з некоторое время вошел Дал. - Ну, как праздник? - спросил он весело. Цендри притворилась, что за шумом воды не слышит его вопроса. Она закрыла глаза и начала намыливать голову, но Дал не уходил. Он терпеливо подождал, когда Цендри закончит мыться, и снова задал свой вопрос. Цендри поймала себя на том, что ей не хочется вспоминать то, что было с ней ночью. Она пожала плечами. - Довольно любопытно, - неохотно ответила Цендри. - Но тебе неинтересна антропология, поэтому детальным рассказом я тебе докучать не буду. В общем все было довольно необычно. Сначала мужчины копьями били рыбу, потом женщины готовили ее и ели. Дал ухмыльнулся. - Видимо, это не совсем все. Я спрашивал Ру об этом празднике, так его чуть не перекосило, когда он рассказывал о том, что там происходит. Надеюсь, ты не принимала участия в ритуале оплодотворения? Цендри попыталась вспомнить недавнюю фразу Миранды. "Как она сказала? Угрюмый, как спутник наутро после праздника, кажется?" Ей внезапно захотелось все рассказать Далу, поделиться с ним, но она вспомнила, что родина его - Пионер, ему не понять чувств Цендри. Он сделает только один вывод - Цендри изменила ему. Цендри хорошо знала мужа, он был готов смириться с единичным случаем измены, вызванным наплывом внезапной страсти. Он бы понял это и смог бы простить, но разбираться в эмоциях Цендри, стараться понять, что и почему толкнуло ее на такую откровенную, необузданную сексуальность, на половые акты без разбора, он не будет. Цендри медлила с ответом, и Дал мрачнел все больше. - Цендри, я спрашиваю тебя, - требовал ответа Дал. - Ритуалы оплодотворения в отсталых мирах ужасны. Почему ты молчишь? Тебе стыдно? Внезапно Цендри почувствовала злость. - Тебе не понять меня! - выкрикнула она. - Ты считаешь, что вся жизнь здесь состоит из набора бессмысленных традиций невежественных аборигенов. Я не позволю, чтобы ты смеялся надо мной. - Мы договорились, что будем рассказывать друг другу о нашей работе. - Пошел ты к черту со своей работой! - Цендри была в бешенстве. - Рассказ о работе, как ты его понимаешь, состоит в том, что ты постоянно кормишь меня своими советами, что делать и как. Почему-то ты никогда не делишься со мной тем, что ты делаешь и о чем разговариваешь с мужчинами. Больше того, стоит мне спросить тебя об этом, как ты тут же просишь меня не вмешиваться в твои дела. - Совсем не потому, что не хочу тебе рассказать, - мягко ответил Дал. - Но тебе лучше не знать об этом ради себя самой. Ты же понимаешь, что я делаю и как это опасно. - Вот и весь твой разговор, - воскликнула Цендри и подошла к Далу вплотную, сама удивившись своей смелости. - Если бы ты считал меня равной себе, а не наложницей, ты бы делился со мной всем, и опасностями тоже. Но ты ничего мне не рассказываешь не потому, что занимаешься опасным делом, нет. То, что ты делаешь, - незаконно. Ты хочешь развязать здесь гражданскую войну. - Это лишний раз доказывает, что я прав. С тобой мне разговаривать не о чем. - Но где твоя совесть ученого? Ты не задумывался, почему ученых с Университета ценят так высоко? Потому что мы не вмешиваемся в политические конфликты Сообщества! Мы вне политики! - Прежде всего, мы с тобой, Цендри, находимся вне пределов Сообщества. А во-вторых, единственный человек, который упрекает меня в том, что я делаю, - ты. Но, Цендри, посмотри на себя, ты с первых дней прилипла к Ванайе и ее своре и не желаешь ничего видеть. Тебе и в голову не приходит, что мы на пороге открытия, равного которому нет. Если Руины действительно оставлены Строителями, то Изида должна стать частью Сообщества. Ученые должны иметь возможность изучать Руины. Да что, собственно, значит Матриархат в сравнении с наукой? Цендри была потрясена. Она заплакала. - И ты хочешь уничтожить целую культуру планеты ради кучи каких-то камней?! Ради своих научных амбиций? Ради того, чтобы все считали тебя первооткрывателем Руин? - Ты совершенно напрасно считаешь себя ученым, - холодно ответил Дал с брезгливой гримасой. - Ты не понимаешь значения Руин для науки и культуры. - Я понимаю их значение, но не так, как ты. Руины я знаю лучше. Для тебя важно только то, что можно измерить и взвесить, я же вижу в Руинах совсем другое, для меня они значат больше, чем для тебя. Ты видишь в них мертвую цивилизацию, дай тебе волю, и ты напустишь туда толпу ученых и туристов. Ты готов разрушить "Нам-указали-путь" ради удовлетворения своих личных целей. Нет, такой подход мне не нравится, и я не буду ломать голову над тем, что с ними нужно сделать, как лучше их расколотить, чтобы попасть внутрь. А теперь прочь с дороги, я хочу спать. - Цендри, - взволнованно сказал Дал. - Проваливай, хватит с меня твоей болтовни, оставь меня! - Цендри оттолкнула мужа и направилась спать. Она слышала, как Дал склонился над ней, позвал раз, другой, но она закрыла глаза и твердо решила не отвечать. Цендри чувствовала себя прекрасно. Наконец-то она выговорилась, сказала Далу все, что о нем думает. Всю враждебность, всю ненависть, недовольство и презрение, копившиеся в ней со дня приезда сюда, она вылила на него, отыгралась за те упреки, которыми он осыпал ее, за все сцены, которые он закатывал Цендри в ответ на испытываемые им на Изиде унижения. Цендри была довольна, она отомстила Далу за все, и теперь совесть ее совершенно спокойна. Уже засыпая, она подумала, не была ли с Далом слишком резка, и тут же успокоила себя. "Нет, он заслужил это. И никогда больше он не будет помыкать мной. Угрюмый, как спутник наутро после праздника, - с радостной улыбкой вспомнила Цендри. - Вот что его обидело. Оскорблена его мужская гордость. Да, наверное, можно было бы с ним разговаривать и помягче. Да пошел он..." - подумала Цендри и заснула. Цендри разбудил грохот падающей перегородки. Она вскочила и прислушалась. Снизу слышались крики и детский плач. "Землетрясение!" - мелькнуло в голове Цендри. Она лихорадочно накинула на себя халат и побежала вниз по лестнице. Никого не встретив, Цендри вернулась. Землетрясение было коротким и неразрушительным, сломалась только одна перегородка. Цендри села на подушку и, немного успокоившись, стала одеваться. Только теперь она заметила, что Дала нет. Чувствуя в душе вину за грубости, которыми она осыпала его, Цендри решила найти Дала и рассказать ему все о празднике, не касаясь, правда, некоторых подробностей, и тем сгладить последствия неприятного разговора. Она прошла по всему дому, но Дала нигде не было. Цендри бросила поиски. В любом случае на Развалины идти было поздно, и она смотрела, как женщины убирают дом после праздника. Цендри понимала, что ей следовало все рассказать Далу, в конце концов, он все-таки ученый, а не деспот с Пионера. Он, конечно, был бы недоволен тем, что она дала втянуть себя в ситуацию, не представляя, чем это может для нее закончиться, но он бы понял, почему она не могла уйти, когда уже осознала, что будет происходить. "Ну и что, если он разозлится? Что сделано, то сделано, ничего изменить нельзя. И почему я так боюсь его гнева?" - думала Цендри с некоторым вызовом. Однако по мере приближения вечера вызов и желание доспорить с Далом уступили место тревоге. Цендри вспомнила, что перед тем, как в сердцах прогнала его, он хотел сказать ей, вероятно, что-то очень важное. Она была взвинчена его вопросами о празднике и не обращала внимания на слова, а ведь он все время пытался что-то сообщить. Но что? Цендри испугалась не на шутку. Она в свое время обвиняла женщин Изиды в том, что они не видели своих мужчин, но не уподобилась ли она им? Она уже не замечала мужа, не слушала его, начинала верить: что бы ни сказал мужчина, это не имеет для нее никакого значения. "Неужели я становлюсь такой же, как они?" - в страхе думала Цендри. Она решила найти Дала и серьезно поговорить с ним. Ей было все равно, что будет: ссора, сцена, крики - не важно, главное - выяснить отношения. Если Далу грозит опасность, она должна разделить ее с ним. Цендри жалела о том, что не позволила Далу сказать то, что он хотел. Тревога Цендри начала переходить в панику. Наступал вечер, а Дал все не приходил. Его не было в доме, не было и на берегу, где женщины убирали золу и недогоревшие поленья костров. Цендри подумала, что он ушел в Развалины, но одна из женщин Ванайи сказала, что в сторону "Нам-указали-путь" никто не ходил. На обед он тоже не появился. - Ой, не переживай, милочка, - отмахнулась от Цендри Ванайя, когда та выразила ей свои опасения. - Это всегда так бывает, оно сидит где-то и тоскует. - Ванайя захохотала. - Горюет. Но разве ты позволила, чтобы оно выходило из дома? - Ванайя удивленно подняла брови и неудовлетворенно хмыкнула. - Мой дом наказаний к твоим услугам, дорогая. Я вижу, что оно у тебя нуждается в небольшой экзекуции. Чем больше Цендри слушала Ванайю, тем больше ее начинала беспокоить безопасность Дала. В голову Цендри лезли самые ужасные мысли. Ей казалось, что Дал арестован и находится в городском доме наказаний. Будучи уверена, что Дал замышляет восстание, Цендри боялась, что, если об этом узнает кто-нибудь из женщин, Далу несдобровать. "Но могло случиться и худшее - Дал мог вступить в сговор с Махалой и примкнуть к ее партии. Тогда окажется, что мы с Далом находимся в противоборствующих лагерях, противостоим друг другу". От этой мысли Цендри обдало холодом. Цендри и Дал были учеными и не имели права вмешиваться в местные конфликты. "Но Дал уже нарушил эту заповедь. Что я должна делать в этом случае? Могу ли я в противовес ему тоже присоединиться к какой-либо группировке?" Сейчас Цендри старалась быть предельно честной. "Но ведь я первая нарушила заповедь ученого, я почти открыто поддерживаю Ванайю из личной привязанности к ней и Миранде. Да нет, я просто хорошо отношусь к ним обеим, а Дал принял это отношение за политическую поддержку. Нет, мне безразлична политика", - успокаивала себя Цендри, но в душе чувствовала, что это не так. Она понимала, что свою совесть не обманешь, все, что она делала для Ванайи, нельзя прикрыть только дружескими чувствами. Миранды тоже не было за обедом. Лиалла сказала, что она в постели и акушерка постоянно находится рядом с ней. - Думаю, что она и сегодня не родит. - Лиалла покачала головой. - Хотя все, кто забеременел после последнего праздника, уже родили. Но я не волнуюсь, первый ребенок Миранды тоже появился много позже положенного срока. Есть женщины, у которых дети появляются с большой задержкой. Обед прошел в полном молчании, женщины сидели полусонные и усталые, разговаривать никому не хотелось. Ванайя, раздраженная тяжелой обстановкой и тишиной, попросила Ру спеть, но тот отказался. - У меня что-то болит горло, да и лирик не настроен, - пытаясь говорить как можно веселее, ответил он. - Я лучше попытаюсь сегодня написать песню для леди Миранды, ей нравятся мои скромные стихи и музыка. Наблюдая за ним, Цендри не могла понять, почему его так заботит, как пройдут роды у Миранды. Ей было странно, что Ру, зная, что ребенок не его, так переживает за него. Внезапно она подумала, что Ру, как всякого влюбленного, заботит все, что связано с объектом его любви. Человек эмоциональный, он считает, что его касается все то, что касается и Миранды. Цендри жалела Ру, понимая, как ему тяжело скрывать свои чувства. "Если уж романтическая любовь женщины к мужчине считается здесь извращением, можно только представить, как тут воспринимается любовь мужчины к женщине", - подумала Цендри. Цендри спала очень плохо. Она часто вставала, подходила к окну, прислушивалась к каждому шагу на лестнице и в доме. Лежа в уголке, она просыпалась от каждого звука, был ли это плач ребенка или чьи-то шаги на первом этаже. Дал не возвращался, и чувство острого беспокойства охватило Цендри. Задолго до рассвета она встала и села к окну, разглядывая Руины. Она вспоминала все время, проведенное на Изиде. "Неужели Дал прав и меня развратило это общество? Да нет, не особенно. Конечно, у меня появилась некоторая враждебность к Далу. Да нет, она была и раньше, только Матриархат обострил ее. Я просто стала говорить о том, о чем раньше молчала". Цендри злилась на то, что, испугавшись зависти Дала, бросила заниматься научной работой и не стала ученой дамой. Она пыталась обвинить в этом Дала, но тут же вспомнила, что он никогда не просил ее сидеть дома. Цендри сама так захотела. "Если бы Дал хотел иметь покорную, забитую жену, он бы женился на женщине с Пионера, в тех боязнь мужа заложена генетически. Однако он предпочел меня. Я сама поддалась, стала покорной, и он забылся, стал вести себя так же, как и остальные мужчины с Пионера. А я молчала, давила в себе недовольство, и вот оно выплеснулось здесь. Значит, я вела себя нечестно по отношению к нему. Неужели мы потеряли друг друга навсегда?" Взошло солнце. За дымкой встающего над морем тумана и пеленой облаков оно показалось Цендри похожим на большой, покрасневший от слез, заплаканный глаз. Вскоре пришла Лаурина, она посмотрела на Цендри и поразилась ее усталому, измученному виду. Цендри рассказала Лаурине об исчезновении Дала. - Я боюсь, что он по незнанию законов Изиды мог попасть в беду, - говорила Цендри. - Может быть, он где-нибудь в доме наказаний. Лаурина, ты знаешь Махалу и ее сторонниц. Они бывают в вашем колледже? - задала вопрос Цендри и, увидев утвердительный кивок девушки, продолжила: - Ты не могла бы спросить у них про Дала? - Я сделаю для тебя и больше, но почему это так важно? - ответила Лаурина, и Цендри почувствовала в ее голосе нотки ревности. - Я могу выполнять обязанности ассистента не хуже. Цендри настолько устала от необходимости всех обманывать, притворяться всезнающей ученой дамой-археологом и выдавать Дала за своего ассистента, что в какую-то долю секунды ей захотелось сказать Лаурине правду. Цендри совсем было решилась это сделать, но осторожность и гордость взяли верх. Своим признанием Цендри уничтожила бы себя. Узнав, что она является всего лишь помощником мужчины, женщины Изиды начали бы презирать ее, и она смолчала. - Дело в том, - медленно заговорила она, - я не смогу работать эффективно без Дала. Он получил специальную подготовку на Университете. Презрительная ухмылка скользнула по лицу Лаурины. - Я понимаю, как тяжело приходится вам, женщинам мужских миров. Хорошо, Цендри, я схожу к Махале. Но почему ты считаешь, что оно там? - Не так давно от Махалы, так мы поняли по клейму на лбу, приходил мужчина. Он о чем-то говорил с Далом, - призналась Цендри. - Я предупредила Дала, чтобы он не якшался с мужчинами, но, возможно, он недостаточно хорошо понял меня. - Не будучи уверенной в том, что Лаурина способна разобраться в сложностях ее отношений с Далом, Цендри сказала полуправду. Лаурине такое объяснение показалось вполне достаточным, и она тут же отправилась в город. Целый день Цендри просидела в комнате, а вечером не пошла даже на ужин, отговорившись плохим самочувствием. Чтобы занять себя чем-нибудь, она сначала просмотрела все свои шифрованные записи о Матриархате, а затем начала заносить в тетрадь то, что осталось в ее памяти о празднике посещения берега моря. Цендри назвала свой шаг самодисциплиной. Она не щадила себя, детально описывая все, что с ней произошло, вплоть до своих сексуальных ощущений в объятиях Лаурины. Цендри заставила себя написать, что в этот момент испытывала чувство сильного стыда. Несмотря на привитую наукой убежденность в том, что сексуальные отношения являются всего лишь отпечатком культуры, Цендри чувствовала и понимала, что поступает безнравственно. Со странным удовольствием она записала и о том, что попытка заставить себя отнестись к своему поведению на берегу с холодным беспристрастием ученого принесла ей головную боль и впервые после прилета на Изиду она была вынуждена принять снотворное. Как бы ни хотелось ей услышать известия о Дале, как ни был велик страх перед возможным землетрясением, Цендри предпочла спать и ничего не слышать, чем лежать всю ночь с открытыми глазами, смакуя свою вину, страх и проклиная самодисциплину. Лаурина пришла утром и сказала Цендри, что никто из окружения Махалы Дала не видел. - Его не было в доме наказаний Ариадны, в мужском доме Махалы тоже, - говорила Лаурина. - Моя школьная подруга служит там, и я попросила ее провести досмотр дома под предлогом поиска не разрешенных в доме вещей. Если раньше Цендри просто беспокоилась, теперь она была в панике. Ближе к полудню она пошла в ту небольшую часть дома, которую занимал Ру, хотя такой поступок считался в Матриархате нарушением этикета. Она нашла его в одной из комнат. Босой, в короткой затасканной юбке, с измученным ненакрашенным лицом, он сидел склонясь над своим лириком. Цендри подумала, что спутник Ванайи сочиняет музыку к написанной им в честь Миранды песне. Увидев Цендри, он встал и поклонился. - Чем могу служить ученой даме? - мрачно произнес он. Цендри не стала скрывать цели своего посещения. - Исчез мой спутник, - прямо заявила она. - Я не верю, что он ушел по своему желанию. У меня есть подозрение, что он несознательно нарушил какие-то правила и задержан. Ему может грозить беда. Ты не знаешь, где он? Лицо Ру помрачнело еще больше. - Я скажу вам одно - он ушел по своей воле, и больше вы от меня ничего не услышите, своего товарища я не предам. Я знаю, что вам кажутся странными наши порядки, ученая дама, я нисколько не обижен вашим вопросом, но не спрашивайте меня больше ни о чем. Цендри обескураженно смотрела на Ру, она думала, что знание тайны его отношений с Мирандой делает ее ближе к ним, но, как видно, ошиблась. - Ру, - голос Цендри звучал тревожно и искренне, - почему ты не хочешь поговорить со мной как с другом, как с равным? Пойми, я очень боюсь за Дала, ты знаешь, где он, ведь вы друзья. Скажи мне. Ру сжал губы. - Между хозяином и рабом не может быть равенства. Я понимаю, почему вы так заботитесь о нем. Дал нужен вам для каких-то своих целей, но я не тот, за кого вы меня принимаете. Дал сейчас свободен, он смог убежать. Я не могу сделать то же самое и буду радоваться за него. - Он злобно посмотрел на Цендри. - И не предам его. Пораженная ответом Цендри произнесла: - Но Дал был свободен на Университете, он и здесь свободен и будет... Ру не дал ей договорить. - Я очень сомневаюсь, что вы вернетесь к себе, ученая дама, после того как вкусили все прелести Матриархата. Вас устраивает, что Дал стал вашей игрушкой, не так ли, ученая дама? Когда я впервые увидел вас вместе, я подумал, что вы будете относиться к Далу не так, как наши женщины относятся к мужчинам, но я ошибался. - Он покачал головой. - Я всего лишь мужчина. Больше мне ничего не известно, ученая дама. Идите, прикажите пытать меня. Но запомните, я умру под ударами, но не произнесу ни слова. Что же вы не идете, ученая дама? - Ру смотрел на Цендри с откровенным презрением и брезгливостью. - Или вы не хотите отнять у меня жизнь? Цендри смотрела на Ру широко раскрытыми от ужаса глазами. Она протянула к нему руку, и он отшатнулся от нее. Это еще больше поразило Цендри. "Он ожидал, что я ударю его", - подумала она. - Ру, - Цендри тяжело сглотнула, - извини меня, но я боюсь, что как раз так могут поступить с Далом. Если ты посчитаешь, что я смогу спасти его, приди ко мне и скажи. - Цендри посмотрела на непроницаемое, безразличное лицо Ру и вышла, едва сдерживая подступавшие слезы. Цендри терялась в догадках. "Что делать? Что мне делать?" - думала она. Ближе к полудню к ней зашла Лиалла, старшая дочь Ванайи. - Ученая дама, - сказала Лиалла, удивив Цендри таким формальным обращением, - моя сестра Миранда просит вас прийти к ней. Она сейчас в своей комнате, в постели. Цендри, расстроенная отсутствием Дала, подумала, что будет плохим утешителем больной Миранде, однако, не желая показывать Лиалле, что отсутствие мужской особи может лишить ее желания общаться с подругой, неохотно пошла. "В конце концов, что толку просто сидеть и мучиться? - подумала Цендри. - Если с Далом что-то и случилось, помочь ему сидя в комнате я все равно не смогу". Миранда лежала на спине, и от этого ее большой живот казался еще больше. Она очень обрадовалась приходу Цендри. - Присаживайся, - показала она на лежащий на полу плотный коврик. - Ванайя настояла на том, чтобы акушерка неотлучно находилась со мной, поэтому теперь я не остаюсь одна ни днем, ни ночью. Я очень скучала по тебе, Цендри, но теперь, - она положила руку на свой большой живот, - мне очень трудно даже ходить по дому. Хотя все говорят, что я должна больше шевелиться и помочь моей ленивой малышке выйти из своего гнездышка, но я так устала, что без содроганий не могу и думать о ходьбе. Послушай, Цендри, я отослала акушерку на кухню, пока мы одни, я хочу тебе кое-что сказать. Твой спутник не нашелся? - Нет, - ответила Цендри. "Может быть, Ру сообщил ей что-нибудь о Дале?" - внезапно подумала она. - Ты знаешь, - продолжала Миранда, - я не хожу обедать уже несколько дней, еду мне приносит Лиалла и сидит около меня, пока я ем. Она говорит, что не хочет оставлять меня одну, чтобы мне не было скучно, на самом деле она следит, чтобы я ничего не делала. Ну, ладно. Во всяком случае, вчера вечером она, как обычно, пришла ко мне и, пока я ела, она сидела рядом и рассказывала обо всем, что случилось за это время в доме. Я знаю, ты тоже не ходила обедать. - Да, у меня сильно болела голова. - Надеюсь, сейчас ты здорова, - сказала Миранда с трогательной заботой в голосе. - Ну так вот, я хочу тебе сказать, что позавчера к нам в дом пришел мужчина и хотел передать Ванайе какую-то жалобу. Она ответила ему, что принимает жалобы только утром, но особь настаивала, она разговаривала очень резко и даже грубо, и Ванайя согласилась говорить с пришедшим. Особь потребовала, чтобы все женщины ушли, и разговаривала с Ванайей очень долго. После разговора Ванайя разозлилась и приказала охранницам отправить особь в дом наказаний. Никто не знает, о чем был разговор, но Ванайя запретила всем говорить тебе об этом случае, чтобы не волновать по пустякам. Цендри, Ванайя не знает, что твой спутник значит для тебя столько же, сколько и подруга. - Миранда положила ладонь на руку Цендри. - Но это знаю я. Поэтому и говорю тебе об этом. Почему-то мне кажется, что приход особи имеет отношение к исчезновению Дала. Это сообщение подтвердило худшие предположения Цендри. - Я должна поговорить с этим человеком, - произнесла она дрожащим голосом. - Где он? - В доме наказаний. Я думаю, что особь били. Нет, Цендри, - прибавила Миранда, - тебе бесполезно идти в дом наказаний одной, тебя просто туда не пустят. Только Ванайя, охранницы да еще несколько женщин могут войти туда. Я пойду с тобой. - Спасибо тебе, Миранда, - произнесла Цендри и тут же забеспокоилась. - Но как ты пойдешь в таком состоянии? - Поверь мне, - с сердечной искренностью ответила Миранда, - мне очень хочется сделать для тебя что-нибудь, а если эта прогулка пойдет мне на пользу и я рожу, я буду тебе благодарна от всей души. Вернулась акушерка и принесла Миранде горячий напиток. Увидев, что она куда-то собирается, акушерка запротестовала. - Я пойду погуляю с подругой, ученой дамой с Университета, - махнула рукой Миранда. - Помолчи, мне надоело тебя слушать. Три дня ты мне твердила, что я должна гулять, а теперь, когда я наконец собралась, ты отговариваешь меня. Не понимаю я тебя, иди отсюда. - Она засмеялась. - Цендри, ты поддержишь меня на лестнице? Цендри взяла Миранду под руку, и они медленно начали спускаться по длинной лестнице. Цендри внутренне поразилась своей заботливости. "Если в чем меня Изида и изменила, так это в отношении к женщинам. Вести себя с ними как раньше я уже не смогу". Сознание того, что она может смотреть на другую женщину как на любовницу, изменило в Цендри само восприятие женщин, и она понимала это, только не могла определить, в какие формы отношений это может вылиться в дальнейшем. Например, сейчас она смотрела на Миранду как на родную сестру. Будто прочитав ее мысли, Миранда вдруг спросила: - Теперь ты знаешь наш самый главный праздник, Цендри. Скажи, что ты о нем думаешь? - Пока не знаю, что и думать, - честно ответила Цендри. - Я поражена, и мне очень стыдно. - Она помолчала. - Наверное, через двести восемьдесят дней здесь будет всплеск рождаемости. - Совсем нет, - покачала головой Миранда - Летняя жара - не самое лучшее время для вынашивания. Большинство женщин, желающих иметь детей, больше рассчитывают на зимний праздник, в этом случае они родят в это время долгого года. Правда, женщины, которые работают на фермах, стараются забеременеть во время сбора урожая, тогда малыши у них появятся перед самой посевной. Есть, конечно, и женщины, которые просто хотят иметь детей, им безразлично время. Моя сестра из таких, она ходит на каждый праздник, но у нее, похоже, бесплодие. Слушай, Цендри, - в голосе Миранды зазвучала тревога, - я слышала, что у женщин в мужских мирах нет никакого способа предохраниться от беременности, кроме как воздерживаться от мужчин. Это правда? Значит, ты не предохранилась? - Она сокрушенно покачала головой. - Я забыла тебе сказать об этом. Конечно, можно все исправить, но процесс это довольно болезненный. Тревога Миранды, ее трогательная забота была такой искренней, что Цендри поспешила успокоить ее: - Не беспокойся, что бы я ни делала, мне беременность не грозит. Значит, ваши женщины тоже защищаются против беременности? - Над этой проблемой бились все ученые Матриархата, - засмеялась Миранда. - Немногие женщины хотят иметь больше троих детей, а некоторые совсем не хотят их. Таких я не понимаю. Если женщина не хочет рожать детей, ей самой лучше бы родиться мужской особью. Но, слава Богине, у нас много женщин, которые хотят иметь много детей. Такие как только отнимают от груди одного младенца, тут же бегут за другим. Конечно, мы должны благодарить их, но я хотела спросить тебя о другом. - Она озабоченно посмотрела на Цендри. - Не показалось ли тебе, Цендри, что в этом празднике ничего, кроме зачатия детей, нет? - Я недостаточно хорошо знаю ваш мир, чтобы делать выводы о каком-то высшем значении этого праздника. - Я попробую тебе объяснить, хотя любая жрица сделала бы это лучше меня, - начала медленно говорить Миранда. - Три праздника, три раза в нашем долгом году мы посещаем берег моря. Таким образом мы напоминаем себе, что и мужчины и женщины - все являются детьми Богини, которую раньше мы называли Персефоной, а теперь называем Изидой. Сам праздник проходит на берегу моря, поскольку оттуда вышло все живое, значит, и мы сами. У мужчин тоже есть свои желания, и мы, женщины, должны в день праздника все вместе удовлетворить их, сделать их спокойными и счастливыми. Объяснение еще больше запутало Цендри, но Миранда на этом закончила толкование истинного смысла праздника. - Мы пришли, - сказала она, - вот он, дом наказаний. Как наследница Ванайи я имею право пройти сюда с кем хочу. В дверях дома наказаний стояла коротконогая крепкая охранница с угрюмым, покрытым тяжелыми складками лицом. Миранда коротко поговорила с ней, и охранница пропустила их внутрь. Бывая во многих мирах, Цендри неоднократно доводилось видеть подобные места. Дом наказаний состоял из четырех комнатушек, точнее клеток, на удивление чистых и опрятных. Заключенные, а их было всего двое, выглядели ухоженными и сытыми. От холода их спасали одеяла. Неприятно поразило Цендри только одно - возле каждой клетки на стене висели разнообразные орудия наказания и пыток, из которых длинные хлысты показались Цендри самыми ужасными. Она тут же вспомнила, как во время полета на Изиду ей сказали, что для мужской особи, напавшей на гражданку планеты, существует только одно наказание - смерть, и поняла, что здесь мужчина не имеет права оказывать непочтение или сопротивление женщине. Если он отважится на такой поступок, он будет уничтожен. Так уничтожают опасных диких зверей или взбесившихся домашних животных. Цендри содрогнулась, представив, что Дал находится сейчас в подобном месте. Миранда сжала ее руку. - Я знаю, Цендри, все это ужасно, - зашептала она, - но мужских особей невозможно удержать в руках иначе, большинство из них не такие, как те, с кем мы общаемся. Цендри вспомнила юношу, плакавшего в ее объятиях на берегу, других мужчин, нежных и ласковых. Они искали не только физического слияния, но и душевного, в этом безжалостном к ним обществе они пытались найти свою потерянную половину и воссоединиться с ней. Цендри хотелось плакать, потому что даже Миранда не смогла бы понять этого. - Вот этот посланец, - показала Миранда. - Лиалла сказала, что его допрашивали с применением кнута, но он повторял только то, что было в самом послании. Поговори с ним о послании, ведь оно предназначалось тебе. Ванайя взяла его и запретила всем говорить об этом. Ял, - позвала Миранда посланца. Накрывшись одеялом, он лежал на голом полу... Услышав голос, он пошевелился. - Я привела к тебе ученую даму с Университета. Если твое послание предназначено ей, говори. Посланец медленно начал подниматься. Цендри в ужасе смотрела на его изорванную ударами бича и залитую кровью рубашку. Он шел к прутьям, и Цендри почти физически ощущала боль, которую испытывал посланец от каждого движения. - Стало быть, вы и есть та самая ученая дама с Университета? - спросил он. - Дарительница жизни Ванайя сказала, что вас не интересует мое послание. Она сказала, что жизнь мужской особи вам безразлична. - Ванайя ошиблась, - тихо ответила Цендри. - Если у тебя есть для меня послание от моего дорогого спутника, скажи мне его. - Примите мое уважение, ученая дама, вы ошиблись. Это не послание от вашего спутника, но оно касается его, - ответил Ял. - Я должен был передать вам, что ваш спутник, ученый магистр Даллард Малок, взят в заложники и находится в одном из поселков у строящейся плотины и будет находиться там до тех пор, пока сюда не прибудут мужчины из Сообщества и не увидят, в каких условиях мы живем. Мы хотим, чтобы они увидели, как нас истязают и как мы умираем. Они должны понять, что здесь настоящее рабство. Мы требуем, чтобы Сообщество вмешалось в дела Матриархата и заставило его правительниц дать нам равные с женщинами права. А пока этого не произойдет, ученый Даллард Малок будет оставаться с нами. Цендри оторопела. "Вот чем окончилось общение Дала с мужчинами. Они захватили его и теперь будут требовать от Ванайи действий. На такое может пойти только Махала, она мечтает, чтобы Изида стала частью Сообщества, правда с некоторыми оговорками, но Ванайя..." - подумала Цендри, и у нее кровь застыла в жилах. Хорошо зная свою любимую Ванайю, Цендри понимала, что Проматриарх не пойдет ни на какие сделки с мужчинами. - На Изиде так не делается, - вмешалась Миранда. - Как дочь Проматриарха я обещаю тебе, Ял, что, если вы отпустите спутника ученой дамы и вернетесь к своей работе, моя мать выслушает все ваши жалобы и, если они справедливы, она удовлетворит их. - Мы уже устали подавать жалобы, леди Миранда, - ответил Ял. - Мы больше не будем жаловаться, но и ходить в цепях тоже не будем. - Где находится мой... Где находится ученый магистр с Университета? - взмолилась Цендри. Окровавленные губы Яла вытянулись в усмешке. - Уважаемая ученая дама, это многие хотели бы знать. - Из груди его вырвался хриплый, похожий на кашель слабый смех. - И я тоже, потому что мне неизвестно, где держат ученого магистра. Посмотрите на меня, меня спрашивали об этом. Если бы я знал, я бы сказал, чтобы избежать побоев, но я не знаю. Я сам предупредил мужчин, которые послали меня сюда, чтобы они не говорили, где находится ученый магистр. Ведь я хорошо знал, на что иду. Цендри охватил ужас от бесстрастных слов Яла. Он совершенно спокойно говорил о пытках и избиении, которым подвергался. "Сознает ли Дал, что делает? Этот храбрый и глупый посланник-доброволец умрет за свое дело, но что с этого получит Дал?" - Ты хочешь, чтобы мы вас всех забили этими кнутами? - спросила Миранда, но Ял только усмехнулся в ответ, и его усмешка на разбитом лице показалась Цендри зловещей. - На Изиде не хватит женщин, даже чтобы забить нас по одному. Вот так-то, женщина, - ответил Ял и посмотрел на Миранду. - Собираясь сюда, я знал, что меня будут бить кнутом, а потом закуют в цепи. Так делают со всеми мужчинами Изиды по приказу женщин, но, - он медленно вытянул вперед правую руку и сделал уже знакомый Цендри знак, - мы родились без цепей и умрем без них. Он медленно повернулся и пошел в угол клетки, тяжело опустился на пол и, завернувшись в одеяло, закрыл глаза. Цендри позвала его, но Ял не ответил, и они с Мирандой ушли. Проводив Миранду и оставив ее на попечение акушерки, Цендри вернулась к себе. Она с ужасом думала о судьбе Дала. "Если бы мужчины хотели получить от Ванайи маленькие послабления, они бы делали все иначе, - размышляла Цендри, вспоминая, как разумно Проматриарх разговаривала с предыдущим просителем, желавшим организовать охоту. - Но в данном случае мужчины просят не милости и послаблений, они требуют, чтобы Ванайя изменила сам строй общества, который, как она верила, создан и благословлен Строителями". "Никогда за все время нашего пребывания здесь они не говорили ни с одной мужской особью", - вспоминала Цендри слова Проматриарха. "Тогда получается, что политический строй Изиды - единственно правильный и все человечество должно жить так же?" От этой мысли Цендри передернуло, она вспомнила Яла, с какой ненавистью он смотрел на нее и Миранду. Но если принять такую точку зрения, если согласиться, что в "Нам-указали-путь" существует нечто, то следует признать, что это нечто - Бог, высшая сила. А этого Цендри при всем своем почтении и умиротворении, которое она ощущала, стоя на коленях в "Нам-указали-путь", принять не могла. Ванайя верила, что слышимый ею голос - это глас Бога, точнее Богини, но Цендри в это не верила. Во-первых, потому что она родилась и воспитывалась в Сообществе, где нормой считается агностицизм, а во-вторых, потому что в ее сознании Бог, или Богиня, может существовать только как психологическая сила, действующая на умы тех, кто им поклоняется. Еще меньше ей хотелось думать о том, что прозябающие на Руинах высшие существа - если они вообще существуют, могут быть, во что Цендри не верила, несмотря ни на какие пережитые ощущения, - могут опуститься до политических проблем и устройства общества. Даже если принять существование Бога за факт, то он скорее будет совершенствовать души верующих, а не разбираться с их текущими делами. Он не будет устраивать их жизнь, копаться в мелочах бытия. Да, что-то в "Нам-указали-путь" с Цендри разговаривало, и тут спорить было не о чем, но что и какова его природа - Цендри не знала. В этом запутанном деле важно было одно - Ванайя истово верила и готова была либо прикрыться своей верой, либо пустить ее в ход при всяком удобном случае. А это значит, что Дал будет оставаться там, где он находится, пока не умрет или пока в Сообществе не поднимется шум по поводу пропавшего в Матриархате ученого, посланного исследовать Руины. В этом случае из Сообщества можно ожидать экспедицию, задачей которой будет расследование происшествия. Вот на это и рассчитывают мужчины Изиды. Они будут ждать, пока из Сообщества не прилетят люди и не начнут проверку условий жизни на Матриархате. Результатом такой проверки будет вывод о том, что на Изиде нарушаются элементарные права человека, а вслед за решением последуют торговые санкции. Дальнейшее предположить легко. Цендри поежилась. "Сообщество может и не ограничиться санкциями. Оно обвинит правителей Матриархата в преступлениях против человечности, это несложно, поскольку рабство на Изиде узаконено, и под вполне справедливым предлогом защиты прав мужчин введет войска. Да скорее всего обойдется без войск, дни Матриархата будут сочтены". На это намекали и Махала и Миранда, говоря о бедности. Если замрет торговля с Сообществом, если некому будет продавать жемчуг, население Изиды погибнет. Его постепенно уничтожат бесчисленные наводнения и землетрясения, неурожаи и отсталость в науке. Этого здесь боятся все, понимая, что, кроме как на торговлю с ненавистным Сообществом, надеяться не на что. И сейчас в руках у мужчин Изиды находится инструмент, с помощью которого можно вполне уничтожить Матриархат, и, как бы Ванайя ни любила Строителей и ни верила им, спасти ни ее, ни Изиду они не могут. Цендри измучилась, ломая голову над тем, как найти выход из создавшейся ситуации. Приближалось время обеда, а решения у нее так и не было. "Сознает ли Ванайя, в какое положение она попала? - спрашивала себя Цендри. - Понимает ли она, что станет с Изидой, если Сообщество начнет искать Дала? Скорее всего нет". Придя к такому выводу, Цендри уже считала себя обязанной поговорить с Ванайей. Но не только желание помочь руководило Цендри, она вдруг вспомнила, что Ванайя даже не сообщила ей о приходе посланника Яла, она заставила Цендри переживать, не спать ночами. Едва сдерживая закипавший гнев, Цендри спустилась в зал. Увидев Ванайю, Цендри не стала ничего говорить ей. Испытывая к Проматриарху чувство любви и уважения, она ждала, давая Ванайе возможность самой начать разговор. "Меня не было за обедом, - думала Цендри, - она просто не могла мне ничего сказать про посланца. А возможно, не хотела меня беспокоить". Еды, как обычно, было много. Ванайя радушно встретила Цендри. Ласково улыбаясь, она осведомилась о здоровье и удовлетворенно кивнула, услышав, что Цендри чувствует себя лучше. Она ни словом не заикнулась ни о посланце, ни о Дале, и в Цендри постепенно закипала злость. Не дождавшись конца обеда, не в силах больше сдерживаться, Цендри, стараясь говорить как можно вежливей и мягче, произнесла: - Я хотела бы поговорить с вами наедине, Ванайя. Проматриарх отпустила слуг и родственниц. Они сидели вдвоем. Цендри смотрела на искаженное заботами и страданиями лицо Ванайи и почти жалела старую женщину. "Я должна заботиться о Дале. Он, как и я, гражданин Сообщества", - подумала она и решительно начала разговор. - Ванайя, - спросила она, - я слышала, что у вас есть новости о Дале. Почему вы мне ничего не говорите? Мне казалось, что вы считаете меня своим другом. Однако ваше поведение говорит, что это не так. - Другом? - изумилась Ванайя. - Ты для меня значишь много больше, дитя мое. - Она ласково улыбнулась и положила свою ладонь на руку Цендри. Цендри тут же убрала руку, и Ванайя удивленно посмотрела на нее. - Я могу считать своим другом Миранду, но не вас, - отрезала Цендри. - Почему вы не передали мне послание? Почему я должна узнавать от других то, что обязаны мне сообщать вы? - Богиня моя, - глаза Ванайи округлились, - да я и не думала, что тебя беспокоят такие мелочи. Эти глупые мужчины захватили твоего спутника и хотят таким образом заставить нас делать то, что им захочется. Не пугай меня, пожалуйста, милая, я не поверю, что тебя так беспокоит твой спутник. Ведь это же всего лишь мужская особь. - Она игриво улыбнулась. - Но уж если тебе так нужен спутник, мой мужской дом к твоим услугам. Даже можешь взять себе Ру, я знаю, что он тебе немножко нравится. Цендри ожидала чего угодно, но только не этого. Она удивленно смотрела на Ванайю, пытаясь понять, серьезно ли она говорит. "Неужели я настолько недальновидна, что ничего не разглядела? Неужели я не поняла ни ее, ни этого мира? А мне следовало бы ожидать именно этого. Я виновата, приняла условия, которые мне предложили женщины Изиды. Но и Дал тоже виноват, он, ученый, ради того, чтобы попасть сюда, пошел на обман. Университет тоже виноват, его правительству нужно было настоять на принятии своих условий. Оно должно было сразу договориться обо всем с Матриархатом, обеспечить исследователям дипломатическую неприкосновенность, - думала Цендри, глядя на Ванайю. - Но что бы там ни было, отвечать за все приходится именно Далу". И Цендри решила положить конец лжи. - Благодарю за предложение, Ванайя, но я не воспользуюсь им, - тихо произнесла она. - Выслушайте меня внимательно. С первого дня своего пребывания мы никак не нарушили законов Изиды, но сейчас мне хотелось бы все расставить на свои места. Во-первых, Дал - не спутник, а ученый магистр Университета, находящийся под защитой Сообщества. Если в Сообществе узнают, что с его ученым обходятся несоответственно его статусу, то у Изиды будут неприятности. Вы, наверное, догадываетесь, чем это Может вам грозить, один раз с вами такое уже случилось. Лицо Ванайи побледнело. - Я не думаю, что они станут беспокоиться из-за какого-то ассистента, - сказала она отрывисто. - Даже если ученая дама так его нахваливает. Цендри напряглась и, прямо глядя в глаза Ванайи, ответила: - Дал - не ассистент, Ванайя, он - экстра-ученый Малок. - Цендри не случайно произнесла только фамилию Дала. - Не я, а он был ассистентом ученой дамы ди Вело. Глаза Ванайи злобно горели, сжав крепкие сухонькие кулачки и высоко подняв голову, она сейчас напоминала львицу, но не спокойно и гордо сидящую, а грозную, готовую к прыжку. Она встала, прошлась по залу, повернулась и вплотную приблизилась к Цендри. - Тогда кто ты? Разве ты не ученая дама Малок? - Я - ученый, подруга экстра-ученого Малока. Согласно нашим обычаям, я ношу его фамилию. Таким образом наш прилет сюда стал возможен. - Голос Цендри оборвался. - Зачем ты приехала сюда? - крикнула Ванайя. - Чтобы удовлетворять сексуальные прихоти своего экстра-ученого? - Ванайя была готова испепелить своим злобным взглядом Цендри. Цендри гордо ответила: - Нет, Ванайя, я приехала, чтобы делать свою работу. Я - тоже ученый и когда-нибудь стану равной Далу, - с вызовом ответила она. - Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда мне придется услышать от женщины, что она хочет стать равной мужской особи. - Ванайя была обескуражена. - Ты что, Цендри, одумайся! Разве этому мы тебя учили?! Ты же потеряла всякий стыд! Внезапно Цендри почувствовала, что сейчас разрыдается. - Если не считать ученой степени, мы во всем равны с Далом, - ответила она. - Мне предстоит защищаться очень скоро. - Защищаться, - повторила Ванайя. - Значит, насколько я тебя понимаю, ты - ассистентка своего спутника, ученый-археолог, так? Цендри не думала, что разговор зайдет так далеко, но отступать было поздно. Она вспомнила слова одного Верховного Матриарха Изиды, статую которой видела в зале. "Мы - не объект для исследований, не экспонаты из кунсткамеры и не мутанты, мы - живое общество разумных людей и не допустим, чтобы кто-то рассматривал и изучал нас так же, как наши девочки наблюдают за жизнью насекомых в инсектариях!" "Уж если говорить правду, то до конца", - подумала Цендри. Она робко, как студентка-первокурсница, посмотрела в лицо Ванайи и твердо ответила: - Нет, Ванайя, я не археолог, а специалист по культурам и антропологии. Я прилетела сюда исследовать Матриархат, чтобы потом рассказать о вас правду в Сообществе. О вас говорят много плохого, много лжи, и я хотела показать, каков Матриархат на самом деле. Последнюю фразу Цендри Ванайя, казалось, уже не слышала. Лицо ее окаменело, она бессильно опустилась на подушку. - Антрополог, - тихо повторила она. Рот ее скривился в брезгливой гримасе, она отстранилась от Цендри. - Ты прилетела изучать нас, - медленно проговорила Ванайя, изумленно глядя на Цендри. - А ведь мы тебя полюбили, доверились тебе. И ты предала нас. 13 Молчание длилось долго. Цендри почувствовала, как на глаза навернулись слезы и тонкими холодными струйками потекли по щекам. "И я тоже полюбила тебя, Ванайя. Я доверилась тебе настолько, что отдала в твои руки жизнь Дала. Ты говоришь, что я потеряла стыд? Совсем нет, мне стыдно, очень стыдно видеть, как вы упиваетесь своей властью. Тирания всегда остается тиранией, независимо от того, кто находится у власти - мужчины или женщины". Так думала Цендри, так она хотела сказать Ванайе, но не сказала. Не склоняя голову, она твердо смотрела в глаза Проматриарха. Уверенная в своей правоте, не девочка, которую ведет за руку добрая наставница, а ученый с Университета, готовый постоять за себя. Но предательские обжигающие слезы все текли и текли по ее щекам. "Я не лгала вам и никого не предавала. Я люблю вас, люблю всех. Ведь я жила с вами, я посещала берег моря..." Когда Цендри наконец собралась с духом, чтобы ответить, в дверях послышалась какая-то возня. Ванайя, оттолкнув Цендри, рванулась вперед. - Что там за шум? - крикнула она. Раздались взволнованные крики, дверь открылась, и в дом буквально влетела Проматриарх Махала в сопровождении нескольких своих сторонниц. Ванайя сразу взяла себя в руки. - Скажи мне, сестра, что заставило тебя почтить мой дом своим посещением? Как я должна расценивать твой приход - это официальный визит Проматриарха или ты зашла просто как подруга? - Официальный визит, - огрызнулась Махала. - Я требую, сестра, чтобы ты немедленно отказалась от выполнения мирских обязанностей и передала их мне, чтобы я смогла остановить надвигающееся восстание. Ты настолько погружена в религиозные дела, что ничего вокруг себя не замечаешь. Цендри, о которой сразу все забыли, стояла, тревожно вслушиваясь в разговор. Собрав все свое достоинство, Ванайя гордо ответила: - Сначала я занималась подготовкой праздника, как ты знаешь, а теперь ожидаю рождения наследницы. Порядок и спокойствие в городе Ариадна находятся в твоем ведении уже давно, с момента болезни нашей покойной дарительницы жизни Редзали. Если ты не способна к этому, так и скажи, тогда я буду заниматься и делами города. - Хватит праздновать, - крикнула Махала. - Тебе, конечно, неизвестно, что мужчины не желают возвращаться на работу? Они не идут ни на строительство плотины, ни в дельту реки, ни на участки освоения новых земель. Они отказываются работать на фабриках и фермах, ты знаешь это? Я разрешила им отдохнуть после праздника, но они даже не расходятся по мужским домам! Ты понимаешь, что происходит? Ванайя удивленно заморгала глазами. - Я ничего не слышала, - ответила она. - Но чем тогда занимаются мужчины Изиды? Махала всплеснула руками и вдруг, несмотря на ее грозную речь и негодование, показалась Цендри совершенно растерянной и беспомощной. - Ничем. Они слоняются по улицам города, стоят в таких местах, что машины не могут проехать, сидят на тротуарах, и женщины не могут никуда пройти. Они ничего не делают, - глухо повторила Махала. Ванайя пожала плечами. - Когда захотят есть, они отправятся работать. - Я тоже так думала, но прошло уже трое суток, - ответила Махала, - а мужчины не расходятся. Некоторые отправились на море и ловят копьями рыбу. Зная, что сейчас этого делать нельзя, я послала туда охранниц прогнать мужчин, но ты знаешь, что они ответили моим женщинам? Они сказали, что рыба принадлежит им, поскольку Богиня дает ее голодным. - Накажи зачинщиков, - предложила Ванайя, - и остальные разбегутся. - Они уже наказаны, - ответила Махала. - Дома наказаний тоже забиты, но у нас нет столько охранниц. Во всем городе Ариадна нет столько женщин! Цендри вспомнила, как Ял ответил ей, что на всей Изиде не хватит женщин, чтобы забить всех мужчин. - И вот совсем недавно ко мне пришли представители мужчин. Они заявили, что отправляли к тебе какого-то мужчину, но ты не удостоила их ответом, а самого посланника приказала бить и пытать. Они сказали, что заставят тебя считаться с ними, даже если жизнь спутника ученой дамы из Сообщества ничего для тебя не значит. Мужчины сказали, что отправляют его к тебе с очередным посланием, - Махала повернулась к дверям и махнула рукой, - на которое тебе придется ответить! В окружении крепких охранниц в комнату ввели Дала. Он выглядел усталым и невыспавшимся, но, к своей радости, Цендри не увидела на нем следов побоев. Она бросилась к нему, Дал взял ее за руку, улыбнулся своей открытой, уверенной улыбкой и, слегка отстранив от себя, направился к Ванайе. - Я принес письмо от лидера движения "Объединение мужчин Изиды", - произнес он. Ванайя нахмурилась и ответила: - Я не признаю этого объединения. На Изиде мужчинам запрещено образовывать любые политические общества за исключением религиозных или профессиональных. - Они понимают, что вы откажетесь признать их, Проматриарх, но тем не менее прислали вам свою петицию. - И ты осмеливаешься говорить это мне? Какое нахальство! - крикнула Ванайя. - Я представляю здесь Сообщество, Ванайя, и пользуюсь дипломатической неприкосновенностью. Вы можете уважать ее или нет, но если со мной что-нибудь случится, вы хорошо знаете, что произойдет с Изидой. Сообщество наложит на вас торговые санкции, и вы погибнете. Так как, возьмете петицию или нет? - Давай ее сюда, - угрюмо сказала Ванайя. - Вот до чего довел тебя твой либерализм, - возмущенно произнесла Махала. - Мужчины уже умеют писать и читать! Ванайя молча вскрыла конверт и начала медленно читать: - "Примите наше уважение, Проматриарх Ванайя. Поскольку вы проигнорировали обращение, посланное вам, мы захватили в заложники человека, которого вы не посмеете игнорировать. Ученый из Сообщества должен беспрепятственно доставить наше послание в миры, где мужчины свободны. Подлинность письма удостоверяется знаком, находящимся в конверте". - Побледнев, Ванайя развернула вложенную в конверт бумагу и увидела большую розовую жемчужину на изящной серебряной цепочке. Лицо Ванайи из бледного превратилось в мертвенно-бледное. - Это жемчужина Миранды, - прошептала она. - Но как она к ним попала? Миранда находится у себя в комнате под присмотром акушерки. - Она резко обернулась к столпившимся позади себя женщинам. - Лиалла, Замила, Маре, быстро бегите в комнату к Миранде! Женщины, толкаясь, топая по ступенькам, бросились наверх. Махала повернулась к Цендри. - Я проклинаю тот день, ученая дама, когда вы прилетели на Изиду, - злобно сказала она. - Нет, - возразила Ванайя, печально взглянув на Цендри. - Не она, а вот эта особь, - она ткнула кривым сухим пальцем в сторону Дала, - принесла нам все неприятности. Будь проклят тот день, когда оно прилетело сюда, - визжала Ванайя. - Мы с тобой, кажется, появились здесь в один и тот же день, - шепнул Дал, наклонясь к уху Цендри. - Если так, то они обе правы. Цендри едва сдержала приступ идиотского смеха, рвавшегося из нее. Дал был абсолютно прав, перед ней стояли две ненавидящие друг друга женщины, и обе хотели одного и того же - благоденствия для Изиды. Но добивались его разными, взаимоисключающими средствами, а это, вкупе с их неприятием друг друга, неспособностью мыслить одинаково, обернулось для планеты трагедией. Внезапно наверху раздались истерические крики и плач, и лестница затрещала под ногами бегущих. Несколько женщин влетели в комнату. Растрепанные и испуганные, как маленькие взъерошенные птички, они сбились в тесную стайку и дружно заголосили. - Миранда... - Замила подняла в ужасе руки и произнесла, захлебываясь в рыданиях: - Миранда исчезла. Ее нигде нет. - Акушерка лежит на лестнице, - сквозь плач сказала Замила. - Ее чем-то ударили. Губы у Ванайи затряслись, а глаза наполнились слезами. Прижав к полной, отвисшей груди жемчужину, она медленно повернулась к Цендри и Далу. - Если с Мирандой что-нибудь случится, - тихо произнесла она, - вы оба ответите. Мне безразлично, что сделает с нами Сообщество. Цендри начала всхлипывать. Миранда, ее дорогая подруга Миранда, почти сестра, исчезла. "Она беременна, больна. Что будет с ней? Что сделают с ней мужчины, разъяренные веками рабства, унижения и побоев? Будут ли они воздействовать на Ванайю, угрожая расправой над ее дочерью? Или они сразу убьют ее, отомстят за своего замученного посланника?" Внезапно эта мысль показалась Цендри невероятной, она вспомнила, как вместе с другими женщинами лежала на берегу моря и слушала плеск волн. Вспомнила того юношу, почти мальчика, оставившего ей свой приз. Как он плакал на ее груди, с какой нежностью и теплотой он говорил Цендри, что она напоминает ему мать. Цендри уже была совершенно убеждена, что мужчины не сделают Миранде ничего плохого. Она - мать, дарительница жизни. Цендри почувствовала, что ей нужно сейчас же поделиться с Ванайей своей уверенностью, но Проматриарх смотрела куда-то в сторону. С момента ссоры она как будто отвергла ее, вырвала из себя. - Ванайя. - Голос Махалы был тих и мягок. Проматриарх обернулась. - Миранда, моя Миранда, - сдавленно прошептала она. - Охрани, Богиня, мою девочку. Цендри никогда не слышала, чтобы Махала обращалась к своей сопернице с такой нежностью. - Я очень сочувствую твоему несчастью, сестра, - произнесла Махала. - У меня самой есть дочери и внучки, но сейчас не время предаваться горю. Восстание может произойти в любую минуту, мы должны убрать мужчин с улиц и заставить их вернуться на работу и в мужские дома. Ты разрешаешь мне применить всю возможную власть? Тебе сейчас не стоит заниматься делами мирскими. - Да, - устало произнесла Ванайя, - Миранда моя дочь, но она смелая девушка и стойко вынесет все, что выпадет на ее долю. Ей трудно, невыносимо трудно, но в ближайшие дни нам всем будет нелегко, мы не можем бросить остальных женщин ради одной, пусть даже столь дорогой мне. - Я слышу голос настоящего Проматриарха, - сказала Махала. - На наших оружейных складах есть оружие, которое мы использовали против хищников, осваивая землю внутри материка. Мужчины уже не замечают ударов бича, думаю, что десятка зарядов хватит, чтобы вернуть их на место. Ванайя в ужасе посмотрела на Махалу. - Сестра моя, но ведь это же война. - Мужчины сами навязали нам ее, - злобно ответила Махала. - Ты погрязла в своей религиозной дребедени и не понимаешь, что нам грозит. Мы вынуждены применить оружие! Ванайя сложила руки на груди и пристально посмотрела на Махалу. - Нет, сестра моя. Чего будет стоить наш Матриархат, если мы при первом же испытании нарушим его основные этические принципы? Все прошлые годы ты была против того, чтобы к нам приезжали ученые из Сообщества. Ты постоянно говорила, что мужские миры разрушаются и исчезают, поскольку общество, организованное мужчинами, безусловно скатывается к применению силы и войне, за которой следует деградация и исчезновение. И теперь ты хочешь, чтобы таким путем пошли и мы? Нет, моя дорогая сестра, если для того, чтобы заставить мужчин жить по нашим правилам, мы должны их убивать, так уж лучше отдать им власть сейчас же. То, что ты предлагаешь, делается только в мужских мирах, Матриархат до этого не опустится! Махала раскрыла рот от изумления. Она смотрела на Ванайю, и постепенно до нее доходила горькая правда, сказанная старой мудрой женщиной. - Ты права, - прошептала она. - Мы уже начали жить по правилам мужских миров. Что бы мы ни делали, они уже здесь, с нами, в нас. Но тогда что нам делать? Ванайя вытянула руки, и оба Проматриарха обнялись. Цендри показалось, что плечи Махалы поникли и задрожали в тихом плаче. Она посмотрела на Ванайю, лицо ее было бесстрастным и бледным, невидящие глаза смотрели куда-то вдаль. - На твой вопрос есть только один ответ, Махала, - наконец сказала Ванайя своим теплым, ласковым голосом. - Пойдем в "Нам-указали-путь" и спросим совета у тех, кто мудрее нас. Они приняли нас и помогали, теперь они же подскажут, что мы должны делать. Махала подняла голову и посмотрела на Ванайю покрасневшими от слез глазами. - Это противоречит здравому смыслу, но я согласна, потому что никакой здравый смысл не подсказал мне, как я должна поступить сейчас. Если помощи больше ждать неоткуда, я готова пойти с тобой, хотя и сомневаюсь, что мертвый город может сказать нам что-нибудь стоящее. Ванайя тихо возразила: - Если ты не найдешь там ответы на свои вопросы, то как только мы выйдем из "Нам-указали-путь", я тут же отдам тебе все полномочия по ведению мирских дел в Ариадне. Клянусь тебе, и ты знаешь, что мое слово нерушимо. Прошу тебя только пойти со мной и послушать голоса мудрых, тех, кто помог мне найти кольцо и накидку Редзали. - В такую минуту я готова пойти за помощью к кому угодно, хоть к самому привидению, - ответила Махала. Подготовка заняла несколько минут. Когда процессия вышла из дома Проматриарха, уже наступал вечер. Цендри и Дал шли позади Проматриархов, которых с обеих сторон поддерживали их сторонницы. Вскоре процессия, преодолев извилистую, крутую тропинку, вступила на гулкие камни площадки и очутилась перед громадами мертвого города "Нам-указали-путь". Цендри шла опустив голову, печально вспоминая, как она приходила сюда с Ванайей и слушала таинственный голос, идущий из космического корабля. Она совсем забыла, что рядом с ней находится Дал, его присутствие она ощутила только почти на самом верху, когда, споткнувшись, он тихо чертыхнулся. - Дал, я так волновалась за тебя, - сказала Цендри. - Они не били тебя? - Били? - насмешливо переспросил Дал. - Что ты, дорогая. Они из меня чуть не сделали живого бога. Постоянно просили рассказывать о Сообществе. Ты представляешь, мужчины здесь даже не верят, что где-то есть миры, в которых все равны. Я поразился тому, как они хотят учиться, они просто жаждут знаний. Мне даже показалось, что свободы они хотят меньше. - Дал задумался. - Они часто говорили, что, обладая знаниями, смогут доказать свое равенство с женщинами и быть достойными свободы. Видела бы ты, Цендри, с каким благоговением, представляешь, Цендри, именно с благоговением, они смотрели на меня, когда узнали, что я - ученый магистр. Да они заботились обо мне не меньше, чем мать о своем ребенке, - Дал внезапно засмеялся. - Но некоторым из них успели-таки забить головы. Знаешь, один из мужчин, услышав, что я всю жизнь занимаюсь наукой, спросил, не отразилось ли это на моей потенции. Шарриоз! А я еще подозревал в этом Ру! - Дал, это ты спровоцировал восстание? Он вздохнул и покачал головой. - Видит Бог, я отговаривал их от этой затеи. Ты же знаешь, что меня ничто не интересовало, кроме Руин, и я не протестовал против местных порядков. Просто я стал катализатором, появился здесь в нужное время, мужчины уже давно были готовы к бунту. Наступила ночь, темная и жаркая, по небу тихо плыли два полумесяца. Цендри медленно двигалась вперед, не выпуская из виду факела Ванайи. - Но зачем ты пошел сюда, Дал? - спросила Цендри. - Тебе же не нравится воспринимать Руины как место религиозного поклонения. В темноте она не видела выражения его лица, но голос Дала прозвучал слегка насмешливо. - Хочу посмотреть, что произойдет с Махалой. Интересно, что она будет делать, ведь ситуация, по правде говоря, не слишком приятная. Нужно знать, к какому решению склонится правительство Изиды. - Он кивнул в сторону идущих впереди двух Проматриархов - Все, что здесь происходит, очень важно для Сообщества. Хотя, объективно говоря, их время заканчивается. Хотят они сдавать свои позиции или нет, Матриархат идет к своему концу. Махала, конечно, держится неплохо, она чем-то напоминает мне ди Вело. Да и Ванайя тоже. Цендри понимала, что имел в виду Дал. Ауру уверенного в себе человека, силу личности. - Я понимаю, о чем ты говоришь, - ответила она и почувствовала, как Дал взял ее за руку. - В тебе это тоже иногда проявляется, Цендри, - прошептал он. - Особенно когда на тебя находит. - Дал обнял Цендри, и они, прижавшись друг к другу, продолжили путь. В слабом свете факелов женщины медленно прошли в город, называемый "Нам-указали-путь", и миновали величественные, таинственные структуры. Стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая тихим свистом ветра, шумом крыльев ночных птиц и далеким шелестом волн. - Что тут обычно происходит? - спросил Дал. - Я не могу тебе описать это. Просто смотри, - ответила Цендри, вспоминая слова Ванайи. "И ни разу за все эти годы те, кто живет в "Нам-указали-путь", не заговорили с мужской особью". Процессия медленно подходила к космическому кораблю. Цендри начала чувствовать первые приливы благодатного тепла. "Я здесь, я люблю тебя... Я приветствую тебя..." На этот раз Цендри решила противостоять своему чувству, не поддаваться этому сладостному упоению, не давать восторгу охватить ее. "Нет, нет. Не нужно. Скажите, вы знаете, кто мы? Вы знаете, зачем мы пришли сюда? И кто вы?" Поток обволакивающего тепла ослабел, а затем так же медленно начал уходить. Он то накатывал, то отступал, и тут Цендри начала ощущать еще что-то, такое же осязаемое, как и тепло. Это был поток, который ее мозг моментально трансформировал в речь. Цендри почувствовала, что ее понимают и она понимает их. "Да, мы знаем, кто вы". Цендри была убеждена, что отчетливо слышала этот ответ. Потом она объясняла, что не услышала, а почувствовала его. Она говорила, будто некая сила подняла ее в воздух и вывернула наизнанку. Затем внимательно рассмотрела Цендри и всю ее жизнь с самого рождения. Эта сила проникла в ее мозг, прочитала ее мысли, а затем погладила по голове и снова опустила Цендри на землю. И все это время Цендри ощущала тепло и любовь, нежную, всеобъемлющую. Цендри услышала голос Дала, хотя он стоял молча. "Это вы построили город?" И снова Цендри услышала голос, излучающий поток любви и тепла. Она посмотрела на Дала и увидела, что лицо его светится радостью. "Нет, город построили не мы. Мы пришли в него из космоса, в то же время, что и эти женщины. Они были нужны нам, а мы были нужны им". Цендри не понимала, как происходит общение. Она слышала, нет, вернее, чувствовала какое-то касание. "Ты слышишь, Махала?" - послышалось в ее мозгу, и тут же прозвучал ответ: "Да, я слышу. Но я вижу, что они разговаривают с мужчиной". Мысли Ванайи звучали удивленно и негодующе: "Но вы никогда раньше не разговаривали с мужчинами". И снова в мозгу Цендри зазвучали мысли, но на этот раз в них не было тепла и любви, они были холодны и внушали страх. "Вы лгали нам, ваш мозг лгал. Мы думали, что ваши мужчины такие, какими вы их представляете в своих мыслях. Теперь мы знаем, что все это время вы обманывали нас". "Мы говорили вам правду!" - Ванайя пылала гневом. "Что вы знаете о нашей первой дарительнице жизни?" - Это был голос Махалы, негодующий и одновременно испуганный. "Что известно тебе, любимая, то известно и нам". - И Цендри снова охватил поток умиротворяющего тепла. Дал вслушивался, раскрыв рот от удивления. - Инопланетная раса, - шепнул он Цендри. - Это не Строители, это кто-то другой. Существа без тела. Кто они? Космические облака? Из чего они состоят? Из атомов? Может быть, это газообразные образования? Одно понятно - из-за своего одиночества, требующего постоянного сочувствия и любви, они могут существовать только в слиянии с другой расой. И притворяться Богом, чтобы получать любовь. "Ты совершенно прав, сын мой. И любовь, которую мы получали от наших дочерей, ослепила нас до такой степени, что мы перестали чувствовать их плач. Вот кто лгал нам все это время". Цендри охватил холодный ужас, она физически ощутила надвигающуюся мертвенную пустоту. Цендри содрогнулась, ей показалось, что ее засыпает мелкой, обжигающе холодной ледяной крошкой. Слабый огонь еще светился на верху космического корабля, озаряя Руины. Казалось, что и весь город светился изнутри каким-то тихим светом. Но голос исчез, а вместе с ним схлынули остатки тепла и нежности. Наступило молчание. В лунном свете Цендри видела лица женщин, ошеломленные и плачущие. Ванайя сотрясалась в рыданиях, закрыв лицо руками. Цендри почувствовала, как ее охватывает жалость к измученной, опустошенной и покинутой старой женщине. Они были с ней долго, очень долго. С тех пор, как она прилетела сюда, будучи еще совсем молодой девушкой. Они помогали ей, поддерживали, и она привыкла к их любви и помощи настолько, что не мыслила без них своего существования. Она приходила сюда со всеми остальными женщинами, радовалась, и вместе с ней радовались те, к кому она обращалась. И теперь своими простыми вопросами Дал разрушил весь ее мир, перечеркнул годы слепого безотчетного поклонения. Что она теперь? И что она будет делать? Ванайя с нескрываемой ненавистью глядела на Дала. "Я не виню ее. Он лишил ее Богини... Но он не сделал ничего дурного. Почему должны страдать невинные?" Ванайя отвернулась от космического корабля. Обмякшая, с опущенной головой, шаркающей старческой походкой она направилась к выходу. Не пройдя и нескольких шагов, она споткнулась и, покачнувшись, остановилась. Цендри бросилась к ней и поддержала старую, убитую горем женщину. Цендри боялась, что Проматриарх в приступе гнева оттолкнет ее, но горечь страшной потери, казалось, сделала Проматриарха безразличной ко всему. Она оперлась на руку Цендри и медленно пошла из мертвого города. Процессия не успела спуститься с холма, как вдруг раздался душераздирающий крик Лиаллы: - Смотрите! Смотрите! Они идут! - Она показала трясущейся от страха рукой в сторону города. Из городских ворот нескончаемым потоком выходили люди. Они заполняли все видимое пространство, весь берег, прилегающие сады и подножия гор. Цендри посмотрела на них, и ей вспомнилась могучая волна, которая смела деревушку ныряльщиц. Точно такую же волну Цендри видела перед собой сейчас. Людской поток приближался стремительно и неумолимо. Они вступили на тропу, ведущую к "Нам-указали-путь", и в лунном свете Цендри увидела, что это были мужчины. Их суровые лица сияли восторгом. - Скверна! - завизжала Ванайя и отшатнулась от надвигающейся на нее толпы. Мужчины, не обращая внимания на женщин, прошли мимо и направились в мертвый город. Цендри смотрела им вслед, она видела, как они вошли в город, и через некоторое время над космическим кораблем загорелся неяркий свет. Цендри почувствовала слабое тепло, но не было уже ни мягкого голоса, ни любви. Она почувствовала себя одинокой и бесприютной. Ванайя приникла к Цендри и тихо всхлипнула. Цендри прижала ее к себе, пытаясь успокоить. Остальные женщины стояли рядом. Понурые, отверженные, лишенные любви, ставшей для них частью жизни, они жадными глазами смотрели вверх. Из их источника теперь пили другие, ненавидимые, гадкие. Нелюди. Ванайя еще сильнее затряслась в объятиях Цендри. Цендри не знала, сколько минут они простояли на склоне горы. Все это время она поддерживала и утешала Ванайю. Руки у нее начали болеть, она сама еле держалась на ногах, но внезапно все прекратилось. Осторожно и почтительно к ним приблизился мужчина. Он был не стар, но его длинные волосы уже тронула седина. Одет он был в шорты и свободную рубашку. - Примите мое уважение, дарительница жизни Ванайя, - запинаясь, проговорил он. Ванайя взяла себя в руки и окинула подошедшего презрительным взглядом. - Что я слышу, ко мне приходят с уважением. И где? Здесь? - спросила она. - После того, как вы осквернили меня, втоптали в "грязь? - Дарительница жизни, - снова повторил мужчина, - те, кто говорили с нами, просили передать, что мужчинам одним это не под силу. Ванайя сделала глубокий вздох. - Говори, сын мой. Мужчина показал рукой в сторону океана. - Они сказали нам, что далеко в океане, на глубине в много лиг, там, куда не заплывают даже рыбы, начинает трястись земля. Они сказали, что завтра, прежде чем наступит ночь, на нас обрушится волна больше той, что была недавно. Она обрушится на плотину, и поэтому мы просим тебя и твоих дочерей помочь вывезти людей, наши запасы и имущество. - Откуда тебе это известно, сын мой? - спросила Ванайя. - Они сказали нам, - ответил мужчина, показав в сторону Руин. - А почему вы верите им? - допытывалась Ванайя. - Почему вы думаете, что они говорят вам правду? Ведь они столько лет обманывали меня. И почему они стали вдруг предупреждать об опасностях вас, тогда как мне они никогда ничего подобного не говорили? Мужчина поклонился. - Примите мое уважение, дарительница жизни, но мы задали им такой вопрос. - И что же они вам ответили? - Они сказали, что, поскольку вы никогда не просили их предупреждать о приближении землетрясения, они считали, что вам их помощь не нужна. Ванайя была потрясена, но все же нашла в себе силы сказать: - Они не могут врать. Они помогли мне найти кольцо и накидку. Я знаю, что для них нет ничего тайного. Идем, Махала, - обратилась Ванайя к своей подруге. - Ты лучше меня умеешь организовывать людей, займись этим сейчас. Нам нельзя терять ни минуты. Времени у нас достаточно. Если мы не будем выяснять отношения попусту, то сможем вывезти из опасного места всех: мужчин, женщин и детей, а также материалы и запасы продуктов. Саму плотину мы укрепить не сможем, ну и ладно. Уж коли плотине суждено погибнуть, пусть погибает, нам нужно спасать людей. Идем, Махала, переживать некогда. Поддерживаемая Цендри, Ванайя заторопилась вниз. На ходу она отдавала своим женщинам короткие приказы. - Лиалла, поезжай в космопорт, найди подходящий корабль и приготовься вылететь на плотину. Замила, иди с этим мужчиной и собери всех мужчин от пятнадцати до сорока пяти лет. Бери какой нужно транспорт и отправляйся на плотину немедленно. Слава Богине, что мужчины не вернулись на плотину. Махала, отправляй туда только тех, кто нужен для эвакуации. Дал и Цендри смотрели, как оба Проматриарха организовывали работы. - Я думал, что здешние мужчины способны к действиям, а они, оказывается, слюнтяи. Сразу побежали за помощью к женщинам, - поморщился Дал. Неспособность Дала здраво оценить ситуацию разозлила Цендри. - Мужчины одни не справятся, весь транспорт в руках у женщин! Ты что, думаешь, что общество может измениться за одну ночь? - Она схватила Дала за руку. - Какой смысл свергать тиранию женщин, чтобы тут же на ее месте установить тиранию мужчин? Это общество спасет только совместная работа мужчин и женщин. И те и другие должны понять, что отдельно друг от друга им не выжить. Дал кивнул, но Цендри хорошо видела, что мысли его в этот момент находятся очень далеко. Он долго смотрел на то, как Ванайя и ее женщины снаряжают и отправляют транспорт, и вдруг спросил: - Цендри, а тебе не приходило в голову, что здесь мы столкнулись не с одной, а с двумя инопланетными цивилизациями? Мы, собственно, так с тобой и не знаем, кто возвел Руины и сам город. Возможно, это сделали и Строители, но сколько потребуется времени, чтобы доказать это? - Он покачал головой. - На это могут уйти целые века. Прежде всего нужно пройти сквозь временное поле. И потом еще те, кто разговаривал с нами. Цендри, я уверен, что в ближайшее время и на долгие годы Изида станет центром научных исследований. Это находка. - Он улыбнулся. - Ей будет завидовать вся галактика! И Махала сможет наконец приобрести свое вожделенное оборудование. Все это Цендри понимала, но волновала ее в данный момент не наука, а дело более важное и личное. "Где находится Миранда? Если ее захватили и увезли в район плотины, то ей, как и многим другим, грозит смертельная опасность. Цунами приближается". 14 Над Изидой вставало солнце. Цендри посмотрела на расстилающуюся внизу реку. Она увидела широкую дельту, где кипящая вода с шипением и ревом ударялась о плоские, покрытые водорослями валуны, откатывалась на берег, срывала с него громадные комья земли и уносила с собой. Всю ночь Цендри слышала шум моторов подъезжающих и отъезжающих грузовых машин. Она наблюдала, как мужчины и женщины, работая бок о бок, выносили со складов все ценное и загружали в машины. И всю ночь рядом с ними находились Проматриархи, руководя работами. Ванайя останавливала всех проходивших мимо нее мужчин и спрашивала их дрожащим от волнения голосом: - Ты не знаешь, где моя дочь? Если знаешь, кто ее удерживает, пришли его ко мне, скажи, что за свободу Миранды я заплачу ему любые деньги. Но мужчины только отрицательно качали головами. Цендри вначале сомневалась в их неведении, но затем пришла к мысли, что они действительно могут ничего не знать. "Цели восстания, - думала она, - и тайные его пружины известны, скорее всего, только узкому кругу лидеров". Она вспоминала слова посланника Яла. "Вы не заставите меня сказать то, чего я не знаю". И сейчас Ванайя пожинала плоды своего страшного бесчеловечного правления. Но Ванайя не предавалась отчаянию, она находилась со своим народом. Уже ближе к полуночи, глядя на измученную неизвестностью Ванайю, Махала подошла к ней. - Сестра моя, отправляйся в город и поищи свою дочь там, я справлюсь без тебя. Ванайя, бледная, уставшая от душевных страданий, отвергла просьбу Махалы. - Я должна быть здесь, сестра. Миранда - моя дочь, и она понимает, что такое ответственность. Если мы переживем эту ночь, я отыщу ее. Я встану на колени перед всеми мужскими особями и добьюсь ее освобождения на любых условиях. Тот, кто удерживает Миранду, не увидит с моей стороны ни презрения, ни ненависти, наоборот, я буду говорить с ним как с почтенной женщиной. Однако если мне не удастся договориться с ним, то пусть тогда Богиня даст нам мужества и силы достойно встретить выпавшую на долю Миранды судьбу. Но сейчас мое место - здесь, я не могу бросить свой народ умирать только потому, что меня очень заботит судьба моей дочери и ее ребенка. Махала склонила голову перед Ванайей. - Ты права, сестра моя. Прости, что я плохо подумала о тебе, - произнесла она. Цендри занималась самыми разными делами, не требующими особых навыков. В основном она работала на кухне вместе с подростками и несколькими пожилыми женщинами. Она готовила рабочим чай, напитки, варила еду и жарила рыбу. В небольших перерывах она наблюдала за тем, что происходит вокруг нее. Вся работа, как заметила Цендри, состояла в методичном прочесывании стройки. Мужчины и женщины под наблюдением Проматриархов обходили помещения и отбирали самое ценное, в основном оборудование и продукты, и грузили на машины. То, что могло как-то противостоять сокрушительной волне или вовсе пропасть, - оставлялось. Работа продолжалась всю ночь. Утром, на рассвете, Цендри увидела Ру. Она чуть не столкнулась с ним, он, опустив голову от усталости, торопливо нес тарелки с едой для одной из групп рабочих. - Что ты здесь делаешь? - спросила Ру Цендри. - То же, что и вы, - ответил он. - Я недостаточно умен, чтобы работать с женщинами, и не слишком силен, чтобы работать с мужчинами, поэтому делаю, что могу. Цендри посмотрела на его болезненно бледное в слабом свете восходящего солнца лицо и сразу вспомнила, что, как говорил Дал, у Ру слабое сердце. - Я видел Дала на склоне, у самой стройки, - сказал Ру. - Все мужчины Изиды хотят посмотреть на него и поговорить с ним. Он вдохновил нас. Что бы ни случилось сегодня, жизнь мужчин на Изиде уже не будет такой, как раньше. Цендри кивнула. Она видела, как в мгновение ока рухнул основной постулат общества. Отношение к мужчинам как к низшим существам оправдывалось на Изиде тем, что Строители не говорят с ними. Но для того, чтобы преодолеть уверенность женщин в том, что мужчины не способны ни к чему хорошему, им придется много поработать. Борьба за истинное равенство еще только началась, впереди долгий и негладкий путь. Не один год еще мужчины и женщины будут жить раздельно, поскольку не мыслят себе иного существования. Однако свершилось главное - божественного предопределения рабского положения мужчин уже нет, а следовательно, первый шаг к равноправию сделан. Разумеется, за одну ночь это общество не изменится, и более того, кое-что в нем останется неизменным, но уже появилась надежда, которой раньше не было. Одна из женщин окликнула Ру: - Отнеси дарительнице жизни Ванайе еды, Ру, пусть она подкрепится. Она отказывается брать ее от нас, может быть, из твоих рук возьмет ее. Поскольку помощников на кухне хватало и без нее, Цендри пошла к Ванайе вместе с ним. Проматриарх выглядела очень усталой. - Ванайя, ты должна поесть, - с мольбой в голосе произнес Ру. - Возьми, я принес тебе еды и вина. - Я не хочу есть, - ответила Ванайя, вздохнув. Она села, разложила на коленях карту строительства и обратилась к стоящему неподалеку мужчине: - Вон те три склада у края стройки можете не осматривать, там только цемент и доски, оборудования там нет. Горючее, которое мы потратим, вывозя оттуда материалы, стоит больше, так что не теряйте на них время, идите дальше. - Тогда куда направить технику? - спросил мужчина. - Вон туда. - Она показала в другой конец стройки. - Возьмите трех инженеров из колледжа и укрепите сваи и перегородки. Когда волна пойдет, они должны остановить ее и повернуть в другую сторону, в нижнюю дельту. Конечно, зальет много полезной площади, но, как мне сказали инженеры, большого вреда от этого не будет, вода скоро схлынет. - Ванайя устало вытерла лоб. Мужчина и женщина-инженер склонились над картой. - В здании управления есть копировальная машина, - сказала Ванайя, - сходите и попросите, чтобы вам сделали копию. - Она отдала им карту, и они ушли. - Ру, Цендри. - Проматриарх попыталась улыбнуться, но улыбка получилась слабой. Ванайя посмотрела на еду, взяла вилку и стала есть. - Ну что ж, Цендри, я думаю, что тебе повезло. Ты прилетела сюда изучать Матриархат и теперь видишь все: кризис, анархию, восстание, вообще все, что только может обрушиться на общество. Хочу тебя спросить, какой отчет ты пошлешь в Сообщество? - Я еще не знаю, Ванайя, - мягко ответила Цендри. - То, что происходит здесь, - Цендри обвела рукой стройку, - меньше всего напоминает анархию. Ванайя зевнула, прикрыв рот ладонью. - Возможно, - согласилась она. - Сейчас, в минуту опасности, мы делаем то, что должны. Наши сыновья и дочери работают рука об руку, потому что от всех зависит, спасемся мы или нет. Я удивляюсь одному: почему мне самой никогда не приходило в голову просить помощи тех, кто живет в "Нам-указали-путь"? - Она снова зевнула и вдруг пристально посмотрела в лицо Ру. - А ты не знаешь, где может находиться Миранда? Я уверена, что она захвачена мужчинами. Бледное, осунувшееся лицо Ру стало печальным. - Нет, Ванайя, клянусь жизнью, я ничего не знаю. Они предали нас обоих, - тихо произнес он. Ванайя недоуменно посмотрела на Ру. - Что-то я тебя не пойму. О каком это предательстве ты говоришь? Ру, говори, какое ты к этому имеешь отношение! - Услышав грозный голос Ванайи, Ру вздрогнул, и лицо его стало заливаться краской. - Я пришел сделать тебе признание, - неожиданно твердым голосом произнес он. - Миранда покинула дом сама, но это я уговорил ее. Она и я... - Голос Ру сорвался. Цендри внимательно смотрела на него, она понимала: то, в чем сейчас признается Ру, в обществе Матриархата считается немыслимым. - Мы, то есть я и Миранда, часто были вместе, и она сказала, что любит меня. - Тебя?! - Ванайя уставилась на Ру в изумлении. - Ты бредишь. Да, она хорошо к тебе относилась, но полюбить мужскую особь, даже не мужскую особь, а спутника! - Кем бы я ни был и что бы ты обо мне ни думала, я тоже люблю Миранду, - чеканя слова, произнес он. - Ее, как и меня, всегда заботила судьба мужчин, ты ведь их в грош не ставила, Ванайя. Для тебя я был всего лишь спутником, игрушкой, с которой ты забавлялась во время отдыха, но для Миранды я был человеком. Мы надеялись, что когда-нибудь уедем в мир, где мужчины и женщины встречаются когда и где хотят, а не на берегу моря, в темноте. Так спариваются только крысы, ползая в грязи и шурша замусоленными тряпками. - Замолчи! - вскрикнула Ванайя. - Да как ты смеешь говорить такие вещи мне! - Мы надеялись, что будем жить в мире, где мужчина и женщина могут встречаться при свете и приносить друг другу радость и счастье, - продолжал Ру, не обращая внимания на крики Ванайи. - Поэтому Миранда, узнав, что ты заставила истязать посланника, даже не выслушав его, решила сама стать заложницей. Она думала, что если тебе не дорога жизнь мужчины из Сообщества, то ее судьба тебе не безразлична. Мы вышли из дома вместе и пошли туда, где собирались мужчины, которые, как и я, верят, что мы родились без цепей. Лицо Ванайи перекосило от злобы. - Значит, ты, ничтожный спутник, посмел подойти к моей дочери?! Ты осмелился дотронуться до нее?! Да я прикажу убить тебя, для таких, как ты, есть только одно наказание - смерть! - Да, я дотрагивался до нее, я гладил ее руки, целовал в губы и обнимал ее так, как ребенок обнимает свою мать, но не более того. Ты думаешь только об одном и полагаешь, что все люди такие же, как ты. Нет, Ванайя, мы любили друг друга, а любовь - это не посещение берега моря. Ты так ничего и не поняла. - Он сокрушенно опустил голову. - Да ты и никогда ничего не понимала. - Куда ты отвел ее, животное?! - заорала Ванайя, трясясь от ненависти и злобы. Ру опустил голову. - Я не знаю, куда отвели ее. Они не сказали мне этого, боясь, что я могу выдать место тебе. Нас обоих предали. Они не доверяют мне так же, как не доверяют тебе. Я продолжаю оставаться изгоем, мне нет места ни в мире мужчин, ни в мире женщин. - Он опустил голову, закрыл лицо руками и заплакал. - Ты не знаешь, Ванайя, как я люблю Миранду. Она для меня дороже жизни, - всхлипывал Ру. Ванайя посмотрела на него, и внезапно лицо ее потеплело. - Как ты мог так поступить со мной, Ру, - тихо сказала она. - Разве я была с тобой жестока? - Нет, Ванайя, ты была добра ко мне, - глухо ответил он. - Но для тебя я всегда был ничтожеством. Ты никогда не любила меня так, как я люблю Миранду, как ученая дама любит своего спутника. - Как ты можешь думать об этом? - взорвалась Проматриарх. - Разве может женщина любить мужчину? Отношения между мужчинами и женщинами строго упорядочены, они зависят только от времени года, приливов и отливов. В положенное для этого время они встречаются. Но любовь! О чем ты говоришь! Ру покачал головой и больше ничего не сказал. "Оба они - жертвы этого мира", - думала Цендри, глядя на них. Каждое общество не лишено недостатков. Цендри была счастливее многих, она жила в мире, из которого, если бы ей что-нибудь не понравилось, всегда могла уехать. В сущности, она так и сделала, отправившись на Университет. Она смотрела на Ру, беспомощно стоящего перед грозной, обозленной Ванайей, и внезапно ее осенило. "Я вышла замуж за мужчину с Пионера, хотя прекрасно понимала, что он рано или поздно потребует от меня покорности, к которой я не приучена. Мне всегда нужна была свобода, мне почему-то требовалось ее значительно больше, чем другим женщинам в нашем мире. И тем не менее я винила Дала за то, что он такой, какой есть. Следовательно, я обязана либо принять Дала таким, либо уйти от него. Пытаться изменить его я не имею права, да и не могу. Нас не изменила даже Изида, она только показала, какие мы есть на самом деле". Ру смахнул с глаз слезы и, выпрямившись, гордо посмотрел в лицо Ванайе. - Когда все закончится, иди в "Нам-указали-путь", к Строителям. Они знают все, скажут тебе, где находится Миранда. Жалкое подобие улыбки исказило лицо Ванайи. - Строители отвергли меня, - ответила она упавшим голосом. - Разве ты не знаешь этого, Ру? - Тогда я пойду и спрошу их, где мне найти Миранду, - сказал он. Слабая искра надежды промелькнула на лице Ванайи. - А если она где-то здесь? - Тогда все находится в руках силы, связывающей нас и Строителей, - невозмутимо ответил Ру. - Но если она здесь, рабочие обнаружат ее. Ты отпускаешь меня? - Да. Возьми мою машину, но шофера я тебе не дам. - Я могу водить машину, Ванайя. - Почему я не знала этого? - удивилась Ванайя. - Потому что ты никогда не спрашивала меня, дорогая, - ухмыльнулся Ру и повернулся, чтобы уйти. - Подожди, Ру. - Цендри схватила его за руку. - Мы с Далом тоже отправимся с тобой. Только не спрашивай меня пока ни о чем, я все равно тебе ничего объяснять не буду. Она побежала на холм, где стоял Дал и смотрел на расстилавшуюся под ним стройку. Там кипела работа, тысячи людей таскали, грузили припасы, машины и материалы. Каждые несколько минут к Далу подбегал какой-нибудь мужчина и, произнеся несколько слов, кланялся ему чуть ли не до земли. Не добежав до Дала, Цендри остановилась. Дал заметил ее и пошел навстречу. Забыв обо всех запретах Матриархата, она взяла его за руку. - Дал, пойдем со мной в "Нам-указали-путь", - взмолилась она. - Сейчас? В такое время? - удивился он. - Да, - кивнула Цендри. - Я хочу поговорить со Строителями. - Это не Строители, - поправил ее Дал. - Город построили не они. - Это не важно, - торопила его Цендри. - Я сказала "Строители", потому что так их называют жители Матриархата, и ты прекрасно это знаешь. Пойдем, мне очень нужно сказать им кое-что, это очень важно. - Сказать им? - еще больше удивился Дал. - Да. Пойдем, ты поможешь мне, если они не захотят разговаривать со мной. - Я не имею ничего против, чтобы на некоторое время смыться отсюда. Помощи от меня им все равно никакой. - Он стыдливо посмотрел, как проходящий мимо мужчина с тяжелым мешком на плечах неловко поклонился ему. - Я, конечно, понимаю, что в какой-то степени воодушевляю их, но, честно говоря, мне это уже надоело. Ру правил машиной довольно неплохо, во всяком случае до Ариадны они доехали почти за полчаса. Никто не разговаривал. Цендри вспомнила день прилета на Изиду и как Дал всю дорогу до резиденции Проматриарха сидел рядом с багажом. Сейчас дом Проматриарха выглядел заброшенным и мрачным. Ру остановил машину у самого подножия гор, все вылезли и направились к Руинам. По дороге им повстречались двое детей, мальчик и девочка лет девяти-десяти. - Есть какие-нибудь новости о леди Миранде? - спросил их Ру. Мальчик печально и гордо покачал головой. - Ру, а правда, что теперь Строители разговаривают только с мужчинами? - спросила девочка чуть не плача. - Не плачь, малышка. Прошлой ночью они разговаривали с мужчинами, но что будут делать в будущем, не знает никто. - Ру, значит, когда я вырасту, меня уже не прогонят из дома? Ру обнял маленького мальчика за плечи. - Не знаю, Кэл, - ответил Ру. - Но то, что жизнь у тебя будет совсем другая, не то что была у наших стариков, это точно. Мальчик посмотрел на Дала и спросил: - Ты вправду ученый? Дал кивнул, и мальчик снова обратился к нему: - Значит, ты можешь победить любого стрелка из лука или борца? - Не знаю. - Дал пожал плечами. - Едва ли, я всю жизнь занимался другими, как мне кажется, более важными делами. Мальчик пренебрежительно посмотрел на Дала. - Тогда ты еще недостаточно силен для мужчины. Нет, лучше я буду жить в мужском доме. - Он взял за руку девочку, и они побежали вниз. Поднимаясь по ступенькам к "Нам-указали-путь", Цендри подумала: "Трудно представить, каким будет это общество, но, определенно, оно будет другим". Они вошли в еще не освещенный солнцем, полутемный город. Холодные и мрачные стены стояли так же незыблемо. Цендри посмотрела на то место, где они с Далом совсем недавно работали, и на оставленное, покрытое непромокаемой плотной тканью оборудование. Небольшая горка аппаратуры в сравнении с уходящими высоко в небо мощными громадами шпилей показалась Цендри издевательской попыткой пигмея разобраться в периодической таблице, ранкой, царапиной, нанесенной величию Руин. "Неужели их действительно построила раса, миллионы лет назад заселившая галактику? Или это следы еще более древнего общества, населенного полулюдьми-полуживотными? А таинственные голоса в "Нам-указали-путь"? Кому они принадлежат и какое они имеют отношение к Руинам? Как они попали сюда и почему поселились здесь, в чужом и старом космическом корабле? Какие чувства связывают их с кораблем и жительницами Изиды?" Бестелесная раса существ, живущих в сфере чистого разума. Цендри знала, что теоретически существование таких рас предсказывалось, но она никогда не встречала ни одной из них. В мире много всевозможных рас, так много, что даже на Университете, где сконцентрирована вся сумма знаний, накопленных человечеством, не знали, сколько именно их может быть. "Но если существо не имеет тела, оно не имеет и ощущений. Я всегда полагала, что ощущения, эмоции вызываются реакцией гормонов на внешние условия". "Это не так", - услышала она ответ и осознала, что все ее мысли сейчас открыты. Цендри задумалась и не заметила, как подошла к космическому кораблю. Она знала, что все вокруг заполнено бестелесными существами и исходящим от них теплом. "Мы живем в ваших мыслях и в чувствах. Поэтому мы так близки вам, людям. Нам нужны ваши чувства и эмоции". Цендри знала, что все вокруг заполнено ее мыслями, мыслями Дала и Ру. "Конечно, это телепатия. Как еще может контактировать бестелесная раса? Но как они могут существовать без мозга, хранилища памяти? И как возможно существование эмоций без тела? Что вызывает их и что на них реагирует?" "Я понимаю", - услышала Цендри ответ и догадалась, что это были мысли Ру, его эмоции. И она и Дал могли сейчас понять все его чувства, ибо они были для них полностью открыты. Цендри поймала себя на том, что она вспоминает, да нет, это не она, это Ру вспоминал тот день, когда Цендри увидела его здесь с Мирандой. Они сидели взявшись за руки. "Моя любовь к Миранде не имеет ничего общего с телом. Мне с детства внушали, что все, что происходит между мужчиной и женщиной, вызывается половым влечением и нет другой природы в их отношениях, как не может быть между ними и других отношений. Но теперь я знаю, что это не так". Цендри услышала другие голоса, это были голоса бестелесной расы. "Мы можем существовать только в том случае, если нас любят, почитают, если нам внимают и поклоняются". Цендри почувствовала мысли Дала. Четкие, немного скептические и недовольные. Они били по самому существованию расы. "Не стыдно вам притворяться богами, морочить голову бедным легковерным женщинам?" "Пришелец, мы никем не притворялись. Мы те, кто есть. В своих мыслях женщины называли нас богами, ну и что? Пусть. Что бы боги ни представляли собой, если их природа - давать и принимать любовь, тогда это - мы. Но я вижу в твоих мыслях другую концепцию бога. Ты видишь его как существо, которое обладает силой и пользуется ею для наказания. Нет, женщины так нас не рассматривали. Твоя точка зрения, видимо, характерна для тех миров, которые женщины называют мужскими". Цендри подумала, что в этом, вероятно, и лежит разница между мужскими и женскими обществами. "Действительно, в обществах, организованных мужчинами, образ высшего существа отождествляется с силой и властью, в то время как в обществах, организованных женщинами, высшее существо ассоциируется с любовью". И снова Цендри услышала голос Дала и почувствовала его мысли, на этот раз злые. "Но вы сделали жительниц Изиды своими рабами, они стали зависеть от вас". "Для того, чтобы жить, нам нужна их любовь, без нее мы умрем, превратимся в воздух. До тех пор, пока они не пришли к нам, мы спали в страшном одиночестве. Они дали нам жизнь, так почему мы должны отказывать им в помощи?" "Это прекрасный вопрос", - с радостью подумала Цендри. "Пришелец, только прошлой ночью мы поняли, насколько сильно они нуждались в нашей помощи. И нам ничего не стоит оказать ее. От нас требуется всего лишь предупредить заранее о надвигающемся землетрясении или цунами. Мы с радостью будем делать это, и женщинам не придется тратиться на покупку дорогостоящего оборудования". Ответ Дала был быстрым и гневным. "Таким образом вы поможете им еще больше отдалиться от остального цивилизованного мира Сообщества и продлите существование тирании". "Совсем нет. Теперь мы знаем, что мужчины не такие, какими они представляли их в своих мыслях. Мы думали, что мужчины - опасные и слабые существа, но теперь мы знаем, что мужчины и женщины похожи друг на друга, и отныне мы будем говорить со всеми. Что касается отдаления от остального цивилизованного мира, то мы против этого. Мы одиноки и любопытны. Мы хотим, чтобы сюда приходило как можно больше людей, готовы говорить со всеми". Дал обнял Цендри, и так они стояли перед мерцающим огнем космического корабля. Цендри чувствовала мысли Дала, как никогда раньше, она видела его мечты. Он представлял, как сюда приедет много ученых, для начала человек сто, и как он вместе с ними будет исследовать Руины. Он видел, что мужчины и женщины Изиды тоже будут работать здесь как равные. И женщины увидят, что в тех самых мужских мирах, которых они так панически боялись, нет ни неравенства, ни тирании. С удивлением Цендри отметила, что Дал мыслит категориями Изиды, он подумал "нет тирании Сообщества". Дал мечтал о том времени, когда на Изиду прилетят ученые с Университета и будут относиться к женщинам Изиды как к равным, как к друзьям. Это многому научит всех, и в первую очередь Изиду. Увидев своими глазами множество ученых и почувствовав их отношение к себе, женщины поймут, что им нечего бояться равенства с мужчинами. Можно прочитать тысячи лекций о равенстве в Сообществе, но лучше, если жительницы Изиды побыстрее увидят все своими глазами. "Они поймут, когда узнают нас лучше". Цендри почувствовала, как ее снова обволакивает непередаваемая любовь и тепло. Теперь мысли Строителей обращались к ней. Зная, что она не может ничего скрыть от них, Цендри внезапно ощутила стыд, затем повернулась к Далу, обняла его и почувствовала его отношение к себе. В нем было все - принятие, понимание и нежность, не имеющая ничего общего с сексом. И было это результатом стремления заботиться о ней, следствием совместной работы и взаимного познания друг друга. Обнимая Дала, Цендри чувствовала и свою собственную любовь к нему, уже почти потерянную и забытую в тревогах и раздражении повседневной жизни. Она ощутила ответный поток. "Дал, милый, мы снова обрели себя и теперь никогда друг друга не потеряем", - подумала Цендри. Постепенно в ее мысли вплетались мысли Ру. "Теперь я знаю, что искал всю свою жизнь. Наше общество не признает этого, более того, отвергает. Оно говорит, что этого чувства не существует, но я полюбил. Я люблю Миранду. Я знал, что где-то это чувство есть, и вот оно пришло ко мне. Любовь, о которой мы с Мирандой мечтали, всегда была, только в другом мире, она была недоступна нам. Сейчас она здесь, с нами". Цендри почувствовала, как Ру взял в свои ладони ее руку и руку Дала, затем отпустил их и пошел к самому подножию космического корабля. Он говорил, и его слова проникали в самое сознание Цендри. Она почувствовала всю силу мыслей Ру. "Вы знаете, кто я и что я чувствую. Я не прошу у вас ничего для себя. По своей слепоте и неведению я совершил большую ошибку, вверив судьбу Миранды в руки людей, в отличие от меня, далеких от романтики. Помогите мне найти ее и вернуть в дом, к матери, и пусть потом Ванайя сделает со мной что угодно". Последовала долгая и томительная тишина. Цендри ощутила новый наплыв тепла и нежности. Она почувствовала всю силу любви Ру. Огонь наверху космического корабля медленно угас, и Цендри услышала шепот Ру: "Спасибо, спасибо вам". Подул прохладный утренний ветер, верхушки шпилей осветились восходящим солнцем, и Цендри ощутила пустоту вокруг. Она поняла, что они ушли. - Миранда, Миранда, - тихо произнес Ру и закачался. Дал подскочил к Ру и подхватил его. - Как ты чувствуешь себя? - спросил Дал. Цендри видела, что Ру было нехорошо. Его лицо начало покрываться мертвенной бледностью, затем стало сереть. Ру судорожно хватал воздух, цеплялся за Дала, чтобы не упасть, но сердечный приступ прошел так же внезапно, как и начался. Ру глубоко вздохнул и прошептал: - Миранда... она находится в центральном складе, там, где сложены доски и цемент. Мы немедленно должны туда ехать. - Он посмотрел на Дала и Цендри. - Вы слышали, Ванайя приказала не осматривать их. Она сказала, что доски и цемент ничего не стоят. Из центральных складов ничего не вывозили, инженеры думают, что волна, ударившись о них, потеряет скорость и не принесет потом большого вреда. Богиня, - застонал он. - Миранда там одна, и ее некому спасти. Выходя из Руин, Дал и Цендри наперебой успокаивали Ру, говоря, что еще есть время и они вполне успеют спасти ее. Они уверяли Ру, что Миранда должна услышать грохот тяжелых грузовиков, она поймет, что вокруг ведутся какие-то работы, и будет кричать, звать на помощь. Конечно же, утешали они Ру, те, кто захватил Миранду, не бросят ее. - Нет, - лепетал бледный от страха Ру. - Там много людей, но в панике - не по злому умыслу, а в панике - они могут забыть про нее. - Да послушай ты, - горячился Дал. - Из того, что слышал, я понял, что волна достигнет стройки не раньше вечера, а сейчас только утро. У нас вполне хватит времени, чтобы вернуться на стройку и начать поиски. Мы найдем ее обязательно. Не переживай. - Он усадил Ру. - Машину поведу я или Цендри, тебе лучше отдохнуть, ты очень неважно выглядишь. Цендри, ты умеешь управлять этой штукой? - Конечно. Я видела, как это делала Миранда. Тут все очень просто, - ответила Цендри, посмотрела на Ру, и ее охватила жалость к этому слабому, до самозабвения влюбленному человеку. "Бедный, как ему, должно быть, больно. Он привык, что с ним никто не считается". - Дал, - сказала Цендри, - веди ты, у тебя это лучше получится. Дал вскочил на сиденье, быстро развернул машину и по засыпанной гравием дороге помчался к стройке. Машина, а это был лимузин, который Проматриарх использовала для официальных поездок, скрипела и трещала, она не была приспособлена к быстрой езде, да еще по таким дорогам. Для поездок по деревням у Ванайи был специальный автомобиль - неприхотливый и с высокой проходимостью. Вот такой и нужен был Далу сейчас, но подобные машины все были заняты на стройке. Все трое сидели тесно прижавшись друг к другу в кабине водителя. Машину трясло и качало, как вдруг земля перед ними вспучилась. Цендри не успела сообразить, что произошло, но Дал понял. Он резко нажал на тормоз, машина несильно ударилась о вставшую дыбом землю и отскочила на обочину. Только теперь Цендри поняла, что выросший перед машиной холм был результатом очередного землетрясения. - Вот это как раз то, что нам нужно, - с ледяным спокойствием саркастически заметил Дал. - Я не переживу, - начал было Ру, но Дал так посмотрел на него, что тот сразу осекся. Дал вышел из машины, осмотрел корпус машины и пошел обследовать дорогу. Вернувшись, он произнес: - Машина, кажется, в порядке, с дорогой дело обстоит хуже. Впереди - холм и расщелина, неширокая, чуть больше фута. Делать нечего, будем через них перетаскивать машину на руках. Хорошо, что на Изиде они довольно легкие. Случись такое на Пионере, было бы много хуже, наши автомобили меньше чем вдесятером и с места-то не сдвинешь. Все трое взялись за колесо и, медленно толкая машину, обогнули препятствие. Цендри толкала наравне со всеми и с волнением смотрела на бледное лицо Ру. Она вспомнила про его больное сердце и попыталась ободрить и успокоить его, но внезапно Ру твердым голосом произнес: - Не беспокойтесь обо мне, ученая дама. Я хотя всего лишь спутник, но мужчина и, если нужно, умею быть сильным. Наваливаясь на колесо и чертыхаясь, Цендри проклинала в душе физическую силу и мужскую гордость, внезапно проснувшуюся в Ру, а также Пионер и Изиду, где от женщин требовалась только крепость мышц, после чего плавно перешла на другие изв