Джон Джейкс. Тайны далекой звезды --------------------------------------------------------------- © Copyright Джон Джейкс © Copyright Эмма Михайловна Гафурова (gaf@itv.kiev.ua), перевод с английского Изд.: "Врата времени", Киев, "Альтер-пресс", 1995 --------------------------------------------------------------- Сверхсветовой корабль "Маджестика" с командиром Дунканом Эдисоном и двухтысячным экипажем на борту исчез без следа буквально через несколько мгновений после того, как покинул планету Далекая звезда. Считали, что виновником трагедии был командир, но Роб Эдисон не верил, что его отец мог погубить корабль. Чтобы доказать это, Роб отправляется через всю галактику к Далекой звезде. Как оказалось, далекая планета вызывала интерес не только Роба. То, что начиналось как личное расследование, вскоре превратилось в опасную схватку с преступниками, вторгшимися на Далекую звезду, чтобы похитить ее уникальное богатство... 1. ПАМЯТЬ УВОДИТ В ТРАГИЧЕСКОЕ ПРОШЛОЕ Событие, о котором, казалось, совсем забыли и не упоминали вот уже почти семь лет, вдруг снова выплыло на поверхность в первый день последней четверти. Роб Эдисон не ожидал этого. Вместе со своими друзьями Байроном Винтерзом и Тэлом Эруном Роб сидел в классе. Прозвенел звонок. В светлой подземной комнате на отделении гуманитарных наук находилось приблизительно двадцать мальчиков. Они занимались регулировкой своих индивидуальных, оборудованных электроникой учебных мест, настраивая аппаратуру на автоматическую запись лекции и делая пробное испытание. Роб нажал на белую кнопку в верхней части своего компьютерного пульта. Сразу высветилась одна из двадцати табличек рядом с большим экраном на стене. На табличке появилось "Эдисон, Р". Это означало, что данный ученик на занятиях присутствует. - А что с Джо? - спросил Роб. - Он куда-то исчез после того, как мы вышли из кафетерия. - Он сидит вон там с новеньким, - ответил Бай Винтерз. - Где? А, вижу. Пятнадцатилетний Роб был крупнее своих сверстников. Волевой подбородок, веселые голубые глаза, песочного цвета волосы и широкий, довольно заметный нос, придававший лицу внушительный вид, - такова была внешность парня. Он слегка усмехнулся и сказал: - Джо один может заменить целую приветственную делегацию. С его общительностью и талантом быстро приобретать друзей он станет кандидатом во Всемирный совет еще до тридцати. И будет избран. Тэл Эрун, худой паренек с острым подбородком, выдававшим его неземное происхождение, спросил: - Кто-нибудь запомнил имя новенького? - Я - нет, - отозвался Бай. - Я знал еще раньше, что у нас в классе появится новый ученик. Он перевелся сюда, чтобы прослушать спецкурс лекций перед тем, как сдавать вступительные экзамены в колледж. В этой четверти ни в одном из наших отечественных учебных заведений такие лекции читаться не будут. Бай тронул руку Роба: - Сейчас появится фамилия новенького на световом табло. Посмотрев на табличку, Роб прочитал: "Шарки, К." У новичка было продолговатое лицо и коротко постриженные рыжеватые волосы. Он сидел рядом с Джо Маккэндлисом на два ряда впереди и не производил впечатления человека, любившего улыбаться. Судя по очень темному загару Шарки, он прибыл из какой-то верхней галактики. Роб решил, что подойдет к нему после урока, чтобы познакомиться. Но через секунду он понял, что ему не придется делать каких-то особых усилий. Шарки, К. повернулся назад и через плечо разглядывал Роба. Его глаза не выражали ни малейшего дружелюбия. Отвернувшись, Шарки так же внимательно начал изучать светящиеся таблички с фамилиями присутствующих учеников. Показав на список имен, он о чем-то спросил Джо Маккэндлиса. Джо кивнул, оглянувшись на Роба, ухмыльнулся и ответил на вопрос нового ученика. Роб был почти уверен, что Джо сказал следующее: - Да, это Роб Эдисон. Шарки, К. снова посмотрел на Роба. На этот раз взгляд его был откровенно враждебным. Робу стало не по себе. А тем временем экран на стене стал бледно-перламутровым и на нем появился преподаватель. - Доброе утро, джентльмены. Вашему вниманию предлагаются обзорные лекции по криогенике-414. Тот, кто не отметил себя в списке присутствующих, должен лучше проверить свою аппаратуру или свои глаза, а, может, и то, и другое. По классу пробежал тихий смех. Ученики не осмеливались реагировать слишком бурно, несмотря на то, что учитель, вероятнее всего, находился на очень далекой планете, где была сделана запись этого курса. Лектор продолжал: - Меня зовут доктор Валлингтон. Как вам известно, первые изыскания в области науки о сверхнизких температурах начались в очень далеком двадцатом веке. В течение двух недель мы будем заниматься историческим обозрением... Роб слышал только половину слов учителя. Его продолжал отвлекать сидящий впереди Шарки, К. Загорелый новичок оглядывался на Роба почти каждую минуту, казалось, даже не собираясь конспектировать лекцию в своем компьютерном блокноте. Прошел час, а Роб никак не мог понять, почему вызывает такой интерес у новоприбывшего ученика. Роб с нетерпением ждал звонка. Но несмотря на то, что ему мешали, он все же сумел сделать запись лекции. С тех пор, как Роб прибыл учиться на Деллкарт-4, он получал только отличные оценки и не хотел сдавать позиции в последней четверти. Слишком многое было поставлено на карту. - ...пожалуйста, вытащите кассеты с текстом лекции из своих компьютеров, - доктор Валлингтон заканчивал урок. - Повторите главы с первой по четвертую к следующему занятию. Всего хорошего. Экран погас. Прозвенел звонок. Все встали. - Действительно, хорошо бы проработать материал прямо сейчас, - не очень уверенно предложил Тэл Эрун. - Все равно конспект не станет короче со временем. - Вот Джо ведет нового парня, - сказал Бай Винтерз. Роб, склонившись к записывающему устройству, аккуратно извлекал маленькую кассету. Вскоре он выпрямился. На самом деле Джо Маккэндлис вовсе не вел новенького. Все было как раз наоборот. Именно Джо следовал за Шарки, К., который быстро лавировал между партами. - Давайте отложим уроки до вечера, - сказал Бай. - Тогда и достанем свои записи. Почему бы нам не показать этому Шарки наш гравибольный корт? Можно поставить его на левый фланг. Новоприбывший не проявлял интереса ни к кому, кроме Роба. Шарки протянул ему руку с довольно дружелюбным видом. Но слегка скошенный взгляд его карих глаз был холодным. - Уже давно хотел с тобой встретиться, Эдисон. Но не думал увидеть тебя именно на Деллкарт-4, когда переводился сюда. Роб криво усмехнулся и спросил: - А чем же я так прославился? - Прославишься с моей помощью. Меня зовут Керри Шарки. - Я видел на табличке. Добро пожаловать на Деллкарт, Керри. - Спасибо. Нам надо о многом поговорить с тобой. Несколько юношей задержались у двери, заинтересовавшись происходящим. Тэл Эрун и Джо Маккэндлис обменялись удивленными взглядами за спиной Шарки. - Ладно, - сказал Бай. - Можешь беседовать с Робом, Керри. Он любит говорить об учебе. А, кроме того, Роб еще знает, как можно с помощью компьютера назначить свидание девочкам, живущим в интернате на другом конце планеты. - Девочки подождут, - отрезал Керри. - Мы с Робом поговорим о ССК. - О сверхсветовых кораблях? - удивился Джо. - Тебя интересует космическая служба? - Большинство здешних ребят лишились отцов из-за этой службы, - хмуро сказал Бай. - Поэтому мало у кого осталось желание учиться на капитана космического корабля. Неужели ты не знаешь этого, Шарки? Керри ответил: - Знаю. Но я хочу потолковать с Робом об одном конкретном ССК. - О каком именно? - спросил Тэл. - О четырнадцатом. Он вступил в строй лет десять назад, - Шарки выговаривал слова отрывисто, как бы вколачивая гвозди. Создавалось впечатление, что он еле сдерживает злость. - ССК, о котором я веду речь, был третьим по счету пропавшим без вести кораблем сразу после старта в гиперпространство. Он так и не вернулся, исчез навсегда с двумя тысячами человек на борту - офицерами и рядовым экипажем. Керри замолчал. У Роба похолодели руки. Заговоривший Джо Маккэндлис уже не казался таким компанейским, как обычно: - Я что-то никак не пойму, почему у тебя такой большой интерес именно к этому космическому кораблю, Шарки. - Спроси Эдисона. - Роб, о чем это он? - заволновался Бай. - У него какой-то личный интерес, как я понимаю, - ответил Роб. Друзей Роба поразила внезапно появившаяся мрачность в его голосе. Керри Шарки ухмыльнулся. От этой ухмылки, от всего лица Керри, от манеры его поведения веяло чем-то тягостным, суровым и тревожным. Как рано все же взрослеют сироты! - Эдисон, конечно же, ничего вам не рассказывал об этой истории, да, ребята? - ехидно спросил Шарки. - Я не удивляюсь. В интернате на Ламбет-Омега я был в хороших отношениях с одним из учителей. От него я узнал, что Роб Эдисон вечно затевал драки, когда учился на Ламбет. Тогда он не делал секрета из своего прошлого. С тех пор он, как видно, стал хитрее. В глазах Роба мелькнула злоба. - Я ухожу, Шарки. Потом поговорим... - Нет, сейчас! - Керри схватил его за руку. - Разговор будет о "Маджестике". Ударом грома прозвучало это название для Роба. В одно мгновение рухнули мир и спокойствие двух последних лет жизни. Шарки сказал правду. В своем первом интернате на Ламбет-Омега Роб ничего не скрывал о своем отце. И поэтому все мальчишки относились к Робу, как к отверженному. Он терпел все это много лет, но в конце концов решился попросить перевода в интернат на Деллкарт. Здесь он никому не рассказывал о прошлом, и с тех пор не знал неприятностей. А теперь стряслась настоящая беда. Бай Винтерз почувствовал, что происходит что-то неладное. В знак солидарности с Робом он стал рядом с ним и обратился к Керри: - Надеюсь, ты не наглотался каких-нибудь запрещенных таблеток, чтобы поднять себе цену в наших глазах, а, Шарки? Что-то я совсем ничего не могу понять из того, что ты говоришь. - Нет, я не глотал никаких таблеток. Просто вот уже почти семь лет, как я живу без отца. - А где твоя мать? - спросил Бай. - Умерла, когда мне было три года, - резко ответил Шарки. - А твоя? Бай покраснел и тихо произнес слова извинения за свой слишком прямой вопрос, но Шарки почти никак на это не прореагировал. - Ты говорил о своем отце... - напомнил Тэл Эрун. - Мой отец был вторым пилотом на "Маджестике", - сказал Шарки. - Он был на борту корабля, стартовавшего с Далекой звезды. - Далекой звезды? - удивленно переспросил Джо Маккэндлис. - Это очень дальняя планета, - объяснил Роб каким-то уставшим, удрученным голосом. - Она находится в самом хвосте чечевицеобразной туманности. - Совсем в другом конце галактики, не так ли? - заметил Бай. - То, о чем хочет поведать Шарки - преимущественно вам, а, возможно, и мне, - продолжал Роб, - состоит в том, что семь лет назад "Маджестика" сразу же после старта с полигона на Далекой звезде в гиперкосмос бесследно исчезла. Отец Шарки был одним из двух тысяч человек, погибших вместе с кораблем. Еле слышно Роб добавил: - Капитаном "Маджестики" был Дункан Эдисон. Джо Маккэндлис изумленно спросил: - Твой отец? Роб кивнул головой, не спуская глаз с Керри Шарки. В наступившей тишине был слышен шум потолочных кондиционеров, фильтрующих воздух с немного сладким запахом от специальных добавок против бактерий. Возле двери так и стояла группа ребят, ставших случайными свидетелями этого разговора. "Что ж, наверное, было наивным надеяться на то, что можно скрыть навсегда печальное событие семилетней давности", - подумал Роб. - Расскажи своим друзьям все остальное, Эдисон, - не унимался Керри Шарки. Роб шагнул вперед. Видя, что он пришел в ярость, Бай Винтерз взял друга за руку. Роб отбросил его руку. - Что за удовольствие тебе от всего этого, Шарки? - На "Маджестике" погиб мой отец! Среди остальных двух тысяч человек. А твой отец командовал кораблем. - Мой отец не был виновен... Керри Шарки, насмешливо фыркнув, перебил его: - Я знаю, ты все время это повторял на Ламбет. Скажи ребятам, к какому заключению пришла комиссия по расследованию после завершения своей работы. На горле Роба сильно дернулся один из мускулов. Шарки невозмутимо продолжал: - Ну ладно, тогда я скажу. Следственная комиссия, изучив магнитофонную запись голоса командира Эдисона, дала такую оценку - ПКК. Тэл Эрун, отец которого был начальником летного состава - он погиб при взрыве на пусковой площадке, - первым догадался, как расшифровывается вывод, сделанный комиссией. Тэл тихо спросил: - Просчет в команде капитана? - Совершенно верно, - сказал Шарки. - Что может быть хуже такой оценки? Но я считаю, что это слишком мягко сказано о нем. В глубине души Роб понимал чувства Шарки - понимал, какую боль он испытывал все эти годы после того, как потерял отца. Все ребята, живущие в интернатах для сирот космонавтов, терпели такие же муки. Тем не менее большинство из них не пытались кому-то мстить или искать козла отпущения. Их отцы добровольно выбирали космическую службу, хотя прекрасно знали, что подвергают себя огромному риску, отваживаясь находиться на борту больших судов, мчащихся через гиперпространство со скоростью больше ста восьмидесяти шести тысяч миль в секунду. Мужчины, которые выводили корабли в космос, чтобы разведывать и осваивать все новые и новые планеты галактики, понимали, что могут погибнуть в любой день, оставив на произвол судьбы своих жен и детей, или пополнить своими мальчиками и девочками интернаты для сирот, если у них не станет обоих родителей. Но, несмотря ни на что, космонавты продолжали служить, кто-то из них погибал, а сыновья и дочери погибших росли и становились взрослыми. Большинство детей гордились тем, что их отцы так много сделали для человечества. Шарки тем временем подошел к Робу почти вплотную. Роб даже увидел капельки пота, заблестевшие у него на лбу. - Нет, Эдисон, ПКК - слишком мягкий приговор для капитана, который допустил глупейшую ошибку, приведшую к гибели двух тысяч человек. Не успел Шарки договорить, как в ход пошел правый кулак Роба. Удар по щеке Шарки был таким сильным, что разбил ее в кровь. Шарки упал спиной на одну из парт и выдал целый поток слов, полных злобы. - Перестань, Роб! - закричал Тэл Эрун, пытаясь стать между ним и Шарки. Роб оттолкнул Тэла в сторону. Керри Шарки поднялся и с размаху дважды ударил Роба в живот. Роб скрючился от сильной боли. Джо Маккэндлис перехватил правую руку Шарки и оттащил его от Роба. Взбешенный, Шарки бросился с кулаками на Джо, а тот успел подставить плечо, чтобы смягчить удар. Роб кинулся на помощь Джо. Но в это время раздался пронзительный звонок. Роб прервал атаку на полпути и остановился. Джо опустил руку и освободился от Керри Шарки, который шлепнулся на сиденье парты. Бай Винтерз с тревогой посмотрел на вмонтированный в потолке компьютер. Открылось несколько объективов, расположенных вокруг его экрана. Металлический голос произнес: - Студенты! Назовите свои фамилии. Роб бросил взгляд на Шарки и сказал в монитор: - Эдисон. Один за другим все остальные мальчишки сообщили свои фамилии. А наблюдатели у двери мигом исчезли сразу после того, как услышали первые звуки из включившегося компьютера. Как только Бай назвал себя в завершение этой не сулящей ничего хорошего переклички, снова послышался голос робота: - Вы все явитесь к своим уважаемым воспитателям вечером для получения дисциплинарного взыскания. А теперь освободите классную комнату. На этом все. Экран погас. Крышки объективов стали на место. Роб поправил форменную рубашку и почистил рукой шорты коричневого цвета. Джо Маккэндлис обратился к Керри Шарки: - Ты не очень удачно начал свою жизнь на Деллкарте, приятель. Мы все слишком озабочены летними экзаменами, и нам не до глупых драк. - Я приму это к сведению, - саркастический тон Шарки говорил как раз об обратном. - Не обязан что-либо объяснять тебе, - сказал Роб Шарки, - но, судя по записи, мой отец не был виноват. Я знаю это. Шарки пренебрежительно поднял бровь: - Да неужели? А комиссия по расследованию катастрофы сделала совсем другой вывод. - Я слышал, но... - и Роб замолчал. Все начиналось сначала. Перед ним была непробиваемая стена. Керри Шарки вытер кровь с подбородка и, ехидно хихикнув, сказал: - Ну конечно, Эдисон. Как он мог такое сделать? Он же был твоим отцом. Но авария - дело его рук. И в ней погиб мой отец, - Шарки перевел взгляд на Тэла Эруна, потом на Джо, потом на Бая. - Рад был познакомиться со всеми вами, ребята. Вы выбираете первоклассных друзей. Он выхватил свой ролик с конспектом и вышел. Наступившую затем неловкую тишину прервал Бай: - Роб, ты мог бы рассказать нам кое-что раньше. - Не было никакой необходимости о чем-то рассказывать! - Не сходи с ума, - вмешался Тэл. - Ты что, забыл, кто мы? У нас у всех одинаковая судьба, мы все товарищи. Слушаем тебя. Роб никак не мог успокоиться: - Мне нечего говорить. Все равно вы не поверите. - Послушай, Роб, - сказал Джо. - Чем же ты виноват, если следственная комиссия написала в заключении ПКК? Даже если Шарки сказал правду, речь ведь не о тебе, это твой отец допустил... - Запомни раз и навсегда, Джо! Мой отец не имеет никакого отношения к ПКК. Не скрывая раздражения от тона Роба, Бай тихо спросил: - Только по той причине, что он твой отец? - Да, для меня этого достаточно. Роб повернулся и выбежал из класса. Поднимавшиеся на эскалаторе из подземных помещений вместе с Робом ученики о чем-то спрашивали его. Но он так погрузился в свои мысли, что ничего не ответил им, чем вызвал их удивленные взгляды. Автоматическая лестница освещалась тонким лучом солнечного света сверху. Лифт поднял Роба на поверхность земли. Здесь, на большой площадке, было много ребят, спешащих на занятия по своим классам. Площадку закрывал прозрачный купол, укрепленный в горных скалах. С восточной стороны возвышались белые утесы, похожие на раскрошившиеся стены из мела. Между школьным городком и двумя туннелями, пробитыми в горах, пролегла крытая магистраль. По другую сторону туннелей находился город, невидимый из городка. Деллкарт-4 была бесцветной, холодной планетой под тусклым солнцем. Если бы все шло, как прежде, Роб пошел бы сейчас в хранилище и забрал все свои учебные кассеты за четверть. Перед следующим уроком он заскочил бы в кафе под землей, чтобы выпить чашку питательного бульона за угловым столом, который Роб, Тэл и остальные их друзья считали своим по праву старших школьников. Но в это утро все было иначе. Роб опять отправился вниз на другом эскалаторе - в общежитие. Войдя в свою комнату, он сел и начал пристально смотреть на небольшую, обрамленную платиновой рамкой фотографию отца, которая стояла в уголке его учебного стола рядом с читающим устройством. Черты лица сына и отца имели большое сходство, включая и крупный нос, придававший мужчине на фотоснимке властный вид, который только начинал проявляться во внешности Роба. Капитан Дункан Эдисон погиб в возрасте сорока одного года. Волосы отца были с небольшой проседью. На воротнике его военной формы поблескивали летные знаки различия, сделанные из золота. - Верь в меня! - Робу казалось, что отец говорит с ним со снимка. - Я верю, - подумал Роб. - Ты мой отец - и этим все сказано. Но все ли? Роб даже мысли не допускал, что можно согласиться с выводом комиссии о ПКК. Но когда у него возникал конфликт наподобие того, как сейчас с Шарки, Роб не находил убедительных доказательств, чтобы заставить и других поверить в невиновность отца. Мысль об отсутствии веских доводов, постоянно мучившая Роба на Ламбет-Омега, но оставившая его в покое с тех пор, как он уехал из того интерната, снова начала терзать душу. Тень от погибшего ССК как бы пролегла из прошлого в настоящее, всколыхнув в памяти минувшее событие, происшедшее в том другом космосе, на расстоянии многих световых лет. Прозвенел звонок. Роб вскочил. Он опаздывал на следующее занятие. Роб даже не сразу вспомнил, какой сейчас будет урок. А, да. Семинар, посвященный ранней галактической форме правления, 2175-2250 годы нашей эры. Занятие будет вести учитель, о котором известно, что он проваливает на экзамене половину учеников из каждого класса. Роб тряхнул головой, чтобы прийти в себя, и вышел из комнаты. На пути Робу встретился еще какой-то студент и заговорил с ним о гравибольном соревновании, которое должно состояться сегодня днем. Роб не обращал на него внимания. Он думал о предстоящей встрече со своим воспитателем вечером. Отметки по поведению испортят ему весь табель. Все говорило о том, что последняя четверть закончится неудачно. 2. НАСТАВЛЕНИЯ РОБОТА Точно в назначенное время Роб позвонил в комнату воспитателя. - Входите. Голос, прозвучавший изнутри, привел в движение дверь. Она заскользила в сторону на невидимых роликах. Роб вошел в маленькое помещение. - Добрый вечер, мистер Эдисон, - сказал закрепленный за Робом воспитатель. Его голос имел необычное звучание - это был голос машины, похожий на кваканье лягушки, знающей все языки и говорящей в металлическую воронку. Воспитатель тщательно выговаривал каждый звук, что делало его речь более четкой, чем человеческая. - Здравствуй, Эксфо, - ответил Роб. Он старался не смотреть на два кристаллических фотоэлемента, расположенных на голове воспитателя приблизительно так же, как глаза человека. Роб знал, что робот не заметит этого. Однако, как и многие другие воспитанники интерната, Роб очень привязался к своему Эксфо за последние два года и, сам того не сознавая, приписывал ему все свойства и черты характера живого человека. Робот Х-4 расположился в специально оборудованном кресле. Воспитатель мог и не садиться, он сел для того, чтобы его подопечный чувствовал себя уютнее. Роб опустился на ковшеобразное сиденье лицом к Эксфо. Перемещающиеся платины на щеках робота изменили свое положение, от чего его рот растянулся совсем по-новому, а в уголках рта появилось что-то наподобие улыбки. - Поговорим о твоем первом учебном дне, - сказал Эксфо. Громко щелкнув клавишей, робот извлек распечатку из компьютера, стоявшего рядом с его креслом. - Ты получил трудное задание. Разобраться в принципах третьей теории о гиперуправлении тем более сложно, что ее читает профессор Бул. - Не думаю, что это будет для меня слишком трудно, - Робу хотелось, чтобы Эксфо побыстрее перешел к главному. - Не забудь, что нам надо высоко держать свою марку, так ведь? Ты сейчас на шестом месте в классе... - Продолжай, Эксфо! - с нетерпением сказал Роб. - Сколько у меня баллов по поведению? Фотоэлементы воспитателя блеснули, а уголки его рта опустились. Эксфо отложил в сторону первую карточку и тронул сначала синюю, а потом красную кнопки на клавиатуре рядом с собой. Выпала карточка меньшего размера. Роб успел заметить красную кайму на карточке. - Применение силы в отношении своего товарища - это чрезвычайно антиобщественный поступок, - говорил речитативом Эксфо. Искусственные веки на мгновение прикрыли его глаза, а потом быстро поднялись вверх. Такого рода моргание означало, что дело серьезное. - Если бы спросили мое мнение, я бы сказал, что люди, которые смогли создать меня и других роботов, способны вложить в своих искусственных помощников больше управляемости, чем в свои собственные эмоции. Роб заерзал на месте. Эксфо спросил: - Почему вы подрались с новым учеником Шарки? - Я вышел из себя. Эксфо снова моргнул. - А другого объяснения у тебя нет? - Послушай, Эксфо, почему бы тебе сразу не сказать, сколько у меня баллов по поведению? Я уверен, что ты прослушал все компьютерные записи и знаешь, что произошло. Робот произнес что-то вроде "гм!", а потом сказал: - Совершенно верно. Я просто хотел услышать твою версию. - Это личное дело. Я обязан обсуждать его? Эксфо, тронув металлической рукой свой металлический подбородок, подумал и ответил: - Нет. Можешь получить четыре балла по поведению и идти. - Четыре! - Не ожидал так много? - Не ожидал. - Ну, тогда вот что, - продолжал Эксфо, сделав ярче свои глаза. - Давай поговорим о возможных смягчающих обстоятельствах. Если я найду их вескими, то готов улучшить оценку. Робот подался вперед верхней частью туловища, не издав ни единого скрипа. - Я очень верю в тебя, Роб. Ты отличный ученик - самый лучший у меня, хоть я никогда тебе об этом не говорил. Тем не менее, ты прекрасно понимаешь, что отметка по дисциплине может повлиять во время твоего поступления в колледж, куда ты будешь сдавать вступительные экзамены следующим летом. По той причине, что очень много молодых людей в галактике жаждут получить высшее образование, плохая оценка по поведению означает, что твое место в колледже займет кто-то другой. И это будет позором для такого способного парня, как ты. - Извини меня, Эксфо, - с легким раздражением в голосе сказал Роб, - но я знаю, как важны экзамены. Я уже решил пройти дополнительный семинарский курс, чтобы компенсировать дисциплинарное взыскание. Эксфо кивнул своей круглой головой. - Похвальное отношение к учебе. Но твои усилия могут оказаться тщетными. - Что ты имеешь в виду? - Ты, наверное, предполагаешь, что новый ученик, Шарки, больше не будет причинять тебе волнений. Я изучал эту проблему в течение семидесяти пяти лет, исключая те периоды, когда меня подвергали регулярно проводимым капитальным ремонтам. Я разбираюсь немного в природе человеческих чувств. "Сейчас последует еще одно наставление", - подумал Роб. Воспитатель выключил записывающее устройство в компьютере и заговорил более тихим голосом. - Поведение Шарки сегодня утром было скверным. Однако причины такого поведения вполне понятны и объяснимы. Он скорее всего будет продолжать изводить тебя. Роб угрюмо посмотрел на Эксфо. - Ничего, не беспокойся. Я не позволю Шарки лишить меня самообладания. - Замечательная идея. - Ты считаешь, что я не смогу следовать ей? Эксфо моргнул. - Нет, я просто хочу сказать, что, как только человек дает волю своим эмоциям, возникают чрезвычайно сложные проблемы. Шарки потерял отца при невыясненных трагических обстоятельствах. Правильно или ошибочно, но он считает твоего отца и, что совсем нелогично, тебя - виновниками случившегося. Роб внезапно почувствовал желание оправдаться. - Эксфо, я прямо не знаю, что делать. Я уверен, что мой отец не виноват. Но никогда не смогу доказать этого ни Шарки, ни кому-либо другому. - А есть ли необходимость в таких доказательствах? - Ее не было до сегодняшнего дня. А теперь - я не знаю. Я жил с этим долгое время... - Если точно, семь лет. - Эксфо, что тебе известно о судьбе "Маджестики"? - Все то же, что написано в официальных документах. Эти сообщения поступили вместе с тобой на Деллкарт-4 как часть твоего личного дела. - Ты не говорил мне об этом раньше. - Раньше не было такой необходимости, так как эти сведения никак не связаны с твоей учебой, - глаза Эксфо снова мигнули. - Наверное, мне будет полезно поговорить с воспитателем Шарки, по-моему это Экснайн. Быть может, ему удастся убедить Шарки, что его обвинения необоснованны. "Вот здесь-то и вся суть проблемы, - подумал Роб. - Они могут быть не необоснованными". В ту же секунду Робу стало стыдно, что он позволил себе засомневаться. Эксфо нажал несколько желтых кнопок на клавиатуре. Послышался жужжащий звук. Меньше, чем через минуту, выскользнула еще одна карточка. Эксфо ознакомился с ее содержанием и сказал: - Я запросил в библиотеке данные об исчезновении "Маджестики". Роб нахмурился. - Я могу рассказать все, что тебе нужно. - Не сомневаюсь, что можешь. Но хочу, чтобы ты согласился на небольшой опыт. Если Экснайн сможет убедить Шарки вести себя спокойно до конца четверти, я ожидаю от тебя такой же сдержанности. На какое-то мгновение Роб рассердился, но отнесся с вниманием к намеку Эксфо и воздержался от возражений. Эксфо старательно читал текст на карточке: - К тому времени, как произошел несчастный случай после старта с планеты Далекая звезда семь лет назад, освоение сверхсветовых кораблей насчитывало всего около тридцати пяти лет. Механизмы их управления находились все еще в стадии разработки, и не исключена была возможность ошибки, несмотря на довольно хорошо сконструированные устройства обеспечения безопасности. Для расчета чрезвычайно рискованного маршрута по гиперкосмосу требовалось сочетание мыслительных способностей человека с возможностями компьютера, установленного на ССК. - Это приводило к тому, - добавил Роб, - что и капитан, и компьютер были ответственны за принятие решения. Так происходит и сейчас. - Поэтому командир и тогда, и теперь не один в ответе за проделанные вычисления. - Да, но только командир может допустить ошибку. - И компьютеры могут ошибаться, - возразил Эксфо. - Возможно, один раз в триллион лет, если вдруг выйдут из строя все приборы безопасности. - Согласен. Вот почему, Роб, самой вероятной причиной катастрофы с ССК является просчет человека. Здесь еще сказано, что до "Маджестики", стартовавшей с Далекой звезды, таким же образом исчезли еще два ССК. Других неопровержимых фактов тут больше нет, - Эксфо ткнул состоящим из трех частей металлическим пальцем в карточку. - Автоматическая станция слежения Филекса, находящаяся на расстоянии ста десяти миль от космодрома Далекой звезды, видела "Маджестику" в гиперкосмосе всего пять миллисекунд. В эти мгновения, как показали записи на Филексе, кто-то начал программировать коррекцию курса корабля. Но дальше все пусто и тихо. "Маджестика" исчезла в гиперкосмосе, возможно, распавшись на части от сильных ударов. - Но никто не знает точно, кто осуществлял коррекцию курса! - Комиссия по расследованию предположила, что это был твой отец, потому что он командовал судном. Роб резко вскочил с места. - Точно так же говорит Шарки. Ты тоже хочешь сказать, что решение о ПКК было правильным? - Хотя, наверное, это жестоко, Роб, но после ознакомления с фактами я прихожу именно к такому заключению. - И хочешь убедить меня, что мой отец в ответе за гибель двух тысяч людей? - Хочу, чтобы ты согласился, что такой вариант вероятен. - Из моего отца сделали козла отпущения! Кто-то другой производил коррекцию курса корабля. - Кто же? - Я не знаю. Может быть, произошел сбой в компьютере. - Почему ты стоишь на этой позиции? Разве у тебя есть факты, которые могут подтвердить твою правоту? Внезапно Роб почувствовал, что его глаза стали влажными. Усилием воли он сдержал слезы и как можно спокойнее ответил: - Нет, у меня нет никаких фактов, Эксфо. Я не знаю, что отец не виноват, но я верю в это, потому что - вот так же я сказал и Шарки - потому что он был моим отцом. Он был хорошим человеком. Блестящим специалистом. Помню... Роб замолчал и снова опустился на стул. - Разве можно ожидать понимания робота? Отец был воплощением целой семьи для меня. Мама умерла, когда мне не было и года. - Я знаю, - тихо сказал Эксфо. - Отец славился прекрасной репутацией в космической... - начал было Роб. Но опять замолчал. Он знал, что все его доводы бесполезны. - Твоя преданность и любовь достойны похвалы, Роб, - сказал Эксфо. - Если я был с тобой слишком суров, то позволь мне извиниться. Я подверг тебя тяжелому испытанию только для того, чтобы ты понял, что у Керри Шарки есть веские эмоциональные причины для его поведения. Его мотивы так же основательны, как твои. Никто из вас не в силах доказать или опровергнуть правильность вывода о ПКК. Вот почему каждый должен вести себя сдержанно, а лучше всего - забыть о прошлом. - Шарки не имеет ни малейшего желания оставить меня в покое. - Мой воспитанник - ты, Роб. А за Шарки пусть присмотрит его воспитатель. Наступила тишина. В глубине души Роб осознавал, что Эксфо прав. Ему, Робу, вероятно, придется до конца своих дней жить с ужасным сознанием того, что комиссия сделала верное заключение. Эксфо встал. Его вспомогательные крошечные моторы в туловище и коленях слегка зажужжали. - Роб, я согласен улучшить твою отметку по дисциплине, если ты обещаешь в ближайшие недели делать все от тебя зависящее, чтобы вплотную заняться самым главным - успешной сдачей экзаменов. Экснайн и я подумаем вместе, что мы можем сделать для того, чтобы умерить злость Шарки, - Эксфо положил свою металлическую руку на плечо Роба. - Как бы то ни было, независимо от дальнейших действий Шарки, ты не должен забывать о своей личной ответственности. Эксфо наклонил голову, указывая таким образом, что подошел конец беседе. Роб отдавал должное мудрым речам воспитателя. Ему, как сказал Эксфо, действительно надо сохранять спокойствие в этой решающей четверти. Помимо обязательных занятий, он должен посещать лекции, на которые начал ходить, как только прибыл на Деллкарт-4. И получить аттестацию по каждому дополнительному предмету. Он не может позволить, чтобы проблемы, связанные с появлением Шарки, испортили ему всю жизнь. Эксфо двинулся по направлению к двери. - Правда очень часто жестока, Роб - заметил он. - Но в заключении комиссии не вся правда о "Маджестике". - Так говорят тебе чувства, но ты не знаешь этого наверняка. Не смешивай двух разных вещей. Не став больше спорить, Роб вышел из комнаты. Пройдя несколько шагов, он о чем-то вспомнил, вернулся и снова позвонил Эксфо. Когда дверь открылась, Роб просунул в комнату только голову и сказал с робкой улыбкой: - Забыл сказать. Спасибо за изменение отметки по поведению. Рот Эксфо тоже изобразил улыбку: - Все в порядке, Роб. Когда Роб уже направился к себе в комнату, он вспомнил, что обещал Тэлу и Баю встретиться с ними в рекреационном зале, чтобы поиграть в шахматы. Но теперь ему не хотелось идти к друзьям. Роб вернулся в свою комнату, закрыл дверь и включил световое табло на наружной стороне двери с надписью: "ЗАНИМАЮСЬ - НЕ БЕСПОКОЙТЕ". Роб вложил свой конспект по криогенике в читальный аппарат, настроил его на открытую страницу, отрегулировал увеличение текста и уменьшил яркость света в комнате. Отблеск от экрана аппарата упал белым пятном на его лицо, акцентируя выражение тревоги. Эксфо прав во всех отношениях. Робу никогда не доказать, что его отец не сделал той роковой ошибки, которая привела к гибели "Маджестики". "Продолжай заниматься, Эдисон, - сказал он себе. - Итак, первая страница первого раздела". Прочитав пять раз три вступительные страницы, он выключил читающее устройство и лег. Его кровать из пены приняла форму его тела. Но он долго лежал без сна в темной комнате. И думал о том, что только сегодня утром все было иначе! Ничто не предвещало неприятностей. Шарки, К. все изменил. Но через некоторое время Роб все же задремал. В полусне он слышал стук в дверь. Тэл Эрун, игнорируя красное табло, веселым голосом призывал его бросить зубрежку и пойти поиграть с ними в шахматы. Роб не откликнулся. Вскоре Тэл ушел. Роб заснул. Ему снились тяжелые сны, в которых он видел длинный, сверкающий огнями ССК, поднимавшийся вверх. Проснулся он за два часа до утреннего звонка и использовал свободное время для занятий, которые прервал вчера вечером. Когда прозвучал звонок, он был уже одет и, почувствовав сильный голод, не стал спускаться в рекреацию, чтобы встретиться с Баем и Джо, а отправился на эскалаторе прямо в кафетерий. В этот ранний час большое помещение кафе было почти пустым. Роб поставил на поднос стакан красного фруктового сока и тарелку с синтетическими яйцами, приготовленными по его заказу за десять секунд микроволновой печью. К этому он добавил кружку витаминного бульона и сел за стол. Во время еды он слушал в надетые наушники свои записи вчерашней лекции по среднегалактической литературе. Столовый зал начал заполняться. Роб вдруг почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Он поднял глаза. Керри Шарки подходил к линии обслуживания. Керри улыбнулся и помахал ему рукой: - Привет, капитан! Роб вспыхнул и порывисто вскочил с места. Но, быстро овладев собой, вернулся к завтраку. От него, однако, не ускользнуло ехидное хихиканье среди ребят, стоявших в очереди. К счастью, Шарки решил поесть в одиночестве. Роб снова погрузился в прослушивание конспекта и не отвлекался, пока кто-то не сел рядом с ним. - Ладно, ладно, - сказал Джо Маккэндлис. - Привет отшельнику. Бай Винтерз сел с другой стороны стола. - Избегаешь своих друзей, да? - Мне не хотелось играть в шахматы вчера вечером, только и всего, - ответил Роб. - А какие таблетки ты принял сегодня после подъема, чтобы быть в таком кислом настроении? - спросил подошедший к ним Тэл Эрун. - Перестань! - огрызнулся Роб. Бай сделал гримасу. - Я понимаю, эта четверть должна стать исторической. - Если вам не нравится... Роб не договорил. Бай и Джо обменялись недоуменными взглядами. Бай пожал плечами. Роб пошел в класс вместе с ними, но почти ничего не говорил. Только Роб сел, как услышал, что в классную комнату вошел Керри Шарки. Он разговаривал с группой учеников. Роб уловил одно слово - "Маджестика". Он быстро отрегулировал свой конспектофон и сконцентрировал внимание на появившемся на экране докторе Валлингтоне, стараясь отвлечься от всего вокруг. 3. "ИСКРЕННЕ ВАШ, ХОЛЛИС КИП" Механический судья автоматически выдвигающейся рукой в центре гравибольной площадки снова ввел мяч в игру. Мяч с громким хлопком вырвался из мягких держателей. Судья-автомат быстро и шумно скрылся в полу. Благодаря легкому газу внутри мяч поднялся почти к сводчатому потолку. На трибунах по обе стороны корта громко кричали, свистели и топали ногами болельщики каждой из команд. Игровую площадку освещал неяркий красный свет сверху. - Переходим в наступление! - крикнул Тэл Эрун. Роб кинулся к месту заднего защитника. Бай Винтерз мчался по левому крылу корта. Вырвавшись вперед, Тэл Эрун взял мяч на прицел своей ромбовидной ракеткой. С противоположной стороны площадки наступал квартет Синих. Роб занял свое место, стараясь прочно стоять на скользкой пластиковой поверхности пола. Играя в качестве форварда, Тэл должен был поймать мяч и передать его одному из товарищей по команде. Роб посмотрел на светящиеся часы в конце спортивной площадки - они начали отсчитывать последние две минуты игры. Световое табло сообщало счет: Синие - 8, Красные - 6. Роб почувствовал, как у него болит все тело. Обычно он совсем не уставал от четырех двенадцатиминутных таймов гравибольной игры. Сегодня же от усталости ноги казались ватными, непослушными. Краем глаза Роб видел, что на своем левом фланге Синие производят перестановку в нескольких футах от него, готовясь подстраховывать его действия. Громкие возгласы и хлопки с трибун, неоднократно повторяемые эхом, заполняли корт снизу доверху. Тэл Эрун высоко подпрыгнул и одновременно привел в готовность ромбовидную ловушку, прижав большим пальцем защелку на ладони. Притягивающая к себе мяч трубка была прикреплена к тыльной стороне правой руки Тэла. Взметнувшись всем телом высоко над полом корта, Тэл поднял руку, в которой параллельно к ней он держал трубку-ловушку. Мяч, находившийся в это время высоко над головами игроков, попал в поле действия всасывающего эффекта, которым обладала трубка благодаря малюсенькому, но очень мощному моторчику. Мяч начал спускаться к Тэлу. Болельщики Красных начали кричать и топать ногами еще сильнее. Тэл притягивал мяч все ниже и ниже, пока он не попал в раструб ловушки. Тэл сразу же резко развернулся, одновременно отключив всасывание, и, опустив руку вниз, приготовился к передаче мяча Робу. Мяч проследовал в конец трубки, которая была теперь почти в горизонтальном положении. Так как гравитационный эффект исчез, мяч выстрелил в направлении Роба, а потом начал подниматься вверх. Роб кинулся в атаку. Он привел в действие движок гравитационной трубки защелкой на ладони - и поймал поднимавшийся мяч в самый последний момент. Мяч остановился и закачался в воздухе как бы в нерешительности. - Опускай, опускай! - кричали болельщики команды Красных. Мяч со свистом влетел в трубку Роба. Он сделал шесть зигзагообразных шагов в направлении цели, держа ловушку с мячом так, чтобы уберечь ее от игрока Синих, преследовавшего его. В глазах Роба промелькнуло лицо Керри Шарки, взметнувшегося вверх в ожидании паса. Роб, скользнув по полу, остановился и повернулся направо. Тряхнув правой рукой с ракеткой от самого плеча, он одновременно перещелкнул затвор на ладони. Мяч выкатился на пол, а потом начал подниматься вверх по дуговой линии. Робу ничего не оставалось делать, как следить за его движением. Майка и трусы Роба были мокрыми от пота. В этом матче Красных устраивала даже ничья, чтобы стать победителями соревнования по общему результату. Поэтому каждое движение руки и каждая передача мяча другому игроку могли стать решающими. Роб сделал неудачный пас. Он отключил гравитацию на какую-то долю секунды... Керри Шарки ринулся под взлетающий мяч. Он стремительно поднял руку с трубкой вверх и включил всасывающий прибор. - Вниз, вниз, вниз! - не умолкая, в едином ритме кричали с трибун. Мяч то поднимался вверх под действием газа внутри него, то опускался, попадая в засасывающую струю из трубки на руке Шарки. И вдруг мяч резко взмыл к потолку. Роб громко застонал. Керри Шарки и Тэл Эрун удивленно уставились на него. Судья-автомат снова появился из-под пола в центре корта и ввел в игру новый мяч. Огни, освещавшие площадку, сменились на голубые. Теперь перешла в наступление команда Синих. Они выиграли еще одно очко в последние секунды матча. Часы показывали, что время игры истекло. Прозвучал финальный свисток, и на табло появился окончательный счет. Когда Роб покидал корт, то почувствовал, что у него сильно болит лодыжка. Он вывихнул ее в третьем периоде, но боль ощутил только теперь. Бай Винтерз обогнал его, быстрыми шагами направляясь в душ. - Ужасно не повезло, - бросил на ходу Бай. Роб увидел только его спину. Роб вытер с лица пот и пошел дальше. Они все вели себя одинаково в последнее время - Джо, Тэл и Бай. Они все реже заглядывали к нему в комнату. Оправданием, конечно, служило то, что до конца четверти оставалось всего две недели. После выпускных испытаний впереди их ждут чрезвычайно серьезные экзамены при поступлении в колледж. Для всех наступал очень напряженный период. Возле Роба появился Керри Шарки и сказал: - Это был отвратительный пас, Эдисон. Почти всю четверть Роб терпел насмешки Шарки. Робу потребовалось несколько недель, чтобы заставить себя не реагировать и не отвечать на выпады Керри, хотя это спокойствие Роба было только внешним. Но сейчас, когда ему досаждала еще и боль в лодыжке, Роб не смог сдержаться: - Мы все допускаем ошибки, Керри. И вообще почему бы тебе, наконец, не заткнуться? Шарки закрыл вход в душевые, став лицом к Робу, и скривил губы в ехидной гримасе: - Да, действительно, никто не застрахован от ошибок, но вашу семью просто преследуют большие ошибки. - Я уже от тебя это слышал. Роб со злостью схватил Шарки за плечо и оттолкнул его в сторону. Шарки стукнулся о стену. С перекошенным от ярости лицом Роб вбежал в душ. Керри Шарки, не ожидавший отпора, попятился назад. Роб и сам удивился своему поведению. Он сбросил с себя спортивную форму, стал под струю горячей воды, содержащей моющие средства и питательные вещества для кожи, закрыл глаза и откинул голову назад. Вода немного успокоила его. Но не совсем. "Выходить из себя - это отвратительно", - подумал он про себя. Такое явление психологи называют насилием над личностью. Давно устаревшая манера поведения. Имевшая место разве что в двадцатом столетии. Но напрочь забытая в современном мире. Закончив купание, Роб заметил, что Шарки вышел из-под душа, оделся и покинул находящуюся рядом душевую. Тэл Эрун и Бай Винтерз были на противоположной стороне ванной комнаты, когда Роб пришел туда. Теперь их тоже не было. В мрачном настроении Роб вышел в пустую раздевалку. Он натянул на себя короткие брюки и рубашку и пошел в свою комнату. Зайдя к себе, он сел на край кровати и с полным безразличием взглянул на кучу кассет с конспектами сегодняшних лекций. Он должен все это выучить, но желания заниматься совершенно не было. Робу подумалось, зайдут ли к нему Бай и Тэл, как они всегда это делали после гравибольного матча, чтобы потом предложить пойти что-нибудь перекусить. Он не будет на них в обиде, если они не придут. Они не пришли. Полчаса просидел Роб в своей комнате, ничего не делая. А потом отправился к Баю. Сквозь косяк двери пробивался совсем слабый свет, что говорило о том, что Бай ушел. Его можно было найти, запросив через диктофон в конце коридора компьютер, сообщающий о местонахождении того или иного человека. Комната Тэла тоже оказалась пустой. Роб не стал спрашивать у компьютера, куда они ушли. Уныло опустив плечи, он вернулся в свою комнату. О чем это Бай говорил ему на прошлой неделе? Что все его личные качества изменились к худшему за последнее время? Что он сам лишил себя шансов быть избранным в Созвездие выпускников - пользующийся почетом клуб? - Ты на всех рычишь, - сказал ему Бай. - Постоянно огрызаешься и насмешничаешь. Неужели ты не можешь забыть о корабле своего отца ни на одну минуту? - Шарки не дает мне. - Не обращай на него внимания. - Не обращать на него внимания, даже когда он употребляет слово "убийца"? - Ладно, ладно! Я понимаю твои проблемы, - Бай махнул рукой и тогда, уже не в первый раз, ушел от разговора, устав выслушивать одно и то же. Ну, а Роб устал от своих постоянных мрачных мыслей. Может быть, его отвлекут выпускные экзамены, на которых он надеется получить хорошие отметки, потом подготовка в течение четырехнедельных каникул к поступлению в колледж, а там его захватит учеба... В конце концов, высокие оценки намного важнее друзей. Роб твердил так снова и снова. Но по-настоящему в это не верил. Наконец, Роб взял одну из кассет и вставил ее в отверстие воспроизводящего аппарата. Надевая наушники, он вдруг заметил небольшой, слегка поблескивающий зеленый коробок. Набрав код, он через мгновение вскрыл крышку и обнаружил в маленькой посылке индексированную карточку и небольшую черную пленку. Роб изучил карточку. Письмо на кусочке пленки размером с марку, отправленное без конверта, переслали из интерната с Ламбет-Омеги микропочтой на ССК. Служебные штемпели на сопроводительной карточке указывали, что письмо прибыло на Ламбет-Омегу восемь дней назад, а на Деллкарте оно появилось сегодня перед полднем. Роб вставил письмо в читальный аппарат и осветил экран. Лист почтовой бумаги был именным. В заголовке напечатано ярко-зелеными фосфоресцирующими буквами на сером фоне имя владельца бумаги - Холлис Кип. А дальше шел почтовый индекс планеты Прибежище Уимса. По лицу Роба пробежало удивление. Он знал это имя. Холлис Кип был известным журналистом, автором доброй полдюжины микрокниг. Каждая из них считалась бестселлером, за которым "охотились" тысячи людей. Они готовы были толпиться в очереди, чтобы, опустив свои денежные счета в специальный аппарат, получить взамен микрокарты, которые содержали шестьсот или семьсот страниц самой последней книги Кипа. "Здесь какая-то ошибка", - подумал Роб. Но ошибки не было. Письмо адресовано мистеру Роберту Эдисону, в интернат на Ламбет-Омеге. А в примечании было добавлено: "Прошу переслать по месту его пребывания, если возникнет необходимость". Роб быстро посмотрел в конец письма. Под ним ясно и четко стояла подпись Холлиса Кипа. С чего это такой знаменитый человек решил написать ему? Роб прочитал одну из книг Кипа в качестве дополнительной литературы по курсу о современной истории космоса. Кипу удалось проделать значительную исследовательскую работу, но не настолько полную, чтобы можно было считать его книгу учебником для школы. Он описал факты и события в занимательной, живой форме, но не был непогрешим в точности. В сущности, преподаватель этого предмета посоветовал ученикам прочитать Кипа только для того, чтобы они имели беглое, общее представление об определенном периоде истории. Учитель также предупредил своих учеников и о том, чтобы они не придавали серьезного значения характеристикам, которые дает в своей книге Кип разным историческим лицам, принимавшим участие в освоении галактики первых лет. Кип умышленно приводил довольно спорные суждения об этих людях, чтобы увеличить интерес читателей к своим произведениям. Неприятный холодок прошел по сердцу Роба, когда он вспомнил еще одно обстоятельство. Все книги Холлиса Кипа были о путешествиях в космосе. Не предвидя ничего хорошего, Роб начал читать. "Дорогой мистер Эдисон! Смею надеяться, что вы знакомы с моей работой в области научной литературы. Все мои книги изданы Солнечной прессой. Этой осенью я начинаю готовить материал для своей очередной микрокниги. Пишу я для массового читателя в надежде на то, что люди смогут извлечь что-то полезное для себя, получив информацию о событиях прошлого. Черновое, рабочее название моей будущей книги даст вам представление о ее теме и цели - "ССК. Первые шаги. Значение для истории". Я намереваюсь в литературной форме рассказать о событиях, сопровождавших появление первых ССК, - о технологических достижениях, об опасностях и невероятных сомнениях и, конечно же, о той высокой цене, которая была заплачена на начальном этапе ради того, чтобы осуществить коренные изменения в освоении нашей галактики, - о многочисленных человеческих жизнях, отданных будущим поколениям людей. Один из разделов книги будет посвящен трем катастрофам, постигшим громадные ССК в течение этого первоначального периода, речь пойдет в том числе и о том, как пропал ССК "Маджестика", капитаном которого был ваш отец. В этой связи я бы хотел получить ваше согласие на интервью со мной через межпланетную связь, о дате и времени которого мы договоримся заранее. Мои издатели возьмут на себя оплату нашего разговора. Для меня будут чрезвычайно полезны ваши воспоминания, комментарии и вообще любая информация, имеющая отношение к вашему отцу. Я должен предупредить вас, как я это делаю со всеми, кого интервьюирую, что не могу обещать использовать вашу информацию в том виде, который полностью удовлетворит вас. Моя главная цель - по-своему переосмыслить прошлое". Роб усмехнулся. А вы уверены, что вашей главной целью не является оклеветать нескольких людей, чтобы всем захотелось прочитать вашу книгу? Боясь дочитывать последние абзацы, Роб все же вернулся к письму. "Комиссия по расследованию сделала заключение о роли вашего отца в аварии, происшедшей с "Маджестикой". Мне важно, однако, услышать ваше личное, беспристрастное мнение об этой трагедии. Рассчитываю, что вы дадите мне такое интервью, так как прошло уже достаточно времени, и боль из-за потери отца, которую вы, должно быть, испытывали, несмотря на то, что были довольно молоды в то время, когда исчезла "Маджестика", притупилась. Дети часто чувствуют истину лучше, чем взрослые! Я делаю этот запрос, чтобы составить график интервью на ближайшее время, а также для того, чтобы установить, кто из тех, кого бы мне хотелось проинтервьюировать, согласен на сотрудничество. Всем сердцем надеюсь, что вы сочтете возможным рассказать о командире "Маджестики" все, что вы о нем помните. Пожалуйста, свяжитесь со мной по указанному адресу и сообщите о своем решении. Искренне ваш, Холлис Кип". Для убедительности Роб еще раз прочитал некоторые из абзацев письма, сделав большее увеличение убористого текста. Холлис Кип намерен полностью - причем, с выгодой для себя - воскресить прошлое и познакомить с ним миллиарды читателей. Вероятнее всего, он не откажет себе в удовольствии описывать людей в свойственной ему манере. Что если для этого он выбрал именно капитана Дункана Эдисона? Что если Кип считает отца виновным и все снова повторяется? У Роба все сжалось внутри от страха. Это было хуже, чем появление Керри Шарки. Намного хуже. Кип моментально приобретет аудиторию потрясающих размеров. Рассказ о том, что отец Роба допустил ПКК в управлении кораблем молниеносно появится в тысячах микробиблиотек на сотнях планет и будет храниться там вечно. Роб со злостью выключил аппарат. А если отказать Холлису Кипу в интервью, о котором он просит и надеется получить осенью? Но что от этого изменится? Кип добудет сведения другим путем - хотя бы, например, из материалов записывающих приборов. Он может запросто взять массу интервью у таких людей, как Керри Шарки! Роб не мог совладать с отчаянием, охватывавшим его все сильнее и сильнее. Он снова сел на кровать, опустил голову и сжал ее в руках. В такой позе он просидел минут пять. И вдруг Роб поднял голову. На лице не было и следа удрученности. Глаза повеселели, в них появилась решительность. Ему необходимо срочно кое-что предпринять до того, как Холлис Кип приступит к разбирательству обстоятельств, связанных с роковым стартом с Далекой звезды. К счастью, скоро будет четыре недели официальных каникул перед вступительными экзаменами. Он должен это сделать, чтобы, наконец, доказать правду всем Керри Шарки и Холлисам Кипам. К Робу вернулась уверенность. Он чувствовал легкое головокружение. Быстро созрели отдельные пункты плана, хотя совсем неправомерно ждать от человека его возраста обдумывания какого-то плана. А подумать было над чем в преддверии поступления в колледж! Но Роб принял решение, и ему стало гораздо лучше. Он умылся и приглушил свет в комнате. Взглянул на портрет отца в блестящей платиновой рамке и быстро пошел на этаж воспитателей. Позвонив в дверь, Роб дождался приглашения войти и чуть ли не с порога сказал: - Эксфо, когда закончится четверть, я отправлюсь на Далекую звезду. И ты должен помочь мне добраться туда. 4. ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ - ДАЛЕКАЯ ЗВЕЗДА Когда Роб начал рассказывать о своем плане, перемещающиеся пластины на щеках Эксфо постепенно приняли такое положение, которое напоминало выражение лица расстроенного человека. Упоминание о Холлисе Кипе вызвало увеличение яркости в глазах робота почти до максимальной величины. Но этот сильный накал медленно уменьшался. Эксфо с мрачным видом уселся в свое кресло только тогда, когда Роб закончил. Какое-то время воспитатель молчал. Наконец, Роб не выдержал: - Судя по твоей реакции, ты считаешь такое путешествие невозможным! - Для путешествия, которое ты задумал, достаточно времени. В твоем распоряжении, действительно, четыре недели каникул. Но остальные ученики интерната... - ...будут заниматься. Я знаю, - Роб выглядел немного растерянным. - Эксфо, я не смогу ничего добиться, если сначала не побываю на Далекой звезде. Главное сейчас получить ссуду из фонда Космического союза на проезд и расходы. Эксфо произнес что-то похожее на "М-м-да", а его фотоэлементы начали вращаться в своих гнездах. Роб стоял перед ним, от волнения крепко сжав руки в кулаки. Искусственные глаза робота, наконец, остановились. Его голова слегка качнулась, как у человека, вышедшего из глубокого раздумья. - В этом не будет проблемы, я полагаю. Но, Роб, ты уверен, что не слишком остро реагируешь на письмо от писателя Кипа? Роб сильно тряхнул головой. - Такое решение начало созревать очень давно. - Я понимаю, - сказал Эксфо. - Наверное, намного раньше, чем появился Шарки. Помолчав, он продолжал: - Что касается того, что ты не сможешь использовать время каникул для занятий... Предварительная аттестация твоих знаний остается высокой. О тебе можно услышать только отличные отзывы, поэтому даже если ты не будешь заниматься в течение этих четырех недель, ты успешно справишься с экзаменами. Меня беспокоит как раз не это. - А что же? - Цель твоей поездки. - Очень проста. Я хочу выяснить, что же в действительности произошло с "Маджестикой". Эксфо смотрел на Роба все с тем же мрачным видом. Он поднял руку и как бы предостерегающе вытянул вперед свой металлический указательный палец. - Понял. Но что ты можешь узнать дополнительно к тому, что обнаружила следственная комиссия? А, стало быть, ничего нового не выяснит и Холлис Кип, если отправится на Далекую звезду? - Если честно, я не знаю, Эксфо, - ответил Роб. - Может быть, я ничего не узнаю. Во всяком случае я смогу посетить станцию автоматического слежения Филекса. У меня будет возможность самому услышать последние слова с "Маджестики" и самому поговорить с людьми на стартовой площадке. Может, мне удастся найти среди них космических разнорабочих, которые были на полигоне семь лет назад. Конечно, вся эта затея рискованная и, вероятно, бесполезная. Но я должен это сделать, Эксфо! Понимаешь, я должен! Несколько мгновений робот изучающе смотрел на своего воспитанника. Потом он повернул руки ладонями вверх. От их металлической гладкой, блестящей поверхности отражался свет, падающий с потолка. - Мне кажется, люди часто не отдают себе отчета в своих действиях. Теоретически я понимаю, почему ты хочешь ехать. Но эта идея не вызывает у меня такого же энтузиазма, как у тебя. Вероятно, оттого, что у меня не было ни матери, ни отца. Но я должен тебя предупредить: эмоциональные порывы часто приводят к разным ошибкам. Все это может принести тебе неудачу и сильное разочарование, не говоря уже... - Ты поможешь мне затребовать ссуду или нет? - решительным голосом спросил Роб. После нескольких секунд напряженного молчания Эксфо ответил: - Мне придется это сделать вопреки всему моему логическому мышлению. - Поставь себя на мое место, Эксфо! - обиженно сказал Роб. - Я знаю, что поездка может оказаться безрезультатной. Но ничего не делать еще хуже. Если я не поеду, то всю оставшуюся жизнь буду вынужден выслушивать обвинения от людей, подобных Керри Шарки. Кроме того... Эксфо поднял правую руку. Роб замолчал в растерянности. - Ты убедил меня в своей искренности, Роб, - глаза робота светились более мягким, спокойным светом. - Вопреки всякой логике я не только помогу тебе, но буду питать надежду, что тебе удастся раскрыть что-то новое и важное - даже если оно будет неопровержимым доказательством того, что факты прошлого изменить нельзя. - Думаю, лучше знать правду, чем ничего не знать, - сказал Роб. А про себя подумал по-другому. Жизнь с такой правдой может превратиться в пытку, которая будет длиться до конца его дней. Воспитателю же Роб с неподдельной искренностью выразил благодарность: - Спасибо за все, что ты сказал, Эксфо. Послышалось легкое потрескивание в блестящей цилиндрической шее робота. Звук немного напоминал покашливание человека, решившего прочистить горло. - Давай приступим к практическим вопросам. И Эксфо набрал серию клавиш на компьютере рядом со своим креслом. Пошумев несколько секунд, машина выдала карточку с информацией. Эксфо изучил ее и сказал: - На Далекой звезде в твоем распоряжении будет чрезвычайно мало времени. ССК летит в конец чечевицеобразной туманности почти неделю. Есть места лишь во втором пассажирском классе. Тебе придется довольствоваться лишь удобствами грузового корабля. С этой минуты Роба начало охватывать сильное волнение: - Отлично, для меня годится! Сколько это стоит? - Дорога в один конец стоит четырнадцать сотен микрокредитов. А вся поездка в целом две тысячи пятьсот. Роб почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он с трудом проглотил ком в горле и с ужасом спросил: - Так много? Эксфо решил воспользоваться испугом Роба: - Может быть, ты передумаешь... - Нет. Нет, я не могу. Мне надо получить деньги из фонда. Эксфо, закатив глаза к потолку, подсчитывал: - Прибавляем еще четыреста микрокредитов, которые пойдут на расходы, пока ты будешь жить на Далекой звезде. Итого, тебе понадобится сумма, равная двум тысячам девятистам. Чтобы быть спокойными, округляем ее до трех тысяч. Если ты сдашь экзамены и у тебя все будет идти успешно в колледже, твой взрослый заработок на первом рабочем месте, вероятно, позволит тебе выплатить эту сумму в течение пяти лет. Роб прекрасно понимал, что имеет в виду робот. Все его будущее, включая и согласие компьютера выдать ссуду, и способность Роба погасить ее, зависело от экзаменов. - Когда мы можем запросить ссуду? - Робу не терпелось сделать все быстрее. Эксфо, посмотрев на настенные часы, сказал: - Уже довольно позднее время, поэтому, наверное, разумно отложить на завтра... - Я совсем не устал. А ты и наш интернатский компьютер вообще не спите. Почему бы нам не сделать все прямо сейчас? Эксфо, проверив стыки на талии, пояснице и в коленях, встал. - Ну, хорошо. Эскалаторная лестница подняла их на административный этаж, располагавшийся под студенческим стадионом. Учебные этажи, мимо которых они проследовали, были пусты. И только изредка попадались юноши, спешившие в свои комнаты после коллективных занятий. Ступив с эскалатора на пористый пластиковый пол, металлические подошвы робота стали издавать звонкие звуки. Роб и Эксфо прошли длинный пустой зал, где неяркое освещение выхватывало из темноты имена на дощечках под фотографиями директоров и других руководителей школы. Со стороны шахты лифта неожиданно раздались громкие голоса. Это расходились участники еженедельно проводившегося в актовом зале вечера. Для Роба эти голоса звучали отвлеченно, безлико. Роб снова осознал, как сильно он оторвется от привычного хода школьной жизни, уехав в свои поиски. Когда он подумал о приводящем в ужас расстоянии до Далекой звезды, ему стало не по себе. Глаза Эксфо освещали дорогу впереди. Вскоре ученик и воспитатель вошли в большую сводчатую дверь, на которой висела табличка с надписью: "ШКОЛЬНАЯ КОМПЬЮТЕРНАЯ СЛУЖБА". Три стены огромного помещения были заняты маленькими звуконепроницаемыми кабинами с открытым верхом. На четвертой стене, той, что была напротив арочного входа, мерцали цветными огнями несколько тысяч крошечных прямоугольников из стекла. Главный компьютер Космического союза школьных интернатов находился на другой, отдаленной планете. А здесь, на Деллкарте-4, было только одно из крупных подразделений межпланетной связи. Стену с дисплеями оборудовали скорее всего для художественного эффекта, а не для практического функционирования. Казалось, что она нужна человеческим существам для пущей уверенности в том, что далекая супермашина работает исправно. Роб с воспитателем вошли в одну из кабин. Роб занял сиденье перед компьютером и набрал свое имя и номер ученического удостоверения. Затем с помощью клавиатуры ввел в машину информацию о том, что он просит ссуду в три тысячи микрокредитов в счет будущих заработков. На прямоугольном табло в выемке над клавиатурой загорелись слова: "Укажите причину". Роб быстро простучал ответ: "Непредвиденные обстоятельства личного характера". Эксфо в это время занимался диском в своем левом боку прямо над талией. Повернув диск в определенное положение, робот снял маленькую металлическую пластинку приблизительно в том месте, где у человека находятся левые ребра. Из отверстия Эксфо вытащил провод, на конце которого была миниатюрная вилка с двенадцатью штырьками, и вставил его в розетку на панели с клавиатурой. Компьютер выдал новую команду: "Назовите номер робота-воспитателя, который дает санкцию на вашу просьбу". - Нет необходимости вводить данные обо мне, - известил машину Эксфо. - Я уже сам подключился. Приблизительно минуту Эксфо стоял не двигаясь. Соединенные с помощью электрошнура, он и школьный компьютер неслышно беседовали между собой. От волнения руки Роба похолодели, а внутри все трепетало. Что если компьютер откажет ему в просьбе? Эксфо вынул вилку из гнезда на компьютере, свернул шнур, спрятал его в себя и закрыл пластиной отверстие в своей металлической оболочке. Табло над клавишной панелью компьютера не светилось. Он молча отбирал информацию о Робе из банка данных, находившегося где-то под землей: характеристики его учителей, уровень его умственных способностей, определяемый исходя из трех возможных моделей - низкой, средней и высокой, предполагаемые места работы после учебы в течение шести лет в колледже и получения высшего образования. Роб догадывался, что машина просчитывает больше ста вариантов его будущего. Казалось, компьютер думает целую вечность. Эксфо замер в одном положении, его глаза почти погасли. В тишине было слышно только дыхание Роба. Наконец, на табло снова появился текст. Роб чуть не закричал от радости. "Просьба о ссуде удовлетворена. Поручитель приглашается к автоказначею завтра в 9.00". Это сообщение сменилось другим: "Договор уже отправлен в вашу комнату для подписи. Заполните документ и верните через пневмопочту". После исчезновения второго сообщения искусственный разум выдал одно из тех совершенно непрактичных обращений, с помощью которых создатели пытались очеловечить свои механические детища. Компьютер напечатал на прощание: "Желаю удачи. Всего!" Роб немного удивился тому, как все просто решилось. В наши дни, подумал он, не составляет особого труда получить кредит в счет будущего. Решение принято так быстро, несомненно, потому, что у Роба была хорошая репутация, которая обещала оставаться таковой и в дальнейшем. Тем не менее, Эксфо опять затронул тему об экзаменах, когда они вернулись к лифту. - Когда ты будешь заниматься поисками на Далекой звезде, Роб, не забывай, что тебе понадобится немало времени на обратную дорогу. Полторы недели может и не хватить. - Судя по расписанию, в этот период будет летать много ССК, - возразил Роб. - Да, но совсем нелишне позаботиться о запасе времени. Когда они сошли с движущейся лестницы на этаж с комнатами воспитателей, Эксфо увеличил яркость света в своих глазах, чтобы подчеркнуть важность следующего предупреждения: - Если по какой-то причине, даже очень уважительной и объективной, ты не вернешься к концу четырехнедельных каникул, твое место в период вступительных экзаменов займет другой абитуриент. - И я получу работу, оплачиваемую десятой долей нормальной ставки. А это значит, что мне придется выплачивать ссуду до конца моей жизни. Я вернусь вовремя, Эксфо. - Очень надеюсь на это. - Эксфо... - подступивший к горлу Роба ком мешал ему говорить. - Спасибо еще раз за помощь. - У меня не было ни малейших колебаний, когда я принял решение дать компьютеру рекомендательное поручительство за тебя. Я уверен в тебе. Эта вера основывается на весомых фактах. Мне бы хотелось удержать тебя от поездки на Далекую звезду. Но я понял, что не могу. Ты захвачен человеческими чувствами, важнее которых для тебя нет больше ничего. Когда кончится последняя четверть, я с большим удовольствием пожелаю тебе доброго пути. Роб на мгновение задумался. - Как будет прекрасно! Но я не хочу никому рассказывать куда я собираюсь отправиться. - Никому из своих друзей? - Думаю, так будет лучше. "Это избавит меня от унижения и злорадства, если ничего не получится на Далекой звезде", - подумал Роб про себя. - Как скажешь. - Доброй ночи, Эксфо. Роб быстро пошел к лифту. Воспитатель задержался на месте еще на какое-то мгновение. Лучами из своих глаз он проводил тихо шагавшего Роба, а затем, слегка зашуршав своими внутренними механизмами, что было очень похоже на вздох человека, отправился в противоположном направлении. Рельсовый автомобиль, выскочив из туннеля, мчался с такой скоростью, что все его огни сливались в непрерывные фиолетовые полосы. Время приближалось к рассвету. Роб выбрал именно этот час для отъезда, потому что те немногие ученики, которые тоже уезжали из интерната на четыре недели, очевидно, будут ждать утренних машин. Он не ошибся. Кроме него и Эксфо, на платформе никого не было. Дверь вагона плавно заскользила вверх на серебряных осях. Роб подхватил свою кожаную дорожную сумку. Ему было холодно, и чувствовал он себя одиноким. В сумке лежали несколько предметов из одежды, проездные билеты, фотография отца и дневник. Роб не заглядывал в дневник много месяцев и решил это сделать по дороге. Вообще-то содержимого его сумки было явно маловато для путешествия через полгалактики. Фиолетовые огни сменились на красные. Роб прыгнул на подножку вагона. - Счастливо оставаться, Эксфо. Робот привел свои лицевые пластины в положение, похожее на улыбку. - Благополучного путешествия, Роб. Возвращайся через четыре недели. - Через четыре недели, - повторил Роб, когда двери машины уже опустились и герметически закрылись. Четыре недели. Робу казалось, что этого времени слишком мало. Но было одно обстоятельство, которое его очень радовало. Он успешно сдал выпускные экзамены. Рельсомашина набрала скорость. Очень быстро Эксфо уменьшился до такого размера, что превратился в пятнышко блестящего металла, у которого были крошечные глаза-огоньки. Роб устроился в пневматическом кресле. Он был единственным пассажиром в вагоне. Машина мчалась по открытому участку двойного туннеля. В горах выше туннеля пролегли автодороги для личного транспорта. Роб увидел там, наверху, большой служебный тяжеловоз, двигавшийся в направлении к интернату. Передние фары грузовика ярко светились в утренних сумерках. Вскоре тяжеловоз скрылся из виду. Рельсовый автомобиль перешел с автодороги на одноколейный железнодорожный путь и двигался с еще большей скоростью к холодной горе из белого мела. Деллкарт-4 выглядела замерзшей и неприветливой в тусклом сиянии своих трех маленьких лун. Ч_е_т_ы_р_е _н_е_д_е_л_и_. Казалось, эти слова выстукивает машина. В_с_е_г_о _л_и_ш_ь _ч_е_т_ы_р_е _н_е_д_е_л_и_, _ч_е_т_ы_р_е н_е_д_е_л_и_. Вагон стремительно влетел в двойной горный туннель. Очень скоро Роб увидел впереди много огней. Это был свет города. Там он сядет в межпланетную ракету до Марголинга, планеты, где его возьмет на борт ССК. Железнодорожный вагон мчался, как молния, к огням впереди, приближая Роба к встрече с Далекой звездой и одновременно возвращая его в печальное прошлое. 5. ЭТОТ СТРАННЫЙ МИСТЕР ЛУММУС ССК "Гоулденхоулд-2" выполнял свой последний рейс и шел по расписанию. Неделя на борту гигантского грузового корабля тянулась ужасно медленно. С нетерпением ожидая прибытия на планету, Роб лежал на канатной койке в маленькой каюте, лучше которой грузовое судно предложить не могло. На корабле находилась небольшая группа пассажиров, занимавших такие же помещения. Роб ел вместе с ними в спартанском кафе-автомате. Большинство из них были бизнесменами. Трое следовали до Далекой звезды. Остальные летели на "Гоулденхоулд-2" к его конечному пункту назначения - на Блейктауэр, которая считалась главной планетой в оконечности чечевицеобразной туманности. Канатная кровать слегка покачивалась из стороны в сторону. Над ней был единственный в каюте иллюминатор, но и тот не использовался по назначению. Пассажир мог что-то видеть из него только в моменты перед взлетом и посадкой. В следующую секунду после старта смотровые окна космического корабля автоматически задраивались, как раз в то время, когда компьютеры и капитан заканчивали коррекцию перехода в гиперкосмос. В течение всего длинного, бесшумного, проходившего в реальном времени полета через тот другой космос в иллюминаторах проносились таинственные, яркие всполохи всех цветов радуги. Ни одно живое существо не имело возможности взглянуть на другой космос, через который пролагал себе путь ССК. Да и был ли это космос в привычном понимании? Скорее всего, то другое было скоплением каких-то пространственно-временных потоков, которое непостижимым образом сосуществовало с реальным миром. В то недоступное для понимания можно было вторгаться физически, его можно было нанести на карту с помощью специальных волн, но нельзя было увидеть человеческими глазами. Для обозначения того, что совершал сверхсветовой корабль при преодолении расстояния между реальными, зримыми мирами через гиперпространство, земляне стали употреблять глагол путешествовать. К сожалению, это слово подходит только к обычным космическим кораблям, управляемым с помощью обычных ядерных двигателей и летающим со скоростью, близкой к скорости света, между расположенными по соседству, привычными планетами. А когда ССК входит в гиперкосмос, он фактически распадается на бесчисленное множество микрочастиц - как будто камень, разбитый вдребезги для того, чтобы все его кусочки могли пройти через ячейки сети. Но сетка гиперкосмоса - не обычная сетка. Она находится в постоянном движении, многомерна и, очевидно, бесконечна. И когда распавшийся на молекулы камень - то есть корабль - проходит участок гиперкосмической непрерывной сети в течение длительного времени, его частицы не рассеиваются, как могли бы рассеяться кусочки камня в обыденной среде. Мощные силы гиперпространства удерживают в целостном, рабочем состоянии и корабль, и его пассажиров во время всей поездки. Затем, при выходе из сетки, куда корабль добирается со сверхсветовой скоростью, он собирается в единое целое и снова становится полностью сообразующимся с общеизвестными законами исследованного космоса. Изучая астроматематику, Роб познакомился с основными принципами этого способа путешествования - слово, которого никак нельзя было избежать - и тогда, чтобы понять учебный материал о ССК, он придумал для себя сравнение с камнем. Он сам и корабль в данный момент разбились на триллионы малюсеньких крупинок. Но поля, обладающие особыми свойствами, создают такой эффект, что кажется, будто ничего не изменилось и что космический корабль совершает круиз с обычной досветовой скоростью по знакомым звездным маршрутам. Оптические законы тоже совсем иные в другом космосе. Глаза просто перестают выполнять функцию органа зрения, потому что, как говорится в учебнике, там нет источников, способных излучать свет. Тем не менее Робу всегда было интересно, что может быть там, за иллюминаторами. Может, все-таки кто-то видел, если видел опять не является еще одним не очень подходящим термином? Может, кто-то из тех людей, которые были на борту кораблей, погибших по вине командиров или из-за неисправностей в механизмах; из тех людей, которые исчезли в до сих пор внушающем страх, неизведанном пространстве, пересекавшемся громадными ССК, выполнявшими испытательные полеты в гиперкосмосе? Видел ли Дункан Эдисон тот другой космос семь лет назад? Роб глубоко задумался, оторвав взгляд от страницы дневника, которую до этого читал. Нет никакого смысла в теоретических размышлениях. Лучше вернуться к дневнику отца и подумать над смыслом его записей. Даже в эпоху почти полной автоматизации и компьютеризации дневники не потеряли своего значения и продолжали выполнять роль одного из самых достоверных документов в жизни человечества. Время от времени Роб любил перечитывать дневник - у него не было ничего другого, что давало бы возможность все лучше и лучше узнавать капитана Эдисона. Слова на небольших разлинованных страницах были написаны чернилами ярко-синего цвета. У отца был отчетливый, крупный почерк. Роб перечитывал запись, сделанную всего лишь за шесть дней до гибели "Маджестики". "...и я в ужасном сомнении относительно того, что мне делать с моим вторым". Речь шла о заместителе Эдисона адъютанте Томасе Моссроузе. Роб ничего не знал о нем, кроме его имени. Но было совершенно ясно, что этот человек вызывал очень сильное волнение у капитана Эдисона. "Можно определенно сказать, что Моссроуз - один из тех на редкость бесталанных людей, которому каким-то образом удалось попасть на космическую службу. Он совершенно не соответствует занимаемой должности. Я это почувствовал, как только он был назначен на корабль месяц назад. А теперь я в этом убежден. Он впервые на командной должности и явно с ней не справляется. Написать о нем рапорт? Думаю, я не должен, так можно сломать человеку всю жизнь - и служебную, и личную. Придерживаюсь все-таки мнения, что самое мудрое решение - с точки зрения человеческой, конечно (мне бы хотелось быть таким "мудрым", как Машина внутри корабля-исполина - супербыстрый, всезнающий, обладающий сотней миллиардов различных специальностей и профессий дьявол, который вызывает у меня чувство собственной неполноценности) - дать Моссроузу возможность проявлять больше личной инициативы". Глаза Роба перескочили с восхваляющей характеристики компьютера ССК на другое место дневника, написанное, по-видимому, в тот же день, хотя дату отец не повторял, а просто пометил: "Позднее". "Я размышлял об этом во время ужина. Уверен, что Том Моссроуз профессионально некомпетентен, особенно слабо разбирается в астроматематике и внутривременной теории. Боюсь, что если доверить ему управление кораблем, мне придется стоять над ним, не отходя ни на минуту, да еще самому заниматься компьютером, без которого нельзя быть уверенным, что полет проходит нормально. Я не имею права подвергать опасности такое большое количество людей на борту ССК ради одного адъютанта, которому каким-то образом удалось получить эту должность. Но, может быть, я смогу обучить Моссроуза. Натаскать его мало-помалу на практике. Так поступить или послать рапорт и попросить другого человека? Надо признать, что во всех других отношениях, кроме профессионального, Том М. довольно приятный. Сердечный, с дружеским характером, веселый. Я не могу испортить ему карьеру. Во всяком случае не сейчас, перед предстоящим полетом..." Запись за этот день заканчивалась целым рядом точек и восклицательных знаков. До конца дневника оставалась страница или две. Капитан Эдисон был всецело занят последними приготовлениями к перелету "Маджестики" с планеты Хоггена на Далекую звезду, а потом на Блейктауэр. Последние слова дневника, написанные на Далекой звезде, были грустными и краткими. "Какое здесь запустение, какое-то гиблое место. Много работы. Пытаюсь подключить Моссроуза. Однако бесполезно". Опять многоточие и один большой восклицательный знак. Остальные страницы были пустыми. Роб закрыл маленькую записную книжку. Ее акустический замок громко захлопнулся, открыть его снова могло только произнесение полного имени капитана. В иллюминаторах цвет красок постепенно менялся с зеленого на красный. Включилась внутрикорабельная система связи. - Всем пассажирам, следующим до Далекой звезды, - сказал скрипучий голос. - Вниманию всех пассажиров, следующих до Далекой звезды. Время прибытия на планету по расписанию - 11:00. Пожалуйста, явитесь в течение часа в комнату отдыха для подготовки к таможенному досмотру и медицинской регистрации. Нахмурив брови, Роб отвязал свое худое тело от кровати. Его голубые глаза выражали озадаченность. О том, что будет таможенная проверка, он, конечно же, знал. Но сообщение о каком-то медицинском контроле было для него неожиданным. Он считал, что еще на Марголинге покончил со всеми необходимыми бланками, где регистрируются данные об отсутствии заразных болезней. Ладно, придется снова проходить через эти процедуры. Роб надел коричневую куртку, отделанную воротником из белого меха, и вышел из тесной каюты. Спустившись на две палубы ниже, Роб увидел тех коммерсантов, с которыми встречался за едой. Они уже собрались для регистрации вокруг овального незакрепленного стола. Старший стюард грузового судна, который считался также четвертым помощником капитана, раздавал каждому пассажиру бланки единой формы. - Заполните все бланки, пожалуйста, - услышал Роб, когда подошел ближе. Стюард повторял эту фразу каждому в отдельности. Пассажиры, взяв бланки, расходились к разным маленьким столам, свободно стоявшим по всей плохо освещенной комнате с металлическими стенами. Вскоре возле овального стола остались только Роб и еще один человек. Пассажир, стоявший перед Робом, был малым с явно лишним весом. Его обувь, бриджи и рубашка, по всей вероятности, дорогие, красивые вещи в бытность их приобретения, теперь были перепачканы, покрывшись смесью пыли, грязи и пищевых пятен. Голова толстяка имела форму дыни. - Сплошная чушь, эти бланки, - сказал он. Голос его звучал так, как будто проходил через стеклянный сосуд. - Да, сэр, я согласен, - спокойно ответил стюард, - но охранный патруль на Далекой звезде настойчиво их требует. - Все из-за тех малявок, - сокрушенно произнес толстяк. Служащий вопросительно взглянул на него: - Что, сэр? - Из-за тех маленьких эмптсов. - А, да, вы правы, мистер... - вернувшись к делу, старший стюард пробежал глазами список. В нем стояли отметки, сделанные ярким оранжевым цветом, возле всех фамилий, кроме двух. - Мистер Луммус? - Бартон Луммус, - рыкнул странный пассажир, как будто рассерженный тем, что его заставляют отвечать. Служащий старался быть вежливым. - Вас почти не видно было во время всего полета, не так ли, сэр? По крайней мере, я не помню, чтобы вы заходили в автокафе хотя бы... - Предпочитаю быть в одиночестве. Луммус схватил бланки и черную ручку. Он повернулся - и на его лице появилось удивленное выражение, когда он увидел стоявшего за ним Роба. Лицо Луммуса было белым, как витаминный пудинг. Редкая бородка прикрывала его подбородок. А под ней ворочались из стороны в сторону еще несколько толстых складок, образующих дополнительный подбородок. Глаза имели огромные карие зрачки. У Роба появилось неприятное чувство от его глаз, которые, как линзы, сверлили все вокруг. - Простите, молодой господин, - сказал Луммус дребезжащим голосом. - Подходите теперь вы. Ваша очередь попасть в паутину бюрократии. Мы еще натерпимся от этих конпэтов - ребят из охранного патруля, попомните мое слово. На Далекой звезде настоящая диктатура, а вот это их диктаторские штучки. Взмахнув бланками для большей убедительности, Луммус отправился к одному из столов. Стюард проводил его взглядом и, улыбнувшись, сказал: - Странный парень. Затем, заглянув в список, он обратился к Робу: - Вы у меня последний, значит, вы Эдисон, да? Вот, возьмите. - А с чем связана такая строгая медицинская проверка? - спросил Роб. - Действительно, получается так, что все дублируется. Вы, очевидно, уже дали необходимую медицинскую информацию перед отлетом. Но эмптсы чрезвычайно чувствительны... - Кто или что такое эмптсы? - Маленькие хищники, живущие на Далекой звезде. Никогда не слышали о них? Роб покачал головой. Служащий начал рисовать на бумаге своей ручкой. Сначала он сделал кружок. - Они состоят из студенистой массы. Шарообразные. Сверху у них что-то вроде панциря... Ручка штрихами нарисовала пластину поверх кружка. - Два больших глаза. Стюард изобразил на рисунке глаза со многими гранями. - Они откладывают яйца. Передвигаются с помощью ложноножек, которые вытягивают из тела. Издают, кроме того, специфические крики. И он произнес писклявые звуки наподобие "чи-ви, чи-ви". Бартон Луммус, заполнявший за столом свои медицинские карты, бросил хмурый взгляд в их сторону. Кое-кто из других пассажиров тоже насупился. - Медицинская процедура не такая уж страшная, - продолжал объяснять корабельный служащий. - Вас обрызгают специальным антибактериальным веществом и сделают антибиотическую инъекцию ультраширокого диапазона на тот случай, если вы несете на себе какую-то вирусную инфекцию. Всего-то дела на пять минут. Зато помогает защитить эмптсов. Вон тот наш общий друг делает из мухи слона. Просто предъявите свои формы, когда мы сделаем посадку. Четвертый помощник капитана сложил список пассажиров, отдал честь и ушел. Держа в руках бланки, Роб оглядывался вокруг, подыскивая себе место. К сожалению, выбор был небогат: он мог стать на место старшего стюарда или занять один из меньших столов впритык со столом, за которым сидел толстый пассажир, угрюмо уставившийся на конец своей ручки. В этом Бартоне Луммусе было что-то такое, что не нравилось Робу. Роб пошел все же к маленькому столу, опустил пневмостул на удобную высоту и сел. Вскоре он почувствовал пристальный взгляд на своем затылке. Попытался сосредоточить все внимание на формах, но услышал обращенный к нему голос: - Вот смех, да? Роб оглянулся. Похожие на объективы карие глаза смотрели на него с нескрываемым любопытством. - Мне не кажется, что все так уж сильно плохо, - ответил Роб. - Подождите, вы еще не столкнулись ни с одним из тех конпэтов. Большинство из них молодые и сильные. Представьте себе, они держат под своим полным контролем всю планету. И расхаживают повсюду с важным видом. Неожиданно для себя Робу стало интересно. - Кто такие конпэты? Полицейские? - Не совсем так. Они охраняют резервации эмптсов. - Да-да, стюард рассказал мне об эмптсах. - Ценные малыши, - сказал Луммус более доверительным тоном. Он энергично взмахнул своей ручкой и спросил: - Вы знали о том, что почти вся планета Далекая звезда является их личным заповедником? - Нет, я не знал этого. Я никогда еще не был на Далекой звезде. Луммус погладил свою тощую бороду. - И я никогда не был. - Но вы знаете все об эмптсах. Робу почему-то показалось, что Луммус засмеялся. Но это было ложным впечатлением. Луммус наклонился ближе с видом, похожим на угрожающий. - Моя профессия состоит в том, чтобы знать множество вещей о многих планетах, молодой господин. Я путешествую в качестве посредника. Дважды в год я посещаю разные вселенные в поисках новых областей деятельности, сенсаций и новостей, чтобы затем предлагать их вниманию своей пресытившейся клиентуры. Должен вам признаться, это шайка богатых подонков. Но они платят деньги - да, они мне платят. Вот я и решил освоить еще один маршрут, отправившись на Далекую звезду. Никогда не видел ее раньше. А теперь сомневаюсь, нужна ли она мне вообще. Роб не знал, что ответить. Ему показалось логичным, что Луммус заранее собирает сведения о планете, которую планирует исследовать и использовать для своих целей. Но Роба удивило то, что у Луммуса уже составилось совершенно определенное, явно враждебное мнение о парнях из патруля охраны, которые, как стало понятным, заботятся о благополучии довольно беспомощных, не встречающихся ни на какой другой планете эмптсов. Роб обо всем этом думал про себя, не решаясь высказать свои мысли вслух, потому что мистер Луммус казался ему сердитым на всех и вся. И, действительно, в этот самый момент он бросал гневные взгляды на пассажиров за другими столами. Роб покончил с бланком для таможенной службы и подложил его под медицинские листки, которые он заполнил первыми. С большим неудовольствием Роб заметил, что Бартон Луммус снова направляется к нему. - Говорите, никогда не были на Далекой звезде? А что вас влечет туда? - Семейные дела, - Роб встал, намереваясь уйти. - Имущество моего отца... Последние слова он произнес очень тихо и уже на ходу, надеясь, что любопытный коммерсант-посредник оставит его в покое. Но произошло все наоборот. - Имущество, да, юноша? Предстоит получить кругленькую сумму денег, не так ли? - глаза Луммуса блестели. - Нет, совсем нет, всего лишь небольшая собственность, только и всего. Роб зашагал прочь так стремительно, что Луммус удивился. Но вместо того, чтобы замолчать, он не удержался от еще одного предупреждения: - Если ваша собственность чего-то стоит, конпэты вызовут вас в суд и лишат вас этой собственности. Да, они так и сделают! Конфискуют ваши деньги для своего дьявольского заповедника. Нельзя верить никому - ни полицейским, ни властям, ни бюрократии... Громкий скрип задвигающейся крышки межпалубного люка прервал обличительную речь Бартона. Луммус, без сомнения, испытывает настоящую ненависть ко всем ветвям власти, подумал Роб. Но высказывания Бартона Луммуса не вызвали особого интереса Роба, и он вскоре забыл о нем. Мысли Роба больше занимали создания, имеющие название эмптсы. В дневнике отца о них не было никакого упоминания. Две разные планеты, с которыми Роб познакомился, живя по очереди сначала в одном интернате, а потом в другом, были населены не менее удивительными живыми существами, причем некоторые из них были очень большими. Но Роб ни разу не слышал раньше о разновидности внеземной жизни, которую земляне считали такой ценной. Он пытался догадаться о причине их интереса к эмптсам. Совсем скоро ему удастся узнать об этом - посадка на Далекую звезду должна состояться завтра в 11:00. Вечером в кафе - Луммуса нигде не было видно - Роб старался включиться в разговор со своими спутниками. Долгая неделя полета подходила к концу, и все были в приподнятом настроении. Один из пассажиров, следовавших до Далекой звезды, техник-коммивояжер, занимающийся продажей гигантских насосов с ядерными двигателями, оказался отличным рассказчиком. Он выдавал один анекдот за другим, одну смешную историю за другой из своей личной жизни на той или иной планете. Смеялись все, кроме Роба. Уже лежа в кровати, Роб подумал о том, почему ему было не до смеха, и очень скоро понял. Одна из четырех недель уже прошла. А он только прибывает в то место, где ему необходимо сделать все возможное, чтобы смыть пятно позора со своего отца. А если ему не удастся? Роб плохо спал этой ночью. Утром одновременно с зазвучавшими склянками смотровое окно в его маленькой каюте очистилось от затененности. Роб выглянул в иллюминатор. Сверхсветовой корабль "Гоулденхоулд-2" проходил через тонкий слой облаков. Через мгновение облака исчезли. Пустынная, невозделанная земля тянулась до самых горных утесов в лиловой дымке. Почти под рукой Роб увидел геодезическую станцию, мерцающую своими огнями в лучах солнца, похожего на бледный лимон. Город, куда они садились, казалось, был расположен посреди пустыни. Не видно было ни одной дороги, проложенной из города хотя бы в единственном направлении. Грузовой корабль снизил высоту. В поле зрения появились каркасные темные очертания кранов космодрома, взметнувшиеся высоко в небо. Выключили ракетные двигатели, что подняло целую тучу серого дыма. Корабль аккуратно опустился в свое огромное круглое ложе. Громадные, обитые мягким материалом обручи сомкнулись, надежно закрепив ССК в прямом положении. Далекая звезда. Роб подхватил свою дорожную сумку и выбежал в коридор. Кто-то столкнулся с ним и, вскрикнув, попятился назад. Роб начал извиняться. И вдруг чья-то рука крепко схватила его за плечо. Несмотря на наслоения жира, рука Бартона Луммуса была сильной. Она сжимала плечо Роба, пока он не почувствовал приступ боли. Огромные карие глаза Луммуса блестели в затемненном коридоре. - Будь поосторожнее, молодой господин! - прокричал Луммус. Роб довольно сердито извинился. Луммус отпустил его плечо, успокоился, смахнул пылинки со своей куртки из дорогого материала. И быстро зашагал дальше, волоча большую, кричаще разукрашенную сумку. Взрыв негодования этого человека поразил Роба. Ведь не произошло ничего особенного, чтобы можно было так оскорбиться. Он невольно подумал: действительно ли Бартон Луммус коммивояжер или кто-то другой? Роб тряхнул головой, подождал минуту и пошел по тому же коридору вслед за Луммусом к выходу. 6. ОБ ЭМПТСАХ И ЗЕЛЕНОМ СОКЕ Коммерсант Луммус сумел втиснуться в самое начало очереди в помещении автоматизированной таможни. Между ним и Робом стояло несколько человек с прибывшего корабля. Эта дистанция успокоила Роба. Стоя возле арочной двери, при выходе из комнаты досмотра, прилетевших пассажиров тщательно и хладнокровно проверял молодой загорелый парень с зорким взглядом. На нем были опрятная черная форменная одежда и сапоги. На плечах красовались маленькие золотые эмблемы. У таможенника не было при себе оружия, но весь его вид и манера держаться говорили о том, что он обладает сильной властью и не нуждается в оружии. Это и есть конпэт - человек из патруля по охране эмптсов? Луммус практически подтвердил догадку Роба. Коммивояжер схватил свой багаж, выскочивший из рентгенаппарата, свирепо посмотрел на молодого служащего в черном, когда тот отвернулся и зашагал дальше. Роб опустил свою сумку на движущуюся ленту, которая внесла ее под оптический прибор для первой проверки. Из динамиков звучало многократно повторяемое короткое сообщение, любезно записанное на пленку каким-то местным коммерческим объединением: - Добро пожаловать на планету Далекая звезда и в город Тчерчилл, столицу северного континента. Воздух нашей планеты пригоден для дыхания - такой же, как на Земле-4. Респираторными масками пользоваться не надо. Население Тчерчилла, самого большого города на планете, составляет сорок тысяч человек. К вашим услугам - всевозможные коммерческие заведения. В случае, если вам необходимо покинуть пределы города, вы должны согласовать свои действия или через специально оборудованную кабину, находящуюся в холле, или со штабом патруля по защите природы. Для проезда в некоторые места на территории планеты необходимо иметь специальные разрешения. Когда вы закончите таможенный досмотр, пройдите, пожалуйста, в дверь, на которой изображена большая зеленая буква М. Там вас подвергнут медицинским процедурам, что займет всего лишь несколько минут. Благодарим за внимание. Роб забрал свою сумку на конце транспортера и прошел в указанную дверь. Он очутился в длинном крытом переходе, соединявшем одно здание с другим. Когда перед глазами открывалась панорама внешнего мира, Роб замечал, как в помещение проникают бледно-лимонные лучи солнца. Справа Роб видел дома Тчерчилла. Авиадороги города проходили над пешеходными переходами, которые находились под землей. Слева шумный космодром, принимавший ССК, тянулся до самого начала пустыни. Вытянув шею, Роб снова увидел "Гоулденхоулд-2", огромный цилиндр с гладкой поверхностью, возвышавшийся, казалось, до самого неба. Сотни человек суетились по краям бетонной чаши, куда сел корабль. На полигоне расположились в специальных доках и другие, более мелкие торговые судна. С мучительной болью Роб подумал, что, должно быть, эту же, ставшую для него последней, картину видел капитан Эдисон перед тем, как смотровые окна "Маджестики" наглухо закрылись и она стартовала в гиперкосмос, пробыв там всего пять миллисекунд, а потом - что же потом? Светящиеся указательные стрелки привели Роба в маленькую, отделанную голубым кафелем комнату, где уже совсем другой голос, записанный на пленку попросил его снять одежду и положить ее и сумку в бункер. Как только Роб все это сделал, бункер тут же исчез, войдя обратно в стену. На потолке открылись клапаны - и на Роба полились мелкие струи приятно пахнущего антисептического дождя. Затем его сменила более прохладная вода. Душ вызвал у него ощущение безукоризненной чистоты и свежести. В это время из стены вышел контейнер с его одеждой и вещами. Одежда была теплой, со свежим запахом. Вероятно, после ультразвуковой стирки. Роб натягивал на себя рубашку, когда вошел лаборант средних лет со шприцем в руке. На одной стороне прибора для инъекций была наклеена этикетка с напечатанными машиной именем и фамилией Роба. На Далекой звезде принимались строгие медицинские меры предосторожности. - Это антибиотик широкого действия, - сказал лаборант. - Вы, наверное, уже слышали о нем во время полета на корабле. Роб кивнул: - Чтобы я не заразил микробами эмптсов. - Именно так. Поднимите рукав, пожалуйста. Роб закатил манжету. Медик уткнул веерообразную насадку шприца в руку чуть выше локтя. Роб сразу почувствовал, как десятки крошечных иголочек прокололи его кожу. Из стены опять появился лоток. Лаборант бросил в него шприц - и лоток скрылся в стене. Медик развел руки и улыбнулся. - Вот и все. Можете путешествовать. Роб опустил манжету вниз. - Зачем так много предосторожностей? - Вы что-нибудь знаете о наших маленьких друзьях эмптсах? - Немного. У них есть панцири, они несут яйца, передвигаются с помощью ложноножек. И считаются очень ценными. Но никто не объяснил мне, почему. Лаборант направился к двери. - Не потому, конечно, что они обладают большим интеллектом. Они элементарны. Если столкнетесь с одним из них вплотную, то сразу все поймете. Еще больше заинтересовавшись, Роб спросил: - А что произойдет, если я столкнусь с ним вплотную? - Никому по-настоящему не удалось еще до конца изучить их, известно только, что эмптсы каким-то образом влияют на психику человека. При близком соприкосновении с эмптсами они вызывают в людях определенные психохимические изменения. Человек забывает все, в том числе все неприятное, что было в прошлом. Психиатры всей галактики используют живых эмптсов для лечения душевнобольных пациентов. Медики называют этот метод эмптингом - частично из-за названия этих животных, а с другой стороны, потому, что лечение эмптсами в буквальном смысле освобождает рассудок больного от всех травмирующих его воспоминаний. - Так вот почему отряд конпэтов защищает их. Медик утвердительно кивнул головой. - Верно. Говорят, популяция эмптсов малочисленна. Населению раздают их в качестве домашних животных в крайне ограниченном количестве. Примерно дюжину в год. Остальных охраняют в специальных заповедниках. Там они недоступны никому, кроме особых охотничьих бригад, которые приходят на территорию резерваций, ловят несколько эмптсов и отправляют их в медицинские учреждения на разных планетах. Уходя, Роб сказал: - Спасибо за объяснение. Теперь понятно, почему они такие ценные. У меня были в жизни моменты, когда мне самому хотелось бы принять немного эмптинга. - Разве не у всех бывают такие моменты? - усмехнулся лаборант и помахал на прощанье рукой. Направляясь в холл огромного здания порта, Роб думал об удивительных маленьких созданиях, населяющих эту планету. В какой-то миг ему захотелось заиметь одного из них для себя лично. Насколько было бы легче просто забыть о "Маджестике", вернуться на Деллкарт-4 и никогда больше не мучиться воспоминаниями о прошлом. К сожалению, такой выход - не для него. Он должен найти ответы на вопросы, которые задавал себе тысячу раз. Роб зашагал быстрее. Именно из