дорога - более крутая - была явно в большем употреблении.  Она
шла прямо и круто. Хорт повел Вориша по ней, даже не извинившись.
   Талита Варр приняла их радостно и представила доктору Фоннелу -  врачу,
состоявшему на службе в "Уэмблинг и К<sup>o</sup>". Дважды  в  неделю  по  полдня  он
работал в центре, а кроме того, его вызывали сюда в сложных случаях.  Мисс
Варр могла украсить собой все что угодно и при этом была головокружительно
деятельной и эффективной. Доктор Фоннел был голенастым молодым  человеком,
совершенно очевидно, не того сорта, который Вориш мог бы ожидать в проекте
подобного размаха. Он даже подумал, что врач принадлежит к числу неудачни-
ков, решивших сделать еще одну попытку добиться успеха.
   Доктор следовал за мисс Варр повсюду так, будто она была врачом, а он -
помощником фельдшера, и при этом невероятно суетился. Вориш  заметил,  что
Эрик Хорт поглядывает на Фоннела без всякой симпатии. Вполне возможно, что
тут имело  место  соперничество,  которое  в  определенной  степени  могло
сказываться и на общем  отношении  Хорта  к  медицинскому  центру,  а  это
позволяло считать некоторые его утверждения предвзятыми. Впрочем, все  это
Вориша  не  касалось,  так  как  он  стремился  вырабатывать  свои  мнения
самостоятельно.
   Он  с  интересом  обошел  многочисленные  маленькие  кабинеты,  обратив
внимание на то, что очень многие из них  не  носят  следов  использования.
Кабинетов было много -  от  гидротерапии  и  магнитотерапии  до  лечебного
питания. Особое удовольствие ему доставил отдел педиатрии,  примыкавший  к
отличной детской площадке, хотя в душе он был несколько удивлен  -  сумеют
ли дети дикарей справиться со столь хитрыми "цивилизованными" игрушками?
   Наибольшее впечатление на него произвели не диагностические и  лечебные
кабинеты, а то, что они  казались  почти  не  используемыми.  Единственные
пациенты, которых он видел, были взрослые, встреченные им  в  великолепном
маленьком сквере, выходившем прямо на море. Видя, как  они  раскатывают  в
своих  инвалидных  колясках,  Вориш  понял,  что  их  лечат  от  различных
переломов. Он решил поговорить со своими медиками и выяснить, в чем  дело:
либо туземцы Лэнгри - необычайно здоровые  люди,  либо  они  обращаются  в
медицинский центр только по поводу  тех  несчастных  случаев,  с  которыми
справиться сами не могут.
   В  остальном  же,  особенно  если  мисс  Варр  думала  поразить  Вориша
щедростью своего дядюшки в отношении туземцев, ей просто повезло, что  она
не увидит копии его доклада, который попадет в  досье.  Ведь  Вориш  видел
медицинские центры во многих мирах. Всякий раз, когда  кто-нибудь  из  его
команды заболевал и нуждался в лечении более сложном,  чем  это  позволяют
условия военного корабля, Вориш стремился обеспечить своим людям наилучший
уход, а потому с удовольствием посещал такого рода  заведения.  Во  всяком
случае, он ни  за  какие  коврижки  не  передал  бы  своих  людей  в  руки
медицинского центра Лэнгри. Само здание и его  местоположение  были  почти
безупречны,  но  оборудование  в  лучшем   случае   можно   было   назвать
посредственным или устаревшим. Обученного персонала и в  помине  не  было.
Мисс Варр при всем ее энтузиазме была совершенно неопытна, а  доктор  вряд
ли  обладал  тем  широким  диапазоном  знаний,  который  необходим   главе
медицинского центра. "Уэмблинг и  К<sup>o</sup>"  фактически  делали  лишь  вид,  что
обеспечили туземцев современным медицинским обслуживанием.
   И  все  же  Вориш  отнюдь  не  собирался  отзываться  об   этом   жесте
уничижительно.  Он  прекрасно  понимал,  что   даже   плохо   поставленный
медицинский центр может дать прекрасные результаты в примитивном мире, где
здравоохранения как такового вообще не существует.
   - Вот и вся история, - сказала мисс Варр в заключение.  -  Я  настояла,
чтобы центр был построен первым, и вот  он  перед  вами.  Мы  уже  провели
вакцинацию  всего  населения  против  самых  опасных   местных   болезней.
Разработана программа вакцинации детей. Болезни, которые раньше  кончались
для них  смертью,  теперь  не  требуют  даже  госпитализации.  Со  времени
открытия центра у нас  не  было  ни  одного  летального  исхода  по  таким
заболеваниям. У нас большие успехи в снижении смертности при родах, сильно
сократилась детская смертность вообще, особенно из-за  переломов,  которые
раньше вели или к смерти, или к инвалидности. Теперь мы с этим справляемся
легче. Мне и сейчас еще снится та девочка,  чью  смерть  я  видела  своими
глазами. Для меня величайшая радость знать, что такое здесь уже никогда не
повторится.
   - Я вас понимаю, - сказал Вориш. - Между  прочим,  я  заметил,  что  вы
обучаете местную молодежь?
   - Мы называем их помощниками по уходу.  Этому  у  нас  учатся  юноши  и
девушки, и мы им позволяем выполнять простейшие обязанности  по  уходу  за
больными. Под надзором, конечно. Мы стараемся как  можно  чаще  превращать
операции в своего рода  медицинские  уроки.  Конечно,  местные  не  смогут
достичь такой степени компетентности, чтобы занять руководящие  должности,
пока не начнут посылать  своих  лучших  учеников  на  другие  планеты  для
обучения в медицинских училищах. Так будет через  несколько  лет,  а  пока
попытаемся  обойтись  своими  силами.  Курорт  будет   иметь   собственный
медицинский центр, да и тамошние медики помогут нам до тех  пор,  пока  не
появятся первые туземные врачи.
   - Благодарю вас, мисс Варр, - сказал Вориш. - Я  пришлю  к  вам  своего
корабельного врача. Уверен, ему будет интересно.
   Вориш и Хорт вышли через задний ход  медицинского  центра  и  оказались
вблизи туземных строений. Отсюда они спустились на берег, воспользовавшись
вымощенной тропой. Как только  медицинский  центр  исчез  из  глаз,  Вориш
спросил Хорта:
   - А теперь вы ответите на мои вопросы?
   - Вы же сами все видели, - ответил Хорт. - Она  думает,  что  появление
медицинского центра оправдывает все.
   - Мне надо знать, что думаете вы. Я уже выслушал историю Форнри и  верю
ей. Он, конечно, не мог подделать  тот  Договор,  а  мой  офицер,  который
заведует архивом, приволок мне старый Индекс, который он забыл, к счастью,
выкинуть, когда поступил новый. Там Лэнгри классифицируется как  5-Х.  Как
Уэмблингу удалось переклассифицировать ее в 3-С?
   - А как крупный бизнесмен решает свои дела? - с горечью спросил Хорт. -
Политическое давление, взятки, торговые скидки. Если есть способ  добиться
своего, он  им  воспользуется  обязательно,  как  бы  грязен  он  ни  был.
Возможно, нам никогда не узнать, как он это сделал. Вопрос в  другом:  что
мы можем сделать, пока есть еще время спасти туземцев?
   - Спасти туземцев? Я уверен, что мистер Уэмблинг  не  планирует  ничего
более ужасного, чем остановить их сопротивление. Он же начал свой проект с
идеи помощи туземцам.
   - Черта с два! - с жаром отрезал  Хорт.  -  Никакой  идеи,  кроме  идеи
помощи самому себе, у  него  никогда  и  в  помине  не  было.  Сначала  он
добивался того, чтобы заработать репутацию блестящего дипломата. Он  хотел
получить назначение послом на планету с огромными минеральными ресурсами и
взять там свою долю добычи! Но в ту минуту,  когда  он  вдруг  понял,  что
может сделать больше денег из курортов на Лэнгри, нежели из  концессий  на
добычу полезных ископаемых где-то еще,  он  отправил  Эйнса  в  Коломус  и
организовал переклассификацию Лэнгри.
   - Понятно. Но если курорт будет столь доходен, как  полагает  Уэмблинг,
то даже десять процентов прибыли вызовут огромный рост  доходов  туземцев.
Так почему же они так восстали против Уэмблинга?
   - А разве не лучше иметь право отвергнуть эти десять  процентов  и  сам
курорт, если он им не по душе?
   - Разумеется. Это в том случае, если бы продолжал действовать  Договор,
который у них украден. Но мне представляется, что  им  придется  пойти  на
некоторые  уступки,  чтобы  получать  доходы  от  курорта  и  одновременно
контролировать его деятельность. Уэмблинг в  начале  пытался  получить  их
согласие на строительство курорта - это мне Форнри говорил. Когда у него с
этим ничего не вышло, он набрел на идею переклассификации планеты.
   Они вышли на берег. Туземные мальчишки уже столкнули лодку  в  море  и,
стоя рядом, ожидали их. Однако Вориш и Хорт свернули в сторону,  к  опушке
леса, и сели на поваленное дерево.
   - Но ведь тут вопрос жизни или смерти, - тихо сказал Хорт.
   Вориш поглядел на него скептически.
   - Это вы мне, пожалуйста, растолкуйте.
   - Туземцы существуют на грани выживания.  Возможно,  маленький  курорт,
правильно поставленный,  не  повлиял  бы  на  экологию  планеты,  но  ведь
Уэмблинг ничего не делает в малых масштабах. Он строит огромный  курорт  и
планирует строительство новых. Уже сейчас это  строительство  плюс  водные
развлечения рабочих серьезно сказываются на питании местных жителей.  Если
Уэмблинга не удастся остановить, здесь очень скоро не останется ни  одного
туземца, который мог бы насладиться этими десятью процентами прибыли, если
даже "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" захотят с ними поделиться.
   - Вы это серьезно?
   - Еще как. Научный факт: люди, привыкшие к определенной диете,  уже  не
могут питаться иначе. Есть десятки планет, где местное население  обожает,
например, местные травы, которые у новичка вызывают острое отравление.
   - Наш Космический Флот мог бы немало рассказать вам о  таких  делах,  -
сказал Вориш. -  Наши  ребята  вербуются  на  многих  планетах  Федерации.
Поэтому кораблям Флота присваиваются  разные  классы,  устанавливаемые  на
основе характера рационов так,  чтобы  люди,  нуждающиеся  в  определенной
пище, могли служить вместе.
   - Проблема Лэнгри гораздо более сложна. В течение многих поколений  эти
люди жили исключительно на диете, состоявшей из  мяса  колуфа  -  местного
морского зверя. Это мясо - в  высшей  степени  питательное  и  обогащенное
витаминами -  в  то  же  время  уникально  по  подбору  этих  витаминов  и
минеральных добавок. Колуф встречается только на Лэнгри. Других видов пищи
местное  население  не  употребляет.  По  эволюционным  причинам   или   в
результате адаптации туземцы так привыкли к этой пище, что  я  сомневаюсь,
смогут  ли  они   усваивать   обычные   человеческие   продукты   питания.
Строительство же разрушает их охотничьи угодья.
   - Иными словами, -  сказал  Вориш,  -  туземцы  не  могут  есть  ничего
другого, кроме колуфа, а "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" его уничтожают?
   - Они его не уничтожают, а  отгоняют.  Насколько  туземцы  помнят  свою
историю, стада колуфов медленно передвигаются по определенным путям  вдоль
берега. Теперь картина миграций колуфа меняется.
   - Понятно.
   - А не согласится ли ваш медицинский персонал  проверить  все  это  для
меня? - спросил Хорт.
   - То есть проверить  способность  туземцев  употреблять  обычную  пищу?
Конечно. А теперь, что это еще за План? И что за "мероприятия"?
   Хорт хмыкнул:
   - Форнри имел  в  виду  временные  запреты  Уэмблингу  на  производство
работы. Их было много. Суды задержали строительство курорта на месяцы.
   - Об этом я наслышан. Говорят, это стоило туземцам целого состояния, но
все возбужденные иски они проиграли.
   - Зато они купили время. И считают, что  затраты  полностью  окупились.
Ведь они купили время для Плана.
   - И что же это за План?
   - Я не знаю. Но каков бы он ни был, они верят в него фанатически. Когда
вы приземлились, Форнри сказал,  что  он  должен  с  вами  переговорить  и
поэтому настаивает на вашей вчерашней встрече. Я убеждал Форнри,  что  его
могут убить, но получил ответ, что он действует согласно Плану,  а  потому
находится в безопасности, а каждый час у них на счету. Теперь вы знаете  о
Плане столько же, сколько и я.
   - Да, его легко могли застрелить, - ответил Вориш. - С другой  стороны,
этого все же не произошло, так что можно сказать, он был  в  безопасности.
Учитывая все, что тут происходит, мне представляется, что местные проблемы
очень сложны. - Он встал на ноги. - У меня намечена встреча с  Уэмблингом.
Было бы неправильно заставлять  ждать  этого  энергичного  и  влиятельного
человека.
   Они направились к лодке, где их ждали улыбающиеся мальчишки. Лодка  уже
была спущена на воду.
   - И какую же позицию займете вы?
   - Точно посередине, - сказал Вориш. - Я вне партий, что Уэмблингу может
не понравиться. Я буду защищать его от туземцев,  но  намерен  и  туземцев
защищать от Уэмблинга, причем всеми  способами,  которые  имеются  в  моем
распоряжении. И делая это, я сегодня же изложу  ситуацию  Командованию  во
всех деталях, которые могут начальству оказаться не по вкусу.  Я  потребую
принять меры к восстановлению Договора. Проблемы  этого  мира  зависят  от
того, смогут или не смогут туземцы  участвовать  в  их  решении.  Проблема
Договора, заключенного исходя из наилучших намерений обеих сторон и  нагло
нарушенного, - ключевая. Тут затронута и честь Флота.
   - Вы не учитываете силы влияния Уэмблинга.  Ваше  Командование  положит
ваш доклад под сукно и забудет о нем.
   - Тогда я буду действовать так, чтобы они достали его из-под  сукна,  -
сказал Вориш и ухмыльнулся.


   Если туземцы о своем Плане помалкивали,  то  Уэмблинг  о  своих  планах
разговаривал многословно. Он привел Вориша и Смита в свой проектный отдел,
где стояла крупномасштабная  модель  будущего  курорта.  Там  он  раздавил
курительную капсулу и принялся пускать вонючий  разноцветный  дым  в  лицо
обоим офицерам. И при этом буквально завалил их статистикой.
   - Тысяча номеров! - кричал он, пыжась от гордости. - И большая часть их
- номера люкс.
   Смит нагнулся к модели, желая получше ее рассмотреть.
   - А вот эти штуки на пляже - уж не плавательные ли бассейны?
   - Есть еще  и  бассейн  в  закрытом  помещении.  Некоторые  люди  плохо
переносят даже слабо соленую воду, другие боятся  морских  животных,  хотя
последние и безопасны. Ну, и что вы думаете об этом?
   - Очень... впечатляет, - ответил Вориш.
   - Здесь будут два главных обеденных зала и около полудюжины  маленьких,
специализирующихся на кухне других планет. Будет целый  флот  надводных  и
подводных судов для прогулок и плавания. Можете не верить, но в мире  есть
миллионы людей, которые никогда не видели океана. Господи, да ведь есть же
планеты, где людям не хватает воды, чтобы принять ванну! В некоторых мирах
даже воздух - импортный. Если бы люди оттуда приехали бы сейчас на Лэнгри,
пожили бы тут с недельку, то они могли бы обойтись в дальнейшем без врачей
и психологов. Мой проект - это подлинное служение человечеству!
   Вориш и Смит обменялись насмешливыми взглядами.
   - Ну, если  говорить  об  этом,  то  единственная  часть  человечества,
которая выиграет от проекта, это бедные и несчастные миллионеры.
   Уэмблинг обезоруживающе отмахнулся.
   - Так ведь это всего-навсего - начало. Приходится, знаете ли, сразу  же
ставить дело на прочную финансовую основу. А потом появится много  мест  и
для маленьких людей. Разумеется, не на самом берегу океана - там место для
огромных отелей. Но будут и коммунальные пляжи, и отели с правом выхода  к
воде,  и  мотели.  Мы  все  это  предусмотрели.  Как  только  наш   курорт
откроется...
   Звуки стройки за окном смолкли. Уэмблинг  бросился  к  дверям,  за  ним
Вориш и Смит. Выскочив из дома, они остановились  и  стали  смотреть,  как
Уэмблинг опрометью мчится к ближайшей рабочей точке, где трое его  рабочих
возились с молодым туземцем.
   Молодой человек привязал себя  к  балке,  которую  должны  были  подать
наверх. Рабочие пытались оттащить его, но он  упрямо  цеплялся  за  балку.
Уэмблинг  бежал,  размахивая  руками  и  выкрикивая   указания.   Впрочем,
последние уже не требовались. Рабочие должны  были  оттащить  туземца,  не
нанося ему телесных повреждений. Что они и сделали.  В  конце  концов  они
отцепили туземца и отнесли его в лес.
   - Что туземцы от этого выигрывают? - спросил Смит.
   - Время, - ответил Вориш. - Время для своего Плана.
   - А тебе не приходило в голову, что их План может состоять из всеобщего
восстания и настоящих взрывов?
   - Нет. И судя по тому, что я здесь видел, это последнее, чего я  ожидал
бы от таких людей. А что ты думаешь об Уэмблинге?
   - Это не человек, а автоматически включающаяся силовая установка.
   - Несмотря на то что я его не переношу, - сказал Вориш, - я не могу  не
восхищаться тем, как он во всем добивается своего.  Не  хотел  бы  я  быть
туземцем и драться с Уэмблингом за жизнь. Впрочем, они достаточно  умны  и
должны понимать, что выгнать его отсюда силой невозможно.  Боюсь,  однако,
что они захотят победить его в соревновании умов.  Ведь  таким  путем  они
тоже ничего не добьются.
   Уэмблинг, убедившись, что работа возобновилась, вприпрыжку  вернулся  к
своим гостям.
   - Если бы вы так  сформировали  линию  защиты,  как  это  предлагал  я,
никаких неприятностей у меня не было бы, - пожаловался он.
   - Мы оба знаем, что так сделать было нельзя, -  ответил  ему  Вориш.  -
Электрический барьер обошелся бы в  целое  состояние,  а  мертвые  туземцы
оказались бы на моей ответственности. Я на вашем месте просто не  стал  бы
об этом вспоминать. В худшем случае туземцы всего лишь надоедают вам.
   - Они  раздражают  моих  людей.  Те  постоянно  находятся  в  состоянии
нервного напряжения и боятся, что ненароком пристукнут кого-нибудь из этих
олухов.
   - Что ж, тем самым они приобретут  опыт  и  станут  еще  более  ценными
работниками, - сухо заметил Вориш.
   - Возможно, но то, что туземцы ползают по стройплощадке, снижает  темпы
работы. Я хочу, чтоб их тут не было.
   - Откровенно  говоря,  мне  кажется,  что  вы  искусственно  раздуваете
вопрос. Одно-другое нарушение работы  в  день  -  недостаточная  проблема,
чтобы держать тут целый боевой крейсер. Однако у меня  есть  приказ.  И  я
применю все возможности,  кроме  силы,  чтобы  держать  туземцев  подальше
отсюда.
   Уэмблинг добродушно хмыкнул.
   - Думаю, на большее я не имею права претендовать.
   Он просунул руку под руку Вориша и повел их обратно в проектный отдел.



        17

   Корабельный врач "Хилна" не  хотел  изображать  эксперта  по  проблемам
питания, но не увидел ничего абсурдного во  взглядах  Хорта,  убежденного,
что туземцы не могут усваивать обычную пищу, после  того  как  поколениями
жили на одном мясе колуфа.
   - Это легко проверяется, - сказал  он.  -  Просто  посадите  нескольких
туземцев на наши флотские рационы и поглядите, что с ними случится.
   Хорт организовал эксперимент, но ничего  ровным  счетом  не  произошло.
Вориш с облегчением вычеркнул эту  проблему  из  числа  тех,  которые  его
тревожили.
   По мере того как недели складывались в месяцы,  он  все  туже  стягивал
защитный экран вокруг стройплощадки, а его люди обучались приемам, которые
не позволяли туземцам проникать на ее территорию. Случаи нарушения графика
работ упали почти до нуля. Уэмблинг был  доволен,  а  строительство  стало
чем-то напоминать ту модель, которую Уэмблинг  показывал  гостям  в  своем
проектном отделе.
   Вориш изредка встречался с Эриком Хортом - в  тех  случаях,  когда  ему
была нужна информация. С туземцами же он сталкивался лишь тогда, когда  их
ловили и выставляли со  стройплощадки.  Он  вежливо  отклонял  приглашения
туземцев  на  их  праздники,  точно  так  же,  как  отклонял  неформальные
приглашения Уэмблинга. Ощущение надвигающейся трагедии в деревнях и слепая
вера туземцев в  их  дурацкий  План  огорчали  его.  Вориш  легко  мог  бы
проникнуться к ним  слишком  очевидной  симпатией  и  жалостью.  С  другой
стороны, Уэмблинг  тоже  обладал  определенным  обаянием  и  заразительным
энтузиазмом, и тесные связи с ним могли бы повлиять на отношение Вориша  к
туземцам.
   Он рассматривал себя как неподкупного спортивного судью, и если  бы  он
завязал слишком тесные связи с одной из сторон, могла  бы  пострадать  его
непогрешимость.  Вориша  беспокоило   то,   что   он   начал   проникаться
соображениями Уэмблинга. Курорт мог стать важнейшей составляющей экономики
Лэнгри и ее народа. Страхи Хорта и туземцев,  без  сомнения,  были  просто
страшилками, о которых быстро позабудут, когда преимущества курорта станут
реальностью.
   Что касается бесстыдного нарушения Договора, у Вориша, к сожалению,  не
было альтернативы: надо было  яростно  бороться  за  справедливость  и  за
полное восстановление контроля туземцев над своей планетой.
   Дилемма  казалась  неразрешимой.  Поскольку   туземцы   не   собирались
соглашаться с чем-то, что явно должно  было  принести  им  пользу,  курорт
следовало им навязать, как навязывают ребенку предписанное ему  лекарство.
С другой стороны, Эрик Хорт - антрополог -  упорно  утверждал,  что  такая
дурацкая  филантропия  уже  привела  в  ряде  миров  к  гибели   коренного
населения, и подкреплял это множеством примеров.
   Если деятельность Уэмблинга в  определенной  степени  и  мешала  народу
Лэнгри, то Вориш воочию этого не наблюдал.  Охотничьи  флотилии  ежедневно
выходили на  промысел,  приглашения  туземцев  на  праздники  и  пиршества
поступали с удивительной регулярностью. Он никак не мог  разделить  мнение
Хорта о том, что курорт несет угрозу самому существованию туземцев.
   И все же имел место нарушенный Договор и  была  еще  такая  штука,  как
честь - честь Федерации и честь Флота.  И  если  курорт  обещал  повышение
доходов туземцам, Вориш  не  мог  пройти  мимо  факта,  что  Уэмблинга  он
обогатит куда  сильнее.  Договор  должен  быть  восстановлен,  после  чего
Уэмблинг обязан сделать то, что  ему  следовало  сделать  гораздо  раньше:
убедить туземцев в выгодности для них курорта и получить их разрешение  на
строительство. Может быть, в этом случае они дали бы ему десять  процентов
прибыли, и  тогда  было  бы  интересно  узнать,  сочтет  ли  он  эту  долю
справедливой и столь же щедрой, как он считал, предложив ее туземцам!
   Как и предсказывал Хорт, Командование полностью проигнорировало  доклад
Вориша по поводу Договора. Когда он вежливо  запросил,  какова  дальнейшая
судьба его рапорта, Штаб сделал ему деликатный втык, сообщив, что берет на
себя ответственность за "все  дальнейшие  действия  и  вытекающие  из  них
последствия".
   Затем к нему пришел Хорт, который говорил  долго  и  сурово,  так  что,
когда Хорт ушел, к Воришу вернулась одна из его головных  болей:  туземцы,
которые, как они считали, участвовали в эксперименте с пищевыми рационами,
на самом деле их обманывали. Они или совсем не ели флотскую пищу, или  ели
ее мало, а продолжали питаться своим колуфом.  Так  что  проделанный  опыт
оказался простым фарсом.
   - Они утверждают, что были так голодны, что ничего другого им просто не
оставалось делать, - рассказывал Хорт. - Боюсь, что это все же кое  о  чем
свидетельствует. Вряд ли нам удастся узнать об этой проблеме больше.
   Если бы  Хорт  нашел  новых  волонтеров,  которые  поняли  бы  важность
эксперимента, можно было бы начать все сначала. Правда, особого  оптимизма
Хорт по этому поводу не  испытывал.  Туземец,  привыкший  к  мясу  колуфа,
должен  был  оказаться  по  натуре  мучеником,  чтобы  жить   на   рационе
Космического Флота хотя бы небольшой срок.
   Пока Вориш снова терзался по поводу возвращения прежних тревог, к  нему
явился  Уэмблинг  с  требованием  растянуть   защитный   периметр   вокруг
строительства. Он хотел увеличить площадь стройки, а также  начать  работы
на участках, расположенных вдали от основного массива.
   Вориш  в  резкой  форме  отказал.  У  него  и   при   нынешнем   объеме
строительства не хватает людей для охраны.  Далее,  его  вообще  беспокоит
состояние экипажа.  Они  слишком  давно  прохлаждаются  на  этой  планете.
Специалисты, которые долго не упражняют свои знания  и  свой  опыт,  скоро
перестают быть специалистами. Подходит время вернуть "Хилн" в космос,  где
ему место.
   Талита Варр пригласила его на обед в медицинский  центр.  Вориш  убедил
себя, что это территория нейтральная, и отправился. Там он обнаружил,  что
такой восхитительной еды он никогда еще не едал.
   - Это колуф, - сказала Талита. - Главная  часть  питания  туземцев.  Вы
только вообразите диету, основой которой является это! Только не  просите,
чтоб вам показали его живым - аппетит у вас пропадет на долгие месяцы.
   На следующий день Вориш послал за Эриком Хортом и спросил  его,  нельзя
ли закупить некоторое количество мяса колуфа для экипажа его корабля?
   Хорт поглядел на него с ужасом.
   - Я же вам сколько времени твержу, что у туземцев не хватает  мяса  для
собственных нужд. Вы что же - мне не верите?
   - Я как-то не связал все это, - смутился Вориш. - Я знаю, что  колуф  -
основа их питания, мы об этом говорили, но мисс Варр кормила меня  обедом,
и я...
   - Госпиталь пользуется  приоритетом,  но  то,  что  туда  поступает,  в
принципе предназначено только больным. Однако Талита  получает  все,  чего
попросит, она ведь тоже не верит тому, что я  говорю  о  нехватке  мяса  в
деревнях.
   - Понятно.
   - Ничего вам не понятно!  Я  знаю,  что  туземцы  не  получают  нужного
количества пищи. Промысел колуфа упал на одну четверть. Они уже  голодают,
но пока результаты недоедания  еще  слабо  выражены.  Промысел  продолжает
падать и будет падать, а недоедание будет увеличиваться, переходя в голод.
Мы обязаны найти замену колуфу. Необходим новый эксперимент.
   - Какой еще эксперимент?
   - Поскольку некоторые из  ваших  подчиненных  переселились  временно  в
жилые домики Уэмблинга,  не  могли  бы  мы  поселить  нескольких  детей  в
"Хилне"? На какое-то время? Там их будут кормить только флотским рационом,
а они не смогут нас обмануть, так как потеряют  связь  с  берегом,  и  мы,
возможно, что-то узнаем.
   - Это возможно, - ответил Вориш. - Договоритесь с туземцами, а я узнаю,
не станут ли мои медики на дыбы, если их больничка на время превратится  в
детский сад.
   Медики не возражали, а вот туземцы были против. Они не  видели  никакой
нужды в подобном эксперименте. У них  есть  План.  Хорт  обещал  приложить
усилия и попытаться их переубедить.
   Оставалась еще  и  проблема  нарушенного  Договора  и  доклада  Вориша,
который был Командованием положен под сукно. Командование сделало вид, что
такого доклада вообще не существует, а статус планеты Лэнгри, еще  недавно
суверенной, упал так низко, что ее обитатели  не  имели  даже  возможности
общаться со своими адвокатами. Коммуникационный центр  находился  в  руках
Уэмблинга, который контролировал их сообщения. Они боялись посылать письма
и на грузовых кораблях Уэмблинга, так как знали - он все равно прочтет их.
   Лейтенант-коммодор Смит обсудил эту проблему с Форнри, а потом  сообщил
о результатах Воришу.
   - Туземцы, разумеется, имеют  право  на  частную  переписку  со  своими
юристами, - сказал Вориш, - но поскольку Командование считает, что никакой
проблемы Лэнгри вообще не существует,  было  бы  глупо  вовлекать  себя  в
конфликт из-за несуществующей проблемы.
   - А как насчет частного соглашения? - спросил Смит. - Я  буду  посылать
их сообщения как свои собственные  и  попрошу  адвокатов  предложить  свой
способ обмена информацией, в котором буду участвовать и я лично. Они будут
представлять и меня - на случай, если  кто  заинтересуется.  Что  касается
почты туземцев, то адвокаты могут послать письма в двух конвертах, верхний
из которых будет адресован мне. Я же поклянусь, что буду передавать письма
туземцам нераспечатанными.
   - Хорошая идея, - сказал  Вориш.  -  Нет  никаких  приказов  по  Флоту,
которые бы запрещали тебе пересылать письма своих друзей.
   - Свинство со стороны Командования, что  оно  сунуло  твой  доклад  под
сукно. Я-то был уверен, что они тут же начнут действовать так или иначе  -
или поднимут жуткий шум, или прямо прикажут тебе заткнуть пасть.
   - Это они еще успеют сделать,  -  мрачно  пообещал  Вориш.  -  Уэмблинг
заглянул ко мне сегодня утром и повел  показывать  тот  кусок  территории,
который он хочет присобачить к своей стройке. Ты знаешь, что он хочет  там
сделать? Поля для игры в гольф!  Сегодня  я  поговорю  с  Форнри  на  этот
предмет. И... Да, я уверен, что реакция на мой доклад все же последует.


   Когда Вориш шел по центральной  улице  деревни,  обмениваясь  вежливыми
приветствиями с туземцами, попадавшимися ему навстречу, он заметил  Талиту
Варр, сидящую на земле в начале боковой улочки. Рядом с ней лежал ребенок,
завернутый в одеяла. Выражение лица Талиты было мрачным и наряженным.
   Он свернул к ней и присел рядом.
   - Что у вас тут? -  спросил  он,  всматриваясь  в  маленькое  серьезное
личико ребенка.
   - Что-то новое, - ответила девушка. - Болезнь уже подхватили  несколько
детишек, а нам все еще не удается определить, что это за болезнь.
   - Надеюсь, ничего серьезного?
   - Мы не знаем. Они заболевают, они болеют, а у нас нет нужных  условий,
чтобы справиться с эпидемией. Все койки в центре уже заполнены.
   - Болеют только дети?
   Она кивнула:
   -  Только  малыши.  Они  вообще-то  очень  упорный  народ  -  в  смысле
сопротивления болезням, но в этом мире очень много совершенно  неизвестных
нам заболеваний.
   Вориш распрощался и снова пошел вверх по центральной улице.
   Из хижины, находившейся на холмике, уже  за  пределами  деревни,  вышел
Форнри, чтобы приветствовать коммодора. Они пожали руки, и Вориш развернул
на столе, сделанном из тыквы, большую карту.
   - Эрик рассказал вам, о чем я хочу говорить?
   - Да.
   -  Это  план  стройплощадки  Уэмблинга  и  территории,  которая  к  ней
прилегает. Он хочет передвинуть периметр в глубь леса и расчистить площадь
под поля для гольфа. Вы знаете, что такое гольф?
   - Эрик мне объяснил.
   - Если вы не все поняли, не беспокойтесь. Некоторые  люди,  играющие  в
эту игру, тоже разбираются в ней слабо. Присоединение  этой  территории  к
стройплощадке сильно удлинит периметр. Я уже сказал Уэмблингу, что у  меня
нет людей для его охраны. Полагаю,  что  он  все  равно  начнет  работы  и
воспользуется собственной охраной.
   - Возможно, что нам удастся попросить наших адвокатов возбудить иск  по
поводу полей для гольфа, - сказал Форнри. -  Хартия  говорит,  что  мистер
Уэмблинг имеет право развивать наши природные ресурсы. Является  ли  гольф
природным ресурсом?
   - Не знаю, - ответил Вориш. - Мне  кажется,  что  вопросы  такого  рода
юристы обсуждают с особым смаком. Во  всяком  случае,  предложить  им  эту
проблему следует обязательно. Но я хотел поговорить о другом. Там, в лесу,
находится заброшенная деревня. - Он указал на карте место. - Вот тут.  Это
Уэмблинг заставил ваших людей уйти оттуда?
   - Нет.
   - Жаль, жаль, - сказал Вориш и криво  усмехнулся.  -  Если  бы  это  он
заставил ваших людей покинуть свои дома, я бы, возможно, сумел вам  чем-то
помочь. А почему эта деревня находится в лесу,  тогда  как  все  остальные
расположены на берегу?
   - Это деревня нашего Учителя, а сейчас она необитаема.
   - Учителя? - переспросил Вориш с удивлением. - Чему же он учил?
   - Он учил нас всему, - улыбнулся Форнри.
   - Вы меня заинтриговали, - сказал Вориш, садясь на  тыквенный  стул.  -
Скажите мне правду. Имеет ли та деревня для вас какое-нибудь значение?
   - Она имеет для нас совершенно особое значение.
   - Учитель? Гуру? Философ? Пророк? Так вы  говорите,  совершенно  особое
значение?
   - Да. Совершенно особое.
   - Деревня, имеющая совершенно особое значение, причем  если  Учитель  -
религиозный лидер, может стать своего рода  святилищем,  -  развивал  свою
мысль Вориш. - Можно ли сказать, что вы покинули ее,  чтобы  сохранить  ее
неизменной в память об Учителе?
   - Да. Это правда.
   - И вы со времени смерти Учителя не разрешаете, чтобы туда ступала нога
чужака? Мне это нравится. Это может оказаться тем, чего я давно ищу. -  Он
усмехнулся. - Я думаю, что добуду  вам  еще  немного  времени  для  вашего
Плана. И еще я полагаю, что заставлю их вынуть из-под сукна мой доклад!


   На выходе из деревни Вориш повстречался с Хортом. Они  пошли  вдвоем  к
лодке Вориша.
   - Видели больных детей? - спросил Хорт.
   - Мисс Варр рассказала мне о них. Я понял ее так, что в этом мире много
загадочных болезней.
   Хорт повернулся к нему в бешенстве.
   - Не было бы никакой болезни, если бы дети не ослабели от  голода.  Все
население слабеет от голода, но дети оказались наиболее  восприимчивыми  к
болезни. Ни она, ни ее драгоценный врач просто не хотят смотреть правде  в
лицо.
   - Но пока ведь доказательств нет... - начал было Вориш.
   - Промысел колуфа упал на четверть! Какие еще нужны вам доказательства?
   - Согласились ли туземцы на эксперимент?
   - Завтра начинаем.
   - Странно, как это можно голодать в таком плодородном мире, - задумчиво
проговорил Вориш, глядя на пышный лес.
   -  Вы  что  же,  не  знали,  что  растения,   которыми   питается   все
человечество, тут не произрастают?
   - Нет, я даже не слыхал об этом!
   - Когда мы сюда прилетели, я заставил Уэмблинга выписать  семена  самых
различных культур, - сказал Хорт. - Те немногие, которые принялись,  затем
мутировали и их питательные качества резко снизились.
   - Итак, туземцы по необходимости едят колуфа, что  было  бы  прекрасно,
если бы они имели это мясо в достаточном количестве?
   - Верно. Вмешательство  в  экологию  моря,  совершенное  строителями  и
вашими людьми, шум машин, передающийся сквозь  воду,  ее  загрязнение  при
сбрасывании камня и грунта, все это, а может,  и  многое  другое  отгоняет
колуфа далеко от берега, где туземцы не  могут  его  промышлять.  Ситуация
станет еще хуже, а возможно, никогда уже не выправится, как только  курорт
откроется для туристов и охотничьи угодья станут уничтожаться еще быстрее.
Да, туземцы голодают, причем явственней всего это сказывается на детях.
   - Как странно, - сказал Вориш. -  Выходит,  будто  все,  что  мог  дать
туземцам медицинский центр, в конечном  счете  заставляет  их  умирать  от
голода при отличном состоянии физического здоровья.
   Вернувшись к себе, Вориш первым делом отправился повидать Уэмблинга.
   - Я насчет поля для гольфа, - сказал он. - Как вы намерены поступить  с
деревней туземцев в лесу?
   - Снесу ее, - ответил Уэмблинг. - Она же  заброшена.  Вероятно,  прошли
уже годы с тех пор, когда там жили туземцы.
   - Давайте поедем и осмотрим ее, - предложил Вориш.
   Уэмблинг охотно согласился. Вероятно, он надеялся уговорить  Вориша  на
удлинение периметра. Его хорошо охраняемые машины уже успели  врезаться  в
лес. Уэмблинг повел Вориша в обход машин по тропе, ведущей в деревню.  Она
стояла на овальной расчистке, в одном конце  которой  и  приютилась  кучка
туземных построек.
   - Видите? Просто заброшенная деревушка, - сказал Уэмблинг.
   Он начал заходить в хижины. Вориш, оглядевшись, заметил очень  странный
предмет. Между двумя деревьями была натянута  туземная  плетеная  материя,
покрытая толстым слоем глины. На высохшей глине  виднелись  математические
символы.
   - Что это такое? - воскликнул он.
   Из хижины вышел Уэмблинг.
   - Она необитаема уже несколько лет, - орал он. - Впрочем, я  все  равно
не стал бы ее тут оставлять. Она находится как раз на месте восьмой лунки.
   Вориш рассматривал математические символы.
   - Как?.. Это задача из области межзвездной  навигации!  Значит,  это  и
есть деревня Учителя! Но зачем туземцам математика столь высокого порядка?
- Он отвернулся, недоуменно качая головой.
   Вориш подошел к Уэмблингу, вылезающему из  очередной  хижины  после  ее
осмотра.
   - Извините, - начал Вориш, - но я не имею права позволить вам  что-либо
здесь делать без согласия туземцев.
   Уэмблинг шутливо ткнул его пальцем под ребро.
   - Не валяйте дурака. Вы же не  захотите  порушить  мой  великий  проект
из-за кучки травяных хижин. Пусть туземцы подают на меня в суд.  Суд  меня
не остановит. Он просто оценит стоимость этих хижин  -  не  больше  одного
кредита за все, а туземцам проигранное дело обойдется в  пятьдесят  тысяч.
Чем скорее они израсходуют свои деньги, тем скорее перестанут мне мешать.
   Вориш сказал твердо:
   - Космический Флот не  предназначен  для  того,  чтобы  доставлять  вам
удовольствие. Полученный мной приказ содержит  отдельный  пункт  о  защите
туземцев и их святилищ, равно как и вас и вашей  собственности.  Возможно,
суд вас не остановит, но я - остановлю.
   Сказал и ушел, оставив  Уэмблинга  бросать  ему  в  спину  убийственные
взгляды.
   - Он думает - я блефую, - говорил вечером Вориш Смиту. - Я заметил, что
его машины уже  нацелились  на  деревушку.  Некоторые  люди  не  могут  не
поддаться искушению проверить блеф, даже если знают, что от этого может не
поздоровиться им самим.
   - Надеюсь, ты понимаешь, что суешь голову в петлю? - спросил Смит.
   - Флотский командир, если он боится высунуть шею, не стоит ни гроша.


   Когда машины пробились на расчистку, где стояла  деревня,  люди  Вориша
уже были готовы. Сам он  вместе  со  Смитом  сейчас  стоял  неподалеку  от
посадочного поля и смотрел, как Уэмблинг обсуждает что-то со своей рабочей
командой, жестикулирует, а потом  уступает  им  дорогу.  Передовая  машина
рванулась и раздавила первую хижину. Вориш тут же отдал сигнал своим людям
начинать. Отделение бойцов с оружием на  изготовку  быстро  спустилось  по
склону и заняло деревню. Машины, лязгая, остановились.  В  это  время  уже
подошли и Вориш со Смитом, к которым бросился разозленный Уэмблинг.
   - У вас есть разрешение туземцев?
   Уэмблинг с трудом обуздал свой гнев.
   - У меня есть хартия. А как я ее использую - не ваше дело.
   - А я думаю - мое, - ответил ему  Вориш.  -  Давайте  проведем  с  вами
юридическую проверку. Возможно, что Суд  и  впрямь  присудит  вас  лишь  к
штрафу за эти хижины. - Потом он обратился уже к Смиту: -  Арестуйте  этих
людей и остановите все работы на  строительстве.  Священное  для  туземцев
место было осквернено  и  нам  придется  приложить  немало  усилий,  чтобы
предотвратить восстание населения.
   Затем Вориш вернулся к себе на "Хилн" и написал рапорт.  Позже  к  нему
присоединился Смит, лицо которого прямо расплывалось от улыбки.
   - Ладно, дело сделано, - сказал  он.  -  Уэмблинг  сидит  под  домашним
арестом, работы прекращены, у рабочих бессрочный отпуск. Они  в  восторге,
Уэмблинг - на грани  инсульта.  Ты  уверен,  что  мечтал  именно  о  таком
развороте событий?
   - Да, это именно то, чего я  добивался.  Мы  столкнулись  с  хитроумным
заговором, цель которого - прикрыть гнусное жульничество  Уэмблинга,  и  я
знаю только одного человека, который имеет достаточное влияние и  способен
произвести столько шума, чтобы Командование вмешалось в эту историю.
   - И кто же это?
   - Сам Уэмблинг. Мы с тобой всегда действуем по команде - от  низшего  к
высшему. Он же начинает рассылать свои жалобы во все стороны  и  орать  во
весь голос. Если он доведен до бешенства, то именно так и поступит.
   - Что он взбешен, так это точно. И жалобы шлет во всех направлениях.  Я
хотел предложить изолировать его от Центра Связи.
   Вориш отрицательно мотнул головой.
   - Я хочу получить  копию  каждого  его  послания.  Немедленно.  К  тому
времени, когда Командование поймет  важность  моего  доклада,  его  жалобы
посыплются к ним десятками из всех и всяких инстанций. Хотел бы я  видеть,
как они положат мой доклад под сукно на этот раз!


   Строительство Уэмблинга стояло на мертвой точке уже три  недели,  когда
Вориш снова посетил туземную  деревню.  Талита  Варр  реквизировала  самую
большую хижину под больницу  для  детей,  и  теперь  он  увидел,  как  она
работает. Талита была так занята  со  своими  юными  пациентами,  что  еле
заметила своего гостя.
   Он не знал, что  рассказал  ей  Хорт  о  хладнокровном  предварительном
отчете медицинской части "Хилна". Дети, принявшие участие в  эксперименте,
были действительно истощены - буквально все - и,  насколько  медики  могли
установить,  флотские  рационы  ничего  в  этом  отношении  не   изменили.
Эксперимент продолжался, но медики уже сейчас были готовы  принять  теорию
Хорта: туземцы так адаптировались к диете из колуфа, что лишь  специальная
пища, близкая по составу к этому мясу, могла успешно его заменить.  Теперь
медики размышляли по поводу того, что могло бы стать таким заменителем.
   В рощице, куда выходила главная улица деревни, Форнри и Хорт  сидели  в
тыквенных креслах и тихо  беседовали.  Оба  обрадовались  приходу  Вориша,
распорядились  принести  еще  кресло  и  фляжки  с  напитком.   Поблизости
несколько пожилых туземцев лежали в своих гамаках,  тихо  покачиваясь  под
дыханием морского бриза. Вориш  отметил  про  себя  их  спокойную  беседу,
прерываемую задумчивыми долгими паузами,  и  подивился  мудрости  старцев,
возложивших руководство планетой не на Старейшину, а на Форнри. Опасность,
исходившую  от  Уэмблинга,  нельзя  было  устранить  болтовней   стариков,
покачивающихся в своих гамаках. Форнри сказал с тревогой в голосе:
   - Правда ли, что у вас могут быть неприятности из-за того, что  вы  нам
помогаете?
   - Меня все время запугивают самыми суровыми карами, - ответил Вориш.  -
Последний раз это проделал не кто иной,  как  Уэмблинг  -  сегодня  утром.
Самое худшее, что мне грозит, как мне кажется, - это что  меня  отзовут  и
поговорят со мной на басах. Более серьезные меры потребовали бы публичного
разбирательства, то есть вывешивания кучи грязного белья. А  этого  друзья
мистера Уэмблинга никак не захотят.
   - Коммодор - оптимист, - вмешался Эрик  Хорт.  -  Он  купил  время  для
вашего драгоценного Плана, за что может заплатить своей военной  карьерой.
Сюда уже отправлен адмирал, который первым делом освободит Уэмблинга и его
людей из-под ареста, а коммодора Вориша арестует.
   - Этот адмирал - мой старый друг, - сказал Вориш с улыбкой. -  Если  он
меня и посадит, то сделает это очень нежно.
   Хорт с выражением отвращения махнул рукой.
   - Если Уэмблингу найдется что сказать, а он, думаю, найдет что,  то  на
завтрак ему подадут жареные уши коммодора. На тарелочке. Я  чувствовал  бы
себя гораздо лучше, если бы вы как следует использовали то время,  которое
он вам купил. Если  ваш  План  заключается  лишь  в  том,  чтобы  дразнить
Уэмблинга и мешать ему, пока он не сбежит с планеты, то я  официально  вам
заявляю, что ничего подобного не произойдет.
   Покинув деревню, Хорт и Вориш обнаружили Талиту, сидевшую на пляже. Она
печально смотрела в далекое море.
   - Не могу понять, -  сказала  она.  -  Список  больных  растет  как  на
дрожжах.
   Эрик Хорт, пребывавший в состоянии раздраженности еще во время беседы с
Форнри, набросился на Талиту с настоящей яростью.
   - Не можешь понять, в чем дело? Неужто ты хочешь сказать,  что  до  сих
пор не видишь, что происходит? Ты что - ослепла?
   - Что... что ты имеешь в виду?
   - Все население планеты находится в различных стадиях голодания,  а  ты
не можешь понять, почему растет список больных! Ты знаешь, сколько колуфов
поймали вчера  в  этой  деревне?  Всего  двух,  и  очень  маленьких.  А  в
нормальных условиях их нужно для такой деревни от шестнадцати до двадцати,
чтобы люди наелись. Попробуй есть каждый день одну восьмую своего дневного
рациона, и поглядим, надолго ли у тебя хватит сил.
   Талита попыталась встретить его взгляд, но у  нее  не  получилось.  Она
никак не могла оторвать глаз от следов своих ног,  оставленных  на  мокром
песке. Затем встала и пошла к деревне.
   Хорт крикнул:
   - Куда ты идешь?
   Она даже не ответила. Хорт и Вориш обменялись взглядами, и  последовали
за ней. Она подошла к большой хижине, которую превратила  в  госпиталь,  и
они ждали ее снаружи, пока она медленно переходила  от  одного  ребенка  к
другому. Когда она вышла, ее лицо было белее мела.
   - Я была слепа, - прошептала она.
   - А как давно ты осматривала стариков? - спросил Хорт.  -  Охотники  на
колуфов должны поддерживать свои силы  -  охота  на  этого  зверя  требует
чудовищной затраты  энергии.  Если  они  обессилеют,  в  деревнях  тут  же
начнется массовый мор от голода. Первыми едят охотники, а старики, которые
дают обществу мало, столько же и получают от него - они  едят  последними.
Они лежат в своих гамаках и ждут,  когда  придет  смерть.  Неужели  ты  не
видела, как в каждой деревне почти каждую ночь загораются костры смерти?
   - Я была слепа, - слабо повторила она. - Но почему же доктор Фоннел  не
распознал, что это такое?
   - Голодание - болезнь нецивилизованных обществ. Думаю, он никогда с ней
не сталкивался.
   - Дяде придется выписать пищу для туземцев.
   - Слишком поздно. Об этом надо было думать еще до того,  как  он  начал
стройку. Врачи коммодора Вориша пробовали кормить детей туземцев флотскими
рационами. Они не нашли такой еды, которая  давала  бы  нужное  количество
калорий и нужное сочетание витаминов и минеральных веществ. Люди,  которые
привыкли есть только колуфа, не усваивают другой пищи.
   Талита спрятала лицо в ладони.
   - Это моя вина. Это я подала дяде идею курорта. Я уговорила  и  убедила
его!
   - Может, да, а может  -  нет,  -  мрачно  сказал  Хорт.  -  Но  зато  я
гарантирую, что никому не удастся отговорить его от этого.


   Вориш выставил почетный караул, когда адмирал Милфорд Корнинг прибыл на
флагманском  корабле  "Малдара".  Адмирал  был  низенький,  но   суетливый
человек,  которого  его  же  люди  любовно   называли   за   глаза   "Наша
старушенция". Он остановился на  верхней  площадке  трапа,  чтобы  принять
рапорт Вориша, а затем быстро спустился вниз, где они и пожали руки.
   Адмирал сказал Воришу: "Рад видеть  вас,  Джим",  -  на  что  последний
ответил: "Прекрасно выглядите,  сэр".  Закончив  этот  ритуал,  оба  пошли
обходить ряды почетного караула.
   Дойдя до конца последней шеренги, Корнинг сказал:
   - Ну, на один день мне почестей вполне хватит. Пойдем куда-нибудь,  где
можно поболтать.
   - У вас или у меня? - спросил Вориш.
   Адмирал втянул в себя глоток морского воздуха.
   - Джим, я уже шесть месяцев парюсь в этой банке. Давай прошвырнемся  по
пляжу.
   Они вышли за пределы охраняемого периметра и сели на валуны, где  волны
прибоя тихо улеглись у самых ног. Жуткое опустошение, вызванное  стройкой,
отсюда не было видно. Ближайший часовой стоял метрах в пятидесяти. Корнинг
снова затянулся ароматным морским воздухом и заметил:
   - Чудесное  местечко.  Твои  ребята,  видать,  получили  от  него  уйму
удовольствия. Да и ты смотришься недурно. - И после молчания: - Джим,  что
все-таки тут у вас происходит?
   - Не уверен, что Командование  показало  вам  мои  доклады,  -  ответил
Вориш. - Поэтому я распорядился снять для вас копии.
   Он вручил их Корнингу, а потом отошел от него на несколько шагов и стал
смотреть, как  тихие  волны  набегают  на  берег.  Адмирал  быстро  листал
страницы рапортов. Наконец Корнинг сказал:
   - Ладно. Я прочел достаточно, чтобы понять  суть.  Вечером  дочитаю.  И
какие же официальные шаги были предприняты?
   - А никаких, - ответил Вориш.
   - Ты хочешь сказать, что ты официально представил им эти  документы,  а
Командование никаких действий не предприняло?
   - Ни один рапорт не удостоился подтверждения. Когда я послал  запрос  о
предпринятых действиях, Командование ответило в том духе, что они положены
под сукно.
   Губы Корнинга сложились так, будто он засвистел.
   - Я с тобой совершенно согласен. Это грязная история, а значит,  чьи-то
головы должны полететь. Тебя это не касается. Твой долг был  отрапортовать
о ситуации, что ты и сделал. Садись.
   Вориш устроился на ближайшем валуне.
   - Продолжим. Что там за история с туземными хижинами?
   - Согласно полученным приказам,  я  тут  третейский  судья,  -  ответил
Вориш. - Я должен поддерживать мир. Это означает, что я защищаю  Уэмблинга
от крутых выходок туземцев, но  одновременно  я  же  защищаю  туземцев  от
произвола, нарушения обычаев, оскорбления священных  мест  и  т.д.  Смотри
параграф седьмой.
   - Я его читал.
   - Идея, как я понимаю,  была  такая:  если  туземцы  угрожают  жизни  и
собственности граждан Федерации, то они вряд ли нуждаются в защите. Но  те
заброшенные хижины туземцы зовут "Деревней Учителя", а  само  место  имеет
важное религиозное значение.
   - Ага! Тогда, согласно букве приказа, эта деревня является  святилищем!
Я так понимаю, этот Уэмблинг ворвался туда и стал все рушить и уничтожать?
   - Именно так он и сделал.
   - И ты предупредил его  заранее,  что  он  должен  получить  разрешение
туземцев, а он тебя высмеял. До этого  момента  твои  действия  не  только
правильны, но заслуживают награждения, и никто тебя ни в чем  обвинить  не
может. Но почему ты арестовал Уэмблинга и прикрыл его стройку?  Почему  не
заставил его разбить свое поле для гольфа где-нибудь еще? Если бы он  стал
на это жаловаться, то сам превратился  бы  в  объект  насмешек.  Остановив
работы, ты нанес ему ущерб и в  деньгах,  и  во  времени.  Сейчас  у  него
серьезная причина для жалоб. А связи у него - о-го-го!
   - Я запер его ради его собственной безопасности, - сказал Вориш.
   - Его безопасности? - как эхо отозвался Корнинг.
   - Он осквернил священное для туземцев место. Если бы туземцы  восстали,
я бы оказался ответственным. Поэтому я посадил его под арест  и  ограничил
передвижение его рабочих.
   Корнинг громко расхохотался.
   - Вот это здорово! Для его личного блага!  Ладно.  Это  я  поддержу.  В
общем, из-под расстрела, считай, я тебя вытащил.
   - Неужто они думали этим развлечься? - ухмыляясь, спросил Вориш.
   - Собирались... Собираются принять жесточайшие  меры,  -  уже  серьезно
сказал адмирал. - Мне это не понравилось. Однако приказ  есть  приказ.  Ты
вернешься в галактику  на  "Хилне"  под  арестом,  чтобы  предстать  перед
Военным Трибуналом.
   - Рад это слышать. Жду не дождусь,  чтобы  описать  действия  Уэмблинга
перед широкой публикой.
   - Этого Командование  не  захочет,  и  если  ты  будешь  настаивать  на
открытом заседании Трибунала, они, полагаю, попросят тебя забыть обо  всем
случившемся и даже вынесут благодарность. Так что - стой на своем.
   - Буду, - пообещал Вориш.  -  Закрытое  слушание  ничего  не  даст,  за
исключением того, что меня могут пристрелить. Рад, что оставляю  Лэнгри  в
добрых руках.
   - Но не в моих. Нет, - сказал Корнинг. - Во всяком  случае,  только  на
короткий срок. Сюда  направляется  984-я  эскадра.  Одиннадцать  кораблей.
Командование не желает рисковать, что  ситуация  выйдет  из-под  контроля.
Командующий - вице-адмирал Эрнест Доллман. Отличный парень. Знаешь его?



        18

   Субмастер Джарвис Джарнес явился в Суд,  каковой  поступок  граничил  с
безрассудством. Хотя Судья - Его Светлость Блор Фигоун  -  и  не  высказал
этого напрямик, но его манера держаться  на  предшествующих  сессиях  явно
показывала, что Его Светлость обладает отличной памятью. Сам  Джарнес  уже
потерял счет своим безрезультатным  искам,  которые  он  вчинял  от  имени
народа Лэнгри.
   Его Светлость приветствовал Джарнеса с выражением лица, явно говорившим
об усталости, и гримасой нескрываемого отвращения.
   - Неужели нам опять придется пройти через это, субмастер Джарнес?
   - Дело исключительной важности, Ваша Светлость. Туземцы Лэнгри...
   - Ах да. Эти несчастные туземцы... Если бы в этом мрачном деле была  бы
хоть малейшая возможность оказать им помощь, заверяю вас... - Он помолчал,
а потом сурово сказал: - Так что там у вас?
   - Петиция о прекращении работ, Ваша Светлость.
   - Так я и думал.
   - Она касается того, как "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" используют свою  хартию,  Ваша
Светлость.
   -  Субмастер...   неужели   вы...   Я   воспользуюсь   словами   вашего
достопочтенного оппонента и советника "Уэмблинг  и  К<sup>o</sup>"  мастера  Хорвица:
"Неужели вы собираетесь снова забрасывать Суд  кучей  ничего  не  значащих
мелочей?"
   - Надеюсь, нет, Ваша Светлость.
   - Я тоже буду надеяться. Можете продолжать.
   Выражение  вежливой  скуки,  не  сходившее  с  лица  Судьи,   полностью
совпадало с выражением лица клерка Вайленда,  сидевшего  под  изображением
Судьи на экране. Зрителей не было.
   - Я буду краток, Ваша Светлость, - пообещал  Джарнес.  -  Наша  петиция
просит Суд вынести  решение  о  приостановке  новых  работ  и  о  глубокой
проверке дефиниции "природные ресурсы" применительно к хартии "Уэмблинг  и
К<sup>o</sup>".
   - Опять? - вежливо спросил Судья.
   - На кон поставлена  жизнь  всего  туземного  населения  планеты,  Ваша
Светлость. Положение туземцев отчаянное. У нас есть доказательства...
   - Я хорошо знаком с их положением, субмастер Джарнес.  Вы  неоднократно
обращали мое внимание  на  это,  и  хотя  у  меня  есть  свои  слабости  и
предубеждения, я не насчитываю среди них слабую память.  И  я  не  уступлю
никому  места  по  глубине  сожалений,  испытываемых  к  этим   несчастным
туземцам. Но, к несчастью, я должен соблюдать закон  и  учитывать  решения
Верховного Суда. Какова причина вашего иска в настоящее время?
   - Поля для гольфа, Ваша Светлость.
   - Поля для гольфа? - повторил Судья в полном недоумении.
   - Да, Ваша Светлость. "Уэмблинг  и  К<sup>o</sup>"  планируют  заложить  несколько
полей для игры в гольф, причем необычайно больших размеров, можно сказать,
абсурдно  огромных.  Число  их  тоже  превосходит  вероятные   потребности
курорта, который сейчас строится, а многие  расположены  в  местах,  очень
удаленных  от  курорта.  Совершенно  очевидно,  что  мы   сталкиваемся   с
хитроумной бесчестной махинацией. Эти "поля" -  камуфляж  захвата  земель,
который еще больше подрывает возможность туземцев выжить.  А  "Уэмблинг  и
К<sup>o</sup>"...
   Судья предостерегающе поднял палец.
   - Мнение советника истца в данном случае не существенно. Но  можете  ли
вы сами доказать, что действительно имеет место хитроумная махинация?
   - К тому времени, когда намерения "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" станут явными,  будет
уже поздно применять правовые нормы.
   - Мы должны оценивать ситуацию на основе  известных  фактов,  субмастер
Джарнес. Проект "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" представляет собой курорт для  отдыхающих.
Я полагаю, что для людей, находящихся на отдыхе, вполне естественно играть
в гольф. Верховный Суд признал, что хартия, полученная указанной компанией
и позволяющая ей  развивать  природные  ресурсы  мира  Лэнгри,  юридически
правомочна и включает в себя и  право  строить  курорты.  Какую  же  новую
проблему вы представите в этом случае?
   - Две проблемы, Ваша Светлость. Первая: включает ли хартия и  право  на
строительство полей для гольфа? И вторая: если да, то  разрешается  ли  их
строительство  в  нерационально  большом  числе  и  нерационально  больших
размеров?  Поля  для  гольфа  требуют  расчистки  очень   больших   лесных
территорий, Ваша Светлость. Другими  словами,  поля  для  гольфа,  которые
собирается создавать "Уэмблинг и К<sup>o</sup>", пользуясь своей хартией, разрешающей
развитие природных ресурсов планеты,  фактически  означают  нерациональное
разрушение этих самых ресурсов.
   - Вы искали нужные доказательства?
   -  Да,  Ваша  Светлость,  но  не  нашел  никаких  прецедентов,  которые
подходили бы в данном случае.
   - В этом случае я принужден рассматривать поля  для  гольфа  как  часть
территории курорта для отдыхающих,  а  следовательно,  вполне  разрешенные
хартией.  Поверьте  мне,  мои  симпатии  находятся  полностью  на  стороне
туземцев, но я не могу извращать закон, чтобы превратить его в  орудие  их
защиты. Вам придется обращаться за  запрещением  работ  непосредственно  в
Верховный Суд, но я сомневаюсь, чтобы он выслушал вас.
   - Хорошо, Ваша Светлость, я обдумаю это. Но может быть, вы  рассмотрите
вопрос о временном запрещении строительных работ "Уэмблинг  и  К<sup>o</sup>",  чтобы
прекратить ухудшение экологической среды Лэнгри?
   Некоторое время Судья молча созерцал Джарнеса. Потом он улыбнулся:
   - Очень хитроумный ход, субмастер Джарнес. Но скажите  мне  откровенно:
существует ли на  данной  стадии  хоть  какой-нибудь  аспект  деятельности
"Уэмблинг и К<sup>o</sup>", который мог бы  осуществляться  без  разрушения  экологии
планеты Лэнгри?
   - Мы имели в виду только новые действия Компании, Ваша Светлость.
   - Такие, как поля для гольфа?
   Адвокат ответил неуверенно:
   - Ну...
   - Экология - очень широкое понятие, субмастер Джарнес.  Оно  охватывает
множество вещей, в том числе и таких, которые уже  разрешены  "Уэмблинг  и
К<sup>o</sup>" согласно решению Верховного Суда. Если бы я задержал работы  "Уэмблинг
и К<sup>o</sup>" с  тем,  чтобы  предотвратить  дальнейшее  разрушение  экологической
среды, то я наверняка затронул бы и те действия Компании, которые  ей  уже
позволены законом. Если, например, турист глубоко вдохнет воздух, а  потом
выдохнет его, то разве он не изменит  экологическую  обстановку?  Ведь  он
вдохнет воздух, богатый кислородом, а  выдохнет  почти  чистый  углекислый
газ! Нет, субмастер Джарнес. Верховный Суд подтвердил  права  "Уэмблинг  и
К<sup>o</sup>"  строить  и  эксплуатировать  курорты  на  планете.   Эти   несчастные
туземцы... Но я должен подчиняться  закону  и  решениям  Верховного  Суда.
Имеются ли какие-нибудь признаки благоприятного развития  на  политическом
фронте?
   - Ничего  определенного,  Ваша  Светлость.  Слишком  много  политиканов
заинтересованы в  беззаконии,  особенно  если  они  могут  нажить  на  нем
политический капитал.
   - Безусловно, - с сочувствием сказал Судья.  -  Юриспруденция  обладает
лишь одним утешительным качеством. Когда ей  задают  вопрос,  она  обязана
отвечать на него. Может, она даже не всегда знает правильный ответ,  но  в
конце концов она обязательно ответит.
   - И тем не  менее  она  позволяет  уничтожить  все  туземное  население
планеты, ради того чтобы "Уэмблинг  и  К<sup>o</sup>"  могла  построить  процветающий
курорт.
   Судья нахмурился, а потом посмотрел на адвоката с удивлением.
   - М-м-м... Хартия, выданная для развития природных ресурсов, не  должна
допускать уничтожения жизни людей.  Если  вы  сможете  сформулировать  это
положение в виде петиции, я гарантирую вам немедленный пересмотр.
   - Я пытаюсь сделать это уже многие месяцы, Ваша Светлость,  но  мне  не
удается.
   - И, к сожалению, ни я, ни какой-нибудь другой Судья, не сможем вынести
решения  по  петиции,  которая  не  содержит  четкой  формулировки  своего
требования. Печально, но это так. Ах, эти несчастные туземцы...



        19

   Адмирал Эрнест Доллман стоял у окна, как он теперь часто  делал,  после
того как Уэмблинг выделил ему офис в  законченном  крыле  главного  здания
курорта, и любовался цветными вспышками на горизонте.  Это  были  туземные
охотничьи лодки, и он всегда имел под рукой  бинокль,  чтобы  полюбоваться
ими.
   Ожил интерком:
   - "Сполон" только что приземлился, сэр. Капитан  Протц  направляется  к
вам.
   Доллман, не оборачиваясь, поблагодарил и подумал, что надо  бы  сменить
адъютанта. Со своими обязанностями молодой лейтенант справлялся  прилично,
но с каждым днем его голос становился все резче и резче.  Такой  противный
голос, неожиданно  прерывая  размышления  адмирала,  снижал  эффективность
работы последнего минимум на пятьдесят процентов.
   Он снова поднял к глазам бинокль и стал рассматривать  охотничьи  лодки
до тех пор, пока в  коридоре  не  раздались  тяжелые  шаги.  Лейтенант  на
интеркоме сказал: "Хорошо отдохнули, сэр?",  -  а  голос  капитана  Протца
ответил: "Как обычно". Затем в открытую дверь вошел Протц и тут же  плотно
ее закрыл. Протц отдал честь, и они пожали руки.
   - Что означает "как обычно"? - спросил Доллман.
   - Как обычно? А,  ты  имеешь  в  виду...  Обычный  отпуск  вот  и  все.
Толкучка. Шляешься по полузабытым родичам, и все такое.
   Доллман сел за свой стол, указал Протцу на  кресло,  и  капитан  устало
опустился в него.
   - Выполнил я твои  поручения,  -  сказал  он.  -  Ознакомил  с  копиями
Договора, копиями рапортов Вориша и твоих собственных чуть ли  не  каждого
оппозиционно настроенного  политика,  руководителя  агентства  новостей  и
политического обозревателя. Надежд никаких не питаю.  Когда  я  говорил  с
адвокатами туземцев, то обнаружил, что они действуют в том же направлении.
Что ж, если часто повторять одно и  то  же,  кто-нибудь  и  впрямь  начнет
верить сказанному.
   -  Наш  второй  заход  по  тому  же  вопросу,   возможно,   кого-нибудь
действительно  убедит,  -  согласился  Доллман.  -  К   сожалению,   когда
произойдет взрыв - если допустить, что он вообще произойдет, - он случится
слишком поздно. Что - у адвокатов туземцев иссякли  идеи?  За  все  время,
которое прошло после твоего отъезда в отпуск, у Уэмблинга ни разу не оста-
навливали работ.
   - Они меня в свои дела не посвящали. Возможно, что у туземцев кончились
деньги. Значит, вот почему Уэмблинг успел сделать так много! Из-за этого и
его проклятой строительной техники. На пути сюда я остановился и поглядел.
Он делает накат, поливает его водой, и накат тут же становится твердым как
сталь. Во всяком случае, так мне прораб объяснил. А для меня это  выглядит
просто пленкой. При таких скоростях Уэмблинг сможет  открыть  свой  курорт
уже через месяц-другой. И все  же,  если  какой-нибудь  политик  наберется
смелости и...
   Доллман задумчиво покачал головой.
   - Это должно произойти немедленно, иначе все пропало. Погляди туда.
   Он подошел к окну. Протц тут же присоединился.
   - Видишь вон те охотничьи лодки за мысом? - спросил Доллман.
   - Ну и что с ними?
   - Они ничего не могут поймать. Я наблюдаю за ними  часами.  Торчат  там
целый день, терпеливо плавают взад и вперед, но не могут  поймать  ничего.
Туземцы погибают от голода.
   - А мы не можем заставить Уэмблинга кормить их?
   - Нам все еще не удалось найти пищу, которую они могли бы или  захотели
бы есть. Они же - гордые люди, которые не хотят жить подачками. И особенно
они не потерпят подачек от Уэмблинга. А самое удивительное в этой  мрачной
ситуации то, что они остаются такими же  жизнерадостными.  Они  уверены  в
своем Плане, верят, что он выбросит Уэмблинга  и  его  курорт  к  чертовой
матери с Лэнгри!
   - А ты так и не узнал, что это за План?
   Доллман снова покачал головой.
   - Я хочу лишь надеяться, что когда этот План провалится, что неизбежно,
то туземцы не потеряют рассудка и не бросятся в атаку. Это будет печальный
день для Флота, когда мы станем  стрелять  в  голодающих,  чтобы  защитить
грязные интересы Уэмблинга.
   Раздался скрипучий голос лейтенанта:
   - К вам мистер Уэмблинг, сэр.
   Протц пошел к двери.
   - Извини, я еще не распаковался.
   - Валяй, - сказал Доллман. - Как бы и мне хотелось уйти отсюда подальше
и что-нибудь такое этакое распаковать.
   Протц открыл дверь и вышел. Доллман услышал голос Уэмблинга:
   - О, привет, капитан! Как прошел отпуск?
   И ответ Протца:
   - Удовлетворительно, благодарю вас.
   В комнату быстрыми шагами вошел Уэмблинг.
   - Доброе утро, Эрни.
   - Доброе утро, Харлоу.
   Уэмблинг подошел к письменному столу Доллмана и  со  стуком  бросил  на
столешницу объемистую папку.
   - Вот вам еще куча бумаг. Пойдем в столовую, выпьем?
   Доллман чуть-чуть приподнял папку и опустил обратно.
   - Почему бы и нет?
   Верхние этажи отстроенного крыла использовались  под  офисы.  Нижний  -
служил гостиной и столовой для руководящего персонала Уэмблинга и флотских
офицеров. Уэмблинг использовал его еще и  для  занятий  школы  официантов,
поваров и барменов, которые  скоро  начнут  работать  на  курорте.  Обычно
Доллман держался подальше от этого места: темноватая гостиная была  битком
забита  свободными  от  работы  людьми,  а  оглушительная  музыка   иногда
становилась просто невыносимой - он слышал ее даже  в  своем  офисе  двумя
этажами выше.
   Когда Уэмблинг вошел в зал, музыка сразу снизила уровень  громкости,  а
освещение сделалось куда ярче. Одна из  "хозяек"  бросилась  к  боссу,  по
дороге сигнализируя остальным, так что когда  он  с  Доллманом  подошел  к
своему любимому столику, тот был уже свободен и рядом ждали  официантки  с
бокалами. Доллман сел, а Уэмблинг ухватил одну из официанток  за  руку  и,
продолжая стоять, стал рассматривать ее со всех сторон.
   - Эрни! - во весь голос гаркнул  он.  -  Ты  заметил?  Прибыли  образцы
форменной одежды. Как тебе нравится?
   Он стал крутить официантку, заставляя ее позировать. Для  Доллмана  эта
одежда выглядела как горстка стекляруса, высыпанная на несколько оборочек.
Но он промолчал.
   Уэмблинг отпустил свою жертву и тут же подпрыгнул к другой, проходившей
мимо.
   -  Одну  минуту,  Фарика!  Как  тебе  это  вот,  Эрни?  Никак  не  могу
определиться, какой лучше.
   С первого взгляда этот костюм ничем не отличался от первого, разве  что
оборки располагались иначе. Уэмблинг же еще долго  вертел  официантку,  он
совершенно  серьезно  занимался  своим  делом,  хотя   девица   откровенно
хихикала. Наконец он сел, но все еще продолжал смотреть ей вслед.
   - Вы же собираетесь иметь  несколько  столовых  и  гостиных,  -  сказал
Доллман, - так почему бы не одеть обслуживающих  их  официанток  в  разную
форму?
   - Эх! Как же это я не додумался!
   В молчании они допивали свои бокалы, а Доллман в зазоре между  тяжелыми
портьерами видел цветные пятнышки на горизонте - умирающие  от  недоедания
туземцы с величайшим терпением  обшаривали  морские  воды,  с  героическим
спокойствием отыскивая добычу, которую чужестранцы давно изгнали отсюда.
   Уэмблинг поставил пустой бокал и  поднял  два  пальца.  Официантка  уже
давно ждала сигнала и тут же примчалась, неся новую порцию.
   - Сегодня утром была неприятность на участке  четыре,  Эрни,  -  сказал
Уэмблинг. - Обычное дело. Туземец пробрался на участок и остановил работу.
Нельзя ли увеличить там число часовых?
   Доллман мотнул головой.
   - У меня просто больше нет людей.
   - Эти вшивые туземцы изменили тактику. Они больше не ложатся и не ждут,
пока их унесут в  лес,  а  бегают  как  оглашенные  и  заставляют  рабочих
гоняться за ними. Этот тип задержал  работу  на  полчаса.  Неужели  вы  не
можете поставить там еще один пост?
   Доллман снова покачал головой.
   - Нет, не могу. Этого не могу.
   - Вы работаете отлично, Эрни. Я посылаю в Штаб такие  отзывы  о  вас  -
пальчики оближешь. И все-таки  прошу  -  пройдите  на  четвертый  участок,
будьте хорошим парнем, подумайте, почему там просачиваются туземцы.
   - А почему вы разбросали все эти дурацкие  поля  для  гольфа  на  таком
расстоянии друг от друга по всей Лэнгри? - спросил Доллман. -  Держали  бы
их в одном месте, так я и мог бы их охранять как надо.
   - Политика и закон, - ответил Уэмблинг, хитро улыбаясь и подмигивая.  -
У вас отменные мозги и таланты, Эрни, но отнюдь не того качества,  которое
нужно для этого дела.
   Доллман благодушно пожал плечами и ничего не ответил, хотя  и  подумал,
что галактика была бы куда лучшим местом, если б в ней было меньше людей с
мозгами и талантами  Уэмблинга.  Охотничьи  лодки  шли  к  берегу,  и  под
цветными парусами уже  можно  было  различить  черные  палочки  -  корпуса
суденышек.
   Внезапно Уэмблинг спросил:
   - А между прочим, что случилось с этим коммодором Воришем?
   - Последнее, что я слышал о нем, что он произведен в капитаны и ушел на
маневры на своем "Хилне".
   - Вы хотите сказать, что его... не выгнали?
   Теперь настала очередь Доллмана хитровато усмехнуться.
   - Провели  расследование  и  вынесли  ему  благодарность  за  достойное
поведение в сложной обстановке. Я полагаю, что  открытое  расследование  с
обсуждением ряда  обстоятельств  привело  бы  к  широкому  распространению
информации,  что  не  понравилось  бы  кое-каким  лицам.  Поэтому   Вориша
погладили по головке и попросили  забыть  обо  всем.  Конечно,  я  могу  и
ошибиться - я ведь полный профан в вопросе о законах и политике. А вы  что
- хотели, чтоб его выгнали?
   Уэмблинг казался очень удивленным.
   - Я? Разумеется, нет. Я  на  него  обиды  не  таю.  Обиды,  знаете  ли,
прибылей не приносят. Мы оба делали дело.  Но  он  к  своей  части  работы
подошел с ошибочных позиций. Если бы ему дали под зад, я бы предложил  ему
работу у себя. Он отличный парень и хорошо разбирается в туземцах. Так что
местечко я бы ему отыскал. Знаете, Эрни, я  надеюсь  создать  тут  крупное
дело, и мне понадобятся  люди,  умеющие  работать.  Если  вы  когда-нибудь
уйдете с Флота, возвращайтесь  на  Лэнгри.  У  меня  и  для  вас  найдется
кое-что.
   - Спасибо. Это я запомню.
   Уэмблинг допил свой бокал, хлопнул обеими ладонями по столу и  поднялся
на ноги.
   - Сходите со мной вечерком на четвертый участок?
   - Я очень занят, но кого-нибудь пошлю.
   Уэмблинг кивнул и затопал прочь. Доллман еще немного посидел над  своим
бокалом, поглядывая в окно, где все еще виднелись охотничьи лодки. Музыка,
как только ушел Уэмблинг, снова взвыла, а танцы стали еще более  бешеными.
Словом, Доллману вскоре пришлось спасаться в свой кабинет.
   Там он опять остановился у  окна,  наблюдая  за  охотничьей  флотилией.
Потом у него ушло чуть ли не полдня на то, чтобы решить, что же ему делать
с докладом, который  подписали  Талита  Варр  и  Эрик  Хорт.  Он  содержал
подробные  данные  о  смертности  среди  туземцев  за   последний   месяц,
проанализированные по каждой деревушке.  Там  же  был  анализ  физического
состояния туземцев, произведенный  врачом  Уэмблинга.  В  докладе  давался
мрачный прогноз грядущей смертности. Это было  образцовое  произведение  -
детальное, объективное и основанное на бесспорных  фактах.  Если,  как  он
делал раньше, послать такой доклад Командованию со своей  сопроводительной
запиской, которая подтверждала, что проект Уэмблинга уничтожает  туземцев,
Командование положит его под сукно без всяких комментариев.
   Командованию, безусловно, хочется,  чтоб  он  перестал  высовываться  и
сидел бы тихо, но ворчать оно не  решалось.  Полученный  Доллманом  приказ
возлагал на него ответственность и за благосостояние туземцев, и за защиту
прав  Уэмблинга,  дарованных  ему  хартией.  Там  вовсе   не   учитывалась
возможность того, что эти две обязанности могут противоречить друг другу.
   Где-то в верхних эшелонах власти сидели  люди,  которые  сговорились  с
Уэмблингом и порушили Договор, подписанный их правительством. Если бы  они
узнали о дилемме, мучающей Доллмана, они очень испугались бы. Они  бросили
бы все свое влияние на то,  чтоб  поглубже  запрятать  подобные  отчеты  в
архивы и держать их там вечно. Они бы охотно обрекли на  смерть  население
целого мира, так как спасти этих туземцев могло лишь  разоблачение  высших
чиновников, принявших участие  в  этом  заговоре.  Возможно,  когда-нибудь
скандал все равно разразится, и все участники его будут уничтожены.  Кроме
Уэмблинга.
   Но все это случится слишком поздно и не поможет туземцам.
   Проблема Доллмана заключалась в том, послать ли доклад  туда,  где  его
изучат  и  примут  меры  -  если,  конечно,  допустить,  что  такие  места
существуют; и как это сделать так, чтобы никто из тех, с кем он консульти-
руется, не знал бы, что это за место.
   Наконец он сдался и принялся за кучу бумаг, громоздившихся  у  него  на
столе.
   Была уже вторая половина дня, когда он обратил внимание на  вибрирующий
рев и свист, издаваемый космическим кораблем, идущим на  посадку.  Сначала
Доллман просто поморщился, а затем бросился к окну.  От  завывающего  гула
дрожало здание. Корабль шел по самой низкой траектории. Доллман  его  даже
не увидел, так как тот тут  же  скрылся  за  лесом.  Бросив  все,  Доллман
кинулся к двери.
   Дежурный  лейтенант  с   меловым   лицом   выглядывал   из-под   стола.
Пристыженный, он спросил:
   - Что это было, сэр?
   Доллман промчался мимо,  не  отвечая.  Выбежав  из  здания,  он  увидел
нескольких строителей,  выбирающихся  из-под  машины.  Водитель  вездехода
Уэмблинга все еще прятался под  кузовом.  Доллман  вытащил  его  оттуда  и
приказал на полной скорости отвезти его к посадочному полю.
   Капитан Протц стоял на верхней ступеньке  трапа  "Сполона",  со  злобой
глядя вдаль. Доллман крикнул ему:
   - Где он приземлился?
   - Где-то в лесу, - ответил Протц. Его лицо было багровым  от  гнева.  -
Кто этот идиот?
   - Не знаю. Надеюсь, скоро выясним.
   - Когда мы это сделаем, я предложу отнять у капитана лицензию.  Он  сел
без разрешения, он нарушил все  существующие  правила  посадки,  затем  он
промахнулся  километров  на  двадцать  и  приземлился  в  лесу  далеко  от
посадочной площадки.
   Расследование заняло пять минут. Его итоги уместились в  паре  пунктов.
Корабль был гражданский. Начальник снабжения Уэмблинга решительно  отрицал
наличие у него каких-либо сведений о нем. Никаких кораблей с грузами он не
ждал. Разведывательный вертолет долетел до места  предполагаемой  посадки,
почти задевая верхушки деревьев. Следов посадки летчик не обнаружил.
   - Это может значить только одно, - сказал Доллман. - У туземцев гости.
   - Почему ты так думаешь?
   -  Я  считаю,  что  специфическая  посадка  этого   корабля   не   была
случайностью. Эта продуманная попытка исключить возможность его  перехвата
нашими силами. Сейчас туземцы уже успели спрятать корабль  так,  чтобы  ни
вертолет, ни пешие поисковые группы не смогли его обнаружить.
   - Что касается пеших поисковых патрулей, то они исключаются,  -  сказал
Протц. - Я бы не пустил своих людей в такой лес. Кроме того, я не слыхал о
существовании на Лэнгри переносного металлоискателя.
   - Во всяком случае, я о таком не знаю.
   - Но какие дела могут быть у посторонних лиц с туземцами?
   - К примеру - торговля оружием.
   Протц застонал:
   - В этом случае нам придется организовывать пешие группы.  Но  если  мы
даже  найдем  корабль,  то  оружие  уже  наверняка  будет   разгружено   и
перепрятано.
   - Если они атакуют нас, нам придется их раздавить, -  сказал  обреченно
Доллман. - А я надеялся, что пройду через это задание без единого выстрела
в голодающих туземцев. Лично я предпочел бы пристрелить Уэмблинга.



        20

   Широкая, ярко освещенная полоса тянулась вдоль всего периметра стройки,
а на посадочном поле каждый корабль был окружен собственным овалом  яркого
света.  Горбатый  силуэт  вертолета-разведчика   -   результат   сочетания
маленькой кабины управления и огромного круглого помещения  для  турбин  -
торчал на самом краю поля.  Когда  Доллман  и  Протц  подошли,  из  кабины
выскочил пилот и, вытянувшись, отдал честь.
   - Готов к полету в любую минуту после вручения приказа, - сказал он.
   - Жаль, что у Лэнгри нет луны, - сказал, оглядевшись, Протц. - В лунном
свете планета смотрелась бы очаровательно.
   - Скажи это Уэмблингу, - ответил  Доллман,  -  и  он  ее  тебе  тут  же
соорудит.
   Они взобрались  на  борт,  и  вертолет  круто  пошел  вверх,  а  затем,
продолжая подниматься, направился вдоль берега. Глядя вниз в беспросветную
мглу, Доллман вдруг увидел на  горизонте  свет.  Когда  вертолет  поднялся
выше, стали видны и другие пятна и полоски света.
   Доллман коснулся руки пилота.
   - Мы можем поглядеть на свет с более близкого расстояния? - спросил он.
   Вертолет резко пошел вниз, и тогда полоса света распалась на  множество
костров, что  превратило  деревню  в  овал,  окруженный  точками  огненных
вспышек.
   Казалось, там кипит какая-то деятельность,  но  какая  именно,  Доллман
представления не имел.
   - Вы в этом не видите ничего странного? - спросил он пилота.
   - Очень даже странно, сэр, - ответил пилот. - Вечернюю трапезу они, как
правило, готовят часов в шесть, когда возвращаются лодки  охотников.  Это,
разумеется, в том случае, если у них есть что есть. А иногда  бывает,  что
есть нечего. Сразу же по окончании ужина вы можете облететь весь  берег  и
нигде не увидите света, разве что на стройплощадках.
   - Какой стыд, что мы так мало знаем о туземцах, - сказал Доллман.  -  Я
никогда не знаю, о чем думает Форнри, и сомневаюсь, что  Эрик  понимает  в
этом больше меня. Колониальное Бюро уже давно  должно  было  послать  сюда
группу ученых. - Он поглядел на Протца. - Что ты думаешь на сей счет?
   - Это о чем-то говорит, но будь я проклят, если знаю о чем.
   - А я знаю о чем, - мрачно отозвался Доллман. - Днем  тут  приземляется
чужой корабль, а ночью все жители планеты не спят и лихорадочно  суетятся.
Они к чему-то готовятся. Тогда нам лучше вернуться и заняться  собственной
подготовкой.
   Пилот вновь изменил курс. Когда они достигли посадочной полосы, Доллман
направился к периметру и прошел вдоль постов около километра,  всей  кожей
ощущая странную тишину этой ночи. За ним молча шел Протц.
   - Собираешься удвоить число караульных?
   - А ты можешь предложить, как это организовать,  чтобы  все  караульные
находились здесь с 4:00?
   - Разумеется.
   - Тогда давай сделаем так. Поскольку туземцы  все  еще  сидят  в  своих
деревнях, то до того,  как  у  нас  может  начаться  заварушка,  есть  еще
несколько часов. Уэмблинга я сейчас же вытаскиваю  из  постели.  Заставляю
его немедленно отдать все нужные приказы. Завтра его люди получат выходной
день, и им запрещается высовывать нос за пределы  жилья  до  отмены  этого
распоряжения. Это относится и к Уэмблингу в равной степени.  Ему  придется
распорядиться и о том, чтобы повара начали готовить завтраки, каковые  его
рабочие будут вкушать в своих спальнях.
   - Он взвоет.
   - Здоровее будет, если закроет пасть. Дальше. Весь  руководящий  состав
строительства объявляется на военном положении. На  время  мы  забываем  о
полях для гольфа Уэмблинга и сокращаем линию постов  так,  чтобы  наиболее
эффективно защищать рабочих и оборудование. Я прикажу создать арсеналы  на
всех участках, чтобы рабочие могли быстро получить в случае  необходимости
оружие.
   Они вернулись на посадочное поле, и Доллман подошел к уже ожидавшей его
машине Уэмблинга.
   - Утром я первым делом повидаюсь с Хортом, -  сказал  Доллман.  -  И  с
племянницей Уэмблинга - тоже. - Скажи мне, если б ты был туземцем и  хотел
бы остановить работы Уэмблинга, с чего бы ты начал?
   - Ну, это просто. Пристрелил бы Уэмблинга.
   - Вот именно, - сказал Доллман без  всякого  удовольствия.  -  Придется
приставить к нему охрану.


   Доллман  спал  прямо  за  письменным  столом.  Время  от   времени   он
просыпался, чтобы получить рапорты, но постам не о чем  было  рапортовать,
разве что о том, что все спокойно. Все большие  деревни  туземцев,  как  и
раньше, были залиты светом костров, но если туземцы и  собирались  толпами
где-то еще, никто этого не видел. Наконец Доллман решил плюнуть на доклады
и рапорты и уснул.
   Скрипучий голос из интеркома разбудил Доллмана и напомнил ему,  что  он
еще вчера твердо решил сменить адъютанта.
   - К вам капитан Протц, сэр, а с ним мисс Варр и мистер Хорт.
   Доллман с удовольствием потянулся, зевнул и спустил ноги со стола.
   - Пропустите их.
   Он встал, чтобы встретить своих ранних гостей.  Потом,  они  с  Протцем
расставляли стулья, на которых и уселись пришедшие.
   - Как хорошо, что вы  пришли,  -  сказал  Доллман,  усаживаясь  в  свое
кресло. - Мне срочно нужен ответ на один вопрос. Что тут происходит?
   Хорт и мисс Варр обменялись удивленными взглядами, а  затем  уставились
на него непонимающими глазами. Протц вмешался:
   - Они мало чем могут нам помочь. Об огнях  ничего  не  знают.  Даже  не
заметили, что вчера здесь сел чужой корабль.
   - А туземцы ничего не говорили и не  упоминали  о  посадке  корабля?  -
спросил Доллман.
   И тот, и другая покачали головой.
   - И вы ничего не заметили в  поведении  туземцев,  что  можно  было  бы
назвать необычным?
   - Они были голоднее, чем накануне, но ничего необычного в этом  нет,  -
ответил Хорт. - А что это за история с кораблем?
   - Ничего не знаю, кроме того, что он прилетел, - сказал Доллман.
   - Он сел где-то в лесу, километрах в двадцати от берега. - Задумавшись,
Доллман встал и подошел к окну. - Но как получилось, что вы не  знаете  об
огнях?! Разве вы оба не проводите в деревнях целые дни, вплоть  до  самого
вечера?
   - Обычно так, - сказал Хорт. - Но вчера... впрочем, это показалось  нам
вполне естественным... хотя, если подумать... нас вроде как понудили  уйти
вчера... еще до полудня...
   - Попросили уйти?
   - Нет, совсем не  то.  Форнри  собирался  посетить  другую  деревню.  И
предложил прогуляться с ним к пляжу. Если он хотел отделаться от нас,  то,
надо признать, сделал это удивительно тонко. А что за огни?
   Доллман опять вернулся к  окну.  Некоторое  время  он  молча  обшаривал
глазами горизонт. Затем громко позвал:
   - Смотрите!
   Остальные вскочили со своих мест.
   - В чем дело? - спросил Протц.
   - Глядите... там, за мысом...
   Все посмотрели в указанном направлении.
   - Там ничего нет, - отозвался Протц.
   - Верно. - После нескольких часов  неопределенности,  тревога  Доллмана
наконец получила новое  подтверждение.  -  Каждый  день  с  момента  моего
прибытия сюда там - за мысом  -  стояли  охотничьи  лодки  ловцов  колуфа.
Теперь их нет.
   - Именно об этом я и собирался  тебе  сказать,  -  недовольно  вмешался
Протц. - Пилот вертолета только  что  сообщил.  Ни  одна  лодка  охотников
сегодня не вышла в море.
   - Понятно. Вчера прилетел чужой корабль.  Сегодня  все  туземцы  Лэнгри
отдыхают. И чем же они заняты?
   - Все, что мне мог рассказать пилот,  это  то,  что  они  собираются  в
больших хижинах, - ответил Протц.
   - Тогда нам остается только одно. Мы  должны  откровенно  поговорить  с
Форнри.
   - Сколько людей возьмешь с собой?
   - Нисколько. Мисс Варр  и  мистера  Хорта,  если  они  захотят.  Мы  не
собираемся запугивать туземцев. Просто попросим сделать  нам  одолжение  и
дать кое-какую информацию.


   Они сделали большой круг, чтобы зайти с моря, и совершили тихую посадку
на пляже чуть ниже деревни. Пилот  остался  сторожить  вертолет.  Доллман,
Протц, Хорт и  мисс  Варр,  медленно  преодолевая  подъем,  направились  к
хижинам. Когда они достигли точки, где первая круговая дорожка  пересекает
главную улицу, Доллман остановился и недоуменно поглядел вокруг.
   Туземцы разодеты в  праздничные  одежды,  да  и  вообще  вся  атмосфера
какая-то  праздничная.  Они  приветливо  улыбаются  гостям  и  почтительно
уступают им дорогу, пока те медленно  шагают  к  центру  деревни.  Туземцы
дружелюбны, оживленны. Больше того, у них счастливый вид.
   На широкой овальной площади горят кухонные очаги. Когда гости вышли  на
самую площадь, Доллман опять остановился и втянул ноздрями воздух.
   - Странная  все-таки  у  них  манера  помирать  с  голодухи.  Пахнет-то
роскошно!
   - Верно, запах отличный, - с горечью ответил Хорт. - Это все, что у них
осталось. И туземцы получат то же, что получаем сейчас мы. Только запах.
   - Мне этого вполне достаточно, чтобы вспомнить о пропущенном  завтраке,
- сказал Доллман. На противоположной стороне  площади  он  снова  замедлил
шаги и воскликнул: - Что за черт!
   Они все остановились  и  с  изумлением  смотрели  на  происходящее.  На
вершине холма, перед входом в одну из самых больших хижин  стояла  длинная
очередь туземцев. Очередь чего-то ждала.
   Тут их увидел Форнри. Он быстро зашагал к ним,  но  Доллман  так  и  не
понял, что было причиной его взволнованности:  то  ли  его  встревожил  их
приход, то ли он просто чем-то обеспокоен.
   - Почему вы здесь? - спросил Форнри.
   - Чтобы посмотреть, - ответил Доллман.
   - В прошлом вы не вмешивались в жизнь нашего народа. Что-то изменилось?
   -  Разумеется,  нет,  -  ответил  Доллман.  -  У  меня  нет   намерения
вмешиваться в ваши дела.
   - Тогда  ваше  присутствие  здесь  излишне.  То,  что  тут  происходит,
касается только нас.
   - Все, происходящее на этой планете, касается и меня, -  твердо  заявил
Доллман. - И я намерен выяснить, что же это такое.
   Они стояли друг против друга - адмирал  Космического  Флота  и  туземец
Лэнгри, но Доллман ощущал, что он волнуется сейчас гораздо больше туземца.
Казалось, ничто не сможет нарушить такую глубокую тишину.  Наконец  Форнри
спокойно произнес:
   - Я знаю, что вы всегда были  добрым  другом  нашего  народа.  Вы  наши
друзья, но у вас есть и другие обязанности, и долг по отношению  к  другим
людям. Сегодня мы опасаемся того, что  мистер  Уэмблинг  может  попытаться
вмешаться в наши дела.
   - Он этого не сделает, - пообещал адмирал. -  Я  запретил  Уэмблингу  и
всем его служащим покидать их жилища. Если то,  чем  вы  заняты,  касается
только вас, никто не посмеет вам помешать.
   - Хорошо, - сказал Форнри, а затем с гордостью произнес: - У  нас  идут
выборы.
   - Вы... выборы? - Доллман почувствовал, как  пальцы  Протца  сжали  ему
руку. Он повернул голову и встретил недоумевающий взгляд капитана.  Такими
же взглядами обменялись и Талита с Эриком.
   - Мы избираем делегатов в Конституционный Конвент, - продолжал Форнри.
   Доллман взглянул на очередь  ожидающих  туземцев.  Он  подумал:  "Какое
идиллическое место для выборов - атмосфера праздника, дивный вид на  море,
готовится праздничная трапеза, граждане стоят в  очереди,  чтобы  опустить
свои бюллетени. Никогда еще  принципы  демократии  не  были  спародированы
столь блистательно".
   Все молчали. Возможно, никто не знал, что  надо  сказать.  Доллман,  во
всяком случае, не знал.
   - Когда конституция будет одобрена, мы изберем правительство.  А  затем
потребуем от Галактической Федерации Независимых  Миров  членства  в  этой
организации.
   - Это законно? - спросил Протц.
   - Вполне законно. Нас консультирует наш адвокат.
   - Это и есть План? - с огромным интересом спросил Хорт.
   - Это часть Плана, - ответил Форнри. - Мы бы завершили ее раньше,  если
бы  знали,  что  требуется  грамотность   только   шестидесяти   процентов
населения. Мы довели ее до девяноста процентов.
   Доллман, понимая важность  и  торжественность  этого  момента,  щелкнул
каблуками и вытянулся.
   -  Я  имею  честь  поздравить  вас  с  этим   событием.   Уверен,   что
правительство галактики присоединится ко  мне.  И  клянусь,  что  ни  один
человек не посмеет вмешаться в ваши дела, касающиеся самоуправления.  Если
же кто-то попробует, известите меня немедленно.
   Форнри поклонился так, как всегда кланялся, говоря с чужестранцами.
   - От имени народа Лэнгри приношу вам благодарность, сэр.
   - Я думаю,  первым  официальным  решением  вашего  правительства  будет
изгнание Уэмблинга? - легкомысленно пошутил Протц.
   Спокойное и вежливое выражение лица Форнри не изменилось.
   - Разумеется, мы будем руководствоваться законом, - ответил он.
   Бросив последний взгляд на избирательный участок, они повернули назад и
пошли к вертолету. Пилот ждал их, чтобы помочь взобраться на борт, но  они
снова поглядели на деревню.
   - И это, - пробормотал Протц, - конец Уэмблинга.
   - Что ж, мы по крайней мере решили загадку чужого  корабля,  -  заметил
Доллман. - Там был их адвокат, который прилетел, чтобы консультировать  их
и помочь написать текст конституции. Что же до "конца" Уэмблинга,  то  тут
ты ошибаешься. Уэмблингов в этой галактике прикончить не так-то  легко.  К
такому исходу он давно готов. Можно сказать, он его ожидает с нетерпением.
   - Да что он может такого сделать! - вскричал Протц.
   - Ни один суд не заставит его отдать то, что он уже  загреб.  Взятки  и
продажность   политиканов   уже   добыли   ему   ту   поддельную   хартию,
происхождением которой никто не станет открыто  заниматься,  так  что  Суд
всегда будет с ней считаться как  с  законной.  Суд  решит,  что  Уэмблинг
действовал согласно своей хартии и из самых лучших побуждений.  Теперь  мы
знаем, зачем он заложил все эти гольфовые поля невероятных  размеров.  Эта
земля совершенно легально "освоена" им,  согласно  федеральной  хартии,  и
любой Суд присудит ее ему.
   Хорт и мисс Варр смотрели на Доллмана, не в силах поверить услышанному.
   - Этого быть не может! - воскликнул Хорт.
   - Увы, к сожалению, это правда. И как только Суд утвердит его права  на
эти земли, он сможет их использовать по собственному  желанию.  Он  сможет
построить дюжину курортов и затопить  пляжи  туристами.  Если  же  туземцы
попробуют остановить Уэмблинга, суды  Федерации  поддержат  его  компанию,
если нужно - то даже силой.
   Доллман показал на очередь избирателей, толпившихся у входа в хижину.
   -  Но  вы  понимаете,  как  много  они  свершили?  Девяносто  процентов
грамотности! И это от нуля! Как они работали... Вы двое... - Он  обернулся
к Хорту и Талите. - Вы-то хоть знали, что все  население  материка  учится
писать и читать?
   - Мы сами обучили только детей, - сказал Хорт.  -  И  то  из  деревень,
расположенных вблизи от нас.
   - Значит, дети учили взрослых, а близкие деревни - дальние. И  они  все
это сделали сами, сохраняя глубочайшую тайну, и вряд ли  во  всей  истории
человечества найдется другой народ, который  достиг  бы  столь  многого  и
работал бы так упорно. Девяносто процентов грамотности! Но  они  потерпели
поражение, еще не успев начать. Разнесчастные бедолаги!



        21

   На протяжении своей карьеры юриста субмастер Джарвис Джарнес  частенько
испытывал уныние. Любой  адвокат,  проигравший  дело  в  суде,  испытывает
уныние, но то, что он испытывал сейчас, более всего походило на  отчаяние.
Сладенькая  физиономия  мастера  Хана  Хорвица  -  знаменитого   советника
"Уэмблинг и К<sup>o</sup>", которая  поглядывала  на  него  через  консоль  судебного
компьютера, только добавляла горечи и рождала желание напиться в стельку.
   Хорвиц спокойно  ожидал,  заложив  руки  за  голову,  его  мантия  была
откинута в сторону, а на губах порхала почти незаметная улыбка.  Время  от
времени он бросал скорбные взгляды на  Джарнеса,  который  перекладывал  с
места на место свои диски с записями  прецедентов  и  приводил  в  порядок
заметки. Как и большинство мастеров  старой  школы,  Хорвиц  презирал  вот
такие, сделанные в последний момент, записи. Готовь дело у себя в офисе, а
разыгрывай его в  судебном  зале.  Было  совершенно  ясно,  что  его  дело
подготовлено заранее до самой последней ссылки, а сам он полностью  уверен
в себе и в своей грядущей победе. Точно так же,  как  Джарнес  -  в  своем
поражении.
   С точки зрения  Джарнеса,  его  дело  тоже  было  хорошо  подготовлено,
обсосано со всех сторон  и  превосходно  обоснованно,  во  всяком  случае,
насколько это в человеческих силах. И тем не менее  все,  на  что  он  мог
надеяться, это на  то,  что  вдруг  Хорвиц  зарвется  и  окажется  слишком
самонадеянным.  В  этом  маловероятном  случае  Джарнес  мог  бы  получить
удовольствие нанести ему парочку неожиданных ударов. Однако  иллюзий,  что
это повлияет на конечный исход дела, Джарнес не питал.
   Он не мог даже представить  себе  адвоката,  не  говоря  уж  о  мастере
Хорвице, который защищал бы такое сильное дело, как дело "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" и
вдруг проиграл бы его по дурацкой оплошности. Единственный  шанс  Джарнеса
заключался в том, чтобы обмануть компьютер - подобные  хитроумные  гамбиты
широко обсуждались среди юных адвокатов,  хотя,  насколько  он  знал,  они
никогда не добивались успеха. Но поскольку дело все равно было  проиграно,
ему ничего не оставалось, кроме как блефовать и Джарнес был готов пойти на
это.
   Его  отчаяние  не  объяснялось  одной  лишь   перспективой   поражения.
Подумаешь, еще одно поражение, мало ли их было! Всякому адвокату известно,
что иногда приходится  делать  выбор  между  выигрышем  первого  дела  или
проигрышем его с тем, чтобы  одержать  победу  впоследствии.  Но  если  он
проиграет это дело, это будет еще один шаг к полному краху  надежд  народа
Лэнгри. Он протестовал,  он  спорил  с  ними  изо  всех  сил,  но  туземцы
настаивали, а они его клиенты. Так что выбора у Джарнеса не осталось.  Это
часть их Плана, заявили они.
   А что за План - сказать не пожелали.
   "СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ОТКРЫТО" - зажегся сигнал в дальнем конце  зала,  а
через несколько мгновений на экране  возникло  мрачное  изображение  Судьи
Фигоуна в яркой мантии. Клерк Вайленд принял позу величайшего внимания,  а
оба адвоката встали и поклонились. Судья  Фигоун  склонил  голову  в  знак
того, что принял знаки их уважения, но его мрачная гримаса не исчезла. Как
только  все  сели,  он  поглядел  на  Джарнеса  и   высказал   с   большей
откровенностью, чем обычно, то, что было у него на душе.
   - Мы опять сталкиваемся с делом "Народ Лэнгри против "Уэмблинг и  К<sup>o</sup>"?"
Субмастер Джарнес, мое терпение, которое  я,  кстати,  никогда  не  считал
бесконечным,  уже  давно  исчерпано  вашими   нескончаемыми   жалобами   и
петициями. Еще раз выражая свои сожаления  бедным  голодным  туземцам,  я,
однако...
   Тут Судья перевел раздраженный взгляд на Хорвица, который встал, ожидая
вопроса.
   - Итак, мастер Хорвиц?
   - Могу ли я начать, Ваша Светлость?
   - Разумеется, мастер Хорвиц.
   - Ваша Светлость, я имею честь  представить  петицию  "Уэмблинг  и  К<sup>o</sup>"
против народа Лэнгри".
   Судья уставился на него, а затем перевел недоумевающий взгляд на клерка
Вайленда.
   - "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" вчиняют иск туземцам?
   - Именно так, Ваша Светлость, - пробормотал клерк.
   - Наконец-то хоть какое-то разнообразие. Докладывайте, мастер Хорвиц.
   - Сегодня утром, Ваша Светлость,  Конгресс  Федерации  утвердил  статус
планеты Лэнгри как суверенного государства и его полноправное  членство  в
Федерации. Естественно, это меняет статус компании "Уэмблинг и К<sup>o</sup>".
   Тень улыбки скользнула по тонким губам Судьи.
   - Вряд ли кто-нибудь сможет обвинить вас в драматизации событий, мастер
Хорвиц. В самом деле "статус Компании меняется". Действие хартии "Уэмблинг
и К<sup>o</sup>" автоматически прекращается.
   - "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" требует утверждения права ее собственности на  земли,
которые были законно освоены в  соответствии  с  хартией,  -  торжествующе
произнес Хорвиц. - Для удовлетворения нашей петиции должна быть  проведена
соответствующая правовая процедура.  Что,  Ваша  Светлость,  мы  и  готовы
доказать.
   Он уселся на свое место, бросив насмешливый взгляд на  Джарнеса.  Судья
Фигоун обернулся:
   - У вас есть возражения, субмастер Джарнес?
   Наступила очередь вставать Джарнесу.
   - Ваша Светлость, разумеется, мы  отвергаем  попытку  "Уэмблинг  и  К<sup>o</sup>"
присвоить себе земли, которые компания  захватила  с  помощью  незаконной,
полученной нечестным путем хартии.
   Вскочил с места Хорвиц:
   - Требую исключить из протокола...
   - Тишина! - проревел Судья. Он повернулся к Джарнесу. - Я  уверен,  мне
не придется еще раз напоминать вам, субмастер Джарнес, что данный  Суд  не
обладает  юрисдикцией  по  вопросу  о  статусе  указанной  хартии.  Можете
начинать прения, джентльмены.
   Юристы заняли свои места, а клерк Вайленд спросил:
   - Готова ли сторона "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" обосновать свою петицию?
   Хорвиц низко поклонился.
   - Готов ли народ Лэнгри к ответу на эту петицию?
   Джарнес тоже  поклонился.  Клерк  Вайленд  включил  компьютер.  Джарнес
повернулся к монитору,  готовясь  вникнуть  в  каждую  строчку  информации
противника. Его рука лежала на  клавиатуре,  ожидая  появления  на  экране
первого же прецедента Хорвица.
   Он появился в верхней части  левого  экрана  с  резким  звуком  "пинг".
Джарнес вник в суть прецедента одним взглядом и  тут  же  вывел  на  экран
встречный прецедент из своей  довольно  скудной  стопки  дисков.  Раздался
новый "пинг", и его мотивировка загорелась в верхней части правого  экрана
(экран ответчика). Тут же последовал третий "пинг", и обе надписи  исчезли
- компьютер счел их равными по силе.
   Джарнес взглянул  на  Хорвица  и  увидел,  что  адвокат  Уэмблинга  сам
наблюдает за ним со слабой улыбкой. Возможно, эта улыбка была своеобразным
отражением   удовольствия,   испытываемого   старым   адвокатом,   который
разыгрывает беспроигрышную игру.  В  своей  собственной  карьере  Джарнесу
никогда еще не приходилось испытывать подобного наслаждения.
   Хорвиц быстро вывел три новых прецедента, один за  другим,  после  чего
откинулся  в  кресле,  ожидая,  сумеет  ли  Джарнес  разделаться  с  ними.
Оттопырив щеку языком, Джарнес  отобрал  из  своей  стопки  "сомнительных"
дисков один и послал его. Прецедент появился на экране и тут  же  отправил
все три прецедента Хорвица в небытие, так что левый экран остался  пустым.
Но почти сейчас же раздался  звук  гонга  и  все  три  прецедента  Хорвица
восстановились во всей красе, а хлипкое обоснование Джарнеса исчезло.
   Клерк Вайленд сказал:
   - Компьютер отвел ваш прецедент, субмастер Джарнес.  Это  решение  было
отвергнуто постановлением Верховного Суда.
   Джарнес кивнул, как бы извиняясь за свою ошибку. Короткая напряженность
Хорвица  была  хоть  какой-то  компенсацией   за   унизительное   ощущение
неизбежного проигрыша при наличии столь слабой поддержки. Он снова положил
руки на клавиатуру, введя в игру сразу несколько  дисков  из  своей  тощей
стопки. Ему пришлось отдать пять прецедентов, чтобы  уравновесить  те  три
прецедента Хорвица, а потом  выставить  еще  два  за  очередной  прецедент
противника.
   Он бросил грустный взгляд на свой сильно уменьшившийся запас дисков,  а
затем опять прибег к одному из "сомнительных". И снова гонг, и снова клерк
Вайленд  говорит:  "Отменен  актом  законодательного  собрания,  субмастер
Джарнес". Еще один  "сомнительный",  снова  гонг,  снова  голос  Вайленда:
"Компьютер счел это не относящимся к данному делу, субмастер Джарнес".
   Хорвиц, чувствуя, что победа дается ему  даже  легче,  чем  он  ожидал,
снова вызвал на экран несколько ссылок,  а  так  как  Джарнес  на  них  не
ответил, то их общее число достигло восемнадцати. И в  тот  момент,  когда
толстое довольное лицо Хорвица уже начало излучать  торжество  победителя,
пальцы субмастера стремительно побежали по клавишам.
   Раздалось "пинг", на правом экране возникли символы ссылки,  затем  еще
"пинг", и все прецеденты Хорвица исчезли.
   Все. На какое-то  мгновение  мастер  так  обалдел,  что  забыл  даже  о
протесте. Но он тут же оправился, вскочил и заорал:
   - Возражаю! Возражаю! Что это еще за ссылка?
   Джарнес спокойно ответил:
   - Государственная комиссия, 5/19/F/349/K.
   - Это не прецедент! - в бешенстве вопил Хорвиц.
   - Может быть, мы предоставим решать этот вопрос Суду? - вежливо спросил
его Джарнес.
   Судья Фигоун послал запрос  собственному  компьютеру.  Через  несколько
мгновений он обратился к обоим юристам.
   - Я не нашел подтверждения, что  Комиссия  намеревалась  учредить  свое
решение в качестве прецедента. Ссылка отклоняется, так  как  решение  было
только одноразовым.
   Со звуком "пинг" ссылка Джарнеса исчезла с экрана, а список Хорвица  из
восемнадцати пунктов вернулся обратно. Джарнес философски пожал плечами  -
игра с ненадежными ссылками была простительна лишь в  одном  случае:  если
все равно терять нечего.
   Он расчетливо повел игру  с  оставшимися  у  него  скудными  ресурсами,
выводя на экран не больше одной  ссылки  за  раз.  Когда  он  свел  список
Хорвица к шести пунктам, тот небрежно подсыпал ему еще двенадцать новых!
   Наконец запас прецедентов у Джарнеса иссяк и он снова вернулся к  самым
многообещающим из своих "ненадежных". Компьютер  встречал  каждый  из  них
звуком гонга, а  голос  клерка  Вайленда,  который  уже  успел  приобрести
оттенок раздражения, вполне соответствующий мрачному выражению лица Судьи,
заявлял: "Компьютер находит это не относящимся к делу, субмастер Джарнес".
Хорвиц презрительно скалился.
   Джарнес встал и посмотрел на Судью.
   - Мне больше нечего сказать, Ваша Светлость.
   Судья Фигоун вежливо наклонил голову.
   - Суд утверждает за  "Уэмблинг  и  К<sup>o</sup>"  право  собственности  на  земли
планеты Лэнгри, освоенные им согласно хартии. Ваша петиция включает в себя
требуемое законом описание каждого участка, мастер Хорвиц?
   Хорвиц вскочил:
   - Да, Ваша Светлость.
   - Вот как? Ах да, вот оно... - Судья быстро  перелистал  приложение.  -
Мастер Хорвиц, - спросил он очень вежливо, - а сколько  полей  для  гольфа
нужно иметь курорту?
   Хорвиц не смог ответить на этот сложный вопрос.
   Судья снова обратился к Джарнесу:
   - Могу я выслушать ваши возражения, субмастер Джарнес?
   - У меня их нет, Ваша Светлость, - ответил тихо Джарнес.
   Фигоун удивленно воззрился на него.
   - Вы хотите сказать, что принимаете эти претензии в их нынешнем виде?
   - Такова воля моих клиентов, Ваша Светлость.
   - Кто угодно,  разве  за  исключением  самого  распоследнего  недоумка,
сказал бы, что эти претензии чудовищны, - объявил Судья Фигоун.
   - Ваша Светлость! - завопил Хорвиц.
   - Но я уверен, вы не примете эту  петицию  без  протеста,  -  продолжал
Фигоун.
   - У меня нет иного выбора, как  подчиниться  указаниям  моих  клиентов,
Ваша Светлость. Они, однако, требуют, чтобы "Уэмблинг  и  К<sup>o</sup>"  представили
точные сведения о вложениях в освоение каждого участка земли,  на  который
она претендует, для того  чтобы  продемонстрировать  справедливость  своих
оценок в глазах Суда. Я настаиваю, чтобы затраты "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" на каждый
участок земли были проверены оценщиками.
   Судья Фигоун мрачно созерцал Джарнеса.
   -  Конечно,  я  понимаю,  что  вы  связаны  желаниями  клиентов.  -  Он
повернулся к Хорвицу. - Выношу постановление. "Уэмблинг  и  К<sup>o</sup>"  обязуются
приготовить испрашиваемый подтвержденный список своих инвестиций, а  затем
я лично выполню пожелания народа Лэнгри и прослежу, чтобы  в  списке  были
указаны  все  инвестиции  по  заявленным  Компанией  участкам   земли.   В
соответствии с законной процедурой, конечно.  Есть  дальнейшие  замечания?
Нет? Да свершится правосудие!
   Его изображение исчезло. Надпись  "ИДЕТ  СУДЕБНОЕ  ЗАСЕДАНИЕ"  -  тоже.
Хорвиц быстро собрал свои диски и ушел, хищно усмехаясь. Джарнес тоже стал
собирать свои диски с прецедентами.
   Клерк Вайленд наклонился со своего места и сказал:
   - Субмастер Джарнес, одно слово, если можно. Как я понимаю,  даже  один
курорт на Лэнгри серьезно подрывает снабжение населения продовольствием?
   - Это так, сэр.
   - Конечно, народ Лэнгри должен понимать, что "Уэмблинг и К<sup>o</sup>" использует
этот щедрый земельный дар для строительства множества курортов?
   - Я уверен в этом, - спокойно сказал Джарнес. -  Фактически,  именно  к
этой стороне вопроса я специально  привлек  их  внимание.  Однако  они  не
только потребовали от меня этих действий, они категорически настаивали  на
них, и у меня не осталось иного  выбора,  как  выполнить  требования  моих
клиентов.
   - Но ведь если бы вы объяснили им...
   - Я им объяснил, - ответил Джарнес.
   - И продемонстрировали бы им...
   - Я продемонстрировал.
   - И описали неизбежные результаты...
   - Я описал неизбежные результаты, и не один раз, а несколько.
   - Что ж... - Клерк Вайленд выпрямился  и  с  негодованием  взглянул  на
Джарнеса. - Не хотелось бы мне видеть,  что  произойдет  дальше,  так  как
прекрасно знаю, чем это закончится. Народ Лэнгри  скоро  заявится  сюда  и
будет требовать помощи. К сожалению, их петиция появится слишком,  слишком
поздно.
   Он ушел, громко и недовольно топая каблуками. Джарнес  чувствовал,  что
еще немного, и он разрыдается. Ему пришлось отвернуться, чтобы  потом  без
помех продолжать собирать свои диски. Соленые  капли  на  дисках  адвоката
были явным доказательством его молодости.



        22

   Деревня   была   мертвенно-тихой.   Остановившись   на   у