Пронзительные утробные вопли снова обрушились на квартиру. Это
проснулась кошка.
     - Вот еще за котом надо ехать, а Филипп спит...
     - А ты ее веником...
     - Она не виновата, - сказала Лиза, - Она сама мучается, пора пришла.
     Уже в пути Иоанна вспомнила, что надо заехать в поликлинику, где Денис
проходил обследование. У дверей Беллы Абрамовны сидела очередь.
     - Извините, я только узнать, - она проскользнула в кабинет. Белла
Абрамовна порылась в бумажках и сообщила, что у Дениса "что-то плохо с
кровью".
     Однажды в компании развлекались привезенной из-за границы рулеткой.
Зеленое сукно, прыгающий шарик, красное-черное, чет-нечет; мелькающие
числа, глаза гостей, тоже в лихорадке прыгающие вслед за шариком. Потом
замедление, стоп, победа или поражение, недолгая радость или разочарование,
и опять все по новой, опять гонка за шариком. Жизнь - рулетка. Банально...
Игра. Сегодня ты, а завтра - я. Жизнь разбивается на периоды суетливого
вращения, мелькания, когда видишь перед собой лишь цель - шарик. Потом
остановка, поражение или триумф, выиграл-проиграл, и уже новые ставки,
опять прыгает шарик, жадно следят за ним глаза гостей, можно сказать "на
этом празднике жизни", не замечая ничего вокруг.
     Иоанна тогда подумала, что самое примечательное тут - передышка, когда
рулетка стоит. Одни переживают результат, другие пытаются осмыслить
причину, третьи торопятся сделать новые ставки. А четвертые... Четвертые
вдруг прозревают в этих коротких остановках странное нездешнее дуновение
иной жизни, трагически насыщенное молчание, спрашивающее и отвечающее,
порицающее и прощающее, пугающее и манящее, сулящее одновременно полет и
падение, как край бездны. Что это? Конец всякой долгой интересной работы,
начинания, увлечения... Даже в момент свершения и победы вдруг острое
осознание, что подлинное бытие вовсе не в этой победе твоей и не в
возобновлении игры, а в этой остановке... Когда начинаешь различать вокруг
лица, предметы, когда видишь, что за шторой уже сумерки и слышишь, как бьют
часы...
     И что сейчас позже, чем тебе кажется.
     А порой вдруг чья-то невидимая рука властно и неожиданно останавливает
движение, и тогда визжат тормоза, бьется посуда, летят с полок спящие
пассажиры, летят под откос поезда. Или проносятся в нескольких метрах от
твоей жизни.
     Иоанна смотрела на Беллу Абрамовну, которая что-то ей втолковывала, а
стрелка рулетки неотвратимо замедлялась, затормозился привычный жизненный
водоворот. И ни вскочить, ни убежать от этого было нельзя.
     Денису надо срочно приехать и получить направление в клинику на
обследование, придется сейчас ехать к нему в Болшево. О, Господи, что же
теперь будет с "делом"?.. Какое уж тут "дело"!..
     Всю дорогу она будет с тоской придумывать, как сказать Денису, который
вообще никогда не болел, о необходимости лечь в больницу... И что вся
работа теперь свалится на нее. А тут еще Филипп, Лиза, свекровь...
     В малодушной своей панике она не заметит, что переезд закрыт, вернее и
самого-то переезда не заметит, просто проскочит, притормозив, какие-то
рельсы, увидит сзади в зеркальце бешено размахивающую руками женщину, и тут
же сзади метрах в двух от машины загрохочет по одноколейке поезд.
     Надо было удирать. Жигуленок, взревев, рванулся, разметал грязную
лужу, заляпал стекла и поскакал по асфальтовым буграм к спасительному
повороту.
     От кого спасались они с машиной - от ГАИ или от костлявой, которая
промахнулась косой на каких-то пару мгновений? Не поздоровилось бы обоим.
Груда металлолома, костей... И никаких проблем.
     Стояла машина, стояла рулетка. Надо снова ее раскрутить, придти в
себя, придумать, как сообщить Денису... И прочесть молитву Ангелу-
Хранителю...
     А в Болшеве Денис скажет, не отрываясь от стола: - Да, знаю, она
недавно звонила, Белла. Лизе позвонила, а Лиза - сюда. Анализы нормальные,
вышла какая-то путаница... С этими диспансеризациями всю дорогу так. Ты уж
извини, что пришлось тебе такой крюк... Кофе будешь?



        ПРЕДДВЕРИЕ 54


     ИЗ БЕСЕДЫ С РОМЭНОМ РОЛЛАНОМ:
     Сталин. Наша конечная цель, цель марксистов - освободить людей от
эксплуатации и угнетения и тем сделать индивидуальность свободной.
Капитализм, Который опутывает человека эксплуатацией, лишает личность этой
свободы. При капитализме более или менее свободными могут стать лишь
отдельные, наиболее богатые лица. Большинство людей при капитализме не
может пользоваться личной свободой.
     Роллан. Правда, правда.
     Сталин. Раз мы снимаем путы эксплуатации, мы тем самым освобождаем
личность. Об этом хорошо сказано в книге Энгельса "Анти-Дюринг": Там
сказано, что коммунисты, разбив цепи эксплуатации, должны сделать скачок из
царства необходимости в царство свободы.
     Наша задача освободить индивидуальность, развить ее способности и
развить в ней любовь и уважение к труду. Сейчас у нас складывается
совершенно новая обстановка, появляется совершенно новый тип человека,
который уважает и любит труд: Ударники и ударницы - 0 это те, кого любят и
уважают, это те, вокруг кого концентрируется сейчас наша новая жизнь, наша
новая культура.
     Роллан. Правильно, очень хорошо.
     "...наша идеология такая: свергай капитализм социалистической
революцией! Вот наша идеология.
     Если держаться этой идеологии, тогда вся наша мораль будет
революционной, направленной к осуществлению этих задач. Наш гуманизм -
марксистский, он не может походить на гуманизм буржуазный. Их гуманизм
такой, чтоб никого не обижать - вот их гуманизм. Христианский,
антихристианский, но это гуманизм буржуазный. Не трогать буржуазного строя,
воспитывать людей - Толстой проповедовал, да потому что он был помещик, не
мог понять, что без изменения строя человека не изменишь.
     Если мы мораль направим на то, чтобы воспитывать в человеке добрые
качества, а строй оставим, какой есть, - со взятками, с хищениями, если мы
это оставим, то вся эта мораль останется гнилой. А если мы поставим задачи
революционные, ломающие строй, доделывающие, тогда нужно приспособить мораль
к победе, к борьбе за победу. Это другая мораль. Это все хотят обойти.
Поэтому все разговоры о морали, о гуманизме, они насквозь фальшивы. Если
нет корня - за что боремся, куда идем? 3а мирное сосуществование. Тогда
одна мораль.
     У нас еще нет социализма. У нас взятки, у нас хищения, у нас всякие
безобразия...
     Троцкий - жулик, жулик стопроцентный, он упрекает Сталина, что
неравномерность развития капитализма определили еще буржуазные философы.
Конечно, они вроде этого говорили, те или иные слова и фразы около правды
были и у буржуазных философов, пока они верили в свои силы, они за
революционные действия были. Словом, сорвали голову Карлу этому в Англии,
уничтожили Людовика, не жалели, когда нужно было. Но на этом революция не
кончается. Помещиков значит вышибли - это большое революционное дело. А
дальше-то им не подходит. А рабочие были слабоваты. Можем ли мы на этом
остановиться? Не можем. Вот в этом все дело, что надо теперешние
революционные задачи понять, в чем они заключаются, - не в словах о
коммунизме, не в благих расположениях о мирном сосуществовании, а в
уничтожении классов. Никаких других революционных задач решающих сейчас
нет. А если есть, назовите...
     Об этом сейчас не говорят, потому что это революционные задачи. Сразу
классы нельзя уничтожить, так давайте обсудим, как это сделать. А вот не
обсуждают. И не хотят обсуждать. А есть ли другой путь? Сейчас работают лишь
бы, лишь бы. Для этого надо воспитывать людей. Конечно, надо зарплату, но,
кроме того, надо воспитание. А этого нет. Все думают, что деньгами возьмут.
У нас революционные задачи не решены. Нам надо все сделать так, чтобы не
допустить мировой войны и, тем более, надо не сдать наши позиции, а
усилить... Как это сделать? Борьбой. А борьба опасна. Вот тут и выбирай...
     - Сталин говорит: при коммунизме не должно быть государства, но, если
останется капиталистическое окружение...
     - Армия и аппарат будут.
     - Какой же это коммунизм? - говорит Молотов, - Хорошее жилье, хорошая
жизнь, обеспеченность - этого, с обывательской точки зрения, достаточно.
Если все бедняки будут жить более-менее хорошо, значит, это уже социализм,
не капитализм. Это еще не полный социализм...
     ...Максимального удовлетворения вообще никогда не будет. Это очень зря
Сталин употребил, это, так сказать, заигрывание. Каждый заведет себе рояль,
каждый заведет себе авто - это же абсурд. Значит, не максимальное, а
удовлетворение всех основных потребностей. Все будут иметь, любой
пользуйся - общественным. Вот теперь, я в том числе, и все министры и
прочие пользуются столовой. Заплатил 60 рублей в месяц и получил все
продукты. Маркс и говорит - каждый будет получать за проработанное свое
количество дней. Работал, вырабатывал башмаки, 100 пар, проработал 100 дней
над этими башмаками, ты берешь лишь пару башмаков, а остальные 99 ты
получишь другими продуктами, и выбирай, что тебе нужно." /Молотов - Чуев/.
     - Стоп! - всплеснул белыми ручками АХ, - Вот он, тупик, край стола!
Дальше ничего на плоскости не решается, дальше - только выход в Небо, или
крах... Опять вливание молодого вина в старые мехи, опять - мещанство
осуждает, а говорит о материальной заинтересованности. С одной стороны -
обогащайся, делай как можно больше, а с другой - обогащаться плохо -
неравенство плодит, да и вообще развращает. Тупик. Мы тут вплотную к Егорке
подходим, к РЕВОЛЮЦИИ СОЗНАНИЯ. Не материальная, а духовная
заинтересованность!
     - Не было у них Егорок, - развел черными ручками АГ.
     - Антивампирия была завоевана, отвоевана и отстроена, надо было
продолжить ВОСХОЖДЕНИЕ, нужен был новый, если не пастырь, то хотя бы
"проводник", и уже не "с жезлом железным", а с "сердцем горящим". Нужен был
Данко, ибо на новом этапе восхождения должны стоять сыны во главе народа.
Они, собственно, всегда были нужны, но после смерти Иосифа особенно...
Данко, Прометей, Иоанны Богословы... Но "Других писателей у меня для вас
нет"!.. В карманах жрецов советской культуры прятались гонорары и кукиши,
жрецы были трусливы и алчны. Они оглянулись назад, как жена Лота, и
превратились в камни. Их души омертвели, а слова... "Дурно пахнут мертвые
слова", - как сказал Гумилев.
     А из номенклатурных яиц все чаще вылуплялись змееныши... На смену
Вячеславам Молотовым пришли архитекторы перестройки - Александры Яковлевы:
"Крот рыл изнутри. Иной раз можно выиграть сражение, поставив своих людей
вместо полководцев противника". /Советский идеолог А.Яковлев о своей
деятельности/.
     "Никто из должностных лиц, включая и секретаря генерального, и
председателя Совнаркома, Совета Министров, - никто из должностных лиц не
должен получать выше среднего рабочего. Это осуществляла парижская Коммуна.
Но разве у нас это есть? А мы приукрашиваем недоделанное. А главное в том,
что нельзя преодолеть бюрократизм, пока один 100 получает, а другой - 1000
в месяц...
     ...Организовать может только рабочий класс, а вот внести идеологию
социализма - научно подготовленные люди, то есть интеллигенция". /М.-Ч./
     - Ха-ха-ха!.. - как писал Иосиф на полях библиотечных книг.
     "- Правильно ли, что интеллигенцию назвали прослойкой?
      - Правильно. А что же она такое?
      - Какое-то унизительное звучание.
     ...- Сейчас у нас все есть: сильная страна и содружество
социалистических государств. Бояться нам некого и нечего, кроме собственной
расхлябанности, и с этим нужно бороться, чтобы укрепить дело социализма..."
/М.-Ч./
     - Ха-ха-ха, - повторил АГ.
     "Вот этого крестьянина берегут, колхозника. А его беречь нельзя, если
хочешь счастья этому крестьянину. Его надо освободить от этих колхозов. И
сделать его тружеником социалистической деревни. Вот эти сторонники
крестьянского, демократии, они-то как раз реакционеры, они крестьянина
этого в том виде, в каком он есть, хотят заморозить. Отупели в своем
мелкобуржуазном мещанстве.
     Не раз я вспоминал, сколько Сталин говорил, что бытие определяет
сознание, а СОЗНАНИЕ ОТСТАЕТ ОТ БЫТИЯ! И думаю: ведь по сути дела мы должны
мыслить коммунистически. А мыслится I7 веком: как бы кого спихнуть!
     - Ленин боялся власти денег, - говорит Кванталиани, - Высокое жалованье
развращает людей.
     - При Сталине тоже жалованье давали, деньги, все, но такого, как
сейчас, кто из нас мог подумать. В мыслях не было. А сейчас, только занял
какой-нибудь пост, скорей строить дачу. Каждый хапает кругом. Ленин, я
часто думаю об этом, говорил, что ни одна сила Советской власти не
подломит, кроме бюрократизма. Но этот бюрократизм, оказывается, порождает
целую серию всяких других пороков." /М.-Ч./
     "...горе пастырям израилевым, которые пасли себя самих! не стадо ли
должны пасти пастыри? Вы ели тук и волною одевались, откормленных овец
закалали, а стада не пасли... и не будут более пастыри пасти самих себя, и
исторгну овец Моих из челюстей их, и не будут они пищею их".
/Иез.34:2,3,10/
     "В марте Сталин умер, а уже в июне-июле Хрущев возглавлял тот же самый
ЦК. Как же это получилось так? Хрущев, Микоян, люди правых настроений, они
сидели и изображали из себя величайших сторонников Сталина. Микоян
ведь сказал к его 70-летию: "Сталин - это Ленин сегодня". Вы не повторите, я
не повторю, а он в своей статье к его 70-летию так изобразил, что вот вам
был Ленин, а теперь такой же Сталин. А через несколько месяцев после смерти
Сталина он от этого покрутился. А Хрущев? Он ведь группу сколотил! Вот вам
крепость. Вот вам и все очистили! Вот вам уже и все пройдено! Ничего еще не
пройдено!" /Молотов - Чуев/
    "- Вы закончили борьбу, - говорит Шота Иванович.
     - Ничего мы еще не закончили, - отвечает Молотов.
     - Внутри страны.
     - И внутри страны мы ничего еще не закончили. Основы только построили.
...Да и при Хрущеве не закончено было, и теперь не закончено. Наоборот,
идеология, которая у нас в Программе КПСС, - тормозящая.
     - Программа-то неверная, господи.
     - Не то что неверная - она тормозит строительство социализма. Рабочие
двигают и двигают дело вперед, крестьяне, колхозники медленно, но идут
вперед. У них нет настоящего руководства... Нет у Маркса, Энгельса, Ленина
такого социализма, где продолжается господство денег... Найдите. А у нас
продолжается...
     Колхозы - это переходная форма, переходная. И никакого социализма при
двух формах собственности нет, законченного социализма. А мы говорим, что у
нас развитое социалистическое общество, себя этим успокаиваем и тормозимся.
Нам надо это ликвидировать и развернуть все силы народа. Это все
накаляется, оно найдет свои пути. Но наши руководители сейчас не понимают,
а те которые подсовывают им бумажки - просто мелкобуржуазные идеологи,
которые не могут ничего сделать. Уже построены основы, повернуть назад не
могут, и вот: "Это развитой социализм! Переходим к коммунизму!" и прочее.
Ничего мы не переходим. Вот Брежнев один из таких руководителей, которые не
понимают этого, не потому, что не хотят, а они живут мещанской идеологией.
Мелкобуржуазной. Этого добра у нас еще очень много, и это не может не
тормозить. Но самое интересное то, что вы не найдете серьезных людей,
которые над этим задумываются." /М.-Ч./
     "- Ликвидировать колхозы, ввести государственную собственность? - Да,
да. Чтобы это сделать, надо провести громадную подготовительную работу, а
мы еще не делаем, потому что будто бы все построили, и этим задерживаем
подготовительную работу к ликвидации и колхозов, и денег. И я должен
сказать, что, кроме Сталина, никто не решился, да и не понимал просто - я
прочитал и обсуждал со Сталиным это дело. И у Сталина вначале нерешительно
сказано, а в последнем письме очень определенно - двадцать лет назад он
сказал, что колхозы уже начинают тормозить. Теперь колхоз может на свои
средства рассчитывать, а если государство вложит в это дело? Колоссально
увеличатся темпы. Но суть-то, почему у нас сейчас плохи дела - машинизация,
механизация. А в Америке не нуждаются ни в хлебе, ни в хлопке, ни в свекле
- почему? Потому что кругом машины. Все комплексно механизировано. А если
мы сумеем это сделать, мы их обгоним... А если мы перейдем на совхозный тип
строительства, когда государство все будет делать, чтобы обеспечить
механизацией всесторонне и комплексно, это было бы замечательно."
/Молотов-Чуев./


     СТАРЫЕ МЫСЛИ О ГЛАВНОМ:

"Да приидет Царствие Твое!" - молим мы Небо. Государство может участвовать
в этом построении Царствия, помогая каждому желающему состояться в Образе и
Замысле, то есть возвести Царствие в себе, в преображенной душе. И тогда
Царствие Небесное прорвется в лежащий во зле мир изнутри, благодатью и
светом "рожденных свыше" душ.
     ЕДИНСТВО - соединение каждого с ЦЕЛЫМ, с ЦЕЛЬЮ /один и тот же корень/.
У "рожденных свыше" - соединение каждого с Творцом, где все пронизано
жизнью и светом Божьим. "Святым духом всяка душа живится". Это - мир
творческой свободы в Боге, общение в Любви. Центр Церкви и соборного
сознания находится в каждой личности, соединенной со Христом. Это и есть
"Царствие внутри нас".
     ЧУДО - прорыв духовной силы в природный порядок.
     Весь мир внутри меня, если я соединяюсь с Сыном, победившим мир. Мир
не имеет надо мной власти, если я - воин Сына и больше не подчиняюсь миру.
Я владею миром, когда перестаю быть у него в рабстве.
     И "мы" могут входить в "я", я могу добровольно присоединять "я" к
"мы", и участвовать в какой -либо "стройке коммунизма" и быть счастливым,
ибо сделал ДОБРО. И действовать так, по-Божьи свободно, по зову сердца, а
вовсе не по причине рабства моего у тоталитарного режима или коллектива. То
есть у "мы". Коллективные добрые дела не были рабством у мира. Единственный
способ спасения сейчас - уход из мира, подчиненного Вавилонской блуднице.
"Выйди от нее, народ Мой..." Здесь все подчинено вещизму, власти Мамоны.
Все порабощает и втягивает в грех.
     Служение обществу не в Боге - идолопоклонство. Но те, кто строили,
выращивали хлеб, лечили, учили, одевали, защищали, сеяли "разумное, доброе,
вечное", вершили дела любви и милосердия, являлись тем самым творческими
помощниками Создателя.
     "Вечные начала - ценности, реализованные в субъективном духе.
"ЦИВИЛИЗАЦИЯ зачата во грехе.
     Народная масса имела когда-то свою культуру, основанную на религиозной
вере. Цивилизация же вместо веры в Истину предложила лишь мифы и символы -
национальные, социальные, классовые и т. д. Служение им - идолопоклонство.
     Страх, поклонение - не этого хочет от нас Творец, не дастся нам ни
чуда, ни знамения. Даже не вера важна, ибо "и бесы веруют и трепещут". Нам
нужно принять ПУТЬ Христа, признать и полюбить ПУТЬ, ИСТИНУ И ЖИЗНЬ, то
есть отдать сердце Слову Любви, спасающей падший мир. Отдать не Властелину
Вселенной, не Высшему Разуму, а жертвенной, ради нас распятой божественной
любви, разделившей с нами все муки рождающейся новой Жизни - Нового Адама.
Красоте и высоте Замысла Творца о грядущем Царствии, утвержденного кровавой
печатью страданий Сына. Только отдав Сыну сердце, мы сможем жить в мире,
где "все за всех".
     ТВОРЧЕСТВО есть бунт против объектности мира, против царства
необходимости.
     Суть идолопоклонства - средство превращается в цель. Между тем как все
в этом мире - лишь средства, орудия Света или тьмы. Спасти или погубить.
Включая науку, культуру, саму цивилизацию. Если Небу будет угодно продлить
историческое время, чтобы свершилась РЕВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ - новая цивилизация
должна явиться средством спасения.
     КУЛЬТУРА призвана стать мостом, радугой между многонациональным и
невоцерковленным народом и Небом, воздействуя на душевную жажду Красоты и
Истины всем многоцветьем красок, - в отличие от церкви, пробуждающей
ДУХОВНОСТЬ, ДУХ.
     В условиях смертельной схватки Света с тьмой, особенно в последние
времена, нет права у слова, "полководца человечьей силы" - услаждать и
почивать. Когда самые высокие идеи берет на вооружение похоть - наступает
коллапс.
     Не "моральное удовлетворение", а "духовное удовлетворение".
     Смысл смирения - стать проницаемым для Света, гордыня - запертый
изнутри сейф, наполненный тьмой.


     * * *


     О Сталинском стремлении к власти. Нынешние вожди не устают "якать".
Иосиф же почти не употреблял слово "Я" и даже о себе говорил в третьем лице:
"товарищ Сталин". Он фанатично служил Делу, начисто забывая о себе и требуя
того же от других.
     Власть ему была нужна, чтобы "собрать расточенное", а нынешним -
урвать побольше для себя и своего клана.


     * * *


     Вопрос смысла жизни: просадить, спустить свою жизнь в казино, как
безумный игрок, или "беспробудно прохрапеть" свое время, или положить в
банк на вечный счет... Когда глубинное ведение в тебе свидетельствует, что
удалось перевести в вечность свое время, это и есть "Царствие Божье внутри
нас". Бывает и ад внутри, о котором "красный мученик" Николай Островский
сказал: "Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы
не жег позор за подленькое и мелочное прошлое." Если мир исходит к чему-то
злобой - значит, это близко к Небу. Все, что "восходит", вызывает
ненависть.


     * * *


     Господь осыпал ее тогда незаслуженными милостями. Вскоре иеромонах
отец Андрей, бывший в миру художником Игнатием Дареновым, начал исполнять
требы в небольшом, но весьма известном подмосковном храме. Из Лужина туда
легко можно было добраться электричкой и загородным автобусом. Иоанна
наведывалась с набитыми сумками лужинских даров - соленых огурцов, квашеной
капусты, варенья, ягод и фруктов - в летнее время, а то и просто с банкой
рыночного творога или каким-то удавшимся домашним блюдом /кроме,
разумеется, скоромных в пост/. Она, прежде ненавидевшая любую суету вокруг
еды, испытывала блаженство при мысли, что готовит для Гани /конечно, плюс
вся братия - принесенные прихожанами дары сразу же выставлялись на общий
стол/. За щедрые дары ее привечали обслуживающие храм матушки и называли
"походной кухней".
     Иоанна приезжала по будням с первым автобусом, но как бы рано она ни
приехала, в исповедальне уже поджидал народ - религиозное возрождение
семидесятых-восьмидесятых, скандально-популярная репутация знаменитого
художника, эмигранта и теперь монаха, вернувшегося из капиталистического
изобильного рая, чтобы служить Богу... Поначалу так объясняла себе Иоанна
этот растущий ажиотаж вокруг нового батюшки. Но подслушанные разговоры
ничего не понимающих в живописи и эмиграции простых прихожанок
свидетельствовали об отце Андрее - молитвеннике, прозорливце и строгом
постнике /как ни пыталась помешать последнему мнению Иоанна неуемной своей
стряпней/, требовательном жестком наставнике. Сгорая сам, отец Андрей,
считающий отныне небесным своим покровителем великого Андрея Рублева, желал
того же огня от духовных своих чад. Те стонали, но терпели.
     Число богато одетых дам, интеллигентов "на колесах" и в дубленках,
среди которых попадалось немало знакомых лиц, росло день ото дня, оттесняя
туземных бабулек, чем те были крайне недовольны. Поначалу их смиренно
пропускали вперед, побаивались, но потом пришельцы освоились, и все это
стало напоминать пусть молчаливо-печальную, но все же очередь. Многоликая
советская толпа, блудные дети, наперебой тянущие руки к хлебу Небесному, к
благодатному батюшке, похожему на подстреленного ворона своим будто
нависшим над исповедником черным оперением. То - будто в бессильной
смертной муке лежащими на аналое руками-крыльями, упавшим на руки лицом под
сугробом как-то разом поседевшей, но по-прежнему пышной гривы, потом сугроб
оживает, отец Андрей что-то говорит, иногда невыносимо долго, слышен лишь
неразличимо-тревожный, как азбука Морзе, пульс слов... Опять черное крыло
оживает: - Да простятся чаду Георгию грехи его...
     Мелькнет то умиленно-счастливое, заплаканное, то пунцовое, обожженное
стыдом, то потерянно бледное от волнения лицо продирающегося к выходу
исповедника, толпа выталкивает его из исповедальни, как пар под давлением,
и каждый продвигается еще на шаг ближе к цели. И вот уже снова черный
ворон, как подстреленный, падает на аналой, чтобы опять погрузиться во
мрачные смрадные отстойники человеческой души, иной раз впервые пришедшей
на исповедь, как и Иоанна когда-то. Впервые за десятки лет. Самое темное,
злое, грязное, порой скрытое в помыслах, неосуществленных намерениях - дно
души, преисподняя обрушивались на склоненную Ганину голову. Покорно, как
перед гильотиной.
     Каждый раз - гильотина - как-то он признался ей в этом: "Господи, что
же они творят!.. Самые умные, самые лучшие, самые надежные - как страшно и
неожиданно падают!.." - Ганя едва не плакал - невидимый для посторонних
глаз в глубине опустевшего церковного дворика, и потрясенная этой вдруг
прорвавшейся плотиной то ли слабости, то ли Любви, Иоанна сокрушалась
вместе с ним над чьим-то падением... Она-то знала это смертельно
притягивающее к краю бездны объятие злого помысла. Так жутко и сладко манят
рельсы под приближающимся поездом. Она вспомнила уже, казалось бы, поросшую
быльем гибель Ленечки, их с Денисом многолетний детективный сериал...
Каждый - потенциальный преступник, убийца, каждый носит в душе замедленную
мину первородного греха, нужны лишь определенные условия, соблазны, чтобы
она сдетонировала... Или включились противостоящие греху силы, защитные
механизмы. Никто не может судить другого, не побывав в шкуре того другого.
На его дыбе, на его костре. Так сказал простивший ее Денис.
     Лишь Господь, только Он - настоящий судья. Лишь у Сына - скрепленное
кровью право...
     Так и прошептал в ту минуту силы или слабости Ганя: "Прости им,
Господи, не ведают, что творят". Он не мог их исцелить, мог лишь молиться за
них, выслушивать и отпускать грехи, любить и жалеть, несмотря на их
безобразие, перевязывать раны, иногда резать по-живому... Но был лишь
посредником, через которого передавалась исцеляющая сила благодати Божией.
     - Я ничего не могу, я только проводник, - сокрушался Ганя, - Они
слушают, но не слышат, а если слышат, то не слушаются. А слушаются - то
лишь внешне, противясь сердцем, а велено "не казаться, а быть"...
     Больной добровольно приходит в лечебницу, ложится на операционный
стол, Ганя берет скальпель, отсекает опухоли зла, делает переливание крови,
но это еще ничего не значит. Зло дает метастазы, иногда более страшные, -
обычная кровь тут не поможет.
     "Сие есть Кровь Моя Нового Завета, еже на вы и на многие изливаемая во
оставление грехов"... По вере, молитве, жалости и любви священника хлеб и
вино превращаются в их сосудах, артериях не в обычную кровь, а
Божественную. Всесильное исцеляющее чудо...
     "Примите, ядите..."- Почему они не исцеляются? Я, наверное, ничего не
могу, я непроницаем для Света, я плохой пастырь...
     Потом Ганя каялся в грехе малодушия и уныния.
     Иоанна, как могла, утешала, ободряла, внутренне содрогаясь от
сознания, сколько тайной мерзости приходится выслушивать каждый раз отцу
Андрею. И не просто выслушивать, но брать на себя ответственность за
отпущение греха, за выбор лекарства; и принимать единственно правильное
решение, и давать один верный совет, находя ключ к каждой душе.
     "Среди лукавых, малодушных, больных балованных детей..."И за каждого
отвечать перед Богом - для него это было предельно серьезно. А ведь порой
приходилось иметь дело просто с любопытствующими, желающими побеседовать с
подавшимся в монахи известным художником...
     Так или иначе, число чад отца Андрея стремительно росло, что явилось,
разумеется, поводом для недовольства властей и соблазном для других
священников. Ганя буквально валился с ног и таял день ото дня от нервного
истощения. Он вдохновенно служил литургию, признаваясь, что иногда теряет
сознание от ощущения близкого присутствия Божия и собственной тьмы перед
Огнем... А ведь кроме литургии - молебны, панихиды... Мертвые, за которых
он тоже отвечал, по-церковному усопшие. И отвечал за хор из прихожан, ездил
причащать больных и умирающих, венчал и крестил, помногу молился, спал по
четыре-пять часов...
     Она каждой клеткой чувствовала, как ему тяжко порой приходилось на
этом костре, перед Престолом Господним, молилась за него слабой своей
молитвой и больше ничем не могла помочь...
     Итак, она приезжала очень рано с набитыми сумками, в непривычно
длинной, вместо обычных джинсов, юбке, в завязанном под подбородком платке
и стояла незаметно где-нибудь в уголке во время исповеди, литургии,
причастия, молебна, панихиды... Потом вместе со всеми подходила к кресту.
     - Иоанна...
     Поговорить им почти не удавалось - после службы выстраивалась уже во
дворе длинная очередь к батюшке по личным вопросам, их безуспешно разгоняли
послушницы при церкви - мол, имейте совесть, дайте батюшке отдохнуть,
пообедать хотя бы, он тоже человек... И наконец, уже у дверей трапезной,
Иоанна передавала ему сумки - сначала просто с едой, потом с распечатанными
религиозно-познавательными брошюрками, которые она по его заданию
размножала, иногда составляя сама для его духовных чад - тогда такая
литература практически отсутствовала и была недоступна. Главы из различных
источников: о Боге, вере, грехе, посте, молитве, христианской жизни, о
таинствах. Как готовиться к исповеди и причастию, о Кресте, о смерти, о
православных праздниках.
     Как-то незаметно эти брошюрки стали ее основным делом, главным
наполнителем лужинских дней. Служить Богу, помогая отцу Андрею сеять
"разумное, доброе, вечное". "Если б навеки так было", - мечтала она,
поджидая Ганю на скамье перед трапезной. Он возвращался с пустыми сумками -
провизия отправлялась на общий стол, литературу Ганя прятал в келье и потом
раздавал потихоньку. Религиозно-издательская деятельность весьма не
поощрялась, в общине Глеба уже были крупные неприятности. Приходилось
соблюдать предельную осторожность. Иоанну эта конспирация даже развлекала,
все подобные запреты казались нелепыми, по-детски глупыми. Режим
представлялся вечным, народ жил своей ребячьей жизнью, весело и беззлобно
поддразнивая власть. "Ну, заяц, погоди!" "А ну-ка, отними", "Я от дедушки
ушел", "А нам все равно..." По возможности сачковали, приворовывали, ходили
в гости, спивались потихоньку. Техническая интеллигенция вкалывала и
сачковала в бесчисленных НИИ, поругивая тупость и инертность вышестоящих
органов, гуманитарная - митинговала на кухнях, потихоньку развратничала и
тоже спивалась. Некоторые подались в модные восточные религии - буддисты,
йоги, кришнаиты. Те же, кто преодолев гордыню и побратавшись с церковными
бабулями вернулись в православие, - не умели верить сердцем, их
"лжеименный" разум требовал доказательств, знаний и свидетельств. В
основном, для них-то и составляла Иоанна свои брошюрки, одновременно
убеждая и себя, укрепляя и свои шаткие религиозные догмы. Долгими
лужинскими вечерами, обложившись литературой, она вела увлекательный
разговор с Небом, спрашивая и получая ответы, стучала машинка, щелкал
скоросшиватель, брошюрки укладывались плотным слоем на дно сумок, сверху -
банки. Ганя относил сумки в келью и возвращался с одной - сумка в сумке. А
в целлофановом пакете, засунутом в пустую трехлитровую банку - инструкция и
деньги, кому позвонить, что и по какому адресу раздать нуждающимся и т. д.
Это подполье ей ужасно нравилось... Хотя она и понимала, что все может
плохо кончиться.
     Первое время деньги на благотворительность были лично ганины и
общинные, потом она присоединила к ним и часть своих, вырученных за цветы.
Для многодетных, больных, просто попавших в беду. "Ой, доченька, погоди,
скажи хоть кого благодарить?.." - "Господь послал, бабуля..."Ей нравилось,
как они неумело крестятся, распечатывая пакеты с рождественскими дарами, с
каким детским восторгом извлекают оттуда какой-либо вкусный и полезный
дефицит, и комната по-новогоднему пахнет мандаринами, навевая воспоминания
о первых послевоенных подарках. И о преодоленном ею запретном плоде, о
котором вспоминать было нельзя, да она и не вспоминала. Все это было будто
из другой, не ее жизни, а в нынешней она развозила рождественские подарки
на стареющем своем жигуленке и рассказывала, что дед Мороз - это тот самый
святой Николай Угодник, которого даже студенты просят послать на экзамене
счастливый билетик. Санта-Клаус, святитель Николай.
     Однажды он ей даже приснился, промелькнувший в безликой толпе старец в
кумачовой мантии, с белоснежной метелью волос, похожей на ганину, к
которому она рванулась в восторге, догнала, прося благословения. Старец
возложил ей на голову легкоснежную свою руку и вздохнул печально: - Веры в
тебе маловато...
     Наверное, так и было, иначе зачем бы ей снова и снова искать разумом
доказательства бытия Божия? Она тешила себя мыслью, что ищет - для других.
Находила, несколько часов была счастлива и... искала новое. Их, этих
доказательств, уже набралось около десятка, и это не считая всяких чудесных
с ней происшествий, совпадений и волшебных снов - цветных, полных тайного
высокого смысла. Впоследствии сбывшихся, направляющих, предупреждающих. Она
рассказывала их лишь Гане или отцу Тихону, который вместе с ней восхищался,
ужасался, толковал... Один он знал и об ее подпольной деятельности, знал и
благословил. И для него она иногда готовила брошюрки.
     Он опасался лишь их встреч с Ганей - "смотри, Иоанна, враг силен!.."
Но в том священном благоговении, с которым она смиренно, как все,
прикладывалась к руке отца Андрея, подходя под благословение, не оставалось
места для плоти - все сгорело тогда, в лужинском саду, смыло ливнем. В
толпе атакующих прихожан ей удавалось перекинуться с ним лишь несколькими
словами. Его караулили часами, как какую-нибудь эстрадную диву - обожали,
ревновали, ссорились, интриговали. Чего тут было больше, неосознанного
греха, религиозной экзальтации, жажды чуда, тайны? Кто знает... Но ничего
не поделаешь, на земле где огонь, там и чад. Они боготворили батюшку,
ловили каждое слово, потому что именно через него действовал Господь. И
ждали от него чуда, спасения, помощи...
     Иоанна смотрела, как он подолгу стоит в тоненькой, развевающейся на
ледяном ветру рясе посреди двора, окруженный этой жаждущей толпой, не
внемлющей увещеваниям послушниц: "Отпустите, окаянные, батюшку, вы вон все
в польтах, а он окоченел поди..." И однажды собственноручно, в первый и
последний раз, связала под руководством знакомой цветочницы толстенный
длиннющий свитер из мягкой темносерой шерсти горной козы, который едва
поместился в сумке. Она побыстрей всучила ему сумку и удрала трусливо,
сославшись на занятость. И когда в следующий приезд увидала его в окружении
прихожан на морозном ветру уже в ее свитере под рясой - просто в меру
упитанный батюшка, высокий воротник надежно защищает шею, кожа уже не
напоминает некондиционного цыпленка по рубль шестьдесят за килограмм... Вот
оно, счастье. Отстоять службу, перекинуться несколькими словами и
пожеланиями, приложиться, как все, к благословляющей руке. Бесконечно мало
и бесконечно много.
     Однажды довелось им вдвоем служить удивительную панихиду. Это было в
день смерти матери. Иоанна не помнила, в какую годовщину, в будний день
/отец Тихон служил только по воскресеньям и праздникам/ она решила
помянуть мать в ганиной церкви. У поминального креста, где обычно лежала
стопка записок, белела всего одна с крупно написанным именем: "Юрий". Не
было и певчих, догорал одиноко свечной огарок. Иоанна положила рядом с
"Юрием" свою записку и стала ждать Ганю, которому уже сказала насчет
матери. Появилась знакомая прихожанка-художница, спросила испуганно: - А ты
чего тут? - Да вот, батюшку жду, у мамы годовщина. Куда-то все делись...
     - Ты что, не знаешь? - Татьяна кивнула на записку, - Новопреставленный
Юрий.
     - Ну и что? - Это же Андропов, по всем церквам велено поминать... Вот и
разбежались.
     - Почему? Татьяна понесла какую-то ахинею про космическое зло, про
черную ауру, окружающую всех безбожных политиков, чьи грешные души
отсасывают у молящихся за них всю энергию, так что можно даже помереть. Чем
за большего грешника мы молимся, тем больше требуется духовной энергии. А
этим, вершащим судьбы целых народов, не помогут и святые, так что лучше в
такие дни вообще сидеть дома.
     Появился Ганя, и Татьяна спешно ретировалась.
     Иоанна в двух словах изложила татьянину версию. Отец Андрей
отмахнулся, сказав, что мы лишь проводники, просители, а энергия - у
Господа, неисчерпаемая для самого страшного грешника. И тогда она запишет в
поминание кроме Юрия и Софии, Леонида и Иосифа, она помянула бы все усопшее
Политбюро, если б вспомнила их имена. Иосиф и София с Аркадием, она с
детства поминала их вместе в молитве перед сном, о здравии и упокоении и
сказала об этом отцу Андрею. Он ответил, что да, все правильно. Ибо не
может быть неправедной молитва ребенка.
     - А как же "нельзя молиться за царя Ирода"? - Ирод искал гибели
младенца Христа, он был богоборцем. Но скорее по неведению. Вообще я бы тут
поспорил с Пушкиным. Молиться за всех можно...
     Отец Андрей отслужил потрясающую, на одном дыхании, панихиду, Иоанна
была и прихожанами, и хором. Он был приятно удивлен ее знанием заупокойной
службы. Она стояла за его спиной, полузакрыв глаза, но ощущая каждой
клеткой хлынувший откуда-то поток любви и жалости к тем, когда-то великим и
могущественным, которым толпы кричали "Осанна!", а теперь боялись даже
поминать... Кто уже ничего не может изменить в своей судьбе, остается лишь
уповать на эту лукавую толпу, которая жаждет кумиров, выбирает жертву,
возносит на высоту поднебесную, чтобы затем низвергнуть в пропасть, отказав
даже в ходатайстве пред Богом за ею же учиненный соблазн.
     А ведь сказано: "Не сотвори себе кумира"! Она вспоминала и отца - за
столом с зеленой лампой; маму, ту, юную, в шляпке с короткими полями и
сером пыльнике, бабку Ксеню с ее сундучком, кашлем и горячим тельцем, и
вечно пьяненького оператора Ленечку.
     И всех их, праведных материалистов-аскетов, лишенных церковных
таинств, без веры в чудо, в личное бессмертие, или в "такого бога",
противоречащего вписанному в сердце закону Неба.
     Вслед за отцом Андреем, открыв все силы души, нервы, сосуды, по
которым нескончаемо и жарко текли в вечность потоки всепрощения, защиты и
нездешней любви к ним, ушедшим, она осознала, что все они живы в ней... Так
же как в Иоанне нынешней, молящейся сейчас за всех, "помощи и заступления
требующих" - жива Иоанна-маленькая - Яна мамы, отца и бабки Ксении, и
Иоанна-пионерка верующая, и Иоанна-юная, убитая - времен погибшего
Ленечки... Что во всякой живой формирующейся душе живы все, ближние и
дальние, живы минувшие миры и поколения - Пушкины, Рублевы, Блаженные
Августины, Рембрандты, Чайковские и Шекспиры, равно как и дающие телу "хлеб
насущный". И дававшие когда-то этот хлеб телу и душе жившим до нее
поколениям; и Каин и Авель, и Адам и Ева - всех вмещает она, Иоанна, на
стыке тысячелетий, как клетка - генетический код Целого. Как эта шумящая на
церковном дворе береза - все свои листопады, а заодно и солнечное тепло,
снега, ветры и дожди многих лет.
     Она поймет, что каждый - лишь промежуточное состояние, ступень некоей
стадии развития возрастающего и формирующегося в непреходящем будущем
бессмертного Целого, осуществляющейся Полноты Бытия, которая преодолевает
все травмы, опухоли, болезни отсеивает все препятствующее этому
всепобеждающему прорыву в вечность, где лишь несущее жизнь получает Жизнь.
И лишь вмещающий все получает Все.
     Вечно идти рука об руку с Ганей по тропинке лужинского леса, зная, что
солнце никогда не закатится за горизонт, и тропа никогда не кончится.
     И никаких "завтра".
     "Завтра" - это был страшный зверь с одной из ганиных ранних картин.
Иоанна молилась с отцом Андреем, и зверь тонул в море. Отцепились от скал
его лапы, провалилась за горизонт голова в ржавых прутьях, освобожденный от
когтей кораблик закачался на волнах...
     Смотреть на ганины картины того периода Иоанна вообще боялась, а от
этой просто позорно спаслась бегством, придумав какой-то нелепый предлог.
Но поздно - картина отпечаталась намертво в памяти как некий грядущий
апокалипсис, как призрак отца Гамлета - предвестник роковых перемен.
     Вместо солнца над морем вставало чудовище. Оно уже уцепилось за
прибрежные скалы огромными ручищами со звериными когтями - на одном из
когтей болтался пронзенный насквозь кораблик...
     Уже показалась на горизонте поросшая острыми ржавыми прутьями голова,
низкий гориллий лоб - отвратительный, волосатый, бугристый. И на всем - на
лбу этом, на скалах и облаках, на море - зловещие кровавые сполохи от глаз
чудища. Самих глаз не видно, они еще не показались из-за горизонта, но
совершенно ясно, что страшнее них нет ничего на свете.
     И все живое - фигурки людей, горные козлы на скалах, чайки, крабы,
собаки, змеи - в панике бегут, летят, ползут прочь.
     А Регина сказала, что картину купила фигуристка из ФРГ за
фантастическую по тем временам сумму. В подарок своему жениху.



        ПРЕДДВЕРИЕ 55


     СТАРЫЕ И НОВЫЕ МЫСЛИ О ГЛАВНОМ

     Имение каждого - дары Божии. Заставлять кого-то служить тебе этими
дарами - кража не только у личности, но и у Творца.
     Душа - ездок, ум - кучер, страсти - лошади, тело - телега.
     Тело и страсти - подчинить Разуму, Разум - Духу, Дух - Богу.
     Для Бога необходима свобода. Значит, понятие СВОБОДЫ не исключает
НЕОБХОДИМОСТИ. СВОБОДА - осознанная необходимость свободы В БОГЕ, а не ОТ
БОГА.
     Коммунизм построен на ОБЩИНЕ, социал-демократия - на ОБЩЕСТВЕ.
Социальный - общественный. Коммунистический - общинный. Социализм - более-
менее справедливые правила совместного проживания в гостинице. Коммунизм -
неписаные законы любящей и дружной семьи, Целого, основанные на Замысле.
Устроение родного дома.
     Иосиф стремился сделать неписаные законы общины, семьи законами своего
общества и отбрасывал все, мешающее, несоответствующее этой цели.
"Пережитки прошлого", "чуждые элементы", "паразиты и кровососы".


     * * *


     Хочешь убедиться в присутствии Истины - начни жить по Ее Замыслу -
ведь даже наличие соли в супе определяется пробой! Жизнь не по Истине
безвкусна и тошнотворна, какие бы ценные компоненты в нее не входили.
     Получая от Истины и Жизни жизнь, каждая отдельная душа должна нести в
себе, вернуть Целому тоже жизнь. БОРОДАВКИ Целому не нужны.
     Творец говорит: дерзни жить по Истине - и получишь Жизнь. Жизнь с
большой буквы в обмен на земную. Вечную в Царствии в обмен на временную в
"лежащем во зле" мире. Можно ли отказаться? Вера в человеческую личность
"по Образу и Подобию" означает: "Я сказал: вы боги и сыны Вышнего все
вы." Человеческое "Я" безусловно в возможности и ничтожно в
действительности. В этом противоречии - несвобода, зло и страдание,
разрешаемые лишь РЕВОЛЮЦИЕЙ СОЗНАНИЯ. Познайте Истину, и Истина сделает вас
свободными.
     Человеки... В детстве - в рабстве у родителей, в юности - у
собственной плоти, в зрелости - у Мамоны, в старости - у немощи и болезней.
     И в довершение всего - у вечной смерти. Не безумие ли мириться с такой
судьбой? Религиозная Истина имеет многочисленные ветви и листья, но единый
корень.
     Вечные ценности остаются. Все предыдущие поколения Руси и Союза, все
"братья, друзья, товарищи" сейчас снова встали в строй и сражаются против
Вампирии прошлой своей жизнью - делом, словом, помышлением - вместе с ныне
живущими. Они воины, сеятели - пусть взошло через несколько поколений, но
отлилось в оружие духа и снова сражается на баррикадах.
     Церковь должна быть отделена от государства. Православие - свободное
избранничество, основа его - СВОБОДА. Принудительное исповедание ПУТИ,
ИСТИНЫ И ЖИЗНИ, равно как и ущемление на этой основе гражданских прав
иноверцев - кощунство.
     Но кесарь, желающий исполнить свое предназначение в сценарии Божьего
Замысла, должен заботиться обо всех вверенных ему Небом подданных. Во
всяком случае, об ограждении их "от лукавого".
     Была эпоха, когда идеология правящих классов, включая и социальную
церковную проповедь, представила Христа если не защитником и покровителем
Вампирии, то, во всяком случае, непротивленцем. В доказательство приводят
обычно слова: "Не противься злому", хотя они относятся к прощению каждым
"злого человека", своего личного врага и обидчика. Однако, не защищать от
обидчика слабых - немилосердие и грех: "Никто не возвышает голоса за
правду, и никто не вступается за истину; надеются на пустое и говорят ложь,
зачинают зло и рождают злодейство.
     Потому-то и далек от нас суд, и правосудие не достигает до нас; ждем
света, и вот тьма - озарения, и ходим во мраке.
     Осязаем как слепые стену, и, как без глаз, ходим ощупью; спотыкаемся в
полдень, как в сумерки, между живыми - как мертвые". /Ис.59:4,9-10/
     Непротивление Христа во время казни - не непротивление злу, а победа
над злом, искупление грешного падшего мира Божественной Жертвой, Послушание
Воле Отца и Замыслу. Мученический ореол Спасителя - не "непротивленца злу",
а идущего на смерть крестную во имя победы над злом. "Молчанием предается
Бог". Христовым путем шли Матросовы, а не толстовцы, подставляющие шеи
вампирам и вводящие в соблазн одновременно и жертву, и хищника, умножая зло
на земле.
     За это искажение Замысла ищущая Истину российская элита, а затем и
народ соблазнились атеизмом.
     Церкви было недопустимо отдано КЕСАРЕВО. Роль кесаря - пасти ВСЕ
народы многонационального государства. Духовенство таким образом оказалось
в зависимости от кесаря и правящих классов, использовавших авторитет Церкви
как средство давления на народ и оправдания насилия над ним и беззакония.
БОГОВО было отдано кесарю.
     ВАМПИРИЯ пожирает своих детей, ввергает их в "смерть вторую" и
окончательную. Это - ложная шкала ценностей, ложный образ жизни, а не
какое-либо конкретное государство, страна, общество, берущие время от
времени или постоянно Вампирию на вооружение. "Ешь, солгал Бог"...
"ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЗАПРЕЩАТЬ" - табу сатаны, губящее народы, поколения, нации и
отдельные личности. Использование даров Божиих, наследства Отца на
обслуживание Вампирии...
     Кредо большинства: "Жить, чтобы жить", "жить, чтобы есть", "жить,
чтобы сделать карьеру" и т. д. вместо - "жить, есть, трудиться, чтобы
СОСТОЯТЬСЯ В ОБРАЗЕ И ЗАМЫСЛЕ, ИСПОЛНИТЬ СВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, умножив жатву
Господню. "Где, на каком этапе "товарищи" все растеряли? "Страшнее Врангеля
обывательский быт", - писал Маяковский. Антивампирию съедали лозунги
обывателей, их образ мыслей, их правила игры. Вернее, игры без правил.
"Догнать и перегнать Америку"... - зачем перегонять "Царство
Мамоны", безудержного потребления?.. Неуклюжие попытки найти новые стимулы
производительности труда типа соцсоревнования, основанного на грехе
тщеславия, несовместимого с новой моралью. Ну и всякие прямые
идеологические диверсии.
     Исторической миссией новой культуры должно было бы стать проложение
пути к Небу, "напомнить человеку высокое призвание его". Возвращение
крыльев, без которых все постепенно погружалось в болото обыденности.
     СЛОВА-ОБОРОТНИ: СВОБОДА - вседозволенность, распущенность. ЛЮБОВЬ -
секс. СОБОРНОСТЬ - стадность, ИСТИНА - правдоподобие, ВЕЧНОСТЬ - время.
     Частная собственность - химера, в этом мире существует лишь прокат,
аренда. Отвергая мещанскую буржуазность, разнузданность, тщеславие, эгоизм
- мы начинаем различать Зов Неба.
     Мир задыхается в железных тисках безумцев - упырей, влекомый нагло-
призрачным волшебством "Вавилонской блудницы". Цель - заставить всех жить
по законам зла и тьмы, из которых не вырваться, как из кошмара американских
"ужастиков", совершенно однотипных: загнанный до полусмерти каким-либо
человекоподобным чудищем человечек мечется среди торжествующего мертвящего
царства материи - нагромождения стальных конструкций, трубопроводов,
котлов, тоннелей, ящиков, прилавков, складов...
     "Идеал - в тебе самом. Препятствие к достижению его - в тебе же".
/Т.Карлейль, английский историк/
     "Спасение придет от обновленного соборного духа". /Вячеслав Иванов/
     "Собором и черта поборем". /Пословица/
     Была "тюрьма народов". Затем народы были "освобождены", и начались
между ними кровавые разборки, прежние "товарищи, друзья и братья"
превратились во враждующие звериные стаи. Для пробуждения в человеке зверя
первородного греха нужны определенные условия, называемые на языке духовном
"соблазнами". В данном случае свобода обернулась "отвязанностью".
     Апостол Павел предостерегал первых христиан: "К свободе призваны вы,
братия, только бы свобода (ваша) не была поводом к угождению плоти; но
любовью служите друг другу". /Гал.5:13/
     Слова эти обращены к верующим. Даже для них апостол видит в свободе
определенную опасность. Что уж говорить о всех прочих...
     Дружная семья живет в хорошей многокомнатной квартире. Затем, в
результате развода и раздела, у каждого оказывается по комнате. И
получается враждующая друг с другом коммуналка "суверенитетов" с вечными
сварами из-за мест общего пользования.
     Важен не только профессионализм шофера, но и в нужном ли он едет
направлении.
     Тело - не только "темница для души", но и защитная камера от падших
духов, пронизывающих весь космос. Но падшие ум, душа и тело, по сути
лишенные животворящего, мобилизующего и возвышающего ДУХА, уже не
составляют Целое, не слушаются друг друга и вообще напоминают дом с
распахнутыми дверями и разбитыми стеклами.
     - Заходи, прохожий, выпей с нами тоже, - кивнул АГ черной головкой в
белой панамке.
     Больному и страждущему миру нужна великая исцеляющая сила Божией
Любви. Но мир свободной волей "лежит во зле" и предан князю тьмы, который
"правит бал". Творец действует, влияет на мир через "сынов света", святых,
сумевших монашеским подвигом преодолеть падшую природу и ставших
проницаемыми для Божьей благодати, ее проводниками в мир.
     Господь спасает больных детей своих через святых. Для этих послушных
Творцу избранников уже настало Царствие, которое "внутри нас есть". Они уже
живут по законам иного мира.
     На одре болезни надо представлять себя распятым рядом со Спасителем,
но, в отличие от Него, страдающим заслуженно и молящим, подобно
"благоразумному разбойнику": "Помяни, мя, Господи, во Царствии Твоем!"


     СЛОВО АХА В ЗАЩИТУ ИОСИФА

     "Хоти, хоти! Ограбь, но получи! Изнасилуй, но получи! Убей, но получи!
Взорви весь мир, но получи! Загуби душу, но получи! "Кредиты, реклама...
Отовсюду - похотливая улыбка роскошно разодетой Вавилонской блудницы,
сулящей немыслимые наслаждения телу, максимальное удовлетворение самых
изысканных похотей. Получил сегодня - завтра опять желай, один раз живем!
Еще больше, еще изысканнее или развратней - какая разница... Да еще
объявим, что Бог благоволит равно ко всем и приветствует любое наслаждение,
любое непотребство. Будто и не слыхали о Содоме и Гоморре! Даже слово
"любить" сюда приспособили... Любить Бога и ближнего. Любить блондинок,
любить креветки - все едино. Ближнего - тоже в суп. Бога - служить "на
посылках", иконы - часть интерьера.
     Безудержное "хочу" - мать всем преступлениям, убийствам и войнам на
земле. Почему кто-то имеет, а я - нет? Это не просто беда той или иной
страны, это - установка тьмы. Есть установка - весело встретить новый
год... И есть установка все время побуждать граждан к безудержно
возрастающему вожделению тленных земных благ. Совершать нравственные и
уголовные преступления и на этом наживаться. Тратить на грех лучшие силы
души, таланты, драгоценное время жизни - такое можно творить, лишь
игнорируя Бога и Его откровение.
     Порочная сатанинская установка современной цивилизации является, по
широко распространенному мнению, стимулом некоего мифического "прогресса".
Зомбирование, обольщение, волшебство рекламы... Всевозможные "права",
"свободы" и "демократии" обслуживают и защищают эту установку - право не
слушаться Бога.
     Установка Антивампирии Иосифа, если отвлечься от красивых призывов к
построению "Светлого Будущего", - самоотверженный труд на общее благо,
понимаемое не как излишки, а как накормить голодного, одеть, дать крышу над
головой, учить, лечить и воспитать в рамке заповедей. Подтянуть пояс и быть
"готовым к труду и обороне" в условиях внутренней и внешней Вампирии.
Сражаться словом и делом с "пережитками прошлого", то есть с грехами и
страстями человеческими, а проще говоря - против власти самого князя тьмы,
в которого большевики, кстати, не верили. И строили прекраснодушные
долгосрочные планы, будто его нет. Не Бога, а именно дьявола нет! Отменили
частную собственность, осуждали вещизм, мещанство, эгоизм, разврат.
Перерожденцев-номенклатурщиков время от времени клеймила печать, их
подвергали репрессиям. Коммунистам остро не хватало Неба, Его тайны и
таинств, без которых советский коллективизм приобретал постепенно внешний
характер, превращаясь не в СОБОРНОСТЬ, а в социалистический муравейник.
     Кто-то из святых сказал, что величайшей хитростью сатаны стало то, что
ему удалось заставить людей забыть о его существовании.
     Человечество все более скатывалось в бездну, лежащий во зле мир
проглатывал великую духовную культуру. Последняя попытка удержать этот
процесс искусственно - Антивампирия Иосифа, Советский Союз.
     Но советская культурная элита пала, не сумев противостоять соблазнам
Мамоны и не выполнив своего предназначения. "Увидеть Париж и умереть", -
мечтали они и умирали в Париже. В прямом и переносном смысле.
     "Мы ответственны не только за то, что делаем, но и за то, что не
делаем," - сказал Мольер.
     "Культура имеет религиозную основу. В ней есть священная символика.
Цивилизация же есть царство от мира сего. Она есть торжество "буржуазного"
духа, духа "буржуазности". И совершенно безразлично, будет ли цивилизация
капиталистической или социалистической, она одинаково безбожная мещанская
цивилизация". /Н.Бердяев/
     "Не только русские замечательные люди, но и наиболее чуткие и тонкие
западные люди с тоской ощущали, что великая и священная культура Запада
погибает, что на смену ей идет чуждая им цивилизация, мировой город -
безрелигиозный и интернациональный, что идет новый человек, парвеню
/выскочка/, одержимый волей к мировому могуществу.
     Фауст на путях внешней бесконечности стремлений исчерпал свои силы,
истощил свою духовную энергию. И ему остается движение к внутренней
бесконечности". /Н.Бердяев/
     - Все это началось задолго до Фауста, - вздохнул АХ, - Толпа кричала
Христу "Осанна!", желая от Него количествен ной, внешней бесконечности
даров. А на другой день, когда Он предложил ей Путь в Царствие "не от мира
сего", то есть бесконечность внутреннюю, бессмертие в Свете, - заорали
"Распни Его!" "Революции делаются средним человеком и для среднего человека,
который совсем не хочет изменить структуры сознания, не хочет нового духа,
не хочет стать новым человеком, не хочет реальной победы над рабством. ДУХ
РЕВОЛЮЦИИ ОКАЗЫВАЕТСЯ ВРАЖДЕБНЫМ РЕВОЛЮЦИИ ДУХА". /Н.Бердяев/


     * * *


     "Роль Хрущева очень плохая. Он дал волю тем настроениям, которыми он
живет... Он бы сам не мог этого сделать, если бы не было людей. Никакой
особой теории он не создал, в отличие от Троцкого, но он дал возможность
вырваться наружу такому зверю, который сейчас, конечно, наносит большой
вред обществу. Значит, не просто Хрущев...
     - Но этого зверя называют демократией.
     - Называют гуманизмом, - говорит Молотов. - А на деле мещанство...
     - Хрущев попросил бывшего председателя КГБ Семичастного найти ему все
документы, касающиеся его пребывания на Украине. Причем это было в разгар
кампании против Сталина.
     - Наверное, принял меры, чтобы уничтожить подписанные им документы по
репрессиям на Украине, - говорит Молотов.
     Как выдвинулся Хрущев? Снизу. Как он попал в ЦК? Там у него оказалось
много союзников, много таких людей, которые могут искать более надежного
для себя лидера, а Хрущев пообещал более спокойную легкую жизнь наверху, и
сразу многие за это ухватились. И внизу пообещал. Это очень нравилось, но
это был обман. И этот обман многим дал возможность поспокойней жить. Очень
опасное дело. Сталин в этом отношении был беспокойный человек...
     Сталин и Хрущев... Но Хрущев-то ноготка Сталина не стоит! А Сталин,
несмотря на все, сделал громадное дело. Он - великий преобразователь. Не
дотянул в некоторых вопросах, и это тормозит, это против него. Теперь
повторяют его ошибки, его же недостатки по крестьянскому вопросу повторяют.
А то, что он сделал колоссальное дело, это стараются замазать.
     ...Хрущев и Микоян в свое время дошли до того, что пытались доказать,
будто бы Сталин был агентом царской охранки. Но документов таких
сфабриковать им не удалось...
     Таких критиков много. Что вы хотите, если нашлись люди среди бывших
репрессированных, которые пытались доказать, что Сталин - агент
международного империализма? Вот такая ненависть, на все готовы..." /М.-Ч./


     * * *


     Так и шла ее жизнь - подпольно-просветительская деятельность, цветы
для поддержания бюджета, отец Тихон, иногда поездки по неотложным делам в
Москву и к Гане. Казалось, так будет всегда. Так же незаметно будет
клониться к закату ее время вместе с лужинским солнцем, золотящим стволы
сосен. И так же когда-нибудь растворится в густеющей звездной тьме ганина
"Иоанна". И ее таинственно-прекрасный девичий лик за окном вечерней
электрички, летящей к Москве почти три десятилетия назад, навсегда растает
в вечности. Близилось пятидесятилетие, ее ожидала закатная пора, и она
мечтала написать книгу о пути к Богу, где надеялась донести до читателя
основы богословия и Православия, что в то время было нужней воздуха. Но
"завтра" вставало на горизонте неотвратимо и зловеще, как чудовище на
картине раннего Даренова.
     Наступал 1985 год.
     Горбачев позвонил Сахарову и вернул бунтаря из ссылки! Сбежавшей на
запад балерине разрешили посетить Москву... Фантастика! - сказала
потрясенная Наталья Макарова журналистам... "Свободу" перестали
глушить! Иоанна начала прислушиваться к новостям, не понимая, почему
события, из-за которых у нее недоуменно и тоскливо сжималось в груди от
дурного предчувствия, вызывали всеобщее ликование среди знакомых, в семье,
у большинства верующих. Теперь, мол, разрешат Бога. Не говоря уже об
интеллигентских кругах. "Свежий ветер перемен" врывался в трещины
раскачиваемого всеми собственного дома.
     Конечно, перемены назревали давно. Разлагающиеся низы и верхи, этот
коллективный то ли дурдом, то ли детсад с кукишем в кармане... Наверное,
необходимо было начать что-то осторожно подкручивать, где-то одновременно
осторожно отпуская. Но в этой новой, с позволения сказать, мелодии с первых
же шагов новой власти звучала сплошная фальшь, дисгармония, а то и просто
молотком по роялю. Что-то нехорошее, сатанинское, начиная с кровавой
отметины на темени генсека, главного дирижера. Обрушившиеся вдруг серии
аварий и катаклизмов, сбывающиеся библейские пророчества и, конечно же,
первые аккорды новой власти - сплошные беспросветные провалы. Все не туда,
катастрофы с бесконечным продолжением. Она не могла бы назвать ни одной
верной ноты - из двух зол всегда выбиралось большее, а чаще - оба. Менялись
лидеры, власти, оппозиция, но к лучшему ничего не менялось. Вернее,
получалось со знаком минус, все было нелепо, вредно, беспомощно; не так, не
то, не туда, ни к чему... Все не удавалось. Ну хотя бы по теории
вероятности хоть что-то должно было получиться - ан нет. Злобный
целенаправленный развал, иначе не объяснишь, удушение, чтобы потом
разорвать и сожрать. Когти хищника в беспомощно распростертом теле
страны...
     В августе 91-го она было обрадовалась - спасена Россия, одумались! А
потом в бессильном отчаянии смотрела "Лебединое озеро", на пьяную массовку
на московских улицах, на трясущиеся руки "заговорщиков" и тонула во лжи,
которая, все более наглея, наконец, восторжествовала. И более не заботясь о
правдоподобии, завопила о своей "полной и окончательной".
     Победный танец черного лебедя-оборотня... Через несколько лет он
повторится, уже не на сцене. Поразительно похожая на Одетту Одиллия сеяла
повсюду разрушение и смерть.
     Мистически-ритуальный характер происходящего особенно потрясал -
странные убийства и самоубийства, совпадение переворотов с церковными
датами, массовое обретение мощей, тайные посиделки на далекой Мальте...
Бушующий океан, масонский орден, продолжатель великого дела партии с
кровавой отметиной - рядом с масонами... И дьявольский коктейль всеобщего
оцепенения, безразличия, властолюбия и алчности...
     Еще совсем недавно слова Валентина Распутина о возможности выхода
Российской Федерации из состава Союза вызвали хохот, как нечто
парадоксально-нелепое, более-менее удачная шутка. Нo вот уже Верховный
Совет, стоя, аплодирует собственному практически единогласному решению о
российском суверенитете, не врубаясь, что проголосовали об отделении головы
от тела.
     - Белены они объелись в своем буфете!.. - в сердцах вырвав из штепселя
вилку телевизора, Иоанна выскочила на улицу, где прогуливались местные
бабки, обсуждая последнюю серию то ли Барбары, то ли Изауры. Всякие на
высшем уровне заседания, судьбоносные решения, суверенитеты и участь
отечества им были до фонаря.
     Напрасно Иоанна орала про неизбежный распад страны, в результате чего
их Лужино потребует отделения от Московской области, заведет собственную
валюту и армию. Что русских теперь будут отовсюду гнать. Что наши предки
веками собирали земли, поливая их потом и кровью, что единственная наша
возможность выжить - быть вместе. Что все развалится и что этого не должно
быть, потому что не должно быть никогда... Бабки лишь кивали вежливо, а
сами думали про пенсии, привезут ли навоз из ближайшего совхоза - кому и
почем, и кто это сейчас идет от станции - не клавкин ли парень? "Так ведь,
его в армию забрали?" "Ничего не забрали, Клавка справку достала, она рожна
достанет"... "Ой, девочки, опаздываем!" И разбежались к своим Изаурам,
Барбарам и донам Фернандасам.
     Спустя несколько лет в Грозном после бомбежки откопают женщину.
Первое, что она спросит - не о судьбе других членов семьи, а чем окончилась
очередная серия...
     Самое трудное для Иоанны было свыкнуться с этой новой реальностью,
вернее, ирреальностью, где все, к чему ни прикасались новые правители,
оборачивалось распадом и кровью; к этим апокалипсам в отдельно взятой
стране, многосерийным ужастикам. То ли коллективное безумие, то ли атрофия.
Как в фантастической повести, которую она когда-то написала о землянах,
попавших на другую планету, где атмосфера убивала чувства, делая из людей
нечто среднее между роботом и животным. И только двое с иммунитетом, Он и
Она - среди живых мертвецов. Могла ли Иоанна тогда подумать, что такое
случится с ней? Зомбирование? Зловещая роль СМИ, особенно Останкинской
иглы? Козни "масонов"? Неужели это внезапное разрушение внешних барьеров,
эти папуасские товары, лживые дешевые байки по ящику лишили в одночасье
вроде бы, как она привыкла думать, великий народ с великими духовными
традициями разума и человеческого облика? Хотя бы сработал инстинкт
самосохранения! Все это ужасающе напоминало коллективное самоубийство,
массовый выброс китов на берег.
     Ее тоже поначалу охмурил бывший свердловский секретарь своими
поездками на трамвае в районную поликлинику, но Иоанна быстро разобралась,
что к чему. Народ же, как и полагается запрограммированному на
самоубийство, снова и снова выбрасывался на берег, где этот ошалевший от
фортуны и власти, спившийся пожилой ребенок дурил, куражился и ломал все,
что попадалось под его беспалую руку - судьбы, законы, жизни, границы
страны с ее обезумевшими жителями... Ну простой народ - пусть, - в
Евангелии народ назван стадом, нуждающемся в добром пастыре. Народ просто
сорвался с цепи. У чукчей, например, вместо слова "свобода" употребляют
"сорвавшийся с цепи". Когда "сорвавшийся с цепи", с ошалелым лаем
носящийся по прежде недоступным просторам, чужим дворам и сучкам Анчар
осознает свою беду? Когда захочет есть, или получит удар палкой?
Потеряется, а, решив вернуться, обнаружит хозяйские ворота закрытыми, а
будку занятой другим псом? Или вообще пепелище? Или попадет под машину, то
бишь под колесо истории? Их удалось купить дешевым тряпьем, правом тявкать
на кого вздумается и когда угодно, шляться, где угодно, и трахаться с кем
угодно после семидесяти лет поста по-советски: отдавай все силы на благо
Родины и общества... Личное обогащение и вещизм - нeдocтoйныe пережитки
прошлого... "Сам погибай, а товарища выручай", "хлеба горбушку, и ту
пополам", будь скромен в быту, верен жене, подавай хороший пример детям.
"Будут внуки потом, все опять повторится сначала"... Всякие там диспуты о
девичьей чести, может ли девочка дружить с мальчиком? Обсуждение аморалок
на партбюро и комсомольских собраниях. Слушали - постановили: вернуться в
семью... Смешно вспоминать? А как же в Библии насчет "соблазняющего ока",
которое лучше вырвать? Тоже, вроде бы, не очень гуманно! А тут тебе как
снег на голову, и "Эмманюэль" по ящику, и эротический массаж на дому и
киви, Канары - пусть не по средствам, но ведь в принципе можно! Гуляй,
Анчар, никаких цепей, все дозволено. Что там Сочи, Ялта и Гагры с
профпутевками, комнатами для дикарей рубль койка, с мандаринами и фейхоа по
два рубля кило... Ату ее, власть! Еще вновь работать заставят на благо
любимой Родины!.. Ату ее, Родину! Кому она вообще нужна? Даешь Америку!
Вот, как мечтал когда-то Смердяков, "завоевала бы умная нация глупую", и
победили бы нас немцы в 41-м, - жили бы сейчас, как в Америке... Будем у
Запада прислугой, шлюхами, челноками - зато свободны! "Никакие вы не
свободные, a "отвязавшиеся"! - хотелось крикнуть глупому соблазненному
народу и особенно тем из бывшего ее круга, кого она так хорошо знала, - с
какой злобой они теперь кусали и грызли когда-то кормившую их руку, которую
прежде так подобострастно лизали!
     Участвовать в изощренном обманном ограблении ближних в обмен на
подачки с барского стола... "Зато я могу теперь поехать в Париж..." - как
сказал один бывший "совестью нации" бард.
     Топтать покойников и идеалы, традиции многовековой российской культуры,
которым когда-то поклонялись и учили поклоняться народ. Выплескивать в
новых книжках и фильмах - отстойники собственной души. Будто вся их с
Денисом многосерийная нечисть, недобитая Корчагиным-Кольчугиным поперла из
подполья, заследив всю страну кроваво-черными следами...
     И это все, что вы хотели сказать? Вы перекусаете прежних хозяев,
прохожих и друг друга, затопчете и загадите все вокруг, перетрахаете таких
же сорвавшихся шавок, а потом поползете на брюхе к новым барам в новое
рабство за миску похлебки и кость. И будете брехать на кого велят - вот и
вся ваша свобода! "Он знал, что поднимется в России лакей в час великой
опасности для нашей Родины и скажет: "Я всю Россию ненавижу". В 12-м году
было великое нашествие императора Наполеона французского первого, и хорошо,
кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма
глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки".
/Ф.Достоевский/
     Иоанна стала выписывать газеты, слушать "Свободу" и новости по ящику,
надеясь, что вот-вот что-то случится, изменится по всем законам здравого
смысла, Народ очухается, выйдет на улицы, прогонит, сметет...
     Но ничего не случалось, разве что хужело день ото дня, развал давно
переступил все мыслимые пределы. Невинные мальчики, открывшие первое
частное кафе на Кропоткинской, первые фермеры, партийный миллионер Артем
Тарасов, заплативший три миллиона членских взносов -давно ли все ахали по
этому поводу, давно ли шла антиалкогольная кампания и жены молились на
портреты Горбачева? И вот они же продают у метро низкопробную водку и
сигареты, Тарасовы и частные кафе плодятся в геометрической прогрессии, а
"слуги народа" публично сжигают партбилеты.
     "Никто не ищи своего, но каждый пользы другого". /1 Кор.10:24/
     "Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков." /1-Кор.7:23/
     "Случилось страшное", - как утверждала популярная реклама. Знакомый
незыблемый мир, в чем-то смешной, показушный, условный, в чем-то, может, и
дурной, но в котором и ляпы, и недостатки были "наши", не вызывающие
глубинного протеста, вдруг закачался, стал расползаться, а на смену пришло
нечто инородное, совершенно чуждое, отторгаемое. Происходящее было
невозможно, немыслимо. Это был конец света.
     Ганя, к которому она кидалась за разъяснениями и утешениями - снова
превратился в диссидента и теперь пугал прихожан мрачными проповедями о
нашествии темных сил на Россию, которую вновь распинают, и это только
начало. Распинают святую Русь - да, не удивляйтесь мол, Русь советская была
преемницей Святой Руси при всех злодеяниях власти, ибо удавалось держать
народ в рамках заповедей. А за убийства священников и разрушение храмов
ответят вожди, у которых народ был в послушании. Да, государство
исповедывало атеизм, это его грех, но что касается народа - он хоть был
невоцерковлен и лишен церковных таинств, но душа народная со всеми
предрассудками, дуростью, суевериями была по-детски чиста и открыта вере,
добру и любви. Бог жил в душах - об этом говорят плоды народного древа -
самоотверженный патриотизм - и в войну, и во время восстановления
разрушенного хозяйства, в чистоте семейных и дружеских отношений, в
бескорыстии и нестяжании... Да, вслух о вере не говорилось, но "по плодам
их узнаете их". Бог победно прорвал бесовские, атеистические преграды и
пророс в душах советских людей их добрыми деяниями...
     - А вы, так часто произносящие ныне имя Господне? - обличал отец
Андрей - требующие от нас, пастырей, благословлять торжища, пиры, банки?
Ваши деньги пахнут кровью вдов и сирот, ограбленного народа, убитых в
братоубийственных раздорах жителей когда-то великой страны - престола
Господня! Вы жертвуете на храмы, но разве не знаете, что Господь не примет
неправедной жертвы? Вспомните Каина... Не обольщайтесь - нельзя
одновременно служить Богу и Мамоне. Вы захотели быть князьями и позволили
разодрать на части собственную страну, предав дело Сергия Радонежского и
других святых. Вы захватили народное достояние, нажитое совместным
самоотверженным трудом ваших отцов и дедов... Вы развращаете женщин,
девушек, детей, забыв, что сугубое горе тем, от кого исходят соблазны. Вы
радуетесь возможности творить грех. Оковы пали, долой их! Ваше благочестие,
ваша готовность служить Христову делу были лицемерием, фарисейством.
     - Вот вы скажете, как же так, священник взял под защиту безбожную
власть!.. Ну, во-первых, Богу - Богово, а кесарю - кесарево... Да, церковь
была отделена от государства, активным верующим было нелегко. Мы все это на
себе испытали. Но мы ходили в храм, причащали даже комсомольцев и членов
партии. Хоть кого-то из вас заставляли отречься от Христа? Или государство
вмешивалось в церковные каноны, в постановления соборов, учение наших
святых отцов? А сейчас зарубежные секты хлынули потоком, не чаем, как
отбиться... Священников на все модные тусовки тащат как свадебных
генералов... По ящику колдуны, астрологи, экстрасенсы всевозможные - и все
вроде бы с крестами, и все вроде бы от Бога... Серой попахивает ваша
свобода, дети мои!
     Да, мы жили за оградой, но, как сказал философ: "приказывают тому, кто
не может повиноваться самому себе". Господь нам дал все необходимое. Да, мы
жили без роскоши, но разве излишки - не грех?.. Да, у нас были жесткие
порядки в отношении тунеядцев, бездельников - так про то еще апостолом
Павлом сказано: "Кто не работает, тот не ест". В отношении прав так
называемых сексуальных меньшинств, - так это Господь определил как страшный
содомский грех, за который вообще сожжены два города. Наркоманы, блудники,
расхитители - насчет всех этих грехов в Библии - самые жесткие определения.
     "Демократия - в аду, а на Небе Царство", - сказал Иоанн Кронштадтский.
Христос был отдан на распятие демократическим путем - так решило
большинство. Так вот, мы, православные, должны были бы ожидать от нового
кесаря, кроме возможности нести Слово Божие в каждый уголок страны и
восстановления храмов, более строгого ограждения общества от лукавого... А
свободы сексменьшинствам пусть требуют служители иного ведомства, имя им
легион! Так нет же - вы, воины Неба, радуетесь вакханалии!
     - Господь дал нам защиту в лице государства. Учеба - бесплатно, многим
- даром квартиры, возможность нормального достойного труда и отдыха. Хотя
уже тогда, конечно, процветало всякое жулье от номенклатуры и прочей элиты
- вот с чем вы должны были бороться, а не сажать эту шушеру на трон с
правами неограниченной власти! Вы ненавидели номенклатуру за спецпайки, а
нынешним прощаете спецдворцы. Видимо потому, что они отпустили и ваш
поводок. Но у вас-то он должен быть внутренним! Да истинные коммунисты
своими привилегиями и не пользовались, они работали сутками, в партию
отбирали лучших, нравственных, трудоспособных, талантливых... Хотя были,
конечно, карьеристы, но у большинства благами пользовалась лишь
многочисленная родня с маникюршами и портнихами. Да и то это приняло
характер серьезного заболевания, когда была подорвана идеология, по сути,
антихищническая. У наших отцов и дедов, настоящих коммунистов, была одна
привилегия - первыми в бой, на стройку, туда, где труднее. Это не агитка с
митинга красно-коричневых, у меня отец был в Сибири секретарем обкома, и я
знаю, какие люди тогда двигали горы.
     Господь даровал нам выстоять против фашизма, восстановить разрушенную
страну - это сделали те, кого вы теперь топчете! Все нам было даровано -
мир, достаток, с голоду никто не умирал, на помойках не рылся. И лечили, и
всякие путевки,.. профилактории, детсады, пионерлагеря, - забыли?
Туберкулез, бездомность детская, проституция, наркомания - об этом при
коммунистах слыхом не слыхали, а это дорогого стоит! И в храмы мы с вами
ходили, хоть и были ограничения. Но тем больше венец претерпевшим скорби и
гонения за веру... "Поживем во всяком благочестии и чистоте..." - молились
мы, и Господь давал!
      Мы жили в великой стране с православными традициями, в мире и
согласии друг с другом. Конечно, всякое бывало, но ведь то была первая
серьезная попытка общества, - подчеркиваю - общества, а не отдельных
религиозных общин! - противостоять падшей природе человека! Нас упрекают,
что мы жили, будто Бога нет... Неправда! Мы жили, будто дьявола нет, будто
мы можем в безопасности "жизнь красивую прожить" и шагать рука об руку в
светлое будущее. И никто не будет нас искушать эгоизмом, жадностью,
завистью, никто не будет нашептывать: "съешь, не умрешь"... Если бы не было
дьявола, мы, возможно, и притопали бы в свой коммунизм, но он есть, дьявол.
Он был тут как тут и одолел нас постепенно, а мы не призывали в помощь
Господа, хоть "сей род одолевается лишь постом и молитвой".
     Как ни парадоксально, безбожное вроде бы государство заставляло нас
жить по заповедям, проповедовало, что нет больше подвига, кто положит жизнь
за други своя, "что хлеба горбушку и ту пополам" ... А раз для людей, то и
для Бога, ибо "кто их накормит, приютит, окажет милосердие, тот Мне помог".
Вспомните притчу о Страшном Суде... Господь будет судить нас по делам
милосердия, по отношению к ближнему, а не по тому, сколь часто ты
повторяешь: "Господи, Господи".
     - Не собирай себе тленных сокровищ на земле, но нетленные, на Небе -
сказал Господь. Власть запрещала нам стяжать лишнее, особенно за счет
других и неправедным путем. Прудон сказал, что всякая собственность -
кража. Bспомните: "Отойдите от меня, делающие беззаконие". Разве вам
запрещала власть творить добро, жить скромно, честно, нравственно? Сейчас
ваша свобода - не стремление жить по-Божьи, нет. Вы лукавите, вы хотите
свободы непотребства.
     Вы хотите пировать, когда у ног ваших сидит обобранный нищий народ.
Вспомните - только за этот грех богач был низвергнут в ад, хотя наверняка
тоже верил в Бога. А нищий Лазарь попал в рай. Кстати, про его веру тоже
ничего не сказано. Один- сидящий в лохмотьях и другой - пирующий - только
за это приговор вечной смерти. Ибо нельзя пировать, когда кому-то рядом
плохо! Такая душа отторгается Светом, ибо она тьма.
     Да, говорю я вам сегодня - мне, конечно, жаль нищих, обобранных и
роющихся в помойках, но мне куда больше жаль вас, дети мои, богатых! Ибо
обиженные получат награду свою, а обижающих и соблазняющих отвергнет
Небо... И себя мне жаль, вашего пастыря, который отвечает за вас перед
Небом.
     Поэтому я за ту власть, которая помогала бы мне вас спасти и
сохранить, как велел Господь, а не расставляла бы повсюду смертельные
сатанинские ловушки, пробуждая самые темные звериные инстинкты. Даже в
священники гомосексуалистов уже прочат, кричат о "правах человека"... А где
тогда наши права, где защита самых основ нашей веры от сатанинских
нововведений? Советская власть на каком-то этапе если и попускала
бесноватым богоборцам крушить иконы и храмы, то, слава Богу, не лезла в
основу основ православной этики со своими новшествами, что куда страшнее. В
последнем мы уже скоро убедимся... И давайте подумаем, кто лучше - кесарь,
который в силу своей должности вынужден проливать кровь, нарушать заповеди,
хитрить, лгать, неважно даже из добрых или злых побуждений... Так вот, что
лучше - чтоб этот кесарь никогда не появлялся прилюдно перед народом в
храме, прося благословение у Высшего духовенства "на работу жаркую, на дела
кровавые"? Осуществляя свое право на исповедь тайно, или даже просто в
сердце своем израненном, ибо такая кровавая ноша непосильна для любого
человеческого существа - пусть даже в сердце своем повинится Богу?.. - Или
пусть этот кесарь принародно с телетрансляцией будет просить и получать у
церкви добро на продолжение своей деятельности? Думайте, не страшный ли это
соблазн для прихожан - освящение церковью не слишком, мягко скажем,
праведных дел? Бог, как известно, поругаем не бывает, но как насчет
духовенства? Такие случаи уже известны, приходит на память семнадцатый год,
когда народ говорил: "До Бога высоко, до царя далеко" и "Никто не даст нам
избавленья"... Так не должно быть, я глубоко в этом убежден. Это я по
поводу обвинения в адрес советской власти, особенно в
кроваво-ассенизаторские периоды борьбы с врагами, что она не сближалась с
церковью...
     Так что свобода мальчишек продавать сигареты или бензин вместо того,
чтобы ходить в школу, сомнительна. И я, ваш пастырь, буду за такую власть,
которая если и не будет помогать мне пасти овец, то хотя бы не сделает из
них волков. Жаль вас, дети мои, так рвущихся открывать кафе, фирмы и банки.
Да, представьте себе, я за такой порядок, где не будет богатых, ибо мало
кто использует данное Богом богатство, как завещано: оно, как правило,
развращает и губит душу. Начинаются зависть, гнев, злоба, разборки, кровь,
убийства, революции, а тут уж и бедным спасения не видать.
     А национальные "суверенитеты"? Все это грех идолопоклонства. Я понимаю
стремление исповедывать свою веру, развивать национальную культуру, язык.
Но свои армии! Эти царьки, готовые отделить руку от тела во имя получения
личной власти и прибыли... Нет, лучше уж дружба в тюрьме, чем война на
воле. Царьки нынче множатся как мухи. И все себе хапают, начинаются
разборки между собой, льется кровь, "у холопов чубы трещат". И зарубежные
болельщики тут как тут, им наши раздрай и слабость ох как кстати, ибо
"разделяй и властвуй"... И о такой "свободе" вы просите Бога? Разве не
догадываетесь, чем это кончится? Или ослепли, не понимаете, кто тут "правит
бал"? Воистину, когда Господь хочет наказать, лишает разума. Вы имели
возможность ходить в храм и причащаться, причащали детей и были за них
спокойны.
     Да, вас могли за веру исключить из партии, иногда попросить с
ответственной идеологической работы, исключить из комсомола, но разве это
столь уж важно? Разве нас при Брежневе убивали за веру, как когда-то
мучеников? Нет, Господь нас хранил в бесконечном Своем милосердии, и
Церковь Православная молитвенно благодарила Его за это. Каких таких "прав
человека" нам не хватало, где о них сказано в Библии? Свободы для
"голубых", хищников, идолослужителей, блудников, наркоманов нам не хватало?
Таковые Царство Божие не наследуют, забывших отсылаю к шестой главе Первого
послания к Коринфянам.
     Неужели в конце двадцатого века вы, дети Христовы, читавшие не только
Пушкина, Гоголя, Достоевского, но и имевшие доступ к святоотеческой
литературе, к русским религиозным философам так называемого серебряного
века, - неужели вас еще надо учить, что не свободы похотей, а свободы от
похотей ждет от нас Господь? Как в Гоголевском "Вие" рвется в наши души
всякая нечисть. Та власть запирала двери, эта - распахивает.
     Жизнь земная - пребывание в камере смертников. Добиваться помилования
для новой жизни или развлекаться в ожидании казни - вот наш выбор.
     - Я имею право так говорить, я прошел весь ад земных "радостей" - И
роптал, что мне не давали свободы безумствовать. Пока не подошел к
черте...
     Отец Андрей предрекал страшные испытания "сорвавшейся с цепи" стране,
неблагодарным народам, не сумевшим ценить щедрые дары и милости Творца и
впавшим в безумие. Рекомендовал выкинуть телевизор или смотреть только
новости и научно-популярные передачи, а ходящих к экстрасенсам предупредил,
что не допустит к причастию. Он не благословлял отдавать деньги в рост - не
только во всякие "Тибеты" и МММ, но и в обычные "надежные" банки,
спекулировать ваучерами. Привечал лишь производителей товаров. Но такие
быстро прогорали.
     Ганина паства редела. Теперь прямо из храма, с исповеди, спешили на
фирму. Приезжали на иномарках, в дорогих шубах и с мобильными телефонами,
которые поднимали писк прямо во время службы.
     "Батюшка, так ведь работа, иначе не получается..." Выходили часто
зареванными. "Посмотри, - распекал отец Андрей, - У Натальи дети в драных
ботинках, вон ноги мокрые... Перед кем ты красуешься, побойся Бога, ведь
отнимется все в одночасье"... Дамы шморгали носами и жертвовали "для
Наташи" скомканные денежные купюры, наверняка думая про себя, что лучше б
шли наташины ребята торговать ну не водкой и куревом, так бензином. И
никаких проблем... А потом и вовсе многие дамы перестали приходить. И
Наташа не ходила, вросла в рынок и моталась в Турцию за куртками.
     - Вы лукавите, - повторял отец Андрей, - Вы ополчились на коммунизм не
из-за его якобы безбожия, не из-за репрессий - крови прольется и уже льется
неизмеримо больше... Вы жаждете воли своим непотребствам, которые
сдерживала советская власть. "Все за одного, один за всех", - это не какая-
то там "совковая" этика, это вторая новозаветная заповедь о любви к
ближнему. Вся наша нынешняя жизнь - против этой заповеди, сам принцип
конкуренции ей в корне противоречит...
     Так повелось со времен первых христиан - они со своей проповедью были
как бельмо на глазу у лежащего во зле мира...
     - Да, сейчас можно проповедовать, распространять и печатать
религиозную литературу, но много вы теперь проповедуете и распространяете?
Когда ездили в последний раз в монастырь, как бывало прежде? Даже к
преподобному Сергию, не говоря уже о Валааме? В Вавилон вы теперь ездите,
господа.
     "Чтут меня языком; усердие же их далеко отстоит от меня", "Поедают
домы вдов и лицемерно долго молятся, примут тем большее осуждение".
     Ганя пророчествовал в начале перестройки, что власть грядет хуже
некуда. Пребывающей в перестроечной эйфории пастве это не слишком
нравилось, а после августа 91-го перестало нравиться и кое-кому из
церковного начальства.



        ДВЕРЬ ШЕСТАЯ. ПЕРЕСТРОЙКА. СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ



        ПРЕДДВЕРИЕ 56


     СТАРЫЕ И НОВЫЕ МЫСЛИ О ГЛАВНОМ

     Соборность - совокупность личных совестей. Коллективизм - одна
коллективная совесть, которая все-таки лучше, чем коллективное или
индивидуальное изживание совести. Не говоря уже о коллективной
бессовестности.
     Центр совести - в личности, понятие "советский человек" куда богаче,
чем "татарин", "казах" или "эстонец". Национализм - языческого
происхождения, а коммунизм - христианского. Великая советская культура с
многоцветьем разных наций и узкая местечковость национальной культуры...
Через идолопоклонство национализма лечится комплекс неполноценности
маленького человека. Но национализм - тупик, ибо ценность нации может
существовать по Замыслу лишь в контексте Целого. То есть легкие, рука или
печень с их уникальными специфическими функциям вне Целого теряют всякий
смысл. Поэтому "национальный вопрос" не может быть разрешен. Православие -
религия универсальная, а не национальная, как само учение Христа. Ближний -
тот, кто в данный момент нуждается в твоей помощи, независимо от
национальности. /Притча о добром самарянине/.
     Только Божье можно в объективном мире объявить священным. Поэтому
утопия священной монархии, теократического государства - отдание кесарева
Богу. Равно как и обожествление идеи нации, пролетариата и т.д.
     В Вампирии хищников несовершенный сильный всегда довлеет над слабым, и
поэтому отрицание необходимости изменения такого миропорядка - поддержка
зла. Но и коммунизм нельзя построить из-за несовершенства людей. Значит,
необходимо искать третий путь.
     "Подлинно человеческое, человечное общество есть общество братское, в
нем не может быть классового иерархизма, в нем по-другому будут
определяться различия людей, в нем лучшие, качественно высшие будут
определяться не правами, а обязанностями, долгом." /Н.Бердяев/
     "Больший из вас да будет вам слуга." /Мф.23:11/
     "Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви
Отчей, Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская,
не есть от Отца, но от мира (сего).
     И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает
вовек". /1-е Иоан.2:15-17/.
     "Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны
полагать души свои за братьев.
     А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет
от него сердце свое, - как пребывает в том Любовь Божия? Дети мои! станем
любить не словом или языком, но делом и истиною.
     И вот, по чему узнаем, что мы от истины, и успокаиваем пред Ним сердца
наши; Ибо, если сердце (наше) осуждает нас, то кольми паче Бог, потому что
Бог больше сердца нашего и знает все.
     Возлюбленные! если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем
дерзновение к Богу." /1-е Иоан.3:16-21/
     Каждое слово этого послания апостола Иоанна осуждает Вампирию.
Осуждение сердца... Лучшие люди России криком кричали более сотни лет при
полном молчании церкви о жестокости и несправедливости окружающего мира.
Что вынудило их искать истину вне храма.
     Советские люди имели "дерзновение к Богу", пусть "неведомому", ибо
сердца не осуждали их, стоящих на Пути.
     Тот, кто живет в добровольном соответствии со вписанным в сердце
Законом /совестью/, не делая над собой усилия - естественно, как дышит, -
тот СВОБОДЕН. Внешне рабье советское государство давало свободу внутреннюю.
В Вампирии свобода личности состояться по Замыслу Божьему ограничена прежде
всего необходимостью "сколотить состояние", затем гипертрофированным
потреблением, - соответственно "положению в обществе", искусственно
подогреваемым рекламой, в том числе и "маркетингом греха". Здесь - власть
конечного, потенциальное рабство у "смерти второй".
     Рабы Истины свободны относительно, они в послушании. Лишь святые -
свободные, преображенные Светом сыны уже на земле.
     "Познай Истину, и Она сделает тебя свободным. "Конец мира - это Суд.
Его боятся и рабы, и господа, все, кроме свободных...
     Личность первичнее бытия. Освободитель явился в мир не как власть, а
как распятая любовь.
     Бог - освободитель, а не властелин. Принц спящего царства, заключенной
в тереме невесты своей. Но, чтобы он мог свершить их пробуждение и
освобождение - она должна полюбить принца. Хотя бы захотеть любви и
свободы. "Верую, Господи, помоги моему неверию..." что означает: "Люблю
тебя, Господи, помоги моей нелюбви, омертвелости, холодности..." Бог
тоскует по ответной любви заколдованной князем тьмы души человеческой, ждет
от нее духовного подвига - продвижения навстречу...
     "Царство Божие внутри вас есть", - то есть обоюдное сближение Бога и
человека, жизнь по-Божьи - вот единственный путь к освобождению от плена у
злого мира, от собственных сна дремучего и мертвости, которые святой
Григорий Нисский назвал "Мертвой жизнью" /некрос биос/, существованием на
биологическом уровне.
     "Миссия позорно провалена. В прожитой жизни душа беспробудно храпела".
     Просто бегство из мира внешней суеты во внутреннюю пустоту и спячку -
скорее, модель ада, которую постепенно заполняют силы тьмы.
     Бог сотворил каждую личность свободной, отпавшие от Него оказались во
"тьме внешней". Бог находится ВНУТРИ души, а не извне, страдая с каждым,
кто Его призывает. Укрепляя и спасая. О чем свидетельствует мученический
подвиг святых.
     "Русская способность - незримо возрождаться в зримом умирании, да
славится в нас воскресение Христово!" /И.Ильин/
     "Службу преврати в служение, работу - в творчество, интерес - во
вдохновение. "Дела" освяти духом. Дела, заботы возвысить до замысла, жизнь
освятить идеей, или, что то же самое, ввести себя в предметную ткань дела
Божия на земле" /Революция сознания/.
     Убийство Раскольниковым старухи-процентщицы - направлено не на само
зло, а на следствие ЗЛА. Обычно дурные люди - лишь следствие болезни
общества, где внутренний вирус первородного греха, попадая в благоприятные
условия Вампирии, начинает усиленно размножаться. Воинство Неба не может
отменить первородный грех, но обязано бороться за максимально
неблагоприятное для его разрастания общественное устройство. При котором
было бы исключено появление и таких старух, и нищих-студентов, и
президентов-самодуров и генсеков-оборотней.
     Следует ли насильственно изменить МИРОПОРЯДОК, плодящий старух-
процентщиц, и жаждущих их убить нищих-студентов? - вот как правомерно
ставить с вопрос.
     Дело Христово - СПАСЕНИЕ. Он - СПАСИТЕЛЬ. Нисхождение Высшего к
низшему, Неба на землю, тем исполняющее Замысел. ВОСХОЖДЕНИЕ через
НИСХОЖДЕНИЕ. Больший служит меньшему.
     И послушание Воле Отца /Замыслу/ до последнего вздоха. Верность
Замыслу - суть учения Христова, ибо оно - в тайне Его личности: /Я - Путь,
Истина и Жизнь/. Послушание Отцу до последней капли крови, ибо Бог не может
ошибаться. И спасение мира, восхождение к Отцу через НИСХОЖДЕНИЕ - служение
"малым сим".
     Представьте себе, что каждая клетка тела конкурирует с другими. Или
рука с ногой, один глаз с другим за выживаемость, за блага в снабжении?
Именно в этом искажение Замысла падшей цивилизацией, которое должна
преодолеть РЕВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ. Нельзя ставить грех, сеющий смерть и
разобщение, локомотивом так называемого "прогресса". Конкуренция ведет к
заболеванию и гибели Целого, при ней каждый - потенциальная жертва или
вампир. Или ты, или тебя.
     Господь дал российским народам эту великую, огромную и прекрасную
землю по молитвам предков - христиан, мусульман, иудеев, буддистов,
язычников... Все они хотели достойной чистой жизни и просили Иисуса Христа,
Аллаха, Иегову или просто "неведомого Бога" уберечь тело для земной жизни и
душу для вечности. Дал всем народам вместе, заповедал беречь и хранить,
жить дружно - единой семьей под крылом православной Руси. Помогал одолевать
внутреннего и внешнего врага и каждый раз воскресать из пепла еще более
сильной и могучей. Не случайно страну называли "Святой Русью", "Третьим
Римом". Поэт Рильке сказал, что "Россия единственная страна, граничащая с
Богом".
     Народы Великой России были призваны Божьим Замыслом противостоять
апокалиптической "вавилонской блуднице". "Вавилон" - собирательный образ
мирового зла, торгашеского, ростовщического, растленного и роскошного
сборища всех пороков, противных Богу и его законам.
     "Изнеженного, живущего беспечно"... Это, по толкованию лопухинской
Библии, общество безудержного потребления, неудержимого распутства, гордого
упоения собственной роскошью и богатством. Презревшего все повеления Божии
об умеренной, достойной, целомудренной, милосердной к ближним и благодарной
Богу жизни. Боговраждебного и развращающего другие народы.
     "С ней блудодействовали цари земные и вином ее блудодеяния упивались
живущие на земле". Блудница - "в пустыне", что в религиозно-нравственном
смысле означает полную богооставленность за ее злодеяния. Духовную смерть.
"Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным".
     "Жена эта сидит на Звере", то есть драконе, дьяволе, который был
скован, побежден Христом, но снова выйдет из бездны в последние времена.
     "Воды, которые ты видел, где сидит блудница, суть люди и народы, и
племена и языки. Восьмое последнее царство - антихриста, последнее,
обреченное на погибель".
     "И десять рогов, которые ты видел, суть десять царей, которые еще не
получили царства, но примут властъ со зверем, как цари, на один час".
     Это - пророчество о всемирном правительстве.
     Не дай Бог России стать одним из "рогов зверя"...
     Служить своему богатству, равно как и служить чужому, чужим страстям и
похотям, потратить на это бесценный дар жизни - это ли не кощунство со
стороны детей Неба, "купленных дорогой ценой"? Мы каемся, исповедуем свои
излишества и страсти, как грехи перед Богом, но ревностно служим целым
отраслям "темного царства" новоявленных нуворишей. Для нас даже престижно
работать в их типографиях, где печатается порнопродукция, сроить им дворцы
и казино, шить их блудницам прикольные шубы за счет тысячи ограбленных
"лазарей"... Для вас грех самому украсть булку, но не грех помогать
разворовывать страну, жизни, судьбы...
     Большинство советских людей уживалось с советской властью, ибо властью
были "охранники", думающие о безопасности государства, о хозяйственных и
прочих неотложных делах, взявшие на себя материальную сторону бытия. Иногда
бездарно, глупо, наивно, порой и приворовывая, порой излишне опекая,
наказывая, "закручивая гайки". Но они оберегали худо-бедно народ от всяких
внутренних и внешних бед, а не "резали и стригли", подобно нынешним.
     Была и определенная мещанская прослойка Смердяковых, с первых же шагов
советской власти - да она и до революции была в России /вспомним классику/:
рвущаяся в объятия Вавилонской блудницы, а пока до поры до времени
притворяясь - самыми что ни на есть "правоверными", чтобы не отпасть от
кормушки. Эта "прослойка" и явилась идейной вдохновительницей Вампирии,
посадив на трон упырей.
     Равнодушные к поискам истины эстеты - душевные, а не духовные. Их
интересовало не "Что?", а "Как?" И, разумеется, гонорар.
     Советские люди подсознательно понимали необходимость некоторого над
собой насилия со стороны государства, "твердой руки", цементирующей
общество, превращающей его в единый организм согласно Замыслу.
     СВОБОДА - в верном направлении духа человека, - ввысь. Подлинная
революция - освобождение ДУХА, а не тела, не телесных и душевных страстей.
Внутреннее рабство гораздо страшнее внешнего - когда освобожденные
бесчинствующие страсти пленяют дух.


     * * *


     Страх Жизни /подлинного бытия/; страх смерти - /небытия/. А между ними
- царство обыденности. У "рожденных свыше" - ужас именно перед
"обыденностью".
     Правомерен ли выбор государства СПАСАЮЩЕГО, А НЕ ГОСУДАРСТВА
УТОПЛЯЮЩЕГО? Оборудованного хотя бы спасательными лодками и табличками "за
буйки не заплывать!", а не штатными русалками, которые "защекочут до икоты
и на дно уволокут"? Исторический патриотизм утверждается на одинаковом
подчинении всех социальных групп народа идее государства, как дела Божьего.
Он предполагает родину-мать, которая не знает различия сынов и пасынков; он
предполагает отчизну-семью, где все люди-братья, отличающиеся между собой
лишь природными дарованиями и личными заслугами, понимаемыми, как долг.


     * * *


     "Некоторые еще и сами не сознают, кто они в действительности, им
ничего пока еще не ясно. А вокруг Хрущева объединилась вся верхушка. Вся
верхушка. Насколько требовала революция в наших условиях более глубокой,
более деятельной работы и преодоления еще многих таких вещей, которые как
будто уже ясны! А оказывается, ан нет. Даже для людей, которые как будто
проверены уже, и то не достаточно. Настолько глубоко ушла революция и
настолько не сразу она все это показывает. Нет документов, статей,
выступлений открытых, но Сталин все это учитывал и, конечно, не без
нарушений формальной демократии проходила эта политика 30-40-х годов,
вплоть до 50-х. Тут, конечно, была крепкая рука и без этого мы бы не могли
выдержать. Поскольку был такой авторитет у Сталина, он, безусловно,
признавался и в партии, и в народе. Конечно, не все формальности нужны
были, не всегда они проводились, но несмотря на это, лучшего-то, более
демократического пути нельзя было избрать, иначе мы были бы еще в более
трудных условиях. Благодаря авторитету Сталина в этот период многое
держалось крепко даже там, где были очень слабые люди, где были ненадежные
люди, - только потому что побаивались..." /Молотов-Чуев/
     "Хрущев в душе был противником Сталина. Сталин -все и вся, а в душе
другое. Личное озлобление его на любые шаги толкает. Озлобление на Сталина
за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли фактически.
После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина.
     - Никита от сына отказался, да?
     - Да.
     - У него сын был вроде изменника. Это тоже о нем говорит. Хорош
политический деятель, у которого даже сын и тот...
     - Сталин сына его не хотел помиловать. Хрущев лично ненавидел Сталина.
Это добавилось. Но не это главное. Он не революционер. В 1918 году только в
партию вступил - такой активный! Простые рабочие были в партии. Какой же
это лидер партии у нас оказался! Это абсурд. Абсурд." /М.-Ч/


     * * *


     В день, когда было объявлено о ликвидации СССР и спущен красный флаг
над Кремлем, Иоанна уверовала окончательно в правильность ганиного
утверждения насчет зловеще-мистической сущности происходящего. Ее великую
Родину распинали те, кто еще вчера кричал "Осанна!", и безмолвствовал
народ, и пилаты умывали руки... Начался многосерийный страшный сон, где все
было не так, все распадалось, дробилось, где любое сопротивление и протест
умирали, едва возникнув, а зло было бессмертно. Российский ужастик.
Повзрослевшие советские мальчики и девочки с такими хорошими добрыми
лицами, мыслями, поступками - о, Иоанна умилилась, когда одна женщина
заявила, что "у нас секса нет". А другая на выставке-продаже шуб
отмахнулась равнодушно - мол, ни к чему нам это баловство, было б побольше
товаров практичных и дешевых. А третья, едва живая бабуля, отказалась от
гуманитарной помощи, сказав корреспондентке, чтоб отдала все детишкам, а
ей, старой, ничего не надо, поскольку все есть...
     Так вот, у этих хороших советских людей - широкоскулых, курчавых,
смуглых, светловолосых, узкоглазых, таких разных, но родных, своих, наших,
таких замечательных - вдруг в одночасье что-то испортилось, зачернело
внутри. Загорелись дурной алчной зеленью глаза, стали расти звериные клыки,
когти, шерсть, гениталии... И вот уже новоиспеченные оборотни впились,
жадно и победно рыча, брызгая слюной, кровью и спермой, дыша ресторанным
перегаром - впились в шеи ближних и друг друга, в девчонок, в страну,
раздирая "святую, великую и могучую" на части. Сердце, печень, руки
лебединые, глаза синие - ничего не жалко, лишь бы жрать, жевать,
захлебываясь кровью. И все, к чему прикасались эти звероподобные, тоже
заражалось жаждой крови, власти, денег и совокупления...
     Называлось все это то перестройкой и "свежим ветром перемен", то
суверенизацией и ваучеризацией, потом приватизацией, рыночными реформами...
Они тянули каждый к себе огромное беззащитное распятое тело страны с
рехнувшимся - не народом, нет, уже населением. И вот свершилось -
разбежались главные вурдалаки, волоча за собой кто руку, кто ногу, кто
печень, оставляя кровяные следы, а другие вурдалята помельче, зараженные
смертоносной суверенной эпидемией, жадно склевывали остатки жуткого
пиршества.
     - Родина-мать, великая Русь, - горестно размышляла Иоанна, - собравшая
под своим материнским крылом народы... Для того ли берегли, защищали,
отдавали за тебя жизни дети твои, чтобы их одуревшие бесноватые потомки
погубили в одночасье, растащили по самостийным углам?.. "Мое! Мое!" Все
отделяется, народ приветствует, кричит "Распни!" Пипл хавает, ему до
фонаря. От этих бредовых новостей хотелось зажать уши и биться головой о
стену... "Целились в коммунизм, попали в Россию"... "СССР больше нет!
Советский Союз приказал долго жить!" - ликующие вопли забугорных и, что
убивало, "наших" палачей вызывали ассоциацию с "Распни!", с мистерией
апокалипсиса.
     "И померкло солнце, и завеса в храме разодралась посредине..."И пока
рядовые обладатели партбилетов, виновные разве что в своих высоких
морально-деловых качествах, без коих какому-нибудь инженеру в партию было
не пробраться, пока они терпели издевательства от "сорвавшихся с цепи"
граждан, оборотни торжественно объявили, что Советского Союза, общего дома,
Российской империи больше нет, как нет и общенародной собственности. Что
все отныне принадлежит им - земля, ее недра, заводы и фабрики,
пионерлагеря, дома отдыха и санатории, сберкассы вместе со вкладами, радио
и телевидение. А сами упыри - русские, еврейские, кавказские, украинские,
прибалтийские и среднеазиатские приступили к безнаказанному наполнению
собственной ненасытной утробы, своих вампирш, вампиренышей и голозадых
блудливых ведьм - согласно поделенным зонам - зверо-волчьим... И при этом
оборотни-борзописцы, лицедеи, телевизионщики воспевали свободу жертв орать
при экзекуции, а некоторым - и славить прильнувшую к собственному горлу
нечисть в надежде, что пробьет и их час присосаться к чьей-либо шее...
     "Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город
или дом, разделившийся сам в себе, не устоит". /Мф.2:25/
     "Советского Союза больше нет"... "Несуществующее государство"...
"Родины больше нет", "Отчизны, матери-Родины больше нет".
     Мы все земляне. Можно сказать: моя Родина - земля. Советский Союз -
моя страна. Потом - моя республика, мой город, улица, двор, дом. Моя
комната, или мой угол в комнате - все более мелкое деление, само по себе
совершенно не принципиальное. Это национальные, бытовые, культурные,
религиозные различия, вполне позволяющие людям дружно жить вместе, бок о
бок. Индивидуальные, национальные, расовые особенности никак не означают
вражды - исповедуйте по-своему Бога, совершайте свои обряды, говорите на
своем языке, учите детей, живите, в конце концов, в одном доме, районе,
местности /"Китайский квартал", например, республики в бывшем Союзе/... Но
зачем границы, своя валюта, армия, свои тысячи чиновников? Это уже не от
Бога, это их, хищников, почерк - административное деление не для удобства,
не для писем, а волчье-звериное, мафиозное, на зоны владения. Разделяй и
властвуй. Многонациональная Святая Русь была объединена не национальной
идей, а идеей единой богоспасаемой страны.

    "Слух обо мне пройдет по всей Руси великой
     и назовет меня всяк сущий в ней язык: