бывают герольдами. Дальше они шли молча. Он вел ее узкими улочками, вонючими переулками, захламленными проходными дворами. Вскоре она окончательно потеряла представление о том, где они находятся. Правда, он уверял, что они идут самым коротким путем. У нее из головы все не шли слова Кельвина Скульптора насчет стражи, но улицы казались абсолютно вымершими. Только летучие мыши шныряли над головой, да пару раз ей почудились красные глазки, глядевшие на них из мусора. На востоке сияла голубая Иш, и это был добрый знак - если Дева и впрямь поддерживает Тиона в его стремлении спасти ее. Но на небе царила Эльтиана, окрашивавшая его в багровый цвет, и это было плохо. Трумба не было и следа - до его полнолуния оставалось еще несколько ночей. Это всегда считалось дурным знаком, а сейчас и вовсе казалось зловещим. Когда зеленый черным станет, Жнец жать души не устанет. - А что за калитка влюбленных такая? - спросила Элиэль. - Лазейка через городскую стену. Сама поймешь, когда подрастешь немного. - Гим остановился в темной подворотне. - Я и так понимаю. - Ш-шш! - шикнул он. - Потише шагай здесь. "Здесь" на поверку оказалось темным туннелем. Он вел ее за руку. В конце концов они очутились на дне колодца. Вверх уходили гладкие стены, в просвете неба над головой виднелись две звезды. Выхода отсюда не было видно, если не считать темного туннеля, по которому они пришли, и накрепко запертой деревянной двери. Воняло просто отвратительно. - Заблудился? - шепотом спросила Элиэль. - Нет, если только ты умеешь лазать, как мои сестры. Подержи-ка это минутку. И осторожнее. - Он протянул ей свою лиру в футляре, а сам снял со спины мешок. Потом показал ей на стенах ниши для рук и ног, ведущие к пятну, чуть светлевшему в вышине. - Давай, потом я тебе мешок передам, - сказал он, забирая у нее лиру. - Что за стеной? - Кухонный двор. Так, дом один. Не думаю, чтобы они развешивали белье по ночам. - Ты сам-то заберешься? - Неделю назад забирался. Давай. В том, что касалось лазанья, лосины оказались удобнее юбок. Элиэль поползла наверх, цепляясь за ледяные камни. Гим сказал правду: лезть оказалось на удивление легко. Отверстие служило когда-то окном, хотя какая сторона была когда-то внутри, а какая - на улице, она сказать не могла. Теперь это было простой дырой, соединявшей два двора. От переплета осталась только одна доска, и пролезть в нее запросто мог ребенок или даже не слишком толстый взрослый. Она просунула в дыру голову и плечи и замерла. Двор оказался небольшим даже для того, чтобы развешивать в нем белье, - дом с одной стороны и сараи с другой. Окна дома не светились, но и лунного света хватало, чтобы понять, что путь закрыт. Она оглянулась на Гима - его лицо белело под ней. - Тут небольшая неприятность, - прошептала она. - Что? - нетерпеливо спросил Гим. - Дракон. - Что? - Казалось, он не верит, что она в состоянии отличить дракона от поленницы. Она загораживала ему дорогу, но он забрался на свой мешок, ухватился руками за край отверстия, скребя башмаками по камню, подтянулся и угнездился рядом с ней. - Мне очень жаль, - прошептала Элиэль ему на ухо. - Насколько я понимаю, это всего только сторожевой кот. Это был не кто иной, как Звездный Луч. Он лежал прямо под ней и удивленно тянул носом воздух. Казалось, можно было дотянуться рукой до светящихся зеленым светом глаз. В любую минуту он мог узнать ее и громко рыгнуть в знак приветствия. И уж конечно, он не любит, когда на него падают лиры, мешки и люди. - Придется тащиться в обход, - буркнул Гим. Он отпустил руки и плюхнулся обратно. Увы, он забыл про свой мешок. Стук различных частей тела, поочередно соприкасавшихся с камнями, не стихал довольно долго. Элиэль осторожно сползла вниз. К этому времени он перестал бормотать под нос нехорошие слова и сидел, пытаясь потирать затылок и локоть разом. - Надеюсь, ты не испачкал куртку? - невинно осведомилась она. - Заткнись! - Кто здесь живет? Гим с опаской поднялся на ноги, потирая бедро. - Гаспак Жестянщик. - Как ты думаешь, есть у него своя тайная молельня? Может Т'лин Драконоторговец посещать другие таинства? - Возможно. Почти все так делают. Забавно! Впрочем, она ожидала чего-то в этом роде. - Но не Тиона? Тогда чьи таинства? - Ну почему девчонки так любят болтать языком? Помолчи! - Гим снова закинул мешок на спину, но не стал возражать, когда Элиэль взялась за лиру. Они зашагали по туннелю обратно. Идти было легче, так как со стороны улицы его освещали лучи Иш. Выходит, перед Элиэль встала еще одна загадка, которую стоило бы решить. Т'лин говорил, что отблагодарит богов по-своему. Это могло означать, что он отправился в одну из нарсианских лож, служившую тому богу, которому лично он оказывает предпочтение. Так чем он занят - благодарит бога или получает от него инструкции? И какого бога он предпочитает? Ясное дело, не Тиона - иначе бы он помолился в молельне Скульптора. Не Эльтиане - иначе он не стал бы помогать бегству Элиэль. Она не могла представить себе также, чтобы Т'лин поклонялся Деве. Конечно, Астина покровительствует воинам и атлетам - что само по себе достаточно странно, - но ценит более всего справедливость, долг и чистоту. Ни то, ни другое, ни третье не относилось к наиболее уважаемым Т'лином ценностям. Висек - Всеведущий, это всем известно, но он дальше от смертных, чем все остальные боги. В его ведении - судьба и вечное солнце. Т'лина гораздо больше волнуют торговые дела и домашние животные, а этим ведают аватары Карзона, Мужа. Который был одновременно и Зэцем - тем самым, что повелел своему Жнецу не допустить Элиэль в Суссленд живой. Который был одновременно и Кен'том. Папочкой. Гим схватил Элиэль за руку и толкнул в темную дверную нишу. Она ждала, но он так и не объяснил, что увидел или что ему померещилось. Конечно, стража совершенно не обязательно гарцует верхом на драконах под грохот оркестров. Она может красться по задворкам - в точности как они с Гимом. Некоторое время Гим не шевелился. Трясясь рядом с ним от холода и возбуждения, Элиэль сообразила, что Т'лина вполне могут заботить не столько боги, сколько земные дела. Она сама говорила ему про таргианцев и даже особо упоминала нарсианина, которого видела в их обществе, - Гаспака Жестянщика. Драконоторговец посмеялся еще тогда и отпустил шуточку насчет крестьян, покупающих леопардов, чтобы те сторожили их кур. Возможно, Т'лин Драконоторговец сам таргианский шпион. Лямка футляра с лирой начала уже больно резать ей плечо, когда Гим привел ее наконец к цели. - Лезем по этому стволу, - шепнул он, - потом по той ветке на крышу, а с нее - на стену. Как, одолеешь? - Нет. Придется тебе тащить меня. - Тогда стой пока здесь. - Он подпрыгнул и повис на суку. - С той стороны придется прыгать, так что постарайся не сломать ногу. Через несколько минут они уже оказались за стеной. Ноги никто из них не сломал, хотя теперь у Элиэль болело бедро. Возможно, ей просто не хватало специального башмака. Гим дернул ее обратно в тень, а сам осмотрел залитый лунным светом луг Вдалеке у брода через Наршуотер, горел огонь, да еще возвышалась памятником давно забытой битве лестница для посадки на мамонтов. Выгон было не разглядеть. Хотя стояла весна, трава была покрыта серебряной изморозью. А может, это просто роса? Лагерь Т'лина казался отсюда темной полоской, откуда ветер доносил рыгающие звуки. - Никого не видишь? - беспокойно спросил Гим. - Нет. - Странно! Здесь должно быть уже полным-полно солдат, поджидающих нас! Отец так говорил. Да и Т'лин, в общем, тоже. Элиэль зевнула. Девочка знала, что ей положено быть начеку, иначе она снова попадет к матери Илле, но... она снова зевнула. Что-то больно уж долго тянется эта ночь. Впрочем, Элиэль хорошо понимала беспокойство Гима. В Нарше не так уж много драконов, и почти все они принадлежат страже. В принципе на драконах ездят еще и пастухи. Но в любом случае стражники очень скоро проверят всех городских драконов и убедятся, что в ее побеге не принимал участия ни один из них. Ясное дело, следующим их шагом будет наведаться в лагерь Т'лина за городской стеной. Нет, их там просто обязаны ждать солдаты. Хуже того, лагерь хорошо виден от городских ворот, которые сейчас заперты и охраняются до рассвета. Два человека, идущие от стены, окажутся у стражников как на ладони. - Почему от них столько шума? - пробормотал Гим. - Драконы всегда так. Если рядом случится кто посторонний, шума будет гораздо больше. - Правда? - Правда, - ответила Элиэль с убежденностью, которой на самом деле вовсе не ощущала, и зевнула еще раз. - Тогда пошли! - сказал Гим. - Тут уж одно: или довериться богу, или замерзнуть до смерти! - Он зашагал через луг, согнувшись под ветром. Элиэль поспешила за ним. Стоило им дойти до спящих драконов, как навстречу из темноты выступила высокая фигура. - Имя? - Голос звучал глухо и явно не принадлежал Т'лину. - Гим э-э... Гуртовщик и... да, мой двоюродный брат Кольбурт Живописец. - Губер Погонщик. Иди за мной. Гуртовщик. - Он проводил их в темную палатку, пахнущую сырой кожей. Внутри было почти тепло, особенно по сравнению с ночным лугом. - Садитесь, - буркнул мужчина. Последовала пауза - он завязывал полог, потом высек огонь. Медленно разгорелась небольшая лампада, высветив несколько мешков и плед. На одеялах лежали три человека, а за ними угадывалась темная стена. Казалось, мир на этом кончается. Губер оказался узколицым мужчиной с темной бородой. Таким мрачным, словно не улыбался ни разу в жизни. На нем были обязательные одежды из меха ламы и черный тюрбан. Он указал на него. - Можете повязать такой? - Нет, - хором отозвались беглецы. Он достал откуда-то две полосы черной ткани и обернул их головы. Потом заставил их повторить это самостоятельно. К изрядной досаде Элиэль, у Гима начало получаться раньше, чем у нее. Она была слишком сонная. - Сойдет, Гуртовщик, - заявил Губер. - А ты поупражняйся еще, малый. Ты похож на вареный пудинг. Не открывай свет, пока не завяжешь за нами полог. Ты, Гуртовщик, пойдешь со мной. - Куда? - Учиться седлать дракона, не задавая при этом лишних вопросов. Мне сказали, команды ты уже знаешь. Гим как-то странно изменился в лице, но промолчал. Они вышли. Оставшись в одиночестве - спящие не в счет, - Элиэль сражалась с проклятым тюрбаном. Наконец что-то начало получаться. Потом ей ничего не осталось делать, кроме как ждать. Она обследовала загадочные тюки - не развязывая их, конечно, а только ощупывая - и решила, что в них нет ничего, кроме запасной одежды. На нее вдруг навалилась усталость. Навалилась, как... как лавина? С чего это она думает о лавинах? Она прислонилась спиной к тюку. У лагеря не оказалось никаких стражников, так что бог продолжает помогать ей, верно? Верно. Губер Погонщик знал, что она придет. Значит, Т'лин возвращался сюда от Кельвина Скульптора, прежде чем отправиться обратно в город к Гаспаку Жестянщику. Верно? Должно быть, верно, хоть и странно. Зачем это они встречались? Что такое узнал Т'лин в этот вечер? Что заставило его пойти на эту встречу? 34 Эдвард соскочил с двуколки, чтобы открыть первые ворота. Удивительное ощущение бурлило в нем, когда он, ловкий как ребенок, усаживался на козлы рядом с Крейтоном. Ему не понравилось быть калекой. Двуколка катила через луг, спускаясь с холма. - Его на самом деле зовут Олдкастл, сэр? Крейтон взглядом приказал ему замолчать. - Нет, не так. Нет никакого мистера Олдкастла. Олдкастл - это, так сказать, комитет... коллективный псевдоним. Наш друг - это... Просто так и есть, друг. Он здесь уже давно, очень давно. Я не знаю, как его зовут. Возможно, никто не знает. Двуколка, покачиваясь, катила к следующим воротам. В солнечном свете весь луг казался ярким от золотой розги и алого чертополоха. - Робин Гудфеллоу? - Можно сказать, лавочка носит это название. А он, так сказать, их местный представитель. Ничего удивительного, что лицо старичка показалось ему таким плутовским - Пэк! - Но почему именно кровь? Я-то думал, приношение ему состоит из кувшина молока и пирога? Судя по голосу, Крейтон был не в восторге от расспросов, но понимал естественное любопытство человека, который только что видел чудо. Он громко откашлялся. - Это зависит от того, что тебе от него нужно - или, наоборот, не нужно. Цена приношения зависит от того, во что оно тебе обходится. Кровь ценится высоко, выше почти всего остального. - Некоторое время он молча смотрел на дорогу. - Хотя нынче он изрядно проиграл при обмене. Ты слышал, что он говорил насчет запаса сил? Ту ману, что он истратил на исцеление твоей ноги, он, возможно, копил веками. Ему нечем возместить ее. Не думаю, чтобы в наши дни у него осталось много преданных почитателей. Мы мало дали ему - даже своей кровью. Он один из Древних, но не примыкает ни к одной партии, замешанной во всем этом. Мои сподвижники отчаянно заняты и обратились за помощью к нему, поскольку он живет в этих краях. Он согласился - ко всеобщему удивлению. Ты должен быть ему очень, очень благодарен. Эдвард лизнул порез на тыльной стороне запястья. - Конечно, я благодарен. Я могу сделать что-нибудь еще, сэр? - Да. Как только откроешь эти ворота, зайди за куст и оденься. У тебя в этих лохмотьях вид нищего дервиша. Скинув халат, Эдвард обнаружил, что его многочисленные царапины и синяки никуда не делись - исцелилась только нога. Фланелевые брюки и пиджак, которые он хотел надеть, оказались безнадежно измятыми, но он нашел в чемодане более или менее пристойную рубашку. Запонки, похоже, исчезли все до одной, воротнички - грязные. Он терпеть не мог повязывать галстук без зеркала, так что отложил этот процесс до тех пор, пока они не выедут на ровную дорогу. Уложившись в рекордный срок, он закинул чемодан в повозку и - теперь уже в обличье относительно пристойного юного джентльмена - уселся рядом с Крейтоном. А ботинок у него остался только один. Пони, потряхивая гривой, потащил двуколку дальше. А Эдвард сдвинул шляпу под залихватским углом, чтобы прикрыть торчавший из-под нее пластырь, и принялся сражаться с галстуком. Прекрасное утро. Здоровье, свобода! Как насчет завтрака? При свете дня Крейтон оказался человеком средних лет, худым, мускулистым и изрядно загоревшим под тропическим солнцем. Его коротко остриженные усы были имбирного цвета, брови - рыже-коричневые и густые, как придорожный кустарник. Нос напоминал высокомерно выставленный вперед топор. Он смотрел прямо на дорогу, спрятав лицо в тень от полей котелка. Поскольку он явно не горел желанием начинать разговор, Эдвард тоже молчал, решив подождать, что принесет ему день. Повозка продолжала свой путь по проселочным дорогам, меж живых изгородей. Становилось жарко. Они миновали ворота чьей-то фермы. Залаяла собака. Мокрые пятна на коленях у Крейтона начали подсыхать. Где-то продолжал голосить неугомонный петух. Неожиданно полковник откашлялся и заговорил, продолжая обращаться к хвосту пони: - Ты стал свидетелем чуда. Тебе даровано чудесное исцеление. Полагаю, ты примешь теперь те объяснения, которые ранее бы отверг? - Думаю, теперь я поверю во что угодно, сэр. - Хррмф! - Крейтон покосился на него, блеснув глазами из-под хмурых бровей. - Ты ничего не почувствовал там, еще до появления нашего друга? Эдвард колебался, делиться ли ему своими романтическими фантазиями. - Какое-то это место... призрачное? Крейтон не высмеял его, чего можно было бы ожидать от бывалого вояки. - А раньше ты ощущал где-нибудь такую вот "призрачность"? - Да, сэр. - Ну, например? - Ну... в Тинкерс-Вуд, недалеко от школы. Или в Винчестерском соборе, когда нас возили туда на экскурсию. Правда, я никому еще этого не говорил. - Умно с твоей стороны. Возможно, некоторые из твоих одноклассников тоже чувствовали это, но молчали. Хотя тут нечего стыдиться. Восприимчивость обыкновенно сопутствует тому или иному художественному таланту. Не знаю почему, но кельтская кровь помогает. Впрочем, это не так важно. Когда ты... Ладно, не бери пока в голову. В общем, имеются такие места, странным образом связанные со сверхъестественными явлениями. Мы называем их "узлами". Они обладают тем, что мы называем "виртуальностью". Некоторые люди способны ощущать это, другие - нет. Узлы разбросаны безо всякой системы. Здесь, в Англии, почти всегда можно найти свидетельства того, что их использовали когда-то или продолжают использовать для поклонения: стоящие камни, дольмены, древние развалины, церкви, кладбища. - Вот почему мистер Олд... мистер Гудфеллоу... не смог излечить мою ногу в больнице? - Теперь понятно, почему Эдварду пришлось страдать всю эту поездку. - Разумеется. Ему гораздо легче сделать это в узле, чем где-то еще. Теперь, пожалуй, только в узле. Крейтон свернул с одного проселка на другой, уверенно ориентируясь на местности. Некоторое время он молчал, и Эдвард решил прикинуть свои возможные дальнейшие шаги. Идти на местный пункт записи добровольцев опасно. Конечно, полиция скорее станет искать его по больницам, а не по призывным пунктам, но вблизи от Грейфрайерз его может узнать кто угодно. Гораздо лучшим представлялся ему план отправиться в Лондон и записаться вместе с тысячами других добровольцев на центральном пункте, на Грейт Скотленд-ярд. Полковник снова заговорил, обращаясь к лошадиному крупу: - Официально я приехал в Англию на время отпуска. Неофициально я намереваюсь изучить наши дела в Европе, заняться вербовкой и приглядеть за тобой. - Да, сэр, - почтительно откликнулся Эдвард. - Что касается дел... Ххрмф!.. они несколько осложнились. Инициатива в Европе ушла у нас из рук. Видишь ли, природа пророчеств такова, что они излагаются в весьма туманном виде, более того, без точных дат большинства предсказанных событий. Тем не менее в них описывается конкретное, единственное будущее, к которому ведет единственная цепочка событий, верно? - Гм... Наверное, да. - Какое отношение имеют ко всему этому пророчества? - С некоторыми предсказанными событиями ничего не сделаешь - с ураганами или землетрясениями, например. С другими - можно. Если предсказано, что человек погибнет в битве, а ты, не дожидаясь этого, отравишь его за столом, ты тем самым разрушаешь все пророчество, понятно? Пророчество - своего рода цепочка. Порви одно звено - и все рассыплется. Если одно-единственное предсказанное событие очевидно не сбылось, значит, все описанное будущее недостоверно, так что оставшаяся часть пророчества не имеет никакого смысла. Если пророчество, обещавшее человеку смерть в битве, предрекает также и гибель города от землетрясения, отравив человека, ты можешь предотвратить и землетрясение. - Боже правый! - только и пробормотал Эдвард. Похоже, он имеет дело с каким-то волшебным миром, к которому надо еще привыкнуть. - Тут так: или все, или ничего, - продолжал Крейтон. - Это вроде воздушного шара: проткни дырку, и вся эта штуковина упадет. А ты упоминаешься в пророчестве. - Ясно. - В адресованном Джамбо письме упоминалась цепочка! Как мог Эдвард только оказаться таким кретином, что забыл письмо в больнице? - Около двадцати лет назад кто-то пытался убить твоего отца. Камерона Экзетера. Покушение провалилось. При расследовании выяснилось, что он упоминается в одном достаточно достоверном пророчестве, "Вурогти Мигафило". "Вурогти" можно перевести как "завет". "Мига-" означает деревню, как в английском окончание "-хем" или "-би". Так что на английский "Вурогти Мигафило" можно перевести как "Филобийский Завет". О нем известно уже много лет, и за эти годы произошли многие из предсказанных в нем событий. Еще большему их числу предстоит произойти. Ты понимаешь, что одно упоминание имени в подобном документе уже почти равносильно смертному приговору? Он помолчал, давая Эдварду возможность вставить глубокомысленное замечание, к чему тот вовсе не стремился. - Потому что кто-то, кого не устраивает что-то еще в этом предсказании, пытается предотвратить это? - Учитывая ранний час, замечание вполне можно было бы считать глубокомысленным. - Вот именно! Умница! В данном случае пророчество в той его части, которая конкретно касалась твоего отца, категорически не устраивало Палату. И это представляло для него серьезную опасность. Двуколка, поскрипывая и покачиваясь, катила по дороге. В зеленой изгороди запел дрозд. Утренние облака окрасились в нежно-розовый цвет. Все было как обычно - никаких чародеев на коврах-самолетах, никаких закованных в броню рыцарей, сражающихся с драконами. - В чем заключалось это пророчество, сэр? - Там было предсказано, что ему предстоит зачать сына. - Сэр! - Все это начинало отдавать дурным вкусом. - К тому же там довольно точно называлась дата. - Насколько я понимаю, первого июня тысяча восемьсот девяносто шестого года? - Нет. Где-то в ближайшие две недели. - О! - только и сказал Эдвард, уставившись в полосу кустов, ползущую им навстречу. Всего несколько дней назад жизнь была заметно проще. - Но... это же невозможно. Выходит, ваш "Завет" неверен? - Хррмф! Снова нет. Просто неверно растолковали дату. Прорицательница сама не до конца понимала, что говорит, к тому же озарение плохо повлияло на нее - она сошла с ума и вскоре умерла. Пророчества всегда поглощают слишком много маны, потому они так редки. Тот, кто наделил ее этим даром, просчитался. Он был совершенно измучен этим откровением. Чуть не умер сам, так, во всяком случае, говорят. Ладно, мы не об этом. Так или иначе. Служба решила, что твоему отцу лучше на время скрыться, что он и сделал. - Он уехал из Новой Зеландии? - Он вернулся в Новую Зеландию! А потом отправился в Африку. Через год или чуть больше у него родился сын. Конкретно - ты. - Крейтон говорил короткими, уверенными фразами, словно посвящал новобранцев в тайны устройства пулемета. Да, если он вербовщик, по крайней мере одного рекрута он отправил в море. Эдвард хотел было спросить, не уберегло ли его пророчество от возможности родиться девочкой, но это звучало бы как-то несерьезно, так что он промолчал. - Служба относится к "Филобийскому Завету" со смешанными чувствами, - продолжал Крейтон, - но в целом мы принимаем описанное в нем будущее. Поэтому твой отец исполнил этот пункт пророчеств и оставался там, где был, в Ньягате, убивая время, пока... - "Убивая время?" Сэр, он... - Я знаю, кем он был! - рявкнул Крейтон. - Я заезжал туда в девятьсот втором и видел тебя. Славный был паренек. Таскал с собою повсюду маленького игрушечного леопарда. Так или иначе, уж поверь мне, Африка была для твоего отца своего рода затянувшимся отпуском. - Отпуском длиной в двадцать лет, сэр? - А почему бы и нет? Экзетер, твой отец принадлежал к Службе, я не имел в виду министерство по делам колоний его величества. Служба, в которой я работаю и в которой работал твой отец, не имеет к нему ни малейшего отношения и, возможно, неизмеримо важнее. - Да, сэр, - пробормотал Эдвард, прикидывая, как бы ему ввернуть вопрос об истинном возрасте отца. Крейтон не дал ему такой возможности. - Теперь тебе понятно, почему, прежде чем все это тебе сказать, я подождал, пока исцелится твоя нога? - Надо привыкнуть, сэр. Возможно, Крейтон и безумен, но он, похоже, хорошо представлял себе, куда правит. Двуколка въехала в довольно большую деревню. Кроме фургона булочника, на улицах еще никого не было. - Чего нам не хватает, так это времени, - раздраженно сказал Крейтон. - Наши недруги уже трижды пытались прикончить тебя, Экзетер. Даже пять раз, считая покушение на твоего отца и резню в Ньягате. Кстати, тогда они, возможно, считали, что им это удалось. Лишь этим можно объяснить то, что они надолго оставили тебя в покое. Однако этой весной один дом оказался погребенным оползнем, и стало ясно, что пророчества "Филобийского Завета" все еще действуют. Твои родители мертвы, в этом нет сомнения. Значит, жив ты. Они снова пустили по твоему следу своих ищеек. Вряд ли тебе будет везти и дальше. - Но как они найдут меня сейчас, сэр? Если я могу скрываться от закона, я могу и... И кто такие эти ваши недруги? Я имею в виду, если уж кому-то не терпится убить меня, мне хотелось бы знать, кто это. Крейтон направил пони на боковую дорогу и снова издал свое "Хррмф!". - Собственно, люди, мечтающие водрузить твою голову у себя над камином, относятся к группировке, которую мы называем Палатой. Официального названия у нее нет, и членство в ней время от времени меняется. Это немного сложно... Ладно, попробуем. Ты хорошо знаешь, что министерство по делам колоний его величества не ведет никаких дел в Англии. Министерство внутренних дел не действует на заморских территориях. Но они сотрудничают, если, скажем, опасный преступник, которого ищет одно из них, укрылся на территории другого. Они обмениваются информацией. Пока ясно? - Да, сэр. - Так вот. Палата не орудует здесь - у ее членов нет сил в этой... гм... среде. Служба, которую я представляю, тоже здесь не действует. Но мы неофициально сотрудничаем с местным, так сказать, отделением, Штаб-Квартирой. Время от времени мы помогаем друг другу - в делах вроде твоего, в вербовке и тому подобных вещах. Они помогли твоему отцу получить место администратора округа в Ньягате. В качестве услуги нам. Он в свою очередь, находясь там, оказывал им разного рода услуги. У двух организаций схожие цели и задачи, так что мы сотрудничаем с ними, а они - с нами. Но - пойми - я здесь всего лишь частное лицо, не облеченное полномочиями. Хррмф! Далее. Число наших недругов здесь непостоянно, и к Палате их можно отнести лишь условно - выбей одного, и на его место встанут двое, но в данный момент Штаб-Квартира по уши занята действительно опасной шайкой, которую они называют Погубителями. Весьма точное название! Так вот. Погубители здесь и Палата там противостоят целям, которых добиваются Служба и Штаб-Квартира, так что они вполне естественные союзники. Именно Погубители, убили твоего отца, и они охотятся за тобой - в качестве услуги Палате. Все это вроде логично, подумал Эдвард, хотя не сказало ему пока ничего, кроме лишенных смысла названий. - Вам не трудно пояснить мне несколько определений, сэр? Что именно вы имеете в вид), говоря "здесь"? Если Служба, которую вы представляете, - не министерство колоний, тогда что это за ведомство? И что за люди входят в эту Палату или относятся к Погубителям? - Тому слишком много определений. Что до людей... что ж, мистер Гудфеллоу - неплохой пример, хотя до последнего времени он сохранял нейтралитет. Нет, решительно, это слишком тяжелая пища на пустой желудок! - Сэр, вы хотите сказать, эти группировки состоят из _богов_? Крейтон вздохнул: - Нет, это не боги. По крайней мере в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово. Тот, кого ты встретил, лишь бледная тень того, каким он был во времена саксов или кельтов. Он исцелил твою ногу, поскольку проникся к тебе симпатией. Раньше это было бы для него все равно что пальцами щелкнуть. - Но если он не бог, значит, он своего рода дух, или лесовик, или демон, или... - Он человек вроде нас. Рожденный женщиной. Он просто пришелец, вот и все. - Ну допустим. Но... - Да и понятие "пришелец" мне тоже не нравится. Он обладает маной, и я уверен, что давным-давно он был куда могущественнее, чем теперь. И все же даже тогда он был далеко не самым сильным. А ведь некоторые из Погубителей - настоящие гиганты! Посмотри, чего они добились за последний месяц. Эта чертова война в Европе - дело их рук. Штаб-Квартира много лет пыталась предотвратить ее. Погубители ухитрились обойти все препоны. Теперь это уже свершившийся факт, страшная катастрофа. На этом уровне битва закончена, так что поганцы могут перевести дух и посчитать свои трофеи. А еще - теперь они могут заняться другими делами. Например, тобой. Мистер Гудфеллоу тоже говорил о войне в очень похожих выражениях, а кем бы ни был этот мистер Гудфеллоу, его нельзя было назвать простым смертным. Они миновали деревню, и Крейтон направил двуколку через выгон к купе деревьев у реки. - Видишь ли, - добавил он раздраженным тоном, словно устал объяснять очевидные вещи особо тупому ребенку, - и Штаб-Квартира, и Погубители были в последние месяцы настолько заняты политическими проблемами, что у них не осталось ни времени, ни средств на второстепенные задачи вроде услуг друзьям. Вот почему они послали к тебе всего одну сумасшедшую. Кстати, говорят, она в самом деле сумасшедшая. Балканская анархистка с маниакальной жаждой крови. В иных обстоятельствах они избавились бы от тебя без особого труда. С другой стороны, в иных обстоятельствах и Штаб-Квартира смогла бы лучше тебя охранять. - Но это же сорвалось! - Возможно. Но теперь Штаб-Квартира пребывает в расстройстве. Они проиграли, и им необходимо время, чтобы зализать раны. Погубители соберут богатый урожай маны. Так что пока надо залечь на дно! - Но ведь у меня нет выбора... - Эдвард осекся. Двуколка обогнула деревья и въехала в цыганский табор - полдюжины фургонов и пара шатров. Из расположенного в центре кострища поднимался дым. Ребятишки разбежались, хоронясь за фургонами. Несколько темнолицых мужчин оглянулись посмотреть на пришельцев. Цыгане? - Какого выбора? - поинтересовался Крейтон, натягивая вожжи. - Я хочу сказать, я собирался записаться добровольцем. Ведь идет война! Крейтон с усталым вздохом повернулся к нему: - Верно, идет. Именно это я и пытаюсь объяснить. 35 - Могла бы погасить лампаду, прежде чем засыпать, - буркнул Т'лин. - Зря масло изводишь. Пошли. Протирая глаза, Элиэль выбралась за ним из палатки и побрела между спящими драконами. Ни Гима, ни Губера не было видно. Она закоченела и продрогла. Должно быть, она проспала часа два: небо уже посветлело, и вдали виднелся силуэт гор. Звезды почти все погасли, но маленький полумесяц Иш и яркая точка Эльтианы еще светили. День обещал выдаться ясный. - Это Гром, - сказал Т'лин, остановившись так резко, что Элиэль чуть не врезалась в него. Дракон повернул голову на длинной шее посмотреть на нее. Она механически погладила массивные надбровные дуги, и дракон дохнул на нее теплым ароматом сена. Возможно, ему понравилось, что она такая маленькая. Т'лин проверил подпругу. - Он уже не так молод, зато умен и к тому же совсем не почувствует твоего веса. - Т'лин без видимого усилия поднял Элиэль, усадил ее в седло и начал подгонять стремена по длине. - Горные ремни? - спросила она с опаской. Гром был велик, и даже пока он лежал, земля казалась ей далеко-далеко внизу. Она никогда еще не ездила верхом по горам, только по равнине. По правде говоря, ее навыки погонщика дракона точнее всего определялись словами "оч-чень ограниченные". - Не натягивай их пока, только подбери, чтобы не болтались. Я скажу, когда натягивать. Вот. Теперь посмотрим, как тебе удастся заставить его слушаться. Вон туда. - Он махнул рукой на запад, вверх по течению реки. - Но ведь Рилипасс не там! Тяжелая лапа Т'лина стиснула ее коленку. Его лицо в сумерках казалось высеченным из камня. - Я знаю это, малышка. И запомни одно - на протяжении этой поездки ты не будешь ни спорить, ни возражать, ясно? Это тебе не катание любопытных девиц. Это серьезно, и я тебя спасать не напрашивался. - Извини. - Вот и ладно! - Он фыркнул. - Твои дела уже стоили мне изрядных денег. Они могут стоить мне жизни или даже души. Так что, если я скажу: "Делай так!" - делай, как я сказал. И без промедления. Ясно? Если Т'лин ставил целью напугать ее, ему это удалось. Она никогда еще не слышала, чтобы он говорил так строго. - Да, Драконоторговец. - Она вцепилась побелевшими пальцами в край вьючной пластины. - Вондо, Гром! Гром повернул голову и удивленно уставился на нее большими глазами. Их зеленое свечение было видно даже теперь, на рассвете. - Вондо! - крикнула Элиэль. Гром задрал голову и осмотрел спящий табун. Потом оглянулся на Элиэль и нагло зевнул, продемонстрировав зубы размером с ее руку. - Кричать бесполезно, - вздохнул Т'лин. - Стукни его. Элиэль лягнула дракона пятками. - Вондо! Зайб! Сдавленно рыгнув в знак неодобрения. Гром поднялся на ноги, и Элиэль обнаружила, что смотрит сверху вниз на черный тюрбан Драконоторговца. Дракон двинулся вперед, пробираясь меж спящих товарищей, но очень скоро начал поворачивать - ему явно не хотелось уходить из табуна. Ценой ожесточенного лягания, которое чередовалось с криками "Вилт!" и "Чаз!", ей удалось вывести Грома в чисто поле. Там она попыталась скомандовать "Варч!". Дракон сделал вид, что бежит, но почти сразу же оглянулся и сбавил ход, а затем повернул влево. Элиэль забарабанила пятками по его чешуйчатым бокам и выругалась. Он на мгновение выровнял бег, но вскоре начал забирать вправо. Еще через несколько минут девочка окончательно признала свое поражение. Она боялась только одного - он утащит ее обратно в табун. - Восок! - скомандовала она и вздохнула с облегчением, когда упрямая скотина согласилась на компромисс. Гром лег, где стоял - все еще до обидного близко к табуну. Еще один дракон, отделившись от табуна, неспешным бегом приближался к ним. Он без особого напряжения догнал Грома и сразу же остановился. Гим сердито кричал на него - без толку. Втайне Элиэль была очень даже довольна, что Гим осрамился так же, как и она. Его дракон опустился на траву нос к носу с Громом. Животные возмущенно перерыгивались. Еще бы - посмели нарушить их законный сон! - Ящерицы бестолковые! - пробормотал Гим. Его мешок и лира были приторочены к задней вьючной пластине. Лицо под черным тюрбаном казалось слишком бледным и гладким для гуртовщика. - Почему "восок", "варч" и прочая ерунда? Почему их не учат старому доброму джоалийскому? Элиэль подавила смешок - то, как говорил сам Гим, тоже имело довольно отдаленное отношение к настоящему джоалийскому. - Потому что обычные слова вроде "вперед" звучат в разных вейлах по-разному. Драконьи команды одинаковы повсюду и очень стары. Так Т'лин говорит, - добавила она во избежание дальнейшей дискуссии. Гим буркнул что-то неразборчивое. - Тебе понравится Суссленд, - ободряюще сказала она. - Там гораздо теплее, чем в Наршленде, и там больше зелени. - Ну да, и люди там все время устраивают смуты. - В Суссии - демократия. - Она надеялась, что назвала верное слово. - Они собираются каждый год, чтобы выбрать нового магистрата. - Мы тоже. Взрослые, разумеется. - Но в Нарше результат выборов определяется задолго до них. Это, можно сказать, сговор. В Суссе каждый может избрать каждого. Так Т'лин сказал. Гим пробормотал какую-то уничижительную характеристику торговца драконами; на этом разговор закончился. Они сидели в неловком молчании, даже не глядя друг на друга. Небо на востоке разгоралось все ярче, и мир начал наполняться красками. Гром на поверку оказался неописуемой мышастой масти, дракон Гима - снежно-белый. Элиэль сообразила, что отчетливо видит городские ворота - значит, и стражники на стене видят ее. Больше молчать она просто не могла. - Он не забирает все стадо? - Судя по всему, нет. - Гим повернулся в седле посмотреть на табун. Там царила тишина. - Возможно, они снимутся и двинутся в противоположную сторону, - добавил он. Похоже, он сам только что до этого додумался. - Ложный след. Тут от табуна отделился третий дракон, бегом направившийся в их сторону. Он был темной масти, и очень скоро стало ясно, что это Звездный Луч. Никакого седока они не видели. Поравнявшись с лежавшими драконами, он замедлил бег. Кто-то пронзительным голосом крикнул "Зомп!", и он опять припустился во всю мочь. - Сохрани меня боги! - вскричал Гим, ожесточенно колотя пятками бока своего дракона. - Вондо, Красотка, чудище чешуйчатое! Зомп! Гром с Красоткой разом поднялись и устремились за третьим драконом. Земля полетела им навстречу так быстро, что даже ветер, казалось, стих. Что-что, а бегать драконы умеют быстро и ровно. - Зомп! - снова завопил Гим, но и Красотка, и Гром, похоже, немного выдохлись. Несмотря на все проклятия Гима, Красотка начала понемногу отставать, а Звездный Луч продолжал держаться впереди. Когда он поворачивал, чтобы обогнуть кусты, Элиэль заметила маленькую фигурку, съежившуюся в седле, почти не видную за большим мешком, притороченным к вьючной пластине. Одежда трепетала на ветру, кожаные стремена и поводья свободно болтались. Солнечный луч блеснул на стальном лезвии, но девочка и так уже знала, что наездник - сестра Ан. Похоже, Гим еще не понял, что Т'лина с ними нет. А впрочем, что бы он сделал? Элиэль оглянулась на восток. Лагеря уже не было видно, да и сам город терялся вдали, только шпили храма виднелись на горизонте. Четвертый дракон спешил вдогонку за ними. Старуха, должно быть, с ума сошла. Она же убьется, если упадет. - Зомп! - крикнула Элиэль, отчаянно лягаясь. Впрочем, Гром не мог бежать быстрее. Он тяжело дышал, выбрасывая из ноздрей облачка белого пара. Ну да, Звездный Луч моложе... Река осталась позади и исчезла из вида. Странный маленький караван несся теперь по дороге меж редких крестьянских домишек и каменных оград. Холмы Наршслоупа тянулись вдоль дороги далеко на севере. Как-то вдруг встало солнце, и через несколько минут драконы бежали уже вдогонку за собственными тенями по тележным колеям и чахлой прошлогодней траве. Ну что ж, Элиэль Певица убежала из Нарша. Насколько она помнила, с запада долина закрыта. Рилипасс ведет на север, в Суссленд, а Фандорпасс - на восток, в Лаппинленд. Есть еще несколько перевалов на юге, ей неизвестных, ведущих в Торленд и Рэндорленд. Но на западе она не знала ни одного. Скоро впереди показалось что-то яркое - возможно, это просто утреннее солнце играло на покрытых росой соломенных крышах деревни. Должно быть, туда и ведет дорога, там она и кончается. Вскоре путь им преградила река. Дорога спустилась к броду, и Звездный Луч остановился - драконы не любят воду. Наверное, его наездница не возражала, и он повернулся к ним. Гром радостно рыгнул и тоже сбавил ход. Три дракона стали в кружок, довольно урча и тыча друг друга носами в знак приветствия. Увидев съежившуюся в седле старуху, Гим разинул рот. Он спрыгнул на землю, крича: "Восок, Звездный Луч! Восок!" Элиэль заставила Грома опуститься на брюхо и спешилась. Потом пришла на помощь Гиму. Старуха, казалось, была без сознания, но скрюченные пальцы мертвой хваткой вцепились в посох и вьючную пластину. Стараясь держаться подальше от меча, они с Гимом ухитрились снять ее с седла и, как охапку белья, положили на траву. Она открыла слезящиеся глаза и уставилась на них. Однако когда она заговорила, голос ее звучал на удивление спокойно. - Да хранит тебя Дева, дитя мое. Представь-ка своего друга. - Гим Гуртовщик, сестра. - Он не упоминается. - Сестра Ан потеряла к нему всякий интерес. Она приняла сидячее положение и принялась заправлять под платок выбившиеся пряди седых волос. - Он спас меня из храма. - Это бог спас ее, - возразил Гим. - Хвала Юноше, - кивнула сестра Ан. - Но и Дева заслуживает благодарности. Надеюсь, я не поранила дракона своим мечом? Гим осмотрел бок Звездного Луча. Тот обернулся и дыхнул на него паром, от которого пахло сеном. - Несколько едва заметных царапин на чешуе. Ничего страшного. - Как это тебе удалось вывести его из табуна? - удивилась Элиэль. - Я угостила его ароматным сеном и сказала ему, какой он красивый. Всегда хорошо платить вперед - когда есть возможность, конечно. - Торговец драконами ведь не знает об этом, верно? Сестра Ан нахмурилась, потом вдруг улыбнулась. Возможно, ее улыбка и означала самые добрые намерения, но показалась Элиэль такой же отвратительной, как и два дня назад, - паутина морщин, редкие желтые зубы... - Иногда действие должно предшествовать объяснениям, - уклончиво пояснила монахиня. - Мне всегда хотелось прокатиться на драконе! Она покрепче схватилась за посох и протянула руку. Гим помог ей встать, продолжая тем не менее недоверчиво смотреть на нее. - Ты никогда еще не ездила на драконах? - Разве я не сказала? Если бы я не подслушала тебя, молодой человек, я бы не узнала, как положено командовать ими. Ладно, где мы? - Похоже, ее слезящиеся глаза были не такими бесполезными, как могло показаться на первый взгляд. - В Морби, сестра. Это такая маленькая деревушка. - Никогда о такой не слышала. - По тону сестры было ясно, что она не особенно сожалеет об этом. - Здесь пекут замечательный хлеб, - мечтательно вздохнул Гим. Заскрежетав когтями, возле них остановился четвертый дракон. Остальные встретили его приветственным рыганием. Т'лин Драконоторговец оказался на земле еще до того, как его дракон замер окончательно. Лицо Т'лина пылало праведным гневом, и он угрожающе навис над монахиней. Сестра Ан сделала попытку выпрямиться - безуспешную, ибо ей мешал горб. Ее длинный нос приходился Т'лину чуть выше пояса. - Ты угнала моего дракона! - Он стиснул кулаки. - Точнее будет сказать, позаимствовала. Время было дорого, а ты бы стал возражать. - Клянусь лунами - еще как возражал бы! А теперь, насколько я понимаю, ты надеешься сопровождать нас в Суссленд? Он говорил громче, чем обычно. Драконы с интересом наблюдали за происходящим. Элиэль встретилась взглядом с Гимом - тот явно не знал, потешаться ему или беспокоиться. Она, впрочем, тоже. - Сопровождать тебя? Про тебя я ничего не знаю, - невозмутимо ответила старуха. - Про тебя ничего не сказано. Написано: "До начала Празднеств явится в Суссвейл Элиэль, а с ней дочерь Ирепит". Нынче у нас бедродень. Празднества начинаются сегодня вечером, верно? Ты ведь не хочешь противостоять священному пророчеству, если даже Оис не удалось сделать это? Т'лин потряс кулаками и вцепился в бороду обеими руками так, словно пытался удержать себя от более решительных действий по отношению к ненормальной старухе. Звездный Луч был любимым драконом Т'лина. Сколько знала их Элиэль, они были вместе. Никогда еще не видела она более наглядного изображения гнева, даже когда Тронг Импресарио играл Капутиза в "Отмщении Хиломы". - Нет, правда? Ты не шутишь? Насколько я знаю ваш орден, сестры-меченосицы всегда предлагают что-то в уплату за услуги. Сестра Ан согласно кивнула: - Всегда. - Сегодня плата за проезд в Сусс - миллион звезд, деньги вперед! - Т'лин чуть не ткнул своей рыжей бородой ей в лицо. - Ну? Она подняла брови: - А может, дороже? - Дороже? И сколько же? - Твоя жизнь, сынок. Не будь меня, ты, возможно, сидел бы уже в цепях в городской тюрьме. Т'лин поперхнулся. - Почему, ты думаешь, стражники еще не гонятся за тобой? - с сожалением в голосе спросила сестра. - Или ты считаешь, что они так уж глупы? А жрецы нашей Владычицы? - Что ты сделала? - спросил Т'лин уже заметно тише. - Я сказала им, что видела черного дракона с двумя всадниками, дракона, перелезающего через стену в направлении Нимпасского перевала. Верховой дозор немедленно отправился вдогонку за ними, а остальные вернулись... - Ты _солгала_? - Как можно! - возмутилась сестра Ан, безуспешно пытаясь посмотреть на него сверху вниз. - Мне было даровано видение во сне. Очень отчетливое. Т'лин Драконоторговец застонал и закрыл лицо руками. Элиэль прикусила губу, чтобы не хихикнуть. Последовала пауза. - Удивительно ведь, что стражники не погнались за нами, господин, - нерешительно произнес Гим. - Ничего удивительного! - фыркнула монахиня. - Я поклялась им, что видела то, что рассказала. Сестры моего ордена славятся как безупречные свидетельницы. Суды принимают показания дочерей Ирепит с большим доверием, чем свидетельства самих магистратов. Так что ты обязан мне жизнью, Драконоторговец. А если и не жизнью, то уж имуществом точно. Они давно бы уже все конфисковали. Я расплатилась за поездку сполна. 36 Похоже, Крейтон обладал неисчерпаемой способностью удивлять. Сначала он вызвал из языческих легенд древних лесных богов, теперь эти цыгане... Кто такие цыгане? Воры, попрошайки, шарлатаны - одним словом, не те люди, с которыми полагается водить знакомство уважающему себя джентльмену. И Крейтон не впервые приехал сюда, поскольку его явно узнали. К ним приближался человек. Нельзя сказать, чтобы он радушно улыбался, но, с другой стороны, он и не хмурился. - Забирай чемодан, - сказал Крейтон, - и подожди здесь. - Он спрыгнул с двуколки. Эдвард последовал за ним, захватив чемодан. Так и не сказав ни слова, цыган взял пони под уздцы. Он был опрятно одет, хотя платье его отличалось большим количеством отглаженных складок и вышивки, чем у любого обыкновенного англичанина. Слишком пестрый жилет, слишком широкополая шляпа, слишком яркий платок на шее... Он ответил на улыбку Эдварда угрюмым взглядом и отвел пони. Только теперь Эдвард обратил внимание на то, что двуколка тоже смотрелась необычно ярко: начищенные медные детали, яркие краски. Примерно так же выглядели три или четыре фургона. Остальные были попроще. Крейтон уже разговаривал со старой цыганкой, сидевшей у костра. На ней красовалось столько пестрых одежд, что она напоминала большую охапку радуг. Она произнесла что-то, кивнула и посмотрела на Эдварда. Он постарался выдержать этот пронзительный взгляд настоящих цыганских глаз. Махнув ему, чтобы он шел следом, Крейтон направился к самому яркому из фургонов. Эдвард догнал его. - Не думаю, чтобы полиция добралась до тебя здесь, старина, - сказал Крейтон, неодобрительно созерцая пеструю расцветку фургона, - но вот за блох не ручаюсь. - С этими словами он полез по лесенке внутрь. Эдвард забрался следом. Крейтон уже успел снять шляпу и пиджак. Внутри стояли стол, стулья, плита, полки и множество разнокалиберных ящиков, поэтому здесь едва оставалось место для двоих. Пахло очень непривычно, и везде царили яркие цвета: красный, зеленый, голубой - на стенах, мебели, занавесках, кушетках. Потолок явно проектировался с расчетом на людей ниже шести футов роста. В дальнем конце фургона располагались две кушетки, одна над другой. Судя по обилию одежды самых разных размеров, здесь проживала большая семья. На нижней кровати лежали две подушки - по одной с каждой стороны. А посередине - совершенно новый и чистый чемодан свиной кожи. Эдвард решил, что его украли, но Крейтон, разоблачившись до нижней рубахи, уложил туда жилет и сорочку. - Закрой дверь, парень! Они разрешили нам пользоваться всем, что мы тут найдем. Вряд ли здесь много одежды твоего размера, но ты поищи. Эдвард начал раздеваться. - Сэр, вы говорили, что мой отец убивал время в Африке. Мой дядя - его брат - Роланд обвинил отца в служении Сатане, поскольку... - Терминология зависит от того, на чьей ты стороне. Кто для одного - Бог, тот для другого - дьявол. Насчет твоего отца я объясню позже. - Крейтон порылся в груде одежды. - А как же все это сочетается с христианством? - Да как угодно. Добрый король Георг и его славный кузен кайзер молятся одному и тому же богу, не так ли? - Крейтон извлек из кучи пару вельветовых брюк и хмуро разглядывал их. - Британия и Германия молятся одному богу. То же можно сказать и о французах, и о русских, и об австрийцах. Все они молят Бога даровать победу праведным, то есть им. Вот, эти вроде бы длиннее остальных. - Он протянул брюки Эдварду. Потом выбрал розовую с голубым рубаху и сморщил нос. - Что-то не так, сэр? - поинтересовался Эдвард, обнаружив, что брюки едва доходят ему до колен. - Хррмф! Просто сомневаюсь, чистая ли? - Не думаю, чтобы об этом стоило беспокоиться. Это их проблемы. Должно быть, вы неплохо им платите? Или это делает Штаб-Квартира? Крейтон бросил на него взгляд из тех, какими разгибают подковы. - На что это ты намекаешь? - Ну... все, что хоть раз надевал _джорджо_, становится _мокади_ и подлежит сожжению сразу же, как мы уедем отсюда. - Что? - _Мокади_ - то есть ритуально оскверненным. Если честно, я подозреваю, что они сожгут весь фургон. - Сожгут... - Пронзительный взгляд из-под кустистых бровей напомнил Эдварду то время, когда он был одним из самых отъявленных сорванцов. - Откуда, черт возьми, ты знаком с цыганскими законами? - Они часто разбивали табор в Тинкерс-Вуд, сэр, недалеко от нашей школы, - тихо сказал Эдвард. - Семья Флетчер. - Он потянулся за расшитой всеми цветами радуги рубахой. - За ее пределами, надеюсь? - Гм... да, сэр. - Они мошенники и конокрады! - О, разумеется! - На самом деле это были интереснейшие люди. Даже будучи примерным учеником, Эдвард сбегал по ночам к ним в гости. - Они крадут и лгут. Они обведут вокруг пальца любого _джорджо_, который сунется к ним. Просто такие уж они люди. Но разве не правда и то, сэр, что много столетий они славятся как лучшие шпионы в Европе? Невольная улыбка чуть тронула уголки губ Крейтона: - Боюсь, что так. - Настоящие роми, наверное, самые разборчивые люди в мире. - Ситуация откровенно забавляла Эдварда. - По сравнению с ними даже брамины высшей касты кажутся жалкими плебеями. - Хррмф! Если они такие привередливые, то их блохи тоже должны быть до невозможности _пукка_? - Не думаю, сэр. Крейтон одобрительно усмехнулся, продолжая одеваться. Уж не испытывает ли он Эдварда?.. - А сейчас ты не чувствуешь ничего призрачного? - Нет, сэр. А что? - Насколько я понимаю, это тоже узел. - Правда? - Ну, если честно, я уверен не более твоего. В Соседстве я всегда распознаю виртуальность, но здесь все сложнее. Роми всегда разбивают табор в узлах - причина, думаю, ясна. Кстати, вожака зовут Босуэлл, но подлинная власть у его матери. Эта рубашка тебе чертовски идет. Старая миссис Босуэлл - човихани, ведьма, причем неплохая. Отнесись к ней с уважением. - Ради Бога, сэр! Согласен, сегодня утром я видел настоящее чудо. Я встретился с самим Пэком, Древним. Я знаю, что не поверил бы в это еще вчера, и запомню это на всю жизнь... но простите! Вы предлагаете мне поверить в цыганских ведьм? Крейтон бросил на него еще один уничтожающий взгляд. - Цезарь, Александр, Наполеон, Бисмарк, Чингисхан... ты изучал кого-нибудь из этих людей в своей замечательной школе, Экзетер? - Некоторых. - Все они обладали избытком того, что называют харизмой. Ты понимаешь, о чем я? - Э-э... лидерство? - Больше, гораздо больше. Это способность поглощать восхищение идущих за тобой и направлять его. Харизматический лидер может заставить людей поверить в то, что он им говорит, умереть за его улыбку, последовать за ним, куда бы он ни пошел. Чем больше он от них требует, тем больше они готовы отдать. Он растет на их верности, и они от этого становятся еще вернее. Генералы, политики, пророки... иногда даже актеры обладают харизмой. Крейтон замешкался, возясь с пуговицами, и вздохнул. - Мне довелось как-то видеть Ирвина в роли Гамлета! Фантастика! Половина зала рыдала, и я говорю не только о дамах. Ты, должно быть, знаешь об исцелении верой? Так вот, в отдельных случаях харизматический лидер может буквально творить чудеса. И човихани обладает харизмой. Ты сам увидишь. Голод и нехватка сна лишили Эдварда обычной выдержки. Возражения рвались из него, прежде чем он успевал удерживать их. - Право же, сэр! Одно дело харизма, совсем другое - волшебство! - Действительно? Порой трудно сказать, где кончается харизма и где начинается магия. Так ты собирался записаться в армию, да? - Конечно! - выпалил выведенный из себя Эдвард. Его страна воюет - как еще он может поступить? Позволить этим грубым пруссакам овладеть Европой? Если они победят, то возьмутся и за Британскую Империю. Их надо остановить сейчас, пока не поздно. Крейтон вздохнул и принялся рыться в куче носков. - Ну, наверное, в твоем возрасте я и сам думал бы так же. Ты слышал, что Германия вторглась в Бельгию? Англичане и французы пытаются сдержать их, и на равнинах Фландрии вот-вот воцарится сущий ад. То, что обещают оракулы, приводит в ужас. Несколько последних дней омрачат все наступившее столетие. Но ты, наверное, считаешь себя бессмертным - а как же иначе в твои годы? - Но это мой долг! Полковник резко распрямился и нахмурился: - Я считаю, у тебя есть долг и поважнее, хотя ты еще ничего не знаешь о нем. Думаю, что свой долг по отношению к твоему отцу я исполнил. Я спас его единственного сына от виселицы за преступление, которого тот не совершал. Но я заключу с тобою сделку. Мы спасли тебя от смерти. Мы спасли тебя и от обвинения в убийстве. Мы исцелили твою ногу. Мне кажется, ты нам кое-что после этого должен, не так ли? На такой вопрос мог быть только один ответ. - Я очень многим обязан вам, сэр, чертовски многим. - Черта с два обязан! Я требую вернуть долг, Экзетер. Плати сейчас. - Как платить? - спросил совершенно ошеломленный Эдвард. - Словом. Я хочу - черт, я требую! - чтобы ты отдался под мое начало. Ты должен повиноваться, не задавая вопросов! - Как долго? - Сутки. До завтрашней зари. - И это все? А потом мы разойдемся? - Это все. - Но вы просите незаполненный чек! - Сколько было на твоем счету сегодня ночью? Нет, этот Крейтон и сам не лишен харизмы. Эдвард не мог выдержать его взгляд из-под кустистых бровей. - Ломаный грош! Ладно, сэр, я согласен. - Отлично. Слово чести? Боже! Чего ожидает этот ублюдок? Эдвард смерил его ледяным взглядом: - Прошу прощения? - Отлично, - спокойно повторил Крейтон. - Приводи себя в порядок и вылезай. Как мне кажется, нас ждет рагу из кролика на завтрак. Если повезет, то и фазан. - Он бесцеремонно шагнул мимо Эдварда к двери. - Сэр? Что вы имели в... - Никаких вопросов! - рявкнул Крейтон и исчез за дверью. На завтрак и впрямь было рагу, вполне вероятно даже, что из кролика. Во всяком случае, кроме вероятного кролика оно содержало много всего другого, и голодному человеку оно казалось весьма и весьма вкусным. Эдвард старался только не думать про ежей и настолько преуспел в этом, что очистил свою тарелку в рекордно короткое время. Он сидел в кругу цыган, преимущественно мужчин. Женщины хлопотали вокруг них, подавая тарелки. Женские наряды были ярче и красочнее мужских. Хотя и мужчины казались одетыми скорее для танцев, чем для сельского труда. Табор оказался довольно многочисленным: десятка два взрослых и примерно столько же детишек, таращивших на гостей черные глазенки из-за спин родителей. Лагерь представлял собой хаотическое нагромождение фургонов, шатров и плетеных кресел в различной стадии изготовления. Штабеля медных кастрюль и кучи бельевых прищепок обозначали другие ремесла. С десяток лошадей паслись неподалеку. Лежавшие под фургонами собаки тоже, судя по всему, являлись частью табора. Крейтон сидел по другую сторону костра от Эдварда, поглощенный беседой со старой човихани. Эдвард не слышал почти ничего из их разговора, но по выражению лиц догадывался, что между ними идет оживленный торг. Те немногие слова, что донеслись до него, были на ромени. Интересно, невольно подумал он, что бы сказали его наставники из Фэллоу, доведись им увидеть его в нынешнем пестром одеянии? Руки и ноги торчали из рукавов и штанин дюймов на шесть. Он был бос, поскольку не нашел обуви подходящего размера. Единственной частью наряда, в которую он влезал без труда, оказалась шляпа, то и дело сползавшая ему на глаза. К его тарелке протянулась тонкая рука. - Еще? - спросил нежный голос. - Да, пожалуйста! Очень вкусно. Он оглянулся посмотреть, как она наполняет его тарелку из общего котла. Ее платье напомнило ему испанских танцовщиц. Да и вообще вся она - с разноцветным платком на голове, с блестящими на солнце золотыми серьгами в ушах - казалась хорошенькой. Ее коленки... Повинуясь какому-то древнему инстинкту, он повернулся к костру - как раз вовремя, чтобы заметить по меньшей мере полдюжины подозрительных взглядов со стороны молодых мужчин. Боже! Уж не думают ли они... Ну что ж, не так уж они и ошибаются. Не то чтобы он замыслил что-то недостойное, но он позволил себе восхищение, чего джорджо делать не положено. Тем не менее он улыбнулся ей, принимая тарелку обратно. Она застенчиво улыбнулась в ответ. Завтракая вот так, у костра кочевого табора, он невольно ощущал себя жалким бродягой. Но цыгане - гордый народ, и скорее всего он казался им не более уместным здесь, чем нагой готтентот на Оксфордской кафедре. Хороший урок. Отец, возможно, смог бы лучше облечь это в слова. Вторую порцию он ел уже не торопясь, борясь с подступающим сном. Этой ночью ему так и не удалось соснуть. Столько вещей требовалось переварить! Может ли он, например, доверять Крейтону - при всем том, что тот сделал для него? Очень уж он какой-то скрытный... Он утверждал, что гостил у отца в Ньягате, и он знает про Зачарованные места. Он явно избегал признания, откуда же он сам, если не считать невразумительных отговорок насчет какого-то места под названием "Соседство". Он противопоставлял это место тому, что называл "здесь", не объясняя, имеет ли он при этом в виду Англию или всю Европу. И Служба, о которой он говорил, - какому правительству она служит? Какому-нибудь полунезависимому индийскому вельможе? Оттоманской Империи? Китаю? В Китае ведь смута, не так ли? Впрочем, смутное время сейчас везде. Тем не менее Крейтон не раз подчеркивал, что разразившаяся война идет вразрез с целями, которые ставит перед собой эта его драгоценная Служба. И что это за Палата? Он утверждал, что она в некотором роде сверхъестественна. Если так, то и его Служба, должно быть, тоже. И где тогда на земном шаре расположено это его Соседство? Так и не найдя ответа ни на один вопрос, Эдвард вернул тарелку обладательнице коленок и вытер рот тыльной стороной кисти. Хотелось умыться и побриться, но первым делом - спать. Крейтон окликнул его и махнул рукой, подзывая. Он обошел костер, старательно избегая наступать на острые предметы. Крейтон любезничал со старухой. Возможно, она и на самом деле пури дай - женщина-старейшина, но Эдвард достаточно разбирался в цыганских обычаях и знал, что вожаки обязательно мужского пола. Тем более мужчина рядом с ней сидел на деревянном стуле, в то время как все остальные - просто на земле. Это подчеркивало его важную роль. Эдвард направился к нему. Босуэллу шел скорее всего шестой десяток. Он был плотным человеком с патриархальными седыми усами. Типичный процветающий торговец лошадьми. Эдвард почтительно сорвал шляпу. - Латчо дивес, - произнес он кланяясь. Усы мужчины дернулись в усмешке. - Латчо дивес! Ты говоришь на ромени? - Ненамного больше этого, сэр. Ну что ж, одно очко в пользу Эдварда. Босуэлл что-то быстро произнес на ромени - возможно, он просто обращался к матери, но скорее проверял, поймет ли это Эдвард. Эдвард не понял. Поклонившись еще раз, Эдвард уселся перед женщиной, рядом с Крейтоном. Таких глаз, как у нее, он никогда раньше не видел. Ее взгляд, казалось, пронизывал его насквозь и в придачу рассматривал со спины. Никаких других особых черт он в ней не нашел, если не считать того, что она была, разумеется, очень стара. Только эти пронзительные цыганские глаза. - Дай мне руку, - сказала она. - Не эту, левую. Эдвард протянул руку ладонью вверх. Она взяла ее скрюченными пальцами и поднесла вплотную к лицу разглядеть. Он вопросительно посмотрел на Крейтона - тот нахмурился в ответ. Потом старуха вздохнула и сложила его пальцы в кулак. Сейчас начнется, подумал он: дальняя дорога, ты потерял друга, твоя любимая будет тебе верна, как бы ты ни сомневался, и так далее. То-то он разочарует ее, когда она попросит посеребрить ей ручку... Она снова смотрит на него, чтоб ее! - Тебя незаслуженно обвинили в страшном преступлении. - Ее голос удивил его. Такому голосу место на лондонских задворках. Почти кокни. - Это правда. - Он отвел взгляд и страдальчески покосился на Крейтона. - Я не говорил миссис Босуэлл ничего про тебя, Экзетер. Нет, правда? Эдвард готов был поспорить на пять фунтов - если бы, конечно, они у него были, - что Крейтон рассказал этой старой карге гораздо больше, чем знал он сам. - Тебе предстоит дальняя дорога. Ну, Бельгия, конечно, не так уж близко отсюда. - Тебе предстоит выбор, нелегкий выбор. Это может означать что угодно: пирог или сосиски на обед, например. - Вы не могли бы немного конкретнее, мэм? Крейтон и Босуэлл внимательно следили за их разговором, да и все другие в пределах слышимости - тоже. Миссис Босуэлл сердито поморщилась, как бы обиженная его скептицизмом. А может, ее мучила боль. - Тебе предстоит выбирать между честью и дружбой, - хрипло произнесла она. - Тебе придется бросить друга, которому ты обязан жизнью, или предать все, что для тебя свято. Эдвард зажмурился. Даже слишком конкретно! - Если ты сделаешь верный выбор, ты останешься жив, но тогда тебе предстоит выбирать между честью и долгом. - Прошу прощения, мэм. Но как могут честь и долг спорить друг с другом? Она с внезапным раздражением отвернулась, и он решил было, что она не ответит. Но старуха продолжала: - Только через бесчестье обретешь ты честь. Ничего себе, подумал Эдвард. Она озадачила его сильнее, чем он ожидал. - Честь или дружба, потом честь или долг... А что, третьего не дано? Она долго не отвечала. Потом прошептала: - Честь или твоя жизнь. Так и не глядя на него, она взмахом руки отослала его прочь. Скоро цыганский караван уже тянулся по дорогам Англии, направляясь неизвестно куда. Выбив из своей жертвы клятву повиновения, Крейтон отказался отвечать на дальнейшие расспросы. Он даже не слушал их. Время соснуть, заявил он. - Как у тебя с танцами? - неожиданно спросил он, готовясь ко сну. Эдвард признал, что на медленный вальс его способностей хватит. - А как зубы? Пломбы есть? - Две. - Жаль. - Крейтон вытянулся на нижней кушетке. - Это что, необходимые требования к новобранцу, завербованному в Службу? - Стукнувшись лбом, Эдвард забрался на верхнюю полку. Даже при открытых окнах в фургоне было ужасно жарко. - Примерно так, - донесся снизу хитрый голос. - Не помешает еще способность к языкам. На скольких ты говоришь? - Обычный школьный набор: французский, латынь, греческий. Довольно пристойно немецкий. - У тебя медаль по немецкому. А как африканские языки? - Банту. - Какой банту? - Эмбу, конечно, и еще кикуйю. Немного меру и суахили. - Это звучало как бахвальство, поэтому он пояснил: - Тут главное освоить один или два. Остальные идут легче. Всякий, кто знает французский и латынь, без труда будет читать по-итальянски или по-испански. Крейтон усмехнулся чему-то. - Способности к языкам не мешают, но ты все равно слишком молод. Если бы не "Филобийский Завет", я бы выкинул тебя. Мне нужны люди лет пятидесяти - шестидесяти. Женщины даже лучше. Пока не нашел никого. Через пять минут он уже храпел. 37 Драконы ужасно не любят воду, но когда Драконоторговец направил Звездного Луча вброд через Наршуотер, остальные потянулись за ним. Он пересадил сестру Ан на четвертого дракона, самку по кличке Пламя. Правда, сначала он заставил ее надежно упрятать меч в мешок. Вокруг этого разгорелся еще один спор. Но сестра сдалась, когда Т'лин пообещал, что она сможет в любую минуту дотянуться до эфеса. - А что здесь за перевал? - спросила Элиэль, когда их караван двинулся на север, через травянистые склоны Наршслоупа. - Какой еще перевал? - буркнул Т'лин в ответ. Он все еще злился. - Драконам не нужны перевалы. Твои горные ремни в порядке? Она кивнула. По правде говоря, пояс отчаянно жал, но, помня, как Звездный Луч спускался по стене храма, она сильно подозревала, что он ей пригодится. Солнце стояло уже высоко, становилось жарко. Вскоре они ехали по ущелью. Его склоны защищали их от ветра, и она согрелась - редкое состояние в Наршвейле. Хорошо бы еще поспать несколько часов. Она не без сожаления вспоминала слова Гима насчет булочника в Морби, но беглецам необходимо было спешить. Стражники наверняка скоро обнаружат обман сестры Ан. Драконы растянулись цепочкой, так что поговорить ей было не с кем. Седло начинало тереть. В это же время вчера она ощипывала кур. Она мысленно скорчила рожу. "Ощипывай своих ублюдков сама, мать Илла!" А позавчера вещал оракул, а за день до того она разоблачила Дольма... В коленодень она была обыкновенной маленькой актрисой, ожидавшей поездки на мамонте. Какой простой казалась тогда жизнь! Еще полчаса беглецы двигались по ущелью, дно которого постепенно повышалось, петляя между горными ручейками и водопадами. В конце концов ущелье отвернуло в сторону от намеченного Т'лином пути, и он направил Звездного Луча на склон. На вершине он приказал всем остановиться, чтобы драконы перевели дух. Элиэль поразилась тому, как высоко они забрались - отсюда был виден весь Наршленд, окруженный снежными вершинами Наршволла. Выше их парили только облака. Даже летом Наршленд казался скорее бурым, чем зеленым, - суровая земля, пригодная разве что для скотоводства. Там и здесь чернели шрамы шахт. Гим смотрел на все это разинув рот. - Никогда не видел? - спросила Элиэль. Он покачал головой в тюрбане: - Я ведь не то что ты. Я нигде еще не был! Нет, там-то я везде побывал. - Он махнул рукой в сторону долины. - Мы выбирались на пикники - мама, отец, я и сестры. Вон туда, к Громовым водопадам. Или туда, на Фиалковый луг. Знаешь, в хорошей обуви можно за день дойти пешком до края долины и обратно. А из конца в конец - за два дня. Отец ходил так раз. Элиэль не особо любила пешие прогулки, но сильный мужчина... почему бы и нет? - Есть долины меньше этой, - утешила она его. - А есть и больше. В Джоалвейле есть места, откуда вообще не видно гор! Это произвело на Гима некоторое впечатление. - А Суссленд тоже больше, правда? - Он шире, - сказала она. - Ниже и теплее. - Расскажи мне о Празднествах, - попросил Гим. Упоминание о Празднествах напомнило Элиэль о том, что ей предстоит еще исполнить пророчества. Сестра Ан сидела на Пламени так прямо, как могла, вцепившись одной рукой в рукоять своего драгоценного меча. Ее изможденное лицо казалось удивительно спокойным и даже безмятежным. Элиэль хотела о многом спросить сестру, но ее опередил Т'лин Драконоторговец. - Вряд ли, сестра, твои пророчества говорят о том, как нам лучше перебраться через это? - Он небрежно махнул рукой на иззубренные скалы и глыбы льда, заполнившие всю северную часть небосклона - массы серого и белого с редкими вкраплениями зеленых пятен. - Нет. - Или о том, попробует ли Оис воспрепятствовать нам в пути? - Она может, - фыркнула монахиня. - Вообще-то ее интересуем только мы с Элиэль, но и вы с мальчиком можете погибнуть. Как знать? - Святой Тион защитит нас, - убежденно заявил Гим. - Мы же совершаем паломничество на его Празднества. - Правда? - Ан, похоже, в первый раз выказала к нему некоторый интерес. - И ты собирался играть для бога на своей лире? - Я буду участвовать, если Драконоторговец позволит. Т'лин снова фыркнул: - Надеешься выиграть розу, да? - О нет! - Гим, зардевшись, уставился на свои башмаки. - Для меня будет честью даже участвовать. Рыжая борода раздвинулась в широкой улыбке: - Ты можешь выиграть золотую. Эта мысль пришла Элиэль в голову за мгновение до того, как ее произнес Т'лин. Гим отвернулся и ничего не сказал. Драконоторговец пожал плечами, как бы не одобряя его причуды. - Ладно, не бери в голову. Попробуем вон тот просвет, Не хуже других. А какая разница, где тебя сожрут снежные тигры. Элиэль увидела шанс. - Сестра, не скажешь ли ты мне, что должно случиться в Суссленде? Старуха нахмурилась, потом кивнула: - Разумеется! Собственно, мне положено дать тебе кое-какие наставления. И поскорее, ибо "Завет" умалчивает о точном дне, когда состоится чудо. - Наставления? - Да. После прибытия нам может быть уже не до того, ясно? Если только у тебя уже нет опыта, конечно. - Какого опыта? В это мгновение Т'лин крикнул: "Зомф!" - и Элиэль отбросило на вьючную пластину. С огромной скоростью драконы устремились вперед. Если сестра Ан и ответила что-то, ее слова унес ветер. Хребет, как и ущелье, постепенно сворачивал в сторону, и Т'лин повел свой маленький отряд напрямик, не разбирая дороги. В горах драконы чувствовали себя в родной стихии. Ревя от возбуждения, они наперегонки взбирались по склонам холмов и съезжали вниз, поднимая фонтаны мелких камешков. Теперь Элиэль понимала, почему они держатся так далеко друг от друга. Еще до нее начало доходить, что их переход может занять гораздо меньше времени, чем требуется неспешным мамонтам на долгий подъем и не менее долгий спуск с Рилипасса. Воздух делался холоднее. Трава здесь росла реже, и из-под нее то и дело проглядывала каменистая земля. Возглавлял караван Звездный Луч, но ему приходилось нести тяжелого Т'лина. Гром со своей легкой ношей начал догонять его, пытаясь выйти вперед, и состязание между драконами приняло нешуточный оборот. Как и говорил Т'лин, старый серый самец обладал задором, к тому же он умел выбирать легкий путь. Две самки - Пламя и Красотка - отказались играть в такие дурацкие игры и очень скоро остались позади. В конце концов они отстали настолько, что Т'лин скомандовал остановиться. Элиэль подъехала поближе. Звездный Луч и Гром устало порыгивали друг на друга, выдыхая клубы белого пара. Драконоторговец улыбался. - Знаешь ли ты, что это такое, о Алмаз Гор? - Он махнул рукой в сторону грязно-белой стены, перегораживающей ущелье от края до края. Из-под нее, пенясь, вытекал поток зеленой воды. - На вид самый обыкновенный снег, но я уверена, ты бы не спрашивал, если бы ответ был так прост. Он кивнул, откупоривая флягу. - Здесь сошла лавина. Давно. Элиэль беспокойно огляделась по сторонам. Скалы по обе стороны ущелья венчали снежные шапки, а еще выше блестел на солнце лед. - Ты хочешь сказать, здесь опасно? Он сделал большой глоток, вытер рот и кивнул: - Если Оис того пожелает. Слушай! Она прислушалась. Ничего, только пыхтение драконов, журчание воды и... дальние раскаты грома? - Еще одна сходит! - объяснил Т'лин с улыбкой, показавшейся ей зловещей. - Нам надо ехать по самому верху, - предложила она. - Тогда на нас ничего не свалится. - Лавина может застать нас, когда мы будем подниматься. Или когда мы уже поднимемся. Молись лучше богине. - Т'лин вздохнул, глядя в сторону, откуда они приехали. - Что говорят священные писания о распрях между богами? - Оставим Писания жрецам. Я могу сказать, что случается в трагедиях. - Ну и что случается в трагедиях, о Ипостась Эмбер'л? - Они обычно спрашивают совета у Прародителя. - А что потом, разумница? - Его зеленые глаза смотрели на Элиэль со странным выражением, которого она никак не могла понять. - Он отсылает их прочь. Это в первом действии. А в третьем оглашает свое решение. После этого мы все выходим, кланяемся и еще раз пускаем тарелку по кругу. Драконоторговец отвернулся убрать флягу обратно в мешок. - Ты думаешь, именно это и происходит? - спросила она. - Думаешь, она обратилась к Висеку? Он пожал плечами и улыбнулся: - Откуда мне знать? Я всего-навсего простой торговец драконами. Это ты у нас кладезь искусств, ипостась Астины. Если уж ты не знаешь, что тогда спрашивать с простого смертного? Элиэль постаралась припомнить все известные ей трагедии. - Пророчества - один из атрибутов Висека. Как бог судьбы он не позволит другим препятствовать их исполнению! - Воистину это звучит очень утешительно. Узнала ли ты, что эти пророчества обещают тебе? - Нет. Сестра Ан собиралась сказать мне на последней стоянке, а ты перебил. - И, похоже, нарочно. - Там говорится, что во время семисотых Празднеств Тиона - а они начинаются как раз сегодня - будет рожден Освободитель. - Т'лин приподнял медную бровь, как бы спрашивая, что думает Элиэль об этом. - Кто такой Освободитель? - Его имя не названо. Он сын Камерона Кисстера. - Но кто он, и что значит Кисстер? Драконоторговец снова пожал мощными плечами: - Откуда мне знать такие вещи! Может, это у него просто имя такое: Камеронкисстер? Элиэль вглядывалась в его лицо в поисках намека на то, что все это глупая, очень глупая игра. От Т'лина можно было бы ожидать всего. Правда, сестра Ан не производила впечатление человека, склонного пошутить, а уж Жнецов и вовсе стоило воспринимать только всерьез. - Кого или что освобождает этот Освободитель? - А от чего? Или от кого? Тут недостает ясности. Если верить "Завету", он очень, очень важен, но все это предлагается принять на веру, не объясняя, почему. За исключением одного странного намека. - Какого еще намека? - Там сказано, что он принесет смерть Смерти. - Мне кажется, это не такой уж пустяк. - Возможно, это означает что-то совсем другое. Что там говорится наверняка - так это что он будет рожден в один из следующих нескольких дней, в Суссвейле. Т'лин еще не знал этого на кухне у Эмбилины Скульптор или по крайней мере не признавался в том, что знает это. Он потешается над ней! Это ее здорово раздражало. - А что там сказано про меня? - упрямо спросила она. - А! Вот и остальные! - Ты меня нарочно выводишь из себя! - возмутилась она самым неодобрительным тоном Амбрии. Он потеребил рыжую бороду. - Мне кажется, стоит исходить из того, что у тебя нет нужного опыта. Так что постарайся при первой же возможности поучиться у старой жабы. - Поучиться чему? - спросила Элиэль сквозь зубы. - Принимать младенцев. - Что? - Вот именно, о Возлюбленная Богов. "Нагим и плачущим придет он в мир, и Элиэль омоет его. Она выходит его, оденет и утешит". Вот что там говорится о тебе. - Т'лин затрясся от смеха. Звездный Луч повернул голову и удивленно посмотрел на него. - Я не думаю, чтобы в это "выходить" входило "вскормить", если я только не пропустил еще каких-то предсказанных чудес. Персона Исторической Значимости? - И это все? Ничего больше? Я тебе не верю! С чего бы это мне угрожал Жнец, а богиня обрекла на пожизненное заточение, если все, что от меня требуется, - это помочь какой-то женщине родить ребенка? Пусть этот Камеронкисстер наймет повитуху! - Но очень важного ребенка! Даже я при рождении был слабым и беспомощным. Красивым, конечно, с моей-то бородой. Все, кто присутствовал при сем событии, сходились на том, что никогда не... - Значит, вот куда ты ходил сегодня ночью! Вот почему тебя не было в лагере, когда пришли мы с Гимом. Ты ходил к кому-то, у кого есть экземпляр "Завета"? - Элиэль увидела, как в глазах Драконоторговца вспыхнуло подозрение. - К кому-то из знакомых скотоводов, да? За городом? - поспешно добавила она. - Весьма мудрое заключение, о Богиня Любопытства. - Там правда больше нет ничего про меня, или ты просто не успел прочитать? Два остальных дракона, пыхтя, догоняли их. - Ладно! - ухмыльнулся Т'лин. - Я не успел прочесть всего, даже половины. Там такая путаница... Может, там и еще есть про тебя - не знаю. - Он повернул Звездного Луча к остальным. Ну что ж, решила она, это уже лучше. Принимать детей? Ну и ну! Позднее они увидели вдалеке сходящую лавину: облачко белого дыма на склоне. А спустя некоторое время услышали гром. Далеко от них. Всего только предупреждение, подумала Элиэль. Значит, Владычица все еще гневается. Она сделала знак Тиона, и Гим, возможно, тоже. Сестра Ан сложила руки в молитве Астине. Т'лин сделал жест, которого Элиэль не разглядела. Спуск с хребта оказался почти отвесным, по чистому льду. Никто, кроме дракона, не смог бы одолеть его, разве что птицы. Поверхность ледника представляла собой иззубренный кошмар, ослепительно яркий и вылизанный свирепыми ветрами. Он размещался в седловине между двумя остроконечными вершинами. Впереди горы были уже ниже. Вскоре спуск сделался положе, потом еще положе - Гром оттолкнулся и заскользил на брюхе, подруливая лапами. Элиэль беспомощно визжала: "Заппан!" Предостерегающие крики Т'лина быстро остались позади. Она слишком боялась, даже для того, чтобы зажмуриться. Холодный ветер бил в лицо, обжигая острыми льдинками. Они неслись быстрее и быстрее, и сердце ее замирало при мысли о том, что они могут провалиться в расселину. Они не провалились. Старый опытный дракон знал, что делает. Он остановился на ровном снежном поле у подножия склона, довольно рыгнул и покрутил своей длинной шеей в попытке увидеть остальных, спускающихся по проложенному им следу. - Когда мы попадем в Суссленд, ящерица, - мрачно пообещала Элиэль, - я сниму эти чертовы лосины и отхлещу тебя ими по морде. Спуск обычно занимал меньше времени, чем подъем, но Элиэль - опытная путешественница - знала, что этот спуск будет долгим, ведь Суссленд лежал гораздо ниже Наршленда. Все же снега скоро кончились. А то, что издали казалось снегом, при ближайшем рассмотрении обернулось верхом облаков. Со всех сторон их окутал туман, превративший солнце в блеклый серебряный диск, а весь мир - в круг скал размером не больше амфитеатра в Суссе. Драконы продолжали спуск. Воздух делался все теплее и влажнее. Драконы умеют выбирать путь полегче, но несколько раз Гром спускался по почти отвесной поверхности. Один раз он повернулся и спускался хвостом вперед, как делал это Звездный Луч на храме. Показалась трава, потом кусты, серебряные от росы. Еще не наступил полдень, когда из тумана выплыли первые чахлые деревца, и Т'лин скомандовал Звездному Лучу остановиться. Подошли остальные драконы, сверкая влажной чешуей и выдыхая облака пара. - Неплохое место для того, чтобы перекусить, - сказал Т'лин. - Гуртовщик, сними поклажу, и пусть себе пасутся. Еда в этом мешке. Восок! Т'лин был в настроении. Он помог сестре Ан спешиться. Она слишком закоченела, чтобы сделать это самостоятельно, хотя не обронила и слова жалобы. Он достал ее меч и повесил ей на пояс и проводил ее к маленькому ручью. Пока мужчины были заняты, Элиэль отошла за скалу сделать кое-какие изменения в туалете. Она разгорячилась от езды, да и сусское тепло уже ощущалось. Девочка сняла шерстяную кофту и рубаху, оставив верхнюю куртку. После этого она пошла посмотреть, что разгружает Гим. Солнце показалось неожиданно, как первый петушиный крик на рассвете. Из белого небо стало ярко-голубым - словно боги отдернули занавеску. Туман рассеялся, перед ними прекрасной картиной в раме из двух крутых утесов раскинулся Суссленд. Забыв про ломоть хлеба в руке, Гим с раскрытым ртом смотрел на эту картину. - Вот он, - радостно сказала Элиэль. - Зеленый, правда? Сам Сусс вон там. Вряд ли ты разглядишь отсюда город, но вон та яркая точка - это сверкающая на солнце крыша храма. Золотая, сам понимаешь. Вон там, на полпути к нему - Руатвиль, хотя он почти весь разрушен. Я знаю, я там бывала. Таргианцы до сих пор называют долину Руатлендом, ты что, не знал этого? Вон та река - это Суссуотер, и течет она на запад, а не на восток. Перебраться через нее можно только в двух местах. Филоби вон там. - Она ткнула пальцем вправо, хотя подозревала, что сам Филоби скрыт горой. Гим кивнул и пришел в себя - к ним подошел Т'лин. Элиэль повернулась к Драконоторговцу. - Мы спустимся прямо к Тогвалби, Драконоторговец? - Попробуем, если найдем дорогу через лес. - Он опустился на траву и, достав нож, потянулся к хлебу, Элиэль тоже села. - Ты не хочешь поблагодарить богов? Т'лин бросил на нее пронизывающий взгляд: - Нет. Я это заслужил. Ты можешь благодарить богов, а можешь - меня. Как хочешь. Это удивило даже Элиэль, а уж Гим и вовсе казался шокированным. Сестра Ан тоже подковыляла к ним, опираясь на клюку и так и не отпуская эфес своего меча. - Что находится в Тогвалби? - спросил Гим. Он не начинал есть в ожидании, пока не сядет монахиня. Элиэль впилась зубами в персик. - Монастырь. - И больше почти ничего, - пробормотал Т'лин с набитым ртом. - Зеленые братья. Женщин туда не пускают. - Даже этих двух? - удивился Гим. Драконоторговец покачал головой. - Это же Гарварда Карзона, бога силы, - объяснила Элиэль. - Мужчины приходят туда упражняться перед Празднествами. - Она никогда еще не бывала в Тогвалби и расстроилась, услышав, что и на этот раз может не попасть туда. - Некоторые остаются там на многие годы! - И никогда больше не видят женщин, - усмехнувшись, произнес Т'лин. - Слишком большая жертва, и все ради жалкого цветка в волосах - на мой взгляд, во всяком случае. Гим мгновенно ощетинился: - Идея в том, что слава земная проходит, как дым, а розы увядают после того, как... - Теорию я понимаю, парень. Меня не устраивает практика. Гим сжал губы и промолчал. Сестра Ан осторожно уселась, сложила руки в молитве и взяла себе ломоть хлеба и кусок сыра. Она явно считала, что пропитание входит в стоимость проезда. Во всяком случае, никакой дополнительной платы она не предложила. Ее лицо посерело от усталости. Некоторое время Т'лин молча жевал, глядя на нее. - Сестра! - сказал он наконец. - Мы спустимся где-то недалеко от Тогвалби. Куда мы поместим нашу Деву Судьбы? Монахиня уставилась на него слезящимися глазами. - Я плохо разбираюсь в географии, Т'лин Драконоторговец. В "Завете" ничего не говорится о точном месте. Я уверена, что об этом позаботится бог. - Позаботиться-то позаботится, только как? Если верить нашему маленькому Пупу Земли, по Суссии сейчас рыщут по крайней мере двое Жнецов, и один из них знает ее в лицо и неминуемо убьет при встрече. - Двое Жнецов? - Сестра Ан с трудом повернула голову и посмотрела на Элиэль. - Расскажи, детка. Весь вкус у еды куда-то пропал. Элиэль повторила свой рассказ про Дольма Актера. Монахиня расстроенно нахмурилась, но ничего не сказала. Последовала долгая пауза, на протяжении которой все ждали, пока сестра прожует, но она все продолжала двигать беззубыми челюстями. - Почему ты не назвала его имя? - спросил Гим. - Ты и вчера не говорила. - Потому что, если ты знаешь Жнеца, он будет знать, что ты его знаешь. Я просто хочу сохранить тебе жизнь, только и всего. Гим поперхнулся и оглянулся на остальных, ожидая подтверждения. Монахиня продолжала жевать, уставившись в землю. Т'лин хмурился. - Филобийская обитель примет тебя, сестра. Старуха кивнула, не поднимая взгляда. - И девчонку тоже. - Заппан вам! - вскинулась Элиэль. - Я не для того бежала от красного, чтобы попасть к синему. Я не собираюсь становиться жрицей, Т'лин Драконоторговец! - Ни одна уважающая себя богиня и так не примет тебя, егоза. Ты хочешь попасть в Сусс к своим друзьям? - Э-э... нет. - Один из этих "друзей" - Жнец, и судя по прищуру глаз Т'лина, он думал о том же. - Я уверен, сестры дадут тебе убежище на время Празднеств. - Т'лин сунул в рот последний кусок сыра. - А что будет потом, зависит от того, что случится за это время. Может, ничего. Жизнь, решила Элиэль, становится очень уж похожей на тот спуск в тумане - прямо вперед, не зная, что там. Что случится после того, как она примет этого немыслимого ребенка? Тион вознаградит ее за исполнение пророчества? Или Владычица затаит на нее злобу, и ей придется провести остаток жизни в скитаниях, как Хойньок в "Проклятии Монаха"? - Элиэль? - окликнул ее Гим. - Расскажи мне про Празднества. - В его улыбке читалась зависть. Сестра Ан заснула как сидела, уронив голову на грудь, - маленькая кучка поношенных синих одежд. Т'лин растянулся на траве, греясь на солнце. - Идет. - Элиэль задумалась. - Ну, рассказать про все - и дня не хватит. Они всегда начинаются в бедродень, службой в храме. Не в самом городе, а поблизости. На следующий день происходит посвящение. Потом атлеты уходят в путь, и начинаются творческие состязания. - В путь - куда? - По Суссвейлу. Это занимает четыре дня. Они останавливаются в Тогвалби, в Филоби и в Иогби. Каждый вечер худших отсеивают. Многие сходят сами. Голубые глаза Гима расширились: - Почему? - От усталости, ясное дело! В Суссленде жарко, как в печке. В Тогвалби они славят Гарварда. В Филоби им предстоит еще одна служба, посвящающаяся Иилах. Она богиня атлетов. Они проводят ночь в священной роще. - Элиэль хихикнула. - Как-то там случилась гроза, и они все попростужались! А наутро атлеты шагают в Иогби. - А там они что делают? - Мозоли зализывают. - Нет, я хотел спросить, какому богу там молятся? - упрямо допытывался Гим. Элиэль не помнила, чтобы в Иогби был какой-то храм. - Да никакому! В Сусс можно попасть и минуя Иогби, так что я сама ни разу не бывала там. Мне так кажется, это сделано нарочно, чтобы они не мешались под ногами. Ко времени, когда эти туши возвращаются в Сусс, мы, артисты, уже заканчиваем свои выступления. Ну и кончается все, разумеется, в головадень. Присуждаются розы, и победители следуют в храм благодарить Тиона, и туда запускают уродов и калек, и бог творит чудо... Чего это ты лыбишься? Гим вскочил и шагнул в сторону, словно любуясь пейзажем. Элиэль пошла за ним. - Что случилось? - Ничего, - сонно улыбнулся он. - Нет, скажи! Я же рассказала тебе о Празднествах! Он покраснел. - Да ну, я просто думал, похож ли святой Тион на... на отцовскую статую Кирб'ла? - Он вообще не может быть похож! Ты что, не знаешь? Там, в храме, вообще нет изображений Тиона. Смертный художник не может точно изобразить бога красоты! - Но отцовская работа... - нахмурился Гим. - Я не сомневаюсь, что она очень похожа! Он покраснел еще сильнее. - Чудище маленькое! - Именно это имел в виду Т'лин, говоря о золотой розе. Сначала присуждается одна желтая роза, и тот, кто ее выиграет, стоит пред алтарем и представляет Тиона. Он вручает алые розы. - Сам знаю! - взорвался Гим. - Я уверена, что ты выиграешь золотую розу! Гим стоял красный как рак. Казалось, куда уж больше! Но после этих слов Элиэль он залился пунцовой краской до корней волос. Даже его прозрачные усики стали видны на фоне этого пунцового безобразия. Элиэль была потрясена. Ей никогда еще не удавалось довести кого-то до такого замечательного румянца - словно ветреный закат на все небо. - Чтоб тебе с горы спрыгнуть! - обрушился на нее Гим. - Но это ведь великая честь - изображать бога. А в твоем случае это будет еще и подтверждением того, насколько велико сходство скульптуры твоего отца. Возможно, бог говорит нам, что он хочет, чтобы твой отец сам прибыл сюда изваять... - Убирайся и не приставай ко мне, девчонка! Ух ты! - Но твоя красота притягивает меня, как мед - муху. - Мух давят! - Но от красоты никуда не денешься, и все женщины... - О чем спор? - спросил Т'лин Драконоторговец. Он скинул теплую одежду и остался в рубахе и мешковатых джоалийских бриджах, пестрых, как стайка радужных птиц. На поясе висел меч. В ухе поблескивало маленькое золотое колечко. - Ни о чем! - рявкнул Гим. - Я только объясняла ему про золотую розу! - А... - Т'лин пожал плечами. - По мне, красивая внешность не то, из-за чего стоит задирать нос. Но и стыдиться ее нечего, так что ты скоро просто вырастешь из этого. Не позволяй этой юной осе жалить тебя, парень. Да, ты как, ничего играешь на этой своей лире? - Я сейчас покажу! - с готовностью вызвался Гим. - Я не могу судить. - Зато я могу, - заявила Элиэль. Т'лин молитвенно сложил свои поросшие рыжими волосами ручищи. - Ты держись подальше, заноза. А ты, юноша, сможешь ли ты сыграть хотя бы пару нот достаточно хорошо, чтобы тебя допустили? Не обязательно выигрывать, хотя бы участвовать. - Думаю, смогу. - Отлично. Это ты и сделаешь. Ты будешь нашим соглядатаем на Празднествах. Гим нахмурился: - Но ведь Празднества проводятся в честь... - Тогда зачем там Жнецы? Твой бог приказал тебе спасти эту недорослую отраву, верно? Оба посмотрели на Элиэль. Она постаралась удержаться от того, чтобы не лягнуть Драконоторговца по ляжке. - Сдается мне, твоя ответственность за нее на этом не закончилась, - сказал Т'лин. - Мы доставили ее сюда - ты и я, - и нам надо постараться сохранить ее в живых. Или ты предпочитаешь надеяться на мастерство сестры Ан как фехтовальщицы на мечах? - Нет, господин, - улыбнулся Гим. - Ага, старая карга просыпается. Нам пора в путь. Посмотрим-ка, как ты научился седлать, Гуртовщик. Пошли, о Алмаз... Он осекся. Элиэль резко повернулась посмотреть, на что это он так уставился, и увидела дым. Что-то большое здорово горело в Суссленде. 38 - Пиол Поэт собирался написать драму под названием "Зоруатиада" про осаду Руата, - объяснила Элиэль, - так что мы в прошлом году были там, чтобы посмотреть на это место. Он, правда, так и не написал ее. Раньше вся долина называлась Руатленд, а сам Руат был большим и могущественным городом. В те дни там был мост. Потом началась война за Лемондленд. Руатия сражалась на стороне таргианцев, но победили джоалийцы, по крайней мере в этих краях, и тогда Тратор Полководец сровнял город с землей и разрушил мост. Они сделали Суссби новой столицей, на той стороне реки, но мостов до сих пор осталось только два, в Ротби и Ламеби. Так что Суссби выросла в Сусс, Руатуотер стал Суссуот... - Ты хоть иногда можешь не болтать? - спросил Гим. - Только не тогда, когда вижу столько невежества, нуждающегося в просвещении! - Это была фраза из прошлогодней комедии и, как решила Элиэль, очень даже подходящая к обстоятельствам. Ладно, она его, пожалуй, простит. Тем более он улыбнулся, чтобы смягчить свои слова, а улыбка Гима Гуртовщика могла бы смягчить даже каменное изваяние Девы. Его лицо подзагорело. Дорожная пыль покрыла его настолько, что брови и усы не были видны совсем. Так казалось ей гораздо лучше. Т'лин ехал первым. За ним мешком тряслась в седле сестра Ан. Казалось, она без сознания, но даже если и так, она была надежно привязана к седлу. Младшие замыкали отряд. Они достаточно освоились с управлением драконами, чтобы ехать рядом и разговаривать. Спуск с Сусслоупа оказался легче, чем ожидала Элиэль. Они выбрали самый пологий склон, держась подальше от деревьев, а дорогу через лес им проложила давняя лавина. Прогалина расширялась и постепенно превратилась в возделанную долину, и дальше они двигались уже по пыльной, жаркой дороге. Элиэль и забыла уже, как жарко бывает в Суссе, а может, это быстрый спуск не дал ей возможности привыкнуть. Она разделась до бриджей и рубахи. Ноги начинали подгорать на солнце, и у Гима тоже - на нем было не больше одежды, чем на ней. Драконы тоже страдали от жары, и Т'лин вел их неспешным "зайбом". По обе стороны от дороги раскинулись зеленые рисовые чеки. Загорелые почти дочерна люди в широких соломенных шляпах отрывались от работы, распрямляясь, чтобы посмотреть на путешественников, а иногда и помахать им в ответ. Элиэль подозревала, что вода, в которой они стояли по щиколотку, горячая, как в бане. Какой-то злак, который она должна была бы помнить, но не помнила, покрывал целые акры земли бледно-розовым ковром, наполняя воздух сладким ароматом. Время от времени дорога ныряла в сады тенистых деревьев, на которых росли плоды-колокольчики, и темная тень казалась подлинным наслаждением. Из-за заборов маленьких ферм на проходящих драконов завывали сторожевые коты. Как в самом Суссе, так и в деревнях и мужчины, и женщины носили рубахи, представлявшие собой хлопчатые цилиндры с лямками на плечах. Впрочем, работавшие в поле обходились набедренными повязками. И, конечно же, жестокое солнце Суссвейла делало широкополые соломенные шляпы обязательными для всех. Тюрбаны защищали от солнца гораздо хуже. Т'лин купил всем шляпы прямо с голов ребятишек, выбежавших поглазеть на драконов. Четыре вполне сносные шляпы обошлись им в четыре медяка. Прежние же их обладатели возместили потерю, соорудив себе новые буквально за несколько минут. Даже сестра Ан не стала возражать, когда Т'лин водрузил шляпу ей на голову. - Мы двигаемся на северо-восток, - заметила Элиэль. - Значит, мы вообще не попадем в Тогвалби. Скорее прямо в Филоби. Хотелось бы мне знать, что это за дым? Черный столб все еще не рассеялся. Напротив, он, казалось, сделался гуще. Он вырастал к небу, возвышаясь над холмами зловещим черным великаном. Высоко-высоко в небе он начинал расползаться, отклоняясь к западу, но его большая часть казалась вертикальным шрамом на безоблачном полуденном небосклоне. - Думаю, мы это узнаем очень скоро, - добавила она. - Долина, по которой они ехали, вот-вот должна была влиться в Суссвейл. - Эта Филоби - большая деревня? Элиэль понятия не имела, но, не желая сдаваться, бухнула: - Где-то около ста домов. Может, чуть меньше или больше. Гим кивнул: - А что там за дома? - Э-э... белые такие. Вроде этих. - Она махнула рукой в сторону россыпи сельских домиков. - Сырец. Но он ведь не так уж хорошо горит. Что еще есть в Филоби? - Водопад. Гим закатил глаза и рассмеялся - вместе с ней. - Монастырь Иилах, - сказала она. - Опиши-ка его. - Я не очень-то его знаю, - призналась девочка. - Я там только мимо проходила. Дома по большей части скрыты за деревьями. Еще там есть священная роща. Это такой небольшой круглый холм, поросший дубами. Сам храм небольшой. Все, что видно, - это купол и красные черепичные крыши. - Черепица лежит на деревянных стропилах. Еще что-нибудь? - Больше вроде ничего, - огорченно призналась она. - Вот ты и ответила, - мрачно вздохнул Гим и кивнул в сторону дымного столба. - Бывшая священная роща. Почти незаметно долина превратилась в Суссфлэт. Далеко на севере в жарком мареве замаячили пики Суссволла. Богатая равнина была уже знакома Элиэль - мозаика садов, ярко-зеленых чеков, маленьких белых деревушек, - но она знала, что Гиму, выросшему в холодной земле, все это внове. Иногда вдалеке вспыхивал яркий блик, и она показала на него, объяснив, что это солнце отражается от крыши храма в самом Суссе. На востоке продолжал подниматься в небо зловещий черный столб. Красная пыльная дорога в конце концов привела их к торному пути из Филоби в Тогвалби, который на поверку оказался такой же грязной колеей, только пошире. Движение по дороге в эту самую жаркую часть дня было довольно вялым: стада костлявого скота, перегоняемые на новые пастбища, редкие повозки, запряженные волами. Один раз Гим восторженно закричал, указывая на далекий отряд людей верхом на длинноногих моа. Элиэль подозревала, что это солдаты, и обрадовалась, когда они скрылись вдали. Наконец Т'лин остановил Звездного Луча и подождал остальных. - Надо устроить привал, - хмуро объявил он. - Драконы не вынесут такой жары. - Он кивнул в сторону холма чуть дальше по дороге, на вершине которого росла купа высоких деревьев. - Езжайте туда, я скоро догоню, - сказал он, а сам поехал к группке деревенских, глазевших на драконов. В нормальном состоянии драконы потянулись бы за Звездным Лучом, но теперь они были слишком измотаны, чтобы сопротивляться командам. Гим заставил Красотку идти вперед; Гром и Пламя последовали за ними. Деревья имели гладкие стволы, увенчанные высоко от земли зелеными кронами. Они отбрасывали такую густую тень, что под ними ничего не росло. - "Восок!" - скомандовал Гим и расплылся в улыбке, когда все три дракона послушались его. Довольный, он огляделся по сторонам. - Наконец-то прохлада! Элиэль сползла с седла, ощущая себя такой же старой и разбитой, как сестра Ан. - Разве это прохлада? Это просто кажется после той жары. - Обязательно тебе надо возразить, да? Как называются эти деревья? - Деревья-зонты. - Ты это знаешь или сама сочинила? - Ясное дело, знаю! - Раз она называет эти деревья зонтами, значит, для нее они - зонты, как бы там их ни называли другие. Она села на песок, прислонившись спиной к гладкому кожистому стволу. Воздух здесь и впрямь казался прохладным. До Филоби оставалось, должно быть, не больше пяти-шести миль. Отсюда можно было разглядеть даже пламя. Гим помог спешиться монахине. Старуха была чуть жива. Она даже не потребовала свой меч, что само по себе уже было плохим признаком. Ан никогда не говорила, что защищает Элиэль Певицу. Монахиня твердо стояла на том, что ее меч - это не оружие. Она даже не утверждала того, что ее послала Дева. Просто она выполняет пророчество. Юноша нашел Гима, чтобы тот освободил Элиэль из храма, но не дал ему дальнейших распоряжений. Теперь хранителем Элиэль стал Т'лин Драконоторговец. Ее тайный друг сделался, наверное, самым важным человеком в ее жизни. Он был огромен и силен. Она знала, что он хранит неведомые ей тайны. И все же ей некому было больше доверять. Жаль, она не знает, какой бог послал его. Т'лин догнал их через несколько минут. Он сел, утирая лоб смуглой рукой. Его лицо сделалось почти одного цвета с рыжей бородой. Он был мрачнее тучи. - Так вот, как мы и думали, это священная роща. Прошлой ночью здесь проходила большая группа людей, направлявшихся в Филоби. Пять или шесть десятков. Они шутили, что собираются воззвать к богине. - Что? - не выдержала Элиэль. - Ты хочешь сказать, они это нарочно? - Типичная суссианская смута. Напрашиваться на гнев богини? - Кто были эти смутьяны? Взгляд зеленых глаз Т'лина сделался холоднее льда. - Послушники монастыря Гарварда под предводительством нескольких монахов. На рассвете они подстрекали жителей Филоби идти с ними. Всех, кто отказывался, избили, а их дома разрушили. Еще они разграбили монастырь. - Зачем они это сделали, господин? - тихо спросил Гим. - А что с монахинями? - поинтересовалась Элиэль. Вместо ответа на оба вопроса Т'лин только пожал плечами. Несмотря на жару, Элиэль пробрал озноб. - Вчера ночью ты говорил, что в Пентатеоне случилась серьезная распря, да? - Похоже, я был прав. Значит, она лишь пешка в игре, разыгрываемой богами. Гарвард - еще одно воплощение Карзона. И он вовлечен во все это дело не меньше, чем Зэц. Муж и Владычица во всех своих ипостасях ополчились против нее. Юноша помогает ей, и теперь, похоже. Дева - тоже... или по крайней мере она против Мужа, что почти то же самое... или нет? И ставка в этой жуткой игре - Освободитель. Дитя. Сестра Ан встрепенулась и попробовала сесть прямо. Она до сих пор не сняла свой шерстяной балахон. Ее изможденное лицо раскраснелось. Но когда она заговорила, голос зазвучал неожиданно твердо: - "Горе Деве, ибо Муж обрушит на нее силу свою. Горе ее святилищу. И надругаются над девственницами. И увидят все кровь и пепел на святом лике. И падет святилище под натиском Мужа, и только плач будет стоять..." - Я так понимаю, это часть твоего бесценного пророчества? - буркнул Т'лин. Она кивнула, утирая слезы: - Так написано в "Завете", но там не говорилось, когда. Увы мне, я вижу это! - Мне тоже жаль. Что толку в нем, если уже слишком поздно, разве не так? - Он хмуро поморщился. - Нам придется менять свои планы. Эти ублюдки сейчас направляются в Сусс на Празднества. Нам незачем идти в Филоби. И уж никак нельзя показываться в Тогвалби. - Он покосился на Элиэль. - И в Сусс мы тебя не можем вести. - Он имеет в виду Дольма Актера, это точно. - Разве я не окажусь в безопасности, укрывшись в храме Тиона? - Ты так думаешь? А жрецы тебя пустят? Нам все равно придется скоро остановиться - драконы не перенесут такой жары. - Он посмотрел на сестру Ан, обмякшую от усталости. - Единственное, что остается, - ехать в Руатвиль, - негромко произнес Гим. - Не так ли, господин? - Но там же ничего нет! - возразила Элиэль и тут же сообразила, что с учетом обстоятельств это "ничего", возможно, лучше всего остального