повестушка такая - зеленые крупные огни на горизонте, и никак не дойду.

В детстве все близкое - крупно, сплетение - солнечное, листья - зеленые, но опавшие, а на них - сказочные ледяные короны. Ледяные цветы на прошлогодней осени. Расшифруем: весна. Днем все оттает, днем нет на горизонте зеленых огней.

Повестушка - смех - короткая, а ходьба до упаду: от маяков бежать надо, а меня к ним с детства тянет. В детстве все крупное - близко, а далекого вовсе нет, все только близкое одно. И близкие люди привычно крупны, и поры на их лицах, и морщинки, особенно в лучиках глаз.

На огнях маяков - чугунные решетки, об них разбиваются птицы. Маяк ведь мигает, а не горит постоянно. В короткую маячную ночь навсегда уходят птицы.

Иду себе. Себе иду. С каждой секундой на секунду ближе смерть, так у всех, но моя - за зелеными огнями на горизонте. Я потрогаю их, уткнусь в мохнатый пушистый свет, покачаюсь на лезвии горизонта; промелькнет сентябрьская опустевшая дача, где жил мой сын. Ты жил, мой Сын? От тебя давно не было писем, лет двадцать. Напишу-ка я тебе сам, оттуда, из-за линии горизонта. Не будем говорить - лезвие. Линия.

линейные ориентиры ценны при слепом передвижении, они не гаснут, чтобы подставить чугунную решетку, но по линии к лезвию иду я, а ты идешь вдоль горизонта, я верю, там дорога или тропа.

Опять запутаемся и пройдем мимо, да и что письма?- шизуха одна, гамлетовские смешочки, учебные полки розенкранцев и гильденстернов.

повестушка такая, письмецо, мол, шагаю от крупного к далекому и всех бросаю на пути.