имать. В каюте не было стражников, его не сковывали никакие чары. Заставив себя ничем не выдать своих намерений, Алек внезапно выбросил руку через стол и схватил нож, которым разрезали дичь. Стиснув его обеими руками, он нанес удар себе между ребер, надеясь, что смерть будет мгновенной. К ужасу и изумлению Алека, вместо этого тело его изогнулось, и лезвие погрузилось в грудь слуги. Мальчик вскрикнул и упал замертво. - Ну, Алек, что за манеры! - укоризненно воскликнул Мардус. - Он был моим рабом с самого рождения. Алек вытаращил глаза на тело, пораженный ужасом от того, что сделал. - Неужели ты думал, будто нам не хватит воображения, чтобы предвидеть такой твой благородный порыв? - стала отчитывать его Иртук. - Ты забываешь, что я знаю тебя очень хорошо. Одно из первых моих заклинаний как раз и было направлено против такой смешной героики. Каждый раз, как ты вздумаешь поранить себя, ты будешь ранить другого, вроде этого бедняжки. - О Иллиор! - простонал Алек, закрывая лицо руками. - Может быть, мне следует винить себя, - вздохнул Мардус. - Наверное, из моих слов мальчик заключил, что они с Теро необходимы для осуществления наших планов. - Его пальцы больно сжали руки юноши и отвели их от лица; Алек прочел в глазах Мардуса сардоническую насмешку. - Пойми, Алек, присутствие или отсутствие одного из вас совершенно безразлично божеству. Просто мне хочется, как, несомненно, и Варгулу Ашназаи, чтобы последними жертвами были именно вы. Только представь, милый Алек, - ты будешь смотреть, как умирают другие, и чувствовать, что бессилен им помочь. А потом, когда твоя грудь будет рассечена и сердце вырвано, последняя твоя мысль будет о том, что после всех ухищрений, после всех усилий именно твоя жизнь стала ключом к возрождению Шлема! Я жалею лишь о том, что там не будет твоих друзей, чтобы разделить с тобой эту награду. А теперь скушай что-нибудь. Ты что-то снова побледнел. Глава 42. Прибытие Серегил проснулся, обливаясь потом; ужас все еще не отпускал его. Зажмурившись, он попытался удержать ускользающие образы сна, но, как обычно, не смог вспомнить ничего, кроме смутного представления о высящейся над ним темной фигуре и ужасного чувства, что тонет. Микам уже поднялся на палубу. Серегил полежал еще немного, в полусне глядя на первые лучи солнца, пробившиеся сквозь единственное оконце. "Может быть, и Алек не спит и тоже ждет рассвета?" - гадал он, как гадал каждое утро. И жив ли Алек? Будет ли он в живых к закату дня? Серегил потер веки и ощутил на пальцах влагу. Тяжелее всего ему приходилось по утрам. Днем можно было найти себе занятие, задавить страх, делая что-то полезное. Ночью Серегил находил убежище в снах, даже если это были мучительные кошмары. Но сейчас, в смутном мире рассвета, он был беззащитен, ему нечем было отвлечься. Тоска по Алеку, чувство вины и раскаяние: ведь это он виноват в несчастье юноши, стыд за то, что так никогда и не признался, как тот ему дорог, - все это мучило его, как незаживающая рана. И сделать он ничего не мог, только пройти этот путь до конца... Рывком поднявшись с койки, Серегил накинул камзол, не застегивая, и поспешил на палубу. Подставив лицо ветру и раскинув руки, Серегил ощутил, как соленый холодный бриз шевелит волосы и хлопает полами одежды. Он откинул голову назад и сделал глубокий вдох, надеясь, что свежий воздух развеет чувство безысходности, и тут же почувствовал новый запах - запах земли. Пройдя на нос, Серегил увидел темную неровную линию гор, выплывающую из утреннего тумана, словно воплотившаяся, но не дающаяся в руки мечта. Его уловка с заменой парусов сработала: они двигались вдоль северо-западного побережья Пленимара, не привлекая к себе ничьего внимания. Раль что-то крикнул с кормы, и Скайвейк пролаял приказ матросам. Серегил огляделся, высматривая Микама, и увидел, что друг сидит на бухте каната; на колене у него было пристроено маленькое зеркальце - Микам брился своим острым как бритва ножом. Когда Серегил подошел к нему, Микам поднял на него глаза и нахмурился: - Еще одна тревожная ночь, да? - Отвратительная. - Серегил со вздохом запустил пальцы в волосы. - Такое чувство, что кто-то пытается сообщить мне самую важную на свете вещь на непонятном мне языке. - Может быть, Нисандер сумеет разобраться в этом, когда прибудет. - Если прибудет, - уныло ответил Микам. Ему казалось, что они на "Зеленой Даме" уже годы, а не недели; Римини, Нисандер, Алек, ужасные смерти друзей - может быть, это все просто часть одного и того же кошмарного сновидения. Микам показал ножом на одинокую горную вершину на севере. - Раль говорит, что это гора Китес. Он думает, что ночью мы сможем высадиться. Там есть... Потроха Билайри, у тебя же кровь течет! - Отложив нож и зеркальце, Микам поднялся и распахнул рубашку Серегила. - Проклятие! Это снова твой шрам, - прошептал он, касаясь груди Серегила и показывая тому окровавленный палец. Воспользовавшись зеркальцем Микама, Серегил стал разглядывать капли крови, выступившие по выпуклому периметру шрама. Теперь стали заметны и смутные линии изображения на диске, и квадратное отверстие в его центре. В зеркальце отразилось и его собственное лицо, бледное и осунувшееся. Решительно запахнув камзол, Серегил застегнул его на все пуговицы. - Что все это значит? - спросил Микам. - Разве ты не помнишь, какое сегодня число? - мрачно ответил Серегил. У Микама отвалилась челюсть. - Клянусь Пламенем, я совсем забыл - уж очень долго мы плывем. - Пятнадцатый день литиона, - кивнул Серегил. - Если Лейтеус и Нисандер не ошиблись в вычислениях, Копье Рендела сегодня ночью появится на небе. Серегил заметил во взгляде друга смесь благоговения и тревоги, когда тот посмотрел на кровь на своих пальцах, прежде чем вытереть их о куртку. - Ты ведь знаешь, я отправился в это путешествие в основном затем, чтобы присматривать за тобой, - тихо сказал Микам. -Да. - Ну так вот, я хочу, чтобы ты знал: теперь я тоже уверовал. Что бы это ни было - та штука, что оставила на тебе метку, - оно на нас действует. Я лишь надеюсь, что Нисандер прав: нас ведет бессмертный Иллиор. Серегил стиснул плечо друга. - Глядишь, после всех лет неудач я все-таки сумею сделать из тебя последователя Иллиора. - Ну нет, если ради этого придется по утрам выглядеть так, как ты, - фыркнул Микам. - Тебе по-прежнему ничего не снится? - спросил Серегил; его озадачивало то, что из них всех один Микам избавлен от каких-либо предчувствий. Тот пожал плечами: - Ничегошеньки. Как я тебе всегда говорю, я сражаюсь только наяву. Корабль весь день шел вдоль берега на север, и гора увеличивалась и словно нависала над людьми. Издали казалось, что она вырастает прямо из моря; вершина все время оставалась скрыта облаками. - Колонна Небес, а? - заметил Раль, стоя у поручней вместе с Серегилом и Микамом. - Ну что ж, они ее назвали точно. Как, черт возьми, вы собираетесь найти этот свой храм на этакой махине? - Он где-то на берегу, - тихо ответил Серегил, машинально потирая грудь; Микам перевязал чистым полотном кровоточащий кружок. Как ни странно, рана совсем не болела. - Да, высадить вас на берег будет нелегко. - Раль из-под руки всматривался в скалы. День был ясный, но с запада задул свежий ветер, поднимая волны и срывая с их гребней пену. - Я вижу, как повсюду ярится прибой: ни одной бухточки, сплошные утесы. Вам придется плыть вдоль берега, пока не найдете подходящее для высадки местечко. - Лодка готова? - спросил Серегил. Раль кивнул, не отрывая глаз от берега. - Готова. Вода, припасы - все, как ты сказал. Я сам проверил. Мы можем отправить вас сразу, как только вы соберете пожитки. - Тогда нам лучше заняться сборами, - сказал Микам. - Уже давно никто из нас не ходил под парусом. Мне не хотелось бы оказаться в лодке при таком волнении в потемках. Когда последний мешок и бочонок погрузили в лодку, висящую у правого борта, Серегил и Микам попрощались с Ралем. - Да сопутствует вам удача, - серьезно сказал капитан, пожимая им руки. - Чем бы вы двое там ни занимались, задайте этим пленимарским ублюдкам жару от моего имени. - Ни о чем другом я и не мечтаю, - заверил его Микам. - Курсируй вдоль берега, сколько сможешь, - попросил Серегил. - Если мы не вернемся через четыре или пять дней или если судно потреплет штормом, держи курс на север - до первого же дружественного порта. Раль задержал руку Серегила и стиснул ее еще крепче. - Клянусь Старым Мореходом, когда все будет позади, я рад буду послушать о ваших приключениях. Берегите себя, да и паренька найдите живым и невредимым. - Обязательно, - пообещал Серегил, забираясь в лодку; он уселся на днище рядом с Микамом и обхватил небольшую мачту. - Держитесь крепче! - По знаку Раля матросы начали спускать лодку на воду. - И подождите, пока мы не отойдем, прежде чем подымете парус. Удачи, друзья! Маленькое суденышко опасно накренилось на шлюпбалках; волны кидали корабль, угрожая разбить лодку о борт. Наконец киль коснулся воды, и особенно большая волна, едва не захлестнув лодку, обдала Серегила и Микама пеной. Изо всех сил цепляясь за снасти, они дождались, пока "Дама" не отошла на безопасное расстояние, потом поставили треугольный парус. Суденышко резко дернулось, и Микам еле успел ухватиться за руль и повернуть лодку по ветру, когда еще одна волна перехлестнула через борт. Серегил повис на веревке, удерживая парус в нужном положении, потом, когда лодка легла на курс, обмотал веревку вокруг уключины и принялся вычерпывать воду. - Ты - Проводник, - сказал Микам, стаскивая с себя промокший насквозь плащ и поудобнее усаживаясь у руля. - Что нам делать теперь? Серегил посмотрел на все еще далекую сушу. - Как и говорил Раль, подойдем поближе и двинемся вдоль берега, пока не найдем бухточку, где можно причалить. - Берег велик, Серегил. Мы можем оказаться в милях от этого твоего храма. Серегил снова начал вычерпывать воду. - Если я - тот Проводник, о котором говорится в пророчестве, может быть, я узнаю нужное место, когда его увижу. Эти слова показались неубедительными даже ему самому, но сказать больше было нечего. Момент был явно неподходящим для признания в том, что, кроме обрывков снов и кровоточащего шрама на груди, пока никаких свидетельств божественного руководства он не получил. Как и говорил Раль, обрывы и скалы делали берег негостеприимным. До Серегила и Микама долетал грохот прибоя, ветер разносил пену и брызги. От деревьев на берегу море отделяло нагромождение рыжих гранитных утесов с черными прослойками базальта. Насколько хватал глаз, местность выглядела суровой и безлюдной. Холмы были покрыты темным лесом, а выше на фоне вечернего неба вздымалась неприступная голая каменистая вершина горы. Заходящее солнце заливало все золотыми лучами; цвета воды, камня и неба казались особенно яркими Огромные стаи уток и диких гусей качались на волнах как раз за кромкой прибоя. Над ними с резкими криками кружили и ныряли чайки. - Никогда не думал, что ступлю на землю Пленимара, - заметил Микам, направляя лодку ближе к берегу. - Должен признаться, это прекрасная страна. Солнце клонилось все ниже, и Серегил, стоя на носу на коленях, пристально всматривался в негостеприимный берег. - Кажется, нам придется провести здесь ночь, - сказал Микам, лодка в этот момент обогнула скалистый мыс. - Тебе, может... Подожди! - На берегу рос густой лес, но в глубине бухточки мелькнул далекий желтоватый проблеск огня - Ты видишь? - Похоже на костер. Как ты считаешь? - Давай посмотрим. Микам направил лодку в бухту, и в самой глубине ее обнаружился крошечный, закрытый со всех сторон скалами пляж. На берегу, там, куда не доставали волны, уютно потрескивал костер, озаряя густую поросль елей, прикрывающую пляж с берега. - Выглядит, как сигнальный огонь, - прошептал Микам, подводя лодку к берегу. - Это могут быть рыбаки или пираты. - Есть только один способ выяснить. Оставайся в лодке. - Серегил соскользнул в воду, доходящую ему до пояса, и двинулся к берегу Маленький пляж раскинулся в конце узкого прохода между скалами, так что подойти к нему скрытно было нельзя; к тому же косые лучи солнца освещали его, как огни рампы - сцену. Берег был покрыт мелкой, обкатанной волнами галькой, громко захрустевшей под сапогами Серегила, когда тот вышел из воды. "Я мог бы с тем же успехом носить на шее колокольчик", - обеспокоенно подумал он, отчетливо представив лучников, целящихся с утесов, и вооруженных мечами воинов, прячущихся в чаще. Но в бухточке царил мир. Стоя неподвижно, Серегил внимательно прислушался. Сквозь вздохи ветра из леса доносились грустные крики голубей и славок, пощелкивала клювом цапля, охотящаяся на мелком месте. Птиц никто не потревожил. Обнадеженный этим, но все еще с осторожностью Серегил приблизился к костру. Никаких признаков чьего-либо присутствия заметно не было - ни дорожных припасов, ни мусора. Подойдя поближе, Серегил с ужасом обнаружил, что пламя не дает тепла, - это была иллюзия. В лесу хрустнула ветка, и Серегил пригнулся, готовый отразить нападение из засады. Из-за деревьев появился высокий худой человек. - Ну, вот наконец и ты, милый мальчик, - по-скалански произнес знакомый голос. - Нисандер? - Серегил, все еще настороженный, не двинулся с места. Волшебник откинул капюшон. Он был в дорожной одежде - старом камзоле и мешковатых штанах, выцветший плащ удерживала старая бронзовая пряжка, которую он всегда носил. Когда Нисандер сделал шаг вперед, Серегил не смог сдержать пораженного вздоха. Даже в красноватом свете заката Нисандер был похож на привидение. Его лицо, ставшее еще более морщинистым, было бледным как мел. Хуже того, он как-то съежился, стал словно меньше ростом - сутулая карикатура на прежнего Нисандера. Только блеск в глазах и знакомый теплый голос остались прежними. Неожиданность такой встречи заставила Серегила опасаться обмана - ведь и костер был иллюзией. Подавив свой первый порыв - обнять старого друга, - он, не подходя ближе, спросил: - Как ты нас нашел? Нисандер поморщился: - Благодаря тому амулету на крови, что ты оставил Магиане, конечно Пришлось повозиться и поколдовать, но, как видишь, я здесь. Сунув клинок в ножны, Серегил радостно обнял старика. - Я не сомневался, что это тебе удастся, но, клянусь Светом, выглядишь ты ужасно! - Так же как и ты, милый мальчик, - хмыкнул Нисандер. -Микам вытащил лодку на гальку берега и подбежал к друзьям. - Уж не хочешь ли ты сказать, что дожидался нас здесь? - воскликнул он с изумлением. - Откуда ты знал, где мы окажемся? И почему не послал нам магического известия? - Все по порядку, - вздохнул старый маг, опустился на принесенное волнами бревно и движением руки погасил иллюзорный огонь. - Должен признаться, для меня видеть вас - большое облегчение Я боялся, что могу все-таки и не найти вас. - А об Алеке ты что-нибудь знаешь? - с надеждой спросил Серегил, тоже садясь на бревно. - Нет, но тебе не следует отчаиваться, - ласково похлопал его по плечу Нисандер. - Будь он мертв, я бы об этом узнал. Сила пророчества все теснее связывает нас с каждым днем. Микам собрал охапку сухих сучьев и выудил из кошеля на поясе зажигательный камень. - Ну, что касается меня, то никаких видений или снов мне послано не было; но чем больше я наблюдаю, как идут дела, тем больше верю пророчеству. Ну вот взять тебя, Нисандер. Клянусь Пламенем, как тебе удалось оказаться здесь? - Действительно, взять меня, например, - сказал Нисандер сокрушенно. - Из такого путешествия, как то, в которое меня отправил дирмагнос. не возвращаются невредимыми Но кое-что оно мне и дало. Пока мое тело выздоравливало, мой дух свободно плавал в океане снов и видений. Думаю, мне известно, как найти храм. Вход в него отмечен большой белой скалой, окруженной черными камнями. И он находится недалеко от берега. От разочарования Серегила даже затошнило, как от несвежей пищи. - Вот как? Ты хочешь сказать, что мы должны найти единственную скалу на всех этих сотнях миль окрестностей горы? - Еще месяц назад я считал бы, что такое указание не имеет особой цены, - пробормотал Микам, который разделял скептицизм друга. Однако Нисандер казался абсолютно уверенным в себе. - Мы ее найдем, - заверил он Серегила и Микама. - Это не обязательно означает, что дело наше кончится успешно, но скалу мы найдем. - Мне снились сны, - сообщил Нисандеру Серегил. - С тобой случилось не только это, - фыркнул Микам. - Покажи свою грудь. Серегил снял повязку и показал Нисандеру потрескавшуюся желтую корку, образовавшуюся вокруг шрама. - Должно быть, это какой-то знак. Лейтеус утверждал, что именно этой ночью появится комета. - Несомненно, - согласился Нисандер. - Добро или зло такой знак предвещает, мы еще увидим. А что было в твоем сне? Серегил поднял камешек, похожий по форме на нож, и стал вертеть его в руках. - Я никогда потом почти ничего не помню, кроме огромной фигуры с уродливой головой, которая смотрит на меня сквозь воду, когда я тону. Не можешь ли ты... ну, вроде как вытащить из меня остальное? Нисандер покачал головой: - Я должен беречь и силы, и свою магию. То немногое, что у меня есть, далось мне нелегко, и оно потребуется для преодоления ожидающих нас препятствий. Даже огонь, которым я подал вам сигнал, вызван заклинанием Магианы. Что же касается сна, то он, наверное, каким-то образом готовит тебя к будущим испытаниям. Микам откинул назад свои густые рыжие волосы и вздохнул: - Ты не мог бы сообщить нам немного больше подробностей? Нисандер кивнул: - Пока не произошло нападения на Ореску, я надеялся, что мне никогда не придется вам этого рассказывать. Ну а потом я просто не мог. Как ты знаешь от Серегила, существует пророчество, в котором названы четверо: Хранитель, Древко, Воин и Проводник. Хранитель - это я; я стал им еще в дни своего ученичества у Аркониэля. Мы с ним охраняли - в подвалах под Домом Орески - фрагмент сокровища некромантов, называемого Шлемом Сериамайуса. - Чашу, - перебил его Серегил. Нисандер удивленно посмотрел на него: - Как, о боги, ты о ней узнал? - Наверное, в видении, - сказал Микам, подбрасывая сучья в костер. Солнце уже погрузилось в море на западе, и небо казалось покрывалом, расшитым алмазами звезд. - Да, это была Чаша, - продолжал Нисандер. - А потом Серегил и Алек привезли мне тот деревянный диск. И еще: как раз перед празднеством Сакора я послал Серегила за третьим амулетом - короной, спрятанной далеко в Ашекских горах. Серегил сразу понял - и по тому, как выглядели тела принесенных в жертву людей, которые он там нашел, и по зловещей магической ауре, окружавшей корону, - что она каким-то образом связана с диском. Однако я тогда ничего ему не сказал и взял с него клятву хранить тайну. Никто - даже Алек - ничего не знал. - Я все-таки не понимаю, каким образом из таких разнородных частей можно соорудить что-то вроде шлема, - сказал Микам. - Внешность обманчива; она скрывает их истинную форму, - объяснил Нисандер. - На эти артефакты было наложено мощное заклятие теми некромантами, которые их создали. Кому придет в голову - даже если все части будут перед ним, - что кривобокая глиняная чаша, хрустальная корона и пригоршня деревянных дисков могут быть частью одного целого? - И что же этот Шлем делает, когда все его части собраны вместе? - Он был создан для того, чтобы через него передалась сила темного бога, - ответил Нисандер. - Никто не знает, сколько времени ушло на создание каждой из частей или какая магия была для этого использована. Впервые о Шлеме стало известно перед концом Великой Войны; он тогда был собран и водружен на человека, которого некроманты называли Ватарна - Избранный. К счастью, магам Скалы и Ауренена удалось одолеть первого Ватарну прежде, чем он получил возможность воспользоваться властью Шлема в полной мере. - Ты хочешь сказать, что этот их Ватарна в конце концов получит все могущество бога смерти? - спросил Микам. - Никто не знает, какой могла бы оказаться сила Шлема, но есть свидетельства, что даже за то короткое время, что он тогда существовал, Шлем наделил своего носителя невероятной властью. Если бы он тогда не был разъединен, сомневаюсь, что кто-нибудь смог победить его хозяина. Серегил медленно покачал головой - Значит, древние легенды о ходячих мертвецах, о целых армиях, покорных некромантам, - правда? - Весьма вероятно, что по крайней мере крупицу истины они содержат - Но ты сказал - Шлем был разъединен, а не уничтожен, - заметил Микам. - Так оно и случилось, к великому горю последующих поколений Магам удалось ослабить силу Шлема так, чтобы разъединить его части, но прежде, чем они сумели узнать, как можно его уничтожить, войска Пленимара нанесли новый удар, чтобы вернуть себе сокровище Когда стало ясно, что силы скаланцев не смогут отразить нападение, были избраны шестеро магов - они бежали, чтобы спрятать части Шлема. Только один из них потом оказался в живых. - Тот, который взял Чашу, - прошептал Серегил - Да. Рейнес-и-Марил Сирманис Дормон Ален Вивернус. Это он впоследствии устроил хранилище в глубочайших подвалах Дома Орески, и он же передал пост Хранителя своему преемнику, Хирадину; тот передал его Аркониэлю, а Аркониэль - мне Ни царица, ни Совет Орески никогда не знали о существовании тайника. Тех, кто пытался узнать этот секрет, убивали - Хранители не доверяли даже другим волшебникам? - спросил Микам - Кому можно доверить такое знание? Пустой бог как никто знает темные уголки человеческого сердца. Страх, жалость, раскаяние, алчность, жажда власти - самое могучее оружие Пожирателя Смерти - А Теро знал? - спросил Серегил. - Нет. Он не был еще готов к этому. - Нисандер опустил руку на плечо Серегила. - Я горевал, когда потерял тебя как подмастерье, отчасти и потому, что знал, каким замечательным преемником мне был бы ты. С того дня, как я взял тебя в ученики, я сердцем чувствовал, что ты смог бы нести такую ношу. Когда выяснилось, что ты не способен научиться магии, я был просто безутешен. Но теперь я вижу: я ошибся не в твоих достоинствах, а в той роли, какую тебе суждено играть. То, чему ты научился, покинув меня, жизнь, которую ты вел, - все это готовило тебя к одному: стать Невидимым Серегил поморщился. - Ты думаешь, боги сделали меня вором и шпионом только для того, чтобы я мог украсть тот диск у Мардуса? По-твоему, вся моя жизнь заключается в выполнении одного-единственного дела? Я отказываюсь верить в подобную судьбу! - Нет, есть и еще кое-что, - ответил Нисандер. - Помнишь, я говорил тебе, что всегда существовал Проводник и все остальные, о ком говорится в пророчестве? Может быть, твоя жизнь была бы прежней, не существуй Шлем вовсе; но ты таков, каков есть, поэтому ты - Проводник Я размышлял над этим долгие годы, и только после того, как ты принес диск, я на самом деле поверил в пророчество. Когда тебе к тому же удалось похитить корону из- под носа у пленимарцев, я стал молить богов, чтобы это оказалось просто везением, чтобы благодаря бдительности мне удалось помешать Мардусу завладеть частями Шлема и тем самым не дать его восстановить. - Так, значит, ты уже давно знаешь о Мардусе? - Мне известно лишь то, что он незаконный отпрыск старого Верховного Владыки, вельможа, обладающий огромной властью и еще большим честолюбием, а также самый ловкий пленимарский шпион. Теперь же, как я подозреваю, он намерен стать Ватарной. - Судя по тому, что о нем известно, он как раз подходит для такой роли, - согласился Микам. - Но ты все еще не рассказал нам, откуда исходит пророчество и что еще в нем говорится. - Никто, кроме Хранителей, никогда его не слышал, да оно и не предназначалось никому другому, - серьезно ответил Нисандер. - Когда второй Хранитель был еще совсем молод, ему во сне явилось видение; с тех пор пророчество передается от одного Хранителя к другому и служит нам величайшей надеждой. Сон Хирадина гласит: "И явится Прекрасный, Пожиратель Смерти, чтобы обглодать кости мира Явится он, облекшись в человеческую плоть, увенчанный ужасным шлемом великой тьмы. И никто не сможет противостоять ему, кроме тех, кто составляет священное число Первым будет Хранитель, сосуд света во тьме; затем придут Воин и Древко, которые потерпят поражение и все же не потерпят, если Невидимый Проводник пойдет впереди их". Это же пророчество говорит и о Колонне Небес, и о храме у ее подножия. - Это дает нам такие же неопределенные указания, как и твой сон о белой скале, - проворчал Микам. Но Серегила занимало другое, его охватил леденящий озноб при воспоминании о тех видениях, что сопровождали прикосновение к диску и к короне: сцены смерти, хор стенающих голосов. - Так, значит, все, что Мардус делал с тех пор, как мы с Алеком повстречали его в Вольде, - и находка дисков, и Рител, и тайное проникновение в сточные туннели, и нападение на Ореску, - все это направлено к одной цели: соединению частей в одно целое? - Конечно. Более того: соединению в нужном месте и в нужное время. Время это наступит во время солнечного затмения через пять дней. - Мы так и предположили, после того как поговорили с твоим другом- астрологом, - сказал Серегил. - Молодцы, - ответил Нисандер. - Теперь, когда трое из нас воссоединились, мы должны найти храм и узнать, куда поведут нас боги. На сей раз Шлем должен быть уничтожен полностью, и для достижения этой цели нужно, чтобы он был воссоздан. - Что?! - вскинулся Серегил. - Это единственный способ увериться в том, что все его части на месте, - объяснил Нисандер. - Аркониэль считал, что таков единственный возможный путь, и я думаю, что он был прав. Если знания, дошедшие до нас от Рейнеса-и-Марила, верны, для того, чтобы части Шлема соединились и чтобы он обрел свою полную силу, требуется время. Таким образом, после того как Шлем будет собран, у нас окажется небольшое время для того, чтобы нанести удар. Как Хранитель я заклинаю вас вашей жизнью и честью сделать все возможное, чтобы уничтожить власть Шлема. Клянетесь ли вы в этом? - Клянусь. - Микам протянул руку, и Нисандер сжал ее. Оба они теперь смотрели на Серегила. Он заколебался, все еще вертя в руках камешек; его охватило необъяснимое предчувствие дурного. Воспоминание о высокой пугающей фигуре из его кошмаров зловеще промелькнуло в каком-то закоулке его рассудка. "Я не могу. Не могу. Нет". - Серегил? - поднял брови Нисандер. Отбросив опасения, Серегил выронил камушек и накрыл их руки своей - Даю вам слово... - Как только его рука коснулась рук Нисандера и Микама, его грудь, словно древко стрелы, пронзила острая боль. Резко втянув воздух, он схватился за то место, где был шрам. Микам отвел его руку, распахнул камзол и сдвинул повязку. - Снова пошла кровь, - сказал он, показывая Серегилу и Нисандеру свежие пятна на полотне. - Пустяки, - выдохнул Серегил. - Должно быть, рана вскрылась от какого- то движения... - Смотрите! - воскликнул Нисандер, указывая на ночное небо. На фоне сверкающих звезд на востоке появилась далекая полоса красного пламени. - Копье Рендела! - вскричал Микам. Они в молчании несколько секунд смотрели на комету, потом Нисандер тихо сказал: - У некромантов для нее есть другое имя. - Да? Какое? - Метар Сериами, - ответил волшебник. - Рука Сериамайуса. Глава 43. Путь на север - Метар Сериами! Фигура Мардуса, стоящего на передней боевой платформе, вырисовывалась на фоне последних отблесков заката. Пленимарец простер руки к огненной искре, показавшейся над горизонтом на востоке. Его солдаты издали победный клич. Толпа, собравшаяся на берегу, ответила тем же; люди размахивали факелами и пускали в воздух горящие стрелы. В темноте мерно били барабаны. Еще до того, как его вывели на палубу, Алек догадался, что происходит что-то важное. В этот день корабельный распорядок изменился: во-первых, Мардус забыл об их утренней прогулке по палубе, во-вторых, стражники принесли ему длинную тунику - впервые с тех пор, как его схватили. День тянулся бесконечно; Алек ощутил, как изменилось движение судна, и предположил, что они подошли к берегу Пленимара. Его догадка оказалась правильной. Когда его и Теро наконец вывели на палубу, "Кормадос" стоял на якоре у негостеприимного берега. Негостеприимного, но не безлюдного: на пляже виднелось что-то вроде лагеря, и Алек разглядел солдат в черной форме, возбужденно приветствующих корабль. Алек заметил, что собравшиеся на палубе чего-то ждут. Когда солнце село, все стали внимательно смотреть на восток. Наконец среди звезд появилась комета: красная искра, отчетливо видимая пониже убывающей луны. Раздались громкие крики. Алек наклонился к Теро и прошептал: - Смотри! Холерная звезда! Ты видишь ее? - Для тебя, может, и холерная звезда! - презрительно фыркнул капитан Тилдус, стороживший пленников. - Нам - великий знак. Благородный Мардус и варрон предрекли такой знак сегодня ночью. - Что это Мардус только что сказал - "Медерсери"? - спросил Алек. - Метар Сериами. - Тилдус помолчал, подыскивая скаланские слова. - То есть "Рука Сериами". Очень, очень великий знак, как я говорю раньше. - Сериами? То, что у нас называют Сериамайусом? - Алека охватило смутное чувство отвращения. - Аура Элустри мал... - Молчать! - прорычал Тилдус, грубо схватив Алека за руку - Ваши боги безумия не здесь. Сериами ест сердца лжебогов. На корабле не осталось других пленников. Прежде чем вывести Алека и Теро на палубу, на них накинули плащи, а потом крепко связали руки за спиной Теро двигался, как лунатик, покорно выполнял простые команды, шел, только когда ему приказывали. В остальное время он оставался неподвижным, и бессмысленное лицо не выдавало никаких мыслей, даже если они у него и были. Сплошные железные браслеты на его руках мягко блестели в свете факелов, черные тени отчетливо обрисовывали вырезанные на них загадочные символы. "В них-то весь секрет", - подумал Алек; он был убежден, что именно браслеты, а не железные полосы на голове давали врагам власть над Теро. Если бы удалось каким-нибудь способом снять их... На палубе началась суета. Иртук Бешар и другие некроманты стояли у борта, тихо переговариваясь и следя, как снизу выносят их сундуки. Капитан Тилдус и несколько его головорезов отправились в лодке на берег и скоро вернулись с новостями. Хотя Алек не понимал, что они говорят, было ясно, что Мардус доволен их докладом. По его знаку капитан корабля отдал приказ, и матросы поспешно стали готовить к спуску остальные лодки. Мардус подошел туда, где, окруженные стражниками, стояли Алек и Теро. - Отсюда мы продолжим наше путешествие по суше, - сказал он Алеку. - Теро должным образом укрощен, и я не предвижу неприятностей с его стороны. Ты, однако, другое дело. - Мардус помолчал, и шрам на его левой щеке дернулся, когда он улыбнулся. - Ты уже показал, что малый ты скользкий, и, оказавшись на берегу, несомненно, будешь испытывать искушение сбежать. Уверяю тебя, такая попытка будет совершенно бесполезной, а последствия ее для тебя - мучительными, но, безусловно, не смертельными. - Более мучительными, чем когда мою грудь разрубят топором? - пробормотал Алек, гневно глядя на Мардуса. - О, неизмеримо. - Глаза Мардуса были столь же безразличны, как ночные небеса. Повернувшись на каблуке, он отошел от Алека, чтобы отдать приказ своим людям. Поежившись, несмотря на свою теплую одежду, Алек оглянулся на комету, повисшую на краю неба. Может быть, последняя церемония назначена и не на эту ночь, но теперь до нее не могло оставаться много времени. В чем бы ни состояли планы Мардуса, появление кометы явно было важным событием. Где-то на темном берегу ждала цель их путешествия - и его смерть. До поручней всего два шага, подумал Алек. Если рвануться неожиданно, можно захватить стражников врасплох и успеть прыгнуть за борт. "И что дальше? - Алек почти видел, как из темноты нетерпеливо хмурится Серегил. - Даже если предположить, что ты сможешь выплыть со связанными руками, вокруг около двух сотен солдат, не считая некромантов. Или ты просто собирался перевести дух там в темноте? А кстати, что тогда будет с Теро?" Алек стиснул кулаки, чувствуя, что отчаяние снова готово поглотить его. Он не хотел умирать, и бросить Теро он тоже не мог. Алек понятия не имел, как много во всем случившемся вины молодого мага, да и есть ли вина; невнятное признание Теро было слишком похоже на результат манипуляций Иртук Бешар, чтобы Алек мог полностью в него поверить, хотя подозрения у него и оставались. Но виноват Теро или нет, Алек его не бросит. - Ты идешь, - приказал один из стражников, подталкивая Алека к последней лодке. Теперь уже было слишком поздно что-нибудь предпринимать; оставалось лишь подчиниться. "Иллиор и Дална, боги моих предков, прошу вас, помогите", - молился Алек в душе, направляясь к лодке. Подойдя к борту, он заметил на палубе что-то, полускрытое в тени крышки люка, что-то, что он уже давно отчаялся найти. Гвоздь. Двухдюймовый квадратного сечения гвоздь, слегка погнутый, лежал на виду меньше чем в пяти футах от Алека. На один ужасный момент Алек почувствовал уверенность, что стражники тоже видят его, что кто-нибудь тут же схватит гвоздь, стоит Алеку хотя бы еще раз взглянуть в том направлении. Может быть, сам Мардус уронил его здесь для последней жестокой проверки. Выяснить все можно было лишь одним способом. Солдат снова толкнул юношу, на этот раз более грубо. Алек притворился, что не удержался на ногах, и растянулся на палубе лицом вниз. Он сильно ушибся, но когда открыл глаза, обнаружил гвоздь всего в дюйме от собственного носа. Юноша завозился на досках палубы, словно пытаясь подняться, и ухватил гвоздь зубами; к тому времени, когда солдаты поставили его на ноги, гвоздь благополучно оказался у Алека за щекой. Все оказалось совсем просто. - Что там за переполох? - спросила Бека, присоединяясь к разведчикам, которые с гребня холма наблюдали за вражеским лагерем С тех пор как Бека и ее отряд обнаружили пленимарскую колонну и стали следить за ней. они двигались неуклонно на север. Через три дня колонна остановилась на этом пустынном берегу Внутреннего моря Солдаты Беки держались на безопасном расстоянии, а когда отправлялись в разведку, ехали на захваченных у пленимарцев конях, чтобы незнакомые следы не выдали врагу их присутствия. Последние два дня колонна без видимой причины не трогалась с места, однако вечером второго дня с запада показался пленимарский военный корабль и встал у берега на якорь. - Похоже, с корабля кто-то высаживается, - ответил Рилин, заслоняя глаза от последних лучей заката. - Ну а из-за чего эти крики, я не знаю. Они все разом начали вопить и размахивать факелами. - Может быть, из-за этого, - неожиданно прошептал Каллас и показал на небо. Взглянув в том направлении, Бека увидела яркую полосу, медленно поднимающуюся над восточным горизонтом. - Да помилует нас Создатель, холерная звезда! - пробормотал Джарил, делая знак, отвращающий зло. - Если знамения вообще существуют, то это наверняка оно, - сказал Рилин, тоже делая охранительный знак. - И если пленимарцы ему радуются, то мне такое дело не по нраву. Бека никогда не видела кометы, но вид ее вызвал у девушки странное чувство узнавания - совсем как несколько ночей назад, когда она впервые услышала шум прибоя. На сей раз ощущение было более сильным и тревожным. Ему сопутствовало, однако, смутное впечатление, что так и должно быть. - Лейтенант! Бека обернулась и обнаружила, что остальные внимательно смотрят на нее в меркнущем свете. - Кто-нибудь смог разглядеть, что это за корабль? - спросила она. - Он шел без флага, - ответил Рилин. - И мы не видели, чтобы с него что- то разгружали - на берег переправляли только людей. Что мы теперь предпримем? - Когда совсем стемнеет, можно подобраться поближе, - с надеждой предложил Стеб. - Как и положено ургажи - быстро напали, быстро скрылись, - поддержал его Рилин. Прежде чем ответить, Бека прикинула, что можно сделать с их ограниченными силами. Она тоже чувствовала нетерпение и понимала, как сильно хочется ее воинам нанести удар. За те дни, что они крались за колонной, им не раз удавалось увидеть Гилли и Мирна в толпе пленников; те шли, шатаясь под весом досок, к которым были прибиты их руки. Но в конце концов оставался непреложный факт: скаланцев всего четырнадцать против сотни или более врагов. Бека медленно покачала головой. - Нет еще. Если они не двинутся с места и завтра, может, я передумаю, но мы не можем себе позволить потерять еще кого-то. Пока что подождем и, если они снова двинутся на север, двинемся следом. Стеб сердито отвернулся, остальные разочарованно зашумели. - Как я понимаю, морем отсюда никто отправляться не собирается, - воскликнул Рилин, показывая в сторону моря. Стоящий на якоре корабль горел. Воины Беки с изумлением смотрели, как языки пламени пробежали по снастям и паруса превратились в огненные полотнища. - Потроха Билайри! Они решили затопить корабль! - ахнул Джарил. - Огонь не может так быстро распространяться, если для того не приняты специальные меры. Что, черт возьми, это значит? Бека уселась на траве, скрестив ноги, и стала следить за отражением в воде танцующих языков пламени. - Думаю, мы не тронемся отсюда, пока не выясним. На следующее утро стражники разбудили Алека на рассвете и отвели к железной клетке, установленной на небольшой тележке - такой, в каких бродячие циркачи возят дрессированных животных. На полу клетки был расстелен толстый матрац, сверху сделан полотняный навес, но клетка попрежнему воняла своими прежними обитателями. Теро уже был внутри; он сидел в дальнем углу, скрестив ноги. Как и у Алека, его руки больше не были связаны; пленникам оставили их туники и плащи. - Что за пара паршивых медвежат, - издевательски усмехнулся Ашназаи, подходя к клетке следом за Алеком. Юноша попытался отодвинуться от него, хотя на самом деле отодвигаться было некуда: клетка имела всего десять футов в длину. - У благородного Мардуса теперь много дел, так что присматривать за вами в дороге буду я, - продолжал некромант. Он взялся за прутья решетки, и Алек увидел, как по ним заструились голубые искры, словно в клетку ударила молния. Юноша в панике вскочил, и Ашназаи довольно усмехнулся. В ясном свете утреннего солнца кожа некроманта казалась влажной и бледной, как плоть поганки. - Не бойся, мой милый Алек. Моя магия не причинит тебе вреда - если, конечно, ты не попытаешься выбраться отсюда. Ну да ты ведь слишком умен, чтобы совершить подобную глупость. Все еще мерзко улыбаясь, Ашназаи ушел. Морской ветер развевал его пыльную коричневую мантию, делая его похожим на пугало, пережившее нелегкую зиму. В жилах Алека от ненависти вскипела кровь. Никогда еще ему так сильно не хотелось убить человека. Когда Ашназаи скрылся за палатками лагеря, Алек принялся осматриваться. Сзади тележка была открытой, и оттуда все хорошо было видно. Алек мог разглядеть ряды маленьких белых палаток, где расположились солдаты, и неподалеку у коновязи целый табун лошадей. В колонне, встретившей их на берегу, было по крайней мере полсотни всадников; была еще толпа людей не в форме, похожих на пленников, но до них было слишком далеко, чтобы Алек мог судить с уверенностью. Они ночевали на голой земле, окруженные вооруженными луками и мечами часовыми. Мардуса сопровождали еще два десятка солдат в черной форме; таким образом, пленимарцы располагали заметными силами. Выглянув из клетки с другой стороны, Алек увидел на отмели дымящиеся останки "Кормадоса". похожие на скелет доисторического левиафана. "Что сталось с командой?" - подумал Алек. Пленимарцы сожгли даже лодки. Он не узнал солдат, которые вскоре принесли пленникам завтрак. Юноша заговорил с ними в надежде, что те знают скаланский язык, но, если это и было так, солдаты не откликнулись. Презрительно посмотрев на него, они поговорили о чем-то между собой, плюнули на землю и отошли к другим стражникам, окружавшим тележку. Алек и не ожидал от них иного. Он подошел к Теро и вложил в руку молодого мага кусок хлеба. Теро не обратил на еду никакого внимания. - Ешь, - сказал Алек, и Теро поднес хлеб ко рту и начал медленно жевать. На его бороду посыпались крошки. Алек стряхнул их и протянул Теро кружку с водой. - Пей, - велел он устало. К полудню пленимарцы свернули лагерь и выступили вдоль берега на север. В этих местах побережье Пленимара представляло собой дикую, труднопроходимую местность. Дорога, по которой они двигались, шла через болота, лужайки, сосновые и дубовые леса; справа на них падала тень гор, слева все время было видно море. Чем дальше на север они шли, тем более негостеприимным становился берег. Галька пляжей сменилась красными гранитными скалами и обрывами. Непрекращающийся холодный ветер вздыхал в деревьях, качал скрюченные ветви карликовых сосен и доносил до Алека свежий запах леса. Здесь было холоднее, чем в Скале, но, судя по растительности, все же сейчас была первая половина литиона - Алек давно потерял счет дням. Он смотрел на гвоздь как на свой талисман, свой единственный секрет и надежду. Гвоздь был слишком велик, чтобы все время держать его во рту без опасения привлечь внимание, но Алек не решался расстаться с ним ни на минуту, не решался даже спрятать его в матраце. Вместо этого он надежно воткнул его в свою тунику и прикрыл складкой. Вспомнив происшествие в каюте на корабле, он скрывал теперь свое сокровище и от Теро - на случай, если некроманты или дирмагнос снова заставят мага шпионить за ним. Спрятав гвоздь так надежно, как только мог, Алек выжидал, надеясь, что подвернется какая-нибудь возможность его использовать. Стражники окружали тележку днем и ночью, но даже без их постоянного присутствия Алек не решился бы возиться с замком: предостережение Ашназаи означало, что такая попытка была бы бесполезной, а может быть, и опасной. Ситуация была мучительной. Алек знал замки того типа, которым запиралась клетка, и был уверен, что открыть его гвоздем было бы легко. С самого начала стало ясно, что Варгул Ашназаи наслаждается своим новым поручением. Обманчивая мягкость Мардуса была ему совершенно несвойственна; он просто ехал рядом с тележкой, как мрачное привидение, бросая на Алека злорадные взгляды. Юноша изо всех сил старался не обращать на него внимания; тележка все катилась и катилась на север, подпрыгивая на рытвинах прибрежной дороги. На первый ночлег колонна остановилась под сенью огромных старых сосен. Где-то совсем неподалеку грохотал прибой. Глядя между толстых прямых стволов, Алек мог видеть белую пену волн, разбивающихся об утесы. Это напомнило ему тот шум моря, который преследовал его в снах, но звук был немного иной. Когда совсем стемнело, снова раздались радостные крики пленимарцев. Алек решил, что на небе опять появилась комета, хотя и не видел ее сквозь густые ветви. Через некоторое время он услышал душераздирающие вопли и догадался, что где-то неподалеку происходит жертвоприношение. Даже солдаты, охраняющие клетку, опасливо поеживались, а некоторые делали знаки, отвращающие зло. На этот раз крики раздавались дольше. Чувствуя леденящий ужас, Алек скорчился рядом со спящим Теро и закрыл голову плащом. Меньше года прошло с тех пор, когда более молодой и неопытный Алек так же лежал без сна в темнице Асенгаи, с дрожью и слезами прислушиваясь к каждому крику бедолаг, которых пытали. Недели мучений и близости смерти теперь почти избавили его от таких эмоций. Зажав руками уши, Алек погрузился в беспокойный сон, прошептав грустную молитву оставшегося в живых: "Еще не теперь. Моя очередь еще не пришла". На этот раз невидимый преследователь не появился в его кошмаре; лишь хриплые стоны впереди заставляли его бежать все быстрее и быстрее. Со слезами бессилия Алек сжимал бесполезное древко стрелы и мчался так, что заболела грудь. Обогнув угол, он резко остановился: дорогу преграждала частично обрушившаяся стена. Алек задрожал от возродившейся надежды, увидев впереди луч дневного света, струящийся сквозь неровную дыру высоко в стене. Снаружи доносился знакомый грохот прибоя. Взобравшись на осыпавшиеся камни, Алек протиснулся в дыру... и оказался в одиночестве на гранитном утесе; его окружал туман, такой густой, что по сторонам ничего не было видно. Над головой смутно виднелся диск полуденного солнца. Грохот прибоя стал теперь оглушительно громким, таким громким, что невозможно было определить, откуда он доносится. Если Алек сделает лишнее движение, пойдет в этом тумане не в ту сторону, он наверняка упадет со скалы; припав к камню, он на четвереньках медленно полз вперед, пока руки его не погрузились в воду. Волны неспешно подхватили юношу, перевернули на спину, понесли вдоль берега. Когда пенные валы отступили, скалы вокруг, насколько хватал глаз, оказались покрыты телами утонувших мужчин и женщин; их синевато-белая кожа блестела в ровном сиянии просочившихся сквозь туман солнечных лучей. Шум прибоя стал тише, и Алек. теперь мог слышать приближающееся сквозь туман хриплое ворчание и тяжелые мокрые шлепки. Охваченный ужасом, голый и безоружный, Алек скорчился среди трупов. Даже стрелы без наконечника у него теперь не было, ее унесли волны. Вскоре Алек разглядел странные горбатые фигуры, движущиеся между мертвецами. Ворчание и шлепки стали громче, приблизились. Внезапно что-то ледяной хваткой вцепилось в Алека сзади и рывком подняло на ноги. Он не мог повернуть голову достаточно далеко, чтобы увидеть, что это, но от отвратительного запаха его затошнило. - Присоединяйся к пиршеству, мальчик, - прошептал ему в ухо злорадный липкий голос. Вырвавшись из мерзких объятий, Алек повернулся, чтобы увидеть это существо, но позади никого не было. - Присоединяйся к пиршеству, - повторил тот же голос сзади; как ни быстро обернулся Алек, за спиной снова никого не оказалось. Споткнувшись, Алек упал на груду раздувшихся трупов. Подняться он не смог: при каждом движении он лишь еще больше запутывался в вялых конечностях. - Аура Элустри малреи! - завопил он, отчаянно трепыхаясь. - Присоединяйся к пиршеству! - с триумфом взвыл все тот же голос. Потом солнце стало черным. Алек дернулся и проснулся, все еще ощущая запах смерти, преследовавший его во сне. Сквозь ветви светила луна, до рассвета было еще далеко. Обхватив колени, Алек сделал глубокий вдох, но смрад только усилился. - Ох, Алек, мне так страшно! В изумлении подняв глаза, Алек увидел в нескольких шагах от себя Силлу. Освещенная колдовским внутренним светом, она умоляюще смотрела на юношу. Даже понимая, что перед ним призрак, Алек был так рад видеть ее целой, что не испугался. - Что ты здесь делаешь? - спросил он тихо, моля богов, чтобы она не исчезла так же внезапно, как и появилась. - Я не знаю. - По ее щеке медленно скатилась слеза. - Я так долго блуждала! Нигде не могу найти ни отца, ни бабушку. Что случилось, Алек? Где мы? Она казалась такой настоящей, что Алек снял плащ и накинул на плечи Силлы. Она благодарно завернулась в него и прислонилась к Алеку; прикосновение ее было вполне телесным. Несколько секунд Алек просто стоял на коленях рядом с Силлой, изо всех сил стараясь поверить в ее присутствие. Потом наконец он немного отстранился и взглянул на девушку, прислонившуюся головой к его груди. - Зачем ты пришла? - спросил он снова. - Я была должна, - печально прошептала она. - Я должна сказать тебе... - Сказать мне что? - Как сильно я тебя ненавижу. Ее голос был так тих и нежен, что Алек не сразу понял смысл слов. Сердце его стало тяжелым, как свинец, а Силла продолжала: - Я ненавижу тебя, Алек. Это была твоя вина, даже больше, чем Серегила. Они тебя увидели и выследили. Ты привел их к нам. Я рада, что ты должен умереть. - Нет! О нет, нет, нет! - Алек отшатнулся и рванулся в дальний угол. - Это неправда! - вскрикнул он. - Это не может быть правдой! Силла медленно подняла голову. Ее глаза в слабом свете луны смотрели на него, как два черных провала. Силла улыбнулась, и клетку снова затопил смрад тления. Ее улыбка тирилась и ширилась, превратилась в гримасу, в оскал; затем изо рта высунулась черная рука и, становясь все длиннее, вцепилась в Алека. Сжав его плечо черными когтями, рука протащила Алека по безвольному телу Теро и притянула к Силле. Какую-то секунду их лица почти соприкасались, ее безумные глаза впились в Алека, губы непристойно растянулись вокруг торчащей изо рта руки. Потом все тело Силлы вспухло, став черной, лишь отдаленно напоминающей человека фигурой. - Ты так в этом уверен? - спросила тварь голосом, который снился Алеку в кошмаре. - Ты совершенно в этом уверен? Отпустив юношу, существо всколыхнулось, затем, как дым, вытекло из клетки. - Будь ты проклят! - завопил Алек, зная. что Варгул Ашназаи где-то неподалеку и наблюдает. - Будь ты проклят, лакающий кровь сын шлюхи! Ты лжешь! Ты лжешь! Ответом ему был хриплый издевательский смех из темноты. Глава 44. Белый камень, черный камень Серегил остановился, чтобы подождать Микама и Нисандера; ветер трепал его плащ, хлопал полами по коленям, хватал за мешок, к которому были привязаны лук и колчан. Оглянувшись назад, на крутые склоны и бесконечные утесы, он еле смог разглядеть спутников. Нисандер шел, тяжело опираясь на Микама и посох. Над покрывающими предгорья деревьями высилась голая каменная вершина горы Китес, словно костлявый локоть, торчащий из поношенного зеленого рукава. Глядя на приближающихся друзей, Серегил с изумлением покачал головой. Несмотря на изможденный вид, Нисандеру последние два дня удавалось идти так же неутомимо, как и более молодым спутникам. Серегил и Микам по очереди помогали ему; другой в это время разведывал дорогу впереди. Теперь они уже совсем приблизились к огромной горе и шли по кромке леса, который тянулся вдоль берега, насколько хватал взгляд. Местность была дикой и безлюдной, но среди деревьев петляла еле заметная заросшая дорога. Серегил заслонил глаза рукой, чтобы не слепило клонящееся к закату солнце, и осмотрел каменистые склоны и лес. Как, о Иллиор, смогут они найти единственную скалу, хоть и белую, в этих безбрежных просторах? С тем же успехом можно предположить, что они уже миновали ее. Однако Нисандер настаивал, что их цель еще впереди, и по мере продвижения на юг на его лице все заметнее светилась надежда. Микам говорил мало, но Серегил подозревал, что друг так же угнетен стоящей перед ними почти невыполнимой задачей, как и он сам. "Что, если Нисандер ошибается?" Серегилу приходилось все время бороться с этой мыслью, да и другими, столь же невеселыми. Что, если, проиграв схватку с некромантами в Ореске, Нисандер потерпел поражение как Хранитель? Что, если раны, полученные им, повлияли на его рассудок и он теперь ведет их неведомо куда, а Алека в это время увозят совсем в другую часть Пленимара? И все же каждую ночь, глядя, как все ярче разгорается на небе комета, и ощупывая заживающий шрам на груди, Серегил не решался высказать свои сомнения вслух. Разумно это или нет, в глубине сердца он верил, что Нисандер прав. Цепляясь за эту надежду, он все шел и шел вперед, вглядываясь в очертания покрытого лесом берега так пристально, что глаза слезились и болела голова. Его сердце начинало отчаянно колотиться каждый раз, когда каприз освещения или блик в оставленном приливом озерце манили его обманчивой белизной. Нисандер и Микам уже почти нагнали Серегила, который сидел на гранитном валуне, следя за стаей уток, покачивающейся на волнах за линией прибоя. Его взгляд привлекли буро-зеленые космы водорослей, облепляющие скалы внизу. Отдельные их пучки отмечали уровень, до которого доходит прилив, а дальше тянулись густые скользкие покрывала, хорошо видные сейчас, когда вода отступила. Серегил заметил различие еще накануне, и этот факт все время смутно тревожил его, хотя он никак не мог вспомнить почему. Микам и Нисандер медленно добрались до того места, где их ждал Серегил. Старый волшебник опустился на камень и вытер лоб рукавом. - Ох, Создатель, - пропыхтел он, - мне нужно немного посидеть. Серегил протянул ему мех с водой. - У нас осталось всего несколько часов светлого времени, - сказал он, внезапно охваченный нетерпением. - Я пойду вперед. Если не вернусь до темноты, разожгите костер, и я вас найду. Микам нахмурился и протестующе поднял руку. - Погоди-ка. Мне совсем не нравится эта идея - снова разделиться. - Не беспокойся, - обнадежил его Нисандер. - Мне нужен всего лишь короткий отдых, а потом мы снова пойдем следом за Серегилом. Я согласен с ним: нельзя терять времени. - Договорились. - Серегил двинулся дальше, не дав Микаму времени возразить. - Пройдя четверть мили, он увидел широкую бухту, врезающуюся в берег. Склон горы в этом месте плавно понижался, доходя до основания изъеденных морем гранитных скал, окружающих залив, как полуразрушенные крепостные стены. Чайки в поисках пищи обследовали озерца, оставленные приливом, и выброшенные на берег водоросли. Довольно живописное место, подумал Серегил и стал подниматься на скалы, чтобы не удаляться от опушки леса. Заброшенная дорога вилась между деревьями, не спускаясь к морю. Серегил как раз гадал, не стоит ли ему по ней пойти, когда заметил на противоположном берегу бухты среди кустарника что-то белое. Карабкаясь по камням и через упавшие деревья, Серегил готовился к очередному разочарованию: такой же многообещающий белый предмет всего лишь утром этого дня оказался выбеленной временем лопаткой лося, а чуть позже Серегила обманул солнечный отблеск в питаемом родником озерце. Подойдя ближе, однако, он увидел, что перед ним молочнобелый валун примерно четырех футов высотой. Бросив на землю мешок, Серегил стал продираться сквозь чащу безлистного еще кустарника и сухих папоротников, которые частично скрывали камень. Валун действительно был белым - огромный кусок кварца, совершенно не соответствующий окружающей породе. Серегил обошел его кругом, высматривая резьбу или какие-нибудь знаки, потом нагнулся и в сухих листьях нащупал небольшой гладкий камень. Вытащив его, Серегил увидел, что держит кусок отполированного черного базальта величиной с гусиное яйцо. Порывшись еще, он нашел и другие черные камни, а также глиняную фигурку женщины и украшение, вырезанное из раковины. Сжимая в руках свои находки, Серегил помчался обратно тем же путем, что и пришел, и скоро увидел направляющихся к нему Микама и Нисандера. - Я нашел его! - закричал Серегил. - Я нашел твою белую скалу, Нисандер! Она существует на самом деле! Микам разразился радостным воплем, и Серегил ответил ему тем же. - Что ты скажешь теперь о мистицизме последователей Иллиора, Микам? - задыхаясь, спросил Серегил, когда добежал до друзей. Микам, ухмыляясь, покачал головой: - Я никогда ничего в этом не пойму, но и правда пока что пророчество вело нас верно. - Вокруг основания лежат черные камни, и я нашел еще и это, - возбужденно сказал Серегил, протягивая Нисандеру глиняную фигурку и резную раковину. - О, свет Иллиора! - пробормотал волшебник, внимательно их разглядывая. - Пошли скорее! - В нетерпении он схватил за руки обоих своих спутников. - Несите меня, если не будет другого выхода, но я обязательно должен оказаться там прежде, чем зайдет солнце. Но нести Нисандера не понадобилось. Размахивая посохом, маг спускался по склону со своей прежней энергией. Как будто принесенные новости оживили его, подумал Серегил. Может быть, Нисандер так же нуждался в вещественном подтверждении своих видений, как и Серегил с Микамом. - О да, это он самый, - сказал Нисандер, когда они приблизились к камню. Он положил на валун обе руки и закрыл глаза. - Древний... до чего же древний, - прошептал он почти с благоговением. - Его воздвигли здесь задолго до того, как на землю Пленимара ступил первый Иерофант, но отголоски древнего почитания все еще чувствуются. - Ты хочешь сказать, что здесь какое-то древнее святилище? - спросил Микам, внимательно разглядывая камень. - Что-то в этом роде. Те предметы, что нашел Серегил, пролежали здесь более тысячи лет. Нужно вернуть их на место. Серегил положил глиняную фигурку и резное украшение к подножию белого камня. - Я осмотрел валун, но не нашел на нем никаких знаков. Но если здесь было святилище, может быть, в пророчестве идет речь именно о нем? Нисандер покачал головой: - Нет, это всего лишь опознавательный знак, я в этом уверен. До того, как берег зарос лесом, белая скала должна была быть заметной с моря, да и с дороги тоже, если дорога в те времена уже существовала. - Тогда храм где-нибудь в окрестных лесах, - предположил Микам. - Отдохни здесь, Нисандер, а мы с Серегилом поищем вокруг. Лес был старым, никогда не вырубавшимся, с определенным облегчением отметил Микам. Огромные перекрученные ветром сосны росли далеко друг от друга, подлеска почти не было. Однако, хотя видеть во все стороны они могли на большое расстояние, после часа поисков ни Микам, ни Серегил не обнаружили ничего, что даже отдаленно напоминало бы храм или иное строение. Вернувшись на берег, они увидели, что Нисандер обследует склоны холма. День клонился к вечеру, и отлив обнажил часть дна бухты. - Ничего не нашли, а? Очень странно. - Опираясь на посох, Нисандер перевел мрачный взгляд на море. - Но ведь если нам не удается ничего обнаружить, возможно, мы ищем не то, что следует. Микам с разочарованным вздохом опустился на камень. - И что же тогда нам следует искать? Ведь осталось всего три дня до этого твоего затмения. Серегил недовольно оглядел бухту, потом спустился к кромке берега. - Наша неудача означает одно: то, что мы ищем, - не здание. - Мне знакомо выражение его глаз, - сказал Микам, наблюдая, как друг обшаривает подножие склона, словно гончая, потерявшая след. Нисандер смущенно кивнул: - Мне тоже. - Что ты там ищешь? - окликнул Серегила Микам. - Пока еще не знаю, - рассеянно ответил тот, тыкая палкой в груду водорослей, плавающую в одной из оставленных отливом луж. - Смотрите: скалы вокруг бухты образуют естественный амфитеатр, - показал Нисандер. - Давайте обойдем верхние склоны; я пойду направо. Микам послушно принялся карабкаться на скалы, но не нашел там ничего, кроме раковин и птичьего помета. Он как раз раздумывал, не следует ли Нисандеру потратить часть своих магических сил, чтобы найти храм, когда снизу донесся победный клич Серегила. - Что там? - крикнул Микам. Серегил лежал на животе, запустив руки почти по плечо в одну из узких длинных расселин, сбегающих по склону горы к морю. - Идите взгляните сами. Спустившись вниз, Нисандер и Микам опустились на колени и заглянули в трещину в камне. - Вон там, - показал Серегил, отодвигая в сторону сухие водоросли. Под ними Нисандер и Микам увидели ряды грубо вырезанных символов, начинающиеся в шести дюймах ниже края расселины. Продвигаясь вдоль нее на четвереньках, они обнаружили, что символы непрерывной полосой тянутся по обеим сторонам расселины, уходя к самой воде. По другую сторону бухты оказалась еще одна трещина в камне, покрытая изнутри такой же резьбой. - Что это? - спросил Микам. Бледное лицо Нисандера осветилось возбуждением; он лихорадочно изучал спирали, круги и кресты, образующие узор. - Такие высеченные в камне символы находят повсюду на берегах внутренних морей, но никому еще не удалось их расшифровать. Как и тот белый камень, они были здесь еще до того, как наш народ пришел в эти края. - Еще одно священное место, - сказал Серегил, садясь на камень. - Я нашел корону в пещере, которую дравнийцы называли жилищем духа. Я почувствовал его присутствие после того, как добыл корону. Микам, помнишь подземное святилище, которое ты обнаружил в топях? - Конечно, - поморщился тот, вспомнив ужасную бойню. - Ты говорил, что там было что-то вроде каменного алтаря, - вступил в разговор Нисандер, обменявшись с Серегилом взволнованным взглядом. - То подземелье, должно быть, тоже было своего рода святилищем, еще до того, как там спрятали деревянные диски. - Он махнул рукой в сторону обнаруженных ими символов. - А теперь эта наша находка - древний храм. Похоже, некроманты используют силу, таящуюся в таких местах, для усиления собственной магии. Если предположить, что так оно и есть, тогда выбор Мардусом этого труднодостижимого храма должен иметь особое значение. - Я как раз думал о том же, - сказал Серегил, заглядывая в правую из двух расселин. Начинался прилив, и вода с легкими вздохами поднималась все выше и выше по трещине, неся пену и водоросли. Подумав секунду, Серегил принялся стаскивать сапоги. - Будь добр, принеси веревку, - попросил он Микама, снимая и тунику с рубашкой. - Что это ты затеял? - Просто хочу посмотреть, куда ведут эти расселины. Серегил обвязал один конец веревки вокруг талии, другой вручил Микаму и шагнул в ледяную воду. Он не зашел еще и по пояс, когда придонное течение сбило его с ног. Микам натянул веревку, но Серегил выплыл на поверхность и знаком попросил его вытравить побольше. Борясь с волнами, он отплыл от берега и нырнул. - Что он рассчитывает найти? - обеспокоенно пробормотал Микам, разматывая веревку. - Представления не имею, - покачал головой Нисандер. Серегил нырял еще два раза, потом закричал, чтобы Микам вытащил его. Бледный и посиневший от холода, Серегил вылез и растянулся на нагретом солнцем камне. Нисандер снял с себя плащ и накинул на него. Микам опустился на корточки рядом с другом. - Что-нибудь нашел? - Ничего. Я думал, может быть, с приближающимся подаренным отливом... - Серегил оборвал себя, резко поднялся и ударил кулаком по лбу. - Пальчики Иллиора, я же все понял наоборот! - Ах, кажется, я догадался! - Впервые за все время на бледных щеках Нисандера проступил румянец. - Как же я мог проглядеть такую очевидную вещь! - Подаренным отливом? - переспросил Микам, гадая, правильно ли он расслышал. Зубы Серегила стучали, как кости для игры в бакии в кожаном стаканчике. - Это последняя часть головоломки. Теперь все встало на место. - О чем, черт возьми, вы... - Дважды каждый месяц луна дарит самые большие прилив и отлив, - объяснил Нисандер. - Рыбаки называют их подаренными. В день затмения как раз Такой прилив и будет. - Дело в водорослях, - продолжал Серегил, как будто это все объясняло. - Они растут гуще всего на границе воды при отливе. Прошлой ночью я заметил, что, когда вода спала, обнажилась особенно густая заросль. - Но ты же сказал, что ничего не нашел! - Правильно. - Серегил вскочил на ноги и устремился вверх по склону. - Я мог бы избавить себя от бесполезного заплыва. Лейтеус сказал, что затмение произойдет в полдень - то есть во время самого высокого прилива! Это другая половина цикла! - Он снова начал разглядывать расселину, не обращая внимания на капающую с носа воду. Внезапно он наклонился над кучкой камней рядом с параллельной трещиной и начал отбрасывать их в сторону. - Смотрите, дыра! - Он показал Нисандеру и Микаму на круглое отверстие диаметром в руку человека, уходящее глубоко в камень. Серегил опустился на колени и стал шарить вокруг. Скоро он нашел еще одно отверстие, потом еще одно. Нисандер и Микам пришли ему на помощь, и вскоре они обнаружили четырнадцать таких отверстий, расположенных на равном расстоянии друг от друга и образующих полукруг; центром его оказалась большая неглубокая впадина в скале как раз там, куда не доставал прилив. Она с виду ничего собой не представляла, заваленная плавником, сухими водорослями и раковинами, однако обе таинственные расселины сходились к ней. - Вот тебе твой храм, - объявил Серегил. - Думаю, ты можешь быть прав, - ответил Нисандер, в изумлении озираясь. - Он выше обычной линии прилива, но, судя по наносам, самые высокие подаренные приливы достигают его. Здесь что-то вроде естественной выемки. - Должно быть, это все сооружено ради богов того народа, что оставил выбитые в камне символы, - рассуждал Нисандер. - Интересно, а что собой представляют дыры? - Так, значит, затмение и самый высокий прилив, при котором выемка заполняется, произойдут одновременно, - заметил Микам, помогая Серегилу снова прикрыть камнями отверстия. - Прилив достигнет самой высокой точки через несколько минут после начала затмения, - ответил маг. - Это значит, что у Мардуса будет совсем мало времени для завершения обряда, прежде чем снова покажется солнце. Обычно считается, что чем более редкое синодическое расположение имеет место, тем сильнее его эффект. А тут еще комета... Я сказал бы, что противостояние будет чрезвычайно могущественным и опасным. И то. что его сила будет использована именно в этом месте, делает его опасным вдвойне. - Клянусь Пламенем! - пробормотал Микам. - И предполагается, что мы втроем одолеем бог весть сколько пленимарцев! - Вчетвером, - мрачно поправил его Серегил, в упор глядя на Нисандера. - Когда придет время, нас должно быть четверо. Глава 45. Возмездие ДлЯ Алека время тянулось как непрекращающийся кошмар. Днем тележка подпрыгивала и переваливалась на рытвинах прибрежной дороги, по которой шла колонна. Всадники, охранявшие ее, по большей части не обращали на пленников никакого внимания, разговаривая между собой на собственном языке. С таким компаньоном, как Теро, Алек мог днем лишь дремать или смотреть на горы, проплывающие мимо. И еще с ужасом ждать ночи. На привалах тележку ставили где-нибудь поодаль от лагеря. Алек скоро научился бояться того момента, когда стражники исчезали в темноте; это служило сигналом для начала мерзкой процессии созданий Варгула Ашназаи. Позже, когда последний призрак растворялся в ночи, а Алек был доведен до непереносимого страха и гнева, снова появлялись солдаты, и остаток ночи проходил в относительном покое. На вторую ночь внутри клетки материализовались Диомис и его матушка; они держали в руках собственные головы и проклинали и обвиняли Алека. Он знал, что с ним говорят всего лишь призраки, но обвинения били в чувствительное место: Алек и сам испытывал сомнения и вину, - а потому причиняли мучительную боль. Повернувшись к Диомису и Триис спиной и заткнув уши, Алек старался не обращать внимания на толчки и щипки ледяных призрачных рук. Сопротивляться было бесполезно: их плотью была пустота. Свернувшись в клубок, юноша молча страдал, дожидаясь, когда же Ашназаи устанет от своих игрищ. Когда все закончилось, Алек остался лежать, слушая тихие звуки ночи: крик охотящейся совы, далекое конское ржание, перешептывание стражников, вернувшихся, как только ушел Ашназаи. "А куда они уходили? - гадал Алек, позволяя мыслям блуждать по собственной воле. - И главный вопрос: почему они уходили?" Он широко раскрыл глаза, глядя в ночное небо. Каждый раз, когда Ашназаи мучил его, и на корабле, и теперь, он делал это без свидетелей. Подтверждалось подозрение Алека: Варгул Ашназаи не хотел, чтобы кто- нибудь, и в особенности Мардус, знал, что он затевает. На следующую ночь Ашназаи не появился. Прижавшись к спящему Теро, Алек вглядывался в ночные тени, собираясь с мужеством для встречи с каким-нибудь новым ужасом. Поднялась луна. Звезды медленно перемещались по небу, но ничто не тревожило ночной тишины. Теплый весенний ветер прошумел между стволами деревьев, принеся запахи смолы, влажного мха, нежных зеленых побегов, пробивающихся сквозь лесную подстилку. Закрыв глаза, Алек представил себе, что бродит с луком в руках по лесистым холмам, как он бродил вместе с отцом. Несмотря на страх, юноша задремал; ему снились следы зверей. охота, свобода. Он проснулся оттого, что кто-то прошептал его имя. Рядом с тележкой стояла темная фигура и манила его. Алек осторожно подполз к решетке. - Что тебе нужно? - Алек, это я, - тихо ответил пришелец. Он откинул капюшон, и лунный свет озарил его лицо. - Серегил! - задыхаясь, выдавил Алек. Прижавшись всем телом к прутьям решетки, он протянул между ними руку. Серегил схватил ее и прижал к губам. Он был настоящий: теплый, вполне материальный. Алек вцепился в друга, не обращая внимания на слезы облегчения, струящиеся по щекам. - Я и не думал... Как ты нашел меня? Просунув руки между прутьями, Серегил коснулся лица юноши. - Сейчас некогда объяснять, тали. Сначала нужно освободить тебя. - Неохотно отпустив Алека, он скользнул к дверце тележки и принялся осматривать замок. - Будь осторожен. Варгул Ашназаи наложил на запоры чары. Серегил поднял на него глаза. - Кто? - Тот некромант, что был с Мардусом в Вольде. И он к тому же здесь не один. С ними и дирмагнос. - Потроха Билайри! Но должен же быть какой-то способ... Я тебя здесь не оставлю! Сердце Алека громко колотилось; он следил, как Серегил осматривает замок. Что за пытка: быть так близко и все же порознь! - Ах вот в чем дело... - начал Серегил, но в этот момент позади вспыхнули факелы. - Серегил, берегись! Обернувшись, Серегил и Алек оказались лицом к лицу с ухмыляющимся Ашназаи в сопровождении полудюжины солдат. - Как ты ловко нашел нас, - издевательски похвалил Серегила некромант. - Я высоко ценю твои усилия. Да и мальчик сыграл свою роль убедительно, не правда ли? Серегил поражение посмотрел на Алека. Этот обвиняющий взгляд был самым жестоким ударом из всех, которые ему пришлось вынести. Слова застряли у Алека в горле, он мог только с умоляющим видом покачать головой. Серегил выхватил клинок и отпрыгнул от тележки - прочь от людей Ашназаи. Но в темноте его поджидали другие противники. Прижавшись к прутьям решетки, Алек с ужасом смотрел, как Серегил сражается насмерть. Одного стражника он пронзил рапирой, другого ударил по шее, но остальные накинулись на него сзади, повалили на землю и схватили за руки. Некромант пролаял приказ, и солдаты рывком подняли Серегила на ноги. Лицо его было залито кровью, но он держал голову высоко; с пылающей в глазах ненавистью он плюнул в Ашназаи. Тот отдал еще один приказ. Серегила втащили внутрь клетки и привязали к решетке лицом к Алеку. - Я не помогал ему, клянусь, - хрипло прошептал юноша. - Ох, Серегил, я... - Это не имеет особого значения - теперь, - прорычал Серегил, отворачиваясь. - Ни в малейшей степени, - согласился Ашназаи, подходя к тележке с клинком Серегила в руках. - Жаль, конечно, что ты ранен, но, с другой стороны, я едва ли решился бы оставить вас вместе. - Ухватив Серегила за волосы, он запрокинул ему голову. - Кто знает, на какие уловки ты способен, а? Сделав шаг назад, он приставил острие рапиры к пояснице Серегила и медленно нажал, поворачивая лезвие. Серегил глухо вскрикнул и вцепился в прутья решетки. Алек рванулся к другу, пытаясь оттолкнуть клинок, но один из стражников оттащил его прочь; Ашназаи рванул рапиру, так что она рассекла живот Серегила, и высвободил лезвие. С хриплым воплем Серегил рухнул на колени. Алек вырвался из хватки солдата и попытался подхватить друга. На руки ему хлынула горячая кровь. Струйка крови показалась и в углу рта Серегила. Алек попытался что-то сказать, но слова не шли. Серегил смотрел на него своими большими серыми глазами, полными печали и упрека. Снова оттянув голову умирающего назад, Ашназаи перерезал ему горло. Из рассеченных артерий брызнула кровь, залив лицо и грудь Алека. Серегил слабо дернулся с последним жутким булькающим вдохом. Потом по его телу пробежала судорога, и он обмяк. Пустые глаза остались открытыми. Всхлипывая, Алек обнимал тело друга, пока солдаты не перерезали веревки и не оттащили мертвеца в темноту. Ашназаи с презрением посмотрел на юношу. - Я получил большое удовольствие. Твоя очередь тоже скоро настанет, но не рассчитывай на такое милостивое обхождение. Впрочем, ты знаешь это, я думаю. "Это была иллюзия, еще один из трюков Ашназаи". Алек снова и снова повторял это себе, пока тележка, подпрыгивая на ухабах, катилась на север. Но засохшая кровь на его руках и груди была настоящей. Настоящими были и пятна на матраце и досках тележки там, где упал Серегил. "Серегил мертв". "Это была иллюзия". "Серегил мертв". "Это была..." Горе Алека было слишком глубоким, чтобы он мог плакать. Оно было таким огромным, что заслоняло все вокруг. Алек не мог ни есть, ни спать, ни смотреть вокруг. Скорчившись в углу, он обхватил колени руками и опустил на них голову, пытаясь спрятаться от всего мира. "Серегил мертв". На протяжении всего пустого мучительного дня Алек часто ощущал на себе злорадный взгляд Ашназаи, который упивался его страданиями, как вином. Алек отводил глаза, не в силах выносить этой сытой самодовольной улыбки. Некромант не торопился вступать с ним в разговор и до полудня держался поодаль. - Стражники говорят, что ты сегодня ничего не ел и не пил, - наконец сказал он, подъехав к тележке. Алек отвернулся. - Тебе не следует так себя вести: силы нужно поддерживать, - любезно продолжал некромант. - Может быть, тебя развлечет перемена обстановки. Разведчики обнаружили там, где мы остановимся на ночлег, пещеру. После всех этих дней в клетке - на сквозняке, у всех на глазах - укромная пещера придется тебе по вкусу, а? Там тебе будет... как это? - он сделал паузу, - очень уютно. Смех, которым сопровождались эти слова, не оставлял сомнений, что Алека ждет что-то особенно неприятное. Алек поежился, отчасти от страха, отчасти от внезапного возбуждения. Это будет его последний шанс убежать. Он стал смотреть на море, гадая, сколько миль отделяет его от Римини. "Нисандер мертв". "Серегил мертв". "Силла. Диомис. Триис. Рири". Имена падали ему на сердце как камни. Если ему этой ночью не удастся бежать, лучше уж погибнуть при попытке. Иногда полное отчаяние может оказаться хорошей заменой надежде. На ночь колонна остановилась у подножия небольшого холма, окруженного лесом. Сразу за дорогой земля круто обрывалась к морю. лизавшему скалы. К этому времени Алек обдумал свои немногие возможности. Где-то на севере проходит граница Майсены. Если ночью ему удастся освободиться, идти имеет смысл только в том направлении. Если следовать береговой линии, это увеличит шанс встретить дружественные силы. Однако ведь придется тащить за собой Теро, а Мардус, конечно, кинется в погоню; если удастся скрыться от преследователей и опередить их, тогда у них, может быть, появится шанс спастись. Если же нет, он будет сражаться. Когда стало ясно, что колонна вот-вот сделает привал, Алек быстро вытащил драгоценный гвоздь из складки туники, сунул его в рот и встал у решетки, глядя наружу. Как обычно, возница поставил тележку на некотором удалении от основного лагеря, у края скал сбоку от дороги. Это место, заметил Алек с растущей надеждой, было к тому же к северу от стоянки: это означало, что между ним и свободой окажется меньше часовых. Ашназаи предпочитал не рисковать. Когда он явился, чтобы отвести пленников на новое место, его сопровождали полдюжины вооруженных воинов. Пещера оказалась глубокой расселиной под выступом скалы, нависающей над морем. В ней было сыро, но достаточно просторно, чтобы можно было выпрямиться во весь рост. В камень оказался вбит толстый железный штырь, с него свисали тяжелые цепи. Один из стражников о чем-то спросил Ашназаи по-пленимарски. Тот разразился в ответ длинной речью, и солдаты захохотали, потом обмотали шею Алека цепью и скрепили тяжелым замком. - Он спросил, не хочу ли я, чтобы тебя приковали за ногу, - сообщил Ашназаи Алеку. - Я ответил ему: "Животное может отгрызть себе лапу, чтобы освободиться из капкана, но не думаю, чтобы даже этот сообразительный молодой человек сумел отгрызть себе голову". Все еще усмехаясь в ответ на шутку варрона, стражники приковали Теро. Варгул Ашназаи смотрел на них с мрачным удовлетворением. - Это тебя удержит, - сказал он, в последний раз подергав штырь. - Советую тебе не тратить силы, пытаясь освободиться от цепей. Даже если тебе как-нибудь это и удалось бы, ты тут же обнаружил бы, что дорогу тебе преградят вещи пострашнее, чем цепи или часовые. Так что отдыхай, пока можешь. - Подарив Алеку еще одну мерзкую хитрую улыбку, он добавил: - Нам уже недолго оставаться вместе. Я предвкушаю, что сегодняшний вечер станет незабываемым для нас всех. Ненависть клокотала в горле Алека, как горькая желчь. Ашназаи был от него всего в нескольких футах - длина цепи позволила бы... Юноша стиснул кулаки и пробормотал: - Не беспокойся, я тебя никогда не забуду. Ашназаи следом за солдатами выбрался из низкого прохода, обернулся и начертил в воздухе несколько магических знаков; потом он ушел, но Алеку было видно, что у пещеры остались по крайней мере двое стражников. Они тихо перебрасывались шутками, и тени заскользили по стенам пещеры, когда солдаты развели костер и расположились у него на ночное дежурство. Не сводя глаз со входа, Алек вынул изо рта гвоздь и принялся за дело. Сначала он обследовал замок на цепи, сковывающей Теро. Замок был массивный и тяжелый, но Алек скоро разобрался в его конструкции: она была не слишком сложной. "Был бы инструмент подходящий", - мысленно посетовал юноша. Гвоздь был не особенно тонок, но все же входил , в замочную скважину. Закрыв глаза, Алек осторожно поворачивал его, пока не почувствовал, что механизм поддается. В замке было четыре колесика, и потребовалось несколько напряженных минут, чтобы повернуть их все, но наконец открытый замок упал в его руку. Алек оставил цепь на шее Теро. Если кто-нибудь бросит в пещеру мимолетный взгляд, он ни о чем не догадается, если только Теро не повернется к нему спиной. Алек проделал то же со своим замком, потом занялся другими оковами Теро. Замок, удерживающий металлические полосы на голове молодого мага, был слишком мал для этой грубой отмычки. Подвинув Теро так, чтобы на него падал слабый свет от костра охранников, Алек обследовал железные браслеты. Швов или сочленений на них не оказалось; вероятно, браслеты снимались и надевались с помощью магии. Хотя и слишком тугие, чтобы соскользнуть с рук Теро, они, однако, довольно свободно облегали его костлявые запястья. Алек с легкостью мог просунуть палец между рукой и браслетом. Может быть, мрачно усмехнулся Алек, они были более тугими две недели назад; теперь же издевательства и скудная пища сделали свое дело. Очевидно, никто, даже Мардус, об этом не подумал. Подняв глаза, Алек встретился с Теро взглядом и почувствовал, как екнуло его сердце. Иртук Бешар раньше пользовалась магом, как говорящей куклой; кем был он сейчас, кто следил за Алеком сквозь эти затуманенные глаза? - Теро, - прошептал он, стиснув холодные пальцы волшебника. - Ты узнаешь меня? Можешь ты понять мои слова? Теро ничем не показал, что понял, но не отвел глаз. Алек покачал головой, укрепляясь в своем решении. Терять им нечего, а выиграть они могли все. Если дирмагнос шпионит за ним через Теро и предупредит Мардуса, тогда он прольет немного собственной крови и вынудит их действовать раньше, чем им нужно. - С меня хватит, Теро. Я больше не хочу покорно идти, куда ведут, словно овечка на бойню, - тихо сказал он, отрывая лоскут от своей туники и оборачивая им металлический кляп, удерживаемый во рту Теро железной полосой. Теро не противился, и Алек вернул кляп на место. - Нужно, чтобы ты не закричал, что бы ни произошло, понимаешь? Ты меня слышишь? Что бы ни случилось, молчи. Алек наклонился и крепко ухватил большие пальцы Теро. Уперевшись ногой в грудь мага, он сделал глубокий вдох и изо всех сил дернул, одновременно резко повернув пальцы. Он видел, как этот трюк делает Серегил, но у него самого никогда не хватало решимости - да и случая не было - попробовать. К его облегчению и удивлению, оба пальца выскочили из суставов при первой же попытке. Худые кисти Теро с ужасной легкостью сделались уже и длиннее, позволив Алеку снять браслеты. У него не было времени стаскивать их осторожно; к счастью, магия, державшая Теро в полузабытьи, действовала, пока не был снят второй браслет: только тогда молодой маг издал тихий придушенный стон и согнулся, прижимая к груди обмякшие руки. Вправить суставы оказалось не так легко. Алек чувствовал, как кости перекатываются под кожей; он тянул и тянул, пытаясь вернуть их на место. Ему было слышно, как Теро со свистом втягивает воздух, борясь с рвущимся наружу криком. К тому времени, как дело было сделано, оба они обливались потом. - Проклятие! - простонал Теро, кусая вставленный в рот кляп. - Не так громко, - умолял его Алек, прижимая голову мага к груди, чтобы заглушить крик. Его собственный желудок медленно сжимался и разжимался. - Прости меня, но другого пути не было. Ты теперь свободен от заклятия? Теро кивнул: - Видел и слышал все. Не мог двинуться... Видел все... - Я тоже, - сказал Алек, похлопав его по плечу. - Об этом сейчас нужно забыть: мы должны придумать, как отсюда выбраться. Но что делать с этими? - Он показал на браслеты, не желая к ним прикасаться снова. - Могут некроманты определить, что они уже не у тебя на руках? Теро выпрямился. - - Не знаю. То была работа дирмагноса. - А как насчет твоей собственной магии? Прежде чем Теро успел ответить, они услышали, как стражники снаружи зашевелились. Их шаги стали удаляться, и у Алека оборвалось сердце. Теро спрятал браслеты подальше в темноте пещеры. Алек тоже отодвинулся так, чтобы на него не падал свет костра. "Ну вот и начинается, - подумал он холодно, поднимаясь на ноги. - Что бы это ни было, оно начинается". Секундой позже вошел Ашназаи с небольшой лампой в руках. Свет резал глаза Алека, и он отвернулся, заметив при этом, что Теро сидит, откинувшись к стене и положив руки на колени так, что запястья не видны. Не обращая внимания на молодого мага, Варгул Ашназаи подошел к Алеку. - Полагаю, ты готов к вечерним развлечениям? В его голосе звучала безумная радость собственника; даже страх перед Мардусом не сможет сегодня помешать ему получить то гнусное наслаждение, которое он предвкушал. В тесном пространстве пещеры яростная ненависть, переполняющая некроманта, ощущалась как реальная сила. Завороженный голодным взглядом черных глаз, Алек почувствовал, как его надежды на побег рассыпаются прахом. - А как насчет стражников? - выдавил Алек хриплым шепотом. Он хватался за соломинку, и оба они это знали. Ашназаи поставил лампу на пол и стянул перчатки. - О них можно не беспокоиться. Эти каменные стены не пропустят ни звука, пока я сам не захочу. А даже если и пропустят, кто кинется тебе на помощь? Может быть, принц Мардус? До чего же он тебя любит, почти так же, как и я! Только он сейчас занят - у него так много дел. К счастью, в настоящий момент я свободен и могу посвятить тебе все свое внимание. Ах, до чего же я был терпелив! - проворковал он, поднимая бескровную руку и начиная чертить в воздухе магические знаки. - Как же я ждал этого момента! - И я тоже, некромант! Алек едва успел понять, что глухой хриплый голос принадлежит Теро; его ослепила ярчайшая вспышка света. Раздался вопль ярости и боли, но Алек не мог понять, кто из двоих волшебников издал его. Перед его глазами танцевали черные пятна; когда он сморгнул слезы, Алек увидел на земле у ног Теро скрученные остатки железных полос. Однако он тут же в панике понял, что, какое бы заклинание ни применил Теро, оно лишь ранило Ашназаи, и совсем не смертельно. Тот устоял на ногах, хотя раны его кровоточили, и теперь, подняв руки для новой атаки, двинулся на молодого мага. Сорвав отпертый замок, Алек ухватил свою цепь обеими руками, подскочил к Ашназаи, обвил цепью его шею и сильно дернул. Варгул Ашназаи начал извиваться, как огромная змея, стараясь сорвать цепь. Алек затянул ее еще туже и повалил некроманта на землю. Ему никогда не приходилось никого душить, но ярость оказалась хорошим учителем. Все вокруг перестало для него существовать; он ощущал лишь силу, хлынувшую в его руки, когда, упершись коленом в спину некроманта, он закручивал цепь все туже и туже, пока металл не врезался в его собственные руки и в горло Ашназаи. - Это тебе за Серегила, сукин ты сын, - прорычал он. - За то, что ты сделал с Силлой, и с Триис, и с Рири, и с Диомисом, и с Лутасом, и с Теро! И со мной! Он рванул цепь и услышал, как хрустнули кости. Ашназаи затих, голова его скатилась набок. Алек перевернул его на спину и посмотрел в ненавистное лицо. На губах некроманта выступила пена, язык вывалился. В выкатившихся глазах застыли мука и изумление. Удовлетворенный, Алек сорвал с Ашназаи цепочку с сосудом из слоновой кости и повесил себе на шею. Что бы это ни было, никто больше не сможет теперь использовать амулет против него. - Нам нужно поскорее отсюда выбираться, - предупредил Теро, все еще задыхаясь от слабости. - Это заклинание... Мы должны уйти прежде, чем вернутся стражники. - А как насчет тех охранных чар, что он наложил на выход? - спросил Алек, помогая магу подняться на ноги. У Теро дрожали колени, но он был полон решимости. - Они рассеялись, когда ты его убил. - Хорошо. - Теперь Варгул Ашназаи был для Алека не больше чем дохлым стервятником. Повернувшись к телу спиной, он задул лампу и подкрался к выходу из пещеры. Стражники отсутствовали, занимаясь где-то собственными делами и предоставив начальнику развлекаться, как ему вздумается, но костер, который они разожгли, все еще ярко горел. Как только они с Теро выйдут, они станут заметны любому, кто окажется поблизости. - Не можешь ли ты перенести нас или сделать еще что-нибудь? - прошептал Алек, озираясь. - Если бы мог, я бы уже это сделал! - ответил Теро, к которому, как с радостью заметил Алек, начала возвращаться его обычная резкость. - Помоги мне отсюда выбраться, и, может быть, мне что-нибудь и удастся. - Тогда молись, чтобы Иллиор послал нам удачу. - Алек показал в темноту. - Мы двинемся на север, понимаешь? Придется ползти вдоль дороги, прячась за выступом скалы, пока не окажемся достаточно далеко от лагеря. Алек не стал говорить о том, что впереди могло оказаться сколько угодно часовых, а узнают они об этом, когда будет слишком поздно; он изо всех сил старался даже и не думать о такой возможности. Держа Теро за руку, он еще раз вознес безмолвную молитву и прошмыгнул мимо костра в темноту. Поблизости, казалось, никого не было, но, выглядывая из-за гребня утеса, беглецы видели солдат, расположившихся вокруг костров, меньше чем в ста футах от себя. Бесшумно - ноги их были босы - Алек и Теро крались вдоль скал берега на север, туда, где начинался лес. Землю между низкорослыми деревьями покрывали предательские корни, торчащие из скудной почвы. Алек тащил Теро за руку, помогая ему удержаться на ногах, когда тот спотыкался. Вскоре они заметили впереди нескольких часовых. Солдаты, однако, были озабочены возможной опасностью, грозящей лагерю извне, и беглецам удалось обойти их, не привлекая к себе внимания. Определив направление по луне, Алек повел своего спутника на север. Они не были в пути еще и получаса, когда Теро неожиданно остановил Алека в маленькой, залитой луной лощине. - Послушай, я тоже устал, но мы еще не можем позволить себе отдыха, - поторопил его Алек. - Дело не в этом, - прошептал Теро. - Они знают, что мы скрылись. Я почувствовал... ищущую силу. Иртук Бешар не потребуется много времени, чтобы найти нас. - О боги... - застонал Алек, глядя туда, откуда они пришли. - Мы не можем дать им нас захватить, Теро. Тебя они принесут в жертву, а я... Раз я поранен, ничто теперь не помешает Мардусу... - Заткнись, - резко встряхнул его Теро. - Встань на колени. - Магическая сила вернулась к тебе! - с облегчением выдохнул Алек. - Ты сможешь нас перенести? - Нет, на это сил у меня не хватит. - Худое бородатое лицо Теро было скрыто в тени; он положил на плечи Алеку холодные руки. - Освободи ум от всех мыслей и расслабься. Мое заклинание будет действовать только до рассвета; постарайся это не забыть. До рассвета. Тебе придется бежать изо всех сил, очень быстро, пока... Оба они замерли на месте, когда со стороны лагеря донесся таинственный потусторонний вой. Он поднялся до безумного всхлипа, затих и тут же раздался снова, уже ближе. - Слишком поздно! - прошипел Алек и сморщился: Теро схватил его за руки и заставил опуститься на колени. - Нет, не поздно! - Теро не давал ему подняться и снова настойчиво повторил: - Очисть ум от всяких мыслей, Алек, и расслабься. На это нужна всего секунда. Еще одно невнятное завывание долетело до них сквозь ночь. Алек склонил голову, гадая, что затеял Теро и почему его действия внезапно показались ему такими знакомыми. - Вот хорошо, молодец, - прошептал Теро. - Алекн-Амаса из Керри, унтир малигиста... Непривычный звук его полного имени пробудил память Алека. Он открыл рот, чтобы запротестовать, но магия уже крепко держала его. - Унтир малигиста кеват, Алек-и-Амаса из Керри, - продолжал Теро, собирая все силы и наваливаясь на плечи Алеку. То чудовище, которое Иртук Бешар пустила по их следу, ломилось сквозь деревья, приближаясь, и издавало свой кошмарный охотничий клич. Откинув голову, Теро воскликнул: - Да явится символ внутренней сущности! Перемена была почти мгновенной. Только что Алек стоял на коленях, и вот уже молодой олень встал перед Теро, стряхивая с рогов обрывки туники. Раздувая ноздри, он метнулся прочь, потом в смущении оглянулся. Призрачный отсвет магии все еще колебался вокруг него, но скоро он погаснет. Теро осторожно сделал шаг в сторону оленя, хотя знал, что Алек теперь едва ли поймет человеческую речь. - Я не предавал Ореску намеренно, - сказал ему Теро. - Пусть твое спасение послужит искуплением моей слепоты. Иди же. Беги! Олень опустил голову и качнул рогами из стороны в сторону, словно отказываясь покинуть спутника. - Нет, Алек. Беги! Леденящее кровь рычание, донесшееся из кустов, решило дело: олень повернулся и одним прыжком исчез в чаще. Последнее, что видел Теро, было мелькание его белого хвоста. Глава 46. Пути пересекаются Теперь у них было время изучить порядки в пленимарском лагере. Часовые расставлялись по периметру в четверти мили от него, и еще одна линия - ближе к палаткам. Получалась густая сеть, но, как и любая сеть, она была полна дыр. Бесшумные и смертоносные, как истинные ургажи, Бека и ее воины убили четырех часовых, забрали их туники и оружие и стали подбираться туда, где скучились спящие пленники. Ночь была ясная, и это было не в их пользу. Почти полная луна светила так ярко, что, собираясь на дело, они отчетливо видели лица друг друга. Но благодаря тому же предательскому свету воины Беки разглядели, что Гилли и Мирн опять сумели устроиться на ночлег как можно ближе к границе лагеря. Голые по пояс, они лежали на спине, откинув головы на доски. Как раз в этот момент на дальнем конце лагеря раздались гневные крики. Что бы там ни случилось, это привлекло общее внимание. Некоторые часовые, охранявшие пленных, побежали на шум. Где-то рядом раздалось фырканье и рев быка. - Клянусь Сакором, у нас никогда не будет лучшей возможности! - прошептала Бека. Ее план был простым и смелым, хотя таил в себе угрозу полного разгрома. Остальные понимали это, но единодушно стремились спасти товарищей. Держа луки наготове, Бека со своими солдатами следила из укрытия, как Стеб, Рилин, Никидес и Каллас, натянув вражеские туники, небрежной походкой двинулись в сторону пленников. Все еще занятые переполохом, часовые не обратили внимания, как четверо солдат быстро подняли пленников на досках и унесли в чащу деревьев. Вылазка заняла всего несколько секунд. Воины Беки, как призраки, прокрались обратно той же дорогой, что и пришли, и скоро достигли лощинки, где далеко за линией пленимарских часовых их ждали с лошадьми Джарил и Ариани. - Мы знали, что вы придете, - слабым голосом сказал Гилли, когда Каллас и Никидес осторожно опустили его на землю рядом с Мирном. Их руки были воспалены и посинели там, где длинные гвозди ранили ладони, а плечи оказались до крови стерты о доски. Присмотревшись, Бека заметила, что оба покрыты ссадинами и синяками: должно быть, пленники часто спотыкались и падали под своим грузом. - Расслабьтесь, ребята, - сказала она, опускаясь на колени рядом с ранеными. По ее знаку остальные навалились, чтобы держать их за плечи и за ноги, и Никидес наклонился, чтобы разрезать веревки, которыми пленники были привязаны к доскам. Однако его остановил сержант Бракнил. - Лучше не трогай веревки, пока не закончим с остальным, - предостерег он. - Дайте обоим ремни в зубы, и беремся за гвозди. Вооружившись щипцами коновала, он уперся ногой в доску и рванул первый гвоздь из руки Гилли. Процесс был мучителен. Раны вокруг гвоздей воспалились, а Бракнилу приходилось нажимать на ладони, чтобы как следует ухватить гвозди. Гилли потерял сознание во время удаления первого гвоздя. Мирн упрямо вонзил зубы в ремень, а из глаз его ручьем текли слезы, заливаясь в уши. - Потерпи, - прошептала Бека, стараясь, чтобы в голосе не прозвучали отвращение и гнев, кипевшие в Ней. - Скоро все кончится. - Она обеими руками удерживала плечи раненого. Когда пленники были освобождены, Бракнил промыл их раны морской водой и забинтовал пропитанными потом лоскутами, оторванными от рубах каждого из воинов. - Они не смогут ехать верхом, - сказала Бека. - Рилин, вы с Калласом - лучшие наездники; возьмете их к себе в седло. Никидес, проследи, чтобы доски и гвозди тоже уехали с нами: ни к чему оставлять следы, которые могут найти эти ублюдки. Когда турма была уже на конях и двинулась в обратный путь, со стороны лагеря донесся новый звук: вой, от которого у всех волосы встали дыбом. Дикий сверхъестественный визг прозвучал и стих, потом раздался снова; казалось, какое-то чудовищное горло вот-вот лопнет от усилия. Лошади вскинули головы и стали нервно принюхиваться. - Потроха Билайри! Что там, лейтенант? - ахнула Тила. - Будем надеяться, нам не придется это узнать, - буркнула Бека. Жуткий вой раздался снова. - Нет, он удаляется. В путь, пока тварь не передумала. - В какую сторону? - спросил Рилин, покрепче обхватывая Мирна, который наконец тоже потерял сознание. - Вглубь суши, подальше от них, - ответила Бека; далекий вой донесся сквозь деревья снова. - И подальше от жуткой твари, что бы это ни было, - пробормотал кто-то, подбадривая коня шпорами. "Алек!" Лоб Нисандера прорезали морщины; он слепо смотрел в темноту. Сначала он ощутил сущность Теро; теперь же остался только Алек, след которого мерцал в его мозгу, как далекий маяк. Для того чтобы почувствовать это, Нисандеру не требовалось тратить силы: энергия сама влилась в него, может быть, из-за мощной магии, которой сопровождалось заклинание; маг узнал знакомые вибрации. "Молодец, Теро!" Но почему собственная сущность молодого волшебника так внезапно исчезла? Снова поймав исходящие от Алека волны, Нисандер направил в его сторону маленький заряд магии, безмолвно призывая: "Иди сюда, Алек. Ты нам нужен". Нисандер, Серегил и Микам укрылись под старой сосной в лесу над храмом. Ветви дерева свешивались почти до земли, образуя что-то вроде низкого шатра. Растянувшись на благоухающем ложе из опавшей хвои, Микам тихо похрапывал. Лежавший рядом Серегил беспокойно метался, бормоча что-то по-ауренфэйски. С тех пор как он оказался в Пленимаре, старый волшебник почти не нуждался в сне. Тихие ночные часы были слишком драгоценны; жаль было тратить их без пользы. Вместо того чтобы спать, Нисандер оставался на страже, предаваясь медитации и накапливая возвращающиеся к нему силы. Ему так хотелось надеяться, что сил у него, когда придет время, будет достаточно. Серегил опять повернулся и тихо застонал. Нисандер подумал, не разбудить ли его и не поделиться ли первой надеждой, но решил, что делать это рано: стоит Серегилу поверить, что Алек рядом, и он сам отправится его разыскивать, а Алек был все еще слишком далеко. Прислонившись к корявому стволу, Нисандер вернулся к своему одинокому бдению. Четверка снова была полной: они найдут друг друга. Отряд Беки скакал на восток до тех пор, пока не зашла луна. На рассвете воины оказались на каменистой возвышенности, откуда открывался вид на туманное синее море в отдалении. Руки Мирна и Гилли выглядели как пухлые варежки, на которых смешались зловещий синий, красный и желтый цвета. Когда Бракнил сменил повязки, Бека отвела его в сторону. - Ты видел такое и раньше. Как ты думаешь, что их ждет? - спросила она, понизив голос. - Я отдал бы годовое жалованье за дризида. - Сержант предусмотрительно повернулся спиной к остальным. - Но даже и тогда... не уверен, что руки им удастся спасти. Перевязка в полевых условиях - самое большее, что я умею делать, да и нет у нас ничего, кроме морской воды. Этого может хватить, чтобы вытянуть гной, но если начнется заражение крови... - Он выразительно пожал плечами. - Ну, тогда милосерднее будет не заставлять их мучиться. Бека смотрела, как Тэйр уговаривает раненых хотя бы выпить воды. - Когда мы выехали из Римини, нас было тридцать четыре - свежеиспеченный лейтенант и неопытные солдаты - за исключением тебя, - мрачно сказала Бека. - А теперь - посмотри на нас. - Нас проредил тот бой вместе с полком, - напомнил ей Бракнил. - Ты хорошо командовала нами тогда, и то, что случилось, - не твоя вина. Каждый павший пал с честью. А потом наш рейд был чертовски успешным, и это уже твоя заслуга. Что теперь требуется - так это вернуться и доложить обо всем, что мы высмотрели. Бека устало улыбнулась сержанту: - Ты все время мне это говоришь. Давай-ка узнаем, не могут ли Гилли и Мирн что-нибудь добавить к нашим сведениям. - Кое-кто из пленников немного знал пленимарский, - слабым голосом сообщил Мирн; голова его лежала на коленях у Стеба. - Один из них слышал, что командира зовут Мардус - он из пленимарской знати. И еще что с ним некроманты. - Некроманты! - фыркнул Гилли, печально глядя на свои бесполезные руки. - Одна из них больше походила на демона, чем на волшебницу. Черная, как головешка, но живая не хуже нас с вами! Никто не знал, куда направляется колонна, но всем было известно, что происходит по ночам, а эта ведьма всем заправляет. - Какие-то жертвопринош