стороне от Космострады, отъехав от нее по местной дороге, поехали мы в одной из машин, которыми ахгирры владеют сообща, низкой машине с четырьмя сиденьями, с прозрачным куполом-крышей. Мимо нас катились бесконечные пустыни. Мы приятно беседовали, но скоро я стал впадать в задумчивое настроение. Я задумчиво глядел в зеркало заднего обзора машины Рагны. За нами на небольшом расстоянии следовала какая-то машина, но на горизонте она виднелась просто как зеленовато-голубая точка. Я почти загипнотизировал сам себя, глядя на нее. Я где-то уже видел точно такой же цвет... но нет. Дорога ушла с солнечной стороны, и цвет переменился, просто отражение, подумал я. Просто паранойя с моей стороны. Наконец я стал смотреть в сторону. Сьюзен ахнула, когда фальн стал вырисовываться в колеблющихся потоках жаркого воздуха на равнине. На расстоянии они были похожи на горы. Теперь, когда мы подъехали поближе, их даже трудно было с чем-то сравнивать. Я наклонился вперед и спросил Рагну через плечо: - Какое в среднем население у этих штук? - О, несколько миллионов. Они очень переполнены, даже если говорить об их огромных размерах, их все равно не хватает. Тиви сказала: - Мы не предназначены, чтобы жить таким образом, то есть мы как раса. И тем не менее ахгирры - те немногие, которые соглашаются с таким суждением. - Угу, - сказал я и откинулся на спинку. - Господи, - прошептала Сьюзен, - если у них такое население на колонизированной планетке, и к тому же на провинциальной... - Правильно, подумай о том, какое население на центральной планете. - Послушай, вон еще фальны на горизонте. Тиви сказала мне, что на одной этой планете где-то около пятидесяти фальцев. - Эти люди не могли оставаться в пещерах, - сказал я. - Иначе они скоро должны были бы ходить друг у друга по головам. - А скопиться в таких гигантских поселениях - без малого единственный выход, чтобы не портить окружающую среду. Я заметил, что Рагна подслушивает, пока ведет машину. - Прости, Рагна, - сказал я. - Сьюзен и я просто рассуждали. Он рассмеялся. - О, все то, что вы говорите, - просто несомненная правда, частично. Ахгирры всегда верили в разумный контроль роста населения. Увы, это относится не ко всем культурам. Увы. Дерьмо. Мы подъехали к краю огромной стоянки, забитой машинами. Рагна свернул с дороги и въехал на стоянку. - Теперь нам придется встать лицом к лицу с душераздирающей задачей найти пространство, в которое нам предстоит втиснуть данное транспортное средство с целью парковки. Мне очень плохо при одной мысли. Я поразился тому, насколько загромождена была стоянка. - Откуда тут все эти люди? - Ох, отовсюду, - сказала Тиви. - Много инопланетян. Это же один из главных торговых и коммерческих фальнов. - Универсам для покупок! - рассмеялась Сьюзен. - Я не ходила по торговым рядам уже целую вечность. - Она повернулась ко мне: - Это у меня в крови, знаешь? Я провела детство, ошиваясь в торговых рядах. - Так ты такая любительница делать покупки? Ты мне никогда этого не говорила. - Да мне казалось, что это не стоит внимания. Нас таких миллионы. - Ты родилась в таком торговом районе? - Родилась и там же воспитана. Саутгейт Виллидж, очень близко от Пеории, Центральный Промышленный район. - Я знаю. Там тоже стали создавать поселения вроде этих. Этому помогло множество факторов. Я могу продолжать и продолжать про историю торговых рядов. Каждый ребенок из таких торговых центров учит это в школе. - Мне будет очень интересно про это послушать. - Ладно, - она иронически отнеслась к моим словам. - Это уже история, к тому же земная история. Рагна повернул машину, чтобы въехать в свободное пространство, но его опередили бросившиеся наперерез существа в ярко-голубом автомобиле в форме жука. Пассажиры, противные ящеричьи морды, извиняющимся жестом наклонили головы: мол, извините, но каждый за себя. - Противные склизкие объекты, - прокричал Рагна и потом что-то пробормотал про себя на собственном языке. Но чуть дальше впереди показалась еще одна незанятая ячейка, и Рагна проскочил внутрь с торжествующим кудахтаньем. - Господи, хоть раз нам повезло! Фальн все-таки был еще от нас на приличном расстоянии, его титанические грибообразные громады жарились на свирепом солнце. Цветом они были поразительно розовые, как лосось. Я насчитал шесть отдельных структур различной высоты, все они были связаны между собой паутиной мостиков и прозрачными куполами, которые меняли цвет в зависимости от освещения, притемняясь или светлея. Служебные строения, которые в сравнении с домами казались крохотными, толпились вокруг оснований крупных строений. - Неужели нам придется идти? - спросил я. - Мне кажется, что тут до ближайшего здания здоровый кусок. - Да нет, - сказал Рагна. - Мы можем поехать на гиррна-фальн-наррог, подземном транспорте под фальном. Как он называется? - Он похлопал себя по голубоватому лбу. - Метро! Вот тут. Он показал вправо на спускающийся вниз колодец. Он действительно был похож на вход в метро. Ступеньки привели нас на площадку, с которой мы сели на спускающийся эскалатор, который, по крайней мере, был метров десять шириной. Прочие люди и несколько инопланетян спустились вниз вместе с нами, и мы обнаружили внизу толпу, которая ждала следующего поезда. Станция была просторная, чистая, хорошо освещенная и, казалось, совершенно новая. Пока мы ждали, я кое-что заметил. В сравнении со своими собратьями. Рагна и Тиви были довольно бедно одетыми существами. Большая часть ахгирров, мужчины и женщины, предпочитали одеваться одинаково, причем излюбленной одеждой была облегающая туника серого или коричневого цвета, которая была перехвачена в поясе белым пояском. Остальные погоны прохаживались в ярких, почти вульгарных одеяниях, тщательно скроенных, обильно покрытых вышивкой, вытканными и нарисованными узорами. Прически варьировали от весьма фантазийных до абсолютно кошмарных (судя по человеческим стандартам в общем и моим личным в частности). Ахгирры, как казалось, были самыми скромными людьми своей расы. Поезд оказался чудом красоты, формой напоминающий пулю, он скользил вдоль магнитного рельса. Ослепительно белого цвета с розовым ободком, он тихо скользнул на станцию и гладко проплыл до полной остановки. Двери с шипением открылись, и толпа стала вливаться внутрь. Мы вошли в ближайший вагон и устроились на удобных пухлых сиденьях. Я спросил Рагну: - Если от фальна до фальна можно добраться в этих замечательных штуках, зачем люди ездят на машинах? - Есть и люди, которые не живут в фальнах. Нет, они живут вне фальнов и ждут, когда им будет разрешено в них поселиться. Пока для них нет места. - А, значит, кто-то живет в пустынях, как ваш народ, - заметила Сьюзен. - Да, таких много, - ответила Тиви, - но они совсем не хотят там жить. Привилегии жить в фальне передаются по наследству от родителей к детям. Их можно продать, но за них идет жестокая борьба. Происходит много баталий в судах, а также просто насилия и убийства. Охо-хо-хо... - Странно, что вдоль дорог мы не видели никаких небольших поселений, - сказал я. - О, на этой планете было построено их совсем немного. Это же пустыня, тьфу на нее. Люди приезжают с других, более гостеприимных планет. Этот торгово-коммерческий фальн обычно менее заполнен, чем остальные. Тут больше возможности поставить машину. Сьюзен и я переглянулись. Поезд поехал вперед, набирая скорость плавным, мощным рывком, потом скользнул в туннель. - Почему-то всегда теряешься, когда соображаешь, - сказала Сьюзен, - что инопланетные культуры такие же сложные и сумасшедшие, как и наша. - Ага. Наверное, всему виной те романы двадцатого столетия, изображавшие суперсуществ в серебристых костюмах, которые спасали коллективную задницу человечества, что-то в этом роде. - Наверное, так и есть. Разумеется, я не читала ничего такого совсем старинного. - Идеи вроде этих, обычно плотно прилипают к массовому сознанию, - сказал я. - Это прямо про меня, - жалобно сказала Сьюзен. Я поискал языком. - У тебя привычка принижать себя - ты знаешь об этом? - Просто еще одна из плохих привычек, - сказала она, - вот почему я так не люблю себя. Само собой разумеется. - Ты сама себе вырыла изрядную яму. - А есть у тебя лопата ее зарыть? Вместо этого я поцеловал ее в щеку и обнял ее. Рагна и Тиви одобрительно нам улыбнулись. Правда, мы хорошенькие? Кое-кто из ногонов таращился на нас. Большая часть прочих инопланетян нас не замечала. Рагна сказал, что весть о нашем приезде распространилась по всей планете и что нами очень интересовались. Мне это казалось весьма отдаленным любопытством. Я не мог представить себе, как можно взбудоражить публику известием о том, что открыта еще одна раса чужаков, неважно, насколько интересной она может быть. Мы проехали три станции, на каждой оказывалось все больше народу, прежде чем мы доехали до конца линии, а к тому времени пассажиры стояли, тесно прижавшись друг к другу. Поезд остановился так же плавно, и мы присоединились к потоку пассажиров, которые рвались выйти. Следующий час оказался скоплением зрительных, слуховых и прочих чудес. Сьюзен и я бродили с выпученными глазами среди таких пространств, которые просто невозможно описать. Масштаб был невероятным. Да, это был супермаркет. Кроме того, это был огромный карнавал, ярмарка с соблазнами и чудесами на каждом шагу. Тут - уличные музыканты и акробаты. Там - какое-то спортивное мероприятие, здесь - оркестр изливает какую-то душераздирающую какофонию... и везде какие-то действия, которые заурядному человеку ни описать, ни понять. Все время мы натыкались на праздники внутри праздников, церемонии и торжества по какому-то случаю, где-то мы наткнулись на встречу с личностями, которые орали друг на друга на платформе - политики? А может быть, это был дискуссионный клуб? Или драма? Везде были варьете, шоу и цирки, празднества, конкурсы и выставки, витрины и показы. Блошиные рынки, базары, агоры и меняльные конторы. Везде киоски, бутики, лотки, развалки, зазывалы, приказчики, оптовые продавцы и покупатели, разносчики, все виды торговцев, которых только можно себе представить. Можно было купить все, что угодно, за любую цену. Можно было есть, пить, курить, колоть наркотики и любыми другими путями поглощать своим телом все, что угодно, если только такова была ваша воля. Можно было купить оборудование, программы, кухонную утварь и нижнее белье. Тут же были торговые ярмарки странных машин и приборов, неопределимых и неописуемых штуковин и фантастических приспособлений. Продавцы демонстрировали, потенциальные покупатели заглядывали внутрь. Огромные видеоэкраны беспрестанно гоняли рекламные ролики, которые восхваляли мириады продуктов. Везде были презентации, парады, шоу пони и собак и все виды соблазнов. И все это происходило в сплетении взаимопроникающих пространств, чье сложное строение просто кружило голову. Уровни поверх уровней, серии уступов, спускающихся террасами, променады и балконы, все это связано между собой подвесными мостами, каскадами спиральных лестниц, эскалаторов, открытых лифтов и прочих средств транспорта. Стены и полы были разнообразно окрашены пастельными тонами и красками с металлическим отливом. Поверхности блестящего голубого металла составляли потолки и перегородки, облицовку лестничных клеток и платформ. Тут же были висячие сады, миниатюрные леса и водопады, маленькие резерваты животных и дичи, озерца, парки и игровые площадки. Висячие скульптурки-мобили катались над головами, высокие инопланетные скульптуры поднимались над нами из пола. Все было единым звуком, движением, цветом. И шумом. - Ох, как громко, правда? - сказал Рагна. - Что? - ответила Сьюзен. - О, Джейк, это все так знакомо, хотя и невыразимо странно. Я никак не могу преодолеть чувство, что я почти дома. - Что странно для меня, так это то, что весь этот хаос - в управляемой среде. - Может быть, именно таким образом они избавляются от чувства, что они взаперти. - Трудно поверить, что мы не на улицах. Откуда идет весь этот свет? - Я готова поклясться, что тут есть небо, - сказала Сьюзен, показывая на высокую, еле различимую крышу. - Они, наверное, качают сюда солнечный свет через систему зеркал, - стал гадать я. - Вот это есть правда, - ответил Рагна. - Весьма удачный трюк, но от этого очень чертовски светло здесь. Никто из наших проводников не потрудился снять с себя своих защитных капюшонов, и они до сих пор были в защитных, плотно прилегающих солнечных очках. Мне поневоле пришлось задуматься, уж не было ли их отвращение к солнечному свету больше психологическим, нежели физиологическим. Остальные ногоны чувствовали себя, как дома, хотя я заметил несколько человек, которые носили широкополые шляпы, и несколько ходили в темных очках. - Что нам делать сперва? - спросила Сьюзен. - Куда пойдем? - Ты сказала, что хотела экипировать себя как человек, которому приходится жить в экстремальных условиях, - сказала Тиви, - которому приходится разбивать лагерь и делать разные подобные вещи. Сьюзен рассмеялась. - Ну, не очень-то мне хочется иметь такое барахло, но... - она положила руку на плечо Тиви. - Извини. Да, конечно, мне хотелось бы купить туристское снаряжение. Может быть, рюкзак, если я смогу найти такой, который удобно ляжет на мою слишком человеческую фигуру. Еще хороший бы фонарик... и, э-э-э... мне бы еще скафандр для выживания во всех климатах... хотя нет, про это можно забыть - тут я никогда не найду ничего такого, что мне подошло бы. - Наоборот, - сказала Тиви. - У них в фальне есть изготовители одежды, которые, возможно, смогут оказать услугу и тебе. - Честное слово? Что, разработка моды по желанию? - Прости, не поняла? - Ты меня убедила. Мне бы действительно не помешала какая-нибудь новая одежда... ох, погоди... - Сьюзен повернулась ко мне. - Мы сперва должны были бы купить всю ту электронику, про которую ты говорил, правда? - Да нет, можешь спокойно сперва насладиться своими новыми нарядами. У нас есть еще время. - Как хорошо, - она вдруг нахмурилась. - Ах ты черт, досада какая. - Что? - Теперь я действительно чувствую себя виноватой, что остальные не поехали. Я кивнул, потом оглянулся. - Да, они немало потеряли. Но мне показалось, что в пещерах они будут в большей безопасности. - Ты был прав. Нам не стоило рисковать. - Хорошее соображение. - Ох, не заставляй меня чувствовать себя более виноватой, чем я уже себя чувствую. Пошли. - Можно ли мне предложить, - сказал Рагна, - чтобы мы тут разделили наши дороги. Тиви пойдет с Джейком, чтобы посоветовать и направлять его, а я могу быть провожатым Сьюзен. Я сказал: - Дайте мне сперва почувствовать это место. Оно такое огромное, и если мы сейчас разделимся... - Есть очень малая необходимость в том страхе, который ты сейчас испытываешь, друг Джейк. К сожалению, ахгирры вполне знакомы с этим прибежищем разврата и прочих негодных поступков, поскольку они суть вынуждены приезжать сюда за покупками, которые, к сожалению, черт побери, невозможно нигде больше сделать. - Ну ладно, но все же я сперва с большим удовольствием пошел бы вместе с Сьюзи. Потом посмотрим. Рагна сделал круговые движения своими длинными указательными и большими пальцами, что мы привыкли воспринимать как пожатие плечами, хотя у этого жеста были и другие значения. - Как хотите, поэтому мы поплетемся за Сьюзен. Мы отправились в толпу. Нам пришлось пройти несколько уровней и прошагать через небольшой парк. Тут играли дети, которые бегали и визжали, совсем как это делают дети на остальных планетах. Тут было множество предметов, по которым можно было карабкаться, качаться, всякие шведские стенки, турники и прочее и прочее. Родители, которые сидели на скамейках, приглядывали за детьми. Сьюзен была права - все, что попадалось нам по пути, в своем роде было очень знакомо. Но каждый предмет, каждый аспект дизайна был абсолютно не человеческий. Все говорило: чужая планета. Что-то странное происходило на другом конце парка. Толпа ногонов собралась посередине крупного пространства, вымощенного зелеными кафельными плитками. Все прыгали вверх и вниз, глядя на платформу, где были расставлены ряды странных предметов. Может быть, это была хозяйственная утварь. Может быть, предметы искусства. Кто может сказать? Прыгая, участники этого странного зрелища бросали в воздух цветные шарики и ловили их. Когда мы поравнялись с ними, я спросил Рагну, что происходит. - Это большая трудность для объяснения, - сказал он, дотрагиваясь до своего обруча-переводчика. - О-о-о... это аукцион? - Аукцион... - он поправил обруч. - Аукцион... Нет. Это по своей сути есть протест. - Протест? Против чего они протестуют? - Опять же, очень много трудности для объяснения. - Ладно. Языковые барьеры - это одно дело, а вот культурные и идейные - совсем другое. Мы вошли еще в один коммерческий отдел. Торговцы здесь принадлежали к четко выраженной этнической группе, их белесые волосы были завязаны в косы, которые еще и были притом украшены яркими лентами, цветами и бантами. Их костюмы были гораздо скромнее. Сьюзен остановилась, чтобы посмотреть на керамические изделия. Некоторые были на вид очень хороши, хотя и трудно было угадать, для чего они предназначались. Рагна хихикал. - Прошли столетия с тех пор, как эти люди живут в фальцах, но тем не менее они выделывают свои национальные предметы и продают их весьма успешно. Они на этом делают хорошие деньги. - Как индейцы, которые продают вампумы и одеяла, - сказал я. - О, прости, пожалуйста. - Ну, это трудно объяснить. Сьюзен исхитрилась потратить впустую пятнадцать минут, решая, что она не станет покупать. - Сьюзен. - Прости, ты прав. Пойдем. Рядом была утопленная ниже пола арена, где происходили какие-то спортивные события. Игра походила на помесь регби и мотогонок. Если вас это запутывает... тогда вам надо самим посмотреть, что это такое. Мы остановились ненадолго посмотреть, но я не стал спрашивать Рагну, может ли он прокомментировать игру. Мы шли все дальше. После того, как мы прошли по тропинке маленького лесочка, мы вышли еще на одну рыночную площадь, на сей раз побольше, на которой продавались все виды продукции: мебель, средства транспорта, продукты - все, что угодно. Тиви потратила примерно десять минут, чтобы безошибочно отыскать лоток того торговца, который мог бы одеть Сьюзен. Это был инопланетянин, тощий двуногий, покрытый желтым мехом, который выглядел немного как кошка. После разговора с коммерсантом Тиви сказала нам: - Ну да, он раньше встречал вашу расу. Он может подладиться к вашим фигурам в том стиле, в каком вы сами выберете. Но он говорит, что вам вряд ли захочется тратить ваше время или ваши деньги на столь недостойные материалы и работу, как у него. - Спроси его... ее... - ну, кто это существо, - спроси, где он видел существ вроде нас. Тиви так и сделала. - Оно говорит, что путешествовало по стольким планетам и видело столько существ - вашего рода, это точно - что не может, увы, вспомнить, где и когда это было. Поэтому оно очень боится, как бы не вызвать ваш гнев, если оно признается в своем недостойном беспамятстве и невнимании к столь высокородным существам. - Это было недавно? Инопланетянин все время делал извиняющиеся жесты. - Оно говорит, что память его неточна и в отношении элемента времени. Оно просит тысячи извинений и молит вас не убивать его. - Ладно, скажи ему, что пока он в полной безопасности. Он, вероятно, врет насчет того, что когда-нибудь видел человекообразных. Просто хочет выгодную сделку. Тиви продолжала говорить, пока инопланетянин мяукал дальше противно и гнусаво: - Это существо все еще настаивает, что вы не можете интересоваться не имеющими никакой ценности предметами одежды, которыми он, убогий, торгует. Собственно говоря, он готов приплатить тем людям, которые избавят его от той гадости, которую он имеет. - Скажи ему, что нет никакой необходимости проводить с нами весь ритуал ногонов по части торговли, - сказал я. - До тех пор, пока я ваш переводчик, - сказала Тиви, - он побоится не выполнять положенные ритуалы. - Как его зовут? - спросила Сьюзен. - Оно протестует, что столь высокородная особа женского пола, как ты, вне сомнения, обладающая бесчисленными мужьями и слугами, не может интересоваться именем столь низкого существа, как это, которое мы видим перед собой. - Подумав, Тиви добавила: - Мне также кажется, что это существо женского пола, кроме того, похоже на то, что это ее собственное правило - так торговаться - это в законах и ее народа. - Скажи ей, что мы заинтересованы в том, чтобы купить все, что она предлагает, и притом готовы щедро заплатить ей за эту привилегию, - сказала Сьюзен. - Она снова протестует, что столь восхитительно прекрасная особа, как ты, только потеряешь, если тебя обслужит такое низкое... Эта чушь продолжалась долгое время, и мне стало скучно. Чтобы убить время, Рагна и я прошлись по торговой площади. Мы смотрели на то, что, как объяснил мне Рагна, действительно оказалось аукционом, однако больше напоминало митинг протеста. После этого мы прошли по отделу с закусками. Кое-что из этого выглядело вполне съедобным, даже аппетитным, но я знал, что если я что-нибудь съем, то, если даже не отравлюсь насмерть, болеть буду долго и упорно. Мы обнаружили, что не можем есть пищу ногонов, хотя пептидные связи были совсем не столь отличны от наших. К тому времени, когда мы добрались обратно, Сьюзен уже вышла из примерочной. - Мой костюм будет готов через час или два, - сказала она. - Я даже сама разработала фасон. Сшит на заказ - не каждый может этим похвастаться. - Ну, ладно. Теперь... - Ох, посмотри сюда! - сказала Сьюзен, отходя от нас в сторону. Мы пошли за ней к прилавку, на котором был огромный ассортимент оружия. - Пушки, - Сьюзен брезгливо сморщилась. - Я собираюсь купить себе такой. - Это еще зачем? - спросил я. - Все остальные вооружены до зубов. Даже Джон теперь носит пистолет. Черт, если учесть, что мы постоянно попадаем в переплет, просто глупо будет не завести себе такую штуковину, чтобы стрелять. - Мне кажется, у нас столько оружия, что на всех хватит, Сьюзен. - Нет, мне нужно что-то такое, что не убивало бы. - А-а-а... - Что-то, что могло бы остановить врага, но не убило бы его. Я не верю в то, что убивать - правильно. - Это может быть почти невыполнимое желание, но давай посмотрим. Торговец был ногоном, и мы обнаружили, что та степень способности торговаться, до какой дошел этот инопланетянин, не шла ни в какое сравнение с местными обычаями, правила ногонов были в сравнении с этим самым быстрым и деловым подходом. Настоящая сделка со всеми ритуалами и нюансами могла занять несколько часов. При резкости, почти грубости, с какой разговаривала Тиви, нам удалось сократить этот кошмар до двадцати минут. В то же время Рагна пошел купить фонарик для Сьюзи, а кроме того, какое-то туристическое снаряжение. Когда он вернулся, инопланетный торговец продал Сьюзен коробку, в которой были три части, из которых собиралось единое целое. По законам фальнов продавать в них цельное и собранное оружие было незаконно. - Все время, пока мы тут находимся, скрытые камеры проводят сканирование на предмет обнаружения действующего оружия, - сказал мне Рагна. Закончив продажу, наш торговец что-то прорычал и скрылся за занавеской, которая разделяла магазинчик надвое. Он не стал выходить снова. - В чем дело? - спросил я Тиви. - Он говорит, что такая демонстрация грубого материализма и жадности привела его к болезненному состоянию и что в настоящий момент от этого чувства он готов выбросить из себя содержимое своего желудочного мешка. - А, ясно, - сказал я, повернулся и прокричал ему: - Извините! - Интересно, работает эта штука или нет, - сказала Сьюзен, рассматривая содержимое коробки. - Интересно, что эта штука делает, - сказал я. - Оно не похоже на ружье, неважно, каким образом собирать вместе эти части. Что сказал продавец? - А кто его знает... Тиви? - Он говорил, что это оружие не убьет вашего противника. Однако он не упоминал о том, каким именно образом действует этот предмет. - И что, это все, что удалось узнать в этой длинной беседе? - поинтересовался я. - Очень много было сказано, - сказала Тиви, - но на самом деле очень немного дельного. - Эти товары приносят тебе удовлетворение? - спросил Рагна, демонстрируя различные предметы, которые он купил для Сьюзен: фонарик, набор для походной кухни, что-то вроде спального мешка, туалетный набор, все это производства нагонов, но явно применимое и для людей. - О, они просто замечательные. Большое спасибо тебе, Рагна. Ну, дай я тебе возмещу расходы. - Мы можем уладить финансовые вопросы позже, пожалуйста, на здоровье. Я сказал: - Мы не сможем достаточно отплатить тебе за любезность, даже если поменяем свое золото на монеты. Кроме того, огромное спасибо за то, что поменяли наше золото вовремя. Дело в том, что недавно Хокар рассказал нам, что золото в сравнении с валютой лабиринта обесценилось. Видимо, экономика ногонов переживала подъем. - Не надо много думать об этом, друг мой Джейк. Такие вещи не говорятся много здесь. - Ну вот, Джейк, - сказала Сьюзен, забрасывая меня кучей свертков, - теперь мне только зайти к портнихе, и мы... - Послушай, - сказал я, - я собираюсь взять Тиви и поискать эти запасные части. Иди за своим нарядом, и встречаемся тут через час. - Ладно. Давай только разделим эти свертки. Ты бери вот это и это... а я возьму вот это... разве у них тут не полагается выдавать пакеты вместе с покупками? - Может быть, вам пригодится вот это? - спросила Тиви, разворачивая серый тканевый мешок, который она вынула из-под своего плаща. Сьюзен покачала головой. - А нам даже в голову не взбрело принести пакет или что-нибудь в этом роде. - Она набила маленький мешок, и коробка с оружием уже не вошла. - Какая здоровенная штуковина. Может быть, нам лучше вынуть все это из коробки, Рагна? - Нет, я все-таки лучше сам возьму эту штуку, - сказал я. - Может быть, мне удастся установить, что это за оружие. - Но тебе еще предстоит тащить запасные части. - У меня два таких мешка, - сказала Тиви, вытаскивая еще один мешок. - Тиви, дорогая, ты просто незаменима. - Спасибо за то, что вы не можете меня никем заменить. Наконец мы разделились. Тиви провела меня через холл и вверх по пандусу во что-то вроде мезонина. Оттуда по коридору мы вышли на балкон, который опоясывал здание, по меньшей мере, на высоте пятнадцати этажей над центральным залом торговли, который кипел коммерцией и прочей деятельностью. Мы шли по балкону, пока он не перешел в лестницу, ведущую вниз, на платформу под балконом. Из пола выходили пучки прозрачных труб, которые внутри были снабжены платформами, двигавшимися вниз и вверх. Разумеется, это были просто лифты, но я никак не мог понять, по какому принципу они работали. Мы влетели в толпу покупателей, прежде чем успели добраться до платформы. - Ох, какая толпа, - сказала Тиви. - Нам надо бы вернуться таким образом назад. Мы прошли обратно по лестнице на балкон, потом по другому коридору и вышли на открытое пространство чуть поменьше, которое оказалось головокружительной архитектурной эклектикой. Идеи ногонов относительно архитектуры интерьера были просто ошеломляющие. Дороги и тропинки изгибались под самыми разными углами, они взмывали вверх без видимой опоры. Лестницы закручивались по спирали, стены то выпячивались, то втягивались внутрь, лестницы лезли наверх, мешая проходам, потому что головой можно было легко их задеть. Контроль, подумал я. Все эти фальны были задуманы с целью контроля над населением и облегчения управления. Но как быть со всем этим архитектурным безумием? Может быть, фальны сделаны просто для того, чтобы держать население в рамках? Тиви вывела меня в боковой коридор. Мы остановились перед парой дверей, вделанных в стену. - Этот грузоподъемный механизм не часто используется, - утверждала она. Это похоже было на обычный лифт, но, когда мы в него влезли, он сперва пошел почему-то по диагонали, на миг остановился, потом пошел вертикально вверх. В общем и целом мы проехали около двадцати этажей. Эти верхние уровни были отведены под товары не потребительского, а скорее, профессионального спроса, и тут было потише и поспокойнее. Тут тоже проводились "аукционы" вместе с тем толканием и потасовками, которые я уже видел внизу. Тут были и магазинчики-склады, причем нельзя было сказать, где кончается один и начинается другой. Мы нашли участок, где друг на друге стояли ящики с чем-то, что, по словам Тиви, было электроникой всякого рода. Магазин был полон покупателей, но тут не было той давки и толпы, которые царили внизу. - Я собираюсь привести продающую личность. Подожди, пожалуйста, тут. - Отлично. Тиви ушла, а я просмотрел, что тут за вещицы продаются. Теперь я понял, почему мой приход сюда совсем не был нужен. Я-то считал, что мой опыт по части инопланетных технологий там, в известных мне лабиринтах, помог бы мне разобраться здесь. Никакого шанса у меня не было. Это барахло сильнее всего напоминало мне сушеные фрукты. Просто целые коробки сушеных фруктов. Они прекрасно выглядели, надо сказать. Они бы очень пригодились в долгих перегонах, когда нельзя остановиться, чтобы нормально поесть. Черт, как я устал. Я уселся на коробку замечательно аппетитных продуктов ногонской технологии и глубоко вздохнул. Неужели просто устал от покупок? Черт побери, старею. Следующие несколько минут я провел, ни о чем в особенности не думая. Воспоминания нескольких прошедших недель были сплошным хаосом. Бежал, прятался, меня ловили, я сбегал и все такое снова и снова. Ничего не имело смысла, ни в чем нельзя было этого смысла доискаться. Вселенная была бессмысленной машиной, которая скрежетала, но без всякой цели. Я просто попал в ее шестеренки. Такие вот мысли я некоторое время переваривал. В итоге меня слегка затошнило. Где же это запропастилась Тиви? Я встал и обошел магазин, пытаясь найти ее глазами. Ее нигде не было видно. Я прошел обратно в проход между магазинами, пошел до конца в одну сторону, потом в другую. Я снова обыскал магазинчик, уселся, подождал ее еще немного, встал, промерил шагами магазин, выглянул наружу, пробежался по проходу еще раз, потом вернулся и в отчаянии уселся. Тиви исчезла. Следующие десять минут были просто самыми несчастными в моей жизни. Если бы я сам пошел искать Тиви, я наверняка бы заблудился. Я не мог никого спросить. Я знал только несколько слов на ахгиррском, но никаких слов официального ногонского диалекта. Я мог только ждать, ждать и ждать. Еще десять минут. Пятнадцать. Беспомощность, беспомощность. Это был один из немногих моментов в моей жизни, когда мысль о том, чтобы запаниковать, показалась мне привлекательной. Паника, по крайней мере, была действием, и тем самым, освобождением, а просто так сидеть здесь оказалось невыносимой пыткой. Само немыслимое расстояние между этим местом и домом ударило меня, словно молотом. Я просто потерялся. Трижды, четырежды потерялся. Я проскочил не через один, а через целых два неизвестных портала, а теперь внутри лабиринта - в лабиринте, я нашел еще один лабиринт, в котором потерялся. Я встал. Ладно, хватит такого дерьма. Место это, конечно, было большое и обширное, но ведь не бесконечное. Я мог идти, идти и идти, и рано или поздно Рагна и Сьюзен найдут меня. Они станут меня разыскивать, оповестят службу охраны. Меня достаточно легко было найти или заметить. Но если что-то случилось с Тиви, могли ли Сьюзен и Рагна быть в безопасности? Я был уверен, что тот самый грузовой лифт я смогу найти. Так и получилось. Не было в нем, однако, никаких кнопок, которые можно было бы нажимать. Тиви вращала единственную ручку, похожую на верньер, пока нужный уровень этажа не высвечивался на экранчике. Мне это не могло ничем помочь. Я пытался вспомнить, какой символ был на экране, когда мы входили в лифт. Не мог. Ладно. Тогда все сводилось к манипуляции этой проклятой ручкой, спускаясь до тех пор, пока злосчастное устройство не опустится примерно этажей на двадцать. Я покрутил ручку, и эта штуковина тронулась с места. Причем - вбок. Потом она остановилась, и двери разъехались в стороны. Несколько ногонов, поджидающих неподалеку, решили было зайти, потом увидели меня и попятились. Двери закрылись. Ничего не произошло. Я стал снова крутить ручку. Лифт пошел прямо вверх. Я покрутил ручку в другую сторону. Лифт остановился, застонал, пошел вниз по диагонали, направо. Я все время крутил ручку управления, и эта штуковина постоянно меняла направление, двигаясь в итоге в никуда. В отчаянии я повернул ручку так, что на экранчике засветился подходящий набор рунических знаков. Так я его и оставил. Приспособление ухнуло вниз - камнем. Что было просто замечательно, если не считать того, что эта штука не могла остановиться. Наверное, сперва я должен был дать ей какую-нибудь другую команду. Ладно, черт с ним, я просто прокачусь, куда она меня привезет. Это было очень длинное путешествие прямо вниз и вниз. И еще ниже. В подвал - штучные товары - оборудование - остатки ковровых тканей - в седьмой круг ада. Наконец лифт замедлил ход, слегка вздохнул и остановился. Двери открылись. Я выглянул наружу. В сравнении с постоянным шумом торгового центра, тут царила абсолютная тишина. Из полутьмы до ушей донесся тихий трудолюбивый гул и жужжание машин. Это был совершенно самостоятельный мир. Трубы журчали, моторы жужжали, вибрировали, вентиляторы повизгивали. Придушенный вопль турбины донесся до меня справа. Но все было очень тихо и приглушенно. Это место было джунглями трубопроводов и кабелей. Здесь и там слабые струйки пара поднимались от соединений и стыков. Капающая вода скопилась лужицей перед лифтом. Слабый желтоватый свет шел откуда-то слева. Сквозь мешанину труб и проводов я видел, что под самыми странными углами от этого коридора отходили в стороны соседние. Это наверняка не был мой этаж. Я вращал огромную, матово-белую ручку управления по кругу, пока на экране не показались смутно знакомые символы. Однако лифт намертво стоял на месте. Эта штука станет подниматься наверх, если и вообще станет, только тогда, когда сама надумает. Я присел, привалившись к металлической стене кабины. Снова потерялся. Все потеряннее и потеряннее. Чтобы убить невыносимо медленно тянущееся в ожидании время, я осмотрел странное оружие Сьюзен. Вынув части из коробки, я попытался придумать, как их можно собрать вместе. Самый крупный компонент показался мне рукоятью, и я стал исходить из этого предположения, пытаясь собрать всю штуковину целиком. Самый маленький кусок вроде как был питающим элементом, второй кусочек вместе с первым вставлялись в третью часть, длинную палку с гибким зажимом на конце. Щелк, стук - и все было собрано. Замечательно. Теперь понять бы, что это за фиговина и как она действует. Сперва второй вопрос. Значит, так. Надо взять ее за рукоять и прицелиться. Средний палец надо было согнуть и продеть вот в это колечко, и?.. Ничего. На рукояти были многочисленные круглые кнопки, и я некоторые из них пробовал нажать. Ничего. Я снова разобрал приборчик, осмотрел батарею, решил, что она поставлена не тем полюсом, перевернул ее и снова собрал странное приспособление. Потом я нацелил его на пол возле дверей лифта и нажал на кольцо. Крохотный ярко-синий огонь вырвался из другого конца стержня. И все. Я покрутил переключатели и попробовал снова. Огонек стал ярче и пламя длиннее. Прочие попытки привели к тому, что пламя, наоборот, укоротилось и поблекло. И это было абсолютно все. Пол зато был в замечательном виде. Это наверняка и очевидно было не оружие, а инструмент, скорее всего, типа ацетиленовой горелки или же абразивное устройство для шлифовки и полировки. Видимо, тот, кто торговался с нами, был здорово на нас зол. А почему Тиви не знала, что это не оружие? Наверное, потому, что это был для нее инопланетный предмет и явно не произведенный на экспорт для ногонов. Я видел, какими бывают орудия и инструменты ногонов. Я их повидал немало за эти дни. Я нажимал переключатели, пока не дошел до такого, при нажатии на который инструмент переставал плеваться огнем. Что-то вроде предохранителя. Я сунул его в задний карман, встал на ноги. Я попробовал снова покрутить контрольную кнопку в лифте. Ничего. Я стал мерить кабину шагами от раздражения. Потом попробовал покрутить верньер снова. Никакого ответа. Я в ярости ударил по нему. Черт, не сломай, предостерег я сам себя. Я шагал кругами по кабине, каждый круг крутя или колотя по верньеру. Примерно минут через десять я решил, что лифт так никогда и не соберется подняться. По крайней мере, если и соберется, то очень нескоро. Я поднял матерчатый мешок Тиви. Внутри был новый фонарик Сьюзен и еще одна штука, которая походила на набор для шитья. Я взял фонарик, бросил мешок и пошел в джунгли трубопроводов, свернув в тот коридор, который поворачивал направо. Как только я отошел ровно настолько, чтобы не успеть бегом вернуться обратно, проклятый лифт захлопнул двери и снялся с места. Может быть, он специально ждал, когда я уйду. Я блуждал примерно час в поисках дороги наверх. Никаких лестниц, никаких пожарных проходов, никаких больше лифтов. Бесконечные переходы между чащобами труб, проводов, кабелей и воздуховодов. Жизнь фальна сильно пульсировала в трубах вокруг меня. Ногоны никогда на самом деле не покидали своих пещер. На меня шипели струйки пара. Странные обозначения на стенах не давали мне никакого намека, как выбраться отсюда. Потеряннее и потеряннее. Желание запаниковать возвращалось. Я остановился и сел на металлическую канистру, забытую кем-то в проходе, и прислонился головой к теплой трубе. Я не мог найти никакого выхода. Я стану бесконечно бродить в вечной жужжащей ночи, и никто меня не найдет. Никогда. Эй, лучше прекрати такие мысли, предостерег меня внутренний голос. Правильно, но я просто очень устал. У каждого человека есть точка перелома. Я устал от всего этого. Мне хотелось уснуть и перетечь в иной сон. Мне этот сон явно не нравился. Уирр-клик-бип, уирр-клик-бип... Что-то звучало рядом со мной. Уирр-клик-бип... уирр-клик-бип. Я был снова затерян в лесу звуков. Снова затерян в пещере. Те же самые последовательности событий повторялись циклически снова и снова. И снова, и снова, и снова. Бежать, догонять, бежать, догонять... потерян, потерян... потерян... Дорога никогда не кончается. Я бегу по ней в ночи, а шаги эхом отдаются в огромной пустоте, которая медленно и постепенно меня обволакивает, засасывает в свою темную пасть. Я бегу прямо в глотку ночи. Вечной ночи. Даже звезды пропали, их задули, их задушило то зловонное не-существо, которое заслоняет от меня впереди вселенную. Все, что осталось - это дорога, и мои ноги топочут по ней. Жесткий металл, от него сила уходит из ног, но мне надо бежать дальше, надо бежать. Это единственное, что у меня есть, единственное, что мне осталось. Я все время переставляю ноги, одну за другой, бегу, плетусь, рысцой-трусцой... то существо, что за мною, никогда меня не догонит, если только я смогу продолжать бег. Я должен - это вопрос жизни и смерти. Свет позади тускнеет, моя тень на дороге сливается с темнотой. Я один. Один. Бегом, бегом... я не чувствую ног. Тело куда-то пропало. Я превратился в сплошное движение, движение, бесцельное движение вперед, но у него есть неизбежное назначение. Я в темном туннеле, я бегу вперед, моя скорость нарастает, неумолимо нарастает разгон. Я несусь в беззвездные темные потоки черноты. Время сворачивается и перестает течь, пока я бегу, пока скорость моя нарастает. Я прорываю головой вечность, целясь в то сплетение, где сходятся все векторы силы, все нити бытия сливаются воедино. Я падаю. Меня сносит к центру, к цели в середине мироздания, к началу времени и пространства. Я скольжу по паутине, сплетенной из ночи, все нити ведут к ее сердцу. Я лечу. Но когда я почти достиг цели... внезапная вспышка света!!! Ослепительного света!!! Меня настигает ударная волна света, я растворяюсь в абсолютной энергии, меня сметает потрясающая сила... Я дернулся, упал с канистры на жесткий, теплый пол. Усевшись, я подождал, пока успокоится сердцебиение, потом встал на ноги. Я задремал - или, может быть, у меня снова повторились галлюцинации. Я настолько устал, что усталость гнездилась в самих моих косточках. Разумеется, я просто заснул. Надо идти. Если тут сидеть, меня никогда не найдут. Ладно. Я снова прошел вперед несколько шагов и внезапно остановился. Что-то очень высокое стояло в сумраке чуть дальше от меня в проходе. Я медленно вынул из заднего кармана фонарик Сьюзен. Я подумал, что это, должно быть, опять мой не-буджум. Неужели я никогда не избавлюсь от этого чудища, и оно собирается преследовать меня всю мою жизнь? Я навел на него луч фонарика, и сердце мое упало прямиком мне в живот. - Прррривет, дрррруг Джейк. Мы тебя наконец нашли. Ночной кошмар в серо-зеленом хитине почти два с половиной метра ростом. Ретикулянец шагнул вперед. Я предположил, что это твврррлл, тот самый, который всегда разговаривал со мной. Его глаза, похожие на несколько объективов кинокамер, слегка вращались, чтобы лучше меня рассмотреть. Сложный аппарат его пасти все время находился в движении, это было похоже на ритмичные подергивания швейной машинки. Тело его было тощее, семипалые руки и ноги огромны. На узком лице выдавались вперед выпученные глаза, они были мертвы, в них ничего не было - никакого чувства, никакого присутствия души, личности. Тонкий прут полового органа свисал из нижней части живота. Одежды на нем никакой не было, кроме портупеи из материала вроде кожи, в которую был закован его торс. Еще у него была крупная сумка, вроде ягдташа, которая свисала на ремне с плеча. И в ней что-то было. Твврррлл и его сотоварищи по охоте выследили меня через всю дорогу из земного лабиринта. Они были связаны с Кори Уилксом. По его словам. Кори Уилкс платил им за то, чтобы вернуться в безопасности через ретикулянский лабиринт, единственный способ добраться по Космостраде через этот лабиринт назад в лабиринт земных планет, если ехать из внешних миров. Но я подозревал, что ретикулянцам тоже нужна была карта Космострады. Она открывала бы для них новые охотничьи угодья, обеспечивала бы новую почетную дичь, их родная планета и планеты, которые они колонизировали на Космостраде, давно уже были лишены подходящих для них объектов охоты. Я также подозревал, что они могли и бросить мысль получить карту Космострады - уж больно много гончих охотилось за одной лисой. Единственное, что могло их сейчас гнать за мною - это сама охота. Для членов команды Ловушки ретикулянцев поймать жертву и отправить ее к праотцам с помощью самой чудовищной вивисекции было самой главной целью в жизни. Я глубоко вздохнул. По крайней мере, опасность, то, чего мне надо было бояться, приобрела физическую форму. За мной гнались, теперь меня поймали. А теперь я буду сам расправляться с этим положением. - Значит, вы меня нашли, - сказал я. - И что вы собираетесь делать? - Наше намеррррение - прррредать тебя почетной смерррти, дрруг Джейк. Это наш прррямой долг. Ты священная добыча, почетная жеррртва. Ты должен умеррреть как следует, и мы прррисмотрим за тем, чтобы оно так и получилось. - Спасибо, я-то ужасно волновался, что все пойдет как-нибудь не так. - Вот как? - вопрос прозвучал без всякой иронии. - Тогда можешь успокоиться на этот счет. Я показал на сумку, которая свисала с его плеча. В ней было что-то большое. - У тебя там что, охотничий завтрак? - спросил я. - Завтрак? - он посмотрел вниз, на сумку. - Понял. Нет. Добыча не была почетная, поэтому я ее не съел. Он сунул руку в мешок и вытащил оттуда голову Тиви, держа ее за прекрасные белокуро-желтые волосы. От потрясения меня и парализовало, и затошнило. Это было такое небрежное, такое убийство походя, что ярость была практически недоступна мне. Вместо этого во мне разверзлась страшная бездна, пустота, беспомощность. Смысл событий, прошедших и настоящих, куда-то исчез, оставив только обостренное восприятие слепой и холодной жестокости вселенной. - Почему? - только и смог спросить я. - Это было... - ответил инопланетянин, не зная, как объяснить. - Это было необходимость. В его словах словно бы прозвучала извиняющаяся нотка. - Я убью тебя, - сказал я. - Попррробуй, - сказал твврррлл. - Иначе ты не пррринесешь мне чести. Ретикулянец снова засунул голову Тиви в сумку, потом вытащил нож с кривым черным лезвием и нефритово-зеленой рукоятью. Потом шагнул вперед. Я повернулся и побежал, потом остановился, как вкопанный, когда увидел еще одного ретикулянца, который шел по проходу с противоположной стороны. Я скользнул в джунгли трубопроводов. Я полз, прыгал, проскальзывал между трубами, пока не прорвался в другой коридор. И там встретил еще одного из сотоварищей твврррлла. Я убежал от него, нашел дверь, которая открывалась в коридор, и свернул в нее. Коридор шел примерно десять метров, потом расширился и превратился в зал, забитый машинами и трубами. Выхода не было. Я стал оглядываться в поисках оружия. В куче мусора, который лежал под стеной, я нашел огрызок пластиковой трубы. Я поднял ее. У нее, по крайней мере, была весьма значительная масса. Сойдет. Ретикулянцы, с церемониальными ножами наперевес, приближались весьма хладнокровно по коридору. Твврррлл повернул и шагнул в дверь за ними. Я выбрал место на полу, где мог маневрировать, и встал насмерть. - Итак, - сказал твврррлл, когда они все оказались передо мной, - начнем соверрршение обррряда. Инопланетянин слева присел и начал аккуратно подбираться ко мне, размахивая широкими взмахами кинжалом с черным лезвием. Он попробовал зайти мне за спину, но я несколько раз взмахнул трубой и свел его намерения на нет. Я передвинулся вправо, сделал вид, что замахиваюсь трубой, и попытался двинуть его в рыло. Он вовремя отпрянул, пытаясь одновременно порезать мне ноги. Я подпрыгнул и попятился. Он снова попытался зайти мне за спину, на сей раз уклоняясь от моих взмахов трубой и пытаясь порезать мне руки, но, хотя у самих ретикулянцев руки очень длинные, он промахнулся. Но он все же успешно зашел мне за спину. Теперь я вынужден был повернуться спиной к его товарищам, но они не сделали ни единого движения. Чтобы все-таки уберечься от неожиданностей, я прижался к стене так, чтобы мой теперешний противник оказался от меня справа, а остальные - слева. Инопланетянин скользнул вперед, и я поразился той легкости, с которой он передвигался. Он остановился за пределами досягаемости взмаха трубой и стал прыгать из стороны в сторону, то приближаясь ко мне, то удаляясь, пытаясь раздразнить меня так, чтобы я попробовал как следует замахнуться на него, а он тем временем бы схватил меня. Я противостоял этой тактике тем, что не поддавался соблазну. Вместо того я все время только делал вид, что хочу замахнуться, чтобы удержать его на расстоянии, и выжидая его следующего хода. Он состоялся довольно скоро. Его левая рука выстрелила вперед, схватив кончик трубы. Он бросился на меня, пытаясь одновременно правой рукой с кинжалом нанести мне удар в пах. Я отпрыгнул влево, перевернулся, занеся руку над головой, и тем самым вырвал трубу у него из рук, потом бросился ему за спину и нанес ему хороший удар по башке. Инопланетянин с грохотом повалился на кучу мусора, треснувшись лицом о твердые камни стены. Он вырубился только на миг, поэтому я не стал преследовать его. Развернувшись на двухсуставных ногах, он повернулся ко мне и успел вскочить на ноги, когда я бросился в наступление. Увидев, что я остановился, он медленно поднялся на ноги. Сердце мое упало. Удар по голове, который он получил, надолго, если не насовсем, уложил бы любого человекообразного и девять из десяти инопланетян. Я вернулся в свое первоначальное положение. Твврррлл и третий все еще стояли у двери. Инопланетянин рванулся ко мне снова, подойдя под самую трубу, когда я попытался схватить его лапу с ножом. Нож прошелся в дециметре от моих глаз. Я бросился вправо и ударил по его тоненькому предплечью. Нож с грохотом выпал на пол. Он бросился, чтобы поднять нож, и я рванулся за ним, ударив его по спине. Он упал врастяжку. Когда он попытался встать, я наступил на костистый гребень, который шел по всей его спине, перескочил поближе к голове и стал лупить по ней изо всех сил. Я бил и бил. Инопланетянин поднял голову и стал подниматься, я ударил его снова, и снова, и снова. В хитиновом его черепе появились трещины, из которых стала сочиться розовая жидкость. Я снова ударил его трубой по голове. Кусок его черепа отскочил, обнажив розоватую мозговую ткань. Я все время колотил трубой, превращая мозг в кашу, розовые фонтаны ткани и крови взмывали вверх с каждым ударом. Инопланетянин крепко стоял на коленях. Он медленно стал поднимать одну ногу, чтобы встать. Я ударил его снова, а когда он поднял голову, я наотмашь нанес ему свирепый удар по лицу. Один глаз оторвался и со стуком отлетел прочь по полу, словно кусок кинокамеры. Он упал на бок. Я пнул его в лицо, и он покатился назад. Он перекатился на спину, а я вдогонку продолжал молотить его по позвоночнику и по голове. Он встал на колени и продолжал подниматься. Я все лупил его и лупил. Он упал и попытался встать снова. Руки у меня устали, каждый удар становился слабее предыдущего, но его голова раскололась, а мозг постепенно превращался в розовую кашу. К концу трубы пристали розовые клочья. Я все наносил и наносил новые удары. - Сдохни! - вопил я. - Сукин сын! - Я вопил это при каждом ударе. - Сукин сын! - Труба опустилась снова. - Сукин сын! - Опять. - Ах ты, незаконный сукин сын! Он снова встал на колени. - Ты сдох, сукин сын, сдох!!! - Я собрал все свои силы в одном дыхании, сел на его тело верхом и еще раз опустил трубу изо всех сил ему на голову. Тонкая струя розового пара поднялась вверх, и пенистая розовая жидкость бурным потоком хлынула из его черепа. Но он стал подниматься снова. Я заорал от отчаяния и отпрянул, чтобы передохнуть. Выждав, пока он поднимется на колено и поднимет голову, я ступил вперед, чтобы нанести еще один сокрушительный удар по затылку. Словно жалящая змея, его огромная левая рука выстрелила и поймала конец трубы в железные тиски. Я тянул, но не смог высвободить трубу. Встав на ноги, он схватил трубу обеими руками. Я все тянул и крутил за второй конец, но безрезультатно. Он поднял свой конец трубы, скользнул правой рукой почти до середины и попытался вырвать ее у меня. Труба стала стонать и гнуться. Я отпустил ее и попятился. Он согнул трубу кренделем и отбросил, потом снова зашагал ко мне. Я отступал, пока не оказался прижатым к раскаленному докрасна трубопроводу. Я завопил и отпрыгнул вперед, невольно положив руку на то место сзади, где горячая труба обожгла меня. В этом движении я наткнулся на странное не то оружие, не то инструмент, который купила Сьюзен. Он все еще лежал у меня в кармане. Я вытащил его. Инопланетянин бросился на меня и согнул свою огромную лапищу, ухватив меня за шею, а другой рукой - за голову. Я двинул его стволом в морду, выколов последний глаз, потом пнул его в низ живота, там, где гениталии. Он там не был уязвим, он вообще был неуязвим. Он давил меня все сильнее и сильнее. Голова моя готова была расколоться. Вонь скипидара и миндаля забивала мне ноздри. Я стал давиться, с трудом пытаясь глотнуть воздуха, потом стал молотить пистолетом по его хитиновой морде. Он стал сжимать меня все сильнее, его уцелевшие куски глаза дико вращались. Я вдохнул последний раз перед тем, как мне перекроют воздух. Я терял сознание. Я поднял инструмент на уровень глаз, нажал что-то, что, как я надеялся, было правильной, нужной кнопкой, и закинул руку со стволом так, чтобы его шея оказалась прямо на прицеле. Я нажал на курок, и яркий огонек вспыхнул у меня перед глазами. Башка ретикулянца отвалилась прочь, упав со стуком у моих ног. Но он не отпустил меня. Схватившись за запястье гада, я протянул руку и резанул инструментом по его предплечью. Бешеное голубое пламя, словно ацетиленовая горелка, прорезало хитин и плоть. Я повернул инструмент, прорезая по кругу. Рука отделилась от туловища, и я рванул ее с шеи и бросил. Давление на мою голову ослабело. Я надавил на предплечье ретикулянца, и рука его опустилась. Я снова был свободен. Я отступил прочь и смотрел, как тело шагнуло три шага назад, на миг зашаталось, потом упало навзничь. Даже лежа в агонии на полу, тело все еще дергалось, ноги словно хотели идти, оставшаяся рука конвульсивно сжималась и разжималась. Завороженный, я смотрел. Наконец ноги утихли и стали просто подрагивать. Я поднял глаза на двух оставшихся ретикулянцев, которые все это время бесстрастно наблюдали. Потом я упал на колени, дыхание вернулось ко мне всхлипами и судорожными вздохами. Приступ кашля охватил меня. Если твврррлл и его сотоварищ решили бы в этот момент взять меня, это можно было бы сделать голыми руками. Но они просто стояли и смотрели. - Замечательно, дрррруг наш Джейк, - сказал твврррлл. - Очень кррасиво. Если бы мой брррат мог говорить, он бы поблагодарррил тебя за порразительно крррасивую и почетную смерррть. Прими и нашу благодарррность. - Счастлив... - попытался было сострить я, но очередной приступ потряс все мои внутренности до основания. Когда он прекратился, я выдохнул: - Счастлив помочь. Второй ретикулянец выступил вперед, потом остановился. Твврррлл сунул руку в сумку и вытащил из нее что-то, что передал своему собрату по охоте. Инопланетянин встряхнул эту штуку, и она развернулась. Это была прозрачная сеть, изготовленная из крепко свитых между собой зеленых нитей. Он стал медленно приближаться ко мне, держа кинжал в левой руке, а сеть - в правой. Я глубоко вздохнул. - Черт, - сказал я. Я встал. Второй ретикулянец стал медленно приближаться, держа сеть наготове и рисуя в воздухе узоры взмахами кинжала. Я схватил обеими руками свое режущее оружие и рванулся вперед ему навстречу. В этот миг я почувствовал в теле щекотание адреналина, что означало, что мое тело перешло на второе дыхание и было готово к сражению. Инопланетянин бросился на меня, пытаясь порезать мне ноги на бегу. Я отскочил в сторону. Он закружил на месте, попробовал снова достать меня, на сей раз отвлекая мое внимание кинжалом, и достал сеть, пытаясь ее бросить. Я отступил и ждал настоящего нападения. Он тянул время. Он стал кружить вокруг меня по более широкой дуге, пытаясь загнать меня в ближайший угол зала. Я дал ему это делать несколько минут, потом прорвал его блокаду и выбежал снова на середину пола. Твврррлл был не более чем в трех метрах от меня. Я увидел в этом свой шанс и бросился на него. Эта его сумка была весьма вместительна. Он навел на меня маленькое ручное ружье. Это мог быть и автомат, стреляющий дротиками, - его бы сканеры в фальне не заметили. - Мне не хотелось бы использовать против тебя такое недостойное оружие, - сказал мне твврррлл, - но я это сделаю, если ты будешь действовать бесчестно. Я отпрянул и от противоположной стены. Второй ретикулянец пересек комнату и стал патрулировать уже большой кусок зала. В конце концов он загонит меня в угол, и тем самым я стану мишенью для сети. Если я не нападу первым. Но, если я окажусь поближе к нему, что необходимо для моего нападения, он наверняка успеет набросить на меня сеть. Мне нужно было еще какое-нибудь оружие. Я скользнул к куче мусора, которая лежала у дальней стены, поглядывая на нее в поисках чего-нибудь подходящего. Я увидел длинный кусок металла, наверное, алюминия, который был погнут и на одном конце зазубренный. Я отступил вправо и поднял его. Инопланетянин смотрел на меня как всегда, бесстрастно, но мне показалось, что в его позе что-то изменилось, словно он перестраивал свою стратегию на ходу. Я тоже подумал. Я сообразил, что большая часть нападений первого ретикулянца, так же, как и моего теперешнего противника, была направлена против тех частей моего тела, которые не были жизненно важны. С дрожью я понял, почему. Цель состояла в том, чтобы ранить меня и взять живым, оставив меня для окончательной почетной смерти на вивисекционном столе. И это было моим преимуществом. Я бы наверняка не выиграл первый раунд. И на сей раз можно было крепко сомневаться, что я смогу победить, если не использую это преимущество как следует. Я продолжал отступать вправо, когда он стал прижимать меня поближе к правому углу. Я дал ему возможность подойти, слегка разворачиваясь, чтобы начать пятиться, шагнул два раза к углу, потом внезапно прыгнул вперед, отталкиваясь одной ногой. Он было занес сеть для броска, но увидел зазубренный конец металлического прута, который был готов запутать и порвать сеть, и передумал. Я набросился на него, размахивая своим оружием. Несколько шагов он отступал. Потом он наклонился и попытался резануть меня по верхней части бедра. Я едва сумел увернуться и замахнуться на его руку, выпустив заряд из горелки, но не попав в него. Конец светящегося прута провел черту в воздухе, светясь в полутьме. Он дважды отступил назад, потом бросился, фехтуя кинжалом, сделал три шага влево от меня и хлестнул сетью, словно кнутом, мне по ногам. Ее конец ловко обвился вокруг моей икры. Я увернулся, чтобы освободиться от сети, но сперва он успел дернуть и свалить меня с ног. Я упал на бок и покатился, упустив из рук алюминиевый стержень. Я крутнулся на коленях, чтобы найти его, но на сей раз не успел, и ретикулянец оказался надо мной. Влажная, липкая ткань сети окутала меня. Словно это было живое существо, живущее собственной жизнью, она немедленно стала сжиматься, окутывая меня словно теплой тянучкой. Я боролся и попытался встать, растягивая ткань сети всеми мышцами. Она стала упругой и немедленно начала стягиваться обратно, сжимаясь, словно напряженная мышца. Я почувствовал пылающую боль в колене, завопил и свалился. Я перекатился и постарался убрать руку с горелкой подальше от лица. Включив ее, я прорезал в ткани сети небольшое отверстие, через которое просунул руку с горелкой. Горелку я поднес к самому лицу ретикулянца. Он наклонился надо мной, пытаясь просунуть лезвие ножа в сеть, чтобы хирургически точно перерезать сухожилия моих ног. Он уклонился от горелки, схватив мою руку возле плеча, его хватка была крепкой, словно тиски. Я вывернул руку и стал тыкать ему горелкой в морду, всякий раз включая ее. Я схватил сеть в пригоршню и рванул на себя, его нож распорол сеть и проделал в ней здоровую дыру. Я вытащил из сети левую ногу и пнул как следует вверх, пяткой попав ему по глазам. Он упал, пытаясь удержать меня за плечо, но я вывернулся, достал до него и горелкой прочертил длинную дугу на его теле. Я перекатился, встал на колени и стал резать сеть. Я освободил и вторую ногу и встал, собрав липкую массу сети вокруг тела, пока бежал в другой конец зала. Это заняло у меня много времени, но я все же освободился. Руки, одежда, лицо - все было покрыто липкой массой от сети. Ретикулянец лежал неподвижно, но постепенно он стал подниматься, я бросился назад к нему, но он уже встал на колени, когда я к нему подбежал. Я подступил к нему поближе, размахивая включенной горелкой прямо у него перед лицом. Он встал, одна рука была прижата к обуглившейся прорези в хитине груди и живота. Из раны текла пенистая розовая жидкость. Он стал отбивать горелку своим ножом, пытаясь одновременно порезать мне руку или предплечье. Я загнал его в дальний угол, размахивая перед ним горелкой, причем не выключал ее ни на миг. Он врезался спиной в цилиндрической формы машину, отступил влево, ударился головой о трубу наверху, нагнул голову. Я попытался хватить его за шею, промахнулся и задел горелкой вертикальную трубу слева от себя. Труба стала плеваться и шипеть. Я вовремя отступил - струя кипящей желтой жидкости рванула из трубы, выстрелив на длину всего зала невысокой дугой. Инопланетянин успел использовать этот момент, чтобы выбраться из путаницы труб и проковылять подальше. Я нырнул под струю жидкости, чувствуя, как несколько кипящих капель все-таки упало мне на шею, и бросился за ним. Я поймал его и ударил пламенем горелки по спине, на ней тут же появилась еще одна обугленная рана. Он остановился и стал слепо молотить воздух рукой с кинжалом. Я ушел от удара и снова выпрямился, включив горелку. Еще одна полоса прорезала его торс, пересекая первую рану, нанося невозместимые повреждения всему телу. Я отступил, перенес вес тела на одну ногу и снова бросился в атаку. Ретикулянец согнулся пополам от боли. Я попытался зажать его шею в захват, но он отбил горелку в сторону. Я попробовал нагнуться пониже и прорезал ему левое бедро, отскочил и быстро ударил пламенем в лицо, а потом нанес крестообразную рану в грудь. Хитин на груди с треском распался и упал обломками на пол. Внутри было сплетение органов, больше похожих на механизм какой-нибудь машины, которые стали выпадать ретикулянцу в руки. Какие то трубки, почти прозрачные, истекающие розовой жидкостью, выползли наружу, из отрезанных кусков вытекала розовая жидкость. Множество оранжевой сиропистой массы вытекло вместе со странным органом, который был похож на шестиугольный браслет с подвесками. Розовая пена лужами скапливалась на полу. Я ударил пламенем горелки его сложенные на брюхе руки. Масса его внутренностей выпала с плеском на пол. Упал и нож с черным лезвием. Я расчленил его. Сперва руки. Потом одну ногу. Он повалился, и я методично порезал его на кусочки, словно рака переростка, каким он в моих глазах и был. Это заняло несколько минут. Когда я с этим покончил, я посмотрел в зал и увидел, что он весь полон дыма. Дальняя сторона зала вся была охвачена пламенем, и дымящаяся жидкость покрывала пол. Я посмотрел на дверь. Твврррлл шел ко мне, зажав в руке нож. Я рванул в облако дыма и пара, зажав нос и рот и размахивая зажженной горелкой. Я слепо кружил, пока не наткнулся на дверь и не выбежал наружу. 13 Прошло не так много времени, прежде чем мне попались и другие души в этом технологическом аду. Пожарная бригада промчалась мимо меня, таща снаряжение, одетая в огнезащитные костюмы. Они с удивлением посмотрели на меня, но не остановились. Я улыбнулся и помахал им рукой, хромая к той лестничной клетке, откуда они высыпались. Мне было очень больно, я был ранен, но не смертельно. Задние мышцы моей левой ноги немного пострадали, но не совсем были перерезаны. На правом бедре была колотая рана, и она действительно болела. Я добрался до лестницы и стал карабкаться по ней, но ногоны в ярких мундирах - как потом оказалось, служба безопасности - встретили меня, прежде чем я оказался намного выше подвала. Они взяли меня под арест. За тот час, который последовал за этим, произошло много событий, но я их почти не помню. Меня снова провели через подвал и подняли наверх на скоростном лифте. Как мне казалось, мы поднимались целый час. Меня заковали в колючие наручники из чего-то вроде кожи и плюхнули в кресло в каком-то кабинете. Мне жестами дали понять, что мне лучше не пытаться уйти. Двоих охранников поставили возле двери, остальные вылетели из кабинета, закрыв и запоров дверь. Я сидел там как в тумане минут десять. Потом пришли еще какие-то люди из службы безопасности, перевели меня в другой кабинет и посадили там под замок. Потом они выбежали. Такое повторилось еще два раза. Мне кажется, что меня перевели во что-то вроде лазарета, но сделали со мной немного. Доктора осмотрели меня и решили, что со мной не стоит возиться. Со мной в принципе все было в порядке. Мне просто хотелось превратить свой мозг в белое пятно и все забыть. Но от меня никак не уходили образы дрожащих передо мной жвал и щупалец, а я сам был весь перемазан липучкой от сети. И еще мне трудно было прогнать образ внутренностей, которые, словно детали детского конструктора, сыпались из тела существа, один взгляд которого мог бы заставить сердце ребенка остановиться. И еще вонь скипидара и миндаля. В какой-то момент появилась Сьюзен. Она нежно провела рукой по моему лбу. Она плакала. - Ох, Джейк, - сказала она. - С тобой все в порядке? - спросил я спокойно. Потом я очнулся. - Сьюзен, - сказал я, и все показалось сном. - Сьюзи. Господи, Сьюзи. Я встал, Сьюзен зарылась лицом в мою грязную куртку и зарыдала. Ее голос был приглушен курткой, а она что-то жалобно причитала. - ...Я виновата... это все я виновата... - это все, что я мог расслышать. - Да нет же, нет, - сказал я. Она поплакала еще, потом подняла голову. Она выглядела гак, словно плакала много часов. Неужели прошли часы с тех пор, как я поднялся из этих глубин под фальном? - Бедная Тиви, - сказала она, и губы задрожали. - Как я могу теперь... Она снова зарылась в меня лицом и вся дрожала. - Ну-ну... Честное слово, я так и сказал, как ребенку: ну-ну... Кругом кто-то суетился. Рагна вышел из какого-то помещения, которое, наверное, служило кабинетом какому-то чиновнику, а мы сидели в его приемной. - Достойная личность, к которой я сейчас обратился, - сказал он нам торжественно, - мечтает воззриться на вас лично, поскольку мы как раз обсуждаем ваш вопрос. Мы вошли в пышный кабинет, который больше напоминал спальню. Ногой, который занимал этот кабинет, был одет в вишневые пышные одеяния и развалился на диване, как немыслимый восточный сатрап. Манеры его были небрежны, не сказать - оскорбительны. Он и Рагна обменялись несколькими словами. Мы стояли рядом. Примерно минут пять они разговаривали, потом чиновник выплюнул какое-то слово, очевидно, оскорбление, встал и вышел через противоположную дверь. - Почему вас обвиняют? - спросил я Рагну. - И что он тебе сказал? - Он назвал меня так, как зовут нашу расу остальные ногоны, иными словами, что мы существа, которые вступают в неестественную половую связь с безглазыми животными то есть, пещерными животными. И нас не обвиняют, собственно говоря, не так уж и обвиняют. Им наплевать на Тиви. Вот пожар для них - дело страшное, это понятно. Можно сказать, что так им и надо, за то, что они живут на таких свалках, господи, крысы. Если говорить точно, все это коровьего дерьма не стоит. Я все-таки не мог понять до конца, но не стал расспрашивать, уверенный в том, что объяснение будет длинным и запутанным. Мы отправились домой. Медики ахгирров привели меня в полный порядок, и, пока я выздоравливал, техники починили нам трейлер. Никто ни слова не сказал о смерти Тиви. У ахгирров, как нам показалось, похорон не было. Что они делали с останками, нам тоже не сказали. С нами ни в коем случае не говорили и не поступали так, чтобы мы почувствовали, что в чем-то виноваты. Муж Тиви Угар пришел к нам и сказал, что Тиви погибла, выполняя свой долг ученого. Это было все, что он сказал. Однако состоялась церемония, в которой приняли участие и мы, люди. Вся коммуна собралась в огромной центральной пещере и сидела на прохладном каменном полу в полном молчании час или два. Потом они все встали и пошли по своим текущим делам. Я провел два дня, вылеживаясь в роскошных апартаментах Рагны и его жены, уставясь на полированный гранит стены в спальне. Я видел, как странные образы роятся в зернистой поверхности. Лица Тиви, Сьюзен, Дарлы, моего отца. Сцены из моей собственной жизни тоже темные: смутные, словно я смотрел в зеркало, запачканное множеством рук, рук забвения. Постепенно я стал выходить из такого состояния и через неделю более или менее вернулся в норму. Прошли три очень занятых и напряженных дня, прежде чем мы попрощались с ахгиррами. Я наблюдал за последними стадиями ремонта. Ариадна тоже получила косметический ремонт и многочисленные внутренние переделки, но в конце концов и ее признали годной для путешествия. Она все еще была пурпурной, и цвет ей шел. Посреди всего этого я отвел Шона в сторону. Я не делал этого до тех пор, пока мог. Я спросил его насчет того, что видел в пещерах. - Ах, да, - сказал он, гладя свою буйную рыжую растительность. - Ну, а как именно выглядит этот твой снарк? - Что ты хочешь этим сказать - "мой снарк"? Есть что, разные виды? - Столько видов, сколько людей, которые их видят. - Не понимаю. Так как, то, что я видел в лесу, там, на Высоком Дереве, было настоящим или нет? - Трудно сказать. Есть несколько теорий. Никто не проводил ни капельки порядочных исследований, но кажется, что какие-то типы растений на планете производят галлюциногенную пыльцу. - Понятно. Значит, то, что я видел, было просто мозговым электричеством. - Да трудно сказать. Ты искал следы? - Нет, меня вырубили прямо после того, как я его увидел. - Ну, значит, это могло быть и настоящее существо. То есть, я хочу сказать, что ты наверняка видел нечто реальное. Ведь с точки зрения зоологии Высокое Дерево еще совсем не исследовано. - А как ты объяснил бы, что это животное объявилось здесь? Он пожал своими плечищами. - Никак. Но ты мог увидеть настоящее существо там, на моей планете, а тут у тебя наступила замедленная реакция. Такие вещи случаются. - Ага, такие вот галлюциногены. Переживания такого рода вполне часто происходят. - Я знал несколько людей, которые утверждают, что их снарки появляются перед ними каждый нечетный месяц или что-то в этом роде. Это как процесс импринтинга. Идея фикс. Если ты простишь еще один галлицизм. Я почесал подбородок, покачав головой. - Но животное казалось таким реальным. - Так оно и может быть, парень. - Ага. Только вот... - Что? - Ты же сказал мне, что эта штука - не-буджум. - Для меня это больше похоже на снарка. - А что было бы, если бы я действительно увидел буджума? - Ты не был бы тут, если бы его увидел. - Тогда понятно, - ответил я. Сэм был очень одинок, потому что его припарковали у входа в пещеру, поэтому между различными делами я решил непременно навестить его. Чтобы скоротать время, мы провели с ним проверку всех систем, просто чтобы убедиться, что все у него работает нормально. Мы могли бы время от времени это делать, что-то мы стирали, добавляли пару новых программ, все такое. Казалось, что все в порядке, пока я не обнаружил, что программа абсолютного времени Сэма, оказалось, отстает на два часа. В этом не было никакого сомнения. Сэм оказался на два часа позади всех остальных часов в тяжеловозе: тех, что на панели управления, на микроволновой печи в кухоньке, даже позади моих ручных часов, которые я вечно забываю надеть. Этому были только два объяснения. Либо таймер почему-то, по необъяснимой причине, на два часа выключился, а потом сам включился, либо Сэма выключили на то же самое время - два часа. Не было никакой возможности непосредственно выключить Сэма, но, если бы я хотел, я мог бы прекратить подачу питания на его центральное процессорное устройство, и он вырубился бы мгновенно, как и всякий другой компьютер. Разумеется, Сэм никогда никому другому бы не разрешил такого учинить, но кто-то, кто работал над тяжеловозом, а не над ним... Сэм сказал: - Значит, у тебя выходит, что это случилось в мастерской, там, на Высоком Дереве. - Не могу представить себе, когда еще и кому могла подвернуться такая возможность. Кроме как у Вонючки, который работал с тобой там, на Голиафе. - Ну, Вонючка уж наверняка превыше всяких подозрений. - Может быть. - Я немного подумал. - Ладно. Вонючка работал с тобой целый день, правильно? А в ту ночь милиция пыталась проникнуть в его гараж, чтобы тебя обыскать? - Не знаю, кто это был. Я просто убрался оттуда поскорее. - Да, и это как-то трудно объяснить, если подумать как следует. - Это почему же? - Ты говоришь, что с грохотом насквозь пробил гараж Вонючки. Ты кого-нибудь встретил? - Не-а. Я прокатился через свободный участок, примял сарайчик, потом нашел тихую боковую уличку и выкатился из города. Никто за мной не последовал. - Если это была милиция, то странно, что они не стали за тобой гнаться, - заметил я. - Может быть, это был тот самый Петровски и его помощник или два. Я кивнул. - В этом есть свой смысл. Я не видел Петровски на ранчо телеологистов, когда милиция напала на него. Он мог как раз возглавить тот отряд, который собирался тебя обыскать. - Возможно. Сидя на сиденье стрелка впереди диагностического дисплея Сэма, я задумчиво пощипывал нижнюю губу, зажав ее между большим пальцем и указательным. - Хотя Петровски мог быть и в одном из тех флиттеров. Только два приземлились тогда, насколько я помню. Не могу представить, чтобы он не стал лично командовать такой крупной операцией, как эта, поэтому попытку вломиться в тебя он мог оставить кому-нибудь из своих подчиненных. - Возможно. - Угу, - сказал я, продумывая варианты дальше. Наконец я сказал: - Ответь мне на такой вопрос - есть ли шанс, что тебя в ту ночь вырубили? - А как они могли это сделать? - Пистолет электромагнитной вибрации мог тебя таким образом выключить. - Это выключило бы и все остальное, считая и прочие часы. - Может быть, каким-нибудь другим способом? Может быть, ты ничего не замечал до тех пор, пока они не щелкнули выключателем? - Ну что, черт возьми, такое было бы возможно, - согласился Сэм. - Но разве не больше смысла в твоей гипотезе, что это все приключилось на Высоком Дереве? Там-то у них были все возможности на свете. Ты же им сам велел посмотреть главный силовой узел на предмет проверки на набившийся туда песок. - Я старался, как сам дьявол, - сказал я, - избежать необходимости делать выводы. Не нравится мне все это и то, что из этого следует. Если там они до тебя добрались и покопались в тебе, то это было сделано с какой-то целью. - Чтобы получить управление мною? - спросил Сэм. - Так могу тебя уверить, что я совершенно такой же, каким был и раньше. - Нет. Эти провинциальные ремесленники не знают, как обращаться с крупной искусственной личностью. Но они могли повозиться с твоей оборонительной системой программ, может быть, добавили и программу-подрывника, которая могла бы разрушить такие программы изнутри. - Это еще зачем? - Чтобы заставить тебя сделать что-нибудь, в чем ты и сам не отдавал бы потом себе отчета. - Например? - Например, чтобы ты оставлял какие-нибудь следы. - Хорошо, я понял, к чему ты ведешь. Дай-ка я прочту, сколько центральной памяти мы сейчас используем под системное обеспечение и... Господи Иисусе! Результат появился на экране еще раньше, чем Сэм отреагировал. Цифра была вдвое больше, чем должна была бы быть. - Ничего удивительного, что мне было трудно разгрызать все эти цифры во время стрельбы, - сказал Сэм. - Что это за мусор? Это не может быть просто программирование управления. - Сомневаюсь, - ответил я. - Дай-ка я попробую распечатать, посмотреть, что это такое. Черт! Почему-то я совсем не удивляюсь, что это не поддается распечатке. - Ты слишком долго жил на свете. Переключи буфер на терминал панели управления, и дай я попробую. Сэм так и сделал, и я набрал главное меню программ. Я пробовал различные варианты, чтобы выманить распечатку той массы байтов, которые заняли пространство в главной памяти, но не мог, хотя я получил их адрес и идентификацию программы. - По крайней мере, у нее есть имя, - откомментировал Сэм. - ВБМ 0001. Тебе это что-нибудь говорит? - ВБМ что-то мне напоминает. Хотя, впрочем, не очень-то. - Неудивительно. Ладно, посмотрим, что еще мы можем сделать. Как насчет этого?.. Через полчаса наш мешок с чудесами опустел, и наша главная память все еще была забита тем, что оказалось явной подрывной программой незаурядно крупных пропорций, которая упрямо отказывалась показаться или дать хотя бы намек, к чему она предназначена. Эта штука была везде. Точно так же, как она самовольно влезла в центральное процессорное устройство, она угнездилась и во вспомогательном банке файлов, но мы не могли точно сказать, где именно. Было такое ощущение, что она прописалась в мотеле и по чемодану оставила в каждой комнате. Эта штука отказывалась вступать в переговоры и отвечать на наши обращения к ней. Мы счистили ее из главной памяти, но она самовольно загрузилась, когда мы подключили снова банки памяти. А мы не могли вычеркнуть ее из вспомогательного хранилища файлов, потому что рисковали стереть что-то, что хотели сами сохранить. Мне стало не по себе от нашей беспомощности. В последней отчаянной попытке я провел два часа, кодируя диагностическую программу, которая, пусть даже и не в состоянии сказать мне, где именно сидит подкидыш, могла бы путем исключения сказать мне, где ее нет. Это не было обычной стандартной программой проверки. Эта программа не уступила бы управления и контроля ни одной другой программе, пока она действовала. Что она делала, когда включалась, оставалось загадкой. Если мотор был выключен, она совершенно бездействовала. Когда мы включили мотор, что-то произошло в системе удаления радиоактивных шлаков, но то, что происходило, было слишком тонко, чтобы мы могли это засечь. После двух часов проверок я наконец смог обнаружить, что это могла быть за штука. - Я бы сказала что это искусственный интеллект. Поколение десятое, может, и выше. - Я тоже так и понял, - сказал Сэм, - что означает... - Что у нас кто-то едет зайцем. 14 Существо X, как мы стали звать нашего зайца, оказался твердым орешком, разгрызть который было практически невозможно. Когда мы покончили с остальными ремонтными работами и все еще не добились с ним успеха, мы швырнули, фигурально выражаясь, щипцы для орехов и оставили его в покое. Фантомная программа упрямо сопротивлялась всякому анализу, неважно, насколько остроумно мы продумывали наши прощупывания. Мы не рисковали запустить самые хитроумные программы из страха, что эта была, так сказать, "заминирована" и могла бы причинить вред всей системе, если бы мы ее случайно повредили. Мне не хотелось бы рисковать повреждением центрального процессора или даже, упаси бог, самой Влатузианской матрицы личности. Невозможно сказать, что эта дрянь сделает, если ее спровоцировать. Поэтому мы оставили ее в покое. Кем бы ни было это существо X, оно не мешало обычной работе. Влатузианская матрица Сэма полностью держала под контролем девяносто девять процентов остальных функций компьютера, и влияние таинственной программы на остальной процент казалось нам вполне безобидным, хотя мы сильно подозревали, что на самом деле все совсем не так. Мы все еще не могли точно знать, что эта штуковина задумала и что она вытворяла с системой удаления шлаков из мотора. Но мы догадывались. - Значит, ты считаешь, что она оставляет след из побочных продуктов мотора? - спросил Сэм. - Может быть, - ответил я. - Но ведь большая часть тяжеловозов просто подтекает такими же самыми продуктами. Каким образом следящие устройства могут отличить один след от другого? - С помощью насыщения топлива чем-нибудь таким. Они же наполнили тебя под завязочку на Высоком Дереве, правда же? - Правда. Тут ты, наверное, попал в точку. - Самая лучшая мысль, которая до сих пор приходила мне в голову, - сказал я. - А мы и с этим ничего не можем поделать. Роскошно. - Нет, если только не захотим копаться в системе очистки шлаков, а мы для этого точно уж не приспособлены. - Нет, что верно, то верно. Однако такой вопрос: зачем им искусственный интеллект, для того, чтобы выполнить такую работу? Самая глупая программа в стиле троянского коня вполне справилась бы с такой задачей. - Может быть, и нет, - возразил я. - Мы можем справиться с одной из этих программ. Такие легко можно уничтожить. А вот программа, которая как бы сама по себе компьютер, может спрятаться как следует и не давать возможности себя поймать. - Ну да, поставить компьютер, чтобы другой компьютер не смог ее выловить, так сказать. Я кивнул. - Вот именно, так сказать. Мы сказали "до свиданья" ахгиррам с немалой грустью и печалью. Я все еще остро переживал потерю Тиви, а многие другие просто стали мне друзьями. Дарле особенно не хотелось покидать инопланетян, которые со всех сторон были столь похожи на нас. Ни одна раса в известных нам лабиринтах даже близко не подходила к тому уровню человечности, к какому подошли ахгирры. Ретикулянцы весьма и весьма отстали от них в этом отношении. Возможно, был большой смысл в том, что мы нашли их здесь, в лабиринте, не связанном с земным. Видимо, строители Космострады хотели как можно дальше разделить расы, которые потом могли бы соперничать между собой в колонизации миров, приспособленных для жизни. В тени входа в пещеры видно было, что глаза Рагны наполнены слезами. - Мы неизменно будем весьма тосковать по каждому из вас, как личности, - сказал он, пожимая руку Они, его жены, чтобы не расплакаться. Слово "жена" подходило здесь больше, чем "спутница жизни", потому что ахгирры исповедовали один брак на всю жизнь, и Рагна и Они были в самом лучшем смысле супругами и спутниками жизни. Слова "развод" в языке ахгирров вообще не было, хотя расставания пар были и все-таки время от времени случались. Хокар вытер глаза рукавом своей серой туники. - Да, - сказал он, - мы очень будем по вас скучать. Примерно тридцать обитателей пещер вышли нас проводить. Мы за это время познакомились с ними всеми. В полумраке за толпой глазенки робких детишек выглядывали из-за гор коробок и цилиндров оборудования. Я помахал им рукой, и глазенки исчезли. Сьюзен заметила, что я улыбаюсь, увидев, как детишки осмелились посмотреть тайком еще разочек. - Прелесть, правда? - спросила она, подходя ко мне. - Хорошенькие, как ангелята, - ответил я. - Я всегда думала... - начала она, потом слабо улыбнулась. - Насчет того, иметь ли детей? Или не иметь? - Я приняла это решение много лет назад, но оно не окончательное. Поэтому время от времени, когда я вижу такую стайку замечательных малышат, вроде этих - а ведь они не человеческие детишки, так что можешь себе представить... Взяв ее за руку, я сказал: - Обычно я спрашиваю задолго до этого, но... э-э-э... нам не надо волноваться ни о чем, что может быть связано с этой областью? Ты сказала, что решение не окончательное. - Э? А-а-а, нет, ни в коем случае. Я воспользовалась старомодной хирургией. Мои маточные трубы перевязаны. Эти пилюли трехлетнего действия настолько дорогие, а моими птичьими мозгами я наверняка забыла бы, когда надо принимать следующую. А прочие нехирургические методы тоже не очень привлекательны. Они необратимы, а кому захочется проходить преждевременную менопаузу? Но развязать перевязанные трубы очень легко, поэтому я всегда в безопасности, и у меня все время есть выбор, чтобы изменить мнение. - Она улыбнулась и обняла меня за шею. - И... - И? - Если я когда-нибудь изменю свое мнение насчет того, иметь ли мне детей... - Ну-ну, потише, - сказал я, снимая с шеи ее руки. - Мне надо как следует подумать, прежде чем принимать такие решения. Она рассердилась. - Господи, здоровенный эгоцентрист. Ты что, думаешь, что для меня обязательно подписывать контракт спутника жизни с тобой просто потому, что я захочу родить от тебя ребенка? Опять же, это еще вилами на воде писано. Она уперла руки в бедра и вызывающе тряхнула головой. - Ты думаешь, что мне хочется быть женой шоферюги, сидящей дома с полудюжиной ребятишек, которые визжат и сопливятся, пока ты шляешься по Космостраде и подбираешь красивых баб-туристок? - Никогда этим не занимаюсь, моя дорогая. Очень не люблю болезней в области промежности. - Ой, не смеши меня, - она ткнула меня в ребра растопыренными пальцами. - Ты хороший генетический материал, только и всего. Просто замечательная порода. - Она продолжала тыкать в меня, пока я не поморщился. - Здоров, как бык, замечательные зубы, никаких наследственных болезней... Я протянул руку и подкинул в ладони ее правую грудь. - Ты и сама не из последних, лапочка. Она взвизгнула. - Ах ты, дикарь! Болезни в промежности, говоришь? Я пытался удержать ее руку, которая мгновенно выстрелила и попыталась влепить мне шлепка между ног, но не успел. Я подпрыгнул на полметра. - Сьюзен, честное слово, - простонал я. - Что подумают наши друзья? Наши друзья остолбенело глазели на нас, и я поймал особенно любопытный взгляд Рагны, а Сьюзен прекратила атаку на мои интимные части тела, и подскочив, сомкнула ноги у меня на бедрах и стала целовать и обнимать меня. В глазах инопланетян ясно читалось: ах, это, наверное, весьма интересный ритуал ухаживания... Ну, собственно говоря, так оно и есть... Дорога, дорога. Всегда дорога, бесконечная черная лента. Как та, которая, наверное, будет обвивать мой гроб, заканчиваясь пышным бантом, венчающим все сплетения. Как петля Мебиуса - такая же бесконечная. Планета за планетой бесстрастно катились мимо, я едва взглядывал на них, твердо уставившись вперед. Но иногда я кое-что замечаю. Вот свинцовый шар - планета, который только-только начинает освобождаться от объятий плейстоценового льда, планета, которая вся словно раздавлена и исцарапана. Вот тропический сераль, который весь покрыт деревьями с кронами-плюмажами. Вот безжалостные холодные равнины с розоватой травой, которые вдали переходят в голубоватые горы. Еще одна: а тут перекатывающиеся холмы красной глины, а вокруг светло-розовые деревья и трава. Тут похоже на весну, везде желтые яркие почки. Еще одна планета появляется перед нами, и мы катимся по бледному трупу зимы, пушистый снег насыпан вдоль дороги сугробами (а сама дорога, как обычно, совершенно чиста от снега, что странно, но уже привычно). Потом еще один портал, мы снова возле темных башен, благополучно и бесстрастно влетаем на бешеной скорости в дыру между мирами, между тут и там, между сейчас и следующим мигом. Влетаем туда, где нет ни времени, ни пространства, нет настоящего, прошлого и будущего. И выезжаем в фантастический сад лиловых скал с клумбами многокрасочных цветов, проложенных между этими скалами. И все это на фоне занавеса фиолетового неба. - Я уже устала от таких декораций, - пожаловалась Сьюзен. - Уже? - спросил я. - Мы же едем всего-навсего пару часов. - Шесть, - сказала она, - казалось, я должна быть совсем свеженькой после пятинедельного перерыва, а я уже начинаю уставать. - Ну хорошо, постарайся продержаться. У нас всего осталось десять миллиардов световых лет. - Замечательно. Это прекрасная дорога - прямая и плоская. Мы едем по ней на прекрасном скорости, совершая наш маршрут в замечательно короткие сроки (если бы у нас было расписание, которого надо было бы придерживаться, тогда это было бы важно, а так - абсурд!). Мимо нас катятся миры. Там, в кухонной нише со столиком, Джон и Роланд пыхтят над картами ахгирров, время от времени выкрикивая взаимно противоречащие указания. Они очень сильно запутались. Пока что ни одно описание планет не отвечает тому, что мы видим за иллюминаторами. Мы пока еще находимся в лабиринте ногонов. В этом я совершенно уверен, потому что мы явно временами встречаем их транспорт, отмеченный всеми чертами эпохи среднеразвитой технологии. Нам попадаются улыбающиеся голубоватые лица за ветровыми стеклами. У нас есть полная карта этого лабиринта вместе с остальными, поэтому Джон и Роланд должны были бы разгадать, где мы находимся. - Я понятия не имею, где мы, - признался Роланд. - Сэм, - сказал я. - Ты можешь помочь этим типам понять, где хвост, а где голова? - На самом деле не очень-то. Все, что я могу сделать - это показать им карты на своем экране. Но никто не программировал меня насчет того, как их читать. - Мне показалось, что они именно этим и занялись. - На прошлой неделе они собирались, но как раз тогда мы и нашли существо X. - Ох, верно. Роланд вышел вперед и сел на сиденье стрелка. Он сражался с огромной бумажной картой, сложенной во много раз, пытаясь найти в ней сектор, который совпадал бы с тем, что появлялось на главном дисплее. Он постепенно зверел. - Почему ни одна раса во вселенной не может научиться делать простые карты? - ворчал он. - Теперь где, черт возьми... - В чем проблема? - вмешался Сэм. - Вот тут мы на звездной карте. Видишь мигающий курсор? - Э-э-э... - Роланд смял свисающий кусок карты, повернул всю ее на девяносто градусов и стал смотреть то на карту, то на экран. - Ага. Правильно. Отлично. - Он прищурился на карту. - Мне так кажется. - Мне казалось, что ты не запрограммирован читать эти карты, - заметил я. - Я и не запрограммирован, - ответил Сэм. - Я вроде как сам догадался. - Сэм, то, о чем ты не мог догадаться, - ответил Роланд, - так это о том, что ахгирры рисуют свои карты вверх ногами. Право - это лево и наоборот на всех этих штуках. - Что?! - Мне кажется, что именно так дело и обстоит. - Ну и ну, это же чистое сумасшествие. - Это вроде астрономической карты. - Но это и есть астрономическая карта... более или менее. - Можно сказать, что менее, - сказал Роланд. - Джентльмены, - вмешался я, - а какая вам, черт возьми, разница? - Э? - сказал Сэм. - И куда мы, собственно говоря, едем? - Нам надо въехать в центр лабиринта, который принадлежит существам с непроизносимым названием. Можете звать их Хрюки, - сказал Роланд. - А как мы попадем в землю Хрюков? - спросил я. - Ну... Сэм, покажи мне секцию 3 графически по поводу этого лабиринта, ладно? И покажи нашу точку въезда в него, хорошо? - Вот так подойдет? - Отлично. Теперь на экране можешь изобразить мне лабиринт ногонов и нашу точку исхода? - Вот, пожалуйста. - Ну вот, теперь поверни эту штуковину чуть-чуть. Нет-нет, против часовой стрелки. - Вот так сойдет? - Отлично, - сказал Роланд, откидываясь в кресле назад и самодовольно потирая руки. - Ну вот, - сказал он, потом нахмурился. - А теперь что? - спросил Сэм. - Посмотри, - сказал я. - Там впереди развилка, правильно? Роланд воздел руки к небу. - Ей-богу, не знаю. - Ну-ну, там ведь должна быть развилка. Мы как раз сюда въехали. Тут должна быть дорога, ведущая к порталу с двойным движением, которая ведет и к порталу на следующую планету. Если только это не планета с тремя дырками. Как она? - Как я понимаю, это так и есть. На планете три портала, - ответил Сэм. - Вот двойной портал на левой развилке, портал на следующую планету - на правой, а средняя дорога должна вести к планете-пересадке. Здоровая планета, если на ней функционируют целых три портала. - Отлично. Едем по средней дороге. - Почему? - Когда появимся там, где можно пересесть на другие маршруты, то подбросим монетку. - Я согласен. - Не знаю, Джейк, - сказал Роланд. - Разве ты не считаешь, что нам надо попасть назад, туда, где можно воспользоваться маршрутами, знакомыми Винни? - Это означает вернуться обратно в объединенные миры, так? - Ну да, наверное. - Никоим образом. Мы сможем считать себя мертвецами, как только сунем свои носы в портал. Кроме того, у меня сильное ощущение, что нельзя добраться туда отсюда. - Джейк может оказаться очень даже прав, - сказал Джон, просовываясь между нами. - Рагна и Хокар сказали нам, что они никогда не слышали дорожных историй, которые описывали что-нибудь похожее на земной лабиринт. Ахгирры очень даже внимательно прислушиваются ко всем новостям, которые касаются существ, им подобных, с тех пор, как они сами появились на Космостраде. Я понял, что те лабиринты, которые тут известны, населены весьма странными существами. Безобидные существа, но на чай их не пригласишь. - Ну ладно, тогда решено, - сказал я. Вмешалась Сьюзен. - Очень хорошо, когда вы, мужчины, решаете трудные вопросы за нас, женщин. Роланд криво улыбнулся. - Что-то говорит мне, что мы сейчас кое-что услышим от прялок. - А что, ты видел, что там, в каюте, кто-нибудь прядет? - Сьюзен, проявляется твой возраст, - ехидно сказал Роланд. - Заткнись. Джейк, так называемые прялки время от времени хотели бы, чтобы с ними тоже посоветовались и выслушали их мнение по вопросам, которые могут повлиять на их дальнейшую жизнь и общее благополучие... или это слишком большая просьба, если принять во внимание, какие вы тут все мужественные покорители дорог? - Черта с два, мэм, - успел сказать я, прежде чем Дарла подала голос из каюты: - Сьюзен, будь добра, говори только от своего имени. - Да, пожалуйста, - ответила Сьюзен, выгнув одну каштановую бровь то ли высокомерно, то ли просто удивленно. - Мне кажется, время от времени нелишне напомнить всем нам, что это машина Джейка. Мне кажется, что ему и только ему надо решать, куда он в конце концов поведет ее. - Ну хорошо, извини меня, Дарла-дорогуша... - Не называй меня так, - ледяным голосом перебила ее Дарла. - О, прости, пожалуйста. Но могу я напомнить, что я совсем не напрашивалась на эту веселую экскурсию? Меня сюда затащили. - Это к делу не относится. - Глупости. Я требую права участвовать в решениях, которые касаются и меня. Голос Дарлы был холодно ироничен. - Требовать? Ты? - Да, черт побери, требую. Мне кажется, это мое право. - Вселенная не так легко дает права, лапочка. За них надо сражаться. - Я их не требую у вселенной. Собственно говоря, я просто прошу... - Ты не высказывала мнения по важным вопросам до сих пор. Собственно говоря, ты пока ничего не сделала, только жаловалась. Почему вдруг такой интерес к принятию решений? - Я устала от того, что все принимают как должное, что я не высказываю своего мнения. Или, по крайней мере, что с моим мнением надо считаться, никто не думает, - Сьюзен воинственно и оскорбление сложила на груди руки. - И не называй меня лапочкой. - Ах, прости. Так каково же твое мнение? - Спасибо, что спросила. Собственно говоря, я согласна с Джейком. Мне кажется, что настало время найти те самые легендарные короткие пути домой. Разве вы не согласны? - Я не уверена, - сказала Дарла более тихим голосом. - Ну, ведь таков его план. - План, - повторила Дарла, и в голосе ее снова зазвучала нота сарказма. - Да, план. Зови его судьбой, если хочешь. Примени любое слово, которое тебе нравится. - Я бы сказала - дерьмо. Голос Сьюзен похолодел: - Твое право пользоваться любыми словами. - В любом случае, если ты согласна с Джейком, почему вдруг такое желание непременно себя утвердить? - Оно вовсе не внезапное, и это отнюдь не желание самоутверждения. Это... - Уж что-что, а желаний у тебя предостаточно. И мне это хорошо известно. Ты очень хорошо научилась их удовлетворять. - И что, по-твоему, это должно означать? - спросила Сьюзен, и ее голос от гнева стал выше и сразу громче. - А понимай как хочешь! - сказала Дарла небрежно. - Подумав, пожалуй, могу сказать, что это как раз такое замечание, которое вполне можно ожидать от вредной, настырной авантюрной суки, которая не может... Я услышал шлепок или пощечину и обернулся назад. Дарла и Сьюзен дрались на сиденье. Им страшно мешала привязная упряжь сиденья. Обе они вцепились друг другу в волосы, а Дарла отчаянно пыталась нанести хороший левый хук куда-то в область носа или рта Сьюзен. Сьюзен очень здорово защищалась. Джон рванулся к ним, пытаясь разнять. - Леди, нельзя же так, право, - сказал он. - Слушайте, вы чего, - неловко начал я. Они остановились вовремя. Сьюзен расстегнула ремни, но оставалась на своем месте с обиженным и испуганным видом. Глаза ее были влажными и печальными. Дарла отвязала ремни, но ушла в заднюю каюту. Роланд посчитал, что все это страшно смешно. Мне так не казалось и было от этого весьма не по себе. Я был очень удивлен, что все так быстро вспыхнуло. Я не мог понять, почему. Дарла, конечно, очень странная персона, но это на нее не было похоже, тем более не было похоже на Сьюзен. Я-то вообще считал, что Сьюзен не способна драться ни с кем на кулаках. Я не видел, кто первый начал потасовку, не видел я и того, чтобы Сьюзен кому-нибудь дала по физиономии, но я не сомневался, что она выдрала бы у Дарлы клок волос с корнями, если бы это безобразие продолжалось и дальше. Я перестал даже пытаться понять, что могло спровоцировать все это, и приписал это усталости от дороги... пока, за неимением лучшего объяснения. Я включил рацию и сказал Шону и Карлу, куда мы едем, к тому же объяснил, какие причины повлияли на мое решение. Они все присоединились к нему, включая Лайема и Лори. Сказочный сад уступил место открытым равнинам, которые постепенно спускались вправо, к подножию серых гор. Маленькое, жаркое солнце голубовато-белого цвета горело на небе почти над горизонтом слева от нас. Впереди я видел, что дорога разделяется натрое, как Сэм и предсказал. Я увеличил скорость и направился прямо вперед. - Мне все кажется, что мы неправильно делаем, Джейк. Я повернулся к Роланду, который пытался по-прежнему разобрать, какие карты были высвечены на дисплее. - Я не убежден, что это самое лучшее решение, - сказал я, - но мне кажется, что это гораздо разумнее, чем пытаться найти дорогу назад в то место, куда нам не хочется ехать. - Ты имеешь в виду Внешние Миры? - Конечно. Бог знает, во что мы там вляпаемся. Мы даже можем в итоге оказаться в Морском Доме. Представь себе только, что придется снова лезть на борт этой рыбины. - Не желаю даже представлять. Но ты думал над той возможностью, что мы могли бы рискнуть найти дорогу обратно в земной лабиринт? - Да, я и об этом думал, - ответил я. - Но мы не найдем пути обратно во времени, если будем следовать стандартным картам. Роланд вздохнул. - Верно. Все же кажется, что должна быть альтернатива тому, чтобы слепо мчаться через один неизвестный портал за другим. - Если что-нибудь придумаешь, дай мне знать. Роланд вздохнул. - Так я и сделаю. 15 Мир, где можно пересесть с путей одного лабиринта на другие. Эта планета была велика. Больше, чем все, которые я видел. Как и большинство таких планет, это была беспризорная луна газового гиганта. Судя по кажущейся дистанции до горизонта, я решил, что эта планета примерно в два раза больше Луны, что делало из нее вполне самостоятельную планету. У нее была и атмосфера, что-то вроде биотического супа. Никаких форм жизни мы пока не видели, но тут никогда нельзя сказать наверняка. Можно просто так гулять себе на солнышке, и какой-нибудь разумный кристалл похлопает вас сзади по плечу и спросит, сколько сейчас времени. Или же предложит вам продать свою сестру. Но, как бы там ни было, место это выглядело мрачным и безжизненным: плоские равнины грязно-белого льда, на которых время от времени появлялись темные скалы, стоящие по диагонали от дороги. Небо было серое, с крохотным расплавленным огоньком солнца, которое было прямо перед нами. В сорока пяти градусах справа от нас газовый гигант прорезал серое небо молочно-белым полумесяцем. Мы вошли в струю дорожного движения, когда выехали на основную часть Космострады. Самые невероятные инопланетные машины обгоняли нас, виляя между рядами движения. Их формы были такими же странными, как и их цвета, некоторые были круглые, как лукови