Джулиан назвал ее своим "кабинетом". Все стены комнатки были увешаны полками с книгами, причем с теми, которые читают, а не покупают у букинистов для форсу. Там же, где полок не было, Труф увидела обтянутые парчой стены, если и не настоящей, то подделкой вполне искусной. В центре кабинета стоял стол и несколько глубоких, викторианского стиля кресел. Обстановку довершали постеленный на пол толстый восточный ковер явно ручной работы и прекрасно сделанные столик с резным ящичком для вин, располагавшиеся в углу. Странно, но окон в комнате не было. Труф вздрогнула, услышав замечание Джулиана. - Простите меня, тот ужас, который мелькнул на вашем лице, когда я впервые упомянул вашего отца, должен был подсказать мне, что это не самая любимая ваша тема. Это бы понял и последний тупица, а уж мне-то следовало сразу сделать выводы. Простите меня. Труф отвернулась, будто осматривая кресла, на самом деле она старалась скрыть вспыхнувшее лицо. В течение последнего часа Джулиан был сама любезность, он услужливо показывал ей и обстановку, и дом, со знанием говорил о его истории и ни разу не упомянул имя Торна Блэкберна. Она проанализировала все свои возможные ответы. - Извините меня, если я где-то показалась вам грубой, - наконец ответила она, выбрав наиболее обтекаемый. - Но... - Но вы устали от того, что вас воспринимают не как личность со своими взглядами и чувствами, а как некую психологическую горячую линию с человеком, которого вы толком и не знали, - закончил Джулиан. - И чьи интересы, кстати, вы, может быть, вообще не разделяете. Именно так и хотела ответить Труф Джордмэйн. - Совершенно верно, - благодарно улыбнулась она и внезапно почувствовала теплое чувство к Джулиану, но не примитивную физическую страсть, а много выше. У нее появилось такое ощущение, что с Джулианом ее связывает старая дружба. На миг ей показалось, что они с Джулианом давным-давно знают друг друга, но у них не было времени высказать свою привязанность. - Я, - продолжал Джулиан, - никогда и никого не прошу и не заставляю разделять мои убеждения, но если подобное происходит, то считаю, что мне неожиданно повезло. - Он рассмеялся, и Труф почувствовала, что улыбается в ответ. - Может быть, немного шерри? - спросил он. - Да, пожалуйста. И зовите меня просто Труф. - А вы должны звать меня Джулиан. - Он отошел и вернулся с подносом, на котором стояли хрустальный графин с вином и два бокала. "Как в Оксфорде, - подумала Труф. - Только там могут подавать шерри так официально". - Простите меня, что я напоминаю вам, - сказал он, наполнив бокалы сладким, гранатового цвета вином, - но вы, наверное, уже знаете, что отец назвал вас в честь своей работы? Труф посчитала бы такой вопрос неприличным, но только если бы его задал другой человек, не Джулиан. - Честно говоря, я не очень знакома с работой моего отца, - осторожно ответила Труф. - Да, дети, как правило, редко знают своих родителей, а еще реже то, что составляет цель их жизни. К тому же вся эта шумиха, поднятая вокруг работы Блэкберна после его исчезновения, вряд ли возбудила в вас интерес к ней. Оккультистам, как, например, и парапсихологам, лучше всего работается в тишине, когда за ними не охотятся ловцы шестичасовых новостей. Труф удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Увидев ее недоумение, Джулиан усмехнулся. - "Вы знаете мои методы, Ватсон, воспользуйтесь ими", - радостно процитировал он. - Тот, кто работает в известном нам направлении, обязательно знаком с институтом имени Бидни, даже если душа его находится на противоположной чаше весов. К тому же мне было бы стыдно не узнать автора такой известной статьи, как "Некоторые предварительные исследования статистических основ оценки слуховых экстрасенсорных восприятий". Прошу простить меня, но я просто не мог приехать в Берн в то время, когда вы читали там лекцию на эту тему. Кажется, мы слишком долго ждали нашей встречи. Недомолвки кончились, Джулиан знал больше, чем Труф предполагала, и на этот раз выдержка изменила ей окончательно, лицо ее вспыхнуло. - Я не подозревала, Джулиан, что вы интересуетесь парапсихологией, - ответила она и отпила немного шерри. Вкус вина был похож на физический эквивалент октябрьского солнца, проникающего в дом через разноцветные стекла расположенного наверху зала. - Интересуюсь, но побочно. Мое основное занятие - исследование работы Блэкберна с позиции мага. Торн часто говорил, что нам следует знать не только весь спектр научных возможностей, но и цирковые фокусы. Только так мы можем увидеть истинную магию там, где она есть. - Джулиан откинулся в кресле, и снова Труф захотелось дотронуться до его крепких мышц. - Довольно разумно, - неохотно ответила она, с трудом заставляя себя думать о разговоре. Спорить с таким очаровательным хозяином ей совсем не хотелось, но и сдержать иронию она не смогла. - И доводилось ли вам, Джулиан, лицезреть ту самую истинную магию, о которой вы говорите? - Нет, - простодушно ответил он и улыбнулся, как бы призывая ее разделить с ним секрет, известный только ему. - Но я надеюсь со временем увидеть. А что вас привело во Врата Тени, Труф Джордмэйн? Уверен, не страсть к архитектуре долины Гудзона. - Он наклонился вперед так свободно и раскованно, что снова напомнил Труф ленивого кота из джунглей, с мягкой пушистой шерстью и яркими глазами. Труф была слегка разочарована, узнав, что Джулиан разделяет идеи Блэкберна, но разве не таким, как он заблудшим, она и собирается помочь своей книгой? - Я пишу биографию своего отца, - ответила Труф. Джулиан резко выпрямился, и на лице его появилось выражение восторга. - Да это же просто великолепно, - сказал он. - И вы приехали как раз туда, куда нужно. Совершенно верно, именно отсюда вам нужно начинать. Разумеется, вы должны остаться здесь, так вам будет легче работать. Вы, конечно, знаете о коллекции, я предоставляю ее в ваше полное распоряжение. Подумать только, как своевременно, - проговорил он. - Своевременно? - откликнулась ошарашенная Труф. - Что вы этим хотите сказать? И о какой коллекции вы говорите? - Ну, пока у нее нет определенного названия, давайте будем называть ее "блэкберниана". Вы что, совсем ничего о ней не знаете? Какой удар по моей гордыне! - шутливо простонал он. - Я собирал ее все последние годы, и в ней много чего интересного: письма, пленки, магические приборы. Все это вам пригодится. Пойдемте, я покажу вам ее. - Он встал и предложил Труф руку. Немного поколебавшись, Труф положила свою ладонь на его, и Джулиан с уверенностью повелителя сжал ее пальцы. Труф сразу почувствовала исходящую от Джулиана силу, и по всему ее телу пробежала легкая дрожь. - Я уже начал подумывать, не написать ли мне самому, но с моими посредственными литературными талантами далеко не уедешь, - продолжал говорить Джулиан. - К тому же нет лучшего способа узнать Торна Блэкберна, чем писать о нем. Труф стояла рядом с Джулианом в просторной комнате, которую Джулиан не включил в первоначальный осмотр. Тщательно оштукатуренными, чисто выбеленными стенами и высоким потолком она удивительно напоминала сельскую школу. Здесь было несколько шкафов с книгами, два длинных библиотечных стола, но самым интересным предметом являлась картина, висящая над камином. На ней был изображен Торн Блэкберн во всех своих магических регалиях. - Очень помогает, когда можешь позволить себе не только дать объявление в газете или журнале о покупке какой-нибудь вещи, но и купить ее. Удивительно, как часто холодную наличность предпочитают самым горячим воспоминаниям. Так говорить, разумеется, цинично, но, сказать по правде, я очень рад, что смог купить многое из того, что здесь есть. И никакой гордыни я при этом не испытываю, скорее наоборот, я чувствую себя униженным. Несмотря на краткость знакомства, Труф показалось, что этого качества у Джулиана Пилгрима быть не может. Точно так же нельзя говорить о застенчивом орле и покорном тигре. Она перевела взгляд на портрет, пытаясь скрыть от Джулиана свое восхищение им, Труф не хотела выглядеть очарованной школьницей. Торн Блэкберн стоял босым, в зеленой мантии, отороченной волчьими шкурами и расшитой золотыми буквами древних рун. Его широкий, отделанный драгоценными камнями пояс с тяжелыми золотистыми кистями сразу напомнил Труф шторы. Руки Торна Блэкберна были скрещены на груди. В одной он держал скипетр, верхнюю часть которого украшало изображение крылатой Изиды в круге, в другой - короткий меч. На рукоятке его красовалась звезда Давида, а по всему лезвию были искусно выбиты какие-то магические символы. Труф сделала вывод, что, несмотря на все навороты, сама магическая система вероучения Блэкберна, если таковая и была, в смысле символики стремилась к католицизму. Светлые волосы Блэкберна были перехвачены золотой лентой с золотым же диском, по всей видимости символизирующим солнце. Взгляд зеленых глаз Блэкберна был устремлен ввысь. В довершение всего художник, видимо адепт Блэкберна, счел крайне необходимым нарисовать вокруг головы нимб. Общее впечатление от картины складывалось довольно убогое - третьеразрядный шарлатан, неумеренно начитавшийся магических книжек и возомнивший себя Спасителем. Удручающее зрелище. Но чего-то на картине не хватало. - А где же ожерелье? - спросила Труф Джулиана и увидела его пораженный взгляд. - Мне показалось, вы сказали, что не имеете понятия о работе Блэкберна. Труф молча проклинала себя за то, что не прикусила вовремя язык и сболтнула лишнее. Она сделала самое худшее, что только могла, - дала Джулиану повод подозревать, что знает о наличии блэкбернианы и о том, что там должно находиться. Джулиан огорченно пожал плечами. - Признаю, кое-чего здесь не хватает. - Он засмеялся. - Перстень и ожерелье должны быть здесь, вы правы. О них упоминается в литературе о Блэкберне, но, как вы впоследствии поймете, это не прижизненный портрет, он написан по памяти и фотографиям. Снимков ожерелья и перстня у меня нет, поэтому я попросил художника опустить их. Я их присоединю к своей коллекции позже, если они когда-нибудь обнаружатся. - С очаровательной улыбкой он посмотрел на Труф, и она почувствовала, что тает. Это еще не любовь и даже не желание, просто Джулиан был более настоящим, чем другие. Труф захотелось тут же отдать Джулиану и перстень, и ожерелье просто потому, что тому будет приятно иметь их у себя, но сдержалась. Нужны они Труф или нет, скорее всего, подозревала она, нет, но ее воспитание и тренировка говорили, что не стоит доверять первому впечатлению. Труф решила подождать и посмотреть, что будет дальше. - В любом случае, здесь, в этих четырех стенах, находится почти все, что осталось на земле от Торна Блэкберна, магистра звезды моря: фотографии, его вещи и письма. В этих шкафах собраны все книги, в которых упоминается о нем. Есть также копии его газеты "Голос правды". - Джулиан обвел рукой книжные шкафы, где стояли самые разные книги: от дешевых карманных изданий до фолиантов с золотым тиснением на корешках, украсивших бы любую, самую изысканную библиотеку. - Вы знаете, мне очень жаль, что он исчез, - продолжал говорить Джулиан. - В этом поместье черт ногу сломит, и многое так и останется непонятным до тех пор, пока Врата Тени не станут достоянием государства и разгадкой не займутся всерьез. Но это случится не раньше, чем в следующем веке. А сейчас прошу вас чувствовать себя здесь как дома и заниматься своей работой. И пожалуйста, не забудьте, что я был бы счастлив, если бы вы воспользовались моим гостеприимством, Труф. Надеюсь, что когда-нибудь окажу вам и более существенную помощь. - Он помедлил. - Вы, может быть, даже не подозреваете, как я иногда могу быть полезен. Нужно быть столбом, чтобы не понять, на что намекал Джулиан, и Труф снова поймала себя на том, что улыбается в ответ. - Я пока... не знаю, - совершенно неожиданно для себя залепетала Труф. Ведь она еще совсем не знала этого Джулиана. То, что он поклонник ее отца, это яснее ясного. Именно поэтому ему и не стоило доверять. - Коллекция действительно великолепная, Джулиан. И очень кстати, ведь я действительно была в затруднении, не знала, с чего начинать. Нет, я очень довольна - все складывается просто замечательно. Джулиан взял ее ладонь в свои руки. - Можете пользоваться ею столько, сколько вам нужно. Ну так как, вы остаетесь? - Ну... - снова замялась Труф, и Джулиан, видя ее нерешительность, предложил компромисс: - Тогда останьтесь хотя бы пообедать, мои друзья будут рады познакомиться с вами. Другого случая убедить вас в нашей правоте у нас не будет. Прямой, немигающий, как у змеи, взгляд Джулиана, его просительный тон, приятная, обворожительная улыбка обезоруживали Труф. Хотя она и понимала, что, принимая приглашение, она дает согласие на нечто большее, чем просто обед, отказаться было невозможно. Труф вновь почудилось, что ей бросают вызов. Она примет его, потому что знает свое предназначение. - Ну хорошо, - ответила Труф, сразу почувствовав, что ее нежелание куда-то исчезло. - С удовольствием, - прибавила она. - Прекрасно, - обрадованно произнес Джулиан. Труф собиралась спросить, во сколько ей нужно приехать, но Джулиан предвидел ее вопрос. - Вы позволите, если я вас задержу здесь до обеда? Честно говоря, мне больше хотелось бы побеседовать с вами, чем заниматься своими делами. Вы позволите, я только сделаю несколько звонков в Калифорнию, этого избежать, к сожалению, никак нельзя. Надеюсь, что без меня вам скучно не будет? Труф кивнула. Уже направляясь к двери, Джулиан сказал: - Я очень рад, что вы остаетесь. Предупрежу Айрин. - Он произнес это имя на английский манер: "Айрини". - Она помогает мне по дому. Если бы не она, я просто запутался бы во всех этих хозяйственных делах. Я вернусь очень скоро, но при необходимости можете просить кого угодно и о чем угодно. - Хорошо, - немного удивившись, проговорила Труф. Полуденное солнце, врывавшееся в комнату через незашторенные окна, заливало Джулиана, играло в его волосах, и Труф на мгновение показалось, что вокруг его головы образовался нимб. И был он настоящим, а не аляповатым и фальшивым, как на висящей напротив картине. Труф с восхищением смотрела на Джулиана. Он выглядел тем, кем был, - выдающимся, могучим человеком. Его ждут великие дела, и, кажется, он уже верит, что Труф поможет ему свершить их. Он открыл дверь. - Джулиан, а что вы думаете о его исчезновении? - неожиданно для себя спросила Труф. - Я имею в виду Блэкберна. Не мог же он подняться в воздух и исчезнуть? Джулиан помолчал. - Я думаю, что он нашел то, что искал, или близко к этому. Ни к одной из границ нельзя приблизиться без риска для жизни. А магия - занятие не для дилетантов. - Он повернулся и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой высокие двойные двери. Так ангел в полете складывает свои крылья. 4. В ПОИСКАХ ИСТИНЫ Живым мы обязаны уважением, мертвым мы обязаны истиной. Вольтер Труф уселась за один из длинных библиотечных столов. Теперь, когда Джулиан ушел, унеся с собой ауру так сильно воздействующего очарования, она почувствовала неожиданную усталость. Труф провела длинный и трудный день. Сначала была утомительная дорога, а теперь еще и предстоит обед в доме с этими... "Да все равно, магия это или нет, гораздо важнее сейчас вопрос, что подадут на десерт - фруктовый пирог или ореховый", - решила Труф. В любом другом случае тема для размышлений была бы иной - Торн Блэкберн. Сегодня Труф хотелось думать только о Джулиане Пилгриме. О неотразимом, обворожительном красавце Джулиане. Она подняла с пола сумку и открыла ее, вытащила оттуда толстый блокнот, небольшой диктофон и приготовилась делать записи. Однако мысли Труф в этот момент были очень далеко. "Магия или... нет?" До сегодняшнего дня у Труф не было никаких сомнений на этот счет. Она смело и бесповоротно отвергала магию, считая ее разновидностью психологического мошенничества. Так было легче жить. Но она ни разу не встречала поклонника магии, который понравился бы ей лично. Сегодня же Труф натолкнулась на прекрасного человека, который верил в магию, всерьез занимался ею, но говорил о ней так же спокойно, как коллеги Труф по университету говорили о Чосере и физике подмолекулярного уровня. "Разумеется, он ошибается", - вздохнув, подумала Труф. Великие умы возрождения от Фрэнсиса Бэкона до Исаака Ньютона верили в магию, но это совсем не значит, что они правы. Одно утешает - Джулиан попал в неплохую компанию. Магия? Иллюзии, которые невозможно доказать, так же как и все другое, что зиждется на голой вере. Которая, как когда-то заметил Марк Твен, состоит в убежденности в существовании того, "чего, как вы хорошо знаете, быть не может". Труф вздохнула, оперлась ладонью о щеку и уставилась в окно. В этот момент она была похожа на озадаченную простушку. Фантазии увлекали ее, Труф на секунду представила себе, что она осталась жить во Вратах Тени и что в процессе работы над книгой ей удалось лишить Джулиана Пилгрима его заблуждений. Это был голос разума, говорившего, что пора кончать думать о том, как бы поцеловаться с мужчиной, которого ты всего два часа назад увидела впервые в жизни, и сделать что-нибудь, дабы оправдать свое присутствие здесь. Она встала и, прихватив с собой диктофон, пошла осматривать сокровищницу, двери которой так радушно открыл перед ней Джулиан. Здесь вдоль стен за стеклянными дверьми находились и те предметы, которые она видела изображенными на картине, и многое другое. "Низкая чаша, похоже, сделана из обсидиана. Не такую же мне в прошлом году показывал Дилан? Как он тогда назвал это стекло? Не помню. Хорошо бы он был сейчас здесь. А это что? Похоже на булавки, которые прикалывают к шляпам. Интересная форма - в виде серпа. Изготовлены, по всей видимости, из меди. Остренькие. Надо было взять фотоаппарат и заснять всю эту чепуху. Несколько кинжалов, один с черной рукояткой и лезвием длиной дюймов в шесть..." Труф продолжала диктовать, рассматривая разложенные за стеклом предметы: кинжалы с черными, белыми и красными ручками, корону с золотым диском - Труф видела ее на портрете. А вот точно такая же корона, серебряная, с изображением луны. Только из боязни обидеть Джулиана Труф не открывала дверцы шкафов и не дотрагивалась до описываемых предметов. Стоя у короны, она вдруг физически ощутила ее холод и тяжесть. "Я слишком устала", - успокоила себя Труф. Она потерла лоб, снимая напряжение, и заставила себя пройти дальше. "Но ведь кто-то носил все это. Кто? И есть ли где-нибудь полное описание той пресловутой работы Блэкберна. Джулиан, кажется, считает ее цели разумными. И такой же реальной, как и магия". Трудно было думать и постоянно помнить, что все эти предметы - всего лишь дорогостоящий гардероб театра для придурков. Казалось, здесь сами вещи знают, для чего они предназначены, и ждут своего часа. Труф отвернулась, стараясь подавить непонятно откуда возникшее чувство неловкости и неуверенности. Все, что здесь было собрано, не шло ни в какое сравнение с захватывающей восточной религией викка, некогда популярной среди студентов Тагханского университета. Труф доводилось даже тестировать самозваную "верховную жрицу религии викка", в связи с чем ей пришлось прослушать курс ее лекций и посмотреть демонстрацию чудодейственной силы. Только после этого Салли согласилась на эксперимент. В то время викка показалась Труф безобидным по сути увлечением, и результаты, полученные с Салли, показали это. Никаких таких особых возможностей и способностей, не считая ошеломляющей природной глупости, у Салли не обнаружилось. Но то было совсем другое, мода. Здесь же Труф имела дело с иным. Она закрыла глаза и все равно продолжала видеть перед собой все эти атрибуты. "Я просто устала. Если бы здесь был Дилан, он, не задумываясь и ни словом не упоминая о магии, дал бы с десяток объяснений моему состоянию и моим ощущениям". Труф решительно направилась к книгам. Были тут работы и Кавендиша, и Вильсона, и множество книг предшественников Торна, например, такого же шарлатана и прощелыги Элайстера Кроули, называвшего себя "великим зверем". Труф слегка передернуло. Предполагалось, что вся эта коллекция называется блэкберниана, но Кроули умер в сорок седьмом. Что он мог сказать о Блэкберне? Труф взяла самую первую книгу, "Драгоценные камни равноденствия", и раскрыла ее. "Моему верному зубу змеиному, Торну Блэкберну", - прочитала Труф и увидела подпись - округлые каракули в обрамлении каких-то таинственных знаков. "Что еще за зуб змеиный?" - подумала Труф и тут же вспомнила цитату из Библии: "Неблагодарное дитя острее зуба змеиного". Стало быть, Торн Блэкберн был неблагодарным? Но по отношению к кому? В тот момент, когда делалась эта надпись, ему было не более восьми лет. Если, конечно, надпись подлинная. - Если так, тогда он должен был неплохо знать Элайстера Кроули, - сказала она в диктофон и тут же прибавила: - Но откуда? Ведь Кроули был англичанином, а Блэкберн - американцем. Правда, некоторые имевшиеся у Труф источники указывали на то, что Блэкберн был англичанином, но тогда становилось непонятным, зачем он приехал в Америку. Проводить свою мифическую работу? Это мог знать Джулиан. Труф бегло просмотрела другие книги. Оказалось, что все они когда-то составляли библиотеку самого Блэкберна, поэтому Джулиан включил их в свою коллекцию. Труф начитала на диктофон названия книг, надеясь впоследствии проверить это: - "Маг" Фрэнсиса Барретга; "Священная магия Абра-Мелина", издатель - Макгрегор Мазере; "Долина реки призраков"... Две коробки с бережно сохраняемыми газетами. "Голос истины". Труф просмотрела пару желтых и потрепанных от времени газет. Причудливый, трудночитаемый шрифт местами стерся, но тема написанного была ясна - эзотерика. Труф почувствовала, что с каждой строки сквозит надежда, характерная для тех очаровательных, наивных лет, когда она была еще совсем маленькой. Тогда казалось возможным все, даже остановить четырех всадников - болезни, войну, голод и смерть. Теперь мир поумнел и стал практичнее. Будут появляться все новые болезни, не страшнее уже известных, войны станут еще более жестокими и несправедливыми, а люди не перестанут умирать от голода на улицах городов самой богатой страны мира. Труф тряхнула головой, пытаясь избавиться от таких мрачных мыслей. Кухонная философия не даст ничего. Несмотря ни на что, нужно продолжать осматривать сокровищницу Джулиана. Собиратель - человек со странностями, если не разделить его взгляды, коллекция останется закрытой. Следовательно, Труф нужно хотя бы внешне согласиться с Джулианом и на некоторое время признать, что Блэкберн был великим человеком. К тому же, увидев скептицизм Труф, Джулиан может лишить ее доступа к блэкберниане в любой момент. Оставалось просмотреть только ящики шкафов. Труф открыла первый ящик и сразу же поняла, что трех месяцев ей совершенно не хватит, чтобы все изучить. Она закрыла ящик и открыла другой. На нее смотрел плотный ряд папок без каких-либо указателей и надписей. - Бог мой, - ужаснулась Труф. - Да как же я в этом разберусь? Тут же невозможно ничего найти. Да, система хранения оставляет желает лучшего. Она перемотала пленку, стерла последнее замечание, затем вытянула первую попавшуюся папку и раскрыла ее. В ней лежали разноцветные листы бумаги, довольно большие, восемь на одиннадцать дюймов, исписанные четким, как у Спенсера, почерком. Удивил Труф только красный цвет чернил. Несмотря на старинную каллиграфию, сами материалы были современными, написаны они были в годы жизни Блэкберна, а точнее, определила Труф, в последние годы. Какое отношение они могли иметь к самому Блэкберну, было неясно, но, возможно, она держала в руках биографию, которую начинал писать Джулиан. Труф повернулась так, чтобы солнце, падающее из длинных, окружающих камин окон на священное изображение Блэкберна, попало на лист, и стала читать, стараясь не перепутать непронумерованные страницы. Это была не биография. Сначала Труф показалось, что она читает сценарий какой-то пьесы, и в этом не было ничего неожиданного: если их пишут для Эвиты Перон, почему бы не написать пьесу и для Торна Блэкберна? Неожиданными были действующие лица, например "иеролатор", "иерофекс" и некоторые другие, имена или названия которых сильно попахивали латынью. "Кто это такие?", - думала Труф. "Иерос" в переводе с греческого означает "священный", а "латор" - это "поклоняющийся". Если следовать этой логике, то "иерофекс" значит "священный созидатель" или "священный строитель". "Священный поклоняющийся? Священный созидатель? Бред собачий". - Труф поставила строгий диагноз и продолжала читать дальше, силясь постичь содержание. Действие таинственной пьесы то заканчивалось, то снова начиналось, а Труф все продолжала читать, ничего не понимая. И вдруг до нее дошло - то, что она читает, не пьеса, а набросок описания одного из культовых ритуалов книги "Страдающая Венера". Но это же смешно. Сначала создаются какие-то наброски, а затем - законченная книга. Здесь же все наоборот, книга, вполне законченная, лежит в сумке, в багажнике ее автомобиля, а то, что Труф держит в руках, - наброски ритуалов. Зачем их писать через тридцать лет, после того, как книга закончена? Если это, конечно, не попытка воссоздать ритуалы. Тоже маловероятно. Публиковалась ли "Страдающая Венера" при жизни Торна? Труф была уверена, что да. Очень маленьким тиражом, но каков бы он ни был, хоть один экземпляр у Джулиана обязательно имелся бы. Совершенно растерявшаяся Труф аккуратно положила папку на место и вернулась к полкам с книгами. Как сказал Джулиан, здесь собраны все книги о Торне Блэкберне и его личная библиотека. Были даже подшивки английского варианта "Голоса истины". Но не было ничего относительно открытия пути, основной идеи "Страдающей Венеры". Если бы эта книга издавалась, Джулиан достал бы ее, даже если она существовала в единственном экземпляре. Тем не менее ее тут не было. Труф внезапно почувствовала прилив возбуждения исследователя. Какой бы белибердой лежащая в ее багажнике "Страдающая Венера" ни была, второго экземпляра нет нигде. Следовательно, она никогда и нигде не публиковалась. Но тогда Труф является единственным обладателем книги, которую Торн Блэкберн считал вершиной своей работы. - Постой, - произнесла Труф. Но откуда ей известно, что эта "Венера" - вершина его работы? Ведь она же не знает, в чем, собственно, состояла работа. Все перепуталось, смешалось, голова ее закружилась, и она вновь почувствовала, что стоит, окруженная факелами, в том же холодном месте, где нет ни начала, ни конца, где живет слово, создавшее миры. Труф покачнулась и, чтобы удержаться, схватилась за край стола. Она начала леденеть от охватившего холода, он сковывал ее и не давал двигаться. Он обволакивал ее чувства и манил в другую реальность. Какая-то из папок упала, высыпавшиеся из нее листы бумаги веером разлетелись по полу. Сильный удар в спину привел Труф в себя. Диктофон выпал из руки, ударившись, кассета вылетела и покатилась по полу. Чары отхлынули. Чертыхаясь, Труф нагнулась и подняла диктофон и кассету, затем собрала рассыпанные бумаги. Труф проверила диктофон, с ним было все в порядке. Как попало она собрала листы в папку. "Вот что бывает, если выпить бокал шерри на пустой желудок", - сделала неутешительный вывод Труф и упрекнула себя за то, что не остановилась перекусить в городке, а сломя голову понеслась во Врата Тени. Она посмотрела на часы. Уже четыре. Труф не знала, во сколько они здесь обедают, но предполагала, что придется еще подождать. Она подумала, что неплохо было бы прогуляться, и не только потому, что храм, посвященный ее отошедшему дражайшему папаше, начинал действовать на нервы. Ей просто надоело, работы здесь было непочатый край, и на сегодня можно вполне ограничиться разговором с Джулианом. Труф вздрогнула от этой опасно-привлекательной мысли... Труф уложила диктофон и пустой блокнот в сумку и услышала стук в дверь. Не успела она подойти, как одна из дверей открылась внутрь, и перед Труф появилась невысокая седоволосая и суетливая женщина с большим, ярко разрисованным металлическим подносом и кучей полотенец. Со звоном и грохотом женщина поставила поднос на первое попавшееся место. Труф увидела на нем чайник, две чашки и круглый пирог, посыпанный белой сахарной пудрой. - Он очаровательный мальчик, но, клянусь Рудом, мозгов у него маловато. Я говорила ему, спросите сами, что вам понадобится чай, ведь вы приехали почти в полдень, правда? А вместо этого он оставил вас одну. Уверена, что вы как раз подумывали о чашке чая, и если это не так, то я не Айрин Авалон, - произнесла вошедшая и, ласково улыбаясь, посмотрела на Труф. Айрин Авалон по виду было далеко за пятьдесят. На ней было надето свободное платье с каким-то ярко-красным набивным рисунком, а на руках болталось несколько полотенец. Элегантные очки в тонкой полуоправе висели на цепочке, скорее даже лежали на ее полной груди. Труф бросилось в глаза прекрасное ожерелье из темно-вишневого янтаря. Седые волосы Айрин были собраны не очень аккуратным пучком и удерживались несколькими заколками. Она была невысокой, на несколько дюймов ниже Труф, и довольно полной, такая округлая полнота обычно приходит с возрастом. Короче говоря, именно так в английских пьесках выглядят тетушки немного рехнувшихся спиритуалистов. - Итак, дитя мое, что скажешь? Ты здесь уже давно, но почему-то не приходишь поприветствовать свою старую тетушку Айрин, - произнесла новоявленная тетя хорошо поставленным театральным голосом, в котором слышался легкий британский акцент. Айрин говорила и в то же время составляла с подноса чашки из тончайшего китайского фарфора и такие же блюдца, стаффордширского происхождения молочник со сливками и сахаром, жесткие накрахмаленные льняные салфетки и изящные серебряные ложечки. - Мне кажется... - Труф хотела сказать: "Мне кажется, вы ошибаетесь", но не решилась. Что-то подсказывало ей, что ошибается именно она. "Я и трех часов не нахожусь в этом доме, а он уже начинает действовать мне на нервы. Еще немного, и у меня начнется истерика", - с шутливым отчаянием подумала Труф. Ее собеседница вела себя так, будто знала Труф с младых ногтей. - Что-то я вас не помню, - задумчиво проговорила Труф. - Откуда же тебе меня помнить, если ты тогда еще бегала в штанишках. А потом... О, какое это было страшное время. Просто ужасное. Во всяком случае, я не виню Кэролайн за то, что она покинула нас. Но все-таки... А, ладно, что вспоминать об этом, - сказала Айрин, укоряя себя за ненужный наплыв эмоций. - Главное, что ты вернулась. Еще когда Джулиан только решил продолжить работу, я уже знала, что ты вернешься. Милая девочка, я помню, как стояла здесь рядом с тобой. Ты, конечно, этого не помнишь. Но почему ты не пьешь чай? - с трудом прервала Айрин поток воспоминаний. - Спасибо, - ответила Труф. Она была ошарашена назойливым дружелюбием непонятно откуда взявшейся говорливой тетушки. Тем не менее после появления Айрин желание покинуть странный дом исчезло и комната перестала казаться Труф такой зловещей. Труф села за стол. Айрин тут же налила ей чашку крепчайшего чая и отрезала большой кусок золотистого пирога. Труф понемногу успокоилась, подлила в чашку сливок и откусила ароматный пирог, сладкий и одновременно немного кисловатый. Вкус у него был превосходный. - Очаровательно, - сказала Труф, прожевывая. - Это любимый пирог твоего отца, - строго произнесла Айрин, не догадываясь, какую реакцию вызовет у Труф ее заявление. - Готовится он просто. Берешь грушу бергамот, несколько апельсинов с кожурой и чуточку ладана. Посыпаешь сахарной пудрой... Но, дорогая, как же ты похожа на Катрин. Просто невероятно. Ты, наверное, совсем взрослая. С тех пор как мы расстались, прошло чуть больше двадцати пяти лет. Но ты вернулась, как и пророчествовал магистр, и теперь наконец мы сможем закончить работу. Труф прихлебывала чай и напряженно всматривалась в пирог. "Почему простое сообщение о том, что это одно из любимых кушаний Блэкберна, вызывает у меня отвращение к нему? Глупо. Нельзя же презирать весь материальный мир только потому, что Торн Блэкберн когда-то жил в нем". - Работу? - переспросила она Айрин, пытаясь отвлечься. - Да, работу, начатую Блэкберном, - радостно ответила Айрин. - Но почему ты не ешь? Не желая обидеть пожилую женщину, Труф взяла еще один кусок и почувствовала, как ребяческое негодование тает в ней подобно сахарной пудре. - Разумеется, мы снова начинаем работу, не законченную магистром. Теперь у нас есть все, - продолжала болтать Айрин. - Мы были в тупике. Скажу без ложной скромности, когда-то я хорошо справлялась, но те, кто выше нас, пришли к выводу, что сейчас моих способностей недостает. Ничего удивительного, так всегда случается с теми, у кого этот дар природный, а не выработанный практикой, но я надеялась, что меня время пощадит. Отнюдь. - Айрин горько рассмеялась. - В тупике, вы сказали? Почему? - спросила Труф. - И что представляет собой "работа, начатая Блэкберном"? - Труф искренне желала, чтобы Айрин ответила ей. Пожилая женщина с нескрываемым удивлением посмотрела на нее, затем улыбнулась. - Я совсем потеряла голову. Ты так похожа на Катрин, что я даже забыла, что ты совсем новичок на нашей стезе. Для работы нужен медиум, дорогая, человек, способный стать посредником между нашим миром и миром иным. - На какой-то момент воспоминания приглушили ее мягкую улыбку, затем она снова появилась, как солнце из-за облаков. Труф хотела сказать, что она хорошо понимает значение слова "медиум", в институте ей доводилось работать с несколькими, и она могла поклясться, что у них не было и тени тех способностей, которые они себе приписывали, но вовремя остановилась. Вместо этого она согласно кивнула головой. - Понимаю. - Едва ли, - заметила Айрин с той же ласковой улыбкой. Она погладила руку Труф. - Но со временем ты поймешь. Во всяком случае, Джулиан снова собрал нас. Меня, по крайней мере... После того, как наш любимый магистр счел нужным ненадолго покинуть нас, остальные продолжали работу самостоятельно. Джулиану пришлось потрудиться, прежде чем он нашел всех, кого нужно. Я тебе говорила, что я уже не та, что раньше. Тогда я работала как иерофекс Торна, но сейчас уже не могу этого делать. К счастью, Джулиан нашел Лайт, и я подготовила ее. - Джулиан нашел свет? - переспросила Труф. "Это еще что такое?" - подумала она. Последний раз она слышала столько мудреных терминов в разговоре двух деконструкционалистов на кафедре английского языка в Тагханском университете. - Это имя, - ответила Айрин. - Лайт - очаровательная девушка, ты ее увидишь сегодня за обедом. Теперь мы в полном сборе, у нас снова есть иерофекс, есть священная наложница - иеролатор, то есть мы готовы закончить работу. Осталось совсем немного. Труф почувствовала комок в горле. "Это из-за Блэкберна, - сказала она себе. - Блэкберн заставил хороших людей поклоняться ему, а потом ушел". - Расскажи мне еще о работе, - попросила она Айрин, стараясь говорить ровным, спокойным голосом. - Ну, о ней ты можешь много прочитать, - с готовностью ответила Айрин. Ей, видимо, хотелось выговориться на эту тему перед кем-нибудь. - Но я с удовольствием расскажу тебе немножко. Это великое дело, цель которого - войти в контакт с новым эоном и затем открыть путь сидхе-валькириям, духам нового зона, которые придут в мир человеческий и поведут людей по пути. Все это выполнимо, но память у меня немного ослабла, и теперь я уже не очень хорошо помню весь ритуал, - махнула рукой Айрин. - Как ты, возможно, знаешь, иерофекс не видит ритуал, она находится в состоянии транса. - Вот как? - спросила Труф. О таком она еще не слышала и приготовилась выуживать из Айрин нужную информацию. Пирог был давно съеден, и Труф допила свою чашку. Айрин улыбнулась и налила ей еще чаю. Труф пообещала себе в самом ближайшем будущем обязательно сесть на диету и уверенно налила себе полчашки сливок. Ею владело странное чувство двойственности. С одной стороны, она оставалась собой, и в то же время в ней появился некто, кто знал, что Труф Джордмэйн не может отвергнуть некоторые вещи. Как ни старалась Айрин разъяснить Труф суть их дела, ее откровения породили вопросов больше, чем дали ответов. - Но тогда, если вас, так сказать, не было при проведении ритуалов, помочь Джулиану воссоздать их вы не можете? - Труф старалась формулировать вопросы так, чтобы ответы были более многословны. - Сейчас мы воссоздаем ритуал открытия пути. Здесь все довольно просто, есть записи, известны девять остановок, но без такой важной части, как "Страдающая Венера", ритуал остается неполным. Лично я не очень-то уверена в том, что нам удастся воссоздать весь ритуал. Часы Труф показывали половину шестого. Она находилась в одной из спален Врат Тени. Меблированная под старину, оклеенная голубенькими обоями, она была великолепна. За ее окнами расстилалась небольшая зеленая лужайка, позади которой стоял прекрасный осенний лес. Сделанные из матового стекла абажуры старинных бра отбрасывали мягкий, приглушенный свет, вызывая ощущение нереальности. Казалось, что, подобно Бригадуну, она сейчас исчезнет, уйдет во мглу веков. Айрин бранила Джулиана постоянно, ей казался недостаточно радушным прием, который Джулиан оказывал гостье. Труф внутренне смеялась над ее материнским негодованием за недостаток светскости в манерах Джулиана. Стоило Труф сказать ей, что она находится в дороге с шести часов утра и ничего не ела с этого времени, как Айрин тут же чуть ли не силой взяла ключи от ее машины и послала Гарета принести багаж. Затем она провела Труф в комнату, чтобы, как она сказала, Труф "смогла привести себя в порядок и немного вздремнуть" перед обедом, который подадут в половине восьмого. Труф с радостью воспользовалась возможностью переодеться. Она хотела выглядеть получше во время этого сказочного и, очевидно, официального обеда. Она провела рукой по аккуратно остриженным коротким волосам, отчего они встали на голове неравномерным ежиком, опустилась на кровать и посмотрелась в старинное зеркало в массивной кленовой оправе. На нее вызывающе смотрела молодая, чуть меньше тридцати лет женщина в телесного цвета комбинации и светло-коричневых чулках. Она достала из шкафа несколько вешалок, развесила на них одежду, а вешалки повесила на крючки, прикрученные к двери ванной. "Складки, - подумала она, - разгладятся сами, шелк хорошо отвисает". Ее сумка и чемодан с вещами, которые, как она предполагала, понадобятся ей для короткого пребывания в Убей Тень или Нью-Йорке, немыми ударопрочными пластмассовыми стражами французского производства стояли перед кроватью. "Что я делаю здесь?" - беспомощно спросила себя Труф. Она чувствовала неловкость и возбуждение. Ей казалось, что она тайком прокралась в мечеть. Айрин Авалон искренне верила в то, что говорила... "Она добровольно дала себя увести", - поправил Труф внутренний голос. "Это чертово дело Торна Блэкберна. И Джулиан..." При мысли о Джулиане сердце ее предательски забилось, а щеки вспыхнули. Джулиан волновал ее, как никто в этой давно упорядоченной, размеренной жизни. От него, как от плаща волшебника, исходили волны романтики и опасности. "Вот это уж точно", - глухо согласился внутренний голос, ворчливый и недовольный. Она сознательно отводила глаза от правды. Труф старалась не думать о том, что Джулиан - маг, посвятивший себя делу Торна Блэкберна. "...Не прячь глазки, моя дорогая, рационалистски настроенная Труф. Он не только субсидирует занятия магией, он ею занимается. Ну и что будешь делать? Внимать? Но тогда кем считать тебя? Такой же, как эта глупенькая безобидная старая дева. И куда же делась твоя моральная непогрешимость? Стоило тебе увидеть этого рыцаря в сияющих одеждах, как ты..." Труф задержала дыхание. Гнев охватил ее, она с шумом выдохнула воздух. Нет, для нее вера Джулиана ничего не значит, потому что он сам ничего не значит для нее. "Врешь", - шептал голос. - Ну, хорошо, - произнесла Труф. Джулиан был неотразимо привлекателен. Как герой романа, он был умен, красив, очаровательно загадочен и недоступен или почти недоступен. И он не старался вытянуть из нее "Страдающую Венеру". Труф чертыхнулась. Придя к определенному решению, почти дав клятву, Труф почувствовала, как у нее с плеч свалился громадный камень. Какое счастье, что во время разговора она ничего не сказала Джулиану о "Венере". Когда никто не подозревает, что ты являешься обладателем какой-либо ценной вещи, ее легче скрывать, а Труф решила не отдавать единственный экземпляр книги Блэкберна, чего бы ей это ни стоило. Они не получат ее... "Страдающей Венеры" им не видать как своих ушей. От этой мысли Труф испытала облегчение и уверенность. Она ничего не знала и ничего не понимала, но твердо решила не давать Джулиану возможность воссоздать ритуал "открытия пути", или как он там называется. "А почему? - Труф опять услышала тонкое змеиное шипение. - Если ты считаешь все это чушью, так отдай им книжонку, пусть порадуются. Тебе-то какое дело, чем они тут занимаются? Жалко расставаться с "Венерой"? Что может быть проще - поезжай в город и сделай копию. В конце концов, Джулиан может очень хорошо заплатить за нее". Это было уже слишком. Труф вскочила, схватила сумку и высыпала ее содержимое на кровать. Стараясь прогнать навязчивые мысли, она решила заняться собой. Заметив свое отражение в зеркале, она задернула плотные белые шторы. Что же все-таки надеть к обеду? Она посмотрела на свитера, неброские и элегантные, оглядела брючный костюм, красивый и практичный, на отобранные к поездке блузки, рубашки и огорченно вздохнула. Она не взяла ничего такого, чтобы выглядеть в мире Джулиана подходяще даже в качестве гостьи. Ничего, кроме... Она придирчиво посмотрела на платье, высоко держа его перед собой на вытянутых руках. Труф сама не знала, почему взяла его. Когда выбирала одежду для поездки, она не представляла, на какой случай оно может понадобиться. Да она и купила это платье просто так, не зная, куда в нем пойдет. "Вот уж действительно, черт дернул", - подумала Труф и усмехнулась. Но платье было действительно великолепно. Тонкое, небесно-голубого цвета, с неярко расшитым воротником, оно выглядело скромно и в то же время чертовски элегантно, неброско и одновременно шикарно. Это было платье принцессы, случайно забредшей во Врата Тени и оставшейся там пообедать. Труф быстро ополоснулась, побрызгалась своей любимой лавандовой туалетной водой и стала одеваться. Она надела платье, мысленно проклиная длинные "молнии" и модельеров, шьющих платья, которые женщины с трудом могут надеть без посторонней помощи. Она повернулась к зеркалу и даже удивилась, увидев в зеркале почти незнакомую ей женщину с лицом насмешливым и немного надменным. Неужели она так похожа на свою мать? Значит, Катрин Джордмэйн выглядела так же? Но какой она была? Труф внимательно смотрела на свое отражение, пытаясь разгадать тайну прошлого другой женщины. Айрин Авалон говорила, что Труф похожа на Катрин Джордмэйн, но она может и ошибаться, ведь она видела Катрин последний раз более двадцати лет назад. Скорее всего, она находилась под эмоциональным впечатлением встречи. Кстати, она знала не только Катрин, но и отца Труф, она была их другом. Труф поняла, что должна узнать своих родителей, и не только мать, но и отца. Нужно торопиться, начать расспрашивать немедленно, иначе те, кто знал их, могут уйти в другой мир, и тогда отвечать на вопросы Труф будет просто некому. Она не даст этому случиться. Труф грациозно поклонилась незнакомке в зеркале и сунула ноги в черные туфли. Несколько взмахов расческой, чуть-чуть косметики - и она вполне готова. Нет, не совсем. Труф заметила, что платье выглядит чересчур строго, его нужно оживить украшениями, на у Труф их с собой не было. Честно говоря, она никогда и не покупала украшений, ни дорогих и солидных, ни дешевых и легковесных. Были у нее пара неплохих сережек и коротенькая золотая цепочка, этим ее набор драгоценностей и исчерпывался. В лихорадочных поисках чего-нибудь стоящего она перевернула всю сумку. Оставался нетронутым только купальник и "Страдающая Венера". Не найдя ничего подходящего, Труф взялась за сумочку. В таких раньше дамы света перевозили свои самые ценные вещи, ныне же их используют для транспортировки небольших бьющихся предметов, необходимых женщинам в дороге. Она открыла ее и посмотрела верхнее отделение. В ячейке, предназначенной для драгоценностей, лежало свернутое ожерелье Блэкберна и его перстень. А что, если?.. Труф поняла, что носить перстень сможет, только согнув палец. И то едва ли - он был таким тяжелым, что Труф, несколько раз подняв и опустив руку, почувствовала усталость. Нет, это для обеда не годится. Труф бросила перстень обратно в ячейку и взяла ожерелье. Оно было легким, как пушинка. Древние греки считали, что янтарь - это окостеневший блеск выпущенных Зевсом молний. Они называли этот материал "электрум", поскольку, как знала Труф, если его слегка потереть, он не только притягивает к себе мелкие булавки и куски бумаги, но даже светится в темноте таинственным, голубоватым огнем. Труф показалось, что бусинки уже светятся у нее на руке, что они вобрали в себя остатки солнечного света и теперь озаряют комнату неясным сиянием. Она обвязала ожерельем волосы; тяжелый золотой медальон, ласково поглаживая ее тело, сполз на левую грудь, под самое сердце. Янтарные бусинки, бывшие когда-то кровью дерева, касаясь ткани ее платья, загорелись еще ярче. Сейчас Труф была похожа на готовую к битве воинственную жрицу. "Не нужно", - любуясь собою в зеркале, пришла к заключению Труф. Как бы это ни было красиво, надевать ожерелье не стоило, могут сразу посыпаться вопросы. Она очень неохотно положила ожерелье рядом с перстнем и повязала шею длинным шелковым шарфом. Конечно, хуже, чем ожерелье, но тоже неплохо. "Подозреваю, что они принимают меня за своего", - подумала Труф. Она посмотрела на часы. Было ровно семь, до обеда оставалось полчаса. Труф предполагала, что раньше одиннадцати он никак не кончится, и порадовалась за свою сообразительность: она попросила Айрин связаться с гостиницей и предупредить, что приедет поздно. Было бы очень неприятно явиться туда и обнаружить, что твоя кровать уже занята. Впрочем, уехать можно и сейчас, кто мешает? Она направилась к двери, но остановилась и отступила назад. Рано хвалить себя за благоразумие - содержимое сумки валялось на кровати, а вместе с ним и "Страдающая Венера". А вдруг кто-нибудь войдет? Труф принялась засовывать в сумку вещи. А что, если кто-то, с менее утонченными манерами, чем у Джулиана, уже заходил и просмотрел ее багаж? Почему, собственно, такого не может быть? Она нахмурилась. Ни сумку, ни чемодан она никогда не запирала. У нее даже не было ключа, тем не менее следует быть готовой ко всему. Труф взяла "Страдающую Венеру" и оглядела комнату. Она решила на всякий случай спрятать ее. Но куда? Подумав, Труф сунула книгу между матрасом и сеткой кровати, ближе к подушке, там всегда есть некоторый подъем и дополнительный предмет будет не так заметен. Она пригладила набивное хлопковое покрывало и, не складывая, побросала вещи в сумку. Собираясь выходить и уже подойдя к двери, она обернулась и в последний раз оглядела комнату. Все выглядело нетронутым. Какая невинность. "Как говаривала тетушка Кэролайн? Действительно, так вполне можно назвать то, что выглядит слишком уж правдоподобным", - усмехнулась Труф, расправила плечи и, выйдя из комнаты, направилась вниз. 5. ИСТИНА СРЕДИ ТЕНЕЙ Чарующий луч света средь теней, Дух, истину искавший, брел По мрачной сцене в веренице дней И, как тот проповедник, не нашел. Перси Биш Шелли Дойдя до середины лестницы, Труф увидела Джулиана. Он, видимо, ждал ее. Посмотрев на него, Труф поняла, что сделала совершенно правильно, подавив в себе смертоубийственное нежелание одеваться к обеду. Джулиан сменил простую одежду из твида на великолепный шелковый костюм, как подумала Труф, от Армани. Джулиан улыбнулся. - Я уже собирался идти за вами, Труф. Мы собрались в гостиной выпить по бокалу шерри перед обедом. Не подумайте, что обеды у нас всегда проходят так официально, это все ради вас. Он смотрел на Труф, и она чувствовала, что нравится ему. Щеки ее снова вспыхнули. Что же такого было в хозяине Врат Тени, что заставляло ее краснеть? Обычно Труф была более уверенна, холодна и сдержанна. Ей всегда были чужды эмоции. Женщина себе на уме, в своем поведении она руководствовалась только рассудком. Сейчас же она напоминала героиню готического романа. Какой стыд! Джулиан подал ей руку. С большим усилием Труф сконцентрировала волю и разум на предстоящем обеде. - С кем мне предстоит познакомиться сегодня, Джулиан? - спросила она и поморщилась, услышав, как дрожит ее голос. Однако она чувствовала, что бессильна помочь себе, встреча с незнакомыми людьми, тем более с поклонниками Торна Блэкберна, наполняла ее безотчетным страхом. Она взяла предложенную Джулианом руку, в ноздри ей ударил пьянящий запах мужского одеколона, и Труф показалось, что, когда она положила ладонь на теплую, крепкую руку Джулиана, через нее прошел электрический разряд. Это ощущение длилось доли секунды, Труф охватило волнение, но вскоре она уже справилась с ним. Остаток лестницы они прошли вдвоем. - Не волнуйтесь, одна в клетке со львами вы не окажетесь, - с легким упреком ответил Джулиан. - Сегодня вечером вам предстоит познакомиться с нашим кругом. Мне удалось собрать не всех. Как вы знаете, дело требует тринадцати человек, но можно добиться таких же результатов и с меньшим количеством. "Ну и каких же результатов вам хотелось бы достичь?" - хотела спросить Труф, но в этот момент они вошли в гостиную. Как и все викторианские особняки, Врата Тени был построен симметрично, включая комнаты. Гостиных на первом этаже тоже было две. В одной располагался музей Блэкберна, и Труф уже была там несколько часов назад, в другую они вошли с Джулианом. Гостиная отличалась от остальных комнат кардинально. Если в других комнатах мебель осталась той же, старинной, хотя Джулиан не предполагал сделать из дома музей конца девятнадцатого века, то здесь царствовала современность. Стены гостиной были обтянуты зеленым французским шелком, что хорошо сочеталось с такого же цвета шторами. На полу лежали восточные ковры, длинный и мягкий как масло кожаный диван цвета устриц был современной работы, судя по дизайну, итальянской. От столов, сделанных из бронзы и стекла, также веяло современностью. Труф не была сельской простушкой, жившей в глуши, занимаясь хозяйственными делами университета. Она лучше, чем кто-либо, понимала, на чем держится мир. Увидев комнату и мгновенно оценив приблизительную стоимость обстановки, она поняла, что имеет дело с очень богатым человеком, и это подействовало на нее как сигнальный флажок. Она целиком и полностью соглашалась со Скоттом Фицджеральдом, сказавшим однажды, что богатые люди отличаются от обычных граждан. Труф видела эту разницу по-своему, она считала богатых холодно-безразличными к остальным людям. Такое пренебрежение дает власть, покупаемая за деньги. Она заметила в гостиной человек шесть. По их виду Труф поняла, что они ждут ее. Джулиан нежно обнял ее за талию и выдвинул вперед. "Вот я и в пасти у льва", - мелькнуло в голове Труф. - Дамы и господа, - произнес Джулиан. - Сегодня мне выпала честь представить вам дочь Торна Блэкберна, Труф Джордмэйн. Труф непроизвольно вспыхнула. "Ну зачем он?.." - Аплодировать будем? - раздался нетвердый мужской голос, и вперед вышел его обладатель. Одет он был очень просто - темные брюки, твидовый пиджак и старый галстук с эмблемой какого-то учебного заведения. Труф сразу и бесповоротно отнесла его к категории профессоров, людей взбалмошных и немного чокнутых, - бледность его лица и глубоко запавшие глаза говорили, что он ночи напролет проводит в пыльных архивах за изучением древних, мало кому понятных манускриптов. - Не обижайтесь, милая дама. - Он комично поклонился, и Труф облегченно улыбнулась. Вся сцена вдруг удивительным образом напомнила ей начало нудной процедуры факультетского чая. - Ради бога, Эллис, - прошептал Джулиан. - Труф, позволь представить тебе Эллиса Гарднера, хотя лично я предпочел бы, чтобы ты его увидела не сегодня. - Дорогой иеродул, только шерри делает меня выносимым в обществе, - усмехаясь, проговорил Гарднер. Он взял Труф за руку и отвел ее в сторону. Хотя от него сильно попахивало шерри и, по словам Джулиана, он частенько прикладывался к бутылке, речь Эллиса была вполне связной и вежливой. Он повел Труф по комнате. - Позвольте мне представить вас веселой шайке искателей истины. Вы уже знаете основателя нашего круга. - Он церемонно поклонился в сторону Джулиана, с мрачным лицом терпеливо стоявшего рядом. - С нашей дорогой миссис Авалон, о которой можно сказать много теплых слов, вы тоже успели познакомиться. Айрин блистала в ярком, расшитом золотом платье. На шее у нее было золотое колье, а на руках массивные золотые браслеты. Ее глаза были театрально подведены на египетский манер, волосы на висках завиты и свисали игривыми кудряшками, а веки выкрашены ярко-голубой краской. Лицо ее напоминало разукрашенную маску, из-под которой на Труф нежно, по-матерински глядели ласковые глаза женщины, с которой Труф познакомилась днем. - Эллис, будь умницей, - предупредила она. - А это Гарет Кроутер, - произнес Эллис безо всякого ударения. Юноша сменил свой потрепанный джинсовый костюм на такой же, только новый, с красивой рубашкой, сверкавшей жемчужными пуговицами. Ладони Гарета были неестественно чистыми. - Рад, что вы остались, - сказал он. Труф открыла рот, чтобы развеять его заблуждения и сказать, что ее визит временный и что она уезжает сегодня вечером, но тут снова заговорил Эллис. Он сделал рукой театральный жест и голосом автобусного кондуктора произнес: - В этом храме мистер Кроутер предпочитает поклоняться издалека. Познакомьтесь, претендентка на роль иеролатора, наша несравненная Фиона, известная друзьям под именем мисс Кабот. Труф посмотрела в ту сторону, куда показывал Эллис, и увидела полную девушку с гривой ярко-красных волос, водопадом струящихся по спине. Освещенная висящей над ней сильной галогеновой лампой, она стояла подбоченясь, как на сцене. Одета она была в аляповатое, короткое и сильно облегающее бархатное платье с длинными рукавами. Оно обтягивало ее полное, с поражающими воображение формами тело очень плотно, совсем как балетное трико. По ее короткой шее проходила полоса наложенной косметики, прикрываемая широкой бархатной лентой. Она холодно улыбнулась Труф - так в театре приветствуют равных. - Не советую подходить к ней слишком близко, да и на расстоянии она тоже опасна. Королевская кобра может плюнуть ядом с нескольких ярдов, - беззлобно продолжал Эллис. Щеки Фионы дрогнули, она кинула на Эллиса испепеляющий взгляд и не глядя поставила бокал на первую попавшуюся поверхность. Быстрыми, злыми шажками Фиона подошла к Джулиану. В этот момент она показалась Труф злой, ощетинившейся кошкой с поднятым дыбом хвостом. - Дорогой Джулиан, - сквозь зубы процедила Фиона, кокетливо оперевшись на его руку. - До каких пор нам придется терпеть все это? - В туфлях с длинными и тонкими, как лезвия кинжалов, каблуками, она была почти такого же роста, как и Джулиан. Труф почувствовала, как на нее накатывает ревность. Она отвернулась и внезапно поймала взгляд Гарета, устремленный на Фиону. Собственная ревность померкла, в глазах юноши Труф увидела неприкрытую, явную страсть в ее высшем проявлении. "Гарднер абсолютно прав, Гарет безумно влюблен в Фиону. И могу поклясться, что эта сука знает о его чувствах", - отметила про себя Труф. Ситуация, в которой она оказалась, начала ее сильно раздражать. - Хватит, Эллис, - раздался резкий голос Джулиана. Эллис вздрогнул. Было видно, что он хотел проигнорировать командирские нотки в голосе Джулиана, но в конце концов неохотно подчинился. - Ну ладно, - произнес он. - Познакомимся с нашим зоопарком бегло, без комментариев. - Чтобы сохранить равновесие, он ухватился за руку Труф. Труф удивилась - всего секунду назад Эллис стоял абсолютно не шатаясь, сейчас же он, похоже, с трудом держался на ногах. - Доннер Мэррей, - представил он. Светловолосый мужчина примерно того же возраста, что и Труф, в сером вельветовом пиджаке без галстука, поклонился ей. Он улыбнулся Труф застенчивой, отсутствующей улыбкой и приподнял бокал в приветствии. - Карадок Бакленд, - продолжал Эллис. - Рад видеть вас. Это был молодой мужчина с модной короткой прической и тонким золотым кольцом в ухе. На его правой руке блестел массивный золотой браслет. Одет он был поэлегантней, чем Доннер, на нем был светлый, прекрасно сшитый костюм и рубашка с отложным воротником. - Хиауорд Фаррар. У Труф уже голова шла кругом от этих странных людей с еще более странными именами. Она была уверена, что половину их ей запомнить не удастся, с последним же именем у нее, похоже, затруднений не произойдет. Его владелец, молодой мужчина со светло-серыми, почти серебряными глазами и рыжими, но темнее, чем у Фионы, длинными волосами, понравился ей сразу. На его губах играла слабая волчья улыбка независимого хищника. Такие люди всегда стоят особняком, и их верность бывает заслужить очень непросто. Он почуял, что произвел на Труф благоприятное впечатление, улыбнулся и произнес: - Вы еще не собираетесь с визгом убежать отсюда? - Пока нет, - ответила она. - Приглашаю вас выпить шерри, Труф. - Стараясь держать ситуацию под контролем, Джулиан отошел от Фионы, и увел Труф. Он подал ей изящный бокал. Фиона занервничала и отправилась развлекать разговорами Доннера. - У Эллиса довольно тяжелый юмор, - произнес Джулиан, увлекая Труф за собой. Труф показалось, что он смотрит на нее совсем иначе, чем на Фиону. Так ли это или это просто разыгравшееся воображение? Прежде чем ответить себе, Труф отхлебнула шерри. Напиток был великолепен, если здесь привыкли разгонять кровь перед обедом, то ничего лучшего придумать невозможно. - Ну, я тоже не сахар, - ответила Труф. - К тому же его колкие замечания меня лично не касались. - Я не хотел бы, чтобы ты думала о нас плохо. - Джулиан произнес эту фразу очень искренне. Он собирался сказать еще что-то, но в этот момент к ним подошла Айрин, лицо у нее было очень взволнованное. - Джулиан, - прошептала она. Труф вдруг вспомнила, что Айрин исчезла после того, как Эллис начал представлять гостей. - Джулиан, ты не знаешь, где Лайт? - Разве она не в своей комнате? - ответил вопросом Джулиан. - Я только что была там, комната пуста. Джулиан, я боюсь, не отправилась ли она снова бродить... На лице Айрин Труф видела искреннюю заботу и тревогу. Днем Айрин говорила, что Лайт играет важную роль в деле, начатом Блэкберном, теперь же Труф чувствовала, что Айрин относится к Лайт как к несмышленому, непутевому дитяти. - Я пошлю кого-нибудь осмотреть все вокруг, - ответил Джулиан. - Она могла выйти с территории поместья незамеченной. Гарет, - обратился он к юноше. - Не стоит беспокоиться, она здесь, - раздался глубокий бархатный голос. В дверях показались мужчина и тоненькая, хрупкая девушка. "Это, должно быть, и есть Лайт", - мелькнуло в голове Труф. На Лайт была накидка и широкие брюки из прозрачного шелка. Глаз ее Труф не видела, но зато обратила внимание на длинные серебристые волосы. Казалось, они отражают падающий на них свет ламп и излучают поистине неземное сияние. "Совершенно точно, неземное. Она похожа на экстрасенсов, какими их изображают в голливудских фильмах". У Труф был весьма небольшой опыт работы с медиумами. Как шутили в институте, забота о них и их воспитание лежали целиком на Дилане и на профессоре Макларене. Труф знала не больше, чем остальные. В ее понятии медиумы были очевидно психически неуравновешенными людьми, чувствительными к излучению, испускаемому, по словам старых людей, "миром духов". В состоянии транса медиум играет роль проводника между иным и нашим миром. "Или делает вид, что играет", - прибавила Труф со свойственным ей профессиональным скептицизмом. - Джулиан! - Глядя по-детски открыто и доверчиво, Лайт подбежала к нему и крепко прижалась. - Извини, что я ушла, но я снова видела их. Я видела красного оленя и белую лошадь. И... - А теперь ты поприветствуешь нашу гостью, - произнес Джулиан ласково, но твердо. Он положил руку на голову Лайт и посмотрел на Труф. - Лайт - наш медиум, но она очень часто отвлекается. Не так ли, малышка? - настойчиво спросил он ее. Лайт энергично замотала головой. Голос ее и жесты были совсем как у ребенка, и Труф внезапно почувствовала потребность защитить эту девушку. Очевидно, она была не в себе, такие люди плохо адаптируются в нашем мире, они к нему просто не подготовлены. - Я не отвлекаюсь, - возразила Лайт, не замечая Труф. - Я шла за красным оленем и белой лошадью, за ними бежал серый волк и черная собака. Красный, серый, черный и белый, это четыре сторожа у Врат, - возбужденно повторяла она своим тонким певучим голосом. - Но тебе не нужно ходить за ними в лес, дитя мое. Находиться в лесу опасно, - глубоким голосом произнес вошедший с Лайт мужчина. Он говорил по-английски с едва заметным акцентом, происхождение которого Труф никак не могла определить. Она посмотрела ему в глаза. "И пала тьма, и не стало света и слова, но огонь вечный..." Труф с трудом оторвала взгляд. Но отчего? - Здравствуйте, я Труф Джордмэйн, - произнесла она с вызовом и протянула руку. Труф сама поразилась своей официальности. Мужчина пожал ее так же официально. Труф едва сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Какая-то страшная сила исходила от этого человека, ее ладонь трясло, а перед глазами закрутился калейдоскоп сюрреалистических картинок. "Зачем он здесь? Что он здесь делает в этой одежде? Это не его одежда, и он не должен быть здесь!" - Это последний из нас, Труф, - сказал Джулиан. - Позволь представить тебе. Это Майкл... - Архангел. - Высокий мужчина еще раз посмотрел в глаза Труф и отпустил ее руку. Видения исчезли, и она увидела, что у Майкла Архангела черные глаза, в которых почти не было заметно зрачков, и бледно-оливковая кожа, как на картинах времен Возрождения. - Мое имя лучше звучит на моем родном языке, греческом, - сказал он. - Но его давно переделали на английский манер, поэтому пусть уж оно таким и остается. Не стоит труда переделывать его вновь. Труф попеременно смотрела на него и на свои пальцы. Они выглядели как обычно, только кончики их жег какой-то слабый огонь. Этот человек - аскет, подвижник. Но откуда появилась в ней эта странная уверенность? Ведь до сих пор она ни разу не видела его. - Архангел Майкл, генерал войска Господня, - насмешливо произнес Джулиан. Казалось, в голосе его звучит весь сарказм, на который Джулиан был способен. Труф удивилась, она думала, что он не умеет говорить с такой почти истерической издевкой. - Да, тот самый, кто в последние: дни мира сбросит змея в бездну на веки вечные, - согласился Майкл. Он сказал это спокойно и уверенно, будто цитируя Катехизис. - А пока он изучает мою коллекцию, - сказал Джулиан уже мягче. Освободившись от объятий Лайт, он направил ее к Айрин и для большей уверенности легонько подтолкнул девушку. - Подойди к Айрин, дорогая, она даст тебе чего-нибудь выпить. Лайт посмотрела на Джулиана, лучезарно улыбнулась всем, включая Труф, и ушла. - Прошу прощения. - Майкл склонил голову и последовал за Лайт. Джулиан задумчиво посмотрел им вслед. "Ему почему-то не нравится, что они находятся вместе, - подумала Труф и удивилась своей проницательности. - Но почему?" Она попыталась не обращать внимания на свою догадку и на то, что начинает мыслить интуитивно, поскольку именно отсюда берет начало уверенность, что внутренний голос всегда прав, и здесь же, в зоне интуитивного, прячутся, а затем всплывают на поверхность сознания и овладевают им заблуждения и иллюзии страшной и разрушительной веры в оккультное. - Кто это? - спросила Труф Джулиана. Она понимала, что ее вопрос звучит наивно, но не могла не задать его. - Один из моих старых школьных друзей, изучает коллекцию. Верящим в наше дело его не назовешь, - ответил Джулиан. - Но это и не скептик. Я бы сказал, что его стремление к нам еще не сформировалось. Труф и Джулиан стояли почти в центре гостиной, остальные разошлись по комнате. Удобно расположившись на устричного цвета диване, Хиауорд беседовал с Фионой. Она сидела на подлокотнике, угрожающе близко придвинувшись к нему. Эллис, как Труф и ожидала, стоял у столика с шерри с очередным полным бокалом. Удивительно, но Гарет присоединился к Майклу и Лайт. Рядом с Айрин сидел Доннер и что-то с жаром доказывал ей. Или это Карадок? В голове Труф перепутались все имена. "Со стороны ничего не заподозришь, ординарная семья Адамсов на вечеринке, - съязвила про себя Труф. - Кто эти люди на самом деле? - гадала она. - И с какой целью Джулиан собрал их? - Труф подозревала, что имена у них вымышленные, мало кого заставишь назвать своего ребенка "Карадок" или "Хиауорд". - Все правильно, если бы я занималась магией, я бы тоже выбрала себе псевдоним", - рассудила Труф. Ее мысли снова вернулись к Джулиану. - Ну и что вы можете сказать о моей коллекции? - спросил он. - Я только начала ее просматривать, - ответила Труф. - Скажу только одно - мне потребуется несколько недель, чтобы разобраться в ней. - "И еще путеводитель", - подумала Труф. - Но ваша коллекция едва ли представляет большую ценность без "Страдающей Венеры", - вдруг смело заявила она. - Мне об этом говорила Айрин, - прибавила Труф, заметив удивленный взгляд Джулиана. Он помедлил с ответом. - Разумеется, любая полная коллекция лучше и ценнее неполной, - ответил Джулиан, тщательно выбирая слова. - Однако моя коллекция достаточно репрезентативна, если принять во внимание тот факт, что магические предметы и записи всегда носят на себе отпечаток личностного. В то же время они в высшей степени недолговечны, после смерти собирателя такие коллекции исчезают. - И тем не менее?.. - настаивала Труф на ответе. - Я бы отдал свою бессмертную душу за то, чтобы иметь "Страдающую Венеру", - простодушно ответил Джулиан. - Мне даже трудно представить, что я могу когда-нибудь получить эту книгу, - прибавил он, разряжая напряженную тишину. От продолжения разговора Труф спас тихий звон колокольчика. - Прошу всех к столу, - произнес Гарет к вящему облегчению Труф. Обеденный зал во Вратах Тени был огромен и обставлен с роскошью, характерной для Рокфеллера. В нем без особого труда разместился бы и вдвое больший стол с большим количеством обедающих. Две хрустальные люстры заполняли зал искрящимся светом. На узорчатом паркетном полу лежал громадный обюссоновский ковер кремовых тонов. По краям стола на подставках из мрамора и черного дерева стояли изумительной работы серебряные канделябры, готовы были и свечи в серебряных подсвечниках. По моде прошлого века стены комнаты были наполовину обшиты деревом, наполовину задрапированы золотистым шелком. Через высокие арочного типа двери можно было попасть в центральную часть дома, две двери поменьше вели одна на кухню, другая в кладовую. Джулиан подошел к почетному месту в голове стола. - Сегодня это кресло по праву ваше, - обратился он к Труф. - Ну что вы, - запротестовала она, останавливаясь у входа в зал. - Джулиан, - фальшиво-сладеньким голоском пропищала Фиона, - ты конфузишь нашу гостью. - Она томно хихикнула и проворно проскользнула в предлагаемое Труф кресло. По ее суетливым движениям было заметно, что она никогда там не сидела. Устроившись, Фиона победоносно взглянула на Труф. В зале на мгновение воцарилась гнетущая тишина, Труф физически почувствовала напряжение. - Прошу тогда сюда, - улыбнулся Джулиан, выдвигая другое кресло. - Я сяду рядом с вами, буду занимать вас светской беседой. После того как все расселись, Труф с интересом обнаружила, что справа от нее сидит Эллис Гарднер. Ему, очевидно, наскучили разговоры с обитателями Врат Тени и он искал свежего слушателя. Труф показалась забавной идея пофлиртовать с ним, она подумала, что из него можно вытянуть кое-что интересное, например личные секреты присутствующих. Но Труф тут же выкинула эту идею из головы, видя, что оказывает знаки внимания скандалисту и пьянице. Майкл грациозно усадил Айрин слева от Джулиана и сел рядом. Лайт заняла кресло возле него. Глядя в темные глаза сидящего напротив нее Майкла, Труф ощущала, что здесь происходит нечто большее, чем просто обед, но она быстро отогнала эту мысль. После супа Труф загрустила. Ей вдруг страшно захотелось в гостиницу, в Убей Тень, подальше от этих страстей, многозначительных разговоров и таинственных посиделок. Приезд сюда стал казаться ей глупой и ненужной затеей. "Но это необходимо, твоя работа здесь еще не окончена", - убеждал ее внутренний голос. Эта мысль вывела ее из забытья, привела в чувство и установила между ней и присутствующими незримый барьер. Все правильно. Она только начала работать над биографией Торна Блэкберна, а уже так много узнала. Все, что ей понадобится, находится здесь, в коллекции Джулиана. Кроме того, есть еще и воспоминания Айрин. Она посмотрела на Лайт, сидящую между Гаретом и Майклом. Почувствовав на себе взгляд Труф, молодая женщина подняла на нее глаза, застенчиво улыбнулась и снова уткнулась в тарелку. Труф почувствовала, как на ее губах заиграла ответная улыбка. "Пока суть да дело, - подумала Труф, - неплохо бы выяснить, что здесь делает Лайт. Интересно, заставляют ли ее заниматься хозяйственными делами?" - Хотите вина, Труф? Вопрос Джулиана прервал ее размышления, точнее, составление перечня самых главных вопросов, подлежащих немедленному выяснению. Она кивнула, и Джулиан наполнил ее бокал. - Я явно не принадлежу к тем, кто считает, что путь к самосовершенствованию и раскрытию своих способностей сопряжен с аскетизмом и лишениями, - начал разговор Джулиан. - Конечно, бывают моменты, когда следует по возможности ограничивать себя. Я так и делаю, но в основном. - Он вдруг замолк, а затем продолжил: - Мы даже не представляем, какую лавину информации можем получить от наших органов чувств, если будем использовать их полностью. - Вы знаете, я очень мало понимаю в ваших... занятиях, - честно призналась Труф. Она считала, что сразу после шерри еще один бокал вина может ей повредить, но, оглядев стол, увидела, что даже Лайт не очень ограничивает себя. Кроме того, перед ней стояла полная тарелка, и, подумав, что эффект от выпитого будет не слишком сильным, Труф решила не слишком сдерживаться. - Насколько я понимаю, вы занимаетесь тем же, что и Блэкберн? - Она взяла бокал. - Можете считать меня его учеником, - улыбаясь, ответил Джулиан. - Джулиан, я хочу вина, - прокуковала Фиона и многозначительно подняла свой бокал. Хиауорд взял бутылку, не ту, из которой Джулиан наливал Труф, а другую, и с непроницаемым, как у вышколенного дворецкого, лицом налил Фионе полный бокал. Труф заметила, что глаза его при этом смеялись. - Но Джулиан тоже внес свою лепту, он усовершенствовал некоторые аспекты работы магистра, - весело заметила Айрин, перебивая Фиону, которая собралась что-то сказать. - Если начатое дело кончится успешно, мы получим истину, но это не игрушка, по своей прихоти использовать ее мы не сможем. Повернется колесо, - произнес Джулиан. - Но как бы оно ни вращалось, Джулиан рассчитывает быть наверху, - прошептал Эллис на ухо Труф. Труф посмотрела на него и улыбнулась ничего не значащей, деревянной, дежурной улыбкой. Эллис был прав, он всего одной фразой охарактеризовал Джулиана, и его оценка полностью совпадала с мнением Труф. Однако это делало Джулиана еще более привлекательным. Обед был долгим и обильным, не хватало только вереницы одетых в ливреи лакеев, которые очень подошли бы к этому залу. Кушанья были великолепны и достойны четырехзвездочного ресторана, и Труф подумала, что и подавать их нужно соответственно. Однако в наши дни найти слуг, подходящих для готического зала, непросто, поэтому обслуживание было современным: повар и его помощник выносили блюдо из кухни и ставили на стол, после чего каждый накладывал себе столько, сколько хотел. Разговор и вина текли свободно. Говорили обо всем, и о делах хозяйственных, и о последних фильмах, о поместье и о будущих трудностях. За столом царила обстановка дружелюбия, и Труф чувствовала, что она принята в этот круг в качестве полноправного участника. Ложкой дегтя была Фиона, ее антипатия к Труф казалась слишком очевидной, но это было и понятно - она обожала Джулиана, хотя и догадывалась, что ее страсть безответна. "Как в комедиях Шекспира", - подумала Труф. Ей было любопытно, разберутся ли обитатели Врат Тени в своих отношениях так же легко, как это происходит в пьесах времен королевы Елизаветы? Найдут ли эти запутавшиеся влюбленные своих истинных поклонников и поклонниц? Гарет любит Фиону, Фиона без ума от Джулиана... А интересно, кого любит Джулиан? Может быть, Лайт? "Нет". - Труф решительно отвергла свое предположение. Она видела, как Джулиан разговаривал с ней, так с будущей любовницей мужчины себя не ведут. Труф посмотрела на среброволосую Лайт, она о чем-то увлеченно разговаривала с Майклом. Возможно, он влюблен в Лайт. Странно, Труф показалось, что Джулиан против их отношений. Почему? Если бы он хотел занять место Майкла, тогда было бы все понятно. Как Джулиан вообще относится к Майклу Архангелу? Наверное, неплохо, во всяком случае, если бы он Джулиану не нравился, его бы здесь не было. Снова в зал вошли повар с помощником и принялись убирать стол. Труф видела, как Джулиан вызвал их, незаметно нажав ногой на кнопку. Обед закончился, Гарет и Доннер встали и начали помогать поварам. Труф тоже поднялась, но Джулиан остановил ее, положив руку на ее локоть. - Привилегированное положение дает некоторые преимущества, - сказал он. - Приготовив десерт, Хоскинс всегда уходит, поэтому мы помогаем ему, но почетным гостям мы работать не разрешим. - Будет еще и десерт? - слабо переспросила Труф. Она не помнила, когда в последний раз ела так много: суп, ростбиф, жареная картошка, овощи в салатах и овощи тушеные, птица и горячие булочки. И это еще не все? Через несколько минут стол был убран, и помощник повара Дэвис вкатил в зал тележку с новыми бокалами, тарелками и серебряными приборами. За ним шел сам Хоскинс, держа в руках огромный поднос с различными печеньями, пирожными и другими сладостями. - Айрин сказала, что у вас заказан номер в городской гостинице. Может быть, теперь, когда вы начали работать с моей коллекцией, вам все-таки лучше остаться здесь? - спросил Джулиан. Труф была в затруднении, имеющийся опыт подсказывал ей, что подобные предложения не делаются случайно, без какой-либо цели. Пока ничего подозрительного в поведении Джулиана она не видела, но решила быть поосторожней. Несомненно, приглашение жить во Вратах Тени сулило и удобства, и волнующую близость к Джулиану, но Труф видела в этом предложении еще и некий вызов. Подумав, Труф решила отказаться, ей нужно было обдумать все происходящее в доме со стороны. - Разумеется, написать свою книгу без работы над тем, что у вас здесь собрано, я не смогу, - тактично начала она. - Тогда решено, - произнес Джулиан. - Вы... Его слова заглушил сильный удар грома. Лампы замигали, как крылья бабочек. - Снова началось, - радостно произнес Гарет, поудобнее устраиваясь в кресле. - Он хочет сказать, что когда находишься при дворе короля Бури, ее следует ожидать в любую минуту, - прокомментировал Хиауорд, протягивая руку за десертом. - Такие вещи иногда очень нужны, - сказал Карадок. - Они помогают нам учиться ходить со свечой. Джулиан поставил перед Труф поднос. Труф подумала, оценила калорийность предложенных сладостей и выбрала запеченную грушу. - У вас часто случаются перебои с электричеством? - поинтересовалась Труф, вспомнив, что Властелин Бурь - название одной из местных горных вершин. - Особенных перебоев нет, только предохранители часто вылетают, - ответил Карадок. - Этим занимается наш местный старый хрыч электрик, - прибавил Гарет, улыбаясь. - А вообще-то иногда без электричества остается весь район. Если вы посмотрите с высоты третьего этажа гостиницы в Убей Тень и не увидите света, знайте, что весь пригород остался без электричества, - продолжал Гарет. - Иногда и не только пригород, северная часть округа тоже. Раздался тонкий и нежный, как у эльфа, смех Лайт. - А мне нравятся бури, - стыдливо призналась она, глядя в глаза Труф. - Мне... - начала было Труф, но в это время послышался еще один трескучий удар. Лампы снова угрожающе мигнули. Труф положила вилку. - Благодарю вас, - холодным, твердым голосом сказала она. - Вечер был прекрасный, но, похоже, буря действительно будет, поэтому мне лучше собираться, - заторопилась Труф. Ей еще предстояло отыскать свою гостиницу, а это даже днем нелегко, не то что сейчас. - Но Труф! Разве ты не остаешься? - недоверчиво воскликнула Айрин. - Здесь хватит комнат. - Гарет посмотрел на Труф. - Я полагал, что вы приняли мое предложение работать над своей книгой здесь, - проговорил Джулиан. - Но даже если я ошибся, воспользуйтесь моим гостеприимством хотя бы на одну ночь. Мне не хотелось бы посылать кого-нибудь в такое время в незнакомое место. - Конечно, он прав, в такую ночь ни одна собака не выпустит своего хозяина на улицу. - Карадок улыбнулся коварной и хищной улыбкой. В этот момент прогремел еще один удар, свет окончательно погас, и по окнам зала застучали тяжелые капли дождя. - Вот видите, Труф, древние боги тоже хотят, чтобы вы остались, - раздался в темноте голос Джулиана. Послышался шорох, какая-то возня, и затем Труф услышала шум зажигаемой спички. Свет двух канделябров и почти десятка свечей оказался на удивление ярок. - Электричество погасло везде, - восторженно прошептала Лайт. - Кто хочет пойти проверить? - спросил Гарет. - Ты хочешь, - отозвался Доннер, вынимая из канделябра свечу и протягивая ее Гарету. Добродушно улыбаясь, юноша подчинился. Взяв свечу и прикрывая ее пламя ладонью, он вышел из зала. - Еще вина? - спросил Эллис, наполняя свой бокал. Труф покачала головой, Эллис посмотрел на нее и пожал плечами. - Почему вы не пользуетесь фонарями? - спросила Труф Джулиана. - Во Вратах Тени батарейки имеют тенденцию разряжаться мгновенно, - ответил он. - Легче пользоваться свечами. Кстати, думаю, что вам придется скоро заменить батарейку в своих часах. "Это надо будет проверить", - подумала Труф. - Вы поступите мудро, если примете приглашение Джулиана, - сказал Майкл, глядя на Труф. - Тем более что ваш багаж уже принесли, не так ли? - Да, - ответила Труф. Ей показалось странным, что Майкл знает о ее багаже, в гостиной он появился последним. Может быть, он обшаривал ее комнату? "Ну и домик. Еще немного, и я поверю в НЛО и в заговоры с целью убийства". - Тогда решено, - твердо произнес Джулиан. - Я не могу отпустить вас сегодня, это просто опасно. Айрин, дорогая, кофе готов, только немного остыл. Подогрей его в термочайнике. - Как в старые добрые времена, - восторженно проговорила Айрин и довольно улыбнулась. В блеске свечей она отправилась на кухню. - Я помогу ей. - Прежде, чем Джулиан смог остановить ее, Труф быстро поднялась. Айрин взяла только одну свечу. Длинные, извивающиеся тени и пляшущее пламя свечи делали комнату зловещей. Не успела Труф войти на кухню, как буря усилилась. Выл ветер, дождь стучал в окна с такой силой, что рамы дрожали. Звуки бури охладили желание Труф уехать. Джулиан был прав, в такую ночь искать место, в котором ты никогда не была, - дело безнадежное. К тому же Труф устала, этот день оказался слишком длинным. - Дикая ночь, - радовалась Айрин. - В такие ночи, когда идет дикая охота, Торну многое удавалось, - говорила она, легко передвигаясь по кухне. Труф смотрела на нее и чувствовала, что отсутствие света для нее не в диковинку. Айрин перелила кофе в термочайник. - Ты не представляешь, как я скучаю по нему. В такую ночь на дороге нечего делать, и ты никуда не поедешь. - Ее мысли легко перескакивали с магии на другие, более земные предметы. - Айрин, - спросила Труф. - Эта девушка, Лайт, откуда она? - О, - простонала Айрин, - ее нашел Джулиан. Когда мы снова обосновались во Вратах Тени. Постой, когда же это было? Кажется, в прошлом году... Разве? - Она на секунду задумалась. - Точно, Джулиан послал за мной ровно год назад. Так вот, она появилась как раз в то время, когда он только начинал работу. "Вот чертова старуха, она во всем видит проявления своего оккультизма", - с негодованием подумала Труф. - Вот как? Но откуда она появилась? - Мне кажется, что она была в больнице, - неохотно отозвалась Айрин, расставляя на подносе чашки с блюдцами. - Насколько мне известно, семьи у нее нет. Бедненькая, у нее не всегда все получается. Иногда самые одаренные не могут взаимодействовать со сферой проявления - малкутом. "И с реальным миром тоже, - констатировала Труф. Но все это в высшей степени странно. Если у Лайт нет семьи, то как Джулиану удалось взять ее из больницы? - Если она действительно там находилась". - Теперь, когда ты остаешься, мы о многом сможем поговорить, - сказала Айрин британской скороговоркой. - Будь умницей, возьми этот поднос и отнеси в зал, - попросила она Труф. - Все черным-черно вплоть до реки. Телефон тоже не работает, - удовлетворенно произнес Гарет, входя в зал. - Я выходил на улицу, - прибавил он, оглядывая свою намокшую рубашку. - Прекрасная, дикая ночь для разных работ, - закончил он твердым голосом. Труф осторожно поставила поднос на стол. Майкл поднялся и начал расставлять чашки. Труф показалось, что он изучает ее, пытается найти в ней ответ на самый главный свой вопрос. Вошла Айрин и поставила на стол чайники. - На кухне есть еще немного кофе, правда, он совсем остыл. - Ничего, - сказал Хиауорд, - нам и холодный тоже понадобится. Ночь предстоит долгой, правда, Джулиан? Джулиан улыбнулся, предвкушая то, что должно было произойти этой ночью. - Можете присоединиться к нам, Труф, - произнес он. - Хотите - в качестве наблюдателя, хотите - участницы... Труф почувствовала отвращение, она догадалась о значении всех намеков и недомолвок. Джулиан хочет заняться магией. Читая "Страдающую Венеру", она поняла, что Блэкберн предпочитал для своих ритуалов как раз такую погоду. "В такую страшную ночь он и убил мою мать". - Ну как? - Джулиан дотронулся до ее руки, и Труф почувствовала, как по всему ее телу пробежала дрожь. Она жадно глотала воздух, руки ее тряслись, сердце учащенно билось. Чашка с кофе дрожала в ее руке. Горячие капли упали на руку, и она как будто очнулась. - Труф, - резким, требовательным голосом произнес Джулиан, - вам плохо? Она поставила чашку на блюдце и потерла руку. К счастью, кофе был не слишком горячим, и рука почти не покраснела. Труф посмотрела на скатерть, на ней расплывалось большое коричневое пятно. - Извините, Джулиан, мне вдруг стало душно. - Ничего страшного, - успокоил ее Джулиан. - Этот дом воздействует на людей, особенно во время бури. Труф не очень хорошо понимала, о чем он говорит. Никто, казалось, ничего не заметил. Труф отхлебнула кофе и поставила чашку на стол. Она налила в чашку побольше сливок, надеясь, что сахар и кофеин не дадут ей свалиться. Весь этот день, и переезд, и пребывание здесь утомили Труф. Добавляли усталости и свечи, пламя их начало тускнеть. - Можно быть просто наблюдателем. Перед тем как открывается путь, происходит подготовка, прокладывание пути, - продолжал настаивать Джулиан. - Ночь - самое лучшее для этого время, на экстрасенсорные восприятия уменьшается воздействие солнечного света и просыпающегося разума. Труф почувствовала, что неохотно, но согласно кивает. Большинство профессиональных экстрасенсов, с кем ей доводилось иметь дело, тоже верили, что их психические способности лучше всего проявляются ночью. Так, значит, Джулиан хочет, чтобы она участвовала в ритуалах, выдуманных Блэкберном? Джулиан напряженно вглядывался в лицо Труф, ожидая ее ответа. "Нет!" - закричала одна часть ее сознания. - Не знаю, я так устала. Может быть, в другой раз, - залепетала Труф. - Я буду ждать этого раза, - многозначительно прошептал Джулиан. - Я пойду проверю, готова ли комната Труф, а затем спущусь в храм, - сказала Айрин. Она поднялась, подошла к Труф и поцеловала ее в щеку. Труф погладила лежащую на ее плече морщинистую руку. - Доброй ночи, тетушка Айрин, - громко сказала она, едва сдерживая подступающие к горлу слезы. Айрин Авалон выходила из зала, неся перед собой длинную свечу словно огненный меч. - Дорогая, как ты чувствуешь, ты сможешь работать сегодня? - Джулиан обратился к Лайт. - Конечно, - радостно откликнулась девушка. Глаза ее горели, на губах играла счастливая улыбка. - Ты снова не пойдешь с нами, Майкл? Почему ты с нами не ходишь? - Она обиженно надула губы. - И никогда не пойду, - мягко ответил Майкл. - Всяк кулик в своем болоте велик, - ответил он с нежной улыбкой. - Всяк сверчок знай свой шесток. - Джулиан брезгливо поморщился. - Пусть Майкл ищет свою истину там, где хочет. Надеюсь, мне удастся уговорить Труф присоединиться к нам. На лице Майкла появилась легкая усмешка, он поклонился и вышел из зала, не взяв свечи. "Он, наверное, находится здесь очень долго и хорошо знает дом". Труф допила свой кофе и поднялась с кресла. Она почти физически чувствовала царившее за столом предвкушение, желание побыстрее заняться своим "делом", точнее, "делом" Торна Блэкберна. - Спокойной ночи, - произнесла Труф. - Я очень рада была познакомиться с вами. "Да уж куда там". - Я посвечу вам, - поднимаясь, сказал Эллис. Он взял подсвечник со свечой, зажег ее от канделябра и пошел к выходу. Труф направилась за ним, с тревогой думая, что магическими упражнениями здесь занимаются не ради показухи, а вполне по-настоящему, свято веря в них. Уже выходя, Труф заметила, как все пятеро оставшихся сели ближе друг к другу, образовав тесный круг. Покачиваясь, Эллис вел Труф наверх. "Прямо как дети. Секреты, пароль, тайные знаки". - Труф презрительно фыркнула. Однако червячок зависти все-таки точил ее, не очень приятно ощущать себя исключенным из какого-либо дела, даже если ты не хочешь им заниматься. Идя вслед за Эллисом вверх по ступенькам, Труф постаралась обуздать свое воображение. Ей чудилось, что из каждого угла на колеблющееся пламя свечи выходят жутковатые, диковинные животные. Они собирались прыгнуть на нее, и Труф инстинктивно сжималась, втягивая голову в плечи. Эллис настороженно шел наверх, временами останавливаясь и озираясь по сторонам. Труф казалось, что окружающие их тени он воспринимал как опасную реальность, и от этого ей становилось еще страшнее. Когда они наконец приблизились к ее комнате, Труф облегченно вздохнула и толкнула дверь. Она открылась легко и бесшумно. Айрин уже побывала в комнате, постель оказалась разобранной, а на столике у кровати стояла зажженная свеча. Эллис отступил в сторону, пропуская Труф. Пламя свечи описало дугу, и Труф увидела вместо глаз Эллиса пустые глазницы. Лицо его напоминало маску Мефистофеля. Труф вздрогнула. Эллис отвернулся и, прежде чем уйти, произнес: - Это старый дом, поэтому мой совет будет тебе как нельзя кстати. Не верь и половине из того, что видишь, и ничему из того, что слышишь. Прежде чем Труф ответила, Эллис ушел, оставив ее стоять одну у двери комнаты. Труф вошла в комнату, закрыла дверь и бросилась к кровати. "Страдающая Венера" лежала под матрасом. Труф успокоилась и вздохнула, словно по чистой случайности избежала окружавших ее опасностей. Посмотрев на книгу, она опустила матрас. В окно комнаты ударили порывы дождя и ветра, дважды сверкнула молния, один за другим послышались раскаты грома. Труф сжалась в комок, она надеялась, что разыгравшаяся буря не даст ей уснуть всю ночь. Долина реки Гудзон знаменита сильными бурями, но осенью они случаются значительно реже, чем летом. "Такой бурей с деревьев сорвет все листья, и осень будет некрасивой". Эта мысль почти расстроила Труф, но и немного успокоила ее. В пламени единственной свечи Труф сняла платье и осторожно повесила в шкаф. Она попыталась восстановить все события сегодняшнего дня и проанализировать, но всякий раз, когда Труф пыталась разложить их по порядку, они выскальзывали и разлетались, не выстраиваясь в стройную логическую цепочку. Собиралась ли она оставаться во Вратах Тени, как того хотел Джулиан? Разумеется, ее работа от этого существенно, облегчалась, хотя Труф уже жалела, что затеяла эту историю с книгой о Блэкберне. Однако отступать было поздно, слишком много людей знают о ее планах, и отказ писать биографию отца будет воспринят ими как глупость. Хотя Труф постоянно уверяла себя, что мнение остальных ей безразлично, выглядеть глупой и взбалмошной в глазах остальных она не хотела. Она не остановится на полдороге, ни в коем случае. Да и было бы из-за чего! Хорошо, она будет продолжать работу, и это прекрасно, но насколько сильно она должна сближаться с этим новоявленным "кругом истины"? Это опасно, ее авторитет как серьезного ученого может быть поколеблен. В то же время их информация о Блэкберне может оказаться ей очень полезной. Стало быть, нужно войти в их круг? Но тогда ученые... Труф сладко зевнула. Нет, столь серьезные материи она сейчас обдумывать не в состоянии, нужно поспать, а утром все само встанет на свои места. Труф скользнула под одеяло и задула свечу. Труф приснилось, что она лежит в воде. Она заворочалась и проснулась. Сколько времени она спала? Ну и ну, Труф даже сейчас ощущала, как рвущийся с неба поток воды поднимает и крутит ее. В голове вертелся обрывок приснившегося разговора: "Приди, принц стихии. Восстань, дитя вод. Ты, кто был до сотворения мира..." Но разбудил ее не сон. Труф сидела на кровати, уставясь в темноту, нервы ее были напряжены, она пыталась понять, что же ее разбудило. Дождь кончился, комнату заполнял странный запах, острый и приторный одновременно, он щекотал ноздри и сушил горло. "Это фимиам, - догадалась Труф. - Запах явно идет из вытяжного отверстия. Айрин говорила, что здесь внизу есть храм". Если Труф чувствовала запах, значит, ее комната соединялась с храмом. Решив найти вытяжное отверстие и закрыть его, пока приторный, тошнотворный запах не пропитал всю одежду, Труф приподнялась. Она пошарила рукой возле свечи в поисках спичек, но не нашла их. Постепенно ее глаза привыкли к темноте, она осмотрела комнату и увидела слабый свет, струящийся из небольшого отверстия в стене почти у самого пола. Теперь нужно было только закрыть его. Труф встала и подошла к вытяжному отверстию. Как она и предполагала, запах фимиама шел именно оттуда, у отверстия он был настолько сильный, что у Труф из глаз потекли слезы. Она стала на колени и протянула руку к решетке. "Убирайся отсюда!" - вдруг раздался злой мужской голос в нескольких сантиметрах от ее лица. Труф отпрянула, сжимая зубы, чтобы не закричать. Она стала быстро отползать от отверстия, желая только одного - отодвинуться от него подальше. Сильный удар головой о спинку кровати и боль вернули Труф ее обычный рационализм. Она с бьющимся сердцем посмотрела на отверстие. За решеткой никого не было. Конечно, слова были обращены не к ней, это акустический эффект. Произнесенные где-то внутри дома, они донеслись до нее. В комнате больше никого нет, она одна. Труф удалось убедить себя в этом. Дрожа всем телом, она заползла в кровать и, пока за окном не забрезжил серый рассвет, долго лежала, тревожно всматриваясь в темноту. 6. ЗЕРКАЛО ИСТИНЫ Да, это правда: правде не в упор, В глаза смотрел я, а куда-то мимо. Но юность вновь нашел мой беглый взор. Блуждая, он признал тебя любимой. Уильям Шекспир Когда Труф снова проснулась, солнце стояло уже высоко. Труф с хрустом потянулась, удивляясь тому, что все тело затекло. Внезапно она вспомнила события прошедшей ночи, огляделась и нашла то самое вентиляционное отверстие. В утреннем свете оно выглядело вполне безобидно, обычная вытяжка с мелкой сеткой, каких много в старых домах. Ничего волнующего или опасного в нем не было. Труф посчитала свое ночное происшествие игрой воображения. А может, это вообще ей приснилось? Тяжелый сон, результат дневных впечатлений, неумеренного обеда и странной обстановки. Труф спрыгнула с кровати и подошла к окну. День был кристально чист, небо голубым и безоблачным. О прошедшей буре свидетельствовала только листва на ухоженной лужайке. Труф посмотрела на часы и вскрикнула. Половина одиннадцатого! Она хотела во время завтрака поговорить с Джулианом. Нужно все-таки определиться: либо оставаться здесь, либо нет. Если нет, то следовало выработать хоть какое-нибудь расписание. С другой стороны, можно не торопиться, кто-нибудь обязательно знает, где он, и Труф его найдет. Она оделась в тонкий, оливкового цвета свитер и зеленую рубашку. Внезапно Труф обратила внимание на комнату, и ее поразил царивший в ней страшный беспорядок. Казалось, что кто-то вытащил все ее вещи из сумки и чемодана и разбросал их по полу. Труф не понимала, как она могла устроить такой кавардак за одну только ночь. Ну ладно, она уберет все позже, после того, как поговорит с Джулианом. Она вышла из комнаты и направилась в зал. Труф предположила, что завтрак тоже должен подаваться там. К тому же поиски Джулиана, казалось ей, лучше начинать именно с зала. Удивляло, что ни Айрин, ни Эллис ни словом не упомянули о том, во сколько здесь завтракают. Спустя несколько минут Труф с удивлением рассматривала незнакомый коридор. Не было бело-голубых обоев, вместо них Труф увидела кремовые, с темными цветами. Вчера она их не видела, это совершенно точно. Она потрогала стену, обои затрещали и начали отваливаться от стены. Значит, они здесь уже давно и совсем высохли. Странно, у Труф сложилось впечатление, что во Вратах Тени следят за всем, тем более за внутренним видом дома. Как она сюда попала? Насколько Труф помнила, из ее комнаты нужно было сначала идти прямо до конца коридора, потом спуститься вниз, повернуть направо, а дальше будет зал. Перила! Труф вспомнила, что стойки перил лестницы совсем новые, сделаны из дуба и на них вырезаны листья. Но где они? А где сама лестница? Труф испуганно попятилась, она была уверена, что теперь ей нужно найти хотя бы дверь в свою комнату. Она повернулась, и глаза ее широко раскрылись от удивления. Коридор исчез, а вместо него перед Труф появилась лестница, но вела она не вниз, а наверх. "Но это же смешно, вчера я дважды проходила по лестнице, а сегодня не могу ее найти". Неприятная дрожь пробежала по ее телу. Она вспомнила, как Джулиан неоднократно намекал ей, что Врата Тени - дом странный, в котором не все спокойно. Возможно, он имел в виду как раз это, потерю ориентации в пространстве? Труф подумала, что она не выспалась, поэтому не может разобраться. И еще этот ночной запах, он мог одурманить ее, в комнате даже утром стоял слабый запах фимиама. Внезапно Труф вспомнила голос, который она слышала ночью. Если ей не послышалось, то его можно в этом случае считать своего рода предостережением. Но, допустив, что голос ей не почудился, а действительно был, Труф почувствовала, что в этом: случае происходящее выглядело еще загадочней. Кто говорил и кому предлагалось убираться? Голос принадлежал не Джулиану и не Майклу, но кому тогда? Труф не очень помнила голосов остальных мужчин, поэтому, кто говорил, определить не смогла. Считая ступеньки и повороты, Труф сначала нашла знакомый коридор, а затем и дверь в свою комнату. Она обернулась и посмотрела туда, откуда только что пришла. До первого поворота коридор показался ей "знакомым". Что было за ним, Труф не подозревала, и идти проверять ей не хотелось. Прижавшись спиной к двери, Труф немного постояла, мысленно вспомнила весь свой маршрут до лестницы и снова пошла вперед. На этот раз она нашла лестницу сразу и удивилась, как это она умудрилась пройти мимо нее. Сходя вниз, Труф посмотрела на часы и вздрогнула. Часовая и минутная стрелки показывали одиннадцать часов, секундная стрелка тоже двигалась, значит, батарейка еще не села. Только как сейчас могло быть всего одиннадцать, если в одиннадцать, а это Труф точно помнила, она вышла из своей комнаты и, по самым скромным подсчетам, блуждала по коридорам не меньше двадцати минут? Невероятно! Подходя к залу, Труф мысленно составила перечень вопросов, на которые ей предстояло найти ответы. Положение было незавидное, с одной стороны, она понимала, что одной ей это сделать не удастся, прибегать же к помощи обитателей Врат Тени она не стремилась - во всех их ответах, и это совершенно очевидно, будет незримо присутствовать Блэкберн. Удивительно, но на первом этаже никаких посторонних запахов Труф не почувствовала, хотя храм должен был находиться здесь. Труф нестерпимо сильно, до боли в животе захотелось увидеть его, она подумала, что Джулиан не откажется показать храм. Двери в зал были открыты. Заглянув внутрь, Труф увидела Эллиса Гарднера, который подобно восточному правителю гордо восседал за десертным столиком. Увидев Труф, он заулыбался. - Проходите, дорогая, вы, оказывается, ранняя пташка. Наливайте кофе, он горячий, электричество дали рано утром. Хоскинс оставил нам кое-что на завтрак. Не стесняйтесь, ухаживайте за собой безбоязненно. Вы скоро заметите, что утром мы не так официальны, как во время обеда. - Он показал на булочки и чайник. Серебряных канделябров уже не было, по краям стола стояли чашки, обычные, гостиничного типа. - Может быть, обойдемся без иронии? - Труф выбрала чашку. - Я, конечно, знаю, что сейчас уже двенадцатый час, но простите меня, я проспала. "Совсем чуть-чуть", - шепнул внутренний голос. Лицо Эллиса вытянулось. - Милая де