коридора   на   Крессича,
окруженного горсткой своих охранников и таким же числом стражников Лукаса.
     - В  синей  ситуация  прежняя,  -  сообщил  Джессад.  -  Низовики  на
четвертом перекрестке первого яруса. Мы у дверей. Можем декомпрессировать.
     - Они нам нужны, - хмуро произнес Джон. -  Пусть  все  останется  как
есть.
     - Это из-за нее? Полумеры, господин Лукас.
     - Нам нужны низовики. Они  у  нее.  Я  сказал,  пусть  так  и  будет.
Проблема - Дэймон и Квин. Что вы предприняли?
     - Никто из наших не может пробраться на борт, а сама она не  выходит.
Люк постоянно задраен. Зато мы знаем, где он, и уже действуем.
     - Что вы подразумеваете под словом "действуем"?
     - Парни Крессича, - прошептал Джессад. - Нам нужно  проникнуть  туда,
понимаете? Возьмите себя в руки, поговорите с ним, наобещайте чего угодно.
В руках Крессича - толпа. Он может подергать за ниточки. Поговорите.
     Джон смотрел на группу людей в коридоре, и  мысли  его  разбредались.
Крессич, Мациан, купцы... Уния. По слухам, флот  униатов  на  подходе.  По
слухам.
     - Что значит - надо проникнуть туда? Вы точно знаете, где он?
     - Не совсем точно, - признался Джессад. - Мы натравили на него толпу,
а в толпе человека легко с кем-нибудь спутать.  Надо  опознать  наверняка.
Поговорите с Крессичем. И поторопитесь, господин Лукас.
     Джон поймал  взгляд  Крессича  и  кивнул.  Группа  приблизилась.  Как
всегда, в глаза бросилась седина и тоскливое выражение лица Крессича. Зато
окружали его люди совсем иного склада - молодые и наглые.
     - Советник хочет войти в долю, -  заявил  один  из  телохранителей  -
невысокий, темноволосый, со шрамом на лице.
     - Вы всегда говорите вместо него?
     - Господин Нино  Коледи,  -  представил  его  Крессич,  удивив  Джона
твердостью в голосе и прямотой взгляда  -  в  совете  он  держался  совсем
иначе. - Господин Лукас, господин  Джессад.  Господин  Коледи  возглавляет
службу безопасности "К". У нас достаточно сил  и  средств,  чтобы  навести
порядок в карантине когда потребуется. Вы заинтересованы в этом,  господин
Лукас?
     Джон растерянно поглядел на Джессад а. Тот промолчал.
     - Если вы способны утихомирить толпу, сделайте это.
     - Да, - тихо сказал Джессад. - На этой стадии нам нужно  спокойствие.
Господин Крессич и господин Коледи, добро пожаловать в новый совет.
     - Дайте мне ком, - попросил Коледи. - Общее оповещение.
     - Дайте ему ком.
     Джон глубоко вздохнул, не давая сорваться с губ вопросу: "Что за игру
вы ведете? Зачем проталкиваете наверх эту парочку?"
     Вспомнив  о  том,  что  происходит  снаружи,  сколь   ненадежно   его
положение, он подавил гнев.
     - Идите сюда. - Он провел Коледи в  комцентр,  к  ближайшему  пульту.
Отсюда был виден экран скана. Мациан все  еще  держался,  надежды  на  его
скорый  разгром  не  оправдались.  Крепкий  орешек.   Точки,   указывающие
местонахождение его  кораблей,  вспыхивали  тут  и  там  над  многослойным
ореолом купеческих орбит.
     - Освободите место! - приказал Джон теху,  и  Коледи  занял  поспешно
освобожденное место за клавиатурой. Экран  осветил  лицо  Брана  Хэйла.  -
Наберет текст, сразу передашь на канал общего оповещения,  -  сказал  Джон
помощнику.
     - Будет сделано.
     - Господин Лукас! - крикнул кто-то, перекрывая ровный гул комцентра.
     Джон оглянулся. Тревога! Частые вспышки на экранах скана  -  какой-то
корабль движется наперерез Пеллу!
     - Что?! Где?! - воскликнул Джон. Скан  ничего  толком  не  показывал.
Только желтое мерцание - знак  опасности.  Ком  разразился  ревом  сирены.
Послышались сдавленные возгласы, ругательства; руки  техов  запорхали  над
клавишами.



        4. "КРАЙ ВСЕЛЕННОЙ"

     - Скан!
     Завыла  сирена.  Увидев  мерцание,  Элен  с  тревогой  посмотрела  на
Нейхарта.
     - Отрываемся, - буркнул Нейхарт, избегая ее взгляда. - Уходим!
     Слово молнией пронеслось по кораблям. Элен напряглась  всем  телом  в
ожидании рывка. В док не  выбежать  -  слишком  поздно.  "Пуповины"  давно
перекрыты, корабли удерживаются одними захватами.
     Второй - стартовый - рывок. Они на  свободе.  Они  идут  вдоль  обода
против часовой  стрелки,  а  за  ними  -  колонна  все  еще  состыкованных
фрахтеров.  Любая  ошибка  при  перекрытии  "пуповин"  может  привести   к
декомпрессии в целой секции.
     Элен  не  шевелилась,  отдаваясь  знакомым  ощущениям,  с   которыми,
казалось бы, простилась навсегда. Свободна,  невесома,  вольна  бежать  от
опасности... Если бы только не эта боль, будто отрывается часть души...
     Мимо прошел второй захватчик... Умчался  в  зенит,  навстречу  Флоту,
потревожив скан, а значит, перепугав всю станцию. Купцы оставались целы  и
невредимы, но и беспомощны; они медленно дрейфовали, выходя на условленный
курс. Держась за живот, Элен смотрела на экраны и думала о Дэймоне  и  обо
всем, с чем приходилось расставаться.
     Наверное, Дэймон погиб... Анджело точно убит, Алисия,  скорее  всего,
тоже... Дэймона больше нет. Она бросалась на эту  мысль,  как  на  колючую
проволоку, пыталась свыкнуться с  болью,  чтобы  та  не  мешала  думать  о
возмездии.  Тяжело  вздыхая,  вспоминала  она  "Эстель"   и   всех   своих
родственников. Уже во второй раз она спасается. Талант уходить от  смерти.
Под сердцем у нее - живое существо, Квин  и  Константин  в  одном  тельце;
совсем недавно эти фамилии кое-что значили во Внеземелье. И  исчезнут  они
не сразу -  по  крайней  мере  из  памяти  униатов.  Уж  об  этом-то  Элен
позаботится.
     - Уводи нас отсюда, - с ледяной яростью в голосе велела она Нейхарту.
И повторила, когда он, озадаченный столь резкой  переменой  в  настроении,
вопросительно взглянула нее: - Уводи. Разгоняйся для прыжка. Передай всем:
пункт "Маттео". И еще передай: идем прямо сквозь Флот.
     Эта женщина принадлежала к семействам Квинов и Константинов.  Нейхарт
повиновался. "Край Вселенной" вышел  из  гравитационного  поля  станции  и
двинулся дальше, посылая  в  эфир  указания  всем  купцам,  находящимся  в
системе Пелла.
     Мациан, Уния, Пелл... Никто уже не остановит этот фрахтер.
     Элен часто заморгала - шкалы датчиков расплывались перед глазами.
     - После "Маттео", - сказала она  Нейхарту,  -  мы  снова  прыгнем.  В
Глубокий. Там остальные... те, кто нахлебался  вдосталь  и  не  пришел  на
Пелл. Мы их разыщем.
     - Твоих - вряд ли, Квин.
     - Да, - кивнула Элен. - Моих - вряд ли.  Никого  не  осталось.  Но  я
знаю... все мы  знаем  координаты...  Я  помогала  вам.  Всегда  разрешала
набивать трюмы и не требовала деклараций.
     - Купцы не заблудятся.
     - Флоту тоже известны эти места... а потому, капитан, мы  пойдем  все
вместе.
     Нейхарт нахмурился. Сообща купцы действовали только в  доках,  учиняя
скандалы.
     - У меня мальчишку  забрали  на  один  из  мациановских  кораблей,  -
проворчал он.
     - А у меня муж на Пелле. Что нам осталось? Только предъявить счета.
     Поразмыслив, Нейхарт кивнул.
     - Нейхарты сделают все, как ты скажешь.
     Откинувшись на спинку кресла, Элен посмотрела  на  экран  скана,  где
мерцали образы униатских  кораблей,  проникших  в  систему  Пелла.  Кошмар
наяву. Как  перед  гибелью  Маринера  и  "Эстели"  со  всеми  Каинами,  не
успевшими покинуть обреченную станцию. Вероятно, врагу удалось  прорваться
или кто-то действовал изнутри. И вот - то же  самое.  Только  на  сей  раз
купцы не намерены покорно дожидаться смерти.
     Она решила сидеть перед сканом до конца - пока не  взорвется  станция
или пока "Край Вселенной" не наберет прыжковую скорость.
     "Дэймон..." - подумала она, проклиная Мациана - он больше, чем  Уния,
заслуживал проклятья, ибо навлек беду на Элен и ее близких.



        5. ЗЕЛЕНЫЙ ДОК

     Застигнутый врасплох новым скачком силы тяжести, Дэймон ухватился  за
скобу на стене, а Джош - за него. Но скачок был пустяковым, хоть и  вызвал
испуганные вопли за исцарапанной дверью. Дэймон отпустил скобу, повернулся
к ней спиной и устало покачал головой.
     Джош ни о чем его не спрашивал - сам понял, что  по  всему  ободу  от
станции отделяются  фрахтеры.  Даже  сюда  доносились  звуки  сирены.  Это
радовало. А может быть, пробоина? Хотя снаружи, в доке, еще есть воздух...
     - Они уходят, - хрипло вымолвил Дэймон. На одном  из  купцов  улетала
Элен  -  ему  очень  хотелось  в  это  поверить.   Это   было   бы   очень
предусмотрительно...  Элен  всегда  славилась  предусмотрительностью,  она
обзаводилась друзьями и  знакомыми,  способными  помочь,  когда  от  него,
Дэймона, не бывало пользы. Она улетела...  Может  быть,  она  возвратится,
когда все уляжется... Если все уляжется. Если будет к  кому  возвращаться.
Он не надеялся выжить. Возможно, на  Нижней  все  хорошо;  возможно,  Элен
улетела с торговцами... Надо надеяться. Если же все совсем не так, об этом
лучше не знать.
     Снова - колебания гравитации.  Зато  прекратились  вопли  и  удары  в
дверь. В аварийных ситуациях док - отнюдь не самое безопасное место. Любой
здравомыслящий человек поспешит перебраться из  него  в  менее  просторное
помещение.
     - Если это купцы, - слабым голосом  произнес  Джош,  -  то  они  ушли
неспроста. Что-то увидели... что-то услышали. Наверное, Мациану сейчас  не
до них.
     Дэймон смотрел на него, размышляя об униатах. О том, что Джош -  один
из них.
     - Как ты думаешь, что происходит?
     В тусклом свете, сочившемся сквозь побитый пластик оконца, лицо Джоша
поблескивало от пота. Он прислонился к стене, поднял  глаза  к  потолку  и
произнес:
     - Мациан  способен  на  все.  Он  непредсказуем.  Униатам  совершенно
незачем уничтожать станцию. Нам грозит только случайное попадание.
     - Мы можем  выдержать  много  попаданий,  даже  потерю  секций.  Пока
невредимы двигатели и "ступицы", мы способны восстанавливать поврежденное.
     - Даже если "К" на свободе? - хрипло спросил Джош.
     Гравитационное поле совершило новый  курбет,  встряхнув  их  желудки.
Дэймон судорожно сглотнул. Его подташнивало.
     - Пока творится эта чертовщина с гравитацией, "К" можно  не  бояться.
Может, попробуем выбраться из этой западни?
     - Куда мы выберемся? И что будем делать?
     Не найдясь с ответом, Дэймон  неопределенно  кашлянул  и  стал  ждать
очередного спада гравитации. Ждать  пришлось  недолго,  но  спад  оказался
слабее прежних. Моторы работали, насосы выдержали чудовищные нагрузки.  Он
перевел дух.
     - Одно хорошо: корабли ушли и не могут устроить нам  еще  одну  такую
встряску. А то я не уверен, что мы смогли бы ее перенести.
     - Может быть, они ждут снаружи?
     Поразмыслив над этими словами, Дэймон  поднял  руку  и  нажал  кнопку
замка. Ничего не произошло. Он достал из кармана карточку и после недолгих
колебаний сунул в паз. Ни одного огонька.  Зато,  вероятно,  Дэймон  выдал
свое местонахождение тем,  кто  сидел  в  контрольном  центре.  И  он  это
понимал.
     - Похоже, мы остаемся, - сказал Джош.
     Сирены умолкли. Дэймон подкрался к  иллюминатору  и  сквозь  радужные
разводы  вокруг  бесчисленных  выбоин  попытался  разглядеть  фигуры,  что
крадучись продвигались вдалеке.
     Ком над головами Дэймона и Джоша захрипел, будто пытался  включиться,
и снова замолчал.



        6. "НОРВЕГИЯ"

     Казалось,  им  не  вырваться  из  этого  кошмара.  Фрахтеры   милиции
разбегались, один из них крошечным солнцем полыхнул на экране вида и погас
еще до того, как из кома раздался треск потревоженного  эфира.  Траекторию
"Норвегии"  пересекла  туча  раскаленных  обломков,  некоторые,   довольно
крупные, угодили по корпусу; жалобным визгом отозвалась обшивка.
     Неподвижные мишени, а  вплотную  к  ним  -  боекомп...  За  торговцем
остался униатский рейдер, и к нему, опережая "Норвегию", бросились  четыре
ее рейдера. Их непрерывный заградительный огонь на миг высветил  вражеский
рейдероносец, идущий навстречу.
     - Бей его! - крикнула Сигни военопу, когда затих огонь рейдеров. В ту
же секунду  "Норвегия"  дала  залп,  и  мощные  лучи  ринулись  наперехват
противнику. Чтобы не напороться на них, униату пришлось совершить маневр и
сбросить бортовую  гравитацию.  Восторженный  вопль  на  борту  "Норвегии"
утонул в реве сирен - электронный сигнал с боекомпа заставил корабль резко
изменить курс. В боевой обстановке компы реагировали на опасность быстрее,
нежели человеческие мозги.
     "Норвегия" выправила курс и понеслась в гущу боя. Боекомп  дал  новый
заградительный залп  нижней  батареей,  поле  скана  испещрили  светящиеся
облачка.
     - Отлично! - воскликнул по общему кому корректировщик нижней батареи.
- Крепко врезали!
     Раздались крики; "Норвегия" сделала полоборота  и  ринулась  в  новый
зигзаг. Позади оставались фрахтеры -  они  казались  неподвижными,  словно
разбросанные в  космосе  обрывки  фольги.  Но  они  летели,  увертывались,
стараясь не задеть друг друга, да еще гонялись  за  вражескими  рейдерами,
вынуждая их менять курс, лишая их свободы маневра.
     Новый  поворот  и  удар,  как  вначале...  Новая  цель...  "Тибет"  и
"Северный полюс"  бросятся  наперехват  униату,  стоит  ему  и  "Норвегии"
появиться на их  сканах.  Дальние  сканы  уменьшают  масштаб  изображения,
приближают образы друг к  другу;  боекомпы  выбирают  оптимальный  вариант
совместной атаки.
     Униаты отходят; как  только  сканы  сообщают  об  этом,  мациановские
корабли ложатся на новый курс и открывают огонь. "Норвегия",  "Атлантика",
"Австралия"... Враги  потеряли  рейдер,  уходя  из-под  огня.  Ком  сыплет
проклятиями, откуда-то  сквозь  неразбериху  голосов  просачивается  голос
Мациана. Из четырнадцати неприятельских рейдероносцев уцелело  двенадцать.
Вместе с роем рейдеров и "стрел" они уходят от станции, а на пути у них  -
всего лишь два рейдероносца, уже невидимых на экранах Флота.
     - Поджарьте им пятки! - послышался густой бас Порея.
     -  Отставить!  -  прогремел  Мациан.  -  Отставить!  Приказываю  всем
удерживать позиции.
     Компы по-прежнему действовали в режиме синхронизма; сигнал с "Европы"
остановил корабли против воли их экипажей.  Униаты  бежали...  Внезапно  в
центре стаи  их  кораблей  расцвело  пламя;  в  динамике  кома  "Норвегии"
затрещала статика.
     - Подбили! - завопил ком, как только утих треск.
     Вероятно, "Тихий океан" несколько  минут  назад  добил  поврежденного
рейдероносца. Сигни подумала, что в горячке боя она не успела уследить  за
всем, произошедшим в системе. Даже гибель Пелла - если униаты явились сюда
ради этого - могла пройти для нее незамеченной. Чтобы уничтожить  станцию,
хватило бы одного залпа.
     Сигни размяла кисти, вытерла с  лица  пот  и  набрала  на  клавиатуре
приказ Граффу. В тот  же  миг  он  взял  управление  на  себя.  "Норвегия"
сбросила  скорость,  подчиняясь  Мациану.  Ком   протестовал   искаженными
голосами капитанов.
     - Отставить, - повторил Мациан. По отсекам "Норвегии" пробежал ропот.
     - У них нет ни единого шанса, - излишне внятно пробормотал  Графф.  -
Скоро униаты подойдут на...
     - Следите за целью, господин Графф. - Сигни подключилась  к  главному
кому. - Вдруг это маневр? Мы не можем  уйти  отсюда.  Стоит  какому-нибудь
униату проскочить к станции, и ей конец. Нам больше  нельзя  рисковать  ни
одним кораблем. У "Тибета" и "Северного полюса"  еще  есть  выбор...  Есть
пространство для разгона.
     Возможно,  думала  она,  как  раз  сейчас,  когда  на  них  направлен
поисковый луч "Норвегии", они набирают скорость... Если скантехи в  рубках
рейдероносцев снабдили дальние  сканы  правильными  данными,  если  экраны
отчетливо показали, что по пятам за униатской эскадрой не идет подмога  от
Мациана... Если капитаны "Тибета"  и  "Северного  полюса"  не  истолковали
ошибочно маневр своих товарищей...
     Флот  тормозил.  Скан  показывал  тающее  облако  торговцев   -   эти
неповоротливые суда мало-помалу  набрали  прыжковый  разгон.  Они  бежали,
бросая Пелл на произвол судьбы. Бежали в Глубокий.
     Она определила вероятную  точку  соприкосновения,  учитывая  скорость
униатов, "Тибета" и "Северного полюса". Вот-вот экипаж "Тибета" обнаружит,
что на  него  надвигается  весь  неприятельский  флот.  Лишь  бы  скан  не
подвел...
     В рубке "Норвегии" скан еще секунду показывал прежнюю - устаревшую  -
картину, затем перешел в режим дальнего поиска. Красная полоска  шарила  в
желтом тумане.
     Противники сближались, дистанция между ними становилась  критической.
Сигни и все вахтенные офицеры в рубке застыли, следя за желтыми  фигурками
и красным лучом. Сигни с трудом удержалась от соблазна обрушить  кулак  на
консоль пульта или на подлокотник дивана.
     Это случилось - еще до того, как в рубке "Норвегии"  увидели  картину
безнадежной схватки. Два  рейдероносца  и  семь  рейдеров;  экипажи  -  до
последнего человека. За сорок с лишним лет своего  существования  Флот  ни
разу не платил за успех такой большой цены.
     "Тибет"  пошел  на  таран...  Кант  разогнал  его  до  прыжка   перед
скоплением  кораблей  противника  и   вместе   со   своими   рейдерами   и
неприятельским рейдероносцем превратился в космическую  пыль...  Когда  на
экране исчезло светлое пятнышко,  по  рубке  "Норвегии"  пронесся  угрюмый
шепот... И снова ропот - "Северный полюс" и его рейдеры бросились в  самую
гущу униатов...
     Они  почти  проскочили  в  оставленную  Кантом  брешь,  но  вдруг  их
изображения расплылись, а компсигнал "Северного полюса" оборвался.
     Сигни не радовалась, что уцелели рейдеры, она лишь задумчиво  кивала,
вспоминая лица и имена знакомых мужчин и  женщин  с  погибших  кораблей...
проклиная  собственное  бессилие.  Дальний  скан  поменял  режим,  картина
прояснилась. Потрепанная униатсхая эскадра разогналась, прыгнула,  исчезла
с экрана. Рано или поздно она вернется, и числом поболее - уж чего-чего, а
кораблей в Унии хватает. Флот Мациана устоял и победил, но из  девяти  его
рейдероносцев осталось семь.
     Сколько еще таких сражений способен он выдержать? Уния может спокойно
жертвовать кораблями; для нее победа - вопрос времени, если враг, которому
она показывает пятки, не осмеливается пуститься в погоню.
     "Мы проиграли, - безмолвно обратилась Сигни к Мациану.  -  Понимаешь?
Проиграли".
     - На Пелле, - раздался из кома спокойный голос Мациана, - мятеж.  Что
именно там произошло, неизвестно, но одно не вызывает сомнений: станция  в
опасности. Приказываю соблюдать строй. Возможна повторная атака.
     Внезапно на пультах "Норвегии" заполыхали лампочки - целую аппаратную
секцию  выключили  из  компьютерного  синхронизма.  Корабль  вновь   обрел
самостоятельность.   На   экранах   компа   вспыхнул   обрывок    приказа:
"...БЕЗОПАСНОСТЬ НА БАЗЕ".
     Ее отпускали. "Норвегии"  и  "Африке"  поручали  вернуться  и  занять
охваченную смутой станцию, а остальным - удерживать подступы к ней.
     Сигни подключилась к главному кому.
     - Ди, оружие и доспехи. Мы тоже выйдем на причал.  Всех  десантников,
кто может стоять на ногах -  на  высадку.  Экипируй  дополнительную  вахту
экипажа - она будет охранять доки. Мы пойдем сразу после солдат.
     Канал взорвался гневной многоголосицей - новая задача  явно  пришлась
не по вкусу измученным десантникам.
     - Графф, - сказала Сигни.
     Рискуя  самочувствием  людей,  "Норвегия"  разогналась   до   красных
аварийных огней и пошла прямиком на станцию.  "Африка"  покинула  строй  и
отправилась следом за нею.



        7. ПЕЛЛ; ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ...

     - Требую обеспечить нам вхождение в  док,  -  гремел  из  кома  голос
Мэллори, - и доступ в центр. Иначе мы начнем занимать секции.
     Экраны  мерцали,  предупреждая  о  столкновении.  У  пультов  застыли
бледные техи. Джон оцепенело стоял перед комом, опираясь на спинку кресла,
и с ужасом представлял себе корабли, идущие на таран.
     - Сэр! - крикнул кто-то. - Посмотрите на вид!
     Заполняя собой экран, блестящие чудища  неслись  прямо  на  Джона.  В
самый последний момент волна темного металла распалась надвое, космические
левиафаны  пролетели  над  и  под  станцией.  Пульты  разразились  треском
статики. Погас один из экранов, зато гнусаво  завыла  сирена  -  вероятно,
где-то началась декомпрессия.
     Джон резко повернулся, но Джессада у двери  не  увидел  -  там  стоял
только Крессич с раскрытым ртом и круглыми от страха глазами.
     - Мы ждем ответа, - грубым мужским голосом произнес ком.
     Джессад ушел. Это он, или кто-то вроде него, вот так же дал  маху  на
Маринере. И погубил станцию.
     - Найти Джессада! - крикнул Джон одному из помощников Хэйла. - Взять!
Привести сюда!
     - Снова заходят! - завопил тех.
     Джон повернулся к экранам и воскликнул, неистово жестикулируя:
     - Связь!
     Тех протянул ему микрофон. Завороженно глядя на экран, Джон проглотил
комок в горле и закричал:
     - Можете войти в док! - Он  не  владел  голосом.  -  Это  управляющий
станцией! Повторяю: вы можете причалить.
     - Я еще раз спрашиваю, - сказала Мэллори, - кто вы такой?
     - Джон Лукас, исполняю обязанности управляющего.  Анджело  Константин
погиб. Пожалуйста, помогите нам!
     Наступила тишина. Корабли на экране скана заметно сбросили скорость и
слегка изменили курс.
     - Сначала войдут наши рейдеры, - заявила Мэллори. - Станция Пелл,  вы
меня хорошо поняли? Первыми причалят рейдеры,  их  экипажи  обеспечат  нам
стыковку вместо ваших бригад. Вы окажете им необходимую  помощь,  а  затем
очистите доки  от  посторонних,  иначе  мы  будем  стрелять.  Учтите,  при
малейшей попытке сопротивления мы проделаем дыру в вашем корпусе.
     - На станции мятеж,  -  жалобным  голосом  сообщил  Джон.  -  "К"  на
свободе.
     - Господин Лукас, вам ясны мои инструкции?
     - Пеллу все ясно! А вам? Вы понимаете, что происходит?  Мы  не  можем
гарантировать мирный прием. Нам нужна ваша помощь, ваши  солдаты.  Станции
нанесен огромный ущерб. Но мы сделаем все от нас зависящее.
     Наступила долгая пауза. На скане появились новые образы: рейдеры.
     - Мы поняли, - отозвалась Мэллори. - Высадим десант. Обеспечьте моему
первому рейдеру безопасную стыковку, иначе мы будем вынуждены пробить вход
для солдат, а потом взрывать секцию за секцией, не щадя  никого.  Так  что
выбирайте.
     - Ясно.  -  Джон  отвернулся  от  кома  и  поманил  одного  из  своих
телохранителей, стоявших у двери. Затем произнес в микрофон:
     - Вас понял. Полчаса. Вы получите чистый док.
     - Синий и зеленый, господин Лукас. Уж вы позаботьтесь.
     - Синий и зеленый, - хрипло повторил он. - Сделаем все, что можно.
     Мэллори отключилась.  Джон  протянул  руку  и  нажал  клавишу  вызова
главного кома.
     - Хэйл! - позвал он. - Хэйл!
     Появилось лицо Хэйла.
     - Общее оповещение. Всю охрану в доки. Очистить синий и зеленый.
     - Будет исполнено. - Хэйл исчез с экрана.
     Джон подошел к Крессичу, все еще стоявшему истуканом около двери.
     - А ну, живо за ком! Скажи  своим  болванам,  которыми  ты  будто  бы
командуешь, чтобы не вздумали рыпаться. Понял?
     Крессич кивнул. Увидев его бессмысленные (если  не  безумные)  глаза,
Джон схватил депутата от "К" за  руку  и  потащил  к  кому.  Тех  едва  не
свалился на пол, спеша освободить кресло. Усадив Крессича и  сунув  ему  в
руки микрофон, Джон встал у него за спиной.
     Крессич назвал имена своих помощников, затем велел  им  спуститься  в
охваченные смутой доки и навести  порядок.  В  коридорах,  как  показывали
камеры, еще не улеглась паника. На девятом ярусе зеленой -  столпотворение
и дым; стоит охране освободить какое-нибудь помещение,  как  туда,  словно
воздух в вакуум, проникает толпа.
     - Общая тревога, - сказал Джон начальнице первой станции.  -  Объяви,
что всем нужно подготовиться к ноль-G.
     Женщина повернулась, сняла защитную панель и нажала кнопку  под  ней.
Заголосил зуммер - пронзительнее, чем все остальные сигнальные  устройства
на станции. Через  регулярные  промежутки  времени  его  прерывали  слова:
"Найдите безопасное место. Избегайте больших помещений.  При  значительном
снижении  гравитации  ориентируйтесь  на  стрелочные  указатели.   Найдите
безопасное место..."
     Обезумевшая от страха толпа понеслась по коридорам, крича и ломясь во
все двери.
     - Сбрось "G", - велел Джон опу-координатору. - Чтобы их там проняло.
     На экранах замелькали слова приказов. В третий раз станция  вышла  из
равновесия.  Сквозной  коридор  зеленой   моментально   опустел   -   люди
разбежались по квартирам и меньшим коридорам. Джон снова вызвал Хэйла.
     - Вводи туда охрану. Очищай доки.  Действуй  по  обстановке,  у  тебя
развязаны руки.
     - Да, сэр. - Хэйл опять отключился.
     Джон повернулся кругом, рассеянно поглядел  на  техов  и  Ли  Квэйла,
вцепившегося в скобу у двери. Он  жестом  подозвал  Квэйла  и,  когда  тот
приблизился, схватил за рукав и притянул к себе.
     - Незаконченное дело, - прохрипел Джон, - в  зеленом  доке.  Спустись
туда и закончи, понял? Закончи!
     - Да, сэр, - выдохнул Квэйл и поплыл прочь. Несомненно,  Ли  понимал:
если он не справится, всем им придется плохо.



        8. ЗЕЛЕНЫЙ ДОК

     Снаружи что-то происходило. По  захламленному  полу  магазина  Дэймон
подошел  к  окну,  вгляделся  и  вдруг  отшатнулся  от  вспышки  выстрела,
окрасившей в алое изуродованный пластик. Над скрежетом оживших  механизмов
поднялся протяжный вопль.
     - Кто бы там они ни были, они идут сюда, и у них ружья. - Он отступил
от двери. Двигаться приходилось осторожно - гравитация  не  дотягивала  до
нормы.  Джош  наклонился  и  поднял  металлический   стержень   -   деталь
разрушенной витрины - и протянул Дэймону, а затем нашел  еще  один  -  для
себя.
     Дэймон возвратился к двери, Джош встал у другого  косяка.  Поблизости
от  магазина  не  раздавалось  ни  звука,  зато  издали  доносились  крики
множества  людей.  С  другой  стороны  приближался  свет.  Дэймон  рискнул
выглянуть и отшатнулся, увидев сразу за окном силуэт человека.
     Дверь рывком раздвинулась, подчинясь приоритетной  карточке,  которую
вставили снаружи. В  проем  нырнули  двое  с  пистолетами.  Глаза  шедшего
впереди округлились от ужаса, а мгновением позже  его  череп  хрустнул  от
удара Дэймона.  Второго  свалил  Джош.  В  слабой  гравитации  оба  падали
ужасающе медленно; Джош не дал пистолету долететь до пола и  дважды  нажал
на спуск - на всякий случай. Один из падавших дернулся.
     - Бери пистолет! - крикнул Джош. Дэймон высвободил из мертвых пальцев
оружие. Джош, стоя на коленях, перевернул и тщательно обыскал второй труп,
затем принялся раздевать.
     - Одежда, - пояснил он. - Действующие карточки и паспорта.
     Дэймон отложил пистолет, разделся, преодолевая отвращение,  стащил  с
мертвеца  окровавленный  комбинезон  и  натянул  на  себя...  Наверняка  в
коридорах хватает людей в испачканной кровью одежде, подумал он.  В  одном
из карманов он отыскал бумажник, а  карточку  -  на  полу,  неподалеку  от
трупа. Он поднес ее и остальные документы к свету.
     - Ли Энтони Квэйл... "Лукас Компани"...
     Квэйл. Квэйл, один из  бунтовщиков  с  Нижней,  -  подчиненный  Джона
Лукаса... И комп - под контролем Джона... Вот почему "К" сумели вырваться,
вот почему Анджело Константин погиб в самом охраняемом  месте  Пелла,  вот
почему карточка Дэймона пришла в негодность. Убийцы знали, где его искать.
И за ними стоял Джон Лукас.
     Пальцы Джоша сдавили его плечо.
     - Дэймон! Пойдем.
     Он  поднялся  и  поморщился,  когда   Джош   пистолетным   лучом   до
неузнаваемости обжег лицо Квэйла, а затем и второго  покойника.  У  самого
Джоша лицо блестело от пота и было искажено страхом, однако реакция  этого
человека вызывала у Дэймона восхищение. По всей  видимости,  его  рефлексы
сами знали, как надо действовать в серьезных переделках. Джош вышел в ярко
освещенный  док,  и  Дэймон  поспешил   следом,   но   сразу   за   дверью
приостановился - док, насколько хватало глаз, был  пуст.  Ворота  в  белую
были на запоре, дверь в сквозной  коридор  зеленой  секции  скрывалась  за
изгибом стены. Они крадучись миновали гигантские ворота белой  и  шли  под
прикрытием погрузо-разгрузочной техники, пока впереди, у внешней стены, не
показалась группа ремонтников, которые возились с механизмами.  При  малой
гравитации ступать приходилось медленно и осторожно. Весь  док  был  усеян
трупами, бумагами и обломками.
     - Тут полно карточек, - произнес Джош, оглядывая мертвецов, к которым
непросто было подобраться незамеченными.  -  Можно  взять  сколько  угодно
имен.
     - И ключей к замкам, не  реагирующим  на  голос,  -  шепотом  добавил
Дэймон, наблюдая за ремонтниками и часовыми у  проходов  на  девятый  ярус
зеленой, заметными только отсюда. Он осторожно  приблизился  к  ближайшему
мертвецу, надеясь, что этот человек действительно мертв, а не оглушен и не
притворяется,  и  опустился  на  колени.  Не  спуская  глаз  с  рабочих  и
охранников, он пошарил по карманам и встал с карточками  и  документами  в
руках. Затем нервы не выдержали, и он бросился в  укрытие.  Джош  метнулся
следом.
     - Ворота в синюю открыты, - сказал Дэймон, когда  впереди  показалась
арка. В его душе вдруг неистово всколыхнулась надежда: пройти в синий док,
дождаться,  когда  возобновится  нормальное  передвижение  по   коридорам,
добраться до первого  яруса  синей,  взять  кое-кого  на  мушку  и  задать
кое-какие вопросы. Фантазии. Живым его туда не пустят, это ясно.
     - Дэймон.
     Он посмотрел в ту сторону, куда указывал Джош, - сквозь паутину стрел
и тросов на первый причал  зеленого  дока.  Зеленый  свет.  На  подлете  -
корабль, но мациановский он или униатский  -  непонятно.  Загромыхал  ком,
терзая пустоту  указаниями.  Корабль  приближался  к  подводящему  конусу.
Приближался слишком быстро.
     - Пошли, - шепнул Джош и за руку потянул Дэймона к ближайшему проходу
на девятый ярус зеленой.
     - Гравитация все еще не успокоилась, - пробормотал Дэймон,  упираясь.
- Ты что, не видишь? Это уловка. Центр очистил коридоры, чтобы ввести туда
полицию. Пока гравитация не стабилизируется полностью, корабли в  доки  не
войдут - это  слишком  рискованно.  В  центре  решили  устроить  небольшую
встряску, чтобы подавить мятеж. Но этого слишком мало. Если мы  побежим  в
коридоры, то попадем в самую гущу "К". Лучше остаться.
     - КЗК пятьсот один, - услышал он голос из громкоговорителя, и  словно
камень свалился с души.
     - Один из рейдеров Мэллори, - прошептал Джош.  -  Мэллори...  Значит,
Уния отступила.
     Повернув  голову,  Дэймон  увидел  ненависть   на   этом   изнуренном
ангельском лице... Джош явно надеялся на другое.
     Уходили минуты. Корабль ткнулся  носом  к  причалу,  бригада  докеров
приступила к швартовке. В отверстие шлюза плавно вошел  конец  "пуповины".
Донеслись шипение воздуха, гул механизмов  и  лязганье  внутреннего  люка.
Стыковка закончилась, и докеры бросились прочь.
     Из трубы высыпала горстка людей без доспехов и  рассредоточилась  под
прикрытием лебедок; двое с оружием залегли у противоположной  стены  дока,
чтобы прикрыть корабль с фланга. В  "пуповине"  раздался  частый  топот  -
высаживалась следующая партия. Ком снова подал голос, предупреждая, что на
посадку заходит сама "Норвегия".
     - Спрячь голову!  -  велел  Джош,  и  Дэймон  медленно  опустился  на
корточки возле подпорки  топливного  резервуара.  Лес  лебедок  мешал  как
следует разглядеть, что творится у причала. Но кое-что было  ясно:  вместо
докеров Мэллори использовала своих десантников, а  Джон  Лукас,  вероятно,
все еще распоряжался в контрольном  центре.  Да,  по  всей  видимости,  он
предложил Мациану  сотрудничество,  и  под  натиском  Унии  Мациан  выбрал
эффективность в ущерб справедливости.  И  Дэймону  несдобровать,  если  он
попробует выйти к настороженным десантникам и обвинить кого-то в  заговоре
и убийстве.
     - Я должен выйти, -  нерешительно  произнес  он,  боясь  окончательно
расстаться с надеждой.
     - Тебя проглотят заживо, - пообещал Джош. - Ты же ничего не можешь им
предложить.
     Дэймон посмотрел в лицо своего спутника -  мягкосердечного  человека,
умеющего убивать. В его душе,  вывернутой  наизнанку  при  Урегулировании,
наверное, не осталось ничего, кроме боли. "Посади меня за панель компа,  -
сказал однажды Джош, - и я вспомню, как с ним работать". Пошли его в  бой,
и в нем проснутся другие рефлексы. Тонкие руки Джоша прижимали пистолет  к
коленям, а взор не отрывался  от  арки  синего  дока,  в  который  входила
"Норвегия". На бледном, напряженном лице - гримаса  бессильной  ненависти.
Дэймон ощутил в правой ладони пистолетную рукоять, переместил указательный
палец на спусковой крючок. Униат, урегулированный не до конца. Сохранивший
способность ненавидеть. Способность, грозящую ему безумием. Сегодня - день
смерти. Невозможно определить число жертв, и  нет  больше  ни  закона,  ни
родственных уз, ни дружбы. На Пелл пришла  война,  а  Дэймон  все  еще  не
избавился от наивности. Джош опасен. Это враг, прекрасно владеющий  боевым
искусством. И этих навыков из него не вытравишь никакими  психиатрическими
процедурами.
     Ком возвестил о прибытии рейдероносца. Раздался гулкий удар  носового
щупа о подводящий конус. Джош Толли по-прежнему не шевелился,  лишь  резко
дернулся кадык. Дэймон правой рукой взял Джоша за запястье.
     - Не  надо...  Не  надо  ничего  делать,  слышишь?  Тебе  до  нее  не
добраться.
     - И не собираюсь, - ответил Джош, не взглянув на него.  -  Только  бы
тебе самому хватило осмотрительности.
     Пистолет Дэймона по-прежнему лежал на бедре, но  палец  расстался  со
спусковым крючком. "Норвегия" уже прочно состыковалась, зашипел  воздух  в
шлюзе, с лязгом встала на место "пуповина". Дэймон ощутил во  рту  привкус
желчи.
     В док выплеснулся десант. Неотличимые издали друг от  друга,  грозные
латники частью построились под  возгласы  командиров,  частью  сменили  на
позициях вооруженных матросов рейдера. Внезапно у изгиба стены  показалась
еще одна фигура в доспехах,  раздался  крик,  и  со  стороны  зеленой,  от
магазинов, офисов, баров и гостиниц к кораблю ринулась  толпа  оставленных
на Пелле солдат.
     Оцепление разорвалось, пропуская товарищей, которые несли  раненых  и
убитых.  Сцементированные  дисциплиной  шеренги   всколыхнулись,   но   не
развалились; поднялся радостный гомон;  солдаты  обнимали  друзей.  Дэймон
плотнее прижался к резервуару; подле съежился Джош.
     Один из офицеров выкрикнул команду, и колонна двинулась вперед  между
двумя цепями бдительных десантников, которые  протянулись  до  прохода  на
девятый ярус зеленого дока.
     Дэймон отползал назад, в тень, все дальше и дальше. Джош не отставал.
От головы колонны до них долетали возгласы офицеров  и  сотрясающий  стены
рев мегафона: "Очистить коридор!" Внезапно  раздались  вопли  и  стрельба.
Дэймон прижался лбом к стенке резервуара и весь обратился в слух. Раз  или
два он ощутил, как вздрагивает Джош, слыша предсмертные крики,  и  не  мог
понять, вздрагивает ли он сам.
     "Пелл гибнет", - подумал  он  со  спокойствием  смертельно  уставшего
человека, ощущая, как слезы льются из закрытых глаз. Его  охватила  дрожь.
Чем бы ни кончилось это сражение, его нельзя назвать победой  Мациана.  Ни
при каком везении малочисленной эскадре Компании не разгромить  Унию.  Это
всего лишь удачная  стычка,  чуть  отдалившая  закономерный  конец.  Таких
стычек будет еще немало, но рано или поздно Флот и  Компания  исчезнут,  а
то, что останется от Пелла, перейдет в руки победителей.
     Огромные звездные станции давно уже не в моде - из-за прыжка.  Сейчас
обживаются планеты; в космосе  новый  приоритет,  новый  порядок.  Военные
давно это поняли, и все поняли, кроме  Константинов.  Его  отец  мечтал  о
третьем пути - пути не Компании и не Унии, а Пелла. И не просто мечтал,  а
встал на этот путь, создавая на планете, вокруг  которой  летает  станция,
общество справедливости, пренебрегая, быть  может,  некоторыми  интересами
станции, ценя справедливость выше безопасности  и  надеясь,  что  духовные
ценности Пелла переживут тяжелые времена.
     Увы, на Пелле хватает интриганов  и  шкурников,  готовых  ради  своей
выгоды плясать под чью угодно дудку. Один из  их  -  Джон  Лукас.  Будь  у
Мациана хоть отдаленное представление о справедливости, он бы сразу понял,
кто такой Джон Лукас. Но Флоту ни к чему честные люди, ему нужен лишь тот,
кто готов беспрекословно подчиняться и блюсти закон Конрада Мациана.
     И чем бы ни кончилась эта война, Джон  переживет  ее  и  окажется  на
стороне победителя. В его крови - такое же упорство,  такое  же  неприятие
смерти, как и у его сестры Алисии, как и у Дэймона... Наверное, Дэймону не
следует соваться в  центральную.  Наверное,  Пеллу  в  последние  дни  его
существования нужен именно такой правитель, умеющий лавировать и  выходить
целым и невредимым из любых переделок, не жалеющий никого и  ничего,  лишь
бы выторговать у врага пощаду для себя.
     Но Дэймону никак не смириться с предательством, и  если  он  встретит
Джона... Странное, непривычное это  чувство  -  ненависть  к  изменнику  и
убийце, особенно бессильная ненависть, как  у  Джоша...  Но  если  Дэймону
суждено выжить, он отомстит. Он не подвергнет Пелл опасности,  но  сделает
все, чтобы Джон Лукас не ведал покоя. Пока хоть один  из  Константинов  на
свободе,  любого  самозваного  властителя  Пелла  по  ночам  будут  мучить
кошмары. А уж Дэймон постарается пробыть на свободе как можно дольше.




         * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГЛАВНАЯ БАЗА НА НИЖНЕЙ; 13:00; МЕСТНАЯ НОЧЬ * 

     В эфире царила гнетущая тишина. Эмилио стоял, склонившись над  комом,
возле которого  хлопотал  Эрнст  и  толпился  остальной  персонал.  Милико
держала его под руку. Ни слова со станции. Ни слова от Флота. Порей и  его
команда умчались с планеты больше часа назад,  и  все  это  время  колония
пребывала в неведении.
     -  Ладно,  хватит,  -  бросил  Эмилио  Эрнсту  и   добавил,   услышав
недовольный шепот сотрудников: - Мы не знаем, что происходит  на  станции,
не знаем даже, кто там распоряжается. Не вздумайте паниковать, слышите?  И
прекратите нести чушь. Хотите остаться на главной и ждать униатов  -  ради
Бога, я отговаривать не стану. Но это огромный риск, неужели не понимаете?
Если Мациан проиграет, то перед отступлением он эвакуирует базу.  А  то  и
вовсе уничтожит - чтобы не досталась врагу. Оставайтесь, если угодно. А  у
меня другие планы.
     - Но ведь нам далеко не уйти, - возразила одна из женщин. - И как  мы
выживем без оборудования?
     - Здесь нам тоже мало что светит, - сказала Милико.
     В шепоте колонистов зазвучали испуганные нотки.
     - Послушайте, - заговорил Эмилио, - послушайте, я  очень  сомневаюсь,
что военные сумеют посадить корабль в  лесу  без  специальной  техники,  о
существовании которой мы  пока  не  слышали.  Может,  они  попытаются  нас
разбомбить или что-нибудь в этом роде, но все-таки я  предлагаю  укрыться.
Мы с Милико уходим. Мы не хотим ни работать на Унию, ни дожидаться Порея.
     Голоса стали тише и звучали уже не испуганно, а озабоченно.
     - Сэр, - произнес Джим Эрнст, - вам нужно, чтобы я был при коме?
     - А ты хочешь здесь остаться?
     - Нет.
     Эмилио неторопливо кивнул, обведя взглядом сотрудников.
     - Можно забрать портативные компрессоры  и  полевой  купол.  Зарыться
где-нибудь в укромном месте. И выжить. Это реально.
     Сотрудники растерянно закивали. Никто не мог  до  конца  осознать,  с
какой бедой они столкнулись. В том числе и сам Эмилио.
     - Тогда оповести все лагеря, -  велел  он  Эрнсту.  -  Скажи:  пускай
уходят или остаются, кто как пожелает. Я никого не  потащу  в  лес  против
воли. О низовиках мы уже позаботились - Уния не сможет взять их в  оборот,
-  а  теперь  пора  позаботиться  о  себе.  Заберем  часть  продуктов   из
неприкосновенного запаса - Порей о нем не знает. Снимем кое-какие детали с
машин - тех, которые не сможем взять с собой... и - в лес.  Где  возможно,
проедем на  вездеходах.  По  пути  спрячем  все  самое  тяжелое,  а  затем
постепенно  перенесем  в  новые  лагеря.  Дорогу  и  вездеходы  разбомбить
несложно, но чтобы разыскать  нас  в  лесу,  потребуется  немало  времени.
Повторяю: кто хочет, пусть остается и работает на новый  режим.  Я  никого
принуждать не стану.
     Шепот почти затих, и вскоре кто-то пошел  собираться.  Затем  другой,
третий...  Толпа  возле  кома  быстро  растаяла.  Эмилио  повел   жену   в
операторскую, в их комнату, - собрать в дорогу то немногое, что они  могли
увезти. Он волновался, сердце учащенно билось.  Все  это  может  кончиться
очень плохо. Персонал может взбунтоваться,  схватить  Эмилио  и  Милико  и
выдать новым властям в обмен на снисхождение... Людей, способных на такое,
в колонии хватает с лихвой... особенно среди "К".
     Хоть бы одно слово пришло от семьи... Отец послал бы  весточку,  если
бы мог. Если бы мог...
     - Поспеши, - попросил он Милико. - Скоро о нашем решении  узнают  все
базы. Мы оповестим их по всем каналам.  -  Он  сунул  в  карман  маленький
пистолет, снял с вешалки самую теплую куртку, взял коробку  цилиндрических
фильтров для противогаза, флягу и топорик.  Милико  захватила  нож  и  два
скатанных одеяла.
     На полу посреди операторской  люди  в  спешке  упаковывали  одеяла  и
одежду.
     - Выключите насос, - велел Эмилио одному из них.  -  Выньте  из  него
предохранители.
     Он отдал еще несколько распоряжений.  Операторская  опустела  -  одни
направились к вездеходам,  другие  -  к  агрегатам,  которые  решено  было
вывести из строя.
     - Поторопитесь!  -  крикнул  Эмилио  вдогонку  своим  подчиненным.  -
Выезжаем через пятнадцать минут.
     - А как быть с "К"? - спросила Милико.
     - Пусть тоже выбирают: или оставаться здесь,  или  ехать  с  нами  на
правах штатных рабочих. Да они, наверное,  уже  знают.  -  Супруги  прошли
через шлюз, поднялись по деревянным ступенькам в полутьму,  где  суетились
люди, насколько это позволяли маски, стесняющие дыхание. Взревел двигатель
вездехода.
     - Будь осторожна! - крикнул Эмилио жене, когда их пути разошлись.  Он
пошел вниз по каменистой тропе, затем вверх по отрогу карантинного  холма,
к уродливому залатанному куполу. Сквозь пластик проникал желтый свет.
     Обитатели купола выглядели так, будто ночью они не спали.
     - Константин! -  закричал  один  из  них,  всполошив  соседей.  Весть
разнеслась по куполу раньше, чем за  спиной  Эмилио  закрылась  дверь.  Он
прошел в самый центр помещения; сердце скакало так, что казалось,  вот-вот
застрянет в горле.
     - Надо поговорить, - выкрикнул он. - Снаружи.
     "К" ринулись к двери.  Купол  ощутимо  просел,  затем  шлюз  выпустил
наружу порыв теплого воздуха и толпу, а вместе с нею - Эмилио.
     Вопреки его ожиданиям,  в  людях  из  "К"  не  было  заметно  особого
беспокойства. Они ждали, окружив Эмилио и перешептываясь между  собой.  Но
это спокойствие настораживало.
     - Мы уходим отсюда, - заявил он. - От станции -  никаких  вестей.  Не
исключено, что она захвачена униатами.
     Раздались огорченные возгласы; кто-то потребовал тишины.
     - Повторяю: мы не знаем, что происходит на Верхней.  Но  мы  в  более
выгодном положении, чем станционеры: у нас есть планета, продовольствие  и
воздух. Те из вас, кто переселились давно, знают, что  жить  тут  можно...
даже под открытым небом. Мы свой выбор сделали, теперь  очередь  за  вами.
Уходите с нами или оставайтесь работать на Унию. Мы переселимся в лес, там
будет нелегко, и в другое время я  не  посоветовал  бы  этого  старикам  и
детям, но я вовсе не уверен, что здесь будет безопаснее. Есть шансы, что в
лесу нас искать не станут. Это очень сложно, да  и  незачем  -  мы  же  не
собираемся воевать. Так что решайте. Если предпочитаете остаться, эта база
- ваша. Мы не сломаем ни одной машины, необходимой для жизни, и не скажем,
куда идем. Но если вы пойдете с нами, то у нас  все  будет  на  равных.  С
самого начала и до конца.
     Наступила мертвая тишина. Эмилио охватил страх  -  приходить  сюда  в
одиночку было безумием. Впрочем, если "К" запаникуют, их  и  вся  база  не
усмирит.
     Кто-то из стоявших с краю толпы открыл люк  купола,  и  внезапно  "К"
зашумели и хлынули обратно в шлюз. Раздались крики, что им понадобятся все
одеяла и цилиндры; какая-то женщина вопила, что  не  сможет  идти.  Эмилио
подождал, пока все исчезнут в  куполе,  затем  повернулся  и  взглянул  на
остальные жилища, из которых то и дело появлялись озабоченные резиденты  с
охапками вещей.
     Пожитки относили в котловину, где уже поджидали вездеходы. Постепенно
прибавляя шагу, Эмилио спустился в  людской  водоворот,  бурливший  вокруг
машин.
     В кузов одного из вездеходов  укладывали  полевой  купол  и  запасной
пластик. Сотрудник, распоряжавшийся погрузкой, предъявил Эмилио  список  -
так буднично, словно они  готовились  к  сооружению  очередного  планового
лагеря. Кое-кто, вызывая ругань бригадиров, норовил закинуть  на  вездеход
баулы со своим скарбом. Уже подходили "К", некоторые из них  несли  больше
клади, чем требовалось.
     - На вездеходы - самое важное, - закричал Эмилио. -  Старики  и  дети
сядут на багаж. Все, способные ходить, пойдут пешком, и не налегке,  ясно?
Если на вездеходах останется место, погрузите тяжелые вещи. Кто  не  может
идти?
     Отозвалось несколько "К". Им помогли забраться  на  вездеходы,  затем
усадили в кузова детей и стариков. Кто-то испуганно закричал, что  еще  не
все собрались.
     - Спокойно! Никого не оставим, да  и  пойдем  медленно.  Километр  по
дороге, потом - по лесу. Вряд ли солдаты в тяжелых доспехах будут нас  там
искать.
     Почувствовав на своей руке ладонь жены, Эмилио обнял ее  и  прижал  к
себе. Ему казалось, будто он видит сон... впрочем, что еще  может  ощущать
человек, когда его мир проваливается в тартарары, когда его родственники и
друзья - в плену или уничтожены. Эти мысли рождали отвратительную  тяжесть
в желудке, но Эмилио не гнал  их  -  не  имел  права  закрывать  глаза  на
происходящее. Хотя всякий раз его охватывала ярость - неудержимая,  ищущая
выхода...
     Пришел черед кома. За его погрузкой надзирал Эрнст.  Между  аварийным
аккумулятором и портативным генератором поставили комп - на  случай,  если
понадобится записать информацию.
     Наконец сборы закончены,  последние  пассажиры  устроились  в  мягких
гнездах среди баулов и матрасов. Люди еще  суетились,  но  их  движения  и
голоса обрели уверенность. До рассвета оставалось  два  часа,  еще  горели
фонари на аккумуляторах, купола еще испускали желтое свечение. Но  в  шуме
толпы и двигателей недоставало одного звука: ритмичного гула компрессоров.
Пульса Нижней.
     - Трогай! -  закричал  Эмилио  водителю  головной  машины.  Вездеходы
взревели и тронулись в нелегкий путь по топкой дороге.
     Следом  брели  люди.  Колонна  окончательно  сформировалась  у  реки,
миновала мельницу и вошла в лес. Справа холмы и лес смыкались, загораживая
от людей ночной ландшафт. Все порождало ощущение иллюзорности:  лучи  фар,
скользящие по зарослям тростника, травянистым  склонам  холмов  и  стволам
деревьев, силуэты путников, противогазы, забавно  шипящие  и  хлюпающие  в
унисон с гулом моторов. Самым удивительным было отсутствие  жалоб,  словно
всех охватило безумие и они, сознавая это, смирились. Они знали, каково на
вкус Мацианово правление,  и  слышали,  как  униаты  обходятся  со  своими
пленными. Они сделали выбор.
     По обочинам дороги вздрагивали кусты и тростники высотой человеку  по
пояс, то и дело  невидимые  существа  срывались  с  места  и  стремительно
уносились по склону холма - казалось, по траве скользят  гибкие  проворные
змейки. Милико указала на это мужу,  а  чуть  позже  в  колонне  зазвучали
тревожные возгласы.
     У Эмилио отлегло от сердца. Сжав и отпустив руку жены, он  зашагал  к
зарослям. Колонна не остановилась.
     - Хиза! - громко позвал он. - Хиза! Это я, Эмилио Константин. Вы  нас
видите?
     Вскоре стайка низовиков  пугливо  выбралась  на  свет.  Один  из  них
вытянул вперед руки; Эмилио повторил этот жест. Низовик приблизился к нему
и обнял.
     -  Любить  ты,  -  заявил  юный  самец.  -  Ты  идти  поход,  молодой
Константин?
     - Топотун? Ты Топотун?
     - Я Топотун, Константин-человек.
     Неяркий  луч  фары  затормозившего  вездехода   выхватил   из   мрака
острозубую улыбку.
     - Я бежать-бежать-бежать обратно, снова видеть ты. Все  мы  глаза  на
ты. Делать ты безопасно.
     - Люблю тебя, низовик. Люблю тебя.
     Хиза восторженно подпрыгнул.
     - Ты идти прогулка?
     - Мы бежим, Топотун.  На  Верхней  беда.  Люди-ружья.  Возможно,  они
спустятся на Нижнюю. Мы убегаем, как хиза. У нас много старых и маленьких,
некоторые совсем не могут ходить. Нам надо где-нибудь спрятаться.
     Топотун  повернулся  к  своим  спутникам  и  сказал  несколько  слов.
Сородичи отозвались  возбужденным  щебетом,  затем  один  из  них  шмыгнул
обратно под прикрытие древесных стволов и  ветвей.  С  удивительной  силой
Топотун сжал руку Эмилио и повел к дороге,  где  застыла  в  ожидании  вся
колонна. Люди столпились вдоль обочины, задние толкали передних,  стараясь
разглядеть, что происходит.
     -  Господин  Константин,  -  встревоженно   обратился   сотрудник   с
пассажирского сиденья в кабине вездехода, - это не  опасно,  что  они  нас
заметили?
     - Это хорошо. - Эмилио повернулся к остальным.  -  Радуйтесь  -  хиза
вернулись. Они знают, кому из людей нужно помогать, а  кому  нет,  правда?
Они все время наблюдали за нами, чтобы прийти на помощь в трудную  минуту.
Эй, люди, - закричал  он  невидимому  хвосту  колонны,  -  они  вернулись,
слышите? Хиза знают лес вдоль и поперек. Они готовы нас спрятать.
     Толпа загомонила. В голосах слышалось сомнение.
     - Еще ни один низовик не сделал человеку плохого! - крикнул Эмилио во
тьму, перекрывая спокойный рокот двигателей. Милико взяла мужа  под  руку,
сам он мягко сжал кисть Топотуна, и они зашагали  вперед.  Вездеходы  тоже
стронулись с места, и колонна  медлительным  удавом  поползла  по  дороге,
сопровождаемая хиза, которые уже не прятались в зарослях.  Некоторые  люди
шарахались от них, те, что посмелее, покорно сносили робкие прикосновения.
Даже "К" храбрились, глядя на ветеранов Нижней, меньше всего обеспокоенных
появлением туземцев.
     - Все в порядке, - услышал Дэймон голос одного из рабочих.  -  Пускай
ведут нас куда хотят.
     - Топотун, - сказал Эмилио, - нам нужно безопасное место. И не только
нам, но и людям изо всех лагерей. Нужно много безопасных мест.
     - Ты хотеть безопасно, ты хотеть помощь. Пойти, пойти.
     Маленькая, но крепкая кисть не выпускала руку  Эмилио  -  со  стороны
могло показаться, что родители гуляют с ребенком. Но  на  самом  деле  это
низовик уводил людей, как младенцев,  в  неведомую  чащу,  откуда  (Эмилио
сознавал это) им, быть может, не суждено вернуться.
     - Идти мы место, - сказал хиза. - Мы  делать  ты  безопасно,  мы  сны
плохой человеки уходить, и они уходить, хиза  сны,  человеки  сны,  вместе
сны. Идти место сны.
     Эмилио не разобрал бормотания низовика, но вспомнил, что в лесу  есть
места, куда хиза никогда не водили людей. Места для снов... Но разве  все,
что окружало Эмилио, не было  сном?  Этот  побег,  это  призрачное  ночное
шествие людей и хиза, это крушение всего, что называлось Нижней...
     Хиза спасают  людей,  и  если  вскоре  на  планету  высадятся  чужие,
низовикам будет кого попросить о помощи и защите.  Ничего  другого  им  не
остается.
     - Рано или поздно униаты прилетят, - сказал Эмилио жене, - и  захотят
вырубить леса, понастроить фабрик и перегородить реку. Так всегда  бывает,
верно? Если только мы допустим.  -  Он  потряс  руку  Топотуна,  глянул  в
маленькое взволнованное лицо. - Надо предупредить остальные  лагеря,  надо
всем людям уйти в леса, в долгий-долгий поход. Нужна хорошая вода, хорошая
еда.
     - Хиза найти. - Топотун ухмыльнулся, заподозрив, что  ему  предлагают
участие в какой-то игре. - Человеки нет хорошо прятать еда.
     Возможно, это продлится недолго... Так утверждают некоторые. Когда  у
людей не останется  даров,  низовики,  наверное,  утратят  благоговение  и
пойдут по жизни своей дорогой. А может, этого не  случится.  Хиза  уже  не
такие, как до появления человека на Нижней.
     То же самое можно было сказать и о людях, поселившихся на планете.




         * ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ТОРГОВЫЙ КОРАБЛЬ "МОЛОТ": * 
                         ГЛУБОКИЙ КОСМОС; 19:00

     Витторио налил себе порцию горячительного - уже вторую с тех пор, как
пространство вокруг "Молота" заполнилось потрепанным в сражении флотом. По
всей видимости, дело приняло  нежелательный  для  униатов  оборот.  Экипаж
псевдоторговца погрузился  в  тягостное  молчание:  среди  них  был  враг,
который стал свидетелем национального позора. Витторио не  поднимал  глаз,
помалкивал, желая только напиться до отключки, и как можно  быстрее,  пока
его еще ни в чем не успели обвинить. Упаси Боже утешать  их  или  хотя  бы
выражать соболезнование...
     По  вине  отца  он  стал  самым  настоящим  заложником  и  с  горечью
осознавал, что отец, судя по всему, обвел их всех вокруг пальца. Вероятно,
его, Витторио, положение даже опаснее, чем у  обычного  заложника.  Скорее
всего. Уния собирается сделать на него ставку.
     "Отец ненавидит меня", - пытался втолковать он униатам, но они только
отмахнулись, как от  неуместной  шутки.  Впрочем,  капитан  "Молота",  был
мелкой сошкой. Судьбу Витторио решал не он, а Джессад. Где он теперь, этот
Джессад?
     "Молот"  ждал  гостя.  Какую-то  важную  шишку.  Может  быть,  самого
Джессада, которому предстояло доложить о провале миссии и о  необходимости
избавить корабль от ненужного живого балласта.
     Витторио успел проглотить вторую порцию, прежде чем суета  экипажа  и
едва  ощутимое  содрогание  корпуса  сообщили  о  стыковке.  Затем  дважды
лязгнули люки шлюза, щелкнули замки экзокаркаса и  вращающегося  цилиндра,
перешедших в режим синхронизма, и зашумел мотор лифта.  Застыв  в  кресле,
Витторио глядел на стакан и горевал, что слишком  трезв.  Выгнутая  палуба
(она же - поверхность цилиндра)  загораживала  от  него  двери  лифта.  Он
вздрогнул, когда в кают-компанию вошли совсем не с той  стороны,  куда  он
смотрел, а сзади - из коридора.
     Бласс, капитан "Молота". Двое членов  экипажа.  Множество  незнакомых
офицеров, а за их  спинами  -  штатские.  Пошатываясь,  Витторио  встал  и
посмотрел на омоложенного офицера  с  серебристыми  волосами.  На  мундире
сверкали металлические побрякушки. Чуть позже он узнал одного из штатских.
Дэйин Джекоби!
     - Витторио Лукас,  -  представил  его  Бласс.  -  Командующий  флотом
капитан Себ Азов. Господин Джекоби с вашей станции. Господин Сегюст  Эйрис
из Земной Компании.
     - Из Совета безопасности, - поправил Эйрис.
     Азов уселся за стол, а  остальные  расположились  на  скамьях  вокруг
него. Витторио опустился в кресло, не чувствуя пальцев, которыми  опирался
о поверхность  стола.  В  мозгу  у  него,  набегая  и  отступая,  клубился
алкогольный туман. Он старался  держаться  естественно.  Эти  люди  пришли
посмотреть на него... а он не способен ничего сделать ни для них,  ни  для
кого бы то ни было. Балласт...
     - Операция началась, господин Лукас, - сообщил Азов. - Мы  уничтожили
два вражеских корабля и вызвали  подкрепление.  Не  так-то  просто  выбить
мациановцев из системы Пелла, они цепляются за станцию. Зато  нам  удалось
выгнать    большинство    торговцев.    Остались    только     станционные
ближнерейсовики, они служат маскировкой.
     - Чего вы от меня хотите? - спросил Витторио.
     - Господин Лукас, какое-то время вы руководили "Лукас Компани" и, как
я полагаю, знакомы с торговцами, базирующимися на станции Пелл.
     Витторио понимающе кивнул.
     - Господин Лукас, "Молот" возвращается в  пределы  слышимости  Пелла.
При его контактах с торговцами роль комтеха будете исполнять вы. Но не под
настоящим именем, а  как  член  семьи  "Молота".  Постарайтесь  как  можно
тщательнее изучить ее состав. Учтите: если у "Молота" возникнут проблемы с
купеческой милицией или мациановцами, ваша жизнь будет зависеть  от  вашей
изобретательности. Вы предложите торговцам, оставшимся при Флоте,  удобный
и надежный путь к спасению, то есть уйти из территориального  пространства
Пелла. Оставить Мациана без снабжения. Мы хотим, господин Лукас, чтобы эти
торговцы не путались у нас под ногами, и нам будет крайне  неудобно,  если
они узнают, как мы обошлись с  "Молотом"  и  "Лебяжьим  пером".  Этого  не
должно произойти. Надеюсь, вы меня понимаете?
     "Семьи с этих кораблей, - тоскливо подумал  Витторио,  -  никогда  не
получат свободу... во всяком случае, без Урегулирования. А ведь моя память
тоже опасна для униатов. Если им верить, насилием над нейтральными купцами
грешат только мациановцы. Азову, видите ли, будет крайне неудобно, если  я
расскажу всему миру, что он и его шайка не только  захватывают  корабли  и
целые экипажи, но и крадут  имена...  Да,  кража  имен  -  самое  страшное
преступление в глазах торговцев, которые больше всего на свете ценят  свое
достоинство". Он спохватился, что ощупывает пустой стакан, поставил его на
стол и притворился трезвым и хладнокровным.
     - Что ж, это  совпадает  с  моими  интересами,  -  согласился  он.  -
Поскольку мое будущее на Пелле видится отнюдь не в розовых красках.
     - Поясните, господин Лукас.
     - У меня появилось намерение, сделать карьеру, служа Унии, капитан. -
Он поднял взгляд на хмурое лицо Азова, надеясь,  что  на  его  собственном
лице нет и тени робости. - Мое отношение  к  отцу  теперь  трудно  назвать
теплым, поскольку он практически добровольно отдал меня  в  ваши  руки.  Я
хорошо подумал - времени было более чем достаточно, - и предпочитаю отныне
договариваться с Унией от своего имени.
     - Пелл потерял друзей, - мягко заключил Азов, покосившись на  мрачное
лицо Эйриса, - а теперь его  бросают  и  равнодушные.  Такова  воля  ваших
бывших граждан, господин посол.
     Землянин исподлобья глянул на Азова.
     - Мы принимаем ситуацию такой, как она есть. В намерения моей  миссии
никогда не входило препятствовать волеизъявлению граждан,  населяющих  эти
территории. Меня заботит только безопасность станции  Пелл.  Речь  идет  о
тысячах жизней, сэр.
     - Пелл в осаде,  господин  Эйрис.  Мы  перерезали  пути  снабжения  и
обескровили Флот, принудив его к бездействию. - Азов  повернулся  лицом  к
Витторио и секунду разглядывал  его.  -  Господин  Лукас,  нам  необходимо
прекратить доступ к запасам продовольствия на шахтах и  на  самой  Нижней.
Удар по этим объектам... возможен, но обойдется нам слишком дорого, и я не
верю в его эффективность. Поэтому мы не станем  торопить  события.  Мациан
мертвой хваткой вцепился в Пелл, и если убежит, то оставит за  собой  одни
руины. Испепелит колонию на  Нижней,  взорвет  саму  станцию  и  улетит  к
Тыловым Звездам... К Земле. Господин Эйрис, вы  что,  хотите,  чтобы  ваша
драгоценная Планета-Мать превратилась в логово мациановских бандитов?
     В глазах у Эйриса мелькнула тревога.
     - Да, он вполне на  это  способен,  -  продолжал  Азов,  не  сводя  с
Витторио ледяного, пронзительного взгляда. - А предотвратить это в наших с
вами силах, господин Лукас. В  этом-то  и  заключаются  ваши  обязанности.
Собирайте информацию... с помощью которой вы сможете склонить торговцев  к
бегству от Мациана. Вы согласны, что это в пределах ваших возможностей?
     - Да, сэр.
     Азов кивнул.
     - А теперь, господин Лукас, мы  вынуждены  извиниться  перед  вами  и
господином Джекоби.
     Секунду Витторио сидел неподвижно, недоумевая, затем  сообразил,  что
его просто-напросто выгоняют.  Угрюмый  взгляд  Азова  давал  понять,  что
никаких возражений и контрпредложений от него седой капитан  не  потерпит.
Витторио медленно поднялся и направился  к  выходу,  следом,  извинившись,
пошел Дэйин. Капитан "Молота" приготовился слушать распоряжения  Азова,  и
Витторио весьма сожалел, что сам он лишен такой возможности.
     Азов не солгал: его эскадре досталось на  орехи.  Судя  но  отдельным
репликам матросов "Молота", долетевшим до  ушей  Витторио,  погибли  целые
рейдероносцы. И вот теперь его самого бросают в мясорубку.
     Войдя в каюту, он оглянулся на Дэйина и опустился на койку.
     - Как дела? - спросил он. Он  никогда  не  питал  особой  симпатии  к
Дэйину. Однако сейчас, среди чужих людей, да еще  перед  лицом  опасности,
встреча с родственником несла облегчение.
     Дэйин пожал плечами.
     - А у тебя?
     Витторио был польщен - впервые в разговоре с ним дядя Дэйин  снизошел
до вежливого тона.
     - Прекрасно.
     Дэйин устроился напротив него.
     - Вы знаете, - поинтересовался Витторио, - сколько они потеряли?
     - Порядком. Я так понял, Мациан задал им перцу. Пропали два корабля -
кажется, "Слава" и "Стойкость".
     - Но Уния построит новые корабли. Уже сейчас она  может  собрать  для
Азова подкрепление. Сколько это еще продлится?
     Дэйин с упреком покачал головой и многозначительно  посмотрел  вверх.
Кое-где вентиляторы гудели достаточно громко, чтобы заглушить  их  беседу,
но ничто не мешало оптическим устройствам.
     - Они загнали его в угол, - сказал Дэйин. - У  них  -  неограниченные
ресурсы, а мациановский Флот дышит на  ладан.  Азов  прав.  Мациан  славно
врезал им по зубам, но отбил себе кулак.
     - А что будет с нами?
     - По мне, так уж лучше сидеть здесь, чем на Пелле.
     Витторио с горечью рассмеялся. У него плыло перед глазами, а в  горле
стоял комок. Он неопределенно покачал головой и произнес для тех, кто  мог
подслушивать:
     - Пожалуй, я сделаю все, что в моих  силах.  Ведь,  помогая  Унии,  я
помогаю себе.
     Как-то странно посмотрев на него, Дэйин нахмурился -  видимо,  понял.
Впервые за  свои  двадцать  пять  лет  Витторио  ощутил  родственные  узы.
Оставалось лишь гадать,  отчего  это  случилось  в  присутствии  человека,
который был на три десятка лет старше и обладал совершенно иным  жизненным
опытом. Впрочем, Глубокому Космосу нередко удавалось в наикратчайший  срок
связать наикрепчайшей дружбой самых непохожих людей. Быть  может,  недавно
Дэйин стоял точно перед таким же выбором, и он тоже не считает Пелл  своим
домом.




         * ЧАСТЬ ПЯТАЯ * 


        1. ПЕЛЛ: БЕЛЫЙ ДОК

     Пламя ударило в стену. Дэймон плотнее вжался в угол  и  долю  секунды
упирался, не давая Джошу увлечь его за перепуганной, вопящей толпой. Затем
он все-таки вскочил на ноги и бросился вслед за  другом  в  живую  лавину,
несущуюся в док с девятого яруса зеленой.  Кто-то  угодил  под  выстрел  и
закувыркался у них под ногами; они перепрыгнули через убитого  и  побежали
дальше - в ту сторону, куда их гнали десантники.
     Станционеры, беженцы из "К"... Разница между ними уже исчезла.  Пучки
энергии  терзали  стойки  и  витрины  магазинов,   каждый   сполох   почти
беззвучного залпа сопровождался пароксизмом боли и ярости. Стрельба велась
по внутренним конструкциям, солдаты старались щадить легкоуязвимую внешнюю
оболочку станции. Толпа неслась по коридору, оставляя позади ослабевших.
     Наконец, по примеру Джоша, Дэймон перешел на шаг. Они уже  находились
в белом доке,  и  здесь  толпа  рассеялась.  Лишь  несколько  человек,  не
заметив, что стрельба прекратилась, побежали дальше.
     Углядев между магазинами укромное местечко, Дэймон свернул туда. Джош
направился следом. Хозяин бара предусмотрительно запер входную дверь, но в
ее глубокой нише можно было по крайней мере укрыться от шальных выстрелов.
     Перед баром лежало десятка полтора трупов; с этого расстояния было не
разобрать, новые они или этих людей убили уже  давно.  За  последние  часы
Дэймон и Джош успели привыкнуть к трупам, и теперь из своего  убежища  они
то и дело наблюдали зверские драки - в основном между станционерами и "К".
Многие просто слонялись по доку, кое-кто выкрикивал имена родственников  и
друзей... Какой-то человек, узнав покойника, зарыдал во весь голос. Дэймон
опустил голову и спрятал лицо в ладонях.
     Спустя некоторое время в  белом  и  зеленом  доках  появились  отряды
латников и наспех организовали бригады чистильщиков для сбора  и  шлюзовки
трупов. В бригады отбирали наиболее активных  и  крикливых.  Съежившись  у
дверного косяка, Дэймон и Джош избегли этой участи.
     Наконец из своего укрытия, затравленно озираясь, выбрались низовики и
принялись уничтожать следы смерти. При виде этих добрых  созданий,  верных
своему  "профессиональному  долгу",  у  Дэймона  впервые  за  целый   день
чуть-чуть потеплело на душе.
     Как и все, кого согнали в доки, Дэймон и Джош вздремнули, свернувшись
калачиком в нише. Время от времени ком будил их докладами о восстановлении
порядка на том или ином участке и обещаниями вскоре доставить пищу.
     Пища. Мысли о ней стали  навязчивыми.  Дэймон  не  жаловался,  однако
чувствовал, как слабеют  от  голода  его  руки,  сомкнутые  вокруг  колен.
"Слабость",  -  подумал  он,  жалея,  что  не  успел  позавтракать,  да  и
пообедать, и  поужинать...  До  сих  пор  в  его  понимании  голодом  было
ощущение, возникавшее к вечеру хлопотного дня,  если  он  пропускал  обед.
Пустяк. Неудобство, но не более того. А сейчас  -  другое...  Оказывается,
голод снижает сопротивляемость, глумится над рассудком, выставляет напоказ
немощь, о которой ты, быть может, не подозревал... Если  Дэймона  и  Джоша
опознают и схватят, то это, весьма вероятно, случится в очереди  за  едой.
Но очереди не избежать, иначе - смерть от истощения. Это  становилось  тем
понятнее, чем острее  пахло  в  доке  пищей,  чем  беспокойнее  вели  себя
остальные. И вот наконец появились аварийные  кухни,  точнее,  раздаточные
тележки, которые тащили низовики. Их сразу обступили  голодные,  поднялись
шум и суета, но солдаты, сопровождавшие каждую тележку,  быстро  успокоили
толпу.
     Тележки приближались. Дэймон и Джош поднялись, но выходить из ниши не
спешили.
     - Я прогуляюсь, - сказал Джош, - а ты побудь здесь. Попробую взять на
двоих, скажу, что у меня ранили друга.
     Дэймон  отрицательно  покачал  головой.  Так   рисковать   -   глупо,
противоестественно... но вряд  ли  их  -  грязных,  потных,  нечесаных,  в
окровавленных комбинезонах, - кто-то сумеет узнать.  И  если  боязнь  ножа
подосланного убийцы или выстрела десантника не позволит ему  пройти  через
док, то он наверняка спятит.
     Похоже,  у  раздачи  не  спрашивают  удостоверений.  Да  пусть  бы  и
спрашивали - у Дэймона три карточки, плюс  его  собственная,  которой  он,
разумеется, воспользоваться не рискнет. У Джоша две чужие карточки, но  на
обеих фото не имеют даже отдаленного сходства с его лицом.
     Казалось бы, чего проще - на глазах  у  солдата  подойти  к  тележке,
взять сэндвич и пластиковый контейнер с чуть теплым фруктовым напитком,  и
сразу - обратно. Но  к  двери  бара  Дэймон  возвращался,  как  охотник  с
удачного промысла - распираемый гордостью. Он на корточки,  а  чуть  позже
рядом опустился Джош.
     Вот ведь удивительно: едва притупились голод и  жажда,  как  возникла
иллюзия, что самое страшное позади. И  еще  одно  ощущение:  будто  Дэймон
перенесся в какую-то чужую реальность, где привычные рефлексы человеку  ни
к чему, а нужна лишь звериная настороженность.
     Внезапно по доку раскатился щебет хиза - уборщик издали  перекликался
со своими сородичами у раздаточных тележек. Дэймон опешил: низовики, когда
кругом все спокойно, ведут себя очень тихо.
     Солдат у тележки вздрогнул и  вскинул  ружье.  Но  тревога  оказалась
напрасной, его  окружали  только  тихие,  запуганные  люди  и  озабоченные
круглоглазые низовики, уже вернувшиеся  к  своим  делам.  Доев  сэндвич  и
осушив контейнер, Дэймон проводил взглядом тележку, которая, погромыхивая,
удалялась мимо внутренней стены к зеленой.
     К  ним  приблизился  низовик  с  коробкой,  наполненной   пластиковой
посудой, и требовательно протянул руку. Джош отшатнулся, а  Дэймон  бросил
свой контейнер в коробку и встревоженно  поднял  глаза,  ощутив  на  своем
запястье чужую ладонь.
     - Ты - Константин-человек?
     - Уходи, низовик, - хрипло прошептал Дэймон, -  и  не  говори  больше
моего имени вслух. Меня убьют, если узнают. Молчи и уходи побыстрее.
     - Я Синезуб. Синезуб, Константин-человек.
     - Синезуб? - Дэймон сразу  вспомнил  туннели  и  раненого  сезонника.
Жилистые пальцы хиза крепче сжали его руку.
     - Низовик имя Лили  послать  от  Солнце-Ее-Друг  ты  имя  Лисия.  Она
послать мы  делать  Лукасы  тихо,  нет  приходить  она-место.  Любить  ты,
Константин-человек. Лисия-она безопасно, низовики все кругом  она,  делать
она безопасно. Мы привести ты, ты хотеть?
     На миг Дэймону отказало дыхание.
     - Жива? Она жива?
     - Лисия-она безопасно. Послать ты прийти, делать ты безопасно с она.
     Схватив мохнатую лапу и глядя в круглые  темно-коричневые  глаза,  он
попытался собраться с  мыслями.  Низовик  что-то  лопотал,  но  Дэймон  не
понимал ни слова из туземной речи. Наконец он грустно покачал головой.
     - Нет. Нет. Мне нельзя к  ней.  Это  опасно.  Люди-ружья,  понимаешь,
Синезуб? На меня охотятся люди. Скажи ей... скажи, что я  в  безопасности,
что я надежно спрятался, что Элен улетела на корабле. У  нас  все  хорошо.
Синезуб, скажи, я ей нужен? Нужен?
     - Безопасно она-место. Низовики сидеть с она, все  низовики  Верхняя.
Лили с она. Атласка с она. Все-все.
     - Передай ей... Передай, что я люблю ее. Что у нас с Элен все хорошо.
Люблю тебя, Синезуб.
     Его стиснули коричневые руки. Дэймон тоже порывисто  обнял  низовика,
затем тот призраком выскользнул из ниши и побрел прочь,  собирая  по  пути
мусор.
     Дэймон огляделся по сторонам - не наблюдает ли  кто?  -  но  встретил
только озадаченный взгляд Джоша. Опустив  голову,  Дэймон  потерся  мокрой
щекой  о  руку,  покоящуюся  на  колене.  Анестезия   радости   проходила,
возвращался страх. Ибо ему снова было за кого бояться.  За  человека,  еще
способного испытывать боль.
     - Мать? - спросил Джош. - Вы о ней говорили?
     Дэймон молча кивнул.
     - Я рад, - с теплотой в голосе произнес Джош.
     Дэймон снова кивнул. Он старался размышлять  спокойно  и  здраво,  но
чувствовал, что рассудок не выдерживает.
     - Дэймон...
     Он поднял голову и проследил за взглядом Джош а. Со стороны  зеленой,
из-за изгиба внутренней стены, строем выходили  солдаты.  Вид  у  них  был
более  чем  решительный.  Спокойно,  даже  равнодушно,  Дэймон   поднялся,
отряхнул комбинезон и повернулся  к  доку  спиной,  чтобы  прикрыть  собою
друга. Джош тоже встал.
     - Похоже, в зеленой уже навели порядок.
     - Все в порядке, - твердо произнес Дэймон. До сквозного коридора было
недалеко, к тому же не только они побрели к выходу из дока.
     На углу Дэймон и Джош зашли в общественный туалет, справили  нужду  и
обычным шагом двинулись по сквозному. На  всех  перекрестках  вблизи  дока
стояли часовые. Но они ничего не делали, только наблюдали.
     Дэймон и Джош прошли чуть дальше и остановились возле комптерминала.
     - Загороди меня.
     Джош послушно загородил собой Дэймона от часовых.
     - Надо взглянуть, что это за карточки, сколько денег на  счетах,  кем
были прежние владельцы.
     - Одно я знаю наверняка, - тихо промолвил Джош, - что со станционером
меня не спутаешь. Да и твое лицо...
     - Для того чтобы нас выдать, надо  вступить  в  контакт  с  военными.
Будем надеяться, что никто этого не пожелает. - Дэймон вставил карточку  в
паз и нажал несколько клавиш.
     "Альтенер Лесли. 789,90 кредиток  в  компе.  Женат.  Ребенок.  Клерк.
Швейное предприятие". Дэймон положил эту карточку в левый карман, решив не
пользоваться ею - красть у живых не хотелось. "Ли  Энтони  Квэйл,  холост,
служащий "Лукас Компани", благонадежность неполная,  8967,89  кредиток"...
Для такого человека капитал просто огромный. "Уильям  Тиль,  женат,  детей
нет, бригадир грузчиков, 567,67  кредиток,  разрешен  проход  в  складские
помещения..."
     - Дай-ка твои. - Джош отдал карточки, и Дэймон поспешил воткнуть одну
из них в паз, подумав с опаской,  не  встревожится  ли  центр  управления,
получив пять запросов кряду с одного общественного терминала.
     "Цецил Сазони, холост, 456,78,  механик,  иногда  -  грузчик";  "Луис
Дибан. Пятилетний брачный  контракт.  Иждивенцев  нет.  3421,56.  Грузчик,
десятник".
     Дэймон спрятал карточки в карман и пошел вглубь  яруса.  Джош  догнал
его. На ближайшем перекрестке они свернули в боковой коридор. Все сквозные
коридоры и отсеки станции имели один и тот же план, и вскоре они  достигли
кладовой уборщиков. Надписи на двери помещения не было, но Дэймон почти не
сомневался, что за дверью именно кладовая.
     Карточка десятника сработала, он вошел внутрь и зажег свет. В  тесной
комнатушке работал вентилятор, стоял инвентарь, высились штабеля бумаги  и
моющих средств.
     - В этой норе можно отсидеться. - Запирая дверь и опуская карточку  в
правый карман, Дэймон подумал, что этот  ключ,  похоже,  самый  ценный.  -
Дождемся основной смены, а может, просидим тут сутки. У нас  две  карточки
холостяков из дополнительной, обе с пропусками в доки. Присаживайся. Скоро
комп заметит ненужный расход энергии, погасит свет, и нам его будет уже не
включить... Экономия, Джош.
     - А здесь безопасно?
     Дэймон, сползая по стене на пол, с горечью  рассмеялся.  Он  подобрал
ноги, чтобы освободить место для Джоша, сунул руку в карман  -  убедиться,
что пистолет на месте. И глубоко вздохнул.
     - Сейчас везде опасно.
     Джош выглядел плачевно - измотанный, волосы спутаны, ангельский лик в
грязи... Но именно его рефлексы не раз спасали их обоих. Один из них  знал
станцию как свои пять пальцев, другой обладал навыками бойца.  Вдвоем  они
могли попортить Мациану немало крови.
     - Тебе уже приходилось стрелять, - предположил  вслух  Дэймон.  -  Не
только с корабля, но и в ближнем бою. Помнишь?
     - Нет.
     - В самом деле?
     - Ну, сказал же, не помню.
     - Я знаю станцию. Каждую дыру, каждый коридор.  И  если  возобновятся
полеты на рудники, с помощью этих карточек мы сможем  пробраться  в  доки.
Под видом грузчиков пройдем в челнок и...
     - И куда?
     - На Нижнюю. Или на орбитальные шахты. Все равно. - Это  были  пустые
мечты. Дэймон просто пытался успокоить себя и друга.  -  А  может,  Мациан
поймет, что ему здесь не удержаться, и улетит сам.
     - Прежде чем улететь, он взорвет  станцию,  а  заодно  и  колонию  на
Нижней. Зачем ему оставлять униатам готовые базы?
     Дэймон и сам это понимал. Он нахмурился.
     - У тебя есть идеи получше?
     - Нет.
     - Предположим, я выйду, договорюсь с Мацианом... Эвакуирую станцию...
     - Ты что, серьезно?
     - Нет. - Этот вариант тоже был уже обдуман и отвергнут. - Нет...
     Предсказание Дэймона вскоре сбылось - лампы  погасли.  Но  вентилятор
гудел по-прежнему.



        2. ПЕЛЛ: ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ; 21:30 ОС; 09:30 ДС

     - Но в вашем присутствии больше  нет  необходимости.  -  Голос  Порея
звучал мягко, темное, покрытое шрамами лицо абсолютно ничего не  выражало.
- Господин Лукас, вы исполнили свои гражданский долг и можете возвращаться
домой. Мой человек позаботится, чтобы вы добрались благополучно.
     Джон окинул взглядом центр управления,  где  несколько  настороженных
десантников держали на прицеле операторов - и тех, кто минуту назад уселся
за пульты, и тех, кто вот-вот должен был под конвоем уйти на  отдых.  Джон
неуклюже поднялся, сделал шаг к начальнику компа, чтобы  отдать  последние
распоряжения, -  и  застыл  как  вкопанный,  услышав  характерный  скрежет
доспехов и увидев направленный на него ствол.
     -  Господин  Лукас,  -  процедил  Порей,   -   за   неподчинение   мы
расстреливаем на месте.
     - Я устал, - голос Джона дрогнул. - Я и сам рад уйти, сэр. И  мне  не
нужен эскорт.
     Порей махнул рукой. Десантник возле двери проворно шагнул в сторону и
замер в ожидании. Джон вышел, и вскоре  непрошеный  спутник  поравнялся  с
ним.
     Они шагали по разгромленному мятежниками первому ярусу синей.  Сейчас
здесь повсюду стояли часовые. И царила тишина.
     А в доки входили все новые корабли. Сначала эскадра стянулась в тугое
кольцо вокруг  Пелла,  затем  рейдероносцы  один  за  другим  двинулись  к
причалам. Джону все это казалось безумием, нелепым, ничем  не  оправданным
риском. Мациан подвергал опасности не только себя,  но  и  его,  Джона.  И
Пелл. А может, Уния разбита наголову? Нет, это  почти  невероятно.  Скорее
всего, у Мациана какой-то тайный умысел. Видимо, униаты  решили  отсрочить
вторжение. Плохо, если правление Мациана затянется.
     Впереди из лифта вдруг высыпала группа десантников с иными, нежели  у
спутника Джона, эмблемами на доспехах. Десантники  преградили  им  путь  и
вручили конвоиру клочок бумаги.
     - Следуйте за нами, - приказал Джону один из них.
     - Но капитан Порей... - Конвоир не договорил -  в  его  живот  уперся
ружейный ствол, а Джона потащили к  лифту.  "Европа",  -  прочитал  он  на
эмблеме. Значит, прилетел сам Мациан.
     - Куда мы идем?! - в страхе воскликнул он.
     Ответа не последовало - наверное, нарочно запугивают. Это  подозрение
переросло в уверенность, когда его спустили на лифте в  сквозной  коридор,
вытолкали в док и повели к освещенному отверстию "пуповины".


     Впервые в жизни Джон находился на борту  боевого  корабля.  При  всей
колоссальности "Европы", на ней было не просторнее,  чем  на  фрахтере,  и
Джон сразу ощутил приступ  клаустрофобии.  Автоматы,  направленные  ему  в
спину, нимало не способствовали  улучшению  самочувствия,  тем  более  что
всякий раз, когда он задерживался, например, у поворота или возле лифта, -
стволы больно утыкались в спину. Вскоре его затошнило от страха.
     Надо полагать, солдаты знали об этом. Напрасно он убеждал  себя,  что
таков уж флотский этикет, что Мациан просто-напросто решил познакомиться с
новым  управляющим  станцией  и  при  этом,  понятное  дело,  слегка   его
припугнуть. Но невозможно было избавиться  от  мысли,  что  военные  могут
сотворить с Джоном все, что захотят. Могут шлюзовать  его  через  мусорный
люк, и тогда никто не станет искать его среди сотен мертвецов,  дрейфующих
в окрестностях станции в ожидании, когда  их  соберут,  спрессуют  в  одну
замороженную  глыбу  и  отбуксируют  куда-нибудь  подальше.   Он   пытался
успокоить себя: если бы его хотели убить, то сделали бы это сразу.
     Из лифта его провели в коридор и мимо цепочки часовых - в  просторную
каюту, где стоял круглый стол. Десантники усадили Джона в одно из  кресел,
а сами застыли, держа автоматы наперевес.
     Вошел Конрад Мациан в темно-синем  мундире  -  осунувшийся,  угрюмый.
Джон вежливо поднялся, и Мациан царственным мановением руки  позволил  ему
сесть. Еще несколько человек расселись за столом - все  офицеры  "Европы",
ни одного капитана. Взгляд Джона перебегал с одного на другого.
     - Временный управляющий станцией,  -  негромко  промолвил  Мациан,  -
господин Лукас, что произошло с Анджело Константином?
     - Погиб, - ответил Джон, стараясь изо всех сил ничем не выдать  себя.
- Мятежники ворвались в  станционные  офисы,  убили  Анджело  и  весь  его
аппарат.
     На лице Мациана не дрогнул ни  один  мускул.  Джон  вспотел  под  его
пристальным взглядом.
     - Нам кажется, - продолжал он, пытаясь угадать мысли капитана, -  это
был заговор. Мятежники нанесли отвлекающий удар  по  офисам  и,  пользуясь
суматохой, открыли двери в "К". Все было тщательно спланировано. Мы  ведем
следствие.
     - И что же вы выяснили?
     - Пока ничего. Но мы полагаем, что  под  видом  беженцев  на  станцию
проникли агенты Унии. Некоторым удалось выбраться из карантина,  возможно,
даже найти на  станции  друзей  или  родственников  -  тех,  кто  попал  в
униатский  плен.  Мы  не  знаем,  как  иначе  они  могли  наладить  связи.
Подозреваем в соучастии охрану "К"... и дельцов черного рынка.
     - Но вы ничего не нашли?
     - Пока - ничего.
     - Похоже, вы не слишком усердствуете, господин Лукас.
     У Джона екнуло сердце, но он не позволил страху отразиться  на  лице.
Во всяком случае, надеялся на это.
     - Капитан, наверное, мне  следует  извиниться,  но  у  нас  дел  было
невпроворот... Во-первых, усмирение мятежа, во-вторых,  ремонт...  Кстати,
последнее время мы работали под руководством ваших капитанов -  Мэллори  и
Порея.
     - Да, вы неплохо поработали - я имею в виду очистку коридоров от "К".
Но ведь они к тому  времени  и  сами  утихомирились,  не  правда  ли?  Мне
кажется, кто-то пропустил их в центр управления.
     Джон вдруг понял, что ему не хватает воздуха. Пауза затянулась, а  он
все никак не мог найти ответ. Мациан  сделал  знак  одному  из  часовых  у
двери.
     - Ситуация была критическая, -  залепетал  Джон,  не  выдержав  пытки
молчанием. - Можете  обвинить  меня  в  произволе,  но  я  не  видел  иной
возможности вернуть контроль... Да,  я  договорился  с  их  депутатом.  Не
думаю, что он причастен  к  заговору...  Требовался  авторитет,  способный
успокоить... И я не нашел никого другого...
     - Господин Лукас, где ваш сын? - перебил его Мациан.
     Джон осекся.
     - Где ваш сын? - сурово повторил капитан.
     - Там... в шахтах. Я посадил его на ближнерейсовик и  велел  облететь
рудники. Он жив? Вы что-нибудь о нем знаете?
     - Зачем вы его отослали, господин Лукас?
     - Если честно, я не хотел, чтобы он оставался на станции.
     - Почему?
     - Видите ли, за три года моего отсутствия в "Лукас  Компани"  назрели
проблемы,  связанные  с  лояльностью  персонала,  методами  управления   и
каналами  сбыта.  Я  решил,  что  недолгое   отсутствие   Витторио   будет
способствовать их устранению. Кроме того, мне был нужен  сведущий  человек
на шахтах - на тот случай, если с ними  оборвется  связь.  Короче  говоря,
внутренняя политика.  Я  действовал  ради  выгоды  и  безопасности  "Лукас
Компани".
     - А может быть, ради выгоды и безопасности человека, который называет
себя Джессадом?
     Сердце Джона едва не остановилось. Он медленно покачал головой.
     -  Не  знаю,  капитан,  о  ком  вы  говорите.  Не  соблаговолите   ли
рассказать, откуда у вас такая информация?
     По знаку Мациана кто-то вошел в  каюту.  Джон  оглянулся.  Бран  Хэйл
поспешил отвести взгляд.
     - Вы знакомы? - спросил Мациан.
     - Этот человек, - сказал Джон, - был выслан с Нижней за  неподчинение
начальству и попытку бунта. Но у него неплохой послужной список, поэтому я
принял его на работу. Боюсь, он злоупотребил моим доверием.
     - Господин Хэйл изъявил нечто вроде желания  служить  на  "Африке"  и
взамен предложил нам важную информацию. Так вы отрицаете,  что  знакомы  с
человеком по кличке Джессад?
     - Пусть господин Хэйл сам рассказывает о своих знакомых. Это поклеп.
     - А некоего Крессича, депутата от "К", вы знаете?
     - Я уже объяснил: господин Крессич бывал в контрольном центре.
     - Как и Джессад?
     - Возможно, под видом одного из телохранителей Крессича. Я не выяснял
их имена.
     - Господин Хэйл?
     Бран Хэйл устремил на Мациана хмурый взгляд.
     - Сэр, я буду стоять на своем.
     Мациан кивнул и  неторопливо  достал  пистолет.  Джон  шарахнулся  от
стола, но люди, стоявшие сзади, грубо схватили его и затолкали  обратно  в
кресло.
     Цепенея от ужаса, он смотрел в черное дуло.
     - Где Джессад? Как он вышел на тебя? Куда исчез?
     - Это выдумка Хэйла!
     Палец Мациана на спусковом крючке шевельнулся.
     - Мне угрожали! - крикнул Джон. -  Угрозами  принудили  к  соучастию!
Забрали в заложники члена моей семьи!
     - Так вы отдали им сына?
     - У меня не было выбора.
     - Хэйл, - отчеканил  Мациан,  -  вы  с  приятелями  можете  пройти  в
соседнюю каюту и прихватить с  собой  господина  Лукаса.  Мы  будем  вести
запись. Разрешите свой спор с господином Лукасом без посторонних, а  когда
придете к согласию, тащите его сюда.
     - Нет! -  воскликнул  Джон.  -  Нет.  Вы  получите  интересующую  вас
информацию. Я расскажу все, что знаю.
     Мациан взмахнул рукой, и Хэйл вышел. Чтобы не упасть в обморок,  Джон
держался за стол. Охранник рывком поставил его на ноги, а затем  вместе  с
напарником поволок к двери, в коридор, где стояла вся  шайка  Хэйла.  Джон
слабо упирался.
     - Он и вас так же отблагодарит! -  крикнул  Джон  сидящим  за  столом
офицерам. - Пригрейте эту гадину, а она в долгу не останется! Он врет!
     Хэйл ухватил его за руку и потащил в открытую дверь  соседней  каюты.
Остальные гурьбой повалили за ними. Дверь закрылась.
     - Ты спятил! - прошептал Джон. - Хэйл, ты спятил...
     - Ты проиграл, - буркнул Хэйл.



        3. ТОРГОВЫЙ КОРАБЛЬ "КРАЙ ВСЕЛЕННОЙ":
                   ГЛУБОКИЙ КОСМОС; 22:00 ОС; 10:00 ДС

     Мерцание лампочек, шум вентиляторов,  иногда  -  потрескиванье  кома,
принимающего сигналы от других кораблей... Жизнь на Пелле  была  не  более
чем сновидением. Вот сейчас эти люди повернутся,  и  Элен  увидит  родные,
знакомые с детства лица...
     Пройдя сквозь суету рубки управления, она прижалась лбом ко впадине в
наклонной верхней консоли, чтобы целиком увидеть экран скана. Ее  все  еще
мутило от  наркотика,  непривычная  тошнота  заставила  осторожно  прижать
ладонь к животу. Все  в  порядке...  наверное.  Торговцы  уже  тысячу  раз
доказали, что прыжки не вредят младенцам, если у матерей крепкое  здоровье
и  многолетняя  -  в  целую  жизнь  -  привычка  к  перегрузкам.  Выкидыши
случаются, но в девяти случаях из десяти - из-за нервного  перенапряжения,
и в одном - из-за наркотика. Элен верила, что не  потеряет  ребенка,  даже
думать об этом себе не позволяла.
     Постепенно пульс, участившийся при переходе из кают-компании в рубку,
присмирел, а тошнота отступила. Она заметила на скане новое пятно. К точке
встречи  купцы  стягивались   на   максимальной   реально-пространственной
скорости, спеша покинуть места выхода  из  прыжкового  режима.  Достаточно
какому-нибудь остолопу чуть превысить условленную дальность прыжка,  и  он
не только погибнет сам, но и уничтожит корабль, который окажется у него на
пути. Обломки металла и ошметки плоти, рассеянные  по  Глубокому...  Такая
смерть почему-то казалась Элен особенно отвратительной.
     Стая за стаей появлялись купцы в поле скана,  и  Элен  удовлетворенно
отметила, что  они  довольно  неплохо  держат  строй.  Несколько  кораблей
погибло под огнем униатской эскадры,  но  сколько  именно,  Элен  пока  не
знала.
     Еще пять-шесть минут, и опасность столкновения исчезнет...
     Опять подкатила тошнота. Судорожно сглатывая, Элен дала себе слово не
замечать собственного недомогания и твердо посмотрела на Нейхарта, который
усадил за капитанский пульт сына и подошел к ней.
     - Есть предложение, - проговорила она. - Дайте мне еще раз  выступить
по кому. Хватит драпать, капитан. Подумайте, что нам  светит?  Большинство
из нас работали на станции Компании. Нас тут тьма-тьмущая, верно?  И  если
захотим, мы любому вправим мозги.
     - Что у вас на уме?
     - Пора остановиться и защитить собственные интересы. По крайней  мере
хорошенько подумать, прежде чем бросаться врассыпную. Взглянуть  правде  в
глаза. Мы отдали униатам станции, а теперь что,  отдадимся  сами  и  будем
плясать  под  их  дудку?  Долго  ли  это  продлится?  Нам  не  тягаться  с
новехонькими государственными фрахтерами, не успеем глазом  моргнуть,  как
устареем и пойдем под автоген. Но пока мы  вместе,  у  нас  есть  права  и
голоса, и я держу пари, что многие так называемые униатские торговцы  тоже
не слишком оптимистично смотрят в будущее. Ведь  они  не  глупее  нас.  Мы
способны парализовать торговлю, и  тогда  все  колонии  на  планетах,  все
станции просто-напросто вымрут. Нейхарт, полвека нас травили  как  зайцев,
полвека купец служил мишенью любому вояке, который  был  не  в  настроении
уважать наш нейтралитет. Ну-ка скажи, куда мы денемся, когда  военные  все
подгребут под себя?
     Она смотрела капитану в глаза. Он молчал.
     - Так что, могу я выступить?
     Нейхарт ответил далеко не сразу.
     - Квин, если дело не выгорит, против моей лоханки ополчится весь мир.
Тогда нам даже на краю Вселенной не спрятаться.
     - Я знаю, - хрипло произнесла Элен. - И все-таки прошу.
     - Ну, раз так, давайте. Ком ваш.


     Сигни рывком повернулась на бок  и  прижалась  к  неподвижному  телу.
Плечо. Теплая рука. Со сна она даже не сразу поняла, кто это.  "Графф",  -
сообразила она наконец. Они вместе ушли с вахты. Несколько  мгновений  она
не закрывала глаз, рассматривая ряд встроенных шкафов и лампу,  звездочкой
тлеющую на потолке. Стоило смежить веки, и  перед  глазами  встали  жуткие
картины, а ноздри вспомнили запах смерти. Несмываемый запах.
     Они удерживали Пелл. "Атлантика" и  "Тихий  океан"  вместе  со  всеми
рейдерами Флота несли вахту на  подступах  к  станции,  так  что  Сигни  и
остальные могли спать  спокойно.  Сигни  искренне  жалела,  что  в  боевое
охранение поставили не "Норвегию". Бедняга Ди Янц, измотанный до  предела,
распоряжался в  доках;  лишь  изредка  и  очень  ненадолго  ему  удавалось
прикорнуть в "пуповине".  Десантники  "Норвегии"  были  рассеяны  по  всем
докам. При прорыве "К" они убили девять и ранили  семнадцать  человек,  но
это нисколько не улучшило их настроения. Снова и снова будут они заступать
на вахту и блюсти порядок на  станции  -  никаких  иных  планов  Сигни  не
строила. Она не сомневалась, что Уния  скоро  перейдет  в  наступление,  и
знала, как отреагирует Флот. Как во всех  безвыигрышных  ситуациях:  будет
вести огонь по доступным целям и держать позиции, пока есть запасные  пути
отхода. Так решил Мациан. Она тут ни при чем.
     Она закрыла глаза, дыхание стало ровнее. Графф пошевелился и затих, и
у Сигни потеплело на душе при мысли, что рядом с ней друг.



        4. ПЕЛЛ: СИНЯЯ СЕКЦИЯ, ПЕРВЫЙ ЯРУС,
                     НОМЕР 0475; 24:00 ОС; 12:00 ДС

     - Она спать, - сказала Лили.
     Глубоко вздохнув, Атласка обхватила руками  колени.  Низовики  сумели
порадовать   Спящую:   она   рассмеялась,   услышав   от   Синезуба,   что
Константин-человек и его друг живы и здоровы.
     Но как их испугали слезы на ее безмятежном лице! У  каждого  защемило
сердце, но когда они поняли, что это слезы счастья, когда увидели  теплоту
в темной живой глубине глаз, хиза дружно воскликнули:  "Ах!"  и  обступили
Солнце-Ее-Друг.
     - Люблю вас, - прошептала Спящая. - Люблю вас всех. - И  добавила:  -
Берегите его.
     Затем она улыбнулась и закрыла глаза.
     -  Солнце-Сияет-Сквозь-Облака,  -  толкнула  Атласка   всклокоченного
Синезуба, и он, оставив попытки расчесать и разгладить свой мех (обиталище
Спящей требовало к себе уважения), посмотрел на подругу.
     - Иди обратно, иди и не спускай глаз с молодого  Константин-человека.
Хиза Верхней мудры, но ты - очень быстрый,  ты  -  охотник  с  Нижней.  Ты
будешь присматривать за ним, приходить и уходить.
     Синезуб нерешительно взглянул на Старого и Лили.
     - Хорошо, - согласилась Лили. - Сильные руки, хорошо. Ступай.
     Юный самец  застеснялся,  но  остальные  расступились  перед  ним,  а
Атласка посмотрела на него с гордостью: даже чужие Старые признают, что он
хорош. А ведь правда: он такой смышленый и рассудительный...
     Синезуб дотронулся до Старых, затем до Атласки  и  спокойно  двинулся
сквозь толпу к выходу.
     Спящая спала в окружении верных хиза, а человеки уже  во  второй  раз
дрались  с  человеками,  и  Верхняя,  совсем   недавно   такая   надежная,
незыблемая, качалась, как сброшенный деревом лист на груди реки. На Спящую
взирало Великое Солнце, а вокруг него сверкали звезды.




         * ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. НИЖНЯЯ: 11.10.52; МЕСТНЫЙ ДЕНЬ * 

     Вездеходы тяжко ползли мимо спущенных куполов  и  брошенных  загонов.
Компрессоры молчали, но это молчание было  красноречивее  любой  песни  об
Исходе. Первая база -  первый  лагерь  цепочки.  От  ветра  лязгали  двери
шлюзов, качаемые ветерком. Усталая колонна еле плелась,  путники  тоскливо
взирали на картину опустошения. У  Эмилио  ныло  сердце:  в  этом  лагере,
который он строил своими руками, не осталось никого.  Он  подумал  о  том,
далеко ли успели уйти поселенцы и каково им сейчас.
     - Хиза тоже  здесь  побывали?  -  спросил  он  Топотуна  -  очевидно,
единственного низовика, все еще сопровождающего колонну. Он не отходил  от
Эмилио и Милико.
     - Мы глаза видеть. - Это было  не  совсем  то,  что  ожидал  услышать
Эмилио.
     - Господин Константин. -  Сзади  подошел  один  из  "К".  -  Господин
Константин, надо отдохнуть.
     - За лагерем, - пообещал Эмилио. - Нам  нельзя  долго  находиться  на
открытом месте, понимаете? За лагерем.
     Рабочий постоял на обочине дороги, пока  с  ним  не  поравнялась  его
группа. Легонько похлопав жену  по  плечу,  Эмилио  прибавил  шагу,  чтобы
догнать два первых вездехода. На опушке он забежал вперед и знаками  велел
водителю  переднего  вездехода  остановиться  через  полкилометра.   Потом
постоял, дожидаясь Милико, глядя на идущих мимо  и  думая,  что  некоторые
пожилые рабочие и дети, наверное,  совершенно  выбились  из  сил  -  столь
долгое путешествие в противогазах измучило даже едущих на вездеходах.  Все
чаще люди просили о привале...
     Колонна растягивалась, многие еле  переставляли  ноги.  Эмилио  отвел
жену на обочину, и они постояли, пропуская колонистов. "Скоро отдохнем,  -
говорил он каждой проходящей мимо группе. - Потерпите". Наконец  показался
хвост колонны - горстка стариков упрямо брела вперед, ничего  не  видя  от
изнеможения. Последними тащились двое из его персонала.
     - Никто не отстал? - спросил Эмилио. Они слабо помотали головами.
     Внезапно Эмилио увидел  человека,  бредущего  назад.  Он  шатался  от
усталости и натыкался на встречных,  а  вслед  ему  звучали  взволнованные
голоса. Эмилио подбежал к нему.
     -  Ком,  господин  Константин,  -  прохрипел  тот.  Эмилио  бежал  по
скошенной обочине извилистой, окаймленной деревьями дороги, пока не увидел
вездеходы и обступивших их людей. Он срезал угол напрямик сквозь  заросли,
и толпа раздалась, пропуская его к головному вездеходу.
     Он забрался в кузов и пополз через гору клади. Джим Эрнст,  прижавший
динамик к уху, повернулся навстречу. По  его  взгляду  Эмилио  понял,  что
случилось нечто ужасное.
     - Погиб, - сообщил Эрнст. - Ваш отец... Бунт на станции.
     - А мать и брат?
     - Неизвестно. Вообще ничего не известно. Пришла  депеша  от  военных.
Флот Мациана требует контакта. Отвечать?
     Эмилио  судорожно  глотнул  воздуха,  кожей  осязая  молчание  толпы,
молчание глядящих на него пассажиров вездехода - старых "К" и  резидентов.
Глаза у них стали круглыми, как на скульптурах хиза.
     Кто-то вскарабкался в кузов, пролез к нему поближе и обнял за  талию.
Милико. Его слегка затрясло от изнеможения и  запоздалого  шока.  Весть  о
гибели отца не застала  его  врасплох.  Она  всего  лишь  подтвердила  его
наихудшие подозрения.
     - Нет, - сказал он. - Не отвечай.
     В толпе зашептались. Эмилио повернулся к ней лицом.
     - Никаких подробностей военные не сообщили, - выкрикнул он, и  голоса
тотчас умолкли. - Эрнст, расскажи, что тебе известно.
     Эрнст встал и пересказал депешу. Эмилио прижал к себе жену. На  Пелле
остались родители и сестра  Милико.  Племянники,  дяди  и  тети.  Все  Ди.
Возможно, они погибли, но военные этого не заметили. Впрочем, у Ди  больше
шансов выжить, нежели у Константинов. У них не так много врагов.
     - Флот захватил власть, ввел  законы  военного  положения.  "К"...  -
Эрнст помялся перед нетерпеливыми слушателями и нерешительно договорил:  -
"К"  взбунтовался  и  вырвался  из  своей  секции.  На  станции  серьезные
разрушения и многочисленные жертвы. Погибли не только  станционеры,  но  и
"К"...
     Один из старых "К" заплакал. "Наверное, - с болью подумал Эмилио, - у
них тоже остались на Пелле близкие".
     Он посмотрел вниз,  на  печальные  и  настороженные  лица.  На  своих
помощников, на "К", на хиза, стоявших поодаль. Никто не двигался, никто не
говорил. Только ветер шуршал в листве и река журчала за деревьями.
     - Так что  теперь  они  прилетят  сюда,  -  продолжал  он,  с  трудом
сдерживая дрожь в голосе. - Они хотят, чтобы мы работали на них  в  полях,
шахтах и на мельницах. Все,  что  мы  вырастим  и  добудем  из-под  земли,
отнимут у нас и погрузят в трюмы. Плохо, когда наши собственные  защитники
прилетают сюда и заставляют нас работать  под  угрозой  оружия...  Но  что
будет, если на смену им придет Уния? Что, если они потребуют еще больше, а
мы скажем: "Довольно с вас", - что тогда будет с Нижней? В любом случае мы
потеряем Пелл. Если хотите, возвращайтесь гнуть спину на Порея  или  ждать
униатов. А я пойду дальше.
     - Куда, сэр? - спросил парень, которого когда-то  едва  не  прикончил
Хэйл. Эмилио успел позабыть его фамилию. Рядом с ним стояла мать. В голосе
юноши не звучало вызова - только озабоченность.
     - Не имею понятия, - признался Эмилио. -  В  какое-нибудь  безопасное
место, которое нам покажут хиза. Зароюсь в землю и буду жить. Растить хлеб
для себя.
     Снова по толпе пробежал  шепот.  Страх...  Страх  ни  на  секунду  не
отпускал тех, кто не знал Нижней. Кто не успел сродниться с планетой,  где
человек был еще чужим.
     Поселенцы, не доверявшие низовикам в лагере, еще больше страшились их
в диком краю, где хиза, в отличие от людей, не зависели от техники. Потеря
противогаза или какая-нибудь иная оплошность... Нижняя такого не  прощала.
Пока росла главная база, росло и кладбище при ней.
     - Ни один хиза, - напомнил Эмилио,  -  не  причинил  человеку  вреда.
Несмотря на все то, что мы здесь натворили. Несмотря на то, что  мы  здесь
чужие.
     Он спрыгнул в глубокую колею, повернулся и помог  спуститься  Милико.
По крайней мере она останется с ним.
     Она спустилась и ни о чем его не спросила.
     - Для тех, кто желает попытать счастья  у  Порея,  мы  можем  сделать
только одно: разбить здесь лагерь. Оставить компрессоры.
     - Господин Константин!
     Он поднял голову. Его окликала пожилая женщина из кузова вездехода.
     - Господин Константин, я слишком стара, чтобы работать, как  там,  на
базе. Пожалуйста, не бросайте меня!
     - Мы тоже готовы идти дальше, - раздался мужской голос.
     - Кому-то захотелось назад? - спросил бригадир из  "К".  -  Что,  без
вездехода никак?
     В наступившей тишине люди  дружно  помотали  головами.  Они  попросту
устали, подумал Эмилио.
     - Топотун!  -  Он  взглянул  на  ближайшего  низовика,  стоявшего  на
обочине. - Мне нужен Топотун.
     Топотун показался из-за деревьев и сбежал по склону холма.
     - Вы идти, - закричал он, указывая на деревья. - Вы идти теперь.
     - Топотун, мы устали, и нам необходимы вещи из  вездеходов.  По  лесу
вездеходы не пройдут, и некоторые люди тоже. Среди нас есть больные.
     - Мы нести больные, много-много  хиза.  Мы  украсть  хорошие  вещи  у
вездеходы. Вы учить мы, хорошо, Константин-человек? Мы украсть для вы.  Вы
идти.
     Эмилио оглянулся на спутников, увидел огорченные, недоверчивые  лица.
Его окружали хиза, все больше их  появлялось  из  зарослей,  иные  даже  с
детенышами, которых людям доводилось видеть нечасто. Топотун не обманывал,
и все это чувствовали,  а  потому  не  спорили.  Крепкие  молодые  туземцы
помогли спуститься с  вездеходов  старым  и  хворым.  Остальные  выгружали
припасы и снаряжение.
     - А что, если нас  будут  искать  с  помощью  скана?  -  встревоженно
прошептала Милико. - Надо найти хорошее укрытие, и побыстрее.
     - Чтобы отличить людей от  хиза,  нужен  очень  чувствительный  скан.
Надеюсь, нас оставят в покое... до поры.
     Приблизился Топотун, взял Эмилио руку и наморщил нос  -  у  хиза  это
означало подмигиванье.
     - Ты идти с я.


     Как бы ни подгоняли их страх и дурные предчувствия,  неподготовленные
к долгому переходу колонисты вскоре выбились из  сил.  Все  задыхались  от
ходьбы, а те, кто покинул главную базу пешком, уже валились с ног.  Прошло
еще немного времени, и начали сдавать хиза. В конце концов, обнаружив, что
не могут нести всех неходячих, они  объявили  привал  и  сами  растянулись
среди папоротников.
     -  Надо  найти  укрытие,  -  убеждал  Эмилио  Топотуна,  собравшегося
вздремнуть. - Топотун, здесь нехорошо. Нас увидят с кораблей.
     - Спать теперь. - Топотун свернулся клубочком, и растормошить его, да
и кого-либо из его сородичей, было уже  невозможно.  Эмилио  окинул  склон
беспомощным взглядом. Люди и низовики засыпали среди  разбросанных  вещей,
некоторые завернулись в одеяла, иным не хватило сил даже  на  это.  Эмилио
улегся на одеяло Милико, а свое, нераскатанное, положил в изголовье.
     Сквозь листву косо падали лучи солнца. Эмилио обнял жену,  с  другого
боку к нему  привалился  Топотун,  обхватил  рукой  за  плечи.  Эмилио  не
противился и вскоре погрузился в глубокий целительный сон.


     - Ты проснуться! Ты проснуться! - Топотун тряс его, а рядом, обхватив
колени руками, сидела Милико. Дымка  тумана  увлажнила  листву,  туча  над
головами предрекала дождь. Было позднее утро.
     - Эмилио, по-моему, пора вставать. Похоже, к нам важные гости.
     Он повернулся на другой бок,  затем  поднялся  на  колени.  Вокруг  в
холодном тумане шевелились  люди.  Хиза,  вышедшие  из-за  деревьев,  были
Старыми, время изрядно выбелило их мех. Эмилио насчитал троих.
     Он встал и поклонился им. В лесу на Нижней, во владениях  хиза,  этот
жест казался вполне уместным.
     Топотун тоже поклонился и запрыгал - он выглядел очень серьезным.
     - Не говорить человеки-слова они, - объяснил Топотун. - Говорить,  вы
идти с мы.
     - Мы пойдем, - ответил Эмилио. - Милико, поднимай людей.
     Она  обошла  бивуак  и  потихоньку  разбудила  немногих  заспавшихся.
Известие о приходе Старых  быстро  обежало  утомленных,  промокших  людей,
которые собирали свои пожитки и приводили  себя  в  порядок.  Из  зарослей
появлялись все новые хиза. Казалось, лес кишит ими;  каждый  куст,  каждое
дерево скрывает за собой гибкое коричневое тело.
     Старые растаяли среди листвы. Топотун подождал, пока все соберутся, и
повел колонну дальше. Закинув на плечо скатанное одеяло жены, Эмилио пошел
в хвосте. Стоило кому-нибудь из людей  захромать  или  застрять  в  мокрых
зарослях, хиза (даже те, кто не  понимал  человеческой  речи)  спешили  на
помощь: вытаскивали, вели под руки, сочувственно  щебетали.  А  следом  за
ними шли сородичи - "воры", несущие надувной купол, компрессор, генератор,
человеческую еду и все остальное, что смогли "украсть" с вездехода и чему,
наверное,  даже  названия  не  знали,  -  словно  коричневая  орда  лесных
насекомых-чистильщиков.
     Миновал день, опустилась ночь, и  часть  ее  они  провели  на  ногах,
отдыхая,  когда  из  сил  выбивалось  большинство.  Хиза  вели  людей  так
заботливо, что никто не отстал, а на привалах согревали их своими телами.
     Но вдруг в вышине пророкотал гром, не предвещающий дождя...
     - Садятся! - пронеслось по коло