бы встретил незваных гостей... Но Рокер должен знать, что он здесь, и оставаться в укрытии. Свинья! - Что не получится, Ваун? Она встала рядом с ним, касаясь своим плечом его плеча. - Служба безопасности слышала твои слова. Обнаруживается даже шепот в любом месте на острове, он отделяется от звуков животного происхождения, волн и листьев. - Ой. - Но спасибо тебе. Мило с твоей стороны. Она немного помолчала и сказала: - Он не любит тебя? - Взаимно. Ты не знала, что он приедет, да? - Кто? Рокер? Нет, конечно, нет! - Она тихонько хихикнула. - Он сюда нечасто приезжает, да? - Нет, не часто. - По-моему, его твои симы не порадовали. - Надеюсь! Свинья! Что теперь? И тут Ваун нашел ответ. Он выпрямился и развернулся, а Рокер появился на террасе впереди - в полном обмундировании, дополненном мечом, физиономия искажена гневом. За его спиной открылась дверь в спальню Вауна и выпустила полдюжины охранников, злобнее команды Ваун еще не видел. Они заняли позиции со всех сторон, все были вооружены. Это не визит вежливости. Рокер остановился в двух шагах, совершая губами жевательные движения. Молчание. - Добрый день, адмирал! - сказал он в конце концов. Даже с такого расстояния он был достаточно высок, чтобы смотреть на Вауна сверху вниз - бегемот с мощными мышцами. Медали и нашивки поблескивали в свете солнца. Если он ждал приглашения, он бы состарился в ожидании. Немного погодя он, кажется, это понял, ибо его гигантская челюсть напряглась. Галактическая Империя была пусть общепринятой выдумкой, но адмиралиссимус был императором планеты де-факто. - Я вижу, ты тут кое-что переделал. - Усовершенствования, сэр. Адмиралиссимус показал зубы. Бледные глаза повернулись к Фейрн. Подозревая, что он сейчас ее прогонит, Ваун потянулся и подтащил ее ближе. Для наслаждения близостью, столь волнующей несколько минут назад, он был слишком взбешен, но он почувствовал, что она тоже обвила его рукой. - Насколько я мог понять, вы знакомы с гражданкой Фейрн? - голос Вауна прозвучал вполне спокойно, но это требовало усилий. - Ты собрался дать интервью для этой скандальной передачи на общественном коме - это правда? - Сэр. Теперь появилась предсказуемая улыбка. - Раскрыть секретную информацию! Секреты, которые ты выбалтывал и на вечеринке прошлой ночью. - Я этого не знал. - Тебе непременно надо было болтать про Q-корабль? Ваун кивнул. - Это не тайна. Лицо Рокера будто бы покраснело еще сильнее. - Это, несомненно, тайна, поскольку главнокомандование объявило о чрезвычайном положении. Вауна не информировали, но смысла говорить об очевидном не было, да и документы могут не согласиться с его воспоминаниями - Патруль считал историю скорее искусством, нежели наукой. Здоровяк редко бывал так близок к потере самообладания. Какая часть этой ярости была вызвана пародией на себя, обнаруженной им в вэлхэловском домашнем симе? Несмотря на свои габариты, Рокер был очень мелочен, не из тех, кто терпит насмешки. Ему наверняка интересно, долго ли это продолжается. Пусть поломает голову. - Оставь нас! - рявкнул Рокер на Фейрн. Подумав о том, что вооруженные наблюдатели настроены паршиво, Ваун отпустил Фейрн. Она молча отошла к краю террасы, не приближаясь к шеренге головорезов-охранников. Они следили за Вауном, как затаившиеся дикие кошки. И каждый, бесспорно, первоклассный стрелок. Ваун справился со своей яростью, напомнив себе, что братья намного меньше подвержены страстям, чем рэндомы. Злость вполне допускалась, но выходить из себя - это считалось бы поломкой. Он видел, как неистовствует Рокер, - восемь стрелков против одного безоружного парня? Абсурд. И совершенно излишне. Управление службой безопасности Вэлхэла контролировалось Рокером, и он мог убить Вауна одним словом. Другие затененные фигуры, толпившиеся в дверях, были, наверное, обычной золоченой свитой адмирала. Он оставил их подальше от разговора, значит, у него либо нет ничего хорошего на уме, либо он совершенно в себе не уверен. А скажи ему кто-нибудь о симе Дживса, он бы их в Вэлхэл не привел. Ладно. С расчетливой наглостью Ваун сунул руки в карманы и прислонился спиной к парапету. - Чем обязан чести этого визита... сэр? Глаза Рокера вспыхнули. - Ты возмущен моим вторжением? А ты сам что натворил сегодня утром? - Я исчерпал все остальные способы общения... сэр. Он не принял звонок Рокера, но Рокер уже был здесь и ждал. Это была уловка, и он на нее попался. Он напомнил себе, что его презрение к Рокеру всегда приводило к недооценке этого человека. - А потом ты убил его! - По его просьбе... сэр. - Несомненно, будет Комиссия по Расследованию... Помнишь, - сказал Рокер, делая ударение на каждом слове, - одну лекцию, прочитанную как-то тобой в Доггоце? - Нет... сэр. - Нет, ты помнишь! Ты обрисовал возможные стратегии, которыми могло бы воспользоваться Братство, чтобы проникнуть на планету. Четыре варианта. - О да. Помню. Рокер подошел на шаг ближе. - Помнишь! Превосходно. Предположим в качестве темы для обсуждения, что экипажем прибывающего в данный момент со Скица корабля является ваше Братство. Или какое-нибудь другое братство? Другая семья. В конце концов между Скицем и Авалоном всего несколько элуев... - Примерно восемь... сэр. - Восемь элуев. Так что на них может и не быть одно и то же братство, а? Насколько его бешенство вызвано страхом? Ваун и не думал исследовать современную расстановку сил в Патруле. Если Рокера обвинят в неминуемой катастрофе, его престол может пошатнуться. - Если они пользовались тем же рецептом, они - то же самое братство... сэр. Скорее всего они не отклоняются от своей формулы слишком сильно именно по этой причине. - Поясни! - рявкнул Рокер. Ваун пожал плечами, не понимая, зачем нужно объяснять очевидное. - Особи, размножающиеся половым путем, отдают предпочтение своей родне. Мужчина обычно защищает в первую очередь своих детей, нежели племянников, племянников, нежели незнакомых, членов своего племени или подобных себе, нежели чужих. Гены заставляют его помогать своим копиям, если вы верите в теорию молекулярного детерминизма. Генетическое подобие порождает преданность. У двоих родных братьев пятьдесят процентов генов одинаковы. У двоюродных - четверть... - А у вас, как у клона, сто процентов, да? "Девяносто девять, и братья - не клоны, а артефакты, но к чему придираться?" - Улей на Скице и улей на Авалоне могут работать по одному рецепту и производить идентичный продукт. Так что они могут быть преданны друг другу. Если Приор сейчас жив, он будет стремиться помочь этому новому кораблю так же, как он собирался помочь "Юнити". Предположим, что этот корабль... И тут Ваун увидел, к чему клонится беседа. Он услышал, как щелкнула мышеловка. Рокер радостно ухмыльнулся. - Приор мертв. И Радж, и Тонг, и Прози... все мертвы. А Ваун жив! Ваун вытащил руки из карманов. Шеренга охранников показалась вдруг расстрельной командой, и он подумал, не предложат ли ему сейчас повязку на глаза. Но Рокер просто увеличивал преимущество. - Так давай возвратимся к той лекции о стратегиях, прослушанную мною однажды из уст матроса в Доггоце. План Номер Один провалился - теперь им известно, что горстка кукушат не способна организовать действующий улей. План Номер Два провалился - у них больше нет такого агента, как Приор, внедрившегося в Патруль, чтобы... или есть? - Сэр? - озадаченно спросил Ваун. - Пластическая операция? Нет, зародышевая плазма была известна... Сейчас никакая маскировка не позволила бы никому из братьев проникнуть в Патруль. Рокер проигнорировал вопрос. - Каков был План Номер Три? О да. Теперь мы начеку, и они не могут рассчитывать на то, что им удастся выбросить шаттлы и прорваться сквозь неподготовленную линию защиты. И - в-четвертых - они, разумеется, не рассчитывают на то, что им удастся захватить выпущенный им навстречу корабль. Так каков их пятый план, матрос Ваун? - Понятия не имею. Кроме того, что на этом Q-корабле может не быть экипажа, и снаряд уничтожит планету. - Зачем? По злобе? Из мести? Я полагал, что братья выше столь мелочных эмоций. Ваун уверенно держал яростный взгляд голубых глаз. - Как насчет упреждающего удара? Что, если, по мнению братьев, это война не на жизнь, а на смерть, и они предпочитают, чтобы это была не их смерть... сэр? Ирония этой теории состояла в том, что она подразумевала, что Рокеру и его ультийскому главнокомандованию недоставало возможной безжалостности. Мысль о том, чтобы уничтожить планету, просто не приходила им в голову. Рокеру предположение Вауна не понравилось. Его губы какое-то время двигались молча, и только потом он решил сделать вид, будто ничего не слышал. - Как насчет шантажа? Может быть, это ультиматум? Пустите нас - либо?.. Ваун уже давно отбросил эту идею. - Потребовать выкуп за планету? Это бы никогда не сработало. Несколько десятков против десяти миллиардов? Рано или поздно, мы бы их как-нибудь обманули. Эта версия была вознаграждена кивком. - Да, обманули бы. Так что давай вернемся к Плану Номер Три. Флотилия шаттлов сражает защитные рубежи. Как насчет паники? Как ты считаешь, могли бы они попробовать довести население целой планеты до такого ужаса, что был бы разрушен общественный порядок и оборона перестала бы функционировать? - Как-то притянуто за уши, - пробормотал Ваун, лихорадочно соображая. Но это было вероятно и, возможно, более вероятно, чем что-либо еще. Хаос на улицах... - Еще бы не притянуто. За семь элуев. Семь световых лет! Но ты признаешь, что это довольно логично? - Я признаю, что это вероятно. - А ты собирался появиться в общественном коме, чтобы все разболтать, так? Вот дерьмо. Совершеннейшее дерьмо! - А может быть, чтобы начать переполох? - искоса глянул Рокер. - Когда-то я спросил гражданина Вауна. Позже я спросил матроса Вауна. А теперь я спрашиваю адмирала Вауна. Кому ты предан? Весьма здравый вопросом в данных обстоятельствах. - Об этом я не подумал, - пробормотал Ваун, что прозвучало не объяснением, а сущим вздором. - Не подумал? - Голос Рокера неожиданно стал очень нежен. - Самый разумный парень из всех, когда-либо прошедших Доггоц, кроме, может быть, Приора, документы о котором уничтожены. И ты не подумал об этом? - Нет, не подумал. Я только думал, что люди имеют право... Рокер надвигался, пока чуть не повалился на Вауна, испепеляя его взглядом. - Люди! Пусть Матерь Звездная благословит свой маленький народец! Я скажу тебе, чем это кажется мне, брат Ваун! Это напоминает запасной план. Не думаю, что ты когда-либо был тем великим героем, каким предстал перед нами. Мы ничего никогда не знали о случившемся на "Юнити", кроме твоего рассказа. Я думаю, Аббат и его братья увидели, что игра закончена. Приор разоблачен, и игра закончена. Они провалили задание. И они умышленно взорвали корабль! Они убили себя, а тебя оставили живым. Ты был послан назад, чтобы жить до следующего раза, чтобы помочь при следующей попытке. И вот ты начал помогать! Рокер был змеем еще до того, как стал адмиралиссимусом. А последующие сорок лет не добавили ему приятности. Сейчас Ваун лежал перед ним на столе для вивисекции. Возможно, Рокер собирался послать его вслед за Тэмом через несколько мгновений. Никого, кроме себя, убеждать в свершившемся Рокеру не требовалось. Он мог дать знак, отойти от тела, а объяснять потом - если комунибудь придет к голову спрашивать. Так что уж лучше Вауну его разубедить. - Это отъявленный вздор! Это припадок безумия! Братья были поджарены, а их Q-корабль превратился в миллиарды тонн битого камня, и вы утверждаете, что они победили? Когда я вернулся, у вас те же самые помои были в голове, вы даже обвинили меня в том, что я не настоящий Ваун, вы... Рокер приоткрыл рот, но Ваун переорал его. - Вы пытались доказать, что я - самозванец, один из ставленников Братства или сам Аббат, но это не вышло! А как герой я ведь оказался более полезен, верно? Вы пользовались мною, чтобы выклянчить у десяти миллиардов людей еще денег, чтобы спейсеры могли летать быстрее и выше. И вы пользовались мною, чтобы крепче держать в руках Патруль. Я был вашим шагом к трону. Рокер. Вы выстроили на мне свою карьеру, и вы будете выглядеть чертовски глупо, если выйдете и скажете, что все это было ошибкой, что этот парень - предатель, после... - Слизняк! Деревенщина и выскочка! Я тебя сотворил, я могу тебя уничтожить! Теперь они орали вместе. - Несколько пошатнулся трон, Рокер? Жарковато становится, а? Все ваши фавориты ломают головы, почему вы до сих пор не остановили Q-корабль. Ищете козла отпущения. Рок... - Матерь Звездная, если бы мне понадобился козел отпущения, я бы заставил тебя задницей сесть на мой... - Ты - тупой жирный дурак! Ты годами шпионил за мной... - Ты не ответил на... - ...и ни разу не словил меня ни на чем большем, чем звонок в твою же личную дверь, Рокер. Стоило мне с вожделением взглянуть на девицу, как из кустов на нее выпрыгивал ты с толстым бумажником и спрашивал, не разговаривал ли я во сне и с кем, и насколько часто, и каким образом она... - Мэви, например? - усмехнулся Рокер. Мэви, Мэви! Ваун задохнулся от ярости и замолчал. Рокер продолжал вопить, распространяя вокруг себя туман брызг слюны. - Ты - маленький преданный спейсер, да? "Предан Империи и Патрулю, в соответствии с присягой!" Так ты сказал мне в Доггоце. И тогда я решил, что это правда. Тогда я решил, что ты так и думаешь. Но потом мы устроили Приору выкачку мозгов, верно? Слишком хорошо сработало, по-моему. Ты набрался слишком многих воспоминаний о Братстве тогда, по-моему. Ты стал думать, как Приор. Случилось так, что ты перестал понимать, кто ты - Ваун, Приор или оба сразу. Тогда-то мы и потеряли тебя. С тех пор ты и работаешь на Братство! - Чепуха, - рявкнул Ваун. - В этом случае ваш долг был пристрелить меня, а мой - успеть первым перебросить вас через эти перила. В голубых глазах Рокера восторжествовал триумф. Ваун зашелся и чуть не рискнул угрожать старшему офицеру, а служба безопасности, несомненно, записала каждое слово. Трибунал Рокера славился предсказуемостью и фатальностью. Скорпионы траханые! Здоровяк ждал, что будет дальше. Ничего не последовало, и он, угрожающе самодовольный, продолжил: - Так ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты предан Патрулю, да? И ты не против это доказать? Сейчас что-то выяснится. - Это для меня честь, оказать услугу... сэр. - Рокер скривил губу. - Где остальные двое? - Какие двое... Пропавшие братья? - Пропавшие кукушата, Дайк и Сессии. Мы так и не поймали их, верно? Где ты прятал их все эти годы? Что ты замышлял? Ваун почувствовал себя намного лучше. Если Рокер хочет связать его с этими двумя, тогда он с удовольствием попробует. - Ничего о них не знаю. Понятия не имею, где они, и никогда не имел. Порой искренность невероятно освежает. Адмиралиссимус оскалился: - Ну, ты отыщешь их для меня! - Я? - Зажглись предупреждающие огоньки инстинкта. Он изучил ухмылку Рокера и нашел ее неприятно самоуверенной. - Каким образом? - Я тебе потом объясню. У меня есть эксперт, который тебе поможет. - Это угроза? - Угроза? Нет, нет. Вовсе нет. Ты просто продемонстрируешь свою преданность Патрулю, выполнив... умеренно рискованную... да, умеренно рискованную операцию. Храбрость твоя легендарна. Куилд будет тебе помогать. Вы вместе отыщете для нас пропавших братьев. Прямо здесь, в Вэлхэле. Рокер, очевидно, знал что-то, чего не знал Ваун. Что-то должно быть за этим безумием, что-то, объясняющее триумфальный блеск голубых кайлбранских очей. 29 - А "закрепитель" не надо! - сказал Ваун. Медик-робот сновал и суетился. Он уже неодобрительно поцокал над синяками, но не выдал никаких зловещих предостережений типа "в вашем возрасте", "выписать еще лекарств" и "не волнуйтесь". Он до сих пор чувствовал слабость и раздражение, но они скорее всего были вызваны подавленной злобой на Рокера, а не несколькими часами задержки принятия ежедневной порции бустера. Ваун поздоровался с одиозной коллекцией гостей, приведенных адмиралиссимусом; потом пронаблюдал, как гости расправляются с его лучшими напитками в Радужной Комнате в ожидании банкета, ими заказанного. Прежде ни один из них здесь не бывал. Ваун не существовал как элемент высшего света, но мародерство было, очевидно, вполне в рамках морального кодекса. Потерпев некоторое время артобстрел остроумия, он извинился, сказав, что ему надо заняться личными делами. По иронии судьбы смерть Тэма, наверное, немного смягчала их издевательства. Даже среди самой низкой толпы Тэма любили и теперь скорбели о нем. Большинство одобряли действия Вауна. Зловещий малиновый состав выплеснулся из медика. Ваун выпил его одним глотком. Тот же самый вкус. С тех пор, как он последний раз отказался от ежедневной сверхдозы "закрепителя", прошли годы, и ему было неприятно делать это сейчас, но поскольку Рокер затеял в Вэлхэле смертоносные игрища, лучше сохранять голову свежей. Гражданка Фейрн еще некоторое время не сможет приступить к своим новым обязанностям. Так что теперь ему следует прикинуться опытным дамским угодником и развлекать собрание паразитов за ужином. С такими вот ужасными мыслями в голове Ваун поплелся в свои апартаменты, и вновь ярость болью вскипела у него в горле, когда внутренние двери распахнулись перед ним. Свидетельства были везде - они сидели на его постели, рылись в его библиотеке, ставили напитки на антиквариат, нюхали кройл. Все комнаты провоняли какой-то грязью. Он распахнул большие двери на террасу, чтобы впустить воздух. Здесь Рокер с выводком своих лакеев поджидал его, подслушивал его разговор с Фейрн и Клинком и, конечно, они надорвали от смеха животы. А служба безопасности не прибирала здесь потому, что так приказал Рокер, чтобы Ваун смог полюбоваться на бардак. Как мог такой мелкий человечек так высоко подняться? Он сорвал с себя рубашку, скомкал ее. И остановился. Нет! Он не намерен одеваться и идти изображать из себя милого хозяина для этой шайки. Он может и здесь поесть... если не считать того, что Рокер, контролирующий службу безопасности, не позволит ему управлять бытовой техникой, которая может теперь отказаться его слушаться. Кранц! Какое бешенство! И какое бессилие! Хорошо. Тогда он пойдет купаться. Да, он отправится к заливу посмотреть, как дела у лейтенанта Клинка со стрилерами, если лейтенант не исчез еще за горизонтом на буйном гаспоне. В такой момент даже лейтенанта Клинка можно считать пристойной компанией. Еще Вауну нужно просмотреть секретный файл Тэма, но если Рокер обнаружил секретный файл в вэлхэловских досье, то и это могло исчезнуть за горизонтом. Вауну страстно хотелось взглянуть на материалы, пусть для того лишь, чтобы убедиться в том, что они бесполезны, как говорил Тэм, но придется ждать, пока не уйдут мародеры. А сегодня вечером его ждет таинственный сюрприз, который Рокер отказался объяснять. "Умеренно рискованно" - похоже на политический эвфемизм для слов "смертельно опасно". Это, конечно, невозможно, чтобы давно пропавшие Дайс и Сессии оказались где-либо на острове... если Рокер не притащил их сюда с собой. Если пропавшие кукушата в конце концов пойманы и Рокер сможет их как-то подбросить Вауну, тогда Ваун - погибший герой. В ярком свете шевельнулась тень, и он обернулся к дверям на террасу. Малиновые огни контражурного света очерчивали голову Фейрн звездной короной Как он мог забыть о Фейрн? Она не дождалась приглашения и поплыла к нему; скомканная рубашка выпала из его пальцев на ковер. - Ваун? - Прости, - сказал он. Его злобу прогоняла изящная поступь ее стройных ног. - Я этого не ждал. Она улыбнулась мечтательной улыбкой, от которой у него сжалось сердце. - Я понимаю. Ты тоже меня прости. То, что ты обещал мне... что только мы двое... и что ты покажешь мне весь Вэлхэл, уголок за уголком... Это было бы чудом, Ваун. Но, может быть, когда уедет адмиралиссимус... Его кровь бурлила от возбуждения; она подошла к нему настолько близко, что можно было начинать отсчет веснушек. Вчерашний "закрепитель" еще не износился, похоже. В голове еще день-два не прояснится. Рыжая... Что, его восхищение рыжими общеизвестно? Он вспомнил, что Мэви угадала. Если жала Мэви, то и Центральная База тоже. Так что возможно, что голове еще рано проясняться, а эта очаровательная девочка - очередная шпионка Рокера. - Может быть, - сказал он, борясь с желанием. - Но может быть, что это продлится и не один лень. Так что как только Клинок закончит истребление стрилеров, он может отвезти тебя туда, откуда ты прилетела. Он был слишком резок. Фейрн отпрянула и быстро отвернулась. - Ты не хочешь меня? - Не сейчас, спасибо. - Но ты говорил... - Это было до того, как я узнал о Рокере. - Ваун? - прошептала она, глядя в окно. Он не ответил, и она быстро и нервно пробормотала: - Ваун, милый, я знаю, что это покажется тебе безумием, но... На самом деле я еще никогда этого не делала. То есть, большинство моих знакомых девчонок делали, ну, понимаешь, они давно начали, потому что родители поощряли их, некоторых из них, даже совсем малышек, и у них уже было множество любовников, а я ждала, и я так заждалась, что теперь я боюсь начинать, правда, сумасшествие? Первый раз - все равно что прыгнуть в бассейн с холодной водой, и я наберусь уверенности, что все будет в порядке, но из первого раза я уже невесть что раздула, так что, ну, это безумие, я понимаю. Да, это было безумие. Он не знал, что еще сказать, по каким-то причинам уровень его возбуждения снова взлетел, как Q-корабль. Ни разу в жизни? Почему эта извращенная мысль так его возбуждает? Потому что так было задумано. - Прошу прощения за вопрос, но что плохого в лейтенанте Клинке? Вы похожи на хороших друзей. Она неотрывно смотрела на окно, пряча от него свое лицо. - О, ты никому не скажешь об этом?.. Я только предполагаю, конечно... но, по-моему, он тоже никогда не делал этого, а если делал, то не очень часто, и было бы глупо, не так ли, если бы этим стали заниматься двое, оба из которых делают это впервые и не знают, что делать? То есть, два неуклюжих новичка? - Она нервно хихикнула. - Но Клинок сказал, что он понимает и чтобы я просто ему сказала, когда буду готова. Святой Джошуаль! - Он... не против? - О, нет! Даже хочет этого, мне кажется. Совершеннейшее безумие! Впрочем, это типично для дикой расы - всю жизнь путаться в беспорядочных проблемах размножения. - Фейрн. Клинок - спейсер. У него есть возможность... То есть существует препарат для девочек под названием "размягчитель", и спейсер... - Он не будет. Он говорит, что это не было бы достойно. - Достойно? Недостойно? Если ты попросишь его? Она опять хихикнула и провела тонким пальцем по щеке. - У Клинка очень жесткие представления о достоинстве. - Убеди его. - Теперь и Ваун заразился безумием. За кого он сейчас спорит? - Не уверена, что смогла бы. Клинок благоговеет перед дисциплиной. И это не было бы честно. Он бы ненавидел себя потом. - Я уверен, что он бы это пережил... А я что? Почему я? - спросил он, в то время как каждая клетка его тела вопила: "Почему нет? Зачем лезть в проблемы этой маленькой одурелой рэндомки?" - Ну, мне говорили... я думала, ты... мне показалось, что ты... - Кто говорил? - спросил он, снова исполняясь подозрений. - Одна подружка сказала мне, что ты самый превосходный любовник из всех, кого она знала, и если я объясню, что я нервничаю, ты будешь нежен, поможешь и... Ой, вот дерьмо. Мне бы просто хотелось, чтобы ты... Ты не мог бы сделать это сейчас, а? - Мэви? Она повернулась и уставилась на него с испугом, а после кивнула. Мэви! Вечно Мэви! Он влип в ее паутину, как слепой жук, прошлой ночью и до сих пор не может выпутаться. - Это что-то типа спланированного розыгрыша, полагаю? Что на самом деле у тебя с Мэви? Дитя вот-вот разревется. - Ой, я во всем этом запуталась... - Расскажи мне! Чего я не знаю? - Она моя мама. Не соображая, что делает, Ваун подошел к ней и выглянул в окно. - И она послала тебя ко мне? Сутенерша собственной дочери? Он расслышал всхлип. - Нет. Это мое решение. - Зачем? Еще одна шпионка, естественно. Нет конца их грязным подозрениям, их любопытству... - Я вам говорила. - Я ни единому слову не поверил! - Но это правда! - оборвала Фейрн, и он повернулся к ней лицом. Теперь он разглядел сходство. У Мэви волосы потемнее, но тоже, конечно, рыжие. И веснушки у нее были, но не такое изобилие. - И ты хочешь быть хозяйкой в Вэлхэле? В качестве платы? - Да. То есть, нет! - Этому есть название, гражданка Фейрн. Это называется блядство! Побледнев, она уселась на кушетку и уставилась на него. Он отвернулся. - Я знаю, что вы на самом деле не такой, вот так, - резко сказала она. - Какой не такой? - Грубый, заносчивый и так далее. Я знаю, что то, что было между вами и мамой, испортило и ожесточило вас, и что до этого вы прятали свое естество под этой твердой скорлупой. Я знаю, что здесь, в Вэлхэле, у тебя были сотни девиц, ты в вечной отчаянной гонке ищешь замену той, кого ты по-настоящему любил, а настоящий Ваун совершенно не такой, по сути ты очень любящий, внимательный... - О, Кранца ради! Я полагаю, что эту чушь в твою маленькую прекрасную головку затолкала твоя сумасшедшая мамаша? Фейрн теперь стояла на ногах и визгливо орала. - Я думала, ты хочешь! Я бы никому не стала навязывать свое тело. Прости, если ты счел мою просьбу оскорбительной или унизительной, или подумал, что я слишком тощая. Мэви сказала, что ей показалось, что ты ищешь хозяйку, а я знала, что прекрасно справилась бы с этой работой, потому что я видела, как она управляет Аркадией, а что касается сексуальной части, ну, она всегда говорила, что ты был самым прекрасным любовником из всех, кого она знала, так что мне показалось, что ты не будешь против того, чтобы поучить меня... Я не считала, что это столь уж великая честь, о чем я просила, - ты выглядел так, будто хочешь съесть меня! Спенсеры вечно гоняются за девчонками. Или мальчишками. То есть, женщины-спейсеры гоняются за мальчишками. Я считала, что спейсер... - Не называй меня так! - крикнул он. - Я не такой, как они! - Что? Но... Кранц! Что он несет? - Нет, я такой же, конечно. - Он выпускник Доггоца! Он великий герой Патруля. Разумеется, он спейсер. - Просто... ну, я подумал об этой жуткой банде, которую Рокер притащил с собой... Дикая раса. Съехавшие с катушек на сексе. Но ничего подобного этой запутавшейся девчонке он еще не встречал. А что касается лейтенанта... - Клинок знает, зачем ты сюда приехала, или он верит в сказку про интервью? Ее злоба увяла и обратилась в печальное смирение. - О, он тут же догадался. Он сказал, что мне от этого пользы не будет, но он был не против подождать, если ты захочешь, чтобы я год-другой побыла твоей любовницей. Он очень надежен. Клинок, пусть ему и не хватает немного чувства юмора. И я не хочу, чтобы тут из-за меня был бардак. Она наклонилась, чтобы поднять брошенную им рубашку, подошла к двери и молча протянула ее Вауну. Мгновение он просто смотрел на нее, рубашка замерла между ними, пальцы соприкоснулись. Он не мог разглядеть обмана в ослепительных бриллиантах ее глаз, голубых и мерцающих. Он понял, что склонен поверить ей. Не шпионка, просто помешанная, и он снова ощутил этот странный позыв защищаться. - Это не из-за тебя бардак, Фейрн, - мягко проговорил он. - Это тоже сделал Рокер. Она с облегчением, как прощенное дитя, улыбнулась. - Значит, сегодня? Не хозяйкой... но сегодня, Ваун, пожалуйста, займись со мной любовью... Боже милостивый! - Да, если ты хочешь. - Ой, спасибо. У нее была совершенно чуждая ему невинность. Запутавшаяся, да. Не слишком умная, да. Сладкая, но по-своему решительная. Безжалостная даже, ибо она представления не имеет, как жестоко она мучает Клинка. Мэви стоило бы объяснить... но Мэви Клинок не нравился. Сегодня вечером... лучше ему пойти к медику. Звук шагов прервал размышления Вауна - по террасе, словно откликнувшись на эти самые размышления, вышагивал лейтенант Клинок. Он снова был в форме. Или по-прежнему в форме - по-прежнему безупречный, готовый отправиться на парад, солдат, произносящий торжественную речь в День Адмиралов. Он остановился, рука поднялась, чтобы отдать честь, заколебалась и нерешительно сняла вместо этого фуражку. Он ловко сунул ее под руку... ни волосок, конечно, не шевельнулся. Глаза избегали голой груди Вауна и мятой рубашки. Он вежливо кивнул Фейрн и серьезно обратился к Вауну. - Адмирал, я хочу поблагодарить вас за ловлю стрилеров. Это был незабываемо и волнующе. Парень выглядел и голос его звучал так, будто он был взволнован, как бывает взволнован отряд вшей. Не видно было ни растяжений, ни синяков. Он, очевидно, притворялся. Он не вылезал из этих своих отглаженных штанов. - Поймал что-нибудь? - невинно спросил Ваун. - Трех, сэр... то есть адмирал. - О, это очень хорошо, - похвалил Ваун, глазом не моргнув. - А ты недолго пропадал. За все эти годы Вауну лишь однажды удалось поймать трех стрилеров за один день, а кататься на гаспоне с первого раза ни у кого толком не выходит. Некоторые безуспешно пытались годами обуздать скользких тварей. Бледные розовато-лиловые глаза дернулись чуть-чуть, только чтобы выдать, что лейтенант Клинок понимал, что его называют вруном, но голос его прозвучал совершенно искренне: - Спасибо, сэр. Просто повезло, конечно. Поверь ему - он наверняка загарпунит и голубозубаток, трейлеров, и хоть бы хны. - Ну и как, крупные? - спросил Ваун. - Сим сказал, что это самый большой самец стрилера за всю историю поместья, адмирал. Матерь Божья! Фейрн приблизилась и поцеловала Клинка в щеку. Он зарделся. Какая неожиданная человечность с его стороны. - Поздравляю! - Ваун был потрясен. - Это невероятно. Мы непременно сделаем тебе чучело. - О, вы так добры, сэр... адмирал. Ваун вздохнул. - В качестве особой награды я даже разрешаю тебе называть меня "сэр". Розовато-лиловые глаза снова блеснули. - Спасибо, сэр. Это, пожалуй, более нормально. В конце концов намек на удовлетворение мелькнул-таки на лице Клинка. Ну, ясное дело - льдодобыча в Облаке Оорта, продолжительная командировка... Потом он посмотрел куда-то мимо Вауна, напрягся как-то больше обычного и нахлобучил фуражку. Отдал честь. Ваун развернулся. - Ну, адмирал, - сердечно произнес Рокер. - Закончил свои дела, а? Руки Вауна сдавили комок, в который он превратил свою рубашку. - Я в вашем распоряжении... сэр. Адмиралиссимус нравился себе до невозможности. - Это верно. Профессор Куилд прибыл, так что мы сможем приступать, как только зайдет солнце. - Он посмотрел искоса и экспансивно взмахнул неповторимым семисотлетним хрустальным палофийским кубком. - Мы собираемся ужинать. Кроме того, новые твои гости прибывают, и я подумал, что ты, может, захочешь предоставить им подходящие комнаты. - Новые гости? Рокер кивнул и свернул губу, обнажив зубы. - Все люди с той самой вечеринки. Особые меры в связи с чрезвычайным положением, понимаешь? Ты раскрыл государственную тайну, и мы пытаемся предотвратить ущерб. Нам надо было спрятать их где-нибудь, так почему б не здесь? - То есть, вы согнали всех, кто слышал, что я... - Всех, кто был в Аркадии. - Рокер торжествовал, наблюдая, как Ваун оценивает этот удар. Затем он похлопал его по плечу. - Скажем, приятель, почему бы не предоставить Мэви ее старые апартаменты в Жемчужном Люксе... просто ради старой дружбы? Мэви? Назад в Вэлхэл? И Ваун ничего не может с этим сделать! 30 Жизнь - это издевательство. Изумительно комфортабельный торч уносит новоиспеченного лейтенанта Вауна от жесткой, мерзкой жизни в бараках Доггоца в ночное небо, единственного пассажира в гражданской одежде, которому запрещено разговаривать с экипажем. С рассветом лейтенант прибывает в головокружительную роскошь Вэлхэла, и ему отводят комнаты, которых постеснялась бы самая распутная императрица Джолианской Династии. Ему сообщили, что это не главное здание, просто отдаленные гостевые апартаменты, редко используемые, но ему здесь понравится. Обходительные симы ответят на все его вопросы, сделают все что угодно, принесут любое затребованное им блюдо или деликатес. Роботы будут немедленно выполнять его распоряжения. Ему только надо попросить... но лейтенант настолько измотан, что просто стягивает с себя одежду и падает на шелковые простыни, засыпая еще прежде, чем закрываются глаза. Через несколько часов он просыпается в дикой лихорадке и с головной болью - такой убийственной, что трудно даже глаза открыть. Он выбирается из постели, чтобы пойти в туалет, и без сил валится на пол. Новоиспеченному лейтенанту Вауну нравится считать себя несгибаемым. Ему приятна мысль о том, что колдуны-генетики авалонского Братства смастерили для него тело, превосходящее тело любого рэндома на Ульте. Ребенком он никогда не страдал от летних болезней, зачумлявших дельтийские деревни. Он обладал иммунитетом к Бладракторской Рыси и всем прочим инфекциям, пронесшимся через Доггоц за последние пять лет. Он всегда лучше других справлялся с физическим напряжением, которому столь бессердечно подвергались новобранцы, как то: муштра, лишение сна, а еще - голод, перегрев, переохлаждение, лихорадка и невообразимое сочетание всяких прочих прелестей. Он вышел из Доггоца живым и в здравом уме через пять лет, и это само по себе чудо, которому он обязан своей несгибаемостью. Впервые в жизни он может испытать роскошь и комфорт. А он хочет только одного - умереть. 31 Яростно вцепившись в резные перила из слоновой кости, лейтенант Ваун осторожно прокладывает свой путь вниз по лестнице, достаточно широкой для марширующего шеренгой взвода. Он по щиколотку тонет в ковре и куда взглянет - всюду видит блеск: хрусталь и мрамор, золоченый орнамент и картины в золоченых рамах. Он чувствует себя ничтожным и грязным в столь роскошной обстановке. Он в конце концов всего лишь крестьянин, и здесь ему не поможет ничто из того, чему он научился в Доггоце. Три дня он мучился лихорадкой и два дня провалялся без сил, а сегодня намерен выйти и исследовать Вэлхэл, и пусть он сдохнет из-за этого. Дом кажется пустым, если не считать самого Вауна. Однако когда на ватных ногах он добирается наконец до безопасного холла, он видит парня, развалившегося на пухлом диване и наблюдающего с издевательской ухмылкой за его мучениями. На парне только малюсенькие красные плавочки, он водит большими пальцами ног по ковру. Его кудрявые волосы ровно подстрижены на середине лба. Это коммодор Тэм, но уж больно он вальяжен для столь неугомонного человека и совершенно неуместен на фоне всей этой роскоши. Ваун в шортах и майке - это все, что он нашел у себя в комнате, но он выпрямляется и... - Бога ради, иди сюда и садись, - говорит Тэм, смеясь. - Если попытаешься встать по стойке "смирно", то упадешь! Здесь мы этой ерундовиной заниматься не будем. - Он смотрит, как Ваун ковыляет по широкому ковру в его сторону. - Перед Рокером можешь раболепствовать, но не перед нами, жалкими смертными. Ничтожный лейтенант даже коммодора вряд ли может счесть простым смертным. Потея и задыхаясь от напряжения, Ваун рушится на стул рядом с ним. Его слабость унизительна; у него такое ощущение, что он пробежал расстояние отсюда до Доггоца. Тэм одобрительно оглядывает его. - Врач сказал, что завтра ты, возможно, сможешь встать, а послезавтра - сделать несколько шагов. - Я постараюсь... сэр. Тэм снова смеется, но не злобно. - Ты когда-нибудь болел до этого по-настоящему? - Нет, сэр. - Я так и думал. Ваун смотрит на него изучающе. - Постыдно для меня, сэр. Сразу после получения звания, я хочу сказать. А я так нужен сейчас, чтобы помочь в борьбе с Братством. - Да, - Тэм едва заметно кивает и подтверждает взглядом сказанное Вауном. Тэм - честный малый. Он подчиняется приказам, но у него есть совесть, и он не одобряет происходящее. - Теперь у тебя все будет хорошо, я уверен. Ваун решает поверить и успокаивается. Ему интересно, что они будут делать дальше. - Твое недомогание не вызвало, впрочем, никаких проблем, - говорит Тэм. - Мы собираемся произвести выкачку мозгов здесь, в Вэлхэле - в Хайпорте слишком много острых глаз и длинных языков. Но чтобы установить оборудование, необходимо время, и возникли кое-какие сложности. - Какие сложности, сэр? - О... политика. Кроме того. Рокер очищал поместье от чужих. В Вэлхэле постоянно торчат десятки гостей - адмиралы исполняют большую часть своих политических обязанностей дома, выпивая и закусывая. Но чтобы от них избавиться, нужно время. То есть просто так схватить и вышвырнуть за задницу президента или премьер-министра невозможно. Поэтому нам пришлось тебя припрятать. Теперь все смылись. - Тэм ободряюще улыбается. - Но в ближайшие несколько дней ничего не случится. У тебя есть время поправиться. Так что наслаждайся жизнью - только не переусердствуй, договорились? Ты слаб, как мыльный пузырь, а если упадешь и сломаешь руку, то никак не поможешь делу. - Да, сэр. Ваун прикидывает на глаз расстояние между собой и дверью и гадает, сумеет ли пересечь его без передышки на середине пути. - Я тебя покину. Собираюсь поохотиться на летучих жаломышей. Когда к тебе вернутся силы, я могу тебя поучить. Потрясающее занятие! - Тэм дружески сжимает плечо Вауна и вскакивает на ноги. - Помни - не усердствовать! Он шагает по Большому Залу и исчезает в дверях. Ваун сжимает зубы, принимает вертикальное положение и, пошатываясь, отправляется вслед за ним. Он сделал уже восемь шагов, когда из боковой двери появляется девушка. Очевидно, она подслушивала. Ваун останавливается и смотрит, как она приближается. Она с него ростом, с чудесной фигурой, а ее короткий наряд состоит из серебряной сетки и цветочных лепестков. В Доггоце ни одна девчонка не выглядела так потрясающе. Они, конечно, все там исхудали от перегрузок, оскорблений и тревог, у них обветренные лица и коротко остриженные волосы. У этой волосы густые, сверкающие, темно-рыжего оттенка Кожа загорелая, но на носу проступают веснушки. В ее улыбке изумление. - Я - Мэви, а кто ты, я знаю. Позволь я помогу тебе. Ваун открывает рот, чтобы отказаться, но она обхватывает его рукой, и он прислоняется к ней. Это, должно быть, унизительно, но он обнаруживает, что физический контакт неожиданно приятен. Ничего похожего на прикосновение такой кожи он доселе не чувствовал. - Я слышала, ты похож на Приора, - говорит она, - но не верила... Нет, вот сюда. - Я хочу... - ему хочется выйти на улицу. Она ведет его к другой двери, а у него нет сил сопротивляться. - Знаю, - мягко говорит она. - Но зайдем на минутку сюда. Он оказывается в крошечном туалете с унитазом и туалетным столиком. - Сядь, - говорит Мэви, закрывая дверь. Пораженный и благодарный, он усаживается на сиденье унитаза. Он снова потеет, как будто долго бегал. Она облокачивается на стойку для полотенец, складывает руки и улыбается ему. - В Вэлхэле очень мало мест, за которыми не ведется наблюдения, и так получилось, что это - одно из них. Ваун подозрительно изрекает: - О! Только что Тэм намекал, что тут были люди, которым не следовало бы встречаться с копией Приора, но они теперь ушли. Однако Тэм не давал Вауну разрешения свободно трепаться со всеми, кого он повстречает. Девчонка, похоже, прочитала его мысли, ибо улыбка ее становится шире. - Я не собираюсь вытягивать из тебя информацию, лейтенант. Я только хочу кое о чем тебе рассказать. - Да, мэм. - Мэви. Назовешь меня еще как-нибудь, получишь между ног. - Тогда Мэви. Конечно, Мэви. Готов на все ради вас. Она смеется, и в ее лице появляется лукавство. - На все? Ты не в том состоянии, чтобы обещать такое! - Скорее всего да. Ваун припоминает, что медработница говорила ему тогда в Доггоце о ежедневной добавке "закрепителя" в бустер. Ему вдруг кажется, что, пожалуй, ему бы и хотелось попробовать. Девчонки в Доггоце никогда его не интересовали, даже когда они бегали голышом в душе, а другие мальчишки их домогались и, очевидно, их хотели. Тело есть тело... но эта девушка с тяжелой грудью и лепестками цветов - исключение. Ему довольно-таки приятно прикасаться к ее коже. Она загадочно улыбается. - Я - официальная хозяйка Вэлхэла. Знаешь, что это означает? У Вауна об этом было самое общее представление, и он отвечает: - Нет, мэ... то есть Мэви. - Это означает, что я развлекаю гостей, слежу за тем, чтобы бытовая техника обеспечивала их всем желаемым, и сплю с Рокером. Ваун придает лицу непроницаемое выражение. - Понятно. - А время от времени с гостями - если он меня просит или мне самой нравится. Он, конечно, слышал в Доггоце об этом. У аристократов не те стандарты жизни, что у крестьян. - Зачем вы мне об этом рассказываете? Она обнажает зубы. Очень милые зубы. - Потому что мне не нравится то, что происходит. Красные отблески в ее волосах изумительны. - Да? Вауну, конечно, тоже не нравится, но он чувствует, что попался в ловушку. Он в опасной ситуации: ведет интимную беседу с личной девушкой адмирала. Туалет - не романтика, но весьма подозрительное уединенное место для встреч. - Твоя болезнь, например. Знаешь, в чем ее причина? - Перенапряжение, я считаю. Я был в очень напряженном... - Дерьмо все это, парень! Приор гораздо умнее. - Перед отъездом из Доггоца мне сделали несколько уколов, - осторожно проговорил Ваун. - Полагаю, что у меня была реакция на один из них. - Ты был напичкан ослабленной вакциной определенного вируса. Они пытались изобрести что-нибудь, что могло бы инфицировать только Братьев, но никого из нас. Ты знаком с человеком по имени Тонг? Ваун качает головой. - Они нашли микроб, который оказался способен его убить. Это было непросто. Ваун пожимает плечами, а потом напоминает себе, что идет война. - Наверняка вакцина действует медленнее, а? А ты выжил, и теперь они считают, что у тебя иммунитет. Проблема еще в том, что это стопроцентная смерть для обычного человека. Думаю, что теперь они забудут о биологической войне - у вас, парни, крепкая конструкция. - Откуда ты это знаешь? - Я шпионила. - Мэви поворачивается к зеркалу над туалетным столиком и принимается рассматривать свое лицо. Но и так она может наблюдать за Вауном. - Приор довольно часто приезжал сюда. - Да? - Он хорош. - В постели? - Обычно в кустах, но именно это я и имела в виду. Они подсластили тебе бустер. И я полагаю, достаточно развратной дозой. Это все объясняет. Должно быть, его лицо выдало его, потому что Мэви смеется и непристойно покачивается. - Посмотрим - когда к тебе вернутся силы. Послушай, лейтенант. Мне это не по душе. Выкачка мозгов - варварство, и Приор мне нравился. Да, я знаю, что идет война, но мне это не нравится. Я только хочу, чтобы ты знал, что из-за всего этого ты попал в жуткую переделку. - Я? - Ваун чувствовал себя самой ничтожной пешкой в Галактике. Мэви оборачивается, чтобы посмотреть на него. Он не может не рыскать глазами по ее восхитительному телу. Он не может не представлять себе, что будет, когда опадут лепестки. И она это понимает. - Да, ты. Они попытались поставить тебя на место Приора, верно? Он собирался вылететь навстречу Q-кораблю, а вместо него полетишь ты, верно? - Не знаю. Но он предполагал, что план именно таков. - А Приор должен знать некий пароль, верно? Вот зачем нужна выкачка мозгов - они не поверят, что он по собственной воле скажет им настоящий пароль. Мне сказали, что обычные лекарства вроде не действуют, и если они будут его пытать, он сможет солгать. А тебе можно доверять. Пухлые губы складываются в коварную улыбку. - Я предан... - О, не прикидывайся дурачком, мальчик! Даже Рокер не предан, как бы ни старался притвориться. С чего им тебе доверять? Назови хоть одну нормальную причину. - Приор изнасиловал мою мать. - А Рокер заживо похоронил тебя в Доггоце. Теперь ты знаешь, что это такое. Рокер послал ее узнать, кому предан Ваун. Может быть, узнав это, она и Вауну тоже расскажет, потому что он и сам не знает. После пяти лет Доггоца он знает лишь одно - если перед ним одновременно окажутся и Приор, и Рокер, а в магазине только один патрон, в живых останется Приор. Девчонка немного наклоняется вперед, будто бы для того, чтобы поделиться секретом, и ее груди шевелятся в серебристых сетях. - Кроме того, им придется тебя подкупить. Конечно же! Почему он не понял этого? Мэви подходит к нему и приподнимает рукой его подбородок. Она так близко, что он чувствует ее тепло, ее аромат. Глаза темные и глубокие, в волосах горят огоньки. - Они спросят тебя, чего ты хочешь в качестве награды, лейтенант. - Спросят? Мэви мрачно улыбается. - Не надо продавать себя слишком дешево. Я поняла это очень давно. - Что бы вы порекомендовали в качестве разумной платы? - Требуй все на свете. Они тебе все что угодно пообещают - только непременно попроси. С неожиданным трепетом возбуждения Ваун понимает, что у него есть одно желание, которого не было раньше никогда. - Они сдержат свои обещания? - Может быть, если удастся таким образом все уладить, им придется. - Какоето мгновение она мрачно изучает Вауна. - Есть много способов поймать на крючок обычных людей, но ты совсем другой. Вот поэтому-то они и подсластили твой бустер. Понял? - Да, кажется. - Скоро они начнут подпихивать под тебя девиц. Девушек, которым они доверяют. Они хотят получить все возможные доступы к тебе. Понимаешь? Он кивает. - Зачем ты мне это рассказываешь? - Затем, что я хочу, чтобы у тебя была возможность бороться во время переговоров. Затем, что я серьезно отношусь к Приору. Затем, что я презираю Рокера. Это было из области невозможного. Она видит, что он ей не верит, и ее голос становится настойчивее. - Это все, что я чувствовала, когда спала с ним. О, он может притвориться, когда надо, но у него тяга к молоденьким мальчикам. Даже после пяти лет в Доггоце это оставалось вне разумения Вауна, но идея совокупления тогда отвращала его сама по себе. - А почему он не пользуется "закрепителем"? - О, он им пользуется. И тогда еще больше бегает за молоденькими мальчиками. Ваун задумывается об этом со всем прежним отвращением. - Это поэтому коммодор Тэм расхаживает здесь почти голый? Мэви загадочно пожимает плечами. - У него это не в обычае, но, возможно, ему велели поглядеть, к чему тебя тянет. - Нет. К этому - нет. А вот нечто другое теперь кажется намного более интересным. - Хорошо. Теперь слушай, мальчишка-лейтенант, если когда-нибудь то, что я рассказала тебе о Рокере, просочится, тогда ему никогда не стать адмиралиссимусом, а это его цель. Если он узнает, что я рассказала тебе, он нас обоих скормит хищным зверям. Я могу верить, что ты меня не предашь? Ваун кивает. Он поднимает себя, как рычагом, в вертикальное положение и держится на ногах намного лучше, чем ожидал. Она вплывает в его объятия, и их губы встречаются. 32 После долгих лет отсутствия Рокер вернулся в Вэлхэл с победой в омерзительной компании паршивцев. Адмиралиссимус и сам был отъявленной мразью, но в его компании встречались экземпляры и похлеще. Мудрые советчики, которые были у него прежде, типа Уэджери и Малгрова, остались далеко в прошлом. Теперь он якшался с отбросами - Кареглью, Легарфом, Тоулетом, Липо - сборищем наиболее невыносимых и бездарных подхалимов из Патруля, старательно подобранных, несомненно, тщательно выбранных из-за их способности досадить Вауну. И теперь они веселились и пировали в Большом Зале, подобно шайке победивших висканских всадников. Ваун апатично ковырялся в выставляемых перед ним шедеврах кулинарии. Очевидно, составитель меню не остановился ни перед какими расходами: икра стрилеров, мороженая жар-птица с Гангадора, желе из язычков дилформ, арктические трюфели... Кроме того, он мрачно отметил, что разграблен и его наиболее рьяно охраняемый угол винного погреба. Рокер наслаждался жизнью вовсю, громко рассказывал скабрезные истории, которые его кореша приветствовали канонадами аплодисментов и деланного веселья. Время от времени кто-нибудь отпускал брезгливую остроту в сторону Вауна. Его предусмотрительно усадили между двумя отвратительными ему женщинами, адмиралами Гаргель и Буриор. Гаргель была смертельно скучна, а также слыла потаскушкой и в постели, по слухам, была столь же тосклива, сколь и в беседе. Делать пассы в сторону Вауна сейчас было невыгодно, а посему она трепалась о пустяках в перерывах между хихиканьем со своей соседкой. Ужасная адмирал Буриор была еще хуже: она дразнила Вауна всем на потеху. У Буриор была костлявая, угловатая фигура и продолговатое лицо с большущим носом и резко очерченными скулами. Вауну не нравились ни ее лицо, ни ее политические взгляды, ни ее забавы. Только однажды он принял ее приглашение, и тогда она до полусмерти его исцарапала, принуждая его совершить то, что ему было противно. - Гора старой рухляди! - провозгласила она. - Как скучно и пыльно! Мне кажется, что Вэлхэл раньше был гораздо лучше. Тут оживился Рокер. - Ты о том времени, когда здесь заправляла Мэви? - Ну конечно, ведь именно прикосновение женщины делает дом домом. - Одной женщины? - спросил Рокер и показал всем свою улыбку, чтобы все поняли, что это острота. - Одной-единственной, - согласилась Буриор. - Но чтобы в доме она пробыла дольше недели. Появился наконец десерт. - Вино превосходное, - ядовито проговорила Буриор. - Знаменитый год. Представления не имела, что оно еще сохранилось. - Согласен, дорогая, - сердечно сказал Рокер. - Давай попросим еще несколько бутылок, а? Ваун хитро улыбается. - Почему бы и нет? В конце концов у нас всего несколько недель осталось на подобную чепуху, а? Рокер хмуро скалится. - Возможно, для некоторых из нас - и того меньше. Слушатели неловко смеются. - И все же тосковать не стоит! - Лицо адмиралиссимуса раскраснелось от выпивки и триумфа. - Это - радостное событие. - Он не объяснил, почему, но адмиралиссимус никогда не был обязан что-либо объяснять. - Тоулет, спой-ка нам. Ваун вздрогнул. Тоулет был невысоким смуглым мужчиной. Он не имел репутации блестящего певца, но слыл прославленным подхалимом. Тоулет кивнул, криво улыбнулся и в конце концов разразился пошлой балладой. Рокер стал подпевать, а это значило, что и остальным пора влиться в общий хор. С Вауна хватило. Он был уже на полпути к дверям, когда его стул с грохотом рухнул. Он слышал, как Рокер, перекрывая общий шум, орет его имя, но не остановился. Хлопнув за собой дверью, он бросился бежать. Ему необходимо было найти нору и зализать раны. 33 Дом-на-Утесе был единственным местом на острове, где Ваун мог быть уверен, что за ним не ведется наблюдение, единственным местом, где не стояло жучков службы безопасности. Даже Рокер не мог знать об этом, поскольку Ваун сам обнаружил дом случайно, во время горной вылазки, а потом разыскал подземный ход к заложенной кирпичом двери в подвале. С помощью Мэви он превратил отвратительные руины в крохотный приют на двоих, в тайное убежище с видом на залив, много лет назад сооруженное в природной пещере на крутом обрыве. Выставив из Вэлхэла предательницу, Ваун избегал этого места годами. В конце концов он стал пользоваться им, когда хотел уединиться. Он даже девочек редко приводил сюда, хотя в этом и состояло, вероятно, первоначальное предназначение дома. Тут было удобно прятаться от рэндомов, беспрестанно болтающих о власти и сексе; тут была удобная студия для занятий, которые Ваун предпочитал не рекламировать, типа рисования или скульптуры. Неизвестные гении, сконструировавшие его душу, не пренебрегли художественными способностями, за что Ваун всегда был им благодарен. Бытовые роботы никогда не приходили в Дом-на-утесе. В этот день дом неоспоримо доказал свою ценность. "Уютный беспорядок", - сказал себе Ваун и огляделся. Россыпи книг, набросков и одежды, покрывавшие пол и мебель, были подчеркнуто человечны, они как бы говорили: мы - лекарство против совершенства остальной части Вэлхэла. "Логово свиньи, - возражало его сознание, - неряшливое и мерзкое". Грязные стаканы, сосуды с засохшей глиной... редко тут бывало настолько запущено. Постель не убрана еще со времени полузабытого визита энергичной дамы - каслорнского архиепископа. Наполнив стакан тонким гицанским бренди, прихваченным по пути в погребе, Ваун опустился в мягкое кресло, и ему захотелось, чтобы автор его печени создал бы ее менее способной к переработке спирта. По-настоящему напиться он был практически не способен. Существовали, конечно, и другие средства, но на рассвете ему понадобится свежая голова: Рокер раскроет свой таинственный сюприз. Какое-то время Ваун сидел и пытался просчитать, что это мог бы быть за сюрприз, но после половины стакана он отказался от этой бессмысленной затеи. Потянувшись за добавкой, он понял, что вместо этого размышляет о Мэви, что было еще более бессмысленно... больше сорока лет прошло с тех пор, как он раскрыл ее вероломство и вышвырнул ее... почти пятьдесят - с тех пор, как он победил Братство и вернулся домой, к славе и наградам героя... почти семьдесят с тех пор, как слабоумная девственница из Пуцайна родила придурковатого темноволосого сына, избранного, по ее мнению, Богом для спасения мира. Наполняя трясущейся рукой второй стакан, Ваун решил, что спасение миров - штука одноразовая. Мирам следовало бы оставаться спасенными. Раз и навсегда. Нечего удивляться, что Вауна не узнали на вечеринке у Мэви. Говоря правдивым языком биологии, он стареет. Он не мог вспомнить, каков обычный человеческий срок - а у него, наверное, другой, - но скорее всего меньше ста лет, и гораздо меньше, если вычесть старческую дряхлость. При помощи хорошего бустера он может этого избежать и упиваться цветущей мужественностью еще лет сто, прежде чем наступит внезапное разложение, такое ужасное, как то, что случилось с Тэмом. Ваун подумал, что заслужил это столетие. У него есть на него право! Девочки. Вечеринки. Стрилеры. Даже рисование... Потом он впервые осознал, что, сам того не замечая, смотрит на свой мольберт и уже так долго, что, даже закрыв глаза, видит рисунок на обратной стороне век. Это было искусное изображение обнаженной девушки, развалившейся на траве и украшенной солнечным светом и лепестками цветов. Он набросал ее одним печальным днем много недель назад и напрочь забыл закончить. Выбираясь из кресла, Ваун обратил внимание, что у девушки золотисто-каштановые волосы. "Излишне сладострастные", - решил он, пробираясь к мольберту через мусор. "Не такие симпатичные, как у Фейрн", - размышлял Ваун, вытаскивая картину на балкон. "Бессмысленная трата времени", - решил он, швырнув ее подальше. Он посмотрел, как картина, кувыркаясь, улетает в пустоту подобно раненой птице, и следил за ней взглядом, пока она не погрузилась в прибой. Интересно, что рисовали братья на Авалоне или Скице? Себя? Лежащих в траве, в лепестках цветов? В Братстве не было женщин. Дайс рассказал ему об этом на корабле - мужское тело более эффективно. Женское слабее физически, оно - объект нежелательного интереса с стороны рэндомов-мужчин, и в нем слишком много места занимают репродуктивные органы, которые технологическим образцам не нужны. Понимают ли они, что потеряли? Ваун думал об этом, швыряя вслед за картиной стакан. В Доме-на-Утесе был небольшой ком. Для службы безопасности он значился как стоящий в пляжном павильоне. Ваун включил его вручную и плюхнулся в кресло. Возможно, Рокер обнаружит его... мало того, возможно, что Рокер обнаружит этот секретный файл... но дела таковы, что без риска не обойтись. - Обслуга! Мгновенно появилась женщина-сим, соблазнительно прислонилась к мольберту, который бы тут же перекувырнулся, прислонись так к нему настоящая девушка. - Каков прогресс в расшифровке полученного прошлым вечером сообщения? - Никакого, адмирал! - вздохнула она. - Нам нужен ключ. Сэр, уже сорок два гостя прибыли, и, насколько я поняла, в скором времени ожидаются еще двести. Мне нужны распоряжения касательно расселе... - Посели их куда хочешь! Попробуй использовать в качестве ключа слова "Ооцарсис с Искуота". Сим исчез. С ним исчезла часть комнаты вместе со всем содержимым, включая мольберт. - Машины хорошо умеют анализировать данные, - раздался голос Тэма с противоположной стороны стола из золотого дерева, - но они не так хорошо умеют анализировать отсутствие данных. - Некоторое время он покопался в книге, а потом ни с того ни с сего довольно сконфуженно ухмыльнулся. - В любом случае, это служит оправданием тому, что я записал несколько собственных откровений. - Черт возьми, Тэм! Почему ты мне ничего не сказал? Послушай, ты два года скрывал это! - Смотри, - сказал образ Тэма и превратился в уличную сцену, в звуки голосов и шум моторов, в людей в странных одеждах, спешащих по тенистым переулкам. - Избавь меня от своих шуток, Тэм, - раздраженно сказал Ваун. - Я тебя хочу видеть. Твою улыбку. Твой - проклятие! - смех! - Ты обратил внимание? - Тэм вернулся и его улыбка - тоже. - Это со Скица, записано в 29416-м, наше время. Ничего необычного, кроме того, что для трущоб все выглядит уж очень мирно. Никто не встревожен. - Тебя всегда тянуло к секретам и тайнам, гаденыш. Почему ты не говорил мне? Я бы мог помочь, нет, что ли? Поддержать тебя! - Ты видел копов? Сцена мгновенно вернулась обратно. Застывший кадр: двое парней в форме, выделенные из толпы. Может быть, это были Радж с Дайсом. Или Аббат с Приором. Или Ваун с Вауном. Братья. Пары бренди сгущались. Ваун сел. - Это лишь один пример, - сказал Тэм. - Теперь взгляни вот на это. Это то, что меня насторожило. Это сводка новостей. Фотография парня на балконе, читающего речь. Видишь, позади него? Советник или министр? Может быть, секретарь? Теперь вот это - посмотри на спейсера за рулем... Друг за другом пронеслись пять или шесть эпизодов, загораживая собой мольберт и забрызганный краской стол и полки. По стенам полз солнечный свет из окна, но Ваун сосредоточился на демонстрации кадров и забыл о Рокере. - Итак. - Тэм снова вернулся, и в его самоуничижении появилось некоторое самодовольство. - Это схема. Никогда не произносить речей и не трясти знаками отличия, всегда оставаться на заднем плане. Совсем не то, что мы видели на Авалоне! Они не могли оставаться тайной при таком их количестве, но ты заметил отсутствие каких-либо признаков очевидных репрессий? Столетие тому назад, сразу же после Великой Чумы, остатки скицской культуры... Скрипнул пол. - Остановить! - рявкнул Ваун, бросаясь на кровать - за пистолетом под подушкой. Тэм исчез, Ваун развернулся - в дверях стоял лейтенант Клинок, стоял и смотрел в смертоносный прицел. Потом он посмотрел на Вауна и поднял брови. Позади него, прикрыв рот рукой, стояла Фейрн. - Идиот припадочный! - заорал Ваун. - Ты чуть не умер! - Прошу прощения за вторжение, сэр. - Клинок резко встал по стойке "смирно", глядя поверх головы Вауна. - Я думал, что будут еще двери. - А я думал, что ты Рокер! - Ваун заткнул пистолет за пояс. Смысл слов заставил Клинка немного нахмуриться, но потом он снова стал безучастен. Он казался совершенно невозмутимым, несмотря на то, что едва избежал гибели, но Ваун видел, как розовато-лиловые глаза тайком сканируют комнату. - Если б я знал, что вы придете, я бы навощил пол. - Сэр, адмиралиссимус послал меня сказать, что он готов. - Скажите ему, пусть сам приходит! - злоба вернулась к Вауну, и ее встреча с остатками бренди привела к образованию крепчайшей смеси. Хуже всего, возможно, было горькое понимание того, насколько часто он недооценивал Рокера. Какая из девчонок, выбежав из этой постели, доложила о секретном любовном гнездышке? На боссу, конечно, хватило ума не приходить самому сюда, куда не простирается зрение службы безопасности. Клинок вспыхнул и обратился к Фейрн: - Скажи, пожалуйста, адмиралу Рокеру, что мы идем. - Он закрыл за ней дверь и повернулся к Вауну. - Мы идем, да? - спросил Ваун. Клинок шагнул вперед. Ваун вытащил из-за пояса пистолет. - Через твой труп. Клинок остановился, и на его лице опять появилось раздражение. - Сэр, адмиралиссимус... - В задницу адмиралиссимуса! Насчет этого Мэви тоже врала, и Вауну давно уже следовало догадаться. Рокер не интересовался молоденькими мальчиками. А маленькая уборная в доме для гостей... Когда Ваун обнаружил, как здорово она напичкана датчиками, он понял, насколько далеко зашла Мэви в своем вранье. Клинок вздохнул. - Сэр, мне приказано привести вас. - А хороший спейсер выполняет приказ, даже если это грозит ему смертью? - Да, сэр, - печально сказал Клинок. Он наверняка говорил искренне. Этот парень загарпунил трех стрилеров и вернулся без единого синяка. Ваун начинал чувствовать себя невыразимо глупо. - Даже если бы у меня не было пистолета, ты бы все равно не заставил меня. Еще сама Большая Свинья смогла бы, а ты - нет. - Да, сэр. Но я должен попытаться. - Ты человек? - Сэр? Клинок сделал еще шаг. Комната была слишком захламлена для драки. Два стула, куча картин и табурет между ними. Ваун снял рычажок с предохранителя. - Ты рэндом или тоже машина, как я? Может быть, новая, улучшенная формула? В сумеречном свете розовато-лиловые глаза казались темными и очень честными. - Я вполне человек, сэр. Мне не превзойти вас ни в чем. Я понимаю, потому что видел ваше доггоцевское досье. - Он был выше, но не намного крупнее. Его молодость будет серьезным недостатком против опытного драчуна Вауна. - Мы все его изучали, сэр. Ваун хмыкнул и обратился к кому: - Служба, запросите Центральную Базу Данных. Устное донесение: доггоцевское досье на лейтенанта Клинка. - Клинок Сила Эстетизм, родился в 29385-м, единственный сын... - Надо будет сказать Мэви, что у тебя не было выбора. - Сэр? - Клинок приблизился еще на шаг. - Имечко у тебя... Ком продолжал: - ...с исключительной безупречностью. Первый в девяносто третьем упражнении. Первый в занятиях по физической подготовке. Первый по электронике, Первый в галактическом, Первый в гравитационных, Эксперт в стрельбе, Первый по навигации, Первый по артиллерии, Первый по физике, Первый по легкой ат... Для рэндома это был жуткий перечень достижений. Клинок фигурировал как лучший во всем со времен адмирала Вауна студент сорок восемь лет спустя. Каталог его почестей тянулся и тянулся, но Клинок, похоже, принял интерес Вауна за какое-то издевательство, ибо лицо его помрачнело, а губы побелели. Он продолжал приближаться. В конце концов Ваун остановил ком. - Ты хоть в чем-нибудь был не Первым? - поинтересовался он. Клинок был уже в пределах досягаемости и слишком близко, чтобы одновременно следить и за пистолетом, и за глазами Вауна. Его взгляд неуверенно прыгал то вверх, то вниз. Следующее движение было бы откровенным насилием, и если в гимнастическом зале он частенько встречался с подобного рода ситуациями - это была реальность. Ваун не выказывал ни малейших признаков беспокойства, что его не успокаивало. - Политическая история, сэр. Боевые искусства. - Почему боевые искусства? - Сломал руку, сэр. Ему повезло, что его одноклассники только руку ему и сломали. Ваун бросил пистолет через плечо на кровать. - Я бы не стал сражаться с Первым без необходимости. Знаешь что? Ты все же слишком ценен, чтобы тебя пристрелить! Братья бы немало заплатили за образец твоего генотипа: они постоянно стараются усовершенствовать свою схему. Глаза парня блеснули, как случалось всякий раз, когда он подавлял гнев - или то, что считалось бы гневом среди обычных представителей дикой расы. Однако в том, что он - человек, сомнений быть не может. Доггоцевские гномы уж проверили его клеточные ядра с предельной аккуратностью. Ваун улыбнулся. - Ну давай, бери меня силой. Я редко уступаю лейтенантам. Насмешка наконец прозвучала вслух. - Вам это легко, - грустно сказал Клинок. - Вы лучше от природы. - А тебе это было сложнее? Ты был явно намного лучше других в школе. - Нет, это не было легко, - по-прежнему спокойно сказал Клинок. - Я из кожи вон лез, черт, старался, каждую минуту. Еще когда мне было семь лет, я хотел стать похожим на адмирала Вауна настолько, насколько смогу. Его мать была квартирмейстером в Хайпорте; он не хлебнул участи слизняка, подобно Вауну. Но никто, будучи столь успешным, как Клинок, не мог бы быть популярен и любим, даже будь он одарен чувством юмора и несколькими чисто человеческими слабостями. А в данный момент он явно собирался прыгнуть на Вауна. - Ты столь совершенен, что тебе это во вред, - задумчиво проговорил Ваун. - Мозги у тебя усохли от юношеских мечтаний о славе и героизме. И ты никогда не страдал от унижений, надо думать. А унижения так полезны для формирования характера. Уйди сейчас, потому что, если начну я, я, несомненно, окажу тебе услугу и выбью из тебя все это дерьмо. Клинок широко улыбнулся. - Я бы предпочел, чтобы вы ударили первым, сэр. - Полагаешь, у тебя есть шанс? - Никакого, сэр. Но я все же попытаюсь. Ваун должен бы быть сейчас взбешен не на шутку. Где его адреналин? У Клинка белые губы, но он не трепещет, и этого должно быть достаточно для того, чтобы разбудить в Вауне кровожадность. - Я из тебя кашу сделаю. - Я согласен, сэр. Сумасшедший, тупой самоубийца! - Зачем? Ты знаешь, что замыслил Рокер? Клинок замешкался. - Фейрн знает Куилда. Она говорит, что он авторитет в области пиподов, сэр. Боги и планеты! Пиподы? У Вауна сердце замерло, застучало снова, но теперь не за счет бренди. - Ой, вот что! - сказал он, передернувшись. - Понятно. Разумеется. Какой мерзостный способ убийства! - Сэр? - Я объясню тебе, что замыслил адмирал. Он собирается скормить меня пиподам. - Не похоже на правду, сэр. - Клинок чувствовал, что желание драки улетучивается из Вауна; он расслабился настолько, что смог облизать губы. - Даже если ты поверишь мне, - вздохнул Ваун, - ты все равно попробуешь доставить меня ему, так? - Да, сэр. Это мой долг, сэр. И ваш. Он именно это и хотел сказать. И он был хорошим стрелком. Слишком хорошим, неохотно согласился Ваун, для того даже, чтобы пострадать настолько, насколько пострадал от рук Вауна тот хамоватый лейтенант прошлой ночью. А если повторить это упражнение, то у Рокера появятся все нужные ему оправдания. - Ладно, - сказал он устало. - Пойдем! Веди меня. Представители дикой расы сражаются за территорию чуть ли не так же одержимо, как и за секс. Рокер посчитал, что завоевать обратно Вэлхэл, украденный у него давным-давно Вауном и Мэви, - чистое веселье. 34 В своей новехонькой форме лейтенант Ваун стоит по стойке "смирно" настолько прямо, что, кажется, вот-вот зазвенит, как струна. Каменным взором он смотрит перед собой в большие хрустальные окна, на бескрайний океан за ними, бегущий навстречу небу. Вокруг него огромная зала блещет мебелью и утварью, а также медалями и нашивками захватчиков. Наваленные как попало по креслам и диванчикам, тут собрались набобы и сегуны планеты, адмиралы ультийского главнокомандования. Они в бешенстве пялятся на совершенную копию коммодора Приора, которого знали так давно. Власть и богатство. Несомненным центром этой кучи властителей является адмиралиссимус Фрисд собственной персоной. Ее форма сияет ярче прочих, блещет украшенными драгоценностями орденами и медалями; один взгляд ее зеленых глаз может заставить замолчать даже Рокера. Рядом с ней на диване сидит несообразно скромный капитан с толстой шеей и длинными ресницами. У него чересчур широкие плечи галорианца, а ее тонкая рука покоится на его бедре. Мэви рассказала Вауну о Фрисд. Ей двести тридцать лет, может быть, даже двести сорок; более века она была адмиралиссимусом и безжалостно истребляла всех потенциальных преемников. Часто меняет любовников и кичится ими, как доказательством своей неувядаемой жизненной силы; упивается скандалами. Ваун не слишком хорошо видит Фрисд, глядя прямо поверх ее головы, но был бы более чем согласен способствовать ей в учинении скандалов. Великолепно! Эта мысль напоминает ему о Мэви и о ее прощальном поцелуе, когда ему было предписано предстать перед сей комиссией. Сейчас совет ждет комментариев адмиралиссимуса. - Да, сходство потрясающее, - говорит она в конце концов. У нее низкий и хриплый голос. - Скажите что-нибудь, лейтенант. Можно Клятву Верности. Монотонно, словно автомат, Ваун повторяет древние слова. - Акцент, конечно, не тот. Но это мы подправим. Вольно, лейтенант. Это значит: "Посмотри на меня!", и Ваун подчиняется. Фрисд еще некоторое время разглядывает его, а потом убирает руку с бедра капитана. - В чем ты отличаешься от настоящих людей мужского пола, лейтенант? Кранц! На что она намекает? - Только в некоторых биологических тонкостях, мэм, насколько мне известно. Я так понимаю, что у меня меньшее число хромосом... типа того. - То есть, невооруженным глазом ничего невозможно заметить? Некоторые из наблюдателей неуверенно улыбаются, а Ваун чувствует, как краска ударяет ему в лицо. - Это верно, мэм. Фрисд загадочно улыбается и смотрит на Рокера. - Он и впрямь так стоек, как это записано в доггоцевских бумагах? Высшие достижения во всем на свете? - Несомненно, мэм. Похоже, что он научился всему, не особо стараясь. Первого стрилера он выловил со второй попытки. "А еще я выловил твою любовницу, Рокер. И уложил твою девчонку в твою собственную постель, Рокер. Попроси службу безопасности, чтобы она показала тебе запись. Рокер". Если не считать Вауна, Рокер - единственный, кто стоит на ногах. В сидящих вокруг него людях Ваун узнает дружков и советчиков Рокера: Уэджери, Малгрова, Шрина. Инструкции Мэви оказывались полезными при том, что в комнате бушевали невидимые потоки раздражения. Фрисд давно уже пережила обычные сроки самоустранения - злые языки шептали, что ей приходится принимать бустер каждые два-три часа, и очень скоро начнется отторжение его организмом. Падальщики дрались за первый кусок туши, и то, как Рокер выступил в деле разоблачения Приора, выдвинуло его на передовую позицию. Его противники от отчаяния объединились, и Фрисд собрала совещание, чтобы вынести решение. Если она поддержит Рокера, он победит. В прошлом Фрисд всегда властвовала, разделяя, и разоружала банды, сражая главарей. Очевидно, такая игра по-прежнему была ей по душе. Она загадочна. - Как я поняла, лейтенант, вы согласились участвовать в переливании сознания заключенного Приора. - Мэм. - Вы с ним не знакомы? - Нет, мэм. - Полагаю, что он намного старше вас, но биологически вы близнецы. Ты обязан знать, что будет с ним. Как ты относишься к тому, чтобы уничтожить своего брата-близнеца? - Мэм, он изнасиловал мою мать. Он свел ее с ума. Фрисд кривит губы и кивает. Ее задумчивый взгляд бродит по напыщенной компании. - Были ли прецеденты выкачки мозгов у коммодоров? Молчание тянется бесконечно, пока один долговязый, до чудного краснолицый мужчина не говорит: - Очевидно, нет, мэм, иначе адмирал Рокер нам бы о них рассказал. Фрисд смотрит на Рокера. Ее шея не толще руки Вауна. Длинная губа Рокера лишь чуть-чуть кривится. - Если вы помните историю бунта на "Молнии", мэм, вы согласитесь: то, что сделали там с главарями, было гораздо хуже, чем выкачка мозгов. Фрисд морщится. - Надеюсь, мы не докатимся до варварства древних времен, адмирал. Давайте проголосуем... предварительное отношение собрания к вопросу. Многие ли считают переливание сознания оправданным в данных обстоятельствах? Ваун не отваживается оглядеться и посмотреть на результат, но он видит Рокера, и Рокер не рад. Итоги не обнародуются, а возможно, адмиралиссимус и не потрудится провести точный подсчет голосов. - Похоже, вы таки нас не убедили, адмирал, - нежно говорит Фрисд. Очевидно, судьба Приора решена. Обсуждение закончено. Румяный мужик поднимает руку, Фрисд взглядом предоставляет ему слово. - Благодарю, мэм... - Должно быть, он один из лидеров антирокеровской коалиции, ибо все замирают. - Я понял, что против коммодора Приора выдвинуты некие странные обвинения в изнасиловании и что он пока откладывал свою защиту. Это вполне понятно. Но мы можем спросить, почему дело так долго лежало под сукном - пять лет, не так ли? Признаю, что имеется достаточно свидетельств, чтобы передать дело в трибунал. Все прочее - беспорядок, мэм. Фрисд ждет, мужик пожимает плечами и продолжает: - Нам не было дано никаких доказательств этой сомнительной войны на Авалоне. Нам просто показали пару непонятных перехватов - фрагментарных и неразборчивых. Таких улик не примут ни в каком суде, ни в гражданском, ни в военном. Свидетельские показания последних эмигрантов спорны и основаны на слухах. Считается, что некий анклав, средоточие запрещенных технологий, был разрушен в каком-то поселении в глухом углу планеты... когда это было? - По нашему летосчислению - в 29364-м, - холодно сказал Рокер. Остальные гадко улыбаются. - И сколько прошло времени после этого до того момента, когда "Зеленые пастбища" покинули Авалон? - Семь лет, семь ультийских лет. - Приор был тогда курсантом, так? Ваши свидетели согласны в одном - в том, что к началу полета Приор был подростком. Во времена тех печальных событий, когда бы это ни было, он был всего лишь ребенком и никем иным. Сейчас с Авалона прибывает очередной корабль. Не было выдвинуто никаких доказательств, что это не самый обычный межзвездный... - Приор сам назначил себя командиром вылетающего навстречу корабля, - перебил его Рокер. Долговязый мужчина, похоже, еще уютнее угнездился в своем мягком кресле. - Необычно, но навряд ли это бунт! И в высшей степени естественно. Он родился на Авалоне. Ему интересно было бы услышать новости с родной планеты. Он одаривает Рокера сияющей улыбкой, будто бы прося его подтвердить сказанное. Потом вновь обращается к Фрисд. - Абсолютно никаких доказательств того, что стандартных мер предосторожности будет недостаточно, представлено не было, мэм. Их, наверное, можно усилить. Мы можем и на это пойти. Но нарушить конституционные права одного из старших членов Патруля и подвергнуть его варварству переливания сознания... для этого нужны доказательства, мэм! Настоящие доказательства! Все взгляды обращаются к Рокеру, чья голова глубоко вжата в бычьи плечи. Он смотрит на оппонента. - Мы говорим здесь не о пиратском набеге, не о каноэ с людоедами! Наши стандартные меры предосторожности способны обнаруживать обычные подрывные действия, да, и я не утверждаю, что вторжение силами обычных вооруженных формирований на межзвездных расстояниях может быть чем-то иным, нежели фантазиями на общественном коме. Нет, здесь мы боремся с болезнью! Дайте инфекции зацепиться, и нам уже от нее не избавиться! Одного корабля с инженерами и оборудованием за глаза хватит. Как кажется Вауну, Рокер не очень убедителен. Будто неуловимый туман недоверия поднимается над знатной аудиторией. Заскорузлые аристократы никогда не проявляют сердечности по отношению к революционным идеям. - Вы рискуете судьбой целой планеты из-за одного человека! - рявкает Рокер. Только хуже сделал - теперь ему придется придумывать что-то еще. Ваун размышляет о том, что ждет его, если они откажутся от выкачки мозгов. Тогда он станет не более чем лишним свидетелем, и его бросят в тюрьму и продержат там до тех пор, пока Q-корабль не подвергнется проверке и не будет установлена истина. Прежде, чем это случится, большая часть свидетельств канет в туманных лабиринтах патрульной политики, тем более что ставки столь высоки. А если Рокер не прав, если экипаж и пассажиры - обычные люди... что тогда? Он провел две упоительные недели с Мэви в раю Вэлхэла, но слизень с Путры не имеет отношения к возвышенному и блестящему миру власти. Вечно терпеть в Патруле его, естественно, не будут, и лучшее, на что ему можно надеяться, - что его вышвырнут назад в его болото. Собрание озабочено Приором. О благополучии Вауна никто ни здесь, ни где-либо еще не беспокоится... кроме Мэви, но, при всем благородстве своего происхождения, она для спейсеров не более чем девочка для развлечений. Краснорожий вдыхает аромат победы. - В конце концов, - весело говорит он, - если людям на Авалоне пришлось бороться с этаким злом, то авалонское командование наверняка выслало бы нам предостережение. Радиоволны, наверное, побыстрее доходят, чем Q-корабли? Рокер улыбается. Прежде чем он успевает воспользоваться предоставившейся возможностью, Фрисд показывает, что она по-прежнему способна быть обоюдоострой. - Лейтенант? Ваун уже настолько заиндевел, что еле шевелит губами. - Мэм? - Отвечайте на возражение адмирала Хагара. - Q-корабли движутся по кратчайшей линии, вдоль светового луча, мэм. Их сингулярности генерируют интерференции, препятствующие осуществлению радиосвязи между местом назначения и местом старта... мэм. Детский лепет. Аудитория смущенно поеживается. - Спасибо, - говорит удовлетворенная Фрисд. - Я так и думала, что есть какой-нибудь такой закон. Лицо Хагара становится неимоверно пунцовым. Адмиралиссимус кладет одну руку на колено своего спутника, другую на диван и легко встает. Она неторопливо подходит к Вауну, чтобы рассмотреть его с близкого расстояния. Ее сладкие алые губы еще сохраняют остатки улыбки, но то, что Ваун видит в ее глазах, приводит его в смятение. Интересно, с кем опаснее связываться - с ней или с Братством? Ошеломленный, Ваун понимает, что в настоящий момент над ним нависла еще большая опасность, нежели над Приором. Фрисд смотрит на Вауна, но обращается ко всем. Ее голос - мурлыканье оголодавшего хищника. - Мы обязаны помнить, что на карту поставлено нечто большее, чем судьба коммодора. Лейтенант Ваун? - Мэм? - Этот Q-корабль прибывает очень скоро. Возможно, он представляет собой серьезную угрозу нашей... нашей культуре. Адмирал Рокер доложил, что ты готов предпринять попытку подтвердить - или опровергнуть - враждебность их намерений. Если это враги, то экипаж - твои копии. Зеленые глаза замечают пот, бегущий по лицу Вауна, и удовлетворенно сверкают. Фрисд тем не менее молчит, поэтому говорит Ваун: - Мэм. - В этом случае они, несомненно, сочтут тебя предателем, и ты окажешься в невероятной опасности. Начинаются большие-большие вопросы. Хорошо - о, как же хорошо! - что Мэви тщательно его подготовила. - Ты согласен взяться за это дело? - Мэм. - Зачем? - Я предан Империи, мэм. Она сардонически улыбается. - И в данный момент иного выбора у тебя нет, а? Если ты отказываешься сотрудничать - для тебя есть лабораторная клетка... верно? - Мэм? - спрашивает Ваун так, будто бы искренне изумлен. - Это понятно, что ты предпочитаешь оставить клетки своего тела сосредоточенными в одном месте, так что твое желание продолжать выполнять задание естественно. Лейтенант, наступит время, когда у тебя появится выбор. Ты свяжешься с Братством - допустим, что корабль является именно тем, чем он является по заверениям Рокера. Ты будешь изображать из себя коммодора Приора. Ты будешь управлять космическим кораблем. Так скажи мне, ты по-прежнему будешь на нашей стороне, а не на их? - Мэм, моя культура - это ваша культура. Меня не воспитывали, как члена Братства. Мэм, вам известно мое прошлое. Я ультиец и спейсер. - Прекрасно подготовленный, - медленно говорит Фрисд. Она отворачивается и шагает к окну. Все взгляды обращены на нее. То самое мастерство драматической актрисы, о котором упоминала Мэви. Она говорит, не оборачиваясь, но ее голос, как и ее личность, заполняет всю комнату. - Если же ты дезертируешь... что тогда? Братство вознаградит тебя, полагаю. Не могу представить себе, в чем бы состояла награда... а ты? - Нет, мэм. - Что бы это ни было, это будет что-то ценное, и мы должны предложить чтонибудь еще дороже. Мы должны предложить нечто настолько ценное, что они не смогут предложить больше. Она резко разворачивается. - Итак? Чего ты жаждешь, лейтенант? Я знаю, чего ищет в жизни большинство людей - власти, богатства и славы. Но все это для них совершенно ничего не значит. Отчасти для них это средство удовлетворить себя сексуально и - в конечном итоге - средство вырастить потомство в надежде на биологическое бессмертие. Ты фактически стерилен. Девчонок с двенадцатью хромосомами не существует. Какие обещания ты мог бы взять с собой, отправившись выполнять задание? Какой мотивацией тебя можно снабдить? Слова произносятся чуть ли не в точности те, что предсказывала Мэви во тьме жарких ночей во время хладнокровных консультаций меж взрывами страсти. Ваун играет, как она его учила. - Властью, богатством и славой, мэм. Комната шелестит, как гнездилище гишсацев. Фрисд пристально смотрит на Вауна. - Сколько славы? Сколько богатства? Сколько власти? - Вы просите меня назвать точную цену, мэм? - Разумеется, да. Ваун делает глубокий вдох и думает, не последний ли это его вдох. Ну, Мэви, не ошибись! - Я хочу стать всенародно известен как спаситель планеты и немедленно получить звание адмирала Патруля с соответствующим денежным вознаграждением и привилегиями, а также поместье на мой вкус. Аудитория разражается протестующими воплями. Некоторые выкрикивают проклятия, большая часть просто смеется - злобный смех, терпеливый смех, спокойный смех. Но Рокер не смеется, не смеется и адмиралиссимус. Фрисд разглядывает выскочку и демонстрирует клыки. - Невероятно хорошо подготовлен! Вы имеете в виду какое-то определенное поместье, лейтенант, или мы все должны трепетать в ожидании вашего решения? - Простите, мэм, я пока еще не спас планету и не остался в живых, так что я не буду принимать решения. Фрисд легонько кивает, признавая, что в сказанном есть смысл. Но Мэви опять права. - Тем не менее я считаю, что условия должны быть оговорены точно и заранее. - Мэм, я хочу это. Вэлхэл. Еще громче - те, кто смеялся, теперь ругаются. Те, что богохульствовали, теперь смеются. Лицо Рокера становится бесцветным. Фрисд оценивающе смотрит на здоровяка. - Кто бы ему это ни подсказал, это, по-моему, был не адмирал Рокер. - Нет мэм, нет! - Взгляд Рокера говорил, что Вауну ничего хорошего ждать не придется, когда они останутся наедине. - Конечно, я согласен, мэм, что вечную преданность Вауна необходимо подкрепить обещанием щедрого вознаграждения. Но его амбиции представляются некоторым образом чрезмерными. - Правда? Фрисд задумчиво оглядела комнату. Наводненное властью помещение совсем стихло. Ваун почти слышал стук собственного смятенного сердца. Затем Фрисд крадучись подошла к нему по пушистому ковру. Приблизившись, она дала страху, ненависти и презрению вспыхнуть в своих глазах так, чтобы это видел только Ваун. И слова ее были столь тихи, что слышал только он: - Значит, вот какую цену ты назначаешь за спасение мира, лейтенант? Он стойко встретил ее взгляд. - Да, мэм. Еще тише: - И по-другому - никак? - Побеждает назначивший наибольшую цену, мэм, - говорит Ваун неподвижными губами, и эта дерзость вгоняет Фрисд в краску. - Я могу тебя уничтожить, знаешь ли. Холодный ручеек пробегает по его груди. - Я вам нужен. - Думаешь, у меня и в самом деле нет выбора? Выбор - это власть, а власть - это выбор. Прошло столетие, и вот наконец она загнана в угол, и загнана туда искусственным недочеловеком, пеоном с грязной Путры. Если б она могла разорвать его ногтями в клочья, она была бы счастлива. - Вы платите за планету... мэм. Потом все долго молчат, а в душе Фрисд долг борется с личным удовлетворением... и в конечном итоге именно Фрисд моргает и отворачивается. - Свободен. Изо всех сил пытаясь скрыть ликование, Ваун отдает честь. Теперь он уверен, что сейчас должно исполниться еще одно из пророчеств Мэви. Кто сможет заплатить за планету? Фрисд должна поддержать Рокера. Друзья поддержат, несомненно, а врагам надо будет согласиться на что угодно, даже если досадить ему можно будет, лишь бросив в котел Вэлхэл. Таким образом ультийское главнокомандование будет часами спорить, дискутировать, дебатировать, чтобы в конце концов принять условия Вауна. И все-таки его шансы на получение затребованного едва ли больше нуля, а Рокер уж сделает все от него зависящее, чтобы они стали еще меньше. 35 Солнце висело низко над морем, поливая красным светом самоубийцы-буруны, насмерть разбивающиеся о песок. С желтыми от усталости глазами похмельный Ваун стоит в обществе лизоблюдов и выслушивает со всем, на какое способен, хладнокровием сальные инсинуации - высмеивается его беспомощность. - Обожаю сюрпризы! - говорит Буриор Легарфу и выглядывает из-за своего костлявого носа, дабы убедиться, что Ваун слышит. - Интересно, что это за таинственный Куилд? Ваун решил не портить ей удовольствие объяснениями. Немногие из лакеев Рокера были очень удачливы в роли убийц; их бы трагический случай, планируемый Рокером, подлинно поразил. Песок, будто шрамами, исполосован длинными тенями. Бэндор нарядился в розовое над темнеющим горизонтом. Парочка старших офицеров пинает футбольный мяч. Похотливая адмирал Гаргель, глава медицинского корпуса, клоунничает с Липо и Тоулетом и визжит, когда они пытаются насыпать песок в ложбинку меж ее грудей. Понятно, это эротическая стимуляция; в любую минуту все трое исчезнут в кустах. Еще несколько человек толкутся на ветру - безымянные граждане, присутствия которых никто не объяснял. Большинство из них, похоже, трепещут перед своими выдающимися компаньонами и ведут себя тише воды, ниже травы. Один или двое выглядят сильно встревоженными. Фейрн стоит немного в стороне от пляжа, полускрытая за деревьями, и Вауну хочется, чтобы ее здесь не было. Какова бы ни была природа ее странной детской фиксации на нем, предстоящая катастрофа расстроит ее невероятно. Неизбежный лейтенант Клинок находится при ней. Защита Клинка, возможно, была надежна, но если Фейрн нуждалась в утешении, то от Клинка толку не больше, чем от гигантского морского слизня. Самая большая в Вэлхэле пиподовая чаща шелестела неподалеку прибрежной галькой, оживленная остывающим к вечеру воздухом. Служба охраны должна была бы отогнать пиподов в менее многолюдные места, но раз она этого не сделала, сомнений в верности информации Клинка не оставалось и пиподы были гвоздем программы. В конце концов на пляж с жалобным воем в ослепляющем облаке песка вылетел автомобиль на воздушной подушке. Внутри ютились массивные формы Рокера, рядом мужик еще крупнее - наверняка таинственный профессор Куилд. Ваун и так не доверял ни одному академику принципиально, а якшающимся с Рокером и подавно. Куилд, пожавший Вауну руку с сокрушительной, вероятно, на его взгляд, силой, мало напоминал ученого. Он не только был выше Рокера и жирнее его: его волосы ниспадали до плеч, а дикарская борода свисала чуть не до пояса - бесстыдство, свойственное, скорее, заболоченным джунглям, нежели колледжам, отделанным слоновой костью. Мало того, его руки заросли густой шерстью, а из-за воротника сорняками торчали темные завитушки. Любой нормальный мужик, получив в наказание такую шкуру, придумал бы что-нибудь с дозировкой бустера. Ваун повернул бесстрастное лицо в сторону бесстыдно скалящегося Рокера и сиал ждать, какая такая умеренно рискованная судьба припасена ему. Шайка сообщников собирается поближе, чтобы послушать. - Профессор Куилд, - громко объявляет Рокер. - Декан факультета биологии аборигенов стравакийского университета. Украшенные лентами лизоблюды удовлетворенно закивали, поглядывая на Вауна, ожидая его реакции, и тут наконец-то поступила ожидаемая информация. Ваун посмотрел на пляж - туда, где распространялась рощица пиподов. Не прятались ли тут все эти годы давно пропавшие Сессии и Дайс, замаскированные под пиподов? - Silisentiens horribilis, - просиял волосатый мыслитель. - Что вам известно о наших псевдоразумных, адмирал? - Меньше, чем следовало бы знать в эту минуту, я полагаю. - Именно. - В джунглях бороды блеснули белые зубы. - Приходилось ли вам когда-нибудь подходить близко к одному из них? - Дважды. - Понимая, что вокруг лес глаз и ушей, Ваун сохранял непроницаемое выражение лица. - Как вы поступили? - Сорвал с себя одежду, потом пал ниц. "Так было прошлой ночью. А в первый раз я с криком убежал, а Нивел..." Куилд нехотя кивнул, будто бы вверенный ему класс не оправдывал надежд. - Тактика раздевания разумна. Мы не установили, почему пиподов возбуждает одежда, хотя подозреваем, что всякие внешние атрибуты рассматриваются ими как оружие, однако последние испытания убедительно подтвердили реакцию отвращения. - Надеюсь, в процессе эксперимента вы убили не слишком много студентов? Кустистые брови хмуро ощетинились. - Это дело серьезное, адмирал. Мы использовали, если хотите знать, приговоренных преступников. Выжившим смягчили приговор. - Про невыживших, полагаю, можно сказать то же самое. Может, перейдем к делу, профессор? - Пали ниц, говорите? Зачем ниц? - Будучи ребенком, я узнал, что пиподы менее охотно нападают на тех, кто припадает к земле. "Но забыл. И побежал. Нивел кричал и кричал..." - А! Вот где общепринятая мудрость ошибочна. Поза не имеет значения. - Склонен согласиться, - ответил Ваун, вспоминая, каким чудом спасся прошлой ночью. Куилд оскалился. - Значение имеет то, какую часть тела вы им демонстрируете. Что они видят - хотя, разумеется, восприятие пиподов настроено на невозможные для нас частоты, но "видеть" - более или менее подходящее определение... Что видит пипод, когда вы падаете перед ним ниц? О, конечно! - Волосы? - Именно! Волосы. Имея волокнистую структуру, пиподы ассоциируют разумность с нитеобразной фактурой. Иными словами, с волосатостью, хотя, конечно, это антропоморфные спекуляции. Когда мы обрили заключенным головы, эффект от падания ниц дал менее пяти процентов уровня надежности. Иными словами, был незначителен. То ли от усталости, то ли от страха, но Ваун испытывал злобную неприязнь к этому напыщенному антропоидному самолюбованию. - Кажется, я вижу, почему вы добились успеха в своих исследованиях, профессор. Багрянец ярости вспыхнул над чудовищной бородой, но тут вмешался нетерпеливый Рокер. - Профессор Куилд совершил открытие достаточно случайно. Он... - Куилд попытался прервать Рокера, но дрогнул перед Рокеровской ухмылкой. - Он был вызван на дуэль. На дуэль с пиподом. Незаконно, конечно, но таков старинный фаришианский обычай. Возможно, вы о нем слышали? Ваун не слышал. Нивел кричал всю обратную дорогу до деревни. Их было одиннадцать, несущих домой крики, и даже сморщившаяся нога Нивела, никогда до этого не двигавшаяся, извивалась и корчилась. Ваун поежился на холодном морском ветру. - Догадываюсь. Меня вызывают на фаришианскую дуэль с пиподом? - Это было бы убийством, - отрезал Куилд. - Они бы среагировали на вас агрессивно намного раньше, чем на меня. Мне бы удалось подойти гораздо ближе. - Я бы не стал вам мешать, - Ваун раздраженно посмотрел на Рокера. - Сэр, это имеет отношение к делу? Рокеру, очевидно, нравилось разыгрывать спектакль перед своей карманной аудиторией. Даже Гаргель со своими партнерами по развлечениям вернулась на представление. - Расскажите ему о стоячей волне, профессор. Куилд вдруг застеснялся. - Ну, для публикации это еще не созрело, но у нас есть доказательства, что низкочастотная коммуникация пиподов не настолько дискретная схема поведения, насколько она оценивалась доселе. Похоже, что это постоянная форма... ну, по нашей рабочей терминологии - континуум излучения и реакции. Типа шепота на заднем плане, если хотите. А порой она приобретает даже топографические черты. Стоячая волна есть относительная... - Не понимаю, какое все это может иметь отношение ко мне, сэр, - оборвал Ваун. Но имело. О да, имело. Рокер выпятил нижнюю губу, будто бы собираясь обернуть ею сочный пучок травы. - Где Дайс и Сессии, адмирал? Где кукушата? Ваун махнул рукой. - Где-то там, среди десяти миллиардов прочих людей. Работают торговцами, пекарями или малярами, кто знает? Живут в трущобах, куда никогда не заходят спейсеры. И пиподы тоже! Я полагаю, пластическая опера... - Пластическая операция не дала бы никакого эффекта! - пророкотал Куилд. Его раздражало, когда его перебивали. - На длине волн, которой пользуются пиподы, такие мелочи были бы совершенно неуловимы. Псих! Ваун повернулся к нему. - Вы говорите, что можете общаться с этими овощами, профессор? Полагаете, что у них есть чувствительность и мозги, чтобы отличать конкретного человека от остальных? Вы... - Не мозги, но ответ на оба ваши вопроса утвердительный. - Здоровяк улыбнулся и провел мохнатой лапой по бороде. Лизоблюды заулыбались. - Мы достаточно четко установили при помощи простой психологической обработки с системой поощрений, что они могут отличать людей друг от друга. Они "заглядывают", если воспользоваться этим приблизительным термином, глубоко в человеческую психику - буквально вплоть до клеточного уровня и скорее всего - до молекулярного. Вероятно, они могут читать и сами ДНК. Может, они и не так проницательны, как вы, адмирал, но несколько раз они нас удивили. - Надеюсь, сегодня они не будут нас удивлять. - Ваун повернулся к адмиралиссимусу. - Сэр, вы подумали о связанных с этим опасностях? Рокер обменялся довольными взглядами со своей свитой. - О вашей неизменной отваге в Патруле ходят легенды, адмирал Ваун. Ваше ежегодное обращение к новобранцам вдохновляет... - Хватит вам, черт возьми! Этот тип заявляет, что существует что-то типа всемирной системы коммуникации пиподов, не так ли, профессор? Я ему не верю, потому что за десять тысяч лет мы должны были... Куилд смог-таки перекричать Вауна. - Есть много старых записей об одновременных выступлениях пиподов в масштабах континента. - Именно об этом я и говорю! Именно побоище вы и рискуете устроить. Мы находимся на материке, и вам это известно, Рокер! В 98-м или типа того был набег пиподов на берег, буйствовали и вэлхэловские рощи. Если вы начнете баламутить пиподов здесь, вы навлечете опасность на все береговые поселения от Асимфирта до мыса и Бог знает, как далеко вглубь... - Ваши опасения приняты к сведению, адмирал, - сказал с ухмылкой Рокер. Солнце село; соленый морской ветер был остр, как нож. Ваун еще раз передернулся. Какой невыразимо чудовищный способ смерти! А если он откажется подчиниться приказам во время чрезвычайного положения, тогда Рокер его пристрелит. Это, наверное, лучше. - Давайте все проясним, - сказал он, в то время как его мысли метались в поисках выхода. - Во-первых, вы заявляете, что на самом деле можете беседовать с этими тварями? Во-вторых, вы считаете, что они достаточно умны, чтобы давать полезные ответы? В-третьих, вы думаете, что они будут так добры и побегут искать мои копии, и, в-четвертых, что они каким-то образом могут направить вас туда, где могут быть эти копии? Какой наивный полудурок в это поверит? Как вы сможете их стимулировать, чтобы они хоть чуть-чуть заинтересовались вашей проблемой? Что... - Повторяю, адмирал, - рявкнул Рокер, - что ваши опасения приняты к сведению. В конце концов понятие коллективного сознания может быть нам чуждо... но мне казалось, что уж вы-то сможете принять это быстрее, чем большинство... Буриор радостно прыснула, услышав шутку, некоторые последовали ее примеру. Несколько пиподов брели в сторону наблюдателей. Служба безопасности никогда не позволила бы им подходить так близко, если бы Рокер не сунул нос в стандартную систему распоряжений Вауна. Ухмылка адмиралиссимуса сказала Вауну, что он побежден. Усмешки на лицах приспешников Рокера подтверждали это. Всем им казалось, что они в безопасности, поскольку прибыл вооруженный отряд Рокера и потому, что в случае неприятностей служба безопасности устроила бы массированный артобстрел. Имеют ли они какоенибудь представление о том, как быстро перемещается разъяренный пипод? Что же, он не порадует их, дав возможность послушать свои мольбы. Все смертные в конце концов умирают. Поражение неизбежно, но самое близкое к победе - уйти отважно. Ваун даже не мог просто двинуть Рокеру в челюсть и заслужить приятный и быстрый расстрел, потому что Рокер о его желаниях знал и, несомненно, связал бы его и бросил пиподам. Выхода не было. - Сэр, прошу ясных указаний. - Очень хорошо. Адмирал Ваун, вы будете сопровождать гражданского работника Куилда до места рядом с рощей пиподов с целью облегчить коммуникацию с ними. Вы поможете исследованиям профессора Куилда всеми возможными способами. Ясно? - Сэр! - А потом мы выследим ваших пропавших братьев, - сказал Рокер, удовлетворенно улыбаясь. - После стольких лет воссоединение семьи станет для вас волнующим событием. Ваун мельком задумался, успеет ли он сломать эту толстую шею прежде, чем будет остановлен службой безопасности. С сожалением он пришел к выводу, что не сможет. Рэндомы! Дикая раса! Секс и власть - вот все, что их интересует. - Превосходно! - сказал Куилд, блеснув зубами в гуще бороды, и глянул на пиподов. - Мы можем подойти чуть ближе, прежде чем снимем одежду, адмирал. В интересах приличий. - Ведите, - отрезал Ваун. Вслед за здоровяком профессором он побрел по песку. Рэндомы! Похоть и жадность до чего угодно их доведут. Братья могут быть беспощадны, как был беспощаден Приор, но они хоть совершают свои преступления по причинам более высоким, нежели обычная жадность. 36 - Вот это я называю сексуальная внешность! - произнес страстный хриплый голос. Ваун изучал свое изображение в зеркале над тазом. Его голова гладкая, как свежевымытый доггоцевский котелок, и украшена восемьюдесятью блестящими серебряными пуговицами, отмечающими те места, где просверлены дырки. Сексуальная? У него нет бровей, у него красные веки, а его бесформенный белый халат кончается у колен и локтей. Он поворачивается лицом к стоящей в дверях девушке. Неужели прошло всего четыре недели с тех пор, как он встретился с ней в Доггоце? Высокая, темнокожая, со знаками отличия офицера медицинского корпуса... Она все еще старше него по званию, но теперь его повышение официально. Кроме того, его ждут и другие вещи. - Мэм! - говорит он. - Даже во время нашей последней встречи я был сексуальнее. - Ах! - Ее полуночные глаза сверкают. - Ты воспользовался моим советом касательно бустера. - У меня не было выбора. Анализ крови? Она, смеясь, качает головой. - Достаточно того, как ты смотришь на меня. Кроме того, ходят слухи, что ты переспал с адмиралиссимусшей. - О Кранц, нет! - Ваун начинает улыбаться, и улыбка переходит в зевок, уничтожающий последний след искренности в его отрицании. Ранним, быстротечным сладким утром, пока Рокер спал,