знаю Кристофера. -- У Кристофера есть лютня, -- продолжал Дэффид. -- К тому же он умеет на ней играть. Он взял ее, настроил, и милорд Мак-Дугал спел нам несколько песен в довольно странной манере, почти не открывая рта, так что мы не разобрали половины слов. Он назвал это любовными песнями; и в самом деле они были очень печальными, вероятно, подобно любовным чувствам таких, как он. - Понятно, -- кивнул Джим. - Потом, пропев несколько песен, он предложил, чтобы кто-нибудь другой взял инструмент и тоже спел, но на лютне умел играть только Кристофер, а петь он не умел. Тогда встал Лахлан и сказал, что он, возможно, и не умеет петь, но готов исполнить танец, если Кристофер сыграет. Кристофер согласился. А потом пришли вы. - Понятно, -- повторил Джим. -- Тогда все ясно. Мне просто интересно, что происходит. Во всяком случае не из-за этого я вытащил тебя из-за стола, Дэффид. Есть гораздо более серьезное дело. -- В самом деле, Джеймс? -- Да. Как ты знаешь, я думаю собрать всех полых людей в одном месте, где на них должны будут напасть объединенные силы приграничных жителей и маленьких людей. И еще я хочу принять облик Мак-Дугала. Джим замолчал. Дэффид кивнул. -- Так вот, -- продолжил Джим, -- все должно идти в строгом соответствии с планом, я не могу позволить себе ни малейшей задержки при подготовке сражения. Например, намеченное на завтра нужно обязательно сделать именно завтра, чтобы осталось время на прочие дела. -- Если не успеешь сделать завтра, так сделаешь в другой день, -- возразил Дэффид.-- Извини, Джеймс, я давно заметил у тебя одну особенность. Ты придаешь слишком большое значение времени и постоянно опасаешься, что тебе его не хватит. Видишь ли, о таких вещах лучше не беспокоиться. Ведь если завтра не произойдет то, чего мы ждем, значит, произойдет что-нибудь другое. У нас только одна жизнь, и ее путь нам неведом. Джим внезапно ощутил мучительную беспомощность. В очередной раз ему пришлось столкнуться с различием в образе мышления в четырнадцатом и двадцатом столетиях. Осуществлению замыслов средневекового человека препятствовали столь многие обстоятельства, что он считал редкой удачей, если ему все-таки удавалось исполнить задуманное в намеченном месте и в намеченное вpeмя. Вследствие такой неопределенности люди, как правило, вообще старались не строить планов на будущее и безропотно отдавались во власть судьбы. - Возможно, ты прав, Дэффид, -- сказал Джим, -- но мне бы очень хотелось, чтобы полые люди были уничтожены, а маленькие люди сражались бок о бок с приграничными жителями и признали друг друга. Я думаю, это будет очень хорошо. Разве ты так не считаешь? - Конечно, так и будет, если этому суждено быть. - Видишь ли, в том-то все и дело -- это может произойти, а может и не произойти. Но я хочу сделать все, чтобы это произошло, и поэтому нельзя терять времени. Завтра волк Снорл должен быть здесь; он отведет нас к маленьким людям. Мы с Лизет рано утром встретимся с ним. С нами пойдет также Геррак, он будет говорить с маленькими людьми от имени приграничных жителей, если Снорл согласится взять нас всех, а я думаю, он согласится. Лизет говорила, что он ей никогда ни в чем не отказывал. Я хочу, чтобы ты тоже был с нами. - Я всегда рад сопровождать тебя. Но для чего я могу понадобиться тебе завтра? - Видишь ли... -- Джим почувствовал, что ответить не так-то просто. -- Ты, кажется, произвел особое впечатление на маленьких людей, когда мы с ними встретились. И мне кажется, твое присутствие послужит для них доказательством того, что мы замыслили хорошее дело. Конечнo, если ты по какой-нибудь причине несогласен... - Но я согласен. -- В голосе Дэффида прозвучал легкий упрек. -- Как ты мог подумать иначе? Ведь я говорил, что считаю твои замыслы хорошими, а главное, мы - соратники со времени сражения у Презренной Башни, даже еще дольше, и значит, останемся соратниками до конца наших дней. Разве не так? -- О, конечно, так! Просто я не хотел ничего навязывать тебе, пользуясь нашей дружбой... -- Джеймс, между нами не может быть и речи о навязывании. Я бы хотел, чтобы ты больше не произносил этого слова, обращаясь ко мне с просьбой. -- Да, конечно! -- пробормотал Джим, чувствуя, что совершил грубую ошибку, и в то же время не понимая, в чем именно она заключается. -- Я просто хотел спросить... черт подери, Дэффид, я стараюсь, как могу, никому не причинить неприятностей; и все так перепуталось... Во-первых, надо держать это дело в секрете от Брайена; иначе он захочет быть с нами. -- Он в любом случае будет с нами или отправится вслед за нами, когда узнает, что мы уехали. Придется ему все рассказать до отъезда. -- Да, я собирался поговорить с ним до отъезда. Я объясню ему, что хочу взять его с собой в день сражения, если он к тому времени сможет держаться в седле. Поправляется он превосходно и, возможно, скоро почувствует себя так хорошо, что оставлять его просто не будет нужды. -- Наверно, так и будет, -- согласился Дэффид. -- Хорошо. Хочешь, чтобы я разбудил тебя утром, или ты сам меня разбудишь? -- Ты умеешь просыпаться рано утром. И главное, ты умеешь просыпаться в нужное время. Будь добр, разбуди меня, когда небо начнет светлеть. А потом мы подождем в моей комнате Лизет или... -- Внезапно ему в голову пришла новая мысль. -- Может, лучше сначала разбудить Геррака, а потом подождать Лизет? -- Так и сделаем. -- Дэффид вдруг улыбнулся Джиму: -- Не надо так хмуриться, милорд. Завтра все получится. А если не получится, не наша вина. Чего еще ожидать человеку? - Возможно, ты прав. - Конечно, прав. Но что теперь? Останемся здесь, пойдем еще куда-нибудь или вернемся в большой зал? Джим вспомнил о текущих делах. - Вернемся в зал, -- сказал он. -- Я должен наблюдать за этим проклятым Мак-Дугалом, пока он не сделает чего-нибудь такого, что я смог бы воспроизвести, когда приму его облик. Они пошли по коридору. -- Я вижу, милорд начинает ругаться, как все англичане, -- заметил Дэффид. -- И, надо сказать, это тебе идет. Проклятия помогают избавиться от дурного настроения, потому-то сэр Брайен так часто к ним прибегает, а у тебя, Джеймс, нет недостатка в поводах для дурного настроения. - Зато ты не часто ругаешься. -- Джим искоса посмотрел на Дэффида. Они уже входили в зал. - Это оттого, что я родом из Уэльса, а у нас, валлийцев, как и у маленьких людей, другие потребности и другие привычки. Они заняли свои места за высоким столом, где их радостно встретил Геррак, который до того сидел в полном одиночестве и пил с мрачным видом, поскольку больше делать было нечего. Теперь он сразу наполнил кубки Джима и Дэффида. Внизу тем временем танцевал -- или пытался танцевать -- другой из братьев де Мер, а Лахлан давал ему советы и указания. Шотландец явно невысоко ценил хореографические способности этих парней. Джим сидел и наблюдал за Ивеном Мак-Дугалом. Однако Лизет по-прежнему оставалась ледяной девой, что вызывало у Джима серьезное недоумение. Он ждал от нее вовсе не такого поведения. К счастью, он вовремя вспомнил слова своей жены Энджи, которая однажды сказала ему примерно то же, что хозяйка замка де Мер: верь мне, даже если тебе покажется, будто я веду себя совсем не так, как ты ожидал. Очевидно, Лизет выбрала наиболее надежный, с ее точки зрения, способ овладеть вниманием Мак-Дугала. И в самом деле, как заметил Джим, наблюдая за ним, поведение Лизет оказалось весьма действенным. Чем ближе к вечеру, тем больше старался Мак-Дугал ухаживать за ней. И постепенно Лизет как будто начала оттаивать под его мощным натиском. В конце концов она согласилась станцевать с ним какой-нибудь танец поизящнее. Как выяснилось, Кристофер знал лишь одну мелодию, подходящую для такого рода танцев. Он заиграл; Мак-Дугал картинно повел Лизет по залу, объясняя ей фигуры, которые делал. Джим не мог определить, нуждается ли Лизет в этих объяснениях; во всяком случае она довольно точно следовала указаниям Мак-Дугала. Однако, когда танец закончился, она снова превратилась в ледяную деву и молча просидела в своем углу до конца обеда, а потом встала и отправилась спать. Джим последовал ее примеру. Хотя он уже немного приспособился к образу жизни в четырнадцатом столетии, он с ужасом думал, что нужно будет встать paно утром. Джим знал, что после того вина, которое он не мог не выпить, не обидев хозяина, он будет спать мертвецким сном, когда Дэффид придет будить его пepeд рассветом. Глава 22 На следующее утро, когда Снорл вел их через холмы на территорию маленьких людей, никто из путников не обнаружил признаков похмелья. Правда, на этот раз с ними не было Лахлана. Джим и Геррак отправились в путь в доспехах и с копьями; Дэффид следовал за ними со своим длинным луком за спиной и колчаном, полным стрел, у бедра. Лизет ехала рядом с отцом по другую сторону от Джима и отступала назад, когда дорога сужалась; Снорл, конечно, бежал впереди. Все хорошо вооружились. Даже у Лизет был широкий меч в ножнах, притороченных к поясу, скрытый складками ее верхней юбки и плащом. Джим никогда не слышал, чтобы женщина из знатной семьи носила меч. Но Лизет, конечно, взяла его с согласия и одобрения отца, а раз ей позволили носить меч, значит, она умела им пользоваться. Кроме того, у нее, очевидно, был и кинжал. Не только шотландцы вроде Лахлана носили скин-ду, или "черный нож", в своих чулках. Последний представлял собой короткий кинжал с широким лезвием, заканчивавшимся тонким острием; такое оружие было весьма эффективным в ближнем бою и к тому же оставалось скрытым от глаз противника до нужного момента. Мысль о Лизет и скин-ду, вероятно, спрятанном у нее в чулке или сапоге, напомнила Джиму о неожиданно возникшей новой проблеме. Вчера вечером Брайен присутствовал за обедом, как они и договорились. Вопреки его протестам, Джим и Лизет помогли ему спуститься по лестнице, поддерживая его с двух сторон. Несмотря на решительные возражения Брайена, Джим заметил, что тот время от времени опирался на него всем своим весом; по-видимому, после нескольких дней в постели раненый чувствовал себя на ногах не очень уверенно. Потеря крови, вероятно, уже в значительной степени восполнилась. Оставалось только дождаться, пока рана благополучно затянется; заживала она по-прежнему с чудесной быстротой. Они благополучно преодолели все ступени, и сотрапезники радушно встретили Брайена, даже Ивен Мак-Дугал приветствовал его со сдержанной снисходительной любезностью. То ли из-за этого снисходительного тона, то ли из-за какой-то естественной взаимной антипатии между Мак-Дугалом и Брайеном с самого начала сложились довольно напряженные отношения. Мак-Дугал намеренно говорил о придворных делах, а Брайен не возражал. Но вот шотландский вельможа завел речь о турнирах, и все переменилось. Брайен вступил в разговор и поделился своими воспоминаниями, как бы вскользь упомянув о победах, которые ему посчастливилось одержать на том или ином турнире; он рассказал, что однажды имел честь скрестить копья с сэром Уолтером Мэнни, а в другой раз -- с сэром Джоном Чендосом. Наконец он, словно из обычной вежливости, осведомился, имел ли Мак-Дугал удовольствие сражаться с этими прославленными рыцарями и воинами или с кем-нибудь другим, столь же именитым. Несомненно, ему удалось найти слабое место Мак-Дугала. Шотландский виконт, конечно, участвовал в турнирах, но далеко не столь часто, как Брайен, который попросту зарабатывал себе на жизнь победами на них. Победитель поединка обычно получал коня, доспехи и оружие своего противника, если тот не предпочитал заплатить за них выкуп; этих доходов Брайену хватало на то, чтобы почти полностью покрыть издержки на содержание своего полуразрушенного замка Смит. К тому же, поскольку все турниры, в которых участвовал Мак-Дугал, происходили в Шотландии, он не мог похвастаться поединками с такими повсеместно известными рыцарями, как Мэнни и Чендос. В результате, впервые с тех пор, как он появился в замке де Мер, Мак-Дугал стал выглядеть менее искушенным придворным, чем ему хотелось бы. При этом Брайен сохранял свой самый невозмутимый вид, и Мак-Дугал никак не выказал, что сознает свое унижение. Остальные сидевшие за столом, включая Лизет, тоже как будто не заметили, как Брайен посрамил Мак-Дугала. Но все, конечно, хорошо понимали, что происходит. Ничего хорошего, по крайней мере с точки зрения Джима, из этого выйти не могло. Такого рода словесная дуэль между двумя средневековыми рыцарями обычно приводила к вооруженному поединку. Джиму не очень нравилось, что оба соперника остались в замке с одним Лахланом и сыновьями Геррака. Лахлан, казалось, в равной степени был способен как предотвратить ссору, так и способствовать ее разжиганию, да и ни один из сыновей Геррака не обладал достаточным авторитетом, чтобы удержать от кровопролития людей такого ранга, как Брайен и Мак-Дугал. Джим тревожился. Состояние Брайена еще не позволяло ему вступать в сражение с совершенно здоровым человеком. Такой поединок сулил бы Брайену не только потерю авторитета, но, возможно, и тяжелое ранение, а то и смерть, даже если бы они решили только преломить копья. Рана в боку Брайена могла открыться при любом резком движении, неизбежном во время поединка. Но тут Джим уже ничего не мог поделать. Он сказал себе: "поживем -- увидим" -- хотя такая мысль не уменьшила его беспокойства. Вот Дэффида она несомненно успокоила бы. Однако Джим видел в ней мало утешительного. Тревога не оставляла его, пока они не миновали узкое ущелье между отвесными скалами вроде той, на которую они взобрались, разгромив вместе с маленькими людьми отряд полых. Потом они вдруг обнаружили, что спускаются в небольшую живописную долину. Впереди долина расширялась, и в ее дальнем конце виднелись какие-то строения и вроде бы даже пашни. Однако менее чем в пятидесяти ярдах перед путниками уже выстроился один из шилтронов маленьких людей с копьями наперевес. Глядя на них, Джим невольно опять вспомнил о македонской фаланге, но решил, по крайней мере здесь, пользоваться другим словом. В нескольких шагах от первого ряда шилтрона стоял маленький человек с косматой бородой, и в нем Джим сразy узнал Ардака, сына Лугела, -- того самого предводителя, с которым Джим встретился в тот день, когда они сражались с полыми людьми. Ардак сосредоточил свой взор на Джиме, почти игнорируя остальных гостей, которых вел к нему Снорл. - Маг, -- заговорил Ардак, когда Джим и его спутники остановились перед ним. -- Мы готовы принять тебя и твоих друзей на нашей земле, но вы стали появляться у нас чаще, чем мы хотели бы видеть здесь пришельцев. - Только исключительная необходимость привела меня сюда, -- ответил Джим. -- Я полагаю, мы могли бы обсудить одно весьма важное дело. Оно имеет большое значение как для нас, так и для вас. -- Он отъехал немного в сторону, чтобы Ардак разглядел всех его спутников. -- Все ли известны вам? -- продолжал Джим. -- Вы помните Дэффида ап Хайвела, который сражался вместе с нами... - У нас есть более веские причины помнить Дэффида ап Хайвела, -- перебил Ардак. -- Но продолжай. -- Конечно, вам известен Снорл. Вы знаете Лизет и несомненно знаете Геррака -- сэра Геррака де Мера, отца Лизет де Мер. -- Мы знаем всех, -- кивнул Ардак. На миг он задержал взгляд на Герраке, потом снова взглянул на Джима: -- Но я так и не услышал, зачем вы опять явились на нашу землю. -- Я же говорю, -- ответил Джим, -- у нас есть предложение, которое мы бы хотели обсудить с вами или с другими вашими вождями, кем бы они ни были. Можем ли мы пройти к ним, или нам спешиться и подождать здесь? Так или иначе, нам нужно встретиться с ними и изложить им свой план. -- Мы подумаем, -- заявил Ардак. Он повернулся, приблизился к шилтрону и заговорил с одним из воинов в первом ряду. Воин покинул строй и, продолжая держать в руках копье и щит, побежал в сторону видневшихся вдали строений, очевидно служивших жилищами. -- Придется подождать, -- сказал Ардак. -- Вы можете спешиться и устроиться на земле поудобнее, если хотите. Мы тоже будем ждать. Он повернулся к стоявшим за ним воинам и выкрикнул одно слово. Джим не понял, было оно произнесено нечленораздельно или на языке, которого он не знал. Воины шилтрона положили на землю щиты и мечи и уселись скрестив ноги, продолжая сохранять строй. Джим заметил, что Дэффид и Лизет уже спешиваются, и последовал их примеру, так же как и Геррак. Они тоже сели. Ардак сидел в полудюжине футов от Джима. - До нас дошли слухи, что один из людей, сражавшихся вместе с нами против полых, получил ранение. Как его здоровье? -- осведомился Ардак. -- Он поправляется очень быстро, -- ответил Джим. -- Его рана доставила нам много хлопот, но оказалась не опасной. Какое-то острое оружие рассекло ему кожу на боку вдоль ребер. - Рад слышать. Из наших раненых один умер, а остальные поправляются. - Я тоже рад это слышать. -- Джим прилагал все силы, чтобы беседа с предводителем маленьких людей была скорее дружественной, чем формальной. -- На меня произвело большое впечатление то, как вы сражались против полых людей. Думаю, никто не мог бы сделать этолучше вас. Сидевший рядом с Джимом Геррак, очевидно, хотел что-то сказать, но в последний момент передумал, и лишь короткий звук вырвался из его гортани. Ардак перевел взгляд на огромного рыцаря, и впервые на его лице появилась легкая улыбка. -- Ты хочешь сказать, что люди, подобные вам, способны сражаться не хуже нас, сэр Геррак де Мер? -- обратился он к Герраку. -- Я не стану спорить. Это дело мнения. Останемся каждый при своем. Тебя это устраивает? -- Это меня устраивает, Ардак, сын Лугела, -- проговорил Геррак столь же нейтральным тоном, как Ардак. Внезапно он тоже слегка улыбнулся. Ардак протянул ему руку. Не говоря ни слова, Геррак взял в свою огромную ручищу маленькую ладонь Ардака, и они обменялись коротким рукопожатием. -- Если твои намерения добрые, сэр Геррак, -- сказал Ардак, -- можешь посещать нашу землю в одиночку. -- Благодарю, Ардак. Это очень любезно с твоей стороны. -- Нам нет дела до любезностей. У нас есть друзья и враги. Я назвал тебя другом, только и всего. Ни о какой любезности речи не идет. -- Понимаю, -- медленно кивнул Геррак, и его скромный резонный ответ, казалось, несколько смягчил Ардака. Снорл растянулся на земле, когда все остальные сели. Теперь он лежал свернувшись, с закрытыми глазами и будто дремал. Все ждали. Никто не разговаривал, а солнце уже припекало. Джим почувствовал, что и его клонит в сон; только мысль о чрезвычайной важности момента позволяла ему сохранять бодрость. Ардак назвал их друзьями. Тем не менее шилтрон преграждал им дорогу в долину не хуже каменной скалы. Маленькие люди приняли их на своей земле, но, очевидно, не собирались подпускать к своим домам. Ожидание показалось Джим необычайно долгим, хотя едва ли прошло больше получаса, пока он не заметил в дальнем конце долины движущиеся фигуры. Они приближались, и наконец Джим различил четыре группы вооруженных маленьких людей. Каждая группа состояла из восьми человек и несла на плечах паланкины, в которых сидели старцы с длинными белыми бородами и в белых одеяниях. Несмотря на свою ношу, носильщики бежали; при этом они не то очень точно соразмеряли свои шаги, то каким-то иным способом поддерживали равновесие, всяком случае от их бега паланкины почти не качались. Джим так и не понял, каким образом это достигалось, даже когда носильщики остановились перед шилтроном и опустили четыре паланкина со старцами на землю. Начало не показалось Джиму многообещающим. У него сложилось впечатление, что старцы слишком пристально и чуть ли не свирепо смотрят на гостей. После небольшой паузы один из седобородых поднял руку. Затем он и остальные старцы снова забрались в свои паланкины. Носильщики понесли их в обратную сторону и остановились ярдах в сорока за шилтроном. Вероятно, старцы хотели поговорить между собой так, чтобы гости их не услышали. Ардак пошел вместе с ними, и когда паланкины опустились, очевидно, начал совещаться с седобородыми. Вскоре Ардак вернулся. -- Итак, -- обратился он к Джиму. -- Мы готовы вас выслушать. Джим сделал глубокий вдох и начал: -- У нас есть план, как приграничные жители, действуя совместно с маленькими людьми, могут напасть на собравшихся в одном месте полых людей и перебить их всех сразу, чтобы ни один из них больше никогда не воскрес. - Нам известен ваш план, -- сказал Ардак. Джим пристально посмотрел на него. - А как ты узнал? -- спросил он. - Я сказал, -- послышался хрипловатый голос Снорла. Он по-прежнему лежал на земле в ленивой позе, но один глаз у него открылся. -- То, что еще оставалось мне неизвестно, я услышал, когда вы перебили отряд шотландцев и одного из них взяли в плен. Еще кое-что я узнал, когда ты с Лахланом Мак-Грегором и тем пленником жил в маленькой хижине на шейлинге. Джим повернулся к Ардаку: -- Если ты все знал, прежде чем мы сюда прибыли, почему же ты так встретил нас и ждал, пока не принесут... -- Джим не смог подобрать подходящего слова, поскольку не имел понятия, какое положение занимали седобородые старцы, поэтому просто указал на них pyкой: -- ...сюда для встречи с нами? -- Мы знаем не все, -- возразил Ардак. -- Мы не знаем и хотели бы знать, почему ты настаиваешь, чтобы мы участвовали в этом деле вместе с длинными людьми. Мы знаем эту землю и всех ее обитателей лучше, чем кто-либо. Нам известно, что приграничных жителей эдесь более чем достаточно и они вполне могли бы сами одержать победу в такой битве. У нас тоже более чем достаточно сил, чтобы перебить всех полых людей в выбранном тобой месте. -- Ардак сделал паузу. -- Ты хмуришься, -- заметил он. Джим поспешил придать своему лицу нейтральное выражение. Он и сам не заметил, что нахмурился. -- Ты видел только меня и этот шилтрон, -- продолжал Ардак, -- тебе ничего не известно о существовании других; тем более что ты уже дважды встречаешь меня и ни разу не видел других предводителей шилтронов. Я встречаю тебя второй раз только потому, что мы уже знакомы друг с другом. Итак, почему же ты столь настойчиво добиваешься военного союза маленьких людей с приграничными жителями, когда в этом нет никакой необходимости? - Я полагаю, -- медленно проговорил Джим, -- что такой союз очень важен и для тех, и для этих. Во-первых, как вы, так и они сильно пострадали от полых людей. Но кроме того, в будущем может наступить такой момент, когда вам и приграничным жителям придется объединиться против общего врага. Если вы будете сражаться вместе сейчас, то сможете сделать это и в будущем, когда у вас уже не останется другого выбора. Джим умолк. Ардак ничего не сказал и, по-видимому, размышлял. Он не пытался передать слова Джима белобородым старцам, ожидавшим в стороне. - Я не прошу вас сблизиться с ними! -- снова заговорил Джим. -- И не прошу их непременно сближаться с вами. Я просто прошу вас всех сражаться вместе, чтобы вы знали, что это возможно, -- и вы, и они. Я не знаю, как вам доказать, что это важно. Вам остается только верить или не верить моим словам. -- Ты прав, -- неожиданно согласился Ардак. -- У нас нет ничего, кроме твоего слова. Он больше ничего не сказал, повернулся и направился белобородым маленьким людям; они начали совещаться. Джим стоял, наблюдая за ними издали. Его немного раздражало то, что вожди не пожелали говорить с ним сами, а воспользовались услугами Ардака как посредника. И тут Джим услышал возле своего правого уха мягкий тихий голос -- настолько тихий, что его не мог слышать никто, кроме Джима; говорил, конечно, Дэффид. - Они не то, что вы думаете, сэр Джеймс, -- прошептал Дэффид, -- те, с белыми бородами. Они не правители. Они просто мудрые старцы, и Ардак с ними советуется. Он поговорит с ними, наберется их мудрости, а потом сам примет решение, которому подчинятся все маленькие люди. -- Все маленькие люди? -- удивленно переспросил Джим; из осторожности он не повернул головы, чтобы никто не догадался, что он разговаривает с Дэффидом. - Но ведь он только предводитель шилтрона -- один из многих предводителей шилтронов; он сам так сказал. Я думал, они все равны. -- Конечно, они равны; но ведь они не такие, как... -- Дэффид сделал короткую паузу, столь короткую, будто у него просто сорвался голос, -- ...мы. Понимаешь, они другие и устраивают свои дела иначе. Если Ардак решит сражаться вместе с приграничными жителями, как хочешь ты, то все остальные предводители шилтронов поступят так же. Он тоже подчинился бы решению другого предводителя шилтрона. Такие, как он, предводители небольших групп и есть настоящие правители маленьких людей. Хотя у них нет правителей в том смысле, как мы понимаем это слово. Просто за много столетий они научились думать очень сходно и доверяют друг другу гораздо больше, чем... -- Дэффид опять будто запнулся, -- ...мы. -- Я понял, -- пробормотал Джим. Едва он успел произнести эти слова, как Ардак, закончив свое совещание с белобородыми старцами, снова направился к нему. -- Я думаю, мы будем сражаться вместе с вами против полых людей, -- сообщил он, -- если все будет в порядке. Остается решить один вопрос. Кто будет командовать сражением, в котором примут участие маленькие люди? -- Я... я точно не знаю, -- пробормотал Джим. -- То есть, по правде говоря, это еще не решено. Возможно, я сам буду считаться командиром, но, конечно, такие мудрые и опытные воины, как вы и сэр Геррак, могли бы оказать мне большую помощь своими советами... -- Тогда мы не станем сражаться, -- заявил Ардак. - Не будете? Но почему? - Потому что маленьких людей может вести в бой только тот, в чьих жилах течет их кровь, -- ответил маленький человек. -- Возможно, вы пригласите меня и еще кого-нибудь из предводителей шилтронов на ваш совет, но мы не будем его полноправными участниками. Мы могли бы стать его полноправными участниками только в том случае, если бы один из нас оказался в числе главных военачальников. -- Но это невозможное требование! Ведь... -- Джим запнулся. Он собирался сказать, что приграничные жители в коем случае не согласятся, чтобы маленький человек стал одним из их командиров. -- Иначе не может быть, -- продолжал Ардак. -- маленькие люди всегда сражались как одно целое. Если нам предстоит сражаться бок о бок с приграничными жителями, мы с ними должны составить одно целое. Это значит, что один из нас должен быть среди командиров, и таковым его обязаны считать приграничные жители. - Вы хотите сказать, -- наконец дошло до Джима, - что тому, кто будет командовать маленькими людьми, приграничные жители должны доверять так же, как они доверяют друг другу? -- Именно так, -- подтвердил Ардак. -- Я уже сказал, это невозможно, -- возразил Джим. -- Есть маленькие люди, и есть обычные люди. Других нет. Геррак, Лизет и остальные подошли ближе и окружили его, пока он говорил. Если бы они помогли разрешить эту проблему! Но Джим знал, что они не могут. Оставалось только одно: настаивать на необходимости объединения обеих сторон в сражении. Он уже открыл рот, чтобы сделать это, но его опередили. -- Может быть, -- послышался сзади мягкий голос Дэффида, -- маленькие люди согласятся считать меня своим предводителем среди предводителей приграничных жителей? Джим стоял и молчал. Он совсем забыл о том, как маленькие люди приветствовали Дэффида. И все же, несмотря на это приветствие, не верилось, что маленькие люди согласятся считать валлийского лучника за своего. Ардак несколько секунд раздумывал. Потом, не говоря ни слова, повернулся и вновь направился к белобородым старцам. -- Что теперь? -- в отчаянии проговорил Джим, обращаясь не столько к остальным, сколько к самому себе. Судя по поведению Ардака, не осталось почти никакой надежды на то, что маленькие люди признают Дэффида. Но даже если и признают, как примут лучника приграничные рыцари? Едва ли они согласятся допустить простолюдина на военный совет. Ардак возвратился. - Маг, -- обратился он к Джиму, остановившись перед ним, -- мы согласны считать Дэффида ап Хайвела нашим предводителем среди обычных людей. Но только при условии, что он будет носить свой подлинный титул: принц Гор, омываемых Морем! - Принц! -- повторили Джим и Геррак в один голос. Все повернулись к Дэффиду, который встал, снял с плеча свой лук и, нахмурившись, оперся на него. - Мои предки давно оставили этот титул, -- медленно проговорил Дэффид. -- Не знаю, имею ли я право, воспользовавшись их именем, принять его. - Либо будет так, либо вы сражаетесь без нас, сэр маг, - заявил Ардак. Наступило долгое молчание. Наконец Дэффид вздохнул и расправил плечи: - Ради достижения цели этого сражения и только на время этого сражения я принимаю титул, принадлежащий мне по праву рождения. Принц Гор, Омываемых Морем. После сражения я прошу, чтобы все не только прекратили употреблять при обращении ко мне этот титул, но и постарались забыть о том, что я когда-то носил его. Таково мое условие! - Я согласен, -- без колебаний кивнул Джим. Он взглянул на Геррака. Тот продолжал, слегка нахмурившись, пристально смотреть на лучника. - Значит, это подлинный титул? -- спросил Геррак. - Разумеется, -- ответил Дэффид. Он поднял глаза и посмотрел на Геррака в упор. И хотя Геррак был несколько выше Дэффида, Джиму на миг показалось, что они одного роста. -- Когда мы покинем это место, я буду принцем Гор, Омываемых Морем, и останусь принцем Гор, Омываемых Морем, только до конца сражения. С этим должны согласиться все. Маленькие люди согласны? -- Он взглянул на Ардака. -- Мы согласны, -- ответил тот. -- И я согласен, -- повторил Джим и посмотрел на Геррака: -- А как насчет вас и других приграничных жителей? -- Я не могу говорить за других приграничных жителей, пока не побеседую с ними и не услышу их мнения. Но что касается меня, то я согласен ради той цели, к которой мы стремимся. -- Геррак обернулся к Дэффиду: -- И ради того, что я слышал и знаю о вас, досточтимый сэр. -- Вам не нужно пользоваться титулом без особой необходимости. Помните, сэр Геррак, что, несмотря на титул и звание, наши отношения останутся такими же, как прежде. Ничего не изменилось. -- Дэффид протянул руку -- обычный лучник не мог бы позволить себе такого жеста по отношению к рыцарю, -- и они с Герраком обменялись рукопожатиями. -- Значит, решено, -- сказал Ардак. -- Когда мы встретимся, чтобы обсудить план сражения? -- Дайте мне недели полторы, -- ответил Джим. -- Полторы или две недели. Нужно еще завершить кое-какие дела. Но неплохо бы поддерживать связь друг с другом. -- Один из нас постоянно будет находиться в окрестностях замка де Мер в течение двух недель. А если вы пошлете Серокрылку, эта птица найдет нас. Подобно вашей дочери, сэр Геррак, мы умеем разговаривать с птицами, так же как и с другими животными. -- Он говорит правду, -- заявил Снорл своим обычным уверенным тоном. -- И потому мы, свободные лесные жители, поддерживаем с ними дружбу уже много столетий. Все словно по команде обернулись к Снорлу и увидели, как он встает, потягивается и зевает, будто только что проснулся. - Значит, пора мне вести вас обратно к тому окруженному со всех сторон стенами логову, которое вы называете замком, -- сказал волк. Глава 23 -- Принц Гор, Омываемых Морем, -- пробормотал Геррак будто про себя, но достаточно громко, чтобы услышали остальные. -- Принц Гор, Омываемых Морем... -- Вам не нравится этот титул? -- спросил Джим. -- Не так-то просто его выговорить, -- ответил Геррак, взглянув сначала на Дэффида, потом на Джима. -- Но главное, он будто из старинной сказки. Не знаю, воспримут ли его всерьез другие приграничные жители, особенно когда увидят Дэффида. Ведь он выглядит как лучник, даже если мы его обрядим в придворный костюм, позаимствованный у нашего гостя Мак-Дугала. -- Мы оставим его как есть, -- возразил Джим. -- Вы можете сказать приграничным жителям, что он вынужден скрываться, и сообщите его титул под большим секретом, поскольку местонахождение принца должно остаться тайной. -- Да. -- Геррак покачал головой. -- Допустим, я так поступлю. И все же... этот титул. Приграничные жители не привыкли к столь причудливым званиям. - Возможно, я помогу решить вашу проблему, -- сказал Дэффид. -- Принц Гор, Омываемых Морем, -- это только значение моего подлинного титула на том языке, которым мы теперь пользуемся. Мой подлинный титул... -- Он произнес несколько мелодичных звуков, не имевших никакого смысла ни для Джима, ни для всех остальных. -- Может быть, в таком виде он вам больше по душе? -- улыбнулся Дэффид. Все, включая Лизет, попытались воспроизвести эти звуки. Но то, что им удавалось выговорить, не шло ни в какое сравнение со звуками, которые произнес Дэффид. - У сэра Джеймса получилось лучше всех, -- заметил Дэффид. -- Может быть, вы попробуете произносить мой титул, как он? - Как вы сказали? -- спросил Геррак, повернувшись в седле к Джиму. -- Не могли бы вы повторить, сэр Джеймс. - Мерлион, -- произнес Джим. Он сам понимал, что пропустил по крайней мере пару слогов и не сумел даже отдаленно воспроизвести певучий выговор Дэффида. Но хоть что-то он смог выговорить, и другие, наверное, смогут, если возникнет необходимость. - Мерлион, -- повторил Геррак. -- Пожалуй, это лучше, чем принц Гор, Омываемых Морем; по крайней мере, для моих соседей. -- Его лицо неожиданно прояснилось. -- С вашего позволения, досточтимый сэр, мы немного изменим ваш титул, чтобы его легче воспринимало ухо приграничного жителя. Вы не возражаете, если мы будем вас называть Меррлон? -- Геррак добавил к слову лишнее "р", чтобы оно звучало на шотландский манер. -- К таким звукам они привыкли гораздо больше, -- добавил он. -- Мне все равно, как вы меня назовете, -- улыбнулся Дэффид. -- Для вас я по-прежнему Дэффид ап Хайвел, мастер лучник. А для других пусть я буду принцем Мерлоном, хотя мне не повторить тот рычащий звук, который вы произнесли. Нет никакой разницы, ведь так меня будут называть очень недолго. -- Отлично! -- кивнул Геррак, и все продолжали путь. Возвратившись в замок, Джим с удовольствием обнаружил, что ссоры между Брайеном и Мак-Дугалом пока не произошло. Однако Брайен, почувствовав себя уверенней на ногах, очевидно, не собирался возвращаться в постель. Впрочем, помня слова Джима о необходимости умеренности в винопитии, он уже выпил то, что считал обычной дневной нормой, и теперь довольствовался лишь слабым пивом. Когда Джим и его спутники вошли в большой зал, Брайен и Мак-Дугал сидели за высоким столом, Очевидно, у обоих все-таки достало здравого смысла не обострять отношения; похоже, теперь они просто вели приятную учтивую беседу. Джим отозвал Геррака и Дэффида в сторону, где они могли немного поговорить, не рискуя быть услышанными. -- Я думаю, нужно как можно скорее встретиться с приграничными жителями, -- сказал Джим. -- Но встречаться ли им сейчас с Дэффидом - решать вам, сэр Геррак. -- Эту встречу легко устроить, -- ответил Геррак. - По правде говоря, я уже назначил ее на сегодняшний вечер здесь, в замке. Но это не будет открытым собранием. Мы встретимся с ними за пределами большого зала, и после нашего разговора они уйдут. И... -- Он взглянул на Дэффида: -- Приношу вам свои извинения, принц Мерлон; но думаю, вам еще не время видеться с приграничными жителями. Нет, позвольте повторить. Боюсь, из этого не выйдет ничего хорошего; но если у сэра Джеймса другое мнение, я соглашусь с ним. Сам сэр Джеймс, как прославленный рыцарь и маг, будет принят без всяких сомнений. Но я полагаю, нам лучше рассказать о вас, прежде чем мы представим приграничным жителям вас или кого-либо из маленьких людей, которые присоединятся к нам при обсуждении окончательного плана действий. - Поступайте как знаете, -- сказал Дэффид. -- В случае надобности я буду здесь, в окрестностях замка. Если я правильно понял слова сэра Джеймса, до того, как мы попытаемся загнать полых людей в ловушку, пройдет по крайней мере неделя, а то и две. Не так ли? - Да, это так, -- подтвердил Джим. -- Я думаю рассказать о тебе сегодня вечером, если представится удобный случай, а потом пригласить тебя, если новость их устроит. После сегодняшней встречи с приграничными жителями мне понадобится снова уехать, на этот раз на несколько дней. Потому что близок тот день, когда я приму облик Мак-Дугала и встречусь с предводителями полых людей. Завтра мне придется взять лошадь, которая везла золото. И, кстати, было бы неплохо, если бы ты, Дэффид, а не люди сэра Геррака, сопровождал меня. Чем меньше нас, тем меньше поводов для подозрений у полых людей, с которыми мы встретимся. -- Конечно, это меня вполне устраивает, -- кивнул Дэффид. На том разговор и закончился; они присоединились к сидящим за высоким столом. Вечер прошел в учтивых беседах. После обеда Брайен обнаружил признаки усталости и почти не протестовал, когда Джим и Лизет отвели его наверх, в комнату. Оказавшись вместе с Брайеном наверху, Джим воспользовался случаем, чтобы поговорить с ним наедине. -- Ты не будешь ссориться с Мак-Дугалом в мое отсутствие? -- спросил Джим. -- Если он будет вести себя подобающим образом, -- ответил Брайен, -- не стану затевать ссору. А если он сам ее затеет, тогда уж отвечу как положено. -- Не валяй дурака, Брайен. Твоя рана не позволяет тебе надевать доспехи и биться с этим человеком. К тому же он пленник, и его нельзя вовлекать ни в какие поединки. -- Значит, все зависит от него, -- усмехнулся Брайен; он явно ничего не обещал. -- Между нами, Джеймс, мне кажется, он не очень стремится к драке. Он имел возможность убедиться в моем преимуществе. Ему не устоять против меня и нескольких минут, хоть верхом с копьями, хоть на ногах с любым другим оружием. Думаю, он прекрасно это понимает. -- Конечно, так оно и есть, Брайен, -- сказал Джим, когда они свернули в коридор, который вел к спальне. Брайен слегка покачнулся на повороте и поморщился: - Слабое пиво. Оно так и бьет в голову. - Это не слабое пиво, -- возразил Джим. -- Это вино, которое ты сегодня выпил; а ведь ты еще не совсем поправился. Учти, Мак-Дугал знает, что ты нездоров, и, возможно, попытается этим воспользоваться. Ради меня -- ради всех нас, -- Брайен, постарайся воздержаться от поединка с ним. -- Ладно, -- тяжело вздохнул Брайен, когда они вошли в спальню и направились к кровати. Он осторожно лег и снова вздохнул, расслабляясь. -- Сделаю все, что в моих силах, Джеймс. Ты ведь знаешь, я всегда делаю все, что в моих силах. Он закрыл глаза и уснул прежде, чем Джим и Лизет покинули комнату. Они стали спускаться по лестнице, думая вернуться к высокому столу, хотя Джим про себя уже решил исчезнуть как можно скорее; ему нужно было хорошенько выспаться, чтобы завтра рано утром отправиться к полым людям. Он попросил Дэффида разбудить его. Лучник безупречно исполнял роль будильника, если время выражалось в обычных для средневековья терминах "рассвет", "сумерки", "восход луны" и прочее, а также часы церковных служб. Однако по пути в зал Джима и Лизет перехватил Геррак и повел Джима в другую комнату, в башне. В четырехугольной башне, казавшейся довольно примитивным укреплением, каким-то образом размещался целый лабиринт комнат. В одну из них, о существовании которой Джим до сих пор даже не подозревал, они с Герраком и пришли. Комната была значительных размеров и могла бы вместить человек двадцать -- тридцать, хотя теперь за длинным столом под зажженными факелами, -- поскольку эта комната не примыкала к наружным стенам башни, здесь были только вентиляционные отверстия в потолке -- сидело всего восемь человек. Геррак подвел Джима к двум свободным скамьям во главе стола и представил его остальным: -- Господа, это барон сэр Джеймс Эккерт де Буа де Маленконтри. -- Я счастлив, что мне выпала честь познакомиться с вами, -- приветствовал их Джим. Сидевшие за столом ответили сдержанно: кто просто кивнул, кто издал неопределенный звук. На столе стояли кушанья и вино; присутствующие были заняты поглощением того и другого. Заняв свое место рядом с Герраком, Джим получше рассмотрел гостей. Все они были при мечах, что указывало на значительность визита, в остальном же представляли собой весьма разношерстную компанию; Джим не нашел даже двух похожих костюмов. Некоторые были в килтах, другие в трузах -- штанах до колен, которые в привычном Джиму мире назывались брюками гольф и походили на килты своим клетчатым рисунком. Иные были одеты как английские рыцари: лосины и камзолы различного покроя поверх поддевок. Все были в шляпах, конечно, тоже самых разнообразных. Джим уже знал, что четырнадцатый век мог быть назван веком шляп. В этот период, вероятно, существовали сотни фасонов головных уборов; во всяком случае, Джим не помнил, чтобы хоть раз ему попались две одинаковые шляпы. Геррак начал представлять своих соседей: -- Слева от вас, милорд, сидит сэр Джон Грейм, который может выделить две сотни всадников, если изволит присоединиться к нам. Следующий за ним -- сэр Вильям из Бервика, с ним выступят сто двадцать всадников, если мы будем сражаться вместе. Далее... Имена остальных приграничных жителей моментально перемешались в голове Джима. Большинство рыцарей носили имена своих поместий, но некоторые представлялись еще и родовыми именами. Покопавшись в памяти, Джим припомнил еще одно обстoятeльcтвo: если, например, сэр Джон Грейм носил имя и килт клана Греймов, это отнюдь не означало, что он полномочный представитель всего клана; скорее, он мог говорить лишь от имени примыкавшей к нему небольшой внутриклановой группировки. Более того, следовало ожидать, что люди, которые пойдут за сэром Джоном Греймом, будут носить самые разные имена, поскольку приграничье населяла весьма пестрая смесь всевозможных кланов: Скотты, Эллиоты, Керры... Но представление уже закончилось, гости наконец оторвались от блюд и кубков и обратили свои взоры на Джима. Первым нарушил молчание сэр Джон Грейм. -- В балладах вас называют магом, сэр Джеймс, -- произнес он. После слов Геррака о том, что приграничные жители беэусловно примут Джима, можно было ожидать несколько иного начала беседы. Кроме того, Джим заметил, что сэр Джон Грейм не назвал его милордом, из чего заключил, что его принадлежность к английской знати вовсе не обязательно поднимала его в глазах сидевших перед ним людей. Обитатели приграничья, как не раз слышал Джим, считали его каким-то особым миром; нортумбрийцы, с которыми он до сих пор встречался, хорошо помнили, что некогда их земля была самостоятельным королевством и носила название Нортумбрия. -- Да, это так, сэр Джон, -- ответил Джим. -- Я не принадлежу к числу сильнейших магов, но кое-что в магии смыслю. -- Может быть, -- сэр Джон сделал сильное ударение на первом слове, и благодаря выраженному местному акценту оно прозвучало как "моажет", -- вы не откажетесь предоставить нам доказательство этого. -- Сэр Джон, -- вмешался Геррак. -- Мой сын, сэр Жиль, был с ним и видел его волшебство. В настоящий момент с нами нет сэра Жиля, но он в замке, и я могу сию же минуту послать за ним. Надеюсь, у вас не вызовет сомнений слово моего сына? -- О, слово сэра Жиля! Разумеется, нет. Но когда речь идет о столь необычном деле, требующем 6ольшого количества людей, которые могут быть ранены или убиты, вполне естественно убедиться, является ли этот человек магом на самом деле. -- Не хотите ли вы сказать... -- В тоне Геррака уже слышалась угроза. Джим встал и положил ему руку плечо. -- Сэр Джон. -- Джим в упор посмотрел на Грейма. -- Я рад продемонстрировать перед вами магическое искусство, -- он подумал о своем ничтожном магическом счете и мысленно скрестил пальцы, чтобы Дeпapтaмент Аудиторства не воспринял всерьез то, что он собирался сказать, -- если вы докажете мне свое умение владеть мечом, нанеся удар сидящему подле вас рыцарю. Люди, жившие на Границе, обладали хорошей реакцией. Рыцарь, сидевший рядом с сэром Джоном Греймом, -- Джим забыл его имя -- был уже на ногах. -- Ну-ну, -- примирительно сказал сэр Джон, -- Успокойся, Валли. -- Сам сэр Джон остался сидеть. Он снова повернулся к Джиму: -- Вы дали достойный ответ, сэр Джеймс. Конечно, вы не видели меня в битве, а я не видел вашей магии; и то и другое не так-то просто продемонстрировать. Вы совершенно правы, я приношу извинения. Мы должны доверять друг другу. К тому же у нас есть слово нашего доброго хозяина и его достойного сынa, сэра Жиля. -- Все тем же примирительным тоном он обратился к своему продолжавшему стоять соседу. -- Да садись же, Валли. Ты ведь знаешь, я не подниму меч на тебя, так же как и ты на меня. Сэр Вильям Бервик снова сел за стол. -- Итак, сэр Джон, -- снова заговорил Геррак, -- если вас вполне удовлетворяют все, кто имеет отношение к этому делу... -- Разумеется, разумеется. -- Сэр Джон махнул рукой, почти такой же огромной, как у Геррака. -- Давайте продолжим. Может быть, сэр Джеймс любезно расскажет нам о своих планах? Джим все еще раздумывал, не стоит ли сесть, и в конце концов решил, что не стоит. -- Я полагаю, вы уже слышали о них от сэра Геррака, -- начал он. -- Тем не менее, если вам угодно, я готов еще раз сообщить все необходимые сведения. Мы намерены собрать полых людей в определенном месте, которое будет вам указано. Как только они все там соберутся -- я узнаю, когда это произойдет, -- мы приблизимся к ним под прикрытием деревьев и отрежем все пути к отступлению, поскольку то место окружено с одной стороны лесом, а с другой -- неприступными скалами. -- Джим сделал паузу, чтобы выяснить, какое впечатление произвели его слова. Все слушали внимательно, но не выражали никаких эмоций. -- Я соберу их всех вместе под предлогом раздачи платы за участие в предполагаемом вторжении шотландских войск на территорию Англии, в котором они должны играть роль ударной силы, способной если не нанести большой ущерб, то по крайней мере внушить англичанам ужас своим видом. Я расскажу вам, как, по моему мнению, лучше разместить наши силы, когда мы прибудем на место. Во всяком случае вы сможете меня видеть, потому что я встану на выступе у подножия скалы и буду раздавать им всем по очереди золото. -- Джим снова замолчал. Они по-прежнему слушали, воздерживаясь от каких-либо замечаний. Джим продолжил: -- Короче говоря, золото послужит приманкой, благодаря которой мы заполучим их всех сразу. Я поставлю условие, чтобы каждый полый человек явился за своей платой сам: судя по тому, что мы о них знаем, ни один из них не доверит другому получать свои деньги. Когда я дам знак, вы нападете на них. Помните, наша цель -- уничтожить всех до одного, чтобы никто из них не смог уйти и дать возможность убитым снова воскреснуть. -- Хорошая же получится мясорубка, -- заметил один из рыцарей, имя которого уже вылетело у Джима из головы. -- Может ли быть иначе? Словом, наша единственная задача -- покончить с полыми людьми раз и навсегда. За несколько столетий ваши семьи потеряли из-за них много раз больше крови, чем прольем мы. -- Вы правы, -- кивнул сэр Джон Грейм, задумчиво глядя на свои сложенные руки. -- Но если, как нам сказал сэр Геррак, полых людей около двух тысяч... -- У кого-нибудь есть другие сведения? -- спросил Джим. Никто не ответил. - Если полых людей около двух тысяч, -- продолжал сэр Джон, словно не заметив вопроса Джима, -- значит, нам потребуются силы всех присутствующих, а возможно, и какие-то еще, чтобы обеспечить их полное уничтожение. -- Именно так, -- подтвердил Джим. -- Потому-то я и разговаривал с маленькими людьми и получил их согласие сражаться вместе с нами. Лица всех рыцарей за столом мгновенно изменились. Никто не издал ни звука, но Джим видел, что все потрясены. -- Я не говорил им об этом, -- сказал Геррак Джиму вполголоса, но достаточно громко, чтобы услышали остальные. -- Имеет ли кто-нибудь из вас веские основания не сражаться вместе с маленькими людьми? -- смело спросил Джим. -- Они тоже страдают от полых людей, и гораздо дольше, чем вы. Они всегда мужественно сражались, защищая свои рубежи, и отражали все попытки полых людей завладеть их землей. Они имеют полное право участвовать в этом деле. К тому же особое вооружение и их манера вести бой помогут нам быстрее уничтожить полых людей. -- Они не христиане, -- заявил сэр Джон Грейм, взглянув на Джима. -- Они не такие, как мы. Кто их знает, может, они -- дети Сатаны или даже состоят в тайном сговоре с полыми людьми? Это был бы не первый случай, когда союзники предают честных людей врагу. -- Уверяю вас, они не служат Сатане, и то, чего вы опасаетесь, не случится, -- сказал Джим. -- Простите, что я опять подвергаю сомнению ваши слова, -- возразил сэр Джон Грейм, который, похоже, взялся говорить от имени всех приграничных жителей, -- но ваша уверенность вряд ли может быть достаточной гарантией, если мы должны положить все свои силы на эту битву. -- Я могу дать и другие гарантии. Маленькие люди отказались подчиняться какому-либо командиру, кроме того, которого они выберут сами. И по-видимому, они готовы признать своим предводителем лишь одного из нас. Этот человек сейчас находится в замке под видом обычного лучника, но на самом деле обладает весьма высоким титулом, о чем известно лишь сэру Герраку и мне По некоторым причинам маленькие люди охотно примут его в качестве своего предводителя. Но только его, если они будут сражаться вместе с вами. Тот, о ком я говорю, может быть приглашен сюда сию же минуту. Если вам угодно, я сделаю это. Изумление появилось на всех лицах -- в том числе и Геррака, который ошеломленно посмотрел на Джима. -- Извините, дружище Геррак, -- проговорил Джим, возможно вложив в свои слова несколько больше чувства, чем следовало. -- Я не сообщил вам об этом предварительно. Разумеется, он войдет лишь с вашего позволения и одобрения присутствующих. Но я просил его находиться поблизости, чтобы его можно было позвать в случае необходимости. Может быть, такая необходимость уже появилась. Сказав это, он обернулся и обвел взглядом остальных. Последовало продолжительное молчание; потом один из рыцарей кивнул, затем еще один. Наконец закивали и все остальные; самым последним -- чего больше всего ждал Джим -- выразил согласие Джон Грейм. Джим взглянул на Геррака -- тот тоже кивнул, -- подошел к двери и распахнул ее. -- Благородный сэр, не соблаговолите ли войти? Краем глаза Джим заметил, что все сидевшие за столом сразу подобрались. Обращение "благородный сэр" применялось лишь к особам королевской крови. Это явно произвело должное впечатление. В комнату вошел Дэффид. С ним не было ни лука, ни колчана, но, как и сказал Геррак, внешность Дэффида выдавала в нем лучника, какой бы костюм он ни носил. Его осанка, манера ходить, стоять -- все указывало на то, что этот человек привык обращаться с луком. Когда Джим закрыл за ним дверь, Дэффид прошел к торцу стола и встал за спиной Геррака, глядя на рыцарей сверху вниз. Джим прошел к своему месту и обратился к Дэффиду: - Ввиду особых обстоятельств могу ли я попросить ваше высочество представиться самому -- поскольку больше никто не сможет представить вас подобающим образом. - Извольте, -- ответил Дэффид. -- Господа, я принц... -- И он опять произнес ту последовательность мелодичных звуков, которую ни Джим, ни кто-либо другой не могли воспроизвести. -- Сэр Геррак, -- сказал Джим. -- Поскольку его высочество известен среди нас под именем, которое он взял, чтобы сохранить свое пребывание здесь в тайне, не могли бы вы назвать его? Вероятно, это присутствующим произнести легче. -- Это принц Меррлон, -- объявил Геррак, произнося звук "р" на шотландский манер. Все сидевшие за столом уставились на Дэффида. Молчание длилось довольно долго. -- Извините, благородный сэр, -- наконец заговорил один из рыцарей, очевидно, не решившись назвать вновь пришедшего как-нибудь иначе, чтобы не попасть впросак. -- Но не валлиец ли вы? У вас как будто валлийский выговор. -- Ну, разумеется, -- ответил Дэффид улыбаясь, и. словно что-то действительно царственное появилось на миг в его взгляде и осанке. -- Если я здесь нахожусь под видом валлийского лучника, как же иначе должен звучать мой голос? Джим повернулся к Герраку: -- С вашего позволения, сэр Геррак, а также с вашего, ваше высочество, -- Джим оглянулся на Дэффида, -- я хотел бы дать этим джентльменам некоторые объяснения по поводу того, как вы здесь оказались. -- Пусть будет так, -- разрешил Дэффид. Джим снова обратился к сидящим за столом: -- Где же ваши манеры, джентльмены? Никто вас не поднялся; между тем его высочество продолжает стоять. Геррак отодвинул свою скамью и поднялся. Ocтальные также поспешно повскакивали с мест. - Сядьте. Ради Бога, сядьте. -- Дэффид сопроводил свои слова плавным движением руки. -- Если кто-нибудь будет так добр и принесет мне скамью, я присоединюсь к вам. Рыцари медленно расселись. Джим предложил свою скамью Дэффиду, который опустился на нее в своей неподражаемой, несомненно царственной манере, как бы развалясь, в то время как остальные были вынуждены сидеть на своих скамейках, придвинутых близко к столу, выпрямив спины. Несомненно, все эти рыцари с детства привыкли к седлу и всегда сидели именно так. Но никто из них не мог развалиться с такой равнодушной и ленивой непринужденностью, как Дэффид. Он заметно перещеголял даже Мак-Дугала. - С позволения вашего высочества, -- сказал Джим Дэффиду, тоже садясь, -- я объясню, каким образом вы оказались здесь именно в то время, когда мы в вас так нуждаемся. - Извольте, -- ответил Дэффид с тем же плавным жестом. -- Джентльмены, -- обратился Джим ко всем присутствующим, -- принц Мерлон узнал о нашей проблеме с полыми людьми и, поскольку его народ некогда сталкивался с подобной бедой, специально явился, чтобы оказать нам помощь в этом деле. Надеюсь, мне не надо говорить, что его подлинное имя и титул должны остаться в тайне. Я полагаю, он решит проблему военного союза маленькими людьми. Они, кстати, распознали его с первого взгляда -- ведь у них, как всем известно, отличная память; и они охотно признают его своим предводителем среди нас в этом сражении, если оно состоится. Несколько рыцарей заговорили сразу. Потом все умолкли, за исключением одного, сидевшего в дальнем конце стола, того самого, который уже задавал вопрос Дэффиду. -- Прошу прощения, благородный сэр, не могли бы вы сказать нам, где находится то королевство, из которого вы прибыли? -- осведомился он. Джим поспешил ответить сам. -- Оно в самом деле недалеко от Уэльса, потому его высочество и явился под видом валлийского лучника, -- сочинял на ходу Джим. -- Однако королевство, где его высочество является принцем, весьма древнее, и оно давно погрузилось на дно моря. Тем не менее его народ благодаря магии продолжает жить под водой, хотя никто на нашем острове уже не знает о существовании этих людей. Не так ли, ваше высочество? -- Так, -- невозмутимо кивнул Дэффид. -- Волшебная стена отгораживает королевство от земли, известной нам, и потому кажется, будто они живут просто в море, -- продолжал Джим. -- Но мне, как магу, удалось проникнуть за эту стену. Я спустился под воду, где живет его высочество и его народ, и обратился за помощью. Его высочество принц любезно согласился приехать. У него не возникло сомнений, поскольку я просил его прибыть в замок сэра Геррака, рыцаря, о котором он весьма наслышан. Теперь у Геррака изумленно вытянулось лицо. Джим бросил на него многозначительный взгляд. Все прекрасно знали, что в жилах Геррака течет кровь силки и он может странствовать под водой, а значит, ему ничего не стоило посетить описанное Джимом королевство. -- Подданные его высочества хорошо знали маленьких людей за много столетий до того, как в этих местах поселились ваши предки. Когда страна его высочества находилась на суше, его народ поддерживал дружеские отношения с маленькими людьми. Поэтому маленькие люди сразу признали его высочество и сами просили, чтобы он стал их предводителем, если им предстоит сражаться вместе с вами; надо сказать, что на иных условиях они не соглашались участвовать в этом деле. -- Джим сделал паузу, чтобы присутствующие прочувствовали смысл его последних слов. -- Они категорически отказывались до тех пор, пока его высочество принц не изъявил согласие быть их предводителем, -- продолжал Джим. -- Он приведет некоторых из них на наш военный совет непосредственно накануне битвы, однако командовать будет только он. Видите ли, его высочество, в отличие от вас, знает, что маленькие люди -- такие же смертные, как и мы. Только они в некоторой степени маги, как и я сам. Лишь человеческие существа способны заниматься и пользоваться магией. Все стихийные духи и существа, порожденные Темными Силами, получают кое-какие способности, которыми сами не могут управлять, -- подобно тому, как сокол не управляет своей способностью различать предметы на земле с большой высоты. Когда Джим замолчал, вновь наступила долгая тишина. Затем сэр Джон Грейм обратился прямо к Дэффиду: - Благородный сэр, для нас будет большой честью сражаться вместе с вами в этой битве. Глава 24 Джим и Дэффид ехали на своих конях и с вьючной лошадью, везущей сундук из-под золота, через Чевиот-Хиллз; Снорл, их проводник, подобно привидению, то появлялся на миг, чтобы указать им путь, то снова скрывался из виду. Странное дело, думал Джим, проблема, которая совершенно поглощает тебя, кажется совсем пустяковой, стоит только ее решить -- но тут же на тебя наваливается новая проблема. Казалось, невероятно трудно будет добиться согласия приграничных жителей сражаться вместе с маленькими людьми. Но после того как сэр Джон признал Дэффида принцем Мерлионом и согласился считать его предводителем маленьких людей, никто из рыцарей, собравшихся по приглашению Геррака в замке де Мер, не высказал возражений или сомнений. Они быстро договорились встретиться в условленном месте на территории полых людей в день, который позднее объявит Джим: не раньше чем через неделю и не позже чем через две недели. Кроме того, им предстояла еще одна встреча вечером накануне сражения. На следующее утро после нее они должны собрать своих людей в лесу на некотором расстоянии от того места, куда придут за золотом полые люди. Когда все приграничные жители прибудут, они объединятся в один отряд и начнут постепенно окружать полых людей, которым Джим под видом шотландского посланника будет раздавать задаток. Теперь, когда все это разрешилось, Джиму казалось, будто вовсе и не существовало проблемы сотрудничества с приграничными жителями. Он знал, что это не так. Но сейчac его больше беспокоил другой вопрос: как вести себя с предводителями полых людей, когда придет час встретиться с ними лицом к лицу, если можно так сказать о тех, кто уже давно утратил свои лица. -- Мы уже недалеко от того места, где находятся предводители полых людей, с которыми ты хочешь говорить, -- сообщил Снорл, неожиданно появившись возле левого стремени Джима. -- Они тут уже несколько дней, и двуногим вроде вас здешний запах будет не по вкусу. -- Едва ли он будет слишком скверным, если они всего лишь призраки, -- заметил Дэффид, ехавший справа от Джима. - Как раз сейчас они не призраки, мастер лучник, - возразил Снорл. -- Они такие же люди, как вы, только их не видно без одежды. А беспорядка от них не меньше, чем от обычных людей. Пожалуй, даже побольше, потому что им плевать на все вокруг, друг на друга и даже на самих себя. -- Он приоткрыл пасть, смеясь беззвучным волчьим смехом. -- Только меня они уважают. -- Почему же? -- полюбопытствовал Дэффид. Он не слышал, когда Снорл впервые говорил об этом Джиму. -- Не знаю и знать не хочу. Мне просто забавно видеть, что они боятся меня, как люди боятся чертей! -- Во всяком случае нам придется привыкнуть к их запахам, -- сказал Джим. -- Привыкнешь. -- Снорл закрыл пасть. -- Как я понимаю, сейчас ты не хочешь, чтобы я присутствовал в моей магической форме? -- Да, тебе лучше не появляться до того, как они соберутся все вместе, -- ответил Джим. -- Я думаю, ты произведешь более сильное впечатление, если они не будут знать о тебе заранее. Снорл снова оскалился: -- Возможно, ты прав. -- Внезапно он поднял нос и понюхал воздух. -- Они поставили дозорного, чтобы заранее узнать о вашем приближении. Он сидит невысоко на дереве. Когда вы проедете еще немного вперед, он вас заметит. Тут я вас оставляю; встретимся, когда покинете их лагерь. На обратном пути идите в эту сторону, хотя я буду наблюдать за вами и найду вас в любом случае. -- И он вновь продемонстрировал свою почти волшебную способность внезапно исчезать. Узнав, что его скоро увидит дозорный, Джим решил не медлить с заклинаниями. Он ехал на коне шотландского посланника. К сожалению, поскольку Мак-Дугал был ниже ростом и уже в плечах, Джиму пришлось остаться в своей одежде и надеть свои доспехи. Однако поверх них он накинул роскошный плащ шотландца: этого ему показалось достаточно, чтобы предстать перед предводителями полых людей. Джим написал на воображаемой доске под своей лоб-костью магическую формулу: МОЯ ВНЕШНОСТЬ -> ВНЕШНОСТЬ МАК-ДУГАЛА Внезапно он почувствовал себя слишком свободно в своей одежде и доспехах. Он совсем забыл, что заклинания исполняются буквально. Ему досталось не только лицо Мак-Дугала, но и его тело. К счастью, жесткие доспехи почти полностью скрывали несоответствие фигуры и костюма. По крайней мере, плащ по-прежнему хорошо держала нагрудная пластина. Джим вздохнул. Неудивительно, что магический Департамент Аудиторства считал его магом класса D, хотя он обучался у одного из трех магов класса ААА+, существовавших в этом мире. Джим мрачно подумал, что ему, наверное, никогда не подняться выше класса D. Он отогнал эти мысли, продолжая приближаться вместе с Дэффидом к лагерю предводителей полых людей. Они не заметили никакого дозорного, но почувствовали запах лагеря прежде, чем увидели его. Наконец впереди показалась поляна, полная всевозможных костюмов и доспехов, которые уже не лежали на земле, а поднялись в воздух, приняв сходство с человеческими фигурами. Джим без колебаний двинулся к центру поляны, Дэффид ехал рядом, а за ними следовала вьючная лошадь. -- Я с трудом поверил волку, что они едят и пьют, когда играют в живых людей, -- вполголоса проговорил Дэффид. -- Но, видно, он не соврал. Даже по меркам четырнадцатого столетия в лагере стояло тяжелое зловоние, издаваемое, по-видимому, нечистотами и протухшей пищей. Джим, по крайней мере, надеялся, что это протухшая пища, а не разлагающиеся тела каких-нибудь несчастных, попавших в лапы полых людей. Однако никаких признаков трупов Джим не обнаружил. В центре поляны сгрудились одетые и частично одетые полые люди. Ни слова не говоря, Джим направился прямо к ним и остановил своего коня в шести футах от них. Несколько одетых или полуодетых фигур, кое-кто в доспехах, тут же обошли его сзади, приблизившись к шедшей за ним вьючной лошади. -- Оставьте в покое сундук! -- резко крикнул Джим. -- Если вы меня сейчас просто ограбите, из этого не выйдет ничего хорошего для вас! Из-под опущенного забрала одной из фигур, обладавшей полным комплектом доспехов и стоявшей впереди группы полых людей, понеслись грязная брань и проклятия с приказом вернуться тем, кто забежал вперед. Они повиновались, но медленнее, чем хотелось бы Джиму. -- Значит, ты -- Мак-Дугал, -- произнес облаченный в доспехи. -- Что касается меня, то я лорд Эшан. Похоже, мы оба лорды, не так ли? - Можно сказать и так, -- ответил Джим. Подражая одному из жестов Мак-Дугала, он с безразличным видом достал из-за перевязи своего меча платок и слегка помахал им у себя перед носом. -- Какой здесь смрад! -- Тебе придется иметь дело с нами, какими бы мы ни были, Мак-Дугал. А теперь сойди с коня вместе со своим человеком, и мы поговорим. Назвавшийся лордом Эшаном полуобернулся к полым людям, стоявшим вокруг него. - А вы можете слушать, но рта не разевайте. Говорить буду я! Расступитесь-ка да принесите вина и три кубка! Джим и Дэффид спешились и сели, скрестив ноги, перед Эшаном, который тоже опустился на землю. К нему приблизилось нечто вроде рубашки, -- скорее всего, старая ночная рубашка; в нескольких дюймах от края ее пустого левого рукава в воздухе висел грубо сшитый мех для вина, у края правого рукава таким же образом повисли три кубка, соприкасавшиеся своими ножками. Невидимые руки поставили кубки на землю перед Джимом, Дэффидом и фигурой в доспехах, налили всем вина из меха, потом снова заткнули его и поставили возле правой перчатки Эшана. Полый человек в доспехах поднял свой кубок к открытому забралу и наклонил его. Когда он снова опустил его, кубок был пуст, и он опять наполнил его, не обращая внимания на Джима и Дэффида. Между тем Джим и Дэффид поднесли к губам свои кубки. Джиму показалось, что вино имеет тот же гнусный запах, что и сам лагерь полых людей. Кубок был старый и грязный. Однако давным-давно умершие люди, вероятно, не могли быть источником инфекционных болезней; угрозу представляли скорее протухшие продукты. Джим, сделав над собой усилие, поднес кубок к губам и слегка наклонил его, но не коснулся вина даже верхней губой. Он поставил кубок на землю и заметил, что Дэффид сделал то же самое, даже не пригубив вина. Джим опять помахал платком у себя перед лицом. -- Полагаю, тебе уже известно, -- презрительно проговорил он, обращаясь к фигуре в доспехах, -- чего ждет король Шотландии. Я прибыл прямо от него со специальным посланием. Мы, конечно же, должны позаботиться о том, чтобы обе стороны получили прибыль от сделки; вы -- свою... -- Он с надменным видом помолчал. -- А мы, разумеется, свою. Поэтому оплата будет выдана по частям. Ваше дело -- начать вторжение в Англию и посеять среди англичан как можно больше страха; когда шотландская армия наконец нагонит вас, ваша работа будет считаться выполненной. Так мы понимаем наше соглашение. Надеюсь, вы понимаете его так же? -- Так-так, клянусь Митрой[5]! -- проворчал полый человек в доспехах. -- А теперь открывай свой сундук. -- Одну минутку. -- Джим поднял руку. -- Ты согласился очень быстро, даже не дослушав меня до конца. Окончательно мы будем в расчете после того, как шотландская армия нагонит нас. Это тебя устраивает? - Устраивает. Но я еще не слышал, как звенит ваше золото. - Еще минутку, -- сказал Джим. Дэффид встал и потянулся, подняв руки над головой. Опуская руки, он снял с плеча свой лук и с рассеянным видом оттянул тетиву. Дэффид будто сам не замечал, что делает. Однако его левая рука держала натянутый лук, а правая зацепилась большим пальцем за пояс прямо над открытым колчаном, полным стрел. -- Мой человек -- лучник, -- сообщил Джим. -- Я взял его из одного здешнего замка. Он неплохой парень, но очень любит забавляться своим луком и стрелами. Можешь себе представить? Он способен достать и пустить стрелу в любого из вас, прежде чем вы успеете пошевелиться. И поверишь ли, на таком расстоянии стрела из этого ужасного английского лука пронзит твои доспехи, словно они и не железные вовсе. -- Ты угрожаешь мне? -- прорычала фигура в доспехах. -- Я? Угрожаю тебе? Никоим образом, -- возразил Джим. -- Просто веду учтивую беседу, как водится между нами, лордами, не так ли? Хотя у людей низшего сословия манеры грубее. -- Пора показывать золото, -- проговорил лорд Эшан. Однако в его требовании уже не было прежней уверенности. Его шлем повернулся к Дэффиду, который взял на пробу одну стрелу из колчана и медленно передвигал ее туда-сюда по тетиве. Эшан продолжал: -- Может, ты их не видишь, но здесь нас больше двадцати человек. Один лучник, каким бы он ни был, не успеет перестрелять нас всех, скорее мы порубим вас обоих на части! -- Конечно, нет! Нет, нет, даже если у нас и возникнет такая мысль, Дэффид ограничится только тобой. -- Я не боюсь тебя. Если ты убьешь меня, то через сорок восемь часов я снова буду жив! -- А тем временем предводителем полых людей станет кто-то другой, -- заметил Джим, лениво оглядывая лагерь. -- Может такое случиться? -- Нет, не может! -- закричал Эшан. Но в его голосе не чувствовалось особой уверенности. После небольшой паузы он продолжил: -- Ладно, выкладывай, что ты еще хотел сказать. Потом перейдем к делу. -- Ну что же, -- с деланной неуверенностью проговорил Джим. -- Может быть, мы в самом деле для начала откроем сундук. Стоявшие за Эшаном полые люди не стали дожидаться разрешения. Они бросились к вьючной лошади. Джим услышал, как сундук упал на землю и в нем что-то звякнуло. Очевидно, веревки, на которых он держался, перерезали. -- Напрасно они перерезали веревки, -- сказал Джим. -- Этот сундук еще понадобится нам, чтобы перевезти остальное золото. -- Он почти пуст! -- завопил один из полых людей за спиной у Джима. -- Эшан, тут только горсть монет на дне! Этого не хватит даже нам, не говоря уже об остальных! -- Что ты сказал? -- Эшан поднялся, гремя своими доспехами, и Джим тоже быстро встал. - Что это значит, Эшан? -- снова завопил тот же голoc. -- Ведь это ты всех подговорил! Здесь денег не больше, чем мы могли бы взять за один раз с проезжих! -- Клянусь мощами святого Петра, -- лениво произнес Джим. -- Вы, полые люди, слишком торопитесь с заключениями. Кое-кто считает, что вы народ не слишком надежный и что мы были бы дураками, если бы поверили вам. Тем не менее наш король решился на это. Мне нужно еще кое-что сказать, а ты лучше послушай. -- Эй вы, там! -- окликнул Эшан. -- Нам нужны деньги, не так ли? Вернитесь сюда -- все. Послушаем, что он скажет, и если его слова нас не устроят, мы знаем, что делать! -- А на случай, если кто-то из вас задержится за нашими спинами и притаится, -- продолжал Джим, сгоняя платком муху, севшую ему на колено, -- я должен предупредить: там в лесу еще один мой друг внимательно следит за всем, что здесь происходит. Если кто-нибудь попытается незаметно подкрасться сзади к Дэффиду или ко мне, нас мгновенно предупредят. Эшан снова грязно выругался. -- Ты лжешь! -- в бешенстве заорал он. -- Мы знаем эти леса. Мы видели, как вы подъезжали, и наблюдали за вами. Вас все время было только двое. -- Вот тут вы заблуждаетесь, -- возразил Джим. Он повысил голос: -- Он заблуждается? Друг мой, ты ведь здесь и наблюдаешь за нами? -- Я здесь, -- отозвался хрипловатый голос где-то совсем рядом. В толпе полых людей, стоявших за спиной своего главаря, послышался ропот. Джим услышал, как один из них с беспокойством проговорил: -- Это был голос волка. -- Вы привели волка? -- спросил Эшан у Джима -- Святые апостолы! Твоим вопросам нет конца! Давай-ка перейдем к делу и обсудим, как вам получить остальные деньги. Ты готов выслушать наши условия? -- Чего же, по-вашему, я еще жду, с тех пор как вы сели? -- проворчал Эшан. -- Да, именно это мы хотим услышать. И побыстрее! -- Что касается быстроты, -- Джим не изменил тона и еще раз изящно понюхал свой платок, -- я не меньше твоего хотел бы покончить с этим разговором и избавиться от невыносимого зловония. Так вот, все очень просто. Я выбрал одно место; оно изображено на карте, которую я тебе сейчас дам... -- Джим достал лоскут белой материи с нарисованной на нем углем грубой картой Чевиот-Хиллз и положил его на землю перед Эшаном. -- Раз ты так хорошо знаешь здешние леса, то, конечно, без труда найдешь это место. И когда вы туда доберетесь, чтобы вам не ошибиться, там будет флаг: обычная палка с привязанной к ней белой тряпкой. Ты слушаешь? Джим взглянул на Эшана. -- Да-да! -- ответил тот. -- Продолжай. -- Отлично. Кроме того, ты узнаешь это место. С двух сторон оно окружено скалами, и еще там есть выступ, на котором будем находиться мы с тобой, милорд Эшан, чтобы нам было удобнее наблюдать за раздачей золота всем полым людям. Потому что, как ты понимаешь, мы не можем тебе доверять и хотим, чтобы каждый сам получил свою долю. -- Джим снова сделал паузу, желая подчеркнуть свои последние слова. Эшан ничего не сказал, и Джим продолжил: -- Итак, ты, я и Дэффид -- а может, и еще кое-кто -- будем стоять на этом выступе, и каждый из полых людей подойдет к нам за своей долей, которая будет составлять одну четверть причитающегося ему золота. Остальные три четверти, как я уже сказал, вы получите, когда шотландская армия догонит вас на английской территории, если вы справитесь со своей задачей. Согласен ли ты с этими условиями? -- Да, черт бы тебя побрал! Продолжай! -- прорычал Эшан. -- Тогда через десять дней мы должны встретиться этом месте, которое показано на карте; пусть придут все полые люди, желающие участвовать в предприятии. Я постараюсь приехать не позднее утра, хотя могу задержатся до полуночи. Но каждый полый человек, если он желает принять участие в набеге, к этому моменту должен быть там. Тот, кто придет после меня, не будет принят и не получит золота. - Чтоб твою могилу изгадили ослы! Последнее условие нам не подходит! Только мы, предводители, должны забрать золото и раздать его остальным. Мы вам тоже не доверяем. Джим пожал плечами и сделал вид, будто собирается встать: - Ну, значит, говорить больше не о чем... - Сядь на место! -- заорал Эшан. -- Ладно, я сказал, сядь на место! Может, мы и сделаем по-вашему. Может, так будет лучше. Все парни хотят знать наверняка, что получат свою долю, а так они могут сами убедиться. Да, возможно, твой план хорош. Ладно, не нервничай. Через десять дней на твоем месте. Только смотри не забудь захватить все деньги. Учти, там будут все полые люди! -- Вынув кинжал из ножен, висевших на поясе с правой стороны, Эшан проткнул его острием то место на карте, которое отметил Джим. Затем он обернулся к стоявшим за его спиной полым людям. -- Может, у кого-нибудь есть возражения? -- осведомился он угрожающим тоном. Никто не издал ни звука. Эшан повернулся своим опущенным забралом к Джиму: -- Значит, решено. Через десять дней. Нам надо найти флаг, а вам -- не забыть про золото. И без всяких трюков! -- Трюков? -- презрительно переспросил Джим, засовывая платок за перевязь своего меча. -- Эти детские игры мы оставим тебе. Он повернулся и пошел к лошадям. Сундук из-под золота лежал на земле с открытой крышкой, и в нем уже не было ни одной монеты. -- Этот сундук нужно привязать обратно, -- сказал Джим, обернувшись к Эшану. -- Иначе нам не во что будет положить ваше золото, и следовательно, мы не сможем его привезти в условленный срок. -- Привяжите! -- рявкнул Эшан. Полдюжины полуодетых полых людей бросились к вьючной лошади и принялись за работу. Через несколько минут сундук был снова на своем месте. -- Отлично! -- похвалил Джим, садясь на коня; Дэффид повесил на плечо свой лук, засунул обратно в колчан стрелу и тоже вскочил в седло, взяв повод вьючной лошади. -- А теперь, в знак нашего глубокого доверия, вот дополнительная плата вам, предводителям, ведь предводители всегда должны получать большую долю. Джим достал из-за седла довольно внушительный сверток с одеждой и швырнул его полым людям. Сверток описал в воздухе дугу длиной футов в восемь и со звоном упал на землю. Полые люди бросились на него, как собаки на кусок мяса. Джим с Дэффидом развернули своих коней и, ведя за собой вьючную лошадь с пустым сундуком, поехали обратно в лес. Джим поспешно принял свой прежний облик. Не успели они отъехать от поляны достаточно далеко, чтобы никто из полых людей не мог их увидеть или услышать, как появился Снорл; он бежал слева от коня Джима. -- Обратно к тому месту, которое вы называете замком? -- спросил волк. -- Да, -- ответил Джим. С полыми людьми, похоже, прошло хорошо, но Джим почему-то не мог избавиться от дурного предчувствия, для которого, казалось, не было никаких причин. -- Обратно к замку самой короткой дорогой, и как можно быстрее. До полых людей они добрались за четыре часа, и около трех с половиной часов ушло на обратный путь. Кроме того, кое-какое время они провели в самом лагере, а в результате возвратились после полудня. Между тем в замке уже полным ходом шли приготовления к предстоящему сражению. Горели кузнечные горны, а люди Геррака ковали наконечники для копий, точили мечи, осматривали доспехи и выправляли вмятины на них. Нет нужды говорить, что вся эта деятельность кипела в деревянных пристройках, окружающих внутренний двор. В самом замке огонь позволялось разжигать лишь в светильниках, жаровнях и в имевшей каменные стены кухне, расположенной в нижней части четырехугольной башни. Огонь всегда считался опаснейшим врагом любого средневекового жилища, будь то убогая лачуга или замок. Брайен, конечно, был тут же и, сидя на скамье у одного из горнов, наблюдал, как чинят его доспехи. Он заметил Джима и Дэффида, когда они проходили в ворота. -- Джеймс! Дэффид! -- закричал он, быстро встал и направился к ним, но споткнулся по пути. -- Стой на месте! -- крикнул Джим. -- Мы подъедем к тебе. Они с Дэффидом пересекли двор и спешились возле Брайена. Подошли конюхи, чтобы увести лошадей, а Брайен по очереди заключил Джима и Дэффида в свои медвежьи объятия. -- Разве у тебя не радуется душа, Джеймс, при виде всех этих приготовлений? Когда будет драка? -- Через десять дней, -- ответил Джим. -- Через десять дней? Ну, к тому времени я буду здоров и полон сил, как олень весной! Радостную весть ты мне принес, Джеймс! Джим подумал, что даже при столь необычной быстроте, с какой поправлялся Брайен, он вряд ли будет в состоянии участвовать в сражении с полыми людьми, когда придет время. Поэтому в ближайшие десять дней предстояло решить еще одну проблему: как удержать Брайена. - А полые люди? -- спросил Брайен по-прежнему во весь голос, но внезапно понял, что делает, и перешел на шепот, наклонившись к уху Джима: -- Они заглотили наживку? -- Заглотили, -- ответил Джим тоже вполголоса. Конечно, вероятность того, что полые люди их подслушивают, вряд ли существовала. Но вокруг было слишком много посторонних ушей, и, передаваясь из уст в уста, любая весть могла дойти до полых людей через тех, с кем их предводители, очевидно, собирались потратить свою первую прибыль. - О! Тогда пойдем пропустим по чарочке! -- радостно воскликнул Брайен и, положив обоим руки на плечи, повел их к большому залу. По пути Брайен время от времени опирался всем своим весом на Джима или на Дэффида, но ни тот, ни другой как будто не замечали этого. Большой зал был пуст. Когда они заняли места за высоким столом, Джим повернулся к Брайену и спросил его о Мак-Дугале: - Он-то чем сейчас занимается? - Поднялся на самый верх и осматривает со стены окрестности... вместе с Лизет, -- ответил Брайен. Последние три слова он произнес с особым ударением, едва заметно подмигнув тем глазом, который видел лишь Джим. Джим открыл рот, чтобы задать Брайену вопрос, но тот уже отвернулся, подзывая слуг. На столе стояли кубки, но в кувшинах не было вина. Джиму вновь вернулось дурное предчувствие; теперь оно как будто еще усилилось. Он не рассказывал Брайену о том, какую роль должна играть Лизет, чтобы заставить Мак-Дугала показать себя во всем великолепии. Вероятно, поэтому Брайену и показалось странным, что Лизет была с Мак-Дугалом; когда Джим видел их в последний раз, Лизет как будто с трудом переносила присутствие шотландского лорда. Джиму так и не удалось расспросить Брайена поподробнее. Судя по тону, каким тот сообщил новость, он не собирался ее обсуждать в присутствии Дэффида. Это тоже удивило Джима. Он подумал, что, вероятно, лишь беспокойство заставляет его искать сложности в самых простых вещах. Возможно, так оно и было. И все же в глубине души Джим отказывался верить подобным объяснениям. Только позднее, когда к ним присоединились двое братьев де Мер и зашла речь о сражениях, в которых участвовал Дэффид, Джим почувствовал, как Брайен дергает его за рукав, и, обернувшись, понял, что тот хочет поговорить с ним наедине. Глава 25 Джим с беспокойством последовал за Брайеном. Особых причин для тревоги как будто не было; но дурное предчувствие, появившееся при возвращении из лагеря предводителей полых людей, не покидало Джима, и теперь, при виде странного поведения Брайена, оно только усилилось. Брайен вышел в коридор, который вел к той комнате, где Джим встречался с предводителями приграничных жителей. Однако теперь Брайен остановился в коридоре, едва они удалились примерно на дюжину футов от двери. Голоса сотрапезников из Большого зала не доносились, стало быть, и их никто не услышит. -- Джеймс, -- глухо проговорил Брайен. -- Я не в порядке! Выражение "не в порядке", которое в более привычном для Джима мире означало бы лишь, что у Брайена что-то расстегнулось или развязалось, здесь имело особый и, как уже знал Джим, даже зловещий смысл. В этом мире оно означало, что все надежды и помыслы человека пошли прахом и его ждут лишь несчастья. Несомненно о том же говорил и вид Брайена. Его лицо походило на трагическую маску. -- Брайен! Что случилось? -- взволнованно спросил Джим. Тот положил руку на плечо Джима: -- Джеймс, я влюблен. -- Ну конечно, -- в недоумении пробормотал Джим, -- леди Геронда Изабель де Шане вполне достойна любви. Почему это тебя так беспокоит? -- Но я люблю не ее... теперь. -- Тогда кого же? -- удивился Джим, и вдруг у него возникло ужасное подозрение: -- Уж не... -- Да, -- ответил Брайен, не ожидая, пока Джим договорит. -- Этого ангела среди смертных, Лизет де Мер. -- Брайен, неужели ты серьезно? -- Так говорит моя душа. -- Брайен положил ладонь на то место, где, по его мнению, полагалось быть сердцу. На несколько секунд Джим утратил дар речи. Никогда еще он не видел Брайена Невилл-Смита в таком состоянии. Более того, он никогда прежде не слышал, чтобы средневековые люди так серьезно говорили о любви. Этим словом иногда играли в учтивых беседах, его употребляли менестрели, но обычно никто, за редкими исключениями вроде Геррака, не воспринимал его всерьез. И на тебе, Брайен, казалось, готов упасть в обморок от переполнявших его чувств. - Но... -- Джим запнулся. Он просто не знал, что сказать. -- Ведь ты дал клятву леди де Шане. Брайен опустил глаза: -- Увы. -- Увы? -- повторил Джим. -- Брайен, мы с тобой знакомы около двух лет. Ты мой лучший друг, в каких только переделках нам не довелось побывать; и мне казалось, что все это время ты горячо и глубоко любил Геронду Изабель де Шане. Брайен тяжело вздохнул: - Да и мне так казалось. Не окажись я здесь, я бы, наверное, так и думал до сих пор. Она в самом деле прекрасная леди, и я пользовался ее благосклонностью все эти годы, с тех пор как ее отец отправился в Святую Землю. Но все-таки в сравнении с Лизет де Мер она не более чем свечка в сравнении со звездой. Джим старался собраться с мыслями: -- Когда ты полюбил Лизет? -- Как только увидел ее. -- Но ты говоришь мне об этом только сейчас. Почему? Брайен снова понурился: -- Я не хотел признаваться самому себе, пока не увидел, как она любезничает с этим попугаем шотландского двора. О, я знаю, что это всего-навсего игра -- она сама мне сказала, когда я наконец решился поведать ей о своей любви. Но все равно... -- Что она сказала, когда ты поведал ей о своей любви? - Она засмеялась, -- горестно проговорил Брайен. - Засмеялась. -- Вероятно, она пыталась вежливо отклонить твои чувства, превратив все в шутку, -- безжалостно заметил Джим. -- Я нисколько не сомневаюсь, что ее намерения были именно таковы. Потому что, помимо всех прочих добродетелей, она наделена ангельской добротой и милосердием. И к тому же она знала, что я знал, что моей любви к ней не суждено стать взаимной. -- Ты знал это? И все равно сказал ей? -- Я должен был сказать, иначе бы не выдержал! Может быть, я пронзил бы мечом этого Мак-Дугала, хотя он не настоящий соперник. -- М-да... А почему ты так уверен, что твоей любви не суждено стать взаимной? -- Как же иначе? Ведь она из благородной семьи и честная девушка. Как ты сам сказал, я дал клятву верности леди Геронде Изабель де Шане. Я поклялся своей честью. И поскольку я тоже честный человек, когда-нибудь я вернусь и женюсь на ней -- но сделаю это, зная, что расстался с той единственной, которую действительно любил, с Лизет. Наступило молчание. Джим думал, что сказать. Брайен же, очевидно, в словах не нуждался. -- Люди иногда не женятся на тех, кому они давали клятву, -- сказал Джим. -- Только не благородные люди, -- возразил Брайен, гордо выпрямившись. -- Нет! Я связан словом. Слово дворянина и христианина не может быть нарушено -- никогда! -- А каково же будет леди де Шане, если она узнает о твоей любви к Лизет? - О, она, конечно, узнает. Мой долг сказать ей об этом. - Брайен! -- воскликнул Джим, закрыв глаза и схватившись за виски; он даже не думал, что способен на такой театральный жест. Однако сейчас, как ни странно, он не только удался на славу, но и принес временное облегчение. Любой ценой, говорил он себе, нужно уговорить Брайена, чтобы он выбросил из головы эту чушь. -- Подумал ли ты о том, как несчастна будет леди де Шане, если узнает, что ты женишься на ней не по любви, а только из чувства долга? -- Да, она, конечно, будет несчастна. Но как честный человек могу ли я промолчать? И опять же как честный человек я должен вступить с ней в брак и навсегда расстаться с Лизет. -- Послушай, Брайен, -- начал Джим и замолчал, не зная, в какой форме выразить свою мысль. - Да, Джеймс? -- Брайен взглянул на него. - Послушай, Брайен, какого цвета волосы у леди Лизет? -- Джим старался говорить по возможности рассудительно. - Светлые, -- ответил слегка удивленный Брайен. - Ты ведь сам видел. - Да. Я просто хотел убедиться, что ты тоже заметил. А теперь скажи мне, какого цвета волосы у леди Геронды Изабель де Шане? - Ну, тоже светлые. К чему ты клонишь, Джеймс? - Одну минуту... Ответь мне сначала, леди де Шане высокого или невысокого роста -- для женщины? - Невысокого. Но... - А леди Лизет де Мер -- высокая или невысокая? -- Тоже невысокая. В самом деле, Джеймс, я не понимаю, зачем ты задаешь все эти вопросы? -- Сейчас поймешь, -- пообещал Джим. -- И так, ты в течение нескольких лет любил Геронду Изабель де Шане, но не мог взять ее в жены, потому что ее отец, единственный человек, который может дать разрешение на ее брак, отправился в Святую Землю и с тех пор о нем нет вестей, не так ли? -- Конечно, так. Ведь я сам говорил тебе об этом, Джеймс. -- Отлично. А теперь подумай немного. Обещай мне серьезно обдумать то, что я тебе сейчас скажу. -- Обещаю, Джеймс. Ведь ты мой лучший друг и самый мудрый советчик. Все, что ты скажешь, пойдет мне только на пользу. Я постараюсь очень серьезно обдумать твои слова. -- Несколько лет назад ты полюбил леди Геронду Изабель де Шане, которая красива, невысокого роста и имеет белокурые волосы. Уже почти четыре года вы оба мечтаете пожениться, но лишены такой возможности. И вот здесь, в этом замке, ты встречаешь другую девушку; она невысока, светловолоса, и ты восхищен ее красотой -- не так ли? -- Каждое слово -- истинная правда, -- торжественно заявил Брайен. Потом его тон изменился. -- Но будь я проклят, если понимаю, что ты мне хочешь этим сказать! -- Вот что -- и я хочу, чтобы ты над этим хорошенько подумал, даже не один день, прежде чем ответить мне. Возможно, тебя вообще привлекают невысокие светловолосые красивые женщины, и ты полюбил одну из них, которая оказалась твоей соседкой; однако, к твоему большому несчастью, обстоятельства не позволяют тебе жениться на ней. Четыре года ты ждал свадьбы со своей любимой, и вдруг тебе встречается другая леди, также невысокого роста, светловолосая и красивая, но на ней можно жениться. И нельзя ли предположить, сэр Брайен Невилл-Смит, что вы перенесли ваши неосуществленные мечты о любви с леди де Шане на Лизет де Мер, для союза с которой нет препятствий? Брайен посмотрел на Джима долгим и пристальным взглядом. -- Хорошо, Джеймс, -- бодро сказал он.-- Я подумаю об этом -- прямо сейчас! И он задумался, глядя на Джима и не произнося ни слова. Время шло. Джим начал уже испытывать неловкость, а Брайен все молчал. Наконец он открыл рот и заговорил: -- Нет, Джеймс. Я обдумал все самым серьезным образом. И как ни крути, выходит, я никогда не любил Геронду де Шане глубоко и по-настоящему. Это была просто фантазия последних трех лет -- ведь мы в самом деле, как соседи, могли встречаться довольно часто. Нет, только Лизет де Мер я люблю большой, настоящей и чистой любовью. - Брайен... -- в отчаянии начал Джим; однако тот перебил его: - Так что же мне делать, Джеймс? Джим тяжело вздохнул: - Не знаю, Брайен. То есть... сейчас я не могу тебе совет. Давай сначала покончим с полыми людьми, хорошо? Я все обдумаю. А ты до тех пор никому ничего не говори. Не теряй голову и не причиняй вреда Ивену Мак-Дугалу. Обещай мне. -- Обещаю, Джеймс. Даю слово. Если он сам не затеет ссору, я не брошу на него косого взгляда, даже если он будет с Лизет. -- Хорошо. А теперь давай вернемся к столу. Пока они отсутствовали, Лизет и Мак-Дугал спустились со стены и сели в дальнем конце высокого стола, беседуя так тихо, что их никто не слышал. Впрочем, тут не было большой опасности, потому что сыновья де Мер (присутствовали только Кристофер и Алан) по-прежнему засыпали вопросами Дэффида, и когда кто-нибудь из них говорил, то заглушал все разговоры. Джим и Брайен сели рядом с Дэффидом на противоположном от Мак-Дугала и Лизет конце стола. Верный своему слову, Брайен даже не взглянул на эту пару и сосредоточил свое внимание на беседе двух де Меров с Дэффидом; в конце концов он и сам вступил в разговор и поделился кое-какими воспоминаниями. Джим сидел молча, погрузившись в размышления. Предстояло сделать еще очень многое вместе с маленькими людьми и приграничными жителями; тех и других нужно как-то побудить к взаимодействию. Со своего места Джим видел, что Лизет как будто получает большое удовольствие от общества Мак-Дугала. Пожалуй, даже слишком большое. Веселенькая история получится, если Лизет и в самом деле влюбилась в галантного Мак-Дугала. Особенно если она скажет об этом Брайену и тот вынудит шотландского виконта вызвать его на поединок. Джим не сомневался, что Брайен способен легко разделаться с Мак-Дугалом, если только будет здоров. С шестнадцати лет Брайен добывал средства для содержания своего замка единственным средством, доступным человеку его сословия, -- боевым искусством. Прежде всего, он обладал всеми качествами прирожденного бойца. Он не уступал Джиму в быстроте реакции; а реакция Джима, проявившаяся на волейбольных площадках, была одним из двух сильных мест Джима -- вторым он считал силу своих ног, благодаря которой выпрыгивал за мячом выше всех. Кроме того, полученная с юных лет выучка и большой боевой опыт сделали Брайена одним из самых могучих воинов, каких только случалось встречать Джиму. Ко всему прочему Мак-Дугал был меньше Брайена ростом и, соответственно, полегче его. Очень сомнительно, что в случае поединка Брайен не разрубит Мак-Дугала на куски, несмотря на все искусство шотландца в каком-нибудь военном искусстве. Тут вошел Геррак, и Джим поднялся из-за стола, чтобы задержать старого рыцаря и увести его в сторону для конфиденциальной беседы, как увел самого Джима Брайен. Джим хотел обсудить с хозяином замка де Мер происшедшее в лагере полых людей. Они отправились в ту самую комнату, где уже беседовали прежде. Судя по всему, она служила Герраку кабинетом, и никто, кроме хозяина, не мог ею пользоваться. Пока Джим говорил, Геррак слушал молча, неподвижно и без всякого выражения. Но когда Джим замолчал, старый рыцарь вздохнул: -- Десяти дней слишком мало для подготовки. Тем более что мы должны составить общее войско из приграничных жителей и маленьких людей. Те и другие согласны сражаться вместе, но удастся ли им это на самом деле, когда начнется битва и закипит кровь? Прежде всего, как мы их построим в боевой порядок? -- Он немного помолчал. -- Маленькие люди сражаются в пешем строю с копьями на манер южных шотландцев. А приграничный житель лучше всего чувствует себя в седле. Но из-за этих деревьев нам не хватит места, чтобы развить подходящую скорость для конной атаки. -- Нет, -- возразил Джим. -- Я думаю, конная атака вполне возможна. Взгляните-ка. Он достал из своего совсем не средневекового кармана копию карты, отданной предводителю полых людей. Однако на ней больше внимания уделялось открытому пространству между лесом и скалами. -- Взгляните, -- повторил Джим, расстилая матерчатый лоскут на столе перед Герраком. -- Я предлагаю, чтобы маленькие люди атаковали первыми. Полые люди в первый момент, очевидно, не усмотрят связи между появлением маленьких людей и моими условиями. Они не сразу догадаются, что попали в западню. Джим остановился, чтобы Геррак должным образом воспринял эту идею. Геррак кивнул. -- Пока они поймут, что на них напали, -- продолжал Джим, -- маленькие люди успеют оттеснить их от опушки. Потом, когда полые люди опомнятся и начнут сражаться по-настоящему, шилтроны расступятся и дадут дорогу приграничным жителям, которые смогут атаковать пешими или конными, как им будет угодно. -- Он снова замолчал. - Продолжайте, -- сказал Геррак. - В результате наши всадники вступят в бой с теми полыми людьми, которые прибудут на место сбора на своих невидимых конях, а маленькие люди тем временем займутся пешими. Затем приграничные жители и маленькие люди возьмут полых людей в кольцо; оно будет сжиматься; наконец приграничные жители отступят, давая возможность шилтронам маленьких людей вновь сомкнуться, прижать уцелевших полых людей к скалам и позаботиться об их окончательном уничтожении. Что вы скажете об этом плане? - Пожалуй, только одно, -- ответил Геррак. -- Трудно заставить рыцарей отступить, когда они ввяжутся в битвy, а вы хотите их удалить, чтобы шилтроны могли сомкнуться. -- Я думаю, им хватит и тех полых людей, которые попытатаются вырваться из кольца и спастись бегством. Приграничные жители должны образовать второе кольцо, чтобы никто не скрылся. Джим умолк, ожидая ответа. Геррак задумался над картой, безмолвно водя по ней пальцем. - Может, получится, а может, и нет, -- проговорил он наконец. -- Военные планы никогда не бывают особенно надежными. -- Он поднял глаза от карты и посмотрел на Джима в упор: -- Как вы понимаете, приграничные жители рассчитывают получить в качестве платы за свое участие в битве то золото, которое вы повезете полым людям. Может быть, маленькие люди тоже его захотят? - Я спрашивал об этом у Дэффида, когда мы возвращались от полых людей. Он говорит, что маленьким людям золото не нужно. Они только хотят очистить свою землю от врага, чтобы их жены и дети были в безопасности и все могли жить в мире. Они относятся к золоту не так, как мы. -- Видит Бог, -- вздохнул Геррак, -- отрадно слышать, что есть такие люди, которые не сходят с ума из-за золота. Вам лучше это проверить. Но если так, то особых причин для ссоры между союзниками не будет. -- Я проверю. Завтра я снова встречусь с маленькими людьми и сообщу им время -- десять дней начиная с завтрашнего, а вечером последнего дня -- совет. Не могли бы вы тем временем передать приграничным жителям, чтобы они собрали людей? -- Я сделаю это, -- кивнул Геррак. -- Хорошо. Как только вернусь от маленьких людей, я хочу вместе с вами отправиться к приграничным жителям и взять с собой Дэффида, чтобы он еще поговорил с ними. Может оказаться, что они поверят его словах скорее, чем маленьким людям. Правда, кто-нибудь их маленьких людей, вероятно, пожелает принять участие в этом собрании вместе с Дэффидом, чтобы самим выяснить намерения приграничных жителей. -- Я не знаю, примут ли приграничные жители маленьких людей на свой совет. -- Вы должны убедить их. Кого-то из маленьких людей придется принять, по крайней мере предводителей Кстати о предводителях. Я считаю очень важным, чтобы предводителем приграничных жителей были вы. Геррак нахмурился. -- Обычно я избегаю этого, хотя мне известно, многие готовы признать меня предводителем, -- задумчиво проговорил он.-- Но у вождя появляются враги, хочет он того или нет; а мне совсем ни к чему распри и ссоры, которые останутся после моей смерти моим сыновьям. Я всегда уступал первенство сэру Джону Грейму. -- Но на этот раз предводителем должны быть вы. Помните, как мы беседовали с сэром Джоном Греймом? Он может начать действовать самостоятельно, только чтобы показать свою независимость. Вы же, напротив, будете действовать, как мы договорились, потому что понимаете необходимость согласованных действий. - Ну... -- Геррак еще колебался. -- Допустим, я скажу им, что готов стать предводителем. Но меня должно поддержать большинство, да и сэра Джона гневить не стоит, он могущественный человек на Границе, и я не хочу, чтобы у моих сыновей остался такой враг. Кроме того, если он выйдет из игры, за ним последуют и другие, а нам нужно как можно больше людей. - Он показался мне умным человеком, -- сказал Джим. -- Он без колебаний применит силу для достижения своих целей; но перед превосходящей силой склонится. Я думаю, если большинство согласится признать вас своим предводителем, он не станет всерьез противодействовать вам. - Вы разгадали его характер. -- Геррак слегка улыбнуляя, взглянув на Джима. -- Можно подумать, будто вы жизнь прожили у нас на Границе. - Я не бывал здесь раньше. Но, насколько мне известно, люди повсюду ведут себя одинаково, когда речь заходит о власти. В конце концов большинство сторонников оказывается у того, кому верят больше других, а вы, я думаю, пользуетесь наибольшим доверием у приграничных жителей. -- Может, и так. Будем надеяться. Не могли бы вы дать мне карту, чтобы я показал ее приграничным жителям? -- С удовольствием. Ведь для того я ее и нарисовал. Они вернулись в большой зал. Приближалось время обеда, и Геррак занял обычное место в центре высокого стола. Джим сел рядом. Пока они отсутствовали, к застолью присоединились Лахлан и остальные сыновья де Мер