о 13 (года) Адриана Цезаря господа, из находящихся у тебя в аренде от Сарапии, дочери Евдемонида, на иле возле Мнахиды на двух участках семи арур, из коих на одном участке четыре аруры, на другом три аруры, всю (землю) за твердую плату: за четыре аруры за 13 (год) Адриана Цезаря по девяти артаб пшеницы с каждой аруры, за следующий - по семи артаб ячменя с каждой аруры; за остальные три аруры плата за текущий 13 (год) по восемь артаб ячменя, за будущий 14 (год) по восьми артаб пшеницы. Все это я отмерю на твой счет в казенный амбар казенной мерой... а сдачу я произведу при первой отмерке (то есть в самый ранний срок, как только начинается приемка хлеба на казенный склад) и дам ежегодно на плату персоналу четыре драхмы и для рабов в текущем году полартабы (пшеницы) и в будущем году полартабы ячменя, и ежегодно буду вносить геуху продовольственный налог (ta demosia). В тринадцатый год императора Цезаря Траяна Адриана Августа. 11 тот. (Другой рукой:) Я, Евтихид, сдал в наем, согласно вышеуказанному. 119. W. Ostr. 11 1129. Даккех (Нубия) Комор, сын Комора, из Геракловой сотни (гекатонтархии) помощнику Асклепиаду привет. Я получил от тебя одну амфору коптиновского вина до жалованья. Максим... сослуживец из сотни Гликона, подписался за него неграмотного. 15 г. 2 месоре. 26 июля 207 г. 120. W. Ostr. 11 1130. Даккех Марк Аврелий Юлий Гераклиян, солдат из сотни Тифоея, Асклепиаду... приемщику хлеба привет. Я получил от тебя хлеб за месяц хойак - одну артабу. Подписал Юлий, Гераклид, всадник. 20 т. 23 гатир. 20 ноября 211 года. 121. Вописк, Aurel. 9. Есть еще одно письмо того же Валериана, в котором содержатся ему (Аврелиану) похвалы; это письмо я извлек из архива римской префектуры; речь идет там о жалованьи (Аврелиану) при его прибытии в Рим. Вот копия этого письма: "Валериан Август - префекту столицы Цейонию Альбину. Мы хотели бы, чтобы отдельные наиболее преданные государству лица получили гораздо большее вознаграждение, чем положено по их должности... Мы назначили для инспектирования и приведения в порядок всех лагерей храбрейшего человека, Аврелиана, которому мы и государство, по общему признанию всей армии, столько обязаны, что едва ли какая бы то ни было, награда будет достойной или слишком великой для него. В самом деле, что в нем не достойно славы? Чем его нельзя сравнить с Корвинами и Сципионами? Он освободитель Иллирии, он усмирил Галлию, он великий полководец, достойный подражания. И тем не менее такому человеку я могу дать в награду лишь то, что позволяет трезвое, разумное управление государством. Поэтому, дорогой мой родственник, соблаговоли отпускать вышеуказанному человеку, пока он будет находиться в Риме, шестнадцать солдатских хлебов чистых, солдатских хлебов лагерного образца сорок, столового вина сорок секстариев, половину кабана, двух петухов, тридцать фунтов свинины, сорок фунтов говядины, один секстарий масла, масла второго сорта также один секстарий, зелени и овощей, сколько потребуется. А так как его надо чем-нибудь отличить, отпускай ему фураж сверх нормы, пока он будет в Риме. А ему на расходы ежедневно по два золотых антониниана, (новые монеты, выпущенные Каракаллой) по пятидесяти серебряных малых филиппок и сто денариев медью. Все прочее будет доставлено через казначеев". 12. Письмо (Валериана) о консульстве: "Валериан Август Элию Ксифидию, начальнику казначейства. Аврелиану... ты выдашь на устройство цирковых игр триста золотых антонинианов, три тысячи серебряных малых филиппок, пятьдесят тысяч сестерций медью, туник тонкой работы мужских десять, льняных египетских двадцать, скатертей кипрских подходящих - две, ковров африканских - десять, мавританских покрывал - десять, сто свиней и сто овец"... 122. Денежная система Римской империи Одним из серьезных показателей развала рабовладельческого хозяйства, в частности торговли, и постепенной его натурализации является состояние и развитие денежной системы. Качество денег непрерывно ухудшается начиная уже с середины I в. Деньги почти теряют всякую реальную ценность, превращаясь, в сущности, в условные денежные знаки. Девальвация денег, со своей стороны, служит новым источником ограбления масс, поскольку правительство, выпуская в обращение низкопробную, подчас почти лишенную всякой ценности монету, не стеснялось требовать уплату налогов золотом. Источником для изучения денежной системы служат прежде всего сами монеты. Многочисленные коллекции древнеримских монет сохранились почти за все годы существования империи; они дают возможность проследить - при помощи отдельных замечаний у древних авторов (Плиний, Варрон, Прокоп и другие) - эволюцию римской монетной системы. Вес монеты различных эпох и их химический анализ дают совершенно бесспорную картину неуклонного падения и развала денежного хозяйства и свидетельствуют о серьезных хозяйственных сдвигах в эпоху смены двух общественных формаций. Описанию римских монет посвящены многотомные труды Летронна, Моммзена, Ленормана, Геберлина и других. Здесь достаточно ограничиться краткой сводкой. К началу империи - при Юлии Цезаре - застаем в Риме три основные монеты: "золотой" (aureus), серебряный денарий и медный асс. Золотой при Цезаре весил 1/40 фунта, или 8,186 г. Денарий весил 1/84 ф.- 3,9 г; медный асс, весивший первоначально 1 унцию (27,3 г), при втором триумвирате был зафиксирован в 1/4 унц. Формальное соотношение между монетами было такое: 1 золотой=25 серебряным денариям=100 сестерциям= 250 ассам. Фактически денарий приравнивался не к 10, а к 16 ассам; но при уплате жалованья, исчисляемого в денариях, правительство считало по 10 ассов в денарии и, таким образом, удерживало 40% жалованья на "законном" основании. Анализ сохранившихся монет, подтверждаемый и кое-какими литературными данными, дает следующие результаты о весе золотого: при Юлии Цезаре . . . 8,186 г " Августе ..... 7,8 " " Нероне ..... 7,6 " к концу правления Домициана ....... 7 " от Траяна до Каракаллы . 7,2 - 7,3 г в 215 г. Каракалла официально установил вес золотого в '/so фунта . . 6,55 при Максимине (235- 238) ...... 6 -4,6 " " Гордиане III (238- 244) ...... 5,56-4,9 " " Деции ...... 4,98-3,95 " " Аврелиане новая попытка утвердить золотой; вводится новая монета в 2 и 3 золотых, весом 15,24 г и 11,5 г (в среднем), что дает для золотого . . . 5,08-5,7 " при Диоклетиане новые монеты в 10, 4, l'|3, 1 2/3 и 1/3 золотого дают в среднем ........ 5 Вместе с падением веса золотого падает и его проба. В начале I в. aureus содержал чистого золота на 0,991- 1 г, при Веспасиане - 0,938. А в 265 г. золотой содержит 1,33% золота, 15,94% серебра и 82,73% меди. В 267 г. встречается "золотой", содержащий 17,28% серебра, 82,07% меди и 0,65 олова и никаких следов золота; то была низкопробная серебряная монета, лишь слегка позолоченная. А после 268 г. нашли возможным обойтись и без серебра, позолотив медную монету. Правительство пыталось временами укрепить золотую монету, выпуская, как мы видели, взамен дискредитированных aurei новые монеты (в 2, 3, 1/3, 10 и так далее aurei) несколько лучшего качества. Но совершенно безудержно падала основная бывшая в обращении денежная единица - серебряный денарий. Первоначальный вес денария при Августе был 1/84 ф.- 3,9 г. Нерон начал чеканить денарии весом 1/96 ф.=3,41 г, далее мы имеем: при Гальбе ....... " Вителлии ...... " Веспасиане ..... " Траяне ....... " Марке Аврелии .... " Коммоде ...... 3,3 г 3,3 " 3,27 " 3,3 " 3,3 " 3,14 ". Каракалла ввел новую монету (antoninianus), достоинством в 5 сестерциев (1 1/4 денария); но денарий продолжал чеканиться по-прежнему и скоро упал до 1/4 антониниана, и при Галлиене антониниан получил официальное название quaternio (четверик, то есть 4 денария). Падение стоимости денария объяснялось не столько уменьшением его веса (это уменьшение естественно ограничивалось размером монеты), сколько ухудшением его качества. Если в начале империи серебряный денарий состоял почти из чистого серебра с примесью 1-3% лигатуры, то позднее мы имели лигатуры: от Августа до Нерона . . 1-5 % " Нерона до Траяна . . 5-10 " при Траяне . . . . . .15" " Адриане ..... 20" " Марке Аврелии . . . 25" " Коммоде ..... 30" " Септимии Севере . . 50-60". Начиная с 3-й четверти III в. серебряный денарий представляет собою мелкую бронзовую монету, слегка посеребренную; выпускали под видом серебряного денария монету даже не посеребренную, а покрытую слегка оловом. Здесь несомненно имели место и злоупотребления со стороны монетариев, чеканивших монету. Так, при Клавдии II (268-270) мы имеем низкопробную, но все же содержащую серебро монету такого состава: серебра ......... 8% меди ......... 86 " свинца и олова ..... 6 ". Но в то же время заведующий монетным двором Фелициссим выпускал и такую монету: серебра ........ 2% меди .......... 82 " олова и свинца . . . . . . 16 " Но сами эти злоупотребления были возможны только при полном расстройстве всей денежной системы. После Диоклетиановой реформы, имевшей целью укрепить денежную систему, чеканились денарии такого состава: серебра ......... 1,5 меди ......... 88,93 олова ......... 1,2 цинка ......... 8,37 И даже эта явно фальшивая монета была еще уменьшена в весе. Монета достоинством в 5 1/4 денариев весит 10 г, следовательно, вес 1 денария равен 1,9 г. По вычислениям Т. Моммзена, официальная стоимость денария при Диоклетиане была не 1/25, a 1/756 золотого (или 0,88 коп.), в то время как в начале империи денарий стоил около 40 коп. (см.: Mommsen Th. Gesch. d. Rom. Munzwesens, 1860, F. Lenormant у Daremb. - Saglio. T. I. C. 562-568; т. Ill, II, с. 1963-1984). 123а. Вописк, Aurell. 38. Была при Аврелиане также война с монетариями, (работники - преимущественно рабы и вольноотпущенники - монетного двора. Возмущение было вызвано, по-видимому, попытками Аврелиана стабилизовать валюту и мерами против хищнической фальсификации монеты) по почину казначея Фелициссима; война была весьма жестокая и свирепая, и у них было убито семь тысяч воинов, как об этом говорит письмо к Ульпию Кринисту, который был три раза консулом и который до того усыновил его (Аврелиана): "Аврелиан Август-отцу Ульпию. Каким-то роковым образом все, что я предпринимаю, затрудняется волнениями; так, даже внутригородской мятеж породил у меня очень тяжелую войну. Монетарии по инициативе Фелициссима, последнего из рабов, которому я поручил управление фиском, проявили свой мятежный дух. Они были усмирены после того, как было убито семь тысяч"... 1236. Лампридий, Al. 39 Казенные подати он уменьшил до того, что те, кто при Гелиогабале платил десять золотых, должны были платить треть золотого, то есть в тридцать раз меньше. Тогда впервые были выпущены монеты в половину золотого, а когда подать была доведена до трети,- в треть золотого, причем Александр говорил, что будут и четверти, а уж меньше нельзя; хотя такие монеты были отчеканены, он их задержал в расчете, что подать будет уменьшена и их можно будет выпустить. Конечно, здесь речь идет не о "благодеянии доброго императора". Разорение крестьянства и натурализация хозяйства делали совершенно безнадежным взимание денежного налога золотом. Выпуск золотых монет в 1/3 золотого был нужен для того, чтобы требовать уплаты налога все же золотом. Так как это оказалось невозможным вследствие денежных затруднений казны, он распорядился их переплавить и чеканить только трети и полные золотые. 9. КРИЗИС РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА. РАЗВИТИЕ КОЛОНАТА. "Античное рабство пережило себя... Но отмирающее рабство все еще было в состоянии поддерживать представление о всяком производительном труде, как о рабском деле, недостойном свободных римлян... Результатом было, с одной стороны,- увеличение числа отпускаемых на волю рабов, излишних и ставших обузой, а с другой стороны,- увеличение числа колонов. Они были предшественниками средневековых крепостных" (Ф. Энгельс). Несмотря на скудость памятников (особенно юридических), можно проследить превращение мелких свободных земледельцев-арендаторов в крепостных; процесс этот получит свое юридическое завершение в кодексах Феодосия и Юстиниана (ээ 154-156). 124. Дионисий Галикарнасский, II 28 Ромул, зная, что, если не будет ничего сдерживающего, люди по природе своей поскользнутся, предоставил рабам и чужестранцам ручной труд и - источник дурных страстей - ремесла, так как они губят и оскверняют тело и душу тех, кто ими занимается. 125. Дионисий Галикарнасский, IX 25 Ибо ни одному из римлян нельзя было заниматься ни торговлей, ни ремеслом. Сообщения Дионисия относятся к V в., но и в эпоху самого Дионисия старый взгляд сохранил силу, как об этом свидетельствует нижеследующий отрывок из Цицерона. 126. Цицерон, de off. I 42 А о том, какие ремесла и промыслы надо считать благородными, какие низкими, мы знаем примерно следующее. Во-первых, не одобряются те промыслы, которые вызывают ненависть людей, как промыслы сборщиков податей и ростовщиков. Неблагородны и презренны промыслы поденщиков и всех тех, кто продает свою работу, а не искусство, ибо само получение платы служит задатком на рабство. Презренными надо считать тех, кто покупает у купцов для немедленной перепродажи: они ведь ничего не заработают, если не будут сверх меры лгать, а нет ничего позорнее пустозвонства. Ремесленники все занимаются грязным делом: в мастерской не может быть ничего от свободнорожденного. А меньше всего заслуживают одобрения те занятия, которые обслуживают чувственное наслаждение,- ремесло торговца соленой рыбой, мясников, поваров, колбасников, рыбаков, как говорит Теренций. Сюда можно, если хочешь, прибавить продавцов мазей, танцовщиков и всякого рода игроков. Но те ремесла, которые требуют значительного ума или приносят серьезную пользу, как медицина, архитектура, преподавание почтенных наук, считаются почтенными - для тех конечно, кому они подходят по их социальному положению (ordo). Что касается торговли, то мелкую надо считать презренной; но если она крупная и богатая, когда привозится отовсюду много товаров и они продаются оптом многим без надувательства (sine vanitate), то такую торговлю не следует порицать. Более того, если купец, насытившись или, вернее, удовлетворившись заработанным, как это часто (наблюдается), оставляет открытое море для спокойной гавани, помещает свои деньги в землю и становится помещиком (se possessione-sque in agros contulit), то, мне кажется, такого можно с полным правом хвалить. Но из всех способов добывания благ нет ничего лучшего, прибыльнее, достойнее свободного человека, чем земледелие. 127. Плиний, N. Н. XVIII 6 Хуже всего - обрабатывать землю при помощи рабов, находящихся в эргастулах: да и все, что делают отчаявшиеся люди (не годится). 128. Цицерон, Phil. V111, II 32 Мы только через шесть лет вступили в полосу надежды на свободу; мы терпели рабство дольше, чем трезвые и старательные пленные рабы обычно терпят. 129. Гай, I, 42-43. Lex Fufia Caninia об ограничении права отпуска на волю рабов. Эпоха Августа Законом Фуфия и Каниния установлен модус отпуска на волю рабов по завещанию: кто будет иметь больше двух, но меньше десяти рабов, тому разрешается отпустить на волю до половины этого количества; тому, кто будет иметь больше десяти, но меньше тридцати рабов, разрешается отпустить на волю до трети этого количества; тому, кто будет иметь больше тридцати, но не больше ста, дается право отпустить на волю до четверти. Наконец тому, у кого будет больше 100, но меньше 500, разрешается отпустить не больше одной пятой, (владеющие) большим количеством рабов, чем 500, в этом законе не упоминаются: но закон предписывает, что никому не разрешается отпускать на волю больше 100. 130. Дигесты XXXIII 8, 1 Павел в четвертой книге к Сабину: Если завещан раб с пекулием, а он (тем временем) перешел к другому владельцу, или отпущен на волю, или умер, аннулируется также завещание пекулия. 131. Плиний Мл., ер. VIII 16 Плиний - Патерну. Меня сразили болезни моих (рабов), даже смерти - в том числе юношей. Два утешения у меня, хоть и не сравнимые никоим образом с тяжестью горя, но все же утешения. Первое - это возможность отпускать на волю... второе-что я разрешаю и рабам составлять как бы завещания и соблюдаю их как законные. Они поручают или просят, что найдут нужным; а я выполняю, как приказ. Они распределяют, дарят, завещают в пределах дома; ведь для рабов дом - нечто вроде республики, как бы государство... 132. Плиний Мл., ер. IX 37 Плиний - Паулину. Не в твоем характере требовать от близких друзей выполнения вопреки их удобствам этой не экстренной и почти официальной обязанности, и я слишком прочно тебя люблю, чтобы опасаться, как бы ты не истолковал в нежелательном для меня смысле, если я не навещу тебя в должности консула сразу же, первого числа. К тому же необходимость сдать в аренду имения на несколько лет меня отрывает от государственной службы. А в этом деле мне приходится применить новые методы. В прошлый арендный сезон недоимки, несмотря на большие скидки, возросли; поэтому многие совсем перестали заботиться об уменьшении своих долгов, так как они отчаялись в возможности их выплатить; они расхищают и расходуют урожай, поскольку они считают, что для себя им беречь нечего. Этим все растущим порокам надо оказать противодействие, надо найти против них средство. А средство одно - сдать не за плату, а за долю урожая и назначить некоторых из моих работников сборщиками, других сторожами урожая. Вообще нет более справедливого типа дохода, чем доходы от земли и процентов: но это требует большого доверия, бдительности глаза и многочисленных рук. Надо, однако, попытаться и попробовать против этой застарелой болезни какие угодно средства. Ты видишь, какие сложные причины не позволяют мне принять участие в торжестве первого дня твоего консулата; но я и здесь отпраздную его пожеланиями, радостью и поздравлениями, как если бы я был у тебя лично. Будь здоров. 133. Плиний Мл., ер. Ill 19 Плиний - Кальвизию Руфу. Обращаюсь к тебе, как обычно, за советом по личному делу. По соседству с моими владениями, даже примыкая к ним, продаются имения. В этом деле многое меня прельщает, но не меньше у меня есть и опасений. Привлекает меня, во-первых, самая возможность красиво округлить свои владения; во-вторых, возможность - столь же полезная, как и приятная,- навещать одним разом и без лишних путевых издержек оба имения, держать в них общего управляющего (procurator) и почти общих надзирателей, обстраивать и украшать одну виллу, а другую держать в запасе. Здесь можно свести вместе расход на мебель, расход на дворецких, на садовников, мастеров и на снаряжение для охоты; а это очень важно сконцентрировать в одном, а не оставлять разбросанным в разных местах. Но, с другой стороны, я боюсь, не будет ли неосторожностью подвергнуть огромное имущество риску одних и тех же условий погоды, одних и тех же случайностей; мне кажется, гораздо спокойнее страховать себя от неожиданностей, приобретая владения в разных местах. Далее, перемена места и самое путешествие по своим владениям (то есть когда они разбросаны) доставляет большое удовольствие. Наконец, основной пункт моих колебаний: земля плодородная, жирная, обильная водой, состоит из полей, виноградников и лесов, которые должны дать хоть и умеренный, но верный доход. Но эта счастливая земля обрабатывается никудышными земледельцами. Прежний владелец слишком часто продавал заклады (арендаторов) и, уменьшая таким образом на время недоимки колонов, вконец истощил их силы; в результате этой немощности их недоимки вновь возросли. Придется поэтому многих, поскольку они сами бессильны, снабдить рабами; а ты знаешь, что я - да и никто здесь - никогда не имею закованных рабов. Наконец надо тебе знать, по какой цене можно, по-видимому, эти имения купить: за 30 000 сест. Не потому, чтобы они не стоили раньше 50 000, но из-за разорения колонов и из-за общей неблагоприятной конъюнктуры убыли как доходы с земли, так и стоимость ее. Ты спросишь, сумею ли я без труда собрать эти 30 000; правда, я почти весь капитал вложил в имения (sum prope totus in praediis), но кое-что у меня отдано в рост, и некоторую сумму нетрудно будет реализовать; возьму у тестя, кассой которого пользуюсь, как своей. Поэтому пусть тебя денежный вопрос не смущает, если тебя не пугают прочие условия, которые я прошу тебя взвесить самым тщательным образом. Ведь ты во всем, в частности в умении размещать средства, обладаешь большим опытом и чутьем. Будь здоров. 134. Марциал, Epigr. Ill 58 Из описания дачи Фаустина; здесь колоны еще формально свободны и "свободно" владеют плодами своих трудов. 33. Не идет ведь колон на поклон с пустыми руками, Белого меду в своей он приносит вощине И из Сассинского леса укружину сыра, Тот преподносит сонливых, спячке подверженных белок, Тот от взъерошенной матери громко блеющее чадо, А другой - каплунов, осужденных насильно безбрачью, И дары матерей несут в плетушках лозовых Взрослые девы почтенных колонов. 135. Дигесты XXXIII 7, 12,  3 (Ульпиан) Спрашивается, включается ли в завещанный инвентарь (также) раб, который работал в поле на положении колона (quasi colonus). Лабеон и Пегас правильно отвечают: нет, ибо он находился в имении не в качестве предмета инвентаря (pro instrumento). 136. Дигесты XXXIII 7, 18,  4 (Павел) Когда был поставлен вопрос о вилике и высказывалось сомнение, входит ли он в состав инвентаря, Сцевола разъяснил, что, если (земля) обрабатывается не за твердо установленную арендную плату (pensionis), а за счет хозяина, его надлежит (включить в инвентарь). 137. Дигесты XXXIII 7, 20,  1 (Сцевола) Некто завещал своему вольноотпущеннику имения такими словами: "Сею, (условные имена, как мы говорим: Иван, Сидор и так далее) моему вольноотпущеннику, я даю завещаю такие-то мои имения так, как они оборудованы, с дачами и недоимками колонов, с надсмотрщиками, с семьями рабов, с их сыновьями и дочерьми". Спрашивается, принадлежит ли на основании фидеикомиса Сею раб Стих, который обрабатывал одно из этих имений и остался должен большую сумму недоимок. Он ответил: "Если он обрабатывал землю не за счет хозяина, а за плату (арендную), как посторонние колоны, то он не подлежит". 138. Дигесты XIII 6, 5,  7 (Ульпиан) Если я ссужу кому-нибудь раба-штукатура и он упадет с помоста, то риск - мой, говорит Мамуза; но, я думаю, это лишь в том случае, если я его ссудил с тем, чтобы он работал на помосте: если же (я его дал) с тем, чтоб он работал прямо с земли, а ты его поставил на помосте, или если (несчастие) произошло по вине помоста, небрежно скрепленного не им (потерпевшим рабом), или из-за ветхости канатов и перекладин, то, говорю я, ввиду того, что (несчастье) произошло по вине просившего в ссуду, он должен сдать (другого раба взамен убитого или искалеченного). Мела тоже писал, что если раб, данный в ссуду каменщику, погиб под лесами, то ремесленник отвечает за ссуду, поскольку он слишком небрежно скрепил леса. Помпонии Мела, современник Сенеки. 139. Дигесты XXXII 78,  3 (Павел) "Прошу, чтобы вы отписали мое имение в Кампании моей воспитаннице Генезии за двести золотых, как оно есть". Спрашивается, включаются ли в имение недоимки колонов или рабы, находившиеся там в момент смерти (завещателя). Ответил: "Недоимки колонов не завещаны, а все прочее, по-видимому, дано в словах "как оно есть". 140. Дигесты XXXIII 7, 24 Имение, сданное в аренду, завещано вместе с инвентарем, включая и инвентарь, находящийся у колона. Спрашивается (относится ли сюда) инвентарь, принадлежавший колону, или только то, что принадлежало завещателю? Последнее толкование предпочтительнее, за исключением того случая, если владельцу имения никакой инвентарь не принадлежал. Ибо в последнем случае завещатель мог иметь в виду только инвентарь колона. Наследник в этом случае должен был откупить инвентарь у колона, чтобы таким образом выполнить волю завещателя, отписавшего по завещанию не принадлежащее ему имущество. То обстоятельство, что юристы только сомневаются в праве завещать имущество колона, показывает, что колон фактически не считался хозяином своих орудии производства. 141. Дигесты XX 1, 32 (Сцевола) Должник по договору обязался, что все, что введено, ввезено, доставлено в заложенное имение, все, что там родится или будет заготовлено, включается в заклад. А из этих имений часть была без колонов, и должник передал их для обработки своему надсмотрщику, отпустив ему необходимых для обработки рабов. Спрашивается, считаются ли в закладе также вилик Стих, прочие рабы, посланные для обработки земли, и помощники Стиха. Ответил: "Только те, которые были посланы туда своим господином, с тем чтобы оставаться там постоянно, а не командированы временно". 142. Дигесты XIX 2, 25,  1 (Гай) Если кто сдал кому-либо в пользование имение или жилище и по какой-либо причине продает имение или дом, он обязан позаботиться, чтобы и у покупателя можно было колону пользоваться (землей) или жильцу - жить на тех же условиях. 143. Дигесты XIX 2, 25,  6 (Гай) Форс-мажор, то, что греки называют theou bian (сила божья), не должен быть в ущерб нанимателю, если урожай поврежден больше терпимого. Но умеренный убыток колон должен принять спокойно, поскольку ведь у него не отнимают исключительно высокой прибыли. Очевидно, мы говорим о тех колонах, которые сняли (землю) за наличные деньги; а колон-сдольщик (partiarius) ((то есть сдающий владельцу определенную долю урожая. Hygin., Р. 205: "В некоторых провинциях сдают определенную часть урожая: одни - пятую, другие - седьмую") как бы на правах компаньона делит с хозяином имения и прибыль и убыток. 144. Дигесты IX 2, 27,  9 (Ульпиан) Если раб колона, печник, заснул у печи и вилла сгорела, то, как пишет Нератий (второй век), колон обязан сдать то, что обусловлено по договору, если он оказался небрежным в выборе слуг. 145. Дигесты IX 2, 27,  11 Прокл говорит, что, если рабы колона сожгли виллу, колон отвечает или согласно договору, или согласно lex Aquileia, с тем что колон может рабов отдать в возмещение убытка... Но это в том случае, если колон не виноват. 146. Дигесты XIX 2, 3 Помпоний в девятой книге к Сабину: "Когда сдается имение, и колон получает инвентарь по оценке". Прокл говорит, что речь идет о том, что колон покупает инвентарь, как это мы видим, когда что-либо дается в приданое по оценке. 147. Дигесты XIX 2, 19,  2 (Ульпиан) Посмотрим, какие - при сдаче в аренду имения - предметы инвентаря сдатчик должен предоставить нанимателю, а в случае непредоставления их он отвечает по правилам найма. Есть письмо Нератия к Аристону, что колону надо дать бочки, пресс и мельницу, снабженные канатами, а если их нет, хозяин должен их доставить; а испорченный пресс хозяин обязан починить, а корзины, которыми мы пользуемся при выжимании масла, колон должен сам себе заготовить. Нератий писал: "Если масло выжимается при помощи кружков, хозяин должен заготовить пресс, ворот, кружки, колесо и винты, которыми поднимают пресс. Также медный чан, в котором масло промывают горячей водой, и прочую масляную посуду должен дать хозяин, так же как и винные бочки, которые колон должен будет осмолить для предстоящего пользования". 148. Дигесты XXX 112 (Маркиан) Если кто завещает поселенцев (Inquilinos, то есть постоянных жителей. То не могут быть рабы, ибо раба по римскому праву можно, конечно, завещать и продавать без земли. Приходится признать, что речь идет о колонах) без земель, к которым они привязаны, завещание не имеет силы: но бож. Марк и Коммод предписали, что нужно выяснить, не следует ли согласно воле покойного произвести оценку. По-видимому, речь идет не об оценке самих колонов как товара (в эпоху Марка Аврелия это вряд ли возможно), а об установлении размера недоимок и прочих обязательств. Возможно, что имеется в виду чисто условная оценка для формального выполнения воли завещателя, хотя бы и незаконной. Во всяком случае, сама постановка вопроса о том, можно ли завещать колонов без земли, свидетельствует о закрепощении их. 149. Дигесты XLV11 2, 26,  1 (Павел) Известно также, что колон, обрабатывающий (землю) за деньги, (то есть который платит аренду деньгами) имеет право иска за кражу к тому, кто сорвет плоды, ибо с того момента, как они сорваны, они стали принадлежать ему. Колону принадлежит только снятый урожай: хлеб на корню, плоды на дереве не являются собственностью колона, а за повреждение их иск может предъявлять только владелец земли. Но вор, сорвав плод, тем самым сделал колона его собственником. 150. Дигесты L 15, 4 (Ульпиан)  8. Если кто не покажет (в декларации цензору) поселенца или колона, он подлежит заключению в цензорскую тюрьму.  5. При указании рабов необходимо соблюсти, чтобы были подробно указаны их национальность, возраст, должность и специальность. Следующие три документа представляют собою основной материал о колонате, вызвавший обширную литературу и легший в основу всех более или менее значительных трудов по вопросу о колонате. 151. Bruns 115 Жертвенник "закон Адриана" (Ara legis Hadrianae), надпись на латинском языке, найдена в Африке в 1892 г. в Айн-Весселе, на трех сторонах цоколя жертвенника. Надпись интересна также как свидетельство о запустении земли и о мероприятиях императоров - от Адриана до Септимия Севера - по заселению ее. За благополучие и благосостояние имп. Цез. Л. Септимия Севера Пия Пертинака Авт. и имп. Цезаря М. Аврелия Антонина Авг. и Л. Септимия Севера Геты Цез. и Юлии Домны Авг., матроны лагерей,- Патрокл, вольноотпущенник Августов, поставил жертвенник закона божественного Адриана и нанес на него нижеследующий закон. Копия Адрианова закона, изложенная на жертвеннике. Речь прокураторов: "Так как наш Цезарь в неустанных заботах, коими постоянно печется о пользе человеческой, приказывает возделать все участки земли, которые годны под оливки, виноградники и зерновые культуры, поэтому с позволения его провидения дается всем возможность занять и те участки, которые находятся в сданных в наем центуриях территории Бландианской и Уденской и в тех частях, которые присоединены к Тусдританской территории из Ламианской и Домицианской и не обрабатываются арендаторами. Тем, кто займет (эти земли), дается то право пользования и передачи по наследству, которое предусмотрено законом Адриана о пустопорожних землях и о таких, которые остались невозделанными в течение десяти лет, а из Бландианской и Уденской территории большая часть урожая не (неясно). Если кто займет места, заброшенные арендаторами, он даст обычную третью часть урожая. Из тех областей, которые присоединены к Тусдританской территории из Ламианской и Домицианской, он даст столько же. От олив, которые кто-либо вновь насадит в ямах или привьет к дикой оливе, в течение ближайших десяти лет не будут взыскиваться никакие доли урожая, а от фруктов - в течение ближайших семи лет, и никакие другие плоды ковницы, которые находятся вне сада, там, где сад находится внутри самой виллы, так, чтобы не больше... колон по собственной оценке должен будет сдать долю собранных фруктов кондуктору и виликам этого имения.  5. Старые фиговые и оливковые плантации, которые посажены до издания этого закона, должны, по обычаю, сдать урожай кондуктору или виликам его.  6. Если какая-либо фиговая плантация посажена после, то урожай этой фиговой плантации в течение трех урожаев подряд разрешается присвоить по своему усмотрению тому, кто насадил; после пятого урожая он должен будет сдавать, согласно вышеуказанному закону, кондукторам или виликам этого имения.  7. Насаждать и обрабатывать виноградники разрешается на месте старых виноградников с тем условием, что в течение пяти ближайших сборов после насаждения тот, кто насадил, присваивает по своему усмотрению урожай этих виноградников, а после пятого сбора со времени насаждения они должны будут сдавать кондукторам или виликам третью часть урожая, согласно Манциеву закону. При Домициане был издан закон, запрещающий насаждение новых виноградников ввиду перепроизводства винограда. ^Напротив, разведение оливок поощрялось.  8. Оливковую плантацию разрешается заводить и возделывать в таком месте, где обрабатывается невозделанное поле, с тем, что от этого насаждения оливковой плантации, заложенной таким образом, в течение ближайших десяти сборов урожай поступает к насадившему по его усмотрению, после десяти сборов он должен будет отдать третью часть собранных олив кондукторам или виликам этого имения...  10... в имении Вилла Магна, или Мапалиа Сига, есть или будут (поля?) вне тех полей, которые заняты виллой, то урожай таких полей они должны сдавать кондукторам или виликам, надсмотрщики должны будут взыскивать.  11. За скот, который будет пастись внутри имения Вилла Магна, или Мапалиа Сига, они должны будут с каждой головы дать по четыре асса кондукторам или виликам владельцев этого имения.  12. Если кто-нибудь из имения Вилла Магна, или Мапалиа Сига, срубит, подрежет, унесет, заберет, сожжет, отсечет плод - стоящий или висящий, зрелый или незрелый, то проистекающий убыток кондуктором или виликом этого имения относится на счет колона... столько должен будет отдать.  13. Если кто в имении Вилла Магна, или Мапалиа Сига, посадил или посадит плодовые деревья, то пользование этим надземным... По отдельным словам, сохранившимся в испорченных строчках, видно, что речь идет о праве передачи по наследству прав колона на надземные блага (superficies) - плоды и т. п.- на не находящейся в его владении или пользовании земле.  14. Кто на невозделанном возделал или возделает почву и там... построил или построит здание, а затем тот, кто возделал, перестал или перестанет возделывать, то с того времени, как эта почва перестала или перестанет обрабатываться, право на обработку у того, кто его имел и будет иметь, сохраняется или сохранится только в течение ближайших двух лет от того дня, когда он перестал или перестанет обрабатывать. После двух лет кондукторы и вилики их... (по-видимому, "вправе распорядиться землею по-своему") относительно той земли, которая в предшествующий год была обработана и (затем) заброшена, кондуктор или вилик этого имения пусть заявит тому, в чьем пользовании находится земля... на следующий год... без жалоб по истечении двух лет кондуктор или вилик должен сдать в обработку. Смысл этого пункта: если участок заброшен, кондуктор уже в первый год предупреждает колона, что если он в течение двух лет не возобновит возделывание участка, то лишается права на него: в случае формального, при свидетелях, отказа со стороны колона кондуктор или вилик отдает участок новому колону, и прежний работник не вправе заявлять претензии и жалобы.  15. Ни один кондуктор или вилик не вправе жителя этого имения. Здесь резчик пропустил несколько слов; надо дополнить: "обременять повинностями сверх нижеуказанных" (или вроде того).  16. Колоны, которые будут жить в пределах Вилла Магна, то есть Мапалиа Сига, должны ежегодно на каждого человека предоставить владельцам, или кондукторам, или виликам этого имения по два рабочих дня - на пахотные работы по 2 и на жатву... всякого рода. То есть на каждый вид работы (пахота, сев, уборка) по 2 дня на человека.  17. Колоны, постоянные жители этого имения, (должны) в течение... года (сообщить) кондукторам или виликам свои имена... для несения каждым охраны... (дальнейшее неясно). Имеется в виду не охрана от расхищения, а надзор над сообщением правильных данных о фактическом урожае. 153. Bruns 96. Декрет императора Коммода о колонах в Saltus Burunitanus. Между 180 и 183 г. Saltus обозначает императорское имение, которое в административном отношении не. входило в состав муниципии и управлялось особыми прокураторами, преимущественно из вольноотпущенников и рабов. В данном случае прокуратором был, видно, упоминаемый дальше Андроник. Надпись на камне, содержащая жалобы колонов, резолюцию императора и последующее распоряжение прокуратора, Первый столбец неразборчив. 2... Ты видишь превышение власти прокуратора, которое он проявлял не только с нашим противником Аллием Максимом, но почти со всеми арендаторами, против закона и в ущерб твоим доходам; в то время когда мы в течение стольких лет ходатайствуем, умоляем и ссылаемся на ваше божественное предписание, он не только уклонился от разбора нашей жалобы, но даже по коварному наущению того же влиятельнейшего кондуктора Аллия Максима позволил себе послать солдат в то же Бурунитанское поместье, схватить и мучить некоторых из нас, других заключить в тюрьму, и даже некоторых римских граждан он приказал избить розгами и дубинами за ту якобы вину нашу, что, собираясь в столь тяжелой в меру нашей ничтожности и столь явной обиде умолять твое величество, мы будто бы написали нескромное письмо. Явность этой несправедливости к нам, Цезарь, можно, конечно, усмотреть и от того, что... 3. И это заставило нас, несчастнейших людей, вновь обратиться с мольбой к твоему божественному провидению. Мы просим, таким образом, священнейший император, чтобы ты помог. Как предусмотрено статьей Адрианова закона, пусть отнято будет даже у прокураторов, не говоря уже о кондукторах, право увеличивать доли (отчисления) с земли и трудовую и гужевую повинность; пусть мы, как это сказано в письмах прокураторов, находящихся в твоем архиве Карфагенской области, должны будем ежегодно не больше двух дней (отработки) при пахоте, двух при севе, двух при уборке и чтобы так было без всякого спора, поскольку это зафиксировано на медной доске и установлено всеми, как общее правило, всюду в отношении наших соседей в качестве постоянного порядка до настоящего времени и подтверждено вышеназванными письмами прокураторов. Помоги, и хотя мы, маленькие деревенские людишки, с трудом добывающие пропитание трудом своих рук, не можем сравняться у твоих прокураторов с влиятельнейшим, безмерно щедрым кондуктором, который по условиям аренды известен при всех сменах (прокураторам), сжалься и своим священным рескриптом удостой предписать, чтобы мы давали не больше, чем должны согласно закону Адриана и письменным распоряжениям твоих прокураторов, чтобы благодаря благодеянию твоего величества мы, твои домочадцы-крестьяне, питомцы твоих имений, больше не притеснялись кондукторами земель фиска. (Пропуск). (Резолюция:) Имп. Цезарь М. Аврелий Коммод Антонин Август Сарматский, Германский величайший - Лурию Лукуллу и прочим (кому ведать надлежит). Резолюция императора на прошении колонов адресована Лукуллу (вероятно, дворцовому коменданту-префекту претория), который доложил прошение. Пусть прокураторы, соблюдая мою дисциплину и мое распоряжение, не требуют больше чем три раза по два (дня) работы, пусть от вас ничего не взыскивают несправедливо, вопреки установленному порядку. (И другой рукой:). Император собственноручно ставил, конечно, только подпись. Подписал. Скрепил. (Исполнение резолюции:) Копия письма превосходительного мужа прокуратора: Туссаний Аристон и Хризанф - Андронику привет. Согласно священной резолюции господина нашего, святейшего императора, которую Лукулл на поданное прошение (неразборчиво 6 строк). (И другой рукой:). Собственноручная приписка на подлиннике письма Аристона и Хризанфа. Желаем тебе, счастливейшему, жить хорошо. Прощай. Дано в Карфагене накануне сентябрьских ид. 13 сентября. (Опубликование надписи:) Благополучно закончена и освящена (то есть надпись) в иды мая в консульство Аврелиана и Корнелиана, (эти консулы по другим источникам неизвестны) попечением К. Юлия... Салакутия магистра. 154. Cod. Theod. V 9 Можно будет также заковать в кандалы, как рабов, тех колонов, которые замышляют бегство. 155. Дигесты XLIII 29, 2 (Венулей) (Колоны) немногим отличаются от рабов, так как им не дано право уходить (с земли). 156. Cod. Just. XI 47, 2 Если кто захочет продать или подарить имение, он не имеет права в порядке частного соглашения удержать в свою пользу колонов, чтобы перевести их в другое место, то есть дарить или продавать землю можно только вместе с кол' нами. Закрепощение колонов, их прикрепление к земле закончено. Раздел 2. Христианская идеология, организация христианской церкви. РЕЛИГИОЗНЫЙ СИНКРЕТИЗМ. РЕЛИГИОЗНЫЕ НАСТРОЕНИЯ И ЧАЯНИЯ. 157. Ditt. Or. 573. Киликия. Эпоха Августа Постановление членов колллегии и саббатистов, соединившихся милостью бога-субботника: начертать надпись и чтобы никто ее не уничтожил; кто это сделает, тому надлежит совершить искупительный обряд. "Саббатисты", по-видимому, означает не полноправных членов коллегии - иудеев, а случайных посетителей службы или прозелитов. Бог в дальнейшем именуется не собственным именем, a "Sabbatistes" ("Субботник"). Если кто захочет принести возношение, то пусть будет позволено желающему принести возношение. Первое (постановление) гласит: увенчать Эфибелия, главу синагоги. А из подношении, находящихся в храмах, и из надписей на стенах и на подношениях никому да не будет позволено ничего зачеркнуть, испортить или уничтожить. Если же кто-либо, преступив, совершит (что-либо запрещенное) или согрешит перед богом-субботником, он пусть уплатит богу-субботнику и саббатистам 90 драхм и городу 90 драхм и династу. Пусть эта стела будет клятвенной, что одинаково никто не принял дня. Смысл этой нелепой по конструкции фразы остается невыясненным. Пусть священник распорядится взносами богу на благоустройство места. 158. Лукнан, Собрание богов В результате религиозного синкретизма на Олимп проникло множество новых, подчас довольно странных богов. Решено принять меры против засорения Олимпа чуждыми элементами. Бог шутки Мом выступает общественным обвинителем и, перебрав в своей речи всех чужеземных богов, читает проект постановления, пародирующего по форме постановления народных собраний. Постановление. В час добрый. В законном собрании, созванном в седьмой день этого месяца, Зевс был пританом (председ.), проедром - Посейдон, Аполлон - епистатом, Мом, сын ночи,- письмоводителем, а Сон выступил со следующим заявлением: Ввиду того, что многие чужеземцы - не только эллины, но и варвары - отнюдь не достойны делить с нами права гражданства, неизвестно каким способом попали в наши списки, приняли вид богов и так заполнили небо, что пир наш стал теперь похожим на сборище беспорядочной толпы, разноязычной и сбродной, что начало не хватать амброзии и нектара и кубок стал стоить целую мину (100 драхм) из-за множества пьющих; ввиду того, что они самоуправно вытолкали богов древних и истинных, требуя первых мест вопреки отцовским обычаям и желая большего почитания на родине,- постановил совет и народ созвать собрание на Олимпе около времени зимнего солнцеворота и выбрать семь судей из богов истинных, трех из древнего совета Кроноса, четырех же из числа "двенадцати" и среди них Зевса; судьи эти должны заседать по закону, поклявшись присягой Стикса; Гермес же пусть созовет всех, кто только хочет участвовать в собрании. Пришедшие пусть приведут готовых присягнуть свидетелей и принесут доказательства своего происхождения. После этого пусть они выходят поодиночке, а судьи, произведя расследование, либо объявят их богами, либо отошлют обратно в их могилы и семейные гробницы. Если же будет замечено, что кто-нибудь из отвергнутых и однажды исключенных судьями снова попытается проникнуть на небо, пусть сбросят его в тартар. И каждый пусть делает только свое дело. Афина не должна исцелять, Асклепий -пророчествовать. Аполлон пусть не исполняет сразу столько дел, но, выбрав что-нибудь одно, да будет либо пророком, либо музыкантом, либо врачом. Философам пусть запретят выдумывать праздные имена и болтать о том, чего они не знают. У тех же, кто раньше был несправедливо удостоен храмов или жертвоприношений, изображения отнять и поставить статуи Зевса, Геры, Аполлона или кого-нибудь другого, им же город пусть насыпет могильный холм и поставит столб вместо алтаря. Если же кто не послушается приказания и не захочет предстать судьям, то его осудят заочно. Таково наше постановление. ЗЕВС. Справедливейшее постановление, Мом, и, кто с ним согласен, пусть поднимет руку; или нет, пусть просто будет оно выполнено. Ведь я знаю, что большинство стало бы голосовать против. Теперь же уходите; а когда возвестит Гермес, то придите все с очевидными приметами и убедительными доказательствами вашего происхождения, с именем отца и матери, с объяснениями, откуда вы и каким способом стали богами и какой вы филы и фратрии. А если кто не предъявит всего этого, то судья даже и не посмотрит на то, что у него на земле много храмов и что люди считают его богом. 159. "Пукиан, "Александр, или Лжепророк" Может быть, мой дорогой Цельс, ты думаешь, что описать жизнь Александра, обманщика из Абонотиха, его выдумки, проделки и предсказания и прислать тебе это все в виде отдельной книги - задача маленькая и легкая? Если бы кто-нибудь захотел изложить все в подробностях, то это было бы не легче, чем описать деяния Александра, сына Филиппа. Насколько последний велик своей доблестью, настолько же первый известен своей низостью... Мне стыдно за нас обоих: за тебя, что ты просишь запечатлеть в записях память о трижды проклятом человеке, за себя - что я прилагаю старание описать дела человека, который достоин не того, чтобы о нем писали образованные люди, но того, чтобы его разорвали на части обезьяны или лисицы в громадном театре на глазах разноплеменной толпы зрителей... Сперва несколько опишу тебе его самого, с возможным сходством, насколько я в силах, хоть я и не искусный живописец. Итак, он был высок ростом, красив, имел в себе действительно что-то божественное; кожа его отличалась белизной, подбородок был покрыт редкой бородой, волосы он носил накладные, чрезвычайно искусно подобрав их к своим, и большинство не подозревало, что они чужие. Его глаза горели каким-то сильным вдохновенным блеском. Голос он имел очень приятный и вместе с тем звучный. Словом, он был безупречен, с какой стороны на него ни посмотреть... Сам он однажды в письме к Рутилиану, своему зятю, говоря о себе с большой скромностью, счел возможным приравнять себя Пифагору. Но да будет ко мне милостив Пифагор, этот мудрец с божественным разумом!.. Если бы кто-нибудь собрал все гнусные и злостные клеветы, рассказываемые про Пифагора, в истинность которых я никогда не верю, то все это оказалось бы самой незначительной частью злодейств Александра... Представь себе человека без предрассудков, смелого, готового на опасный шаг, терпеливого в исполнении задуманного, обладающего даром убеждения и умеющего внушить доверие, изобразить добрые чувства и представить все противоположное своим искренним намерениям... Мальчиком Александр был очень красив... Он без зазрения совести предавался разврату и за деньги принадлежал всем желающим... Учитель его и любовник был тианиец родом из числа людей, близких к Аполлонию Тианскому и знавших его комедию. Ты видишь, из какой школы вышел человек, о котором я тебе рассказываю. Когда у Александра стала уже расти борода, его тианиец умер, и Александр очутился в бедности... Мечты у него, однако, были отнюдь не скромные. Он вошел в сообщество с каким-то хронографом из Византии, из числа тех, что странствуют по общественным играм, человеком с еще более гнусной душой... Они стали странствовать вместе, обманывая и занимаясь предсказаниями, причем стригли глупых людей (так исстари на языке магов называется толпа). Как раз в этих обстоятельствах они встретили Макетиду, богатую женщину, уже пожилую, но желавшую еще быть любимой. Они стали жить на ее счет и ездили с ней из Вифинии в Македонию... В Пелле они увидали огромных змей, вполне ручных и настолько безобидных, что их могли кормить женщины... Там они покупают за несколько оболов одну из самых красивых змей... И вот наших два негодяя, способных на великие злодеяния, сойдясь вместе, без труда поняли, что человеческая жизнь находится во власти двух величайших владык - надежды и страха - и что тот, кто сумеет по мере надобности пользоваться обоими, очень скоро разбогатеет. Они видели, что и боящийся и надеющийся - каждый чувствует страстное желание и необходимость узнать будущее... Разбирая свое положение со всех сторон, они задумали учредить прорицалище и устроить оракул... Успех превзошел их ожидания и расчеты... Александр приобрел известность, прославился и стал предметом удивления. Иногда он изображал из себя одержимого, и из его рта выступала пена, чего он легко достигал, пожевав корень красильного растения - струтия. А для присутствующих эта пена казалась чем-то божественным и страшным. Кроме того, для них уже давно была изготовлена из тонкого полотна голова змеи, представлявшая некоторое сходство с человеческой. Она была пестро раскрашена, изготовлена очень правдоподобно и раскрывала посредством сплетенных конских волос свою пасть и снова закрывала ее. Змея, приобретенная в Пелле, находилась у Александра и кормилась в его жилище; ей предстояло своевременно появиться и вместе с ним разыгрывать театральное представление, в котором ей была отведена первая роль. Когда пришло время действовать, вот что было придумано. Ночью Александр пошел к недавно вырытым ямам для закладки основания будущего храма. В них стояла вода, набравшаяся из почвы или от выпавшего дождя. Он положил туда скорлупу гусиного яйца, в которую спрятал только что родившуюся змею и, зарыв яйцо глубоко в грязь, удалился. На рассвете Александр выбежал на площадь обнаженным, прикрыв свою наготу лишь золотым поясом, держа в руках кривой нож и потрясая развевающимися волосами, как нищие одержимые жрецы Великой Матери. "Митрагирты", нищенствующие бродячие жрецы. Он взобрался на какой-то высокий алтарь и стал произносить речь, поздравляя город со скорым приходом нового бога. Присутствующие - сбежался почти весь город с женщинами, старцами и детьми - были поражены, молились и падали ниц. Александр произносил какие-то непонятные слова, вроде еврейских или финикийских, чем привел всех в изумление, так как они ничего не понимали в его речи, кроме имен Аполлона и Асклепия, которых он все время упоминал. Затем обманщик бросился бежать к строящемуся храму; приблизившись к вырытым углублениям и к приготовленному им заранее источнику оракула, он вошел в воду и громким голосом стал петь гимны Аполлону и Асклепию, приглашая богов явиться в город. Затем Александр попросил чашу, и, когда кто-то из присутствующих подал ему сосуд, он погрузил его в воду и без затруднения вытащил вместе с водой и илом яйцо, в котором он заранее спрятал бога, залепив отверстие воском и белилами. Змея - атрибут бога-целителя Асклепия. Взяв яйцо в руки, он говорил, что держит самого Асклепия... Разбив его, Александр взял в руки змейку. Присутствовавшие, увидев, как она движется и извивается вокруг его пальцев, тотчас же закричали и стали приветствовать бога, поздравляя город с новым счастьем... Александр снова бегом отправился домой, неся с собой новорожденного Асклепия... Весь народ следовал за ним, и все были одержимы и сходили с ума от больших надежд... Тогда Александр, усевшись в богатом наряде в небольшом помещении на ложе, взял за пазуху Асклепия из Пеллы, отличавшегося, как я говорил, величиной и красотой. Он обвил змею вокруг своей шеи, выпустив хвост наружу. Змея была так велика, что находилась за пазухой и волочила часть своего тела по земле. Александр скрывал только голову змеи, держа ее под мышкой... из-под своей бороды с другой стороны выставил змеиную голову из полотна, как будто она действительно принадлежала змее, которую все видели. Представь себе теперь помещение не очень светлое... и густую толпу напуганных, заранее объятых трепетом и возбужденных надеждой людей. Входящим, несомненно, казалось чудесным, что из животного, только что родившегося, в течение нескольких дней выросла такая большая змея, к тому же с человеческим лицом и ручная. Посетители толкали друг друга к выходу и, не успев ничего хорошо разглядеть, уходили, теснимые вновь входившими непрерывной толпой... Говорят, что негодяй устраивал подобные представления не один раз, но весьма часто, особенно когда приезжали новички из богатых людей... Все было так хитро устроено, что требовался какой-нибудь Демокрит, или сам Эпикур, или Метродор, или какой-нибудь другой философ, имевший твердый, как сталь, разум, чтобы не поверить всему этому и сообразить, в чем дело... Понемногу вся Вифиния, Галатия и Фракия стали стекаться к Александру... И вот, когда пришло время выполнить то, ради чего все эти ухищрения были выдуманы, то есть изрекать желающим оракулы и предсказывать будущее, Александр взял пример с Амфилоха... (который) недурно вышел из затруднительного положения, предсказывая киликийцам будущее и беря за каждое предсказание по два обола... Александр советовал каждому написать на табличке, чего он желает или что он особенно хотел бы знать, затем завязать и запечатать табличку воском, глиной или чем-нибудь вроде этого... Придумав разнообразные способы снимать печати, Александр прочитывал каждый вопрос и отвечал на него, как находил подходящим в данном случае; затем, завязав, запечатывал и отдавал их, к большому удивлению получавших. Часто среди них раздавалось: "И откуда он мог узнать, что я ему передал? Ведь я тщательно запечатал и печать трудно подделать, конечно, это сделал бог, который все знает в точности"... За каждое прорицание была назначена плата - драхма и два обола. Не подумай, мой друг, что этот доход был мал или приносил немного,- Александр собирал от семидесяти до восьмидесяти тысяч ежегодно, так как люди в своей ненасытности обращались к нему по десяти и пятнадцати раз. Все это происходило в пределах Ионии, Киликии, Пафлагонии... Когда же слава оракула перешла в Италию и достигла города римлян, все пришло в движение. Одни отправлялись сами, другие посылали доверенных лиц... Александр принимал приходивших к нему дружелюбно, располагал к себе гостинцами и вообще богатыми подарками. Возвращаясь от него, они готовы были не только возвещать ответ оракула, но и восхвалять бога и рассказывать про оракул и про самого Александра ложные чудеса... Кроме всего предпринятого в Италии, Александр придумал также следующее: он установил какие-то мистерии, продолжавшиеся три дня подряд, с шествиями, в которых участвовали носители факелов и жрецы, объяснявшие священнодействие. Как в Афинах, первый день мистерий начинался возгласом: "Если какой-нибудь безбожник, христианин или эпикуреец придет подсматривать наши тайные богослужения, он будет изгнан; верные пусть приступают к таинствам в честь бога, в добрый час". Непосредственно после этого возгласа происходило изгнание. Элевсинские мистерии в Афинах начинались с возгласа "halade, mystai" - "к морю, посвященные". Александр первый произносил: "Христиан -вон", а толпа отвечала: "Вон эпикурейцев". Затем происходило священное представление: разрешение от бремени Латоны, рождение Аполлона, его брак с Коронидой, рождение Асклепия. На второй день справлялось явление (змея) Гликона и рождение этого божества. На третий день был представлен брак Подалирия и матери Александра; этот день носил имя "дадис", так как зажигались факелы. По-гречески - dades. Напоследок же справляли любовь Александра и Селены и рождение жены Рутилиана. Факелоносцем и главным жрецом был Эндимион-Александр, то есть Александр изображал возлюбленного Луны - Эндимиона. Он возлежал посреди храма и, конечно, спал; вместо луны к нему спускалась с потолка, как с неба, некая Рутилия, молодая и красивая жена одного из императорских прокураторов; она действительно была влюблена в Александра и пользовалась взаимностью; на глазах ее несчастного мужа среди храма происходили поцелуи и объятия; и если б не слишком яркое освещение, то, конечно, было бы совершено и то, что происходит в тайне. Немного спустя Александр вновь выходил в наряде жреца и среди полного молчания громким голосом произносил: "Ио, Гликон!" Следовавшие за ним... это были пафлагонцы, обутые в грубые сапожищи и распространявшие запах чесночной похлебки,- отвечали в свою очередь: "Ио, Александр!"... Александр совершил также и нечто достойное величайшего смеха: получив в свои руки "Основные положения" Эпикура, самую, как ты знаешь, прекрасную из всех книг... он сжег ее на площади на костре из фигового дерева... Не знал этот трижды проклятый, что эта книжка является источником великих благ для тех, кто с ней встретится; не знал и того, какой мир, свободу и избавление от душевных волнений приносит она читающим, что она удаляет от нас страхи, привидения и пугающие нас знамения, так же как пустые надежды и чрезмерные желания, влагает в нас ум, истину и действительно очищает мысли - не факелами и морским луком и прочими подобными пустяками, но верным словом, истиной и смелой откровенностью... 160. Ditt. Or. 449. Пергам Демос почтил Публия Сервилия, сына Публия, Исаврика проконсула, оказавшегося спасителем и благодетелем города, давшего городу отечественные законы и непорабощенную демократию. (П. Сервилий Исаврик был проконсулом Азии в 48 г. до новой эры) 161. Ditt. Syll. 807, 15 сл. Мраморная доска, принадлежавшая храму Эскулапа возле Рима. Середина второго века. Валерию Апру, слепому солдату, бог (Эскулап) дал указание пойти взять кровь белого петуха с медом и растереть в мазь и в течение трех дней мазать его глаза. И он прозрел, и пришел, и всенародно возблагодарил бога. 162. CIG III 5041. В Нубии (Калабмех). II-III в. Надпись, характерная для религиозного синкретизма Санснос пишет, сын Псеносораписа: Почитай божественное. Жертвуй всем богам. В каждый храм входи с молитвою. Больше всего думай об отечественных (богах) и чти Изиду, Сераписа, величайших из богов. Спасителей, благих, благосклонных, благодетелей. 163. Ditt. Or. 722. Атриб (Египет). 374 г. По воле вседержителя бога и его Христа во всесчастливое царствование все покоривших господ наших Валентиниана, Валента и Грациана, августов от века, в счастливейшее их десятилетие (отсюда и определяется дата постройки ворот и начертания подписи) возведены с самого начала эти ворота, получившие имя божественнейшего царя нашего Валента, в правление сиятельнейшего господина префекта Египта Элия Палладия, при заведующем построенными воротами Флавии Кире, гражданине города. В добрый час. Христианский император наделяется титулом divus, как и его языческие предшественники. 164. Ditt. Or. 721. Египет. Надпись на сиринге (семиствольной флейте) Факелоносец священнейших элевсинских мистерий Никагор, сын Минуциана, афинянин, испробовав сиринги, много времени спустя после божественного Платона из Афин, восхищен и возблагодарил богов и благочестивейшего царя Константина, давшего мне это. Да будет милостив ко мне Платон и здесь. 165. P. Teb. II 416-W. 498 Калма сестре Сарапиаде привет. Сообщаю тебе, что я прибыл в Александрию... Намерен остаться в Антиноополе. Я прибыл в Александрию на богомолье. Не слушай людей, будто я намерен здесь остаться, я вскорости вернусь к тебе домой. 166. Р. Оху. I 110-W. 99. II в. Херемон приглашает тебя покушать на трапезу господа Сераписа в храме Сераписа завтра, то есть 15-го, после 9 часов. 167. Тертуллиан, de bapt. V Квинт Септимии Флоренс Тертуллиан, сын римского центуриона (офицера), принявший христианство и ставший пресвитером в Карфагене, является одним из крупнейших христианских апологетов. Помимо апологетических сочинений он написал большое количество богословских трактатов по различным вопросам христианской догматики, культа, нравственности. Его литературная деятельность относится к концу II и первой части третьего века. Тертуллиан был близок к монтанизму. Его фанатизм и мракобесие ярко выразились в провозглашенном им принципе: "верю потому, что нелепо". (Вот как это положение сформулировано Тертуллианом - de came Chr. V: "Распят сын божий - не стыдно, ибо это постыдно. И умер сын божий - это вполне достоверно, ибо нелепо. А погребенный, он воскрес-это верно, ибо невозможно"). Язычники, хоть они и чужды духовных познаний, сами приписывают идолам своим действующую в этом отношении силу, хотя и ошибаются, употребляя воды, лишенные всякой силы. У них в обычае посвящать в некоторые таинства посредством омовения - в таинства какой-нибудь Исиды и Митры... Действительно, в аполлоновых и элевсинских играх они погружаются в воду и заявляют, что делают это для возрождения и чтобы не получить наказания за свои прегрешения. 168. Тертуллиан, Praescr. haer. XL Если бы кому угодно было спросить, кто возбуждает и внушает ереси, я бы ответил: дьявол, который ставит своим долгом извращать истину и всячески старается в мистериях ложных богов подражать святым обрядам христианской религии. Он также кое-кого погружает в воду и обещает через крещение искупление грехов. Насколько я помню, Митра знаменует чело своих воинов, когда они посвящаются, приносят в жертву хлеб, представляет вид воскресения, предлагает одновременно венец и меч, запрещает жрецам жениться второй раз, имеет своих девственниц. 169. Апулей, Met. XI Л. Апулей из Мадавры (середина второго века) - адвокат, философ, поэт и авантюрист - оставил значительное литературное наследство. Его "Метаморфозы", авантюрно-сатирический роман о похождениях Люция, превращенного в осла, до сих пор пользуется популярностью, в частности эпизод об Амуре и Психее. Занимательная фабула и пикантное изложение дали повод прозвать роман Апулея "Золотым ослом". В книге XI автор подробно описывает обряд таинства Исиды и чин посвящения в ее мистерии. Это описание, наряду с трактатом Плутарха "De Is. et Os.",- наиболее полный источник в культе Исиды в римскую эпоху. Гл. 9. Среди этих шутливых развлечений для народа... двигалось и специальное шествие богини-спасительницы. Женщины, блистая чистыми покровами, радуя глаз разнообразными уборами, украшенные весенними венками, одни усыпали из подола цветочками путь, по дороге, по которой шествовала священная процессия, у других за спиною были привешены блестящие зеркала, чтобы подвигающейся богине был виден весь священный поезд; некоторые, держа в руках гребни из слоновой кости, движением рук и сгибанием пальцев делали вид, будто расчесывают и прибирают волосы владычице. Другие благовонными маслами и дивными ароматами окропляли улицы. Кроме того, большая толпа людей обоего пола с фонарями, факелами, свечами и всякого рода источниками искусственного света изображала прославление властителя светил небесных. Свирели и флейты, звуча сладчайшими мелодиями, создавали очаровательную музыку. Далее миловидный хор из избраннейшей молодежи, одетый в белоснежные рубашки и блестящие праздничные одежды, повторял строфы приятной песни, которую искусный поэт благоволением Камен написал для пения и смысл которой говорил уже о начале последующих, более важных богослужебных гимнов. Шли и Серапису посвященные флейтисты, держа свои инструменты наискосок по направлению к правому уху и исполняя по нескольку раз напевы, принятые в храме их бога. Затем следовало множество прислужников, уговаривавших народ дать дорогу шествию. Гл. 10. Тут движется толпа посвященных в таинства, мужчины и женщины всякого положения и возраста, одетые в сверкающие льняные одежды белого цвета. У женщин умащенные волосы покрыты прозрачными покрывалами, у мужчин блестят гладко выбритые головы. В качестве земных светил великой религии издают они пронзительный звон, потрясая медными, серебряными и даже золотыми систрами. Наконец высшие служители таинств, льняная белая одежда которых, подпоясанная у груди, узко спускалась до пят, несут знаки достоинства могущественнейших божеств. Первый нес лампу, горевшую ярким светом и нисколько не похожую на наши лампы, что зажигают на вечерних трапезах; эта была в виде золотой лодки, отверстие находилось на самой середине, и светильня давала гораздо более широкое пламя. Второй, одетый, как и первый, нес в обеих руках двойной алтарь, называемый "помощью"... За ним шел третий, неся тонко сделанную из золота пальму с листьями, а также жезл Меркурия. Четвертый изображал символ справедливости, протягивая ладонь левой руки; при природной бездеятельности своей она не предана ни хитрости, ни ловкости и потому скорее, чем правая рука, может олицетворять справедливость. Он же нес и золотой сосудик в форме соска, из которого он совершал возлияние молоком. У пятого была золотая веялка, наполненная лавровыми веточками, другой нес амфору. Гл. 11. Вскоре показалась и процессия богов, удостоивших воспользоваться человеческими ногами для передвижения. Вот наводящий ужас посредник между небесным и подземным миром, то с темным, то с сияющим ликом, высоко возносящий собачью морду Анубис, в левой руке держа жезл, правой потрясая зеленой пальмовой ветвью. Непосредственно за ним следует корова на задних ногах, плодородный символ всеродительницы-богини; неся ее на плечах, один из священнослужителей гордо выступал под блаженной ношей. Другой нес закрытую корзину, заключающую в себе ненарушимую тайну великого учения. Третий в счастливых своих объятиях нес почитаемое изображение верховного божества. Не было оно похоже ни на домашнее животное, ни на птицу, ни на дикого зверя, ни на человека какого-либо; но по мудрому замыслу оно самой странностью своей вызывало почтение, скрывая глубочайшим молчанием неизреченную сущность высокой веры. Ввиду такого своего значения оно было сделано из чистого золота следующим манером: то была искусно выдолбленная урна с круглым дном, снаружи украшенная диковинными египетскими изображениями; отверстие ее, подымаясь не очень высоко в виде горлышка, выступало далеко длинным носочком, а с другой стороны была широкая ручка, очень выгнутая, на которой извилистым узлом поднималась змея с чешуйчатой головой и полосатой вздутой шеей. Гл. 16... Среди подобных восклицаний, среди праздничных возгласов толпы, мало-помалу подвигаясь, приблизились мы к морскому берегу... Расставили там по чину священные изображения, и верховный жрец, произнося пречистыми устами священнейшие молитвы, горящим факелом, яйцом и серой очищает высшим очищением лодку, искусно сделанную и со всех сторон пестро разукрашенную удивительными рисунками в египетской манере, и, очищенную, посвящает ее богине. На счастливом судне этом блестящий развевался парус, на котором золотыми буквами были вышиты пожелания удачного начала новому плаванию. В виде мачты высилась круглая блестящая сосна с превосходным марсом, представлявшая приятное для глаза зрелище. Корма, выгнутая в виде гусиной шеи, покрыта была листовым золотом, а нижняя часть лодки сделана была из гладкого кедрового дерева. Тут вся толпа, как посвященные, так и непосвященные, наперерыв приносят сосуды с ароматами и другими в таком же роде приношениями, совершают возлияния из молочной смеси на воды. Наконец, когда лодка наполнена была щедрыми приношениями и соответственными жертвоприношениями, обрезают ленты у якоря и, предоставив лодку попутному и спокойному ветру, пускают в море. Когда расстояние почти что скрыло ее из наших глаз, носильщики снова взяли священные предметы, которые они принесли, и, составив по-прежнему торжественную процессию, все быстрым шагом начинают возвращение к храму. Гл. 17. Когда мы пришли уже к самому храму, великий жрец, те, кто нес священные изображения, и те, которые ранее уже были посвящены в святые таинства, войдя во святилище богини, расположили там по чину изображения, казавшиеся одушевленными. Тогда один из них, которого все называли писцом, стоя перед дверью, созвав как бы на сходку кружок пастофоров - так именовалась священная коллегия,- с высокого возвышения читает вслух из книги по писаному молитвы о благоденствии великого императора (принцепса), сената, сословия всадников и всего римского народа, в корабельщиках, кораблях и обо всех, кто живет под нашей державой, (затем) по греческому обряду (возгласил) так: aoia - эфесские (таинственные) буквы; этот возглас всем оказывается на счастье, судя по следовавшим за ним восклицаниям народа. Исполненный радости народ, держа в руках венки с листьями и веночки из вербены, поцеловал ступни серебряной статуи богини, стоявшей на пьедестале, и отправился по домам. Гл. 23... Наконец настал день, назначенный жрецом, и он повел меня, окруженного священным воинством, в ближайшие купальни. Там, совершив обычное омовение, призвав милость богов, он меня кропит в виде очищения и снова приводит к храму. Когда две дневных стражи уже протекли, он ставит меня перед самым подножием статуи и, сказав мне на ухо некоторые наставления, благостное значение которых нельзя выразить словами, перед всеми свидетелями наказывает мне воздержаться от чревоугодия и не вкушать десять дней подряд никакой животной пищи, а также не прикасаться к вину. Исполняю свято этот наказ о воздержании, а между тем наступает уж и день посвящения, и солнце склоняется к закату. Тогда со всех сторон приходит толпа посвященных, по старому обычаю принося мне поздравительные подарки, кто какой. Но жрец, удалив всех непосвященных, облекает меня в плащ из небесного полотна и, взяв за руку, вводит в святая святых. Может быть, ты страстно захочешь знать, усердный читатель, что там говорилось, что делалось. Я бы сказал, если бы позволено было говорить, ты бы узнал, если бы позволено было слышать. Одинаковой опасности подвергаются в случае такого дерзкого любопытства и рассказчик, и слушатель. Но, если ты объят благочестивой жаждой познания, не буду тебя больше томить. Итак, слушай и верь, что я говорю правду. Я достиг пределов смерти, преступил порог Прозерпины и снова вернулся, пройдя все стихии; в полночь я увидел солнце в сверкающем блеске, предстал перед богами подземными и небесными и вблизи поклонился им. Вот я тебе и передал, а ты, хотя и выслушал, остался в полном неведении. Но передам то единственное, что могу открыть, не нарушая священной тайны, непосвященным слушателям. Гл. 24. Настало утро, и по окончании богослужения я тронулся в путь, облаченный в двенадцать священных стол; хотя это принадлежит к святым обрядам, но я могу говорить об этом без всякого смущения, так как в то время масса народа могла это видеть. Ведь я стоял наверху по самой середине храма против статуи богини на деревянном помосте, выделяясь одеждой, правда полотняной, но расписанной цветами. С плеч за спину до самых пят спускался у меня драгоценный плащ. Взглянув на него внимательно, всякий увидел бы, что на мне кругом разноцветные изображения животных: тут и индийские драконы, и гиперборейские грифоны, животные, которых другой мир создает наподобие пернатых птиц. Стола эта у посвященных называется олимпийской. В правой руке я держал ярко горящий факел. Голову мою красиво облекал венок из светлой пальмы, листья которой расходились в виде лучей... Разукрашенный наподобие солнца, помещенный наподобие божественной статуи, я при внезапном открытии завесы был представлен на обозрение народа. После этого я торжественно отпраздновал день своего духовного рождения, устроив изысканную трапезу с отборными винами. Так продолжалось три дня... Наконец по указанию богини, внеся вклад за свое посвящение - конечно, далеко не соответствующий, но сообразно с моими средствами,- я начал готовиться к возвращению домой... Повергнувшись ниц перед изображением богини и прижавшись лицом к стопам ее, обливаясь слезами, прерываемый частыми рыданиями, глотая слова, я начал: Гл. 25. "О святейшая человеческого рода вечная заступница, смертных постоянная охранительница, что являешь себя несчастным в бедах нежной матерью. Ни день, ни ночь одна, ни минута какая краткая не протекает твоих благодеяний праздная. На море и на суше ты людям покровительствуешь, в жизненных бурях простираешь десницу спасительную, которой развязываешь неразрешимые узлы рока, судьбы ты ослабляешь гонения, зловещих звезд отводишь движение. Ты кружишь мир, зажигаешь солнце, управляешь вселенной, пожираешь тартар. Пред тобою ответственны звезды, благодаря тебе наступает чередование времен, радуются небожители, стихии - твои служители. Мановением твоим огонь разгорается, тучи сгущаются, поля осеменяются, посевы подымаются. Силы твоей страшатся птицы, в небе летающие, звери, в горах скитающиеся, змеи, по земле ползущие, киты, в океанах плавающие. И я, для воздания похвал тебе - нищий разумом, для жертв благодарственных - бедный имуществом, нет у меня полноты слов, чтобы выразить, что я о твоем величии чувствую. Ведь тысячи уст не хватило бы для этого и нескончаемого ряда языков, неустанных в велеречии; то единственное, что в состоянии сделать неимущий благочестивец,- то я и сделаю: лик твой небесный и божественность святейшую в глубине моего сердца запечатлею на веки вечные". Помолившись таким образом великой богине, я бросаюсь на шею жрецу Митры, ставшему уже моим отцом, и, покрывая его поцелуями, прошу прощения, что не могу отблагодарить его как следует за его благодеяния. 170. Надпись из Иоса. A. Deissmann, Licht vom Osten, С. 94 сл. II-III в. Такой-то посвятил это Исиде, Серапису, Анубису и Гарпократу. Я - Исида, владычица всякой страны, я воспитана Гермесом и вместе с Гермесом изобрела демотические письмена для того, чтобы не все писали одинаковыми буквами. Я положила законы людям и издала законоположения, которых никто не может изменить. Я старшая дочь Кроноса. Я жена и сестра царя Осириса. Я (звезда), восходящая в созвездии божественного Пса. Я та, которую у женщин называют богиней. Мне построен город Бубастис. Я отделила землю от неба. Я указала пути звездам. Я установила порядок движения солнца и луны. Я изобрела мореплавание. Я сделала справедливое сильным. Я свела женщину с мужчиной. Я предписала женщинам носить плод до десятого месяца. Я установила закон, чтобы родители были любимы детьми. Я наложила кару на тех, кто относится к родителям без любви. Я вместе с братом Осирисом положила конец людоедству. Я указала людям очищения. Я научила почитать изображения богов. Я освятила участки богов. Я разрушила власть тиранов. Я добилась, чтобы женщины были любимы мужчинами. Я сделала справедливость сильнее золота и серебра. Я законоположила, чтобы истина считалась прекрасной. Я изобрела брачные контракты. Я указала эллинам и варварам их наречия. Я сделала так, чтобы прекрасное и постыдное отличались между собой по природе... 171. "Лукиан, О Сирийской богине В Библе я видел великое святилище Афродиты Библосской, в котором справляются оргии в честь Адониса. Афродита - эллинизированное название сирийской богини Ма, которую римляне называли просто Magna Mater - Великая Мать. Я ознакомился и с ними. Говорят, что эти оргии установлены в честь Адониса, раненного в этой стране вепрем; в память о его страданиях местные жители ежегодно подвергают себя истязаниям, оплакивают Адониса и справляют оргии, а по всей стране распространяется великая печаль. Затем, прекратив удары и плач, они приносили жертву Адонису, как умершему. На следующий день они рассказывают, что он жив и удалился на небо; в то же время они бреют себе головы, как египтяне, когда умирает Апис... ...В стране Библе есть еще и другое чудо: это - река, плещущая с Ливанских гор в море. Имя ее - Адонис. Каждый год она меняет свой цвет, делаясь кровавой. Впадая в море, она окрашивает его на далекое пространство и тем указывает библосцам время великой печали. Рассказывают, что в эти дни на Ливане уязвляется Адонис и что его кровь, стекая в реку, меняет ее цвет. Отсюда река и получила свое имя. Так думает большинство. Мне же один библосец указал на другую, по его мнению, истинную, причину этого явления. "Чужестранец,- сказал он мне,- река Адонис протекает по Ливану, почва которого имеет красноватый оттенок. Свирепые ветры, поднимающиеся в эти самые дни, несут эту землю с большою примесью сурика в реку. Таким образом, земля эта, а вовсе не кровь Адониса, на которую указывают, придает реке кровавый цвет"... ...Самое большое среди них (святилищ) это, мне кажется, то, которое находится в Гиераполе. Святилище это, и вся местность вокруг, наиболее почитаемо и священно... Также и по богатству это святилище среди всех известных мне занимает первое место, так как к нему стекаются деньги из Аравии, Финикии, Вавилонии, Каппадокии. Приносят их также киликийцы и ассирийцы... ...Пропилеи храма повернуты на север, высота их около 30 саженей. В этих-то пропилеях и стоят фаллы высотою в 30 саженей, сооруженные Дионисом. На один из этих фаллов два раза в год влезает человек и остается на его вершине в течение семи дней... Я думаю, что и этот обряд совершается в честь Диониса. Мое мнение подтверждается тем, что при посвящении фаллов Диониса, как известно, ставят на них человеческие фигурки из дерева; зачем это делается, я не могу объяснить, но мне кажется, что человек, влезающий на фалл, подражает этим деревянным человечкам. Поднявшись наверх, человек спускает вниз длинную веревку, заранее припасенную, и на ней подтягивает все, что ему нужно,- дерево, одежды, орудия. С их "помощью он устраивает себе шалаш, где и сидит, оставаясь на фалле, в течение упомянутого числа дней. Многие приносят ему золото, серебро, медь, оставляют их неподалеку от него и, сказав свое имя, уходят. Человек, стоящий внизу, сообщает имена жертвующих верхнему, и тот творит за каждого молитву. Молясь, он ударяет в медный инструмент, издающий громкий и резкий звук. 172. Филострат, V. Ар. С легкой руки Гиерокла, написавшего в конце 111 в. антихристианское сочинение, где он сопоставляет Аполлония Тианского с Иисусом, создалось представление об Аполлонии как о сопернике христианства. Между тем для этого нет основании. Дошедшая до нас биография Аполлония, написанная в начале III в. Филостратом, составлена в жанре Деянии апостолов, а многие чудеса Аполлония напоминают евангельские чудеса и представляют очевидное заимствование. Лукиан, по-видимому, считал Аполлония шарлатаном. Во всяком случае не только в Греции, но и в арабской (где он именуется Balinas), сирийской и еврейской литературе он слывет как специалист по магии; имеются неизученные арабские рукописи приписываемых Аполлонию сочинений по магии, астрологии, телесматике. По данным Филострата, Аполлоний был идеологом вымирающих остатков восточной земельной аристократии эпохи эллинизма; нивелирующая сила Римской империи лишила их места в политической жизни страны, им оставалось лишь проповедовать самоотречение и философский аскетизм и предаваться реакционным мечтаниям о невозвратном былом величии. А такова именно была проповедь Аполлония. Что касается личности Аполлония, то с некоторой достоверностью можно сказать, что он вышел из состоятельной семьи, получил обширное образование, много путешествовал, проповедовал новопифагорейскую религиозную мистику, принимал деятельное участие в политической жизни, был причастен к заговору против Домициана, был близок ко двору императоров и умер в начале II в. При жизни он пользовался почитанием как чудотворец и мудрец, а после смерти ему воздавали кое-где культ как герою. Каракалла воздвиг ему часовню, а во многих храмах стояли его статуи. Из сочинений Аполлония сохранился небольшой отрывок (у Евсевия) из его трактата "О жертвоприношениях" и несколько писем (большинство приписываемых ему подложно); следы написанной им биографии Пифагора сохранились у Ямвлиха. Основное издание относящихся к Аполлонию текстов - Flavii Phiiwstrati quae supersunt, ed. Kayser, Turicii, 1844, в том числе Vita Apoll., Apoll. Tyanensis epistolae, Eusebius c. Hieroclem. Филостратово жизнеописание Аполлония в этой книге цитируется сокращенно: "V. Ар.". 1.11. ...Но, продолжал Аполлоний, если они (боги) такие всеведущие, тогда тот, кто приходит в храм и имеет чистую совесть, должен бы молиться следующим образом: "О боги, дайте мне, что мне полагается". Ибо, о жрец, ведь благочестивому будет полагаться хорошее, а нечестивому - противоположное. I. 17. Его речь текла не дифирамбом и не была украшена поэтическими изречениями, она не была изысканной... Он не изощрялся в остроумии и не любил пространных речей. Никто не слыхал, чтоб он иронизировал... он изрекал, как оракул: "я знаю", или "мне кажется", или "куда вы клоните", или "надо знать". Его изречения были кратки и сильны, как адамант, его образы значительны и метки, и его слова находили отклик, как законы, диктуемые с высоты трона. I. 34. По словам Дамиса он знал, что Аполлоний в полном соответствии со своим образом мысли, верный своей молитве: "Боги, дайте мне владеть немногим и ни в чем не испытывать потребности" - не выразит никакого желания. IV. 3. (Аполлоний сказал:) "Вы видите, воробьи заботятся друг о друге и радуются своему обществу, а мы, люди, этого не понимаем. Когда кто-нибудь ценит общество других, мы скорее говорим о неумеренности, роскошестве и т. п., а тех, кому он уделяет от своего добра, мы называем льстецами и блюдолизами". IV. 10. Когда Эфес постигла чума и ни одно средство не могло победить эпидемию, они послали к Аполлонию, желая, чтоб он уврачевал их страдания. Он не стал медлить, но произнес: "iomen" (идем) и оказался в Эфесе, подобно Пифагору, который одновременно был в Туриях и в Мегапонте. Созвав затем эфесян, он сказал: "Мужайтесь, сегодня я прогоню чуму". Затем он повел всю молодежь к театру перед статуей Апотропея (Геракла в роли отвратителя чар). Здесь стоял старик с грязным лицом, одетый в лохмотья, по всем видимостям нищий, ловко вращавший глазами; у него была сума, в ней кусок хлеба. Аполлоний велел эфесянам окружить его и крикнул: "Хватайте камни во множестве и убейте врага божьего". Но эфесяне изумились этим словам, и им казалось жестоким побить камнями такого жалкого чужестранца, который взывал к милосердию и плакал. Но Аполлоний их подогревал, чтобы они наседали на него и не дали ему бежать. Тогда кое-кто начал бросать (камни), и, когда нищий, который раньше так жалостно смотрел, стал дико озираться и глаза его оказались полны страшного огня, эфесяне узнали в нем злого духа и побили его камнями, так что он оказался погребенным под грудой камней. Через некоторое время Аполлоний велел убрать камни, чтоб осмотреть убитого. Но человек, которого, как им казалось, они побили камнями, исчез, а под камнями оказался пес из породы молосских, величиною со льва, раздавленный и испускающий пену, как бешеный. IV. 31. Его речи в Олимпии касались самых интересных предметов. Он говорил с порога храма в мудрости, храбрости, самообладании и обо всех добродетелях и приводил своих слушателей в изумление содержанием и формой своей речи. IV. 40. "А о чем ты молишься, когда приступаешь к алтарю?" - спросил он мудреца. "Я молюсь,- ответил Аполлоний,- чтобы господствовала справедливость, чтобы не преступали законов, чтобы философы оставались бедными, другие богатыми, но без фальши".- "А моля о столь великих вещах, рассчитываешь ли ты, что действительно их получишь?" - "Конечно,- ответил Аполлоний,- ибо я все суммирую в одно и, приступаю к алтарю, я молюсь: о боги, дайте мне то, что мне надлежит". IV. 45. Одна женщина умерла в день своей свадьбы - по крайней мере ее сочли мертвой. Жених с плачем следовал за гробом, и Рим горевал вместе с ним, ибо девица была из знатного дома. Когда Аполлоний встретил погребальное шествие, он сказал: "Поставьте гроб, я утишу ваши слезы по поводу девушки". Так как он спросил об ее имени, толпа подумала, что он хочет произнести обычную надгробную речь. Но он коснулся мертвой, произнес несколько непонятных слов (сравни Мк., 5:41.) и разбудил мнимоумершую, та обрела голос и вернулась в отцовский дом, как Алкестида, когда Геракл вновь призвал ее к жизни. Филострат, передавая это чудо, пытается найти для него разумное объяснение: девица, дескать, была не мертвая, а лишь мнимо умершая. Здесь почти буквальное совпадение с текстом евангелия (Мк., 5:35-42). Когда родственники захотели сделать ему подарок в 150 000, он сказал: "Пусть это будет приданным для девицы". VII. 7. Когда Домициан убил своего родственника Сабина и женился на его жене Юлии - Юлия была племянницей Домициана, дочерью Тита,- Эфес праздновал эту свадьбу. Аполлоний же приступил к алтарю и сказал: "О ночь древних данаид, какой единственной ты была!" Намек на миф о дочерях Даная, которые в брачную ночь перебили своих женихов. Аполлоний вообще изображается активным противником Домициана и заговорщиком. VI. 11. (Речь девы-олицетворения пифагорейской философии.) Я непривлекательна и сулю трудности. Ибо кто присоединится к моему учению, тем самым отрекается от вкушения животной пищи, должен забыть о вине, чтобы не расплескать сосуда мудрости, который держится лишь в душах, не знающих вина; ни мягкое платье не будет греть его, ни шерсть, снятая с живых существ, обувь я им разрешаю носить только из лыка, спать - как попало, а если я увижу, что он поддается похоти, то у меня есть бездна, куда его столкнет Справедливость - служанка мудрости; я до такой степени трудна для избравших меня, что я налагаю оковы и на их уста. Пифагорейцы не ели мяса, .носили одежду и обувь только из растительных тканей и налагали иногда на себя обет молчания. Но узнай зато, что ты получишь, если выкажешь себя стойким и верным. Мудрость и Справедливость сами собой тебе достанутся. Ты будешь далек от зависти. Ты никогда не будешь испытывать страха перед тиранами, а для них ты будешь страшен, богам ты с малой жертвой будешь больше угоден, чем те, кто проливает пред ними кровь быков. Если ты сохранишь чистоту, я дам тебе дар предвидения и сообщу такую ясность твоему взору, что ты познаешь, что такое бог, что - человек и что - обманчивая фантазия в человеческом образе. VII. 26. Мы, люди, в течение всего того времени, которое именуем жизнью, находимся в темнице, наша душа, прикованная к смертному телу, многое терпит. VII. 40. А когда заключенные, которых он несколько дней тому назад покинул, снова его увидели, они все обняли его, ибо они уже не надеялись увидеть его вновь. Как дети льнут к отцу, который ласково и умеренно их увещевает и получает, так все тянулись к Аполлонию и открыто это заявляли. А у него для каждого находилось внимание и доброе слово. VIII. 30. (Арестованный при храме Диктинны по обвинению в чародействе, Аполлоний) в полночь освободился от оков, созвал связавших его, чтобы показать, что он не думает скрываться, и побежал к дверям храма, которые перед ним широко распахнулись; когда же он вошел внутрь, двери закрылись, как если бы их кто запер, и глас раздался дев поющих: "Гряди с земли, гряди на небо, гряди". VIII. 31. Могилы Аполлония, действительной или мнимой, я нигде не нашел, хотя и объездил большую часть земли. Повсюду я слышал чудесные сказания, а в Тианах я видел храм, воздвигнутый ему на средства императора: сами императоры считали его достойным императорских почестей. 173а. Сенека, ер. XVII 2 (102), 23 сл. Луций АНней Сенека (3 г. до новой эры-65 г. новой эры) -оратор, вельможа и философ-стоик, оставивший довольно обширное литературное наследство, главным образом философско-нравственного характера. Обширное образование и огромное богатство позволили ему на досуге развивать философию "самоотречения, презрения к земным благам", которые были у него в изобилии. "Этот стоик,- говорит Энгельс,- проповедовавший добродетель и воздержание, был первым интриганом при дворе Нерона, причем дело не обходилось без пресмыкательства; он добивался от Нерона подарков деньгами, имениями, садами, дворцами и, проповедуя бедность евангельского Лазаря, сам-то в действительности был богачом из той же притчи. Только когда Нерон собрался схватить его за горло, он попросил императора взять у него обратно все подарки, так как, дескать, с него достаточно его философии". Проповедь смирения и самоотречения на земле во имя воздаяния на небе, затушевывание земного неравенства сказкой о равенстве всех перед лицом бога была великолепно усвоена христианскими авторами, которые, по выражению Энгельса, бесцеремонно использовали стоическую философию, и в особенности сочинения Сенеки. Энгельс назвал Сенеку "дядей христианства". Действительно, христиане считают Сенеку "своим". Тертуллиан (De anima 20) говорит о нем "saepe noster" ("часто наш"), а Иероним его прямо называет "Seneca noster" ("наш Сенека"). Лактанций (Inst. div., I 5) поражается совпадением философии Сенеки с "божественным учением". В средние века была сфабрикована даже апокрифическая переписка между Сенекой и апостолом Павлом. Но христианство, использовав стоическую мораль, дало ей новое, фантастическое оформление. Оно "создало небо и ад, и был найден выход, который вел страждущих и обездоленных из нашей земной юдоли в вечный рай. И в самом деле, только надеждой на воздаяние в потустороннем мире можно было возвести стоикофилоновское самоотречение от мира и аскетизм в один из основных этических принципов новой мировой религии, способной увлечь угнетенные народные массы" (Ф. Энгельс). Есть здесь наиболее характерные отрывки из стоической морали Сенеки, близкой к христианскому учению. Эти мгновения смертной жизни лишь прелюдия для другой, лучшей и более долгой жизни. Подобно тому, как утроба матери хранит нас девять месяцев и подготовляет нас не для себя, но для другого мира, куда мы появляемся приспособленные дышать и жить свободно, точно так же в промежуток между младенчеством и старостью мы созреваем для нового рождения. Нас ожидает новое рождение, новое положение вещей. Мы можем видеть небо еще только на расстоянии; поэтому ожидай бестрепетно того решительного часа (смерти) - он будет последним для тела, не для души. Все вещи вокруг тебя рассматривай как багаж в гостинице: придется переехать. Природа обнажает входящего и выходящего, нельзя унести больше, чем ты принес с собою (в жизнь); более того, даже из того, что ты принес в жизнь, многое придется оставить: с тебя будет снят облекающий тебя последний покров - кожа; совлекут мясо и разлитую, циркулирующую по всему телу кровь, отнимут кости и жилы - опору и сосуды для жидких и мягких частей тела. Но этот день, которого ты страшишься, как последнего,- день рождения в вечность. 1736. Сенека, ер. V 6 (47) 1. От тех, кто у тебя бывает, я с удовольствием узнал, что ты живешь в дружбе со своими рабами. Это соответствует твоему благоразумию и образованию. "Они рабы", но они люди; "они рабы", но они твои сожители; "они рабы", но они твои покорные друзья; "они рабы", но они твои сорабы, если поразмыслить, что судьба может повернуться к тому и другому. 2. Я поэтому смеюсь над теми, кто считает позором обедать с рабом: что здесь позорного, если не считать высокомерного обычая господ обедать в окружении толпы стоящих рабов? Хозяин ест больше, чем воспринимает; в своей огромной жадности он нагружает свой растянувшийся желудок. 3. А несчастным рабам нельзя раскрыть губы даже для того, чтобы что-нибудь сказать. Розга заглушает всякий ропот, даже за случайный кашель, чихание или рыдание не освобождают от побоев. Весь вечер они стоят голодные и безмолвные. 4. В результате те, которым в присутствии господина не разрешается говорить, злословят о нем. Напротив, те, у которых были беседы не только в присутствии господина, но и с ним, которым рта не зашивали, готовы были рисковать за него головой, отвратить на себя угрожающую ему опасность: на пирах они (свободно) разговаривали, зато под пыткой молчали, то есть не показывали на своего господина. 5. Далее о той же заносчивости гласит пословица: сколько рабов, столько врагов. Они не враги, мы делаем их врагами. Я уже не буду говорить о жестоком, бесчеловечном поведении, когда мы обращаемся с ними не как с людьми, а как со скотом... 10. Подумай, что тот, кого ты зовешь своим рабом, родился таким же путем, наслаждается тем же небом, так же дышит, так же живет, так же умирает... 11. Сколько раз приходило в голову - а что, если бы твой господин позволял себе по отношению к тебе то же, что и ты в отношении своего раба? 12. "Но у меня нет никакого господина",- скажешь ты. Дай срок - может быть, у тебя еще будет. Разве ты не знаешь, в каком возрасте попали в рабство Гекуба, Крез, мать Дария, Платон, Диоген?.. 15. "Что же, не посадить же мне за стол всех рабов?" - так же, как и не всех свободных... Пусть обедают с тобою некоторые, достойные этого, а другие - для того, чтобы стать достойными... 17. "Он раб"; но, может быть, он свободен духом. "Он раб"; так что же, это ему повредит? А покажи, кто не раб. Один служит похоти, другой жадности, третий - честолюбию, все вместе - надежде, все - страху. Я приведу тебе бывшего консула, находящегося в рабстве у старухи, богача - у служаночки, я назову тебе знатнейших юношей в рабстве у пантомимов, а ведь добровольное рабство - самый позорный вид его... 19. Я поэтому считаю, что ты поступаешь вполне правильно, когда не хочешь, чтобы рабы тебя боялись, и применяешь словесное воздействие. 174. Сенека, ad Marc X.I... дети, почести, богатство, обширные залы и передние, набитые толпою клиентов, славное имя, знатная или красивая супруга и все прочее, зависящее от неопределенной изменчивой судьбы,- все это - принадлежности чужие, наемные; ничто не дается в дар; сцена обставляется бутафорией, которая снесена из разных мест и которую придется возвратить; кое-что придется отдать в первый же день, иное - на второй день, очень мало сохранится до конца... 2... мы получаем только право пользования, проценты, а срок определяет хозяин этого дара, мы должны иметь всегда наготове то, что нам дано на неопределенный срок, и по первому требованию возвратить без возражений... 4. Быстро ловите радость от детей и в свою очередь дайте детям насладиться вами, исчерпайте всякую радость без промедления; вам не дана отсрочка на эту ночь - нет, я взял слишком большой срок - на этот час. Надо торопиться, сзади наседают. XXV. 1. Поэтому нечего тебе бегать на могилу сына: там лежит самая худшая и самая тягостная для него часть - кости и прах, части, принадлежащие ему не больше, чем платье и другие покровы тела. Весь он исчез, он ушел, не оставив ничего своего на земле. Побыв некоторое время над нами, пока он не очистился и не сбросил с себя приставшие к нему пороки и всю мишуру тленного бытия, он затем вознесся к вышним и обретается среди блаженных душ. Он в кругу святых - Сципионов и Катонов. 175. Сенека, de vita beata XXI 1. "Почему такой-то занят философией, а вместе с тем живет так богато? Почему он говорит, что надо презирать богатство, а владеет им? Называет жизнь презренной и, однако, живет? Говорит, что надо пренебрегать здоровьем, и, однако, тщательнейшим образом его оберегает и желает его в лучшем виде? Считает, что изгнание - звук пустой, говорит: "Что дурного в том, чтоб переменить местожительство", а между тем старается по возможности состариться в своем отечестве? Он считает, что между долгой и короткой жизнью нет разницы, однако, если ничто не мешает, он старается продлить свою жизнь и спокойно насладиться глубокой старостью". Но он говорит, что все это следует презирать не в том смысле, что этого не надо иметь, но что этим надо обладать без тревоги; он этого не отклоняет от себя, но относится спокойно, если оно от него отходит. 176. Сенека, de clem. I, 4 2. Этот случай будет гибелен для мира Рима; он приведет к развалу столь великого народа; народ этот будет свободен от этой опасности, пока он сумеет нести на себе узду, а если он по какому-либо случаю ее порвет или если она упадет и он не позволит вновь ее на него наложить, то единство и связь величайшей империи распадется на множество частей; конец повиновения будет концом господства для этого города. 177а. Сенека, ер. II 6 (18) 5. Мне до такой степени хочется испытать свою твердость, что по примеру великих людей я тебе тоже предписываю: выдели несколько дней, в течение которых будешь довольствоваться минимумом самой дешевой пищи, грубой и неприятной одеждой; ты потом скажешь себе: "Так вот чего я боялся?"... ... Терпи это три, четыре, иногда и несколько дней, но так, чтобы это было для тебя не забавой, а страданием, тогда, поверь мне, Луцилий, ты, к радости своей, убедишься, что ты можешь насытиться на гроши, и ты поймешь, что для спокойствия фортуна не нужна: то, что достаточно для удовлетворения необходимого, она дает даже отвернувшись. 8. Не воображай, однако, что при этом совершаешь что-то особенное. Ты будешь делать только то, что делают многие тысячи рабов, многие тысячи бедняков. Смотри на это с той точки зрения, что ты это делаешь добровольно, и тебе так же легко будет терпеть это постоянно, как легко тебе дается временный эксперимент... Мы спокойнее будем жить в богатстве, если будем знать, как не тяжело быть бедными. 1776. Сенека, ер. IV 2 (31) 11. Что же это? - душа, притом прямая, добрая, великая. А чем иным ты ее назовешь, как не богом, пребывающим в человеческом теле? Эта душа может попасть к римскому всаднику, так же как и вольноотпущеннику, как к рабу. Ибо что такое римский всадник, или вольноотпущенник, или раб? - пустой звук, возникший из тщеславия и несправедливости. Подняться на небо можно и из закоулка. Воспрянь только и "вообрази себя тоже достойным бога". Вергилий. Энеида. 177в. Сенека, ер. IV 12 (41) I... He надо воздевать руки к небу, не надо просить жреца, чтоб он допустил нас к уху статуи бога, как будто нас так лучше услышат: бог близко от тебя, с тобою, он в тебе. 2. Так-то, Люцилий: внутри нас обитает святой дух, блюститель и страж хорошего и дурного в нас. И в зависимости от того, как мы относимся к нему, так он относится к нам. Никто не может быть хорошим человеком без бога; может ли кто-нибудь подняться выше судьбы без помощи его? Он дает прекрасные, возвышенные советы. 177г. Сенека, ер. VII 3 (65) 16... Это тело - бремя души и наказание для него; она страдает под давлением его, она находится в оковах, пока не является философия, которая дает ей свободно вздохнуть в созерцании природы и возносит ее от земного к небесному. В этом ее свобода, в этом ее освобождение;