Андре Нортон. Неведомые звезды

     Andre Norton. Uncharted Stars.
     &copy; <i>Andre Norton, 1971.</i>
     &copy; <i>Сергей Снегур, перевод с английского, 1993 г.
     Особая благодарность редактору С.Локшиной.
     По  вопросам,  связанным с  использованием этого текста, обращайтесь  к
переводчику -- Снегуру Сергею Васильевичу.
     E-mail:   hopeodessa@farlep.net
     Почтовый  адрес:  П/я  607, Одесса-63, 65063, Украина.</i>




     <i>Посвящается Патрику Терри,
     потому что он был так любезен,
     что одобрил мою работу.</i>



        Глава 1


     Даже  самый  заурядный  караван-сарай  обыкновенного  космопорта,  мало
приспособленный   для  приема  вице-президента  или   какого-нибудь  высшего
инопланетного чиновника, был все же слишком хорош для  того скудного  запаса
кредиток, что  хранился в моем поясе.  Каждый раз,  когда я вспоминал, каким
тощим  стал теперь  мой пояс,  у меня все холодело внутри, а пальцы  сводило
судорогой.  Лишь остатки  чувства собственного  достоинства,  а  может быть,
самоуверенности не давали мне окончательно сдаться. Мои ноющие ноги и унылые
мысли свидетельствовали о  том,  что  я  дошел до  той  точки, когда  теряют
надежду   и  дожидаются  последнего   неотвратимого  удара.  Опасность   уже
подстерегала меня. Я мог лишиться самой большой ставки, которой когда-либо в
жизни   рисковал   ради  выигрыша,  --  стоявшего   в   порту  на  хвостовых
стабилизаторах  корабля, которым я  был бы  в  состоянии любоваться прямо из
отеля, если бы стал вице-президентом и занял одну из венчавших здание комнат
с настоящими окнами.
     Купить корабль оказалось нетрудно, но  теперь он простаивал, и портовые
сборы,  а  также плата  за космодромное обслуживание съедали  все  больше  и
больше средств --  это стоило значительно дороже,  чем  я наивно предполагал
еще  месяц  назад. Я не  мог  взлететь с планеты без аттестованного пилота в
штурманской рубке корабля,  каковым я сам не являлся и которого никак не мог
найти.
     С  самого  начала  все  казалось  так  просто!  У  меня  явно  началось
помрачение  рассудка, когда  я  ввязался  во  все  это. Вернее,  когда  меня
ввязали! Мой взгляд остановился на двери, ведущей в номер, и я  уже  начинал
думать самое плохое о моем спутнике, который дожидался меня за ней.
     Прошедший год,  конечно же, не был для  меня таким  безоблачным,  чтобы
заставить поверить в то, что мне сопутствует удача. Все началось как обычно.
Я, Мэрдок Джерн, занимался  своими  делами с не  меньшим усердием,  чем  это
делал  бы  любой  подмастерье  бродячего  торговца  драгоценностями.  Нельзя
сказать, что  наша  жизнь -- моя и моего хозяина  Вондара Астла -- проходила
без  происшествий. Но  на Танте, в вихре дьявольской "священной" стрелы, она
окончательно разорвалась на части, которые уже невозможно было собрать.
     Мы не  испугались,  когда жертвенная  стрела зеленотогих жрецов  попала
между  мной  и  Вондаром  --  пришельцы   никогда  не  служили  мишенью   их
дьявольского   искусства.  На  нас  лишь  набросилась  толпа   из   таверны,
--очевидно, из тех, кто слишком обрадовался, что выбор не пал на кого-нибудь
из них. Вондар погиб от  удара ножом,  а за мной охотились по  глухим улицам
темного  города,  чтобы  принести в  жертву  своему очередному  кровожадному
идолу. Мне пришлось дорого заплатить за спасение на корабле Вольных Купцов.
     Но я попал из  огня  да  в полымя: как только я  оказался в космосе, со
мной начали происходить  такие невероятные события,  что, если бы кто-нибудь
рассказал мне  подобное,  я  бы  принял  это  за  бред, вызванный  вдыханием
гипно-дыма.  Достаточно сказать, что  меня  оставили в космосе  на  произвол
судьбы  вместе  со  спутником, чье появление  в  моей  жизни было  не  менее
невероятным,   чем  его  внешность.   На   белый  свет  он  появился  вполне
естественным путем: его родила  судовая кошка.  Дело только  в  том, что его
отцом  был  черный камень,  хотя в это могут поверить немногие, даже из тех,
кто привык к необычным вещам.  Иит и я были притянуты камнем Предтеч. Камень
Предтеч! Его вполне можно считать причиной всех моих бед.
     Впервые  я  увидел  его  в  руках моего  отца -- тусклый,  безжизненный
камень,  вставленный в большое кольцо, что  носят на перчатке скафандра. Его
сняли с  погибшего  пришельца на  безымянном астероиде. Можно только гадать,
как давно погиб его  предыдущий владелец,  -- если учитывать средний возраст
планеты, это могло произойти и миллионы лет назад. Отец знал секрет камня, и
восхищался им.  Фактически  он  и умер из-за  него, передав мне это  грозное
наследство. Именно камень Предтеч, водруженный на мою  собственную перчатку,
через пустоту космоса притянул меня и Иита к брошенному командой дрейфующему
судну  --  очевидно,  именно  к  тому  кораблю,  на  котором когда-то  летал
последний владелец камня. Там мы взяли спасательную  шлюпку, доставившую нас
на планету лесов и  развалин, где, чтобы  сохранить нашу тайну и наши жизни,
сражались  как с воровской  Гильдией  (которой бросил  вызов  мой отец, хотя
когда-то сам  числился  уважаемым  членом  в  ее  высших  сферах),  так  и с
Патрулем.
     Один тайник с камнями Предтеч нашел Иит. На другой мы оба  натолкнулись
совершенно случайно.  Я буду помнить это странное место до конца своих дней.
Тайник был тщательно оборудован во временной  гробнице,  где также хранились
тела  нескольких  видов  инопланетян, как  будто  камни предназначались  для
оплаты их возвращения домой, на отдаленные и никому не известные планеты. Мы
знали  часть их тайны.  Камни  Предтеч  обладали  свойством  усиливать любую
энергию,  с   которой  они  контактировали,  и,  активизируясь  по  очереди,
притягивались к себе подобным. Правда, Иит отрицал, что  планета, на которую
мы случайно попали, была месторождением этих камней. Мы использовали тайники
для  торговли,  но не с Гильдией, а с Патрулем,  и  эта  сделка принесла нам
достаточно кредиток, чтобы  приобрести  собственный корабль плюс выданные  с
большой  неохотой чистые документы  и право  уйти,  куда  заблагорассудится.
Купить  корабль  предложил  Иит. Иит --  существо, которое можно было  легко
раздавить, случайно наступив на него, обладал свойствами, которые делали его
могущественнее   любого  известного  мне   вице-президента.  Хотя  иногда  я
задумывался, не продолжает ли его облик неуловимо изменяться, в  основном он
походил на свою  мать -- кошку. Его  продолговатое  гибкое тело было покрыто
шерстью, кроме  хвоста, ступней  и  передних  конечностей,  которые походили
скорее на  человеческие руки,  чем  на кошачьи лапки, а  на  голове  торчали
маленькие, близко посаженные ушки. Но, как он утверждал, значение имел  лишь
его разум.  Он был не только  телепатом: знания  хранившиеся в  его  памяти,
могли соперничать  с  содержимым прославленных  библиотек Дзакатана, которые
веками битком набивались информацией. Иит никогда не рассказывал, кем -- или
чем --  он был на самом деле. Но  я очень сомневался, что когда-нибудь смогу
освободиться от него. Я мог возмущаться непреклонностью, с которой он иногда
направлял мои поступки,  но какая-то  сила крепко привязывала меня к нему --
иногда я размышлял  о том,  не  применял ли он свое обаяние целенаправленно,
чтобы подчинить меня себе, но, если это и была ловушка, то сконструированная
весьма  искусно.  Он  не  раз  говорил  мне, что  наши  дружеские  отношения
необходимы,  что  я  составлял одну,  а он --  другую  часть одного большого
целого.  И я не мог  не  признать, что только  благодаря ему мы  так  удачно
пережили стычку с Патрулем и Гильдией, сохранив при этом камень Предтеч. Так
что  именно  Иит  настоял на поисках  источника  камней.  Некоторые  детали,
которые я заметил, когда мы обнаружили тайник на безымянной планете, убедили
меня,  что о  неизвестной цивилизации  или конфедерации цивилизаций, которая
впервые использовала камни,  Иит знал больше, чем рассказывал. И он был прав
в  том,  что цену на  камни  будет  устанавливать тот,  кто узнает  тайну их
происхождения, если  не   убьют.  Корабль мы  нашли  на  разрушенной верфи у
саларика,  который был искушен в торговле даже больше моего хозяина, а его я
до тех пор считал непревзойденным.
     Я  сразу  признал,  что  без  Иита,  против такого  искусства  я  бы не
продержался  и  десяти  минут  и  сдался бы,  став  владельцем  какой-нибудь
покосившейся на проржавевших хвостовых стабилизаторах рухляди.
     Но  саларики происходят из семейства кошачьих,  а кошка-мать, очевидно,
передала Ииту способность  к взаимопониманию с  подобными ей  существами.  В
результате нам досталось неплохое судно.
     Корабль не отличался новизной, и в соответствии с требованиями Регистра
его  много  раз перестраивали, но Иит был уверен в его хорошем состоянии. Он
был  невелик  --  как раз такой,  какой  нужен  для планеты,  на которую  мы
собирались лететь. Кроме того, по настоянию  Иита, окончательная сумма наших
расходов предусматривала предполетную подготовку корабля  и  транспортировку
его в космопорт уже готовым для вылета. Но теперь из-за отсутствия пилота он
стоял здесь уже слишком много дней. Если бы у Иита было тело  гуманоида,  то
его квалификации хватило бы, чтобы справиться с управлением. В любой области
науки познания моего  спутника казались безграничными; он  мог уклониться от
прямого ответа  на  вопрос в лоб, но  его  исключительная уверенность всегда
убеждала меня в том, что он действительно всегда знает, что делает.
     Итак, у нас был корабль, но  не было пилота. Расходы на аренду взлетной
площадки  росли,  а  взлететь мы  не могли.  И та  незначительная сумма, что
осталась у нас после приобретения  корабля,  была уже на  исходе. Если бы  я
нашел покупателя на спрятанные в моем поясе самоцветы,  то денег  хватило бы
на несколько  дней жизни в припортовом отеле. Эта проблема тоже занимала мои
мысли. Как ассистент и подмастерье Вондара я был знаком со многими солидными
покупателями камней на самых разных планетах. Но они доверяли именно Астлу и
сотрудничали только  с  ним. Попробуй  я  работать  самостоятельно --  и мое
будущее  стало  бы  непредсказуемым,   скорее  всего  крушение  честолюбивых
замыслов ввергло бы  меня  в пучину черного рынка, заполненного  ворованными
камнями и  дешевыми  подделками.  И там  я  бы  лицом к  лицу  встретился  с
Гильдией,  что  пугало  меня  даже  больше,  чем  опасность лишиться  чистых
документов.
     Но не заниматься всеми  проблемами сразу, а начинать с самой неотложной
-- таково мое правило. Нам нужен был пилот, чтобы взлететь, и мы должны были
найти его как  можно быстрее,  иначе рисковали  потерять  корабль,  даже  не
побывав на нем в космосе.
     Ни одно из солидных бюро по найму  не могло предложить пилота, готового
за нашу зарплату принять  участие в  предприятии, которое казалось отчаянной
авантюрой, даже  не зная,  что я не мог предоставить  путевой  контракт. Мне
оставалось  попробовать  воспользоваться  услугами  тех,  кто был уволен или
внесен в списки пилотов, которым  запрещено работать на главных линиях, тех,
кто был вычеркнут из справочников бюро за какие-нибудь ошибки  или нарушения
закона.  А для того, чтобы встретиться с таким  человеком,  мне  нужно  было
посетить окрестности порта -- тот район города, куда даже Патруль и  местная
полиция ходили только группами и лишь при крайней  необходимости, район, где
бал  правила Гильдия. Показываться там, означало для меня  напрашиваться  на
неприятности --похищение, просмотр разума и любые другие незаконные  способы
изъятия моих знаний. А Гильдия все запоминала слишком хорошо и надолго.
     Был еще и третий путь. Я мог от всего отказаться -- развернуться кругом
и уйти от двери,  запор  которой я уже приготовился  привести в действие при
помощи  большого пальца, устроиться на работу в одном из ювелирных магазинов
(если бы нашел такой),  забыть  о диких мечтах  Иита. Взять и выбросить этот
камень из пояса  в  ближайший  мусороприемник  и  избавиться  от  последнего
искушения. То есть стать обыкновенным законопослушным гражданином.
     Я испытывал чрезвычайно сильный соблазн поступить именно таким образом.
Но во мне было слишком много от Джернов, чтобы я  поддался этому  искушению.
Приложив  большой  палец к двери, я одновременно  отправил внутрь  мысленное
приветствие. Насколько я знал, запоры  в припортовых отелях настраивались на
отпечаток большого пальца жильца,  и обмануть  их было  невозможно. Но любой
секрет  когда-то раскрывается, а Гильдия  известна тем,  что для  достижения
своих   целей,  покупала,  или  самыми   разными  способами  добывала  такие
изобретения,  о возможности  существования которых  Патруль  не  мог  даже и
подумать. Если бы нас здесь выследили, то внутри меня мог поджидать  комитет
по встрече. Так что для собственного спокойствия я решил  мысленно связаться
с Иитом.
     Я замер  на месте, приложив  большой палец к дверной панели --  то, что
пришло в  ответ,  сначала озадачило меня, а затем показалось подозрительным.
Иит  был  там.  Ответ  на  мое  приветствие убедил меня в этом.  Наши разумы
контактировали достаточно  долго,  и  я  смог бы уловить  даже  более слабый
сигнал. Но сразу после этого  Иит  замкнулся  и сконцентрировался на  чем-то
своем. Мои неуклюжие попытки пообщаться с ним провалились. Единственное, что
меня отчасти успокаивало, так  это  то,  что  непосредственной опасности  не
было, потому что он не послал мне никакого предостережения.
     Прижав  палец к запору, я наблюдал,  как дверь уходит в стену,  и ждал,
что появится за ней.
     Это  была  маленькая  комната  -- конечно,  не  ячейка  для  перелета в
анабиозе,  но  и  далеко  не роскошные  апартаменты. Разнообразные  предметы
обстановки могли скрываться в стенах. Комната была непривычно пустой, потому
что  Иит  убрал  все стулья,  а вместе  ними обеденный  и письменный столы и
кровать  в стены,  освободив освещенный единственным  светильником  покрытый
ковром пол.
     Светильник отбрасывал  на пол  круг  ослепительного излучения  (я сразу
отметил,  что  он  был  установлен  на  максимальную мощность,  и  где-то  в
подсознании  начал  прикидывать,  сколько будет добавлено к нашему  счету за
такую перегрузку).  Затем я увидел то, что  было установлено прямо  в центре
круга, и в изумлении остановился.
     Здешний отель, как и все подобные заведения, принимал как туристов, так
и тех,  кто  приезжал  по  делам.  В  вестибюле  располагался  магазин --  с
астрономическими ценами, -- где можно было купить сувенир и даже подарок для
семьи.  Обычно   на  его  полках  красовались  причудливые  поделки  местных
мастеров, купив которые,  можно было доказать, что вы были на Фебе, и всякие
экзотические  мелочи,  завезенные  сюда  с  других  планет,  чтобы  привлечь
внимание   непритязательного  путешественника.  В   таких  магазинах   часто
продавались уменьшенные, но очень  точные изображения представителей местной
фауны.  Некоторые из них, для придания максимальной  схожести  с оригиналом,
были сделаны из меха или из  перьев, причем самые маленькие зверюшки и птицы
нередко изготовлялись в натуральную величину.
     Яркий свет  в комнате освещал  чучело  пукха. Этот зверек  жил на Фебе.
Сегодня  утром я  задержался в зоомагазине (увлекшись,  несмотря на заботы),
рассматривая   троих   живых   пукхов.   Я   по   достоинству    оценил   их
привлекательность. Даже чучело выглядело роскошно.
     Этот экземпляр  был  не  намного  больше  Иита,  когда  тот,  сутулясь,
группировал свое длинное тонкое тело, но имел  совсем другие очертания --был
пухлым и округлым, и очень, на мой взгляд, симпатичным. Светлый серо-зеленый
мех делал его похожим на водяную разновидность  парчового вовена с Аструдии.
Мягкие округлые подушечки передних лап не имели когтей, при том, что зубов у
него  было достаточно  -- зубами пукхи разламывали свою еду --  листья тича.
Уши не  были  заметны на его  круглой голове, но между теми  местами, где по
логике  они должны были  быть,  по  верху  шарообразного  черепа,  проходила
похожая на веер широкая грива из длинных тонких волосков придававшая зверьку
особую  прелесть.  Большие зеленые  глаза были  немного темнее меха. Чучело,
сделанное в  натуральную  величину,  было  очень красивым  и наверняка очень
дорогим. Я не имел ни малейшего представления, как оно сюда попало. Я шагнул
ближе, чтобы получше рассмотреть его, но резкий щелчок мысли Иита пригвоздил
меня  к  полу. Это  было не  конкретное сообщение, а общее предупреждение не
вмешиваться.
     Не вмешиваться  во что? Я  перевел глаза с чучела пукха на моего соседа
по  комнате.  Хотя я  много всего пережил с Иитом  и  думал, что  достаточно
изучил его, чтобы не удивляться никаким поступкам  моего странного товарища,
на этот раз ему удалось испугать меня.
     Я увидел, что он сидит, сгорбившись, на полу у самого края круга яркого
света и вперившись в  чучело так  пристально, как будто наблюдал приближение
какого-то  врага.  Только теперь Иит уже не  был  вполне  Иитом. Его тонкое,
почти змеиное тело не только сгорбилось, но как-то укоротилось и стало более
округлым,  словно пародируя внешность пукха.  Кроме того,  его темная шерсть
посветлела  и  приобрела  зеленый  оттенок.  Окончательно  сбитый  с  толку,
зачарованный  происходящим у меня на глазах,  я видел, как он превращается в
пукха,  изменяя конечности,  форму  головы,  цвет и все  остальное. Затем он
юркнул на свет и, присев на пол рядом с игрушкой, повернулся ко мне лицом. У
меня в голове прозвучала его мысль.
     -- Ну как?
     -- Вот это ты.  Я показал пальцем,  но  не был полностью уверен в своем
выборе. Иит скопировал  игрушку  до последнего волоска  гривы, до последнего
клочка мягкого зеленоватого меха и стал ее двойником.
     --  Закрой  глаза!  --  Его  приказ  поступил  так быстро,  что  я  без
разговоров  подчинился. Слегка раздраженный,  я тут  же открыл глаза и снова
увидел двух пукхов. Я понял,  он хотел,  чтобы я еще раз нашел его.  Но даже
при самом  внимательном  изучении  я  не  обнаружил  никаких различий  между
игрушкой  и Иитом,  который  продолжал сидеть абсолютно неподвижно. В  конце
концов,  я протянул руку, поднял того из них, кто был ближе ко мне, и понял,
что это чучело. Я почувствовал, что Иит доволен происходящим.
     -- Зачем это? -- поинтересовался я.
     -- Я уникален, -- было ли в этом  замечании самодовольство? -- Значит я
привлекаю внимание и меня можно вспомнить и узнать. Мне нужно принять другой
облик.
     -- Но как ты это сделал?
     Я  опустился на колени, чтобы внимательно  рассмотреть его  поближе,  и
поставив  игрушку  рядом  с  ним  еще  раз,  стал  сравнивать  их  в поисках
каких-нибудь незначительных  различий, но  так и не смог заметить ни одного.
-- Это  дело  разума.  -- Он, похоже, раздражался. -- Как  мало  ты  знаешь.
Существа твоего  вида замкнулись в оболочке, которую они сами себе изобрели,
и я  вижу, что ты прикладываешь слишком мало усилий, чтобы вырваться из нее.
Его  мысль не совсем  ясно отвечала на мой вопрос.  Несмотря на все, что ему
удавалось  сделать раньше, я все еще отказывался принять тот  факт, что  Иит
может переделать себя в пукха. Он легко вторгся в мои размышления.
     --  Подумай  обо  мне  как  о  галлюцинации,  --  с  раздражающим  меня
высокомерием подсказал он.
     -- Галлюцинация!
     А вот в  это я  мог поверить. Я никогда  прежде не видел такой точной и
искусной галлюцинации, но были  такие чужеземцы, которые весьма  убедительно
выполняли  подобные  фокусы,  и  я  слышал  достаточно много  правдоподобных
историй, о том, что те, кто поддавался внушению, под  его воздействием могли
увидеть  любое предложенное  изображение.  Может, сейчас я  поддался обману,
потому что  долго  общался  с Иитом и  время от времени он руководил мной? А
будет ли этот его фокус действовать и на других?
     -- На кого мне  захочется  и так долго, сколько мне захочется, -- резко
отмел  он  мои  непроизнесенные  сомнения.  --  Это еще и осязаемая  иллюзия
--потрогай!
     Он протянул  мне свою  пушистую  переднюю конечность, и я прикоснулся к
ней. На ощупь она слегка отличалась от игрушки -- тем, что  была живой, а не
просто частью набитого мехового чучела.
     -- Да.
     Он  убедил меня. Иит  был  прав, как бывало очень часто  --  достаточно
часто, чтобы раздражать этим такое менее логичное существо, как я. Настоящий
Иит был  слишком непривычным, и он бросался  в глаза даже на космодроме, где
постоянно  толкутся  чужеземцы со странными  зверьками.  Нас могли узнать по
нему. Я никогда не сомневался в способностях Гильдии и ее шпионской сети.
     Но  если ими  записан облик Иит, то уж тем  более они зафиксировали  на
своих розыскных  лентах  меня!  Они наметили меня в  жертвы задолго  до моей
встречи с  Иитом.  Сразу после убийства  моего отца,  когда они не могли  не
понять, что  именно  я  взял из его  разгромленной  конторы  камень Предтеч,
который не нашел их человек. Они поставили ловушку, в которую угодил не я, а
Вондар Астл. Тогда они поставили вторую ловушку на корабле Вольных Купцов --
ту, которую расстроил Иит, хотя я узнал об этом лишь позже. На планете  руин
они все же захватили меня и держали до тех  пор, пока Иит снова не освободил
меня. Так  что  у них было невероятное  количество шансов  записать меня для
своих ищеек -- этот факт признавать было страшно.
     -- Тебе нужно  тоже подумать о маскировке для себя. -- Спокойный приказ
Иита вторгся в мои тревожные раздумья.
     --  Я  не могу!  Вспомни: ведь  возможности  моего вида ограничены,  --
раздраженно парировал я.
     --  Твои возможности ограничены ровно настолько, насколько их ограничил
ты сам, -- невозмутимо ответил Иит.
     На коротких и толстых ногах пукха он поковылял к противоположной стене,
причем по пути  снова  превращался в Иита, распрямив свое тело;  трудно было
поверить, что даже его гибкие  мышцы и  ткани могут так удлиниться. Одной из
лап-рук ему удалось достать до кнопки, и из стены появилось зеркало. В нем я
увидел себя.
     Я  ничем  особенно  не  приметен. Миллиарды мужчин из расы терранианцев
имеют такие же темные волосы, как и  я. Мое лицо  расширено в области глаз и
слегка сужается к подбородку  -- оно не отличается  особенной красотой  или,
наоборот,  уродством. У  меня зелено-карие глаза,  а  брови, как  и ресницы,
черные. Проводя много времени в  космосе, я начал  бороться  с  бородой, как
только она  начала  расти. В  шлеме скафандра борода  создает неудобства. Из
этих же соображений я коротко стригу волосы. Мой рост соответствует среднему
росту  представителя  моей  расы,  а  количество  конечностей  и органов  --
требованиям  моего  вида.  Меня можно принять за  кого  угодно, если  просто
окинуть взглядом как идущего мимо незнакомца, но идентификационные  образцы,
которые есть у Гильдии, непременно укажут, кто я такой.
     Как обычно, плавно двигаясь, Иит снова пересек комнату, без усилий, как
это мог только он, прыгнул с места ко мне на  плечо и устроился сзади на шее
так,  что его голова лежала на моей, а лапы-руки  свисали  на уровне ушей по
обе стороны моей головы.
     -- Итак! -- начал он. -- Подумай о другом лице -- о любом.
     Получив это задание я поначалу обнаружил, что не могу его выполнить.  Я
смотрел в зеркало и  видел  там только  свое  отражение. Я ощущал нетерпение
Иита, но  это  только  мешало  мне  сосредоточиться.  Вскоре его  нетерпение
ослабло, и я понял, что он хотел проконтролировать мой выбор.
     -- Подумай о  другом. -- Он не требовал,  скорее  уговаривал. -- Закрой
глаза, если иначе не получается...
     Я  попробовал, пытаясь вызвать  в воображении  определенную картину  --
лицо,  которое  не было  моим  собственным. Не могу сказать, почему я выбрал
Фаскела, но  каким-то образом из моей  памяти  выплыло неприятное  выражение
лица моего молочного брата, и я сосредоточился на нем.
     Лицо виделось неотчетливо, но я  упорствовал, мысленно выстроив длинный
узкий контур --  его нос, как  видел  его в  последний раз, --выступающий из
торчащих на верхней губе волос. Фаскел Джерн был родным сыном моего  отчима.
Хотя мне всегда  думалось, что по  духу я был родным сыном Хайвела Джерна, в
то время как Фаскел казался чужим. Я представил багровый шрам на лбу Фаскела
в том месте, где начинают расти волосы, добавил  раздраженный изгиб его губ,
характерный для  него  в  последние годы, и  наконец  получил  в воображении
цельную картину.
     -- Смотри!
     Я послушно  открыл глаза и  взглянул  в  зеркало.  Несколько  секунд  я
остолбенело  смотрел  на  кого-то. Это  точно  был  не я, хотя  и не Фаскел,
насколько я  его помнил, -- но странная, искаженная комбинация из нас обоих.
Это зрелище было  мне неприятно. Моя  голова все  еще  была зажата  в тисках
Иитовых объятий, и я не мог отвернуться. Но  пока  я смотрел, туманный образ
Фаскела потускнел, и я снова стал самим собой.
     -- Ты  видишь --  это  возможно,  --  прокомментировал Иит  и, отпустив
голову, соскользнул  по мне на  пол.  -- Это  сделал  ты.  Частично. С  моей
помощью произошел только прорыв. Твой вид использует лишь малую часть своего
мозга. Этим вы удовлетворяетесь. Такая бесхозяйственность --  это ваш вечный
позор. Практика научит тебя.  А с новым лицом тебе не придется бояться  идти
туда, где можно найти пилота.
     -- Если мы когда-нибудь найдем его.
     Нажав  кнопку, я извлек  из стены  кресло  и вздохнув сел. Мои  тревоги
тяготили меня.
     -- Нам  придется  нанять человека из списка штрафников, если  мы вообще
кого-нибудь найдем.
     "Т-с-с-с-с-с..."
     Никакого  звука, только ощущение  его  у  меня в  голове. Иит мгновенно
оказался  у  входной  двери,  прижался  к  ней,  весь  обратившись в слух, и
казалось, что он слушал не только ухом, но  все  тело  служило ему для  этой
цели.   Я,  конечно  же,  ничего  не  слышал.  Эти  комнаты  были  полностью
экранированы и  защищены  звукоизоляцией.  Чтобы проверить  это,  можно было
использовать настенный комнатный детектор. Космодромные стены как раз из тех
немногих мест, где можно  быть абсолютно уверены, что вас не  подсмотрят, не
подслушают  и  не  проконтролируют  каким-либо  другим способом.  Но  защита
помещений   не  было   достаточно  изощренной,   чтобы  противостоять  таким
способностям, какими обладал  Иит, и по его настороженности я догадался, что
извне приближалось  нечто подозрительное,  чего  нужно  опасаться. Потом  он
повернулся, и я подхватил его мысль. Я открыл небольшое отделение для багажа
и, мгновенно свернувшись, он спрятался там. Но его мысли не спрятались.
     --  Cюда  идет  патрульная  ищейка, --  предупредил  он, и  этого  было
достаточно, чтобы подготовить меня.




        Глава 2


     Световой сигнал над дверью, сообщавший о приходе гостя, еще не зажегся.
Я  поспешно  извлек  предметы обстановки  из стен и  расставил их так, чтобы
помещение не вызывало подозрений даже  для тренированного  взгляда  опытного
патрульного.
     Патруль многие сотни лет был  самой большой организацией по поддержанию
законности в Галактике, он всегда ревниво относился к своей власти, и там не
забыли  и не  простили того,  что  мы с  Иитом  смогли доказать  ошибочность
предъявленного  мне  обвинения в  нарушении  закона (это  ложное  обвинение,
несомненно сфабриковала Гильдия). То, что мы осмелились заключить соглашение
и вынудили власти выполнить его условия, чрезвычайно задело их. Мы спасли их
человека,  без  преувеличения вырвали  его самого  и  его корабль из  когтей
воровской  Гильдии.  Правда,   он  отчаянно  сопротивлялся   нашим  попыткам
торговаться, но ему пришлось уступить и  согласиться на  наши  условия. Даже
сейчас  воспоминание  о  том, как  мы добились  соглашения вызывает  у  меня
тошноту, потому что  для этого Иит на мгновение объединил наши разумы -- мой
и патрульного.  И  после этого  смешения осталось  что-то вроде незаживающей
раны.
     Как  известно,  каждый  вид воспринимает окружающее  в  соответствии со
своим  чувственным  аппаратом,  или, точнее, в  зависимости от  того,  какое
содержание он  выделяет из сообщений, получаемых от  своих  органов  чувств.
Таким образом, несмотря на всю схожесть нашего мира с миром зверя, птицы или
чужеземца,  мы  все   же  ощущаем  его  по-разному.  К  счастью,  существуют
определенные барьеры (я говорю "к счастью" после  того, как узнал, что может
случиться, если эти барьеры снять), ограничивающие восприятие реального мира
на приемлемом  для  нас  уровне.  Мы не готовы  к совмещению  разумов.  Этот
патрульный  и я узнали предостаточно, даже слишком много друг о друге, чтобы
понять,   что   соглашение  может  быть  заключено,  а  условия  его   будут
выполняться.  Но я решил,  что скорее с  голыми  руками  пойду  на  лазерный
излучатель, чем снова повторю такой трюк. Официально у Патруля не было к нам
претензий,  лишь недоверие  да чувство неприязни,  чем мы пренебрегали. И  я
думаю, они были  рады тому,  что, хотя им и пришлось выбросить  белый  флаг,
Гильдия  все еще держала нас на  мушке. И вполне могло быть, что после того,
как  мы  взлетели с базы Патруля, нас воспринимали как приманку для какой-то
будущей ловушки которую поставят на главарей Гильдии, -- эта мысль не давала
мне  покоя.  Когда загорелся  предупредительный  сигнал,  я в  последний раз
быстро оглядел комнату и  пошел посмотреть  в  дверной глазок.  Мое внимание
привлекло запястье, стянутое черно-серебряным браслетом Патруля.
     Я открыл дверь.
     -- Слушаю вас.
     Увидев  его,  я  перестал   сдерживаться  и  мои  слова   прозвучали  с
неприкрытым  раздражением. На нем  была  не  униформа, а  скорее  причудливо
украшенная  обтягивающая  туника туриста  из  внутреннего  мира.  Патрульный
обязан  поддерживать себя  в  хорошей физической форме,  поэтому  на нем она
смотрелась лучше, чем на морщинистых, пузатых личностях, которые встречались
здесь в холле. Но это еще ничего  не значило, потому что на  мой взгляд этот
фасон был излишне вульгарным.
     -- Великодушный человек Джерн...
     Он не  спрашивал мое  имя, а его глаза гораздо  внимательнее смотрели в
комнату за моей спиной, чем на меня.
     -- Снова то же самое. Что вам нужно?
     -- Поговорить с вами... -- наедине.
     Он двинулся вперед,  и  я бессознательно сделал  шаг назад, прежде  чем
сообразил,  что он не имеет  права заходить без разрешения. Меня  отвлек его
браслет,  и  это  дало  ему  небольшое преимущество,  которым он максимально
воспользовался. Прежде чем я успел возразить, он вошел, и дверь закрылась за
ним.
     -- Мы одни. Говорите.
     Я не предложил ему сесть и не сделал ни одного гостеприимного жеста.
     -- У вас трудности с пилотом.
     Теперь он  смотрел на меня, продолжая время от  времени шарить взглядом
по комнате.
     -- Это правда.
     Бессмысленно было отрицать очевидную истину.
     Возможно, он тоже не хотел тратить время, поэтому сразу перешел к делу.
     -- Мы можем сотрудничать...
     Это действительно удивило меня. Когда мы с Иитом покидали базу Патруля,
нам   показалось,  что  власти  базы  ликовали,  толкая  нас  на  неизбежное
катастрофическое  по   своим  последствиям  столкновение  с   Гильдией.   Но
информация о  камнях Предтеч,  которую они получили  от нас, сообщала лишь о
предположительном местоположении тайников, и они, очевидно, подозревали, что
настоящий источник мы все еще держим в  секрете. На  самом деле, мы знали не
больше того, что им рассказали.
     --  Как сотрудничать? -- переспросил я,  не  рискуя  сразу связаться  с
Иитом, хотя мне  очень  хотелось узнать  его мнение об этом  предложении. Не
известно, какое секретное оборудование использовал Патруль. Вполне возможно,
что, зная о телепатических  способностях  Иита, они  применяли  какое-нибудь
особое устройство, чтобы прослушивать наши переговоры.
     -- Рано или поздно, --  сказал  он  рассудительно, как бы смакуя каждое
слово, -- Гильдия доберется до вас.  Но к такому  повороту  я был готов  уже
давно.
     -- Итак, вы хотите использовать меня  в качестве  приманки для какой-то
своей ловушки.
     Он даже не смутился.
     -- Можно и так смотреть на это.
     -- Только так и  можно. Вы что же, хотите внедрить  кого-то из ваших на
наш корабль?
     -- Чтобы защитить вас и, конечно, для того чтобы мы были начеку.
     -- Очень альтруистично. Но я говорю "нет".
     Бесцеремонное  предложение Патруля убедило  меня в  том,  что им что-то
противостоит.
     -- Вы не сможете найти пилота.
     -- Я начинаю задумываться, -- (а к  этому моменту я действительно начал
думать об этом), --  о  том,  насколько мои теперешние трудности  связаны  с
вашей организацией.
     Он не  подтвердил, но  и не опроверг мое предположение. А я был уверен,
что  не  ошибся.  Как  пилот может  быть внесен в черный список, так  и  наш
корабль мог  попасть  в  тайный  список  прежде, чем мы получим  возможность
совершить  первое  путешествие.  Теперь, опасаясь лишиться лицензии  пилота,
никто не  подпишет нам бортовой журнал.  Так что  мне придется обратиться  к
мрачному уголовному миру, если из этого вообще что-нибудь выйдет. Если  я не
поднимусь в космос со ставленником Патруля за пультом управления, мне скорее
всего,  придется   наблюдать,  как  корабль  ржавеет,   стоя   на  хвостовых
стабилизаторах.
     -- Если вы попытаетесь нанять кого-нибудь из черных списков, то Гильдия
легко сможет подсунуть вам своего человека, и вы даже не узнаете об этом, --
добавил он спокойно, как будто  был абсолютно уверен в том,  что я все равно
приму его предложение.
     Такое действительно было возможно. Но лишь в  том случае, если бы  я не
взял   с   собой  Иита.  Даже  если  бы  память  предлагаемого  пилота  была
заблокирована или стерта  с  целью утаить что-то от его  хозяев, мой спутник
смог  бы  извлечь  следы  пропавшей  информации.  Но  я  надеялся,  что  мой
посетитель и те, кто послал  его сюда, не знали об этом. Мы не могли скрыть,
что Иит телепат, -- но самого Иита...
     -- Предпочитаю сам ошибиться в выборе, -- Я позволил себе дерзость.
     --  И погибнуть  от  этого,  -- равнодушно продолжил он, затем еще  раз
оглядел комнату и  неожиданно улыбнулся. -- Игрушка  -- не  пойму зачем  она
здесь. -- Быстрым и уверенным движением хищной птицы он наклонился  и поднял
пукха за гриву. -- Кроме того, это  дорогая игрушка, Джерн. Если ты не нашел
клад,  у тебя уже должны заканчиваться деньги. Поэтому я и  удивляюсь, зачем
тебе понадобилось чучело пукха.
     В ответ я скорчил гримасу.
     --  Я всегда готовлю  для своих гостей небольшие сюрпризы.  Это один из
них. Можете взять его с собой --  хотя бы для того, чтобы убедиться, что это
не футляр  для контрабанды. Вы знаете, так бывает. Я  торгую драгоценностями
--  что может быть  лучше  игрушечного  пукха, чтобы вывезти в нем с планеты
несколько камней?
     Он ухмыльнулся, бросил  игрушку в  ближайшее кресло  и, направившись  к
двери, сказал через плечо:
     -- Джерн, когда  тебе  надоест биться лбом  о  каменную  стену,  набери
"один-ноль". И мы предоставим тебе человека, за которого мы ручаемся, что он
не передаст тебя Гильдии.
     -- Конечно,  --  он  передаст меня Патрулю, -- продолжил я. -- Я сообщу
вам, когда буду готов стать наживкой.
     Он  даже не  попрощался, просто вышел.  Я резко  закрыл за ним дверь  и
поспешно  выпустил  Иита.   Задумчиво  разглаживая  шерсть  на  животе,  мой
чужеземный спутник сидел на полу.
     -- Они считают, что мы у них в руках.
     Я пытался расшевелить его -- хотя он уже должен был извлечь из сознания
все самое существенное, если только наш гость не защитился экраном.
     -- Что он и сделал, -- подтвердил мои подозрения Иит.  -- Но его защита
была не совсем полноценной,  он  использовал лишь то, что твои  соплеменники
изобрели, чтобы защититься от  механических способов фиксирования  мысленных
волн. Они  не  в состоянии, -- продолжал он  самодовольно,  -- противостоять
способностям моего  типа. Но действительно, они убеждены, что мы сидим у них
на ладони, -- при этом он протянул руку с  раскрытой  ладонью, -- и им нужно
только  сжать  пальцы  --  вот  так,  --  его  когтистые  пальцы  согнулись,
сформировав кулак. -- Какое  невежество! Ну  что ж, теперь,  когда мы узнали
самое плохое, нам лучше всего быстро продвигаться вперед.
     -- Ты думаешь? -- угрюмо  спросил  я, энергично  собирая  свою дорожную
сумку. Мне было понятно, что оставаться в окружении шпионов  Патруля было бы
неразумно. -- Но куда мы пойдем теперь?
     -- В "Ныряющий дракон",  -- Иит  ответил  таким тоном, будто ответ  был
очевиден и он удивлялся тому, что я сам не додумался до этого.
     На мгновение я растерялся.  Упомянутое им название ничего  для  меня не
значило,  было лишь  понятно, что  речь  идет об  одном из притонов, которые
скрывались в  мирке Окрестностей  космопорта  -- в последнем месте на свете,
куда рискнет сунуться нормальный человек.
     Но, в настоящий момент, я больше всего беспокоился о том, как выбраться
из здания,  чтобы нас не  выследил Патруль. Я уложил свое  последнее  чистое
белье  и отсчитал  три кредитки. Каждое утро  на маленьком  настенном  диске
постояльцу  выставляется  ежедневный  счет. И  если  этот  счет не  оплатить
вовремя,  комната запирается  непреодолимым  силовым полем.  Закон позволяет
владельцам  гостиниц  пользоваться  подобными  мерами   предосторожности.  Я
опустил  кредитки в  прорезь  под диском,  и надпись  погасла. Обеспечив нам
таким  образом возможность выйти из комнаты, теперь  я должен был продумать,
как  это сделать.  Я  повернулся  и увидел,  что Иит снова  стал пукхом.  На
мгновение,  пока  он не  пошевелился,  я  замешкался, сомневаясь,  какой  из
пушистых зверьков был моим спутником. Прижав Иита к себе одной рукой и держа
в другой сумку,  я  выглянул  в коридор и, убедившись, что  он пуст,  вышел.
Когда я повернул к шахте гравилифта, Иит сказал:
     -- Налево и назад!
     Я подчинился. Его указания привели меня  в незнакомое место,  к  другой
гравишахте -- той, через которую прибывали роботы-уборщики. Хотя я и оплатил
счет,  здесь тоже могли  сработать  контрольные устройства. Этот  выход  был
предназначен только для машин и одна из них, громыхая, приближалась к нам.
     Это был комнатный официант-разносчик, обыкновенный ящик на колесах, его
крышка была усеяна кнопками для выбора блюд. Коридор не был предназначен для
людей  и чужеземных гостей, поэтому мне пришлось буквально вжаться  в стену,
чтобы пропустить робота.
     -- На него! -- скомандовал Иит.
     Я не представлял себе, что он  задумал, но в прошлом он вытащил меня из
многих  переделок, и я знал, что обычно у  него есть план спасения. Итак,  я
бросил Иита  и сумку на  крышку  официанта, потом, стараясь быть осторожным,
чтобы ненароком не нажать ни одной кнопки, запрыгнул туда сам.
     Мой  вес для робота,  очевидно, ничего не  значил. Он не замедлил  свое
равномерное движение вдоль  коридора.  Но я с трудом удерживал равновесие на
ящике, на котором не было даже за что ухватиться.
     Я  с трудом удержался, чтобы не  вскрикнуть, когда робот  без остановки
съехал с  пола  коридора в гравишахту. Но гравитация поддерживала его,  и он
опускался так устойчиво, как будто это была подъемная  платформа, при помощи
которой в  космопорте из рейсового корабля выгружаются багаж и пассажиры. На
следующем уровне к нам присоединился уборщик,  но,  машины,  вероятно,  были
оборудованы следящими устройствами, потому что они не только не столкнулись,
но даже не  коснулись друг друга. Сверху и под нами в полумраке шахты я смог
разглядеть других опускающихся робослуг -- наверное пришло время заканчивать
утренние работы.
     Мы  продолжали  опускаться.  По  мере  того,  как  мелькали  посадочные
площадки, я подсчитывал  этажи, и,  с каждым  оставленным позади этажом, мне
становилось спокойнее  -- я знал, что  мы все  ближе продвигаемся к цели. Но
когда мы добрались  до  первого  этажа,  перед нами  оказалась только ровная
стена, а моя опора продолжала опускаться.
     Мы остановились,  по моим подсчетам, на глубине  около трех  этажей. На
этом уровне официант  перестал  опускаться  и, продолжая  везти нас на своей
верхней крышке, выкатился в лязгающую  металлом  кромешную темноту,  от чего
моя кожа покрылась мурашками. Иит ничего не мог сказать по этому поводу.
     Когда я  осмелел  настолько,  что включил переносной фонарь, то  увидел
вокруг себя лишь яркие отблески от машин, которые быстро и ловко двигались в
разных   направлениях  по  просторному  помещению.  Здесь  не  было  никаких
признаков человека.
     Теперь  я  боялся  слезть  с моего  перевозчика,  потому  что  не знал,
воспримут  ли  следящие  устройства  разнообразных деловито  снующих  вокруг
роботов  меня   как   препятствие  которое  надо  объезжать.  Я  никогда  не
задумывался над  работой отдела обслуживания отеля и даже не мог представить
такое хозяйство.
     Похоже, что официант знал, куда ему необходимо двигаться, потому что он
уверенно покатился вперед и подъехал к стене с узкими щелями. Машина припала
к  одной  из щелей, и я  понял, что  он сгружает  объедки  во  что-то  вроде
мусороприемника. Здесь  был не  только  официант. Кроме него  разгружался  и
уборщик.
     В луче света от фонаря было видно, что  стена не доходила до потолка, а
это означало, что по  ее верху можно  было попытаться выйти из этого полного
роботов подвала -- хотя этот путь вполне мог привести нас в тупик.
     Я  осторожно стал  на ноги,  Иит  взял  фонарь  своими короткими лапами
пукха. Забросить  на верх стены сумку  было  легко, труднее пришлось  с моим
мохнатым  спутником, потому  что его  новое тело  не было  приспособлено для
таких приключений.  Оказавшись наконец наверху, он  уселся  на стене,  держа
фонарь зубами -- его зубы удерживали крепче лап.
     Ориентируясь на него, я  стал  на цыпочки и  ухватился  за верхний край
стены, хотя и  опасался, что  пальцы сразу соскользнут  с ее  гладкого края.
Потом, усилием,  от которого, как  мне показалось,  могли  лопнуть мышцы,  я
вытолкнул свое тело на неудобную узкую поверхность. Кроме того, что она была
узкой, она еще и отчаянно шаталась под моими ногами, и я с ужасом представил
себе   способы  уничтожения  сваленного  за  стеной  мусора,   в   частности
посредством сжигания, а также  конвейерную  ленту,  убегавшую в измельчитель
отбросов
     Надо мной, так низко, что мне  пришлось согнуться, нависала крыша всего
ангара.  Осторожно  посветив фонарем, я обнаружил, что  стена,  на которой я
скорчился, как дорога, ведущая в пещеру, уходила в темное отверстие в другой
стене, с которой она стыковались под прямым углом.
     В поисках выхода, таща за собой сумку, я начал пробираться к отверстию.
К  счастью, Иит в  моей  помощи не  нуждался и балансировал  позади  меня на
широких ногах пукха.
     Когда я добрался до  этого отверстия,  я  обнаружил, что оно достаточно
велико для  меня.  Луч  фонаря  высветил  прикрепленную  к  стене  лестницу,
которая,  похоже,  была  предназначена   для  обслуживающих  технику  людей.
Поздравляя себя с удачей, я был  готов  как можно скорее стать  на лестницу,
потому  что мне  делалось дурно от  доносящегося  до  моих ушей  жужжания  и
лязганья движущихся  машин.  Чем быстрее  я выберусь из  этого  ангара,  тем
лучше.
     Лапы  Иита  не  были  приспособлены  для  того,  чтобы  карабкаться  по
перекладинам,  и я подумывал, не придется ли  ему сменить  свой облик, чтобы
подняться по  лестнице самостоятельно. У меня не было никакого желания нести
его -- я просто не знал, как это у меня получится.
     Но  даже если он  и мог быстро изменить  себя,  то не счел  нужным  это
сделать. Таким образом, в конце концов, мне пришлось повесить сумку за спину
и  расстегнуть тунику  так,  чтобы  Иит,  сидя  на  моих  плечах, наполовину
забрался под воротник.  Сумка и Иит очень мешали  мне удерживать равновесие,
когда я  начал  карабкаться по лестнице.  Кроме того  я не смог пользоваться
фонарем, потому что третьей руки для него у меня не было.
     Хотя я не имел представления, куда поднимаюсь, в этот момент мне больше
всего  хотелось  выбраться из темной страны робослуг.  Может быть, я слишком
привык полагаться на предупреждения Иита о возможных неприятностях. Но мы не
общались с тех пор, как забрались на официанта.
     -- Иит, что там впереди?  --  настойчиво  спросил  я,  когда понял, что
лестница заканчивается.
     -- Ничего -- пока.
     Его мысль была едва различима,  словно шепот,  как  будто  его сознание
было занято какой-то другой более важной проблемой.
     Через несколько  секунд я  дошел  до конца лестницы  -- протянув руку в
поисках очередной перекладины,  я больно ударился о твердую поверхность и на
ощупь  обнаружил там  округлое  углубление,  которое  должно  было  означать
выходной люк. Убедившись, что это действительно люк, я нажал на него сначала
слабо,  потом посильнее. Крышка не поддалась и это встревожило меня. Если бы
этот выход оказался запертым, то нам оставалось бы только вернуться назад, в
подвал к роботам, а об этом я не хотел даже думать.
     Но  мой  последний отчаянный  толчок, должно быть,  привел  в  действие
удерживавший крышку  тугой  механизм,  и  она поддалась,  пропустив  немного
света.  У  меня  хватило  терпения,  чтобы  немного  подождать какого-нибудь
предупреждения от Иита.
     Ничего  не получив от  него, я выбрался из люка и оказался в помещении,
на  стенах  которого  располагалось  множество труб,  приборов  и  различных
устройств, что  было  похоже  на  центр  управления роботами. Так  как здесь
никого не оказалось, а в ближайшей стене виднелась самая обыкновенная дверь,
я  искренне вздохнул  от  облегчения и  принялся  приводить себя  в порядок,
вытащив Иита из-под  туники  и тщательно застегнувшись. Внимательно осмотрев
одежду, я не нашел следов путешествия по недрам космодромного караван-сарая,
так что на улице я не должен был привлекать внимание. Я не сомневался в том,
что эта  дверь  обязательно выведет меня  на свободу. На самом же  деле  она
привела  меня к чрезвычайно маленькому гравилифту.  Я установил индикатор на
уровень улицы, и лифт  доставил нас к короткому коридору, оба конца которого
заканчивались    дверьми.  Одна  из  них   вела  к   огороженному   дворику,
предназначенному для багажных транспортеров. Как можно быстрее я перепрыгнул
через  один  из них  и  оказался  в  переулке,  где  транспортный  катер  из
космопорта разгружал какие-то тяжелые ящики.
     -- Сейчас!
     Иит сидел  у меня на плече, его тело пукха было  хуже приспособлено для
такой езды, чем его  родное  тело.  Я почувствовал, что  его  лапы сжали мою
голову с двух сторон так же как и тогда, когда мы стояли перед зеркалом.
     -- Погоди!
     Я представления  не имел, что он задумал. Время шло, мне было неудобно,
но  он не изменил своего положения. Я  был уверен, что  он  использует  свою
собственную мысленную энергию, чтобы создать мне маску.
     -- Лучше я сделать смог...
     Лапы отпустили мою голову, и  я поймал  его, когда он повалился  с моих
плеч. Он  дрожал от полного  истощения,  глаза  его закрылись, дыхание стало
отрывистым. Раньше я лишь  однажды  видел его  таким измочаленным,  едва  не
потерявшим сознание, -- когда он объединил мой разум с разумом  патрульного.
Закинув на  плечо  сумку, я  пошел  по  тротуару, держа Иита,  как  ребенка.
Обернувшись  и  глянув  на здание, я  определился с направлением. Если бы за
мной следили,  способ, каким мы покинули здание, не скрыл бы преследователя,
и сейчас он был бы как на ладони.
     Переулок вывел  меня на переполненную оживленную улицу, предназначенную
для перевозки грузов из  космопорта.  Шесть  большегрузных полос посредине и
две  легковые по обеим сторонам от  них  оставляли  для единственной,  очень
узкой  пешеходной дорожки очень  мало места,  и она едва  не задевала  стены
домов,  мимо которых  проходила. Я  не привлекал внимание, так как пешеходов
было  достаточно  много,  в основном обслуживающий  персонал  космопорта.  Я
поставил  сумку между ног  и  движущаяся дорожка  понесла меня  вперед.  Иит
назвал "Ныряющий  дракон",  о котором я  все  еще ничего  не знал, но  я  не
собирался  посещать  Окрестности  до  захода  солнца.  Туристов  водили  там
организованными  группами   по  определенному  маршруту,  и   любые  дневные
посетители  слишком привлекали  внимание.  Поэтому я хотел  пока  где-нибудь
укрыться. Лучше всего было бы найти новую гостиницу. Руководствуясь тем, что
я  называл наитием  свыше,  я  выбрал заведение  прямо напротив отеля  "Семи
планет",  из которого только что так необычно вышел. Эта гостиница была ниже
по классу, что,  учитывая мои  истощенные средства, вполне  меня устраивало.
Особенной  удачей было то, что,  вместо человека, которого обычно держали  в
бюро для престижа, здесь оказался робот, -- хотя и было ясно, что мои данные
будут теперь  записаны в его памяти. Я не знал, сработали ли здесь ухищрения
Иита  по изменению моей  внешности. Я  получил  диск  для  запирания  двери,
поднялся на  гравилифте в самый дешевый  коридор третьего этажа, нашел  свою
комнату, привел в  действие замок  и, только внутри,  наконец  позволил себе
расслабиться. Теперь эту дверь могли одолеть лишь при помощи супер лазера.
     Уложив Иита на кровать, я подошел  к зеркалу, чтобы посмотреть, что  же
он со  мной сделал. То, что я увидел, не было новым  лицом,  это было мутное
неотчетливое  пятно,  и  я  не  смог  долго смотреть на  свое  отражение  --
неприятное зрелище выводило меня из душевного равновесия.
     Я  сел в  кресло возле зеркала.  И по мере того, как я  заставлял  себя
смотреть  на свое  отражение, мне  казалось,  что  неприятная  раздвоенность
уходит, все ярче, отчетливее и реальнее становились черты моего собственного
лица.
     Я сомневался, что, когда придет время уйти отсюда, Иит снова сможет так
изменить меня. Подобная нагрузка,  особенно тогда,  когда должны  были  быть
наготове  его  телепатические способности,  была  недопустима.  Так что  мне
придется  показать свое  лицо  тем,  кто  охотится на меня. Но  не  могу  ли
добиться  нужного эффекта собственными силами? Конечно, моя попытка с  лицом
Фаскела провалилась, и мне пришлось прибегнуть к помощи Иита. Но что, если я
не буду пытаться измениться так сильно? На этот раз Иит не делал  мне нового
лица,  он только  прикрыл меня какой-то странной маской, на которую мне было
трудно смотреть. Может быть и не нужно менять все лицо, а  только часть его?
Я ухватился за эту идею. Иит не стал обсуждать эту тему.
     Я  посмотрел  на  кровать.  Скорее всего, он спал. Если попробовать  не
убирать что-нибудь с лица, а, наоборот, добавить что-то такое, что привлечет
внимание и,  таким образом,  затенит остальные  черты. Совсем недавно, когда
Иит лечил  меня  от чумы, моя  кожа была  покрыта  пятнами. Я слишком хорошо
помнил те отвратительные багровые полосы. Нет, это не то! Мне не нужно было,
чтобы меня принимали за жертву чумы. Вот, может быть, какой-нибудь шрам... Я
мысленно, вернулся  к  тем временам, когда  мой  отец содержал ломбард возле
космопорта  на моей родной планете. Много  космонавтов заходили  в подсобное
помещение, чтобы  продать свои вещи, о происхождении  которых лучше  было не
расспрашивать  слишком  подробно. И у многих были безобразные  шрамы или еще
какие-нибудь отметины.  Шрам  --  да.  Но --  где и  какой? Заживший шрам от
сильного  удара ножом, лазерный ожог, глубокий шов от какого-то неизвестного
ранения? Я остановился на лазерном ожоге, который мне приходилось наблюдать,
--  это было бы  вполне уместно в таком районе, как  Окрестности. Представив
шрам как можно более отчетливо, мысленно нарисовав  его, я вперился взглядом
в зеркало, направляя все  силы, чтобы  сморщить  и обесцветить кожу на левой
скуле и щеке.




        Глава 3


     Это противоречило  всему  моему естеству. Если бы я  не  видел, как это
делал Иит, как под  его воздействием  частично изменялся  мой облик, я бы не
поверил, что такое вообще возможно. Теперь я  был  готов проверить, смогу ли
сделать это  сам,  без  помощи Иита.  Время от времени  меня раздражала  моя
зависимость от мутанта,  который был склонен верховодить.  Я начал  готовить
себя к преобразованию, призывая на помощь  все свои знания. Познакомившись с
Иитом, я использовал любую  возможность развить телепатические  способности,
которые могли у меня обнаружиться. Моему племени не свойственно  согласиться
с тем, что существо,  слишком похожее на  животное, может превзойти человека
-- хотя в галактике термин "человек", конечно, относителен  и  подразумевает
прежде  всего  определенный  уровень   развития  интеллекта,  а  лишь  потом
гуманоидные очертания.  Этот  факт мои  соплеменники тоже приняли  с трудом,
лишь  преодолев  многочисленные  врожденные предрассудки.  Мы  прошли  много
испытаний,  пока не усвоили это. Как можно  тщательнее я закрыл каналы моего
сознания,  загнав  поглубже тревожные мысли  об  отсутствии пилота, о тающих
запасах кредиток и о том, что совсем скоро на меня начнется охота, которую я
не увижу  и  не услышу, а смогу только ощутить. Этот шрам должен стать самым
главным, единственным предметом, существующим в моем сознании.
     Я сосредоточился на отражении в зеркале, на том, что хотел там увидеть.
Возможно, Иит как обычно был  прав -- мы,  терраниане, не  использовали свои
возможности  до  конца.  Неожиданно я вздрогнул,  появилось  такое ощущение,
будто в той части моего "я", которая стремилась овладеть способностями Иита,
невидимый  палец лег  на кнопку и  сильно ее нажал. Я почувствовал, как  мое
тело  сотрясла вибрация, за ней последовал поток  уверенности в том,  что  я
смогу сделать все, что захочу,  опьяняющая  уверенность, которую  с тревогой
зафиксировала некая часть моего раздвоенного со знания.
     Но лицо в зеркале... Да! У меня был этот уродливый  рубец -- не свежий,
который сразу бы выдал меня наблюдателю,  но темный и заросший, как  если бы
его  вовремя  не залечили при  помощи пластического  восстановителя  или  же
сделали это слишком небрежно. Это вполне могло произойти  с невезучим членом
экипажа корабля  или с  беженцем  после  бандитского налета  на какую-нибудь
планету.
     Так натурально!  Не особенно  желая  касаться  этой грубой, безобразной
кожи,  я  все-таки поднял  руку, чтобы проверить подлинность шрама.  Иллюзия
Иита  была  не только  зрительной, но и осязаемой.  Достиг  ли  я  такого же
результата?
     Я прикоснулся к лицу. Нет,  я все же не был равен Ииту и вообще вряд ли
когда-нибудь смогу  сравниться  с ним.  Хотя в  зеркале  было видно, что мои
пальцы  прикасались к шраму, я не  ощущал  никакого рубца. Но визуально шрам
был на месте, а лучшей защиты и не требовалось.
     -- Это начало, многообещающее начало...
     Моя голова дернулась, я вздрогнул и пришел в себя. Иит сидел на кровати
и  рассматривал  меня  немигающими  глазами  пукха. Я  испугался  того,  что
отвлекся, и снова посмотрел в зеркало. Но мои опасения были напрасны -- шрам
оставался на месте.  Я  действительно сделал правильный выбор -- он отвлекал
внимание, полоса  зарубцевавшейся  и потемневшей кожи заслонила  все лицо --
это было не хуже маски.
     -- Насколько устойчив этот шрам? Если я выйду из комнаты и  углублюсь в
Окрестности порта, то при необходимости не смогу сразу найти укромное место,
чтобы в безопасности сосредоточиться и восстановить это уродство.
     Круглая голова Иита наклонилась немного набок, он критически осматривал
результаты моей работы.
     --  Это  небольшая иллюзия. Тебе  хватило  мудрости начать с мелочи, --
прокомментировал  он. -- Думаю, что с моей  помощью  он продержится до утра.
Именно столько нам и нужно. Теперь мне нужно изменить свою внешность...
     -- Тебе? Зачем?
     --  Хочешь  продемонстрировать  свое  бесстрашие?  --  У  него  исчезла
пушистая грива. -- Понесешь пукха в Окрестности?
     Он как всегда был прав. Деньги, которые платили за живого пукха, весили
больше  чем  сам зверек. Принести  его  в Окрестности  означало  попасть под
лазерный луч или, если повезет, получить приветствие парализатором, при этом
Иита  запихнули  бы  в сумку и отнесли к скупщику  краденого. Я досадовал на
свою  недогадливость,  хотя  она,  конечно,  объяснялась  тем,  что  я   был
сосредоточен на создании шрама.
     --  Ты  можешь  поддерживать его, да, но  не  всем своим сознанием,  --
сказал Иит. -- Ты еще многого не знаешь.
     Я промолчал. Иит изменялся на моих глазах.  Пукх  расплывался, исчезал,
как будто это была корка  пласты, которая разваливалась в космическом холоде
на  мельчайшие, невидимые  человеческому глазу кусочки, затем он снова  стал
Иитом с его необыкновенной, привлекавшей внимание внешностью.
     -- Это  так, --  согласился он.  -- Но я не должен  быть виден.  Мне не
нужно меняться. Просто придется  отводить  взгляды смотрящих, не позволяя им
видеть меня.
     -- Как ты сделал с моим лицом, когда мы шли сюда?
     -- Да. А темнота поможет. Мы идем прямо в "Ныряющий дракон".
     -- Почему?
     В ответ,  мой соплеменник  вздохнул бы  с  преувеличенным раздражением.
Мысленное  излучение моего  спутника  было  беззвучным,  но содержало тот же
смысл.
     --  В "Ныряющем  драконе" мы можем встретить подходящего  пилота. И  не
надо  тратить  время  на  расспросы,  откуда  и  как я  знаю  об  этом.  Это
действительно  так.  Я  не  знал,  сколько  информации  Иит  мог извлечь  из
находящихся поблизости разумов; впрочем, я и не  хотел  знать этого.  Но его
сегодняшняя уверенность убедила меня, что теперь у него  был конкретный план
нашего спасения. У меня же не было ничего, чтобы  предложить взамен, поэтому
спорить я не стал.
     Иит неожиданно, как он это умел, прыгнул мне на плечо и устроился там в
своей любимой  позе, обернувшись вокруг моей шеи,  как безжизненная пушистая
шкурка. Я  последний раз  окинул  взглядом  свое отражение  в зеркале  чтобы
убедиться,  что  мое  творение было таким  же убедительным,  как и несколько
минут назад. Я ощутил гордость, когда увидел шрам, хотя и знал, что позже не
смогу обойтись без помощи Иита.  Итак,  приготовившись, мы вышли и  стали на
движущуюся дорожку, ведущую к порту, чтобы на первом же повороте сойти с нее
в  темноту Окрестностей. Смеркалось,  тучи, как  клубы  дыма, расползлись по
темно-зеленому  небу, в котором одинокой жемчужиной светилась  первая из лун
Фебы.
     Но Окрестности,  когда мы  добрались туда, не спали.  Яркие  вывески на
разных  языках  (хотя  общеупотребительным здесь  был  бэйсик)  образовывали
символы,  понятные  для  космонавтов   разных  видов  и  рас,  рекламировали
разнообразные товары или неведомые удовольствия. Многие вывески представляли
собой  вредное для глаз  мельтешение  красок, которое  должно было  привлечь
представителей негуманоидных рас. Поэтому я счел за благо не поднимать глаза
от мостовой.  Звучали  также смеси  звуков,  способные оглушить прохожего  и
разносились  запахи,  от  которых  хотелось  спрятаться  в  скафандр,  чтобы
отдышаться. В этом лабиринте улиц могло показаться, что  вы оказались в ином
--  не просто опасном, но и враждебном  мире. Я  не  представлял,  как найти
"Ныряющий  дракон" в этой  неразберихе. А  слоняться  по улицам и  переулкам
Окрестностей, теряя слух и задыхаясь, означало лишь искать неприятностей. На
моем поясе не было оружия, а в руке я нес дорожную сумку, так что, наверное,
уже с десяток пар глаз присмотрели меня в качестве жертвы.
     --  Направо, -- мысль Иита острой  бритвой полоснула по путанице в моей
голове. С трескучей главной улицы я  свернул направо,  и  шума, как и света,
стало меньше, хотя значительно меньше стало и воздуха. Но  было похоже, что,
в отличие от меня,  Иит знает, куда идти.  Мы снова  свернули направо, потом
налево.  Здесь  были такие жуткие притоны, что  я  боялся  даже  заглянуть в
какой-нибудь из них. Мы быстро приближались к  последнему  из этих смердящих
кабаков, предназначенных для посетителей, не рискующих появляться на главных
улицах.  Ныряющий  дракон, вернее очертания  этого  омерзительного  существа
светились вокруг двери заведения. Художник изобразил его так, что посетитель
как бы входил в открытую пасть дракона, -- что было, возможно, выразительным
предсказанием  судьбы   неосмотрительного   посетителя.   Уличное   зловоние
усиливалось здесь парами от  напитков и дымом наркотиков. Я узнал запах двух
наркотиков,  несущих верную  смерть тем, кто решился на  их употребление. Но
темно  здесь  не  было.  По   стенам  чрезвычайно  правдоподобно  извивались
светящиеся копии  изображенного на входе дракона.  И хотя кое-где свет погас
из-за неисправности, в общем, здесь было достаточно светло, чтобы разглядеть
если не  то, что наливалось в  стаканы, кувшины и графины,  то  хотя бы лица
посетителей.
     В отличие от подобных мест  в более цивилизованных частях космопорта, в
этом заведении  отсутствовали настольные приспособления для заказа блюд, как
и  протирающие  все  и  вся  робоуборщики.  Подносы разносили  гуманоиды или
чужеземцы, вид  которых  вызывал  отвращение.  Некоторые  из них  были  явно
женского  пола,  о других можно было только догадываться. И, честно  говоря,
если бы я даже захотел пить здешнюю отраву, то не заказал бы ничего ящероиду
с  двумя  парами  рук.  Ящероид  обслуживал  три  расположенные вдоль  стены
кабинки,  причем  делал это чрезвычайно  быстро - тут очень кстати оказались
его  четыре руки. Первую кабинку занимала очень пьяная компания регилиан. Во
второй, съежившись, сидело что-то  большое серое  и бородавчатое. В  третьей
кабинке неуклюже  сидел терранианин, одной рукой подпиравший голову,  локоть
его руки твердо  опирался о стол. Он был одет в давно нестиранную оборванную
форму космического офицера.  Один  из  знаков  различия все еще  держался  у
ворота туники  на нескольких вытянутых нитках,  но  на груди не было ленты с
символом корабля или  порта приписки,  только  темное  пятно  на  этом месте
говорило  о том, что когда-то  это  свидетельство респектабельности  у  него
имелось.
     Найти  нужного человека  среди  этих  отбросов  общества  было нелегкой
задачей. С  другой стороны, пилот на борту был нужен нам  поначалу  лишь для
того, чтобы получить  разрешение  на взлет. Я  не сомневался, что мы с Иитом
сами сможем  установить автоматику. Поэтому единственное, что было важно для
нас  в  поисках пилота,  --  чтобы  человек из  черного списка  не  оказался
наркоманом.
     -- Он пилот и курильщик фэша.
     Мне бы не хотелось знать об этом. Дым фэша не вырабатывает привычки, но
он временно искажает сознание, а это уже опасно.  Человек, который  получает
от  этого удовольствие, конечно,  не может быть  надежным пилотом. Если этот
отверженный нюхает его сейчас, мне придется искать другого человека. Правда,
я  подумал, что  фэш  весьма дорог и не  по  карману  завсегдатаю "Ныряющего
дракона".
     -- Не сейчас, -- ответил Иит. -- Мне кажется, он пьет вивер...
     Это самое  дешевое спиртное вполне могло довести до такого состояния, в
котором мы нашли его под пульсирующим светом  люминесцентного червя. Правда,
этот болезненный зеленых  свет мог  еще и усилить  омерзительность его вида.
Пилот приподнялся, пододвинул к себе кувшин и  наклонил голову чтобы поймать
губами торчавшую  из  него трубочку.  Когда мы  подошли  к его  кабинке,  он
продолжал пить. Возможно, я бы  не обратил на  него внимание. Но замызганная
эмблема  на  воротнике говорила, что  он пилот, а  таких я здесь  больше  не
заметил. Кроме того, это был единственный гуманоид, лицу которого я мог хоть
вполовину поверить, да  и  Иит не возражал. Он не поднял голову, когда я сел
на скамью напротив,  но  ко мне  скользнул официант-ящероид, и я показал  на
пьющего, потом поднял палец, заказывая угощение для моего незнакомого соседа
по  кабинке. Тогда, тот, не отрывая губ от трубочки,  посмотрел на меня.  Он
нахмурился, потом выплюнул трубочку и невнятно пробормотал:
     -- Черт! Что бы ты ни предложил -- я не покупаю.
     -- Ты пилот, -- пошел я в атаку.
     Подошедший ящероид  швырнул  на  стол новый кувшин. Я вынул  десятку, и
рука  из  его  второй  пары  выхватила кредитку  так  быстро, что я  даже не
заметил, как она исчезла.
     -- Ты опоздал. -- Он отодвинул от себя уже пустой кувшин и пододвинул к
себе следующий. -- Я <i>был</i> пилотом.
     -- Системная лицензия или глубокий космос? -- спросил я.
     Он  помолчал, трубочка задержалась в миллиметре от его губ. -- Глубокий
космос. Хочешь посмотреть? -
     В его бормотании слышалась насмешка. -- А тебе-то какое до этого дело?
     Это характерная примета курильщика  фэша --  во  время вдыхания дыма он
временно  становится воинственным, но  течение  эмоций изменяется  так,  что
между приемами наркотика, в тех случаях, когда должен ярко разгореться гнев,
обыкновенно случаются только вспышки вялой раздражительности.
     -- Наверное, нужно. Хочешь поработать?
     Он засмеялся, похоже, с искренним удовольствием. -- И снова ты опоздал.
Я уже прирос к этой планете.
     -- Ты предлагал показать свой диск. Его не конфисковали? -- допытывался
я.
     -- Нет. Но только потому, что никто этим не занялся. Я не летал уже два
года. Я чересчур болтлив сегодня, правда? Может, они  намешали  в это  пойло
чего-нибудь такого, что развязывает язык?
     Он  уставился  на  кувшин  с  тупым  интересом, как  будто  рассчитывая
увидеть, как что-нибудь взлетит с его вздутой поверхности.
     Он сжал  губами  трубочку,  но одновременно  расстегнул потертый  ворот
туники и дрожащей рукой вынул сильно потертый чехол, который бросил на стол,
но не пододвинул ко  мне, как будто был равнодушен к моему  интересу  к  его
содержимому.  Я взял чехол как раз  в тот  момент,  когда очередная  вспышка
света со стены осветила находившийся внутри него диск.
     Он   принадлежал  некоему   Кано   Рызку,  пилоту   аттестованному  для
галактической службы.  Диск  был выдан  около  десяти лет назад,  а  возраст
пилота  определен приблизительно, потому что он родился  в космосе.  Но  что
заставило меня вздрогнуть -- так это крохотный знак, выгравированный под его
именем  --  символ,  который  свидетельствовал  о  том,  что  обладатель его
является Вольным Купцом.  Люди, которые были склонны  рисковать в стороне от
монополизированных   большими   объединениями  постоянных   линий,  одинокие
страстные исследователи, после нескольких  столетий космических  путешествий
все  больше и больше выделялись в отдельное сообщество Вольных Купцов.  Свои
корабли они считали домами, не высаживались надолго на планеты и проникали в
такие глубины космоса, куда добирались  только разведчики-первопроходцы. Они
не  могли принимать участие в аукционах,  где продавались новооткрытые миры,
поэтому им приходилось продолжать  рискованные исследования,  получая  малые
доходы и  надеяться  лишь на причуды  судьбы, которая  может  порой подарить
счастливчику удачу. И такое случалось достаточно  часто, чтобы удерживать их
в космосе.
     В клане  Вольных  Купцов как правило  женились  только  на своих,  если
вообще женились. Они  разместили в космосе  базы и обустроили  астероиды, на
которых временами  вели семейную жизнь. Но деловых отношений с рожденными на
планетах они  не поддерживали.  И встретить  в порту брошенного  на произвол
судьбы   пилота,  подобного  Рызку,  --  притом  что  Вольные  Купцы  обычно
поддерживали друг друга, -- было так неожиданно, что дух захватывало.
     -- Это  правда. -- Он  не отрывал глаз  от  кувшина. Наверное, ему  уже
надоело наблюдать мое  удивление. -- Я никого не ограбил,  чтобы добыть этот
диск.
     Это действительно было правдой, потому  что такие диски всегда носились
на теле. Каждый  диск соответствовал  химическим  процессам,  протекающим  в
организме   его  истинного  владельца,  и  если   бы  кто-нибудь   попытался
использовать его, то нанесенная на нем информация давно бы самоуничтожилась.
     Расспрашивать,  что привело  Вольного Купца в "Ныряющий  дракон",  было
бессмысленно. Такие расспросы могли рассердить его, и тогда я не  смог бы ни
о чем договориться. Но уже сам факт, что он  был  Вольным  Купцом, говорил в
его пользу. Очень  сомнительно,  что  на задуманный мной полет согласился бы
пилот, неудачник из объединения.
     -- У меня есть корабль, -- откровенно сказал я, -- и мне нужен пилот.
     -- Поищи в Регистре, -- пробормотал он и протянул руку.
     Я закрыл футляр и положил диск ему на ладонь. Сколько правды нужно было
сказать, чтобы заставить его работать на меня?
     -- Мне нужен человек, который исключен из списков.
     Мои слова заставили его взглянуть на  меня. У него были большие и очень
темные зрачки.  Он наверняка был чем-то одурманен,  но совсем необязательно,
что это был фэш.
     -- Ты, -- сказал он через мгновение, -- не контрабандист.
     -- Нет, -- ответил я.
     Контрабанда  была  стоящим  занятием.  В  то же время,  Гильдия так  ее
контролировала,  что  только  ненормальный  мог  попробовать  заняться  этим
самостоятельно.
     -- Тогда кто же ты? Его взгляд стал более доброжелательным.
     --  Тот, кому нужен пилот,.. --  снова начал втолковывать ему я,  когда
меня вдруг уколола мысль Иита:
     -- Мы слишком долго здесь находимся. Приготовься вывести его.
     Мы замолчали. Я не  закончил предложение. Рызк внимательно  смотрел  на
меня, но, похоже, не видел. Затем он хмыкнул и оттолкнул в сторону недопитый
второй кувшин.
     -- Спать, -- пробормотал он. -- Уйдем отсюда.
     -- Да, -- согласился я. -- Идем со мной.
     Я шел слева и, поддерживая  под  локоть,  помогал ему передвигаться  на
неуверенных ногах. К  счастью, он достаточно хорошо контролировал свое тело,
чтобы идти самостоятельно. Хотя он и был на несколько сантиметров ниже меня,
я  не  смог  бы тащить  его  на себе,  потому что  от жизни  на  планете  он
растолстел.
     Ящероид шагнул в нашу сторону, как будто хотел преградить нам путь, и я
почувствовал,   как  пошевелился  Иит.  Не   знаю,  может,  он   внушил  ему
предупреждение,  как до того, очевидно, внушением  заставил идти Рызка.  Так
или иначе официант резко свернул  в  ближайшую кабинку, освободив нам путь к
выходу.  Заведение  мы   покинули  без  каких-либо   препятствий.  Выйдя  из
Окрестностей, я попробовал ускорить движение, но оказалось, что Рызк, хотя и
переставляет ноги, но идти быстрее не может. Меня же подгоняло ощущение  что
нас преследуют или, по крайней мере, наблюдают за  нами.  А что произошло --
присмотрела  ли  нас в  качестве подходящей жертвы  очередная  банда или  же
кто-то разгадал нашу  маскировку, я не пытался разобраться. И то,  и  другое
было опасно.
     В  темноте  ночи стали  видны  прожекторы  космопорта, в  свете которых
проплывавшие  над   нашими  головами   луны   планеты  потускнели   и  стали
мертвенно-бледными. Самым главным теперь было пройти через ворота и пересечь
космодром,  чтобы  добраться  до  стоянки  нашего корабля. Если  Патруль, а,
возможно, и Гильдия, продолжали  следить за нами,  то, пусть мы и оторвались
от них в  городе,  все  равно  кто-нибудь  должен  был  поджидать  нас возле
корабля. И мой шрам, если  он все  еще  на мне, мог  не выдержать личностной
проверки на последнем контрольном посту. Возможно,  чтобы спастись, придется
бежать, а вот этого Рызк как раз  и не мог. На первом контрольном посту я не
задержался  дольше,  чем  это  было   нужно  для  проверки  наших  с  Рызком
идентификационных дисков. Какая-то часть  его одурманенного  мозга выполняла
внушения Иита, поэтому, когда  потребовалось,  он неловко достал диск из-под
туники. Потом я нашел  способ  двигаться быстрее. Неподалеку был припаркован
носильщик --  дорогая услуга, которой  я не  воспользовался бы для перевозки
дорожной сумки. Но теперь было не до  экономии. Поддерживая и подталкивая, я
подвел к нему Рызка. Возить на нем пассажиров запрещалось, но сейчас меня не
заботили   такие  мелочи.  Я  уложил  Рызка  на  платформу  и,  прикрыв  его
водонепроницаемым чехлом,  так, чтобы изменить контуры, положил на него свою
сумку, чтобы казалось,  что я  везу багаж. Потом я  установил номер сектора,
где стоял мой корабль, вложил кредитку и запустил носильщика. Я был  уверен,
что если по  пути Рызк не свалится  с  него,  он  вскоре подъедет к аппарели
нашего корабля.  В то же время мы с Иитом  должны были добраться до  корабля
кратчайшим и самым  безопасным маршрутом. Я огляделся  в поисках чего-нибудь
подходящего.  Возле  аппарелей внутрисистемной ракеты  туристического класса
толпилось  много пассажиров,  и еще  больше  опоздавших направлялось  к ней.
Многих  из отлетающих провожали  родственники  или шумные компании друзей. Я
присоединился к такой группе  и  старался идти так, чтобы держаться в хвосте
процессии. Мои спутники  провожали  двоих  мужчин,  одетых  в  форму Охраны,
которые, очевидно, направлялись на  чрезвычайно нежелательную для них работу
на  Мемфору, следующую планету системы, имевшую репутацию далеко не веселого
места. Компания  состояла в основном из  мужчин,  и мне  казалось,  что я не
особенно заметен  среди  них.  Я  бы  не смог найти  лучшего  прикрытия.  Но
достигнув входа в их ракету,  мне придется расстаться с ними и направиться к
своему кораблю. Как раз в это время я буду особенно отчетливо виден.
     Я  обогнул  толпу провожавших,  стараясь не привлекать к себе внимания.
Кроме того, мне показалось, что Иит использовал пелену  для отвода взглядов.
Мне очень хотелось быстро побежать или укрыться под чем-нибудь вроде панциря
краба.  Но об этом  я  мог только мечтать. Теперь я не смел даже оглянуться,
потому что уже этим движением мог насторожить  наблюдателя. Впереди я увидел
медленно движущегося по курсу  носильщика.  Моя  сумка  не свалилась,  а это
означало,  что   Рызк   не   шевелился.  Носильщик  подъехал  к  аппарели  и
остановился, дожидаясь, чтобы с него сняли груз.
     -- Постовой... справа... Патруль...
     После  этого  предупреждения Иит ожил. Я  не  посмотрел  туда,  где  он
обнаружил наблюдателя.
     -- Он приближается?
     --  Нет.  Он  снимает  на  пленку  носильщика.   У  него  нет   приказа
предотвратить вылет -- только убедиться, что ты действительно улетаешь.
     -- Чтобы знать, что  наживка  готова и  им остается  только приготовить
ловушку. Очень ловко, -- прокомментировал я.
     Но теперь дороги назад не было, и в этот момент я и вполовину не боялся
Патруля  так,  как боялся Гильдии.  В конце концов для Патруля я представлял
какую-то ценность  --  пришло время  для  принесения наживки в жертву. Но  я
чувствовал, что  вне планеты  они  не смогут так просто использовать меня  в
своих целях. Я все еще имел то, о чем они не подозревали, -- камень Предтеч.
Так что я не подал виду,  что знаю о постовом. Под его наблюдением я  стащил
Рызка  с  платформы носильщика,  провел  его к  аппарели,  затащил  внутрь и
загерметизировал  корабль.  Я  уложил  свою  добычу  в  одну  из  двух кают,
расположенных  палубой  ниже, привязал  его там, взял с  собой его пилотский
диск и вместе с Иитом забрался в штурманскую рубку. Там, чтобы удовлетворить
портовые власти,  я установил диск  Рызка в идентификатор  и приготовился  к
взлету. Иит  подсказывал мне, как управляться с  автоматикой. Но  у  меня не
было пленки с  маршрутным заданием,  и это означало,  что в космосе придется
работать Рызку, иначе следующий порт мы сможем найти лишь случайно.




        Глава 4


     У  нас  не  было  маршрутной  ленты,  поэтому  мы  не  могли  войти   в
гиперпространство  до тех пор, пока  Рызк  не  введет координаты для прыжка.
Поднявшись  с планеты мы остались внутри системы, а это было еще  опаснее. В
то  время  как  за  движением   корабля  в  гиперпространстве  следить  было
невозможно,  найти  его  внутри  системы было очень просто. Поэтому когда  я
пришел  в   себя  после  стартовых  перегрузок  я  сразу  расстегнул   ремни
безопасности и пошел за пилотом.
     Наш корабль,  "Обгоняющий Ветер",  был побольше корабля разведчиков, но
не  так велик,  как Вольный  Купец класса Д. Когда-то это  была личная  яхта
одного  из вице-президентов. Это подтверждали многочисленные  заплаты  в тех
местах  откуда были грубо  вырваны дорогие  предметы обстановки.  Потом  его
использовали  внутри системы на  грузовых линиях.  Саларик купил  судно  для
перепродажи после того как Патруль конфисковал его за контрабанду.
     Кроме  обычных  помещений для  экипажа, на судне было еще четыре каюты.
Правда три из  них  были  переоборудованы в трюм. Кроме того меня устраивало
то, что  здесь  был установлен  удобный  для торговца драгоценностями сейф с
запорным устройством которое открывалось от личного отпечатка пальца.
     Судя  по  опечатанным  кронштейнам и отметинам на палубах и переборках,
"Обгоняющий  Ветер"  когда-то  был  оборудован  строго запрещенными  боевыми
Джей-лазерами. Но сейчас корабль был безоружен.
     Я оставил Рызка в единственной  пассажирской каюте. Когда я  вошел, он,
дико озираясь, пытался выпутаться из ремней безопасности.
     -- Что -- где --
     -- Ты в  космосе, на корабле в качестве пилота. Я  сказал ему все сразу
не  пускаясь в пространные  разъяснения. --  Мы все еще в системе, но готовы
идти в гиперпространство сразу после того как ты установишь курс.
     Он  часто заморгал, и  как это  ни  странно,  его обмякшее от планетной
праздности лицо изменилось, так что можно  было увидеть,  что  когда-то этот
человек был другим. Он протянул  руку  и приложил  ладонь  к переборке,  как
будто  только  это  прикосновение  могло  заставить  его  поверить  что  все
услышанное было правдой.
     -- Чей корабль? Его речь неожиданно стала  отчетливее и изменилась, как
это уже произошло с его лицом.
     -- Мой.
     -- А кто ты такой? Он прищурился и посмотрел на меня.
     -- Мэрдок Джерн. Я торгую драгоценными камнями.
     Иит неожиданно, как он  это умел, прыгнул  со  стола на край  кровати и
присел там на корточках, сложив на коленях свои передние лапы.
     Рызк перевел взгляд на Иита, потом снова посмотрел на меня.  -- Хорошо,
хорошо! Мне нужно выспаться.
     -- Нет, -- услышал я мысль которую Иит отправил Рызку,  -- только после
того как ты введешь курс.
     Пилот вздрогнул, потом  потер руками  лоб, как будто желая вытереть то,
что появилось у него в сознании миновав уши.
     -- Курс куда? --  спросил он как будто пытаясь успокоить появившуюся от
употребления фэша или вивера галлюцинацию.
     --  В квадрат 7-10-500. В течение последних недель, когда  я побаивался
что  мы уже никогда не  попадем в  космос, у  меня было более чем достаточно
времени   чтобы  детально  продумать  свои  планы.  Чем  быстрее  мы  начнем
зарабатывать на дорогу, тем лучше. Кроме того, я многому научился у Вондара,
поэтому надеялся на удачное начало.
     --  Я  не  прокладывал  курс уже -- уже -- Его голос затих. Он еще  раз
приложил руку к переборке. -- Это -- это же корабль! Я не сплю!
     -- Это  корабль. Теперь ты можешь отправить нас  в гиперпространство? Я
больше не скрывал свое нетерпение.
     Двигаясь  сначала  несколько  неуверенно  он  вскочил  с  кровати.  Но,
возможно, ощущение того, что он находится на корабле отрезвляло  его, потому
что на  трапе  он  набрал скорость  и  легко  вбежал в штурманскую рубку. Не
дожидаясь чтобы ему предложили кресло пилота, он сел, и внимательно осмотрел
показания приборов.
     -- Квадрат 7-10-500 -- Это был не вопрос, скорее  заклинание вызывающее
старые знания. -- Сверхдальний сектор --
     Наверное я не смог  бы найти лучшего пилота, чем оставшийся без корабля
Вольный  Купец.  Пилот  с  какой-нибудь  обыкновенной  линии  мог  не  знать
окраинных дорог которые теперь становились моими охотничьими тропами.
     Сначала медленно, а потом все быстрее и  увереннее, Рызк нажимал кнопки
пока на небольшой электронной карте слева от него не вспыхнул ряд формул. Он
прочел  их, затем  внес исправления  и произнес обычное  предупреждение:  --
Гиперпространство.
     Убедившись, что он уверенно  делает свое дело, я уже устроился в другом
кресле, а  Иит  свернулся  на мне,  приготовившись  к болезненным  ощущениям
сопровождающим прыжок в  гиперпространство для  межгалактического  перелета.
Хотя  я уже  проходил  этот барьер раньше,  это  происходило на пассажирских
судах,  где   для  облегчения  перехода,  в   салон  выпускался  специальный
успокаивающий газ.
     Когда мы переходили в чуждое нам  измерение корабль молчал и эта тишина
угнетала.  Рызк оторвался от пульта, разминая пальцы. Он  повернулся  ко мне
лицом и я увидел совсем другого человека.
     -- Ты --  Я помню тебя -- в "Ныряющем  Драконе. Затем он нахмурился. --
Ты -- у тебя другое лицо.
     Я совсем забыл о шраме, он уже должен был сойти.
     -- Ты убегаешь от кого-то? -- выпалил Рызк.
     Раз уж  он  находился на  корабле,  который  в случае нашей неудачи мог
стать мишенью, ему, наверное, нужно было знать правду.
     Возможно...
     Но я не имел никаких намерений распространяться  о прошлом, о секрете в
моем поясе, о том, зачем нам  нужно  разыскивать в  неисследованном  космосе
неведомые звезды. Тем  не менее "возможно" конечно ничего не  объясняло. Мне
нужно было продолжать.
     Я скрываюсь от Гильдии.
     Итак, он узнал самое худшее. В конце концов, пока мы снова не опустимся
на планету, он не выпрыгнет с корабля.
     Рызк внимательно посмотрел на меня.
     -- Пытаешься  перепрыгнуть всю туманность, да?  Ты  оптимист, не правда
ли? Если даже мое признание  и ошеломило его, он ничем не выдал этого --  ни
выражением  лица, ни  ответом.  --  А когда  мы  доберемся до  сверхдальнего
сектора  и  опустимся  на  планету  --  на какую  кстати?  --  нас  встретят
расцвеченным боевыми лазерами праздничным салютом!
     -- Мы опустимся на Лоргал. Ты знаешь эту планету?
     -- Лоргал?  Ты решил спрятаться на  этой куче  песка,  камней и адского
солнца?  Почему?  Я  могу  предложить  тебе  гораздо  более  приятные  места
--Несомненно, он бывал там. Я  ни разу не произносил вслух  название планеты
на которой хотел дебютировать в качестве покупателя камней поэтому я не  мог
заподозрить что Рызка нам  подсунули. Лоргал был именно таким угрюмым как он
сказал  -- с  адскими ветряными  бурями и  другими  стихийными  бедствиями в
придачу. Но у здешних аборигенов можно было выменять дзораны. И я знал какие
камни нужно  было  выбрать  чтобы  получить за  них сумму которой хватит  на
полгода полетов.
     -- Я не ищу убежище.  Мне нужны дзораны. Ведь  я  же говорил  тебе  что
торгую драгоценными камнями.
     Он  недоверчиво  пожал  плечами, но  ему пришлось удовлетвориться  моим
объяснением. Тем  временем я запустил  вахтенную ленту и  пододвинул  к нему
регистратор  и  штемпельную  подушечку  чтобы он отпечатком  своего большого
пальца подтвердил контракт.
     Рызк изучил ленту.  --  Годовой  контракт? А  что если я не  подпишу  и
оставлю за собой право покинуть судно в первом же порту? В конце концов я не
помню  чтобы  мы о  чем-нибудь  договаривались до того  как  я  проснулся от
взлетной тряски.
     -- И как скоро ты думаешь найти другой корабль чтобы улететь с Лоргала?
     -- А откуда ты знаешь, что я посажу тебя  именно  там? Лоргал это самая
плохая планета в сверхдальнем секторе. Я могу установить  любой курс который
захочу.
     -- Ты так думаешь? -- поинтересовался Иит.
     На этот раз пилот испугался. Он уставился на мутанта  и его взгляд  был
каким угодно, но только не дружелюбным.
     -- Телепат! -- он процедил это слово как ругательство.
     -- Более того  -- поспешил добавить  я. --  Иит способен  сделать  так,
чтобы все, что нам нужно происходило в соответствии с нашими желаниями.
     -- Ты  сказал, что  тебя преследует Гильдия и что ты хочешь нанять меня
на год. Для первой посадки ты выбрал эту чертову дыру. И теперь еще  этот...
этот...
     --  Мой  компаньон,  --  подсказал  я,  когда   он  запнулся,  подбирая
подходящее слово.
     -- Ты говоришь, что этот компаньон может  заставить меня делать то, что
будет ему нужно.
     -- Тебе лучше не проверять этого.
     -- Что же я за это получу? Зарплату пилота?
     Его  претензии   были  вполне  обоснованны.   Я  был  готов  к  большим
требованиям.
     Могу предложить торговую долю.
     Он замер. Я увидел как вздрогнула его рука, как пальцы сжались в кулак,
который, если  бы он  не сдержался, угодил бы в меня. Я понял, что неприятен
ему, потому что знаю его прошлое. Ему очень не понравилось то, что предлагая
ему  торговую долю я употребил этот термин Вольных Купцов. Тем не менее,  он
кивнул.
     Затем  он прижал  свой  палец  к подушечке  и  продиктовал номер  своей
лицензии и имя в регистратор; таким образом он формально вступил в должность
пилота на один год,  с отсчетом времени по шкале планеты с которой мы только
что поднялись.
     Пока  корабль  находился в гиперпространстве  заняться было практически
нечем,  что  было  предметом  особой  заботы  на первых исследовательских  и
торговых  судах.  Праздный  человек это источник беспокойства. Чтобы  занять
руки и ум, члены экипажей  таких судов  обычно занимались разными ремеслами.
Но если Рызк и увлекался чем-то подобным раньше, сейчас он бездействовал.
     Тем  не менее, как и я, он  регулярно занимался в гимнастической каюте,
поддерживая  слабеющие  от  длительного  пребывания в  невесомости  мышцы  в
хорошем состоянии. Через некоторое время он похудел и стал стройным мужчиной
который совсем  не  был  похож на того  пьяницу,  которого  мы  подобрали  в
Окрестностях.
     Большую  часть  времени  я  разбирал  кипу  записей,  которые  получил,
преодолевая сопротивление Патруля. Я пытался найти в них  информацию о базах
Вондара Астла.  О некоторых  я знал  сам, но  были закодированные пленки,  в
которых  разобраться  было особенно трудно.  Вондар был  не просто торговцем
камнями. Он  мог  обеспечить  себя, работая на любой внутрисистемной планете
ювелиром или розничным торговцем.  Но по натуре  он был неугомонным бродягой
не хуже разведчика-первопроходца.
     Его мастерство ювелира было  мне недоступно,  я успел усвоить  едва  ли
десятую часть его  знаний о  камнях. Эти  записи я получил как  единственный
определенный законом  ученик, и на этом наследстве я должен был строить свое
будущее.  Другого выбора у  меня не было. Поиск источника  камня Предтеч был
слишком  рискованным предприятием,  и мы не могли приступить к нему, не имея
денег.
     Я  просматривал  пленки,  сосредотачиваясь  на  том,  чего   не  усвоил
непосредственно от Вондара. Время  от времени меня угнетало мое  собственное
невежество, и я подумывал, не Иит ли это каким-то образом впутал меня во все
происходящее.
     Правда,  я был  убежден,  что даже  если  это  и  было так, я все равно
никогда ничего не узнаю наверняка, и  для собственного душевного спокойствия
лучше  не терзать себя понапрасну. Самым  главным сейчас было  не забывать о
конечной  цели   и,   многократно  перепроверяя   и   анализируя  информацию
прокладывать наш будущий маршрут.
     Я  решил  начать   с  Лоргала,  потому  что   там  практиковался  самый
обыкновенный  обмен. Для моей  первой самостоятельной сделки мне  нужна была
именно  такая простота. Хотя  я  максимально  сократил расходы  по оснащению
"Обгоняющего Ветер", часть наших скудных денежных средств пришлось потратить
на  покупку  товаров  для  обмена.  Эти товары  занимали почти  треть  трюма
корабля. Причем большая их часть предназначалась для Лоргала.
     Племена  лоргалиан  кочевали  от  одного  источника воды  до другого по
планете,  большую  часть поверхности  которой покрывали обдуваемые ураганным
ветром  песчаные пустыни  и вулканы  (некоторые из  действовали, днем из  их
кратеров    поднимался   дым,    а   ночью   виднелись   красные   отсветы);
мертвенно-бледная  растительность пряталась  на  дне крутых оврагов, поэтому
лоргалиане  обычно  были  заняты  поиском  еды  для  своих  постоянно пустых
желудков, и воды, которая надолго исчезала с планеты или, точнее, в планету.
     Я  был  здесь  лишь  однажды  вместе  с   Вондаром.  Он  добился  тогда
великолепного  результата  благодаря  небольшому, работавшему  от  солнечной
энергии  преобразователю.  Эта машина перерабатывала  грубые листья  местной
растительности  в высокопитательную  пищу, выходившую  маленькими,  длиной в
палец, блоками, каждого из которых  хватало одному  человеку на пять пыльных
ветреных  дней,  а  одному из их  грузных животных на  три дня.  Машина была
несколько громоздкой, но  зато простой в управлении и не имела таких сложных
механизмов, которые бы не могли поддерживать в рабочем состоянии технические
неграмотные люди. Единственным ее недостатком было  то, что для ее перевозки
нужно было  запрягать двоих  вьючных животных  -- но это не  отпугнуло вождя
племени, жаждущего получить божественный дар от богоподобных пришельцев.
     Прохаживаясь   по  разным   складам,   где   продавалось  имущество   с
исследовательских  кораблей,  я обнаружил подобный преобразователь,  который
был вполовину  меньше того, что  мы обменяли раньше. Я смог купить лишь  две
такие машины, но надеялся, что они с лихвой окупят наши расходы.
     Я разбирался в дзоранах и знал конъюнктуру рынка. Эти драгоценные камни
были скорее органического происхождения, чем минералами. На Лоргале когда-то
был чрезвычайно влажный климат,  в котором произрастала самая  разнообразная
растительность.  Все исчезло  довольно неожиданно  после  ряда вулканических
извержений. Какой-то газ убил некоторые растения, и затем их стебли попали в
изломы поверхности и после того, как расщелины закрылись, были сильно сжаты.
Дзораны образовались  в результате воздействия  этого давления в сочетании с
газом, впитанным растениями.
     Необработанные  дзораны  были  похожи  на  кусок от слоя  спрессованных
листьев  или на кусочек коры, иногда (при большом везении) с погибшим внутри
насекомым.    Но    после    огранки     и    шлифовки    они    становились
пурпурно-зелено-голубыми с проходящими внутри нитями серебра  или мерцающего
золота. Иногда попадались прозрачно-желтые экземпляры с мерцающими блестками
бронзы,  --  наверное, цвет  зависел от разновидности растения или газа, его
убившего.
     Кочевники часто находили россыпи необработанных дзоранов и до появления
первых  торговцев   из  внешнего  мира   использовали  их  в  основном   для
изготовления наконечников для копий. Дзоран можно было заточить тоньше иглы,
которая проникнув в тело, ломалась и  несмотря на неглубокую ранку  вызывала
заражение, убивая в конце концов свою жертву.
     Любая трещина  во  внешнем  слое дзорана делала его  ядовитым,  поэтому
первичную  обработку  нужно  было производить  в перчатках.  После  удаления
верхнего слоя камень  легко  обрабатывался, причем при  высокой  температуре
результаты были  лучше, чем  при  применении резца.  Затем,  после  сильного
охлаждения, камни окончательно затвердевали и  больше не поддавались никакой
обработке. Так что огранка дзоранов  была  весьма  сложным процессом, но  их
окончательная  красота ценилась  очень  высоко  и даже  необработанные,  они
стоили хороших денег.
     После Лоргаля мы полетим на Ракипур, где  необработанные дзораны  можно
продать  жрецам Манксферы и купить  взамен  местные жемчужины.  Оттуда можно
направиться  на Роган  за  сапфирами или -- Но  загадывать так далеко вперед
было бессмысленно. Я давно понял, что торговля -- это та же азартная игра, и
заботиться нужно прежде всего о самом ближайшем будущем.
     Пока я изучал пленки,  Иит слонялся  по кораблю. Иногда  он садился  на
стол рядом  со  мной  и  заинтересованно просматривал  какую-нибудь  пленку,
иногда сворачивался в  клубок и  спал. Через некоторое  время,  по-видимому,
устав от безделья,  ко мне начал заглядывать Рызк и его  обычное любопытство
перешло в неподдельные интерес.
     --  Роган, -- комментировал он, когда я просматривал пленку  Вондара об
этой планете. -- Тэкс Торман  получил право  торговать на Рогане еще  в 3949
году. Он хорошо на этом заработал. Хотя он не занимался сапфирами. Он  летал
за шелком.  Это было  еще до того, как чума  уничтожила пауков-прядильщиков.
Они так  и  не  разобрались как началась эпидемия, хотя у Тормана были  свои
соображения на этот счет.
     -- Какие же? -- спросил я когда он умолк.
     -- Это произошло тогда,  когда  объединения  пытались вытеснить Вольных
Людей. Он  по-своему называл Вольных  Купцов.  -- Для этого они  шли на все.
Торман в синдикате из пяти Вольных кораблей смог обойти Объединение Бендикса
и   купил  на  аукционе  Роган.  Аукцион  должен   был  пройти  по  сценарию
Объединения, но третейский судья с  Сервея разоблачил их, и подкупленный ими
аукционист не  смог перенастроить компьютер. Так что их низкая  ставка  была
превышена, и Торман добился своего. Ему просто  повезло. Бендикс  мошенничал
именно потому, что знал, что они поставили на эту планету.
     --  Ну  вот...  --  четыре  года  он  и  другие  корабли  действительно
преуспевали. Потом чума положила этому  конец. Три  капитана разорились.  Им
хватило ума заплатить  за  два  года вперед.  Но  Торман никогда не  доверял
Бендиксу и ждал чего-нибудь  такого. И конечно, никаких доказательств, что к
этому  приложили руку люди объединения. Но с тех пор, как Вольные Люди имеют
собственную  конфедерацию, такие  номера у объединений больше не проходят. Я
видел такие сапфиры. Их нелегко найти, да?
     -- Было бы легко,  если попасть туда, откуда они появляются. Но находят
только  обломки  которые  весной  вместе с галькой приносят паводки северных
рек. Многие старатели пытались перейти через хребет Ножа, чтобы добраться до
месторождений сапфиров. Большинство из них пропало без вести. Там начинается
проклятая земля.
     -- Легче купить чем добыть самому, да?
     --  Иногда. Иногда все как раз наоборот.  Нас  тоже подстерегают разные
опасности. Мне не понравились его расспросы.
     Но он уже заговорил  о  другом. -- По желтому  сигналу  мы  выходим  из
гиперпространства.  Где ты хочешь  сесть  на  Лоргале, на  западном  или  на
восточном континенте?
     -- На восточном. Как можно ближе  к руслу  Черной речки. Ты же  знаешь,
что там нет настоящего космопорта.
     --  Я  не  был  там  уже очень  давно.  Все  могло  перемениться,  даже
космопорт. Район  Черной  речки. Он посмотрел на переборку как будто за моей
спиной  на  нее проецировалась карта. --  Мы  сядем в  Большой  Горшок, если
только он снова не начал дымить.
     Большой Горшок  был местной достопримечательностью Лоргала --  у  этого
гигантского  кратера  было  сравнительно  гладкое  дно,  поэтому  он  служил
импровизированным космопортом.  Правда, когда  я однажды был  на Лоргале, мы
приземлились  в другом  месте, но из  того  что я о  нем  слышал,  мне  было
понятно, что  для посадки на восточном континенте  Рызк выбрал  самое лучшее
место.
     Большой  Горшок находился  в  стороне  от череды  питьевых колодцев,  в
которые, пересыхая,  превращалась  Черная речка и  вдоль  которых  пролегали
тропы кочевников, но в хвостовой части  корабля находился одноместный катер.
На  нем  можно было добраться до ближайшего  стойбища, не  пытаясь пройти по
развороченной  стихийными  бедствиями  земле,  что,  для   инопланетян  было
практически невозможно.
     Я взглянул  на часы.  Диск  был  темно-синим  - это  означало,  что  до
появления желтого цвета осталось совсем немного. Рызк встал и потянулся.
     --  Нам  потребуется  четыре  цветоизменения  чтобы  после  выхода   из
гиперпространства достигнуть  орбиты  Лоргала и  одно, если  повезет,  чтобы
приземлиться там. Как долго мы пробудем на планете?
     -- Не  могу сказать точно. Все зависит от того как быстро удастся найти
стойбище и разложить переговорный костер. Пять дней, десять, две недели...
     Он скорчил гримасу.
     -- Для Лоргала это слишком  долго. Но  ты  хозяин,  у тебя  свои планы.
Надеюсь, что ты управишься побыстрее.
     Он  ушел  в  штурманскую  рубку.  Я убрал  ленты.  Конечно  на  Лоргале
засиживаться не хотелось. Для меня он был лишь средством, чтобы добраться до
цели, слишком еще туманной и неопределенной.
     Вскоре  я  тоже поднялся в штурманскую рубку и  устроился там во втором
кресле. Хотя я и не мог дублировать действия Рызка, я все же хотел наблюдать
подлет на обзорном экране. Это  было мое  первое совершенно  самостоятельное
коммерческое  предприятие, поэтому успех или неудача значили для меня  очень
много. Возможно,  Иит был так  же  не уверен, как и  я, потому что,  хотя он
свернулся  в привычной позе  у  меня на груди,  его  сознание было  для меня
закрыто.
     Когда  мы вынырнули из гиперпространства, я  убедился, что не  напрасно
доверился  Рызку,  потому что сияющий  перед нами желтый  диск был, конечно,
Лоргалом. Он не перевел корабль в автоматический режим,  а бегая пальцами по
приборной  панели  установил курс,  чтобы  вывести корабль  на  орбиту  этой
золотистой сферы.
     Когда  мы  вонзились в атмосферу, поверхность планеты стала отчетливее.
Виднелись величественные  следы старых высохших  морей, чрезвычайно  соленые
остатки  которых   скрывались   теперь   в   глубоких  впадинах.  Континенты
располагались на возвысившихся над  почти  исчезнувшими  морями плато. Очень
скоро стали видны разорванные цепи  вулканических гор, покрытая лавой долина
реки, раскинувшаяся между ними пустыня.
     Затем  показался, похожий  на оспину,  Большой Горшок. В то время,  как
мощные двигатели  корабля  выводили нас на посадку,  я заметил  внизу  нечто
такое, что меня насторожило.
     Приземлившись,  мы  подождали  несколько  очень  напряженных мгновений,
чтобы наверняка  убедиться что сели  на  все  три стабилизатора. Поскольку в
рубке  не  прозвучал  сигнал  тревоги, Рызк  включил обзорный  экран,  чтобы
осмотреть окрестности нашей стоянки. Я почти сразу же увидел, что  в Большом
Горшке мы были не одиноки.
     Неподалеку стоял еще  один корабль.  Абсолютно очевидно,  что  это было
торговое судно. Предстояла жесткая конкуренция, потому что с Лоргала выгодно
было вывозить только дзораны. А годового  запаса камней одного племени  было
слишком мало для двоих покупателей, тем более, если одному из них нужно было
максимально заработать,  чтобы  выжить. Я  мог  только предполагать,  кто из
бывших конкурентов  Вондера сидел сейчас  возле  костра переговоров и что он
предлагал для  обмена.  Я все же надеялся, что соперник  не привез такой  же
преобразователь и поэтому у меня был слабый шанс превзойти его.
     Соседи, -- прокомментировал Рызк. -- У тебя будут проблемы?
     Этим вопросом  он отделял себя  от любой моей неудачи. Он всего лишь на
службе и, если я разорюсь, получит свою долю после продажи корабля.
     --  Разберемся, -- только и смог  сказать я,  расстегивая  ремни  чтобы
попытаться на катере найти лагерь кочевников.





        Глава 5


     Мне повезло, что я побывал  здесь раньше, хотя тогда за удачу в  сделке
отвечал Вондар  а  я  лишь наблюдал за  его работой. Теперь успех зависел от
того, насколько  хорошо  я  запомнил все,  что видел  тогда.  Кочевники были
гуманоидами,  но не Терранианского вида,  так что  общение с  ними требовало
особых знаний. Даже Терраниане и выходцы из Терранианских колоний не  всегда
могли договориться  между собой о  содержании многих слов, об общих  обычаях
или  нравственных  принципах  а  общение  с  различными  чужеземцами  только
увеличивало путаницу.
     Малогабаритный преобразователь -- лучшее,  что у меня было --поместился
в хвостовом отсеке катера. Я  пристегнул словарь-переводчик и  убедился, что
вода  и аварийный запас пищи  на месте. Иит уже устроился внутри,  дожидаясь
меня.
     --  Желаю  удачи.  --   Рызк  приготовился  открыть  люк.   --  Держись
контактного луча.
     Вот об этом я уж точно не забуду! -- пообещал я.
     Мы находились на одном корабле, вместе обеспечивали его работу, в конце
концов, мы были две особи одного вида в чужом мире, поэтому, несмотря на то,
что  у нас  было мало общего, мы, хоть  и временно, но крепко держались друг
друга.
     Все время нашего отсутствия Рызк будет следить за лучом. И я  знал, что
если с одним из нас  случится  несчастье, другой сделает все возможное чтобы
помочь ему.  Это был  судовой закон, планетный закон  -- никем и  никогда не
записанный, но существовавший с того  времени,  как первый из нашего племени
вылетел в космос.
     Размышляя о  предыдущем посещении Лоргала я припомнил,  что  кочевников
можно  встретить у  глубокой ямы,  которую  странствующие  племена  время от
времени отрывали  в ложе реки, потому что знали, что  на самом ее дне всегда
проступит влага. Сориентировавшись по двум вулканическим вершинам, я полетел
в этом направлении.
     Обожженная земля, над которой проплывал катер, представляла  собой хаос
из  полуразрушенных  хребтов,  острых,  как кончик ножа вершин  и  бездонных
ущелий.  Я не верил, что даже кочевники смогут пробраться здесь -- ведь  они
не уходили далеко от древних речных путей, которые только и могли обеспечить
их водой.
     В  то  время  как   скалы  вокруг  Большого  Горшка  были  в   основном
желто-красно-коричневых  оттенков,  здесь  они  были  серыми,  с  небольшими
блестящими включениями черных лоснящихся пород. Мы прилетели ранним утром, и
теперь под яркими солнечными лучами эти блестящие поверхности слепили глаза.
Катер  летел  над  Черной рекой, и таких  включений становилось все больше и
больше, пока, наконец, и песок под нами не стал черным.
     Угрюмый черный ландшафт нарушался  кучами  рыжего подпочвенного  песка,
который  был  насыпан  по  сторонам  ям, вырытых  аборигенами  или  местными
животными  в поисках  воды.  На  внутренних  склонах  этих насыпей,  окружая
проступающие внизу капли влаги, росли чахлые растения, свидетельствовавшие о
первых опытах кочевников в земледелии.
     Они берегли  каждое зернышко, носили их с  собой, как  другая  раса  на
более благоприятной для жизни планете хранит драгоценные камни  или металлы,
и,  уходя, сажали  их с  внутренней стороны  насыпи. Когда через недели  или
месяцы,  пройдя по  кругу  они  возвращались,  то,  при  большом везении, их
поджидал скудный урожай.
     Судя  по  высоте  чахлых кустиков вокруг двух ям, в которые я заглянул,
Лоргалиане  уже давно  здесь не были  -- это означало, что  для  того  чтобы
попасть в их лагерь я должен был лететь еще дальше на восток.
     Отправляясь в  дорогу я не заметил никаких признаков  жизни на  стоящем
рядом корабле. Правда, я не  пролетал близко от него. Все же  я заметил, что
люк  его катерного отсека открыт и  понял, что  конкурент  уже вылетел и мог
сорвать мои планы.
     Потом Черная река свернула и я увидел вокруг ее высохшего русла большое
неровное  пятно, состоящее из  точек, -- это были палатки. Внизу было  видно
движение, и пока  я сбрасывал скорость и заходил на посадку я понял, что уже
опоздал.  Одетые  в  накидки  с  поднятыми  капюшонами,  аборигены  ритмично
двигались  по  кругу  вокруг  стоянки,  щелкая длинными  кнутами, во внешнюю
сторону окружности, в пустоту, полную, согласно их представлениям,  демонов,
которым придется убраться  прочь,  благодаря этим предосторожностям, которые
совершались перед любым крупным событием или серьезной сделкой.
     Здесь уже приземлился другой катер. На  нем  не было эмблемы какой-либо
компании, так  что я  мог не  опасаться  встречи