сли не можем видеть и слышать окружающий нас, другой, мир!" -- На нас надвигаются скалы, -- предупредила его Джессика. Пол тряхнул головой и сфокусировал внимание на управлении топтером, отгоняя посторонние мысли. Он посмотрел в ту сторону, куда показывала мать, и увидел впереди и справа от себя темные силуэты скал. В ноги ему начало дуть, струя песка залетела в кабину: где-то была дыра, которую, наверное, проделал шторм. -- Лучше бы сесть на песок, -- высказала свои сомнения Джессика. -- Крылья могут не выдержать полного торможения. Он кивком головы указал туда, где в свете луны поднималась из песка скалистая гряда. -- Сядем возле тех скал. Проверь крепления. Она повиновалась. "У нас есть вода и стилсьюты. Бели мы найдем воду, то сможем продержаться в пустыне долгое время. Живут же здесь Свободные. Что могут они, сможем сделать и мы", -- размышляла она сама с собой. -- Как только мы приземлимся, сразу беги к скалам, а я возьму сумку. -- Но что, если черви... -- она запнулась и посмотрела на сына с испугом. -- Черви -- наши помощники, -- успокоил ее Пол. -- Они съедят топтер и уничтожат следы нашей посадки" "Как ясно он мыслит" -- подумала Джессика. Они спускались все ниже... ниже. Темные гряды скал, поднимающиеся из песка, словно острове из моря, становились все ближе. Топтер мягко коснулся вершины дюны, взметнул струю песка, коснулся другой дюны... "Он гасит скорость о песок", -- подумала Джессика, восхищаясь его мастерством. -- Пристегнись, -- предупредил Пол. Он потянул на себя рычаг тормоза крыльев -- сначала мягко, потом ее сильнее и сильнее. Крылья приняли чашевидную форму и начали складываться. В них засвистел ветер. Внезапно без перехода левое крыло завернулось кверху и внутрь, хлестнув по боковой части топтера. Судно занесло на вершину дюны и накренило влево Затем оно взлетело на следующую дюну и зарылось в нее носом, подняв целый фонтан песка. Топтер завалился на сломанное левое крыло, так что правое оказалось торчащим вверх. Пол рванул защитные ремни и рывком открыл кабину. В нее сейчас же набился песок, принеся с собой запах нагретого камня. Пол схватил сумку с заднего сиденья и увидел, что его мать освободилась от ремней Встав на правое сиденье, она перебралась в боковую часть топтера, обшитую металлом. Пол последовал за ней, таща сумку за тесемки. -- Беги! -- приказал он матери, указав на дюну впереди, за которой виднелась высокая скала, иссеченная ветром. Джессика соскочила с топтера и побежала, карабкаясь на дюну, слыша за собой тяжелое дыхание Пола. Они добрались до песчаного гребня, выгибающегося в сторону. -- Держись гребня, -- велел ей Пол. -- Так будет быстрее. Увязая в песке, они устремились к скалам. И тут они услышали незнакомые звуки, шипение, шелест осторожного скольжения по песку... -- Червь! -- догадался Пол. Звук становился громче. -- Быстрее! Первый уступ скалы, выступающий из песка, как береговая полоса, лежал не более чем в десяти метрах впереди, когда они услышали за собой звук разламываемого металла. Пол перебросил сумку в левую руку, она била его по бедру; другой рукой он схватил мать за руку. Они вскарабкались на скалу и устремились дальше -- по изогнутому, высеченному ветром туннелю. Во рту у них пересохло, воздух с трудом проходил через воспаленное горло. -- Я не могу больше!.. -- взмолилась Джессика. Пол остановился и посмотрел на пустыню. Там, параллельно их скале, двигалась извилистая насыпь, песок вздымался и опадал почти на уровне лица Пола, на расстоянии примерно километра. В одном месте линия сглаженных дюн делала резкую петлю -- там, где они оставили сломанный орнитоптер. Там, где побывал червь, не было видно никаких следов их судна! Движущаяся насыпь уходила в пустыню, возвращаясь на прежний путь в поисках пищи. -- Они больше, чем космические корабли Союза, -- прошептал Пол. -- Мне говорили, что в открытой пустыне черви очень большие, но я не представлял себе их размеров. -- Я тоже... -- выдохнула Джессика. Существо направлялось к горизонту. Они стояли и слушали до тех пор, пока звуки его движения не затерялись в окружающих песках. Пол перевел дух, посмотрел на луну и процитировал слова из Китаб ал-Ибар: "Путешествуй ночью, а днем оставайся в тени". Он посмотрел на мать. -- У нас в запасе есть несколько часов. Ты можешь идти? -- Дай мне перевести дух... Пол шагнул на уступ, взвалил сумку на плечи и приладил лямки. С минуту он стоял, глядя на паракомпас в руке. -- Пора! -- сказал он. Она оттолкнулась от скалы, чувствуя себя отдохнувшей. -- В каком направлении мы пойдем? -- В том, куда ведет нас гребень, -- он указал рукой. -- Дальше в пустыню? -- В пустыню Свободных, -- прошептал он и замолчал, потрясенный воспоминаниями о той картине, которую так ясно рисовал на Каладане его разум Он видел уже эту пустыню, но очертание видений было не сколько иным, подобно оптическому изображению, что исчезает в сознании, поглощенное памятью, и не может проявиться полностью, перебиваемое реально видимой картиной Видение появлялось перед ним в различных ракурсах, пока он стоял, потрясенный. "В видении с нами был Айдахо, но сейчас Лйдахо мертв", -- вспомнил он. -- Ты видишь путь, по которому нам надо идти? -- спросила Джессика, неверно истолковав его молчание. -- Нет, но это не имеет значения -- Он поправил сумку за плечами и двинулся по скале Углубление вело к залитому лунным светом подножию скалы, откуда она расходилась отрогами к югу. Пол направился к первому отрогу и вскарабкался на него; Джессика последовала за ним. Теперь она отмечала все, что встречалось на их пути -- ложбины, заполненные песком, для прохождения которых им приходилось замедлять шаги, острые выступы хватаясь за которые, они ранили себе руки; преграды, предлагающие им выбор -- идти через них или обходить Местность подчиняла их собственному ритму Они заговаривали лишь тогда, когда в этом была необходимость, и тогда хриплый тембр их голосов выдавал их напряжение. -- Осторожней здесь! Гребень скользкий под песком. -- Смотри, не ударься об этот выступ головой. -- Давай переждем за этим уступом луна светит нам в спину, и нас могут увидеть. Пол остановился в углублении скалы и поставил сумку на камни Джессика прислонилась к скале рядом с ним, довольная передышкой Она слышала, как Пол потянулся к трубке стилсьюта и сделал глоток своей Собственной, регенерированной из его тела воды На вкус вода была солоноватая, и она вспомнила воду Каладана -- высокие фонтаны, бьющие струями к небу. А Джессика думала только о том, чтобы остановиться и отдохнуть по-настоящему. Ей пришла в голову мысль, что милосердие -- что возможность остановиться даже на мгновение. Без отдыха нет милосердия. Пол оттолкнулся от скалы и выбрался на ровную поверхность. Вздохнув, Джессика последовала его примеру. Они спустились на широкую площадку, со всех сторон окруженную острыми шпилями скал. И снова они включились в ни на что не похожий ритм движения по этой неприютной земле. Пыль забивала носовые фильтры, и ее приходилось выдувать. Спекшиеся комочки песка и мелкий гравий катались под обувью на твердой поверхности и на них можно было поскользнуться. Осколки камней ранили ноги, которые вязли в глубоком песке, затруднявшем ходьбу. Пол резко остановился на одном из уступов и подождал мать. Она подошла и, проследив направление его взгляда, увидела, что они стоят на скале, а внизу, метрах в двухстах, начинается пустыня, похожая на океан. Она лежала перед ними, освещенная луной бескрайние пески, сливавшиеся у линии горизонта в неясную серую массу. -- Так вот что называют Открытой пустыней -- подавленно произнесла Джессика. -- Она огромна, -- глухо отозвался Пол. Джессика посмотрела налево и направо: ничего, кроме песка. Пол пристально смотрел вперед на дюны, на отбрасываемые ими тени. -- Нам нужно пройти примерно три-четыре километра, -- сказал он. -- А черви... -- Ничего не поделаешь -- другого выхода нет. Она сосредоточилась на своей усталости, на боли в мускулах, притупляющей чувства. -- Может быть, мы отдохнем и подкрепимся? Пол снял сумку и сел. Джессика оперлась о его плечо и пристроилась на камень рядом с ним. Пол порылся в сумке. Она ощутила сухость его руки, когда он положил ей на ладонь две капсулы. Она проглотила их и запила глотком воды из своего стилсьюта. -- Выпей всю свою воду, -- сказал Пол. -- Аксиома: самым лучшим местом для хранения воды является собственное тело. Она увеличит твою энергию, ты станешь сильнее. Доверяй своему стилсьюту. Она послушалась и, опустошив свой запас, почувствовала, как к ней возвращаются силы. Потом она подумала, какими мирными были эти минуты их отдыха, и вспомнила слова, слышанные от Гурни Хэллека: "Лучше сухой кусок и спокойствие духа, чем дом, полный добра и распрей". Джессика повторила эти слова Полу. -- Гурни, -- произнес он. Она уловила интонацию его голоса -- так говорят об умерших -- и подумала: "И добрый бедный Гурни, может быть, уже мертв". Люди Атридесов либо погибли, либо попали в плен, либо, подобно им, скитаются по безводной пустыне. -- У Гурни была подходящая цитата на каждый случай жизни, -- сказал Пол. -- Я как будто слышу его сейчас: "И я осушу реки и отдам землю в руки злых сил, я сделаю землю большой -- и все это здесь, руками пришельцев". Джессика закрыла глаза, с трудом сдерживая слезы. -- Как ты себя чувствуешь? -- спросил Пол. Она поняла, что его вопрос относится к ее беременности, и ответила: -- Твоя сестра родится еще не скоро Я чувствую себя нормально. И она подумала: "До чего же формально я отвечаю собственному сыну!" Поскольку в правилах Бене Гессерит было все объяснять, она поискала причину этой формальности и нашла ее: "Я боюсь собственного сына, я боюсь его способности видеть будущее, я боюсь того, что он может мне сказать". Пол надвинул капюшон на глаза, вслушиваясь в осторожные шорохи ночи. У него зачесался нос. Он потер его, убрал руку и почувствовал сильный запах циннамона. -- Где-то неподалеку залежи меланжевого спайса, -- сказал он. Легкий ветерок тронул щеки Пола, заиграл складками его бурнуса Но этот ветер не таил в себе угрозы шторма -- Пол уже научился распознавать ее. -- Пойдем? -- спросил он. Джессика кивнула. -- Есть способ без риска перебраться через открытые пески, -- сказал Пол. -- Свободные это делают. -- Как? -- Если бы мы здесь, у этого камня, соорудили тампер из фремкита, это заняло бы червя на некоторое время. Она взглянула на залитую лунным светом пустыню между ними и другой грядой скал. -- Четыре километра... Сколько это займет времени? Пол не ответил ей, думая о другом: -- Если мы проделаем этот путь, издавая лишь звуки, которые не привлекут внимание червя... Пол изучал открытую пустыню, вопрошая свою память предвидения, исследуя туманные намеки на фремкит в руководстве, которое находилось в аварийной сумке. Ему показалось странным, что его единственным чувством при мысли о червях был всепоглощающий страх. Он знал -- и это знание лежало на поверхности общих знаний, -- что черви должны вызывать чувство уважения, а не страха, если только... если... Он покачал головой, бессильно остановившись перед неким порогом знания. -- Эти звуки не должны быть ритмичными, -- сказала Джессика. -- Да, мы должны нарушить правильное чередование наших шагов. Кроме того, сам песок сдвигается время от времени. Черви ведь не могут исследовать каждый малейший звук... Нам с тобой следовало бы хорошенько отдохнуть перед трудной дорогой. -- Где мы проведем день? Пол указал влево. -- Оттуда к северу тянутся отроги скал. Ветер ясно дует в ту сторону там должны быть глубокие пещеры. -- Тогда пойдем, -- предложила она. Он встал и помог ей подняться. -- Ты готова к спуску? Мне бы хотелось разбить палатку ближе к краю пустыни. Джессика кивком головы дала понять, что можно начинать спуск. Он поднял мешок, укрепил его за плечами и повернулся к спуску. "Если бы у нас были суспензоры! -- подумала Джессика, -- Было бы так просто спрыгнуть вниз. Но, возможно, суспензоры привлекают червей". Они подошли к уступам, ведущим вниз, и увидели освещенную лунным светом расщелину, которая спускалась к ровной площадке. Пол начал спуск, двигаясь осторожно, но поспешая, так как лунный свет мог в любой момент исчезнуть. Они спускались в мир все более глубоких теней. Вокруг них силуэты скал тянулись все выше к звездам. Теперь они были на краю серого песчаного склона, который вел вниз, в темноту. -- Будем спускаться? -- прошептала Джессика. -- Думаю, да. Он попробовал грунт ногой. -- Мы можем съехать вниз, -- сказал он. -- Я пойду первым. Подожди, пока не услышишь мой сигнал снизу. -- Осторожнее. Пол ступил на склон и заскользил вниз по его мягкой поверхности почти до самого низа. Позади него послышались звуки осыпающегося песка Он попытался разглядеть что-нибудь в темноте, но его едва не сбила лавина песка Потом наступила тишина. -- Мама! -- позвал он. Ответа не было. -- Мама!! Он сбросил мешок, кинулся на склон, карабкаясь, копая, разгребая песок словно сумасшедший. -- Мама! -- он задыхался -- Мама, где же ты? Тут на него обрушилась новая лавина песка, засыпав его по пояс Он с трудом высвободился. "Она попала под лавину, -- думал он. -- Она погребена под ней Я должен взять себя в руки и действовать разумно и осторожно Она не может задохнуться сразу. Она приостановит дыхание по методу пранабинду и сохранит кислород. Она знает, что я отрою ее". Пользуясь приемом Бене Гессерит, Пол успокоил бешеный стук своего сердца и полностью очистил мозг, в котором теперь можно было писать, как на чистой грифельной доске Все, даже самые маленькие, повороты и изменения собственного скольжения по склону восстановились, медленно проплывая в его памяти, хотя на это потребовалось не больше доли секунды реального времени. Вскоре Пол уже двигался наискосок по склону, прощупывая песок, пока не добрался до стены уступа Он начал осторожно копать в этом месте, стараясь избежать еще одного оползня Вот он наткнулся на ткань освободил руку, осторожно очистил лицо. -- Ты слышишь меня? -- прошептал Пол. Ответа не было. Он начал рыть быстрее и освободил плечи Мать лежала на его руках без дыхания, но он ощутил медленные удары сердца. -- Бинду-суспензия, -- определил Пол. Он освободил ее тело до талии. Положив ее руки себе на плечи, Пол начал толкать ее перед собой вниз по склону, сначала медленно, потом все быстрее, чувствуя, что песок пришел в движение. Теперь он толкал ее изо всех сил, с трудом удерживая равновесие. Как только они очутились внизу, он тотчас подхватил тело и, шатаясь, побежал прочь Почти сразу же весь песчаный склон пришел в движение и обрушился вниз с угрожающим гулом, отраженным и усиленным окрестными скалами. Пол остановился у края расщелины, под которым метрах в тридцати виднелись дюны, осторожно положил безвольное тело матери на песок и произнес то слово, которое должно было вывести ее из состояния каталепсии. Мало-помалу она начала пробуждаться, дыхание ее становилось все глубже. -- Я знала, что ты меня найдешь, -- прошептала она. Он оглянулся назад со словами. -- Может быть, я поступил бы более милосердно, не сделав этого. -- Пол! -- Я потерял мешок Он погребен под сотнями тонн песка. -- Все? -- Запасы воды, стилтент -- все! -- Он обшарил карманы -- Остался паракомпас, нож и бинокль, чтобы мы могли хорошенько рассмотреть то место, которое станет нашей могилой. В это мгновение солнце поднялось над горизонтом слева от расщелины Пески открытой пустыни заиграли разноцветными огнями. В укромных, прячущихся среди скал уголках защебетали птицы Но Джессика видела застывшее отчаяние на лице Пола Намеренно презрительным тоном она сказала: -- Тебя этому учили? -- Неужели ты не понимаешь? -- спросил он -- Мы потеряли все, без чего не можем выжить. -- Зато ты нашел меня, -- теперь ее голос был мягким и рассудительным. Пол сел на корточки и посмотрел на вновь образовавшийся склон, изучая его и отмечая те места, где песок был не таким плотным. -- Если бы мы смогли изолировать небольшое пространство на склоне, то, может быть, нам удалось бы проделать шахту к тому месту, где находится мешок. В этом могла бы помочь вода, но у нас ее так мало... -- Он оборвал себя, потом сказал: -- Пена... Джессика боялась шевельнуться, чтобы не нарушить ход его мыслей. Пол посмотрел на дюны, исследуя их не только глазами, но и ноздрями, ища то, что ему нужно. Наконец он сосредоточил свое внимание на темных пятнах на песке. -- Спайс! -- сказал он. -- Он насыщен щелочью А у меня есть паракомпас, одно из свойств которого -- кислотность. Пол встал и прошел по плотно утрамбованной ветром поверхности расщелины -- до самой пустыни Джессика наблюдала за тем, как он идет -- шаг, пауза... шаг, пауза... скольжение В его движении не было никакого ритма, который мог бы подсказать мародеру-червю о том, что кто-то движется по пустыне. Пол дотянулся до спайса, сгреб сто холмик в полу плаща и вернулся к расщелине. Он ссыпал спайс перед Джессикой, сел на корточки и принялся с помощью лезвия ножа разбирать паракомпас. Вскрыв его. Пол сиял с себя пояс, чтобы разложить на нем части компаса: коробку основного устройства, дисковый механизм. -- Тебе понадобится вода, -- сказала Джессика. Пол снял со своего лица трубку-улавливатель влаги, закупорил ее и поставил на место. "Сколько воды будет потеряно, если это не получится! -- подумала Джессика. -- Впрочем, теперь это уже не имеет значения". С помощью ножа Пол открыл коробку основного устройства и бросил его кристаллы в воду. Они слегка вспенились и осели. Глаза Джессики уловили движение над ними. Она посмотрела вверх и увидела сидящих на краю расщелины ястребов. Они жадно смотрели на открытый резервуар с водой. Пол снова закрыл паракомпас крышкой, оставив поднятой вправленную в нее кнопку, что оставило узкий проход для воды. Взяв в одну руку готовый прибор, а в другую горсть спайса. Пол повернулся к расщелине. И принялся тщательно изучать склон. Лишенное пояса, его одеяние мягко колыхалось. Он медленно двинулся вверх по склону, раздвигая плотные скопления песка. Вдруг он резко остановился, прижал спайс к паракомпасу и встряхнул его. В том месте, где находилась вделанная в крышку кнопка, поднялась зеленая пена. Пол дал пене упасть на песок, отчего в месте ее падения образовалось небольшое углубление. Пол начал разгребать -- вокруг него песок. Джессика подошла ближе к краю расщелины и спросила. -- Я могу тебе помочь? -- Поднимайся сюда и копай, -- ответил он -- Нам предстоит проделать отверстие глубиной примерно в три метра -- Пока он говорил, пена перестала капать с прибора. -- Быстрее, -- торопил ее Пол -- Кто знает, как долго эта пена сможет удерживать песок. Джессика вскарабкалась к Полу, а он в это время насыпал другую порцию спайса и встряхнул паракомпас Из отверстия снова начала падать пена Пол направил струю ясны в песок, а Джессика обеими руками разгребала его и отбрасывала вниз по склону. -- Какая примерно глубина? -- спросила она, тяжело дыша. -- Около трех метров Но ведь я лишь приблизительно могу определить направление Может, нам придется расширить дыру -- Он подвинулся, -- споткнувшись на груде отброшенного песка -- Старайся захватывать пошире. Джессика послушно копала Дыра медленно углублялась, но никаких следов мешка не было видно "Может, я ошибся в своих вычислениях? -- спросил себя Пол. -- Ведь именно я поддался панике и допустил эту ошибку. Могло ли это повлиять на мои способности?" Он посмотрел на паракомпас осталось меньше двух унций кислоты. Джессика стояла в яме и вытирала испачканные пеной щеки Ее глаза встретились с глазами Пола. -- Осторожно! -- Он добавил спайса в резервуар и направил струю пены в верхний, твердый край ямы Джессика поспешно начала ее расширять Не прошло и минуты, как она наткнулась на что-то твердое -- это была лямка мешка. -- Не трогай больше песок! -- предупредил ее Пол -- Пена кончилась. Не выпуская лямки, Джессика подняла к нему лицо Отшвырнув бесполезный теперь паракомпас. Пол сказал. -- Дай мне свою свободную руку! А теперь слушай меня: песок сейчас осыпется. Главное -- береги голову и не отпускай лямку Не бойся ничего, я тебя откопаю. -- Я все поняла. -- Ты готова? -- Да -- Она изо всех сил вцепилась в лямку мешка. Одним рывком Пол выдернул ее наполовину из ямы и прижал к себе ее голову В ту же секунду пена отступила и песок хлынул в яму Когда яму засыпало, Джессика оказалась по грудь в песке. Ее опущенное левое плечо, придавленное песком, нестерпимо ныло от напряжения. -- Я держу ее, -- сказала она. -- Только бы она не лопнула -- Пол осторожно запустил руку в песок и нащупал лямку. Пока они откапывали мешок, сверху ссыпалась еще порция песка Когда лямка оказалась на поверхности. Пол отпустил ее и освободил мать Вдвоем они вынули мешок и стащили его вниз по склону. Через несколько минут они уже стояли внизу, мешок лежал между ними. Пол посмотрел на мать: лицо ее было мокрым от пены, к нему прилип песок. Она выглядела так, как будто ее забросали комьями зеленого песка. -- У тебя неважный вид, -- посочувствовал он. -- Ты тоже далеко не красавец. Оба от души рассмеялись. -- Это случилось по моей оплошности, -- сказал Пол. Она лишь повела плечами, чувствуя, как при малейшей движении от ее плаща отлетают комья песка. -- Я поставлю тент, -- сказал Пол. -- А ты сними плащ и отряхни его. -- Ом наклонился и взялся за мешок. Джессика устало кивнула. -- В камне продолблены дыры, -- крикнул ей Пол. -- Кто-то уже ставил здесь палатку. Место было удобное, защищенное скалами. Оно было достаточно высоко над пустыней, чтобы обеспечить защиту от червей, и в то же время достаточно близко от песков, чтобы приютить их перед решающим броском через пустыню. Она обернулась и увидела, что сын уже установил тент и очень удачно: его пологие края смыкались с каменными стенами расщелины. Пол прошел мимо нее и поднес к глазам бинокль. Быстро настроив его, он поймал в окуляры утес, золотисто-коричневой стеной возвышающийся прямо напротив их стоянки и отделенный от нее четырехкилометровой полосой песков. Джессика наблюдала за тем, как ее сын изучает апокалиптический пейзаж, будто ощупывая взглядом песчаные реки и каньоны. -- Там что-то растет, -- сказал он. Джессика нашла в мешке запасной бинокль и встала рядом с Полом. -- Вон там, -- сказал он, держа в одной руке бинокль, а другой указывая вдаль. Она посмотрела в том направлении. -- Это -- сагуаро, -- сказала она. -- Сухое растение. -- Поблизости от него могут быть люди. -- А может быть, это остатки ботанической исследовательской станции, -- возразила она. -- Для станции слишком далеко. Опустив бинокль, он потер место под фильтровой перегородкой, чувствуя, как сухи и воспалены его губы, ощущая пыльный вкус жажды во рту. -- Похоже на стоянку Свободных, -- сказал он. -- Ты уверен, что Свободные отнесутся к нам дружелюбно? -- Кайнз обещал нам помощь. "В людях этой пустыни есть отчаяние, -- подумала она. -- Я почувствовала это сегодня в себе Отчаявшиеся люди могли бы нас убить ради нашей воды". Она закрыла глаза, и, заслоняя собой беспредельные пространства пустыни, в памяти ее возникли картины Каладана. Однажды, еще до рождения Пола, она совершила с герцогом Лето прогулку по Каладану Они пролетали над южными джунглями, над бурыми зарослями сорной травы и рисовыми полями в дельтах И они видели ползущих среди зелени муравьев-рабочих, тащивших свой груз на суспензорных коромыслах. А на воде покачивались белые монетки одномачтовых судов. Все это было -- и ушло... Джессика открыла глаза и снова оказалась в тишине пустыни. Потеплевший воздух указывал на приближение нового дня. Над песком уже начали подниматься струйки нагретого воздуха И тут они услышали звуки, которые, раз услышав, никогда не забудешь. -- Червь, -- прошептал Пол. Он появился справа с тем беззаботным величием, которое не может не привлекать к себе внимание. Извивающаяся лента движущегося песка появилась в поле их зрения. Лента то поднималась, то опадала, как пена на воде. Она постепенно смещалась влево, потом исчезла. Звук стал тише, пока не пропал совсем. -- Мне случалось видеть космические фрегаты меньших размеров, -- прошептал Пол. Она кивнула, продолжая смотреть в пустыню. Там, где прошел червь, осталась глубокая колея. Она тянулась справа налево, удручающе бесконечная, похожая на линию горизонта, перенесенную ближе. -- Когда мы отдохнем, -- сказала Джессика, -- нужно будет продолжить наши занятия. Сдерживая внезапный приступ гнева, он сказал. -- Мама, не думаешь ли ты, что мы можем обойтись без... -- Сегодня ты поддался панике. Пол. Возможно, что ты знаешь свое сознание лучше, чем я, но о пранамускулатурной организации своего тела тебе предстоит еще кое-что узнать. Иногда тело действует независимо от сознания, само по себе, и здесь я могу тебя кое-чему научить. Ты должен уметь контролировать каждый мускул своего тела. Мы начнем с пальцев. -- Она повернулась. -- Идем под тент. -- Изучать свои мускулы! -- Подумал он и посмотрел на свою руку. Какой жалкой она показалась ему по сравнению с таким существом, как червь! x x x Мы прилетели с Каладана, райского мира для нашей формы жизни. На Каладане не нужно было строить физического и умственного рая, достаточно было окружающей действительности. И цена, которую мы уплатили за это, была обычной ценой, которую люди платят за создание рая в собственной жизни -- мы стали мягкими, мы потеряли свою остроту. Принцесса Ирулэн. Разговоры с Муаддибом. -- Так, значит, ты и есть знаменитый Гурни Хэллек? -- спросил контрабандист. Хэллек стоял в круглом помещении внутри пещеры Напротив него за металлическим столом сидел человек в одежде Свободных, но глаза его были лишь подсвечены голубым, и это означало, что в его рацион входит и внепланетная еда. Комната была устроена по типу рубки командира космического фрегата: коммуникаторы и экраны вдоль изогнутой под углом в 30 градусов стены, дистанционно управляемые приборы и кресла управления, письменный стол в форме настенного прожектора. -- Я -- Стабан Туек, сын Эсмера Туека, -- сказал контрабандист. -- Значит, вы тот, кого я должен благодарить за оказанную мне помощь, -- сказал Хэллек. -- Садись. Складное сиденье типа корабельного появилось из стены, и Хэллек со вздохом облегчения опустился на него, вдруг поняв, как он измучен. Теперь он мог видеть свое лицо, отражающееся в гладкой темной поверхности за спиной контрабандиста. Морщины усталости на бугристом лице заставили его нахмуриться. Хэллек отвернулся от своего отражения и посмотрел на Туека. Он видел в его лице разительное сходство с отцом -- темные, нависшие брови, крупные щеки и нос. -- Ваши люди сказали мне, что ваш отец убит Харконненами, -- сказал Хэллек. -- Харконненами или предателями из ваших людей, -- возразил Туек. Гнев заставил Хэллека забыть про усталость. Он весь подобрался: -- Вы можете назвать имя предателя? -- Мы не вполне уверены. -- Зуфир Хават подозревает леди Джессику. -- А, колдунью Бене Гессерит... возможно. Но Хават теперь в плену у Харконненов. -- Я слышал, -- Хэллек тяжело вздохнул. -- Похоже, что самое страшное для нас еще впереди. -- Мы не должны привлекать к себе внимание, -- сказал Туек. Хэллек будто окаменел. -- Ты и твои люди, которых мы спасли, можете найти убежище у нас, -- сказал Туек. -- Ты говоришь о благодарности. Отлично. Отработаете нам свои долги после, мы придумаем, как использовать хороших людей. Но если вы открыто выступите против Харконненов, мы вас уничтожим. -- Но они убили твоего отца, дружище! -- Возможно, но если это и так, то я отвечу словами моего отца: "Камень тяжел, песок тоже весит немало, но ярость глупца тяжелее того и другого". -- Ты хочешь сказать, что оставишь все как есть? -- фыркнул Хэллек. -- Разве ты слышал, что я так говорил? Я сказал только, что буду поддерживать наши контакты с Союзом. Союз требует, чтобы мы вели себя осторожно. Есть другие способы уничтожить врага. -- А-а... -- Вот именно: а-а! Если ты хочешь разыскать колдунью, можешь разыскивать. Но я хочу тебя предупредить, что, возможно, ты опоздал... И потом, мы сомневаемся, что она -- именно та, кто тебе нужен. -- Хават редко ошибается. -- Хават позволил себе попасть в лапы Харконненов. -- Вы думаете, он предатель? Туек пожал плечами. -- Это только предположение. Мы думаем, что колдунья мертва. По крайней мере так считают Харконнены. -- Похоже на то, что вам много известно о Харконненах. -- Одни только слухи... -- Нас семьдесят четыре человека, -- сказал Хэллек. -- Если вы серьезно хотите, чтобы мы завербовались к вам, то вы должны верить в то, что герцог мертв. -- Его тело видели. -- И мальчика тоже?.. Юного мистера Пола? -- В горле у Хэллека встал ком. -- Согласно последнему полученному сообщению, он пропал со своей матерью в пустыне, во время шторма. Вряд ли даже их кости будут когда-нибудь найдены. -- Значит, колдунья мертва... и все остальные тоже? Туек кивнул. -- И эта тварь, Раббан, как говорят, снова сядет на место правителя Дюны. -- Граф Раббан из Ланки вейля? -- Да. Нечеловеческим усилием Хэллек подавил приступ гнева. Тяжело дыша, он проговорил: -- С Раббаном у меня свои счеты. Я задолжал ему за убитых членов моей семьи... -- Он тронул шрам на подбородке. -- И вот за это... -- Нельзя рисковать всем, чтобы уравнять счет, -- сказал Туек Нахмурясь, он наблюдал, как дергаются мускулы на лице Хэллека, и глаза его внезапно стали отчужденными. -- Я это знаю... знаю, -- Хэллек глубоко вздохнул. -- Ты и твои люди можете работать на нас за пределами Арраки. Есть много мест... -- Я освобождаю своих людей от каких-либо обязательств передо мной. Они могут выбирать сами. Раз Раббан здесь, я остаюсь. -- Мы не уверены, что захотим этого, раз ты так настроен. Хэллек пристально посмотрел на контрабандиста. -- Вы сомневаетесь во мне? -- Нет... -- Вы спасли меня от Харконненов Я хранил верность герцогу Лето бескорыстно. Я остаюсь на Арраки с вами... или со Свободными. -- Высказана мысль или нет, она существует и имеет свою власть, -- сказал Туек. -- Ты можешь обнаружить однажды, что грань между жизнью и смертью у Свободных слишком тонка. Хэллек прикрыл глаза и почувствовал, как его захлестывает теплая волна. -- Где же тот бог, который поведет нас через пустыню? -- пробормотал он. -- Двигайся не торопясь, и день твоего мщения придет, -- сказал Туек. -- Поспешность -- это изобретение шайтана. Охлади свою печаль, у нас есть все для этого Три вещи способны вернуть человеку покой вода, зеленая трава и женская красота. Хэллек открыл глаза, -- Я предпочел бы кровь Раббана Харконнена, струящуюся у моих ног. -- Он посмотрел на Туека -- Ты думаешь, мой день придет? -- Мне мало известно о том, как ты встретишь свой завтрашний день, Гурни Хэллек. Я могу лишь помочь тебе встретить сегодняшний. -- Тогда я останусь у тебя до того дня, когда ты велишь мне отомстить за своего отца и остальных, которые... -- Послушай меня, воин, -- сказал Туек. Он подался вперед, глядя в упор на Хэллека. Лицо контрабандиста внезапно стало похоже на иссеченный ветром камень. -- Вода моего отца... Я верну ее сам, своим собственным ножом! Хэллек ответил Туеку таким же пристальным взглядом. Лицо контрабандиста напомнил ему в эту минуту лицо герцога Лето, лицо вождя, смелого человека, уверенного в себе и своих целях. Он был похож на герцога -- каким тот был до Ар рак и. -- Ты хочешь, чтобы мой клинок был рядом с твоим? -- спросил Хэллек. Туек сел, молча изучая Хэллека. -- Ты видишь во мне воина? -- настаивал Хэллек. -- Ты -- единственный из лейтенантов герцога, кому удалось спастись, -- сказал Туек. -- Враг действовал ошеломляюще, и все же ты вырвался из его лап. -- Ты сказал мне, что жизнь у Свободных может показаться мне тяжелой. Они живут в пустыне, в открытых песках? -- Один бог знает, где живут Свободные Мы считаем, что центральное плато -- не место для человека Но я бы хотел поговорить подробнее о... -- Говорят, что Союз редко направляет спайсовые лихтеры в пустыню, -- сказал Хэллек. -- Но ходят слухи, что и там можно найти зеленые участки, если только знаешь, где искать. -- Болтовня! -- фыркнул Туек. -- Ты что, хочешь выбирать между мной и Свободными? Мы располагаем относительной безопасностью. Наш сьетч врезается глубоко в скалы; наши базы спрятаны. Мы живем жизнью цивилизованных людей. Свободные же -- это лишь несколько банд, которые мы используем для охоты за спайсом. -- Но они убивают Харконненов! -- И в результате за ними сейчас охотятся, как за дикими животными, с ласганами в руках, потому что у них нет защитных полей. Они истребляются. А все потому, что они убивали Харконненов. -- А Харконненов ли они убивали? -- Что ты имеешь в виду? -- Разве ты не слышал, что с Харконненами были сардукары? -- Еще один домысел. -- Но погромы! Это не похоже на Харконненов Погром -- напрасная трата времени. -- Я верю только тому, что вижу своими глазами. Ты должен сделать выбор или мы, или Свободные Я обещаю тебе убежище и возможность выпустить ту кровь, которую мы оба хотим выпустить Ты можешь быть в этом уверен. Свободные же предложат тебе только жизнь охотника, Хэллек колебался. В словах Туека была мудрость и притягательная сила, и все-таки что-то, чего он сам не мог объяснить, вселяло в него тревогу. -- Доверяй своему опыту, -- сказал Туек. -- Чьи решения помогли твоим людям выстоять в битве? Вот и решай. -- Герцог и его сын действительно мертвы? Это точно? -- Так считают Харконнены. В таких вещах я склонен доверять Харконненам, -- губы Туека тронула мрачная усмешка. -- Но это единственное, в чем я им доверяю. -- Значит, точно, -- повторил Хэллек. Он протянул руку и, согласно обычаю, прижал палец к ладони. -- Я вручаю тебе мою шпагу. -- Я принимаю ее. -- Ты хочешь, чтобы я убедил своих людей? -- Стоит ли позволять им принимать самостоятельные решения? -- До сих пор они следовали за мной, но большая их часть -- каланданцы. Арраки, по их мнению, совсем не то, что им нужно. Здесь они потеряли все, кроме жизней. Теперь я предпочел бы, чтобы они решали сами. -- Сейчас не время колебаться, -- сказал Туск. -- Им надо и сейчас следовать за тобой. -- Они нужны тебе? -- Мы всегда нуждались в опытных воинах, а сейчас -- больше, чем когда-либо. -- Ты принял мой клинок. Ты хочешь, чтобы я убедил их? -- Я думаю, они пойдут за тобой, Гурни. -- Будем надеяться. Хэллек с трудом поднялся со своего места -- даже это движение отняло у него много сил. -- Пойду посмотрю, как они там устроились. -- Поговори с моим квартирмейстером. Его зовут Дриск. Скажи ему, что я хочу, чтобы вам были оказаны все почести. Я скоро и сам к вам приду. Мне только нужно проследить за отгрузкой спайса. -- Удача ходит повсюду, -- сказал Хэллек. -- Да, но промедление в нашем деле удачи не принесет. Хэллек кивнул и тут же услышал слабое шипение и почувствовал, как в спину ему ударила струя воздуха, когда открылись спрятанные в стене двери. Он повернулся и вышел из комнаты. Он оказался в коридоре, по которому помощники Туека проводили его людей. Это было длинное и очень узкое помещение, переделанное из естественного углубления в пещере. Ровность стен указывала на применение огневых установок. Потолок служил продолжением изгиба скалы и был достаточно высок для того, чтобы давать достаточно воздуха. Вдоль стен тянулись подставки и шкафы для оружия. Хэллек с гордостью отметил, что те из его людей, которые могли стоять, стояли словно не было усталости и поражения. Среди них мелькали фигуры медиков, занимающихся ранеными. Возле каждого раненого находился человек Атридесов. Девиз Атридесов "Мы заботимся о своих людях!" стал вторым "Я" этих людей. К Хэллеку подошел один из его лейтенантов с бализетом в руке и отдал салют: -- Сэр, наш Маттаи очень плох. У них здесь нет хирургов, только медицинский пункт. Врачи говорят, что он долго не протянет... У него к вам просьба, сэр. -- Какая? -- Маттам хочет, чтобы мы спели ему песню, сэр. Его любимую... Он говорит, что вы знаете. -- Голос у лейтенанта дрогнул. -- Песня называется "Моя женщина", сэр. Если вам не трудно... -- Хорошо, -- Хэллек взял бализет и провел пальцами по струнам. Кто-то из его людей уже позаботился настроить инструмент. Семеро воинов и один контрабандист склонились над умирающим. Увидев Хэллека с бализетом в руках, один из них запел, печально и нежно: Ты стоишь у окна, моя женщина -- Легкий стаи за прозрачным стеклом. Твои нежные руки повенчаны С золотистого солнца теплом. Приходи ко мне. Я хочу Ощутить тепло твоих рук. Для меня, для меня одного Тепло твоих нежных рук Хэллек взял последний аккорд и подумал. "Теперь нас осталось семьдесят три." x x x Семейная жизнь королевских семей слишком трудна для того, чтобы ее поняли простые смертные, но я постараюсь набросать вам ее схему. Я думаю, что у моего отца был единственный друг -- граф Казимир Фен ринг, генетический евнух и один из самых беспощадных бойцов в Империи. Граф, энергичный человек, внешне уродливый и низкорослый, привез однажды моему отцу новую рабыню-наложницу, и моя мать поручила мне шпионить за ней. Все мы в целях самозащиты шпионили за отцом. Рабыня-наложница не могла конечно, подарить нашему отцу наследника, но интриги продолжались. Постепенно моя мать, сестра и я стали очень сведущими в том, как избежать искусно поставленных смертельных ловушек. Может быть, то, что я говорю, ужасно, но я уверена в том, что мой отец не имел никакого отношения ко всему этому. Семья императора не похожа в этом отношении на другие семьи Потом появилась еще одна рабыня-наложница -- рыжеволосая, как и мой отец, гибкая и грациозная. У нее были мускулы танцовщицы, и она, вероятно, в совершенстве владела искусством обольщения Мой отец долго рассматривал се, в то время как она стояла перед ним обнаженная Наконец он сказал: "Она слишком прекрасна. Мы пошлем ее в подарок. Вы не можете себе представить, сколь ужасно было это императорское самообладание. Самоконтроль в сочетании с коварством -- что может быть ужаснее. Принцесса Ирулэн. В доме моего отца. Был ранний вечер. Пол стоял возле стилтента Расщелина, в которой он поставил свою палатку, была в глубокой тени Он смотрел на противоположный утес, возвышающийся за открытыми песками, и думал, стоит ли ему будить спящую в палатке мать. Дюны неровными складками убегали вдаль от их стоянки Самые далекие из них казались такими темными, что походили на кусочки ночи, хотя та еще не наступила. Он поискал на этом однообразном ландшафте, на чем бы задержаться глазу, но не увидел ничего -- ни одного, пусть даже чахлого, деревца, которое могло бы движением своих ветвей указать направление ветра... Только одни дюны и утес вдалеке под пылающим серебристоголубым небом. "Что, если там нет и в помине никаких Свободных, и растения, которые мы видела, оказались там чисто случайно?" -- подумал Пол. Под тентом проснулась Джессика. Она повернулась на спину и сквозь Прозрачный край тента посмотрела на Пола Он стоял к ней спиной, и что-то в его позе напомнило ей его отца Она почувствовала, как в ней Поднимается волна скорби, и поспешно отвернулась. Она привела в порядок свой стилсьют, освежила себя глотком воды, вышла на песок и стряхнула с мускулов сонное оцепенение Не оборачиваясь, Пол проговорил: -- Здешняя тишина не доставляет мне удовольствие. "Как это верно, что сознание приспосабливается к окружению, -- подумала она и вспомнила аксиому Бене Гессерит. "Под действием стресса сознание может двигаться в любом направлении -- и к позитивному, и к негативному, туда и оттуда. Рассматривайте эти состояния, как спектр, чья крайняя точка -- это потеря сознания в негативном направлении и гиперсознание -- в позитивном. Возможность познания в целом зависит от тренированности в условиях стресса". -- Но здесь можно было бы хорошо жить, -- добавил Пол. Ома попыталась увидеть пустыню его глазами, ища все удобное для жизни, что прятала в себе эта планета. Обнаруживая какую-нибудь деталь, она спрашивала себя, обратил ли на это внимание Пол. Она прошла вперед, поднесла бинокль к глазам и принялась изучать эскарп перед ней. Да, сагуаро и еще одно крошечное растение... и кустики медной травы, желто-зеленой в сумерках. -- Я сверну палатку, -- сказал Пол. Джессика кивнула, подошла к краю расщелины, откуда была видна вея пустыня, и направила окуляры бинокля влево. В той стороне виднелся солончак, сияющий белым светом, но окаймленный по краям грязно-коричневым. Значит, через это белое сияние время от времени просачивалась вода! Джессика опустила бинокль и поправила свой плащ, прислушиваясь к тому, что делает Пол. Солнце опустилось еще ниже. Солончаковую котловину пересекли тени, они становились все гуще, и вот уже ночь накрыла пустыню черным отвалом. Звезды! Она посмотрела на них, чувствуя за спиной шаги Пола. Ночь сделала небесный свод выше и значительнее. Ее лица коснулось дуновение ветра. -- Скоро взойдет луна, -- сказал Пол. -- Мешок собран. "Мы могли бы навеки исчезнуть в этом адском месте, -- подумала она. -- И никто бы не узнал об этом". Ночной ветер поднял в воздух рой песчинок и бросил их ей в лицо. Она ощутила целый ливень запахов. -- Чувствуешь? -- спросил Пол. -- Я чувствую запах даже через фильтр, -- сказала она. -- Очень насыщенный. Но означает ли он близость воды? -- она указала вдаль. -- Огней искусственных сооружений не видно. -- Должно быть. Свободные скрываются в сьетче за этими скалами. Над горизонтом справа повис узкий серп луны, и Джессика перевела взгляд на песок, заблестевший серебряным светом. -- Я воткнул тампер в самую глубокую часть расщелины, -- сказал Пол. -- Перед уходом я введу его в действие, и он даст нам тридцать минут форы. -- Тридцать минут?.. -- Прежде чем начнет вызывать червя. -- О, я готова идти! Он отошел от нее, и она услышала звуки его шагов из расщелины. "Ночь -- это туннель, -- подумала она. -- Это дыра в завтра, если только оно наступит, это завтра". Она покачала головой. Вернувшись, Пол взял свой мешок и начал спускаться к первой дюне. Достигнув ее, он остановился и прислушался к шагам матери. Он услышал шуршание песка под ветром -- собственный шум пустыни, сообщающий, что опасности нет. -- Мы не должны соблюдать ритм ходьбы, -- сказал Пол. -- Смотри, как ходят по песку Свободные. И он пошел вверх по дюне, шурша гравием. Внимательно изучив его первые десять шагов, Джессика последовала за ним, подражая его движениям. Она уловила их суть: они должны имитировать шуршание песка, шум ветра. Но мускулы противились неестественности этой походки: шаг... подтягивание ноги, остановка; еще шаг... снова подтягивание. Время тянулось медленно, обволакивая их словно паутиной. Скала впереди, казалось, совсем не приближалась, а та, что осталась позади, была по-прежнему рядом. -- Ламп! Ламп! Ламп! -- Звуки, похожие на барабанный бой, неслись с этой скалы. -- Тампер! -- прошептал Пол. Звуки повторялись с равными промежутками, и было очень трудно не попасть в этот ритм. -- Ламп... ламп... ламп... Они двигались по залитой лунным светом равнине, поднимаясь и спускаясь по распластанным дюнам Они все время ждали того неповторимого, шелестящего звука Когда же он возник, то был настолько слабым, что слился с шорохом их собственных шагов Не останавливаясь, они повернули головы и увидели шевелящуюся ленту. -- Продолжай двигаться, -- прошептал Пол -- Не оборачивайся!.. От оставленной ими слева скалы донесся вопль ярости, подобный целой лавине звуков. -- Продолжай двигаться, -- повторил Пол. Он видел, что они достигли той точки, от которой оба утеса были удалены на одинаковое расстояние. Издали продолжал доноситься вопль, рвущий ночную тишину. Они продвигались все дальше и дальше... Боль в мускулах достигла той степени, когда каждое дальнейшее движение казалось немыслимым, но Пол видел, как скала перед ними делается все больше и больше. Джессика двигалась чисто механически. Пересохшее горло болело, но страшные звуки исключали даже короткую остановку ради глотка воды. -- Ламп... ламп... ламп... -- Шквал безумных звуков поглотил звуки тампера. Наступило молчание. -- Быстрее! -- прошептал Пол. Джессика кивнула. Пол не видел ее кивка, но она сама нуждалась в этом формальном подтверждении необходимости новых усилий измученного тела. Скала перед ними сделалась совсем высокой, убегая в небеса, и Пол увидел у ее основания дорогу. Он ступил на нее, шатаясь от усталости, и потерял равновесие Гулкие звуки, сопровождающие его падение, всколыхнули песок. Пол отпрянул в сторону. -- Бум! Бум! -- Барабанные пески! -- прошептала Джессика. Пол вернул себе устойчивость и огляделся: до скалы оставалось около двухсот метров. И тут они услышали звуки, похожие на шелест ветра. -- Бежим! -- закричала в страхе Джессика. -- Пол, бежим! Они побежали. Барабанные пески под их ногами издавали грохочущие звуки. Они миновали их и бежали теперь по грохочущему гравию. На некоторое время бег дал облегчение их мускулам -- в нем был ритм, который можно было понять. Но шипение настигающего их червя становилось все громче, обрушиваясь на них, как шквал. Джессика без сил упала на колени. Ею овладел ужас, внушенные дикими звуками. Пол рывком поднял ее на ноги, и они побежали рука об руку. В песке перед ними виднелась крошечная дырка. Они пробежали мимо нее и увидели другую. Разум Джессики принял ее к сведению только после того, как они ее миновали. Еще одна -- проделанное ветром отверстие, указывающее на камень с трещиной. Еще одна... Скала! Они почувствовали под ногами твердую поверхность, и это ощущение сопротивляющейся поверхности под ногами придало им сил. Перед ними тянулась глубокая расщелина, убегающая вверх, к хребту. Они полезли по ней, цепляясь за выступы в стенах Червь умолк. Джессика и Пол обернулись и посмотрели вниз Там, где начинались дюны, метрах в пятидесяти от подножия скалы, из песка, разбрасывая его в разные стороны, поднималось что-то изогнутое, серебристо-серое... Оно поднималось все выше, пока не превратилось в гигантскую вопрошающую пасть -- круглую черную дыру с блестящими в лунном свете остриями. Пасть подтянулась к узкой щели в скале, где укрылись Джессика и Пол. В нос им ударил запах циннемона. Лунный свет отражался от прозрачных зубов. Пол затаил дыхание, Джессика сжалась в комок -- ей понадобилось сконцентрировать всю волю, призвать на помощь все умение Бене Гессерит, чтобы подавить этот панический ужас, накопленный поколениями предков человека, испытывающих страх перед неизведанным. Пол же испытывал своего рода подъем. В какой-то момент ему удалось преодолеть временной барьер, проникнув еще на одну, неизвестную территорию. Он ощущал впереди темноту, ничего не было перед его внутренним оком. Но вместо того, чтобы напугать его, ощущение временной темноты вызвало гиперакселерацию остальных его чувств. Он понимал, что тщательно регистрирует хоть сколько-нибудь значащие аспекты того существа, что поднялось в поисках их из песка. Его рот был восьми метров в диаметре. Кристаллические зубы имели форму крисножа Свободных и были расположены блестящим полукругом Оно дыхнуло на беглецов корицей, кислотой. Блеснув в свете луны как клинок, червь ударил по скалам. Ливень песка и мелких осколков щебня посыпался в узкую щель укрытия. Пол отпихнул мать подальше от края расщелины. Корица! Запах ее насквозь пропитывал окружающий их воздух. "Что червь делает со спайсом?" -- спросил себя Пол. Он вспомнил, как Льет Кайнз нечаянно выдал связь между червем и спайсом... -- Бар-р-р-у-у-у-у-ммм! Червь снова упал на песок и мгновение лежал неподвижно, блестя зубами. -- Ламп... ламп... ламп... -- вдруг послышалось справа от них. "Еще один тампер", -- подумал Пол По туловищу червя пробежала дрожь, и он снова зарылся в песок. Извилистая низкая гряда вновь протянулась под дюнами. Звук раздался снова. Червь нырнул глубже, отполз и повернул назад Сейчас о нем напоминало лишь шевеление песка и полоса между дюнами Пол вышел из расщелины, наблюдая за тем, как эта полоса уходит в ту сторону, откуда донесся звук нового тампера. Джессика тоже прислушалась. Внезапно звук оборвался. Пол нащупал трубку в своем стилсьюте и сделал глоток воды Джессика тупо следила за его движениями. Ее усталый, измученный ужасом разум отказывался что-либо воспринимать. -- Он и в самом деле ушел? -- шепотом спросила она. -- Кто-то позвал его, -- ответил Пол. -- Наверно, Свободные. Она почувствовала себя немного лучше. -- Он был такой огромный... -- Меньше того, который проглотил наш топтер. -- Ты уверен, что это были Свободные? -- Они воспользовались тампером. -- Зачем они помогают нам? -- Может быть, они и не собирались помогать нам. Может, они просто подзывали червя. -- Зачем? Ответ лежал где-то на поверхности его знания, но отказывался сделаться ясным. В его сознании мелькнуло нечто, имеющее отношение к лежащим в их мешке палкам с крючками -- хукам Создателя. -- Зачем им было нужно подзывать червя? -- снова спросила Джессика. Дыхание страха коснулось его разума, и он заставил себя отвернуться от матери и посмотреть наверх, на вершину утеса. -- Нам лучше всего подняться туда до наступления дня. -- Он указал вниз. -- Те дыры, которые мы видели на бегу... их там много. Она проследила за направлением его руки и увидела дыры -- целая цепочка их виднелась от подножия утеса к нависшему над ними краю расщелины. -- Они отмечают путь к вершине утеса, -- сказал Пол. Он взвалил на спину мешок и начал карабкаться на утес. Джессика подождала немного, восстанавливая ритм дыхания, и последовала за ним. Они карабкались наверх, следуя указующим лункам до тех пор, пока уступ не сузился, переходя в устье темной расщелины. Пол наклонил голову, заглядывая в ее мрак. Он чувствовал, как непрочна опора, но усилием воли заставил себя не спешить. В расщелине он видел только темноту. Пол внимательно вслушивался, но слух его ловил только привычные звуки: шелест песка, жужжание насекомого, топот какого-то маленького зверька. Он осторожно зашел за выступ скалы и дал матери знак следовать за собой. Схватив ее за край плаща, он помог ей перебраться к нему. Они оказались в узком ущелье, образованном двумя выступами. В слабом свете звезд силуэт стоявшей рядом матери казался Полу серым пятном. -- Если бы мы могли рискнуть и воспользоваться освещением, -- прошептал он. -- У нас есть и другие чувства, помимо зрения, -- возразила Джессика. Пол сделал шаг вперед, перенес тяжесть тела на выставленную ногу и нащупал какой-то выступ. Поставив на него ногу, он обнаружил, что это ступенька, и встал на нее -- уже обеими ногами. Еще ступенька... -- Они ведут до самого верха, -- прошептал он. "Ступени небольшие и ровные, -- подумала Джессика. -- Они, вне всякого сомнения, сделаны человеком". Копируя осторожные движения Пола, она начала подниматься. Каменные стены выступов сузились настолько, что они едва не задевали их плечами. Наконец они вышли на небольшую залитую лунным светом площадку. Пол выбрался на нее первым. -- Какое чудное место! -- прошептал он. Шедшая на один шаг позади него Джессика с молчаливым одобрением смотрела на открывшуюся перед ними картину. Несмотря на страшную усталость, на раздражение, испытываемое от зажимов и тесноты стилсьюта, красота впадины подействовала на нее, заставив остановиться и залюбоваться ею. -- Как в сказке! -- прошептал Пол. Джессика кивнула. Перед ними был сад из растений пустыни, сад фантастически прекрасный при лунном освещении. Замыкающиеся кольцом стены казались темными слева и серебристыми в молочном свете луны -- справа. -- Должно быть, здесь живут Свободные, -- сказал Пол. -- Для того чтобы выжило такое количество растений, за ними должны ухаживать люди, -- согласилась Джессика. Она сделала глоток из трубки, и теплая, слегка отдающая кислотой жидкость смочила ей горло Когда она закрыла трубку, колпачок заскрипел от налипших на него песчинок. Внимание Пола привлекло движение справа и снизу от них, ближе ко дну впадины Сквозь изгородь кустов он увидел силуэты снующих по песку зверьков. -- Мыши! -- прошептал он. Что-то камнем пронеслось мимо них и ринулось на мышей. Раздался слабый вскрик, хлопнули крылья, и большая серая птица поднялась вверх и пролетела над впадиной, держа в когтях крошечное серое существо. "Это нам предупреждение", -- подумала Джессика. Пол продолжал наблюдать за впадиной. Он втянул в себя воздух и ощутил еле заметный запах шалфея. Теперь в низине стало так тихо, что, казалось, было слышно, как движется луна, задевая за кроны деревьев. -- Нужно найти место, пригодное для установки тента, -- сказал Пол. -- Завтра мы попытаемся найти Свободных, которые... -- Многие незваные гости, попавшие сюда, жалели о том, что нашли Свободных! -- раздался низкий мужской голос. Он шел сверху и справа от них. Говоривший отчетливо произносил каждое слово. -- Не пытайтесь бежать, -- продолжал он, заметив сделанное Полом движение. -- Если вы побежите, то лишь напрасно расплещете воду, заключенную в ваших телах. "Им нужна наша вода", -- подумала Джессика. Ее мускулы сразу же забыли об усталости, придя в состояние максимальной готовности. Она точно определила место, откуда шел голос. Слева от них послышался другой голос: -- Быстрее, Стил! Бери их воду, и продолжим наш путь. Время подернулось пленкой... Они были пленниками Свободных, которых интересовала только вода, содержащаяся в их незащищенных телах. x x x Именно религиозные догмы Свободных явились источником того, что мы называем Столпом Вселенной, их символы, проповеди и пророчества живут среди нас, поддерживаемые Квизара-Тафвидами, Они оставили нам сгусток мистики, чья истинная красота служит великолепным примером смешения старинных легенд с новыми учениями. Кто не слышал "Гимн Старика" и не был им глубоко взволнован? Я пустился в путь по пустыне, Чей мираж трепещет, как дух, Ненасытный в славе, жадный до опасности. Я скитался вдоль горизонтов ал-Кулаба, Наблюдая за тем, как время В его поисках и в охоте за мною Оставляет отметины в горах И я видел стремительное приближение воробьев, Более алчных, чем охотящийся вол". Я слышал, как стая их возится в моих ветвях. И я попал в их клювы и когти! Принцесса Ирулэн. Пробуждение Арраки. Человек полз по гребню дюны -- пылинка, пойманная в жаркие сети полуденного солнца. На нем не было ничего, кроме остатков джабба-плаща, и тело его просвечивало сквозь дыры. Капюшон плаща был оторван, но человек соорудил из обрывков однажды нечто вроде тюрбана. Из него торчали клочья соломенных волос, а на лице -- такого же цвета борода и густые брови. Под синими, без белков глазами виднелись темные круги. Человек остановился на полпути к вершине дюны. Его спина, руки и ноги были сбиты в кровь. На раны налипли комочки желто-серого песка. -- Я Льет Кайнз, -- сказал он хриплым голосом, обращаясь к пустому горизонту. -- Я -- планетолог Его величества; я -- слуга этой земли. Он качнулся и упал на бок, на твердую поверхность овеянной ветрами дюны. Его пальцы слабо зашевелились, перебирая песок. "Я -- слуга этой земли", -- думал он. Он сознавал, что находится в полубессознательном состоянии, что ему следовало бы найти укрытие и спрятаться в нем. Но он чувствовал сладковатый эфирный запах приспайсовых масс, находящихся где-то внизу, под песком. Он знал, какую опасность таит в себе этот запах, указывающий на то, что газы, находят неся внизу, близки к тому, чтобы вырваться наружу. Нужно было немедленно уходить отсюда Но он не мог уйти от воды. Его руки беспомощно заскребли по поверхности дюны. Солдаты Харконнена оставили его здесь одного, без воды, считая, что если его не поглотит пустыня, то поглотит червь. Они посчитали это забавным -- оставить его в живых, чтобы планета сама убила его. "Харконненам всегда было трудно убивать Свободных, -- подумал он. -- Мы не так просто умираем. Я должен был уже умереть, но до последней минуты я останусь экологом". -- Высшая задача экологии состоит в понимании последствий! Голос поразил его, потому что он узнал его. Того, кому он принадлежал, уже не было в живых -- это был голос его отца, бывшего планетологом этой планеты до него. -- Хорошенько запомни это, сын, -- сказал отец, -- тебе бы следовало подумать об этом еще до того, как ты взялся помочь сыну герцога. "У меня бред", -- подумал Кайнз. Голос, казалось, шел справа. Кайнз повернул голову, задев лицом песок, и посмотрел в ту сторону: ничего, кроме изгибов дюн. -- Чем больше жизни в системе, тем больше укромных уголков для этой жизни, -- сказал отец. "Почему он бродит вокруг?" -- спросил себя Кайнз. -- Жизнь улучшает способность окружающей среды быть пригодной для жизни. Жизнь делает более доступным питательное вещество. "Почему он все время толкует об одном и том же? Я знал это тогда, когда мне было девять лет". Грифы пустыни, пожиратели падали, кружили над ним. Кайнз увидел, как на руку ему легла тень, и заставил себя поднять голову. Птицы казались размытыми пятнами в серебряно-голубом небе. -- Мы -- сторонники большинства. Вокруг пустых проблем точных кругов не очертить. Планетология и убирает, и добавляет... "Что он пытаемся мне сказать?" -- недоумевал Кайнз. Он снова упал щекой на горячий песок и почувствовал залах раскаленных камней. В каком-то уголке его сознания вспыхнула мысль: надо мной вьются стервятники. Может быть, кто-нибудь из моих Свободных увидит и придет мне на помощь. -- Для работающего планетолога самым важным инструментом является человеческое существо. "Он повторяет то, что говорил мне, когда я был ребенком", -- подумал Кайнз. Он начал ощущать озноб, но тот уголок его сознания, который еще продолжал логически мыслить, сказал ему: солнце стоит над самой твоей головой, у тебя нет стилсьюта и тебе жарко. Его пальцы слабо царапнули песок. "Они не оставили мне даже стилсьюта!" -- Присутствие влаги в воздухе поможет приостановить слишком быстрое испарение... Он попытался думать о влаге: никогда не видел он свободно текущей воды... орошающей воды... -- Наша первая цель на Арраки состоит в создании сенокосных угодий. Когда мы получив запертую в угодьях влагу, то продвинемся по пути к черным лесам... "Вечно читает не лекции, -- подумал Кайнз. -- Почему он не замолчит? Разве он не видит, что я умираю?" -- Ты сейчас умрешь, если не уйдешь от тех пузырей газа, что образуются сейчас под тобой. Мысль о том, что под ним вода, была невыносимой. Он ясно представлял себе воду, скрытую в пористой скале Приспайсовые массы! Он вдохнул в себя воздух и почувствовал противный сладковатый запах. Теперь он ощущал себя гораздо сильнее, чем раньше. Кайнз поднялся на колени и услышал пронзительный птичий крик. "Это спайсовая пустыня. Свободные должны бывать здесь даже при солнечном свете. Они конечно же увидят птиц и придут узнать, в чем дело". -- Движение по местности необходимо для живых существ. Кочевники испытывают в нем необходимость. Сейчас же мы должны контролировать эти передвижения, приспосабливать их к нашей цели. -- Заткнись, старик! -- пробормотал Кайнз. -- Мы должны делать на Арраки то, чего никогда раньше не делали, -- сказал отец. -- Мы должны использовать человека, как конструктивную экологическую силу. -- Заткнись! -- рявкнул Кайнз. -- Именно наг давления передвижения первыми дали нам ключ к установлению связи между червями и спайсом. Червь, -- подумал Кайнз во внезапном приливе надежды -- Когда они начнут подниматься, придет червь. Создатель. Но как я могу взобраться на Большего Создателя без хуков?" Он почувствовал, как эти мысли истощили его последние силы. Вода так близко -- всего лишь в ста, или около этого, метрах под ним; червь непременно придет, но нет возможности выманить его и использовать. Кайнз снова распластался на песке, возвращаясь в состояние полной прострации. Он чувствовал, как песок жжет его левую щеку, но ощущение это было чем-то внешним, отдаленным. -- Арракинская среда воссоздает себя в эволюционных моделях, -- говорил отец. -- Очень странно, что столь незначительное количество людей за все это время заинтересовалось тем, что почти идеальное азотно-кислородное равновесие поддерживается здесь при отсутствии обширной растительности. -- Прекрати, пожалуйста, читать мне лекции, отец, -- прошептал Кайнз. Гриф опустился а песок рядом с его рукой. Кайнз увидел, как он сложил крылья, наклонил голову и начал следить за ним. Он собрал всю свою энергию и отогнал его. Птица отлетела в сторону, но продолжала наблюдать. -- Раньше человек и его деятельность были болезнью на теле планеты, -- сказал отец. -- Природа склонна к компенсации этих болезней. Гриф наклонил голову и расправил крылья. Он сосредоточил свое внимание на откинутой руке человека. Кайнз обнаружил, что у него нет больше сил, чтобы отпугнуть птицу. -- Историческая система взаимных грабежей и вымогательств остановится здесь, на Арраки. Нельзя с годами преодолеть расхищение того, в чем нуждаешься, не принимая во внимание интересы тех, кто придет после тебя. Физические качества планеты зависят от отчетов по политике и экономике. Эти отчеты перед нами, и путь наш очевиден. "Он не может не читать лекций, -- подумал Кайнз. -- Лекции... всегда одни лекции". Гриф придвинулся ближе к руке, рассматривая распростертую плоть. -- Арраки -- одноурожайная планета. Один урожай в год. Он поддерживает правящий класс ее, в то время как массы людей -- полуроботы -- питаются отбросами. Наше внимание привлекают именно эти классы. Они заключают в себе большую ценность, чем это можно предположить. -- Я тебя не слушаю, -- прошептал Кайнз "Кто-нибудь из моих Свободных непременно должен быть поблизости. Они не могут не заметить вьющихся чадо мной птиц Они придут сюда хотя бы для того, чтобы узнать, нет ли здесь влаги, пригодной к использованию, -- думал он. -- Массы Арраки узнают о том, что мы хотим оросить эту землю. Большая их часть, конечно, получит лишь полу мистическое представление о том, сак мы намерены это сделать. Но пусть думают что угодно, лишь бы они верили нам. "Еще минута -- и встану и скажу ему все, что я о нем думаю. Читает мне лекцию, когда мне нужно просто помочь!" Птица приблизилась еще на два шага. Два других грифа опустились на песок поблизости первым. -- Религия и закон должны быть для наших масс одним и тем же. Акт непослушания должен быть признан грехом, влекущим за собой религиозное наказание. Такая система принесет двойную пользу, она даст нам людей и послушных, и храбрых. "Где же эти массы, когда я в них больше всего нуждаюсь?" -- подумал Кайнз. Он собрал все силы и замахнулся рукой на птицу. Она отскочила к своим сородичам, и все они расправили крылья, готовые взлететь. -- Мы планируем постоянное развитие естественной среды, -- сказал отец. -- Жизнь планеты -- обширная фабрика, где все взаимосвязано. Изменения в организмах животных и растений будут вызваны сначала рядом физических факторов, которые мы создадим искусственно. Но когда их системы установятся в равновесии, наша деятельность сведется к постоянному контролированию их. Однако запомни: мы должны держать под контролем только три процента энергии, чтобы не нарушить структуру наших самоподдерживающихся систем. "Почему ты не помолчишь? -- удивился Кайнз. -- Вечно одно и то же -- когда я в тебе нуждаюсь, ты меня подводишь. Он хотел повернуть голову и посмотреть в ту сторону, откуда слышался голос отца, но мускулы отказались повиноваться ему. Кайнз увидел, что гриф двинулся вперед. Он все ближе и ближе подходил к его руке, а его сородичи ждали в мнимом безразличии. Вот гриф уже в одном скачке от его руки. Сознание Кайнза сделалось вдруг глубоким и ясным. Он внезапно увидел такую возможность для Арраки, которой никогда не видел его отец. Мысль о возможности идти отныне другим путем наполнила его уверенностью. -- Для твоего народа не может быть ничего ужаснее, чем попасть в руки Героя. "Читает мои мысли... ничего... пусть. Мои соображения были посланы во все сьетчи. Этому ничто не могло помешать. Если сын герцога жив, они найдут его и защитят. Они могут отказаться от его матери, но мальчика спасут!" Гриф придвинулся еще ближе. Он уже наклонил было голову, но вдруг резко выпрямился, расправил крылья и с негодующим криком взмыл в воздух, сопровождаемый своими соплеменниками. "Они пришли! -- встрепенулся Кайнз. -- Мои Свободные нашли меня!" Потом он услышал урчание песков. Каждый Свободный знал этот звук и мог отличить его от звуков, издаваемых червями. Где-то под ним приспайсовые массы впитали достаточное количество воды, и глубоко в песках образовались гигантские пузыри двуокиси углерода. Грифы, чьи планы были нарушены, кружили высоко вверху. Они знали, что сейчас должно произойти. "Я -- существо пустыни", -- подумал Кайнз. Он почувствовал, как пузырь поднимает его вверх, лопается и пыльный вихрь поглощает его, увлекая в прохладную тьму. Когда эта планета убивала его, Кайнз успел подумать, что отец и другие ученые ошибались: самыми постоянными законами Вселенной остаются случай и ошибка. x x x Пророчество и предвидение -- как можно не подвергнуть их испытанию перед лицом вопросов, не нашедших ответа? Подумайте, насколько действенно предсказание "волновой формы"? И насколько пророк сам лепит будущее, или же он видит ошибки и расхождения, линию слабости, которую он может отсечь своими словами или решениями, как алмаз отсекает часть стекла? Принцесса Ирулэн. Личные рассуждения о Муаддибе. -- Возьми их воду! -- сказал невидимый в темноте человек. Пол, подавляя страх, посмотрел на мать. Его наметанный глаз разглядел ее готовность к борьбе. -- Было бы жаль, если бы мы уничтожили вас без подготовки, -- сказал голос, идущий сверху. "Это тот, который заговорил с нами первым, -- подумала Джессика. -- Их по крайней мере двое -- один слева, другой справа от нас". -- Сигноро хробоза сукарес хин манже ла пхагавас дои ме камавас на беслас ле ле пал хробас! Это крикнул человек, находящийся справа от них, по ту сторону впадины. Полу эти слова показались тарабарщиной, но Джессика узнала этот язык. Это был чакобза, один из древнейших охотничьих языков, и человек говорил, что, возможно, это те самые люди, которых они ищут. Во внезапно последовавшей за этим тишине показалась голубоватая луна. Сверху и с обеих сторон послышались слабые звуки, в лунном свете задвигались силуэты множества фигур. "Целый отряд!" -- эта мысль больно кольнула Пола. Высокий человек в пестром бурнусе подошел к Джессике. Его ротовая заслонка была отодвинута, чтобы речь была более ясной, но лицо и глаза прятались в тени капюшона. -- Кто повстречался нам на нашей тропе -- джинн или человек? -- спросил он. Джессика уловила в его голосе нотки добродушия, что оставляло слабую надежду. Это был голос человека, привыкшего повелевать, -- тот самый голос, что так напугал их, нарушив тишину ночи. -- Я уверен, что это -- люди, -- ответил сам себе человек. Джессика скорее угадала нож, чем увидела. В какую-то долю секунды она пожалела, что ни у нее, ни у Пола не было защитных полей. -- Вы будете говорить? -- спросил человек. Джессика постаралась вложить в интонации голоса и манеры поистине королевскую надменность. Ее ответ был важен, но она еще недостаточно долго слушала этого человека, чтобы быть полностью уверенной в том, что она точно зарегистрировала его культуру. -- Кто выскочил на нас из темноты, подобно разбойникам? -- сурово спросила она. Резкий поворот головы в капюшоне выдал бурную реакцию, но человек тут же овладел собой. Пол отодвинулся от матери, чтобы разделиться и оставить каждому ясное поле действий. Голова в капюшоне повернулась на движение Пола, и в свете луны мелькнуло его лицо. Джессика увидела острый нос, один блестящий глаз -- без белка! -- густые нависшие брови и торчащие вверх усы. -- Подающий надежды юнец, -- сказал человек. -- Если вы бежали от Харконненов, то может быть, найдете убежище у нас. Так, что ли, малыш? В голове Пола молнией мелькнула мысль: "Трюк?" Решение надо было принять немедленно. -- Зачем вам надо принимать беглецов? -- спросил он. -- Ребенок, который думает и говорит как мужчина, -- сказал высокий человек. -- Что ж, на твой вопрос, мой юный друг, скажу тебе, что я тот, который не платит водную дань Харконненам. Вот почему я мог бы спрятать беглецов. "Он знает, кто мы, -- подумал Пол. -- По его тону слышно, что он что-то скрывает". -- Я -- Стилгар, Свободный, -- сказал высокий человек. -- Может быть, это развяжет тебе язык, мальчик? "Тот же самый голоса -- подумал Пол, вспомнивший Совет и человека, искавшего тело своего убитого друга. -- Я знаю тебя, Стилгар, -- сказал Пол. -- Я был в Совете вместе со своим отцом, когда ты пришел за водой своего друга. Ты ушел с человеком моего отца, Дунканом Айдахо, вы обменялись друзьями. -- И Айдахо покинул нас, чтобы вернуться к своему герцогу. Джессика услышала в его голосе тень гнева и приготовилась к нападению. Голос, идущий со скалы над ними, сказал: -- Мы теряем время, Стил. -- Это -- сын герцога! -- рявкнул Стилгар. -- Он конечно же тот, кого Льет приказал нам найти. -- Но это ребенок, Стил... -- Герцог был Человеком, а этот парнишка в свои годы пользовался тампером. Он проделал славный путь по тропе. И Джессика поняла, что она для него как бы не существует. Вынес ли он уже ей приговор? -- У нас нет времени на испытание! -- запротестовал голос сверху. -- И все же он может оказаться Лизаном ал-Гаибом, -- сказал Стилгар. "Они ищут знак!" -- подумала Джессика. -- Но женщина... -- сказал голос над ними. Джессика опять напряглась: в этом голосе была ее смерть. -- Да, женщина, -- сказал Стилгар, -- и ее вода... -- Ты знаешь закон, -- прогремел голос со скалы. -- Тот, кто не может жить в пустыне... -- Спокойнее, -- сказал Стилгар. -- Времена меняются. -- Так приказал Льет? -- спросил голос. -- Ты слышал голос силаго, Джемиз, -- сказал Стилгар. -- Почему ты давишь на меня? И Джессика подумала: "Силаго! Знание языка открывало большие возможности к пониманию. Силаго означало "летучая мышь", маленькое существо. Они получили приказ спасти ее и Пола!" -- Я просто напоминаю тебе твои обязанности, друг Стилгар, -- сказал голос сверху. -- Моя обязанность -- думать о силе племени, -- сказал Стилгар. -- Это моя единственная обязанность. И я не нуждаюсь в том, чтобы мне кто-то напоминал об этом. Этот ребенок-мужчина интересует меня. У него наполненная плоть, он жил там, где много воды. Он жил вдали от Отца солнца. У него нет глаз ибада. И все же он не говорит и не делает ничего, что заставило бы думать о пеонах. И его отец тоже. Как это может быть? -- Мы не можем стоять здесь всю ночь, -- сказал тот, кто был наверху. -- Если патруль... -- В последний раз приказываю тебе успокоиться, Джемиз! Человек, стоящий наверху, замолчал, но Джессика услышала, как он начал спускаться. -- Голос силаго предположил, что вы можете принести нам большую пользу, -- сказал Стилгар. -- Я вижу возможности, заключенные в этом мальчике-мужчине, он молод и может познавать. Но что можно сказать о тебе, женщина? -- он пристально посмотрел на Джессику. "Теперь я отметила его голос и нервы, -- подумала Джессика. -- Я могла бы взять его под контроль Голосом, но он сильный человек. Что ж, посмотрим". -- Я -- мать этого мальчика, -- сказала Джессика. -- Сила, которой вы восхищаетесь, отчасти результат того, чему я его научила. -- Могущество женщины может быть беспредельным, -- сказал Стилгар. -- Таково оно у Преподобной матери. Ты -- Преподобная мать? Отбросив в сторону все уловки, Джессика ответила: -- Нет. -- Ты изучила дороги пустыни? -- Нет, но многие считают ценными мои знания. -- У нас собственное суждение о ценности знаний, -- сказал Стилгар. -- Каждый человек имеет право на собственное суждение. -- Хорошо, что ты видишь причину, -- сказал Стилгар. -- Мы не можем задерживаться здесь и подвергать тебя испытанию, женщина. Ты понимаешь? Мы не хотим, чтобы перед нами маячила твоя тень. Я возьму мальчика-мужчину -- твоего сына, и он будет пользоваться моей поддержкой, найдет убежище в моем племени. Но для тебя, женщина, я ничего не могу сделать. Это правило-истислах, применяемое в интересах большинства. Надеюсь, ты это понимаешь? Пол сделал шаг вперед. -- О чем это вы толкуете? Стилгар мельком взглянул на него и опять повернулся к Джессике. -- Если ты с раннего детства не приучена к тому, чтобы жить здесь, ты можешь принести гибель целому поколению. Мы не можем таскать бесполезный груз -- это закон. Джессика начала с того, что упала на землю в притворном обмороке. Такое поведение было вполне естественно для слабого пришельца из другого мира, и именно эта естественность замедлила реакцию противника. Увидев по положению его правого плеча, что он собирается вытащить оружие, она проделала серию молниеносных движений. Поворот, резкий удар, вихрь развевающихся плащей -- и вот она уже у скалы, а высокий человек беспомощно лежит у ее ног. При первом движении матери Пол отступил на два шага. Когда она напала на своего противника, он нырнул в тень. На его пути возник бородатый человек, мотнувшийся вперед с оружием в руке. Пол вытянутой рукой нанес ему удар ниже груди, отступил в сторону и ребром ладони ударил его по шее, молниеносно выхватив у него оружие. Оказавшись в тени, Пол полез по камням наверх, засунув оружие за пояс. Несмотря на незнакомую форму, он определил, что это пулевое оружие. Это объяснило ему, почему здесь не пользуются защитными полями. "Они сконцентрируют все внимание на матери и на том парне. Она сможет с ним справиться, я же должен достигнуть безопасного и удобного места, откуда смогу задержать их и дать ей время на побег". До него донеслись резкие звуки щелкающих затворов, и вокруг него засвистели пули. Он скользнул за выступ скалы и оказался в естественном укрытии -- вертикальной трещине. Он начал медленно продвигаться вверх, скользя спиной по одной стене, а ногами по другой. До него донесся голос Стилгара: -- Назад, ты, вшивая голова! Если ты подойдешь ближе, она сломает мне шею! -- Парень удрал, Стил! Что мы... -- Конечно же удрал! Полегче, женщина!.. -- Вели им прекратить охоту на моего сына! -- потребовала Джессика. -- Они прекратили, женщина, видишь? Великие боги! Почему ты не сказала, что ты -- таинственная женщина-боец? -- Вели своим людям отойти, -- сказала Джессика. -- Вели им всем собраться на дне впадины, так, чтобы я могла их видеть... и можешь быть уверен, я знаю, сколько вас здесь. "Сейчас самый сложный момент, -- подумала она. -- Но я надеюсь, что этот человек достаточно проницателен, и, значит, у нас есть шанс". Продолжая лезть наверх. Пол обнаружил уступ, на котором можно было сидеть, наблюдая за впадиной. До него Донесся голос Стилгара: -- А если я откажусь? Что тогда?.. Уф!.. Прекрати, женщина! Теперь мы не причиним тебе вреда. Великие боги! Если ты смогла сделать это с сильнейшим из нас, то ты стоишь в десять раз больше, чем твоя вода! "Теперь испытание разума", -- подумала Джессика. Она сказала: -- Ты спрашивал о Лизане ал-Гаибд... -- Ты можешь быть человеком из легенды, -- сказал он. -- Но я поверю в это только после испытания. Все, что я знаю сейчас, это то, что ты появилась на Арраки вместе с этим глупым герцогом, который... ой-е-ей!... Женщина! Если ты убьешь меня, я ничего не смогу для вас сделать! Он был честным и храбрым, но глупо было подставлять себя под кулак Харконненов. Джессика, помолчав, сказала: -- У него не было выбора. Но не будем спорить об этом. А лучше скажи своему человеку, который прячется за тем кустом, чтобы он перестал целиться в меня из своего оружия. Или я избавлю Вселенную от тебя, а потом и от него. -- Ты, там! -- зарычал Стилгар. -- Делай, как она говорит! -- Но, Стил... -- Делай, что она говорит, червелицый, плоскоголовый, мерзкий помет! Делай, или я сам помогу ей тебя уничтожить! Неужели ты не видишь, чего стоит эта женщина?! Человек, сидящий в кустах, опустил оружие. -- Он повиновался, -- сказал Стилгар. -- А теперь, -- сказала Джессика, -- объясни хорошенько своим людям, что я тебе нужна. Я не хочу, чтобы какой-нибудь горячий юнец допустил ошибку. -- Когда мы спускаемся в деревни и города, мы должны скрывать свое происхождение, смешиваясь с пеонами и захваченным народом, -- сказал Стилгар. -- Мы не носим оружия, ибо криснож -- священен. Но ты -- женщина, у тебя сверхъестественные возможности в битве. У нас были только слухи и много сомнений, но нельзя сомневаться в том, что видел собственными глазами. Ты одержала верх над вооруженным Свободным -- это оружие, которое нельзя распознать. При последних словах Стилгара из низины послышался звук движения. -- И если я соглашусь учить вас сверхъестественному способу?.. -- Ты будешь пользоваться моей поддержкой, как и твой сын. -- Как мы можем быть уверенными, что все это правда? Голос Стилгара утратил мягкие интонации, и в нем послышались нотки гордости. -- Да будет тебе известно, женщина, что мы здесь не носим бумаги и не подписываем контракты. Мы не даем по вечерам обещаний, которые нарушаются с рассветом. Когда мы говорим что-то -- это и есть контракт. Как предводитель этих людей, я призываю их в свидетели. Учи нас этому сверхъестественному способу, и ты будешь пользоваться нашим уважением. Твоя вода смешается с нашей. -- Можешь ли ты говорить от имени всех Свободных? -- Сейчас -- да! Но от имени всех Свободных может говорить только мой брат Льет. Я же обещаю вам только тайну. Мой народ не станет говорить о вас ни в одном другом сьетче. Харконнены силой вернули себе Дюну, и твой герцог мертв. Прошел слух, что вы с сыном оба погибли, попав в бурю. Охотник не ищет мертвых. Это -- безопасность! -- подумала Джессика. -- Впрочем, у этих людей хорошо налажена связь, и они могут послать сообщение". -- Как я понимаю, за нашу поимку назначена награда, -- сказала она. Стилгар промолчал, и она почти физически ощутила рой мыслей в его голове, чувствуя, как напряглись его мышцы под ее руками. Потом он сказал: -- Я могу лишь повторить мое слово, которое связало все племя. Теперь мои люди знают вашу ценность для нас. Что могут предложить за вас Харконнены? Нашу свободу? Ха! Ты же владеешь таква, а это дает нам больше, чем весь спайс в кладовых Харконненов! -- Тогда я научу вас этому способу драки, -- сказала Джессика и почувствовала в своих словах вложенную в них ритуальную силу. -- Теперь ты отпустишь меня? -- Так и быть! -- сказала Джессика. Она отпустила его и отошла в сторону, чтобы видеть всех находящихся в низине. "Это тест-машад, -- подумала она. -- Пол должен получить эти знания даже ценой моей смерти". В напряженном молчании Пол подался вперед, чтобы лучше видеть свою мать. Шевельнувшись, он услышал чье-то прерывистое дыхание над собой и увидел тень, едва различимую в свете звезд. Снизу послышался голос Стилгара: Эй ты, там, наверху! Прекрати охоту за мальчиком -- ом спустится сам. Голос юноши или девушки ответил: -- Но, Стил, ему не разрешается быть далеко от... -- Я сказал, оставь его там, где он есть, Чани! Ящерицын помет! Человек, находившийся над Полом у тихонько выругался: -- Сам ты ящерицы и помет! Но все же тень исчезла. Пол снова перенес внимание на впадину и различил внизу тень Стилгара. -- Идите все сюда! -- позвал Стилгар. Он повернулся к Джессике: -- А теперь я спрошу тебя: как мы можем быть уверены в том, что вы выполните свою часть сделки? Это вы жили с бумагами, пустыми контрактами... -- Мы, Бене Гессерит, нарушаем свои клятвы не чаще, чем вы. После долгого молчания раздался шепот: -- Ведьма Бене Гессерит! Пол выхватил из-за пояса оружие и направил его на Стилгара, но тот продолжал стоять и смотреть на Джессику. -- Это -- легенда! -- сказал кто-то. -- Говорят, что Шадоут Мапес давала о тебе такой отчет, -- сказал Стилгар. -- Но такие важные вещи надо проверить. Если ты -- Боне Гессерит, чей сын поведет нас в рай... -- Он пожал плечами. Джессика вздохнула, думая: "Итак, наша Защитная миссионерия посеяла семена религии даже в этой адовой дыре. Что ж... Они нам помогут, а это самое главное". Она сказала: -- Я знаю, что праведница, принесшая вам эту легенду, сделала это под влиянием карама и ийаз, чуда и пророчества. Хотите увидеть знак? В свете луны было видно, как напряглось его лицо. -- Мы не можем терять время на ритуал, -- прошептал он. Джессика вспомнила карту, которую показывал ей Кайнз, объясняя лучший путь для побега. Казалось, это было так давно! Там было обозначено одно место с названием сьетч Табр над ним и пометкой рядом: "Стилгар". -- Возможно, когда мы придем в сьетч Табр... -- проговорила она. Эти слова потрясли его, как откровение, и Джессика подумала: "Если бы только он знал, к каким фокусам мы иногда прибегаем! Должно быть, она хорошо поработала, эта Бене Гессерит из Защитной миссионерии. Эти Свободные великолепно подготовлены к тому, чтобы в нас поверить". Стилгар шевельнулся. -- Нам надо уходить. Она кивнула, давая понять, что они уходят с ее разрешения. Он посмотрел наверх, на то самое место, где прятался Пол. -- Эй, паренек, ты можешь спуститься! -- Он снова посмотрел на Джессику и извиняющимся тоном сказал: -- Твой сын слишком заметно поднимался. Ему предстоит многое узнать, чтобы не подвергать нас всех опасности. Несомненно, мы можем многому научить друг друга. А пока вам нужно посмотреть, что стало с одним из ваших людей, который лежит вон там. Мой сын несколько неосторожно разоружил его. Стилгар круто обернулся, так что его капюшон упал ему на спину. -- Где? -- Вон за теми кустами, -- указала она. Стилгар кивнул двоим Свободным, которые сразу отошли. Тогда Стил внимательно оглядел своих людей и обнаружил, что исчез Джемиз. Он повернулся к Джессике. -- Даже твой мальчуган знает сверхъестественные способы. -- И вы заметили, что мой сын не спустился вниз, как вы ему приказали, -- ответила Джессика. Двое людей, которых послал Стилгар, вернулись, поддерживая третьего, который шел между ними, шатаясь и спотыкаясь. Стилгар бросил на них острый взгляд и снова посмотрел на Джессику. -- Сын слушается только тебя... -- Можешь спускаться. Пол, -- сказала Джессика. Пол встал во весь рост, сразу сделавшись видным в лунном свете, и сунул оружие Свободного за пояс. Когда он повернулся, из-за ближнего камня снова возникла фигура. Пол видел маленького человечка в лице Свободных. Из складок одежды торчало оружие, направленное на Пола. -- Я -- Чани, дочь Льета. Голос был веселым, полным сдерживаемого смеха. -- Будь моя воля, я бы не позволила причинить вред моим друзьям. Человек, стоящий перед ним, повернулся, и свет луны упал на его лицо. Пол увидел миниатюрное личико и темные провалы глаз. Знакомые черты, повторяющие многочисленные сновидения Пола, настолько поразили его, что он застыл на месте. Он вспомнил сердитую запальчивость, с которой однажды описал это лицо из своих ночных грез, сказав при этом Преподобной матери: "Я ее встречу!" И вот она стоит перед ним, но ситуация совершенно иная, чем в тех сновидениях. -- Ты производил столько шума -- прямо как Шаи-Хулуд, когда он гневается, -- сказала она. -- И ты выбрал самый трудный путь для того, чтобы взобраться сюда. Иди за мной, я покажу тебе самый легкий путь. -- Он выбрался из расщелины и, следуя за ее развевающимся плащом, начал спускаться вниз. Она бежала, как газель, порхая над камнями. Пол чувствовал, как горят его щеки, и радовался, что в темноте этого не видно. "Эта девушка! Она -- как прикосновение судьбы!" Ему казалось, что горячая волна приподняла его и неудержимо несет вперед. Теперь они стояли на дне впадины, среди Свободных. Джессика криво усмехнулась и обратилась к Стилгару: -- Это будет хороший обмен знаниями. Надеюсь, твои люди не гневается на нас за то, что мы были вынуждены прибегнуть к насилию: вы были близки к тому, чтобы совершить ошибку. -- Умение спасать от ошибок -- дар небес, -- сказал Стилгар. Он дотронулся до губ левой рукой, а правой взял оружие из-за пояса Пола и протянул товарищу. -- Свои собственный пистолет получишь, парень, когда заслужишь его. Пол начал было говорить, но заколебался, вспомнив, чему учила его мать: "Самое трудное -- это начало". -- У моего сына имеется все необходимое ему оружие, -- сказала Джессика. Она пристально посмотрела на Стилгара, вынуждая его подумать о том, как Пол приобрел этот пистолет. Стилгар посмотрел на человека, над которым Пол одержал победу. Джемиз стоял в стороне, опустив голову и тяжело дыша. -- Ты -- не простая женщина, -- сказал Стилгар. Он протянул руку и щелкнул пальцами. -- Кушти бакка те. "Опять чакобза", -- подумала Джессика. Один из его людей передал ему два квадратных куска материи. Стилгар провел по ним пальцами и повязал один из них на шею Джессике, а другой -- на шею Полу. -- Теперь вы будете носить платок бакка, -- сказал он. -- Если нам придется разделиться, то вас узнают как принадлежащих к сьетчу Стилгара. Об оружии поговорим в другой раз. Он прошел вдоль шеренги своих людей, изучая выражение их лиц. Наконец он отдал мешок Пола одному из них, чтобы тот нее его. "Бакка, -- подумала Джессика, узнав религиозный термин. -- Бакка означает плакальщик". Она чувствовала, что символическое значение платка -- это то, что объединяет этих людей. Стилгар подошел к молодой девушке, которая привела Пола в такое замешательство, и сказал: -- Чани, возьми этого ребенка-мужчину под свою опеку. Береги его. Чани тронула Пола за руку. -- Идем, ребенок-мужчина! Пол, стараясь подавить гнев, сказал: -- Мое имя -- Пол. Очень хорошо, что вы... -- Мы дадим тебе новое имя, мужчина, -- сказал Стилгар. -- Во имя испытания разума. "Испытание разума", -- подумала Джессика. Внезапно желание сделать влияние Пола неоспоримым возобладало над всем остальным, и она крикнула: -- Мой сын прошел испытание Гомом Джаббаром! По наступившей вслед за этими словами тишине она поняла, что поразила их в самое сердце. -- Мы еще многого не знаем друг о друге, -- сказал Стилгар. -- Однако мы не можем больше ждать. Дневное солнце не должно застать нас на открытом месте. -- Он подошел к человеку, над которым Пол одержал победу, и спросил его: -- Джемиз, ты можешь идти? Тот недовольно пробормотал: -- Меня удивляет, как он это сделал. Конечно, я могу идти. -- Только без происшествий! -- сказал Стилгар. -- Джемиз, ты вместе с Чани отвечаешь за безопасность этого юноши. Он и его мать пользуются моим покровительством. Джессика пристально посмотрела на Джемиза. Это он возражал Стилгару в начале их встречи, это его голос был напоен смертью. И Стилгар, по-видимому, хотел заставить Джемиза подчиниться себе. Стилгар внимательно оглядел своих людей и позвал двоих: -- Ларус и Феррух, вы будете заметать наши следы. Следите за тем, чтобы не осталось ни малейшего знака. Сейчас особый случай: с нами два человека, которые не прошли обучения. -- Он высвободил руку и указал вдаль, за впадину. -- Идите небольшими группами, с укрепленными флангами. Мы должны быть у Пещерного хребта до рассвета. Джессика встала за Стилгаром, считая людей. Свободных было более сорока. Вместе с ней и Полом их стало сорок два. Она подумала: "Они передвигаются, как военный отряд, и даже девушка". Пол встал рядом с Чани. В нем шевельнулось неприятное чувство, что он вроде бы пойман этой девушкой. -- Смотри, куда ты идешь, -- прошептала Чани. -- Не задевай за кусты, если не хочешь нас выдать. Пол понимающе кивнул. Местом их назначения был сьетч Табр -- место встречи в момент опасности. -- Мы хорошо идем, -- сказал Стилгар. -- Если Шаи-Хулуд поможет нам, мы достигнем Пещерного хребта еще до рассвета. Джессика кивнула, сосредоточив внимание на своей силе, но чувствуя внутри себя усталость. "Все они, -- подумала она, -- вся их культура развивается на основе военных порядков. Каким бесценным даром было это для отверженного герцога!" x x x Свободные были непревзойденными в том качестве, которое древние называли "спаннансбоген" -- самообманывающее растяжение расстояния от желаемого до момента его получения. Принцесса Ирулэн. Мудрость Муаддиба, Они достигли Пещерного хребта перед самым рассветом, и, продвигаясь теперь по выступу ущелья, такому узкому, что идти приходилось боком, Джессика поняла, что Стилгар послал вперед связных -- она увидела их в тот момент, когда они начали взбираться вверх по склону. Пол на ходу поднял голову и увидел, что люди карабкаются к тому месту, где на фоне серо-синего неба темнела узкая расщелина. Чани, подгоняя его, дернула за плащ: -- Быстрее, уже светает! -- Куда направляются эти люди, что карабкаются вслед за нами? -- шепотом спросил Пол. -- Начинается день, торопись! "Охрана остается снаружи, -- подумал Пол. -- Мудро. Но еще разумнее было бы подойти к этому месту отдельными группами". На этом он прервал свои размышления и вспомнил страх, с которым его отец говорил, что Атридесы могут стать партизанским Домом. -- Быстрее, -- прошептала Чани. Пол ускорил шаги, слыша шорох плащей за спиной. Отряд завернул за угол, где проход стал шире. Стилгар отступил в сторону, давая всем пройти в низкий проем. -- Быстро! -- прошипел он. -- Если патруль схватит нас здесь, мы уподобимся кроликам в клетке тигра. Пол вступил в отверстие, сопровождаемый Чани. Он очутился в подземелье, освещенном нежным сероватым светом, льющимся откуда-то сверху. -- Ты можешь теперь выпрямиться, -- сказала она. Он повиновался, внимательно изучая место: глубокое и широкое, с потолком чуть выше человеческого роста, вогнутом наподобие купола. Из темноты возникли силуэты членов отряда. Его мать подошла к нему и встала рядом, изучая своих спутников. Он заметил, как она отличается от Свободных, несмотря на одинаковое одеяние. Разница заключалась в манере ходьбы -- в ее походке было столько силы и грации! -- Найди себе место в сторонке, ребенок-мужчина, -- сказала Чани. -- Отдохни и поешь, -- она вложила в его руку два тонких, склеенных друг с другом кусочка, издающих запах спайса. Стилгар остановился за спиной Джессики и приказал группе людей, стоящих слева: -- Закройте проход и проверьте влагоуловитель. -- Он обернулся к другим Свободным. -- Лемил, займись глоуглобами. Он взял Джессику за руку. -- Я хочу тебе кое-что показать, таинственная женщина. -- Он повел ее за изгиб скалы, к месту источника света. Джессика обнаружила, что смотрит в широкую щель другого подземелья, находящегося высоко на утесе, так что из него открывается вид на другую впадину, защищенную стенами утесов. Кое-где виднелись отдельные группки растительности. Пока она смотрела на залитую серым предрассветным светом впадину, над дальними вершинами поднялось солнце и залило бледно-желтым светом скалы и песок. Она отметила, с какой стремительностью встает над горизонтом солнце Арраки. "Это из-за того, -- подумала она, -- что мы хотели бы его задержать. Ночь безопаснее дня". Потом ею вдруг овладело безумное желание увидеть радугу. "Я должна сдерживать подобные желания, -- подумала она. -- Они -- проявление слабости, и я не могу больше позволять себе это". Стилгар тронул ее за рукав и указал на низину: -- Там ты увидишь истинных друзей! Она посмотрела в указанном направлении и увидела там движение: люди в низине разбегались от дневного света, прячась в тени противоположного хребта. Она достала из плаща бинокль и настроила его на нужное расстояние. -- Это наш дом, -- сказал Стилгар. -- Мы будем там к ночи. -- Он теребил свои усы. -- Мои люди допоздна занимаются работой... Это означает, что поблизости нет патрулей. Позже я дам им знак, и они приготовятся к нашему прибытию. -- Ваши люди приучены к дисциплине, -- заметила Джессика. Она опустила бинокль и заметила, что Стилгар смотрит на нее. -- Они повинуются закону сохранения племени, -- сказал он. -- И вождя мы выбираем, тоже следуя этому закону. Вождь -- это самый сильный, тот, кто приносит воду и безопасность. -- Он посмотрел ей прямо в лицо. Она, в свою очередь, пристально посмотрела на него, отметив синеву его глаз, круги под глазами, пыльную бороду и усы, линию трубки, отходящую от ноздрей и убегающую под стилсьют. -- Поставила ли я под сомнение твое мужество, испытывая тебя? -- спросила она. -- Ты не вызывала меня. -- Важно, чтобы вождь пользовался уважением отряда. -- Я могу справиться с любым песчаным червем. Раз ты превосходишь меня, значит превосходишь любого из нас. Сейчас они надеются поучиться у тебя сверхъестественному способу драки, а некоторые с любопытством ждут, бросишь ли ты мне вызов. Она почувствовала, что на нее ложится бремя осложнений. -- Чтобы одержать победу в битве над тобой по всем правилам? Он кивнул: -- Да, но я не советую тебе делать это, потому что они не пойдут за тобой. Ты -- не из песков, они поняли это во время ночного перехода. -- Практичные люди. -- Верно, -- он посмотрел в сторону низины. -- Мы знаем свои нужды. Но теперь, когда мы так близко от дома, мысли их не глубоки. Мы очень долго отсутствовали, доставляя нашу долю спайса к независимым торговым судам этого треклятого Союза... чтоб их лица навсегда почернели! Джессика снова обернулась к нему. -- Союзу? Что общего имеет Союз с вашим спайсом? -- Это приказ Льета. Мы знаем причину, но нам это неприятно. Мы даем взятку Союзу чудовищным количеством спайса, чтобы нас не беспокоили спутники и никто не мог шпионить за нами с целью узнать, что мы делаем с ликом Арраки. Она взвешивала слова, помня, что Пол говорил, что должна быть связь между Союзом и арракинцами. -- И что же вы делаете с ликом Арраки такого, что не должны знать? -- Мы изменяем его... медленно, но верно. Мы хотим сделать планету пригодной для жизни. -- Он посмотрел в сторону пустыни затуманившимися глазами. -- Открытая вода, высокие деревья, люди, которые смогут ходить без стилсьютов... Такое время придет! "Так вот какова мечта Льета", -- подумала она и сказала: -- Взятки -- это большая опасность. Они могут расти. -- Они и так растут, -- сказал он. -- Однако медленный путь -- самый безопасный. Джессика посмотрела в сторону пустыни, пытаясь представить ее такой, какой ее видел Стилгар в своем воображении. Но она увидела только изжелта серые дюны и какое-то неясное движение над скалами. Вначале она подумала, что это машина патруля, потом поняла, что видит мираж -- незнакомый ландшафт с песком, покрытым растительностью, а в середине его -- длинный червь, путешествующий по поверхности с фигуркой Свободного на спине. Мираж исчез. -- Было бы гораздо лучше поехать на нем, -- сказал Стилгар. -- Но мы не можем пустить червя -- Создателя -- в долину. Так что сегодня ночью снова придется идти пешком. Она поняла, что видела в мираже Свободного, путешестчвующего верхом на гиганском черве. Ей пришлось взять свои чувства под строжайший контроль, чтобы не выдать своего замешательства. -- Нам пора возвращаться, сказал Стилгар. -- А то мои люди станут подозревать, что я тут с тобой развлекаюсь. Многие и так уже завидуют тому, что я касался руками твоих прелестей во время нашей схватки в долине. -- Хватит об этом! -- оборвала его Джессика. -- Не обижайся на это, -- сказал Стилгар, и в его тоне проскользнул холодок. -- У нас женщин не берут против их воли... -- Он пожал плечами. -- Но с тобой и это правило лишнее. -- Не забывай, что я была женщиной герцога, -- сказала она уже спкойнее. -- Как пожелаешь... Пора закрывать это отверстие. Сегодня люди нуждаются в отдыхе. Завтра у них будет трудный день. Оба замолчали. Джессика смотрела на солнечный свет. Она уловила в голосе Стилгара невысказанное предложение других тношений, нежели просто расположение с его стороны. Нужна ли ему жена? Она сознавала, что может перешагнуть эту грань с ним. Это был один из способов положить конец спору об авторитете Стилгара в племени -- женщина поделит свой авторитет с мужчиной. Но что тогда будет с Полом? Кто знает, какие здесь семейные устои? И что будет с ее еще не рожденной дочерью, с дочерью покойного герцога? Она полностью сконцентрировалась на своем будущем ребенке и рассмотрела причины, по которым разрешила себе зачатие. Она понимала суть происходящего -- она уподобилась тем, кому угрожает смерть, и кто, желая достичь бессмертия, делает это посредством зачатия новой жизни. Инстинкт продолжения рода трудно преодолеть. Джессика посмотрела на Стилгара и увидела, что тот изучает ее и ждет. "Дочь, рожденная от женщины, вступившей в брак с таким человеком... что ждет ее?" -- спросила она себя. Стилгар прочистил горло и вдруг обнаружил, что понимает некоторые мысли, вопросы, которые она себе задает. -- Для вождя важнее всего то, что делает его вождем. Это нужды народа. Если ты научишь меня твоей силе, придет время, когда один из нас изменит другого. Я предпочел бы этот путь. -- А есть и другие пути? -- спросила она. -- Наша Преподобная мать, Сайадина, уже стара... "Их Преподобная мать стара!" Прежде, чем она осознала эти слова, он сказал: -- Я не обязательно хочу предлагать себя, как мужчину. Ты жеданна и прекрасна, но если бы ты стала одной из моих женщин, то некоторые молодые мужчины начали бы думать, что я слишком много думаю об удовольствиях плоти и слишком мало забочусь о племени. Даже сейчас они слушают и наблюдают за нами. "Он из тех, кто взвешивает свои решения и думает о последствиях", -- пронеслось у нее в голове. -- Среди молодых мужчин есть и такие, которые достигли возраста дикого духа, -- сказал он. -- И нужно им обеспечить этот преиод. Я не должен давать им повод сомневаться во мне, потому что тогда среди них окажутся покалеченные и убитые. Такое решение -- не лучший выбор для вождя, если есть возможность предпочесть лучший.