о, даже зубы стучат. Элия облегченно вздохнула, обняла его за плечи, откинула с полубезумных глаз слипшиеся рыжие пряди. - Седрик? - Я уже в полном порядке. Не был он ни в каком порядке. Седрика охватило ужасное предчувствие, что сейчас он расплачется, расплачется взахлеб, навзрыд - и что же подумает тогда Элия? Он снова сжался, а Элия положила его голову себе на грудь и снова гладила его по волосам, только ничего не говорила. Долгое молчание... ровный стук ее сердца... дрожь все слабее и слабее... - Что тебя испугало? - спросила Элия. Седрик начал заикаться - и не произнес ни слова. "Я же и сам не знаю! Слюнтяй! Идиот!" - Я не помню. - Он снова выпрямился. - Спсихел я, наверное, вот что. - Нет, на тебя это не похоже. - Однако вид у Элии был озабоченный. - Просто реакция на трудный день - на уйму трудных дней подряд. Неутомимых людей не бывает, у каждого свой порог разрушения. Но ты не бери это в голову. - Она улыбнулась и осторожно чмокнула Седрика в распухший нос. - Подумай лучше про завтра. Так что же, с возвращением Абеля все переигрывается назад? Как я понимаю, он снова возглавит экспедицию на Тибр. - Наверное. - Ну а как же еще, ему же нельзя вылезать на люди! И ты тоже - ты должен исчезнуть. Ты же теперь никто, тебя просто нет... - Видимо, Элия заметила сомнение, скользнувшее по лицу Седрика. - Или я ошибаюсь? Вопрос о Тибре поверг Багшо в полное смущение, немец говорил что-то неопределенное, заикался и вообще не был похож на самого себя. - Надеюсь, что не ошибаешься, - промямлил Седрик. - Очень надеюсь. Элия вздохнула и прижалась к нему всем телом. - _Выключить свет!_ Лицо Элии - фантомное его изображение - быстро таяло в обрушившейся на комнату темноте. - А теперь забудь все это, - сказал ее голос. - Потому что я тебя люблю. Я люблю тебя до безумия, и я буду делать сейчас с тобой восхитительные, предельно развратные вещи. Седрик еще дрожал - нет, не дрожал, но чувствовал внутреннюю, готовую вырваться на поверхность дрожь, и причин к тому было много - и этот странный припадок, и воспоминание о СОРТе, и лицо Фиша, когда тот... - Я, пожалуй, не смогу, - сказал он. - Но все равно я тебя люблю. - Отойдешь, - уверенно пообещала Элия, покусывая мочку его уха. - Только не лежи колодой и не вздыхай, что не можешь, - делай что-нибудь. Просто удивительно, с какой легкостью может женщина заставить мужчину забыть обо всех бедах и тревогах. - Зубная щетка? Так я пойду побреюсь. - Не надо. - А как твои болячки? - Не думай о них. Ни о чем не думай, начинай - и все. Седрик чувствовал, как к нему возвращаются силы. - А ты спать не хочешь? - Я влила в себя сто литров кофе. Ты будешь при деле до самого полудня и получишь все, что только мог вообразить - во сне или в самых диких своих мечтах. Только попроси. Борьба без правил, все приемы разрешены. День, начавшись так хорошо, просто обязан становиться час за часом все лучше и лучше. Седрика разбудил поцелуй. За потолочным окном занимался сероватый рассвет, Элия успела уже одеться. Вид ее лица заставил Седрика виновато съежиться - губы распухли, щеки исцарапаны, глаза красные. Впрочем, у него тоже прибавилось царапин, вперемежку с отчетливыми следами зубов. Иногда их любовь была мягкой и нежной, иногда - дикой и необузданной, но и в том, и в другом случае она превосходила все, о чем Седрик мог помыслить. Элия отскочила, и его руки схватили пустоту. - Приводи себя в порядок. Встретимся за завтраком, через полчаса. - Подожди! - остановил ее Седрик. - Да я же не могу! - Не можешь - что? - Я тут как в тюрьме. Заключенный я. Страх, на мгновение охвативший Элию, тут же сменился бешенством. - Заключенный? Как это так - заключенный? - А может быть - и ты тоже. - Седрик сел и начал крутить головой в поисках одежды. - Мы на самой верхушке купола - вон окно, оно же настоящее. Спуститься можно лишь спиралатором, а как только я встану на ступеньку, он изменит направление. Все это объяснил ему Багшо, объяснил спокойно и подробно. - Только встань сюда, - говорил он, - и Система сразу узнает. Она запустит спиралатор в противоположную сторону и будет себе крутить его с такой скоростью, что и пешком по ступенькам ты никуда не уйдешь. Ты быстрее - и лестница быстрее. Поверь мне на слово и не экспериментируй, а то, не дай Бог, кто-нибудь там внизу покалечится. Описывая безвыходность (_безвыходность_ в самом прямом смысле слова) своего положения, Седрик начал одеваться. А вот странное дело, почему натягивать, скажем, трусы на глазах у девушки ну вроде как стыднее, чем просто быть голым? За спиралатором наблюдали три камеры. Как только Седрик пытался подойти к бегущей вдоль пола дорожке, на них начинали мигать лампочки. Камеры наглухо упрятаны в бронированные кожухи. Инструментов тут нет никаких, ни самой вшивой отвертки. - Ну это мы еще посмотрим, - хищно усмехнулась Элия. - Я поговорю с твоей бабушкой. Или с О'Брайеном. Или еще с кем. Я скоро вернусь, а если нет, то позвоню. - Вряд ли. Сам я отсюда звонить не могу, а насчет позвонить мне снаружи - не знаю, но очень сомневаюсь. - Я скажу им, что никуда не пойду без... - Элия осеклась. - Милый, ведь ты же хочешь уйти со мной, правда? Она еще сомневается. Седрик, успевший к этому времени придать себе мало-мальски благопристойный вид, крепко обнял Элию. - Конечно же, хочу. Я пойду за тобой куда угодно. Ты только выбери мир - любой мир. Прощание несколько затянулось. Седрик настаивал, чтобы Элия - при крайней необходимости - уходила на Тибр без него, а он уж постарается пробиться туда своими силами. Элия непреклонно стояла на том, что никуда она без него не пойдет. Они чуть не вернулись в постель, чтобы обсудить альтернативу спокойно и не торопясь, однако вспомнили о другом важном вопросе - выпустит Система Элию или нет. Выпустила - Седрик с тоской смотрел, как невероятная, словно из сказки - или из сна - пришедшая принцесса исчезала в колодце спиралатора. Никто, наверное, не думал, что она его найдет, больше ее сюда не пустят. И он, и она это знали. Оставалось только вздохнуть и заняться прозой жизни. Подойдя к закусочному автомату, Седрик заказал апельсиновый сок и ореховые батончики. Не успел он дожевать последний батончик, как задребезжал коммуникатор; пришлось идти в поскучневшую с уходом Элии комнату и выяснять, кто же это там названивает. Голографический Барни Багшо стягивал с себя красную форму институтского охранника. Вид у него был несколько ошалелый, скорее всего - от недосыпа. - Я это, Шпрот, просто так, проверяю. Тебе как там, чего-нибудь не хватает? - Свободы. Внятных объяснений. А еще хотелось бы, чтобы хоть один раз, для разнообразия, со мной обращались не как с куклой, а как с живым человеком, у которого есть чувства и желания. - Да кто же этого не хочет, сынок, кто же этого не хочет. - Сколько я тут буду торчать? Лицо у Багшо осунулось, пошло какими-то пятнами, однако в бритве оно не нуждалось. Вот что значит старая закалка! Немец скинул наконец брюки и извлек откуда-то пурпурную, огромную, как парус, пижаму. - Не знаю я, парень, мне же не докладывают. До вечера, наверное, вряд ли дольше, но это - моя догадка, не больше. Понимаю я, что тебе это влом, понимаю. Мне и самому такие штуки не нравятся, но приказ есть приказ, мне приказали - я должен выполнять. - Должен? Исполнишь такой вот приказ - и сразу спокойнее на душе? - О-е-ей... - раздраженно поморщился Багшо. Он хотел сказать что-то еще, но вместо этого широко, до хруста в скулах, зевнул. - Послушай, Шпрот, я валюсь с ног. Мне нужно лечь и поспать. Не помню, спал ли я за эту неделю хоть два часа подряд. Ты что, думаешь, я сделаю все, что мне скажут, не пытаясь понять смысл приказа? В эту историю вовлечена уйма людей, а не один только драгоценнейший Седрик Хаббард. Уйма, чуть не половина мира. К добру там или не к добру, но тебя выпустят уже сегодня. _Наверное_ выпустят, точно я ничего не знаю. И здесь все-таки лучше, чем на Ниле. - Лучше, - согласился Седрик. - Конечно, лучше. Надеюсь, что все будет быстро и безболезненно. - Ты это о чем? - вскинул глаза Багшо. - Ты вот сказал "к добру там или не к добру". Не к добру - это значит отдать меня Уиллоби Хейстингзу, так ведь? Или это - к добру, а не к добру - уж и не знаю что? - Шпрот, - обреченно вздохнул Багшо, - какого ты там еще хрена напридумывал? - Не надо вешать мне лапшу, все ты прекрасно понимаешь. Почему он не знал, что у него есть внук? Да потому, что не было у него никакого внука, не было и нет. Я - его клонированная копия. Много лет тому назад он лишился ног, и вот, пожалуйста, замена готова. Не какие-нибудь там серийные ноги, а по индивидуальному заказу. - Ну, ты... - Багшо помотал своей массивной башкой, словно желая стряхнуть с нее паутину и сухие листья. Или ту самую лапшу. - Короче говоря - _нет!_ В такое говно я бы не полез ни за какие деньги. Не трудно видеть... ладно, поверь мне на слово. Никакая ты не копия Хейстингза. - А Система говорит - копия. - Что-то я в этом сомневаюсь. Ты бы, - насмешливо подмигнул Багшо, - попросил ее объяснить, откуда у тебя такие уши. Ладно, я сплю. Спокойной ночи. Экран померк, не дав Седрику возможности спросить, как там Элия, на свободе она или тоже в тюрьме. Вне себя от ярости, он снова попросил Систему провести сравнительный анализ ДНК и снова узнал, что ДНК Седрика Диксона Хаббарда и Уиллоби Хейстингза совпадают с точностью до третьего знака после запятой. А тут уж и дураку ясно - никакие две вещи не бывают тождественными, вещь тождественна только себе самой. Ну конечно же, лаборанты могли добавить одно-другое усовершенствование. Рост объясняется очень просто, здесь все зависит от питания в детстве, а развесистые, как лопухи, уши Хейстингза - последствие какой-нибудь там родовой травмы. Или еще чего. Основное не вызывает сомнений: Седрик - клонированная копия, несуществующая личность, никто. Он вернулся в холл и начал бегать. Тесное помещение плохо подходило на роль спортивного зала, после одного-двух кругов начинала кружиться голова и приходилось менять направление, однако Седрик чувствовал необходимость разрядиться, израсходовать выплеснувшийся в кровь адреналин. Он бегал и бегал, пока не покрылся с ног до головы потом, пока сердце не начало выламываться из груди, пока бешено кружащиеся стены зала не перекосились и не поплыли куда-то в сторону, и тогда он остановился и упал на пол, а стены все кружились и кружились. Седрик провел в этой тюрьме всю вторую половину вчерашнего дня и теперь хотел одного - если они и вправду хотят разрезать его на куски, пускай не тянут кота за хвост, начинают поскорее. Входящие звонки заблокированы - иначе Элия давно бы позвонила. Седрик не мог ни с кем поговорить, не мог никуда уйти, а заняться чем-то было необходимо - для того хотя бы, чтобы не лезли в голову неприятные мысли. К счастью, Система продолжала его слушаться - во всем, что не касалось спиралатора и звонков наружу. В архиве имелись все когда-либо созданные телевизионные постановки - в полных, оригинальных вариантах. Какие-нибудь три дня назад Седрик с радостью ухватился бы за возможность посмотреть некоторые из них - в Мидоудейле все показывали в сильно цензурованном виде, - но сейчас подобные вещи его не интересовали. Седрик ознакомился с материалами по доступным мирам второго класса - и быстро утонул в непонятной научной терминологии. Тогда он попросил Систему изложить вкратце, понятным языком, что она думает об этих мирах, и с удовлетворением выяснил, что интуиция Элии ни разу не дала сбоя. Биосфера Ориноко изобиловала некими до сих пор еще не идентифицированными канцерогенами, в то время как на Кинто основу жизни составляли не белки, а экзотические - и очень ядовитые - полимеры, построенные не из аминокислот, а из совсем иных химических кирпичиков. На Рейне - это Седрик уже знал - все биохимические спирали закручены не в ту сторону. Аск оставался неизвестной величиной. Окончательные данные по Тибру поступят завтра, после возвращения экспедиции, пока же самый подробный анализ донесений робби не выявил ничего подозрительного. По успели уже вычеркнуть из списка - слишком короткие окна, этот мир скоро закроется. Оставался Саскачеван, чуть было не убивший Элию. Ничего удивительного, что принцесса имела на этот мир крупный зуб, однако абсолютно беспристрастная Система также была о нем не слишком высокого мнения. Роботы обнаружили на Саскачеване крайне необычные изотопные соотношения и высокий радиационный фон. Трудно сказать, локальные это эффекты или общепланетные, но все необычное вызывает подозрение. Так что наиболее подходящим кандидатом оставался Тибр. В файле имелись снимки планеты с орбиты, сделанные одной из ракет и переданные на Землю за несколько секунд до схлопывания окна. Голубой и коричневый, с белой ватой облаков, Тибр очень напоминал Землю - при другом, конечно же, распределении цветовых пятен; Седрик потратил больше часа, давая имена океанам, и континентам, и горным хребтам. Покончив с планетологией, он переключился на криминалистику. Неожиданно оказалось, что материалы по нильской трагедии не заблокированы - как то утверждал Фиш, - а только недоступны для рангов ниже первого; Седрик изучил их все - и сцены, показанные по телевидению Пандорой Экклес, и остальные, ей недоступные. Наблюдая кровавые подробности убийств, он едва сдержал рвоту. Затем обезумевшая Адель Джилл надела скафандр и ринулась - позабыв о шлеме - в преисподнюю Нила... Вранье! То, что Седрик говорил по телевизору, оказалось враньем. Адель Джилл нигде не рылась, не искала никаких ловушек. Она покидала СОРТ с пустыми руками. Фиш солгал Седрику, Седрик сообщил эту ложь всему миру - чтобы заманить в ловушку настоящего убийцу. Сцену возвращения СОРТа Седрик прокрутил несколько раз. Он увидел, как орет и мечется Девлин. Он увидел, как группа разведчиков, возглавляемая Девлином, проникла внутрь машины, как Девлин обнаружил обезображенные трупы. Странно, но Седрик не очень удивился, когда всемирно знаменитый покоритель дальних миров приказал своим спутникам выносить погибших, убедился, что все при деле, - и тут же нырнул в один из жилых отсеков. Весь, за исключением двери, отсек находился вне поля зрения камер, но было нетрудно догадаться, чем именно занимался там Девлин. Судя по всему, он не нашел нужного предмета, кто-то обнаружил этот предмет позднее. Было непонятно, с чего бы это человеку убивать своих собственных подчиненных, зато теперь стало понятно, почему Гранта Девлина оставили на Ниле. Окно на Аск открылось в пятнадцать часов шестнадцать минут. Седрик внимательно следил за действиями разведчиков и за информацией, поступающей от роботов. Все закончилось очень быстро, Аск вращался вокруг двойной звезды - обстоятельство, не замеченное при первом, скоротечном контакте. Случай уникальный - чаще всего двойные звезды не имеют планет, тем более планет второго класса, однако ученые Института исследовали теоретически даже такую почти невозможную ситуацию. Вывод оказался однозначным: нерегулярные вариации освещенности создадут крайне неблагоприятные условия как для людей, так и для домашних животных. Двойные звезды не представляют никакого практического интереса, а значит - Аск можно вычеркнуть. Зато Седрик сумел перехватить разговор в центре управления и услышал голос Элии. Было очень приятно узнать, что хоть с ней ничего не случилось. После ленча он прилег на минуту отдохнуть, неожиданно для себя уснул и проснулся от звонка коммуникатора, злой и недовольный. Голова была ватная, во рту - словно табун ночевал. - Чего? Э-э-э... _повтори_. - Сообщение заместителю директора Седрику Хаббарду от... - гнусаво забубнила Система. - _Принимаю_. Ледяные глаза, чопорная осанка - бабушка не претерпела никаких изменений. Да и с чего бы ей? Она сидела на дальней стороне своего знаменитого стола, отделенная от Седрика необъятным простором полированного дерева. В чем-то это сильно смахивало на оборону, бабушка словно старалась держаться от него подальше. Глупости, ну чего ей, спрашивается, бояться? Он же и не проснулся еще толком, ничего не соображает, мысли в голове путаются. - Добрый день, Седрик. - Добрый? Седрик сел на кровати, скинул ноги на пол. Бабушка посмотрела на него точно с таким же усталым раздражением, что и Багшо - утром. - Да прекрати ты наконец валять дурака. Прямо сейчас, в настоящий момент, я сражаюсь на нескольких фронтах, сражаюсь не на жизнь, а на смерть. Некогда мне выслушивать детские истерики. - Ты хотела выяснить, не слюнтяй ли я. Подвергла меня испытанию. Оказалось, не слюнтяй, но ты продолжаешь обращаться со мной как с лабораторным кроликом. И никакая это не детская истерика. - Истерика, истерика, уж я-то в таких делах понимаю. Бабушка замолкла, начала массировать кожу вокруг глаз, и вдруг стало видно, что она очень устала, устала не меньше, а может, и больше, чем Багшо. А ведь прежде она казалась неуязвимой, лишенной каких бы то ни было человеческих слабостей. Седрик воспользовался паузой, чтобы зевнуть, потянуться, почистить языком отвратительно пахнущее небо и сглотнуть. Нельзя все-таки спать днем, ходишь потом как пыльным мешком стукнутый. Бабушка пару раз моргнула, скорее всего - чтобы сфокусировать глаза. - Чего ты хочешь? - Чего я... я хочу на Тибр, вместе с Элией. В левом уголке бабушкиных губ возникла легкая, еле заметная тень улыбки. - И кто же это кого соблазнил? Кто это у нас такой шустрый? - Не твое дело. - Мамочки! - Белоснежные брови насмешливо приподнялись. - Да какие же мы стали независимые и нахальные! Так вот слушай. За последние двадцать лет я инвестировала в тебя почти полмиллиона гекто. Неужели тебе кажется, что за последние три дня эти капиталовложения полностью окупились? Ну и как прикажете отвечать на подобный вопрос? - И сколько же там осталось на счете? - поинтересовался Седрик. - Вот это уже деловой разговор, - кивнула Агнес. - Осталось совсем немного: сегодня я хотела бы еще раз воспользоваться твоими услугами. Дальше ты абсолютно свободен - я, во всяком случае, не буду накладывать на тебя никаких ограничений. - А кто будет? Еще три дня назад Седрик и помыслить бы не мог о таком тоне в разговоре с бабушкой. - Ты неверно меня понимаешь. - Бабушка посмотрела на него с нескрываемой тоской, как на какую-нибудь невероятно скучную служебную бумагу. - Я имела в виду, что не стану тебе мешать, буде ты решишь присоединиться к принцессе. - А что это за услуги? - хмуро спросил Седрик. - Очередное убийство? - Я бы предпочла, чтобы ты воздержался от идиотских шуточек. Бабушка замолкла, словно ожидая, что Седрик извинится. На вопрос она так и не ответила. - Расскажи мне все-таки, в чем там дело, - упрямо мотнул головой Седрик. - Какие же это такие услуги ценой в полмиллиона гекто? - Ты сопроводишь меня на некую встречу. Говорить ничего не надо - сиди с умным видом и молчи. Ну так что, справишься? - И это все? Слишком уж как-то легко и просто. А потом и охнуть не успеешь, как окажешься в очередной львиной клетке. Или в яме с гадюками. - И это все. Мне нужен свидетель. Никаких репортеров не будет - просто частная встреча с двумя людьми. Частная и секретная. - Ясное дело. - И почему же это оно такое ясное? - нахмурилась Агнес Хаббард. - Потому что я - никто, меня нет на свете. - А, понятно. Принцессиных разговорчиков наслушался, чужие слова повторяешь. В голове все та же вата, во рту все тот же помоечный вкус; Седрик сидел на краешке кровати, шевелил пальцами ног и пытался думать. Нет, куда ни кинь, получается сплошная бессмыслица. - Я - никто. Ты должна отослать меня вместе с Элией, или убить, или посадить до смерти под замок - или вернуть на Землю Девлина и Экклес. Я видел, как вы их убили, - ну какой же из меня после этого свидетель? Ну увижу я что-то, услышу - а кому ты сможешь меня предъявить? Бабушка прикрыла рот ладонью и зевнула. - Вот сейчас я вижу, что ты весь в папашу, такой же упрямый осел. Да, конечно, никакой свидетель мне не нужен, просто я не хотела терять время на объяснения. Ладно, постараюсь покороче. Серьезные люди почти никогда не встречаются лично - слишком большой риск. Но предстоящие переговоры настолько секретны, настолько важны, что эти двое согласились приехать в Кейнсвилл. Они не доверяют мне, я тоже не доверяю им. Я старая и слабая женщина. Эти мужчины гораздо моложе меня. Мне нужен телохранитель. Телохранитель? Седрик собирался фыркнуть что-нибудь скептическое, но тут же осекся. Все это настолько бессмысленно, что может даже быть правдой. Захоти бабушка соврать, она бы придумала что-нибудь получше. - Но почему я? Багшо в два раза тяжелее меня, а боевых приемов он знает в миллион раз больше. - Совершенно верно, - раздраженно кивнула бабушка (ну как можно не понимать таких простых вещей!). - Именно поэтому _они_ не согласятся доверять _ему_. Стороны должны иметь примерно равную силу. И ты себя недооцениваешь. Я видела результаты обследований, ты значительно сильнее, чем могло бы показаться. Эти люди - не профессионалы и уже не молоды, в случае чего ты прекрасно удержишь их до прибытия помощи. Кроме того, наши переговоры должны остаться в тайне. Но почему не доктор Фиш? - Ты отводишь мне роль придворного шута? - Придворного шута? - Бабушка закинула голову и громко расхохоталась; прежде Седрик даже не представлял себе, что она умеет смеяться. - Прекрасно сказано, прекрасно! Знаешь, Седрик, странная она у тебя какая-то, эта твоя неопытность и невинность. Даже я тебя недооцениваю, раз за разом. Вот и они недооценят. - Как Пандора? - горько усмехнулся Седрик. - А ее-то за что? За то, что она поливала тебя в этом специальном выпуске и... Бабушка опустила глаза. Не от смущения, конечно, - Седрик догадывался, что она просто читает на своем коммуникаторе невидимую ему бегущую строку. - Знал бы ты только, какие серьезные люди вынуждены по твоей милости ждать. - Сообщение, по всей видимости, кончилось. - Девлин в нашей беседе не упоминался; будем считать, что здесь ты разобрался своими силами. Так что же, - нетерпеливо вздохнула бабушка, - значит, тебя беспокоит судьба Пандоры Экклес? - Я беспокоюсь за них обоих. - Мало-помалу ты привыкнешь жить с чувством вины. Придется. Ладно, объясню тебе вкратце. Только учти, Седрик, что я не привыкла подыскивать своим поступкам оправдания. А жаль, вертелось у Седрика на языке, могла бы и научиться. Бабушка оперлась локтями о стол, словно готовясь прочитать длинное поучение. - Во-первых, как тебе прекрасно известно, она клонировала себя. Она вырастила свою копию, а затем собрала урожай. Лично я воспринимаю такой поступок как неописуемо отвратительное убийство с заранее обдуманным намерением. Ты не суд, хотелось сказать Седрику, ты не имеешь права выносить приговор, тем более - смертный. Не суд, но - может быть - правосудие, справедливость? Багшо говорит, что суд давно превратился в фикцию, его задушили юристы. Седрик молчал и смотрел в опасно поблескивающие глаза Агнес Хаббард. - Во-вторых - нет, я не убиваю репортеров, показывающих Институт в неблагоприятном свете. Хотя соблазн такой возникал не раз и не два. Бабушкина шутка заставила Седрика неуютно поежиться. - Но люди склонны к суевериям. Давно уже замечено, что лучше не говорить об Институте плохо, это приносит несчастье. Пандора - далеко не первая, в воздухе витают подозрения - абсолютно, замечу, беспочвенные. Уничтожив Пандору из-за такого пустяка, как этот специальный выпуск, я пала бы ниже ее самой, но в действительности моя совесть чиста. Седрик молчал. Если личная неприязнь здесь совсем ни при чем, зачем объяснять это так долго и с такими подробностями? А если дело совсем в другом, так в чем же именно? Его молчание заметно раздражало бабушку. - Так вот, во-вторых... - Она обреченно вздохнула. - И чего это, спрашивается, я гроблю на тебя столько времени? Во-вторых, смерть Пандоры - это цена, запрошенная Франклином Фрэзером за продолжение сотрудничества. - _Что-о?!_ - Ох, Седрик, Седрик! - печально покачала головой Агнес Хаббард. - Мир устроен значительно сложнее, чем могло бы показаться, глядя из Мидоудейла. Ты уже знаешь главный наш секрет - что мы находим миры первого класса и заселяем их людьми. Если с Тибром все будет в порядке, он станет тринадцатым. К настоящему моменту мы переселили около трехсот тысяч. Не так уж и много, если подумать о сотнях миллионов, прозябающих в лагерях для беженцев, вспомнить об эпидемиях и потопах, но даже это стоило нечеловеческих усилий. Это, Седрик, главная работа моей жизни. И работа эта заметно увеличивает шансы на выживание человечества. Агнес Хаббард отодвинулась от стола и скрестила руки на груди. И Седрик, конечно же, задал именно те вопросы, которых она ожидала: - Почему именно ты? Почему все это хранится в тайне? Кто ты такая, чтобы изображать из себя Господа Всевышнего? Бабушка одобрительно кивнула, однако заговорила совсем о другом: - Ты знаешь, как это делается? Каждый мир, попавший в список кандидатов, проходит скрупулезнейшую проверку. Прежде мы ограничивались научными методами, но после истории с Дубом заселяются только миры, одобренные кем-либо из банзаракских ясновидящих. Не знаю уж, на чем там основана их интуиция, но не было еще ни одного случая, чтобы она противоречила нашим конечным выводам. И - заметь это, Седрик - мы не продаем билеты за деньги, богатые не имеют никаких преимуществ, скорее уж наоборот. А ведь бабушка хочет, чтобы я ее похвалил, подумал Седрик. На какое-то мгновение в ледяных глазах вспыхнула просьба, почти мольба. Или ему только показалось? Чушь, нельзя поддаваться на эти дешевые уловки. - Наши колонисты неизменно набираются в лагерях, из несчастных, утративших всякие надежды людей. Мы снабжаем их всем необходимым для обустройства в новом мире. Возможно, ты считаешь меня злой, отвратительной старухой, но здесь мне стыдиться нечего. - Но почему ты, почему именно ты? По какому праву именно ты выбираешь, кто будет жить, а кто умрет? - Ты что, действительно такой дурачок или только притворяешься? - Агнес Хаббард раздраженно побарабанила пальцами по сверкающей поверхности стола. - Ты можешь себе представить, что произойдет, если это дело попадет в грязные лапы политиков? Наш аэропорт будет работать круглый год, двадцать четыре часа в сутки, беженцы будут маршировать через трансмензор сомкнутым строем, по пятьдесят голов в шеренге. Да, вот это можно представить. - Куда? - А Бог его знает куда. Миров второго класса - их же как грязи. Да и беженцев - тоже. Беженцы - главная головная боль каждого правительства, каждого политикана. Возможность избавиться от них без неприятных последствий, без малейшей угрозы для себя - такого искушения не выдержит никто из власть имущих, и это отбросит человечество на сотню лет назад, к нацистским лагерям смерти, только в еще худшем варианте: на медленную, мучительную смерть будут обречены не миллионы людей, а десятки, сотни миллионов. От сдержанности, обычной для Агнес Хаббард, не осталось и следа. Седрик никогда еще не слышал, чтобы бабушка говорила с такой силой и страстью. Ведь она не притворяется, она во все это верит. - А лучшие из новых миров, жемчужины, те, которые мы относим к первому классу, достанутся представителям элиты - и, вполне возможно, их клонированным двойникам. Эта публика распространит свои гены по всей Вселенной, по всем пригодным для жизни мирам. Крестьян же будут выбрасывать на планеты второго класса, как мусор на помойку. В этом нет ни малейших сомнений, я же знаю, как устроены их тупые, эгоистичные головы! Земля опасно больна, однако она все еще пригодна для жизни. _Едва_ пригодна - но пригодна. Банзаракская интуиция утверждает, что наша планета все еще лучше подавляющего большинства обнаруженных нами миров. И только двенадцать, за долгие тридцать лет... - В том числе Дуб. - Нет, конечно. - Тонкие губы болезненно передернулись. - Так что получается одиннадцать. Вот видишь, при всех наших стараниях по крайней мере одна из колонизаций была осуществлена ошибочно. Пауза продолжалась нестерпимо долго - наверное, несколько секунд. Седрик чувствовал себя слишком молодым и несмышленым, чтобы спорить. Он мрачно созерцал свои сцепленные на коленях руки и ковырял мозоль. В нем крепла неприятная уверенность, что бабушка снова сделает его как маленького. - Вот почему нам нужен Франклин Фрэзер, - продолжила она. - Теперь, когда мы набрались опыта, переселения проходят быстро и гладко, но гораздо труднее хранить эти операции в тайне. К счастью, во многих ключевых точках находятся наши сторонники. - Шпионы? Нет, скорее уж агенты. И вы что же, расплачиваетесь с ними убийствами? - Когда чем. Обычно - деньгами. Некоторые, как тот же Фрэзер, просят нас об услугах. Некоторые работают бескорыстно, из согласия с нашей политикой. Довольно многих интересует бессмертие. Седрик недоуменно вскинул голову и встретил насмешливую улыбку бабушки. - Инстинкт продления рода очень силен - как ты, _внучек_, и сам понимаешь, - а я предлагаю им шанс распространить свое потомство по всей вселенной. Непреодолимый соблазн, идеальная взятка. Ну и для нас тоже определенная польза - мы получаем для своих поселений ценный племенной материал. - Клонирование? - Иногда. А что, собственно, плохого в клонировании, если относиться потом к копиям как к людям? - Так что, ты все-таки торгуешь билетами? - В некотором смысле - да. При необходимости. И убиваю - при необходимости. А также шантажирую, обманываю и принуждаю силой. Посредством чего я колонизовала одиннадцать миров; мое имя будут чтить там и через тысячу лет. Приходилось соглашаться, несмотря на все прошлые обиды, - разве устоишь перед таким напором, перед такой убежденностью? - А если я откажусь? - Не надо. И спрашивать, что тогда будет, - тоже не надо. - Ладно, - пожал плечами Седрик. - И что же я должен делать? Тонкие бледные губы изогнулись в удовлетворенной улыбке. - Займись своей внешностью, ты должен выглядеть пореспектабельнее. Времени еще много - встреча состоится в полночь или даже позже. - А потом? - Просто держись рядом со мной. Веди себя естественно, но ничего не говори, разве что я задам тебе какой-нибудь вопрос. - И я смогу уйти на Тибр с Элией? - А ты уверен, что она тебя хочет? - еще шире улыбнулась бабушка. - А вдруг все это так, мимолетное увлечение? Даже не увлечение, а развлечение. Как бы там ни было, если ты решишь уйти на Тибр - милости просим, никто тебе мешать не будет. _Конец связи_. "Никто тебе мешать не будет..." И снова в ответе какая-то неопределенность. Спросить бы напрямую, да некого. Седрик не мог отделаться от впечатления, что бабушка на мгновение показала ему дерево, но утаила лес. Он сидел и думал, и ковырял мозоль, пока не раскровянил палец. Он перебрал все свои беды, одну за одной, - список получился удручающе длинным. Были у Седрика и преимущества, числом два: любовь Элии и услужливость Системы - эта последняя все еще выполняла почти любые его команды. - _Я хочу ввести ключевые коды_. - Уточните, будут это коды с активацией по вашему голосу или они предназначены для общего употребления. - _Активация по голосу_. - Продолжайте. - _Если для выполнения указаний, сопровождаемых этими кодами, потребуется преодоление запрета, считай, что соответствующая команда получена, однако не предпринимай никаких действий до полной активации. Понятно?_ - Понятно. - _Первое кодовое слово. Паломино..._ 20. КЕЙНСВИЛЛ, 10-11 АПРЕЛЯ Элия также находилась под домашним арестом. Узнай только кто-либо из журналистов, что банзаракская принцесса вернулась в Кейнсвилл, и тут же все усилия по маскировке ее отношений с Институтом пойдут псу под хвост. Подобно Седрику, она получила в личное распоряжение целый этаж купола Коламбус. Непроницаемая - как в прямом, так и в переносном смысле - Бренда Норт бдительно стерегла спиралатор. Связи, естественно, не было. Еще, слава Богу, под рукой имелись Моала и карты; весь день прошел за игрой в криббедж. Где-то уже к вечеру Патрик О'Брайен повел Элию знакомиться с очередной планетой, однако прогулка продолжалась очень недолго: двойное солнце поставило на перспективах Аска жирный крест, и прекрасная принцесса вернулась в темницу. Элия металась по комнате, извергая потоки проклятий; особенно ее бесило, что этот сучий сын Джетро остался на свободе, ходит себе и поплевывает, в то время как представительницу древнейшего монархического рода держат на цепи, как собаку! Никто из ее братьев и сестер не подвергался со стороны директора Хаббард таким немыслимым унижениям. Правда, нужно признать, что никто из них не соблазнял внука вышеупомянутой госпожи директор (директрисы?). Более всего прочего Элия беспокоилась за Седрика. Неожиданный ночной припадок поверг ее в полный ужас. Агнес Хаббард говорила про почти полную неуязвимость своего внука, и вот по какой-то необъяснимой причине он впадает на пару минут в кому - жестокие судороги, пульс снижается почти до нуля, а температура тела - почти до комнатной. А потом встряхнулся как ни в чем не бывало и снова стал прежним, нормальным Седриком. И ведь что-то довело его до этого припадка, что-то вполне определенное. Скорее всего, какие-то случайные слова Элии активировали постгипнотический код, имплантированный в глубины его мозга. Конечно же, Элия произнесла не всю кодовую формулу, а какую-то ее часть, достаточную, чтобы поднять некие образы к поверхности подсознания, - и даже эта, казалось бы, малость ввергла Седрика в каталепсию. А то, что несчастный парень вышел из припадка так быстро и вроде бы без последствий, - лишнее свидетельство его необыкновенной жизненной силы. Так кто же это похозяйничал в его голове? ЛУК? Или... Элия не могла забыть усмешку Агнес Хаббард, ее слова, что Седрик - всего лишь пешка, которой можно и пожертвовать. И если эти догадки правильны, изо всех слов, произнесенных Элией, на роль ключевого годилось только одно: _камикадзе_. И еще одно горе - ведь именно сейчас Кас, Талия и детишки ждут обещанного звонка. Время шло и шло, а Система, чтоб ей огнем сгореть, не поддавалась ни на какие уговоры. Кас, конечно же, пробует дозвониться со своего конца и получает ответы вроде "местонахождение неизвестно". Злая и расстроенная, Элия решила немного полежать, все равно делать пока нечего. Тибр еще не скоро, а предыдущая ночь была крайне напряженной - Седрик, храни его Господь, демонстрировал чудеса неутомимости. _Ох, Седрик, Седрик..._ Она уснула, едва успев положить голову на подушку. Просыпаться было значительно труднее, но куда же тут денешься, если коммуникатор дребезжит, как бешеный? - Окно на Тибр открывается через полчаса, мадам, - сообщил голос Абеля Бейкера. - Карета подана. - Я хочу... - начала Элия. - Ваш корреспондент прервал связь, - издевательски прогнусавила Система. Чуть не целый полк незнакомых немцев сопроводил Элию в купол Филби; миновав несколько застав, она оказалась в пятиугольном кабинете - точно таком же, как тот, где принимала ее Агнес Хаббард, разве что чуть попросторнее. На большом, пятиугольном же, столе громоздились кипы бумаг, вокруг стола сидели изможденные, еле живые от усталости люди, мужчины и женщины. Хаббард среди них не было. На двух огромных, до потолка, экранах непрерывно сменялись текстовые сообщения и таблицы, трехмерные диаграммы и карты, и пейзажи, и лица... Поток информации бушевал впустую - никто из присутствующих не обращал на него внимания. Взъерошенный, сильно помятый Абель Бейкер стоял прислонившись к дальней стене и тер красные от недосыпа глаза; Элия пушечным ядром пронеслась через кабинет и с трудом затормозила в полуметре от еле живого разведчика. - Где Седрик?! - Не знаю. - Взгляд у Бейкера был мутный, как у пьяного. - Система мне не говорит. Где его бабушка, я тоже не знаю. Я вообще ничего не знаю. - Он хотел сказать что-то еще, но вместо этого широко зевнул. К полному удивлению Элии, вся ее ярость куда-то исчезла. Ну разве можно сердиться на Бейкера? - В постель тебе надо, вот что. - Спасибо за любезное приглашение, - ухмыльнулся Бейкер, - только такие вопросы без Эмили не решаются. Я вроде бы считаюсь ее партнером, но со всеми нынешними заморочками скоро потеряю право на это высокое звание. - Не хочешь - как хочешь, - презрительно скривилась Элия. - Была бы честь предложена. А где же, спрашивается, Джетро? На нее снова накатила волна глухого раздражения. Этого-то типа где черти носят? - Ладно, Эйб, шутки шутками, а что там с Тибром? Бейкер отлепил себя от стены и пожал плечами: - Окно открывается через десять минут. Еще десять на ввод информации в Систему. Большая часть информации поступит в предварительно обработанном виде, так что анализ займет не больше пяти. Ну а потом решать. По спине Элии пробежал неприятный холодок: - Кто принимает окончательное решение? - Как это кто? - поразился Бейкер. - Конечно, ты. Если только анализ не выявит какой-нибудь пакости. Четкая, предельно однозначная инструкция - приказ о выступлении в поход поступает от принцессы Элии, и только от нее. - А во главе армии - я, собственной своей персоной. - Ага. Хочешь - подсуечусь, достану тебе барабан? Ладони Элии мгновенно взмокли, стали липкими и противными. - А если я не смогу решить сразу, попрошу время на размышления? - Такой случай моими инструкциями не предусмотрен. - Лицо Бейкера помрачнело. - Скорее всего, Мамаша попросту закроет файл. Если у тебя нет стопроцентной уверенности - значит, с планетой лучше не связываться. - Я не уйду без Седрика! - Рад бы помочь, да нечем, - пожал плечами Бейкер. - Не знаю я, где он, представления не имею. Я только... слушай, а тебе никуда не надо? Тоже мне принцесса, взъярилась на себя Элия. Захотела в уборную, так хоть не показывай этого на роже! - Я бы хотела умыться, - кивнула она, - и вообще привести себя в порядок. Залитая - непонятно зачем - ослепительно-ярким светом ванная комната была отделана голографическим кафелем - стиль, пользовавшийся некоторой популярностью задолго до рождения Элии. Некоторые плитки успели вывалиться, на месте их были обычные, гладкие; Матушка Хаббард явно не любила разбрасываться деньгами на ерунду. Элия умылась, причесалась и почувствовала себя значительно лучше. Сейчас бы еще пару чашек кофе да пару бутербродов и... Расческа выскользнула из пальцев и упала на пол. Элию подхватила холодная волна ужаса, стены угрожающе надвинулись, каждая голографическая плитка превратилась в хищно оскаленную пасть. Элия плотно стиснула зубы и попыталась взять себя в руки. _Опасность!_ - набатным боем гремело в ее голове. - _Уходи отсюда! Беги!_ И снова: _Беги!.. Беги!.. Беги!.._ - как эхо в горной долине. Элия вжалась спиной в стену, по ее лицу струился пот. Никогда, никогда еще прежде не было _сатори_ таким мощным, оно сминало ее, как тряпку, лишало воли и сил. Элия потеряла всякую способность мыслить рационально - как если бы она увидела мчащегося на себя быка или занесенный нож. Руки ее дрожали, сердце колотилось как бешеное, звенящее ощущение опасности парализовало мозг. Что случилось? Седрик? Седрику что-то угрожает? Или - Тибр? Может быть, окно уже открыто, все уже ждут ее слова, ее выбора? Да, конечно! Чтобы оказаться в лучшем, более безопасном мире, достаточно выйти отсюда и сказать: "Да!" Звон в голове заметно стих, дышать стало легче. Ну вот видишь, а ты уж сразу: "Седрик! Седрик!" Как бы ты к тому Седрику ни относилась, _буддхи_ плевать на него хотело. Элия заставила себя нагнуться и поднять расческу, затем встала перед зеркалом, попыталась прогнать со своего лица следы испуга и наконец твердым шагом вернулась в пятиугольный кабинет. Полусонные недавно люди сгрудились вокруг экранов, один из которых все так же сыпал информацией, а второй переключился на прямую передачу из - судя по тесноте помещения и бесчисленным приборным панелям - лабораторного модуля СОРТа. Трое разведчиков смеялись, оживленно жестикулировали и говорили - говорили взахлеб, все разом, так что Элия не могла разобрать ни слова. Женщина, стоящая прямо перед экраном, бросила короткую реплику, разведчики дружно схватились за животы и согнулись от хохота. Абель Бейкер оглянулся, нашел глазами Элию и широко ухмыльнулся; его словно подменили, о недавней усталости свидетельствовали только красные, налитые кровью глаза. - Полное торжество науки! - провозгласил он, отделяясь от группы. - Система даст ответ через пару минут, она у нас задумчивая, но командир экспедиции клянется, что эта планета лучше даже той, прежней, нетронутой Земли. Ну как, готово Ваше Величество выступить в поход? Это был самый трудный поступок за всю ее жизнь. - Нет! - сказала Элия и пошатнулась, оглушенная болью. Отпавшая челюсть, удивленно выпученные глаза - в таком виде Бейкер до странности походил на одного из знакомых Элии. На некоего длинного, мосластого молокососа. - Нет?! - Чтобы решить, мне необходима помощь Седрика. Бейкер нахмурился, пару секунд помолчал, а затем махнул рукой, указывая на стоящие рядом стулья. Дождавшись, пока Элия сядет, он устроился на своем стуле верхом и сложил руки на спинке; от обычного его легкомыслия не осталось и следа. - Клянусь всем для меня святым, - Бейкер говорил тихо и очень серьезно, - что я ничего не знаю. У Мамаши какие-то там таинственные дела, ну а где Седрик... Думаю, она и его с собой прихватила. Прежде он был в Коламбусе, на верхнем этаже, но сейчас там пусто, я проверял. - А его не увезли из Кейнсвилла? - Откуда я знаю? Система не хочет разговаривать. Я не могу связаться даже с остальными всадниками. Странные у нас пошли дела, очень странные. - Будем тогда ждать, - пожала плечами Элия. - Ну что я могу еще предложить? Господи, ну только бы он не заметил, как я дрожу! - Элия, но так же нельзя! Я же полностью на твоей стороне, я действительно хочу найти Седрика, хочу ему помочь. Он - отличный мужик, я же смотрю на вас и умиляюсь, какая симпатичная парочка! Но не знаю я, где он, хоть режь меня, не знаю! - Если так, придется мне поискать его самой. - Элия решительно встала. - Веселенькие дела! - В голосе Бейкера звучало полное отчаяние. - А у меня тут на шее две тысячи беженцев и три тысячи тонн припасов, и грузовики, и бригады разведчиков, и чего только нет. И что же я, спрашивается, должен им сказать? Что мне с ними со всеми делать? - А ты пошли их искать Седрика, - косо усмехнулась Элия. - Подожди! - Бейкер закусил губу и задумался. Ошибись он сейчас, неприятностей не оберешься. Крупных неприятностей. _Очень_ крупных. - Так ты что, можешь его найти? - Постараюсь. В действительности Элия не была уверена, что сможет сейчас найти хотя бы собственное левое ухо - ощущение близкой, рукой подать, угрозы било по голове, как кувалдой, путало все мысли. - Помощь нужна? Хочешь, я свистну немцев? Да нет, тебе же все наши немцы - как собаке пятая нога, верно? - Верно, - согласилась Элия. Было видно, что Бейкер отчаянно ищет решение и почти уже готов рискнуть своей шеей. - Ну а если я отзову их - ну, скажем, на час? Хватит тебе часа? На языке политиков это называется "разумный компромисс". Элия молча кивнула. - Так ты точно возвращаешься через час, - настаивал Бейкер. - Обещаешь? - Да! Спасибо, Эйб. Я... еще раз спасибо. Элия вышла из кабинета. Сидящие в коридоре немцы вскочили на ноги, двинулись за ней следом, но тут же замерли и начали удивленно переглядываться. Спустившись на спиралаторе, Элия нашла тележку, села в нее, закрыла глаза и начала думать. Нет, скорее - _чувствовать_. - _Сюда!_ - скомандовала она через минуту. - _То есть... в какую сторону смотрит тележка?_ - Персональное транспортное средство сориентировано в направлении на запад. - _Значит, поехали на север_. Дальнейшие команды были проще - "направо", "налево" или "прямо вперед". 21. КЕЙНСВИЛЛ, 11 АПРЕЛЯ Ждать пришлось долго. Далеко уже за полночь коммуникатор ожил, незнакомый голос сообщил, что заместителя директора Седрика Диксона Хаббарда просят на выход. Седрик встал и направился к спиралатору, разрываясь между чувством облегчения и самыми тяжелыми предчувствиями. На этот раз никаких глупостей вроде подмигивающих лампочек не наблюдалось, он быстро спустился на первый уровень... ...И оказался в окружении вооруженной охраны. Огромные, как на подбор, гориллы - даже имеющиеся среди них женщины могли бы переломить Седрика пополам одной рукой - ни в коем случае не походили на почетный караул, какой же это почетный караул обыскивает почетного подопечного с ног до головы? Подопечный этот даже немного развеселился - это что же, кто-то считает его опасным? Иначе зачем бы такая армия? Седрик не узнавал ни одного из воинов славной армии, зато охранники его узнавали, что ясно читалось на их ошеломленных лицах. Всемирная знаменитость, человек, погибший вчера на кошмарной планете бесконечно далекой звезды, погибший всерьез, безо всякого обмана, на глазах у сотен миллионов зрителей. Его возвращение на Землю было физически невозможно. Цвета боевых скафандров ясно говорили о составе участников предполагаемых переговоров: четверо немцев были в красном, четверо - в травянисто-зеленом, а еще четверо ослепительно сверкали золотом. С красными все понятно, на погонах зеленых изображена эмблема Всемирного Парламента - земной шар, заключенный в "домик" из пяти линий, на погонах золотых - простенькая, без затей, надпись "ЛУК". Вот и разобрались, кто тут кто. Зеленые, золотые, да хоть бы и серо-буро-малиновые, только почему они все при оружии, ведь это - грубейшее нарушение обычной практики? То-то на лицах институтских охранников угрожающе играют желваки, то-то их руки парят в каких-то миллиметрах от бластеров. Восемь Даниилов в компании четырех львов - и воздух настолько заряжен метафорическим электричеством, что даже чудится запах озона. Седрик ожидал, что его проводят прямо в какой-нибудь там зал для совещаний, но не тут-то было. Для начала ему пришлось стать третьим пассажиром двухместной тележки. Слева сидел зеленый немец, справа, естественно, золотой. Говорить они, похоже, не умели - все попытки Седрика завязать светскую беседу окончились безрезультатно. Вскоре пошли какие-то незнакомые места. На улицах и в проходах не было ни души - обстоятельство крайне странное. Время, конечно же, далеко не детское, но должен же попасться хоть один случайный прохожий. Уж не введен ли, часом, в Кейнсвилле комендантский час? Другие тележки катились сзади и спереди, а в тех случаях, когда позволяла ширина улицы, - и по бокам. Чушь, конечно же, собачья; будь обстановка более подходящей, можно бы и посмеяться. И сторожат, конечно же, не его, Седрика, от злых злоумышленников, а скорее всех окружающих - от него. Боятся, видимо, что чуть утрать они бдительность, как тут же кто-нибудь превратит этого длинного парня в бомбу ходячую. Чушь там или не чушь, но к возможности такой относились на полном серьезе - целью поездки оказалась клиника, как две капли воды похожая на то, в Центре, пыточное заведение. - Это что же, все опять, по новой? - простонал Седрик, но никто его не услышал. Глухонемые - они и есть глухонемые. В приемном покое было не протолкнуться. Кроме неизбежных немцев, здесь собралось штук двадцать - двадцать пять врачей, а может и не врачей, во всяком случае - неких типов в медицинских халатах. Халаты тоже были трех - нетрудно догадаться, каких именно - цветов. И все эти разноцветные ребята уставились на Седрика, и все они замерли в жадном ожидании. Седрик обреченно вздохнул и начал раздеваться. Как ни трудно такое себе представить, но сегодня Седрика обследовали даже тщательнее, чем в прошлый раз; продолжалось это издевательство часа полтора, ну, может, чуть меньше. Особенно свирепствовали золотые и зеленые, но в конце концов даже они были вынуждены признать, что в шкуре Седрика Хаббарда содержится Седрик Хаббард, 1 шт., плюс заушник, 1 шт., и ничего более. Заушник бдительные эскулапы залепили широким металлизированным скотчем, надо понимать - для экранировки. Когда сканировать, измерять и ковырять было уже нечего, они разочарованно вздохнули и позволили еле живой жертве одеться. Мятая, словно корова жевала, одежда Седрика явно прошла через те же мучения, что и хозяин. Седрик попросил расческу и получил - после короткой, но весьма горячей дискуссии, в которой участвовала чуть не вся разноцветная публика - полный отказ. Было совершенно ясно, что зеленые и золотые не доверяют не только красным, но и друг другу. А ведь гребенка - это она только с виду гребенка, и кто там может знать, какая адская машинка в ней запрятана? Затем великомученика Седрика отвели в приемную и велели посидеть. Он сел на жесткую скамейку, привалился к жесткой стене и провел в таком положении полчаса. Предутреннее - только бы спать да спать - время ползло с выматывающей душу медлительностью. Немцы не только не отвечали на вопросы, но даже вроде бы их не слышали. Глухонемые. Седрик потихоньку развлекался, прикладывая марлю к носу - многострадальный орган дыхания снова кровоточил, и все стараниями медиков, дотошно обследовавших лобные пазухи. Судя по голосам, доносящимся из лаборатории, там издевались над очередной жертвой, над кем именно - этого Седрик не знал. В конце концов дверь открылась, и он увидел Агнес Хаббард; красная, как свекла, с чопорно поджатыми губами, она заметно утратила свое аристократическое высокомерие. Вот-вот, попробуй сама, чем других кормишь. Седрик начал было ухмыляться, придумывать реплику поехиднее, но тут же увял под гневным взглядом бабушки. И снова его втиснули между двух объемистых задниц, и снова замелькали незнакомые пустынные улицы, только теперь процессия была длиннее, а путь оказался дольше. Время было позднее, может быть - даже раннее, уличные фонари еле светились. Перспектива встречи с двумя загадочными и - безо всякого сомнения - могущественными людьми абсолютно не привлекала Седрика, скорее уж наоборот. Ему хотелось есть. Он хотел спать. А еще он думал об Элии. Окно на Тибр либо уже открылось, либо откроется с минуты на минуту. Как знать, может быть, она уже ушла и никогда не вернется. Как загорались ее глаза при малейшем упоминании о новом мире! Седрик искренне надеялся, что с Тибром все в порядке, что экспедиция не нашла там ничего плохого. Он искренне надеялся, что Элия не станет его дожидаться, ведь это была бы полная дурость. Он почти не надеялся увидеть Тибр вторично. А потом летящий ему в лицо воздух стал холодным, городские проезды сменились гулким тоннелем, даже не тоннелем, а широкой трубой, грубо склепанной из стальных листов. Ну да, конечно же, а за этим сантиметром стали - там же вообще не знаю сколько градусов, может, и вообще мороз. Колонна тележек проскочила сквозь высокие металлические ворота; Седрик огляделся и тут же забыл и про сонливость свою, и про голод. Купол был огромен, побольше, пожалуй, чем де Сото и Томпсон, и пол у него был совершенно плоский, а не тарелкой, как в тех куполах, трансмензорных. Ледяной, почти скрипучий воздух, середина купола освещена сотнями галогенных ламп, и в этом до рези в глазах ослепительном сиянии вырисовываются грузные силуэты трех крылатых чудовищ. Ну да, тот, что поменьше, - это "Боинг-семь тысяч семьсот семьдесят семь", а те два - гиперы, "Хюндай-шестой" и "Евростарскрейпер". Такие громадины - и помещаются в куполе, и даже вроде бы места почти не занимают. Седрик ощущал себя просяным зернышком на дне птичьей клетки, но больше всего его удивляли не размеры купола, а само его существование, само присутствие в нем самолетов. В Кейнсвилле нет аэропорта, это же каждый знает. Легко постукивая на стыках стальных плит, тележки мчались к зеленому, украшенному глобусом в домике "Боингу"; к тому времени как Седрик сошел с тележки, его бабушка успела уже подняться до середины трапа. И чего это она так торопится? И как там Элия? И вообще - куда это мы лететь собрались? Никуда, это выяснилось очень скоро. Самолет был переоборудован в дом, даже не дом, а дворец, во всяком случае гостиная, куда направилась Агнес Хаббард, могла дать сто очков вперед тронному залу какого-нибудь захолустного монарха. Седрик облегченно плюхнулся в кресло и чуть не стукнулся подбородком о колени, таким оно оказалось глубоким и мягким. Красные, зеленые и золотые охранники остались стоять; было заметно, что они наблюдают не столько за пленниками, сколько друг за другом. Пленники? - Бабушка! Да какого хрена тут, собственно, происходит? Бабушка недовольно поджала губы (мамочки, да она же велела мне молчать!), но затем указала на иллюминатор: - Полюбуйся. Седрик развернулся - как раз вовремя, чтобы увидеть, как разъезжаются створки огромных ворот. Черный прямоугольник становился все шире и шире, на полу ангара взвихрились снежные смерчики, крошечные с такого расстояния охранники покачнулись под напором ветра. Седрик перебрался в кресло, стоящее прямо у иллюминатора, и больно ушиб все тот же злополучный нос о прозрачный пластик. Через мгновение из запредельной тьмы выплыл еще один "Боинг" - золотой, с черными буквами ЛУК на хвосте. Ворота закрылись, низкий ропот титанических двигателей постепенно стих. И даже теперь под огромным куполом было пустовато. К двери самолета подкатил трап, охранники взяли оружие наизготовку. На стальное покрытие ангара спустились двое мужчин, дальше все пошло по знакомой программе - одного из них втиснули в тележку между красным охранником и зеленым, другого - между красным и золотым. Седрик повернулся к бабушке; ее лицо пылало холодной яростью. - Так мы что, заложники? Короткий утвердительный кивок. - Бред какой-то! - Конечно, бред, - мрачно усмехнулась бабушка. - Немцы еще хуже адвокатов. Седрик догадывался, что замечание адресовано не столько ему, сколько охранникам, но все-таки спросил: - Ты это про что? - Да все они одним миром мазаны. - Ледяные глаза блеснули чем-то похожим на ненависть. - Что бухгалтеры со своими приходами-расходами, что юристы со своими законами, что учителя с образованием. - Так что же они такого плохого делают? - Запутали свои дела, - вздохнула бабушка. - Так запутали, что и не распутаешь. И все с единственной целью - сделать себя незаменимыми. А сами - ну если не все, то девять из десяти этих работничков - большую часть времени тратят на внутренние склоки и интриги, подсиживают друг друга, карабкаются по чужим головам вверх. Когда я была помоложе... - презрительный взгляд в сторону ближайшего из охранников, - да что там говорить. Сегодня мы принимаем двоих гостей. Так вот, пожелай я убить кого-нибудь из них - убила бы без малейших затруднений, несмотря на всю эту чушь собачью. Замечание это, адресованное вроде бы Седрику, явно предназначалось для ушей охранников. - Каким образом? - хмуро поинтересовался один из золотых (помрачнели, кстати сказать, даже красные, а не только зеленые и золотые). - Следи повнимательнее. - Бабушка сверкнула самой ледяной, самой опасной из своих улыбок. - Будет настроение - покажу. На чем беседа и закончилась. 22. КЕЙНСВИЛЛ, 11 АПРЕЛЯ - _Направо! Нет! Стоп!_ Пожалуй... да, _направо!_ Элия не понимала, кружит она по Кейнсвиллу полчаса, или десять часов, или десять веков. Голова ее раскалывалась, время утратило всякий смысл. Проехав тысячи улиц и коридоров, гулких тоннелей и открытых площадей, она утратила всякую ориентировку, перестала понимать, где находится. А сколько осталось от этого подаренного Бейкером часа? В любую минуту из коммуникатора может прозвучать его голос, в любую минуту может он приказать тележке ехать в де Сото. Элию сжигала боязнь не успеть, она балансировала на грани паники. Найти Седрика было необходимо - и невозможно. Невозможно по самой неожиданной причине. Элия испытывала два _сатори_ одновременно. Такого не случалось ни с одним из ее родственников, такое не упоминалось ни в одной древней легенде. И Тибр был значительно сильнее. Раз за разом возвращалась Элия к куполу де Сото, к окну в новый мир. Попервости ошарашенные охранники попытались перехватить свою бывшую подопечную, но та предложила им обратиться за указаниями к Абелю Бейкеру. Наведя справки, немцы пожали плечами и ретировались. При пятом возвращении Элии они показывали на нее пальцами и громко гоготали. Мало-помалу выработался метод - Элия останавливалась на каждом перекрестке и спрашивала Систему, какой путь ведет к де Сото; затем она пыталась выловить в своих ощущениях второй, более слабый сигнал. Иногда ей казалось, что второе _сатори_ указывает туда же, что и первое, иногда оно выбирала совсем иное направление. Да есть ли оно, это второе _сатори_? Не дурю ли я сама себе голову? А может, у меня совсем уже крыша съехала, как у всех этих перепуганных шизоидных предков? Проезд, напоминающий коридор средней руки отеля, закончился, тележка вырвалась в широкий стальной тоннель. Тусклое ночное освещение позволяло разглядеть только ближайший участок холодной, зловещей трубы, концы ее терялись в бесконечности. А это еще что такое? Рельсы? Рельсовая дорога в Кейнсвилле - это что-то совсем новенькое. - _Ведет ли одно из этих двух направлений к куполу де Сото?_ - Нет. Так налево или направо? Она не знала. Ей казалось что она сходит с ума. - Налево, - прошептала Элия. Тележка не сдвинулась с места - такого тона Система не воспринимала. - _Налево_. Тележка свернула налево и помчалась по тоннелю. Сверкающая сталь, строчки часто посаженных заклепок. Фонари, летящие прямо в лицо, проносящиеся над головой, пропадающие во мраке. Как только фонарь уходит за спину, впереди появляется черная короткая тень. Тень быстро удлиняется, бледнеет, исчезает. И снова, и снова, и снова... Тележка затормозила перед стальной стеной, на которой различались контуры круглого люка. - _Что это такое?_ Я хотела сказать, _куда ведет этот люк?_ - В купол Беринга, - сообщила Система. - _Имею ли я право туда войти?_ - Да. Стерилизационной камеры не было, а значит - Беринг не относился к трансмензорным куполам. Элия смотрела на гладкую стальную крышку, не в силах побороть сомнения и нерешительность - и мощный голос, призывающий ее вернуться к де Сото, к блаженной безопасности Тибра. Так продолжалось минуту или две. Коммуникатора на стене нет. Очень странно. И еще одна странность - люк не доходит до дна тоннеля сантиметров на десять, на тележке не проедешь. - _С какой целью используется этот люк?_ - Информация является конфиденциальной. Ну что ж, выбор простой - или идти вперед, или возвращаться. - Открой люк, - сказала Элия тележке и ступила на стальной пол тоннеля. Ее колени дрожали. Люк плавно отворился внутрь; перешагивая порог, Элия обратила внимание на чудовищную толщину оболочки. Она начала спускаться по наклонной поверхности - и вдруг сообразила, что этот купол совершенно не отличается по конструкции от де Сото или Томпсона. Возможно, его строили как трансмензорный, а затем использовали для других целей. Или это бывший трансмензорный купол. Или запасной. Здесь было даже темнее, чем в тоннеле. И шум какой-то странный, вроде негромкого бормотания сотен голосов. А еще запах, очень знакомый запах... неужели керри? Элия услышала глухой удар и испуганно обернулась. Ну так и есть - люк захлопнулся. И коммуникаторов здесь не видно, и наручного микрофона нет. Да-а, вот это называется вляпалась. Она начала вслушиваться в шум. Действительно ведь голоса. И детский плач. Прошла еще минута, глаза Элии привыкли к полутьме, и тогда оказалось, что на плоской части "тарелки" купола расположился целый поселок. Объектная пластина (да, здесь имелась и объектная пластина) оставалась свободной, на ее ограждении что-то белело... Господи, да никак это постирушки? А вон те, у дальней стены, будки - это же точно переносные туалеты! Сам поселок состоял из хлипких брезентовых загородок, крыши, естественно, отсутствовали. Элия продолжала вслушиваться. Бряцание гитары... нестройный хор... нет, это они не поют, а молятся... детский плач... Громкий, надсадный. Вот уж звук, который кого угодно с ума сведет. Элия поплелась вниз по склону. Сама того не желая, она обнаружила дорогу, по которой беженцев доставляют из аэропорта в Кейнсвилл. В куполе Беринга расположился лагерь беженцев. Это, наверное, и есть те самые две тысячи, о которых говорил Бейкер. Получив согласие Элии, он попросту закроет окно в де Сото и откроет в Беринге, воспользовавшись той же самой струной. Так что ничего у нее не вышло. Здесь - другие ворота того же самого Тибра, _сатори_ Тибра одержало полную победу над тем, вторым, чувством, указывавшим на Седрика. Да и было ли оно, это чувство? Звуки и запахи становились все отчетливее - и все привычнее. Агнес Хаббард честно сдержала обещание - временные постояльцы лагеря говорили по-малайски, с отчетливым банзаракским акцентом. Теперь понятно, почему они не спят ночью, это не их часовой пояс. Первый же встречный узнает Элию, а Джетро наверняка уже тут - разводит демагогию, вербует себе сторонников. Какой же это все-таки ужас - вопли младенцев. Словно рашпилем по нервам. И дети постарше тоже орут как оглашенные. Да сколько же тут детей! И снова гитара... кто-то поет... Ну конечно, как же она не узнала этот голос раньше! С радостным криком Элия бросилась туда, откуда доносились звуки гитары. Она мчалась по узким тропинкам между брезентовых загородок и расстеленных матрасов, между спящих людей и людей, сидящих в позе лотоса, между людей разговаривающих и плачущих, между людей, глядящих на нее с удивлением, и людей, кричащих ей что-то вслед. Тропинки сходились, расходились, Элия бежала сложным зигзагом, неизменно приближаясь к источнику звука. Она обогнула объектную пластину с ее каймой из сохнущих пеленок; младенческий рев резал уши, теперь к нему прибавился и _запах_ младенцев. Среди смуглых лиц попадались и бледные - похоже, здесь не одни только банзаракцы. Вот он! Хотя видна была только спина, рост не оставлял места для сомнений. Пел он плохо, гитарой владел еще хуже, однако аудитория - рассевшиеся полукругом подростки - не выказывала никаких признаков недовольства. - Седрик! Элия бросилась вперед, схватила его, развернула - песня оборвалась на громком нестройном аккорде (дискорде?), - а затем обняла за тощую, жилистую шею и поцеловала. Подростки восторженно завопили. Он поражение отшатнулся. Это был Седрик. И покраснел он, как Седрик. Но вот что-то с ростом, Седрик был вроде повыше. И волосы слишком длинные. И нос целый. Семнадцати-наверное-летний подросток, совершенно ошарашенный нахальством незнакомой девицы, бросившейся на него со своими непрошеными поцелуями. _Сатори_ несколько просчиталось: перед Элией стоял не Седрик, а его генетический двойник. 23. КЕЙНСВИЛЛ, 11 АПРЕЛЯ Седрик даже и не заметил, как начал клевать носом, а потом его разбудили. И сколько же это я проспал? Долго, наверное, - вон как шея затекла, не повернуть. Он встал, пошатнулся и побрел вслед за бабушкой к двери. В тяжелой, как чугун, голове - полная каша. Агнес Хаббард спустилась по трапу уверенной, царственной поступью, Седрик же цеплялся ногами за каждую ступеньку. Бок о бок они направились к центру ангара; разноцветные охранники остались около самолета. Те двое, прилетевшие на "Боинге", уже вернулись - надо понимать, из медицинского центра, вывернутые наизнанку. Они тоже шли к центру купола, к четырем стоящим там креслам, их тоже не сопровождал ни один охранник. Три частные армии будут наблюдать переговоры с почтительного расстояния и не услышат ни слова - разве что с помощью микрофонов направленного действия. Доктор Фиш знает дело туго, так что ангар давным-давно нашпигован этими микрофонами, да и в самолете гостей их тоже хватает, можно не сомневаться, но все это - не для рядовых охранников. - Джулиан Вагнер Гранди, из ЛУКа, - сказала бабушка. - И Ольсен Паращук Чен, спикер Парламента. - О'кей, - кивнул Седрик. - И я не говорю ни слова. - Ни слова. Возможно, что тебя даже звать сегодня не Седрик. Они подошли к креслам. Гости, успевшие уже сесть, не встали и не поздоровались, ограничившись сухими кивками. Скуластое, с узкими, заплывшими щелочками глаз, блестящими, иссиня-черными волосами и светло-шоколадной кожей, лицо Чена знал, наверное, каждый человек в мире. Трудно остаться спокойным, когда по левую твою руку сидит директор Института, а по правую - спикер Всемирного Парламента, однако Седрик не испытывал и следа почтительной робости, в которую - всего три дня назад - ввергла его встреча с Генеральным Секретарем ООН. То ли он стал относиться к знаменитостям наплевательски, то ли не совсем еще проснулся. - Мне казалось, что четвертым участником нашей встречи будет Уиллоби Хейстингз. Голос Чена звучал низко и размеренно, как рокот подземной реки. - Это - мой внук, Моррис Хаббард. - А _мне_ казалось, что вашего внука зовут Седрик, - гнусаво пропищал Гранди. Его голову покрывал нежный пушок тонких, мышиного цвета волос, узкие, непомерно длинные пальцы неприятно напоминали щупальца какой-нибудь глубоководной твари. Основатель и бессменный президент ЛУКа выглядел не очень представительно - сутулая невысокая фигура, иссохшая чуть не до полной бесплотности. - Или я запамятовал? - Гранди иронически усмехнулся, обнажив длинные желтые зубы. - Это был другой мой внук, - бесстрастно сообщила Агнес Хаббард. - Он утерян - фактически погиб - на планете, именуемой "Нил". - Идентичные близнецы? - Еще одна желтозубая усмешка. - Нечто вроде. Спонтанное деление яйцеклетки при размораживании. Он - точнее говоря, они - зачаты после смерти родителей. Седрику было холодно. Он изо всех сил боролся с дрожью и очень жалел, что новенькая, ни разу ненадеванная куртка осталась в номере. Бабушкино наглое, беззастенчивое вранье не вызывало у него ни малейшего протеста. Она же совсем не надеется, что кто-то тут ей поверит, так что это и не вранье даже, а что-то совсем другое. Здорово это она, я бы так не смог, только вот имя могла бы придумать получше, а то Моррис какой-то. - И сколько же у вас, госпожа директор, внуков? - пророкотал Чен. - Даже и не знаю толком. Я давно их не пересчитывала. - А! Но, разумеется, свидетельства о рождении в полном порядке. - Разумеется. Врет, конечно же, но за бумажками дело не станет, появится необходимость - их подделают в пять минут. - Ну а нос? - не отставал Гранди. - У Седрика был точно такой же. Должны ли мы понимать, что в момент некой будничной семейной ссоры эти идентичные близнецы проявили абсолютную идентичность реакции и одновременно саданули друг друга в идентичные носы? Ну да, конечно, монозиготным зачатием можно объяснить и не такие чудеса. Ни Чен, ни бабушка не обратили на эту тираду никакого внимания, в стылом воздухе повисла тишина. И Гранди, и Чен, думал Седрик, прекрасно знают, что я - генетическая копия Хейстингза. Меня и привели-то сюда как олицетворенную угрозу, для шантажа. А может, чтобы вывести их из равновесия, чтобы у них голова кругом пошла. Вот сидят, наверное, сейчас и думают, и как же это я выбрался с Нила, а если это - не я, а какой-то там Моррис, то сколько нас таких заготовлено? Прежде Седрику и в голову не приходило, что он не один, что у Хейстингза могут быть и другие копии. Могут быть, конечно же могут, а тогда уж я - совсем пустое место. Эта мысль повергла его в полное уныние. - И вы, госпожа директор, будете говорить как от своего имени, так и от имени Хейстингза - я правильно понимаю ситуацию? - спросил Гранди. - Да. Я пользуюсь полным доверием Генерального Секретаря. Бабушка словно не замечала ни пронизывающего до костей холода, ни позднего часа, ни угрожающего присутствия сотен вооруженных людей, напряженно замерших на совсем недалеких рубежах. Она сохраняла то же ровное, невозмутимое спокойствие, как и в своем кабинете, за огромным пятиугольным столом, в окружении невероятных, во всю стену, экранов. - Не кажется ли вам, что мы можем обойтись без дальнейшего присутствия этого необыкновенно высокого молодого человека? Голос глубокий и сочный, как звуки органа. В Чене погиб для мира великолепный оперный бас. - Да нет, пожалуй. - Агнес Хаббард окинула внука задумчивым взглядом. - Возможно, он нам еще пригодится. Се... Моррис, ты узнаешь этого человека? - Доктора Чена? Я видел его по телевизору, много раз. - А не видел ли ты его лица в каком-нибудь другом месте? - Нет, бабушка... хотя... _Господи!_ - Ну так что? - Гэвин! Неверно, будто все китайцы похожи друг на друга, они разные, просто раньше Седрик не задумывался о сходстве этих двух лиц, а сейчас увидел. - Гэвин? - переспросила бабушка. - Гэвин Вон, из Мидоудейла! Его отец - президент... _Чушь_, какой там отец?! Щекастенький, болтливый, что твоя сорока, Гэвин - тоже клонированная копия. Комок, возникший в горле, казался настолько реальным, что Седрик на секунду задохнулся. Сколько там Гэвину лет - десять, что ли? Так что до полного созревания остается восемь, а затем... как это выражалась бабушка... да, "сбор урожая". А если случится что-либо чрезвычайное - ну, скажем, сердечный приступ, - то и восемь лет никто ждать не будет. Лицо Чена - все та же загадочная, невозмутимая маска. - Давайте, - пророкотал он, - ближе к делу. Эти до зубов вооруженные гориллы действуют мне на нервы. Так о чем же вы просите, мадам? - Я? - поразилась Агнес. - Но я ни о чем не прошу. Это вы приехали сюда как просители. Просите, я вас внимательно слушаю. - Нет, - усмехнулся Гранди, - вы просите. Просите о пощаде. И снова ни бабушка, ни Чен не обратили на него внимания. Седрик смотрел на руководителя ЛУКа с нарастающей неприязнью - и странным чувством, что где-то его видел. Ну, не его самого, а кого-то очень на него похожего. Было не очень трудно узнать маленького Гэвина в Чене с его круглым, гладким, почти младенческим лицом. Ну а Гранди - вот уж кто совсем не напоминал ребенка. Высокий, увенчанный обширной плешью череп, длинный острый подбородок, лицо - кости, обтянутые нездоровой, в старческих пятнах кожей, под глазами набрякли тяжелые мешки. - Китай выступило заявлением, - сказал Чен. - Он аннулирует свое членство в ООН. На следующей неделе будет объявлена дата выборов китайских представителей в Парламент. - Многозначительный взмах тяжелой, короткопалой, по всей видимости - очень сильной руки. - Новость поступила совсем недавно, мы услышали ее в самолете, по пути сюда. Примеру Китая последовали обе Японии. Можно не сомневаться, что к ним присоединятся многие. Сегодня же. - С чем вас и поздравляю. - Агнес Хаббард фыркнула носом, можно было подумать, что ей не нравится неизбежный в ангаре запах металла и машинного масла. - Только мне-то вы зачем все это рассказываете? Чен помолчал. За его тяжелым, невозмутимым спокойствием угадывалась опасная мощь, крикливая же суетливость Гранди свидетельствовала скорее о страхе и неуверенности. - Сегодня мы увидим конец Генеральной Ассамблеи. - Теперь голос Чена напоминал раскаты грома. - Конец ООН и Хейстингза. - А также и ваш, мадам, - издевательски поклонился Гранди. - Может, и так, - пожала плечами Агнес Хаббард. - Нужно, конечно, учесть, что Парламент не имеет финансовых ресурсов Организации Объединенных Наций. Она взглянула Чену прямо в глаза. Ну да, вспомнил Седрик, ведь Джетро так и говорил - "Стеллар Пауэр" финансирует как официальную деятельность ООН, так и тайные операции Хейстингза. Гранди стиснул кулаки, отпустил очередную язвительную реплику, но Седрик уже не слушал, а только смотрел. Иссохшие старческие руки, пятнистая, похожая на грязный пергамент кожа. Узкие, густо поросшие волосами запястья. И все же было в этих руках что-то мучительно знакомое - так же, как и в длинном костлявом лице. Одного за другим Седрик перебирал в памяти воспитанников Мидоудейла. Мидоудейл, конечно же, Мидоудейл - вся его жизнь прошла в Мидоудейле. Кто-то из них, но кто же, кто же? Ускользавшее воспоминание приводило в тихое бешенство. Кто? А вот бабушка не проявляла ни малейшего беспокойства, она говорила точно так же, как и всегда - кратко и уверенно. - Существуют, однако, обстоятельства, несколько омрачающие вашу радость по поводу Китая. - Почему вы так думаете? - Потому, что до настоящего момента в Парламенте заседали так называемые "временные" делегаты - люди, назначенные вами лично. Теперь же - если я верно понимаю ваши правила - их сомнительные полномочия прекращаются. То же самое касается и японцев, и всех остальных, о которых вы нам говорили. - Вскоре их заменят законно выбранные представители. - Вскоре - но все же не сразу, так ведь? Чен молчал. - А тем временем, - продолжила Агнес Хаббард, - старые представители этих стран не могут голосовать. По вашим же, подчеркиваю, правилам. - Слушай, Олли, - протявкал Гранди, - это на что она такое намекает? Чен слегка нахмурился - непроницаемая маска оказалась не такой уж непроницаемой. - Понятно, - сказал он, обращаясь не к своему напарнику, а прямо к Агнес. - Значит, верны слухи, что многие колеблющиеся переходили на нашу сторону по прямому указанию Хейстингза. По бледным губам бабушки скользнула удовлетворенная улыбка. - Я объяснила Генеральному Секретарю, что некоторые наши сторонники испытывают невыносимое давление и просто не могут больше сохранять лояльность ООН. - Немного помолчав, она добавила: - И что не стоит заставлять их проводить политику, которая может привести к катастрофическим последствиям. В первую очередь это касалось японцев. - Ну вот! - радостно взвизгнул Гранди. - Я же говорил, что они капитулируют! - Да нет. - Глаза Чена внимательно изучали Агнес. - Они совсем не капитулируют. - Почему? Вы что, подозреваете, что она задумала еще какое-нибудь мошенничество? Гранди взмахнул костлявым кулачком - и тут все встало на место. _Дуэйн!_ Дуэйн Крегер! Дуэйн был на три года старше Седрика. Он и его дружок, Грег Макклаклэнн, заводили младших ребят за сарай, чтобы там... Седрик и сам чуть не стал жертвой одного из этих сексуальных экспериментов. Седрик поежился - и не от холода, царящего под огромным куполом ангара. Он боялся Дуэйна, он ненавидел Дуэйна - и все же не желал ему такого страшного конца. - Просветите нас, мадам, - кивнул Чен. - Вы утратили свое большинство, - развела руками бабушка. - К пятнице, или чуть позже, спикером Парламента станет Ху Нго. Чен откинулся на спинку кресла и некоторое время смотрел в далекий, как небо, потолок. - По моим расчетам выходит иначе. - Пересчитайте заново. У нас сорок два голоса Неврополиса, восемьдесят с лишним голосов Сампа. Остатки Средиземноморья - там сто процентов наших. Вы лишили права голоса Китай, Японию, большую часть Индии... Перечисление тянулось и тянулось, в бабушкином голосе не было и следа торжествующего злорадства, только холодная уверенность врача, ставящего диагноз, да обычная ее нетерпеливость. Седрик продолжал рассматривать Гранди. Ну да, ну точно - Дуэйн Крегер, только сильно постаревший. Такая же злая, пакостная морда. И те же длинные клыки - вон как этот тип оскалился, слушая бабушкины расчеты. - Возможно, вы и правы, - вздохнул Чен, - силы почти равны. Но некоторые из купленных вами делегатов могут, по здравом размышлении, изменить свою позицию, так что кратковременная приостановка заседаний Парламента... - Приостановки не будет. - В таком случае роспуск и проведение всеобщих вы... - Роспуска тоже не будет. Несколько секунд глухой, тяжелой тишины, а затем - невероятный, нечеловечески низкий голос, уже не бас, а рокот лавины, сошедшей с далеких гор: - Ваша коалиция неустойчива. Долго она не продержится. Возможно, вы и вынудите меня уйти на время в подполье, однако через месяц-другой, когда новые представители Китая, Японии и прочих стран займут свои места в Парламенте... - Идиот! - взвизгнул Гранди. - Придурок! Эти выборы пройдут под контролем Ху! Ты не вид; ел других противников, кроме маразматичного жулика Хейстингза, а ведь я тебя предупреждал, я все время тебя предупреждал, что он кликнет на помощь эту... эту ведьму, эту ядовитую гадину! Вот-вот, Дуэйн тоже любил валить всю вину на кого-нибудь другого. Но Чен все так же игнорировал своего напарника; они с Агнес Хаббард пристально смотрели друг на друга, словно выжидая, кто же не выдержит и сделает первый ход. Победа досталась Агнес. - Было бы крайне наивно поднимать крик об ударах ниже пояса, однако надо заметить, что вы, директор Хаббард, ввели в игру новый фактор. - Впервые за все время переговоров Чен выказывал явные признаки раздражения. - Вы применили абсолютно неожиданную угрозу - но я очень сомневаюсь, что такой шантаж может продолжаться долго. Вы используете в качестве оружия детей! Где они? Что вы с ними сделали? Седрик оторвал глаза от Гранди - отвратительной копии отвратительного Дуэйна. Что это там такое насчет детей? - Не я ввела детей в игру, доктор Чен, я только нанесла ответный удар. - От бабушки веяло арктическим холодом. - Кроме того, разве они дети? КИКО, так это, кажется, называется? - А что это такое - КИКО? - встрял Седрик, забыв обо всех запретах. И тут же сжался под строгим взглядом бабушки. - Комплексы искусственно культивированных органов. - Вряд ли вы поверите мне на слово, - тяжело вздохнул Чен, - а доказательств в таком деле нет и быть не может. - Он искоса взглянул на Седрика, словно включая того в состав участников переговоров. - Да, у меня есть клонированная копия, получившая название... двойник, получивший имя Гэвин Вон. Его создание было необдуманным поступком, о котором я очень сожалею. И я давно дал себе клятву, что не причиню Гэвину никакого вреда. По достижении совершеннолетия он получит полную свободу и сможет сам выбрать свой жизненный путь. - Ты так думаешь? - издевательски осклабился Гранди. - Это ты _сейчас_ так думаешь! Посмотрим, что ты запоешь, когда начнешь хвататься за сердце - или печень откажет. Утопающий не рассуждает о моральных принципах, а цепляется за все, что под руку попадет. - Возможно, вы и правы. Но дело в том... - Чен снова посмотрел на бабушку, - ...что теперь у меня просто не останется выбора, так ведь? Нарушены некие неписаные правила, последствия чего могут оказаться самыми неожиданными. Что вы намерены сделать с ними, госпожа директор? Раскидать по лагерям для беженцев? Продать прежним владельцам? Умертвить, чтобы не мучались? Вы купили с помощью детей голоса, а потому не можете уже представить их на обозрение общественности. Неужели они обречены на смерть? - Я купила с их помощью голоса, однако соглашение предусматривало только соблюдение конфиденциальности, о возврате собственности даже не упоминалось. - Ха! - заорал Гранди. Чтобы подчеркнуть свои слова, он взмахнул указательным пальцем - в точности так же, как делал это Дуэйн. - Ведьма грозила разоблачениями, но стоит ей сказать хоть слово, как весь этот приютский бизнес накроется медным тазом. И она лишится своей большой дубинки! Слабо ей, Олли, стерва просто блефует! - Так или не так, но в настоящий момент мне хотелось бы выяснить, чем вызвано нарушение правил. - Еще раз повторяю: не я завязала эту драку, доктор Чен. - Да какая разница... - начал Гранди. - Вы не могли бы объяснить ситуацию поподробнее? - оборвал его Чен. - Седрик... - бабушка указала на Седрика, - ...точнее, Моррис... воспитывался в Мидоудейле. Во вторник я перевела ему кредит на покупку билета и сказала, чтобы он прибыл в Центр. Я намеренно дала ему лишний день и перевела денег чуть больше необходимого. Совершенно естественно, он бросился на поиски приключений, и не куда-нибудь, а в самое логово ЛУКа, в Норристаун, - что стало для меня некоторой неожиданностью. Седрик хотел было объяснить, что направился в Норристаун по предложению Бена Чивера, но прикусил язык, заметив на лицах Чена и бабушки напряженное ожидание. Чего же это они ждут? Хотят, наверное, чтобы доктор Гранди назвал выбор Седрика случайным совпадением. Но Гранди тоже молчал. - Его пасли три агента ЛУКа, - добавила бабушка. - А скольких агентов отрядил Ми-квадрат? - ощерился Гранди. - Следует ли удивляться, что я приставила к своему внуку телохранителя? Я знала, что он неизбежно раскроет себя, и тогда без помощи немца не обойтись. А каковы были ваши мотивы? Глаза Гранди нехорошо блеснули - ну в точности как глаза Дуэйна Крегера, когда тот замышлял очередную пакость: - Я абсолютно уверен, госпожа директор, что намерения сотрудников ЛУКа были самыми невинными. К сожалению, нет никакой возможности поговорить с этими людьми, спросить, чем конкретно они там занимались, - ведь вы их убили. - Мой агент столкнулся с подавляющим численным превосходством противника и - возможно - немного перестарался. - Например, в "Президент Линкольн-Отеле"? Агнес Хаббард фыркнула, словно говоря, что такие смехотворные выпады не заслуживают ответа. - Так что же произошло в "Президент Линкольн-Отеле"? - загробным голосом поинтересовался Чен. - Мальчик остановился в гостинице. Мой агент пришел к нему в номер, чтобы обеспечить защиту, а луковские бандиты начали ничем не спровоцированные военные действия. Искалечено и погибло не менее двадцати невинных посторонних людей. - Немного перестарались ребята. - Гранди зевнул, потянулся и обвел глазами ангар, словно проверяя боеготовность трех ударных отрядов. Бабушка смерила его презрительным взглядом и снова повернулась к Чену: - Нет никаких сомнений, что эти гориллы действительно вышли за предписанные рамки. В первую очередь потому, что утратили контакт с объектом наблюдения. Они следили за путями отхода - аэропортами, станциями трубы и так далее. Им и в голову не приходило, что Седрик не понимает грозящей ему опасности. Они устали и боялись весьма вероятных последствий своей некомпетентности. Они вспоминали, как трудно выбить из ЛУКа пенсию. Все это, конечно же, мои предположения. - А мне-то казалось, - ехидно ухмыльнулся Гранди, - что этот, который тут сидит, - Моррис. - И как же они его нашли? - спросил Чен. Бабушка молча, одним насмешливым взглядом, переадресовала вопрос Седрику. В ангаре было холодно, очень холодно. - Это что, мой звонок в Мидоудейл? - Да, - кивнула бабушка. - Чивер доложил о звонке своим работодателям. И луковские бандиты снова сели тебе на хвост. Так что, - повернулась она к Чену, - не я первая нарушила негласную договоренность. - Я слышал о событиях в "Президент Линкольн-Отеле" - только без подробностей. - Мы выслушали чудовищное нагромождение лжи, - поморщился Гранди. - Однако, прежде чем выступить с опровержениями, мне хотелось бы задать вопрос - чисто гипотетический вопрос. Когда этот немец вломился в комнату мальчишки, первым делом он деактивировал наблюдательные устройства - все до единого. - Что же тут удивительного - самый естественный поступок, - пробормотал Чен, сонный орган, разговаривающий сам с собой. - Но чем же он занялся потом, а? Мои люди - не забывайте, пожалуйста, что мы обсуждаем _гипотетический_ случай, - мои люди ждали очень долго. Зрелый мужчина и мальчишка провели в спальне целых три часа. Ну как, парень, хорошо вы позабавились? Получил удовольствие? Седрика чуть не стошнило. И не столько от слов, сколько от мерзкого, издевательского голоса и злорадной улыбочки. В ноздри ударил запах того сарая, сердце снова сжалось от ужаса - как тогда, когда они стаскивали с него штаны. Он зафитилил Грегу в зубы, очень удачно саданул Дуэйна локтем в пах и с воплем помчался к Мадж, на спасительную кухню. Бежал и боялся ультрафиолета, поливавшего его голую задницу, боялся гораздо больше, чем Грега и Дуэйна с их непонятными намерениями. Было ему тогда лет двенадцать. И как же он ликовал через два года, когда эта парочка покинула Мидоудейл! Чен слегка пожал плечами и снова обратился к бабушке: - Один из представителей Великого Леванта - достопочтенный Мохаммед Леви - выдвинул интересное предложение. Было в его интонациях что-то такое, что заставило Седрика забыть и о Гранди, и о Дуэйне, и о "Президент Линкольн-Отеле". - Да, - кивнула бабушка, - я знакома с ключевыми пунктами этого проекта. - И что это за пункты? - зловеще прошипел Гранди. Чен молчал. - Во-первых, - начала бабушка, - все функции Генеральной Ассамблеи передаются Парламенту, с двухлетним переходным периодом. Во-вторых, Парламент ратифицирует статус Института с сохранением всех существующих структур. По мере того как Парламент берет на себя ответственность за выполнение ооновских программ, в его фонды поступает все большая доля налогов, выплачиваемых компанией "Стеллар Пауэр". Всем сотрудникам ООН обеспечивается либо сохранение работы, либо щедрое выходное пособие и пенсия. Таким образом произойдет мирная передача власти. Даже Седрик, при всем своем дремучем невежестве, понял значение этого плана. Важные переговоры? Исторические! Эпохальные! Мир без Организации Объединенных Наций? Лошадиная физиономия Гранди побелела, коричневатые дефекты пигментации приобрели пугающее сходство с трупными пятнами: - А ваш любовничек, Хейстингз? Когда мы увидим его за решеткой? - Он стар, - печально вздохнула бабушка, - и смертельно напуган. У него нет больше сил для этой игры. Я обещала ему убежище, Хейстингз будет в полной безопасности - пока стоит Кейнсвилл. - А простоит он не больше недели! - взвизгнул Гранди. Бабушка весело усмехнулась, словно приглашая Чена порадоваться удачной шутке. - Я предложила Уиллу только что освободившийся пост заместителя директора по связям с прессой. Он обещал подумать. Согласится, подумал Седрик, и уж всяко справится с телевизионной братией не хуже своего предшественника. Бабушкина усмешка стала чем-то вроде сигнала - за столом воцарился мир. Круглое лицо Чена расплылось в широкой - почти как у Гэвина - улыбке: - С меньшим количеством силовых центров жизнь на Земле станет спокойнее, безопаснее. Слишком уж часто грозили вы выдернуть рубильник, слишком часто грозил Джулиан объявить забастовку. Слишком уж долго плели мы с Хейстингзом свои политические паутины, а тут еще пресса, беспрестанно натравливавшая нас друг на друга. Передайте Уиллу, что я не держу на него зла. Сколь бы ни были тяжелы прошлые его прегрешения, мои будущие окажутся не меньше. - Активные действия начнутся в четверг. - Бабушка выпрямилась и помассировала затылок, словно показывая, что очень устала и хочет поскорее закончить беседу. - Ху публично поддержит предложения Леви. - Я намерен произнести аналогичную речь сегодня же вечером, - мирно улыбнулся Чен. - На приеме в честь присоединения Китая к Парламенту. - Мы с Уиллом будем вам аплодировать. Вот они и договорились, подумал Седрик. Вот так и творится история. ООН скончалась - но Институт пребудет. - Прекрасно, прекрасно! Бледный от ярости, Гранди стал еще больше похож на Дуэйна, своего юного двойника. Своего преждевременно скончавшегося двойника. Интересно, а знает ли об этом бабушка? Может, сказать ей? Да нет, лучше не надо - вон что случилось с Пандорой Экклес. - Кейнсвиллское соглашение, так это будет называться? - Не в силах себя сдержать, Гранди вскочил на ноги. - Так что вы, Хаббард, предаете Хейстингза. А ты, Чен, ты что же меня предаешь? А как же наша договоренность, где же твоя вчерашняя смелость? - Сядь! - рявкнул Чен. - А то эти обормоты начнут жечь людей и имущество. Гранди неохотно сел, его верхняя губа приподнялась и слегка подрагивала. - Я возьму на себя труд объяснить вам, что будет дальше. - Седрик и сам не понимал, почему тихий и вроде бы спокойный голос бабушки заставил его поежиться. - Мы так еще и не урегулировали вопрос с "Президент Линкольн-Отелем". Есть и другой вопрос - о клонированном двойнике, выращенном до взрослого состояния и - ну, скажем, использованном. - А тебе-то какое дело? - Гранди подался вперед и не говорил, а шипел, почти выплевывал слова. - Да кто ты такая? Самозваный ангел мщения? Тебе что, делать больше нечего, кроме как выслеживать людей, вырастивших себе КИКО, и приставать к ним с идиотскими претензиями? Бабушка окинула Гранди холодным, презрительным взглядом: - Нет, я не выслеживаю подобных индивидуумов. Однако если кто-либо из них попадается мне под руку, я отношусь к нему безо всякой жалости - точно так же, как он относился к своему двойнику. В моих глазах жизнь такого индивидуума стоит ровно столько же, сколько в его глазах стоила жизнь того, другого. Седрик снова поежился. "Пожелай я убить кого-нибудь из них, я сделала бы это без малейших затруднений". Хвасталась бабушка перед охранником, просто хвасталась. Как же такое возможно? Их же всех обыскали, наизнанку вывернули, ни у одного из них четверых нет никакого известного человечеству оружия. А вокруг - сотни вооруженных охранников, если что не так - они мгновенно сюда примчатся. А начнется пальба - так отсюда вообще никто живым не уйдет. Блефует бабка - тут и к бабке не ходить. - Генетический двойник, - задумчиво сказала бабушка. - А ты, Седрик, - ты его знал? Невидимые руки стиснули Седрику горло, не давали говорить и дышать. Он молча кивнул. Бабушка взглянула на Чена: - Насколько я знаю, большая часть сдана на хранение. Использованы только зубы, несколько штук, - ну и, конечно же, половые органы. Чен на мгновение задумался, а затем кивнул и брезгливо скривил уголок рта - хотя, возможно, это был просто знак вынужденного согласия. Только что созданный союз подвергался проверке. Глаза Гранди сверкнули дикой яростью. - Вы убили Пандору Экклес, - прошипел он, глядя прямо на бабушку. - Ну так что же, в ваших высоких моральных принципах и этому найдется оправдание? На холодном, высокомерном лице не дрогнул ни один мускул. - Пандора Экклес, вне всяких сомнений, жива и пребывает в отличном здравии. - Бабушка говорила ровным, почти скучным голосом. - То же самое относится и к Гранту Девлину. Они заслуживают друг друга. Но это напомнило мне о другой проблеме. Нам никогда еще не удавалось восстановить лопнувшую струну, однако попытки продолжаются. В частности, тринадцатого мы попытаемся возобновить контакт с Нилом. Не исключено, что на этот раз наши ученые добьются успеха и вернут злополучный СОРТ на Землю. На длинной, лошадиной физиономии - полная растерянность. Подленькие - ну точь-в-точь как у Дуэйна - глаза стрельнули в сторону Седрика, и тот неожиданно догадался, зачем бабушка притащила его на эти переговоры - как живое доказательство того, что разрыв струны симулирован. - Вместе с настоящим Седриком? - издевательски вопросил Гранди. - Или там был Моррис? И разведчик - он тоже вернется? Наша Система выдала на этого разведчика довольно любопытную идентификацию. - В данный момент меня интересует только Девлин, - отрезала бабушка. - Думаю, он охотно согласится дать показания на своего сообщника по убийству - в обмен на некоторое смягчение собственного приговора. - Дать показания? - Да нет, какое там, - вздохнула бабушка, - просто я - старая идеалистка. Я все еще помню судопроизводство своей молодости. А самое главное, нам ведь совершенно не нужны показания Девлина, как вы думаете? Чен, к которому она обращалась, нахмурился, Гранди же окончательно потерял контроль над собой - в уголках его рта показалась пена, стиснутые кулаки мелко дрожали. Да и за внешним спокойствием бабушки угадывалось напряжение и что-то еще такое... Ожидание? Она что, пытается спровоцировать атаку? В этом, что ли, состоял ее план? Бабушка сказала Седрику, что он будет исполнять обязанности телохранителя, но он ей тогда не поверил. Если Гранди бросится на нее, Седрик обязан вмешаться. С Ченом было бы труднее, слишком уж разные весовые категории, но удержать на пару минут эту скелетину - дело плевое. Если, конечно же, его охранники не начнут пальбу. Ну а тогда им ответят другие охранники, и тут пойдет такое... Кожа Седрика покрылась капельками пота. - Объясните, пожалуйста, - пророкотал замогильный бас Чена. - Это - далеко не первый случай. - Бабушка не спускала глаз с Гранди. - Он убивал и до этой грязной истории. Он крутил Девлином, как хотел. Если ЛУКу удалось бы прибрать Институт к рукам, директорский пост достался бы Девлину, во всяком случае, Девлин в это верил. Именно Девлин заложил на борт СОРТа кутионамин. - А куда он его засунул? - Седрик не сразу - и с некоторым удивлением - узнал свой собственный, дрожащий от волнения голос. На этот раз обошлось без укоризненных взглядов бабушки. - Крошечная металлическая капсула с пружиной внутри, Девлин спрятал ее среди одежды Чоллака. Чоллак полез на полку за носками, капсула вылетела и открылась. - Ну и зачем же все это Девлину? - Смех Гранди звучал, мягко говоря, неискренне. И неубедительно. - Что он выиграл, убив - да еще таким экзотическим способом - троих людей, двое из которых были его подчиненными? - Ничего, - согласилась бабушка, - ничего он не выиграл. Он планировал события несколько иначе, а когда узнал, что произошло в действительности, то ударился в панику. Мы не знаем точно, чего уж он там хотел, скорее всего - смерти одного только Ван Шунинга. Чоллак был крепким мужчиной, если бы яд подействовал на него одного, он, вероятно, убил бы московского миколога. Один буйнопомешанный, одно изнасилование, один труп - прямо тебе подарочный набор. А три трупа? Девлин абсолютно в них не нуждался. План был плохо продуманный и не слишком надежный, но в этом, пожалуй, и состояла его сила. Не полез бы Чоллак за носками, так ничего бы и не случилось, все остались бы при своих. Седрик слушал как завороженный. - А если бы у него получилось? - спросил он. - Московский институт не принимает на работу членов профсоюза, но Ван Шунинг был тайным агентом ЛУКа. Операцию задумал Гранди. - Он хотел получить casus belli? - вмешался Чен. А что это такое, хотел спросить Седрик, но бабушка уже кивнула. - Да, повод для объявления войны, для открытого противостояния. После смерти одного из членов ЛУКа Гранди мог обвинить Институт либо в грязной игре, либо в расхлябанности, недостаточной заботе о безопасности сотрудников. Нил населен грибами, кроме того, там высокое атмосферное давление. Возможно, этот... _индивидуум_ поднял бы крик, что кутионамин проник в машину снаружи из-за плохой герметизации, и, само собой, потребовал бы доступа в Кейнсвилл для расследования. Кончилось бы дело всемирной стачкой технических работников под лозунгом юнионизации Института. Гранди злобно прошипел несколько крайне непристойных ругательств. - Абсурд, - добавил он чуть более нормальным голосом. - Нет, не абсурд. Мы видели заранее заготовленное вами заявление. Девлин получил капсулу прямо из ваших рук. В отличие от него, вы прекрасно понимали, что содержащегося в капсуле яда хватит на отравление всех помещений СОРТа. Вы обещали Девлину директорский пост и тут же его обманули - гибель троих участников экспедиции начисто перечеркивала такую возможность. Ведь именно он, мой заместитель по оперативной работе, отвечал за безопасность. И он прекрасно это понимал. Наступило гробовое молчание. Все смотрели на Чена. - У вас есть доказательства? Вот же нервы, восхитился Седрик. И как это ему удается изображать такое безразличие? Бабушка снова помассировала затылок, однако теперь Седрик заметил, для чего потребовалось ей это движение, почти неуловимый поворот головы. Для того, чтобы окинуть взглядом купол. Она что, проверяет расстановку охранников? Неужели тут вправду начнется побоище? Да мы же все ляжем под перекрестным огнем! - В истории с Нилом, - сказала бабушка, - у меня крайне мало доказательств, касающихся непосредственно Гранди, - разве что мы допросим Девлина. Насчет клонированного двойника их более чем достаточно. Что же касается "Президент Линкольн-Отеля", я допускаю, что окончательные приказы отдавал не Гранди, однако именно он организовал преследование, прекрасно себе представляя возможный исход. Более того, он сознательно планировал насильственные действия в отношении моего внука. Есть и другие моменты - ну, например, Италия. Последовала долгая пауза - Чен принимал решение. Наконец он кивнул: - Да, то, что они сделали с Италией, - полный позор. Так что же вы предлагаете? И снова Гранди вскочил на ноги. - Вот, значит, как! - заорал он. - Новый союз будет скреплен кровью, так, что ли? Моей кровью? Бабушка поморщилась и чуть отодвинулась - изо рта Гранди летели брызги. - Ну так знайте, что я этого не допущу! Твою, Чен, драгоценную речь никто не услышит - ты не найдешь ни одного включенного микрофона! А ты, сука, завтра же обнаружишь, что никому твоя звездная энергия не нужна, что все работники приемных станций забастовали! Настал час мозговой энергии! Настал час, когда люди, на чьих мозгах стоит этот мир, возьмут власть в свои руки! Настал час... - Джулиан Вагнер Гранди. - Бабушкин палец указал на костлявую, приплясывающую от бешеного возбуждения фигуру; Седрик негромко застонал. - _Кришна камикадзе камехамеха!_ Седрик яростно взвыл и взвился в воздух. Приземлился он на полусогнутые ноги и тут же, еще до того, как правая ступня коснулась стального покрытия, начал разворачиваться. Гранди, с его медленной реакцией, не имел никаких шансов. Он не успел даже сообразить, что находится в опасности, его глаза не увидели, как смертельной косой летит длинная, с плотно сжатыми пальцами рука. Луковские охранники все видели и все понимали, однако даже их отточенной многолетними тренировками реакции не хватило, чтобы вовремя выхватить оружие. Крепкая, как лезвие топора, ладонь Седрика нашла цель; костлявая шея Гранди громко хрустнула. 24. КЕЙНСВИЛЛ, 11 АПРЕЛЯ Все смешалось в четвертом ангаре, иначе говоря, все шло по плану, составленному Барни Багшо. Невыносимо долго - то ли несколько часов, то ли несколько дней - Багшо зевал и почесывался, привалившись спиной к черной бугристой покрышке исполинского самолетного колеса, а в промежутках между зевками отпускал смачные шуточки в адрес соседа слева - хмурого, недоверчивого золотого - и соседа справа - мрачного, подозрительного зеленого. Но все это время их глаза, как и триста пар других глаз, оставались прикованными к четырем креслам, стоящим посреди стальной пустыни, к четырем участникам исторических переговоров. А затем Гранди вскочил на ноги... Матушка Хаббард ткнула в него пальцем... Седрик прыгнул! Рука Багшо метнулась к поясу и нажала кнопку, заранее подготовленный шприц вогнал ему в бедро двойную дозу КРп, протекторы шлема плотно прижались к ушам, еще доля секунды, и в ангаре стало темно. Трудн