ва. Длинный стол в якобинском стиле занимал центральную часть столовой, и вокруг него располагалось десять стульев, выполненных в том же стиле. Над столом висела сверкающая люстра из полированного стекла. Китайский шкафчик, забитый тяжелой голубой глиняной посудой, занимал почти всю стену, противоположную арке, ведущей в гостиную. Высокие эркеры с выцветшими кружевными занавесками, сейчас отдернутые, были распахнуты, открывая вид укрытого ивами берега ручья и полоски, выгоревшей на ослепительном и пыльном солнцепеке. В углу противоположной стены открывалась створчатая дверь, в верхней части которой имелось крохотное смотровое отверстие из стекла, чтобы можно было посмотреть в кухню, где работники, прошедшие специальную подготовку, занимались приготовлениями к визиту Чужака. Четыре прибора уже стояли на ближнем к кухне конце стола - тяжелый голубой фарфор и посуда с костяными ручками. "Все подготовлено как надо! - усмехнулся про себя Хелльстром. - Не высший класс, конечно, но сойдет!" По мере приближения времени прибытия Перуджи возбуждение, охватившее Хелльстрома раньше, убывало. А теперь, еще и Перуджи запаздывает! Мимека помогала на кухне. Время от времени Хелльстром бросал на нее взгляды через стеклянное потайное отверстие в двери. Она достаточно походила на Фэнси, чтобы быть ее родной сестрой, но Мимека происходила из параллельной ветви - не из ФЭНСИ-линии. В этих темных волосах и бледной, слегка розовой коже было что-то, генетически связанное с другими свойствами, которые стремился получить Улей: высокая плодовитость, независимое воображение, верность Улью, интеллект... Хелльстром посмотрел на старомодные маятниковые часы, висевшие рядом с дверью на кухню. Без пятнадцати двенадцать и все так же никаких признаков Перуджи. Почему он опаздывает? Он ведь до этого никогда не делал. Что если он решил не приезжать, а предпринять какое-то другое действие? Может, они уже узнали что-то компрометирующее об этом чертовом велосипеде? Перуджи, вне всякого сомнения, может заявиться сюда вместе с ФБР. Но если Мимека отлично сыграет роль Фэнси, то им, возможно, удастся сбить с толку охотников. Отпечатки пальцев не пройдут. Она не спаривалась в последние дни, и это покажет медицинское обследование. Он настоит на его приведении. Это также послужит подходящим поводом избавиться от всех этих любителей совать нос в чужие дела. Он услышал, как открылась входная дверь. Может, это наконец прибыл Перуджи? Хелльстром развернулся, прошел под аркой в гостиную со всей обстановкой начала двадцатого века и старательно поддерживаемыми затхлыми запахами. Хотя он и торопился как только мог, но успел дойти только до середины гостиной, когда вошел незнакомец на два шага впереди Салдо. Незнакомец был маленького роста, на целый дюйм ниже Салдо, с растрепанными каштановыми волосами и затаенной осторожностью в глазах. Под глазами были круги и глубокие морщины на лбу. На вид ему можно было дать не больше двадцати с небольшим, если бы не эти морщины, но Хелльстрому порою трудно было определить возраст у Чужаков маленького роста. На незнакомце были темно-коричневые рабочие брюки, тяжелые ботинки, белая рубашка с высоким воротом из легкой ткани, сквозь которую проглядывали рыжеватые волосы, росшие на груди. Поверх всего был надет коричневый жакет с разрезными карманами. Правый карман выпирал, словно в нем находилось оружие. Можно было заметить светло-желтые семена травы, прилипшие к отворотам брюк. Он остановился, увидев Хелльстрома и рявкнул: - Это вы Хелльстром? Салдо, в шаге за незнакомцем, просигналил предупреждающий знак. Сердце в груди Хелльстрома гулко забилось от этого требовательного, официального тона, но прежде чем он смог ответить, Салдо опередил его: - Доктор Хелльстром, это мистер Джанверт, помощник мистера Перуджи. Мистер Джанверт оставил машину у старой лесопилки и прошел дорогой через луг к дому. Джанверт сохранял хмурое выражение лица. Все так быстро закрутилось после того, как было обнаружено тело Перуджи. Был необходимый звонок в центр, и сам Шеф подошел к трубке, как только сообщили об этом. Сам Шеф! Джанверт не мог подавить чувства самодовольства от этого разговора. - Мистер Джанверт, все зависит от вас. Это последняя капля! - Мистер Джанверт, а не Коротышка. Инструкции Шефа были краткими, точными, властными. - Пешком? - удивился Хелльстром. Упоминание о дороге через луг встревожило его. Этим же путем шел и Депо. Салдо сделал шаг вперед и стал справа от Джанверта, снова предупреждающе сигналя, потом сказал: - У мистера Джанверта есть поразительная новость. Он сообщил мне, что мистер Перуджи умер. Это известие потрясло Хелльстрома. Он попытался оценить его, напрягая мозг. "Фэнси? Нет, она не сказала ничего о..." Хелльстром понимал, что от него ожидают какой-то реакции, поэтому он постарался выказать естественное удивление. - Умер? Но... Я... - Хелльстром махнул рукой в сторону столовой, - ждал, я хотел сказать, мы условились... Что случилось? Как он умер? - Мы это еще пытаемся выяснить, - ответил Джанверт. - Ваш шериф пытался не допустить, чтобы мы забрали тело, но мы показали, подписанный федеральным судьей Салема ордер. Тело Перуджи сейчас на пути в медицинскую школу Орегонского университета в Портленде. Джанверт пытался оценить реакцию Хелльстрома. Непритворное удивление - если только он не актер. Ведь он снимает фильмы. - Очень скоро будут получены результаты вскрытия, - продолжил Джанверт, словно Хелльстром не мог логически связать эти два события. Хелльстром прикусил губу. Ему не нравилось то, как Джанверт произнес слова "ваш шериф". "Что же там наделал Линк? Еще несколько ошибок, которые теперь придется исправлять?" - Если шериф Крафт вмешался, то это достойно сожаления, - произнес Хелльстром, - но мне-то какое дело до этого. Он - не наш шериф. - Ладно, хватит об этом, - сказал Джанверт. - Одна из ваших женщин провела предыдущую ночь с Перуджи, и она накачала его каким-то наркотиком. На руке синяк размером с доллар. И мы собираемся узнать, что это за наркотик. Мы свяжемся с ФБР, со службой налогообложения спиртных напитков - преступления, связанные с наркотиками, в их компетенции, вы знаете, - и мы вскроем вашу ферму, как консервную банку! - Одну минуту! - воскликнул Хелльстром, пытаясь подавить панику. "Вскрыть ферму!" - Что вы имели в виду, упомянув о ком-то, кто провел ночь с Перуджи? Что еще за наркотики? О чем вы говорите? - О крохотной куколке с вашей фермы по имени Фэнси, - ответил Джанверт. - Фэнси Калотерми, кажется, таково ее полное имя. Она провела последнюю ночь с мистером Перуджи, и она накачала его... - Чепуха! - прервал его Хелльстром. - Вы говорите о Фэнси? Что у нее любовная связь с мистером Перуджи? - Вот именно! Перуджи мне все рассказал. Она накачала его наркотиками, и, держу пари, именно это и стала причиной его смерти. Мы собираемся допросить вашу мисс Калотерми и остальных ваших людей. Мы докопаемся до правды! Салдо прокашлялся, пытаясь отвлечь внимание Джанверта, чтобы дать Хелльстрому время подумать. Его слова били по чувствительным местам. Салдо почувствовал, как обострились все защитные реакции, воспитанные в нем Ульем. Ему пришлось сознательно сдерживать себя, чтобы не наброситься на Джанверта. Джанверт бросил на Салдо лишь один взгляд: - У вас есть что добавить? Прежде чем Салдо успел ответить, Хелльстром сказал: - Кто это "мы", кого упоминали вы, мистер Джанверт? Признаюсь, я ничего не понимаю. Я испытывал расположение к мистеру Перуджи, и он... - Только не испытывайте свое расположение ко мне, - перебил его Джанверт. - Мне вовсе не нужно такое расположение. А что касается вашего вопроса, то все просто. Вскоре здесь будет ФБР и служба налогообложения спиртных напитков. Если для проведения расследования нам понадобится еще кто-нибудь, то мы пригласим и их. - Но у вас нет официального статуса, мистер Джанверт, верно? - спросил Хелльстром. Джанверту понадобилось несколько секунд, чтобы оценить слова Хелльстрома. Этот вопрос был с подковыркой, и он не понравился Джанверту. Сам не сознавая того, он сделал шаг от Салдо. - Это так? - повторил вопрос Хелльстром. Джанверт воинственно выпятил свою челюсть. - Полегче, черт возьми, с моим официальным статусом, Хелльстром. Ваша мисс Калотерми приехала на велосипеде в мотель Перуджи. А этот велосипед принадлежал некоему Карлосу Депо, одному из наших людей, к которому, как мы подозреваем, вы тоже испытывали расположение. Выгадывая время, чтобы обдумать услышанное, Хелльстром произнес: - Я что-то не могу уследить за вашей мыслью. Кто это... ах да, служащий компании, которого искал мистер Перуджи. Я ничего не понял насчет велосипеда, но... вы что, хотите мне сказать, что тоже работаете на эту компанию по устройству фейерверков, мистер Джанверт? - Вы скоро увидите здесь нечто побольше, чем фейерверк! - угрожающе бросил Джанверт. - Где мисс Калотерми? В сознании Хелльстрома быстро прокручивались подходящие ответы. Прежде всего он похвалил себя, что предусмотрительно спрятал Фэнси подальше от глаз и заменил ее Мимекой. Случилось самое худшее. Они выследили проклятый велосипед. Продолжая тянуть время, он сказал: - Боюсь, мне точно не известно, где мисс... И этот момент выбрала Мимека, чтобы выйти из арки в столовую. Кухонная дверь с хлопком закрылась за ней. Она не видела до этого Перуджи и приняла Джанверта за приглашенного на ленч гостя. - А вот и я, - сказала она. - Ленч уже остывает. - Ну, вот и она, - произнес Хелльстром, делая знак Мимеке замолчать. - Фэнси, это мистер Джанверт. Он принес нам печальную новость. Мистер Перуджи умер при обстоятельствах, которые кажутся довольно загадочными. - Как ужасно! - воскликнула молодая женщина, прореагировав на еще один знак Хелльстрома - теперь уже говорить. Хелльстром посмотрел на Джанверта, задаваясь вопросом, сошла ли эта замена. Мимика очень близко соответствовала описаниям Фэнси. Даже голоса их были похожими. Джанверт поглядел на нее и требовательно спросил: - Где, черт возьми, ты взяла тот велосипед? И что за наркотик ты использовала, чтобы убить Перуджи? Мимека поднесла ко рту руку, удивленная. Она теперь чувствовала исходивший от Джанверта запах гнева, смешанного со страхом, и этот резкий голос вместе с неожиданными вопросами - все это привело ее в замешательство. - Одну минуту! - Хелльстром просигналил на языке жестов Улья, чтобы она молчала, позволив ему взять инициативу в свои руки. Он повернулся к ней лицом, окинул ее суровым взглядом и сказал тоном требовательного родителя: - Фэнси, я хочу, чтобы ты сказала мне правду. Ты провела прошлую ночь вместе с мистером Перуджи в мотеле? - Вместе... - Она тупо покачала отрицательно головой. Тревога в Хелльстроме была очевидна, и она видела, что Салдо била просто дрожь. Однако Нильс приказал ей говорить правду, и он сопроводил эти слова знаком на языке жестов Улья. В комнате воцарилась гнетущая тишина, давившая на них, пока она придумывала ответ. - Я... конечно, нет! - произнесла молодая женщина. - Вам же обоим это известно. Я была в... - Она замолчала, когда внезапно пересохло в горле. Она чуть было не сказала: "В Улье". Чрезвычайно напряженная атмосфера в этой комнате вызывала сильное беспокойство. Ей надо лучше следить за собой. - Она была здесь, на ферме, прошлой ночью, - сказал Салдо. - Я сам видел ее. - Так значит, вы будете продолжать играть в прятки, - насмешливо произнес Джанверт и внимательно посмотрел на молодую женщину, чувствуя ее глубокое беспокойство под маской смущения, подтверждающее все, что говорил Перуджи перед смертью. Она была там, в мотеле. Она убила его и - скорее всего - выполняя приказ Хелльстрома. Однако доказать это будет чертовски трудно. У них были только сообщение Перуджи и описание той женщины. Щекотливая ситуация. - Через два часа сюда нагрянет столько законников, сколько вы никогда в жизни не видели, - пробурчал Джанверт. - Они допросят ее. - Он показал на Мимеку. - Не пытайтесь спрятать ее. Отпечатки пальцев остались на велосипеде и в комнате Перуджи. Ей придется ответить на несколько весьма любопытных вопросов. - Возможно-возможно, - согласился Хелльстром. Голос его становился уверенней по мере того, как он видел, что меры предосторожности, предпринятые им, открывали им путь к спасению: отпечатки пальцев Мимеки не дадут ничего, абсолютно ничего. - Но сам вы, мистер Джанверт, я так понял, - не представляете собой закон. И пока законники... - Я же сказал вам, хватит! - резко перебил его Джанверт. - Я могу понять, почему вы так нервничаете, - продолжил Хелльстром, - но мне не нравится ваш тон и ваши выражения в присутствии этой молодой женщины. Я хочу попросить вас... - Что? - снова перебил его Джанверт. - Выбирать выражения в присутствии этой молодой женщины! Она переспала с Перуджи прошлой ночью, и ей были известны такие трюки при траханье, о которых тот никогда и не слыхивал! Выбирать выражения! - Ну, хватит! - воскликнул Хелльстром и быстро просигналил Мимеке уходить, однако она слишком внимательно слышала Джанверта, чтобы заметить этот знак. Ведь Хелльстром сказал, чтобы она говорила правду, и что она слышит! - Переспала? - переспросила она. - Да я даже не знакома с мистером Перуджи. - Этот номер не пройдет, сестричка, - сказал Джанверт. - Обещаю: не пройдет. - Тебе не нужно больше отвечать на его вопросы, Фэнси, - поторопился произнести Хелльстром. Молодая женщина бросила взгляд на Хелльстрома, оценивая ситуацию для себя. "Перуджи мертв! Что же такого сделала Фэнси?" - Правильно, - продолжил Джанверт. - Заткните ей рот, пока не придумаете правдоподобную ложь. Но обещаю вам, мы на это не купимся. Медицинское обследование... - В самом деле, - прервал его Хелльстром и вздохнул с неподдельной печалью. Потом повернулся лицом к Мимеке. - Фэнси, дорогая, ты не должна говорить ничего, пока сюда не прибудут официальные лица, если они действительно появятся здесь по столь нелепому... - О, они появятся, - перебил его Джанверт. - И тогда, я думаю, после медицинского обследования нам станут известны весьма любопытные результаты. Салдо, все еще сражаясь с защитными рефлексами, воспитанными в нем Ульем, жестами привлек внимание Хелльстрома и сказал: - Нильс! Вышвырнуть его отсюда? - В этом нет необходимости, - ответил Хелльстром, ответным взмахом руки приказывая Салдо взять себя в руки. Было очевидно, что ему лучше не набрасываться на Джанверта, чтобы не совершить нового убийства. - Вы чертовски правы, в этом нет необходимости, - заметил Джанверт. Сунув руку в выпирающий карман пиджака, он еще на два шага отошел от Салдо. - Не стоит, детка, делать этого, или я успокою тебя на веки. - Эй! Эй! - закричал Хелльстром. - Хватит! - Потом посмотрел прямо на Салдо. - Знаешь, Салдо, тебе лучше всего позвонить шерифу Крафту. Если то, что сообщил нам мистер Джанверт, правда, то я не понимаю, почему Крафт еще не прибыл сюда. Узнай, можешь ли ты связаться с ним и попросить, чтобы он... - Крафт очень занят телефонным звонком из своего офиса в Лейквью, - заметил Джанверт. - Ваш ручной шериф занят, понятно? Никто не придет сюда, чтобы спасти вас или вмешаться до прибытия ФБР. Хелльстром увидел суровую улыбку на лице Джанверта и внезапно понял, что Чужак играет в какую-то рассчитанную игру. Хелльстром нахмурил брови, спрашивая себя, могут ли у Джанверта действительно быть полицейские полномочия. Возможно, что он провоцирует их на необдуманное действие, которое позволит ему распоряжаться здесь до прибытия остальных? Много чего нужно еще сделать для защиты Улья до прибытия полиции Чужаков из Внешнего мира. Попытается ли Джанверт остановить кого-нибудь, кто захочет покинуть эту комнату? - Салдо, - сказал Хелльстром, - как ни прискорбно положение, в котором мы очутились, у нас есть обязательства и дела, которые надо делать. Задержки стоят дорого. - Хелльстром просигналил Салдо, чтобы он уходил и позаботился, чтобы Улей был готов к возможному обыску. - Полагаю, тебе следует вернуться к работе, - продолжил Хелльстром. - Мы будем ждать здесь с... - Всем оставаться здесь! - перебил его Джанверт и отступил еще на шаг от Салдо, все также угрожающе держа руку в кармане пиджака. Что эта деревенщина о себе вообразила! - Ведется расследование убийства! И если вы думаете, что можете скрывать... - Я думаю, если и окажется здесь вообще, о чем говорить, то это будет вещь, намного менее значительная, чем убийство, - сказал Хелльстром и снова просигналил Салдо настоятельный приказ уходить. - Я знаю точно, что Фэнси не покидала ферму прошлой ночью. В то же время мистер Салдо просто необходим при съемках нашего фильма, в который вложено уже несколько сотен тысяч долларов, и его нужно представить в Голливуде уже через месяц с небольшим. Он и так уже отвлекся от работы на некоторое время, чтобы встретить вас и проводить к... - Я прогуливался после обеденного перерыва, чтобы дать указания насчет ужина, - сказал Салдо, поняв намек. Потом посмотрел на наручные часы. - О Господи! Я опаздываю! Эд уже, должно быть, метает молнии! - Повернувшись, он быстро направился к двери. - Эй, одну минуту! - закричал Джанверт. Салдо не обратил внимания на его крик. Приказ Хелльстрома, переданный на языке жестов Улья, был точен и не оставлял места неповиновению. Джанверт, очевидно, был вооружен, но ситуация была отчаянная. Рискнет ли он воспользоваться своим оружием? Салдо почувствовал, как по спине побежали мурашки, но продолжал идти прямо к двери. Этого Улей требовал от него. - Говорю тебе, стой, иначе!.. - крикнул Джанверт. Он прошел под аркой в коридор, пытаясь не упустить из виду удаляющуюся спину Салдо, одновременно держа под контролем и парочку, оставшуюся в столовой. Салдо открывает дверь! Рука Джанверта на рукоятке револьвера в кармане пиджака стала липкой от пота. Рискнет ли он стрелять? Салдо же выходит! Дверь закрылась. - Мистер Джанверт, - обратился к нему Хелльстром. Тот повернулся и посмотрел на Хелльстрома. "Ублюдки!" - Мистер Джанверт, - повторил Хелльстром рассудительным голосом, - мне бы не хотелось усугублять ту прискорбную ситуацию, в которой мы очутились, еще больше. Мы ждали мистера Перуджи на ленч: просто стыдно зря переводить еду. Я не сомневаюсь, что настроение у всех улучшится, если мы... - Вы что полагаете, что я буду есть что-нибудь здесь? - спросил Джанверт. "Неужели Хелльстром и вправду настолько наивен?" Хелльстром пожал плечами. - По всей видимости, нам придется дожидаться прибытия законников, а вы ведь не хотите, чтобы я или Фэнси оставляли ваше общество. Вот я и предлагаю разумный выход, чтобы заполнить чем-нибудь время ожидания. Я уверен, что не составит сложностей разрешить все эти дела, и я всего лишь пытаюсь... - Конечно! - язвительно бросил Джанверт. - И вы так расположены ко мне! - Нет, мистер Джанверт, до вас мне нет особого дела. И я уверен, Фэнси разделяет мою антипатию. Я забочусь исключительно... - Да не стройте из себя невинную овечку! Джанверт чувствовал нарастающее раздражение и беспокойство. Он не должен был дать уйти этому типу. Надо было стрелять ему по ногам и свалить на пол. - Если вы беспокоитесь, не подсыпали ли мы вам чего-нибудь в еду, - сказала Мимека, - то я лишь с огромной радостью попробую все перед тем, как вы приметесь за еду. - Она обеспокоенно посмотрела на Хелльстрома. Нильс сказал, что он рассчитывает, что гость позавтракает с ними. Теперь у них был другой гость, но относится ли это и к нему? - Попробуешь... - Джанверт покачал головой. Эти люди совершенно невозможны! Как могут они продолжать строить из себя невинных овечек, зная, что он взял их тепленькими? Мимека посмотрела на Хелльстрома, ища подтверждения правильности избранного ею поведения. - Она только пытается помочь вам чувствовать себя поуютнее, - пояснил Хелльстром и знаком передал Мимеке: "Заставь его позавтракать с нами!" Он внимательно наблюдал за Джанвертом. С Салдо все висело на волоске. Джанверт едва не применил против него оружие, лежащее у него в кармане. Действительно ли эти парни из Агентства такие решительные? - Нам уже известно, каким именно образом Фэнси заставляет мужчин чувствовать себя поуютнее, - заметил Джанверт. - Спасибо, но вынужден отказаться. - Как хотите, а я займусь едой, - сказал Хелльстром. - Можете присоединиться к нам, если захотите. - Он подошел к Мимеке и взял ее за руку. - Пошли, моя дорогая. Мы сделали все, что было в наших силах. У Джанверта не было выбора, кроме как последовать за ними в столовую. Увидев четыре прибора на столе, он спросил себя, для кого же предназначено четвертое место. Для Крафта? Или, может, для Салдо? Хелльстром усадил Мимеку спиной к китайскому шкафчику, а сам сел на стул во главе стола, спинкой повернутой к кухонной двери. Потом указал Джанверту на стул напротив Мимеки. - По крайней мере вы можете посидеть вместе с нами. Джанверт не обратил внимания на это приглашение, демонстративно обошел вокруг стола и занял стул рядом с Мимекой. - Как будет угодно, - сказал Хелльстром. Джанверт посмотрел на молодую женщину. Она сидела, сложив руки на коленях, глядя на свою тарелку, словно молясь. "Святая невинность! - подумал Джанверт. - Ничего, мы тобою еще займемся. И если ты попытаешься ускользнуть, как твой приятель, то я на самом деле выстрелю. А о последствиях побеспокоимся потом. И я даже не буду целиться в твои милые ножки!" - У нас сегодня свиные отбивные, - объявил Хелльстром. - Вы уверены, что мне не нужно делать заказ на вас? - Да, ради вашей и своей жизни, - ответил Джанверт. - Особенно моей. Когда раздался скрип открываемой двери, он тут же встревоженно посмотрел в ту сторону, и его рука, лежавшая на рукоятке пистолета, напряглась. В дверь вошла пожилая женщина с поседевшими волосами, темно-оливковой кожей и поразительно живыми голубыми глазами. Когда она посмотрела вопросительно на Хелльстрома, ее морщинистое лицо скривилось в улыбке. Джанверт перевел взгляд на Хелльстрома и заметил какое-то непонятное быстрое движение пальцев, очевидно, жест, предназначенный для этой пожилой женщины. В то же время Хелльстром обменялся с молодой женщиной, сидевшей рядом с ним, многозначительным взглядом. - Что это вы там делаете? - спросил Джанверт. Хелльстром понял, что Джанверт обратил внимание на сигнал, и посмотрел с усталым выражением лица на потолок. Да, Джанверт доставит им много хлопот, если только не удастся заставить его отведать их пищу. Нужно сделать еще так много, а Салдо слишком молод, чтобы во всем на него можно было положиться. Конечно, он может посоветоваться со старшими, но в Салдо было упрямство, с которым, как сознавал Хелльстром, ему еще придется побороться. Салдо мог решить и не спрашивать совета у лучших умов Улья. - Я задал вам вопрос, - не отставал Джанверт, наклоняясь в сторону Хелльстрома. - Я лишь прошу своих помощников помочь мне успокоить вас и уговорить присоединиться к нашему ленчу, - уставшим голосом ответил Хелльстром. Купится ли Джанверт на это? - Черта лысого! - отрезал Джанверт. Он снова посмотрел на пожилую женщину. Та все еще стояла в ожидании за Хелльстромом, придерживая одной рукой открытую дверь на кухню. Почему эта старая ведьма молчит? Она что, будет так стоять, пока ей не укажут, что делать? По всей видимости, да. Молчание затягивалось. "Не ошибся ли я в нем? - подумал Хелльстром. - Дать ли знак прислуге продолжать, как было оговорено?" "Чего, черт побери, они ждут?" - выругался про себя Джанверт. А потом вспомнил, что Перуджи говорил о "молчаливых" женщинах и о том, что они изучают какой-то трудный диалект. Впрочем, эта старая ведьма совсем не походила на актрису. Глаза ее оставались живыми и встревоженными, однако лишь покорная терпеливость читалась в постановке ее плеч и в том, как она держала открытую дверь. "Мы должны рискнуть", - решил Хелльстром. Он прервал тишину. - Миссис Нильс, будьте добры, принесите нам две порции, только для Фэнси и меня. Мистер Джанверт не будет есть с нами. В то же самое время, притворяясь, что чешет голову, он дал ей знак продолжать все по-старому. То, что он сказал, прозвучало для миссис Нильс, которая была просто бесполой работницей, подготовленной специально для этой работы, лишь бессмысленным набором звуков. Однако она прочитала этот знак, кивнула и удалилась на кухню. Джанверт вдруг почувствовал аппетитные запахи, исходившие из кухни, и стал сомневаться, не ведет ли он себя по-глупому. Разве эти люди рискнут здесь, на ферме, отравить его? Конечно, верить им нельзя, но... Да, они могут попытаться сделать это. Хотя тщательные приготовления смущали его. Хелльстром, конечно, знал о смерти Перуджи. Кто еще мог приказать убить его? Но кого тогда они дожидались к ленчу? Если они знали о смерти Перуджи, значит, лишний прибор был поставлен для отвода глаз. Это означает, что в пище нет никакой отравы. Господи! До чего же аппетитно пахнет! Его любимые отбивные! Хелльстром спокойно смотрел за окно с противоположного конца стола, ведя себя в той же самой небрежной и безучастной манере. - Знаешь, Фэнси, мне всегда нравилось обедать здесь. Нам следует почаще обедать здесь, а не второпях на съемочной площадке. - Или вообще пропускать ленч, - заметила она. - Да, я несколько раз замечала это. Хелльстром похлопал по своему животу. - Особого вреда не будет, если пропустишь разок обед. Я все-таки толстею. - Я как раз хотела напомнить вам об этом, - продолжила молодая женщина. - Вы испортите себе желудок, если будете продолжать в том же духе. - У нас слишком много дел, - произнес Хелльстром. "Да они просто сумасшедшие! - подумал Джанверт. - Болтают о всякой всячине в такой-то момент!" В дверях снова показалась миссис Нильс Хелльстром, повернулась, и они увидели по тарелке в каждой руке. Она несколько секунд постояла в нерешительности рядом с Хелльстромом, но потом первой обслужила молодую женщину. Когда обе тарелки были поставлены на стол, Хелльстром дал ей знак принести пиво, которое считалось у них поощрением за особые услуги и в которое иногда добавлял снотворное и кое-что посильнее специалистам, признанным негодными и подлежащими отправке в чан. Джанверт посмотрел на тарелку, стоявшую перед женщиной, сидевшей рядом с ним. От нее поднимался пар. В соусе, которым была залита свинина, можно было разглядеть большие грибы. Гарниром служил шпинат и жареный картофель, и миссис Нильс Хелльстром ложкой перемешала его со сметаной. Молодая женщина пока просто сидела, сложив руки и потупив взор. О Господи, она что, молится? Он вздрогнул от неожиданности, когда Хелльстром сложил обе руки над своей тарелкой и начал говорить нараспев: - Великий Боже, за пищу, которую мы сейчас станем есть, возносим тебе благодарение. Да осенит твое божественное провидение нас, разделяющих эту жизнь. Аминь. Молодая женщина повторила за ним: - Аминь. Полнота чувства в голосе Хелльстрома вызвала смущение у Джанверта. Как и эта дамочка, когда она в конце присоединилась к его молитве. Наверное, так принято у них. Этот ритуал потряс Джанверта сильнее, чем он хотел признаться самому себе, и вызвал гнев. Они продолжают, черт побери, играть! Аромат, исходивший от тарелки, добавил еще больше раздражения. Молодая женщина потянулась за вилкой. Сейчас они начнут уминать это проклятое мясо! - Вы уверены, что не будете ничего есть? - поинтересовался Хелльстром. С неожиданным злорадством Джанверт протянул руку мимо молодой женщины, взял тарелку Хелльстрома и ответил: - Конечно. Рад, что вы спросили. - Он торжествуя поставил тарелку перед собой, намеренно одарив их сияющей улыбкой, когда похищенная им тарелка с мясным блюдом ударилась о тарелку с гарниром. "С блюдом, которое собирался отведать Хелльстром, - подумал он, - все должно быть в порядке". Хелльстром отбросил голову назад и рассмеялся, не в силах сдержаться. Он вдруг подумал, что Улей в его лице получил новые качества, которые повысят его жизнеспособность и помогут ему в сражении с Внешним миром. Джанверт вел себя именно так, как он надеялся. Мимека с улыбкой на лице сквозь приспущенные ресницы посмотрела на Хелльстрома. Поведение Джанверта было легко предсказуемым, как и у большинства Чужаков. Он вел себя точно так, как говорил Хелльстром. Она должна была признаться самой себе, что была охвачена сомнениями, когда Хелльстром знаками на языке жестов Улья объяснил ей свой план. Вот Джанверт накладывает гарнир в свою тарелку, берет нож и вилку. Так, очень скоро он станет послушным. Хелльстром вытер слезы смеха из глаз уголком салфетки и крикнул: - Миссис Нильс! Принесите еще одну порцию. Дверь открылась, и из проема на них посмотрела пожилая женщина. Хелльстром указал на пустое место перед собой, делая знак принести еще одну порцию. Она кивнула, нырнула обратно в кухню и почти тут же возвратилась с еще одной, наполненной доверху тарелкой. "Наверное, своей собственной", - подумал Хелльстром. Он надеялся, что еще осталось. Нейтрализованные работники так радовались редкому случаю съесть что-либо, отличное от обычной кашицы, поступающей из чанов. Он успел даже спросить себя, откуда взялась эта свинина - вероятно, это плоть того молодого работника, который погиб прошлой ночью в генераторной. На вид мясо казалось нежным. И он подумал, беря в руки нож и вилку: "Благослови его, вошедшего в вечный поток жизни, ставшего частью всех нас!" Мясо было не просто нежным, оно было сочным, и Джанверт не скрывал своего восхищения. - Ешьте, сколько хотите, - сказал Хелльстром, махнув рукой с вилкой. - Мы употребляем лишь продукты высшего качества, а миссис Нильс - великолепный повар. "И это действительно так", - мысленно продолжил он, вонзаясь зубами в сочное мясо. Он надеялся, что она оставила по крайней мере одну порцию для себя. Она заслужила эту награду. Из записей Тровы Хелльстром: "Моделью проникновения Улья в окружающие нас формы жизни может служить четырехмерный тессеракт-куб. Наш тессеракт представляет собой мозаичную конструкцию, ни одна из частей которой не может быть изъята и чьи грани нерасторжимо сцеплены между собой. Таким образом, модель дает нам полностью независимые среду обитания и временную линию, входящими при этом в значительно большую планетарную систему и во Вселенную. Никогда не забывайте, что наш тессеракт неразрывно связан с другими системами столь сложным и запутанным образом, что мы не можем бесконечно маскироваться. Мы рассматриваем физические измерения нашего Улья как среду обитания лишь на определенной стадии развития. И мы перерастем эту стадию. И поэтому главной заботой наших специалистов-руководителей должно быть расширение генетического спектра такого важного качества, как приспосабливаемость. Впоследствии нашей целью станут и другие среды обитания". - Разговор был довольно любопытный, если судить по его концовке, - заметила Кловис Карр. Линкольн Крафт посмотрел на нее через большой плоский стол. За ее головой в окне он видел край горы Стинс. Из расположенного этажом ниже торгового комплекса уже начал доноситься шум дневного оживления. Слева от него висел плакат, дающий детальные рекомендации, как предотвратить кражу скота. Третьим пунктом был "нерегулярный обход оград", и его взгляд все время возвращался к этой цифре, находя в ней какое-то волшебство. Было уже почти три часа дня. Трижды ему звонили из офиса в Лейквью, и каждый раз ему приказывали "оставаться на месте". Кловис Карр поудобнее устроила свое маленькое худое тело на жестком сиденье своего деревянного стула. Теперь, когда она расслабилась, на ее обманчивом молодом личике появились резкие морщины, указывавшие на возраст. Она была с Крафтом с начала одиннадцати, сперва еще в мотеле, где им сообщил о смерти Перуджи нахальный коротышка, назвавшийся просто Джанвертом. Крафт почти сразу же понял, что Джанверт и эта Кловис Карр связаны, и картина после этого начала проясняться. Эти двое были из команды Перуджи. С этого момента Крафт вел себя крайне осторожно: каждый, кто был связан со Службой Безопасности Улья, отлично знал о подозрениях Хелльстрома относительно последних "непрошеных гостей" из Внешнего мира. Эти двое подозревают его, вскоре понял Крафт. Эта женщина прилипла к нему, словно пчела к меду. Третий звонок - от шерифа Лафама из управления в Лейквью - заставил Крафта нервничать еще больше, чем когда летом во время прочесывания людьми Улья исчез ребенок и вся семья кинулась на его поиски в район фермы. Тогда удалось выкрутиться благодаря торопливо сварганенной истории со свидетелями, что ребенок, соответствовавший описаниям, был подобран какой-то парой на старом автомобиле всего в квартале от того места, где в последний раз был замечен. Приказы Лафама в последнем звонке были точны: - Ты останешься в своем офисе, пока не прибудут агенты ФБР, ты слышишь, Линк? Это работа, требующая настоящих профессионалов. Поверь мне. Крафт был в растерянности и не знал, что ответить на это. Он мог сыграть оскорбленного профессионала (но этого шериф никогда не забыл бы); он мог подчиниться, как послушный слуга общества; он мог играть глупого ковбоя-провинциала для этой дамочки или умудренного житейским опытом человека. Он не знал, какая из этих личин может дать ему лучший шанс реально помочь Улью. В одном случае его могли ошибочно недооценить, хотя теперь он сильно сомневался в вероятности этого. В другом - мог многое понять по тому, что они не делали. Например, они не оставляли его одного. Рефлексы, воспитанные Ульем и призывающие любой ценой защищать его, заставляли нервничать все больше и больше, чувство опасности усиливало страх; но что бы ни приходило ему в голову, везде преобладала необходимость поддерживать маскировку. В конце концов он ничего не делал, кроме как выполнял приказы шерифа Лафама - сиднем сидел в своем офисе, дожидаясь прибытия агентов ФБР. Эта женщина Карр раздражала его. И пока она тут следит за ним, он не мог позвонить Хелльстрому. Она знала, что он нервничает, и это ее как будто забавляло. Словно он не знает, какая липа ее легенда! Отпускница? Она что ли?! Кожа ее лишь слегка подзагорела, суровый и прямой взгляд холодных серых глаз, твердая челюсть, тонкий неулыбающийся рот. Он подозревал, что в большой черной сумке, лежавшей у нее на коленях, находится пистолет. Что-то в ней было от телевизионных моделей - та же целенаправленность в движениях, отдаленность, которую не могла скрыть поверхностная бойкость. Она была из тех миниатюрных женщин, которые не теряли своей энергичности до самой смерти. Ее одежда во всем отвечала облику человека с Запада, собравшемуся провести отпуск, - широкие брюки из грубой ткани, соответствующая им блузка и жакет с медными пуговицами - вся еще неношенная, словно подобранная гардеробщицей в соответствии со сценарным списком. Она совсем не подходила ее стилю. Голубой платок на ее темных длинных волосах завершал картину несоответствий. Левая рука держала черный кошелек из грубой холщовой материи в напускной небрежной манере женщины-полицейского. Крафт теперь уже не сомневался, что в нем находится пистолет. Хотя она всеми силами стремилась не показывать Крафту свои документы, шерифу Лафаму было известно ее имя, и он обращался с ней с уважением, свидетельствующем о ее высоком официальном статусе. - Опять шериф, верно? - спросила она, кивая в сторону телефона, стоявшего на столе Крафта. В ее голосе звучало неприкрытое презрение, Кловис понимала это, но решила, какого черта ее это должно заботить. Ей не нравился толстоносый, бровастый шериф, и эта антипатия вызывалась не только ее подозрениями о его причастности к гибели ее товарищей-агентов. Он был с Запада и выказывал явную любовь к вольной жизни. Одного этого было достаточно. Она, как и Эдди Джанверт, предпочитала атмосферу ночных клубов, а тут это чертово задание! Кожа на щеках и носе натянулась и болела от загара, еще больше усиливая ее раздражение. - Да, шериф, - признал Крафт. Зачем отрицать это? По его ответам легко было догадаться о вопросах, задать которые мог только шериф. - Нет, сэр, агенты ФБР еще не прибыли... Да, сэр, я не выходил из офиса. Кловис Карр фыркнула: - Что они узнали о смерти Перуджи? Что показало вскрытие? Крафт несколько секунд внимательно разглядывал ее. Был один момент в сообщении шерифа, который следовало тщательно взвесить. Когда появится команда ФБР, шериф просил Крафта передать сообщение ее руководителю. Вроде бы совсем простое. Прокурор все еще не пришел к твердому заключению о "легальной основе вмешательства". Крафт, однако, должен был сказать, чтобы агенты ФБР действовали, исходя из того, что "презумпция невиновности" применима по отношению к деятельности Хелльстрома в международной коммерции, дающей ему подобную основу. По словам шерифа команда ФБР прибудет в Фостервилль с минуты на минуты, и шериф хотел, чтобы ему немедленно сообщили, как только они появятся. Машины послали в аэропорт, и там уже находились "люди Джанверта" для получения инструкций. Крафт записал слова "презумпция невиновности" в блокнот, лежавший рядом с телефоном. Теперь он думал, не снимет ли подозрения, если он поделится тем сообщением с этой женщиной. Он знал, что должен передать его ФБР, но то другое дело. Может, он что-то выгадает теперь из этого? - Еще нет информации насчет вскрытия, - сказал Крафт. - Вы записали "презумпция невиновности" в свой блокнот, - указала Кловис. - Это что, мнение прокурора? Крафт решил ничего не говорить ей. - Мне лучше обсудить это с ФБР без вас. Кстати, вы мне так и не сказали, какое ко всему этому отношение имеете вы. - Да, не сказала, - ответила Кловис. - Вы, мистер Крафт, очень осторожный человек, правильно? Он кивнул. - Да. Ну и что? Злая улыбка искривила уголки ее рта. - И вам не нравится сидеть здесь, словно на привязи. - Да, не нравится, - согласился он. "Откуда у нее такая почти совершенно нескрываемая враждебность по отношению к нему? Это что, рассчитанная провокация или проявление чего-то, еще более опасного - недоверия местному шерифу? Он решил, что скорее это недоверие к нему, и подумал, как ему вести себя. Хелльстром и Совет Безопасности обсуждали с ним планы действий на случай возникновения подобных затруднений, но они ни разу не обыгрывали ситуацию, такую сложную, как эта. Кловис бросила взгляд через плечо в окно. В офисе было жарко, и жесткий деревянный стул раздражал ее. Ей очень захотелось холодной воды и прохладного бара, с его мягкими стульями, тепла и восхищения Джанверта. Уже неделю она играла роль его сестры, проводящей с ним отпуск на Западе. Это прикрытие стало ненужным после смерти Перуджи. Отношения порой натягивались до предела. Приходилось общаться с Ником Майерли, который играл роль их отца. Да еще ДТ совал нос во все дела. Шпионил за ними, несомненно. ДТ настолько не скрывал характера своего поручения, что это просто возмущало. Еще этот проклятый, такой узкий фургон, где приходилось спать, и расследование, которое никому из них не нравилось, так что все это вымотало их. Бывали моменты, когда они предпочитали не разговаривать, чтобы не доводить дело до драки. Все это накопившееся раздражение сейчас выплеснулось наружу на Крафта. Она поняла это, но она и не пыталась сдержаться. Стоянку на улицу начали заполнять автомобили домохозяек, отправивших делать дневные покупки. Кловис поглядела на эти машины, надеясь увидеть, как из одной из них выходит команда ФБР. Но увы, ничего. Она снова посмотрела на Крафта. "Я могу сказать этому идиоту-шерифу, что тепленькое место на кладбище в шести футах под землей мы ему уже приготовили, - подумала она. Это была игра, в которую она любила играть с теми, кто ей не нравился. Конечно, Крафта это потрясет и он станет настороже. Он уже выказывал признаки нервозности. И конечно, никто не собирался убивать этого сукиного сына. Но у Крафта будут неприятности. Шеф потянул за ниточки в Вашингтоне, и Крафт уже чувствует их натяжение через столицу штата и шерифа в Лейквью. Как в театре марионеток. Федеральная власть дышит у Крафта за плечами, и он чувствует это дыхание. Он все еще хочет проверить ее документы, но вот уже больше часа он никак не может решиться спросить их у нее прямо. К счастью: у нее были только документы, прикрывающие легенду, в которых она была Кловис Майерли, а ему уже представили ее, как Кловис Карр. - Довольно необычный способ расследования дела об исчезновении, - заметила она, поворачиваясь, чтобы рассмотреть афишу на стене. Ага, кража скота и как с этим бороться! - Еще более необычный способ расследования необъяснимой смерти в мотеле, - заметил в свою очередь Крафт. - Убийства, - поправила Кловис его. - Свидетельств тому я еще не видел, - сказал Крафт. - Увидите. Он не сводил глаз с загоревшего на солнце лица Кловис. Оба они понимали, что все в этом деле было необычным. Слова шерифа все еще звучали в голове Крафта: "Сейчас мы в этом деле просто бедные родственники. В игру теперь вовлечено само правительство. Это не обычное дело, ясно? Не обычное. Позднее между собой мы все уладим, но не сейчас, а пока что я хочу, чтобы ты вел себя тихо, и пусть ФБР делает что хочет. Возможно, они сцепятся с ребятами из службы по налогообложению спиртных напитков, в чьей юрисдикции находится это дело, но наша собственная кончается на столе у губернатора, ты понял меня? И не говори, что у нас есть права и ответственность. Я знаю их так же хорошо, как и ты. Никто из нас не будет вспоминать о них. Все понятно?" Все было очень даже понятно. - Откуда у вас этот загар? - спросил Крафт, пристально глядя прямо в лицо Карр. "От лежания под вашим проклятым западным солнцем с биноклем в руках, сукин ты сын! - подумала она. - И ты знаешь, откуда он у меня". Но молодая женщина лишь пожала плечами в ответ и беззаботно произнесла: - О, просто гуляла по вашим живописным местам. "Шлялась вокруг Улья", - подумал Крафт с укором сильной тревоги, потом сказал: - Ничего бы подобного не случилось, если бы ваш мистер Перуджи действовал по обычным каналам." Ему следовало сперва пойти к шерифу в Лейквью, а не ко мне или даже к людям из правительства. Шериф Лафам - неплохой... - Неплохой политик, - оборвала она его. - Мы думали, что лучше, если мы свяжемся с теми, кто близко знаком с доктором Хелльстромом. Крафт облизнул губы, которые внезапно стали сухими. Он был в постоянном напряжении, чтобы не выдать себя чем-нибудь, что еще больше усилило бы их подозрения. Ему не нравилось, как эта Карр наклонила свою голову вбок, впившись в него ответным взглядом. - Я что-то не понимаю, - сказал он. - Что я должен... - Вы все прекрасно понимаете, - произнесла Кловис. - Черта с два я понимаю! - Черта с два не понимаете. Крафт чувствовал себя в тисках некоей силы, таящейся в ее враждебности. Она умышленно его провоцирует. Ей действительно было наплевать на него. - Да, я знаю, кто вы, - пробормотал он, - все верно. Вы из одного из тех тайных правительственных агентств. ЦРУ, бьюсь о заклад. Вы думаете, что у вас есть право... - Благодарю за повышение, - перебила она его, но наклонила еще немного голову и еще более пристально поглядела на него. Беседа принимает совсем не тот оборот, и это совсем не нравилось ей. Эдди сказал, что Шефу надо, чтобы они надавили на шерифа, но не перепугали его до смерти. Крафт заерзал на стуле. В комнате воцарилась мучительная тишина, глубокая и зловещая. Он пытался отыскать предлог, чтобы уйти и позвонить по телефону. Он мог, извинившись, пойти в туалет, но эта женщина проведет его до самого туалета, ну а там телефона, конечно же, нет. Впрочем, желание позвонить Хелльстрому постепенно ослабевало. Наверное, к этому моменту каждая линия, ведущая на ферму, прослушивается. Почему же они связали его с Хелльстромом? Может, потому что он был большим другом старой Тровы (и это действительно было так), но она умерла давным-давно и была отправлена в чаны. Что же заставляет этих людей из правительства подозревать его? Так он размышлял еще некоторое время, следуя собственным страхам, с беспокойством вспоминая факты из своего прошлого и изучая их под новым углом. "Было ли это подозрительным, а может, вон то событие... или тогда, когда он..." Но все это было бесполезным занятием, и лишь ладони его вспотели... Резкий телефонный звонок вывел его из задумчивости. Он схватил трубку, сбил ее и подхватил, когда она повисла, качаясь рядом со столом. Когда он поднес трубку к уху, голос в трубке был озабоченным и громким: - Алло? Алло? - Говорит шериф Крафт, - ответил он. - Кловис Карр здесь? Мне сказали, что она у вас. - Да, она здесь. А кто говорит? - Просто передайте ей трубку. - Это официальный телефон, и я... - Заткнись, это официальный звонок! Давай передавай ей трубку! - Ну хорошо... - Быстрее! - Этот требовательный тон не давал усомниться в том, что обладатель его голоса привык, что ему подчиняются: в нем ощущалась сила. Крафт через стол протянул Кловис телефонную трубку. - Это вас. Она взяла трубку с некоторым недоумением и сказала: - Да? - Кловис? Она сразу узнала этот голос: сам Шеф! Святые угодники, Шеф звонит сюда! - Кловис слушает, - сказала она пересохшими губами. - Ты знаешь, с кем говоришь? - Да. - Я узнал тебя по только что прослушанному образцу твоего голоса. Я хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня и сделала в точности то, что я тебе скажу. - Да, сэр. Я слушаю. Что-то в его голосе указывало на то, что случилась какая-то серьезная неприятность. - Может ли шериф слышать наш разговор? - спросил Шеф. - Сомневаюсь. - Что ж, придется рискнуть. А теперь слушай: самолет с людьми из ФБР и службы по налогообложению спиртных напитков разбился где-то в Систерсе. Гора к северу от вас. Все погибли. Это может быть несчастный случай, но мы считаем иначе. Я только что был у директора, и он придерживается того же мнения, особенно после того, что я рассказал ему. Новая команда из ФБР уже отправлена из Сиэтла, но нужно немного обождать, пока они прибудут. Она судорожно сглотнула и беспокойно посмотрела на Крафта. Шериф сидел, откинувшись на спинку стула, держа руки за головой, уставившись в потолок. - Что вы хотите, чтобы я сделала? - спросила Кловис. - Я связался по радио со всеми остальными членами твоей команды, кроме Джанверта. Он все еще на ферме? - Насколько мне это известно, сэр. - Все в порядке; тут уж ничего не поделаешь. Может, это даже к лучшему. Команда спускается с гор, они тебя захватят, и вы должны взять с собой этого шерифа. Примени силу, если понадобится. Захватите его с собой, понятно? - Я поняла. - Пальцами она провела по очертаниям пистолета в своем кошельке. Она сунула руку в сумку и твердой хваткой взялась за его рукоятку. Непроизвольно ее взгляд обратился к огромному пистолету на поясе Крафта. Этот сукин сын, вероятно, называет его свиной ногой. - Я проинформировал ДТ, что мне нужно, - продолжил Шеф. - Ты должна направиться на ферму. Возьмешь все под контроль. Любое сопротивление подавляй, директор согласен. Ответственность мы берем, однако, на себя. ФБР нам обещало помогать, как только может. Все понятно? - Да. - Надеюсь на это. Никакого риска. Если шериф вмешается, прикончи его. И любого другого, кто попытается помешать. Формальности мы утрясем потом. Мне нужно, чтобы через час ферма была в наших руках. - Да, сэр. Командует кто, ДТ? - Нет. До прибытия на ферму - ты. - Я? - Да. Когда свяжешься с Джанвертом, эта роль перейдет к нему. Во рту Кловис пересохло. О Господи! Нужен глоток воды, чтобы успокоиться, но она понимала, почему Шеф назначил ее руководителем, пока они не доберутся до фермы, где был Эдди. Шеф знал о ней и Эдди. У Шефа был такой же изворотливый ум, как у змеи. Он думает про себя: "Мотивация у нее - лучше не придумаешь! Ей захочется спасать своего дружка. Лучше дать ей поводья". Кловис понимала, что, возможно, у Шефа что-то иное на уме, но она не знала, как спросить. "Может, это связано с Крафтом?" Она плотно прижала трубку к уху и отодвинула стул к окну. - Это все? - спросила Кловис. - Нет, тебе лучше знать самое худшее. Мы узнали кое-что, разговаривая с шерифом. Он сказал это небрежным, беззаботным тоном. Похоже, когда этот Крафт заболевает, то обычно отправляется лечиться на ферму. Когда мы прослеживали связи Хелльстрома в Вашингтоне, то обнаружили одного конгрессмена с той же самой привычкой, и у нас есть подозрения, что то же можно сказать и еще по крайней мере об одном сенаторе. Поняла? Кловис кивнула: - Да. - Полагаю, что это так. В этом деле стоит только копнуть, как вскрываются все новые пласты. Не спускай глаз с шерифа. - Хорошо, - сказала Кловис. - Насколько серьезно... ну, там, у Систерс? - Самолет сгорел. Его зафрахтовали и только что проверили эксперты из FAA. Разбиваться ему не было совсем не из-за чего. Пока что нам не удалось осмотреть обломки, да к тому же тут еще был пожар - лесной пожар, начавшийся на восточном склоне, как нам заявили. Парни из Лесной Службы уже там, на месте, как и местная полиция и FAA. Отчет мы получим так быстро, как только можно быстрее. - Да, дела! - заметила она и увидела, что Крафт теперь внимательно смотрит на нее, стараясь прислушиваться к их разговору. - А может, все-таки это несчастный случай? - Возможно, но вряд ли. Пилот налетал шесть тысяч часов на рейсах "Эйр Америка", прошел Вьетнам. Сама делай выводы. Да, объясни Коротышке, что ему передаются полномочия уровня G. Ты знаешь, что это значит? - Да... да, сэр. - О Господи! Право убивать и жечь, в случае необходимости! - Я свяжусь с тобой по радио после того, как вы возьмете контроль над фермой, - продолжил Шеф. - В течение ближайшего часа. До свидания, желаю удачи. Она услышала щелчок на том конце провода, придвинула стул поближе к столу и положила трубку на место. Под прикрытием стола она вынула пистолет из кошелька. Крафт наблюдал за ней, пытаясь сложить вместе отдельные куски этого разговора. То, что произошло самое худшее, он понял, когда увидел глушитель пистолета Кловис, появившийся, словно стальная змея, из-за дальнего края стола. Теперь, когда ей были переданы все полномочия, она отрешилась от мыслей об обхвативших ее руках Джанверта и других приятных вещах. - Держи руки там, где я видела их в последний раз, - сказала Кловис. - При малейшем движении - стреляю. Ни делай никаких внезапных движений ни по какому поводу. Осторожно вставай, руки положи на стол. Соблюдай полнейшую осторожность во всех своих действиях, мистер Крафт. Я не хочу застрелить тебя в этом кабинете. Да, будет много шума и объяснений впоследствии, но я сделаю это, если ты вынудишь меня. Из предварительного устного отчета о результатах вскрытия Дзулы Перуджи: "Синяк на руке свидетельствует о какой-то подкожной инъекции. Пока что мы не можем сказать, что именно было введено Перуджи, но экспертиза еще не завершена. Другие следы, видимые на трупе, говорят о том, что мы на своем жаргоне называем "смерть в мотеле". Синдром очень похож на те, что случаются с мужчинами после тридцати пяти лет, умирающих при подобных обстоятельствах. Непосредственной причиной смерти является острая сердечная недостаточность. Позднее мы пришлем более детальный отчет. Так это или нет, станет ясно после завершения вскрытия. Другие признаки указывают на то, что субъект вступал в половой контакт незадолго перед смертью - не более как за четыре часа. Да, не более! Ситуация понятна: пожилой мужчина, молодая женщина (если исходить из вашего сообщения) и слишком много секса. Все сходится на таком диагнозе. Иными словами, он натрахался до смерти". - Мистер Джанверт, нам кое-что надо обсудить, - сказал Хелльстром и наклонился через стол к Джанверту. Тот, покончив с ленчем, сидел, опираясь правым локтем на стол, положив подбородок на руку. Он совсем забыл, где находится, размышляя над создавшейся ситуацией: соседи, Агентство, звонок Шефа, это назначение, свои прежние страхи... У него было смутное ощущение, что ему не следует терять бдительности и, наверное, нужно внимательно следить за Хелльстромом и этой молодой женщиной, но все представлялось не стоящим требуемых для этого усилий. - Пора обсудить наши общие проблемы, - сказал Хелльстром. Джанверт кивнул, не поднимая головы, и хмыкнул, когда подбородок чуть не соскользнул с руки, на которую опиралась голова. Обсудить проблемы. Разумеется. Что-нибудь насчет простой деревенской жизни, превосходного ленча, об этих людях, сидевших рядом с ним за столом, - где-то тут лежала настоящая причина того прекрасного настроения, в котором он сейчас пребывал. Он слишком долго старался не поддаваться обаянию Хелльстрома. Наверное, глупо пока еще полностью доверять Хелльстрому, но почему бы не испытывать к нему симпатию. Симпатия и доверие - это разные вещи. Хелльстром, возможно, никак не причастен к гибельной ловушке, в которую угодил человек по имени Эдди Джанверт. Наблюдая за трансформацией в своем госте, Хелльстром думал: "Он реагирует, как и должен. Доза была довольно большой. Организм Джанверта сейчас усваивает различные химические вещества. Очень скоро каждый работник Улья будет считать его за своего. Также и наоборот - Джанверт будет чувствовать свое единство и со всеми ими, работниками Улья. Его половое влечение подавлено также, как и способность критически мыслить. Если с ним произойдет химическая метаморфоза, он станет совсем ручным. Хелльстром знаком показал Мимеке наблюдать за этими изменениями. Она улыбнулась. Запахи Джанверта теперь не внушали отвращение. "Это ферма", - подумал Джанверт и, не двигаясь, перевел взгляд на окно, расположенное за столом. Прекрасный полдень казался теплым и манящим. Он и Кловис часто мечтали о таких местах. "Наше собственное место, лучше всего старая ферма. Будем что-нибудь выращивать, держать скот. Наши дети будут помогать нам, когда мы состаримся". Вот о чем они мечтали перед тем, как они заняться любовью. Горечь недостижимости делала настоящее еще более приятным. - Вы уже готовы к обсуждению дел? - спросил Хелльстром. "Ну да, обсудить", - мысленно повторил Джанверт и ответил вслух: - Конечно. Он казался несколько встревоженным, но Хелльстром заметил изменения в голосе. Химические препараты начали действовать. Но здесь таилась опасность, потому что Джанверт мог беспрепятственно заглядывать теперь в любой уголок Улья. Ни один работник не остановит его и не отведет к ближайшему чану. Но это означало также и то, что Джанверт теперь не сможет ничего утаить ни от Хелльстрома, ни от любого другого офицера Службы Безопасности. Оставалось только проверить, будет ли эта техника действовать столь же великолепно на Чужака. - Ваши законники что-то несколько опаздывают, - заметил Хелльстром. - Может, вам стоит позвонить и узнать, в чем дело? "Опаздывают? - Джанверт посмотрел на часы, висевшие за спиной Хелльстрома. - Уже почти два часа дня. Как же быстро промелькнуло время! Кажется, он болтал о чем-то с Хелльстромом и с этой женщиной... как же ее зовут, а, Фэнси. Клевая бабенка! Но кто-то опаздывает". - Вы уверены, что не ошиблись насчет ФБР и остальных? - спросил Хелльстром. - Они едут сюда? - Не думаю, чтобы я ошибся, - ответил Джанверт. В его голосе звучала печаль, которая принесла за собой прилив гнева и адреналина. В этом деле нельзя допустить ни единой ошибки. О Господи, что за мерзкое дело! И все потому, что он наткнулся на те проклятые документы! Нет - то была просто наживка. Он пойман в куда более изощренную ловушку. Эдди Джанверт был обречен принимать все, что предъявляло ему Агентство. Это было заложено в его сознание с самого начала. Но тогда вряд ли бы он встретил Кловис. Милую Кловис. Куда более привлекательную, чем эта Фэнси, сидевшая сейчас рядом с ним. Он чувствовал, что существуют и другие отличия между этими двумя женщинами, но мысль ускользала. Агентство... Агентство... Агентство... Агентство. Мерзкое дело. Он ощущал присутствие ухмыляющихся тайных руководителей, чье воздействие пронизывало все Агентство. Да! Агентство - дерьмо! - Мне только что пришло в голову, - начал Хелльстром, - что при других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями. "Друзьями, - кивнул Джанверт, и его голова едва не съехала с ладони. - Они были друзьями. Этот Хелльстром - замечательный парень. Угостил отличным ленчем. И сколько уважения он выказал ему до того, как они сели за стол". Идея дружить с Хелльстромом, впрочем, слегка уменьшила беспокойство Джанверта. Он начал анализировать свои чувства. Да... Перуджи! Вот оно что - Перуджи! Старина Перуджи сказал что-то важное... да-а-а, вспоминай же! Он сказал, что Хелльстром и его друзья сделали ему какой-то укол. Точно - укол! И он обратил его в сексуально озабоченного жеребца. Перуджи говорил об этом. Восемнадцать раз за ночь. Джанверт весело улыбнулся про себя. Если подумать, весьма дружеское участие. Куда более дружеское, чем в этом чертовом Агентстве, где за тобой следят и, как кошки, вынюхивают, с кем ты сошелся, - как они с Кловис, - а потом используют это против тебя. Так действует Агентство. Если подумать, дружбу с Хелльстромом теперь легко объяснить. Это чертово Агентство уже сидит у него в печенках! Подождите, он еще расскажет Кловис об этом. Восемнадцать раз за ночь - весьма дружеское участие. По знаку Хелльстрома Мимека коснулась руки Джанверта. Какая миленькая дружеская ручка! - Я тоже так думаю, - сказала она. - Мы обязательно подружимся. Джанверт как-то судорожно выпрямился и похлопал ее ручку, лежавшую на его руке. "То же дружеское участие. Вновь. - Ему показалось, что он может доверять этим двоим. - Разве это участие не искренне? Ну, а почему бы и нет? Не могли же они подложить ему что-нибудь в его тарелку. Странная мысль. В его тарелку. - Он вспомнил, как забрал ее у Хелльстрома. - Да. Хелльстрому пришлось удовольствоваться другой порцией. Это тоже дружеское участие. Нельзя скрыть в таких простых действиях недружеские намерения. Не так ли?" Он внимательно посмотрел на женщину, сидевшую рядом с ним, вяло удивляясь, почему замедлилось течение его мыслей. Перуджи! Подсыпать что-нибудь ему в пищу - это невозможно. Как и не было никаких уколов. Он не сводил глаз с женщины, удивляясь своим действиям. Секс. Он не желал эту миниатюрную легкую женщину с теплыми руками и трогательными глазами. Возможно, Перуджи ошибся. Что, если он лгал? Этот недружелюбный ублюдок способен на все. Это бы очень просто тогда все объясняло, сказал Джанверт себе. Что у него есть против Хелльстрома, кроме утверждений Агентства, против этого бедняги? Он даже не знал, в чем состоит этот "Проект 40". Да... было что-то... с документами. "Проект 40". Но ведь это проект Хелльстрома. В нем не должно быть ничего опасного. Он совсем не то, что думает про него чертово Агентство, где тебе лишь говорят подчиняться приказам. Джанверту вдруг захотелось подвигаться. Он оттолкнул стул назад и упал бы, если бы женщина не помогла ему удержать равновесие. Он похлопал ее по руке. Окно. Надо выглянуть из окна. Слегка пошатываясь, Джанверт прошел вдоль стола к окну. Небольшой отрезок ручья с незаметным глазу течением. Слабый полуденный ветерок покачивал тени деревьев на поверхности ручья, создавая иллюзия движения. Тишина, воцарившаяся в гостиной, поддерживала эту иллюзию. Лениво он подумал, как его чувства воспринимают реальность. Такой дружеский вид и дружеское место. Здесь было движение. Откуда взялось это маленькое, затаившееся глу-у-убоко внутри беспокойство? Единственный раздражающий фактор в этой ситуации. "Ситуации. Какой ситуации?" Джанверт покачал головой из стороны в сторону, словно раненое животное. Все так дьявольски запутано! Откинувшись на спинку стула, Хелльстром помрачнел. Химические препараты действовали на Джанверта не совсем так, как на работников Улья, которые оставались достаточно близкими генетически к Чужакам для спаривания с ними. Разделение произошло всего триста лет назад. Химическая родственность не удивляла. По правде говоря, она ожидалась. Однако Джанверт не проявлял особого дружелюбия. Значит, химия так до конца и не подействовала. Впрочем, этого и следовало ожидать. Человек - это нечто большее, чем просто плоть из мяса и костей. Что-то в недоступном тайнике в сознании Джанверта продолжало хранить мысль об угрозе. Мимека прошла вслед за Джанвертом к окну и теперь стояла как раз за его спиной. - Мы действительно не желаем вам ничего плохого, - прошептала она. Он кивнул. Конечно, они не желают ему ничего плохого. Что за вздорная мысль?! Джанверт сунул руку в карман пиджака и нащупал оружие. Он узнал его. Пистолет был отнюдь не дружеской вещью. - Почему бы нам не стать друзьями? - спросила Мимека. Слезы наполнили глаза Джанверта и медленно потекли по щекам. Было так печально. Пистолет, эта ферма, Кловис, Агентство, Перуджи - все. Так печально. Он вытащил пистолет из кармана, повернулся со слезами на лице к Мимеке и протянул ей его. Она взяла пистолет с какой-то неуклюжестью: ведь это было одно из ужасных, рвущих плоть оружий Чужаков. - Выброси его, - прошептал Джанверт. - Пожалуйста, выброси эту проклятую вещь. Из новостей. Вашингтонская линия, округ Колумбия: "...и было отмечено, что смерть Альтмана не была первым таким случаем самоубийства, происшедшим с лицом, занимавшим высокий пост в правительстве. Вашингтонские обозреватели сразу же вспомнили о смерти 22 мая 1949 года министра обороны Джеймса Форрестола, выпрыгнувшего из окна больницы, что привело в шок его семью и медицинский персонал. Смерть Альтмана тоже оживила постоянно муссировавшийся слух о том, что в действительности он являлся шефом секретного и высокоорганизованного агентства, действовавшего под прикрытием правительства. Один из близких помощников Альтмана, Джозеф Мерривейл, с гневом опроверг подобные слухи, заявив: "Неужели эта грязная сплетня все еще кого-то интересует?" "Как бы там ни было, но этот день, несмотря на все утренние тревоги, оказался весьма успешным", - сказал сам себе Хелльстром. Он находился на командном посту в сарае, глядя через прикрытые жалюзи окна на север. Там, вдалеке, поднимали пыль какие-то машины, но он в этот момент не чувствовал угрозы со стороны Чужаков. Сообщения из Вашингтона и Фостервилля говорили о смягчении давления. Джанверт ответил на все вопросы с минимальным намеком на уклончивость. И, сравнивая его слова с предыдущими допросами, Хелльстром помрачнел. Зря столько мучились предыдущие пленники. Когда думаешь об этом, выбранный подход кажется таким очевидным. Фэнси действительно оказала Улью большую услугу. Салдо подошел к Хелльстрому с кошачьей грацией и произнес: - С шестого поста сообщают, что пыль поднята тремя тяжелыми грузовиками, двигающимися в нашу сторону по нижней дороге. - Я думаю, это и есть "законники Джанверта", - сказал Хелльстром. - Мы готовы к их приему? - Насколько это возможно. Мимека внизу и ждет сигнала к исполнению роли Фэнси: оскорбленная невинность и все такое. Слыхом никогда не слыхивала ни о каком Депо, агентстве, велосипеде - ничего. - Хорошо. Куда ты отправил Джанверта? - В пустую камеру на сорок втором уровне. Все приведено в состояние аварийной готовности. Вновь охваченный дурными предчувствиями Хелльстром подумал, что это означает - состояние аварийной готовности: время, напрасно потерянное вместо выполнения задач по поддержанию жизнеспособности Улья; работники, получившие инструкции по обращению с системой блокирования длинных отсеков входных галерей быстро застывающим жидким бетоном, толпы работников, собранных у тайных входов и вооруженных парализаторами и несколькими единицами оружия Чужаков, которые смогли заполучить работники Улья. - Они едут очень быстро, - заметил Салдо, кивая в сторону облака пыли, поднятого приближающимися машинами. - Они опаздывают, - сказал Хелльстром. - Что-то задержало их, и они хотят наверстать упущенное время. Все ли подготовлено к ликвидации этого командного поста? - Мне лучше самому проследить за этим. - Чуть попозже, - сказал Хелльстром. - Мы можем задержать их у ворот. Ты связался с Линком? - Никто не отвечает по его номеру. Вы знаете, когда все кончится, мне кажется, что следует подумать о лучшем прикрытии для него - о жене - и поставить еще один телефон у него дома для связи с офисом. - Неплохая идея, - согласился Хелльстром и указал на окно. - Вон те большие автофургоны. Разве не они находились на горе? - Возможно... Нильс, они двигаются слишком быстро. Они уже у ограды. Может, нам следует... Он умолк ошеломленно, когда первый из грузовиков на полном ходу снес северные ворота и резко свернул в сторону, блокируя будку замаскированного вентиляционного выхода. Из идущего юзом грузовика выпрыгнули две фигуры. Один из людей нес предмет, похожий на черный ранец. Остальные фургоны с ревом пронеслись мимо первого, направляясь прямо к дому и сараю. - Они атакуют! - закричал Салдо. Словно подтверждая его слова, раздался взрыв в вентиляционном выходе, а вслед за ним - еще один, более громкий. Первый грузовик перевернулся набок и загорелся. "Сработала аварийная система защиты вентиляционных выходов!" - понял Хелльстром. Раздались новые взрывы, крики, вопли, всюду бежали люди. Двое нападавших, выпрыгнувшие на ходу из грузовика, ломились сейчас в снесенную дверь фермы. - Нильс! Нильс! - Салдо яростно дергал его за руку. - Тебе надо уходить отсюда. Мудрость Харла: "Общество, полностью отвергающее поведение, принятое во Внешнем мире, может существовать только в состоянии постоянной осады". Мимека сидела в гостиной и ожидала прибытия "законников" Джанверта, когда первый взрыв потряс здание. Кусок металла от первого фургона пробил северную стену всего в футе над ее головой. Он вонзился в противоположную стену и так и застрял в ней, дымясь. Во дворе слышались выстрелы, пронзительные крики, взрывы. Низко пригнувшись, Мимека бросилась на кухню. Миссис Нильс Хелльстром хранила там парализатор. Она проскочила двери, удивив своим появлением хозяйку кухни, очищающей лучом парализатора пространство от дома до сарая. Мимека едва только бросила взгляд на улицу. Для выживания Улья более важным было сыграть роль Фэнси. Она должна задуматься над тем, как спастись самой. Дверь позади миссис Нильс Хелльстром выходила на древнюю каменную лестницу, которая вела в созданный в самом начале подвал. Мимека рывком распахнула дверь и бросилась вниз по лестнице. Над головой послышался треск, выстрелы, бьющееся стекло. Она метнулась к поддельным полкам, за которыми скрывался туннель, ведущий к сараю, и протиснулась в него. С другого конца туннеля вливались вооруженные парализаторами работники. Мимека пробежала, задыхаясь, мимо них и через дверь в подвал сарая. В туннеле за ней уже не осталось никого из защитников, и она могла слышать, как с шипением он заполнялся раствором бетона. Перед Мимекой был короткий зал, в дальнем конце открывалась картина, понять которую мог только роившийся в Улье. Она трусцой направилась туда. Во все стороны сновали работники, неся коробки в начало галереи, где был установлен временный усилитель, который охраняли стражники. Когда Мимека вошла в эту зону, над ее головой распахнулся люк аварийного выхода, а потом вниз стремительно спустились Салдо и Хелльстром, а вслед за ними - вооруженные работники. Сквозь щель люка более явственно донесся грохот боя наверху, однако внезапно он смолк. Потом раздался еще один взрыв, одиночный выстрел. Молодая женщина услышала отдающийся в голове гул многих парализаторов. Тишина. Хелльстром заметил Мимеку, жестом руки призвал ее присоединиться к ним, продолжая двигаться в сторону временного усилителя. При его приближении старший наблюдатель повернулся, узнал его и произнес: - Мы разобрались с теми, кто проник внутрь, но остались еще двое у ограды. Они вне пределов досягаемости наших парализаторов. Может быть, зайти с тыла? - Погоди, - ответил Хелльстром. - Можем ли мы вернуться обратно в дом? - У этих двоих есть по меньшей мере один пулемет. - Я поднимусь по лестнице, - предложил Салдо. - Вы подождете здесь. Не стоит тебе рисковать, Нильс. - Мы отправимся вдвоем, - отрезал Хелльстром. Махнув рукой Салдо, чтобы тот шел впереди, он обратился к Мимеке: - Я рад, что ты жива, Фэнси. Она кивнула, восстанавливая дыхание. - Подожди здесь, - попросил Хелльстром. - Ты еще можешь нам понадобиться. Повернувшись, он пошел вслед за Салдо, который дожидался его вместе с вооруженными работниками у лестницы. Неожиданность атаки и ее ярость повергли Хелльстрома в состояние шока, от которого он еще никак не мог отойти. У них действительно теперь земля горит под ногами, действительно горит! В студии оказалось на удивление мало повреждений - только дыра в стене у северной двери. Часть оборудования разбилась и лежала в беспорядке. Повержен был и небольшой улей с пчелами, и выжившие теперь жужжали сердито, но не набрасывались на работников Улья - что замечательно доказывало эффективность процесса их выведения. Хелльстром сделал пометку в уме похвалить тех, кто занимался этим проектом, и предоставить им дополнительные средства. Главный кран студии не был разрушен. Салдо уже направлялся к клети, когда на лестничной площадке появился Хелльстром. Нильс окинул взглядом всю студию. Тела работников поспешно убирали бригады уборщиков. Потери, потери, потери! Черт бы побрал этих проклятых убийц! Хелльстром ощутил, как в нем нарастал гнев. Ему вдруг захотелось жестом руки призвать шедших за ним работников наброситься на двух оставшихся нападавших, разорвать их на куски одними голыми руками, чего бы это ни стоило. Он чувствовал, что такое же желание, усиленное адреналином, охватило и всех остальных работников. Они ждут лишь одного его сигнала рукой. Это больше не были операторы, актеры, техники, специалисты по самым различным вопросам, благодаря которым в Улей из Внешнего мира поступала энергия и деньги. Это были взбешенные работники, каждый из них. Хелльстром заставил себя спокойно подойти к клети и присоединиться к Салдо. Он сделал глубокий нервный вздох, впрыгивая в клеть. Улей никогда еще не был в такой опасности и никогда прежде не нуждался в таком спокойствии его руководителей. - Возьми баллон, - приказал Хелльстром Салдо, когда клеть поднялась в воздух, направляясь к находившемся вверху командному посту. - Крикни этим двум оставшимся нападавшим, чтобы они сдавались, или их убьют. Постарайся взять их живыми. - А если они будут сопротивляться? - спросил Салдо не обычным для него голосом, а возбужденным голосом мужчины, готового к атаке. - Ты не должен надеяться на их сопротивление, - сказал Хелльстром. - Их нужно оглушить и взять живыми, если только это окажется вообще возможным. Проверь, нельзя ли подобраться к ним по какой-нибудь галерее Улья с парализатором. Клеть мягко опустилась на край чердака, и Хелльстром сошел с нее, а следом за ним и Салдо. Дверь, ведущая в скрытый пункт управления, была открыта, и изнутри доносились возбужденные голоса. - Прикажи работникам больше полагаться на язык жестов Улья в такие ответственные минуты, - гневно крикнул Хелльстром. - Меньше шума и бестолковщины. - Да... да, конечно, Нильс. Салдо вдруг ощутил благоговейный ужас от спокойствия, выказываемого Хелльстромом, когда тот отдавал этот приказ. Это лучше всего характеризует ведущего специалиста - трезвый расчет возобладал над гневом. Несомненно, Хелльстром тоже взбешен этим нападением, но он полностью себя контролирует. Хелльстром шагнул через небольшой проем двери в рубку управления и рявкнул: - Немедленно восстановить здесь порядок! Поставить экранирующий глушитель на место! Телефонная линия еще действует? Мгновенно установилась тишина. Работники кинулись выполнять приказы. Офицер Службы Безопасности, стоя в конце изогнутой стойки, на которой крепились глушители, передал Хелльстрому телефон. - Поставьте оборудование вон там, - указал Хелльстром, беря телефонную трубку, - и пошлите наблюдателя в комнату "Проекта 40". Наблюдатель ни в коем случае не должен вмешиваться в их работу, просто наблюдать и все! При любых признаках продвижения этот наблюдатель должен немедленно докладывать лично мне. Понятно? - Да, - ответил Салдо и бросился исполнять поручение. Хелльстром поднес телефонную трубку к уху; гудков не было. Он передал ее обратно работнику со словами: - Линия не работает. Попробуйте восстановить ее. Работник взял телефон и удивленно заметил: - Да он же работал всего минуту назад. - Ну а теперь он не работает. - Куда ты хотел позвонить, Нильс? - В Вашингтон - хотел узнать, не пришло ли время блефовать. Из дневника Тровы Хелльстром: "Полноценная жизнь, должные действия в должное время, знание конструктивного служения своим товарищам, которым ты окажешься полезен и после смерти, отправившись в чан, - вот что значит настоящее товарищество. Единение в жизни, единение в смерти". Кловис выбрала себе первый фургон, пренебрегая возражением Майерли, что это, мол, "не место для женщины". Она сказала ему, куда он может с этим своим замечанием отправиться, и он с пониманием улыбнулся. - Я понимаю, милая моя. На ферме, возможно, довольно весело, и ты не хочешь понять, что твой дружок-Коротышка наслаждается этим. Если это так, я вернусь и сам лично расскажу тебе. "Итак, он все знает о нас!" - подумала Кловис. А потом плюнула ему в лицо, а когда он попытался ударить ее, подняла левую руку, чтобы самой врезать ему по морде. Вмешались другие, и ДТ закричал: - О Господи! Не хватало вам еще драться тут! Что вы себе позволяете? Все, пора отправляться! При первой же возможности за городом они остановили фургон, надежно связали Крафта, сунули в рот кляп и бросили на заднее сиденье. Он прокричал что-то вроде: "Вы заплатите за это", - но дуло пистолета, нацеленное на него, заставило его заткнуться. После чего он позволил связать себя и бросить на кровать с широко открытыми глазами, стараясь запомнить все, что видел. Кловис сидела рядом с ДТ, севшим за руль. Она смотрела на пейзаж за окном, ничего не замечая. Значит, вот так это и кончается. Люди на ферме убьют Эдди при первых же признаках нападения. Сейчас у нее было время подумать об этом, и Кловис больше нисколько в этом не сомневалась. Именно так поступает всякий хороший агент - не поворачивается спиной к опасностям. Глаза застилала красная пелена гнева, зовущего ее вперед. И она начала понимать, что Шеф, выбирая ее руководителем этой операции, учитывал другие мотивы: он хотел, чтобы она испытывала слепую, смертельную ярость. Они выехали после четырех. Легкий ветерок колыхал высокую пожелтевшую траву, которая росла по обеим сторонам грязной дорогой. Кловис заметила траву, сосредоточила на ней свой взгляд, посмотрела вперед и поняла, что они уже добрались до последнего поворота перед оградой. ДТ выжимал из огромного фургона всю мощь, отмеряя последнюю милю пути. - Нервничаешь? - спросил ДТ. Она бросила взгляд на жесткое молодое лицо, с которого еще не сошел загар, полученный им во Вьетнаме. Его зеленая кепка летчика отбрасывала темные тени на глаза, высветляя небольшой белый шрам на переносице. - Вопрос на засыпку, - произнесла она, повышая голос, чтобы перекрыть рев двигателя. - Нет ничего зазорного нервничать перед дракой, - заметил он. - Помню, как однажды во Вьетнаме... - Да пошел ты со своим хвастовством! - оборвала она его. ДТ пожал плечами, отметив, как посерело ее лицо. Да, она вся в напряжении. Это дело не для женщины. Майерли был прав. Впрочем, теперь не стоит об этом думать. Если уж ей так хочется быть ревностной мисс, черт с ней. Лишь бы умела обращаться с оружием. А насколько ему было известно, она это умела. - Что ты делаешь в свободное время? - А тебе какое дело, помощник? - Господи, какая ты кусачая! Я ведь просто беседую с тобой. - Ну так и разговаривал бы сам с собой! "Лучше бы с тобой, - подумал он. - У тебя красивое тело. Нравится ли оно Коротышке?". Конечно, всем было известно об их связи. Настоящие чувства. Нежелательные для тех, кто работает в Агентстве. То ли дело у них с Тимьеной - старый добрый секс. Вот почему Кловис все так болезненно переживает. Коротышка свое получит в ту секунду, когда они ворвутся на ферму. И когда Коротышка умрет, она им покажет, где раки зимуют! ДТ еще раз посмотрел на нее. "Неужели Агентство и вправду поставило ее во главе подобной операции?" - Они не ждут нас, - продолжил ДТ. - Вот будет потеха! Мы можем полностью очистить всю ферму. Сколько, по твоему мнению, у них там людей? Двадцать? Может, тридцать? - Там будет хорошая заварушка, - огрызнулась она. - А сейчас заткнись! Крафт, слушая разговор с заднего сиденья фургона, испытывал к ним нечто вроде жалости. Их ждут защитная стена с установленными на ней парализаторами, и каждый включен на полную мощность. Это будет резня. Он уже смирился с тем, что погибнет вместе с этими двумя. Что бы они стали делать, если бы узнали, сколько же на самом деле людей в Улье? Чтобы они сказали, когда, пройдя назад к нему и задав этот вопрос, услышали его ответ: тысяч пятьдесят, плюс-минус двести. Кловис вдруг поймала себя на мысли, что ее горько забавляет болтовня ДТ. Конечно, он тоже нервничает. Она испытывала смертельную ярость, столь желанную Шефом. Они теперь были у самой ограды и могли видеть мелкие детали бетонного сооружения за воротами. Полуденное солнце начало удлинять тени в расположенной дальше долине. Отсюда больше не было видно ни единого признака жизни в доме или видимой части сарая. Кловис взяла микрофон, подсоединенный к передатчику за приборным щитком, чтобы сообщить об увиденном следовавшим за ним фургонам, но в ту секунду, когда она нажала на кнопку передачи, синтезатор монитора пронзительно загудел. Глушение! Кто-то глушит их частоту! Она посмотрела на ДТ, чей брошенный искоса напряженный взгляд сказал ей, что он тоже все понял. Кловис повесила микрофон на место и произнесла: - Останови грузовик между домом и будкой. Возьмешь сумку. Мы оба выпрыгнем с твоей стороны. Бросишь сумку у восточной стены и прикроешь меня. Я установлю заряд. А потом рвем когти к краю вон того холма. - Взрывом разнесет фургон, - возразил он. - Лучше его, чем нас. Прибавь газу. Нужно увеличить скорость. - А как насчет нашего пассажира? - Будем надеяться на лучшее и что с ним ничего не случится. - Она подняла с пола небольшой пистолет и приготовилась отстегнуть ремень безопасности. ДТ локтем нащупал заряд в сумке, зажатой между сиденьем и дверью аварийного выхода. - Бей в середину! - закричала Кловис. - Он должен... Ее слова заглушил грохот и скрежет сносимых ими ворот. А после этого было уже не до разговоров. Из дневника Тровы Хелльстром: "Характер зависимости нашего Улья от всей планеты должен быть под постоянным наблюдением. Особенно это касается цепочек продуктообеспечения, но многие наши работники на самом деле не осознают этого до конца. Они полагают, что мы вечно сможем снабжать себя пищей. Какая глупость! Все подобные цепочки основаны в конечном свете на растениях. Наша независимость неразрывно связана с качеством и количеством наших растений. Они должны всегда оставаться нашими растениями, выращенными нами, а их производство - в равновесии с той диетой, которая, как мы узнали, и обеспечивает нам укрепление здоровья и увеличение продолжительности жизни, если сравнивать это с дикими Чужаками". - Они отказываются отвечать на наши призывы, - заметил Салдо. В его голосе слышалось угрюмое недовольство. Салдо стоял рядом с Хелльстромом в сумрачном торце чердака, пока работники за их спиной завершали восстановление помещения. Только находящаяся в тени башенка разделяла Хелльстрома и разбитый фургон в воротах. Пламя все еще потрескивало в его останках и на разбросанных обломках. Вот огонь добрался до бензобака, ярким факелом с ревом взметнулся вверх и взорвался, превратив в пылающий костер то пространство вокруг машины, где росла трава. Сейчас начнется светопреставление, если только работникам не удастся раньше добраться туда. - Я слышал, - сказал Хелльстром. - Как мы должны реагировать? - спросил Салдо со странным спокойствием. "Он слишком старается показывать невозмутимость", - заметил про себя Хелльстром. - Используйте разработанное нами оружие. Сделайте несколько предупреждающих выстрелов. Проверь, нельзя ли отогнать их на север. Это даст нам шанс потушить пожар. Ты уже отправил патрули наблюдать за нижней дорогой? - Да. Вам нужно, чтобы я приказал им зайти им с тыла и взять эту парочку? - Нет. Как дела с подземным вариантом? - Они еще не подобрались на нужную позицию. Могут зацепить кого-нибудь из наших людей. Сам знаешь, как луч отражается от грязи и скал. - Кто возглавляет патруль? - Эд. Хелльстром кивнул. Эд - сильная личность. Если кто и способен управиться с работниками, то это он. Они не должны, ни при каких обстоятельствах, убивать эту парочку. В Хелльстроме росло понимание этого. Они нужны Улью для допроса. Он должен узнать, чем вызвано нападение. Хелльстром поинтересовался, было ли это четко разъяснено Эду. - Да, я лично проинструктировал его. - В голосе Салдо звучало удивление. Хелльстром говорил со странной сдержанностью. - Начинайте отгонять эту пару, - сказал Хелльстром. Салдо вышел из комнаты, чтобы отдать приказания и через минуту вернулся. - Никогда не забывай, - заметил Хелльстром, - что Улей - не более чем пылинка по сравнению с существующими силами Чужаков из Внешнего мира. Нам нужны эти двое - чтобы получить информацию, имеющуюся у них. Ее можно будет использовать при переговорах. Телефонную связь уже восстановили? - Нет. Линия оборвана где-то вблизи города. Они сами, наверное, и оборвали ее. - Вероятно. - Зачем им переговоры с нами? - спросил Салдо. - Если они могут уничтожить нас... - Он замолк, внезапно потрясенный самой огромностью этой мысли. Он испытывал паническое желание распустить Улей, рассредоточить работников в надежде, что немногие выжившие смогут начать все сначала. Конечно, все они погибнут, если останутся здесь. Одна атомная бомба... ну, может, десять - двенадцать... Если достаточное число работников сможет уйти прямо сейчас... Салдо попытался выразить словами эти пугающие мысли Хелльстрому. - Мы еще не совсем готовы для этого, - заметил Хелльстром. - Я предприму необходимые шаги, если случится самое худшее. Все подготовлено для быстрого уничтожения наших записей, если нам... - Наших записей? - Ты знаешь, что это придется сделать. Я послал сигнал тревоги тем, кто был нашими глазами и ушами во Внешнем мире. А сейчас они отрезаны от нас. Возможно, им придется жить собственной жизнью, питаться пищей Чужаков, подчиняться их законам, смириться с непродолжительностью их жизни и принять их пустые удовольствия, как окончательную цену их служения нам. Им всегда было известно, что такое может случиться. Кто-нибудь из них, возможно, сможет организовать новый Улей. Не важно, чем закончится все здесь, Салдо, мы не погибнем совсем. Салдо закрыл глаза, содрогнувшись при мысли о такой перспективе. - Джанверт полностью пришел в себя? - спросил Хелльстром. - Нам может понадобиться эмиссар. Глаза Салдо открылись. - Эмиссар? Джанверт? - Да, и узнай, почему эту пару еще не захватили. Их, очевидно, выгнали в поле. Я вижу работников, начавших бороться с огнем. - Он смотрел в окно. - И им тоже нужно поторопиться. Если будет слишком много дыма, то сюда понаедут пожарные команды. - Он посмотрел на экраны наблюдения. - Ну что, уже восстановили телефонную связь? - Нет, - ответил один из наблюдателей. - Тогда воспользуйтесь радио, - приказал Хелльстром. - Позвоните в окружной офис Лесной Службы в Лейквью. Скажите им, что у нас вспыхнул небольшой пожар, загорелась трава, но мы уже контролируем его. И нам не понадобится их помощь. Салдо повернулся и пошел выполнять приказания, восхищаясь тем, как обломки Службы Безопасности Улья выстраивались в голове Хелльстрома в единую картину. Никто, кроме Хелльстрома, не подумал бы об опасности со стороны пожарников из Внешнего мира. Когда Салдо выходил из командного поста, Хелльстрома вызвал другой наблюдатель. Хелльстром ответил на вызов и увидел на экране специалиста из группы физиков-исследователей, который начал говорить, едва только Хелльстром повернулся к нему: - Нильс, убери отсюда своего наблюдателя, он нам мешает! - Он что, причиняет вам в лаборатории какие-то неудобства? - спросил Хелльстром. - Мы больше не в лаборатории. - Не в... где же вы? - Мы заняли главную галерею на пятидесятом уровне, всю галерею, полностью. Нам потребовалось все убрать из нее для нашей установки. Твой наблюдатель утверждает, что ты приказал ему оставаться здесь. Хелльстром вспомнил эту галерею - в длину она была больше мили. - Зачем вам понадобилось занимать всю галерею? - спросил он. - Нам крайне важно... - Твои безмозглые работники могут использовать боковые туннели! - прорычал специалист. - Убери этого кретина отсюда! Он задерживает нас. - Вся галерея, - пробормотал Хелльстром, - это просто... - Ты сам, своей информацией, вынудил нас пойти на это, - с усталой терпеливостью объяснил специалист. - Наблюдения Чужаков, которые ты столь любезно предоставил нам. Все дело в размерах. Нам нужна вся эта галерея. И если твой наблюдатель будет нам мешать, то окажется в чане. Связь прервалась сердитым щелчком. Из "Руководства по Улью": "Наиболее сильной коллективизирующей силой во Вселенной является взаимная зависимость. То, что основные работники получают дополнительное питание, не должно скрывать от них взаимозависимость с теми, кто не пользуется этой привилегией". Кловис лежала в глубокой тени ниже рощи мадроний в пятистах ярдах на юго-восток от ворот фермы Хелльстрома. Она видела группы людей, пытавшихся потушить горящую траву возле ограды, и некоторые из них, несомненно, были вооружены пистолетами, а не тем таинственным гудящим оружием, которым были поражены отдельные из нападавших. Черт! Наверное, там с огнем ведут борьбу несколько сотен людей! Голубовато-серые дымки закручивались спиралями вверх от костров, и она могла чувствовать горьковатый запах дыма, когда ветер дул в ее сторону. В правой руке Кловис держала пистолет, положив левую руку для большей твердости. По всей видимости, они заявятся с той стороны. ДТ лежал где-то справа от нее с пулеметом. Она бросила взгляд назад, пытаясь отыскать его глазами. Он попросил дать ему десять минут, потом ДТ вернется и прикроет ее. Кловис вспомнила короткий бой во дворе фермы. Господи Иисусе! Она не ожидала ничего даже отдаленно похожего. Чего угодно, но только не этого - несущих странное оружие с раздвоенным концом обнаженных мужчин и женщин. Даже сейчас она могла слышать странное гудение этих чертовых штуковин. По тому, как падали члены ее команды, пораженные странным действием этого оружия, она поняла, что оно было убийственным. Новый тип оружия - вот и разгадка "Проекта 40". Что ж, они предполагали оружие, но не такое же. И почему эти люди были обнаженные? Кловис пока что отбрасывала всякую мысль о том, что могло случиться с Эдди Джанвертом. Нет, он мертв, скорее всего, пораженный этим странным оружием. У этих штуковин, однако, был ограниченный радиус действия, как поняла она. Пули, выпущенные из ее пистолета, достигали этих людей. Главное - удерживать нападавших на расстоянии и остерегаться тех немногих, кто имел пистолеты. Она бросила взгляд на наручные часы: осталось еще три минуты. "Господи, как же жарко!" Пыль от травы щекотала ноздри. Она едва не чихнула. Слева от ограды на ближнем склоне что-то шевельнулось. Она выстрелила туда два раза, перезарядила пистолет, услышала другой выстрел за спиной и крик ДТ. Итак, он уже вернулся. Хорошо! К чертям собачьим оставшиеся пару минут! Она встала на колени, повернулась и побежала к теням деревьев, пригнувшись и не оглядываясь. Теперь уж забота ДТ прикрывать ее. Сзади донеслось странное гудение, и спину стало лишь слегка покалывать. Она даже сначала подумала, что это ей кажется, но страх добавил силу ее мышцам, и она увеличила скорость. Выстрел прозвучал впереди нее слева; потом еще два. ДТ стрелял одиночными выстрелами, чтобы замедлить продвижение преследователей. Она немного изменила направление бега, чтобы избежать района, откуда доносились выстрелы. По-прежнему ДТ не было видно, но вон там уже виднеется дуб, а еще дальше несколько коров, неуклюже бегущих прочь. В качестве ориентира она выбрала дуб, находившийся слева от коров, кинулась к нему и, схватившись на полном ходу за ствол левой рукой, забросила свое тело на него. С нее градом лился пот, а грудь мучительно ныла при каждом вздохе. В этот момент раздались новые выстрелы с того места, где залег ДТ, но Кловис по-прежнему не могла видеть его. Шесть обнаженных фигур бежали по лишенной растительности местности, и у каждого было это странное оружие. Она сделала три глубоких вздоха, чтобы успокоить дыхание, оперлась рукой, в которой держала пистолет, о ствол дерева и четыре раза выстрелила. Двое из бегущих упали с той внезапностью, которая говорила, что в них попали. Остальные нырнули в траву. Неожиданно Кловис увидела ДТ, спрыгнувшего с дерева, и поняла, где он прятался. Вот это мужик! ДТ по-кошачьи мягко приземлился и побежал, забирая влево, не оборачиваясь и не глядя на Кловис. Хороший напарник должен прикрыть его, и он верил, что Кловис не подкачает. Девушка перезарядила пистолет, наблюдая за травой, где залегли четверо уцелевших. Они ползли в ее сторону, очевидно, пытаясь войти в радиус поражения своего оружия. Трава зловеще колыхалась, все ближе и ближе. Кловис оценивала расстояние. Когда осталось четыреста футов, она подняла пистолет и начала стрелять. Кловис не спешила, тщательно прицеливаясь. На третьем выстреле из травы поднялась одна фигура и завалилась на спину. Три остальных встали в открытую, нацелив на нее свое оружие. Предельно сосредоточившись - каждый из трех оставшихся выстрелов на счету, - она прицелилась в первую фигуру, лысую женщину, лицо которой было искажено гримасой ярости. Первая же пуля остановила ее, словно стена. Ее оружие взлетело при падении высоко в воздух, когда она завалилась на бок. Остальные тут же юркнули в траву. Кловис использовала две оставшиеся пули, послав их в то место, куда попадали нападавшие. Не глядя на результат своих выстрелов, она повернулась и побежала, на ходу перезаряжая пистолет. - Сюда! Сюда! ДТ звал ее, взобравшись на дуб слева от нее. Она изменила направление бега, думая, что он позвал ее потому, что поблизости больше не было деревьев. Здесь по меньшей мере на полмили была одна лишь трава, поеденная скотом. ДТ схватил ее, останавливая. - Ты знаешь, это странно, - сказал он. - Смотри, как чисто коровы выщипали всю траву дальше, но не тронули ту, что ближе к ферме. Выглядит так, словно коровы избегают забредать в этот район. Те, которых я спугнул со своей первой позиции, были действительно боязливыми, словно их пригнал туда кто-то, кто находится ниже. Но я не вижу там никого. Кловис понадобилось несколько секунд, чтобы отдышаться. - Есть какие-нибудь здравые идеи, как нам отсюда выбраться? - Продолжать в том же духе, - ответил ДТ. - Нам нужно выбраться отсюда и сообщить об увиденном, - сказала Кловис и посмотрела на ДТ, однако тот по-прежнему внимательно смотрел назад, на путь, который они проделали только что. - Мне кажется, ты попала еще в одного из тех, кто нырнул в траву, - сказал ДТ. - Похоже, лишь один из них движется. Готова еще раз пробежаться? - Всегда готова. Что там с тем, в кого я промахнулась? - Он все еще ползет, но из травы ему нескоро выбраться. Теперь нам нужно разделиться. Ты забирай влево, пока не выйдешь на дорогу, а потом постарайся двигаться вдоль нее. Я возьму вправо. Ручей где-то там - видишь вон ту линию деревьев в миле отсюда. Мы поставим его перед выбором, какую цель преследовать. Если я смогу добраться до ручья... ДТ при этом внимательно смотрел в сторону фермы и, не переставая говорить, обратил свой взгляд в ту сторону, куда им нужно будет бежать. Кловис резко повернулась, вздрогнув, когда ДТ внезапно замолчал, и непроизвольно вскрикнула. Плотная цепочка безволосых, обнаженных человеческих фигур закрывала им путь к отступлению. Цепочка находилась в футах пятистах ниже их, начинаясь далеко слева, в дубовой поросли, и уходила далеко вправо, еще дальше тех деревьев, которые отмечали берега ручья, где ДТ предполагал укрыться. - Господи Иису-ссе!.. - пробормотал ДТ. "Их, должно быть, десять тысяч!" - подумала Кловис. - Я не видел столько народу со времен Вьетнама, - прохрипел ДТ. - Господи Иису-ссе!.. Мы словно разворошили муравейник! Кловис кивнула, подумав: "Вот именно! Все встало на место: Хелльстром служил прикрытием какого-то культа". Кловис обратила внимание на белую кожу. Наверное, они живут под землей. А ферма - просто прикрытие. Она сдержала истерическое хихиканье. Нет, ферма была просто ширмой! Она подняла пистолет, желая захватить с собой на тот свет как можно больше врагов из этой зловещей приближающейся цепочки, но хрустящее гудение за спиной поразило ее тело и сознание. Падая, она услышала один выстрел, но так и поняла, кто из них двоих его сделал. Из дневника Нильса Хелльстрома: "Концепция колонии, имплантированной непосредственно в толщу существующего человеческого общества, не уникальна. Даже сегодня цыган можно считать грубым аналогом нашего пути. Нет, мы уникальны не в этом. Впрочем, наш Улей так же далеко отстоит них, как они отстоят от первобытных пещерных людей. Мы напоминаем образовывающие колонии простейших организмов, все мы в Улье крепимся к единому ветвящемуся стволу, и этот ствол зарыт в толще земли под другим обществом, которое верит, что оно достаточно смиренно, чтобы наследовать землю. Смиренно! Это слово первоначально означало "немой и тихий". Какой-то бестолковый и сумасшедший был этот полет: начался он в аэропорту имени Джона Ф.Кеннеди, потом была часовая задержка в О'Хара, быстрая пересадка на чартерный рейс в Портленде и шум, и прочие неудобства, присущие одномоторному самолету, на всем пути до Колумбии Джордж, а закончился он уже вечером путешествием через весь Орегон в его юго-восточную часть. Мерривейл был не в состоянии что-либо делать, когда самолет доставил его в Лейквью, но внутри он испытывал восторг. Когда он уже ни на что не надеялся, если говорить откровенно, когда он смирился с унизительным поражением, они его позвали. Они - Совет, о существовании которого он знал - но и только, никого лично, - они выбрали Джозефа Мерривейла, как "нашу лучшую надежду как-нибудь расхлебать эту кашу". Да и теперь, когда Перуджи и Шеф мертвы, кто у них остался? Это давало ему ощущение собственного могущества, которое в свою очередь подпитывало его гнев. Это ему-то причинять такие неудобства? Отчет, переданный Мерривейлу в Портленде, не смягчил его настроения. Перуджи проявил преступную халатность - провести ночь с подобной женщиной! И это при исполнении! Небольшой самолет приземлился в темноте, и встречал его только серый аэродромный автобус с единственным шофером. То, что шофер представился как Вэверли Гаммел, специальный агент ФБР, оживило тревоги Мерривейла, которые ему удалось запрятать глубоко внутрь себя во время полета, и это тоже подпитывало его гнев. "Им ничего не стоит бросить меня на съедение волкам", - подумал он, садясь в машину рядом с водителем, предоставив летчику укладывать чемодан в багажник. Эта мысль сжигала его на всем долгом пути из Портленда. Он смотрел вниз на временами попадающиеся мигающие огоньки и с горечью думал, что вот есть же люди, занимающиеся обычными делами: едят, ходят в кино, смотрят телевизор, навещают друзей. Удобная, обычная жизнь, о которой часто фантазировал Мерривейл. Однако обратной стороной этих фантазий являлось понимание того, что безмятежное спокойствие этого мира зависит в какой-то мере и от него. Они там, внизу, не знали, что он делает для них, на какие жертвы идет. Даже буквальное выполнение приказов ничего не может гарантировать. Это неожиданное повышение не изменило сущности универсального закона: большой поедает маленького, но всегда находился еще больший. У Гаммела были волосы стального цвета и молодое лицо, резкие черты которого предполагали индейских предков Глаза были глубоко посажены, темные при свете приборной доски. Голос глубокий и с некоторым акцентом. Техасским? - Введите меня в курс дела, - приказал Мерривейл, когда Гаммел выводил машину с автостоянки аэропорта. Фэбээровец вел машину с уверенной небрежностью, абсолютно не задумываясь над тем, как бы уберечь ее на этой ухабистой дороге. Потом он свернул налево. - Вы, конечно, знаете, что от посланной вами на ферму команды нет никаких известий, - сказал Гаммел. - Мне сообщили это в Портленде, - ответил Мерривейл, на мгновение позабыв о своем притворном английском акценте. Затем торопливо добавил: - Проклятье! На развилке Гаммел свернул налево на более широкую дорогу и, затормозив, пропустил шумный автобус. - На данный момент мы согласный с вами, что шериф из Фостервилля не заслуживает доверия, и в том, что он, возможно, не единственный как в офисе шерифа, так и в самом городском совете. Поэтому мы не доверяем местным властям. - Как вы поступили с шерифом? - Вы знаете, его захв