южного солнца северянками и, с наступлением зимы, опять возвращаться в свою холодную городскую квартиру и приступать к своим священным обязанностям. Мне надоело это однообразие. И вот в прошлом году я решил поступить иначе. Лето я пров?л как всегда у Рыбаковых, а осенью, не сказав никому о сво?м намерении, я купил себе ружье -- двустволку, заплечный мешок, подзорную трубу, компас и непромокаемый резиновый плащ: в заплечный мешок я положил смену белья, две пары носок, иголку и катушку с нитками, пачку табаку, две французские булки и пол головки сыра; на правое плечо повесил двухстволку, на левое бросил резиновый плащ и, выйдя из города, пошел пешком, куда глаза глядят. Я ш?л полем. Утро было прохладное, осеннее. Начинался дождь, так что мне пришлось надеть резиновый плащ. <1937-1938> -------- x x x В кабинет, озаряемый темной лампой, ввалился человек на длинных ногах, в фетровой шляпе и с маленьким пуделем под мышкой. Посадив пуделя на письменный стол, длинноногий человек подош?л к узенькому книжному шкапику, открыл его и, заглянув внутрь этого шкапика, что-то быстро сказал. Расслышать можно было только одно слово "лимон". Потом, закрыв этот шкапик, человек подбежал к письменному Столу, схватил пуделя и убежал, хлопнув за собой дверью. Тогда дверцы шкапика открылись сами собой и оттуда вышла маленькая девочка. Она оглянулась по сторонам и, как бы убедившись, что е? никто не услышит, вдруг громко чихнула. Потом, постояв некоторое время молча, девочка открыла рот и сказала: -- Весь мир будет смотреть на него неодобрительно, если он выйдет в грязной шляпе. Но <...> <Август 1938> -------- x x x -- Так,-- сказал Ершешев, проснувшись утром несколько ранее обыкновенного. -- Так,-- сказал он.-- Где мои шашки? Ершешев вылез из кровати и подош?л к столу. -- Вот твои шашки! -- сказал чей-то голос. -- Кто со мной говорит? -- крикнул Ершешев. -- Я,-- сказал голос. -- Кто ты? -- спросил Ершешев. <14 августа 1940> -------- x x x Один графолог, чрезвычайно любящий водку, сидел в саду на скамейке и думал о том, как было бы хорошо придти сейчас в большую просторную квартиру, в которой жила бы большая милая семья с молоденькими дочерьми, играющими на рояле. Графолога бы встретили очень ласково, провели бы в столовую, посадили бы в кресло около камина и поставили бы перед ним маленький столик. А на столике бы стоял графин с водкой и тарелка с горячими мясными пирожками. Графолог бы сидел и пил бы водку, закусывая е? горячими пирожками, а хорошенькие хозяйские дочери играли бы в соседней комнате на рояле и пели бы красивые арии из итальянских опер. <1940> -------- x x x На улицах становилось тише. На перекр?стках стояли люди, дожидаясь трамвая. Некоторые, потеряв надежду, уходили пешком. И вот на одном из перекр?стков Петроградской Стороны осталось всего два человека. Один из них был очень небольшого роста, с круглым лицом и оттопыренными ушами. Второй был чуточку повыше и, как видно, хромал на левую ногу. Они не были знакомы друг с другом, но общий интерес к трамваю заставил их разговориться. Разговор начал хромой. -- Уж не знаю,-- сказал он, как бы ни к кому не обращаясь.-- Пожалуй, не стоит и дожидаться. Круглолицый повернулся к хромому и сказал: -- Нет, я думаю, ещ? может придти. <1940> -------- x x x А мы всегда немного в стороне, всегда по ту сторону окна. Мы не хотим смешиваться с другими. Нам наше положение, по ту сторону окна,-- очень нравится. Тут же по этому поводу мы напишем небольшой рассказик. Вот он: Жил был человек, у которого не было чемодана, поэтому наш герой держал свои некоторые вещи в большом глиняном горшке. Но вот однажды случилась с ним такая история: купил он себе подвязки и положил их в горшок, подумав при этом: "пусть полежат себе там, а к пасхе я их надену". Несколько дней спустя герой наш полез в горшок, кажется, за карандашом. Смотрит, а в горшке лежат подвязки. Удивился наш герой и подумал про себя так: "Откуда эти подвязки? Ведь не я же положит их туда! Каким образом они там? Вот ведь история! Пойду-ка я, спрошу соседа". И вот пош?л он к соседу, а сосед в это время ломал подсвечником свою кровать. Петр Иванович (это... <сер. 1930-х> -------- x x x Четыре немца ели свинину и пили зел?ное пиво. Немец по имени Клаус подавился куском свинины и встал из-за стола. Тогда три других немца принялись свистеть в кулаки и громко издеваться над пострадавшим. Но немец Клаус быстро проглотил кусок свинины, запил его зел?ным пивом и был готов к ответу. Три других немца, поиздевавшись над горлом немца Клауса, перешли теперь к его ногам и стали кричать, что ноги у немца Клауса довольно кривые. Особенно один немец по имени Михель смеялся над кривыми ногами немца Клауса. Тогда немец Клаус показал пальцем на немца Михеля и сказал, что он не видал второго человека, так глупо выговаривающего слова "кривые ноги". Немец Михель посмотрел на всех вопрошающим взглядом, а на немца Клауса посмотрел взглядом, выражающим крайнюю неприязнь. Тут немец Клаус выпил немного зел?ного пива с такими мыслями в своей голове: "вот между мной и немцем Михелем начинается ссора". Остальные два немца молча ели свинину. А немец Клаус, отпив немного пива, посмотрел на всех с видом, говорящим следующее: "Я знаю, что' вы от меня хотите, но я для вас запертая шкатулка." июнь 1933 -------- Съезжаются гости Четв?ртый гость: Каша подана. Гость с опахалом: Кого поцеловать хозяйку или хозяина? Часоточный гость: Ай батюшки! Я без рукавов! Татьяна Николаевич: Кхэ кхэ, я сегодня утром наболтала муки в рот и чуть-чуть не подавилась. Дядя Воль: Ох молодежь пошла! Хозяин: Ид?мте гости на порог есть леп?шки и творог вот вам соль а вот вам грип вот вам гвозди. Я охрип. Гости: Не хотим еды, хотим танцы! Хозяйка: Музыканты! Эть! два! ... три! (Музыканты с размаха прыгают в воду). Хозяйка: Эх, совсем не то вышло. Часоточный гость: Нам что ли выкупаться? Восемь гостей хором: Ну вот тоже в самом деле! Княгиня Манька-Дунька: Я господа вся в веснушках, да, а то была бы красавица... Честное слово! Гость Ф?дор: Гхе гхе с удовольствием. Солдат в трусиках: Разрешите вам княгиня Манька-Дунька поднести букет цветов. Гость Ф?дор: Или вот этот гребешок. Солдат в трусиках: Или вот эту пылинку. Гости: Тише! тише! слушайте! Сейчас дядя Воль расскажет анегдот. Дядя Воль встав на стул: Проч?л я в одной французской книжке анегдот. Разсказать? Гости: Да -- да! Татьяна Николаевич: Безусловно! Дядя Воль: Одна маленькая девочка несла своей бедной матери пирожок с капустой и с лучком. Пирожок был испечен на чистом сливочном маслице и посыпан тминцем. Гости: Ох хо хо хо хо! Уморил! Дядя Воль: Постойте, это ещ? не вс?, ещ? дальше есть! Подходит к девочке добрый господин и да?т золотую монету и говорит: Вот тебе девочка золотая монета, отнеси е? твоей бедной матери. Гости: Ха ха ха! Ловко он е?! Дядя Воль: А она представьте и говорит: я прачка. Гости: Ха ха ха! Дядя Воль: А добрый господин достал из кормана рояль. Гости: Ха ха ха ха! Княгиня Манька-Дунька: Ой не могу, зубы даже заболели! Честное слово! Хозяин: Ну пора и по домам. Хозяйка: Досвидание досвидание дорогие гости! Гости: Досвидание досвидание. Вот уйд?м и дом подожг?м. Хозяйка: Ах ты мать честная! Хозяин: Вот же раз! <1931> -------- x x x Как известно, у Безименского очень тупое рыло. Вот однажды, Безименский стукнулся своим рылом о табурет. После этого рыло поэта Безименского пришло в полную негодность. <август-сентябрь 1934> -------- x x x Как только Иван Яковлевич приблизился к столу, свист прекратился. Иван Яковлевич прислушался и сделал ещ? шаг. Нет, свист не повторялся. Иван Яковлевич подош?л к столу и выдвинул ящик. В ящике была только грязная вставочка, которая с гохотом покатилась и стукнулась в стенку ящика. Иван Яковлевич выдвинул другой ящик. В этом ящике ничего не было, и только на дне самого ящика лиловым, чернильным карандашом было написано: "Свиньи". Иван Яковлевич задвинул оба ящика и сел на стул. <сер. 1930-х> -------- x x x Из дыма появляется Кукурузов. Кукурузов: Эй люди! Несите его сюда! Тут, на этом месте произойд?т кровавая расплата. Я ждал этого мгновения без малого четыре года. Час пробил! Играйте трубы! (Вынимает платок и вытирает им вспотевший лоб.) Да, если есть загробная жизнь, то ещ? вопрос: всякий ли достоин е?. <нач. 1930-х> -------- x x x Миронов завернул в одеяло часы и пон?с их в керосинную лавку. По дороге Миронов встретил Головл?ва. Головл?в при виде Миронова спрятался за папиросную будку. "Что вы тут стоите?" -- начал приставать к нему папиросник. Чтобы отвязаться, Головл?в купил у папиросника мундштук и коробку зубного порошка. Миронов видел вс? это, на ч?м, собственно говоря, рассказ и заканчивается. ___ Миронов бил Головл?ва по морде, приговаривая: "Вот тебе порох, собачий мошенник!" 20 августа <1934> -------- x x x Промокнув от дождя, Сикорский дрожал и стучался в калитку. Ему открыли спустя минут двадцать. Сикорский просился переночевать. Его пустили, но с тем условием, что он уйд?т чуть свет. Чуть свет Сикорский уш?л. И, глядя на восходящее солнце и на траву, Сикорский чувствовал прилив новых сил. <август 1934> -------- x x x В окно влетел маленький кузнечик. Петров стал стаканом ловить этого кузнечика. Петрова салфеткой гнала кузнечика в угол, а сын Ляпунова прин?с баночку с клеем и ждал приказания Петровой. <1933> -------- x x x Трактат о красивых женщинах, лежащих на пляже под Петропавловской крепостью, сидящих на Марсовом поле и в Летнем саду и ходящих в столовую Ленкублита писан Даниилом Протопластом. Эпиграф из тигров: "О фы! О фе!" Кра кра краси фаси перекоси. Предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет. 1933. Июль -------- x x x Один бывший жандарм после революции стал служить кем-то в редакции в одном из южных городов России. Обыкновенно он был угрюм и молчалив, но иногда он становился в дверях редакции, крестил свои усы и сообщал присутствующим разные интересные вещи. Так например, один раз он сказал: -- В Америке изобрели такую машинку, что е? посос?шь, и на едьбу* не тянет. Совсем не тянет. * От слова еда (прим. автора) <июль 1933> -------- x x x Некоторые люди путем эфира могут постигать тайны вышеположенные, но все же в черезвычайно узком аспекте, как например img src=img_11_26.gif Если б вся истина укладывалась бы на линии ав, то человеку дано видеть лишь часть, не далее последней возможности (с). Возможно, путем эфира можно перенести свое восприятие в иную часть мировой истины, например d, но суждение иметь о "виденном" человек вряд ли сможет ибо знать будет лишь две части мира друг с другом не связанные: ас и d. Суждение же может быть лишь путем нароста истины от a к d. В данном же случае возможного (с) охватывая целиком пройденный путь. по поводу нанюхивания Шурки 2 ноября <1926> -------- x x x Прием А. Белого, встречающийся в прозе -- долгождан. Я говорю о том приеме, который не врывается как сквозняк, не треплет скрытый в душе волос милого читателя. О приеме говорю я таком же естественном, как. Достаточно. Уразумение наступит в тот именно момент когда не ждет того читатель. До тех пор он правильно догадывается, но трусит. Он трусит. Об авторе думает он. Автор мог предвидеть все -- как? За этим следует слово, одно (много два) -- и читатель говорит, в пыль забившись скучных метафор, длинных периодов, тупых времен -- пыль. Тут, говорит он себе, так же просто как до начала чтения,-- мысль его прояснилась. Ура скажет читатель. Потом наступает уразумение. То дал?ко залетает каждый звук, то останавливается прямо в упор -- неожиданно. Можно вздрогнуть. Вышел А. Белый из-под тумана, прояснился и тут же отжил.1 Выражение всего мира -- перекошенной. Ухом вместо рта. Гы над щетиной всхохрилось. Жуть пошла. И в один миг пропало недоверие. Появился тот же Невский, каким знали мы его 25 лет. Дама прошла по Невскому, опять-таки знакомая вся до корней своих. Повернулись мы и трах... нет города. Мысль одна вверх другая под ноги, крест на крест.2 Пустоты да шары, ещ? трапеция видна. Жизни нет. Вс?. 18 июля 1927. Царское Село 1 Здесь, между двумя абзацами, написано дважды подчеркнутое слово "накрахмален". 2 крест-накрест? -------- x x x Елена Ивановна -- Ну вот, Фадей Иванович все дожди идут. Папаша -- Да не говорите Елена Ивановна, покосы гибнут. Елена Ивановна -- Хорошо нам под крышей сидеть, а вот каково если кто в поле? А? Папаша -- Плохо бездомному страннику, Елена Ивановна -- Вам ещ? чаю налить? Папаша -- Плесни ещ? полстаканчика. (Пауза). Папаша попил чаю и задремал. Елена Ивановна -- И Ольга чего-то не пишет. Папаша бормочет. Елена Ивановна -- Не пишет и не пишет. Папаша -- Как не пишет? Елена Ивановна -- Ольга, говорю, не пишет. Папаша -- То есть как Ольга? Елена Ивановна -- Да Ольга, что, ты не знаешь Ольгу? Папаша -- Ах, Ольга? Ну и что же она? Елена Ивановна -- Да вот, не пишет, говорю. Папаша -- Ай ай ай. Рахтанов (проходя) -- А Сергей сделал Ольге предложение. (Уходит). Елена Ивановна -- Сергей, да что он! А она? (Папаше). Слышал? Папаша -- Что? Елена Ивановна -- Сергей! Предложение! Папаша -- Ну а он? Елена Ивановна -- Ольге. Папаша -- Что не пишет? Елена Ивановна -- Вступить в брак. Папаша -- Ай ай ай. Елена Ивановна -- Какая пертурбация. Рахтанов -- Коля продавил металлический диван. Вот. Елена Ивановна -- Постой, постой, как же это? Папаша (скоро) -- Ужасно, ужасно, какая катастрофа они продавили металлический диван. Елена Ивановна -- Вот доверь металлический диван, так тотчас и продавить норовят. Рахтанов (проходит и хлопает до и после) -- А Коля во вторник съел дом. Елена Ивановна -- Ну, так и есть. Он 22 мая 1929 -------- x x x Александр Иванович Дудкин: Вот уже 7 часов утра. Петухи давно пропели. Почему я так рано проснулся? Никогда со мной этого не бывало. Но что это с моей головой? Она болит ужасно. Пил я вчера? Нет не пил. Почему же болит голова? Так ни с того ни с сего? Никогда со мной этого не бывало. Попробую скорее встать и умыться. Приятно освежить голову холодной водой. Надо разбудить Пелагею, а то она думает, что я ещ? сплю. Ведь надо же было проснуться в этакую рань! Эй Пелагея! (стучит в стену). Пелагея! Пелагея! Чертова баба! Дрыхнет бестолку. Нет возьму что-нибудь тяжелое сапог что ли и буду колотить в стену пока не проснется. Черт возьми! где же сапоги? Как же это понять? Ха ха ха. Пришел, снял их, поставил их тут, а теперь их нет. Ого! Штаны тоже того! Так так так. Да что я в самом деле! огурел что ли? Никогда со мной этого не бывало! Ну ладно, оставим это в покое. Давай мыслить. У меня болит голова. Значит я очень рано встал. То есть у меня болит голова, значит я вчера что-то делал' Нет. Я очень рано встал. У меня болит голова. Значит я потерял сапоги. Глупо! Я потерял сапоги -- значит у меня болит голова? Тоже глупо! Ну хорошо: у меня болит голова, значит я сапоги не потерял. Но ведь я же их потерял! Может так: у меня болит голова -- значит я сапоги ни то и не это. Хм. Сложная штука! Стук в дверь. Дудкин -- Кто там? Голос -- Да я, это я. Дудкин -- Кто? Петька? Голос- Ну да, открой скорее! Дудкин -- Сейчас, сейчас. Подожди немного. Голос -- Скорей, скорей, такое расскажу, что ахнешь! Черт подери! такие вещи знаю... Валаамов -- Ты спишь еще? Дудкин -- А час какой, много? Валаамов -- Ссс... много?? К черту время! Ты дурак знаешь... Дудкин -- Что? -- ... ... Ну?.... ...-- Что? Валаамов -- Ты, ты -- вот ты самый богачом стал! Дудкин -- Ну? Валаамов -- Что ну?! Выиграл 200 000! Дудкин -- (стоит молча, глядя на Валаамова). Валаамов -- Что стоишь? Дурак. Одевайся, да бежим в банк. Дудкин -- Мне не во что одеться. Валаамов -- Как не во что одеться? Дудкин -- Я вчера пришел, положил все на стул и нет ничего. Валаамов -- А где же? Дудкин -- Я не знаю. Валаамов -- Вот, черт возьми, выиграл 200 000! Ну идем скорей! Дудкин -- Да во что же я оденусь? Валаамов и Дудкин на авансцене. Валаамов -- Так пойдешь! Дудкин -- Так нехорошо! Валаамов -- Ну мой костюм одевай! Дудкин -- А ты в чем же? Валаамов -- А я в твоем пальто пойду! Дудкин -- Тогда уж лучше мне в пальто идти! Валаамов -- Все равно! Иди ты в твоем пальто. Дудкин -- А ты в своем костюме пойдешь? Валаамов -- А я в своем костюме. Дудкин (заикаясь) <конец 1920-х> -------- x x x портной снял с меня мерку и сшил мне новые синие штаны. Отдел я новые штаны и погнался за бабочкой, но сам попался в рыболовную сеть. сел я на солнышке пообсохнуть, а захотел встать и не могу. стал я кричать и на помощь звать. прибежал портной <1930?> -------- x x x Дорогой мой, купите мне бубенчик. Сейчас посмотрю, хватит ли у меня фиников. А потом купите мне табуретку. Я очень устал. Ну у тогда бегите на станцию и купите мне четырех коней. На которую станцию мне бежать? Лучше всего на правую. Далеко ли до правой станции? Я уже не помню сколько туда шагов. Я пойду туда пешком. Принесите мне люстру и мешок отрубей. Я св <1930 -1933?> -------- x x x Веля -- Меня зовут Веля. Мркоков -- Подожди, это ли надо было сказать? Веля -- Сядем сядем и подумаем. (Мркоков садится и Веля садится). Мроков -- Ну? Веля -- Ты ел сегодня труху? Мркоков -- Я очень обижен. Почему я должен есть труху? Веля -- Я не то хотела сказать. Я хотела сказать: ты видел сегодня паходу? Мркоков -- Как можешь ты так говорить. Ты знаешь ведь, что я редька. Веля -- Редька Мркоков. Вот это странно. Мркоков -- Я был сегодня в магазине там было много огруцов они лежали все в корзине и только восемь на полу Я сосчитал их было восемь и два приказчика Ты веришь или нет? <1930-1931> -------- x x x Сейчас ещ? не устоялся наш быт. Еще нет бытового героя. А если он есть, то его ещ? не замечает глаз. А если его и замечает глаз, то не узнают его другие. Либо вечно либо невечно. Почти вечно не существует, оно есть простое невечно. Но явление почти невечно возможно, хотя мы отнесем его к вечному. В наших устах оно прозвучит как только могущее совершиться, т.е. вечное, но могущее стать невечным. Как только оно совершится, оно станет нашим уже невечным. Но существует ли несовершившееся? Я думаю в вечном -- да. Приступить хочу к вещи состоящей из 11 самостоятельных глав. 11 раз жил Христос, 11 раз падает на землю брошенное тело. 11 раз отрекаюсь я от логического течения мысли. Название второй главы должно быть: перекладина. Это перекладина снятая с четырехконечного Креста. <1931> -------- x x x Сила заложенная в словах должна быть освобождена. Есть такие сочетания из слов, при которых становится заметней действие силы. Нехорошо думать, что эта сила заставит двигаться предметы. Я уверен, что сила слов может сделать и это. Но самое ценное действие силы почти неопределимо. Грубое представление этой силы мы получаем из ритмов метрических стихов. Те сложные пути, как помощь метрических стихов при двиганье каким-либо членом тела, тоже не должны считаться вымыслом. Это грубейшее и в то же время слабейшее проявление словесной силы. Дальнейшие действия этой силы вряд ли доступны нашему рассудительному пониманию. Если можно думать о методе исследования этих сил, то этот метод должен быть совершенно иным, чем методы применяемые до сих пор в науке. Тут, раньше всего, доказательством не может служить факт либо опыт. Я ХЫ затрудняюсь сказать чем придется доказывать и проверять сказанное. Пока известно мне четыре вида словесных машин: стихи, молитвы, песни и заговоры. Эти машины построены путем вычисления или рассуждения, а иным путем, название которого АЛФАВИТЪ. <1931> -------- x x x Вода внизу отразила все то, что наверху. Вход закрыт. Только тому кто вышел из воды и чист, откроется вход. Путник идет по зеленому саду. Деревья, трава и цветы делают свое дело. И во всем натура. Вот огромный камень кубической формы. А на камне сидит человек и повелевает натурой. Кто знает больше, чем этот человек? ___ неправильно. <1931> -------- x x x Числа не связаны порядком. Каждое число не предполагает себя в окружении других чисел. Мы разделяем арифметическое и природное взаимодействие чисел. Арифметическая сумма чисел дает новое число, природное соединение чисел не дает нового числа. В природе нет равенства. Есть тождество, соответствие, изображение, различие и противопоставление. Природа не приравнивает одно к другому. Два дерева не могут быть равны друг другу. Они могут быть равны по своей длине, по своей толщине, вообще по своим свойствам. Но два дерева в своей природной целости, равны друг другу быть не могут. Многие думают, что числа, это количественные понятия вынутые из природы. Мы же думаем, что числа, это реальная порода. Мы думаем, что числа вроде деревьев или вроде травы. Но если деревья подвержены действию времени, то числа во все времена неизменны. Время и пространство не влияет на числа. Это постоянство чисел позволяет быть им законами других вещей. Говоря два, Мы не хотим сказать этим, что это один и ещ? один. Когда Мы выше сказали "два дерева", то Мы использовали одно из свойств "два" и закрыли глаза на все другие свойства. "Два дерева" значило, что разговор идет об одном дереве и ещ? об одном дереве. В этом случае два выражало только количество и стояло в числовом ряду, или как Мы думаем, в числовом колесе, между единицей и тремя. Числовое колесо имеет ход своего образования. Оно образуется из прямолинейной фигуры, именуемой крест. <1932?> -------- x x x "Бесконечное, вот ответ на все вопросы. Все вопросы имеют один ответ. А потому нет многих вопросов, есть только один вопрос. Этот вопрос: что такое бесконечное?" Я написал это на бумаге, перечитал и написал дальше: "Бесконечное, кажется нам, имеет направление, потому что мы вс? привыкли воспринимать графически. Большему соответствует длинный отрезок, а меньшему -- короткий отрезок. Бесконечное, это прямая, не имеющая конца ни вправо, ни влево. Но такая прямая недоступна нашему пониманию. Если на идеально гладком полу лежит гладкий, плоский предмет, то овладеть этим предметом мы можем только в том случае, если мы доберемся до его краев; тогда мы сможем поддеть рукой под край этого предмета и поднять его. Бесконечную прямую не подденешь, не охватишь нашей мыслию. Она нигде не пронзает нас, ибо для того чтобы пронзить что-либо, должен обнаружиться ее конец, которого нет. Это касательная к кругу нашей мысли. Ее прикосновение так нематериально, так мало, что собственно нет никакого прикосновения. Оно выражается точкой. А точка, это бесконечно несуществующая фигура. Мы же представляем себе точку, как бесконечно маленькую точечку. Но это ложная точечка. И наше представление о бесконечной прямой -- ложное. Бесконечность двух направлений, к началу и к концу, настолько непостижима, что даже не волнует нас, не кажется нам чудом и, даже больше, не существует для нас. Но бесконечность одного направления, имеющая начало, такая бесконечность потрясает нас. Она пронизывает нас своим концом или началом, и отрезок бесконечной прямой образующий хорду в кругу нашего сознания, с одной стороны постигается нами, а с другой стороны соединяет нас с бесконечным. Представить себе, что что-то никогда не начиналось и никогда не кончится, мы можем в искаженном виде. Этот вид таков: что-то никогда не начиналось, а потому никогда и не кончится. Это представление о чем-то есть представление ни о чем. Мы ставим связь между началом и концом и отсюда выводим первую теорему: что нигде не начинается, то нигде и не кончается, а что где-то начинается, то где-то и кончается. Первое есть бесконечное, второе -- конечное. Первое -- ничто, второе -- что-то." Я записал это все, перечел и стал думать так: "Мы не знаем явления с одним направлением. Если есть движение вправо, то должно быть и движение влево. Если есть направление вверх, то оно подразумевает в себе существование направления вниз. Это закон симметрии, закон равновесия. И если бы одна сторона направления потеряла бы вторую сторону, то равновесие нарушилось бы и вселенная опрокинулась бы. Всякое явление имеет себе обратное явление. Всякая теза -- антитезу. Что бесконечно вверх, то бесконечно вниз, что конечно вверх, то конечно вниз. И до сего времени, 1932 года, в природе этот закон не был нарушен. Мы не видим предела повышения температур, но мы видим предел понижения, это абсолютный нуль, температура -- 273°. Но до сих пор мы ее не достигли. Как бы близко мы к ней ни приближались, мы ее не достигли. И мы не знаем что случается с природой, когда она достигает этого предела. Тут очень интересное положение: чтобы достигнуть нижнего предела, надо предполагать существование верхнего предела. В противном случае пришлось бы сделать следующие выводы: либо верхний предел где-то все же имеется, но пока нам ещ? неизвестен, либо температура -- 273° не есть нижний предел, либо достигнув нижнего предела природа видоизменяется настолько, что фактически перестает быть, либо теорема о концах бесконечности неверна. В последнем случае положение: "что-то никогда не начиналось и никогда не кончится" не может быть рассматриваемо как "что-то никогда не начиналось, а потому никогда и не кончится", и бесконечность двух направлений перестала бы быть ничем, а стала бы чем-то. Мы поймали бы бесконечность за хвост". Я написал это с некоторыми перерывами, потом перечитал это с большим интересом и продолжал размышлять так: "Вот числа. Мы не знаем что это такое, но мы видим, что по некоторым своим свойствам они могут располагаться в строгом и вполне определенном порядке. И даже многие из нас думают, что числа есть только выражение этого порядка, и вне этого порядка существование числа -- бессмысленно. Но порядок этот таков, что началом своим предполагает единство. Затем следует единство и ещ? единство и т. д. без конца. Числа выражают этот порядок: 1, 2, 3 и т. д. И вот перед нами модель бесконечности одного направления. Это неуравновешенная бесконечность. В одном из своих направлений она имеет конец, в другом конце не имеет. Что-то где-то началось и нигде не кончилось, и пронзило нас своим началом, начиная с единицы. Несколько чисел первого десятка уложилось в кругу нашего сознания и соединило нас с бесконечностью. Но ум наш не мог вынести этого, мы уравновесили бесконечный числовой ряд другим бесконечным числовым рядом, созданным по принципу первого, но расположенным от начала первого в обратную сторону. Точку соединения этих двух рядов, одного естественного и непостижимого, а другого явно выдуманного, но объясняющего первый,-- точку их соединения мы назвали нуль. И вот числовой ряд нигде не начинается и нигде не кончается. Он стал ничем. Казалось бы, все это так, но тут все нарушает нуль. Он стоит где-то в середине бесконечного ряда и качественно разнится от него. То, что мы назвали ничем, имеет в себе ещ? что-то, что по сравнению с этим ничем есть новое ничто. Два ничто? Два ничто и друг другу противоречивые? Тогда одно ничто есть что-то. Тогда что-то, что нигде не начинается и нигде не кончается, есть что-то, содержащее в себе ничто". Я прочитал написанное и долго думал. Потом я не думал несколько дней, А потом задумался опять. Меня интересовали числа, и я думал так: "Мы представляем себе числа как некоторые свойства отношений некоторых свойств вещей. И, таким образом, вещи создали числа". На этом я понял, что это глупо, глупо мое рассуждение. Я распахнул окно и стал смотреть на двор. Я видел, как по двору гуляют петухи и куры. 2 августа 1932. Курск -------- x x x Гиммелькумов смотрел на девушку в противоположном окне. Но девушка в противоположном окне ни разу не посмотрела на Гиммелькумова. "Это она от застенчивости",-- думал Гиммелькумов. Гиммелькумов раскрасил себе лицо зеленой тушью и подошел к окну. "Пусть думают все: какой он странный",-- говорил сам себе Гиммелькумов. Кончился табак и Гиммелькумову нечего было курить. Он сосал пустую трубку, но это ещ? больше увеличивало пытку. Так прошло часа два. А потом табак появился. Гиммелькумов таращил на девушку глаза и приказывал ей мысленно повернуть голову. Однако, это не помогало. Тогда Гиммелькумов стал мысленно приказывать девушке не смотреть на него. Это тоже не помогло. Гиммелькумов искал внутреннюю идею, чтобы на всю жизнь погрузиться в не?. Приятно быть в одном пункте как бы сумасшедшим. Всюду и во вс?м видит такой человек свой пункт. Вс? на его мельницу. Вс? имеет прямое отношение к любимому пункту. Вдруг страшная жадность охватила Гиммелькумова. Но на что распространялась эта жадность, было непонятно. Гиммелькумов повторял правила о переносе слов и долго размышлял о буквах ств, которые не делятся. "Ныне я очень жадный",-- говорил сам себе Гиммелькумов. Его кусала блоха, он чесался и раскладывал в уме слово "естество" для переноса с одной на другую строчку. <1933> -------- x x x Вот какое странное происшествие случилось в трамвае N 3. Дама в коленкоровом пиджаке уронила на пол вагона 10 коп. Гражданин, стоявший вблизи от дамы, нагнулся за монетой и вдруг превратившись в свинью помчался на площадку. Пассажиры, ехавшие в этом вагоне, были страшно поражены. И даже один старичок сказал, обращаясь ко всем и мигая при этом своими голубыми глазами: -- Вот так каша! Это шущее хулиганство! (август 1934) -------- x x x У дурака из воротника его рубашки торчала шея, а на шее голова. Голова была когда-то коротко подстрижена. Теперь волосы отросли щеткой. Дурак много о чем-то говорил. Его никто не слушал. Все думали: Когда он замолчит и уйдет? Но дурак ничего не замечая продолжал говорить и хохотать. Наконец ?лбов не выдержал и, подойдя к дураку, сказал коротко и свирепо: "Сию же минуту убирайся вон." Дурак растерянно смотрел вокруг, не соображая что происходит. ?лбов двинул дурака по уху. Дурак вылетел из кресла и повалился на пол. ?лбов поддал его ногой и дурак, вылетев из дверей, скатился с лестницы. Так бывает в жизни: Дурак дураком, а ещ? чего-то хочет выразить. По морде таких. Да, по морде! Куда бы я ни посмотрел всюду эта дурацкая рожа арестанта. Хорошо бы сапогом по этой морде. (август 1934) -------- x x x Шура, Коля и Федя сломали дверь и громко смеялись своей забаве. Но вот пришел сам математик и выдрал их ремнем. Сколько тут было крика и шума! Из Вены приехала Мария Абрамовна и долго ворчала, узнав как тут, без нее, вели себя молодые люди. Но это неверно, ибо молодые люди всегда хотят кому-нибудь насолить и все делают очень быстро. А к старости все дела замедляются. Не от лени, а именно от старости. Но уж лучше, когда от лени. А когда старый человек начнет что-нибудь рассказывать, это всегда длится очень долго и рассказ конца не имеет. Только какой-нибудь случай заставляет замолчать старого человека. Пароходы идут на Елагин остров. <июль 1933> -------- x x x Антон Антонович сбрил себе бороду и все его знакомые перестали его узнавать. "Да как же так,-- говорил Антон Антонович,-- ведь это я, Антон Антонович. Только я себе бороду сбрил". "Ну да" -- говорили знакомые.-- У Антон Антоновича была борода, а у вас ее нету". "Я вам говорю, что и у меня была борода, да я ее сбрил", говорил Антон Антонович. "Мало ли у кого раньше борода была"' -- говорили знакомые. "Да что же это в самом деле,-- говорил разозлясь Антон Антонович -- Кто же я тогда по-вашему?" "Не знаем,-- говорили знакомые.-- Только вы не Антон Антонович". Антон Антонович растерялся и не знал, что ему делать. Он пошел в гости к Наскаковым, но там его встретили с удивленными лицами и спросили: "кого вам нужно?". "Мне вас нужно Марусенька! -- сказал Антон Антонович.-- Неужели вы меня не узна?те!" "Нет,-- скачала Маруся Наскакова с любопытством.-- Подождите, может быть, я вас видела у Валентины Петровны?" "Да что вы Маруся! -- сказал Антон Антонович.-- Ну посмотрите на меня хорошенько. Узна?те?" "Подождите, подождите... Нет, я не могу вспомнить кто вы," -- сказала Маруся. "Да я Антон Антонович! -- сказал Антон Антонович.-- Теперь узнали?" "Нет,-- сказала Маруся,-- вы надо мной шутите". (сер. 1930-х) -------- x x x Василий Антонович вышел из дома, купил себе шляпу и отправился в Летний Сад. Гуляя в Летнем Саду, Василий Антонович потерял свои часы. Сильно опечаленный этим, Василий Антонович повернул к дому, но по дороге промочил ноги и пришел домой со страшной зубной болью. Василий Антонович разделся и лег в кровать. Но зубная боль не давала ему заснуть. Василий Антонович решил принять аспирин, да по ошибке принял салол. И так промучившись всю ночь, Василий Антонович встал на другой день утром с одутловатым лицом. (сер. 1930-х) -------- x x x Иван Федорович пришел домой. Дома ещ? никого не было. Кот по имени Селиван сидел в прихожей на полу и что-то ел. -- Ты что это ешь? -- спросил кота Иван Федорович. Кот посмотрел на Ивана Федоровича, потом на дверь, потом в сторону и взяв что-то невидное с полу начал опять есть. Иван Федорович прошел на кухню мыть руки. В кухне на плите лежала маленькая черненькая собачка по имени Кепка. Иван Федорович любил удивить людей и некоторые вещи делал шиворот-навыворот. Он нарочно приучил кота Селивана сидеть в прихожей, а собаку Кепку лежать на плите. -- Что, Кепка? лежишь? -- сказал Иван Федорович намылив руки. Кепка на всякий случай села и оскалила правый клык, что означало улыбку. (1 пол. 1930-х) -------- Трактат более или менее по конспекту Эмерсона I. О подарках. Несовершенные подарки, это вот какие подарки: например, мы дарим имениннику крышку от чернильницы, А где же сама чернильница? Или дарим чернильницу с крышкой. А где же стол на котором должна стоять чернильница? Если стол уже есть у именинника, то чернильница будет подарком совершенным. Тогда, если у именинника есть чернильница, то ему можно подарить одну крышку и это будет совершенный подарок. Всегда совершенными подарками будут украшения голого тела, как-то ко'льца, браслеты, ожерелья и т. д. (считая конечно, что именинник не калека), или такие подарки, как например палочка, к одному концу которой приделан деревянный шарик, а к другому концу деревянный кубик. Такую палочку можно держать в руке или, если ее положить, то совершенно безразлично куда. Такая палочка больше ни к чему не пригодна. II. Правильное окружение себя предметами. Предположим что какой-нибудь, совершенно голый квартуполномоченный решил обстраиваться и окружать себя предметами. Если он начнет с стула, то к стулу потребуется стол, к столу лампа, потом кровать, одеяло, простыни, комод, белье, платье, платяной шкап, потом комната, куда все это поставить и т.д. Тут в каждом пункте этой системы, может возникнуть побочная маленькая система-веточка: на круглый столик захочется положить салфетку, на салфетку поставить вазу, в вазу сунуть цветок. Такая система окружения себя предметами, где один предмет цепляется за другой -- неправильная система, потому что, если в цветочной вазе нет цветов, то такая ваза делается бессмысленной, а если убрать вазу, то делается бессмысленным круглый столик, правда, на него можно поставить графин с водой, но если в графин не налить воды, то рассуждение к цветочной вазе остается в силе. Уничтожение одного предмета нарушает всю систему. А если бы голый квартуполномоченный надел бы на себя кольца и браслеты и окружил бы себя шарами и целлулоидными ящерицами, то потеря одного или двадцати семи предметов не меняла бы сущности дела. Такая система окружения себя предметами -- правильная система. III. Правильное уничтожение предметов вокруг себя. Один как обычно невысокого полета французский писатель, а именно Альфонс Доде, высказал неинтересную мысль, что предметы к нам не привязываются, а мы к предметам привязываемся. Даже самый бескорыстный человек потеряв часы, пальто и буфет, будет сожалеть о потере. Но даже, если отбросить привязанность к предметам, то всякий человек потеряв кровать и подушку, и доски пола, и даже более или менее удобные камни, и ознакомившись с невероятной бессонницей, начнет сожалеть о потере предметов и связанного с ними удобства. Поэтому уничтожение предметов собранных по неправильной системе окружения себя предметами, есть -- неправильное уничтожение предметов вокруг себя, Уничтожение же вокруг себя всегда совершенных подарков, деревянных шаров, целлулоидных ящериц и т. д. более или менее бескорыстному человеку не доставит ни малейшего сожаления. Правильно уничтожая вокруг себя предметы, мы теряем вкус ко всякому приобретению. IV. О приближении к бессмертию. Всякому человеку свойственно стремиться к наслаждению, которое есть всегда либо половое удовлетворение, либо насыщение, либо приобретение. Но только то, что не лежит на пути к наслаждению, ведет к бессмертию. Все системы ведущие к бессмертию в конце концов сводятся к одному правилу: постоянно делай то чего тебе не хочется, потому что всякому человеку постоянно хочется либо есть, либо удовлетворять свои половые чувства, либо что-то приобретать, либо все, более или менее, зараз. Интересно, что бессмертие всегда связано со смертью и трактуется разными религиозными системами либо как вечное наслаждение, либо как вечное страдание, либо как вечное отсутствие наслаждения и страдания. V. О бессмертии. Прав тот кому Бог подарил жизнь как совершенный подарок. 14 февраля 1939 Чел. Статья глупая. Хармс -------- Концерт Эмиля Гиллельса в клубе писателей 19-го февраля 1939 года Слушал Гиллельса. Программа его концерта была плохая, безвкусная и плохо подобранная. Большинство вещей, с нашей точки зрения, Гиллельс исполнял неправильно. Так, сонату Скарлатти он старался исполнить бесстрастно (что хорошо), но исполнял ее слишком тихо, шепотом, получилась некоторая задумчивость, а потому возникли какие-то чувства (что плохо). Нам думается, что Скарлатти надо исполнять значительно громче и с некоторым блеском, в таком исполнении, думается нам, и чувства будет меньше. Кроме того, Гиллельс, исполняя Скарлатти, часто задевал соседние ноты и потому играл нечисто. Потом Гиллельс сыграл две вещи Брамса. Об этом мы воздержимся сказать что-либо. Потом он исполнил два шубертовских экспромта. Может быть он сыграл их и хорошо, но как-то тускло. Потом он исполнил Бетховена-Листа фантазию, "Афинские Развалины". Эта вещь совершенно изгажена Листом. Выбор ее для исполнения не говорит в пользу Гиллельса. Во втором отделении он исполнил две вещи Шопена, Балладу и Полонез. Тут-то и обнаружилось смутное понимание Гиллельса. Единственно чем он отметил Шопена, это задумчивостью своего исполнения, С нашей точки зрения, для правильного исполнения Шопена необходимо понять три важных фазы в каждом его произведении. Эти фазы мы называем: 1. Накопление 2. Отсекание 3. Вольное дыхание. У нас нет под рукой Баллады и потому мы рассмотрим сходную с ней 13-ю мазурку op. 17 N 4. Мы будем указывать порядковые номера тактов. Первые четыре такта мы назовем настройкой, особенно 4-ый такт, который определяет весь тон мазурки, как бы недописанной и потому импрессионистической. С 5-го такта начинается первое накопление. Левая рука остается в верхнем своем положении, нажимая различные трезвучия, кроме тонического (a-moll). На 13-ом такте левая рука ударяет нижнее ля, впервые опускаясь вниз и касаясь основного тона. Накопление ещ? не кончено, т. к. правая рука проделывает в это время довольно сложную быструю фигуру в триолях, где основной тон ля пролетает в восьмых и, сейчас же, в 14-ом такте накопление продолжается; левая рука опять сгущается в своих верхних пределах, и вдруг, в 19-ом такте, происходит быстрая подготовка к разрешению: правая рука делает максимальный взлет (верхнее do), а левая -- максимальный спуск (нижнее mi) и в 20-м такте наступает полное разрешение (правая рука держит тонику все 3/4, а левая нажимает нижнее ля и тоническое трезвучие) и первое накопление заканчивается. Но с 21-го такта начинается новое накопление, почти совершенно такое же как и первое, разница едва заметная. И вот это-то незначительное отклонение (сравни такты 7-ой с 23-им, 13-ый с 20-ым и 15-ый с 32-ым), но гениально правильно найденное и создает драгоценную "небольшую погрешность".1 И вот тут-то, на 37-ом такте, заканчивается фаза накопления и начинается новая фаза, известная некоторым композиторам, а в особенности Шопену,-- это фаза отсекания. Смысл этой фазы примерно тот же, что и в площадках лестницы: во-первых дать некоторый отдых, а во-вторых, если это нужно, сделать поворот. Обыкновенно рассказывая о фазе накопления, человек мягко сгибает ладони и несколько раз сближает их друг с другом, описывая в воздухе полукруги, фазу отсекания человек изображает так: он, твердо выпрямленными ладонями, рассекает по диагоналям воздух перед собой, в разных направлениях. Мы думаем, что и при исполнении Шопена, фазу отсекания надо играть более твердой рукой, чем фазу накопления. Отсеканием служит некая повторяющаяся музыкальная фигура, изображаемая при словесном рассказе твердой ладонью, которой рассказчик рубит перед собой в разных направлениях. В 13-ой мазурке этим ударом ладони соответствуют музыкальные ходы вниз (такты 38 и 39-ый, 40 и 41, 42 и 43). Например такты 36-ой и 39-ый: img src=kh_gil_1.gif Надо очень отчетливо и искусно отделить при исполнении фазу отсекания от фазы накопления. В 13-ой мазурке, после отсекания, опять идет накопление с 46-го по 61-ый такт. Дается опять новый вариант накопления, объединяющий I и II варианты, но, вместе с тем, разнящий от них небольшой погрешностью. И вот, к концу III накопления, слушатель вдруг понимает, что накопление, собственно говоря, и не прекращалось, и, что его так много, что дыхание спирается. Слушатель окончательно пресыщен накоплением. И вот тут-то Шопен оставляет эту фазу и переходит к фазе вольного дыхания. Для этого Шопен переходит в мажор, и, на 62-ом такте, как бы распахивается дверь, и дыхание делается вольным. У слушателя создается на секунду впечатление, будто все, что было до этого такта, являлось только вступлением, и что только сейчас началось настоящее. Но когда тема этой фазы, вместо того, чтобы развиваться, постоянно возвращается к секунде img src=kh_gil_2.gif восемь раз на протяжении двух тактов, слушатель, несмотря на открытую фазу вольного дыхания, начинает ощущать потребность в новом решении, которое Шопен и дает с 94-го такта в виде темы I-го накопления. Он проводит в ней 4-ый вариант, опять создавая небольшую погрешность. И на этот раз, слушатель понимает, что то, что он, на 62-ом такте, положил считать только вступлением к вольному дыханию, есть на самом деле, решение вольного дыхания. Засим следует фраза сложного отсекания с постоянной фигурой img src=kh_gil_3.gif Характер этой фазы импрессионистический и потому Шопен заканчивает ее (а с ней вместе и всю мазурку) первыми четырьмя тактами, тактами настройки. Но теперь слушатель естественно воспринимает импрессионистический характер этой настройки и нисколько не удивляется, что вся мазурка заканчивается секстаккордом фа-мажора. Таким образом мы видим, что вся мазурка состоит из 9 частей: 1. Настройка .................. такты 1-4 2. I накопление .................... 5-20 3. II накопление .................. 21-37 4. Отсекание ...................... 38-45 5. III накопление (и пресыщение)... 46-61 6. Вольное дыхание ................ 62-93 7. IV накопление ................. 94-109 8. Отсекание (завершающее) ...... 110-129 9. Настройка .................... 130-133. Мы знаем твердо одно, что пианист, при исполнении этой мазурки, должен четко выявить смысл каждой части и заставить слушателя почувствовать все переходы от одной части к другой. Баллада Шопена своим строением напоминает 13-ую мазурку. Гиллельс не разобрался в смыслах баллады, и единственное, что он сказал своей игрой, это, что Шопен несколько более задумчивый композитор, нежели Лист. Это столь же бессмысленно и несущественно, как называть Чехова "певцом вечерних сумерек". Мендельсона "Рондо-Капричиозо" Гиллельс сыграл несколько лучше. Потом он сыграл Листа "Карнавал". Такую музыку играть и слушать просто неприлично. На бис Гиллельс исполнил "Кукушку" Дакэна. На наш взгляд ее следовало бы исполнить громче. (Мы вообще стоим всегда за более громкое исполнение и фортепьянную музыку предпочли бы слушать, сидя под роялем). Лучше всего Гиллельс исполнил этюд Паганини-Лист "Охота". В зале говорили про Гиллельса. поднимая плечи и разводя руками; "Это... это... это уже не артист, а само искусство!" Больше нам сказать про концерт Гиллельса -- нечего. <1939> 1 Термин Я. С. Друскина "Равновесие с "небольшой погрешностью". Сравни с термином Розанова "Чуть-чуть" (Прим. Хармса) -------- x x x Калиндов стоял на цыпочках и заглядывал мне в лицо. Мне было это неприятно. Я отворачивался в сторону, но Калиндов обегал меня кругом и опять заглядывал мне в лицо. Я попробовал заслониться от Калиндова газетой. Но Калиндов перехитрил меня: он подж?г мою газету, и когда она вспыхнула, я уронил е? на пол, а Калиндов начал опять заглядывать мне в лицо. Я, медленно отступая, уш?л за шкап, и тут несколько мгновений я отдыхал от назойливых взглядов Калиндова. Но отдых мой был недлителен: Калиндов на четверинках подполз к шкапу и заглянул на меня снизу. Терпение мо? кончилось: я зажмурился и сапогом ударил Калиндова в лицо. Когда я открыл глаза, Калиндов стоял передо мной со своей окровавленной рожей и рассеченным ртом и по-прежнему заглядывал мне в лицо. <1939-1940> -------- x x x Философ! Пишу Вам в ответ на Ваше письмо, которое Вы собираетесь написать мне в ответ на мое письмо уже написанное Вам. Отвечаю Вам двумя пунктами. Пункт N 1. Вы неправы. Развить эту мысль к сожалению не могу. Пункт N 2. Вы правы. И эту мысль тоже к сожалению развить не могу. Философ! Я видел чудо: пожилой человек в длинном старинном сюртуке бегал вокруг дерева, Это было днем в Летнем Саду. Философ! Мы обменялись с Вами письмами и это напоминает мне следующий случай: один скрипач купил магнит и пон?с его домой. По дороге он зашел в магазинчик где торгуют газированными напитками и спросил себе стакан вишн?вой воды. Чтобы удобнее было лить, скрипач положил магнит на прилавок, взял стакан двумя руками и подн?с его ко рту. "Пейте на здоровие!" -- сказала в это время барышня-продавщица. "Пью за Ваше здоровие!" -- сказал скрипач барышне-продавщице и выпил вишн?вую воду. Эта история мне припомнилась потому, что мы обменялись с Вами письмами, а скрипач и продавщица обменялись любезностями. <сентябрь 1937> -------- x x x Квартира состояла из двух комнат и кухни. В одной комнате жил Николай Робертович Смит, а в другой Иван Игнатьевич Петров. Обыкновенно Петров заходил к Смиту и у них начиналась беседа. Говорили о разных вещах, иногда рассказывали друг другу о прошлом, но больше говорил Петров. Смит в это время курил и что-нибудь делал, либо чистил свои ногти, либо разбирал старые письма, либо мешал кочергой в печке. Петров ходил всегда в коричневом пиджаке, и концы галстука болтались у него во все стороны. Смит был аккуратен; ходил он в коротких клетчатых штатах и носил крахмальные воротнички. <1937> -------- x x x Какой туман у меня в голове! Ничего не могу сообразить! Хотел сесть на диван, а сел на корзинку. Хотел свечку зажечь, а вместо этого сделал что-то совсем другое, и получился пожар. Забегали люди, застучали пожарные топоры, зашипели под водяными струями пылающие балки, и вот я очутился на улице в одном платке, накинутом на плечи, с маленькой корзиночкой в руках, в которой лежали только три мелкие тарелки, линеечка, портрет зодчего Росси и машинка для распрямления туфель. Это вс?, что удалось мне спасти второпях во время пожара! К тому же ещ?, сбегая по лестнице, я оступился и упал, ударившись при этом челюстью о чей-то керосиновый жбан, стоявший на площадке лестницы. Теперь у меня сильно болела моя челюсть. Я прислонился к папиросной будке и смотрел, как догорает мой дом. <1936-1938?> -------- Евстигнеев сме?тся Водевиль о трех головах Действующие лица: Евстигнеев I-ый Володя II-й Володя Евдокия -- жена Евстигнеева Вера Александровна Сулипанова -- двоюродная сестра Евдокии Дворник Петр Перец Дворничиха Амуры, зебры и античные девушки. Действие первое Евстигнеев стоит посередине комнаты и старается издать звук на флейте. Жена Евстигнеева Евдокия стоит-перед ним на коленях. ЕВДОКИЯ: Евстигнеев! Дорогой муж мой! Супруг мой! Любимый человек и друг! Евстигнеев! Ну молю тебя, не дуй в флейту! Евстигнеев! ЕВСТИГНЕЕВ сме?тся: Хы-хы-хы! ЕВДОКИЯ: Евстигнеев! Четыре с половиной года ты дуешь в эту флейту и, все равно, ни звука издать не можешь! Брось! На коленях прошу тебя! Вот видишь? Я целую твои ноги. Неужели ты меня не слышишь? Ты злой, нехороший человек, Евстигнеев! Я тружусь дни и ночи, чтобы мы не голодали с тобой. Я служу, бегаю по лавкам, готовлю обед, мою посуду, убираю комнату, стираю тво? бель?... Ты видишь на что стали похожи мои руки? Я больная и несчастная делаю непосильную для себя работу. А ты? Знай дуешь в свою флейту! И ведь хоть бы прок был какой! А то не только сыграть чего-нибудь, а даже звука издать не можешь! Опомнись! Опомнись Евстигнеев! ЕВСТИГНЕЕВ сме?тся: Хы-хы-хы! ЕВДОКИЯ: Нет, больше не могу! Это не человек, а зверь какой-то! (Поднимаясь с колен). Слушай Евстигнеев! Я делала все, чтобы образумить тебя. Ничего не помогает. Я слабая и не могу сама отнять у тебя флейту. Ты меня просто поколотишь. Поэтому я решила прибегнуть к крайнему средству. Ты слышишь, что я тебе говорю, Евстигнеев! Ты слышишь? ЕВСТИГНЕЕВ дует в флейту: фю-фю-фю! ЕВДОКИЯ: Да ты слышишь, что я тебе говорю? Ах, так! И слушать не желаешь! Ну ладно: сейчас прибегну к тому крайнему средству, о котором я тебе говорила. Не слушаешь? Ладно! Сейчас пойду и позову дворника! ЕВСТИГНЕЕВ переста?т дуть в флейту. ЕВДОКИЯ: Ты слышал? Сейчас позову дворника. ЕВСТИГНЕЕВ: Зачем? ЕВДОКИЯ: А затем, что мы с дворником отнимем у тебя флейту, сломаем ее и выбросим на помойку. ЕВСТИГНЕЕВ: Нет? Хы-хы-хы! ЕВДОКИЯ: Не нет, а именно да! ЕВСТИГНЕЕВ: Как же так? (рассматривает флейту и пробует в не? дунуть). ЕВДОКИЯ: Ах, ты опять! Ну, ладно... (Стук в дверь) Евстигнеев и Евдокия молча стоят и слушают. Стук повторяется. ЕВДОКИЯ: Кто там? ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ: Дорочка! Это я! Открой, силь-ву-пле! ЕВДОКИЯ; Ах, это ты, Вера! Сейчас, одну минуту. (Евстигнееву). Спрячь флейту! ЕВСТИГНЕЕВ сме?тся: Хы-хы-хы! ЕВДОКИЯ: Дай сюда флейту! Сию же минуту дай сюда флейту! ЕВСТИГНЕЕВ (пряча флейту за спину): Хы-хы! ЕВДОКИЯ: Сейчас Верочка! (Евстигнееву): Ты дашь мне флейту? Ах так!.. (подходит к двери и открывает е?.) Входи Верочка! (Входит Вера Александровна Сулипанова) ЕВДОКИЯ: Вот познакомься: Евстигнеев, мой муж. А это Вера Александровна Сулипанова -- моя двоюродная сестра. СУЛИПАНОВА (подходя к Евстигнееву): Очень рада с вами познакомиться! ЕВСТИГНЕЕВ: Хы-хы-хы! ЕВДОКИЯ: Садись, Вера, вот сюда и рассказывай как ты живешь? (Сулипанова садится с ногами на стул) СУЛИПАНОВА: О, душа моя, столько новостей! Я брежу театрами и светской жизнью. Да, милочка, я вся для общества! Грегуар подарил мне тончайший заграничный чулок, но к сожалению только один. Так что его нельзя носить. Но я, когда ко мне приходят гости, бросаю этот чулок на диван, будто забыла его убрать, и все, конечно, думают, что у меня их пара. Борман увидал этот чулок и сказал: "Такими чулками кидаться нельзя!" А я ему сказала: "О! У меня их целая куча! А вот туфель нет!.." Ах, да, милочка, же сюи малад, у меня болит под мышкой. Это Зайцев лез ко мне рукой за шиворот, но я его дальше подмышки не пустила. Не дам же я Зайцеву хватать себя! ЕВСТИГНЕЕВ: Хы-хы! СУЛИПАНОВА: Ой! Я говорю такие вещи в присутствии мужчины. Но вы все-таки муж моей сестры и потом, мы, люди высшего общества, можем позволить себе некоторые фривольности. ЕВСТИГНЕЕВ: Хы-хы! (дует в флейту). СУЛИПАНОВА: Что это? ЕВДОКИЯ: Да это мой муж хочет на флейте играть. СУЛИПАНОВА: Господи! Зачем же это? ЕВДОКИЯ: Ах Вера! Он целые дни изводит меня этой флейтой. Вот видишь? Так он с утра до вечера. СУЛИПАНОВА: Да ты спрячь от него эту трубку, ЕВДОКИЯ: <1935-1936> -------- Перечень зверей Предназначение Приготовься выслушать перечень зверей: царствующих, величавых, гнутых, вызолоченных, пришибленных и низкокланяющихся. Причеши голову твою, если есть борода, сбрей е?, руки вымой и сядь. Для тебя, читатель моих сочинений, приготовлены эти странички. Легкий дымок вьется вокруг головы твоей. Ногами своими ты гладишь кота, а в руках держишь медную птичку. Думаешь ли ты посмеяться над буковками моими, или ты думаешь, подобно безумной дрофе, пронестись мимо глаз моих, оставляя в воздухе п?стрый пух? Стой! Не спеши читатель, не приготавливай улыбки на безобразном сво?м лице, не скачи куда-то вбок от меня. Дай тебя разглядеть. Быть может, ты крив и у тебя слишком узкие плечи? А, может быть, ты спишь в грязи, а дн?м у тебя потеют руки? Может быть и ума-то в тебе нет никакого, может быть ты просто дрянь? Тогда скачи дальше, смейся и делай вс?, что ты хочешь, потому что есть у меня и другой читатель, получше тебя1. Он не крив и широкоплеч, он живет в достатке и спит на чистом белье, руки моет квасцами и сморкается в белоснежные тряпочки. Он ум?н: это видно сразу. У него на лбу вертикальная морщинка, а глаза его всегда немного прищурены. Он одет в хороший костюм на шерстяной материи, на голове он носит маленькую войлочную шапочку, а зимой, поверх этой шапочки, надевает верблюжий башлык. Он курит почти непрерывно; утром он курит короткую прямую трубку, а днем и вечером -- кривую. Иногда он курит сигары, а если его угощают папиросой, то курит и папиросу. Он идеальный читатель, потому что всякую прочитанную им книгу он целует и прячет в сундук сделанный из темной карельской бер?зы с медными пластинками на углах. В этом сундуке скопилось уже 36 книг. Я хотел бы, чтобы моя книга стала 37-ой! Вот именно тебе, дорогой читатель, предназначаю я эту книгу, а затем, не мешкая, приступаю к перечню зверей. Перечень зверей Вот той-терьер. Он самый приятный из всех зверей, потому что он похож на пчелу. Он умеет свистеть. Он приятен душе моей. Вот лев. Это страшный зверь. Взгляд его умен, но сам он глуп. Он бросается на толстые прутья железной клетки и грыз?т их своими клыками. Он могучими лапами бь?т по деревянному пню. Он кричит страшным голосом неизвестно чего, и, когда он кричит, все другие звери приходят в страшное волнение. А он кричит и надсаживается иногда пятнадцать минут подряд, а потом, надравши глотку, ложится и мудрыми глазами глядит на вонючую толпу. Отойдите от него все! Это несчастный дурак. Не держите его в клетке. Отвезите его домой и отпустите на волю, где ему и полагается быть. Он помчится, задравши хвост! Он помчится, взрывая задними лапами песок, такой же ж?лтый как и он сам. Он убежит к далекому светлому ручью, напь?тся прохладной воды и, широко разинув пасть, закричит своим ужасным голосом, прославляя Создателя всех вещей. Лев, лев! Тебе не место сидеть2 в человеческом городе! А вот мурашеед. Когда он видит врага, он поворачивается и бежит. Куда он бежит? У него такой вид будто он бежит в лавочку. Но нет, он пробегает мимо лавочки и 6ежит в лес. В лесу у него много тайных уголков, там он спасает свою жизнь. Он садится в яму и сверху засыпает себя земл?й и упавшими листьями, а для дыхания выставляет наружу один только свои длинный и тонкий нос. В носу у него устроено отверстие, и в это отверстие он может высовывать свой язык. Глупый зверь мурашеед: он живет под водой, а питается только мерзкими червями. Но есть зверь, который ещ? глупее мурашееда, это конь. У него большие выпуклые глаза, в которых отражается только тупая грусть, а иногда злость. Вот он стоит в стойле и шевелит своими мягкими губами. Не подходи к нему хозяин! Не подходи, потому что конь так и норовит схватить тебя за плечо ж?лтыми зубами3. Конь! Конь! Это ты когда-то скакал по Аравийской пустыне! Это тебя поили арабы черным кофием. Ночью мчался ты по темным степям, перепрыгивал через реки и давил своими копытами встречных поселян. Тебя ловили длинным арканом, но ты вырывал аркан из рук ловца и летел вперед и горячий воздух со свистом вылетал из твоих ноздрей. Ты, неукротимый, сбрасывал с себя дикого всадника и волочил его лицом по земле. Ты бежал до тех пор, пока белая пена не покрыла твой живот. Тогда ты упал на бок и испустил дух. А зачем ты бежал, неразумный зверь? Куда несло тебя? Это конская удаль несла тебя безо всякого смысла. Конь, ты, среди зверей, самый противный, ты противен душе моей! А вот ещ? один зверь, это ночной лемур. Он как птица летает с ветки на ветку и из глаз его висят вер?вочки. Лемур, это воздушный человечек.4 А это ягуар, он лижет своих детенышей и обдумывает план побега. Сторож Матвей свободно входит в его клетку, потому что ягуар давно считается ручным. Сторож Матвей спокойно теребит его за уши. И ягуар это любит. Но ещ? больше любит он свободу. Он чувствует, что как-то при помощи Матвея он может удрать, но как, этого он решить не может. Он слишком глуп. Ах! он лежит и от напряж?нной мысли морщит лоб. Вот в клетку входит сторож Матвей. Вот ягуар встает, потягивается и подходит к открытой дверце. "Ну, ты!" -- кричит сторож Матвей и сапогом дает ягуару пинка в бок. Ягуар скалит зубы и д?ргает усом. Чтобы убежать, надо что-то сделать. Но что? Ягуар стоит и думает. А сторож Матвей вылезает из клетки, закрывает дверцу, гремит каким-то железным ковшом и уходит. Что-то кончилось навсегда. Ягуар забирается на полку, прибитую под самым потолком клетки и, свесив хвост, засыпает. А вот слон. Это большой и умный зверь. Больше о н?м и говорить нечего. Теперь медведь. О н?м расскажу такой случай: один инженер купил себе ценного медведя и посадил в ванную комнату. Гости того инженера частенько приходили посмотреть на страшного зверя. Но инженер никого в ванную комнату не пускал.5 Много, много есть различных зверей: царствующих, величавых, гнутых, вызолоченных, пришибленных и низкокланяющихся. Но лучший из них -- это той-терьер. Его мы помянем ещ? раз и прокричим ему ура! На этом закончим перечень зверей, ещ? раз крикнем ура! той-терьеру и не мешкая перейдем к иной беседе. (сер. 1930-х) 1 Далее зачеркнуто -- "и этот читатель -- я сам..." 2 Вариант "жить". 3 Очевидно, описка -- "губами". 4 Далее, после зач?ркнутого фрагмента, идет концовка, перенесенная нами в конец текста. 5 На этом текст обрывается. -------- x x x Нам бы не хотелось затрагивать чьих-либо им?н, потому что имена, которые мы могли бы затронуть, принадлежали столь незначительным особам, что нет никакого смысла поминать их тут, на страницах предназначенных для чтения наших дал?ких потомков Все равно эти имена были бы к тому времени забыты и потеряли бы сво? значение. Поэтому мы возьм?м вымышленные имена и назовем своего героя Андреем Головым. Наш герой только что переехал из Гусева переулка на Петроградскую сторону, и вот, в первую же ночь, провед?нную им на новой квартире, ему приснился человек с лицом Тантала. Сначала сон был не страшный и даже вес?лый. Андрей увидал себя на зеленой лужайке. Где-то чирикали птицы, и, кажется, по небу бежали маленькие облака. Вдали Андрей увидел сосновую рощу и пошел к ней. Тут, как бывает во сне, произошло что-то непонятное, что Андрей проснувшись уже вспомнить не мог. Дальше Андрей помнит себя уже в Сосновой роще. Сосны стояли довольно редко и небо было хорошо видно. Андрей видел, как по небу пролетела туча. Тут опять произошло что-то непонятное, чего Андрей потом тоже не мог вспомнить. Андрей (сер. 1930-х) -------- x x x Феодор Моисеевич был покороче, так его уложили спать на фисгармонию, зато Авакума Николаевича, который был черезвычайно длинного роста, пришлось уложить в передней на дровах. Феодор Моисеевич сразу же заснул и увидел во сне блох, а длинный Авакум Николаевич долго возился и пристраивался, но никак не мог улечься: то голова его попадала в корытце с каким-то белым порошком, а если Авакум Николаевич подавался вниз, то распахивалась дверь и ноги Авакума Николаевича приходились прямо в сад. Провозившись пол-ночи, Авакум Николаевич ошалел настолько, что перестал уже соображать, где находится его голова и где ноги и заснул, уткнувшись головой в белый порошок, а ноги выставив из дверей на свежий воздух. Ночь прошла. Настало утро. Проснулись гуси и пришли в сад пощипать свежую травку. Потом проснулись коровы, потом собаки и, наконец, встала скотница Пелагея. (сер. 1930-х) -------- x x x Однажды один человек по имени Андриан, а по отчеству Матвеевич и по фамилии Петров, посмотрел на себя в зеркало и увидел, что его нос как бы слегка пригнулся книзу и в то же время выступил горбом несколько впер?д. Потрогав нос рукой, Андриан Матвеевич Петров решил, что это как-нибудь обойд?тся, и что нос вовсе никуда не пригибался и никуда не выдавался, и что это ему просто так показалось. Посмотрев ещ? раз в зеркало, Андриан Матвеевич пожал плечами и отправился на службу. Однако на службе сразу обратили внимание на нос Андриана Матвеевича. -- Посмотрите,-- сказал Карл Иванович,-- у Андриана Матвеевича нос как бы несколько изогнулся книзу. -- Я тоже смотрю,-- сказал Николай Ипполитович.-- и все не могу понять, что такое с Андрианом Матвеевичем. А вы совершенно правильно заметили: действительно, нос как бы несколько изогнулся книзу. -- Это верно, Николай Ипполитович,-- сказал Пантелей Игнатьевич,-- Карл Иванович совершенно правильно приметил, что нос Андриана Матвеевича изогнулся несколько книзу. Это и я тоже совершенно отчетливо наблюдаю. -- Я вижу, что тут что-то не то,-- сказал Мафусаил Галактионович.-- Смотрю на Андриана Матвеевича, а Карл Иванович и говорит Николаю Ипполитовичу, что нос у Андриана Матвеевича стал несколько книзу, так что даже Пантелею Игнатьевичу от окна это заметно. -- Вот и Мафусаил Галактионович заметил,-- сказал Игорь Валентинович,-- что нос у Андриана Матвеевича, как правильно сказал Карл Иванович Николаю Ипполитовичу и Пантелею Игнатьевичу, несколько приблизился ко рту своим кончиком. -- Ну уж не говорите, Игорь Валентинович,-- сказал, подходя к говорившим, Парамон Парамонович,-- будто Карл Игнатьевич сказал Николаю Ипполитовичу и Пантелею Игнатьевичу, что нос Андриана Матвеевича, как заметил Мафусаил Галактионович, изогнулся несколько книзу. (1934-1935) -------- x x x Лыкин сидел у окна и курил трубку. По улице мимо окна шел Сашин и нес арбуз. Увидя в окне Лыкина, Сашин остановился и сказал: -- Вот дурак, сидит себе и курит, а жена его крутит с Мухиным. Лыкин услышал слова Сашина и высунулся из окна. -- Эй вы! -- крикнул он.-- Чего вы плетете про мою жену? Сашин сказал: -- Вот дурак, делает вид, что сам не знает. -- Послушайте! -- крикнул Лыкин.-- Зайдйте-ка ко мне на минутку. Сашин сказал: -- Этот дурак приглашает меня к себе. Зайти или не заходить? Сашин положил арбуз на землю около плетня и вош?л в дом Лыкина. <1934-1936?> -------- Случаи Посвящаю Марине Владимировне Малич * Цикл из 30 историй, закончен в 1939 году. -- С. В. 1939 -------- 1. Голубая тетрадь N 10 Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было и волос, так что рыжим его называли условно. Говорить он не мог, так как у него не было рта. Носа тоже у него не было. У него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины у него не было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей у него не было. Ничего не было! Так что непонятно, о ком ид?т речь. Уж лучше мы о н?м не будем больше говорить. <7.1.1937> -------- 2. Случаи Однажды Орлов объелся толч?ным горохом и умер. А Крылов, узнав об этом, тоже умер. А Спиридонов умер сам собой. А жена Спиридонова упала с буфета и тоже умерла. А дети Спиридонова утонули в пруду. А бабушка Спиридонова спилась и пошла по дорогам. А Михайлов перестал прич?сываться и заболел паршой. А Круглов нарисовал даму с кнутом и сош?л с ума. А Перехр?стов получил телеграфом четыреста рублей и так заважничал, что его вытолкали со службы. Хорошие люди и не умеют поставить себя на тв?рдую ногу. <22 августа <1936>> -------- 3. Вываливающиеся старухи Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и разбилась. Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся, но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась. Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая. Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пош?л на Мальцевский рынок, где, говорят, одному слепому подарили вязаную шаль. 1937 -------- 4. Сонет Удивительный случай случился со мной: я вдруг забыл, что ид?т раньше -- 7 или 8. Я отправился к соседям и спросил их, что они думают по этому поводу. Каково же было их и мо? удивление, когда они вдруг обнаружили, что тоже не могут вспомнить порядок сч?та. 1, 2, 3, 4, 5 и 6 помнят, а дальше забыли. Мы все пошли в коммерческий магазин "Гастроном", что на углу Знаменской и Бассейной улицы, и спросили кассиршу о нашем недоумении. Кассирша грустно улыбнулась, вынула изо рта маленький молоточек и, слегка подвигав носом, сказала: -- По-моему, семь ид?т после восьми в том случае, когда восемь ид?т после семи. Мы поблагодарили кассиршу и с радостью выбежали из магазина. Но тут, вдумываясь в слова кассирши, мы опять приуныли, так как е? слова показались нам лиш?нными всякого смысла. Что нам было делать? Мы пошли в Летний сад и стали там считать деревья. Но дойдя в сч?те до 6-ти, мы остановились и начали спорить: по мнению одних дальше следовало 7, по мнению других -- 8. Мы спорили бы очень долго, но, по счастию, тут со скамейки свалился какой-то реб?нок и сломал себе обе челюсти. Это отвлекло нас от нашего спора. А потом мы разошлись по домам. <12 ноября 1935> -------- 5. Петров и Камаров Петров: Эй, Камаров! Давай ловить комаров! Камаров: Нет, я к этому ещ? не готов. Давай лучше ловить котов! -------- 6. Оптический обман Семен Сем?нович, надев очки, смотрит на сосну и видит: на сосне сидит мужик и показывает ему кулак. Семен Сем?нович, сняв очки, смотрит на сосну и видит, что на сосне никто не сидит. Семен Сем?нович, надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит мужик и показывает ему кулак. Семен Сем?нович, сняв очки, опять видит, что на сосне никто не сидит. Семен Сем?нович, опять надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит мужик и показывает ему кулак. Семен Сем?нович не желает верить в это явление и считает это явление оптическим обманом. 1934 -------- 7. Пушкин и Гоголь Гоголь (падает из-за кулис на сцену и смирно лежит). Пушкин (выходит, спотыкается об Гоголя и падает): Вот ч?рт! Никак об Гоголя! Гоголь (поднимаясь): Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут! (Ид?т, спотыкается об Пушкина и падает). Никак об Пушкина спотыкнулся! Пушкин (поднимаясь): Ни минуты покоя! (Ид?т, спотыкается об Гоголя и падает). Вот ч?рт! Никак опять об Гоголя! Гоголь (поднимаясь): Вечно во всем помеха! (Ид?т, спотыкается об Пушкина и падает). Вот мерзопакость! Опять об Пушкина! Пушкин (поднимаясь): Хулиганство! Сплошное хулиганство! (Ид?т, спотыкается об Гоголя и падает). Вот ч?рт! Опять об Гоголя! Гоголь (поднимаясь): Это издевательство сплошное! (Ид?т, спотыкается об Пушкина и падает). Опять об Пушкина! Пушкин (поднимаясь): Вот ч?рт! Истинно что ч?рт! (Ид?т, спотыкается об Гоголя и падает). Об Гоголя! Гоголь (поднимаясь): Мерзопакость! (Ид?т, спотыкается об Пушкина и падает). Об Пушкина! Пушкин (поднимаясь): Вот ч?рт! (Ид?т, спотыкается об Гоголя и падает за кулисы). Об Гоголя! Гоголь (поднимаясь): Мерзопакость! (Уходит за кулисы). За сценой слышен голос Гоголя: "Об Пушкина!" Занавес. <20.2.1934> -------- 8. Столяр Кушаков Жил-был столяр. Звали его Кушаков. Однажды вышел он из дому и пош?л в лавочку, купить столярного клея. Была оттепель, и на улице было очень скользко. Столяр прош?л несколько шагов, поскользнулся, упал и расшиб себе лоб. -- Эх! -- сказал столяр, встал, пошел в аптеку, купил пластырь и заклеил себе лоб. Но когда он вышел на улицу и сделал несколько шагов, он опять поскользнулся, упал и расшиб себе нос. -- Фу! -- сказал столяр, пошел в аптеку, купил пластырь и заклеил пластырем себе нос. Потом он опять вышел на улицу, опять поскользнулся, упал и расшиб себе щеку. Пришлось опять пойти в аптеку и заклеить пластырем щеку. -- Вот что, -- сказал столяру аптекарь. -- Вы так часто падаете и расшибаетесь, что я советую вам купить пластырей несколько штук. -- Нет, -- сказал столяр, -- больше не упаду! Но когда он вышел на улицу, то опять поскользнулся, упал и расшиб себе подбородок. -- Паршивая гололедица! -- закричал столяр и опять побежал в аптеку. -- Ну вот видите, -- сказал аптекарь. -- Вот вы опять упали. -- Нет! -- закричал столяр. -- Ничего слышать не хочу! Давайте скорее пластырь! Аптекарь дал пластырь; столяр заклеил себе подбородок и побежал домой. А дома его не узнали и не пустили в квартиру. -- Я столяр Кушаков! -- закричал столяр. -- Рассказывай! -- отвечали из квартиры и заперли дверь на крюк и на цепочку. Столяр Кушаков постоял на лестнице, плюнул и пош?л на улицу. 1935 -------- 9. Сундук Человек с тонкой шеей забрался в сундук, закрыл за собой крышку и начал задыхаться. -- Вот, -- говорил, задыхаясь, человек с тонкой шеей, -- я задыхаюсь в сундуке, потому что у меня тонкая шея. Крышка сундука закрыта и не пускает ко мне воздуха. Я буду задыхаться, но крышку сундука все равно не открою. Постепенно я буду умирать. Я увижу борьбу жизни и смерти. Бой произойдет неестественный, при равных шансах, потому что естественно побеждает смерть, а жизнь, обреченная на смерть, только тщетно борется с врагом, до последней минуты не теряя напрасной надежды. В этой же борьбе, которая произойдет сейчас, жизнь будет знать способ своей победы: для этого жизни надо заставить мои руки открыть крышку сундука. Посмотрим: кто кого? Только вот ужасно пахнет нафталином. Если победит жизнь, я буду вещи в сундуке пересыпать махоркой... Вот началось: я больше не могу дышать. Я погиб, это ясно! Мне уже нет спасения! И ничего возвышенного нет в моей голове. Я задыхаюсь!.. Ой! Что же это такое? Сейчас что-то произошло, но я не могу понять, что именно. Я что-то видел или что-то слышал... Ой! Опять что-то произошло? Боже мой! Мне нечем дышать. Я, кажется, умираю... А это еще что такое? Почему я пою? Кажется, у меня болит шея... Но где же сундук? Почему я вижу вс?, что находится у меня в комнате? Да никак я лежу на полу! А где же сундук? Человек с тонкой шеей поднялся с пола и посмотрел кругом. Сундука нигде не было. На стульях и кровати лежали вещи, вынутые из сундука, а сундука нигде не было. Человек с тонкой шеей сказал: -- Значит, жизнь победила смерть неизвестным для меня способом. (В черновике приписка: жизнь победила смерть, где именительный падеж, а где винительный). <30 января 1937> -------- 10. Случай с Петраковым Вот однажды Петраков хотел спать лечь, да л?г мимо кровати. Так он об пол ударился, что лежит на полу и встать не может. Вот Петраков собрал последние силы и встал на четвереньки. А силы его покинули, и он опять упал на живот и лежит. Лежал Петраков на полу часов пять. Сначала просто так лежал, а потом заснул. Сон подкрепил силы Петракова. Он проснулся совершенно здоровым, встал, прош?лся по комнате и л?г осторожно на кровать. "Ну, -- думает, -- теперь посплю". А спать-то уже и не хочется. Ворочается Петраков с боку на бок и никак заснуть не может. Вот, собственно, и вс?. 21.8.36 -------- 11. История дерущихся Алексей Алексеевич подмял под себя Андрея Карловича и, набив ему морду, отпустил его. Андрей Карлович, бледный от бешенства, кинулся на Алексея Алексеевича и ударил его по зубам. Алексей Алексеевич, не ожидая такого быстрого нападения, повалился на пол, а Андрей Карлович сел на него верхом, вынул у себя изо рта вставную челюсть и так обработал ею Алексея Алексеевича, что Алексей Алексеевич поднялся с полу с совершенно искалеченным лицом и рваной ноздр?й. Держась руками за лицо, Алексей Алексеевич убежал. А Андрей Карлович протер свою вставную челюсть, вставил е? себе в рот и, убедившись, что челюсть пришлась на место, осмотрелся вокруг и, не видя Алексея Алексеевича, пош?л его разыскивать. <15.3.1936> -------- 12. Сон Калугин заснул и увидел сон, будто он сидит в кустах, а мимо кустов проходит милиционер. Калугин проснулся, почесал рот и опять заснул, и опять увидел сон, будто он ид?т мимо кустов, а в кустах притаился и сидит милиционер. Калугин проснулся, подложил под голову газету, чтобы не мочить слюнями подушку, и опять заснул, и опять увидел сон, будто он сидит в кустах, а мимо кустов проходит милиционер. Калугин проснулся, переменил газету, л?г и заснул опять. Заснул и опять увидел сон, будто он ид?т мимо кустов, а в кустах сидит милиционер. Тут Калугин проснулся и решил больше не спать, но моментально заснул и увидел сон, будто он сидит за милиционером, а мимо проходят кусты. Калугин закричал и заметался в кровати, но проснуться уже не мог. Калугин спал четыре дня и четыре ночи подряд и на пятый день проснулся таким тощим, что сапоги пришлось подвязывать к ногам вер?вочкой, чтобы они не сваливались. В булочной, где Калугин всегда покупал пшеничный хлеб, его не узнали и подсунули ему полуржаной. А санитарная комиссия, ходя по квартирам и увидя Калугина, нашла его антисанитарным и никуда не годным и приказала жакту выкинуть Калугина вместе с сором. Калугина сложили пополам и выкинули его как сор. 22.8.1936 -------- 13. Математик и Андрей Сем?нович Математик (вынимая из головы шар): Я вынул из головы шар. Я вынул из головы шар. Я вынул из головы шар. Я вынул из головы шар. Андрей Сем?нович: Положь его обратно. Положь его обратно. Положь его обратно. Положь его обратно. Математик: Нет, не положу! Нет, не положу! Нет, не положу! Нет, не положу! Андрей Сем?нович: Ну и не клади. Ну и не клади. Ну и не клади. Математик: Вот и не положу! Вот и не положу! Вот и не положу! Андрей Сем?нович: Ну и ладно. Ну и ладно. Ну и ладно. Математик: Вот я и победил! Вот я и победил! Вот я и победил! Андрей Сем?нович: Ну победил и успокойся! Математик: Нет, не успокоюсь! Нет, не успокоюсь! Нет, не успокоюсь! Андрей Сем?нович: Хоть ты математик, а честное слово, ты не ум?н. Математик: Нет, ум?н и знаю очень много! Нет, ум?н и знаю очень много! Нет, ум?н и знаю очень много! Андрей Сем?нович: Много, да только вс? ерунду. Математик: Нет, не ерунду! Нет, не ерунду! Нет, не ерунду! Андрей Сем?нович: Надоело мне с тобой препираться. Математик: Нет, не надоело! Нет, не надоело! Нет, не надоело! (Андрей Сем?нович досадливо машет рукой и уходит. Математик, постояв минуту, уходит вслед за Андреем Сем?новичем.) Занавес <11.4.1933> -------- 14. Молодой человек, удививший сторожа -- Ишь ты, -- сказал сторож, рассматривая муху. -- Ведь если е? помазать столярным клеем, то ей, пожалуй, и конец придет. Вот ведь история! От простого клея! -- Эй ты, леший! -- окликнул сторожа молодой человек в ж?лтых перчатках. Сторож сразу же понял, что это обращаются к нему, но продолжал смотреть на муху. -- Не тебе, что ли, говорят? -- крикнул опять молодой человек. -- Скотина! Сторож раздавил муху пальцем и, не поворачивая головы к молодому человеку, сказал: -- А ты чего, срамник, ор?шь-то? Я и так слышу. Нечего орать-то! Молодой человек почистил перчатками свои брюки и деликатным голосом спросил: -- Скажите, дедушка, как тут пройти на небо? Сторож посмотрел на молодого человека, прищурил один глаз, потом прищурил другой, потом почесал себе бородку, ещ? раз посмотрел на молодого человека и сказал: -- Ну, нечего тут задерживаться, проходите мимо. -- Извините, -- сказал молодой человек, -- ведь я по срочному делу. Там для меня уже и комната приготовлена. -- Ладно, -- сказал сторож, -- покажи билет. -- Билет не у меня; они говорили, что меня и так пропустят, -- сказал молодой человек, заглядывая в лицо сторожу. -- Ишь ты! -- сказал сторож. -- Так как же? -- спросил молодой человек. -- Пропустите? -- Ладно, ладно, -- сказал сторож. -- Идите. -- А как пройти-то? Куда? -- спросил молодой человек. -- Ведь я и дороги-то не знаю. -- Вам куда нужно? -- спросил сторож, делая строгое лицо. Молодой человек прикрыл рот ладонью и очень тихо сказал: -- На небо! Сторож наклонился вперед, подвинул правую ногу, чтобы встать потверже, пристально посмотрел на молодого человека и сурово спросил: -- Ты чего? Ваньку валяешь? Молодой человек улыбнулся, поднял руку в ж?лтой перчатке, помахал ею над головой и вдруг исчез. Сторож понюхал воздух. В воздухе пахло жж?ными перьями. -- Ишь ты! -- сказал сторож, распахнул куртку, почесал себе живот, плюнул в то место, где стоял молодой человек, и медленно пошел в свою сторожку. <1936> -------- 15. Четыре иллюстрации того, как новая идея огорашивает человека, к ней не подготовленного I Писатель: Я писатель! Читатель: А по-моему, ты говно! (Писатель стоит несколько минут, потряс?нный этой новой идеей, и падает замертво. Его выносят.) II Художник: Я художник! Рабочий: А по-моему, ты говно! (Художник тут же побледнел, как полотно, И как тростинка закачался И неожиданно скончался. Его выносят.) III Композитор: Я композитор! Ваня Рублев: А по-моему, ты говно! (Композитор, тяжело дыша, так и осел. Его неожиданно выносят.) IV Химик: Я химик! Физик: А по-моему, ты говно! (Химик не сказал больше ни слова и тяжело рухнул на пол.) 13.4.1933 -------- 16. Потери Андрей Андреевич Мясов купил на рынке фитиль и пон?с его домой. По дороге Андрей Андреевич потерял фитиль и заш?л в магазин купить полтораста грамм полтавской колбасы. Потом Андрей Андреевич заш?л в молокосоюз и купил бутылку кефира, потом выпил в ларьке маленькую кружечку хлебного кваса и встал в очередь за газетой. Очередь была довольно длинная, и Андрей Андреевич простоял в очереди не менее двадцати минут, но, когда он подходил к газетчику, то газеты перед самым его носом кончились. Андрей Андреевич потоптался на месте и пош?л домой, но по дороге потерял кефир и завернул в булочную, купил французскую булку, но потерял полтавскую колбасу. Тогда Андрей Андреевич пош?л прямо домой, но по дороге упал, потерял французскую булку и сломал сво? пенсне. Домой Андрей Андреевич приш?л очень злой и сразу л?г спать, но долго не мог заснуть, а когда заснул, то увидел сон: будто он потерял зубную щетку и чистит зубы каким-то подсвечником. -------- 17. Макаров и Петерсен (N 3) Макаров: Тут, в этой книге, написано о наших желаниях и об исполнении их. Прочти эту книгу, и ты пойм?шь, как суетны наши желания. Ты также пойм?шь, как легко исполнить желание другого и как трудно исполнить желание сво?. Петерсен: Ты что-то заговорил больно торжественно. Так говорят вожди индейцев. Макаров: Эта книга такова, что говорить о ней надо возвышенно. Даже думая о ней, я снимаю шапку. Петерсен: А руки моешь, прежде чем коснуться этой книги? Макаров: Да, и руки надо мыть. Петерсен: Ты и ноги, на всякий случай, вымыл бы! Макаров: Это неостроумно и грубо. Петерсен: Да что же это за книга? Макаров: Название этой книги таинственно... Петерсен: Хи-хи-хи! Макаров: Называется эта книга МАЛГИЛ. (Петерсен исчезает.) Макаров: Господи! Что же это такое? Петерсен! Голос Петерсена: Что случилось? Макаров! Где я? Макаров: Где ты? Я тебя не вижу! Голос Петерсена: А ты где? Я тоже тебя не вижу!.. Что это за шары? Макаров: Что же делать? Петерсен, ты слышишь меня? Голос Петерсена: Слышу! Но что такое случилось? И что это за шары? Макаров: Ты можешь двигаться? Голос Петерсена: Макаров! Ты видишь эти шары? Макаров: Какие шары? Голос Петерсена: Пустите!.. Пустите меня!.. Макаров!.. (Тихо. Макаров стоит в ужасе, потом хватает книгу и раскрывает е?.) Макаров (читает): "...Постепенно человек утрачивает свою форму и становится шаром. И став шаром, человек утрачивает все свои желания". Занавес <1934> -------- 18. Суд Линча Петров садится на коня и говорит, обращаясь к толпе, речь о том, что будет, если на месте, где находится общественный сад, будет построен американский небоскреб. Толпа слушает и, видимо, соглашается. Петров записывает что-то у себя в записной книжечке. Из толпы выделяется человек среднего роста и спрашивает Петрова, что он записал у себя в записной книжечке. Петров отвечает, что это касается только его самого. Человек среднего роста наседает. Слово за слово, и начинается распря. Толпа принимает сторону человека среднего роста, и Петров, спасая свою жизнь, погоняет коня и скрывается за поворотом. Толпа волнуется и, за неимением другой жертвы, хватает человека среднего роста и отрывает ему голову. Оторванная голова катится по мостовой и застревает в люке для водостока. Толпа, удовлетворив свои страсти,-- расходится. -------- 19. Встреча Вот однажды один человек пош?л на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси. Вот, собственно, и вс?. -------- 20. Неудачный спектакль На сцену выходит Петраков-Горбунов, хочет что-то сказать, но икает. Его начинает рвать. Он уходит. Выходит Притыкин. Притыкин: Уважаемый Петраков-Горбунов должен сооб... (Его рв?т, и он убегает). Выходит Макаров. Макаров: Егор... (Макарова рв?т. Он убегает.) Выходит Серпухов. Серпухов: Чтобы не быть... (Его рв?т, он убегает). Выходит Курова. Курова: Я была бы... (Е? рв?т, она убегает). Выходит маленькая девочка. Маленькая девочка: Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит. Занавес 1934 -------- 21. Тюк! Лето, письменный стол. Направо дверь. На столе картина. На картине нарисована лошадь, а в зубах у лошади цыган. Ольга Петровна колет дрова. При каждом ударе с носа Ольги Петровны соскакивает пенсне. Евдоким Осипович сидит в креслах и курит. Ольга Петровна (ударяет колуном по полену, которое, однако, нисколько не раскалывается). Евдоким Осипович: Тюк! Ольга Петровна (надевая пенсне, бь?т по полену). Евдоким Осипович: Тюк! Ольга Петровна (надевая пенсне): Евдоким Осипович! Я вас прошу, не говорите этого слова "тюк". Евдоким Осипович: Хорошо, хорошо. Ольга Петровна (ударяет колуном по полену). Евдоким Осипович: Тюк! Ольга Петровна (надевая пенсне): Евдоким Осипович! Вы обещали не говорить этого слова "тюк". Евдоким Осипович: Хорошо, хорошо, Ольга Петровна! Больше не буду. Ольга Петровна (ударяет колуном по полену). Евдоким Осипович: Тюк! Ольга Петровна (надевая пенсне): Это безобразие! Взрослый пожилой человек и не понимает простой человеческой просьбы! Евдоким Осипович: Ольга Петровна! Вы можете спокойно продолжать вашу работу. Я больше мешать не буду. Ольга Петровна: Ну я прошу вас, я очень прошу вас: дайте мне расколоть хотя бы это полено. Евдоким Осипович: Колите, конечно, колите! Ольга Петровна (ударяет колуном по полену). Евдоким Осипович: Тюк! Ольга Петровна роняет колун, открывает рот, но ничего не может сказать. Евдоким Осипович вста?т с кресел, оглядывает Ольгу Петровну с головы до ног и медленно уходит. Ольга Петровна стоит неподвижно с открытым ртом и смотрит на удаляющегося Евдокима Осиповича. Занавес медленно опускается. 11.4.1933 -------- 22. Что теперь продают в магазинах Коратыгин приш?л к Тикакееву и не застал его дома. А Тикакеев в это время был в магазине и покупал там сахар, мясо и огурцы. Коратыгин потолкался возле дверей Тикакеева и собрался уже писать записку, вдруг смотрит, ид?т сам Тикакеев и нес?т в руках кле?нчатую кош?лку. Коратыгин увидел Тикакеева и кричит ему: -- А я вас уже целый час жду! -- Неправда, -- говорит Тикакеев, -- я всего двадцать пять минут, как из дома. -- Ну, уж этого я не знаю, -- сказал Коратыгин, -- а только я тут уже целый час. -- Не врите! -- сказал Тикакеев. -- Стыдно врать. -- Милостивейший государь! -- сказал Коратыгин. -- Потрудитесь выбирать выражения. -- Я считаю... -- начал было Тикакеев, но его перебил Коратыгин. -- Если вы считаете.. -- сказал он, но тут Коратыгина перебил Тикакеев и сказал: -- Сам-то ты хорош! Эти слова так взбесили Коратыгина, что он зажал пальцем одну ноздрю, а другой сморкнулся в Тикакеева. Тогда Тикакеев выхватил из кош?лки самый большой огурец и ударил им Коратыгина по голове. Коратыгин схватился руками за голову, упал и умер. Вот какие большие огурцы продаются теперь в магазинах! 19.8.1936 -------- 23. Машкин убил Кошкина Товарищ Кошкин танцевал вокруг товарища Машкина. Товарищ Машкин следил за товарищем Кошкиным. Товарищ Кошкин оскорбительно махал руками и противно выворачивал ноги. Товарищ Машкин нахмурился. Товарищ Кошкин пошевелил животом и притопнул правой ногой. Товарищ Машкин вскрикнул и кинулся на товарища Кошкина. Товарищ Кошкин попробовал убежать, но спотыкнулся и был настигнут товарищем Машкиным. Товарищ Машкин ударил кулаком по голове товарища Кошкина. Товарищ Кошкин вскрикнул и упал на четвереньки. Товарищ Машкин двинул товарища Кошкина ногой под живот и еще раз ударил его кулаком по затылку. Товарищ Кошкин растянулся на полу и умер. Машкин убил Кошкина. -------- 24. Сон дразнит человека Марков снял сапоги и, вздохнув, л?г на диван. Ему хотелось спать, но как только он закрывал глаза, желание спать моментально проходило. Марков открывал глаза и тянулся рукой за книгой, но сон опять налетал на него, и, не дотянувшись до книги, Марков ложился и снова закрывал глаза. Но лишь только глаза закрывались, сон улетал опять, и сознание становилось таким ясным, что Марков мог в уме решать алгебраические задачи на уравнения с двумя неизвестными. Долго мучился Марков, не зная, что ему делать: спать или бодрствовать? Наконец, измучившись и возненавидев самого себя и свою комнату, Марков надел пальто и шляпу, взял в руки трость и вышел на улицу. Свежий ветерок успокоил Маркова, ему стало радостнее на душе и захотелось вернуться обратно к себе в комнату. Войдя в свою комнату, он почувствовал в теле приятную усталость и захотел спать. Но только он л?г на диван и закрыл глаза, -- сон моментально испарился. С бешенством вскочил Марков с дивана и, без шапки и без пальто, помчался по направлению к Таврическому саду. -------- 25. Охотники На охоту поехало шесть человек, а вернулось-то только четыре. Двое-то не вернулось. Окнов, Козлов, Стрючков и Мотыльков благополучно вернулись домой, а Широков и Каблуков погибли на охоте. Окнов целый день ходил потом расстроенный и даже не хотел ни с кем разговаривать. Козлов неотступно ходил следом за Окновым и приставал к нему с различными вопросами, чем и довел Окнова до высшей точки раздражения. Козлов: Хочешь закурить? Окнов: Нет. Козлов: Хочешь, я тебе принесу вон ту вон штуку? Окнов: Нет. Козлов: Может быть, хочешь, я тебе расскажу что-нибудь смешное? Окнов: Нет. Козлов: Ну, хочешь пить? У меня вот тут есть чай с коньяком. Окнов: Мало того, что я тебя сейчас этим камнем по затылку ударил, я тебе ещ? оторву ногу. Стрючков и Мотыльков: Что вы делаете? Что вы делаете? Козлов: Приподнимите меня с земли. Мотыльков: Ты не волнуйся, рана заживет. Козлов: А где Окнов? Окнов (отрывая Козлову ногу): Я тут, недалеко! Козлов: Ох, матушки! Спа-па-си! Стрючков и Мотыльков: Никак он ему и ногу оторвал! Окнов: Оторвал и бросил вон туда! Стрючков: Это злодейство! Окнов: Что-о? Стрючков: ... ейство... Окнов: Ка-а-ак? Стрючков: Нь...нь...нь...никак. Козлов: Как же я дойду до дому? Мотыльков: Не беспокойся, мы тебе приделаем деревяшку. Стрючков: Ты на одной ноге стоять можешь? Козлов: Могу, но не очень-то. Стрючков: Ну, мы тебя поддержим. Окнов: Пустите меня к нему! Стрючков: Ой нет, лучше уходи! Окнов: Нет, пустите!.. Пустите!.. Пусти... Вот, что я хотел сделать. Стрючков и Мотыльков: Какой ужас! Окнов: Ха-ха-ха! Мотыльков: А где же Козлов? Стрючков: Он уполз в кусты. Мотыльков: Козлов, ты тут? Козлов: Шаша!.. Мотыльков: Вот ведь до чего дош?л! Стрючков: Что же с ним делать? Мотыльков: А тут уж ничего с ним не поделаешь. По-моему, его надо просто удавить. Козлов! А, Козлов? Ты меня слышишь? Козлов: Ох, слышу, да плохо. Мотыльков: Ты, брат, не горюй. Мы сейчас тебя удавим. Постой!.. Вот... Вот... Вот... Стрючков: Вот сюда, вот ещ?! Так! Так! Так! Ну-ка ещ?... Ну, теперь готово! Мотыльков: Теперь готово! Окнов: Господи, благослови! -------- 26. Исторический эпизод В. Н. Петрову Иван Иванович Сусанин (то самое историческое лицо, которое положило свою жизнь за царя и впоследствии было воспето оперой Глинки) зашел однажды в русскую харчевню и, сев за стол, потребовал себе антрекот. Пока хозяин харчевни жарил антрекот, Иван Иванович закусил свою бороду зубами и задумался: такая у него была привычка. Прошло 35 колов времени, и хозяин принес Ивану Ивановичу антрекот на круглой деревянной дощечке. Иван Иванович был голоден и по обычаю того времени схватил антрекот руками и начал его есть. Но, торопясь утолить свой голод, Иван Иванович так жадно набросился на антрекот, что забыл вынуть изо рта свою бороду и съел антрекот с куском своей бороды. Вот тут-то и произошла неприятность, так как не прошло и пятнадцати колов времени, как в животе у Ивана Ивановича начались сильные рези. Иван Иванович вскочил из-за стола и кинулся на двор. Хозяин крикнул было Ивану Ивановичу: "Зри, како твоя борода клочна", -- но Иван Иванович, не обращая ни на что внимания, выбежал во двор. Тогда боярин Ковшегуб, сидящий в углу харчевни и пьющий сусло, ударил кулаком по столу и вскричал: "Кто есть сей?" А хозяин, низко кланяясь, ответил боярину: "Сие есть наш патриот Иван Иванович Сусанин". -- "Во как!" -- сказал боярин, допивая свое сусло. "Не угодно ли рыбки?" -- спросил хозяин. "Пошел ты к бую!" -- крикнул боярин и пустил в хозяина ковшом. Ковш просвистел возле хозяйской головы, вылетел через окно на двор и хватил по зубам сидящего орлом Ивана Ивановича. Иван Иванович схватился рукой за щеку и повалился на бок. Тут справа из сарая выбежал Карп и, перепрыгнув через корыто, на котором среди помоев лежала свинья, с криком побежал к воротам. Из харчевни выглянул хозяин. "Чего ты ор?шь?" -- спросил он Карпа. Но Карп, ничего не отвечая, убежал. Хозяин вышел на двор и увидел Сусанина, лежащего неподвижно на земле. Хозяин подош?л поближе и заглянул ему в лицо. Сусанин пристально глядел на хозяина. "Так ты жив?" -- спросил хозяин. "Жив, да тилько страшусь, что меня ещ? чем-нибудь ударят", -- сказал Сусанин. "Нет, -- сказал хозяин, -- не страшись. Это тебя боярин Ковшегуб чуть не убил, а теперь он ушедши". "Ну и слава тебе, Боже, -- сказал Иван Сусанин, поднимаясь с земли. -- Я человек храбрый, да тилько зря живот покладать не люблю. Вот и приник к земле и ждал, что дальше будет. Чуть чего, я бы на животе до самой Елдыриной слободы бы уполз. Евона как щеку разнесло. Батюшки! Полбороды отхватило!".. "Это у тебя ещ? раньше было", -- сказал хозяин. "Как это так раньше? -- вскричал патриот Сусанин. -- Что же, по-твоему, я так с клочной бородой ходил?" "Ходил", -- сказал хозяин. "Ах ты, мяфа", -- проговорил Иван Сусанин. Хозяин зажмурил глаза и, размахнувшись со всего маху, звезданул Сусанина по уху. Патриот Сусанин рухнул на землю и замер. "Вот тебе! Сам ты мяфа!" -- сказал хозяин и удалился в харчевню. Несколько колов времени Сусанин лежал на земле и прислушивался, но, не слыша ничего подозрительного, осторожно приподнял голову и осмотрелся. На дворе никого не было, если не считать свиньи, которая, вывалившись из корыта, валялась теперь в грязной луже. Иван Сусанин, озираясь, подобрался к воротам. Ворота, по счастью, были открыты, и патриот Иван Сусанин, извиваясь по земле, как червь, пополз по направлению к Елдыриной слободе. Вот эпизод из жизни знаменитого исторического лица, которое положило свою жизнь за царя и было впоследствии воспето в опере Глинки. 1939 -------- 27. Федя Давидович Федя долго подкрадывался к масл?нке и, наконец, улучив момент, когда жена нагнулась, чтобы состричь на ноге ноготь, быстро, одним движением вынул из масл?нки все масло и сунул его к себе в рот. Закрывая масл?нку, Федя нечаянно звякнул крышкой. Жена сейчас же выпрямилась и, увидя пустую масл?нку, указала на нее ножницами и строго сказала: -- Масла в масл?нке нет. Где оно? Федя сделал удивл?нные глаза и, вытянув шею, заглянул в масл?нку. -- Это масло у тебя во рту, -- сказала жена, показывая ножницами на Федю. Федя отрицательно покачал головой. -- Ага,-- сказала жена.-- Ты молчишь и мотаешь головой, потому что у тебя рот набит маслом. Федя вытаращил глаза и замахал на жену руками, как бы говоря: "Что ты, что ты, ничего подобного!". Но жена сказала: -- Ты вр?шь. Открой рот. -- Мм,-- сказал Федя. -- Открой рот, -- повторила жена. Федя растопырил пальцы и замычал, как бы говоря: "Ах да, совсем было забыл; сейчас приду", -- и встал, собираясь выйти из комнаты. -- Стой! -- крикнула жена. Но Федя прибавил шагу и скрылся за дверью. Жена кинулась за ним, но около двери остановилась, так как была голой и в таком виде не могла выйти в коридор, где ходили другие жильцы этой квартиры. -- Уш?л, -- сказала жена, садясь на диван. -- Вот ч?рт! А Федя, дойдя по коридору до двери, на которой висела надпись: "Вход категорически воспрещ?н", открыл эту дверь и вош?л в комнату. Комната, в которую вош?л Федя, была узкой и длинной, с окном, завешенным грязной бумагой. В комнате справа у стены стояла грязная ломаная кушетка, а у окна стол, который был сделан из доски, положенной одним концом на ночной столик, а другим на спинку стула. На стене висела двойная полка, на которой лежало неопредел?нно что. Больше в комнате ничего не было, если не считать лежащего на кушетке человека с бледно-зел?ным лицом, одетого в длинный и рваный коричневый сюртук и в черные нанковые штаны, из которых торчали чисто вымытые босые ноги. Человек этот не спал и пристально смотрел на