се. Готовься, о Хранитель Испытание близко. Сохранил ли ты то, что было тебе доверено? - Сохранил. - Нисандер внезапно ощутил безмерную усталость. Как же много раз ходил он по пыльным лабиринтам под Домом Орески, притворяясь, что им движет всего лишь праздное любопытство! Как много лет понадобилось, чтобы создать себе репутацию чудака, болтуна, хоть и обладающего определенным могуществом! Как многим он пожертвовал ради того, чтобы сохранить доверие к себе целых поколений правителей! - Готовься, Хранитель, и будь бдителен, - продолжал оракул. - Твое время уже близко, оно придет из тьмы и тайны. Приспешники твоего противника уже шагают, предвкушая победу. Твоя участь будет горька, как желчь. Тишина снова сомкнулась над ними, как вода в пруду. В этой тишине Нисандер медленно повторил слова пророчества - слова, которые, насколько ему было известно, не произносились вслух больше пяти столетий. Это был отрывок из "Сна Хирадина" - единственный луч надежды, освещавший Нисандеру и его предшественникам их долгую службу - "И явится Прекрасный, Пожиратель Смерти, чтобы обглодать кости мира Явится он, облекшись в человеческую плоть, явится он, увенчанный ужасным шлемом великой тьмы. И никто не сможет противостоять ему, кроме тех, кто составляет священное число. Первым будет Хранитель, сосуд света во тьме: затем придут Воин и Древко, которые потерпят поражение и все же не потерпят, если Невидимый, Проводник, пойдет впереди их И под конец снова будет Хранитель, чья участь горька, словно желчь". Оракул ничего не ответил на это, но во взгляде, который он устремил на Нисандера, прочесть можно было только одно. После минутного молчания Нисандер слегка поклонился и вернулся тем же путем - сквозь тьму и безмолвие. Глава 9. Неожиданный союзник Алек надеялся, что их пребывание на улице Колеса окажется недолгим - может быть, около недели, чтобы поддержать аристократическую видимость Но неделя превратилась в две, потом в месяц У Серегила были разнообразные "дневные дела" - так он называл свои многочисленные законные деловые контакты Они с Алеком много времени проводили в Нижнем городе, встречаясь с капитанами кораблей, пропахшими солью и дегтем, или торгуясь с купцами Это означало, что появляться в своих удобных комнатах в "Петухе" им никак нельзя, не годилось рисковать, что связь благородного Серегила с этой гостиницей станет известна Деловые переговоры навевали на Алека скуку, но он утешался тем, что наблюдал, как Серегил играет роль аристократа, заинтересованного в каперстве Несмотря на все свои маньеризмы, Серегил проявлял здравый смысл, благодаря чему пользовался в порту уважением и доверием Была также известна его щедрость, поэтому моряки и торговцы охотно сообщали ему всяческие слухи, так что немногие дела, законные или нет, оставались неизвестными Серегилу. Не менее важными были вечерние приемы. Как только распространился слух, что непоседливый благородный Серегил наконец-то в городе, на него обрушился настоящий поток надушенных, запечатанных цветным воском приглашений. Встречаясь вечер за вечером с аристократами и придворными всех рангов, Алек постепенно осваивал тонкое искусство словесного фехтования, столь необходимое, чтобы безопасно плавать в бурных водах скаланской политики - Интриги! - расхохотался Серегил, когда Алек в очередной раз принялся сетовать на сложности светского обхождения - Это же наш хлеб с маслом . И запомни единственные интриги, из которых можно извлечь выгоду, - это интриги богачей Мило улыбайся, почаще кивай, а главное, держи ушки на макушке Присутствие Алека на светских приемах сначала вызывало любопытство, и сплетни о его отношениях с Серегилом горячо обсуждались Более добропорядочные считали его действительно подопечным Серегила или его незаконным сыном, хотя большинство видело в покровительстве Серегила не столь альтруистические мотивы. Алек ужасался, а Серегил пожимал плечами. - Пусть это тебя не беспокоит, - советовал он. - Там. где мы с тобой бываем, существует лишь одна вещь, худшая, чем злословие это если бы о тебе вовсе не говорили Через месяц-два все забудется, и все будут считать, что ты уже давным-давно вращаешься в свете Чтобы способствовать этому, Серегил и Алек старались как можно чаще бывать в модных театрах и игорных домах Излюбленным местом развлечений Серегила оказался расположенный на улице Огней театр Тирари, особенно когда там играл Пелион-и-Эйризин Алек немедленно сделался страстным театралом. Воспитанный на балладах и легендах, слышанных в тавернах, он был просто поражен, когда обнаружил, что спектакли могут разыгрываться целой труппой, с декорациями и костюмами. Независимо от того, понимал Алек сюжет или нет, а очень часто содержание исторических драм ускользало от него, - пышное зрелище зачаровывало его. При всех этих многообразных занятиях не прекращалось и обучение Алека: освоение все новых и новых типов замков, фехтование, этикет, изучение генеалогии, усвоение истории, овладение искусством грима и тонкостями моды, тренировка в приемах вора-карманника - сотни умений, необходимых, по мнению Серегила, для того, чтобы достичь успеха в карьере шпиона. Одним туманным утром через несколько недель после празднества Сакора, когда они сидели за завтраком, Серегил. разбиравший почту, протянул Алеку запечатанное письмо. Взломав печать, Алек прочел поспешно нацарапанное послание Беки Кавиш. "Могу освободиться сегодня на несколько часов. Как ты смотришь на прогулку верхом? Если положительно, встречаемся в полдень у ворот, выходящих на дорогу в Цирну. Б.К.". - Сегодня я тебе не нужен, верно? - с надеждой спросил Алек, протягивая Серегилу записку. - Я не виделся с Бекой со дня приведения к присяге. Серегил кивнул: - Отправляйся. Думаю, я сумею сегодня без тебя обойтись. Прибыв на Жатвенный рынок гораздо раньше назначенного срока, Алек обнаружил там Беку, уже ожидающую его у ворот. То, как она сидела в седле - небрежно держа поводья и лихо подбоченившись, - ясно говорило о том, что перед ним прирожденная воительница. - Ну не изысканного ли молодого щеголя я вижу! - воскликнула Бека, глядя, как Алек направляет к ней через толпу Ветерка. - Серегил в конце концов сделает из меня аристократа, - ответил Алек, принимая надменную позу. - Скоро я стану слишком хорош, чтобы водиться с такими, как ты. - Тогда давай поедем покатаемся, пока такое время еще не наступило, - ухмыльнулась Бека. - Мне нужно хорошенько размяться. - Дав шпоры Дракону, она первая выехала через ворота. Оказавшись за городской стеной, они пустили коней галопом по северной дороге, извивающейся между скал. Замерзшая земля звенела под копытами, как металл; море под бледным зимним солнцем вспыхивало стальными отблесками. На востоке горные вершины сияли белизной на фоне низко нависшего неба. Алек и Бека с развевающимися за спиной плащами скакали рядом по дороге, потом свернули на лужайку, с которой открывался широкий вид на морские просторы. - Что за замечательная у тебя сбруя для Дракона, - заметил Алек, рассматривая кожаные нагрудник и налобник. - Это для того, чтобы он привык к боевой сбруе, - объяснила Бека. - Там вместо кожи будут войлок и бронзовые пластины. - Как вообще тебе нравится армейская жизнь? И как теперь нужно тебя называть? - Мы все начинаем как рядовые, хотя на самом деле те, у кого есть царский приказ о зачислении в гвардию, с самого начала являются офицерами. Когда мы отправимся на войну, я стану лейтенантом. А пока все новобранцы разделены по декуриям. Я в первой турме, под началом у капитана Миррини. Каждый лейтенант имеет под началом три декурии, но обычно учениями руководит капитан... - Погоди! - перебил ее Алек, натягивая поводья. - Вы, солдаты, говорите на каком-то собственном языке. Что такое турма? - Я сама еще только разбираюсь во всем этом. - призналась Бека. - Вот смотри: в декурии десять рядовых, и командует ими сержант. Тремя декуриями - турмой - командует лейтенант; три турмы составляют взвод, а четыре взвода - эскадрон. Два эскадрона - полк. Вместе с офицерами это примерно восемьсот человек. Капитан Миррини командует первым взводом эскадрона Львов под началом принцессы Клиа. Вторым эскадроном - Волков - командует Перрис. А старший сын царицы, высокородный Коратан, командует полком. - Похоже, что это весьма элитный полк. - Конная гвардия - отборное войско, все офицеры - из знати. Рядовые должны сами обеспечивать себя конями и к тому же быть хорошо обученными наездниками и стрелками, поэтому большинство из них из богатых семей. Я никогда не получила бы назначения в этот полк без помощи Серегила. Но элитный это полк или нет, ты только посмотрел бы на некоторых маменькиных сынков: при команде "сабли наголо" они не могут удержаться в седле! Говорю тебе: никогда еще я так не ценила всего, чему меня научил отец! Сержант Бракнил считает, что капитан Миррини захочет взять меня в свой отряд после окончания обучения, и я буду командовать тридцатью рядовыми. Но ты расскажи о себе. Серегил, наверное, не дает тебе бездельничать? - Ох. еще бы. - закатил глаза Алек. - На этой неделе я спал не больше десяти часов. Когда мы не торгуемся с купцами или не отправляемся на какое-нибудь аристократическое сборище, мне приходится полночи сидеть и зубрить родственные связи царской семьи. Думаю, тайная мечта Серегила - превратить меня в летописца. Они помолчали, и Алек осознал разделившее их пространство: каждый шел своим собственным путем. О чем он действительно хотел бы рассказать Беке - так это о своих ночных приключениях, но Серегил был непреклонен: только наблюдатели могли быть посвящены в секреты. Когда-нибудь, подумал Алек, Нисандер должен и Беку привлечь к этому делу. Подняв глаза, он заметил, что Бека со слабой улыбкой всматривается ему в лицо. Только тут до него дошло, что Бека, выросшая рядом с Микамом и Серегилом, скорее всего прекрасно представляет себе все, о чем он умалчивает. - Говорил я тебе, что Серегил учит меня ауренфэйскому? - спросил Алек, стараясь преодолеть возникшее отчуждение. - Неос эйир? Алек рассмеялся. - И ты тоже! - Конечно. Мы с Элсбет всегда приставали к Серегилу, чтобы он учил нас, когда приезжал в гости. У Элсбет получается лучше, конечно, но я тоже говорю немножко. Думаю, что тебе придется заняться этим всерьез. Сейчас среди аристократии это последний крик моды. - Серегил говорит, что большинство из них произносят слова так, словно пытаются при этом прожевать кусок жесткой кожи. Он много занимается со мной, чтобы избавить от акцента. Макир й-торус эйаир. Как звучит? - Корвеу так мелилира. Афарийя тос харабениел? - ответила Бека, поворачивая коня и пуская его в галоп. Алек так и не понял - была ли то насмешка или просто приглашение скакать наперегонки. За окнами спальни Серегила уже сгущались сумерки, когда Алек с разрумянившимися щеками и тающим в волосах снегом явился домой. От него пахло свежим и бодрящим морским ветром. - Только не говори, что сегодня вечером нам нужно наряжаться и куда-то ехать! - умоляюще обратился он к Серегилу, опускаясь на ковер у камина. Серегил отложил книгу и лениво потянулся. - Судя по твоему виду, ты неплохо провел день. - Мы скакали и скакали! Надо мне было захватить лук: мы добрались до холмов, а там полно кроликов. - Ну, может быть, тебя сегодня ожидает охота другого сорта. - Серегил вытащил из-за пояса небольшой свиток и помахал им в воздухе. - Это оставили в "Черном пере" для Кота из Римини. Похоже, что госпожа Изара лишилась каких-то компрометирующих писем и хочет получить их обратно. По ее мнению, кабинет барона Макрина - самое подходящее место для поисков. - Этой ночью? - Вся усталость тут же слетела с Алека. - Думаю, что так было бы лучше всего. Это самое обычное ограбление, ничего сложного. Нужно только подождать до полуночи, чтобы слуги легли спать. Мне не хочется мерзнуть под окном дольше, чем необходимо. Когда Серегил и Алек выскользнули из дома и отправились к вилле барона в западной части Квартала Благородных. холодный ветер принялся трепать их одежду. Оба были в грубошерстных туниках ремесленников и старых дорожных плащах; рапиры, чтобы их не было видно, они привязали на спины. Не прошли они и нескольких кварталов, как Серегил внезапно заметил, что за ними кто-то идет. Легко коснувшись руки Алека, он быстро свернул за ближайший угол: в темноте позади было явно заметно какое-то движение. - Совсем как тогда, на улице Серебряной Луны, - прошептал Алек, нервно озираясь. - Я тоже об этом подумал, хотя, возможно, просто кто-то вышел подышать ночным воздухом. Давай-ка выясним. Оставив посещение виллы барона на потом, Серегил на следующем углу свернул направо и направился на восток, к центру города. Тонкий серпик месяца выглянул из облаков; его света было как раз достаточно, чтобы разглядеть большую темную фигуру, следующую за ними на почтительном расстоянии. "Не такая уж невинная случайность", - хмурясь, подумал Серегил. Не замедляя шага, он углубился в убогие улочки юго-восточной части города. Человек позади не приближался, но следовал за Серегилом и Алеком неуклонно. - Слышишь? - тихо спросил Алек. - Что я должен слышать? - То легкое царапанье, которое раздается каждый раз, когда он ступает на булыжники мостовой. Я и тогда тоже слышал такие звуки. - Что ж, дадим ему возможность представиться. Свернув в путаницу узких переулков между глухими стенами складских зданий, Серегил нашел знакомый ему тупичок. Притворившись, что споткнулся, он ухватил Алека за локоть и потянул за собой. Нырнув в тень стены, Серегил быстро сбросил плащ и, подтянувшись, влез в выбитое окно дома. Алек тут же вскарабкался следом. С этого наблюдательного пункта они следили за своим преследователем; тот заколебался, потом вытащил короткую кривую саблю и медленно двинулся в темноту. Оттуда, где они прятались, Серегил не мог разглядеть его лица. "Новичок, но настырный", - подумал Серегил. Человек прошел до середины тупика, прежде чем понял, что дальше дороги нет, а преследуемые куда-то подевались. Когда он повернул обратно, Серегил и Алек легко спрыгнули на землю и обнажили клинки. - Что тебе от нас нужно? - рявкнул Серегил. Ничуть не испугавшись, человек сделал шаг вперед, держа оружие наготове - Если вы те, кто когда-то называл себя госпожой Гветелин и Кирисом, ее пажем, тогда нам нужно обсудить, как вы возместите мне убытки. - Капитан Раль! - воскликнул Алек. - Именно, парень. - Далеко же ты ушел от своего "Стремительного", - сказал Серегил, надеясь, что голос не выдает испытанного им потрясения. - И слава Богу, - мрачно ответил Раль. - "Стремительный" гниет на дне Фолсвейна. - А какое отношение это имеет к нам? Раль сделал еще шаг вперед и отбросил в сторону шляпу - Я проделал долгий путь, чтобы задать вам этот вопрос. Через два дня после стоянки в Торберне мы зашли, чтобы пополнить запас воды, в маленькую гавань под названием Перевоз Грешера. Там нас поджидал отряд головорезов, и кто же, как вы думаете, был им нужен? Алек беспокойно переступил с ноги на ногу. - Понятия не имею, - ответил Ралю Серегил. - Кого они искали? - Двоих мужчин и мальчишку, как они говорили, да только имели они в виду вас. Если бы я не поймал тебя без этих твоих женских тряпок, я, может, и не догадался бы, но им были нужны вы. - Ты ошибаешься, хотя, думаю, ты все равно направил их по нашим следам. - Клянусь Старым Мореходом, ничего подобного! - гневно бросил Раль. - Может быть, я спас бы свой замечательный корабль, если бы так сделал. Во время этого разговора в уме Серегила зашевелились некоторые тревожные мысли, но прежде, чем он смог задать вопрос, все трое услышали внезапный шум у выхода из тупика. Из теней вынырнула целая банда уличных грабителей, вооруженных мечами, дубинками и ножами. Быстро обернувшись, Серегил понял, что их достаточно много, чтобы доставить крупные неприятности. К своему удивлению, он обнаружил, что Раль тоже приготовился отразить нападение шайки. Алек бросил на него вопросительный взгляд, но тут же занял оборонительную позицию рядом с моряком. Раль сражался в середине, нанося направо и налево полновесные удары. Серегил еле успел вытащить из сапога кинжал, как тут же оказался втянутым в схватку с двумя бандитами. Места в тупике было мало, и троих обороняющихся постепенно стали оттеснять вглубь, к глухой стене. - Берегись! - заорал Раль, и тут же град камней и черепицы обрушился на них сверху. - Гони мерзавцев! В этот момент тяжелая черепица ударила его по руке, и выбитая сабля зазвенела по булыжнику. Высокий грабитель кинулся вперед, но Серегил, стремительно обернувшись, вонзил кинжал ему между ребер, а Алек ударил рапирой другого нападающего в лицо. Раль поспешно перекатился по земле, чтобы не оказаться у них под ногами, и стал шарить в грязном снегу в поисках сабли. Сверху обрушились еще камни, но благодаря темноте или плохому прицелу попали в основном в нападающих. В, суматохе Серегил и остальные выскочили из тупика, но грабители бросились следом. Оказавшись на открытом месте, Серегил прыгнул на одного из бандитов и проткнул его насквозь, тут же отразив удар дубинки другого. Алека он не видел, но яростный боевой клич за спиной сказал ему, что юноша тоже сражается успешно. Серегил как раз схватился еще с двумя головорезами, когда пронзительный рожок стражи протрубил тревогу где-то неподалеку. Через секунду из-за угла показался конный патруль с клинками наголо. Бандиты тут же разбежались, растворившись в тенях, как дым на свежем ветру. - Бежим! - прошипел Серегил и потащил Алека и Раля в противоположном направлении. - С чего это нам бежать? - пропыхтел Раль. - Чтобы не провести ночь, оправдываясь перед каким-нибудь тупоголовым стражником, - бросил Серегил. Нырнув в уходящую в сторону улицу, Серегил заметил полуприкрытый люк у стены. Надеясь на везение, он откинул крышку и бросил вниз светящийся камень. Стали видны истершиеся ступени лестницы, ведущей в заброшенный подвал. - Туда, вниз! Алек и Раль спрыгнули в подвал, Серегил последовал за ними и закрыл крышку люка. Скорчившись в пыльной темноте, они слышали, как стражники лениво обыскали улицу и ушли. Серегил повернулся к Ралю. - Так ты говорил?.. Несколько секунд Раль непонимающе смотрел на него, потом расхохотался: - Клянусь Мореходом, я собирался прикончить тебя, а теперь я обязан вам жизнью. Вы двое могли и не прикрывать меня. - А ты мог и не отпустить нас тогда со "Стремительного", - ответил Серегил, подбирая светящийся камень и поднимаясь по лестнице. - Но ты это сделал, вот и все. У нас с парнишкой есть сейчас еще дельце, но мне хотелось бы продолжить наш разговор. Давай встретимся в задней комнате "Якоря" на Шелковой улице - скажем, через час. Раль обдумал приглашение, потом кивнул: - Ладно. Через час. Серегил осторожно поднял крышку люка, потом вылез на улицу. Алек последовал за ним. - Мы в самом деле встретимся с ним? - спросил он на бегу. - Он выследил нас на улице Колеса. Думаю, лучше узнать, как ему это удалось, верно? - проворчал Серегил, не скрывая беспокойства. - И нужно выяснить, кто это разыскивал нас, хотя об этом я и догадываюсь. Выражение страха на лице Алека сказало Серегилу, что и он догадывается. Неожиданная встреча с Ралем лишила Алека всякого удовольствия от ночных приключений. Он с безразличием занялся ожидавшей их работой, погруженный в невеселые размышления. Серегил ничего не говорил по поводу случившегося, но Алек не мог избавиться от чувства, что именно его неуклюжее поведение на борту "Стремительного" каким-то образом позволило Ралю выследить их. А если уж это удалось Ралю, то почему не Мардусу? К счастью, добывание искомых писем не потребовало особых усилий. Барон Макрин явно был самодовольным и не особенно изобретательным человеком: бумаги оказались спрятаны в запертой шкатулке за деревянной панелью в его кабинете. Серегил нашел их, еще пока Алек изучал содержимое ящиков письменного стола. Прихватив, кроме писем госпожи Изары, и другие представляющие интерес документы, Серегил и Алек заглянули на улицу Колеса, чтобы оставить там добычу, потом верхом отправились в "Якорь". Это было скромное, но респектабельное заведение, в котором Серегил часто назначал встречи своим клиентам. Зевающий мальчишка-поваренок проводил их в заднюю комнату. Раль был уже там, и не один; Алек тут же узнал его спутников: один был рулевым, другой - помощником капитана на безвременно погибшем "Стремительном". Они тоже его узнали и холодно ответили на приветствие юноши, держа оружие наготове. Раль подвинул к пришедшим кувшин с вином. Серегил налил себе кружку, потом без преамбулы потребовал: - Расскажи мне поподробнее о Перевозе Грешера. Раль бросил на него понимающий взгляд. - Как я уже тебе говорил, там нас ждала компания головорезов. - Крутые парни, - добавил Скайвейк, рулевой. - Они хоть и не носили мундиров, но что это солдаты - было ясно. Сердце у Алека оборвалось, хотя лицо Серегила оставалось бесстрастным. - Они стали спрашивать о двух мужчинах и мальчишке, говорили, будто те украли золото у мэра Вольда, - продолжил Раль. - Когда я ответил, что у меня на корабле не было тех, кого они описывают, они вытащили мечи и принялись обшаривать "Стремительный", словно им все позволено А потом их предводитель - здоровенный чернобородый сукин сын с жутким акцентом - принялся орать на меня, называя лжецом и еще кое-чем похуже перед моей же собственной командой. Чем сильнее он орал, тем меньше мне все это нравилось. Когда он остановился, чтобы перевести дыхание, я уже решил, что скорее позволю себя утопить, чем помогу такому подонку. Так что я держал язык за зубами, с тем они и отбыли. Мы снова двинулись вниз по реке, и я уж думал, что неприятности на этом кончились, да только той же ночью в трюме начался пожар. Огонь был такой сильный, что мы даже не могли спуститься, чтобы залить его. Команда спаслась, но обгорелые останки моего корабля теперь засосал ил чуть ниже мыса Кораблекрушения. На мой взгляд, тут слишком много совпадений, особенно если учесть, что в трюме не было ничего, кроме слитков серебра и свитков пергамента. - Да, не самый горючий груз. - Серегил бросил на Раля поверх стакана ничего не выражающий взгляд. - И ты решил, что следует найти нас. - Не станешь же ты утверждать, будто путешествовал переодетым, только чтобы подшутить надо мной! - фыркнул Раль. - Нет. Помощник Нитлс грохнул кулаком по столу. - Значит, именно вас они искали! - Об этом я ничего не знаю, - стоял на своем Серегил. - Что меня интересует, так это как вам удалось найти меня. - Ну, тут никакой хитрости нет. - Скайвейк ткнул пальцем в Алека. - Этот твой парнишка все спрашивал, как добраться до Римини, как раз перед тем, как вы сошли на берег. "Идиот, идиот, идиот!" - мысленно ругал себя Алек; его худшие опасения подтвердились. - С кем он разговаривал? - спросил Серегил, не глядя на юношу. - Нас тогда много было на палубе, насколько помню, - ответил Нитлс. - Скайвейк, ты был там, и еще поваренок. - Точно. И Эплкейт. Он еще советовал проделать весь путь по суше, помнишь? - И верно, он. Еще Босфаст. Алек не поднимал глаз от стола, его губы сжались в тонкую линию. Как мог он быть таким несмышленышем? Это же все равно что нарисовать карту для своих преследователей! Серегил снова отхлебнул вина, размышляя над услышанным. - И что ж: не имея ничего, кроме смутных подозрений, вы все бросили и явились в Скалу, чтобы разделаться со мной? - Он с сомнением покачал головой - Римини большой город Как, черт побери, рассчитывали вы нас найти? Раль провел рукой по поредевшим волосам и хмыкнул. - Ну и нахал же ты! Ладно, я скажу тебе все напрямик Перед тобой человек, которого ты разорил Все, что у меня осталось, это мои навигационные инструменты и вот это. Раль поднял вверх левую руку, и на мизинце сверкнул большой перстень с гранатом Алек узнал его: Серегил носил это украшение, когда играл роль госпожи Гветелин. Но откуда перстень у Раля? Взглянув на Серегила, юноша заметил, как в углах рта у того промелькнула улыбка. - "Стремительного" отремонтировать было нельзя, надвигалась зима, и я решил, что на севере мне делать нечего, - продолжал Раль - В молодости я плавал по морям Я перебрался на Фолсвейн только после того, как дядя завещал мне корабль и появилась возможность начать собственное дело Теперь же дело идет к войне, вот я и подумал, что смогу поступить на флот. Сказать тебе по правде, я не так уж рассчитывал найти тебя А потом мне на глаза попался твой парнишка - как раз когда у тебя начались неприятности с законом. С тех пор мы следили за твоим уютным домиком, рассчитывая, что как-нибудь сумеем с тобой поговорить. Да только вы оказались скользкой парочкой. - Так это вы гнались за мной той ночью, - пробормотал Алек. - Мы. - Раль с извиняющейся улыбкой потер колено - Ты тоже ловкач и к тому же быстроногий. Я принял вас за развлекающихся бездельников и не ожидал, что с вами возникнут проблемы Да только теперь, увидев вас в деле там, в тупике, пожалуй, могу только порадоваться, что те бандиты появились так вовремя. Серегил улыбнулся своей кривой улыбкой: - Похоже, повезло всем нам, что мы снова встретились. - Как это? - Вот вы, - Серегил повернулся к Скайвейку и Нитлсу, - очень ли радуетесь тому, что станете простыми матросами перед началом войны? - Мы пойдем туда, куда и наш капитан, - твердо сказал Скайвейк, хотя было видно, что и он, и бывший помощник капитана особой радости от этой перспективы не испытывают. Серегил перевел взгляд на Раля: - Что касается тебя, капитан, не думаю, что так уж легко будет служить под чьей-то командой после того, как ты побывал сам себе хозяином. Алек начал догадываться, к чему клонит Серегил. - Конечно, не мне отговаривать кого-то, кто рвется сражаться с пленимарцами, - протянул тот. - Однако есть и более выгодные способы заняться этим. Не думал ты о том, чтобы стать капером? - Думать-то думал, - пожал плечами Раль, вглядываясь в лицо собеседника с острым интересом опытного торговца, - но для этого нужен надежный быстрый корабль и больше золота, чем я когда-нибудь сумею наскрести. - Что для этого нужно, - ответил Серегил, засовывая руку в кошель на поясе, - так это богатые компаньоны. Для начала хватит? Разжав руку, он показал собравшимся изумруд размером с лесной орех. Камень засиял у него на ладони. Это была одна из драгоценностей, которые Серегил часто носил с собой как удобное платежное средство. - Клянусь Мореходом, капитан, никогда не видел ничего подобного! - задохнулся Нитлс. Раль посмотрел на камень, потом снова на Серегила. - Почему ты это делаешь? Серегил положил изумруд на середину стола. - Будем считать, что я оценил твое чувство юмора. - Скайвейк, Нитлс, подождите меня снаружи, - спокойно распорядился Раль Когда те вышли, он бросил вопросительный взгляд в сторону Алека. Серегил покачал головой. - Он остается Так что ты думаешь по поводу моего предложения? Я не стану повторять его. - Объясни мне, почему ты так поступаешь, - повторил Раль, беря со стола камень. - Ты выслушал мой рассказ, но сам ничего не сказал, а теперь предлагаешь это. За что на самом деле ты мне платишь? Серегил тихо хихикнул: - Ты умный человек, когда дело не касается женщин. Нам нужно понять друг друга. У меня есть секреты, которые я хотел бы сохранить, однако для этого существуют более надежные способы, если ты понимаешь, что я имею в виду. А я предлагаю тебе - и я предлагаю тебе только это и ничего больше - взаимовыгодное деловое сотрудничество. Ты найдешь корабль, оснастишь его, наберешь команду - в общем, возьмешь на себя все хлопоты. Я обеспечиваю тебя необходимым капиталом, взамен получаю двадцать процентов от реализации добычи плюс доставку меня в любой момент в любое названное мной место, чего может никогда и не потребоваться Остальные доходы - твои, распоряжайся ими, как сочтешь нужным. - И все? - Раль все еще с недоверчивым выражением на лице положил камень обратно. - Еще информация. Любой документ, попавший тебе в руки, любые сведения, сообщенные пленниками, любые слухи о необычных происшествиях - все это должно немедленно становиться известным мне и никому больше. Раль кивнул, наконец-то удовлетворенный. - Так все-таки вы шпионы На кого работаете? - Давай считать, что интересы Скалы дороги нам, как свои собственные. - Есть ли у вас доказательства этого? - Никаких. Раль задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Бумаги на корабль будут выправлены на мое имя, и командовать я буду, как сочту нужным? - Согласен Раль повертел в пальцах изумруд. - Это хорошо для начала, но на покупку корабля не хватит, да и на постройку нового тоже - по крайней мере чтобы он был готов раньше середины лета - Дело в том, что мне известен корабль, который переоснащают на верфи в Макаре Первоначальный заказчик передумал. - Серегил вытащил еще один камень, такой же величины, как и первый. - Этого хватит для задатка. Я сделаю распоряжения, чтобы остальные расходы были тебе оплачены золотом. - А что, если я просто сбегу сегодня вместе с камешками? Серегил пожал плечами: - Тогда ты станешь сравнительно обеспеченным человеком. Так договорились мы или нет? Раль недовольно покачал головой: - Странный ты парень, уж это точно. У меня еще одно условие, без этого по рукам я не ударю. - Какое же? - Если я вступаю с вами в дело, тогда я должен знать ваши имена - настоящие имена. - Раз ты выследил нас на улице Колеса, ты мое имя наверняка уже слышал: Серегил-и-Корит Мерингил Боктерса. - Язык сломаешь А ты, парень, У тебя такое же длинное имечко? Алек заколебался, но почувствовал, как Серегил толкнул его под столом ногой. - Мое ты тоже там должен был слышать. Я Алек, Алек из Айвиуэлла. - Что ж, тогда я удовлетворен. - Спрятав изумруды в карман, Раль поплевал на ладонь и протянул руку Серегилу - По рукам, Серегил-как-тебя- там. Серегил ответил рукопожатием. - По рукам, капитан. Алек молчал все время, пока они ехали обратно на улицу Колеса. В свете одинокого уличного фонаря Серегил разглядел, что юноша совершенно подавлен. - Не так уж плохо все обернулось, - утешил Серегил Алека. - Всякий, кто вздумает разыскать благородного Серегила, знает, где его найти - Это так, но что, если бы он проследил нас не до улицы Колеса? - жалобно спросил Алек. - Ну, там мы всегда гораздо более осторожны. Никто еще не выследил меня по дороге в "Петух". - Ну да, ты же никогда не был таким идиотом, чтобы оставить подробные указания! - И все же, если учесть обстоятельства - я был слишком болен, чтобы как следует соображать, а ты попал в незнакомую страну... Не представляю себе, что еще ты мог тогда сделать, разве что подождать с расспросами до тех пор, пока мы не покинем корабль. Тогда ты многого не знал. Теперь знаешь. - Очень это утешит, когда из-за какой-нибудь моей прежней глупости мы вляпаемся в неприятности, - настаивал Алек, хотя и стал выглядеть не таким унылым. - Что, если следующим нас найдет Мардус? - Даже если то были его люди - те, что поджидали корабль Раля, а, надо признать, по описанию это именно они, - Раль же им ничего не сказал. - Так ты думаешь, мы в безопасности? Серегил мрачно усмехнулся? - Мы никогда не бываем в безопасности. Но я действительно думаю, что, если бы Мардус выследил нас, мы бы об этом уже знали. Я вот что имею в виду: Мардус должен бы быть безумцем, чтобы надолго задержаться в Римини при теперешних обстоятельствах. Глава 10. Бремя правды Саризин сменился достином, зима все сильнее стискивала в своих объятиях город. С гор сползали тучи, и сущие снегопады, а с моря им на смену приходили холодные дожди, превращая снег в грязное месиво под ногами, скользкое и предательское. Дым из тысяч труб мешался с туманом, который постоянно висел серой пеленой над самыми крышами. Приготовления к войне продолжались, сопровождаемые слухами и тревогами. На скаланских купцов начали нападать в Майсене, их склады грабили или сжигали. Команды пленимарских вербовщиков, как говорили, добирались уже до таких западных портов, как Исил. До Римини дошли сведения, что на верфях Пленимара строится больше сотни новых кораблей. Крупных столкновений до весны не ожидалось, но войска, сосредоточенные в Римини, всем бросались в глаза: они ремонтировали укрепления и проводили учения за городскими стенами. Серегил и Алек часто ездили смотреть на маневры царской гвардии, но их друзья обычно были слишком заняты, чтобы позволить себе что-то большее, чем поспешное приветствие. В Макаре под бдительным оком капитана Раля заканчивалось снаряжение корабля. Как и предвидел Серегил, убедившись в том, что ему можно доверять, Раль стал заботиться об интересах своего тайного партнера, как о своих собственных. До спуска корабля на воду оставалось еще не меньше двух месяцев, но по приказанию, Раля Скайвейк и Нитлс уже прочесывали порты по всему побережью, набирая команду. Единственное, что Раль хранил в тайне, было имя корабля. Когда Алек спросил его об этом, тот только подмигнул и ответил, что называть имя судна, пока оно еще не спущено на воду, плохая примета. Хотя происходящее вокруг не оставляло его равнодушным, Алек в эти зимние месяцы был доволен жизнью. Он постепенно привык к роли благородного отпрыска знатного рода и утратил стеснительность в присутствии знати. Но счастливее всего он бывал, оттачивая свое тайное искусство: выполняя вместе с Серегилом поручения, поступающие для Кота из Римини, или занимаясь работой наблюдателя. Он также научился ценить удобства, предоставляемые домом на улице Колеса. В своей прежней жизни, скитаясь с отцом по северным лесам, он знал: зима - это время тягот, утомительных обходов капканов, неуютных ночлегов в охотничьих избушках, безлюдной тишины заснеженного леса. Здесь же зимний холод и сырость отступали перед огнем постоянно топящихся каминов, полы устилали толстые ковры, о еде и вине можно было не заботиться. Даже горячая ванна, прелести которой он наконец оценил, была к его услугам в любой час - в специально отведенной для этого комнате на первом этаже. Потом, по прошествии времени, самыми его приятными воспоминаниями об этих днях стали воспоминания о часах, проведенных с Серегилом ненастными вечерами у жаркого огня, когда холодный дождь стучится в ставни. Жизнь вместе с Серегилом казалась ему волшебной; жизнерадостность и лукавый юмор старшего друга скрашивали бесконечную череду уроков. Чем больше Алек узнавал, тем больше он находил в себе сходства с человеком, который годами страдал от жажды, не осознавая этого, и обнаружил, как хочет пить, только припав к источнику В свою очередь, Алек пытался учить Серегила стрелять из лука и упрямо отказывался признать полную безнадежность этой затеи. Однажды в ненастный день Серегил нашел Алека в библиотеке; юноша, хмурясь, оглядывал книги на полках. - Ты ищешь что-нибудь конкретное? - Что-нибудь по истории, - ответил Алек, вынимая толстый том. - Вчера вечером в салоне благородного Каллиена кто-то сказал, что будущая война не уступит Великой Войне. Вот я и заинтересовался, на что та была похожа. Ты мне кое-что рассказывал, но я подумал, что почитать про те времена будет интересно. У тебя найдется что-нибудь? - Здесь нет, а вот в библиотеке Орески об этом есть множество трудов, - ответил Серегил, радуясь в душе этому проявлению интереса: Алек обычно предпочитал более подвижные занятия. - Можем поехать туда, если хочешь, заодно повидаемся с Нисандером. Давно от него ничего не слышно. Мокрый снег налипал на плащи всадников по дороге из квартала знати к Дому Орески, но как только они оказались в зачарованных садах, сменился теплым ласковым дождиком. Подставив лицо струям, Серегил подумал: не надоедает ли живущим здесь волшебникам это вечное лето? Оказавшись на площадке второго этажа по дороге в башню Нисандера, Алек толкнул Серегила локтем и показал вниз. Серегил проследил за его взглядом и увидел Теро и Илинестру, пересекающих атриум, держась за руки. В этот момент Теро откинул голову и весело расхохотался. - Теро смеется! - в изумлении прошептал Серегил. Алек смотрел вслед паре, пока она не скрылась в одном из коридоров. - Как ты думаешь, он в нее влюблен? - Наверное, бедный глупец. А может быть, она его приворожила. Серегил хотел пошутить над Теро, но Алек так отчаянно покраснел, что Серегил пожалел о своих словах Юноша никогда не говорил о своем собственном бурном свидании с колдуньей и никогда не проявлял ревности, узнавая о ее многочисленных приключениях, но явно оставался чувствительным ко всем упоминаниям о случившемся тогда На стук в дверь вышла Магиана К ее седой косе пристали листья ивы, а подбородок был испачкан землей. - Привет вам! - воскликнула она, впуская их в башню. - Я только что выкопала в саду превосходный фиалковый корень и принесла Нисандеру, а его здесь и нет Ветис говорит, что он снова отправился к Лейтеусу-и- Маринису. - Астрологу? - вопросительно поднял бровь Серегил. - Да. Нисандер проводит с ним много времени последние недели По- видимому, предстоит соединение планет, которым оба они интересуются. У меня варится зелье, так что я не могу задерживаться, а вы входите и подождите его. - Нет, у нас есть еще дела Может быть, мы увидимся с Нисандером позднее - Понятно. - Магиана помедлила, всматриваясь в лицо Серегила так, что тот забеспокоился. - Вы ведь не встречались с ним в последнее время, верно? - Уже больше недели, - ответил Алек. - Мы были основательно заняты. - В выражении глаз старой волшебницы промелькнуло что-то, очень похожее на беспокойство, хотя она и старалась скрыть это. - Что-нибудь случилось? Магиана вздохнула: - Не знаю. Только он внезапно стал совершенно изнуренным... Я уже много лет не видела его таким усталым. Он не желает об этом говорить, конечно, вот я и подумала, не знаете ли чего-нибудь вы - Нет, - ответил Серегил - Как и сказал Алек, мы почти не видели его после празднества Сакора, кроме как мельком и по делу Может быть, его утомляют эти его наблюдения вместе с Лейтеусом Ты же знаешь, Нисандер не щадит себя, когда чем-то занят - Наверное. - ответила Магиана, хотя в голосе ее попрежнему звучало сомнение - Пожалуйста, заглядывайте к нему, когда только сможете - Она снова поколебалась - Вы ведь не сердитесь за что-то друг на друга? Серегилу внезапно явилось воспоминание о той ночи, когда они вместе расшифровывали палимпсест Нисандер тогда внезапно посмотрел на него, как на чужого человека, и предупредил "Если ты проговоришься хоть о чем- нибудь из того, что я сейчас тебе скажу, мне придется убить вас всех" Он прогнал воспоминание прежде, чем оно смогло отразиться у него на лице - Нет, конечно За что мне на него сердиться? Выйдя из башни Нисандера, Алек следом за Серегилом спустился по лабиринту лестниц и коридоров на первый этаж - Библиотека Дома Орески на самом деле разбросана по всему зданию, - объяснял Серегил на ходу - Залы, подвалы, кладовки, забытые шкафы Талония уже столетие является библиотекарем, но я сомневаюсь, что даже она знает, где что находится Некоторые книги общедоступны, другие хранятся под замком - Почему? Они такие драгоценные? - спросил Алек, вспоминая о тех великолепно украшенных свитках, которые давал ему читать Нисандер - Все книги драгоценны. Но некоторые еще и опасны. - Книги заклинаний, имеешь ты в виду? Серегил усмехнулся - Эти, конечно, тоже, но я думал о тех, что содержат определенные идеи Они могут быть опаснее любой магии Пройдя по атриуму, Серегил распахнул тяжелую дверь музея Они не были здесь после единственного посещения во время болезни Серегила Проходя мимо витрины, где хранились руки дирмагноса, Тикари Меграеша, Алек помедлил, не в силах удержаться от любопытного взгляда, несмотря на все свое отвращение Вспомнив шутку, которую сыграл с ним Серегил в прошлый раз, юноша постарался теперь не спускать с друга глаз Иссохшие пальцы были неподвижны, но на дубовых досках, к которым они были прикованы, острые ногти оставили свежие царапины - Они кажутся сейчас тихими - начал Алек, но тут же одна из кистей судорожно сжалась - Потроха Билайри, до чего же я ненавижу все это, - Юноша поежился и поспешно отодвинулся от витрины - Почему они снова задвигались? Разве не считается, что руки, да и другие части тела, должны умирать? - Да - Серегил взглянул на бесплотные руки и озадаченно нахмурился - Да, должны Алек следом за Серегилом вышел через еще одну тяжелую дверь в конце зала, спустился по двум маршам лестницы и оказался в коридорах, тянущихся под зданием во все стороны - Нам сюда, - сказал Серегил, останавливаясь перед незаметной дверью в одном из них. - Подожди здесь, я пойду найду смотрителя, чтобы он нас впустил Алек прислонился к двери и огляделся Стены и пол были сделаны из каменных плит, точно пригнанных одна к другой На крюках по стенам висели изукрашенные лампы, дающие достаточно света, чтобы коридор был виден из конца в конец Алек как раз гадал, кто заправляет маслом все эти светильники, когда вернулся Серегил, ведя сгорбленного старичка. Смотритель отпер дверь огромным железным ключом и вручил Алеку кожаный мешочек. В нем оказалось полдюжины крупных светящихся камней. - Огонь зажигать нельзя, - предупредил старик, прежде чем с кряхтеньем вернуться к своим делам. - Когда закончите, просто оставьте камни у двери. Алек и Серегил оказались в просторном зале, тесно заставленном полками с книгами и свитками. Алек вынул из мешочка один из светящихся камней, огляделся и застонал: - Чтобы найти здесь то, что нужно, потребуются часы! - Тут все очень упорядочено и снабжено указателями, - заверил его Серегил, показывая на маленькие карточки, тут и там прикрепленные к полкам На каждой карточке выцветшими чернилами было написано несколько слов, излагавших содержание раздела "История Великой Войны" занимала несколько полок в глубине зала. Судя по непотревоженной пыли на большинстве томов, последнее время мало кто интересовался этим предметом. Серегил неодобрительно пощелкал языком. - Людям следовало бы извлекать больше пользы из исторических трудов. Прошлое всегда определяет будущее: любой ауренфэйе хорошо знает это. Алек растерянно смотрел на тесно уставленные полки. - Да помилует меня Создатель, я же не смогу прочесть все это! - Конечно, нет, - ответил Серегил, взбираясь на лесенку и исследуя содержимое верхней полки - Половина из них даже не на твоем языке, а большинство остальных невыносимо скучны Но все же найдется одна-две книги, которые можно читать, если я только вспомню, где их искать. Поройся-ка пока там внизу; выбирай те, что меньше двух дюймов толщиной. Если в расположении книг и была какая-то система, Алек не сумел ее уловить. Книги на скаланском стояли рядом с трудами на ауренфэйском и полудюжине совершенно неизвестных юноше языков. Серегил же явно чувствовал себя здесь как дома. Алек смотрел, как тот деловито переходит от полки к полке со своей лесенкой, бормоча что-то себе под нос, и радостно улыбается, когда ему попадаются старые знакомые. Алек успел отобрать полдюжины достаточно тонких томов, когда его внимание привлек изукрашенный переплет объемистой книги Он подумал, что в ней могут оказаться иллюстрации, и потянул ее с полки На свое несчастье, тем самым он нарушил равновесие соседних томов, и содержимое всей полки посыпалось на пол к его ногам. - Ух, как здорово! - раздался насмешливый голос Серегила откуда-то из глубины зала. Алек с безнадежным вздохом отложил отобранные книги и принялся восстанавливать порядок. Ведь он не так уж и интересовался историей войн; простой вопрос, заданный Серегилу, повлек за собой больше сложностей, чем дело того стоило. Однако, ставя на место стопку книг, Алек заметил, что из-за других, не упавших, что-то торчит. Он с любопытством вытащил это что-то: тонкую книжечку в простом переплете, перехваченном петлей с замочком. Привлеченный ее размером, Алек попытался открыть книгу, но замок не поддался. - Как дела? - поинтересовался Серегил, подходя к Алеку с книгой под мышкой. - Я нашел вот это позади остальных. Должно быть, оно туда завалилось - Присмотревшись внимательнее, Алек, однако, обнаружил, что держит что- то вроде футляра, а не книгу. На нем не было никакой надписи, которая говорила бы о том, что внутри. - Я не могу его открыть. Алек еще раз потеребил замок, потом протянул находку Серегилу. Тот осмотрел замок и вернул футляр Алеку. - Дело не в замке: запор проржавел насквозь, ржавчина и держит. Должно быть, никто не открывал футляр много лет. Да может быть, там и нет ничего особенно интересного. - Он улыбнулся своей заговорщицкой улыбкой, которую Алек так хорошо знал. - Как, в таком месте? - изумленно прошептал юноша. Серегил прислонился к полкам и беззаботно пожал плечами. - И ведь в теперешнем состоянии от твоей находки никому никакой пользы. Бросив вокруг быстрый виноватый взгляд, чтобы убедиться: смотрителя поблизости нет, - Алек вытащил из-за голенища сапога свой кинжал с черной ручкой и поддел им петлю. Острое как бритва лезвие легко разрезало кожу. Спрятав кинжал, Алек осторожно открыл футляр и вынул из него пачку листов пергамента. Они были сильно запятнаны и обуглились снизу; некоторые страницы сгорели почти наполовину. Листы были густо исписаны мелким почерком с обеих сторон. - Аура Элустри! - Взволнованно улыбаясь, Серегил взял первый из них. - Это написано по-ауренфэйски. Похоже на какой-то дневник... - Он прочел несколько строк. - И тут определенно идет речь о войне. - Пергамент ветхий, и я почти ничего не разбираю, - сказал Алек. - К тому же мой ауренфэйский не на такой уж высоте... - Кому угодно будет трудно это прочесть. - Серегил, прищурившись, еще какое-то время изучал густо исписанный лист, потом закрыл рукопись и сунул ее под мышку вместе с выбранной им книгой. Просмотрев отобранные Алеком книги, он отверг все, кроме двух, и начал торопить юношу: Серегилу явно не терпелось взяться за обнаруженный дневник. Вернувшись на улицу Колеса, они поднялись в спальню Серегила, запасшись вином и фруктами. Когда огонь в камине разгорелся и лампы были зажжены, чтобы разогнать ранние зимние сумерки, Алек и Серегил устроились на ковре перед камином и начали изучать обнаруженные листы. Серегил пристально присмотрелся к одной из страниц. - Знаешь, что это такое? - воскликнул он с радостной улыбкой. - Тут части дневника, который вел во время Великой Войны солдат-ауренфэйе. Алек, это же свидетельство очевидца событий шестисотлетней давности! Только подумать, что скажет о такой находке Нисандер! Держу пари, никто даже не знал, что дневник там лежит, иначе он оказался бы в другом хранилище. Страницы кое-где оказались перемешаны, и потребовались значительные усилия, чтобы разложить их по порядку. Переводить с ауренфэйского на скаланский особенной трудности не представляло, не то что читать мелкий и местами смазанный почерк. Серегил наконец нашел самую раннюю запись в дневнике и, устроившись в гнезде из подушек, начал читать вслух. Скоро выяснилось, что автор дневника - молодой лучник, входивший в отряд добровольцев, которым командовал один из вельмож. Записи он делал добросовестно, но содержали они в основном описания мелких стычек и сожаления о погибших товарищах. Солдат-ауренфэйе своих противников- пленимарцев ненавидел и изображал гнусными и жестокими, хотя описания пыток, которым те подвергали пленников, были, к счастью, немногословными. Первая часть записей заканчивалась подробным рассказом о том, как солдат впервые увидел царицу Герилейн. Он назвал ее "некрасивой девушкой в доспехах", но очень хвалил ее полководческие таланты. Хотя сам он, похоже, говорил только по-ауренфэйски, солдат привел выдержки из речи царицы перед Третьей битвой у Кротовой Норы, которую кто-то ему перевел. Скаланские солдаты были описаны с восхищением: "Они яростны и полны огня". Растянувшись на ковре и следя за танцующими на потолке тенями, Алек позволил своему воображению рисовать картины сражений. Когда Серегил читал о Герилейн, первой царице-воительнице, он представил себе на ее месте Клиа, хотя некрасивой ее никак нельзя было назвать. Вторая часть дневника была написана в Майсене во время летней кампании, когда к отряду лучников присоединилось несколько ауренфэйских волшебников. Затем шла интригующая запись о "некромантах в рядах противника", но на этом страница обрывалась. Бормоча что-то себе под нос, Серегил стал перебирать немногие остающиеся листы. - Ах, вот оно где. Часть записи этого дня сгорела, но дальше следует: "И наши волшебники вышли вперед, встали перед всадниками. Скаланский капитан, который столкнулся с этими пленимарцами двумя днями раньше, все еще не в состоянии говорить о них, не бледнея и не дрожа. Бритиэль-и- Кор перевел нам его рассказ о мертвецах, встающих с земли, чтобы сражаться с живыми. - Совсем как в легендах, - пробормотал Алек, забыв на мгновение, что это отчет о реальных событиях, а не баллада в исполнении барда. - "Мы теперь уже слышим такие рассказы слишком часто, чтобы называть капитана безумным, - читал дальше Серегил. - Скаланский капитан утверждает, что у пленимарцев есть ужасный бог. Приходилось слышать, как раненые враги взывают к Ватарне; теперь выясняется, что так они называют бога, истинное имя которого не осмеливаются произнести. Скаланцы, тоже не произносят его; вместо этого они с великой ненавистью говорят о Пожирателе..." Голос Серегила прервался. - Пожирателе Смерти, - закончил за него Алек, поднимаясь на ноги. - Там это написано, не так ли? Совсем как в пророчестве в храме Сакора. Нужно найти Нисандера. Пожиратель Смерти, должно быть, тот самый бог смерти, приносящий несчастья, Сериа... Серегил кинулся к нему, разроняв листы, и зажал рукой рот юноши. - Не смей! - прошипел он, побледнев как мел. Алек замер и с тревогой посмотрел на него. Серегил судорожно вздохнул и стиснул плечо юноши. - Прости меня. Я не хотел тебя пугать. - Что случилось? - Помолчи минутку. Мне нужно подумать. Серегилу показалось, что перед ним неожиданно разверзлась темная бездна. Сериамайус. "...Если ты проговоришься хоть о чем-нибудь из того, что я собираюсь тебе сообщить, мне придется убить вас всех..." "...Пой вместе с нами, пой гимн Прекрасному, гимн Пожирателю Смерти..." На какую-то секунду единственным, в чем сохранялся хоть какой-то смысл, Серегилу показалось прикосновение к надежному плечу Алека, мягкое касание его волос. Воспоминания толпились у него в мозгу, наступая друг другу на пятки, угрожая сложиться в ту самую ужасную картину, которой он не хотел видеть. Палимпсест, в котором говорилось о "Прекрасном" и который привел Серегила к короне, окруженной мертвецами. Ужасная находка Микама в топях. Истлевший кожаный мешочек, сожженный Нисандером. И медальон, обманчиво простой деревянный диск. который едва не убил Серегила безумием и кошмарами - снами о безжизненной пустыне и золотом существе, обнимающем его и требующем свой голубой глаз - глаз, который подмигивал из кровавой раны над сердцем Серегила. Пение... сначала в той безжизненной пустыне, потом в пещере, скрытой в глубинах гор, пение, звучавшее, пока его кровь капала и капала на лед. Угроза Нисандера - или это было предостережение? - Серегил, мне больно. Тихий напряженный голос Алека вернул Серегила к действительности: рука его стискивала плечо юноши. Серегил поспешно разжал пальцы и отступил на шаг. Алек коснулся руки Серегила холодными пальцами. - Что случилось? Ты выглядишь так, словно увидел призрак самого себя. Ужасная боль пронзила сердце Серегила, стоило ему заглянуть в эти синие глаза. "...Если ты проговоришься хоть о чем-нибудь..." Будь ты проклят, Нисандер! - Я ничего не могу сказать тебе, тали, потому что мне пришлось бы лгать, - с отчаянием проговорил Серегил. - Я собираюсь кое-что сейчас сделать, а ты, пожалуйста, следи и ничего не говори. Взяв последнюю страницу рукописи, Серегил скомкал ее и кинул в огонь. Алек покачивался на каблуках, молча и озадаченно глядя, как пергамент расцвел огненным цветком. Когда он сгорел, Серегил перемешал золу кочергой. - Но как насчет Нисандера? - спросил Алек. - Что ты ему скажешь? - Ничего, и ты тоже ничего ему не расскажешь. - Но... - Это не предательство по отношению к нему. - Серегил обнял юношу за плечи, на этот раз ласково, и повернул так, что лица их почти соприкоснулись. - Даю тебе слово. Я думаю, он уже знает то, что мы только что обнаружили, но он не должен заподозрить, что это и тебе известно. Так будет до тех пор, пока я не скажу тебе, что говорить об этом безопасно. Ты понял? - Опять секреты, - с озабоченным и недовольным видом пробормотал Алек. - Да, опять секреты. Я хочу, чтобы ты мне верил, Алек. Могу я рассчитывать на твое доверие? Алек долго смотрел в огонь, потом снова взглянул в глаза Серегилу и ответил на неуверенном ауренфэйском: - Рей форил тос токун ме бритир. ври шруит я. "Ударь меня ножом в глаз, я не поморщусь". Торжественная клятва, та самая, что не так давно дал ему Серегил. Серегил облегченно рассмеялся: - Благодарю тебя. Если не возражаешь, я хотел бы отдохнуть. А пока почему бы тебе не заняться остальными книгами, которые мы нашли? Алек, не говоря ни слова, двинулся к двери, но помедлил, прежде чем уйти, и оглянулся на сидящего у огня Серегила. - Что значит "тали"? Это ауренфэйское слово? - Тали? - На лице Серегила появилась прежняя кривая улыбка. - Да, это ауренфэйское слово, выражающее привязанность, довольно старомодное. Его можно перевести как "любимый". Где это ты его услышал? - Я думал... - Алек озадаченно посмотрел на Серегила, потом покачал головой. - Не помню, наверное, в каком-нибудь салоне. Спи сладко, Серегил. - И ты тоже. Когда Алек ушел, Серегил встал у окна и прислонился лбом к холодному стеклу; он долго смотрел на темный сад. "Камень внутри льда. Секрет в секрете. Безмолвие внутри еще большего безмолвия". За все то время, что он знал Нисандера, он никогда еще не ощущал такого расстояния между ними. И никогда не чувствовал себя таким одиноким. Прошло несколько дней, прежде чем Алек понял, что никаких разговоров о найденном дневнике больше не будет. Несмотря на данную клятву, это его беспокоило. То. что они что-то скрыли от волшебника, казалось, создало маленькую холодную пропасть в отношениях, которые до того были безупречно теплыми и доверительными. Впервые за многие месяцы Алек снова задался вопросом: кому предан Серегил? Как ни старался юноша прогнать эти мысли, они терзали его до тех пор, пока однажды, прогуливаясь с Серегилом вечером по городу, он не выдержал. Алек опасался, что Серегил переменит тему или будет недоволен, но, казалось, тот ожидал вопроса. - Преданность, а? Это нелегкая проблема для любого думающего человека. Если ты хочешь знать, по-прежнему ли я предан Нисандеру, то ответ будет "да" - до тех пор, пока я уверен в его честности по отношению ко мне. То же относится к любому из моих друзей. - Но ты разве сомневаешься в его честности? - настаивал Алек. - Не сомневаюсь, хотя в последнее время это не так легко мне дается. Ты слишком сообразителен, чтобы не заметить: между ним и мной остается много недосказанного. Я очень стараюсь быть терпеливым, и ты тоже должен проявить терпение. Но может быть, на самом деле проблема не в этом. Не теряешь ли ты доверие ко мне? - Нет! - поспешно ответил Алек; произнеся это слово, он понял, что все так и есть на самом деле. - Я просто пытаюсь понять. - Что ж, как я говорил, преданность - вещь непростая. Например, что ты скажешь: преданы ли-ты, я и Нисандер царице Идрилейн и намерены ли действовать в интересах Скалы? - Я всегда считал, что это именно так. - Но что, если царица прикажет, ради блага государства, расправиться с Микамом? Кому я должен буду проявить верность: ей или ему? - Микаму. - ответил Алек не колеблясь. - Но что, если Микам предал Скалу, а мы ничего об этом не знаем? Что тогда? - Это просто смешно! - фыркнул Алек. - Он никогда не сделает ничего подобного. - Иногда люди способны удивить, Алек. Может быть, он сделал бы это из преданности кому-то еще, например, своей семье. Тогда он останется верен жене и дочерям, но предаст царицу. Что перевешивает? - Семья, - ответил Алек, хотя и понял, что запутался. - Безусловно. Всякий должен ставить интересы семьи превыше всего. Но что, если его вполне таким образом оправданное предательство будет стоить жизни многим сотням других семей? И что, если среди погибших окажутся наши друзья - Миррини, Силла, Теро... Ну, может быть, не Теро... - Не знаю. - Алек с неловкостью пожал плечами. - Я не смогу решить, не зная подробностей. Думаю, я должен был бы остаться верен ему, пока все не выяснится. Может случиться ведь и так, что у него не окажется выбора. Серегил строго погрозил ему пальцем. - Выбор есть всегда. Никогда не думай, будто у тебя нет выбора. Что бы ты ни сделал, это твое решение и твоя ответственность. Это тот самый случай, когда понятие "честь" перестает быть пустым словом. - Ну что ж, я все равно считаю, что сначала должен узнать, почему он так поступил, - упрямо ответил Алек. - Это хорошо. Но предположим, ты узнаешь, что, несмотря на всю его доброту к тебе, он все-таки совершил предательство. Станешь ли ты тогда преследовать его и убьешь ли, как того требует закон? - Как я смогу! - Это было бы трудно Нельзя сбрасывать со счета доброту в прошлом Но предположи такое тебе точно известно, что его поймает кто-то другой - царские стражники, например - и что его ждет медленная и мучительная смерть. Тогда не состоит ли твой долг как его друга и человека чести в том, чтобы даровать ему быстрый милосердный конец? Если смотреть на вещи с этой точки зрения, то, пожалуй, убийство Микама Кавиша было бы наивысшим проявлением дружбы. Алек смотрел на Серегила, вытаращив глаза и открыв рот. - Как, черт возьми, мы договорились до того, что я должен убить Микама Кавиша? Серегил пожал плечами: - Ты спросил насчет преданности. Я ведь сразу сказал тебе, что это нелегкая задача. Глава 11. Нисандер в одиночестве Теперь руки двигались гораздо чаще. Когда Нисандер наклонился над толстой хрустальной пластиной, закрывающей витрину, каприз освещения заставил его отражение лечь так, что иссохшие пальцы мертвого некроманта, казалось, впились в его голову Лицо, которое Нисандер видел перед собой, было лицом очень старого и очень усталого человека Пока он смотрел внутрь витрины, руки медленно сжались в кулаки - сжались так сильно, что кожа в одном месте лопнула, обнажив коричневую кость. Двинувшись через безлюдный зал музея к двери в его дальнем конце, Нисандер почти ожидал услышать Голос из своих ночных кошмаров, выкрикивающий свой ужасный вызов из глубин подвалов Дома Орески. Мучительные сны теперь - после возвращения Серегила из Ашекских гор - чаще посещали Нисандера Вызвав волшебный светящийся шар, маг открыл дверь и начал свой бесконечный спуск в подземелье. В дни юности здесь он встречался с Магианой Даже когда она осталась непреклонной в своем решении сохранить безбрачие, они часто бродили по этим узким длинным коридорам. Серегил тоже часто приходил сюда с Нисандером во времена своего неудачного ученичества, задавал тысячи вопросов и во все совал нос. Иногда Нисандеру сопутствовал и Теро, хотя теперь реже, чем раньше. Интересно, приводила ли его сюда Илинестра, чтобы заниматься любовью, как она приводила самого Нисандера? Да будет ему свидетелем Четверка, колдунья была способна раскалить даже холодные камни силой своей неукротимой страсти! Представив ее с Теро, Нисандер ошеломленно покачал головой, яркая райская птица в объятиях ворона... Он никогда полностью не доверял колдунье. Как ни велики были ее таланты - и в магии, и в любви, - за нежной улыбкой всегда скрывалась алчность. Этим она напоминала Теро, но тот был связан законами Орески, Илинестра же - нет. Тот факт, что она сменила его ложе на постель Теро, смущал Нисандера совсем не потому, что когда-то он пылал к ней страстью, хоть ему и не удавалось убедить в этом Теро. После двух неприятных попыток все объяснить ученику Нисандер прекратил разговоры на эту тему. Другие волшебники, как было известно Нисандеру, могли бы счесть связь с Илинестрой достаточным основанием, чтобы прогнать подмастерье, однако он по-прежнему высоко ценил Теро и не хотел его терять. Теперь, в безмолвии подвалов, он снова должен был признаться себе, что дело тут не только в его уважении к способностям Теро: Нисандер опасался, что кто-нибудь из его коллег охотно возьмет Теро в ученики, если появится такая возможность, тем более что, по мнению многих. Нисандер неправильно обращался с талантливым молодым магом и тот только терял время, находясь при эксцентричном старике из восточной башни. В конце концов, одного подмастерья он уже не смог обучить, не так ли? Так что неудивительно, что Теро проявляет недовольство. Однако Нисандер знал юношу лучше остальных и был твердо уверен, что если сейчас предоставить ему свободу выбора, то молодой волшебник погубит себя О конечно, он получит мантию магистра, возможно, даже вдвое быстрее, чем другие подмастерья. В этом-то и состояла часть проблемы. Теро был таким способным учеником, что большинство магов с радостью сообщили бы ему все, что знают, быстро проложив ему путь к реальной власти. Но такому могучему волшебнику, каким Теро, несомненно, станет, мало острого ума и безупречных умений. Если эти его прекрасные качества не будут направляться мудростью, терпением, сострадательным сердцем, то они могут привести к неописуемым разрушениям. Поэтому-то Нисандер держал Теро при себе, надеясь изменить его и боясь отпустить. Были моменты, вроде той ночи, когда он застал Теро ухаживающим за измученным после захвата твердыни леранцев Серегилом, когда перед Нисандером разгоралась надежда: может быть, Теро наконец начинает понимать, чего добивается от него старый волшебник, помимо усвоения магии. Дойдя до самого глубокого подвала, Нисандер стряхнул задумчивость и поспешил к своей цели. Немногие обитатели Дома Орески имели основания посещать эти подземелья, которые с незапамятных времен служили складом ненужных, непонятных и опасных предметов. Многие помещения были пусты или завалены полуразвалившимися пыльными ящиками. Некоторые двери оказались замурованы, и их контуры в стене окружены магическими символами и рунами. В тишине, нарушаемой лишь тихим звуком его шагов по влажному камню, Нисандер все отчетливее слышал голос чаши и его тонкое пронзительное эхо - звуки, слышные только тем, кто был специально обучен их улавливать. Голос чаши был теперь гораздо громче, чем раньше. Роль деревянного диска в этом была незначительна: сила его оказалась ослаблена отделением от остальных семи, которые, как было известно Нисандеру, где-то существуют. Иначе обстояло дело с хрустальной короной. Как только он поместил ее сюда, эхо голоса чаши усилилось, а с ним участились и кошмарные сны Нисандера. И движения рук некроманта в музее. Для Нисандера оставалось загадкой, как сумел Серегил выжить, соприкоснувшись с диском без всякой защиты, кроме собственного отторжения магии. Не менее таинственным было и то, как мало помогли Серегилу тщательно наложенные Нисандером заклинания и чары, долженствующие защитить того от влияния короны В первом случае Серегил должен был бы умереть, во втором - быть полностью неуязвимым, однако оба раза он получил тяжелые ранения, но выжил. Все это вместе со словами оракула из храма Иллиора, сказанными Серегилу, оставляло у Нисандера чувство беспокойства: дело тут было не в простом совпадении. Он остановился у знакомой стены и повернулся к ней лицом. Тщательно проверив, что никто не наблюдает за ним - ни физически, ни магическими средствами, - Нисандер произнес могучее заклинание, дающее возможность видеть сквозь камень стены и защитные чары маленький потайной покой. Погруженная в тьму столетий, на единственной полке стояла чаша. Для непосвященного это был просто грубо вылепленный, а затем обожженный глиняный сосуд, ничем не примечательный. Однако этот неприглядный предмет определял всю жизнь Нисандера, как и жизни троих его предшественников. Хранителей. С одной стороны чаши в хрустальном сосуде находился диск; с другой - деревянный ящик с короной, все еще покрытый сажей от дравнийских костров. Подстегиваемый любопытством, Нисандер произнес заклинание, открывающее проход, и вошел в комнатку. Вокруг него угрожающе зазвенела магия, несмотря на все защитные чары и охранительные заклинания Нисандер достал из кармана светящийся каменьи высоко поднял его. Глядя на чашу, он вспомнил своих предшественников. Никто из них, даже Аркониэль, и подумать не мог о возможности добавить что-то в этот потайной и так строго охраняемый покой. Ему же это удалось, более того, он поместил сюда целых два предмета, и теперь в их пении билась живая энергия. Его руки словно сами собой протянулись к двум предметам по сторонам чаши. "Что будет, если открыть сосуд, если соединить эти три предмета в отсутствие остальных? Что удалось бы узнать из такой попытки?" Палец правой руки Нисандера коснулся запора на деревянном ящике, осторожно потеребил его.. Нисандер резко отдернул руки, сделал охранительный знак и поспешно вышел из покоя Оказавшись в коридоре, он разрушил заклинание, открывающее проход, и бессильно прислонился к противоположной стене, слыша громкое биение своего сердца. Если всего три фрагмента целого могут навязать такие мысли, значит, требуется еще больше повысить бдительность. "Навязать такие мысли, старик, - прошептал издевательский внутренний голос, - или раскрыть твои собственные желания? Сколько раз предупреждал тебя Аркониэль о том, что соблазн - всего лишь зеркало, отражающее темные стороны души?" Как всегда, за этим воспоминанием последовали сожаления. Аркониэль дотошно и заблаговременно обучил его обязанностям Хранителя, показал лежащую на нем ответственность, позволив разделить с ним бремя тайны. С кем мог разделить ее он сам? Ни с кем. Серегилу можно было доверять, но ему не давалась магия. Теро был талантливым волшебником, но ему недоставало... Чего? Смирения, грустно решил Нисандер. Смирения, которое научило бы его должным образом бояться силы, заключенной в этом маленьком, облицованном серебром покое. Чем больше на протяжении лет ученичества проявлялись дарования Теро, тем более уверялся Нисандер в том, что соблазн его погубит. Соблазн и гордость. Нисандер внезапно почувствовал себя гораздо старше своих двухсот девяноста восьми лет. Он прижал руку к стене, укрепляя охранные заклинания, усиливая защиту того, что должно оставаться скрытым во что бы то ни стало. Это было дело, которое, как Нисандер думал когда-то, он передаст ученику, как ему самому передал его учитель. Теперь он совсем не был уверен в будущем. Глава 12. Проводы беки Однажды, ближе к середине достина, ясным зимним днем, когда Серегил и Алек засиделись за завтраком, Рансер ввел в комнату девчонку-оборванку. Серегил вопросительно взглянул на нее, узнав в девочке представительницу отряда малолеток, зарабатывающих на жизнь доставкой сообщений. - "Бека Кавиш передает, что царская конная гвардия выступает в поход завтра на рассвете", - старательно продекламировала посланница. - Спасибо. - Серегил вручил ей сестерций и придвинул поближе к девочке блюдо со сладостями. Та заулыбалась, схватила пригоршню конфет и спрятала где-то в глубинах своих лохмотьев. - Передай сообщение капитану Миррини из царской конной гвардии: "Как покровитель Веки Кавиш сочту за честь устроить ей и ее турме хорошие проводы. Надеюсь, капитан найдет возможность прийти и поддержать порядок. Она может привести с собой также кого пожелает, если сумеет организовать Беке и ее солдатам увольнительную на всю ночь". Запомнила? Девочка с гордостью повторила послание слово в слово. - Молодец. Отправляйся. - Серегил повернулся к Алеку и только тут заметил, что его молодой друг обеспокоенно хмурится. - Мне казалось, ты говорил, что до весны ничего не начнется? - Ты имеешь в виду войну? Она и не начнется, - ответил Серегил, хотя новость удивила его самого - Должно быть, у царицы есть основания ожидать, что пленимарцы нападут ранней весной, и она хочет, чтобы войска были уже на границе на случай неприятностей. - Но у нас не будет времени послать за Микамом и Кари. - Проклятие! Об этом я и не подумал. - Серегил задумчиво побарабанил пальцами по полированной поверхности стола - Ну что ж Мы завтра поедем к ним и сообщим новости. А пока нужно заняться подготовкой к вечеринке. Та же девочка-посыльная скоро принесла ответ: капитан Миррини отпустит лейтенанта Кавиш и ее солдат на ночь и надеется, что приглашение подразумевает достаточно угощения и выпивки Серегил тут же занялся приготовлениями с такой сноровкой, что поразил Алека За несколько часов оказались наняты дополнительные слуги, приглашены музыканты со скрипками, флейтами и барабанами, а из целой горы припасов, доставленных с рынка, поварихой и ее помощницами был приготовлен настоящий пир Одновременно из зала убрали все бьющееся, установили длинные столы и водрузили на них бочонки с элем и вином. На закате к дому на улице Колеса подъехала Бека во главе своей турмы Солдаты производили внушительное впечатление в безупречных белых штанах и зеленых камзолах с вышитыми на них эмблемами полка. "До чего же они геройски выглядят", - подумал Алек, который вместе с Серегилом встречал гостей у двери. Он всегда немножко" завидовал Беке, оказавшейся в таком отборном отряде Мысль о том, как прекрасно участвовать в горячей битве вместе с верными товарищами, определенно была весьма романтической и привлекательной - Добро пожаловать! - воскликнул Серегил. Бека спешилась и поднялась по ступеням, ведущим в дом. Глаза ее сияли почти так же ярко, как начищенный лейтенантский латный воротник на шее. - Вы оказываете нам большую честь, господа, - сказала она громко, подмигивая хозяевам. Серегил поклонился и оглядел окружившую Беку толпу солдат - Крутых же ребят ты привела. Как думаешь, они умеют вести себя прилично? - И не надейся на это, благородный Серегил. - лихо ответила Бека Серегил ухмыльнулся. - Ну так входите, все вы. Когда мужчины и женщины из турмы Беки стали проходить мимо Алека в парадный зал, его благоговение перед ними несколько уменьшилось До сих пор он видел их только издали, во время учений - мчащиеся фигуры, сшибающиеся в учебном бою Теперь же он разглядел, что большинство солдат ненамного старше его самого Некоторые из них явно были младшими сыновьями и дочерьми из благородных семейств, другие - отпрысками богатых купеческих родов Но нашлись и такие, кто смотрел на роскошный зал в доме Серегила разинув рот; их происхождение было скромнее, и место в гвардии они заслужили своей отвагой да еще наличием коня и оружия - Позвольте представить моих сержантов, - сказала Бека - Меркаль, Бракнил и Портус Пожимая руки троице, Алек решил, что двое из них выслужились из рядовых. Сержант Меркаль, высокая смуглая женщина, не имела двух пальцев на правой руке - частое следствие участия в сражениях. Рядом с ней стоял Бракнил, могучий суровый воин с густой светлой бородой и продубленной ветрами кожей. Третий сержант. Портус, был моложе и держался, как аристократ. "Интересно, какова его история?" - подумал Алек. Судя по рассказам Беки, такие гвардейцы быстро получали более высокий чин. Серегил тоже пожал руки сержантам. - Не буду смущать вашего лейтенанта, рассказывая, как давно я ее знаю; скажу только, что учителями ее были лучшие фехтовальщики Скалы. - Могу в это поверить, благородный господин, - ответил Бракнил. - Поэтому-то я попросился в ее отряд. Бека усмехнулась: - Сержант Бракнил слишком тактичен, чтобы признаться в этом, но он был одним из тех, кто обучал новобранцев и меня в том числе. Сначала я выполняла его приказы. - Если у человека есть титул, это может обеспечить ему продвижение по службе, но не гарантирует истинных командирских качеств, - довольно кисло заметила Меркаль. - Особенно если нет настоящей войны, чтобы быстренько поставить все на свои места. Я знаю многих, кто хоть и носит латный воротник, а до середины лета не доживет. - Меркаль у нас оптимистка, - хмыкнул Портус, и Алеку показалось, что в словах щеголеватого молодого человека заметен выговор уроженца Нижнего города. - Вроде бы еще рано посылать вас на север? - находчиво переменил он тему разговора. - Уже есть угроза со стороны пленимарцев, - ответила ему Бека. - Царица и майсенские архонты хотят, чтобы войска заняли позиции поближе к западной границе Пленимара до того, как в следующем месяце развезет дороги. Да они и не делают секрета из своих планов. Конный полк Сакора и кавалерия Иркани уже отправлены в Нанту. Нам предстоит охранять границу дальше на западе. - "Первые выступаем, последними возвращаемся", - гордо сказал Портус. - Таков наш девиз еще со времен Герилейн. - Царская конная гвардия ведет начало от почетного эскорта, который царь Фелатимос дал дочери, когда оракул призвал женщину к управлению страной, - объяснил Серегил. - Герилейн удивила всех, когда повела его в бой и выиграла сражение. Бракнил кивнул: - Один из моих предков был в том отряде Герилейн, и с тех пор по крайней мере один член нашей семьи служит в гвардии. Рансер, все еще занимавший свой пост у двери, торжественно объявил: - Капитан Миррини и командир Перрис. Миррини вошла вместе с красивым мужчиной в военной форме, которого Алек раньше видел во время учений. Бека и ее солдаты вытянулись по стойке "смирно". Миррини представила своего спутника, который командовал другим эскадроном того же полка, и, нахмурив брови, огляделась. - Как, еще ни одного пьяного? Оправдывайся, если сможешь, лейтенант Бека! - Мы немедленно исправимся, капитан, - ответила Бека, покраснев. Серегил взял ее под руку. - Мне подумалось, что твои солдаты могут смущаться, если им придется танцевать друг с другом. Поэтому я позволил себе пригласить еще гостей, чтобы сделать обстановку более непринужденной. По его знаку музыканты заиграли зажигательную мелодию, и в зал вошли богато одетые мужчины и женщины, тут же смешавшиеся с солдатами. - Кто это? - спросила Бека, от удивления широко раскрывая глаза. Серегил бросил на Алека веселый взгляд. - О, просто некоторые мои друзья с улицы Огней. Они считают, что царские гвардейцы заслуживают только всего самого лучшего. Миррини спрятала улыбку, а глаза Беки раскрылись еще шире: она только теперь поняла, что означают цветные банты на одежде элегантных "гостей" - белые, зеленые, розовые и желтые. Алек наклонился к уху девушки. - Как я понимаю, ты выберешь себе желтый цвет. - А как понимаю я, благородный Алек, мне предпочтительнее твое общество, - ответила Бека, беря его за руку. - Ну-ка, поразвлеки как следует солдата. - Ты - щедрый хозяин, - довольно сказал Серегилу Перрис. - Не возражаешь, если я присоединюсь к компании? Некоторые лица тут мне знакомы. - Безусловно, - с улыбкой ответил Серегил. Миррини подошла с ним вместе к столу и позволила налить себе стакан вина. - Они заслуживают, чтобы их немножко побаловали, - сказала она, глядя на веселящихся солдат с явной любовью. - До весны теперь их не ждет ничего, кроме холодных ночлегов и долгих маршей. - А потом? - спросил Серегил. Миррини взглянула на него поверх стакана и вздохнула: - А потом будет еще хуже. Намного хуже скорее всего. - Отряд будет готов к сражениям? - Настолько готов, насколько возможно для новобранцев. Те, кто сегодня здесь собрался, из лучших - как и Бека. Я только надеюсь, что они останутся в живых достаточно долго, чтобы стать закаленными бойцами. Этого им ничто не может дать, кроме боевого опыта. К полуночи Алек был более пьян, чем когда-либо в жизни, и не только знал по именам всех солдат и всех куртизанок и куртизанов, но и протанцевал с большинством из них. Он как раз, пошатываясь, снова вышел в круг с Ариани - голубоглазой добродушной девушкой из отряда Беки, - когда капрал Каллас и его брат- близнец Аулос подхватили его под руки и взгромоздили на стол. - Наш лейтенант говорит, что ты везунчик, - проорал Каллас, стаскивая с себя камзол и вручая его Алеку. - Так что мы решили сделать тебя нашим талисманом, малыш Алек. Алек натянул на себя форменный камзол и отвесил собравшимся поклон. - Я польщен! - Ты пьян! - крикнул кто-то из толпы. Алек обдумал это замечание, потом серьезно кивнул: - Конечно, пьян, но разве Создатель не учит нас, что на дне чаши находится дверца, ведущая к мудрости... во всяком случае, к чему-то такому. - Схватив наполовину полную бутылку с вином, Алек помахал ею в воздухе. - Ведь чем пьянее я становлюсь, тем храбрее и замечательнее вы все мне кажетесь. - Пророк, нашедший истину в вине! - воскликнул Каллас, с шутливым благоговением воздевая руки. - Благослови меня, о безбородый мудрец! Алек охотно плеснул на него вином. - Долгой жизни и деревянной ноги тебе, сынок! Смеясь и выкрикивая приветствия, остальные солдаты столпились вокруг, чтобы тоже получить благословение. Тут Алек заметил, что многие новобранцы отсутствуют - как и гости с улицы Огней. Алек, не скупясь, поливал вином своих почитателей, пока не дошла очередь до последней в ряду-Беки. Ее веснушчатое лицо раскраснелось от вина и танцев, рыжие волосы выбились из косы и стояли дыбом. Она была такой же пьяной, как все вокруг, и такой же счастливой. От ее улыбки у Алека, однако, по спине пробежал мимолетный отрезвляющий холодок. Его подруга, почти сестра, уходит на войну... - Ну же, талисман, неужели у тебя не осталось капельки везения и для меня? - потребовала девушка. Схватив полную бутылку, Алек опрокинул ее над головой Беки. - Долгой жизни тебе и везения - и в сумерках, и при свете дня. Бека рассмеялась, чуть не захлебнувшись вином, стоящие кругом солдаты радостно завопили. - Молодец, талисман, - похвалил Алека Каллас. - Такое благословение, пожалуй, сделает ее бессмертной! - Надеюсь, - прошептал Алек, глядя на девушку сверху вниз. - Очень надеюсь. Глава 13. Уотермид - Хозяин! На холм поднимаются всадники! - крикнул Микаму слуга, с которым тот пришел на заснеженное пастбище Микам влез на стог сена и из-под руки, чтобы глаза не слепило послеполуденное солнце, быстро оглядел долину замерзшей реки. От моста в миле ниже по течению по дороге скакали двое верховых. С тех пор как он вернулся из северных земель прошлой осенью, Микам подозрительно относился к любым неожиданным посетителям. Несмотря на все заверения Нисандера, его все еще беспокоила возможность появления Мардуса и его банды. Поэтому приближающихся всадников он разглядывал внимательно. Поскольку те ехали неспешной рысью по торной дороге и оружие держали в ножнах, Микам решил, что это не враги и не курьеры. Расстояние все еще не позволяло различить лица, но тут Микам узнал коней. Озабоченно хмурясь, он растолкал сгрудившихся у стога жеребят и двинулся к дому. Как правило, неожиданный приезд Серегила означал, что Микама ожидает поручение от главы наблюдателей. Кари была беременна три месяца, и теперь ее не тошнило все время; наоборот, она словно расцвела. И все-таки жена была уже не такой молодой, как раньше, и Микаму совсем не хотелось сейчас ее оставлять. Во дворе к нему виновато обратился один из слуг: - Иллия с собаками побежала встречать гостей, как только разглядела, кто едет, хозяин. Я решил, что беды в том не будет. - На сей раз, Ранил, может, и не будет, но я не хочу, чтобы это вошло у нее в привычку, - ворчливо ответил Микам. Вскоре по булыжнику двора зацокали копыта, и к дому подъехали Серегил и Алек; Иллия гордо восседала на луке седла юноши. Оба гостя были бледны, как заметил Микам, но пребывали в хорошем настроении. - Может быть, мне все-таки лучше будет выйти за Алека, когда я вырасту, - болтала Иллия. - Надеюсь, это не очень заденет твои чувства, дядюшка Серегил. Серегил прижал руку к сердцу, как трубадур на гобелене. - Ах, прекрасная девица, я убью тысячу ужасных драконов ради твоей благосклонности и сложу их дымящиеся черные потроха к твоим прелестным ножкам, лишь бы ты снова милостиво взглянула на меня. - Потроха! - Иллия с оскорбленным видом уткнулась лицом в плечо Алека. - Ведь ты не станешь приносить мне потроха, правда, Алек? - Конечно, нет, - фыркнул тот. - Что за отвратительный подарок! Я принесу тебе глаза драконов, чтобы ты могла сделать из них ожерелье, и чешуйчатые языки - вплетать в косы вместо лент. С радостным хихиканьем Иллия соскользнула с седла на руки Микаму. - Послушай, маленькая птичка, что это ты взяла за манеру - убегать одной? - спросил тот строго. - Но это же дядюшка Серегил и Алек! И я была не одна, - добавила девочка самодовольно, и ее шаль совсем сползла с плеч. когда Иллия величественным жестом указала на огромных мохнатых псов, прыгающих вокруг, словно генерал - на свое войско. - Быстрый и все остальные были со мной. - Ты знаешь правила, молодая госпожа, - проворчал Микам. - Беги теперь в дом и скажи маме, кто приехал. - Потом он повернулся к вновь прибывшим: то. что они были одеты скорее для визита, чем для дальнего путешествия, несколько успокоило его. - Что привело вас сюда? Серегил отстранил собак и подошел к хозяину, чтобы вручить ему пакет с письмами. - Бека просила нас отвезти их. Ее полк выступил в поход сегодня на рассвете. - Как сегодня?! Мы же должны были приехать, чтобы проводить ее! - На это не оказалось времени, - быстро сказал Алек, подходя к Серегилу. - Приказ был получен только вчера. Впрочем, мы устроили ей и ее солдатам хорошие проводы. - Юноша с виноватой улыбкой потер лоб. - Думаю, я все еще немного пьян. Серегил с шутливым неодобрением взъерошил ему волосы. - Рансеру предстоит еще дня два разгребать обломки. Учитывая это, а также жалобы от соседей, мы решили, что благородным Серегилу и Алеку лучше исчезнуть на несколько дней. Вот мы и подумали, что скроемся здесь, если ты не возражаешь. - Конечно, конечно, - рассеянно ответил Микам, вертя в руках пакет с письмами. - Куда их отправили? - На западную границу Майсены, - ответил ему Серегил. - Говорят, Идрилейн хочет, чтобы они заранее прибыли на место, пока дороги не стали непроезжаемы, - ведь в клесине начнутся оттепели. Царская конная гвардия выступила первой, но город кишит войсками. Идрилейн не собирается рисковать. Микам покачал головой, гадая, как воспримет новости Кари. - Ранил, займись лошадьми. Извините меня, я быстренько взгляну, что Бека пишет. Когда Микам повернулся, чтобы войти в дом, Серегил положил руку ему на плечо. Бросив быстрый взгляд в сторону двери, он тихо сказал: - Есть и еще некоторые новости. Раль выследил нас в Римини месяц назад. Микам замер на месте. - Тот торговец, хозяин речного корабля? Серегил кивнул. - Какие-то солдаты, говорившие на чужом языке и разыскивавшие нас троих, появились у реки после того, как мы с Алеком сошли с корабля. Раль нас не выдал, и вскоре его корабль затонул при подозрительных обстоятельствах. Мы, как ты знаешь, все время настороже, и до сих пор неприятностей не было, но с приближением весны все может случиться. Это - еще одна причина, по которой мы, вернувшись в город, переселимся в гостиницу. - А что обо всем этом говорит Нисандер? Серегил пожал плечами: - У него свои методы - магические. До сих пор он не обнаружил ничего угрожающего. - Должно быть, они потеряли наш след в Майсене, - вставил Алек; его слова прозвучали так, что стало ясно: они с Серегилом не раз уже обсуждали ситуацию. - Иначе на нас бы уже напали. - Пожалуй, - согласился Микам. - И все равно разумно держать ушки на макушке. Займитесь своим багажом, а я пока сообщу новости Кари. - Мы тогда не будем торопиться, - понимающе подмигнул ему Серегил. Кари восприняла известие об отъезде Беки более спокойно, чем опасался Микам. Прочтя письма дочерей - Беки и Элсбет. - она просто кивнула, сложила листки и убрала их обратно в пакет. Старая Арна и остальные слуги собрались вокруг камина в холле, чтобы послушать подробный рассказ Серегила об отправлении Беки. - Как же величественно они выглядели, когда выезжали из города при свете факелов! - говорил он. - Клиа и другие старшие офицеры скакали впереди в парадной форме - даже в шлемах. А следом - наша Бека во главе своей турмы, с лейтенантским латным воротником на шее. Все лошади были в прикрывающих голову и грудь бронзовых доспехах, которые звенели, как колокольчики. - Она пишет, что будет служить в отряде капитана Миррини, - добавила Кари, гладя темные кудри Иллии, сидевшей, положив голову матери на колени. - Миррини - лучший командир из всех возможных, - сказал Микам, обнимая жену. - Да и на границе пока что будет тихо. Пленимарцы не смогут оказаться так далеко на западе раньше середины литиона, а то и начала лета. У нее будет время освоиться до того, как начнутся бои. - Я так надеюсь на это, - пробормотала Кари. - От нее будут еще письма? - Курьеров посылают туда и обратно как можно чаще, - заверил ее Серегил. - Это хорошо. Микам обменялся с остальными обеспокоенными взглядами, но Кари просто убрала письма в карман и поднялась со своей обычной деловитостью. - Нам с тобой, Арна, пора заняться ужином. Микам, скажи слугам, чтобы начинали накрывать столы. Вы. Дорогие гости, выбрали удачный день: сегодня у нас пирог с олениной и запеченные в сливках яблоки. Ужин был, как всегда, шумным: на него собрались все обитатели Уотермида, и у гостей потребовали подробного рассказа об отсутствующих хозяйских дочерях В этом деревенском поместье все были дружны и преданы друг другу Слуги не удовлетворились, пока дважды во всех подробностях не выслушали описание полка, в котором служит Бека, и успехов Элсбет в храмовой школе Позже, когда Иллию, несмотря на ее громкие протесты, отправили в постель, а слуги начали расстилать свои матрацы в жарко натопленном холле, Микам и Кари присоединились к гостям в отведенной тем комнате. - Расскажи мне о своей новой встрече с этим Ралем, - попросил Микам, разлив по кружкам горячий ароматный сидр. Растянувшись на кровати, Серегил принялся красочно описывать, как они с Алеком устроили засаду, в которую попался Раль, и как потом все вместе сражались с уличными грабителями Рассказ об отваге Алека оказался таким лестным, что юноша, сидевший рядом с Кари, удивился и покраснел от смущения. - Здорово у тебя получилось, Алек, - рассмеялась Кари и обняла его. - Судя по всему, этот твой капитан Раль - стоящий знакомец, - сказал Микам. - Я, правда, так и подумал еще раньше, когда ты описал, как он отпустил вас с корабля. - Микам рассказывал мне кое-что о вашем путешествии, - сказала Кари, - но мне хотелось бы услышать вашу версию Тот моряк действительно засматривался на Серегила, Алек? - Я почти что сам начинал на него засматриваться, - ухмыльнулся Алек, - стоило ему навести красоту. Только вышло так, что мне все больше приходилось удерживать тех двоих на расстоянии друг от друга. Он принялся живописать, часто прерываемый комментариями Серегила, старания Раля соблазнить красотку, и Микам заметил, как ловко оба рассказчика избегают всяких упоминаний о деревянном диске и его влиянии По их словам выходило, что Раль просто наткнулся на Серегила в неподходящий момент - когда тот был раздет. В результате история теперь приобрела гораздо более юмористическую окраску, чем то, что Микам слышал в башне Нисандера - Ах, Серегил, - воскликнула Кари, вытирая глаза кончиком фартука, - я не знаю никого, кто умудрился бы влипнуть в такую ситуацию, а потом выпутаться из нее! - Мне пришлось бы гораздо хуже, если бы Алек не был таким верным защитником моей добродетели. - Серегил церемонно поклонился юноше. - Ах, госпожа... - Алек поднялся и, в свою очередь, отвесил ему такой галантный поклон, что все снова покатились со смеху. - Я следила сегодня за выражением лица Серегила, - сказала Кари, когда они с Микамом лежали в темноте своей спальни - Он ведь влюблен в Алека, знаешь ли. В прошлый раз. когда они были здесь, и даже на празднестве Сакора еще ничего такого не было, а теперь он определенно влюблен - Тебя это удивляет? - зевнул Микам, ласково опуская руку на округлый живот жены: не почувствуется ли там биение новой жизни? - Удивляет только одно - что этого не случалось так долго. Впрочем, сомневаюсь, что он сам об этом знает. А как насчет Алека? - Не думаю, что ему и в голову такое придет, особенно учитывая его воспитание. Кари протяжно вздохнула: - Бедный Серегил. Как же ему всегда не везет в любви. Хотелось бы мне хоть раз увидеть его счастливым. - Ну, мне кажется, такой шанс у тебя был лет двадцать назад, - поддразнил ее Микам, покусывая ее голое плечо. - Когда он влюбился в тебя, имеешь ты в виду? - Она быстро перекатилась, навалилась на него и шутливо прижала к кровати. - Может, мне стоило тогда отказаться от тебя, благородный господин? - в свою очередь поддела мужа Кари. - Что бы ты тогда делал? - Трудно сказать, - ответил Микам, одной рукой обнимая ее за шею, а другой поглаживая щедрые округлости бедер. - Впрочем, может, это и было бы удобно: иметь любовника, так ловко управляющегося с рапирой. - Уж конечно: я ведь не беру с собой в постель ничего острого. - Ммм... это я заметил, - удовлетворенно пробормотал Микам. - Что ж, может быть, и хорошо, что все случилось так, как случилось. Объятия Кари были похожи на благословение, ее горячие губы прижались ко лбу мужа. - Хотелось бы мне так думать. Серегилу не приходилось спать в одной постели с Алеком со времени их последнего приезда в Уотермид. Тогда он просто не обратил на это внимания: гостей часто укладывали вместе, особенно в сельских домах. На этот же раз все было иначе. Он сам не заметил, когда и как изменились его чувства. Месяцы, что они были неразлучны и делили опасности, искренняя привязанность, возникшая между ними почти с самого начала знакомства... "Все сходится", - подумал Серегил грустно, когда они стали раздеваться. Ему еще никогда не случалось влюбиться в кого-то, кто ответил бы ему взаимностью. Не то чтобы Алек не был к нему привязан в своей добропорядочной манере приверженца Далны - в этом Серегил не сомневался. Сомневался он в другом: что сердце Алека когда-нибудь забилось хоть чуточку быстрее при мысли о том, что они окажутся в одной постели. Из уважения к скромности Алека - по крайней мере так он себе сказал - Серегил натянул длинную ночную рубашку, прежде чем нырнуть под одеяло. Старая кровать, сделанная с учетом того, что- спать в ней будут не в одиночестве, была широка, и Алек, когда лег, оказался достаточно далеко от Серегила. - Что-то ты вдруг стал молчалив, - заметил он, совершенно не замечая переживаний друга. - Прошлой ночью я выпил столько вина, что до сих пор чувствую, похмелье. - Серегил изобразил усталый зевок. Можно было бы перебраться и лечь спать в холле, но ведь потом придется объяснять почему... Уж лучше остаться здесь и надеяться, что во сне не начнешь разговаривать. Алек с довольным вздохом устроился поудобнее. - Я тоже. По крайней мере здесь мы с тобой сможем отдохнуть. Тут так тихо. И никакой работы по ночам. Никаких забот... - Его глаза закрылись, голос затих, дыхание стало глубоким и ровным. "Никаких забот..." Серегил приподнялся, чтобы задуть лампу, и замер, глядя на густые золотые волосы Алека, разметавшиеся по подушке. Выражение лица юноши было мирным и простодушным. Губы приоткрылись в легкой улыбке, словно ему снилось что-то приятное. На секунду Серегил представил себе, каково это было бы: золотая голова у него на плече, теплое тело прижалось к нему... Если бы его просто преследовало желание. Серегил легко бы с ним справился. Но то, что он чувствовал в отношении Алека, гораздо дальше выходило за рамки физического влечения. Серегил любил его. Их разделяло чуть больше ярда, но с тем же успехом между ними могло бы быть все Осиатское море. Позволив себе только глубокий беззвучный вздох, Серегил задул лампу и откинулся на постели, моля богов послать ему сон. Когда Микам поднялся рано утром, он обнаружил Алека за колкой дров для кухни. Юноша сменил нарядный городской костюм на простую рабочую одежду и весело смеялся над чем-то вместе с Арной и молоденькой Джалис. Микам несколько секунд наблюдал за ним через дверь. снова удивляясь тому, как легко тот входит в повседневную жизнь поместья. "Или чего угодно другого, если уж на то пошло", - поправил себя Микам, вспомнив о том множестве ролей, которые Алеку пришлось играть с тех пор, как он присоединился к Серегилу. Эти двое как вода - вечно изменчивы, вечно принимают новую форму. - Прекрасный день для охоты, - объявил Микам. - В лесах в этом году развелось много оленей. Благородный господин все еще спит? Алек стряхнул веточки и кору со своей туники. - В последний раз, когда я заглядывал в комнату, он был погребен под грудой одеял. Кажется, он не очень хорошо спал этой ночью. - Вот как? - Микам подошел к ведущей во двор двери и захватил пригоршню свежевыпавшего снега. - Ну, тогда пора его будить, верно? Думаю, ему не захочется пропустить такое прекрасное утро. Алек тоже ухмыльнулся, зачерпнул снега- и последовал за Микамом в спальню. Ставни все еще были закрыты, но света в комнату проникало достаточно, чтобы различить фигуру под одеялом на той половине кровати, где спал Серегил. Микам знаком предложил Алеку напасть одновременно. Подкравшись к постели, они откинули одеяло и швырнули снежки - тут же обнаружив, что атаковали валик от изголовья. Позади с треском распахнулись ставни, и два знакомых голоса завопили: - Доброе утро! Изумленные Микам и Алек выпрямились и тут же получили в лицо по пригоршне снега от Серегила и Иллии, с победным смехом заглядывавших в окно снаружи. - Застать меня врасплох, еще чего! - воскликнул Серегил, и они с девочкой бросились бежать. - В погоню! - рявкнул Микам, вылезая в окно. Началось безжалостное преследование. Иллия мудро решила найти убежище на кухне; Арна защитила ее, погрозив нападающим медной поварешкой. Серегилу повезло меньше. Он не был на высоте в схватках при свете дня, споткнулся об одну из собак, присоединившихся к погоне, и оказался в руках Алека. Микам подбежал на подмогу, и вдвоем они окунули Серегила в сугроб и уселись на него. - Предатель! - отфыркиваясь, укорил он Алека, который сунул пригоршню снега ему за шиворот. Однако больше ничего сказать Серегил не успел, поскольку Микам залепил снегом ему лицо. - Я ведь твой должник, - ликовал тот. - И вот еще проценты! К тому времени, когда его отпустили, Серегил походил на грубо высеченную из сахара скульптуру. - Так что ты скажешь насчет охоты? - поинтересовался Микам, пытаясь хоть немного отряхнуть друга. - Ну, вообще-то говоря, я предвкушал спокойный денек у камина, - задыхаясь, выдавил Серегил и принялся вытряхивать снег из волос. Микам тут же подхватил его и перекинул через широкое плечо. - Найди-ка мне свежий сугроб, Алек. - Вон там, справа, очень подходящий. - Я поеду, поеду с вами, будьте вы прокляты! - взвыл Серегил, извиваясь, как кошка. - Ну что я тебе говорил? - засмеялся Микам, ставя Серегила на ноги. - Я же знал, что ему очень хочется на охоту. Переодевшись в сухую одежду и торопливо позавтракав, три друга вооружились луками и вместе с собаками отправились в холмы, окружающие Уотермид. Собаки сначала напали на след кабана, но Микам отозвал их: копий с собой ни у кого не было. Все утро охотникам попадались только птицы и кролики. По настоянию Алека Серегил на этот раз тоже взял лук, и никто больше его не был удивлен, когда его стрела уложила взлетевшего из снега тетерева. К полудню охотники стали уже подумывать о привале, но тут собаки выгнали из еловой чащи лося. Преследование зверя длилось не менее получаса, прежде чем Алеку удалось пронзить стрелой сердце сохатого; тот рухнул на землю, не успев сделать следующий прыжок. - Ну и выстрел, клянусь Создателем! - воскликнул Микам, спешиваясь и осматривая добычу. - Быстро и чисто. - Алек опустился на колени, чтобы рассмотреть, куда попала стрела. - Так зверь не страдает. "С той же милосердной экономностью Алек убивает и вооруженных противников". - подумал Микам, глядя на оперенную красным стрелу, торчащую из груди лося. Охотники разложили костер и начали разделывать тушу. Работа была грязной: скоро на снегу вокруг стали дымиться алые пятна. Вскрыв брюхо, Микам бросил потроха собакам, а Алеку преподнес сердце и печень - как и полагается за смертельный выстрел. - Нам понадобится вода, чтобы все закончить, - сказал Микам, принимаясь свежевать лося. Алек вытер окровавленные руки о снег. - Мы недавно проезжали ручей. Я наполню там бурдюки. Серегил оторвался от работы и долго провожал юношу глазами, пока тот не скрылся между деревьями. Проследив его взгляд, Микам улыбнулся про себя и подумал о том, что накануне говорила ему Кари. - Он сильно вырос, правда? - рискнул он сказать через некоторое время. Серегил пожал плечами и снова взялся за лося. - Пришлось, раз уж он связался с такими типами, как мы с тобой. - Ты стал о нем очень хорошего мнения, как мне кажется. Серегил тотчас понял, что скрывается за этими словами, и его улыбка сменилась жестким выражением. - Если ты думаешь, что я... - Да ни за что на свете я не стану плохо о тебе думать. Я просто хочу сказать, что твое сердце выбирает нелегкие пути, вот и все. Ты ведь ничего не говорил ему, верно? Серегил старательно сохранял на лице безразличное выражение, но его плечи выразительно поникли. - Нет, и не собираюсь. Это было бы... нечестно. Я имею на него слишком большое влияние. - Ну что ж. он вед