неведомое существо было здесь. Хищник, охотник! Блейд замер на месте, потом осторожно, дюйм за дюймом, начал поднимать топор. Рядом ярко горел костер; он надеялся, что тварь -- если только это и в самом деле было чудовище Слитых -- все же испугается огня. Во всяком случае, он не собирался выходить из светового круга. Однако минуты текли, а нападения все не было. Блейд стоял с топором наготове, пристально, до рези в глазах вглядываясь в окружающий мрак. Слабый свет костра разгонял темноту на расстояние пяти-шести шагов, потом она казалась еще более непроглядной. Каким-то шестым чувством Блейду ощущал, что исполненный ледяной ненависти взгляд медленно смешается в сторону. Вот он сполз на землю... вот коснулся безмятежно спящей девушки... Инстинкт заставил странника прыгнуть вперед в тот же миг, когда это сделал неведомый хищник. Топор взлетел и рухнул, по самое топорище уйдя в загривок зверя; яростное шипение, глухой хрип, бульканье -- и все было кончено. Блейд поднялся, вырвав лезвие из тела чудища, покрытого жесткой чешуйчатой шкурой. Он до сих пор не мог понять, как это все произошло: поток струившейся из леса ненависти внезапно оборвался и... и он понял, что нужно прыгать. Он нанес удар почти вслепую -- перед глазами лишь на краткий миг мелькнула темная стремительная тень. -- Что случилась? -- Наоми подскочила на плаще. -- О! -- она испуганно зажала рот ладошкой. -- Леростар! -- Эту тварь называют леростаром? -- угрюмо осведомился Блейд, вытирая обильно проступивший пот. Снова приподняв топор, он стал внимательно разглядывать свою добычу. В нешироком круге отбрасываемого костром света лежало вытянутое зеленоватое тело; длинные, точно у кузнечика, конечности все еще конвульсивно дергались, огромные синеватостальные когти скребли землю, выдирая пучки травы и мха. Морда у твари была вытянутой, как у акулы, и зубов насчитывалось никак не меньше. Шею чудовища пересекал глубокий и длинный разруб; топор Блейда перебил одним махом и чешуйчатую броню, и пласты могучих мышц, и позвоночный столб. Из перерезанных артерий толчками выплескивалась кровь, и движения твари становились все слабее и беспорядочнее. Жуткие красные глаза ее стекленели, из усеянной зубами пасти несло тухлятиной. -- Леростар! -- ошеломленно бормотала Наоми. -- Леростар! Ты убил леростара! Истребителя! -- Истребителя? -- переспросил Блейд. -- Да, -- девушка содрогнулась. -- Твари Слитых в большинстве своем созданы для того, чтоб слегка придушить жертву и пленить; а леростар -- чтобы убивать. Ты... ты великий герой, Ричард! Ни один мужчина в поселке не сумел бы уложить эту тварь с одного удара! Леростары -- охотники и пожиратели; Слитые пускают их в дело, если наша с ними война становится совсем уж жестокой. Блейд кое-как оттащил тяжелое, словно свинцом налитое тело подальше от костра, чтобы не так воняло. Похоже, его авторитет в глазах Наоми поднялся до самых небес Гартанга. -- Теперь-то я точно уверена, что ты -- не марабут! -- торжествующе заявила она, повисая на шее странника. -- Иначе леростар никогда бы не напал на нас! -- Мы с ним долго играли в "кто кого переглядит", -- заметил странник. -- И на меня он почему-то не бросился. Прыгнул на тебя... -- Ясное дело, -- мрачно бросила Наоми. -- Он бы убил меня... а потом бы изнасиловал. Или сначала изнасиловал, а потом сожрал. Все твари Слитых сдвинутые по этой части. -- Они что же, все самцы? -- поинтересовался Блейд. -- Угу. Никогда никто не видел на одной самки. Но теперьто сюда никто не сунется! -- девушка на удивление быстро успокоилась. -- Зверье и близко не подойдет... -- А еще один такой истребитель! -- Нет. Леростары всегда охотятся в одиночку. И метят свои участки, так что никто никогда не полезет на чужую территорию. -- И все же я буду сторожить, -- покачал головой Блейд. -- По-моему, есть более приятные занятия, -- надула губки Наоми. Странник усмехнулся. -- Осторожность не помешает, -- заметил он. -- Что-то мне не слишком улыбается проснуться завтра в объятиях этого самого леростара! -- Тогда ложись! -- с шутливой угрозой в голосе приказала Наоми. -- Лежи и смотри по сторонам, а я... Ее бойкая ладошка скользнула к чреслам Блейда, а розовый язычок игриво прошелся по губам странника. Вскоре он уже лежал на спине, а Наоми, широко раздвинув ноги и усевшись на него верхом, резвилась во всю, получая желанное удовольствие. Ее стоны и всхлипывания, наверное, могли бы собрать сюда всех до единого леростаров, какие только охотились в округе. Для Блейда это было в новинку -- заниматься любовью с хорошенькой чертовкой и при этом не сводить глаз с теряющихся во тьме очертаний громадных стволов, не снимая руки с лежащего рядом топора... * * * Солнце едва-едва успело отогнать сгустившийся между деревьями мрак, когда Наоми решительно заявила, что им пора двигаться. -- Ты же не хочешь, чтобы нас так быстро поймали? -- Но тебе пора возвращаться, -- напомнил Блейд. -- Возвращаться? -- девушка презрительно наморщила носик. -- Вот еще! Там такая скучища!.. А тут -- приключения! -- Ничего себе "приключения"! -- проворчал Блейд. -- Истребитель этот... он же нас чуть не сожрал... -- Так ведь не сожрал же, -- с чисто женским легкомыслием возразила Наоми. -- Вообще-то я не собирался все время бегать от твоих сородичей по здешним лесам, -- заметил странник, когда они с Наоми уже шли широким шагом на запад. -- Я хочу разобраться в том, что здесь происходит. Кто такие Слитые? Кому нужна эта нелепая война? Вы же с ними успешно торгуете... Кстати, почему твоя мать всегда в плаще? И кто твой отец -- тот мужчина, который всем распоряжался? Ваш вождь? -- Элия и в самом деле моя мать, -- ответила девушка, -- но отца уже нет в живых. Погиб в схватке с истребителем... -- она опустила голову. -- Я сожалею... -- Блейд осторожно тронул предательски дрогнувшее плечико. -- Извини меня. Я не знал... -- Брось, что тут извиняться, -- Наоми выпрямилась и провела ладонью по лицу сверху вниз, словно смывая следы невольной слабости. -- Ты ведь и в самом деле не знал. Этот мужчина в плаще -- мой дядя. Унаследовал место отца. Впрочем, говорят, что вождь он неплохой... -- А зачем они носят плащи и маски? Такой обычай? -- Да... Откуда это пошло, уж и не вспомнить. -- Может быть, чтобы скрыть вождей и жриц от Слитых? -- предположил странник. -- Так ведь эти одеяния выдают их с головой. Сразу ясно, кого надо хватать... Другое дело, если б такие же плащи носили и все остальные! -- он помолчал, потом негромко поинтересовался -- А скажи, Наоми... если только захочешь... твой отец... он погиб, когда истребитель напал именно на него? На вождя, я имею в виду? -- Нет... -- не слишком охотно отозвалась девушка. -- Была большая облава... Леростар выскочил на отца случайно. -- Понятно, -- кивнул Блейд. -- Прости меня еще раз, Наоми... Но я действительно должен разобраться. -- Ладно, забудем! Некоторое время они шли в молчании. -- Ты не собираешься сворачивать на север? -- осведомилась девушка. -- А то уже река скоро... -- Может, я хочу перебраться на другой берег -- прищурился странник. -- Перебраться? На другой берег? Ну, ты и загнул! -- Наоми расхохоталась. -- Нас сожрут прежде, чем мы доплывем до середины! Там полно сторожевых бестий -- и наших, и подпущенных Слитыми. Не успеешь оглянуться, как даже костей не останется. -- А почему же эти чудища друг друга не прикончат? -- спросил Блейд. -- Откуда мне знать? -- Наоми повела плечиками, -- Мать мне ничего не рассказывала... Обучение должно было начаться только через семь лет. -- И все же другого шанса у нас все равно не будет, -- заметил странник. -- Здесь от нас не отступятся. Ведь слова-то своего я не сдержал, выходит! Не отпустил тебя... Нельзя сказать, что меня это сильно радует... -- Тебе какое-то слово важнее, чем я? -- мигом ощетинилась Наоми. -- Ты не понимаешь, -- вполне серьезно возразил Блейд. -- Ты -- одно, а мое слово -- совсем другое. Но, может, ты сумеешь убедить своих сородичей, что я -- не марабут? И что меня не стоит жечь на медленном огне? Девушка помолчала, размышляя. На гладком ее лбу прорезались морщинки, она забавным жестом приставила палец к виску. -- А что, ведь это мысль! -- она мгновенно загорелась новой идеей. -- Только будет разумнее поговорить с ними сначала тебе, -- мягко заметил Блейд. -- Я бы предпочел переждать где-нибудь в укромном месте. -- Ты все-таки хочешь от меня отделаться! -- глаза Наоми гневно блеснули. Блейд вздохнул про себя. Ох уж эти юные девицы! Только одно на уме -- и никакой выдержки... Ему потребовалось немало усилий, чтобы убедить свою спутницу. Заставить женщину переменить свое мнение посредством логических аргументов -- задача почти непосильная; однако к полудню Блейд с ней справился. -- Тогда где же мы встретимся? Как я тебя найду? -- А ты сама-то знаешь какое-нибудь приметное место не слишком близко от вашего поселка? Наоми вновь задумалась. -- Знаю! -- хлопнула она себя по лбу после недолгого раздумья. -- Конечно, знаю! Горелая тарра! Ну конечно! -- Горелая тарра? -- Блейд приподнял бровь. Тарры -- по-нашему деревья, вот эти, что вокруг нас, -- Наоми указала рукой на ряды краснолистных исполинов. -- Они страшно крепкие и неважно горят; но лет десять назад, когда я была маленькой, в одно такое дерево ударила молния и расщепила ствол. Тарра погибла, но стоит до сих пор -- эти деревья почти не гниют. Она очень заметная. Черная, мертвая, сухая и без листвы... Сейчас попробую тебя к ней вывести. Блейд покачал головой. -- Солнце уже высоко, и твои сородичи тебя заждались. Нам лучше расстаться; ты только опиши мне поподробнее дорогу к этому дереву, а уж найти я его и сам смогу. -- А если ты заблудишься? Нет, так нельзя! Мысленно странник пожелал этой болтливой девчонке получить от Элии хорошую порку -- чтобы не спорила все время со старшими. Горелая тарра высилась на северо-запад от поселка, примерно на полпути между поселением и Полуночными Болотами. Находившаяся в стороне от обычных троп охотников и бортников, она и впрямь казалась подходящим местом для встречи. Правда, чересчур уж подходящим! Весь опыт Блейда подсказывал, что противник вполне может проделать те же самые умозаключения, и тогда не миновать беды. Ему не хотелось затевать новую драку, не хотелось убивать; в конце концов, это не приблизит его к разрешению загадок Гартанга. Тонкая фигурка Наоми скрылась между исполинских стволов. Девушка держалась очень уверенно; видимо, обратная дорога через лес ее ничуть не пугала. Проводив Наоми взглядом, Блейд усмехнулся, поправил мешки за плечами и прежним упругим волчьим шагом двинулся на север. Он вполне доверял своему опыту -- горелая тарра никуда не денется. Вот только подходить к ней следует с осторожностью... По внутреннему хронометру странника миновало не менее трех часов. Он оставил позади самое меньшее двенадцать миль; пора было уже начинать тщательные поиски. Блейд намеревался вскарабкаться на какое-нибудь дерево и как следует осмотреться. Он отдавал себе отчет, что таким образом можно потерять много времени, но иного выхода не оставалось. Первые два восхождения не дали ничего. Сбиться с дороги он не мог -- Блейд отлично умел придерживаться заданного маршрута на незнакомой местности, значит, он просто еще не дошел. Так и оказалось. Взобравшись в третий раз на исполинскую тарру, странник разглядел небольшой разрыв в сплошном море листвы. Присмотревшись, он заметил торчащие кое-где черные безжизненные ветви. Горелая тарра! Теперь стоило тщательно проверить, не оказалась ли Элия или кто-то еще из ее окружения излишне сообразительными. Держа наготове заряженный арбалет, странник крадучись двинулся к приметному дереву, короткими перебежками одолевая открытые места. Тихо... тихо... как все тихо! Какая то уж слишком неестественная тишина... А когда что-то оказывалось "слишком", Блейду это переставало нравиться. Он вжался в жесткую кору дерева Теперь горелая тарра предстала перед ним во всей своей красе, молния прошла от вершины до подножия ствола, оставив глубокую расщелину. Мертвые корни застыли, словно пытались вырваться из земли от нестерпимой боли, да так и не сумели. Вокруг ничто не двигалось, не шевелилось, не было и ощущения чужого взгляда... И все-таки что-то было не так. Странник застыл, замер в каменной неподвижности, если надо, он простоит так и час, и два, и три -- пока не поймет, в чем тут дело. Все было тихо. Неужели интуиция начала подводить? Неужели он сдает и в этом? Начало мерещиться черт-те что... И тут позади него раздался легкий, чуть слышный шорох. Так, наверное, топочут лапки крошечной полевой мыши, когда она бежит по опавшим осенним листьям, однако напряженный слух странника уловил и этот едва различимый звук. Тело сработало быстрее разума. Глаза ухватили контуры вынырнувшей из-за дерева фигуры с копьем, подсознание за считанные доли секунды вычислило, что это -- не Наоми, и пальцы правой руки тотчас нажали на спусковой крючок арбалета. Копейщик обхватил руками пронзенный живот и молча повалился в траву. И тотчас вокруг воцарился ад. Засада была устроена по всем правилам, и Блейд должен был признать, что искусством маскировки лесные обитатели вполне овладели. Пожалуй, их вождь в черном плаще, организовавший эту операцию, мог бы занять пост инструктора в разведшколе "Секьюрити Сервис"! Воины, с головы до ног закутанные в накидки с нашитой на ткань корой, отделялись от стволов, словно сказочные лесные духи. Мелькнули копья и сети, над головами возбужденно засвистели ширпы, а невдалеке послышался недовольный басовитый рев -- там скрывался какой-то зверь калибром не меньше тиранозавра. Да, Элия и ее сотоварищ вполне заслуживали уважения! Ясно было, что Блейда попытаются взять живьем, а если нет -- уничтожить подальше от обжитых мест. Странник не сомневался, что среди воинственного народа, не представляющего себе мирную жизнь, найти добровольцев-смертников на подобное дело не так уж сложно -- особенно если пообещать великую посмертную славу и милость богов... Падение на руки, перекат, взмах топора -- сверкающее лезвие сносит голову воина, уже приготовившегося набросить сеть на плечи Блейда. Из перебитых артерий фонтаном брызнула кровь; перепрыгнув через упавшего, странник рванулся вперед, стараясь держаться подальше от источника низкого грозного рычания. Над головой скользнула стремительная тень ширпа; злобно шипя, тварь попыталась вцепиться в волосы беглеца. Тот не глядя отмахнулся топором -- раскромсанный кожаный мешок покатился по земле, оставляя за собой кровавую дорожку. Остальные ширпы, увидев гибель сородича, стали куда осмотрительнее. Однако нападать на Блейда им было вовсе не обязательно, он понимал, что сбить этих тварей со следа невозможно, и погоня будет продолжаться до тех пор, пока его не одолеет усталость. Возможно, ширпы могли переносить послания; если так, ситуация становилась совсем неприятной. Долго ли вывести наперехват свежие отряды из поселка?.. Вновь, как и вчера, началось состязание в выносливости. Блейд мчался ровным неутомимым шагом; а за ним, почти не уступая в быстроте, спешила облава. Ширпы шныряли над головой странника; скрыться от них не было никакой возможности. У него оставался только один шанс -- добраться до диких Полуночных Болот, рассчитывая на то, что туда стражники не сунутся. Похоже, болотный люд не питал теплых чувств к воинству Элии; там, и только там у Блейда еще оставались шансы отыскать убежище. Если ему не попадется по дороге какогонибудь особо зловредного монстра, он вполне может достичь Болот первым... Преследователи, похоже, поняли его план. Они наддали ходу, поневоле прибавил и Блейд. Ширпы, кажется, получили безмолвным приказ атаковать; забыв об осторожности, они лихо пикировали сверху, целясь клювом и когтями в затылок беглеца. Не останавливаясь, Блейд отмахивался топором, и вскоре еще две крылатые твари отправились к своим неведомым праотцам. Незримое солнце поднималось все выше, ощутимо припекая даже сквозь плотную кровлю листвы. По лицу Блейда катились первые капли пота, и это было плохо: он начал уставать. Оставалось надеяться, что и преследователи сейчас вряд ли намного свежее. Местность мало-помалу начала понижаться. Странник перемахнул через два ручейка, которые текли уже не на юг, к Реке, а на север, к Болотам; вероятно, он уже миновал невысокий водораздел и приближался к границе топей. Сердце бухало в груди все сильнее и сильнее. Пот заливал глаза, горло пересохло; трезво оценив ситуацию, Блейд понял, что выдержит еще не более двух-трех миль. Вероятно, и беглец, и преследователи были измучены в равной степени. Однако тарры уже стали редеть, ручейки расширились, по их берегам почетным караулом встал высокий тростник. Запахло гнилью, стоячей водой; над ухом тонко зазвенели местные собратья земных москитов. Леса кончались. Все чаще попадались длинные, протянувшиеся с севера на юг языки седого мха и лужицы черной воды, темневшие в его сплошном ковре, тростник достигал уже почти плеча человека. Владения людей кончались; начиналось поле битвы человека с исконными хозяевами этих земель. Сандалии Блейда проваливались все глубже, мох постепенно начал уступать место рыжеватым кочкам, которые, словно островки в океане, со всех сторон были окружены ржавой мутной водой. Здесь кишмя кишела жизнь. Мелкие змеи поспешно улепетывали в разные стороны, здоровенная жаба размером с курицу, соблюдая достоинство, неторопливо сползла с облюбованной кочки, вызывающе повернувшись к страннику бурым задом. Блейд бежал короткими зигзагами -- место просматривалось довольно далеко, и самым разумным для преследователей сейчас было расстрелять дичь из арбалетов. Эта догадка подтвердилась куда быстрее, чем он рассчитывал, -- над плечом в опасной близости прогудела первая стрела. Пригнувшись, странник нырнул под защиту высокой тростниковой кулисы; стебли сухо перешептывались, хотя кругом парило полное безветрие. По черной поверхности воды время от времени пробегала легкая рябь, словно играла рыба или неведомое чудище торило путь в мрачной глубине. Ширпы вновь вспомнили про осторожность; они неотступно кружили над головой странника, но спускаться уже не дерзали. Более того, пара летучих бестий следила уже скорее не за беглецом, а за окрестностями. Преследователи сами опасались местных обитателей, однако погоню упорно не бросали. Очевидно, на местных чудовищ Элия особых надежд не возлагала. Правда, и Блейд пока не встретился ни с какими страхами. Он был уже довольно далеко от края болот, а толстая бурая жаба до сих пор оставалась самым крупным из попавшихся ему местных обитателей. Тростниковый коридор завершился, выведя Блейда к небольшому проточному очерку, со всех сторон окруженному валами седого мха и рыжими кочками. Под ногами журчала и хлюпала вода -- озерко, словно гигантский спрут, раскинуло во все стороны десятки щупальцев-протоков. Странник с разбега перепрыгнул через два или три ручейка, когда вода в озере внезапно забурлила, словно кто-то сунул в него исполинский невидимый кипятильник. В уши беглеца сверлом впился нестерпимый визг -- очень высокий, звучащий почти на самом пределе слышимости; местами он, похоже, переходил в ультразвук. Ноги странника рванулись вперед так, словно и не было позади целого дня утомительной гонки. Там, за ним, из глубин поднималось нечто жуткое, чуждое свету и воздуху этого мира. Потревоженное в своем темном логове в неведомых безднах Болота, рассерженное чудище вынырнуло на поверхность -- но, кажется, чуть позднее, чем нужно... На бегу Блейд обернулся, Озерко перестало существовать; на его месте из дымящейся зловонными испарениями воронки торчала пятнадцатифутовое тело твари Вернее, только его верхняя часть, закованная в иссиня-черный чешуйчатый панцирь, с несколькими хватательными клешнями и извивающимися щупальцами, точно у земного кальмара, с многочисленными шарами блеклых глаз на длинных мускулистых стеблях и громадной, истекающей темной слюною пастью. Приплюснутая голова делала эту тварь схожей с каким-то гигантским гибридом червя и скорпиона. Блейд возблагодарен судьбу, что безветрие как раз в этот момент закончилось. Потянуло ветром с юга; и не успел беглец подивиться тому, что болотная тварь наделена органами обоняния, как эта черная бестия взвыла -- да так, что он на мгновение оглох. Гигантское длинное тело одним прыжком вырвалось из воронки, лишенное ног или лап, оно перемещалось как змеиное, отталкиваясь от почвы упругими извивами, причем -- с поразительным проворством, оставляя за собой настоящую просеку. Со стороны леса донеслись отчаянные вопли людей, тут Блейд уже не выдержал и остановился. Вскарабкавшись на невесть как очутившуюся тут корягу, странник, похолодев, следил за разыгравшейся перед, ним кровавой трагедией. Оказалось, что преследователи подобрались к нему куда ближе, чем он рассчитывал -- им не приходилось петлять. Но теперь это сослужило лесовикам плохую службу. В несколько прыжков оказавшись среди бросившихся врассыпную людей, тварь широко раскинула щупальца, вытянувшиеся почти на полтора десятка футов во все стороны. Мгновение -- и щупальца потянули к пасти сразу пятерых несчастных. Арбалетчики тщетно разряжали свое оружие -- стрелы отскакивали от толстой чешуйчатой брони. Не бездействовали и клешни -- они двигались с такой быстротой, что уклониться или защититься не было никакой возможности. Каждое движение чудовищных ножниц перерезало человеческое тело пополам; кровь обильно лилась на кочки и мох, мешаясь с темной болотной водой... Одна из стрел пробила шар глаза, и разъяренная болью тварь встала на дыбы, щупальца и клешни заработали словно молоты, обращая в кровавую кашу все, до чего смогли дотянуться. Первая пятерка схваченных уже исчезла в страшной утробе; больше в пределах досягаемости никого не осталось. Уцелевшие рассыпались в разные стороны. Чудовище замерло, утробно урча. Пробитый стрелой глаз бессильно повис на своем стебле, источая черную слизь. Избегшие щупалец и клешней люди разбежались кто куда, не двигался и монстр. Его тело окутывал пар, вырывавшийся время от времени из-под костяного гребня вдоль хребта; обитающий в глубоких подземных водах монстр вряд ли мог долго находиться на воздухе. Наконец чудовище шевельнулось. Громадная пасть припала к земле, жадно втягивая размозженные людские останки, когда со всех сторон посыпались стрелы. Лесовики явно не собирались оставлять тварь безнаказанной. Арбалетчики били, целясь в глаза и мягкие ткани вокруг провала рта. Первый же залп оставил страшилище разом без двух зрительных шаров; последовавший сразу за ним второй -- еще без одного. Раздался жалобный, полный муки вой. Бросив вожделенную добычу, тварь прежними громадными прыжками рванулась назад, к той воронке, из которой возникла десятью минутами раньше. Блейду пришлось включить с места четвертую скорость, спасаясь от монстра, однако тварь уже не помышляла о добыче. Поспешно перегнувшись, она нырнула в заполненную мутной жижей дыру и с громким всплеском скрылась. Однако свое дело бестия все-таки сделала. Была ли она специально поднята из логова каким-то неведомым способом или все случившееся произошло вследствие стечения обстоятельств -- Блейду узнать было так и не суждено. Болота пробудились. В их глубинах жизнь шла по своим законам, не менее кровавым и жестоким, чем на поверхности. Легионы неведомых тварей обитали в толщах теплой, богатой растительностью воды, и каждый там сражался со всеми и против всех. Но, бывало, неразумные твари Нижнего Мира объединялись -- когда человек, их извечный враг, вторгался в запретные владения болотных монстров. Можно было только догадываться, какие битвы разыгрывались здесь; и одновременно -- воздать должное тем из людского рода, что стояли насмерть в этих сражениях... Справа от Блейда с треском разорвался тростниковый занавес; на странника в упор уставилась пара маленьких красноватых глазок, принадлежащих здоровенной шишковатой ящерице высотой в холке около пяти футов и длиной не меньше пятнадцати. Подобно только что скрывшемуся земноводному монстру, ящерица имела пару хватательных щупалец примерно по четыре фута каждое. Пасть приоткрылась, длинный темно-алый язык пробежал по верхней губе -- тварь словно облизывалась. Пока она предавалась сему приятному занятию, Блейд бросился в атаку. Холодное, в липкой слизи щупальце охватило левое плечо и руку -- странник перерубил хватательную конечность одним ударом топора. Ящерица отпрянула; из обрубка вытекала пузырящаяся жижа. На тупой морде рептилии отразилось нечто похожее на изумление; этот дракон как будто не чувствовал боли. Упреждая бросок массивного тела, Блейд сплеча рубанул ящерицу по морде, сразу отскочив в сторону -- и вовремя, потому что тварь-таки прыгнула, несмотря на рану. Она промахнулась, но жесткая шкура ободрала кожу на бедре странника. Прежде, чем хищник успел развернуться, в его боку появилась еще одна глубокая рана; темная кровь, обильно оросила мох. Кто знает, как сложился бы этот бой для Блейда, но, привлеченные запахом теплой крови, к месту сражения стали подтягиваться и другие желающие принять участие в дележе возможной добычи. Слева на небольшую, покрытую мхам полянку, окруженную высокими зарослями тростника, неспешно выбралась здоровенная жаба, ростом, наверное, с быка. Голова ее была увенчана парой грозных рогов, в широченной пасти виднелся туго свернутый комок длинного языка. Раздумывала жаба недолго; несмотря на не слишком интеллектуальный вид, она быстро сообразила, чью сторону следует принять в этой схватке. Конечно, если начать охоту за этим двуногим, так потом еще придется с ящерицей драться, а вот если удастся вместе с человеком завалить болотного дракона... Тут поживы всем хватит! Хлопнув, словно пастушеский кнут, язык жабы ударил прямо в морду раненой ящерице. "Выстрел" оказался точен -- глаз был выдран вместе с немалым куском мяса, тотчас исчезнувшим в жабьей глотке. Однако на свою беду жаба оказалась прямо на пути противника, и следующим прыжком дракон опрокинул не в меру сообразительную добытчицу. Уцелевшее щупальце оплело голову жабы, передние лапы ящерицы, вооруженные солидными когтями, рвали бока врага, а зубастая пасть пыталась добраться до глотки поверженной добычи. Этого шанса упускать не стоило, и топор Блейда тут же врезался в шею напавшего на него первым чудовища. Лезвие рассекло шкуру и мышцы; странник моментально нанес второй удар в то же самое место. На сей раз топор добрался до скрытых глубоко в плоти артерий и нервных столбов. Ящерица забилась в агонии; третий удар раскроил ей череп, но и Блейд упал, получив по ногам хлещущим во все стороны хвостом. Раненная, но отнюдь не утратившая от этого аппетита жаба забарахталась, выбираясь из-под неподвижной туши врага. Длинная безгубая пасть припала к глубокой ране на шее ящерицы, спеша высосать тепловатую кровь. Очевидно, это был специфический жабий деликатес... -- Ладно, приятель, -- тяжело дыша, бросил жабе Блейд. -- Спасибо тебе за помощь и приятного аппетита... а я пошел. Ему давно уже следовало сделать это. Переполошилось все близлежащее болото; во мху так и мелькали треугольные головы змей, с разных сторон доносились малоприятное курлыканье и глухой рев. Хищники, которым не было нужды скрываться, оповещали всех, что не потерпят нарушений субординации в своих владениях. Проскользнув через оставленный ящерицей проход в тростнике, Блейд помчался прочь со всей быстротой, на какую только способны были его измученные ноги. Местные обитатели проявляли излишний интерес к его скромной персоне; лучше было держаться от столь назойливых поклонников подальше. Однако долго бежать в прежнем темпе он уже не смог. Ноги проваливались все глубже и глубже; каждый следующий шаг мог стать роковым. Поневоле пришлось брести шагом; кочки попадались все реже, кое-где вода поднималась до колен. Пока моховое дно держало крепко, но все же... Нужно было очень внимательно смотреть, куда ступаешь. Заблудиться в лабиринте протоков, ручейков, тростниковых островков и тому подобного было проще простого. Ориентируясь по полускрытому в тучах солнцу, Блейд упорно пробирался на север. Здесь не было деревьев, чтобы осмотреться; странник рассчитывал, что, быть может, он заметит дым костра, принадлежащего болотному люду. Он сумел оторваться от обезумевших хищников и теперь брел в полном одиночестве, недоумевая, почему воины Элии после первой же схватки с болотным монстром повернули назад, не сделав больше ни одной попытки достать беглеца. Интересен был и другой момент -- такое громадное количество хищников на сравнительно небольшой территории противоречило законам биологии. Чем им тут питаться, всем этим драконоподобным ящерицам-переросткам, жабам-тяжеловесам и прочей зубастой нечисти? Не говоря уж о милейшем создании, остановившем сородичей Наоми... Вода опять поднялась почти до колен. По ее темной поверхности время от времени пробегала легкая рябь, словно за Блейдом следовала целая стая пиявок. С отвращением хлопая по воде топором, странник брел и брел вперед, голодный и измученный. Он позволил себе лишь несколько глотков воды из фляги, уповая на то, что сонного зелья туда все же не подмешали. И все-таки полностью избегнуть встреч с местными обитателями ему не удалось. Вода в ближайшем озерке вскипела и расплескалась; на свет божий высунулась круглая серо-зеленая башка с парой длиннющих усов и пухлыми, как у сома, губищами. Диаметром, эта голова была не менее десяти футов; на Блейда уставились белесые водянистые глаза, каждый размером с суповую плошку. Тварь не пыталась прыгать или вообще совершать какие-то особо резкие телодвижения, но внезапно из-под ног Блейда начала уходить земля; трясина стремительно засасывала его, и за считанные секунды он погрузился по грудь в зловонную жижу. Это, похоже, уже серьезно, -- мелькнула паническая мысль; губастый монстр оказался куда умнее своих предшественников. Нужно, было либо давить на спейсер и возвращаться, либо... либо с гордым достоинством отправиться в желудок болотному страшилищу. И в последний миг, когда Блейд уже совсем был готов отправиться в обратный путь через темные бездны боли и небытия, его слуха достигли совершенно невозможные здесь слова: -- Нет, не глотай его, Пидж! Свяжи и давай сюда! -- произнес приятный женский голос. Блейд отчаянно завертелся, пытаясь взглянуть на отдавшую этот приказ, однако его намерения оказались истолкованы совсем не так, как он этого ожидал. На голову странника обрушился сзади мягкий, но очень чувствительный удар, от которого тотчас погасло сознание. ГЛАВА 5 Его заставила очнуться боль. Упрямая, нестерпимая боль, каким-то образом пробравшаяся ему под череп. Она не давала покоя, грызла, царапала и кусалась до тех пор, пока Блейд не открыл глаза. Он сидел, привалившись спиной к стене, связанный по рукам и ногам, в крошечной лачуге без окон, сложенной из тонких бревен. Под полом время от времени раздавался плеск -- похоже, строение стояло на сваях. Все оружие странника и его заплечная сумка исчезли; правда, одежду ему оставили. Блейд подергал локтями -- стянуты на совесть. Оттолкнувшись от стены и помогая себе ногами, он попробовал встать -- это удалось. Кое-как, нелепыми прыжками он подобрался к двери. Вязать здесь умели, а вот тюрьмы строить -- нет. Разве можно в камере ставить такую дверцу, в одну дощечку, да еще и со щелями? На улице только-только занималось утро, и Блейд понял, что провалялся без сознания почти сутки -- многовато для человека с его опытом и выносливостью. Вновь пронзительноострая мысль уколола странника -- неужели возраст... Мысль, от которой он непроизвольно стиснул кулаки... Вокруг служившей ему узилищем жалкой лачуги теснился самый настоящий городок. Хижины стояли на высоких сваях, окруженные прочными оградами из толстых брусьев; дома сообщались между собой подвесными мостками, проложенными на уровне тростниковых крыш. Похоже, что здешние обитатели старались, мягко говоря, держаться от болот подальше. Под хижинами плескалась вода; ни мха, ни тростника видно не было. Поселок болотных обитателей был возведен на какомто озере, отнюдь не на трясине. Возле строений были привязаны длинные лодки-катамараны; поплавками служили выдолбленные стволы деревьев. В середине на каждом таком плоту была устроена пассажирская площадка, огороженная, как и все дома в деревне, толстенными брусьями. Сами поплавки были утыканы многочисленными заостренными кольями, что делало лодки похожими на каких-то причудливых, сросшихся боками водяных дикобразов. Вдали странник сумел разглядеть некие треножники, сильно смахивавшие на сторожевые вышки. Похоже было, что люди здесь жили в постоянной боевой готовности -- по крайней мере, домашними фортификационными сооружениями обзавелся каждый. И все-таки пленников в любом цивилизованном или примитивном мире полагается поить, кормить и выводить на прогулки (последнее, правда, встречается до прискорбия редко). Солнце встает; пора бы уже появиться и здешним хозяевам -- тем более, что перетянутых ремнем рук странник почти не чувствовал. -- Эй! -- крикнул он, прижавшись губами к дверной щели. -- Есть тут кто? -- Глянь-кось, очнулся вродя, -- послышался чей-то заспанный голос, затем раздалось шарканье ног и щель в двери заслонила массивная фигура стражника. Блейд скривил нос -- от стража весьма ощутимо несло какой-то сивухой. -- Эй! Пыманный! Тебе што надоть? -- Отведи к вашему главному! -- сердито потребовал Блейд. -- У меня к нему дело. -- Ась? -- Дело у меня к нему, говорю! -- рявкнул Блейд. -- Веди, если не хочешь, чтобы тебя болотному богу скормили! -- Де-е-ло? -- растерянно протянул стражник. -- Про то ничего не знаю. Никуда вести не велено, сиди и жди. Когда изволят, так сами придут -- небось не обрадуешься, сухотный прихлебень! -- Кто-кто? -- невольно рассмеялся странник. -- Сухотный... кто? И, кстати, что такое "сухотный"? -- Ты это што? -- обиделся страж. -- Не знаешь? -- Не знаю, -- охотно подтвердил Блейд, желая поддержать беседу. Разговорчивый враг -- уже полврага. -- Так ты, вырвак плоскатый, где живешь? На суше? Значит, сухотник и есть! -- охотно пояснил страж. -- А "вырвак плоскатый" что значит? -- как можно беззаботнее осведомился странник. -- Слушай, откуда ты такой взялся? -- изумился его тюремщик. -- Это ж каждый малец знает! -- Память, верно, отшибло, -- сокрушенно признался Блейд. -- Так это ж зверюга такой есть! Плоский, что твоя доска, а пасть вперед шагов на двадцать вылетает. Вцепится, сграбастает -- и поминай как звали! -- Ну и ну! -- изумился странник. -- И как же вы тут живете?! -- Как, как... -- проворчал воин. -- Удавиться или утопиться впору... А все вы, сухачи треклятые! -- вдруг взвизгнул он. -- И эта баба ваша чумовая... Тварь, чтоб ей... -- использованные болотником выражения Блейд не сумел бы повторить даже и под гипнозом. -- Сидит на месте сухом, высоком, чистом... Со Слитыми торгует -- а товар у нас, считай, задарма берет... И на берег не пускает. Детишки как мухи мрут... Их-то бы хоть пожалели, изверги! Они-то чем виноваты?! -- Слушай, друг, -- начал Блейд, воспользовавшись тем, что стражник задохнулся от негодования и на мгновение смолк. -- Я ведь к вашим старшим как раз и шел. Элия со своей сворой меня два дня гнала, да только я ей не дался... -- Брешешь! -- усомнился стражник. -- Она, тварь, ежели кого к нам прислать хочет, совсем не так делает... -- Она-то, быть может, и хотела бы сделать по-своему, да только я не позволил, -- пояснил Блейд. -- Сам к вам добрался. -- Не по-озволил? Это как? -- заинтересовался страж. -- Ушел от нее, -- кратко бросил странник. -- Шагал к вам, да в пути повстречал какого-то усатого... как его? Пиджа... -- Пиджа? А, ну как же, как же... -- стражник попался явно словоохотливый, и великая заповедь русских "болтун -- находка для врага!" ему, похоже, была неизвестна. Охранник явно не возражал поболтать с заключенным -- то есть налицо было вопиющее нарушение правил внутреннего распорядка любой порядочной тюрьмы. -- Пидж -- это ловец Тамар. Бедовая девка! -- пояснил страж, смачно причмокнув. -- А я и не ведал, что она тебя притащила... -- А как же вас в болото загнали, если вам подчиняются такие твари, как Пидж? -- поинтересовался Блейд. -- Дак ведь Пидж -- он только на глубоком месте чего-то может, -- принялся втолковывать заключенному страж. -- А у сухотников -- у них твари береговые, с ними не справишься, только людей всех положишь. -- А вы что же, таких наловить не можете? -- Наловишь их, как же! -- презрительно фыркнул воин. -- Их с сухого места ловить нужно, понял? А как туда выбраться-то? Логика у него была железная. -- Слушай, приятель, развязал бы ты мне руки, а? А то совсем онемели, -- уже совсем по-дружески обратился к стражнику Блейд. -- Честью своей клянусь -- с места не сдвинусь. Да и куда мне отсюда бежать? Вопрос был риторическим, но с подковыркой -- в местах, откуда невозможно убежать, тюрем не строят и пленников связанными тоже не держат. -- Что-о? -- воин сразу насторожился. -- Развязать? Тебя, сухача? Да за кого ты меня держишь, так тебя перетак и растак? Странник мог только поразиться первобытной мощи и красочности, использованных оборотов. Половая жизнь у этого племени, судя по всему, отличалась разнообразием -- по крайней мере, в терминологической части. -- Слушай, я же без рук останусь по твоей милости! -- наконец рявкнул Блейд. -- Куда я сбегу? Думаешь, я не знаю, почему тут сваи такие высокие да перила, в обхват толщиной?! Я, видишь ли, никому кормом служить пока не собираюсь. -- Ладно, пыманный, не ори! Вон уже плывут сюда... ты их, по-моему, и дожидался... -- стражник неожиданно хихикнул. -- Бывай здоров, сухотник! Воин отошел от двери, и теперь Блейд заметил подходящую к его тюрьме лодку -- большой катамаран, полный людей. Он поднял глаза -- по висячему мостику шли еще трое; при виде этой троицы все, находившиеся в лодке, поспешно скинули шапки. Стражник скороговоркой отрапортовал, что за время дежурства с вверенным его попечению "пыманным" ничего не случилось. -- Руки он развязать просился, ваша милость, говорит -- затекли, -- закончил доклад тюремщик. -- Ладно, Кабат, отпирай, -- распорядился чей-то густой бас. -- Тебе это зачтется. -- Корешка бы, ваша милость, -- голос стражника стал униженным и просительным. -- Хоть малость... детишкам... девочка у меня, два месяца... помрет, боюсь, слабенькая... и старший... три ему... тоже кашляет... -- Получишь, -- отрывисто бросил бас. -- Шесть дневных норм. -- Спасибо, ваша милость, спасибо! -- зачастил стражник. -- Ступай, Кабат, ступай. Иди в припасню, скажи, что я выдать велел... Дверь заскрипела. Сперва внутрь просунулись три копейных наконечника, затем сами копейщики; наставив оружие, они окружили Блейда. Вслед за ними в лачугу вошел здоровенный высокорослый мужчина, настоящий великан -- шесть футов восемь дюймов росту, плечи так же широки, как и у пленника, руки бугрятся внушительными мускулами, у пояса висит длинный обоюдоострый топор-франциска, лицо полускрыто густой курчавой бородой, черной, как вороново крыло. Под сросшимися бровями незнакомца хитровато поблескивали маленькие, глубоко посаженные глазки. Следом за бородачом полезла его свита -- какие-то невзрачные личности, почти все увечные -- у кого нет пальца, у кого вырвано полщеки, кто с одним глазом... Были тут и сломанные носы, и отсутствующие уши, -- и один даже полностью оскальпированный. В лачуге тотчас стало очень тесно; все новоприбывшие толпились по углам, бородачу же кто-то немедленно подал деревянное раскладное сиденье. Обладатель бездонного баса неспешно, с достоинством опустил свой зад на походный табурет и пронзительно воззрился на Блейда. Тот ответил не менее дерзким взглядом. На время в лачуге воцарилось молчание; нарушаемое только хриплым нездоровым дыханием "свиты". -- Ну, говори, сухач, -- начал бородатый. -- Как зовут, зачем к нам послали, с кем ты тут должен был встретиться да кому что передать... -- А кому говорить-то? -- в тон ему откликнулся Блейд. Свита зашипела и зафыркала, словно сотня рассерженных котов. -- Тихо! -- прикрикнул, не поворачивая головы, бородач. -- Ты что, не знаешь меня, сухотник? -- Не знаю, -- ласково глядя в глаза бородачу, ответил Блейд, сокрушенно пожимая плечами. -- Я вообще не сухотник. Я тут недавно... Конец его фразы потонул в яростном гомоне; невозмутимым остался один лишь собеседник Блейда. -- Недавно, говоришь? -- он прищурился. -- Ты слегка смахиваешь на марабута Слитых... А? Я прав? -- Увы, нет, почтенный, -- Блейд развел руками. -- Я не марабут и даже не знаю, что это такое. -- (И в самом деле, непростительная ошибка -- он так и не выяснил у Наоми, за кого же его приняли Элия и ее сородичи.) -- Я издалека, очень издалека, из других земель... Странник хотел уточнить, что земли те лежат за морями, однако осекся -- в языке этого мира отсутствовало само слово "море" -- впрочем, как и слово "горы". Зато различных синонимов для "леса" и ""болота" имелось великое множество. -- Пришел я из страны, что находится за болотами и лесами, -- закончил он фразу. -- Я чужой тут, не знаю здешних порядков, но, попав к Элии, едва не расстался с головой. -- Это она может, голову-то снять, -- сочувственно кивнул бородач. -- Так, говоришь, ты издалека? А как же ты попал сюда? -- Ногами, -- ухмыльнулся Блейд. -- Шел, шел... и пришел. Должно быть, эта версия звучала удивительно. В этом мире, похоже, не знали и понятий "путешественник", "странник"; здесь никто и никуда не двигался. Бородач захохотал. -- Шел... шел... и пришел? -- насилу смог произнести он, вытирая слезы. Его внушительное тело прямо-таки сотрясалось от приступов смеха. Следуя его примеру, тотчас начала смеяться и свита. -- А звать-то тебя как, шутник? -- отсмеявшись, вопросил бородач. Блейд назвал свое имя. -- Ну, а я -- Бротгар, здесь за набольшего буду, -- отрекомендовался бородатый. -- Так что, выдумщик Ричард, будем дело говорить, или пытать тебя начнем? Мы ведь народ простой. Штаны с тебя снимем пузом на доску с дырой положим, мужское хозяйство твое в ту дырку, значит, пропихнем, да и пустим тебя по одному омуту поплавать... А там такие пиявсы обитают, значит, которые человечину очень даже уважают. Они мелковаты, на доску им не влезть, а вот все прочее они очень даже с аппетитом потребят. Потом за внутренности примутся... -- Ну, так я умру, и ты все равно ничего не узнаешь, -- пожал плечами Блейд. -- Ты этого хочешь, почтенный? -- А тебя смерть совсем не страшит, как я погляжу? -- прищурился Бротгар. -- Не страшит, -- странник равнодушно пожал плечами. По свите Бротгара пробежал удивленный шепоток. -- Значит, правду ты говорить не хочешь... -- глаза вождя вспыхнули. -- Так о чем же нам тогда речь вести? Может, тебя просто следует бросить смилгам? -- Ну, отчего же? -- удивился Блейд. -- Мы могли бы поговорить о здешних делах, о Слитых, сухотниках и о твоем народе... И о том, как вывести вас отсюда... В лачуге наступила оцепенелая тишина. Все застыли с разинутыми ртами, даже бородатый предводитель. -- Вывести... нас... отсюда? -- раздельно повторил Бротгар. -- Ты понимаешь, что говоришь? Ты, назвавший себя Ричардом? -- Разумеется. Я готов помочь и сдержу свое слово, если мне, во-первых, толком объяснят, что тут, у вас творится, и, во-вторых, не будут мешать. А убить меня вы всегда успеете. Бротгар впился взглядом в глаза странника. -- Не шути с этим, дорогой, -- мрачно процедил он. -- Пусть ты не боишься смерти, но боль, я уверен, ты почувствуешь. И, клянусь всеми пожирателями наших хлябей, умирать ты будешь долго, очень долго -- и тебе будет очень больно! -- Вождь шумно перевел дух. -- Да знаешь ли ты, что выбраться отсюда на сушу -- наша вековая мечта! Да знаешь ли ты, что мы трижды пытались прорваться силой -- последний раз уже на моей памяти -- и неизменно возвращались только трое из десяти?! -- Именно этого я не знал, -- спокойно заметил Блейд. -- Но, почтенный Бротгар, чем ты рискуешь, если расскажешь мне о своем народе? Не раскрывай никаких секретов -- поведай только то, что Элия знает и так, если боишься, что я могу оказаться шпионом. Вновь настало молчание. Видно было, что бородач мучительно колеблется. -- Ну, хорошо, -- наконец выдохнул он. -- Слушай, пришлый! Мне от этого и в самом деле ущерба не будет... Когда произошло разделение на "сухачей" и "болотных", теперь уже никто не мог упомнить -- разве что самые древние старики, что доживали свой век в поселке Элии. На топях мало кто переваливал за сорокалетний рубеж... Два племени немедленно перессорились. В том, кто был виноват, у Бротгара сомнений не было. Ясное дело, сухотники! В их руках остались достаточно плодородные угодья, они наживались и на торговле со Слитыми. Болотников же загнали в самую мокрень, в глухие топи, полные отвратительных чудищ. -- Что они тут жрут, хотел бы я знать? -- брызгая слюной, бросал слова Бротгар, -- Я понимаю, в лесу... Хриоры жрут храпов, храпы -- фраллов, фраллы -- тех, кто еще мельче... Да и мало этих хриоров! Иначе никогда бы Элии своего зверинца не создать... А у нас? Страх на страхе, один другого жутче! Бабы наши каждый год рожают... Один из четырех-пяти выживет -- хвала небесам! А лапач тот же?! Хитрющая бестия, подавай ему младенчиков, да не новорожденных, а тех, кому уже полСветлого Круга сполнилось... А не кинешь -- всю деревню разнесет, и ни копья, ни топоры его не берут!.. И тем не менее болотники держались. Главным образом на "корешках" -- рыбы, если можно было так назвать всяких мелких земноводных тварей, ловилось мало. Зато в изобилии имелись тут различные водоросли, в том числе и съедобные. И был один корень, за который Слитые платили очень щедро -- корень долгожива. Он-то и служил главным источником существования в деревне. Его продавали сухотникам, ели сами, им кормили детишек -- без долгожива малютки умирали, не прожив и нескольких месяцев. Добывать же вожделенный корень было и трудно, и опасно -- против собирателей ополчались все твари болот. Если бы не несколько прирученных существ, вроде Пиджа, схватившего Блейда, деревню вообще бы ждала скорая гибель. Долгожив рос по краям небольших озер, где как раз и обитали самые злобные и кровожадные создания топей. Корень приходилось добывать артелями -- один рвет, четверо с копьями наготове стоят. Если бы могли работать все пятеро... А ведь еще нужно было заранее подвести к избранному участку Пиджа или его собратьев -- неимоверно сильные, но медлительные, они не пропускали к сборщикам самых крупных и опасных хищников. Увы, хватало и тех, что помельче... Потом собранные корни следовало отделить от стеблей и развесить сушиться. Однако зверье и тут не оставляло добытчиков в покое. Твари совершали внезапные набеги на деревню и, обезумев, шли на копья и топоры, пытались проломить ограждения вокруг хижин и дотянуться до вожделенных связок долгожива, развешенных между домами. Последнее такое сражение произошло месяца три тому назад. Деревня потеряла пятерых бойцов, правда, и зверья тоже полегло без счета. На время стало поспокойнее, но, как сказал Бротгар, еще три декады, не больше -- и все начнется снова. -- И ты еще спрашиваешь, Ричард, -- хотим ли мы отсюда выбраться? -- вождь воздел руки к низкому потолку. Он тяжело дышал, глаза метали молнии, так что казалось -- попадись ему сейчас мерзкий сухотник, от сородича Элии не останется и мокрого места. -- Я понял, -- произнес Блейд и поинтересовался: -- А что ты можешь рассказать мне о Слитых, почтенный Бротгар? -- Слитые! -- теперь глаза у Бротгара стали словно у дорвавшегося до теплого мяса голодного волка. -- Их я ненавижу еще больше, чем сухачей! Это ведь все из-за них! Долгожив идет в их город, и Элии нужны те, кто будет добывать его... Если б не этот корешок, может, мы бы давно жили на берегу, а не в болоте... Свита выразила свое несомненное согласие дружным вздохом. -- А ты видел хоть раз этих Слитых? -- Ты что! -- отмахнулся Бротгар. -- Этакую нечисть-то! Зачем мне на них смотреть? Ну, перегрызу я одному глотку -- так остальные меня тут же на части разорвут. А кто здесь, на болотах, управится? -- Понятно... Значит, Слитых ты не видел, чего им нужно, не знаешь, что они с долгоживом делают, тоже неизвестно. Я верно сказал? -- Да на кой лад мне про их мерзючные занятия знать?! -- рявкнул вождь. -- Хотя бы для того, чтобы представить, что случится, если вы откажетесь добывать этот самый долгожив. У болотных жителей вновь отвисли от удивления челюсти, Блейд же, в свою очередь, поразился тому, что весьма несложная идея забастовки, известная еще древнеегипетским "живым мертвым", так и не пришла в голову никому из здешних обитателей. -- Предположим, вы отказываетесь поставлять Элии корень. Что она тогда сделает? -- Жратвы лишит, -- мрачно бросил Бротгар. -- Корешок-то, он на что меняется, а? Хлеб, соль, мясо, овощ опять же... Нам с одних болот не прокормиться, будь они трижды прокляты! Собеседники помолчали. -- А что дальше, на севере? -- Блейд решил повернуть разговор в другую сторону. -- На полночь от вашей деревни? -- Там болотины еще глубже и твари еще страшнее, -- ответил Бротгар. -- Там не прорваться... Не раз пробовали! И в сухие сезоны, и в дождливые! Только людей зря губили. Причем твари там еще коварнее сухачей. Разведчиков не трогают, те возвращаются, говорят, мол, путь свободен, бабы да ребятишки с места трогаются, и вот тут-то на караван и нападают... -- он невольно вздрогнул. -- А путь на восток или на запад? -- Щас, умный какой выискался! На восток ему или на запад! Что Река здесь излучину делает, ты знаешь? Блейд кивнул. -- Так вот, граница болота здесь тоже полукругом идет. А вдоль всей границы -- стража сухачей, понимаешь? -- Вождь безнадежно махнул рукой. -- Заперты мы здесь, на болотине этой проклятущей, и деваться нам некуда -- только на топоры мрази этой лесной идти... И пойдем, а что поделаешь? Месяца не проходит, чтобы кто-нибудь с тоски не удавился или не повесился... -- Что-то я никакой стражи на краю болота не видел, -- заметил Блейд. -- Те, что за мной гнались... -- Так это они и были, -- вставил Бротгар. -- А идти нам все равно некуда, даже если через границу прорвемся. В сухачьем поселке народу -- семеро на нашего одного. А ежели мы чудом каким верх и возьмем -- кто долгожив собирать станет? А без долгожива станут нас Слитые терпеть?.. Так-то вот! А ты говоришь -- отсюда вывести... -- Элия говорила -- у них со Слитыми война, -- сказал странник. -- Ты об этом что-нибудь знаешь? -- Война? -- предводитель презрительно скривился. -- Нам бы такую войну... Для Слитых один долгожив только и важен. А хочет Элия с ними сражаться -- пожалуйста, отчего бы и нет? Для Слитых это что-то навроде игры, я так мыслю. Да захоти они -- завтра и от поселка, и от болот наших ничего не останется, даже памяти. -- А в поселке я слышал -- Слитые детей крадут? -- Это так, -- посерьезнел Бротгар. -- Крадут. Точно! А зачем -- кто ведает? Может, едят. Может, что и похуже сотворяют... Если б не это -- зачем Элии с ними тогда воевать? Враг и так есть -- кто на болотах спину гнет. Наступило молчание. Уныло понурилась свита, даже бородатый вожак как-то погрустнел -- видно, и самому стало не по себе от им же нарисованной картины. Выхода нет, впереди одна смерть... -- Слушай, почтенный Бротгар, -- заговорил Блейд, -- погоди отчаиваться. Если ты позволишь, я бы мог вам помочь. Для начала -- хотя бы в отражении болотных тварей. Хоть того же лапача поручи мне! -- Лапача? Слушай, парень, я еще могу тебе веревку одолжить. И жира кусок у меня найдется. Если уж решил с этой жизнью проститься, так лучше всего петля -- с ней не так больно... -- Почтенный Бротгар, -- улыбаясь, Блейд посмотрел прямо в глаза бородачу, -- что ты потеряешь, если я и впрямь погибну? Ровным счетом ничего. Вели развязать мне руки да пришли кого-нибудь потолковее, кто может рассказать мне про этого монстра. Вождь некоторое время размышлял, кряхтел, ожесточенно скреб в бороде и наконец решился. -- Ладно... как тебя там? Ричард! Развяжите его. Жратвы дайте и воды тоже. Ты, Лыска, с ним побудешь. Я тебе двоих с копьями пришлю -- на всякий случай. Хотя мне-то кажется, что он парень не вредный... Приказы Бротгара выполнялись здесь быстро и четко. Веревки разрезали; в простой деревянной чашке принесли нечто вроде каши с мелко крошенным туда мясом (Блейд постарался не думать, кому это мясо принадлежало) и глиняную кружку с водой. -- Посуды своей нет, все выменивать приходится... -- заметил Бротгар, перехватив взгляд странника, брошенный на кружку. И в самом деле -- откуда взяться глине на болотах? -- Так что ты говорил насчет лапача? -- нетерпеливо осведомился вождь, когда пришелец (уже не поймешь, то ли пленник, то ли гость) поел и напился. -- Сперва я поговорю с почтенным Лыской, обдумаю сказанное, и потом... -- Ладно, думай, только не слишком долго! -- буркнул Бротгар, выходя из лачуги. -- Смотри, как бы лапач сам к тебе в гости не явился... Внутри остался человек по имени Лыска -- сутулая сгорбленная личность с перебитым носом, разодранной щекой и маленькими водянистыми глазками; рядом замерли двое молодых парней с копьями. Блейд уже повернулся было к нему, когда в дверном проеме вновь появилась тень. -- Не будешь против, Лыска, если я тоже посижу с вами? -- произнес сильный, чуть хрипловатый женский голос. -- Тамар! -- изумленно воскликнул Лыска, подскакивая так, словно обнаружил, что ненароком уселся на ядовитую змею. -- Прости, почтенная... я не заметил тебя... Он еще бормотал какие-то извинения, но Тамар решительно прошла мимо него. Затем, уперев руки в бока, женщина бесцеремонно уставилась на Блейда. В короткой кожаной куртке и широких кожаных же штанах, с коротко и неровно подрезанными пепельно-серыми волосами, она очень смахивала на мужчину. Ее одеяние предназначалось отнюдь не для того, чтобы подчеркивать изящество фигуры; заляпанная болотной грязью, мешковатая, она вовсе не красила девушку -- несомненно, очень молодую. Впрочем, девушку ли? Хотя на вид Тамар было лет восемнадцать или девятнадцать, Блейду она показалась весьма искушенной -- уж в этих-то делах он мог доверять своему чутью... На тонком нервном лице выделялись заостренный подбородок, прямой "античный" нос и большие глаза, зеленовато-желтые, как у кошки. Красивая женщина... И -- опасная! От нее исходили незримые флюиды чувственности; при первом же взгляде на пленника глаза Тамар хищно сузились. -- Так вот, значит, кого я словила! -- протянула она, с прежней бесцеремонностью рассматривая свою добычу. -- А о чем тут речь? -- О лапачах, почтенная Тамар, -- галантно подсказал Блейд. -- О лапача-ах? А что про них говорить? Откупаемся мы от них, и конца-краю этому не видно... -- Я хочу, чтобы ты увидела этот конец, -- заметил странник. Зеленые глаза опустились под его пристальным взглядом. -- Ну-у, может, он и найдет тебя съедобным... Хотя младенцы, конечно, вкуснее... -- Мы заставим его сожрать кое-что не столь аппетитное, -- заверил женщину Блейд. -- Только расскажите мне об этой твари поподробнее! Лыска прокашлялся и заговорил. Откровенно говоря, услышанное не вдохновляло. Лапач назывался так потому, что "лапал" -- греб сильными передними конечностями себе в пасть все, что попадалось у него на пути. Разборчивостью он не отличался и, если б жрал одну человечину, от деревни вскоре не осталось бы и следа. По счастью, младенцы служили ему лишь лакомством. Он приплывал довольно часто; ограждения тварь проламывала, даже не заметив ничтожной преграды. Лапачу ничего не стоило уничтожить все поселение болотных и проглотить всех до единого его обитателей; однако монстр отличался поистине дьявольской сообразительностью -- каким-то образом он сумел уразуметь, что, истребив всех людей, лишится столь лакомых младенцев. Теперь чудовище просто приплывало к краю озерной деревни и громко, требовательно ревело. Навстречу ему выходил Бротгар -- только у вождя хватало силы и твердости бросить в раскрывавшуюся пасть жалобно пищавшего нагого ребенка, а затем -- и второго; случалось, что и третьего... Большего тварь не требовала никогда. Для огромного зверя трапеза казалась на удивление небольшой, но лапач удовлетворялся и этим, сыто отрыгивал и неспешно уплывал, не забыв прополоскать после еды рот. Как-то раз молодая мать, у которой только что отняли малыша, обезумев от горя, бросилась в изрыгаемую чудовищем воду. Лапач ее не тронул, с ней покончили другие болотные твари... Обычно женщины кидали жребий -- чей младенец послужит платой за три-четыре декады относительно спокойной жизни. Страшный выбор делался лишь в самый последний момент, когда тварь уже вплывала в селение, и Блейд, услышав об этом, лишь молча покивал -- нельзя мучить людей ожиданием столь страшной потери. Он вспомнил голубые глазенки и безмятежную улыбку Асты, когда ее вынесли к нему из приемной камеры телепортатора... вспомнил, как непривычно сладко заныло тогда сердце... Он закрыл глаза, стиснул челюсти и на миг умчался далеко-далеко от лесов и болот Гартанга. Потом ощущение реальности вновь вернулось к страннику. Он находился в жалкой нищей лачуге, в поселении народа, забытого и Богом, и дьяволом, у людей, чья жизнь казалась непрерывной чередой несчастий и бед. И он поклялся самой страшной клятвой -- памятью отца и матери -- что доберется до этого лапача. Доберется, чего бы это не стоило! Да, он сделает это! Чучело монстра украсит ограду вокруг деревни, а ожерелье из его клыков... ожерелье он, пожалуй, подарит Наоми... если встретится с ней или... или Тамар? Зеленые глаза в упор смотрели на Блейда, и читалось в них теперь не насмешка, не любопытство, а нечто совсем иное -- глубокое, тайное, скрытое от всех страдание. Тамар испытала боль... жуткую, непереносимую боль... может, тоже лишилась ребенка? И стала такой, какой представлялась сейчас -- разбитной ненасытной охотницей, старавшейся хотя бы притупить горе? Нет, что ни говори, середина пятого десятка тоже имеет свои преимущества... например, можешь читать по глазам, словно в книге... Лыска подозрительно шмыгнул носом, утер грязным костлявым кулаком глаза и продолжал. Теперь речь шла о сильных и слабых сторонах лапача, правда, с последними дело обстояло плохо -- слабых мест у монстра, по мнению Лыски, вообще не имелось. Двадцати пяти футов длиной и почти пяти -- толщиной, лапач был странной смесью крокодила и анаконды -- только куда крупнее их обоих. Облаченный в непробиваемую чешуйчатую броню, он обладал тремя парами лап -- передними хватательными, сильными и отлично развитыми, и четырьмя рудиментарными, где-то на брюхе. Тем не менее, монстр умел кое-как передвигаться на этих своих "рудиментах", особенно на мелких местах. Еще имелся мощный хвост, одним ударом которого лапач мог превратить в груду обломков любое строение в деревне. Самый страшный обитатель болот, у которого, не было ни естественных врагов, ни равных противников! Лапач умирал только от старости, и этих тварей никогда не видели больше одной за раз. Говорили, что лапач рожает себе в тайном логове потомка, после чего немедленно сдыхает, поскольку пару лапачей болота бы уже не прокормили. -- Шкура у него одинаково прочна со всех сторон? -- отрывисто спросил Блейд. У всех известных ему земных рептилий брюхо было защищено слабее. -- Кто ж его, гада, знает! -- в глазах Лыски не высыхали злые бессильные слезы; Тамар закусила губу. -- Разве кто когда смотрел?! -- Ладно, рассказывай дальше, -- нахмурился странник. Главным сейчас было сохранить холодную голову. Выяснилось, что лапач не мог похвастать ни быстротой, ни ловкостью. Это показалось Блейду странным -- такая громадная и неповоротливая тварь, скорее всего, осталась бы в болотах без добычи. Но, по словам Лыски, лапач умело пользовался самым настоящим химическим оружием -- чем-то вроде секретируемой формы сильного возбудителя, подобного адреналину. Наметив жертву -- особенно если то был крупный зверь, -- монстр выпускал из выходных протоков специальных желез некое вещество, от которого его враг приходил в неистовство и бросался в бой, забыв про осторожность; исход же схватки был всегда один. Кроме того, чудище не брезговало и мелкой живностью, вроде медлительных болотных жаб, которых жрали все, кому не лень, но число их упорно не убывало. В деревне лапач появлялся всегда с одной и той же стороны, приплывая по одному и тому же протоку -- самому глубокому и широкому. -- А вы не пробовали устроить ему ловушку? -- спросил Блейд. Лыска лишь горестно дернул щекой. -- Пробовали, и не единожды, -- заговорила Тамар, голос ее, казалось, скрежетал металлом. -- Да только либо плохо делали, либо... -- она лишь махнула рукой -- Короче, вырывался он из них играючи. -- А что это были за ловушки? -- Никто тебе этого не скажет, -- криво усмехнулась молодая женщина. На мгновение подбородок ее вскинулся, и Блейд заметил длинную неровную линию шрама, пересекавшего от уха до уха все горло. -- Последний раз это было так давно, что все затеявшие это дело уже пошли на корм жабам. Подробностей не вспомнит никто, даже Бротгар. -- Почему ты так уверена? -- Да потому что сама выспрашивала его тысячу раз! -- губы Тамар побелели от бешенства. Блейд не стал спорить, про себя решив непременно потолковать с бородатым предводителем. Наконец Лыска выговорился и умолк. Блейд поднялся, копейщики тотчас наставили на него оружие, но погруженный в раздумья странник этого даже не заметил. Итак, решил он, надо сделать все возможное, чтобы чудище больше не тревожило этот несчастный народ. Конечно, самым простым было бы вывести болотников на сухое место, но способы решения данной задачи пока не просматривались. Блейд полагал, что сейчас надо сосредоточиться на доступном. -- Про то, как отравить тварь, вы не думали? Быть может, на болотах есть ядовитые растения? -- Нет, -- покачала головой Тамар. -- Это первое, что пришло в голову. Перепробовали все травы и корни, какие только могли, -- безуспешно. Есть можно не все, но и от тех, что не годны в пищу, никто не умирал. Тошнит, да и только. -- Ладно, -- проворчал Блейд, вновь погружаясь в раздумья. Похоже, задача оказалась не из легких. На болотах не было почти никаких подручных материалов для постройки катапульты или большого самострела, ничего, даже камней и бревен И то, и другое выменивалось у сухотников за долгожив, и наличные запасы никак не могли удовлетворить Блейда. -- Ты что-то придумал, Ричард? -- услыхал он негромкий голос Тамар. -- Откуда ты знаешь мое имя? -- странник вскинул на нее взгляд, но молодая женщина лишь загадочно усмехнулась. Что ж, запомним, решил он, а сейчас вернемся к лапачу. К эдакому местному живому дредноуту, непотопляемому и непобедимому. Дредноуту? Закованному в броню плавающему страшилищу? На Земле ни торпеды, ни мины не могли загнать такое судно в гавань, зато это успешно сделали авиабомбы... Да, сейчас Блейд многое отдал бы за несколько килограммов тротила! Или хотя бы за серу, селитру и древесный уголь. Он снова поднял взгляд на Тамар; ее голодные глаза смотрели в упор, как дульные срезы пары автоматов. Голодные глаза женщины, мечтающей сейчас не о любви -- о мести. И еще -- больные глаза Лыски: из них катятся слезы, которые он, даже не утирает... Как бы разделаться с этой болотной тварью? Раздавить, пронзить, удушить, сжечь, разрубить... Блейд перебирал, все мыслимые способы уничтожения, все, чему научался, странствуя по многим мирам, большинство из которых было ничем не лучше Гартанга. И почти в каждом имелись свои мерзкие твари вроде берглионских хайров, драконов Вордхолма, чудищ Зира или хищников Уркхи... Как правило, он вполне успешно одолевал их, хотя это стоило немалых трудов... Взгляд зеленых глаз Тамар стал пронзительно-режущим, словно луч лазера. И тут наступило облегчение, -- Пожалуй, я смогу вам помочь, -- услышал Блейд свой собственный голос, -- А сейчас -- проведите-ка меня к Бротгару! ГЛАВА 6 Бородатый предводитель угрюмо сидел на пороге своего дома, глубокомысленно ковыряя в носу. -- Отец! Пришелец говорит, что знает, как управиться с лапачом! -- одним духом выпалила Тамар. От такого известия Бротгар едва не свалился в воду, однако все обошлось, по счастью, на его пути оказался Лыска. Последний даже сумел подняться самостоятельно, пара синяков была, конечно же, не в счет. -- Так говори, говори скорее! -- бородач подскочил к Блейду с явным намерением хорошенько встряхнуть его за грудки -- разумеется, с той единственной целью, чтобы слова слетали с уст странника более расторопно. -- Сначала у меня будет несколько вопросов, -- Блейд ловко уклонился от огромных лап вождя. -- И среди них такой: можно ли сделать в подводной ограде ворота, чтобы впустить только лапача, но кроме него -- ни единую тварь?.. * * * Сказать, что после разговора с Бротгаром в деревне "закипела работа" -- значит не сказать ровным счетом ничего. Блейду казалось, что люди вообще перестали и есть и спать; в ход пошли все запасы бревен и валунов, тщательно хранимые рачительным вожаком болотного народа. Удивительно, но никому здесь так и не пришла в голову эта простая мысль -- зачем каждый раз чинить ограду после визитов лапача, если намного проще сделать поворачивающиеся створки? Тем более, что двери и подобия дверных петель здесь были в ходу. Правда, план Блейда этим далеко не исчерпывался... Прямо перед воротами сооружалось нечто вроде высокого моста. По обе стороны облюбованного лапачом протока в дно вбили несколько толстых свай; сверху, на высоте примерно десяти футов над водой, была переброшена перемычка -- толстенное бревно, самое толстое, какое только нашлось в запасе у болотного племени. Стального инструмента в деревне отыскалось немного -- Элия справедливо полагала, что подобные предметы легко могут превратиться в оружие, обращенное против ее людей, поэтому топоры, долота и тому подобное сухотники продавали с большой неохотой. Однако за считанные часы адской работы подданным Бротгара удалось вбить в бревно множество заостренных кольев; получилось нечто вроде громадной расчески, годной разве что великану вроде Полифема. Сверху на бревне закрепили как можно больше камней, утяжелив его до предела. Можно было надеяться, что чешуйчатая броня лапача едва ли выдержит чудовищный по силе удар; однако Ричард Блейд не был бы Ричардом Блейдом, если б не учитывал и иную возможность. У него был немалый опыт, подсказывавший, что не стоит возлагать все надежды на одинединственный удар. Тамар в деревне не показывалась, и где она, знали только Блейд и вождь болотных. Как ни соблазняла странника возможность познакомиться с девушкой поближе, он отправил дочь Бротгара (к слову, единственную выжившую из его восьми детей) в дальний поход. Вторая часть задуманного им плана была весьма рискованной, но иных возможностей остановить чудище просто не существовало. Прошло четыре дня. Никто не собирал долгожив, болотный народ, от мала до велика, трудился не покладая рук. К вечерней заре все было готово, а когда мрак уже сгустился окончательно, нежданно-негаданно появилась Тамар. -- Да в уме ли ты! -- потрясая кулаками, рычал на нее Бротгар, брызгая слюной. -- Ночью по нашим болотам! Чудо, чудо, что дошла!.. А ну как... -- А ну как лапач появится завтра? -- холодно прервала отца Тамар. -- За меня не тревожься, лучше вот за него побеспокойся, -- молодая женщина кивком головы указана на Блейда. -- Ему с лапачом в рукопашную идти, если бревно подведет! А за меня страшиться нечего. Хаживала я по нашим болотам и ночью. -- Взгляд зеленых глаз был тверд и холоден, как сталь. Все еще недовольно бурча, Бротгар отошел в угол -- переживать. -- Успешно сходила? -- негромко спросил Блейд девушку. Ее безрассудная храбрость произвела впечатление на странника. Пробираться в темноте по здешним краям, да еще с таким грузом... Тамар молча кивнула. Она заметно осунулась; видно, путешествие далось ей недешево. Разумеется, Блейд не отпустил бы ее одну, но, увы, деревенские обитатели были не в ладах с механикой: соорудить самую примитивную из ловушек -- со сбрасываемым тяжелым бревном -- они бы и то не сумели. Что же касается всего остального, здесь мог справиться лишь сам Блейд, и дочери Бротгара пришлось идти в опасный путь без спутника. Впрочем, еще неизвестно, стал бы этот спутник помощью или обузой -- Блейд давно расстался с юношескими иллюзиями, научившись признавать превосходство других. По болотам Тамар ходила куда лучше и увереннее его и, прямо скажем, имела больше шансов проскочить без драки. Они вышли на опоясывавшую дом галерею. К перилам было примотано веревками что-то вроде громадной связки воздушных шаров -- ими служили плавательные пузыри неведомых Блейду болотных тварей. -- Ну как? -- в голосе Тамар слышалась скрытая гордость. Она заслужила похвалу и знала это. -- Должно хватить, -- отозвался странник. -- Хотя лучше бы все это не понадобилось! -- Хорошо бы, -- кивнула дедушка, придвигаясь поближе к нему. Господь Вседержитель, комплектуя этот мир на оптовой базе под названием "Эмпиреи", по рассеянности, видимо, забыл приложить к планете спутник, и рассеивать ночной мрак было некому. В деревне с шипением горел жир в широких плошках, коекак освещая дома, галереи и мостки. В нескольких футах под ногами глухо плескалась черная непроглядная вода; невозможно было придумать лучшего времени для атаки. -- А почему чудовища не нападают ночью? -- повернулся к девушке Блейд. По глазам Тамар было ясно, что она думает в чем угодно, только не о беспокойных соседях. -- Что?.. Ночью? -- она сморщила лоб. -- Да не видят, наверно, ничего, вот и не нападают! -- выпалила она после недолгого размышления. -- Но послушай, с чего нам говорить сейчас о таких неаппетитных вещах? Есть другое... куда как приятней. Ее пальчики, тонкие, но крепкие и сильные, скользнули за отворот рубахи странника. -- Тамар!.. Да погоди же! -- Блейд невольно рассмеялся. Он любил таких бедовых девчонок -- не жеманясь и не ломаясь, они прямо заявляли, что пора в постель -- очень обижаясь, когда сие восхитительное занятие приходилось откладывать. -- Тамар, ты забыла, что нам еще предстоят сделать? -- Ну как же, разумеется, нет! Тебе предстоит раздеть меня и... -- А пузыри? -- Пузыри... ах да, пузыри... -- молодая женщина провела ладонью по лицу, словно смывая внезапно нахлынувшее наваждение. -- Что ж, пузыри так пузыри... Давай тогда расправимся с ними побыстрее! Однако "побыстрее" не получилось. Блейду пришлось пустить в ход всю свою смекалку, чтобы буквально из ничего соорудить некие подобия насоса и ниппеля. Они провозились почти всю ночь, Бротгар помогал, чем мог, но, увы, посодействовать он мог одной лишь силой, не мозгами. К утру Тамар просто свалилась от усталости. Блейд осторожно уложил ее на постель, накрыл одеялом, на соседней лежанке уже вовсю храпел Бротгар, однако самому страннику не спалось. Пожалуй, еще ни в одном путешествии ему не противостоял столь грозный враг, и никогда еще не были столь слабы союзники. Над болотами неспешно и лениво поднялся алый диск местного солнца. Оно было почти одинаковым во всех мирах, куда забрасывал Блейда лейтоновский компьютер -- еще одна из множества так и не разгаданных тайн Измерения Икс. Такая же, как и идентичная земной сила тяжести, и состав воздуха, годного для дыхания... Черная поверхность воды слабо парила. С болот донесся отдаленный скрипучий вопль -- то ли настигнутой жертвы, то ли настигшего хищника... И в тот же миг истошно завопил часовой, предусмотрительно выставленный Блейдом у ворот деревеньки. Лапач пожаловал в гости. Предчувствие не обмануло Тамар! Девушка вскочила на йоги. Пока вождь протирал глаза, очухивался и облегчая душу отборными ругательствами, Блейд и Тамар уже мчались по подвесным мосткам. В мгновение ока в деревне воцарился ад. Кричали и плакали дети, молодые матери с помертвелыми лицами, словно механические куклы, тащились к месту жеребьевки, судорожно прижимая к груди детишек. Мельком взглянув на одну из этих несчастных, Блейд отшатнулся. Даже стальные нервы странника, повидавшего бесчисленное множество смертей, не могли выдержать этого зрелища -- глаз женщины, у которой вскоре отнимут дитя. Быть может, она обнимала своего малютку в последний раз... и в глазах ее был ужас -- ужас и боль, которые не дано понять мужчине. Но кроме того -- еще и безумная надежда! Ты, неведомый пришелец... мы верим в тебя! Помоги же, спаси и защити!.. Наверно, подумал Блейд, стоило прийти в этот мир ради вот такого взгляда... На лбу его выступил пот, огромные кулаки сжались. Эти взгляды жгли его раскаленным железом, и он знал, что перед ним уже не стоит дилемма "победа или смерть". Он был обязан победить -- и не умереть при этом. Вот и ворота -- триумфальная арка, спешно сооруженная для болотного ужаса. Блейд и Тамар вихрем взлетели на шаткие подмостки. Не доверяя никому, странник с топором в руках встал над стянутыми в узел канатами, удерживавшими смертоносную "гребенку". Тамар застыла рядом, крепко прижимая к груди некий предмет, завернутый в промасленные тряпки. Размером ее таинственная ноша была лишь чуть побольше туго запеленутого младенца. А по неширокому прямому протоку, мимо почетного караула высоких стеблей тростника, мощно вспарывая воду уродливым телом, плыл к деревне лапач. В первый момент Блейд разглядел один лишь бурун да торчащие над ним черные ноздри, окруженные серо-зеленой роговой броней, как и у остальных болотных монстров. Далеко позади морды зверя виднелся кончик его хвоста, поднятый, словно перископ подводного ракетоносца. Знаменитые передние лапы чудовища не показывались -- тварь была сыта. Она шла лакомиться. Блейд быстрым взглядом окинул все свое немудреное хозяйство. Тамар принялась раздувать тлеющий фитиль. Внезапно странник почувствовал, как по спине прокатилась струйка пота -- такой противник противостоял ему впервые. Нерассуждающая убийственная мощь, помноженная на звериную хитрость -- при полном отсутствии у него хоть какого-нибудь оружия, пригодного для рукопашной схватки. Громадное тело неспешно приближалось к воротам. Похоже, чудовище не обратило внимания на происшедшие тут перемены -- во всяком случае, оно не насторожилось. Не убыстряя и не замедляя хода, лапач намеревался торжественно вплыть в дрожащий от ужаса поселок за положенной страшной данью. Блейд мельком оглянулся. Там, на галерее одного из домов, стояла тесная кучка женщин в траурных черных одеждах. Очередная жертва была готова. Он стиснул зубы так, что хрустнули челюсти. Ну уж нет! Этого злодейства он не допустит! Так... все готово, все в порядке. Фитиль тлеет. Тамар кладет его в плотно закрывающуюся коробочку... с минуту фитиль не потухнет, а большего ему и не потребуется... Ну, плыви же лапач, плыви! Мы тебя уже поджидаем. И притом с нетерпением... Царила мертвая тишина. С болот не доносилось ни звука; печать молчания замкнула и уста всех до единого обитателей деревни. Даже грудные младенцы умолкли. Лапач медленно и величественно выплыл на чистую воду. До ловушки оставалось не более десяти-пятнадцати футов; теперь можно было разглядеть очертания громадного тела. Уродливая голова находилась лишь самую малость ниже уровня воды, остальная туша -- глубже. Так... глаза... лобные вздутия... надо бить сюда! По подбородку Тамар из прокушенной губы стекала тонкая струнка крови. Блейд поднял топор. Сейчас... Сейчас... Сейчас! Топор взлетел и рухнул, глубоко врезавшись в дерево. Удерживавшие смертоносную "гребенку" канаты лопнули. Страннику казалось, что бревно пошло вниз медленно, неправдоподобно медленно, точно нехотя. Все происходило, словно в "рапидном" кино. Почти не двигается лапач... острия зубцов "гребенки" приближаются к воде... касаются ее... входят в нее... Вверх взметнулся фонтан окрашенных алым брызг. Пронзив тонкий слой воды над головой монстра, влекомые тяжестью бревна острые колья ударили в роговую броню лапача, и, пробив ее, углубились в нежную плоть. Ловушка сработала. Однако ликующий крик умер, так и не успев вырваться из уст видевших все это людей. Колья ушли неглубоко, едва ли на полфута; воздух сотряс оглушительный яростный вопль, рев боли и гнева; над взбаламученной водой появилась окровавленная голова монстра, его пасть была разинута, хвост неистово ударил сперва в одну сторону, затем в другую; один из столбов угрожающе затрещал и накренился. Блейд и Тамар едва удержались на ногах -- узкая дощатая площадочка, на которой они стояли, покосилась. Крепившие "гребенку" канаты провисли; обезумевший лапач мотал головой, но колья намертво засели в его черепе. Однако помирать чудище отнюдь не собиралось; более того, оно мощным рывком устремилось вперед. Бревно не пустило, уперевшись в поддерживавшие его ранее столбы; тварь встала в воде дыбом, молотя по воздуху передними лапами. Рев сотрясал воздух, второй удар хвоста пришелся по уже надтреснутой опоре, и она не выдержала. Доска перевернулась, Блейд и Тамар полетели вниз, прямо в кипящую вокруг безумствующего монстра воду. За считанные доли мгновения до этого странник успел вырвать из рук девушки фитиль и сверток. Что ж, именно этого он и боялся... А раз боялся, то, значит, предвидел. А раз предвидел, то успел кое-что придумать... С годами приходят не только слабость, склероз и импотенция. Появляется еще и опыт, который подчас оказывается ценнее и силы, и быстроты, и сообразительности. Блейд ожидал чего-то подобного. Сейчас он сгруппировался в воздухе, словно при прыжке с парашютом, ноги скользнули по чешуе монстра; больше всего странник боялся, что коробочка с фитилем выскользнет у него из рук, и до боли в пальцах стискивал ее. Нет, он не упустил ни коробки, ни свертка. Во взбаламученной воде ничего нельзя было разглядеть, бок монстра прижал Блейда к ограде, бедро вспыхнуло болью, но, не обращая на это внимания, странник несколькими мощными гребками продвинулся вперед, оказавшись возле кошмарной морды. От исходящего из нее зловония можно было лишиться чувств... Уродливая голова рухнула вниз, волна качнула Блейда, и лапач заметил нового врага. На странника воззрился налитый кровью глаз, верхняя челюсть начала подниматься И уже должна была прийти в движение левая лапа страшилища... Наверно, у Блейда оставался один-единственный шанс, и он использовал этот шанс, что называется, "на все сто". Приподнявшись в воде, словно заправский ватерполист, он одним движением выхватил фитиль, прилепил его к свертку и швырнул свою бомбу прямо в черный провал глотки. В спину ударило что-то жесткое, острое, раздирающее кожу; Блейд резко нырнул, уходя в сторону. Извернулся, оттолкнувшись ногами от дна, и что были мочи поплыл прочь. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда! Но замершие возле домов люди видели, как пасть лапача захлопнулась, а потом внезапно что-то гулко лопнуло, треснуло, грянуло -- и на месте головы монстра взлетел окутанный паром кровавый фонтан -- вода пополам с ошметками плоти и осколками костей. Верхнюю челюсть снесло начисто, череп разворотило, глаза испарились; вода вокруг моментально сделалась алой. Хрип, бульканье, глухой клекот; хвост в предсмертной агонии еще бьет во все стороны, трещат столбы и сваи -- но, привлеченные запахом крови, к месту схватки уже спешат любители легкой поживы, пожиратели падали всех мастей и калибров... Блейд вынырнул, едва переводя дух. Чутье не обмануло его -- он оказался в нескольких футах от галереи. Оттуда уже тянулись руки; странника в один миг втянули наверх. А там, где еще билось изуродованное тело лапача, разыгрывалась новая драма. В открытые ворота врывались целые легионы тварей помельче, вооруженные клыками, резцами, клешнями, когтями, костяными пилами и прочими смертоубийственными орудиями. Забыв о страхе, они полками и дивизиями, в сомкнутом строю кидались на гибнущего титана. Черные извивающиеся тела, алые клочья терзаемой плоти лапача, брызжущая из жил кровь чудовища -- и жуткий хруст раздираемого мяса. Драки завязались и среди этих пожирателей -- более крупные расправлялись с более мелкими. Сипение, хрипы, взвизгивания, чавканье... Невозможно было описать воцарившуюся какофонию. Люди вокруг Блейда не шевелились, и сам он забыл обо всем, не замечая, что из раны на бедре обильно сочится кровь. Там, в воде, смерть боролась со смертью, и от этого зрелища не мог оторваться никто. Первобытная жестокость, безжалостность этой схватки потрясали; здесь никто не ведал о пощаде. Смерть лапача оказалась мучительной и долгой. Могучее тело как будто было способно постоять за себя и без головы; из воды вздымались страшные передние лапы, нанося удары прямо по открытой ране и обращая в кровавое месиво пирующих трупоедов. Но на останки неудачников тотчас набрасывались свежие дружины хищников, а места раздавленных занимали новые... Однако мало-помалу лапач все же слабел. Движения его становились все медленнее и медленнее, он уже не плющил пирующих тварей, а лишь сбрасывал их в воду, и, наконец, раз погрузившись, огромные лапы исчезли окончательно. Туша монстра накренилась, словно получивший смертельную пробоину корабль, он начал медленно погружаться в глубину. Очевидно, желудок и кишечник чудовища заполнила вода, потянувшая труп на дно. Кто-то рядом с Блейдом тяжело вздохнул, и странник тотчас вернулся к реальности. Тамар! Что с ней?! Увы, сейчас об этом он мог лишь гадать -- появиться в воде было бы чистым самоубийством. Туша лапача и лакомый запах крови влекли сюда все новые и новые сонмы любителей свежатинки, которые не отказались бы и от блюда под названием "Ричард Блейд в собственном соку"... Бедро вспыхнуло жгучей болью. Невольно закусив губу, странник поднял глаза на окружающих. Все смотрели на него с суеверным ужасом; несомненно, он должен был казаться им сейчас почти что богом -- пришелец, повелевающий огнем и громом, одним мановением руки прикончивший страшного зверя, от которого не было спасения уже столько лет! Однако это молчаливое обожание Блейда сейчас не устраивало. Нужно было промыть рану и наложить повязку; он уже хотел прикрикнуть на болотников, когда совсем рядом раздался тяжелый топот и перед ним появился Бротгар собственной персоной. -- А ну, что встали?! -- загремел он, бешено вращая глазами. -- Чего встали, лопоухие?! Тащите холст! Ты, Тана, -- его палец ткнул в стоявшую с края женщину, -- быстро за мазями!.. В несколько секунд наведя порядок, Бротгар навалился на Блейда, точно медведь, торопясь перетянуть бедро странника жгутом повыше раны. -- Сейчас, сейчас... -- бормотал предводитель болотного народа -- Сейчас я тебе перевяжу... ты держись, Ричард... держись... -- Где... Тамар? -- превозмогая боль, выдавил из себя Блейд. -- Цела и невредима... не волнуйся, целехонька... Сейчас, чуть в себя придет и прибежит... она меня сюда и погнала, она одна заметила, куда ты поплыл... а то эти остолопы так бы на тебя и пялились... Тут наконец подоспели и женщины с чистыми тряпицами, мазями, травами и прочим целебным припасом. Бротгар осторожно помог страннику устроиться поудобнее, пока рану промывали чем-то жгучим, накладывали какие-то распаренные листья и туго перетягивали чистой холстиной. Подоспели и мужчины с носилками; Блейда перенесли в дом вождя. Только теперь страшная тишина, властвовавшая в деревне, внезапно оказалась сметенной хриплыми ликующими криками. Болотный народ торжествовал победу! Людей словно бы прорвало. Они вопили, орали, размахивали руками, пускались в пляс прямо на шатких мостках и галереях; откуда-то из кладовых появились тщательно приберегаемые запасы хмельного; кто-то начал песню, ее тотчас подхватили; один за другим вспыхивали все новые и новые факелы. Растолкав окруживших ложе странника целителей, на колени перед Блейдом бросилась молоденькая женщина, почти девочка, в молитвенном экстазе протягивая ему ребенка. -- Ты, ты... о великий, ты спас его... спас мою крошку... -- жребий пал на нас... мне пришлось бы отдать его... если бы... если бы... -- не выдержав, она залилась слезами. -- Успокойся, девочка, -- хотя бедро болело невыносимо, Блейд нашел в себе силы протянуть руку и погладить женщину по голове. -- Все... хорошо. Лапач... он больше не придет... А теперь утри слезы, а то твои глазки покраснеют и твой парень будет недоволен, -- он еще пытался шутить. Несмотря на боль, где-то в душе разливалась странная, удивительная теплота, осознание того, что его недаром забросило в мир Гартанга. -- Имя... о великий, молю тебя о милости... имя... В голове шумело все сильнее и сильнее. Блейд с трудом понимал, что от него хотят; невольно он бросил взгляд на Бротгара. -- Она просит тебя дать имя ее ребенку, -- бородатый вождь склонился к самому уху странника. -- Я знаю, что у нее в голове... назвать малыша твоим именем... -- Хорошо, -- Блейд с усилием кивнул. -- Нарекаю младенца Ричардом... и пусть удача и ваши боги будут благосклонны к нему... -- Интересно, а как ты захочешь назвать наше дитя? -- вдруг шепнул ему на ухо знакомый вкрадчивый голос. На горящий лоб странника легла небольшая крепкая ручка Тамар. Бротгар уже теснил всех остальных к дверям. * * * Блейд провалился в забытье почти сразу, как только бородатый предводитель вытолкнул прочь последнего из своих подданных. Это было лучшее, что он мог сейчас сделать, -- нога болела неимоверно, так что где-то внутри начал шевелиться неприятный ледяной червячок -- раны так болеть не должны... ну, подумаешь, поцарапало... в первый раз, что ли? Но в прошлом это казалось не столь болезненным... Когда он проснулся -- или, вернее сказать, очнулся -- было уже утро. Рядом сидела Тамар -- под глазами темные тени, щеки ввалились, волосы спутаны... Похоже, она так и не сомкнула глаз. -- Пришел в себя! -- она хлопнула в ладоши. Милое лицо расцвело улыбкой; девушка склонилась над странником. -- Хочешь поесть, любимый? Это получилось у нее совершенно естественно, отнюдь не как намек на что-то большее. Блейд отрицательно покачал таловой. У него поднялся жар, странника трясло от озноба; с трудом приподнявшись, он взглянул на ногу. Так и есть -- распухла, точно бревно. Морщась от боли, он оттянул повязку -- и ощутил, как по спине прошла дрожь, но теперь уже отнюдь не от озноба; он испугался увиденного. Он имел некоторые основания причислять себя к людям, о которых говорят, что они -- не робкого десятка; однако это не значило, что он никогда не испытывал страха. Давно известно: истинно храбр не тот, кто ничего не боится (таких в реальной жизни не бывает), а тот, кто умеет справляться со своим страхом. Блейд относился как раз к этой категории. Он знал, что делать, когда против него оказывалось несколько десятков здоровенных сорвиголов, вооруженных чем угодно, от сучковатой дубины до скорострельного пулемета. Он знал, что делать, оказавшись в пустыне и в джунглях, он мог выжить на необитаемом острове и в глухом подземелье. И теперь он знал, что ему понадобится вся его сила. Рана почернела. На ее месте вздулась огромная опухоль; дело пахло гангреной со всеми вытекающими из этого последствиями. Если он не справится с этим... останется только попросить Бротгара отсечь раненую ногу по самый сгиб... Правда, оставался еще одни способ... воспользоваться вживленным спейсером, передать сигнал тревога, знак экстренного возвращения. Не слишком-то достойно; но что он сможет сделать, превратившись в калеку?! От одной этой мысли Блейда вновь затрясло. Пройти два десятка миров, побывать во всех мыслимых и немыслимых переделках, чтобы потерпеть фиаско! Вот так, глупо, столкнувшись с гангреной? В Лондоне с этим справились бы в два счета... да что там, с этим справился бы и он сам, поставив дренаж и введя внутрь побольше антибиотика... -- Тамар, -- несмотря ни на что, его голос звучал ровно и спокойно. -- Что вы используете против заражений? Не может быть, чтобы у обитателей этого страшного мира не имелось хоть одного бактериостатика! -- Против заряжения? -- Тамар подняла брови. -- Не понимаю... -- Ему нужен долгожив, дочка, -- хмуро бросил подошедший Бротгар. -- Очень много долгожива... или его дело плохо. Блейд криво усмехнулся. Да, бородач знал толк в ранах. -- Плохо? -- губы Тамар предательски дрогнули. -- И весьма, -- буркнул Бротгар, натягивая куртку. -- И он сам это знает. -- Нужен долгожив?.. -- Да. Он и только он. Однако я не знаю, хватит ли всех наших запасов. Базарный день был совсем недавно... что собрано, еще не высушено... Дочка, возьми -- там в сундуке -- измельченный корень, сделай отвар... как я тебя учил. А я соберу порошка по деревне. Тамар стала белее простыни; правда, от этого ее движения не сделались суетливыми или неуверенными. Она действовала, словно бездушный робот, и Блейд мельком подумал, что с таким умением держать себя в руках школа "Секьюрити Сервис" сделала бы из девушки первоклассную разведчицу... Пока дочь Бротгара возилась с плошками и горшками, он заставил себя забыть о страшной ране, о проникшей в кровь заразе и расслабиться. Искусство медитации, которому его обучал престарелый наставник в Гонконге, способно было мобилизовать скрытые резервы организма, удивительную и скрытую силу, его единственную надежду. Он не слишком верил во всякие местные снадобья вроде долгожива. Он либо победит, либо... Нет! Думать об иной возможности, об отступлении, нельзя... Это внушает лишние надежды. Он должен забыть о Лондоне... о Лейтоне... о Дж... забыть даже об Асте. Он должен понимать, что обратной дороги нет... что он может рассчитывать только на себя... иначе -- конец. Внутренний взор Блейда постепенно начинала застилать непроглядная серая пелена. Он не видел вернувшегося с небольшим мешочком Бротгара, не слышал обращенных к нему слов. Шаг за шагом он окружал невидимым для остальных барьером пораженное инфекцией место, не давая ей распространяться дальше. Враг сопротивлялся; страннику удалось замкнуть кольцо, но заставить своих незримых солдат перейти в наступление он уже не смог. Только теперь к сознанию пробился полный тревоги голос Тамар: -- Ричард! Ричард, жизнь моя, ответь мне хоть что-нибудь! -- Ч-ч-что такое? -- прохрипел странник, поднимаясь на поверхность из серого призрачного моря удивительных видений. -- Отвар готов, -- по щекам неустрашимой Тамар одна за другой текли слезы. -- Отвар готов, Ричард, -- подхватил Бротгар. В руках он держал нечто вроде примитивного шприца -- не то шип какого-то растения, не то игла какого-то животного с надетым на нее мешочком из плавательного пузыря. Именно в таком пузыре Блейд и Тамар подсунули лапачу газовую бомбу, за "взрывчаткой" для которой девушка ходила на дальние трясины... Игла раз за разом вонзалась в потерявшую чувствительность ногу странника. Опухоль пока не увеличилась, и это немного обнадеживало. Остатки отвара -- кстати, омерзительного рвотного вкуса -- Блейд заставил себя проглотить. Если этот долгожив в чем-то подобен женьшеню, то добрая порция зелья не помешает, решил странник. Как ни удивительно, после инъекций боль быстро прошла. Температура начала спадать, тело Блейда покрыл обильный пот. Похоже, этот долгожив был и впрямь на многое способен; так или иначе, странник решил отложить пока вопрос о возвращении. Его мысли неожиданно для самого Блейда занимала сейчас совсем иная проблема. Как ни краток оказался миг, когда он смотрел прямо в разверстую пасть лапача, тренированная память сохранила эту картину во всех мельчайших подробностях. Эта пасть куда больше напоминала китовую, нежели крокодилью. Лишенная зубов, она имела очень узкую глотку, а значит, лапач не мог ни пережевывать, ни перетирать добычу. Следовательно, его страшные передние лапы служили совсем для иной цели, нежели загребания в рот крупной дичи... К тому же чудовище не способно было раздавить ребенка -- верхняя и нижняя челюсти не могли плотно сойтись, этому мешали специальные костяные выступы в глубине пасти. Вдобавок наверху, в небе, Блейд успел заметить нечто вроде колыбели -- мягкую мускулистую сумку, и два клапана над ней, очень похожих на дыхательные. История начинала приобретать крайне интригующий оборот. И он разберется с ней до конца... если только сумеет справиться со своей ногой. Похоже, все россказни о кровожадности и агрессивности лапача были просто досужими выдумками... Интересно, как там Наоми?.. Нет, не лги себе, подумал Блейд, сейчас тебя куда больше занимает Тамар... Девушка бестрепетно пошла с ним на смертельно опасное дело, пошла, не имея никакого спейсера; спрашивается -- зачем? Хотела отомстить за ребенка? Да, и это тоже, но было там и кое-что еще... Ладно, отставим пока лапача и все, с ним связанное. Ты небоеспособен, Ричард Блейд! Потери в личном составе -- сто процентов тяжелоранеными... Кислое дело, как сказал один агент КГБ, когда его пришли брать коллеги Блейда... Значит, боевая задача номер один -- встать на ноги. Боевая задача номер два -- понять, насколько эффективен этот самый долгожив. Было бы весьма, глупо, чтобы ногу ампутировали уже в Лондоне, поскольку время для интенсивной терапии уже упущено. Весь этот день Блейд провел в постели -- случай, уже сам по себе заслуживающий почетного места в анналах его странствий. Погони -- сколько угодно, тюремные отсидки -- пожалуйста; схватки, маневры, сражения -- без счета; а вот чтобы так полежать, когда никто в пределах досягаемости не горит желанием насадить твою голову на копье, -- такое выпадало достаточно редко. Так что же все-таки происходит на этой планетке? Что за странный лапач, хищник с неприспособленной для пожирания добычи пастью? Что за странные существа обитают в городе со шпилями? Какие у них цели, чего они хотят? Он пообещал, что спасет несчастных соплеменников Бротгара и Тамар, а для этого в первую очередь предстояло разобраться, что же такое Слитые. Черная опухоль на ноге мало-помалу начала спадать. Еще несколько раз за день появлялся Бротгар, ощупывал и мял шишку, качал головой, что-то бормотал себе под нос -- и вновь делал страннику уколы своим примитивным "шприцем". К следующему утру чернота исчезла. Туго перевязав бедро, Блейд попробовал подняться; к его удивлению, рана совершенно не чувствовалась. Ну, если долгожив и впрямь обладает таким действием, можно считать, что экспедиция в леса Гартанга себя уже окупила. Что ж, отлично! Можно приниматься за следующее дело. Однако от глаз странника не ускользнуло, что обитатели деревни кажутся не слишком-то радостными. Закушенные губы, сжатые кулаки и затаенная тревога в глазах; и, к удивлению Блейда, не слишком-то дружелюбные взгляды, устремленные на него! Тамар опустила голову, когда он напрямую спросил ее об этом. -- Ричард... не сердись... но, понимаешь, чтобы спасти тебя, мой отец истратил все запасы долгожива... нам нечего будет выставить на продажу, потому что прежде всего надо собрать снадобья для детей. Пока мы станем восполнять все это, пройдет слишком много времени. И... я не знаю, что сделает Элия, если мы не доставим должную меру товара... Блейд закусил губу. Положа руку на сердце, он не смог бы отнести себя к разряду святых; чуждый всякой сентиментальности, порой бросавшийся в бой ради одного лишь боя, он не мог сейчас допустить, чтобы на головы соплеменников Тамар из-за него свалились новые беды. -- Я постараюсь помочь... -- начал было странник, однако Тамар лишь махнула рукой. -- Чем? Собирать долгожив учатся с детства... Подходят далеко не всякие растения -- а сборщик не имеет права зря терять время, выдирая не тот стебель. -- Но ты говорила, что при каждом сборщике нужны четверо охранников, -- не отступал Блейд. -- Почему бы мне не стать одним из них? Твои соплеменники должны знать, что я постараюсь сделать все, что могу. -- Ты можешь сделать гораздо больше, -- глаза девушки неожиданно сверкнули, точно у дикой пантеры. -- Разве ты не догадываешься? Слова ее звучали несколько двусмысленно -- она имела в виду то ли постель, то ли... -- Именно это, -- словно подслушав его мысли, подтвердила Тамар. -- Нам надо управиться с сухотниками! И мы можем это сделать. -- Мы? -- Блейд приподнял бровь. -- Конечно! У Элии слишком много людей, слишком много глаз и ушей в лесу, слишком много арбалетов, слишком много хороших стрелков, слишком много прирученных чудовищ. Воинской силой с ней ничего не сделать. Даже если собрать всех наших, против отрядов Элии этого все равно мало. Нам надо пойти вдвоем! Мы проскользнем мимо сторожевых постов, проберемся в поселок и прикончим эту суку в плаще, а потом устроим какуюнибудь огненную потеху -- хорошо бы спалить весь поселок со всеми сухотниками! Домов не жалко -- новые выстроим. А ты... ты запомни -- отец потратил на тебя все запасы долгожива не для того, чтобы ты теперь занялся охраной сборщиков. Это-то каждый сумеет! Девушка дивно похорошела в гневе. Глаза сверкали, щеки разрумянились; с коротко остриженных волос, казалось, вотвот начнут срываться искры. Сейчас перед Блейдом стояла не женщина, жаждавшая его любви, а гневная воительница, куда больше похожая на истинную амазонку, чем все красавицы Меотиды, Тарна или Брегги... Похоже, в данный момент он интересовал ее как боец, не больше. -- Вспомни, что ты говорил моему отцу! Ты хотел вывести наше племя из этих болот! Если можешь -- отчего бы не начать прямо сейчас? Я готова к походу; а вот как насчет тебя?! Блейд спокойно выслушал эту горячую тираду. Честно признаться, половину адресованных ему сентенций он пропустил мимо ушей, любуясь гордо посаженой головкой Тамар и ее восхитительными, горящими зеленым огнем глазами... Подобных ей женщин он знал немного, очень немного. -- Почему ты думаешь, что мы должны прикончить Элию? Быть может, найдется и иное решение? -- Иное решение? -- возмутилась Тамар, совсем не похожая сейчас на ту девушку, что шепотом спросила у Блейда, как он назовет их ребенка. -- Что ж