торой приехала Ариадна. В салоне горел свет, освещая пассажиров... глупо выставлять себя так... Блеснула желтая вспышка, и до него донеслось сухое "крак!". Он вспомнил про фонарь за спиной и скатился в грязный кювет. "Вот дурак", - обругал он себя. Ну что ж, те по крайней мере тоже не ушли, так что он позволил себе перевести дух и подумать, где может находиться Киллер. Свет в салоне погас, и мир снова превратился в дно бочки с дегтем в темном чулане. И что теперь делать? Как выманить их из машины? Он боялся стрелять, опасаясь попасть в детей. Если он даст очередь у них над головами, они могут стрелять по вспышкам. Он начал дрожать. Стук копыт приближался - Киллер возвращается! После выстрела кобыла должна была бы окончательно сойти с ума; тем не менее этот необыкновенный тип ухитрился как-то повернуть ее. Но теперь он скачет прямо в западню. Надо его предупредить... одного выстрела Джерри хватит... поздно!.. Тормозные огни вспыхнули багровым светом, отразившись в бесчисленных лужах на дороге. Кобыла в ужасе заржала. Какую-то секунду он видел ее - без всадника, - а потом она исчезла. Еще секундой позже она проскакала мимо Джерри. Все хорошо, она скачет к конюшне, если только не переломает себе ноги по такой грязи. Кто-то в машине не дурак, если использовал стоп-сигналы таким образом. А где Киллер? Он мог упасть с лошади милей дальше и свернуть себе шею. Правда, это было бы не совсем в его духе, но следующий ход, очевидно, за Джерри. Он встал и с бешено бьющимся сердцем начал осторожно приближаться к машине. Правда, подумал он, извалявшись в грязи он хорошо замаскировался. Что-то взвыло в лесу. Чертовски близко: волосы встали дыбом. Если эти взломщики в машине - люди, что является наиболее логичным, но не обязательно точным предположением, - они должны тоже гадать, что означает этот звук. Уж наверняка никто не считает, что это всего-навсего дикая собака. И если они люди, как они обнаружили Ариадну? А если нет... Если нет, он опоздал спасать детей. Еще один вой - долгий, опасный и слишком близкий, чтобы чувствовать себя уютно. И тут ночную тишину разорвал оглушительный рев. Веер трассирующих пуль прошел прямо над крышей автомобиля и над головой Джерри, и он снова растянулся в грязи. Полный магазин расстрелял, подумал он, тридцать два патрона. Киллер стрелял со стороны прикрывавших его деревьев. Возможно, Джерри тоже додумался бы до этого - недели этак через две. Темнота и тишина. Это дало ему целый ворох тем для размышления. Потом загорелся свет в салоне, и одинокая фара уперла луч в бурые стволы. Капитуляция! - Кто такие? - послышался голос Киллера из-за машины. - Я Грэм Гиллис, - ответил голос ближе. - Это мои дети. Ага! - Бросай оружие! Джерри перешел дорогу, выйдя из зоны обстрела Киллера. - Я здесь! - крикнул он. Судя по всему, оружие - пистолет - выбросили, поскольку Киллер скомандовал: - Всем выйти из машины на ту сторону! - подальше от пистолета, разумеется. Не считая детей, их было трое, все закутанные в бесформенные плащи, один очень высокий, один, наоборот, низкий - возможно, женщина. Джерри вынырнул из темноты; вся сцена освещалась отраженным от деревьев светом фары. Тот, что повыше, держал на руках... да, скорее всего Алана, а эта бесформенная фигурка рядом с коротышкой, должно быть, Лейси. Затем из темноты за машиной появился Киллер - очень медленно, согнувшись чуть не вдвое, опираясь на автомат как на палку. На этот раз он не стал дожидаться, пока Джерри примет решение. - Имя? - рявкнул он. - Я - Гиллис, - ответил высокий. - Это моя жена, а это Карло, мой шофер. - Отлично, - кивнул Киллер. - Он понесет девочку. Миссис Гиллис, вы понесете младшего. - А я? - удивился здоровяк, не понимая, почему его оставили без дела. - А вы понесете меня, - спокойно ответил Киллер. - Идите к черту! - огрызнулся Гиллис, и Киллер сбил его с ног ударом приклада, потом ударил еще и еще, пока тот не встал. - Вы понесете меня, - повторил Киллер, и здоровяк попытался броситься на него. На этот раз он получил стволом в рот. Этот аргумент его, похоже, убедил. Киллера нельзя было назвать легкой ношей, но Гиллис возглавил шествие, шатаясь, словно Синдбад под весом вредного старика-магрибинца - только у этого в руке был подобранный автоматический пистолет. Джерри шел последним, держа оба "узи" и размышляя, что бы он наделал, не будь с ним Киллера. Они не стали выключать фары, и он проделал большую часть пути, пятясь спиной вперед в ожидании нападения с тыла. Перестрелка выдала их местонахождение - если кто-то и не знал его раньше, - но вой прекратился, что не предвещало ничего хорошего. В относительной безопасности под фонарем Джерри вернул Киллеру его автомат. Киллер стоял на крыльце, пропуская всю компанию в дом, и казался чрезвычайно довольным собой. Дождь почти полностью смыл грязь с его лица и груди, но он явно спешился не самым удачным образом, украсив себя дюжиной царапин и синяков. Джерри пошел на конюшню. Кобыла стояла на месте, вся в пене, дрожа от холода и страха. Ей не помешало бы сейчас немного внимания, которого никто не мог ей уделить. Джерри запер дверь, вернулся к коттеджу и удивился, застав Киллера на крыльце - он привалился к столбу, убрав вес с больной ноги, и напряженно смотрел на происходящее в доме, оставаясь сам - что было на него совсем не похоже - легкой мишенью на фоне освещенного проема. Возможно, он рассчитывал, что следующая атака произойдет без использования огнестрельного оружия. - Что случилось? - поинтересовался Джерри. - Похоже на мелкие семейные радости, - ответил Киллер. Он положил руку на плечо Джерри, словно собирался пройти. - Я изловил твою рыбку, потомок Говардов, верно? - Да, изловил. Спасибо, Киллер. Рука на плече стиснула его сильнее. - Спасибо, говоришь? Спасибо? Я скакал на этой кляче без уздечки. Я прострелил колесо этой колымаги на ходу. Я остановил их и вернул сюда. За спасибо? Маленький ублюдок обожал хвастаться, к тому же теперь ему было чем - голливудским трюкачам не провернуть такого и с сороковой попытки, тем более с больной лодыжкой. Да и никому такого не повторить, ни в Мере, ни во Внешнем Мире. - И это все, что ты можешь сказать? - вопросил Киллер вредным голосом, еще крепче стискивая плечо Джерри. Он мог, конечно, ответить, что Киллер пошел с ним совершенно добровольно и совершил все это из-за того, что случившееся с детьми уязвляло его самолюбие. А как насчет самолюбия Джерри, разве это не его операция? Он мог сказать, что Киллер пошел по дружбе - но эта дружба потребовала от него прыжка в темноту с обезумевшей лошади с автоматом в руках и с растянутой лодыжкой, а Джерри Говард никогда не смог бы сделать этого даже в Мере, где максимум, чем он рисковал, это несколькими днями на выздоровление. Тем более не во Внешнем Мире. Это заставило его подтвердить оценку, даденную им уже не один раз: взвесьте алмазы и грязь в душе Ахиллеса, сына Криона, и под слоем грязи - мазохизма и неспровоцированной жестокости, хвастовства и бравады, драчливости и извращений - вы найдете несколько драгоценных камней. Всего несколько, но воистину бесценных, и среди них один, сияющий как Кох-и-Нор, - верность, означающая, что Киллер сделает для друга все. _Все что угодно_. Значит, дружба Киллера стоит больше, чем дружба Джерри Говарда, и этот вывод был ему нестерпим, и сам Киллер это прекрасно понимал. Он и раньше мог бы догадаться, что настанет день, когда от этого не уйти. - Ты настоящий друг мне, Ахиллес, - произнес он хрипло. - И когда мы вернемся благополучно в Меру - ты, я, Ариадна и ее дети, - я докажу тебе, что тоже могу быть тебе хорошим другом. Глаза Киллера расширились. - Обещаешь, гражданин Говард? - Обещаю, - храбро заявил Джерри. - Все, что ты пожелаешь. Такого Киллер не ожидал. - И прекрасная дама тоже будет благодарна, - довольно вздохнул он. - Ох и повезет же мне! - Ну ты, ублюдок! - взорвался Джерри. - Держи свои грязные лапы подальше от нее! И тут же сообразил, что угодил в новую ловушку: Киллер глядел на него с нехорошим огоньком в глазах. Если что и доставляло Киллеру больше удовольствия, чем совращение, так это совращение чужой женщины так, чтобы ее мужчина знал это. - Вот как? - сказал Киллер. - Мой стойкий друг Джерри наконец-то нашел себе даму, которую бережет? Воистину Оракул знал, что делает. Джерри слишком рассвирепел, чтобы спорить; к тому же если Киллер заподозрит, что Ариадна небезразлична Джерри, его преследования сделаются совершенно невыносимыми. - Это ее дело, - буркнул он. - Пошли в дом. - Тогда позволь, я обопрусь на тебя, - просительно сказал Киллер... Джерри никогда не слышал, чтобы тот просил о помощи. - Ты что, снова потянул ее? Киллер только хохотнул. - О, с моей больной ногой все в порядке, я ее уберег. Дело в том, что я сломал другую. Джерри обхватил его рукой и помог допрыгать до дома. Комната казалась целиком забитой людьми, и в довершение всего Алан бился в истерике. У входа валялась кипа мокрых дождевиков, и в доме пахло мокрыми людьми. Джерри устроил Киллера на диване, потом закрыл дверь и задвинул засов. - Всем туда! - скомандовал он, махнув стволом. - Возьмите деревянные стулья и сядьте спиной к стене. Ариадна, если хотите, оставайтесь в кресле. Ему повиновались беспрекословно - еще бы, у него в руках был автомат. Он оценил обстановку. В центре комнаты, задрав ноги, восседал на диване с автоматом наготове Киллер - он держал на мушке пленников, одновременно контролируя входную дверь. Ариадна съежилась в большом кресле за спиной Киллера, однако вышло так, что она тоже сидела к пленникам лицом. Она явно не связывала себя с ними, однако, судя по всему, не хотела, чтобы ее связывали с Джерри и Киллером, и оставалась сама по себе, маленькая и несчастная. Вновь прибывшие сидели в ряд между плитой и кухонной полкой, на которой красовался таз с немытой посудой - неплохое первое впечатление для гостей! Рядом с ними не было ни одного окна, а стол мешал им внезапно наброситься. Гиллис, сидевший в центре, казался на свету даже крупнее, чем ожидал Джерри. Не ниже его самого, но такой же широкоплечий, как Киллер. Смуглый, крепко сложенный мужчина лет за сорок. Его черные волнистые волосы начинали редеть на лбу. Глаза яростно сверкали из-под тяжелых бровей. Губы были разбиты в кровь, и на скуле багровел синяк - Киллер постарался. Синий костюм в полоску с очень узкими лацканами показался Джерри странным, но, должно быть, так одеваются теперь преуспевающие бизнесмены - судя по качеству пошива, костюм обошелся недешево. Галстук... Боже, неужели они до сих пор не избавились от галстуков? Гиллис внимательно разглядывал своих неприятелей; должно быть, он уже пришел к выводу, что главный теперь Джерри, а Киллер - боец, вряд ли годный для переговоров, если переговоры возможны. Он производил впечатление человека надменного, привыкшего повелевать. Получив возможность сравнить обоих родителей, Джерри заключил, что прямые светлые волосы унаследованы Лейси от матери, а темные кудри Алана - от отца. Зато Лейси скорее всего вырастет высокой, в отца, а Алан - низким, как Ариадна, но плечистым, как отец... Впрочем, Джерри был не слишком силен в оценке детей. Второй мужчина выглядел значительно моложе, примерно ровесник Киллера. У Карло была смуглая кожа, впалая грудь и длинные каштановые волосы, слипшиеся от дождя. Своеобразное смешение национальностей и рас проявлялось в его высоких скулах и тонких чертах лица, сочетавшихся с толстыми губами. Он немного напоминал Луиса, попавшего в Меру из Венесуэлы двадцать первого века, только Луис всегда светился весельем, а этот парень имел обиженный вид, что, похоже, было его обычным состоянием. В карманах его черной кожаной куртки могли таиться самые разные сюрпризы, зато джинсы обтягивали его так тесно, что их карманы можно было бы и не обыскивать. С оружием в руках он, конечно, был опасен, но безоружного его одолел бы и Джерри. Женщина - предположительно, вторая миссис Гиллис - по возрасту годились мистеру Гиллису в дочери. Выше Ариадны, с более пышными волосами, чем ее предшественница, и полнее ее - заметно полнее, если это просто полнота. Розовый кашемировый свитер обтягивал ее грудь. Возможно, нельзя оценивать интеллект человека по первому впечатлению, особенно человека, находящегося под прицелом, но Джерри сильно сомневался в том, что вторую миссис Гиллис выбрали из-за умственных способностей; ее достоинства проявлялись скорее в том, что оценил бы Киллер. На ней были заляпанные грязью желто-зеленые брюки, напомнившие Джерри женские костюмы для гольфа. Возможно, это теперь повседневная одежда. Джерри улавливал ярость со стороны Гиллиса, презрение и опаску со стороны Карло - но не страх, чего можно было бы ожидать от такого молокососа. Женщина, конечно, боялась, но на ее круглом, кукольном личике все равно преобладала вялая нерешительность. Самым интересным во второй миссис Гиллис было то, что она крепко держала плачущего Алана, в то время как Лейси сама прижималась к ней, обхватив ее руками и глядя на мать через комнату. Гиллис был бойцовым петухом; он мог разбушеваться в любой момент. Карло - ослом, упрямым и готовым лягаться. Женщина - возможно, горлица, годная только на воркование и ни на что больше. Ариадну он сравнил бы с канарейкой, маленькой, золотой и певучей... Джерри еще раз убедился в том, что Киллер не сводит глаз с пленных, снова посмотрел на Ариадну, чьи меранские накидка и штаны серо-перламутрового цвета казались более подобающей ей одеждой. Теперь у нее был еще более затравленный вид, чем в момент их знакомства: она ссутулилась, зябко обхватила плечи руками, отчего показалась еще меньше, и устало уставилась в пространство. Он вспомнил, какой надеждой осветилось ее лицо, когда она поверила в Меру. Теперь надежда погасла, и ему не терпелось увидеть, как изменятся ее точеные черты, когда эта надежда вернется, когда он вытащит ее из этой заварушки. Он подозревал, что ее глаза будут искриться радостью и юмором - ведь даже в тяжелые минуты она находила в себе силы шутить. "Как маленькие люди. Их еще аисты приносят" - с учетом обстоятельств сказано неплохо. Правда, сейчас ей было не до смеха - так откровенно ее дети льнули к Другой Женщине. Да, вечер обещал выдаться любопытным. Он как раз заканчивал свои наблюдения, когда мальчик перестал плакать. "Ну... ну... - бормотала девушка, укачивая его. - Шшшш". Возможно, она просто безмозглая блондинка, похожая скорее на несовершеннолетнюю няньку, чем на мать, но с Аланом Ужасным она справлялась неплохо. Джерри подошел к креслу Ариадны, положил "узи" на пол; потом взял у Киллера пистолет и вернулся к столу, присев на его край лицом к пленникам так, чтобы не заслонять Киллеру линию огня. Он вытащил жезл из-за пояса; впрочем, видеть это они пока не могли. Он смертельно устал, и его трясло от напряжения - хотелось бы ему оставаться таким же расслабленно-спокойным, каким казался Киллер. У Киллера было много, много больше опыта в делах такого рода, да и с тех пор, когда Дж.Говарду доводилось командовать, прошло немало времени. "Ну, давай, комэск!" Пожалуй, ничего страшного не будет, если они заметят его беспокойство, - так они могут лучше следовать его указаниям, но если он позволит себе раскиснуть, все пропало. Он должен держать себя в руках. Он собрался с силами и постарался придать своему голосу надлежащую уверенность. - Здесь командую я. Меня зовут Джерри Говард. Мой друг отзывается на прозвище Киллер. - Карло презрительно скривился, а Гиллис нахмурился. - Кстати, он вполне заслужил его. Приказ номер один: до самого утра никто не выходит из дома, двери и окна запираются. Вам не позволяется даже дотрагиваться до занавесок или выглядывать на улицу. Надеюсь, это ясно? Я собственноручно пристрелю каждого, кто дотронется до занавески. - Вы готовы застрелить ребенка за то, что тот выглянул в окно? - поинтересовался Гиллис. Джерри покачал стволом пистолета. - У меня может не оказаться другого выхода. Мы попали в очень опасную ситуацию. Я объясню, но вряд ли вы мне поверите. Вам остается только верить в то, что сам я верю в это, тем более пистолет у меня. Там, за стенами, - зло. - Он ожидал какой-нибудь презрительной реплики со стороны Карло, но ее не последовало. - Вы слышали вой в лесу? - Что это, дьявол подери, такое было? - спросил Гиллис. Джерри пожал плечами. Он не сомневался, что сначала слышал волков, но под конец вой заметно изменился, и он подозревал, что это гиены - звери, гораздо опаснее даже львов, поскольку у них куда более сильные челюсти. Однако говорить о гиенах в Северной Дакоте - или где там эти люди полагают, что они находятся, было бы с его стороны не совсем разумно. Главное, кто бы это ни выл, они узнали "узи" и убрались подальше - а это означало, что на подходе что-то посерьезнее. - Насчет дьявола вы заметили верно, - ответил он. - Сегодня ночью здесь будет шабаш сверхъестественных сил. - Что это за шантаж такой? - фыркнул Гиллис. - Вы получили детей. Чего вам еще? - Заткнитесь, - отрезал Джерри. - Мы только хотели вернуть детей Ариадне, и единственная причина, по которой я удерживаю вас здесь, - это то, что вышвыривать вас на дождь слишком опасно. Если мы все доживем до утра, вы сможете беспрепятственно уйти. Я знаю, что вы не верите в привидения и призраков. Ничего, до утра поверите. Выражения их лиц говорили: нет не поверят. Он пожал плечами. - Возможно, мне стоит продемонстрировать кое-что, поскольку я так и так собирался обыскивать вас. Будьте добры, сумочку миссис Гиллис. Здоровяк нахмурился и поднял сумочку с пола. Джерри осторожно слез со стола, протянул жезл, подцепил им ремешок и вынул ее из рук Гиллиса. Трое пленников одновременно раскрыли рты - им должно было казаться, будто сумка плывет в воздухе сама по себе. Джерри обернулся и положил сумку Ариадне на колени, заметив, как зловеще оскалился Киллер. - Проверьте только, нет ли там оружия, - сказал Джерри. Он заметил, что малышка Лейси не удивилась - значит, она видела жезл, поверив в то, что говорил ей Киллер. Забавно: те, кто не верит в магию и в Меру, видят чудеса, а те, кто верит, не видят ничего особенного. - Ничего, - тусклым голосом сообщила Ариадна. Она была смертельно бледна и, должно быть, находилась на грани обморока. Он снова подцепил сумку жезлом и плавно опустил ее у ног владелицы. - Ваш пиджак, мистер Гиллис? - попросил Джерри. - Встаньте и медленно снимите его, пожалуйста. Здоровяк скрестил руки. - Послушайте, Говард, если это ваше настоящее имя, вы вляпались в неприятность. У меня законные права на этих детей, значит, вы совершаете похищение. Ваш сообщник стрелял в нашу машину, используя при этом автоматическое оружие. Вы удерживаете нас здесь под угрозой применения оружия, так что по федераль... - Пиджак! - Сколько она вам заплатила? - Она - миссис Гиллис - не платит мне ничего. Там, откуда я пришел и куда уйду, в деньгах нет нужды. - Верно, поскольку вы попадете отсюда в тюрьму. Джерри улыбнулся: - Неплохо сказано, но вы ошибаетесь. А теперь пиджак, и быстро, а то мне придется спустить с поводка Киллера. _Держите руки на виду, Карло!_ Гиллис недовольно поднялся и снял пиджак. Джерри подцепил пиджак концом жезла, и здоровяк уставился на него, пытаясь разгадать трюк. В карманах не обнаружилось ничего интересного за исключением маленькой плоской штуковины с пронумерованными кнопками - похоже на разновидность счетной машинки. Джерри из любопытства сунул ее в карман... впрочем, в Мере эта штука скорее всего не будет работать. Гораздо интереснее оказалась здоровая кобура под мышкой у Гиллиса; значит, пистолет - его. Может, респектабельным бизнесменам положено в эти годы разгуливать вооруженными? Не петух, гусак - не такой шумный, зато шипучий. Джерри вернул ему пиджак, заставил встать прямо и осторожно провел концом жезла вверх и вниз по ногам. Никаких подозрительных выступов. Ну и хорошо. - Так. Теперь мистер... мистер Карло, или это ваше имя? - Экскременты нечистого животного! - огрызнулся Карло. Последовала озадаченная тишина, прерванная хихиканьем Киллера. Джерри тоже ухмыльнулся: на каком бы языке Карло ни изрек свое ругательство, жезл перевел его дословно. Карло прикусил губу и слегка притих. - Вашу куртку. Карло упрямо выругался, но про себя. Джерри начал нервничать. - Киллер? Можешь поправить ему пробор так, чтобы при этом не разлетелись глаза? - Три из десяти, - с готовностью поднял "узи" Киллер. Это был чистейшей воды блеф, поскольку, если коттедж и в самом деле пуленепробиваем, слепого рикошета в помещении не избежать, а это слишком опасно. И все же блеф сработал, и в кожаной куртке обнаружился вполне профессионального вида нож с выкидным лезвием. Водитель? Не осел, а ласка - гибкая, зубастая. Джерри потребовал, чтобы Карло разулся и бросил ботинки ему, потом так же прощупал его кончиком жезла и наконец решил, что полностью обезоружил своих пленников. Вторая миссис Гиллис явно не прятала на себе ничего, кроме разве что резиновой губки. Он устало опустился на подлокотник кресла Ариадны. Пленники были обезоружены и к тому же обескуражены фокусом с жезлом. Его взгляду жезл представлялся теперь ослепительно белым; по сравнению с ним даже холодильник казался серым... Киллер заметил это и ухмылялся во весь свой беззубый рот. Как правило, ухмылка Киллера предвещала кому-то неприятность, причем иногда этим "кем-то" становился он сам. Враг накапливал силы. - А теперь, - заявил Джерри, - я попытаюсь объяснить вам, почему я... Пара тяжелых ботинок загрохотала по ступеням, потом затопала по крыльцу - как бы пытаясь стряхнуть налипшую грязь. В дверь повелительно застучали. - Откройте! - проревел мощный бас. - Это ФБР. Вы окружены. Выходите по одному с поднятыми руками! 6 - Ни слова! - громко прошипел Джерри, вскинув автомат. - Только шепните что-нибудь, и я выстрелю! Гиллис торжествующе сиял, и его жена тоже улыбнулась. Ариадна издала нечто похожее на всхлип и схватила Джерри за руку. - Откройте! - снова рявкнул голос. Не сводя с пленников глаз, Джерри встал и осторожно подошел к двери. Он наложил жезл на засов, символически связав дверь и стену, и крикнул: - _Я знаю тебя таким, какой ты есть! Изыди!_ Разумеется, ему никто не ответил, и он вернулся обратно на подлокотник, продолжая наблюдать. Минута шла за минутой... Любопытно: Гиллисы, сначала, казалось, обрадовались и воспрянули духом, но этот юнец, Карло, выглядел то ли испуганным, то ли раздосадованным. Теперь они начали хмуриться, а Карло расслабился. - Кажется, сработало, - произнес Джерри наконец. - До следующей попытки. - Кто это был снаружи? - хмуро рявкнул Гиллис. Ясное дело, не ФБР. - Снаружи не было никого. Гиллис сузил глаза, посмотрел на своего компаньона, на жену, потом снова на Джерри. - Дерьмо! - фыркнул он. - Я видал трюки куда убедительнее на рождественской вечеринке в "Ротари". Не знаю, чего вы надеетесь этим добиться, Говард, но со мной такие штучки не пройдут, сколько бы сообщников у вас там ни было. Втроем - ему, Киллеру и Ариадне - справиться было бы гораздо проще. Но теперь их стало восемь, и Киллер обездвижен: слишком много овец и слишком мало овчарок. Киллер повернул голову и улыбнулся Джерри, потом вернулся к своим обязанностям надзирателя; он ощущал приближение опасности, и его усмешка напоминала, что Оракулу требовались мозги. Разумнее всего было бы связать их всех и заткнуть им рты, но это означало насилие, что само по себе уже опасно. - Демоны, - объяснил Джерри. - Здесь были монстры во плоти, и наши автоматы отпугнули их, ибо плоть можно поразить пулей. Теперь наступает чистое зло, бестелесные легионы Ада. Миссис Гиллис побледнела и тихонько заплакала; муж ободряюще положил руку ей на колено и свирепо покосился на своего пленителя. - Может, вам лучше уложить Алана спать? - предложил ей Джерри. - Бедный парень, у него выдался тяжелый день. Она покосилась на Гиллиса, и тот кивнул, не сводя глаз с Джерри. - Это хорошая идея, Мейзи, - сказал он. Ну что ж, по крайней мере теперь он знает, как ее зовут. Он отворил дверь в спальню и держал ее открытой, пока Мейзи не вернулась на свой стул. Алан спал как убитый, и до утра от него можно было не ожидать ни звука. Лейси залезла к Мейзи на колени, завернувшись плотнее в пончо; бледностью она почти не уступала своей настоящей матери. - Против тех, снаружи, бессильны ружья, - продолжал Джерри. - Однако существуют некоторые правила. Они не могут войти без приглашения. Гиллис не верил ему и исходил яростью, юный Карло не верил ему и всем своим видом выказывал презрение... однако Мейзи начинала колебаться. - Что будет, если они войдут? - спросила она. У нее на шее поблескивала золотая цепочка; возможно, с крестиком - тогда она может и верить в демонов. Джерри невольно вздрогнул. - Восемь трупов без следов насилия. Возможно, коронер сделает заключение об отравлении угарным газом. Это еще в лучшем случае. Возможны и другие варианты, безумная оргия со смертоубийством - один из них. Страшнее всего будет, если демоны в их обличье вернутся в ничего не подозревающий мир: восемь бомб замедленного действия. - Дерьмо! - проревел Гиллис. - Не слушай его, Мейзи. Вы запугиваете ребенка, Говард. Какой в этом смысл? - Смысл только один - я совершенно серьезен! - ответил Джерри. - И если вы все не дадите слово, что будете повиноваться мне во всем, мне придется связать вас и заткнуть вам рты. Ну, будете слушать дальше? - Валяйте, раз так, - буркнул здоровяк. - Нас окружают демоны, - повторил Джерри, - но стены этого коттеджа для них неодолимы, и они могут попасть внутрь, только если их пригласят - но только они сами решают, что считать приглашением. - Да, людей этого столетия трудно заставить поверить во что-то; возможно, именно поэтому в Мере так мало выходцев из техногенных культур. - И в своих оценках они очень свободны. Вам не обязательно делать это осознанно. Если кто-то из вас скажет прямо сейчас: "О, хорошо!" - они могут посчитать это приглашением. И каждый из вас может сделать это всего одним словом. Вот почему вы должны молчать - когда вы поймете, что же вы произнесли, будет уже поздно. Кроме того, всем известны имена нескольких главных демонов, и произнести из вслух - даже приказывая им убираться - тоже приглашение. Гиллис фыркнул. - Ты слишком тяжелая для Мейзи, дорогая, - прошептала миссис Гиллис-вторая Лейси, и ее муж, переключив свое внимание на ребенка, забрал девочку себе на колени. Это явно было для него важнее, чем демоны. Джерри устало вздохнул. - Единственные слова, которые можно говорить, - это те, что вы уже слышали: "Я знаю тебя таким, какой ты есть. Изыди". И если вы услышите знакомый вам голос, зовущий вас, попробуйте сначала их. Он опустил глаза на Ариадну, и та ответила взглядом, полным безнадежности. У них не было веревок, чтобы связать всех троих; правда, могут сойти и простыни. Позволят ли они связать себя под дулом автомата? - Демоны липнут на меня, - весело заявил Киллер. Чертов маленький хвастун, даже здесь не может удержаться! - Они боятся тебя до визга, - буркнул Джерри. - По крайней мере так утверждает Тиг. Когда ты в спасательной партии, они ведут себя чертовски, извините за выражение, осмотрительнее, вот что он говорит. Киллер улыбнулся, но улыбка вышла бледной, а ведь требовалась очень сильная боль, чтобы это отразилось на его лице. Жезл мог бы помочь, как помог уже по дороге сюда, но теперь Киллер сам отказался бы от такой помощи - Оракул вручил жезл Джерри. Таковы неписаные правила полевых партий. - И почему это нам нельзя выглядывать? - спросил Гиллис. - Потому что вы можете увидеть там свою бабушку с блюдом пирожков для вас, - ответил Джерри. - Или младенца, тонущего в луже. И позже ночью мы услышим голоса знакомых нам людей, зовущие нас. И если у вас хватит глупости выглянуть, вы можете увидеть что угодно, имеющее целью одно: заставить вас отпереть дверь или произнести неверное слово. Мейзи вопросительно посмотрела на мужа. - Не верь ни одному его слову, дорогая, - сказал он. - Лейси, этот глупый дядя просто пытается напугать нас. У него там друзья, которые издают всякие глупые звуки. Что вам от нас нужно, Говард? - Я хочу, чтобы вы дали мне слово, что вы не будете выглядывать, подходить к двери - даже приближения к ней может оказаться достаточно - или отвечать на то, что вы услышите. Ваше твердое слово, или мне придется связать вас. Гиллис пожал плечами. - Обещаю. Потешь его, Мейзи. Один из собутыльников Ариадны, я подозреваю. - Обещаю, - согласно кивнула женщина. Джерри посмотрел на Карло. - Идет. - Очень хорошо, - сказал Джерри. - Повторяю, я буду держать вас на мушке, и я совершенно серьезен. Ариадна, вы мне верите? Она молча кивнула. - Она и в розовых слонов верит, - заметил Гиллис. Джерри встал. Он не отказался бы от чашки кофе, но запаса оставалось на один кофейник, да и воду стоило поберечь. Эта мысль сразу же пробудила острую жажду, и он подошел к ведру, поставленному в дальний угол за пианино, чтобы случайно не опрокинули. Когда он проходил мимо окна, что-то постучало по стеклу, пытаясь привлечь его внимание. Он проигнорировал это, поежившись от неприятного, ползучего ощущения. Воды оказалось меньше, чем он ожидал, и он решил не думать пока о кофе. Когда он возвращался на место, за окном мяукнул котенок. Кофе на троих, еда на троих... он еще раз подумал, не совершил ли он ошибку, пытаясь вернуть детей. Возможно, успех Киллера был настолько выше человеческих возможностей, что даже Оракул не ожидал этого. - Сколько еще будет продолжаться этот фарс? - спросил, нахмурившись, Гиллис. Ну да, их стулья не относились к самым удобным. - До утра, - ответил Джерри. - И самый темный час будет перед рассветом. Если мы переживем его, мы с Киллером уедем. Мы намерены взять с собой Ариадну, Лейси и Алана. Вы тоже сможете уехать. Ариадна недоверчиво посмотрела на него: она явно не ожидала, что спасение еще возможно. Гиллис расправил свои широкие плечи. - У меня законные права на этих детей. - Это меня не интересует, - пожал плечами Джерри. - Я увезу их в место, где ваши законы не действуют, - и Оракул может заживо поджарить его за это. - Что-то очень тихо там, - осторожно заметил Киллер. Ему уже доводилось переживать осаду, и не раз. Джерри не доводилось, хотя он слышал много рассказов. - Им положено сейчас чирикать и тараторить. Сам он не додумался - при таком количестве неверящих мелкие хитрости куда эффективнее запугивания, однако действовать так скоро после неудачи с мнимым ФБР они не могли: это может вызвать подозрения. Поэтому враг будет выжидать, действуя на нервы. Дождь наконец прекратился, только стучали капли, стекавшие с навеса над крыльцом. Джерри спросил, который час. Гиллис ответил, что четверть третьего. - Тогда мои встали, - с досадой сказала Мейзи. - На моих пол-двенадцатого. За все время Карло произнес только пару ругательств, но теперь заговорил и он: - У меня пять минут шестого. Трое пленников удивленно переглянулись, и Джерри улыбнулся: магия сбила их часы. В принципе на обычные часовые механизмы она не влияла, значит, у них должно быть что-то сложнее. - Как вы нашли меня? - спросила Ариадна. - Пеленгаторы, - ответил Гиллис. Джерри не знал, что это такое, но решил не спрашивать. - Ну и покружили мы за тобой. Ты ведь не без труда нашла это место, не так ли? Она надулась, словно не хотела отвечать, потом призналась: - Я заблудилась. Я не собиралась сюда, Грэм. Я направлялась в Канаду. - В Канаду? - презрительно усмехнулся Гиллис, и Карло рассмеялся. - У тебя всегда было плохо с ориентацией, да? Она опустила глаза - женщина, искалеченная слишком многими поединками, чтобы принимать еще один. - Одно развлечение было наблюдать за твоими детскими предосторожностями, - продолжал Гиллис, издеваясь над ней. - Майк, конечно, поставил меня в известность, когда ты сняла свои деньги... и Чарли тоже, когда ты купила машину. Вот Карло и отправился туда, пока ты не забрала ее, и установил передатчики. И еще один у Алана в медведе - так мы узнали, в какой они комнате. Достойная картина: огромный мужчина, старающийся уколоть такую маленькую женщину. Она не разозлилась, но когда заговорила, голос ее сочился презрением: - Ты всегда был таким умным, Грэм, не понимаю, как это ты женился на такой дуре, как я. - Ты не была такой дурой до того, как алкоголь прожег тебе мозги, - сказал он. - У тебя хватило хитрости лечь под молодого адвоката с неплохими перспективами, но с капиталом, недостаточным чтобы отвертеться от отцовства. И должен признать, я и не подозревал, что ты наняла двух этих удальцов. Где ты их откопала? Она так долго не отвечала, что Джерри показалось, будто она решила молчать. - Вот здесь, когда вошла сюда, - сказала она наконец. - Я посадила машину и пришла сюда просить помощи. Мистер Говард и мистер... и Киллер были очень добры, и хорошо отнеслись ко мне, что приятно отличается от общения с пресмыкающимися вроде тебя, Грэм. Маленькие семейные радости, как говорил Киллер. - Дерьмо! - повторил Грэм. Джерри нахмурился: он бы предпочел, чтобы Гиллис прекратил употреблять это слово. - И ты утверждаешь, что совершенно незнакомые тебе люди провернут то, что удалось этим двоим, только из симпатии к какой-то беспризорнице, шатающейся под дождем? Интересно, сколько из моих кровных алиментов они получили? - Нисколько. Грэм недоверчиво нахмурился. - Что вами движет, Говард? И если она не платит, то кто? Ну что ж, им предстояло убить еще несколько часов, так что правда им не повредит - она и так всегда была рядом, отодвинутая теми, кого не касалась, в мифы и легенды. И кроме того, он должен быть уверен в том, что эти люди будут слушаться его, а они получат на то больше оснований, если сочтут его опасным психом. - Я послан организацией, о которой вы никогда не слышали, - начал Джерри, заметив, как Карло приподнял бровь. - Мы с Киллером - полевая группа. Время от времени нам дают приказ вступить в контакт с определенными людьми и предложить им убежище. Ваша бывшая жена - одна из таких людей. Почему и как она избрана, меня не касается. - Убежище? - переспросил здоровяк. - Психушка? И где? Джерри попытался устроиться поудобнее на ручке скрипучего старого кресла. Ариадна подвинулась; он расценил это как приглашение и уселся рядом с ней. - Мы называем это место Мерой, - ответил он, - хотя у него множество названий. Это страна счастья и вечной молодости. Мужчины переглянулись, и Карло закатил глаза. - Мне около семидесяти лет, - продолжал Джерри, - а Киллеру - чуть больше четырехсот. Разумеется, вы мне не поверите, но, как я уже сказал, вам придется по крайней мере поверить в то, что в это верю я. Ариадна интересовалась... Сидя под голой лампочкой, он рассказывал им о солнечном городе Мере, где каждый день напоен ароматом цветов и запахом моря, о его улочках, площадях и извилистых аллеях, заполненных людьми из всех времен и всех стран, живущими в мире и счастье. В этой комнате с голыми дощатыми стенами, фанерным потолком и потертым линолеумом он рисовал им красоту розовых и красных стен из мрамора и песчаника, гранита и красного кирпича. Его голос звучал монотонно в наступившей зловещей тишине; снаружи не слышны были ни ветер, ни дождь - только стук редких капель на крыльце. Он рассказал им про тихий порт перед его окнами, ослепительно голубой под летним небом, где находят пристанище маленькие суда всех времен и народов: старые дымные пароходы из Лондона девятнадцатого века, триремы из Микен или Коринфа, позолоченные византийские галеры и грузные ганзейские когги с Балтики. Он рассказал им, как иногда выходит и заговаривает с матросами - с выгружающими шелка китайцами, убежденными в том, что привели свои джонки в Занзибар, с арабами, привезшими кофе, по их мнению, на Андаманы, с китобойцами-янки, пополняющими запасы питьевой воды в Лахайне, с экипажами испанских каравелл, ходящими в Вест-Индию, бригантин, шхун и арго. Он видел, как скептицизм пленников сменяется недоверием, а недоверие - беспокойством. Ну что ж, оно и к лучшему. Он рассказал им про Южные ворота, ведущие к угодьям, виноградникам и фермам, о полях пшеницы, о рисовых чеках, на которых трудятся выходцы из Азии, о полях тюльпанов, взращенных голландцами. Он описывал старые скрипучие водяные мельницы, крошечные деревушки, сады, которые цветут утром и ломятся от фруктов к вечеру. Он рассказал о том, как меранцы, живущие в городе, возвращаются иногда к своим сельским истокам, отправляясь на уборку урожая или пробуя силы на вспашке, о пристрастии Киллера к сенокосу, особенно к душистым стогам, в которых обнаруживаются иногда простодушные доярки. - Чертовски верно! - подтвердил Киллер. - С ними никто не сравнится. Он рассказал им о диких землях за Западными воротами, где он только вчера утром удил форель с отцом Юлиусом, и где Тиг собирался охотиться на вепря - о лесах, холмах и реках, окруженных туманными горными кряжами, куда заглядывает только закатное солнце. Он рассказал о прогулках - пеших, лодочных и верховых... - Пегги!.. - сонно произнесла Лейси. Он уже сидел в кресле откинувшись и положив руку на плечо Ариадне. Она, похоже, не возражала. Он рассказал им о Северных воротах, ведущих назад, в реальный мир, куда Оракул посылает спасателей и куда некоторые вроде Киллера отправляются пристрелять оружие для Арсенала. Он описал им первое свое задание, когда ему доверили жезл: как боязно было ему отправляться во Внешний Мир одному, как он шел в тени деревьев - и вдруг сгустился туман, и он оказался в лондонском Гайд-парке девятнадцатого века. Он рассказал, как он выполнял все указания и как поразило его собственное отражение в витринах - он оказался в цилиндре и длинном плаще, хотя знал, что на нем всего лишь обычные меранские одежды. Он рассказал им, как нашел в трущобах Лаймхауза того, за кем был послан, - брошенного ребенка, и как доставил девочку в безопасность, в приют доктора Бернардо... и с грустью вернулся в Гайд-парк, а оттуда - в Меру, с грустью и угрызениями совести за то, что не может предложить девочке того, что дано ему. - Но почему именно ее, Джерри? - спросила Ариадна. - Что такого было в этой девочке? - Не имею понятия, - ответил он. - Я даже не узнал, как ее зовут. Просто девочка, одна из тысяч таких же. - Это ты здесь, Джерри? - окликнул Тиг из-за двери. - _Ни слова!_ - скомандовал он, в ужасе вскакивая на ноги. На его глазах все как один повернулись к двери и уже открывали рты. Он с грохотом прижал жезл к двери и еще раз выкликнул заклинание. - Ни слова! - повторил он. Дрожащей рукой он придвинул четвертый стул к двери, смахнул пот со лба и сел. На этот раз они оказались близко, слишком близко. Даже он чуть не ответил. - Ну, - произнес он, чуть отдышавшись, - давайте по одному. Мистер Гиллис, кого вы услышали? Здоровяк сузил глаза. - Это Джо из офиса. - Нет, это не Джо. Миссис Гиллис? - Это... это похоже на маму, - ответила она нерешительно, она боялась противоречить мужу, удивленно покосившемуся на нее. - Карло? Парень упрямо молчал, но его губы безмолвно шевелились: видимо, еще одно ругательство в адрес Джерри. За всю ночь парень не произнес и шести слов, хоть не производил впечатления идиота. Возможно, он старше, чем показалось на первый взгляд. - А ты, Лейси, кого услышала? - Бабушку, - ответила она, чуть не плача. - Ариадна? Она прикусила губу. - Во всяком случае, не их. - Киллер? - Клио, - ответил Киллер; даже он казался удивленным. - Мне послышался голос Тига, - сказал Джерри. Киллер заржал. Хоть это их убедило? - Вот так, леди и джентльмены. Мы все услышали очень хорошо знакомые голоса. Лично меня спросили, здесь ли я. И ответь я утвердительно, это означало бы приглашение. _Теперь это дошло до ваших твердокаменных голов?_ Гиллис внимательно посмотрел на него. - Вы озадачили меня, Говард. Я могу догадаться, как вы делали все остальные штучки, но решительно не понимаю, как вам удалось проделать этот трюк с четырьмя или пятью разными голосами... - Благодарю вас, - сказал Джерри. - Вы честны передо мной и самим собой. А теперь продолжать ли мне свой рассказ? Маньяк я или действительно прибыл из сказочного мира, в любом случае готовы ли вы слушать меня? На этот раз он получил в ответ кивок от Гиллиса и пожатие плечами от Карло. Он охрип, рассказывая, и ослаб от постоянного напряжения; они некоторое время сидели молча. - Мистер Говард, - осторожно спросила Мейзи, - задумывались ли вы о своей бессмертной душе? Ага. Вот еще ведро со змеями. Он решил придерживаться тонкой грани между правдой и ложью. - Вчера утром, миссис Гиллис, я ходил на рыбалку с отцом Юлиусом, моим добрым другом, и он прожил в Мере больше тысячи лет. Он уже пожилой человек, он кажется слабым, хотя без труда обгонит меня, поднимаясь на холмы, и он истово предан Господу. Он был аббатом в Бургундии, в двенадцатом веке. Вам не найти более образованного священника, исполненного любви к Богу и ближним. Мы часто и подолгу беседуем с ним о моей и его душе, и о душах всех обитателей Меры. Она облегченно улыбнулась и кивнула. Впрочем, он умолчал о точке зрения отца Юлиуса, и по крайней мере Ариадна заметила это. - И как вы собираетесь уехать отсюда, Говард? - поинтересовался Гиллис. - И как сделать это нам? - У нас есть лошадь и повозка, - ответил Джерри. - Путь в Меру никогда не бывает долгим. Ты ведь хочешь прокатиться в повозке, правда, Лейси? Девочка кивнула. Когда родители начали ссориться, она сунула палец в рот и так и не вынула до сих пор - слабое утешение для ребенка, разорванного распавшимся браком. - А мы? - не успокаивался Гиллис. - Я предложу вам выждать двадцать минут после нашего отъезда и выйти. Местность к тому времени должна будет уже измениться. Вряд ли отсюда далеко до какого-нибудь жилья. Демоны почти никогда не нападают днем, к тому же они охотятся не за вами. И потом у них будет еще куча возможностей поймать вас, - добавил он, улыбнувшись Мейзи. - Джерри? - слабо окликнул его Киллер. - В комнате темнеет. Джерри поднял глаза. И правда, лампочка светилась теперь оранжевым светом. Свет угасал, а он и не заметил. Он пробормотал слова благодарности и вскочил зажечь керосиновые лампы. Одна и так уже горела несколько часов в углу. Он открутил фитиль, и лампа засветилась ярче, чем электрическая. Он поставил ее на стол, зажег вторую и водрузил на пианино. Потом отворил холодильник - там все таяло. - Говард? Снова Гиллис. Он начал выказывать признаки усталости - его синяки потемнели, а под глазами проявились круги, и все же он держался лучше остальных. Сильный человек. Даже непроницаемый Карло начинал нервничать. Джерри вернулся на стул у двери. - Вы собираетесь забрать мою бывшую жену, - продолжал адвокат, - и по мне так скатертью дорожка. Но вы собираетесь забрать и моих детей, против чего я категорически возражаю. Почему? Прежде чем ответить, Джерри посмотрел на Ариадну и увидел страх в ее глазах. - Потому что, вне зависимости от того, как решил суд вашего мира, я не могу разлучать мать с детьми. - Но вы ведь не знаете ее историю? - Меня это не волнует. Она их мать. Он видел, что Киллер дрожит, и взгляд его блуждает. Или у него шок от боли, или он получил еще и внутренние повреждения. Джерри мог полагаться только на себя. - Очень жаль, - оскалился Гиллис. - Ко всему прочему она неизлечимая алкоголичка. Я ухлопал на ее лечение несколько тысяч, и все коту под хвост. Я пытался отобрать у нее спиртное - она покупала еще и прятала. Я отобрал у нее деньги - она продала драгоценности, включая те, что достались нам от моей матери. Мое ранчо далеко от города; я вывел из строя ее машину - все бесполезно. Мысль о том, что от алкоголизма можно вылечиться, как от болезни, была внове для Джерри; впрочем, с сороковых годов медицина, должно быть, ушла далеко вперед. Гиллис продолжал свое выступление перед присяжными. - Суд не только признал законность моих родительских прав, мистер Говард, но он также ограничил ее доступ к детям. Она может навещать Алана и Лейси только тогда, когда я не сомневаюсь в ее трезвости. В противном случае она пугает их, валясь с ног и пуская над ними слюни... - Меня это не интересует, - заявил Джерри, не осмеливаясь взглянуть на Ариадну. - Мне не положено знать, почему тех или иных людей выбирают для спасения. Это известно только Оракулу, а он не говорит этого. Возможно, спасти меня было проще всего... - Мы говорим сейчас о моей бывшей жене, - перебил его Гиллис. - И о моих детях. Говорю вам: она не может оставаться трезвой больше месяца или двух. Она будет красть, лгать, делать что угодно. Она пропадала в запоях целыми днями, даже неделями. Несколько раз она просыпалась чуть не на помойках, не зная, где была и что делала. И вы готовы доверить ей детей? В маленькой комнатке стояла тишина, только огонь потрескивал в печке. Джерри все-таки посмотрел на Ариадну и поспешно отвел глаза. Он посмотрел на вторую жену Гиллиса и прочел на ее лице отвращение. - Миссис Гиллис, - спросил он. - Разве ваша религия не говорит о прощении? Она ощетинилась - со стороны такой мягкой, кругленькой, благостной девочки это казалось забавным. - Тем, кто искренне раскается, даруется прощение, - строго произнесла она. - Тогда, возможно. Мера - одна из разновидностей прощения? - мягко предположил он. - Многих, попадающих в нее, спасали от неминуемой смерти - я сам видел, в каком виде их привозили: это были почти трупы, они чуть дышали. И через два-три дня они становились такими же здоровыми, как я сам. Рак, тиф, туберкулез... что еще, Киллер? Бубонная чума, раны от меча - в Мере никто не умирает, никто не болеет. Не думаю, чтобы алкоголизм был там такой уж проблемой. Жервез мог выпить пол-графина "Амонтильядо", но никто не назвал бы его алкоголиком; его разум оставался острым как бритва, здоровье крепче крепкого. Жервез в полном порядке. Снова наступила тишина в неровном свете керосиновых ламп, нарушаемая чуть слышным всхлипыванием из кресла, где сидела Ариадна. - _Она недостойна!_ - крикнул Гиллис. - _Кто вы, чтобы судить ее?_ - зарычал Джерри в ответ, выведенный из себя. Надо бы вести себя спокойнее и профессиональнее, не принимая своего клиента - Ариадну - так близко к сердцу. - У вас есть еще что-нибудь против нее? - Разве этого недостаточно? - здоровяк скрестил руки на груди, побагровев, и твердо сжал губы. - Нет! - резко сказал Джерри. - Если это все, что вы имеете против нее, я заявляю, что она достойнее, чем был я сам! Последовало еще более долгое молчание. Он не собирался говорить этого. В конце концов он повернулся к Ариадне. Надежда вновь затеплилась в ней. - Я тоже грешил, - сказал он. - Меня не посылали ни к судье, ни к прокурору, ни к защите. Я доставлю вас в Меру, к Оракулу, как мне было поручено, и там вы примете свое решение. Она молча кивнула; ее бледные щеки чуть порозовели. Он повернулся к Гиллису. - Возможно, я совершаю ошибку: мне ничего не говорили насчет детей. Если я не прав, их вернут целыми и невредимыми, обещаю. Многие отказываются остаться, поговорив с Оракулом. Он всегда обещает им благополучное возвращение во Внешний Мир, а его никогда не уличали во лжи или в неточности. - Вернут мне? - спросил Гиллис. - Или отошлют обратно вместе с ней? - Этого я не знаю. Электрическая лампочка уже еле светилась. На улице было совершенно тихо. И что дальше? - Мистер Говард, сэр? - Голос принадлежал Карло, и Джерри удивленно уставился на него, пока до него не дошло, что "сэр" вовсе не обязательно означает уважение. - Мистер Карло, сэр? - Вы стареете в Мере? Джерри тряхнул головой, подняв Карло сразу на несколько ступенек выше. Он мог угадать, что последует за этим, и Гиллис это упустил. - Так как насчет детей? Они взрослеют или остаются детьми? - У него был мягкий, но настойчивый голос. Джерри не мог разобраться, что именно в нем особенного. - Не знаю, - признался Джерри. - Киллер, ты у нас старожил - может, ты знаешь? Он задал вопрос скорее потому, что его беспокоил Киллер, и он не ожидал ответа - тот и так ответил еще вечером. - Нет, - буркнул Киллер. - Выходит, в Мере нет детей? - так же невозмутимо спросил Карло; глаза его сияли триумфом. - Я не видел ни одного, - ответил Джерри. Он не мог заставить себя посмотреть на Ариадну. Лейси уснула на руках у отца. Должно быть, ему было очень неудобно, но он не предложил уложить ее. Карло и Мейзи ерзали на стульях. Мейзи покраснела и заявила, что ей необходимо в туалет. Джерри отослал ее на горшок в спальню и заставил Ариадну присмотреть за ней. Киллер утверждал, что он в порядке, но не заговаривал, если только к нему не обращались. Черт, как тянется эта ночь - они, наверное, на Северном полюсе, или это просто декабрь? Снаружи не доносилось ни звука. Что там творится? Почему враг не предпринимает новых попыток? Чего - или кого - нет, все-таки _чего_ они ждут? Получили ли там, в Аду донесение: "В наших владениях находится Ахиллес, сын Криона. Он ранен, а его единственный спутник беспомощен". "Так ступай и разделайся с ним... лорд Астерий!" Нет, он даже в мыслях не должен произносить это имя. В комнате было жарко и душно, но Джерри больше не мог противиться желанию выпить кофе. Он взял кофейник и подошел к ведру, и никто не скребся и не мяукал за окном, но, когда он возвращался к плите, послышался тихий смешок, почти неслышный для других. Он кинул в топку еще полено и поставил кофейник на плиту. Тут Карло выпрямился. Потом Мейзи. Потом и он услышал _это_, пока вдалеке. Теперь уже все косились на окно, услышав _это_. - Что это? - беспокойно спросила Мейзи. - Скажите мне, что вам кажется! - потребовал он; волосы у него на голове зашевелились от напряжения. - Полицейские сирены! - бросил Карло, прищурившись. - Нет... это толпа! - возразил Гиллис, беспокойно ерзая на месте. - Помните, это обман, - сказал Джерри. - Я, например, слышу гончих. Далекий звук вернул его в детство, на ферму к деду. Они стоят у изгороди - дед придерживает его - и смотрят на окутанные туманом холмы Дорсета. И далеко у горизонта перекатывается по холмам охотничья кавалькада: люди в красных куртках, лошади, далекий звук рожка... и белая пена собачьей своры перед ними. Он и сейчас слышал этот многоголосый лай. Черт бы их подрал, как лихо они роются у него в памяти! Нет, это не гончие, это что-то крупнее - волкодавы или мастифы... убийцы. Лай приближался. - Помните! - крикнул он. - Это обман! Что бы ни случилось, молчите! - Экий у него визгливый голос... Он схватил жезл - и тут же заметил, как глаза Мейзи последовали за ним... черт, куда он дел этот пистолет? За кем они гонятся? Кто охотится с этими гончими из преисподней? Теперь лай слышался совеем близко - здоровенная свора заливалась прямо за оградой, нет, должно быть, уже в свете фонаря... Соблазн выглянуть резал его острым ножом. Гончие... какой романтикой они представлялись ему в детстве, каким кошмаром - сейчас... По грязи, по крыльцу зашлепали чьи-то ноги. Дверь вздрогнула, словно кто-то упал на нее, и лай зазвенел еще более торжествующе - они догоняли свою добычу. - Джерри! - Это была Хуанита. О Боже! - Пупсик, пусти меня! - никто, кроме нее, не называл его пупсиком; он даже не знал точно, что это значит. - _Пусти же меня, пупсик!_ - Ее голос сорвался на визг, и он заколебался, вспомнив ее мягкое, нежное тело, которое он так часто держал в руках, и острые зубы гончих... Карло вскочил со стула, одним прыжком оказался у окна над шкафчиком, отдернул занавеску и выглянул. Джерри бросился на него. Кто-то подставил ему ногу; что-то ударило его по затылку. Пол стремительно надвинулся на него и выбил из него дух, а в глазах вспыхнул ослепительный свет. Он откатился под стол, выронив жезл. Кто-то визжал. Он не сразу пришел в себя - поднялся на колени, опрокинув стол... нашарил жезл... Киллер вскочил на ноги - на одну ногу - и сцепился с Карло в пародии на греко-римскую борьбу. Карло орал дурным голосом. Джерри, шатаясь, поднялся на ноги и обрушил холодный, тяжелый жезл - теперь он горел пугающе ярко - на голову юнцу. Карло и Киллер рухнули на пол вместе. Засов на двери пошевелился. Мейзи визжала - нет, все визжали. Он приложил жезл к двери, уже начавшей открываться. - Я ЗНАЮ ТЕБЯ ТАКИМ, КАКОЙ ТЫ ЕСТЬ! ИЗЫДИ! Он навалился плечом на дверь. Секунду она оставалась неколебимой, как Гималаи. Жезл сиял; суставы и мышцы сводило от напряжения. Потом дверь подалась и захлопнулась, и он задвинул засов. Спасены. Он прижался пылающим лбом к холодному дереву, переводя дыхание и восстанавливая контроль над собой - он был очень близок к тому, чтобы испачкать штаны от страха. Спасены. Потом резко повернулся, чтобы врезать этому Карло - пусть он обделается! У его ног в луже крови лежал ничком Киллер. Из спины его торчал ушедший на шесть дюймов в тело кинжал. За дверью кто-то негромко засмеялся. 7 "Я не могу помочь тебе, если ты сама не захочешь этого, Ариадна. Ты ведь понимаешь, что ничего этого на деле не происходит? Я могу помочь тебе, если ты захочешь этого, но ты должна сама попросить меня. Скажи мне, что хочешь, чтобы я помог тебе..." Голос принадлежал доктору Уотерсу - единственному, кто в самом деле мог помочь ей в клинике Святого Луки. Она слышала этот голос - сначала тихий, потом все громче и громче. Джерри сказал, что слышит собак, но она знала, что это доктор Уотерс. Он делался все громче и настойчивее, ласковый и заботливый голос, умоляющий попросить его о помощи. Голос гипнотизировал. Она помнила то, что сказал Джерри, и попыталась убедить себя, что это обман, что она не должна просить о помощи, потому что это примут за приглашение, и все же так трудно было поверить, что Джерри не галлюцинация, что доктор Уотерс не стоит у дверей ее палаты, в коридоре - ведь это же доктор Уотерс, правда? Потом он вдруг подергал дверную ручку и крикнул, что она должна ответить _немедленно_. Она уже готова была позвать его, когда увидела, как Карло бросается к окну, и поняла, что их обманули. Все остальное происходило как в замедленной съемке: Джерри, бросающийся на Карло; Карло, замахивающийся приемом кун-фу или дзюдо; Джерри, отлетающий в сторону... Карло выхватил из таза с грязной посудой тесак для разделки мяса и бросился к двери. Киллер прыгнул с дивана на него, и они схватились, и нож оставался у Карло, а потом Джерри двинул его по башке белой штукой, которую держал при себе весь вечер... и как-то сумел отогнать страх, закрыв дверь... Она уже склонялась над Киллером, когда Джерри обернулся, а за дверью начали смеяться. Кровь... кровь хлестала ручьем... Вдвоем они повернули Киллера на бок, уставившись на конец лезвия, торчавший у него из-под солнечного сплетения. - Выдерни, - бросил Джерри, поскольку рукоять находилась с ее стороны, и как-то она нашла в себе силы ухватиться за скользкий от крови нож и потянуть. Лезвие вышло сравнительно легко. Джерри повернул Киллера на спину и наложил на него свою белую палку. Она вскочила, бегом бросилась в спальню и сорвала с кровати простыню; за окном что-то беспомощно давилось смехом. Но она уже снова была в гостиной, обежала диван и упала на колени рядом с Киллером, сворачивая простыню в жгут. Киллер открыл глаза, но лицо его оставалось белым, как простыня. Он посмотрел на Джерри, скривился и попытался сказать что-то. - У-уу... вот это боль, дружище, - выдавил он. - Расслабься, - буркнул Джерри. - Жезл справится. Он мотнул головой в ответ на предложенную Ариадной простыню. За дверью кто-то хохотал. Где-то за их спиной визжала Лейси; Мейзи прижимала ее к себе, бормоча молитвы. Киллер снова скривился, потом обхватил жезл руками. Джерри был бледен почти так же, как Киллер, но, кажется, он серьезно верил, что этот его жезл совершит чудо - ни на что другое надежды все равно не оставалось. Она оглянулась: Мейзи унесла девочку в другую спальню, к Алану, и та немного притихла. Карло уже сидел, потирая затылок, но окончательно в себя еще не пришел. Грэм стоял у стола, глядя сверху вниз на пострадавших, - теперь-то он поверил. Да и невозможно было не поверить, такой безумный многоголосый смех слышался теперь с улицы. Ей представлялись карикатурные дьяволята с рожками, копытцами и хвостами, заливающиеся смехом, хлопающие друг друга по спине, кувыркающиеся не в силах сдержать веселья; ей хотелось сжать уши руками и завизжать, чтобы те замолчали. - Джерри? - Молчи, Киллер. Потерпи. Губы Киллера зашевелились, потом он чуть слышно спросил: - Ты здесь, Джерри? - Здесь я, здесь, - отозвался Джерри. - Скажи Клио: она была молодцом. - Сам скажешь, - буркнул Джерри. - Мы доставим тебя в Меру целым и невредимым. Мне еще надо сдержать обещание, ты забыл? Глаза Киллера остались закрытыми, но он все же улыбнулся и слабым голосом произнес: - Значит, это не всегда был Эрос? - Ну конечно, нет! - громко ответил Джерри. Улыбка Киллера погасла; он отчаянно старался не потерять сознание, изо всех сил стиснув руками жезл. Если кровь и продолжала идти, этого все равно не было заметно - слишком много ее вытекло уже. Джерри склонился и прижался ухом к его груди, потом выпрямился. - Он жив, - выдохнул он. Его руки и лицо тоже перепачкались кровью. Все поднялись на ноги одновременно: Джерри, Карло и Ариадна. Их тени заплясали на стенах. Карло казался сбитым с толку и все еще оглушенным. Джерри шагнул к нему и схватил за ворот рубахи. - Ублюдок! - рявкнул он и изо всех сил ударил по лицу пистолетом. Карло пошатнулся и упал бы, не держи его Джерри. - Чертов ублюдок! - Он ударил снова. - Прекратите, Говард! - заорал Гиллис, и Джерри мгновенно навел на него пистолет. - А вы не вмешивайтесь! - Он замахнулся еще раз, но тут дверной засов лязгнул и стал потихоньку выползать из гнезда. Джерри бросился к двери, отпустив Карло; тот осел на пол. Джерри ударил по засову рукояткой пистолета, и засов послушно стал на место. Потом он вытер пот со лба и повернулся глянуть на свою жертву. - Я убью его, если только это не запустит сюда демонов. И если Киллер умрет, я точно убью его - если только они не доберутся до него раньше. Насилие приманивает их... В ту комнату его и связать! И кляп! Ну, живо! Грэм всегда знал, когда лучше уступить, и это был как раз один из таких случаев. Он нагнулся, подхватил Карло под мышки и уволок. Джерри взял со стола ложку и опустился на колени, приложив ее к губам Киллера. Хохот на улице сделался громче, словно демонов там прибавилось. Ариадна опустилась на диван, и ее начало трясти. Этот хохот! Ей бы стоило, наверное, пойти к Лейси, но Мейзи, кажется, справляется не хуже ее, к тому же она тоже перепачкалась в крови Киллера и могла испугать девочку еще сильнее. Джерри убрал ложку, еще раз послушал биение сердца Киллера, потом перешагнул через него и сел рядом с ней на диван. Вернулся Грэм, взял с пианино керосиновую лампу и ушел с ней в спальню. Ариадна услышала треск рвущейся ткани. - Может, с ним все и обойдется, - устало сказал Джерри. - Жезл обладает способностью исцелять и уже остановил кровотечение. Она попыталась говорить, справившись с дрожью: - Ему нужно в больницу... - Ему нужно в Меру! - Джерри взъерошил волосы ладонью, испачкав их кровью. - Я слыхал о таких случаях. Жезл ввел его в разновидность комы: сердце бьется, но очень медленно, хотя вроде бы ровно. Аку это спасло однажды. Надеюсь, до утра он так протянет. К жезлу кровь не приставала, и он продолжал светиться ярким белым светом. Джерри посмотрел на нее и неожиданно обнял ее одной рукой. - Спасибо, Ариадна. Ты одна здесь не потеряла голову. Боже! Зря я так парня... Ей было хорошо в его объятиях. Так ее не обнимали уже давным-давно; в этом объятии не было и намека на секс, только человеческое тепло. - Ты никак не можешь выключить звуковые эффекты? - спросила она уже спокойнее. - Там прямо митинг какой-то. - Можно назвать и так, - пробормотал он. - Нет, выключить не получится. Мне кажется, это у них сейчас шумовая стадия. Так называемое чириканье. Они поняли, что им никого не обмануть, и теперь пытаются свести нас с ума. Она вздрогнула и крепче прижалась к нему. Его рука сжала ее сильнее. - Он связан, - доложил Грэм, стоя у них за спиной. - Я не могу вставить кляп - у него слишком разбит рот. Он захлебнется. Джерри встал и махнул пистолетом. - Отлично. Ступайте туда же, Гиллис. Вы следующий. - Черт, я же слушаюсь! - возмутился Гиллис. - Я вам верю теперь, Говард. - Живо! Некоторое время она сидела одна, зажав уши руками. Невозможно было заглушить этот смех: хрюканье и взвизги, хихиканье и гогот со всех сторон. "Свести нас с ума"... Это не займет у них много времени. Если Лейси и продолжала еще визжать, а Мейзи - молиться, она их больше не слышала. Потом тени снова заплясали - это вернулся с лампой Джерри. Он поставил лампу на пианино и вернулся на диван. Они сидели рядышком, глядя на неподвижное тело Киллера - тот лежал на полу, как готовый к погребению покойник, сжимая жезл обеими руками. - Я все запорол, - пробормотал Джерри. Она еле слышала его сквозь щебет на дворе. Теперь это и в самом деле напоминало больше щебет, чем человеческий смех, словно их дом сунули в огромный обезьянник. - Прости, Ариадна. Ты достойна того, чтобы попасть в Меру. Вот только шансов у нас не так много. - Если ты можешь вытерпеть этот шум, то и я могу, - заявила она. - Нас теперь только двое - значит, никто и не пригласит тех, из-за двери. - Странно, но сейчас она чувствовала себя увереннее, чем прежде; может, это просто синдром "некуда отступать"? - Верно, - отозвался он... но в голосе его слышалась какая-то неуверенность. - Тогда скажи мне плохие новости, - попросила она. - Да нет... ты права. Продержимся. - Джерри, пожалуйста, скажи. Я должна знать, что нам грозит. Он повернулся и улыбнулся ей, и ей почти показалось, что во взгляде его мелькнуло восхищение. Интересно, кто восхищался ею со времен... со времен Всемирного Потопа? - Ладно, - сдался Джерри. - Все равно надежды почти никакой. Видишь дверь? Мне пришлось изо всех сил удерживать ее, и мне казалось уже, будто она никогда не закроется. - Ну и что? - Идет третья волна, - мрачно сказал он, внимательно всматриваясь ей в лицо. - Сначала Зло во плоти. Потом бестелесное. Но теперь... похоже, им потребовалось некоторое время собраться с силами, так что самый темный час нам еще предстоит. Черт, сколько же может длиться эта проклятая ночь? _Почему они так сильны? Что их влечет сюда?_ - Что еще за третья волна? - спросила она так спокойно, как только могла. - Те, что посередине. Грифоны, сфинксы и василиски - в общем, твари, которых не отнесешь ни к тем, ни к другим. - Вампиры и оборотни? Осиновые колья и серебряные пули - как в старых добрых сказках? Он кивнул: - Вот именно. Кстати, пули у нас и в самом деле серебряные. Обычно серебряной пули в сердце достаточно, чтобы убить такого рода монстра, но мне почему-то сдается, что нас ждет кое-кто пострашнее. Может, противотанковой пушки с серебряным снарядом и хватило бы. - Он внимательно посмотрел на нее. - Ты храбрая женщина, Ариадна, - неожиданно выпалил он. - Когда проведешь столько времени в аду, - ответила она, - он пугает уже не так сильно. Он снова обнял ее - этот долговязый мужчина с мягким голосом, залитый кровью друга. - Я так надеялся вытащить тебя из этого твоего ада, - произнес он. - Однако вряд ли мне это удастся. Хотелось бы мне показать тебе Меру, Ариадна. Это замечательное место. Ты заслужила его. Заслужила? Она припомнила все незнакомые постели, в которых просыпалась - иногда с дурно пахнущими пожилыми мужиками, храпящими рядом, иногда наедине с галлюцинациями. Она припомнила все притоны, где напивалась до бесчувствия, совершенно незнакомых людей, у которых клянчила мелочь... Заслужила? Она зябко передернула плечами. - Нет, ты ошибаешься. То, что говорил про меня Грэм, - правда, Джерри. Если и бывают на свете падшие женщины, так я точно из них. Я не заслужила Меры, и твоим демонам, наверное, именно поэтому все так удается. Твой Оракул сделал глупость, послав вас с Киллером за такой, как я. Он отвернулся от нее и посмотрел на Киллера; лицо его потемнело. Чьи-то когти простучали по крыше, но они не обратили на них внимания. - Я уже говорил тебе, что тоже недостоин был Меры, - сказал он. - Я никогда не рассказывал об этом, да и сейчас не хочу, но мне часто кажется, что многие в Мере... - Он замолчал. - За что его прозвали Киллером? - спросила она, чтобы нарушить тишину. Джерри рассмеялся: - Это я его так прозвал. Звучит немного похоже на "Ахиллес", вот и все. Ему понравилось, и он настоял, чтобы его так называли. Он во многих отношениях совсем мальчишка. Он дитя юной цивилизации. Античные греки были сборищем драчливых детей. Даже их великие философы на поверку во многом похожи на детей. Не веришь? Разве их страсть задавать вопросы не детская? Вся их страсть к бахвальству, к дракам, к наготе напоказ, их гомосексуальность в конце концов - это же черты юношеского характера. Вспомни их богов - сборище вздорных рогатых извращенцев. - Никогда об этом не думала, - призналась она. Шум за стеной поутих, а может, она просто привыкла. - Вряд ли они все были такие же несносные, как Киллер, - кивнул Джерри. - Киллер - это совсем уж крайний случай. Люди не меняются в Мере, Ариадна. Внешне они становятся моложе, по мере того как разглаживаются морщины, отрастают заново утраченные зубы и волосы, но натура их не меняется с того момента, как они оказываются там. Я попал туда в тридцать лет, и мне до сих пор тридцать. Мне далеко до юношеской дикости Киллера, но мне никак уж не семьдесят. В Мере ты многому учишься, но старше не становишься. Киллер - мальчишка с четырехсотлетним опытом. Я все думал сегодня ночью, какой бы неоценимый партизан из него вышел. Он оплакивает друга, подумала Ариадна. Киллер, наверное, оплакивал бы своего друга не менее искренне, но не совсем так. Должно быть, его дружбу заслужить гораздо проще, чем дружбу Джерри Говарда, - дружба Джерри глубже, драгоценнее и ранимее. - Ты упоминал отца Как-там-его... в общем, старика. - Это правда, - сказал он. - И еще есть китайский мандарин, которого спасли вскоре после меня - Ши Лю. Почти мой ровесник, из времен правления династии Танг. Он постепенно старел, и сейчас ему на вид около семидесяти; подозреваю, что таким он и останется. - Он улыбнулся, увидев ее удивление. - В его культуре ценится возраст, вот он и стал таким, каким ему хотелось стать. Отец Юлиус во многом похож на него. Он видит себя пожилым пастырем, охраняющим свое стадо, так что его внешность тоже не меняется. Мой добрый друг Жервез похож на Бенджамена Франклина. Не во все времена юность считалась достоинством. И потом, всему существуют пределы, даже в Мере. Мужчина или женщина, спасенные в преклонном возрасте, уже не станут молодыми, хотя здоровья и сил у них не меньше. Теперь за стеной кто-то подвывал на разные лады. Что-то настойчиво стучалось в дверь. Нет, она должна продолжать разговор, иначе ей не справиться с паникой. - Расскажи мне про Киллера. Почему тебе так важно знать дату его рождения? Он покачал головой и нахмурился, и на мгновение ей показалось, что он не хочет говорить о друге. Потом он чуть заметно пожал плечами. - Пока это все только догадки. Он - феспианец. - Ты хочешь сказать, он актер? - Нет, - улыбнулся Джерри. - Драму и в самом деле изобрел человек по имени Феспис, из-за чего актеров и называют иногда феспианцами. Но так зовут еще жителей Феспий - города к северо-западу от Афин. Ты знакома с историей Греции? - Не очень, - призналась она. - Слышала про Фермопилы? Четыреста восьмидесятый год до нашей эры. После Марафона это вторая дата в европейской истории, если не считать мифических дат вроде основания Рима. - Персия? - неуверенно предположила она. - Верно. Император Ксеркс вторгся в Грецию и был остановлен в Фермопильском ущелье спартанцами. Они погибли все до единого, не отступив перед бесчисленными полками Ксеркса, и даже так персы победили только благодаря предательству других греков. Он помолчал, и она вдруг поняла, что в Мере история должна ощущаться совсем реальной. Возможно, там можно встретить очевидцев всего - эпидемии Черной Смерти или крестоносцев, поговорить с участниками всех великих сражений. Киллер? Он родился в пятисотом до нашей эры, а Фермопилы датируются четыреста восьмидесятым, когда ему было около двадцати. - Один спартанец избежал битвы, - продолжал Джерри. - Его отослали с донесением, и он не участвовал в бою и не погиб с товарищами. - Киллер? Он раздраженно мотнул головой. - Нет, я же сказал, что он из Феспий, не из Спарты. Так вот, этот спартанец был охвачен таким стыдом, что покончил с собой. Нет, ты только представь себе, Ариадна! Ведь не его вина в том, что он остался в живых. Любой из нас радовался бы этому, и его друзья и близкие только поздравили бы с таким избавлением, но для спартанца это оказалось позором, которого он не смог вынести. В комнате неожиданно возникла Мейзи - темная фигура в неверном свете керосиновой лампы. Она стояла, глядя на распростертого Киллера и теребя пальцами бусы. - Дети уснули, - сказала она. - Во всяком случае, они не шевелятся. - Спасибо, Мейзи, - вздохнула Ариадна. - Большое спасибо. Я тут, видишь... вся в крови извозилась - я решила, что только напугаю их, если приду. Мейзи рассеянно кивнула, не сводя глаз с Киллера. - Он умер? - Нет, - поднял голову Джерри. - Жезл спасет его. Она снова нерешительно кивнула. - Это и есть та штука, которой вы поднимали мою сумочку? Она была невидима? - Его видят только те, кто поверил в Меру, поскольку это частица Меры, - ответил Джерри. - Вы его видите? Она явно видела жезл, но вместо ответа только перекрестилась. - А Грэм и тот, другой? - Лежат связанные в соседней комнате, - ответил Джерри. - Посидите с нами, Мейзи. Она пробормотала что-то насчет детей и ретировалась в спальню; шок до сих пор не отпустил ее. Это верещание за стеной... они должны продолжать разговор. - Ты начал рассказывать про Фермопилы... - Да, - кивнул Джерри. - Спартанцы, как бы мы сейчас сказали, имели отличную прессу. Упомяни Фермопилы, и все вспоминают про Спарту. Однако там погибла тысяча греков, защищавших Грецию от персидского нашествия, - триста спартанцев и семьсот феспианцев. Вот оно что. Человек, лежавший у ее ног, мог сражаться при Фермопилах - второй дате в европейской истории. И самое смешное, что она в это верила. - Всего тысяча человек со всей Греции, - продолжал Джерри. - А что остальные? Некоторые продались неприятелю, но знаешь ли ты, чем занималось большинство в этот день? Олимпийскими играми! Нет, я не шучу. Теперь понимаешь, почему я думаю о них как о детях? - В Феспиях находилось святилище Эроса, - продолжал он, - но они не так прославились, как Спарта. Если мы выберемся отсюда живыми, Ариадна, никогда не упоминай про этот разговор при Киллере! - Нет. Разумеется, не буду. - Он доверяет ей. А она и забыла, что это такое: доверие. - Я тоже, - кивнул Джерри. - Так вот, мне кажется, один из семисот феспианцев остался жив. Я не могу себе представить, чтобы Киллер бежал с поля боя - хотя в чистой теории и не исключено; это объясняло бы его нынешнюю безумную удаль и потребность в самоутверждении, - но я могу предположить, что его шрам - след ранения при Фермопилах, что он очнулся среди мертвых тел и сумел уползти оттуда. Вообще-то феспианцы считались не такими кровожадными, как спартанцы, но к Киллеру это не относилось - он бы точно не вынес такого позора. Мне кажется, его шрам - это печать Каина... правда, сам он утверждает, что шрам у него с детства, так что я могу и ошибаться. - Даты совпадают, - заметила она. Он кивнул и неожиданно рассмеялся, нарушив серьезность разговора. - Вполне возможно, он просто опоздал на битву, славя Эроса с чьей-нибудь женой. Сам он нам этого никогда не скажет, это точно. Он сказал ей, что Киллер скрывает какую-то темную тайну, а раньше признался, что и у него было в прошлом что-то такое... Уж не намекает ли он на то, что ее грех может послужить ей пропуском в Меру? - В Мере множество людей, - сказал он, словно прочел ее мысль, - которые предпочитают не распространяться о своем прошлом, Ариадна. Оно известно только Оракулу. - Твой жезл, - воскликнула она. - Он светится! Джерри не ответил, но она посмотрела на него и увидела на его лице страх. - Почему? - спросила она. - Почему так ярко? - Что такое жезл? Я сам не знаю. Киллер верит, что в нем обитают духи. Я предпочитаю думать, что это некие устройства, что Оракул заряжает жезл магией, словно аккумулятор. Они всегда светятся так, когда работают в полную силу. - Поддерживая жизнь? - И это тоже. - Он обвел полутемную комнату тяжелым взглядом. - Но кроме этого, жезл поддерживает существование этого дома - ведь он не совсем реален. Магия удерживает демонов... пока. Их мощь все растет. Ты чувствуешь? В воздухе пахнет серой. Зря он это сказал. Он боялся больше, чем она, - ведь он и знал больше. На этот раз уже она обняла его. - А могут жезлы замыкаться от перегрузки? - спросила она. - Возможно, - неохотно ответил он. Или они просто иссякают? Если так, это может объяснить исчезновение нескольких спасательных групп. И наверняка на то, чтобы поддерживать жизнь Киллера расходуется много магии. Огонек в лампе мигнул. Он высвободился из ее объятия и вскочил, схватил лампу, стоявшую на столе, чертыхнулся и бросился к той, что стояла на пианино. - Керосин почти кончился! - крикнул он. Он рванулся к канистре, поднял ее и потряс - ни звука. - Она же была наполовину полна! Они молча, в смятении смотрели друг на друга. Огонь в лампе на пианино затрепетал и погас. 8 Джерри лихорадочно пихал поленья в открытую дверку печи - стопка дров у стены рассыпалась, открыв взгляду спрятанный под ней меч. Теперь она ощущала странный покой - то ли от неизбежности, то ли от шока, как Мейзи. Она встала с дивана и заглянула в комнату, где находились дети. Мейзи стояла на коленях у кровати и молилась; слова молитвы заглушались верещанием и непристойным бормотанием за окном. Алан и Лейси... ей показалось, что она видит их темные силуэты на кровати, но с полной уверенностью утверждать это не могла, а подойти и поцеловать на прощание тоже не осмеливалась из боязни разбудить, что было бы сейчас совсем уж некстати. Может, они достаточно невинны для того, чтобы демоны овладели ими... но вервольфы? "Прощайте, милые. Простите маму за то, что втянула вас в это". Потом она заглянула в другую спальню. Юнец сидел на полу, прислонившись к стене, крепко связанный полосами простыни. Один глаз его злобно следил за ней, второй заплыл, и рот, разбитый разъяренным Джерри, тоже кривился набок. Кто-то с треском грыз снаружи оконную раму. Грэм, тоже связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, скорчился на кровати. Она склонилась над ним. - Будешь молчать, если я выну кляп? - спросила она, и он отчаянно закивал. Она довольно долго возилась с узлом. Что же она такого в нем нашла когда-то? Спрашивала ведь ее об этом мать. Помнится, тогда она ответила: "Это человек, который знает, чего хочет". Вот дурища... нет бы ей тогда довериться чутью матери, ибо человек, который знает, чего хочет, легко превращается в человека, который готов на все, чтобы получить желаемое, и тогда его обаяние становится оружием, а харизма делается продажной. Наконец ей удалось вытащить кляп... - Вот, - выдохнула она. - Развяжи меня, Ариадна! Не оставляй меня связанным так! До сих пор ей ни разу не приходилось слышать, как он молит о чем-то, и она испытала отвращение к себе, настолько эта мысль на мгновение польстила ей. - Потерпи, осталось немного, - ответила она и сама удивилась тому, как бесстрастно звучит ее голос. - Из ламп исчез весь керосин. Джерри считает, что нас скоро атакуют монстры. - Нет! - Мейзи молится, как конклав кардиналов, - продолжала она, - и я не сомневаюсь, она не забудет тебя в своих молитвах. Я только хотела сказать, что совсем не хотела втягивать тебя в это. Ты не безгрешен, Грэм, но не заслужил такого. Не такого, во всяком случае... - Как утешительно, - фыркнул он. - Знай я, что белая горячка заразна, был бы осторожнее. Ну почему они не могут разговаривать нормально, по-человечески? - Заразно зло, - возразила она. - Только кто из нас был носителем заразы? - Ну конечно, это я во всем виноват, - ощерился он. - Алкоголь всегда способствует жалости к себе. Нет, он никогда не признает своей ошибки - не в его это духе. - Нет. Под конец я была гораздо хуже тебя. Все, что ты сказал сегодня, - правда. За исключением того, что в Лейси ты винишь одну меня. Если все пошло вкривь и вкось после этого, ты виноват не меньше моего... и, кстати, кто как не ты настаивал на аборте? - что ж, это его уязвит. - Ага, еще бы, - буркнул он. - Так и знал... Ладно, за это я тебе благодарен. Я ее люблю - и куда ты ее затащила? Что еще можно поставить ему в вину? Ох, много чего, подумала она. Долгие отлучки, странные друзья, неожиданно свалившееся богатство - не было ни гроша... и потом неожиданное осознание ею простой вещи: молодой адвокат не может грести такие деньги законным путем. - А как насчет Алана? - спросил он с издевкой. - Если уж мы взялись перемывать друг другу косточки, признай, что это целиком мое произведение, разве не так? - Если ты имеешь в виду то, что ты буквально изнасиловал меня тогда, то да, - ответила она. - Полагаю, что заслуга в создании Алана целиком принадлежит тебе. - Ту ночь она не забудет никогда; даже сейчас ее пробирала дрожь при одном виде ковбойской шляпы. Она ушла от него - забрала Лейси и ушла... и это, возможно, был ее последний шанс удержаться от сползания к алкоголизму. Он выследил ее в доме у сестры - очень похожем на этот, кстати, - и у них случилась грандиозная ссора. Совершенно измочаленная, она отправилась спать, а он остался в кресле и прикончил бутылку... Она до сих пор слышала треск распахивающейся двери в спальню. Он стоял в дверях - пьяный вдрызг самец... и в ковбойской шляпе. Если подумать, эта шляпа должна была бы представляться теперь даже забавной, но события той ночи отбили у нее охоту смеяться. Он объявился в доме в наряде из вестерна - приехал прямо с ранчо одного из приятелей - и весь вечер, пока они ругались и спорили, ни разу не снял шляпы. Даже когда он, одурев от похоти, вломился к ней в спальню, эта шляпа все еще сидела у него на голове - никакой одежды, только шляпа. Нет, какой уж тут смех. Слишком больно, слишком унизительно. Они с Лейси уехали, пока он храпел, и не возвращались до тех пор, пока она не поняла, что снова беременна... - Ну, по крайней мере он похож на меня, - прервал он тишину. - Поначалу я сомневался, но сделал анализ групп крови - они ничего не подтверждают, но и не опровергают, - у нас с ним редкая группа... И потом, этот маленький чертенок похож на меня. Значит, он до сих пор не уверен. Ну что ж, кто мешает ей еще раз попытаться убедить его? - Наверное, это пустая трата времени, Грэм, но я еще раз клянусь тебе, что тут нет никаких сомнений. Я никогда не изменяла тебе. Он только фыркнул. - Ну, осознанно - никогда. Когда я бывала в запое... но это началось позже, уже после Алана. Нет, он правда твой ребенок. Последовала пауза, словно он собирался с силами. - Ладно, пустая трата времени. Возможно, ты виновата и не на все сто. Девяносто пять процентов, скажем так. Но не сто. - Боже, да ты неслыханно благороден! - Не нравится; ступай к своему демоническому любовничку. - Таким человеком, как он, тебе никогда не стать, - впрочем, так недолго снова до крика и взаимных обвинений. Она отступила на шаг, и чуть не упала на Карло. - Что это за тип? - спросила она. - Где ты его откопал? - Так, приятель, - ответил Грэм, неожиданно напрягшись. Нет, не приятель. Специалист по электронике с выкидным ножом... один из этих нынешних универсалов? - На чем он специализируется? - поинтересовалась она. - На мести, - послышался невнятный шепот с пола. - Кстати, постарайся не оказаться утром между ним и этим твоим Говардом, - заметил Гиллис. - Если, до него не доберутся демоны, за них это сделает Карло. Вот уж вряд ли - Джерри Говард справится с этим шпаненком. Впрочем, какая сейчас разница? - Если это прощание, Грэм, - сказала она, - то скатертью дорожка. - Недурная фраза под занавес; готового ответа у него не нашлось. Она вышла и заперла дверь под хрумканье из-за окна; может, этот чертов грызун сгрызет до утра заодно и их с Карло. Она боялась, что это ее не слишком огорчит. Джерри развел в печке огонь поярче; поленья уютно потрескивали, выплевывая искры. Шум за стеной стихал - что это, добрый знак или дурной? Джерри снова сидел на диване, проверяя оружие. Два автомата и еще две какие-то штуки вроде охотничьих карабинов с маленькими - на пять-шесть патронов - магазинами. Она подошла и остановилась перед ним. Киллер лежал как прежде, стискивая в руках ярко светящийся жезл. - Он жив еще? - спросила она. - Пока без изменений, - ответил Джерри, собирая автомат. - Я думаю, он пробудет в таком состоянии еще некоторое время, если, конечно, неприятель оставит нас в покое. Она перешагнула через Киллера и села рядом с Джерри, для чего ей пришлось сдвинуть карабины. - Покажи мне, как с ними обращаться, - попросила она. Он удивленно посмотрел на нее: - Тебе доводилось стрелять? Она взяла карабин - тот оказался неожиданно тяжелым. Наведя оружие на дверь, она быстро передернула затвор, загнав патрон в патронник. - Я жила на ранчо... гоферы, во всяком случае, меня боялись. - Вот это женщина! - восхищенно щелкнул языком Джерри. - А вот с этими "узи" я не знакома, - призналась она и рассмеялась, глядя на его удивленное лицо. - Но я достаточно поначиталась журналов в приемных у врачей, чтобы узнать их. - Киллер пришел бы от тебя в восторг, - заявил он. - А может, и нет... он убежден, что идеальное оружие для женщины - это метелка для выколачивания пыли. - Клио? Это его жена? Он кивнул. - Помнишь, что он просил передать ей? Что она была молодцом, не что он любит ее? Ей полагается поддерживать порядок в доме и быть в постели в тех случаях, когда он возвращается не слишком поздно. - В голосе его звучало ехидство, которого она не слышала раньше, когда он говорил о Киллере. Почему все разговоры соскальзывают у них на Киллера? Интересно, какая она, эта Клио? Он быстро показал ей, как стрелять из "узи" и перезаряжать их. - Стреляй одиночными, - сказал он. - Очередями - только в самом крайнем случае. Стены тут, я думаю, пуленепробиваемые, поэтому возможен рикошет. Тут погасла вторая лампа, и они остались сидеть в багровом полумраке. Два окна светились матовыми прямоугольниками - фонарь на дворе все еще горел. По занавескам пробегали тени, но слишком неясные, чтобы разглядеть очертания. Они посидели молча. Джерри уронил голову на руки. Нет, так дело не пойдет. - А кто лежит в постели у Джерри Говарда, когда он возвращается домой не слишком поздно? Он поднял голову и улыбнулся ей. - Сам Джерри. - Холостяк? - Холостяк, - кивнул он. - Не девственник, но и до Киллера далеко. - Все сорок лет? - Ну, время от времени мне попадается рыбка, но я всегда выбрасываю ее обратно. Слишком уж я требовательный. - Ну и каковы тогда твои требования, - допытывалась она, - что им так трудно соответствовать? На улице сделалось совсем тихо. Его зубы блеснули в багровом отсвете печного огня - разумеется, идеальные зубы. - Не слишком высокая, - начал он, - поскольку я не уверен в себе и мне нужно ощущать некоторое превосходство. Разумеется, блондинка, но не слишком светлая, чтобы ее не преследовали другие мужчины - я уже сказал, что не очень уверен в себе. Музыкальная, поскольку я люблю музыку. Увлекающаяся литературой - у меня тысячи книг, которые бы мне хотелось прочесть ей, а я люблю читать в постели. - Это все, что ты делаешь в постели? Он чуть не поперхнулся - она и не думала, что он такой застенчивый, - и если серьезно, она ни за что не осмелилась бы приставать к ему с этим, но сейчас это отвлекало их от другого. Им ничего не оставалось, кроме как разговаривать. - Иногда я становлюсь ужасно нежным и пожевываю девушку за ухо, - ответил он, - или читаю ей Китса на сон грядущий. Им это нравится. - Мне кажется, если им от роду пятьсот или шестьсот лет, это может слишком опасно возбуждать, - предположила она. Он расхохотался; в глазах его плясали веселые искры. - А какие требования предъявляешь ты к тому, кто придет на место Грэма? Ферзевый гамбит? Ну что ж, принимается. - Мужчина постарше, - ответила она. - Неплохой выбор. - Музыкальный, конечно. Хорошо начитанный. - В особенности Китса? Она поморщилась: - Знаешь, что можешь сделать со своим Китсом? - Мы оставим его Киллеру, - сказал он, и оба рассмеялись этому юмору висельника. - Значит, у вас в Мере существуют браки? - спросила она, и он кивнул. Она подумала немного. - Тогда секс, наверное, превращается в проблему? Не может быть, чтобы не превращался - как может брак длиться столетиями? Неужели супруги не устают друг от друга? Он устало откинулся на спинку дивана. - На тот счет ничего сказать не могу. Наверное, обманы не так уж редки... не знаю. Ну, - добавил он немного тише, - если честно; то знай. Сам способствовал иногда. Главное, без боязни заболеть или забеременеть. Мера - идеальное место для занятий любовью. Это место, где мечты становятся явью, - продолжал он, прежде чем она успела придумать новый вопрос. - Что ты имеешь в виду? - заинтересовалась она. Он повернул голову и улыбнулся ей. - В Мере становятся возможными вещи, невозможные где-либо еще. Стороны треугольника не сходятся... Тебе приходилось читать Гомера? Гомер... какой-то античный инвалид. - Немного. В переводах, конечно. - Тебе надо попасть в Меру и почитать его в оригинале, - сказал он. - Киллер может продекламировать тебе целые фрагменты "Одиссеи" или "Илиады"; кстати, они заменяют ему Библию. Он не умеет читать, но Клир умеет. Она читает ему, а он запоминает. Разумеется, он знал довольно много и до того, как покинул Грецию. Еще он любит Гесиода - тот ведь тоже из Феспий. То, что я тебе говорю, Представляется совершенно логичным Киллеру - или представлялось бы Гомеру, - но вызывает некоторое сомнение у меня. Так вот, в мире Гомера, если к тебе - назовем тебя, скажем, Мэри Смит - наведается дружок... он никогда не будет до конца уверен в том, что это действительно была Мэри Смит, а не богиня Афина в ее обличье. - Слушай! - перебила она. На улице воцарилась мертвая тишина, даже далекое хрумканье за окном комнаты Грэма прекратилось. - Да нет, не слушай, - вздохнул он. - Это просто трюк, чтобы лишний раз подействовать тебе на нервы. Вернемся лучше к Мере... Не знаю, как это у девушек, но если юноши... мужчины встретят на улице хорошенькую девушку и думают при этом: "Вот бы здорово..." В общем, они идут домой и ласкают своих жен, и обычно... Он покинул этот мир сорок лет назад. - В наши дни не считается зазорным для женщины думать так же, - заявила она. - Ну, если я увижу на улице высокого, светловолосого... гм... с голой грудью... Словом, сейчас это не редкость. - Спасибо, - хмыкнул он. - Я запомню, если смогу. Но я хотел сказать, что в Мере мечты и впрямь становятся явью. - Это как? В неожиданно наступившей тишине он опустил взгляд на Киллера, лежавшего в темноте; только жезл в его руках продолжал светиться. - Возьмем в качестве примера Киллера. Страшненький, конечно, но все же пример. Я уже говорил, насколько он неразборчив. Допустим, он воспылал страстью к той же самой Мэри Смит и начинает увиваться за ней. Она предлагает ему идти... в общем, исчезнуть. Ничего особенного, но однажды в ответ на очередной заход Киллера она соглашается. Отлично, в его коллекции появляется еще одна галочка. Вот только Мэри Смит может ничего и не знать об этом! - Джерри! Как? Он хохотнул. - Киллер объясняет это так, что богиня Афродита сжалилась над ним и приняла обличье Мэри Смит. Я называю это исполнением желаний, хотя как знать? Возможно, Мэри Смит на самом деле развлекалась с Киллером, а всем остальным просто врет. - Но... - Теория казалась слишком бредовой, чтобы воспринимать ее всерьез. - Я думаю, и у этого существуют свои пределы, - продолжал он. - Тебе не удастся иметь двух мужей - это было бы слишком очевидно, но правда в Мере - это то, во что ты веришь. Действительность относительна. В Мере не существует черного и белого. Но если уж я доставлю тебя в Меру, Ариадна, я постараюсь завести с тобой роман, будешь ты знать об этом или нет. - Ты доставишь меня в Меру, Джерри Говард, - произнесла она, - и тебе не придется беспокоить богиню Афродиту, чтобы та хлопотала вместо меня. Они сидели и молча смотрели друг на друга, потом он вздохнул и поднялся подбросить дров в огонь. Снаружи послышался ропот, словно там собиралась в ожидании толпа. Джерри тоже услышал этот шум, но вернулся и сел, не обращая на него внимания. - Что привлекает их сюда? - пробормотал он себе под нос. - Откуда их столько? - А слова Киллера? - спросила она. - Он говорил о Клио, а потом сказал что-то насчет Эроса. Что-то вроде "это не всегда Эрос"? Он хрипло кашлянул. Шум на улице стих и вернулся, но гораздо громче, словно настраивался оркестр, или... или толпа ожидала выхода команд на поле? Джерри заговорил громче, как бы пытаясь заглушить этот шум. - Это случилось месяц назад, и это всего один случай из многих за долгие годы. Я возвращался вечером домой, и меня окликнул Лопес - еще один друг. Он зазвал меня на партию в шахматы, и мы потягивали вино, и курили гаванские сигары, и играли в шахматы, пока не напились до того, что забыли, какого цвета наши фигуры или мы сами. Лопес настолько черен, что в Мере стал темно-синим, так что можешь себе представить наше состояние... Шум во дворе усиливался, и ему приходилось говорить все громче. - В конце концов я добрался до дома, залез к себе в мансарду, и обнаружил там Киллера - спящего. Даже в полутемной комнате заметно было, как он покраснел. - В общем, я спустился вниз и почитал немного. Возможно, я держал книгу вверх тормашками, но это ничего не меняло. На столе стояли два бокала и бутылка из-под вина. Немного позже Киллер тоже спустился и сказал что, пожалуй, пойдет. - А ты что сказал? Толпа за стенами ревела уже оглушительно, и Джерри покосился на окна. Потом рев немного убавился. - Я сказал, я рад тому, что он смог зайти... и надеюсь, что он провел вечер так же приятно, как я. Неожиданно для самой себя она сжала его руку. - Ты хороший друг Киллеру, Джерри. Подозреваю, лучше, чем он того заслуживает. - Нет! - ответил он, и его снова заглушил рев. Если считать, что средний демон производит шума столько же, сколько человек, у дома их собралось несколько тысяч. Потом все неожиданно, жутко оборвалось, и в наступившей тишине Джерри продолжал как ни в чем не бывало: - Иногда он просто маленький сукин сын, Ариадна, но при всем при том он самый надежный, верный друг, какой только может быть у человека. Он необходим Мере; вот почему я вспомнил про Фермопилы. Античный грек хранил верность прежде всего своему городу, полису... Киллер перенес эту свою верность с Феспий на Меру. Крики... крики... КРИКИ... Что это они кричат? Похоже на слово... - Вот оно, - пробормотал Джерри. - Мне нельзя произносить его, но ты и сама услышишь. Они там приветствуют чемпиона. Большого босса собственной персоной. Аст... что там?.. Астер? - Он заведует в Аду отделом Меры, - мрачно усмехнулся Джерри. Восторженный рев поднялся до немыслимой интенсивности, продержался на этой ноте несколько секунд... и резко оборвался как по взмаху дирижерской палочки. Джерри взял один из автоматов. - Но тут есть одна загвоздочка, - произнес он, как ни в чем не бывало возвращаясь к прерванному разговору. - Ты никогда не можешь быть уверен до конца. Я всегда отвергал притязания Киллера. Не по мне эти игры, а в Мере они мне и вовсе не нужны. В ту ночь он услышал, что я согласился... и наверняка это было не в первый раз. Но сам спросить меня об этом он не решается. Он никогда не знает, где я, а где бог Эрос в моем обличье, и если он спросит меня, я буду отрицать все. - Но здесь... - Но здесь, - договорил он за нее, - здесь Внешний Мир, и есть только Джерри. Сегодня он спросил. И я солгал ему. И еще я дал ему обещание, - пробормотал он чуть слышно. - Это тоже... Вовсе не обязательно было говорить ей это. И если все, что он рассказал ей, - правда, ему вряд ли придется гордиться этим обещанием по возвращении в Меру. Разве что гордиться тем, что он, Джерри Говард, всегда держит слово. Если он вернется в Меру. В печке громко стрельнуло полено, и она подпрыгнула, почти в истерике. А ей-то казалось, что она давным-давно успокоилась. Светлые полосы, протянувшиеся на полу от окон, вдруг повело в сторону. - Это еще что за черт? - пробормотал Джерри, глядя на них. На дворе что-то громко затрещало, потом стихло. Потом снова треск, громче... Свет на полу двинулся еще. - Ох, ну это уже просто смешно, - вздохнул Джерри. - Такая клюква в нашу честь... Там, на дворе нет никаких тысяч демонов. Просто одно Зло, но большое. - Может, у них там в Аду выборы? - предположила она. - А сейчас как раз раздача бесплатной пиццы? - Треск превратился в протяжный скрежет, и она почти ожидала чьего-то крика: "Дррррова-аа!!!" Оглушительный грохот, мрак за окнами. Бурный восторг... - Этот фонарь, - тихо произнесла она. - Он был на телеграфном столбе. Я сама видела... он же был толщиной в фут! Больше чем в фут! И кто бы это ни был там, на улице, он просто снес его. Она потянула к себе второй автомат, хотя руки ее так дрожали, что она не была уверена в том, что сможет стрелять" Потом что-то ударило в угол дома с такой силой, что тот содрогнулся. - Это он, - очень хрипло произнес Джерри, словно у него пересохло во рту. - Он, никакого сомнения. - _Кто?_ - крикнула она. Он поколебался, потом пожал плечами. - Астерий. Торжествующий вопль, мощный звериный рев волной прокатился сквозь дом. - Что это? - прошептала она. - На что это похоже? - Трудно сказать... он может принять почти любое обличье. Древним грекам он представлялся... - Его ответ был прерван еще одним ударом, на этот раз в стену. Она услышала, как стучат отлетевшие от стены доски. - Ногами он пинается, что ли? - прошептала она. Последовал третий удар, сильнее, и дом покачнулся. Зазвенели тарелки, поленница раскатилась по полу... Потом все стихло. - Он обошел дом, - произнесла она, подумав про окно в спальне Алана и Лейси. - Разницы никакой, - она скорее читала по губам, чем услышала. - Если это то, о чем я думаю, он пуленепробиваем. Чтобы пробить его шкуру, нам потребуется та самая противотанковая пушка, и даже так... - Может, ему можно выбить глаза или что-нибудь еще?.. Он с досадой покачал головой. - Он найдет нас по запаху или каким-нибудь еще демонским чутьем. - А жезл? - спросила она; безнадежность в голосе Джерри страшила ее. - Жезл будет жечь его, как раскаленное железо, но не нанесет ему серьезного вреда. И если мы возьмем жезл, Киллер умрет. - Он так и так умрет, - сказала она. Лейси? Алан? - Это не поможет, - вздохнул Джерри. - Имея жезл и быстрого коня, кто-то один, быть может, и смог бы удрать в Меру... такое бывало. Только это должен быть очень быстрый конь. Дом содрогнулся. Бревна заскрипели, с грохотом полетели доски. За дверью заорал Грэм. Кто-то ломился через заднюю стену. Снова затрещало, словно кто-то вырвал кусок стены. Зазвенело стекло. - Но должно же быть что-то! - простонала она, уставившись в запертую дверь. Джерри за ее спиной бормотал что-то неразборчивое. Грэм закричал громче, к нему присоединился Карло. Джерри поднялся. - Все, что я могу придумать, - сказал он, - это стать перед дверью, и, когда это ввалится к нам в комнату, я просто упру ствол в его чертову тушу. Может, хоть так его проберет. Или оно сграбастает его первым. БУМ! Дом покачнулся, потом заскрипели половицы. - Кажется, оно уже в доме, - сказала она. - Тяжелое... как черт. Джерри обошел диван и стал перед дверью, взяв автомат на изготовку. Она оставалась на месте; ее всю трясло. Потом что-то громко затрещало - судя по всему, тумбочка, решила она - и послышался далекий стук падающих предметов, словно вошедший выбрасывал всю мебель на улицу. Грэм замолчал... Карло замолчал... еще стук... тишина. Джерри молчал. Дом трясся, доски скрипели. Казалось, тот, кто ворвался в дом, ступает очень осторожно, боясь, что пол под ним проломится. Потом дверь спальни с треском слетела с петель и обрушилась на пол. В темноте горели два глаза - слишком далеко друг от друга... слишком высоко... Боже, какое огромное! Она слышала его дыхание - глубокое, редкое, словно огромный зверь принюхивается... Да и запах шел как от зверя: зловонный, едкий. Джерри всхлипнул. Оно снова взревело - рык заполнил весь дом и не смолкал, полный злорадного торжества и ярости. Огромная рука вцепилась в косяк и вырвала всю перегородку от пола до потолка, отшвырнув ее в сторону, и она вдруг увидела его целиком: черный нос размером с бельевую корзину, почти упирающиеся в потолок рога, плечи, которые вряд ли прошли бы в дверь, необъятная грудь, свисающие по сторонам руки, и... НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ЭТО! Страх куда-то исчез, и на его место пришла бешеная ярость; она щелкнула рычажком, переводя автомат на стрельбу очередями, и открыла огонь. И в доме воцарился сущий ад. 9 Джерри стоял перед дверью, прислушиваясь в темноте к тяжелому дыханию. Его мутило от зловонного запаха, и он изо всех сил старался, чтобы его автомат не дрожал так сильно. Он решил, что Астерий знает, что он здесь и ждет его, и поднял негнущуюся ногу, чтобы шагнуть вперед... ...и оказался на полу. Автомат куда-то делся. Он так и не понял, что же отшвырнуло его, само чудовище, обломки дверной рамы или интенсивность рева. Грохот автомата Ариадны, звон разбитого срикошетившими пулями стекла, треск дерева - все это потонуло в вопле боли, подобном голосу огромного органа, невыносимом для слуха в такой маленькой комнате. Темнота, вонь карбида, рев - и удар. Сложившись в поясе, опустив чудовищную голову, тварь рванулась в комнату. Стол и стулья, разлетевшись грудой щепок, забарабанили по дальней стене. Дом закачался, как лодка. Джерри съежился в комок и зажал уши. Обезумев от боли, монстр метался по комнате, круша все на своем пути. Холодильник пушинкой отлетел в сторону, разбив шкаф. Потом он выпрямился и, не прекращая реветь, бросился на Ариадну, встретившую его новой очередью. Взревев еще громче, он пронесся совсем рядом с ней и, пушечным ядром врезавшись в пианино, вместе с ним пробил стену и исчез.