я себя. Они просто крепко держали за руки своих перепуганных клиентов, прозрачно намекая им при этом, что не отпустят их, пока те не заключат сделку. Только небольшая группа охранников, вооруженная щитами, на которых был изображен герб Торгового клана "Шахит" - три стрекозы, - бросилась к разрушенной арке. Больше желающих выяснить, что же произошло, не нашлось. - Если здесь и находятся жрицы Джоджекта, они предпочитают не афишировать свое присутствие, - заметил Ракха. - Скажешь мне, когда будешь готова к следующему шагу. Садира перевела взгляд на Хайара. - После того что случилось сегодня, я думаю, что Торговый клан "Шахит" будет жаждать отмщения. И отыграется он на клане Фенеона, - сказала она. - Надеюсь, что ты был прав, утверждая, что вам будет совсем не трудно забрать своих канков и исчезнуть из города. - Я не говорил, что мы собираемся позаимствовать именно своих канков, - ответил Хайар. - Что же касается бегства из города, то наши воины должны покинуть его на заре. Когда мы встретимся с Раин, она укажет нам место сбора всех членов клана. - Он злобно посмотрел на Магнуса и добавил: - Если только она не решила, что для нее будет сподручнее объявить себя вождем, оставив нас здесь. Певец Ветров явно помрачнел. - Тебе виднее, - с вызовом произнес он. - Воины Фенеона никогда не поддержат такой ее шаг. - Тебе пора, Хайар, - сказала Садира, указывая в сторону выхода. Но эльф не подчинился ей. - Я должен остаться с тобой, - ответил он. - Ведь Фенеон мой отец... - Кто-то должен наблюдать за входом на случай, если Джоджект захочет устроить засаду на улице, - терпеливо пояснила Садира. - И только эльф не будет привлекать к себе внимания, болтаясь у входа. Все подумают, что это карманник, выискивающий жертву. - Я согласен, если ты настаиваешь, - ответил Хайар. - Но сразу хочу предупредить тебя, что если что-нибудь случится с Фенеоном... - В любом случае хуже ему не будет, - грубо прервал его Магнус, подталкивая эльфа к выходу. Хайар злобно посмотрел на него, затем повернулся и направился к дверям. Вслед за ним вышел и Ракха, не забыв дать Садире необходимые инструкции: - Когда вы услышите грохот, знайте, что мы начали нападение. Выждите несколько секунд и освобождайте своего эльфа. Встретимся на Площади Мудрецов, как только начнет светать, и я незаметно выведу вас всех из города. После того как юноша исчез за углом, Магнус и Садира остановились у ячейки с двумя тариками, делая вид, что они ими интересуются. С бьющимся сердцем Садира ожидала начала отвлекающего маневра. Вскоре она заметила, что к ним направляется представитель Торгового клана. Она поспешила показать свою незаинтересованность в приобретении именно этих рабов, взяв Магнуса под руку и двинувшись дальше по проходу. - Пока мы ожидаем Ракху, объясни мне, пожалуйста, одну вещь, которая меня очень интересует, - обратилась колдунья к Певцу Ветров. - Если я буду в состоянии, - пообещал тот. - Почему у тебя такие близкие отношения с Раин? - спросила Садира. - Если бы я ничего не знала, то могла бы подумать, что ты любишь ее. - Ты думаешь, что я не могу любить только потому, что принадлежу к новым расам? - с негодованием спросил Певец Ветров, сердито взглянув на колдунью своими огромными черными глазами. - Я нисколько не сомневаюсь, что ты способен любить, - ответила Садира. - Мои слова относятся только к Раин. Насколько я знаю, именно эльфы не умеют любить. Магнус прижал уши к голове: - Откуда ты это знаешь? - Возьмем, к примеру, Фенеона, - сказала Садира. - Моя мать любила его до самой своей смерти, а он все-таки бросил ее и обрек на жизнь в рабстве. - Ты путаешь любовь с ответственностью, - поправил ее Магнус. - Для меня это одно и то же, - возразила Садира. - Когда я люблю кого-либо, я переживаю за него, меня волнует то, что происходит с ним. - Это можно назвать заботой, - согласился Магнус. - Но ты не заманиваешь его в ловушку, пытаясь изменить его образ жизни. Когда эльфы любят, они делают это свободно, не принимая на себя никаких обязательств и не давая никаких обещаний. Поэтому каждый из них делает то, что хочет. - Моя мать не выбирала для себя рабство! - прошипела Садира. - Но она не выбрала и свободу, - возразил Певец Ветров. - Она могла бы бежать или по крайней мере умереть, пытаясь это сделать. - Ей надо было думать о будущем ребенке! - сердито проговорила колдунья. - Что и объясняет, почему она предпочла остаться, - сказал Магнус. - Ты не можешь возлагать вину за это на Фенеона. Возможно, что он любил твою мать никак не меньше, чем остальных, но это совсем не значит, что он мог бы взять ее с собой. Оглушительный грохот снова потряс рынок рабов, прокатившись, подобно раскату грома, по огромной галерее. Сотни летучих мышей сорвались со своих насиженных мест между потолочных балок и черными потоками устремились к окнам. Их визг заглушался шумом ошеломленной толпы внизу. Прежде чем толпа успела понять, что происходит, воздух был наполнен шипением и грохотом вперемешку со звуками десятка заклинаний, произносимых одновременно. У главного входа послышалось несколько взрывов, сопровождавшихся яркими вспышками. Садира увидела языки оранжевого пламени и снопы разноцветных искр. Во все стороны полетели осколки колонн, и по проходам хлынули огненные потоки. - Смерть работорговцам! - послышался гневный мужской голос. - Смерть покупателям рабов! - в унисон ему прозвучал женский голос. В галерее началась всеобщая паника. Отовсюду раздавались крики ужаса. Перепуганные до смерти люди, топча друг друга, бросились бежать. За спиной у Магнуса и Садиры раздался удар грома, и на мгновение в ярком белом свете целый ряд обожженных тел повалился на каменный пол, оставив длинную дымящуюся борозду в центре толпы. На другом конце прохода стоял колдун, на голову которого была наброшена полупрозрачная сетка, скрывавшая его лицо. Кончики его пальцев светились розовато-белым светом. - Рабы, поднимайтесь против своих хозяев! - раздался громкий голос Ракхи. Юный колдун вытянул руку и растопырил пальцы, готовясь к новому колдовству. - Пришло время стать свободными. Услышав призыв юноши, многие из выставленных на продажу рабов попытались снять через голову свои черные веревочные ошейники. Другие попробовали оборвать скользкие веревки, крепившиеся к стене и удерживавшие их в ячейках. Видя, что дело у рабов не идет, Ракха произнес магическую формулу, и из пальцев его правой руки стал исходить мерцающий, золотистого цвета поток волшебной энергии, мгновенно принявший форму меча. Теперь настал его черед проверить крепость веревок, и его волшебный меч с легкостью справился с этой задачей. Освобожденные рабы набросились на своих мучителей, надевая на шеи тех из них, кто оказался поблизости, ненавистные веревочные ошейники. Видя все это, торговцы бросились в разные стороны. Магнус встал посреди прохода, вынуждая несущихся сломя голову торговцев и покупателей огибать его с двух сторон. Укрывшаяся за его огромной спиной Садира в замешательстве крикнула ему на ухо: - Вот тебе и отвлекающий маневр! Это же явное нападение! - Мне следовало бы знать, что они могут выкинуть что-нибудь подобное, - раздраженно произнес Певец Ветров. - Ниобенэйский Клан обычно использует любую возможность для нападения на работорговцев. Совсем рядом с колдуньей раздался душераздирающий вопль. Она резко повернулась и увидела, что кричал пробегавший как раз мимо нее тучный торговец с эмблемой в виде трех стрекоз на одежде. Чуть сзади него бежал сухопарый старик раб, которого она видела раньше, когда он поливал вьющиеся растения. В руках у него был неведомо откуда взявшийся кинжал, которым он наносил удар за ударом в дряблую шею работорговца. Наконец толстяк упал, и раб, занеся руку для удара, кинулся на Садиру. Она быстро отступила на шаг в сторону, уклоняясь от его неуклюжей атаки, затем выставила вперед ногу и одновременно ударила сверху кулаком ему по спине между лопаток. Старик споткнулся о ее ногу и мешком повалился на пол. Садира придавила кисть его руки, в которой он держал кинжал, мгновенно нагнулась и вырвала его. - Неплохо, - прокомментировал ее действия Магнус. - Этому меня научил Рикус, - ответила она, отходя с кинжалом в руке в сторону. Старик перевернулся на спину, собравшись в комок и прикрывая голову руками. Из-под них он испуганно смотрел на колдунью своими желтушными глазами. Но она так и не услышала от него мольбы о пощаде. - Мы на твоей стороне, - сказала колдунья, чтобы успокоить его. Колдунья наклонилась к нему и рывком подняла его на ноги. Затем осторожно оглянулась, нет ли поблизости кого-либо из людей Джоджекта. Она увидела нескольких женщин, укрывавшихся в ячейках для рабов и спокойно наблюдавших оттуда за тем, что происходит в галерее. Их поведение не вызвало у нее подозрений, что они могут оказаться переодетыми жрицами принца. После некоторого размышления Садира вложила кинжал в руку старика и подтолкнула его в направлении выхода. - У тебя очень мало времени. Постарайся спастись, - посоветовала она. Старик уставился на нее, открыв от изумления беззубый рот, затем низко поклонился колдунье и, не говоря ни слова, полоснул кинжалом пробегавшую мимо женщину в шелковом сарами и с медным браслетом на руке. Кровь, брызнувшая из длинной и глубокой раны, залила шишковатую морду Магнуса. Вытирая липкую жидкость, попавшую ему в глаз, Магнус спросил: - Обязательно было возвращать ему кинжал? - Если бы ты был когда-нибудь рабом, ты бы не спрашивал об этом, - невозмутимо ответила Садира. Не желая больше продолжать разговор, она взяла Магнуса за руку и повела его по проходу. Шум борьбы сзади них явно усиливался, но она больше не оглядывалась. Когда они подошли к последнему столбу, стоявшему у самого конца прохода, из-за угла выбежала пара ниобенэйских жриц, сбрасывая на ходу свои сарами и произнося разрешительную формулу с упоминанием имени царя-колдуна Ниобенэя. Они остановились у самого начала прохода, и одна из них что-то бросила на пол. Раздался легкий хлопок, и в нос Садире ударил запах серы. На полу появился крошечный огненный шарик, который за считанные мгновения разросся до размеров канка. Женщины вытянули перед собой руки ладонями вперед, словно подталкивая пылающий шар. Он покатился по проходу, с каждым оборотом набирая скорость и увеличиваясь в размере. Там, где прокатился огненный шар, не оставалось ничего, кроме обуглившихся растений, обгоревших тел и почерневших каменных плит. Садира протянула руку к своему заплечному мешку, в котором хранила все необходимое для колдовства, но Магнус перехватил ее. - Не надо этого делать, - прошептал он. - Мы сюда пришли, чтобы спасти Фенеона, а не для того, чтобы истреблять жриц. Колдунья неохотно убрала руку, не сводя глаз с обеих женщин. Они прошли мимо нее и Магнуса, следуя за катившимся по проходу огненным шаром. Хотя все природные инстинкты колдуньи толкали ее на участие в схватке, разум подсказывал ей, что Магнус совершенно прав. Достигнув середины прохода, шар взорвался, разбрасывая вокруг фонтаны огненных брызг, затем исчез, оставив после себя облачко черного дыма. Проход перегородила прозрачная стена волшебной силы. Сквозь ее мерцающую поверхность Садира видела Ракху, который в тот момент как раз поворачивался, чтобы бежать к выходу. - Мне кажется, что сейчас самое время заняться спасением Фенеона, - проговорила Садира. В этот момент вторая жрица вытянула руку по направлению к арке, нависшей над головой юноши. Голубой камень вылетел из ее руки и ударил точно в середину свода. Во все стороны посыпались снопы голубых искр, и свод рухнул, завалив проход обломками камней. Магнус печально покачал головой и отвернулся. - Какая потеря, - с тоской проговорил он. - Кто же теперь сможет вывести нас из города? - Может быть, Клан пришлет кого-нибудь еще, - ответила Садира, наблюдая за тем, как к образовавшемуся завалу подскочили двое крепких рабов и, встав на колени, начали проворно разбирать его. - Кроме того, не будем спешить хоронить Ракху. Возможно, он все еще жив. Садира показала на раскапывающих завал рабов. - Видимо, они видят что-то такое, чего не видим мы, - пояснила колдунья. Она подумала, не следует ли ей защитить рабов, но вовремя спохватилась, заметив, что мерцающая стена волшебной силы, построенная юным колдуном, все еще стоит. Она не даст жрицам продвинуться дальше. - Пошли, нам надо заняться своими делами, - заторопил ее Магнус, увлекая колдунью за угол. В этой части галереи ситуация выглядела еще более сложной и запутанной. Десятки мужчин и женщин, одетых в шелковые сарами, скопились в центре прохода вне пределов досягаемости рук тех несчастных, которые все еще находились на привязи в своих ячейках. Около ячеек и в них самих можно было разглядеть множество тел торговцев и покупателей, оказавшихся менее предусмотрительными и осторожными. Было страшно смотреть на их одутловатые, лилового цвета лица, распухшие и посиневшие губы и остекленевшие глаза, вылезшие из орбит. У многих на шее все еще были видны обрывки скользких засаленных веревок, которыми они были удавлены. Рядом с ними суетились их палачи, бесстрастные лица которых представляли собой разительный контраст с испуганными лицами уцелевших мучителей. Дальше пройти было нельзя, так как на расстоянии десяти-двенадцати метров проход был перегорожен волшебным барьером золотистого света. Десятка полтора охранников с деревянными щитами, на которых был изображен герб Торгового клана "Шахит", стояли перед ним, терпеливо ожидая, пока три обнаженные по пояс жрицы не разрушат барьер с помощью заклинаний. Сквозь мерцающую стену Садире была видна фигура пожилого колдуна, ковылявшего в сторону выхода. Магнус подошел к ячейке, в которой находился Фенеон, и крепко схватился за веревку, которой вождь был привязан к стене. Затем он изо всех сил потянул за нее, но ни черная веревка, ни каменное кольцо, к которому она была прикреплена, не поддались. Тогда Магнус туго натянул веревку и, широко открыв свой огромный рот, взял такую низкую громоподобную ноту, от которой содрогнулся пол. В том месте, где каменное кольцо примыкало к кирпичной стене, стена заходила ходуном, и колдунье показалось, что она может рухнуть в любой момент. Находившиеся дальше по проходу жрицы и охранники повернулись, услышав необычный звук. С первого взгляда поняв, что сейчас должно произойти, они отказались от погони за стариком колдуном и бросились к Фенеону. Садира решила, что ей надо быть готовой к любому возможному развитию событий, и начала поспешно накапливать энергию для колдовства. - Магнус, поторопись, жрицы приближаются! - закричала она. Певец Ветров бросил быстрый взгляд вдоль прохода, затем скривился и прекратил пение. Все еще держась одной рукой за туго натянутую соединительную веревку, он сжал пальцы другой в кулак и нанес им сокрушительный удар по стене. В том месте, куда пришелся удар его могучего кулака, кирпичи лопнули и развалились на куски, а частью просто рассыпались, освободив кольцо. Магнус нагнулся, поднял Фенеона и положил его себе на плечи. Затем, застонав от боли, потряс ушибленной о стену кистью руки. Садира сделала ему знак направиться к следующему проходу и последовала за ним, двигаясь спиной вперед, чтобы иметь возможность следить за приближающимися ниобенэйцами. Охранники размахивали изогнутыми клинками, отчаянно пытаясь расчистить себе путь сквозь плотную толпу мужчин и женщин, перегородившую проход. Многие из них серьезно пострадали в возникшей суматохе, будучи слишком испуганы и потрясены случившимся, чтобы вовремя освободить дорогу охранникам. Одна из жриц остановилась и произнесла разрешительную формулу с упоминанием царя-колдуна Ниобенэя. Пылающий красный камень вылетел из ее руки и ударил прямо в середину спины Магнуса. Камень скользнул по его толстой крепкой шкуре, вырвав из нее кусок. Вокруг распространился отвратительный запах обгоревшей кожи. Магнус взвыл от боли и рухнул на каменный пол. Фенеон покатился по полу, в сторону задней стены рынка рабов. - Магнус! - вскрикнула Садира. - Вставай! Но Магнус не отвечал, а колдунья не осмеливалась отвести взгляд от преследователей, чтобы посмотреть в его сторону. И на это у нее были серьезные основания. Когда вторая жрица указала пальцем с длинным ногтем прямо на Садиру, колдунья подбросила высоко в воздух крошечный осколок хрусталя и прошептала заклинание. Достигнув высшей точки полета, осколок не упал вниз. Вместо этого он парил несколько мгновений в воздухе, затем взорвался, превратившись в сверкающий диск хрусталя. Хотя Садира знала, что его толщина не превышает толщины пальца, этого никак нельзя было сказать, глядя на него. Казалось, что хрустальный диск отличается беспредельной глубиной и внутри него чередуются полосы света, характерные для драгоценных камней: изумруда, аметиста, сапфира, рубина, и даже блеск алмаза. Ударив в обратную сторону диска, волшебный огненный снаряд, выпущенный опытной рукой второй жрицы, взорвался, вызвав ослепительную вспышку белого света. Колдунья контролировала движение диска в воздухе. Вращаясь в безумном вихре красок, хрустальный диск перемещался вдоль прохода, поглощая все, к чему прикасался. В считанные секунды он был заполнен искаженными, инертными фигурами тех, кто находился в проходе: покупателями, слугами Торгового клана, охранниками. Он всосал и трех ниобенэйских жриц. Садира повернулась к Магнусу и увидела, что он пытается встать на колени, но, когда она направилась к нему на помощь, ей показалось, что по стене, около которой неподвижно лежал Фенеон, кто-то скребет ногами, видимо пытаясь взобраться на нее. Колдунья испуганно оглянулась и увидела Джоджекта, появившегося на верху стены. Его глаза с ненавистью смотрели на волшебницу. Поняв, что у нее не так уж много шансов спастись, колдунья начала накапливать энергию для заклятия. В этот момент Джоджект жестом указал на каменный пол в том месте, где она стояла. Он сжал руку в кулак и поднял его вверх, как будто притягивая что-то из земли. Плиты, на которых она стояла, затрещали и раскололись, разойдясь в стороны, в результате чего образовался зияющий провал. Колдунья закричала в испуге и отскочила в сторону, все еще держа руку ладонью вниз. Из широкой трещины медленно выполз силоп, поводя из стороны в сторону продолговатой головой и вовсю шевеля усиками-антеннами. Его сложный глаз быстро обнаружил Садиру, и существо широко раскрыло три своих рта. Смрадно дыша на колдунью, силоп устремился в атаку. Колдунья бросилась в пустую ячейку для рабов, но ей было трудно соревноваться в скорости с силопом. Схватив девушку за бедро, отвратительное существо легко подняло ее в воздух. Струйка горячей крови потекла по ноге колдуньи, и она почувствовала, как яд твари начал поступать в кровь, вызывая онемение. - Магнус! - истерически закричала колдунья, впавшая в панику при мысли о возможном отравлении. - Помоги мне! - Не зови своего огромного спутника, - с издевкой произнес Джоджект. - Он прихватил то, за чем пришел, и уже успел исчезнуть. Колдунья перевела взгляд в сторону задней стены рынка рабов. Как и сказал принц, нигде не было видно ни Магнуса, ни Фенеона. Проклиная в душе Певца Ветров за столь поспешный уход, Садира опустила руку в свой заплечный мешок и вытащила из него первое, что попалось ей под руку - комок черной от сажи пеньки. Она автоматически положила было его обратно, так как это был один из компонентов колдовства, к которому она собиралась прибегнуть только в случае крайней опасности для спасения собственной жизни. Но тут ее внезапно словно осенило, и она опустила пальцы вниз к челюстям силопа. Затем она прилепила комок к его голове, схватила рукой за один из усиков-антенн и произнесла заклинание. Силоп поменял окраску и, мгновенно став таким же черным, как глаза Джоджекта, превратился в бесплотный силуэт. Садира выскользнула из его челюстей и упала на пол. Силоп снова попытался напасть на нее, но на этот раз его челюсти прошли сквозь тело колдуньи, не причинив ей вреда. Не обращая на него больше внимания, колдунья оторвала полоску материи от своего сарами и, закрутив ее, сделала из нее жгут, которым перетянула израненную ногу, чтобы хотя бы на некоторое время приостановить кровотечение, а также помешать распространению яда. - Твой царь не предупредил меня о том, что тебя будет очень трудно уничтожить, - заметил Джоджект, тело которого медленно переваливалось через верх стены. - Так ты все это делаешь ради Титхиана? - ахнула Садира. Она развязала повязку на ноге и оперлась обеими руками об пол, как будто собираясь встать на ноги, оттолкнувшись от него. Однако вместо этого она снова начала накапливать энергию для колдовства. На этот раз, когда обе ее ладони незаметно коснутся каменного пола, не будет видно мерцающего потока энергии, поступающей от земли, и Джоджект ничего не заметит. - Я не служу этому глупцу, - с раздражением произнес Джоджект. - У меня есть своя причина покончить с тобой. - И в чем она заключается? - поинтересовалась Садира. Не удостоив ее ответом, Джоджект начал спускаться вниз, после того как его тело перевалилось через верх стены. Садира почувствовала привычное покалывание во всем теле, что говорило о накоплении значительного количества жизненной энергии. Но ее было все еще явно недостаточно для того, чтобы преодолеть защитные бастионы принца. Накануне ей это не удалось, и Джоджект почти без всякого ущерба для себя сумел свести на нет все ее усилия. Тогда его колдовские возможности оказались на порядок выше, чем возможности Садиры. С этим колдунья была вынуждена теперь считаться. Поэтому Садира, даже встав наконец на ноги, продолжала держать руку ладонью вниз. Вьющиеся и ползучие растения начали падать с колонн, увядшие и почерневшие. Но она не прекращала накопление энергии даже после того, как они превратились в пепел, а почва под огромным по площади зданием рынка рабов стала совершенно бесплодной. Приток жизненной энергии постепенно прекратился. Когда колдунья уже стала серьезно опасаться, что энергию больше неоткуда будет взять, она внезапно ощутила, что какой-то новый источник вдруг начал понемногу отдавать ей свою энергию. Она поступала откуда-то из-за пределов рынка рабов, вливаясь в ее тело медленнее, чем обычно. Колдунье даже показалось, что неизвестные ей растения очень неохотно делятся с ней своей жизненной энергией. Перебрав в уме несколько вариантов, она пришла к выводу, что этим новым для нее источником энергии являются великолепные деревья агафари, растущие на Площади Мудрецов. - Нет! Не смей! - завопил Джоджект, уже пересекавший проход. - Ты не можешь осквернить землю, на которой растет знаменитая на весь Атхас роща редчайших деревьев агафари, посаженная моим отцом! Садира стиснула зубы и удвоила усилия, выкачивая энергию из земли. Одновременно она свободной рукой полезла в заплечный мешок за новым набором компонентов для очередного колдовства. В течение нескольких, показавшихся ей вечными, мгновений роща деревьев агафари не реагировала на ее усилия. Потом колдунье вдруг показалось, словно где-то что-то прорвало. В ее тело хлынул такой мощный поток волшебной энергии, что она почувствовала жжение и дрожь во всем теле вместо покалывания. Она поспешно повернула ладонь в другую сторону, сжала руку в кулак, но энергия продолжала поступать независимо от ее воли, так что невозможно было контролировать собственные мышцы и конечности. У неумолимо приближающегося Джоджекта сердито раздувались ноздри, и Садира уже слышала громкие звуки его дыхания, шипение вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Кожа вокруг его носа потрескалась и была сильно воспалена, что явилось, скорее всего, результатом вчерашней ловушки, устроенной ему Ракхой в развалинах лачуги. Принц угрожающе открыл рот, обнажив костяные пластинки, заменявшие ему зубы, затем схватил Садиру за плечи и потянул к себе. Колдунья почувствовала, как поток энергии устремился из ее тела к нему. Она была только рада этому, так как, избавившись от избыточной энергии, она обретала контроль над своими руками и ногами. - Сначала я намеревался предать тебя легкой смерти, - с ненавистью произнес принц. - Теперь же, после всего, что произошло, я вижу, что тебя следует примерно наказать. Садира отколупнула большой кристалл затвердевшей кислоты и поместила его между пальцами. Маслянистые вещества, которыми было натерто ее тело для изменения цвета кожи, отреагировали мгновенно, заставив ее поморщиться от боли, когда едкая кислота, вступив в реакцию, стала разъедать кожу ее пальцев. - Не трать понапрасну свои усилия, - злобно зарычал Джоджект, поворачивая голову таким образом, чтобы впиться в горло Садире. - Все твои заклинания бессильны против меня. По-моему, ты уже убедилась в этом. К тому же мои заклинания могут останавливать действие твоих. - На этот раз все будет по-другому! - закричала Садира. Она резким движением вытащила руку из мешка и с размаха сунула кристалл в одну из ноздрей Джоджекта, произнеся при этом магическую формулу. Облачко коричневого пара показалось из ноздри. Джоджект зарычал от адской боли и отшвырнул колдунью далеко в сторону. Садира пролетела по воздуху и врезалась в кирпичную стену. Все ее тело пронзила резкая боль, и колдунье едва удалось отклонить голову, чтобы не расшибить ее о кирпичи. Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. У нее все поплыло перед глазами, потом их застлала черная пелена. Завывания Джоджекта доносились до нее теперь словно издалека, а шума схватки она уже не слышала. Колдунья затрясла головой, пытаясь прийти в себя. Ей стоило огромных усилий держать глаза открытыми. Она прекрасно понимала, что стоит ей только потерять сознание, и она очнется уже где-нибудь в ниобенэйской темнице, так как неминуемо попадет в руки царских жриц. Если только она придет в себя вообще. Садира сконцентрировала все свое внимание на пульсирующей боли в голове, которая была для нее теперь якорем спасения, соломинкой, за которую хватается утопающий. Наконец дикие вопли Джоджекта стали слышны гораздо лучше. Она уже могла различать взрывы, грохот и громкое шипение, доносившееся откуда-то издалека. Это говорило ей о том, что битва колдунов продолжается. Садира напряженно вслушивалась в эти шумы, ибо они помогали ей снова вернуться к реальности. Понемногу зрение пришло в норму, и колдунья решила попытаться встать на ноги. Нога, поврежденная челюстями силопа, мгновенно отреагировала на это невыносимой болью, которая обожгла бедро. Изнутри поднималась волна тошноты, и Садиру вырвало. У нее заболели сразу все суставы, она обливалась холодным потом. Ей стало ясно, что это были симптомы отравления ядом силопа. Поднявшись на ноги, девушка первым делом оглянулась, чтобы выяснить, что случилось с Джоджектом. Принц лежал через проход от нее, корчась от боли и стуча своими многочисленными ногами. Он прикрывал голову руками и истошно вопил, призывая на помощь. Садира никак не могла поверить в то, что он все еще жив. Это не вязалось с привычным для нее представлением о возможностях колдовства. Заклинание, которое она на этот раз использовала, было самым могущественным из всех, которые она знала. С его помощью можно было в считанные мгновения истребить целый отряд воинов. Поэтому Джоджект был просто обязан умереть. И то, что он остался жив, казалось ей совершенно невероятным, нарушающим все каноны колдовства. Она бы никогда в это не поверила, расскажи ей о подобном кто-то другой. Но тут совсем иное дело. Садира была вынуждена поверить, так как все видела собственными глазами. Вместо того чтобы рассеять ядовитый едкий туман на большой площади, она сконцентрировала его весь в пределах дыхательных путей Джоджекта. К этому времени от его головы не должно было остаться ничего, кроме отвратительного коричневого мешка. Садира подумала, не попытаться ли ей добить чудовище; но она уже просто не представляла себе, как это можно сделать. Даже если бы у нее сейчас имелось оружие, от него было бы очень мало проку, принимая во внимание, что Джоджект казался неуязвим для обычного холодного оружия, как и для волшебного. Что же касается нового заклинания, то после того, как смертоносный туман не смог уничтожить принца, Садира уже и не надеялась, что хотя бы одно из тех заклятий, которые она знала, сможет помочь ей. Поэтому она решила, что самым разумным выходом было бы бегство. Ей надо поскорее убраться отсюда, пока кто-нибудь не пришел на помощь принцу. Повернувшись в другую сторону, она неожиданно для себя увидела стоявшую там коренастую фигуру. Лицо незнакомца было полностью скрыто белым шарфом. "Один из членов местного Клана Невидимых", - сразу поняла Садира. - Ты себе даже не представляешь, как я счастлива видеть тебя, - радостно воскликнула Садира, ковыляя по направлению к незнакомцу. Но вместо того, чтобы двинуться навстречу колдунье, незнакомец поспешно скрылся за углом. - Вернись! - закричала Садира, бросаясь вслед. Когда она обогнула последнюю в ряду колонну, фигуры уже и след простыл. Однако ей все-таки повезло, так как, к своему облегчению, она увидела Магнуса. Он находился совсем недалеко от нее, рядом с завалом, перегородившим проход. В этот момент он расчищал себе дорогу сквозь груду трупов охранников, которых он, по-видимому, прикончил прямо перед ее появлением. На его плечах лежал Фенеон, тупо уставившийся в пол. - Магнус, подожди! - закричала Садира. Она едва не упала, так как у нее вдруг закружилась голова. - Ты мне очень нужен. У меня плохо с ногой. Мне без тебя не обойтись. Певец Ветров остановился и не спеша развернулся к ней. - Поторапливайся, - односложно высказался он и пошел, то и дело спотыкаясь, по усеянному обломками проходу. - Встретимся у выхода. Но колдунья не собиралась так просто сдаваться. Она поспешно вытащила из мешка небольшой кусок бечевки и сделала из нее миниатюрный поводок. Затем подняла его вверх и, направив в сторону удаляющегося Певца Ветров, произнесла заклинание. Магнус с ходу остановился, замерев на месте с одной ногой, поднятой вверх. - Разве ты не слышал меня? - сердито спросила Садира. - Я же сказала тебе подождать меня! Ты не можешь бросить меня здесь! 13. ПОГИБШАЯ РОЩА Садира, прихрамывая, прошла мимо огромного костра, в котором ярко пылали стволы деревьев, и вошла в тень крытой улочки. Она задыхалась от кашля, вызванного едким дымом горящей древесины агафари. Было жаркое безветренное утро, и дым от горящих костров заволакивал землю, подобно облаку пыли. Дым на площади оказался настолько густым, что было невозможно дышать, не наглотавшись мельчайших частичек пепла. На расстоянии двух-трех метров фигуры людей представлялись всего лишь призрачными силуэтами. Несмотря на удушающую дымку, на всей Площади Мудрецов кипела работа. Ниобенэйские рабы валили завядшие и засохшие деревья и бросали их почерневшие стволы в огонь. Среди дыма ансамбль лучших волынщиков города беспрерывно играл печальные мелодии, аккомпанируя мрачному певцу, оплакивающему гибель древней рощи, главной достопримечательности города. - Ты не встретила нашего проводника? - спросил у колдуньи Магнус. - Нет, - ответила она. Заря уже давно занялась, а о Ракхе или каком-нибудь другом проводнике, присланном Кланом Невидимых, не было ни слуху ни духу. - Ты уверен, что видел, как юноша удрал с рынка рабов? - Да, - подтвердил Певец Ветров. - Двое рабов освободили его из-под обломков как раз в тот момент, когда я шел с Фенеоном на плечах по проходу в сторону выхода. Он шел вместе с ними, пошатываясь, но на своих ногах. Но я не знаю, что случилось потом. На меня напали охранники, и я больше его не видел. В дыму, застилавшем улочку, Садира могла лишь с большим трудом различить плащ, которым воспользовался Певец Ветров, чтобы перевязать свои раны. У него за спиной неясно вырисовывался высокий силуэт Фенеона, нагнувшегося, чтобы не задеть головой низкий потолок. Вождь все еще двигался заторможенно и не совсем твердо держался на ногах, но уже вышел из ступора и мог идти без посторонней помощи. После того как они благополучно покинули рынок рабов, Садира первым делом дала отцу половину имеющегося у нее запаса противоядия, растворив его в воде. Ей пришлось вливать раствор отцу в рот, так как тот ничего не соображал и не мог выпить его самостоятельно. Только после этого Садира попросила Магнуса использовать свою магию, чтобы исцелить ее. К счастью, Певец Ветров сумел нейтрализовать действие яда силопа и остановить кровотечение. Но нога колдуньи продолжала сильно болеть, и ей было трудно ходить. Рядом с Фенеоном стоял его сын Хайар, поддерживая отца за локоть. Таким образом, все были налицо, кроме одной лишь Раин, которая отправилась забрать канка Садиры, чтобы той было на чем ехать. Выждав еще немного, Хайар сказал Садире: - Видимо, твой друг предал тебя. В конце концов, он поступил мудро. - Не следует делать выводы, оценивая людей из Клана Невидимых по своим собственным стандартам, - ответила Садира, расстроенная злорадным тоном Хайара. - Предал тебя проводник или нет, не имеет никакого значения, - вмешался в их спор Фенеон. Он говорил медленно, все еще нечетко выговаривая слова. Но это были его первые слова после того, как он вышел из ступора. - Кажется, мы должны будем сами искать способ выбраться из города. - Это будет очень нелегко сделать, - сказала Садира. - Вчера я чуть не убила сына царя-колдуна. Очень сомневаюсь, что стража выпустит нас теперь из города. - Даже стены Ниобенэя имеют трещины, - философски произнес Фенеон, пытаясь подбодрить ее. - Я помогу тебе незаметно выбраться из города. Это будет моей благодарностью за то, что ты спасла меня. - Ценю твою признательность, но я еще раньше сговорилась об условиях, на которых я должна спасать тебя. - Она сговорилась? О чем? С кем? - недоуменно спросил вождь, глядя на сына. Хайар растерянно молчал. - Я пообещал, что мы покажем ей дорогу к башне Пристан, - с видимой неохотой наконец ответил он. Фенеон с неподдельным изумлением воззрился на него. - В таком случае именно ты и отправишься с ней, - объявил вождь. - Но я даже не представляю себе, где... - Отправляйся к Расколотому камню, потом иди все время на восход солнца, пока не увидишь башню! - сердито проговорил вождь. Он схватил сына за шею и притянул его к себе: - Какое ты имел право подвергать опасности клан, давая такое обещание? - Это был единственный способ договориться, чтобы она попросила своих друзей отыскать тебя, - ответил Хайар. - Кроме того, мы можем и не сдержать обещание... - Неужели жизнь Фенеона так мало значит для тебя? - с негодованием спросила Садира. - Какой же ты после этого сын! - Жизнь моего вождя дорога мне так же, как и моя собственная, - ответил молодой эльф. - Точно так же, как была дорога и жизнь Гейфала. И я не позволю, чтобы он остался неотмщенным. - В таком случае найди того, кто убил твоего брата, и отомсти ему, - не сдержалась Садира. - Но если тебе жизнь Фенеона действительно так дорога, как ты утверждаешь, тебе придется сдержать обещание, данное мне. Вождь нахмурился и шагнул к ней. - Ты мне угрожаешь? - грозно спросил он. Садира отрицательно покачала головой. - Нет. Но я вправе ожидать, что вознаграждение за спасение жизни вождя клана - то обязательство, которое клан будет уважать, что бы ни случилось, - спокойно ответила она. Такие речи были совершенно непривычны для вождя, и он уставился на Садиру, словно видел ее впервые. Прервав наконец молчание, вождь вынес свой вердикт: - Сначала нам надо выбраться из города, по возможности, с наименьшими потерями. Только тогда мы сможем решать, что нам делать с походом к башне Пристан и будем ли мы мстить за смерть Гейфала. - Он подмигнул колдунье, кладя ей руку на плечо. - Что бы я ни решил, не думай, что я когда-нибудь забуду о том, что ты сделала для меня. Честно признаюсь, что восхищаюсь твоим мужеством, хитростью и находчивостью. Садира движением плеча сбросила руку вождя. Но прежде чем она успела выложить ему, что ее гораздо больше интересует поход к башне, чем то, что он лично думает о ней и ее действиях, в их перепалку вмешался Магнус. - Она унаследовала эти в высшей степени полезные в жизни качества от своего отца, - невозмутимо произнес Певец Ветров. - Разве я не прав, Садира? Фенеон прищурил свой жемчужно-серый глаз и оглядел Садиру с головы до ног. - Я думал, что тебя зовут Лорели, - удивленно сказал он. Колдунья отрицательно покачала головой. - Нет. На самом деле мое имя Садира. Меня еще называют Садирой из Тира, - ответила она. - Дочь Бараках? - спросил потрясенный вождь. По его тону трудно было определить, то ли это была простая констатация факта, то ли вопрос. - Для меня удивительно, что ты все еще помнишь ее имя, - ответила Садира. На тонких губах Фенеона появилась мечтательная улыбка. - Моя столь знаменитая дочь, - произнес он, протягивая руку, чтобы погладить ее по голове. - Мне следовало бы догадаться об этом с самого начала. Ты унаследовала красоту своей матери. - Я никогда не знала ее красивой, - зло сказала Садира, отбрасывая его руку. - У меня в памяти она навсегда осталась худой, изможденной, сморщенной старухой с разбитым сердцем, брошенной единственным человеком, которого она любила. Человеком, который обрек ее на жизнь рабыни. Фенеон разинул рот от удивления и недоуменно уставился на дочь. - А как еще я должен был поступить? - спросил он. - Забрать ее с собой из Тира, оторвав от ее собственного клана? - Именно так! - убежденно ответила Садира. Эльф был в полной растерянности. - А дальше что? Оставить ее у себя на положении даеги? - пробормотал он. Последнее слово он произнес уничижительным тоном. У эльфов оно обычно означало женщину, похищенную у другого клана и становившуюся обычно женой похитителя или его близкого родственника. Гораздо реже такое случалось и с мужчинами. Даеги жили на положении рабов, до тех пор пока вождь клана не приходил к мнению, что они утратили лояльность по отношению к своему родному клану. Часто проходили многие годы, прежде чем они получали статус полноценных членов своего нового клана, но были случаи, когда этого так и не происходило. - Все равно это было бы для нее лучше того, что с ней случилось, - не колеблясь, ответила Садира. - Ты ничего не понимаешь, - сердито произнес Фенеон. - Бараках не была эльфом, и Бродяги Песков никогда не признали бы ее своей. Она так и оставалась бы всю жизнь на положении даеги, и наш вождь приказал бы бросить тебя на съедение лиррам, как только ты вышла бы из утробы матери. Будучи не в состоянии сдержать гнев, Садира изо всей силы пнула отца. Но огромный эльф даже не шевельнулся. Сердито бормоча что-то, он схватил дочь за руку. - Отпусти меня! - злобно прошипела Садира, протягивая руку к своему заплечному мешку. - Не горячись, - ответил Фенеон, оттолкнув ее к Магнусу. Потом он поспешно выдернул кинжал из ножен на поясе Хайара. Садира услышала лязг металла о металл. Резко повернувшись на звук, она увидела, что ее отец парирует рубящий удар широкого обсидианового кинжала, взявшегося невесть откуда. Она поразилась, не увидев руки, которая держала бы это тяжелое оружие. Создавалось впечатление, что клинок перемещается в пространстве сам по себе. Фенеон попытался схватить его за рукоять, но едва успел спасти кисть руки, вовремя отдернув ее, когда необычный кинжал нацелился отрубить ее. Затем, не обращая больше внимания на волшебное оружие, вождь помчался вдоль крытой улочки. В ее дальнем конце виднелся юношеский силуэт, пальцы руки которого были направлены на летающий кинжал. Юноша махнул рукой в сторону Садиры, и тяжелый кинжал изменил направление своего полета, молнией скользнув в сторону ее головы. Колдунья бросилась на мостовую. Когда она покатилась по закопченному камню-плитняку, ее поврежденную челюстями силопа ногу обожгла волна невыносимой боли. Она закричала, затем остановилась, уткнувшись в пару массивных ног с когтями цвета слоновой кости. Кинжал полетел вниз, нацелившись на ее шею, но молниеносным движением руки Магнус перехватил его, разбив вдребезги черный клинок о каменную стену. Облегченно вздохнув, Садира взглянула вдоль улочки и увидела Фенеона, заносящего кинжал над Ракхой. - Не убивай его! - пронзительно закричала она. Рука Фенеона с кинжалом остановилась в воздухе, и он схватил юношу за горло другой рукой. - Он же пытался убить тебя, - воскликнул вождь. - Это не имеет значения, - ответила Садира, с трудом поднимаясь на ноги. - Это наш проводник. Веди его сюда. Фенеон удивленно поднял свои остроконечные брови, решив, что у Садиры не все дома, но сделал, как она просила. Одной рукой вождь держал руки юноши, а другую руку с кинжалом приставил ему к горлу. Когда они подошли к Садире, юный колдун посмотрел на нее с нескрываемым отвращением. Его лицо было все в царапинах, ссадинах и синяках. В остальном с ним, видимо, все было в порядке. - Ты обещал помочь нам покинуть город, - сказала Садира, снисходительно глядя на юношу. - Почему же ты вместо этого пытался убить меня? - Ты предала меня, - огрызнулся юноша. - Мой Наставник исключил меня из Клана. - За что? - спросила потрясенная новостью колдунья. - Я не могу поверить, что у тебя еще хватает совести спрашивать меня о причинах этого, - ответил Ракха, сердито качая головой. - Я поручился за тебя, а ты оказалась осквернительницей земли, да еще какой. Мы видели, как ты занималась вчера колдовством. Колдунья отпрянула от Ракхи, как будто он ударил ее. Она закусила губу и поспешно отвернулась. - Я не ожидаю, что ты будешь одобрять мои методы, - ответила она. - Но только так я могла остановить Джоджекта. У меня просто не было выбора. - Ты могла бы, по крайней мере, достойно умереть, - не скрывая насмешки, произнес Ракха. - И кому от этого было бы легче? - резко спросила колдунья, начиная выходить из себя. - Я не могу позволить Дракону продолжать терроризировать весь Атхас. - В любом случае это было бы лучше, чем помогать ему уничтожать жизнь на Атхасе, - убежденно ответил юноша. Он рывком вывернулся и, схватив Садиру за руку, потащил ее в конец улочки. - Эта роща - ровесница города, - с горечью произнес Ракха, указывая на высохшие стволы деревьев агафари. - Сам царь-колдун объявил рощу убежищем, и ни один осквернитель земли никогда не осмеливался поднять руку на нее, пока у нас, на нашу беду, не объявилась знаменитая на весь Атхас Садира из Тира. - Мне очень жаль, что ваши деревья погибли, - с печалью в голосе проговорила Садира. - Но гораздо важнее остановить Дракона. Или, может быть, смерть тысячи людей для вас ничего не значит? - Конечно значит, - ответил Ракха, смягчаясь. - Но я не забываю и о живущих, и о тех, кто будет жить после нас. Садира покачала головой. - Можешь называть меня осквернительницей земли, если хочешь, но, если я должна буду выбирать между людьми и растениями, мои симпатии всегда будут на стороне людей, - твердо сказала она. - Я не говорю о деревьях, - пояснил Ракха. Он указал на группу из десятка рабов, пытавшихся подтащить тяжелый ствол к ближайшему костру. - Царь специально держал сотню рабов, чтобы они ухаживали за рощей. Когда они закончат работы по раскорчевке погибших деревьев, охранники сожгут их на тех же самых кострах, на которых они сами сейчас сжигают деревья. Колдунья почувствовала огромную тяжесть на сердце. - Ты не можешь винить меня в этом, - сказала она. - Откуда мне было знать, что все так получится? - Ты должна была предвидеть это, - возразил Ракха. - Кто-то или что-то каждый раз умирает, когда ты оскверняешь землю. Может быть, не сразу, не в тот же самый момент. Это сказывается потом, когда, например, одни для утоления голода захотят сорвать плоды фаро, которые обычно росли здесь, или когда им понадобятся мясо и кожа, которые давали ящерицы, жившие здесь. - Хватит болтать, - вмешался Фенеон, грубо схватив Ракху за плечо. Он замахнулся на юношу. - Довольно с нас поучений и... - Не трогай его, - остановила отца Садира. - Он прав. Восприняв ее слова как сигнал к продолжению обсуждения, Ракха снова заговорил: - И что еще хуже, ты убиваешь само будущее. Если земля не плодоносит, погибает не только конкретный человек, но и его дети, и все последующее потомство, которое иначе могло бы жить здесь в ближайшее тысячелетие. Только он успел договорить, как к ним присоединилась Раин, подошедшая с другой стороны туннеля. - Прекрасно, - с удовлетворением произнесла она. - Наш проводник уже здесь. Заметив, что сестра вернулась без канка, Садира спросила ее: - А где же мой канк? Я далеко не уйду на своих двоих. - Его там не было. Я расскажу тебе об этом немного попозже, - ответила Раин. - А сейчас нам самое время убираться отсюда, так как сюда направляется что-то вроде небольшой карательной экспедиции. - Карательной экспедиции? - ахнул Фенеон. - Я никогда не слышал ни о чем подобном в Ниобенэе. - Никогда до этого никто не осмеливался ранить сына царя-колдуна, - пояснил Ракха. - Поэтому он решил совершить жертвоприношение людьми, чтобы его сын выздоровел. Для сбора будущих жертв он послал целый отряд жриц. Магнус нахмурился. - Никогда не слышал, чтобы для исцеления с помощью волшебства было необходимо принести кого-либо в жертву, - недоуменно проговорил Певец Ветров. - У царей-колдунов своя собственная магия, - сказала Садира, поворачиваясь к Ракхе. - Так ты поможешь нам покинуть город? Когда юноша отрицательно покачал головой, Хайар сжал его горло. - Ты сделаешь это или умрешь! - угрожающе произнес он. - Тогда я лучше умру, - с трудом проговорил юноша. Он перевел взгляд на Садиру. - Я не буду помогать осквернительнице земли. Садира попыталась оторвать Хайара от юноши. - Отпусти его, - потребовала она. - Его смерть ничем нам не поможет. Вместо того чтобы выпустить юношу, Хайар еще сильнее сжал ему горло. Ракха попытался освободиться, издав громкий булькающий звук. Колдунья повернулась к отцу. - Это вам ничего не даст, - сказала она. Фенеон задумался на мгновение, затем кивнул Хайару. - Отпусти его, - приказал вождь. - Я думаю, что знаю способ выбраться из города. Хайар неохотно отпустил горло непокорного юноши, затем грубо оттолкнул его. - Убирайся отсюда и скажи спасибо, что Садира из Тира оказалась такой великодушной дурой, - сказал он. С противоположного конца крытой улочки до их слуха донесся топот десятков ног, сопровождаемый щелканьем бичей, громкими командами и грубыми окриками ниобенэйских жриц. Когда юноша, прикрыв рукой поврежденное горло, бросился было в противоположную сторону, Фенеон схватил его за плечо. - Только не на Площадь Мудрецов, - произнес вождь, указывая Ракхе на толпу, приближающуюся под конвоем жриц. - Ты можешь отплатить мне, послужив приманкой для них. - Я спасла его совсем не для этого, - возразила Садира, взяв Ракху за руку. - Он пойдет с нами. Если дело дойдет до схватки, его помощь будет нам небесполезна. Юноша вырвал руку. - Я предпочту скорее рискнуть своей жизнью, вступив в неравную схватку со жрицами, чем сражаться на стороне осквернительницы земли, - возбужденно произнес он. Облегчив таким образом душу, он достал из кошелька необходимый компонент для колдовства и бросился бежать по улочке, громко крича: - Смерть Джоджекту! - Ракха! - закричала ему вслед Садира. - Не надо, не делай этого! Она было бросилась за ним, но Фенеон перехватил ее и вернул обратно. - Нам туда, дочка, - спокойно произнес он, подтолкнув ее в сторону Площади Мудрецов. Едва они вышли на площадь, затянутую дымом, как темную улочку осветила яркая вспышка света необычного оливкового цвета, сопровождавшаяся громким шипением. Вслед за этим над улочкой разнесся торжествующий голос Ракхи, заглушенный почти тут же мощным ударом грома, последовавшим за ослепительной вспышкой молнии. Перед Фенеоном из густой дымки вынырнули три огромных силуэта великанов, явно спешивших на шум схватки. В одной руке каждый из них держал меч с изогнутым клинком, а в другой - трезубец. Их внимание сразу же привлекла группа эльфов. - Если я отпущу тебя, ты, надеюсь, не совершишь какую-нибудь глупость? - прошептал вождь на ухо Садире. - Ни в коем случае, - ответила она упавшим голосом. В ее ушах все еще звучали последние слова Ракхи, и она, к своему удивлению, обнаружила, что они заставили ее задуматься над тем, а имеют ли достаточное оправдание все те ужасные, а временами и отвратительные действия, которые она совершила во имя осуществления своей навязчивой идеи остановить Дракона? Не превышают ли в конце концов последствия ее заклятий тот ущерб, который наносит Атхасу Дракон? Великаны остановились перед Фенеоном. - Что там происходит? - спросил их начальник, подозрительно глядя на эльфов. - Клан устроил засаду, - пояснил Фенеон, бросая озабоченный взгляд в сторону улочки. - Похоже, что его люди направляются сюда. Возможно, чтобы напасть на вас. - Почему ты так думаешь? Фенеон снова посмотрел в сторону улочки. - А разве вы ничего не слышали? Садира из Тира находится сейчас в городе, - ответил вождь. - По-моему, она явилась сюда, чтобы освободить местных рабов, как это она уже проделала у себя в Тире. Его слова заставили отчаянно забиться сердце Садиры, но великанам было не до нее. Они озабоченно переглянулись, затем их начальник принял решение. - Вы лучше помалкивайте об этой колдунье, - предупредил он эльфов. - Никто не должен знать, что она находится здесь. Фенеон пожал плечами. - Мы так и поступим, если это необходимо, но на Рынке Эльфов все только об этом и говорят, - сказал он. - Как отсюда нам попасть к Змеиной башне? Великан указал ему на различимую в дыму узкую улочку. Затем вместе со своими товарищами он осторожно направился к той улочке, куда убежал Ракха. Фенеон и остальные эльфы пересекли площадь, поддерживая Садиру с двух сторон, чтобы ее хромота не бросалась в глаза. - Ты разговаривал с ними довольно нагло, ты не считаешь? - спросила колдунья отца. - Это самый лучший способ поведения, - ответила за Фенеона Раин. - В противном случае они могли подумать, что ты пытаешься от них что-то скрыть. - Не ты, а мы, запомни это, - поправила ее Садира. - А что случилось с моим канком? Неужели смотритель отправил его на бойню? - Думаю, что с твоим канком что-то было неладно, - ответила Раин. - Насколько я слышала от его рабов, когда смотритель открыл дверь загона, чтобы показать его какому-то лекарю, канк схватил старика и выбежал наружу. Помощники смотрителя проследили канка до ворот дворца. Канк показал дворцовой страже несколько необычных фокусов, после чего его и старика пропустили внутрь. С тех пор их никто не видел. - Титхиан! - ахнула Садира. - Какое отношение ко всему этому может иметь твой царь? - спросил ее Фенеон. - Как мне сказал принц Джоджект, именно Титхиан сообщил ему и его отцу о том, что я нахожусь в Ниобенэе, - ответила Садира. Магнус в полном замешательстве только развел руками. - А как он сумел это сделать? - поинтересовался лекарь. - Я думаю, что с помощью канка, - ответила Садира не раздумывая. - Титхиан незаметно для окружающих научился достаточно хорошо манипулировать чужими мыслями. Теперь я понимаю, что он явно использовал Путь, чтобы следить за мной с помощью канка. Только таким образом он мог узнать о том, что я прибыла в Ниобенэй и собираюсь отправиться на поиски башни Пристан. - А я-то думал, что Титхиана все считают хорошим царем, - сказал Фенеон. - Как ты думаешь, а зачем ему предавать тебя? - Ты был лучшим отцом, чем Титхиан царем, - не скрывая сарказма, ответила Садира. - Что же касается его предательства, то, скорее всего, он по каким-то только ему известным причинам не хотел, чтобы я добралась до башни Пристан. В этом вопросе его интересы, видимо, полностью совпадали с интересами царя Ниобенэя. Поэтому, чтобы помешать мне, Джоджект и организовал настоящую охоту на меня, выступив в роли главного ловчего. - При таких обстоятельствах, может быть, ты пересмотришь свои планы, - предложил Фенеон, не обращая внимания на сарказм Садиры. - Если сын царя-колдуна не... - Я ничего не собираюсь менять в своих планах, - прервала его Садира. - Если все они так решительно настроены не допустить меня туда, значит, у них есть для этого серьезные причины. Я пока об этом ничего не знаю. Поэтому мне следует торопиться. Скоро Дракон пожалует в Тир, и мне очень хочется устроить ему достойную встречу. - В таком случае нам следует поспешить, - произнес Фенеон, не скрывая иронии. Во главе с вождем они прошли до конца переулка и оказались на довольно широкой улице, которая проходила позади многочисленных торговых складов и всевозможных лавок. Фенеон все время старался выдерживать выбранное им с самого начала направление, двигаясь в сторону огромного утеса, возвышавшегося над северной частью города, периодически останавливаясь только для того, чтобы лишний раз спросить дорогу. Иногда какой-нибудь боязливый прохожий отказывался отвечать и норовил побыстрее проскользнуть мимо подозрительной группы эльфов, прикрывая рукой подвешенный к поясу кошелек. Гораздо чаще прохожие вздыхали с облегчением, узнав, что эльфы только хотят уточнить, куда им идти, и вовсе не собираются приставать к ним. Прогулка через весь город сильно сказалась на поврежденной ноге Садиры. Но даже если бы девушка и была совершенно здоровой, ей стоило бы огромных усилий не отставать от длинноногих эльфов. Сейчас же, когда эльфы очень спешили, а колдунье каждый шаг давался с большим трудом, ее положение стало просто невыносимым. Уже через полчаса такой прогулки Садира попросила Фенеона сбавить темп. - Возможно, нам стоит укрыться где-нибудь в городе на день-два, - предложил Магнус. - Я ничего не могу поделать с ногой Садиры до завтрашнего утра, а без канка ей не удастся пройти по пустыне больше нескольких километров. Садира отрицательно покачала головой. - Нет, это невозможно. Мы должны в любом случае удрать из города сегодня. По словам Ракхи, царь-колдун занят сейчас исцелением сына. Боюсь, что, покончив с этим, он возьмется за нас, - возразила она. - Тогда почему бы нам не оставить Садиру здесь? - предложил Хайар, посмотрев на отца. - Мы не имеем права ради нее подвергать опасности весь клан. - Здесь только я определяю, угрожает клану опасность или нет и из-за кого он подвергается опасности, - твердо заявил Фенеон, сердито взглянув на сына. - Если я сочту необходимым, ты понесешь Садиру на себе. - Спасибо, - растроганно проговорила колдунья. - Приятно знать, что ты - человек слова. Я не побоюсь сказать - благородный человек. На лице вождя появилась наигранная улыбка. - Благодарю за теплые слова, - пробормотал он. - Но до того, как мы выберемся из города, я бы хотела раздобыть одну штуку, - неожиданно добавила Садира. Улыбка мгновенно исчезла с лица Фенеона. - Нет, - решительно заявил он, давая сигнал двигаться дальше. - Достать ее не представит для нас больших трудностей, - не отставала Садира. - Без этого мне не обойтись, когда я доберусь до башни Пристан. Фенеон остановился и смущенно посмотрел на дочь. - В чем дело? Что тебе нужно? - равнодушно спросил он. - Мне нужны обсидиановые шары, - ответила она. По тому, как вождь побледнел, колдунья поняла, что он наверняка встречал призраков возле башни. Когда к нему вернулось самообладание, вождь спросил дочь: - У тебя есть серебро? - Конечно нет, - ответила Садира. - Ты забрал у меня все... - У меня тоже денег нет, - сказал Фенеон. - Но сейчас не время заниматься кражей шаров. Если тебе нужен обсидиан, мы купим его где-нибудь по дороге или позаимствуем у какого-нибудь каравана. Прежде чем колдунья смогла возразить, Фенеон дал знак Магнусу и Раин. - Позаботьтесь о ней, - приказал он, снова устремляясь вперед. Вскоре они вышли на небольшую площадь. С одной стороны ее возвышалась гигантская отвесная скала, господствовавшая над Ниобенэем с севера. В скале было высечено не менее полутора десятков дворцов. Они различались размерами и формой и находились на разной высоте над землей. Над ними по самому верху скалы проходила невысокая каменная стена, представлявшая собой оборонительный бастион, защищавший эту часть города. Неподалеку от скалы находилась высокая башня. Она была построена в весьма необычном стиле и представляла собой как бы клубок свернувшихся кольцами змей. В ее стенах виднелись сотни окон, которым была придана форма змеиных чешуек разной величины. Все сооружение ярко блестело в лучах солнца. У подножия башни находился вход, сделанный в форме открытой змеиной пасти. Изогнутый воздушный переход, высеченный в форме головы змеи, соединял башню с каждым дворцом. Мост протянулся прямо с земли от входа в башню к городской стене, на которой Садира могла лишь с большим трудом различить крошечные фигурки десятка часовых, стоявших на большом расстоянии друг от друга по всей длине стены. Фенеон подвел свою маленькую группу к подножию башни. Когда они подошли к пасти каменной змеи, им навстречу вышли два охранника-мула, которые и преградили им путь. Они были вооружены изогнутыми мечами с обсидиановыми клинками и одеты в плащи с гербом в виде черного скорпиона. Хотя они оба были на вид ненамного старше Рикуса, их физическая форма была явно не на высоте, что было заметно по их дряблым телам. По их внешнему виду Садира определила, что это избалованные гладиаторы какого-нибудь аристократа, которые после окончания карьеры на арене служили домашними стражами. Фенеон попытался пройти между ними, не обращая на них внимания. Тогда один из охранников выставил вперед руку и столкнул эльфа обратно вниз. - Куда это ты направился? - грозно спросил он. Фенеон взглянул на мула. - У меня есть дело к вашему господину Гайдаре, - ответил эльф. - Но тебя это не касается. Оба мула опустили мечи, но не отступили в сторону. - Нас никто не предупреждал о вашем появлении, - сказал второй часовой. - Это произошло потому, что я не успел известить вашего господина о своем приходе, - ответил Фенеон. Он грубо схватил Садиру за руку и вытолкнул ее вперед. - Я думал, что его, возможно, заинтересует мой товар. Легко вошедшая в роль рабыни Садира опустила голову и приняла испуганный вид. Одновременно она позволила себе стрельнуть глазами в сторону охранников, делая вид, что не может устоять перед соблазном полюбоваться их телами. Ее безмолвный призыв не остался незамеченным. Оба мула по нескольку раз обошли колдунью, рассматривая ее фигуру с разных сторон. - У нашего господина странный вкус, - высказался тот из охранников, который был повыше ростом. - И я не уверен, что эта красотка соответствует его стандартам. Садира подняла голову и нахмурилась, затем закусила губу, делая вид, что пытается сдержаться и не нагрубить. Как она и надеялась, охранники засмеялись и расступились. - Я провожу вас, - сказал тот, который был повыше ростом. - Тебе незачем утруждать себя, - ответил Фенеон, начиная подниматься вверх во главе своей группы. - Я уже бывал здесь и знаю, как пройти к вашему господину. Когда Садира вошла внутрь башни, ей показалось, что она попала в волшебный колодец. Струившийся со всех сторон зеленый свет заполнял все помещение, превращая пыль, собравшуюся на коже колдуньи, в крохотные драгоценные камни, сверкавшие тысячами ослепительно ярких оттенков цветов. Прямо перед ней коридор разделялся на три прохода. Из каждого доносилось явственно ощутимое дуновение горячего ветерка, насыщенное стойким запахом плесени и гниения, перебиваемого приторно-сладким ароматом горящих благовоний. Фенеон повел свой отряд в правый коридор, который почти сразу же начал круто подниматься вверх по спирали. По обеим сторонам коридора располагалось множество окон. Когда они совершали очередной виток, их взгляду вместо раскинувшейся внизу площади представала неровная отвесная поверхность гигантской скалы. Время от времени они проходили мимо какого-нибудь из вырубленных в скале дворцов. Проход, соединявший каждый из них с башней, охранялся парой хорошо вооруженных часовых, недружелюбно глядевших на неизвестно откуда взявшихся подозрительных эльфов. Иногда Садире казалось, что она слышит чьи-то шаги, но им ни разу не встретилась ни одна живая душа, за исключением старой женщины с пустой корзиной для фруктов, направлявшейся, видимо, на рынок. - Что мы будем делать, когда заберемся на самый верх башни? - спросила отца Садира. - Там обычно находятся два царских охранника, - ответил эльф. - Я убью их, и мы переберемся через стену. Садира выглянула в ближайшее окно. - А что потом? - поинтересовалась она. - Все будет зависеть от тебя. Тебе придется снова заняться колдовством, и с его помощью ты переправишь всех нас через стену, как это ты уже однажды сделала, переправив весь наш клан через ущелье, - спокойно пояснил вождь. - Мы исчезнем еще до того, как часовые заметят нас. Колдунья от неожиданности остановилась. - Нет, я этого не сделаю, - горячо воскликнула она. - В этом случае мне снова придется осквернять землю, а я больше не хочу делать этого. - Тебе придется, - возразил Фенеон, продолжая подниматься по пандусу. - Это же самый легкий и надежный способ. - Почему ты тогда не предупредил меня об этом еще до того, как привести всех нас сюда? - начиная сердиться, громко спросила колдунья. Фенеон повернулся к ней. - А я и не должен никого ни о чем предупреждать! - рявкнул он. - Вождь здесь я, и ты сделаешь так, как я скажу. Он внимательно посмотрел на дочь, видимо ожидая увидеть ее реакцию, потом повернулся и зашагал дальше, дав понять, что больше говорить не о чем. Раин взяла Садиру под руку и потащила ее вслед за ним. Вскоре подъем закончился, и проход повернул в направлении северной стороны башни. - Оставьте охранников мне, - прошептал Фенеон. - Магнус и Хайар, держите двери открытыми. Раин, наблюдай за Садирой. Метров через двадцать коридор начал расширяться и постепенно перешел в квадратный вестибюль. С одной его стороны виднелась поднятая костяная решетка, перегораживавшая короткий проход, ведущий к мосту между башней и городской стеной. Как и предсказывал Фенеон, у решетки стояли два часовых. Это были чистокровные представители человеческой расы, одетые в одежды пурпурного цвета. На плечи их были наброшены легкие белые плащи с изображением силопа. В руках они держали короткие копья и щиты - и те и другие сделанные из голубой древесины агафари. - Что вы здесь делаете? - грозно спросил один из них. Не отвечая, Фенеон продолжал неторопливо приближаться к ним, держа руки на виду, подальше от ножен кинжала. Нисколько не обеспокоенные его приближением, часовые все-таки приняли меры безопасности, нацелив на эльфа острия своих копий. - Остановись! Ни шагу дальше, - приказал один из стражей. Фенеон остановился прямо перед ними и позволил им приставить наконечники копий к своей груди. - Разворачивайся и убирайся... Фенеон не дал ему договорить, выбросив вперед свои огромные руки и мгновенно разведя копья в стороны. Прежде чем стражники успели поднять тревогу, он крепко схватил их сзади за шеи. После этого резким движением нагнул сначала голову одного, затем другого и с силой ударил лицом о свои колени. Ниобенэйцы закричали от неожиданности и боли и выронили копья. Эльф подтащил обоих противников к стене и начал бить их головами о ее камни, до тех пор пока они оба не потеряли сознание. Отшвырнув их на пол, Фенеон знаком приказал всем идти дальше. - Как я и обещал, дело оказалось проще простого, - с гордостью произнес он. Магнус и Хайар вошли в проход и подобрали копья стражей. Но прежде чем Раин и Садира сумели ступить под решетку, из бокового коридора выбежала ниобенэйская жрица. Бросив быстрый взгляд на бесчувственных стражей, она повернулась в сторону воздушного перехода. Открыв рот, она была уже готова призвать на помощь царскую магию. Садира схватила женщину за волосы и дернула ее голову назад, ударив ее одновременно по горлу ребром ладони другой руки. Женщина закричала от боли и издала булькающий звук. Тут же Раин прикончила ее, вонзив свой костяной кинжал прямо ей в сердце. - Все обстоит не так просто, как ты думал, - произнесла Садира, качая головой и укоризненно глядя на отца. - В конце концов все окончилось не так уж плохо, - ответил Фенеон, направляясь к переходу. К тому моменту, когда небольшая группа эльфов подходила к концу моста-перехода, часовые, расставленные вдоль крутого склона, уже спешили к ним. Фенеон выхватил у Магнуса копье и послал его в грудь первого подбегавшего к нему часового. Хайар запустил свое в другого, Приближавшегося с противоположной стороны. Увидев, что у эльфов больше нет копий, остальные выхватили короткие обсидиановые мечи и устремились на врагов. - Давай, не тяни, начинай свое колдовство, - потребовал от Садиры Фенеон. - Хорошо, сейчас, - ответила колдунья, доставая небольшой деревянный диск из заплечного мешка. Фенеон, не обращая внимания на ее слова, поспешно вытащил из ножен кинжал, отобранный у Хайара, и приготовился встретить первого из часовых. Раин тем временем отдала свой костяной кинжал Хайару и стала копаться в своем заплечном мешке. Достав из него осколок панциря канка, она тоже стала готовиться к колдовству. Садира подошла к стене и, встав на цыпочки, заглянула через нее. В отдалении десятка два рабов поливали царские поля водой из ведер под надзором надсмотрщика-великана с перекинутым через плечо бичом. Пока колдунья собирала необходимую для колдовства энергию, к эльфам подбежали атакующие часовые, подбадривающие друг друга громкими криками. Фенеон без труда убил своего противника. Эльф увернулся от неуклюжего выпада ниобенэйца, затем вырвал у него из руки меч и вонзил его ему же в грудь. Хайару пришлось гораздо труднее. Он выронил свой кинжал, когда часовой ранил его в предплечье. Но его спас Магнус. Чудовище пришло ему на помощь и сбросило ниобенэйца вниз со скалы. Садира подняла диск над кромкой стены, произнеся заклинание. Деревянный кружок выскользнул из ее руки и начал медленно подниматься вверх, постепенно увеличиваясь в размерах. - Что это такое? - озабоченно спросил Фенеон. - С его помощью мы переберемся через стену, - ответила колдунья. Прозвенела тетива лука, и стрела вонзилась в толстую шкуру Магнуса. Певец Ветров застонал от боли, но шагнул вперед, закрывая собой остальных. - Это нам не подходит. Давай другое заклятие! - распорядился Фенеон, обращаясь к колдунье. - Я тебе уже сказала, что больше не стану осквернять землю, - решительно ответила Садира, направляя рукой движение диска, продолжавшего увеличиваться в размере. - То, что я делаю, намного опаснее, но я вынуждена пойти на это. Еще один часовой произвел выстрел из лука, целясь в кого-нибудь из эльфов. Стрела угодила в камень стены в нескольких сантиметрах от головы колдуньи. Она повернулась в ту сторону, откуда прилетела стрела, и увидела, что на помощь стрелявшему бегут еще несколько стражников. Раин воспользовалась случаем, чтобы упрочить свою репутацию начинающей колдуньи. Она подбросила в воздух осколок панциря канка и произнесла магическую формулу. Осколок мгновенно исчез и вместо него появился целый панцирь. Хайар поймал его и постарался прикрыть им от лучников всю группу. Ниобенэйцы, находившиеся по обе стороны от эльфов, на мгновение растерялись, потом, бросив бесполезные теперь луки, ринулись на врагов, размахивая холодным оружием, надеясь одолеть их в рукопашном бою. - Я думаю, что диск уже достаточно большой, - сказала Садира, приглашая Фенеона подняться на него. К этому моменту диск уже был размером с громадный стол. Вождь пристально посмотрел на дочь, но подчинился. За ним последовали Раин, Садира и Хайар, в последний момент отшвырнувший панцирь канка. Последним на диск взобрался Магнус, снова занявший позицию своего рода живого щита между эльфами и атакующими ниобенэйцами. Певец Ветров оттолкнул диск от стены и громко запел. В считанные мгновения подул сильный ветер. Он понес диск с его пассажирами-эльфами над царскими полями, покрытыми сочной зеленью, в направлении бесплодных пустошей атхасской пустыни. 14. НОВЫЙ ВОЖДЬ КЛАНА В пыльном круге, который был тщательно очищен детьми от камней, стояли друг против друга две женщины-воина. Они сошлись в поединке и теперь стояли, наклонившись вперед и расставив для сохранения равновесия ноги. Их плечи соприкасались, а одна рука крепко охватывала затылок соперницы. Их головы были наголо обриты. На воинах остались только узкие набедренные повязки. Их обнаженные тела лоснились, щедро намазанные специальным маслом. Это масло, отличавшееся резким запахом, добывали из почек растения яра. Обе соперницы тяжело дышали. Было видно, как напрягались прекрасно развитые мышцы их длинных ног, когда соперницы в очередной раз пытались сдвинуть друг друга с места, чтобы провести какой-нибудь прием. Остальные члены клана Бродяг Песков наблюдали за схваткой. Взрослые всячески подбадривали ту из соперниц, на которую сделали ставку, в то время как дети, подражая взрослым, устроили на более или менее ровном пятачке каменистой земли по соседству свое шумное соревнование. Магнус лежал на животе с противоположной стороны круга. Его израненная спина была намазана каким-то отвратительно пахнущим бальзамом. Эльфы заверили его, что это поможет ему залечить многочисленные раны от стрел ниобенэйцев. Однако, судя по отсутствующему выражению лица и тоскливому взгляду, можно было сделать вывод, что бальзам действовал на Певца Ветров прежде всего усыпляюще. Около Магнуса на огромном валуне сидел Фенеон с большой фляжкой броя в руке. На его лице застыло выражение крайнего недовольства. Его запавшие жемчужно-серые глаза светились сердитым блеском. Он не переставая грыз ногти, казалось, не замечая, что откусывает заодно и кусочки кожи. Пока Садира наблюдала за отцом, та из соперниц, которая была повыше, сумела просунуть свободную руку вперед и схватиться за талию соперницы. Затем она резко повернулась, не порывая контакта с плечами соперницы. - Отлично, Катза! - заорали Хайар и его друзья. - Покончи с ней! Лицо Катзы покрывала сеть морщин. У нее отсутствовал кончик одного из заостренных ушей. Она оторвала соперницу от земли и, присев, рывком перебросила ее на спину. Затем молниеносным поворотом плеч она завершила бросок, придав беспомощному телу соперницы необходимое ускорение. Та полетела на землю головой вперед. Соперница, которая была на голову ниже и наполовину легче, выбросила вперед руки, чтобы задержать падение и смягчить удар о землю. В какой-то момент Садире показалось, что она упадет на спину. Но в самую последнюю секунду она сумела извернуться. Приземлившись внутри круга, она развернулась на сто восемьдесят градусов и вызывающе посмотрела на соперницу своими сверкающими черными глазами. - Превосходно, Грисси! - возбужденно закричала Раин. - Забрось эту кривоногую шлюху в кусты! Катза с ненавистью взглянула на Раин. Назвать чистокровную женщину-эльфа кривоногой было ужасающим оскорблением. Тот, кто говорил так, откровенно намекал, что она медлительная, некрасивая и не может находиться рядом с другими членами клана. - После нее я разберусь и с тобой, защитница тулков! - злобно проворчала она. - Как же ты собираешься бороться со сломанной ногой? - спросила Грисси, мотнувшись вперед. Хотя целью Фенеона было отметить благополучное бегство клана из Ниобенэя, отнюдь не все члены клана пребывали в праздничном настроении. Если вождь надеялся, что участие в празднике еще больше сплотит воинов клана, то он серьезно просчитался, так как не представлял себе, что будет происходить на самом деле. С самого первого поединка выяснилось, что соревнуются не сами участники, а Раин и Хайар, поддерживаемые своими сторонниками. И с каждым последующим поединком борьба между Раин и Хайаром становилась все ожесточеннее. Остальные же члены клана, не являвшиеся их приверженцами, делали ставки не на борцов, а на то, какая из группировок одержит победу по итогам дня. Между тем прерванный на время поединок возобновился и далее проходил уже с гораздо большим ожесточением с обеих сторон. Когда Грисси снова приблизилась к центру круга, Катза неожиданно отскочила в сторону и нанесла ей мощный удар ногой. Удар пришелся прямо в лицо сопернице, причем большой палец ноги задел ее глаз. У Грисси подогнулись колени, и она пошатнулась, с трудом удержавшись на ногах. Она так и осталась стоять, пошатываясь и прикрывая глаз рукой. Зрители дружно ахнули от изумления. Даже Фенеон переменился в лице, но никто не возмутился столь явным нарушением правил. Катза шагнула вперед, самодовольно улыбаясь. Она собиралась захватить руку своей соперницы, чтобы провести прием и швырнуть ее на землю. Грисси позволила ей захватить свою руку, видимо все еще сосредоточиваясь на том, чтобы не упасть. Потом Катза потянула ошеломленную соперницу на себя, готовясь провести решающий бросок. И тут Грисси ожила. Она вырвала руку, захваченную Катзой. Рывок оказался настолько силен, что застигнутая врасплох соперница не устояла на ногах и по инерции подалась вперед. Лицо ее оказалось буквально в нескольких сантиметрах от лица Грисси, которая с размаху ударила лбом прямо по носу Катзы, сломав ей переносицу. Из обеих ноздрей Катзы хлынула кровь. Катза закрыла лицо руками, теряя сознание от боли. Теперь наступила очередь Грисси торжествовать. Она сжала шею соперницы согнутой в локте рукой, затем нагнулась и просунула вторую руку между ног соперницы. Взвалив ее на плечи, она рывком встала и выбросила Катзу из круга. Несколько сторонников Хайара едва успели отпрыгнуть в сторону, когда амазонка пролетела мимо и врезалась в груду камней. - Я победила, - устало произнесла Грисси, не побеспокоившись даже посмотреть, что стало с ее соперницей. Глаз ее налился кровью, вокруг него появилась краснота и припухлость, но, по-видимому, он остался невредим. - Кто следующий? Молодой эльф, стоявший рядом с Хайаром, начал раздеваться. - Твои трюки не обманут меня, - сказал он, сбрасывая бурнус на землю. - Побрейте мне голову! Пока друзья юноши готовили его к поединку, эльфы взволнованными голосами подводили итоги и заключали новые пари. Двое старших детей Катзы оттащили ее к семейной палатке, чтобы она смогла хотя бы чуть-чуть прийти в себя. Для остальных она больше не представляла никакого интереса. Эльфы с нетерпением ожидали начала следующего поединка. Женщина с зелеными глазами, которая пыталась помочь Садире во время ее бегства с Рынка Эльфов, подошла к ней. Садира уже знала, что женщину зовут Мередид, так как после воссоединения с кланом колдунья первым делом отыскала ее, чтобы поблагодарить за помощь. По лицу Мередид блуждала притворная улыбка. У нее был длинный раздвоенный подбородок и копна каштановых волос, закрывавших кончики заостренных ушей. Она явно была на сносях, и Садира искренне удивилась тому, откуда у нее взялись силы выдержать долгое и тяжелое бегство из Ниобенэя. - Я заметила, что у тебя нет ножа, - заискивающе произнесла Мередид. Она запустила руку под бурнус и вытащила длинный кинжал с костяным лезвием. Его резная рукоять цвета слоновой кости была выполнена в форме двух змей, которые переплелись кольцами, причем их головы образовывали нечто вроде головки на конце клинка. - Я подобрала его в Ниобенэе. Что скажешь? Может быть, он пригодится тебе? Но ее предложение никак нельзя было назвать великодушным. Еще до начала соревнований по борьбе Фенеон раскрыл инкогнито Садиры и, назвав ее настоящее имя, официально объявил ее членом клана Бродяг Песков. Все сделали вид, что понимают, какую великую честь оказывает ей Фенеон, но колдунья прекрасно знала, что на самом деле стоит за этим. Объявляя о ее принятии в члены клана, Фенеон, как его вождь, пытался внедрить в ее сознание чувство долга перед кланом, что позволило бы ему в будущем с большей легкостью манипулировать ею и утверждать над нею свое главенство. Хотя с момента ее официального признания в качестве дочери вождя и члена клана времени прошло всего ничего, девушка успела получить множество подарков, включая такие ценные, как новехонькая накидка, которая сейчас закрывала ее плечи, и сандалии из мягкой кожи. Сначала она не могла понять, чем была вызвана столь необычная щедрость обычно прижимистых эльфов, но быстро раскусила "великодушных" дарителей. За каждым подарком стояло явное желание дарителя заручиться ее благосклонностью и поддержкой на случай, если им в будущем придется обратиться с просьбой к ее отцу как вождю клана. - Твой кинжал действительно мне пригодится, - согласилась Садира. - А что бы ты хотела взамен? Улыбка на лице Мередид стала более искренней. - Ты слышала о Кикуне, даеге Есилк? - робко спросила она. Колдунья утвердительно кивнула. Так звали красивого мужчину из другого клана, который был тяжело ранен во время схватки с Бродягами Песков. Есилк подобрала его, положила на носилки, и его унесли с поля боя. Она вылечила его, и он стал ее рабом. - А почему он тебя интересует? - недоумевающе спросила колдунья. Мередид положила руку на свой огромный живот. - Для моего будущего ребенка было бы гораздо лучше, если бы его отец стал Бродягой Песков, - пояснила она. Со злобным выражением на лице Мередид бросила взгляд в сторону женщины с необычными желтовато-коричневыми волосами, точеной фигурой и пухлыми губами. Объект ее злобы находился рядом с Хайаром, брея голову молодому воину, вознамерившемуся бросить вызов Грисси. - В противном случае, если ребенок будет похож на своего отца, Есилк сможет претендовать на него как на свою собственность. Очень может быть, что она поступит именно так, когда мы окажемся в каком-нибудь городе, где есть рынок рабов. - Если я смогу добиться своего, ни один ребенок не будет больше продан в рабство, - сказала Садира, принимая кинжал из рук Мередид. Когда она вкладывала свое новое оружие в ножны, появился Сайн, старший сын Катзы. Он вернулся от матери, притащив бурдюк с броем. Пробившись сквозь толпу, он прошел мимо лежащего на носилках Магнуса и предложил популярный у эльфов напиток из перебродившего меда канка Фенеону. - У моей матери оказалась сломана рука. Поэтому я прошу, чтобы Грисси в своем следующем поединке сражалась с одной рукой, привязанной к телу, - обратился он к вождю, не позаботившись даже прибегнуть к общепринятой в таких случаях уловке сделать вид, что его подарок ни в коем разе не является взяткой. Фенеон взял бурдюк, едва взглянув на юношу, и поставил его рядом с собой, затем бегло оглядел толпу возбужденных зрителей, желая, видимо, выяснить их настроение. Как и предвидела Садира, сторонники Хайара с удовольствием поддержали предложение сына Катзы, в то время как приверженцы Раин активно возражали против него. К тому же нетерпение Сайна стоило ему потери голосов большинства эльфов, которые занимали нейтральную позицию в конфликте между детьми вождя. Озлобленные тем, что он не удосужился купить их поддержку с помощью подарков или обещаний, они тоже выступили против его предложения. Некоторые из них даже пошли дальше, потребовав, чтобы именно соперник Грисси боролся с привязанной к телу рукой. Суммировав мнение членов клана, Фенеон повернулся к юноше. - Ты сам слышал мнение клана, - безмятежно произнес он. Хотя у него уже слегка заплетался язык, Фенеон наполнил свою фляжку броем из бурдюка, принесенного Сайном. - Спасибо за брой. Сайн сделал легкое движение кистью руки, и из рукава его бурнуса словно по волшебству выскользнула серебряная монета. Держа ее перед глазами вождя, юноша проговорил: - Я не спрашивал мнение клана, я спрашивал твое. Вождь стрельнул глазами в сторону серебряной монеты, затем протянул к ней руку. - Это моя монета? - негромко спросил он. - Теперь твоя, - ответил юноша, опуская ее в протянутую руку. Он так и остался стоять перед Фенеоном, пока тот о чем-то размышлял, поглаживая монету своими длинными пальцами. Наконец Фенеон изрек: - Грисси будет бороться с одной рукой, привязанной к телу. Огласив свой вердикт, он снова оглядел толпу зрителей. Неодобрительный шепот пробежал по толпе, но вождь быстро заставил всех смолкнуть, сурово посмотрев на недовольных. Насколько могла судить Садира, которая еще не совсем разбиралась в нюансах внутриклановой политики, большая часть вождей кланов не чуралась взяток, но взятки они обычно брали под всяческими благовидными предлогами. Ее же отец не прикрывался даже ими, всецело полагаясь на политику "сильной руки", в корне пресекая недовольство со стороны своих воинов. Сайн отошел от вождя, торжествующе улыбаясь. Весь его вид говорил о том, что он наслаждается местью за поражение своей матери. Но черноглазая Грисси спокойно отнеслась к его ликованию. Она лишь хмыкнула в ответ и с уверенным видом повернулась к молодому человеку, бросившему ей вызов. - Сейчас я буду готова, - невозмутимо произнесла она, подходя к женщинам, чтобы они привязали ее руку к телу. - А как у тебя дела, Нафан? Нафан вышел вперед, натираясь на ходу маслом. - Я тоже готов, - коротко ответил он. Заметив, что ее отец никак не может оторвать глаз от новой монеты, Садира прошептала Мередид: - Надеюсь, у тебя тоже есть немного серебра, спрятанного в рукаве? Но ее собеседница лишь печально покачала головой: - Чего нет, того нет. Могу лишь надеяться на то, что и у Есилк его тоже нет. Тем временем Грисси вступила в круг. Согласно требованию вождя, одна ее рука была привязана к талии. С другой стороны в круг вошел ее соперник Нафан. Не было формального вызова со стороны претендента, никто не объявил о начале поединка. Все свелось к тому, что толпа замолчала, и тогда соперники устремились к центру круга, с ненавистью глядя друг на друга. Абсолютно уверенный в том, что ему не составит труда взять верх над своей ослабленной соперницей, Нафан не раздумывая бросился вперед. Это оказалось серьезной ошибкой. Грисси мгновенно остановила его, нанеся ему мощный удар в живот. Нафан громко закричал от неожиданности и боли. Не давая ему опомниться, Грисси повернулась вокруг своей оси и нанесла ему удар ногой. Сила инерции ее вращения была настолько велика, что повторный удар поднял Нафана в воздух и выбросил за пределы круга. Он врезался в Есилк, сбив ее с ног. - Но это же не борьба! - возмутился Хайар. - Может, да, а может, нет. Но она победила. А только это и имеет значение, - ответила Раин, делая шаг вперед, чтобы на всякий случай отвязать руку Грисси, прежде чем кто-либо предложит, чтобы та боролась с подвязанной рукой до последнего поединка. - Кто следующий? Когда желающих побороться с Грисси не нашлось, Мередид использовала затишье, чтобы подойти к Фенеону, по-прежнему сидевшему на валуне. Она достала из-под накидки великолепный кошелек для пояса, сделанный из лакированных чешуек ящерицы, и протянула его вождю. Он же продолжал разглядывать монету, отданную ему сыном Катзы, не замечая, по-видимому, ни беременной женщины, ни ее подарка. - Фенеон, у меня есть кое-что, в чем ты сможешь хранить свою монету, - обратилась она к нему. Вождь поднял голову, и в его глазах зажегся алчный огонек. Не раздумывая, он выхватил кошелек из руки Мередид. Она на мгновение остановилась около Фенеона в надежде, что он поблагодарит ее, но вождь так ничего и не сказал. Выждав немного, Мередид решила все-таки изложить ему свою просьбу. - Мне кажется, что Кикун уже достаточно долго был даегом Есилк, - умоляюще произнесла она. - Теперь ему пора стать полноправным Бродягой Песков. Но в отличие от сына Катзы, Мередид тщательно подготовила сцену, проведя предварительную работу с членами клана. Около половины присутствовавших воинов громкими возгласами поддержали ее. Многие другие члены клана согласно закивали головами. Только Хайар и горстка друзей Есилк выступили против. Реакция Фенеона оказалась неожиданной для всех. Он поднес подаренный ему кошелек к уху и потряс его. Не услышав ничего, вождь нахмурился и недоуменно взглянул на женщину, сделавшую подарок. - Но он же пустой, - растерянно проговорил вождь. Улыбка надежды исчезла с лица Мередид. - Я собиралась наполнить кошелек серебром, - ответила она, с трудом сдерживая гнев. - Но мне помешало наше неожиданное бегство из Ниобенэя. Фенеон пожал плечами, затем открыл кошелек и опустил в него свою серебряную монету. - Спасибо за кошелек, - сказал он, привязывая его к поясу. - Но я боюсь, что Кикун все еще сохраняет в душе верность Вихрям Пустыни. Он останется мужем Есилк в течение... - Вождь остановился, не договорив, и уставился на огромный живот Мередид. - Он останется мужем Есилк еще на два месяца, если у тебя нет монетки для моего нового кошелька. Глаза Мередид сузились, и она бросила на Фенеона взгляд, полный неприкрытой ненависти. Увидев, что рука женщины скользнула вниз к кинжалу, Садира двинулась вперед, чтобы помешать ей совершить глупость. Не успела колдунья вступить в круг, как Хайар, от которого ни на шаг не отставала Раин, последовал за ней. - Когда я была еще ребенком, моя мать не переставала говорить о том, как мудро и умело ты руководишь кланом! - бросила Мередид. - Но сейчас нам следовало бы называть себя скорее рабами, чем эльфами... Садира схватила Мередид за руку и оттащила ее от валуна. Она чуть не упала, споткнувшись о спящего Магнуса. - Пошли со мной. Тебе следует выпить еще броя. Тогда, может быть, алкоголь, который развязал твой язык, поможет тебе заснуть, - громко сказала она, чтобы ее слышали все. Для Мередид она прошептала: - Ты думаешь, что твоему ребенку будет лучше, если тебя убьют? Мередид внимательно посмотрела на Садиру, ее глаза блестели гневом. - Я не позволю Есилк продать этого ребенка! - резко ответила она. - Все, что производит мой раб, принадлежит мне, - решительно заявила Есилк, пробираясь сквозь толпу к небольшой группе, собравшейся около вождя. Садира повернулась к Есилк. - Ребенок принадлежит матери, - спокойно сказала она. - Отлично сказано, - внезапно произнес Фенеон. - Здесь я полностью на твоей стороне. Садира посмотрела через плечо и увидела, что Раин и Хайар стоят по обеим сторонам отца. Раин поигрывала небольшим кружком блестящего желтого металла, зажатым между большим и указательным пальцами. Фенеон, как и все остальные, не сводил восторженного взгляда со сверкающего диска. И этому было свое объяснение. На Атхасе золотые монеты встречались даже реже, чем алмазы. - С этой минуты Кикун является Бродягой Песков, - торжественно объявил вождь. - Дети, рожденные от него, приравниваются в правах к детям, рожденным от других воинов. Раин улыбнулась. - Ты очень мудр, мой вождь, - сказала она с намеком, проводя рукой над его фляжкой с броем и роняя в нее золотую монету. Фенеон вытаращил глаза от изумления и одним длинным глотком опорожнил всю фляжку. Покончив с броем, он вынул изо рта зажатую между зубами монету и стал старательно вытирать ее о свой бурнус. - Так нельзя относиться к золоту, - пожаловался он, опуская монету в кошелек, поднесенный ему Мередид. - Извини меня, отец, - поспешно проговорила Раин. Она подняла с земли бурдюк с броем, поднесенный ранее Сайном, и заново наполнила фляжку Фенеона. - Выпей, отец. Видя, что Фенеон снова готов опорожнить фляжку, Садира присоединилась к сестре. - Ты была необычайно щедрой, - прошептала она на ухо Раин. - Или же ты, может быть, пытаешься вывести из равновесия Хайара? - Я сделала то, что, по моему мнению, больше всего отвечало интересам клана, - ответила Раин, беря Садиру за руку и отводя ее в сторону от остальных эльфов. - Мередид каким-то образом привлекла на свою сторону многих воинов. Фенеон совершил ошибку, недооценив это обстоятельство. Он заблуждается, считая, что раз у нее не оказалось серебра, то у нее не окажется сторонников. - Но золотая монета! - воскликнула Садира. - Как она попала к тебе? - Я взяла за привычку беречь вещи, которые могут оказаться полезными в критические моменты, - ответила Раин, направляясь к своему костру. - А теперь я должна просить тебя передать мне одну важную вещицу. Раин приложила палец к губам и больше не произнесла ни слова, пока они не добрались до цели. Все ее дети наблюдали за борцовскими поединками, так что женщины могли спокойно обсудить свои дела, не опасаясь, что их откровенный разговор будем кем-либо подслушан. - Я не собираюсь давать тебе противоядие, - решительно проговорила Садира, которая сразу поняла, что от нее хочет ее единокровная сестра. - Я не хочу, чтобы Фенеона отравили. - А почему бы и нет? - с вызовом спросила Раин, открывая мешок, привязанный к упряжи канка. - Ты видела, каким он может быть. У меня больше нет монет. А чем ты намереваешься подкупить его, когда Хайар потребует отомстить за смерть Гейфала? - Для меня это не имеет значения, - ответила Садира. - Я знаю только одно: из всех вас лишь он один знает дорогу к башне Пристан. - Я сама могу показать тебе дорогу к колодцу у Расколотого камня, - сказала Раин. - По словам Магнуса - а мы не раз разговаривали об этом, - оттуда ты смогла бы добраться до башни и в одиночку. Колдунья отрицательно покачала головой. - Я все-таки предпочитаю Фенеона. Этот вариант мне представляется более надежным, - ответила она. - Почему ты так уверена в том, что он обязательно выполнит обещание, данное тебе Хайаром? - спросила Раин, начиная сердиться. Она вытащила из мешка бурдюк, который вместе с Магнусом наполнила отравленным вином из бочонка. - Может быть, он и не выполнит его, но почему бы ему не проводить меня до колодца у Расколотого камня? - Все дело в том, что клану нужны деньги, а этот колодец находится далеко в стороне от городов или караванных путей, - пояснила Раин. - Но я не могу гарантировать, что все будет обстоять именно так, как я говорю. Сегодня у нас особый день. Мы доводим до сведения вождя наши просьбы и пожелания. Выскажи свою и посмотри, что он на это ответит. Садира долго смотрела на сестру, лихорадочно пытаясь придумать причину, по которой она могла бы отказаться делать то, что предлагает ей Раин. Так ничего и не надумав, она кивнула в знак согласия и повернулась, чтобы уйти. - Я сделаю так, как ты советуешь, - без особого энтузиазма проговорила колдунья. Но Раин остановила ее, схватив за плечо. - Тебе понадобится подарок, - поспешно сказала она, протягивая Садире бурдюк с отравленным вином. - Возьми две кружки и налей противоядие в одну из них. Если Фенеон согласится помочь тебе, налей вина в кружку с противоядием. Раин не было никакой необходимости говорить о том, как Садире следует поступить, если вождь все-таки откажет ей. Сестры приготовили подарок отцу, после чего колдунья капнула несколько капель противоядия себе на язык. Это была совершенно необходимая предосторожность на случай, если ей придется пить из кружки, в которой нет противоядия. Завершив подготовку, они вернулись к остальным членам клана. Садира несла на плече бурдюк с вином и в каждой руке держала по кружке. Увидев сестер, Фенеон сделал знак Раин подойти к нему. - Дочка! - сказал он с теплотой в голосе, протягивая ей кружку с броем. - Иди сюда. Я хочу выпить с тобой. Он чокнулся с ней кружками, после чего оба выпили залпом кисло пахнущую жидкость, как будто это вода. Видя, что вождь приготовился снова наполнить кружку, Садира выступила вперед, собираясь высказать свою просьбу. Но ее опередил Хайар, который налил отцу вина из собственного бурдюка. - Я очень сожалею, что у меня нет для тебя золотой монеты, мой вождь, - обратился к нему сын. - Я тоже, - ответил Фенеон, на которого уже начал оказывать действие алкоголь. - Мне больно видеть вождя Бродяг Песков с какими-то жалкими двумя монетками в кошельке, - продолжал Хайар, искоса поглядывая на Садиру. - Мне также очень жаль, что новая колдунья клана не подумала о том, чтобы вернуть тебе твое серебро, когда спасала тебя от ниобенэйского рабства. Хотя, возможно, она и не забыла об этом. А может, случилось так, что Раин сделала тебе подарок, подарив твою же собственную монету? - Ты же прекрасно знаешь, что все обстоит не так, Хайар! - злобно выпалила Раин. - Ты ведь был с нами, когда мы бежали из Ниобенэя. Может быть, ты видел хоть один из кошельков Фенеона? - Это не значит, что все серебро потеряно, - хладнокровно возразил Хайар. - Все знают, что Садира - могущественная колдунья. Для нее было бы сущим пустяком спрятать его. Фенеон зло посмотрел на Садиру. - Это правда, - подтвердил он, пьяно выговаривая слова. - Ты действительно украла мои монеты, женщина? - Нет! - резко возразила Садира. - Если бы у Хайара было столько же ума, сколько у канка, он бы знал, что тебя вряд ли отправили бы на рынок рабов с кошельками на поясе. Сейчас твои денежки находятся в сокровищнице царя-колдуна. - Она презрительно посмотрела на своего брата, затем добавила: - Может быть, он хочет отправиться к царю и вызволить твои денежки? Фенеон перевел взгляд на Хайара. - Ты хотел бы? - недоверчиво спросил вождь. - То, что я хотел бы сделать, и то, что возможно сделать, не одно и то же, - ответил Хайар. - Хороший ответ, - одобрительно произнес вождь, засмеявшись. Затем переключил свое внимание на Садиру, которая все еще держала бурдюк и две кружки. - Что это у тебя? - поинтересовался он. - Вино, - коротко ответила Садира. - Вино, конечно, не золото, но и оно сойдет, - довольно проговорил Фенеон, протягивая руку к кружке с противоядием. Садира отодвинула ее подальше. - Сначала выслушай мою просьбу, - попросила она. Вождь нахмурился, но руку убрал. - Надеюсь, что она будет реальной и легко выполнимой, - ответил он. - Я хочу всего лишь получить ответ на вопрос, - сказала Садира. - Ты выполнишь обещание, данное мне Хайаром? Это вино ты получишь в подарок, если честно ответишь мне. Фенеон подозрительно посмотрел на нее, потом пожал плечами. - У Бродяг Песков есть куда более важные дела, чем путешествие к башне Пристан, - ответил он, выхватив у нее кружку с противоядием, к которой он раньше протягивал руку. - Теперь давай сюда мое вино! Садира выругалась про себя, но не показала виду, что сердится. Она улыбнулась Фенеону и наполнила его кружку. Однако прежде чем он успел к ней приложиться, она спросила: - Ты, случайно, не заметил, что я принесла две кружки? Вождь сердито переспросил: - Ну и что с того? - Я подумала, что ты захочешь угостить подаренным вином свою любимую дочь, - ответила Садира, указывая на Раин. Та нахмурилась, не зная, в какую кружку налито противоядие. Садира же довольно улыбнулась, надеясь, что ее жест успокоит сестру. Потом добавила: - Разве такой щедрый подарок, как золотая монета, не заслуживает достойного ответа? Фенеон улыбнулся. - Заслуживает, - ответил он, протягивая кружку дочери. Раин вся побелела, но кружку все-таки взяла. Несмотря на вчерашнее веселье, все члены клана уже рано утром были готовы сняться с лагеря. Садира, которая до поздней ночи занималась изучением своей книжки для заклинаний, оказалась одной из тех, кто позже других собрался в дорогу. Так как ее собственный канк остался в Ниобенэе, сестра дала ей одного из своих. Рядом с ней, с подветренной стороны, стоял канк Магнуса. Спина Певца Ветров была намазана свежим слоем мази, запах которой показался Садире просто омерзительным. Садира была очень довольна тем, что заставила Магнуса сначала заняться ее раной от укуса силопа. Песня, которую он исполнил в то утро, оказалась настолько эффективной, что уже к вечеру колдунья почувствовала себя почти здоровой. Осмотревшись, Садира обнаружила Раин. За спиной у сестры висел самый маленький ребенок, а остальные ее отпрыски сидели на канках позади нее. Когда колдунья подъехала к Раин, она не смогла унять зевоту. - Когда это ты так успела устать? - удивленно спросила Раин. - Я легла очень поздно и не выспалась, - ответила Садира, похлопывая рукой по заплечному мешку, в котором хранила принадлежности для колдовства. - Я подумала, что имеет смысл выучить несколько особых заклинаний на случай, если Джоджект погонится за нами. Это подсказал мне мой собственный печальный опыт. Обычные виды колдовства на него просто не действуют. Вот я и искала что-нибудь особенное. - Ты поступила очень разумно, но это все равно не причина для усталости, - возразила Раин. - Я вот чувствую себя великолепно, а ведь я ни на минуту не сомкнула глаз. - И чем же это ты занималась всю ночь? - недоуменно спросила Садира. Раин криво улыбнулась. - Расширяла ряды сторонников, - ответила она. - Сегодня у Бродяг Песков появится новый вождь, хотя они, возможно, еще не знают, что это произойдет. - Она жестом предложила Садире спешиться, а затем отвела ее к небольшой группе воинов. И тут Садира увидела Фенеона, вытянувшегося во весь рост на земле. Его запавшие глаза были прикрыты куском грубой ткани, его кожа приобрела желтоватый оттенок, а по лицу струился обильный пот. При виде отца в столь жалком состоянии колдунья почувствовала угрызения совести. Если Раин и испытывала схожие чувства, она это никак не показывала. Она решительно подошла к Хайару и, указывая на отца, в котором явно еще теплилась жизнь, громко спросила: - Это твоя работа? Что ты сделал с ним? Ты испугался, что он изменит свое решение и заставит тебя выполнить обещание, которое ты дал Садире? Садира от неожиданности чуть не прикусила язык, ошарашенная самообладанием и дерзостью сестры. Ее наглость сразу напомнила колдунье о Титхиане. Все это вызывало у нее чувство тревоги, но не за себя, а за будущее Бродяг Песков. Но какие бы дурные предчувствия ни одолевали Садиру, расчет ее сестры оказался абсолютно верным. Атака принесла свои плоды. Хайар сразу же перешел в оборону. - Это не моя работа, - возразил он, указывая пальцем на Садиру. - Это ее рук дело. Второй раз она предлагает ему вино, и второй раз он заболевает. Раин наморщила лоб, словно размышляя над словами брата, затем повернулась к Садире. Воцарилось неловкое молчание, и Садира уже начала опасаться, что сестра собирается предать ее. Но та снова медленно повернулась к Хайару и печально покачала головой. - А как тогда получилось, что со мной ничего не произошло? - резко спросила она. - Я выпила столько же вина, сколько выпил он. Снова воцарилось молчание. Все напряженно ждали, что ответит Хайар. Так и не дождавшись от него ответа, Раин указала на мертвенно-бледное лицо Фенеона: - Что бы с ним ни случилось, мы не можем оставаться здесь, ожидая, пока он придет в себя. Ниобенэй слишком близко от нас, и вы знаете, сколько у нас там врагов. Нам нужно как можно скорее убираться отсюда. - Согласен, - бесстрастно проговорил Хайар. - Я думаю, что нам следует двинуться на юг, в направлении торговых путей к Алтаруку. - Я думаю, мы должны сдержать обещание, которое ты дал Садире, - возразила Раин, указывая на восток.