я руки. Ани была просто огромна - почти с него ростом и в полтора раза тяжелее. Она глупо ухмыльнулась, показав темные остатки зубов, и заключила его в страстные объятия. Ощущение было такое, словно его обернули резиновым матрацем. Нанджи понял, чего хотел Вэлли. Усмехаясь довольной усмешкой, он поднялся и предложил рабыне свое место. Ани плюхнулась на стул и подозрительно уставилась на благородного господина. - Я тебя не знаю! - сказала она. - Конечно нет, - ответил Вэлли, - но это можно исправить. Официант, графин самого лучшего вина для дамы. Прислужник в ужасе вытаращил глаза. Джа сидела совершенно непроницаемая; возможно, она не понимала, что происходит. Нанджи покраснел до ушей и едва сдерживал приступы смеха. Воины и их жены не знали, как себя вести - следует ли показывать свое отвращение или же проявить любезную терпимость. У молодых повес, стоящих внизу, отвисли челюсти. Ани никак не могла понять, зачем ее послали сюда. - Я видела тебя раньше? - произнесла она невнятным голосом, приняла кубок с вином, одним глотком осушила его и громко икнула. Она опять принялась рассматривать Вэлли. - Нет, не видела. Но ты ведь не новичок, да? Жаль. - Она протянула свой-кубок и заметила Нанджи. - Привет, Ржавый. Давай с тобой попозже, да? Нанджи готов был залезть под стол. После третьего стакана она, кажется, слегка протрезвела и стала считать знаки Вэлли. - Извините, светлейший, - пробормотала она и попыталась встать, но попытка оказалась безуспешной. - Все в порядке, Ани, - сказал Вэлли. - Это Вторые тебя подучили, да? Она кивнула. - У тебя будут неприятности? Она опять кивнула, потом повеселела, осушила новый кубок и сказала: - Завтра! Вэлли посмотрел на Нанджи. - Если сейчас я пойду с ней, куда ходят все, то у нее ведь не будет неприятностей? Нанджи кивнул. Вид у него был возмущенный, удивленный и заинтересованный одновременно. - Кровати вон там, за дверью, мой повелитель. - Хорошо! - сказал Вэлли. - Ты будь здесь и присмотри за Джа. С такими ногами ему придется трудно, но Ани, похоже, не в состоянии двигаться самостоятельно. Он присел, просунул под нее руки, напрягся и, после секундной паузы, поднял вверх. Он нес ее и думал о том, что и сам Шонсу никогда так сильно не напрягал мускулов. Снизу раздались восторженные крики. Нанджи был прав. За дверью оказалась большая, тускло освещенная комната, в которой стояло шесть кроватей. Одна из них, в дальнем углу, издавала громкий скрип, но на остальных никого не было. Единственным источником света была тусклая лампа. Как можно мягче Вэлли освободился от своего груза и задумчиво потер спину. Ани лежала и смотрела на него своим широко открытым глазом. Она была не настолько пьяна, чтобы не заметить, как его пальцы нащупали кошелек. - Не надо, светлейший. За меня не платят. - Я сегодня не буду, Ани, - прошептал он. - Только никому не говори. Вот. - Он дал ей золотой, и монета в то же мгновение исчезла в одежде, в которой вообще невозможно было ничего спрятать. Она лежала и смотрела на него мутным взглядом, а потом все поняла и сказала: - Спасибо, светлейший. Он присел на край кровати и улыбнулся. Она неуверенно улыбнулась в ответ. По полу застучали ботинки, это ушел тот, кто развлекался в дальнем углу. Через несколько минут Ани захрапела. Некоторое время Вэлли подождал, а потом вернулся к столу. Он улыбнулся Джа и сказал: - Ничего не было. - А почему, мой повелитель? - поинтересовался Нанджи, невинно улыбаясь. - Кажется, я что-то вывихнул, пока добрался туда, - и Вэлли потянулся за бутылкой, размышляя о том, сколько было в его словах шутки, а сколько - правды. Они оставались в салоне совсем недолго. Когда Вэлли вел свою рабыню через зал, на них были устремлены все взгляды; рабы с факелами проводили их в их королевские апартаменты. - Ну что, теперь ты веришь в длинные платья? - спросил Вэлли, как только они остались одни. - Конечно, господин! А ученик Нанджи - все еще нет. Он говорит, что их трудно снимать. - В этом-то и заключается все удовольствие, - ответил Вэлли. - Давай я покажу тебе. Но никакого удовольствия Джа не почувствовала. Как и прошлой ночью, она прилагала все усилия, страстно желая сделать приятное своему господину. Его животная половина, половина Шонсу, по-прежнему наслаждалась, а Вэлли Смит мучился еще более тяжкими муками. Джа в этом не виновата - опустошающее чувство вины за то, что он владеет рабом, не давало ему почувствовать радость. В домике паломников она принесла ему утешение. В королевских апартаментах она выполняла свой долг. А это совсем не одно и то же. 3 На следующий день Джа нашла в себе мужество предложить - очень робко и осторожно - украсить свое платье небольшой вышивкой. Она хотела вышить такого же грифона, как и на мече у господина. Вэлли с восторгом согласился, и все утро Джа провела за работой, сидя в уголке огромной комнаты, а седьмой меч лежал перед ней. Несмотря на раны, Нанджи утверждал, что готов заняться фехтованием. Теперь Вэлли и сам заметил, что, как и говорил целитель, все повреждения у вассала поверхностные. Не остается сомнений в том, что единственный виновный всего случившегося Тарру. Горрамини и Ганири выполняли его приказ, но без особого рвения. Они только наставили синяков, но постарались не причинить никакого серьезного вреда. Этот урок доказывает, в чем разница между настоящей верностью и простым подчинением. Значит, стоит заняться фехтованием. Из ящика достали маски, и Вэлли выбрал самую короткую из всех рапир. Маска закрывала лицо и шею и была единственным защитным костюмом у воинов. Значит, все выпады и удары надо делать так, чтобы не поранить противника. Конечно, эта привычка потом проявлялась и в настоящем бою - если бы не она, то уровень смертности среди воинов был бы очень высок. Запрещалось наносить удары в самые уязвимые места - ключицы, подмышки. Если воин во время тренировки ранит своего противника, то его называют мясником и вскоре он обнаруживает, что попал в черный список. - Так, - сказал Вэлли, - сейчас я буду работать как Второй, как настоящий Второй. Он отказался от всех своих сложных трюков и стал двигаться медленно, как улитка. Нанджи все равно не мог его поразить, но Вэлли не нападал. - У тебя великолепная защита, - одобрительно объявил Вэлли. - Запястье! Нога! Черт... Тебе бы такую же атаку... Смотри за пальцем! Вэлли испробовал все, но ничего не помогало. Перед ним корчился все тот же дождевой червяк. Если боги решили испытать его терпение, то он не выдержит испытания. Нанджи злился на себя все сильнее и сильнее, потом отшвырнул меч, сорвал маску и излил поток непристойностей. - У меня ничего не получается! - кричал он. - Отведите меня на площадь и выпорите! Вэлли вздохнул. Парню нужен год психоанализа, а времени нет. Оставалось испробовать только одно средство. - Ты думаешь, это поможет? Нанджи удивился. Он решил, что Вэлли сомневается в его мужестве, и дерзко ответил: - Да! - Меня не интересует твое мнение, - сказал Вэлли. - Знай свое место, козявка. Ну, надевай маску. Нанджи встал в позицию и тут же получил удар в грудь. Появилось красное пятно. - Ой! - В голосе его слышалось обвинение. - Похоже, ты боишься меня ударить... - Вэлли нанес еще один удар в грудь. - Черт побери! - Нанджи покачнулся. - Потому что я - воин... - Вэлли стучал рапирой по маске Нанджи, - а ты - всего лишь отродье ковровщика! - Вэлли шлепнул его пониже спины. Все может кончиться очень плохо. Чувство собственного достоинства впиталось в кровь Нанджи, а теперь, когда кумир так оскорбил его, он может сломаться, и тогда весь остаток дней ему придется только устрашать паломников. Но боги не наделяют рыжими волосами кого попало. Его характер опять дал о себе знать, и на этот раз злость выплеснулась наружу. Возможно, здесь помог и дед Вэлли, тот самый, что плел циновки. Нанджи издал яростный крик и ринулся в схватку. Вэлли неистовствовал. Он хлестал Нанджи, колол и, не замолкая, извергал на него поток ругательств, какие только мог придумать - самонадеянная козявка, бордельная свинья, пастух паломников, ты швыряешь деньги направо и налево, ты не сможешь постоять за друга... С каждой новой царапиной Нанджи кричал "черт побери!", но не сдавался, и ярость его росла с каждой секундой. - Урод! Ты и в стенку не сможешь ударить, будь она хоть у тебя под носом. Вэлли продолжал издеваться над ним, называя ученика слабаком, маленьким кастратом, импотентом, гомиком, выбивальщиком ковров. Лицо Нанджи было скрыто маской, но рев его зазвучал громче, а грудь покраснела. Хвост волос развевался, как пламя. Вэлли приходилось нелегко - ведь ему надо было следить за собой, чтобы не нанести серьезных ран, рассчитывать движения Нанджи, прежде чем он успеет их сделать, и все время ругать его. - Мне не нужен недоделанный ученик. Мне нужен боец. Я бы вернул тебя Бриу, да только ты ему не нужен. Нанджи хрипел что-то невразумительное. Не в состоянии точно повторить то, чему его учили, он начал экспериментировать и в конце концов сделал выпад. Это было во много раз лучше, чем то, что ему удавалось раньше. Вэлли не отвел удара, немного покачнулся и подумал, что ребро, кажется, сломано. - Повезло мне! - усмехнулся он. Замечание было верным, но прозвучало совсем не так. Нанджи повторил свой выпад, на этот раз Вэлли его отвел. Затем последовал короткий злой удар. Его придется пропустить, и вот Вэлли уже в крови. Он потихоньку ослабил натиск, но Нанджи завывал, как стая гиен, и его невозможно было остановить. Плохие удары Вэлли отводил, но каждый раз, когда он видел хоть какой-нибудь прогресс, он пропускал удар, и вскоре сам был весь в крови, как и его жертва. Они кричали, ругались и дрались как маньяки. Наконец Вэлли понял, что победил. Удары сыпались твердые, точные и такие смертоносные, что Вэлли испугался, как бы его не покалечили. - Хватит! - закричал он, но Нанджи не хотел или уже не мог остановиться. Тогда Вэлли, вновь сделавшись Седьмым, выбил у него из рук рапиру. Потом он сжал Нанджи в медвежьем объятии. Тот вскрикнул, попытался вырваться, но быстро затих. - Получилось! - сказал Вэлли, отпустил ученика и стянул маски. Лицо Нанджи багровело, как помидор, одна губа была разбита. - Ну, как? Вэлли подтащил его к зеркалу и сунул ему в руку свою собственную рапиру. - Выпад! - приказал он. Нанджи злобно сделал выпад, и у него опять получилось. Только тут он все понял и повернулся к Вэлли. - Получилось! - с душераздирающими криками он стал носиться по комнате и размахивать руками. Вэлли чувствовал себя профессором Хиггинсом: все пациенты танцуют испанский танец. Он хлопнул Нанджи по спине. Потом засмеялся и стал уверять ученика, что вовсе не хотел его обидеть, что берет свои слова обратно. Он хотел, чтобы Нанджи успокоился. Все еще не веря, Нанджи то скакал перед зеркалом, делая выпады, то носился по комнате. Блокировка снята. - Получилось! Получилось! Но вот Нанджи заметил свои раны, раны Вэлли и на мгновение замер. - Это у вас получилось. Благодарю вас, мой повелитель! Благодарю вас! - Не за что! - Вэлли провел рукой по лбу. - А сейчас быстро беги вниз и поделай какие-нибудь упражнения, чтобы расслабиться. Потом - горячая ванна. Ну, давай! Вэлли захлопнул за ним дверь, оперся о стену и закрыл глаза. Ему бы и самому сделать то же самое, но сначала нужно найти оправдание своему поведению. Он чувствовал себя мерзавцем, подлецом. Чье же это было испытание? Неужели только Нанджи? Или же боги хотели посмотреть, сможет ли Вэлли пролить кровь? Он поклялся никогда не бить этого ребенка, а сейчас произошло именно это. Какие угрызения совести станут теперь наказанием ему? Он хуже, чем Хардуджу. Вэлли открыл глаза. Рядом стояла Джа и смотрела на него своими огромными, темными, полными тайн очами. Он совсем забыл о ней, и она все видела. Что она должна думать теперь об этом мучителе? - Джа! - сказал он. - Пожалуйста, не бойся! Обычно я так не делаю. Она сжала его ладони. - Я не боюсь, господин. Я знаю. - Я его искалечил! - вскричал Вэлли с тоской. - Он будет болеть не одну неделю. А шрамы останутся на всю жизнь! Она обняла его и положила голову к нему на плечо, на потное и окровавленное плечо, в этом движении не было страсти - только утешение. Как раз то, что ему сейчас больше всего необходимо. - Ученик Нанджи - не очень чувствительный молодой человек, - сказала она. - Я думаю, что этот урок тяжелее дался Вэлли, чем Нанджи. А ему все равно. - Думаешь? - Вэлли ухватился за эту мысль. - У него только царапины, господин, - прошептала она ему на ухо. - Он будет носить их как награды. Вы вернули ему гордость! - Да? - Вэлли постепенно приходил в себя. - Ну да, конечно, так и есть. Испытание прошло успешно. У него теперь есть воин и... - Как ты назвала меня? Она вся напряглась. - Это имя вы назвали тогда, в первую ночь, господин. Извините меня. - О, пожалуйста, не извиняйся, Джа! Называй меня так. - Он слегка отодвинулся от нее, чтобы получше рассмотреть. - А что ты знаешь о Вэлли? Она не сводила с него глаз, не решаясь подобрать слова, чтобы выразить свою мысль. - Мне кажется, он прячется у светлейшего Шонсу внутри, - сказала она робко. Он прижал ее к себе. - Ты совершенно права, милая. Он очень одинок там, и ты ему нужна. Ты можешь звать его, когда захочешь. Хотя Вэлли и не сразу это понял, но теперь тучи на его горизонте начали рассеиваться. Пока Нанджи разрушал свою мозговую блокировку, Джа создавала свою - она разделяла своего владельца и того, кого любила. Каким-то образом, на чисто эмоциональной основе, она провела между ними черту, словами этого различия она объяснить бы не смогла, и узнай об этом Хонакура, он бы просто пришел в ярость. Другой мир или дальние страны Джа не интересовали. Может быть, этот Вэлли, спрятанный внутри ее господина, невидимый, а значит, на лице у него нет знаков. Но вряд ли она заходила в своих мыслях так далеко. Она жила чувствами. Тогда, в домике, он плакал. Теперь он сделал больно другу, и это его расстроило. Когда у него что-нибудь не так, она может его успокоить, утешить, поделиться своей стоической силой раба, чтобы он смог вынести суровый приговор богов. Тогда он будет просто мужчиной, не хозяином. А Вэлли нашел друга, в котором так нуждался, еще одну одинокую, прячущуюся от Мира душу, которая скрывалась в его рабыне. Все это он понял потом, хотя так никогда и не решился додумать эту мысль до конца, опасаясь, что логика разрушит ее очарование. - Вэлли, - произнесла она ему в плечо, привыкая к новому слову. - Вэлли! - Джа повторяла это несколько раз, каждый раз немного по-другому. Потом она подняла к нему лицо, и в поцелуе выразилось все то, что не могло быть сказано словами. Она повела его в постель и еще раз показала, как самый маленький бог отгоняет печали. Дверь распахнулась, Вэлли резко вскинул голову и потянулся за мечом, но это был всего лишь Нанджи. Он сделал все, что ему сказали, и теперь готов был опять броситься к зеркалу, кровь из его многочисленных порезов все еще капала на юбку, и любой здравомыслящий человек на его месте отправился бы к целителю. Он бросил взгляд на два измученных, покрытых потом тела. Здешний Народ не обращал особого внимания на наготу, а секс для Нанджи был всего лишь одной из телесных услад, такой же как еда. Он бы очень удивился, если бы узнал, что его наставнику не понравился такой внезапный приход. Вероятно, единственной его мыслью сейчас была следующая: хорошо бы Шонсу поскорее встал, чтобы можно было заняться более важным делом - фехтованием. Вэлли откинулся назад, в податливую мягкость, и, не отрываясь, смотрел на Джа. Полоса на лице, две маленькие вертикальные черточки на веках... рабыня и дочь рабов. Она открыла глаза и посмотрела на него счастливым сонным взглядом. Все его прошлые сомнения рассеялись. Он правильно сделал, забрав ее у Кикарани. Они сделают друг друга счастливыми, они станут любовниками и даже друзьями. Если только им не помешает Тарру... - Бог печалей уже вернулся, мой господин? - прошептала она. - Так быстро? Он кивнул. Теперь она пристально всматривалась в его лицо. - Достопочтенный Тарру принимает клятвы у воинов? - сказала она. Удивленный, он опять кивнул. Она прочла его мысль. - Рабы знают все, господин. Это они мне рассказали. Вэлли встрепенулся. Друг! Все это время он сам совершал то же самое преступление, в котором обвинял Народ: он считал женщину вещью, простым источником физического наслаждения. - Они помогут мне? - спросил он. - А ты? Казалось, этот вопрос ее удивил. - Я сделаю все, что потребуется. И другие помогут - из-за Ани. - Ани? Она серьезно кивнула, и лицо ее было теперь так близко, что Вэлли трудно было его рассмотреть. - Если бы вы тогда не пошли с ней, господин, ее бы наказали. Так значит, это небольшое, почти шутливое проявление доброты, заслужило ему дружбу рабов? Но ведь их здесь очень много, а он совсем не принимал этого во внимание. Очевидно, они посвящены во все тайны. И то, что случилось с Ани, узнали все. Ани сама рабыня. А на той кровати в углу, очевидно, лежала еще одна. Он все еще размышлял о том, как привлечь к себе рабов, когда Джа сказала: - Если вы попытаетесь уйти отсюда с мечом, вас остановят, да? Мне так сказали. - Да. - А если я понесу его? Он представил себе, как это будет выглядеть, и улыбнулся. - Нет, - сказал он, - не получится. Воины знают тебя, и ты не сможешь даже спуститься по лестнице. Тебя остановят, как только увидят в твоих руках большой узел или нечто подобное... Он быстро сел на постели. - Нанджи! - воскликнул он. Нанджи тут же прекратил свои упражнения и развернулся к нему. - Да, мой повелитель. - Он глупо улыбался. Этот тоже сделает все что угодно. Если его наставник прикажет, он станет есть горячие угли. - Ты говорил, у тебя есть брат? - спросил Вэлли. Удивленный, Нанджи вложил меч в ножны и подошел к нему. - Да, мой повелитель, его зовут Катанджи. - Сколько ему лет? Нанджи слегка покраснел. - Он мог бы уже бриться. В глубоком замешательстве Вэлли провел рукой по своему гладкому подбородку, но тут же понял, что Нанджи имел в виду не бороду - он хотел сказать, что брату пора носить набедренную повязку. Бедным семьям тяжело пристроить своих детей в какой-нибудь цех. Нанджи стал воином благодаря взятке, а ремесленники совершенно открыто требовали первичной платы за ученика. - Можно ли ему доверять? - спросил Вэлли. Нанджи нахмурился. - Он хулиган, мой повелитель, но из всех неприятностей его всегда выручает язык. - А к тебе он как относится? Ты бы доверил ему свою жизнь? Нанджи пришел в полное недоумение, но кивнул. - И он хочет быть воином? - Конечно, мой повелитель! - Более достойного занятия для Нанджи не существовало. - Хорошо, - сказал Вэлли. Это - единственный способ, выбирать не приходится. - Джа пойдет к нему. У меня есть для него работа. Если он хорошо справится с ней, то получит любую награду, какая только в моей власти. - Вы возьмете новичка в подопечные? - воскликнул его вассал, который и сам только час назад был почти что новичком. - Если он этого захочет, - улыбнулся Вэлли. - Но на следующей неделе тебе предстоит стать Четвертым, ты помнишь об этом? Если ты хорошенько потренируешься, то сегодня мы присвоим тебе третий ранг. А он пусть будет твоим подопечным, я не против. Если, конечно, оба они останутся живы. Вид Нанджи послужил причиной многочисленных безмолвных усмешек за обедом - Седьмого явно вывел из себя его ни на что не способный подопечный. И только самые внимательные могли заметить, что и у самого светлейшего Шонсу тоже хватает порезов и ран и что его жертва непонятно чему идиотски усмехается. Светлейший Шонсу в тот день проявил себя как требовательный гость. Он опять послал за портным и сапожником. Пришел целитель Динартура и нашел, что по поводу состояния ног светлейшего следует созвать консилиум; кроме того, он получил секретное сообщение, которое должен был передать своему дяде. Позвали также массажиста. Заходили жрецы, они приносили какие-то таинственные свертки. Светлейший Шонсу решил купить седло и послал за седельником. Он захотел послушать музыку, и поэтому всю вторую половину дня в его покоях играли музыканты. Он пожелал, чтобы его рабыня сшила себе новые платья, и появились торговцы тканями с рулонами шелка. Он также принимал ванну - не один, а целых два раза, - и причиной тому была, несомненно, жестокая жара. И наконец, уже вечером, из своей оружейной пришел светлейший Атиналани, ведя за собой двух младших помощников. В переносных ящиках они несли множество мечей. Если Тарру следил за всей этой бессмысленной деятельностью, то на правильную мысль о том, что происходит, его мог навести только этот, последний посетитель. Но к тому времени все, что должно было произойти, уже произошло. Перед самым заходом солнца невыносимая жара разразилась мощной грозой. С потемневшего неба обрушилась лавина дождя. Над шпилями храма взвивались лиловые молнии. Золотое покрытие превращало эти шпили в хорошие громоотводы, а благодаря некоторым божественным элементам дизайна они и заземлены были неплохо. Вэлли и Нанджи наблюдали за грозой из своих королевских апартаментов, и раскаты грома казались им ударами по голове, от которых сильно звенит в ушах. - Боги разгневаны, мой повелитель, - сказал Нанджи с беспокойством. - Нет, вряд ли. Я думаю, они просто громко смеются. Вечернее собрание в тот день началось позднее, чем обычно: ждали, пока кончится дождь; ночь была восхитительно прохладной, и потрескивающие факелы отражались в каменных плитах пола. Когда в салоне появился благородный гость, все глаза обратились к нему. Стараясь не подавать вида, Вэлли с любопытством наблюдал, как воины бросают на него озадаченные взгляды, пытаясь понять, что же изменилось, а потом в удивлении восклицают да так и остаются стоять с раскрытыми ртами. Причиной этому изумлению был не побитый вид его подопечного и не гибкая фигура рабыни в голубом платье, украшенном на левой груди серебряным грифоном, - на половине женщин были сегодня такие же платья, которые теперь стали называть "шонсу". Нет, все внимание было обращено на самого светлейшего и на его пустые ножны. Светлейший Шонсу оставил свой меч у входа. Тарру не было, но трое Пятых сейчас же предприняли попытку незаметно пробраться в вестибюль. И дряхлый однорукий слуга представил им тот меч, который сдал ему светлейший. Наверно, они узнали этот клинок - жалкая пародия на оружие, железная чушка, которой не остановишь даже нападающего кролика. Меч подвергся тщательной проверке. Впрочем, как и его владелец. Ваш ход, достопочтенный Тарру. 4 Разведка Хонакуры работала успешно, и поэтому на следующее утро он приветствовал Вэлли многочисленными беззубыми улыбками и восторженным размахиванием рук. В затененном дворике было сыро и прохладно, на зеленых листьях алмазами мерцали капли. В воздухе стоял цветочный аромат. - Я говорил, что не стоит недооценивать избранника Богини! - сказал он, доставая глиняную бутылку, покрытую толстым слоем пыли. - Это, светлейший, последняя бутылка превосходнейшего вина, восемьдесят девятый плон. Я открываю ее, чтобы отпраздновать вашу победу! - Это еще не победа! - возразил Вэлли, усаживаясь на уже знакомый табурет. - Но я выиграл время, которое мне так необходимо. - Удар, но еще не окончательный? - спросил Хонакура, все так же улыбаясь. - Я правильно понимаю? - Поставив бутылку на маленький столик, он пытался срезать ножом восковую печать. - Вы очень напугали моего племянника, он решил, что демон опять вернулся. Я тоже встревожился, светлейший. Когда Динартура сказал, чтобы к вам послали жрецов с длинными свертками, я решил, что вы собираетесь передать меч мне, и никак не мог придумать, где бы его можно было спрятать. А потом в этих свертках ничего не оказалось... - Старик опять засмеялся, брызгая слюной. - Вот! - Он налил вина. Вэлли взял хрустальную чашу, понюхал, сделал глоток, похвалил. Вино было совсем неплохое, оно слегка напоминало слабый мускат. - Они провели у вас обыск? - спросил Хонакура. - Судя по виду комнаты, по крайней мере четыре раза, - ответил Вэлли. - Я послал за Конингу и устроил настоящую бурю. Мне вспороли перину! Там повсюду летали перья. Старый жрец чуть не подавился вином. - И что же сказал господин Конингу? - Он недвусмысленно дал понять, что виновный ему не подвластен, - ответил Вэлли. Интендант явно не благоволил к Тарру и мог бы стать полезным союзником. - Итак, поиски сокровища начались, но вчера у меня было много народу, и Тарру не знает, с кого начать. Хонакура радостно кивнул. - И кому он может доверить поиски? Честные воины не на его стороне, они, без сомнения, не станут прилагать больших усилий, а все остальные, если и найдут меч, просто перепрячут его в другое место. Он же не может лично заниматься поисками. Хонакура молча отхлебывал вино, смакуя неразрешимую проблему Тарру. Потом он приподнял свои невидимые брови: - Не расскажете ли вы мне в самых общих чертах, как вы это сделали? - С удовольствием, - Вэлли ждал этого вопроса. - Самым сложным было вынести его из здания, потому что везде охрана, а за мной всегда шпионят, куда бы я ни пошел. Меч бы непременно заметили. Но я не знал, следят ли за Нанджи... Таким образом, пока Джа ходила искать брата Нанджи, Вэлли проинструктировал своего вассала, как обнаружить слежку. Нанджи разочаровался, когда узнал, что это никакие не сутры, но Вэлли рассказал ему о тех обыкновенных приемах, которые во множестве приводятся в шпионских романах, - как незаметно выйти за дверь, потом неожиданно вернуться и все такое. Он дал несколько советов, как скрыться от преследования, хотя рядом с храмом и не было стоянок такси и отелей, которые обычно рекомендуют авторы этих романов. Принимая все это за игру, Нанджи отправился к воротам, чтобы встретиться там со своим братом Катанджи. А Катанджи, как его учили, прошел за ним обратно к казармам, держась на некотором расстоянии. - У его брата черные волосы? - Глаза Хонакуры сияли. - Да, - ответил Вэлли. - Я бы не смог так рисковать, если бы... А откуда вы знаете? - Просто догадался, - ответил жрец с улыбкой. Он явно лукавил. Вэлли нахмурился, но потом продолжил: - И конечно, часовые на воротах не обратили никакого внимания на голого мальчика, который нес коврик. Он шел следом за Нанджи, а потом оба они нырнули в кусты под нашим балконом. А я сбросил им меч. Хонакура был ошеломлен - он знал, какой высоты это здание. - Вы его сбросили? И он остался цел? Вэлли объяснил принцип парашюта. Взяв у Джа нитки, он привязал к эфесу наволочку. Конечно, это не слишком замедлило скорость падения, но меч опустился вертикально, а Шиоксин рассчитывал, что основная нагрузка будет приходиться на меч именно в этом направлении. Меч, конечно, мог удариться о камень, но на этот риск Вэлли решил пойти. А случилось так, что седьмой меч ударился о корень дерева. И не просто ударился, а вошел достаточно глубоко. Катанджи тянул изо всех сил, но ничего не помогало, меч сидел прочно, а Вэлли тем временем стоял на балконе, затаив дыхание. Ему вспомнился рассказ Меллори о детских годах короля Артура: "Кто освободит этот меч из камня, тому по праву принадлежит престол Англии". Свои силы попробовал и долговязый старший брат Артура. Но Шиоксин, скорее всего, не предвидел подобной ситуации, а Вэлли приходил в ужас при мысли о том, что эфес может отломиться от клинка. Но вот наконец меч вышел, и сэр Кей - Нанджи - упал на спину, а Артур залился неудержимым нервным смехом. - Конечно, - сказал Вэлли, - увидев, что мальчик выходит с поклажей, часовые должны были бы его обыскать, но вчера было так жарко... и к тому же на веке у него знак ковровщика, так что они вполне поверили бы тому, что он ремонтировал ковры. Джа все видела. Она говорит, что его ни о чем не спросили. Жрец нахмурился. - Бесценный меч сейчас в доме ковровщика? - Конечно же нет! - сказал Вэлли. - Это было бы слишком просто! Он отхлебнул вина, с удовольствием глядя на Хонакуру - интересно, доводилось ли ему слышать о том, что он сказал что-то слишком простое? Потом Вэлли продолжал рассказ. - Сегодня утром за завтраком... Кстати, по улыбкам я сразу понял, кто из них на моей стороне, хотя даже этим, наверное, доверять нельзя. Так о чем я? Да, Тарру не было, но был Трасингджи... Вэлли и его подопечный окончили завтрак. Выходя, они прошли мимо Трасингджи, рядом с которым сидели двое Пятых. Вэлли остановился, чтобы поприветствовать их. О чем подумал Трасингджи, было понятно только по едва заметному движению седых бровей, но его товарищи открыто усмехались. - Скажите своему другу вот что, - обратился к нему Вэлли, - я не знаю, где меч. И Нанджи не знает. И его родители - у них в доме его нет. Его вообще нет в городе. Я клянусь в этом своим мечом. Да пребудет с вами Богиня. - И он ушел, чрезвычайно довольный собой. Священнее этой клятвы для воина не существует, так что ему, скорее всего, поверят. - Понятно, - сказал Хонакура. - Надо подумать. Значит, он знает, что меч все еще здесь, где-нибудь в храме? Жреца раздражало, что воин загадывает ему загадки, которые он не может отгадать. К тому же он знал, что Вэлли догадывается о его раздражении. Вэлли кивнул. - Он, вполне возможно, решит, что меч у вас, священный Мне следовало бы сказать и про вас. Вам может грозить опасность. - Сомневаюсь! - Хонакура нахмурился. - Все же я думаю, что его здесь нет. Но вы ведь не станете давать ложной клятвы... - А Тарру поставил у ворот усиленную охрану. Все они могут поклясться, что ни я, ни Нанджи не выходили. Катанджи они не знают. Возможно, они видели, как уходила Джа, потому что на женщин они тоже смотрят, но у нее ничего с собой не было. - Он глотнул вина и добавил как бы между прочим: - Она только принесла одеяло. - Одеяло? Вэлли стало его жаль. - Да, для своего малыша. Я дал ей немного денег, чтобы она пошла к Кикарани и купила одеяло. Я уже видел эту покупку. Малыш, похоже, знает его по запаху, но только мне непонятно, неужели такое может нравиться. Теперь старик, кажется, понял и в недоумении покачал головой. - Так значит, вы доверили свой меч рабыне и юноше, которого никогда раньше не видели? Вэлли торжествующе кивнул. Если его действия кажутся невероятными даже хитрому Хонакуре, который знает, что Джа - не просто рабыня, то Тарру никогда не разгадать эту загадку. Тарру - алчный игрок, но веры в нем нет. На месте Вэлли он не смог бы доверить воину Нанджи даже камень. - Катанджи вынес его в коврике, а Джа пошла за ним. Потом она пробралась в пустой домик и спрятала его на крыше, в соломе. Но я не знаю, в каком именно домике, поэтому я не знаю, где находится меч. - Значит, одеяло было только предлогом, чтобы уйти из казарм, - заключил жрец, улыбаясь и кивая головой. - А меча нет не только в храме, но и в городе. О да! Вы очень искусный воин, светлейший! - Для Вэлли это было наивысшей похвалой. Хонакура налил ему еще вина, Вэлли взял пирожное. В честь праздника можно позволить себе такое. Он еще повеселил жреца рассказом о том, как носил вчера старый меч Нанджи. - Как у него дела? - спросил Хонакура. - Я слышал, вы обошлись с ним строго? Вэлли признался, что вынужден был побить Нанджи, хотя и не так, как это поняли воины. - Его успехи просто изумляют. Защита у него и раньше была хорошая, а теперь - и нападение такое же. Сегодня утром он попытался даже меня отделать, но это скоро пройдет. Нанджи уже вполне мог бы получить третий ранг, даже по стандартам Шонсу. Казалось, сейчас он быстро наверстывает все то, что упустил за эти годы. Вэлли предложил присвоить ему следующий ранг прямо сейчас. Нанджи смутился и спросил, есть ли такое правило, которое запрещает один ранг перескочить. Такого правила не оказалось, и Вэлли разрешил ему подождать, а потом сразу пройти испытания на Четвертого. Теперь Нанджи стал его секретным оружием. Откинувшись назад в своем плетеном кресле, Хонакура подмигнул гостю. - А как ваша рабыня? Вэлли непроизвольно зевнул. Он не помнил, удалось ли ему поспать в эту ночь. Жаль, что Хонакуре не знакома письменность и он не сможет оценить шутки о Книге рекордов. И Вэлли ограничился замечанием, что сегодня утром на полу опять было много перьев. Шонсу не знал усталости, и Джа оказалась отзывчивым партнером. Они покорили такие высоты, достичь которых Вэлли считал бы невозможным, если бы не побывал там сам. - Ну и что вы будете теперь делать? - спросил жрец, подливая вина. - Теперь у меня есть время, - ответил Вэлли. - Чтобы выздороветь, чтобы обучить Нанджи, узнать от вас побольше о Мире... время, чтобы подумать! Достопочтенный Тарру может здесь камня на камне не оставить, но, я полагаю, он уже предвидит неблагоприятный исход своих поисков, так что, возможно, постарается быть осмотрительнее. - А этот Катанджи? - Я еще не видел его, - сказал Вэлли, - но думаю, что он станет пятым среди нас. Осталось найти двоих. - Вы делаете успехи, Вэллисмит, - ответил Хонакура. Вэлли не мог позволить себе расслабиться до конца, но теперь ему уже не казалось, что смерть притаилась где-то рядом. Дни шли за днями, ноги его выздоравливали быстро, несказанно удивляя Динартуру, но повязки еще не снимали. Почти все время Вэлли проводил в своей комнате - вместе с Нанджи они тренировались и рассказывали друг другу сутры, потом он играл с Виксини и предавался любви со своей рабыней. Куда бы он ни шел, за ним всегда следили, а вскоре слежку установили и за Нанджи... Шонсу был выдающимся педагогом, Нанджи великолепным учеником. Увидев какой-нибудь прием один раз, он никогда его не забывал. Как перед грозой с каждой минутой увеличивается грозовая туча, так его умение с каждым днем возрастало, и во время тренировок Вэлли все меньше и меньше приходилось сдерживать свою силу. Неплохо было бы найти еще одного партнера, но им обоим доставляло удовольствие хранить свою тайну. Дни шли за днями... Однажды вечером, когда учитель и ученик приняли ванну и чувствовали во всем теле приятную усталость, которая приходит после долгой и напряженной работы, Нанджи признался, что его мучают сомнения. - Из всей охраны вы самый лучший учитель, - сказал он. - Вы показываете мне все эти удивительные приемы, а я, кажется, с того первого дня не сделал никаких успехов. - Он сердито отбросил полотенце. - Нет, сделал! - Вэлли засмеялся. - Я просто даю тебе все более сложные задачи! - Да? - Нанджи удивился. - Правда? - Да. Пойдем, сходим на площадку. Они вышли на галерею и принялись наблюдать за тренировками. В это время дня там сражались не более полдюжины пар, одни с наставниками, другие - сами по себе. Нанджи понаблюдал за ними, а потом с усмешкой повернулся к своему наставнику. - Да ведь они едва шевелятся! - сказал он. - Словно черепахи!.. Вэлли кивнул. - За один день научиться невозможно, - заметил он, - все приходит постепенно. Но по сравнению с прошлым ты сделал огромные успехи. - Смотрите, как он держит палец! - презрительно пробормотал Нанджи. Вот одна пара закончила бой. Они стянули маски, и все узнали Горрамини и Ганири. Нанджи вскрикнул, глаза его засветились восторгом. - Теперь я с ними справлюсь, мой повелитель! - Возможно, - ответил Вэлли, нисколько в этом не сомневаясь. - Только давай подождем еще немного. Каждое утро Вэлли приходил к Хонакуре, чтобы узнать о Мире что-нибудь новое. Он задавал ему вопросы и о Шонсу, но жрец знал о нем очень мало, и это Вэлли расстраивало. Шонсу проделал длинный путь, но это еще не значит, что он пришел издалека. Хонакура утверждал, что его привела сюда рука Богини, и точно так же Вэлли мог перенестись туда, куда бы Она посчитала нужным его доставить. Значит, все, что ему необходимо сделать, - это сесть в Ханне в лодку, и задание Богини - или же таинственный брат - будут ждать его в следующем порту. - Есть одна вещь, которую вам следует знать, светлейший, - сказал старик, с трудом подбирая подходящие слова. - Демона, несомненно, наслала Сама Богиня, поскольку изгнание плодов не дало. Эти вопросы немного смущали Вэлли: ведь он сам и был этим демоном, и теперь ему пришли на память намеки бога о том, что Кто-то Сделал Неправильный Ход. - Ну и что? - спросил он. - Бывший владелец вашего тела, - ответил Хонакура, - то есть настоящий светлейший Шонсу... Он думал, что демона послали колдуны. - Колдуны! - воскликнул Вэлли в смятении. - Я не знал, что в вашем Мире есть колдуны. - Я тоже не знал, - ответил Хонакура, и Вэлли это очень удивило. - Есть, конечно, старые легенды, но паломники никогда не рассказывали о колдунах. Предполагают, что когда-то они были связаны со жрецами. Вэлли все это очень не понравилось. Может ли воин устоять против колдунов? Но в мире, где есть чудеса и боги, вполне могло существовать и волшебство. - Получается, - сказал он, обращаясь в основном к самому себе, - что там, где есть воины, обязательно появятся и колдуны, так? - Совсем не обязательно, - хмыкнул Хонакура. - Но я могу вам сказать вот что. Говорят, что они поклоняются Богу Огня. Их знаки - перья. Почему перья? Этого не знал никто, и вскоре Вэлли обнаружил, что о колдунах вообще известно очень мало. Нанджи, например, только сдвинул брови и сказал, что борьба с колдунами славы не принесет. Ему больше нравились героические поединки, о которых потом слагают песни. Возможно, он мечтает о великом эпосе: "Как Нанджи убил Голиафа". Один из младших жрецов, которого назначил сам Хонакура, отправился с поручением к брату Нанджи. На следующее утро мальчик стоял на коленях у арок храма вместе с другими паломниками. Молодой человек, если только он не собирался служить в храме, обычно не заинтересовал бы жрецов, но к этому вскоре подошли и увели... Он вышел из храма через другие двери и вскоре уже сидел в маленьком дворике с Хонакурой и Вэлли и поедал пирожные. Он совсем не похож на Нанджи: невысокий и смуглый, с темными вьющимися волосами и беспокойным взглядом; даже общество двух Седьмых совершенно не смутило его. Вэлли решил, что хорошего воина из него не получится, но Хонакура заверил его, что товарищей ему подбирают боги, и значит, раз Нанджи хочет, чтобы этот мальчик стал его первым подопечным, то так тому и быть. Катанджи торжественно поклялся, что о своем подвиге он никому не сказал. Ему напомнили, насколько все это важно для Нанджи; ведь если меч попадет в руки Тарру, то он может убить Вэлли, просто из злости или чтобы обезопасить себя. Потом настанет очередь Нанджи. Катанджи получил контракт на ремонт ковров в одном из помещений, где жили жрецы. Если опять понадобится его помощь, то найти его будет легко. Сумма денег, которую запросил парень, Хонакуру явно смутила. Он взглянул на Вэлли с печальным удивлением, но заплатить согласился, и Катанджи убежал, подпрыгивая на ходу. Когда обо всем этом узнал Нанджи, он был вне себя. - Твой отец будет рад, - сказал Вэлли. - Если только узнает, - злобно пробормотал Нанджи. Вэлли все еще не мог придумать, как им отсюда выбраться. Тарру обыскал казармы, но меча так и не нашел. Обследовать храм и все окрестные постройки ему едва ли удастся, так что придется подождать, пока Вэлли не попытается уйти. Охрану у ворот усилили. У подножия горы он организовал засаду и послал новую группу людей к переправе. Обо всем этом Вэлли узнавал от рабов. Его разведывательные службы были куда лучше, чем шпионы Хонакуры. Рабы знали все, но жили, как правило, только своим, замкнутым обществом. Дела свободных их не интересовали, и поэтому они не принимали в них никакого участия. Но для светлейшего Шонсу было сделано исключение, и Джа сообщали все новости, которые она потом и передавала своему господину. Тарру зашел в тупик, но тем не менее он продолжал принимать у воинов клятвы. К сожалению, рабов к этой процедуре не допускали, и Вэлли не знал, кому еще можно доверять. Возможно, уже никому, даже младшим. Вероятно, кое-кто оказывал сопротивление, потому что рабам три раза приходилось смывать с пола кровь. В таком большом гарнизоне трудно было определить, кого именно не хватает, и вслух о жертвах не говорили. Эти бессмысленные смерти ужасали Вэлли, он чувствовал себя виновным. Даже Нанджи помрачнел, услышав об этом, но все же признал, что все правила были соблюдены. Такое убийство - не нарушение правил чести, любой воин может столкнуться с необходимостью его совершить. Не остались в стороне даже старики - те, кто обслуживал казармы. Интендант Конингу вдруг сделался придирчивым и язвительным. Вэлли понял, что он не мог открыто сказать о том, что на него больше полагаться нельзя. Итак, рабы сообщали ему обо всем происходящем в храме. Для разработки долговременной стратегии Вэлли еще раз подробно посоветовался с Хонакурой. Что будет, если плыть все время вниз по Реке? Жрец никогда об этом не задумывался. Он предположил, что в таком случае никуда не выплывешь и не остановишься, ведь Река нигде не кончается. Куда течет вода? Что будет, если отойти от Реки подальше? Все равно к ней вернешься, потому что она везде. Но есть еще и горы, о которых Хонакура почти ничего не знает. Там, в горах, наверное, живут другие народы. У них другие обычаи и другие боги. Политики как таковой не существовало, каждый город жил сам по себе. О войне здесь не имели практически никакого представления, и Вэлли с большим трудом объяснил, что это такое. Если какой-нибудь город захочет завоевать своего соседа, ему понадобятся воины, потому что только они вправе применять силу. Но второй город тоже найдет воинов, а станут ли воины убивать своих соратников ради выгоды кого-то другого? Кто-то из двух воюющих сторон прав, а кто-то нет. А честные воины не станут сражаться за неправое дело. Все это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой, к тому же Нанджи не знал полутонов: в его рассказах фигурировали или очень хорошие, или очень плохие воины. Тем не менее этот Мир представлялся Вэлли более спокойным местом, чем некоторые другие планеты. Джа совершенствовала свое владение иголкой и ниткой так же, как Нанджи - мечом, с той лишь разницей, что ей Шонсу ничем не мог помочь. Шить ее учили в детстве, а сейчас у нее появилась возможность применить эти знания на деле, и она впервые поняла, что сам процесс шитья может доставлять удовольствие. Сначала она не могла представить себе, как это женщина может иметь несколько платьев, но все же она сшила себе еще одно белое, а потом кобальтовое, и каждое следующее оказывалось еще более соблазнительно, чем предыдущее. На юбке Вэлли она вышила белого грифона, а потом, к восторгу хозяина, такой же грифон появился и на юбке Нанджи. Теперь, когда меч "утерян", как говорил Вэлли, ему можно не бояться ни кинжала, ни яда, и иногда по вечерам он ужинал со своей рабыней в их королевских покоях. В остальное время они демонстрировали в салоне ее платья. В один из таких вечеров в салон пришел бродячий сказитель; он спел балладу о том, как трое доблестных свободных воинов расправились с семью разбойниками. Воины слушали вежливо. Потом они поаплодировали и дали сказителю в награду двух женщин на ночь - трое было бы наивысшей платой. Подобные воспоминания витали у самых темных границ двойной памяти Вэлли. Шонсу отнесся бы к такой истории с интересом, но не принял бы ее всерьез - что-то похожее на новости спорта. Но Вэлли это описание встревожило, он подумал, что когда-нибудь, возможно, ему тоже придется искать своего Гомера, который бы спел о том подвиге, что Вэлли предстоит совершить во имя Богини. Вэлли решил, что все это произошло недавно, но на другой день он узнал от Нанджи, что нечто подобное рассказывали два года назад, и та, первая, версия была значительно лучше. В качестве примера он повторил слово в слово около ста строчек. Чтобы не спорить, Вэлли с ним согласился; сам он не мог бы повторить и куплета из того, что слышал накануне вечером. Дни шли за днями, но самый главный вопрос так и оставался нерешенным. Рано или поздно Вэлли предстоит что-то предпринять, а он не знает, как это сделать. Приближался День Воина, Вэлли предстояло играть в нем ведущую роль. А как это сделать без его знаменитого меча? Нанджи вошел в хороший темп. Он по-прежнему делал успехи в фехтовании, но теперь он продвигался вперед более равномерно. Половинка Шонсу чувствовала свою вину перед ним, потому что Нанджи стал соней, то есть человеком, возможности которого больше, чем его ранг. Такую практику осуждали, а со стороны наставника это считалось недостойным поступком. Нанджи был с этим согласен. Ему хотелось принять участие в испытаниях. - Я могу стать Четвертым, мой повелитель? - По моим требованиям, ты к этому готов, ответил Вэлли. - А это значит, что здесь ты мог бы стать и Пятым. Достопочтенный Тарру справится с тобой без труда, но всех остальных ты сам разделаешь на котлеты. Нанджи, конечно же, усмехнулся. - Значит, завтра?.. - Завтра, - согласился Вэлли. Завтра... 5 На следующее утро в честь столь важного события Вэлли в первый раз надел ботинки. Утром за завтраком, сидя, как обычно, спиной к стене, он с беспокойством оглядывал зал. У него были случаи самому убедиться, на что способны Пятые: никто из них не владел мечом лучше, чем Нанджи. Для Тарру подготовлен довольно сильный удар - ему предстоит узнать, что против него выступит не только самый лучший воин в долине, но и самый лучший среди Третьих. А узнав об этом, он может немедленно начать решительные действия. Теперь Вэлли сомневался в том, что, выводя своего соню на всеобщее обозрение, поступает правильно. Но события подтолкнули его. - Я - Джангиуки, воин третьего ранга... - обратился к нему человек, который сидел через стол. Это был молодой воин примерно одних лет с Нанджи, невысокого роста, худой и стремительный в движениях. Он явно нервничал, обращаясь к Седьмому. - Я - Шонсу, воин... Все эти формальности на официальных приемах Вэлли переносил с трудом, но между собой воины часто обходились и без них, так что сейчас он еще раз почувствовал, что здесь он - гость, а значит, неприкосновенен. - Позвольте мне... - сказал Джангиуки и представил своего товарища, Первого по имени Эфоринзу. Вэлли давно обратил на него внимание. По понятным причинам Нанджи, как и все прочие воины, называл его Ушастым. Вид у него был вечно недовольный. По возрасту он давно перерос свой ранг возможно, он старше Шонсу и уж, конечно же, старше своего юного наставника. - И мне позвольте... - Теперь Вэлли пришлось представить Джангиуки Нанджи, которого тот знал уже много лет. - Светлейший, - обратился к нему Третий, переходя к делу, - мой подопечный собирается пройти испытания на второй ранг и выражает желание, чтобы одним из его судей согласился стать ученик Нанджи. Вэлли так и подумал. Воины говорили о фехтовании с такой же легкостью, как банкиры - о деньгах, и неожиданные успехи Нанджи вызовут всеобщее любопытство. Он знал, что Нанджи уже спрашивали о его тренировках и что он отвечал уклончиво, но лицо Ржавого никого не могло обмануть. - Присядьте, воин Джангиуки, - сказал Вэлли и сел сам. - Я хочу дать вам один совет. Если вы действительно хотите, чтобы ваш подопечный получил следующий ранг, попросите кого-нибудь другого. Так получилось, что ученик Нанджи сам собирается принять сегодня участие в испытаниях. Если же вы просто хотите, чтобы умение вашего подопечного оценил кто-то другой, то, я уверен, Нанджи будет рад вам помочь Но предупреждаю, Нанджи побьет начинающего Эфоринзу. Несчастный Джангиуки покраснел до корней волос, беспомощно улыбнулся, не зная, что сказать. - Мой подопечный владеет мечом намного лучше всех начинающих, светлейший, - произнес он наконец. Если у Взлли еще оставались какие-нибудь сомнения по поводу того, что теперь все воины связаны третьей клятвой, то это происшествие окончательно их рассеяло. Этот мальчик выполнял приказ. Его заставили пожертвовать самым важным для своего подопечного, к тому же теперь задета и его честь. Итак, Вэлли сообщит своему вассалу, что после завтрака ему предстоит встретиться с начинающим. Он грустно посмотрел вслед этим двоим. Потом он повернулся к Нанджи, который весь ушел в поглощение своей тушеной конины. - А как у начинающего Ушастого дела с сутрами? - Иногда он даже не мог вспомнить, как его зовут, - презрительно сказал Нанджи, не прекращая жевать. - Но что касается меча, он тянет на третий ранг. - Нанджи нахмурился. - Это, кажется, его девятая попытка, последняя была в День Стрелка в прошлом году, так что сейчас еще не время. - Вот что значит отличная память. - Нет, это все подстроено, - вздохнул Вэлли. - Не беспокойся, Тарру здесь обязательно будет. Ты его тревожишь, вассал! Нанджи был польщен. - Выходит, мне следует поддаваться, мой повелитель? - спросил он. Вэлли покачал головой. - Тарру не обманешь. Лучше действуй как можно быстрее, чтобы он не успел ничего понять: быстрая победа может быть чистой удачей. Но это, в конце концов, не важно, тебе сегодня все равно предстоит сражаться. Кого бы ты хотел выбрать? - Вот их! - твердо сказал Нанджи, показывая на Горрамини и Ганири. - Боюсь, не получится, - сказал Вэлли. - У них ведь нет наставников, мне придется самому просить их, а зачем это надо? Они все равно откажутся. А ты гость и вызвать другого гостя не можешь. Извини, Нанджи, но придется тебе выбрать себе в жертву кого-нибудь другого. Нанджи сердито предложил двоих Четвертых, но потом решил, что они, наверное, в своем ранге самые сильные. А для испытаний предпочитают подбирать тех, кто похуже. - Давай подождем. - Вэлли в голову пришла одна идея. - Побыстрее расправляйся с Ушастым, а я попытаюсь поговорить с Тарру. - Рассчитаться с долгами хотел не один только Нанджи. Испытания всегда вызывали всеобщий интерес, и сейчас на площадке собрались все свободные от службы воины. Большинство из них окружали площадку, некоторые поднялись на галерею, а кое-кто из Первых забрался даже на приспособление для порок. Отсюда было видно, как из тюрьмы выводят очередных жертв, и Вэлли поспешно повернулся спиной к этому зрелищу. Новая крыша светилась на солнце, узники больше не кричали от боли, и их не приходилось тащить, но Вэлли не мог без отвращения подумать и о тюрьме, и о той примитивной цивилизации, которая ее породила. В центре площадки стоял Ушастый, а напротив него - молодой испуганный Второй, видимо, самый слабый из его ранга. Такого рода просьбы, с которой обратились к Нанджи, считались почти оскорблением, и поэтому договариваться предпочитали с наставниками. Мучения этой жертвы длились недолго. Ушастый сделал один за другим два хороших удара. Его противник отступил на шаг, в толпе послышались ядовитые усмешки. Вэлли окинул беглым взглядом всю толпу. Судьи - Тарру и Трасингджи - вызывали уже второго противника. Вперед вышел стройный высокий юноша с рапирой в руках, на затылке его развевался хвост рыжих волос. Тарру поискал взглядом Вэлли, но тут же отвернулся. - К бою! - скомандовал Тарру. Нанджи сделал выпад. - Удар! - воскликнул он. Судьи очень удивились, но удар приняли. - К бою! - Удар! - опять сказал Нанджи, резко разворачиваясь на каблуках. Вэлли и сам не смог бы справиться быстрее. Взревев от ярости, Ушастый отбросил рапиру - теперь придется ждать еще целый год, до следующего испытания. Он боялся, что не сможет рассказать сутры, а потерпел поражение совсем в другом, в том, в чем был уверен. Не было ни восторженных криков, ни свиста. Все прекрасно знали, как Нанджи второго ранга владел мечом еще две недели назад. Воины уставились на Седьмого, который это чудо совершил. Вэлли шагнул вперед, наслаждаясь произведенным эффектом. - Достопочтенный Тарру, - сказал он. - Мой подопечный, ученик Нанджи, тоже хотел бы сегодня принять участие в испытаниях. Он уже выбрал противников, но я хотел бы услышать ваше мнение. Тарру нахмурился. Зрители заметили его удивление: ведь правила для испытаний совершенно однозначны. - Я полагаюсь на ваше мнение, светлейший, - сказал он осторожно. - Но вы - хозяин, - невинно заметил Вэлли, - а речь идет о поединке между гостями. - Все взгляды обратились к Ганири и Горрамини, которые стояли рядом. - Не будет ли это нарушением правил гостеприимства, если он объявит гостю неполный вызов? На лицо Тарру легла тень подозрения. - Во время испытаний не принято делать вызов, светлейший! Вэлли ответил ему обезоруживающей улыбкой - он долго тренировался перед зеркалом. - Да, но мой подопечный хочет подняться сразу на два ранга, это - необычный случай. Могут возникнуть сложности. Стоит только поднести огонь... Вы понимаете, о чем я говорю. Тарру все понимал очень хорошо. Казалось, он тщетно ищет подвох в словах светлейшего. Если историю с Ушастым он затеял для того, чтобы показать, что Нанджи ни на что не способен, то теперь этот замысел может исполниться. Тарру пожал плечами. - Поскольку при неполном вызове разрешается пользоваться рапирами, то я считаю, что это не будет нарушением законов гостеприимства. Сияющий Нанджи подошел к Ганири, который стоял к нему ближе, чем Горрамини. Его боксерское лицо потемнело от гнева - когда Второй делает вызов Четвертому, оставаться спокойным нельзя. Тарру и Трасингджи любезно согласились стать судьями и на этот раз. Противники встали лицом к лицу, раздался сигнал, рапиры поднялись. Борьба началась. Но вот Ганири попытался ударить Нанджи по голове, тот защитился и потом точным движением нанес ему удар по груди. - Удар! - Судьи приняли. Теперь даже Тарру признал его умение. Казалось, с Ганири Нанджи справится так же легко, как и с Ушастым. Второй удар Нанджи нанес не сразу, но Вэлли отлично видел, что он сдерживает силы. Возможно, это понимал и Тарру, хотя он и не знал, как обычно дерется Нанджи. Все остальные, скорее всего, ничего не подозревали. Нанджи, удостоверившись, что он сильнее противника, наверное, забеспокоился, как бы его не лишили второй жертвы, если с первой он справится слишком быстро. Но, возможно, он просто наслаждался боем. Несколько минут слышались только лязг металла и тяжелое дыхание, но вот Ржавый опять пошел в наступление. - Удар! - объявил он с победным видом, опуская рапиру. - Удара не было! - оборвал его Тарру. Явная ложь; Ганири уже потирал то место, где рапира соприкоснулась с его телом. Маска скрывала выражение лица Нанджи, но все увидели, как он обернулся к Тарру, без сомнения, посылая ему злобный взгляд. - Удара не было! - с неохотой согласился Трасингджи. - К бою! - приказал Тарру. Нанджи бросился вперед. Его рапира с громким треском ударилась о металлическую кромку маски Ганири. - А сейчас? - закричал он; Тарру не мог сказать, что не слышал этого треска. Зрители разразились бурной овацией. Вэлли подозревал, что Нанджи испытывает такое впервые, и боялся, как бы его подопечный не стал слишком самоуверен. Нанджи снял маску, вытер лоб и с улыбкой обернулся к своему наставнику. - Ты высоко держишь руку! - сказал ему Вэлли. Нанджи забывал, что остальные воины не такого роста, как его наставник. Он кивнул и принял из рук заботливого Первого стакан с водой. Во время этой короткой паузы Тарру сделал знак Горрамини и что-то шепнул ему на ухо. От Вэлли это не ускользнуло, он почувствовал что-то неладное. Вот по кругу пронесся шум: "Следующий! Следующий!" Да, День Воина выдался удачный. С той же улыбкой Нанджи взмахнул рапирой и вышел вперед, собираясь сделать вызов. Горрамини был высок и хорошо сложен; его высокомерный взгляд давал понять, что он знает себе цену и хочет, чтобы ее знали и другие. Сложив руки на груди, он с презрением оглядел Нанджи и сказал: - На мечах! Так много народу одновременно затаило дыхание, что показалось, будто кто-то огромный слегка присвистнул. - Подождите! - взревел Вэлли. Он повернулся к Тарру. - Нельзя разрешать, чтобы гости сражались на мечах, ваша честь. - Да, - ответил Тарру, и лицо его вновь напомнило Вэлли акулью морду. - Вопрос сложный. Но не стоит забывать, светлейший, что молодежь всегда ищет трудностей. Именно поэтому при неполном вызове разрешается выбор оружия. Вы - лучший воин в долине, и если бы не эта защита, вы получали бы неполный вызов постоянно. Ах ты, чертова селедка! Ума Тарру не занимать, это точно. Если теперь Вэлли станет настаивать, то Тарру сможет просто выгнать его отсюда нескончаемым потоком вызовов. - Мне кажется, мастеру Горрамини следует еще раз подумать, - громко сказал Вэлли. - Я уверен, что он не вынашивает кровавых планов, но нельзя забывать, что ученик Нанджи - мой вассал. А Горрамини, скорее всего, - вассал Тарру. Если кто-нибудь из них умрет, то повелитель покойного должен будет за него отомстить, и тогда площадка для тренировок превратится в настоящую бойню. Вэлли опять посмотрел на Тарру, надеясь, что взгляд у него получился многозначительным и грозным. - В таком случае давайте договоримся, что состязание будет голым, - сразу же сказал Тарру. Это не означало того, что противники должны раздеваться, это означало отказ от права мести. Но услышав слова - "давайте договоримся", - все сразу поняли, что Горрамини связан клятвой крови. Горрамини же встревожился: он не предполагал, что все может зайти так далеко. - Вы не меняете своего решения, мастер? спросил Вэлли, впервые обращаясь лично к нему. Горрамини бросил взгляд на Тарру, облизнул губы и сказал: - Нет! - Его голос прозвучал твердо и уверенно. Все ждали решения Вэлли. Седьмой вправе наложить вето, но Вэлли понимал, что теперь момент упущен. Нанджи, не отрываясь, смотрел на своего повелителя, и взгляд его был полон молчаливой собачьей мольбы. От Бриу наставник уже защитил его. Повторить такое сейчас было бы стыдно, тем более что вызов сделал он сам. Горрамини получил приказ, ослушаться он не мог. Тарру очень хорошо все продумал: скорее всего, он потеряет сторонника, ведь Нанджи уже показал, как он владеет мечом, но Тарру может себе это позволить, а Вэлли - нет. Часто бывает так, что человек хорошо владеет рапирой, а вид обнаженного клинка его просто парализует. Значит, Нанджи придется выдержать еще одно испытание. - Пусть будет голое состязание, - сказал Вэлли. Нанджи восторженно вскрикнул и замахал маской. Может быть, это всего лишь бравада, а может быть - нет. Никто в толпе зрителей не проронил ни звука, но на лицах их были написаны гнев и неодобрение. Перед началом было необходимо послать кого-нибудь из Первых за целителем. Но вот целитель явился, и дуэль может начаться. Больше нет ни масок, ни судей, а только стальные клинки и живая плоть. Ганири выступил вперед, занимая место секунданта. Вэлли тоже встал слева от Нанджи. Участники стояли лицом к лицу, самоуверенно усмехаясь. Нанджи подмигнул Вэлли. - Мы готовы, - официальным тоном произнес Вэлли. - Вперед! - воскликнул Горрамини. Мечи свистнули в воздухе, раздался лязг стали. Противники стояли совсем рядом и размахивали своими клинками: никто не хотел сделать и шага назад. Вэлли почувствовал, что на лбу у него выступили капли пота. Оба они бились как хорошие Четвертые, и умение одного, конечно же, вдохновляло другого. Лязг стали... кто-то должен отступить... это сделал Горрамини. Не давая ему опомниться, Нанджи ринулся вперед и ударил. Он размахивал мечом как бы играючи. Вот они отступили в смертоносный серебристый туман, и зрители стали поспешно отбегать в стороны, чтобы не мешать им. Не оставалось больше никаких сомнений. Теперь нужна какая-нибудь пустяковая царапина, чтобы показалась кровь, и Ганири имеет право попросить об окончании боя. Ответ ему уже вертелся у Вэлли на языке. Толчок, выпад, защита, удар, защита... Горрамини вскрикнул и упал, держась за живот. Внезапно наступила полная тишина. Тяжело дыша, Нанджи отступил и с улыбкой посмотрел на Вэлли. - Целителя! - Люди бросились к раненому. Вэлли, расталкивая всех, рванулся вперед. Ганири опустился на колени перед своим товарищем, но рана Горрамини была смертельной. Целитель не стал даже осматривать жертву. - Я за это не возьмусь! - объявил он. Тарру повернулся и пошел прочь. - Тарру! - голос Вэлли был похож на раскат грома. На какое-то мгновение о раненом забыли. Люди в тревоге смотрели на Вэлли и на Тарру, который резко развернулся, взглянул на Вэлли и сказал: - Да! Горрамини вскрикивал и стонал в предсмертных муках. - Сейчас вы проверите, как мой подопечный знает сутры, которые необходимы для четвертого ранга! При виде этой бессмысленной смерти в душе Вэлли закипела ярость, кулаки его сжимались, зубы скрежетали. Это был гнев Вэлли Смита, не Шонсу. Тарру колебался, вид у него был столь же грозный. Вэлли сделал вызов. Духи смерти витали совсем рядом, они ждали Горрамини, они смотрели, кому еще может понадобиться их помощь... - Я отменяю это испытание! - сказал Тарру. - Если вы его обучили... Все мы знаем, какая у вашего вассала память. - Он огляделся в поисках клеймовщика, которого вызвали в надежде, что Ушастый получит следующий ранг. - Я объявляю Нанджи мастером! - Он пристально посмотрел на Вэлли. - Что-нибудь еще? Вэлли покачал головой - секретный вызов отменен. Тарру отвернулся. Люди просто растворялись в воздухе. Трасингджи кивнул клеймовщику и тоже ушел. На площадке остались только стонущий Горрамини, который лежал в луже собственной крови, Ганири, с рыданиями склонившийся над своим другом, и Нанджи. Он все еще держал в руках меч. Казалось, происходящее его совершенно не трогает, что он не испытывает ничего, кроме удовлетворения. Клеймовщик в нерешительности топтался рядом. Целитель ушел, ни разу не обернувшись. - Поздравляю, мастер. - В голосе Вэлли слышалась горечь. Нанджи сиял. - Спасибо, мой повелитель. Вы не делаете дырок в наплечных ремнях? - Нет, - ответил Вэлли. Ему показалось, что Горрамини слышал вопрос. - Ну и я не буду. - Нанджи ждал, пока его жертва умрет, чтобы забрать меч. И ни единого слова, думал Вэлли, ни единого слова сожаления! Только один человек захотел пожать победителю руку. Нанджи довольно усмехнулся и принял поздравления Бриу. Тот бросил на Вэлли безразличный взгляд, прижал кулак к сердцу и ушел. Что бы Вэлли ни делал, все это унижало достоинство Бриу, вот и сегодня его ученик, который многие годы вводил его в заблуждение, стал настоящим воином. Мучения умирающего пришли к концу. Ганири закрыл другу глаза. Когда он поднялся, его место занял Нанджи. Он хотел обтереть меч об одежду мертвеца, ведь светлейший Шонсу сделал с Хардуджу то же самое. Потом он повернулся к секунданту. Вэлли пришлось взять клинок Горрамини. Он встал на колени и протянул его победителю. Нанджи осмотрел меч. - Неплохая железка, - сказал он одобрительно. 6 На лбу у ученика Нанджи прибавилось два знака, Вэлли дал ему необходимые сведения о секретных вызовах для третьего и четвертого рангов, и теперь Ржавый стал мастером Нанджи, воином четвертого ранга. Сейчас ему надо соответственно одеться. Мастерская портного - это убогая маленькая комната в дальнем конце казарм. Нанджи купил здесь оранжевую юбку и зажим для волос с оранжевым камнем. У его кумира тоже есть камень, а значит, и ему следует приобрести такой же. Оранжевый не идет к его рыжим волосам, но теперь он стал похож на молодого бога огня, который весь светится радостью. Он долго прихорашивался перед зеркалом: раны и следы ушибов все еще видны, но, несмотря на это, он остался очень доволен собой. О Горрамини он так и не задумался. Вэлли смотрел на него с грустью и сомнением. В одеянии среднего ранга, полный какой-то новой уверенности, Нанджи выглядел теперь на много лет старше, чем тогда, в первый день, когда Вэлли встретил его на пляже. Казалось даже, что он вырос и держался теперь довольно самонадеянно. Теперь не скажешь, что он неуклюжий. Возможно, такое впечатление возникало из-за того, что у него очень большие руки и ноги. Через несколько лет, возмужав и окрепнув, Нанджи станет по-настоящему мощным. Неуклюжий подросток вдруг превратился в довольно опасного молодого воина. Закончив наконец любоваться собой, новоиспеченный мастер развернулся к Вэлли. - Позвольте принести вам клятву, мой повелитель. - Конечно. - При получении следующего ранга вторая клятва теряет силу. Мастерская портного подходила для этой процедуры как нельзя больше, но Нанджи выхватил меч, опустился на колени и опять стал подопечным светлейшего Шонсу. И даже во время этого торжественного акта ему было трудно сдержать улыбку. - Наверное, вы сейчас отправитесь к священному, мой повелитель? - спросил он, поднимаясь. Едва ли не каждый день, в один и тот же час Вэлли отправлялся к Хонакуре, а сегодня ему было просто необходимо увидеть жреца Ему пора предпринять какие-то действия, а Хонакура - единственный, кто может помочь. - А ты что собираешься делать? - спросил он подозрительно. - Мне надо продать меч. И потом - у оружейника еще остались мои деньги. Я хотел бы отнести их родителям, прежде чем мы отсюда уйдем, - он смотрел на Вэлли невинными глазами. Воины - это спортсмены, и поэтому они продвигаются по иерархической лестнице быстрее, чем представители прочих цехов. Друзья детства Нанджи - все еще Вторые, а некоторые и Первые. Воин четвертого ранга - очень важная и могущественная персона. Нанджи мимоходом обмолвился, что его отец - Третий. А ведь были еще младшие братья и сестры, на которых это тоже должно произвести впечатление. Значит, у него все-таки есть какие-то человеческие чувства! - Даю тебе два часа! - сказал Вэлли и тут же остался один, а в воздухе все еще висела забытая впопыхах улыбка чеширского кота. Он пошел в храм. Святейшего Хонакуру видеть нельзя. Подавляя внезапно проснувшиеся подозрения, Вэлли пошел прогуляться. Он еще раз осмотрел большую стену в поисках высоких деревьев, но они были или недостаточно высоки, или росли слишком далеко от стены. Вдоль нее стояли какие-то старые полуразрушенные строения, но все равно без лестницы здесь не обойтись. За ним следят, и поэтому с лестницами ничего не получится. Он с горечью подумал о том, что рано вывел своего соню на всеобщее обозрение... Это было ошибкой, но Тарру из-за нее совершил еще худшую. Клятва крови - не односторонняя, повелитель обязуется защищать своего вассала. А Тарру безжалостно перешагнул через Горрамини. Его и раньше не мучили моральные проблемы, а теперь потерял и последние остатки чести. Он вполне может решиться на какой-нибудь отчаянный шаг. Вэлли видел только один выход - проскользнуть через ворота переодетым. Но осуществление такого плана натыкается на множество преград. Нанджи придет в ужас от подобного бесчестья, кроме того, в этом случае нельзя будет взять с собой оружие. Риск велик - Шонсу такой огромный, его легко узнать, но другого выхода, кажется, нет. Тщательно осматривались даже продовольственные фургоны - по крайней мере так говорили рабы. А до переправы все равно еще далеко. И как переодеться? Хвост волос - это неприкосновенно, а его не спрячешь. Знаки на лбу - тоже священны. Изменять их считается тяжким преступлением. Вэлли неохотно подумал о том, что Шонсу седьмого ранга придется стать женщиной и скрыть лоб под длинными волосами. А лбы закрывают, как он заметил, только рабыни, да и то потому, что черная полоса проходит через все лицо. Солнце жгло все сильнее, и, изнывая от жары, Вэлли направился к казармам. С этой стороны кустарник рос у самого здания, и путь светлейшего лежал по мощеной дорожке, которая петляла и извивалась в зарослях, похожих на джунгли. То и дело она разветвлялась, превращаясь в настоящий лабиринт. Вэлли не очень хорошо знал это место, но заблудиться по-настоящему здесь трудно. Некоторое время он просто бесцельно блуждал, думая о своих трудностях и одновременно - как он не без интереса заметил - инстинктивно запоминая все детали ландшафта... семьсот семьдесят вторая сутра... Он подошел уже совсем близко к задней стене казарм, когда в кустах раздался треск: кто-то пробирался к нему. Вэлли остановился, а на дорожку выбрался раб. Это был здоровый парень с толстыми губами, весь грязный, с измочаленной черной повязкой на бедрах. Несколько секунд он стоял молча, тяжело дышал и не спускал с Вэлли глаз. Рука его сжимала садовую лопатку. Вэлли понял, что это - один из садовников. - Светлейший, - обратился он к Вэлли. Рабы не должны этого делать, и опасения Вэлли вспыхнули с новой силой. - Да? Юноша облизнул губы, явно не зная, что еще сказать. Он или очень нервничает, или просто дурак. Или то и другое вместе. - Светлейший, - повторил он, - меня послали за вами. Вэлли попытался мягко, точно ребенку, улыбнуться рабу, но с больными ему всегда было трудно иметь дело. Он вспомнил Наррина, того идиота из тюрьмы. Рабство ли ведет к умственным заболеваниям, или же недоразвитых детей безжалостно продают работорговцам? А в Мире, конечно, нет таких заведений, где этих несчастных можно было бы запереть и забыть о них. - Ну вот, ты меня нашел. - Да, светлейший. - Опять пауза. - Кто тебя послал? - Мама. Тупик. - Как твою маму зовут? - Ани, светлейший. Ах, вот оно что! - А тебя? - Анаси, светлейший. - Отведи меня к ней, Анаси. Раб кивнул. - Да, светлейший. - Он повернулся и пошел по дорожке. Вэлли за ним. Вскоре Вэлли заметил и еще одно обстоятельство - сзади раздавались шаги. Вот они стихли... опять. За ним, конечно, следят, а в таком лабиринте держаться на расстоянии нельзя. Слышали ли их разговор? Может, ему надо вместе с Анаси укрыться в кустах и посмотреть, кто это? Тропинка кончилась, а он так ничего и не решил. Впереди - стена казармы и маленькая дверь. Все главные входы - большие и внушительные, значит, эта, скорее всего, для рабов. Черт! Тропинка больше никуда не сворачивает. Если сейчас Вэлли исчезнет, его преследователь сразу же поймет, куда он скрылся. - Анаси! Он остановился и повернул к Вэлли свое круглое как луна лицо. - Что, светлейший? - Я подожду здесь. Скажи Ани, что я пришел. Анаси подумал, кивнул и исчез за дверью. Тихо, как только мог, Вэлли пробрался вдоль стены и спрятался в кустах. Отпустив Нанджи, он поступил очень глупо: теперь их силы разделены. Без Нанджи Вэлли становится гораздо уязвимее, а теперь он, возможно, раскрыл и свои тайные отношения с рабами - Тарру достаточно умен, ему хватит и небольшого ключа. От Шонсу в интригах плаща и кинжала помощи мало, но Вэлли Смит должен быть посообразительнее. Идиот! Он ругал себя за ошибки и чувствовал, как против всех этих хитростей и уловок протестует натура Шонсу. Шаги раздавались все громче. Мимо него прошел маленький худой человек, воин третьего ранга. Увидев перед собой дверь, он в удивлении остановился. Теперь он стоял к Вэлли спиной. Вэлли вышел из-за кустов и со всего размаху ударил его в то место, где плечо переходит в шею. Человек упал. По камням звякнул эфес меча, и человек застыл без движения. Ощущение очень приятное. Вэлли потер руки и стал думать, что же делать дальше. Дверь совсем рядом. Придя в себя, его жертва обязательно вспомнит, что видел перед собой вход для рабов. Его надо связать и взять с собой. Вэлли опустился на колени и присмотрелся внимательнее. Это был Джангиуки, наставник Ушастого. Нокаутировать человека, а потом связать - это хорошо для шпиона, но не для воина. А особенно для человека, у которого совсем недавно появилось новое тело и который не знал еще своей собственной силы. Он сломал Джангиуки шею. Парень мертв. 7 О ВОИНСКИХ ПОЕДИНКАХ Суть Семь бесчестных поступков: Нападать без предупреждения, Нападать на безоружного Нападать вдвоем на одного, Использовать любое оружие, кроме меча, Все, что летит, Все, что бросают, Броню или щит. Пример Пятьдесят два напали на Лангоними, Из них он убил половину, Имя Лангоними знают все, А кто теперь вспомнит его врагов? Суть Бесчестное убийство убивает двух воинов. 7 Вернулся Анаси, с ним были его мать и еще один раб, которого Вэлли раньше не видел. Он соображал гораздо быстрее, чем Анаси. Светлейшему угрожает опасность, сказал он. Достопочтенный Тарру устроил в его комнате засаду: там воины с дубинками и сетями. Светлейший Шонсу не должен туда возвращаться. Значит, надо послать за Нанджи, решил Вэлли, и искать место, где можно спрятаться. Они отвели его вниз, в подвалы. Нельзя было представить ничего, более непохожего на его собственное жилье. Здесь так мало места, что он не может выпрямиться, даже когда стоит между тяжелых балок, которые поддерживают потолок. Драться ему здесь будет совершенно невозможно. Длинный низкий коридор похож на туннель. Через маленькие, забранные решеткой отверстия проникает слабый свет, он падает на кучи грязной соломы, на паутину, на разноцветную плесень в углах, на обломки старой мебели, которую законные владельцы давно уже выбросили. На крючках висели бережно хранимые лохмотья. Полуразвалившиеся загородки, которые должны были служить стенами комнат, загораживали только свет. Это была мужская половина; она больше напоминала стойло, насквозь пропахшее потом и грязью. Удивительно не то, что старых рабов посылают на Судилище, удивительно то, как они доживают до таких лет. Вэлли тяжело опустился на деревянный стул, у которого не было спинки, и задумался. Джа уже обо всем сообщили. Анаси вернулся к своим делам в саду. Джангиуки так и остался лежать под кустом и сейчас, конечно же, привлекает внимание насекомых. Убийство! То, что он сделал, - это настоящее убийство и на Земле, и в Мире. Он мог бы покончить с Джангиуки совершенно законным путем. Вызов, выпад, блеск меча - для Шонсу это дело пяти секунд, и никто бы даже бровью не повел. Но он захотел быть милосердным и вот теперь стал убийцей. Джангиуки третьего ранга... Он не сделал ничего плохого. Он выполнял приказ - следил за Шонсу. Шпионить за гостем - это еще не нарушение законов гостеприимства, хотя и дурной тон. Его единственная ошибка в том, что он принес клятву крови, не зная, какие есть на то основания; конечно же, рядом, держа меч наготове, стояли Тарру, Трасингджи или кто-нибудь другой. У парня не было выбора. Может быть, Тарру и нашел какое-нибудь правдоподобное объяснение: "Светлейший Шонсу похитил меч Богини, а мы должны его вернуть". В такое поверить достаточно легко, особенно если в противном случае тебя ждет смерть. Рано или поздно Тарру поймет, что Шонсу не собирается возвращаться в свою комнату. Начнутся поиски. Найдут тело Джангиуки. И моральные проблемы Тарру решатся сами собой. Гончие залают. Рабовладение, поклонение идолу, смертная казнь, телесные наказания... все это привело бы Вэлли Смита в ужас. Теперь еще и убийство. Мораль всюду одинакова - так он сказал мальчику. А бог ему ответил, что об этом надо забыть. Он не смог. Шонсу убил бы Джангиуки без всяких угрызений совести, он поступил бы согласно сутрам и не чувствовал бы за собой никакой вины. Вопросы гостеприимства решились бы простой цитатой из той или иной сутры, и никто бы не посмел оспаривать его правоту. А Вэлли Смит этому не научился. Он обещал, что постарается стать воином, но из этого, кажется, ничего не получится. Богине придется найти кого-то другого. В соломе что-то зашуршало. Он вскочил, но тут же понял, что там никого нет, по крайней мере из людей. Интересно, а бывал ли здесь Хонакура и что он обо всем этом думает? Он, наверное, пустился бы в рассуждения о том, что рабство - это наказание за дурные поступки в прошлой жизни. Тяжело, когда тебя наказывают за то, о чем ты даже не помнишь. Но Вэлли обещал, что не станет учить Богиню, как управлять Ее Миром. Здесь жили сотни рабов. В оружейной - сотни мечей. Уже не первый раз Вэлли представил себе эту армию. И опять, как и всегда, он эту мысль отклонил. Сутры разрешают в случае опасности вооружать мирных жителей, но рабы там упоминаются особо. Такое стало бы и преступлением, и нарушением законов чести. Но для Вэлли важнее была уверенность в том, что это превратится в настоящую бойню. Воины, несомненно, сильнее, и значит, он погибнет сам и погубит невинных людей. Кроме того, он понимал, что рабы так далеко не зайдут. Они испугаются возмездия. Ни одна рабовладельческая цивилизация не может терпимо относиться к восстанию рабов, независимо от того, кто стоит во главе этого восстания. Если Шонсу возьмет на себя роль Спартака, весь остальной Мир объединится против него. Что делать? Вэлли попробовал понять ход мыслей Тарру. Он, должно быть, чувствует себя неуютно. Движимый низкими стремлениями, он заставляет воинов приносить ему клятву, а это - нарушение правил чести. Приказ сохранять это в тайне - еще одно нарушение. Есть предел всему, и он не сможет долго держать свою армию в повиновении. Он даже не знает, насколько им можно доверять. Значит, Тарру чувствует, что должен спешить. Ему надо как можно скорее найти меч, а потом уйти отсюда. Шонсу - его единственная путеводная нить: даже если он и в самом деле не догадывается, где находится меч, он должен знать того, кто это знает. А сети - для того, чтобы взять Седьмого живым. Наказанием будет смерть, сказал бог, или нечто, что хуже смерти, Тарру замышлял пытки. Скрипнула дверь, и в подвал вошла Джа. На спине сидел Виксини. Вэлли привстал сколько мог, поцеловал ее и пододвинул еще один сломанный стул, чтобы они могли сесть рядом. Джа улыбнулась и сжала ему руку. Вэлли сам удивился тому, какое огромное облегчение он почувствовал, увидев ее. Не взяв Джа в заложники, Тарру пропустил явный путь к победе. Но ни один нормальный воин не отдал бы рабыне свое сердце, как сделал это Вэлли, так что Тарру не мог бы даже предположить такое. Вэлли попытался объяснить ей все это, но она удивилась так же, как удивился бы Тарру. - Что-то у меня ничего не получается, Джа. Она молча смотрела на него. Неужели его вина так заметна? Неужели "убийца" уже написано у него на лбу? Но нет. - Вы знаете, чего хотят от вас боги? - сказала она наконец. В этом-то вся суть. Он кивнул. - Да, знаю. И я не хочу этого делать. Ты права, любимая, я должен научиться быть послушным. - Он опять уставился в пол. - Ани сейчас придет, господин. Достопочтенный Тарру и его люди все еще в комнате. За мастером Нанджи пошла Кио. - Кто такая Кио? Во тьме блеснули белые зубы Джа. - Его подруга. Раньше он не мог завести себе девушку, а теперь вы дали ему столько денег... Он истратил на нее уже половину меча. Вэлли улыбнулся, но ничего не сказал. Заманивать Нанджи обратно к акулам - несправедливо, но он должен это сделать. В любом случае Нанджи надо предупредить, а когда он поймет, что его повелителю угрожает опасность, он прибежит сам. Какие распоряжения отдал Тарру? Нанджи могут убить прямо у входа. Виксини захныкал. Джа распеленала его, и он, как большой коричневый жук, отправился исследовать окрестности. Опять скрипнула дверь, и вошла Ани, вся окутанная темнотой. Во мраке белело только ее страшное лицо: оно парило под потолком, а черная повязка напоминала дыру. Волосы ее были зачесаны назад, а надо лбом светилась тонкая полоска серебра - некрашеные корни. Она почтительно присела перед Вэлли, хотя и не смогла удержать улыбки при виде того, что господин седьмого ранга сидит, скорчившись, в подвале рабов. У ее сына ума было немногим больше, чем у растений, которые он разводил, но сама Ани всю жизнь занималась мужчинами. В ней была некая примитивная природная проницательность, некая властность, делавшая ее настоящей Королевой Рабов. - Я очень благодарен тебе, Ани, - сказал Вэлли. - Я вам тоже, светлейший. Вы тогда хорошо обошлись со старухой. Мало кто сумел бы не обидеться. - Я тоже был пьян, - сказал он, - но боюсь, что больше такой возможности не представится. Что слышно о Тарру? Дернув головой, она сплюнула на пол. - Он уже ищет вас, светлейший. Сюда он не пойдет. А если и пойдет, вас можно будет перевести в другое место. Здесь вы в безопасности. Если Тарру заподозрит, что рабы против него, все будет совсем не так. Этот чертов труп лежит так близко, а Тарру не дурак. Конечно, рабы могут куда-нибудь его отнести, но это большой риск. Вэлли решил, что о Джангиуки говорить пока не следует. - Мне надо поговорить со священным Хонакурой, - сказал он. - Только он может мне помочь. Ани надула толстые губы. - Это нелегко, светлейший. Конечно. Раб не может запросто подойти к кому-нибудь вроде Хонакуры и вступить с ним в разговор - это уже начало бунта. Вэлли сунул руку в свой мешочек с деньгами. - Это поможет? При виде золота глаза у Ани заблестели. - Может быть. Вэлли отдал ей монеты и сказал, что следует передать Хонакуре. Ани повторила все слово в слово и пошла посмотреть, что можно сделать в такой ситуации. Вэлли вздохнул. Здесь слишком жарко и невыносимо воняет. - У меня на службе всякое можно увидеть, да, Джа? Сначала - королевские апартаменты, теперь - вот это... - Женские помещения немножко почище, господин, но от этого они не сильно отличаются. - Она улыбнулась. Вэлли очень удивился. Женская половина, конечно, не такая пышная, как его комнаты, но там просторно и все есть... - О чем ты? - спросил он. - Разве те комнаты наверху, где Жану... Она с улыбкой покачала головой. - Только для ожидания, господин. Так значит, она говорит о женских помещениях, в которых живут рабыни! Он никогда об этом не задумывался. - И все остальное время ты проводила в такой дыре? - Да, почти все время. - Она кивнула. Он сжал ее руки. - Я не знал! Она хотела сказать, что в этом нет ничего страшного, но он перебил. - Нет, есть, Джа! Если только мы выберемся, я больше ни на шаг тебя не отпущу. Пусть и в таком подвале, но мы будем вместе. Она опустила глаза. - Джа... Я люблю тебя. Ему показалось, что она покраснела, но в такой темноте ничего нельзя было утверждать наверняка. Что могут значить слова, если их говорят рабыне? - Я бы женился на тебе, если бы мог. Она удивленно взглянула на него. - Я все тебе отдам, все для тебя сделаю, - сказал он. - Помнишь, я говорил, что ты не должна больше развлекаться с другими мужчинами, теперь я обещаю, что... Она поднесла палец к губам и покачала головой. - Да, да, конечно! Ей трудно было выразить свои мысли словами. - Так думает Вэлли. Светлейший Шонсу помешает ему сдержать обещание. Он хотел возразить, но она его остановила. - Господин, сделайте для меня одну вещь, сказала она через некоторое время. - Конечно. - Давайте прогоним бога печали. Виксини свернулся на куче соломы и посасывал во сне палец. Соблазн очень велик, может быть, это его последний шанс. - Мне хорошо и просто сидеть рядом с тобой, любимая. Необязательно тащить меня в кровать. Ты для меня - гораздо больше, чем просто развлечение. Она опустила глаза и молчала. - Что с тобой? - Простите меня, господин. - За что простить? - Я думала не о вас. Я думала о себе. Неужели это правда? Он никогда не умел разгадывать ее мысли. Но это не имеет значения. Две недели назад она бы вообще ничего не сказала. А за такие успехи нужна награда. - Тут, наверное, есть клопы, - предупредил Вэлли. Но она только улыбнулась, подняла к нему лицо, и он забыл о клопах. На этот раз бог печали оказался очень упорным. Несколько раз его прогоняли, но он быстро возвращался. Его настойчивость взяла верх. Когда Нанджи наконец вернулся, двое беглецов, уже одетых, но все еще потных, сидели на шатких разваливающихся стульях. Наклонив голову, Нанджи пробрался под балками, хмуро огляделся и посмотрел на Вэлли. - Мой повелитель, позвольте представить моего подопечного, начинающего Катанджи. Мужество, припомнил Вэлли, - это благородство в экстремальной ситуации. Он приподнялся, чтобы ответить на приветствие Катанджи. На лбу у мальчика красовался окровавленный знак, бедра прикрывала белоснежная юбка, а сам он явно был чем-то удивлен. Его короткие черные кудри были собраны старым зажимом Нанджи, но, несмотря на все старания, хвоста все равно не получилось. Он же еще совсем ребенок. Конечно, ему здесь не место. Вэлли бы должен был догадаться, что затевает Нанджи, но менять что-либо сейчас слишком поздно, клятву отменить нельзя. Начинающий Катанджи? Возможно, это знак богов, они напоминают, что подготовка к походу продолжается. Прибыл номер пятый. - Вместо моего старого я купил ему новый меч, - сказал Нанджи, доставая клинок. Если бы он отправился за своим старым... Нанджи смущенно замер, что было вовсе не характерно для него. - Ты хочешь, чтобы я его вручил? - Если только вы не сочтете за оскорбление встать перед Первым на колени... - пробормотал Нанджи, и в голосе его явственно слышалось: "Да, очень хочу". - С удовольствием, - ответил Вэлли. - Я все равно выше его. При этих словах начинающий Катанджи улыбнулся. Его наставник бросил на него суровый взгляд и сказал, чтобы тот не забывал, о чем ему говорили. Вэлли встал на колени, произнес все надлежащие слова и протянул меч Катанджи. Тот осторожно взял его, произнес то, что ему полагалось произнести, но вид у него был совсем не такой торжественный, как у Нанджи. В его темных глазах вспыхивала насмешка. - Нанджи, за тобой нет хвоста, ты уверен? - спросил Вэлли, опять усаживаясь на стул. - Совершенно уверен! Вы же мне все объяснили, мой повелитель! Итак, Ржавый взял на вооружение сутру про шпионов. - Вообще-то, - сказал Нанджи, - у ворот стояли Пополуини и Фарасканси. Они сказали, что возвращаться опасно. - Он нахмурился. - Но я ответил, что это - вопрос чести. Тогда они пообещали, что не станут за мной следить. Вэлли попытался представить, как все это было, но у него ничего не получилось. Что ж, зато он лишний раз убедился, что воины против него не настроены. Они просто выполняют приказы Тарру, но не более того. Тут он заметил еще одного человека. Вэлли решил, что это, должно быть, Кио, одна из женщин при казармах, но он никогда ее не видел. Нанджи усмехнулся и поманил ее рукой. - И вот что я еще купил, - гордо заявил он. - У нас так много вещей - рапиры, и одежда, и ребенок Джа... Сердце Вэлли занято, страсть удовлетворена, но на эту женщину он не мог не отреагировать. Она была просто роскошна. Из одежды на ней были только прозрачные кружева, подчеркивающие ее и без того заметные прелести. Увидев такие колоссальные груди на Земле, он бы решил, что здесь потрудился не знающий чувства меры пластический хирург. На вид они такие упругие и крепкие, что, похоже, без чуда здесь не обошлось. Ее голые руки и ноги могли свести с ума любого. Волны светло-каштановых волос обрамляли ее совершенное лицо - точнее, совершенно бессмысленное лицо - розовый бутон губ сложен в улыбку, которая ничего не выражает, а пустые глаза похожи на камешки. Слабоумная. О черт! Получив высокий ранг, Нанджи, кажется, совсем потерял голову от радости. Сначала братец, теперь еще вот это. Она невероятно привлекательна и невероятно неподходяща: такая идиотка надоест через пару дней. Ей место в особняке какого-нибудь богача, а уж никак не в жизни странствующего воина. Нельзя и представить, чтобы боги решили сделать ее шестым членом их команды! Ни за что! - Наверное, надо было сначала посоветоваться с вами, мой повелитель... - Нанджи понял, о чем он думает. - Да, следовало бы! - оборвал его Вэлли и в изнеможении опустился на стул. Все идет не так. Стоит только ему подумать, что вот наконец он коснулся дна, как под ним открывается еще один слой. - Так как ты ее назвал? - Зорька, мой повелитель, - ответил Нанджи. И когда светлейший Шонсу повалился на землю от хохота, мастер Нанджи несколько обиделся на него. Время тянулось медленно. Нанджи хотелось поскорее поиграть со своей новой игрушкой, но Вэлли запретил ему это. Он рассказал вассалу о засаде, устроенной Тарру, нехотя упомянул, что убил Джангиуки, но не сказал как. Лицо у Нанджи потемнело, он сгорбился на стуле и хмуро осмотрел подвал. Проснулся Виксини, он был голоден и начал хныкать. Катанджи уселся на солому и, видимо, задумался о том, какой же должна быть настоящая жизнь воина. Наверное, этот грозный Седьмой слегка напугал его. Зорька просто сидела в своем углу. Как выбраться из казарм, подальше от храма, от города, с этого острова? Вэлли захотелось встать и пройтись, но в этой жалкой дыре можно только ползать, и поэтому он остался сидеть. Его загнали в угол. Тарру наступал на него медленно, но верно; так гангстер завоевывает округу, так Гитлер заглотил весь континент, безжалостно пользуясь нежеланием мирных жителей оказывать ему сопротивление. Шонсу знал, что происходит. Вэлли Смит тоже, и именно он позволил делам развиваться подобным образом. Он говорил себе, что пытается выиграть время, но время помогло не ему, а его врагу. Его мозг изнемогал, пытаясь найти выход. Все тщетно, надеяться остается только на то, что у Хонакуры имеются припрятанные козырные карты. Нанджи становился все мрачнее и мрачнее. Может быть, он обвиняет Тарру в том, что тот подкупил охрану, а может быть, у него переменилось отношение к человеку, который говорил, что убивает только по необходимости. Гость поднял руку на хозяина? Кто из них сделал первый неправильный шаг? Расставлять ловушки - это нарушение правил чести, или об этом речь может идти только тогда, когда ловушка захлопнется? А выслеживать гостя - допустимо ли это? Вэлли заметил его ядовитый взгляд и подумал о том, что дождевой червяк может возродиться во всем своем великолепии. Нанджи, наверное, снова чувствует себя преданным - сначала его предала охрана, а теперь - Шонсу. Моральные проблемы есть не только у Тарру. Но вот скрипнула дверь, и внутрь вплыла неохватная туша Ани. Она остановилась перед Вэлли и печально покачала головой. - Что со священным Хонакурой? - спросил воин, но по выражению ее лица понял, что увяз еще глубже, еще безнадежнее. - Он в тюрьме, - ответила старая рабыня.  * ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ВОИН НАХОДИТ БРАТА *  1 Стоял безжалостный полдень; птиц не было слышно, молчали даже насекомые; рабы с трудом передвигали ноги, стараясь не выходить на открытое солнце. Паломники, преклонившие колени на ступенях храма, стонали под кнутом беспощадного зноя. Весь Мир замер, моля о том, чтобы поскорее настал вечер. Жила и двигалась только Река. Площадка для парадов напоминала раскаленную печь. Из-за угла казарм вышли трое. Их никто не заметил, потому что все воины охраны были заняты поисками светлейшего Шонсу. В белом жарком сиянии они двинулись в сторону тюрьмы. Впереди шел воин четвертого ранга, великолепный в своей совсем новой оранжевой юбке. Его иссиня-черные волосы были собраны в пышный хвост. Лицо его казалось мрачным. Он чуть было не поднял мятеж против своего господина и повелителя и не произнес ни слова с тех пор, как рабы измазали ему волосы сажей и салом. Последним шел невысокий темноволосый Первый. По его неуверенной походке, свежему знаку на лбу, по белоснежной юбке и слишком коротким волосам, по тому, как криво висит его меч, было понятно, что он совсем новичок. Об этом же говорил и ошеломленный взгляд его темных глаз. Он сжимал в руке веревку, другой конец которой был обвязан вокруг шеи пленницы. Это была огромная безобразная женщина. Черные волосы - для рабыни слишком длинные - свободно падали на ее спину. От них до сих пор пахло щипцами для завивки. Ее огромное черное одеяние могло бы принадлежать достославной Дикой Ани, и как-то странно вспучивалось. В этих подушках дышать было совершенно нечем, и Вэлли понимал всю опасность такого положения. Даже если он не потеряет сознание от жары, силы все равно постепенно оставляют его. Пот катился градом и застилал глаза, но Вэлли не решался вытереть лоб: надо делать вид, что руки связаны за спиной. Ни один нормальный воин никогда бы не подумал, что светлейший Шонсу седьмого ранга способен вот так нарядиться. Он воздержался только от полосы: во-первых, следовало щадить чувства Нанджи, а во-вторых - на близком расстоянии этот маскарад все равно сохранить не удастся. Издалека же он вполне мог сойти за рабыню, если, конечно, не принимать во внимание его рост. Вэлли шел, слегка согнув ноги в коленях, старался делать маленькие шаги и изнемогал от жары. Пока в тюрьме не сделали новую крышу, спасти узника можно было и тайком от охраны, а сейчас вход туда один - через дверь... И дверь оказалась открытой. Все трое вошли внутрь. Бриу и двое Вторых играли за столом в кости. В углу сидели трое рабов и выбирали вшей из одежды. Подняв головы, они увидели, что воины привели еще одного узника. За столь непродолжительное время своей карьеры Катанджи обучился только одному приему воинского искусства. Этого маневра не знал никто из воинов. Он резко развернулся, опустил голову и встал на колени. Рабыня выхватила из его ножен меч и приставила клинок к шее Бриу. Тот не успел даже пошевелиться. - Это непременно должны были быть вы, - сказал Вэлли. - Положите руки на стол и прикажите своим людям сделать то же самое. На бесстрастном лице Бриу ничто не отразилось. Он спокойно оглядел Вэлли, не без удивления посмотрел на Нанджи и положил руки на стол. Вторые, не дожидаясь приказа, последовали его примеру. Они выглядели совершенно ошеломленными. - Почему все время вы стоите у меня на пути? - спросил Вэлли. - У меня нет к вам никаких претензий, но каждый мой шаг причиняет неприятности мастеру Бриу. Вы - вассал Тарру? - Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. - Тарру охотится за мной. Он хочет измучить меня, сделать так, чтобы я сам рассказал ему, где меч. Вы станете это отрицать? - Нет. Но я не стану и подтверждать этого. - Разве человек чести может так поступить? Бриу прищурил глаза. - Почему вы считаете, что я - человек чести? - Так сказал Нанджи примерно за пару минут перед тем, как вы его вызвали. - Он солгал. - Не думаю. Бриу пожал плечами. - Преступление, совершенное вассалом, ложится на его повелителя. Если я, как вы утверждаете, вассал Тарру, то я принес ему клятву полного подчинения, и значит, вопрос о моей чести не имеет смысла. - Почему вы принесли клятву такому человеку? - раздался из-за плеча Вэлли огорченный голос Нанджи. - То же самое я мог бы спросить и у вас, мастер, - ответил Бриу. Нанджи кашлянул, потом продолжил: - Вы видели, как Шонсу вошел в воду. Вы лучше других знаете, что его меч - это чудо! Бриу, не отрываясь, смотрел на своего бывшего подопечного. - Когда я был вашим наставником, мастер, я не сумел дать вам верных сведений относительно третьей клятвы. А интересно, как с остальным? Если повелитель поступает нечестно, кто должен исправлять его ошибки? - Его подчиненный, - прошептал Нанджи, подумав. - Каким образом? Что ему надо делать? - Сделать вызов, если он может. Или найти кого-нибудь посильнее. - Похоже, он цитирует. В его словах звучат интонации Бриу. Бриу кивнул. - Но светлейший Шонсу ничего против Тарру не сделал, хотя вина того очевидна. Вэлли знал, что в этом была его первая ошибка. Бог предупреждал, что понадобятся жесткие меры. Во время их первой встречи он сказал Вэлли, что честный воин сочтет своим долгом убить Хардуджу во благо доброго имени всего воинства. Он даже прозрачно намекнул насчет Наполеона, ведь Наполеон все-таки был королем Эльбы, хотя и недолго. Пожалев Тарру, Вэлли предал честных воинов охраны. Он должен был сразу убить его, взять на себя власть и устроить расследование... он этого не сделал. - Я признаю эту ошибку, - вздохнул Вэлли. - Нанджи указал мне на нее сразу же, в храме. Но ведь потом я стал гостем Тарру. Презрение вспыхнуло в глазах Бриу. - У вас было множество возможностей и предлогов. Он заставил Горрамини и Ганири принести ему третью клятву, а потом натравил их на Нанджи. Он добрался и до Пятых. Разве вы этого не знали? Седьмой не должен выслушивать подобных вещей от Четвертого, но Вэлли чувствовал себя слишком виноватым и утратил самоуверенность. - Я подозревал. - Ну и что? - спросил Бриу. - Если бы вы что-нибудь предприняли и обратились к нам за помощью, неужели вы думаете, что мы остались бы в стороне? Мы нуждались в вожде! Мы хотели вернуть свою честь! Никто из нас не совершенен, но... - он замолчал и опустил глаза. - Был один. Если бы все остальные оказались хотя бы наполовину такие честные, как он, мы бы давно взбунтовались. Оправданий Вэлли воины не поймут - он хотел предотвратить кровопролитие. Он пожалел старика Тарру. Нанджи заговорил о конюшнях, и мысль о том, что надо убить троих, привела его в ужас. Но время шло, и цена все росла. И если сейчас ему удастся спастись, то лишь пожертвовав многими жизнями. Бриу опять яростно взглянул на него. - И даже сегодня утром! Горрамини предали! А вы не сделали ничего! - Я пытаюсь что-то сделать сейчас, - твердо сказал Вэлли. Бриу оглядел его одеяние и сплюнул. Тут вспыхнул гнев Шонсу, и Вэлли с трудом удалось его подавить. - Вы держите здесь жреца. Я хочу его забрать. Потом я уйду. - Но как? - Богиня позаботится о чести Своей охраны. Она дала мне другое задание. Бриу пожал плечами и опять принялся рассматривать свои руки. - Почему вы принесли Тарру третью клятву? - снова спросил Нанджи. - Моя жена только что родила близнецов, мастер, - ответил Бриу. - Ее надо кормить и их тоже. Когда вы станете старше, вы это поймете. Воинам нравятся страшные клятвы, но они тоже люди. - Бриу, - сказал Вэлли, - мой рассказ слишком долог, а сейчас у нас нет времени. Я допускаю, что совершил ошибку. Если у меня будет такая возможность, я ее исправлю. Но у меня и в самом деле есть задание. Мне нужны помощники. Ваша жена уже оправи