обыскивали лачуги, после чего сносили их, а обломки грузили на телеги: нужно было расчистить Кольцо, чтобы в случае штурма промежуток между внешней и внутренней городскими стенами можно было использовать как ловушку для неприятеля. Рынки и городские площади для тех же целей тоже освобождались от всего, что могло помешать войскам. Несмотря на свои размеры и богатство, Римини прежде всего оставался крепостью, спланированной так, чтобы ее было легко оборонять. Большинство обитателей трущоб заблаговременно скрылись. предупрежденные об угрозе шестым чувством отверженных. Тех, кто остался, согнали в одно место и начали сортировать. Калекам и женщинам с грудными детьми было позволено остаться в городе, так же как и трудоспособным жителям, готовым участвовать в строительстве укреплений или вступить в армию. Тем же лишенным патриотизма бродягам, которые уклонялись от этого, предстояло находить пропитание за пределами Римини. К полудню тележка, в которую запихнули Серегила, была полна, и стражники через восточные ворота двинулись к центру города. Серегил стоял у задней стенки, сохраняя на лице выражение растерянности и тревоги, пока наконец не увидел знакомый переулок. Захватив врасплох троих конных стражников, ехавших за тележкой, он выпрыгнул из повозки, прошмыгнул между лошадьми и побежал, сопровождаемый одобрительными воплями других узников. Двое конников кинулись преследовать его, но Серегил знал, какое место для побега выбрать. Оказавшись на знакомой улице, он тут же нырнул за угол в переулок. Это был узкий тупичок, не имевший никаких боковых проходов и кончавшийся высоким деревянным забором. Не замедляя бега, Серегил метнулся к нему. нашел опору для ног и рук и перевалился через верх как раз в тот момент, когда в тупичок ворвались разъяренные преследователи. С другой стороны забора еще один узкий переулок вел к оживленной улице. Стражники знали город почти так же хорошо, как и сам Серегил; он на бегу услышал приближающийся стук копыт, однако успел нырнуть в проход между двумя покосившимися домами прежде, чем его заметили солдаты. Проход вывел его в маленький, заросший сорняками двор. Серегил быстро вскарабкался по шаткой лестнице на заброшенный чердак. Его тайник со сменной одеждой и оружием был на месте - под покоробившимися досками пола, покрытого паутиной и мышиным пометом. Тихо насвистывая сквозь зубы, Серегил переоделся и устроился у слухового окошка, чтобы переждать переполох. Стражники не будут особенно стараться: в конце концов, от них сбежал всего лишь грязный нищий, и охота за ним была бы просто потерей времени. К концу дня Алек, голодный, мокрый и усталый, наконец вышел на опушку. Сквозь ветви деревьев была видна раскинувшаяся перед ним долина. Неподалеку от тропы Алек заметил бревенчатую хижину с низким хлевом и загоном для коз. Слишком измотанный, чтобы беспокоиться о том, как он выглядит, юноша двинулся к ней, надеясь выпросить еду и узнать дорогу. Как только он приблизился к калитке, из-за хлева выскочила здоровенная дворняга и с лаем кинулась навстречу. - Соора тазали, - быстро проговорил Алек, делая левой рукой магический знак, которому его научил Серегил. Это сработало, но лишь в определенной степени: собака остановилась на некотором расстоянии, но смотрела на него с подозрением и рычала каждый раз, как юноша начинал двигаться. - Кто там? - окликнул его появившийся из хлева с топором в руках человек. - Благородный Алек из Айвиуэлла, - ответил Алек, поднимая руки, чтобы было видно: он безоружен. - Мне не повезло в дороге. Разбойники отобрали у меня коня. Не мог бы ты... - Вот как? - Человек, щурясь, подошел поближе, чтобы рассмотреть Алека. Алеку удалось смыть большую часть крови, но его рваная одежда и длинная рапира, казалось, не вызвали доверия у крестьянина. - Тут кругом теперь полно грабителей, - продолжал он, настороженно глядя на Алека. - Намедни увели у меня двух молочных коз. Уж не один ли ты из них? Явился еще что-нибудь украсть? Эй, Силач! Пес припал к земле и оскалил клыки. - Пожалуйста, не надо! Соора тазали, - Алек отступил на шаг и снова сделал магический знак. - Послушай, мне только нужно узнать... - Ах ты!.. Что это ты сделал с моей собакой? - заорал крестьянин. - Силач, ату его! - Нет... соора тазали... Послушай... - Ату его. Силач, ату его! - Соора та... Ах ты дерьмо! - Алек обратился в бегство, преследуемый Силачом, хватавшим его за плащ. Пес гнался за Алеком, пока хижина не скрылась из вида, потом встал посередине тропы, грозно рыча всякий раз, когда Алек решался оглянуться. Запыхавшийся и раздраженный, Алек бежал до тех пор, пока не убедился, что пса больше не видно. Тогда он рухнул на камень, чтобы отдышаться. Очевидно, собачья магия Серегила лучше срабатывала, когда рядом не оказывалось хозяина собаки. Пройдя еще полмили, Алек вышел на дорогу и вскоре встретил несколько тяжело груженных, запряженных волами телег, которые везли что-то в поместье Варника. Золотая монета убедила возчика и его жену позволить Алеку ехать с ними вместе. Забравшись в повозку, Алек с блаженством растянулся посреди корзин и тюков. - Да помилует тебя Создатель, паренек! - Женщина, обернувшись, оглядела Алека. - Досталось тебе в дороге, уж это точно! - Мне не повезло, когда я отправился по тропе через холмы. - По тропе через холмы! - фыркнул возчик. - Какая такая надобность у тебя случилась отправиться туда, ведь по торной дороге куда быстрее. - Быстрее? - простонал Алек. - Я-то думал добраться напрямик! - Какой болван сказал тебе такое? Я тем живу, что езжу по этим дорогам, так что, уж наверное, знаю о них кое-что. Даже на телеге по дороге из одной долины в другую доберешься за два часа, а на хорошей лошадке верхом так и скорее. А тропа через холмы в это время года? Клянусь Далной, тебе еще повезло, что ты вообще оттуда выбрался. Сумерки совсем сгустились, когда они наконец добрались до укрепленного замка благородного Варника. Ворота в стене широко распахнулись, чтобы пропустить телеги, которые с тарахтением покатились по булыжнику во дворе и наконец остановились. - С нами паренек, который ищет одного из гостей хозяина, - сказал возчик управляющему, который вышел, чтобы распорядиться разгрузкой. - Я ищу Микама Кавиша из Уотермида, - объяснил Алек. - Мне нужно немедленно с ним поговорить. Управляющий оглядел его с ног до головы, потом поманил мальчишку- конюха. - Портус, найди благородного Микама и скажи ему, что его милости во дворе дожидается мальчишка-посыльный. Алек сдержал улыбку, потом попрощался с возчиком и его женой. Посередине двора стояла большая жаровня, и вокруг нее собрались стражники и слуги. Алек присоединился к ним. Сидя в телеге в мокрой одежде, он промерз до костей. Пододвигаясь к огню, он постарался не замечать любопытных взглядов, которые собравшиеся кидали на его грязную одежду и рапиру в ножнах. Через несколько минут Алек заметил, как во двор вышел Микам. Он был в нарядном кафтане, отделанном мехом, и казался раздраженным. - Кто тут меня ищет? - окликнул он собравшихся у жаровни. - Я, господин, - ответил Алек, с сожалением отходя от огня. - Так что тебе нужно? - нетерпеливо бросил Микам, но тут же замер на месте, узнав Алека. - Клянусь Пламенем!.. - Приветствую тебя, благородный Микам, - сказал Алек, кланяясь и незаметно делая предостерегающий знак. - Есть тут местечко, где мы могли бы поговорить наедине? Схватив Алека за руку, Микам увлек его в конюшню, сдернул со стены попону и протянул юноше. - Что с тобой приключилось? - прошептал Микам. - И как ты здесь очутился? Алек с благодарностью завернулся в пахнущую конским потом попону и сел на опрокинутое ведро, привалившись к столбу. - Это долгая история, - вздохнул он. - На меня напал грабитель, когда я ехал через холмы... - Через холмы! Что на тебя нашло, что ты отправился туда в это время года? Алек устало махнул рукой. - Поверь, больше я этого не сделаю. - Так, значит, на тебя напали грабители. Ты шел пешком? - На самом-то деле нет. Я одолжил в Уотермиде свежую лошадь, да только они ее забрали. То есть ее забрала женщина. Мужчину я убил... Ладно, за кобылу я тебе заплачу, только мне нужен еще конь, чтобы уехать отсюда. Но это все не то. Приехал я ради другого. Серегил и Нисандер думают, что мы четверо имеем какое-то касательство к тому, о чем было пророчество: насчет Пожирателя Смерти и того деревянного кругляша, что мы нашли в Вольде. Микам казался менее удивлен услышанным, чем ожидал Алек. - После того, что я видел в топях, так и должно быть. Но что мы тут можем сделать? Алек рассказал ему о предсказании, известном Нисандеру, о собственных снах и о возможной связи между деревянным диском и действиями пленимарцев. Микам слушал не перебивая. Когда Алек закончил, он лишь медленно покачал головой. - Эти мне последователи Иллиора и их видения! Ты хочешь сказать, что Серегил послал тебя сюда в одиночку, да еще в такую погоду, просто чтобы сообщить мне, что может случиться что-то плохое, о чем он даже ничего определенного не знает? - Ну да Но Серегил говорит, он думает, что Нисандер пока не все нам рассказывает и что он чем-то очень обеспокоен. - Если Нисандер обеспокоен, нам следует держать ухо востро. Но первым делом нужно переодеть тебя в сухую одежду. И держу пари, ты ничего целый день не ел. Пошли. - Лучше не стоит, - ответил Алек. - Серегил не хотел, чтобы Кари или кто-нибудь еще видел меня, а уж в таком виде и подавно мне лучше никому на глаза не попадаться. - Что ж, ладно Жди меня здесь, я все принесу. Ты никуда не уходи. Микам вскоре вернулся с узлом одежды, кружкой горячего бульона и ломтем свежего хлеба. - Снимай свои мокрые тряпки, - распорядился он. Алек стащил с себя кафтан и рубашку; ему не терпелось переодеться в сухое. Он уже собрался натянуть теплую тунику, которую принес Микам, когда тот, присвистнув, коснулся огромного лилового синяка на левом плече юноши. - Здорово он тебя огрел, ничего не скажешь! - Мне еще повезло: он целил в голову Рука в порядке, так что это ерунда. - Алек натянул наконец тунику и штаны, обхватил ладонями горячую кружку и отхлебнул крепкого бульона. - Хвала Создателю, до чего же вкусно! Так вот, насчет коня. Я собираюсь вернуться сегодня же ночью. Мохнатые рыжие брови Микама грозно нахмурились. - Ну-ка послушай меня, Алек. Ты избит, устал, промерз до костей; к тому же уже стемнело. Переночуй здесь, а завтра пораньше отправишься - Я знаю, так и следовало бы, но не могу. Серегил пытается выследить пленимарских шпионов, и ему может понадобиться моя помощь. - "Даже если он сам так не думает", - добавил он мысленно. Он ведь не обманывал Микама на самом деле. Судя по выражению лица, Микам готов был начать спорить; но, покачав головой, только ворчливо сказал: - Ну что с тобой поделаешь. Не могу же я удерживать тебя здесь насильно У меня есть для тебя конь, только обещай не съезжать с дороги и не искать приключений в лесу ночью. Алек ухмыльнулся и сжал руку друга. - Даю тебе слово. Алек быстро оседлал вороного ауренфэйского жеребца Микама, чтобы не дать тому времени передумать. - Я буду дома еще до полуночи, - заверил он Микама, вскакивая в седло и поправляя рапиру под одолженным плащом. - Может быть, - с сомнением протянул тот. - Не мчись сломя голову, чтобы выиграть лишний час, не то окажешься в канаве, слышишь? - Слышу. Микам подошел вплотную и снова сжал руку Алека; по его лицу скользнула тень тревоги. - Удачного тебе путешествия, Алек, и да сопутствует тебе удача в сумерках. Алек ответил на его пожатие и направил вороного к воротам. Он уже совсем собрался пустить коня в галоп, когда подумал о том, что забыл кое- что Вернувшись туда, где у конюшни все еще стоял Микам, он спросил: - Кстати, Серегил велел мне узнать, не видел ли ты в последнее время странных снов. Микам пожал плечами и усмехнулся: - Ни единого. Передай ему, что эти развлечения я оставляю вам с ним. Я лучше всего сражаюсь, когда проснусь. Глава 30. Ночные посетители Этим вечером Триис и остальные только ковыряли в своих тарелках за ужином. Известие о том, что война началась и пленимарцы напали на Майсену, было получено еще утром, и весь город взволновался и закипел. На улицах появилось множество патрулей городской стражи; они хватали нищих и бродяг, стараясь поддержать порядок. В гавани военные корабли, всю зиму прокачавшиеся на якоре, словно не улетевшие на юг утки, поднимали флаги и маневрировали между молами, чтобы присоединиться к судам, пришедшим из других портов на побережье. На Жатвенном рынке лотки и прилавки раздвигали в стороны, чтобы освободить место для баллист и катапульт. Диомис весь день провел на улицах, пытаясь выудить достоверные сведения из слухов, затопивших город: пленимарский флот замечен у южных границ Скалы; у острова Курос произошла битва; нет, пленимарцы напали с суши - они пересекли Фолсвейн и с востока приближаются к Скале; морская пехота Пленимара захватила канал в Цирне. Наконец на рыночной площади появился царский глашатай с достоверными новостями: пленимарцы внезапно напали на скаланские войска где-то в Майсене. - Мои старые пальцы даже и теперь тоскуют по тетиве лука, - задумчиво сообщила Триис, когда ее семейство и Рири собрались в тот вечер за столом. - Я ведь не забыла, как мы сражались в битве при Эро. Тихим летним вечером - ни ветерка, так что целиться было легко - наша сотня лучников выстроилась позади пехоты. Когда мы дали залп, пленимарцы повалились, как колосья под серпом. - На этот раз война началась рано, так что нашим солдатам придется воевать в грязи и под дождем. Как-то там девочка Микама Кавиша... - Диомис в изумлении умолк, заметив, как по щеке дочери скатилась слеза. - Батюшки, Силла, да никак ты плачешь! Что случилось, голубка? Силла вытерла глаза, крепче прижала к себе малыша, но ничего не ответила. - Папаша Лутаса солдат, верно, милая? - мягко спросила ее бабушка, ласково похлопав женщину по плечу. Силла молча кивнула, потом поспешно поднялась по лестнице в свою комнату, все еще прижимая к себе сына. Диомис собрался было пойти за ней, но Триис остановила его. - Пусть побудет одна, сынок. Силла ведь никогда раньше не говорила о своем парне; не станет и сейчас, пока сама не надумает. - Как это ты все знаешь о таких вещах? - Диомис в растерянности почесал бороду. - Вроде бы, если уж она так беспокоится о парне, кто бы он ни был, что теперь льет слезы, должна бы уж давно нам о нем рассказать. Как ты думаешь, почему она хранит свой проклятый секрет? - Кто знает? Я всегда думала, что он, наверное, нарушил обещание жениться, да только тогда она не плакала бы о нем сейчас. Ах, что ж поделаешь, Силла ведь все делает по-своему. И ребеночек избавляет ее от вербовки в армию. Они молча сидели некоторое время, слушая, как потрескивают поленья в очаге. Потом Рири постучал ложкой по столу и начал делать знаки руками. - Нет, я не видела никого из них со вчерашнего дня, - ответила ему Триис. - Заплатки Алека нет в конюшне, но оба коня Серегила в своих стойлах, ведь верно? Рири кивнул. - Об этих двоих не стоит беспокоиться, - сказал Диомис. - Отправляйся-ка ты в постель, матушка. Мы с Рири присмотрим за всем. - Проверь, хорошо ли заперты двери, - предупредила сына Триис, когда тот стал помогать ей подняться. - А ты, Рири, не забудь налить масла в фонари у входа. Кто-нибудь под шумок может надумать поживиться у нас. Так что я хочу, чтобы двор был как следует освещен. - Ладно, мы все сделаем, матушка, - вздохнул Диомис. - Разве мы не привыкли запирать гостиницу на ночь за эти двадцать лет. Рири, сходи-ка ты проверь конюшню. Я займусь дверьми. Рири быстро кивнул и вышел через дверь для разгрузки припасов на задний двор. Тем временем Диомис проверил, все ли засовы на входной двери задвинуты, и задул лампу. Огонь в очаге погас; в гостинице было всего двое постояльцев, и Диомис не стал подбрасывать в огонь дров, зная, что те уже легли. Он как раз проверял, заперты ли ставни, когда услышал знакомый стук в дверь. Диомис выглянул в щель между створками, но не заметил во дворе лошадей. - Кто там? - спросил он, но не получил ответа. Стук в дверь продолжался. Сегодня Диомис был не в настроении для подобных игр. - У нас уже закрыто! Попробуй заглянуть в "Рябинушку" - это через две улицы отсюда. Невидимый посетитель постучал снова, на этот раз более настойчиво. - Ну послушай... - начал Диомис, но тут его прервал грохот кухонной двери, со скрипом распахнувшейся от удара. Глава 31. Первый удар Въехав на вершину холма к северу от Уотермида, Алек, к своему удивлению, увидел вдали длинный ряд факелов. Когда расстояние между ними сократилось, он разглядел, что это колонна кавалерии под красным с золотом штандартом - полк Красной Змеи. Остановив коня, Алек окликнул первого же всадника, поравнявшегося с ним. - Что происходит? Солдат придержал коня. - Война, сынок. Наконец-то началось. Сообщай о том всем, кого встретишь. - Так рано, еще весна не наступила! - Похоже, этим подонкам очень не терпелось, - мрачно ответил конник. - Отряд пленимарцев устроил засаду нашим кавалеристам в холмах Майсены. Мы направляемся на север, чтобы соединиться с царской гвардией. Говорят, они, как всегда, приняли удар на себя. - Царская гвардия? Я знаю кое-кого оттуда. Не возьмешься ли передать письмо? - Некогда ждать, сынок, - ответил солдат, дал шпоры коню и помчался догонять своих. Сотня или больше всадников в красных с золотом плащах поверх кольчуг, на огромных вороных конях, как привидения в сгустившихся сумерках, исчезли, перевалив через вершину холма. - Да смилуется над тобой Создатель! - воскликнула Арна, выходя во двор встретить Алека. - Наконец-то! Уж не случилось ли чего с тобой по дороге? Алек слишком торопился, чтобы рассказать ей все подробно. - Просто скажи Ранилу, чтобы он туда больше никого не посылал, - сказал он, направляясь к конюшне с вороным Микама в поводу. - По дороге я узнал новости. Война началась. Арна прижала руки к морщинистым щекам. - Ох, моя бедняжечка Бека! Она ведь уже там, на границе. Как ты думаешь, ей пришлось вступить в бой? У Алека не хватило духу солгать. Он повернулся и обнял старую служанку за плечи. - Солдат, от которого я услышал новости, сказал, что царская гвардия уже сражается, да. Микам еще ничего об этом не знает: известие не дошло до замка Варника. Думаю, все скоро услышат о войне, но на всякий случай передай новости сначала Микаму, а уж он сам пусть сообщит Кари, ладно? - Конечно, голубчик, конечно, - вздохнула Арна, вытирая глаза уголком шали. - Разве все мы этого не ожидали? Ничего наша девочка не хотела, кроме как вступить в гвардию, и тут же оказалась в самой гуще заварушки. А ведь ей еще и двадцати нет. - Ну, Бека прекрасный боец, - откликнулся Алек, успокаивая не столько Арну, сколько себя. - У нее же были такие учителя - Микам и Серегил, - а потом еще и Миррини; лучшего и желать невозможно. Арна сжала ему руку. - Да будет с тобой милость Создателя, господин. Надеюсь, что ты прав. Пойду-ка я найду тебе чего-нибудь перекусить перед дорогой. Ты уж не уезжай, пока я не вернусь, слышишь? К тому времени, когда Алек оседлал Заплатку, Арна вернулась с угощением, завернутым в салфетку, и несколькими факелами. Вскочив в седло, юноша зажег один из них от фонаря в конюшне и поскакал к Римини. Ночь была безлунной, небо затянули тучи. По дороге Алеку встретилось еще несколько отрядов - и пехота, и кавалерия, - но он не стал останавливаться, чтобы узнать последние новости. До города Алек добрался как раз перед полуночью. Дорога шла по скалам над морем, и отсюда была видна гавань, которую освещали, отражаясь в темной воде, многочисленные факелы. Сигнальные костры горели и на островках у входа в порт; вверху, на городских стенах, тоже то и дело мелькали огни. Охраняемые большим отрядом стражников, северные ворота были открыты, и через них шли войска. За воротами Жатвенный рынок выглядел так, словно на нем уже развернулась битва. Все, что осталось от киосков и лотков, мимо которых Алек проезжал еще утром этого дня, были кучи обломков дерева и обрывков цветных навесов. Несмотря на поздний час, солдаты всюду устанавливали баллисты и расчищали место для катапульт. Впредь торговцам предстояло трудиться под открытым небом или продавать свои товары с тележек Алек направил Заплатку сквозь царящий на площади хаос, потом свернул в узкие кривые переулки, направляясь к улице Синей Рыбы. Из-за закрытых ставень гостиницы пробивался свет, хотя Рири, похоже, в суматохе забыл зажечь фонари у ворот. "Достанется же ему от Триис", - подумал Алек, сворачивая на задний двор. Он задержался в конюшне, расседлывая Заплатку и накрывая попоной ее мокрую спину. Напоив лошадь и задав ей овса, юноша через кладовку вошел в дом и направился к лестнице. В городе царила такая суматоха, что, может быть, Серегил не обратит внимания на то, что Алек его не послушался и не остался на ночь в Уотермиде. Он достаточно хорошо ориентировался в доме, чтобы не нуждаться в свече. На втором этаже он бросил лишь беглый взгляд на без модный коридор и поспешил к потайной лестнице, ведущей в их с Серегилом комнаты. Заклинание, открывающее проход, было теперь ему привычно, и он рассеянно произнес его, в спешке не обратив внимания на то. что защитные магические символы не засветились, как обычно, на стене. Ни вещий сон, ни видение не предупредили его. Нисандер дремал над астрологическими таблицами у камина в своей спальне, когда магический тревожный сигнал заставил его вскочить на ноги: защита Орески была прорвана. За сигналом тревоги последовал целый дождь шаров-посланников: все маги срочно пытались выяснить, в чем дело. Или дело было в страхе. Враги проникли в атриум! - красной вспышкой пронеслось предупреждение Голарии. Крик смертельно раненного юного подмастерья Эрминтала вонзился в душу Нисандера. как осколок стекла; затем он услышал беззвучный вопль самого Эрминтала: Подвалы! Нахлынувшая тьма оборвала вопль. Сквозь путаницу мыслей и голосов Нисандер позвал Теро. Ответа не последовало. Собрав все силы для битвы, которая, как он еще недавно надеялся, никогда не разгорится, Нисандер произнес заклинание перемещения и ступил через открывшийся провал в коридор самого нижнего уровня подвалов, ко входу в скрытую комнату. Его уже ждали призрачные фигуры. Нисандер сделал шаг к ним и споткнулся. Взглянув себе под ноги, он увидел то, что осталось от Эрминтала и его подмастерья; узнать их он смог лишь по обрывкам мантий. Дальше грудой лежали другие тела. - Добро пожаловать, старик. - Это был голос из видений, преследовавших Нисандера. Грянул беззвучный магический гром, и волшебник едва успел произнести защитное заклинание, как вокруг него взвилось ревущее пламя. Там, где прошел огонь, плоть павших шипела и чадила. Восстановив равновесие, Нисандер в ответ ударил молнией, но один из двух пришельцев - тот, что пониже ростом, - небрежно отмахнулся, и заряд ударил в стену. Благодаря вспышке Нисандер разглядел, что это был дирмагнос. Рядом с ним высилась фигура, так скрытая колеблющимися тенями, что Нисандер не сразу понял, человек перед ним или сверхъестественное существо. - Приветствуем тебя, старик, - прошипел дирмагнос. - До чего же ты, должно быть, устал после своего долгого бдения. "Это не Текари Меграеш, а женщина", - подумал Нисандер, делая шаг к ней. Перед Нисандером стояла невесомая морщинистая скорлупа, почерневшая от времени, иссушенная живущим в ней злом, конечный продукт некромантии - олицетворение жизни в смерти, облаченное в роскошные одежды царицы. Подняв узловатые руки с зажатыми в них двумя человеческими сердцами, она стиснула их так, что вниз упали тяжелые сгустки крови, запятнав пол у ее ног. - Пиршество начинается, Хранитель, - сказала стоящая рядом с женщиной фигура, и Нисандер снова узнал голос - голос демона с золотой кожей из своих видений. Однако это была иллюзия. Сквозь покрывала тьмы он видел лицо мужчины - Мардуса, - говорящего голосом Пожирателя Смерти. Позади них толпились еще какие-то фигуры в мантиях. Нисандер чувствовал смрад некромантии, окутывающий их; вместе с ним донесся разрывающий сердце знакомый запах - незабываемая сладость благовоний Илинестры. - После всех этих лет, после стольких предвкушений тебе нечего ответить? - насмехался дирмагнос. - У меня для вас никогда не было иного ответа, кроме этого. - Нисандер поднял руки и швырнул в них шары магической силы, появившиеся в его ладонях. Глава 32. Потеря Луна начала клониться к западу, когда Серегил вернулся на улицу Синей Рыбы. День оказался совершенно неудачным. Из-за того, что начал действовать закон о нищих, большинство его знакомцев сбежали или затаились. Те. кого ему все-таки удалось выследить, не имели свежих новостей о передвижениях пленимарцев по городу. Если враг и был здесь, то себя пока не обнаруживал. Как ни устал Серегил, незажженные фонари перед гостиницей заставили его насторожиться; от нехорошего предчувствия по спине пробежали мурашки. Серегил быстро нырнул в темную подворотню напротив и стал высматривать хоть какое-нибудь движение во дворе; затем, обнажив клинок, он осторожно двинулся к передней двери. Дверь оказалась слегка приоткрыта. Не прикасаясь к ней, Серегил прокрался во двор и обнаружил, что задняя дверь также не заперта. Он распахнул ее кончиком рапиры и приготовился отразить нападение, но из дома не доносилось ни звука. Как только он вошел в кухню, его ноздрей коснулся запах несчастья: от очага тянуло застоявшимся дымом, от ламп - чадом выгоревшего до дна масла. Серегил вытащил светящийся камень, но в его свете не обнаружил ничего необычного, кроме одного: матрац Рири, обычно расстилавшийся на ночь перед очагом, отсутствовал. На втором этаже появились более тревожные признаки. В комнатах Триис и ее семьи никого не было; лишь постель Силлы показывала, что в ней спали: простыни сбились, одеяло свисало на пол. Рядом с кроватью опрокинутое кресло лежало среди осколков разбитого кувшина. Серегил почувствовал зловещую тяжесть в желудке; заглянув в комнаты постояльцев, он обнаружил в единственной из них, которая была занята, тела несчастных возчика и его сына: их спящих задушили подушками. Потайная дверь, ведущая к его комнатам, с виду не пострадала, однако когда Серегил открыл ее, оказалось, что охранительный знак на стене выглядит странно. На нижних ступенях лестницы виднелись пятна крови; некоторые из них были размазаны, словно несколько человек прошли здесь прежде, чем кровь засохла. Магические знаки на площадке просто отсутствовали. Все еще сжимая рапиру в правой руке, Серегил левой вытащил кинжал и осторожно поднялся по лестнице. Двери, выходящие на площадку, были распахнуты; за ними лежала тьма. Серегил решил, что нужно выяснить, не прячется ли кто в неиспользуемой кладовке - сейчас ему было бы обеспечено легкое отступление. Выудив светящийся камень из кошеля на поясе, он бросил его внутрь помещения. Камень со стуком покатился по полу, осветив немногие хранящиеся в комнатушке ящики и корзины. Никто не выпрыгнул на Серегила из засады, но не требовалось умения Микама Кавиша читать следы, чтобы увидеть: в комнаты входили и из них выходили несколько человек. Некоторых из них волокли, у кого-то кровоточили раны. Последний охранительный знак на двери гостиной тоже отсутствовал. Глубоко вздохнув, Серегил прижался к стене рядом с дверью и осторожно нажал на ручку. Призрачные бледные огоньки скользнули по полу у его ног, одновременно он ощутил мерзкий запах бойни Держа оружие на изготовку, Серегил шагнул в комнату. Даже то, что он уже обнаружил, не приготовило его к открывшемуся зрелищу: оно обрушилось на него как удар. В комнате горело несколько ламп, в холодном камине плясали синие колдовские огни. Кто-то развернул кушетку так, чтобы она хорошо была видна от двери, и на ней сидели четыре обезглавленных тела, словно в ожидании возвращения хозяина. Серегил узнал убитых еще до того, как увидел их головы на каминной полке. Странный свет заливал лица Триис, Диомиса, Силлы и Рири, казалось, они с недоумением смотрят на собственные трупы, которым чудовищное остроумие убийц придало позы спокойного отдыха. Диомис склонился к матери, обняв одной рукой ее окровавленные плечи. Рядом сидела Силла, опираясь на труп Рири. Все вокруг было покрыто кровью. Засохшие потеки тянулись с каминной полки к лужицам внутри очага. На изуродованных телах кровь засохла сплошной коркой. Кровавые отпечатки рук убийц были видны на стенах. Комната несла следы борьбы. Стол оказался опрокинут, свитки пергамента рассыпались по пропитанному кровью ковру. Книжные полки были сорваны со стены, их содержимое разбросано по полу. Серегил нагнулся, чтобы получше рассмотреть беспорядок, и тут у него перехватило дыхание: в темноте под перевернутым верстаком он увидел что-то... Рапира Алека. Серегил вытащил ее и внимательно осмотрел. Темные пятна на клинке говорили о том, что Алек сражался до того, как лишился оружия. Стиснув рукоять, Серегил сам удивился собственному бессмысленному гневу: "Я же велел ему остаться в Уотермиде!" Дверь в его спальню была закрыта, но туда вели кровавые отпечатки ног. Серегил взял горшок со светящимися камнями с полки и швырнул содержимое внутрь комнаты. Оттуда раздался жуткий вой, и Серегил в ужасе взмахнул клинком. Вой раздался снова, затем сменился низким рычанием. Взглянув туда, откуда доносился звук, Серегил увидел Руету, ощетинившуюся на гардеробе; ее глаза горели, как болотные огни. Кошка зашипела, потом соскочила на пол и метнулась к двери. В спальне, казалось, все оставалось как было, за исключением зеленых бархатных занавесей вокруг кровати. Серегил никогда их не задергивал, но сейчас кто-то опустил полотнища. Кто-то, чьи кровавые следы остались на ковре Собственное дыхание показалось Серегилу невероятно громким, когда он все же заставил себя пересечь комнату, заранее зная, чье тело обнаружит, когда отдернет занавеси. - Нет, - хрипло простонал он, не сознавая, что говорит вслух. - Нет, пожалуйста, нет... Стиснув зубы, он откинул в сторону зеленый бархат. На кровати не было ничего, кроме кинжала - кинжала с обвивающей его прядью золотых волос. Серегил трясущимися руками поднял клинок; он узнал черную костяную рукоятку, инкрустированную серебром, - это был нож, который он подарил Алеку в Вольде. На какую-то ослепительную секунду Серегил почувствовал прикосновение пальца Алека к своей щеке - тот замаскировал золой чистое пятнышко. - Где он? - прошипел Серегил. Стиснув рапиру, он вновь выбежал в гостиную. - Вы, ублюдки! Что вы с ним сделали? Рядом раздалось гнусное хихиканье, и Серегил замер на месте, оглядывая комнату. Смешок послышался снова; волосы на голове Серегила зашевелились от ужаса. Он узнал этот голос. Голос призрака, преследовавшего его по дороге через Майсену; призрака, с которым он сражался в своем лихорадочном сне той ночью, когда Алек сорвал с него деревянный диск. Но на этот раз черное бесформенное чудовище не предстало перед ним. Смеялись дергающиеся губы отрубленной головы Силлы. - Серегил из Римини и Ауренена! - Ее остекленевшие глаза повернулись в глазницах, ища его. - Наконец-то мы нашли тебя, вор! Челюсти Диомиса дрогнули, и он заговорил тем же жутким голосом: - Уж не думал ли ты, что мы позволим тебе скрыться? Тебе, осквернившему святилище Сериамайуса, похитившему его реликвии! - Око и Корону. - Теперь говорил Рири, при жизни не произнесший ни единого слова. - Вор! Святотатец! - бросила Триис; ее ссохшиеся губы раздвинулись в мерзкой усмешке. - Аура Элустри малреи, - выдохнул Серегил, глядя на гротескный спектакль со смесью ужаса и отвращения. - Что вы сделали с Алеком? Где он? Ответа не последовало, но голова Рири скатилась на пол и, щелкая зубами и смеясь, попыталась вцепиться Серегилу в ногу; остальные головы сделали то же. - Простите меня, друзья. - Чувствуя себя так, словно не в силах вырваться из ужасного кошмара, Серегил поднял клинок и наносил удары до тех пор, пока от голов не осталось разбросанной по полу мешанины волос и мозгов. В кровавом месиве Серегил нашел четыре маленьких амулета - обугленные человеческие пальцы, обмотанные веточками паслена. Подавив позыв к рвоте, Серегил с подозрением оглядел тела, сидящие на кушетке. - Вы заслуживали лучшей участи, - хрипло прошептал он. - Я как- нибудь... Не знаю как, но я отплачу за вас. Вернувшись в спальню, Серегил вытащил свой старый кожаный дорожный мешок и побросал в него самое необходимое, потом бережно завернул кинжал Алека в шарф и сунул за пазуху. В гостиной он снял с крюка лук и колчан Алека и положил их у двери, не позволяя себе думать о том, пригодятся ли они когда-нибудь хозяину. Рапиру Алека он сунул в собственные ножны: было ясно, что свой клинок он будет держать наготове еще долго, пока не удалится от зловещего места. Обойдя кровавое месиво перед камином, Серегил взял с каминной полки шкатулку с драгоценностями, выудив ее из лужицы засохшей крови, и высыпал содержимое в свой мешок. Добыча многих лет засверкала в лучах колдовского огня, горящего в камине. Совсем недавно Алек, во время урока по оценке камней, рассортировал их. Горсть блистающих рубинов рассыпалась, заполняя промежутки между дорожной одеждой и припасами, за ними последовали изумруды, опалы, аметисты, золотые с бриллиантами пуговицы, использовавшиеся как фишки для игры. Руки Серегила начали дрожать. Драгоценности, которых хватило бы на выкуп за вельможу, просыпались мимо, но Серегил не стал их собирать. Завязав мешок, он отнес его к двери, потом обернулся и бросил последний взгляд на то, что было ему домом больше трех десятков лет. Здесь он был счастлив - возможно, счастливее, чем где-нибудь еще за всю свою жизнь. Теперь же все это - книги, оружие, гобелены, статуи, диковинки, заполняющие полки, - стало не более чем декорацией для издевательской сцены, разыгрываемой изуродованными трупами перед камином. Прошептав краткую молитву, Серегил взял со стола большую лампу и вылил масло из нее на тела. Затем он разбил все лампы, стоявшие в комнате, об стену и бросил горючие камни в разлившееся масло. Вспыхнуло пламя, голодный очищающий огонь быстро охватил комнату. Перебросив через плечо мешок и прихватив оружие, Серегил кинулся вниз по лестнице, оставляя все двери открытыми. Однако когда он пробегал мимо комнаты Силлы, тихий плач заставил его замереть на месте. Бросив у порога все, кроме рапиры, Серегил ворвался в комнату и отшвырнул в сторону упавшее кресло. За ним оказалась колыбель и в ней Лутас, плотно запеленутый в одеяла, чтобы заглушить его крик. Силла услышала, как приближаются убийцы. За те немногие секунды, что у нее оставались, она спрятала сына - опрокинула кресло и бросила на него одеяло, чтобы колыбель не была видна. "Должно быть, он спал, когда я раньше сюда заглядывал, - подумал Серегил, беря на руки возмущенного малыша. - А если бы он сейчас не заревел..." Повернувшись к выходу, Серегил увидел свое отражение в зеркале Силлы. Бледного как смерть, с глазами, пылающими гневом, его можно было принять за мстительный призрак. Сквозь щели в потолке начал просачиваться дым, и Серегил поспешно вынес Лутаса и свою поклажу вниз. В первых робких лучах рассвета знакомый задний двор выглядел как что-то нереальное, словно что-то привычное, увиденное во сне и готовое превратиться в нечто зловещее. Вес мешка, оружия и ребенка, казалось, истощил силы Серегила. - Слава тебе. Светоносный, наконец-то я тебя нашел! - раздался знакомый голос. Подпрыгнув от неожиданности, Серегил обернулся и увидел молодого слугу Нисандера, Ветиса, на гнедой лошади. - Я заметил дым еще издалека, - сказал Ветис, натягивая поводья. Его одежда была порвана, одна рука на перевязи, заметил Серегил с новым уколом ужаса. - Я вошел через переднюю дверь, и когда никто не откликнулся... - Все убиты, - сообщил ему Серегил. Собственный голос показался ему тонким и напряженным. - Что случилось с тобой? Что ты здесь делаешь? - На Ореску прошлой ночью напали, - ответил хриплым от сдерживаемых чувств голосом Ветис. - Это было ужасно. Нисандер... Его нашли в самом нижнем подвале... - Он мертв? - рявкнул Серегил. Ветис скривился. - Не знаю. Когда я уезжал, с ним были Валериус и Хверлу. Они послали меня за тобой. Ты должен отправиться туда немедленно! Серегил бросил на землю поклажу и сунул Лутаса в руки Ветису. - Забери его и отвези все это в Ореску. И еще присмотри. чтобы остальные лошади не остались в конюшне, когда она загорится. Оставив паренька справляться по мере сил, Серегил нырнул в конюшню и начал взнуздывать Цинрил. Из соседнего стойла к нему потянулась Заплатка. Алек прошлой ночью позаботился о том, чтобы накормить ее и накрыть попоной, прежде чем отправиться к себе, не подозревая, что его там ждет... Вскочив на лошадь без седла, Серегил выехал наружу, миновал Ветиса и поскакал прочь от пылающей гостиницы, ни разу не оглянувшись. Пока он галопом преодолевал расстояние до Орески, мир казался странно нечетким. Улицы, бледное утреннее небо, стук копыт Цинрил - все было каким-то размытым, приглушенным, словно Серегил смотрел на них издалека через одну из волшебных линз Нисандера. Однако за этим защитным барьером, спасающим от шока, начинало нарастать отчаяние. "Нет еще, нет еще. Нужно так много сделать..." Серегил промчался по улицам, в ворота Орески, сквозь благоухающие сады, не замедляя скачки, пока не оказался у входа в здание. Соскочив с лошади, он взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступени. В атриуме его встретил запах дыма и магии. Мозаичный пол, опаленный пламенем, потрескался, изображение дракона оказалось частично уничтоженным. Там, где раньше была арка, ведущая в музей, теперь зияла дыра, заваленная мусором и обломками. Впоследствии Серегил не мог вспомнить, как он поднялся в башню или кто его туда впустил; когда он наконец остановился, он был у двери в спальню Нисандера, и Валериус преграждал ему путь. - Он жив? - спросил Серегил с отчаянно колотящимся сердцем. Дризид, нахмурившись, кивнул: - Да, по крайней мере в настоящий момент. - Тогда дай мне пройти. Мне нужно поговорить с ним! - Серегил попытался оттолкнуть Валериуса, но тот схватил его за руку и настойчиво потянул в сторону. - Осторожно, Серегил, осторожно. - предостерег он. - Насколько я смыслю в медицине, он не должен был выжить после такого нападения. Многим другим повезло меньше. И все равно он не дает нам сделать что нужно для облегчения его страданий, пока не поговорит с тобой. Постарайся не затягивать разговор и не тратить его силы. У него их совсем не осталось. Валериус отступил в сторону и открыл дверь; когда Серегил вошел, он последовал за ним. Нисандер лежал на боку под чистой простыней. Глаза его были закрыты, лицо безжизненно. У постели на коленях стоял Хверлу, из его странных конских глаз лились слезы, пока он тихо наигрывал на арфе целительную мелодию. Двое незнакомых Серегилу дризидов, женщина и мальчик, тихо напевали заклинания. Валериус что-то коротко сказал, и они отошли в сторону. Серегил приблизился к постели и опустился на колени. Дыхание мага было таким слабым, что Серегил его почти не слышал. - Что произошло? - прошептал он, нежно касаясь щеки старика. Кожа оказалась холодной и влажной, как глина. - Ночью был ужасный шум, подобный грому и сражению, - сказал ему Хверлу, продолжая наигрывать. - Звуки разбудили нас в нашей роще. Когда я подбежал к Дому Орески, я увидел над ним черную тень, очень большую. Потом она растворилась в темном небе. Я вбежал внутрь, и тут я обнаружил такую бойню!.. - Пальцы кентавра дрогнули на струнах. - Среди пришельцев были и воины, не только волшебники. Столько погибло!.. - Но как это могло случиться? - спросил Серегил, не в силах поверить. - Как такое их число могло проникнуть внутрь? Руки Иллиора, это ведь Ореска! - Через ворота, а также, похоже, через сточные трубы, - откуда-то сзади сказал Валериус. - Сточные трубы? Но я думал, что об этом позаботились, после того как мы с Алеком разоблачили Ритела! - Как оказалось, власти побеспокоились только о тех туннелях, которые могли вести к царскому дворцу. Возможно также, что кто-то с помощью взяток обеспечил недосмотр. Как бы то ни было, сразу же после тревоги отряд воинов ворвался из сада. Как они смогли остаться незамеченными - еще одна тайна, но основной удар, похоже, был нанесен через подвалы. Серегил обхватил руками голову. - Все эти погибшие прошлой зимой ползуны!.. Клянусь Четверкой, если бы я добрался до Ритела раньше, мы смогли бы этому воспрепятствовать! Веки Нисандера затрепетали. - Мардус. - Его шепот оказался едва слышен. - Это был Мардус, я видел его, и дирмагнос... - Голос Нисандера прервался, но губы продолжали шевелиться. Серегил наклонился и приложил ухо к губам мага в надежде разобрать беззвучные слова. - Пожиратель Смерти. - Шепот стал чуть слышным шелестом, но значение Серегил понял безошибочно. Нисандера передернуло, и он зажмурился, борясь с волной боли, однако поборол себя и выдохнул: - Где... Алек? - Они захватили его. Оставили мне это. - Серегил вытащил кинжал и вытянул руку, чтобы Нисандер мог его увидеть. Волшебник присмотрелся к пряди волос, потом снова зажмурился от боли. - Это не твоя вина. - От этих слов друга Серегил ощутил горечь во рту. Его внутренняя защита начала слабеть, ярость и горе, как зазубренные осколки, грозили прорвать ее. - Началось, - выдохнул Нисандер; было заметно, как он возбужден. Чтобы продолжать говорить, ему требовалась вся сила воли. - Одно время и одно место - в Пленимаре, под колонной небес... Храм... храм... - Храм в Пленимаре. Где, Нисандер? Проклятие, ты должен мне сказать где! - Синодальное... - виновато прошептал Нисандер, вновь теряя сознание. - Что? Нисандер, что это значит? - Серегил повернулся к Валериусу. - Сделай что-нибудь! От этого зависит жизнь Алека! Схватив Серегила за руку, дризид отвел его от постели. - Дай ему время. Ему нужен отдых, иначе он может никогда не выздороветь. Да и ты сам выглядишь так, что, похоже, нуждаешься в помощи. Я позову Дарбию. - Ничего мне не нужно, - прошипел Серегил сквозь стиснутые зубы, пытаясь хоть что-то увидеть поверх плеча Валериуса, выпроваживающего его из комнаты. - Я должен узнать, что он имел в виду. И так уже может быть слишком поздно! - Если он сейчас не отдохнет, может случиться, что он уже никогда ничего не скажет. Ему нужно несколько часов, может быть, меньше. Не уходи из башни. Я займусь тобой, как только закончу здесь. А теперь отправляйся! - Не особенно нежным пинком Валериус вытолкнул Серегила в коридор и закрыл дверь. Серегил остался в одиночестве, сжимая в руке кинжал Алека. Коснувшись пряди волос пальцами, он тихо произнес слова, которые не осмелился сказать у постели больного: - Скажи, Нисандер, может ли твоя магия защитить его теперь? Глава 33. Последствия Микам, обняв Кари, ощутил округлость ее живота. Шар-посланец Магианы, отблескивающий зеленым, висел в углу покоя в замке благородного Варника, отведенного гостям. - Мне очень жаль, родная, но что-то случилось, и Магиана ждет меня. - Микам ласково вытер слезу со щеки Кари. Как много раз уже случалось, что кто-то ждал его, отрывая от дома? Как много раз провожала его Кари этой своей легкой напряженной улыбкой? - Так отправляйся, - сказала она решительно, сложив руки на груди. - Сакор да приведет тебя обратно в целости. Вскинув на плечо дорожный мешок, Микам повернулся к шару: - Я готов. На том месте, где только что был шар, разверзся темный овал. Помахав Кари рукой, Микам шагнул в него и тут же обнаружил, что стоит в рабочей комнате Нисандера. В нескольких футах от него в низком кресле сидела волшебница; вид у нее был необычно изможденный, вышитая мантия в грязи и крови, пряди длинных серебряных волос упали на плечи. - Что случилось? - в тревоге спросил Микам. Опустившись на одно колено, он взял руки Магианы в свои Пальцы волшебницы оказались холодными как лед. - Значит, Алек с Серегилом все-таки оказались правы, - простонал Микам, обнимая старую женщину. - Нападающие были пленимарцы? - Их привел сам князь Мардус. С ним были некроманты и дирмагнос. - Где Серегил? И Алек? Магиана покачала головой. - За ними послали Ветиса. Может быть, они уже здесь. Пойдем, я должна быть рядом с Нисандером. Спустившись по лестнице, они повстречались с женщиной-дризидкой, выходящей из комнаты Нисандера; та несла таз, ее одеяние было в пятнах. - Как он? - спросила Магиана. - Ему не стало хуже, - мягко ответила женщина. Когда они вошли, Валериус накладывал компрессы на грудь и бок мага. Он прикрыл его простыней, когда Микам приблизился, но тот успел увидеть ужасные ожоги. Нисандер, казалось, спал или был без сознания; лицо его было белым, как лицо мраморной статуи. Магиана придвинула кресло к изголовью постели и положила руку на лоб Нисандера. - У него организм могучий, как у дракона, - тихо сказал Валериус, задумчиво поглаживая свою всклокоченную черную бороду. - Как он борется с недугом! Он поправится, если мне удастся защитить его от инфекции. Ты уже видел Серегила? - Нет, я только что прибыл Где они? С ними все в порядке? Дризид опустил руку на плечо Микама, и у того оборвалось сердце. - Серегил примчался примерно полчаса назад. Он не разговаривал ни с кем, кроме Нисандера, но Алека с ним нет. Ветис говорит, что Серегил поджег "Петух". Насколько мне известно, лишь ребенок... - Проклятие! - Микам рванулся к двери. - Где он? - В гостиной. Если ты... Микам не стал больше слушать. Пробежав по коридору, он увидел открытую дверь. Серегил стоял, прислонившись к стене; одет он был в штаны и рубашку с чужого плеча. Огромное количество карт и свитков окружало одно из кресел: похоже, раньше он сидел там, просматривая их. На полу рядом с креслом виднелся кубок с вином, но когда Серегил поднял глаза, Микам увидел, что его друг вовсе не пьян. Его бледное лицо было бесстрастным, но глаза... Когда Микам заглянул в них, он почувствовал леденящий ужас. - Алек обо всем тебе рассказал? - спросил Серегил, и Микаму очень не понравилось его спокойствие. - Да. - Микам медленно двинулся к нему - так он приближался бы к взбесившейся лошади. - Где он? Что произошло в "Петухе"? Серегил протянул ему что-то, что все время сжимал в руках, - кинжал с длинной белокурой прядью, обернутой вокруг него. - Он?.. - Не знаю. Микам со стоном рухнул в кресло. - Он так безумно спешил вернуться. Беспокоился о тебе, я думаю Мне, конечно, следовало его остановить. - Может быть, я смогу помочь, - раздался от двери голос Валериуса. Он подошел к Серегилу, взял у него кинжал и приложил ко лбу, бормоча не то молитву, не то заклинание. - Он жив, - наконец сказал дризид, возвращая кинжал. - Это все, что я смог узнать, но он жив. - Только надолго ли, а? - Тонкие морщинки вокруг глаз и рта стали особенно заметны в свете камина, когда Серегил забрал кинжал и прижал его к груди. - Мы знаем, на что способны эти ублюдки. Ведь здесь был Мардус, знаете ли. Нисандер видел его во время нападения на Ореску. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что в "Петух" тоже явились его люди. - Они нашли вас. Губы Серегила скривила пародия на его прежнюю улыбку; Микам поежился, глядя на него. - Можно сказать, - ответил Серегил другу невыразительным голосом, глядя в огонь, - что Алек попал в засаду. Я появился там, когда все уже было кончено. - Руки Серегила заметно дрожали. Валериус сочувственно кивнул Микаму и бесшумно выскользнул из комнаты. - Они убили... они убили всех, - прошептал Серегил. - У меня наверху. Единственное исключение - Лутас. Он у Ветиса. "Петух" теперь горит. Вместе со всем. Всем, что там есть. Микам потряс головой: ужас услышанного не сразу дошел до него. - Но Силла, Триис? - Все убиты. Лицо Серегила сморщилось, как пергамент, брошенный в огонь - Это я виноват, - мучительно выдохнул он, сжимая голову обеими руками. - Я навлек на них гибель, привел этих подонков. Они .. Микам молча обнял друга и крепко прижал к себе. Серегил беспомощно содрогался от хриплых сдавленных рыданий. За все время, что Микам знал Серегила, тот почти никогда не плакал, а уж так, как в этот раз, - никогда. Что бы он ни увидел в гостинице, что бы там ни произошли, это надорвало что-то в его душе. - Ты же не мог знать, - наконец проговорил Микам. - Я должен был знать! - заорал Серегил, вырываясь из его объятий. Глаза его стали безумными. - Все эти годы они заботились обо мне, хранили мои секреты. Зарезаны! Зарезаны, как скот, Микам! Потом эти стервятники, питающиеся падалью... Они отрубили... Он упал на колени, закрыв лицо руками, и новые рыдания сотрясли все его тело. Микам тоже опустился на пол, положил руку на плечо Серегила и со всевозрастающим ужасом и яростью выслушал сбивчивый рассказ о том, что тот обнаружил и что сделал с телами этих добрых людей Когда он закончил, Микам снова обнял его и держал, пока Серегил не выплакался до полного изнеможения. Он оставался в той же позе, опираясь на Микама, еще несколько секунд, потом откинулся и вытер лицо рукавом. Глаза у него покраснели, но он теперь казался более спокойным. Колени у Микама болели от неудобной позы. Он уселся на пол посреди раскиданных свитков и вытянул сначала одну ногу, потом другую. - Расскажи мне подробнее насчет Алека. Серегил протянул ему черный с серебром кинжал, который он все это время прижимал к себе. - Это его. Они оставили кинжал для меня: чтобы я точно знал, что они захватили Алека. Судя по тому, как выглядела комната, они убили остальных, а потом дожидались довольно долго, рассчитывая, что мы появимся. Я нашел под столом рапиру Алека. Он сражался с ними, прежде чем им удалось его схватить: на клинке есть следы крови. - Серегил глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. - Я показал рапиру Нисандеру, когда оказался здесь сегодня утром. Я думаю, он знает, куда они направляются. Он пытался сказать мне об этом, прежде чем потерял сознание, но я думаю, мы и сами сможем об этом догадаться. Из груды свитков на полу Серегил выудил карту. Когда он расстелил ее на полу, Микам узнал очертания Пленимарского полуострова, но затейливо выписанные на карте названия прочесть не смог. - Что это? Я тут ничего не могу разобрать. - Это собственный шифр Нисандера, - объяснил Серегил. - Я научился ему, еще когда был здесь подмастерьем. До того, как он потерял сознание, Нисандер сказал о храме в Пленимаре; он назвал его храмом под колонной небес. Сначала я подумал, что это, должно быть, какой-то монумент, и не особенно надеялся его найти. Но ты посмотри сюда. - Серегил показал на точку на карте: она находилась на северо-восточном побережье, рядом с перешейком. - Видишь этот крестик? Он обозначает гору Китес, только здесь написано другое название: Иотгашхораг. - Серегил поднял на Микама глаза, в которых загорелся прежний огонь. - На древнем пленимарском языке это означает "Колонна Небес". - Под колонной небес... - Микам снова взглянул на карту. - Ты ведь понимаешь, что это место теперь глубоко в тылу врага? - Да, но если я понял, что пытался сказать мне Нисандер, совершенно необходимо, чтобы все мы четверо оказались там в какой-то определенный момент. "Одно время, одно место", сказал он, и еще "синодическое". - А это что такое? Серегил, хмурясь, покачал головой: - Пока не знаю, но что-то важное. - Все это касается того твоего проклятого пророчества? - скривился Микам. - Но для чего, ад и все его дьяволы, пленимарцы напали на Ореску? - Они охотились за тем деревянным диском, который я украл у Мардуса в Вольде. Он был у Нисандера - он и еще по крайней мере один предмет, представляющий для них интерес. Нисандер спрятал их в самом нижнем из подвалов. Именно там и разгорелась битва магов. Поднявшись на ноги, Серегил поправил свою не подходящую ему одежду и направился к двери. - Пошли. Мне хочется узнать, не пришел ли Нисандер в сознание. А потом нужно посмотреть, какой урон причинили пленимарцы там, внизу. Микам последовал за другом, размышляя о Мардусе и о том, почему он похитил Алека вместо того, чтобы убить его на месте. Решение Мардуса было как-то связано с тем, что Микам обнаружил в топях, но сейчас думать об этом не хотелось. У двери спальни их встретил Валериус. - Ну, ты определенно выглядишь теперь лучше, - заметил он, оглядывая Серегила с мрачным удовлетворением. - Глаза красные, щеки горят. Хорошо выплакаться - как раз это и было тебе нужно. Какой ужас насчет гостиницы. С малышом все в порядке, кстати. Я отослал его пока что в свой храм. Об остальных ты расскажешь мне, когда будешь к этому готов. Серегил кивнул. - Можно мне теперь увидеть Нисандера? - Он все еще спит. Магиана и Дарбия за ним присматривают и пошлют за нами, как только заметят какую-нибудь перемену. - Как ты думаешь, скоро он проснется? - спросил Микам. - Трудно сказать. Эти старые волшебники - странный народ. У Нисандера собственные способы борьбы за жизнь. - Валериус взглянул на Серегила. - Как я понимаю, ты еще не слышал насчет Теро? - Что насчет Теро? - резко спросил Серегил. - Он исчез, - фыркнул дризид. - Уж как его искали, но ни среди погибших, ни где-нибудь в Доме Орески или в городе так и не нашли. По моим догадкам, он с теми, кто напал на нас прошлой ночью. - Этот подонок! Предатель! - прорычал Серегил. - Он все знал о занятиях Нисандера, о его привычках, не говоря уже о магической защите Орески! Ведь не только железные решетки в сточных трубах преграждали путь сюда! Он их впустил! Потроха Билайри, он их впустил! - Ну, этого мы не знаем, - попытался возразить Микам, но Серегил не слушал. - Он знал и о моих делах, знал, где я живу! - Побледнев от гнева, Серегил ударил кулаком по стене. - Аграи метири дос практа, он предал нас всех! Я заставлю его съесть собственную печень, когда поймаю! Ласот арма криунти!.. Микам воспринял новость более спокойно. - Если он в этом замешан, то и Илинестра тоже. Полагаю, и она исчезла? Валериус покачал головой. - Ее тело нашли в подвале, среди погибших врагов. Серегил разразился новым ауренфэйским проклятием. - Сколько защитников Орески убито? - Восемь магов, семнадцать подмастерий, двадцать пять стражников и слуг, насколько мне известно. И многие еще умрут от полученных ран. - А сколько врагов? - Их погибло двадцать семь. Серегил бросил на дризида вопросительный взгляд. - Ну а остальные? Раненые или пленники? - Ни единого, - мрачно ответил Валериус. - Об этом позаботился дирмагнос. Как рассказывают те, кто видел сражение, как только Мардус и эта тварь исчезли из подвалов - я имею в виду, исчезли чудесным образом, - все пленимарские воины, остававшиеся в живых, и в подвалах, и в атриуме упали мертвыми. Я видел их тела: ни на одном нет смертельной раны. - Я должен на них посмотреть. - сказал Серегил. - Я так и думал, что ты захочешь это сделать. Они все в восточном саду. - Хорошо. Но сначала я должен побывать в подвалах. Серегил и Микам пересекли атриум и подошли ко входу в музей; осколки изразцов и лепнины хрустели у них под ногами. Магический удар сорвал с петель двери и разбил половину витрин. Разбита оказалась и та, где хранились руки некроманта; они лежали ладонями вверх среди обломков и битого стекла, словно огромные коричневые насекомые. Повсюду в подвалах работали люди. Спускаясь с этажа на этаж, Серегил и Микам встречали подмастерий и слуг, выносящих уцелевшие артефакты, и плачущих или застывших в оцепенении магов. Стражник у последней двери пропустил их, не задавая вопросов. Факелы и колдовские огни освещали вымощенные кирпичом проходы, и в их свете Серегил замечал следы разыгравшейся здесь битвы: окровавленный кинжал, брошенный там, где коридор поворачивал, темные пятна на каменных стенах, обломки палочки из слоновой кости, пряжка от доспехов, обгорелые клочья мантии мага. Микам поддел ногой сломанный клинок, затем развел руки: его пальцы почти коснулись обеих стен. - Клянусь Пламенем, здесь же была просто бойня! Последнюю часть пути они проделали, ориентируясь на голоса: рядом с ведущей во тьму опаленной дырой в ничем не примечательной стене внутреннего коридора, за которой Нисандер так долго хранил свою тайну, стояла молодая волшебница, лицо которой Серегилу было смутно знакомо, окруженная несколькими слугами. - Ты ведь друг Нисандера, верно? - спросила она. - Магиана говорила мне, что ты можешь прийти сюда. - Так вот это где! - воскликнул Серегил, заглядывая в дыру. - Да, здесь тайник, мастерски скрытый. Думаю, никто, кроме Нисандера, не знал о его существовании все эти годы. - Ну, очевидно, кто-то все же знал, - мрачно сказал Серегил. - Откуда они напали? Лицо девушки залилось гневным румянцем. Она показала в глубь коридора. - В дальнем конце прохода стена проломлена. Там в нескольких футах от подвала проходит сточная труба. Как ты говоришь, кто-то знал, где именно искать. Волшебница со слугами отошла, предоставив Серегилу и Микаму возможность обследовать тайник. - Теро мог знать, где искать, - признал Микам. глядя, как Серегил достает свой набор инструментов и светящийся камень. - Он мог догадаться, или даже Нисандер сам показал ему место. - Нет. Он ничего такого не делал. - Серегил нагнулся и осмотрел иззубренный край пролома. - Пальчики Иллиора, стена же здесь в три фута толщиной! И смотри, никаких обломков. Правда, в глубине я вижу что-то блестящее. Дыра была достаточно велика, чтобы Серегил смог в нее протиснуться. Вытянув руку, он осторожно коснулся чего-то, похожего на шарики металла, прилипшие к камню. - На ощупь похоже... Ну конечно, серебро. Что-то его расплавило, металл потек, как воск. а потом застыл. Я влезу внутрь и осмотрюсь. Микам нахмурился, всматриваясь во тьму. - Ты думаешь, это не опасно? Нисандер, должно быть, наложил черт знает сколько охранительных заклятий на то, что здесь прятал. - Какая бы охрана здесь раньше ни существовала, она наверняка разрушена, - сказала волшебница, подходя и касаясь пальцами стены над дырой. - Я ощущаю лишь слабые следы. Сжимая в руке светящийся камень, Серегил нырнул в отверстие головой вперед Пролезть оказалось нелегко. Острые грани камня царапали руки и живот, но все же он проник в тесное помещение. - Я на месте, - сообщил он остальным. - Это вроде комнаты, но потолок слишком низкий, чтобы можно было выпрямиться. - Что там внутри? - спросил Микам, заглядывая в дыру - Ничего. Тайник пуст. Но все поверхности от пола до потолка черны и покрыты магическими символами Серегил приложил ладонь к стене и сразу же узнал мягкую, почти бархатистую поверхность; потерев ее рукавом, он скоро добрался до блестящего металла - Серебро Им обита вся комната. - Это его не удивило; разглядев все подробности, Серегил догадался, что тайник всего лишь увеличенная копия того окованного серебром ящика, который Нисандер давал ему для хрустальной короны - И на задней стене есть полка, она тянется по всей ширине. Осмотрев полку, Серегил нашел на ней три пятна блестящего металла, словно то, что там находилось, не давало серебру потускнеть. Среднее пятно было круглым, размером примерно с ладонь Левый отпечаток оставило что- то тоже круглое, но меньшего размера. Справа виднелся большой квадрат, и серебро здесь было не таким блестящим Серегил узнал два крайних пятна это были отпечатки того, в чем хранились деревянный диск и корона, но что собой представлял предмет в центре? Судя по тому, что под ним серебро потускнело меньше всего, предмет находился здесь дольше остальных, доказывая предположение Алека: Нисандер охранял какой-то магический предмет задолго до того, как они привезли ему деревянный диск. Склонившись над полкой, Серегил коснулся пальцем блестящего контура... ...Перед его глазами вспыхнула завеса из сияющих искр, затем наступила темнота. Окружающее его безмолвие нарушила единственная чистая затухающая нота, и пока она звучала, Серегил не ощущал ничего, кроме нее. Звук пронзил его, окутал, очертил зыбкую границу между наслаждением и болью. Постепенно к первой ноте начали присоединяться другие; они имели форму - длинные тяжелые нити, свернувшиеся постепенно во что-то, похожее на огромный канат. И он сам тоже был одной из этих нитей, тесно перевитой с другими и увлекаемой вместе с ними к какой-то цели. Теперь его заполнял не страх, а ужасное возбуждение. Другие звуки постепенно стали доходить до него извне этой пуповины; они были иными. Далекими. Чуждыми. Бесчисленные покрытые черными перьями горла оглушительно завопили; потом вопль перешел в гнусный смех и затих, когда увлекающий Серегила поток миновал их. Человеческие голоса; крики и стенания на всех языках мира. Грохот битвы. Невероятные взрывы. Серегил зарылся глубже в скопление нитей, но назойливые звуки не отступали, поднимаясь до ужасного крещендо и затихая так же быстро, как и возникли. Тишина, полная предчувствия несчастья. Наконец между нитями просочиться еще один звук. Серегил узнал его; он наполнил его невыразимым отвращением, большим, чем все остальные. Это был мощный гул океанского прибоя... - Серегил! Встревоженный голос Микама разрушил видение и вернул Серегила в тесное помещение. - С тобой все в порядке? - снова окликнул его друг. - Да, да, конечно, - хрипло ответил Серегил, хотя внезапно ощутил, что с ним совсем не все в порядке. Он чувствовал себя совершенно пьяным. Медленно поднявшись, он, шатаясь, добрался до дыры и вылез наружу. Микам помог ему встать на ноги, но стоять без посторонней помощи Серегил смог не сразу. Привалившись к стене, он сел на пол и оперся локтями о колени. - Что там произошло? - спросил Микам, глядя на него с явной тревогой. - Ты странно выглядишь. - Не знаю. - Было что-то, ускользающий контур... Чего? Все исчезло, ничего не осталось. Серегил запустил пальцы в волосы, надеясь привести мысли в порядок. - Должно быть, подействовали остатки магии Нисандера или застоявшийся воздух там внутри. Я просто почувствовал что-то похожее на опьянение. Сейчас мне уже лучше. - Ты говорил что-то о полке, которая тянется вдоль стены, - напомнил Микам. - Ты там что-нибудь нашел? - Только отпечатки. Сосуда с диском, короны и чаши. - Какой чаши? Серегил, моргая, посмотрел на Микама. - Не знаю. Я просто... знаю. Впервые с тех пор, как он услышал от Нисандера о пророчестве, Серегил ощутил легкое ледяное прикосновение страха, смешанного с неожиданным чувством мрачного предвкушения. Глава 34. Гром среди ясного неба Звук боевой трубы разбудил Беку перед рассветом. Схватив рапиру, она выскочила из палатки - К оружию! К оружию! - кричал разведчик, прискакавший в лагерь - На нас напали с восточных холмов! К оружию! Заслонив глаза рукой, Бека посмотрела туда, где в миле от палаток, расположенных на небольшой равнине, тянулась гряда холмов Хотя солнце светило ей в лицо, девушка разглядела вдали темные ряды конников и пехотинцев; их было много - возможно, целый полк Отряд царской гвардии насчитывал лишь половину своих бойцов: Волчий эскадрон охранял торговую дорогу, ведущую на юг к майсенскому побережью в двадцати милях отсюда. Из палатки выбежал сержант Бракнил в полном вооружении, его растрепанная светлая борода стояла дыбом. - Что случилось, лейтенант? - Смотри! - показала Бека. - Проклятие! Разведчики из отряда Орла только вчера донесли, что холмы свободны от неприятеля! - Граница территории Пленимара проходила более чем в двадцати милях к востоку. Остальные бойцы турмы тоже высыпали из палаток; не все они были с оружием и готовы к бою. - Надеть доспехи! - приказала Бека, кидаясь в свою палатку, чтобы одеться. Изнутри ей было слышно, как Портус, Бракнил и Меркаль рявкают на своих конников: "Копья к бою! Мечи наголо!" Через пару минут все тридцать бойцов были на конях. Их кольчуги и белые гербы на зеленых плащах ярко блестели в первых лучах солнца. Бека удовлетворенно оглядела их, потом повела свою турму туда, где уже ждали капитан Миррини и знаменосец отряда Вторая турма лейтенанта Кориса мчалась галопом, чтобы тоже присоединиться к ним. Миррини спокойно сидела на своем белом скакуне и отдавала приказы голосом, который перекрывал лагерный шум: - Принцесса Клиа велела нашему отряду пока что оборонять правый фланг Слева расположится эскадрон капитана Перриса Лейтенант Бека, твоя турма займет позицию на самом краю линии справа, ты, Корис, слева. Мы покажем этим шныряющим в темноте ублюдкам, что им следовало бы встать пораньше, если они вознамерились захватить царскую гвардию врасплох! Стройся! Бека повернулась к своим воинам: - Сержант Меркаль, твои ребята - в середине; Бракнил, твои справа; Портус, твои слева. Три декурии заняли отведенные места, топорщась копьями, как морской еж - иглами. Оглядев лица солдат, Бека прочла на них смесь ярости и возбуждения. И еще страх. Они были молодыми солдатами - самыми молодыми в полку и, несмотря на всю подготовку, неопытными: их единственной схваткой пока что была стычка с бандитами несколько недель назад. Атака пленимарцев была такой же неожиданной, как и то нападение, но во сто крат более устрашающей. Тридцать три лица повернулись к Беке; девушка затянула ремешок своего увенчанного белыми перьями шлема. Она знала, как бы храбры они ни были и как бы мужественно ни сражались, кто-то из них не доживет до заката - Мы им покажем, верно, лейтенант? - крикнул капрал Каллас, нервно улыбаясь. Бека улыбнулась в ответ: - Уж это точно. Честь, сила и милосердие, первая турма! Размахивая луками и копьями, солдаты подхватили клич. Трубач протрубил сигнал "Рысью вперед!". Бека обнажила клинок, взмахнула им и закричала: - Кровь и сталь, первая турма! - Кровь и сталь! - проорали конники, потрясая копьями. Под стук копыт и звон доспехов строй солдат поскакал навстречу вражеской кавалерии. Труба запела снова, и конники послали своих коней в галоп. Весна не торопилась прийти в Майсену, и из-под копыт летели комья мерзлой земли. Два отряда мчались друг на друга; теперь несколько секунд - и начнется бой. Бека испытывала ледяное спокойствие, глядя, как к ней приближается пленимарский офицер. С обеих сторон раздавался устрашающий боевой клич; когда две волны всадников столкнулись, шум еще усилился: визжали лошади, кричали сражающиеся, звенело оружие. Отряд Миррини с самого начала оказался в гуще сражения. Утро было в разгаре, когда ее воинам удалось зайти в тыл вражескому флангу; перестроившись, они кинулись в атаку, но тут пленимарская кавалерия растаяла, как дым на ветру, и перед наступающими скаланцами оказался строй лучников и копьеносцев. Бека рубилась так, что ее руки оказались по локоть в крови. Когда раздался сигнал к атаке, она и ее уцелевшие воины кинулись на врага сквозь дождь стрел. На скаку Бека видела, как падают солдаты, как оставшиеся без всадников лошади безумно мечутся по полю. Она заметила, что сержант Портус свалился с коня, но остановиться и помочь ему не было времени. Ворвавшись в ряды пехоты, турма Беки, пользуясь преимуществами, которые давала возможность сражаться верхом, рубила направо и налево. Расчищая себе клинком путь сквозь хаос, Бека с радостью заметила приближающийся штандарт своего полка. - Смотрите! - закричала она остальным. - К нам присоединилась вторая турма! Сомкнуть ряды! Бека разворачивала коня для новой атаки, когда вражеский солдат ударил ее копьем; острие скользнуло по левому бедру чуть ниже края кольчуги. Противник ударил снова, целясь в горло. Бека откинулась в седле назад, ухватившись за древко, и собственный рывок солдата заставил его потерять равновесие; он пошатнулся, и Бека нанесла ему удар в голову. Упавшего воина скрыла толпа сражающихся. Подняв глаза, Бека увидела, как штандарт второй турмы накренился, а затем и вовсе исчез из вида. Сыпля проклятиями, Бека выкрикнула новый приказ и пришпорила коня, торопясь на помощь капралу Никидесу, которого чуть не проткнули копьем сзади. Битва продолжалась еще несколько часов; оба отряда яростно сражались, конные атаки сменялись рукопашной. Пощады не давали ни раненым, ни умирающим: тех, кого не удавалось вынести с поля боя, втаптывали в холодную зловонную грязь. Сражающиеся были настолько перепачканы, что стало трудно отличать своих от врагов. Хотя противник и превосходил их численностью, гвардейцы яростно дрались, и в конце концов пленимарцы дрогнули и отступили, исчезнув в холмах так же быстро и таинственно, как и появились. Бека стиснула зубы и попыталась думать о других вещах, когда отрядный хирург стал накладывать шов на ее рану. Палатка-госпиталь была набита до отказа, воздух в ней полон тяжелого запаха крови. Отовсюду раздавались стоны и крики; тяжелораненые просили кто помощи, кто воды, некоторые молили о смерти В нескольких футах от Беки вопил солдат, из груди которого извлекали стрелу. В ране зловеще пузырилась темная кровь. Когда раненый закричал снова, на этот раз слабым голосом, из пронзенного стрелой легкого раздался свист. Рана на бедре у Беки оказалась глубокой и теперь ужасно болела, хотя во время битвы девушка ее почти не замечала. Никто не был удивлен более, чем она сама, когда по окончании боя Бека повалилась на шею своего коня в глубоком обмороке. - Ну вот, все теперь должно зажить, если только рана не воспалится, - заверил ее Толес, откладывая в сторону иглу и поливая рану крепким вином. - Виния забинтует тебе ногу, чтобы ты могла ездить верхом. У входа в палатку началась суматоха, и вошла принцесса Клиа, окруженная тремя уцелевшими капитанами: Миррини, Перрисом и Устесом. Все четверо были с ног до головы покрыты грязью после битвы, и Бека заметила, что Миррини прихрамывает, а на ноге у нее повязка У капитана Устеса, высокого чернобородого аристократа, правая рука оказалась на перевязи, а сквозь бинт на лбу Перриса проступила кровь. Только Клиа, казалось, не получила ни царапины, хотя было известно, что она все время была в самой гуще битвы. "Колдовство, - гадала Бека, - или просто боевое искусство?" Все знали, что Клиа сильна в тактике, но именно ее привычка всегда быть впереди сражающихся делала ее такой популярной в войсках. Поговорив о чем-то с одним из хирургов, Клиа стала ходить среди раненых, хваля за храбрость и обнадеживая, и расспрашивая о подробностях битвы. Миррини заменила Беку и заковыляла к ней. - Первая турма сегодня снова отличилась. Я видела, как вы прорвали ряды неприятеля как твоя нога? Бека поморщилась: помощница Толеса как раз закончила бинтовать ее рану. Натянув порванные штаны, девушка попробовала согнуть ногу. - Не так плохо, капитан. Ездить верхом я смогу. - Вот и прекрасно. Клиа хочет, чтобы несколько патрулей отправились на разведку еще до рассвета. В каком состоянии твоя турма? - Последнее, что я узнала, - это что погибли четверо, включая сержанта Портуса, и тринадцать пока не объявились. Как только выйду отсюда, я соберу всех и доложу тебе. - На самом деле Бека с ужасом думала о перекличке. Лежа в госпитальной палатке, она не могла прогнать воспоминание об изуродованном теле юного Ретуса, втоптанном в грязь. Он ведь был первым, кто встал рядом с ней в той стычке с бандитами. Миррини мрачно покачала головой: - Ну, может быть, тебе повезло больше, чем другим. Капитан Ормонус погиб в первой же атаке вместе с большей частью одной своей турмы. Да и мы в целом потеряли примерно треть эскадрона. Клиа подошла к ним и опустилась на корточки рядом с Миррини. Бека лежа неуклюже отдала ей честь. Сегодня Клиа выглядела старше своих двадцати пяти лет. От усталости в углах глаз, вокруг рта и на гладком лбу появились морщинки. - Такой большой отряд... - тихо проговорила она, рассеянно теребя конец темной косы. - Целый кавалерийский пленимарский полк и туча пехотинцев в тех самых холмах, которые мы патрулировали уже неделю! - Клиа бросила на Беку оценивающий взгляд. - Как, по твоему мнению, им это удалось, лейтенант? Бека посмотрела через дверь палатки на дальние холмы. - Там ведь сотни маленьких долин. Любой, кто хорошо знает местность, мог провести в них небольшие группы солдат; там они и затаились, не разжигая костров, а когда время подошло, к ним послали скороходов с приказом собраться в назначенном месте. Клиа кивнула: - Так думают и другие. Миррини говорит, что ты хороший следопыт. Если ты училась этому у своего отца и у Серегила, то немногие с тобой сравнятся. Я хочу, чтобы твоя турма завтра отправилась в холмы: посмотрим, что тебе удастся обнаружить. - Слушаюсь, командир! - Бека села и отсалютовала Клиа. - Хорошо. Я могу дать тебе и еще конников, если ты сочтешь, что в том есть нужда. Бека обдумала предложение, потом покачала головой: - Нет, мы сможем двигаться быстрее и более скрытно, если нас окажется не слишком много. Клиа хлопнула ее по плечу. - Ну, вот и договорились. Я понимаю, что это похоже на поиски гадюки в соломе. Выясни все, что сможешь, и посылай донесения. Не ввязывайся в бой, если только тебя не загонят в угол. Миррини, кого еще ты посылаешь на разведку? - Лейтенант Корис отправляется в предгорья с одной декурией. С остальной частью его турмы я проверю главный перевал. - Я пошлю сообщение Фории, что нам нужны подкрепления, - сказала Клиа, поднимаясь. - И если повезет, остальная часть полка вернется с побережья через день или два. Желаю- удачи вам обеим. - Будь осторожна, командир, - усмехнулась Миррини, стукнув кулаком по сапогу Клиа. - Не вздумай героически погибнуть, пока меня не будет. - Обязательно подожду, пока ты вернешься, - лукаво ответила Клиа. - Я же понимаю, что ты не захочешь пропустить такое событие. - Одержима Сакором, не иначе, - пробормотала Миррини, глядя вслед подруге. - Удачи тебе, Бека, и будь осторожна. - Спасибо. Постараюсь, - ответила Бека. Когда Миррини ушла, она поднялась и стала высматривать среди раненых знакомые лица. Скоро она их нашла - и к тому же слишком много. Ариани из декурии Бракнила поманила ее из угла палатки. Она была ранена, но легко, и могла держаться в седле. Другим повезло меньше. Микал получил удар копьем в живот, а Теле раздробило ногу. Рядом с ними Стеб прислонился к плечу своего друга Мирна, прижимая руку к окровавленной повязке на левом глазу. И это было еще не самое худшее. Группа воинов окружила тело своего товарища. Это был Аулос, брат- близнец Калласа. Пленимарский пехотинец выбил его из седла уже перед самым отступлением и вспорол ему живот. Брат вынес Аулоса с поля боя и теперь сидел, положив голову раненого себе на колени. Бека ощутила холодный ком в желудке. Хирург разрезал одежду Аулоса и отогнул кольчугу, но обнаружилось, что рана слишком велика, чтобы ее можно было зашить. Бледный и покрытый потом, юноша тяжело дышал, молча глядя на брата. На лице того, как в зеркале, отражалось ужасное страдание. Близнецы всегда были неразлучны, печально вспомнила Бека, и в веселье, и в бою. - Ему дали снадобье, но он все равно все чувствует, - сказал Каллас тихо, когда Бека опустилась на колени рядом. Слезы струились по его щекам, но он оставался неподвижен, терпеливый, как каменное изваяние. - Толес говорит, ничего сделать нельзя, только облегчить ему конец. Но он не может уйти! Мучение все тянется... - Каллас помолчал, закрыв глаза. - Как его родич, лейтенант, я прошу позволения... поторопить его. Бека взглянула в лицо раненому, гадая, понимает ли тот, что происходит. Аулос посмотрел ей в глаза и слегка кивнул, беззвучно прошептав "Пожалуйста". - Найди кого-нибудь, Мирн. Быстро! - приказала Бека. Мирн выскользнул из палатки и через несколько секунд привел санитара. Тот умело вскрыл артерию на ноге Аулоса, и дыхание страдальца почти сразу стало слабеть. С последним долгим вздохом он прижался лицом к груди брата и умер. - Да возьмет Астеллус тебя к себе, и да осветит Сакор твой путь, - прошептала Бека короткую солдатскую молитву о павших. Остальные нестройным хором вторили ей. - Те, кто может двигаться, помогите Калласу похоронить брата, потом присоединяйтесь к турме. Раненые останутся тут, их скоро отправят на побережье Все вы мужественно сражались Капитан Миррини гордится вами. Я тоже. Воины пробормотали слова благодарности, и Бека, хромая, пошла из палатки так быстро, как только ей позволяла нога, но тут же застыла на месте, увидев десятки тел, усеявших землю, словно снопы после жатвы. Здесь был Сиртас, и Арна, и Линеус, и сержант Портус. Они лежали, глядя в голубое небо пустыми глазами, как грязные поломанные куклы, выброшенные за ненадобностью. - Да возьмет вас Астеллус к себе, и да осветит Сакор... - Голос изменил Беке. Сколько еще раз придется ей сегодня произносить это прощальное благословение? Решительно вытерев глаза рукой, она шепотом договорила молитву. - Лейтенант Бека! - От соседней госпитальной палатки ее окликнул Зир. Ранен он не был, но лицо покрывала смертельная бледность. - Сержант Меркаль... Она здесь. Расправив плечи, Бека последовала за ним в зловонный полумрак. Лекарь, должно быть, дал Меркаль какое-то снадобье, облегчающее боль: женщина сонно улыбнулась Беке. Обе ее руки были в лубках, и одна нога тоже. Повязки туго охватывали грудь Меркаль, сквозь бинты проступили кровавые пятна. Бека опустилась на колени и осторожно положила руку на плечо раненой. - Что, во имя Пламени, с тобой случилось? - Проклятая лошадь... - выдохнула Меркаль, слегка качнув головой. - Когда поправлюсь, перейду в пехоту. - Ее сбили на землю и затоптали, - прошептал Зир. - Корбин выносил ее с поля, и тут в обоих попали стрелы. Его убило. Я вывез ее на своем коне. Толес надеется, что она выживет. - Благодарю Создателя за это. А где Кайла и остальные? - спросила Бека. - Она отправилась искать пропавших, лейтенант. Ты же видела... - Зир кивнул в сторону мертвых тел, и Бека заметила слезы у него на глазах. - Мы только пробились сквозь вражеские ряды и надеялись, что успеем прийти в себя, как напоролись на пленимарских лучников. Клянусь Пламенем, лейтенант, нам тогда досталось! Арна, Сиртас и другие - они скакали впереди и просто не успели повернуть коней... Бека стиснула ему руку. - Держись. Разыщи Кайлу и всех наших. Я тоже скоро приду. - Лейтенант... - Глаза Меркаль затуманились, но она прямо посмотрела на Беку. - Ты здорово сражалась. Действительно здорово. И ты хороша не только в бою. Однако вот что: не надо слишком привязываться к своим людям. Ты должна их любить, но в меру. Этому трудно научиться, но ты долго не проживешь, если не научишься. - Я знаю. - Бека еще немного посидела с ней, только сейчас ощутив, как же ей будет не хватать этой суровой женщины в турме. - Когда доберешься до Скалы... если тебе что-нибудь будет нужно, помни: мой отец - Микам Кавиш из Уотермида поблизости от Римини. Меркаль улыбнулась: - Спасибо тебе, лейтенант, но у меня ведь дома две дочери. Я, конечно, передам весточку твоим родным. Говорить больше было особенно не о чем. Попрощавшись, Бека вышла из палатки и, хромая, пошла мимо мертвых разыскивать живых. Пленимарцы на какое-то время захватили лагерь и успели уничтожить палатки, телеги и все, что попадалось им на пути. Теперь всюду возились солдаты, пытаясь спасти из этой мешанины все, что только возможно. Бека как раз гадала, куда пойти сначала, когда услышала, как кто-то выкрикивает ее имя, и увидела капрала Рилина, который махал ей рукой, взобравшись на перевернутый фургон маркитантки. - Да будет благословенно Пламя! - радостно воскликнул он, спрыгивая на землю. Капрал был выше Беки на голову и казался по-медвежьи неуклюжим; трудно было догадаться, как ловок он делается, стоит ему оказаться в седле. - Мы уж не знали, что и думать, когда ты исчезла под конец, - сказал он Беке. - Какие только слухи не ходят по лагерю! Кто-то даже говорил, будто капитан Миррини погибла. - С ней все в порядке, да и со мной тоже, -заверила его Бека, хотя шов на ране терзал ее, словно когти хищника. - Где все наши? - Вон там. - Он махнул рукой за линию палаток, в которых разместились раненые, и добавил печально: - То есть те, кто уцелел. Ты лучше садись на моего коня. - Поедем на нем вдвоем. Я хочу поскорее всех собрать. Рилин вскочил в седло и протянул руку. Стиснув зубы, чтобы не показать, как ей больно, Бека уселась позади капрала и ухватилась за его пояс. - Что ты можешь мне рассказать? - поинтересовалась она, пока они ехали через лагерь. - Нас собралась примерно дюжина - тех, кто особенно не пострадал. Команду принял сержант Бракнил. Меркаль тяжело ранена, а Портус... - Я видела, как он погиб, - прервала его Бека, заметив, каким хриплым вдруг стал голос солдата. Рилин служил в декурии Портуса - Ну так вот, сержант Бракнил послал меня разыскивать тебя. Другие должны раздобыть еду и снаряжение. "Да будет Создатель благословен за это", - подумала Бека с благодарностью, представив себе коренастого неразговорчивого сержанта; уж он сумеет навести порядок даже в такой сумятице. - Это хорошо. Мирн, Каллас и Ариани скоро подойдут, а Стеб и Тела на какое-то время выбыли... - А Аулос? - спросил Рилин, и Бека почувствовала, как он напрягся. Капрал поступил в полк одновременно с близнецами: они были из одного города. - Мертв, - коротко сказала Бека. "Что проку смягчать удар" - подумала она, впервые за день ощутив усталость. Как предупреждала Меркаль, смерть - это нечто, к чему им придется привыкать, и привыкать быстро. Как она и ожидала, Бракнил уже навел порядок в турме. Откуда-то удалось раздобыть еду, несколько палаток уже стояло, и, самое главное, рядом с ними оказалось привязано с дюжину коней; многие из них носили пленимарское тавро. Когда солдаты увидели подъезжающих Беку и Рилина, раздались радостные крики. - Что говорит начальство, лейтенант? - спросил Бракнил. Солдаты тут же собрались вокруг них. На руке сержанта Бека заметила окровавленную повязку, но рана явно не делала его менее проворным. Бека насчитала, кроме сержанта, четырнадцать бойцов. - Начальство говорит, что враг застал нас со спущенными штанами, - лукаво ответила Бека. - Принцесса Клиа не похвалила бы нас за такое, но она надеется, что первая турма еще себя покажет. Что вы думаете на сей счет? Солдаты снова разразились криками: "Мы зададим жару этим подонкам! Кровь и сталь! Веди нас в бой, лейтенант, мы уж не отстанем!" Бека осторожно спрыгнула с коня, влезла на ящик и знаком потребовала тишины. - Похоже, теперь декурии в турме будет всего две. Рилин, я назначаю тебя сержантом второй декурии. Кто у тебя уцелел? Рилин огляделся. - Никидес, Сира, Курсин, Тила. Джарил и Тэйр. - Бракнил, а что с первой декурией? Сержант показал на двоих измученных парней рядом с собой. - Пока что только Арбелус и Гилли. - И еще мы, - крикнул Стеб, только что подошедший вместе с Калласом, Ариани и Мирном. - Ты же потерял глаз! - ворчливо сказал Бракнил. - Но второй ведь у меня остался, - ответил Стеб, хотя было заметно, какую боль он испытывает. - Что ж поделаешь, сержант. Нас осталось слишком мало, чтобы я мог отсиживаться в лагере. Я в силах сражаться. - Ну хорошо, - пожал плечами сержант. - Капрал Каллас, ты не ранен? Все еще не пришедший в себя после смерти брата Каллас мрачно кивнул. - Так что получается, что в каждой декурии осталось по семь человек, - заметила Бека, пересчитывая солдат. - Те, кто был в декурии сержанта Меркаль, шаг вперед. Так, вы, Тобин и Бариус, пойдете к Бракнилу; Мартен, Кайла и Зир - к Рилину. Как только раздобудем лошадей и оружие, отправляемся на разведку - таков приказ. - Ну, мы уж не опозоримся с этим делом, как отряд Орла, - пробормотала Кайла. Остальные мрачно согласились с ней. - Не стоит так их ругать. Пленимарцы здорово провели нас сегодня, это верно. Наше дело - обеспечить, чтобы им не удалось повторить свою уловку. Будем совать нос в каждый овраг и каждую лисью нору, пока не выясним, где они скрываются. Они не смогут спрятать надолго так много воинов и лошадей, раз нам известно, что они затеяли. Сержанты, присмотрите за тем, чтобы у каждого был свежий конь, походное снаряжение и еды на неделю. И спрячьте свои форменные плащи - может быть, нам удастся сыграть с пленимарцами хорошенькую шутку. Выезжаем на рассвете. Бека уселась на тот же ящик, на котором стояла, и несколько минут смотрела, как деловито собираются в разведку ее воины. Почти у всех были раны. Может быть, и ошибка брать с собой Стеба, но, как он сам сказал, их осталось мало, и нельзя было пренебрегать ни одним человеком, если он способен держаться в седле. "Двенадцать конников и два сержанта - потери всего одного боя, - подумала Бека. - И половина из них мертвы". Можно считать, им повезло получить это задание - по крайней мере будет чем занять мысли. Глава 35. Приготовления Для погибших защитников Орески воздвигли белый полотняный шатер. Проходя мимо него на следующее утро, Серегил и Микам услышали тихое пение и плач тех. кто готовил павших к погребению. Поодаль на земле под открытым небом лежали тела врагов. Судя по одежде, большинство из них могли сойти за ремесленников или воришек, но могучие мускулы и шрамы от ран выдавали в них воинов. Рядом уже стояла повозка мусорщиков. Тела без всяких обрядов и траура просто отвезут на свалку и там сожгут. - Валериус говорит, что после нападения те из людей Мардуса, кто не был убит, все равно упали мертвыми, - задумчиво пробормотал Микам, обходя вместе с Серегилом тела и высматривая, не попадутся ли среди убитых те, кого они видели с Мардусом в Вольде месяцы назад. - Ты считаешь, что это работа дирмагноса? - Может быть. - Серегил все еще носил мешковатую одежду с чужого плеча и выглядел так, будто не спал неделю. Микам знал, что друг всю ночь бодрствовал рядом с Нисандером, так же как он сам. - Однако я сомневаюсь, что они перебили всех своих людей, - продолжал Серегил, внимательно приглядываясь к телу оборванного однорукого нищего. - Ты заметил, ведь никто не видел, как Мардус и некроманты отбыли. Только, может быть, один Хверлу. Он что-то говорил об огромной темной фигуре, поднявшейся над Домом Орески, когда он бежал из рощи. Хверлу прибыл, когда уже все кончилось, так что, не исключено, именно так Мардус и скрылся. У дирмагноса могло хватить для этого могущества. Микам ощутил озноб. - Если так, будем надеяться, мы с ним не столкнемся. Мне не хотелось бы встретиться лицом к лицу с чем-то, способным победить Нисандера и потом улететь подобно летучей мыши. - Его взгляд остановился на смуглом мертвеце со шрамом на нижней губе. - Этого я знаю. Он из отряда капитана Тилдуса. Я несколько раз пил с ним в "Лошадке" в Вольде. И он был среди тех, кто привязался к Алеку. - Я тоже вижу старого друга. - Серегил стоял, мрачно глядя на длинного широкоплечего парня, одетого в кожаную солдатскую куртку. - Фарин- Рыбка, ползун, исчезнувший с месяц назад. Тим говорил мне о нем как раз перед тем, как исчез сам. Больше я никого не узнаю. Может быть, остальные - пленимарские шпионы, засланные недавно. - Он похлопал по подбородку длинным указательным пальцем. - Помнишь, я тебе говорил о жонглере, на которого я наткнулся в темнице Асенгаи той ночью, когда мы впервые повстречались с Алеком? - Ты имеешь в виду члена пленимарской гильдии убийц? - Да. - Серегил показал пальцем на трупы. - Бьюсь об заклад, что на одном-двух из этих парней найдется метка гильдии. Микам с отвращением поморщился. - Думаю, есть лишь один способ убедиться в твоей правоте. Как выглядит метка? - Три маленькие синие точки, расположенные треугольником. Обычно вытатуированные под мышкой. - Серегил невесело улыбнулся. - По крайней мере эта работа легче, чем обходить склепы. Однако даже в благоуханной прохладе садов Орески дело оказалось не слишком приятным. Стаскивая с мертвецов одежду и поднимая холодные закостеневшие руки, Микам не нашел на телах татуировок, но у двоих погибших под мышками обнаружились подозрительные шрамы размером с сестерций. Шрамы были еще свежие, покрытые розовой кожицей. - Думаю, это оно и есть, - сказал он. Серегил подошел посмотреть и кивнул. - Я тоже нашел троих с такими шрамами. Не похоже на следы ожогов или ран: что-то было намеренно удалено. Держу пари, если там были и не метки гильдии жонглеров, то что-то очень сходное. - Мардус - находчивый негодяй, - сказал Микам с невольным восхищением. - Он все предусмотрел. Мы теперь ничего не можем доказать. Серегил, хмурясь, смотрел на шрам. - Знаешь, мне говорили, что эта метка оставляет глубокий след. Как ты думаешь?.. Микам вздохнул. - Попробовать можно, если только дризиды не поймают нас за таким делом. Серегил вынул из шва на поясе крошечное острое как бритва лезвие, натянул кожу рядом с отметиной и срезал верхний слой со шрама. Вместе с Микамом он внимательно присмотрелся к открывшейся плоти. - Видишь что-нибудь? - поинтересовался Микам. - Нет. Должно быть, удалили все основательно. Попробуем другого. Вторая попытка оказалась более успешной. На сей раз Серегил лишь осторожно поскоблил поверхность шрама, и друзья увидели смутный синий контур знака гильдии жонглеров. Серегил выпрямился с мрачным удовлетворением на лице. - На мой взгляд, это достаточное доказательство. - Да помилует нас Создатель! Что это вы тут делаете? - К ним приближалась Дарбия, темноволосая дризидка, помогающая выхаживать Нисандера. Кипя возмущением, она быстро подошла и осенила труп знаком благословения. - Враги они или нет, я не могу допустить такого варварства, - резко сказала женщина. - Наши действия - вовсе не осквернение, - заверил ее Серегил, поднимаясь на ноги. - Этот человек и еще несколько носят на себе отметины пленимарских шпионов. Нужно известить о нашей находке царицу, прежде чем тела сожгут. Дризидка, все еще хмурясь, скрестила руки на груди. - Хорошо. Я об этом позабочусь. - Тебя за нами послал Валериус? - спросил Серегил. - Да. Нисандер начинает приходить в себя. Не слушая ее больше, Серегил и Микам кинулись к башне. Магиана все еще сидела в кресле у постели Нисандера: она провела здесь всю ночь, положив руку на лоб больного. Взглянув на нее, Микам словно почувствовал, как волшебница переливает собственную энергию в любимого, стараясь поддержать его и излечить своей жизненной силой. Старый маг, на взгляд Микама, выглядел еще хуже, чем прежде. Лицо его покрыла синеватая бледность, глаза под лохматыми седыми бровями глубоко запали. Дышал он так слабо, что простыня еле подымалась на груди, но все же Микам услышал его вздох - словно сухие листья зашуршали по камню. Вид Нисандера, должно быть, нанес Серегилу тяжелый удар. Микам прочел на лице друга отчаяние, рожденное, как он знал, борьбой двух чувств: глубокой любви к Нисандеру и пламенного желания узнать у него все, что можно, ради спасения Алека, Серегил задержался у умывальника, отмывая руки, потом опустился на колени у постели и взял руку Нисандера в свои. Микам встал за креслом Магианы; в этот момент глаза старого волшебника медленно открылись. - Я нашел твою карту, - сказал ему Серегил, не желая терять драгоценного времени. - Да, - одними губами ответил Нисандер, слегка кивнув. - Это хорошо. - Колонна небес, Иотгаш-хораг. Это гора Китес, верно? Снова еле заметный кивок. - Храм, о котором ты говорил, - он на горе? - Нет, - сказал Нисандер. - Внизу, под землей? Никакого ответа. Серегил внимательно всматривался в лицо раненого, надеясь заметить хоть какое-нибудь движение, затем спросил с трудно давшимся ему спокойствием: - У ее подножия? Лицо Нисандера болезненно исказилось, но после нескольких отчаянных попыток что-то сказать он снова закрыл глаза. Серегил стиснул кулаки и опустил голову на руки. Микам не мог видеть лица Магианы, но заметил, как дрожит ее рука, когда волшебница коснулась плеча Серегила. - Он снова ушел в себя. Я знаю, как необходимо тебе поговорить с ним, но он еще слишком слаб. - Ты что-нибудь понял? - спросил Микам, не желая расставаться с надеждой. Все еще стоя на коленях у постели Нисандера, Серегил покачал головой. - Он пытался что-то выговорить. Что-то вроде "лети от нас" или "лей в таз", но он шептал так тихо, что я не уверен... Магиана наклонилась вперед, стиснула плечо Серегила и повернула его к себе лицом. - Лейтеус? Не могло это быть имя Лейтеус? Серегил удивленно взглянул на нее: - Да! Да, возможно Я где-то слышал это имя... Магиана прижала руки к груди - Лейтеус-и-Маринис - астролог и близкий друг Нисандера Они уже больше года обсуждают время появления какой-то кометы Серегил вскочил на ноги и начал лихорадочно искать что-то у камина Наконец он нагнулся и вытащил из-под кресла книгу. - Я еще вчера заметил раскрытую книгу рядом с его креслом, - сказал он, вручая находку Магиане. Волшебница раскрыла фолиант, и Микам увидел, что листы сплошь покрыты таблицами и какими-то загадочными символами. - Да, - сказала она. - Это одна из книг Лейтеуса. - Тебе когда-нибудь случалось слышать слово "синодическое"? - с растущим возбуждением спросил ее Серегил. - Как я понимаю, это что-то, относящееся к движению звезд и планет. Микам изумленно взглянул на Магиану: - Ты хочешь сказать, что Нисандер пытался послать нас к этому астрологу? - Похоже на то. - "Одно место и одно время" - так он сказал вчера, - напомнил Серегил. - Синодическое расположение, вроде появления этой кометы. Должно быть, это имеет какое-то отношение к тому, что задумал Мардус. Серегил наклонился и коснулся бледной щеки Нисандера. - Не знаю, слышишь ли ты меня, - сказал он тихо. - Я отправляюсь к Лейтеусу. Понимаешь, Нисандер, Я поговорю с Лейтеусом - Никаких признаков того, что Нисандер пришел в сознание, не появилось. Серегил печально отвел со лба старика прядь седых волос. - Впрочем, не важно. Я ведь Проводник. Ты можешь на меня положиться. За стенами Орески уже тоже чувствовалась весна. Небо было ясным, и ветерок гонял маленькие вихри прошлогодних листьев и пыли. Всадники выехали через Жатвенные ворота и скоро свернули с дороги на тропинку, карабкающуюся на утесы над морем. Скромное жилище астролога находилось на самом конце мыса. Чайки грациозно кружили над ним в утреннем небе. Ворота были на запоре, но в конце концов в ответ на громкий стук Серегила появился слуга - Не в привычках моего господина принимать посетителей в столь ранний час, - важно сообщил он, с плохо скрытым презрением глядя на растрепанные волосы и мешковатый кафтан Серегила. - Мы здесь по делу величайшей важности, - возразил Серегил своим самым надменным тоном. - Передай своему хозяину, что благородный Серегил-и-Корит Солун Мерингил Боктерса и господин Микам Кавиш из Уотермида желают видеть его немедленно по делу, связанному с его другом Нисандером, верховным магом из Дома Орески. Должным образом впечатленный этим множеством титулов, слуга провел их в небольшую гостиную, выходящую на море, и отправился за Лейтеусом. - То пророчества, то астрологи, - пробурчал себе под нос Микам, меряя шагами маленькое помещение. - Алека похитили эти мерзкие мясники, а мы тут собираемся оснастить свой корабль парусами из тумана! - Они получатся надежными, я чувствую это. - Серегил опустился на скамью у окна и, опершись локтем на подоконник, стал смотреть в морскую даль. У них появилась путеводная нить, и сколь бы тонкой она ни была, для Серегила, казалось, этого достаточно, чтобы восстановить внутреннее спокойствие, которое было необходимо ему для действий. После всех ужасов, пережитых накануне, Серегил стал, на взгляд Микама, даже чересчур спокоен. "А что, если у этого астролога не окажется ответов на все вопросы?" - Как отнеслась Кари к твоему внезапному отъезду? Микам пожал плечами: - У нее уже почти четырехмесячная беременность, Бека с гвардией в самом пекле, а я снова куда-то отправляюсь с тобой. Я поклялся Кари, что буду с ней, когда подойдет ее срок. Все еще глядя в окно, Серегил тихо сказал: - Ты ведь не обязан никуда ехать. Пророчество или нет, выбор ты должен сделать сам. - Не говори глупостей. Конечно, я с тобой, - ворчливо ответил Микам. - Я сделал свой выбор и не передумаю. - Он уселся рядом с Серегилом. - Хотя должен признать, что все это мне не нравится. Нисандер ведь говорил о том, что необходима четверка, и вот на тебе: мы с тобой остались вдвоем прежде, чем дело началось. - Нас все еще четверо, Микам. Микам минуту задумчиво смотрел на мозаику на полу, потом сжал худое плечо Серегила. - Я помню, что вчера сказал Валериус. Я хочу верить в это так же, как и ты, но... - Нет! - Серегил бросил на Микама яростный взгляд. - Пока я не коснусь его мертвого тела. Алек жив, слышишь! Микам прекрасно понимал, какое отчаяние скрывается за гневом друга. Если Алек жив, тогда Серегил пройдет сквозь огонь и смерть, чтобы спасти его. Если Алек мертв, он сделает то же самое, чтобы отомстить его убийцам. Как бы ни повернулись события, винить в неудаче он будет себя. - Ты же знаешь, я люблю Алека так же сильно, как и ты, - сказал Микам мягко, - но если мы позволим горю затуманить нам головы, это не принесет ему ни малейшей пользы. Если мы собираемся составить какой-то разумный план, нужно по крайней мере учитывать возможность того, что он погиб. Если тот, о ком ты говоришь как о "древке", должен быть лучником, нам лучше... Серегил по-прежнему смотрел в окно, упрямо сжав губы. - Нет. Их разговор был прерван появлением коротенького толстенького человечка в невероятных размеров халате. - Прошу прощения, господа, - извинился он зевая. - Как вы, без сомнения, понимаете, - продолжал он, вводя их в просторный кабинет, - природа моих исследований такова, что я вынужден работать ночью. Поэтому я редко просыпаюсь к этому часу. Я приказал заварить крепкого чая, так что, я надеюсь, вы... - Прости меня, но ты, видно, ничего еще не знаешь о нападении на Дом Орески прошлой ночью, - прервал его Сере