Чарльз Тарт. Практика внимательности  В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ  книга о том, как жить в настоящем Перевод М.П.Папуша Charles T.Tart. Living the mindful life. A handbook for living in the present moment Boston & London: Shambhala, 1994 Москва: Издательство Трансперсонального Института, 1996 Введение  ГЛАВА ПЕРВАЯ  Мы -- невнимательные роботы, способные измениться  ГЛАВА ВТОРАЯ  Упражнения на развитие внимательности  ГЛАВА ТРЕТЬЯ  Углубление практики  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ  Результаты практики внимательности Первое дополнительное занятие  ГЛАВА ПЯТАЯ  Результаты практики внимательности Второе дополнительное занятие  ГЛАВА ШЕСТАЯ  Результаты практики внимательности Последняя дополнительная встреча  ПРИЛОЖЕНИЕ I  Распространение внимательности на повседневную жизнь  ПРИЛОЖЕНИЕ II  Рекомендуемая литература Примечания Чарльз Тарт ПРАКТИКА ВНИМАТЕЛЬНОСТИ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1996. -- 240 с. Аннотация Быть пробужденным! Почему этот так просто звучащий призыв составляет общую цель духовных традиций? В книге, основанной на стенограмме практического семинара, автор обучает применению практик Г.И.Гурджиева и буддийской медитации в повседневной жизни. Приводимые простые упражнения помогают развить в себе способность полного присутствия в настоящем моменте. © Ch. T. Tart, 1994 © Изд-во Трансперсонального Института, 1996 ==================================================================== Введение Временами я, как и все вы, страдаю из-за печального состояния нашего мира. Не стал ли конец холодной войны поводом для возникновения ужасов "этнических чисток", когда каждая маленькая этническая группка старается уничтожить своих традиционных врагов, не опасаясь чьего-то вмешательства? Не предстоит ли нам, нашим детям и самой Земле медленная смерть по мере накопления бездумно выбрасываемых нами ядовитых отходов? Боль от понимания этого усиливает неудовлетворенность. Я пытаюсь что-то предпринять, но ничто не помогает. Что я могу сделать? Что значат мои действия? Что может сделать общество, нация, весь мир? Вы читаете газеты или смотрите телевизор и узнаете о замечательных планах спасения мира, которые вызывают надежду и желание действовать, но в конце концов все это кончается ничем. Я, как и все вы, иногда воодушевляюсь движениями, лидерами, программами и планами, которые выглядят полезными, однако обычно они тонут в бюрократической волоките, в лучшем случае оказываясь бесполезными, если не ухудшающими положение. Соблазнительное отчаяние по поводу состояния нашего мира, нации, общества, друзей, а также нашего собственного ни к чему не приводит и проблемы не разрешаются сами собой. Можем ли мы сделать что-нибудь, хоть немногое, что действительно будет полезным и не пройдет впустую, как множество хороших идей? В одном старом анекдоте обсуждается вопрос, какой из способов управления был бы оптимален для психиатрической больницы: республика, демократия, социализм, просвещенная монархия, меритократия, коммунизм или диктатура? Мы можем вовлечься в обсуждение вопроса, хотя нетрудно видеть, что он не имеет смысла. Психиатрической лечебнице недостает не идей, страстей или творческой энергии; проблема состоит в том, как использовать имеющуюся в наличии человеческую энергию. Ведь это умалишенные! Как бы ни были хороши идеи и цели, их осуществление неизбежно будет извращенным и деструктивным. Нужно излечить столь широко распространившееся помешательство, привести людей в чувство, помочь им вернуться к действительности из мира иллюзий. Если бы мы могли это сделать, любая форма правления послужила бы добру, и здоровое общество могло бы разумно обсуждать, какая из них является наилучшей. Иногда идеи и движения совершают что-то хорошее в нашем мире, по крайней мере временно. Но поскольку во многих аспектах наш мир действительно является большим сумасшедшим домом, полным сумасшедших идей относительно того, что является нормальным, то вещи и люди продолжают двигаться к худшему. Я говорю сейчас о мире в целом, но нередко это в такой же мере относится и к нашему внутреннему миру. Лично я не располагаю социальными, национальными или широкомасштабными программами по решению мировых проблем. Но из личного опыта и своих психологических исследований я могу сделать вывод, что все, что способно помочь людям стать немного нормальнее, восприимчивее, пробужденнее к реальности и к своей глубинной духовной природе, может помочь. Наиболее активные люди, которые не в такой степени отравлены всевозможными идеями, могут принести больше пользы миру, перестать пополнять и без того огромный запас негативных чувств, ведущий к деструктивности, и могут способствовать духовному пробуждению других. В процессе своего личного развития и профессионального изучения человеческого сознания я узнал несколько полезных вещей, которые могут помочь людям встряхнуться от спячки, стать более внимательными и чувствительными. Рассказывая о них в этой книге, я надеюсь хоть в какой-то степени помочь нашему страдающему миру. Давайте поразмыслим о четырех состояниях человека, а именно о сне, невнимательности, внимательности и пробуждении. Сон. Человек может просто лежать и быть инертным по отношению к окружающему миру. Это относительно безобидное состояние, если только мир не предъявляет к человеку особых требований. Но человек не всегда полностью пассивен. Около двадцати процентов обычного сна занято сновидениями. Будучи пассивным внешне, внутри себя мы проявляем определенную активность: оказываемся в различных местах, совершаем различные поступки, надеемся на что-то, испытываем страх, переживаем успех, терпим неудачи. Сновидение -- состояние очень активное, хотя мы и не можем вспомнить значительную часть того, что видим во сне. Внешняя пассивность вызывается состоянием сонного паралича. Если, к примеру, нам снится, что мы идем куда-то или хватаем что-то, все нервные импульсы, необходимые для того, чтобы идти или хватать, посылаются к нашим мышцам. К счастью, когда мы находимся в состоянии сна, определенная часть мозга посылает к мышцам парализующие сигналы, обездвиживая нас. Иначе время сна стало бы невероятно опасным, так как ум человека был бы в мире сновидений, а тело действовало бы в реальном мире. Предположите теперь, что мышцы не парализуются и вы действуете в физическом мире, однако вы воспринимаете только мир сна, и ум действует как во сне, так что с точки зрения норм бодрствующего сознания это показалось бы странным и иррациональным. Предположите, что наше обычное состояние сознания имеет гораздо больше общего со сном, чем это принято думать. Предположите также, что в некотором -- весьма реальном -- смысле наш ум и наши чувства находятся где-то далеко, когда мы, тем не менее, действуем в физическом мире. Допустите мысль о том, что это верно, по крайней мере отчасти, для многих людей, которые считают при этом, что они работают ради спасения мира. Невнимательность. Это слово не что иное, как набор букв, призывающий к тщательному осмыслению. Невнимательность причиняет нам множество страданий. Я приведу три примера невнимательности из собственной жизни. Вчера утром, отправившись на кухню за завтраком, я случайно наступил на хвост своему коту Спарки. Он громко мяукнул от боли и некоторое время после этого держался от меня подальше. Я чувствовал себя ужасно: казалось бы, высшее существо, человек, и вдруг приносит боль этому маленькому созданию! Причем я делаю это не впервые. После того как мой ум механически проговорил привычные оправдания -- например, что кот мог бы не лезть под ноги, -- я подумал, в который уже раз, что нужно всего лишь немного внимательности, чтобы помнить, что на кухне может находиться малыш Спарки и я должен постараться не наступить на него. Не впервые я даю себе зарок быть внимательнее. Несколько недель тому назад на занятиях в университете по гуманистической и трансперсональной психологии я прокомментировал слова девушки-студентки таким образом, что это прозвучало весьма фривольно. Я заметил, что говорю что-то не то, когда уже были произнесены три четверти фразы, так что останавливаться было поздно. Прозвучали еще несколько замечаний, так что дискуссия продолжалась. Мне хотелось остановиться и извиниться перед девушкой, но я увлекся предметом обсуждения и забыл о своем намерении. Через несколько дней другая студентка пришла ко мне и сказала, что ее и некоторых других студенток задело мое фривольное замечание. Это было не только досадно само по себе, но и совершенно не соответствовало их ожиданиям относительно меня. Я публично принес извинения и даже ухитрился использовать свой промах как печальный пример страдания, причиняемого невнимательностью, однако до этого момента несколько человек в течение нескольких дней переживали по поводу моего поступка. Мне кажется, что в этом случае страдание больше, чем в случае с котом. Кот забыл про боль через несколько минут, а боль, которую мы причиняем людям своей невнимательностью к их чувствам, может длиться довольно долго. Так что я невольно внес свою лепту в море человеческих страданий. Не исключено при этом, что кто-то из нечаянно обиженных мною перенес свои чувства на других людей, продолжая множить страдание. За несколько недель до этого я вместе с несколькими трансперсонально ориентированными психологами и психиатрами, христианским священником и известным специалистом по сравнительному религиоведению участвовал в дискуссии, где затрагивалась проблема природы зла. Не могу сказать, чтобы я любил это слово. Люди иногда, конечно, действуют ужасно, нанося друг другу огромный вред, но я стараюсь по мере возможности видеть и поощрять в них лучшие стороны. Когда пришла моя очередь высказаться о том, что такое зло, я извинился по поводу отсутствия у меня ясного понимания предмета и желания им заниматься. Лучшее, что я мог сказать тогда, так это то, что зло, по-видимому, не сводится к принесению вреда другим существам, что это нечто вроде получения удовольствия, чувство власти и наслаждение от понимания наносимого кому-то вреда. Я сознался, что временами испытывал удовольствие от нанесения вреда людям и что очень не люблю в себе это чувство и боюсь его, хотя и признаю в себе такую склонность. Однако я настаивал, что вообще-то стараюсь не допускать подобного рода удовольствия. На следующий день я мчался на машине по скоростной полосе, стараясь быть внимательным к окружающему миру и к собственному состоянию. Практика внимательности в ходе повседневных дел и немного формальной медитации -- основная духовная практика на данном этапе моей жизни. Но в тот момент это мне не слишком удавалось: немного внимательности -- и десять минут блуждания ума. Я заметил, что кто-то пытается обогнать меня, но я занимал при этом скоростную полосу, а на других было слишком интенсивное движение, чтобы иметь возможность объехать меня справа. Мне казалось, что еду я достаточно быстро, и не хотел уступать дорогу. И тут меня внезапно осенило, что я предаюсь злу. Я наслаждался страданием другого и чувствовал себя сильным и довольным от того, что я делал и чувствовал. Разумеется, это было небольшим злом по сравнению с тем, которое творится в мире, но, тем не менее, это было злом в моем собственном понимании. Я не был внимателен к своим убеждениям. На более глубоком уровне я не был внимателен к моей реальной глубинной природе, которая, как я полагаю, не отделена от природы других людей. Так что страдание, которое я причинял человеку, пытавшемуся меня обогнать, было также страданием, причиняемым мною самому себе. Я был невнимателен к нашей всеобщей взаимосвязанности, к тому, что мы все единое целое, так что причинять неприятность другому -- значит причинять неприятность себе. Таким образом, мы имеем несколько уровней невнимательности: от простой невнимательности к непосредственному физическому окружению до взаимодействия с другими в контексте своих наиболее важных ценностей и реальной природы. Г.И.Гурджиев, ближневосточный мистик и учитель, говорил, что "человек спит". Мы живем в запутанном мире своих невротических фантазий, во сне наяву, и, к сожалению, при этом мы поступаем неразумно и невнимательно в физическом мире, доставляя массу страданий себе и другим. Нет охраняющих ночной сон парализующих нейронных цепей, которые удержали бы нас от невнимательных и вредоносных, вследствие невнимательности, действий. В той мере, в какой мы являемся невнимательными роботами, по своему неразумению порождающими страдания, существует лишь один вопрос, имеющий реальное значение: как нам пробудиться? Внимательность. На своем обычном уровне функционирования люди могут быть достаточно вежливы и уважительны по отношению друг к другу. Но часто это всего лишь привычки, фактор обусловленности, вроде обусловленности собак Павлова. Привычки, конечно, делают жизнь более удобной для всех, но обусловленное восприятие мира вызывает лишь упрощенные реакции, как внешние, так и внутренние. Между тем реальность постоянно изменяется, и порой тонкие оттенки остаются незамеченными, так что наше привычное восприятие и мышление, заученный способ чувствовать и действовать определенным образом ведут нас ко многим ошибкам. Однако можно научиться быть внимательными в своей повседневной жизни, воспринимать мир во всех его тонкостях и более правильно действовать по отношению к другим и самим себе. Это трудно описать, хотя такие слова, как свежесть, внимание, умное восприятие, живость могут указать верное направление. Ограниченность привычной жизни, обусловленных восприятий, чувств и действий может постепенно быть преобразована в более живую, более эффективную и разумную жизнь. Пробуждение. "Человек спит". Какой будет жизнь, если мы сможем реально преодолевать нашу обусловленность, видеть жизнь свежим взглядом ребенка, но с умом и силами взрослого, если мы освободим нашу жизненную энергию, заблокированную старыми травмами, защитами и привычками, умерим непрестанные потуги нашего беспокойного ума и начнем понимать, кто мы есть на самом деле, если будем внимательными на самом глубоком уровне? Большую часть своей жизни я старался выяснить, кто же я в действительности, кто мы такие. Я посвятил многие годы серьезным научным исследованиям в области психологии измененных состояний сознания (ИСС), парапсихических явлений и человеческих возможностей, работе в буддийских центрах, христианских церквах и центрах развития, изучению японского боевого искусства айкидо, суфийским кружкам и многим другим экзотическим группам; я уж не говорю о многих других вещах, которые могли бы быть ценными для других, но оказались бесполезными для меня. Мне повезло в том отношении, что мой личный поиск способствовал моим научным занятиям, так что психологические исследования, проводимые мною, подчас были полезны другим в их духовном поиске. Мне повезло также в том, что в процессе овладения научным методом, который можно рассматривать как специальное обучение особому роду внимательности, я научился ясно мыслить и быть осторожным в выводах. В некотором смысле я все в большей степени ставлю стремление к истине, как я способен ее понимать, выше стремления к счастью. Однако счастье, вызываемое стремлением к истине и приносящее огромное удовлетворение, превыше всего. Не поймите меня неправильно, я не принадлежу к тем, кто "пробужден" или владеет истиной. Мне самому вполне очевидно мое невежество и определенная ограниченность. Но я научился некоторым способам меньше погружаться в иллюзию, быть более внимательным, находиться в большем соприкосновении с внешним и внутренним миром и, по крайней мере, быть чуть более пробужденным. В 1986 году я опубликовал некоторые наиболее важные результаты своих поисков в книге "Пробуждение: преодоление препятствий к осуществлению возможностей человека". Я применил знания современной психологии к изложению (и в отдельных моментах к некоторому расширению) одной из великих традиций обучения внимательности -- учения Г.И.Гурджиева. Эту книгу я считаю самой важной из моих работ. Она содержит систематизированное толкование природы сна наяву и техник пробуждения. Она предназначена для моих коллег-психологов трансперсонального направления и для широкой публики -- для тех, кто стремится стать более внимательным и пробудиться. Судя по письмам, полученным мною, книга оказалась полезной многим людям. После 1986 года я продолжал учиться внимательности в повседневной жизни, а также занялся регулярной практикой медитации, приносящей моменты более глубокой внимательности и прозрения. Я не уверен, что с той поры нашел что-нибудь принципиально новое, но я стал более гибким в своей жизни, практике и, возможно, научился тоньше -- а вместе с тем и проще -- выражать свои знания. Последние девять лет я под руководством нескольких тибетских лам, в частности под руководством знаменитого Согьяла Ринпоче, изучаю дзогчен -- учение тибетского буддизма. Мне это представляется естественным продолжением предыдущей работы. Учение о внимательности, основное в системе дзогчен, подкрепляет многое из того, что я знал ранее относительно внимательности и пробуждения, а учение о сострадании и служении в высшей степени помогает мне в обучении сердца -- в том, в чем я всегда нуждался. Учение дзогчен значительно глубже моих собственных представлений, и я надеюсь обрести с его помощью более глубокое понимание и жизненную практику. Осенью 1991 года Согьял Ринпоче предложил мне провести семинар по психологическому пониманию внимательности для Содружества Ригпа -- организации, способствующей распространению учения Ринпоче в Соединенных Штатах. Форма, которую принял этот семинар -- день, посвященный основам и технике внимательности, вначале и затем три вечера, посвященные применению внимательности в повседневной личной жизни, -- оказалась удачной. Участники семинара располагали различным опытом в формальной медитации и практике психологического развития и принадлежали к различным профессиям (там были инженер, физик, няня, социальный работник, плотник и школьный учитель). Один из них два года изучал саперное дело, чтобы усилить внимательность в повседневной жизни. Вопросы слушателей, касающиеся различных специфических ситуаций, и их рассказы об опыте внимательности в повседневной жизни, их успехи и неудачи весьма обогатили содержание нашей работы. К счастью, все записывалось на магнитофон. Как было отмечено, мой стиль проведения семинаров сильно отличается от стиля моих книг. Он менее формален, богаче, динамичнее и живее. Я лишь слегка отредактировал текст и добавил кое-что для лучшего понимания, стараясь держаться как можно ближе к духу семинара. На семинаре один и тот же материал нередко рассматривается под несколько отличными друг от друга углами зрения, с тем чтобы участники могли с ним поработать, хотя при написании книг я этого не делаю, непроизвольно стремясь к сжатости текста. Я полагаю, что это хорошо для самого процесса обучения. Практические упражнения, использовавшиеся во время семинара, описываются достаточно подробно, чтобы читатель мог применить их. Вместе с тем я рекомендую обратиться к книге "Пробуждение", где техники внимательности приведены в стройную систему. Сочетание этих книг может сделать весь материал еще более содержательным. Я добавил к материалам семинара два приложения. Первое -- статья, первоначально опубликованная в "Журнале гуманистической психологии" и касающаяся специальных упражнений по переносу в повседневную жизнь внимательности, развиваемой в процессе медитации, а также общих принципов таких упражнений. Это описание дополняет многие из тем, затрагиваемых в основной части книги. Второе приложение содержит список рекомендуемой литературы по внимательности в повседневной жизни и формальной медитации. Я, однако, не устаю повторять, что, хотя читать о внимательности полезно, идеи относительно внимательности еще не сама внимательность. Думать о присутствии -- не значит присутствовать. В конечном итоге ценность этой книги измеряется тем, насколько вы освоите практику внимательности и сумеете применить ее в повседневной действительности. Иначе, представленный здесь материал, вместо того чтобы прочно войти в вашу жизнь, останется лишь в области приятных фантазий. Несмотря на то что я старался сохранить колорит и динамику семинара, мне не совсем удалось создать эффект присутствия. Кроме того, лучше всего работать с людьми, стремящимися стать внимательнее, в особенности под руководством учителя, который более внимателен, чем они сами. Дальше я подробнее остановлюсь на некоторых моментах, связанных с работой в группе. Хотя неформальность стиля делает эту книгу легкодоступной для широкого читателя, хотелось бы отметить, что она прежде всего предназначена для моих коллег по трансперсональной психологии. Точное и глубокое наблюдение внутренних психологических процессов крайне важно для развития нашей дисциплины. Описанные в книге методы самонаблюдения и самовоспоминания могут найти применение во многих областях трансперсональных исследований и переживаний. Я надеюсь, что читатели, желающие оказать помощь в улучшении состояния нашего мира и жить более внимательной жизнью, найдут данную книгу весьма полезной. Пайн-Эйри, округ Мендоцино, Калифорния, 4 июля 1993 ==================================================================== Глава Первая МЫ -- НЕВНИМАТЕЛЬНЫЕ РОБОТЫ, СПОСОБНЫЕ ИЗМЕНИТЬСЯ Наше сегодняшнее и три последующих занятия проводятся в пользу "Содружества Ригпа" -- организации, построившей здание для проведения встреч, где мы сейчас и находимся. Слово ригпа используется в традиции дзогчен тибетского буддизма как указание на нашу не поддающуюся интеллектуальному осмыслению изначальную природу Будды -- предельную ясность, чистоту, восприимчивость и сострадание, которыми мы можем обладать. Я -- член "Содружества Ригпа", американской ветви международной организации, поддерживающей учение и деятельность Согьяла Ринпоче, известного тибетского ламы [1]. Однако наш семинар я провожу не как буддист: в этой области я пока что чувствую себя начинающим. У меня есть определенный опыт в гурджиевской работе -- традиции, обучающей большей внимательности в условиях повседневной жизни. Так что, прежде всего, я буду опираться на эту традицию. Разумеется, мое знакомство с дзогчен, равно как и мои познания в области современной психологии и других дисциплин, так или иначе проявятся тоже. Я очень люблю мирскую жизнь. У меня нет никакого желания жить в монастыре, так что для моего стиля жизни крайне важно учиться большему присутствию и внимательности в повседневности. Я, как и многие другие, значительную часть времени провожу, теряясь в своих мыслях, поддаваясь эмоциям или совершая разные экстраординарные поступки. Но я обнаружил, что практика внимательности, предлагаемая гурджиевской традицией (я вношу в нее кое-что и из современной психологии), может помочь мне хотя бы отчасти избавиться от потока мыслей и чувств, мешающих человеку войти в контакт с реальностью. ХОРОШИЕ И ДУРНЫЕ НОВОСТИ Помните, как одно время в моде были шутки про хорошую и дурную новость? Я начну с хорошей. Она состоит в том, что наша глубинная природа чудесна, и это дает нам надежду. Мы можем стать менее сумасбродными. Мы можем обрести больше живости и чувства реальности и больше соприкасаться с собственной глубинной природой. Существует также множество способствующих этому методов, и хотя они нередко требуют социальной поддержки, их трудно практиковать на свой страх и риск. Дурная новость состоит из двух компонентов. С одной стороны, мы запрограммированы таким образом, что имеем весьма жалкое представление о себе и о жизни, и это постоянно приносит нам неприятности. С другой -- эти программы срабатывают в нас автоматически и постоянно "прокручиваются" и поддерживаются невнимательностью и бездумностью нашего общества. Нам не требуется никакой внимательности, чтобы ориентироваться в повседневной жизни: все происходит само собой. Гурджиев, который подходил к вещам прямо, говорил об этом без обиняков, а именно, что большинство людей, которых мы встречаем на улице, мертвы. Они ходят и разговаривают, делают карьеру, занимают высокие посты, но они мертвы. Их внутренняя сущность, душа, дух -- как это ни называй -- до такой степени погребены под хламом запрограммированности, что практически они просто машины. Я не люблю утверждений, что кто-то безнадежен. Это противоречит моим собственным надеждам и темпераменту. Однако множество людей настолько глубоко погрязли в своей обусловленности, что шанс измениться у них весьма невелик. Они будут жить и умрут как запрограммированные автоматы. И все мы в значительной степени подобны автоматам. Я собираюсь сегодня, с одной стороны, изложить некоторые соображения о том, зачем нужно быть внимательным, что помогает и что препятствует этому, а с другой -- предложить ряд средств, позволяющих стать внимательными в нашей повседневной жизни. Однако эти средства окажутся совершенно бесполезными, если вы не станете ими пользоваться; они будут работать только в том случае, если работать будете вы. ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ Быть внимательным не так уж и трудно. Здесь не требуется особых усилий. Проблема состоит лишь в том, чтобы постоянно помнить об этом. Идеальный способ выработать внимательность предполагает, что вы все время делаете небольшое усилие для того, чтобы быть более внимательным. Это именно то, что мы должны практиковать. Однако, поскольку мы не в состоянии проделать это достаточно хорошо, нам необходимо иметь рядом просветленного учителя, который тонко чувствует, когда мы соскальзываем в фантазию, принимающую вид обыденного сознания, и говорит нам в этот момент: "Проснись!" Это было бы особенно полезно в те моменты, когда наблюдение собственной механичности могло бы привести к серьезному прозрению. Но найти такого учителя нелегко, тем более если речь идет о его присутствии, когда внимательность особенно важна. Так что подобная идея тоже не очень хороша. Эту работу необходимо делать самим. Существуют методы, которые могут помочь человеку помнить себя. Если вы не в состоянии определить, в какие моменты полезнее всего вспомнить о необходимости быть внимательным (обычно это моменты, когда человек глубоко погружается в фантазию, искаженно воспринимает действительность или готов сделать какую-то глупость), то мы прежде всего можем посоветовать напоминать себе о внимательности как можно чаще. Но может оказаться и так, что человек не вспомнит об этом даже в решающий для него момент, когда внимательность привлекла бы его к чему-то такому, что могло бы его глубоко обеспокоить, потрясти или изменить его жизнь. Наши бессознательные психологические защиты позволяют нам избегать беспокойства. Иными словами, мы склонны претворять практику в повседневную реальность в моменты наименьших, а не наибольших возможностей, то есть не в те психологически богатые моменты, когда мы научились бы большему и больше могли бы сделать. Не имея постоянно рядом с собой просветленного учителя, мы можем воспользоваться стохастическим, то есть случайным, вероятностным учителем, который напоминает нам о внимательности, не ожидая, пока нам покажется, что мы пребываем в соответствующем для этого настроении. Некоторые из стохастически определяемых моментов могут оказаться совершенно пустыми (хотя и они перестанут быть пустыми, если мы станем немного внимательнее), а некоторые -- представить интерес с точки зрения обнаружения собственных психологических привычек и того, что мы защищаем и что мешает нам быть более внимательными. КОЛОКОЛ, ЗОВУЩИЙ К ПРОБУЖДЕНИЮ Таким стохастическим учителем может быть магнитофон. Он будет воспроизводить звук колокола через произвольные промежутки времени. Что бы мы ни делали в эти моменты, нужно на мгновение остановиться. Если мы находимся в движении, остановимся на несколько секунд, но важнее всего при этом остановиться психически. Дайте уйти поезду мысли! Не бойтесь ее потерять, на ее смену придут другие. Я могу вам это гарантировать. Итак, когда зазвонит колокол, остановитесь на несколько секунд и придите в себя. В особенности постарайтесь прочувствовать свое тело. Мы будем много говорить о том, как использовать его для сосредоточения внимания, потому что оно обладает замечательным качеством, которое отсутствует у ума: оно живет только в здесь и теперь. Оно не знает ничего о прошлом или будущем, в то время как ум обычно находится либо в прошлом, либо в будущем. Вы можете использовать свое тело как орудие для закрепления себя в настоящем моменте [2]. (Прямо сейчас прочтите примечание на стр. 187.) После того как я в течение ряда лет использовал на семинарах эту технику, мне довелось услышать от своего приятеля рассказ одного буддийского монаха из Вьетнама о том, что во вьетнамских деревнях существовал обычай (не знаю, сохранился ли он) неожиданно звонить в колокол. При этом все на мгновение останавливались. Какая прекрасная картина: люди, занятые различной работой и находящиеся на расстоянии одной-двух миль от колокола, замирают на миг и вспоминают посреди повседневных занятий о своей внутренней природе! У нас будет нечто подобное, пока мы вместе [3]. ЭКСПЕРИМЕНТИРОВАНИЕ С УБЕЖДЕНИЯМИ Чтобы начать с чего-то практического, мне хотелось бы предложить вам мысленный эксперимент, прежде чем я начну излагать трудный теоретический материал. Этот эксперимент можно назвать экспериментированием с убеждениями. Он состоит в том, чтобы вы произвольно на строго определенный отрезок времени (например, на десять минут) поверили, насколько это возможно для вас, в те или иные предпосылки. Подобная процедура значительно отличается от того, как формируются многие из наших убеждений, которые мы сохраняем затем в течение всей жизни. Обычно мы не принимаем никаких решений относительно их содержания и продолжительности существования. Экспериментирование же с убеждениями -- это именно эксперимент: вы принимаете определенное убеждение и смотрите, что будет происходить в течение того времени, пока вы этого убеждения придерживаетесь; затем расстаетесь с ним и оцениваете его воздействие. В этом эксперименте я хочу затронуть некоторые убеждения, важные для западной культуры, хотя они и распространены по всему миру. Эксперимент также дает возможность прояснить такие вещи, в которые мы верим, не задумываясь, не отдавая себе в этом отчета. Мы прочтем "утверждение веры" как стилизованное под христианское "символ веры", но отражающее современные представления. Мы не имеем в виду само христианство; это касается лишь того, что происходит в нашей культуре, внушаемых нам представлений о реальном мире и нас самих, а также тех последствий, которые вытекают из этого обусловливания. Мы собираемся произвольно поверить в это и проследить за своей реакцией. Это необходимо потому, что мы приходим к внимательности не просто как нейтральные наблюдатели, незаинтересованные лица, видящие вещи такими, каковы они есть на самом деле. Мы несем с собой значительный культурный багаж, и этот факт важно пережить на собственном опыте. Но прежде чем начать эксперимент, закройте глаза и спросите свое "я", хотите ли вы принять в нем участие. Прислушайтесь к себе: соглашается ли ваш ум на это? (Читатель, остановитесь на минутку и проделайте то же самое.) Если в ответ вы услышите "нет", попытайтесь уговорить себя, спросите, не позволит ли ваше глубинное "я" поэкспериментировать минут десять-пятнадцать, а после этого вы вновь вернетесь к тем убеждениям, которые запрограммированы в вас и которые вы считаете своими. (Читатель, проделайте и это, если необходимо.) Если вы все же получите ответ "нет", то притворитесь, что участвуете в эксперименте, не вкладывая в него в действительности никакой энергии. Так вы не будете выделяться среди других. Чтобы использовать различные культурные нормы для усиления эмоционального воздействия эксперимента, я попрошу вас встать, сконцентрировать свое внимание, положить правую руку на сердце -- так, как если бы вы приносили присягу флагу. Давайте встанем в несколько рядов и медленно прочтем текст вместе. (Читатель может встать в указанной позе, вообразить группу людей вокруг себя, проделывающих все это вместе с ним. Читать надо громко, твердым голосом.) КРЕДО ЗАПАДНОГО ЧЕЛОВЕКА Я ВЕРЮ, что материальная Вселенная, управляемая неизменными физическими законами и случайностью, является единственной и предельной реальностью. Я УТВЕРЖДАЮ, что Вселенная не имеет Творца, объективной цели, смысла или предназначения. Я СЧИТАЮ, что все идеи относительного Бога или богов, просветленных, пророков и святых, нефизических существ или сил -- сплошные предрассудки и иллюзии. Жизнь и сознание совершенно идентичны физическим процессам и возникают из случайного взаимодействия слепых физических сил. Как и вся остальная жизнь, моя жизнь и мое сознание не имеют ни объективной цели, ни смысла, ни предназначения. Я ВЕРЮ, что все суждения, ценности и нормы морали -- мои собственные или других людей -- субъективны и возникают исключительно на биологической основе, личной истории и случайности. Свободная воля -- это иллюзия. Следовательно, все наиболее рациональные ценности, в соответствии с которыми я могу жить, должны быть основаны на знании, что для меня хорошо то, что приносит мне удовлетворение, и плохо то, что доставляет страдание. Тот, кто помогает мне получить удовольствие и избежать страданий, -- мой друг; тот же, кто мешает мне в этом или приносит страдания, -- мой враг. При рациональном подходе друзья и враги должны служить увеличению моих удовольствий и уменьшению страданий. Я УТВЕРЖДАЮ, что церкви нужны только для оказания социальной поддержки, что не существует таких грехов, которые можно было бы совершить и получить за них прощение, что нет наказания за грехи и награды за добродетель, кроме тех, которые я сам себе могу воздать, непосредственно или через других. Добродетель для меня состоит в том, чтобы получать все, что я хочу, не будучи пойманным и наказанным другими. Я СЧИТАЮ, что смерть тела -- это смерть ума. Жизни после смерти не существует, и всякая надежда на это -- чепуха. Теперь сядьте, закройте глаза и понаблюдайте за состоянием своего тела и за своими чувствами. Продолжайте наблюдение, сохраняя веру в эти утверждения. Не думайте при этом об интеллектуальных доводах и аргументах. (Читатель, уделите этому по крайней мере две минуты. Может быть, вам стоит сделать какие-то заметки относительно своих реакций, прежде чем читать дальше.) Было бы очень полезно уделить какое-то время обмену мнениями и рассказам о собственных ощущениях, но, поскольку нам предстоит еще много другого, я просто расскажу о том, что обычно испытывают люди во время этого эксперимента. Некоторые участники жаловались на то, что чувствовали подавленность и готовность махнуть на все рукой. Многие были опечалены. По вашим лицам я вижу, что вы их понимаете. Иные рассказывали, что чувствовали себя маленькими и запертыми в замкнутом пространстве. На физическом уровне некоторые ощущали мышечные зажимы и головокружение, боль в шее, усиленное сердцебиение. Были и такие, кто отмечал, что эксперимент помогал им почувствовать себя "здесь и теперь". Фактически убеждения, которые предлагаются в данном эксперименте, не так уж и отличаются от обычных представлений того интеллектуального круга, в котором живут большинство из нас. Они редко формулируются в виде кредо, то есть системы убеждений, но это как раз то, к чему нас приучают: это рациональность. Участники эксперимента нередко обнаруживали, что какая-то часть их действительно верит во многое из этого "кредо западного человека", хотя в целом они считают себя духовными людьми, которые ни в коем случае не согласились бы с подобными утверждениями. Я полагаю, что, как бы ни были наши сознательные убеждения далеки от этого "кредо", мы, будучи западными людьми, отчасти верим в него, и в немалой степени. Это присутствует в нас и подкрепляется тем или иным способом в течение многих лет. Некоторые люди, считающие себя религиозными, начинали плакать, обнаружив, что какая-то часть их сущности действительно верит во многое в этом "кредо". Я могу найти любое из фактических его утверждений. Они содержатся в той или иной форме в различных учебниках. Лженаука служит религией нашего времени. Это то, чему нас официально учат. Конечно, можно возразить против такого "кредо", можно иметь свою систему убеждений, но мы знаем, что так называемые люди науки сочтут все это проявлением слабости и неспособностью трезво смотреть на вещи. Если вы верите в Бога, в духовную природу Вселенной, в высшую цель жизни, бывают ли у вас моменты, когда вам кажется, что вы ошибаетесь? Может быть, ваши убеждения нелепы? Может быть, они являются проявлением незрелости? Нам постоянно твердят, что вера в Бога нужна людям примитивным, а мы, мол, люди образованные и должны стоять выше предрассудков. В действительности с точки зрения реальной науки все это не научные утверждения, а социальная система; это "кредо" внушено нам обучением, выработано в нас, как рефлекс у собак Павлова выделять слюну на звук колокольчика. Это западное "кредо" -- не что иное, как наука, искаженная до нетерпимой фундаменталистской системы верований. КОГДА УБЕЖДЕНИЯ СТАНОВЯТСЯ ПРИВЫЧКОЙ Духовные поиски многих из нас питаются надеждой на то, что жизнь -- нечто большее, чем это утверждает "кредо". Однако его положения кажутся систематическим и доказанным научным знанием, что постоянно воздействует на людей, ищущих свой путь. Я убежден, что чем больше у человека неосознанных, неподкрепленных убеждений, действующих более или менее автоматически, тем сильнее он порабощен. Используя буддийскую терминологию, можно сказать, что чем больше у человека подспудных убеждений, тем больше у него кармы. Если вы осознанно верите во что-то, то можете проверить свое убеждение. Если вы, скажем, сознательно убеждены, что люди часто предают вас, вы можете при желании проверить это. Например, можно сказать: "Я считаю, что люди недостойны доверия, но, возможно, я ошибаюсь. Так почему бы мне не довериться некоторым из них и не посмотреть, предадут ли они меня?" К сожалению, наши убеждения становятся просто привычками мышления, привычками восприятия. Они буквально извращают наше мировосприятие и кажутся и при этом совершенно естественными. Мы упускаем возможность усомниться в них, проверить их непоколебимость. Один из важных аспектов тренировки внимательности -- научиться наиболее критично относиться к своим убеждения, наблюдая их в действии, и замечать, к чему они обычно приводят. Тогда вы получите возможность не просто принимать свои убеждения на веру, а решать, хотите ли вы сохранить или изменить их. Итак, десять минут, которые мы отвели на эксперимент, закончились, и можно вернуться к своей прежней системе убеждений (хотя в некотором смысле вы, наверное, уже не сможете вернуться точно в то же состояние, в каком были раньше). Я надеюсь, вы всегда будете более чувствительными к этим аспектам вашей системы убеждений. Один из великих духовных учителей мира, американский политический деятель Патрик Генри, говорил, что "вечная бдительность -- цена свободы". Мы обычно воспринимаем эту фразу в политическом плане, но она также имеет важное психологическое и духовное значение. Не стоит, конечно, вырывать ее из основного контекста и полагать, что паранойя -- лучший духовный путь. Но нам нужно учиться быть бдительными, поскольку очень многое в нашем уме автоматически происходит само по себе, отнимая у нас свободу. КТО ТАКОЙ ГУРДЖИЕВ? В качестве пояснения к тому, как убеждения и привычки определяют наше восприятие так называемой реальности, я хочу рассказать историю про "кундабуфер". Но сначала нужно сказать несколько слов о Георгии Ивановиче Гурджиеве (именно ему принадлежит этот термин), поскольку я и дальше часто буду ссылаться на него. Гурджиев родился в Армении. (Во всяком случае, место, где он родился, периодически относилось к Армении. Это было в той части Малой Азии, которую примерно каждые полвека кто-нибудь завоевывал, что влекло за собой определенные изменения.) Он жил на перекрестке культур. На ближайшем рынке он мог одновременно встретить буддистов, экзотических христиан, в том числе православных, зороастрийцев, езидов, суфиев и т.д. Он рос, имея возможность постичь относительность убеждений: одни люди были абсолютно убеждены в одном, другие -- не менее глубоко -- в другом. Он также понял, что за всей пестротой воззрений кто-то мог действительно знать истину или, по крайней мере, иногда приближаться к ней. Древние системы, в которых когда-то были крупицы истинного знания, могли выродиться в рутинно и обусловленно принимаемые верования. Гурджиев провел свою жизнь в поиске людей, обладавших этим знанием. Он побывал в Тибете, в Индии, долго жил в среднеазиатских странах, и все это в те времена, когда путешествовать было весьма нелегко. Он старался держаться в тени, чтобы люди сами могли оценить передаваемые им знания, на основе того опыта, который они приобретали в процессе общения с ним, а не на основе рассказов о том, что-де он учился у авторитетных учителей таинственного Востока. Однако у многих это вызывало еще большее желание разузнать подробности о его путешествиях. Известно, что пребывание Гурджиева в Тибете связано с его работой там в качестве агента царской разведки: просто отправиться путешествовать в то время в столь экзотическую страну было крайне сложно, особенно людям, не имеющим средств. Работая на русского царя, он одновременно много узнал о тибетском буддизме. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, насколько он был полезен царской разведке (разве что теперь опубликуют наконец соответствующие документы). Но в одном нет сомнений: Гурджиев -- очень колоритная фигура. Он был неутомимым искателем истины. Он раскапывал древние руины, надеясь обнаружить нужные рукописи, учился у суфиев, буддистов, йогов, зороастрийцев и других экзотических учителей. Примерно к середине своей жизни Гурджиев вошел в контакт с тайным Сармунским братством, сохранявшим в живой форме реальное древнее знание. Предполагают, что он учился в этом братстве -- тайном среднеазиатском ордене. Возможно, оно является родоначальником многих известных сегодня традиций. Как я отметил, все это предположения: у нас нет возможности обратиться в деканат Сармунского университета и спросить, получал ли человек по фамилии Гурджиев степень Мастера в начале девятисотых годов. Для нас это миф, неразрешимая загадка; однако я присоединяюсь к Гурджиеву в том, что его идеи следует оценивать на основе собственного опыта обращения с ними, а не на основе рассказов о нем самом. На Западе Гурджиев появился, по-видимому, с чем-то вроде учительской миссии, хотя он никогда не писал об этом -- по крайней мере, публично -- достаточно определенно. Он отмечал, что нужно бы посмотреть, как западные люди будут воспринимать некоторые основополагающие духовные идеи. Мне кажется, что он во многих смыслах экспериментировал с жителями Запада. Гурджиев располагал идеями и методами, характерными для культур, сильно отличающихся от современной западной культуры. Ему хотелось удостовериться, можно ли приспособить эти идеи для западного человека. Я полагаю, что некоторые эксперименты Гурджиева не удались. Примером может служить первая написанная им книга -- "Все и Вся: рассказы Вельзевула своему внуку", -- которую отдельные гурджиевские группы воспринимают как некое евангелие, требующее неустанного чтения, перечитывания и штудирования. Это крайне трудная книга. Я слышал, что Гурджиев использовал ее в качестве материала для проверки утверждения о том, что люди не оценят идеи по-настоящему, если не потратят достаточно много сил на ее освоение, чтобы их получить. Он брал некоторые из идей своего учения, писал о них главу, умышленно пользуясь высокопарным языком, строя длиннейшие предложения, придумывая многосложные и многоязычные технические термины для того, чтобы понимать ее было не так-то просто. Затем читал главу своим ученикам. Если оказывалось, что многие из них поняли, о чем идет речь, он переписывал текст, делая его еще более трудным. После этого читал снова и, если ученики опять что-то понимали, переписывал главу заново, еще более усложняя. Ему вполне удалось сделать окончательную редакцию трудночитаемой. Лично мне эта история (правдива она или нет) нравится, потому что она оправдывает мое нежелание продираться сквозь все эти сложности. Так что судите сами. Я не сомневаюсь, что кто-то, поняв наконец кое-что из содержания книги, действительно будет ценить ее из-за той огромной работы, которую он проделал. Но большинство людей читают книгу, как религиозный текст, снова и снова чувствуя, что не понимают ее, и порицая себя за это. Так что это эксперимент со смешанными результатами, если не полная неудача. ТРИ ТИПА ЛЮДЕЙ, ЧЕТЫРЕ ПУТИ Итак, Гурджиев много экспериментировал с западными людьми, и главный его эксперимент состоял в том, чтобы найти методы, применимые в повседневной жизни. Он говорил, что отправиться в монастырь хорошо для одного типа людей и не столь хорошо для другого. Он подразделял главные духовные мировые традиции на четыре типа, соответствующие трем основным типам людей. Чтобы выйти за рамки последних, необходима огромная работа. К первому типу относятся люди, внимание которых сконцентрировано на своем теле: для достижения своих целей они пользуются физической силой и ее аналогами. Эти люди имеют определенные преимущества и определенные недостатки. Второй тип -- эмоционально ориентированные люди. Их главный способ реагирования на мир -- эмоции, которые могут быть как полезными, так и весьма разрушительными. Третий тип людей -- преимущественно интеллектуалы. Их основной способ связи с миром -- интеллектуальный подход, размышление, анализ, связывание нового с уже известным с целью получения еще более нового понятия. Путь факира Существуют духовные пути, соответствующие каждому из этих типов. Первому типу соответствует путь, который Гурджиев называл путем факира. Он имел в виду индийских факиров -- людей, развивших такую силу воли, что они могли, например, принять определенную позу и оставаться в ней годами. Он видел людей, принявших молитвенную позу и действительно не двигавшихся в течение двадцати лет. В Индии и до сих пор есть подобные люди, хотя, думаю, что их стало гораздо меньше. Факиры начинают свой путь, подражая какому-нибудь из своих коллег. Поначалу они могут лишь непродолжительное время удерживать позу и время от времени расслабляются, но потом вновь возвращаются в это положение. И так снова и снова, несмотря на жару, мух, других насекомых, грязь и палящее солнце. Все факиры имеют учеников. Им необходимо иметь учеников, так как к тому времени, когда они чего-то достигнут, они в буквальном смысле не в состоянии двигаться: их соединительные ткани застывают. Ученикам приходится их кормить, мыть после естественных отправлений и т.д. Чтобы стать продвинутым факиром, необходимо приложить невероятные усилия. Гурджиев подчеркивал, что это полный духовный тупик. Развив до предела силу воли, они никак не используют ее, кроме как для неподвижного стояния! И хотя эта духовная борьба впечатляет людей, Гурджиев считает, что все это довольно глупо. По его мнению, все надежды этих людей связаны с тем, чтобы кто-то из духовных людей иного рода мог спасти их и дать им возможность применить свою силу воли более продуктивно. В противном случае они останутся просто духовными экспонатами. Путь монаха Люди второго типа, люди эмоциональные, следуют обычно пути монаха. Этот путь подразумевает концентрацию на молитве, интенсивнейшую эмоциональную вовлеченность, стремление к получению помощи, достижению спасения, глубокие эмоциональные переживания. Обычно это требует подчинения себя чьей-то воле в качестве практики перед подчинением воле Божьей. По Гурджиеву, люди на этом пути зачастую достигают парапсихических способностей, то есть могут творить чудеса. Но он отмечал также, что если этим путем следовать до крайности, то результатом может быть "глупый святой", способный вершить чудеса, но не слишком умные. В качестве современного примера представьте себе человека, который в стране, в течение двух тысячелетий страдающей от перенаселения, начинает искренней молитвой излечивать супружеские пары от бесплодия. Это, конечно, чудо, но если взглянуть на него под другим углом зрения, то вряд ли в данном случае это наилучший способ использовать чудесную силу. Путь йога Люди третьего -- интеллектуального -- типа следуют путям интеллектуальных видов йоги. Я вслед за Гурджиевым буду использовать здесь это слово в крайне ограниченном смысле, на самом же деле есть много других видов традиционной индийской йоги. Йог в гурджиевском смысле -- это человек, имеющий ряд прозрений, научившийся понимать вещи, способный концептуально связывать все со всем. Но если он умеет только это, то он оказывается, как говорит Гурджиев, "слабым йогом", то есть человеком, который знает все, но ничего не может делать. Я полагаю, что прекрасным примером "слабых йогов" являются университетские профессора. Они много знают, блестяще владеют словом, могут что угодно объяснить и взаимосвязать. Но если посмотреть на качество их личной жизни, то можно обнаружить, что они так же тупы и невротичны, как и все остальные. Я говорю об этом на основании довольно богатого личного опыта! Четвертый путь Гурджиев говорит, что он учит четвертому пути, который, в отличие от первых трех [4], требует сбалансированного развития всех трех модусов функционирования. Он говорил об этом и другими словами (напомню, что эксперимент Гурджиева состоял в формулировании его собственных идей и методов таким образом, чтобы западные люди могли их понять). Так, он отмечал, что мы имеем три "мозга". Он использовал слово мозг, поскольку в материалистическом мире это слово имело как бы больший вес, нежели слово ум. Мы все сейчас уверены, что ученые, изучающие мозг, -- это настоящие ученые; так же обстояло дело и в начале века, когда Гурджиев излагал свое учение. Он называл людей "трехмозговыми" существами. Кроме интеллектуального мозга (единственного, который мы считаем собственно мозгом), существует эмоциональный мозг и телесно-инстинктивный. Каждый их них является мозгом в том смысле, что: а) принимает информацию о нас самих и об окружающем мире; б) обрабатывает ее и сравнивает с прошлым опытом; в) использует свой собственный род логики, принимая всевозможные решения; г) рекомендует производить действия, которые кажутся осмысленными с точки зрения его внутренней логики. Беда в том, что практически у каждого человека достаточно развит лишь один мозг. Одни люди интеллектуальны, другие -- телесно-инстинктивны, третьи -- эмоциональны. Другие два мозга не только не развиты, но нередко находятся на крайне примитивном уровне; это как бы мозг идиота, причем не просто идиота, а типично невротического идиота, продукта неуравновешенного развития. Интеллектуалы пытаются решить почти все свои проблемы путем осмысления. Но бывают моменты, когда нужно действовать с помощью тела или прислушаться к чувствам. Люди эмоционального типа пытаются разрешить свои проблемы правильными чувствами, но бывают моменты, когда нужно абстрагироваться от чувств и интеллектуально проанализировать ситуацию или же прислушаться к собственному телу. Люди телесно-инстинктивного типа пытаются во всех случаях использовать силу воли, но порой бывает нелишне прислушаться к чувствам или хорошо подумать о своих проблемах. Таким образом, гурджиевский подход к внимательности требует развития всех трех аспектов, достижения относительно нормального уровня интеллектуального, эмоционального и телесно-инстинктивного функционирования организма. Сбалансированное развитие такого рода является принципиально важным для четвертого пути. Мне кажется, я посвятил уже достаточно много времени общему обзору. Теперь предлагаю задавать мне вопросы, чтобы вы смогли лучше понять сказанное мною, а я -- почувствовать, как вы схватываете эти идеи. ФУНДАМЕНТАЛЬНОСТЬ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ Студент: Я читал немного о Гурджиеве. Как я понимаю, он старался заставить людей проснуться. Когда вы говорите о внимательности, вы имеете в виду ту же идею? Она так же важна и в других традициях? Несколько упрощая, можно сказать, что сущность высших духовных путей состоит в том, чтобы постоянно быть открытым к сознаванию всего. Результатом этой постоянной, все углубляющейся внимательности может быть все остальное. Суть каждого конкретного пути заключается в способе его достижения. Важность внимательности легче всего доказать, рассматривая феномен невнимательности. Совершал ли кто-нибудь из вас нелепые поступки только потому, что не заметил чего-то важного в окружении, чересчур расфантазировавшись? (Все поднимают руки.) Если оставить в стороне проблемы бессознательной мотивации, то можно сказать, что нелепости такого рода составляют сущность невнимательности. К сожалению, я могу описывать это бесконечно. В действительности же меня интересует просветление, а не невнимательность, но я не знаю, что это такое. С другой стороны, я могу считать себя авторитетом в области затемнения. Я не только всесторонне изучал его, но и практиковал лично более пятидесяти лет; я хорошо знаю, что оно означает. Подобное знание может в какой-то мере помочь нам быть более внимательными. В идеальном варианте вы могли бы выработать в себе своего рода чистую внимательность, просветление, которое дало бы возможность полностью избежать того, что мы теряем в фантазиях, искажении восприятия действительности и т.п. Можно было бы миновать все человеческие проблемы. Но знать на своем опыте, что такое затемнение, весьма полезно. Намного проще наполнить бензином бак своей машины, если вы знаете, где он находится, и понимаете, что если указатель приближается к нулю, то бензин нужно долить, иначе вы никуда не доедете. Определение внимательности как сложного, постоянного сознавания всего теоретически верно, но настолько абстрактно, что на практике совершенно бесполезно. Если я, к примеру, погружен в свои фантазии, то переживаемое мною может быть живым и ярким, однако они блокируют многое другое. Мы собираемся говорить об очень основательной внимательности -- о точном восприятии того, что происходит именно здесь и именно сейчас. Обычно мы не очень хорошо сознаем мир вокруг себя, несмотря на то что у нас достаточно возможностей для этого. Мы обладаем, например, великолепным набором физических чувств. При близком рассмотрении мы видим, что это замечательные органы. Если, скажем, вы, обладая нормальным слухом (не перегруженным слишком большими дозами громкой рок-музыки, что сейчас, к сожалению, не редкость), войдете в абсолютно звукоизолированную комнату, то нельзя сказать, что вы ничего не будете слышать. Вы услышите легкий шипящий звук -- шум молекул воздуха, сталкивающихся друг с другом! Это максимальная чувствительность, какой только можно было бы желать. Если бы ухо было более чувствительным, то это шипение заглушало бы все. Все наши органы чувств невероятно хороши, и все же большинство из нас не замечает множества вещей, поскольку мы живем "во сне наяву". Гурджиев говорил: "Человек спит". Он повторял это вновь и вновь, но затем сформулировал данную мысль в более, как мне кажется, точной метафоре: "Мы движемся во сне наяву -- опасном сне". Ночной сон вполне безопасен, поскольку мы просто лежим в постели. Мы не делаем в физическом мире ничего такого, что навлекло бы на нас беду. Сновидения же наяву вовлекают нас во множество неприятностей, поскольку мы не находимся в прямом контакте с тем, что происходит вокруг нас; однако мы действуем и пожинаем плоды своих действий. Только что прозвенел колокол. Проговорил наш "стохастический учитель". Быть более внимательным прямо сейчас, когда колокол только что прозвенел, прийти в настоящее означает для меня среди прочего то, что я в большей степени вхожу в свое тело. Я стараюсь быть внимательным и когда говорю, в том числе и сейчас, но это трудно. Так что когда прозвенел колокол, я начал лучше сознавать свое тело с помощью некоторых способов. В ступнях и лодыжках, например, появляется иное качество чувствования, чем в остальной части тела. Я почувствовал пульс в груди. Сейчас я, конечно, говорю о прошлом, пытаясь остановить мгновение. Быть поистине внимательным на уровне тела -- значит отслеживать все ощущения тела от мгновения к мгновению, как они приходят, остаются, трансформируются и уходят. ЖИЗНЬ В АБСТРАКЦИЯХ Если вы находитесь в ситуации, когда получаете сенсорную стимуляцию, то быть внимательным в таком случае означает сознавание сенсорной стимуляции в более или менее непосредственной, неотвлеченной форме. Я имею в виду, что в нашем обычном состоянии сознания мы почти никогда не бываем в непосредственном контакте с тем, что происходит вокруг нас. Например, мы видим розу. Это момент чувственного контакта. Световые лучи от розы достигают наших глаз, превращаются в сетчатке в нейронные импульсы и достигают мозга; затем они каким-то образом превращаются в сознание. Мы все знаем, что роза -- прекрасный цветок. Так что, когда мы видим розу, почти мгновенно автоматически осуществляется абстрагирование, которое дает нам символ -- условную модель розы. Мы почти не чувствуем истинного физического воздействия этой розы, и в нашем сознании оно подменяется стандартным символом розы. Символ для большинства людей почти полностью основан на словах. Мы как будто слепнем через десятую долю секунды после того, как увидели реальную розу, а затем уже как бы слышим слово "роза". В голове немедленно возникает набор сохраненных памятью ассоциаций (в том числе картинок, тактильных ощущений, запахов и пр.) относительно этих цветов. И то, что мы при этом переживаем, в значительной степени является нашими прошлыми знаниями о розах, определяемыми нашим личным опытом и культурным уровнем. Мы лишь в очень небольшой степени видим, ощущаем запах и прикосновение реальной розы, которая находится перед нами в этот момент. ВЗАИМОСВЯЗЬ МЕЖДУ НЕДОСТАТКОМ ВНИМАНИЯ И БОЛЕЗНЯМИ Гурджиев предложил замечательную идею относительно жизни в абстракциях вместо ощущений. Он говорил, что чувствования, восприятия -- это своего рода ментальная пища, необходимая человеку для нормального его функционирования; если он не получает ее в достаточной мере, то начинает болеть. Мы заболеваем, если наш организм не получает необходимых химических веществ, например витамина С. То же самое, по утверждению Гурджиева, происходит и при недостатке восприятий. Не проявляя к чему-то достаточного внимания, мы препятствуем возникновению в теле и нервной системе тех процессов, которые могли бы питать нас. Вследствие этого развиваются соответствующие болезни. Нехватку впечатлений мы подчас пытаемся чем-то компенсировать, как это бывает порой в отношении физической пищи: неполноценное питание вызывает желание есть неестественную пищу, вроде мела или грязи, поскольку в них присутствуют определенные вещества, способные облегчить недомогания. К сожалению, в грязи они находятся в очень незначительном количестве, хотя это все-таки лучше, чем ничего. Если вы увидите розу и действительно остановите блуждающие мыслительные процессы, вернетесь в настоящий момент, реально посмотрите на цветок и почувствуете ее запах, то произойдет нечто такое, что сможет питать вас. Гурджиев утверждал, что в нервной системе в буквальном смысле происходят химические трансформации, и я полагаю, что когда-нибудь его правота будет доказана. Если же, увидев розу, вы не сделаете усилия, чтобы присутствовать в настоящем моменте, это переживание не даст вам почти никакой пищи. Пища впечатлений -- это термин, которым пользовался Гурджиев. Если вы действительно обращаете на что-то внимание, то это впечатление питает вас. По мере того как вы учитесь присутствовать здесь и теперь, быть более внимательными в повседневной жизни, вы получаете все более обильные порции этого питания. По моим представлениям, это очень тонкий, деликатный процесс, он не требует какого-то особого возбуждения. Он вызывает постепенное изменение, в результате которого вы почувствуете себя более счастливыми и здоровыми. НЕДОСТАТОК ВНИМАНИЯ И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ Человеку необходимо внимание. Если мы его не получаем, возникает разного рода психопатология. Классическим примером является намеренно плохое поведение подростков, не получающих достаточного внимания со стороны родителей. Внимание, которое им уделяют, наказывая их, гораздо лучше, чем полное отсутствие внимания. Нам кажется, что плохое поведение ради получения внимания -- это чисто детские причуды. Однако мы сами постоянно проделываем это. Ссоры, которые мы затеваем, различные межличностные ситуации зачастую определяются подсознательным желанием привлечь к себе внимание. Мол, пусть лучше на меня накричат, чем не замечают. Значительная часть нашей кармы, значительная часть взятых нами обязательств, особые личные отношения, в которые мы вступаем, -- все это способы привлечь к себе внимание людей. Они не чисты психологически, содержат, в себе скрытую мотивацию, они психопатологичны и порождают множество негативных побочных эффектов. Гурджиев говорил о недостатке пищи впечатлений, неполноценной, разжиженной пище. Вследствие этого мы становимся все более ненасытными, начинаем питается "отбросами" впечатлений, готовы есть что угодно, только бы насытиться. Но если мы становимся более внимательными в повседневной жизни, более внимательными к тому, что мы воспринимаем своими органами чувств, то тут же, сейчас, от мгновения к мгновению мы начинаем питать себя. И начинают происходить интересные вещи: наши отношения с другими людьми становятся чище, мы уже не нуждаемся в них ради получения внимания с их стороны. Нам уже не нужно, чтобы кто-то кричал на нас или изображал горячую любовь, с тем чтобы затем порвать с нами посредством восхитительного скандала, в котором мы как бы, получаем много внимания; мы более самодостаточны. ЭСКАПИЗМ -- НЕ ВЫХОД ИЗ ПОЛОЖЕНИЯ Научиться питать себя пищей впечатлений, живя здесь и теперь, это вовсе не означает стать настолько самодостаточным, чтобы ни в ком не нуждаться. Такая интерпретация -- одна из патологий духовного пути. Обиженный человек может сказать: "Я собираюсь остаться в нирване [5] навечно. Вот вам, непросветленные ничтожества!" Но это не может быть истинной целью. Подобное понимание духовного пути -- это лишь выражение психологической защиты людей. Недавно я прочел интереснейшее интервью известного буддийского исследователя Роберта Турмана в журнале "Ищущий ум" [6]. Турман говорит, что Будда признавал такую возможность. В индийской культуре времен Шакьямуни эскапистские тенденции были достаточно распространены. И я могу это понять: Индия во время моего первого визита произвела на меня очень тяжелое впечатление своей нищетой, грязью, жарой, мухами. Я почувствовал, что, если бы жил там, мне бы захотелось сбежать! Эта тема прослеживается в различных формах йоги, а также в некоторых аспектах буддизма. Основной ее мотив можно выразить словами: "Здесь слишком скверно, и я хочу прочь отсюда!" Будда не отвергал этого желания. Турман отмечает, что Будда очень деликатно отвечал на этот вопрос. Он не мог сказать, что нет реального избавления для одной личности, потому что мы все взаимосвязаны, являемся частицами космического единства. Это отвратило бы людей от истинного пути, и они больше ни о чем не захотели бы слушать. Он оставил идею нирваны для тех, кто настаивает на возможности спастись, но пояснил, что личное спасение не есть величайшая форма достижения, не есть реальное просветление. Высшая форма подразумевает глубокое понимание того, что обычное "я", которое мы так отчаянно защищаем, -- это иллюзия. Если у вас не будет уязвимого "я", не будет и нужды спасаться. Другой важный буддийский фактор, имеющий отношение к этой теме, состоит, насколько я понимаю, в жизненной необходимости сострадания. Это касается идеала бодхисаттвы -- отказа покинуть эту жизнь, уйти в некое измененное состояние блаженства, пока кто-то еще страдает. Если вы достигнете высочайшей реализации пустоты, мотивация бодхисаттвы будет развиваться в вас естественно, поскольку вы поймете, что не отделены от единого целого и не можете быть просветленными сами по себе. Если вас смущает идея отсутствия реального, личного "я" (а ведь именно это "я" стремится к просветлению), не беспокойтесь, возможно, она является непостижимой для обычного сознания. Однако она имеет отношение к реальности, которую мы затронем несколько позже. Итак, внимательность дает нам пищу на глубоком уровне, и на основе этого вы можете расти и делать свои отношения с людьми более чистыми: вы не будете, как прежде, создавать сложные подводные течения и способствовать возникновению психологических конфликтов. Более чистые отношения и питаемая на глубоком уровне внутренняя сущность создадут прочную основу для развития сострадания и просветления. Я уже довольно много сказал о проблемах сознания, внимательности и т.д. А теперь мне хотелось бы услышать от вас комментарии, вопросы, с тем чтобы выяснить, что осталось непонятным, и дать вам возможность подробнее поговорить о том, что вас интересует. (Проходит минута, группа безмолвствует.) СТРЕСС, СМУЩЕНИЕ И ФАНТАЗИЯ Сейчас мы переживаем некоторую неловкость, являющуюся прекрасным условием для упражнений на внимательность! Если вы действительно хотите понять свой ум, то всевозможные ситуации, рассматриваемые обычно как страдание, стресс, смущение и неловкость, становятся благоприятной возможностью для того, чтобы понять себя, потому как в результате стресса интенсивность вашей ментальной энергии на мгновение возрастает. В течение этой последней минуты я усердно занимался самонаблюдением. В течение нескольких секунд я вдруг почувствовал, что наскучил всем до смерти! Я также подумал, что ввел всех в смущение до такой степени, что люди не знают, что и сказать, и -- самое ужасное! -- я всем не нравлюсь. Однако, поскольку я был внимателен, ни одна из этих идей не овладела мною, я смог понять, что это старые программы моего ума, которые активизируются в моменты стресса. А поскольку я стараюсь быть внимательным, то не втянулся в них автоматически. Иногда мне это не совсем удается. Но так как я уже не один год периодически практикую внимательность, то даже если я в какой-то мере оказываюсь вовлеченным, в моем сознании остается больше пространства для маневрирования. Я не способен быть полностью внимательным, присутствовать здесь и теперь, но все же сумел обеспечить себе большее психологическое пространство, чем раньше. Благодаря этому я могу вспоминать о желании стать более внимательным, находиться здесь и теперь. Обращая больше внимания на то, что воздействует на ваши чувства и происходит с вашим телом здесь и теперь, вы тоже обретете своего рода психологическое пространство, а это означает, что вы не так легко будете втягиваться в свои автоматически возникающие мысли и эмоции, а когда подобное произойдет, то сумеете пережить это с большей ясностью и в меньшей степени отождествляясь. Студент: Когда я пытаюсь усилить степень присутствия, я не могу сознавать все, поскольку слишком многое происходит в каждый момент, и я терплю неудачу. КАК СПРАВИТЬСЯ С ПЕРЕГРУЗКОЙ Быть внимательным по отношению ко всему сразу совершенно невозможно. Здесь необходима избирательность. Когда Гурджиев объяснял, что значит просветление, он говорил, что это полное пробуждение. Что ж, это прекрасная идея -- полностью пробудиться. В замечательном введении к искусству медитации -- "Путь к сердцу мудрости" -- Джозеф Голдстейн и Джек Корнфилд пишут: "Рассказывают, что вскоре после своего просветления Будда встретил на дороге человека, которого поразило необыкновенное сияние и спокойствие, исходившее от него. Человек остановился и спросил: -- Друг мой, кто ты? Не существо ли небесное? Не Бог ли ты? -- О нет, -- ответил Будда. -- Может быть, ты какой-нибудь мудрец или волшебник? И снова Будда ответил "нет". -- Ты... человек? -- Нет. -- Друг мой, кто же ты тогда? И ответил Будда: -- Я -- пробужденный". Гурджиев говорил, что быть пробужденным -- значит знать одновременно все, что ты знаешь, и чувствовать одновременно все, что ты чувствуешь. Однако он не имел в виду, что вся информация, все, что ты знаешь и чувствуешь, должно одновременно хлынуть в обычное сознание. Мы были бы полностью парализованы, если бы это произошло. Он имел в виду пребывание в контакте с настоящим моментом и наличие непосредственного доступа ко всем относящимся к делу знаниям (интеллектуальным, эмоциональным, телесно-интуитивным), необходимым для данной ситуации. Он имел в виду присутствие и гибкость, свободу доступа к необходимой информации. Как часто мы оказываемся в крайне сложной ситуации, а потом понимаем, что можно было сделать какую-то совсем простую вещь, которая спасла бы положение, но она не пришла нам в голову вовремя! Колокол звонит. Остановимся и придем в соприкосновение с мгновением. Большую часть времени мы не имеем доступа к своим знаниям и умению отчасти потому, что отождествляемся со своими ограниченными понятиями о имеющей место ситуации и, что называется, влипаем в нее по более глубоким психологическим причинам. Я постараюсь научить человека использовать телесные ощущения как якорь, удерживающий нас в настоящем и являющийся источником стабильности в круговороте жизни. Студент: Боюсь, что, если я попытаюсь быть действительно внимательным и сознающим все, я потеряю желание что-либо делать. А это не практично, ибо я стану совершенно пассивным. ПРАКТИЧНОСТЬ Нам необходимо быть практичными. Существуют методы формальной медитации, когда мы стараемся быть совершенно пассивными -- в том смысле, что мы не предпринимаем никаких действий, а просто сосредоточиваем внимание на происходящем во время опыта. В буддизме такая медитация называется випассаной. В качестве медитативной практики это, конечно, прекрасно. Однако, если вам перед выходом из дому нужно найти кошелек и ключи от машины, вам не захочется быть внимательными к каждой вещи, потому что если бы вы в действительности начали это делать, то забыли бы о том, что ищете кошелек и ключи, и никогда не вышли бы из дому. С другой стороны, вам и не нужно быть настолько сосредоточенными на поисках кошелька, чтобы не заметить, проходя через кухню, что вы оставили огонь под пустой кастрюлей и что она вот-вот раскалится добела. Медитация некотором смысле -- роскошь. Вы сможете заниматься формальной медитацией, когда настолько упростите свою жизнь, что вас никто и ничто не будет отвлекать. Вам не нужно вести машину и следить за тем, чтобы не разбиться, вам не нужно заботиться о том, чтобы не сгорела кастрюля, отвечать на телефонные звонки. Вы имеете возможность просто сидеть, быть совершенно пассивным по отношению к тому, что может прийти вам в голову, и внимательным к тому, что вам в голову приходит. Такой же роскошью является и медитативная концентрация, когда вы стараетесь отдать все свое внимание чему-то одному. Это может вызвать состояние транса, дающее временное блаженство. Это состояние является большим достижением, но оно делает вас также слепым к происходящему. Вы не можете медитировать, перемещаясь с места на место. БОЕВЫЕ ИСКУССТВА КАК ТРЕНИРОВКА СОЗНАНИЯ Давайте рассмотрим вопрос применения внимательности в реальном мире несколько глубже. Хорошим примером действий с большей (хотя и без крайностей) внимательностью является айкидо, японское боевое искусство, искусство самозащиты. Его относят к внутренним искусствам, поскольку значительная часть внимания уделяется здесь не только специфическим внешним техникам, но и тому, что происходит как вовне, так и внутри человека, от мгновения к мгновению. В своей наивысшей форме айкидо вообще не имеет особых техник: все, что вы делаете, оригинально и соответствует ясному и точному восприятию ситуации, тому, как она развертывается в данный момент. Айкидо является также примером неотождествления. Если я настолько пугаюсь надвигающегося на меня противника, колокол только что прозвучал, что все мое внимание поглощается этим страхом, я оказываюсь в очень опасном положении. В худшем случае я буду мертв. Я должен сознавать, что подвергаюсь атаке, что это реально, что энергия в форме удара или захвата направляется к уязвимой части моего тела. Я не могу остаться слепым к этой крайне важной реальности. Но если я тонко чувствую, если нахожусь здесь и теперь так, как этому учит айкидо и другие практики внимательности, я точно вижу, где находится атакующий, точно вижу, куда направлена атака и где возможно соприкосновение с моим телом, и могу встретить эту энергию без агрессии и волнения. Я могу подхватить эту энергию, слиться с ней, провести ее определенным образом и направить в такое место, где она мне не повредит и где атакующий будет обезоружен. В различных жизненных ситуациях требуется различное количество внимания. В некоторых случаях его нужно совсем немного. Так, вы можете грезить на занятиях в школе, если учитель вас не вызывает. Некоторые педагоги, стремясь предотвратить это, специально поддерживают атмосферу страха, когда ученик из-за возможности, что его могут вызвать в любую минуту и задать какой-нибудь вопрос, находится в постоянном напряжении. Но это создает лишь механическую внимательность, поддерживаемую грубой эмоциональной силой. Однако в большинстве случаев во время занятий вы можете дремать, если только следите за тем, чтобы и в самом деле не заснуть, поскольку это привлечет к вам внимание. В других ситуациях вы должны быть более сконцентрированным, а в особых случаях, как, например, при формальной медитации, вы намеренно должны абстрагироваться и учиться поддерживать внимательность произвольно, без опоры на внешние обстоятельства. Вам нужно уметь быть практичным в любых условиях. ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ Как я уже говорил, гурджиевский путь подразумевает прежде всего внимательность в повседневной жизни. Насколько я знаю, он не предлагал методов формальной медитации в том смысле, как мы их понимаем, хотя позже некоторые его ученики использовали таковые. Он подчеркивал, что место, где мы создаем себе трудности, -- это наша жизнь, так что здесь нужнее всего внимательность и здесь же ей лучше всего учиться. Лично я считаю гурджиевские методы выработки внимательности в повседневной жизни гораздо более эффективными, чем буддийские. В моем (надеюсь, весьма ограниченном) представлении буддисты всегда говорят, что необходимо быть внимательными в повседневной жизни, а не только в медитации; но они почти не располагают никакими методами для того, чтобы привнести туда эту внимательность. Гурджиев писал, что один из лучших способов стать внимательным в повседневной жизни, это обратиться к своему телу. Почувствуйте, например, ощущения в своей правой руке, прямо сейчас. Находятся ли они в будущем? (Читатель, сделайте это.) Нет, они присутствуют в настоящем. Где они находятся? (Читатель, попробуйте ответить на этот вопрос.) Они здесь. Буддисты считают, что воплощение в человеческом теле -- лучшее из шести миров для практики просветления. Мы располагаем здесь огромными преимуществами. Одно из них состоит в том, что у нас есть замечательное физическое тело, которое утверждает нас здесь и теперь. Наши телесные ощущения и чувственные восприятия существуют в специфическом месте и времени, в настоящем времени и в этом месте, так что мы можем пользоваться ими для стабилизации своего ума. Гурджиевская техника внимательности в повседневной жизни заключается в произвольном разделении внимания, так что небольшая его часть всегда занята тем, что происходит в физическом теле. Это произвольное разделение внимания служит якорем, удерживающим нас здесь и теперь, так что мы не поглощаемся полностью нашими мыслями, эмоциями, фантазиями, реакциями на мысли и фантазии, реакциями на реакции и т.д., порождаемыми как внешними событиями, так и предыдущими мыслями, чувствами и фантазиями. ПУТЕШЕСТВИЕ ВГЛУБЬ ТЕЛА. УПРАЖНЕНИЕ "МУЗЫКАЛЬНОЕ ТЕЛО" Я хочу предложить вам упражнение по наибольшему соприкосновению с телом. Оно длится около получаса. Я называю его "Музыкальное тело". Я использую для него специальную кассету, но дома вы можете выполнять его под любую спокойную музыку, но без слов [7]. Это упражнение оказывает действие на нескольких уровнях. На одном -- это способ хорошо обходиться с собой, поскольку вы обращаете при этом внимание на свое физическое тело, а физическое тело любит, когда на него обращают внимание. На другом уровне это возможность поупражняться в концентрации. На третьем -- это способ питания себя. На четвертом -- подготовка к другим, более формальным упражнениям внимательности. Суть упражнения заключается в том, чтобы быть в своем теле и быть здесь и теперь, там, где течет жизнь, а не где-то в стороне. (Участники семинара проделывают упражнение и обсуждают позитивные реакции; я опускаю это обсуждение.) Читатели, желающие сами проделать это упражнение, могут воспользоваться следующими указаниями. Они несколько упрощены, потому что вам придется самим управлять своим вниманием. Включите какую-нибудь мягкую, текучую инструментальную музыку, которая длится около получаса. Постарайтесь, чтобы вас не беспокоили. Лягте или сядьте удобно. Расслабьтесь в течение 1-2 минут и начните слушать музыку в ступнях. То есть сосредоточьте свое внимание на том, что чувствуют ваши ступни, и вообразите, что вы слышите там музыку. Это легче, чем кажется по описанию. Через минуту переключите внимание на лодыжки и послушайте музыку в этой части тела. А далее, с интервалом приблизительно в минуту, переходите к коленям, бедрам, гениталиям, ягодицам, животу, груди, плечам, предплечьям, локтям, ладоням, пальцам, затем снова к плечам, шее, лицу, затылку. Затем почувствуйте музыку во всем теле, пока она не кончится. После этого медленно встаньте, возвращая обычные свои ощущения. ПЕРВОЕ ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ. ЧУВСТВОВАНИЕ ТЕЛА Ваше домашнее задание на обеденное время будет состоять в том, чтобы использовать импульс, полученный вами в музыкальном упражнении, и поддерживать контакт со своим телом, когда вы идете обедать, во время обеда и когда возвращаетесь обратно, независимо от того, ведете ли вы машину или едете в качестве пассажира. Я хочу, чтобы вы попробовали удерживать часть своего внимания на том, что происходит в вашем теле. Я подчеркиваю: все происходит естественно. То есть не должно быть никаких специфических ощущений. Речь не идет о том, удобно вам или неудобно, тепло или холодно, хорошо или плохо, напряжено ваше тело или расслаблено. Я предлагаю вам уделить 10-15 процентов внимания вашим физическим ощущениям в каждый момент, одновременно с этим поддерживая внимание ко всему, что вы делаете. Не доходите, однако, до крайностей, колокол звонит. Я не хочу, чтобы мне рассказывали о каких-то зомби. Может, для поддержания ощущения тела вам придется двигаться чуть-чуть медленнее, чем обычно. При этом будьте особо внимательны, переходя дорогу. Не исключено, конечно, что во время обеда вы будете забывать выполнять это упражнение. Те, кто пробовал подобную практику, подтверждают это. Что же тогда? Если вы обнаружите свой промах, то у вас есть две возможности исправить ситуацию. Вы можете в течение одной-двух минут прочувствовать свою вину, ругая себя при этом, а затем уделить внимание телу в целом и всему тому, что вы делаете. Вторая возможность состоит в том, чтобы проделать упражнение как положено, то есть сразу начать чувствовать свое тело и воспринимать окружающее. Если вы поймете, что первый вариант более приемлем для вас, постарайтесь полностью сознавать, как вы ругаете себя, и одновременно с этим чувствовать свое тело. Это не значит, что вам предстоит неприятный обед. Работа Гурджиева нередко интерпретируется неверно. Гурджиев говорил, что человек спит и, следовательно, ситуация ужасна. Я знал многих людей, которые ухитрялись интерпретировать это таким образом, что-де если вы серьезно относитесь к возможности пробудиться, то должны выглядеть и быть несчастными большую часть времени, поскольку это и означает "работать". Не поднимайте вокруг этого ажиотаж. В такой обстановке очень трудно быть внимательным. Просто старайтесь уделить некоторую часть своего внимания (10-15 процентов) тому, что происходит от мгновения к мгновению с вашим телом. Не старайтесь зафиксировать эти ощущения, сделать их устойчивыми. Вам нужно лишь отмечать, каковы они в каждый отдельный момент. Если вам покажется трудным и утомительным следить за ощущениями во всем теле, то вы можете сузить объем задания. Следите, например, за своими руками, уделяя остальное внимание тому, что вы при этом делаете и что происходит вокруг. Если и это покажется трудным, можно ограничиться всего одной ладонью. Сохраните, по меньшей мере, сознавание того, что делает ваша рука, пока вы заказываете обед, говорите с людьми за столом или едете куда-нибудь на машине. Будьте восприимчивы к тому, что чувствует ваше тело. Когда ваш ум начнет "вычислять" все это, когда он будет уводить вас от восприятия того, что происходит с телом, можно попробовать уговорить его, сказав: "Я знаю, ты лучший мыслитель в мире, ты прекрасно умеешь думать и анализировать, и позже я обращусь к тебе; но в настоящий момент я собираюсь замечать то, что происходит реально, сейчас". ==================================================================== Глава Вторая УПРАЖНЕНИЯ НА РАЗВИТИЕ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ И РЕЛАКСАЦИЯ Обычно по утрам, буквально через несколько минут после того, как мы встали, у нас возникают напряжения в теле то там, то здесь, а к концу дня -- повсюду. Зачастую мы не осознаем этого, однако носим весь день эти напряжения с собой. Они питаются одно за счет другого, усиливают друг друга, что невероятно утомительно для нас и изнашивает наше тело и психику. Практика внимательности в чистом виде -- это сознавание того, что есть здесь и в данный момент. В формальной медитативной практике внимательности вроде випассаны вы не пытаетесь изменить или улучшить то, что есть, вы стараетесь удерживаться от суждений. Но если вы сознаете напряжение, которое сохраняется в некотором смысле произвольно, то в таких случаях возникает естественное желание расслабиться. Внимательность, как правило (хотя и не всегда), ведет к релаксации. Трудно продолжать делать что-то глупое, например, напрягаться без необходимости, когда вы, сознаете, что делаете это. Бессмысленные напряжения имеют место до тех пор, пока вы не вспомните о них или не осознаете, что сами начали напрягаться. Студент: Я обнаружил, что в течение длительного времени был совершенно нечувствителен к своему телу и к окружающему миру... К сожалению, это нормально. Студент: И мне в самом деле захотелось стать чувствительным. Теперь я могу почувствовать охлаждение тела, прочувствовать свои ступни. Но это не захватывает меня, не кажется чем-то действительно интересным. Может быть, именно поэтому я не обращаю внимания на такие вещи? СКУКА, СТРАДАНИЕ И ИЗБЕГАНИЕ Один из недостатков повседневной действительности заключается в том, что она в значительной степени скучна и монотонна, так что мы давно уже решили заменить ее чем-нибудь поинтереснее. Студент: Да, фантазии гораздо интереснее! Мы уходим от реальности по крайней мере по двум причинам. С одной стороны, реальность временами кажется неинтересной, с другой -- она бывает болезненной для нас. В обоих случаях мы уходим, отправляемся в фантастические миры, существующие у нас в голове, и это до некоторой степени дает облегчение. Беда в том, что подобный уход в мир фантазии становится автоматическим, так что, когда мы пытаемся находиться в реальности, нам приходится бороться против годами накопленной привычки. Чтобы жить здесь и теперь, нужно научиться оставаться с тем, что есть, даже если это не очень-то интересно по стандартам вашего "я". Разумеется, если вы на самом деле начинаете глубоко чувствовать то, что есть здесь и теперь, то это редко оказывается неинтересным. Весь вопрос в глубине восприятия. Иногда это вопрос присутствия: "Я полностью присутствую, моему телу неудобно, мне скучно, и так оно и есть на самом деле". Умение быть присутствующим в настоящем моменте, быть внимательным к нему в этих условиях -- искусство, необходимое для более глубокого развития. Другое дело, если вы знаете, как попасть в реальность, умеете быть внимательным к ней, но сознательно решаете направить свой ум куда-то еще. Этот сознательный уход отличается от автоматизма, заставляющего нас бежать прочь, как только ситуация начинает казаться скучной или угрожающей. Студент: Мне все же продолжает казаться, что со мной что-то не так, потому что я не замечаю ничего интересного, что должно было бы вызвать "ага-переживание". Так что если этого не происходит, это моя неудача. ЭТО ПРЕКРАСНО, НО НИЧЕГО ОСОБЕННОГО Я не раз чувствовал нечто подобное, когда медитировал. Я сижу, успокаиваюсь, обретаю ясность и не нахожу в этом ничего особенного. Я думаю: "Смотри, Боже, я делаю, как Ты сказал, я медитирую! Почему же, оказывается, в этом нет ничего фантастического?" Я жалуюсь, что мои переживания не соответствуют тому, что мне представляется эталоном. Однако с точки зрения реального роста, колокол звонит, услышав это мое суждение, можно спросить, почему я так требователен. Почему Вселенная должна быть для меня какой-то особенной, причем такой, какой мне хочется в определенный момент? Когда Лама Согьял Ринпоче говорит о реализации в дзогчен, о просветленном состоянии ума, то излагает свою мысль двумя очень разными способами, что немного сбивает меня с толку. В одном случае он говорит о прекрасном, невероятном состоянии "ригпа", просветленном уме и тому подобном. Об этом состоянии написаны гимны, его прославляют в поэмах, ему посвящены специальные церемонии, так что оно должно быть чем-то особенным. Затем почти сразу же замечает, что "ригпа" -- это нечто совсем обычное. Как?! Часть моего ума, которая хочет чего-то особенного, спрашивает: "Что вы имеете в виду, говоря о совсем обычном? Я здесь не для "обычного"! Где гром и молнии? Где психоделическая яркость, фантастические озарения, мистические прозрения? Я хочу большего!" Однако когда я достаточно претерпел от моего ума с его бесконечной, привычной вовлеченностью в иллюзии и сумасшествие и обрел мгновение просто присутствия, что это было за облегчение! Как естественно, как просто быть присутствующим и не создавать каждую минуту драматических сценариев. Как восхитительно обыкновенно! Я не хочу сказать, что неправильно не ощущать мир и свое тело каждое мгновение. Когда я, например, читаю научно-фантастический роман, я не пытаюсь одновременно следить за окружающим. Я отправляюсь в свое путешествие. Разумеется, я читаю в такой ситуации, когда от меня не требуется ничего другого. И если вдруг зазвонит звонок, я не настолько погружен в свои фантазии, чтобы не услышать этого. Однако мы нуждаемся в развитии искусства присутствия, когда мы движемся в мире, где нечто происходит, когда невозможно действовать только на поверхности вещей в том их виде, как они являют себя обыденному сознанию, а нужно каким-то образом пройти глубже. Многие ситуации в нашей жизни требуют большей глубины, но, если мы не развили в себе способности большего присутствия, большей внимательности, мы не заметим этих ситуаций. И не забывайте, что существует важное умение временами принимать и скуку. КАК БЫТЬ С ФИЗИЧЕСКОЙ БОЛЬЮ Студент: В течение долгого времени я просто не мог не находиться вне своего тела: там боль, я не хочу быть там! Я не могу порицать вас за то, что вы хотите уйти из тела. Студент: Я чувствую досадную иронию в том, чтобы осваивать методы погружения в тело, в то время как, больше всего я хочу выйти из него. Может ли мне помочь в этом состояние просветления? Подождите, я не говорю сейчас о состоянии просветления. Я не знаю, что такое просветление. Я говорю о большей внимательности, которой мы можем в какой-то мере достигнуть. Чтобы научиться ей, опробуйте метод, использующий тело. Но если из-за болезни или травмы ваше тело уже длительное время является для вас источником боли, то в таком случае это не очень приятная задача. Впрочем, некоторые сторонники чистоты данного метода могли бы сказать, что следует находиться в теле, несмотря ни на что. Что касается боли, то здесь есть одна любопытная деталь: если вы начинаете вживаться в нее все сильнее и сильнее, она перестает быть болью и становится ощущением. Однако по моему опыту и по опыту людей, с которыми я общался, это происходит, как правило, только тогда, когда вы имеете возможность сделать боль объектом внимания в формальной медитации. Если вам одновременно приходится делать что-то другое, углубление в боль и внимание к ней не помогают. Если вы находитесь в промежуточном состоянии, когда вы достаточно присутствуете в своем теле, чтобы чувствовать боль, но не имеете возможности или достаточного умения, чтобы осуществить формальную медитацию, то это может быть крайне неприятно. Мне лично такое состояние очень не нравится. Когда я здоров и хорошо себя чувствую, я с удовольствием говорю о том, как хорошо сконцентрироваться на теле, колокол звонит, прочувствовать свои ощущения; но когда я болен или плохо себя чувствую, я, разумеется, предпочитаю избегать этого, пока мне не представляется возможность проделать формальную медитацию. СТАБИЛИЗАЦИЯ Более подробно отвечая на заданный вопрос, можно сказать, что использование тела для того, чтобы научиться присутствию здесь и теперь, не единственный путь к большей внимательности и к стабилизации. Сосредоточение на теле может привести к двум существенным результатам. Один состоит в большем присутствии здесь и теперь (уделяя больше внимания сенсорным данным, вы можете точнее воспринимать мир вокруг себя, что является значительным преимуществом). В отдельные моменты это необходимо делать, несмотря на боль, поскольку бывают внешние обстоятельства, к которым нужно относиться очень внимательно. Другим важным результатом внимания к телу может быть стабилизация, о которой я говорил сегодня утром. Случайная мысль уже не может увести вас за собой, поскольку тело становится якорем, удерживающим вас в настоящем. Но возможны и другие типы "якорей". Например, существует метод постоянного повторения про себя мантры. При этом уму остается лишь некоторое количество внимания. Попробуем вообразить, что мы можем измерить количество внимания, которое у нас есть, и в каждый отдельно взятый момент вам доступны лишь десять его единиц. Если девять единиц произвольно сосредоточены на чем-то, на другие стимулы остается только одна, и они не могут принести много вреда вашей психологической системе. Если кто-то говорит вам, что вы идиот, а вы при этом заняты своей мантрой, то вы это никак не воспримете: у вас не настолько много свободного внимания, чтобы действительно почувствовать себя обиженным. Таким образом, постоянное проговаривание мантры -- еще один способ стабилизации ума и как результат этого уменьшение страдания. Временами этот метод оказывается крайне полезным. Но мне кажется, что он не может стать методом на все случаи жизни, поскольку бывают моменты, когда очень важно точно знать, что происходит сейчас; например, из-за угла на большой скорости может выскочить грузовик, и, если вы не услышите внешних звуков и не увидите ничего вокруг себя, будучи погруженными в состояние блаженства в результате повторения мантры, он может наехать на вас. Даже если вы хотите отвлечься от своего тела из-за болезненных ощущений, вам нужно уметь оказываться в настоящем, когда вы полагаете, что это совершенно необходимо. ВООБРАЖЕНИЕ, БОЛЬ, КУНДАБУФЕР Но и без произвольного практикования мантры, простой уход от ощущений тела также может уменьшить боль. Мне вспоминается одна история. Все мы слышали о таинственной кундалини, о которой говорят йоги, -- силе, которая предположительно располагается внизу позвоночника, поднимается и активизирует чакры, что, как мы надеемся, ведет к просветлению. Гурджиев говорил, что западные люди не понимают, что это такое. [1] Его учителя объясняли ему, что правильное название этой энергии -- кундабуфер. Кундабуфер -- это орган, помещенный высшими силами Вселенной в людей в те времена, когда жизнь на Земле была намного хуже, чем сейчас. У Гурджиева есть нечто вроде мистической космологии, где говорится, что местоположение нашей планеты было крайне негативным и она подвергалась вредному облучению, так что боль была гораздо более распространенным явлением. Она была столь сильной, что люди часто приходили в отчаяние и умирали, что наносило населению Земли большой ущерб. Кундабуфер был имплантирован как своего рода генератор воображения, так что люди могли ускользать в ментальные конструкции и образы, что автоматически изолировало их до некоторой степени от тела, от боли, позволяя воображать что угодно и вселяя надежду. Это было чем-то вроде первой помощи, паллиативным средством от боли, потому что в то время ничего нельзя было сделать с ее истинным источником. По Гурджиеву, наша планета теперь уже находится в другом секторе Галактики, так что кундабуфер нам больше не нужен. Но у нас забыли забрать его! И сейчас он оказывается основным препятствием для нашего подлинного развития. С точки зрения психологии я понимаю это следующим образом. Мы обладаем способностью живого воображения. Эта способность -- обоюдоострая сила. Она может значительно ухудшить нашу ситуацию, а может и стать источником наших творческих способностей. Она может быть использована как во благо, так и во зло. Если, например, вы шли по улице и кто-то вдруг посмотрел на вас и рассмеялся, вы можете автоматически среагировать на это. Не то чтобы вы выбрали негативную реакцию на ситуацию; просто когда механически возникает ситуация А, автоматически включается реакция В. Ваше воображение напоминает вам о юноше или девушке, которые вас отвергли, напоминает, как часто отвергали вас в детстве, и об угнетенном состоянии в результате этого. И все из-за одного насмешливого взгляда. Но ведь вы даже не знаете, вам ли он предназначался; может, у человека просто закололо в боку в тот самый момент, когда ему случилось на вас посмотреть, а у вас испорчен весь день, потому что в ответ на этот взгляд разыгралось ваше воображение. Привычка соотноситься с реальностью может остановить эту игру воображения и прекратить психологическое проецирование. Эту цель преследуют, например, инструкции випассаны. Вы сидите, стараясь следить за своими чувствами, обращая внимание на свое тело. Внезапно вы обнаруживаете, что ваше воображение разыгралось, что мысленно вы оказались в другой галактике. Обнаружив это, вы стараетесь остановить его и вернуться к телу, вернуться к своим ощущениям, к тому, что в данный момент реально происходит в вашем реальном физическом теле и в вашем непосредственном окружении. Это разотождествление с силой воображения. Использование тела для того, чтобы быть более внимательным в повседневной жизни, также удерживает вас от игры воображения. При физической боли бывает полезно научиться ясно ощущать свое тело и свое присутствие в течение, скажем, пяти секунд за один раз, по нескольку раз в час и быть способным делать это по собственному желанию, хотя, щадя себя из-за боли, можно не делать этого в течение длительного времени. Хорошо, когда у вас действительно есть выбор. Что еще вы заметили, когда пытались следить за своим телом во время обеденного перерыва? Студент: Я кое-что заметил. Было не так трудно следовать инструкции, пока я находился в состоянии наблюдателя. Но это трудно сейчас, когда я говорю. Как будто рот -- это большое отверстие, через которое сознание сразу вылетает, как только рот открывается. (Общий смех, поскольку все имеют подобный опыт.) Студент: Кроме того... Но вы можете попробовать это прямо сейчас. Начните следить за своим телом в данный момент, когда вы говорите. Студент: Да, да, я ведь этого не делал. Кроме того, я не очень уверен, что, когда я вхожу в тело, я действительно физически воплощаюсь, а не... Заметили ли вы сейчас изменения в том, как вы ощущаете свое тело, когда я напомнил вам об этом? Студент: Да. Как вы могли бы это описать? Студент: Я лучше сознаю, чувствую тело вот здесь (касается части спины справа сзади), чувствую, что мой голос как бы опустился в тело. Да, я сразу же заметил, что ваш голос изменился. Он как бы принял что-то от вашего тела, а сначала звучал как бы изолированно, из головы. И немного изменилась поза. Продолжайте пожалуйста. Студент: Я не уверен, что мое вхождение в тело достаточно полно. Это что-то вроде умственного воплощения, хотя мне трудно выразить это словами. ИСТИННО ЛИ Я ГОВОРЮ? Меня несколько беспокоит, как бы я случайно не запутал вас. Видите ли, я могу передать вам все эти представления о "присутствии", но они не могут заменить того, чему вы научитесь на более глубоком уровне, во время собственной практики. Однако я должен предупредить вас о своей поверхностности: я лично слабый йог, я человек, владеющий в большей степени правильными словами, чем реально стоящей за ними глубиной. При этом я весьма убедителен. Я могу быть вполне приятным, и, хуже того, я верю в то, что говорю, так что располагаю возможностью легко завести вас не туда, куда нужно. Я знаю, что вла