. Ее занимал только шум битвы - пение стрел, крики сражающихся, щелчки тетивы, - ни для чего другого не оставалось места. Рядом с ней с той же молчаливой сосредоточенностью стрелял Ретус. Стрела разорвала ее тунику и пригвоздила плащ к телеге. Бека рванула застежку, освободилась от плаща и, опустившись на одно колено, продолжала стрелять. Стрелы обороняющихся сразили больше дюжины бандитов, но их оставалось еще столько же, и теперь они окружили телеги. - Мечи наголо! - скомандовала Бека. Выхватив собственный клинок, она прыгнула вперед, преградив дорогу бородатому человеку в иссеченных кожаных доспехах и рваных леггинсах. Уклонившись от его широкого меча, девушка развернулась и нанесла удар пониже затылка. Этот прием она тысячу раз отрабатывала с отцом и друзьями; теперь впервые хлынула кровь. Однако на помощь поверженному бандиту кинулись другие, и Бека выхватила левой рукой длинный кинжал, чтобы отражать удары в незащищенный бок. Справа от нее бился Сиртас, слева - Кайла. По возможности прикрывая друг друга, они двинулись на толпу разбойников. Нападающих было по крайней мере втрое больше, чем солдат Беки, но девушка скоро поняла, что те больше полагаются на силу, чем на умение. С каким-то даже разочарованием она снова с легкостью увернулась от вражеского меча и проткнула насквозь бандита, вытащив клинок как раз вовремя, чтобы нанести удар по руке другого, напавшего на Кайлу. Та благодарно улыбнулась и тут же атаковала высокого тощего парня, который не выдержал напора и обратился в бегство. Оглянувшись, Бека увидела, что теперь в бой вступили и конные воины. В какой-то момент появилась Меркаль с остальными и напала на разбойников; шлемы яростно орудующих мечами солдат вспыхивали на солнце, устроившие засаду бандиты разбегались. Окончательно они обратились в бегство, когда появились еще гвардейцы - они скакали по дороге оттуда, где остановилась вся колонна. Впереди конников мчалась Арна, за ней следовали Портус и Бракнил. Разбойники попытались скрыться в лесу, но солдаты их преследовали - сначала верхом, потом сквозь чащу - спешившись. - Вперед! - скомандовала Бека, выстраивая своих окровавленных воинов. - Не позволим им оставить все развлечение только для себя! Когда все было кончено, на снегу осталось лежать больше двух десятков разбойников. Солдаты Беки отделались несколькими ранами от мечей и стрел. - Клянусь Пламенем, большая оказалась банда! - воскликнула Меркаль. Возница с передней телеги вылез из своего укрытия. - Похоже на банду старого Гарона. Они не давали покоя торговцам по всей долине уже три года кряду. Шерифы никак не могли их поймать. - На этот раз они ошиблись в выборе добычи, - заметил сержант Бракнил ухмыляясь. - Похоже, лейтенант, к тому времени, как мы прибыли, ты уже навела тут порядок. - Не очень в этом уверена, - ответила Бека, только теперь почувствовав, как дрожат ее колени. - Только как вы тут оказались? Правда, увидеть вас было на редкость приятно. - Когда явились Бариус и Мартен, я отправила Тобина и Арну обратно, - объяснила Меркаль. - Но тут вдруг они возвращаются и кричат, что на вас напали. Они не знали, кто напал и сколько их, так что я послала Арну за подкреплением, а сама с остальными кинулась на подмогу. Как оказалось, Бракнил уговорил капитана разрешить остававшейся турме поехать вас встречать. Арна не проскакала и мили, как встретила их с Портусом. К этому времени вся турма собралась вокруг командиров. - Есть потери? - спросила Бека. - Нет, лейтенант! - с гордостью отозвался капрал Никид. - Недурно для первого боя, верно? - Не уверена, что потасовка с бандитами сойдет за бой, но справились мы неплохо, - сказала Бека, улыбаясь своим конникам. - Все вы дрались здорово, молодцы. Бракнил переглянулся с Меркаль и откашлялся. - Не сочти за дерзость, лейтенант, но есть обычай, который неплохо бы соблюсти. Тем, кто убил своего первого врага, хочу я сказать. - Попробовать крови первого убитого человека, чтобы отогнать призраков, имеешь ты в виду? - Так точно, лейтенант. Некоторые теперь называют это суеверием, но по мне так в старых обычаях есть смысл. - Согласна, - ответила Бека. Об этом обычае она слышала от своего отца и от Алека, который попробовал крови после своего первого боя. - Сколько из нас сегодня убили своего первого врага? - Все бойцы декурии Меркаль выступили вперед, к ним присоединились несколько человек из остальных подразделений. - Что ж, прекрасно. Лучники, найдите каждый свою стрелу в первом убитом и возвращайтесь сюда. Остальные пусть обнажат мечи. Бека подошла к телу первого разбойника, которого она убила, - пожилого человека с заплетенной в косички бородой. Он лежал на спине, и на его тупом лице застыло выражение удивления. Девушка несколько секунд смотрела на него, заставляя себя вспомнить жажду убийства в его глазах, когда бандит напал на нее. Она порадовалась тому, что осталась жива, но не необходимости убить. Это было странное смешение чувств. Покачав головой, она вытащила свою стрелу из груди мертвеца и присоединилась к остальным, выстроившимся в кружок на дороге. Когда собрались все, Бека оглядела их, чувствуя важность момента. - Сержанты, для меня это так же в новинку, как и для остальных. Есть какие-то особые слова, которые нужно произнести? - Только то. что каждый сам захочет, - пожал плечами Бракнил. Бека высоко подняла стрелу. - Пусть будем все мы и дальше сражаться вместе, и да будут с нами честь, милосердие и сила! С этими словами она лизнула наконечник стрелы и ощутила медный вкус крови. Беке хотелось поморщиться и плюнуть, но она заставила себя остаться спокойной, вытерла стрелу о снег и сунула ее в колчан. - Честь, милосердие и сила! - повторили за ней остальные, коснувшись языками стрел и клинков. - Ну вот, пожалуй, и все. Теперь нам только осталось доставить припасы, - заключила Бека. - Кто-нибудь видел моего коня? Этим вечером отряд капитана Миррини пировал - впервые за много недель у солдат было свежее мясо. Все пили за здоровье Беки и ее турмы. Когда солдаты начали устраиваться на ночлег в своих холодных палатках, Миррини отвела Беку в сторону. - Я поговорила кое с кем из конников Меркаль, - сказала Миррини. Они вдвоем прогуливались вокруг костров разных турм. - Как мне кажется, ты не потеряла головы и хорошо позаботилась о своих людях. Бека пожала плечами. У нее было время поразмыслить самой. - Рада это слышать. Но я сделала ошибку, отослав двоих, когда в авангарде уже находилось трое воинов. Думаю, не случайно разбойники из засады напали на нас именно в этот момент. - Да? - подняла брови Миррини. - А что еще ты могла сделать? - Я собиралась сменить Меркаль. Мне нужно было поехать вперед одной и отправить обратно двоих солдат за сменой. - Но тогда твои солдаты остались бы без командира. - Ну да... - А насколько я понимаю, именно ты не позволила своим необстрелянным новичкам растратить все стрелы, на что, наверное, и рассчитывали враги. На самом деле ошибку сегодня допустила я. - Бека бросила на Миррини удивленный взгляд, но та знаком попросила ее не перебивать. - Я решила, что, раз мы находимся на нейтральной территории, можно послать за припасами всего одну декурию. Будь с тобой вся твоя турма, разбойники никогда не напали бы на вас. Конечно, ты была тактична, да и неопытна к тому же и не обратила мое внимание на это, когда получила приказ, не так ли? Бека не смогла понять загадочной улыбки на лице подруги. - Нет, капитан, мне и в голову не пришло, что для пополнения припасов потребуется большой отряд. - Значит, мы обе допустили ошибку, - заключила Миррини. - Но на ошибках нужно учиться, как говорит один наш с тобой общий друг. Ты хорошо справилась, лейтенант. Кстати, сержант Меркаль считает, что из тебя получится хороший воин. - Да? - Бека одновременно и была польщена похвалой ветерана, и почувствовала досаду: сержант, очевидно, до сих пор не была так уж уверена в ее способностях. - Что заставило ее сказать это? - Думаю, то, как ты улыбалась во время боя, - ответила Миррини. - По крайней мере такие рассказы она слышала от тех, бок о бок с кем ты сражалась. Скажи, было тебе страшно? Бека на секунду задумалась. - На самом деле нет. По крайней мере пока все не кончилось. - Да помилует тебя Сакор! - воскликнула Миррини, качая головой. Но Беке показалось, что та осталась довольна ею. Глава 25. Нить ускользает из рук под рубашкой украденный каравай. Скат со всех ног мчался сквозь толпу, заполняющую рыночную площадь. Позади он слышал разъяренные крики булочника: "Держи его, держи вора!" Несколько человек не очень охотно попытались поймать мальчишку, но симпатии бедняков явно были на стороне Ската. Чтобы не оставлять свой товар без присмотра - тогда бы он не досчитался и других караваев, - булочник скоро прекратил погоню и вернулся к своей тележке. Голод терзал пустой желудок Ската; гибель Тима оставила его без заработка, уже три дня он не находил работы и почти ничего не ел. Кража каравая была отчаянным предприятием, но Скат не мог больше терпеть сосущую боль в животе. Настороженно озираясь, мальчишка добрался по грязным переулкам до полуразрушенного склада на западной окраине Нижнего города, своего теперешнего жилища. После пожара одна стена рухнула, все здание воняло застарелым дымом, но чердак уцелел. Скат осторожно перелез через груды мусора и взобрался по самодельной лестнице наверх. Лучи заката освещали часть пола, но большая часть чердака уже тонула в сгущающихся тенях. Серые голуби, гнездившиеся под крышей, с подозрением вытянули шеи, когда Скат заглянул через край люка. - Кабер, ты тут? Никакого ответа. Скат облегченно перевел дух. Кабера он не видел уже неделю и ничуть об этом не сожалел. Старший мальчишка обеспечивал, конечно, какую-то защиту, но был ленив и в последнее время завел манеру лупить Ската, если тот не приносил еды им обоим. Скат подошел к ржавой жаровне, стоящей посередине чердака, и потянулся за растопкой. Его рука как раз коснулась горшка с углями, когда он заметил какое-то движение позади себя. Скат был шустрый паренек, но на этот раз он оказался недостаточно шустрым. Прежде чем он успел вскочить, кто-то накинул ему на голову плотный плащ и прижал руки к бокам. "Легавые!" - в ужасе подумал Скат. Он отчаянно вырывался, понимая, что борется за собственную жизнь, и почувствовал удовлетворение, когда ему удалось сильно ударить кого-то ногой. Раздался тихий стон боли, но тут же сильные руки обхватили брыкающиеся ноги мальчишки. Тот, кто набросил на него плащ, держал теперь Ската на весу, стиснув так крепко, что он едва мог пошевелиться. - Мы не причиним тебе вреда, - сказал человек, державший мальчишку за руки. Голос был мужской и добродушный. - Я только хочу узнать про Тима. - Ничего я не знаю! - захныкал Скат, беспомощно извиваясь. - Ох, давай сразу прекратим это, ладно? Говорят, именно ты видел, как все случилось. Мне только нужно поговорить с тобой об этом. Успокойся, и я позабочусь о том, чтобы твоя помощь была вознаграждена. Скат еще несколько секунд пытался вырваться, его худое тело напряглось как струна, но наконец он сдался. Кто бы ни был тот, кто его держал, он явно не собирался ослабить хватку. - Ладно, расскажу. Только отпусти меня. - Поставь его на пол. Скат почувствовал, что его ноги свободны, хотя человек, стоящий сзади, все еще крепко держал его поперек туловища, прижимая руки к бокам. - Будешь вести себя как следует? - Сказал же, что буду! - промямлил Скат, сердце которого отчаянно колотилось. - Сядь там, где стоишь. Скат подчинился и тут же вскрикнул от страха: ему на колени опустилось что-то тяжелое. Выглянув из-под края плаща, он увидел, что это мешок из грубого холста. - Ну-ка открой его, - предложил человек, который стоял позади. Скат видел сапоги еще одного, того, который пока молчал. Дрожащими руками Скат развязал суму и с изумлением обнаружил там круг колбасы, ломоть сыра и полдюжины вареных яиц. Вкусный запах был невыносимо соблазнителен, но мальчишку все еще не покидали подозрения. Тот, который с ним разговаривал, разговаривал как аристократ. Что ему нужно от Тима? - Все в порядке, - заговорил второй, впервые нарушив молчание. Голос тоже оказался мужским. - Давай ешь. Судя по виду, ты в этом нуждаешься. Запах копченой чесночной колбасы поборол сомнения Ската. Моля богов, чтобы она не оказалась отравлена, мальчишка откусил кусочек, потом еще. - Так что случилось с Тимом? - спросил первый. - Упал с крыши, вот и все, - с набитым ртом ответил Скат. - Тим упал? Скат пожал плечами, грязными пальцами начиная чистить яйцо. - Я сам видел, как он свалился. Не кричал и ничего такого, просто свалился. - Никто так и не нашел его тела. Ты уверен, что он был мертв? - Конечно! - фыркнул Скат. - Думаешь, я не проверил? Подонок ведь мне не заплатил. Голова у него лопнула, шея была сломана. И у него с собой не оказалось ни гроша, даже нож куда-то делся. Его невидимый собеседник на секунду, казалось, задумался. - А ты что там делал? За что он должен был тебе заплатить? - Ну... - Скат повертел головой. - Пожалуй, могу рассказать - ведь он мертвый и все такое. Я следил за домом, тем самым, с которого он упал. - А что это за дом? - На улице Парусинщиков. В нем еще комнаты сдаются. Тим велел мне следить, не покажутся ли там какие странные типы, особенно взломщики и ползуны. И еще мусорщики. - И долго ты следил за тем домом? - Почти неделю. - Колбаса была хороша, лучше он никогда не пробовал. Это заставило его с надеждой добавить: - И одного я видел. Прай-Таракан ходил туда в тот день, когда Тим свалился. - Тим объяснил тебе, зачем нужно высматривать этих ребят? - Нет, да я и не спрашивал. Когда Тим хотел, чтобы что-то было сделано, ты делал это, вот и все, - сообщил Скат и выразительно добавил: - И он заплатил бы мне, если бы его не убили. Человек дружелюбно засмеялся. - Настоящий человек чести, наш Тим. Ты видел кого-нибудь на крыше или слышал что-нибудь странное, перед тем как Тим упал? Скат рассеянно раздавил вошь на рукаве и надолго задумался. - Нет, вроде ничего. - Зачем вообще он полез на крышу? - Сказал, что хочет подслушать разговоры в комнате того парня, что живет на верхнем этаже, за которым он следил. Оттуда-то он и свалился, как раз от того окна. Вы ведь не собираетесь разделаться со мной. а? - Нет, но позволь дать тебе совет. Держись тише воды, ниже травы и не болтай. Неизвестно, кто еще может тобой заинтересоваться. А теперь сиди смирно, пока мы не уйдем. Мне не хотелось бы обойтись с тобой грубо после того, как ты так нам помог. - Да я с места не двинусь! Сильная рука многозначительно сжала плечо мальчишки. - И никому ни слова о нашем посещении, понятно? - Ясно! Вы тут никогда и не были! Рука отпустила плечо Ската. Он услышал топот сапог, потом скрип лестницы, потом наступила тишина. Паренек заставил себя дважды досчитать до ста, прежде чем рискнул стянуть с головы плащ. Когда ничего не случилось, он разжег лучину и обнаружил рядом с жаровней острый кинжал и маленький мешочек с монетами. В нем оказалось не меньше сестерция медяками. Аристократы или нет, эти парни кое-что смыслят в жизни, изумленно подумал Скат. За золотую или серебряную монету в этом квартале оглянуться не успеешь, как получишь нож в живот, особенно если ты всего лишь тощий бездомный малыш. Но медяк можно потратить без опасений, а этого сокровища хватит на месяц, а то и больше. Скат повертел в руках кинжал с чувством, похожим на благоговение, и попробовал остроту лезвия на ногте. Пусть теперь Кабер только попробует его ударить! Собрав свое скромное имущество и прихватив те вещички Кабера, что могли пригодиться. Скат отправился искать себе новое пристанище. - Похоже на несчастный случай, - сказал Алек, когда они отошли на порядочное расстояние от развалин склада. - Должно быть, он поскользнулся, спускаясь по черепице, совсем как я раньше. На лице Серегила было написано сомнение. - Трудно поверить, что Тим мог упасть. Он всю жизнь лазил по крышам. И еще меня беспокоит исчезновение ножа. Тим вытаскивал клинок только тогда, когда собирался пустить его в дело. Если бы нож был в ножнах, когда Тим упал, Скат забрал бы его. А он ведь сам сказал, что ножа не оказалось. К тому же, если бы Тим упал и покатился по черепице, она бы загрохотала, и мальчуган услышал бы. - И что произошло с телом? - размышлял вслух Алек. Они с Серегилом уже побывали во всех склепах. - Судя по рассказу парнишки, Тим не мог просто подняться на ноги и уйти. Серегил пожал плечами. - В Римини найдется немало странных типов, которые готовы заплатить за труп. - Кто, например? - поморщился Алек. - Ох, по большей части безумцы и любопытные. Был когда-то один человек, аристократ к тому же, который хотел узнать, в каком органе находится душа. Известно, что и художникам бывают нужны тела, и скульпторам. Я помню, однажды казнили женщину, которая использовала скелеты как основу для статуй, которые она отливала для монастыря Далны. Тогда рассказывали, что жрец заглянул в ее мастерскую, чтобы узнать, как идет работа, и нечаянно опрокинул одну из глиняных моделей в человеческий рост. Голова ударилась об пол у ног жреца и раскололась; внутри оказались самые настоящие челюсти. - Ты шутишь! - Клянусь Создателем, истинная правда. Валериус сотни раз рассказывал эту историю с моралью: "Сжигайте трупы сразу или не беспокойтесь!" Что касается Тима, впрочем, рядом мог оказаться некрофил или просто несчастный оголодавший бродяга... - Достаточно, идею я уловил, - прорычал Алек. Он понятия не имел, кто такие некрофилы, да и не хотел этого знать; мысль о людоедстве сама по себе была достаточно тошнотворной. - Что? Ох, прости. Если отвлечься от подобных вероятностей, я думаю, скорее всего Рител или кто-то из его сообщников поймал Тима, когда тот шпионил, а потом предусмотрительно избавился от тела. Лучше нам самим заглянуть теперь туда. Они дождались, пока совсем стемнело, и отправились на улицу Парусинщиков. Обитатели интересующего их дома еще не ложились и были заняты ужином. Стук мисок заглушил бы любой шум, который Серегил произвел на крыше. Оставив Алека сторожить внизу, он влез по шаткой лестнице у задней стены дома, подтянулся и оказался на крыше, привязал веревку к трубе и осторожно пополз по черепице к окну Ритела. Серегил сразу же обнаружил нож Тима; лезвие сверкнуло в водостоке у края крыши. Распластавшись на животе так, что его лицо оказалось всего в дюйме от ножа, Серегил несколько секунд разглядывал его, гадая, как Тим - быстрый, сообразительный, смертельно опасный Тим - оказался пойман на краю пустой крыши и не пролил ни капли ничьей крови, прежде чем умереть. "Ты был ловок, Тим, но, похоже, каждый из нас рано или поздно встречается с тем, кто еще более ловок", - размышлял Серегил, протягивая руку за ножом погибшего воришки. От этой мысли по его спине пробежал холодок. Однако он почувствовал себя еще хуже, когда вспомнил, как послал сюда Алека. Было ли то обстоятельство, что тот, кто покончил с Тимом, тогда отсутствовал, просто милостью Иллиора или чем-то большим? Сунув нож за пояс с безмолвной благодарственной молитвой, Серегил вернулся тем же путем и присоединился к Алеку, ожидавшему его на противоположной стороне улицы. - Я осмотрел двор, - сказал юноша, - и вот все, что я нашел. - Он протянул Серегилу маленькую, замысловато вырезанную костяную пуговицу. - Когда бы я ни встречал Тима, всегда-то он был франтоват - под грязью, разумеется. Серегил кивнул: - Верно. А как насчет пятен крови? - Слишком долго шел дождь, да и топтались тут немало. Ну а тебе повезло? Глаза Алека широко раскрылись, когда он увидел нож. - Будь я... Но что же теперь получается? - Что мы сидим в глубокой луже, как я подозреваю, - вздохнул Серегил. - Думаю, что той карты у Ритела давно уже нет, а проверить это мы сможем не раньше, чем через два дня. Рител закончит работу в сточных туннелях, а у нас так и нет ниточки к тому, кто заправляет всем делом. Да еще из-за мерзавца я лишился хорошего воришки. Алек посмотрел вверх - на то место крыши, откуда упал Тим. - Если бы Нисандер не вызвал нас той ночью... Серегил покачал головой. - Мы бы знали теперь больше или были мертвы. Бесполезно гадать. Пришло время схватить шпиона, но сделать это нужно быстро и аккуратно. Тут нам понадобится помощь волшебника. - Он снова коснулся рукояти ножа Тима. - Может быть, Нисандер сможет найти на нем какие-то следы. Давай-ка узнаем, дома ли он. Пустив коней галопом, они проскакали по Портовой дороге и городским улицам до Дома Орески. Когда стали видны высокие шпили, Серегил и Алек с облегчением обнаружили, что в восточной башне горит свет. Нисандер и Теро были заняты манипуляциями со зловонными тиглями и ретортами. На конце рабочего стола на кожаной подстилке высилась груда широких наконечников для стрел. Серегил заметил, как Алек с интересом посмотрел на все это, но у них было более неотложное дело. - Может твой взгляд мага что-нибудь увидеть в этом? - спросил он, протягивая Нисандеру кинжал Тима. Вытерев пальцы тряпкой, Нисандер взял нож и несколько секунд вертел, потом крепко стиснул в руках и закрыл глаза, однако тут же покачал головой и протянул нож Теро. - Чувствуется слабый след магии, но я не могу сказать, какого сорта или как давно она присутствует. - Предметы редко открывают многое, - заметил Теро. - Тело сказало бы нам больше. - Несомненно, кто-то еще знал об этом, - пробормотал Серегил, с разочарованным видом опускаясь на скамью. - Снова мы потеряли след! Давайте по крайней мере не упустим Ритела. Послезавтра кончается рабочая неделя; я думаю, нужно за ним внимательно следить, а тогда и схватить. - Такой шаг логичен, - согласился Нисандер. - Что тебе нужно для этого? - Амулет для перемещения. Сделай его небольшим, чтобы я мог вручить его Рителу, не вызвав подозрений. Хорошо подойдет свиток пергамента. В качестве благородного Серегила я могу заверить его, что это ценный документ. Думаю, мы не ошибемся, если будем рассчитывать на алчность нашего красавчика. - Прекрасно. А я тем временем предупрежу главного тюремщика Красной башни. Мы поместим Ритела в камеру, он и моргнуть не успеет. Серегил повернулся к Алеку, который нетерпеливо вертелся на скамье. - А ты заберешься в его комнату и перероешь все, как только Рител отправится по бабам. Даже если карты там уже нет, может найтись еще что- нибудь уличающее. Нельзя давать шанс его сообщникам замести следы после того, как мы схватим Ритела. Когда закончишь, встречаешься с нами около тюрьмы. Алек ухмыльнулся, готовый к охоте. - На такую работу не потребуется много времени. Серегил улыбнулся в ответ, радуясь, что близок конец этого дела. - Клянусь потрохами Билайри, мы можем еще успеть ко второму акту представления в театре Тирари! Глава 26. Глаза некроманта Варгул Ашназаи с отвращением оглядел свое новое пристанище. Заброшенный дом пах мышами и сыростью, но крыша у него не протекала, а камин можно было топить. Некромант уже потерял счет гостиницам и тавернам, в которых они жили за эти три месяца после прибытия в Скалу. Зима здесь была куда более суровой, чем в его родном Беншале, хоть и не шла ни в какое сравнение с теми, что пришлось выдержать за последние три года, когда он помогал Мардусу обшаривать северные земли в поисках Глаз. Нет, в Скале пока что самым большим наказанием для некроманта оказалась скука Руки у Орески были длинные: оставались ли Мардус и его спутники в Римини, встречаясь со всевозможными шпионами и наемниками Урвея, или скрывались на пригородной ферме, как сейчас, Ашназаи не мог себе позволить заниматься любимым делом без того, чтобы сначала не воздвигнуть глухой барьер из защитных заклинаний. Подобная магия прекрасно срабатывала в случае той алчной молодой колдуньи, которую Урвей заарканил для них. Илинестра была слишком самоуверенна и совсем не догадывалась, кем или чем на самом деле является Мардус. Приоткрыв рассохшийся ставень, Ашназаи, мигая, уставился на маленькую бухту рядом с домом. Огромные глыбы морского льда громоздились там, куда доставал прилив, но дальше за полосой гальки в утреннем свете легкая рябь пробегала по чистой серо-зеленой воде. "Еще одно препятствие успешно устранено", - улыбаясь про себя, подумал Ашназаи. Одураченный Урвеем актер, Пелион, с вполне предсказуемым рвением ухватился за предложение сыграть несколько спектаклей в южном городе Иолусе. Его там. несомненно, ждет триумф; простофиля и не подозревает, что нить его жизни отмерена: через две недели с ним разделается наемный убийца, которому уже заплачено. Да и прекрасная Илинестра остается жива, только пока приносит пользу, как и все остальные. Месяцы ожидания казались теперь ерундой в сравнении с предстоящей победой. Месть, которую свершит Ашназаи, висела перед ним, словно тяжелый, источающий обещания плод, уже почти созревший и готовый упасть в его руки, плод, который утолит его жажду своим сладким соком - кровью. Еще две короткие ночи, и все будет готово. Она будет здесь. Звезды, подобно блистающим очам, смотрели из полуночной бездны неба. Стоя рядом с Мардусом на гальке пляжа, Ашназаи мог слышать, как люди Тилдуса пробираются между деревьями, окружающими маленькую бухту, и как всхрапывают лошади, оседланные для ночной поездки. Часть солдат охраняла рощу за оврагом, где лицом вниз в луже стоячей воды лежал оказавшийся поблизости бродячий торговец: свидетелей остаться не должно. Ждать им пришлось недолго: темнота словно сгустилась перед ними, и из нее возникло черное нечто. Ашназаи почтительно поклонился драгоргосу. - Вскоре мы присоединимся к вам, - сообщила тварь гулким, похожим на завывания ветра голосом. - Все готово, - откликнулся Мардус. - Мы ждем вас здесь. Скоро послышался тихий плеск весел. Тилдус и его люди замерли на месте, обнажив клинки, когда в свете звезд появилась черная тень лодки. Двое матросов налегали на весла, на корме неподвижно сидели два пассажира. Когда лодка достигла берега, один из матросов прыгнул в воду и вытащил нос суденышка на гальку - чтобы пассажиры могли высадиться, не замочив ног. Первым на берег ступил сгорбленный седобородый некромант - Тагмар Иордун. - Добро пожаловать, брат, - приветствовал его Ашназаи, пожимая старику руку. - Приветствуем и тебя, достопочтенная госпожа Иртук Бешар. Иордун высокомерно кивнул, взял на руки спутницу и вынес на берег. Безмолвная и неразличимая за своими плотными покрывалами, Иртук Бешар подняла иссохшую почерневшую руку жестом благословения. Глава 27. Конец ритела На кануне выходного дня Серегил и Алек в последний раз, скрытые вечерними тенями, следили за домом кузнеца. - Ты не думаешь, что он изменит своим привычкам теперь, когда работа закончена? - спросил Алек третий раз за день. Его новые приятели в "Молоте и наковальне" сообщили новость: договор на ремонт решеток в сточных туннелях выполнен, и до сих пор ничего не слышно о том, даст ли мастер Кварин Рителу новую работу, да тот и не просит об этом. Серегил удержался от нетерпеливого замечания. - Подожди еще несколько минут, и мы узнаем. Ну да, вон он, и разодет, словно на праздник! Когда Рител оказался в круге света, отбрасываемом фонарем, стал заметен блеск золотой вышивки на его кафтане под отороченным мехом плащом. - Похоже, наше предположение верно, - прошептал Серегил. Его собственный черный плащ скрывал нарядный винно-красный кафтан, белые лосины и увесистый кошелек. Мальчишка-конюх подвел Рителу коня, и кузнец двинулся по своему обычному маршруту. - Да улыбнется тебе удача в сумерках! - прошептал Серегил, быстро пожимая Алеку руку. - Увидимся около тюрьмы. Ответив ему довольной улыбкой, Алек тенью скользнул к лестнице у задней стены дома. Серегил позволил Рителу завернуть за угол, потом вскочил на Цинрил и отправился следом, рассчитывая устроить случайную встречу с кузнецом где-нибудь в городе. Этим вечером Рител миновал свои любимые злачные места и направился прямиком на улицу Огней. "Должно быть, ты получил сегодня щедрую плату, - подумал Серегил, невидимкой следуя за Рителом к "Золотой чаше" - знаменитому игорному дому. - Может, даже подумываешь, не вложить ли доходы в новое прибыльное дело. На твоем месте я пока не строил бы планы, дорогой мой". Возобновление знакомства оказалось нетрудным делом. Не успел Серегил войти в зал, как Рител. уже усевшийся за карточный стол, помахал ему как старому приятелю. - Благородный Рител, я рад видеть тебя снова, - приветствовал кузнеца Серегил, горячо пожимая ему руку и усаживаясь рядом. Такая встреча явно означала для Ритела триумф; Серегил заметил, как тот обвел взглядом других аристократов, сидевших вокруг стола, проверяя реакцию на такое его близкое знакомство с одним из их числа. - Очень рад встрече, благородный Серегил, - воскликнул Рител, снова берясь за карты. - Следующая игра будет в "монету и меч". Не хочешь ли быть моим партнером? Незаметно подмигнув, Серегил согласился, стараясь не торопить события. Как и раньше, Серегил много говорил во время игры, пересыпая светские сплетни как бы между прочим упоминаниями о различных деловых встречах. Он заметил, что Рител сразу заглотил наживку; еще несколько кругов, и можно будет предложить ему пойти выпить где-нибудь в тихом местечке. Отдельный кабинет отлично подойдет для этой цели. Серегил как раз высказал свое предложение, когда появился оборванный мальчишка с запиской для Ритела. Тот отложил карты, прочел послание и старательно спрятал его за пазуху - Извини меня, - обратился он к Серегилу, сгребая свой выигрыш. - Я должен уделить внимание одному дельцу, но оно не потребует много времени. Как насчет того, чтобы встретиться здесь, скажем, через час или два? - Скорее всего я проведу здесь всю ночь, - ответил Серегил, добродушно кивнув. Потом, чтобы добыча не сорвалась с крючка, подмигнул и добавил: - У меня тоже есть на примете дельце, в котором я хотел предложить тебе принять участие, - небольшое, но доходное. Мы можем все обсудить, когда ты вернешься. - К твоим услугам, благородный господин. - Отвесив собравшимся поклон, Рител поспешил из зала. - Раз мой партнер меня бросил, думаю, я выйду освежиться, - сказал Серегил. Взяв плащ, он выскользнул на улицу. К своему удивлению, он увидел удаляющегося пешком Ритела. Держась на почтительном расстоянии, Серегил двинулся следом. Ночь была довольно теплая. Последние остатки грязного снега таяли на влажном воздухе, и пар смешивался с туманом, наползающим с моря. В Скале наступала ранняя весна; уже чувствовалось ее промозглое дыхание. Рител, насвистывая, вышел с улицы Огней к колоннаде Астеллуса, затем свернул на улицу Факела. Вскоре они с Серегилом оказались в узких переулках торгового квартала. "Куда, во имя Билайри, его несет?" - удивлялся Серегил. Шедший впереди Рител повернул за угол и скрылся из вида. Серегил заторопился, чтобы не потерять его, и тут тишину вечера разорвал дикий визг взбесившихся коней. Добежав до угла, Серегил увидел футах в тридцати от себя Ритела, замершего посередине мостовой, и мчащуюся на него из тумана упряжку лошадей с отчаянно подскакивающим на булыжниках тяжелым фургоном. Переулок был ужасно узким; даже если Рителу удастся увернуться от лошадей, его почти наверняка раздавит фургон. Чувствуя себя беспомощным, как в ночном кошмаре, Серегил понял, что кричать бесполезно: Рител стоял лицом к упряжке, подняв руки, словно пытался остановить коней. Передняя лошадь налетела на него со всего размаха; короткий вопль Ритела оборвался, когда на него обрушились огромные копыта, потом фургон вильнул, и из-под окованного железом колеса вылетела отрезанная нога. Серегил отпрыгнул в безопасное место за углом; фургон прогромыхал мимо. С оскаленных лошадиных морд падала пена, глаза коней были выкачены в панике. На козлах не оказалось возницы, лишь один длинный повод бесполезно волочился сбоку. Когда фургон миновал его, Серегил заметил, что тот нагружен большими бочками. Упряжка пивовара, развозящего по ночам заказанный товар? Как кошмарное видение, лошади и фургон исчезли в тумане под грохот копыт и звяканье упряжи. Серегил, обнажив клинок, скорчился в темном углу и дождался, пока шум затих вдали. Он внимательно присматривался, не появится ли кто следом. Никого не заметив, он подбежал к распростертому на мокром булыжнике телу Ритела. От увиденного к его горлу подступила желчь. Человек превратился в кровавое месиво, торс был весь разворочен. Зажимая рот рукой, Серегил наклонился над Рителом и почувствовал знакомый запах, который не могла перебить ужасная вонь от вывалившихся внутренностей. "Этим вином я тебя угощал", - подумал Серегил, отводя глаза от оросившего камни содержимого вспоротого желудка. Губы Серегила сжались в тонкую линию от гнева и отвращения. Он нашел отрезанную ногу и положил ее вместе с другими останками, затем вынул волшебный свиток Нисандера, тот самый, который он лишь несколько минут назад собирался вручить Рителу. Сжимая его в одной руке, другой он схватил каким-то чудом не пострадавшую правую руку Ритела и сломал печать. В следующий миг улица была пуста. - Нисандер! Яростный вопль Серегила отдался эхом в пустом коридоре тюрьмы. Терпеливо дожидавшиеся там Нисандер, Алек и Теро подпрыгнули от неожиданности. Нисандер первым опомнился и, кинувшись к двери камеры, произнес заклинание, вызывающее колдовской свет; потом заглянул сквозь решетку. Внутри Серегил склонился над чем-то, более всего похожим на узел грязной одежды. Однако зловоние, ударившее в нос Нисандеру, говорило о другом. По его команде дверь распахнулась, и маг вошел в камеру. - Клянусь Четверкой!.. Что случилось? - Его переехал фургон на улице, - сквозь стиснутые зубы прошипел Серегил. - Я был практически рядом с ним... Он застыл на месте, как испуганный кролик, и взбесившаяся упряжка с фургоном пивовара сбила его, а я ничего не мог сделать, чтобы спасти... Нисандер услышал за спиной судорожный вздох и, оглянувшись. увидел, что Теро, зажав рот рукой, пятится от двери. Алек, бледный и суровый, остался в камере, глядя, как Серегил со зловещей тщательностью снимает с мертвеца одежду, не обращая внимания на то, что его нарядный кафтан весь измазан зловонной жижей. Серегил был бледен как мел. но его глаза горели яростью. Опустившись на колени с другой стороны трупа, Нисандер протянул руки к разбитой голове мертвеца. - Снова ничего, - вздохнул он. - Расскажи мне все подробно. Это был несчастный случай? - Что-то мне в последнее время не очень верится в несчастные случаи, - прорычал Серегил. Он перевернул тело, и на солому выпал покрытый кровью кошелек, в котором зазвенели монеты. Серегил развязал его, рассмотрел содержимое, порылся в лохмотьях, оставшихся от кафтана, потом со злостью швырнул их в противоположный конец камеры. - Будь оно все проклято! - яростно выкрикнул он. - Будь оно все проклято! Ведь была же записка! Кто-то вызвал его туда, кто-то, кого он знал. Он отправился на свидание со смертью, насвистывая, словно счастливый жених! Алек, стяни сапог с той ноги и поищи в нем. Алек послушно взялся за отрезанную ногу. Нарядный сапог был сшит точно по мерке, и юноше пришлось упереться ногой в останки бедра, чтобы стащить его. Потом он пошарил внутри и покачал головой: - Здесь тоже ничего. - Как и здесь. - Серегил отбросил другой сапог и взялся за порванные штаны Ритела. Еще раз тщательно осмотрев всю одежду, он выпрямился с хриплым стоном и со злостью ударил окровавленным кулаком по стене камеры. В этот момент в двери появился Теро. - Прости мне мою слабость, Нисандер, - пробормотал он, все еще бледный до синевы. - Есть что-нибудь, чем я могу помочь? - Смотри внимательно, - сурово ответил ему Нисандер. - Когда-нибудь твой долг заставит тебя покинуть безопасное убежище, предоставляемое Ореской; ты должен быть достаточно сильным, чтобы не отводить глаз от подобного зрелища. Может, это и был несчастный случай... - Несчастный случай! - взорвался Серегил, с яростью глядя на тело. - Потроха Билайри, Нисандер, этот человек был убит, и Тим был убит тоже! - Может быть, и так, И мы так и не узнали, по чьему замыслу Рител делал свое черное дело. - Но карта?.. - Серегил повернулся к Алеку. - Ее там не было, - уныло ответил Алек, все еще не отводя глаз от Ритела. - Ничего там не было. Одежда, письма, инструменты - все исчезло. Комната была вся перерыта Не думаю, что он собирался снова туда возвращаться. Старуха - хозяйка дома - говорит, что сегодня днем все имущество увезли на телеге Нисандер на секунду закрыл глаза, потом вздохнул. - Мы с Теро сегодня ночью пройдем по вашим следам - используя свои собственные методы. Если что-нибудь выяснится, я дам вам знать сразу же. Взяв Алека под руку, он увлек юношу в коридор. Но Серегил остался в камере, мрачно глядя на тело. - Ах ты, умный сукин сын, - прошептал он так тихо, что Нисандер с трудом расслышал. - Ты оказался более ловким, чем я думал. Глава 28. Неясное пророчество - Отпей! Отец, где же ты? - Крепко сжимая в руке волшебную траву, полученную от Валериуса, Алек мчался по узкому проходу. Ни окон, ни дверей здесь не было, лишь бесконечные каменные стены; Алек уже потерял счет поворотам коридора. На полу виднелись темные пятна крови, от стен гулко отдавалось затрудненное дыхание его отца. Но как бы быстро Алек ни бежал, догнать его он не мог. - Отец, подожди! - взмолился он, смахивая слезы отчаяния. - Я нашел дризида. Позволь мне помочь тебе. Почему ты убегаешь? Хриплое дыхание стало неровным: очевидно, отец попытался что-то сказать; потом настала мертвая тишина. И в этой жуткой тиши Алек уловил новый зловещий звук: эхо тихих шагов позади, совпадающих с его собственными шагами. Когда юноша останавливался, останавливался и преследователь; когда он снова двигался, возобновлялся и звук шагов. - Отец... - неуверенно прошептал Алек. На этот раз звук шагов не прекратился, и внезапно Алек ощутил смертельный ужас. Оглянувшись через плечо, он увидел лишь пустой коридор. И все же шаги приближались, становясь все громче. Алек бросился бежать, ожидая, что в любую секунду его схватят сзади. Шум преследования все приближался и делался громче. Неуклюже вытащив рапиру из ножен, Алек повернулся, готовый сражаться, и обнаружил, что вместо клинка его рука сжимает древко стрелы без наконечника. Перед ним высилась стена тьмы. Алек подскочил в постели и уселся, прижав колени к груди; его била дрожь. Ночная рубашка пропиталась холодным потом, по щекам текли слезы. За стенами дома бушевала буря - ветер уныло завывал в трубе, в окна хлестал дождь. Грудь юноши вздымалась, словно он на самом деле быстро бежал. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Алек сосредоточился на теплом сиянии углей в очаге и постарался прогнать горький туман кошмара. Его сердце билось уже почти нормально, когда на другом конце комнаты скрипнула половица. - Это уже третий раз за неделю, верно? - спросил Серегил, появляясь в освещенном круге у камина. Плащ его выглядел промокшим насквозь, со спутанных волос капала вода. - Проклятие, как ты меня испугал! - выдохнул Алек, украдкой вытирая глаза уголком одеяла. - Я не ожидал, что ты сегодня ночью вернешься. Прошла уже почти неделя со дня смерти Ритела; никому из них, даже Нисандеру, так и не удалось найти хоть что-то, говорящее о вине кузнеца в чем-то большем, нежели вредительство в канализационных туннелях и подозрительные разговоры в игорных домах. Все, кроме Серегила, признали поражение и отступились; тот же становился все раздражительнее, когда очередной след снова заводил его в тупик. Последнее время Алек старался держаться от него подальше, за исключением тех случаев, когда у них оказывалась общая работа. Когда наконец Серегил отправился на улицу Огней в поисках утешения, Алек счел это благоприятным знаком и теперь подумал, что неожиданное возвращение друга ничего хорошего не сулит. Однако на лице Серегила было написано лишь искреннее беспокойство за Алека; он взял с каминной полки стаканы и кувшин с зенгатским вином, уселся в ногах постели Алека и налил им обоим по щедрой порции. - Опять страшный сон, да? - повторил он. - Так ты знаешь?.. - Ты мечешься во сне всю неделю. Пей. Ты бледен, как остывший пепел. Крепкое вино согрело Алека, но мокрая от пота рубашка липла к спине. Закутавшись в одеяло, он молча пил, прислушиваясь к рыданиям ветра. - Не хочешь ли рассказать? Алек долго смотрел в свой стакан, прежде чем ответить. - Это просто все время повторяющийся сон. - Один и тот же? Юноша кивнул. - Четыре или пять раз на этой неделе. - Значит, один и тот же? Ты должен был сказать об этом. - Ты был не особенно общителен последнее время, - тихо ответил Алек. - Ну... - Серегил провел рукой по волосам. - Я никогда не умел с веселостью переносить поражения. - Мне очень жаль, что так получилось с картой. - Мысль об этом не давала Алеку покоя всю эту долгую унылую неделю. - Мне следовало забрать ее, когда подвернулся случай. - Нет, тогда ты сделал все правильно, - заверил его Серегил. - Просто в этом деле мы все время опаздывали. Если бы я пораньше подцепил Ритела на крючок или если бы он прожил еще полчаса, мы бы все у него выпытали. Что ж, тут уже ничего не изменишь. А теперь расскажи-ка мне о своем кошмаре. Алек еще раз глотнул вина, отставил наполовину выпитый стакан и принялся рассказывать свой сон так подробно, как только мог вспомнить. - Когда рассказываешь, все выглядит не так страшно, - сказал он, закончив. - Особенно последняя часть. Но во время сна конец всегда кажется самым ужасным. Даже хуже, чем то, что мой отец... Алек умолк, удивленный тем, как сжалось его горло. Он пристально смотрел на собственные руки, надеясь, что волосы скрывают его лицо. После недолгого молчания Серегил мягко произнес: - Тебе многое пришлось вынести в последнее время - сначала ты узнал правду о своем рождении, а потом еще и эта неудача. Вид изувеченного Ритела там, в камере, должно быть, оживил тяжелые воспоминания. А может быть, ты теперь просто позволил себе по-настоящему оплакать смерть своего отца. Алек быстро поднял глаза. - Я оплакивал его и раньше. - Может быть, тали, но за все то время, что мы вместе, ты почти никогда его не упоминал, не говоря уже о том, чтобы лить слезы. Алек начал вертеть в пальцах уголок одеяла; его удивила собственная горькая реакция на слова Серегила. - Может быть, и нет... Все равно я ничего не мог изменить. я был бессилен помочь отцу, мог только сидеть рядом и смотреть, как он ссыхается, словно мертвая мошка, и захлебывается собственной кровью. - Алек с усилием сглотнул. - К тому же сон совсем не о том на самом деле. - Нет, О чем же тогда? Алек беспомощно покачал головой: - Не знаю. Только не о том. Серегил грубовато похлопал его по колену и встал. - Что ты скажешь на то, чтобы нам явиться к Нисандеру к завтраку? Он здорово разбирается в снах, и к тому же ты сможешь поговорить с ним и с Теро насчет продолжительности своей жизни. Из-за суматохи вокруг Тима и Ритела у тебя и времени не было разобраться в этом. - Так легче - когда некогда думать, - ответил Алек со вздохом. - Но мне действительно хотелось бы поговорить с ними. Лежа в темноте в собственной постели, Серегил прислушивался, как дыхание Алека в соседней комнате становится ровнее, когда тот наконец заснул. - Больше никаких снов, друг мой, - прошептал он по-ауренфэйски, и это было больше, чем просто доброе пожелание. Он почти слышал шепот безумного оракула в полумраке; за прошедшие недели и месяцы в этих словах словно прибавилось напора и значения "Береги Хранителя! Береги Воина и Копье!" Копье Древко. Древко стрелы, которое Алек сжимал в руке в своем сне ночь за ночью - бесполезное, никому не опасное без своего разящего наконечника. "Это может означать тысячу разных вещей", - говорил себе Серегил, сердито стараясь прогнать собственную уверенность: еще одна кость выпала в полной ужасного значения игре, понять которую он был пока не в силах. К рассвету буря улеглась, тучи ушли в сторону моря. Устремленные ввысь белые стены, купола и башни Дома Орески сверкали на фоне безоблачного неба. Когда Алек и Серегил въехали в сады, на них повеяло запахом свежей травы и распускающихся цветов, словно обещанием весны по ту сторону стен, во внешнем мире. У Нисандера и Теро оказались и другие гости к завтраку. Кентавры, Хверлу и Фийя. каким-то образом одолели лестницы и коридоры и протиснулись в двери, вовсе не рассчитанные на существ размером с тяжеловоза. Магиана тоже присутствовала; она устроилась на краешке стола рядом с Фийей, поставив ноги на высокий стул. - Что за приятный сюрприз! - воскликнул Нисандер, пододвигая скамью к рабочему столу, на котором был накрыт завтрак. Угощение состояло из обычных блюд - масла, сыра, меда, вина - и огромной корзины с фруктами. Мясо, обычно подававшееся к завтраку, на этот раз отсутствовало - из уважения к чувствам кентавров. Многозначительно взглянув на Серегила из- под кустистых бровей, Нисандер добавил: - Надеюсь, вас привело сюда лишь желание увидеться с нами. - Более или менее, - ответил тот, кладя себе на тарелку пресную лепешку и фрукты. - Алек слегка растерян, узнав, что ему предстоит прожить несколько лишних столетий. Вот я и подумал, что вы, чародеи, сможете дать ему парочку полезных советов, поскольку и сами были в свое время застигнуты такой перспективой врасплох. - Значит, он наконец тебе все рассказал, - обратилась к Алеку Магиана. - Давно пора. Хверлу удивленно фыркнул. - Он до сих пор ничего не знал? - Он что-то сказал Фийе на своем свистящем языке, и та покачала головой. Повернувшись к Алеку, Хверлу проговорил: - Мы увидели это в первый же день, как ты появился тут, но Серегил не велел ничего тебе говорить. Почему? - Думаю, он хотел, чтобы я сначала привык к нему, - ответил Алек, бросая на друга лукавый взгляд. - Ну, мне кажется, на такое потребовалось бы много времени, - заметил Теро. - И все-таки, зная, как все повернулось, я думаю, что Серегил поступил мудро, - сказал Нисандер. - Теперь ведь не только чувство долга и страх удерживают тебя с нами, верно, Алек? - Конечно. Но мысль о том, что через три или четыре столетия я все так же смогу сидеть здесь... - Он не отрывал взгляда от тарелки, покачивая головой. - Такого я себе представить не могу. - Я иногда чувствую то же самое, - отозвался Теро. Серегил удивленно взглянул на молодого волшебника. За все время своего знакомства с ним он ни разу не слышал, чтобы Теро говорил о своих чувствах. - Я начал догадываться, еще когда был мальчишкой, - продолжал тот. - Но все равно, когда волшебники подтвердили наличие у меня магической силы, это оказалось сильным потрясением. Только подумать, что ожидает нас в жизни: бесконечные годы учения, невероятные открытия... "Он сегодня почти похож на человека", - подумал Серегил, глядя на соперника с новым интересом. - Я не очень удачно выбрал момент, чтобы рассказать тебе. - обратился он к Алеку. - Тем вечером я был не в себе - после встречи с Адриэль и всего остального. Но Теро говорит верно, только одно и позволило мне сохранить рассудок, покинув Ауренен: долгая жизнь - подарок для того, кто не разучился удивляться и любопытен. А мне кажется, что в этих качествах недостатка ты не испытываешь. Нисандер засмеялся: - Несомненно. Знаешь, Алек, после двух столетий, когда я открывал для себя все новые и новые чудеса, я так радуюсь сознанию, что, проживи я еще двести лет, я все еще буду наслаждаться новыми открытиями. Мы с Магианой были не такими затворниками, как многие маги, и поэтому, как и Серегил, пережили старение и смерть многих друзей. Я солгал бы, сказав, что не испытывал боли, но каждая такая дружба, какой бы короткой она ни была, - бесценный дар, и пожертвовать им я не согласился бы. - Я могу показаться тебе бессердечной, - добавила Магиана, - но после того, как ты переживешь представителей одного-двух поколений, становится легче заглушить свою скорбь. Это не значит, что ты начинаешь меньше любить своих друзей, ты просто учишься уважать круговорот жизни. И все равно я благодарю Иллиора за то, что вы нашли друг друга. - Я тоже, - ответил Алек с чувством, удивившим его самого; он даже слегка покраснел, смущенный своим порывом. - Я только жалею, что не смог поговорить с отцом обо всем этом... и о моей матери. Серегил построил хорошую теорию о том, что могло случиться с ними, но теперь я никогда не узнаю, как все было на самом деле. - Может быть, и нет, - сказал Нисандер. - Но ты можешь почтить их память, относясь с уважением к жизни, которую они тебе дали. - Раз уж мы заговорили о твоих родителях, Алек, расскажи Нисандеру о тех кошмарах, что преследуют тебя со времени гибели Ритела, - вмешался Серегил, воспользовавшись подходящим поворотом разговора. - Вот как? - поднял брови Нисандер, вопросительно глядя на юношу. - Можешь ты подробно пересказать свой сон? - спросила Магиана. - Сны иногда оказываются удивительным инструментом, а те, что приходят не один раз, обычно очень важны. Серегил исподтишка посматривал на Нисандера, пока Алек излагал все детали кошмара; он слишком хорошо знал старого волшебника, чтобы не заметить проблеск острого интереса за внешним спокойным вниманием. - И каждый раз все кончается именно так, и это самое страшное, - завершил рассказ Алек. Даже несмотря на яркое утреннее солнце, заливающее комнату, воспоминание о видении заставило его поежиться. Магиана медленно покачала головой. - Сцены насилия могут пробуждать другие болезненные воспоминания, я думаю. Хотя твой отец умер от длительной болезни, а не от руки убийцы, должно быть, в то время ты испытывал ужасную боль и страх. Алек только кивнул, но Нисандер прочел страдание за его сдержанной манерой. - Да. Ужасная смерть кузнеца в сочетании с неожиданным открытием своего настоящего происхождения могла породить в твоем мозгу такие образы, - заключил маг, хотя взгляд, брошенный им на Серегила, говорил иное: у Нисандера, очевидно, были и другие соображения. - На твоем месте я бы особенно не беспокоился, милый мальчик. Уверен, что со временем все пройдет. - Надеюсь, - вздохнул Алек. - Дело дошло до того, что я с ужасом ложусь спать. - Нисандер, у тебя ведь есть книга Рели-а-Нолиены? - спросил Серегил. - Такая философия могла бы сейчас помочь Алеку. Мне кажется, я видел ее на полке в гостиной. - Кажется, так и есть, - ответил Нисандер. - Давай спустимся туда, ты поможешь мне ее найти. Пока они шли по лестнице, Нисандер молчал. Но как только дверь гостиной закрылась за ними, он бросил на Серегила вопросительный взгляд. - Как я понимаю, есть что-то, что ты хотел бы обсудить со мной наедине? - Неужели это было так очевидно? - Ну-ну, не притворяйся. Рели-а-Нолиена! - Опустившись в свое любимое кресло у камина, Нисандер бросил на Серегила лукавый взгляд - Я же помню, ты не раз называл ее писания полной чепухой. Серегил пожал плечами и провел пальцем вдоль волшебной фрески, охранявшей комнату - Да это просто первое имя, которое пришло мне в голову. Что ты думаешь по поводу кошмаров Алека и в особенности древка стрелы без острия? У меня такое чувство, что это связано... - Серегил умолк, заметив предостерегающий взгляд Нисандера. - Связано с тем, о чем мне не разрешается говорить. - Да, связь представляется очевидной. Ты, без сомнения, вспомнил предсказание оракула. - Хранитель, Воин и Копье. - Безусловно, возможно, что здесь имеется связь, хотя почему она вдруг проявилась сейчас, я не знаю. С другой стороны, тут может ничего и не быть особенного Алек - лучник. Что способно для него выразить беспомощность сильнее, чем бесполезная стрела? - Я тоже пытался успокоить себя подобными соображениями. Мы оба знаем, кто такой Пожиратель Смерти, меня дважды касалась темная сила, и лишь по невероятному везению я сохранил жизнь и рассудок. Поэтому мне очень хотелось бы верить, что Алек не запутался в той же паутине, однако мне кажется, что именно это и происходит, и именно это его сон и означает. Ты ведь тоже так думаешь, верно? - И каких же действий ты от меня ожидаешь? - в голосе Нисандера проскользнула горечь. - Если мы столкнулись действительно с пророчеством, тогда то, что должно случиться, - случится, согласны мы с этим или нет. - Настоящее пророчество, а? Рок, хочешь ты сказать, - скривился Серегил. - Но тогда почему во сне? Какая польза от предупреждения, если все равно судьбы нельзя избежать? - Избегать чего-либо - редко лучший путь разрешить проблему. - Так же как и зарыть голову в песок и покорно ждать, пока рухнут небеса. - Что ж, кто предупрежден - тот вооружен, не так ли? - Вооружен против чего? - с усиливающимся раздражением спросил Серегил, заметив на лице мага хорошо знакомое замкнутое выражение. - Ну ладно, ты все еще должен хранить свой мрачный секрет, но мне кажется, что сами боги намекают на что-то. Если Хранитель - ты, а в этом ты признался, и если Алек, единственный из нас лучник, - Древко, тогда я - Воин? - Он помолчал, про себя примеривая такую роль, однако не ощутил той же безусловной уверенности, которую чувствовал относительно Алека. - Воин, тот, кто первым идет в бой... Нет, со мной это как-то не совпадает. Кроме того, оракул не стал бы советовать мне беречь самого себя. Так почему же он вообще что-то сказал мне, если только... - Серегил, пожалуйста!.. - Если только в пророчестве не имеется в виду кто-то четвертый, - воскликнул Серегил, возбужденно шагая от камина к двери и обратно; в его уме роились всевозможные варианты. - Конечно! Четверка - священное число, Четверка - бессмертные, противостоящие Пожирателю Смерти, так что... - Теперь он снова чувствовал внутреннюю правоту. Что бы ни ответил ему Нисандер, Серегил инстинктивно понимал, что он на верном пути. - Клянусь светом Иллиора! Нисандер, оракул не сказал бы мне того, что сказал, если бы для этого не было важной причины, если бы мне тоже не отводилась какая-то роль! Нисандер еще секунду смотрел на свои стиснутые руки, прислушиваясь к внутреннему голосу. Наконец, глубоко вздохнув, он тихо сказал: - Ты - Проводник, Невидимый. Я не говорил тебе о твоем предназначении по двум причинам. - Каким же? - Во-первых, потому что я надеялся - по правде сказать. все еще надеюсь, - что это не будет иметь значения. И во-вторых, потому что я больше ничего не знаю. Никто из Хранителей не знал. - А как насчет Воина? - Скорее всего - это Микам, поскольку события коснулись и его. Ради Иллиора, Серегил, перестань ты бегать и сядь! Серегил замер у книжных полок. - Что ты имеешь в виду - "не будет иметь значения"? Закрыв глаза, Нисандер потер переносицу. - Так же, как были другие Хранители, были другие Воины, другие Проводники. Похоже, они есть всегда - из поколения в поколение, в готовности на случай... - На случай чего? - Я не могу тебе сказать. Признаюсь, я все еще цепляюсь за надежду, что ужасное зло может быть предотвращено. Пока же я должен хранить свой секрет, как и раньше. Но я могу сказать тебе, раз уж ты догадался о столь многом. что четыре фигуры, упомянутые в пророчестве, всегда были известны Хранителям, но им так и не открылось, каковы окажутся их функции. Но если ты, Серегил, - Невидимый, если Алек - Древко, а Микам - Воин, то ни друг, ни враг не может этого изменить. Серегил в отчаянии застонал. - Другими словами, все, что мы можем сделать, - просто ждать, пока ужасное нечто случится. Или не случится; тогда нам предстоит всю жизнь томиться ожиданием - мы ведь не будем знать, не случится ли оно в конце концов. - Такова, несомненно, одна из причин, почему Хранители скрывают свое знание от других. Мало пользы в том, что ты теперь обо всем знаешь, это лишь прибавит тебе беспокойства. С другой стороны... - Нисандер помолчал, глядя на Серегила со смесью жалости и озабоченности, - боюсь, что моя надежда передать ношу новому Хранителю окажется тщетной У Мардуса были деревянные диски; другие пленимарцы явились в Ашекские горы в поисках короны чуть ли не одновременно с тобой. Существуют и другие волшебные предметы - некоторые в Пленимаре, некоторые, слава богам, рассеянные по дальним странам. Только по счастливой случайности мой учитель, Аркониэль, завладел палимпсестом, который привел тебя к короне. Пленимарцы, несомненно, предпринимают все больше усилий, чтобы завладеть талисманами. Это ничего хорошего не сулит, милый мальчик. Что же касается твоей дилеммы, - Нисандер устало улыбнулся, - позволь тебе напомнить, что, не будь ты столь неисправимо любопытен, ты не оказался бы перед ней. - А как насчет остальных? Нисандер развел руками: - Я не могу запретить тебе сообщить им то, что тебе известно, но подумай о том, что ты сам только что сказал. Даже зная, предпринять пока ничего нельзя; наша судьба во власти бессмертных. - Очень неудобное у нас положение, - проворчал Серегил. - Согласен. И к тому же, возможно, опасное. Все мы должны как никогда проявлять осмотрительность. - За Алеком я присмотрю, если ты это имеешь в виду, но что делать с Микамом? - Я наложил на вас троих охранительные чары, как только вы вернулись с севера. С тех пор кто-то несколько раз пытался преодолеть те, что защищают вас с Алеком, но... - Что? - Леденящий ужас сковал грудь Серегила. - Ты же никогда... - Меня не удивили такие попытки, - спокойно продолжал Нисандер. - К тому же они, конечно, были безуспешны. Наложенные на вас заклятия продолжают действовать, так что вас нельзя увидеть магическим оком До сих пор не было никаких покушений на чары, охраняющие Микама и его семейство. - Потроха Билайри! Тебе известно, кто это делает? - К несчастью, те, кто вас ищет, так же хорошо защищены. Их магия очень сильна, и они знают, как ею пользоваться. - Мне это не нравится. Мне это совсем не нравится, - пробормотал Серегил. - Существуют и другие способы, помимо волшебных, чтобы найти человека. Проклятие, ведь появился же Раль, верно? Кто может гарантировать, что так же не появится Мардус или его присные? Бедный Алек ведь совсем не умел тогда заметать следы. - Что бы ни случилось, ты не должен винить мальчика, - предостерег его Нисандер. - Кто говорит о том, чтобы его винить? - Серегил, как всегда в расстройстве, запустил пальцы в волосы. - Он чертовски здорово справился, учитывая обстоятельства. Он спас мне жизнь. Теперь моя очередь оберегать его. И Микама. Зная то, что мне известно, я как порядочный человек должен предупредить его об опасности. Серегил приготовился к спору, но Нисандер только вздохнул и кивнул: - Хорошо, только сообщи ему как можно меньше - Тут ты прав. Проклятие, они там, наверное, гадают, куда мы делись. - Серегил поднялся и направился к двери, но Нисандер остался на прежнем месте. - Серегил! Повернувшись на голос, Серегил встретил печальный взгляд Нисандера. - Надеюсь, милый мальчик, ты поверишь мне: что бы ни принесли нам грядущие дни, я не мог предвидеть, что эти тяжелые времена наступят, пока я Хранитель, и что кто-то из вас тоже окажется под угрозой. Серегил хмуро улыбнулся. - Знаешь, я большую часть своей жизни провел, слушая легенды или рассказывая их Должно быть, оказаться частью легенды тоже будет интересно Только хотелось бы надеяться, что барды, которые через много лет будут ее пересказывать, смогут закончить так: "И дружная четверка после этого жила долго и счастливо". - Я тоже надеюсь, милый мальчик, я тоже. Придумай мне какое-нибудь оправдание: мне хочется посидеть здесь еще немного. После ухода Серегила Нисандера окружила тишина. Опустив руки на колени, он позволил себе расслабиться, прислушиваясь лишь к собственному дыханию и биению сердца. Скоро он не слышал уже ничего другого. Тогда, медленно и осторожно, он погрузился в невидимый поток ясновидения; образы троих его товарищей должны были помочь вызвать силы, которые управляют грядущим Серые контуры плыли перед его умственным взором, бесконечная путаница Того, Что Будет, Того, Что Может Быть, Того, Что Должно Произойти, и Того, Что Можно Только Вообразить. Как же выбрать крупицы истины из будущего, которое еще не определилось... ...Руки Тикари Меграеша, всегда присутствующие в его снах и видениях, протянулись к Нисандеру. Сумрак наполнился неясными голосами, криками, стонами, плачем. Он мог слышать звон оружия, вопли сражающихся... Затем резко, словно удар, на него обрушилось видение черного диска, окруженного узким нимбом белого пламени. Казалось, диск взирает на него, как глаз гневного бога. Знакомые благовония окутали Серегила, как только он приблизился к двери комнаты на вершине башни. Войдя, он увидел Илинестру, сидящую рядом с Магианой. Быстро окинув взглядом комнату, Серегил подумал, что видит перед собой любопытную картину. Как всегда, Илинестра выбрала для себя самую выигрышную одежду и позу: ее блестящие черные волосы, небрежно заплетенные в косу, лежали на одном плече, свободно падающие складки платья подчеркивали соблазнительность тела. Она весело болтала с Магианой. Та любезно отвечала ей, хотя Серегилу показалось, что глаза волшебницы смотрят на молодую колдунью с легким отвращением. Фийя была не столь сдержанна. Она отодвинулась от Илинестры подальше и смотрела на нее с откровенной неприязнью. Теро, казалось, разрывался между смущением и вожделением. Алек стоял на безопасном расстоянии от своей соблазнительницы и о чем-то увлеченно беседовал с Хверлу. Когда вошел Серегил, все глаза обратились к нему. - Ах, ну вот наконец и они, - сказала Магиана. - Но где же Нисандер?.. - Он чем-то увлекся, оказавшись в своем кабинете, - ответил Серегил. - Как неудачно, - вздохнула Илинестра. - Я надеялась, мне удастся выманить его в сад хоть ненадолго. - Ну, ты же знаешь, каков он. Нисандер может и задержаться. - Я скажу ему. что ты его искала, - несколько надуто предложил Теро. - А тем временем... - Ах, как-нибудь в другой раз, - небрежно отмахнулась Илинестра и скользнула к двери. Когда она ушла, Фийя просвистела что-то на своем языке Хверлу; тот рассмеялся. - Она говорит, что запах этой женщины вызывает у нее колики, - перевел он сказанное Фийей. - У меня тоже, - согласилась Магиана с ехидной улыбкой. - Хотя, смею сказать, большинство мужчин находит этот запах привлекательным. Должно быть, Илинестра соскучилась по Нисандеру. На этой неделе она уже третий раз приходит в поисках его. Верно, Теро? - Я не следил, - пожал плечами молодой маг. - Извините меня, но я должен заняться своей работой. Когда они двинулись в обратный путь, Алек со смехом сказал: - Спорю на сестерций, он дождется, пока все разойдутся, а потом побежит за ней. - Тот, кто поспорит с тобой, проиграет, - ответил Серегил со своей кривой улыбкой. - Я еще никогда не видел, чтобы это правило нарушалось: любовь, когда хладнокровный карась вроде Теро наконец-то влюбляется, делает из него полного дурака. - Знаешь, я думаю, ты слишком сурово его судишь. - Вот как? Алек пожал плечами: - Сначала Теро мне тоже не очень-то нравился, но теперь он не кажется таким уж плохим. Он помог спасти нас во время того нападения на замок Кассарии, да и в деле с Рителом тоже помогал. С тех пор он, можно сказать, дружелюбен. Может быть, Нисандер прав насчет него? Как ни высокомерен и холоден Теро внешне, не думаю, что он плохой. Серегил скептически ухмыльнулся: - Ты от природы милосерден. Однако у нас есть более важные основания для беспокойства, чем Теро. Я все расскажу тебе, когда мы доберемся до дому. Капюшоны плащей у обоих были низко опущены, но даже не видя лица друга, Алек догадался, что во время разговора Серегила с Нисандером наедине выяснилось что-то важное. - Что там? - спросил он; по тону Серегила нельзя было определить, идет ли речь о новой работе или о какой-то возникшей проблеме. - Не здесь, - покачал головой Серегил. Больше по дороге в гостиницу они не разговаривали, но Алек заметил, что выбранный Серегилом путь был еще более запутанным, чем обычно. Как только они вошли в дверь кухни, их приветствовала Триис. - Я не слышала, как вы выходили. - Старая женщина точила ножи, сидя у очага. - Рири прошлым вечером принес весточку для вас, но она адресована не Коту из Римини. Пакет на каминной полке за солонкой. Серегил взял в руки сложенную квадратом толстую бумагу, перевязанную засаленным шнурком и запечатанную свечным воском. - Что-нибудь еще? - спросил он, наклоняясь к Лутасу, который играл деревянной ложкой на полу у ног прабабки. - Нет, ничего. - Сколько сейчас в гостинице постояльцев? - Похоже, ветер унес всех наших гостей, - проворчала. Триис, пробуя ногтем остроту ножа. - Большую комнату занимали шестеро возчиков, но они отбыли рано утром. Остался только торговец лошадьми с сыном в передней комнате и приехавший на празднество купец. Никогда еще в это время года у нас не бывало так мало постояльцев Я послала Силлу и Диомиса на рынок, посмотреть, что к чему. Неожиданно Лутас заставил их всех подпрыгнуть, издав гневный вопль. - Клянусь Пламенем, он все утро такой беспокойный, - вздохнула Триис. - Наверное, еще один зубик режется. - Я его утешу, - сказал Алек, подхватывая малыша на руки и подбрасывая вверх. Однако плач не прекратился. - К мамочке хочешь, верно, мой золотой? - Триис с улыбкой протянула ребенку его деревянную ложку. Но Лутас оттолкнул ее руку и заревел еще громче, извиваясь как угорь. - Найди-ка его любимую тряпку, - сказал Алек Серегилу, перекрикивая вопли. Пошарив в колыбели, Серегил нашел яркий платок, завязанный посередине узлом, и протянул его малышу. Лутас схватил платок, засунул узел в рот и принялся с недовольным видом жевать. Через несколько секунд ребенок уже сонно прижался к плечу Алека. - Ты стал совсем заправской нянюшкой, - прошептал Серегил. - Они с Лутасом приятели, - ласково пробормотала Триис. Алек как раз укладывал малыша в колыбель, когда в кухню ввалился Рири, с шумом захлопнув дверь. Лутас немедленно проснулся и завопил с новой силой. Глухонемой конюх виновато кивнул Алеку, потом вытащил из-под куртки маленький свиток и протянул Серегилу. - Ох! - простонал тот и поманил Алека. - Пошли! Снова оказавшись среди беспорядка своей комнаты, Серегил бросился на кушетку и развернул свиток; внутри оказалось кольцо с рубином - задаток за услуги Кота из Римини. Серегил, нетерпеливо фыркнув, отодвинул и письмо, и кольцо в сторону и взялся за пакет. Разрезав шнурок, он расправил послание на колене. - Ну вот, наконец-то хорошие новости! - радостно воскликнул он. - Вот послушай: "Прибыл в гавань Римини. Жду приказаний. Спросить Велкена в "Грифоне". Подписано: Раль, капитан "Зеленой дамы", отправлено вчера. - Вчера? Нам лучше повидаться с ним не откладывая. - Лишний час роли не играет. - Улыбка сошла с лица Серегила; он указал Алеку на стул. - Сначала нам нужно еще кое-чем заняться. Алек сел, обеспокоенно глядя на Серегила. - Сначала ты как наблюдатель должен дать клятву хранить секрет, - сказал Серегил с несвойственной ему серьезностью. Алека охватил трепет предвкушения. Он кивнул: - Клянусь. В чем дело? - Эти твои сны, с древком стрелы без наконечника. Они многое сказали Нисандеру. На самом деле и мне тоже, как только я услышал твой рассказ прошлой ночью, но для полной уверенности я должен был узнать мнение Нисандера. - О чем? - с тревожным предчувствием спросил Алек. - Мне так много нужно тебе рассказать, что я не знаю, с чего начать. - Серегил несколько секунд смотрел на свои стиснутые руки. - Помнишь, в ту первую ночь, когда мы перебрались сюда, я снова уходил. - В храм Иллиора? - Верно. Но я ведь никогда не рассказывал тебе зачем? - Нет, не рассказывал. - Я отправился туда в надежде, что оракул сможет открыть мне что- нибудь о том деревянном диске, который мы привезли из Вольда. - Серегил коснулся рукой груди, где оставался невидимый шрам. Алек недоверчиво вытаращил на него глаза. - Нисандер знает?.. - Теперь знает, но дело не в этом. Оракул ничего не открыл мне насчет дисков, но он сказал кое-что; потом я понял, что это было пророчество. Он говорил о Пожирателе Смерти... - Том самом, о котором идет речь в найденном нами дневнике и которого называли на церемонии Скорбной Ночи? - Да. Он сказал мне, что я должен оберегать троих, которых он назвал Хранителем, Воином и Копьем. Есть еще четвертый. Невидимый, или Проводник. Это, кажется, я, а Нисандер - Хранитель. Теперь, зная о твоих снах, мы думаем, что ты, возможно... - Копье, древко, - тихо сказал Алек, вспомнив стрелу без наконечника и чувство беспомощности, которое всегда охватывало его при взгляде на нее. - Вероятно. У Нисандера есть еще предчувствие, что Воин - это Микам. - Но Пожиратель Смерти - это Сериамайус. - Алек заметил, как поморщился Серегил, когда он произнес это имя вслух - Что касается Древка и Хранителя, то они каким-то образом связаны. Ох, погоди-ка... - Алек внезапно ощутил дурноту. - Этот диск, этот проклятый деревянный диск, из-за которого ты так болел и чуть не лишился рассудка... Ты же пошел к оракулу, чтобы спросить о нем, значит, он имеет какое-то отношение к пророчеству. - Имеет, - согласился Серегил. - Но какое - я не знаю. Нисандер не хочет ничего объяснять, за исключением того. что диск - часть чего-то большего, ради чего пленимарцы пойдут на любые жертвы. Мое путешествие перед празднеством Сакора как раз и нужно было. чтобы завладеть раньше пленимарцев еще одной реликвией своего рода короной. Она источает сходную магию зла, только еще более могучую. - Лицо Серегила потемнело от воспоминаний. - Гораздо более могучую и опасную. Но мне удалось завладеть ею. - Там ведь были и другие диски, такие же, как тот, что мы украли, - сказал Алек, лихорадочно размышляя. - Может быть, они должны быть все вместе, чтобы оказывать воздействие в полной мере. - Верно. А это значит, что, если бы мы пожадничали и унесли их все, мы не добрались бы и до Боерсби. Я хотел рассказать тебе о них раньше, но Нисандер взял с меня клятву молчать. Я не рассказал бы тебе ничего и сейчас, но ты, похоже, тоже часть этого. - Чего? - воскликнул Алек. - Что должно делать Древко? Если диск и корона у Нисандера, значит, пленимарцы их не получат, и то, частями чего они являются, не будет собрано воедино, верно? - Думаю, что так. Но почему бы ты стал видеть эти сны, если особенно беспокоиться не о чем? - Ты думаешь, Мардус все еще охотится за нами? Потроха Билайри, Серегил, если нас смог найти Раль, то сможет и он! Серегил пожал плечами: - Вполне возможно. Он не произвел на меня впечатление человека, который легко сдается. Но почему он до сих пор не объявился? Прошло уже несколько месяцев, а если к тому же ему известно, что корона у нас, наверняка он сам или кто-то еще рано или поздно явится. И еще одно. Помнишь, как Микам описывал ритуальное жертвоприношение, которое он обнаружил в Черных топях? - Все тела рассечены и распластаны, - пробормотал Алек с дрожью. - Нечто подобное я обнаружил и рядом с короной. Трупы там были очень древние, но изуродованы точно так же: грудь рассечена, ребра отведены в стороны, как крылья. Нисандер, правда, говорит, что еще ничего может и не случиться, что всегда были Хранитель, Древко и все остальные - просто на всякий случай. Только он сам, кажется, не так уж в этом уверен. Поэтому-то я тебе обо всем и рассказываю, поэтому мы должны предупредить Микама. Я хочу, чтобы ты съездил к нему завтра и рассказал обо всем, что узнал от меня. - А что будешь делать ты? Серегил загадочно улыбнулся: - Есть несколько приятелей Тима, с которыми я хотел бы поболтать. Если пленимарцы начали просачиваться в Римини, кто-нибудь об этом обязательно знает. - Они умело замели следы с тем делом - картой сточных труб, - напомнил ему Алек. - Все, за исключением Ритела. В любом заговоре почти всегда найдется свой Рител. Когда будешь в Уотермиде. то, что я рассказал тебе, передашь одному только Микаму. Сделай так, чтобы остаться с ним наедине, но не вызывая при этом подозрений. Кари обычно чувствует, когда что-то не так. И расспроси его, не снились ли ему необычные сны, хотя я думаю, что он только посмеется над таким вопросом. Хотя ему будет над чем призадуматься Нисандер говорит, что все еще может кончиться ничем, но я сомневаюсь, что он действительно в это верит. Я уж точно не верю. Полуосознанные образы вертелись в голове Алека, слишком беспорядочные, чтобы за них можно было ухватиться. И все же все они, казалось, двигались в одном направлении, как ветви деревьев, уносимые разлившимся потоком. - Значит, у Нисандера есть по крайней мере две части зловещего целого: диск и корона. Но ведь должно быть и что-то еще, верно? - Что ты имеешь в виду? - Ну, раз он Хранитель уже много лет, должно быть что-то, что он хранит? Серегил широко раскрыл глаза в удивлении. - Хороший вопрос. Но мне почему-то кажется, что мы никогда об этом не узнаем. Вернувшись к роли благородных Серегила и Алека, утром следующего дня они выехали из виллы на улице Колеса и отправились в Нижний город, чтобы осмотреть корабль-капер, стоящий на якоре поодаль от причалов. Посланца Раля они нашли там, где он и должен был их ждать, - в "Грифоне". Хоть тот и провел в таверне день и ночь, он оказался все же достаточно трезв, чтобы отвезти их на шлюпке к кораблю. - Вот она, красотка, - сказал Велкен с гордостью, кивнув через плечо на двухмачтовую шхуну со стремительными обводами. "Зеленая дама" могла похвастаться двумя боевыми платформами - на носу и на корме. Даже неопытному взгляду Алека ее назначение сразу сделалось ясно. - Потроха Билайри, а это еще что такое? - спросил Серегил, когда шлюпка огибала нос корабля. Ниже бушприта виднелась раскрашенная женская фигура. - Носовое украшение, - ответил Велкен. - Они теперь есть у многих новых кораблей. Говорят, приносят удачу. Капитан Раль нанял лучшего резчика в Иолусе, чтобы сделать эту дамочку; у нее даже есть золотой перстень на пальце с большущим красным камнем. Капитан говорит, что раз у нее толстый животик, то и у нас всегда будет полный трюм добычи. На плечи статуи падали черные кудри, а пышная юбка ее изумрудно- зеленого платья словно развевалась на ветру, облегая округлый живот беременной женщины. Одна вытянутая рука указывала вперед, другая скромно лежала на сердце. Алек ухмыльнулся, глядя на раскрашенное деревянное лицо; работа была не особенно тонкой, но сходство с Серегилом, изображавшим на борту "Стремительного" майсенскую аристократку, было несомненным. Вытаращив на статую глаза, Серегил тихо, но выразительно выругался. Алек подавил смех и невинно спросил: - А имя у нее есть? - А как же. Капитан называет ее госпожа Гветелин. - Очень подходящее имя, - заметил Алек, все еще стараясь сохранить серьезный вид. - Очаровательно, - пробормотал Серегил. Взобравшись по веревочной лестнице, они обнаружили, что Раль ждет их. После непродолжительного осмотра корабля он проводил их в свою каюту на корме. Хотя каюта и не отличалась роскошью, все же она затмевала тесный закуток, в котором Раль принимал их на борту "Стремительного". - Надеюсь, украшение на носу принесет тебе удачу, - сухо заметил Серегил, опускаясь в кресло. - Я тоже; и не сомневаюсь, удача нам скоро потребуется, - ответил Раль, разливая вино. - Подходящая для плавания погода в этом году наступила рано. Теперь, когда старый Верховный Владыка мертв, пленимарцев ничто не держит. Конечно, его сын Клистис еще не стал Верховным Владыкой. По пленимарскому обычаю, он может быть коронован лишь по истечении месячного траура. Таким образом, у нас есть еще несколько недель. Серегил покачал головой и нахмурился. - Я не стал бы на это рассчитывать. Ходят слухи, что пленимарских разведчиков видели уже на Фолсвейне. Эта новость встревожила Алека. Туда спешно были посланы конники царской гвардии, а от Беки ничего не было слышно уже несколько недель. - Ну, что бы ни случилось, "Зеленая дама" и ее команда готовы, - решительно заверил их Раль. - Путь от Макара она проделала легко, словно лебедь, и, как вы видели, мы не забыли об абордажных крюках, катапультах и зажигательных снарядах. В бою смогут участвовать двадцать лучников из команды, и еще десяток я нанял дополнительно. - Впечатляет. Когда вы отправляетесь? Раль погладил свою черную бороду. - Как только получим царский патент. - Это единственное, что отличает каперов от пиратов, - пояснил Серегил Алеку. - И еще процент, выплачиваемый в царскую казну, - добавил Раль. - Думаю, мы не будем особенно удаляться от побережья, пока война не начнется всерьез; до того времени мы займемся судами, снабжающими пленимарцев продовольствием, перевозящими солдат и так далее. Команда нуждается в хорошей тренировке. Говорят, по всему Внутреннему морю и проливам уже началось оживление, множество пленимарских торговых кораблей возят припасы и золото в сторону Нанты. И конечно, я всегда буду готов выполнить свою часть нашего соглашения, хотя и не представлю себе, как ты сможешь меня отыскать, если "Зеленая дама" тебе понадобится. - Мы подумали об этом, - ответил Серегил, перебрасывая Ралю серебряный медальон. - Он волшебный. Ты просто повесь его где-нибудь здесь, и наш друг маг всегда сможет увидеть с его помощью, где вы находитесь. Раль внимательно рассмотрел эмблему Иллиора. выгравированную на диске. - Такое чувство, что он несет удачу, а она нам совсем не помешает. - Тогда желаю тебе самой большой удачи, - ответил Серегил, поднимаясь. - Надеюсь, трюм твоего корабля скоро будет так же полон, как живот фигуры на носу. Раль смущенно почесал в затылке. - А, вы заметили сходство, да? Она была красоткой, эта Гветелин. Вспоминая ту ночь, когда я тебя поймал, я даже не знаю, что тогда сильнее чувствовал - ярость или разочарование. Но в конце концов, должен признать, наша встреча принесла мне удачу, вот я и решил украсить нос похожей на Гветелин фигурой. "Зеленая дама" - прекрасный корабль, мы сможем гордиться ею. Поскольку они уже были одеты как аристократы, Алек и Серегил решили поужинать на улице Колеса, а потом, после наступления темноты, проскользнуть в "Петух". Как только они оказались у себя, Серегил отправился в спальню и вытащил из шкафа свои лохмотья нищего. - Ты собираешься отправиться на дело сегодня ночью? - спросил Алек, прислонившись к двери и наблюдая, как друг переодевается. - Мне нужно поговорить кое с кем из воров и торговцев краденым. Днем их не найдешь. Я могу не вернуться до твоего отъезда, так что отдохни и отправляйся пораньше. Но прежде чем я уйду, перескажи мне то, что сообщишь Микаму. За сегодняшний день на тебя многое свалилось, и я хочу быть уверенным, что ты все запомнил правильно. Алек перечислил по мере сил точно рассказанное ему Серегилом о пророчестве и снах. Тот поправил его в одном или двух местах, потом удовлетворенно кивнул: - Вот теперь все верно. Не знаю, как Микам воспримет твой рассказ, но по крайней мере он будет знать, откуда ветер дует. - Нахлобучив свою старую фетровую шляпу, Серегил обошел Алека, приблизился к камину и начал посыпать себя золой. - Я вернусь сразу же, как только поговорю с Микамом, - сказал Алек. - Может быть, буду дома еще до ночи. - В этом нет необходимости. Переночуй там и возвращайся посветлу. - Алек открыл было рот, чтобы возразить, но Серегил остановил его, подняв руку. - Я говорю серьезно, Алек Если нам грозит опасность, то чем больше предосторожностей мы примем, тем лучше. Я не хочу, чтобы на тебя напали в каком-нибудь безлюдном месте, когда стемнеет Все еще стоя в дверях, Алек недовольно смотрел на свои сапоги. Дело было в том, что ему внезапно очень не понравилась перспектива оставить Серегила одного, хотя юноша и понимал, что говорить этого не стоит. Серегил, однако, казалось, прочел его мысли. Тщательно приладив повязку на один глаз, он подошел к Алеку и обнял его за плечи. - Со мной ничего не случится. И я совсем не отстраняю тебя от дел. Несмотря на повязку на глазу, спутанные волосы и ужасную старую шляпу, неузнаваемо изменившие внешность Серегила. Алек уловил искренность друга - Я знаю, - вздохнул он. - Ты пропустил одно местечко. - Он нагнулся, зачерпнул золы и измазал щеку Серегила там, где она оставалась чистой. Единственный оставшийся на виду глаз Серегила широко раскрылся. Алек снова испытал странное чувство и покраснел. Серегил секунду смотрел ему в глаза, потом откашлялся. - Спасибо. Не годится, чтобы неприличная чистота выдала меня, правда? Я еще поваляюсь на куче навоза в конюшне, прежде чем отправлюсь, чтобы обеспечить себе должный запах. Будь осторожен. - Ты тоже - Алек снова ощутил беспокойство, когда Серегил двинулся к двери. - Да сопутствует тебе удача в сумерках, - крикнул юноша ему вслед. Серегил обернулся с обычной кривой улыбкой: - И тебе. Оставшись один, Алек занялся тем, что уложил те немногие вещи, которые могли понадобиться ему в дороге. Но вскоре он поймал себя на том. что перекладывает их уже четвертый раз. так заняты его мысли были тревожными событиями и странным беспокойством, охватившим его из-за ухода Серегила. В ту ночь Алеку вновь приснился кошмарный сон. В конце концов, когда он обернулся, чтобы увидеть своего преследователя, каменные блоки стали выпадать из стен и покатились по полу с гулким стуком. Сжимая древко стрелы, Алек заставил себя подойти к пролому и заглянуть внутрь. Он не увидел там ничего, кроме тьмы, но услышал теперь новый звук, такой обычный и одновременно невероятно устрашающий, как и вид древка без наконечника. Это были мерные удары морских волн в скалистый берег. Глава 29. Предвестники Алек проснулся задолго до рассвета. Он был слишком возбужден, чтобы снова уснуть, поэтому быстро оделся и отправился в конюшню седлать Заплатку. Сырой серый туман висел над городом, предсказывая промозглый день, но на Жатвенном рынке первые торговцы и хозяева лавок уже готовились к дневным делам. Алек задержался здесь, чтобы купить себе что-нибудь на завтрак, затем направился к воротам. К его удивлению, вооруженные копьями солдаты городской стражи загородили ему дорогу. - Сообщи свое имя и по какому делу едешь, - сказал один из них, подавляя зевок. - Это еще что? - Приказ царицы. Записываем каждого, кто въезжает в город или выезжает из него. Так что давай назови себя и скажи, что у тебя за дело. "Да я всего лишь шпион, отправляющийся, предупредить старого приятеля, что бессмертные имеют на него виды", - лукаво подумал Алек. - Я Вилим-и-Микам, житель Римини, - сказал он вслух. - Еду в деревню Товус насчет покупки лошади. Стражник, сидевший за грубо сколоченным столом, старательно записал все это в книгу. - Когда рассчитываешь вернуться? - спросил первый солдат. - Если повезет, сегодня ночью. - Говоря это, Алек обнаружил, что незаметно для себя между вчерашним вечером и сегодняшним утром принял решение вернуться в тот же день, что бы там ни говорил Серегил. Не было ничего, что помешало бы ему обернуться за день, если погода не испортится. Пока он ехал по дороге на север, с восточного горизонта медленно полз унылый серый рассвет. В придорожных канавах расцвели первые крокусы и примулы, но сумрак, казалось. лишил их всяких красок; настроение Алека вполне соответствовало природе. Из-за преследующих его снов он уже несколько дней не высыпался; веки его словно припорошило песком. Чем дальше он уезжал от Римини, тем тяжелее давило ему на сердце какое-то неопределенное беспокойство. Утро еще не перешло в день, когда. Алек пересек мост и двинулся вверх по холму к Уотермиду. Ему навстречу выбежали собаки Микама, но больше никто не появился. Удивляясь, почему его не встречает Иллия, Алек въехал во двор, где и обнаружил ожидающего его конюха. - Добрый день, благородный Алек. Если тебе нужен хозяин, так его здесь нет. Все семейство отправилось в поместье благородного Варника-и- Торгола в соседней долине два дня назад. Там собираются все местные, чтобы решить, как защищать округ, когда начнется война. Алек огорченно хлопнул себя перчаткой по колену. - Когда вы ждете их обратно? - Да уж не раньше чем завтра, а может, и позже. - Уж не господин ли Алек это? - крикнула из двери старая Арна, служанка Кари. - Входи скорее, голубчик. В этом доме тебе всегда рады. Побудешь здесь, пока хозяева вернутся. Не следует ли за тобой и благородный Серегил? - Нет, я один. - Все еще не спешиваясь, Алек обдумал предложение Арны. - А за сколько времени я доеду до поместья Варника? Арна задумалась. - Ну, тебе ведь придется вернуться на главную дорогу и уж по ней доехать до следующей долины. Как думаешь, Ранил, часа за два туда можно доехать? - Два часа? - Два туда, два обратно, еще два - до города; плюс время, которое займет разговор с Микамом. Алек нахмурился. В это время года обратно ему придется ехать уже в темноте. - Ага, - откликнулся Ранил. - Да и свежая лошадка потребуется, нужно ж Заплатке передохнуть. Конечно, господин, если спешишь, можешь попробовать добраться по старой тропе через холмы. - Нечего лезть в холмы в такой непогожий день, - фыркнула Арна, кутая костлявые плечи в шаль. - Да та тропа сейчас от дождей и талых вод - сплошная трясина. - А по тропе за сколько времени я доеду? - настаивал Алек, стараясь скрыть нетерпение. - Кто ж его знает, - поскреб в затылке Ранил. - Может, и за час доберешься, если поедешь быстро и не заблудишься. Из наших лучше всех дорогу знает Мин. Он родом из той долины. - Это верно, он знает, - откликнулась Арна таким тоном, словно соседняя долина - загадочная дальняя страна. - Мин все тебе объяснит, господин Алек. А может, и проводит. - А где он? - Мин-то? Дай-ка сообразить... Ранил, где сегодня Мин? - Он поехал в Грейуолл с управляющим, - ответил конюх. - Это в пяти милях отсюда. Еще один отнимающий время крюк. - Ранил, а далеко отсюда начинается эта твоя тропа? - Нет. Да ты же знаешь это место, господин. Поезжай к ручью у подножия холма, а там ты ее и увидишь: она начинается сразу справа от заводи. - Ты имеешь в виду ту тропу, что ведет от пруда, где живут выдры? - с облегчением воскликнул Алек. Туда он как-то ездил вместе с Бекой. - Ага, она самая, - подтвердила Арна. - Только нелегкий это путь, говорят. - Я привычный, - ответил Алек, спешиваясь. - Только, пожалуй, я и правда одолжу лошадку, а Заплатку и поклажу оставлю здесь. Я вернусь за ними еще до темна. Он был под водой. Глядя вверх, он видел блеск ряби на поверхности, колышущееся серебряное зеркало, которое не отражало ничего. Над самой водой двигалось что-то темное, словно вырисовывающийся на фоне неба силуэт человека... Серегил крякнул от неожиданности и разогнулся, когда что-то твердое грубо толкнуло его в спину. - Говорю же вам, он жив! - услышал он женский голос. Два стражника в синих мундирах смотрели на него сверху, не слезая с лошадей; на их шлемах играли первые солнечные лучи. Третий стражник стоял над Серегилом, сжимая обеими руками дубинку. - Вставай, ты! Ну-ка подымайся! - прорычал он, явно намереваясь огреть нищего еще раз. - Да пребудет с вами милость Создателя! - заныл Серегил. - Оставь свои благословения при себе, ты, грязная образина! Серегил запахнул свои лохмотья и с трудом поднялся на ноги, гадая, как это его угораздило уснуть на задворках притона. Всю ночь он следил за расположенным поблизости кабаком, высматривая человека, от которого рассчитывал получить информацию; тот часто здесь пил. Теперь же развалюха была заперта, нужный ему воришка давно смылся. Грубо схватив Серегила за руку, стражник поволок его к повозке с высокими бортами. - Лезь туда и поторапливайся! Перевалившись через заднюю доску, Серегил обнаружил в тележке с полдюжины сбившихся в кучу мрачных нищих и шлюх. Ужасно недовольный собой, Серегил едва успел ухватиться за сиденье - повозка дернулась и покатилась вперед. Что-то беспокоило Серегила: смутное воспоминание о сновидении, от которого его разбудил стражник. Но как он ни старался, воспоминание ускользало. К тому же нужно было разобраться с тем, что случилось. - Да не сделал я ничего! - ворчливо начал он. - Кому от меня вред? Чего это они, хватают ни с того ни с сего бедного калеку? - Ты разве не слышал? - со слезами откликнулась оборванная девчонка. - Говорят, война началась. Теперь нас подведут под закон о нищих. Серегил молча вытаращил на нее глаза; до него не сразу дошла вся ирония случившегося. Древний закон о нищих гласил, что во время военных действий все бродяги, нищие, сумасшедшие и преступники должны быть или завербованы в армию, или высланы из городов. В случае осады драгоценные запасы не следовало тратить на этих паразитов. Оглядев остальных бедолаг - плачущую шлюху, пару смутно знакомых воришек, однорукого пьяного громилу, покрытого засохшей рвотой, тощего голодного мальчишку, - Серегил едва удержался от смеха: надо же было ему догадаться выбрать себе именно такую личину! "Стоит остаться в этой компании, и не успеешь оглянуться, как окажешься перед пленимарской конницей с хлипкой пикой в руках, - мрачно подумал он. - Много же я выиграл, отказавшись от приятной поездки с Алеком в Уотермид". Алек не увидел выдр, когда проезжал мимо пруда, хотя на берегу было достаточно их следов, чтобы стало ясно: звери все еще здесь живут. За прудом тропа становилась круче, взбираясь на холм между старых елей и огромных валунов. Под густыми ветвями и там, где скалы нависали над почвой, еще не растаял снег, но в воздухе веяло уже сладким запахом свежей зелени и влажной земли. Хотя уже начал моросить дождь, оказаться в лесу было приятно. После зимы, проведенной в основном на узких улицах Римини, простое и знакомое дело - найти в лесу заброшенную тропу - казалось Алеку удивительно приятным. Весенние ручьи и опавшие иглы кое-где сделали тропу в лесу незаметной; в других местах она шла по голой скале, и ее отмечали лишь когда-то сложенные кучки камней. Чем дальше, тем гуще становился лес. Старые ели и можжевельник сплели ветви так густо, что свет пасмурного дня почти не проникал в чащу. Зимние бури повалили несколько деревьев, и Алеку часто приходилось спешиваться и искать прогалину, по которой можно было бы провести лошадь вокруг препятствия. Через час Алек все еще не видел той седловины, о которой ему говорил Ранил. Внезапно налетел ветер, и ледяной дождь стал проникать сквозь ветви. Проклиная все на свете, Алек завернулся в плащ и подоткнул его под седло, чтобы хоть как-то защититься от влаги. Наконец он достиг вершины холма. Дальше тропа как будто становилась более заметной, но прежде чем Алеку удалось хоть сколько-нибудь наверстать потерянное время, за поворотом обнаружился труднопреодолимый завал. Спуск был довольно крутым, к тому же тропа огибала отвесную скалу. Несколько упавших поперек тропы густых можжевельников образовывали зеленую баррикаду такой высоты, что Алек даже не мог заглянуть поверх нее. Юноша мог бы проползти между ветвями, но что делать с лошадью? Проклиная Ранила и себя за то, что послушался его совета, Алек снова спешился и стал искать объезд. Стенания ветра в ветвях, казалось, стали еще печальнее. Алек повел лошадь вокруг завала - туда, куда указывали упавшие стволы. Зимняя буря выворотила из тонкого слоя покрывающей утесы почвы путаницу корней чуть ли не в двадцать футов в диаметре. Лошадь Алека фыркнула и стала упираться, испугавшись то ли узловатых корней, то ли шума бури. Ухватившись одной рукой за поводья, Алек другой набросил ей на голову плащ. К тому времени, когда они снова выбрались на тропу, юноша промок до костей и был весь в грязи. Только он успел вдеть одну ногу в стремя, как кобыла снова чего-то испугалась и рванулась в сторону. Алек неуклюже запрыгал, высвобождая ногу из стремени. Это движение, возможно, спасло ему жизнь. Он только успел коснуться земли второй ногой, как краем глаза заметил какое-то шевеление в кустах и инстинктивно пригнулся. Что-то сильно ударило его по левому плечу прежде, чем он успел повернуться в ту сторону; удар был настолько силен, что Алек пошатнулся и чуть не упал. Попятившись назад, он, однако, успел выхватить рапиру и выпрямиться - это заставило нападающего помедлить. Перед ним стоял оборванный разбойник, сжимая обеими руками дубинку и хищно ухмыляясь; он уже замахнулся для нового удара. Сутулый и жилистый, он благодаря длинным рукам и длинной дубинке, как понял Алек, имел явное преимущество, однако то, что противник вооружен, смутило бандита, судя по тому, что он лишь настороженно смотрел на Алека и больше не нападал. - Что тебе нужно? - рявкнул Алек, когда немного пришел в себя. Разбойник издевательски усмехнулся, продемонстрировав отсутствие многих зубов. - А разве у тебя еще что-нибудь есть? - насмешливо протянул он, ткнув пальцем в сторону тропы. - Твоя лошадка и так у нас. Алек быстро взглянул в указанном направлении и увидел, как мрачного вида женщина уводит в чащу его кобылу. - У меня есть золото, - сообщил Алек, стараясь не обращать внимания на тупую боль в левом плече. Он вытащил из-за пояса кошелек и позвенел монетами. - Можете его забирать, но лошадь мне нужна. - Слышишь, что предлагает молодой господин, любовь моя? - радостно завопил грабитель. - Он хочет выкупить у нас свою лошадку! Женщина безразлично пожала плечами и ничего не ответила. - Давай сюда денежки, и по рукам, - предложил бандит, придвигаясь к Алеку. Тот опустил рапиру и протянул кошелек, как будто поверив в готовность противника заключить сделку. Но, как он и ожидал, разбойник тут же попытался ударить его дубинкой. Алек отскочил назад, отбил удар и, в свою очередь, взмахнул клинком. Лезвие рассекло куртку бандита и поцарапало ему грудь. - Потроха Билайри, этот маленький проходимец меня ранил! - изумленно воскликнул разбойник. - Ах ты щенок, зубы показываешь? Я тебе их сейчас повышибаю! - Стиснув дубинку обеими руками, он кинулся на Алека, целясь ему в голову. Бандит был силен; отражая его удар. Алек почувствовал, как боль пронизала руки. Оттолкнув бандита, Алек сделал шаг назад, позволив тому оттеснить себя к завалу на тропе. Дождь хлестал ему в лицо; Алек неуклюже отражал удар за ударом, стараясь заставить нападающего поверить, будто он имеет дело с новичком. Все еще отступая, юноша почувствовал, как кончики ветвей начали царапать ему шею. Настало время использовать задуманную уловку. Алек опустил рапиру и слегка повернулся, словно решив спасаться бегством Как он и надеялся, противник кинулся вперед, но его удар пришелся по пружинистым веткам можжевельника. Бандит потерял равновесие и споткнулся. Алек мгновенно развернулся и нанес ему сильный удар в плечо. Клинок скользнул по кости, но рассек мышцы от плеча до локтя; мускулы повисли кровавым ошметком. Алек надеялся, что рана остановит бандита; однако этого не случилось. Воя от боли, тот выронил дубинку и вцепился в юношу. Здоровая рука грабителя стиснула горло Алека, и они оба рухнули на землю. Рассеченная плоть хлестнула Алека по лицу, бьющая из раны кровь залила глаза и рот. На таком близком расстоянии рапира была бесполезна. Выпустив ее, Алек попытался оторвать от себя руку бандита, но противник не уступал, придавив юношу к земле и продолжая душить его. "Должна же потеря крови ослабить его", - мрачно подумал Алек, у которого уже стало темнеть в глазах. Сквозь красную пелену он видел на осунувшемся белом лице упрямую решимость и чувствовал, как жесткие пальцы впиваются ему в горло. Бандит мог прожить достаточно долго для того, чтобы противник погиб. Отпустив душащую его руку, Алек потянулся за тонким кинжалом с черной рукоятью, засунутым в правый сапог. Его пальцы сомкнулись на округлой головке, кинжал выскользнул из-за голенища. Собрав остатки сил, Алек вонзил его в шею бандита. Еще один ручей горячей крови брызнул ему в лицо, и мир вокруг растворился в нахлынувшей тьме. Через мгновение удаляющийся стук копыт привел Алека в чувство. Похоже, женщина решила, что лошадь - достаточная добыча, и, как только увидела, что сообщник повержен, предпочла скрыться. Алек высвободился из-под тяжести мертвого тела и сел, но было слишком поздно: всадница уже скрылась из вида Мокрый, избитый и весь покрытый грязью, Алек попытался встать, но обнаружил, что ноги его еще не держат. Шатаясь, он попятился от трупа и ухватился за ствол дерева, дожидаясь, пока мир не перестанет вращаться вокруг него. Рот его был полон крови, и юноша отплевывался, пытаясь избавиться от отвратительного металлического вкуса Алеку подумалось, что ему следует быть благодарным женщине за ее трусость. Она забрала лошадь, но Алеку остался кошелек, оружие и - если уж на то пошло - жизнь. Сообщница бандита вполне могла его зарезать. В надежде на то, что хоть половину пути до долины Варника он уже преодолел, Алек двинулся дальше пешком. Тропа по эту сторону перевала была ничуть не лучше, но идти под гору оказалось легче. Найдя ручей, Алек вошел по колено в воду, чтобы отмыть грязь хотя бы частично. Одежда его была безнадежно испорчена, но смыть с себя кровь бандита было большим облегчением. Он все еще чувствовал ее вкус; вспомнив, как струя брызнула ему в лицо, Алек неожиданно согнулся от позыва к рвоте. Алека продолжала беспокоить возможность того, не решит ли сообщница грабителя вернуться и напасть снова, если ее охватит запоздалая жажда мести или желание завладеть его кошельком. Выйдя на берег, он внимательно оглядел лес. С обеих сторон тропы к ней вплотную подступал густой кустарник, так что засада могла ждать его где угодно. Буря продолжала свирепствовать. и ранние сумерки мешались с туманом, так что под сплетающимися над головой ветвями было почти темно. Серегилу пришлось отложить побег. После того как стражники схватили его, патруль направился в трущобы восточной части Кольца. Даже если бы ему удалось ускользнуть, скрыться здесь было бы негде. Другие стражники уже