король сильно переменился. Я знаю, что Эрланд не
рассказал вам всего, но это вы должны знать.
     Герцог  и  его  спутники  внимательно  глядели  на  герцога  Кера.  Он,
казалось, смутился.  Откашлявшись, он оглядел покрытый снегом  сад.  В свете
луны  и дворцовых окон  зимний пейзаж  сада  казался  покровом  бело-голубых
кристаллов, нетронутых ногой человека.
     Кер показал на следы в снегу и сказал.
     - Их оставил я  сегодня днем, когда  пришел сюда  подумать о том, что я
могу  рассказать  вам  без  опаски,  -  он  еще  раз оглянулся  по сторонам,
убеждаясь, что никто не подслушивает их беседу, и продолжил:
     -  Когда  умер Родрик Третий, все ожидали, что корону примет Эрланд. На
официальном отпевании жрецы Ишап вызвали вперед всех возможных  наследников,
чтобы те заявили свои права. Ожидалось, что вы будете одним из них.
     Боррик кивнул.
     -  Я знаю обычаи.  Я  опоздал,  не добрался  вовремя  до города.  Но  я
отказался  бы от претензии на  трон в  любом случае,  так что мое отсутствие
было не важно.
     Кер кивнул.
     - История могла быть другой, если  бы вы там  были, Боррик, он  понизил
голос. -  Я рискую головой,  говоря  это, но многие, даже те из  нас, кто на
Востоке, настаивали бы, чтобы корону взяли именно вы.
     Судя по лицу  Боррика, ему не нравилось  слышать это. Но Кер настойчиво
продолжил:
     - К тому времени как  вы  добрались туда,  вся закулисная политика была
сделана  - большинство лордов были согласны отдать корону  Эрланду - но пока
вопрос  был  под сомнением, это были напряженные полтора дня. Почему старший
Родрик не назвал наследника, я не знаю. Но когда жрецы отсеяли всех  дальних
родственников, у которых,  собственно, не  было никакого  права  на  корону,
перед ними осталось трое: Эрланд, молодой Родрик и Ги дю Ба-Тира. Священники
попросили их заявить права, и  каждый сделал это в свою очередь. У Родрика и
Эрланда были основательные  права, а Ги был там ради традиции, как были бы и
вы, если бы прибыли вовремя.
     -  Время,  отведенное  для отпевания,  обеспечивает  то,  что  ни  один
западный лорд не сможет стать королем, - сухо вставил Арута.
     Боррик бросил на сына осуждающий взгляд, но Кер сказал:
     - Не совсем. Если бы были какие-то сомнения в праве наследования, жрецы
отложили бы церемонию до прибытия твоего отца, Арута, так уже делалось.
     Он посмотрел на Боррика и понизил голос.
     - Как я уже говорил, ожидалось, что корону примет  Эрланд. Но когда ему
поднесли  ее, он  отказался, уступив  права  Родрику. Никто тогда  не знал о
плохом  здоровье  Эрланда, так  что  большинство  лордов посчитали, что  это
решение  просто  великодушное признание прав Родрика, как единственного сына
короля.  Мальчика  поддержал  Ги  дю  Ба-Тира,  а Собрание Лордов  утвердило
наследование. Потом  началась  настоящая  битва, пока, наконец,  дядя  вашей
покойной жены не был назначен регентом при короле.
     Боррик кивнул. Он помнил эту борьбу  за то,  кого назовут регентом  при
короле. Его презренный кузен Ги чуть не победил, но вовремя прибыл Боррик  и
поддержал Келдрика Рилланонского. Также его  поддержали  Брюкал  Ябонский  и
принц Эрланд, и это качнуло чашу весов прочь от Ги.
     -  В  течение  следующих пяти  лет  были  только случайные  пограничные
столкновения с Кешью. Все было  спокойно. Восемь лет  назад,  - Кер замолк и
снова  оглянулся   по   сторонам,  -  Родрик  начал  программу  общественных
улучшений, как  он их называет,  - ремонт и совершенствование дорог, мостов,
постройка плотин, и  тому  подобное. Сначала  они  были  обременительны,  но
налоги с каждым годом  все росли, и теперь из крестьян, наемных работников и
даже  мелких  дворян уже  выкачали все  деньги до  последней монетки. Король
расширял свою программу, теперь  он перестраивает всю столицу, чтобы сделать
этот город величайшим за всю историю человечества, как он говорит.
     -  Два года назад  к королю пришла небольшая делегация вельмож, которые
попросили  отказаться  от  этих  чрезмерных  трат и  облегчить бремя народа.
Король впал в ярость, обвинил вельмож в предательстве и всех их казнил.
     Глаза Боррика расширились.  Он внезапно повернулся, и под  его  сапогом
хрустнул снег.
     - На Западе мы ничего об этом не слышали!
     -  Когда  Эрланд  услышал  об  этом, он  не  медля  поехал  к королю  и
потребовал репараций  семействам  казненных  дворян  и  уменьшения  налогов.
Король - по крайней мере, по слухам - был даже  готов схватить  своего дядю,
но его сдержали немногие советники,  которым он все еще доверял. Они сказали
его величеству, что такой поступок, не слыханный за всю историю Королевства,
точно заставит западных лордов восстать против короля.
     Боррик помрачнел.
     - Они были правы. Если  бы этот мальчишка  повесил Эрланда, Королевство
бы безвозвратно раскололось.
     -  С  того времени принц  в Рилланон ни  ногой,  а  делами  Королевства
занимаются помощники, потому что эти двое не разговаривают друг с другом.
     Герцог посмотрел на небо, голос его стал тревожным.
     -  Это гораздо  хуже, чем я слышал. Эрланд рассказал мне о налогах  и о
его отказе установить их на Западе. Он сказал, что король согласился, потому
что понимал, что нужно содержать северные и западные гарнизоны.
     Кер медленно мотнул головой.
     - Король согласился только  тогда, когда его  помощники нарисовали  ему
картину, как гоблинские армии рекой текут из Северных Земель и грабят города
его Королевства.
     - Эрланд говорил о напряженности  между ним  и племянником, но  даже  в
свете новостей, что я принес, ничего не сказал о поступках короля.
     Кер глубоко выдохнул и снова пошел по тропинке.
     - Боррик, я так много  времени  провел  с подхалимами  при  королевском
дворе, что забыл, что вы там на Западе склонны к прямой речи, - Кер помолчал
мгновенье. - Наш король уже не тот человек, что когда-то был. Иногда  в нем,
кажется, просыпается  его старая натура, веселая и открытая,  полная великих
планов на  благо Королевства. В другое время  он... кто-то другой, как будто
его сердцем завладел темный дух.
     Берегитесь, Боррик, потому что только Эрланд стоит  к трону ближе  вас.
Наш король хорошо  осведомлен об этом факте  - даже если вы о нем никогда не
думали - и видит кинжалы и яд даже там, где их нет.
     Все  замолчали,  и  Паг  увидел,  что  Боррик  всерьез встревожен.  Кер
продолжил.
     - Родрик боится, что  другие  жаждут его короны. Это может быть,  но не
те,  кого подозревает  король.  Ведь кроме  него есть только четверо  мужчин
конДуанов, и все они люди чести, - Боррик наклонил голову в благодарность за
комплимент.  - Но есть, наверное, и еще дюжина, кто может притязать на трон;
они  связаны с ним через мать  короля  и ее родственников. Все они восточные
лорды,  и  многие  из  них  не  уклонятся  от  возможности   выставить  свою
кандидатуру перед Собранием Лордов.
     Боррик изумленно взглянул на него.
     - Вы говорите об измене.
     - Измена в сердцах людей, если не в поступках... пока.
     - На Востоке дошло до этого, а мы на Западе ничего не знали?
     Кер кивнул. Они дошли до дальнего конца сада.
     -   Эрланд   благородный   и   честный   человек,   и  поэтому   держал
безосновательные  слухи в секрете от  своих  подданных,  даже от вас. Как вы
сказали, прошло тринадцать лет с тех пор, как  вы были в Рилланоне все указы
и  письма короля по-прежнему проходят через двор принца. Как бы вы узнали? Я
боюсь,  что какой-нибудь  королевский  советник  займет  высокое  место  над
павшими головами  тех  из  нас, кто придерживается нашего мнения  о том, что
дворянство - хранитель благополучия нации. Это, похоже, вопрос времени.
     - Тогда вы многим рискуете, говоря столь откровенно, - сказал Боррик.
     Герцог Кер пожал плечами, показывая, что пора возвращаться во дворец.
     - Я не всегда говорил то,  что думаю, лорд  Боррик,  но  сейчас трудные
времена. Если  бы проездом останавливался кто-то другой  состоялась бы  лишь
вежливая  беседа, потому  что после отдаления  принца от его  племянника  вы
единственный  человек  в  Королевстве,   обладающий  достаточными  силой   и
положением, чтобы повлиять на  короля. Я завидую вашей весомой позиции, друг
мой.
     Когда  королем был  Родрик Третий, я был  одним из самых могущественных
вельмож Востока, но с  таким  влиянием, каким  я пользуюсь при дворе Родрика
Четвертого, я  мог бы с тем же успехом быть и безземельным фрибутером, - Кер
помолчал. -  Ваш черносердый кузен Ги  теперь ближе  всех  к  королю, и мы с
герцогом Ба-Тира  плохо относимся друг к другу. Наши  причины не любить друг
друга  такие  же  личные, как  и  ваши.  Но  по  мере  того  как  его звезда
поднимается, моя падает все ниже.
     Кер хлопнул ладонями: мороз начинал покусывать.
     - Но  есть  одна  маленькая  хорошая новость. Ги зимует в своей усадьбе
около Пойнтерс Хеда,  так что  король сейчас свободен  от его интриг, -  Кер
сжал  руку  Боррика.  -  Используйте  все  свое  влияние,  чтобы  преодолеть
вспыльчивый характер короля, лорд Боррик, потому что против этого вторжения,
о  котором   вы  несете   весть  королю,   мы  должны   встать  все  вместе,
объединившись.  Длительная  война лишит  нас и тех малых резервов, что у нас
сейчас есть, и я не знаю, выдержит ли Королевство это испытание.
     Боррик ничего не ответил, потому что слова  Кера превзошли самые худшие
страхи герцога после отъезда от принца.
     - И последнее, Боррик, - сказал  герцог Саладорский.  - То, что  Эрланд
отказался от короны тринадцать  лет  назад,  и слухи о его  плохом здоровье,
которое  становится все хуже, - все  это приведет к  тому, что многие  члены
Собрания  Лордов будут  желать вашего  руководства. Если вы поведете, многие
последуют за вами, даже некоторые из тех, кто с Востока.
     - Вы говорите о гражданской войне? - холодно спросил Боррик.
     Кер помахал рукой перед собой, на лице его отразилась боль.
     - Я  всегда  лоялен  по  отношению к короне, Боррик,  но если дойдет до
крайности,  должно преобладать  Королевство. Ни один человек  не может  быть
важнее Королевства.
     Боррик сжал челюсти.
     - Король <i>и есть</i> Королевство.
     - Вы не были бы самим собой, если бы сказали по-другому,  -  проговорил
Кер.  -  Надеюсь,  вы  сможете  направить  энергию  короля  в  сторону  этих
неприятностей на Западе, потому что если Королевство подвергнется опасности,
другие перестанут придерживаться таких высокомерных суждений.
     Тон Боррика несколько смягчился, когда они  шли по ступеням, ведущим из
сада.
     - Я знаю, что вы хотите как лучше, лорд  Кер, и в  вашем  сердце только
любовь  к  стране. Верьте  и  молитесь, потому  что я сделаю все, что в моих
силах, для того, чтобы Королевство выстояло.
     Кер остановился возле двери, ведущей во дворец.
     - Боюсь мы все скоро попадем в большую беду, милорд Боррик. Молю богов,
чтобы это  вторжение не  оказалось  для нас губительным. Я помогу вам, в чем
смогу, - он повернулся к двери, которую открыл слуга и громко сказал:
     - Желаю вам доброй ночи. Вижу, вы все очень устали.
     Когда  Боррик,  Арута  и  Паг  вошли  в  комнату,  повисло  напряженное
молчание. У герцога на уме были мрачные мысли. Пришли слуги,  чтобы показать
гостям их комнаты, и Паг последовал за мальчиком  примерно его лет, одетым в
ливрею герцога. Уходя Паг  оглянулся  через плечо: герцог  и  его сын стояли
рядом и тихо разговаривали с Калганом.
     Пага привели  в маленькую, но  изысканную  комнату,  и он,  не  обращая
внимания на богато расшитое покрывало, бросился на кровать полностью одетый.
     - Вам помочь раздеться, сквайр? - спросил мальчик-слуга.
     Паг  сел  и взглянул на мальчика с таким искренним изумлением,  что тот
попятился.
     - Это все, сквайр? - спросил он, очевидно, смутившись.
     Паг лишь  расхохотался. Мальчик помедлил  мгновение, потом поклонился и
спешно  покинул  комнату.  Паг стянул  с  себя одежду,  изумляясь  восточным
вельможам и слугам, которые помогали им раздеваться. Он слишком устал, чтобы
складывать одежду, и просто позволил ей свободно упасть в кучу на пол.
     Задув  свечу, стоявшую  рядом с кроватью, Паг некоторое время полежал в
темноте, озадаченный вечерней  беседой. Он мало знал о придворных  интригах,
но понимал, что  Кер, должно быть, очень встревожен, раз говорит такое перед
чужаками, несмотря даже на репутацию Боррика, как человека высокой чести.
     Паг подумал обо всех вещах, происшедших за  последние месяцы, и  понял,
что  то,  что король  с  развевающимися знаменами тут  же  ответит на призыв
Крайди,  было  всего лишь  еще одной  детской фантазией,  разбитой о жесткие
скалы реальности.


        13. РИЛЛАНОН


     <i>Корабль вплывал в гавань.</i>
     Климат  Моря  Королевств   был  мягче,  чем  климат  Горького  моря,  и
путешествие из Саладора протекло без  происшествий.  Значительную часть пути
им  пришлось идти против устойчивого северо-восточного ветра, так что вместо
двух недель прошло три.
     Паг  стоял  на  носовой  палубе  корабля,  плотно  закутавшись в  плащ.
Жестокий зимний ветер уступил место мягкому и прохладному,  потому что весна
должна была прийти уже через несколько дней.
     Рилланон  называли  Бриллиантом  Королевства,  и  Паг  решил,  что  это
название он  вполне  заслужил. В отличие  от  приземистых городов Запада,  в
Рилланоне было много  шпилей, изящных арочных мостов и извивающихся дорожек,
разбросанных  по вершинам  холмов в очаровательном беспорядке.  На  огромных
башнях развевались по ветру знамена и флаги, как будто  город праздновал сам
факт своего  существования.  Под действием  чар  Рилланона  даже  лодочники,
возившие  людей  со  стоящих  на  якоре  кораблей  на  берег,  казались Пагу
нарядными.
     Герцог  Саладорский приказал соткать  для Боррика герцогское  знамя,  и
теперь   оно  развевалось  на  верхушке  главной  мачты   корабля,  возвещая
чиновникам королевского  города,  что  прибыл  герцог  Крайдийский.  Корабль
Боррика ввели в  док первым, и на королевскую набережную быстро вышла охрана
для корабля. Отряд сошел на берег и был встречен ротой Королевской Дворцовой
Стражи во главе со старым седовласым, но все еще держащимся прямо человеком,
который тепло поприветствовал Боррика.
     Они   обнялись,   и  старший,  одетый  в  пурпурно-золотую  королевскую
солдатскую форму, но с герцогским узором слева на груди, сказал:
     - Боррик,  как  я  рад  снова  тебя  видеть!  Сколько прошло? Десять...
одиннадцать лет?
     - Келдрик, дружище. Тринадцать, - Боррик нежно и внимательно смотрел на
него. У него были ясные голубые глаза и короткая с проседью борода.
     Человек покачал головой и улыбнулся.
     - Очень долго, - он взглянул на остальных. Заметив Пага, он спросил:
     - Это твой младший сын?
     Боррик рассмеялся.
     -  Нет, хотя  было  бы  не позорно, если б он  был  им, - он показал на
долговязую  фигуру Аруты. - Вот мой  сын.  Арута,  подойди и поздоровайся со
своим двоюродным дедом.
     Арута  шагнул  вперед, и они  обнялись.  Герцог  Келдрик  Рилланонский,
рыцарь-генерал   Королевской   Дворцовой   Стражи   и   королевский  канцлер
отстранился от Аруты.
     - Когда  я  последний раз тебя видел,  ты был мальчишкой. Я  должен был
тебя узнать, потому что ты, хотя  и похож на отца,  также  очень напоминаешь
мне  моего дорогого  брата  -  отца твоей  матери. Ты оказываешь честь  моей
семье.
     - Ну, старый боевой конь, как твой город? - спросил Боррик.
     -  Говорить есть о чем, но не  здесь,  - ответил Келдрик. -  Мы отведем
тебя  в королевский дворец и удобно  устроим. У нас будет  много времени для
дружеской беседы. Что привело тебя в Рилланон?
     -  У меня срочное дело к его величеству, но об этом не следует говорить
на улице. Пойдем во дворец.
     Герцогу и  его свите  дали  лошадей. Эскорт разгонял толпы на  их пути.
Если Крондор и  Саладор произвели на Пага впечатление своим великолепием, то
о Рилланоне у него не нашлось слов.
     Островной  город  был  возведен  на   множестве  холмов  с  несколькими
маленькими речушками, впадающими в море. Это был город мостов и каналов, так
же как и башен  и шпилей. Многие здания казались новыми, и Паг подумал,  что
это, должно быть, часть королевского плана по перестройке города. По пути он
несколько  раз видел,  как  рабочие  разбирают  по камням старые  здания или
возводят новые стены и крыши. Фасады новых зданий были украшены разноцветной
каменной кладкой, сделанной из  мрамора  и кварца, что придавало  им  мягкий
белый, голубой или розовый цвет. Мостовые были чистыми,  а в сточных канавах
не было мусора, который Паг видел в других городах. Что бы там еще король ни
делал, подумал Паг, но свой изумительный город он держал в порядке.
     Перед дворцом текла река, так что  вход был за высоким  арочным мостом,
перекинутым через реку и ведущим на главный двор. Дворец - множество зданий,
соединенных   длинными   коридорами,   -   раскинулся   на   склоне   холма,
возвышающегося в  центре города. Он  был облицован разноцветными  камешками,
придающими ему радужное сияние.
     Когда они вошли  во двор, на стенах загудели трубы, и солдаты встали по
стойке смирно.  Привратники  вышли  вперед,  чтобы взять  лошадей, а  группа
вельмож и чиновников стояла около входа, ожидая гостей.
     Приблизившись,  Паг   заметил,   что   приветствия   этих   людей  были
формальными,  и им недоставало той теплоты,  с  которой  их  поприветствовал
Келдрик. Из-за спин Калгана и Мичема Паг услышал голос Келдрика.
     - Милорд  Боррик, герцог Крайдийский, позвольте представить  вам барона
Грея, королевского распорядителя дворцовой прислугой.
     Это был низенький пухлый человек в плотно облегающей тунике из красного
шелка и бледно-серых рейтузах, мешком висящих на коленях.
     - Граф Селвек, первый лорд-адмирал Королевского Военного Флота.
     Высокий  сухопарый   человек  с  тонкими  навощенными  усами  церемонно
поклонился. И так далее, все вельможи. Каждый кратко выражал свою радость по
поводу приезда Боррика, но Паг не чувствовал искренности в их словах.
     Их отвели в предоставленные им комнаты. Калгану пришлось побеспокоиться
о том, чтобы  Мичем  был рядом, потому  что  лорд Грей хотел послать  его  в
дальнее крыло дворца для слуг, но смягчился, когда Келдрик,  как королевский
канцлер, приказал ему.
     Комната, куда  привели Пага, превзошла  по своему  великолепию все, что
Паг когда-либо видел. Пол был из полированного  мрамора, а стены из  того же
материала, но блистали чем-то похожим на золото. В  маленькой комнатке сбоку
от  спальни  висело огромное  зеркало и стояла  большая позолоченная  ванна.
Слуга положил  его немногие вещи - то, что набралось по пути, с  тех пор как
они потеряли свой  собственный багаж в лесу,  - в громадный  шкаф, в который
поместилось  бы  в  дюжину раз  больше  того,  что имел  Паг. Когда  человек
закончил, то спросил:
     - Приготовить вам ванну, сэр?
     Паг кивнул,  потому что после  трех недель на борту корабля его одежда,
казалось,  постоянно  приклеивалась  к телу. Когда ванна  была готова, слуга
сказал:
     - Лорд Келдрик  ожидает герцога и его спутников к обеду в четыре  часа,
сэр. Мне вернуться в это время?
     Паг сказал,  что да, впечатленный его тактичностью. Он знал только, что
Паг приехал  вместе с герцогом, и предоставил Пагу самому  решать, приглашен
ли и он тоже.
     Скользнув  в  теплую  воду,  Паг  испустил долгий вздох облегчения.  Он
никогда  особо не  любил  ванны,  пред почитая  смывать  грязь в море или  в
речушках   рядом   с  замком.  Теперь  он  мог  научиться  получать  от  них
удовольствие.  Он стал размышлять,  что бы об  этом  подумал Томас.  На него
наплыл  теплый  туман  воспоминаний,  одно  очень  приятное, о  темноволосой
прекрасной принцессе, а другое грустное, о мальчике с рыжеватыми волосами.
     ОБЕД,  ДАННЫЙ ВЧЕРА  вечером  герцогом  Келдриком для  лорда Боррика со
свитой, был  неофициальным, а теперь они стояли в королевском тронном зале и
ждали, когда их  представят королю. Зал был просторным,  с высоким сводчатым
потолком. Вся южная  стена состояла из огромных окон от пола  до  потолка  с
видом  на город. Вокруг стояли  сотни  вельмож.  Герцогскую  свиту повели по
центральному проходу, оставленному в толпе.
     Паг  никогда не  считал,  что  герцога  Боррика  можно посчитать  плохо
одетым, потому  что  он всегда носил самую лучшую  в Крайди одежду, но среди
бросающегося в глаза пышного убранства всех вокруг Боррик выглядел как ворон
в стае  павлинов. Тут - усеянный  жемчугом  дублет, там -  вышитая  золотыми
нитками  туника; каждый  вельможа превосходил соседа. Все  дамы были в самых
дорогих шелках и парче, но лишь немного затмевали мужчин.
     Они остановились  перед  троном,  и Келдрик доложил о  герцоге.  Король
улыбнулся, и Пага поразило его сходство с  Арутой, хотя  и  поведение короля
было более расслабленным. Наклонившись вперед на троне, он сказал:
     -  Добро  пожаловать  в  наш город,  кузен. Приятно  видеть в этом зале
крайдийцев по прошествии стольких лет.
     (Прим.пер.  -  Кузен  - титул,  применяемый  лицом королевского рода  в
обращении к другому лицу королевского рода в своей стране)
     Боррик  шагнул  вперед  и преклонил  колена перед  Родриком  Четвертым,
королем Королевства Островов.
     - Я рад видеть ваше величество в добром здравии.
     По лицу монарха промелькнула тень, потом он снова улыбнулся.
     - Представьте нам своих спутников.
     Герцог представил своего сына.


     - Да, это правда, что еще в одном  из линии конДуанов, кроме нас, течет
кровь родственников нашей матери, - сказал король.
     Арута поклонился и отошел. Калган был следующим, как один из советников
герцога. Мичем, у которого  не  было никакого титула  при  герцогском дворе,
остался в своей комнате. Король сказал  какую-то  любезность, и  представили
Пага.
     -  Сквайр Паг из Крайди, ваше  величество, хозяин "Лесной Глуби" и член
моего двора.
     Король хлопнул в ладоши и рассмеялся.
     - Мальчик,  который убивает троллей. Как замечательно.  Путешественники
донесли сюда эту историю с далеких берегов,  а мы послушаем ее из уст самого
сотворившего это смелое  деяние.  Встретимся позже,  и ты сможешь рассказать
нам об этом чуде.
     Паг неуклюже  поклонился,  чувствуя на  себе  взгляд тысячи глаз. Он  и
раньше жалел, что история с троллями разнеслась повсюду, но никогда так, как
теперь.
     Он отошел и король сказал:
     - Сегодня мы устраиваем бал в честь прибытия нашего кузена Боррика.
     Он  встал, оправляя  вокруг себя  пурпурное  одеяние,  и потянул  через
голову   церемониальную  золотую  цепь.  Паж   положил   цепь  на  пурпурную
вельветовую подушечку. Потом король плавно поднял с головы корону и протянул
другому пажу. Он сошел с трона, и толпа поклонилась.
     - Пойдемте, кузен,  -  сказал он  Боррику.  -  Удалимся  на мой  личный
балкон, где  мы можем поговорить  без  всех  этих  строгих  церемоний.  Меня
начинает утомлять эта помпезность.
     Боррик кивнул и пошел  рядом с королем, дав Пагу и остальным знак ждать
его.  Герцог объявил,  что сегодняшняя аудиенция закончилась  и те,  у  кого
прошения для короля, должны вернуться завтра.
     Толпа медленно вышла  через большую двустворчатую дверь в конце зала, а
Арута, Калган и Паг остались на месте.
     Подошел Келдрик.
     - Я покажу вам комнату, где вы можете подождать. Вам лучше быть близко,
если вдруг его величество позовет вас.
     Слуга провел их  через маленькую дверь рядом с той, куда ушли  король с
Борриком.  Они вошли в большую удобную комнату  с длинным столом посередине,
заставленным  фруктами,  сыром,  хлебом  и  вином.  Возле стола  было  много
стульев, а вдоль стен - несколько диванов с грудами мягких подушек.
     Арута подошел к большим стеклянным дверям и выглянул.
     - Отсюда видно отца и короля, сидящих на королевском балконе.
     Калган с Пагом  присоединились к ним и посмотрели туда, куда  показывал
Арута. Двое сидели за столом лицом к городу и морю вдалеке.  Король говорил,
оживленно жестикулируя, а Боррик, кивая, слушал.
     - Я не ожидал, что его величество будет похож на вас,  ваше высочество,
- сказал Паг.
     Арута ответил кривой улыбкой.
     - Это не так удивительно, если учесть то, что  мой отец родственник его
отца, как и его мать была родней моей.
     Калган положил руку Пагу на плечо.
     - Многие дворянские семьи имеют не одну связь между собой.  Пятиюродные
и  шестиюродные братья и  сестры женятся по  политическим  причинами и снова
делают  родство ближе.  Сомневаюсь, что на Востоке есть хоть одна дворянская
семья, которая  не может  заявить, что каким-то образом состоит в родстве  с
короной, хоть и в очень отдаленном.
     Они вернулись к столу и Паг откусил кусочек сыра.
     -  Король,  кажется,  в  хорошем  настроении, -  сказал  он,  осторожно
приближаясь к тому, что у них всех было на уме.
     Калгана, видно, порадовала осмотрительность Пага,  потому что,  покинув
Саладор, Боррик предостерег их относительно слов герцога Кера. И закончил он
наставление старой  присказкой: "В коридорах власти нет секретов,  и  даже у
стен есть уши."
     - Наш  монарх -  человек настроения;  будем надеяться,  он  останется в
хорошем, услышав новости отца.
     Полдень медленно прошел,  они  ожидали вестей  от  герцога.  Когда тени
значительно удлинились, в  дверях внезапно появился Боррик. Он подошел к ним
с тревогой в глазах.
     -  Его  величество  большую  часть  дня  объяснял  мне  свои  планы  по
переустройству Королевства.
     - Ты рассказал ему о цурани? - спросил Арута.
     Герцог кивнул.
     -  Он  выслушал  и спокойно  сообщил,  что  подумает об этом. Мы  снова
поговорим через день, или где-то так. Это все, что он сказал.
     -  По крайней  мере,  он,  похоже, был в хорошем  настроении,  - сказал
Калган.
     Боррик взглянул на своего старого советника.
     - Боюсь, слишком  хорошем. Я ожидал каких-то признаков встревоженности.
Я не  скачу через все Королевство  из-за пустяков, но он,  казалось, остался
равнодушным к тому, что я ему рассказал.
     - Мы и так  уже подзадержались в этом путешествии,  - озабоченно сказал
Калган. - Будем надеяться, его величество  не будет  очень долго думать, что
делать.
     Боррик тяжело опустился на стул и потянулся за стаканом вина.
     - Будем надеяться.

     ПАГ ПРОШЕЛ  ЧЕРЕЗ дверь в личные апартаменты короля. От предчувствий во
рту у него было сухо. Через несколько минут ему предстояла беседа  с королем
Родриком, и он волновался из-за того, что останется с правителем Королевства
наедине.  Каждый  раз,  когда   он  был  рядом  с   другими  могущественными
вельможами, он  прятался в тени  герцога или  его сына, выходя вперед только
чтобы кратко рассказать все, что он знал  о  цурани, после  чего  мог  снова
исчезнуть  на фоне. Теперь он был единственным гостем самого могущественного
человека к северу от Империи Великой Кеши.
     Слуга  провел его через дверь, ведущую на  личный  балкон короля. Вдоль
стен открытой веранды стояло несколько слуг, а король занял уединенный  стол
из резного мрамора под большим навесом.
     На улице было  ясно.  Весна  наступала раньше, как  и  зима до  нее,  и
обдувающий  воздух был чуть теплым. Под  балконом, за изгородями и каменными
стенами  виден был  город  Рилланон и море вдалеке.  Разноцветные крыши ярко
сверкали на солнце:  последние  снега  окончательно  растаяли  за  последние
четыре дня. Корабли вплывали  в гавань  и выплывали из  нее,  а улицы кишели
горожанами. Едва различимые  крики купцов и  торговцев, заглушающие  уличный
шум, поднимались вверх, туда,  где король  принимал  дневную  трапезу, чтобы
стать тихим гулом голосов.
     Паг приблизился к столу, и слуга выдвинул стул. Король повернулся.
     - А! Сквайр  Паг,  пожалуйста, садись, - Паг начал кланяться, но король
сказал:
     - Хватит. Я не настаиваю на формальностях, когда обедаю с другом.
     Паг, смутившись, помедлил, после чего сказал:
     - Вы оказываете мне честь, ваше величество.
     Родрик махнул рукой.
     - Я помню, каково  это, быть мальчишкой среди мужчин. Когда я был  чуть
старше тебя, я принял корону. До тех пор я был всего лишь сыном своего отца,
- его  глаза на миг как-бы взглянули куда-то вдаль. -  Принцем,  конечно, но
все-таки лишь мальчишкой. Мое мнение ни во что не ставилось, и  я никогда не
удовлетворял ожиданий моего  отца,  ни  в охоте,  ни  в верховой езде,  ни в
мореходстве, ни в фехтовании. Меня много пороли наставники, в  том  числе, и
Келдрик. Это все  изменилось, когда я  стал королем, но я все еще помню, как
это было, -  он повернулся к Пагу, взгляд вдаль исчез, и он улыбнулся. - И я
хочу, чтобы мы были друзьями, - он снова посмотрел вдаль. Ни у кого не может
быть  слишком много  друзей, не так ли? А  раз я король, то многие заявляют,
что они мои друзья,  но не являются ими, - он помолчал немного и снова вышел
из задумчивости. - Что ты думаешь о моем городе?
     - Я  никогда не видел  ничего подобного, ваше величество. Он чудесен, -
ответил Паг.
     Родрик оглядел открывающийся им вид.
     - Да,  так и есть,  не так ли? - он махнул рукой,  и слуга налил вина в
хрустальные кубки. Паг  глотнул из  своего. У него еще не развился вкус вин,
но это  он  нашел  очень  хорошим, легким,  сохраняющим  аромат винограда, с
легким привкусом пряности.
     - Я очень старался сделать Рилланон чудесным местом  для тех, кто живет
тут, -  сказал  Родрик. - Когда-нибудь  все  города Королевства будут так же
прекрасны,  везде,  куда ни кинешь взор, будет  красота. Чтобы сделать  это,
понадобится  сотня человеческих жизней,  я могу лишь задать узор, пример для
тех,  кто следом за  мной  будет подражать  мне. Но где я нахожу  кирпич,  я
оставляю мрамор. И те, кто увидит это, будут знать, что это - мое наследие.
     Король говорил немного  несвязно, так  что  Паг  понял  не все, что  он
говорил о зданиях,  садах и убирании уродства с глаз долой.  Внезапно король
сменил тему.
     - Расскажи, как ты убил троллей.
     Паг рассказал ему. Король, казалось, взвешивал каждое слово.
     -  Удивительная  история.  Она  лучше тех версий,  что достигли  двора,
потому что, хоть  она и наполовину  не такая  героическая, она вдвое  больше
впечатляет, потому что это правда. У тебя отважное сердце, сквайр Паг.
     - Спасибо, ваше величество.
     - В своем рассказе ты упомянул принцессу Карлайн, - заметил Родрик.
     - Да, ваше величество?
     - Когда  я последний  раз  ее видел, она  была всего лишь  младенцем на
руках матери. Какой она стала женщиной?
     Эта перемена темы разговора удивила Пага.
     - Она стала  красивой женщиной, ваше  величество, во многом, похожа  на
мать. Она веселая и умная, хоть и немного своенравна.
     Король кивнул.
     - Ее мать  была красивой.  Если  дочь хотя бы наполовину так прекрасна,
она действительно прекрасна. Она умеет что-нибудь доказывать?
     Паг смутился.
     - Ваше величество?
     -  У нее есть способности  к доказательствам  чего-либо, к  логике? Она
может спорить?
     Паг энергично кивнул.
     - Да, ваше величество. Это принцесса делает очень хорошо.
     Король потер руки.
     - Хорошо.  Надо  будет сказать Боррику,  чтобы  он прислал  ее  сюда  с
визитом.  Большинство  этих  восточных  дам  скучны,  в  них нет изюминки. Я
надеялся, что  Боррик  дал девушке образование.  Я  хотел бы встретить  юную
даму, которая бы знала логику и философию и могла бы спорить и возражать.
     Паг вдруг  понял, что король под спором понимал другое, чем он подумал.
Он решил, что лучше не упоминать об этом. Король продолжил:
     - Мои министры надоедают  мне  с советами найти жену и дать Королевству
наследника.  Я  был  занят,  и,  честно  говоря, меня  мало  интересуют  эти
придворные леди - о, они прекрасны для прогулки при луне  и... других вещей.
Но как мать моих наследников? Вряд ли. Но я должен серьезно подойти к поиску
королевы. Возможно, начать с единственной дочери конДуанов было бы логично.
     Паг уже собрался  было  упомянуть другую дочь конДуанов, но  сдержался,
вспомнив  о  натянутых отношениях между  королем и отцом  Аниты. Кроме того,
девочке только семь лет.
     Король снова сменил тему.
     - Четыре дня кузен Боррик  потчевал  меня  рассказами об этих  чужаках,
этих цурани. Что ты думаешь обо всем этом?
     Паг  удивился.  Он не  ожидал, что  король  может спросит его мнение  о
чем-либо, не  говоря уже о такой важной  вещи, как безопасность Королевства.
Он достаточно долго подумал, пытаясь преподнес-
     ти свой ответ как можно лучше.
     -  Судя по всему, что я видел и слышал,  ваше величество,  я думаю, эти
цурани не только планируют вторгнуться, а они уже здесь.
     Король поднял бровь.
     - Да? Я хотел бы услышать твои обоснования.
     Паг тщательно обдумал свои слова.
     -  Раз было уже так  много их проявлений,  о которых нам известно, ваше
величество,  то,  учитывая  скрытность  этих  людей,  не  будет  ли  логично
предположить, что они не  раз  приходили и  уходили так,  что  мы об этом не
знали?
     Король кивнул.
     - Хорошее утверждение. Продолжай.
     - Потом,  не правда ли,  что, как только выпали снега, мы уже с меньшей
вероятностью  могли  найти  их  следы, потому  что  они  держатся отдаленных
территорий?
     Родрик кивнул, и Паг продолжил.
     - Если они  так воинственны, как сказали  герцог и другие, то, я думаю,
они составили карту Запада, чтобы найти хорошее  место, куда можно доставить
в течение зимы своих солдат и весной начать наступление.
     Король хлопнул рукой по столу.
     -  Хорошее  упражнение  в  логике,  Паг, -  он жестом  приказал  слугам
принести еду. - Теперь давай поедим.
     Принесли пищу, удивительно разнообразную  и  обильную  для них двоих, и
Паг взял  понемногу разного, чтобы не  показаться  безразличным  к  щедрости
короля. Родрик в течение обеда задал ему несколько вопросов, и Паг, как мог,
ответил.
     Когда Паг заканчивал  есть, король поставил локоть на стол и потер свой
гладкий  подбородок. Он  надолго  уставился  в  пространство, и  Пагу  стало
неловко: он не  знал,  что  по придворному  этикету полагалось делать,  если
король глубоко задумался. Он решил просто спокойно сидеть.
     Через некоторое время Родрик очнулся  от задумчивости.  Он взглянул  на
Пага и с тревогой в голосе спросил:
     - Почему эти люди досаждают нам именно сейчас? Так много нужно сделать.
Нельзя, чтобы война разрушила  все  мои планы, - он встал и  немного походил
туда-сюда по  балкону, оставив Пага стоять,  потому что тот встал  вместе  с
королем. Родрик повернулся к Пагу:
     -  Я должен  послать  за герцогом  Ги.  Он посоветует  мне.  Он  хорошо
разбирается в таких вещах.
     Король прохаживался,  глядя на город, еще несколько минут, а  Паг в это
время стоял рядом со своим  стулом.  Он слышал,  что монарх  что-то бормочет
себе под нос о большой  работе, которая не должна прерываться, а  потом  его
дернули за рукав. Он повернулся и увидел слугу, стоящего рядом. Улыбнувшись,
слуга показал на  дверь,  сообщая, что беседа  закончена. Паг  последовал за
ним, удивляясь тому, как прислуга узнает настроения короля.
     Пага отвели обратно в его комнату, и он попросил  слугу передать  лорду
Боррику, что  Паг  хочет его  увидеть, если тот  не очень занят. Он  зашел в
комнату, сел и задумался. Через короткое время его вывел из размышлений стук
в дверь. Он  разрешил  войти, и вошел  тот же слуга, что передавал сообщение
герцогу, с сообщением о том, что Боррик увидится с Пагом немедленно.
     Паг последовал за ним из своей комнаты и отослал его, сказав, что может
найти комнату  герцога без проводника.  Он шел медленно,  думая,  что скажет
герцогу. Две вещи  были достаточно ясны: король был недоволен  услышать, что
цурани - возможная угроза его королевству, а лорд Боррик будет  точно так же
недоволен услышать, что в Рилланон зовут Ги дю Ба-Тира.
     КАК И В ТЕЧЕНИЕ каждого обеда в последние дни, за столом  почти не было
разговоров. Пятеро крайдийцев ели в апартаментах  герцога, а рядом болтались
слуги с королевским пурпурно-золотым знаком на темных туниках.
     Герцог с нетерпением ожидал покинуть Рилланон  и уехать на Запад. Почти
четыре месяца  прошло  с тех  пор, как они покинули Крайди,  -  целая  зима.
Надвигалась весна, и  если цурани собирались нападать, как считалось, то это
должно  было  случиться  в  ближайшие  дни.  Нетерпение  Аруты  походило  на
нетерпение его отца. Даже Калган проявлял признаки того, что ожидание ему не
нравится.  Только  Мичем,  не открывающий  своих  чувств, казался  довольным
ожиданием.
     Паг тоже тосковал по  дому. Ему  уже стало скучно  во  дворце. Он хотел
обратно  в  свою  башню,  к своим занятиям. Он  также  хотел  снова  увидеть
Карлайн, хотя и не говорил никому  об этом. Последнее время  он  вспоминал о
ней  в более ясном  свете, прощая те качества, которые  когда-то  раздражали
его.  Также  он  знал, со смесью  предчувствий, что, возможно, узнает судьбу
Томаса.  Долган должен скоро прислать  весть  в Крайди, если оттепель в горы
придет рано.
     Боррик еще несколько раз  за последнюю неделю встретился с королем. Все
встречи  закончились  неудовлетворительно.  Последняя  состоялась  несколько
часов назад, но он ничего не говорил, пока в комнате были слуги.
     Когда  унесли последние блюда и слуги  налили  лучшее Кешианское бренди
короля, в дверь постучали и вошел герцог Келдрик, махая слугам рукой,  чтобы
те уходили. Когда комната очистилась, он повернулся к герцогу.
     -  Боррик,  прошу  прощения,  что прервал твой  обед,  но  у  меня есть
новости.
     Боррик встал, как и остальные.
     - Пожалуйста, присоединяйся к нам. Вот, возьми стакан.
     Келдрик  взял предложенное  бренди  и сел  на  стул  Пага, пока мальчик
подтаскивал другой. Герцог Рилланонский глотнул бренди и сказал:
     - Час  назад прибыли  гонцы  от герцога  Ба-Тира. Ги выражает тревогу о
том,  что  короля,  возможно,  "без  причин"  расстроили  этими  "слухами" о
неприятностях на Западе.
     Боррик  встал и бросил стакан через  комнату.  Он разбился, и  по стене
стекла янтарная жидкость. Герцог Крайдийский чуть ли не рычал от гнева.
     - В какую игру играет Ги? Что это за разговоры о слухах  и беспричинном
расстройстве!
     Келдрик поднял руку, и Боррик, немного успокоившись, снова сел.
     - Я сам  написал королевское послание к Ги, - сказал старый  герцог.  -
Все,  что  вы  рассказали, каждая  деталь, каждое предположение  -  все было
включено. Я могу  лишь думать, что  Ги обеспечивает,  чтобы король не принял
решения, пока он не прибудет во дворец.
     Боррик барабанил пальцами по столу. В глазах его сверкнул гнев.
     - Что он делает? Если  придет война, она придет в  Крайди и  Ябон.  Мои
люди пострадают. Мои земли разграбят.
     Келдрик медленно покачал головой.
     - Скажу  прямо,  дружище.  После  разрыва  между королем и  его  дядей,
Эрландом, Ги продвигает свое  знамя к первенству  в Королевстве. Думаю, что,
если здоровье Эрланда подведет, Ги видит себя носящим пурпур Крондора.
     - Тогда слушай меня, Келдрик, - сказал Боррик  сквозь стиснутые зубы. -
Я приму на себя это бремя только ради высшей цели. Но если Эрланд так болен,
как я думаю, то на  крондорский трон, несмотря  на притязания Ба-Тира, сядет
Анита, а не Черный Ги. Если  мне придется привести Западные Армии в Крондор,
чтобы  принять  управление самому, так  и  будет,  даже  если  Родрик скажет
по-другому. Другой займет западный трон только если у короля есть потомок.
     Келдрик спокойно взглянул на Боррика.
     - И ты станешь заклеймленным изменником короне?
     Боррик ударил кулаком по столу.
     - Будь  проклят тот день,  когда родился этот  негодяй! Я сожалею,  что
вынужден признать его своей родней.
     Келдрик подождал, пока Боррик успокоится, и сказал:
     - Я знаю  тебя лучше, чем ты сам, Боррик. Ты не поднимешь военное знамя
Запада против  короля, хотя  мог  бы успешно  задушить своего кузена Ги. Для
меня всегда  печально, когда  два лучших генерала  Королевства так ненавидят
друг друга.
     - Точно, и не без причин. Каждый раз, когда  зовут на помощь Западу, Ги
возражает.  Каждый раз,  когда  при  интриге  кто-то  лишается  титула,  его
получает один из  фаворитов  Ги.  Как ты этого не видишь?  Ведь только из-за
того, что ты, Брюкал Ябонский и я сам уперлись, собрание не назвало тогда Ги
регентом  Родрика  на  первые  три  года. Он  стоял  перед  каждым  герцогом
Королевства и называл тебя уставшим стариком, не годящимся, чтобы править от
имени короля. Как ты мог это забыть?
     Келдрик, сидящий  на стуле, прикрыв глаза рукой, как будто комната была
слишком ярко освещена, вовсе не выглядел старым и уставшим.
     - Я  вижу,  и я не  забыл, -  тихо сказал  он. -  Но  он  также  и  мой
родственник  по жене, и если бы меня здесь не было, то как ты думаешь, какое
бы влияние он имел на Родрика? Мальчишкой король преклонялся перед ним, видя
в нем лихого героя, первостепенного бойца, защитника Королевства.
     Боррик откинулся на спинку стула.
     - Прости, Келдрик, - сказал он. Голос его уже терял резкость. - Я знаю,
что ты действуешь во  благо всем  нам. И Ги поступил как герой, когда выгнал
кешианскую армию обратно в Дип Тоунтон много лет назад. Я не должен говорить
о вещах, которых не видел сам.
     Арута  молча сидел все это  время, но по глазам  его было видно, что он
чувствует тот же гнев, что и отец.  Он подвинулся на стуле вперед, и герцоги
взглянули на него.
     - Ты хочешь что-то сказать, сын мой? - спросил Боррик.
     Арута развел перед собой руками.
     - Во  всем этом  меня  обеспокоила  одна мысль: если придут  цурани, то
какая Ги выгода оттого, что король будет медлить?
     Боррик выбивал пальцами дробь по столу.
     - Это  загадка,  потому  что несмотря на все  свое интриганство, Ги  не
подвергнет риску Королевство, даже мне назло.
     - Не будет ли для него выгодно, - спросил Арута, - дать Западу  немного
пострадать,  пока  это  дело остается под сомнением, а потом прийти во главе
Восточных Армий героем-победителем, каким он был при Дип Тоунтоне?
     Келдрик подумал над этим.
     - Даже Ги не может так недооценивать этих чужаков, я надеюсь.
     Арута заходил по комнате.
     - Но  подумайте,  что он знает. Бессвязица умирающего. Предположение  о
природе корабля, который  из присутствующих  здесь  видел  только  Паг, да я
мельком успел  взглянуть на  него,  когда  он  соскальзывал  в море. Догадки
священника  и мага  -  оба  эти ремесла Ги  ценит низко. Мигрирующие  Темные
Братья. Он может не принимать в расчет такие новости.
     - Но это же все ясно видно, - возразил Боррик.
     Келдрик взглянул на принца, меряющего шагами комнату.
     -  Возможно,  ты  прав.  Может,  безотлагательности не хватает в  твоих
словах  или в сухом послании чернилами на пергаменте. Когда он  прибудет, мы
должны убедить его.
     - Решать должен король, а не Ги! - эти слова Боррик почти что выплюнул.
     - Но король много веса придает советам  Ги, - сказал Келдрик. - Если ты
собираешься принять командование Западными Армиями, убеждать нужно Ги.
     Боррик поразился.
     -  Я?  Я не хочу  знамени армий. Я только хочу, чтобы Эрланд был  волен
помочь мне, если понадобится.
     Келдрик положил на стол обе руки.
     -  Боррик,  несмотря на  всю твою  мудрость,  ты  все-таки  неотесанная
деревенщина. Эрланд не может  возглавить  армии. Он  нездоров. Даже если  бы
мог, король бы  не  позволил.  Как  не  позволил  бы  этого маршалу Эрланда,
Дуланику. Ты видел  лучшую  часть  Родрика  в  последнее  время.  Когда  его
настроение мрачно, он боится  за свою  жизнь.  Никто не осмеливается сказать
этого, но король подозревает своего дядю в том, что  он плетет  интриги ради
короны.
     - Это смешно!  - воскликнул Боррик.  - Корона принадлежала бы  Эрланду,
если бы он попросил, еще  тринадцать лет назад. Ясного наследования не было.
Отец  Родрика еще не назвал его преемником, и притязания Эрланда были такими
же, а может, и  более основательными, чем притязания короля. Только Ги и те,
кто желал использовать  мальчишку,  поддерживали Родрика.  А  большая  часть
собрания утвердила бы королем Эрланда.
     - Я  знаю, но времена  меняются, и  мальчишка больше  не  мальчишка. Он
теперь испуганный молодой человек, уже  больной от страха. Король думает  не
так, как  остальные. Любой король, а Родрик  особенно.  Это  может  казаться
смешным,  но он не  отдаст Западные Армии  своему  дяде.  Я также боюсь, что
когда у его уха будет Ги, он не даст их и тебе тоже.
     Боррик уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но его перебил Калган.
     - Простите, ваши сиятельства, но могу я кое-что предложить?
     Келдрик взглянул на Боррика. Тот кивнул. Калган прокашлялся.
     - А не даст ли король Западные Армии герцогу Брюкалу Ябонскому?
     На  лицах Боррика  и Келдрика медленно  проступило понимание,  и герцог
Крайдийский запрокинул голову  назад и рассмеялся. Ударив кулаком  по столу,
он чуть ли не прокричал:
     - Калган! Если  ты не  служил  мне  все эти годы,  что я  тебя знаю, то
сегодня точно сослужил, - он повернулся к Келдрику. - Как ты думаешь?
     Келдрик улыбнулся впервые с тех пор, как вошел в комнату.
     - Брюкал? Этот  старый вояка? В Королевстве  нет человека честнее. И он
не  в линии наследников. Он вне пределов досягаемости Ги,  он не сможет  его
очернить. Если он примет командование армиями...
     - Он позовет отца, чтобы  тот  был его  главным советником,  - закончил
мысль Арута. - Он знает, что отец - самый лучший командир на Западе.
     Келдрик возбужденно выпрямился.
     - Ты даже будешь командовать армиями Ябона.
     - Да, - сказал Арута, - и ЛаМута, Зана, Илита и остальных городов.
     Келдрик поднялся.
     -  Думаю,  это  сработает. Не говорите  завтра королю  ничего. Я  найду
нужное  время,  чтобы  сделать  это   "предложение".   Молитесь,  чтобы  его
величество одобрил его.
     Келдрик вышел,  и Паг увидел, что впервые появилась надежда на  хорошее
окончание  их  путешествия. Даже Арута, который всю неделю кипел от злости и
метал гром и молнии, был почти что счастлив.
     ПАГА РАЗБУДИЛ  СТУК в дверь. Он сонно  позвал того,  кто стоял снаружи,
войти, и дверь открылась. Заглянул королевский слуга.
     -  Сэр, король приказывает спутникам герцога  присоединиться к  нему  в
тронном зале. Немедленно.
     Чтобы Пагу было удобнее, он держал в руке светильник.
     Паг сказал, что  тотчас же идет и быстро оделся. На  улице было все еще
темно, и он немного  беспокоился о  том, что было причиной этого  внезапного
вызова.  Вчерашняя  надежда, вспыхнувшая  после  ухода  Келдрика,  сменилась
грызущей тревогой о том, что непредсказуемый король мог как-то  узнать об их
плане расстроить приезд герцога Ба-Тираского.
     Застегивая  пряжку ремня, он вышел  из комнаты  и поспешил по коридору,
рядом  с ним слуга, держащий светильник, потому что  факелы и свечи, вечером
обычно зажженные, сейчас были погашены.
     Когда  они  дошли  до  тронного  зала,  герцог,  Арута  и  Калган  тоже
подходили, тревожно глядя в сторону Родрика, прохаживавшегося перед троном в
ночной  рубашке.  Рядом  стоял  герцог  Келдрик  с  серьезным  лицом.  Кроме
светильников, принесенных слугами,  в зале не было  ничего зажжено, так  что
было достаточно темно.
     Как только они все собрались, Родрик взъярился:
     -  Кузен!  Знаете,  что  у  меня  тут?  -  крикнул  он, протянув  пачку
пергамента.
     Боррик  сказал,  что  нет. Голос Родрика  снизился лишь немного. -  Это
послание из Ябона. Этот  старый дурак  Брюкал  позволил  этим чужакам цурани
напасть и уничтожить один из его гарнизонов. Взгляните  на это! - чуть ли не
взвизгнул он, бросив листы Боррику. Калган поднял их и протянул герцогу.
     - Да ладно, не стоит, - сказал король уже почти нормальным голосом. - Я
скажу, о чем  там говорится.  Эти  вторженцы атаковали Вольные  Города.  Они
атаковали  эльфийские  леса.  Они  атаковали  Каменную гору.  Они  атаковали
Крайди.
     - Какие новости из Крайди?  - спросил Боррик без  задней мысли.  Король
остановился, и Паг на миг увидел в его глазах безумие.
     Он  быстро  закрыл их, а когда открыл, то снова  был  самим  собой.  Он
потряс головой и приложил руку к виску.
     -  У меня  новости только  из вторых  рук, от  Брюкала. Когда эти гонцы
шесть  недель назад уезжали, Крайди атаковали только один  раз. Ваш сын Лиам
сообщает, что победа была полной, и чужаки отступили вглубь леса.
     Келдрик вышел вперед.
     -  Все сообщения говорят об  одном и  том  же.  Тяжело вооруженные роты
пехоты  нападали  ночью,  прежде  чем  растаяли  снега,  заставая  гарнизоны
врасплох.  Ничего  не известно,  кроме того,  что  гарнизон  ЛаМутцев  возле
Каменной  Горы был разбит. Остальные  атаки,  вроде  бы  были отбиты,  -  он
многозначительно  взглянул  на  Боррика. - И нет сообщений о том, что цурани
используют кавалерию.
     - Тогда, возможно, Талли был прав, и у них нет лошадей.
     У короля закружилась голова,  он, шатаясь, шагнул назад и опустился  на
трон. Он снова приложил руку к виску и сказал:
     -  Что  вы  там  о  лошадях?  В  мое Королевство вторглись.  Эти  твари
осмеливаются нападать на моих солдат.
     Боррик взглянул на короля.
     - Что прикажете мне делать, ваше величество?
     Король повысил голос.
     - Делать?  Я  собирался подождать  моего  верного  Ба-Тира, прежде  чем
принять решение. Но теперь я должен действовать.
     Он помолчал, и его лицо приняло хитрое выражение, глаза мерцали в свете
фонарей.
     -  Я думал  отдать  Западные Армии Брюкалу,  но этот слабоумный  старый
дурак не может защитить даже собственные гарнизоны.
     Боррик уже собирался возразить  в пользу Брюкала, но Арута, зная своего
отца, сжал его локоть, и герцог промолчал.
     -  Боррик ты должен оставить Крайди своему сыну, - сказал  король. - Он
достаточно  много умеет,  так что,  я думаю, он  справится. Пока он дал  нам
только победу, - его глаза забегали, и он издал смешок и потряс головой. Его
голос утратил ярость.  - О боги, эти боли. Кажется, голова сейчас взорвется,
- Он на миг закрыл глаза. - Боррик, оставь Крайди Лиаму с Арутой; я даю тебе
знамя  Западных Армий; езжай в Ябон. Брюкала серьезно прижимают,  потому что
большая часть вражеской армии  ударила по ЛаМуту и Зану.  Когда будешь  там,
требуй  все,  что понадобится. Эти  вторженцы  должны быть изгнаны из  наших
земель.
     Король был бледен, на лбу у него блестела испарина.
     -  Это  неподходящий  час для  отъезда, но  я  послал  в  гавань, чтобы
приготовили корабль. Вы должны отплыть немедленно. Теперь идите.
     Герцог поклонился и повернулся.
     - Я провожу  его величество в его комнату, - сказал Келдрик. А когда вы
будете готовы, провожу вас в доки.
     Старый канцлер помог королю подняться с  трона, и герцог со  спутниками
вышли из зала. Они бросились к себе в комнаты, и нашли там слуг уже пакующих
их вещи. Паг был возбужен: наконец-то он возвращался домой.
     ОНИ СТОЯЛИ ОКОЛО дока и прощались с Келдриком. Паг и Мичем ждали.
     - Да,  парень. Пройдет  еще некоторое время,  прежде чем мы увидим дом,
раз война уже началась, - сказал высокий крестьянин.
     Паг взглянул вверх, на лицо со шрамом человека, который так давно нашел
его в бурю.
     - Почему? Мы разве не едем домой?
     Мичем покачал головой.
     - Принц поедет из Крондора кораблем через пролив Тьмы к своему брату, а
герцог  поплывет в Илит, а оттуда  - в  лагерь Брюкала где-то около  ЛаМута.
Куда лорд Боррик - туда и Калган, а куда мой хозяин - туда и я. А ты?
     У Пага  сжалось сердце.  Крестьянин сказал  правду.  Он  должен быть  с
Калганом, а  не с  людьми  Крайди, хотя  и знал, что  если попросит, то  его
отпустят домой  вместе  с принцем.  Однако его  детство заканчивалось,  и он
принял свой долг.
     - Куда Калган - туда и я.
     Мичем хлопнул его по плечу.
     - Ладно,  по  крайней мере,  я научу тебя пользоваться этим, мать  его,
мечом, которым ты машешь, как баба метлой.
     Не  особо  радуясь  этой  перспективе, Паг слабо  улыбнулся. Вскоре они
взошли на корабль  и были на  пути к Саладору. Это был первый  шаг в длинном
путешествии на запад.


        14. ВТОРЖЕНИЕ


     <i>В тот год весенние дожди были очень сильными.</i>
     Заниматься войной мешала вездесущая грязь.  Прежде  чем придет короткое
жаркое лето, еще целый месяц будет сыро и холодно.
     Герцог  Брюкал Ябонский и лорд Боррик склонились над столом, заваленным
картами. Дождь барабанил по крыше палатки  - центральной  части командирской
ставки.  С  двух  сторон  от  палатки были еще  две, в  которых и спали  два
вельможи. Палатка была наполнена дымом от светильников и трубки Калгана. Маг
оказался мудрым  советником,  а  его  волшебная помощь  -  полезной.  Он мог
узнать, как  изменится  погода,  а  его  колдовское зрение  иногда  засекало
некоторые передвижения войск цурани, хотя  и не часто.  А благодаря  книгам,
которые он  читал многие годы, включая  и военные хроники, он  теперь быстро
постигал основы тактики и стратегии.
     Брюкал показал на самую новую карту из лежащих на столе.
     -  Они взяли вот этот пункт, и еще один - тут. Они держатся здесь, - он
показал еще  одно пятно на карте,  - несмотря на все  наши усилия  выбить их
оттуда. Еще  они,  похоже,  двигаются вот по этой линии, отсюда - сюда, - он
провел  пальцем  по  восточной  стороне  Серых  Башен.  -  Эти  их  движения
скоординированы  по  какому-то   плану,  но  будь  я   проклят,  если   могу
предугадать, куда  они  двинутся  дальше, - устало  закончил старый  герцог.
Нечастые бои длились уже больше двух месяцев, и ни у одной из сторон не было
видно никаких определенных преимуществ.
     Боррик изучал карту.  Красными пятнами  отмечались известные им  редуты
цурани - вырытые  вручную земляные  укрепления, защищаемые  по меньшей  мере
двумя   сотнями   людей.  Еще   были  предполагаемые   подкрепления,   и  их
приблизительное  положение  было обозначено желтыми пятнами.  Стоило  только
напасть на позицию - и туда тут же подходили подкрепления, иногда всего лишь
через  несколько минут. Синие пятна отмечали положения  пикетов Королевства,
хотя  большая  часть  сил  Брюкала  помещалась  вокруг  холма,   где  стояла
командирская палатка.
     Пока  не прибыла тяжелая  пехота и инженеры из Илита и  Тир-Сога, чтобы
построить  долговременные   укрепления,  Королевство   вело  преимущественно
подвижную войну,  потому что  большая  часть  войск была кавалерией.  Герцог
Крайдийский согласился с Брюкалом.
     -  Кажется,  их  тактика  остается  неизменной:  вторгаться  небольшими
силами, вкапываться и держаться. Они не пускают наши войска, но отказываются
следовать  за нами, когда мы отступаем. Здесь есть план. Но  хоть  убейте, я
тоже его не вижу.
     Вошел солдат.
     - Милорды, снаружи стоит эльф и хочет войти.
     - Впустите, - сказал Брюкал.
     Солдат откинул полог палатки,  и эльф  вошел.  Красно-каштановые волосы
прилипли к голове, а с плаща на пол палатки стекала вода.
     Он слегка поклонился герцогам.
     - Какие новости из Эльвандара? - спросил Боррик.
     - Моя королева посылает  вам свой  поклон, - он быстро повернул карту к
себе и показал на  перевал  между Серыми  Башнями на юге и Каменной Горой на
севере - тот самый, который силы Боррика закрывали с востока.
     -  Чужаки провели много солдат через этот перевал.  Они продвинулись до
границы  эльфийских  лесов,  но войти не  пытаются.  Сквозь  них было сложно
прорваться,  -  он  ухмыльнулся. - Несколько  преследовали меня полдня.  Они
бегают почти так же хорошо, как гномы. Но в лесу они не смогли догнать меня,
-  он  снова  взглянул на  карты. Из Крайди были  вести, что стрелки разбили
верховые патрули, но довольно далеко от самого замка. Из Серых  Башен, Карса
и  Тулана  нет  никаких вестей  об активности  врага. Кажется,  они довольны
только  тем,  что окапываются вдоль перевала.  Ваши силы к  западу отсюда не
смогут присоединиться к вам, потому что не прорвутся.
     - Насколько сильны чужаки? - спросил Брюкал.
     -  Это неизвестно, но  по дороге я видел несколько  тысяч,  - он  ткнул
пальцем  в  северную  границу  перевала,   от  эльфийских  лесов  до  лагеря
Королевства. -  Гномы Каменной Горы остались  в одиночестве, до тех пор пока
не отважатся прорваться на юг. Чужаки им тоже не дают пройти.
     -  Были ли сообщения о том, что цурани пользуются кавалерией? - спросил
у эльфа Боррик.
     - Ни одного. Везде упоминается только пехота.
     -  Предположение  отца Талли  о  том,  что у  них нет лошадей,  похоже,
подтверждается.
     Брюкал  взял  кисть и чернила  и нанес эти  сведения  на крату.  Калган
глядел ему через плечо.
     - Когда отдохнешь, - сказал Боррик эльфу, - передай своей госпоже и мой
поклон,  а также пожелай ей  доброго  здравия  и  процветания. Если  пошлете
гонцов на запад, пожалуйста, передайте то же самое моим сыновьям.
     Эльф поклонился.
     -  Как  пожелаете,  милорд.  Я  вернусь в  Эльвандар  тотчас  же, -  он
повернулся и вышел из палатки.
     - Кажется, я вижу его, - сказал Калган и показал на новые красные пятна
на карте. Они образовывали неровный полукруг. - Цурани пытаются удержать это
место.  Эта долина находится  в  центре круга. Я бы  предположил, что они не
хотят никого туда подпускать.
     Герцоги озадачились.
     - Но  зачем? - спросил Боррик. - Там  же нет  ничего ценного в  военном
плане. Как будто они предлагают нам закрыть их в этой долине.
     Вдруг Брюкал изумленно открыл рот.
     - Это  предмостная позиция.  Взгляните на  это с точки зрения переправы
через реку. У них плацдарм по эту сторону этого их прохода между мирами, как
его называет маг.  А  снабжения у них ровно столько,  сколько могут пронести
через  него  их  люди. Они недостаточно хорошо контролируют эти места, чтобы
предпринять  фуражировку,  так  что   им   нужно   расширять  подконтрольную
территорию и создать там снабжение, прежде чем перейти в наступление.
     - Калган, как ты думаешь? - повернулся к магу Боррик. - Это, скорее, по
твоей части.
     Маг  посмотрел на  карту, как  будто  пытаясь  угадать  скрытые  в  ней
сведения.
     - Мы ничего не знаем о магии, здесь замешанной. Мы не знаем, как быстро
они могут  проводить сквозь врата людей  и припасы,  потому  что этого никто
никогда  не  видел.  Это  может  потребовать  большой  площади,  которую  им
обеспечивает эта долина. Или у них может быть  ограничение по времени, когда
можно проводить войска.
     - Тогда остается только одно. Мы  должны послать в долину отряд,  чтобы
посмотреть, что они там делают, - сказал Боррик.
     Калган улыбнулся.
     - Я тоже поеду, если  ваша светлость позволит. У  ваших солдат может не
быть ни малейшего  представления  о  том, замешана ли магия  в  том, что они
видят.
     Брюкал  начал возражать, упершись взглядом в огромное тело мага. Боррик
оборвал его.
     -  Не  позволяй его виду  обмануть тебя.  Он скачет  как солдат,  -  он
повернулся к Калгану. - Тебе лучше взять  Пага,  потому что если  один вдруг
падет, другой сможет доставить нам новости.
     Калган опечалился, услышав это, но это действительно было разумно.
     - Если  мы ударим по Северному перевалу,  -  сказал  герцог Ябонский, -
потом по этой долине  и  отведем  их силы туда, то маленький  быстрый  отряд
может прорваться здесь, - он показал на маленький проход с востока  на южном
конце долины.
     - Достаточно смелый план, - сказал  Боррик. - Мы  так долго плясали под
дудку  цурани,  держа твердую  линию фронта, что  сомневаюсь, что  они будут
ожидать этого.
     Маг предложил им лечь спать,  потому что завтра предстоял длинный день.
Он на миг закрыл глаза и сообщил двум вождям,  что  дождь  кончится и завтра
будет солнечно.
     ПАГ ЛЕЖАЛ, ЗАВЕРНУВШИСЬ в одеяло, и пытался заснуть, когда в их палатку
зашел Калган. Мичем сидел рядом с костром и готовил ужин, пытаясь спасти его
от жадной утробы  Фантуса. Огненный дрейк нашел своего хозяина неделю назад,
вызвав,  пролетая над палатками, удивленные  крики  солдат. Только благодаря
командным  окрикам  Мичема,  лучник не пустил  в  игривого  дрейка  метровую
стрелу.  Калган с радостью встретил  своего любимца, но не имел ни малейшего
представления о  том, как  зверь  их нашел.  Дрейк  двинулся прямо в палатку
мага. И  теперь радостно спал рядом  с Пагом и  крал пищу из-под бдительного
глаза Мичема.
     Паг сел. Маг стаскивал промокший насквозь плащ.
     - Предпринимается экспедиция  вглубь  территории, удерживаемой  цурани,
чтобы прорвать  круг,  который  они сформировали вокруг маленькой долины,  и
узнать, что они замышляют.  Вы с Мичемом поедете туда со мной, я хочу, чтобы
рядом и за спиной у меня были друзья.
     Пага возбудили эти новости. Мичем долгие часы учил его поль-
     зоваться мечом и щитом, и старая мечта стать солдатом вернулась.
     - Я держал клинок острым, Калган.
     Мичем фыркнул и рассмеялся. Маг бросил на него злобный взгляд.
     -  Хорошо, Паг.  Но как бы то ни было, мы не будем сражаться. Мы поедем
маленьким отрядом, а с нами больший, который отведет в сторону силы  цурани.
Мы быстро заберемся на их территорию  и узнаем, что они  там скрывают. Потом
мы  как  можно быстрее поскачем назад, чтобы  доставить  вести. Благодарение
богам,  что  у них нет лошадей,  а то мы  никогда не  могли бы  и  надеяться
выполнить такой смелый  план. Мы  проедем сквозь их позиции прежде, чем  они
узнают, что мы напали.
     - Возможно, нам удастся взять пленника, - с надеждой сказал Паг.
     - Это было бы переменой, - сказал Мичем.
     Цурани оказались свирепыми бойцами и предпочитали смерть захвату.
     -  Тогда  мы,  возможно,  узнаем,  зачем  они  пришли  на  Мидкемию,  -
предположил Паг.
     Калган задумался.
     -  Мы  мало что знаем об этих цурани. Где то место, откуда  они пришли?
Как  они  переправляются из своего  мира  в наш? И,  как  ты заметил,  самый
спорный вопрос: почему они пришли? Зачем вторгаются в наши земли?
     - Металл.
     Калган с Пагом взглянули на Мичема, который помешивал варящееся тушеное
мясо, одним глазом следя за Фантусом.
     - У них нет металла, и они хотят нашего.
     Калган с Пагом бессмысленно смотрели на него. Он покачал головой.
     -  Я думал, вы уже разгадали это, так что не поднимал этот вопрос, - он
отставил в сторону  котел с мясом, протянул руку куда то  за спину и вытащил
из под своего тюфяка ярко-красную стрелу.
     -  Сувенир,  - сказал он,  выставив  ее  на  обозрение.  - Взгляните на
наконечник. Он из  той  же пакости,  что и их  мечи, какая-то порода дерева,
крепкая, как сталь. Я  подобрал много таких штуковин, брошенных солдатами, и
я не видел ни одной вещи, сделанной цурани с использованием металла.
     - Конечно! - изумленно воскликнул Калган.  - Это  так просто. Они нашли
способ прохождения между мирами и нашли землю, богатую металлами, которых им
не  хватает. И они  послали армию вторжения. Это также объясняет, почему они
охотнее двигаются на высокогорные равнины, чем  в низинные леса. Это дает им
свободный доступ к... гномьим шахтам! - он подпрыгнул. - Мне лучше тотчас же
доложить  об этом герцогам. Мы должны послать  весть гномам, чтобы  те  были
готовы к вторжению в шахты.
     Калган исчез за входом в палатку. Паг задумался.
     -  Мичем,  -  сказал  он  через  некоторое время,  -  а почему  они  не
попытались торговать?
     Мичем покачал головой.
     - Цурани? Судя по тому, что  я  видел, парень, мысль о торговле, скорее
всего, даже  не  приходила им  в голову.  Это очень  воинственные люди.  Эти
ублюдки дерутся как шесть сотен демонов. Если  бы у  них была кавалерия, они
бы прогнали все это воинство обратно  в  ЛаМут, а потом, вероятно, сожгли бы
вокруг них город. Но если мы можем измотать их, как бульдоги, просто вися на
них,  пока они  не устанут, мы, наверное, скоро так и поступим.  Смотри, что
случилось с Кешью. Оставила на севере пол-Бозании Королевству только потому,
что  Конфедерация  на  юге  изнурила  Империю  мятежами, следующими  один за
другим.
     Через некоторое время Паг  понял,  что Калган  вернется не  скоро, съел
свой ужин в одиночестве и приготовился ко сну.  Мичем бросил  охранять  ужин
мага от дрейка и тоже лег.
     Паг лежал в темноте, уставившись на крышу палатки  и слушая звуки дождя
и  радостное чавканье дрейка.  Вскоре он заснул. Ему снился темный туннель и
исчезающий вдали мерцающий огонек.
     ЛЕС  БЫЛ ГУСТОЙ,  а в воздухе  висел  туман.  Колонна  двигалась  среди
деревьев.  Верховые  разведчики то  и дело  отправлялись  вперед  выискивать
признаки  цуранийской  засады.  Солнце  затерялось  где-то  в  деревьях  над
головой,   и   все  вокруг   было  серовато-зеленым,   так   что   видимость
ограничивалась лишь несколькими метрами.
     Во главе  колонны  ехал  молодой капитан  ЛаМутской  армии, сын старого
графа ЛаМута. Он также был одним из самых уравновешенных и способных молодых
офицеров армии Брюкала.
     Они  ехали парами. Паг -  рядом с  солдатом, за Калганом  и Мичемом. По
линии  пришел приказ остановиться, Паг остановил лошадь  и спешился. На  нем
была хорошо смазанная кольчуга поверх легкого подкольчужника, а поверх нее -
воинский ЛаМутский плащ с волчьей головой  в синем круге посередине. Тяжелые
шерстяные штаны  были заправлены в высокие  сапоги. В  левой  руке он держал
щит,  а  меч  свисал  с  пояса.  Он   чувствовал  себя  настоящим  солдатом.
Единственной  диссонирующей деталью  был несколько великоватый шлем, который
придавал ему немного смешной вид.
     Капитан Вандрос подъехал к стоящему в ожидании Калгану и спешился.
     - Разведчики обнаружили лагерь в полумиле отсюда, впереди. Они считают,
что часовые их не заметили.
     Капитан вытащил карту.
     -  Мы  где-то здесь. Я поведу своих людей в атаку на вражескую позицию.
Кавалерия из Зана поддержит нас  с флангов. Лейтенант Гарт будет командовать
вашей колонной. Вы  проедете  через  вражеский  лагерь и двинетесь  далее, к
горам.  Мы  попытаемся,  если  сможем,  последовать  за  вами,  но  если  не
присоединимся к вам к закату, то дальше езжайте одни. Продолжайте двигаться,
пусть  даже  медленным  шагом. Гоните  лошадей, но старайтесь сохранить их в
живых. На лошади вы всегда сможете обогнать  чужаков, но  пешком  вы вряд ли
вернетесь  назад.  Они бегают  как  дьяволы. Как только  окажетесь  в горах,
двигайтесь через перевал. В  долину въезжайте за час до восхода. На Северный
перевал нападут на рассвете, так что если вы благополучно попадете в долину,
вы не должны,  я надеюсь, встретить у себя на пути много воинов. Окажетесь в
долине -  не останавливайтесь. Если  человек  падает  -  его нужно оставить.
Задание  в  том,  чтобы  доставить сведения командирам.  Теперь постарайтесь
отдохнуть. Это может быть ваша последняя возможность на некоторое время.  Мы
атакуем через час.
     Он  повел свою лошадь назад во главу отряда. Калган, Мичем и Паг сидели
молча. Маг был  без доспехов,  заявив,  что они будут мешать его колдовству.
Паг  был  больше  склонен  считать,  что  наоборот,  доспехам  помешают  его
значительные размеры. У Мичема на боку, как и других, висел меч, но в  руках
он держал конный лук. Он предпочитал стрельбу ближнему бою, хотя по  длинным
часам занятий с ним Паг  знал, что клинок ему тоже был не  чужд. Час истекал
медленно, и Паг ощущал  нарастающее возбуждение,  потому им все  еще владели
мальчишеские мечты о  славе. Он забыл ужас боя с Темными  Братьями на пути к
Серым Башням.
     По колонне  передали приказ, и  они снова  сели  на  коней. Сначала они
скакали медленно, пока в виду не появились цурани. Когда  деревья  поредели,
они поехали быстрее, а когда достигли  лужайки, то  пустили лошадей галопом.
Из  земли  в  качестве  защиты  от кавалерийской  атаки вздымались  земляные
укрепления.  Паг видел яркие разноцветные шлемы цурани,  ринувшихся защищать
свой  лагерь.  Когда   всадники  атаковали,  послышались  звуки  боя,   эхом
отдававшиеся  в деревьях:  занские  войска  занимали  остальные  цуранийские
лагеря.
     Под  копытами несущихся  прямо на лагерь лошадей тряслась земля,  звуча
словно  катящаяся волна грома. Солдаты-цурани стояли  за стенами укреплений,
стреляя  из  луков. Большая  часть  стрел  не достигала цели.  Первая  часть
колонны ударила по укреплениям,  а вторая повернула налево, объезжая  лагерь
под  углом. Тут несколько  солдат  цурани  были вне  укреплений, и упали под
копыта  лошадей,  как  пшеница  под косой.  Двое  чуть  не ударили всадников
огромными  двуручными мечами,  но не попали. Мичем, управляя  лошадью одними
ногами, уложил обоих двумя быстрыми стрелами.
     Паг  услышал сзади  среди  звуков боя  ржание  лошади,  и  внезапно они
въехали  в лес,  продираясь  через ветви.  Они  скакали  как  можно быстрее,
пересекая лес и уклоняясь от низких веток. Все вокруг было зелено-коричневом
калейдоскопом.
     Колонна скакала еще почти полчаса,  но потом  лошади начали уставать, и
они сбавили темп. Калган окликнул лейтенанта Гарта, и они стали проверять по
карте  их положение.  Если они медленно  поедут  остаток дня и ночь,  то  на
рассвете должны будут достигнуть выхода из прохода.
     Мичем заглянул  через  головы  лейтенанта с  Калганом, опустившихся  на
колени.
     - Я знаю это место. Я охотился здесь мальчишкой, когда жил возле Хаша.
     Паг изумился. Мичем впервые  упоминал о своем прошлом. Паг полагал, что
Мичем был  из Крайди, а  теперь с удивлением узнал, что юность он  провел  в
Вольных Городах. Но ему трудно было представить Мичема мальчишкой.
     - Тут  есть  путь  через гребень  гор - тропа,  проходящая между  двумя
невысокими вершинами, - продолжил крестьянин. - Она не намного шире козлиной
тропинки,  но если мы  ночью  поведем  лошадей, то к  восходу  можем  быть в
долине. С этой стороны трудно найти этот путь, если  не знаешь, где  искать.
Со стороны долины это почти невозможно. Ручаюсь,  что цурани о нем ничего не
знают.
     Лейтенант вопросительно смотрел  на Калгана. Маг взглянул  на  Мичема и
сказал:
     - Возможно, стоит  попробовать. Мы можем  оставить  для Вандроса  знак,
отмечающий путь.  Если пойдем медленно, он,  может быть, нагонит нас прежде,
чем мы достигнем долины.
     - Хорошо! -  сказал лейтенант. - Наше главное преимущество подвижность,
так что давайте двигаться. Мичем, где мы выйдем?
     Здоровяк  наклонился  через плечо  над лейтенантом  и  показал место на
карте рядом с южным концом долины.
     - Здесь. Если выйдем  где-то в полумиле к западу, потом  отклонимся  на
север, то сможем срезать  прямо к сердцу долины, - говоря, он водил по карте
пальцем.  - Большая часть этой долины на севере и юге - лес,  а посередине -
большой  луг. Там-то  они  и должны быть, если у них большой  лагерь. Там  в
основном  открытая  местность,  так  что  если чужаки  не встревожены чем-то
неожиданным,  мы должны будем без труда проехать прямо мимо них,  прежде чем
они организуются, чтобы нас остановить. Самым сложным будет пробраться через
лес на севере,  если  там есть солдаты. Но если мы  прорвемся сквозь них, то
свободно проедем к Северному перевалу.
     - Все  согласны? - спросил лейтенант.  Когда никто ничего не сказал, он
отдал людям приказ пустить лошадей шагом. Мичем повел отряд.
     Они  дошли до  входа  на  путь или  то,  что  Мичем  справедливо назвал
козлиной тропинкой, за час до заката. Лейтенант расставил часовых и приказал
снять с  лошадей седла. Паг  протер лошадь пригоршнями длинной  травы, затем
воткнул  колышек  и привязал  ее. Тридцать  солдат  тоже  занимались  своими
лошадьми и  оружием. Паг чувствовал повисшее  в  воздухе напряжение.  Объезд
вокруг лагеря цурани взвел солдат, и они с нетерпением ожидали боя.
     Мичем  показал Пагу, как оборачивать свой меч лоскутами, оторванными от
солдатских одеял.
     - Этой  ночью мы не собираемся пользоваться этим  постельным тряпьем, а
ничто не  раздается  в горах  таким звоном,  как  бряцанье металла,  парень.
Кроме, может быть, цоканья копыт по скале.
     Паг посмотрел, как  он закрыл  копыта лошадей  кожаными  накопытниками,
специально  для этого лежащими в седельных  сумках. Солнце  начало заходить;
Паг  немного отдохнул. Короткие  весенние  сумерки истекали, он ждал приказа
снова  оседлать  лошадей.  Когда  он  закончил, солдаты  начали  выстраивать
лошадей в линию.
     Мичем с  лейтенантом шли  вдоль линии и повторяли людям инструкции. Они
пойдут колонной по  одному, впереди - Мичем, потом лейтенант и  так далее до
последнего солдата.  К  левому  стремени каждой  лошади  привязали  веревку,
пропустив ее по  всей линии, и каждый  крепко держал  ее, ведя свою  лошадь.
Когда все стали по местам, Мичем тронулся.
     Тропа  поднималась круто, и кое-где лошадям  приходилось карабкаться. В
темноте они  двигались  медленно, всеми силами стараясь не  сбиться с  пути.
Иногда  Мичем  останавливал  колонну, чтобы  проверить  путь впереди.  Через
несколько  таких  остановок  тропа  перевалила через  гребень, и пошла вниз.
Через час она расширилась, и они остановились на отдых. Два солдата вместе с
Мичемом  были посланы  вперед, чтобы разведать путь, остальные плюхнулись на
землю,  давая  отдых  натруженным  ногам.  Паг  понял,  что  усталость  была
следствием  напряжения, созданного  молчаливым переходом,  в той же степени,
как и собственно подъема, но это не сделало его ногам легче.
     Через некоторое время, которое  показалось  очень коротким для  отдыха,
они снова двинулись.  Паг  ковылял  вперед,  отупев от  усталости  до  такой
степени,  что  ему стало казаться, что весь мир и  вся жизнь  состоит в том,
чтобы без конца поднимать одну ногу и ставить ее перед другой. Несколько раз
лошадь буквально подтаскивала его за веревку, привязанную к ее стремени.
     Вдруг Паг  понял, что линия остановилась,  и  стояли  они  между  двумя
маленькими  холмиками,  глядя вниз, на долину. Отсюда  можно было съехать по
склону всего лишь за несколько минут.
     Калган  подошел  к  мальчику  и  встал рядом  с  его  лошадью. Толстого
волшебника, казалось, подъем не очень утомил, и Паг изумился,  какие сильные
мышцы, должны скрываться под складками жира.
     - Как ты себя чувствуешь, Паг?
     -  Полагаю, я  выживу, но  в следующий раз, думаю, я поеду верхом, хоть
для тебя это и все равно.
     Они разговаривали приглушенно, но маг все равно издал тихий смешок.
     - Совершенно тебя понимаю. Мы будем здесь до рассвета. Он наступит чуть
меньше, чем через  два  часа. Предлагаю тебе  немного  поспать,  потому  что
впереди у нас много быстрой и тяжелой скачки.
     Паг кивнул  и без разговоров лег. Вместо  подушки  он  положил  щит  и,
прежде  чем  маг успел сделать хоть шаг в сторону,  уже заснул.  Он даже  не
шевельнулся, когда подошел Мичем и снял с его лошади кожаные накопытники.

     ПАГА  МЯГКО  ПОТРЯСЛИ, и он проснулся.  Казалось,  что  заснул  он лишь
мгновение назад. Перед ним, что-то протягивая, на корточках сидел Мичем.
     - Вот, парень. Поешь.
     Паг взял предложенную пищу. Это был  мягкий  хлеб  с острым  привкусом.
Укусив два раза, он почувствовал себя лучше.
     - Ешь быстрее, - сказал Мичем.  - Мы отбываем через несколько  минут, -
он  двинулся вперед к  лейтенанту и магу, стоящим рядом со  своими лошадьми.
Паг  прикончил хлеб, и  залез в седло. Боль ушла из его ног, и  когда он сел
верхом, то с нетерпением стал ожидать отъезда.
     Лейтенант повернул лошадь и стал лицом к солдатам.
     - Мы  поедем на запад, а потом,  по  моей команде,  на  север. Деритесь
только если нападут. Наше  задание -  вернуться со сведениями о цурани. Если
кто-то падет, мы  не можем останавливаться.  Если отстанете  от  остальных -
выбирайтесь как можете.  Запоминайте все, что  возможно,  ибо каждый из  вас
может остаться единственным, кто принесет герцогам вести. Да хранят нас всех
боги.
     Некоторые  солдаты  быстро  произнесли молитвы  различным божествам,  в
основном, Титу, богу войны, после чего все  тронулись. Колонна спустилась по
склону и въехала в долину.  Солнце выбиралось  из-за гор  позади них, и  все
омывалось розовым светом. У подножия холмов они пересекли небольшой ручей  и
вышли на поляну, поросшую высокой травой. Далеко впереди и на севере, слева,
были видны деревья. На северном конце долины в воздухе висел дым от походных
костров. Враг там, подумал Паг, и судя по количеству дыма, их там много.  Он
надеялся, что Мичем был прав, и они все  расположены на открытом месте, там,
где у солдат Королевства были все шансы обогнать их.
     Через  некоторое  время  лейтенант передал  по  колонне  приказ, и  она
повернула на  север.  Они  шли  рысью,  чтобы сберечь  силы лошадей до  того
времени, когда действительно понадобится скорость.
     Когда  они спускались  к южному  лесу долины, Пагу  показалось,  что  в
деревьях впереди  промелькнуло что-то яркое и цветное, но он не  был уверен.
Когда они подъехали в лесу, из глубины деревьев раздался крик.
     -  Отлично, они нас  увидели! - крикнул лейтенант.  - Скачите быстрее и
держитесь близко друг к другу, - он  пришпорил  лошадь, и вскоре  весь отряд
уже  с грохотом  продирался через  лес. Паг, увидев,  что  лошади  перед ним
сворачивают влево, развернул свою, и увидел перед собой поляну. Голоса стали
громче, и он попытался  приспособить глаза к лесному мраку. Он надеялся, что
лошадь видит яснее, а то он может врезаться в дерево.
     Лошадь, быстрая и  обученная для боя, ныряла между стволами, и Паг стал
замечать  между ветвями  что-то  цветное  и яркое.  Солдаты цурани  ринулись
наперерез всадникам,  но им  пришлось продираться  через  лес,  и  это стало
невозможным. Они неслись по лесу быстрее, чем цурани могли передать приказ и
отреагировать.  Паг  знал, что преимущество  внезапности  не  может  длиться
долго: они устроили  такую суматоху, что  враг уже  точно должен был понять,
что случилось.
     После  этого  безумного  броска  через лес они снова выехали  на чистое
место, где их  ждали несколько солдат  цурани. Всадники атаковали, и большая
часть  защитников  разбежалась. Один, однако, стоял  насмерть,  несмотря  на
ужас, написанный  на  его лице. Он размахнулся синим двуручным мечом. Лошадь
заржала, клинок разрубил  ее  правую ногу,  и всадника сбросило  наземь. Паг
пронесся мимо и потерял из виду эту схватку.
     Над плечом Пага  пролетела стрела, жужжа, как злая пчела. Он наклонился
к  гриве  скакуна, чтобы  предоставить лучникам  как можно  меньшую  мишень.
Впереди  с лошади  навзничь упал солдат  с  шеей,  насквозь пробитой красной
стрелой.
     Вскоре они были вне пределов досягаемости луков и скакали к укреплению,
построенному  на старой дороге,  ведущей  из  шахт на юге.  За  ним  сновало
несколько  сот ярких цветных  фигурок.  Лейтенант  махнул рукой,  приказывая
объехать его с запада.
     Как только стало ясно, что они собираются объехать земляное укрепление,
а  не штурмовать его,  несколько лучников цурани  выбрались на верх редута и
побежали  наперерез всадникам. Как только они оказались в пределах дальности
полета стрелы,  воздух  наполнился  красными и синими древками.  Паг услышал
ржание лошади, но не видел ни раненого животного, ни его седока.
     Быстро проскакав за пределы  досягаемости лучников, они снова въехали в
густые деревья. Лейтенант придержал коня на мгновенье и прокричал:
     - Отсюда едем прямо на север. Мы уже почти на  лугу. Там ничто не будет
нас скрывать, так что  скорость -  единственный ваш союзник. Потом, когда вы
окажетесь в северном  лесу, продолжайте двигаться вперед.  Наши  силы должны
были прорваться там, и если мы сможем пробиться через тот лес, то все должно
быть в порядке.
     Мичем  сказал,  что лес в поперечнике составляет около двух-трех  миль.
Оттуда  еще  три  мили открытого  пространства, прежде  чем  начнутся  холмы
Северного перевала.
     Они пошли шагом, чтобы  лошади как  можно больше отдохнули. Позади были
видны крошечные фигурки цурани, но они ни за что не нагнали  бы  их  прежде,
чем лошади снова побегут. Впереди Паг видел  деревья леса, увеличивающиеся с
каждой минутой. Он  чувствовал на себе взгляды, которые должны были исходить
оттуда, наблюдая за ними, ожидая.
     - Когда  окажемся в  пределах выстрела,  скачите  как можно  быстрее, -
крикнул лейтенант. Паг  увидел, что солдаты вытаскивают мечи и луки,  и тоже
вытащил  свой  меч.  Ему  было  неудобно с оружием,  зажатым в  руке,  но он
поскакал рысью к деревьям.
     Внезапно воздух  наполнился стрелами. Одна  скользнула по его  шлему, и
из-за  этого  его голова откинулась назад,  а из глаз пошли слезы. Он  слепо
погнал лошадь вперед, пытаясь проморгаться. В левой руке у него был щит, а в
правой меч. Проморгавшись, он  увидел,  что находится  в  лесу. Боевой  конь
отвечал на сдавливание ногами.
     Из-за  дерева  выскочил  одетый в желтое солдат и  замахнулся  на  Пага
мечом.  Тот принял удар на щит, по которому удар передался в левую руку.  Он
сверху  замахнулся на  солдата, тот  отклонился,  и  удар прошел  мимо.  Паг
пришпорил  лошадь, прежде чем солдат снова мог встать  в атакующую  позицию.
Все вокруг,  весь  лес звенел  звуками  боя.  Среди деревьев  Паг  с  трудом
различал других всадников.
     Несколько раз он  налетал на солдат  цурани, пытающихся преградить  ему
путь. Один  попытался  схватить  поводья  его лошади, но  Паг ударил его  по
горшкообразному шлему, и тот пошатнулся. Пагу казалось, что все они играли в
какие-то безумные прятки с пехотинцами выпрыгивающими из-за каждого дерева.
     Острая боль пронзила правую щеку Пага. Тыльной стороной руки, в которой
был меч, он дотронулся до  щеки, и почувствовал влагу. Убрав руку, он увидел
на костяшках пальцев  кровь.  Это  показалось  ему странным: он  и не слышал
стрелы, попавшей в него.
     Еще дважды он налетал  на солдат, боевой конь отбрасывал  их в сторону.
Вдруг он  вырвался  из  леса,  и  перед  глазами  его  предстал  калейдоскоп
изображений. Приостановившись на мгновение, он позволил образу запечатлиться
в памяти. Менее  чем в сотне метров к западу от того  места, где он вышел из
леса,  стояло  какое-то  большое  устройство  в пару  сотен метров длиной  с
трехметровым шестами в каждом конце. Вокруг собралось несколько групп людей,
первые цурани, которых Паг  видел без доспехов. Они были в черных одеяниях и
совершенно безоружны. Между шестами в воздухе повисла мерцающая серая дымка,
такая же,  как они видели в  комнате  Калгана, закрывая обзор за  собой.  Из
дымки  выезжала телега,  которую  тащила  пара  серых  шестиногих  животных,
погоняемых  двумя солдатами  в красных  доспехах.  За механизмом  стояло еще
несколько телег, а за ними паслось еще несколько странных животных.
     За  этим  странным  устройством на  лугу  раскинулся могучий лагерь,  в
котором было больше палаток, чем Паг мог  сосчитать. Знамена ярких  цветов и
со странными узорами развевались по ветру, а едкий дым костров  ударил в нос
и тут же был унесен легким ветерком.
     Из-за деревьев  показались  другие  всадники,  и Паг пришпорил  лошадь,
огибая странное  устройство.  Шестиногие животные подняли  головы  и  легким
шагом отошли от надвигающихся лошадей с минимальными усилиями,  достаточными
для того, чтобы убраться с пути всадников.
     Один  из одетых в черное людей побежал  по  направлению  к всадникам  и
остановился сбоку от них. Паг мельком заметил его гладко выбритое лицо: губы
двигались, а глаза  сосредоточились на чем-то позади  мальчика. Паг  услышал
крик и,  взглянув назад, увидел на земле всадника, чья лошадь  словно статуя
застыла на месте. Несколько вражеских  солдат ринулось к нему. Оказавшись за
странным  устройством,  он  увидел  слева  от  себя множество ярких  цветных
палаток. Впереди путь был свободен.
     Паг заметил Калгана, и направил лошадь к нему. В тридцати метрах справа
были  остальные  всадники. Они  пронеслись мимо,  и Калган прокричал  что-то
мальчику, но он не разобрал. Маг показал  на  лицо, а потом на Пага, который
теперь понял, что маг спрашивал все ли с ним  в  порядке. Паг махнул мечом и
улыбнулся, и маг улыбнулся в ответ.
     Вдруг  где-то   в  сотне  метрах  впереди   воздух  наполнился  громким
жужжанием. Как  будто прямо  из воздуха  появился одетый  в черное  человек.
Лошадь  Калгана неслась прямо на него,  но  в  руке  человек держал какое-то
чудно выглядящее устройство, и показывал на мага.
     Воздух  зашипел, наполнившись энергией. Лошадь Калгана заржала и  упала
как  подкошенная. Толстый  маг перелетел через ее голову  и  ударился плечом
оземь. С изумительной быстротой он  поднялся на ноги и закатился на  черного
человека.
     Паг осадил лошадь,  несмотря  на приказ двигаться дальше. Развернув ее,
он  увидел  мага, сидящего на груди противника. Каждый из них схватил правой
рукой левое запястье другого. Паг понял, что они схватились в поединке воли.
Калган объяснял Пагу эту странную силу разума.  Это был способ, которым  маг
мог  склонить перед собой волю  другого.  Паг  соскочил  с коня и  ринулся к
борющимся. Рукояткой меча он ударил черную фигуру в висок, и человек потерял
сознание.
     Калган, шатаясь, поднялся на ноги.
     - Спасибо, Паг. Не думаю, что  осилил бы его. Никогда не встречал такую
силу разума, - Калган взглянул на свою лошадь, дрожа лежащую на земле. - Она
не годится,  - он повернулся к Пагу. Слушай хорошо, потому что тебе придется
передать  весть  лорду  Боррику.  Судя  по тому, с  какой  скоростью  телега
выкатывалась из врат,  я полагаю,  что  они могут  приводить  сюда несколько
сотен  человек  в  день,  а  может, и  намного  больше.  Скажи  герцогу, что
попытаться  захватить  механизм   будет   самоубийством.  Их  маги   слишком
могущественны. Я не думаю, что мы сможем уничтожить механизм, который держит
врата  открытыми. Если  бы  было  время  изучить  его...  Он  должен вызвать
подкрепление из Крондора, а может, даже с Востока.
     Паг схватил Калгана за руку.
     - Я не могу все это запомнить. Мы поедем вдвоем на одной лошади.
     Калган начал  возражать, но был слишком  слаб,  чтобы помешать мальчику
подтащить его  к своей лошади. Не обращая внимания на возражения Калгана, он
забросил  учителя  в  седло.  Паг  помедлил  мгновение,  оценивая  усталость
животного, и решил.
     - Обоих нас он не довезет, Калган, - крикнул  он и ударил лошадь в бок.
- Я найду другую.
     Паг оглядел окрестности. Лошадь с Калганом унеслась  прочь. Поблизости,
менее  чем  в  двадцати  метрах,  бродила лошадь  без  седока,  но когда  он
приблизился к ней, животное сбежало. Ругаясь, Паг повернулся  и  увидел, что
одетый  в  черное  цурани поднимается  на  ноги.  Человек  казался  слабым и
оглушенным,  и  Паг напал  на него.  В голове его была  единственная  мысль:
захватить пленника, судя по виду, цуранийского мага. Паг застал его врасплох
и свалил на землю.
     Человек  тревожно отполз назад, увидев, как Паг угрожающе подымает меч.
Человек  выставил  руку  вперед.  Паг  принял  это  за  знак  покорности   и
заколебался. Вдруг сквозь него прошла волна боли, и он с трудом удержался на
ногах. Шатаясь,  он увидел знакомую фигуру,  скачущую к нему и выкрикивавшую
его имя.
     Паг потряс головой, и боль вдруг исчезла. Мичем торопился к нему, и Паг
понял, что крестьянин  мог утащить цурани в лагерь герцога, если Паг не даст
ему  уйти. Он повернулся, забыв о боли, и приблизился ко все еще лежащему на
земле  цурани.  Когда  маг  увидел  надвигающегося  мальчика,  на  его  лице
выступило потрясение.  Паг слышал  сзади себя голос Мичема, зовущий  его  по
имени, но не отрывал глаз от цурани.
     Несколько  солдат цурани бежали по  лугу на помощь своему павшему магу,
но  Паг  стоял  лишь в  паре метров,  и  Мичем  должен  был  подъехать через
несколько мгновений.
     Маг вскочил на ноги  и сунул  руку  под  одеяние. Он  вытащил маленькое
устройство  и привел его  в  действие. Из предмета раздался громкий гул. Паг
ринулся на человека, намереваясь  выбить устройство из его руки, что  бы это
ни было. Устройство гудело  все  громче  и, ударив мага плечом в  живот, Паг
снова услышал, как Мичем кричит его имя.
     Вдруг мир вокруг взорвался белым и  голубым  светом, и Паг  ощутил себя
летящим сквозь радугу во тьму.
     ПАГ  ОТКРЫЛ ГЛАЗА.  Некоторое  время он  пытался  сфокусировать  их  на
чем-нибудь,  потому что  все перед его глазами  словно  бы мерцало. Затем он
полностью очнулся и понял, что была все еще ночь, а мерцание шло от костров,
расположенных неподалеку  от  места, где он  лежал.  Он  попытался  сесть  и
обнаружил, что руки связаны за спиной.  Рядом раздался стон. В тусклом свете
он различил  черты  ЛаМутского  конника, лежащего в паре метров от него.  Он
тоже был связан.  Лицо  его было  искажено, и на нем была уродливая рубленая
рана, идущая от волос до скулы и покрытая корочкой запекшейся крови.
     Внимание Пага отвлекли тихие голоса сзади. Он перекатился и увидел двух
часовых-цурани   в   синих    доспехах.   Между    мальчиком   и   чужаками,
разговаривающими на своем  странном музыкальном  языке, лежало еще несколько
связанных пленников. Один заметил движение Пага и что-то сказал другому. Тот
заторопился прочь.
     Через мгновенье он вернулся  вместе с еще одним солдатом, который был в
красно-желтых доспехах с большим гребнем на шлеме. Он приказал двум солдатам
поднять Пага. Его  грубо подняли на ноги, и вновьприбывший встал перед ним и
критически  оглядел его. Это  был  темноволосый человек, с  раскосыми широко
расставленными  глазами, какие  Паг видел на поле у мертвых  цурани.  У него
были  плоские скулы  и широкий лоб, над которым возвышался  густой волосяной
покров. В тусклом свете костров его кожа казалась чуть ли не золотой.
     Если не  принимать  во внимание  низкий  рост, большинство цурани могли
сойти за граждан  многих  народов  Мидкемии, но  эти золотистые, как  теперь
думал о  них  Паг,  напоминали кешианских  торговцев из  далекого  торгового
города Шинг Лай, которых Паг много лет назад видел в Крайди.
     Офицер  внимательно осмотрел и пощупал  одежду мальчика. Потом он встал
на колени  и  так же  осмотрел сапоги  на ногах Пага.  Он поднялся и рявкнул
что-то  солдату,  который привел его. Тот отдал  честь, повернулся  к  Пагу,
схватил его и повел его извилистым путем по лагерю цурани.
     В  центре  лагеря с  горизонтальных  древков свисали  большие  знамена,
расположенные  вокруг  большой  палатки.  На всех  были  странные  рисунки -
какие-то чудные животные,  раскрашенные  в  яркие  цвета. На  некоторых были
надписи на незнакомом  языке. Туда-то  Пага и тащили мимо  сотен цуранийских
солдат,  которые   сидели  и  спокойно  чистили  свои  кожаные   доспехи   и
ремонтировали оружие. Некоторые  взглянули на него, когда  он проходил мимо,
но в  лагере  не было  того обычного шума и  суеты,  к которым Паг  привык в
лагере своей армии. Атмосферу  другого мира этому  месту придавали не только
странные разноцветные знамена. Паг попытался запомнить все детали на случай,
если удастся бежать. Тогда он  мог  бы сообщить герцогу  Боррику  что-нибудь
полезное. Но чувства его не могли воспринимать такое  количество  незнакомых
образов. Он не знал, что из того, что он видел, является важным.
     У  входа  в большую  палатку  солдата,  тащившего Пага, окликнули  двое
других в черно-оранжевых  доспехах. Быстро обменялись словами, полог палатки
был  откинут, и  Пага  втолкнули  внутрь.  Он упал  ничком на груду  мехов и
циновок.  С  того места, где  он  лежал, Паг заметил  на стенах  палатки еще
несколько знамен. Палатка была богато украшена: шелковые драпировки, толстые
ковры и множество подушек.
     Чьи-то  руки  грубо поставили  его на  ноги,  и  он  увидел  нескольких
человек, пристально  глядящих на него. Все  они стояли и были одеты в  яркие
доспехи и цуранийские офицерские шлемы  с гребнем, кроме двух. Те  сидели на
подушках.  Первый  был  в  простом  черном  одеянии с  откинутым  капюшоном,
открывая  взору  худое бледное лицо  и лысину. Это  был цуранийский маг.  На
другом  было  богатое  оранжевое  одеяние  от  колен  до  локтей  с  черными
украшениями.  Оно,  похоже,   носилось   для  удобства.  Он   был  жилистым,
мускулистым, на теле было видно несколько шрамов, и Паг предположил, что это
был воин, снявший на ночь доспехи.
     Человек в черном  сказал  что-то остальным высоким монотонным  голосом.
Никто  из  них  ничего  не ответил, но тот,  что  был в  оранжевом,  кивнул.
Огромная палатка была освещена единственной жаровней, расположенной  рядом с
сидящими. Худой, одетый в черное, сидел чуть впереди, и жаровня освещала его
лицо снизу, придавая  ему  явно демонический вид. Говорил  он  прерывисто, с
сильным акцентом.
     - Я знаю только... немного... ваш язык. Ты понимаешь?
     Паг  кивнул. Сердце  его громко и часто стучало, а ум работал неистово.
Пригодились  уроки   Калгана.  Сначала  он  успокоился,   расчистив   туман,
охвативший его разум. Потом он  напряг каждое чувство, хватая каждый обрывок
доступных  сведений,  ища полезные  знания,  которые  могли бы увеличить его
шансы  выжить.  Солдат,  ближайший   к   двери,  казалось,  расслабился:  он
полулежал,  прислонившись спиной к груде  подушек, подложив  левую  руку под
затылок и одним  глазом глядя  на пленника.  Но  Паг заметил, что другая его
рука была  менее чем в  дюйме от  рукоятки кинжала, висящего  на  его поясе.
Краткий  отблеск  на  лаке выдал  присутствие  еще одной  рукоятки  кинжала,
торчащего из подушки рядом с правым локтем человека в оранжевом.
     - Слушай  меня, -  медленно произнес человек в  черном,  - потому что я
тебе  что-то  скажу. Потом тебе  зададут вопросы.  Если  солжешь  -  умрешь.
Понимаешь?
     Паг кивнул. У него не было никаких сомнений.
     -  Этот человек, -  сказал черный,  показывая на  человека  в  коротком
оранжевом одеянии, - он... великий человек. Он... высокий человек.  Он...  -
тут  он сказал слово,  которого Паг  не понял.  Паг покачал головой,  и  маг
сказал:
     - Его семья великая... Минванаби. Он второй после... - он помедлил, ища
слово,  и  обвел рукой вокруг,  как  будто указывая  на  всех находящихся  в
палатке, судя по гордым плюмажам, офицеров, человека, который главный.
     Паг кивнул и тихо спросил:
     - Вашего господина?
     Глаза мага сузились, как будто ему не понравилось, что Паг перебил его.
Но он помолчал мгновенье и сказал:
     - Да. Господин Войны. Это  по его воле мы здесь. Вот этот второй  после
Господина Войны. - он показал на  человека  в оранжевом. Ты ничто  для этого
человека.
     Было очевидно, что  он не  мог выразить  то, что  хотел. Было ясно, что
господин для его народа  был чем-то  особенным, и переводчик  хотел передать
это Пагу.
     Господин перебил переводчика и что-то сказал ему, после чего  кивнул на
Пага. Лысый маг наклонил голову в знак согласия, и повернулся к Пагу.
     - Ты господин?
     Паг удивился и промямлил отрицательный  ответ.  Маг кивнул, перевел,  и
господин снова что-то сказал ему.
     - Ты носишь одежду как  у господина, так? - сказал маг,  повернувшись к
Пагу.
     Паг кивнул. Его туника была из гораздо  лучшей материи, чем  домотканые
туники обычных  солдат.  Он попытался объяснить свое  положение,  как  члена
герцогского двора. Он  сделал несколько попыток, и в конце концов сдался  на
предположение о том, что он был чем-то вроде высокопоставленного слуги.
     Маг  поднял  маленькое устройство и протянул  Пагу. Помедлив мгновенье,
Паг взял его. Это  был  прозрачный  кубик, пронизанный  розовыми прожилками.
Через некоторое время в его руках он замерцал мягким розовым светом. Человек
в оранжевом отдал приказ, и маг перевел:
     - Этот господин спрашивает, сколько человек вдоль  перевала  до... - он
запнулся и показал рукой.
     Паг  не имел ни малейшего  представления о том, где  находится или куда
показывают.
     - Я не знаю, где  я, - сказал он. - Я был без сознания, когда меня сюда
принесли.
     Маг задумался на мгновенье, потом встал.
     -  Вот  там,  - сказал  он,  показав  вправо от  направления,  куда  он
показывал  перед этим,  -  высокая гора, выше  других. Вот там,  -  он  чуть
сдвинул руку,  -  в небе пять огней, вот так, -  он нарисовал в  воздухе  их
расположение.
     Через некоторое время Паг  понял. Человек показывал на  Каменную Гору и
на созвездие, которое называлось Пять Бриллиантов. Он был в той долине, куда
они прискакали.
     - Я... правда, я не знаю сколько.
     Маг  посмотрел  на  кубик в руке Пага.  Он  продолжал  мерцать  розовым
светом.
     - Хорошо. Ты говоришь правду.
     Тут Паг  понял,  что  он  держал  в  руке  какое-то устройство, которое
сообщит  его  пленителям, если он попытается их обмануть.  На него нахлынуло
черное отчаяние.  Он понял, что все  надежды на выживание, которые он питал,
связаны с предательством отечества.
     Маг задал  еще несколько вопросов  о войсках вне долины. Большинство их
осталось   без   ответа,   потому  что   Паг   не  присутствовал  на  тайных
стратегических совещаниях, и допрос принял более общий характер,  об обычаях
Мидкемии, но для цурани это, казалось, было очень интересно.
     Допрос  продолжался  несколько  часов.  Паг иногда  чувствовал дурноту:
напряженность обстановки смешалась с утомлением. Один раз  ему дали крепкого
напитка,  который  на некоторое  время восстановил  силы,  но головокружение
осталось.
     Он  отвечал на каждый  вопрос. Несколько  раз он обходил правду, говоря
только часть запрашиваемых сведений, и  ничего добровольно. Несколько раз он
видел,  что и маг, и господин раздражались, не зная, что делать с  ответами,
которые были неполными или запутанными. Наконец господин показал, что допрос
окончен, и Пага вытащили вон из палатки. Маг последовал за ним.
     Снаружи маг встал перед Пагом.
     - Мой господин говорит: "Я думаю, этот  слуга, - он ткнул Пага в грудь,
- он... - он поискал  слово. - Он умный." Мой господин не против умных слуг,
потому  что они хорошо  работают. Но  он  думает, что  ты  слишком умный. Он
приказал сказать  тебе быть осторожным, потому что  теперь ты раб. Умный раб
может прожить  долго.  Слишком умный раб  умирает  быстро,  если...  - снова
пауза. Потом  он широко улыбнулся. - Если посч... посчастливится. Да...  вот
это  слово. -  Он  еще  раз  прокатил слово  по  рту,  как  будто  смакуя. -
Посчастливится.
     Пага отвели  обратно к  пленным  и  оставили наедине  с его мыслями. Он
огляделся и увидел,  что остальные пленники проснулись.  Большинство  из них
пало духом. Один открыто рыдал. Паг поднял глаза к небу и увидел  над горами
на востоке узкую розовую полоску, возвещающую восход.


        15. СТЫЧКИ


     <i>Дождь не прекращался.</i>
     Около входа в пещеру возле  костра плотной  кучкой сидели гномы.  На их
лицах отражалась мрачность дня. Долган пыхтел трубкой, а остальные трудились
над доспехами: ремонтировали разрубы и разрезы  в  коже, чистили и смазывали
металл. На огне закипал горшок с тушеным мясом.
     Томас сидел в глубине пещеры, на коленях лежал меч. Он  без выражения в
глазах смотрел мимо остальных, сфокусировав  глаза на какой-то  точке далеко
за ними.
     Семь раз гномы Серых Башен натыкались  на  вторженцев  и  семь раз  они
наносили тяжелые потери. Но  было ясно,  что  число  цурани не  уменьшалось.
Теперь недоставало многих  гномов. Их жизни дорого  достались врагу, но  еще
дороже - семьям Серых Башен. У долгожителей-гномов было  меньше детей, чем у
людей, и разница в возрасте между ними составляла многие годы. Каждая потеря
наносила  гномьему  народу  гораздо  больший   вред,  чем  люди  могли  себе
представить.
     Каждый раз, когда гномы собирались и из шахт нападали на  долину, Томас
был впереди. Его золотой шлем указывал гномам путь. Его золотой меч описывал
над дракой дугу, тяжело опускался и звенел о врага. В бою замковый мальчишка
превращался в образ  силы, в сражающегося  героя,  чье присутствие вселяло в
цурани  страх  и ужас.  Если  бы у него  и  оставались  какие-то сомнения  в
магической  природе  оружия  после  того, как он  прогнал призрак, то  после
первого же боя они бы рассеялись.
     Они  собрали в Калдаре  тридцать гномов-воинов  и прошли  через шахты к
южной части  захваченной  долины.  Они  неожиданно  напали на патруль цурани
неподалеку от шахт и убили  их всех. Но  в бою  Томас был  отрезан от гномов
тремя  воинами  цурани.  Когда  они набросились  на него,  занеся  мечи  над
головами, он почувствовал  как что-то взяло над  ним  контроль. Нырнув между
двумя,  как сумасшедший акробат, он убил  обоих одним  ударом слева направо.
Третий  был  быстро  положен  сзади,  прежде  чем  успел  прийти  в себя  от
неожиданного броска Томаса.
     После  драки  Томаса наполнила новая  для него  бурная  радость,  также
несколько пугающая.  На всем  обратном  пути  он  ощущал прилив  неизвестной
энергии.
     В  каждом  последующем бою у него появлялись  те же  сила и  умение. Но
буйная  радость  стала более  настойчивой,  а  последние  два  раза начались
видения. Теперь  видения впервые  пришли  незваными.  Они  были обрывочными,
образы накладывались один на другой.
     Сквозь них он видел гномов  и лес  вдали.  Но поверх  этого был  народ,
давно  умерший, и  места, исчезнувшие  из  памяти живущих. Залы,  украшенные
золотом,  были освещены  факелами,  бросающими пляшущий  свет  на  хрусталь,
стоящий на столах. Кубки, никогда не знавшие человеческой  руки, поднимались
к губам, изогнутым в чуждых человеческому уму улыбках. Великие владыки давно
умершей расы вкушали перед его глазами праздничный ужин. Они были странными,
но  вместе с тем хорошо знакомыми, похожими на людей, но с эльфийскими ушами
и глазами. Высокие, как эльфы,  но шире в плечах  и толще  в костях. Женщины
были красивы, но их красота тоже была чуждой.
     Видение приняло более четкую форму, стало живее, чем когда-либо раньше.
Томас услышал приглушенный  смех, звук чуждой музыки  и слова на языке этого
народа.
     Голос Долгана вырвал его из видения.
     - Поешь немного, паренек?
     Уловив это частью сознания,  он  подошел к Долгану  и взял предложенную
миску  с мясом. Когда его рука дотронулась  до миски,  видение исчезло и  он
потряс головой, чтобы избавиться от остатков.
     - С тобой все в порядке, Томас?
     Томас медленно сел, глядя на своего друга.
     -  Не уверен,  - нерешительно сказал он.  -  Что-то  есть.  Я не совсем
уверен. Просто устал, наверное.
     Долган посмотрел на  мальчика. Бои, в которых он участвовал  отражались
на его юном лице. Он уже больше был похож на мужчину, нежели на мальчика. Но
кроме обычной  закалки характера,  ожидаемой от боя,  с  Томасом происходило
что-то еще. Долган еще не решил, были ли эти перемены в целом к  лучшему или
к худшему,  если их вообще  можно было рассматривать в рамках  этих понятий.
Шести  месяцев  наблюдения  за  Томасом было  недостаточно,  чтобы  прийти к
какому-либо заключению.
     С тех пор как он получил в  дар от дракона доспехи, Томас стал бойцом с
легендарными возможностями. И мальчик... нет, молодой человек, набирал  вес,
несмотря  даже  на  то,  что  часто  пища  была  скудной. Как  будто  что-то
заставляло его расти, чтобы  доспехи стали ему впору. И  черты его лица тоже
становились  немного  странными. Нос стал чуть  угловатее, выточе