааль, Иосиф Аримафейский собрал его драгоценную кровь, вытекавшую из раны. Знайте же, что под этой тканью пронесли перед вами Святой Грааль, и когда он появится перед вами, рыцарями, в Камелоте, то Круглый Стол на время опустеет, ибо все рыцари отправятся на его поиски... Много дней провел Ланселот в замке Карбонек, но никогда больше не видел процессии Святого Грааля. А у короля Пелеса была дочь по имени Элейна, одна из прекраснейших дам в мире, и полюбила она Ланселота с первого мгновения, как только увидела его. Все время, пока он находился в замке Карбонек, Элейна ухаживала за ним, прислуживала ему во всем и всеми силами добивалась, чтобы он полюбил ее. Но, обращаясь к ней со всей учтивостью, охотясь с ней в лесу, слушая ее пение, играя с нею в шахматы, Ланселот все же не дрогнул сердцем и остался верен королеве Гвиневере. Тогда Элейна в печали рассказала обо всем отцу, и король Пелес, которому было дано видеть недалекое будущее, ответил ей: - Не плачь, дочь моя! Ланселот будет твоим господином, и ты принесешь ему сына, чье имя будет Галахэд, и он освободит Опустошенные Земли от висящего над ними проклятия и исцелит мою рану. Не знаю, как это произойдет, но что будет именно так - в этом не сомневайся. Шли дни; Ланселот в мире и спокойствии жил в Карбонеке, но Элейна не преуспела в своей любви. Наконец в отчаянии решила она прибегнуть к помощи колдовства, и тут пришла к ней дама по имени Брузена, искусная в тех делах, королевой которых была Фея Моргана. - Ах, леди, - сказала дама, - знайте же, что сэр Ланселот любит только королеву Гвиневеру, и ни одну другую женщину в целом мире. И потому мы должны действовать хитростью, если вы хотите, чтобы он стал вашим. Долго говорили они друг с другом, и после этого Элейна тайно покинула замок Карбонек. А затем к Ланселоту явился человек и принес кольцо, которое показалось тому хорошо знакомым, ибо его всегда носила королева Гвиневера. - Где ваша госпожа? - спросил Ланселот. - Сэр, она в замке Кейс, недалеко отсюда, и просит вас явиться к ней как можно скорее, - был ответ. Тут Ланселот простился с королем Пелесом, сел на коня и со всей поспешностью поскакал через Опустошенные Земли и скакал, пока не достиг к вечеру небольшого замка Кейс на краю огромного леса. И там нашел он королеву Гвиневеру (как показалось ему), ожидавшую его с глазами, полными любви. На деле же это была Элейна, которая с помощью чар Брузены приняла на некоторое время в тусклом свете вечера вид Гвиневеры. Увидев ее одну, Ланселот позабыл о своей чести и рыцарских клятвах, и когда леди заговорила о свадьбе, Ланселот забыл даже, что перед ним жена короля Артура... Наступил рассвет, мрачный и зловещий, и Ланселот, проснувшись, увидел леди Элейну, спящую рядом с ним. Тут он вспомнил обо всем, о том, как навеки он покрыл себя позором, невзирая даже на то, что Элейна, а не Гвиневера была рядом с ним. - Увы! - вскричал он. - Слишком долго я прожил, раз дожил до такого бесчестья! Тут проснулась Элейна и стала перед ним на колени, чистосердечно рассказав ему обо всем и прося у него прощения. - О, благородный сэр Ланселот, все это я сделала из любви к вам! Но Ланселот только громко стенал в душевных муках, и мир, казалось, закружился вокруг него. Бросившись к окну, он прыгнул вниз, одетый в одну рубашку, упал в кусты с розами, вскочил на ноги, весь исцарапанный и истекающий кровью от вонзившихся в него шипов, бросился прочь, продолжая громко стенать, и так бежал, пока не скрылся в лесу. Там и скитался он, с помутившимся рассудком, по безлюдным холмам Уэльса. Прошли месяцы, и в Камелоте стали спрашивать, что же случилось с сэром Ланселотом, раз никто так долго не видел его. Пришло рождество, а он все не возвращался. Не украсил он своим присутствием пир и на праздник пятидесятницы, пир на Михайлов день. Когда наступил новый год, кузен Ланселота сэр Боре де Ганнис тихо покинул Камелот, чтобы найти его. Вскоре оказался он в Опустошенных Землях и в призрачном замке Карбонек, который столь немногим довелось видеть. Там встретили его король Пелес и леди Элейна, державшая на руках только что родившегося младенца. - Вот, сэр рыцарь, это мой сын, а отец его - сэр Ланселот Озерный, - сказала Элейна. - Сегодня мальчика крестят, а имя его Галахэд. Тут Элейна рассказала сэру Борсу все про то, как Ланселот был в Карбонеке и Кейсе и как он бежал в безумии от позора и горя и ушел странствовать в глубь холмов Уэльса. На следующее утро сэр Боре покинул замок и, миновав Опустошенные Земли, он встретил сэра Гавейна и сэра Персиваля, сэра Ивейна и сэра Саграмора и многих других рыцарей, которые также отправились на поиски Ланселота. На восток и на запад, на юг и на север поскакали они, но нигде не нашли следа Ланселота. Много приключений выпало на их долю в этих странствиях, много удивительного они повидали, но никто из встречавшихся им не видел безумного рыцаря, странствующего по лесам и горам без оружия и доспехов. Вскоре, однако, сэр Персиваль и сэр Боре оказались у замка Кейс, где их встретила и радостно приветствовала Элейна, ибо она вместе с Галахэдом покинула Карбонек, и теперь даже она не могла найти замок снова. Она с почестями приняла всех в своем замке Кейс, но сильно печалилась, когда узнала, что Ланселота еще не нашли. Много дней оставались они в замке, надеясь, что Ланселот, быть может, придет сюда. И он пришел... Элейна вышла однажды в сад, и ее маленький сын Галахэд вдруг подбежал к ней с криком: - Мама, идите и посмотрите! Я нашел человека, который лежит и спит у колодца! И, увидев его, Элейна поняла, что это Ланселот, и, горько плача, поспешила она к Персивалю и Ворсу и рассказала им об этом. Сэр Боре и сэр Персиваль отнесли Ланселота в замок Кейс и уложили его в постель, а Элейна и ее дама Брузена хорошо ухаживали за ним. Ранним утром следующего дня сэр Боре и сэр Персиваль поскакали в Камелот и рассказали королю Артуру обо всем, что видели. Наконец сэр Ланселот очнулся от своего долгого сна, и разум его был незамутненным, как прежде. И увидел он Элейну, склонившуюся над ним. - Боже мой! - воскликнул он. - Расскажите мне, бога ради, где я и как здесь оказался! - Сэр, - ответила Элейна, - вы забрели в эти края, потеряв рассудок и скитаясь в одних лохмотьях. Много дней оставался Ланселот в замке Кейс, и Элейна ухаживала за ним, пока не стал он снова сильным и здоровым. Но после этого, невзирая на ее слезы и мольбы, он простился с ней, сел на коня и отправился в Камелот. Ибо сердце его все еще стремилось только к Гвиневере, и он любил ее теперь с еще большей, неудержимой страстью, хоть Элейна и обвенчалась с ним обманом, приняв ее облик. ЧАС СЛАВЫ ЛОГРОВ Был канун праздника пятидесятницы, и в Камелот отовсюду съезжались рыцари, чтобы на следующий день занять свое место за Круглым Столом. Почти все они прибыли как раз ко времени вечерней службы в большом соборе и после службы собрались в замке на ужин. Вдруг появилась там прекрасная леди на белом коне, и, поклонившись королю, она вскричала: - Сир, бога ради, скажите мне, кто здесь сэр Ланселот? - Вот он, - ответил король Артур, - вы видите его! Тут леди направилась к сэру Ланселоту и сказала: - Добрый сэр рыцарь! Я прошу вас отправиться со мной в лес, что неподалеку отсюда. - Чего же вы хотите от меня? - спросил сэр Ланселот. - Об этом вы узнаете там, в лесу. - Что ж, я охотно отправлюсь с вами. И, сказав так, сэр Ланселот повернулся, чтобы проститься с королем и королевой. - Как! - вскричала Гвиневера. - Вы покинете нас теперь, в вечер накануне праздника? - Мадам, - сказала леди, - он снова будет с вами завтра к обеду, обещаю вам. Тут они поскакали в лес и оказались вскоре у аббатства. Ланселота приветствовали монахи и монахини и проводили его в прекрасную палату для гостей, где сняли с него доспехи. Там встретился он с двумя своими кузенами, сэром Ворсом и сэром Лионелем, нашедшими в аббатстве ночлег на пути в Камелот, и они возрадовались оттого, что снова оказались вместе. И во время их беседы пришли двенадцать монахинь и привели Галахэда, прекраснейшего юношу в мире. - Сэр, - сказала настоятельница монастыря, - этот юноша - королевской крови, и мы растим его с детского возраста. Насьенс - отшельник Карбонека учил его, и умеет он также владеть оружием. И теперь мы просим вас произвести его в рыцари, ибо нет никого более достойного, из чьих рук он может принять высокое рыцарское звание. - Я сделаю это, - сказал сэр Ланселот, ибо он уже понял, что Галахэд - его собственный сын, родившийся в таинственном замке Карбонек. Всю ночь Галахэд бодрствовал, стоя на коленях перед алтарем монастырской часовни, а наутро, после службы, Ланселот благословил его и посвятил в рыцари. - А теперь, сэр Галахэд, присоединяетесь ли вы ко мне, чтобы отправиться ко двору короля Артура? - спросил Ланселот. - Нет еще, - ответил тот. - Но скоро вы увидите меня там. Тут Ланселот с Ворсом и Лионелем поскакали обратно в Камелот, где в большой зале собрались за Круглым Столом все рыцари. И золотыми буквами на каждом сиденье были написаны имена тех, кому следовало сидеть там. И все места в то утро были заняты, не считая только Гибельного Сиденья, куда мог сесть лишь тот, кому оно предназначалось. Направляясь к своим местам по обе стороны от него, Ланселот и Персиваль вдруг увидели новую надпись, золотом горевшую на Гибельном Сиденье: "ЭТО СИДЕНЬЕ БУДЕТ ЗАНЯТО ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕСТА ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ И ЧЕТЫРЕ ГОДА ПОСЛЕ СМЕРТИ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА". - Сдается мне, что это сиденье будет занято сегодня, ибо сегодня праздник пятидесятницы и прошло как раз четыреста пятьдесят четыре года! - сказал сэр Ланселот. - Но давайте накроем Гибельное Сиденье шелковой тканью, пока не придет тот, кому предназначено это место. Когда сделали это, король Артур пригласил всех к обеду. Но сэр Кей, бывший распорядителем, воскликнул: - Сэр, если вы приступите сейчас к мясу, то нарушите старый обычай вашего двора, ибо никогда еще в этот день вы не начинали обед, не став свидетелем чего-либо необычного. - Верно говорите, - сказал король Артур, - но так меня удивили слова на Гибельном Сиденье, что на мгновение я забыл о старом обычае. Но не успели они еще закончить этот разговор, как вошел оруженосец: - Сэр, я принес вам весть о чуде! Большой прямоугольный камень плывет по реке, и в нем увидел я сияющий меч с золотой рукояткою, похожей на крест. - Я должен видеть это чудо, - сказал король. И все рыцари отправились с ним и, миновав большой луг возле замка, увидели камень, плывущий вдоль берега реки, и солнце сверкало в драгоценных камнях на рукояти меча, словно образуя ореол вокруг креста, И на этом мече написаны были такие слова: "Никому не дано взять меня, кроме того, у кого на поясе мне суждено висеть, и будет он лучшим рыцарем в мире". Прочитав эти слова, король сказал сэру Ланселоту: - Любезный сэр, этот меч принадлежит вам... Но сэр Ланселот подумал о королеве Гвиневере, о постыдной любви, что была между ними, и тихо сказал: - Сэр, это не мой меч, и я недостоин носить его. Горе тому, кто попытается вытащить этот меч, зная, что недостоин его... - Что же, любезный племянник, - сказал король Артур сэру Гавейну, - попытайтесь вы вытащить его. - Сэр, - ответил Гавейн, - я бы не хотел делать этого. - И все же попытайтесь, - сказал король Артур. - Я велю вам. - Сэр, вашему слову я повинуюсь, - сказал Гавейн и взялся за рукоять меча, но не смог даже пошевелить его. Затем сэр Персиваль по желанию короля Артура попытался вытащить меч, но и он не смог пошевелить его. А больше никто из рыцарей не осмелился положить на него руку. - А теперь мы можем приступить к обеду, - сказал сэр Кей, - ибо и в самом деле увидели дивное дело и чудное. И они вернулись в залу и расселись за столом, и все места были заняты, не считая лишь Гибельного Сиденья, покрытого шелковой тканью. Но не успели они приступить к обеду, как сильный порыв ветра потряс, казалось, весь замок, а затем воцарилась великая тишина. - Клянусь богом, любезные рыцари, - сказал король Артур приглушенным голосом, - сегодня поистине день чудес. Не знаю, что мы еще увидим до конца дня. Не успел он это сказать, как появился в дверях старец с большой белой бородой, ведущий за руку высокого молодого рыцаря, прекраснейшего из всех рыцарей на земле, и был он в темно-красных доспехах. При нем не было ни меча, ни щита, а висели у пояса лишь пустые ножны. И Ланселот понял, что это сын его, сэр Галахэд, и Насьенс - отшельник Карбонека. - Мир вам, любезные лорды! - вскричал Насьенс, а затем сказал, обращаясь к королю Артуру: - Мой господин король, я привел к вам этого молодого рыцаря королевской крови, он потомок Иосифа Аримафейского. И через этого рыцаря свершены будут до конца чудеса вашего двора и могучего королевства логров. - Добро вам пожаловать к нашему двору, - сказал король Артур. Насьенс-отшельник проводил Галахэда через всю залу прямо к Гибельному Сиденью и снял шелковый покров. И тут все увидели, что буквы, которые были на сиденье утром, исчезли, а вместо них появилась новая надпись: "ЭТО СИДЕНЬЕ СЭРА ГАЛАХЭДА, ВЫСОКОРОДНОГО ПРИНЦА". И сэр Галахэд сел на предложенное ему место, и все рыцари Круглого Стола сильно дивились, что он сидит на Гибельном Сиденье невредимый. А сэр Ланселот взглянул на своего сына и улыбнулся гордо. - Клянусь жизнью, этот молодой рыцарь свершит великие дела! - воскликнул сэр Боре де Ганнис. Когда обед закончился, король Артур проводил Галахэда к реке и показал ему меч в нетонущем камне. - Вот одно из величайших чудес, которое приходилось мне видеть, - сказал король Артур. - Два лучших рыцаря в мире тщетно пытались вытащить этот меч. - Сэр, - сказал Галахэд, - нет ничего удивительного, ибо это назначено не им, а мне. Видите, у меня ножны, но нет меча, ибо я знал заранее, что найду этот. И он протянул руку, с легкостью вытащил меч из камня и вложил его в ножны, говоря: - Теперь владею я мечом, которым нанесен Плачевный Удар. Этот меч висел когда-то на боку у сэра Балина, и им убил он своего брата Балана. Но Мерлин воткнул его таким образом в камень, чтобы в назначенный день он оказался в моей руке. После этого рыцари вернулись в большую залу и уселись на свои места за Круглым Столом. Тут король Артур огляделся и увидел, что все места заняты, и вспомнил слова мудрого волшебника Мерлина. - Вот сидит за этим столом лучшее собрание рыцарей, которое когда-либо суждено увидеть миру, - сказал Артур. - И этот час - самый славный час нашего святого королевства - час славы логров. Не успел он произнести эти слова, как сильный порыв ветра и могучий удар грома потрясли замок. Затем вдруг луч солнца прорезал темноту от одного конца залы до другого - в семь раз ярче, чем приходилось видеть человеку даже в самый яркий летний день. И божья благодать снизошла на них. Рыцари посмотрели друг на друга, и каждый показался другим прекраснее, чем прежде. Но никто не мог произнести ни слова, и все сидели за Круглым Столом, словно лишившись дара речи. И тут Святой Грааль появился в зале, покрытый белой парчой и наполненный таким дивным светом, что никто не мог смотреть на него. Не видели рыцари и тех, кто нес эту чашу, ибо она, казалось, плыла в солнечных лучах, наполняя их радостью и божьей благодатью. Затем вдруг чаша исчезла, и никто не видел, куда и как. Солнечный луч тоже померк, и все сидели в молчании, и в душах их воцарился мир. Затем король Артур тихо сказал: - Воистину мы должны возблагодарить нашего господина Иисуса Христа за то, что он послал нам свое благословение в этот славный праздник пятидесятницы. - И все же, - сказал сэр Гавейн, - этот день лишь показал, что должны мы устремиться к еще большей славе. Даже оказавшись среди нас. Святой Грааль был скрыт парчой, так что мы не могли ни видеть его, ни снять парчу. А потому я приношу здесь клятву, что завтра утром без промедления выступлю на подвиг Святого Грааля и не успокоюсь, пока не свершу его. Услышав эти слова сэра Гавейна, все рыцари Круглого Стола встали и повторили эту клятву. - Увы, любезный племянник! - вскричал король Артур. - Вы сразили меня этой клятвой, ибо я лишаюсь лучших и вернейших рыцарей. Отправившись в странствие, все вы, я знаю, никогда уже не соберетесь вместе за Круглым Столом, ибо многие погибнут в поисках. И, думая об этом, я горько печалюсь. Час высшей славы королевства логров миновал, и близится время битвы, о которой предупреждал меня Мерлин. Наутро все рыцари, отправлявшиеся в странствие, встретились в соборе и повторили еще раз свои рыцарские клятвы. Тут по одному, по двое выехали они из Камелота, кто в одну сторону, кто в другую, на поиски Святого Грааля. ЛАНСЕЛОТ И ГВИНЕВЕРА И вот совершен был подвиг Святого Грааля, и все рыцари, кто остался в живых, вернулись в Камелот. Возрадовался король Артур, увидев их снова за Круглым Столом, но и опечалился, ибо знал, что близится час, когда королевству логров суждено вновь исчезнуть во мраке. Много сидений осталось незанятыми за Круглым Столом, и на них не появились написанные золотом имена, ибо не приходили больше рыцари, чтобы занять место погибших. И силы зла, которые до этого таились в королевстве логров, вновь стали оживать, и недолго оставалось царить при дворе Артура духу товарищества и согласия. Теперь, когда сэра Галахэда не было в живых, Ланселот снова стал величайшим рыцарем логров, но он сам с горечью помнил, что не удалось ему достигнуть Святого Грааля из-за греховной любви своей к королеве Гвиневере. А Гвиневера заметила, что Ланселот избегает ее и уезжает из Камелота, как только его позовет какое-то приключение. И однажды она послала за ним и сказала: - Сэр Ланселот, я вижу и чувствую каждый день, что ваша любовь ко мне увядает, и вы всегда с охотой скачете, чтобы помочь любой даме. Быть может, среди них есть такая, кто дороже вашему сердцу, чем я? - О мадам, - печально сказал Ланселот, - я люблю только вас и никакую другую женщину в мире. Но по многим причинам стремлюсь бежать вас. Когда желал я достигнуть Святого Грааля, мне было дано понять, сколь греховна моя любовь к вам - супруге моего дорогого господина короля Артура. И если бы не эта любовь, мне явилось бы то, что явилось сэру Гавейну, и я вкусил бы от Святого Грааля вместе с моим сыном сэром Галахэдом, с сэром Персивалем и сэром Ворсом. И думаю я также о вашем добром имени, ибо есть за Круглым Столом рыцари, которые только ждут случая, чтобы принести печаль королю Артуру и позор и распри всему королевству логров. Но тут королева Гвиневера разгневалась на сэра Ланселота и вскричала: - Все это лживые речи, и теперь я хорошо вижу вашу неверность! Вы устали от меня и нашли себе другую! А потому уходите и никогда больше не появляйтесь подле меня! В великой печали сэр Ланселот уехал из Камелота далеко в глубь лесов Средней Англии, и никто не знал, где он скитался. А королева Гвиневера позвала к себе десять рыцарей Круглого Стола и сказала им, что поедет с ними майским поездом [майский поезд - праздничный выезд по случаю начала весны] по лесам и полям близ Камелота, ибо настал месяц май, когда распустились деревья и цветы в лучах солнца, и сердца женщин и мужчин также ждут радости и веселья. - Вы должны выехать верхом, одетые во все зеленое, - сказала она, - и я возьму с собой десять леди, чтобы они ехали рядом с каждым рыцарем. И у каждой леди будет дама, чтобы прислуживать ей, а у каждого рыцаря оруженосец. И вот поскакали они в глубь леса, и уздечки их коней сверкали на солнце и звенели, сливаясь с их веселым смехом и пением. Но в тот же самый день доставили ко двору короля Артура на носилках рыцаря по имени сэр Уррий с тремя жестокими ранами, которые никто не мог исцелить. У ворот Камелота их встретила леди Нимуе, и она явилась к королю Артуру и сказала: - Мой король, этот муж, сэр Уррий, может быть исцелен лишь прикосновением руки лучшего рыцаря в мире. - Если кто-либо и может исцелить сэра Уррия, - ответил король Артур, - то это, верно, должен быть рыцарь моего двора, ибо никого лучше в этой стране нет, не считая только сэра Персиваля, который стал теперь королем в Карбонеке. И чтобы подвигнуть всех, я сам первый коснусь его ран, хотя знаю, что недостоин исцелить его, а затем пусть попытаются сделать это все подданные мне короли, герцоги, графы и рыцари. И вот все рыцари Круглого Стола по очереди коснулись сэра Уррия, но ни один не мог исцелить его. - Где сэр Ланселот Озерный? - спросил тогда король Артур. - Ибо если и он не сможет сделать этого, то нет, верно, рыцаря, достойного такого свершения. И как раз в это время сэр Ланселот прискакал снова в Камелот. Артур рассказал ему о том, что случилось, и просил попытаться вылечить сэра Уррия. - Нет! - воскликнул сэр Ланселот. - Было бы лишь дьявольской гордыней с моей стороны подумать, что я могу преуспеть там, где потерпели неудачу столь многие благородные рыцари. - Решать вам не приходится, - сказал король Артур, - ибо я повелеваю вам сделать это. - Раз так, благороднейший господин, - ответил Ланселот, - я не ослушаюсь вас. И Ланселот стал на колени подле сэра Уррия и, помолившись, возложил руки на три его ужасные раны. И сразу же сэр Уррий встал, целый и невредимый, как если бы никогда вовсе не был ранен. Все рыцари громко закричали от радости и возблагодарили господа бога за его милосердие. Но король Артур опечалился, ибо вспомнил, как в день первого появления в Камелоте Ланселот таким же образом исцелил раненого рыцаря и как Нимуе, леди озера Авалон, предсказала, что Ланселот вновь свершит такое же деяние, и это будет его последнее деяние перед концом королевства логров. А пока все это происходило, Гвиневера со своими рыцарями и леди скакала майским поездом в глубине леса. И был в ту пору рыцарь по имени Мелигранс, который давно любил королеву. И теперь, увидев ее в окружении столь малой свиты и не зная, что Ланселот уже в Камелоте, решил, что пришел его час. И выступил он с двадцатью вооруженными воинами и ста лучниками, и устроил засаду, и внезапно окружил королеву и тех, кто ее сопровождал. - Предатель-рыцарь! - вскричала Гвиневера, поняв, что произошло. - Вспомните, что вы рыцарь Круглого Стола. Вы позорите всех рыцарей, вашего господина короля Артура, позорите короля Багдемагуса, вашего отца, меня, вашу королеву, и себя. - Эти слова меня нимало не волнуют, - закричал сэр Мелигранс, - ибо знайте, мадам, что я давно люблю вас, но никогда у меня не было такого случая, как этот! Тут десять рыцарей, ехавшие с королевой Гвиневерой, устремились на ее защиту, но они были без доспехов, и скоро все распростерлись, раненые, на земле. - Сэр Мелигранс, не убивайте моих благородных рыцарей, - взмолилась королева Гвиневера. - Я поеду с вами, если вы обещаете не причинять им больше вреда. Но если вы не обещаете, я лишу себя жизни. - Мадам, - сказал сэр Мелигранс, - ради вас я пощажу их, и их отведут в мой замок, где за ними будет хороший уход. И Гвиневеру с ее рыцарями взяли в замок сэра Мелигранса. Но по дороге один оруженосец, отрок юный и смелый, внезапно пришпорил коня и полным галопом поскакал в сторону Камелота. И хотя лучники стреляли в него, он благополучно скрылся и явился в Камелот вскоре после того, как Ланселот исцелил сэра Уррия. Услышав его рассказ, Ланселот, который все еще был в доспехах, вскочил в тот же миг на коня и, пустив его галопом, скрылся в туче пыли. Но недолго проскакал он, как остановил его отряд лучников. - Вам здесь не пройти! - закричали они. - А если и пройдете, то только пешим, ибо мы убьем коня под вами! - Это мало что даст вам! - сказал Ланселот, бросаясь в бой. Тут лучники выпустили тучу стрел, и конь его пал на землю с пронзенным сердцем, но Ланселот вскочил, высвободив ноги из стремян, и бросился на лучников, которые пустились в разные стороны так, что он никого не смог догнать. И он пошел по дороге пешком. Но его доспехи, копье и щит были так тяжелы, что он мог двигаться лишь очень медленно, и все же ничего не желал бросать, опасаясь других ловушек Мелигранса. Вскоре встретил он на дороге двух лесников с телегой. - Любезные! - вскричал Ланселот. - Позвольте мне сесть в вашу телегу! - Куда же вы направляетесь? - спросил один лесник. - Поговорите с сэром Мелигрансом у его замка, - зловеще ответил Ланселот. - Он наш хозяин, - сказал лесник. - Мы не позволим вам ехать в нашей телеге! И с этим лесник взмахнул плетью и разразился бранью. Тут Ланселот ударил кулаком и разбил ему челюсть, так что тот упал на землю замертво. - Любезный господин, - сказал второй лесник, - пощадите мою жизнь, и я отвезу вас, куда вы пожелаете. - Поворачивай тогда свою телегу, - сказал Ланселот, - и вези меня к замку сэра Мелигранса быстрее, чем тебе когда-либо приходилось ездить. И они двинулись со всей поспешностью. И вскоре дама королевы Гвиневеры, смотревшая из окна замка Мелигранса, воскликнула: - Смотрите, мадам, вот едет телега, какою пользуются палачи, а в ней добрый рыцарь. И, взглянув в окно, Гвиневера узнала сэра Ланселота по эмблеме на щите. "О, я знала, что он придет!" - сказала она про себя. Между тем Ланселот подъехал к воротам. Он сошел на землю и закричал таким голосом, что его услышали во всех уголках замка: - Где вы, низкий предатель сэр Мелигранс? Выходите и сразитесь, вы и все ваши трусливые сообщники, ибо здесь я, сэр Ланселот Озерный, готовый вступить в битву со всеми вами! Тут Мелигранса одолел испуг, и он пал ниц перед Гвиневерой, моля ее о прощении. И королева сказала, что попросит Ланселота пощадить его жизнь, ибо хочет мира, а не войны. Ворота открыли, и Ланселот ворвался, словно разъяренный лев, в замок, но Гвиневера уговорила его помириться с сэром Мелигрансом, но только после того, как они согласились сразиться в полных доспехах, рыцарь против рыцаря, в Камелоте, в присутствии короля Артура. Тут Гвиневера взяла Ланселота за руку и отвела его в свою комнату, где сняла с него доспехи и омыла раны, нанесенные стрелами лучников. В ту ночь они не уехали из замка. А рано поутру прибыл король Артур со многими рыцарями. Но когда королева Гвиневера рассказала ему обо всем, что произошло, он также отказался от мести Мелигрансу и согласился на поединок между ним и Ланселотом. - Быть битве через неделю, - сказал король Артур, - на лугу между Камелотом и рекой. И если кто-либо из рыцарей не явится, то падет на него величайший позор. Затем король Артур сопроводил королеву Гвиневеру обратно в Камелот, а раненых рыцарей доставили туда на носилках. - Сэр, - сказал Ланселоту Мелигранс, - через неделю в этот день ваша честь и моя получат удовлетворение. И потому прошу остаться сегодня в моем замке, и я устрою для вас королевский пир. - На это я согласен, - сказал Ланселот. Когда настал вечер, Мелигранс пришел в комнату Ланселота и повел его в залу. Но повел он его там, где устроена была западня. Пол под ногой Ланселота вдруг ушел вниз, и он упал в глубокую темницу, устланную соломой. Там лежал он семь дней и семь ночей, и каждый вечер прекрасная дама приносила ему пищу и воду, и каждый вечер она говорила: - Благородный сэр Ланселот, если вы только пообещаете стать моим господином и любить меня, я освобожу вас из этой тюрьмы. Но если вы не дадите такого обещания, то будете оставаться здесь до тех пор, пока не потеряете навсегда свою честь. - Куда как бесчестнее было бы мне купить свободу такой ценой, - сказал Ланселот. - Король Артур без труда догадается, что только вероломство помешает мне явиться в Камелот. И утром того дня, когда он должен был сразиться с сэром Мелигрансом, дама с плачем пришла к сэру Ланселоту и сказала: - Увы, благородный Ланселот, напрасно я полюбила вас. Подарите мне лишь один поцелуй, и я освобожу вас. - В таком поцелуе ничего постыдного нет, - сказал Ланселот и, поцеловав даму один раз, поспешил из тюрьмы, остановившись только затем, чтобы надеть доспехи, которые она ему подала. Затем он вскочил на коня, ожидавшего его во дворе, и галопом поскакал в Камелот. - Увы, - глядя ему вслед с тихим плачем, сказала дама, - этот поцелуй ничего не значил для сэра Ланселота. Он думает только о королеве Гвиневере! Между тем король и королева со многими рыцарями и леди собрались на большом лугу у Камелота, чтобы посмотреть битву. Пришел назначенный час, но сэра Ланселота не было видно, и сэр Мелигранс чванился и похвалялся, что он лучший рыцарь во всем королевстве логров, а Ланселот - трус, бежавший от поединка. Он собирался уже возвращаться к себе домой, оставив всех рыцарей Круглого Стола навек опозоренными, как вдруг поднялся шум и появился Ланселот, отчаянно пришпоривавший своего коня. Приблизившись к королю Артуру, он рассказал о том, как коварно Мелигранс обманул его, и все присутствующие начали громко позорить сэра Мелигранса, так что тот наконец схватился за копье и закричал Ланселоту: - Берегитесь же! Тут два рыцаря разъехались в разные стороны и по данному знаку сошлись, словно две молнии. И сэр Ланселот ударил сэра Мелигранса с такой силой, что тому пришел конец. Великая радость была в тот день в Камелоте, и король Артур перед всем двором благодарил Ланселота за спасение королевы. Гвиневера же лишь взглянула на Ланселота своими сияющими глазами и шепотом сказала: - Приходите в мой сад, когда сядет солнце, ибо я хочу поблагодарить вас наедине. Случилось, что Агравейн, брат сэра Гавейна, услышал ее слова. Был он одним из злонравных и вероломных рыцарей, ненавидел королеву и завидовал славе Ланселота. Агравейн рассказал об этом сэру Мордреду, своему кузену, сыну королевы Феи Морганы, самому злодейскому рыцарю из всех, ненавидевшему, подобно своей матери, все праведное и всегда искавшему способ навлечь беду на короля Артура и сокрушить королевство логров. Теперь Мордред решил, что настал его час. В тот вечер, лишь только в лучах заходящего солнца яблони отбросили длинные тени, он и Агравейн спрятались в саду королевы. И вскоре она появилась среди цветов - прекраснее самой прекрасной розы на свете. Некоторое время она гуляла в саду одна. А затем пришел сэр Ланселот - самый могучий и благородный рыцарь в мире. Он стал перед королевой на колени, и она поблагодарила его за спасение от сэра Мелигранса и попросила прощения за свои обидные слова. - О Ланселот, Ланселот, - тихо сказала она. - С того самого дня, как вы появились в Камелоте, когда я была лишь юной девушкой и невестой короля Артура, я полюбила вас! - И я полюбил вас в тот же день, - сказал Ланселот. - И все эти годы боролся с этой любовью, но тщетно! - Ланселот, - сказала Гвиневера, и голос ее дрогнул, - больше всего на свете я желаю быть любимой вами и принадлежать вам, хотя бы тайно. Я хочу, чтобы вы тайно пришли сегодня вечером в мою опочивальню. - Леди моя и любовь моя, - сказал Ланселот голосом, полным волнения, - хотите ли вы этого всем сердцем? - Да, поистине всем сердцем, - ответила королева. - Тогда ради вашей любви да будет так! - вскричал Ланселот. Гвиневера приблизилась к нему и поцеловала его в губы, а затем повернулась и удалилась, словно скользя среди цветов, потерявших краски и ставших одинаково серыми в сумерках умирающего дня. Ланселот же остался стоять недвижно. Последний луч солнца задержался на его лице, и сам он весь исполнился трепетом и радостно вздохнул, подумав о поцелуе Гвиневеры. Вскоре он тоже повернулся, вышел из сада и исчез в сгущающихся сумерках. - А теперь, - сказал сэр Мордред, - пришло мое время! В мои руки эти двое отдают все королевство логров. И в глазах его был недобрый огонек, когда вместе с Агравейном он зашагал в темноту ночи. КОЗНИ СЭРА МОРДРЕДА В тот же вечер в одной из комнат на самом верху замка Камелот сэр Агравейн разговаривал со своим братом сэром Гавейном, а Мордред стоял тут же в дверях. В комнате горела свеча, и на голых каменных стенах колыхались черные тени, а темные глаза Мордреда мерцали странным блеском. - Брат Агравейн, - сказал Гавейн, сильно взволнованный, - прошу вас не говорить мне больше о таких делах, ибо не сомневайтесь, что в них я участвовать не буду. - Дивлюсь я, что вы можете позволить случиться такому позору! - закричал Агравейн. - Наш долг - рассказать все королю. И сегодня же ночью Ланселот будет схвачен в палатах королевы и предан смерти за измену! - Вам внушил это сэр Мордред, - сказал Гавейн, - ибо он всегда готов зажечь пожар любой беды. Но вы, брат мой, прежде чем идти, подумайте, что может выйти из этого. - Что бы ни случилось, я расскажу королю! - закричал Агравейн. - Увы, - печально сказал Гавейн, - наше святое королевство логров близко к своей гибели, а благородное рыцарство Круглого Стола - к усобной войне. Но Агравейн и Мордред вышли и направились к королю. Выслушав все, что они рассказали, король Артур сказал: - Возьмите двенадцать рыцарей и сделайте то, что должно быть сделано. Но горе вам, если явились ко мне с ложью и наветами! Ибо более горестной ночи в этой стране не было. Тут два заговорщика отправились выбрать себе рыцарей в помощь. А короля Артура сэр Гавейн нашел несколько часов спустя в полном одиночестве на своем месте за Круглым Столом в пустой зале замка. Слезы лились у короля из глаз, но он не замечал, как они стекали сквозь седую бороду ему на руки. А сэр Ланселот долго сидел в своей комнате с сэром Ворсом и наконец встал и сказал: - Доброй ночи, любезный кузен. Пойду повидаюсь с королевой Гвиневерой. - Сэр, - сказал Боре, - мой вам совет не ходить к ней этой ночью. - Почему же? - спросил Ланселот. - Я опасаюсь сэра Мордреда, ибо он и сэр Агравейн всегда готовы опозорить вас и принести беду нам всем. - Я пройду тихо и сразу же вернусь, - сказал Ланселот. - Да будет с вами бог, - сказал сэр Боре. Тут Ланселот взял под руку меч, закрылся своим длинным меховым плащом и отправился через темный замок к опочивальне королевы. Недолго пробыли они вместе, как сэр Мордред и сэр Агравейн были уже под дверью со своими двенадцатью рыцарями. - Вы изменник, сэр Ланселот, теперь вам не уйти! - закричали они так громко, что их слова можно было слышать во всем замке. - Увы, - с плачем сказала Гвиневера, - нас обоих предали! - Мадам, - сказал Ланселот, - есть ли здесь доспехи, чтобы я мог надеть их? - Увы, нет, - сказала Гвиневера. - И потому боюсь я, что наша долгая любовь приходит к печальному концу. Но Ланселот повернулся к двери и закричал: - Любезные милорды, прекратите весь этот шум, и я сам открою двери! - Выходите поскорее, вы, изменник! - закричали они в ответ. Тут Ланселот обмотал руку своим плащом, другой рукой отомкнул дверь и немного отворил ее. И сразу же рыцарь - его имя было сэр Колгреванс - ринулся вперед, напав на Ланселота. Но Ланселот отразил этот удар рукой, обмотанной плащом, и сам нанес Колгревансу такой удар по голове, что тот упал мертвым на пол. Ланселот проворно втащил его в комнату и снова запер дверь. Затем он снял с убитого доспехи и с помощью королевы надел их на себя. - Изменник-рыцарь! Выходите из комнаты королевы! - закричал Агравейн, колотя в дверь. - Прекратите этот шум! Я иду! - ответил Ланселот. - И мой вам совет, сэр Агравейн, бегите и прячьтесь! Тут Ланселот широко распахнул дверь и стал на мгновение у входа - прекраснейший из рыцарей, которых когда-либо видел мир. В следующий момент он был уже в гуще врагов, и меч его сверкал, словно молнии в темных тучах. С первого удара он сразил сэра Агравейна, а затем обрушился на других рыцарей так, что они вскоре пали мертвыми, кроме сэра Мордреда, который убежал, раненый, с места боя. - Теперь я ухожу, - сказал сэр Ланселот королеве Гвиневере. - Но если какая-то опасность будет грозить вам, не сомневайтесь, что, покуда жив, я спасу вас! Тут Ланселот поспешно уехал из Камелота, и с ним сэр Боре, и сэр Лионель, и многие другие рыцари. Между тем сэр Мордред, весь израненный, пришел в большую залу, где Артур сидел с Гавейном. - Как могло это случиться? - спросил король. - Разве вы не взяли его в палатах королевы? - Он и в самом деле был там, - тяжело дыша, сказал Мордред, - и совсем без доспехов. Но он убил сначала сэра Колгреванса, надел на себя его доспехи и убил всех, кроме меня. - О, он и вправду великий рыцарь! - печально сказал король. - Увы, что сэр Ланселот против меня. Теперь я вижу, что благородное товарищество Круглого Стола разрушилось навеки, ибо многие рыцари будут на его стороне. - А как же с королевой? - спросил Мордред. - Она виновна в измене королю и по закону должна умереть на костре. Тут Артур закрыл лицо руками и заплакал. - Не спешите так, - тихо сказал Гавейн. - Откуда нам знать, что Ланселот и королева виновны? Быть может, она послала за ним просто для того, чтобы поблагодарить за спасение от сэра Мелигранса. - Королева должна умереть, как велит закон, - сказал король Артур. - И если Ланселот вернется сюда, то и его ждет позорная смерть! - Тогда не дай бог мне дожить до того, чтобы увидеть это! - воскликнул Гавейн. - Но он убил вашего брата Агравейна, - сказал король Артур. - Не раз предупреждал я Агравейна, - ответил сэр Гавейн, - ибо знал, до чего могут довести его козни. И он ведь был одним из четырнадцати вооруженных рыцарей, напавших на одного. И потому я прощаю сэру Ланселоту смерть брата. - Будьте готовы поутру отвести королеву на костер, - сказал король Артур. - Нет, благороднейший король! - вскричал сэр Гавейн. - Никогда никто не сможет сказать, что я был среди тех, кто причастен к ее смерти. - Раз так, - сказал король, - пусть ко мне явятся ваши братья, сэр Гахерис и сэр Гарет. И когда они явились, король Артур отдал им свои распоряжения. - Сэр, - ответили они, - то, что вы велите, будет исполнено. Но это вопреки нашей воле, и мы пойдем без доспехов и в траурных одеждах. - Тогда готовьтесь! - вскричал король Артур. - Ибо час настал. И Гвиневеру в одной рубашке отвели к столбу, где все было приготовлено для костра, и многие люди шли за ней в траурных одеждах. Но когда уже зажжен был факел, появился вдруг сэр Ланселот с верными ему рыцарями, расчистил себе мечом путь к столбу и унес королеву Гвиневеру. И, сам не зная того, Ланселот убил Гахериса и Гарета, стоявших у столба в траурных одеждах, без доспехов. После этого сэр Ланселот и все, кто был за него, ускакали в его земли в Северном Уэльсе и укрепились в Замке Веселой Стражи. Теперь королевство логров и вправду было расколото усобной войной, и там, где раньше царили любовь и вера, теперь была ненависть. Остыв от гнева, король Артур горько раскаялся в том, что столь поспешно осудил королеву Гвиневеру на сожжение, и возрадовался, что Ланселот спас ее. Но закончилась давняя дружба Ланселота и Гавейна, и на место ее пришла ненависть. - Клянусь перед богом, что не успокоюсь, пока не встречусь лицом к лицу с Ланселотом и пока один из нас не будет убит! - вскричал сэр Гавейн. - Ибо никогда не прощу я ему убийство моих дорогих братьев - сэра Гахериса и сэра Гарета, вероломное убийство их, безоружных и беззащитных. А вас, мой дядя, я заклинаю священными законами рыцарства тотчас объявить войну сэру Ланселоту, чтобы отомстить за смерть моих братьев и спасти королеву. Все остававшиеся ему верными рыцари также просили короля Артура начать войну. И наконец он собрал все свои силы, и выступил на север, и шел, пока не достиг Замка Веселой Стражи, и осадил его. Через пятнадцать недель безуспешной осады случилось, что сэр Ланселот разговаривал со стен башни с королем Артуром и сэром Гавейном. - Милорды! - сказал он. - Вам не взять этот замок. - Выходите в таком случае и сразитесь со мной в поединке! - крикнул король Артур. - Бог не допустит, чтобы я сразился с благороднейшим королем всех времен, с тем, кто сделал меня рыцарем. - Ваши любезные речи я теперь ни во что не ставлю! - закричал король Артур - Знайте, что отныне я ваш смертельный враг. Ибо вы похитили у меня мою жену, убили моих рыцарей и разрушили наше прекрасное королевство логров. Тут Ланселот просил короля Артура восстановить мир, предлагая отдать ему королеву Гвиневеру и защищать ее честь от всех, кто захочет обвинить ее в измене. И король, может быть, послушал бы его, если бы не сэр Гавейн, который убедил короля не заключать с Ланселотом перемирия. А на следующий день Ланселот внезапно вышел со своими воинами из замка, ибо его все же разгневали жестокие насмешки сэра Гавейна; произошла ужасная битва. В этой битве сэр Гавейн, пробиваясь к Ланселоту, сбил сэра Лионеля и убил его. А сэр Ворс сбросил на землю короля Артура и стал над ним с обнаженным мечом, крича Ланселоту: - Сэр, закончить ли мне эту войну одним ударом? Но Ланселот ответил: - Не наносите этого удара, или я сам убью вас! Ибо никогда не стану я свидетелем того, что кто бы то ни было убьет нашего благороднейшего господина короля Артура. И, спрыгнув с коня, он помог королю Артуру подняться на ноги, а затем сесть в седло, говоря при этом: - Дорогой мой господин король, во имя бога, остановите эту войну! Возьмите со всеми почестями королеву, и я обещаю покинуть землю Британии и не возвращаться сюда, пока вам не будет нужда во мне. Тут король Артур был глубоко тронут, думая о великом благородстве сэра Ланселота и о всех деяниях, свершенных им в прошлом. И, невзирая на все уговоры сэра Гавейна, он помирился с Ланселотом. И когда все это было решено, Ланселот явился безоружный перед королем, ведя за руку королеву Гвиневеру, и сказал: - Благороднейший господин мой, я привел вашу королеву. И если найдется рыцарь, который осмелится сказать, что она не верна вам, то я сражусь с ним. Что бы ни сделал я или хотел сделать, эта леди невиновна. Вы же слушали лжецов. И, говоря это, он повернулся и взглянул на сэра Мордреда: - Это их злые интриги разрушили доброе товарищество Круглого Стола. - Король может поступать как ему угодно, - вмешался тут сэр Гавейн. - Я же, покуда жив, никогда не пойду на мир с вами, ибо вы убили моих дорогих братьев - сэра Гарета, сэра Гахериса и сэра Агравейна также. - Вам хорошо известно, что никого я не любил больше, чем сэра Гарета, - сказал Ланселот, - и до конца дней моих буду страдать и печалиться, что, сам того не ведая, убил его... Очевидно, настала пора мне проститься с этой дорогой землей и со святым королевством логров и отправиться за море, в Арморику, что на земле Франции. - Не сомневайтесь, что в скором времени я последую туда за вами! - вскричал сэр Гавейн. После этого в Британии на время воцарился мир, но был он беспокойным и непрочным. Ибо сэр Гавейн не переставал печалиться о смерти своих братьев, а сэр Мордред не переставал возбуждать ненависть против сэра Ланселота. И вот столь много рыцарей стало на сторону сэра Гавейна, что Артур вынужден был объявить войну сэру Ланселоту. И собрал он большое войско, и выступил во Францию, оставив Мордреда править Британией на время своего отсутствия. Они двинулись в Арморику к замку Бенвик, где поселился Ланселот, и долго стояли там. И три раза сражались Ланселот и Гавейн, и каждый раз Ланселот одолевал Гавейна и ранил его. Но Гавейн, казалось, был во власти безумия, ибо, даже тяжело раненный, он не переставал кричать: - Изменник-рыцарь! Когда я поправлюсь, снова сражусь с вами. Ибо не успокоюсь, пока один из нас жив! А тем временем в Британии сэр Мордред продолжал свои козни. И когда он привлек на свою сторону достаточно рыцарей, то объявил, что король Артур убит во Франции, и склонил рыцарей избрать себя королем. Затем он захватил королеву Гвиневеру и пытался принудить ее стать его женой. Но ей удалось бежать от него и добраться до Лондона. Оттуда она направила гонцов, чтобы они отыскали короля Артура, сама же с верными ей людьми скрылась в замке Тауэр и укрепилась там. Вскоре явился сэр Мордред и попытался взять замок, но он был слишком крепким. Пытался он уговорить королеву Гвиневеру выйти из замка, но она храбро отвечала ему: - Скорее я убью себя своею собственной рукой, чем стану вашей женой! Тут явился архиепископ Кентерберийский - тот, кто много лет назад короновал Артура. И он, теперь уже глубокий старец, сказал сэру Мордреду: - Побойтесь возмездия божьего! Король Артур жив, а вы чините большой вред королеве и всему королевству логров. - Замолчите, вы, лживый монах, - закричал Мордред, - ибо если вы еще будете гневить меня, то я отрублю вам голову! - Сэр, - ответил архиепископ, - если вы не отринете свой грех, я отлучу вас от церкви. - Делайте что хотите! - закричал Мордред. - Мне нет дела до вас и вашего отлучения! И архиепископ ушел и, собрав все духовенство, проклял сэра Мордреда, лишив его всех благословений. Тут Мордред решил убить архиепископа, но тот бежал в Гластонбери, что в Сомерсете, и стал там отшельником в монастыре. А к тому времени гонец королевы Гвиневеры достиг короля Артура, и тот немедля двинулся со всем своим войском к морю и отплыл в Британию. Мордред поджидал его у Дувра, и пришлось самому королю и его рыцарям выдержать ужасную битву, чтобы высадиться на берег. Но вот все сошли с кораблей и потеснили мятежников, так что те обратились в бегство и бежали во главе с сэром Мордредом за холмы. Когда битва окончилась, король Артур нашел сэра Гавейна смертельно раненного, ибо в битве вновь раскрылись раны, нанесенные ему Ланселотом. - Увы, возлюбленный мой племянник, - сказал король Артур, преклоняя перед ним колено, - вы лежите здесь, умирая. И не остается у меня больше радости в жизни. Ибо вас и Ланселота я любил больше всех рыцарей, и теперь потерял вас обоих. - О дорогой мой господин! - сказал Гавейн. - Все это дело рук моих. Я стал безумным - безумным от гордыни и гнева. Если благородный сэр Ланселот был бы с вами, этой войны не произошло бы. Я прощаю его - о если бы я простил его раньше! Сможет ли он когда-нибудь простить меня? Тут Гавейн попросил перо и чернил и написал письмо сэру Ланселоту: "Вас, о Ланселот, цвет благородного рыцарства, лучшего из всех, кого я видел и о ком слышал, я, Гавейн, умирающий от вашей руки, прошу о прощении. Возвращайтесь, благородный Ланселот, как можете скорее, ибо королевство логров находится в смертельной опасности, и наш дорогой господин - король Артур нуждается в вас. Я пишу это письмо в час моей смерти. Обо мне вам напомнит лишь моя могила. Привет вам и прощайте, благородный сэр Ланселот". Тут сэр Гавейн умер, и король Артур всю ночь плакал у его тела. ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА Потерпев поражение в битве у Дувра, Мордред бежал. Но очень скоро стали приходить вести, что движется он на запад, опустошая земли тех, кто отказывался сражаться за него. Тогда Артур без промедления выступил по направлению к Корнуэллу и однажды ночью появился в Камланне, почти в том месте, куда много лет назад добрый волшебник Мерлин привел его, чтобы он взял свой меч Экскалибур из рук Озерной Леди. В ту ночь Артур долго не мог уснуть, ибо знал, что наутро быть великой битве, в которой еще многие из его рыцарей погибнут, и опасался он, что это будет последняя битва - та, которую предсказал Мерлин и после которой королевство логров исчезнет во мраке. Ибо саксы, прослышав о раздорах и усобной войне, уже стали проникать в Британию с севера и с востока, и не было больше дружины Круглого Стола, чтобы по первому зову выступить за королем Артуром и изгнать варваров. Артур метался в своей постели в королевском шатре и затих только под утро. И тут, между сном и бодрствованием, увидел он нечто странное. Ибо вдруг показалось ему, что сэр Гавейн, погребенный в Дуврском замке, явился к нему со свитой прекрасных леди. - Привет вам, любезный племянник, - сказал Артур, а может быть, показалось, что он сказал. - Благодарю бога за то, что вижу живым вас, кого я полагал мертвым. Но скажите мне, откуда вы явились и отчего сопровождают вас эти леди? - Любезный мой господин король, - отвечал сэр Гавейн, или так показалось, что он отвечал, - это дамы, за чьи обиды я сражался, когда был жив. Всегда я сражался только за праведное дело, и потому бог был милостив ко мне и послал их привести меня сюда, чтобы я мог предупредить вас о смертельной опасности. Если сегодня вы сразитесь с сэром Мордредом, то оба падете и почти все ваши рыцари также. Но я, милостью бога, явился сказать вам, чтобы вы не сражались сегодня, а заключили бы перемирие с сэром Мордредом, каковы бы ни были его условия, перемирие сроком на месяц. Ибо в течение месяца прибудет сюда Ланселот со всеми своими благородными рыцарями, и вместе вы убьете сэра Мордреда и одолеете всех, кто взял его сторону. Тут сэр Гавейн и леди пропали, а король Артур вскоре поднялся с постели и призвал к себе сэра Лукана и сэра Бедивера. И, рассказав о том, как посетил его сэр Гавейн и каков был его совет, он велел им отправиться к Мордреду, чтобы заключить с ним перемирие на месяц. - Не жалейте ничего, - добавил король, - но предлагайте ему земли и всякое добро, сколько ни сочтете нужным. И с тем явились они туда, где стоял Мордред со своим громадным стотысячным войском, и долго вели переговоры. Наконец он согласился, что получит Корнуэлл и Кент сразу же, а остальную часть Британии после смерти короля Артура. Решено было, что Артур и Мордред встретятся между двумя войсками в сопровождении лишь четырнадцати человек каждый. И король Артур сказал своим воинам: - Если вы увидите, что где-то блеснет обнаженный меч, нападайте со всей силой и убейте этого предателя сэра Мордреда, ибо я не доверяю ему. А сэр Мордред сказал то же самое своему войску: - Если увидите, что где-то блеснет обнаженный меч, нападайте и убейте их всех! Я не верю в этот уговор и не сомневаюсь, что король Артур ищет только, как отомстить мне. И вот встретились они, как уговаривались, и записали все условия перемирия в договор, и оба скрепили его своими подписями. Принесли им вина, и они выпили его, но в это время выползла из-под вереска гадюка и ужалила одного из рыцарей Мордреда в ногу. А рыцарь, недолго думая, выхватил свой меч и убил змею. Но когда оба войска увидели, как сверкнул обнаженный меч, грозный шум поднялся с обеих сторон, и через мгновение войска уже двигались навстречу друг другу. - Увы, этот несчастный день! - вскричал король Артур, и вот уже он и Мордред вскочили каждый на своего коня и поскакали в гущу битвы. Никогда до того дня не было битвы печальней и ужасней. Воины бросались друг на друга, и наезжали конями, и наносили удары. И король Артур все время устремлялся туда, где жарче была битва, совершая могучие подвиги. На этот раз Мордред также сражался, как подобает рыцарю, не помышляя о бегстве. И каждый воин сражался насмерть, и эта битва длилась весь день, пока все благородные рыцари не полегли на сырую землю. Настал вечер, мрачный и зловещий, и страшная тишина смерти повисла над полем битвы. И король Артур заплакал, увидев, что все его воины погибли. Ибо, оглядевшись, заметил он только двух своих рыцарей, оставшихся в живых, - сэра Лукана и сэра Бедивера, и оба они были жестоко изранены. - Боже милостивый! - вскричал Артур. - Увы, что пришлось мне дожить до этого скорбного дня! Теперь я знаю, что настал конец... И тут, оглядевшись, увидел король Артур сэра Мордреда, стоявшего, опираясь на меч, среди гор мертвых воинов. - Дайте мне мое копье, - сказал король Артур сэру Лукану, - ибо вон там я вижу предателя, который навлек на нас все это горе. - Оставьте его, мой господин, - ответил сэр Лукан, - ибо он проклят. И если вы переживете этот несчастный день, то будете отомщены вполне. Вспомните, благородный сэр, ваш ночной сон и что сказал вам дух сэра Гавейна, ибо бог в своем великом милосердии сохранил вашу жизнь в этой битве. Его благословением вы вышли победителем, ибо нас трое живых, а сэр Мордред стоит один. Если вы оставите его, то переживете этот роковой день. - Остаться ли мне в живых или умереть, - вскричал король Артур, - этот человек, погубивший королевство логров, получит то, что он заслужил! - Помоги вам бог, - сказал сэр Бедивер. Тут король Артур взял в обе руки свое копье Рон и двинулся на сэра Мордреда, крича: - Предатель, пришел твой смертный час! И, увидев короля Артура, Мордред двинулся на него с обнаженным мечом. Но король ударил сэра Мордреда под щитом и пронзил его острием своего копья. Почуяв смертельную рану, Мордред в своей ненависти и ярости рванулся вперед, вонзив в себя еще глубже копье Артура, и, сжав обеими руками свой меч, ударил короля с такой силой, что лезвие рассекло шлем и вошло глубоко в голову. Тут сэр Мордред упал на землю и с воплем умер. А король Артур упал молча, и сэр Лукан и сэр Бедивер подошли и из последних сил подняли его с двух сторон. И так потихоньку, ибо были они жестоко изранены, отнесли они его в небольшую заброшенную часовню неподалеку от таинственного моря, над которым клубился туман, красный, как кровь, в последних лучах заходящего солнца. И тут сэр Лукан упал и умер, ибо ноша была слишком тяжела для него, смертельно раненного. - Увы, - сказал король, очнувшись, - горестно мне видеть этого благородного рыцаря, умершего ради меня, ведь он больше нуждался в помощи, чем я. И сэр Бедивер преклонил колено перед сэром Луканом и заплакал: ведь были они братья и нежно любили друг друга. Солнце зашло, и луна залила поле битвы своим холодным сиянием, и легли зловещие тени. И таинственные воды были покрыты длинными полосами серебристого тумана. Тут король Артур сказал сэру Бедиверу: - Оставьте теперь плач и горестные стенания, благородный рыцарь, ведь они уже не помогут, а мое время на исходе. И, покуда я жив, можете вы сослужить мне одну последнюю службу. Возьмите мой добрый меч Экскалибур и ступайте вон к той горе. Там в горном ущелье есть темное озеро. И когда придете вы к нему, то велю вам бросить в его воды мой меч, а затем вернуться и рассказать мне, что вы увидели. - Мой господин, - ответил сэр Бедивер, - ваше повеление будет исполнено, и я сразу же вернусь к вам с вестью о том, что увидел. И сэр Бедивер удалился, неся меч Экскалибур. И по дороге, взглянув на меч, восхитился он драгоценными камнями на его рукояти и сказал себе: "Если я брошу этот драгоценный меч в воду, никакой пользы от этого не будет, только убытки и ущерб". И, придя к темному озеру в горном ущелье, он спрятал меч в камышах и поспешил назад к королю Артуру, сказав ему, что он бросил меч в воду. - И что же вы увидели? - спросил король Артур. - Сэр, - ответил Бедивер, - я ничего не увидел, лишь ветер взволновал темные воды озера. - Значит, вы говорите неправду, - сказал король Артур. - А потому ступайте, не мешкая, и бросьте меч подальше в озеро! И сэр Бедивер вернулся и взял меч в руки. Но снова подумал он, что грешно было бы бросить такой благородный меч. И он опять спрятал его и вернулся к королю. - Что же вы увидели? - спросил король. - Сэр, - ответил Бедивер, - я ничего не увидел, лишь ветер завыл и взволновал темные воды. - О предатель и лжец! - вскричал король Артур. - Уже дважды вы предали меня! Кто бы подумал, что я так любил вас и что вы были столь благородным рыцарем Круглого Стола, теперь, когда вы предали меня ради драгоценностей этого меча. Ступайте же снова поскорее и исполните мое повеление, ибо это промедление грозит мне гибелью, и тело мое уже холодеет в этом холодном ночном воздухе. Тут сэр Бедивер устыдился и поспешил через кромку холма к темному озеру в черном ущелье. Он подошел к берегу, взял в руки меч и бросил его как мог далеко в озеро. И только сверкнуло в лунном свете его лезвие, как появилась из темных вод рука в сияющей белой парче, таинственная и чудесная, и схватила меч за рукоять. Трижды взмахнула она мечом и исчезла в глубине, и мрак и тишина вновь воцарились над озером. И вот сэр Бедивер вернулся к королю и рассказал ему о том, что увидел. - А теперь помогите мне, - сказал король, - ибо весьма опасаюсь я, что задержался здесь слишком долго. Тут сэр Бедивер, поддерживая короля, помог ему спуститься по заросшему травой склону, где, словно волшебные алмазы, мерцали в лунном свете капли росы. И пришли они к берегу таинственного моря. И тут из белого тумана выплыла барка, словно встречая их, и было в ней много прекрасных леди, одетых в черное. И была среди них Нимуе, Леди Озерная, и Леди острова Авалон тоже была там, и королева Фея Моргана, сестра Артура. И тихий горестный плач поднялся среди них, когда они увидели короля. - А теперь отнесите меня на эту барку, - сказал король Артур сэру Бедиверу. И так тот и сделал, как ему было ведено, и три леди бережно приняли короля и уложили так, что голова его покоилась на коленях Леди острова Авалон. И тут королева Фея Моргана, став на колени, тихо заплакала и сказала: - О милый брат мой, зачем вы медлили так долго и не шли к нам? Увы, рана на вашей голове теперь слишком остудилась! Тут барка тихо двинулась от берега, и сэр Бедивер, оставшись один, громко крикнул: - О дорогой мой господин король Артур, что же будет со мной теперь, когда вы уходите и оставляете меня одного? - Утешьтесь! - ответил король Артур. - И позаботьтесь о себе, как только сможете. Ибо вы остаетесь, чтобы донести мое слово до тех, кто еще жив. Я же должен поспешить в долину Авалона, чтобы излечиться от моей жестокой раны. Но не сомневайтесь, что я снова явлюсь, когда нужен буду Британии и когда королевство логров вновь восстанет из мрака. Тут барка уплыла и скрылась из виду в тумане. Но странный тихий плач скорби звучал над водой, пока не растаяла в нем горестная нота и сам он не превратился в тихий шепот вдали. ЭПИЛОГ Сэр Ланселот высадился в Дувре и спросил у горожан о том, что произошло с королем Артуром. Они показали ему могилу сэра Гавейна, и он долго стоял перед ней в молитве, горюя о смерти этого благородного рыцаря, бывшего ему другом. О короле же Артуре горожане ничего не знали, кроме того, что около месяца назад он выступил на запад. Тут Ланселот оставил свое войско под командованием своего кузена, сэра Борса де Ганниса, а сам поскакал на запад. И через восемь дней оказался он в Алмсбери и, поскольку настала уже ночь, попросил приюта в большом женском монастыре. Настоятельница любезно приветила его и повела в палату для гостей. И, проходя аркадой, встретили они монахиню, которая, увидев Ланселота, громко вскрикнула и упала в обморок. И, склонившись над ней, он увидел: это была королева Гвиневера! В тот вечер она рассказала сэру Ланселоту о послании, которое получила от сэра Бедивера и в котором говорилось об ужасной битве в долине Камланна в роковой день, и о том, как видел он короля Артура, жестоко израненного и увозимого в неизвестную землю Авалона. А сэр Бедивер направился в аббатство в Гластонбери, намереваясь до конца дней своих быть монахом. Гвиневера рассказала Ланселоту о том, как она горевала и укоряла себя. - Ведь это через нашу любовь погиб господин мой король Артур и с ним благороднейшие рыцари мира. И наша земля Британии беззащитна теперь перед язычниками саксами, и нет больше святого королевства логров. И потому я пришла сюда и дала обет прожить здесь монахиней все оставшиеся дни, моля бога простить мой тяжкий грех. - Любезная моя леди, - сказал Ланселот, - никогда не нарушу я своей верности вам. И теперь клянусь, что также дам обет, какой и вы дали, и проведу оставшиеся дни в молитвах и постах. С этим они простились друг с другом, зная, что это их последняя встреча на земле. А наутро Ланселот покинул монастырь и скакал, пока не оказался в Гластонбери. И там увидел он старца, архиепископа Кентерберийского, и сэра Бедивера, ставшего монахом. С радостью приняли они его в свое братство, и вскоре он снял свой меч и доспехи и оделся в грубые одежды простого монаха. Там же через много месяцев присоединился к нему и сэр Боре, когда отправил назад во Францию пришедшее с ним большое войско. Ибо королем теперь стал Константин, герцог Корнуэлльский, но лишь немногие земли Британии мог он уберечь от саксов. Прошли годы, и вот однажды ночью приснилось Ланселоту, что Гвиневера лежит, умирая, и зовет его. Наутро он и семь его товарищей-монахов отправились в Алмсбери и там узнали, что она тихо умерла в ту ночь. И Ланселот взял ее в Гластонбери и сам отслужил над ней заупокойную службу, уложив ее в глубокую могилу подле высокого алтаря. И через несколько недель он и сам заболел и ушел в иной мир тихо, как человек, у которого больше не осталось желания жить. И явился брат его, сэр Эктор де Марис, и стал у гроба. - О Ланселот, - сказал он, - вы были лучшим рыцарем во всем христианском мире. Никто не мог и никогда не сможет соперничать с вами. Вы были самым достойным рыцарем из всех, когда-либо носивших щит, и самым надежным другом из всех, кто когда-либо садился на коня, и самым верным, любящим из всех, кто когда-либо любил женщину, и самым добрым из всех, кто когда-либо носил меч. Были вы прекраснейшим рыцарем в кругу рыцарей и учтивейшим и благороднейшим в кругу леди, но суровы к своим смертельным врагам, поднимавшим на вас меч. И, похоронив Ланселота, сэр Эктор и сэр Боре, сэр Бламур и сэр Блеоберис - единственные рыцари, оставшиеся в живых из всей дружины Круглого Стола, - отправились паломниками в Святую Землю и там окончили свои дни. Так завершилась история королевства логров и всех тех, кто жил и сражался во славу бога и во исполнение его воли на земле. Ибо очень скоро саксы завоевали всю Британию, и на весь западный мир опустились Темные Века. Но никогда не забывали люди короля Артура, и всегда жила в Британии, и особенно в Уэльсе, вера в то, что он явится вновь, чтобы спасти свою страну в час смертельной опасности.