Элизабет Бойе. Сердце дракона ----------------------------------------------------------------------- Elizabeth Boyer. The Thrall and the Dragon's Heart (1982) ("The World of the Alfar" #3). Пер. - Т.Кухта. СПб., "Азбука"-"Терра", 1996. Spellcheck by HarryFan ----------------------------------------------------------------------- 1 Бран дрожал под бешеным напором неистово завывающей метели - она внезапно навалилась на обоих путников, совершенно отрезав их от мира и превратив весенний день в яростную тьму, исторгнутую из самого сердца зимы. Снежная буря скрыла все вокруг, так что Бран и Пер ничего не видели дальше прижатых ушей своих скакунов. Всадники плотнее запахнулись в плащи, натянули на уши капюшоны, с надеждой высматривая в снежной круговерти гостеприимные огоньки Вигфусова подворья. Там их дожидался отец Пера, Торстен, вождь здешнего удела, коротал время, наслаждаясь теплом очагов и золотистым медом в большом доме, выстроенном еще Вигфусовыми предками. Бран зажмурился, спасаясь от особенно резкого порыва бури, и перед глазами его возникли древние закопченные балки и толстые, сложенные из торфа уютные стены Вигфусова дома. Кто-то там непременно играет на арфе, поет либо нараспев читает стихи; все гости обогреты, накормлены и напоены в лучших традициях скиплинговского гостеприимства. Голос Пера вывел его из полусонного оцепенения: - Бран, ты слушаешь? Я говорю - как по-твоему, догадается Вигфус послать нам кого-нибудь навстречу с фонарями, осветить дорогу? Если б у кого-то хватило на это мозгов, мы бы сейчас были уже на подворье. Бран поглядел на Пера, но увидел лишь снежный сугробик, скорчившийся в седле верхом на сугробе побольше. Большой сугроб остановился, моргнул залепленными снегом веками и тяжко, укоризненно вздохнул. - Думаешь, мы заблудились? - Бран задал этот вопрос с величайшей неохотой, зная, что Пер непременно сочтет его трусом. - Это на Вигфусовом-то тракте? Чепуха! Я точно помню, когда мы перешли через ручей, а стало быть, дом вот-вот откроется за следующим холмом. Не трусь, Бран, не позорь себя и меня. Я ведь твой будущий вождь, и ты должен мне доверять, забыл? Бран проворчал что-то, похожее на вынужденное согласие. Хоть он и был крепким рослым, лохматым, как молодой медведь юношей, но все еще сохранил свойство по любому пустяку заливаться краской и не слишком любил драться, чем и стяжал себе репутацию труса. У него и сейчас душа была не на месте, поскольку стылые каменистые внутренние земли Скарпсея славились своей способностью завлекать путников в зловещие и безлюдные лабиринты лавовых нагромождений, и загадочность этих мест только усиливалась клубами пара, который извергали бесчисленные гейзеры. Помнил Бран и о таинственной магии, которая властвовала на острове. - Мы не заблудились, Бран. Просто из-за снега дорога кажется длинней, да и движемся мы куда медленнее обычного. Иначе, ты же знаешь, старина Факси все время отставал бы от Асгрима. Я нутром чую, что мы все ближе к подворью и вот-вот встретим раба, которого выслал Вигфус с фонарем, чтобы осветить нам путь. Чтобы я, да заблудился!.. Сын Торстена просто не может быть способен на такую банальную глупость. - Зато я всего лишь раб и вполне могу себе это позволить. - Бран подстегнул Факси, отметив мимоходом, что конь едва может поднять голову - так много снега набилось в его густую гриву. Снегом была забита и борода Брана - короткая ершистая поросль, которая щедро покрывала его подбородок с тех пор, как кончилась пора его детства. - Тихо! - велел Пер. - Помолчи, сделай милость, а я послушаю - вдруг нас кто-нибудь зовет. - Разве что тролль, - пробормотал Бран. - Я не гордый, суеверности не стыжусь. Такова уж привилегия простолюдинов. Они прокладывали себе путь по сугробам, которые становились все выше, когда кони вдруг замерли, подняв морды и уставясь тревожно в снежную круговерть. Затем они испуганно зафыркали и попятились, наотрез отказываясь продолжать путь. - Могильники!.. - выдохнул Бран, разглядев, что ждало их впереди. Старые оконные рамы и дверные косяки маячили в снежной тьме, косясь на мир из-под козырьков нависшего снега, точно древние угрюмые духи, стерегущие покой мертвецов в могилах. Пер отступил первым и остановился только, добравшись до подветренной стороны крутого лавового склона. - Ну что ж, мы в самом деле немного сбились с дороги. Что же ты раньше молчал, Бран? - Я не молчал, - огрызнулся Бран. - Я еще утром, прежде чем нас понесло черти куда, говорил, что наверняка пойдет снег, а если бы ты вчера не поленился, мы бы выехали на судилище вместе с Торстеном. Ты же до последней минуты не мог решиться, а потом уж было поздно. Пер только фыркнул в ответ. - По-моему, нам только и нужно, что найти какое-нибудь укрытие и пересидеть до рассвета. Не может быть, чтоб мы сильно заплутали. - Очень даже может быть, - проворчал Бран, озабоченно покусывая губу. С малых лет, во всех проделках именно он должен был присматривать, чтобы с Пером не случилось какой беды, а если все же что-то происходило, то виноват был, конечно, Бран. Поскольку Пер с раннего детства не страдал излишком здравомыслия, неудивительно, что вся, недолгая пока, жизнь Брана проходила в постоянных опасениях. Не тратя больше времени на разговоры, они поднялись вверх по склону очередного холма - и замерли. Пер издал торжествующий вопль и принялся хлопать Брана по плечам, отряхивая с него клубы снежной пыли. - Гляди, Бран, гляди! Это Вигфусово подворье! Ну, не говорил я разве, что мы не так уж сильно заплутали? Бран с трудом разглядел далеко внизу один-единственный огонек, смазанный круговертью бурана. - Я думал, в Вигфусовом подворье огней побольше, - с сомнением отозвался он. Пер предпочел пропустить его слова мимо ушей. Воспрянув духом, они двинулись к слабому красноватому огоньку, и даже уставшие кони шли куда охотнее. Скоро стало ясно, что огонек - не что иное, как отсвет пламени очага, едва видный через приоткрытую дверь. Бран то и дело останавливался, с опаской поглядывая на свет, но Пер с обычной самоуверенностью двигался вперед. - Пер, это не Вигфусово подворье, - наконец решился объявить Бран, когда они подъехали к калитке. - Я даже не могу понять, куда это мы попали. Чье это может быть владение? Разве поблизости от Вигфусова подворья есть еще хутора? - Чушь! Конечно, есть, иначе бы мы на него не наткнулись. Слушай, Бран, не будь ты старым толстым трусишкой! - Пер спешился и пошел к полуоткрытой двери. - Нас только рады будут приютить на ночь и хорошенько накормить, а уж ты, я знаю, не упустишь ничего съедобного - лишь бы жевалось да глоталось. Эгей! Есть тут кто-нибудь, или все заснули? - Он постучал в окошко и помедлил, ожидая ответа. Из-за двери настороженно выглянуло бледное худое личико. Это была служанка, но Брану она напомнила загнанную в угол лисичку, которая ищет взглядом своих убийц. Вся в лохмотьях, со встрепанными волосами, она готова была вот-вот броситься наутек. - Что вам нужно? - прошептала она. - Здесь не место путникам. Вернитесь лучше той дорогой, которой пришли, да побыстрее, не то вам несдобровать! - Что такое? - воскликнул Пер. - И это называется гостеприимством? Мы замерзли, проголодались и вдобавок заблудились, так что если б даже и хотели, то не смогли бы вернуться назад. Мы направлялись в Вигфусово подворье, но теперь в этакую метель и шагу дальше не сможем ступить. Где хозяин этого дома? Из-за двери раздался голос, и девчонка метнулась прочь. Сильная рука рывком распахнула дверь настежь, и на пороге, хмуро воззрясь на Пера и Брана, встала рослая плотная женщина в небогатой и грязной одежке. Мгновение она молча оглядывала их, затем проговорила: - Ну что ж, войдите. Пошлю пастуха присмотреть за вашими лошадьми. Учтите, мы здесь к гостям непривычны, так что не ждите королевских почестей. - И она развернулась, бормоча себе под нос: - Знай вы, что это за место, уж верно, предпочли бы ночевать в снегу. Сами будете виноваты, если с вами тут стрясется беда. Бран поглядел на Пера, не в силах поверить тому, что как будто расслышал, но у того вид был отнюдь не встревоженный. Дом, судя по всему, и впрямь не сулил уютного ночлега. Две отвратительного вида комнаты и чердак прилегали к провонявшей жиром древней хижине, в которой стряпалась еда. Гора нечесаной овечьей шерсти, лежавшая у стены, не только наполняла комнату не слишком приятным запахом, но и, судя по всему, служила старухе постелью. Девчонка-служанка, вероятно, спала в кухне, а уродливый пастушок который отправился присмотреть за конями, явно привык считать своим домом конюшню. Девчонка вошла в комнату, неся огромный черный казан, источавший сытный горячий дух баранины. Недоверчиво поглядывая на чужаков, она поспешила в кухню и вернулась с двумя глубокими деревянными мисками, которые со стуком поставила на стол. Ломоть довольно черствого хлеба и нож завершили подготовку к пиршеству, а к ним, с большой неохотой, был добавлен кусок воняющего козлятиной сыра. Старуха уселась у прялки и принялась прясть шерсть, поглядывая за тем, как едят ее гости. Взгляд у нее был мрачный и почему-то задумчивый. В доме воцарилось молчание. Бран старался не глядеть на старуху, чтобы не потерять аппетит, который и так уже был испорчен жесткой вареной бараниной и слишком жирным бульоном. Вдруг старуха подалась вперед и окинула своих гостей пронизывающим насквозь взглядом. - По дороге сюда вы миновали могильники? - осведомилась она. - Миновали, - подтвердил Пер, выловив из казана изрядный кусок баранины и привередливо срезая с него жир. - И нашлось бы немало желающих наплести нам небылиц о призраках, загадочных огнях и прочей страхолюдной чепухе. Что до меня, я во всю эту магию не верю ничуточки. Старуха фыркнула. - Доживешь до моих лет, красавчик, поневоле научишься верить в то, над чем сейчас насмехаешься. С тех пор, как я поселилась в тени могильников, мне довелось увидеть порядком разных диковинок. - Она потрясла головой так, что щеки затряслись, и впилась в юношей угрюмым взглядом блеклых глаз. - И да проживешь ты еще столько же, чтобы увидать побольше диковинок, - нервно отозвался Бран, неуклюже пытаясь унять ее. - Ха! Может, я и нынешнюю ночь не переживу! - Старуха произнесла эти слова с явным удовлетворением и сгорбилась, завернувшись в плат и поджав губы с таким видом, словно никакая пытка не могла бы больше вырвать у нее ни словечка. Затем поворошила угли в очаге и пробормотала: - И вы тоже. У Брана от напряжения ушки были на макушке, и он расслышал, что сказала карга. - Пер, нельзя нам здесь оставаться! - прошептал он, схватив Пера за руку. - Она бормочет себе под нос такие вещи, что и подумать страшно. Давай уедем, а? Лучше я буду спать в снегу, чем всю ночь ловить клещей и блох в этой шерсти. - Уймись! - отвечал Пер. - Это невежливо. - Невежливо? Да какая уж там вежливость, когда того и гляди перепугаешься до смерти? - Бран обшаривал глазами комнату, с ужасом поглядывая на самые обычные вещи, точно они предназначены для пыток, а не использовались для пахоты и прядения. - Да оставь ты свои суеверия, - огрызнулся Пер, но и сам невольно подскочил, когда старуха, которая, гримасничая, размышляла о чем-то у очага, испустила вдруг громкий хохоток. - Суеверия! - Ее злобные глазки, сверкнув, впились в Пера и Брана. - Так вот, значит, как вы все это называете? Вы, малявки, понятия не имеете о древнем знании. Суеверия, надо же! - Она хихикнула, и от этого скрипучего звука у Брана волосы стали дыбом. Они продолжали трапезу, а старуха между тем все фыркала да хихикала. Когда Пер и Бран наелись, она указала на груду шерсти у стены. - Полагаю, вы и здесь неплохо выспитесь, а я поднимусь на чердак. Бран с немалым сомнением окинул взглядом ее дородную фигуру и весьма хлипкую лестницу, что вела наверх между низких балок. - Заприте двери на засов, и если у вас есть хоть капля здравого смысла, укройтесь с головой и, в случае чего, делайте вид, будто ничего не видели и не слышали. - А что именно должно случиться? - с раздражением осведомился Пер, но в ответ услышал лишь недовольное ворчание - старуха уже карабкалась вверх по лестнице, ловко, точно жирный черный паук по паутине. Коптящую сальную лампу она прихватила с собой, оставив гостей в тусклом свете гаснущего огня. - Теперь можно и уйти, - шепнул Бран и вздрогнул, когда в очаге треснула горящая ветка. Пер носком сапога потыкал груду шерсти, затем бросил свой плащ в углу напротив и улегся там. - Чепуху ты несешь, Бран. Магии не существует, да и что она может нам сделать? Я защищу нас обоих вот этим. - Он положил рядом с рукой свой короткий меч и с гордостью поглядел на него. Торстен подарил этот меч сыну в прошлом месяце, на день рождения. Пер усердно упражнялся со старейшим слугой Торстена, одноглазым стариком, который, как чудилось Брану, сражался еще со скрелингами семь сотен лет назад, когда первые скиплинги ступили на гористые берега Скарпсея. Бран только вздохнул, глядя, как Пер уютно устраивается на ночлег. Он робко присел на жесткую охапку шерсти и в надвигающейся темноте завернулся в плащ до подбородка. Насчет смелости и храбрости Бран никогда не питал иллюзий. Он был трусом - трусом до мозга костей, каждой клеточкой лелеемого жира, который превратится в преданную толщинку в один прекрасный день, когда Пер станет вождем удела. - Вечно ты втравливаешь нас в переделки, - проворчал он, убедившись, что Пер крепко заснул. - Порой мне кажется, что будь я бедным рыбаком, уж верно, дольше прожил бы на свете. Я ведь никогда не молил о чести присягать на верность Перу, сыну Торстена! Ничего, кроме неприятностей, мне это не принесло. Могильные курганы, призрачные камни, а теперь еще и дом с привидениями! Послышался тихий скребущий звук, и Бран по уши ушел в плащ, одни лишь глаза блестели, в ужасе обшаривая взглядом комнату. Он заметил, что ворох шерсти у входа в кухню едва заметно шевельнулся, и оттуда бесшумно выползла служанка по имени Грима. Бран тотчас живо вообразил сцену собственной кровавой гибели. - Чего тебе надо? - дрожащим голосом осведомился он. - Убирайся прочь, туда, откуда явилась... пожалуйста! - Ему было страшно, несмотря на то, что девчонка была едва ли не вдвое меньше его ростом и тоненькая, словно древесная стружка. - Это вы должны убраться, - прошептала она. Над этим домом тяготеет страшное проклятье, и если вы не уйдете отсюда, то к полуночи станете его жертвами. Ни о чем не спрашивай, бери свои вещи и уходи! - Я бы с радостью, да не могу. Пер, мой господин, считает непростительным нарушать законы гостеприимства... и вдобавок это суеверие. Ты уверена, что дом проклят? Девчонка кивнула, пряча глаза в тени. - Если он никуда не пойдет - брось его, уйди сам. Это так же верно, как бородавка у Катлы на подбородке. - Не могу я бросить Пера, - горестно сказал Бран. - Ты хотя бы скажи, что это за проклятье и какая опасность нам угрожает. Девчонка покачала головой, и под изорванным платком блеснули ее светлые волосы. - Не могу. Если бы Катла только узнала, что я вас пыталась предостеречь, она... - Что-то грузно скрипнуло наверху, и она смолкла. Качая головой и прижимая палец к губам, она попятилась к кухне. Бран схватил девчонку за запястье, но тут же выпустил, изумившись собственной отваге. - Что за беда с тобой приключилась? - спросил он шепотом. - Может, я... сумею тебе помочь? Девчонка с изумлением воззрилась на него - казалось, она вот-вот расхохочется. Затем быстрая грустная улыбка скользнула по ее губам. - Не думаю, но все равно - спасибо тебе за твою доброту. Если бы ты только знал... но нет, тогда бы тебе и в голову не пришло помогать мне. Лучше беги, пока еще не поздно. - Шепча эти слова, она отступила назад и исчезла во тьме убогой кухни. Брана раздирали решимость разбудить Пера и увести подальше от опасности и страх перед гневом и насмешками друга, когда тот очнется от сладкого сна, чтобы выслушать его, Брана, нелепые и в высшей степени суеверные опасения. Весь простой трудовой люд Скарпсея сохранил здоровое почтение к магии и магам; скепсис был уделом богатых и ученых, которые редко бывали наедине с мрачными безлюдными горами и затерянными долинами. Едва слышно вздохнув, Бран взял меч у Пера и привалился к стене, готовый к неусыпному бдению. Меч в руке принес ему столько же успокоения, как если бы это была живая ядовитая змея. От всей души он надеялся, что не случится ничего такого, что еще больше подтвердило бы его извечную трусость. Время от времени Бран подбрасывал в огонь хворост и куски кизяка, чтобы пламя хоть немного освещало комнату. Он предпочитал глядеть в глаза своему погубителю, который явится удушить или прирезать его, хотя в такую ночь даже самый мстительный и кровожадный драуг десять раз подумал бы, прежде чем восстать из могилы. Бран то и дело щипал себя, чтобы не заснуть, пока совсем не отключился. Он надеялся, что неясные скрипы, вздохи и писки помешают ему заснуть, но все же сон одолел даже его сверхразвитое чувство самосохранения. Как он ни боролся с собой, а все больше клевал носом, постепенно сползая по стене с мечом на коленях. Вдруг, непонятно почему, Бран пробудился и диким взглядом обшарил комнату, сознавая, что случилось что-то неладное. Воздух всколыхнулся, точно некто проскользнул мимо, задев его. Бран повернул голову - и увидел, что Пер исчез. Мгновение Бран лишь бессильно пялился в опустевший угол, слушая, как бешено колотится сердце от страшной мысли, что он остался один в чудовищных лапах Катлы. Наконец юноша заставил свои трясущиеся члены пошевелиться и ползком двинулся к двери, которая оказалась неплотно прикрытой. С ужасом думая о том, что предстанет сейчас его взору, Бран затаил дыхание и выглянул в щель. Он увидел, как человек, закутанный в плащ с капюшоном, садится на рослого коня и поворачивает его к калитке, готовясь выехать со двора. Бран опрометью кинулся назад и принялся собирать вещи, роняя одно и хватаясь за другое. Бросить его в этом жутком месте - о да, шуточка вполне в духе Пера, и уж о ней он расскажет всему Торстенову подворью, всех насмешит! Первосортная выйдет байка; за счет Брана всегда легко посмеяться... Бран наконец-то застегнул плащ, сгреб сапоги и на цыпочках, бесшумно двинулся к двери, в спешке запнувшись о прялку Катлы, которая растянулась на полу, точно огромное хищное насекомое. Бран помчался в конюшню, где царило сонное спокойствие. Трясущимися руками он затянул подпругу Факси, не седлая, вывел коня наружу и двинулся по следам, которые оставил на снегу другой конь. Буран утих, и чистое стылое небо блистало ясными звездами и лунным серпом. Пер, конечно, посмеется над ним и обругает, послав назад за седлом, но Бран скорее был готов к колотушкам, чем к ночлегу в одиночку в этом проклятом доме. Он шел последам вверх по склону холма, затем вниз - и увидел, что следы совершенно перемешались, точно конь несколько раз проскакал туда и назад. Бран испугался, не в силах разобрать, куда же направился Пер. Следы вели как будто во всех направлениях; Бран лихорадочно бросался в разные стороны - и скоро уже не мог различить следов Факси и другого коня. Он уселся в снег, ломая голову над этой загадкой, и тут позади, с севера, донеслось конское ржание. Бран, обрадованный, вскочил в седло и поскакал в погоню, изо всех сил подгоняя Факси. - Ну, Пер, эта шутка зашла уж слишком далеко! - пробормотал он, увидев, что след уводит прямехонько к могильникам. С ворчанием подпрыгивая на узловатом хребте Факси, Бран уговаривал себя не ехать вслед за Пером к могильным курганам. Пер наверняка затаится там и выскочит с воем, чтобы нагнать страху на Брана, и даже если знать это заранее, все равно перепугаешься до смерти. Без особой радости Бран погонял Факси к курганам, пока тот не отказался идти дальше, а тогда спешился и повел коня в поводу, поглаживая его и успокаивая. - Пер! Где ты там? Я знаю, ты вот-вот выскочишь передо мной с ужасным воплем, а уж я, ей-богу, рухну без чувств, так давай покончим с этим поскорее, а? При свете луны мы бы запросто добрались до Вигфусова подворья. Он прислушивался, надеясь, что Пер выдаст себя шорохом или скрипом, но слышал лишь посвистывание ветра меж древних косяков и оконных рам. Бран вздыхал и тянул за собой Факси, все дальше, по следу забираясь в глубь могильников. Факси тряс головой и протестующе мычал и стонал, но все же нехотя плелся за Браном. Следы копыт вели к самому большому кургану, чью плоскую вершину венчал каменный круг. Бран задрожал от холода и от того, что вдруг оказался там, где ему совершенно не следовало находиться. - Пер! - крикнул он. - Я ухожу, слышишь? Ты не сможешь напугать меня и рассказывать потом об этом каждому встречному! Слышишь, Пер? Здесь не место для шуток, особенно среди ночи! Ответа не было. Бран подождал и снова двинулся по следу, ворча себе под нос. Подняв взгляд, он обнаружил, что оказался у самого подножья большого кургана. След уводил прямиком в зияющую черноту входа и исчезал меж двух высоких косяков. Бран нехотя приблизился к двери, втянул ноздрями затхлый запах могилы, и по спине у него поползли мурашки. - Пер! - позвал он. - Это уже не смешно. Я знаю, что ты не входил в курган, так что и меня туда не заманишь. Я возвращаюсь, Пер. До встречи в Вигфусовом подворье! На сей раз ответом ему был слабый отзвук грохота камней, донесшийся из самого сердца кургана. - Я туда не пойду, - сказал Бран Факси, нагибая голову, чтобы заглянуть в черный провал могилы. - Сам не знаю, зачем мне так стараться ради Пера. Он не стоит и половины тех бед, которые ждут меня... - Его слова цеплялись одно за другое, эхом отдаваясь в притаившейся внизу тьме. Брану прежде не раз доводилось вместе с Пером забираться в земляные курганы, в поисках сокровищ или просто ради развенчания дурной славы какого-нибудь проклятия - но в тех убогих могильных клетушках он никогда не встречал такого эха. Бран негромко, с дрожью в голосе крикнул и прислушался - раздался раскатистый грохот, точно внизу была огромная пещера. Неверной рукой он ощупал косяки и обнаружил, что стены кургана высечены из камня. Прямо под его ногами начиналась череда ступеней, круто уводивших вниз. Бран отступил, опершись на коня. Нечто нечеловеческое подстерегало его там, внизу - куда страшнее, чем Пер, который может выскочить из темноты и что-нибудь гаркнуть над самым ухом... Пер уже спустился перед ним в эту неземную тьму, и долг Брана, как там ни суди - последовать за ним. С трудом передвигая тяжелые, точно налитые свинцом ноги, Бран ступил во тьму кургана и начал ощупью спускаться по ступенькам. Факси последовал за ним, что слегка утешало, его копыта глухо постукивали по камню, и крапчатая морда то и дело тыкалась в спину Брана. - И вовсе не нужно меня подталкивать, - проворчал Бран, когда они достигли подножия лестницы. Широкий тоннель, все время понижаясь, уходил вдаль, и сальные светильники, кое-где оплывая в нишах, смутно освещали его. - Мне это, верно, снится, - сказал себе Бран, - так что и пугаться нечего, верно? Я в безопасности, я сплю в Торстеновом подворье, в большом доме, на чердаке... - Вдруг он обнаружил у пояса Перов меч и очень удивился. Решительно сжав рукоять меча, Бран зашагал по тоннелю к первому светильнику. Далеко впереди послышалось слабое чирканье копыт по камню - и Факси чутко вскинул голову. Бран взобрался в седло и рысцой пустил коня вослед за Пером, стараясь не гадать, куда может вести загадочный тоннель, откуда он вообще здесь взялся и кто мог прорубить его. Кричать в таком месте как-то не хотелось. Бран вовсе не был уверен, что это не сон, а если это так и он спит в доме Катлы, негоже гостю просыпаться в чужом доме с диким воплем. Невежливо это - будить криком хозяев... Тоннель закончился, а второго коня, за которым они шли, так и не было видно. Зато впереди высились огромные двери, и через приоткрытые створки проглядывалась ярко освещенная зала. Бран едва не захихикал, окончательно уверясь, что видит сон. Он спешился, ощупью двинулся вперед - и почти сразу наткнулся на второго коня. Привязанный к кольцу в стене, тот тяжело дышал, точно после долгого галопа. Когда Бран налетел на него, конь испуганно вскинулся, но тут же уронил голову и весь затрясся. Бран потрепал его по взмыленной шее, гадая, долго ли стоит здесь разгоряченное, загнанное животное, с каждой минутой все больше застывая и коченея. Конь испуганно округлил глаза, косясь на Брана, который гладил его и смотрел на залу, видневшуюся между створками. Когда-то это был огромный, пышный чертог, но сейчас он больше походил на заброшенную кладовую. Изодранные лохмотья, что свисали со стен, и груды застарелой овечьей шерсти добавляли гнилую вонь к затхлому воздуху пещеры. Растрескавшиеся балки кое-где подпирали потолок, и на них густо росли светящиеся грибы. Два косматых пони, привязанные к колонне, фыркали и испуганно округляли глаза, когда ярче вспыхивал горевший посреди залы огонь. В жизни Бран не видывал таких пони. Черные, изящные, глянцевито блестящие, с огненными глазами, они напомнили ему пауков. Он содрогнулся и высунул голову чуть подальше за дверь. Хозяева черных пони стояли по ту сторону огня, и он едва мог разглядеть их через завесу прихотливо пляшущего пламени. В тот самый миг, когда Бран их увидел, в зале прогремел угрожающий голос: - Ты никогда не вернешься к своим, и знаешь это! Ты будешь в нашей власти, пока не умрешь, а это случится очень скоро, если ты по-прежнему будешь так упрямиться! Мне довольно лишь шепнуть словечко рьяным и суеверным соседям Катлы, и тебя сожгут живьем или вздернут. Ты знаешь, что это будет за слово, и мне нет нужды сейчас повторять его. Даже твои соплеменники предпочли бы, чтобы ты умерла, нежели вернулась к ним такой. Что же ты выберешь? Присягнешь ли нам на верность - или предпочтешь умереть? 2 У Брана перехватило дух, и он привалился к стене, ожидая, что вот-вот его прикончат на месте за ужасный грех подслушивания. - Не думаю, Хьердис, что мне суждено умереть, - отвечал другой голос, - и уж верно, не сейчас, пока дар отца еще при мне. Потому ведь я тебе и нужна, не так ли? Ты мечтаешь завладеть вещицей, которую я ношу на шее? Так вот, Хьердис, королева черных альвов - никогда не получишь ты от меня эту вещь, буду ли я жить или умру - все равно, и никогда, я знаю, ты не осмелишься взять ее силой. Бран съежился за дверью, с беспомощным ужасом, точно зачарованный, глядя в залу. Теперь он увидел третий силуэт, стоявший перед первыми двумя - маленькую фигурку в рваном плаще, с головой, обвязанной платком. Девушка напомнила ему Гриму, служанку Катлы, только она была дерзка и отважна. На мгновенье блеснула полоска золота, охватывавшая ее шею, затем девушка быстрым движением спрятала вещицу под своей изодранной рубашкой. - Ты не сможешь взять это силой, - низким голосом проговорил третий - смутный силуэт в черном плаще, с длинной седой бородой. - Рибху тебе этого не позволит. Королева Хьердис, которая уже стремительно шагнула к девушке, замерла и что-то сунула за пояс - судя по мгновенному блеску, кинжал. - И они осмелятся тронуть королеву черных альвов? - вопросила она, качнув головой, увенчанной высоким головным убором. Этот убор представлял собой зловещее нагромождение клочков шерсти, костей, зубов и прочих странных предметов. - Хочешь вынудить их к этому? - огрызнулся низкий голос. - Ты уже рискуешь навлечь на себя их гнев тем, что наложила на нее проклятье и принудила жить у старой Катлы. Она, конечно, не сбежит к своим соплеменникам, ведь они, скорее всего, посадят ее под замок и попытаются излечить от проклятья, а это почти верная смерть. Нет ей смысла и искать старого Дирстигга, чтобы он помог ей какой-нибудь уловкой - мы постарались, чтобы он никогда не обрел своей прежней Силы. Нам остается только убедить Ингвольд, что в ее же интересах отдать нам дар Дирстигга, драконье сердце. Мы втянуты в великую войну, и неужели Ингвольд, ничтожная слабая девчонка, сумеет помешать нашим замыслам? Те, кто уже пытался выступить против нас - Тьодмар, ее отец, и Дирстигг - либо убиты, либо убраны с нашей дороги. Разве нет? Хьердис сплела руки в широких рукавах своего платья и надменно поглядела на девушку. - Все верно, Миркъяртан, но ведь драконье сердце все еще у нее, а принадлежать оно должно - нам. Как ты сказал, она слаба и ничтожна, и я хоть сейчас охотно бы прикончила ее, если б не опасалась Рибху, которые хранят ее; но как нам заполучить сердце? Я предпочитаю действовать наверняка. - В самом деле, - проворчал Миркъяртан, - а я и не подозревал. По-моему, ты так жаждешь завладеть драконьим сердцем, что на все решишься, лишь бы добыть его. - Вы его никогда не получите, - презрительно проговорила Ингвольд. - Я - последняя из рода Тьодмара, и пока я жива, никогда вам не видать ни драконьего сердца, ни помощи Рибху. Рука Хьердис снова потянулась к кинжалу. - А может быть, мне удастся уговорить тебя примкнуть к нам охотно и добровольно? Ты, девочка моя, очень скоро устанешь от моего проклятия. Не так уж приятно быть ведьмой, и ты в этом уже убедилась. Не знаю, что хуже - попасть в руки скиплингов и сгореть живьем или попасть к светлым альвам и испытать их лечение. Нет, бьюсь об заклад, ты не сбежишь от меня и в один прекрасный день все же передумаешь; тогда драконье сердце будет подарено мне по доброй воле и без принуждения. А пока этот день не настал - мучайся в убогом плену у Катлы. - Точно птичка на привязи, - сухо заметил Миркъяртан. - Летай себе, куда захочешь - пока не дернули за веревочку. Ингвольд топнула ногой. - Когда-нибудь, Хьердис, я сорвусь с твоей привязи, вернусь в Снегохолм и расскажу королю Эльбегасту о Дирстигге, даже если лечение убьет меня! - А ведь маленькая злючка так и сделает! - проворчал Миркъяртан. - Я думаю, темница скорее бы исправила ее дурные манеры, чем вольная жизнь в мире скиплингов. Хьердис презрительно отмахнулась. - Рибху сочтут, что темница - это нарушение доброй воли девчонки. - А твое презренное проклятье - разве не нарушение? - воскликнула Ингвольд. - Я не стала бы мучить и убивать невинных бедолаг по собственной доброй воле - чего не скажу о вас, чародее-чернокнижнике и королеве-ведьме! Миркъяртан поднялся из кресла, нетерпеливым движением отшвырнув плащ. - Отошли ее, Хьердис, и вернемся поскорее в Ведьмин Курган. Этот болван Скарнхравн, если за ним не следить, того и гляди натворит глупостей. Надеюсь, больше ты не станешь тревожить меня только ради того, чтобы я полюбовался твоими неуклюжими попытками завладеть сердцем Тьодмара. - Ступай, - велела Хьердис девушке. - В следующее полнолуние я опять пришлю за тобой. Надеюсь, Ингвольд, ты все же передумаешь. Вряд ли тебе нравится обретаться среди невежественных и грубых скиплингов. Ингвольд обернулась и бросила через плечо: - Уж лучше они, чем ты, Хьердис. Запах рыбы и бараньего жира куда приятней, чем запах зла. - С последними словами она вышла из залы - и наткнулась на Брана, который скрючился за дверями и так трясся от страха, что не успел убраться с дороги. - Ты! - изумленно воскликнула Ингвольд, схватила Брана за руку и утянула за собой в темноту. Миг спустя двери с грохотом захлопнулись, и они услышали лязг закрывающегося засова. - Ты пошел за мною, глупец! Как ты мог... как осмелился? Она несколько раз с силой встряхнула Брана, что ничуть не оживило его ослабшие ноги, и как можно быстрее потащила его к лошадям. - Я думал, что ты - это Пер, - отвечал Бран. - Тогда где же он, и, кстати, что это за место? Кто... - Ни слова больше! Если тебе повезет, ты этого так и не узнаешь. Не время для объяснений, скажу только, что твой друг Пер жив, хотя и не совсем невредим, и ему будет еще хуже, если мы замешкаемся здесь. Садись на этого коня, а не на свою клячу, или мы попадем в западню. Заря недалеко. Шевелись же, бедное животное, ты почти выбилось из сил, но мы позаботимся о тебе, когда доберемся до Катлиной конюшни. Жизнью клянусь, позаботимся. Бран, обещаю тебе, что с Пером все будет хорошо, или я... Скорей же, скорей, нельзя мешкать! Она села на рослого жеребца и потащила за собой протестующего Брана. Конь развернулся и галопом помчался к выходу из тоннеля. - А как же Факси?.. - заикнулся Бран, изо всех сил цепляясь за Ингвольд и вскарабкиваясь на спину неоседланного коня. - Хоть и жалко, а придется его бросить, - Ингвольд оглянулась на Факси, который негодующе ржал. - Видишь, что выходит, когда суешь свой нос в чужие дела? Всем я приношу одни несчастья. Как ты думаешь, сколько раз приходилось мне губить таких невинных, как ты или твой Пер? Довольно, чтобы желать себе погибели, но и этого дивного блага я лишена! О, лучше бы я никогда не рождалась, а еще лучше - если б у меня достало Силы проклясть Миркъяртана и загнать его в трясину, из которой он восстал! Своими же руками я вогнала бы осиновый кол в его лиходейское сердце. Что до Хьердис, будь проклята ее алчная душа, я бы поразила ее молнией насмерть! Конь скакал изо всех сил, и Бран зажмурился, не желая и думать, что может с ним случиться, если он свалится с него на такой скорости. Славный старина Факси мог позволить себе самое большее легкий галоп, и это вполне устраивало и коня, и всадника. Когда они домчались до начала ступеней, конь обливался потом и дышал громко и хрипло. Если тоннель сразу же показался Брану длинным, то на обратном пути он и вовсе стал бесконечным - особенно для того, кто каждую минуту готов был взлететь в воздух и рухнуть наземь, остаться одному перед лицом невесть какой ужасной судьбы, ожидающей тех, кого в таинственном тоннеле застигнет восход солнца. - Держись крепче! - предостерегла Ингвольд, когда конь, оскальзываясь и то и дело падая на колени, начал подниматься по ступенькам. Еще одно усилие, один прыжок - и они вырвались из тоннеля на свободу, в живительный ледяной воздух. Небо на востоке тронула розовым мазком заря, и Бран ясно различил дом Катлы, прилепившийся тайком у черного откоса и почти скрытый несколькими искривленными нагими деревьями. До дома оставалось несколько миль, а конь спотыкался, едва не валясь с ног от усталости. - Боюсь, что ты запалила коня, - осмелился Бран на слабый упрек, когда они спешились, чтобы оглядеть злосчастное животное. Ингвольд опустилась на камень, укрыв лицо в скрещенных руках. Затем она вскинула голову и поглядела на Брана. Ее узкое личико и затравленные глаза напомнили Брану еще больше, чем прежде, лисичку, застигнутую врагами в ее логове. - По крайней мере, мы вывели его из тоннеля, - проговорила она. - Ты и этому был бы рад, если б только знал, чего мы избежали. - Она кивнула на курган, из которого они выбрались - вход исчез, остался лишь поросший сухой травой склон. - Не задавай вопросов! - опередила Ингвольд Брана, уже открывшего было рот. - Чем меньше ты будешь знать, тем для тебя безопаснее. Что до коня, поверь, я не нарочно загнала его. Хьердис всякий раз играет со мной злую шутку, призывая меня и никогда не называя места встречи, так что приходится загонять бедных скакунов едва ли не до смерти. Иные и впрямь умерли, но этого мы спасем, если только успеем добраться до конюшни Катлы. Ну же, бедняжка, пойдем, тебя ждет теплое уютное стойло, если не свалишься прежде замертво. Тогда, боюсь, тебя дождутся лишь вороны да лисицы. Надо торопиться, иначе все пропало. Если придется нести его... - Нести коня? Да как же мы... - начал Бран и тут же сменил тему. - Скажи мне все-таки - что же здесь произошло, и где мне икать Пера? Он все еще там, в том жутком тоннеле? - Да нет же, глупый! Он... ох, я не могу сказать тебе это прямо сейчас. Ты такой же умный и ученый, как твой господин? - Нет, конечно. Я всего лишь раб, хотя мы и росли вместе, почти как братья. Пожалуй, я сильно суеверный - всем нам, рабам, недостает учености. - Бран униженно вздохнул и поглядел на Ингвольд. - Но ты, хотя и убога с виду, совсем другая, словно ты... ты... - Он запнулся и нахмурился, гадая, что же такое в этой девушке так сильно не вязалось с обычными представлениями о презренной кухонной прислуге. - Так что же - я? - надменно осведомилась она. - Ну-ка, объясни! - Ты больше похожа на дочь вождя... словом, на девушку, которая знает, что она высокого рода. В тебе нет приниженности. Что ж, теперь засмейся и скажи, что я сошел с ума - похоже, иного я и не заслуживаю. Он искоса глянул на девушку, с волнением ожидая, что она вот-вот засмеется или скажет что-нибудь злое. Вместо этого Ингвольд лишь улыбнулась. Следы тревоги и страха совершенно исчезли с ее лица, и Бран покраснел до ушей, лишь сейчас осознав, как хороша собой Ингвольд, когда ничто не искажает ее черты. Она легко коснулась его руки, и это прикосновение точно согрело все пугающее и темное в душе Брана. - Благодарю, что счел меня более высокородной, чем я есть на самом деле, - промолвила она, - но и ты, и я едины в том несчастье, которое поместило нас на самые низкие ступени жизни. Удача твоя, что ты не такой гонитель суеверий, как твой господин, который шпыняет тебя за трусость. Поверь мне, испытывать страх в доме Катлы - отнюдь не признак слабости. Если б только ты мог знать правду - никто не осмелился бы над тобой посмеяться! - Быть того не может, - вздохнул Бран. - Перу мои суеверия - лучшая потеха. Так почему же ты не скажешь мне всей правды? Что это за проклятие, кто такие Хьердис и Миркъяртан? В какую заварушку ты попала? И почему они называют тебя Ингвольд, если Катла зовет - Гримой? - Потому что Ингвольд и есть мое имя, но смотри, при Катле не называй меня так. Она сразу поймет, что ты подслушивал где не положено или еще решит, что я тебе все рассказала, и тогда беды не оберешься. Нет, я ничего не могу тебе сказать. Минет завтрашний день, и мы никогда больше не увидимся, а для тебя это и к лучшему. - Она дернула за уздечку, принуждая изможденного коня хоть немного прибавить ходу. - Завтрашний день? Да Пер захочет ехать тотчас же! - Поверх поникшей головы коня Бран поглядел на Ингвольд и уловил на ее лице тень горестного отчаяния. - Ингвольд, да неужто я ничем не могу помочь тебе? Я слышал, как твои враги угрожали тебе темницей и погибелью. Отец Пера - вождь здешнего удела, человек могущественный и довольно добрый. Клянусь тебе, он не откажется помочь в любой беде... - Нет, Бран, ты и слова ему не скажешь, разве только захочешь, чтобы меня сожгли заживо. Надо мною тяготеет проклятие, и тебя оно не касается... ну разве что в самом общем смысле. Но перестань терзать меня вопросами, потому что я все равно не соглашусь втянуть и тебя в эту беду. Я не хочу тебе зла, а мне, боюсь, никто не сумеет помочь, разве что сильный маг, умеющий снимать чары. Так что если хочешь, чтобы я оставалась твоим другом - не задавай больше вопросов. Когда они подъехали к конюшне, конь начал спотыкаться и шататься. Пришлось Брану подталкивать его сзади, а Ингвольд тянула за повод. Бедное животное рухнуло без сил, едва они вошли в конюшню. Закрыв глаза, оно испустило долгий дрожащий вздох. Бран убедился, что конь все еще жив, затем отыскал потрепанное одеяло и какие-то лохмотья, и, прибавив несколько охапок соломы, всем этим укрыл коня. - Нужно напоить его теплым, - взволнованно проговорил он. - Гляди, как он дрожит и весь трясется. Есть здесь ведро? - Пойди к Катле, скажи, что тебе нужно. Бьюсь об заклад, она тебя поймет, - отвечала Ингвольд, присев на солому у морды коня. Бран бросился было к двери, но вдруг обернулся. - Я ни о чем больше не буду расспрашивать, Ингвольд, а хочу только сказать тебе что-то очень важное. Человек я не храбрый, но когда Пер проснется, он соберет всю свою отвагу, а я - решимость. Мы поможем тебе избавиться от проклятья, освободим от Хьердис и Миркъяртана, если только ты скажешь нам, что надо сделать. Я готов пройти весь Скарпсей из конца в конец, уплыть за моря или объявить себя изгоем, лишь бы это помогло тебе избавиться от этой ужасной Хьердис! Мне ведомо, что такое быть бездомным сиротой, потому что когда я был еще ребенком, лодку моего отца опрокинул кит. Если б не доброта Торстена, меня бы уже давно не было в живых; такое могло случиться и с тобой, если только Хьердис и Миркъяртан говорили правду. Ингвольд грустно улыбнулась. - Нет, они не лгали. Но об этом лучше не говорить, Бран, так что сходи-ка за ведром теплой воды, чтобы привести в себя нашего несчастного друга. Ты добр и отважен, ты первый, кто отнесся ко мне по-дружески в моей беде, и все же если б ты узнал всю правду обо мне и о том, что случилось этой ночью, то с радостью позабыл бы обо мне навсегда. - И она подтолкнула Брана к дому, говоря, что Катла сама знает, что ему понадобится. Когда Бран потребовал у Катлы теплой воды, старуха метнула на него подозрительный взгляд. - Для коня? Какого еще коня? Здесь нет никаких лошадей, кроме ваших, - проскрипела она и, плеская водой на ноги Брана, оттолкнула его и помчалась на конюшню. - Да поторопись же, болван, я покажу тебе, что там за кони! Бран поплелся за ней, гадая, что имела в виду безумная старуха. Он робко приоткрыл дверь. Катла ухватила его за шиворот и втащила внутрь, словно упрямую рыбину на берег из воды. - Гляди! - торжествующе объявила она. - Чертовка снова это сделала, и твой ученый друг пожинает плоды магии, в которую он не верит! Бран ступил вперед, не веря собственным глазам - Пер, бледный и неподвижный, лежал навзничь под соломой и тряпьем, которыми Бран укрыл запаленного коня. Повалившись на колени, он убедился, что Пер еще дышит, хотя весь в поту и трясется. Затем Бран огляделся в поисках Ингвольд - но она исчезла. На него глазела, ухмыляясь, лишь уродливая физиономия Катлы. Бран тайком и весьма болезненно ущипнул себя. - Я, должно быть, сплю, - пробормотал он, протирая глаза и мотая головой, чтобы пробудиться. - Я думал, что видел коня... то есть, я уверен, что видел коня... но откуда Пер... и Инг... Грима... куда она делась? Катла злорадно захихикала. - Вот именно, именно. Ты, сынок, все понимаешь с полуслова. Грима - ведьма. Она превращает людей в коней и в ночь полнолуния скачет на них до утра. Такое проклятье наложила на нее королева черных альвов, которая платит мне, чтобы я держала девчонку в ежовых рукавицах. Ох, повидала я и язвы, и волдыри, и бедолаг, испускавших дух... - Пер не должен умереть! - воскликнул Бран. - Он будущий вождь удела! Если он умрет, его отец спросит за это с меня! Катла, кряхтя и ворча, наклонилась, чтобы присмотреться к Перу. - Неплохо развлеклась бледнолицая чертовка. Твое счастье, что она выбрала твоего господина, а не тебя, не то все сало на твоих ребрах перетопилось бы и ударило тебе в голову. Впрочем, парень он крепкий, авось, и выживет, если только не застудится. Помоги-ка мне перенести его в дом. - Ведьма? Грима - ведьма? - Бран неуклюже пытался помочь Катле, которая сгребла Пера в охапку, предоставив Брану нести его ноги. - Вот бы никогда не подумал, что юная девушка может оказаться ведьмой. Все ведьмы старые и уродливые, как... как... - Как я, ты хочешь сказать? - Это так позабавило Катлу, что она засвистела носом. Она уложила Пера на груде нечесаной шерсти. - Молодые ведьмы хуже всего. Никто их ни в чем таком не подозревает, и они легко обводят тебя вокруг пальца, глядь - и ты уже обезножел, и пятки у тебя стерты до костей. - Она сверкнула глазами на Брана, чтобы усилить впечатление от своих слов, затем стянула с Пера изодранные сапоги - и взору Брана открылись такие пухлые и белесые волдыри, каких он в жизни не видывал. - Видала я и похуже, - проворчала Катла, смазывая волдыри вонючей желтоватой мазью, от которой несло прогорклым жиром и какими-то травами. - Был один бедняга в Брикарснефе, а еще до того - в Тростовом подворье... Этого вот спасло только то, что мы здесь близко к иному миру. - Последние слова она проворчала уже совсем тихо, возясь с ранами Пера. - Иной мир? - не выдержал Бран. - Так я и думал, что в этом тоннеле было что-то странное. Кто прорубил его - черные альвы? Катла вскинула голову и глянула на Брана, точно берсерк, готовящийся к атаке. Рычание перекатилось в ее глотке: - Не суй нос в чужие дела, не то живо заработаешь такие неприятности, что хуже и не представишь! Если ты и видел что-то, - забудь об этом, и побыстрее, да и то лучше оглядывайся почаще, когда темной ночью окажешься один на дороге. А уж если... - она подалась к Брану, совершенно обездвижив его своим ужасным взглядом, который проникал, казалось, в самые глубины его души, - а уж если тебе достанет глупости болтать о том, что, быть может, попалось тебе на глаза этой ночью, если тебе захочется лишиться жизни и встретить ужаснейшую погибель... - Катла не закончила угрозы; голос ее упал до смертоносного рокота в глотке, и убийственный взгляд так и источал зло. Затем она захлопнула рот с таким громким щелчком, что у Брана вырвался испуганный вскрик. Катла перевязывала ноги Пера и, покончив с этим делом, добавила: - Если ты когда-нибудь сюда и вернешься, нас уже не застанешь. Эта история повторяется в каждое полнолуние, так что, сам понимаешь, на одном месте мы долго не засиживаемся. Ты ведь не подумываешь о мести, а, сынок? - Она снова подалась вперед, чтобы заглянуть в глаза Брана. Бран помотал головой, затем кивнул и снова выразительно качнул головой, не в силах произнести ни слова. - Вот и хорошо, - проворчала Катла. - Как только твой приятель проснется и будет в состоянии сесть в седло, можете оба убираться отсюда. Пер проспал весь день и проснулся уже на закате, усталый и раздраженный; красный отсвет заката он принял за рассвет. - Почему ты не разбудил меня раньше? Мы уже давно могли бы отправиться в путь! - Он с отвращением отшвырнул охапки шерсти. - Бран, да не стой ты, как дурень, подай мне сапоги. Едем тотчас же, не то разминемся с отцом, не успеем на чтение законов, и все из-за тебя. Торстен терпеть не может ждать, а я, кстати, голоден, как волк, но времени на еду тратить нельзя... - Пер собрал свои вещи и попытался встать, но тут же взревел от боли и изумления. Вскинув забинтованные ноги, он плюхнулся в шерсть и с недоверием уставился на повязки. - Ноги! Мои ноги! Что, во им козлов Одина... Бран! Что случилось с моими ногами? И погляди только на сапоги! То ли они стерлись за ночь до самых голенищ, то ли какой-то оборванец подменил их, пока мы спали! Что ж ты не усторожил, Бран? Уа-а-у! Бедные мои ноги! Я не могу ходить! Слушай, Бран, у тебя на лице написано, что ты мне сейчас соврешь. Лицо Брана всегда выдавало его истинные чувства. Оно заливалось ярко-розовой краской, когда он в чем-то провинился или когда был испуган до полусмерти, а сейчас было и то, и другое. - Я потом все объясню, Пер, - запинаясь, начал он. - Потом, когда ты будешь в лучшем расположении духа. Да ведь ничего страшного и не стряслось, вот только сейчас закат, а не рассвет, и мы уж точно разминулись с Торстеном, а ноги твои еще не скоро заживут, но если мы останемся здесь еще на одну ночь... - Он оглянулся на массивную черную фигуру Катлы, грохотавшей посудой в кухне. - Еще на одну ночь! - взревел Пер. - Да ни одной лишней минуты мы здесь не останемся! Найди мне какие-нибудь мягкие туфли. Сапоги я, видно, еще долго не смогу одеть. Едем в Бран, почему ты меня раньше не разбудил. Бран открыл рот - и тут же его захлопнул. Проку не было пускаться в объяснения, особенно когда Катла ловит каждое слово, а ведь, в довершение худшего, Факси так и сгинул в тоннеле под могильным курганом... Метнув отчаянный взгляд на Катлу, он начал собирать их пожитки, но прежде отдал свои валяные боты Перу, который все время ворчал и раздраженно стонал. В порядке "помощи" он навесил свои кошели и сумки на шею Брану и, опираясь на него, с трудом поднялся. - Так вы что же, уезжаете? - Катла приветствовала их угрюмой гримасой. - Впрочем, королевского гостеприимства вам здесь и не обещали. - У меня ноги стерты до костей! - возопил Пер. - И никто мне не хочет объяснить, в чем тут дело! Я желаю знать... - Где эта маленькая дрянь, Грима? - осведомилась Катла сама у себя и не получила ответа. - Ей давно пора готовить ужин, а за весь день я не видела, чтобы она и пальцем пошевельнула. Можно подумать... - Она склонила голову набок, и гримаса подозрения сморщила ее уродливое лицо. Отшвырнув ложку, Катла с удивительной прытью выскочила из дома и принялась пронзительно призывать Гриму. Перу было не до этого. - Должно быть, я чересчур близко придвинул ноги к огню, но как же я мог не проснуться, если так обжегся? Слушай, Бран, скажи мне наконец, что же случилось. - Боюсь, ты мне не поверишь, - уныло отозвался Бран, с задумчивым видом роясь в седельной сумке Пера. - То есть, я точно знаю, что не поверишь. - Неважно, поверю или нет, - отрезал Пер. - Просто расскажи, что случилось - и все. - Он сильнее оперся на Брана, и они вдвоем заковыляли к двери. В этот миг в дом ворвалась Катла, переводя яростный взгляд с Пера на Брана. - Ее нет! Исчезла! Сбежала! Мальчишки, негодяи, это ваших рук дело? Я нашла в могильниках вашу пеструю клячу, так что не отпирайся - ты был там прошлой ночью! - Катла ткнула пальцем в Брана. - Ты еще узнаешь, что бывает с храбрецами, которые суют нос в чужие дела! Ты пожалеешь, оба вы пожалеете, что глаза ваши хоть что-то разглядели. Не удивлюсь, если сам Миркъяртан решит с вами рассчитаться. Он, между прочим, чародей, и предпочитает спокойных мертвецов беспокойным живым наглецам. Чтоб вам провалиться вместе с этой проклятой девкой! Бран съежился под ее бешеным взглядом. - Я ведь не поехал за ней, чтобы шпионить, я всего только хотел найти Пера. А уж когда я туда попал, то не мог так просто оттуда выбраться, верно ведь? Катла дико взвизгнула и обеими руками вцепилась себе в волосы. - Так это правда! Ты поехал за ней! Хьердис взбесится от ярости! Она настигнет вас... и меня, за то, что позволила Ингвольд сбежать. - От этой мысли она замерла и перестала терзать свои лохмы. - Мы не имеем никакого отношения к бегству твоей служанки, - резко ответил Пер, - и обвинять нас в этом - значит нарушать законы гостеприимства. Надеюсь, что никогда в жизни не выпадет мне злосчастье заблудиться в пургу около твоего дома. Уж лучше провести ночь в овечьей кошаре. Если ты будешь так добра и заседлаешь наших коней, мы тотчас уедем отсюда и, уверяю тебя, с большим удовольствием. Катла коротко кивнула и, развернувшись, визгливо крикнула в открытую дверь пастушку, чтобы тотчас седлал коней их незваных гостей. Бран был счастлив снова повстречаться со своим старым Факси, который при виде его укоризненно заржал. Бран почесал ему шею, и Катла метнула на него сердитый взгляд. - Да уж, вернулся, крапчатый надоеда, - проворчала она. - Второй раз уж ты его не заполучишь оттуда, где он побывал. - Как он мог забрести в могильники? - сердито осведомился озадаченный Пер. - Он бежал от... от... - Бран запнулся и поглядел на Катлу. - Бежал, как же! - фыркнула она. - Должно быть, Миркъяртан выпустил его, чтобы проследить, вернется ли он к своему любопытному хозяину, и узнать, кто же шпионил за ним этой ночью. Бран побелел, но Пер отвесил ему сильный тычок. - Ну-ка, помоги мне; сам я не смогу сесть в седло. А теперь попрощайся с нашей доброй хозяйкой и поблагодари ее за любезное гостеприимство. И кстати, спроси у нее дорогу к Вигфусову подворью, не то как бы нам опять не забрести сюда, когда стемнеет. - Не нужна мне ваша дурацкая благодарность, - отрезала Катла, беспокойно шаря взглядом по сторонам. - Вигфусово подворье прямо на север. С холма вы увидите его огни... э, да что там говорить с болванами, которые пускаются в путь перед самой темнотой, когда так близко Призрачные Всадники. У Брана кровь застыла в жилах. Он поспешно подсадил Пера в седло, едва не перевалив его при этом через коня. Руки у него так дрожали, что он с трудом взобрался на спину Факси. Бабушка рассказывала ему о Призрачных Всадниках - болотных трупах, которые ночами скачут в небе на бестелесных конях, ловят несчастных путников и превращают их в себе подобных - мертвых, но обреченных на вечные скитания. - Призрачные Всадники! - высокомерно фыркнул Пер. - Это всего лишь старые суеверия. У нас, в Торстеновом подворье, в такие глупости не верят, да и тебе советую о них забыть. - Он развернул коня и поскакал вперед, не оглядываясь. Бран в последний раз поглядел на угрюмую Катлу, которая что-то тихо бормотала себе под нос. Она хитро ухмыльнулась, и Бран заерзал в седле от страха. - Он найдет тебя, - прошипела она, грозя ему пальцем, затем с недвусмысленным видом чиркнула им по горлу. Брана пробрал озноб ужаса, точно нечто неведомое и древнее на миг коснулось его. Он погнал Факси вперед со всей скоростью, на какую был способен старый конь - то есть, подвижным и недовольным галопом. Скоро он перешел на ровную рысь и нагнал Пера. На гребне холма они остановились, и Пер указал на Вигфусово подворье, все еще залитое живым уютным светом заходящего солнца. - Вот и оно, я же говорил, - объявил Пер. Я так и знал, что мы недалеко, хоть и сбились с дороги. - Непременно надо было здесь остановиться? - пробормотал Бран. - Может, поедем побыстрее, пока совсем не похолодало... и не стемнело? - Коням нужно передохнуть, - отвечал Пер. - И я совсем не боюсь темноты. А ты, что ли, боишься? - Еще как! - кивнул Бран. - После того, что я видел... - Он запнулся, не зная, осмелится ли рассказать Перу об Ингвольд. - И кроме того, - продолжал Пер, - я хотел бы узнать, почему так изранены мои ноги. Либо мы просидим здесь всю ночь, либо ты мне быстро все расскажешь, и мы доедем до Вигфусова подворья прежде, чем стемнеет. - Ну ладно, - со вздохом начал Бран, - ты помнишь девчонку-служанку, которая впустила нас в дом, а потом предупреждала, чтобы мы убирались подальше, пока не случилось беды? - Пер одарил его нетерпеливым взглядом, и он заторопился: - Конечно, ты ее помнишь, это ведь случилось всего лишь прошлой ночью. Так вот, я хотел сказать, что она... она страдает особой и довольно опасной болезнью, но тебе повезло, повезло куда больше, чем другим, потому что иной мир близко отсюда, и путь твой был от него недалек. - Ничего не понял, - сказал Пер, - а уже, между прочим, темнеет. - Она ведьма, - слабым голосом произнес Бран, - из тех ведьм, которые превращают человека в коня и ездят на нем всю ночь, после чего тот обычно умирает. Она совсем не хочет... вернее, она вынуждена так поступать, потому что на нее наложила проклятье королева черных альвов, уродливая тварь по имени Хьердис. Эта Хьердис хочет кое-что получить от Ингвольд - медальон, который та носит на шее, но некто, зовущийся Рибху, хранит Ингвольд, и она скорее умрет, чем отдаст талисман Хьердис. В этом медальоне есть нечто, дающее большую власть, и поэтому королева мучит Ингвольд, чтобы та поддалась и присоединилась к ее делу - не знаю, какому. Все это как-то связано со старым альвом по имени Дирстигг, но я так перепугался, да и не ожидал ничего подобного, и почти ничего толком не уловил... - Зато непременно поймаешь кое-что другое, если только вздумаешь еще кому-нибудь рассказать эту байку, надеясь, что он тебе поверит, - перебил Пер. - Такой завиральной истории я от тебя еще не слыхал, Бран, а ты врешь и не краснеешь. Все эти годы я безуспешно пытался научить тебя врать, и вот, пожалуйста - ты плетешь несусветную чушь и даже не задумываешься. - Я не лгу, - негодующе ответил Бран, оглядываясь через плечо в том направлении, откуда они приехали. - Ингвольд превратила тебя в коня и поехала в могильники, а потом спустилась в длинный тоннель под землей. Я последовал за ней, поскольку решил, будто это ты и что ты бросил меня одного в том ужасном доме, чтобы потом надо мной посмеяться. Как же еще может человек так изранить свои ноги и не заметить этого, если только не из-за чар? Пер ничего не ответил. Он шевелил пальцами ног и морщился. - Надеюсь, конь вышел красивый, а не такая кляча, как Факси, - шутливо проговорил он. - О да, Пер, еще какой красивый! Не понимаю только, что это меняет - разве только тебя так уж заботит твоя внешность даже в конском облике... Наберись еще немного терпения, и я все объясню. Пер нетерпеливо фыркнул. - Тогда скажи мне, почему Факси бродил среди могильников. Полагаю, из этого выйдет еще одна небылица. - Так значит, ты не помнишь ничего... совсем ничего? - Бран встревоженно поглядел на Пера, и тот ответил сердитым взглядом. - Конечно, ничего, а чего же еще ты ожидал? - отрезал он. - Ну что, угостишь меня еще одной байкой об альвах и колдовстве? - Не совсем. Мне пришлось бросить Факси в тоннеле, потому что близилась заря, а теперь из-за этого Миркъяртан и Хьердис выследят нас и узнают, кто шпионил за ними прошлой ночью. Пер помотал головой и хмуро поглядел на свои ноги, обутые в валяные боты. - Ведьмы, чародеи, черные эльфы, - проворчал он. - Вот что я тебе скажу - помалкивай ты обо всем этом. Не хочу я, чтобы все на свете узнали, как меня превращали в коня. - Он подобрал поводья и сумасшедшим галопом погнал коня вниз по склону холма. Бран позволил Факси спуститься вниз на свой собственный лад, осторожной трусцой. Оглянувшись назад, он различил в надвигающихся сумерках приземистый дом Катлы. Против воли взгляд его скользнул по могильным курганам, чьи вершины все еще венчал солнечный свет, отчего глубже казались подступившие к ним тени. С такого расстояния эти тени казались почти осязаемы. В сущности, они походили на отряд всадников, который с гаснущим солнцем продвигался вперед, бесшумно спускаясь с могильников по направлению к холму, где на фоне пламенеющего неба все еще были видны силуэты Брана и Факси. 3 В Вигфусовом подворье путников ожидали теплый прием и щедрое угощение. Пер пришел в ярость, обнаружив, что Торстен покинул Вигфусово подворье еще утром этого дня. - Придется нам завтра встать пораньше, - проворчал он, изо всех сил пытаясь топать ногами, дабы показать свой гнев, но поскольку ноги у него все еще болели, оставалось только, сидя в кресле, громко жаловаться на судьбу. - Думаю, к полудню мы сумеем перехватить отца на переправе через Храппову реку. Уж он-то не упустит случая устроить привал и отведать эля у Храппа. Хорошо бы, конечно, чтобы Брану одолжили мало-мальски пристойного коня. - За этим дело не станет, - вставил Вигфус, всегда готовый оказать услугу молодому наследнику богатого и могущественного вождя. - У меня есть лошадь, в самый раз для твоего слуги - крепкая и пригожая гнедая кобыла, я и сам на ней езжу. Она доставит вас к переправе в срок. Какая жалость, что вы не приехали вчера вечером или хотя бы нынче утром. Торстен дожидался вас почти до полудня. Видно, вас задержала вчерашняя пурга? - Он вопросительно глянул на перевязанные ноги Пера. - У нас стряслась мелкая неприятность, - отвечал Пер и тотчас же ловко перевел разговор на лучший эль в запасах Вигфуса. Бран предоставил Перу и другим гостям Вигфуса беседовать, а про себя решил, что ни за какие блага в мире не расстанется с Факси. Старый конь не слишком любил бежать галопом, зато мерной рысью мог скакать и тогда, когда самые быстрые кони уже закатывали глаза и падали на колени от усталости. Бран съел свой ужин без обычного наслаждения вкусной едой, хотя всегда был неравнодушен к похлебке из ревеня и маринованным бараньим ножкам. Закончив есть, он незаметно выскользнул наружу и сторожко вгляделся в еще светлое небо, высматривая, не летают ли над домом Призрачные Всадники. Так и не заметив ничего подозрительного, он проскользнул в конюшню, чтобы угостить Факси и почесать его за ушами - старый конь это очень любил, а Брана само нехитрое действие успокаивало. Почесывая коня за ушами, Бран беседовал с ним. Факси добродушно поматывал головой и шлепал губами, словно ночь, проведенная в тоннеле черных альвов, была для него веселой забавой. Выйдя из конюшни, Бран, все еще с нелегким сердцем, опять поискал в небе Призрачных всадников и бегом помчался к дому, нырнув в дверь кухонной пристройки, потому что она оказалась ближе всего. Гудрун, кухарка, была сестрой его матери, и обычно он с радостью навещал Вигфусово подворье, чтобы обменяться семейными новостями и слухами. - Войди и устраивайся поудобнее, Бран, - приветствовала его Гудрун. - Можешь сесть у огня и выгнать из костей ночной холод, если только пообещаешь прилично себя вести и не задирать моих девушек. Скажу тебе, не время сейчас для прогулок под луной. - Она энергично замешивала в квашне хлебное тесто, сопровождая каждое второе слово звучным шлепком. - Спасибо, тетушка, - Бран пододвинул табурет ближе к очагу и протянул к огню иззябшие руки. Ранняя весна точно потеряла память и решила перевоплотиться в зиму. - Снаружи вправду и сыро, и изморось. А ты почуяла, как пахнет? Точно открыли сотню затхлых погребов, или могильный курган... - Он тотчас смешался и замолк, чувствуя, как лицо и уши заливаются розовой краской, а служанки все, как одна, глазели на него и взволнованно хихикали. Тетушка кивнула, шлепнув тесто на стол. - Да, могильные курганы, битком набитые гниющими костями и лиходейскими чарами, - мрачно и значительно проговорила она, по локоть погружая руки в тесто. - У меня было предчувствие, что случится что-то ужасное, а ведь всем известно, что я владею даром провиденья. Едва только я глянула на маленькую бедную служанку, которая нынче утром постучалась в мою дверь... Бран широко раскрыл глаза: - Какую служанку?! - Ох, да обыкновенная девушка, худенькая такая. Она сбежала от Катлы, этой злющей колдуньи, и уж такая была испуганная, голодная... Я накормила ее до отвала, да еще и с собой дала полный мешок. Беглая, конечно, да разве кто ее осудит? Катла, она странная, пришла невесть откуда и поселилась в заброшенном доме, где вымерло все семейство; и откуда только она берет деньги на пропитание и корм для скота? Я надеюсь, ты помнишь о том, чему учила тебя старая бабушка - о магии, скрелингах и потаенном народе Скарпсея? От души надеюсь, что не забыл, я готова поклясться каждым камнем Скарпсея... - Она подняла измазанную в тесте руку. - Нет-нет, я помню каждое слово, - поспешно заверил ее Бран, справившись наконец с изумлением. - Ты сказала, что здесь была беглая служанка Катлы. А она сказала, куда направляется? Заметила ли ты, куда она повернула? Гудрун героически сражалась с тестом. Битва была равной, но Гудрун одолела все же своего противника и не позволила ему сползти со стола. Тяжело дыша, она отбросила волосы со лба и наконец ответила: - Малышка ничего мне не сказала, но я видела, как она шла на восток, к Храпповой переправе. Только бы ей повезло, бедняжке, да боюсь, она там и сгинет. Когда одинокие путники отправляются во внутренние земли, мало кто из них возвращается назад. Там все еще водятся скрелинги или тролли, или как их еще там, но все они голодны, злы и сильны. - Гудрун вдруг прекратила месить тесто и огляделась вокруг, прислушиваясь к чему-то с таким выражением на лице, что все три служанки застыли с широко открытыми глазами, превратившись в статуи. - Вот, вот они опять! - сипло и зловеще прошептала она. - Послушайте это, а потом можете твердить мне, что в Скарпсее не осталось сил зла! Ветер выл и грохотал, точно стук копыт перемежался с нечеловеческими кликами. Девушки испуганно делали пальцами охранительные знаки, отгоняющие зло. - Нечего было кормить эту Катлину бродяжку! - прошептала одна из них. - Верно, она наслала на нас чары! - Больше эта девушка ничего не сказала? - гнул свое Бран. Тревожащий шум ветра заставил его вскочить и заходить вперед-назад по кухне. - Нет, бедное дитя ничего не сказала, и я никогда не пожалею о том, что помогла ей! Уж я знаю, у меня нюх на такие вещи. - Гудрун кивнула с умным видом, загадочно ухмыляясь, поглядев на Брана и девушек. Потом лицо ее изменилось, и она, нахмурясь, суженными глазами глянула на Брана. - Кто меня больше всего тревожит, так это ты, Бран. Похоже, что-то преследует тебя. Нет, ничего не говори - я увижу сама. - Гудрун подняла глаза к потолку, ища ответа среди связок копченых бараньих четвертушек, слепо глядящих на нее овечьих голов и колбас. - Пожалуй, мне пора. - Бран едва держался на трясущихся ногах, потому что вспомнил вдруг полубезумный бред Катлы о том, что Миркъяртан выследит крапчатого коня, чтобы по нему узнать, кто шпионил за ним. - Слушайте! - выйдя из оцепенения, вскрикнула Гудрун, когда ветер ударил по дому с особенной силой. - Чтоб мне оглохнуть и отупеть, если это не Призрачные Всадники! Они поднялись из могил... Она еще много прибавила бы, но тут одна из ее околдованных слушательниц вдруг впала в истерику и, пронзительно вопя, заметалась по кухне. Гудрун и прочие служанки усмирили ее, усевшись сверху, и заткнули ей рот тряпкой. - Ты бы, Бера, следила за собой, - выговаривала ей Гудрун. - Жене Вигфуса не по нраву крикливые и пугливые девчонки. Перестань реветь, не то потеряешь место. Решив, что тетушкино представление окончено, Бран попрощался и вернулся в большой дом, чтобы отыскать Пера. Прочие гости, все известные вожди и их слуги, так шумели, что вряд ли расслышали странный шум, доносившийся снаружи. Лишь один раз кто-то заметил, что скот нынче беспокоен, и тогда все прислушались к отдаленному ржанию коней в конюшне и к испуганному мычанию и блеянию коров и овец. - Должно быть, там творится какое-нибудь колдовство, - шутливо заметил Вигфус, но за спиной сделал охранительный знак. Гости засмеялись, и тут одна за другой посыпались истории, от которых у Брана волосы стали дыбом. Он заметил страх в округлившихся глазах некоторых слуг, таких же простолюдинов, как и он сам. К тому времени, когда ужас и напряжение достигли предела и начались рассказы о могильных курганах, драугах и Призрачных Всадниках, нервы у Брана натянулись, точно струны на арфе. Ветер за стеной стонал и рычал, являясь как бы зловещим сопровождением голосов рассказчиков. Беспокойный взгляд Брана метался по зале и вдруг остановился у окна возле самого входа. Снаружи к окну прилипло худое костистое, похожее на голый череп лицо, затененное нависшим капюшоном, и Бран мог бы поклясться - глаза в глубоких глазницах горели, точно угли в очаге. Он ахнул, поперхнулся и так закашлялся, что не мог произнести ни слова, а только в ужасе тыкал пальцем в окно, другой рукой схватившись за горло, и лицо его побагровело, как от удушья. Прочие гости повскакали, широко раскрыв глаза, и не один втихомолку сделал охранительный знак. - Что это? - кричали они вразнобой. - Кто это там? Это Призрачные Всадники! Живые мертвецы! - Тихо! - гаркнул Вигфус и, развернувшись к Брану, отвесил ему в спину солидный тычок, чтобы тот мог прокашляться. - Что с тобой стряслось, приятель? Припадок, что ли? Бран простонал, указывая на дверь: - Кто-то сейчас заглядывал в окно, и вид у него был... неживой! - Что это значит, болван? - фыркнул Вигфус и, тяжело дыша, уставился на дверь. - Почему это - неживой?.. - Громкий стук прервал его слова. - А, ну ясно. Всего лишь запоздавший путник заблудился в метель. Должно быть, спешит на тинг, как и вы, друзья. - Вигфус с отвращением поглядел на Брана, и тот, униженный, скрылся в уголке потемнее. Вигфус поспешил открыть дверь, дружески приветствовав путника и предложив ему воспользоваться всеми щедротами пропитания и ночлега, какие только могло предложить Вигфусово подворье. Путник вошел и остановился, опираясь на посох и одним быстрым взглядом молча окинул всю компанию. Бран подумал о том, как старомодно выглядит этот человек с длинной седой бородой, доходившей ему до пояса, с этим самым поясом, который стягивал свободное одеяние, ниспадавшее до самых носков сапог; огромный плащ укутывал незнакомца с головы до пят. Мужчины обычно заправляли штаны в сапоги, плащи носили покороче и предпочитали шляпы капюшонам. В этом старомодном одеянии Брану почудилось что-то явно зловещее, а еще хуже - Бран заметил, что вся эта одежда новая, а не потрепанная и запыленная, как у некоторых стариков в окрестностях Торстенова подворья. Когда странник вошел в залу, порыв ветра влетел вслед за ним, плеснув плащом и обнажив густо красную изнанку. У Брана перехватило дух - он вспомнил, как сквозь завесу пламени тогда, в тоннеле разглядел красно-черный плащ Миркъяртана. - Ну что ж, приятель, располагайся и чувствуй себя, как дома, - добродушно говорил Вигфус, не замечая того, что заметил Бран - чужак смотрел на собравшихся в зале купцов, землевладельцев и слуг так, точно они ему были в диковинку, как и он им. - О да, благодарю тебя, - пробурчал он, твердым шагом подошел к столу и уселся, прислонив рядом посох. В зале воцарилось слегка растерянное молчание - в кои-то веки болтливые скиплинги не знали, что сказать. - Есть у тебя конь, который нуждается в стойле? - спросил Вигфус, для удобства подкладывая гостю подушку, веля принести из кухни еды и питья и предложив даже пару войлочных туфель, от которых гость жестом отказался. - Конюх показал мне, куда поставить коня. Его стойло рядом с толстой крапчатой лошадью. Весьма примечательное животное. От этих слов сердце Брана застыло. Цепенея от ужаса, глядел он на пришельца и сознавал, что все чувства легко читаются по его лицу, а чужак в это время пристально глядел на него бесцветными, холодными, как у змеи, глазами. Бран окончательно понял, что это и есть чародей Миркъяртан. Когда принесли еду, чародей перестал изучающе разглядывать Брана и принялся подкрепляться. Бран подобрался поближе к Перу и толкал его ногой, кривляясь и гримасничая, пока Пер не начал бросать на него испепеляющие взгляды. Обычный веселый гул мужских голосов скоро достиг прежнего уровня, гости смеялись и разом рассказывали несколько историй, стараясь перекричать друг друга, а это служило прикрытием любой беседе вполголоса. - Пер, - прошептал Бран, - это Миркъяртан. Заметил ты, как он упомянул Факси? Он хотел дать нам понять, кто он такой. - Это и есть тот человек, которого ты видел под землей... или он тебе только приснился? - Пер искоса оглядел Миркъяртана и неловко пошевелил больными ступнями, под которые жена Вигфуса заботливо подсунула подушку. - Ну, и что же нам с ним делать? Он похож на древнюю высохшую хворостину, и если гость из преисподней хоть как-то связан со всей этой историей с Ингвольд, я бы охотно переломил его пополам. - Он грозно поглядел на Миркъяртана, пряча растущую неуверенность. Уж если признать, что существуют ведьмы, как же тут не поверить в чародеев, троллей, магов и еще невесть кого? Ученость и самоуверенность Пера все больше уступала позиции тем самым "суевериям", которые прежде он так высмеивал. - Что он собирается делать? - прошептал Пер. Бран пожал плечами и покачал головой. - Понятия не имею. Но мне кажется, он ищет Ингвольд, чтобы она ничего никому не рассказала о своем медальоне. - Ингвольд или тебя? - осведомился Пер, но Бран пропустил его слова мимо ушей. - Ингвольд была здесь сегодня утром, и моя тетушка сказала, что она отправилась на восток, к Храпповой переправе. Там мы сможем расспросить о ней, а потом нагоним ее, предупредим о погоне и предложим ей нашу помощь. - Ни в коем случае. Мы едем на тинг. - Ты - может быть, а я - нет. Ингвольд куда важнее, чем кучка древних судебных тяжб, распрей и вир. Ты же связан с этим делом еще больше, чем я; удивляюсь, что ты не хочешь помочь Ингвольд. - Помочь! Еще чего! Я и видеть-то ее больше не желаю - особенно в полнолуние. Бран, а ты уверен, что тебе это все не приснилось? - Если б здесь был Торстен, отец Пера, то Пер не нуждался бы ни в каких заверениях. Торстен отрицал всякое волшебство, а этого чародея просто сдунул бы, как пылинку. - Хорошо бы нам поскорее отыскать моего отца, уж я бы его кое о чем порасспросил. В наши дни такие истории просто не могут случаться. - Но ведь с твоими ногами все же кое-что приключилось, - заметил Бран. Пер только проворчал что-то и, хмурясь, отвернулся. - Есть только один способ все разузнать, - задумчиво проговорил он, - нынче ночью, пока этот чужак будет спать, нужно пошарить как следует в его вещах. Дом сегодня переполнен гостями, так что придется ему спать внизу, у очага. А когда мы убедимся, что он захрапел, ты спустишь лестницу с чердака и пороешься в его сумках. - Я? - ужаснулся Бран. - В жизни ничем подобным не занимался! Мне не надо соваться к нему близко, чтобы понять, кто это такой. Он чародей и чернокнижник! К несчастью, его последние слова прозвучали в наступившей на миг тишине. Развеселые гуляки услыхали пронзительный шепот и с подозрением глянули на пришельца, который, несомненно, тоже все отлично расслышал. Впрочем, он не подал вида, и остался сидеть, прямо и безмолвно, в своем мрачном и холодном углу. Бран не смел и глянуть на пришельца, чувствуя, как сверлят его эти ледяные жесткие глаза. Он вытер о колени вспотевшие ладони и постарался отогнать мысли о лихом Перовом замысле. В довершение всего, когда гости начали разбредаться к тюфякам и спальням, чародей предпочел спать в конюшне, а не в многолюдной и нагретой зале. Вигфус огорчился, но старик заверил его, что холод и неудобства конюшни - ничто для того, кто привык ночевать и в худших условиях. - Придется тебе пробираться в конюшню, прошептал Пер Брану. - Я бы сам пошел, но не могу. - Он укоризненно оглядел свои больные ноги. - Я буду следить за тобой из чердачного окошка и, помогу тебе забраться потом наверх. Не тревожься, такие старые дурни всегда глухи, как пень, и так храпят, что не услышат и налета берсерков. Даже ты, Бран, запросто с этим справишься. Бран и Пер спали на чердаке бок о бок с дюжиной других молодых парней, которые ехали на тинг. Вдоволь поколотив друг друга охапками соломы и нахохотавшись, они наконец унялись и легли спать. Тогда Пер подтолкнул Брака и прошептал: - Да проснись ты! Все заснули, пора идти. Бран и не думал засыпать. С несчастным видом он протиснулся через чердачное окошко - чересчур тесное для человека его упитанности - и бесшумно пополз по плоской торфяной крыше. Было так безветренно, что Брана не оставляло чувство, будто за ним следят. Предав себя в руки недоброй судьбы, он спрыгнул с крыши и прокрался к конюшне. Кони все еще тревожились - должно быть, непрошеный гость был им совсем не по нраву. Бран пролез в низкое окно и в отчаянии огляделся, пытаясь хоть что-нибудь разобрать в непроглядной тьме конюшни. Вдруг что-то ткнулось в него, и Бран едва не завопил от страха, но тут же узнал Факси. Это означало, что конь Миркъяртана здесь - рядом с его верным скакуном. Бран двинулся к нему, различая лишь массивный темный силуэт, глядящий на него из тьмы. Это был рослый конь, то ли белый, то ли серый. Клочок лунного света пробился сквозь тучи, и Бран увидел то, чего больше всего страшился - седло и сумки Миркъяртана, лежащие рядом с охапкой свежей соломы, и на этом импровизированном ложе - неподвижную темную фигуру. Бран затаил дыхание и снова начал дышать только когда у него закружилась голова. Казалось, полночи минуло, а он все стоял, вперив в спящего неподвижный взгляд... но вот Бран шагнул к седлу. Ничто не случилось, и целую вечность спустя он наконец осмелился сделать другой шаг. Наконец юноша подобрался к сумкам настолько близко, что мог дотронуться до них. Сердце колотилось так громко, что Брану оставалось только дивиться, как этот грохот до сих пор не разбудил чародея. Негнущимися пальцами он долго возился с петлями и крючками и затем попытался заглянуть в сумку. Сунув туда руку, Бран нащупал что-то вроде старых костей и клочков расползшейся ткани. Он поспешно закрыл сумку и взялся за следующую, дрожа от нетерпения скорее покончить с этим гнусным и совершенно ненужным делом. В другой сумке обнаружилась смесь камней, цепочек и монет - вероятно, золотых. Наткнулась его рука и на какой-то гладкий, холодный на ощупь шар, и мгновенный роковой ужас пронизал Брана. С него было довольно. Он повернулся, готовясь уйти, и тут небольшой кошель сорвался с крючка и шлепнулся к самым его ногам, в пятно лунного света. Из кошеля выкатилось содержимое - как почудилось Брану, нечто округлое и волосатое. Бран схватил его - и тут же выронил с придушенным "ох!". Это была человеческая голова, высушенная так искусно, что казалась живой. У Брана едва слезы не брызнули из глаз, пока он принуждал себя до нее дотронуться. Наконец, весь трясясь, он перевернул голову, чтобы поглядеть на черты лица. К его ужасу, на него негодующе уставились широко раскрытые глаза. Одна мысль о том, чтобы прикоснуться к этой мерзости, была для него невыносима. Волосатое лицо дрогнуло, исказилось, и Бран услышал хриплый шепот: - Положи меня на место, болван, пока я тебя не проклял! Миркъяртан об этом узнает, уж будь уверен! Бран слабо застонал и, натянув кошель на говорящую голову, чтобы еще раз не коснуться ее, поспешно затянул его и повесил на крюк. Затем он бросился к окну, уже не заботясь о том, чтобы не слишком шуметь. Когда он вылезал из окна, ему почудился сухой смешок, и это лишь подстегнуло его бегство. Точно ловкий акробат, соскочил он на землю, сломя голову помчался к дому, вскарабкался по стене, прополз по крыше и протиснулся в чердачное окно - все без малейшей передышки. Наконец Бран с шумом спрыгнул на пол, разбудив кое-кого из соседей, которые обругали его за то, что так бесцеремонно нарушил их сон. - Да это Бран во сне свалился с кровати, - насмешливо пояснил Пер. - Должно быть, ему приснилось, что скачет верхом. Парни загоготали и вернулись к прерванному сну. Бран заполз в постель, все еще тяжело дыша. Он закрыл глаза и притворился, будто не замечает Перовых тычков. - Что ты там нашел? - осведомился Пер опасно громким и раздраженным голосом. - Доказательства, - ответил Бран, и этим предпочел бы ограничиться, но Пер так щипал, толкал и угрожал, что в конце концов вытянул из него всю историю. Когда Бран умолк, Пер негромко фыркнул и надолго задумался. - Говорящая голова... - наконец прошептал он. - Стеклянный шар, от которого тебе стало нехорошо. По-моему, иногда ты способен испугаться собственной тени. - Миркъяртан не тень, - горячо отрезал Бран. - Ты ведь сам его видел, глаз у тебя нет, что ли? Он гонится за нами и Ингвольд, и намерения у него явно не самые дружеские. Глупый случай сделал так, что мы стали причиной побега Ингвольд с этим драконьим сердцем, и вдобавок он счел нас соглядатаями. Я считаю, надо отыскать Ингвольд и спросить у нее, как нам спастись от преследования. Если мы при этом сможем хоть как-то ей помочь - тем лучше. Пер нетерпеливо пошевелил своими больными ногами. - Жалко, нет здесь моего отца, мы могли бы с ним посоветоваться. Он собрал бы целое войско из соседей и родичей, и поглядели бы мы тогда, привяжется к нам этот Миркъяртан или нет. - Торстен слишком далеко, чтобы быть нам полезным, - отвечал Бран. - Я думаю, - с задумчивым и важным видом проговорил Пер, - если Миркъяртан так опасен, он в два счета справится с любым противником-скиплингом, а обычное оружие вряд ли устоит против колдовства. Бран, ты должен рассказать мне все, что знаешь сам о магии, гномах, альвах и всем таком прочем. Слышали бы меня отец и наставники, их бы, верно, хватил удар... Ты расскажешь мне все это, пока мы будем ехать к Храпповой переправе... а может быть, и дальше в глубь суши, пока не отыщем Ингвольд. Если мне когда-нибудь и суждено стать вождем удела, не желаю я бояться нападения из невидимого мира. А Ингвольд лучше бы поскорей избавить нас от Миркъяртана. - Так ты поедешь со мной искать Ингвольд? Мне не придется ехать одному? Но... что же скажет Торстен? Пер помолчал. - Что ж, он решит, что мы передумали ехать на тинг, или же отправились куда-то еще. В конце концов, я уже взрослый и достиг тех лет, когда могу делать почти все, что захочется. Надеюсь, мы успеем вернуться домой прежде, чем Торстен приедет с тинга. Утром оказалось, что Миркъяртан исчез, оставив серебряную монету в уплату за ночлег и еду. Ежась от страха, Бран оглядел то место, где спал чародей, и пришел в замешательство, обнаружив, что соломенное ложе едва примято, а сено в яслях коня почти не тронуто, как будто и конь, и всадник совсем недолго гостили в конюшне. Пер и Бран выехали рано поутру, и направились к Храпповой переправе, решив на подступах к ней вначале внимательно осмотреться на случай, если Торстен все еще там. Пер вначале ворчал из-за медлительности Факси, но прикусил язык, когда тот рысью обогнал притомившегося Асгрима и спокойно трусил себе вперед, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть. К полудню путники прибыли в дом Храппа и там узнали, что Торстен уехал всего пару часов назад. Погода явно портилась, так что Пер и Бран дали убедить себя остаться здесь ночевать. Пер посредством каких-то обменов и уловок прибавил к их припасам кое-что из еды и одежды, а Бран терся среди слуг, подбивая их на разговоры. Скоро он узнал, что какая-то девушка была здесь утром и выпросила еды, а затем переправилась через реку. Бран глядел на быструю ледяную воду и гадал, как хрупкая Ингвольд сумела одолеть стремнину, и течение не снесло ее на черные камни, торчавшие из воды чуть ниже брода. Ночь на Храпповой переправе выдалась ветреная, а скотина вырвалась из стойл и, точно взбесясь, разбежалась по округе. Утром Храпп обнаружил, что несколько овец и коров упали со скал и переломали себе ноги, а иные и шеи свернули. В молочной скисли все сливки и испортился сыр. Бран содрогался, чувствуя себя виновным в гибели животных, но рад был и тому, что Факси не лежал у подножья скалы со сломанной шеей. Он и хотел бы сказать Храппу и его домочадцам, что все беды кончатся, едва он и Пер уедут отсюда, да не смел раскрыть рта. Он и так опасался помимо воли выболтать все о ведьмовстве и Миркъяртане. Когда они трогались в путь - не слишком рано, после того, как помогли собрать разбежавшийся скот - их остановил человек, вызвавшийся передать им известие. - Это ваш друг, во всяком случае, он так сказал, - говорил гонец, угрюмо горбясь в своей грубой куртке из овечьей шерсти. - Старик с длиннющей бородой и в таком старомодном плаще с капюшоном. Он велел передать вам, что знает, мол, о вашем местонахождении, но присоединится к вам позже, на броде Вапна или в Хафторовом подворье. Что-то вы кружным путем едете на тинг. - Мы такого человека и не знаем, - отвечал Пер, бросив озадаченный взгляд на Брана. - Он, должно быть, ошибся. - Тем не менее, прежде чем уехать, он дал посланцу монету за труды. - Брод Вапна, Хафторово подворье, - задумчиво повторил Бран. - Самые удаленные от побережья места, какие вообще известны, но кроме названий, я о них ничего не знаю. Если Ингвольд хочет вернуться в мир альвов, она, пожалуй, пойдет в глубь суши? - Боюсь, что да, - вздохнул Пер. - Если и есть конец у известного нам мира, то это, вне сомнения, Хафторово подворье. Миновав Храппову переправу, они скакали почти без передышки, лишь единожды остановившись у развилки дороги, которая вела к месту тинга. Потом путники свернули со знакомого тракта и направились на восток, и чем дальше углублялись они в почти неизведанные внутренние земли, тем чаще их легкомысленную болтовню прерывало долгое молчание. На Скарпсее дорог было немного, а подворья редки и неблизки - а порой и печально недолговечны - так что карты здесь вряд ли могли помочь. Путники знали, что дорога, которой они едут на восток, вполне вероятно, приведет их в окрестности брода Вапна. За этим бродом было Хафторово подворье, единственное известное поселение, благодаря которому местные жители не замерзали насмерть зимой или просто не падали духом, терпя поражение в извечной битве с твердой и не слишком плодородной почвой. За Хафторовым подворьем высились валы застывших лавовых потоков, гряды дымящихся гор и ледников, которые отмечали конец владений скиплингов и начала тайн, сокрытых туманом. Дорога закончилась как раз к закату, выведя путников к небольшой, сложенной из торфа усадьбе, которая прилепилась ко склону зеленого холма, а перед ней высились большие бочки с сеном. Бран подумал, что не видел прежде дома, так похожего на его собственный, и с удовольствием оглядывался по сторонам. Их сердечно приветствовали, как принято встречать путешественников в краях, где они редки. Хозяин усадьбы, Брейскалди, тотчас послал одного из сыновей в соседний дом, по ту сторону холма, где жил его брат Грим, - и новости, и праздники у них были общие. Скоро началось веселье с задушевными разговорами, поскольку Грим, Брейскалди и их жены были из того же удела, что и путники. Естественно, у них оказалось множество общих знакомых. За беседой едва заметили, что снаружи ветер усиливается, однако Пер предложил выйти и покрепче запереть скот. Едва только мужчины вернулись в жарко натопленную и ярко освещенную залу, как в дверь громко постучали. Бран еще не совсем пришел в себя после прогулки в темноте, когда приходилось то и дело поглядывать на небо в ожидании Призрачных Всадников, и поэтому вскочил, едва подавив вскрик. Пер побледнел, и глаза его пристыли к двери, которую двинулся открывать не подозревавший ничего худого Брейскалди. Порыв ветра взметнул знакомую длинную седую бороду и полы старомодного плаща, и незваный гость, войдя в комнату, со стуком опустил на пол посох. 4 - Ну и погодка нынче ночью! - громогласно объявил вошедший. Тотчас полдюжины детишек с громкими радостными воплями набросились на старика, повисли у него на шее и начали бесцеремонно рыться у него в карманах. Бран шумно вздохнул и сжал колени, чтобы не было заметно, как они дрожат. Почтенный дедушка с его длинным посохом и старомодным блекло-зеленым плащом так никогда и не узнал, какого страху нагнал он на гостей. Старик освободил плащ от вездесущих детишек и повесил его просушиться у очага. Затем он окинул загадочным взглядом внуков и проговорил: - Вот чем хотите поклянусь, когда я подошел уже к самому дому, то увидел, как над крышей летали Призрачные Всадники. Но взрослым я, конечно, об этом не скажу, а то еще перепугаются. Бран и Пер обменялись обеспокоенными взглядами. Дети принялись докучать деду, требуя какой-нибудь душераздирающей истории, и он принялся с нарочитой медлительностью раскуривать трубку, а его невестка добродушно укорила: - Скажет тоже, Призрачные Всадники! Вы, отец, слишком уж одиноко живете в своем доме на холме. - А вот как раз сегодня у меня был гость! - объявил старик, весело блестя глазами. - Юная дама зашла в мой дом и спросила дорогу до Гнупова ущелья. Ее платье и старый выцветший плащ мало чем отличались от лохмотьев, а башмаки были совсем разбиты, но я-то сразу почуял, что при всем своем неприглядном виде сама она не из простых. Я подумал - уж не с той ли она стороны, где живут гномы и альвы. - Ох, дедушка! - смущенно пробормотали старшие сыновья Брейскалди, поглядывая на Пера с его оружием и самоуверенным видом, не говоря уже о собственном рабе, дородном и мягкосердечном Бране - оба гостя, хоть и были немногим старше их, ехали с побережья по важным мужским делам. Юным отпрыскам Брейскалди вовсе не хотелось прослыть неучеными деревенщинами. - Эх вы, молодые скептики, - укорил их дед. - Я-то всю жизнь верил в волшебство, и до сих пор ничто меня не переубедило. А в ваших селениях нынче не модно верить в волшебство, не так ли, мой юный и отважный друг? - Да, немодно, - подтвердил Пер. Но Бран тотчас подхватил: - А мы оба верим и в чары, и в тех, кто их творит, и хотели бы услышать побольше о твоей гостье. Как она выглядела? Сказала ли она, куда направится после Гнупова ущелья? - Была она худенькая, со светлыми волосами, увязанными под платок, - отвечал старик, задумчиво затянувшись из трубки. - И она ничего не сказала о том, куда держит путь, упомянула лишь, что хочет навестить свою тетку, живущую близ Хафторова подворья. - Именно туда мы и направляемся, - пробормотал Пер. - Может, нам удастся там ее повстречать. Когда Пер сказал, что они едут к Хафторову подворью, старик поглядел на него с каким-то непонятным выражением. - А вы бывали там прежде? - осведомился он. - Место это... как бы лучше сказать... странное. - Опасное? - быстро спросил Бран. - Да не то чтобы... хотя, пожалуй, там может быть и опасно. Я-то слишком стар, чтобы пускаться в такое путешествие. - Там, наверно, какое-нибудь колдовство! - вставил один из внуков, и все семейство изумленно поглядело на двоих путников. Брейскалди беспокойно шевельнулся. - Да уж, если этот ветер продержится подольше, без колдовства нам урожая не собрать. Разговор перешел на овец, картофель и суровую погоду, которая на Скарпсее не в диковинку. Бран не слышал ни слова из этой беседы. Ингвольд была в доме старика, где-то поблизости, на холме!.. Он придвинулся ближе к дедушке и, когда разговор на время затих, спросил: - А что, Гнупово ущелье - это кратчайший путь к Хафторову подворью? Мы-то собирались ехать через брод Вапна, но если есть дорога покороче, мы бы не прочь о ней разузнать. Трубка старика погасла, но он не заметил этого. - Этой тропой в последние годы никто не пользовался. Немногие даже знают о ней. Называется место Гнуповым ущельем, потому что в незапамятные времена жил там вот такой, как я, старый пень. Был он сущий отшельник, как, впрочем, и я сам, хотя и не такой счастливый. - Старик обвел взглядом круг зачарованных лиц. - Поезжайте по едва заметной дорожке, что ведет к моему дому, только не до самого дома. Там, где я обычно поднимаюсь по склону холма, старая тропа огибает подножье холма и ведет в ущелье. Чем дальше в горы, тем уже дорога, но она непременно выведет вас к самому Хафторову подворью. Дети снова начали упрашивать дедушку рассказать сказку о Призрачных Всадниках, и он охотно принялся за жуткое повествование. Бран ушел оттуда ко взрослым, которые все толковали об урожае и торговле, и сам делал вид, что слушает их, пока, задремав, едва не свалился с кресла. Это был знак, что детям пора укладываться спать, а Грим и его семейство должны возвращаться домой. Дедушка упрямо стоял на том, чтобы ночевать у поденщика, в закопченной хижине, которая напоминала ему свою собственную и не так скрипела и стонала ночью, как дом Брейскалди. Бран и Пер скоро остались одни внизу, у очага, и в его красноватых отсветах улеглись спать, прислушиваясь к реву ветра и поскрипыванию балок. Пер, хмурясь, изучал небольшую и не слишком точную карту. - Гнупово ущелье здесь вовсе не обозначено. Надеюсь, мы сумеем его отыскать. Разве не славно будет, когда Миркъяртан останется кусать себе локти у брода Вапна, а мы нагоним Ингвольд в Хафторовом подворье? Интересно, зачем он хотел с нами встретиться - может быть, дать нам золота, чтобы мы не путались у него под ногами? - Сомневаюсь, чтобы мы дождались от него золота. Помнишь ты живую сушеную голову? Вот что, должно быть, случается с теми, кто мешает замыслам Миркъяртана. - Бран содрогнулся - ветер все неистовей колотил в стены. - А потом, я не верю, что мы можем надолго от него ускользнуть - ведь за нами гонятся Призрачные Всадники. - Да глупости, Бран, это всего лишь ветер. Для труса у тебя порой слишком пылкое воображение. Скоро Пер оставил Брана наедине с плодами его фантазий и заснул куда крепче, чем Бран, который просыпался при каждом скрипе и порыве ветра, гадая, что это может означать. Утром Пер получил от старика еще несколько указаний насчет дороги и пообещал на обратном пути непременно навестить его в хижине на холме. Старик лишь покачал головой и пробормотал себе под нос что-то насчет тех, кто уже уходили к Хафторову подворью, но редко кто из них возвращался. Бран хотел было расспросить, что он имел в виду, но Пер уже вскочил в седло и велел Брану поторопиться. Они проехали немного и скоро обнаружили развилку, где дорога к хижине старика сворачивала вверх, а едва заметная древняя тропка углублялась в горы. Скоро Гнупово ущелье стало чем-то большим, нежели простая расселина среди грозных горных теснин. Чистые ледяные водопады ниспадали в ущелье с высоких ледников. Узкая сырая тропа вилась среди поросших мхом камней и низкорослых деревьев, что нашли себе прибежище на высоких склонах; копыта коней оставляли глубокие следы на тропе. Время от времени Бран замечал также слабые отпечатки каблуков и пристально смотрел вперед, уверенный, что вот-вот разглядит истрепанный серый плащ Ингвольд. Но его ожидало разочарование, к концу дня сменившееся тревогой. Тропа делалась все круче и каменистей, и следов Ингвольд он больше не встречал. Стало туманно и сыро, влага пропитала одежду, и оба путника дрожали от холода. Они нашли старую хижину, которая, верно, прежде принадлежала Гнупе, но сам старый отшельник то ли умер, то ли просто покинул ее давным-давно. В полуразвалившемся доме было холодно и сыро. Солнце закатилось, наступили сумерки. Путники поставили коней в одной половине хижины - так же поступал и старый Гнупа, судя по тому, что в лоснившихся от старости яслях еще лежали остатки сена - а в другой - развели костер, спасаясь от темноты и холода. Дождь мягко постукивал по травяной крыше; ветра, предвещавшего появление Призрачных Всадников, не было вовсе, и Бран с радостью представлял себе, как живые мертвецы воют себе над бродом Вапна, покуда он и Пер в безопасности, высоко в горах. - Тс-с! - Пер внезапно выплюнул кусок свежего хлеба. Он указал на дверь, проглотил хлеб и прошептал: - Там кто-то есть. Я, кажется, слышал, как шевельнулась щеколда. Выйди и погляди, в чем дело. Бран похолодел. Он подполз к двери и безжизненной рукой чуть-чуть приоткрыл ее. Дверь распахнулась вовнутрь, точно от сильного толчка, и Бран шарахнулся со сдавленным испуганным вскриком. Нечто рухнуло почти к самым его ногам - нечто, до жути похожее на мертвое тело. Пер что-то кричал, но Бран его не видел и не слышал - он мог лишь тупо глядеть на человека, распростертого у самых его ног. Проковыляв через комнату, Пер втащил безжизненное тело внутрь и захлопнул дверь. - Ну что ты за олух, Бран! Оставил дверь открытой, чтобы кто угодно мог заметить свет! Ну-ка, поглядим, что у нас за гость. Бран содрогнулся. - Верно, какой-нибудь злосчастный нищий умер у нас на пороге. Это нам предостережение. - Он с отвращением глядел, как Пер разворачивает лохмотья и платки, в которые был завернут пришелец. - Промок насквозь, - заметил Пер, - а снаружи еще и холодно. Он замерз едва не до смерти. Пусть немного отогреется у огня, а там посмотрим, живой он или мертвый. Бран неохотно помог ему снять с нищего последний платок, покрывавший его лицо и голову, и увидел белое, гладкое, застывшее, точно мрамор, лицо. - Пер! - вскрикнул он. - Это Ингвольд! Неужели она мертва? - Если да, то мы избавились от многих хлопот, - проворчал Пер. - Ну что же, Бран, на сей раз нам особенно повезло. Хорошо, мы ее нашли, и что же теперь с ней делать? Если вернемся и возьмем эту Ингвольд с собой, Миркъяртан все равно до нее доберется. И потом, вспомни, она же ведьма, а рано или поздно все кончится неприятностями. - Отвезем ее к тетке, о которой она говорила - если это, конечно, правда. Там она будет в безопасности. - И мы тоже, - прибавил Пер. - Надеюсь только, что мы управимся быстрее, чем вернется Торстен. Старый дракон с ума сойдет от ярости. - Я бы мог один поехать с ней, - предложил Бран. - Обо мне тревожиться некому. - А потом один будешь бахвалиться своими подвигами? Да ни за что на свете! Пер давно уже заснул, а Бран всю ночь сидел при Ингвольд, не сводя с нее тревожных глаз. Она не подавала признаков жизни. Бран заботливо снял с нее промокшую одежду и башмаки и укутал в свое одеяло. Ингвольд промокла куда сильнее, чем можно было ожидать от моросящего дождя, но ведь и ее старая изношенная одежда ни в какое сравнение не шла с плотной, пропитанной жиром шерстью, из которой были сделаны плащи Пера и Брана. Он вздохнул с облегчением, увидев, что она едва заметно, но равномерно дышит; не окажись они с Пером в хижине отшельника раньше ее, она несомненно умерла бы здесь ночью от холода и сырости. Перед рассветом он наконец задремал и проснулся оттого, что в глаза плеснул солнечный свет. Дверь была распахнута, и на пороге, готовясь уйти, стояла Ингвольд с каким-то убогим свертком в руке. Она бросилась бежать, а Бран вскочил и помчался за ней. - Ингвольд! Стой! Мы искали тебя! Ты одна ничего не сможешь сделать, а Миркъяртан о нас уже все равно узнал, так что подожди немного, и мы пойдем с тобой. Ингвольд остановилась и обернулась к нему. - Так значит, я уже навлекла на вас несчастье, если Миркъяртан знает, что вы ищете меня. Остается лишь увести его с вашего следа и надеяться на то, что он удовлетворится моей смертью. Найду утес или крутой обрыв и брошусь вниз, вот и все. Если б вы этой ночью не спасли меня, было бы еще проще. - Ингвольд устало покачала головой и оперлась на стену хижины, точно ноги не держали ее. - И слышать не желаю таких глупостей! - вознегодовал Бран. - Тебе надо позавтракать с нами, отдохнуть и набраться сил. А потом мы все вместе отправимся в путь и близ Хафторова подворья отыщем твою тетку. Ингвольд удивилась, затем улыбка тронула ее губы. - Как ты узнал о ней? От старика, что живет один на вершине холма? Боюсь, мне не удалось провести его. Могу поспорить, он прозревает мир альвов. Кстати, ты что-то там говорил о завтраке? Бран с радостью принялся накрывать для нее замечательно нелепый завтрак из холодной похлебки, хлеба, сушеной рыбы и крепкого напитка из фляжки. - Ну вот, этого тебе должно хватить до полудня, а там мы сделаем привал и состряпаем чего-нибудь посущественнее. Хорошо бы нам обсудить наши планы, чтобы знать, беречь ли еду и скоро ли мы сможем пополнить припасы. У Пера с собой много золота, и у меня есть немножко, так что должно хватить - конечно, в зависимости от того, сколько нам придется ехать. У нас два коня, а у Пера отличный меч, не считая нескольких кинжалов. Если путь будет долгим, тебе надо добыть одежку получше; хорошо бы и коня... Ингвольд смотрела на него, покачивая головой. Прожевав кусок, она наконец сказала: - Это, разумеется, невозможно. Вы не можете ехать со мной, хотя мне льстит твоя преданность. Куда лучше, если б я увела Миркъяртана за собой, подальше от вас... но если я погибну, вы станете для него легкой добычей. Спрошу мою тетку Хродней, что мне с вами делать. - Мы хотим помочь тебе избавиться от проклятья, - сказал Бран. - И потом, как же Дирстигг? Разве сможешь ты отыскать его в одиночку? Кто-то должен нести стражу, пока ты спишь, готовить тебе еду, охотиться для тебя... говорить с тобой, когда тебе станет грустно и одиноко. Ингвольд продолжала есть, храня упорное молчание. Затем она пожала плечами. - Мой мир не назовешь добрым и уютным. Скиплинги там вряд ли долго протянут. И кстати, чего хочет Пер? Не думаю, чтоб ему понравилось путешествовать вместе с ведьмой, которая едва не лишила его ног. - Он со мной во всем согласен. - Бран поспешно подтолкнул Пера, едва осмеливаясь повернуться спиной к Ингвольд - вдруг она снова попытается сбежать? Пер проснулся, привычно постанывая и зевая, то