. Т'лин заломил медно-рыжую бровь: - Так уж ничего? - Ну да! - И негде остановиться? - Ну... да, там гостиница есть. - А Святилище ты знаешь? - Ясное дело, - ответила девочка, довольная, что он задал такой простой вопрос. - Вот и хорошо. Тогда - зайб! Он поднялся на ноги и зашагал к драконам. Элиэль так и не смогла понять, с чего это Т'лину Драконоторговцу захотелось любоваться местными достопримечательностями? Очень уж это на него не похоже. Она была не права, утверждая, что в Руатвиле ничего нет. Там были развалины, деревья и кочковатое пастбище. По дороге Элиэль повторила Гиму рассказ Пиола Поэта двухлетней давности: почти весь великолепный Руат строился когда-то из кирпича-сырца, и эти стены рухнули сразу же, как дома лишились крыш. От каменных же домов остались отдельные стены, обвалившиеся башни и ведущие в никуда арки. В некоторых домах продолжали жить люди, ежечасно рискуя быть погребенными под развалинами при урагане или землетрясении. Другие выстроили себе дома из обломков, накрыв их дерном, так что на крышах паслись козы. Результатом стало странное, расползшееся поселение, деревня, выросшая на развалинах столицы. - Это я и сам мог бы сообразить, - сказал Гим, понуро озирая окрестности. - Если ты завоюешь золотую розу, жрецы заставят тебя сбрить усы. - Это-то еще при чем? - Вот и я хотела спросить тебя о том же. Все устали. Минувшей ночью никому из них не удалось выспаться, да и путешествие выдалось не из легких. Руатвиль оказался не совсем пуст. Главная улица оставалась такой же широкой, хотя булыжная мостовая заросла травой и из нее торчали древесные корни. Редкие жители спешили по своим делам: гнали коз на пастбище, тащили мешки еды или угля. Все останавливались посмотреть на драконов. Элиэль подсказала Т'лину, как проехать к гостинице, хотя он и сам наверняка нашел бы дорогу. При виде гостиницы на нее нахлынули воспоминания. Когда-то это здание было дворцом или общественным заведением, и стены до сих пор поднимались на целых три этажа. Теперь же использовался только первый его этаж, а в пустых глазницах верхних двух виднелось небо, ибо крыша давным-давно обвалилась. Входом служил величественный портал, но двери пошли на растопку давно уже умершим людям, и от них остались только ржавые петли. Пиит'дор Трактирщик был крупным мужчиной с мясистым лицом. Лицо украшала седеющая борода и впечатляющая бородавка на носу. Исполняя свою роль в наилучшем виде, он радостно потирал руки, когда Т'лин отсыпал ему золота. Трактирщик поведал, что опасается нашествия беженцев из Филоби, тем более что местные власти могут потребовать от него, чтобы он предоставил кров этим оборванцам... но раз уж дорогие гости пожаловали, теперь-то их никто не потревожит. По счастью, его лучшие комнаты как раз свободны... и так далее. Гим уже отстегивал ремни, удерживавшие сестру Ан в седле, когда его освободил от этого занятия сам Т'лин. - Местные власти! - сердито бормотал он под нос. - Десять против одного, что это его собственный брат. Он легко поднял старуху на руки, чиркая острием меча по земле. Пиит'дор Трактирщик всплеснул руками от удивления. Его радостный настрой куда-то испарился. Он все пятился от них, не сводя глаз с этого злосчастного меча, пока не заслонил вход. - Что-то не так? - спросил Т'лин. Трактирщик начал бормотать что-то о дурных приметах. - Всех или никого! Это еще что за штуки! - Продолжая держать старуху, словно она была легка, как перышко, Т'лин угрожающе шагнул вперед. - Она больна? - Скорее устала. Совершенно расстроенный, Пиит'дор освободил путь. Должно быть, дочери Ирепит - большая редкость в Руатвиле, но и постояльцы со звонкой монетой тоже заявлялись сюда не каждый день. Поэтому он постарался изобразить радушного хозяина. - О господин мой, мой дом всегда к твоим услугам... твоим и твоих спутников. И святая госпожа тоже не останется без крова. - Он зашагал вверх по ступенькам, продолжая бормотать. - Моя жена... - Спорим, потолок протекает, - шепнул Гим. - Еще бы... - Элиэль вдруг одолела зевота. Она так устала, что не могла даже рассказать, как тут лило в их прошлый приезд. Тогда это не казалось таким забавным. Она подумала, что даже такая гроза, как в тот раз, не разбудит ее сегодня, стоит ей только найти место, где бы прилечь... Айана Трактирщик была больше своего мужа - огромная, радушная. Даже бородавка на носу у нее не уступала мужниной. Она хорошо знала свое дело - смахнув муку со лба, она вытерла руки о передник и провела их в отведенные им комнаты. Айана заохала, увидев плачевное состояние монахини. Ничуть не опасаясь присутствия дочери Ирепит у себя в трактире, она проследила, чтобы ту уложили на мягкий тюфяк, и отослала мужчин. Вооружившись ведерком воды, Элиэль угнездилась в углу большой комнаты и смыла грязь от долгого путешествия. Ей предстояло делить одну комнату с сестрой Ан. Это мало что меняло - свободного места в комнате хватило бы и на пару драконов. Больше всего на свете она хотела рухнуть на кровать и уснуть. Но суета вокруг монахини мешала ей. Солнечный свет проникал в помещение через два больших оконных проема, в которых не осталось ни одного целого стекла, так что особой безопасности жильцам гостиница не обеспечивала - любой желающий мог подобраться по лесу к самому окну. Перекрытием служили остатки крыши и полов верхних этажей. Прорехи заделывались неошкуренными стволами деревьев из леса. Причудливая расстановка кроватей объяснялась скорее всего выбором сухих мест, поскольку тут и там на мозаичном полу виднелись потеки - следы дождей. Оставшись в запыленной рубахе, как была, с мокрой головой и босиком, Элиэль отправилась на поиски съестного. Гим уже опередил ее. Он сидел в гордом одиночестве в огромной комнате, уставленной грубо сколоченными столами и скамьями. На стенах сохранились остатки древних росписей. Его волосы были мокрыми, как и у нее, но он переоделся в чистую рубаху. После того как Гим умылся, все его солнечные ожоги особенно бросались в глаза. Т'лина не было видно. Скорее всего он возился со своими драгоценными драконами. Завтрак - а может, обед, а может, ужин - состоял из обилия разных фруктов, горячего хлеба и козьего сыра. Гим попробовал все фрукты без исключения, требуя, чтобы Элиэль назвала их ему. Она перечислила все известные ей названия, заменяя те, которые не помнила, на более или менее убедительные. Если не считать этого, они почти не говорили. Вскоре Элиэль почувствовала, что глаза ее окончательно слипаются. - Я иду спать! - твердо заявила она. Гим напустил на себя вид бравого мужчины. - А я поупражняюсь на лире, если только не понадоблюсь Драконоторговцу. - Можешь упражняться хоть на барабанах, я все равно не проснусь, - сказала Элиэль и отправилась к себе в комнату. Тюфяк в углу был соблазнительно пуст. На том, что лежал посередине комнаты, храпела сестра Ан. Ну и пусть! Элиэль будет спать, даже если... Эк! В окно заглядывал какой-то человек. Ей потребовалась секунда на то, чтобы понять, что это Т'лин Драконоторговец в соломенной шляпе и коричневой местной рубахе. Она никогда еще не видела его без тюрбана, к тому же было что-то странное в его бороде. - Это только я! - Он закинул в комнату какой-то тюк. - Принес тебе кое-какого шмотья. Ты не ложилась всю ночь - хочешь спать, наверно? - О да. - Скажи мне только, как пройти к Святилищу. Элиэль окинула его мутным от усталости взором. Он зачем-то вымазал бороду углем - не то чтобы она стала совсем черной, но от медно-рыжего цвета не осталось и следа. Зачем это Т'лину Драконоторговцу маскироваться? И почему бы ему просто не попросить кого-нибудь из местных проводить его туда? - Его трудно пройти, не заметив, - сказала она. - Ступай по главной дороге на север, к старому мосту. Святилище к востоку от дороги, где-то в полумиле. Там знак и тропа. - Ага. Хорошо. Э-э... тебе нужно чего-нибудь перед сном? Элиэль зевнула и блаженно потянулась. - Глаза совсем слипаются. - Отлично. - Т'лин подозрительно посмотрел на нее. - Если ты проснешься, пока меня не будет... В общем, тут тебе не Нарш или Сусс, помни это. Чтоб сидела здесь! Элиэль уселась на свой тюфяк и как можно искреннее пообещала, что не отойдет от гостиницы дальше, чем к драконам, - она слышала их усталое порыгивание. - Не забывай, что случилось нынче утром в Филоби, - зловеще напомнил Т'лин. - И потом, в этих краях водятся саблезубы. - Уж не пытаешься ли ты удержать меня в стороне от чего-то, Т'лин Драконоторговец? - перешла она в контратаку. - Нет, нет. Спи спокойно. - Он исчез. Возможно, это ужин взбодрил ее. А может, просто любопытство. Так или иначе, она знала, что уже не уснет. Элиэль порылась в тюке, который он сунул в окно, и нашла рубаху и пару сандалий. Почти наверняка он последит еще некоторое время за окном на случай, если она попробует увязаться за ним. Девочка торопливо переоделась в чистую рубаху, схватила сандалии и выбежала в дверь. Шлеп-шлап, шлеп-шлап... 39 Эдвард неожиданно для себя уснул. В фургоне было жарко и шумно. Время от времени он просыпался и слышал храп, скрип колес, потрескивание осей и цокот копыт. Изредка навстречу проезжал грузовик, с обочины выкрикивали проклятия несносным цыганам ребятишки. Заливались истерическим лаем собаки. В эти минуты на него снова наваливались мысли о его злоключениях, и он смотрел на раскрашенные планки обшивки перед своим носом, обдумывая все "за" и "против". Какие документы потребуются ему, чтобы записаться? Он не может называть свое подлинное имя. Значит, его аттестат бесполезен. Да к тому же он все равно остался в Кенсингтоне, так что с мыслями о поступлении на офицерские курсы придется распрощаться. Ладно, не в звании дело. Но как долго удастся ему скрывать свое имя? Чуть позже караван остановился. Он не осмелился выяснять причину остановки. Вряд ли это полицейский патруль, но даже если и так, цыгане сумеют разобраться. У них многовековой опыт общения с представителями закона. Крейтон продолжал храпеть. Алиса, должно быть, уже знает о его исчезновении. Она, наверное, с ума сходит от тревоги. С другой стороны, он не без удовольствия подумал о реакции дяди. Жаль, он не может отвести его в ту рощу на зеленом холме познакомиться с Пэком. Интересно, подумал он, как это их Штаб-Квартире удалось целых два года имитировать несуществующего Олдкастла? Комитет, говорил Крейтон. Тем не менее все письма ему были написаны одной рукой. Фургон скрипнул и тронулся с места. Он снова заснул. Ему приснились родители, и он проснулся в холодном поту. Во сне они сидели на веранде в Ньягате и писали вместе письмо. По странной логике сна он знал, что это письмо - ему. Письмо Джамбо - вот что его так беспокоит. Оно так совпадало с тем, что говорил Крейтон! Не будь этого письма, он бы, возможно, отмел версию полковника как полный абсурд, и никакая исцеленная нога не помогла бы ему. - Ага, проснулся наконец! - Крейтон разделся до нижней рубашки и брился опасным лезвием. - И как спалось? - Хорошо, сэр. - Эдвард старался казаться хладнокровным. Он весь взмок и разморился от жары. Слезать было некуда - фургон продолжал двигаться, и он мог неосторожно толкнуть Крейтона так, что тот перережет себе глотку. Конечно, этот тип возмутительно скуп на слова, но резать его все же преждевременно. Крейтон в очередной раз нацелился бритвой - фургон дернулся. Крейтон сдавленно чертыхнулся. - Не скажете ли вы, где мы находимся, сэр? - На полпути к месту назначения. Будем там к ночи. - А что это за место? - Стоунхендж. Эдвард заподозрил подвох, потом понял. - Узел, конечно? - Насколько мне известно, самый мощный в Британии. - И кого мы там застанем? Друидов? - Друиды? Думаю, они использовали его, но уже и в их время он был очень древним. - Крейтон снова нацелился бритвой. Похоже, сейчас он был настроен поговорить. - Насколько мне известно, там сейчас не обитает ни один дух... если верить Штаб-Квартире. - Крейтон вытер бритву. - Узлы используются с другой целью - большинство узлов. Их можно использовать для перехода. Он только подтвердил то, чего и так опасался Эдвард. - Переход куда? - В самые разные места. Большая часть европейских узлов соединяется с так называемыми Вейлами. Возможно, это связано с теми ключами, которые мы используем. Кстати о ключах: они имеют некоторое отношение к древним языкам, положенным на ритмическую основу. Попробуем-ка. - Он отложил бритву и выстучал на столе короткую дробь костяшками пальцев. - Можешь повторить? Эдвард дотянулся до крыши перед своим лицом и повторил дробь. Крейтон присвистнул. - С первого раза? Отлично. Повтори еще. Эдвард, недоумевая, повторил. К чему все это? - Тогда попробуем, сможешь ли ты осилить все с начала до конца! - На этот раз Крейтон пробарабанил долгую и сложную мелодию. В целом все сводилось к серии вариаций и синкоп. Эдвард повторил мелодию без ошибки. - Экзетер, да ты просто чудо! Дьявол, да как это тебе удалось? Я думал, у тебя полдня уйдет на то, чтобы освоить. - Я вырос в Африке, сэр. Местные справляются с ритмами и посложнее этого. Вот, попробуйте. - Его пальцы отвыкли без практики, и вообще-то для этого требовалось двое барабанщиков, но ему удалось довольно сносно воспроизвести один из самых простых ритмов Эмбу. Крейтон молча прослушал его до конца и вдруг рассмеялся. Эдвард в первый раз слышал его смех - резкий, пронзительный. - Не буду и пытаться - все равно не получится! Ладно, одной проблемой меньше. Как у тебя с декламацией наизусть? - Пожалуй, средне. - Скромничаешь? Ты играл короля в "Генрихе V". Это сложная роль. - Откуда вы... Вы читали мои письма мистеру Олдкастлу? - Логически вытекает из всех твоих способностей. - Крейтон, похоже, забыл, что половина его лица все еще покрыта пеной. - Повтори за мной: Аффалино каспик, фиалибо тарпио, Нога ноги фейо фан Аффалики суспино. - Что это означает? - Черт его знает. Этот язык не знает никто. Возможно, он древнее пирамид. Попробуй повторить. Это оказалось сложнее. Ему пришлось сделать несколько попыток. - Они исполняются под ритм, да? - спросил Эдвард. - А мелодия какая? - Он попробовал напеть эти слова под аккомпанемент дроби. - Стой! - рявкнул Крейтон. - Не смешивай ингредиенты, пока я не дам команды! - Сэр? - Эдварду снова показалось, что полковник сошел с ума. - Ритм, слова, мелодию и танец. Тебе придется учить их порознь. Вместе они составляют ключ. - Ключ от чего? - Ключ к переходу. Надеюсь, это один из ключей от Стоунхенджа. Попробуем вторую строфу. - Ключ к переходу куда? - не сдавался Эдвард. Все это начинало его злить. - Беспрекословное подчинение! Вторая строфа... - Сэр! Они буравили друг друга взглядами, но теперь уже Эдвард распалился настолько, что на этот раз сдался Крейтон. Он уставился в зеркало и снова поднял руку с бритвой. - Этим ключам невесть сколько тысячелетий, - как ни в чем не бывало ответил он. - По большей части это древние шаманские обряды. У нас в Олимпе есть один парень, так он провел настоящее исследование, пытаясь понять, как они работают. Не все ключи подходят ко всем узлам. Если честно, нам известно действие только нескольких. Большая их часть ведет в Соседство - думаю, поэтому его так и называют "Соседством". Европейские связаны преимущественно с Вейлами, но есть и исключения. В самом Джоалленде есть один, ведущий прямиком в Новую Зеландию. Это тебя не удивляет? - Нет, - признался Эдвард. - И еще один - в Долину Царей? Крейтон порезал щеку и изверг проклятие, услышав которое любой мальчик из Фэллоу провалился бы на месте. - Что тебе известно об этом? Судя по всему, Эдвард задел больное место. - Ее называют еще Долиной Гробниц. Недалеко от Луксора. Там похоронена целая куча фараонов. Крейтон свирепо смотрел на него. Кровь стекала ему на шею. - Отвечай на вопрос, мальчишка! - Может, сначала вы ответите на мой вопрос? - И не подумаю! Я не собираюсь играть в игры! - А что он еще делает? - Это вопрос жизни и смерти, Экзетер, - твоей смерти, разумеется. Возможно, и моей тоже. А теперь говори, откуда тебе известно про Долину! Эдвард нехотя сдался. - Из письма, которое отец написал перед самой смертью. - Где ты видел это письмо? Где оно сейчас? - Осталось в больнице. Еще раз чертыхнувшись, полковник подобрал из кучи совсем еще новую рубашку и приложил к порезу. - Кому он писал? Не тебе же? - Нет, сэр. Какому-то парню по кличке Джамбо. Он так и не успел отправить это письмо. Я нашел его в отцовских бумагах неделю назад. - Ты прав, - буркнул Крейтон. - Джамбо - один из наших. В Египте и в самом деле есть переход. Теперь неприятель может узнать о нем! Черт возьми! Интересно, могу ли я послать телеграмму из ближайшей деревни? - Он задохнулся и в ярости уставился на рубашку. - Я полагаю, мои вещи конфискованы полицией, сэр. - Думаешь, это остановит Погубителей? Ну конечно, откуда тебе знать. Луксорский переход имеет особую ценность, поскольку ведет непосредственно в Олимп. Есть и еще, но они известны гораздо лучше. Ключ, которому я тебя учу, как правило, ведет в один из Вейлов. Что там еще в этом письме? - По-моему, - холодно произнес Эдвард, - вы мошенничаете. - Это неслыханно! - рявкнул Крейтон, глядя на свое отражение в зеркале. - Мне кажется, что, когда я исполню этот ваш пароль до конца, вы лишите меня возможности записаться добровольцем! - А я что, обещал что-то другое? - Нет, вы только послушайте! - восхитился Эдвард. - Да вы талант адвоката в землю зарываете! Крейтон вновь испустил свое "Хррмф!" и смерил его свирепым взглядом. - А это нарушение субординации! - Вы заставили меня поклясться честью. А ваша-то честь где? - Это дерзость! Щенок безмозглый! Оба уже кричали. Эдвард извернулся, подобрал ноги, спрыгнул на пол и выпрямился, чтобы встретить полковника лицом к лицу. При этом он врезался макушкой в потолок, да так, что у него в глазах вспыхнули искры. Крейтон издевательски фыркнул: - Видишь? Ты даже на ногах толком стоять не умеешь. Без меня ты мертвец, Экзетер. Тебе не видать военной формы как своих ушей. Погубители выследят тебя и на этот раз не будут ходить вокруг да около. Они задуют тебя, как свечку. Эдвард опустился на чемодан и потер макушку. Как это ни печально, у него были все основания верить этому маньяку. - Одна из первых фраз, что я услышал от вас еще в больнице, была: "Он не сможет совершить переход с такой ногой". Переход куда? Не услышав ответа, он поднял глаза. Крейтон мрачно смотрел на него, потом пожал плечами: - В Соседство, надеюсь. До сих пор, насколько мне известно, никто не пробовал использовать для этого Стоунхендж, но нам придется рискнуть. Если не выйдет, поедем на Большие Круги Эйвбери и попробуем там. Все наши обычные переходы в Англии находятся под наблюдением. Если верить "Филобийскому Завету", мальчик мой, ты прибудешь в один из узлов в Суссленде. Это один из вейлов Соседства. Нам придется поверить предсказанию. - В Соседстве? Не по Соседству? Это Соседство что, страна такая? Крейтон отвернулся обратно к зеркалу. - Нет, - ответил он. - Не страна. Соседство - больше, чем страна. Гораздо больше. - Так это там отец жил до того, как вернулся в Новую Зеландию? Те тридцать лет, что он не старел? - Ах ты, несносный проныра! - вздохнул Крейтон. - Давай еще раз первую строфу. 40 Суссуотер считался самой непригодной для судоходства рекой во всех вейлах. Грязно-желтый поток бурлил на дне каньона, стены которого поднимались отвесно на сотни футов. Только в трех местах они сходились достаточно близко для того, чтобы перекинуть мост, и мост в Руате был из них первым и самым красивым. Когда Тратор Полководец осадил город, он первым делом обрушил каменную арку на северном берегу. Южная арка осталась стоять. В нее упиралась ровная мощеная дорога, по которой теперь никто не ездил. С ее основания можно было легко разглядеть башни Сусса и золотой блик на крыше храма Тиона. Казалось, они находятся всего в часе ходьбы, но хорошему ходоку потребовался бы целый день, чтобы дойти до них. Жители Сусса решительно пресекали любые попытки восстановить мост, дабы Руатвиль не возродился соперником новой столицы. Так, во всяком случае, говорил Пиол Поэт. Святилище когда-то представляло собой величественное и благородное сооружение, стоявшее на утесе почти на краю каньона. Оно считалось самой древней священной постройкой в Вейлах, а имена строителей позабыли давным-давно. Даже Тратор не осмелился снести столь священный храм. За него это сделали время, бури и землетрясения. Все, что сохранилось, - это прямоугольная платформа из огромных каменных блоков, а на ней круг колонн. От некоторых остались только базы, но десять - двенадцать стояли еще на всю высоту. Что за кровля покоилась на них когда-то, никто уже и не помнил, и теологи продолжали спорить, что означало их количество - тридцать одна. Все же, хоть и редко, это место посещали паломники, а особо преданные люди поддерживали в кругу колонн чистоту. Окружающая Святилище земля считалась слишком святой, чтобы ее возделывать, поэтому она заросла лесом, и теперь одинокие развалины почти затерялись в джунглях. Элиэль не сомневалась, что сумеет срезать путь. Вместо того чтобы идти по старой дороге, а потом по паломнической тропе, она двинулась прямо на северо-восток, надеясь дойти до края обрыва, а по нему зайти к Святилищу с другой стороны. Держа в одной руке шляпу, а в другой сандалии, она босиком поспешила по траве. Несколько молодых пастухов покосились на нее, но никто не пытался задержать девочку или насмехаться над ее хромотой. Задыхаясь и потея, она ворвалась в лес и тут же поняла свою ошибку. Она и забыла, какие густые здесь джунгли. Ветви и колючие лианы росли так тесно, что она еле плелась. Повсюду валялись каменные обломки. Идти в сандалиях было еще труднее, так что она упрямо шагала босиком, стараясь производить как можно меньше шума. Шляпа путалась в ветвях. Она держала ее перед собой, чтобы защитить лицо. Лес как вымер - даже птицы не пели. Да и насекомые словно уснули. Потом путь пересек ручей, в который она чуть не упала. Он-то еще откуда взялся? Ручей пересекал ее путь глубокой расселиной с глинистыми краями. Элиэль поскользнулась и скатилась к самой воде. Она пришла в ярость, обнаружив, что вода течет справа налево. Насколько она помнила, паломническая тропа не пересекала никакого ручья, значит, она находится на нужном берегу. Она вскарабкалась наверх и стала пробираться вдоль ручья - он мог течь только к реке и обрыву. При этом он и не думал течь прямо к реке. Он извивался и петлял так, что Элиэль очень скоро потеряла всякое представление о том, где она, а где - храм. Она попробовала сообразить... так, солнце садится на востоке... тьфу! Ноги подкашивались, бедро болело. Еще немного - и она плюнет на все и вернется и забудет про Т'лина Драконоторговца и про его дурацкий интерес к развалинам. Одна беда - ей все равно придется пройти ручей до конца. Где-то неподалеку кто-то насвистывал унылую мелодию. Элиэль остановилась и прислушалась. Этой мелодии она не знала. Свист оборвался так же внезапно, как начался. Она двинулась дальше, стараясь идти прямо в том направлении. Вскоре она увидела вырастающие из густого подлеска ступени и край платформы. Прямо над ней возвышался заросший зеленым плющом обломок колонны в два обхвата. Элиэль услышала негромкие голоса. Она подбиралась осторожно, шаг за шагом. Когда она подошла к основанию полуразрушенной лестницы, голоса сделались яснее. Разговаривавшие явно стояли за этой, ближней колонной. Босиком она прокралась поближе и прижалась к покрытому плющом камню так, что смогла разбирать слова. - ...мальчишке, чтобы он привел ее ко мне в лагерь. Я отправился в лагерь и приказал своим людям встретить их. Потом вернулся в город и доложил все Старшему в Нарше. Сам Т'лин! Ну что ж, это уже лучше. Элиэль вьюном обвилась вокруг колонны, чтобы лучше слышать. Мужчина усмехнулся: - И что он решил со всем этим? Таргианец! Он говорил по-джоалийски, но утробное произношение не спутать было ни с чем. Снова Т'лин: - Он решил, что Служба этим заинтересуется. - Он, конечно, прав. Т'лин вздохнул: - Рад слышать это! Ну, мы наскоро пролистали "Завет" - времени у нас было в обрез - и, как она и говорила, нашли ее имя. Вот ведь забавно! Я знал эту девчонку уже много лет и ни за что бы не подумал, что она имеет такую цену. Это неописуемая маленькая егоза. Мне всегда казалось, что с возрастом из нее выйдет отличный рекрут. - Послушать, так может и выйти. - В общем, Старший, к моему удивлению, постановил, что мне нужно доставить ее сюда. Так что я посадил их верхом. Чего я не ожидал - так это того, что в табуне прячется старая монахиня. Я оседлал своего дракона и лишь на миг отвернулся - как она уселась в седло и была такова. - Он помолчал и нехотя добавил: - В общем, мне пришлось притащить сюда и ее. Второй мужчина усмехнулся. Голос у него был довольно молодой. Осторожно выглянув из-за колонны, Элиэль одним глазом разглядела его. Он сидел спиной к ней на упавшем каменном блоке. Должно быть, Т'лин сидит где-то рядом. Они смотрели на пустую площадку в круге колонн. - Ничего удивительного! "Филобийский Завет" на поверку оказался поразительно точным. В нем говорится, что девчонка прибудет с синей монахиней, - она и появилась с синей монахиней. Только чудо могло предотвратить это. - Чудо - то, что я не придушил эту старую ведьму! Таргианец расхохотался, словно от удачной шутки. - Насилие над такими не поощряется! Элиэль высунулась из-за плюща еще на пару дюймов, так чтобы смотреть уже обоими глазами. Оба мужчины сидели в тени, сняв шляпы. Таргианец не уступал в росте Т'лину. Он сидел, откинувшись назад и опершись на руки - жилистые молодые руки, темные от загара. Он казался заметно моложе. Его волосы были темными, и, когда он повернул голову в профиль, она увидела, что он чисто выбрит. В левом ухе его блестело маленькое золотое колечко! - Она пока осталась в гостинице, господин, - сказал Т'лин. - Так что мне с ней делать? "Господин"? Т'лин Драконоторговец обращается к этому сопляку как к "господину"? - Неплохой вопрос! - Таргианец выпрямился и пригладил волосы рукой. - Как думаешь, что ты получишь, скрестив кенгуру с ягуаром? - Что? О... боюсь, не знаю, господин. - Правильно. Я просто хочу сказать, что есть кое-что, чего я не могу тебе рассказать. И не думай обижаться! Я не сомневаюсь, что у тебя есть свои секреты политического характера, которых я не знаю. А это дела религиозные, только и всего. Т'лин испустил свое привычное фырканье. - Это я и сам знаю! Подрывная деятельность, инфильтрация - в этом я разбираюсь. В религиозных вопросах я не специалист. - Не ты один, поверь! Что тебе удалось понять? - Очень мало. В дни Празднеств в Суссленде ожидается рождение некоего младенца. Девчонка должна принять роды. Карзон, Эльтиана и их братия пытаются предотвратить это. Тион и Астина вроде бы настроены в пользу "Завета". Насколько я понимаю, Служба - тоже? - Мы - да, - буркнул молодой человек. - Зэц и Оис, само собой, против. Карзон с Эльтианой, возможно, тоже. Но не советую тебе доверять Тиону! Он ведет собственную, грязную игру. Элиэль поперхнулась. Богохульство! - Но разве не Тион послал мальчишку спасти девочку? - удивился Т'лин. - Ты хочешь сказать, Кирб'л! Мне страшно подумать, какие у него интересы в этом деле. Кирб'л - настоящий маньяк. Сама Астина пока держится в стороне. - Но это ее рощу сожгли сегодня утром! - Нет, - вздохнул таргианец. - Это была роща Иилах. Иилах более или менее поддерживает нас - или поддерживала. Возможно, она уже мертва. Послушай, я и так говорю тебе больше, чем следовало бы, так что будь благоразумен, ладно? Теологическая доктрина жрецов абсолютно запутана, что в общем-то понятно. Идея пяти великих богов, Пентатеона, является упрощением - довольно полезным, но все же далеким от действительности. Конечно, все пятеро обладают огромной силой - Висек, Карзон, Эльтиана, Астина, Тион. Но некоторые другие обладают гораздо большим влиянием, чем ты думаешь, и их принадлежность к партии того или иного из великих не всегда такова, какой ее представляют. Все эти теории аватар и ипостасей - им место на свалке. Иилах - далеко не Астина, а Кирб'л - не Тион, точно так же, как Гарвард - не Карзон! Да и Оис - не Эльтиана. Сука сукой - с этой-то ее ритуальной проституцией, - но и чертовски сильная благодаря этому. Возможно, она и впрямь может вызывать лавины, как утверждает. Тион тоже мало уступает ей в порочности. Гнусная, гадкая ересь! Как может Т'лин Драконоторговец терпеть подобное богохульство? - К счастью, - добавил незнакомец, - не все они поддерживают Палату. Среди них есть вполне пристойные, и многие занимают выжидательную позицию. Помолчав немного, Т'лин усмехнулся: - А я-то думал, нет ничего сложнее политики! Тарг со дня на день захватит Нарсию, ты, наверное, и сам знаешь. - Ничего удивительного, - ответил таргианец. - А джоалийцы и ухом не ведут, вот дураки! Но по сравнению с нашим делом это все ерунда. Войны приходят и уходят... Освободитель может оказаться куда важнее любой войны. Ты прибыл в Суссленд уже после восхода солнца? - Сильно позже. За полдень. - Ага! Этот сброд Гарварда разгромил рощу в Филоби раньше. Значит, ему не повезло. Последовало молчание. Элиэль подавила сильное желание взвизгнуть. Она испытала настоящее облегчение, когда Т'лин спросил: "В чем не повезло?" Последовала еще одна пауза. Таргианец нагнулся и достал откуда-то бутылку. Он отпил и протянул ее Т'лину. - Мне надо объяснить кое-что. Во-первых, все эти разговоры насчет родов - неверное толкование. Мы ожидаем вовсе не ребенка. Освободитель, о котором говорится в "Завете", будет взрослым человеком. Т'лин усмехнулся: - Представляю, как будет рада моя маленькая подружка. Она не пришла в восторг, услышав, что ей предстоит быть повитухой. - Не говори ей ничего! - резко одернул его таргианец. - Конечно, нет, господин. Я никому ничего не скажу. - Верно. Она должна действовать по собственному побуждению. Если она узнает, что от нее ожидается, она может сделать все не так. Впрочем, я и сам толком не знаю, что от нее ожидается. Возможно, это все равно, но мы не можем рисковать. Палата уже много лет пытается сорвать исполнение пророчества. А то, что подходит им, никак не устраивает нас, если ты меня понимаешь. - Он снова помолчал. - Вот почему Гарвард уничтожил сегодня рощу Иилах - он пытался оборвать цепь. Я думаю, он ее только укрепил. Он действует, как тупой бык. Впрочем, он никогда не отличался умом. Это он о боге так! - Тем не менее, - продолжал богохульник, - Палата бросила на это дело гораздо больше сил, чем Служба, Семьдесят Седьмой. Ну например, в этом активно участвует Зэц. - Смерть! - Тот, кто называет себя Смертью. Похоже, Освободитель представляет для него личную угрозу. - У него здесь двое Жнецов, насколько мне известно. - Больше, чем двое. Мы абсолютно уверены, что он сам попробовал предвидеть события. Он достаточно силен, чтобы рискнуть. Возможно, он точно знает, где появится Освободитель, в то время как нам это неизвестно. - Он невесело усмехнулся. - По крайней мере мы не знали этого до того, как прибыл ты. Я-то думал, у меня здесь рутинное дежурство, и тут ты бросаешь меня в самую гущу событий. - Тем, что притащил сюда девчонку, ты хочешь сказать? Таргианец промычал что-то утвердительное, снова приложившись к бутылке. - Надо было мне оставить ее у какого-нибудь верного человека, а сюда идти одному, - озабоченно произнес Т'лин. Второй передал ему бутылку. - Возможно. А вдруг это испортило бы все - как знать? Почему Старший в Нарше послал тебя в Руатвиль? Т'лин вытер губы. - Он и не посылал. Он предложил мне идти в Филоби и доложиться Тридцать Девятому. Это место он называл в качестве запасного. Он был уверен, что здесь сшивается кто-то из секты. Т'лин хотел вернуть бутылку, но таргианец покачал головой: - Допивай. Видишь ли, насколько нам известно, в Суссленде имеется только шесть мест, где мог бы появиться Освободитель. Среди них - храм Тиона и монастырь в Тогвалби. Если он выберет одно из них, Палата возьмет его тепленьким, так что его можно будет считать покойником. Мы ждали его в роще Иилах в Филоби, поскольку Иилах покровительствует ему. Вернее, покровительствовала. Гарвард позаботился об этом! Можешь поспорить на самую дорогую тебе часть тела, что он оставил там приглядывать своих ублюдков. Есть еще поляна у дороги недалеко от Филоби, обладающая уймой виртуальности... - Уймой чего? - Забудь. Я хотел сказать только, что это еще одно вероятное место. Итак, остается это Святилище и еще один узел... одно место, я хотел сказать. В холмах за Иогби. После Филоби мы рассчитывали на это место, поскольку оно не занято. - Ты меня совсем запутал, господин. - Я имею в виду, что там ничего нет. Ни храма, ни молельни. Это ты можешь понять? Ладно, не бери в голову. Вопрос в том, что нам делать дальше. Празднества начинаются сегодня. Он подумал немного. - Первым делом избавься от мальчишки. Если он и в самом деле из секты Тиона, Кирб'л наверняка отметил его тем или иным способом. Так что дай ему немного денег и отправь на Празднества. Так будет проще. Пусть сам заботится о себе. Нам от него пользы больше не будет. У нас впереди еще часа два светлого времени. Отведи своих драконов в Филоби и посмотри, нельзя ли переправить уцелевших в Ротби. Из кожи вон вылези, но сделай несколько ездок в обе стороны. Ты со своими драконами привлечешь внимание, так что постарайся замутить воду как следует. - Но они устали, господин! - попробовал протестовать Т'лин. - Убей их, если потребуется, потом выставишь счет. - Да, господин, - сдался торговец. - Ты уж извини, но ставки здесь выше, чем ты думаешь. Девочку оставь в гостинице. - Может, мне лучше убрать ее из этого места, тебе не кажется, господин? Молодой человек рассмеялся: - Можешь попробовать, но я бы поставил на пророчество. После этого замечания он начал больше нравиться Элиэль. Она подавила искушение выйти из-за колонны и спросить Т'лина, легко ли он нашел Святилище, - просто так, чтобы посмотреть, какое у него будет лицо. Таргианец вытянул длинные руки и зевнул. - Завтра к нам должен прибыть связной на быстром моа, так что я пошлю остальным весточку и попрошу подкрепления. Впрочем, вряд ли у них найдется. Все ясно? И снова непривычно почтительный Т'лин утвердительно кивнул. - Жаль, конечно, что Палата опознала эту таинственную Элиэль раньше, чем мы, но, возможно, сейчас наш ход. Надеюсь, двух Элиэлей быть не может? Что-то очень она юна по рассказам. - Ей двенадцать, я точно знаю. - Гм. По большей части она упоминается вроде бы как помощница при родах, но другая строка гласит, что она же будет первым искушением. Немного странно ожидать искушения от двенадцатилетней, не так ли? Т'лин фыркнул по-драконьему. - Не один раз я испытывал сильное искушение оборвать ей уши, господин! "Ох, припомню я тебе эти слова, Драконоторговец!" Таргианец хихикнул: - А как насчет отшельника? Тебе в твоих странствиях не доводилось встречаться с отшельниками? - Отшельниками? - Один из моих любимых стихов: "И сильнейший может лишиться сил, и отведет его Элиэль к Отшельнику за помощью, и обретет он тогда новые силы". - Это еще требует прояснения. - Но здесь не упоминается Освободитель. - Нет, это вообще может не иметь к нему отношения. Или может относиться к событиям, до которых еще много лет. Про него там еще много непонятного понаписано. Вроде "И придет Освободитель в Джоал, призывая к покаянию". Но Элиэль упоминается только четырежды, в том смысле, что она помогает Освободителю, так что это может относиться и к тому, что произойдет сегодня ночью. Я спрашивал на всякий случай. - Никаких отшельников! - буркнул Т'лин. - Мне бы не хотелось, чтобы с девочкой что-то случилось, господин. - Мне тоже, - ответил таргианец вставая. Он оказался высоким и худым. - Но окружи ее хоть всей джоалийской армией, это не спасет ее от Палаты. До появления Освободителя она - самое слабое звено в цепи. Если Жнецы Зэца найдут ее, она погибла. Никто в мире не сможет защитить ее. Т'лин тоже встал. - А святые, господин? Молодой человек сердито кашлянул. - Ах, да. Ну, можно, конечно, молить святых, чтобы они замолвили слово перед Неделимым. Пошли в палатку, там... Они зашагали по камням прочь от колонны. Больше Элиэль не расслышала ничего. 41 Элиэль скатилась по ступеням и нырнула в кусты. Чудовищность того, что она подслушала, оглушила ее. А она-то доверяла Т'лину Драконоторговцу! Ладно, Гим еще мальчишка, сестра Ан - старая сумасшедшая. Но она думала, что на Т'лина - сильного человека - можно положиться как на друга. Теперь-то она знала, что он вовсе и не верен ей. Просто он рассчитывает когда-нибудь нанять ее на свою дьявольскую "службу". Ее последний защитник предал ее. Значит, Т'лин выполняет приказы таргианца. Он ни слова не сказал против богохульства. Возможно, он и сам таргианский шпион! Элиэль никогда особенно не задумывалась о своих политических воззрениях. Если бы ее спросили о гражданстве, она, возможно, назвалась бы уроженкой Юрга - потому что в Юрге она бывала чаще, чем где-то еще, и потому что она любила тамошнего короля, который хлопал, когда она пела для него. Еще ей нравились художественные обычаи джоалийцев, да и сам принцип Джоалийского Королевства, дающего мир известным ей землям. А про таргианцев и их военные замашки говорили всякие страшные вещи. Шпионить на них казалось предательством. Ее религиозные пристрастия не подлежали сомнениям. Тион - бог красоты и искусства. Эмбер'л - богиня драмы - аватара Тиона. И Иела - богиня пения - тоже. Впрочем, одно хорошее дело таргианец сделал: он невольно рассказал Элиэль довольно много про "Филобийский Завет". Ей не придется принимать никакого хлопотного младенца. Появится взрослый мужчина, несомненно, молодой и красивый - или здесь, или где-то еще... как, кстати? Никто не объяснил, каким образом он появится, вспомнила она. Ладно, зато когда появится этот Освободитель, Элиэль Певица поможет ему. Умоет его и оденет - это Т'лин ей утром сказал. Ей бы и самой не мешало умыться еще разок, чтобы смыть грязь и пот. Появилась мошкара. Ее рубаха промокла и испачкалась. Ноги так устали, что едва держали ее. Она отряхнулась и поспешила через заросли, с трудом пробираясь между каменными обломками. Если она будет держать солнце по правую руку, то скоро придет в город. Еще один вопрос - что ей делать, когда она дойдет до города? Возвращаться в гостиницу означало отдаться в руки презренному Драконоторговцу и его таргианскому хозяину, но у нее нет ни денег, ни друзей. Гим с ума сойдет от возможности отправиться на Празднества, так что скорее всего уйдет еще до ее возвращения. Наверное, ей стоит поискать какую-нибудь крестьянскую семью посимпатичнее, пусть приютят ее на некоторое время. Она может мыть посуду или делать еще что-нибудь в знак благодарности за это. Шить, возможно, - она неплохо управляется с иголкой. Она же может прикинуться беженкой из Филоби! "Меня зовут Антеала Полководец. Мой отец - глава юргианской армии. Он нежно любит меня. Когда я подрасту, он собирается выдать меня за одного из королевских сыновей. Опасаясь, что из мести его недруги похитят меня, он отправил меня в обитель Иилах". Это могло произойти с месяц назад, решила она, так что она еще недостаточно хорошо ознакомилась с обителью - на случай, если ее будут спрашивать. На рассвете ворвались зеленые монахи, и все ужасно кричали. Кого-то убивали, кого-то насиловали, а она ускользнула в темноте и шла весь день, пока... Нога провалилась в пустоту. Элиэль не удержалась и полетела вперед через кусты... ударилась обо что-то плечом... подвернула лодыжку... завизжала... больно ударилась боком... покатилась... снова полетела... ушиблась головой... заскользила по склону... упала в ледяную воду... поток завертел ее, пару раз ударил о камни и бросил на полузатопленный древесный ствол. Она отчаянно затрепыхалась, преодолевая давление потока. Наконец ей удалось высунуть голову из воды. Задыхаясь и отплевываясь, она все же могла дышать. Она закоченеет до смерти. Как только может вода в этой жаркой стране быть такой холодной! Элиэль мотнула головой, вытряхивая воду из ушей, и пришла в ужас от рева воды. Она, наверное, у самого обрыва. Не подвернись это дерево, ее бы смыло в водопад. Подтянуться по стволу к берегу оказалось не так сложно. Гораздо сложнее было карабкаться по скользкому склону. Ручей пробил себе маленький каньон, узкий и темный. Цепляясь за кусты, она вылезла наверх и рухнула на землю. Она вся дрожала от холода и сырости. "О Тион! - подумала она. - О Тион, Покровитель Красоты и Искусств, услышь мою мольбу! Я не верю в то, что говорили о Тебе эти люди. Я не верю в этого еретического единого бога Т'лина. О Тион, спаси меня!" Немного погодя Элиэль решила, что ее жертв недостаточно, чтобы сотворить чудо. Возможно, Тион просто не слышит ее молитв в шуме воды. У саблезубов - вот у кого острый слух... Солнце вот-вот сядет. Она обдумала, не забраться ли ей на дерево на ночь. Скорее всего она просто свалится во сне, да и в любом случае дерево - не самая удобная кровать. Устало поднявшись на ноги, девочка захромала вдоль берега ручья. В воде она потеряла сандалии, но эта же вода выведет ее к Руатвилю. Колючки цеплялись за рубаху и больно царапали коленки. Не прошло и минуты, как деревья расступились и перед ней остались только кусты и чистое небо. Она вышла к городу, так быстро! Впереди розовели пики Суссволла, а над ними чуть правее виднелся зеленый диск Трумба. Если Трумб восходит сразу после заката, это к затмению. Значит, Жнецы... Все произошло в одно мгновение, но ей показалось, что растянулось на часы. Когда она пробиралась через последний куст, нога снова провалилась в пустоту. Элиэль в ужасе завизжала и уцепилась за куст. Глазея на небо, она забыла смотреть под ноги. Она вылезла не на тот берег ручья и шла в противоположную сторону. Она ударилась о землю задницей и провалилась дальше. Ее руки за что-то уцепились. Плечи ударились о скалу, скользнули и замерли. Зеленая ветка, за которую она ухватилась, согнулась вдвое, но пока держалась. Она висела, болтая ногами в воздухе. Острый выступ скалы больно впивался в спину. В сотнях футов под ней бурлили бурые воды Суссуотера. - Помогите! - крикнула она. - А-а-а-а... Слева от нее вырывался из узкого ущелья ручей и россыпью брызг обрушивался в реку. Шум воды заглушал ее крики. Все равно никого нет поблизости... Ноги не находили опоры, даже самой маленькой. Руки оказались зажатыми между веткой и скалой так, что она даже не могла перехватиться или подтянуться наверх. Куст в любую минуту мог не выдержать. Она почувствовала, что начинает скользить. Она попробовала закинуть ногу наверх - не достала. Куст-уже начал угрожающе потрескивать. Она попробовала хотя бы повернуться лицом к скале, но не смогла и этого. - Помогите! Помогите же! Тион! - Ее крики походили скорее на хрип. Она даже вздохнуть толком не могла из-за этой проклятой скалы, давящей на спину, а руки, казалось, вот-вот вырвутся из суставов. "Я не хочу умирать! Не хочу я исполнять никаких глупых пророчеств! Мне всего двенадцать лет! Я не хочу быть священной шлюхой Оис! Я не хочу быть историческим лицом! Я хочу просто быть Элиэль Певицей и стать великой актрисой! Хочу быть верной Тиону и красивой! Я не напрашивалась на все это и не хочу этого! Это несправедливо! И я не хочу умирать!" Чьи-то сильные пальцы сомкнулись на ее запястье и потянули вверх. 42 Таргианец говорил об отшельнике. Элиэль нашла его. Там, где ручей впадал в каньон Суссуотера, вода подмыла берег так, что образовалась расселина, накрытая скалой и вымощенная песком и круглой галькой. Мох закрывал вход в пещеру, и ее почти невозможно было увидеть со стороны. Впрочем, этот мох кто-то сам и растил. Кто-то углубил пещеру и соорудил в ней маленький очаг, постель из травы, накрытой шкурой, поленницу и несколько щербатых горшков и корзин. Кто-то жил здесь. Он сидел рядом с ней, скрестив костлявые ноги и глупо ухмыляясь безумной улыбкой. Его волосы и борода были совершенно седыми и торчали во все стороны. На нем была только грязная меховая набедренная повязка. Его кожа казалась прокопченной. В мерцающем свете маленького костра он походил на развороченное птичье гнездо. Элиэль сидела на постели, накрытая шкурой, и пыталась унять дрожь. Она даже пожевала какие-то ягоды и корешки, которые принес ей отшельник, - чтобы доставить ему удовольствие. На нее напал какой-то "болтун" - она рассказывала ему свою историю, кажется, уже в третий раз. Сам он не говорил. Не мог говорить. Теперь отшельник уже не казался ей таким страшным, как в первую минуту. Возможно, она просто привыкла к нему. Он объяснялся знаками и написал палочкой на песке, что его зовут Порит Кротолов. Он жил здесь уже много лет и, похоже, потерял счет дням. Она была первой, кто когда-либо бывал в его пещере. Родом он из Ниолленда, страны, лежащей за много вейлов отсюда. Когда-то служил жрецом Висека, пока его не обвинили в богохульстве и вырвали язык. На этом месте его рассказа Элиэль решила, что он сочиняет. Храм Висека славился как самый большой во всех вейлах, а значит, и во всем мире. С другой стороны, она не помнила других преступлений, карающихся лишением языка. Нельзя сказать, чтобы он совсем не общался с людьми. Он торговал шкурками, меняя их у кого-то в Руатвиле на то немногое, в чем нуждался. Еще бы ему не помешал гребень, подумала Элиэль, глядя на его свалявшуюся бороду. Он слушал ее рассказ, сопровождая его безумными гримасами. Он хмурился, когда она говорила о Жнецах, ухмылялся, когда она упоминала выжившую из ума сестру Ан, и изображал на лице яростное неодобрение, когда она описывала шлюх в храме. Впрочем, он мог просто реагировать на выражения ее лица. Интересно, подумала она, что предпримут Т'лин и сестра Ан? Наверное, ждут ее из лесу с покаянием. Так вот, ни за что! Она может остаться и здесь, с Поритом. Тион послал отшельника ей на помощь. Сгустилась ночь. Как раз сейчас начинаются службы в храме Празднества. Забавно, храм всего в нескольких милях от Руатвиля. Забравшись на утес, она даже сможет разглядеть огни шествия. Впрочем, она не собиралась этого делать. Разумеется, все это происходит сейчас на противоположном берегу реки, и идти туда пешком пришлось бы целый день. "Оборвать цепь пророчества" - так таргианец обозвал нападение Гарварда Карзона на священную рощу Иилы. "Мир может измениться", - говорил Дольм Актер. Дольм, наверное, до сих пор уверен, что она надежно заперта в храме Оис в Нарше и ощипывает там кур, - если, конечно, Зэц не оповестил его какими-то своими способами. Кто может укрыться от бога смерти? Ну, другой бог может - ведь боги бессмертны. Она не должна забывать, что Тион спас ее из тюрьмы и послал ей Порита. Тион на ее стороне! Он продолжает хранить ее. - Сегодня ведь затмение Трумба, верно? - сказала Элиэль, и Порит оживленно закивал, расплывшись в ухмылке. Чего это ее так волнует затмение одной из лун? Такое случается регулярно раз в две недели, конечно, если погода не мешает. Иногда Трумб гаснет даже дважды за этот срок, и тогда храмы переполнены жрецами, пытающимися отвратить несчастье. Ходят даже рассказы о трех затмениях за две недели, что означало: кто-то очень важный умрет. Ее беспокоит эта дурацкая песенка про Жнеца, вот и все. Скорее всего через два дня будет еще и затмение Вайсета. Вот тогда день превратится в ночь. Это должно бы пугать гораздо сильнее, а почему-то не пугает. Она пожевала еще корешок. Не стоит ожидать первоклассного обслуживания, живя у отшельника. Семи дней за глаза хватит. Если ее хозяин позволит остаться у него до конца Празднеств, она сможет без опасений вернуться в мир. Ведь пророчество больше не будет действовать. Тион подарил ей помощь, о которой она молила его. Он привел ее в это убежище. Чего он хочет в расплату? Исполнения пророчества? Скорее всего да. Она - Историческое Лицо. Она должна помочь Освободителю - "Элиэль омоет его" и так далее. А Освободитель принесет смерть Смерти. Смерть - это Зэц, бог Дольма. Бог, натравивший на нее Жнецов. Если Элиэль Певица и хочет чего-то, так это возможности спокойно повернуться спиной к Зэцу, верно? Сегодня затмение Трумба. Празднества начались. Освободитель должен явиться сегодня. А может, завтра или на протяжении всей недели - ночью. Не днем же! Она посмотрела через догоравший костер на старого безумного Порита. Тот сидел, обхватив колени похожими на бурые канаты руками, и смотрел на нее своими горящими безумным светом глазами. - Мне надо идти в Святилище, да? - прошептала Элиэль. Он кивнул. - Святой Тион привел меня в Суссленд для того, чтобы сбылось пророчество, - рассуждала она вслух. Кивок. - И если я хочу преуспеть в избранном мною ремесле актера, я должна поступать так, как угодно моему богу. - Кивок. - Он направил мои шаги, чтобы я могла подслушать двоих богохульников, ибо я много узнала от них. По какой-то неизвестной ей причине Элиэль Певица должна умыть и одеть взрослого мужчину, и эта изменит мир. Близок приход Освободителя. Если она не дождется его, то никогда не простит себе этого. Она просто пойдет и посмотрит - ей вовсе не обязательно что-то делать. - Эта ужасная Оис хочет, чтобы я держалась подальше значит, мне надо идти! - Кивок. - И потом я буду в безопасности, потому что уже исполню свою роль в предсказанном! - Кивок. - Таргианец говорил что-то насчет "до появления Освободителя". Значит, когда это случится, Жнецы будут охотиться уже за ним, а не за мной! - Кивок, ухмылка. - После этого от меня уже никому ничего не будет нужно. Тогда мне лучше пойти, сделать все, что от меня требуется, и поскорее покончить со всем этим! Кивок. - Ты пойдешь со мной? Порит отчаянно замотал головой. Это немного огорчило ее. Хотя, конечно, его специально ведь не защищал ни один из богов. И он не упомянут... да нет, упомянут! - Но я приведу Освободителя сюда? Еще более ожесточенное мотание - такое, что седые волосы и борода старика разлетелись гривой. - Но так предсказано! Я же тебе говорила! Порит съежился, словно хотел провалиться под землю, и начал тихонько всхлипывать. Наверное, он прячется в свою пещеру каждый раз, как кто-то приближается сюда. Он и Элиэль-то открыл свое существование только потому, что сжалился над ее юностью и бедственным положением. Он просто выживший из ума старый затворник. - В "Завете" не сказано, что я приведу Освободителя в пещеру! - твердо заявила Элиэль. - Там сказано, что я приведу его к отшельнику! То есть к тебе! За помощью. Так что оставайся здесь и готовься оказать помощь! Небо темнело. Трумб разгорался все ярче. Ей было дурно от страха. Ну что ж - это знакомо. Обыкновенный страх перед выходом на сцену. Эта мысль подбодрила ее. Сегодня она играет главную роль на сцене истории, и зрители сегодня - боги! Тут уж как обычно - надо идти сразу же, пока не струсила еще сильнее. Этак она даже чувств лишиться может. - Ладно, как отсюда быстрее всего пройти к Святилищу? По обрыву? Кивок. Она хмуро посмотрела на свои босые ноги - сплошные волдыри и царапины. Потом покосилась на груду шкурок в углу - кротовых, решила она. - Ты можешь сделать пару шлепанцев? Просто куски шкуры с ремешками, чтобы держались на ноге? Порит ухмыльнулся и снова кивнул, но не тронулся с места. - Ну что ж, тогда за работу! - сказала она. АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ. ДУЭТ 43 Идти вдоль обрыва было гораздо легче, чем продираться сквозь джунгли. Время от времени приходилось выбирать между зарослями и головокружительной акробатикой на крошечном уступе, но в целом она пробиралась довольно быстро. Вскоре она увидела далекие огоньки и решила, что это факелы у храма. "Я иду исполнять твою волю, Тион. Храни меня!" Элиэль уже начала опасаться, что может пройти мимо Святилища, не заметив его. Надо было получше расспросить безумного отшельника о дороге. Ладно, если она выйдет к разрушенному мосту, значит, она зашла слишком далеко. Да нет, все в порядке - лес поредел, и она увидела колонны, смутно белевшие в неверном свете Трумба. Дальше она передвигалась осторожнее. Идти было всего ничего, но она останавливалась после каждого шага, выбирая, куда бы поставить ногу. Ни одна ветка не должна треснуть. Ее меховые шлепанцы оказались для этого в самый раз. Она отодвигала ветви, она пригибалась, а иногда даже ползла на карачках. Она осторожно перебиралась через каменные обломки колонн и балок. Она не спешила - в ее распоряжении была вся ночь. Мысль о том, что лес кишмя кишит Жнецами, помогала ей держаться начеку. Добравшись до ступеней, девочка присела перевести дух. Потом на пузе проползла по прошлогодней листве в место, откуда смогла бы увидеть весь дворик. При этом сама она была надежно укрыта в тени колонн. Залитые ярким лунным светом развалины были пусты. Ясное дело, если здесь кто-то и есть, он затаился так же, как и она. И на животе лежит точно так же. И дышит так же тихо. От замшелого камня шел холод. Надо было захватить одно из меховых одеял Порита Кротолова. Только этого еще не хватало - заснуть и захрапеть! Святилище казалось абсолютно заброшенным. Даже совы молчали этой ночью. Казалось, сюда уже лет сто никто не заглядывал. Впрочем, у нее имелось сильное подозрение, что не одна она смотрит сейчас на этот пустой мощеный круг. Где-то здесь должен поджидать таргианец, а возможно, и подкрепление, на которое он так надеялся. Зэц прислал одного-двух своих Жнецов. А Т'лин Драконоторговец? А сестра Ан? А Тион? Гарвард? Эльтиана? Даже боги ждали. Но никто не кашлял. Никто не шуршал ветками. Почему в джунглях так тихо? Трумб медленно карабкался вверх по небосклону. Тени играли с ней странные шутки. Постепенно Элиэль начало казаться, что на противоположном конце Святилища у одной из колонн стоит Жнец. Она убеждала себя, что это ей только мерещится. Разве нормальный человек будет стоять, если ему предстоит ждать долгие часы, - он растянется на земле, как она. И все же глаза подсказывали ей, что рядом с колонной стоит темная фигура - человек в черном балахоне с капюшоном. Ей казалось, что она даже может различить светлое пятно лица. Ясное дело, это ей мерещится. Игра света. Она слишком замерзла, чтобы спать, и слишком перетрусила, чтобы уходить. Никакому Жнецу не найти ее, если только он на нее не наступит. Боясь, что ей придется ждать так до рассвета, она оставалась на месте. Лес не издавал ни звука. 44 После полуночи двуколка миновала Эймсбери и начала подъем на запад, к Стоунхенджу. Луна только-только пошла на убыль, то и дело кокетливо прячась за облаками. Дул холодный ветер - погода начинала портиться. Крейтон сидел на задней скамейке, бездумно барабаня пальцами по маленькому барабану, изготовленному для него цыганами. Эдвард разговаривал с возницей. Билли Босуэллом. Билли был примерно одного с ним возраста, низенький, смуглый и, разумеется, скрытный. Под давлением этого несносного джорджо Билли в конце концов сдался и немного разговорился о своей жизни и о себе. Теперь он делился с Эдвардом своими тревогами: он боялся, что ему придется идти драться на войну. Это было именно то, чего так хотел сам Эдвард, но, попытавшись довести до цыгана свою точку зрения, он столкнулся с полным непониманием. Как живется цыганам в Германии, он не знал, а великие преимущества британской цивилизации мало касались человека, большую часть года промышлявшего торговлей булавками. - Ну а я родился в Африке... - Никогда не слыхал о такой. Гм! Эдвард постучал ногой в такт барабану. - Кстати, - вдруг подал голос Крейтон, - откуда это у тебя такие модные ботинки, Экзетер? - Билли дал их мне после того, как мы миновали Эндовер сегодня днем. Очень мило с его стороны. - Ботинки были малы на размер, но дареному ботинку в язык... - Пустяки, - заявил Билли со своим чипсайдским выговором. Гм! Крейтон выпрямился и ткнул пальцем: - Видите огни вон там? - Да, - хором откликнулись оба. - Где это? - добавил Эдвард. - Должно быть, это казармы Королевской артиллерии в Ларкхилле. Значит, мы уже почти приехали. Равнина Солсбери на поверку оказалась не такой уж и ровной. Дорога свернула в низину. Эдварда снедали сомнения. Эта ночная поездка в обществе цыгана и такого подозрительного типа, как Крейтон, могла вовлечь его по меньшей мере в нарушение частных владений. Да и Бог знает во что еще. - В Стоунхендже живет кто-нибудь, сэр? Кому он принадлежит? - Им владеет сэр Эдмунд Антробус. В четверти мили к западу от него проживает в коттедже полисмен. Будем надеяться, доблестный констебль не страдает бессонницей. - Крейтон помолчал минуту. - Аэродром расположен еще ближе к нему, но не думаю, чтобы в такой час там кто-то был. Эдвард поднял взгляд - полоска облаков начала светиться серебром. Он зябко поежился. - Ага! - произнес Крейтон. - Тоже почувствовал? А ты, Босуэлл? Цыган пробормотал что-то на ромени. - Фантастически сильная, если мы ощущаем ее уже отсюда. Ага, вот! Луна выплыла из-за своей вуали. Прямо перед ними довольно близко возвышался призрачный круг, составленный из гигантских каменных блоков, - полуразрушенный, зловещий, загадочный. Поначалу он казался совсем маленьким на фоне окружающей его пустоты, но по мере того как двуколка приближалась к нему, все яснее становились истинные размеры камней. Кто мог воздвигнуть такое сооружение в столь глухом месте, а главное, зачем? Это было какое-то архаичное безумие, воплощенное в камне. Безумие - затерявшееся во времени и в ветрах. Пони продолжал исправно стучать копытами - подобные бредовые чудеса его явно не волновали. У Эдварда как-то закололо в голове. - Вы уверены, сэр, что нам не стоит сначала попробовать менее призрачное место? Где не так много этой "виртуальности"? - Можно, конечно, но у меня свои причины начинать отсюда. Не забывай. Палата ведь тоже читала "Завет". В Суссленде всего пять или шесть узлов, так что заговорить их все против тебя - не такая уж невыполнимая задача. - Не уверен, что я понимаю, сэр. То есть совсем не понимаю. - Представь себе магическое заклятие: "Никто по имени Эдвард Экзетер не пройдет этим путем". - Неужели такая магия? - Мана, не магия. Если она достаточно сильна, она может быть и такой. Я надеюсь, что мощная энергия этого узла преодолеет блокаду такого рода. Хррмф! Ошибочно считать противника неуязвимым. Они могли и забыть, что твое полное имя состоит из трех, а не двух частей. Эдвард надеялся, что уверенность, с которой Крейтон произносил эти слова, на чем-то основана. - А что с часовыми по ту сторону? Я имею в виду, если Погубители охотятся на меня здесь, почему бы Палате не ждать меня там? - Разумеется, ждут, - безмятежно ответил Крейтон. - Я надеюсь, что кто-нибудь из наших ребят окажется под рукой, чтобы преподать им урок. Да и я сам буду, так сказать, на своей территории. "Аффалино каспик..." Эти бредовые слова без конца крутились в голове у Эдварда. Он почти наяву слышал и сопутствующий им ритм. Может, это своего рода реакция на сверхъестественную энергию узла? Да нет, просто страх. - Там ограда! - Он надеялся, что ограда положит конец всей затее и они смогут отправиться домой, но всерьез в это не верил. Изгородь оказалась вполне солидная - колючая проволока на крепких стальных столбах. - Да к тому же и смотрителя нет на месте, чтобы принять у нас по шестипенсовику или сколько там стоит вход. - Мы можем перелезть. - Можем, но мистер Босуэлл лучше справится с ней для нас. Верно, мистер Босуэлл? Билли молчал, пока повозка сворачивала с дороги. Он подогнал ее к ограде и натянул вожжи. - Только не говорите, чтобы я забрал их назад. Я их лучше вам брошу. - А почему бы и нет? - сказал Крейтон, спрыгивая на землю. - Черт подери! Далеко не самый изящный способ испоганить памятник национальной истории. - Его необычная разговорчивость, возможно, скрывала то же нервное напряжение, что испытывал и Эдвард. - Ладно, Экзетер, у меня для тебя еще плохие новости. Эдвард вздохнул: - Да, сэр? - При переходе ты не сможешь взять с собой ничего. Не переходит ничего, кроме человеческого организма, - даже пломбы в зубах пропадают. Тебе не надо беспокоиться по этому поводу, но одежда будет помехой. - Вы хотите сказать, нам предстоит проделать всю эту белиберду нагишом? - В чем мать родила. - Крейтон швырнул шляпу в повозку и начал расстегивать рубашку. - Быстрее, пока луна не зашла. Скрипя зубами, Эдвард тоже начал раздеваться. Он стянул ботинки с облегчением. До рассвета всего два часа, подумал он. В минуту, когда солнце появится из-за горизонта, он будет свободен от данной им клятвы и тут же отделается от своего ненормального спутника, даже если для этого ему потребуется отправиться в полицейский участок и сдаться. Билли провел пони на несколько футов дальше. Секция ограды, скрипнув в агонии, подалась за повозкой, и столбы нехотя выдернулись из мела. - Ага, то-то, - заметил цыган. Эдвард беспокойно оглянулся на огни Ларкхилла на севере, потом на темные пятна на противоположном конце равнины. Судя по всему, это были аэродромные строения, но в окнах не горело ни огонька. Он кинул носки в повозку. - Умница, - отеческим тоном произнес Крейтон. - Ну, Босуэлл, ты подождешь нас здесь минут двадцать, ладно? Так, на всякий случай. Не хотелось бы возвращаться в Солсбери в костюме Адама. Он достал из повозки барабаны, один повесил себе на шею, второй протянул Эдварду. - Пошли, Экзетер, - ободряюще гаркнул он, осторожно перешагивая через упавшую проволоку. Его тело призрачно белело под луной. - Нет! - неожиданно выпалил Эдвард, продолжая возиться с ширинкой. Крейтон остановился и резко обернулся. - Слово чести! - рявкнул он. - Сэр, вы вытянули его у меня нечестным способом. У меня есть долг перед Родиной и Королем. - У тебя есть еще долг перед памятью отца и делом его жизни. - Сэр, у меня нет никаких свидетельств этому, кроме ваших слов. Вы вели со мной нечестную игру. Крейтон нахмурился: - Ты и представления не имеешь о том, чем обернется эта война. Миллионы людей погибнут! Земля Европы напитается кровью! - Но мой долг! - Кретин! Даже если тебе и удастся попасть на фронт - в чем я сильно сомневаюсь, - ты будешь там не более чем пушечным мясом. Твоя судьба - в Соседстве. Заткнись и слушай! Ты ведь не знаешь, как ты именуешься в пророчествах: Освободителем! - Я? - Ты! Почему, ты думаешь. Палата так боится тебя? Это ведь те люди, что убили твоих родителей, Экзетер! Если ты откажешься пойти со мною сейчас, значит, твои отец и мать погибли напрасно! Эдвард молча дрожал на ветру. - Вы можете мне в этом поклясться, сэр? - Я клянусь тебе в этом как друг твоего отца. Со вздохом Эдвард стянул брюки. Обнаженный, он вслед за Крейтоном перебрался через брешь в ограде, дрожа от холода и от тяжелых предчувствий. Странное дело, нагота каким-то образом укладывалась во все происходящее. Последние несколько дней лишили его всего - доброго имени, надежд на карьеру, возможности сражаться на войне, грядущего наследства, самых дорогих для него вещей вроде фотографии родителей или этого последнего письма Джамбо, даже Фэллоу, ставшего его настоящим домом... Алисы... Он с горечью подумал, что может так и не узнать, чем же кончается "Затерянный мир". Все пропало. - Нам лучше идти на самую середину, - заметил Крейтон. - Там мы будем в большей безопасности, если кто-то случится на дороге. Что будет делать в этом случае Билли Босуэлл? Об этом лучше не думать. Лучше вообще ни о чем не думать. Эдвард шел за своим предводителем между выраставших из земли камней, в самый центр залитой лунным светом тайны. Вблизи Стоунхендж оказался не просто нагромождением стоящих камней - это был дом. Обрушенный, но продолжавший внушать страх. Крейтон сверкнул зубами в улыбке: - Еще одно, последнее предупреждение! - Говорите. - Переход - изрядный шок для организма, особенно когда проделываешь его впервые. Ты можешь потерять ориентацию. Я реагирую лучше, хотя это как морская болезнь - никогда не знаешь, когда шарахнет. Это может продолжаться некоторое время. Надеюсь, там нас будут ждать друзья, они помогут. Разумеется, они не говорят по-английски. - Как я узнаю, друзья это или враги? - Ну, остерегайся ребят в черных балахонах, похожих на монахов. Их называют "Жнецами", и они смертельно опасны. Могут убить одним прикосновением. Что касается остальных - друзья тебе помогут. Если кто-то попытается убить тебя - значит, это враг. - И как это я сам не догадался? - пробормотал Эдвард. - Вперед, Макдуф! Крейтон повернулся к нему спиной и начал выбивать руками ритм на барабане. - Раз... два... три! - скомандовал он и запел. Прыгая, извиваясь, жестикулируя, они с пением передвигались по кругу друг за другом. "Инсо афир йэлее... парал инал фон..." Лунный свет померк, потом снова посветлело. Черт, сколько в этой траве острых камней... Эдвард решил, что шаман из него никудышный. В жизни еще не делал он ничего хоть вполовину такого идиотского. Он замерзнет до смерти. И что-то тут не так! Эти огромные пилоны, нависавшие над ним в темноте, были древней тайной, недоступной его пониманию. Он оскорбляет что-то могущественное, освященное самим временем... Он вскрикнул и замер, дрожа и исходя потом одновременно. Отвращение и страх пронзили его до мозга костей. - Нет, нет! Снова воцарилась тишина. - Ага! - торжествующе произнес Крейтон. - Ты это почувствовал? - Нет. Ничего. Я не чувствовал ничего. - Хррмф! А я - да! Это самое начало. Значит, действует. Это доставит нас куда-нибудь, хотя, возможно, и не туда, куда мы хотели попасть. Ты точно ничего не чувствовал? - Совершенно точно, - выдавил из себя Эдвард, стуча зубами. - Я уверен. - Гм... Ну-ка, стисни зубы. - Крейтон протянул руку и ухватился за угол пластыря на лбу у Эдварда. - Ну! Дерг! - Ох! Вы сняли с меня скальп! - Посмотрим, поможет ли это. Ладно, начинаем все сначала. Ну, соберись! Увереннее, и старайся не ошибиться в движениях. Приготовились... - Нет! - крикнул Эдвард, делая шаг назад. - О нет! - Он был раздет, замерз, и его задурили настолько, что он ведет себя, как псих. - Вы ведь пытаетесь исполнить пророчество, да? Это все ради него? - Я пытаюсь спасти тебе жизнь! И если при этом то, что мы делаем, поможет пророчеству сбыться, что ж, так тому и быть. Ты предпочитаешь умереть? Начинаем сначала... - Я не буду! Я не пойду! - Мальчишка! - взревел полковник. - Ты давал мне слово! Эдвард отступил еще на шаг. - Вы лгали. Вы меня обманывали! - Неправда! - Вы говорили, что Служба поддерживает пророчество! Вы сказали, что отец был одним из них, - разве не так? Но на самом деле отец не хотел этого! Он хотел оборвать цепь! Он говорил это в письме! Помолчав немного, Крейтон вздохнул: - Ладно, старина. Ты прав. Я тебе ни разу не солгал, но ты прав. Камерон Экзетер одобрял не все, что там предсказывалось Освободителю. Но не все в целом. Он расходился по этому вопросу с большинством. Он не хотел, чтобы его сын становился Освободителем. Эдвард отступил еще на шаг и наткнулся на каменный блок. Камень был холодный, твердый и иззубренный. Он отпрянул. - Отец не хотел, чтобы миры переворачивали вверх тормашками. Он это сам говорил. - Отчасти из-за этого - из-за того, что ты сделаешь с миром. Но больше из-за того, что мир может сделать с тобой. - Что значит это "мир сделает со мной"? - Он не был уверен, что ты возмужаешь достаточно для того... - Крейтон тоже вздрогнул. - Пойми, у тебя нет выбора. Доверься мне! Когда мы доберемся до Олимпа, мы расскажем тебе все с начала до... Громкий звук разорвал ночную тишину. Что-то огромное взревело неподалеку, и этому звуку вторило паническое ржание пони. Они услышали свирепые проклятия Билли. Двуколка дернулась и исчезла в темноте, унося его с собой. Они остались одни - обнаженные посреди ночной равнины Солсбери. - Именем Иегосафата, что это такое? - спросил Крейтон, вглядываясь в темноту. У Эдварда волосы на загривке стали дыбом. - Это лев! - Нет! - Еще как да! Это рык, которым они запугивают свою жертву на охоте. Как мог лев попасть в Стоунхендж, полковник? - Спроси лучше, чем они питаются в Стоунхендже. Попробуем ключ еще раз, ладно? И на этот раз постарайся получше. Эдвард решил, что согласен с этим предложением. Ему довольно часто приходилось слышать львов, но никогда так близко. Такой оградой голодного льва не остановить, тем более в ней сейчас зияет брешь... - Готов? - спросил Крейтон. - Раз... Два... Три... "Аффалино каспик..." Грохотали барабаны. В такт этому грохоту двигались руки и ноги. Даже движениям головы придавалось значение. При этом Эдвард старался еще следить за рядом пилонов, чтобы видеть, что творится снаружи. Выглядывать в ночи зеленые глаза. Луна спряталась за облако и погасла. Дробь второго барабана оборвалась, как отсеченная гильотиной, а вместе с ней оборвался и голос Крейтона. Его барабан упал и покатился по траве. Эдвард застыл. Он остался один. 45 Все началось с легкого вздоха вдали. Он приблизился. В деревьях зашуршал ветер, и вскоре, казалось, он заполнил собой все, кроме того места, где лежала Элиэль. Потом ветер нахлынул и на нее, взметнув с камней сухие листья. Затрещали, ломаясь, ветки. Постепенно ветер слабел, уносясь дальше, и ночь стихла. Трумб все так же безмятежно светил с безоблачного неба, затмевая звезды своим капризным блеском. Элиэль вздрогнула, пытаясь представить себе, кто из богов мог послать такой знак. Она отлежала все тело и замерзла. Она чуть пошевелилась. Элиэль не знала, сколько пролежала здесь, не в состоянии даже задремать от напряжения. Шея отчаянно затекла. Ее глаза продолжали говорить ей, что на противоположной стороне дворика стоит Жнец. Это не могла быть просто игра света, поскольку за это время большая луна уже заметно переместилась по небосклону и светила очень ярко. Должно быть, это древесный ствол, скорее даже мертвое деревце, заросшее плющом. Человек не может столько времени простоять неподвижно. Скоро должно начаться затмение Трумба! Когда он восходил, на краю диска виднелся намек на тень. Теперь же он был идеальным кругом, а это значит... Ночную тишину разорвал стон, и по камням всего в нескольких ярдах от нее покатился человек. Его тело дергалось, и он беспрерывно стонал. Откуда он взялся? Обнаженный взрослый мужчина - это, должно быть, и есть Освободитель! Казалось, его терзает ужасная боль. Он приподнялся и замер, услышав топот ног по камню. Из темноты справа от нее вынырнул бегущий человек, и еще один - слева. Первым был Т'лин - высокий, бородатый, в черном тюрбане, которого было почти не видно в лунном свете, так что казалось, будто верхняя часть его головы отсутствует. Он нес узел. Вторым - долговязый таргианец, вооруженный мечом. На бегу он то и дело оглядывался по сторонам. Тьфу! Раз уж эти двое здесь, они сами разберутся и с мытьем, и с одеванием. Услуги Элиэль не только не требовались, о них никто и не просил. Она вполне могла спокойно отдыхать. Стоны Освободителя сменились охами и бормотанием. Он привстал, и его вырвало. - Вы, господин! - вскричал таргианец. - Мы ожидали другого. - Он опустился на колени и помог человеку сесть. Т'лин остался стоять, с опаской вглядываясь в темноту, держа руку на эфесе меча. - Говер? - Освободитель дернулся и сложился пополам в новом приступе рвоты - да нет, судя по тому, что сказал таргианец, это не Освободитель. - Рад тебя видеть. - Надо уходить! - прорычал Т'лин. - Успокойся, Семьдесят Седьмой! - бросил таргианец. - Если бы здесь был кто-то еще, они бы уже набросились на нас. - Да, но... - Подожди минуту! Ты что, не видишь: человеку плохо. Тяжелый переход, господин? Вместо ответа тот икнул и согнулся в новом спазме. Таргианец приобнял его за плечи и поддержал ему голову, как маленькому. - Все в порядке, Критон, - пробормотал он. - Вы среди друзей. Это сейчас пройдет. Через минуту Критон смог пробормотать слова благодарности и освободиться. - Где Кисстер? - Он огляделся по сторонам. - Боже Правый! Он... Он не одолел? - Никого больше не видать, господин. Ответом был новый стон и еще один спазм. И снова таргианец поддержал больного, и снова это, похоже, облегчило его страдания. Человек терял сознание! Элиэль отвела взгляд и вдруг с ужасом посмотрела наверх. Затмение Трумба уже началось, и на большой диск наползала чернота. - Надо вернуться за ним, - выдавил Критон. - Вы не выдержите еще одного перехода, господин! Это убьет вас! И потом, у нас нет обратного ключа, во всяком случае, я его не знаю. - Где мы? - Святилище в Руатвиле. Критон вздохнул. Его голая кожа светлела в темноте, остальных почти не было видно. - В Суссленде! Значит, сработало! Будем надеяться, что он продолжает попытки! - В первый раз всегда трудно, правда? - произнес таргианец. Критон подавил еще один стон. - Возможно. Неопытный организм. Беда в том, что неприятель приближался. Трумб превратился в тонкий серп, словно прорезанный в небе ударом меча. При желании можно было разглядеть и затененный диск - черный на фоне высыпавших звезд. - Неприятель может нагрянуть и сюда, господин, - сказал таргианец. - Семьдесят Седьмой прав. Нам надо уходить сразу, как вы сможете двигаться. Чертова луна выйдет через минуту. Мы прихватили кое-какую одежду, так что... Т'лин крикнул, предупреждая об опасности. В темном дворике появилась еще одна фигура, черная, угрожающая. Кто-то быстро скользил по древним камням. Элиэль подумала о бегстве. Ее руки и ноги неуверенно дернулись, но она осталась на месте, словно маленький зверек, загипнотизированный видом хищника. Дольм может видеть в темноте! - Поднять! - крикнул Критон. - Поднимите меня! Двое остальных подхватили его и поставили на ноги. Тонкий серп Трумба исчез. Звездный свет блеснул на острие меча, направленного таргианцем в лицо Жнецу. Жнец остановился вне пределов досягаемости и усмехнулся. - Ты надеешься остановить меня этим, Говер Посланник? - Это был голос не Дольма Актера! Элиэль слишком боялась, чтобы моргнуть, даже чтобы думать, но она знала, что это голос не Дольма. Таргианец вскрикнул, и меч звякнул о камни. - Не связывайся со мной. Жнец! - прохрипел Критон. Он стоял, навалившись на плечо Т'лина, словно не в силах держаться на ногах самостоятельно. - Уходи, и я сохраню тебе жизнь. - Но я тебе не сохраню! Приготовься ко встрече с Последним Победителем! Она видела их неясными тенями в слабом свете звезд. Трумб превратился в круглую черную дыру на звездном небе. Луна Зэца. Жнец протянул руку и шагнул вперед. Молния! Гром! Развалины и джунгли выступили на долю секунды из темноты и снова пропали. Элиэль вскрикнула и отпрянула. Грохот удара продолжал звенеть у нее в ушах. Глаза болели, словно вспышка ослепила ее. Гром среди ясного неба? Трясущимися руками она вытерла слезы. - Клянусь всеми лунами, господин! - Голос Говера глухо звучал в ее заложенных ушах. - Ваши аргументы убедили его! - Говер визгливо засмеялся. Т'лин бормотал что-то. В глазах у Элиэль прояснилось, и она увидела, что Драконоторговец молится, упав на колени. Жнец неподвижно вытянулся на спине. Посланник поддерживал Критона. В воздухе стоял странный резкий запах. - Грубо! - пробормотал Критон. - Контроль ни к черту. - Но ведь сработало! - возразил таргианец. - Этот больше не будет жать души. - Слишком много энергии. Совсем исчерпал запас. Слишком много. - Он сделал попытку стоять без поддержки. - Я хотел оглушить его, не поджаривать. Ладно, где там эта одежда? У Элиэль продолжало звенеть в ушах. В темноте на теле Жнеца можно было разглядеть маленькие красные огоньки - этого она не понимала. Она скорее услышала, чем увидела, что Т'лин встал и принялся развязывать свой узел. Так где же Освободитель? И кто такой этот Критон, появляющийся из ниоткуда и вызывающий молнии? Человек или бог? Белое пятно его тела исчезло - он накинул рубаху и превратился в такую же темную тень, как остальные. Критон пошатнулся, и Посланник протянул ему руку, но в общем он явно приходил в себя. - Ладно, - буркнул он. - Башмаки? Проклятие! Ведь Д'вард был со мной. Чертовски славный мальчик, насколько я могу судить. В небе высветился тоненький серп, обозначив возвращение Трумба. Вновь стали видны колонны, а звезды потускнели. Совершенно озадаченная, Элиэль вытянула шею разглядеть, что делают мужчины. Почему-то ей показалось, что их там четверо. Да нет, их там действительно четверо! Она открыла рот, чтобы криком предупредить их, но не выдавила из себя ни звука - в горле пересохло. Еще один Жнец присоединился к группе. Два человека один за другим беззвучно рухнули на землю. Только тихий стук от удара о землю, и все. Третий заорал и отпрыгнул, потом повернулся и бросился прочь, громко топоча по камням. Жнец расхохотался: - Вернись! Я хочу тебя! - Голос звучал зычно и до ужаса знакомо. Дольм Актер! Он бросился следом, но совершенно бесшумно - черное облако, стремительно скользящее через двор. Его жертва исчезла за колоннами. Жнец последовал за ним. Два мертвых человека лежали неподвижно. Ушел! Треск, производимый беглецом, стих - то ли оттого, что он выбежал на тропу, то ли Жнец догнал его... и, возможно, возвращается. Элиэль стало дурно. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. В голове царила полная неразбериха. В Святилище становилось все светлее, как будто кто-то открывал дверь, и из темноты проступала картина побоища. Ей хотелось крикнуть: "Не надо!" Уж лучше темнота... Три тела, три мертвеца. Возможно, еще один уже лежит в лесу. И Дольм Актер может вернуться в любую минуту еще за одной душой. Ее душой. Она не могла бросить умирающих людей, пусть даже и не в силах помочь им. И ей надо посмотреть, кто они. Тогда быстро! Она поднялась на ноги и попыталась подойти к ним. До них было не больше нескольких ярдов, но ноги так затекли от долгого лежания, что Элиэль чуть не упала. Она опустилась на колени рядом с таргианцем, едва не наступив на его упавший меч. Говер Посланник лежал на боку - спина его выгнулась, как натянутый лук. Изо рта продолжала сочиться кровь, черная в зеленом свете. Мертвые глаза выкатились в смертной муке. Он не успел издать ни звука, но смерть от прикосновения Жнеца, похоже, была не из легких. Первый Жнец лежал на спине, раскинув руки. В груди его зияла обугленная дыра, от которой остро пахло паленым. Он умер мгновенно. Капюшон откинулся, обнажив лицо. Она никогда его раньше не видела. Бородатый мужчина средних лет. Глаза Жнеца закатились, и белки зеленели в свете его бога-луны. Третий труп лежал так же скорчившись, как Посланник, только на животе, причудливо скрючив руки и ноги. Его лицо было точно так же искажено агонией - зубы оскалены, глаза навыкате, струйка крови изо рта. Это был не Т'лин, значит, это тот странный Критон, чья сила поразила одного Жнеца, но не спасла от второго. У него был большой нос, тяжелые брови и коротко остриженные усы. Человек или демон, он был мертв так же, как двое остальных. Значит, Т'лин Драконоторговец спасся, если только смог оторваться от преследователя. "Беги, Т'лин, беги!" Где-то вдалеке послышалось рыгание дракона. Больше Элиэль ничего не могла сделать. Она поднялась на ноги и оглянулась, нет ли поблизости Жнецов. Прямо перед ее глазами в пустом воздухе возник человек и упал, покатившись по камням. Он взмахнул голыми руками и застонал. 46 Когда Эдвард увидел, как барабан Крейтона катится по траве, время остановилось для него. И сердце в груди остановилось тоже. Он остался один в темноте - только холодный ветер на голой коже и беда. Билли с двуколкой исчезли и не вернутся. Конечно, арест в голом виде посреди равнины Солсбери гарантирует ему признание невменяемым, но он не горел желанием провести остаток жизни взаперти в Бродмуре. Впрочем, это было лучше, чем попасть львам на завтрак. Он ни на мгновение не верил, что вокруг Стоунхенджа бродит сбежавшее из зверинца животное. Был там хищник во плоти или не был, в любом случае там скрывался враг. Однако на деле время не остановилось, и Эдвард не мог позволить себе терять его. Он подумал было, не испробовать ли какие-нибудь из известных ему африканских напевов и танцев, но сразу же понял - они заведут его не туда. Придется поверить Крейтону. Он должен следовать за ним, без него он пропал. Когда Эдвард приготовился отбивать ритм, он услышал смех, человеческий смех. Он не оглядывался. Он начал ритуал снова, сосредоточившись на ритме, стараясь не думать о заклятиях, о которых его предупреждал Крейтон. Смейтесь себе на здоровье, друзья! Попробуем еще раз. Он позволил ритму захлестнуть его с головой, заглушив все остальное. Де-де-де-да-де, да-де... Он начал отбивать... Крейтон делал это слишком медленно. Он начал танец. "Аффалино каспик"... Да де-де-да! "Аффалики суспино айякайро"... Быстрее, быстрее. Он позволил ритму расцвести, старательно подчеркивая нюансы, сложные смены, три четверти, левой... правой... четыре пятых, только ритм, вся жизнь - ритм... Слова сами срывались с языка. Движения перетекали одно в другое. Он растворился в ритуале. Он вернулся в детство. Нет, еще раньше - к своим языческим предкам. "Мои отцы танцевали здесь в незапамятные времена!" Он ощутил отклик, волну энергии, возбуждение, накатывающее на него и пронизывающее все тело. Волны страха и восторга слились у него в душе. Вот оно! Да-де, да-де-де... Энергия нарастала. Волны возбуждения учащались - он ощущал их в крови, в костях. Сердце билось еле-еле. Ужас, восторг, сила. Смех затих. Ноги, голова, локти... руки отбивают замысловатый ритм, примитивный, изначальный. "Калафано нокте! Финотоанам..." Сильнее, громче. Он остался один в мире. Он и пульсирующие слова. Энергия ревела. Что-то пыталось задержать его, и он прорывался, собрав силы и волю. Чей-то голос взвыл в бессильной злобе. Космос открылся перед ним, и он ринулся туда. На мгновение ему показалось, что он летит. Он ощутил себя крошечным, брошенным в чудовищно огромные тени. Темнота, холод. Скорость. Удар! Если только можно разбиться в лепешку и остаться при этом в живых, ощущение было примерно таким. Не физическая боль - душевная. Он и не подозревал, что на свете может быть такой стыд, такие жуть и отчаяние. Все его мышцы напряглись от ужаса. Боль стала и физической. Он услышал свой стон и хотел только смерти. Кто-то обнимал его, утешая. В его чудовищно жалком состоянии он почувствовал чье-то человеческое участие. Он цеплялся за эту мысль, цеплялся из последних сил. Дурнота, рвота, и все же кто-то заботился о нем. И это помогало! Искра надежды в океане смерти. Его рот закрыла чья-то ладонь, но он не мог не стонать. Все его мышцы свело, все кости вывернулись из суставов. Внутренности горели огнем, сердце рвалось из грудной клетки. "Дайте мне умереть, ну пожалуйста!" Чей-то голос звал его по имени, снова и снова. Он открыл глаза и увидел луну. Боже! Что случилось с луной? Снова стоны. Неужели это он сам? К кому он прижимается головой? Он катался по холодным камням, сжимая кого-то в объятиях. Воздух был жарким и ароматным. Лунный свет, зеленый свет! Соседство действительно оказалось не просто страной. 47 Мужчина затих, слишком изможденный, чтобы двигаться, и лишь дрожал, как листья на ветру. Его руки, стиснувшие Элиэль мертвой хваткой, понемногу начали слабеть. Его глаза были открыты, но он, казалось, ничего не видел. Он дышал пугающе прерывисто, глотая воздух. Элиэль отползла от него на несколько футов. - Освободитель? - Да, - послышался зычный голос Дольма. - Я полагаю, на сей раз это Освободитель. Элиэль открыла рот, чтобы закричать, но не выдавила из себя ни звука. Она подняла взгляд - Жнец стоял над ней, до невозможности высокий и черный на фоне неба. Он печально покачал головой в капюшоне. Лицо его оставалось в тени, но спутать голос она не могла. - У меня нет выбора, Элиэль. Ты понимаешь это? Она отползла чуть дальше. - Бегство тебя не спасет, - сказал Дольм. - Ты теперь принадлежишь моему Господину. Сначала Освободитель, потом ты. - Нет, - прошептала она. - Ты юна, твоя душа стоит дороже. - Все души стоят дорого, - послышался еще один голос. Взметнув черные одежды. Жнец стремительно обернулся к говорившей. Она ковыляла через двор, одной рукой опираясь на клюку, другой сжимая меч. Его острие с противным скрежетом царапало камень. - Твоя - нет, - рассмеялся Дольм. - Ступай прочь и дорожи оставшимися тебе днями. Если ты уйдешь, пока я разбираюсь с этими двумя, я не трону тебя. Элиэль вскочила на ноги и, обогнув трупы, подбежала к сестре Ан. Старуха уронила клюку и оперлась на плечо девочки. Она не сводила глаз со Жнеца. - Покайся, о миньон Зэца! Дольм шагнул в их сторону. - Мне не в чем каяться, старая жаба. - Не в тех деяниях, что ты совершил во имя его, нет! - Ее хриплый ржавый голос вдруг обрел неожиданную мощь. - Но есть и еще одно, иначе тебя бы не зачислили в его зловещую шайку. Покайся, говорю тебе, и станешь свободен! - Никогда! - Давай, милая, - сказала сестра Ан. - Поднимай этот меч вместе со мной. Обеими руками. Нам надо исполнить пророчество. Элиэль и не думала ослушаться. Дрожа, она взялась за рукоять поверх костлявых пальцев монахини. Вдвоем они подняли длинный клинок и уставили его на человека в черном. Дольм снова засмеялся - странная пародия на тот веселый смех, к которому Элиэль так привыкла. - Ты знаешь, что оружие бесполезно против Жнеца! Ну что ж, ступай тогда к моему Господину! Он шагнул вперед. Сестра Ан нараспев проговорила что-то так быстро, что Элиэль разобрала только несколько слов. "УхосвятойИрепит... переведиэтот... идаувидит... дабынеплатилбольше..." Меч, казалось, качнулся сам собой. Жнец вскрикнул и упал. Сестра Ан сгорбилась. Меч со звоном упал на камни. Элиэль с испуганным криком отшатнулась в сторону. Мгновение колонны храма кружились вокруг нее. Она прижала ладонь ко рту. Колени подгибались. Потом она увидела, что опасность миновала. Дольм Актер лежал бесформенным, неподвижным черным пятном. Старуха сидела на камнях, сложившись пополам и уронив голову на колени. Элиэль опустилась рядом с ней. - Сестра! Сестра! Монахиня упала на бок и перекатилась на спину. Из-под платка сочилась темная кровь. Элиэль всхлипнула, почти вскрикнула. - Что случилось? - Клинок ведь не коснулся монахини, она точно видела. Сестра Ан мигнула и открыла глаза. Искаженное болью лицо улыбнулось. Бескровные губы шевельнулись, но Элиэль ничего не услышала. - Что? - Она придвинулась ближе, боясь прикоснуться даже к одежде старухи. Сколько крови! - Моя роль сыграна, детка, - произнесла сестра Ан тихо, но внятно. - Твоя начинается. Твой выход, Элиэль, - ненадолго. Глаза безжизненно закатились. Смерть и лунный свет разгладили морщинистое лицо, как горячий воск, оставив только улыбку. Меч не коснулся ее - и все же сразил. Одна мертвая женщина и четверо мертвых мужчин, и... Освободитель пытался сесть. Элиэль подбежала к нему. Он объяснит, что произошло. Он защитит ее от тех ужасов, которые еще готовит ей эта ночь. Он оказался гораздо моложе, чем она ожидала, скорее высокий подросток... если только он не бреет усы, конечно. В этом случае, решила она, его можно будет считать вполне даже взрослым мужчиной. Его волосы были темными, но широко открытые глаза - светлыми. Кровь из ссадины на голове окрасила половину его лица, шею и грудь черным. - Освободитель? Он слепо уставился на нее, потом, наверное, понял, что на нем нет одежды. Он сделал руками движение прикрыться. Движение вызвало новый приступ рвоты, и он согнулся. Элиэль нашла одежду, оброненную Т'лином. Она отнесла ее Освободителю. Он потянулся за одеждой и снова съежился в конвульсиях. Элиэль по очереди продела его руки в рукава, и он поднял их вверх, дав рубахе упасть ему на плечи. С трудом, неуверенно двигая руками, он раскатал ее вниз и затянул пояс на талии. Потом поднял глаза и попробовал говорить, но произнес какую-то тарабарщину, завершившуюся всхлипом боли и отчаяния. "Нагим и плачущим придет он в мир, и Элиэль омоет его. Она выходит его, оденет и утешит". Надо что-то сделать со всей этой кровью. - Так ты Освободитель? - крикнула она. Снова тарабарщина. Может, ему трудно говорить? Даже слабое движение вызывало у него рвоту. А может, он говорит на каком-то языке, которого она никогда не слышала? Не таргианский, даже не ниолийский. - Элиэль, - сказала она, ткнув себя в грудь. - Освободитель? - Она ткнула в него. Он произнес что-то, прозвучавшее как "Двард". Она хихикнула. - Д'вард? Он вяло кивнул. - Хорошо! Идем, нам надо уходить! Сейчас найдем пару сандалий тебе на ноги. Еще какая-то тарабарщина. - Крейтон? - Он сидел спиной к трупам. Она показала. Юноша осторожно обернулся посмотреть и вскрикнул. Он сделал попытку встать, но только рухнул, всхлипывая. Тогда он пополз, медленно передвигая руки и ноги. Видно было, как болезненно ему это дается, но он сдерживался. Ее попытки помочь скорее раздражали его, поэтому она отошла в сторону. Она попробовала предостеречь его насчет новых Жнецов, но он не обратил на это никакого внимания. Он подполз к телу Критона и заглянул ему в лицо. Вздрогнув, осторожно протянул руку и закрыл ему глаза. Элиэль так и не поняла, что он бормочет. Она принесла ему сандалии и посох сестры Ан, потом показала на север. Он кивнул и начал медленно подниматься на ноги. Тяжело опираясь одной рукой на палку, а другой - на плечо девочки, Эдвард медленно брел туда, куда она показывала. Ночь обернулась сплошным кошмаром. Он знал, что находится в шоке, и старался не думать ни о чем до тех пор, пока не придет в себя. Крейтон предупреждал его, но он не ожидал такой боли, смятения, слабости. Половина мышц не действовала. Он не знал, насколько может доверять своим чувствам. Действительно ли там лежал Крейтон? Кто эти остальные? Жнецы, говорил тогда Крейтон. Но в ночи все одежды были черными. Луна вообще казалась бредом сумасшедшего - в три или четыре раза больше, чем ей положено быть, и ослепительно зеленая. Пятна на ней формой напоминали молот. Ее свет затмевал звезды. Здание походило на руины античных храмов, с остатками круглого атриума в центре. За ним лежали джунгли. В воздухе стоял душный тропический запах. Здесь были комары, хотя любая попытка отмахнуться от них сводила мышцы острой болью. Господи, да все его тело болело! Языком он нашарил в зубах две дырки. Это так или иначе подтверждало слова Крейтона. Пломбы остались на Земле, в траве Уилтшира. Остались вместе со скобками и пластырем. Его лицо было покрыто запекшейся кровью. Наверное, открылась рана на виске. Кровь приманивала насекомых. Тела. Пять тел. Жди друзей или врагов, говорил Крейтон. Во всяком случае, и те, и другие ждали его. Значит, произошла стычка. Сумей Эдвард совершить переход одновременно с Крейтоном, лежал бы он сейчас на камнях рядом с ними? Запросто! Что может поделать человек в чужом ему мире, если он не знает языка, не имеет здесь ни друзей, ни денег? Даже понятия не имеет о том, кто друг, а кто враг? Почему этот идиот Крейтон так боялся сказать, что его здесь ожидает? И девочка - кто привел ее сюда и зачем? Может, кто-то из оставшихся на камнях мужчин - ее отец? Она явно боялась и дрожала почти так же сильно, как он сам. То и дело она шарахалась от теней, но для своего возраста она держалась молодцом. Она заметно хромала, что делало ее не самой надежной опорой. Девочка трогательно пыталась помочь ему и ободрить его. Раз она не желала добавить его тело к собранию трупов - она друг. Ее нетерпение указывало на то, что где-то поблизости их ждут помощники или надежное убежище. Возможно, транспорт. По крайней мере она должна знать, как известить Службу о том, что сын Камерона Экзетера прибыл в Соседство. 48 Элиэль проснулась с первыми утренними лучами, думая о деньгах. Она спала очень мало и очень плохо. Место, которое она выбрала для сна, было жестким, но единственным относительно ровным у пещеры. Д'вард мучился даже во сне. Его стоны и вскрики то и дело будили ее, и она несколько раз поднималась к нему. Она откинула свой коврик и подошла к нему Он спал спокойно. Элиэль смыла кровь с его лица. Клок моха, который она наложила на его рану, присох к ней. Она промыла столько царапин на его теле, сколько могла, при этом стараясь не слишком смущать его. Правда, когда они с Поритом внесли Д'варда в пещеру, он почти лишился чувств. Она огляделась. Куда делся старый безумный отшельник? Скорее всего спит поблизости, свернувшись под кустом. Если им повезло, он охотится, и у них будет дичь на завтрак. Ладно, его помощь она оценит потом. Пока что самое время заняться мародерством. Она вылезла наверх и отправилась обратно к Святилищу. Конечно, она не сможет предать тела земле - у Порита не было лопаты. Но надо хотя бы спрятать трупы. Очень скоро или друзья Т'лина, или - что вернее - Жнецы Зэца обыщут развалины. В любой момент могут появиться случайные паломники. Кто бы ни нашел пять трупов, он неминуемо поднимет крик. Она не хотела этого. Придется заставить Порита помочь ей убрать тела. Но сначала надо обыскать их. На ком-нибудь из убитых наверняка найдутся деньги. Она не видела причины, по которой должна делиться деньгами с Поритом Кротоловом. Ему серебро ни к чему, а вот ей очень даже кстати. Еще она подберет волшебный меч сестры Ан и подарит его Освободителю. Всякий, у кого столько врагов, должен быть вооружен. Тем более что таким высоким, стройным людям, как Д'вард, идет меч на поясе. На нем он будет смотреться лучше, чем на сестре. Вчерашний путь показался ей сейчас гораздо короче. К тому же ей не нужно было тащить на себе Д'варда. Взрослые мужчины тяжелы, даже такие молодые и худые. С этой точки зрения ей проще было бы управляться с младенцем. Пока девочка пробиралась вдоль обрыва, взошло солнце. Оно обогрело и взбодрило ее. Весело пели птицы. Элиэль увидела колонны и пошла между деревьями уже с большей осторожностью. Скоро она миновала место, где окончательно обессилел Д'вард. Ночью пришлось оставить его здесь, а самой пойти позвать на помощь Порита. Он ужасно не хотел идти - пришлось чуть не силой гнать его. Вот дурной старик! Она поднялась по ступеням Святилища... Тела исчезли. Элиэль стояла, окаменев, не веря своим глазам. Нигде ни движения. В конце концов она подошла поближе и посмотрела внимательнее. На камнях остались только следы крови. И все. Вскоре она обнаружила в лесу дорожку примятой травы, ведущую к обрыву. Кто-то отволок тела сюда - скорее всего один человек, иначе кусты не были бы примяты так сильно. Она даже нашла на колючке клочок черной ткани. На краю обрыва она легла на живот и заглянула вниз Далеко внизу Суссуотер как ни в чем не бывало катил свои желто-бурые воды. Отсюда вода казалась почти спокойной. Где-то на полпути к воде у скал кружили птицы, значит, тела застряли в камнях. Кто мог сделать это? Ясное дело, не случайный паломник - откуда ему взяться здесь среди ночи. Старый Порит Кротолов слишком боится Жнецов. Да, а ведь поблизости могут шнырять и другие Жнецы! Но она не сможет распознать их - без рабочей одежды. Т'лин Драконоторговец мог уйти от погони, а потом вернуться сюда. Или Служба, о которой он говорил, направила в Святилище своих людей. Жнецов она не хотела. Служба богохульствовала, так что Элиэль решила, что не хочет и ее. В любом случае она не знала, что это за Служба и кто в ней работает или где ее искать. Д'вард должен знать это, вот он пусть и решает. Элиэль нашла Порита около прудика неподалеку от его убежища. Она склонилась к нему с берега и радостно пожелала доброго утра. Старик подпрыгнул, как лягушка, и хмуро уставился на нее. - Ты не убирал мертвые тела из Святилища? - спросила она. Он замотал головой, выпучив безумные глаза. - Что у нас на завтрак? Отшельник нахмурился еще сильнее и снова мотнул головой. Потом ткнул пальцем в сторону пещеры и сделал жест "убирайтесь". - Ты хочешь, чтобы мой друг и я ушли? Энергичный кивок. - Я уверена, что мы уйдем сразу же, как он отдохнет. Но сейчас он очень слаб, и ему нужно набраться сил для долгого пути. Так что свежее мясо, и побольше! Она изобразила торжествующую улыбку, и старик нехотя улыбнулся в ответ. - И не делай непристойных жестов, Порит Кротолов! Ты жрец, ты сам говорил. Так вот, это дело рук богов. Ты упомянут в пророчестве, в "Филобийском Завете", а святой Висек - бог пророчеств. Значит, боги помнят о тебе, следят за тем, что ты делаешь, и ожидают, что ты поможешь Освободителю исцелиться. Так говорил оракул! Мрачный взгляд. - Так что завтрак, с твоего позволения. Элиэль встала и пошла от него с таким достоинством, что почти забыла о своей хромоте. Амбрия Импресарио могла бы гордиться ею. Она обнаружила Д'варда сидящим у входа в пещеру. Он слабо улыбнулся ей и окликнул: "Элиэль!" - Благодарение богам, Д'вард! Ты наконец вспомнил, как надо говорить? Он непонимающе посмотрел на нее. Его глаза оказались ярко-синими, а волосы - обычного черного цвета. Его не назовешь красавцем, решила она. Немного простоват и костляв. С другой стороны, уродом его тем более не назовешь. И вообще оценивать его внешность сейчас было трудно. Слишком он бледен. И весь покрыт синяками и ссадинами. На повязке запеклась кровь, и рот кривился от боли. Ну и ладно, зато он пришел в себя и, возможно, начал поправляться. При дневном свете он казался старше, чем ночью. Многие мужчины бреют лицо, особенно таргианцы. Гольфрен и К'линпор тоже брились, потому что исполняли роли молодых, а при необходимости всегда могли нацепить бутафорскую бороду. Брились и юнцы вроде Клипа Трубача, так как их усы очень уж несолидно выглядят. - Пить? - спросила она, изобразив, будто пьет, и ткнула пальцем в ручей. - Воды? Он кивнул. - Пить. Элиэль опустила тыквенную флягу в воду и вытащила ее полной. Потом научила его разнице между "я пью" и "ты пьешь". - Я пью, - сказал он и напился. Его руки дрожали. Улыбка, тарабарщина. - Спасибо. - Спасибо? Она кивнула. Он дотронулся до повязки и повторил "спасибо" еще раз. Он очень славно улыбался. Элиэль уселась поудобнее и начала урок. Мужчина, женщина, мальчик, девочка, дерево, небо, пальцы, счастливый, грустный, сердитый... Тело отчаянно болело. Мышцы свело. Казалось, он переломал о камни все кости. Тошнота, правда, унялась, и в голове прояснилось. Его здорово вело, когда он пытался встать, но через день-другой он придет в норму. Соседство оказалось неожиданно похожим на Землю: притяжение и температура, небо и облака, солнце - все почти не отличалось от земных. Растения напоминали ему те, что он видел на юге Франции. Да и день обещал выдаться соотв