овь невинных людей. И нечто коварное совершало бесконечные убийства. Он проснулся от собственного крика под струями грозового ливня. Холод пробрался в мозг, и Ковенант не мог перестать дрожать. Чуть позже голубые вспышки оседлали крепкий восточный ветер и понеслись вместе с ним на запад. Но дождь продолжался и утром и днем. Он промочил одежду до нитки, а тела напитал сыростью до костей. И даже Великаны двигались с трудом, будто несли огромную тяжесть. Едва перекричав шум дождя, Красавчик предложил найти или сделать какое-нибудь временное убежище. Однако Ковенанту не хотелось ждать. Каждый день их путешествия стоил нескольких жизней, и люди Страны обращали свои надежды к подлым мерзавцам, которые опутывали их мерзкой ложью. Ковенанта томило нетерпение. Это чувство впивалось в нервы правой руки, и ему иногда казалось, что кольцо жгло его пальцы яростным огнем. Путники шагали, как одинокие бродяги, отделенные друг от друга завесой дождя. Когда буря закончилась и на востоке появился просвет голубого неба, они увидели вдали обрубок маяка. Вздымаясь вверх, как каменное предплечье с отсеченной кистью, маяк Коеркри по-прежнему бросал вызов ветрам и векам. Он стал монументом на могиле Бездомных, потому что Великаны, любившие смех, детей и верность, не пожелали предать свои идеалы и приняли здесь мученическую смерть. Дождь с шелестом ушел на запад, и Ковенант услышал рокот волн у основания Печали. За краем скал виднелась полоса прибоя, а в вышине уже летали дерзкие чайки, которые выкрикивали буре свои птичьи проклятия. Он продолжал идти, пока не увидел мертвый город. Коеркри смотрел на восток - в сторону надежды и моря. Огромный отвесный утес был иссечен террасами, и от линии прибоя до самой вершины тянулись улицы, переходы, стены с пустыми проемами дверей и окон. Тыл города защищала высокая каменная стена, в которой темнели три входа. Они вели в туннели, прорубленные в недрах скал, - в три глотки, которые зевали вечной гранитной пустотой. А море плакало и стенало в тоске о безмолвной Печали, которая, потеряв обитателей, лишилась смысла своего существования, - Томас Ковенант. - Первая стояла сбоку от него - чуть впереди Красавчика и Морского Мечтателя. - Друг Великанов. Ее голос походил на звяканье меча в ножнах: в нем не звучало угроз, но чувствовалась сталь, готовая к сражению. - Ты поведал нам историю о своем верном товарище и джехеринах. Однако в постоянной спешке мы все время забывали задать тебе вопрос, который вызвал у нас смущение. Вернее, мы откладывали его до той истории, которую ты обещал нам рассказать. Но теперь мне не хочется ждать. Этот город создан Великанами. Мы чувствуем в нем отголоски Дома, и особое мастерство, присущее нашему народу. В ее голосе зазвучали суровые тона. - Однако эти древние развалины пустуют множество столетий. И джехерины, о которых ты говорил, тоже имеют многовековую историю. Как же ты мог - обычный человек с короткой жизнью - общаться с существами давно минувших эпох? Ковенант поморщился; в его сердце не осталось места для такого вопроса. - Там, откуда я пришел, время идет по-другому, - ответил он. - Я никогда не бывал в Коеркри прежде, но мне рассказывал об этом месте мой друг - Идущий-За-Пеной. Я знал Великанов - знал лучше, чем себя. Хотя с тех пор прошло более трех с половиной тысячелетий. Резкая боль в груди заставила его задохнуться. Три с половиной тысячи лет... "Это уже слишком! Бездна настолько глубока, что в ней не видно дна". Как он мог надеяться на искупление? Подавив рыдания, Ковенант зашагал вниз по склону к центральному туннелю, который служил некогда главным входом в Коеркри. Облака, убегая на запад, открыли солнце. Его лучи проникали в каменный проход, освещая путь к лицевой стороне утеса. Ковенант шагал по туннелю с такой решимостью, словно намеревался спрыгнуть с края скалы. Но рядом с ним шли Бринн и Хигром, и они тоже знали историю этого города. Отряд в молчании двигался следом, как будто Ковенант вел их на кладбище, освященное древностью и кровью. Они вошли в Печаль, и печаль вошла в их сердца. Туннель оканчивался на крепостном валу, который примыкал к восточной части утеса. Скала выпирала в сторону моря, как нос корабля, а затем плавно загибалась к северу и югу. Отсюда Ковенант мог видеть весь город, раскинувшийся по обе стороны от него. Ярусы Коеркри то выступали, то погружались в отвесный склон утеса - уровень за уровнем, от крепостного вала до небольшого обрыва внизу. Фасад города напоминал кулак, грозящий бурям и разрушительным волнам. Повсюду виднелись вековые отложения соли. Серовато-белые массивные наросты на сторожевых башнях выглядели как известковый туф, а верхние этажи покрылись ими, словно пятнами старости. На каждом уровне располагались каменные двери, которые вели в личные жилища и общественные залы, мастерские и кухни, специальные помещения для песен и сказаний. У подножия скалы в море выдавалось несколько громадных каменных пирсов, большую часть которых свирепые буруны превратили в руины. Полностью уцелели лишь два пирса и дамба между ними. Большие волны, вызванные бурей, налетали на них с упрямой яростью, словно хотели сломать эту последнюю преграду и приступить к осаде города, для которой им потребовалось бы целое будущее. Осмотрев город. Первая попыталась скрыть свои чувства за возвышенными словами: - Да, эта обитель достойна Великанов. Все продумано и сделано на славу. Возможно, наши сородичи потеряли дорогу к Дому, но они не потеряли самих себя. Мой народ может гордиться ими. От ее слов несло жаром раскаленного железа. Не в силах сдержать свои чувства, Красавчик поднял голову и пропел куплет, словно то было признание, идущее через века: Мы, Великаны, рождены для дальних странствий И поэтому плаваем везде, куда бы мы позвала нас мечта. Речь Первой пронзила сердце Ковенанта. Нет, они не потеряли самих себя. Они остались Великанами до самого конца, пока их не уничтожило Зло. Он тоже помнил их песни: "И вот мы, Бездомные, лишились своих корней, своих знакомых и близких". Смирив порыв страстей, Ковенант побрел вдоль крепостного вала. По пути он осматривал комнаты и залы, отдавая дань уважения мертвому городу. Каменная утварь сохранилась - стулья, посуда, столы. Но ткани и дерево сгнили и рассыпались в прах. На стенах виднелись белые полосы соляных отложений. Века оставили на полу затейливые узоры пыли. Остовы кроватей покрывали тонкие рисунки соли: пьянившие, как вино, и прекрасные, как изморозь на стекле. Даже пыль и паутина не выразили бы более красноречиво пустоты и одиночества Печали. Почувствовав внезапную настоятельность, Ковенант направился в центр города. Он позвал своих спутников за собой и начал спускаться по винтовой лестнице, которая вела к основанию утеса. Лестница предназначалась для Великанов; ему приходилось прыгать со ступени на ступень, и каждое приземление на камень отдавалось в его сердце болью. Однако свет дня угасал, и Ковенант торопился. Он спустился еще на три уровня, а затем продолжил осмотр помещений. Первая дверь вела в широкий зал, который мог бы вместить до сотни Великанов. Вторая дверь оказалась закрытой. Она оставалась запертой множество веков. Все трещины и соединения вокруг каменной дверной плиты были запечатаны солью. Но Ковенант доверял своей интуиции. Он поманил Бринна и сказал: - Открой ее. Мы должны посмотреть на то, что находится внутри. Бринн попытался исполнить приказ, но соль цепко держала свою добычу. Харучаю помог Морской Мечтатель. Он начал царапать корку соли с таким ожесточением, словно не терпел никаких закрытых дверей. Вскоре им удалось ухватиться за края плиты, и они резким рывком отвернули ее наружу. Из отверстия пахнуло сухим холодным воздухом, который от древности не содержал запахов плесени и гниения. Они вошли в чье-то жилище. Какое-то время им мешала темнота. Но, когда глаза Ковенанта привыкли к мраку, он увидел темную фигуру, сидящую в кресле рядом с очагом. То был Великан, мумифицированный сухим воздухом, мелкой солью и долгими веками. Его ладони сжимали подлокотники кресла, на века сохранив последний спазм предсмертной агонии. В окостеневшей плоти пальцев торчали осколки камня. Лоб и макушка черепа выше пустых глазниц отсутствовали напрочь. Казалось, что мозг Великана взорвался и разнес на куски половину головы. "Огонь ада!" - Вот об этом нам и рассказывали старые барды, - произнес Бринн, тревожа голосом мертвый воздух. - Только так они могли убить Великана-Опустошителя. Только тем, что не сопротивлялись ему, погибая в своих домах. "Ад и кровь!" Задрожав, Морской Мечтатель шагнул вперед. - Трос, - тихо окликнула его Первая. Однако тот не обратил на нее внимания. Он коснулся подбородка мертвеца, а потом попытался разжать окостеневшие пальцы. Но от его прикосновения древняя плоть превратилась в пыль и осыпалась на пол. Лицо Морского Мечтателя искривилось от горя. Его глаза безумно блеснули, и он ударил себя кулаками в лоб, словно хотел выбить беспощадный и правдивый Глаз Земли. Шагнув к Ковенанту, Трос вытянул к нему дрожащие руки, как будто задумал вырвать из него рассказ о Бездомных. - Великан! Команда Первой остановила Морского Мечтателя. Он отшатнулся, прижался лицом к стене и, тяжело дыша, постарался успокоиться. А Ковенант не мог избавиться от жутких криков, звучащих в его голове; от проклятий, которые не имели смысла. Он выбежал из комнаты и начал торопливо спускаться по лестнице к основанию Коеркри. Когда он вышел на плоские плиты пирса, чайки уже устраивались на ночь, и последние лучи заката окрашивали пену волн в розоватые тона. Волны злобно бились о дамбу, осыпая брызгами древние камни. Позади, закрывая солнце, возвышалась Печаль. Казалось, что город навис над морем, готовясь к прыжку. Ковенант почти не различал лиц своих товарищей. Линден и Великаны, Сандер и Холлиан, харучаи и даже Вейн - все они стали сумерками и осуждением; безликими свидетелями его борьбы с воспоминаниями о прошлом. Он знал о том, что должно было случиться - чувствовал плотью, в то время как разум рассыпался на части, понимая и принимая все, кроме своих потребностей. Он дал им обещание... Ему казалось, что он слышит слова Великанши: "Томас Ковенант! Это время пришло! Мы исполнили твое желание и осмотрели Печаль. Поведай же нам историю о наших потерянных предках. Мы не будем знать ни радости, ни покоя, пока не услышим твой рассказ". Волны падали на дамбу и откатывались назад, стеная и корчась от соленой боли. Он сказал, едва осознавая себя: - Разведите костер. Большой костер, достойный этого места! Он знал, что будут делать Великаны, услышав его рассказ. И он знал о том, что будет делать сам. Харучаи бросились выполнять его приказ. Собрав по берегу плавник, они воспользовались огненным горшком Морского Мечтателя и развели перед пирсом костер. Вскоре пламя поднялось выше Великанов, и на стенах города замелькали тени, похожие на образы воспоминаний. Ковенант осмотрел своих спутников. На лицах Сандера и Холлиан угадывалась тревога. Линден хмурилась и покусывала губу, словно боялась, что Ковенант сорвется в омут безумия. В глазах Великанов сверкали огоньки отраженного света и жажда истины. Невозмутимость харучаев напоминала высокие горы, где они строили свои дома. А Вейн... Его фигура чернела на фоне ночи, как символ неразгаданной тайны. Однако все это больше не беспокоило Ковенанта. Он даже перестал пенять на себя. Только огонь костра сохранял какой-то смысл, да еще Коеркри и отзвуки волн. Он увидел в пламени образ Идущего-За-Пеной. Слова, копившиеся в нем под грудой страха, полились потоком, и он начал свой рассказ. Он говорил о том, что знал о Бездомных, стараясь оправдать их гордую смерть своей историей. "Радость обитает во внемлющих ушах. О Идущий-За-Пеной! Неужели ты не погиб вместе со своим народом только потому, что хотел помочь мне в битве с Презирающим?" Пока он рассказывал, ночь присела у костра, и звезды засияли над Печалью. Высокое пламя освещало стены города. Но оно не могло рассеять тьму, собравшуюся в его сердце. Он предлагал свою историю Мертвым, а не живым. Возможно, поэтому шум и плеск волн, их яростные взлеты и падения, превратились в скорбную песню панихиды. Он рассказывал подробно и обстоятельно о том, как Великаны в конце скитаний поселились в Прибрежье; и о том, как Деймон, приветствуя их в Стране, предсказал мореходам, что их тяжелые испытания придут к концу с рождением трех братьев-близнецов. Ковенант рассказывал о верности и дружбе между Великанами и Советом Лордов; о взаимопомощи и выручке; о том несравненном мастерстве, с которым гиганты построили Ревелстоун. Вот почему Кевин, перед тем как пойти на встречу с Лордом Фоулом и совершить Ритуал Осквернения, сделал все, чтобы обеспечить безопасность Великанов. Ковенант рассказывал о том, как после Осквернения гиганты вернулись и принесли с собой Первый Завет Кевина, чтобы новые Лорды могли заново научиться премудростям Земной Силы. Он описывал все это теми словами, которые услышал от Лордов и Великанов. Затем в его историю вошел Мореход Идущий-За-Пеной. Он приплыл в Ревелстоун по реке Соулсиз, чтобы поведать Лордам о рождении трех братьев-близнецов. То было время великих надежд для Бездомных; время повсеместной радости и строительства новых кораблей. Оказав посильную помощь в поиске утерянного Посоха Закона, Идущий-За-Пеной вернулся в Прибрежье, где Великаны готовились к дальнему плаванию на родину отцов. Хорошее начало обрело печальный конец, и через сорок лет Прибрежье погрузилось в вековое безмолвие. В то время Лорды сражались с губительным влиянием Камня Иллеарт и ордами Презирающего. Ситуация в Стране ухудшалась с каждым днем. Совет тревожило, что Великаны не приходили к ним на помощь. Они послали Лордов Герима и Шетру с миссией в Коеркри, и вместе с ними отправились в поход пятнадцать Стражей Крови, которыми командовал Корик. Но помощь от Великанов так и не пришла. Несколько Стражей Крови, уцелевших в сражении с Опустошителем, рассказали о том, что Ковенант услышал позже от Идущего-За-Пеной. Эту историю он и передавал теперь Великанам под погребальную песню моря. Его глаза ничего не видели, кроме пламени костра. Его уши слышали лишь рокот волн и собственный голос. Он с тревогой и страхом ожидал надлома своей души. А история гласила о проклятии, павшем на трех братьев-близнецов; об их судьбе, которая была для Великанов ужаснее смерти и потери Дома. Попав под чары Презирающего, они пленились мощью Камня Иллеарт и попали под власть Опустошителей. Таких грозных слуг коварный Лорд Фоул еще не имел. Но их ему показалось мало, и он послал одного из братьев в Печаль. Слова Идущего-За-Пеной отзывались эхом в памяти Ковенанта. Он произносил их вслух, почти не осознавая того, к чему они взывали. "Преданность, - говорил Великан. - Преданность и вера стали единственным ответом на тоску по родине. Мы бы не вынесли воли рока, если бы не обратились к гордости. Вот почему мой народ ужаснулся, увидев, что наша гордость попрана. Вырвана с корнем, как сгнивший парус под ветром! Три брата-близнеца стали знамением! Один толчок Презирающего - и наши символы надежды превратились в слуг самого ярого и отпетого Зла на Земле". Кто в Стране мог противостоять Великанам-Опустошителям? Как могли вынести Бездомные тот факт, что их лучшие сыны отныне помогали Злу, с которым Великаны так долго и упорно боролись? Их верность Стране была сведена на нет. Их многовековая гордость оказалась тщетной. Гнев и разочарование не оставили места для здравых мыслей. Они отказались от сопротивления и лишили себя будущего. Чтобы не видеть последствий возможной неудачи. Великаны избрали смерть. Они не желали идти на риск, чтобы стать затем слугами Душегуба. Голос Идущего-За-Пеной звучал в уме Ковенанта, и тот лишь повторял его слова: - Они отложили в сторону оружие. Внезапно ночь содрогнулась, и воздух наполнился тревогой. Звуки волн и рокот прибоя едва пробивались сквозь плотный слой концентрированной силы. Что-то странное и жуткое пробуждалось внутри мертвого города. На стенах замелькали тени, приобретая плотность и форму. На улицах и переходах Коеркри струился призрачный свет, который походил на движение тысяч и тысяч маленьких огней. - Они затушили очаги и напоследок навели порядок в своих домах. При осмотре города он видел проблески этих картин, но теперь они проявлялись наяву, изливая бледное жемчужное сияние. Высокие призрачные фигуры начинали стекаться вниз по переходам и ступеням лестниц. - Они готовились к последнему путешествию. Мертвые заполонили улицы пустого города. Звенящая тишина заставила его замолчать. Спутники Ковенанта стояли у костра, наблюдая за призраками, и их тени плясали на фасаде Коеркри. Где Идущий-За-Пеной нашел столько мужества, чтобы отринуть выбор своих соплеменников и прийти на помощь Ковенанту? Неужели Лорд Фоул уничтожил Бездомных только для того, чтобы ввергнуть Ковенанта в отчаяние? Однако кризис миновал, и он все понял. Мертвые обретали форму и, как фантомы страданий, медленно стекались к местам, где нашла их смерть. А на южной стороне крепостного вала виднелась фигура Великана-Опустошителя, которая веками служила центром их страха и неодолимым полюсом притяжения. Призрак Опустошителя излучал огненно-зеленое сияние, и его правый кулак сжимал лучезарный фантом изумруда - мертвое подобие Камня Иллеарт. С нарочитой алчностью и медлительностью он приблизился к ближайшей Великанше. Женщина даже не пыталась бежать. Кулак Опустошителя пробил ее череп, и Камень Иллеарт разнес ей голову зеленой вспышкой силы. Извиваясь от злобы. Опустошитель направился к следующей жертве. Мертвые Коеркри воспроизводили сцену своего убийства. Поток их движений, неумолимое перемещение Опустошителя от жертвы к жертве создавали жуткое и величественное зрелище. Каждая вспышка свидетельствовала о смерти, и ей вторили морские волны, которые бесконечной чередой накатывались на дамбу и разбивались о камни. Обреченные Бездомные отказались от смысла своих жизней. Их гордый неприступный город стал огромной могилой, а они превратились в Мертвых, чтобы веками повторять свои проклятия. Иначе как они могли рассказать историю их гибели тем, кто пришел бы однажды в Коеркри? Великан-Опустошитель переходил от дома к дому, повторяя свое давнее преступление. Вскоре всполохи зеленых огней покрыли самый верхний ярус, и каждый новый удар пронзал глаза Ковенанта, пробивая разум и сердце гвоздями изумрудного распятия. Пока театр теней приумножал свою жестокость, он вдруг понял, о чем говорили живые Великаны. Его печаль предвидела это. "Радость обитает во внемлющих ушах". Да, но некоторые рассказы не окупались отвагой слушателей и болью их открытых душ. Смерть, такая как эта - смерть, грубо наваленная на смерть, - веками требовала другого ответа. В глубокой скорби живые Великаны пошли по тому пути, который предоставил им Ковенант. Красавчик был первым. Застонав от горя, он подбежал к костру и по плечи погрузил руки в пылающие уголья и сучья. Пламя лизало его лицо, и он, откинув голову назад, гасил немой вой в своей покалеченной груди. Линден заплакала. Но харучаи чтили священный обряд и неподвижно стояли на месте. К Красавчику присоединилась Первая. Встав на колени, она сжала ладонями яростно пылающее полено. Морской Мечтатель не стал задерживаться на краю пламени. Глаз Земли лишил его остатков самообладания. Он вошел в костер, и языки огня заметались по телу Великана, как выражение его боли. Каамора - ритуальный "огонь печали". Только в таком телесном истязании Великаны могли очистить свои души от Зла. Ковенант ожидал и боялся этого. Каамора. Огонь. Он помнил, как Идущий-За-Пеной погрузился в магму Горячего Убийцы и вышел оттуда Чистым. Его разум ужаснулся, но у Ковенанта не было иного средства против яда, затаившегося в венах; против силы, которой он не мог управлять. И у него не было иного средства против стыда, терзавшего его столько времени. Там, на стенах древнего города, Мертвые повторяли свою гибель и умирали из века в век. Он знал, что это будет длиться вечно, если не найти для них искупления. Идущий-За-Пеной пошел на верную гибель, чтобы Страна продолжала жить. Каамора была единственным ответом. Ковенант начал приближаться к костру. Бринн и Хигром преградили ему путь, но, увидев блеск надежды в его глазах, расступились в стороны. - Ковенант! Линден побежала к нему, однако Кайл схватил ее за руку и удержал на месте. Жар кричал в лицо Ковенанта, словно голос судьбы. Но он не мог остановиться. В состоянии транса и тисках душевной боли Ковенант оседлал скорбь моря и въехал на ней в мертвый город. Он вошел в огонь. В тот же миг его окутало белое сияние дикой магии, непроницаемое для другого пламени. Испуская лучи, как гемма крилла, он прошел по угольям в центр большого костра и встал рядом с Морским Мечтателем. Великан не видел его. Он слишком глубоко погрузился в свою боль, чтобы замечать что-либо. Вспомнив гибель Идущего-За-Пеной, Ковенант толкнул Морского Мечтателя в спину. Дикая магия выбросила Великана из огня, и тот растянулся на холодных камнях. И тогда Ковенант еще раз взглянул на своих спутников. Языки огня искажали их лица, но он видел в их глазах ту же скорбь, с какой они смотрели на призраков. Безмолвная мольба Линден пронзила его сердце. Однако время не желало ждать; оно торопило Ковенанта. Усилием воли он превратил дикую магию в собственный ритуал, выражая в ней страсть и ярость Страны. Только такой могла быть плата за все потери и муки Великанов. Сияя серебром, Ковенант открылся для пламени костра, и, когда языки огня метнулись к нему, он укротил их, как диких зверей. Пламя и сила сплелись друг с другом. Огонь взметнулся в ночное небо гигантским феерическим столбом. А Ковенант повернулся к утесу и вытянул руки к древнему городу, словно хотел вместить в себя всю Печаль. В сиянии дикой магии, в ореоле белого могущества он закричал без звука и без слов: Идите сюда! Это каамора! Войдите в нее и исцелитесь! И они пошли. Его мощь и воля изменили вековой сценарий этого театра теней. Его дикая магия оборвала упряжь, на которой Мертвые тянули свое роковое проклятие. Услышав его, они откликнулись, как будто долгие столетия ожидали подобного зова, и в страстном нетерпении хлынули толпами по улицам и лестницам Коеркри. Они потекли, как река, по каменным плитам пирса. Они шли к огню костра и пламени силы. Великан-Опустошитель пытался преследовать их. Но дикая магия разорвала кольцо вечных мук, и он потерял свою власть над душами Великанов. Сила огня разрушила его пагубные чары. Он гнался за призраками и рассыпался на куски. Его зеленое сияние угасало, пока не превратилось в едва заметное пятно. Через несколько мгновений он навсегда растворился во мраке ночи. А Мертвые продолжали идти к костру. Харучаи отбежали, увлекая за собой Линден, Сандера и Холлиан. Красавчик и Первая с трудом удерживали Морского Мечтателя. Вейн не шевелился. Он стоял на пути Мертвых и с веселыми искрами в глазах смотрел на каамору Ковенанта. Мертвые обходили его стороной и двигались вперед. На их жемчужных лицах сияла надежда. Протянув к ним руки, словно все они были одним многоликим Идущим-За-Пеной, Ковенант заключил их в объятия и окропил своим белым сиянием. Дикая магия охватывала Великанов. Лица призраков вытягивались, их зрачки расширялись, с уст срывались стоны и крики боли. Но в этих криках был еще и смех. И смех становился все громче и громче. Ковенант не удерживал их в своих объятиях. Призраки не имели тел, которые он мог бы обнять. Он не чувствовал никакого контакта, как будто стоял одиноко в огне. Однако смех Великанов остался с ним - веселье и радость, которые пришлись бы по душе Идущему-За-Пеной. Смех вливался в него, как море. Ковенант наполнялся им до тех пор, пока все остальное не ушло - пока сила дикой магии не вознеслась к небесам и ночь не хлынула в его разум черным стремительным потоком. Глава 27 Друг Великанов На следующее утро вдали появились белые паруса "Звездной Геммы". Корабль плыл по синему морю в бликах солнечных лучей и казался каменным замком, который храбро оседлал попутный ветер. Его быстрота и массивность соответствовали грации и силе самих Великанов. Ковенант наблюдал за ним с крепостного вала Коеркри. Не желая дразнить свой страх высоты, он сидел довольно далеко от края утеса, но тем не менее имел достаточно хороший обзор. По его просьбе Линден, Сандер и Холлиан составили ему компанию, а вместе с ними пришли Бринн, Кайл, Стилл и Герн. Вейн неотступно следовал за Линден, однако выражение его лица не объясняло причин такой неожиданной привязанности. Хигром и Кир остались внизу с Великанами. Сандер уже успел рассказать Ковенанту о том, что случилось, когда его сила угасла. Используя видение, Линден читала дикую магию и оценивала границы его выносливости. За миг до того, как белое пламя исчезло, она предупредила Великанов об опасности, и Морской Мечтатель, бросившись в пламя, вынес Ковенанта на руках. Только поэтому он и уцелел в конце своей кааморы. Пробудившись от сна, он увидел над собой голубое небо и две фигуры, которые склонились над ним. Лучи восходящего солнца, отражаясь от каменных стен, освещали лица Линден и Первой. Они сидели рядом с Ковенантом всю ночь, тревожась о состоянии его здоровья. К холодной красоте Великанши прибавилась мягкая нежность. Но взгляд Линден по-прежнему оставался отстраненным и нерешительным. - Почему ты не сказал мне о том, что собираешься делать? - строго спросила она. - Я не смел, - ответил он, говоря ей чистую правду. - Каамора пугала меня, и я боялся признаться в своем решении даже самому себе. Почувствовав его напряженность, она тут же сменила тему: - Сначала мне показалось, что ты сошел с ума. Тоска рвалась из груди. Но он позволил себе только маленький вздох. - Наверное, так оно и есть. Иногда мне трудно это отрицать. Линден нахмурилась и отвернулась к морю. К Ковенанту обратилась Первая: - Друг Великанов! Я не знаю, действительно ли путь Поиска связан с тобой. Мне не довелось увидеть Солнечный Яд своими глазами, и я не знакома с тем злодеем, которого ты называешь Презирающим. Мое сердце еще не сделало выбора, но Красавчик убедил меня поверить тебе. Трос-Морской Мечтатель потрясен. Увидев мертвый город, он решил было, что никакая сила в мире не избавит души наших соплеменников от страшного проклятия. Но ты сделал это, и я... - Она покачала головой и тяжело вздохнула. - Я с радостью пойду следом за человеком, который дал мир и покой обреченным душам. Первая вновь перешла на тон официальной беседы: - Друг Великанов! Поиск отвезет тебя в страну элохимов. Мы верим, что они знают, где находится Первое Дерево. Если это так и есть, мы проводим тебя к нему в надежде, что оно станет достойным противоядием для отравленной Земли. Я поступаю так от имени тех Великанов, которых ты освободил от проклятия. Смахнув рукой слезы, она отошла в сторону. Ковенант закрыл глаза, боясь поверить в свою удачу. Волна облегчения прокатилась по телу, как благословение ожидавшей его Страны. Но ему еще требовалось выполнить массу дел. Он хотел поговорить с Холлиан и Сандером. И вот теперь, поглядывая на паруса в морской дали, они сидели на крепостном валу - маленький отряд, которому предстояло отправиться к неизвестным землям. После кааморы Ковенанту хотелось побыть одному, но он знал, что его расставание со Страной приближалось. Корабль Великанов раздувал паруса под соленым ветром, и Ковенант понимал, что у него не осталось выбора. Каждый день все новые и новые жизни приносились в жертву Солнечному Яду. Беда Страны была такой огромной, что он не мог одолеть ее в одиночку. Какое-то время Ковенант делил молчание со своими спутниками. Затем он прочистил горло и заговорил: - Сандер! Холлиан! Они встали перед ним в благоговейных позах. Чувствуя себя мясником на скотобойне, Ковенант сказал: - Я не хочу, чтобы вы плыли со мной. Глаза эг-бренд расширились, словно он нанес ней пощечину. Сандер задохнулся от удивления и обиды. - Юр-Лорд? Ковенант нахмурился, выискивая слова для извинения: - Простите меня. Это трудно выразить, и я не хотел, чтобы моя просьба прозвучала таким образом. - Сделав глубокий вдох, он подавил волнение. - У меня есть для вас другое поручение. В глазах Сандера и Холлиан появилось недоумение. - Мне нужно оставить Страну и найти Первое Дерево, - пояснил Ковенант. - Если я сделаю новый Посох Закона, Земная Сила избавит нас от Солнечного Яда. Я не вижу другого способа исправить ситуацию. Но Верные... - Он проглотил комок гнева, застрявший в горле. - Я не знаю, как долго продлится наше путешествие. А они в это время будут приносить на алтарь Зла все новые и новые жертвы. Кто-то должен их остановить. Я хочу, чтобы это сделали вы. Ковенант продолжал говорить, но его взор обратился к морю, как будто он боялся увидеть на лицах друзей безмолвный отказ. - Мне бы хотелось, чтобы вы отправились в Верхнюю Страну и прошли по всем наствольям и подкаменьям. Расскажите людям правду о Верных. Постарайтесь убедить их не подчиняться Всадникам. Я боюсь, что Солнечный Яд разрушит Страну, прежде чем мы вернемся назад. Кто-то должен помешать ему расправиться с людьми. - Томас Ковенант. - Сандер сжал кулаки, словно сдерживал ярость. - Неужели ты забыл подкаменье Мифиль? Неужели ты забыл настволье Каменной Мощи? Люди Страны убивают чужаков, чтобы завладеть их кровью. Мы ничего не добьемся. Нас убьют в первой же деревне, куда мы посмеем войти. - Нет! - вскричал Ковенант. Он давно собирался сделать им этот дар, но только теперь преодолел свои сомнения. - Я дам вам нечто такое, что заставит людей прислушиваться к вашим словам. И этот предмет защитит вас от любой опасности. Он вытащил завернутый в тряпку крилл и протянул его Сандеру обеими руками. - Ковенант? Гравелинг с изумлением посмотрел на эг-бренд и Избранную. Линден сидела, опустив глаза, и перебирала пальцами маленькие камни. Но лицо Холлиан посветлело, когда она поняла смысл своей миссии. - Юр-Лорд! Этот крилл принадлежит тебе, - запинаясь, прошептал Сандер. - Я только жалкий гравелинг.., и у меня нет твоей силы. Как же я могу принять такой священный амулет? Однако Ковенант уже знал, как вселить в него веру. - Ты настроишься на него так же, как делал это с рукхом Мемлы. Обладатель Солнечного Камня освоит и крилл. Но, если ты сложишь их силу вместе, тебе не надо будет больше проливать свою кровь. С помощью крилла ты усилишь магию оркреста. Вы с Холлиан будете поднимать для людей воду и выращивать злаки. Вы докажете жителям Страны, что ваши жизни принадлежат только вам, а не тем, кто охотится за вашей кровью. Они будут ждать вас с нетерпением и радостью. Они поддержат любые ваши начинания и будут передавать любое из ваших слов, как сокровенную истину. Но это еще не все. Сила крилла станет доказательством того, что Солнечный Яд не нужен для выживания. Вы подарите людям выбор. Им больше не надо будет подчиняться Верным и покорно идти на бойню. Одним рывком он сдернул ткань, и крилл засиял, как маленькая звезда. - Сандер! Холлиан! Примите его! Убеждайте людей, ибо мы в ответе за них - каждый, кто знает, что под обликом на-Морэма скрывается Опустошитель. Не позволяйте Верным убивать своих братьев и сестер. Сияние крилла заполнило его зрачки, и он не увидел реакции своих друзей. - Дайте мне время спасти их от гибели. На миг ему показалось, что Сандер и Холлиан откажутся от предложенной им миссии. Но гравелинг осторожно принял крилл из его рук и обернул клинок куском плотной ткани. Когда он сунул кинжал под кожаную куртку, его глаза сверкнули яростным отблеском волшебной геммы. - Томас Ковенант! - сказал он громким и ясным голосом. - Юр-Лорд и Неверящий! Обладатель белого золота! От всей души благодарю тебя! Ты правильно понял, что мое сердце не лежало к этому походу через неизвестные моря в далекие страны. У меня нет сил и знаний для таких путешествий. Тебе помогут в пути Великаны, харучаи и сила белого кольца. Мы же с Холлиан стали бы для тебя лишь обременительной обузой. - Он быстро взглянул на эг-бренд. - Ты дал мне понять, каким Злом является Солнечный Яд. Но я понимаю это Зло и могу ему противостоять. Холлиан кивнула, подтверждая его слова. На ее радостном лице появился румянец благодарности. - Я буду бороться за свой народ - бороться против Верных, которые губят наши жизни. Ковенант заморгал, словно в его глазах еще мелькали серебристые отблески крилла. Он так гордился Сандером и Холлиан, что какое-то время даже не мог говорить. - Юр-Лорд, мы выполним твою просьбу, - сказал гравелинг. - Если такие простые смертные, как мы, могут нанести какой-нибудь удар по Верным и Солнечному Яду, это будет сделано. Ты воскресил во мне уважение к моему отцу. И, пока мы живы, ты можешь в нас не сомневаться. - Не торопись с обещаниями, - добавила Холлиан. - Нас только двое, а Солнечный Яд огромный, как вся Страна. Ковенант не заметил того момента, когда Стилл и Герн покинули утес. Но они вернулись снова, неся на своих спинах мешки с провиантом. Прежде чем собравшиеся успели что-то сказать, Бринн произнес: - Солнечный Яд действительно огромен и жесток. Однако вам не придется бороться с ним в одиночку. Когда харучаи предлагают свою помощь, они доводят ее до конца. Мой народ не оставит Верных в покое. Ищите сторонников везде, куда бы вы ни пришли - особенно если ваш путь будет пролегать вблизи Ревелстоуна. Сандер тяжело сглотнул, не в силах овладеть дрожащим голосом. Сверкая в свете солнечного утра, по щекам Холлиан побежали слезы. Вид испытанных друзей, стоящих перед ним в преддверии битв и опасностей, вызвал трепет в груди Ковенанта. - Идите, мои друзья, - сказал он хриплым и хрупким голосом. - Обещаю вам - мы вернемся! Вернемся и рассчитаемся за все! Холлиан в порыве эмоций подбежала к нему, обхватила за шею и поцеловала. Затем она прижалась к Линден, и та со слезами ответила на ее объятие. А потом они ушли. Сандер и Холлиан в сопровождении Стилла и Герна покинули утес. Два харучая невозмутимо шагали за своими подопечными, словно ничто на свете не могло поколебать их верности долгу. Однако Сандер и Холлиан изменились на глазах. Они обрели смысл жизни. Да, они были обычными людьми, до жалости маленькими по сравнению с принятой на себя ответственностью, но их доблесть внушала уважение и вызывала мучительную печаль. Свернув за край скалы, где возвышались развалины маяка, они остановились и обняли друг друга. Ковенант с тоской смотрел им вслед. Линден подошла к нему и тихо сказала: - Ты сделал хорошее дело. За своей строгостью она скрывала тихий плач души. - С тех пор как мы пересекли Землепровал, Сандер и Холлиан не находили себе места от тревоги. Они привыкли к миру Солнечного Яда. Даже полюбив друг друга, они считали свои жизни безнадежно потерянными. Но ты вернул им надежду и счастье... Она смотрела на него с таким выражением, словно он был в ее глазах пугающим объектом влечения. - Тебя невозможно предсказать. Ты или самый сильный человек, которого я когда-либо встречала, или самый больной из всех людей. Несмотря на яд в твоих венах, ты все же... Я просто не знаю, что сказать. Смутившись своих слов, Линден тут же изменила тему: - Зачем ты отдал им крилл? Я думаю, он не помешал бы тебе в будущем - например, как оружие против Вейна. "Да, - подумал Ковенант. - И как противовес для дикой магии. Но в руках Сандера и Холлиан крилл станет инструментом надежды". - Мне больше не нужно оружия, - ответил он. - Я и так опасен для этого мира. Она встретила его взгляд, и ее улыбка подсказала ему, что из всех предыдущих фраз последнюю она поняла лучше всего. Внезапно далекий крик отозвался эхом на улицах Коеркри: - Друг Великанов! Они узнали голос Красавчика. - Поспеши! "Звездная Гемма" приближается! Крик растаял в утреннем воздухе, но его отзвук остался в уме Ковенанта. Друг Великанов! Он - одинокий прокаженный, наполовину искалеченный ответственностью и виной - заслужил этот гордый и редкостный титул. Парусник медленно приближался к пирсу. Матросы-Великаны карабкались по снастям, убирая паруса. Ковенант поднялся на ноги и, осторожно пройдя по краю вала, начал спускаться с утеса. Рядом шагали Линден, Бринн и Кайл. Они вместе направились навстречу судну. x x x На этом и заканчивается "Раненая Страна", первая книга "Вторых хроник Томаса Ковенанта". История будет продолжена в книге "Первое Дерево" и завершена во "Обладателе белого золота".