Элизабет Бойе. Ученик ведьмы ----------------------------------------------------------------------- Elizabeth Boyer. The Elves and the Otterskin (1981) ("The World of the Alfar" #2). Пер. - Т.Кухта. СПб., "Азбука"-"Терра", 1996. OCR & spellcheck by HarryFan, 7 June 2002 ----------------------------------------------------------------------- 1 Со вторым сыном бедного рыбака расправа коротка, мрачно размышлял Ивар, трясясь в ветхой повозке. Конь, тянувший повозку, годами был старше Ивара, а сама повозка явно принадлежала одному из первых людей, в незапамятные времена высадившихся на побережье Скарпсея. Покосясь на владелицу этих достопочтенных древностей, Ивар заключил, что более дряхлой и злобной карги он в жизни не видывал - даже если забыть о том, что перед ним знаменитая ведьма с Белого Холма. Точно прочтя его мысли, старуха метнула на него острый взгляд, и юноша поспешно хлестнул истрепанными вожжами старую клячу, тщетно надеясь, что хоть это немного прибавит ей ходу. Кляча лишь шевельнула ухом и с привычным презрением выкатила левый глаз. Правый глаз у клячи отсутствовал - пригодился, должно быть, в какой-нибудь мерзкой колдовской стряпне старухи Бирны. "Запродать меня в ученье к ведьме!" Ивар испустил тяжкий вздох и ссутулился, упиваясь своей обидой. Да уж, именно такое везение и преследовало всю жизнь его батюшку, Хоскульда из Безрыбья. Настоящая удача давно покинула Хоскульда; отчаявшись выправить свою хромую судьбу, он теперь уныло дрейфовал от несчастья к несчастью, точно лодка без руля в ощерившемся подводными камнями фиорде. Жена и семеро детей, а также родичи Хоскульда представляли собой бесполезный груз этой "лодки". Началась эта гнусная история вполне безобидно. Хоскульд и Торгерд, как обычно, бранились из-за недостатка еды, дров, одежды и избытка голодных, холодных и неодетых членов семейства. Вернее, бранилась Торгерд, а Хоскульд, облокотившись на каминную полку, мрачно размышлял о чем-то своем. Младшие отпрыски катались по полу, резвясь, точно медвежата, и не обращая внимания ни на родителей, ни на ущерб, который их возня наносила скудной домашней обстановке. Ивар и его старший брат Свейн обменивались встревоженными взглядами. Если будущая зима выдастся такой же, как минувшая, вряд ли их семья дотянет до весны. Хоскульд наконец соизволил откликнуться на особо язвительное оскорбление своей доброй женушки. - Я уже все решил, - заявил он. - Весной, едва растает лед, я отправлюсь в поход с викингами, и тогда уж у нас не будет недостатка ни в еде, ни в золоте. - Ты - и с викингами? - отозвалась Торгерд. - Ха! А мы, пока суд да дело, должны разучиться есть? Если мне придется и этой зимой просить съестное у своих братьев... - У нас же есть вождь! - поспешно перебил Хоскульд. - Старина Брейскалди не даст нам подохнуть с голоду, если мы отработаем свое пропитание. А у нас, между прочим, два крепких сынка, вполне годных, чтобы пасти его овец, кормить коней и так далее... Торгерд злобно огрызнулась, заглушив разочарованный стон Ивара. Свейн предостерегающе ткнул брата локтем в бок, - мать пришла в расположение духа, которое они втихомолку называли состоянием берсерка, потому что оно отличалось вспышками самой бешеной ярости. Ивар, однако, со злостью прошипел на ухо старшему брату: - Не стану я опять всю зиму спину гнуть на старого скрягу! Ты же знаешь, загоняет нас до смерти. - Он обхватил ладонями подбородок и с ненавистью глянул на свои изношенные башмаки, из которых во все стороны торчали пальцы. - Ух, чего бы я ни дал, только б смыться подальше от Безрыбья! Все что угодно. Жаль, что я не чуток постарше, - ушел бы в викинги. - Так тебе мать и разрешила! Они не сразу услышали в пылу перебранки, что в дверь стучат, да и вдобавок пятеро маленьких разбойников, возясь друг с другом, опрокинули стол и разбили кувшин со сливками. Эта катастрофа мгновенно отрезвила всех. - Сливки! - взвизгнула Торгерд. - Последний кувшин! - Не беда, - "успокоил" ее Хоскульд, - корова и так почти что сухостойная, так что молочком мы еще долго не побалуемся. Торгерд воздела руки к потолку. - Ну и муженек у меня! - воскликнула она, готовясь произнести всю тираду, которая обычно следовала за этими словами, когда дверь внезапно распахнулась и в дом вошла старуха. - День добрый, - промолвила она, одним взглядом окинув комнату и особо задержавшись на Свейне и Иваре. - Да благословят боги и этот дом, и все, что в нем, а то, похоже, в последнее время они вас подзабыли. Я бы сказала, что от этого жилища так и разит невезеньем. От лужи сливок, подползавшей к ее башмакам, поплыл по комнате кислый запах. Торгерд заметалась, захлопотала, залепетала, усаживая нежданную гостью в кресло, предлагая ей напиться и приглашая заночевать. От Безрыбья до ближайшего селения вверх или вниз по берегу был добрый день пути. Гостей и путников всегда охотно привечали в доме, даже если семья на следующий день постилась, а Ивар и Свейн должны были спать в сарайчике, под боком у коровы. Когда были соблюдены все приличия, прозвучали привычные вопросы и ответы насчет погоды, общих знакомых и так далее, - старуха вынула из черного мешочка, висевшего на поясе, глиняную трубку и закурила. Младшие братья и сестры Ивара, большей частью голышом, тотчас обступили ее полукругом и пялились в немом восхищении, выкатив глаза и разинув рты. Торгерд знала, что старуха с Белого Холма - знаменитая лекарка, и едва не лопалась от желания разузнать, что привело в ее дом такую важную особу, но умело прятала любопытство. Хоскульд же снова облокотился на каминную полку, совершенно забыв, что в доме гостья. - Ну вот, - вдруг сказала старуха, - вы ведь знаете, кто я такая, ну а я кое-что знаю о вас. За глаза меня зовут Бирной, ведьмой с Белого Холма, как твоего мужа за глаза называют Хоскульдом Злосчастным. Я ищу... - она пронзительно глянула на Ивара и Свейна, - ищу мальчишку в работники. Слишком я постарела, чтобы успевать и в доме, и по хозяйству, да еще и не бросать свое ремесло. Живу я одна в небольшой усадьбе на холме близ Белого Мыса. Конь, три коровы, стадо коз да овец и три десятка гусей - многовато для одной старой женщины, которая вдобавок должна лечить и людей, и зверей. Вот я и явилась забрать у вас одного вечно голодного мальчишку и дать ему за работу приличное содержание. Кроме того, я каждый месяц буду платить вам молоком, либо сыром, либо шерстью и вдобавок дам четыре марки серебром в возмещение за утрату сына. Само собой, он должен будет хорошо трудиться, чтобы оправдать мои расходы. - Она заметила, как Свейн и Ивар переглянулись, и взгляд ее стал еще пронзительней. Глаза Торгерд тотчас алчно вспыхнули, но вслух она сказала: - Ты, конечно, понимаешь, что сыновьями торговать негоже - (у нее их было пятеро, и при этом один прожорливей другого), - тяжко отдавать их в чужие руки. Притом я не могу расстаться со старшим, так что пусть это будет Ивар. - Торгерд как-то ухитрялась говорить одновременно виновато и напыщенно. - Хм, а почему бы и нет? - Бирна одним взглядом окинула юношу с ног до головы. - Вид у него приличный, вот только чересчур он тощ для своего роста, ну да в моем доме для него достанет еды. Надеюсь, он не из мечтателей? - Она быстро глянула на Хоскульда, который перенес тяжесть своего тела на другую согнутую ногу и как ни в чем не бывало глазел в окно. Взгляд Торгерд так и прилип к рукам старухи, которая сняла с пояса и звякнула об стол увесистым кошельком. Не отводя от него глаз, она неохотно проговорила: - Мне кажется, надо бы спросить Ивара, захочет ли он пойти к тебе в работники. Тошно мне думать, что мой сын станет наемным слугой. Может... - Я пойду, мама, пойду! - Ивар от нетерпения только что не приплясывал. - С радостью пойду, мама. Ты же сама говорила, что у нас не хватит припасов на всю зиму, и что мы - такая обуза, и... - Я должна подумать, - прервала его Торгерд, окатив сына ледяным взглядом. Ивар знал, что она согласится не прежде, чем вытянет из старухи побольше денег. - Ты ведь не продаешь его, - заметила Бирна. При этих словах глаза у малышей совсем округлились; теперь они до самой смерти будут рассказывать, как мать продала их старшего брата ведьме. Сошлись на пяти марках и большем количестве сыра и шерсти. - И что же он будет делать? - спросила Торгерд после того, как ударили по рукам и разлили в кружки эль. Бирна, прихлебывая из кружки, пожала плечами: - Работать по хозяйству - ухаживать за животными, доить, стричь, косить траву и так далее. Неплохо, если б он вдобавок овладел магией, но тут уж я не смею надеяться на многое. Торгерд так и застыла, а Хоскульд выпрямился, обратив наконец свое внимание на то, что творится в его доме. - Магией? - переспросил он не слишком внятно. - Боюсь, у парня в этом деле силенок недостанет. Да и разве сыщешь доброго колдуна или ведьму во всем Восточном Уделе, не говоря уж о Западном или Южном? Что до Севера... - Он с рассеянным видом подергал себя за нижнюю губу, готовясь опять погрузиться в мечтания. - Словом, не так давно всех этих затейников жгли на кострах, чтобы отвадить их от колдовского ремесла. Бирна громко фыркнула: - Если этот так, то меня они упустили. Да и какой уважающий себя колдун позволит сжечь себя орде вонючих овцеедов-скиплингов? Вот такие невежи и виновны в том, что альвы ушли в свой незримый мир к вящему ущербу для нас, оставшихся здесь. Надеюсь, этому юнцу, Ивару, хотя бы рассказывали об альвах? - Это об эльфах, что ли? - Торгерд терпеть не могла попадать в неловкое положение. Ее раскрасневшееся лицо выражало готовность обороняться до последнего. - Да что в этом проку-то? Ты же знаешь, вот уже добрую сотню лет никто их в глаза не видел... - И за такой краткий срок люди разучились в них верить? Охо-хо! - Бирна покачала головой, словно отгоняя мысль о том, что в ее доме появится человек, не верящий в альвов. - Впрочем, не важно. Я его быстро наставлю на путь истинный. - И она так остро глянула на Ивара, что тот впервые задумался, так ли уж хороша будет его новая жизнь. Бирна заночевала у них и рано утром собралась в путь - куда раньше, чем Хоскульд обычно продирал глаза, не говоря уж о том, чтобы выбраться из постели. Ивар, дрожащий от утреннего холода и недобрых предчувствий, швырнул в повозку узелок с вещами. Родители почти всю ночь спорили, стоит ли отдавать сына в учение к ведьме, и сошлись наконец на том, что у них останутся еще четыре сына, так что Иваром можно и рискнуть, памятуя о пяти марках и ежемесячной плате. Бирна умостилась на сиденье ветхой повозки с таким видом, словно это был королевский трон. - Надеюсь, ты сумеешь править конем, - буркнула она вместо приветствия. - Пожалуй, справлюсь, - ответил Ивар, разглядывая клячу и гадая, уж не желает ли старуха, чтобы он с ходу занялся воскрешением из мертвых. Дряхлый конь безмятежно дремал в оглоблях, оттопырив мягкую губу и подергивая ушами. С таким рыском они целых два дня добирались до Белого Мыса и, вверх по склону холма, до усадьбы Бирны. Приземистая торфяная хижина, вросшая в зеленый склон, была окружена загончиками для скота и сложенными из торфа амбарами. Все тут было в безупречном порядке, ни визга и гама животных, ни покосившихся крыш, - словом, полная противоположность бесплодным попыткам Хоскульда заниматься хозяйством. - Главная твоя обязанность - помогать мне в лекарских делах, - объявила Бирна, показав Ивару связки сушеных трав, свисавших с потолка, распятые на стенах разнообразные шкурки и невероятное количество коробок и склянок, все с ярлыками. - Будешь по моим указаниям в нужное время года собирать растения и добывать кое-какие вещества. Спина и колени у меня болят все сильнее, и даже мои собственные снадобья и наговоры не в силах излечить того, что вконец изношено. Ты будешь ходить по моим поручениям, а я буду дома дожидаться больных. Но что важнее всего - слушай каждое мое слово и учись всему, чему я захочу научить тебя. Я не вечна, а надо, чтобы кто-то мог заменить меня после моей смерти. Хорошо, кабы ты сгодился для этого и не оказался последним тупицей, как большинство скиплингов. Вот потому-то я все эти два дня и рассказывала тебе о светлых и черных альвах, гномах, великанах, троллях и всем таком прочем. Если ты будешь помогать мне и когда-нибудь заменишь меня, то слушай внимательно, не то попадешь к троллям на обед! У Ивара голова все еще кружилась от сведений, которыми всю дорогу пичкала его Бирна, свято уверенная, что он все усвоит как надо. Он же с немалым трудом уразумел лишь одно: бок о бок существуют два разных мира, а скиплинги понятия не имеют о стране альвов. - А мне придется ходить в тот незримый мир, о котором ты говорила? - робко спросил он, чувствуя, как невыносимо далеко сейчас его родное Безрыбье. - Само собой. В мире скиплингов мало проку от истинной магии - здесь нуждаются лишь во врачеваниях или в проклятиях; порой приходится воевать с неприкаянным духом, и почти всегда просят наколдовать хорошую погоду, дождь и так далее. Истинная магия только в том мире. Надеюсь, тебя это не пугает? - Бирна указала ему на стул и начала разливать чай и нарезать ломтями холодную копченую баранину. Кроме того, на столе оказался суп из ревеня, любимое блюдо Ивара. - Пугаться здесь нечего. Все, что от тебя требуется, - держать ушки на макушке и вовремя сказать нужное заклинание. Я понимаю, тебе нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о магии, Силе и двух мирах. Ничего, у тебя будет на это два года, и уж я постараюсь вложить в твою голову все, чему скиплинги предпочитают не верить. Потом я познакомлю тебя с кое-какими альвами, после того займемся магами, троллями и так далее, пока не дойдем до чародеев... - Голос Бирны изменился, и она со стуком отставила горшок. - Надеюсь, юноша, ты будешь счастлив здесь и эта жизнь покажется тебе интересной. В ней немало опасностей, но и приятного довольно. - Пожалуй, мне здесь нравится, - вздохнул Ивар, думая об опасностях и гадая, что такое "приятное". - Вот и славно. - Старуха усмехнулась не слишком приветливо, но глаза ее потеплели. После рассеянного болтуна Хоскульда и вечно злящейся Торгерд Бирна оказалась суровым и требовательным наставником. Она долго заставляла Ивара зубрить названия и предназначение собранных ею трав, прежде чем он в одиночку отправится за травами на холмы. Он учился готовить мази, отвары, настои и налагать простейшие чары. По вечерам Бирна вела бесконечные повествования об истории и познаниях альвов, о том, как жажда золота разделила черных и светлых альвов и как черные альвы стали искусными рудокопами и подземными жителями, навсегда покинув верхний мир ради золота и черных чар. Рассказывала она о гномах, которые делятся по своему могуществу на три разряда: белые, коричневые и - самые могущественные - черные. Ивар узнал названия их владений, имена королей, полководцев и магов, и они стали так же привычны ему, как имена вождей и владетелей Четырех Уделов. Так минул год, и Ивару все больше нравилось быть учеником ведьмы. На всех фермах окрест Белого Мыса, севернее и южнее по берегу моря, привечали лекарское искусство Бирны, а теперь, хотя и неохотно, принимали и услуги Ивара. Они оба частенько выходили победителями там, где старания всех прочих оказывались бесплодными. Порой, когда Бирна неважно себя чувствовала, она посылала Ивара сделать припарку, дать отвар или наложить чары - но только четвероногим пациентам. Людей Бирна пользовала сама, и они относились к ее могуществу с боязливым почтением. У Ивара руки чесались добраться до секрета ее лекарств и заговоров, хотя сам Ивар просто лопался от самоуверенности. К концу второго года его нетерпение достигло предела. Он изводил Бирну просьбами поручить ему дело потруднее, умолял научить его новым заклинаниям и неизменно хотел узнать, когда же наконец он отправится в незримый мир и увидит там альвов и магов. Ему до смерти обрыдло таскать за Бирной сумку и подавать то одно, то другое, покуда старуха получала весь почет за исцеление больных. На все его требования Бирна неизменно отвечала одно и то же: - Потом, потом, вначале нужно выучиться как следует. Ты еще не готов. Времени у нас много, а ты еще молод. Будь уверен, ты своего добьешься. Жди, учись, набирайся сил. - Да чего же я добьюсь-то? - не выдержал однажды Ивар. - Ты же никогда не даешь мне испытать собственное умение! Как я могу научиться чему-то, если я только и знаю, что носить за тобой сумку, подавать то, другое или вливать вонючее полоскание в глотку занедужившего теленка? А на твою долю достается самое интересное - загонять в могилу упыря или усмирять проклятие. Какую же долю, интересно, предназначила ты для меня? Бирна раздраженно вздохнула: - Потерпи, скоро узнаешь. Прошло всего два года, и ты еще не готов. - Но ведь ты хочешь, чтобы я сделал что-то особенное, правда? А как же я этому научусь, если ты даже не говоришь, что именно я должен сделать? Ты же не молодеешь с каждым днем, и чем дольше ждать, тем больше времени пропадает зазря, - если ты, конечно, вправду хочешь, чтобы я чего-то добился, с теми знаниями, которые ты мне дала, Бирна. Или на которые намекаешь. - Ух, несносный мальчишка! Превратить бы тебя в козла - потому что ты и есть мерзкий молодой козел, - уж я бы поглядела, как тебе это понравится! - огрызнулась Бирна, обозленно тряся головой. Ивар поспешно сотворил за спиной один-два охранных знака. Кто знает, на что способна старуха! На глазах у него она совершала немало диковинного, а было еще и то, о чем Ивар лишь догадывался и даже не смел спрашивать. Кто она - просто удачливая травница, знающая заговоры плодородия, или некто совсем иной? Когда Ивар прямо спрашивал, уж не из альвов ли она, Бирна никогда не отвечала, а сразу начинала огрызаться. Однако на сей раз Ивар решил немного подразнить ее. - Вот еще что я хотел бы знать, - вкрадчиво начал он, незаметно пятясь поближе к двери, чтобы при случае успеть удрать. - Ты вот как-то помянула _фюльгью_, животный или птичий облик, который может принимать всякий альв, и я давно уже подозреваю, что обращаешься в косоглазую серую лисицу, которая почти каждый день шпионит за мной. А если ты умеешь это делать, почему бы не научить меня? Или скиплингам этого не дано? - Ах ты дерзкий негодник! - Бирна бросила чесать шерсть и проворно метнулась к Ивару, но он вылетел из двери, точно рысак на скачках, и завернул за угол дома, исчезнув из ее поля зрения, но не из пределов слышимости. - Эй ты, невежа! - визгливо надрывалась Бирна. - Я же знаю, что ты там, за углом, прячешься! Вижу, ты решил, что все наше ремесло - пустяки, смешки да бирюльки? Ничего, я тебе покажу!.. Уж больно ты обнаглел, пора научить тебя страху. Ивар настороженно выглянул из-за угла, несколько озадаченный ее тоном. Бирна вернулась к чесанию шерсти и не обращала на него внимания; губы ее были недвусмысленно поджаты. Прежде старуха порой припугивала его, но лишь для того, чтобы заставить присмирнеть; теперь же Ивар чуял, что тут дело нешуточное. Лучше убраться до вечера с глаз долой - может быть, тогда Бирна позабудет о своей угрозе. Два года ученичества Ивар все свободное время бродил по холмам и оврагам близ Белого Мыса. К этому времени он неплохо изучил окрестности и знал, что древние холмы таят немало любопытных тайн былого. Он бродил около могильных курганов, таких древних, что никто бы и не вспомнил, кто там погребен, возле каменных кругов и одиноких стоячих камней, установленных в незапамятные времена неведомыми, но живыми руками. Правда, Бирну сердил его интерес к этим камням, и она строго-настрого велела Ивару держаться от них подальше, сказав только, что это дорожные столбы, возведенные неведомо для какой дели давно забытым народом. Когда вечером этого дня Ивар вернулся, чтобы подоить коров и заняться обычными домашними делами, он старался держаться поскромнее и не задавать слишком много вопросов. Бирна, к его огромному облегчению, как будто совсем позабыла о своих словах. Шли дни, и Бирна постепенно позволяла Ивару не только помогать ей, но и действовать самому. Так минуло полгода, и Ивар был доволен, хотя и понимал, что старуха еще хранит от него немало тайн. Как-то вечером в начале зимы они возвращались домой. Было темно, хотя день едва клонился к закату, и к тому же стоял туман, так что Ивар не особенно удивился, когда Бирна свернула с тропы. - Бирна, ты не ошиблась? - окликнул он. - Разумеется, нет. В последний раз я ошиблась много лет назад, и эта ошибка едва не стоила мне жизни. С тех пор я ошибок не делаю: они отнимают слишком много времени и стоят слишком дорого. Иди за мной, не отставая ни на шаг. Если ты сейчас заблудишься, страшно даже вообразить, какой бедой это может обернуться. Ивар вдруг припомнил давнюю угрозу Бирны научить его страху. В такой вечер это воспоминание было не из приятных, и он, прикусив язык, поспешил за старухой. Она шагала бодро, не выказывая ни малейшего признака дряхлости и ломоты в спине и коленях, немощи, на которую постоянно жаловалась. Ивар задумался над этим и лишь сейчас осознал, что Бирна при нем ни разу не проявила телесной слабости. Наконец она остановилась и, протянув руку, коснулась стоячего камня. Мурашки пробежали по спине Ивара, когда он понял, что они оказались в древнем каменном кругу. Незаметно для себя он вцепился в край плаща Бирны и меньше всего на свете собирался его отпускать. - Бирна?.. - прошептал он. Старуха, уйдя в себя, стояла как вкопанная. Открыв глаза, она толкнула Ивара за камень: - Стой смирно и помалкивай. Здесь сейчас кое-что произойдет, а ты не двигайся с места. - И она отошла прочь, к вершине холма. Оробевший Ивар съежился за высоким камнем, не решаясь ни прижаться к нему вплотную, ни отдалиться. Волосы у него встали дыбом, словно где-то поблизости стягивались грозовые тучи. Затем впереди, во тьме, у одного из камней замерцал свет. Вспыхнуло пламя костра, и Ивар впился в него затравленным взглядом птицы, зачарованной змеей. Внезапно он осознал, что за костром во мраке проступает черный силуэт, смутные очертания человеческой фигуры. Лицо скрывал капюшон. В одной руке человек сжимал причудливой формы резной посох, увенчанный головой гадюки с горящими красными глазками. Окончательно воплотившись, незнакомец повернул голову, пристально вглядываясь во тьму, и у Ивара сумасшедше заколотилось сердце. Чужак, казалось, глядел именно туда, где он затаился. Затем человек шагнул к центру круга, где виднелся приземистый могильный холмик, и отблеск огня замерцал на вещах и украшениях, которые висели у него на груди и поясе. Теперь Ивар разглядел его бороду и часть лица. Он содрогнулся: этот облик напомнил ему кое-что весьма неприятное. Прошлым летом торфорезы нашли в болоте труп, неплохо сохранившийся под действием каких-то снадобий. Лицо чужака напомнило Ивару лицо того мертвеца: высохшая кожа обтягивает кости черепа, в глубоких глазных впадинах стынет мгла. Чужак раскрыл сумку, похожую на ту, что носила при себе Бирна. Обряд, который за этим последовал, должен был поднять из могилы мертвеца - Ивар узнал это, когда-то без спроса сунув нос в заклинательную книгу Бирны. Чародей вынул из сумки свиток пергамента и палочку, покрытую рунами. Он начал водить этой палочкой над могилой, нараспев произнося слова, написанные на пергаменте - насколько понял Ивар - кровью самого чародея. Еще несколько заклятий прибавилось к колдовскому речитативу, и наконец могильный холм зашевелился и всколыхнулся. До слуха похолодевшего Ивара донеслись бормотание и нечеловеческие стоны, но он даже шевельнуться не мог, не то чтобы удрать. Чародей продолжал творить заклятие, не смущаясь ни странными звуками, ни жутким видом головы, показавшейся из-под земли. - Лоример, Лоример! - застонал хриплый голос. - Дай мне покоиться в мире! Лоример запел быстрее, и рука с палочкой проворней задвигалась над могилой. Мертвец поднимался все выше - бесформенное существо, с огромным шишковатым черепом и остатками волосатой шкуры, кое-где свисавшей с костей. Когда комья земли едва не осыпались назад в могилу, Лоример проворным движением отгреб их прочь; когда надо будет снова зарывать могилу, упавшие в нее комья нельзя будет заменить другими. - Зачем ты опять тревожишь меня? - простонал мертвец. - Отчего не даешь телу покоиться в земле? - Оттого что оно может мне пригодиться, - отвечал Лоример, прервав заклинание в тот миг, когда мертвец еще наполовину был в земле, - и тот задергался, безнадежно пытаясь высвободиться. Лоример протянул мертвецу чашу, которую тот с жадностью схватил обеими руками и осушил в три больших глотка, не замечая, что темная влага заструилась по его подбородку. - Кровь всегда развязывала тебе язык, - заметил Лоример. - Ну тогда валяй, спрашивай! - проворчал мертвец уже куда бодрее. - Два вопроса - и все. Лоример подался вперед: - Как могу я обратить Свартара, короля черных гномов, против его старого друга и союзника, владыки светлых альвов Эльбегаста? Мертвец тяжело вздохнул: - Эльбегаст... альвы... Даже после смерти не дают они покоя бедному старому троллю! Впрочем, я видел будущее, и у меня готов замысел, который поможет тебе уничтожить и Эльбегаста, и его Снегохолм, если у тебя, конечно, ума хватит. Видел я и пятерых альвов в Свартаррике... - Знаю я их. Соглядатаи Эльбегаста и легкая добыча для заговорщиков, которые повинуются мне. - Да нет же, глупец! - оборвал его хриплый голос. - Слушай. Пускай Свартар в надлежащее время сам расправится с ними. Расставь силки для этих пятерых, силки изгнания, убийства, мести. Я вижу - прольется кровь и просыплется золото. И я вижу, что у Свартара есть сын, юнец, который любит разгуливать в облике выдры. Гибель принца взволнует всех черных гномов, верно? Особенно если его убили тайно. - О да, кажется, я понимаю... Соглядатаи-альвы станут убийцами и изгоями. Свартар потребует виру за принца, а уж я позабочусь, чтобы ее нельзя было уплатить. Тогда Свартар отомстит Эльбегасту. - Нет, нет, я придумал кое-что получше. Сделай так, чтобы Свартар получил шкуру выдры. Скажи, чтобы он наложил на шкуру заклятье - чем больше золота на нее насыплют, тем больше она станет. Таким образом, Свартар заполучит все золото, а поскольку шкуру так никогда и не удастся засыпать целиком, вира не будет уплачена, и придется Свартару воевать с Эльбегастом... - Мертвец попытался схватить Лоримера, но чародей вовремя отпрянул. - Отлично, Грус, ты немало мне помог. Будь ты несговорчивей при жизни, я бы тебя не прикончил. А теперь - мой последний вопрос. Слушай внимательно, Грус. Как могу я свергнуть Свартара и захватить власть в Свартаррике? - Ну и жадюга же ты! Дай-ка подумать... Свартар... гм, это возможно. Сейчас поглядим... проклятие, опять в моих мыслях какой-то дикарь-скиплинг! - Голос мертвеца захлебнулся, и он залопотал: - Лоример, твоя жизнь в опасности. Я вижу грозный меч с наковальни гномов, он вышел из могилы, и на нем начертана твоя гибель. Герой-скиплинг возьмет его в руки, и ты погибнешь на земле, которой домогаешься. Лоример покачал головой, издав безрадостный смешок: - Никогда не приму я смерть от руки ничтожного скиплинга. Я пять раз умирал и возрождался сильнее прежнего. Нет, мой милый Грус, никаких скиплингов. Впрочем, ты любезно предупредил меня, и теперь я прикончу всякого героя-скиплинга, на которого наткнусь в мире альвов. - Он обнажил меч, и в лунном свете длинный узкий клинок замерцал нездешней голубизной. - Ну а теперь, Грус, поскольку ты оказал мне такую услугу, я намерен прихватить тебя с собой. Мертвец взмахнул руками и зловеще захихикал: - Ты отлично знаешь, что я сделаю с тобой, едва мои ноги освободятся от земли. Я старше тебя, Лоример, и куда сильнее. Лоример поднял меч: - Знаю, старый приятель. Но боюсь, что без рук и ног ты со мной вряд ли справишься. - Просвистел клинок - и голова трупа, прокатившись через круг, замерла почти у самых ног Ивара. Лоример шагнул следом и поднял ее за волосы. - Придется тебе, Грус, рассказать мне побольше об этом герое-скиплинге, и на сей раз у тебя не будет выбора, разве что захочешь, чтобы я бросил тебя здесь, на радость крысам и прочей швали. Голова выкатила горящие зеленым огнем глаза, ворча и захлебываясь словами: - Ты не посмеешь... нет... это нечестно! Как же мое бедное тело? Ты ведь не бросишь его здесь, правда? Лоример грубо рассмеялся и сунул голову мертвеца в кожаный кошель, висевший на поясе. Затем он повернулся к могиле - к большому облегчению Ивара, которому все казалось, что чародей вот-вот коснется его. Лоример начал произносить заклинания вперемежку с речитативом и проклятиями телу Груса, которое яростно сопротивлялось попытке загнать его в могилу. Грус мерзко захихикал: - Эй, Лоример, а оно не хочет возвращаться. Может быть, возьмем его с собой? - Заткнись ты, скотина! Я его загоню обратно, или... - Тсс! Лоример, Бирна близко! Убираемся отсюда, быстро! Лоример стремительно обернулся, вперив взгляд во тьму, в направлении холма, и его плащ всколыхнулся на неощутимом ветру. Одним движением он загасил огонь, затем схватил свой посох и взметнул его над головой. Взорвался клуб слепящего дымного огня - и чародей исчез. 2 Ивар скорчился за камнем, не решаясь хоть одним глазком глянуть на могилу и обезглавленный труп. Перед его мысленным взором все еще стояло жуткое зрелище - руки мертвеца, слепо шарящие по земле в поисках головы. Когда он наконец осмелился выглянуть из-за камня, глубоко убежденный, что снова увидит призрак, ищущий свою голову, - к его вящему изумлению, круг оказался совершенно пуст. В траве проступал едва видимый могильный холмик - без единого признака, что покой этой могилы был когда-то нарушен. Не осталось и выжженного пятна там, где горел костер. Ивар опрометью бросился к вершине холма, но Бирны там не оказалось. Тогда он помчался к дому, не замечая, что колючие ветви кустарника хватают его за ноги, и громко шлепая по лужам. Он и сам не знал, как добрался до дому, но появился именно тогда, когда Бирна снимала с огня чайник, чтобы налить две чашки крепкого чая. - Чародей! - задыхаясь, выпалил Ивар. - Там, в каменном круге! Он поднял из могилы мертвеца и отрубил ему голову! Бирна кивнула, затем резко мотнула головой - и дверь захлопнулась сама собой. Из-под капюшона в сети морщинок горели ее глаза. - А теперь вспомни, чему я тебя учила, и назови приметы, которые помогли тебе распознать носителя Силы, все едино, льда и тьмы или огня и света. Ивар, как безумный, метался по комнате и наконец схватился за старый посох: - Не время для учения! Надо защищаться. Они знают, кто ты, они, верно, уже близко... - Чепуха. Отсюда и до северной оконечности Скарпсея нет ни одного чародея. Ну же, Ивар, не ленись. По каким признакам можно опознать носителя Силы? - Бирна!.. Нельзя же в такую минуту прихлебывать чай и донимать меня ненужными вопросами! Мы в опасности! Вставай, берись за дубинку или за заклинания! И отчего у меня нет меча или хотя бы лука и стрел?.. - Ивар метался от одного окна к другому и уже с десяток раз проверил дверной засов. - Ивар, перестань сходить с ума и выслушай меня! - вскочив с места, повелительно крикнула Бирна. Глаза ее сверкнули. Ивар тотчас шлепнулся в свое кресло. - Если б что-то угрожало нам, я бы тотчас узнала это, разве нет? Ты забыл, что два года твоей учебы - ничто перед многими годами моего опыта. Нынешнего урока ты явно не усвоил, а ведь целый год требовал, чтобы я испытала тебя! Так вот - это было испытание, и, должна тебе сказать, ты вел себя не лучшим образом. Ивар съежился в кресле с видом самым несчастным. - Но ведь я же все это видел! - пробормотал он. - Стало быть, ты знала, что Лоример появится там именно в это время? Бирна вздохнула и принялась чесать шерсть. Несколько минут она молча водила скребком по шерстяным волокнам и лишь затем отозвалась: - Ты так и не понял, что видел. Ивар уставился на старуху, пытаясь сообразить, что именно она испытывает - его память или умение стоять на своем. - Я видел чародея Лоримера, который поднял из могилы мертвеца, - упрямо сказал он. - И я в этом уверен... Что, разве не так? - Не так, - отрезала Бирна. - То, что ты видел, зовется наваждением. Это были не настоящие Грус и Лоример, а только их подобия, картина давно свершившихся событий. Я ведь еще раньше говорила тебе, что каждое событие оставляет свой след, а особенно преступное деяние - убийство или что еще похуже. Применив кое-какие чары, каждый, кто владеет магией, может воссоздать любой случай, когда бы он ни произошел в определенном месте. Неужели ты думаешь, что, если бы Лоример на самом деле был там, он за какие-то десять шагов не учуял бы тебя? Если пожелаешь, мы вернемся в каменный круг и повторим все сначала; я хочу быть уверена, что ты сразу узнаешь Лоримера, если когда-нибудь столкнешься с ним наяву. Ивар уткнулся подбородком в сплетенные пальцы: - Да я его и за милю узнаю! Нет, не нужно ничего повторять. Так ты говоришь, это были только подобия? А настоящий чародей где-нибудь далеко отсюда занимается совсем другими делами? Бирна недовольно сверкнула глазами, и он ощутил себя усталым и обескураженным. - Ты, однако, не такой тупица, каким кажешься, - резко проговорила она. - Впрочем, Ивар, ты забыл самую важную часть этого урока. - Я вовсе и не стараюсь казаться тупицей, - проворчал он, усиленно напрягая одурманенные страхом мозги. - Ой да - вспомнил! Пять альвов-соглядатаев и Свартар. Лоример хочет завладеть Свартарриком и собирается... - Да, и я давным-давно знаю об этом, Ивар. Знала еще до того, как отыскала тебя. - А предупредил кто-нибудь Свартара? И что собирается делать Эльбегаст? - Они оба еще ничего не знают. Время в мире альвов течет совсем иначе, чем здесь. Ну довольно на сегодня о призраках и наваждениях. Ни одной живой душе ты не расскажешь об этом. И, поскольку ты видел Лоримера, надо бы тебе теперь поберечься. Нельзя тебе больше в потемках бродить одному по холмам... Не перебивай меня, дай досказать. Ты можешь по-прежнему возвращаться поздно после посещения больных, но только лишь когда я буду рядом и смогу защитить тебя. Глянув на старушонку, Ивар едва подавил смешок. Она была ростом ему до плеча и при всей своей выносливости и силе весила не больше ребенка. Бирна, словно прочтя его мысли, метнула на него гневный взгляд. - Я предчувствую недоброе, - строго сказала она, - и посмей только ослушаться! Придет время, когда ты еще обрадуешься моему покровительству. А теперь брысь в постель, быстро! Ивар от души надеялся, что Бирна забудет о своих "предчувствиях". Уж очень ему нравилось в одиночку обходить жителей Белого Мыса и лечить их по своему разумению. Если же при этом была Бирна, ей доставались и хвала, и слава. Когда однажды сообщили, что у зажиточного крестьянина захворал конь, Ивар попытался убедить Бирну отпустить его одного: - До подворья Бьярги путь неблизкий. Я один сбегаю туда и вернусь куда быстрее, зачем же еще и тебя беспокоить? Я же знаю, этой кляче надо только влить в глотку крапивного настоя, чтобы поднять ее на ноги. - Ха! Ты хочешь сказать, что я уже совсем одряхлела? - Слишком грубо сказано, Бирна, но ведь ты знаешь, что я и вправду хожу быстрее тебя. - Чепуха! Захоти я - и перенеслась бы туда быстрее, чем ты успеешь снять локти со стола. Ты надеялся, что я забуду свои слова насчет хождения в потемках? - Конечно! Я уже взрослый и не боюсь темноты. Нет страшнее оскорбления, чем покровительство хилой старушки! - Он постарался принять удрученный вид, но сумел только нахмуриться. - По-моему, куда естественней, чтобы я защищал тебя!.. С тех пор как я попал сюда, я чувствовал, что ты бы и без меня неплохо управлялась. Даже лучше - никто бы не путался у тебя под ногами и не задавал дурацких вопросов! Бирна улыбнулась так, как улыбалась крайне редко, и похлопала его по плечу: - Ну-ну, сколько шума... У тебя, дружок, еще будет возможность взять свое. А теперь отправимся к Бьярги и его больной лошади. Упомянутая лошадь была многолетним и почитаемым членом семейства Бьярги, и, хотя она дожила до двадцати лет и почти ослепла, все домочадцы ее обожали. Осматривать и лечить ее следовало со всем должным почтением, памятуя о ее положении в семье, и когда наконец со всеми церемониями было покончено - причем все семейство Бьярги болталось вокруг и задавало тысячи ненужных вопросов, - к тому времени давно уже стемнело. К огорчению Ивара, Бирна отказалась от ужина и вышла во двор, засветив небольшой фонарь, что покачивался на навершьи ее посоха. Длинный плащ скрывал ее с головы до пят - от ночной сырости, как говорила Бирна, - и превращал ее в черную тень, почти неразличимую во тьме. Шагала она на диво быстро и бесшумно, и глаза ее видели, а уши слышали куда лучше, чем Ивар при свете дня. В пути они времени зря не теряли - Бирна перечисляла Ивару королей, которые правили гномами за много лет до того, как первый викинг бросил алчный взгляд на гостеприимные берега Скарпсея. Вдруг Бирна остановилась, предостерегающе схватив Ивара за руку, и так яростно прошипела: "Стой!" - что он замер, не успев запротестовать. Ивар напряг слух и до боли вытаращил глаза. Пальцы Бирны сильнее стиснули его руку, беззвучно подсказав глянуть налево. Ледяная струйка страха пробежала по спине Ивара, он ощутил ту же дрожь ужаса, которую испытал в ночь явления призраков Лоримера и Груса в каменном круге. Но разглядел он только, что их тропу пересекла черная тень, по краям обведенная слабым свечением. Едва тень исчезла, Бирна подтолкнула Ивара и все так же неутомимо зашагала дальше по тропе. - Черный гном, - проворчала она, - или я не отличу гнома от стога сена?! - Здесь, в этом мире? - сдавленно шепнул Ивар. - Шпионил для Лоримера, это уж точно. Если так дела пойдут и дальше, придется нам быть поосторожнее. Я ни на миг не смогу упускать тебя из виду. - И она потыкала Ивара посохом, словно хотела убедиться, что он настоящий, а не призрак. - Но что же... я не понимаю... - Заткнись. Здесь не место для бесед. Повсюду чужие уши. Четыре дня минуло, прежде чем Ивар убедил Бирну ответить на его вопрос. Все это время он помогал старухе резать овец на зиму, коптить, сушить и засаливать мясо. - Зима на носу, - промолвила она, усаживаясь и вынимая изо рта трубку. - Того и гляди, повалит первый снег, а я должна еще кое-что тебе показать. Уж тогда, надеюсь, твое любопытство насытится. Ивар неуверенно глянул на нее: - После того как ночью, на дороге из подворья Бьярги, я почуял эту ледяную волну Силы, аппетит у моего любопытства поуменьшился. - Да ведь это всего лишь черный гномик торопился домой к ужину, - фыркнула Бирна. - Теперь у нас дела посерьезнее. - Она оглядела кладовую, в которой они солили мясо. Это была уютная тесная комнатка, битком набитая продовольствием и всяким добром на продажу, и в ней витал аромат копченого барашка, приготовленного ко дню зимнего солнцестояния. Ивару всегда нравилось в кладовой, но сейчас в его мыслях возник образ чародея, и он ощутил легкий - пока еще - озноб страха. Бирна глядела в дверной проем, на зеленевший внизу склон холма. - На Белом Холме есть укромные местечки, - проговорила она задумчиво, - но и опасных немало. Говорят, когда-то под этим холмом были кузни искусных мастеров-гномов. Бывало, первые, поселенцы-скиплинги оставляли на камне золотую монету и рядом коня, и утром конь был подкован новенькими подковами, а деньги исчезали. Вот как близко бывали когда-то два мира! Однако много, очень много времени минуло с тех пор, как последний скиплинг прошел из этого мира - в тот. - Ты хочешь сказать, что мне придется идти туда? - Ивар с трудом сглотнул слюну - рот у него внезапно пересох. К его обычному волнению примешивалась сейчас изрядная доля страха. Бирна утвердительно кивнула: - Прошлой ночью, покуда ты спал, у меня был посланец с той стороны. - И ты меня не разбудила?! Ты же знаешь, что мне до смерти хочется увидеть живого альва! - Задетый до глубины души, он мерял шагами комнатушку. - А как же моя учеба? И ведь я был всего-то на чердаке; что тебе стоило... Бирна вскинула руку, призывая к молчанию: - Если хочешь знать, мы с ним только и говорили что о тебе. Я сочла, что лучше тебе ничего этого не слышать, пока не будет предпринят следующий шаг. Я сделала свое дело - подготовила тебя. Пора уходить, Ивар, и уже не важно, готов ты к этому или нет. - Уходить? Куда? Разве я не могу остаться здесь? Ты хочешь, чтобы я вернулся в Безрыбье? Бирна покачала головой и взглядом указала на потолок: - Вернемся в кухню, и там я все объясню. Она приготовила чай, накрыла на стол, и это обыденное занятие как будто помогло ей собраться с мыслями. Отрезав ломоть хлеба, она щедро намазала его маслом и глядела, как Ивар уписывает бутерброд за обе щеки. Удивляясь ее молчанию, юноша и сам не проронил ни слова, покуда не съел хлеб и не осушил кубок эля из бочонка, который Бирна хранила для самых особых случаев. - Так что же посланец? - вкрадчиво напомнил он. Бирна стряхнула с себя хмурое оцепенение: - Ах да, посланец! Он сообщил, что убит Оттар, сын Свартара, и что в убийстве обвинили пятерых альвов-соглядатаев. В подобных случаях законы альвов гласят то же, что и наши. Ближайший родственник жертвы имеет право сам свершить суд над убийцами. Свартар схватил соглядатаев на следующий день после того, как разнеслась весть об убийстве. - Их казнили? - спросил Ивар. Бирна покачала головой: - Вира. Свартар отпустил альвов, но в пределах Свартаррика они объявлены вне закона, а это значит, что никто не поможет им, не даст еды и крова, иначе сам окажется изгоем. Альвы же должны до дня осеннего равноденствия засыпать золотом шкуру выдры. Если они этого не сделают, Свартар в отместку прольет кровь множества альвов. - Шкура выдры невелика, - пробормотал Ивар и осекся, увидев, как вспыхнули глаза Бирны. - Опять я что-то упустил? - Это же не просто шкура выдры! - проворчала старуха. - Чтоб засыпать ее, нужны бочонки золота! Она растет с каждой золотой монетой, что коснется ее. Может быть, ей вовсе нет предела - как горю Свартара. Он точно обезумел. Ивар кивнул: - Да, горячая заварилась каша. Только нам-то что до этого? Мы живем в совсем другом мире и недурно зарабатываем себе на жизнь. Я-то думал, что мне суждено стать когда-нибудь твоим преемником. Зачем же прогонять меня, Бирна? Мне здесь нравится. - Это верно, - согласилась старуха, - ты уж очень привык к беззаботной жизни. Впрочем, я немало потрудилась в отмеренное мне время и надеюсь, что ты, оказавшись в ином мире, не ударишь лицом в грязь... И да сохранят нас боги, если я ошиблась! - пробормотала она себе под нос. Больше Ивар от нее ничего не добился. Наутро, почти с рассветом, Бирна повела его на вершину Белого Холма. Она брела вверх молча - берегла дыхание - и лишь изредка останавливалась, чтобы отдышаться и обмахнуть разгоряченное лицо. Ивар принес ей напиться ледяной воды из ручья, пробившего себе в камне дорогу вниз, к морю. После краткого отдыха Бирна свернула с тропы и ступила на лужайку. Дойдя примерно до середины, она остановилась. - Ну-ка, - позвала она, наклоняясь и похлопывая гладкий белый камень. - Что ты видишь? - Белый, гладкий, округлый камень, размером примерно с лохань. - Ивар вгляделся пристальнее. - Немного оброс мхом. Есть под ним что-нибудь, кроме каменистой почвы Скарпсея? Не отвечая, Бирна протянула руку с посохом, указуя на зеленый склон холма: - Ну а там ты что видишь? Ивар не спешил ответить: "Ничего", хотя и не солгал бы. За такой ответ Бирна его, пожалуй, поколотит. - Вижу склон холма и еще много разных камней. Кустарник, зайца... Бирна неодобрительно фыркнула: - Что за камни? - Черные. Явно из вулкана. - Ивар пожал плечами, и тут его осенило: - Ага, а этот белый камень, должно быть, со дна реки! Его доставили сюда люди... или кто-то еще. Ничего не скажешь, увесистый камушек. И как его только сюда дотащили? - Он огляделся. Бирна снова указала посохом, и Ивар поднял взгляд к очертаниям вершины холма, выделявшимся на фоне неба. - Бирна, здесь, на склоне холма, метка! Ее вырубили чьи-то руки. - Наконец-то разглядел, - кивнула старуха. Обернувшись, Ивар поглядел вниз по склону. Там высился стоячий камень, слегка наклоненный к востоку, точно приветствующий восход солнца. Два камня и зарубка на скале находились на одной линии, тянувшейся в глубь суши, куда никто не забредал. - Это Путевая Линия, иначе - Линия Силы, - промолвила Бирна. - Всюду тянутся они, от священных холмов до каменных кругов, от могильных курганов до чистых источников. В древние смутные времена в обоих мирах безопасный путь пролегал только вдоль этих линий. Мы, конечно, уже много столетий не прибегали к загадочным древним силам, что таятся в Путевых Линиях и каменных кругах. Но когда нуждаешься в убежище, Линии Силы тебя не обманут. Помни это, а еще помни, что чем выше, тем безопасней. Обнаружить Путевую Линию можно с помощью маятника. Помнишь, как мы по качанию маятника отыскивали спрятанные вещи, металлы и тому подобное? На перекрестье двух линий безопасное... - Бирна запнулась, вдруг отчего-то задохнувшись. - Помни... высота... это безопасность, чем... выше, тем... безопасней... Низины... - задыхаясь, она обшаривала диким взором пустынный осенний пейзаж, - низины... и темнота... таится зло... - Бирна схватилась за горло, тяжело, с присвистом дыша. Губы ее странно посинели. - Бирна, что стряслось? - Ивар поддержал пошатнувшуюся старуху. - Сила... зло... - прохрипела она и двинулась, ковыляя, к стоячему камню ярдах в пятидесяти ниже по склону. - Хотят заполучить тебя... Беги... Танцуй в круге... сосредоточься... Три раза... или девять... раз. - Голос Бирны сорвался, колени подогнулись, как ни силился Ивар удержать ее. Старуха схватилась за грудь, гримаса боли исказила ее лицо. - Бирна, что мне делать? Вместо ответа она, сипло дыша, шарила в своей сумке. Ивар выхватил ее и вывернул содержимое на траву. Бирна рылась в мешочках и склянках и наконец отыскала скляночку синего стекла. Вид ее посиневшего лица приводил Ивара в ужас; казалось, каждый ее сиплый, надсадный вздох может стать последним. Пальцы Бирны сплелись с его пальцами в отчаянной попытке выдернуть пробку из синей склянки. Ивар мельком глянул вверх - и ему почудился человек в черном плаще, стоящий над зарубкой, на вершине холма; воздев руки, он потрясал стиснутыми кулаками, явно творя заклятие. Только миг и длилось наваждение; Бирна вдруг выдернула пробку и - раз, два! - плеснула содержимое склянки в каждый глаз Ивара. Ивар взвыл от жгучей боли: - Бирна! Как же я тебе помогу, если ничего не вижу?! Да что же это такое? Падаю!.. Затем чувство падения исчезло, и Ивар ожесточенно тер глаза тыльной стороной ладони, пока зрение не вернулось к нему, хотя слезы все еще застилали глаза. Он по-прежнему стоял на коленях рядом с Бирной, но ее хриплое дыхание стихло. Ивар глянул на нее - и сердце у него замерло. Зловещая синева исчезла с ее лица, и непривычная бледность кожи сменила привычный медно-красный загар. Широко распахнутые глаза глядели в небо, и слабая улыбка чуть тронула губы, придавая всему лицу выражение изумленной радости. Ивар ощупал ее запястья и горло, но пульса не ощутил. Бирна была мертва. Опустошенный, Ивар молча опустился на землю и застыл - он был так потрясен, что не мог двинуться с места. Миг спустя луч солнца коснулся бледного лица Бирны, и вдруг черты ее на глазах у Ивара начали таять и исчезать. Он протянул руку, пытаясь как-то остановить это противоестественное действо, лишавшее его даже мертвой Бирны, - но рука стиснула пустой плащ. Тело Бирны и все ее существо исчезли бесследно. Ивар поднялся, весь дрожа и комкая в руках тяжелый черный плащ. Что-то упало на землю у самых его ног - узкий серебряный кинжал с изукрашенной золотом рукоятью, смертоносная женская безделушка. Ивар сунул кинжал за пояс, понемногу приходя в себя. Глаза все еще жгло; моргая, он огляделся - и обмер от ужаса. Холодный ветер насквозь продувал одежду, и славная зеленая лужайка на склоне Белого Холма совершенно исчезла. Ивар стоял посреди каменного круга на вершине невысокого холма и глядел вниз, в долину, истерзанную ветрами и ледником. Ветер хлестал его в спину поверх стоячих камней и с воем обрушивался в безжизненную долину, зажатую меж двух массивных черных скал. Ивар съежился, прячась за камнями. Все здесь было чуждо и незнакомо. Он слышал, как далеко на западе рокочет прилив - там заходило солнце, и туман угрюмо вздымался от моря. Ивар не заметил ни единого признака жилья - ни пасущихся овец, ни дымка из трубы одинокой хижины. - Бирна! - слабым голосом позвал он. Ветер подхватил его голос и швырнул угасающий звук в бездну каменного хаоса. 3 Не сразу Ивар опомнился от изумления и выбрался из нагромождения камней. Он обошел вершину холма, озирая окрестности и гадая, куда же хотела отправить его Бирна. Сами стоячие камни ничем не могли помочь ему - три из них кренились в разные стороны, а еще шесть валялись на земле, обрастая шубами из влажного мха. Ивар провел рукой по шершавому боку самого большого камня, и вдруг пальцы его наткнулись на ложбинку - след резьбы. На камне был начертан странный угловатый знак - в доме Бирны юноша на такие знаки нагляделся досыта. Это была руна, знак магического письма. Вглядевшись пристальнее в свете угасающего дня, Ивар признал руну Тора, бога-молотоносца, которому поклонялись многочисленные черные гномы. Предки Ивара тоже когда-то чтили Тора, и юноша ощутил себя странно ободренным этой руной, значение которой разделяли с ним неведомые черные гномы. Он взглянул туда, куда указывал знак. Там, на востоке, зеленела равнина, усеянная округлыми холмиками, похожими на могильные курганы. Ивар намертво затянул шнуровку на башмаках, надеясь, что ему повезет достичь могильников до темноты. Даже могильный курган - укрытие, хоть и не из приятных. Исполненный решимости, он зашагал к востоку, карабкаясь по черным ноздреватым валунам застывшей лавы и огибая неизбежно попадавшиеся на пути расселины и провалы, в которых стоячая вода поджидала неосторожного путника. Очень скоро у него мурашки побежали по спине - это значило, что за ним следят. При первой же возможности он присел в укромном месте, откуда хорошо просматривались окрестности. Долгое время Ивар ничего не замечал, затем невесть откуда вынырнула ласка и замерла, нагло уставясь на него, а потом осмелилась даже приблизиться на несколько шагов, и лишь тогда исчезла, растаяла, словно дым. Это дух, мрачно подумал Ивар, дух-хранитель. Кто-то приставил шустрых мелких тварей следить за тем, что творится в этом краю. Бирна рассказывала, что духи-хранители часто бывают злы и враждебны, когда хозяин земли не желает, чтобы его беспокоили чужаки. Когда Ивар добрался до могильников, уже темнело. Он с беспокойством оглядывался в поисках подходящего убежища на ночь и с содроганием решил, что могильники все же не самое лучшее место для ночлега. Юноша заглянул было в разрытую могилу, прикидывая, нельзя ли спрятаться там, но какой-то предостерегающий шепот удержал его. На открытом месте хотя бы успеешь удрать от опасности, решил Ивар и в конце концов свернулся клубком у подножия груды острых камней, надеясь переждать там до утра. О сне не могло быть и речи: кинжал Бирны - не слишком надежная защита. Ивар скорчился на земле, думая о Бирне: он понимал, что она послала его сюда с какой-то особой целью и - ценой собственной жизни. Облик человека в черном плаще и с воздетыми к небу кулаками врезался в его память, точно след молнии, до черноты опалившей старый дуб. Ему и так было не по себе, а вдобавок ночь полнилась тревожными и вкрадчивыми звуками. В бормотании ветра чудились неведомые голоса, и они как будто все приближались. Быть может, это упыри восстают из могил... Ивар изо всей силы стиснул рукоять кинжала и плотнее закутался в плащ, надеясь, что в темноте его можно будет спутать с камнем. Во всяком случае, его неподвижность обманула маленькую белую сову, которая бесшумно слетела на обломок скалы неподалеку, испуская резкое уханье. Только этого тоскливого соседства Ивару и не хватало. Он бросил в сову камешек, но птица лишь злобно глянула на него и щелкнула кривым острым клювом. И тогда в пустынной тьме долины Ивар услыхал отчетливый шум. Миг спустя он понял, что это конь осторожно бредет по ноздреватой застывшей лаве, то и дело оскальзываясь подкованным копытом или сбивая камень. Животное мерно фыркало, выказывая недовольство трудной дорогой. На счастье Ивара, черный плащ надежно скрывал его, почти сливаясь с темнотой; юноша оставил только щелку, чтоб поглядывать по сторонам. Кто бы ни был этот всадник, Ивара он обнаружит, лишь наткнувшись на него. В памяти всплыли древние предания о призрачном Ночном Всаднике, что рыщет меж безлюдных холмов и утаскивает свои жертвы в ледяное царство мертвых. Как ни бодрился Ивар, а горло стиснул тот же страх, который он ощутил при виде Лоримерова призрака. Сова вдруг вспорхнула и метнулась прямо в морду коня, шумно хлопая крыльями и целя острыми когтями в глаза. Конь шарахнулся, испуганно и тонко заржав, а всадник мгновенно выхватил короткий меч - но птица уже исчезла. Конь упрямо пятился, не желая приближаться к месту, где его так напугали. Всадник выпрямился в седле, поводя вокруг бешеным взглядом, - черная рослая тень в слабом свете луны и звезд. Ивар заметил, что конь застриг острыми ушами, ловя звук чужого дыхания, - и страх с еще большей силой обуял Ивара. - Гизур! - взревел вдруг всадник, да так громко и неожиданно, что и конь, и Ивар подпрыгнули. В хриплом голосе бесновался гнев. - Знаю, выскочка, ты затаился здесь! Я, Лоример, величайший чародей всех времен, велю тебе - покажись! Взрыв насмешливого уханья был ему ответом. Лоример шпорами послал коня на звук, с такой силой вращая меч, что тот превратился в голубую мерцающую дугу. - Эй, Гизур, я узнал твою фюльгью! Выходи, стань лицом к лицу, поговорим как маг с магом! - Лоример умолк и вслушался в насмешливое уханье совы, затем снова направил коня на звук. - Ты меня не обманешь, Гизур! Знаю, ты привел с той стороны скиплинга, надеясь, что он поможет этим ничтожным альвам! Ничего у тебя не выйдет! Слышишь, Гизур? Эй! Слышишь меня? Сова дважды ухнула. Лоример так взмахнул мечом, что сталь загудела. - Чего ты хочешь? Единоборства Силы? Так покажись! Выходи, я даже дам тебе право первого удара! - С этими словами он вложил меч в ножны и выжидательно смолк. Уханье совы удалялось. - Да что же это он о себе воображает? Наглый выскочка! Его даже нет в списках Гильдии. Грус сдавленно захихикал: - По-моему, эта совушка ищет мышку на ужин, а не собеседника. - Заткнись! Это он, я знаю, что это он. Гизур! Если таков твой ответ - мне придется побеседовать с твоим скиплингом. Где-то здесь он прячется, точно кролик в кустах. И ты так легко с ним расстанешься, Гизур? Сова не отвечала. Ивар сжался, готовый отпрыгнуть. Вдруг Лоример выбросил вперед посох с ярко светящимся наконечником, едва не ткнув им в глаз Ивару. Смертный холод плеснул в лицо, и юноша отпрянул, точно ослепленный. - А вот и скиплинг, Грус. Ну что ты об этом думаешь? Должен ли я опасаться этакого ничтожества? - Мне он не нравится, - заявил Грус, удобно устроившийся на ладони Лоримера. На его сморщенной кошачьей физиономии злобной зеленью горели глаза. Лоример безрадостно хмыкнул, не спуская глаз с Ивара. На его лице, похожем на ссохшуюся кожаную маску, застыла глумливая усмешка, и в мертвенно-ярком свечении посоха оно казалось еще страшнее. - Ничего дурного с тобой не случится, скиплинг, если будешь мне подчиняться. Выходи, мы хотим рассмотреть тебя поближе. Не каждый день в нашем мире встретишь этакую диковинку. Кто провел тебя сюда? Что ты собираешься делать? - Не уверен, что мне хочется отвечать на твои вопросы, - пробормотал Ивар, ощупывая лезвие кинжала Бирны, увы! чересчур короткое и тупое. Грус мерзко захихикал, и Лоример рявкнул: - Заткнись, тролль, не то успокоишься в трясине! Подойди сюда, скиплинг. Ты, кажется, довольно молод? Так это тебя обучала Бирна? И ты, кажется, даже безоружен? - Я вам ничего не скажу, - пятясь, объявил Ивар. Грус скорчил жуткую гримасу. - Ничего! Ты расскажешь нам все, что скрыла бы Бирна, будь она в живых, дурачок ты, простофиля! Тебе не суждено дожить до рассвета, так что прежде мы вытянем из тебя все что нужно. Ивар замер, прервав свое осторожное отступление: - Откуда вам известно, что Бирна мертва? - Не важно, - отрезал Лоример. - Почему она послала тебя, а не героя? Или он прибудет позже? Отвечай немедля - я уже теряю терпение! - До меня тебе далеко, - злорадно подмигивая, скрипуче заметил Грус. - Я-то потерял больше всех - то есть все, кроме головы. - Отвечай! - повелительно гаркнул Лоример. - Я ничего не скажу, пока ты не скажешь мне, кто убил Бирну, - спокойно ответил Ивар. - Что ты знаешь об Оттаре? Этот вопрос застал Ивара врасплох. Он поперхнулся, точно шпион, застигнутый при подслушивании, и не сразу нашелся что ответить. - Он знает, знает! - закаркал Грус. - Ты только глянь на его глупую физиономию! Скиплинги совершенно не умеют хранить тайны. Лоример ткнул посохом едва ли не в лицо Ивара: - Так что же ты знаешь о гибели Оттара? Говори, не то я тебя испепелю! Говори все, что тебе известно и откуда. Ивар отступал, пока не прижался спиной к камню, не в силах оторвать взгляда от лица чародея, освещенного зловещим сиянием посоха. - В каменном круге, где ты призвал Груса и отрубил ему голову, - выдавил он наконец. - Бирна мне сказала, что это лишь наваждение... - Он знает, - не унимался Грус. - Лучше прикончи его, Лоример! - Заткнись, - проворчал чародей. - Будь проклята эта Бирна, вечно она совала нос не в свои дела! Уж если она выболтала эту историю мальчишке, то могла поделиться ею с кем угодно. Знай я это, уж не дал бы ей помереть так легко. Я догадывался, что она попробует разрушить мои планы, но, пожалуй, послать героя она не успела. А значит, не все потеряно, и вдобавок нам повезло: мы наконец избавились от Бирны. Молокосос-скиплинг, безоружный и безыменный, скоро сгинет без следа. Ивар не верил собственным ушам. - Ты убил Бирну, да еще и похваляешься этим? Так это тебя я видел тогда на утесе? Лоример остро глянул на него сквозь сияние посоха: - Так ты меня видел?.. Да, я убил ее прежде, чем она успела прибегнуть к защите. Может, она и спаслась бы, но, должно быть, боялась, что я доберусь до тебя... как будто ты хоть сколько-нибудь можешь мне повредить. Так это тебя она послала помочь изгоям, которые убили Оттара, сына Свартара? - Об этом я ничего не знаю, - с холодной яростью отвечал Ивар. - Но раз уж я здесь, я отомщу тебе, даже если это займет весь отмеренный мне жизненный срок. Ты - убийца, и, хуже того, подлый убийца. - Ну что ж, - надменно проговорил Лоример, - если ты бросаешь мне вызов прямо сейчас, то мы живо управимся с этим дельцем. Не так ли, скиплинг? Будем биться до смерти? - Он отбросил полу плаща, чтобы выхватить меч, и спешился. - Поберегись, Лоример, - вставил Грус, - как бы тебе не найти здесь свою погибель. Ивар выхватил из-за пояса кинжал Бирны и вытянул руку вперед, точно держал меч. К немалому его изумлению, клинок вспыхнул жарким белым светом, в котором чернела рунная вязь. - Альвийский кинжал! - проскрипел Грус. - Лоример, по-моему, ты испугался. Лоример сунул голову тролля в седельную сумку и свободной рукой оттолкнул коня. Посох, который он воткнул в расщелину камня, светился теперь багровым зловещим светом. - Привет, о скиплинг, и прощай! - донесся до Ивара приглушенный голос Груса. - Может быть, он сохранит твою голову, как сохранил мою. Как говорится у чародеев, одна голова хорошо, а две лучше, особенно если они славно выделаны! Он хохотал, покуда Лоример не отвесил ему затрещину. - Что же, скиплинг, не желаешь говорить - давай сразимся. Везет мне нынче: Бирна уже мертва, а ты скоро последуешь за нею. И все же меня мучит любопытство. Если не ты - герой, которого она послала на помощь изгоям, то кто ты такой и почему здесь? - Клинок Лоримера чертил во тьме светящиеся знаки. - Этого я тебе не скажу, - уклончиво отвечал Ивар, сожалея, что и сам того не знает. Лоример вскинул меч, готовясь к атаке, но в этот миг бледный крылатый силуэт, метнувшись из тьмы, ударил его в лицо и отлетел с насмешливым уханьем. Ивар мельком разглядел черные длинные когти и острый кривой клюв. Лоример едва успел увернуться, когда сова вновь обрушилась на его голову. - Гизур! - прорычал он. - Чтоб упыри сожрали твою душу! - Три темные полоски на лбу Лоримера стремительно набухали черной кровью. Сова вновь заухала, и теперь это уханье уже явственно походило на человеческий хохот. А потом уже обычный голос проговорил из тьмы: - Ах, Лоример, до чего же приятно повстречаться сызнова! Я-то гадал, когда мы сможем опять сойтись в поединке. Что за несчастное создание ты здесь мучаешь? - Всего лишь визгливую крысу из мира скиплингов. Героя, которого послала тебе Бирна. Только, на мой взгляд, он больше подходит для скотного двора. - Зубы Лоримера забелели в ядовитой усмешке. - Уноси ноги, Гизур, пока я не вышел из себя. - И оставить в твоих лапах ученика Бирны? Да ни за что. Вспышка пламени вдруг осветила Гизура - это засиял наконечник его посоха, и сияние очертило фигуру мага. Это был коренастый рыжебородый здоровяк в сапогах из оленьей кожи и штанах, заправленных в отвороты сапог; куртка и плащ были сработаны на совесть. Шляпа - треуголка с обрезанными краями - выдавала его происхождение. Лоример крепче стиснул посох, вперивая в противника пристальный взгляд: - Ну что же, впервые мы можем хорошенько разглядеть друг друга. Ты не прячешься и не шпионишь, против своего обычая. Я вижу, ты родом с Востока. Не слыхал я, чтобы на Востоке Сноуфелла водились искусные маги. Ты действительно выкормыш Гильдии? - Во всяком случае, я готов сражаться с тобой за этого скиплинга. Ты ведь собирался убить его, верно? Очень уж хлопотно, если ты считаешь, что он и вправду ни на что не пригоден. Лоример вместо ответа лишь фыркнул и отступил, чтобы поймать коня. - Не дай ему уйти! - крикнул Ивар. - Он убил Бирну! - Бирну? - переспросил Гизур. - Лоример, ты еще ответишь за это злодеяние! Лоример зловеще расхохотался: - Много будет от этого пользы и тебе, и ей! Да, я не раз хотел убить ее - и убил. И да поберегутся мстители! - Он одним прыжком вскочил в седло, смирив нервно метавшегося коня, и с громким проклятием вскинул свой посох. В тот же миг воздух точно взорвался яростным толчком, и осколки льда колючим дождем обрушились на землю. - А ведь я опять перехитрил тебя, - заметил Гизур, не спеша менять свою оборонительную позу. - Не надолго! - долетело из тьмы с порывом ледяного ветра, и Лоример исчез, сопровождаемый глумливым хохотом и воплями Груса. - Значит, ты - ученик Бирны. Гизур и Ивар молча мерили друг друга взглядами. Ивар все еще держал наготове кинжал. - Раз уж мы оба знаем, кто я такой, может быть, скажешь мне, кто ты? - наконец отозвался Ивар. - Я - Гизур, огненный маг, друг всякому, кто стремится помочь добру, и враг всем прочим. А теперь мой черед спрашивать. Ты и в самом деле тот, кого хотела послать Бирна? Признаться, мы ожидали совсем другого. - У меня, как и у тебя, две руки и две ноги. Что значит - "другого"? Бирна, умирая, отправила меня сюда. Не знаю почему, но хорошо знаю, что я должен теперь сделать - отомстить Лоримеру за смерть Бирны. - Само собой, должен, но тебе не обойтись без помощи опытного огненного мага. Лично я был бы рад пригодиться тебе. Так или иначе, а твоя месть замечательно укладывается в наши замыслы. - Здесь, похоже, каждый носится со своими замыслами, - недоверчиво пробормотал Ивар. - Верно, - кивнул Гизур, - всякий, кто желает прожить подольше. И притом всякий должен иметь союзников, раз уж речь идет о мести. Бирна была моей союзницей и собиралась послать тебя ко мне, хотя твое появление и вышло совсем не таким, как мы замышляли. Я едва не упустил тебя. Однако нам нельзя дольше здесь оставаться, не то пособники Лоримера, мятежные гномы, живо нас отыщут. Надеюсь, ты доверяешь мне настолько, чтобы отправиться со мной в безопасное место? - На высоту? - спросил Ивар. - Или в низину? Гизур одобрительно покивал: - Я вижу, Бирна тебя кой-чему научила. Мы отправляемся на высоту, так что нечего на меня коситься. И можешь спрятать кинжал - эта штука довольно опасна. Когда мы доберемся до места, о котором я упоминал, я объясню, в какую заварушку втянула тебя Бирна. - Говоря это, маг похлопал себя по карманам и выудил небольшой черный мешочек. Из мешочка он извлек шнурок с привязанным камешком и вытянул руку, как делают лозоходцы в поисках воды или металла. Самодельный маятник лениво покачивался, вращаясь вокруг своей оси, и вдруг начал описывать четкие целенаправленные круги. При этом круг, который он описывал, засветился в воздухе странным светом. Маг искоса глянул на Ивара: - Ага, я вижу, ты не слишком удивлен. То ли у Бирны это получалось лучше, то ли магия тебе обрыдла. Ивар выдавил унылую усмешку: - С магией бывает что угодно, только не это. Наверное, после сегодняшнего дня меня уже ничем не удивишь. Сегодня я... - Он осекся, вспомнив тело Бирны, распростертое меж холодных камней. Что ж, у него остались хотя бы плащ и кинжал, чтобы не остывала память. Горячая рука Гизура хлопнула его по плечу: - Тебе надо бы поесть и отдохнуть. Ты проделал долгий путь, прежде чем попасть сюда, хотя сам и не осознаешь этого. Иди за мной и не вздумай отстать или свернуть с дороги. Примерно через час мы будем в безопасном месте. Шли они быстро, и Ивар едва поспевал за магом, поскольку все время спотыкался о камни и озирался в поисках опасности. Уже начинало светать, когда путники добрались до места. Это были древние руины, скалившиеся острыми клыками камней в иссиня-черное небо. Гизур обошел все камни, настороженно оглядывая каждый уголок. Более мрачного местечка Ивару видеть не приходилось. Обрушенные стены громоздились над его головой, не скрепленные, казалось, ничем, кроме бород мха. Груды заросшего травой булыжника отмечали места, где стены совершенно развалились. Гизур вел юношу по безмолвным, поросшим травой коридорам, крышей которым служило небо, по склону холма, где растрескавшиеся ступени почти целиком вросли в землю, и наконец они оказались в огромном зале, над которым чернел купол неба. Ивар в жизни не видывал таких окон - высоких и сводчатых; слабый предрассветный свет все еще сочился в них, пытаясь разогнать тьму. Скиплинги обычно возводили длинные и низкие, вполне уютные дома, да и строили их из торфа, а не из известняка. - Это строили альвы, - промолвил Гизур. - И за много столетий до того, как скиплинги заселили Скарпсей. Войн во все века было довольно, так что у нас всегда в достатке руин и могильников. Гизур сложил грудой обломки дерева у поваленной плиты в чертоге, похожем на пещеру, и кивком головы воспламенил их. Огонь разгорался все жарче, бросая теплый отсвет на древние стены. - А теперь нам придется подождать. Ляг и поспи - ежели сумеешь заснуть. Мои друзья, как всегда, запаздывают, - добавил он. Ивар улегся, наслаждаясь теплом, хотя был уверен, что не заснет. Он глядел на мерцающую завесу пламени, не подозревая, что медленно, но верно погружается в глубокий и сладкий сон. Казалось, прошло мгновение - и он услыхал голоса. Кто-то, перекликаясь, громко топал вокруг. - Гизур, старый саламандр, ты где? - завопили вдруг над самым его ухом. Ивар вскочил как подброшенный, прежде чем на него наступили. В руке он сжимал кинжал Бирны. Перед ним оказался белобородый старик в буром плаще. Старик ахнул и шарахнулся прочь, нашаривая меч и пронзительным воплем призывая на помощь. 4 Четверо других пришельцев застыли кто где - один даже чуть не поперхнулся кашлем. Будто у всех разом остановилось сердце. Затем все словно взорвалось. Двое бросились наутек, роняя дорожные мешки, один выхватил меч, неумело держа его обеими руками, а четвертый кинулся на Ивара, точно берсерк, резко затормозил за спиной старика в буром и стал приплясывать вокруг, угрожающе размахивая топором. Ивар для проверки махнул на них кинжалом и изумился, когда оба со страхом отпрянули. Чужак в буром впился в кинжал круглыми от страха глазами - так старый заяц, попав в силки, глядит на приближающегося охотника. Он, правда, взялся за меч, но так сильно трясся, что едва извлек его из ножен. Владелец топора прервал свою дикую грозную пляску и уставился на Ивара: - Да как ты смеешь угрожать нам оружием, сработанным нашими же сородичами?! Лучше отдай кинжал, не то пожалеешь! Старик в буром перестал походить на зайца и, опустив меч, оперся на него, точно на посох: - Ну разве это не диво? Как ты можешь быть нашим врагом, если у тебя кинжал из Сноуфелла?! В этом черном плаще мы было приняли тебя за черного альва. Кто ты и что делаешь в таком месте? - Я не называю своего имени всякому, кто ни спросит, - хмуро отозвался Ивар. - Пришел я сюда с магом, чтобы дождаться кое-кого... хотя, похоже, маг сейчас куда-то подевался. Не думаю, чтобы он ушел далеко. - Он настороженно огляделся в поисках Гизура и увидел, что трое других чужаков подбираются к нему. Двое были довольно почтенного вида - седобородые добродушные парни, которым больше пристало бы размахивать кружками с пивом, нежели мечами. Один был весьма упитан, другой носил на глазу повязку. - Кто... кто он такой, Скапти? - окликнул толстяк дрожащим голосом. Его штаны, ярко-желтые, как масло, дразнили глаз в угрюмой серости развалин. - Это черный альв? Упырь? - Он, наверное, из магов, так что держись подальше, - заявил молодчик с топором, который размахивал уже и кинжалом. Был он куда моложе прочих, черноусый, худощавый и гибкий, точно ласка. Его черные глаза, впившиеся в Ивара, вызывающе сверкали. - Ну же, дряхлые трусы, впятером мы с ним живо справимся! Скапти, налагай заклятие! Эгиль, Финнвард, давайте... - Заткнись, Флоси! - рявкнул старик в буром - Скапти, явно вожак этой шайки. - Если ты не против, решать буду я. Что, если это и есть человек, посланный Бирной, чтобы вытащить нас из передряги? - Он дернул себя за ухо, поросшее клочками рыжих волос. От такой многолетней привычки ухо стало явно длиннее другого. - Ну а если это и так? - осведомился Ивар, не спеша опускать кинжал. - Ура, мы спасены, спасены! - воскликнул Финнвард - толстяк в желтых штанах. - Я уж думал, что счастье совсем отвернулось от нас с тех пор, как Флоси убил эту злосчастную выдру! - Я же не сказал... - начал Ивар, поняв вдруг, что перед ним те самые альвы-изгои. - Вид у него не слишком вдохновляющий, - заявил Эгиль, с головы до ног смерив Ивара своим здоровым глазом, затем приподняв повязку, чтобы и незрячий глаз мог оценить Ивара по достоинству. С разочарованным щелчком он вернул повязку на место. - Я-то никогда не верил, что нам повезет, даже с помощью этого рыжебородого мага. Ну а теперь я в этом просто-таки уверен. Ивар отступил. - У меня и в мыслях не было помогать шайке изгоев, удирающих от наказания, - отрезал он. - Тем более убийцам ребенка! Что бы ни готовил вам Свартар, вряд ли кара излишне сурова. Вы, по-моему, даже не стыдитесь содеянного. Последний изгой, рослый худой парень, до сих пор не проронивший ни слова, очутился вдруг рядом с Иваром: - Спокойно, друзья мои, тише, мы просто друг друга не поняли. Ну-ка, уберите свое оружие, и поговорим мирно. Не годится так кидаться друг на друга. Ивар взглянул на его приятное лицо, спокойные серые глаза - и опустил кинжал: - Так говорите поскорей, а уж я решу, стоит или нет убирать оружие в вашей компании. - Вот и ладно. Мое имя Эйлифир, прозываюсь Молчаливый. Все мы альвы - или эльфы, как обычно зовут нас скиплинги. Мы - соглядатаи короля Эльбегаста, и думается мне, что в этом деле люди и альвы будут на одной стороне. Это верно, мы убили Оттара, но совсем не так, как ты думаешь. Было это не убийство, а злосчастье. Оттар был в облике выдры - его имя, собственно, и означает "выдра", - и Флоси имел несчастье подстрелить его. - У меня мерзли руки, - буркнул Флоси. - Лучше б у тебя язык отмерз, дурень! - проворчал старый Эгиль. - Если б не ты, мы бы не попали в переделку. Что за невезенье! Свартар нас изгнал, Лоример охотится, как на крыс, а уж Эльбегаст точно вздернет нас за пятки, едва услышит, что мы натворили. А теперь мы тут кумимся с молодым бездельником, который только и ждет случая шарахнуть нас по башке и стащить что ни попадя, и все потому, что маг нас покинул! - прорычал он так, что задрожали кончики висячих усов. Финнвард слушал, и его круглая розовая физиономия серела от страха. - Да неужто мы все еще обречены? - вопросил он, в отчаянье ломая руки. - Никогда не случалось со мной таких бед, когда я был главным кондитером на кухне Сноуфелла. - Дрожащей рукой Финнвард вытер вспотевший лоб и опустился на замшелый камень, не доверяя своим трясущимся коленям. - Не понимаю, как это такой трус мог стать соглядатаем, - с отвращением заметил Флоси. - Оставили бы его в кухне, с его пирожками и пончиками. Он здесь вовсе не на месте: - Он метнул злой взгляд на Ивара, точно тот и был во всем виноват. Эгиль взглядом едва не испепелил Флоси: - Ты бы, птенчик, захлопнул свой клювик и поменьше его разевал. Финнвард стоит десятка таких, как ты. Тебя же, лоботряса, выгнали из шести разных школ. Финнвард хотя бы откровенный неумеха, а на тебя, Флоси, жалко время тратить. - Ты и сам не подарочек, - огрызнулся Флоси. - Всю жизнь ходил в соглядатаях, и уж если это не свидетельство полнейшей твоей бездарности... - Заткнись, Флоси! - шикнул Скапти, бросая беспокойные взгляды на навострившего уши Ивара. - Все мы стали соглядатаями только оттого, что мы лентяи, неумехи да повара! - завопил Флоси, ошалело размахивая топором. - Эльбегаст запихнул нас в эту дыру, только бы поскорее избавиться! Финнвард застонал и что-то забормотал, а Эгиль и Флоси переругивались так яростно, что эта стычка могла закончиться не иначе как кровопролитием. Скапти умоляюще поглядывал на Эйлифира, а Ивар прикидывал, как бы половчее удрать. Низкий подоконник привлек его внимание; одним прыжком Ивар махнул в окно - и едва не сбил с ног подошедшего снаружи Гизура. - Завтрак! - объявил маг, державший на плече палку, на которой была увязана дюжина убитых птиц. - Я гляжу, Скапти и все прочие уже здесь. Должно быть, они тебе до смерти обрадовались. - Я хочу назад, - сказал Ивар. - Ищите себе другого героя. Эти парни только и знают, что драться да ссориться, и никто не слушает вожака, а уж такого бесполезного ничтожества, как этот толстяк в желтых штанах, я в жизни не видывал. Уж лучше прыгнуть в озеро с жерновом на шее, чем связываться с... Скапти, выскочивший вслед за Иваром, все это время заламывал руки и пытался привлечь внимание Гизура. Теперь он не выдержал: - Не отпускай его, Гизур, а то мы никогда не заплатим эту проклятую виру, а уж Эльбегаст точно не заплатит за нас ни гроша! Сделай же что-нибудь, Гизур! - Как мне вернуться в свой мир? - требовательно спросил Ивар, не обращая на Скапти ни малейшего внимания. - Сначала хотя бы позавтракай, - добродушно отозвался Гизур, каким-то образом зацепляя посохом плечо Ивара и увлекая его за обвалившийся угол стены. - "Вернуться!" Это что еще за глупости такие? Бирна могла бы спастись, а все же предпочла отправить тебя к нам. - Им нужен герой, а я вовсе не герой, - упрямо пробурчал Ивар. - Это ты сейчас так думаешь, а я уверяю тебя, что нам отчаянно нужен именно ты. У кого еще такая причина желать погибели Лоримеру? Вся наша удача зависит от того, сумеем ли мы перехитрить и прикончить Лоримера, ну а твое самоуважение и вообще мнение о скиплингах зависит от того, сумеешь ли ты отомстить за смерть Бирны. - Само собой, только я ведь ни о чем не сговаривался с этими... изгоями. - Ивар недружелюбно оглянулся на альвов, которые все еще шумели и спорили. Гизур вскинул рыжие брови: - В таком случае, позволь узнать, что еще ты можешь предложить? Съестного у тебя ни крошки, оружия почти никакого, нет даже одеяла, чтобы завернуться в него на ночлег. Как ты отобьешься от голодных троллей, от злобных упырей да от лихих чародеев вроде Лоримера? Край этот печально известен драугами - упырями, мертвецами, которые подымаются из могил и пьют живую теплую кровь. Будь уверен, в одиночку ты долго не протянешь! Ивар подумал немного и с тяжелым вздохом кивнул: - Пожалуй, ты прав. Только что же я, по-вашему, должен делать? - Обсудим это позже... - начал было маг, но тут из-за угла, громко споря, вывернулись Скапти и Флоси. - Глядите-ка, Гизур вернулся! - воскликнул Флоси. - Ну что, разобрался ты в этой путанице? И с какой только стати Бирна отправила к нам этого мальчишку? У него и Силы-то нет ни на грош, у этого малявки. В жизни не поверю, чтобы Бирна послала нам героя, лишенного Силы. А о драконе ты ему рассказывал? - Заткнись, Флоси! - тотчас рявкнул Скапти, верно истолковав сдавленную ярость на лице мага и безмерное изумление Ивара. - Ты, между прочим, куда худшая обуза. Все мы, конечно, дурная компания для любого героя, но ты... - Компания! - Ошеломленный Ивар переводил взгляд со свирепых физиономий Флоси и Эгиля на лоснящееся лицо Финнварда, который прямо-таки исходил бесконечным страхом. - Дракон! О драконе-то мне никто и словом не обмолвился... - Тихо! - Гизур с такой силой ударил посохом по камню, что брызнули искры. - Этак недолго и подпалить кого-нибудь, - буркнул Флоси, тыкая пальцем в дымящийся наконечник посоха. - А теперь, - продолжал маг, - объясним Ивару, кто мы такие. Чего доброго, он еще решит, что мы хуже, чем на самом деле. - И не так уж ошибется, - вздохнул Скапти. - Из худших Эльбегастовых шпионов мы наихудшие. Мы даже Силой не сумели толком овладеть, оттого-то нас и послали на рубежи Свартаррика, где столетиями ничего не случалось - то есть пока мы там не появились. Мы увязали в болотах, по уши в грязи, да еще и промерзли насквозь. Все мы плохо переносим холод, а уж Флоси хуже всех. И вот он, вопреки особому приказу Эльбегаста, убил выдру. - Ну да, - вставил Флоси, - чтобы смастерить перчатки. Руки у меня были точно ледышки, едва не отваливались. - А потом мы узнали, что это был Оттар, сын короля гномов, принявший свою фюльгью - облик выдры, - продолжал Скапти. - Как уже было сказано, Флоси убил его, и не успело закатиться солнце, а Свартаровы гномы роились вокруг нас, точно шершни. Я уж думал, что с нами покончено. - А у меня даже шкуру отобрали, - возмущенно перебил Флоси, вызывающе глянув на Гизура. - Шкуру доставили к Свартару, - сухо сказал Скапти, одарив Флоси убийственным взглядом. - А потом и нас туда же... Ты представить себе не можешь, что там творилось. В конце концов он решил смилостивиться и простить нас, ежели мы покроем шкуру золотом... - Что, кстати, посоветовал ему наш добрый друг Лоример, - вставил Гизур. - Вот именно, Лоример, - подтвердил Скапти. - Это он первым поднял шум и крик, и я подозреваю, что не без его вмешательства шкура выдры становится больше, едва ее коснется золото. Когда мы вывернули карманы, она стала размером с телячью. Что ж, пришлось нам поклясться, что до наступления осени мы засыплем шкуру золотом. Ты, конечно, понимаешь, что у нас нет ни малейшего желания поверять наши несчастья Эльбегасту, вот мы и наняли мага из Гильдии Огненных Магов, а он измыслил, как нам добыть виру... но об этом он тебе сам расскажет. - Скапти вздохнул и покачал головой, обеспокоенно дергая свое несчастное ухо. Гизур, который следил, как жарятся птицы, поднялся: - Если вам всем больше нечего сказать, перейдем к делу поважнее - то есть к завтраку. Скапти, разломи-ка ты этот проклятый овсяный сухарь. Пускай кто-нибудь принесет воды. И еще было бы неплохо поставить на стену часового, чтоб высматривал Лоримеровых мятежников. - Почему Лоример преследует вас? - спросил Ивар. - Он подстроил смерть Оттара и эту самую, виру, ну а от вас-то что ему надо? - Тебя, - охотно пояснил Гизур. - С помощью героя, посланного Бирной, нам, быть может, удастся добыть довольно золота, чтобы засыпать шкуру. - Вот что бывает, когда свяжешься с магами да героями, - мрачно вставил Флоси. Жареные птицы были съедены в один миг, а вот с сухарями пришлось повозиться. Было даже приятно так вот сидеть у огня, грызя черствые ломти и запивая их горячим чаем. Альвы даже немного оживились, подшучивали друг над другом и напевали обрывки песен. В этой шумной компании Эйлифир особо бросался в глаза тем, что не участвовал ни в шутках, ни в перебранках. Его золотистая борода была почти не тронута сединой. Хотя обычно он предпочитал помалкивать, но с Иваром беседовал охотно и довольно дружески. - Я бы хотел узнать побольше о драконе, - сказал Ивар. Эйлифир уселся поудобнее, скрестив ноги: - Позволь, я вначале кое-что тебе объясню. На наши плечи возложена судьба льесальвов. От нас зависит, погибнет ли множество альвов от руки мстительных гномов. Ты же знаешь, как это бывает, - одна смерть влечет за собой другую, покуда все кланы не втянутся в кровную месть, и тогда во всем Скарпсее не сыщется довольно золота, чтобы уплатить все виры. - Да хватит тебе болтать, - хмыкнул Флоси, без стеснения подслушивавший их беседу. - Расскажи ему о драконе! Ивар глянул на Флоси с холодной неприязнью, и альв от всей души ответил ему тем же. Юноша догадывался, что они, как бы там ни считались годы альвов, почти ровесники; а еще он знал, что чем больше времени будут они рядом, тем больше окрепнет их взаимная неприязнь. Гизур локтем оттолкнул Флоси и, состроив ему грозную мину, уселся рядом с Иваром: - О драконе расскажу я. Нельзя только путать собственно драконов в земляными драконами, или лингормами, ибо они различаются во многих деталях. - И он пустился в объяснения, сравнивая драконов с лингормами, но эту часть речи Ивар благополучно пропустил мимо ушей. - Извини, что прерываю тебя, - наконец не выдержал он, - только я хотел бы знать, что общего между драконом и смертью Оттара. - Золото, которое мы хотим добыть, - проговорил Эйлифир своим ясным, спокойным голосом, - находится в речной пещере, и владеет им старый белый гном по имени Андвари. Без сомнения, ты слыхал легенды о Фафнире и Андвари?! - Он вопросительно поднял бровь, и Ивар покачал головой. Эйлифир так огорчился, что закрыл глаза. - Андвари собирает золото, которое вымывает и наносит река, - пояснил Гизур. - Он прячется в пещере под самым высоким водопадом Дрангарстрома и, едва завидит золото, выныривает оттуда. Река изодрала бы его в клочья, не прими он облик лосося. Давным-давно, в незапамятные времена, в пещере Андвари поселился дракон - как известно, драконы большие любители золота. Когда эти вот изгои хотели нанять на службу мага и наняли меня, я посоветовал им ограбить Андвари - так скорее всего добудешь кучу золота. - Значит, нам придется воровать золото мертвецов? - спросил Ивар. - Это не слишком-то законно. - Андвари и сам вне закона, - ответил Скапти. - Хранить золото, добытое из могил, - это преступление. - И вообще, это золото скорее принадлежит нам, чем Андвари, - заявил Флоси - Он всего только белый гном. - Белый гном в союзе с драконом, - мрачно напомнил Эгиль. - Право прикончить Фафнира мы уступаем тебе, Ивар. - В самом деле? - язвительно отозвался тот. - Да неужто все так просто? И как же, по-вашему, я должен это сделать? Бирна как-то позабыла объяснить мне, как убивают драконов. Мы все больше возились с костным шпатом да сглазом, а о драконах-то и не вспоминали. - Расскажи ему о Глиме, - бросил Эйлифир и зажег свою трубку, попросту ткнув пальцем в чашечку. - Кто такой этот Глим? - недоверчиво осведомился Ивар. Гизур ухмыльнулся, и его рыжие лисьи глаза таинственно заблестели. - Меч, - выдохнул он шепотом, словно боялся, что и у камней есть уши. - Меч, которым хотел бы завладеть всякий. Глим его имя, и кован он из лучшего металла, какой только сумели отыскать кузнецы черных гномов. В верных руках этот меч защитит хозяина не хуже, чем десяток добрых воинов, и он так спаян заговорами и чарами, что не сломается ни о камень, ни о самый твердый череп. - Да только лежит он в могильном кургане, - вставил Флоси, наклоняясь через плечо Гизура, - а вокруг кургана бродят призраки. Охраняют его тысячи кровожадных огненных йотунов, великанов, которые могут метать молнии, как смолистые дрова - искры. Более того, истинный хозяин меча - Элидагрим, среди героев древности самый неистовый воин и почитаемый мертвец, и попробуй только тронь его меч - он погонится за тобой, клацая костями и зубами. И мертвец, между прочим, не уймется, покуда не отомстит тому, кто причинил ему вред. Чтобы грабить могилы, надо быть либо отчаянным героем, либо полным болваном, а ведь именно того и ждет от тебя Гизур. Теперь, я думаю, тебя еще больше потянет домой, стричь овечек и потрошить рыбку. - Если и вернусь домой, то не слишком об этом пожалею, - огрызнулся Ивар, - а уж ты пожалеешь гораздо раньше, это точно. - Флоси! - взревел Эгиль. - Заткнись хоть на пять минут и дай нам убедить Ивара, что не все здесь такие идиоты, как ты. И не надоело тебе зудеть, слепень ты настырный? Если бы не ты, нас бы здесь вовсе не было. Изгои обменялись такими взглядами, что казалось, вот-вот схватятся за кинжалы и пойдет резня. - Да что такого особенного в том, чтобы ограбить могилу? - спросил Ивар. - Я знавал людей, которые делали это не раз, да еще и похвалялись удачей, а ведь они не были ни альвами, ни магами. Если уж мы, ничтожные скиплинги, справляемся с таким делом - вы-то справитесь и подавно. - Ха! - буркнул Эгиль, угрюмо грызя кончик своей бороды. - Вся наша удача да магическая Сила уместятся на острие иглы. Ты сам должен добыть меч и прикончить старину Фафнира, не то он до скончания дней так и будет восседать на золоте. После того как Свартар раздавит нас, точно мух, Фафнир заживет безбедно, как он, впрочем, и жил всегда. - И он ткнул кулаком Финнварда, который, обмякнув в полуобмороке, постанывал от отчаяния. Гизур глубоко втянул воздух, медленно выдохнул и с такой силой прочесал пальцем бороду, словно собирался выдрать ее напрочь. - Если вы прекратите скулить и соизволите выслушать меня, я скажу вам, как мы можем отыскать могилу Элидагрима. Скарпсей битком набит могилами и костями, поди отыщи среди них место, где успокоился нужный тебе скелет! А я точно знаю, кто сумеет нам помочь, - старый-престарый кузнец по имени Дайн, что ковал мечи для альвийских королей прежде, чем гномы стали врагами альвов. Короче, еще до Свартара. Скапти хмуро уставился на карту, которую Гизур вынул из дорожной сумки. - Черных гномов куда как нелегко разыскать под землей... А если он так стар, может быть, и сам сошел в могилу? - Будем надеяться, что нет, - отозвался Гизур. - Очень уж это было бы некстати. Судя по карте, нам придется проделать довольно долгий путь, чтобы разыскать его. - Он растянул карту на земле, придавив углы камнями, и указал на горный хребет: - Кузня Дайна вот здесь, на восточных отрогах Двергарфелла. Если он все еще жив и друг альвам, если мы сумеем убедить его открыть нам тайну, если мы успешно завладеем мечом Элидагрима... тогда ограбить Андвари будет проще простого. Если, конечно, Лоример прежде нас не настигнет. Альвы разом уставились на него, и Флоси воскликнул: - Эй, не слишком ли много "если"? Я-то полагал, что мы наняли тебя справиться с одним делом, а не подбрасывать дюжину других. Помнится, вначале мы только и должны были спасаться от гнева Свартара... Гизур схватился за посох, и навершье в виде кошачьей головы яростно зафыркало дымом. - Если ты, Флоси, лучше всех знаешь, что делать, так и делай все сам; а если ты возомнил себя магом получше меня - уплати мне жалованье, и я отправлюсь восвояси. - Он вскочил, высоко занеся посох, словно и впрямь собирался сию минуту сгинуть бесследно. - Я не это имел в виду, - обеспокоенно пробормотал Флоси, а Финнвард, казалось, вот-вот рухнет в обморок, сокрушив весом тощего Эгиля - слабую подпорку для этаких телес. Скапти яростно ткнул локтем Флоси и заявил: - Этот Флоси - зуда надоедливая, ты его, Гизур, не слушай. Как бы там ни было, а я командую этим отрядом, и я буду все решать, ясно? Альвы, оцепенев в нерешительности, уставились на него. - Вот и ладно. - Гизур хмыкнул. - Собирайте вещи. 5 Ледяной ветер хлестал по развалинам, когда путники готовились в дорогу. Гизур выделил Ивару часть съестных припасов, завернутых в непромокаемое полотно, пестрое одеяло и дорожный мешок, чтобы сложить вещи. Скапти суматошно метался тут и там, дважды всех пересчитал, сворачивал и разворачивал какие-то потрепанные карты и в конце концов едва не забыл собственный мешок. Он настоял, чтобы Ивар шел вторым, сразу за Гизуром, и сам занял место позади юноши, прежде расставив всех прочих, явно в соответствии с их рангом. Флоси выпало замыкать шествие, и он обстреливал оттуда Ивара убийственными взглядами. Гизур остановился у подветренной стороны огромного поваленного камня и вынул веревочку с привязанной к ней золотой безделушкой, чтобы с помощью этого нехитрого маятника определить безопасную дорогу. Маг шагал туда-сюда, а веревочка с силой раскачивалась, затем вдруг замерла, невзирая на порывы ледяного ветра. Гизур указал на юго-восток: - Туда ведет древняя Путевая Линия. Будем идти по ней, покуда не исчезнет. В прежние времена было несколько Линий, которые вели прямо к Даиновым дверям. - Как действует эта штука? - Ивар с любопытством разглядывал "маятник", пока тот не исчез в кармане у Гизура. - Этого сейчас никто уже толком не знает, - отвечал маг, - известно лишь, что черные альвы, гномы, тролли, великаны, упыри и тому подобные избегают таких холмов, а это на руку нам, если шкура дорога. Увы, древние поселения вырождаются, и безопасных холмов становится все меньше. - Говоря это, он глядел вперед, на бесплодную равнину, по которой извивались черные языки лавы, на голые сернисто-желтые холмы, над которыми дымились гейзеры, на синий абрис гор, изъеденных ледниками. А потом они двинулись в путь. С каждым днем отношения в отряде ухудшались. Ивар, пожалуй, с симпатией относился ко всем альвам, даже к трусливому бедолаге Финнварду, который, верно, испустил бы дух, если б на него уселась бабочка; другое дело - Флоси. Он раздувал пламя любой ссоры, пока она не превращалась в перебранку, а когда спорить было не о чем - бросал камушки в сапоги спутников или набивал им в бороды колючий чертополох, а то и нарочно отставал от остальных. Ивара он подчеркнуто не замечал, разве только иногда одарял пренебрежительным словцом или плохо скрытым оскорблением. После нескольких дней пути Линия исчезла начисто. Гизур объявил привал на гребне каменистого холма, где в тени на отлогих склонах еще лежал снег. Когда Ивар покинул свой мир, там едва кончалась осень, а в мире альвов он обнаружил, что зима куда-то делась и наступила ранняя ленивая весна. Гизур извлек свой "маятник" и долго поворачивался с ним во все стороны, но тот лишь капризно покачивался и не желал указывать дорогу. Альвы, пока суд да дело, спорили, какой бы сорт сыра они предпочли съесть, если б таковой свалился им на голову. Ивар, с волнением следивший за действиями Гизура, только помотал головой, когда перепалка о сыре разгорелась особенно жарко. - Твердый! - Нет, мягкий! - Пресный! - Острый! - Да неужто у вас только еда на уме? - возмутился Ивар, вероятно, еще и потому, что слишком хорошо помнил вкус сыра, которым славилась Бирна. - А что же еще? - легкомысленно отозвался Флоси. - Для того мы и наняли тебя и Гизура, чтобы вы ломали голову над нашими заботами. Эй, Гизур, не разжечь ли нам костерок и не состряпать ли чего-нибудь съедобного? Маг отвлекся от изучения окрестностей: - Само собой, разжечь, а как же еще? Или вы, олухи, не понимаете, что мы идем сейчас над самыми шахтами и жилищами черных гномов? Может быть, прямо у нас под ногами какой-нибудь злющий гном наворачивает свою похлебку и скалит зубы, поджидая, пока зайдет солнце и он сможет подняться наверх и заняться подлыми своими делишками. А уж огонь, конечно, лучшим образом донесет Лоримеру и его дружкам-гномам, где мы, собственно, обретаемся. Нет, Флоси, из тебя соглядатай, как из слепой коровы танцор. - Неправда! - вспыхнул Флоси. - И вовсе я не такой! - Значит, еще хуже, - добродушно согласился Гизур и зашагал прочь. Альвы поплелись за ним, ворчливо перечисляя свои болячки и волдыри. Ивар нагнал мага на вершине холма. Прочие, видя, что Гизур остановился, сбились у подножия, продолжая ныть и перебраниваться. - Теперь мы можем полагаться лишь на самих себя, - промолвил Гизур. - Путевая Линия исчезла. - Он кивнул Эйлифиру, который вскарабкался на холм и, усевшись неподалеку, слушал, как маг размышляет вслух над картой. - Я бы не хотел забирать слишком сильно к востоку, а то мы попадем в Гретгард; когда-то этот край был таким же мирным, как весь Скарпсей, но теперь кишмя кишит троллями. - Он говорил таким тоном, точно тролли не опаснее назойливых комаров. - А я слыхал, - отозвался Эйлифир, - что суровая зима сократила поголовье троллей до вполне приемлемого количества, так что Гретгард нынче, может быть, и не так опасен. - Правда? Ну это совсем другое дело! - оживился Гизур, и они погрузились в обсуждение, а Ивар слушал, чувствуя себя не более полезным, чем топор с двумя рукоятями. - Ну а ты что думаешь, Ивар? - окликнул его Гизур, прежде обменявшись с Эйлифиром дюжиной непонятных имен, названий и мнений. - Что проку спрашивать меня? - отозвался Ивар, непонимающе косясь на карту и покачивая головой. - Я понятия не имею, где мы находимся и какие нам грозят опасности; хуже того, у меня даже нет приличного оружия, кроме этого кинжальчика, которым Бирна чистила рыбу. Плохой из меня герой, если я и себя защитить не могу. - Что же ты раньше-то молчал? - Гизур глянул на него с раздражением. - Я-то думал, что тебя просто не устраивает участь героя и ты, так же как и я, маешься тем, что вот уже три дня, с тех пор как мы сбились с пути... - Сбились с пути? - воскликнул Ивар. - И ты только сейчас говоришь об этом? - Скажем так, я ждал, пока найдется другая дорога. В таком обширном краю, как Скарпсей, можно отыскать разные пути, что ведут к одной цели, разве нет? - Кстати, об оружии для Ивара, - вежливо вмешался Эйлифир. - Ах да! Пожалуй, мы обучим его парочке простейших заклинаний. - Не слишком удачная мысль, - покачал головой Эйлифир. - Пускай он лучше возьмет мой меч. Я предпочитаю лук и стрелы, а в рукопашной ничего нет лучше топора. - С этими словами он отстегнул ножны с мечом и протянул Ивару. Юноша принял меч, онемев от восторга. Это было простое и безыскусное творение неведомого мастера, но его окружал ореол славы доброго оружия, которому долгие годы частого употребления пошли только на пользу. - Спасибо тебе, - неуклюже выдавил он, опоясываясь мечом и стараясь скрыть чисто юношеское восхищение, словно он обзавелся первым в своей жизни мечом - как оно, собственно, и было. - Это благородное оружие, Эйлифир, и я постараюсь не опозорить ни его, ни тебя. Эйлифир только кивнул, а потом снова уселся, и сидел, обозревая неуютный пейзаж, покуда Гизур не дал знак отправляться в путь. Однако в этот день они много не прошли. На первой же переправе через неглубокую и не слишком быструю реку течение сбило с ног Финнварда и поволокло вместе с мешком вниз по реке, точно неповоротливый бочонок. Когда спутники нагнали Финнварда, он тонул, как дырявая барка. Лицо его посинело от холода, и он так стучал зубами, что они едва не вылетели. На берегу реки наспех разбили лагерь. Финнварду явно становилось все хуже, и, как ни кутали его во все плащи и одеяла, это не помогло. Гизур приказал разжечь костер и вскипятить чай, но Финнвард так и не согрелся, покуда Гизур не откупорил некую бутылочку и не плеснул снадобья в кипящий отвар. Толстяк мигом проглотил обжигающее варево, даже не поперхнувшись, и тотчас перестал дрожать. Остаток дня они провели, высушивая содержимое мешка Финнварда и всю его одежду, что промокла, покуда толстяка вылавливали из реки. Гизур все время недовольно ворчал и долго сидел над картой, определяя, где они находятся. - Похоже, путь по Гретгарду отнимет у нас больше времени, чем я предполагал, - заметил он. - Как бы не пришлось нам провести ночи, самое меньшее, три в угодьях троллей. - Маг ощупал край плаща и озабоченно вздохнул, отжав из ткани еще одну пригоршню воды. - Вещи Финнварда, должно быть, не суше! Этак мы до сумерек провозимся. Да еще кто знает, когда высохнут перья в тюфячке! Их лагерь располагался в излучине горной реки - место мало что сырое, еще и настолько уязвимое для любого нападения, что Гизур приказал выставить на ночь двойную стражу. Кроме того, он очертил весь лагерь охранительными знаками, так что всякому чужаку, подобравшемуся слишком близко, пришлось бы худо. Ивар следил за этими приготовлениями скорее с предвкушением, чем со страхом, вполне довольный тем, что ему сторожить первым и в то время, когда тролли голодней всего. Той ночью, однако, тролли Гретгарда охотились в других угодьях. Юноша прислушивался к их отдаленному вою и рычанию и дрожал от волнения, втайне радуясь тому, что троллям не вздумалось померяться с ним силой во время его стражи. Впрочем, уже почти на рассвете какой-то приблудный тролль забрел-таки в лагерь, задел две ловушки и удрал сломя голову, потрясенный вспышками огня и столбами дыма. Наутро Флоси, на чью стражу выпало это приключение, хвастал безудержно. Эгиль, деливший с ним стражу, позволил себе заметить, что Флоси, как это у него в обычае, на посту дрых себе беспробудно. Он же, Эгиль, заметил тролля с той минуты, когда тот выполз из-за камней в полумиле отсюда, - это Эгиль-то, одноглазый, который, закуривая трубку, всякий раз едва не прижигал кончик носа. Минуло два относительно легких дня, а затем местность стала гористее, застывшие лавовые потоки рассекали ее, и между скал таились цветущие долины. Ивар примечал в грязи у источников все больше странных следов - точно следы исполинского цыпленка с когтистыми лапами. Гизур лишь однажды замедлил шаг, чтобы бросить взгляд на следы, и все время неустанно подгонял своих спутников. - Нынче пасмурно, и будь я проклят, если не стемнеет раньше обычного. А я нюхом чую, что все тролли Гретгарда этой ночью свалятся нам на голову. День близился к концу, и Ивара начали мучить недобрые предчувствия; все чаще он озирался, вглядываясь в тусклый зябкий пейзаж, почти уверенный, что нечто важное ускользнуло из его поля зрения. Они поднимались все выше, к подножиям гор и потаенным горным долинам Гретгарда. Над головой высились нагие, иззубренные ветром и временем скалы, гримасничая и ухмыляясь, точно человеческие лица, велевшие неугодным пришельцам де