иглушенные тревожные крики, но он не решался открыть дверь, опасаясь нападения морока. Вместо себя он посылал наружу слуг, одного за другим, - но эти плуты не спешили возвращаться. Последним отправился за дверь Слинг, прежде всласть поспорив и попеняв, что это-де не его обязанность - быть на посылках; на деле, как подозревал Сигурд, в его обязанности входило развлекать Бьярнхарда и шпынять командиров, которые приходили за приказаниями ярла. Бездельник едва только успел выскользнуть за дверь, а Сигурд - запереть за ним последний из множества засовов, как Слинг бешено забарабанил в дверь снаружи, захлебываясь от визга. Он ввалился в зал еле живой, с льесальвийской стрелой в спине. Бьярнхард заковылял к двери, хватаясь за меч, но Сигурд уже снова захлопнул и крепко запер дверь. - Они здесь! - прохрипел Слинг, в ужасе озираясь. - Точно белые волки в снегу. Тишина... смерть... стрелы! - Это Хальвдан, - угрюмо сказал Бьярнхард, и кривая усмешка рассекла наискось его лицо. Он похлопал Сигурда по плечу: - На сей раз есть кому биться за меня, и он не подведет. Этот меч выстоит против перчатки Хальвдана. Я знал, что не зря выжил, - горбатый, безногий, но выжил: ради мести, сладостной, бесценной, последней мести. Рольф поднял взгляд от белого как мел умирающего Слинга - в глазах доккальва, обращенных к Сигурду, остывал немой укор. - Но, Сигги, ты ведь не станешь драться с Хальвданом? Вспомни, ведь он дважды спас тебе жизнь! Сигурд вслушался в топот ног, приближавшийся к двери, и дрожь охватила его в предвкушении боя. - Если он считает, что я покорным пленником вернусь в Хравнборг, - да, я буду с ним драться! Драться до смерти, если он захочет отнять у меня шкатулку. Я-то знаю, что он явился именно за ней! Бьярнхард извлек из ножен свой меч и встал за спиной у Сигурда. - Толку от меня немного, Сигурд, но я постараюсь прикрыть тебя сзади - как положено истинному другу. - Он метнул злобный взгляд на Рольфа, который все еще склонялся над Слингом. - Я не подниму руки на Хальвдана, - отрезал Рольф. - И тебе позор, Сигурд, если станешь биться с ним. Сигурд не слушал его. Дверь сотрясалась под мощными ударами, и хор голосов громко требовал немедля открыть ее. Бьярнхард побледнел и попятился к проему, за которым была лестница, ведущая наверх. - Тихо, вы все! - один голос заглушил все остальные. - Если нужно будет, мы выбьем дверь молнией. Эгей, Сигурд! Сигурд, ты здесь? Сигурд бесшумно шагнул к двери. - А это ты, Микла, ученик мага? - Кто же еще, болван? А теперь отопри дверь, покуда я ее не сжег. Ты и так нас здорово вывел из терпения! Сигурд уже хотел зло огрызнуться, когда вдруг по лестнице сбежал Йотулл и в несколько прыжков одолел комнату. Он остановился у самой двери, не обращая внимания на облегченные восклицания Бьярнхарда и делая вид, что не заметил, как хромой ярл пытается улизнуть наверх. - Так это Микла теперь маг у Хальвдана? - прогремел Йотулл, искрящимся навершием посоха один за другим отпирая засовы. - Очень уж храбро ты разговариваешь для простого ученика. Магом тебя еще никак нельзя считать. Не могу представить, чтобы даже ты набрался наглости не то что ввязаться в магический поединок со мной, но даже просто скрестить мечи! Ответом ему был новый оглушительный грохот в дверь. - Открывай, не то мы похороним тебя и сделаем гроб из этой двери! - прорычал Хальвдан. - Ты один в ответе за все это безумие, Йотулл. Когда-нибудь мы с тобой найдем время посчитаться, и тогда уж верно один из нас не уйдет живым! Йотулл почти отодвинул последний засов и тотчас же отпрыгнул, заняв лучшую оборонительную позицию. Новый удар снаружи - дверь распахнулась настежь, едва не слетев с петель. Хальвдан ворвался в комнату и замер на почтительном расстоянии от Йотулла и от Сигурда, стоявшего с мечом в руке. Бьярнхард опустился в кресло, широко улыбаясь, словно все явились сюда исключительно ради его развлечения. - Вечер добрый, Хальвдан, мой старый враг и соперник, - произнес он, постукивая культей по полу, чтобы привлечь всеобщее внимание. - Не правда ли, это похоже на добрые старые времена, когда мы то и дело налетали друг на друга, чтобы всласть подраться? Мне до сих пор ужасно не хватает прежнего Хравнборга, того, что был на равнине. Поверь мне, всякий раз, как я вижу его развалины, сердце сжимается от боли. Хальвдан шагнул в комнату, заснеженный и разъяренный, - полная противоположность невозмутимому Бьярнхарду. - Я желаю твоему сердцу лишь одной боли - от преждевременной смерти! Видно, трудней всего прикончить самую бесполезную тварь - змею либо доккальва. Может, на сей раз мне убить тебя, чтобы ты лег рядом со своими стражниками? Я пришел за скиплингом, которого Йотулл похитил из Хравнборга, и без него отсюда не уйду. - Ну так и побеседуй об этом с Йотуллом и скиплингом, - отвечал Бьярнхард, все еще усмехаясь и поигрывая мечом. Сигурд и Хальвдан обменялись недружелюбными взглядами. Йотулл оперся на посох. - Видно, ты не понимаешь, что скиплинг ушел со мной добровольно, - заметил он, - так что о похищении и речи быть не может. - Это все из-за тебя! - бросил Хальвдан, гневно сверкнув глазами. - Ты отлично знал, что сумеешь убедить его во всем, что тебе выгодно! Он захотел сбежать, и ты, уж конечно, не стал его отговаривать! - Отговаривать! - воскликнул Сигурд. - Да с какой стати мне было там оставаться? Ты бы не замедлил прикончить меня, убедившись, что я не отдам тебе шкатулку! Я отлично знаю, что ты замышлял нечто подобное. Хальвдан перевел на него яростный взгляд: - А Йотулл и Бьярнхард, по-твоему, ничего такого не замышляют? Ты думаешь, они славные, честные ребята и заботятся только о твоем благополучии? - Нет, не думаю, - ответил Сигурд. - Я больше никому не верю. Ни тебе, ни им. Я следую своей дорогой и намерен открыть шкатулку, а если ты вздумаешь мне помешать - тебе же хуже. Ты уже пытался обмануть меня, и я больше не верю твоим словам. - Вот речь воина, Сигурд! - вставил Бьярнхард. - Так назови Хальвдана лжецом, и покончим с этим! Хальвдан шагнул к Бьярнхарду: - Прикуси язык, или я закончу дело, которое не завершил когда-то. Ты и сейчас урод, и прежде не был красавцем, так что мир с твоей смертью много не потеряет. Свои дела с тобой я улажу после, а сейчас я должен разобраться со скиплингом. Сигурд указал острием меча на дверь. - Если так, то наш разговор закончен. Ни за что на свете я не вернусь в Хравнборг с тем, кто намерен убить меня. Бьярнхард захихикал. С полдюжины доккальвов украдкой спустились с лестницы и с мечами и топорами подобрались к его креслу. - Наши шансы, Хальвдан, скоро сравняются. Без боя тебе не взять ни скиплинга, ни шкатулку. Он явно не желает с тобой идти, да и вряд ли, на мой взгляд, ему стоит соглашаться. В конце концов, он гость в Свинхагахалле, и мой долг - не допустить, чтобы он попал в руки невежественных изгоев, то есть твоей шайки. Как ни прискорбно, а придется тебе убраться отсюда без скиплинга и без шкатулки - ты уж сам рассуди, какая потеря тебе больнее. Так что же, Хальвдан, уйдешь ты, как подобает рассудительному человеку, или же выставить тебя с треском? - Он усмехнулся и кивнул на темный силуэт Йотулла, который молча переводил взгляд с Сигурда на Хальвдана и Бьярнхарда с холодным напряжением хищной птицы, нацеливающейся на жертву. Вместо ответа Хальвдан сорвал с плеч и отшвырнул свой плащ, чтобы без помех выхватить меч. Льесальвы тотчас приготовились к бою. Йотулл обнажил меч, сжимая в левой руке посох. - Нет, нет! - воскликнул Бьярнхард, взмахом руки веля Йотуллу отойти прочь. - За меня будет сражаться кое-кто другой. Сигурд жаждет сойтись с тобой в поединке, Хальвдан. Я дал ему вот этот меч, и настала пора испробовать клинок в деле. Ничто не может так обрадовать меня, как вид твоей крови на клинке, который я вложил в его руку. Хмуря черные брови, Хальвдан поглядел на Сигурда, на его меч и опять на Бьярнхарда. Затем, презрительно фыркнув, он вложил свой меч в ножны. - Я не стану сражаться в неравном поединке. Это ничем не лучше убийства. - Ложь! - Сигурд сверкнул глазами и шагнул ближе, угрожающе взмахнув мечом. - Я не новичок в бою и не был им еще до того, как пришел в ваш мир. Своим отказом драться ты оскорбил меня, так вот - я вызываю тебя защищаться или умереть. Не говоря уже об этом оскорблении, я должен отомстить за несчастья Тонгулля. Посмей-ка отрицать, что это твоими стараниями тролли изгнали оттуда всех поселенцев, а виновной в их злодействах объявили мою бабку, и она умерла, не выдержав позора! Хальвдан едва сдерживал гнев, но все же его рука не легла на рукоять меча. - Я и в самом деле отрицаю это, по-прежнему отказываюсь пресечь твое невежественное и глупое существование. Готовься к возвращению! - Господин мой. - Дагрун шагнул вперед. - Он не захочет уйти с миром. Не сказать ли ему твою тайну? - Нет, Дагрун, - нетерпеливо бросил Хальвдан, - не в этом месте и не на остриях мечей! - Хранить все в тайне - не лучший выход, - пробормотал Дагрун, неохотно отступая и все еще озабоченно хмурясь. - Мне известна эта ваша тайна! - крикнул Сигурд. - Я сам слышал, как ты, Хальвдан, похвалялся, что получишь шкатулку без борьбы тотчас же, как только пожелаешь. Помнишь, как однажды вечером толковал с Дагруном в маленькой конюшне? Я был там и слышал все. Ты не посмеешь отрицать, что замышлял обмануть меня и, быть может, убить, если я не отдам шкатулку. Хальвдан и Дагрун изумленно и озадаченно переглянулись, точно силясь вспомнить, что же именно они тогда говорили. - Ничего такого мы не замышляли... - сердито начал Дагрун, но Хальвдан резко велел ему замолчать и угрюмо взглянул на Сигурда, наливаясь темной злой кровью. - Довольно тратить время попусту! Ты возвращаешься с нами и когда-нибудь, я надеюсь, сам поблагодаришь за это. Ты ослеплен дарами и лестью, не говоря уже о собственной твоей гордыне. И даже меч, с которым ты пытаешься вызвать меня на бой, - коварный трюк, рассчитанный на твою доверчивость. Я знаю этот клинок и могу поклясться тебе, что никакой истинный друг не мог бы тебе его подарить. Он прошел через многие руки, и все его хозяева совершали им жестокие убийства. На этом мече проклятие, которое понуждает носящего меч к бесчестным поступкам. Лучшее, что ты можешь сделать с этим даром, - вернуть его дарителю, пронзив клинком его же сердце! Сигурд с ненавистью смотрел прямо в глаза Хальвдану и сгорал от стыда, что Хальвдан обращается с ним как с зеленым юнцом, не понимающим, что к чему. Слова Рольфа о мече промелькнули в его памяти, и еще сильнее взъярился он на льесальвов, которым только и счастья в жизни, что разочаровывать его во всех честолюбивых стремлениях. Меч в руке Сигурда почти явственно дрожал от ярости и жажды боя, но неколебимый взгляд Хальвдана словно пригвождал юношу к полу. - Ты бы надел перчатку, Хальвдан! - Голос Бьярнхарда вздрагивал от возбуждения. - Он намерен тебя прикончить и, клянусь жизнью, сделает это, если ты не побережешься! Хальвдан, однако, не спешил ни вынуть из-за пояса свою знаменитую перчатку, ни обнажить меч. Никогда еще Сигурд не ненавидел кого-то так яростно и неистово, как ненавидел он в эту минуту ярла Хальвдана. Меч его не дрогнул; казалось, все вокруг потемнело, сердце Сигурда гулко, словно молот, билось в груди, он задышал глубже. Удушье неизбежной гибели сдавило грудь Сигурда, и он всем сердцем отдался на волю этого страшного чувства. Он вложил всю силу в удар мечом и явственно ощутил, как металл врезался в живую плоть, когда Хальвдан вскинул руку, пытаясь защититься от удара, застигшего ярла врасплох. Хальвдан не успел и наполовину выдернуть свой меч из ножен, когда Сигурд вторым ударом пронзил его насквозь. Неверяще глянув на Сигурда, ярл рухнул наземь. Более всех были потрясены льесальвы, которые разразились дружным горестным воплем и бросились вперед с единственной мыслью немедля отомстить убийце своего вождя. Сигурд выдернул меч и отпрыгнул. Доккальвы Бьярнхарда бросились защищать Сигурда, и комната наполнилась лязгом мечей о щиты, криками ярости и смертельной боли. Сигурд едва сознавал, с кем он, собственно, сражается, - он наносил удары направо и налево с безумной яростью берсерка, пока последний из его противников не перепрыгнул через груду тел, оружия и доспехов и не помчался вдогонку за отступающими льесальвами. Йотулл сунул меч в ножны и расхохотался - неожиданно громко в наступившей тишине. Затем поискал взглядом Бьярнхарда - хромой ярл предпочел спастись бегством на лестницу. Теперь он ковылял к ним, чихая и кашляя, но все еще ухмыляясь. - Мы их перехитрили, Йотулл! - просипел он и рухнул в кресло, чтобы отдышаться. - И Сигурд убил Хальвдана. Какая прелесть! Этот болван даже и не понял, что с ним произошло. Сигурд, где ты? Тысячу раз заслужил ты этот меч, и я всегда буду у тебя в долгу. А где труп Хальвдана, Йотулл? Перчатка моя! Сигурд вложил меч в ножны и начал озираться. Все, кроме одного, доккальвы Бьярнхарда были мертвы или тяжко ранены, однако если кто-то из льесальвов и погиб, сотоварищи унесли всех с собой, включая и Хальвдана. Йотулл завершил бесплодные поиски крепким ругательством, а ухмылка Бьярнхарда превратилась в разочарованную гримасу. - Так в погоню, Йотулл! Они не могли далеко уйти. Уж не Рольф ли приложил руки к исчезновению трупа? Если это так, я его... Упомянутый персонаж тотчас любезно появился на сцене, выбравшись из укрытия в старой кладовой. - Я не желал драться против друзей и родственников, - пояснил он, - и потому предпочел остаться ни на чьей стороне, покуда это возможно. Но Хальвданова тела я не уносил, да и как бы я это сделал, если все время прятался вот здесь? Сигурд не знал, как ему смотреть в глаза Рольфу, о чем с ним говорить. Его прежнее яростное возбуждение быстро испарилось, но ему казалось необходимым немного похвастать перед Бьярнхардом и Йотуллом, посему он делал вид, что крайне разочарован тем, как сумели льесальвы унести Хальвдана и его перчатку. Настроение Бьярнхарда не улучшалось, а Йотулл, злой как черт, отправился собирать рассеянных врагом защитников Свинхагахалла, чтобы устроить погоню. - Мы не тронемся в путь, пока они не вернутся, - проворчал Бьярнхард и, бросившись в кресло, принялся растирать увечную ногу - точь-в-точь медведь раненую лапу. Весь остаток дня он пил не переставая, пока не впал в беспамятство, а когда очнулся несколько часов спустя, разъярился еще пуще, узнав, что Йотулл и посланный вдогонку льесальвам отряд еще не вернулись. Сигурд и Рольф держались подальше от Бьярнхарда, особенно когда он принялся грозить мечом слугам всякий раз, когда они подходили слишком близко. Он бесился и сыпал проклятиями далеко за полночь, но его вопли не были единственной причиной бессонницы скиплинга. Сигурд одиноко сидел у камина в своей уютной комнате и все не мог согреться. Потом он пошел искать Рольфа, не в силах долее горевать и зябнуть в одиночестве. - Рольф, ты спишь, что ли? - ворчливо осведомился он у двери, за которой мерцал красноватый отблеск огня в очаге. Темная фигура у огня шевельнулась и откликнулась, не оглядываясь: - Нет, не сплю. Входи, коли хочешь. Судя по воплям, Бьярнхард все еще бесится. Вряд ли мы уснем этой ночью. Сигурд уселся на табурет рядом с Рольфом и долго молчал, уставясь на угли в очаге, - вполне под стать унылому безмолвию Рольфа. - Я знаю, ты вправе меня ненавидеть, - наконец сказал он. - Вот подходящий повод нам расстаться, и, если ты покинешь меня, я не обижусь. Ты, наверно, думал, как бы отомстить за Хальвдана? В крайнем случае, оставь меня здесь и возвращайся в Хравнборг... я-то этого уже никогда не смогу сделать. Ранхильд пожалеет, что морок тем вечером не утопил меня, и мне кажется, что так было бы и лучше для всех. Ох, Рольф, как же я жалею, что сделал это! - прибавил он со внезапной горестью. - С этим мечом в руке я превратился в убийцу! Гордиться нечем - я вспоминаю, как Хальвдан пытался мне помочь... ведь он вправду однажды спас мне жизнь! Рольф вздохнул, тяжко ссутулив плечи. - Скоро ты с этим справишься, Сигурд. С Бьярнхардом и Йотуллом в качестве главных советчиков ты очень скоро забудешь Хальвдана. А обо мне не тревожься. Я останусь с тобой, пока... пока не случится то, что я прозрел. Что сделано, Сигурд, то сделано, так что незачем нам обоим терзаться, оглядываться назад, сетовать... Если не выбросишь из головы эти мысли, тебя до конца дней будут преследовать вещи, сыплющиеся со стен или летающие по комнате, - как, к примеру, вот эта кочерга. - Он кивнул на закопченную кочергу, которую гоняла по полу причудливыми зигзагами проказливая Сила Сигурда. От его нечаянных взглядов свалились уже почти все вещи, развешанные по стенам комнаты. - Я враг даже самому себе, - с горечью проговорил Сигурд, когда раскаленный уголек выскочил с оглушительным щелчком из очага и, прежде чем Сигурд успел смахнуть его, прожег в штанах дыру, опалив кожу на колене. - Похоже, всякий, к кому я подойду близко, обречен на неудачи. Может, тебе все же лучше уйти от меня, Рольф? По крайней мере, останешься жив. - Нет, Сигги, я пригожусь тебе... хотя ты сам этого еще не знаешь. - Рольф задумчиво пошевелил угли в очаге и внимательно глянул на Сигурда. - Есть один способ хоть немного возместить льесальвам гибель Хальвдана, если, конечно, ты готов это сделать. Сигурд угрюмо потирал обожженное колено. - У меня нет ничего ценного, кроме жизни, а ее ценность не так уж и велика, если вспомнить, что меня преследует морок, который во что бы то ни стало решил меня поймать. Ну да валяй говори, что ты задумал. Хуже, чем добровольно отдать меня на суд и месть льесальвов, ты уже не придумаешь. Глаза Рольфа блестели. - Не дай Бьярнхарду и Йотуллу завладеть тем, что сокрыто в шкатулке! Эта вещь для них крайне ценна, а Хальвдан явно считал, что ее нужно держать подальше от этой парочки, иначе бы он не рискнул своей жизнью, придя сюда за тобой и шкатулкой. Мы запросто сумеем сбежать из Свинхагахалла, ведь до сих пор ты не делал никаких попыток побега. Доберемся до Хравнборга и уговорим Миклу помочь нам найти Свартафелл. Если ты сумеешь как-то заменить Хальвдана - значит, его гибель была не напрасна. Сигурд прислушался к воплям Бьярнхарда, который на чем свет стоит клял своих слуг и призывал к себе Слинга, не зная, что тот уже никогда не откликнется на его зов. Он подумал о сытной пище, тепле и уюте, к которым уже успел привыкнуть, о черной мощи Йотулла, которая неизбежно обратится против него, если он решится сбежать. Подумал Сигурд и о мороке, который преграждал ему путь надежнее, чем все в мире замки и запоры. - Вдвоем, в снегу и мраке, нам не выжить, - сказал он наконец. - Ты все еще не можешь стрелять из лука, и мы оба не знаем заклятий, отгоняющих троллей. Мне кажется, безопасней делать вид, что мы следуем замыслам Бьярнхарда... да и не уверен я, что в Хравнборге согласятся принять за смерть Хальвдана виру, меньшую, чем моя кровь. Вспомни хотя бы Ранхильд. Сигурд вздрогнул, охваченный странным чувством, что девушка в эту самую минуту думает о нем. Ужасно будет видеть ее врагом... Плетеный шнурок из волос Ранхильд вдруг показался ему не даром, а петлей на шее. Сигурд поспешно снял его и бросил бы в огонь, но пожалел колечко, которое было ему как раз впору на мизинец; да и запасная тетива еще никому не мешала, и Сигурд спрятал плетеный шнурок в карман. Рольф отвернулся и долго глядел в огонь, не говоря ни слова. После долгого молчания он наконец сказал: - Хальвдан был прав, говоря, что твой меч принуждает своего владельца совершать бесчестные дела. Первым было убийство Хальвдана, вторым, вероятно, станет моя смерть. Хотел бы я знать, Сигги, что станется с тобой... - Он ворошил кочергой угли, не поднимая глаз. В душе Сигурд с ним согласился, но ничего не сказал. Ночь они провели, прислушиваясь к частым взрывам Бьярнхардова гнева и отмечая ход времени по смене часовых на полуразрушенных башнях, - стражники с топотом спускались по узкой лестнице и выходили через главный вход. Один раз Сигурд даже как будто различил радостное хихиканье Гросс-Бьерна и грохот копыт по входной двери... но это ему, скорее всего, приснилось. После этого он и глаз не мог сомкнуть, хотя утренняя стража еще не сменяла полуночную. Сигурд оставил Рольфа, свернувшегося клубком в неудобной позе у очага, и пошел бродить по лабиринту подземной крепости Бьярнхарда, надеясь отыскать хоть какого-нибудь доккальва, который скажет ему, чем увенчалась погоня Йотулла. Лампа в его руках горела тускло, соломенный фитиль почти кончился, и встречались ему только шнырявшие по углам крысы да Бьярнхардовы гончие, которые потягивались и виляли хвостами, следуя за юношей по стылым коридорам. Раз или два Сигурду встретились слуги, тащившие вязанки дров, но они удрали с его дороги так же проворно, как и крысы, узнав в нем владельца проклятого меча. В самых глубоких и сырых погребах Сигурд отыскал лазарет, но там никто не был в состоянии с ним беседовать. Вчерашний налет льесальвов сильно пошатнул ряды Бьярнхарда, и это, без сомнения, добавило бешенства хромому ярлу. Изрядно продрогнув, Сигурд вернулся в большой зал, где тощий старый раб разводил в очаге жаркий огонь, готовясь к утреннему выходу Бьярнхарда. Старик подскочил, увидав Сигурда, и опасливо сообщил, что завтрак еще не готов, прибавив с тенью укора, что час, мол, ранний и никто еще не проснулся. - Ничего, я подожду, - отвечал Сигурд. - Ступай займись своими делами. Я послежу за огнем и подброшу дров, если понадобится. - Это славно. Может, тогда, господин, тебя не затруднит впустить утреннюю смену? - с надеждой осведомился раб, потирая над огнем узловатые пальцы. - Они постучат. Сигурд кивнул, и оборванец исчез в темном коридоре, оставив Сигурду возможность первым выяснить, в каком настроении будет Бьярнхард после того, как он всю ночь пил и воплями призывал к себе Йотулла и Слинга. Ждать пришлось недолго - скоро утренняя стража подошла к дверям, топоча по снегу, и почтительно постучала. Сигурд открыл, и доккальвы, что-то проворчав в благодарность, гуськом вошли в зал. Последний вел с собой незнакомца в засыпанном снегом плаще. - Говорит, что гонец, - сообщил доккальв Сигурду. - Вроде бы знает что-то про Йотулла, если не врет, конечно, - добавил он и ушел, мимоходом ткнув пришельца в бок луком и вожделенно глянув на огонь. Посланец уселся у очага и стряхнул снег с плаща, чтобы подсушить его в гостеприимном теплом зале. Сигурд сел в кресло и подпер кулаками подбородок, тотчас забыв о гонце. Появились слуги и стали накрывать на стол. Едва они ушли, гонец отбросил капюшон и повернулся к Сигурду, который лениво разглядывал рукоять меча, пытаясь разобрать смысл в причудливой вязи рун. Наконец он поднял взгляд на гонца - и в тот же миг узнал хмурое и строгое лицо Миклы. 11 - Что тебе здесь нужно? - осведомился Сигурд, берясь за рукоять меча. - Хочешь погибнуть? - Не больше, чем хотел этого Хальвдан, - резко ответил Микла. - Я пришел, чтобы вернуть в Хравнборг тебя и Рольфа. Прочие отправились вперед, чтобы доставить Хальвдана в ближайший Дом Исцеления. - Так он жив? - вскрикнул Сигурд. Микла пожал плечами: - Быть может, частица жизни еще теплится в нем, но я мало надеюсь на благополучный исход. Где Рольф? Сигурд кивнул в сторону коридора: - Спит. Может, тебе лучше унести ноги, пока никто тебя не заметил? Если ты столкнешься с Йотуллом, он из тебя настругает лапши. - Неважно. Ну же, Сигурд, неужели ты не хочешь отсюда выбраться? - Микла беспокойно оглянулся в сторону коридора. - Я здесь не пленник, - отрезал Сигурд, правда не очень уверенно, потому что вспомнил морока. - И если уж я уйду отсюда, то не в Хравнборг, где мстительные альвы только и ждут, как бы взять с меня кровавую виру за Хальвдана! Я отправлюсь в Свартафелл, найду мастера, который сделал шкатулку, и попрошу открыть ее. - Тогда я пойду с тобой. Если только это в моих силах, я не дам ни Бьярнхарду, ни Йотуллу завладеть тем, что хранится в шкатулке. Какая бы это ни была вещь, если один из них ее заполучит - судьба последних альвов будет предрешена. - Судьба изгоев, хотел ты сказать, - поправил его Сигурд, поигрывая мечом. - Вы ведь все здесь альвы. Только похоже, что я заключил союз со стороной, которая побеждает и победит. Оглянись только по сторонам, сравни Свинхагахалл с тем, что творится в Хравнборге, - и ты поймешь, почему я не желаю отречься от своих привилегий ради сомнительной чести насмерть замерзнуть вместе с тобой по пути в Свартафелл. Даже если б нам удалась эта безумная затея, что проку вести заведомо безнадежную войну, защищая горстку мелких фортов вроде Хравнборга от мощи Свинхагахалла? - Ага, значит, вот что! Ты выбрал сторону, которая с виду сильнее, даже не подумав, праведная это сторона или нет? Послушай, я довольно видел в Свинхагахалле, чтобы убедить тебя, насколько лучше нам в Хравнборге. Видел ли ты, чтобы там кто-то голодал или замерзал до смерти? Разве Хальвдан ел мясо, когда не было мяса для его воинов? Может, в его доме и нет изобилия, но и низостью там не пахнет. А Свинхагахалл, Сигурд, насквозь провонял низостью, и меня поражает, что ты не чуешь этого. Сигурд раздражался все сильнее, особенно когда понял, что возразить тут нечего. Бьярнхард правил своими подданными так, чтобы те не могли выжить без его поддержки. Такой обычай сулил неисчислимые беды тому, кто попадал в немилость, - но Сигурд считал себя выше такого положения... во всяком случае, пока он не заслужил неудовольствия Бьярнхарда. - Послушай, Микла, - сказал он, - не понимаю, зачем ты тратишь здесь попусту время? Я с тобой не уйду, а силой ты меня не уведешь, пока у меня есть вот это. - Он угрожающим движением наполовину вытащил из ножен меч. - Вот как? - Микла ожег его гневным взглядом. - Сигурд, ты простой скиплинг, а я уже почти что полноправный маг. Бьюсь об заклад, что я мог бы увезти тебя туда, куда я сочту нужным, - а я намерен доставить тебя и Рольфа в Свартафелл, как бы ты ни брыкался и ни валял дурака! Времени у нас мало, так что ступай будить Рольфа и собирайтесь в путь. Я уже заседлал ваших коней - они ждут. Сигурд встал и обнажил меч. - Вот мой ответ! А теперь лучше убирайся, пока я не разозлился настолько, чтобы и тебя не прикончить. - Микла поднял посох. - Я вижу, тебе понравилось убивать друзей? Вошел, так сказать, во вкус? Ну-ка убери меч, или я расплавлю и его, и твою руку без всякого сожаления! - Слова истинного друга! - с издевкой заметил Сигурд. - Нет, Микла, я хорошо знаю, кто мои друзья, и ты к ним не относишься. - Отношусь, болван, только ты слишком туп, чтобы это понять! - огрызнулся Микла. Сигурд вспыхнул от ярости, поняв, что ничего в жизни он так не хотел, как прикончить Миклу. - Таких слов не прощают, - сказал он и нанес удар... но Микла, наученный примером Хальвдана, отпрянул и увернулся от меча. Сверкающее лезвие пронзило лишь его плащ. Микла перепрыгнул через стол и занес посох, приготовясь произнести заклинание. Сигурд хотел было прыгнуть за ним... но тут его затылок словно взорвался, он проковылял шага два по странно накренившемуся полу и рухнул навзничь. Зала головокружительно завертелась перед глазами, и из этой круговерти возникло озабоченное лицо Рольфа. - Как ты, Сигги? Я тебя не слишком сильно ударил? - Нет, ничего, все в порядке, - хрипло прошептал Сигурд, чувствуя, как на затылке стремительно растет изрядная шишка. Он укоризненно глядел на Рольфа. Наконец Сигурд с трудом поднялся на четвереньки и даже не смог возмутиться, когда Микла, что-то злобно ворча, схватил его меч, вложил в ножны и сунул за пояс. К тому времени, когда Сигурд сумел кое-как подняться на ноги, Рольф уже затолкал их пожитки в две седельные сумы, стащил для Миклы красивый плащ и новые сапоги и завладел доброй половиной завтрака, накрытого для Бьярнхарда. Он набросил на плечи Сигурда плащ, стараясь не зацепить свеженькую шишку, и объявил: - Мы готовы, Микла. Пошли! Рольф и Микла с двух сторон взяли Сигурда за руки, вышли из зала и по длинному темному коридору вышли наверх, где одинокий часовой возился со скудным костерком и даже не глянул на троицу, важно прошествовавшую мимо. Стражи на укреплениях подступили было к ним с расспросами, но Микла в ответ что-то раздраженно рявкнул, как и подобало важной персоне, и дал шпоры коню. Они скакали галопом в медленно светлеющую мглу. И когда уже минуло за полдень, стало понятно - теперь их никто не сможет догнать. Микла и Рольф ликовали. Сигурд все еще дулся, тем более что каждый поворот головы напоминал ему о коварстве Рольфа. После нескольких дней пути, в глубине души радуясь каждому лучику скупо светящего солнца, Сигурд снизошел до того, чтобы заговорить с Миклой и Рольфом. Первым делом Сигурд потребовал у Миклы свой меч, но Микла ответил: - Я спрятал его туда, где он не сможет причинить беды. На самом деле, Сигурд, тебе не слишком хочется получить этот меч обратно. Я прочел начертанные на нем руны - клинок проклят для каждого, чья рука сожмет его рукоять. "Три предательства я свершу" - вот что на нем написано. Это руны двергов; видимо, доккальвы схватили кузнеца-гнома и заставили его выковать им волшебный меч, а он этим проклятием отомстил, как мог. Гномы, в общем-то, славный народец, но обиды они помнят вечно. Когда доберемся до Свартафелла, попросим Бергтора уничтожить меч, чтобы никто больше не погиб из-за проклятия. Сигурд вздохнул и уставился на огонь, на котором готовился скудный завтрак. - Я не часто в этом признаюсь, но так оно и есть - я осел. Йотулл и Бьярнхард все подстроили, чтобы заманить Хальвдана в Свинхагахалл, а там оказался я вот с этим мечом и убил его. - Да, - сказал Микла, - Бьярнхард позаботился, чтобы нужная весть достигла Хравнборга. Хальвдан подозревал ловушку, но, я уверен, никогда бы не подумал, что это окажешься именно ты. Не могу винить тебя во всем... но тебе будет трудненько оправдаться. Надеюсь, то, что хранится в этой шкатулке, окажется чудом из чудес, - иначе как возместить гибель Хальвдана? Рольф упрямо натягивал отсыревшие сапоги. - Я все ломаю голову, где же Йотулл. Гонится он по-прежнему за теми, кто унес Хальвдана, или же следует по пятам за нами? Какая добыча покажется ему ценнее - или доступней? Никто не ответил на этот вопрос, но ни о чем другом они не могли думать, когда сели на коней и снова тронулись в путь сквозь непроглядный мрак. Впрочем, солнце с каждым днем всходило все раньше и дольше задерживалось на небе, отчего тролли явно пали духом, а погоня из Свинхагахалла наверняка отставала. В холодные морозные ночи путники различали топот копыт по камням за несколько миль от стоянки, и Микла лез из кожи, чтобы чарами сбить со следа доккальвов. Он нагонял такой густой туман, что дышать в нем было почти невозможно, будоражил метели и пургу, чтобы запорошить след и сбить с толку погоню. Он сотворял миражи, к примеру ярко освещенный дом, из которого доносилось веселое пение; доккальвы метались от горы к горе, прежде чем догадывались, как легко обвели их вокруг пальца. Лучшим миражом Миклы была расселина, которая отделяла доккальвов от их добычи, и они подолгу метались вдоль края, пытаясь обойти расселину или хотя бы перебраться через нее. Сигурд глядел на Миклу с новым уважением, особенно когда тот сотворил в небе небывалое огненное зрелище, чтобы у преследователей не хватило духу идти за ними дальше. Одно только обстоятельство никак нельзя было поправить магией. Скудный запас пищи приходил к концу, а, судя по картам Миклы, они едва преодолели четверть пути до Свартафелла. - Почему бы тебе не наколдовать нам еды? - ворчливо заметил Сигурд как-то вечером, когда все трое, промокшие и приунывшие, с пустыми желудками, сгрудились в лавовой пещере. Снаружи лил шумный весенний дождь. Микла покачал головой: - Даже если б я это и сделал, пользы для нас никакой. Наколдованная еда не насыщает. Сделаем лучше вот что: будем останавливаться в усадьбах и хуторах по дороге и трудиться за пропитание. Среди других альвов Йотуллу будет труднее отыскать нас заклинаниями. Мы совсем немного свернем к западу и через два дня доберемся до усадьбы под названием Туфнавеллир. Может, им понадобится помощь в стрижке овец. Потом можно будет остановиться в Квигудалире, Миркдхале, Скардрсстронде, Флете и Гуннавике. А там уж рукой подать до подножий гор, где в своем Свартафелле живет Бергтор. Сигурд задумчиво подергал себя за бородку и помрачнел. - Я не думал, что между нами и Свартафеллом так много разных поселений. Что, если там окажутся соглядатаи Бьярнхарда и Йотулла? - Альвы независимы по натуре, и доккальвы не исключение, - отвечал Микла. - Ты этого, может, и не знаешь, но тамошний народ не слишком жалует Бьярнхарда и Йотулла, и вряд ли кто-то поспешит выдать нас. Сигурд утешал себя мыслями о прочной крыше, которая защитит их от дождя, и хоть какой-то еде, что попадет в подведенные от голода желудки. Даже если Бьярнхарду удастся как-то изловить их, он сумеет вернуть себе доверие хромого ярла. В конце концов, его ведь увезли силой, против его воли. Совершенно ясно - им одним не выжить, а именно об этом он говорил Микле, и эта мысль приносила Сигурду некоторое удовлетворение. Они добрались до Туфнавеллира на исходе короткого весеннего дня. Дождь растопил сугробы, наполнив речные русла ревущими потоками воды, и низкие холмы вокруг усадьбы уже подергивались зеленой дымкой. Дым приветливо вился из трубы большого торфяного дома, окруженного хижинами, амбарами и загонами для скота. Судя по блеянью овец и собачьему лаю, стрижка уже началась. Как и предсказывал Микла, хозяин Туфнавеллира был только рад получить помощников для стрижки. Камби Чернобров не встретил новых работников гостеприимными возгласами, когда они, завершив дневные труды, явились в дом ужинать, но еда у него за столом оказалась отменная и обильная, а слуги и домочадцы держались предусмотрительно вежливо. - Гостей у нас бывает немного, - проговорил Камби, попыхивая трубкой, которая почти терялась в его огромном корявом кулаке. - Не то чтобы мы вам не рады, но вы, верно, приметили кой-какие тревожные признаки в окрестностях Туфнавеллира и, быть может, не захотите остаться поработать здесь столько, сколько намеревались. Его глаза, блеснув из-под густых курчавых бровей, тотчас же впились в Сигурда, и взгляд этот был так проницателен, что Сигурд поежился и решил быть начеку: хозяин словно сказал ему без слов, что все знает о нем. Сигурд сообразил, что Камби, хотя с виду груб и неотесан, на деле отнюдь не обыкновенный крестьянин. Микла тоже изучал взглядом хозяина. - Да, верно, я заметил, что вокруг усадьбы многовато могильных курганов, и почувствовал, что в безлунные ночи это не самое приятное в мире местечко. Я более-менее искушен в магическом ремесле, так что буду рад усмирить неугомонных покойников, если они вас беспокоят. Жена и дочери Камби оторвались от вышивания и обменялись взглядами, в которых было настороженное любопытство. Ульфрун, жена Камби, явно была недовольна тем, как повернулся разговор. - Слушай-ка, - резко обратилась она к мужу, - ты, похоже, решил отпугнуть отсюда трех добрых работников, а где ж мы сейчас новых-то найдем? Помолчал бы ты, Чернобров! - Не буду, сварливая ты баба! - огрызнулся Камби. - Я узнаю мага с первого взгляда, ясно? - Он поглядел на Миклу, вздохнул и покачал головой. - Сызмальства живу здесь и никогда не считал это место особо мирным, но худшее началось год назад, когда умер мой отец. Звался он Вигбьед и был искуснейшим магом, всю свою жизнь враждовал с Бьярнхардом. Когда Вигбьед умер, Бьярнхард подослал чародея, чтобы тот поднял его из могилы и подчинил своей воле, и теперь Вигбьед по велению Бьярнхарда мстит этой усадьбе и ее обитателям. Из-за драуга моего отца мы не смеем после полуночи оставаться в этом доме. Он уже убил нескольких гостей, которых застал спящими в его постели, а иные просто исчезли, и я подозреваю, что драуг заволок их в свою могилу, так что стали они лиходейскими призраками и теперь терзают нас новыми злыми проделками. Есть тут еще упыренок-домовой - он обитает в Туфнавеллире с тех пор, как построена усадьба. Гаденыш время от времени портит молоко или убивает скотину, но все же от него больше досады, чем опасности. Ну да вы его еще увидите - оборванный мальчонка в бурой рубашке, - а то на своей шкуре испытаете его проказы, если поживете у нас подольше. Сигурд глянул на Миклу с кривой усмешкой: - И ты все еще полагаешь, что Бьярнхарду нелегко будет нас здесь отыскать? Лучшего места и нарочно не придумаешь. Рольф содрогнулся и отодвинулся подальше от груды костей, которые служили здесь топливом. Ульфрун, заметив это, недобро хохотнула: - Придется тебе, юноша, привыкать: в Туфнавеллире под каждым холмиком кости. Предки Камби проявили великую прозорливость, поселившись как раз посередке старого могильника, так что плуг на каждом шагу выворачивает из земли чей-нибудь скелет. Род Камби всегда отличался особенной тупостью, а в последнем их отпрыске она расцвела прямо-таки пышным цветом. Если б только Камби согласился, пока шкура цела, пойти на службу к Бьярнхарду, мы бы жили и богаче, и веселее! Камби одарил жену хмурым взглядом и подергал оттопыренную нижнюю губу. - Пора нам покинуть дом, - поднявшись, торжественно объявил он. - Я проведу наших гостей в коровник - увы, это лучшее место для ночлега, которое мы можем им предложить. - Хотя там холодно и крыша во время дождя протекает, - злорадно добавила Ульфрун. Сигурд изрядно пал духом при мысли о коровнике. Он обвел взглядом уютный дом с мягкими постелями и ярко горящим очагом и почти с ненавистью покосился на Миклу. - Я не намерен спать в коровьем стойле. Вы ступайте туда, если пожелаете, но я останусь здесь, в тепле и уюте. По-моему, - тише добавил он, - они выдумали эту историю с драугом, чтобы оправдать свое негостеприимство. Надо же - устраивать гостей на ночь в коровнике! Рольф отчаянно замотал головой: - Ну нет, мне и коровника довольно! Ночевать бок о бок с домовым и драугом - слуга покорный! - Тогда я переночую здесь один, - упрямо сказал Сигурд. - Тогда ты до утра не доживешь, - отозвался Камби. - И уж верно не я буду в этом виноват. Торфяная крыша над их головами вдруг застонала, и мелкая пыль осыпалась на спину и плечи Камби. - Вот видите, - продолжал он невесело, - уже начинается. Видно, Мори-упыреныш прыгает по крыше, новую пакость замышляет. Микла поглядел вверх, где за полумраком балок и стропил сквозь дымовое отверстие сияли звезды. - А в твоем коровнике крепкая дверь? - спросил он. - Конь, к примеру, не сможет ее выбить? Камби пожал широкими плечами, и лицо его стало еще печальнее. - Разве может один бедный крестьянин со всем управиться? Дверь как дверь, вот и все, что можно о ней сказать. - Тогда мы все будем этой ночью спать в доме и попытаем счастья с Вигбьедом и Мори, - решительно сказал Микла. - Боюсь, что мы привели за собой в Туфнавеллир кое-что похуже. - Прежде чем сказать это, он огляделся, дабы убедиться, что Ульфрун и прочие домочадцы уже ушли. - Мы тоже враждуем с Бьярнхардом, и он наслал на нас морока. - Так вы тоже льесальвы, - подытожил Камби с мрачным удовлетворением. - Я был в этом почти уверен, только ведь чужаков лучше не расспрашивать. Эх, друзья мои, низко мы пали после разорения Сноуфелла! Боюсь, не к добру вы пришли в Туфнавеллир, но если уж вы решили спать в доме - будь по-вашему. Заприте все двери и никого не пускайте, что бы он ни говорил. И ложиться в лучшую кровать я бы тоже не советовал - это кровать Вигбьеда, а он терпеть не может, когда там кто-то спит. Камби пожелал спокойной ночи и, выйдя из дома, тяжело потрусил через двор к хижине, небольшой и закопченной, где обыкновенно устраивался на ночлег. Рольф оглядел пустую залу, схватившись за секиру, когда порыв ветра из дымового отверстия шевельнул плащом, висевшим на крюке. В тишине все трое услыхали, как заскрипели стропила, - кто-то прошелся по крыше до самого края и с ворчанием спрыгнул на землю. Миг спустя три пары ноздрей жадно нюхали воздух под дверью. Морок попробовал дверь на зуб, лягнул ее так, что она задрожала, и удалился с раздраженным ревом. Рольф с шумом выдохнул. - Пожалуй, я и глаз не сомкну, пока мы будем в Туфнавеллире. Надолго мы здесь застрянем, Микла? - Нам ведь нужно, по крайней мере, помочь хозяину закончить стрижку, - пожал плечами Микла, - а на это потребуется самое меньшее две недели. У него есть еще овчарни в горах, и те овцы тоже нуждаются в стрижке. К тому времени мы как раз заработаем довольно еды на дорогу. - Но что, если между тем нас отыщет Йотулл? - Рольф понизил голос и невольно оглянулся на дверь. - И Бьярнхард ведь тоже способен отыскать нас чарами? Микла уже устраивался у очага. - После ухода из Свинхагахалла мы не единожды переправлялись через реки, а холодная вода ослабляет чародейские способности Бьярнхарда. Йотуллу тоже трудненько будет выследить нас после этих бесконечных дождей. Если он нас и найдет, то не скоро. Ну, чья первая стража? Если я не ошибаюсь, Сигурд, - твоя очередь. Сигурд, сдерживая раздражение, оглядел крепкие стены и крышу. - Да к чему это? Мы здесь в полной безопасности, если не отпирать дверь. - Нет, кто-то должен бодрствовать, - отозвался Рольф, все еще косясь на плащ, болтавшийся на крюке. - По округе бродят Гросс-Бьерн и целая свора драугов, и я не смогу уснуть, если кто-то не будет за ними следить. Сигурд кивнул. Рольф и Микла свернулись калачиком у очага и скоро погрузились в крепкий сон. Сигурд прислушивался к голосам драугов Туфнавеллира - упыри услужливо завывали и перекликались из могильных курганов. Он попытался разглядеть тварей через щелочку в двери, но тут в дымовом отверстии что-то зашуршало и шлепнулось на земляной пол неподалеку от Сигурда. Он схватился за секиру и приготовился драться. Пришелец встряхнулся, как ожившая груда тряпья, повернулся и наконец увидел Сигурда. - А, да это ты! - воскликнула тварь и, расплываясь в ухмылке всем своим морщинистым лицом, с дрожью радости протянула Сигурду руку, которую тот неохотно пожал. - Я так рад тебя видеть! Нынче гости здесь бывают редко. Мое имя Мори. Верно, старый Чернобров уже рассказывал обо мне. - Упыреныш пожал руку сам себе, захлебываясь и фыркая, как в воде. Сигурд с отвращением попятился. Мори был размером с двухлетнего ребенка, весь сморщенный и ссохшийся, точно сушеное яблоко. Всю его одежду составляла обтрепанная рубашка из грубого холста, чьи рукава и подол превратились в спутанные лохмотья. Тут и там были привязаны разнообразные лоскутья, призванные прикрыть самые большие дыры в этом достойном одеянии, и гнуснейшего вида колпак сползал то на один глаз, то на другой, пока упыреныш гримасничал и кривлялся, словно чудовищный, разом состарившийся младенец. - Как... как идут дела? - настороженно осведомился Сигурд, все еще сжимая секиру и гадая, что же предпримет морок. - Дела? О, я делаю все, что хочу! - Мори подпрыгнул и мерзко захихикал, не сводя с Сигурда блестящих, точно пуговицы, глазок. - Я только что из молочной. Перепортил весь творог, который поставили на сыр, - набросал конского навоза. Глупые женщины забывают выставить мою долю, вот я и учу их помнить о бедняжке Мори. Завтра я сдеру шкуру с лучшего быка Черноброва, если они опять меня забудут. - В доме есть еда, если ты голоден, - сказал Сигурд, кивая на вход в кухню. - Голоден! - возопил Мори, выкатывая налитые кровью глаза. - Я всегда голоден! Если бы тебя, подобно мне, младенцем бросили на вершине горы умирать от голода, ты бы тоже никогда не мог наесться вдоволь! Сигурд поглядел на своих спящих друзей и пошел за упыренышем в кухонный закуток, содрогаясь от ужаса, к которому примешивалась изрядная доля любопытства. Мори тотчас схватил оставшуюся с ужина баранью ляжку и обглодал ее быстрее, чем Сигурд успел бы съесть и кусочек. Швырнув кость на пол, Мори принялся обеими руками набивать в рот творог, простоквашу и сливки, больше портя, чем съедая. Та же участь постигла целые караваи хлеба, и упыреныш не угомонился, пока вся еда в кладовой не была съедена или перепорчена. - И это все? - осведомился Мори, вытирая рот грязными останками рукава и с голодным видом озираясь по сторонам. - В жизни не встречал такой скупердяйки, как Ульфрун. Гляди-ка на бедное мое брюшко! Оно плоское, точно пустой мешок. - Он задрал рубашонку и показал Сигурду сморщенный отвисший живот - ребра явственно торчали под тугой желтой кожей. Сигурд содрогнулся, снова испытав ужас. - Кожа да кости! - с гордостью объявил Мори. - И смотреть-то не на что, а? А? - Он ткнул Сигурда локтем в бок и яростно подмигнул. - Да на тебя и вообще-то глядеть неохота, - вырвалось у Сигурда, и он смешался, но Мори как будто именно такого ответа и ожидал. Закатившись в припадке смеха и чихания, упыреныш соскочил на пол - в жизни Сигурд не видел более омерзительного зрелища. - И все же ты не прав, - сказал вдруг Мори и, вспрыгнув на кухонный стол, вытер об него свои грязные ноги. - Морок, сотворенный из младенца, которого мамаша бросила погибать на вершине горы, - наихудший из мороков, особенно если успеть к нему прежде, чем отлетит его последний вздох. - Мори подался к Сигурду, кривляясь и корча самые невыносимые гримасы, и заговорил прямо ему в лицо: - Я уже умирал, когда некий чародей отыскал меня и пустил в дело: прежде всего - напугал до безумия мою злодейку-мать и загнал ее на утесы Хускавика, где она и сломала себе шею. Вот в этих самых нищенских лохмотьях она бросила меня на погибель. Но я славно ей отомстил! - Мори оскалил зубы в угрожающей ухмылке. - По правде говоря, она этого заслуживала, - запинаясь, пробормотал Сигурд. - Ах, как я рад слышать это от тебя! - Мори повернулся на одной ноге посреди стола. - Я вижу, мы станем большими друзьями, если, конечно, ты позволишь мне каждую ночь хозяйничать в кухне. Ты привел мне от Бьярнхарда славного помощника - Гросс-Бьерна. Только маг Бьярнхарда мог додуматься сотворить этакую тварь! Нынче ночью он превратился в ободранную кошку и задушил раба. Скажи мне, чем это ты заслужил такую ненависть Бьярнхарда? Сигурд с трудом мог собраться с мыслями, пока блестящие глазки Мори пристально впивались в него. - По правде говоря, не знаю. Я-то думал, что Гросс-Бьерна наслал кое-кто другой... - Ой, нет, нет! Знаешь, я всегда говорил, что морок морока ни с кем не спутает, а уж морока свинхагахалльской работы я всегда смогу отличить. Я и сам таков. - Мори похлопал себя по бокам. В этот миг входная дверь содрогнулась под тяжким ударом, и Сигурд схватился за секиру. Мори захихикал: - Это старина Вигбьед желает войти. Но он сейчас удалится, и ты услышишь других ночных гуляк. Старая Скума будет вопить за овчарней, где ее прикончили полсотни лет назад. Скоро она поскребется в дверь и будет умолять впустить ее, но если ты поддашься жалости, она утащит тебя в могилу, и мы никогда больше не увидим тебя... живым, конечно. А младенцы, которые были брошены и умерли в этой усадьбе, так славно верещат... У Сигурда волосы встали дыбом - это упыриха Скума начала скрестись в дверь, стонать и молить, чтобы ее впустили, иначе она вот-вот умрет. Когда ее отчаянные вопли наконец затихли вдалеке, Сигурд услыхал другие крики и стоны, исходившие из могильных курганов, которые окружали усадьбу. Еще один тяжкий удар едва не снес дверь с петель, и Мори одобрительно хохотнул. - Вигбьед теряет терпение. Может, хочешь впустить его? - Нет! Ни за что! - вскрикнул Сигурд, видя, что морок направился было к двери. - Мне здесь маг-упырь нужен не больше, чем ты... то есть я хотел сказать, если его сотворил Бьярнхард... - Он приходит поглядеть на золото, - прошептал Мори сквозь зубы. - Ха! Я вижу по твоим глазам - тебе нравится золото! Но есть еще кое-что, и оно тебе больше придется по вкусу. Я много знаю о тебе, дружок, и, поскольку ты мне по душе, я скажу тебе, что это такое и как ты можешь его добыть. Но прежде дай слово, что ты не проболтаешься своему пронырливому дружку Микле. Он мне вовсе не нравится. Обещаешь? - Он вдруг резко подался вперед, зловеще уставясь в глаза Сигурда. Тот слегка отодвинулся. - Сначала ты скажи мне, что же это такое я хочу и трудно ли будет его добыть. Я прежде ничего не похищал у драугов, и на самом деле есть одна только вещь, ради которой я мог бы рискнуть... - Что это? - спросил Мори, придвигаясь ближе с отвратительной ухмылкой. - Меч, - ответил Сигурд, и Мори свалился со стола в новом припадке хохота. Когда припадок прошел, морок вскарабкался по ножке стола наверх и с торжественным видом пожал руку Сигурду. - Так это и будет меч, дружок, - сообщил он с неприятным хохотком. - Бьюсь об заклад, ты собрался сразиться с Гросс-Бьерном! Вот это будет битва!.. Но ты обещаешь ничего не говорить своему дружку, магу Микле? Слишком он молод для силы, коей обладает, да и тебе ведь он тоже не слишком нравится? - Он мне вовсе не нравится, как и тебе. Он украл у меня меч и отказывается вернуть. Если б я мог только добыть другой клинок, я пошел бы на все, даже ограбил драуга! Даю тебе слово, что ни о чем не скажу Микле. - Сигурд снова пожал руку Мори, и тот расплылся в ухмылке до ушей. - Итак, заключим договор. Я помогу тебе добыть меч из потайной сокровищницы Вигбьеда, а ты поможешь мне досадить Черноброву и его семейству. Ха, слушай, старина опять колотит в дверь! Завтра ночью мы позволим ему войти, и ты увидишь свой будущий меч. Кстати, только смеха ради, почему бы тебе не выспаться в постели Вигбьеда? - Потому что тогда он убьет меня, - опасливо отвечал Сигурд. - Чепуха! Он тебя убьет, только если не сделаешь, как я скажу. Возьми дюжину ножей и выложи вокруг кровати остриями внутрь, тогда он тебя не тронет. - Но ведь спать на полу безопасней? - скептически отозвался Сигурд. - Не то чтобы я сомневался в твоих словах, но... Мори уселся, скрестив коротенькие ножки. - Надо бы тебе знать, что я не стану лгать тебе, - укоризненно проговорил он. - Я ведь друг твоего друга Бьярнхарда. Ну же, наберись смелости! Дверь будет заперта, Вигбьеду сюда не пробраться. Я сам помогу тебе уложить ножи. Бьярнхард хочет, чтобы ты получил этот меч. Сигурд неохотно согласился попытать счастья, когда Рольф сменит его на посту, и вежливо намекнул, что Рольф, в отличие от него, не так мягок с домовыми; если он увидит Мори, то поднимет крик и разбудит Миклу. Мори тотчас понял намек. - Тогда я ухожу. Микла мне не по душе. Вот увидишь, я придумаю для него какую-нибудь особенную пакость. Спокойной ночи, дружок! Жди меня завтра ночью и не забудь о ножах - остриями внутрь. Прощай! Сигурд чувствовал себя довольно глупо, выкладывая вокруг постели острые ножи, и только надеялся, что не забудет о них, когда утром соскочит на пол или неловко повернется во сне. Рольф сонно поглазел на его приготовления и пошел проветрить сонную голову на сквозняке, тянувшем из-под двери. - Ничего странного не видел, Сигги? - осведомился он, зевая. - Нет, ничего, - отвечал Сигурд из глубин роскошной перины на постели Вигбьеда. - В кухне, должно быть, повозились крысы. - Он вдруг так неудержимо захотел спать, что едва успел закрыть глаза. Бессильно слышал он, как Рольф громко и безмятежно храпит на посту, - из дымового отверстия эхом вторило ему злорадное хихиканье, и сморщенное личико старика младенца заглядывало в комнату. Даже Микла спал так глубоко, что не услышал, как засовы на двери мягко скользнули вбок и едва слышно скрипнули петли - тяжелая дверь медленно растворилась. 12 Громкий крик вырвал Сигурда из глубин сна. Он выскочил из постели, едва успев вспомнить о ножах и только чудом не располосовав ноги до крови. - Эгей! Есть кто живой? - надсаживал глотку Камби Чернобров, стоявший на пороге дома с фонарем в руке. Еще было темно, но Сигурд знал, что утро уже наступило. - Мы все еще здесь, - сообщил он довольно невежливым тоном. - Ты всегда так будишь своих домашних? - Он увидел, как Рольф, скрючившийся у двери, проснулся и поспешно вскочил со сконфуженным видом. - Дверь была нараспашку, - пояснил Камби. - Мне-то казалось, что вы додумаетесь запереть дверь на ночь после нашего ухода. - Мы ее и заперли, - отозвался Микла, зажигая огонь в очаге мановением руки. - Рольф, когда ты стоял на страже, дверь была заперта? Рольф от стыда потерял дар речи. - Была заперта, покуда я не заснул, - наконец признался он. - Не знаю, что на меня нашло, но глаза у меня слипались - не утерпеть. Никогда прежде мне не случалось заснуть на посту. - Это все Мори, - мрачно заметил Камби. - Он обожает такие шуточки. Какая удача, что вы не погибли! - Так, значит, драуг Вигбьеда до нас не добрался, - сказал Сигурд со вздохом облегчения и хотел было сойти по ступенькам кровати. - Стой! Ни с места! - вскричал вдруг Камби, своим фонарем освещая пол около кровати. - Вот, видишь ты эту грязь? Похоже на следы ног - кто-то прошел через комнату и остановился перед кроватью. Сигурд глянул на комья засохшей грязи, цепочкой тянувшиеся по полу к кровати, и по спине у него пробежали мурашки. Микла присветил себе навершием посоха, оглядел грязь и сказал: - Это земля из могилы. Тот, кто наступит на нее, окажется во власти драуга. - Он поглядел на Сигурда - бледное лицо его в дрожащем свете казалось совиным. - Понять не могу, отчего же Сигурд до сих пор жив. Драуг стоял в нескольких дюймах от него. Сигурд осторожно опустился на постель. - Ножи, - пояснил он ослабевшим голосом. - Ловкий прием, - заметил Микла. - Интересно, поможет ли он в следующий раз? - Он подозрительно поглядел на Сигурда, явно намереваясь о чем-то спросить, но Камби торопился поскорее приступить к работе. Он явно привык к издевательским выходкам своих соседей-драугов, а поскольку на сей раз не было причинено особого вреда, уже готов был обо всем забыть. Все утро, пока не взошло солнце, Сигурд присматривался, не мелькнет ли где Мори. Он видел Гросс-Бьерна - тот восседал на гребне холма над овчарней, черная тень в бледном свете занимающейся зари, и следил за Сигурдом злобными глазами. Сигурд подумал, что никогда не доводилось ему видеть такого тусклого и мрачного места, каким был в это утро Туфнавеллир, и от души пожалел, что забрели именно сюда. Даже ограда кое-где была сделана из костей, вернее, из китовых ребер, и оттого казалось, что какое-то чудище подползло к дому и там издохло. Сигурд решил подняться на склон холма, подальше от места стрижки, чтобы передохнуть и развлечь себя разговором с Тофой, одной из дочерей Камби. Однако не успели они обменяться несколькими словами, как Тофа вдруг умолкла и указала вниз, на подножие холма. Порыв ветра нес сухие листья и комок высохшего навоза, и этот комок, весело подпрыгивая, катился вверх по склону туда, где сидели Сигурд и Тофа. - Это Мори, - обеспокоенно пояснила Тофа. - Вот так он всегда преследует моего отца. Если ты не против, я лучше спущусь к остальным. После поговорим. Сигурду оставалось только с изумлением и растерянностью глазеть на комок навоза, который приткнулся к его ноге. - Мори, это ты? - прошептал он едва слышно, не забыв прежде убедиться, что никто не видит, как он разговаривает с куском навоза. Взвихрился водоворот пыли и лохмотьев, и перед ним возник Мори - он присел на корточки в грязи и просто для удовольствия несколько раз перекувырнулся. - Привет! Как тебе спалось нынче ночью, дружок? - Замерз, особенно когда Вигбьед стоял у моей кровати и леденил меня своим упыриным дыханием. Не по-дружески это было - оставить дверь нараспашку. - Сигурд осмелел, поскольку знал, что через полчаса взойдет солнце. Мори ухмыльнулся и подмигнул. - Но ведь он тебя не тронул, верно? Я оказался прав? Нынче ночью я дам тебе взглянуть на меч - если, конечно, не испугаешься. Ты ведь не боишься, а? - Он издевательски захихикал, корча гримасы. - Нет, конечно! - огрызнулся Сигурд, хотя в глубине души совсем не был в том уверен. - Я так и думал, - ответил Мори, опять сворачиваясь в навозный ком и готовясь укатиться прочь. - Приготовься, когда я нагоню сон на твоих приятелей, и едва услышишь стук Вигбьеда - я буду рядом. И приготовь мне что-нибудь поесть, а то схлопочешь! - Он в последний раз чихнул, захихикал и комком навоза скатился вниз с холма. Когда из-за угла амбара обычным своим тяжелым шагом вышел Камби, комок резко подпрыгнул и последовал за ним. Весь день Сигурд там и тут наблюдал за разными проделками Мори - Тофа указывала ему на них. Что-то испугало овец, и они прыжками унеслись на вершину холма, причем одна споткнулась и сломала ногу. Одна из хозяйских дочек порезала руку, а ворота овчарни все никак не закрывались, и овцы то удирали, то смешивались с другими отарами. Пришлось повозиться со своим конем и соседу, который приехал забрать своих овец, смешавшихся с овцами Камби, - он никак не мог уговорить коня пройти в ворота. Когда день стал клониться к закату, соседи, пришедшие за овцами, в тревоге заторопились прочь, с охотой покидая Туфнавеллир прежде, чем совсем стемнеет. Когда завершились дневные труды, все направились в дом, где Ульфрун уже прибрала в кухне, но все еще громко причитала, проклиная свою молодую дурость, которая толкнула ее связаться с Камби Чернобровом из проклятого Туфнавеллира. Сигурд шел рядом с Рольфом, который, по счастью, тоже чересчур устал, чтобы болтать без умолку. Когда они проходили через ворота, у которых нынче днем заупрямился соседский конь, что-то вдруг резко ударило Сигурда в грудь и отшвырнуло на Миклу, который шел шагах в пяти позади. Задыхаясь, точно рыба, выброшенная на берег, Сигурд сел и недоверчиво огляделся, не понимая, с чем это он столкнулся. Он было даже подумал, что ворота закрыты, - но нет, распахнуты настежь. Камби и его семейство окружили Сигурда, озабоченно переговариваясь, но Микла вдруг прянул вперед и растолкал их, громко крича и размахивая посохом, точно сумасшедший. Девушки в испуге бросились врассыпную - все, кроме Тофы, рослой и крепкой девицы, которой без особого труда удалось поднять Сигурда на ноги и почти волоком оттащить под защиту коровника. Выглядывая из дверей, Сигурд наконец разглядел Гросс-Бьерна: морок высился на крыше сенного амбара, мотая светящимися голубым призрачным светом головами и молотя копытами воздух от избытка злобы. Ворча и порыкивая, тварь наклонилась вниз, пытаясь ухватить зубами посох Миклы. Микла в ответ хлестнул морока струей огня, и тот, взмыв в воздух, перелетел на крышу коровника. Все четыре девушки скорчились, не в силах кричать от ужаса, когда крыша закачалась, и коровы в стойлах заметались, подняв оглушительное мычание. Камби бросился в коровник через заднюю дверь и едва успел увернуться из-под копыт огромного вола, который вырвался из конюшни, все круша на своем пути. Морок слетел с крыши и помчался вдогонку за волом; скоро оба исчезли в расселине позади большого дома. Камби отослал девушек в дом, но сделал знак Рольфу, Микле и Сигурду оставаться в коровнике. Они помогли хозяину успокоить коров, затем Камби уселся у фонаря, неспешно набил и раскурил трубку. Наконец полностью собравшись с мыслями при помощи облачков ароматного дыма, он посмотрел на Сигурда и сказал: - Довольно надоедливый морок. Он немало испортит тебе жизнь, если ты не постараешься от него избавиться. - Это все для меня не ново, - раздраженно отмахнулся Сигурд. - Однако сегодня морок впервые напал на меня впрямую. Уж не означает ли это, что Йотулл близко? Послушайте, вот вы оба - маги. Почему же вы не можете справиться с мороком? Я-то думал, что магия куда полезнее, да верно ошибался. Если ты маг, Камби, как же ты терпишь вокруг своей усадьбы все это ходячее кладбище? А этот Мори... - Сигурд не осмелился продолжать, опасаясь, что Мори где-то поблизости прислушивается к разговору и ухмыляется про себя. Камби отвечал, попыхивая трубкой: - Я об этом когда-то подумывал, но признаться, с неохотой пытался что-то предпринять против драугов Туфнавеллира. Я к ним уже привык. Лучший способ жить рядом с драугом - давать ему то, что нужно, и он от тебя отстанет. Мори прожил в этой усадьбе свыше ста лет, а Вигбьед, если помнишь, был мне отцом. - Камби грустно погладил подбородок. - Но, быть может, я смогу помочь тебе избавиться от Бьярнхардова морока. Сигурд не стал говорить, что, по его мнению, морока наслал либо Хальвдан, либо Йотулл. Теперь уже не имело никакого значения, кто сотворил морока, раз уж грудь у него при каждом вдохе ныла от удара, который отвесила ему тварь. - Я за это всей душой, - сказал он. - Что же нам делать? Камби развернулся, испустив тяжкий вздох. Морок снова топотал по торфяной крыше, и стропила опасно поскрипывали. - Подумаю, - сказал он наконец. Весь вечер Сигурд взволнованно следил за Камби, но тот сохранял безмятежное спокойствие и ни словом не обмолвился о том, что прогонит морока, как обещал. Сигурд едва сумел скрыть свое разочарование, когда Камби и его домочадцы удалились на ночь в свою хижину. Микла пытался убедить Сигурда спать на полу, не в постели Вигбьеда, но тот, не говоря ни слова, установил в нужном положении ножи, натянул одеяло до подбородка и притворился спящим. Микла, образец бдительности, расхаживал по комнате, но Рольф тотчас же безмятежно уснул. Сигурд долго лежал без сна, гадая, куда подевался Мори. В доме было тихо. Микла уселся у двери, зевал, клевал носом и тщетно пытался бороться со сном. Когда день напролет гоняешься за овцами и валишь их набок, почти невозможно бодрствовать всю ночь, прислушиваясь к перекличке привидений. От первого стука Вигбьеда Сигурд так и подскочил на кровати, однако Микла уже крепко спал и только слабо шевельнулся во сне. После долгого молчания раздался второй удар в дверь и тоже застал Сигурда врасплох, как и первый. Снова стало тихо, и внезапно заколотили в третий раз. Едва стук затих, как Сигурд услыхал лязг металла, и самый большой дверной засов упал на пол. Верхний и нижний засовы тоже выскользнули из петель и свалились, так и не потревожив Миклу и Рольфа. Затем Вигбьед ударом кулака распахнул тяжелую дверь, и Сигурд увидел в проеме огромную черную тень. Драуг тяжелым шагом направился прямо к кровати, где лежал Сигурд. Шлеп-шлеп... Сигурд сжался в комочек, мечтая стать невидимкой и не в силах оторвать глаз от громадной неуклюжей фигуры. Упырь подошел к подножию кровати и уставился на Сигурда, который и моргнуть-то не решался, опасаясь нашуметь. Он чувствовал себя крысой, запертой в комоде, и в душе клялся самому себе никогда больше не спать в стенной нише. Драуг шагнул ближе, волоча ноги по полу, и Сигурд понял, что упырь шарит по подножию кровати. Он в ужасе поджал ноги... и миг спустя услышал тихий треск - нож пропорол то ли ткань, то ли мертвую плоть, и драуг, ворча, отступил. Все еще бормоча что-то себе под нос, упырь глядел на Сигурда багровыми огоньками глаз, которые тускло мерцали на лице, в коем было больше кости, чем плоти; спутанные клочья бороды свисали на грудь драуга, точно космы грязной шерсти. В тот самый миг, когда Сигурд думал, что дольше не сможет смотреть на упыря, тот повернулся, зашаркал прочь и стал возиться у стены напротив. Что-то стукнуло, упало, и наконец драуг зажег лампу. В неярком свете Сигурд разглядел, что лампа сделана из половинки человеческого черепа. Он видел лишь спину драуга в грязной полусгнившей одежде, когда тот открывал узкую дверцу в торфяной стене, обыкновенно скрытую драпировкой. Зазвенели монеты и золотые украшения - драуг пересчитывал свои богатства. - Правда, весело? - шепнули прямо в ухо Сигурду, и он подскочил так резко, что ударился головой о спинку кровати. Рядом с ним в постели ухмылялся Мори, подтягивая одеяло под грязный подбородок. - Сейчас увидишь меч. Хочешь знать, что надо сделать, чтобы добыть его? Сигурд на миг оторвал зачарованный взгляд от драуга и его сокровищ. - Тсс!.. - Э, беспокоиться не о чем! Старый дурень не проберется через ножи. Как тебе его лампа? Правда красиво? - Он ткнул Сигурда локтем в бок и хихикнул. - В ней горит человеческий жир, лучший сорт жира для всякой бесовщины. Горит ровно, но тускловато... Ха, гляди, вот и меч! Драуг медленно вынул меч и держал его на весу, любуясь его блеском при слабом свете лампы. - Завтра ночью меч будет твоим, - прошептал Мори. - Слушай внимательно - я расскажу, как мы обведем Вигбьеда вокруг пальца. - Он зашептал в самое ухо Сигурда, и тот слушал со все возрастающим ужасом и отвращением. - Не могу я это сделать! - шепотом воскликнул он. - Как я объясню все Микле? Он не позволит мне бродить одному снаружи после заката... и вообще, сдался мне этот меч!.. Мори ухмыльнулся так, что глаза превратились в щелочки. - Один ты там не будешь. В Туфнавеллире уж точно. И потом, я ведь буду с тобой. Пожалуй, мы сумеем обмануть Миклу. Я могу вовсе от него отделаться, это, может быть, самое простое. - Ты сильнее Миклы? - хмурясь, спросил Сигурд. Драуг убрал меч и снова принялся пересчитывать монеты. - А, да ну его, Миклу! Он всего лишь ученик, а можно подумать, что твой господин. Что ж, ты сам на себя не полагаешься? - Мори зашелся хихиканьем и не мог остановиться, пока не запихал в рот уголок перины. Он отгрыз кусок ткани, выплюнул перья. - Хитренький он, Микла, но Бьярнхард и до него доберется, как добрался в конце концов до Вигбьеда, как доберется в один прекрасный день до Камби, когда и тому случится умереть. Ты ведь тоже умрешь, дружок, и очень скоро, но сумеешь отсрочить этот ужасный день, если завладеешь мечом Вигбьеда. Сделаешь ты то, что я тебе сказал, или дружба врозь? - Он еще раз куснул перину и фыркнул, отдувая перья. Сигурд следил, как Вигбьед досчитал последние монеты и загасил жуткую лампу. - Мори, а ты уверен, что все выйдет как надо? Мори щелкнул пальцами. - Еще бы! Когда все заснут, я приду за тобой. - Он кивнул несколько раз, чтобы усилить выразительность своих слов, и умчался в ворохе из перьев, соломы и сушеного навоза. Драуг медленно прошлепал через комнату к двери и вышел, не озаботившись ее запереть. Сигурд не отрывал глаз от комьев могильной земли на полу и не вылезал из постели до самого утра, пока испуганный крик Камби не пробудил его от весьма неприятных сновидений. Микла проснулся огорченный, с затекшим от неудобной позы телом, а Рольф делал вид, что весьма огорчен тем, что его вовремя не разбудили и он, не по своей, конечно, вине, проспал свою стражу. - Все это, конечно, делишки Мори, - сказал Камби, угрюмо качая головой. - Его хлебом не корми, дай насолить кому-нибудь. Чую я, затевается великая пакость. - Говоря это, Камби глядел на Сигурда в упор, и у того опять возникло неприятное чувство, что неповоротливый старый Камби знает гораздо больше, чем может показаться с виду. О том, как прогнать Гросс-Бьерна, не было сказано ни слова, пока все не отобедали. Усевшись поудобнее, Камби с удовольствием раскурил свою трубочку, поглядывая в синее небо, и стал говорить, что весна, мол, недалеко, не успеешь оглянуться, как придет и лето, что скоро конец окоту и стрижке. Затем Камби отложил трубку и серьезно поглядел на Миклу, Рольфа и Сигурда. Понизив голос и опасливо косясь на Ульфрун, он сообщил: - Завтра я начну приготовления. Мне нужно сначала кой-чем запастись. Однако, как он ни берегся, Ульфрун скоро разгадала его намерения. Она и так уже была в сварливом настроении, поскольку обнаружила, что Гросс-Бьерн загнал в расселину и загубил ее лучшего вола, а коров перепугал так, что они почти перестали доиться. - Ха, поглядите-ка на него, тоже мне - маг нашелся! Да ведь с тех пор, как Вигбьед умер, ты все твердишь, что с ним управишься, а он все пугает и пугает нас. Не говоря уж о прочих драугах - испокон веков они буйствуют будь здоров и превратили Туфнавеллир в самое жуткое местечко на свете! Весь остаток дня она ворчала и наконец пригрозила: - Чернобров, если ты, осел этакий, будешь сам воевать с мороком, я на тебя так разозлюсь, что до конца дней и словом с тобой не перемолвлюсь! Камби от такого обещания просиял. Тем же вечером, сразу после ужина, он засобирался: взял лопату, большой мешок и куда-то удалился в одиночку. Сигурд устроил себе ложе на помосте, как можно дальше от кровати Вигбьеда, и терпеливо снес неизбежные насмешки товарищей, отлично сознавая, что заслужил их. Ему-то самому было не до шуток, особенно когда он думал о том, что предстоит нынешней ночью. Не раз и не два Сигурд уже почти решал, что никакой меч не стоит этакого риска, - но всякий раз строго напоминал себе, что мужчина без меча не может считаться мужчиной. Вместо подушки он подсунул под голову резную шкатулку и сказал себе, что Микла не осмелится забрать у него и этот меч. Если верить Мори, Бьярнхард как-то вызнал о беде Сигурда и старался, как мог, помочь ему через Мори. А может, это все чушь. Погибнуть, доверившись упыренышу... Он твердо решил не спать в эту ночь и все же очнулся оттого, что Мори яростно тряс его, пытаясь разбудить, и жутко скалился ему в лицо. - Тс-с! - предостерегающе шепнул маленький морок. - Сейчас постучь Вигбьед. Я открою ему дверь, а потом мы выскользнем наружу и навестим Вигбьедову могилку. Ты ведь не передумал, а? - Он заглянул в глаза Сигурду и захохотал. Сигурд глянул на Рольфа и Миклу, которые крепко спали в неудобных позах там, где застиг их чародейский сон. Микла, казалось, тянулся к посоху, и лицо его было напряженно-хмурым. - Я не передумал и ничего не боюсь, - солгал Сигурд и вздрогнул от первого гулкого удара в дверь. Он съежился в своем темном углу; между тем засовы выскользнули из петель, и драуг распахнул дверь. Неуклюжими шагами упырь вошел в дом, направляясь прямиком к стенной кровати, заглянул в нее и даже пошарил по подножию, желая убедиться, что там никого нет. Мори захихикал, тыча Сигурда локтем в бок и корча дикие и немыслимые гримасы, чтобы выразить, как веселит его возможность сыграть шутку с другим драугом. Когда Вигбьед занялся пересчетом сокровищ, Мори вздернул Сигурда на ноги и поволок к двери, ворча и издеваясь над его страхом перед привидениями: - Ой, да какой же ты боязливец! Это же всего лишь драуги. Ну идем же, идем, надо успеть до зари! Он повел Сигурда к могильному кургану, стоявшему неподалеку от расселины за большим домом. Это был довольно свежий курган, и кто-то выложил вокруг него камни в виде корабля. Сигурд видел, что вход открыт; каждая частица его здравого смысла была против замысла Мори. Хотя ночь была зябкая, морозная, за шиворотом у Сигурда текли струйки пота - словно кто-то дышал ему в спину. Сигурд часто оглядывался и все не мог успокоиться, хотя никого не было видно. Впервые за все время подумал он не о том, как бы не прослыть трусом, а о Гросс-Бьерне - и остановился, ощутив себя разумным, как никогда. - Послушай-ка, Мори, - нетерпеливо начал он, - меня еще никогда не сманивали на большую глупость. Делай себе что хочешь, а я не стану заползать в могилу и дожидаться там Вигбьеда. Пускай меч останется при нем - мне он не больно-то нужен. Мори недобро ухмыльнулся и похлопал себя по бокам руками, чересчур длинными для его тщедушного тельца. - Но ведь курган теперь ближе, чем дом, а тебе, я думаю, укрыться не помешает. Он взмахом руки указал на громадную черную тень, которая вынырнула из расселины и неспешно затрусила к ним, поставив торчком все три пары ушей. Через несколько шагов Гросс-Бьерн убедился, что перед ним действительно Сигурд, и сорвался в галоп, радостно хлеща себя хвостом по бокам и кровожадно рыча в три глотки. Голубоватый нимб окружал каждую его голову, точно облачко насекомых, и в его свете глаза морока будто сверкали предвкушением. Не задумываясь, Сигурд припустил к кургану со всех ног. Мори мчался за ним в обличье черной собачонки, и вместе они кубарем скатились в открытую могилу, еще влажную и скользкую от весенних дождей. Миг спустя над краем могилы возник Гросс-Бьерн и, нагнув все три головы, заглянул внутрь. Увидев Сигурда, морок ощетинился и зарычал, точно бешеный пес. Мори, все еще в собачьем облике, бросился вперед со всей отвагой и яростью дворняжки, защищающей свою добычу. Мгновение оба морока кидались друг на друга, жутко и воинственно рыча и огрызаясь, и Сигурд уже думал, что Мори вот-вот будет побежден и изодран в клочья. Однако в конце концов Гросс-Бьерн отступил, фыркая светящимся дымом и в бесплодном бешенстве ковыряя землю громадными мохнатыми копытами. Мори принял свой обычный облик и торжествовал, измываясь над Гросс-Бьерном: - Посмотрим теперь, кому на самом деле принадлежит скиплинг! Я беру его себе, Гросс-Бьерн, так что отправляйся в трясину, из которой выполз, и пусть там тебя догладывают черви, или же пожертвуй себя на благое дело, пусть Ульфрун растопит тобой очаг! Гросс-Бьерн все бросался на могилу, неистово рыча и делая вид, что сейчас выгребет их оттуда копытами. Вдруг, в самый разгар своего беснования, морок насторожился и, вздернув головы, прислушался. В наступившей тишине Сигурд услыхал шаркающие шаги драуга, который приближался к могиле. Гросс-Бьерн фыркнул, выгнул хвост и презрительно затрусил прочь, то и дело злобно оглядываясь на Вигбьеда. Мори зажал рот обеими руками и в полном восторге завертелся на месте, как волчок. - Идет, идет! Помни, что я тебе говорил! Ни слова не забудь! - Медленные шаги драуга замерли на краю могилы. Сигурд гадал, слышит ли упырь бешеный стук его сердца. Он не знал, чего ожидать, и после топота и рева Гросс-Бьерна стон драуга, тихий и жуткий, вздыбил у него волосы на затылке. Стон перешел в душераздирающий вой, такой горестный и безнадежный, что Сигурд зажал уши, только бы не слышать его. Мори неистово колотил его кулаками, и это наконец привело Сигурда в чувство - он перестал зажимать уши и отшвырнул Мори прочь. - Говори же, болван, говори! - шипел Мори, лягая его. - Что тебе нужно? - рявкнул Сигурд на драуга. - Могила, - простонал тот. - Уйди из моей могилы. - Не уйду, пока не запоет петух, - ответил Сигурд, когда Мори от души истыкал его острыми локтями. Драуг снова издал пронзительный вопль, и Сигурд заткнул уши, решив, что спятит, если услышит этот вопль еще раз. Мори замолотил его кулаками, и Сигурд опять пришел в себя. - Не уйду! - закричал он. - Ты не получишь назад свою могилу! - Сигурд лгал, хотя скорее готов был удрать из могилы, и пусть себе драуг забирает ее назад. - Золото, - прошипел драуг. - Я дам тебе золото. Скоро запоет петух. Я не снесу дневного света. Возьми мое золото и дай мне вернуться в могилу. - Не хочу я твоего золота! - искренне прокричал Сигурд. - Что еще у тебя есть? Драуг забормотал себе под нос, точно припоминая: - Драгоценные камни... доспехи... амулеты... оружие... - Оружие? Дай мне меч, и получишь назад свою могилу! - потребовал Сигурд, повторив подсказку Мори. Драуг снова застонал и побрел прочь, назад к дому. Мори подпрыгивал в могиле, хлопал по бокам себя и Сигурда, пока тот едва не задохнулся. - Не понимаю, тебе-то какая польза от всей этой чепухи, - сказал он вдруг. - На той неделе стрижка закончится, и мы покинем Туфнавеллир, а меч я заберу с собой. Ты-то не получишь ничего нового. Мори придвинул свое лицо к самому лицу Сигурда. Они хорошо видели друг друга в полумраке весенней ночи. - О, я получу свою награду! - ухмыляясь, ответил маленький морок. - Ничто мне так не по сердцу, как кому-то угодить. Он болтал еще какую-то чепуху, но Сигурд пропускал все мимо ушей - он напряженно прислушивался, ожидая возвращения Вигбьеда. Наконец послышались медленные шаркающие шаги. Сигурд озабоченно выглянул из могилы и увидел, как приближается неясная тень, неся в руках меч. - Времени мало, - простонал драуг. - Вот твой меч. Позволь мне вернуться в могилу. - Он бросил меч у края, и Мори тотчас подхватил его. - Пусть он просит! - шепнул упыреныш Сигурду. - Пусть поползает на четвереньках! Сигурд выдернул у него меч. - Некогда! И не стану я над ним измываться - даже у драуга есть своя гордость. Вигбьед! Благодарю тебя за меч. Теперь отойди к соседней могиле и жди там, пока мы не покинем эту. - Ты кое о чем забыл, - насмешливо сказал Мори, скрестив руки на груди. - Но я тебе не скажу что. Сам узнаешь... попозже. Сигурд вынул из ножен меч, чтобы разглядеть его в тусклом свете звезд. Хорошо было снова держать в руках клинок! - Мне нет дела, Мори, ни до чего, и в том числе до тебя. Теперь у меня есть меч, а мужчина с мечом в руках редко ошибается. - Он полюбовался холодной гладью меча и вернул его в ножны. Затем настороженно огляделся, дабы убедиться, что Вигбьед в самом деле отошел к соседней могиле, выбрался из кургана и опрометью помчался к дому. Он уже думал о Микле и Рольфе, о том, как им объяснить, откуда у него за одну ночь взялся великолепный меч. В конце концов он порешил хорошенько спрятать меч, покуда Туфнавеллир не останется далеко позади. Мори бежал следом за Сигурдом до самого дома, втихомолку потешаясь тайне, которую он, по его мнению, скрыл от Сигурда. - Прощай, дружок, дорогой мой дружок! - напоследок крикнул он Сигурду с конька крыши, шутливо отдав ему честь. - Надеюсь, этот меч доставит тебе немало радости. А ты ведь позволишь мне завтра разграбить кухню Ульфрун еще разок? Вряд ли ты уснешь чересчур крепко. 13 Сигурд спрятал меч в кровати в стенной нише, справедливо рассудив, что вряд ли кому-то придет охота шарить в постели драуга. Едва он успел задремать, прежде хорошенько заперев двери, как услышал голос Камби, который громко окликал гостей. Микла тотчас проснулся. - Ага, дверь заперта! - с торжеством воскликнул он, но тут же увидел комья могильной земли и едва сдержал разочарованный стон. - Я все-таки заснул! А это очень странно, я ведь твердо решил бодрствовать. Сигурд, ты ночью ничего не слыхал? Сигурду даже не пришлось притворяться, что он не выспался и раздражен шумом, - Камби все еще колотил в дверь и громко звал их. Рольф поднялся, чтобы отворить, и Сигурд резко окликнул его: - Берегись, Рольф, не ступи в могильную грязь! Микла поднялся, посмотрел на комья земли и запертую дверь. - Ну вот, - мрачно сказал он, - наш драуг уже научился закрывать за собой дверь. Нет, в этом доме прошлой ночью разгуливали не только драуги! Сигурд, встревоженный, резко сел на постели. - Уж тебе бы следовало знать, что мороки способны сделать все что угодно. Это, верно, Мори запер дверь. Когда впустили Камби, пришлось снова отвечать на те же вопросы, и тогда Камби совершил невиданный поступок - сел и выкурил трубку до завтрака. Покуда он курил, Сигурд подхватил свои грязные сапоги и хотел незаметно выскользнуть наружу, чтобы их почистить, но в эту самую минуту Рольф воскликнул: - Этакую грязь ты развел, Сигурд! Надо было вчера вечером сапоги чистить, а то теперь ты грязнее старины Вигбьеда. К большому облегчению Сигурда, никто как будто не заметил, что к его сапогам прилипла могильная земля, а не обычная черная болотная грязь. Он быстро шмыгнул за дверь, чтобы соскрести эту улику, и уже почти возненавидел себя за то, что обманул своих друзей. Он почувствовал себя еще виновней и неблагодарней, когда Камби подарил ему чудный маленький амулет, чтобы повесить на шею. Микла разговаривал с ним необыкновенно сердечно, а Рольф был предан Сигурду всей душой. Весь день, снимая с овец охапки увесистой и мягкой шерсти, в теплом и безопасном амбаре, Сигурд вспоминал меч, припрятанный в стенной кровати, и мучился от сознания своей вины. Когда сгустились вечерние сумерки, худшие предчувствия Сигурда усилились - надвигалась буря. Позже вечером, когда буря уже вовсю хлестала по Туфнавеллиру, в двери дома постучал Камби, и Микла бросился ему открывать. Вместе с Камби в дом ворвался яростный порыв ветра с дождем, и огонь в очаге высоко прянул вверх. - Нынче погодка для колдовства в самый раз, - сказал Камби Микле. Глаза хозяина, обычно тусклые, возбужденно блестели, а прежняя медлительность сменилась подвижностью. - Силы, которыми мы управляем, в бурную ночь и живее, и действенней. - Как и наш Гросс-Бьерн, - мрачно добавил Сигурд. Прежде чем запереть дверь, он указал наружу, и все увидели Гросс-Бьерна, ярко освещенного вспышками молний: морок стоял на задних ногах на вершине кургана, бросая вызов разбушевавшейся стихии. Камби тщательно запер дверь. - Ничего, от Гросс-Бьерна мы избавимся. Микла, возьми мешок и поставь в безопасном месте. Он отдал Микле большой мешок и уселся у огня. Совершив несколько соответствующих жестов, которые должны были помочь призванию магических сил, Камби разложил на серебряном подносике в ряд магические предметы: клочок серой шерсти, амулет в виде топорика, рыболовный крючок с острием наружу, дохлую мышь и окровавленную горстку цыплячьих потрохов. Все это он нанизал на крючок и бросил в огонь, который запылал сильнее и ярче. Камби глядел в огонь, покуда не впал в подобие зачарованного сна, и все время бормотал что-то напевное, словно разговаривал во сне. - Стихии весьма благоприятны... благоприятны... - монотонно тянул Камби, не отрывая глаз от огня. В глазах Камби отражалось пламя; вдруг он на мгновение оживился. - Ага! - воскликнул он, словно увидел нечто неожиданное и весьма важное. Сигурд подумал о мече, и опасения с новой силой вспыхнули в нем. Он косился на стенную нишу, где был спрятан меч, и гадал, что же на самом деле увидел Камби в своем заколдованном сне. Быть может, он знает, что припрятал Сигурд в стенной нише? Никто иной не мог бы заглянуть туда, кроме Камби... и еще, конечно, Вигбьеда - тот бы в первую очередь сунулся именно в постель. Сигурд все поглядывал на скрытую за дверцами кровать, и тут его зловредная Сила принялась шуршать драпировками на стенах и хлопать дверцами, которые ходили взад-вперед с отвратительным скрипом. - Прекрати! - яростно прошипел Сигурд, и шум затих, оставив его наедине со своей преступной тайной, от которой его бросало то в жар, то в холод. Он уже подумывал, не отдать ли меч, но тут же отбросил эту мысль и, чтобы скрыть свою подавленность, бросился рьяно подбавлять в огонь торфа, не замечая, что в нем попадаются человеческие кости. Торф задымился, подсыхая, и Камби, все еще бормоча и напевая, закрыл глаза. За стенами дома бесновалась буря, с воинственной яростью обрушиваясь на долину, в которой лежал Туфнавеллир. Дом сотрясался и ходил ходуном под натиском дождя и ветра. После особенно гулкого раската грома Камби встрепенулся. - Ну вот, - сказал он, - пора приниматься за работу. Микла, развяжи мешок, который я принес. Надеюсь, ты знаешь, как надо мастерить ведьмину узду? Сигурд отодвинулся - слегка, но не настолько, чтобы не видеть, как Камби и Микла принялись мастерить три уздечки из самых омерзительных материалов, какие он только мог себе представить. Камби так и не сказал, где он собрал все это, - но мастерились уздечки из разных частей человеческих останков. Поводья были сделаны из полосок кожи, удила из шейных позвонков, и Сигурд потерял дар речи от священного трепета - у него на глазах обретала форму магическая снасть. В самом разгаре трудов кто-то заскребся у двери и застонал. Тотчас же Сигурд вскочил с мыслью о Вигбьеде, который выполз из могилы, чтобы отомстить обидчику, то есть ему, Сигурду. Его сотоварищи переглянулись и снова с головой ушли в работу. Сигурд же не мог оторвать глаз от двери и раз сто, не меньше, проверял, надежно ли она заперта. - Мои челюсти! - провыли из-за двери, и у Сигурда волосы встали дыбом. - Отдайте мне мои челюсти! - Нет у нас твоих челюстей! - рявкнул Рольф, уже привыкший к обилию драугов в Туфнавеллире. - Пошел вон в могилу! - Мои челюсти! - не сдавался упырь. - Не обращайте на него внимания, - посоветовал Камби, не подымая глаз от зловещего дела рук своих. - Ему сразу надоест, и он сам уберется прочь. - Мои челюсти! - взвизгнул драуг. - В огне! Микла, потеряв терпение, вскочил и выхватил из очага охапку челюстей и зубов. - Открывай дверь, Сигурд! Разве можно работать под такой галдеж? - Сигурд, охваченный ужасом, медлил, и Микла нетерпеливо рявкнул на него: - Ну, чего испугался? Открывай! Сигурд отодвинул засовы и приоткрыл дверь на самую малость. В эту щелку Микла швырнул добытые из огня кости. Драуг был явно удовлетворен и больше не давал о себе знать. Сигурд, однако, никак не мог отделаться от мыслей о Вигбьеде. Всякий раз, когда дверь содрогалась, его так и передергивало от ужаса. Он уже подумывал, не лучше ли, когда рассветет, потихоньку вернуть меч на прежнее место. Ветер завывал вокруг дома, точно согласный хор упырей, и сотрясал дверь, пытаясь изо всех сил проникнуть внутрь. Внезапно по двери замолотили оглушительные удары. Этот грохот всех застал врасплох, но в Туфнавеллире быстро привыкли к загадочному стуку в дверь. Микла заметил, что драуг на сей раз, судя по звуку, великоват, а Рольф слегка посерьезнел. Сигурда прошиб холодный пот от худшего страха, который только он до сих пор испытывал, - страха вины и грозящего разоблачения. Он не сомневался, что стучит Вигбьед. Снова дом огласили громкие удары, сопровождаемые яростным криком. Голос что-то неразборчиво пробормотал, и снова на дверь обрушились удары, такие мощные, что она затряслась. Сигурду оставалось только тешить себя мыслью о толщине торфяных стен и крепости двери - но тут он вспомнил зловредного Мори, который запросто мог бы распахнуть дверь и впустить разъяренного драуга. Такие шуточки вполне во вкусе упыреныша! Бешеный рев и крики по ту сторону двери ничем не напоминали Сигурду жалкого, мертвеца, который прошлой ночью умолял его об одном - вернуть ему место вечного успокоения. Рев и крики тем временем стали разборчивей, и уже можно было различить слова. - Мой меч! Отдайте мой меч! Воры-ы-ы!.. - Последнее слово перешло в такой дикий вой, что у Сигурда мурашки побежали по спине. Он украдкой покосился на Миклу и Камби, пытаясь понять, не подозревают ли они неладное. - Не обращайте вы на него внимания, - снова посоветовал Камби, не поднимая глаз от наполовину сшитой уздечки. - Ничего он нам не сделает, если только не ворвется в дом. Не отвлекайся мы - давно бы уже справились. На Сигурда он не глядел, но тот был наверняка убежден, что Камби знает о краже меча. Сигурд решил, что утром вернет клинок по первому же требованию Камби. Сейчас, однако, тот был целиком поглощен колдовскими уздечками. Где-то после полуночи буря унеслась прочь, и Туфнавеллир странно затих. Все драуги тоже куда-то подевались. В тучах засияла луна, мирный светоч в бледном северном небе. Камби кивнул и сделал последний стежок. - Стихии на нашей стороне, - одобрительно проговорил он. Сигурд с большой неохотой покинул безопасный дом, но он хорошо понимал, что противиться было бы нелепо. Он беспрестанно озирался, готовясь увидеть Вигбьеда, таящегося сразу во всех темных уголках Туфнавеллира, и ни на шаг не отступал от Камби, который вел всю компанию на поиски Гросс-Бьерна. Искать пришлось недолго - три пары остроконечных ушей выглядывали из-за конька крыши коровника. - Ага, вот и он, - сказал Камби. - Что ж, я думаю, нетрудно будет сманить его оттуда. Пойдем на луг - там довольно места, чтобы его погонять как следует. - Зато и укрыться негде, - проворчал Сигурд. - Что если твои уздечки нас подведут? Камби невозмутимо указал ему на гору камней, высившуюся в самом центре луга, и начал свой колдовской речитатив. Морок недоверчиво прислушивался и приглядывался к своим врагам, отчего-то вышедшим на открытое место. Наконец он заворчал и трусцой двинулся к ним, с любопытством подергивая хвостом. Микла, Камби и Рольф не дрогнули, продолжая песнопение, но Сигурд, когда Гросс-Бьерн с шумом и топотом направился прямо к нему, метнулся к груде камней. Он услышал злобный скрежет зубов и прибавил ходу... но тут морок растянулся на земле, сбитый с ног заклятием Камби. Сопя и задыхаясь, Гросс-Бьерн поднялся на ноги, свирепо поглядел на Сигурда и Камби и галопом помчался прочь, яростно охаживая себя по бокам хвостом и отфыркивая клубы вонючего дыма. Камби глянул на Сигурда с мягким упреком, и тот раскаянно решил в следующий раз непременно выстоять. Гросс-Бьерн пытался напасть снова и снова, но всякий раз внезапно останавливался и стремглав удирал прочь, прежде чем Камби успевал подойти достаточно близко, чтобы сотворить заклинания. - Он что-то подозревает, - сказал Камби после десятой неудачи. - В первый раз он совершенно точно пошел за Сигурдом, - заметил Микла. - Может, нам спрятаться за камнями, а Сигурд пускай подойдет поближе и подманит морока. - Тебе, видно, не хочется узнать, что спрятано в шкатулке, - ответил Сигурд. - Если я сегодня умру, никто и никогда не узнает, где я ее спрятал. - Умирать тебе и не придется, - сказал Микла. - Просто выйди на луг, достаточно далеко, чтобы Гросс-Бьерн осмелился на тебя броситься. А мы будем у тебя за спиной - на случай, если что-то стрясется. Сигурда эти слова не слишком убедили, но все же он отошел на несколько шагов от камней. Гросс-Бьерн тотчас его заметил и выбрался из темного ущелья, настороженно задирая вверх все три головы. Морок помедлил, чтобы оценить положение, и снова двинулся вперед мягким кошачьим шагом. Сигурд пятился, жалея, что спасительные камни все же чересчур далеко. Морок ускорил шаг, целеустремленно сверкая глазами. Сигурд развернулся и пустился бежать - в тот самый миг, когда морок сжался, готовясь прыгнуть. Зубы твари трижды, раз за разом, щелкнули у него за спиной, точно три захлопнувшиеся ловушки. Сигурд метался, точно заяц, зигзагами, а Гросс-Бьерн мчался за ним широкими полукругами, с каждым разом их сужая. Совершив последний отчаянный прыжок, Сигурд достиг наконец спасительных камней, а за ним ретиво мчался Гросс-Бьерн - точь-в-точь чудовищный терьер, который гонится за крысой. И тут из своего укрытия встал во весь рост Камби, вытянув перед собой руки и нараспев произнося заклинание. Морок настороженно воззрился на него, рыча, и повернулся, намереваясь унести ноги. Микла громко вскрикнул от досады. Однако морок сумел лишь сделать несколько шагов вприпрыжку и замер, весь дрожа, бока его тяжело вздымались, глаза сверкали. Изо всех сил он пытался высвободить ноги, но они увязли намертво в самом липком болоте Туфнавеллира. Камби подтолкнул Рольфа и Миклу, и сам принялся подбираться поближе к мороку. Гросс-Бьерн прижал уши и яростно рычал, но Камби все шел вперед, не прерывая заклинаний. Уродливые головы морока поникли, рычание понемногу перешло в хрипение. Хвост, бешено хлеставший бока, обвис, и морок, перестав яростно прожать, тихо замер. Сигурд затаил дыхание. Камби приблизился к чудовищу и принялся надевать уздечку на одну из опущенных голов. Внезапно Гросс-Бьерн конвульсивно взметнулся, захрапел и, стряхнув оцепенение, отшвырнул уздечку высоко в воздух. Камби тотчас отпрянул, а Микла выскочил из укрытия с пронзительным криком, чтобы отвлечь морока от убегающего Камби. Гросс-Бьерн с готовностью бросился к Микле, щелкая зубами и яростно сверкая всеми шестью глазами. Камби воспользовался случаем и погрузил свой меч меж ребер морока, замедлив его натиск на Миклу. Гросс-Бьерн с ужасным криком взвился на дыбы, шатаясь, шагнул было к расселине - и рухнул ничком, вытянув головы к лощине и запутавшись в собственных ногах. - Сдох?.. - облегченно вскрикнул Сигурд, веря и не веря такому счастью. Камби покачал головой и медленно, неуклюже опустился на колени, чтобы отдышаться. - Морока не так-то легко убить, - пояснил он, - ведь эти твари не совсем и живые. Морок - это прежде всего сильные и коварные чары, их-то и надо разрушить. Сейчас отдышусь, и пойдем глянуть на него. - Очень уж темно, - возразил Сигурд. - Может, подождем до утра? - Нет, - не согласился Камби, - сейчас. Они с опаской спустились в лощину, где лежал морок. Микла засветил посох, и они увидели тварь - она вытянулась на боку, и меж ребер все еще торчал меч. Вид и запах был такой, словно морок издох неделю назад, и все его глаза были плотно закрыты. Сигурд шагнул было поближе, чтобы приглядеться, но Рольф ухватил его за плащ и оттащил, весь дрожа. - Непохоже, чтобы эта тварь издохла, - прошептал он. - Вдруг это все притворство? Камби обеспокоенно подергал себя за нижнюю губу. - Когда я выдерну меч, будьте готовы ко всему. Он поставил ногу на ребро морока и с силой дернул к себе клинок. Морок тяжело всколыхнулся - и в один миг ожил, взметнувшись перед самыми их глазами, точно смерч. Он схватил Камби, яростно им потряс и отшвырнул прочь, чтобы приняться за остальных, которые уже успели броситься врассыпную: Микла и Рольф в одну сторону, Сигурд в противоположную. Морок гнался за Рольфом и Миклой, покуда не обнаружил, что Сигурда с ними нет; тогда Гросс-Бьерн развернулся и бросился на поиски. Сигурд между тем наугад ломился через кустарник лощины, не зная, то ли прятаться, то ли пытаться удрать от чудовища. Он карабкался вверх по крутому склону лощины, смутно надеясь, что ему, быть может, удастся добраться до дома, но фырканье Гросс-Бьерна, раздавшееся почти за самой его спиной, быстро убедило Сигурда, что надежда его напрасна. Он решил, что на сей раз обречен, и, сорвав с пояса секиру, вскочил на пригорок и приготовился дорого продать свою жизнь. Морок вынырнул из лощины, жадно ища глазами Сигурда, и в этот миг на ближайшем могильнике появился Мори. Упыреныш подпрыгивал и дико вопил: - Сюда, Сигурд, сюда! Скорее! Не задумываясь, Сигурд припустил к Мори. Маленький драуг манил его к себе и взвыл от радостного хохота, когда Сигурд нырнул в могильник, а копыта морока тяжко ударили по тому месту, где он был мгновенье назад. В припадке восторга Мори покатился по мягкой сырой земле. - Какая прелесть! Он чуть-чуть не вышиб из тебя мозги! Сигурд в отчаянии прижался к земляной стене, даже не замечая, что сидит на костях. Он ни о чем не мог сейчас думать, кроме одной картины, которая стояла перед его глазами: морок швыряет через плечо Камби, израненного и окровавленного. - Опять помешало мое злосчастье! - простонал он, глядя, как зубы Гросс-Бьерна щелкают и брызгают слюной в тщетном стремлении до него добраться. - Не падай духом! - посоветовал ему Мори. - Гросс-Бьерну еще предстоит прикончить Рольфа и Миклу. Вот когда ты избавишься от своих друзей - это будет то еще злосчастье! - Эта мысль так рассмешила Мори, что он снова скорчился на земле, вопя и заливаясь смехом. - Ну ты и дрянь! - с сердцем сказал ему Сигурд. - Отвлеки лучше Гросс-Бьерна, а я пойду погляжу, жив ли Камби. Мори, все еще хихикая, утер заслезившиеся глазки. - Надеюсь, что нет. Хорошо бы ты подольше оставался в Туфнавеллире, дружок. Ты воистину худшее злосчастье, какое только выпадало этим местам. - Вот уж нет, - отрезал Сигурд, - я с радостью уберусь отсюда. И чем скорее, тем лучше! - Вот жалость-то! Я к тебе даже привязался. Впрочем, больше всех обожает тебя старый Вигбьед, а ведь он не так прикован к Туфнавеллиру, как я, грешный. Интересно, как тебе понравится путешествовать, когда мстительный старый драуг будет наступать тебе на пятки? Ему подвластны ужасные чары, и он ничего так не желает, как получить назад свой меч. Ты сделал глупость, забрав у него меч и не получив с него клятвы не преследовать тебя. - Глупость! Ты мне прежде ничего об этом не говорил. - Разве? О, как же я был беспечен! Какая ужасная ошибка! Ну да ничего, в Туфнавеллире без Вигбьеда будет поспокойнее, да и Ульфрун скажет спасибо, что ты увел его прочь. А уж как она будет тебе благодарна, что по милости Гросс-Бьерна избавилась от муженька!.. - Мори хохотал так, что совсем обессилел и мог лишь отдуваться и дрыгать ногами. Сигурд сжигал упыреныша убийственным взглядом, сокрушаясь, что при нем нет меча. Его Сила гудела вокруг Мори, точно стайка голодных трупных мух. - Ты зачем это сделал, ломоть сушеной гнили? Это Бьярнхард тебя подбил? Тебе-то какая от всего этого польза? Мори одарил его жуткой ухмылкой: - Никакой. Просто люблю причинять людям страдания. Это так забавно! А с тобой еще и легко. Ты же сказал, что ради меча готов на все, и вот, пожалуйста, - Камби мертв, Вигбьед разъярен, да и Ульфрун обозлена ничуть не меньше Вигбьеда. А теперь, пожалуй, даже больше - ведь это из-за тебя Камби занялся магией и его прикончил морок. Сигурд понимал, что он прав. - Все это дело рук Бьярнхарда, - с горечью сказал он. - Сам по себе я никогда не смог бы натворить столько дел. Теперь-то я понимаю, что он никогда не был мне другом. Он всего лишь хотел заполучить шкатулку. Так вот, передай ему, маленькая дрянь, что мне до него нет дела даже вот на столько! - И он щелкнул пальцами перед сморщенным носом Мори. - Хо-хо, надо же! Значит ли это, что ты решил отдать Вигбьеду меч? Экая неблагодарность, даже для скиплинга! Бьярнхард для тебя немало потрудился. - Мори захихикал, злобно впиваясь в Сигурда своими запавшими глазками. - Испугался? - Ты отлично слышал, что я сказал! Поди отвлеки морока, чтобы я мог выбраться отсюда. Я честно заработал этот меч и ничего не должен Бьярнхарду. Мори залился фыркающим хохотом и отправился отгонять Гросс-Бьерна. Когда морок, набив две пасти из трех иголками дикобраза, наконец отступил, а вернее, позорно удрал, Сигурд выбрался из могильника и опрометью помчался к большому дому. Он застал там Рольфа и Миклу, которые собирали рабов и поденщиков Камби, вооружая их серпами, вилами, камнями и палками. С большой неохотой вся эта компания отправилась за Миклой к расселине на поиски Камби. Ко всеобщему изумлению, и более всего - к изумлению самого Камби, он оказался жив, хотя и сильно изранен зубами морока. Нескоро еще Камби сможет опрокидывать наземь овцу перед стрижкой... Ульфрун, не теряя попусту времени, взяла в свои руки бразды правления Туфнавеллиром. На следующий же день после ранения Камби она послала за своими тремя братьями, чтобы те помогали ей управляться с делами в усадьбе, якобы пока не выздоровеет Камби, однако Сигурд втайне сомневался в этом. Ульфрун открыто не вынуждала незваных гостей убираться прочь, но ясно дала им понять, что именно их винит в ранении Камби и в ухудшении нрава Вигбьеда, - каждую ночь теперь драуг наводил ужас на весь Туфнавеллир. Проделки Мори тоже стали и опасней, и разорительней, и большая их часть приходилась на долю Сигурда. Ульфрун стала подозревать, что именно Сигурд - источник всех окрестных злосчастий, и он не мог с ней не согласиться. После прибытия братьев Ульфрун, которые явно обладали семейным сходством со своей скупой и негостеприимной сестрицей, Микла, Сигурд и Рольф решили, что пора отправляться в путь. Они испросили разрешения попрощаться с Камби, и Ульфрун нехотя позволила им повидаться с ним в последний раз. Она держала мужа сущим пленником, не позволяя ему вставать с постели, и кормила жидкой кашицей, вареной брюквой, слабым чаем и прочими питательными "яствам