нный более
тонко, чем раньше. Брови сильнее изогнулись, а глаза стали посажены глубже.
Это все еще был Томас, но Томас с легкой переменой во внешнем виде, как
будто он походил на кого-то еще.
Долган глубоко затянулся и взглянул на белый плащ Томаса. Семь раз в
бою - и все еще чистый. Грязь и кровь отказывались впитываться в его ткань.
А рисунок с золотым драконом сиял так же ярко, как и когда они нашли плащ.
То же было и со щитом. Много раз по нему били, но на нем не осталось ни
одной зазубрины. Гномы настороженно относились к таким вещам: они давно уже
пользовались магией при изготовлении мощного оружия. Но тут было что-то еще.
Прежде чем судить, они подождут и посмотрят, к чему все это приведет.
Они закончили скудную трапезу, и один из часовых вышел на лужайку перед
пещерой.
- Кто-то идет.
Гномы быстро вооружились и встали наготове. Вместо цурани в их странных
доспехах появился единственный человек, одетый в темно-серый плащ и тунику
Наталского Следопыта. Он прошел прямо на середину лужайки и охрипшим от
нескольких дней бега по влажному лесу голосом объявил:
- Приветствую, Долган из Серых Башен.
Долган шагнул вперед.
- Приветствую, Гримсворт из Натала.
С тех пор как чужаки захватили Вольный Город Уолинор, следопыты служили
разведчиками и гонцами. Человек вошел в пещеру и сел.
Ему дали миску с тушеным мясом, и Долган спросил:
- Какие новости?
- Боюсь, ничего хорошего, - сказал он, жуя мясо. - Пришельцы удерживают
жесткую линию фронта за долиной к северо-востоку от ЛаМута. В Уолинор пришли
подкрепления из их родной земли, и теперь они как нож стоят между Вольными
Городами и Королевством. Когда я две недели назад отбывал, они уже трижды
совершали набег на главный лагерь войска Королевства, и может еще с тех пор.
Они уничтожают крайдийские патрули. Я должен сказать вам, что считается, что
они скоро начнут продвигаться на вашу территорию.
- А почему герцоги так считают? - растерянно спросил Долган. - Наши
разведчики не видели, чтобы в этих местах враг становился активнее. Мы
нападаем на каждый патруль, который они высылают. Пожалуй, они хотят
оставить нас в покое.
- Не уверен. Я слышал, что маг Калган считает, что цурани ищут металлов
из ваших шахт, хотя я не знаю почему. В любом случае, так сказали герцоги.
Они считают, что будет атака на входы в шахты из долины. Я еще должен
сказать вам, что войска цурани, возможно, перемещаются в южный конец долины,
потому что на севере давно не было большой атаки, а только маленькие набеги.
Так что вы должны делать то, что считаете наилучшим, - сказав это, он
сосредоточился на еде.
Долган немного подумал.
- Скажи, Гримсворт, есть ли новости об эльфах?
- Мало. С тех пор как чужаки вторглись в южную часть эльфийских лесов,
мы отрезаны от них. Последний эльфийский гонец прорвался за неделю до моего
ухода. По последним сведениям, они остановили варваров на бродах реки
Крайди, там, где она протекает через лес.
Еще есть слухи о каких-то чужеземных тварях, дерущихся вместе с
чужаками. Но, насколько я знаю, только несколько жителей сожженных деревень
видели этих тварей, так что я не придавал бы слишком большого значения тому,
что они говорят.
Однако есть одна интересная новость. Похоже, патруль из Ябона однажды
завернул дальше, чем обычно, к берегам Небесного озера. На берегу они нашли
останки цурани и гоблинов из Северных Земель, совершающих набег на юг. По
крайней мере, нам не нужно беспокоиться о северных границах. Возможно, мы
смогли бы заставить их драться друг с другом и оставить нас на время в
покое.
- Или объединиться против нас, - сказал Долган. - Но все же я думаю,
что это маловероятно, потому что гоблины склонны сначала убивать, а потом
уже вести переговоры.
Гримсворт усмехнулся.
- Хорошо, что эти два кровожадных народа стоят друг у друга на пути.
Долган кивнул. Он надеялся, что Гримсворт прав, но его встревожила
мысль о том, что северные народы (так гномы называли живущих в Северных
Землях) тоже ввязались в войну.
Гримсворт вытер рот тыльной стороной ладони.
- Я останусь здесь только на ночь, потому что если я хочу безопасно
пробраться через их линии, я должен двигаться быстро. Они продвигают патрули
вверх по берегу, отрезая Крайди, бывает, на несколько дней. Я проведу там
некоторое время, а потом побегу в лагерь герцогов.
- Ты вернешься? - спросил Долган.
Следопыт улыбнулся. Зубы сверкнули на фоне темной кожи.
- Наверное, если боги будут благосклонны. Если не я, то один из моих
братьев. Может быть, вы увидите Длинного Леона: его послали в Эльвандар, и,
если с ним все в порядке, он, может быть, завернет сюда с вестями от леди
Агларанны. Было бы хорошо узнать, как идут дела у эльфов.
Услышав имя эльфийской королевы, Томас поднял голову. Долган пыхнул
трубкой и кивнул. Гримсворт повернулся к Томасу и впервые заговорил прямо с
ним.
- Я принес тебе сообщение от герцога Боррика, Томас.
Это Гримсворт первым сообщил от гномов помимо прочих новостей, что
Томас жив и здоров. Томас хотел вернуться с Гримсвортом в войско
Королевства, но Наталский Следопыт отказался взять его, ссылаясь на то, что
ему нужно двигаться быстро и тихо.
- Герцог рад, что с тобой все в порядке и ты здоров, - продолжил
Гримсворт. - Но он также послал тебе печальные вести. Твой друг Паг пал в
первом набеге на лагерь цурани и был взят ими в плен. Лорд Боррик разделяет
твою утрату.
Томас молча встал и прошел вглубь пещеры. Он сел к задней стенке и
несколько мгновений сидел неподвижно, как скала, окружающая его. Потом плечи
его слегка затряслись, потом все сильнее, и наконец он весь задрожал, а зубы
застучали, словно от холода. Потом выступили непрошенные слезы, и он
почувствовал, как горячая боль, стискивая грудь, поднимается к горлу. Он
беззвучно втянул в себя воздух, и его тело сотрясли тихие рыдания. Боль
стала почти невыносимой, и внутри него возникло семя холодной ярости,
которая стала прорываться вперед, замещая горячую боль и печаль.
Долган, Гримсворт и остальные смотрели, как он возвращается в свет
костра.
- Скажи, пожалуйста, герцогу, что я благодарю его за то, что он думает
обо мне, - попросил Томас следопыта.
Гримсворт кивнул.
- Хорошо, скажу, паренек. Я думаю, сейчас ты можешь побежать со мной в
Крайди, если хочешь вернуться домой. Уверен, что принцу Лиаму пригодился бы
твой меч.
Томас немного подумал. Хорошо было бы снова увидеть дом, но в замке он
будет всего лишь еще одним учеником, хоть и носящим оружие. Ему позволят
сражаться, если на замок нападут, но, конечно, ему не позволят участвовать в
набегах.
- Спасибо, Гримсворт, но я останусь. Здесь еще много чего нужно
сделать. Я попросил бы тебя передать моим матери и отцу, что я в порядке и
думаю о них, - сказал он и садясь добавил:
- Если мне суждено вернуться в Крайди - я вернусь.
Гримсворт пристально посмотрел на Томаса, и уже, казалось, собирался
заговорить, но заметил, что Долган слегка качнул головой. Следопыты Натала
больше других людей Запада понимали эльфов и гномов. Здесь происходило
что-то, что Долган хотел на настоящее время оставить скрытым, и Гримсворт
склонился перед гномьей мудростью.
Как только трапеза была окончена, расставили часовых, а остальные
приготовились ко сну. Костер постепенно гас, и Томас услышал звуки
нечеловеческой музыки и снова увидел пляшущие тени. Прежде чем сон охватил
его, он ясно увидел одну фигуру, стоящую немного в стороне от остальных:
высокий воин с суровым лицом, спокойный и могучий, одетый в белый плащ с
золотым драконом.
ТОМАС СТОЯЛ ПРИЖАВШИСЬ спиной к стене туннеля. Он улыбался ужасной
жестокой улыбкой. Глаза расширились: ярко-белое вокруг бледно-голубых
радужных оболочек. Он стоял неподвижно. Пальцы сжимались и разжимались
вокруг эфеса его бело-золотого меча.
Перед глазами мерцали образы: высокие изящные люди, летающие на спинах
драконов и живущие глубоко под землей. Внутренний слух различал еле слышную
музыку и странный язык. Давно умерший народ взывал к нему, народ,
изготовивший эти доспехи, совершенно не предназначенные для использования
человеком.
Видения приходили все чаще и чаще. В основном он мог сохранять сознание
свободным от них, но когда в нем поднималась жажда боя, как сейчас, образы
обретали глубину, цвет и звук. Напрягшись, он мог слышать слова. Они были
тихими, но он почти понимал их.
Он потряс головой, возвращаясь к настоящему, оглядел темный проход,
больше не удивляясь своей способности видеть в темноте, и подал сигнал в
перекрещивающийся туннель Долгану, который стоял со своими людьми наготове
метрах в пятнадцати от него. Долган ответил ему движением руки. С каждой
стороны широкого туннеля стояло по шестьдесят гномов, ожидая, пока можно
будет захлопнуть ловушку. Они ждали маленькую группу гномов, бегущую перед
отрядом цурани и ведущую врага в мышеловку.
Их насторожил звук шагов. Через мгновенье к нему присоединился звук
ударяющегося друг о друга оружия. Томас напрягся. В поле зрения появилось
несколько гномов. Они шли спиной вперед, защищаясь от врага. Проходя боковые
туннели, гномы не подали ни малейшего знака своей осведомленности о
затаившихся у стен собратьях.
Как только первые воины цурани прошли, Томас закричал:
- Вперед! - и выпрыгнул в туннель.
Туннель внезапно наполнился вертящимися и рубящимися телами. Цурани в
основном были вооружены мечами, плохо подходящими для тесных туннелей, а
гномы умело работали топорами и молотами. Томас махнул мечом вокруг себя, и
несколько тел упало. Мерцающие факелы цурани отбрасывали на стены прохода
безумные пляшущие тени, которые мешали теперь что-нибудь разобрать.
Из арьегарда цурани раздался крик, и чужаки стали отступать обратно по
туннелю. Те, у кого были щиты, вышли вперед, образовав стену, из-за которой
мечники могли атаковать. Гномы не могли дотянуться далеко, чтобы причинить
хоть какой-нибудь вред. Каждый раз, когда гном атаковал, стена щитов
выдерживала, а нападающему отвечали мечом из-за щита. Враг короткими рывками
отступал.
Томас продвинулся вперед, так как он достаточно далеко доставал мечом,
чтобы нападать на держащих щиты. Он уложил двоих, но как только один падал,
другой тут же занимал его место. И все-таки гномы теснили их, и они
отступали.
Они дошли до пещеры славы, и вошли в нее на самом низком уровне. Цурани
быстро заняли позицию в центре, образовав неровный круг из щитов. Помедлив
мгновенье, гномы напали.
Томас взглянул на один из уступов сверху и уловил там глазом едва
заметное движение. Во тьме шахты невозможно было увидеть что-либо ясно, но
какое-то внезапное чувство встревожило его.
- Смотрите наверх! - крикнул он.
Большинство гномов прорвались сквозь стену щитов и были слишком заняты,
чтобы обратить на него внимание, но некоторые ближайшие к нему прекратили
атаку и взглянули наверх. Один, стоящий рядом с Томасом, закричал:
- Сверху!
Сверху лились черные силуэты. Они, казалось, сползали вниз по скале.
Другие, человеческие силуэты выбегали из тоннелей на верхних уровнях. Сверху
появились огни, когда воины цурани, находящиеся там, затворили фонари и
зажгли факелы.
Томас, пораженный, остановился. Прямо за немногими выжившими цурани в
центре пещеры он видел тварей, вылезающих из каждой дыры сверху, как стадо
муравьев, на которых они очень походили. Но в отличие от муравьев они были
прямоходящими от середины тела и с руками, похожими на человеческие, в
которых было оружие. Лица были как у насекомых, с большими фасетчатыми
глазами, но рот очень походил на человеческий. Они двигались с невероятной
скоростью, наклоняясь вперед, чтобы ударить гномов, которые, хотя и
удивленные, отвечали все же немедля. Бой продолжился.
Драка становилась все оживленней, и несколько раз перед Томасом
оказывалось сразу два противника, цурани, чудища или и тот, и другой. Твари,
очевидно, были умны, потому что сражались они организованно и слышны были их
нечеловеческие голоса, кричащие на языке цурани.
Томас, уложив очередную тварь, взглянул наверх и увидел новый наплыв
воинов.
- Ко мне! Ко мне! - закричал он, и гномы стали пробиваться к нему.
Когда большинство собралось рядом, Долган прокричал:
- Назад! Отступаем. Их слишком много.
Гномы стали медленно продвигаться к тоннелю, через который вошли: он
был относительно безопасен. Там они могли столкнуться с меньшим количеством
тварей и цурани и, как они надеялись, оторваться от них в шахтах. Увидев,
что гномы отступают, цурани и их союзники усилили атаку. Томас увидел
большую группу тварей встающую между гномами и дорогой к отступлению. Он
прыгнул вперед и странный военный клич сорвался с его губ. Слов он не понял.
Его золотой меч сверкнул, и с пронзительным криком одна из странных тварей
упала. Другая замахнулась на него мечом, и он принял удар на щит. Рука
другого сломалась бы, но удар зазвенел на белом щите, и тварь отодвинулась
назад, а потом ударила снова.
Он снова отбил удар, а потом, описав дугу вокруг руки твари, ударил по
ее шее, отделяя голову от тела. Тварь застыла на мгновенье, потом повалилась
ему под ноги. Он перепрыгнул через павшее тело и приземлился перед тремя
удивленными воинами цурани. Один держал два светильника, а двое других были
вооружены. Прежде чем человек со светильниками успел бросить их, Томас
уложил двух остальных. Третий умер, пытаясь вытащить меч.
Позволив щиту свободно повиснуть на руке, Томас потянулся вниз и
схватил светильник. Повернувшись, он увидел гномов, перебирающихся через
тела убитых им тварей. Несколько несли раненых товарищей. Маленькая группа с
Долганом во главе сдерживала врага, пока остальные уходили. Гномы, несущие
раненых, поспешили мимо Томаса.
Один, который в течение боя оставался в туннеле, поспешил вперед,
увидев, что товарищи отступают. Вместо оружия он нес два пухлых бурдюка,
наполненных какой-то жидкостью.
Арьегард теснили к туннелю, по которому гномы собирались уходить, и
дважды солдаты пытались окружить и отрезать их. Оба раза Томас атаковал, и
солдаты падали. Когда Долган и его бойцы оказались сверху на телах павших
чудищ, Томас прокричал:
- Будьте готовы прыгнуть!
Он взял у гнома два тяжелых бурдюка.
- Давайте! - крикнул он.
Долган и остальные прыгнули назад, и цурани остались по другую сторону
от тел. Гномы не медля заторопились по туннелю. Томас швырнул бурдюки на
тела. Их несли осторожно, потому что они были сделаны с таким расчетом,
чтобы разорваться от удара. В обоих была сырая нефть, которую гномы собрали
из глубоких озер под горой. Она горела без фитиля, в отличие от масла.
Томас поднял светильник и, бросив с силой, разбил его в середине лужи
летучей жидкости. Цурани, лишь немного помедлив, продолжали двигаться
вперед, когда светильник вспыхнул. В тоннеле взорвался белый жар, и нефть
загорелась. Гномы, ослепленные, слышали лишь крики цурани, которые попали в
огонь. Когда зрение восстановилось, они увидели единственную фигуру широкими
шагами идущую по коридору. Томас появился черным контуром, вырисованным на
фоне почти что белого пламени.
- Они нападут на нас, когда пламя погаснет, - сказал Долган, когда
Томас добежал до них.
Они быстро пошли через череду тоннелей, продвигаясь обратно к выходу на
западной стороне гор. Через небольшое время Долган остановил отряд. Он и еще
несколько гномов застыли, вслушиваясь в тишину тоннелей. Один лег на пол и
прижался ухом к земле, но тут же вскочил на ноги.
- Они идут! Судя по звуку, их сотни, и тварей тоже. Они, должно быть,
начинают большое наступление.
Долган оглядел отряд. Из ста пятидесяти гномов, начавших засаду, здесь
было только семьдесят или около того, и двенадцать из них было ранено. Можно
было надеяться, что остальные убежали по другим тоннелям, но в настоящий
момент они все были в опасности.
Долган действовал быстро.
- Мы должны добраться до леса, - и он быстро побежал вперед. Остальные
последовали за ним.
Томас бежал легко, на его разум был наполнен образами. В жару боя они
нападали на него более живые и ясные, нежели раньше. Он видел тела своих
павших врагов, хотя они выглядели и не как цурани. Он ощущал на губах вкус
их крови, и волшебную энергию, входящую в него по мере того, как он пил из
их открытых ран на церемонии победы. Он потряс головой, чтобы избавиться от
образов. "Что это за церемония?" - подумал он.
Долган заговорил, и Томас силой направил свое внимание на слова гнома.
- Мы должны найти другой оплот, - сказал он на бегу. - Возможно, лучше
всего было бы попытаться добраться до Каменной Горы. Наши деревни здесь
безопасны, но у нас нет никакого опорного пункта, чтобы оттуда сражаться,
потому что я думаю, что цурани скоро будут контролировать эти шахты. Эти их
твари хорошо сражаются в темноте, и если их у них много, они могут выгнать
нас и из глубоких тоннелей.
Томас кивнул, не способный говорить. Он горел изнутри холодным огнем
ненависти к этим цурани. Они разоряли его родную землю и пленили его брата
по всему, кроме имени, а теперь многие его друзья-гномы лежали из-за них
мертвыми под горой. Со зловещим лицом он дал молчаливую клятву уничтожать
этих пришельцев любой ценой.
ОНИ ОСТОРОЖНО ПРОДВИГАЛИСЬ сквозь деревья, высматривая признаки цурани.
Три раза за шесть дней они нарывались на небольшие стычки, и теперь гномов
было пятьдесят два. Наиболее серьезно раненых отнесли в высотные деревни,
где было относительно безопасно: вряд ли цурани последовали бы туда.
Теперь они приближались к южной части эльфийских лесов. Сначала они
пытались повернуть на восток, к перевалу, ища дорогу к Каменной Горе. Путь
их был густо усеян лагерями и патрулями цурани, и их постоянно разворачивали
к северу. Наконец было решено попытаться добраться до Эльвандара, где они
могли отдохнуть от постоянных боев.
Разведчик вернулся со своей позиции в двадцати метрах впереди и тихо
сказал:
- Лагерь, у бродов.
Долган поразмыслил. Гномы не были пловцами, и им придется пересекать
реку вброд. Вероятно, цурани удерживали все броды на этой стороне. Им
придется найти место, свободное от охраны, если такое было.
Томас осмотрелся. Скоро должна была наступить ночь, и если они хотели
прокрасться через реку так близко от линий цурани, то лучше всего это было
делать в темноте. Томас прошептал это Долгану, и тот кивнул. Он подал знак
часовому двигаться к западу от замеченного лагеря и найти подходящее место,
где можно отсидеться.
Через короткое время он вернулся. Он нашел заросли рядом со скалой, в
которой было ущелье, где они могли дождаться наступления ночи. Они поспешили
туда и нашли гранитную скалу высотой в четыре метра, расширяющуюся к
основанию до восьми или десяти метров в ширину. Отодвинув ветви, они нашли
ущелье, в которое они могли плотно набиться. Оно было только семи метров в
ширину, но под скалу оно уходило больше, чем на двенадцать метров, под
небольшим углом книзу. Когда они все спрятались туда, Долган заметил:
- Это место когда-то, наверное, было под водой: смотрите, какое оно
изнутри гладкое. Здесь тесновато, но на некоторое время мы здесь в
безопасности.
Томас еле слышал его, потому что он снова сражался с образами, со снами
наяву, как он их про себя называл. Он закрыл глаза и снова пришли видения и
еле слышная музыка.
ПОБЕДА БЫЛА БЫСТРОЙ, но Ашен-Шугар был мрачен. Он размышлял. Что-то
беспокоило Правителя Орлиного Леса. Кровь Алгон-Кокуна, Тирана Долины Ветров
все еще ощущалась соленым привкусом на его губах, и его наложницы
принадлежали теперь Ашен-Шугару. И все же чего-то не хватало.
Он внимательно посмотрел на моредэльских танцовщиц, двигающихся в такт
музыке ради его забавы. Это было так, как и должно быть. Нет, недоставало
чего-то глубоко внутри Ашен-Шугара.
Аленгван, та, кого эльфы называли своей принцессой, его последняя
фаворитка, сидела на полу возле его трона, ожидая его желаний. Он едва
заметил ее прекрасное лицо и гибкое тело, одетое в шелк, что скорее
подчеркивало ее красоту, нежели скрывало ее.
- Тебя что-то заботит, господин? - еле слышно спросила она. Ее ужас
перед ним был так же плохо скрыт, как и ее тело.
Он посмотрел в сторону. Она заметила его нерешительность, этим она
заслужила смерть, но он убьет ее позже. В последнее время потребность в
плоти отступила: и удовольствие от постели, и от убийства. Теперь он думал о
своем неизвестном чувстве, призрачном и таком странном. Ашен-Шугар поднял
руку, и танцовщицы опустились на пол, прижавшись лбами к полу. Музыканты
прекратили играть, как показалось, прямо в середине ноты, и в пещере стало
тихо. Едва заметным движением руки он отпустил их, и они удалились из
огромного зала мимо могучего золотого дракона, Шуруги, который терпеливо
ожидал своего хозяина...
- ТОМАС, - РАЗДАЛСЯ ГОЛОС.
Глаза Томаса резко открылись. Рука Долгана лежала на плече молодого
человека.
- Пора. Ночь наступила. Ты спал, паренек.
Томас потряс головой, чтобы прояснить ее, и задержавшиеся образы ушли.
Живот вспучило, когда исчезло последнее мерцающее видение о воине в белом и
золотом, стоящем над окровавленным телом эльфийской принцессы.
Вместе с остальными он выполз из-под нависающей скалы, и они снова
пошли к реке. В лесу была тишина, и даже ночные птицы, казалось, были
осторожны, чтобы не выдать их местонахождения.
До реки они добрались без происшествий, только раз пришлось спрятаться,
пока проходил цуранийский патруль. Они пошли вдоль реки, впереди разведчик.
Через несколько минут он вернулся.
- Реку пересекает песчаная отмель.
Долган кивнул. Гномы тихо двинулись вперед и вошли в воду одной линией.
Томас с Долганом ждали, пока перейдут остальные. Когда последний гном вошел
в воду, выше по берегу раздался вопросительный оклик. Гномы замерли. Томас
быстро прошел вперед и неожиданно напал на часового цурани, пытающегося
разглядеть что-то в сумраке. Падая, человек вскрикнул, и где-то невдалеке
тоже раздался крик.
Томас увидел светильник, быстро приближающийся к нему, повернулся и
побежал. Он нашел Долгана, ожидающего на берегу и прокричал:
- Бегите! Они напали на нас.
Несколько гномов стояло в нерешительности, а Томас с Долганом с
брызгами вбежали в реку. Вода была холодная и быстро текла через отмель.
Томасу пришлось удерживать равновесие, чтобы его не снесло. Ему вода была
лишь по пояс, но гномам - почти что до подбородка. Они не смогут драться в
реке.
Когда первые солдаты цурани прыгнули в воду, Томас повернулся и стал
сдерживать их, чтобы гномы могли благополучно перебраться через реку. Два
цурани атаковали, и он уложил обоих. В реку прыгнуло еще несколько, и у него
остался лишь краткий миг, чтобы взглянуть на гномов. Они были уже почти на
противоположном берегу. Он заметил Долгана, на лице которого в свете
цуранийского фонаря ясно читалась беспомощность.
Томас снова атаковал солдат цурани. Четверо или пятеро пытались
окружить его, и лучшее, что ему удавалось сделать, - это сдерживать их.
Каждый раз, когда он пытался убить кого-то, он открывал себя с другой
стороны.
Звук новых голосов сказал ему, что всего через несколько мгновений силы
врага перевесят его силы. Он поклялся заставить их дорого заплатить и
внезапно ударил одного из солдат, разбив его щит и сломав руку. Человек с
криком упал.
Томас едва поймал ответный удар на щит. Мимо его уха что-то
просвистело, и цурани, крикнув, упал со стрелой торчащей из груди. Воздух
тут же наполнился стрелами. Еще несколько цурани упало, а остальные отошли
назад. Все солдаты, что были в воде, умирали прежде, чем достигали берега.
- Быстрее, - позвал голос. - Они ответят в том же духе.
В подтверждение этому предупреждению мимо лица Томаса пролетела стрела
с другой стороны. Он поспешил к другому берегу. Цуранийская стрела ударила
его по шлему, и он споткнулся. Когда он выровнялся, другая попала ему в
ногу. Он упал вперед и почувствовал под собой песчаную почву берега реки.
Протянулись руки и бесцеремонно потащили его.
Он почувствовал головокружение и услышал голос:
- Они отравляют свои стрелы. Мы должны... - остальное утонуло во тьме.
ТОМАС ОТКРЫЛ ГЛАЗА. В первое мгновенье он не имел ни малейшего понятия
о том, где находится. Голова кружилась, а во рту было сухо. Над ним
вырисовалось чье-то лицо, рука приподняла его голову, а к губам поднесли
воду. Он жадно выпил, почувствовав себя после этого гораздо лучше. Слегка
повернув голову, он увидел двух людей, сидящих рядом. На мгновенье он
испугался, что его захватили, но потом увидел, что эти двое были в
темно-зеленых кожаных туниках.
- Ты был очень болен, - сказал тот, который дал ему воды. Тут Томас
понял, что это были эльфы.
- Долган? - прохрипел он.
- Гномов отвели на совет с нашей госпожой. Мы не могли рисковать
двигать тебя, опасаясь яда. У этих чужеземцев есть неизвестный нам яд,
быстро убивающий. Мы лечим от него, как можем, но раненые умирают так же
часто, как и выживают.
Он почувствовал, что силы медленно возвращаются к нему.
- Как долго?
- Три дня. Ты болтался на грани смерти с тех пор, как мы выловили тебя
из реки. Мы отнесли тебя как могли дальше.
Томас огляделся и увидел, что был раздет и лежал под одеялом в укрытии,
сооруженном из веток деревьев. Он почуял запах пищи, готовящейся на костре и
увидел котел, из которого и шел вкусный аромат. Эльф заметил это и махнул
рукой, чтобы миску поднесли.
Томас сел. Голова его покружилась мгновенье. Ему дали большой кусок
хлеба, и он стал им пользоваться вместо ложки. Еда была вкусной, и каждый
кусочек, казалось, наполнял его все возрастающей силой. Пока он ел, он
осмотрел остальных сидящих рядом. Два молчаливых эльфа смотрели на него без
выражения, и только тот, что говорил, проявлял знаки гостеприимства.
- Что насчет врага?
Эльф улыбнулся.
- Чужеземцы все еще боятся пересекать реку. Здесь наша магия сильнее,
им здесь неуютно и кажется, что они заблудились. Ни один чужеземец еще не
достиг нашего берега, вернувшись при этом назад.
Томас кивнул. Когда он закончил есть, то почувствовал себя удивительно
хорошо. Он попытался встать, и обнаружил, что его лишь слегка шатает. Через
несколько шагов он почувствовал, как сила возвращается в члены и что рана на
ноге уже исцелилась. Несколько минут он разминался и избавлялся от
окоченения после трех дней лежания на земле, после чего оделся.
- Ты принц Калин. Я помню тебя. Ты был при дворе герцога.
Калин улыбнулся в ответ.
- А я - тебя, Томас из Крайди, хотя ты и сильно изменился за год. Эти
двое - Галейн и Алгевинс. Если ты в состоянии, мы можем присоединиться к
твоим друзьям при дворе королевы.
Томас улыбнулся.
- Пойдем.
Они свернули лагерь и тронулись в путь. Сначала они двигались медленно,
давая Томасу много времени, чтобы примериться к ходьбе, но через некоторое
время стало очевидно, что он легко отделался в своей недавней схватке со
смертью.
Вскоре четыре силуэта бежали сквозь деревья. Томас, несмотря на
доспехи, поддерживал темп. Эльфы вопросительно глядели друг на друга.
Они бежали большую часть послеполуденного времени, потом остановились.
- Какое чудное место! - сказал Томас, оглядев лес вокруг.
- Большинство из твоего народа не согласилось бы с тобой, - сказал
Галейн. - Они находят этот лес пугающим, полным странных форм и страшных
звуков.
Томас рассмеялся.
- Большинству людей не хватает воображения, или у них его слишком
много. Этот лес тихий и спокойный. Это самое спокойное место, что я знаю.
Эльфы не сказали ничего, но на лице Калина выступило легкое удивление.
- Нам лучше двигаться дальше, если мы хотим добраться до Эльвандара до
наступления темноты.
Когда наступила ночь, они добрались до огромной поляны. Томас
остановился и замер, очарованный зрелищем, открывшимся перед ним. Гигантские
деревья, по сравнению с которыми любые воображаемые дубы казались
карликовыми, были связаны изящными арочными мостами из ветвей, по которым
эльфы переходили со ствола на ствол. Томас посмотрел вверх: стволы
поднимались и терялись в море листвы и ветвей. Листья были темно-зелеными,
но тут и там встречались деревья с золотой, серебряной или даже белой
листвой, сверкающей огнями. Мягкий свет пропитывал все вокруг, и Томас стал
гадать, бывает ли здесь когда-нибудь действительно темно.
Калин положил руку Томасу на плечо и сказал просто:
- Эльвандар.
Они поспешили через лужайку, и Томас увидел, что эльфийский город был
даже больше, чем он сначала вообразил. Он уходил во все стороны и должен был
быть больше мили в поперечнике. Томас дивился этому волшебному месту и
приходил от него в восторг.
Они дошли до лестницы, вырезанной в стволе дерева, которая взвивалась
вверх, к ветвям. Они пошли по ступеням, и Томас снова ощутил радость, словно
неистовство, овладевавшее им в бою находило отклик и в мягкой стороне его
характера.
Они взбирались вверх, мимо больших ветвей, служивших эльфам дорогой,
Томас увидел вокруг эльфийских мужчин и женщин. Многие мужчины носили боевые
одежды, как его проводники, но многие были в длинных изящных одеяниях или
ярких туниках. Женщины все были красивыми, волосы их были очень длинными, в
отличие от леди герцогского двора. У многих в волосах были сверкающие
драгоценные камни. Все были высокие и изящные.
Они достигли гигантской ветки и сошли с лестницы. Калин начал было
предупреждать его, чтобы он не смотрел вниз, потому что он знал, что у людей
были трудности на высоких дорожках, но Томас стоял у края, глядя вниз и не
показывая признаков неудобства или головокружения.
- Удивительное место, - сказал он. Трое эльфов обменялись
вопросительными взглядами, но не произнесли ни слова.
Они снова тронулись и когда дошли до перекрещивающихся ветвей, два
эльфа повернули, оставив Томаса с Калином идти вдвоем. Они заходили все
глубже и глубже. Томас чувствовал себя на ветвях так же уверенно, как эльф.
Вскоре они дошли до большой поляны. Здесь круг деревьев образовывал двор
эльфийской королевы. Сотни веток встречались и сливались в огромную
площадку. Агларанна сидела на деревянном троне, окруженная придворными. Один
человек, одетые в серые одежды Наталских Следопытов, стоял рядом с
королевой, сверкая в ночном свете темной кожей. Это был самый высокий
человек, которого Томас когда-либо видел, и молодой человек понял, что это,
должно быть, Длинный Леон, следопыт, о котором говорил Гримсворт.
Калин провел Томаса на середину лужайки и представил королеве
Агларанне. Она выказала легкое удивление, увидев молодого человека в белом и
золотом, но быстро взяла себя в руки. Своим низким голосом она
поприветствовала Томаса в Эльвандаре и предложила оставаться здесь, сколько
он желает.
Придворные разошлись, и к Томасу подошел Долган.
- Ну, паренек, рад видеть тебя здоровым. Мы оставили тебя колеблясь. Я
очень не хотел так делать, но я думаю, ты понимаешь. Мне нужно было получить
сведения о бое возле Каменной Горы.
Томас кивнул.
- Я понимаю. Какие новости?
Долган покачал головой.
- Боюсь, плохие. Мы отрезаны от своих собратьев. Я думаю, мы на время
останемся с эльфами, а мне не особо нравятся эти высоты.
В ответ на это Томас расхохотался. Долган улыбнулся, потому что он
впервые слышал этот звук, с тех пор как мальчик получил в дар доспехи
дракона.
16. НАБЕГ
Телеги трещали под тяжестью груза.
Кнуты щелкали, а колеса скрипели - рогатый скот тащил свое бремя по
дороге по направлению к песчаному берегу. Арута, Фэннон и Лиам ехали на
лошадях перед солдатами, охраняющими телеги, движущиеся от замка к берегу.
За телегами следовала оборванная толпа горожан. Многие несли тюки или тащили
тачки, следуя за сыновьями герцога к ожидающим их кораблям.
Они свернули на дорогу, ответвляющуюся от городской, и Арута обвел
взглядом развалины. Когда-то процветающий город Крайди был теперь покрыт
едкой голубой дымкой. В утреннем воздухе раздавались звуки молотов и пил:
рабочие пытались починить, что было возможно.
Два дня назад на закате цурани совершили на город набег. Они пробежали
по городу, подавив немногочисленных стражников на постах, прежде чем
испуганные женщины, старики и дети подняли тревогу. Чужаки, причиняя
беспорядки, пронеслись по городу, не останавливаясь до самой пристани, где
они подожгли три корабля. Два из них сильно пострадало. Поврежденные корабли
уже ковыляли к Карсу, а неповрежденные были переведены вдоль берега на их
настоящее местоположение к северу от Печали Моряка.
Цурани подожгли большую часть прибрежных построек, но, хотя они и были
повреждены, их все же можно было отремонтировать. Огонь добрался до самого
сердца города, причинив там тяжелейшие потери. Здание
Мастеров-ремесленников, два постоялых двора и дюжины построек поменьше были
теперь лишь тлеющими руинами. Почерневшие деревяшки, разбитая черепица и
обожженные камни отмечали их местоположение. Прежде чем огонь был взят под
контроль сгорела треть Крайди.
Арута тогда стоял на стене, наблюдая за адским мерцанием от
распространяющегося огня, отражающимся на облаках над городом. Потом он с
первым светом вывел гарнизон наружу, но цурани к тому времени уже исчезли в
лесу.
Арута все еще горячился, вспоминая об этом. Фэннон посоветовал Лиаму не
выпускать гарнизон до рассвета, боясь, что это была уловка для того, чтобы
открыли ворота замка или чтобы заманить гарнизон в лес, где в засаде ждала
еще большая сила, и Лиам присоединился к мнению старого Мастера Мечей. Арута
был уверен, что он смог бы предотвратить значительную часть причиненного
урона, если бы ему позволили выгнать цурани тотчас же.
Он задумавшись ехал по дороге, идущей вдоль берега. Вчера прибыл приказ
для Лиама покинуть Крайди. Адъютант герцога был убит, а этой весной
начинался уже третий год войны, и герцог хотел, чтобы Лиам присоединился к
нему в лагере в Ябоне. По каким-то причинам, которых Арута не понимал,
герцог Боррик не отдал командование ему, как ожидалось, а вместо этого
назвал командиром гарнизона Мастера Мечей Фэннона. Но, подумал младший
принц, по крайней мере, Фэннон без прикрытия Лиама уже не сможет так
свободно мной распоряжаться. Он слегка качнул головой, словно пытаясь
стряхнуть раздражение. Он любил брата, но желал, чтобы Лиам проявлял больше
готовности отстаивать свои права. С начала войны Лиам командовал в Крайди,
но все решения принимал именно Фэннон. Теперь у него было как влияние, так и
должность.
- Задумался, братец?
Лиам придержал лошадь и теперь ехал рядом с Арутой. Тот покачал головой
и чуть улыбнулся.
- Просто завидую тебе.
Лиам улыбнулся младшему брату самой теплой своей улыбкой.
- Я знаю, что ты тоже хочешь ехать, но приказ отца был ясен. Ты нужен
здесь.
- Как я могу быть нужен, если каждое мое предложение игнорируется?
- Ты все еще расстроен решением отца назначить Фэннона командиром
гарнизона, - примирительным тоном сказал Лиам.
Арута сурово взглянул на брата.
- Я сейчас в том возрасте, в котором был ты, когда отец назначил тебя
командиром в Крайди. Отец в моем возрасте был главнокомандующим и вторым
рыцарем-генералом Запада и лишь через четыре года был назначен Королевским
Хранителем Запада. Дед доверял ему достаточно, чтобы поручить ему полное
командование.
- Отец не дед, Арута. Вспомни, дед вырос в то время, когда мы здесь в
Крайди еще воевали, усмиряя недавно покоренные земли. Он вырос в войне. Отец
же нет. Он изучил все свое военное искусство в Долине Снов, против Кеши, а
не защищая свой дом, как дед. Времена меняются.
- Да еще как меняются, брат, - сухо сказал Арута. - Ни дед, ни его отец
до него, не сидели бы за безопасными стенами. За два года войны мы не
предприняли ни одного обширного наступления против цурани. Мы не можем
продолжать позволять им диктовать нам свои условия ведения войны, или они
наверняка одержат победу.
Лиам заботливо взглянул на брата.
- Арута, я знаю, что ты с нетерпением ожидаешь прогнать врага, но
Фэннон прав, говоря, что мы не смеем рисковать гарнизоном. Мы должны
держаться здесь и защищать то, что у нас есть.
Арута бросил быстрый взгляд на оборванных горожан позади них.
- Я скажу им, как хорошо они защищены, - с горечью сказал он.
- Я знаю, что ты винишь меня, брат. Если бы я последовал твоему совету,
а не Фэннона...
Арута утратил свой резкий тон.
- Это не твоя вина, - признал он. - Старик Фэннон просто осторожен. Он
тоже придерживается того мнения, что достоинство солдата измеряется
количеством седины в его бороде. Я все еще лишь мальчик герцога. Боюсь, с
моими мнениями теперь будут быстро расправляться.
- Обуздай свое нетерпение, юноша, - сказал он, изображая серьезность.
- Возможно, между твоей смелостью и осторожностью Фэннона будет взят
безопасный средний курс, - рассмеялся Лиам.
Арута всегда находил смех брата заразительным и не смог теперь подавить
ухмылку.
- Возможно, Лиам, - смеясь сказал он.
Они вышли на берег, где ждали баркасы, чтобы отвезти беженцев на
корабли, стоящие на якоре на некотором расстоянии от берега. Капитаны не
хотели возвращаться на пристань, пока они не были уверены, что их корабли не
подвергнутся атаке вновь, так что покидающим город горожанам пришлось, чтобы
взойти на лодки, немного пройти по воде. Мужчины и женщины побрели по ней,
держа узлы с вещами и маленьких детей над головой. Дети постарше радостно
плавали, превратив это событие в развлечение. Было много слезных
расставаний, потому что большинство мужчин оставались ремонтировать
сгоревшие дома и служить ополченцами в герцогской армии. Уезжавших женщин,
детей и стариков, корабли вдоль берега должны были отвезти в Тулан, самый
южный город герцогства, пока еще не тронутый ни цурани, ни приходящими в
возбуждение в Зеленом Сердце Темными Братьями.
Лиам и Арута слезли с лошадей, и солдат принял у них поводья. Братья
наблюдали, как солдаты осторожно загружали клетки с почтовыми голубями в
единственный баркас, вытащенный на берег. Птиц через Пролив Тьмы отвезут в
герцогский лагерь. Голуби, приученные летать в лагерь были на пути в Крайди,
и с их прибытием какая-то часть ответственности за доставку информации в
герцогский лагерь и из него будет снята с Мартина Лонгбоу с его следопытами
и с наталцев. Это был первый год, когда выращенные в лагере зрелые голуби
(это было необходимо, чтобы развить домашний инстинкт), были доступны.
Скоро груз и беженцы были загружены, и Лиаму настало время уезжать.
Фэннон сухо и формально попрощался с ним, но видно было, что старый Мастер
Мечей беспокоится за старшего сына герцога. Не имея собственной семьи,
Фэннон был для мальчишек чем-то вроде дяди, когда они росли, лично обучая их
фехтованию, починке доспехов и теориям военного ремесла. Он стоял в
официальной позе, но оба брата видели под ней искреннюю привязанность к ним.
Когда Фэннон отошел, братья обнялись.
- Позаботься о Фэнноне, - сказал Лиам.
Арута удивленно взглянул на него.
Лиам ухмыльнулся.
- Я даже думать не хочу, что здесь случится, если отец еще раз обойдет
тебя и назначит командиром гарнизона Алгона.
Арута охнул и рассмеялся вместе с братом. Как Мастер Конюший, Алгон был
формально вторым по командованию после Фэннона. Все в замке питали к нему
искреннюю привязанность и глубоко уважали его за обширные знания о лошадях,
но все признавали его общий недостаток знаний обо всем кроме лошадей. После
двух лет войны он все еще не принимал мысль о том, что враги явились из
другого мира. Это вызывало у Талли бесконечное раздражение.
Лиам зашел в воду, где два матроса держали для него баркас.
- И позаботься о нашей сестре, Арута, - крикнул он через плечо.
Арута сказал, что позаботится. Лиам прыгнул в баркас рядом с
драгоценными голубями и лодку оттолкнули с берега. Некоторое время Арута
наблюдал, как лодка, удаляясь, уменьшается.
Арута медленно подошел к солдату, который держал его скакуна. Он
остановился, чтобы взглянуть на берег. К югу возвышались скалы, выше всех -
Печаль Моряка на фоне утреннего неба. Арута про себя проклял тот день, когда
цуранийский корабль разбился об эти скалы.
КАРЛАЙН СТОЯЛА НА вершине южной башни замка, глядя на горизонт и
заворачиваясь в плащ от морского бриза. Она осталась в замке, попрощавшись с
Лиамом раньше, и не хотела ехать на берег. Она предпочитала, чтобы ее страхи
не затуманили радости Лиама тому, что он присоединиться в лагере герцогов к
отцу. Много раз за последние два года она упрекала себя за такие чувства. Ее
мужчины были солдатами, с детства обученными для войны. Но с тех пор как
Крайди достигла весть о пленении Пага, она стала бояться за них.
Услышав женское покашливание, Карлайн повернулась. Леди Глайнис, верная
спутница принцессы в последние четыре года, слегка улыбнулась и кивнула в
сторону вновьприбывшего, появившегося из люка, ведущего вниз.
Из люка вылез Роланд. За последние два года он вырос еще и был теперь
так же высок, как Арута. Он все еще был тонок, но его мальчишеские черты
становились мужскими.
- Ваше высочество, - сказал он, поклонившись.
Ответив кивком на приветствие, Карлайн махнула рукой леди Глайнис,
чтобы та оставила их наедине. Глайнис спустилась по лестнице в башню.
- Ты не поехал с Лиамом на берег? - тихо спросила Карлайн.
- Нет, ваше высочество.
- Ты говорил с ним перед тем, как он уехал?
Роланд отвел взгляд в сторону горизонта.
- Да, ваше высочество, хотя я должен признать, что нахожусь в скверном
настроении по поводу его отъезда.
Карлайн понимающе кивнула.
- Потому что ты должен остаться.
- Да, ваше высочество, - с горечью в голосе сказал он.
- Почему так официально, Роланд? - мягко спросила она.
Роланд посмотрел на принцессу, семнадцати лет после этого последнего
дня летнего солнцестояния. Больше уже не раздражительная маленькая девочка,
склонная к вспышкам характера, она теперь превращалась в красивую задумчивую
девушку. Мало кто в замке не знал о многих ночах рыданий, исторгнутых
Карлайн, после того как новости о Паге достигли замка. После почти что
недели одиночества Карлайн вышла изменившейся, более подавленной и менее
своевольной. Никаких признаков ее самочувствия видно не было, но Роланд
знал, что шрам в ее душе остался.
Помолчав мгновенье, Роланд сказал:
- Ваше высочество, когда... - он замолчал. - Это не имеет значения.
Карлайн положила руку ему на плечо.
- Роланд, что бы ни случилось, мы всегда были друзьями.
- Мне приятно думать, что это правда.
- Тогда скажи мне, почему между нами выросла стена.
Роланд вздохнул, и в его ответе не было даже намека на его обычное
шаловливое настроение.
- Если выросла, Карлайн, то это не моих рук дело.
Тут блеснула вспышка ее прежнего характера и она резко спросила:
- Значит, я творец этого отчуждения?
В голосе Роланда прорвался гнев.
- Да, Карлайн! - он пропустил руку через волнистые каштановые волосы. -
Помнишь тот день, когда я подрался с Пагом? День пред самым его отъездом.
На имя Пага она напряглась.
- Да, я помню, - натянуто сказала она.
- Ну, это было глупо, это было по-мальчишески, та драка. Я сказал ему,
что если когда-нибудь он причинит тебе вред, я изобью его. Он говорил тебе?
В ее глазах появилась непрошенные слезы.
- Нет, он никогда не упоминал об этом, - тихо сказал она.
Роланд посмотрел на красивое лицо, которое он любил столько лет.
- По крайней мере, тогда я знал своего соперника, - он понизил голос, и
гнев исчез. - Мне нравится думать, что тогда, в конце, он и я были крепкими
друзьями. И все-таки я обещал, что не оставлю попыток завоевать твое сердце.
Карлайн, дрожа, поплотнее завернулась в плащ, хотя было и не так
холодно. Внутри она испытывала противоречивые смущающие чувства.
- Почему ты остановился, Роланд? - сказала она дрожа.
Внутри Роланда внезапно взорвался резкий гнев. Впервые он потерял маску
остроумия и манер перед принцессой.
- Потому что я не могу бороться с памятью, Карлайн, - ее глаза широко
раскрылись, и по щекам побежали слезы. - С другим человеком из плоти я могу
столкнуться, но с этой тенью из прошлого я схватиться не могу, - в слова
влился горячий гнев. - Он мертв, Карлайн. Мне жаль, что это так; он был моим
другом, и я скучаю по нему, но я отпустил его. Паг мертв. Пока ты не
признаешь, что это правда, ты живешь с ложной надеждой.
Она поднесла руку ко рту ладонью наружу, глядя на него с молчаливым
несогласием. Внезапно она повернулась и ушла вниз по ступеням.
Оставшись один, Роланд поставил локти на холодные камни башенной стены.
Держа голову в своих руках, он произнес:
- Ох, каким же дураком я стал!
- ПАТРУЛЬ! - ПРОКРИЧАЛ СТРАЖНИК с замковой стены. Арута и Роланд
повернулись. Они наблюдали за тем, как солдаты инструктируют ополченцев
близлежащих деревень.
Они дошли до ворот, и патруль медленно заехал внутрь: двенадцать
грязных, уставших всадников, и Мартин Длинный Лук с двумя следопытами. Арута
поприветствовал Егеря и спросил:
- Что у вас там?
Он показал на трех человек в серых балахонах, стоящих между линиями
всадников.
- Пленники, ваше высочество, - ответил охотник, опершись на свой лук.
Когда другие стражники подошли занять позицию вокруг пленников, Арута
отпустил их и сам подошел к ним. Когда он подошел на расстояние протянутой
руки, все трое упали на колени, прижавшись лбами к грязной земле.
Арута в удивлении поднял брови.
- Я никогда не видел таких, как эти.
Длинный Лук согласно кивнул.
- У них не было доспехов, и они не пытались ни драться, ни убежать,
когда мы их нашли в лесу. Они делали как сейчас, только еще что-то
бормотали, как уличные торговки.
- Приведи отца Талли, - сказал Арута Роланду. Он, может быть, сможет
сказать что-нибудь на их языке.
Роланд заторопился прочь, чтобы найти священника. Длинный Лук отпустил
следопытов, направившихся к кухне. Солдат был послан найти Мастера Мечей
Фэннона и сообщить ему о пленниках.
Через несколько минут вернулся Роланд с отцом Талли. Старый жрец
Асталона был одет в темно-синюю, почти черную рясу, и, взглянув на него, три
пленника зашептались. Когда Талли взглянул в их направлении, они замолчали.
Арута с удивлением посмотрел на Лонгбоу.
- Что у нас тут? - спросил Талли.
- Пленники, - ответил Арута. - А так как ты единственный человек здесь,
кто имел дело с их языком, я подумал, ты можешь что-нибудь из них вытянуть.
- Я мало помню из моего контакта разумов с цурани Зомичем, но я
попытаюсь.
Священник что-то отрывисто произнес, и все три пленника заговорили
разом. Тот, который был посередине, что-то резко сказал товарищам, и они
замолчали. Он был низок, как остальные, но крепко сложен. Волосы были
каштановыми, кожа смуглой, но глаза, к удивлению, зеленые. Он медленно
заговорил с Талли. Его тон был несколько менее почтительным, чем у его
спутников.
Талли покачал головой.
- Не могу быть уверен, но думаю, что он желает узнать, являюсь ли я
Великим этого мира.
- Великим? - спросил Арута.
- Умирающий солдат был в благоговении перед человеком на борту,
которого он называл "Великим". Я думаю, это был титул, а не что-то частное.
Возможно, Калган был прав в подозрении, что этот народ благоговеет перед
магами или священниками.
- Кто эти люди? - спросил принц.
Талли снова отрывисто заговорил с ними. Человек посередине стал
медленно отвечать, но через мгновение Талли оборвал его движением руки.
- Это рабы, - сказал он Аруте.
- Рабы?
До сих пор не было контактов ни с какими цурани, кроме воинов. Это было
что-то вроде открытия, что они использовали рабство. Хоть и не в диковинку в
Королевстве, рабство не было широко распространено и было ограничено
осужденными преступниками. На Дальнем Побережье его вообще не существовало.
Аруте эта идея казалась странной и отвратительной. Люди могли рождаться на
низкой ступени общества, но даже последний крепостной имел права, которые
дворянство должно было уважать и защищать. Рабы же были собственностью.
- Скажи им подняться, ради милосердия, - сказал Арута с отвращением.
Талли заговорил и люди медленно поднялись. Двое с краю оглядывались,
как испуганные дети. Третий стоял спокойно, лишь слегка опустив глаза. Талли
снова задал ему вопрос. Понимание их языка возвращалось к нему.
Центральный человек что-то долго говорил, а когда закончил, Талли
сказал:
- Их назначили работать возле реки. Они говорят, что их лагерь разорил
лесной народ - думаю, он имеет в виду эльфов - и коротышки.
- Гномы, нет сомнений, - добавил Лонгбоу с усмешкой.
Талли бросил на него испепеляющий взгляд. Лесник просто продолжал
улыбаться. Мартин был одним из немногих молодых людей в замке, кого старый
жрец никогда не мог испугать, даже до того, как Мартин стал приближенным
герцога.
- Как я говорил, - продолжил священник, - эльфы и гномы разорили их
лагерь. Они убежали, боясь, что будут убиты. Несколько дней они бродили по
лесу, пока патруль не подобрал их этим утром.
- Этот парень посередине, кажется, немного отличается от других.
Спроси, почему это так.
Талли что-то медленно сказал человеку. Когда он закончил отвечать,
Талли заговорил с некоторым удивлением.
- Он говорит, его зовут Тчакачакалла. Он раньше был цуранийским
офицером!
- Это может оказаться очень удачным, - сказал Арута. - Если он
согласится сотрудничать, мы можем наконец узнать что-нибудь о враге.
Из замка показался Мастер Мечей Фэннон и поспешил к Аруте.
- Что у вас тут? - спросил командир крайдийского гарнизона. Арута
объяснил все, что он знал о пленниках, и когда он закончил, Фэннон сказал:
- Хорошо, продолжайте допрашивать. - Спроси его, как получилось, что он
стал рабом, - сказал Арута Талли.
Без тени смущения Тчакачакалла рассказал свою историю. Когда он
закончил, Талли стоял качая головой.
- Он был Командиром Ударного Отряда. Чтобы угадать, чему это звание
соответствует в наших армиях, может понадобиться некоторое время, но я
думаю, он был по меньшей мере рыцарем-лейтенантом. Он говорит, его люди были
разбиты в одном из ранних боев, и его "дом" потерял много чести. Кто-то,
кого он называет Воеводой не дал ему разрешения взять свою жизнь. Вместо
этого его сделали рабом, чтобы он искупил вину.
Роланд присвистнул.
- Его люди отступили, а он был в ответе за это.
- Не одному графу, не преуспевшему в командовании, его герцог
приказывал служить с одним из приграничных баронов на севере, - сказал
Длинный Лук.
Талли бросил на Мартина с Роландом злобный взгляд.
- Вы закончили?
Он обратился к Аруте с Фэнноном:
- Из того, что он говорит, ясно, что его лишили всего. Он может
оказаться нам полезным.
- Это может быть каким-то трюком. Мне не нравятся его взгляды, - сказал
Фэннон.
Голова человека поднялась, и он сузившимися глазами посмотрел на
Фэннона. У Мартина отвисла челюсть.
- Во имя Килиан! Мне кажется, он понимает, что ты сказал.
Фэннон встал прямо перед Тчакачакаллой.
- Ты понимаешь меня?
- Немного, господин, - он говорил с сильным акцентом и немного
нараспев, что было чуждо королевском наречию. - Много королевских рабов на
Келеване. Знать немного королевское наречие.
- Почему ты не говорил раньше? - спросил Фэннон.
Без признаков каких либо эмоций он ответил:
- Не приказано. Рабы подчиняются. Не... - он повернулся к Талли и
проговорил несколько слов.
- Он говорит, что раб не должен проявлять инициативу, - сказал Талли.
- Талли, ты думаешь, ему можно доверять? - спросил Арута.
- Не знаю. Его история странная, но они по нашим меркам вообще странный
народ. Мой контакт разумов с умирающим солдатом показал мне многое, чего я
до сих пор не понимаю.
Талли что-то сказал человеку.
Цурани обратился к Аруте.
- Тчакачакалла говорит, - подыскивая слова он произнес:
- Я Ведевайо. Мой дом, моя семья. Мой клан Хунзан. Старый, много чести.
Теперь раб. Нет дома, нет клана, нет Цурануанни. Нет чести. Рабы
подчиняются.
- Кажется, я понимаю, - сказал Арута. - Если ты пойдешь обратно к
цурани, что с тобой случится?
- Может, быть рабом. Может, быть убитым. Все равно, - сказал
Тчакачакалла.
- А если ты останешься здесь?
- Быть рабом, быть убитым? - он пожал плечами, не выказывая
озабоченности этим вопросом.
- Мы не держим рабов, - медленно произнес Арута. - Что бы ты сделал,
если бы мы тебя освободили?
Проблеск какой-то эмоции отразился на лице раба. Он повернулся к Талли
и быстро заговорил.
- Он говорит, что такая вещь в его мире невозможна. Он спрашивает,
можешь ли ты сделать такую вещь.
Арута кивнул. Тчакачакалла показал на своих спутников.
- Они работают. Они всегда рабы.
- А ты? - спросил Арута.
Тчакачакалла пристально посмотрел на принца и заговорил с Талли, не
отрывая глаз от Аруты.
- Он перечисляет свою родословную. Он говорит, что он Тчакачакалла,
Командир Ударного Отряда из Ведевайо клана Хунзан. Его отец был Командиром
Войска, а его прадед - Воеводой клана Хунзан. Он сражался с честью, и только
однажды потерпел неудачу в исполнении своего долга. Теперь он лишь раб, без
семьи, без клана, без нации и без чести. Он спрашивает, намереваешься ли ты
вернуть ему его честь.
- Если придут цурани, что ты сделаешь? - спросил Арута.
Тчакачакалла показал на своих спутников.
- Эти люди рабы. Придут цурани, они не делают ничего. Ждут. Идут с... -
он и Талли обменялись короткими фразами, и Талли снабдил его словом, которое
он хотел, - ...победителями. Они идут с победителями, - он посмотрел на
Аруту, и его глаза ожили. - Ты делаешь Тчакачакаллу свободным. Тчакачакалла
будет твоим человеком, повелитель. Отдаст жизнь, если скажешь. Будет драться
с цурани, если скажешь.
- Красивая история, - сказал Фэннон. - Вероятнее всего, он шпион.
Крепко сложенный цурани сурово взглянул на Фэннона, после чего внезапно
шагнул к нему и прежде, чем кто-либо мог отреагировать, вытащил нож Фэннона
из-за его пояса.
Лонгбоу вытащил нож на миг позже, меч Аруты выходил из ножен. Роланд и
другие солдаты - еще через мгновенье. Цурани не сделал угрожающего жеста, а
просто подбросил нож, перевернув его и протянул его Фэннону рукояткой
вперед.
- Господин считать Тчакачакаллу врагом? Господин убивать. Давайте
смерть воина, верните честь.
Арута вернул меч в ножны и взял нож из рук Тчакачакаллы.
- Нет, мы не убьем тебя, - сказал он, возвращая нож Фэннону
Он повернулся к Талли:
- Я думаю, он может оказаться полезным. Сейчас я склонен поверить ему.
Фэннон был не совсем доволен.
- Он может быть очень умным шпионом, но ты прав. Не будет вреда, если
мы за ним внимательно понаблюдаем. Отец Талли, почему бы вам не отвести этих
людей в казармы и не посмотреть, что от них можно узнать. Я скоро подойду.
Талли заговорил с тремя рабами и показал им, что они должны следовать
за ним. Два робких раба тронулись немедленно, но Тчакачакалла преклонил
колени перед Арутой. Он быстро заговорил на языке цурани; Талли переводил.
- Он только что потребовал, чтобы ты либо убил его, либо сделал своим
человеком. Он спросил, как человек может быть свободным без дома, клана или
чести. В его мире такие люди называются серыми воинами и не имеют чести.
- У нас все не так, как у вас, - сказал Арута. - Здесь человек может
быть свободным без семьи или клана и все-таки иметь честь.
Тчакачакалла, слушая, немного нагнул голову, потом кивнул. Он поднялся
и сказал:
- Тчакачакалла понимает, - потом с ухмылкой добавил:
- Скоро я быть твоим человеком. Хороший повелитель нужно хороший воин.
Тчакачакалла хороший воин.
- Талли, отведи их и узнай, сколько Тчак...Тчакал... - Арута
рассмеялся. - Я не могу это выговорить.
- Если будешь тут служить, - сказал он рабу, - тебе нужно имя, как в
Королевстве.
Раб огляделся и кратко кивнул.
- Назови его Чарльзом, - сказал Длинный Лук. - Не могу припомнить более
похожего имени.
- Хорошее имя, как и другие, - сказал Арута. - С этого мгновенья ты
будешь зваться Чарльз.
- Тчарльз? - повторил вновь названный раб. Он пожал плечами и кивнул.
Без дальнейших слов он пошел рядом с отцом Талли, который повел рабов к
казармам.
- Что вы об этом думаете? - спросил Роланд, когда три раба исчезли за
углом.
- Время покажет, обманули ли нас, - сказал Фэннон.
Длинный Лук рассмеялся.
- Я буду послеживать за Чарльзом, Мастер Мечей. Он крепкий парень. Он
бежал с хорошей скоростью, когда мы их сюда вели. Может быть, я из него
сделаю следопыта.
- Пройдет некоторое время, прежде чем я смогу спокойно выпускать его за
стены замка, - перебил Арута.
- Где ты нашел их? - спросил Фэннон у Лонгбоу.
- К северу, на берегу притока реки, Чистого Ручья. Мы шли по следам
большой группы воинов, двигающихся к берегу моря.
Фэннон немного подумал.
- Гардан ведет еще один патруль где-то там. Возможно, он заметит их, и
мы узнаем, что ублюдки замышляют в этом году, - без дальнейших слов он
направился к замку.
Мартин рассмеялся.
- Что тебя так рассмешило, Мастер Егерь? - удивленно спросил Арута.
Мартин покачал головой.
- Одна вещица. Сам Мастер Мечей. Он никому не скажет, но я готов
держать пари, что он отдаст все, что имеет, чтобы твой отец вернулся и
принял командование. Он хороший солдат, но не любит ответственности.
Арута смотрел на спину уходящего Мастера Мечей.
- Я думаю, ты прав, Мартин, - сказал он задумчиво. - Я в последнее
время был не в ладах с Фэнноном. Я упустил из виду тот факт, что он вовсе не
просил об этом назначении.
- Предложение, Арута, - сказал Мартин, понизив голос.
Арута кивнул. Мартин показал на Мастера Мечей.
- Если вдруг что-нибудь случится с Фэнноном, быстро назначь другого
Мастера Мечей; не жди позволения отца. Потому что если ты будешь ждать, то
командование примет Алгон, а он дурак.
Арута напрягся, услышав предположение Егеря, а Роланд попытался
предостерегающим взглядом показать Мартину, чтобы тот замолчал.
- Я думал, ты друг Мастера Конюшего, - холодно сказал Арута.
Мартин улыбнулся с оттенком насмешливости в глазах.
- Точно, друг, как и все остальные обитатели замка. Но любой, кого ты
спросишь, скажет тебе то же: убери его лошадей, и Алгон - посредственный
мыслитель.
Раздраженный тоном Мартина, Арута спросил:
- И кто должен занять его место? Егерь?
Мартин рассмеялся с такой открытой и ясной забавой над этой мыслью, что
Арута стал уже меньше сердиться на его предложение.
- Я? - сказал Егерь. - Упаси небеса, ваше высочество. Я простой
охотник, не более. Нет, если будет нужда, назначь Гардана. Он самый лучший
солдат в Крайди, намного лучше остальных.
Арута знал, что Мартин прав, но поддался нетерпению.
- Хватит. С Фэнноном все в порядке, и я верю, что это так и останется.
Мартин кивнул.
- Да хранят его боги... и всех нас. Простите меня, пожалуйста, но это
была беглая озабоченность. Теперь, с позволения вашего высочества, я не ел
горячей еды неделю.
Арута махнул рукой, показывая, что он может идти, и Мартин направился к
кухне.
- В одном он не прав, Арута, - сказал Роланд.
Арута стоял сложив руки на груди, глядя, как Лонгбоу поворачивает за
угол.
- В чем, Роланд?
- Этот человек намного больше, чем простой охотник, которым он
притворяется.
Арута немного помолчал.
- Да, это так. Что-то в Мартине Лонгбоу всегда меня тревожило, хотя я и
не видел в нем недостатков.
Роланд рассмеялся.
- А тебя что так рассмешило, Роланд?
Роланд пожал плечами.
- Только то, что многие думают, что вы с ним очень похожи.
Арута злобно посмотрел на Роланда. Тот покачал головой.
- Часто говорят, что нас больше всего задевает то, что мы видим себя в
других. Это правда, Арута. В вас обоих есть этот резкий юмор, почти что
насмешка, и ни один из вас не страдает глупостью, - голос Роланда стал
серьезным. - В этом нет загадки, надо думать. Ты во многом такой, как твой
отец, а Мартин, не имея семьи, наверное, тоже подражал герцогу.
Арута задумался.
- Возможно, ты прав. Но меня еще что-то беспокоит в этом человеке, - он
оставил мысль неоконченной и повернулся к замку.
Роланд пошел рядом с задумчивым принцем, гадая, не перешел ли он
границы.
НОЧЬ ГРЕМЕЛА. ЗАЗУБРЕННЫЕ молнии разбивали тьму. С запада шли облака.
Роланд стоял на южной башне замка, наблюдая за этим. С обеда его настроение
было мрачным, как небо на западе. День прошел плохо. Сначала его обеспокоил
разговор с Арутой у ворот. Потом Карлайн за обедом общалась с ним тем же
холодным молчанием, которое он выносил уже две недели. Карлайн казалась
более подавленной, чем обычно, но Роланд чувствовал гнев на самого себя
каждый раз, когда он смотрел в ее направлении. Роланд все еще видел боль в
глазах принцессы.
- Какой я безмозглый дурак, - сказал он вслух.
- Не дурак, Роланд.
Карлайн стояла в нескольких шагах от него, глядя на приближающуюся
бурю. Она держала руками шаль на плечах, хотя воздух был умеренным. Гром
скрыл звук ее шагов, и Роланд сказал:
- Это плохая ночь, чтобы стоять на башне, миледи.
Она подошла к нему.
- Дождь будет? Эти жаркие ночи приносят гром и молнии, но обычно мало
дождя.
- Дождь будет. Где ваши фрейлины?
Она показала на дверь.
- На лестнице. Они боятся молний, а кроме того, я хотела поговорить с
тобой наедине.
Роланд ничего не говорил, и Карлайн тоже какое-то время молчала. Тьма
ночи разделялась яростными вспышками энергии на фоне неба, за которыми
следовали раскаты грома.
- Когда я была маленькой, - сказала она наконец. - Отец часто говорил,
что по ночам, таким как эта, в небе развлекаются боги.
Роланд посмотрел на ее лицо, освещенное единственным фонарем, висящим
на стене.
- Мой отец говорил мне, что они воюют.
Она улыбнулась.
- Роланд, ты говорил верно в тот день, когда Лиам уехал. Я заблудилась
в своей печали и не могла видеть правду. Паг первым сказал бы мне, что ничто
не вечно. Эта жизнь в прошлом глупа и отнимает у нас будущее, - она немного
опустила голову. - Возможно, с отцом было что-то в этом роде. Он тиак и не
оправился после смерти мамы. Я была очень маленькой, но я помню, каким он
был. Он часто и много смеялся до того, как она умерла. Он был тогда больше
как Лиам. После... ну, он стал больше как Арута. Он смеется, но в этом есть
какая-то острота и тяжесть, горечь.
- Как будто насмехаясь над чем-то?
Она задумчиво кивнула.
- Да, насмехаясь. Почему ты так сказал?
- Я кое-что заметил... кое-что, что я сегодня сказал твоему брату. О
Мартине Лонгбоу.
Она вздохнула.
- Да, я понимаю. Лонгбоу тоже такой.
- Как бы то ни было, ты пришла сюда не для того, чтобы разговаривать о
твоем брате или о Мартине, - тихо сказал Роланд.
- Нет, я пришла сказать тебе, что сожалею о том, как вела себя. Я
злилась на тебя две недели, но я не имела права. Ты лишь сказал правду. Я
плохо обращалась с тобой.
Роланд удивился.
- Ты не обращалась со мной плохо, Карлайн. Я действовал грубо.
- Нет, ты всего лишь поступил как друг, Роланд. Ты сказал мне правду, а
не то, что я хотела услышать. Это, должно быть, было трудно... учитывая то,
что ты чувствуешь, - она посмотрела на приближающуся грозу. - Когда я
впервые услышала о пленении Пага, я подумала, что миру настал конец.
- Первая любовь - трудная любовь, - процитировал Роланд, пытаясь быть
отзывчивым.
Карлайн улыбнулась, услышав афоризм.
- Так говорят. А с тобой как?
Роланд собрался и изобразил беззаботный тон.
- Кажется так, принцесса.
Она положила руку ему на плечо.
- Ни один из нас не волен в своих чувствах, Роланд.
Его улыбка стала печальнее.
- Это правда, Карлайн.
- Будешь ли ты всегда моим добрым другом?
В ее голосе была неподдельная нотка заботы, и это тронуло юного
сквайра. Она пыталась привести в порядок их отношения, но без коварства,
которое было ей свойственно, когда она была младше. Ее честная попытка
избавила его от разочарования в том, что она не отвечает полностью на его
любовь.
- Буду, Карлайн. Я всегда буду твоим добрым другом.
Она прижалась к нему, и он обнял ее. Ее голова была у него на груди.
- Отец Талли, - тихо сказала она, - говорит, что одна любовь приходит
незваной, как ветер с моря, а другая растет из зерен дружбы.
- Я буду надеяться на такой урожай, Карлайн. Но если он и не придет, я
все равно останусь твоим добрым другом.
Некоторое время они тихо стояли вместе, утешая друг друга по разным
причинам, но разделяя нежность, которой у каждого из них не было в течение
двух лет. Мысли каждого были заняты близостью другого, и ни один не увидел,
что открывают на краткий миг вспышки молний. На горизонте был корабль,
направляющийся к гавани.
ЗНАМЕНА НА СТЕНАХ замка хлопали на ветру. Начался дождь. Вода
собиралась в маленькие лужи, и светильники отбрасывали в лужи желтые
отражения, придавая двум людям, стоящим на стене какой-то потусторонний вид.
Вспышка молнии осветил море, и солдат сказал:
- Вон там, ваше высочество, видели? В трех румбах к югу от Сторожевых
Скал, - он вытянул руку и показал.
Арута, сосредоточенно наморщив лоб, вглядывался во мрак.
- Я ничего не вижу в этой тьме. Там чернее, чем в душе у жреца Гуиз-вы,
- солдат рассеянно сделал защитный знак при упоминании бога-убийцы. - Есть
сигнал с башни маяка?
- Нет, ваше высочество. Ни маяка, ни гонца.
Блеснула еще одна вспышка молнии, и Арута увидел вдали контуры корабля.
Он выругался.
- Ему понадобится маяк в Лонгпойнте, чтобы безопасно добраться до
гавани.
Без дальнейших слов он побежал по лестнице, ведущей во двор. Возле
ворот он приказал солдату привести его лошадь и двух всадников, чтобы
сопровождать его. Пока он стоял там, ожидая, дождь кончился, оставив ночной
воздух чистым, но теплым и влажным. Через несколько минут из казарм
показался Фэннон.
- Что это? Едешь куда-то верхом?
- Корабль плывет в гавань, а в Лонгпойнте нет сигнального огня.
Грум привел лошадь Аруты. За ним следовали два верховых солдата.
- Тогда тебе лучше отправляться, - сказал Фэннон. - И скажи этим
дубоголовым бездельникам на маяке, что когда они сойдут с поста, у меня
найдется для них пара слов.
Арута ожидал, что Фэннон начнет спорить, и теперь с облегчением понял,
что этого не будет. Он вскочил в седло, и ворота открыли. Они проскакали
через них и направились по дороге в город.
Краткий дождь наполнил ночь свежими запахами: цветы вдоль дороги, запах
соли с моря, и вскоре, когда они приблизились к городу, это заглушил едкий
дух горелого дерева от сожженных останков опустевших построек.
Они пронеслись мимо тихого города по дороге, идущей вдоль гавани. Два
солдата, стоящие на набережной, отдали им честь, увидев едущего мимо принца.
Заколоченные постройки возле порта молчаливо свидетельствовали о людях,
уехавших после набега.
Они покинули город и поскакали к маяку. Дорога здесь изгибалась. За
городом они впервые взглянули на маяк, стоящий на естественном скалистом
островке, соединенном с берегом длинной каменной дамбой, увенчанной
утоптанной грунтовой дорогой.
Копыта лошадей глухо стучали по земле. Они приближались к высокой
башне. Вспышка молнии осветила небо, и три всадника увидели корабль, на всех
парусах идущий к гавани.
- Без маяка они напорются на скалы! - прокричал Арута.
- Смотрите, ваше высочество. Кто-то сигналит! - прокричал в ответ
солдат.
Они остановили лошадей и увидели около основания башни силуэты.
Человек, одетый в черное, стоял и водил взад-вперед фонарем. Его ясно было
видно находящимся на корабле, но никому на стенах замка. В тусклом свете
Арута видел недвижимые тела крайдийских солдат, лежащие на земле. Четыре
человека, также одетые в черное, с повязками на голове, скрывающими их лица,
побежали ко всадникам. Трое вытащили из черных ножен длинные мечи, а
четвертый прицелился из лука. Солдат справа от Аруты вскрикнул: стрела
ударила его в грудь. Арута направил лошадь на троих приближающихся к нему.
Он ударил копытами двоих, а третьего - с размаху мечом по лицу. Человек
беззвучно упал.
Принц развернулся и увидел, что другой его спутник тоже уже вступил в
драку и рубанул лучника. Из башни высыпали еще люди в черном и молча
ринулись вперед.
Лошадь Аруты заржала. Он увидел торчащую из ее шеи стрелу. Она сжалась
под ним, и он высвободил ноги из стремен, перенес левую через шею умирающего
животного и выпрыгнул из седла как раз тогда, когда лошадь упала на землю.
Он упал и перекатился, поднявшись на ноги перед низкой фигурой в черном с
занесенным обеими руками над головой мечом. Длинный клинок опустился, и
Арута отпрыгнул влево, ударив своим мечом. Он попал человеку в грудь, и
вытащил меч. Как и другие, человек в черном упал без крика.
Еще одна вспышка молнии показала людей бегущих к Аруте из башни. Арута
повернулся, чтобы приказать оставшемуся всаднику скакать обратно и
предупредить людей в замке, но команда замерла у него на устах, когда он
увидел, что человека вытаскивает из седла куча фигур в черном. Арута
увернулся от удара первого добежавшего до него и пробежал мимо трех
удивленных фигур. Четвертого человека он ударил в лицо эфесом меча, пытаясь
отодвинуть его в сторону. Единственной его мыслью было открыть себе путь,
чтобы можно было убежать и предупредить находящихся в замке. Человек
качнулся назад, и Арута попытался прыгнуть мимо него. Падающий протянул руку
и схватил ногу прыгающего Аруты.
Арута упал на твердый камень и почувствовал, как кто-то яростно
вцепился в его правую голень. Он ударил левой ногой куда-то назад, и попал
сапогом человеку в горло. За звуком сломанного кадыка последовала судорога.
Арута поднялся на ноги, и к нему подбежал еще один нападающий,
остальные лишь в шаге позади. Арута прыгнул назад, пытаясь выиграть
расстояние. Пятка попала на камешек, и все вокруг бешено закачалось.
Некоторое время он просто висел в воздухе, а потом его плечи врубились в
камень: он падал с дамбы по боку. Он ударился еще о несколько камней, и над
ним сомкнулась ледяная вода.
Шок от воды не дал ему потерять сознание. Ошеломленный, он рефлекторно
задержал дыхание, но воздуха у него было мало. Без задней мысли он рванулся
вверх, вынырнул и громко и хрипло вдохнул. Он был все еще слаб, но у него
хватило ума нырнуть, когда рядом в воду врезались стрелы. Во мраке он ничего
не видел, но, цепляясь за скалы, он подтаскивал себя вперед вдоль дамбы. Он
двигался обратно к тому ее концу, где стояла башня, надеясь, что враги
подумают, что он плывет в другом направлении.
Он быстро вынырнул и сморгнул с глаз соленую воду. Выглянув из-за
большой скалы, он увидел, что черные фигуры разглядывают темную воду. Арута
осторожно подвинулся, устраиваясь в скалах поудобнее. Побитые мышцы и
суставы заставляли его морщиться от боли, но ничего, кажется, не было
сломано.
Еще одна вспышка молнии осветила гавань. Арута увидел как корабль
благополучно торопится в гавань Крайди. Он был торговый, но оснащенный для
скорости и снаряженный для войны. Кто бы ни вел корабль, он был безумным
гением: он обошел скалы впритык, двигаясь прямо к порту, вокруг изгиба
дамбы. Арута видел на снастях людей, зарифляющих паруса. На палубе стоял
отряд одетых в черное воинов с оружием наготове.
Арута повернулся к людям на дамбе: один из них дал остальным какой-то
знак, и те они побежали в город. Несмотря на боль в теле, Арута подтянулся,
преодолевая скользкие камни, чтобы выбраться на грязную дорогу на дамбе.
Чуть шатаясь, он поднялся на ноги и посмотрел на город. Там все еще не было
никаких признаков беды, но он знал, что скоро они появятся.
Арута, шатаясь, побежал к башне маяка и заставил себя подняться по
ступеням. Дважды он чуть не потерял сознание, но все-таки добрался до
верхушки. Часовой лежал мертвый возле сигнального огня. Пропитанное маслом
дерево было защищено от ветра и дождя свисающим сверху колпаком. Через
открытые окна со всех сторон задувал ветер.
Арута нашел кисет мертвого часового и достал кремень, сталь и трут. Он
открыл маленькую дверцу в металлическом колпаке, закрывая дерево от ветра
своим телом. Вторая искра, которую он высек, подожгла дерево, и возник
маленький огонек. Он быстро разгорелся, и Арута потащил лебедку с цепью,
поднимавшей колпак. Дунул ветер, и пламя с шумом поднялось к потолку.
У одной из стен стоял сосуд с порошком, смешанным Калганом на случай
подобной непредвиденной ситуации. Арута поборол головокружение, снова
наклонился и вытащил нож из-за пояса мертвого часового. Отковырнув им крышку
сосуда, он высыпал в огонь все его содержимое.
Пламя тотчас же стало ярко-малиновым: предупреждающий сигнальный огонь,
который никто не мог спутать с обычным светом. Арута повернулся к замку,
отойдя от окна, чтобы не загораживать свет. Пламя разгоралось все ярче и
ярче, но сознание Аруты замутнялось. Некоторое время ночь была тиха, но
вдруг в замке зазвенела тревога. Арута почувствовал облегчение. Красный свет
на маяке означал, что в гавани грабители, а городской гарнизон хорошо умел
встречать такие набеги. Фэннон мог быть осторожным и не преследовать
совершивших набег цурани ночью в лесу, но на присутствие пиратского корабля
в своей гавани он отвечал незамедлительно.
Арута стал, шатаясь, спускаться по ступеням, остановившись у двери,
чтобы отдохнуть. Болело все тело, а головокружение чуть не взяло над ним
верх. Он отдышался и направился к городу. Дойдя до своей убитой лошади, он
осмотрелся, ища свой меч, но потом вспомнил, что вместе с ним упал в воду.
Он подошел к убитому всаднику, лежащему рядом с одетым в черное лучником,
наклонился и подобрал меч павшего солдата. Вставая, он снова чуть не потерял
сознание. Некоторое время он постоял прямо, боясь при движении упасть в
обморок, и подождал, пока звон в голове не утихнет. Он медленно поднял руку
и ощупал голову. Трогать одно место было больно, и там была большая
болезненная шишка - значит, он, падая с дамбы, по крайней мере один раз
крепко ударился головой. Пальцы стали липкими от запекающейся крови.
Арута пошел к городу, и звон в голове продолжился. Некоторое время он
шел шатаясь, потом заставил себя побежать, но после трех шатких больших
шагов на бегу снова продолжил неуклюже идти. Он торопился как мог, прошел по
изгибу дороги, и город показался в виду. Он слышал едва различимые звуки
боя. В отдалении он видел красный свет огня, подпрыгивающего вверх:
поджигали прибрежные постройки. Крики мужчин и женщин звучали для него
как-то отдаленно и приглушенно.
Он заставил себя ускорить шаг. Пока он приближался к городу,
возбуждение от мысли о предстоящем бое выгнало из головы почти весь туман.
Он пошел по набережной. Все горело, и было светло как днем, но никого не
было видно. У берега стоял корабль, на котором приплыли враги. Сходни вели
на пристань. Арута осторожно приблизился, опасаясь, что кто-то остался
защищать корабль. Но все было тихо. Звуки боя были отдаленными, словно все
нападающие были в глубине города.
Когда он пошел прочь, с корабля прокричал чей-то голос:
- Боги милосердия! Там кто-нибудь есть?
Голос был низкий и сильный, но с некоторой ноткой ужаса.
Арута поспешил по сходням с мечом наготове. Поднявшись, он остановился.
Крышка люка была поднята, и внизу был виден ярко горящий огонь. Он
огляделся: повсюду в собственной крови лежали мертвые моряки. С задней части
корабля прокричал голос:
- Ты, друг. Если ты богобоязненный человек Королевства, помоги мне.
Пройдя сквозь бойню, Арута нашел человека сидящим на перилах правого
борта. Он был большой, широкоплечий и крепко сложенный. Он мог быть любого
возраста от двадцати до сорока. Правую руку он прижимал к боку своего
вместительного живота, сквозь пальцы просачивалась кровь. Волнистые волосы
были зачесаны назад. Черная борода была коротко подстрижена. Он ухитрился
слабо улыбнуться и показал на черную фигуру, лежащую рядом.
- Эти ублюдки убили мою команду и подожгли мой корабль. Вот этот вот
ошибся: он не убил меня с первого удара, - он показал на кусок реи, лежавший
у него на ногах. - Я не могу двинуть эту проклятую рею и в то же время
придерживать кишки. Если ты чуть приподнимешь ее, я думаю, я смогу
освободиться.
Арута увидел: человек был прижат к палубе коротким концом реи,
запутавшимся в веревках и снастях. Он схватил длинный конец и поднял вверх,
всего на несколько дюймов, но этого было достаточно. Издав то ли ворчание,
то ли стон, раненый вытащил ноги.
- Я не думаю, что ноги сломаны, парень. Дай мне руку, и посмотрим.
Арута дал ему руку и, поднимая грузного моряка, сам чуть не свалился.
- Вот так, - сказал раненый. - А ты-то сам не совсем в боевой
готовности, так ведь?
- Со мной все будет в порядке, - сказал Арута, ставя человека на ноги и
в то же время борясь с тошнотой.
Моряк оперся на Аруту.
- Нам лучше поторапливаться. Огонь распространяется.
С помощью Аруты он прошел по сходням. Когда они вышли на набережную и
перевели дыхание, жар стал сильным.
- Идем! - сказал раненый.
Арута кивнул и перекинул его руку через свое плечо. Они двинулись по
набережной, шатаясь как пара пьяных матросов.
Вдруг раздался рев, и обоих швырнуло на землю. Арута потряс головой и
повернулся. Сзади взметнулась к небу огромная огненная башня. Волны жара
обдали их, будто они стояли около дверцы гигантской печи.
- Что это было? - ухитрился прохрипеть Арута.
- Двести бочек квегского огненного масла, - таким же слабым голосом
ответил его спутник.
- Ты ничего не говорил об огненном масле на борту, - не веря сказал
Арута.
- Я не хотел тебя возбуждать. Ты и так уже был полумертвый. Я решил,
что мы либо выберемся, либо нет.
Арута попытался подняться, но упал навзничь. Ему вдруг стало очень
удобно лежать на холодном камне набережной. Огонь перед его глазами
побледнел, потом все стало темным.
АРУТА ОТКРЫЛ ГЛАЗА и увидел над собой какие-то размытые очертания. Он
моргнул, и образ прояснился. Карлайн вертелась возле его койки, тревожно
наблюдая за тем, как его осматривает отец Талли. Позади Карлайн стоял
Фэннон, а рядом с ним незнакомец. Тут Арута вспомнил его.
- Человек с корабля.
Человек ухмыльнулся.
- Амос Траск, в последнее время владелец "Сидонии", пока эти ублю... -
прошу прощения ее высочества - эти проклятые сухопутные крысы не спалили ее.
Стою здесь благодаря вашему высочеству.
- Как ты себя чувствуешь? - перебил Талли.
Арута сел. Тело его все болело. Карлайн положила сзади брата подушечки.
- Весь избит, но я выживу. Голова немного кружится.
Талли посмотрел на голову Аруты.
- Неудивительно. Ты противно ударился. У тебя еще несколько дней может
иногда кружиться голова, но не думаю, что это серьезно.
Арута посмотрел на Мастера Мечей.
- Как долго?
- Патруль принес тебя ночью. Сейчас утро.
- Набег?
Фэннон печально покачал головой.
- Город разрушен. Нам удалось всех их убить, но в Крайди не осталось ни
одного целого строения. Рыбацкая деревня на южном конце гавани не тронута,
но все остальное пропало.
Карлайн суетилась вокруг Аруты, подтыкая одеяло и вбивая подушки.
- Тебе надо отдохнуть.
- Именно сейчас я голоден.
Она принесла чашу с горячим бульоном. Он сдался на бульон вместо
нормальной пищи, но не позволил ей кормить его с ложечки.
- Расскажите мне, что случилось, - сказал он между глотками.
- Это были цурани, - расстроенно сказал Фэннон.
Рука Аруты остановилась на полпути ко рту.
- Цурани? Я думал, это были пираты с Закатных Островов.
- Сначала и мы так думали, но поговорив вот с капитаном Траском и с
цуранийскими рабами, мы составили картину того, что случилось.
Талли перехватил у Фэннона и продолжил повествование.
- Как сказали рабы, эти люди были специально выбраны. Они называли это
смертельным рейдом. Их выбрали, чтобы они вошли в город, уничтожили как
можно больше, а потом умерли, не отступая. Они сожгли корабль как для того,
чтобы он не достался нам, так и в знак своей решимости. Судя по тому, что
они говорят, это считается большой честью.
Арута посмотрел на Амоса Траска.
- Как это им удалось захватить твой корабль, капитан?
- А, это грустная история, ваше высочество, - он немного наклонился
влево, и Арута вспомнил о его ране.
- Как твой бок?
Траск ухмыльнулся, темные глаза повеселели.
- Кровавая рана, но не серьезная. Святой отец подлечил, так что бок
почти как новый, ваше высочество.
Талли насмешливо фыркнул.
- Этот человек должен быть в постели. Он ранен серьезнее тебя. Он не
хотел уходить, пока не убедится, что с тобой все в порядке.
- Бывало и хуже, - сказал Траск. - Однажды нам пришлось драться с
квегской военной галерой... ну, это уже другая история. Вы спрашивали о моем
корабле, - он подхромал поближе к койке Аруты. - Мы вышли из Паланка с
грузом оружия и огненного масла. Учитывая здешнее положение, я рассчитывал
найти хороший сбыт. Мы рискнули пройти через пролив в самом начале сезона,
чтобы, как мы надеялись, обогнать другие корабли. Но нам пришлось заплатить
за то, что мы прошли рано. С юга принесло чудовищный шторм, и он гонял нас
неделю. Когда он закончился, мы направились к берегу. Я подумал, что у нас
не будет проблем с определением нашего положения по берегу. Когда земля
показалась в виду, никто ее не узнал. Так как никто из нас никогда не был к
северу от Крайди, мы совершенно правильно решили, что нас забросило дальше,
чем мы думали. Мы двигались вдоль берега днем и приставали к нему ночью,
потому что я не стал бы рисковать на неизвестных мелях и рифах. На третью
ночь с берега вплавь прибыли цурани, как стая дельфинов. Нырнули прямо под
корабль и поднялись с обеих сторон. Как только я пришел в себя от
потрясения, то на палубе вокруг меня уже толпилось полдюжины ублю... - прошу
прощения ее высочества - их, цурани. Они взяли мой корабль всего за
несколько минут, - его плечи немного опустились. - Это тяжело, потерять
корабль, ваше высочество.
Он скорчился, и Талли встал и заставил Траска сесть на табурет рядом с
Арутой. Траск продолжил историю.
- Мы не могли понять, что они говорили; их язык больше подходит для
обезьян, чем для людей: я сам говорю на пяти культурных языках и с помощью
жестов могу изъясняться еще на дюжине. Но, как я говорил, мы не могли понять
их тарабарщину, но они сделали свои намерения ясными для нас.
Они тщательно изучали мои карты, - он поморщился, вспомнив об этом. - Я
купил их легально у вышедшего в отставку капитана в Дурбине. В тех картах
было пятьдесят лет опыта, отсюда, Крайди, до самых далеких восточных берегов
Кешианской Конфедерации, и они разбрасывали их по моей каюте, пока не нашли
те, что им были нужны. Среди них были моряки, потому что, как только они
распознали карты, я узнал все их планы.
Будь я проклят, но мы пристали к берегу всего в нескольких милях к
северу от мыса за вашим маяком. Если бы мы проплыли чуть дольше, мы
благополучно прибыли бы в крайдийскую гавань два дня назад.
Арута и остальные молчали. Траск продолжил.
- Они прошли по моему грузовому трюму и принялись швырять за борт все
что попало. Больше пяти сотен прекрасных квегских мечей - в воду. Копья,
пики, луки, все - думаю для того, чтобы оно не попало в Крайди каким-то
образом. Они не знали, что делать с квегским огненным маслом: чтобы вытащить
бочки из трюма понадобилась бы портовая лебедка, так что они оставили их в
покое. Но они убедились, что на борту не осталось оружия, которое не было бы
в их руках. Потом несколько сухопутных крыс, одетых в это черное тряпье,
поплыли на берег и пошли к маяку. Пока они шли, остальные молились, качаясь
на коленях взад-вперед, кроме нескольких с луками, следивших за моей
командой. Потом все внезапно, где-то через три часа после заката, начали
пинать моих людей, показывая на гавань на карте. Мы подняли паруса и
двинулись вдоль берега. Я думаю, они решили, что вы не ожидаете атаки с
моря.
- Они решили верно, - сказал Фэннон. - Со времени их последнего набега
мы сильно патрулируем леса, и они не могут появиться в дне марша от Крайди,
так чтобы мы этого не узнали. А так они застали нас врасплох, - голос
старого Мастера Мечей был уставшим и печальным. - Теперь город уничтожен, а
двор замка наполнен перепуганными горожанами.
- Они отправили большую часть своих людей на берег, - тоже с горечью
сказал Траск, - но оставили пару дюжин убить моих людей, на лице его была
боль. - Они были тяжелой компанией, мои ребята, но в целом хорошие люди. Мы
не знали, что происходит, пока первые из моих мальчиков не начали падать с
перекладин в воду с цуранийскими стрелами в груди. Мы поняли, что они
захотели, чтобы мы их выгнали. Мои ребята стали бороться, могу поручиться,
но слишком поздно. Куски снастей и дубинки не сравнить с мечами и луками.
Траск тяжело вздохнул. На его лице отражалась боль, как от раны, так и
от истории, которую он рассказывал.
- Тридцать пять человек. Портовые крысы, головорезы, и все поголовно
убийцы, но это была моя команда. Я был единственным, кому позволено их
убивать. Я проломил череп первому цурани, напавшему на меня, взял его меч и
убил другого. Но третий выбил его у меня из рук и проткнул меня, - он издал
резкий низкий лающий смешок. - Я сломал ему шею, потом на некоторое время
потерял сознание. Они, должно быть, посчитали меня мертвым. Потом я понял,
что огонь распространяется, и стал кричать. Потом я увидел вас на сходнях.
- Ты смелый человек, Амос Траск, - сказал Арута.
- Недостаточно смелый, чтобы сохранить свой корабль, ваше высочество, -
с болью в голосе сказал он. - Теперь я всего лишь еще один выброшенный на
берег моряк.
- Достаточно на сегодня. Арута, тебе нужен отдых, - сказал Талли. Он
положил руку на плечо Амоса Траска. - Капитан, вам лучше последовать его
примеру. Ваша рана серьезнее, чем вы полагаете. Я отведу вас в комнату, где
вы сможете отдохнуть.
Капитан поднялся.
- Капитан Траск, - сказал Арута.
- Да, ваше высочество?
- Нам нужны в Крайди хорошие люди.
На лице моряка мелькнула насмешка.
- Благодарю, ваше высочество. Однако, не знаю, какая от меня может быть
польза без корабля.
- Мы с Фэнноном найдем тебе занятие, - сказал Арута.
Человек слегка поклонился (ему мешала рана) и ушел вместе с Талли.
Карлайн поцеловала Аруту в щеку и сказала:
- Теперь отдохни.
Она взяла бульон, и Фэннон проводил ее из комнаты. Арута заснул прежде,
чем закрылась дверь.
17. АТАКА
Карлайн сделала выпад.
Она ткнула концом шпаги в нижней области, прицелившись в живот, чтобы
нанести убийственный удар. Роланд едва избежал удара, отбив ее клинок своим.
Он отпрыгнул назад и на мгновение потерял равновесие. Карлайн заметила, что
он колеблется, и снова сделала выпад.
Роланд рассмеялся, отпрыгнул в сторону, потом шагнул за пределы ее
досягаемости. Быстро перебросив меч из правой руки в левую, он схватил
запястье той ее руки, где была шпага, заставив ее в свою очередь потерять
равновесие. Он шагнул за нее, развернул ее, обнял левой рукой за талию,
осторожно следя за лезвием своего меча, и крепко прижал к себе. Она
сопротивлялась его превосходящей силе, но пока он был позади нее, она не
могла ничего ему сделать, кроме как источать гневные проклятия.
- Это был трюк! Отвратительный трюк, - плюясь, сказала она.
Она беспомощно лягалась, он смеялся.
- Не вытягивайся вот так чрезмерно, даже если кажется, что так ты
непременно убьешь противника. У тебя хорошая скорость, но ты слишком сильно
давишь. Выучись терпению. Подожди, пока противник действительно откроется, и
тогда нападай. А так ты потеряешь равновесие - и ты мертва, - он быстро
поцеловал ее в щеку и бесцеремонно оттолкнул.
Карлайн, спотыкаясь, отошла вперед, потом восстановила равновесие и
развернулась:
- Разбойник! Не церемонишься с королевскими особами, да?
Она приближалась к нему со шпагой наготове, немного заворачивая влево.
Отца не было, и Карлайн надоедала Аруте, пока он не позволил, чтобы Роланд
научил ее фехтованию. Ее последним аргументом было: "Что я буду делать, если
цурани войдут в замок? Защищаться иголками для вышивания?" Арута сдался, но
скорее из-за ее постоянного утомляющего нытья, чем из-за предпо-ложения, что
ей придется использовать оружие.
Вдруг Карлайн яростно атаковала по верхней линии, заставив Роланда
отступить по маленькому заднему двору замка. Он оказался прижатым спиной к
низкой стене и стал ждать. Она снова сделала выпад, и он ловко шагнул в
сторону. Зачехленное острие ее рапиры ударило в стену лишь на миг позже. Он
прыгнул мимо нее, игриво шлепнув ее ниже спины плоской частью клинка, и
занял позицию позади нее.
- И не теряй самообладания, а то вместе с ним лишишься и головы.
- О! - крикнула она, повернувшись лицом к нему. На лице ее было нечто
среднее между гневом и весельем. - Ты чудовище!
Роланд стоял наготове, изобразив раскаяние на лице. Она прикинула
расстояние между ними и стала медленно приближаться. Она была в плотно
облегающих мужских штанах, к полному отчаянию леди Марны, и мужской тунике,
перехваченной на талии ремнем, на котором висели ножны. За последний год ее
фигура полностью оформилась, и этот облегающий костюм граничил со
скандаль-ностью. Теперь ей было восемнадцать лет, и в ней уже не осталось
ничего девчоночьего. Она была в особых сапогах, черных, высотой по лодыжку.
Подходя к Роланду, она осторожно опускала их на землю. Ее длинные блестящие
темные волосы были заплетены в одну косу, свободно болтавшуюся по плечам.
Роланд был рад этим занятиям с ней. На них они вновь обрели
значительную часть своей былой веселости, и Роланд лелеял надежду, что ее
чувства по отношению к нему разовьются в нечто большее, чем дружба. В этот
год, прошедший после отъезда Лиама, они вместе тренировались или катались
верхом возле замка, когда это считалось безопасным. Время, проведенное
вместе с ней, питало товарищеские чувства между ними, которых он не мог
вызвать раньше. Хоть и более серьезная, она вновь обрела некоторую
веселость.
Роланд некоторое время стоял размышляя. Избалованной, раздражительной и
требовательной маленькой девочки больше не было. Вместо нее была девушка с
сильным умом и волей, закаленная тяжелыми жизненными уроками.
Роланд моргнул - и обнаружил, что острие ее рапиры приставлено к его
горлу. Он бросил свое оружие и крикнул:
- Сдаюсь, миледи!
Она рассмеялась.
- О чем ты замечтался, Роланд?
Он осторожно отвел в сторону острие ее шпаги.
- Я вспомнил, как обезумела леди Марна, когда ты впервые поехала верхом
в этой одежде и вернулась вся грязная и очень неженственная.
Карлайн улыбнулась.
- Я думала, она на неделю останется в постели, - она убрала шпагу в
ножны. - Жаль, я не могу найти причины, чтобы носить эту одежду почаще. Она
такая удобная.
Роланд кивнул, широко ухмыльнувшись.
- И очень идет, - он изобразил плотоядный взгляд, изучая как она
облегает изгибы тела Карлайн. - Хотя я думаю, что это благодаря носящей.
Она осуждающе задрала нос.
- Вы разбойник и льстец, сэр. И развратник.
Он усмехнулся и поднял с земли меч.
- Думаю, на сегодня достаточно, Карлайн. Я могу вынести только одно
поражение за день. Еще одно - и мне придется с позором покинуть замок.
Ее глаза расширились, и она потянула оружие из ножен. Он видел, что
насмешка попала в цель.
- Ой! Посрамленный девчонкой, да? - сказала она, приближаясь со шпагой
наготове.
Он смеясь приготовил свой меч, немного отступая назад.
- Миледи, так не подобает.
Она прицелилась шпагой и бросила на него гневный взгляд.
- У меня есть леди Марна, чтобы заботиться о моих манерах, Роланд. Мне
не нужен шут вроде тебя, чтобы учить меня.
- Шут! - крикнул он, прыгнув вперед.
Она отбила его клинок, парировала удар, и почти что попала. Но он
принял удар на свой клинок и повел его по ее клинку, пока они не стали друг
против друга. Он схватил запястье той ее руки, в которой была шпага.
- Не хочешь оказаться в таком положении? - она пыталась освободиться,
но он крепко держал ее.
- Если цурани, не начнут посылать к нам своих женщин, почти все, с кем
ты можешь столкнуть-ся, окажутся сильнее тебя, и исходя из этого и поведут
себя с тобой, - говоря так, он подтолкнул ее поближе и поцеловал.
Она отстранилась с удивлением на лице. Вдруг рапира выпала из ее
пальцев, и она схватила его. Неожиданно сильно подтащив его к себе, она
поцеловала его со страстью, отвечающей его собственной.
Когда он отстранился, она смотрела на него с удивлением, смешанным с
желанием. Она улыбнулась, блеснув глазами и тихо проговорила:
- Роланд, я...
По замку зазвучала тревога, и с противоположной стены замка раздался
крик: "Атака!"
Роланд тихо выругался и шагнул назад.
- Проклятье, самое удачное время.
Он направился к коридору, ведущему на главный двор. С ухмылкой он
повернулся:
- Запомните, что вы собирались сказать, миледи, - его веселость
исчезла, когда он увидел, что она следует за ним со шпагой в руке.
- Куда ты идешь? - спросил он. В его голосе отсутствовала какая-либо
деликатность.
- На стены, - вызывающим тоном сказала она. - Я больше не собираюсь
сидеть в подвале.
- Нет, - твердо сказал он. - Ты никогда не была в настоящем бою. В
качестве тренировок ты достаточно хорошо владеешь мечом, но я не рискну
пустить тебя в бой: ты можешь застыть на месте, когда в первый раз понюхаешь
крови. Ты пойдешь в подвал с остальными дамами и благополучно там
закроешься.
Роланд никогда не говорил с ней таким тоном, и она была удивлена. До
этого он всегда был либо разбойником, либо нежным другом. Теперь он внезапно
стал совсем другим. Она начала протестовать, но он оборвал ее. Взяв ее под
руку, он наполовину повел, наполовину потащил ее к дверям подвала.
- Роланд! - крикнула она. - Отпусти меня!
- Ты пойдешь, куда тебе приказано. А я пойду, куда мне приказано. Спора
не будет, - спокойно произнес он.
Она пыталась вырваться, но хватка не поддавалась.
- Роланд! Убери свою руку немедленно, - приказала она.
Он продолжал игнорировать ее протесты и тащить ее по коридору. Около
двери подвала стоял озадаченный страж и наблюдал за приближающейся парой.
Роланд остановился и далеко не нежно подтолкнул Карлайн к дверям. Ее глаза в
ярости расширились, и она повернулась к стражнику.
- Арестовать его! Немедленно! Он... - гнев в ее голосе повысил его до
громкости, совсем неподобающей для леди, - ...поднял на меня руку!
Солдат помедлил, переводя взгляд с одного на другого, потом стал
медленно подходить к сквайру, пробуя, что из этого получится. Роланд
предупреждающе поднял палец и показал им на стражника всего в дюйме от его
носа.
- Ты проводишь ее высочество в назначенное ей безопасное место. Ты не
будешь слушать ее возражений, и если она попытается уйти, ты задержишь ее.
Понятно? - его голос не оставлял сомнений в том, что он чрезвычайно
серьезен.
Солдат кивнул, но все еще не хотел прикасаться к принцессе. Не сводя
глаз с лица солдата, Роланд слегка подтолкнул Карлайн к двери и сказал:
- Если я узнаю, что она вышла из подвала прежде, чем прозвучал сигнал,
что все безопасно, я убежусь, чтобы принц и Мастер Мечей были осведомлены о
том, что ты позволил принцессе ступить на вредный путь.
Этого для солдата было достаточно. Он мог не понимать, кто выше по
рангу при атаках, принцесса или сквайр, но у него не было никаких сомнений в
том, что ему сделает в таких обстоятельствах Мастер Мечей. Он повернулся к
дверям подвала прежде, чем Карлайн могла вернуться и сказал:
- Туда, ваше высочество, - и повел ее по ступеням вниз.
Карлайн, кипя от злости, спиной спускалась по ступеням. Роланд закрыл
за ними дверь. Еще раз шагнув задом, она развернулась и высокомерно
прошествовала вниз. Когда они дошли до комнаты, оставленной для женщин из
замка и города на время атаки, остальные женщины уже были там. Они ждали,
испуганно сбившись в кучку.
Солдат осмелился отдать честь.
- Прошу прощения ее высочества, но сквайр был полон решимости.
Карлайн вдруг перестала хмуриться и улыбнулась.
- А действительно был, правда?
ВСАДНИКИ БЫСТРО ЗАЕХАЛИ во двор, за ними захлопнули тяжелые
ворота.Арута наблюдал со стен. Он повернулся к Фэннону.
- Как не повезло! - сказал Фэннон.
- Везение здесь ни при чем, - сказал Арута. - Цурани конечно не стали
бы атаковать, когда преимущества у нас.
Все выглядело мирно, кроме сожженного города, постоянно напоминавшего о
войне. Но он также знал, что за городом, к северу и северо-востоку,
собирается армия. И по всем сообщениям целых две тысячи были на подходе к
Крайди.
- Внутрь, собачье отродье!
Арута посмотрел вниз, на двор, и увидел Амоса Траска, пинающего
испуганного рыбака, бросившегося к одной из многих корявых хижин,
сооруженных за стенами замка, чтобы приютить последних горожан из тех, кто
не отправился на юг. Большая часть уплыла в Карс после смертельного рейда,
но кое-кто остался на зиму. Остальные, за исключением некоторых рыбаков,
которым полагалось остаться, чтобы кормить гарнизон, должны были уплыть на
юг, в Карс и Тулан, этой весной. Но первые корабли должны были прийти не
раньше, чем через несколько недель. Амоса назначили ответственным за этих
людей год назад, когда сгорел его корабль, чтобы он не давал им путаться под
ногами и сломать в замке слишком много. Бывший морской капитан проявил
дарование в течение первых недель после сожжения города. У Амоса был талант,
необходимый для того, чтобы командовать и держать грубых, любивших
самостоятельность рыбаков с плохими манерами в повиновении. Арута считал его
хвастуном, лжецом и, скорее всего, пиратом, но в целом приятным человеком.
Гардан поднялся со двора по ступеням, за ним Роланд. Гардан отдал честь
принцу и Мастеру Мечей и сказал:
- Это последний патруль, сэр.
- Тогда нам осталось ждать только Лонгбоу, - сказал Фэннон.
Гардан покачал головой.
- Ни один патруль не видел его, сэр.
- Это потому, что Лонгбоу несомненно ближе к цурани, чем может
подобраться любой здравомыслящий солдат, - предположил Арута. - Когда, как
ты думаешь, прибудут остальные цурани?
- Меньше, чем через час, - сказал Гардан, показав на северо-восток, -
если они пойдут прямо, - он посмотрел на небо. - У них меньше четырех часов
до темноты. Мы можем ожидать только одну атаку до наступления ночи. Скорее
всего, они займут позицию, дадут людям отдохнуть и атакуют на рассвете.
Арута взглянул на Роланда.
- Женщины в безопасности?
Роланд ухмыльнулся.
- Все, хотя у твоей сестры найдется для меня пара грубых слов, когда
это закончится.
Арута ухмыльнулся в ответ.
- Когда это закончится, я с этим разберусь, - он огляделся. - Теперь
ждем.
Глаза Мастера Мечей Фэннона прошлись по обманчиво мирному пейзажу,
открывающемуся перед ними. С ноткой беспокойства, смешанного с
решительностью в голосе, он п