ительно  окажется  на грани
краха. Вкладчики прибегут за деньгами.
     Публикации   блефовых  прогнозов,  экспертных   оценок,   рейтингов   и
соцопросов  давно стали  частью любой предвыборной  кампании. Аналогично  --
игра  на  понижение.  Где здесь провокация субъектности? Ведь  человеку,  по
сути,  говорят: "Опросы  свидетельствуют,  что  все  избиратели  за Иванова,
значит, и ты  должен быть за Иванова". Логика достаточно абсурдна, не правда
ли? И если бы избиратель так рассуждал: "Все за  Иванова, значит, и я тоже",
то  никакой  субъектности  здесь  не  было  бы и  в помине.  Конечно,  часть
избирателей  хочет  всегда  быть  на  стороне  выигравшей,  и  часть  так  и
рассуждает,  но эта  часть  мала,  и ее сил  не хватит,  чтобы  прогноз стал
самосбывающимся.
     На самом деле  в  головах  у людей происходит  совсем  другой  процесс.
С.Жижек  приводит  пример  с  дефицитом  туалетной бумаги в  магазине. Некая
газета  выдала  такой  прогноз:  бумаги скоро  не  будет. Как  думает дурак?
"Газета написала, значит, надо идти покупать бумагу". И идет запасаться. Как
думает  умный?  "Я  знаю, что  бумажная  промышленность  работает нормально.
Кризиса и дефицита не будет.  Газета врет. Но  ведь найдутся дураки, которые
поверят! И  побегут покупать!  И  тогда  действительно возникнет  дефицит. И
окажется, что все дураки будут с бумагой, а я, самый умный, буду у разбитого
корыта как последний дурак!" И тоже идет покупать.
     Осенью  1999 года в России были выборы в Государственную  думу. Главным
героем был С. Доренко, "мочивший" Лужкова и "Отечество". Наверное, мало было
людей, которые не понимали, что репортажи Доренко далеки  от "объективности"
и вообще "истины". Каждый лично "абсолютно" им не доверял. Но рассуждал так:
"Ох, как Лужкова и "Отечество" "мочат"!  Вранье, конечно! Но  народ-то у нас
доверчивый, он -- поверит.  Теперь за Лужкова никто не проголосует. Он -- не
победит.  Значит,   нет   смысла  за  него  голосовать,   голос  только  зря
пропадет..."
     Приятно  чувствовать  себя умным.  И делать  выбор  на  основе  здравых
размышлений. Не беда, что  результат этого выбора такой же, как у  того, кто
не размышлял. Главное -- субъект проявил свой разум и воспользовался им.

        Вызов
     Нельзя не  ответить на  унижение,  на оскорбление, на  брошенную в лицо
перчатку.  У  субъекта есть  гордость, достоинство, честь.  Тем более  когда
рядом кто-то  подзуживает: а слабо ответить?! Когда рядом  уже начали делать
ставки: ответит или стерпит? Тварь он дрожащая или право  имеет? Вызов может
быть   адресован  непосредственно   субъекту.   У   него  на  глазах   может
разворачиваться некая  драма, в  которой он просто обязан  принять  участие.
Простейшая  ситуация -- на глазах  у мужчины бьют женщину. Или -- на  глазах
всего честного народа  отправляют  в отставку губернатора  --  правдолюбца и
защитника.  Говорят,  что наш народ "любит  обиженных". Скорее, он  на самом
деле не любит "обижающих", тех, кто откровенно не стесняется демонстрировать
превосходство, тех, кто бросает вызов своим существованием.
     Однако вся эта игра с вызовами, ответами может быть срежиссирована. Уже
в детстве подростки используют этот прием. Чтобы понравиться  девушке,  надо
подговорить приятелей  напасть на нее, а  потом убежать, как только появится
герой-спаситель.  Но более тонкая  игра -- это  вступить  в  неравный бой  и
остаться избитым на руках у обливающейся слезами дамы.
     Никогда не  понятно, где начался процесс вызовов -- ответов и когда его
эскалация закончится. Можно  тихо вызвать контрагента, спровоцировать его на
более   громкий  вызов,  в   свою   очередь,  ответить  еще  громче.  Вопрос
интерпретации -- считать ли что-либо вызовом  и считать ли что-либо ответом.
Кто первый начал? Кто виноват? Если вызов готовится заранее, камеры только и
ждут  тот  кадр,  который  покажет, как некто  сильный  обидел слабого. Так,
например,  было, когда все российские СМИ  показали,  как  Свердловский ОМОН
(видимо, по  приказу власти) разгонял студенческий митинг.  Никто не  отснял
то, что было до этого.  Как  студенты оскорбляли омоновцев и  бросали в  них
бутылки. Но  в  лице  студентов бросили  перчатку всему народу,  и народ  не
замедлил ответить -- рейтинги областных властей пошли вниз.

        Формирующий (индуцирующий) опрос
     Знаменитая фрекен Бок из "Карлсона" как-то  в порыве гнева заявила, что
на все вопросы надо отвечать "да" или "нет". На что Карлсон задал ей вопрос:
"Перестали  ли  Вы уже пить  шампанское по утрам?"  Такой вопрос  заставляет
задуматься  над  его содержанием  в отличие  от  обычных  вопросов,  которые
используют  социологи:  "Как Вы считаете,  победит  ли  Путин  в 1-м  туре?"
Совершенно безобидный  вопрос. Он на самом  деле  информирует  респондента о
том,  что  Путин близок к победе в 1-м туре, он может победить в отличие  от
других,  у кого нет  таких  шансов. Можно и грубее: "Как  Вы  считаете,  что
легче: критиковать или реально делать хоть  что-то в сложных условиях?", или
еще грубее: "Как Вы считаете,  то,  что  кандидат Иванов связан с  известной
криминальной группировкой, сильно подрывает его шансы на выборах?".
     На   "наводящий   вопрос"  невозможно   получить   иной   ответ,  кроме
симулированного, то есть воспроизводящего  сам вопрос. Вообще, цель здесь не
в ответе, а в том, чтобы человек услышал информацию в вопросе. Отвечающий на
вопрос, хочет  или не хочет, вынужден считаться с этой информацией.  Так или
иначе,  формирующими являются все  вопросы. Правда, чаще социологи не ставят
себе такой задачи. Но надо им напомнить, что социология  замышлялась  Контом
как активная наука,  а  не просто пассивный регистратор информации. Нынешняя
социология, правда, активна уже потому,  что просто спрашивает,  потому  что
надо   заставлять   давать  массы  хоть  какие-нибудь  ответы,  хоть  как-то
определяться.
     Формирующий опрос --  противоположность прессинговой агитации. Агитатор
не спрашивает, он, напротив, отвечает на вопрос, который ему не задавали. Он
бестактен  и неуместен. Он раздражает. Недаром исследования показывают,  что
самой ненавистной  формой агитации  является для людей агитация "от двери  к
двери". Сидишь  дома, никого не трогаешь,  починяешь примус.  И вдруг --  на
тебе:  "Здравствуйте!  Мы  пришли  вам  рассказать   о  нашем  замечательном
кандидате!!!" или "Здравствуйте! Мы представители российско-канадской фирмы.
У нас сегодня рекламный день!"
     Совсем другое дело --  опрос. Тут  никто не давит. Наоборот. К субъекту
относятся чрезвычайно уважительно, как к  эксперту. Его  драгоценным мнением
интересуются. В опросе респондент выступает не объектом, а субъектом.
     Формирующие опросы оказывают неоценимую помощь в маленьких городах, где
СМИ  не  являются  главным источником информации,  где  большую роль  играют
неформальные интеракции. С  помощью опросов можно  за  день запустить  какие
угодно  слухи и  перевернуть  общественное  мнение.  Так  же  хорошо  опросы
работают  в  малых группах. Если нужен точечный удар --  посылай  к  целевой
группе интервьюеров и через  них сообщай нужную информацию. Можно работать и
с одним  человеком. Например, к  директору завода пришел журналист из газеты
брать  интервью. В ходе задавания вопросов он  выбрасывает директору  нужную
информацию   или  интерпретацию  событий.  А   директор  доволен   тем,  что
высказался, что его портрет будет на  первой  полосе.  Суть новой PRопаганды
как раз в том и состоит, чтобы человек остался доволен.

        Вовлечение
     "Короля играет  свита". Государь не потому  государь,  что  у него есть
подданные,  а  потому,  что подданные  относятся  к  нему  как  к  государю.
Отношение окружающих задает роль,  которую  начинает  играть субъект. И даже
если  он не  собирался  играть эту роль,  он начинает  отвечать на ожидания.
Фильм  "Основные цвета" о президентской  кампании Б.  Клинтона демонстрирует
вовлечение  во всей красе в первых  же кадрах. Внук  прославленного борца за
независимость    черных   очень   нужен   кандидату    в   президенты.   Это
продемонстрирует его антирасизм и демократичность. Понимает это  и сам внук,
и прежде, чем дать свое согласие  на участие в выборах на стороне кандидата,
он собирается  убедиться, что антирасизм  и вправду  искренен.  Ему не  дают
этого сделать.  Как только он появляется в штабе, десятки  людей с улыбками,
приветствиями,  рукопожатиями, комплиментами поздравляют его  с  тем, что он
"теперь  с  нами",  загружают  его  работой,  дают  поручения.  Лишь  первые
несколько часов он робко сопротивляется: "Я  еще ничего не решил". Но  потом
сдался и вынужден был  найти оправдание своему поведению для  самого себя  и
других  даже  тогда,  когда невозможно  было  усомниться  в неискренности  и
непорядочности того, на кого ты работаешь.
     Проявление  дружелюбия и тут  же демонстрация ожидания -- вот стратегия
вовлечения.  Разве может субъект подвести такого симпатичного человека. Веди
себя  с людьми  так,  как будто  они --  уже твои сторонники, и  они  станут
таковыми. И  наоборот,  если  ты  игнорируешь человека,  не  доверяешь  ему,
подозреваешь,  то, даже  если он  тебя любит как  отца родного,  он в скором
времени станет тебе противником.  Поэтому "заигрывание", будь то с  прессой,
будь то  с общественными организациями,  обязательный инструмент властей.  И
они пользуются им тем больше и лучше, чем  дальше  ушли  они от тоталитарной
пропаганды.

        Интервью
     Вопрос --  жест власти. ("Вопросы здесь задаю я!" -- говорит облеченный
властью). Вопрос -- орудие пытки, инквизиции. Вопрос  -- это допрос. Поэтому
массам чрезвычайно приятно,  когда кто-то из  звезд  или  из власти, или  из
олигархов   отвечает  на  вопросы.  Жесткое  интервью  --   это  тоже  форма
заигрывания  с массами,  тонкая лесть, игра на чувстве мести к сильным мира.
Журналист (как правило, звезда) как бы оказывается представителем обижаемого
народа. И  он  должен  порвать контрагента  на  куски на глазах  у всех, как
гладиатор рвет на части  хищного зверя. Вот  что  такое  настоящее интервью.
Когда   журналист  только  интересуется   информацией   или  когда   льстиво
подыгрывают  интервьюируемому, глядя  снизу  вверх,  то  такое  интервью  не
достигает своей цели.  Интервью  должно  быть  корридой, потому  что оно, по
сути, является чем-то противоположным монологу (забавное сочетание "интервью
Сталина"  -- оно тем и забавно, что в ТОМ мире его не было; интервью рождено
новым миром). Многие звезды не соглашаются давать интервью, некоторые делают
это  для  нагнетания таинственности,  но в  основном  это боязнь. И если они
соглашаются,  то только с последующей вычиткой текста.  А текст вычитывается
так, что  в  нем  не  остается  ничего интересного.  Мастерски  смонтировать
интервью  может  далеко  не  каждый. В  этом  бою  одинаково  хорошо  должны
выглядеть оба. Один должен задавать острые вопросы --  другой не менее остро
отвечать, переворачивать вопрос. Пример:
     --  Правда  ли,  что  в  вашем  банке  открыты  счета всех  милицейских
начальников?
     --  Все-то  вы  знаете! Честно сказать,  я  не  имею  права  разглашать
информацию о счетах...
     Сделано все:
     1) журналист задал острый вопрос;
     2) журналист сообщил нужные сведения о том, что банк под крышей милиции
и гарантиями государства, что свидетельствует о его надежности, о чем не мог
сказать сам банкир, так как это было бы хвастовство;
     3) банкир подтвердил это косвенно (раз скрывает, значит, правда);
     4) и сохранил репутацию человека, которому можно доверять секреты.
     Правильно  построенное  интервью  интересует читателя  тем больше,  чем
больше он облапошивается в ходе его чтения или просмотра.


        Модели
     Модель -- самая модная профессия. Модель -- это показ того,  каким надо
быть, чтобы быть субъектом, а  не объектом жизни, то есть быть лучшим, чтобы
быть удачливым, богатым, красивым, умным. Именно так.  Не  только  красивым.
Модели существуют  абсолютно для всего. Они  разнообразны, на каждый  вкус и
цвет.  Есть модели внешности, модели одежды, модели  поведения, модели речи.
Каждая  модель  внутри себя  имеет подгруппы и  группы.  Модели внешности  и
одежды  наиболее ярко бросаются  в  глаза, они узнаваемы. И поэтому их легче
распознать. Субъект для  того, чтобы быть совсем уж субъективным,  не просто
копирует модель, а копирует с  небольшим отклонением, с  перверсией, которая
должна подчеркнуть его "индивидуальность".
     Совсем  другое дело  модели размышлений. Хотя каждый тут и там говорит:
"я думаю...", "я считаю" --  он, как правило, произносит слова других людей.
Оригинальных  мыслителей  за  всю  историю  наберется  не  больше нескольких
десятков,  все   остальное  --  "вторяк".  Хорошему  историку  философии   и
культурологу нетрудно  установить,  откуда "растут уши"  в размышлениях того
или иного героя, звезды,  на которую держат  равнение. Не  составит  труда и
смоделировать  нужный текст, нужную  цепочку размышлений,  логику с заведомо
известным  концом.  Как  часто  газеты  публикуют  "письма  читателей",  это
делается  не  только из  соображений интерактивности. Письма задают  логики,
модели размышлений. Такие же модели вкладываются в уста "авторитетных людей"
или "экспертов", или "аналитиков", или "звезд".
     Человек  не  голосует,   исходя  из   лозунга.  Процесс  выбора  именно
процессуален.  Лозунг --  лишь отправная точка  размышлений,  и  к чему  они
приведут,  если дать течь им  свободно, --  неизвестно. Поэтому  логики надо
подправлять  и формулировать.  Висит лозунг "Мы  все  сможем вместе". Наивно
думать, что охваченные энтузиазмом люди побегут голосовать. Кто-то подумает:
"Мы все сможем... А мы? Про вас --  воров -- известно, что вы все сможете, и
что вы всегда вместе, что у вас круговая порука..." А кто-то подумает иначе:
"Ишь ты! Хитрый какой!  Вместе. Мы  тебя не для  того выбираем, чтобы вместе
работать.  Мы  выбираем,  чтобы  ты  сам делал все,  что  должен..."  Кто-то
пошутит: "В каком  месте?"  Если  работать против кандидата, который повесил
такой  лозунг,  можно сразу  брать  эти разнообразные  логики и  вставлять в
газету  под  видом  "писем  читателей".  Под   одним  --   подпись  злобного
пенсионера-коммуниста.  Под   другим  --  ворчуна-кулака.  Под   третьим  --
циничного юноши. Ну, а если работать "за автора" этого лозунга, нужно писать
письма (или показывать  по ТВ) людей, которые на разные лады обыгрывают тему
"совместности", "причастности". Тут пойдут в  ход притчи о венике, который в
отличие от прутика не переломишь и т.д. и т.п.
     Американцы  разработали  теорию   "двухуровневой  или   двухступенчатой
коммуникации" (two step  communication). Народ  не  един. Народ  делится  на
"пикейные жилеты" -- лидеров  микрогрупп, которые порождают и интерпретируют
модели,  логики, и "воспринимающих". Последние --  не порождают моделей и не
искажают   их.   Они   им  следуют.  Причем  они  в  состоянии  запомнить  и
воспроизвести  достаточно  длинные  логические  цепочки.  Завоюй   "домашних
политиков",  всех  этих  "бригадиров  на  заводах",  журналистов,  ворчливых
интеллигентов, и  они  принесут тебе на блюдечке  остальных.  Эти  "пикейные
жилеты"  --  хранители habitusa  (термин П.  Бурдье) группы, хранители музея
моделей поведения, и они достают их к удобному случаю.

        Нарциссизм
     Пристальный заинтересованный взгляд или же часто повторяющиеся взгляды,
взгляды  украдкой  --  соблазняют.  Выводят   субъекта  из  спокойствия  его
внутренней жизни, приводят в  волнение, границы которого могут  простираться
от учащенного пульса до безумной выходки. Что  же заставляет так неосторожно
выходить из себя, беспокоиться? И главное -- начинать в ответ интересоваться
тем, кто смотрит?
     Кто-то обратил  внимание на  меня, именно  на  меня, на  меня  и никого
больше. Я-то  отлично представляю, что я -- это я, именно я, и никто другой.
И вдруг кто-то другой стал  относиться ко мне так же, как я отношусь к себе.
Там -- вне меня -- нахожусь я, и  поэтому это я, мне становится интересно, я
уже почти люблю его как себя...
     Нарцисс  умер   у  ручья,  влюбившись  в  свое  собственное  отражение.
Психологи  (Фрейд,  Юнг,  Лакан  и  др.)  неоднократно  исследовали  феномен
нарциссизма и его роли в современной культуре.
     Политики  прекрасно знают,  что  если  лично переговорить с  самым ярым
оппозиционером, он станет ярым сторонником, так как с ним встретились лично.
Отсюда  --  одно из главных направлений предвыборной  кампании --  встреча с
избирателями.  Людям  нравится, что  "большой человек" приехал к ним  лично,
обратил  внимание. Независимо  от того, что  он скажет, он уже  имеет  фору.
Конечно, встречи позволяют пообщаться с очень малым количеством людей. Их не
стоит переоценивать. Особенно в больших округах. Но забывать про этот ресурс
тоже не надо. После хорошей встречи кандидат получает приверженцев, а каждый
из них сагитирует еще по нескольку человек. Только встречи -- это совсем  не
то, когда  людей  сгоняют в зал. Тут  фокус в другом  -- кандидат сам должен
прийти (на завод, домой и пр.). Современные встречи --  это не партхозактив,
а экспресс-общение.
     Другой эффектный  прием -- рассылка direct mail  (именных писем). Людям
нравится, когда к ним обращаются по  имени-отчеству, они долго хранят письма
от "большого человека". По  крайней  мере, письма  с собственной фамилией не
выбрасываются  сразу, без  прочтения.  Директ-мейл  всегда  дочитывается  до
конца, а это очень важно, так как за 1-2 минуты можно успеть сформировать  у
читателя логику отношения ко всем событиям, к ситуации в целом, задать общую
парадигму  размышлений. Директ-мейл обладает очень высокой  "обязательностью
чтения" -- это важнейшая характеристика агитационной продукции. Газету часто
ценят очень высоко как  агитационный инструмент. Но  вряд ли кто прочитывает
газету от корки до корки (а значит, может не заметить нужный материал); вряд
ли  кто читает газету сразу же,  как купил  или достал из  ящика  (а значит,
человек потом вообще может про нее забыть). Даже простая  листовка (хотя она
и  менее  авторитетна)  лучше.   Ее   скорее  прочитают,  и  она  дешевле  в
изготовлении. Директ-мейл же будет прочитан обязательно.  Более  того, будет
прочитан  внимательно и  не  останется  без ответа.  А формы ответов  бывают
разными.

        Обращение к идентичности
     Как современный человек  строит себя, как узнает, что принадлежит к его
"самости", с чем  себя  отождествляет,  а что в  себе не признает -- все это
сложные  философские  проблемы, большой  вклад в понимание которых внесли Ю.
Хабермас,  П.  Рикер,  Э.  Эриксон,  К.О.  Аппель.  Манипуляции с  человеком
происходят  и   на  стадии  формирования   идентичности,  и  когда  она  уже
сформирована.
     Одной   из   важных   проблем   идентификации  человека  является   его
идентификация  с группой.  Это  может  быть группа,  в которой он существует
(земляки, рабочие завода,  коллектив  фирмы),  это  может  быть нечто  менее
сплоченное    (социальная   группа,   например,    инвалиды,    меньшинства,
представители  какой-либо  профессии,  например,   врачей,   или  сообщества
хакеров, разбросанных по всему миру). Называть человека по этой идентичности
-- все равно что называть по имени. А на такой  зов принято откликаться. Луи
Альтюссер  называл такой отклик  интерпелляцией  --  синоним  провоцирования
субъектности.  "Идеология  --   действует",  так  что  среди  индивидов  она
"рекрутирует"  субъектов...  или  "трансформирует"  индивидов  в  субъектов.
Происходит это  в той самой операции,  которую называют  интерпелляцией, или
окликанием. Эта операция стоит даже за самыми обычными действиями, например,
когда  полицейский  (или  кто-нибудь другой)  окликает:  "Эй  ты",  индивид,
которого только  что окликнули  на  улице,  обернулся.  В  результате  этого
психологического  поворота  на  180  градусов  он превратился в  "субъекта".
Почему?  Потому что он  распознал,  что оклик  был "действительно" адресован
ему, и что "окликнули действительно его" (а не кого-то другого)... И вы, и я
всегда  уже   субъекты   и   как   таковые   постоянно   исполняем   ритуалы
идеологического  узнавания,   гарантирующего,  что  мы   действительно  есть
конкретные,   индивидуальные,   различимые   и   (естественно)   незаменимые
субъекты".
     Инвалиды  за  Иванова! Пенсионеры  за  Петрова! Коммунисты за Сидорова!
Стой,  молодой!  Ты  уже  проголосовал  за  Кузнецова?  Внимание,  оптовики!
Открылся новый рынок!
     Иногда идентичность зашифрована, она не называется. Если  главный герой
рекламы  носит баки и бородку клинышком, если у него длинные волосы и серьга
в ухе  -- свои  его  узнают,  они  его расшифруют  и  поймут,  что рекламное
сообщение относится к ним и только к ним.
     В одной  избирательной  кампании  пришлось наблюдать  любопытный  спор.
Начальник штаба  из провинции  звонил в центральный штаб и предлагал по  его
территории распространить  плакат  "Жители  Н-ска за Иванова"  с узнаваемыми
людьми  и  пейзажами.  Руководитель-идеолог  кампании из центрального  штаба
сделал  ему  категорическое  внушение: "Возьми  учебник  рекламы  и прочитай
первые 20 страниц! У нас же есть слоган кампании и есть главный плакат -- не
надо их "замусоливать"! Если к тебе подойдет человек и скажет, что его зовут
Иван  Иванович,  и  завтра  он  же  придет  и  скажет,  что  его зовут  Петр
Васильевич, что ты подумаешь про этого  человека?  Будешь  ли ты ему верить?
Так вот, нашего кандидата зовут "Иванов: "Мы будем жить лучше", а не "Жители
Н-ска  за Иванова".  Можешь ты что-нибудь возразить против этого?" Парень из
провинции  ничего возразить  не  смог, а  потом  кандидат  Иванов  с треском
проиграл.  Главная  ошибка  центрального идеолога в  том, что он думал,  что
нашего кандидата "зовут", а его никто вообще  не звал никаким способом.  Это
кандидат должен был звать и окликать  народ, а  не наоборот. Типичная старая
рекламная  школа  --  заботиться  об  идентичности   кандидата,   а   не  об
идентичности избирателя (покупателя).

        Зона Уэйта
     Тедди Уэйт в 60-м году выпустил книгу "Деланье президента", которая, по
общей  оценке,  навсегда  изменила  облик  журналистики.  Отныне,  чтобы  не
прослыть  простаком,  любой журналист  или  политикан  обязан заглядывать за
кулисы.
     Просто   излагать  программу  кандидата  или  идеологию  фирмы,  просто
комментировать то, что  тебе  дают, просто описывать то,  что видишь, -- это
уже  дурной  тон.  Все враз  превратились  в "пикейных жилетов",  в  "пивных
аналитиков", которым известно больше, чем показывают.
     Кто  не видел  самодовольного кухонного  эксперта,  который победоносно
поучает: "Вы что, думаете, вся эта война действительно из-за территориальной
целостности России?  Как бы не так!  Ну  и простаки же вы! Верите всему, что
вам скажут. Да все это из-за нефти! Нефть! Вот о чем никогда вам не скажут!"
Если послушать этих знатоков,  то  из-за нефти  происходит  все  в этом мире
(другие варианты "из-за секса", "из-за денег" на худой конец).
     Эта  "осведомленность",  знание   того,  что  известно   не  многим,  а
"самым-самым",  и есть крючок, на  который ловится субъект. Поэтому статьи о
закулисных  интригах,  о политических  консультантах,  о механизмах  деланья
товаров  и кандидатов, о  тайных раскладках  сил влиятельных групп -- всегда
вызывают жгучий интерес.  На  этом  живут все так  называемые  аналитические
программы.  Зрители  готовы простить "заказную"  аналитику, лишь бы она была
аналитикой,  а не  просто  пересказом  того,  что  говорят на публике. Когда
Киселев на НТВ делал аналитические передачи, все смотрели  их, хотя и знали,
что   он   работает   на   Гусинского;  как   только  он,  желая   выглядеть
неангажированным,  стал звать  в  студию Жириновского, Кириенко, Явлинского,
Зюганова и других, чтобы представить "разные точки зрения", -- к нему пропал
интерес.  Все знают, что скажет и будет говорить  Зюганов или Явлинский. Нам
это  неинтересно. Нам интересно, почему они  это говорят, нам интересно, что
они недоговаривают!
     Плохие начинающие  консультанты и рекламисты (как  и  их клиенты) часто
совершают  одну и ту же ошибку. Они  следуют формуле "Хорошее -- выпячиваем,
плохое  --  прячем". В результате возникает "плоский имидж", некий глянцевый
плакат.  А обратная  сторона  оказывается  незасвеченной. Возникает  вакуум,
который  люди  заполняют  по  своему  усмотрению,  либо  же  его  планомерно
заполняет  соперник.  Ошибка  имиджмейкеров  Лужкова  была  именно  в  этом.
Несколько лет он раскручивался как "патриот" и "хороший хозяйственник". Люди
не знали  о его темной стороне. И когда этот вакуум  стал заполнять Доренко,
рейтинг Лужкова пополз вниз. Только на  москвичей Доренко не подействовал, и
не  потому, что они "реально знали об  успехах Лужкова".  Как  раз наоборот.
Москвичам Доренко ничего нового не сказал. Все прекрасно знали о недостатках
Лужкова  и смирились с ними, готовы были  ему их простить, так  как они были
малы в сравнении с достоинствами.
     Сторонники  "только  позитивной  рекламы" забывают, что имидж  человека
должен быть целостным. Только  целостный имидж вызывает  доверие. Мы никогда
не будем до  конца верить  человеку,  который известен нам  только с хорошей
стороны. Доверять, значит, знать, а знать, значит, знать все. На что человек
способен, каковы  его  слабые стороны, что от него можно ожидать...  Поэтому
умелый  имиджмейкер  обязательно  освещает и  закулисные,  скандальные факты
жизни  своего  клиента, планирует скандалы,  утечки.  Естественно, они  дают
такие  темные факты, которые  либо меркнут  на фоне достоинств,  либо делают
клиента  более человечным  (оказывается, ему  ничто  человеческое  не чуждо,
оказывается,  и  он  любит  выпить!),  либо  только  по  видимости  являются
недостатками, а на  самом деле, в глазах избирателей, -- скорее  достоинство
(кандидат пойман на  том,  что  без  камер  и  микрофонов сильно  матерился,
причем,  например,  в  адрес сильно нелюбимых ныне  кавказцев). Надо  писать
компромат на самих себя. Иначе это сделает соперник!
     С "зоной Уэйта" связана и мощная технология,  именуемая "утечкой". Если
ты попросишь журналиста  написать комментарий  к  речи Президента о  реформе
армии,  он  рассмеется  тебе в  лицо.  Это  ведь  скучно.  А  если  накануне
произнесения  этой  речи  ты  позвонишь  этому  журналисту  и  скажешь,  что
"достоверно известно, что завтра Президент будет  говорить о реформе армии",
и  дашь  текст, то  ни один уважающий себя газетчик  не  откажется написать:
"Завтра  Президент  скажет..."  и, естественно,  воспроизведет  сам текст  и
комментарии. На Би-би-си говорят: "Для  нас "новость" -- это то,  что кто-то
хотел бы скрыть". Поэтому если вы хотите попасть в новости дня, делайте вид,
что вам этого очень не хочется. Журналисты -- как маленькие  дети, все хотят
сделать наоборот. Поэтому если вы хотите, чтобы они поверили, что факт имеет
место, -- опровергайте существование  этого  факта, если хотите,  чтобы  они
думали, что  факта вообще  не  существует, -- почаще говорите  им, что он  и
только он -- и  есть истина,  а все  остальное -- досужие домыслы.  Все  это
касается не только журналистов,  но и  всех людей, особенно тех, кто считает
себя умными. Журналист -- такой же человек, как и остальные, только с  более
длинным  языком  (из-за ТВ,  радио,  тиража) и  более  длинными ушами (из-за
информационных лент). Поэтому его обманывают так же, как и всех остальных.

        Повестка дня
     Теория "повестки  дня" (adgenga) широко известна  на Западе, особенно в
США. Однако в России с ней не  знакомы даже знаменитые консультанты. Впервые
ее  стали  пропагандировать  как  ни  странно  на  Урале.  Е. Дьякова  и  А.
Трахтенберг,  научные сотрудники Института  философии и  права  УрО  РАН, на
многочисленных  семинарах  по   предвыборным   технологиям,  а   затем  и  в
монографиях привлекли внимание к основе основ современной пропаганды.
     На  Западе проблема  СМИ  и  их роли в  процессе  манипуляции  массовым
сознанием  давно стала  предметом серьезных  исследований.  Это только у нас
"знатоки"  и "эксперты" смело заявляют,  что "люди голосуют так, как  скажет
телевизор  или  газета".  На  самом  деле  роль  СМИ  не  столь  однозначна.
Многочисленные  эксперименты показали,  что  СМИ  уже  давно не в  состоянии
навязать  человеку определенное мнение, действуя напрямую. Неверно  даже то,
что они  просто  "подталкивают"  человека  к  определенному выбору. "За" или
"против" --  субъект  всегда решает сам  (субъект  ведь  свободен!).  А  вот
вопрос,  по которому он должен принять решение, как  раз и навязывается СМИ.
Современный  человек  живет  в  состоянии  вечного  референдума.  Он  всегда
вынужден   определяться,  согласен  он  с  мнением  или  фактом   или   нет.
Поддерживает он что-то или он против. Калейдоскоп тем вертится все быстрее и
быстрее.  То, что было важно  вчера -- сегодня напрочь забыто. Еще вчера вся
страна  переживала  по  поводу упавшего  самолета,  а сегодня  все обсуждают
проблему договора...
     Сознание современного человека фрагментарно, он, если и имеет целостное
мировоззрение, то не удерживает  его.  Он постоянно реагирует на то, что ему
показывают.    Согласно    исследованиям   психологов,    человек   способен
сосредоточить внимание  максимум на 5-7 темах. Не  более. Вот  за это и идет
борьба. Какая тема  будет сегодня на повестке дня? Ведь разные темы  выгодны
разным силам. Поэтому каждая стремится навязать свою.
     Перед  избирателями  выступает  коммунист:  "Все разворовали!  Негодяи!
Зарплата низкая!  Цены  высокие!" Избиратель послушно кивает.  Потом выходит
"жириновец":  "Все беды от того, что коммунисты так и остались у власти. Они
просто перекрасились.  Кто такой  Ельцин? Бывший коммунист! И все они такие,
все  эти олигархи --  бывшие комсомольцы". И  все опять кивают. И этот прав.
Выходит  демократ: "А где  вы видели демократию? Что вы ее ругаете?  Ведь ни
Чубайсу, ни Гайдару не дали ничего толком сделать!  Вот в Польше, Чехии дали
демократам  всю  власть --  и все стало нормально.  А у  нас  специально все
сделали, чтобы идею демократии дискредитировать!" И те же люди опять кивают.
Все правы. Все  правильно говорят.  Поэтому вопрос именно  в  том, кто будет
выступать  больше и к какой  теме  больше привлекать  внимание. Когда утонул
"Курск",  все следили только за  этим, хотя в Китае в  это  же время пожар и
обвал здания на дискотеке  сразу уничтожили 2  тыс. человек. Это не показали
по  ТВ,  поэтому  этого  факта для людей не  существовало. Если  каждый день
показывать  катастрофы  (просто показывать,  без  объяснения чего-либо),  то
через месяц все будут озабочены  проблемой  катастроф,  а проблема криминала
или невыплат пенсий уйдет на второй план. На президентских выборах Картер --
Рейган соперники шли ноздря в ноздрю. Никто не мог предсказать результат. Но
накануне голосования  все ТВ  каналы  показали кризис с  заложниками,  и для
американцев  проблема  внешней политики стала критерием  выбора.  А  внешняя
политика была козырем Рейгана. Он и победил.
     Поэтому, когда в газете и на ТВ вы видите десятки разных комментариев с
разными точками  зрения (у  вас ведь  должно быть право выбора, у газеты  же
должна  быть объективность!), не спешите  радоваться, что вы имеете  дело со
свободной прессой. Главное  -- не  комментарии, не  "за"  и  "против" -- это
мишура, главное -- вопрос, который поднимают эти комментаторы.
     Комментарий -- это, кстати, один из  способов раздуть тему. Можно взять
самый  незначительный факт и  обратиться  за комментарием  к губернатору. Он
выскажется. А раз  говорит  губернатор, значит,  это важно, значит,  это все
покажут. Есть и другие способы "завысить" тему.  Многие из них перечисляются
в книге А. Миронова, бывшего спичрайтера Б. Ельцина и В. Путина, "Раздувай и
властвуй". Книга, кстати, написана на материале  кампаний  Клинтон -- Доул и
Ширак -- Балладюр, и в ней  анализируются  приемы  журналистов из "Вашингтон
Пост" и "Фигаро". Эту  книгу  очень полезно  почитать тем, кто любит болтать
про "независимую  прессу  на Западе", про "этичность"  западных журналистов,
про "цивилизованные методы"  и  "уважительное отношение к избирателю". Итак,
какие есть приемы раскрутки темы?
     1) "Сладкий  контекст" --  публикация  материалов о проблемах,  которые
кандидат затрагивает в программе, без упоминания этого кандидата.
     2)  "Закладывание  шашек" --  публикация  материалов, которые  касаются
будущей сенсационной темы и которые "сдетонируют" вместе с ней.
     3)   "Информационный   повод"  --  привязка   какого-нибудь  события  к
проблемам, которых касается кандидат. Вроде бы пишем о "новости", а на самом
деле протаскиваем нужную информацию.
     4)   "Кластеризация"  --   деление  программы   кандидата  на  куски  и
привязывание каждого куска к интересам какой-либо группы.
     5)   "Анимация"  --  режиссирование  и  описание  события,  в   котором
проявляются характер и принципы кандидата.
     6) "Канонизация соцопроса"  --  интерпретация данных опросов,  выданных
"учеными" с последующим изложением аргументов, почему данные именно таковы.
     7) "Канонизация  фокус-группы" -- то  же  самое, но не с  опросом,  а с
фокус-группой.
     8) "Пластиковый  эксперт"  -- это уже  вышеописанный  сбор комментариев
экспертов по теме.
     9) "Свой человек в толпе"  -- описывается не программа и не выступление
кандидата, а реакция на нее людей (естественно, "нужных" людей).
     10) "Общее мнение" -- выдавание личных мнений и оценок  за общественные
факты.
     11) "Искусственный  спутник" -- вложение похвал в адрес кандидата и его
программы  в  уста "звезды",  авторитета или  лидера  общественного  мнения.
Самому-то независимому журналисту не с руки хвалить кандидата.
     12) "Фальшивая утечка" -- о которой уже писалось выше и др.
     Перечисляются также способы "удушения темы". Самый простой из них -- ее
просто не заметить. Но  не всегда  это  можно  себе  позволить. Поэтому тему
можно  "замылить" с помощью  информационного "мусора". Поместить  ее рядом с
репортажами  о других сенсациях,  уделить  ей  меньше  места,  сделать менее
броский заголовок. Есть и более интересные приемы:
     1)  "Глушилка"  --  обрамление  темы  диссонирующими  материалами   (не
противоположными -- иначе мы будем ее раздувать, а именно такими же по тону,
но другими по субъекту или объекту).
     2)  "Утяжеление" --  изложение повода  в  скучном  и большом  материале
(полная публикация речи Президента -- кто ж это вынесет!).
     3)  "Замуровывание"  --  выхватывание из  нежелательной  темы  кусочка,
желательно самого скучного и раздувание именно его.
     4)   "Театрализация"  --   показ   поступка  кандидата,  как  "театра",
"постановки", "предвыборной акции".
     5)  "Выскальзывание"   --  вывод   "любимого"  кандидата  из  неловкого
положения через гипертрофирование обвинений.
     6)  "Раскрытие глаз"  --  изложение темы  с последующим  изложением  ее
происхождения.
     7) "Шекспировский сонет" -- изложение достоинств противника и его тем с
тем, чтобы в конце показать, что все это применимо и к "любимому" кандидату,
причем в большей степени.
     8)  "Фонтан грязи" -- постепенное  наращивание критики соперника  (если
сразу --  то газету обвинят в  "желтизне", начинать же надо  "объективно"  и
"независимо",  когда  же  читатель  смирился  с  критикой в  первой строчке,
добавлять вторую).
     9) "Горькая правда" -- похвала теме соперника, но  констатация,  что "к
сожалению, общество выступает против".
     10) "Групповое изнасилование" -- высказывание отрицательных реакций  на
тему из противоположных лагерей (даже такие разные люди и то сошлись на том,
что нечто -- ерунда).
     11) "Враг  народа" -- использование  критики от  имени  народа, а не от
имени автора материала.
     12)  "Солнечное   затмение"   --   раздувание   авторитетов  и   звезд,
сопровождающих кандидата,  чтобы на их  фоне  он  казался  незначительным  и
мелким.
     Конечно,  это  далеко  не все. Матерый  журналист  подскажет  еще сотню
приемов для раскрутки и удушения темы.  Но главный принцип удушения все-таки
один -- переключение внимания. Когда у Клинтона вышел "сексуальный  скандал"
-- у США тут же испортились отношения с Ираком.  И  все  стали  писать не  о
Монике,  а  о Хусейне. Напротив, главный принцип  раскрутки темы  -- это  ее
пролонгация  --  постоянное  подбрасывание  в  огонь  "свежих  дровишек"  --
аргументов, фактов, информационных поводов.

        "Ответственность"
     Один из авторитетнейших западных политологов  Лео Штраус замечает,  что
тема "ответственности"  стала доминирующей  в  этике. Ответственность  стала
чуть  ли не  основной ценностью и добродетелью. Все  остальное  оказалось  в
тени.  Осмысление  этого процесса --  большая  философская  проблема  и  еще
большой  вопрос: так ли позитивна ответственность, как ее хотят представить.
(Самый яркий из  ныне  живущих философов Ж. Деррида рассматривает, например,
наоборот "безответственность" как главную подлинно демократическую ценность,
ценность такой демократии, к которой современные общества не пришли).
     Нас же в данном случае интересует то, как ответственность  используется
для провоцирования и формирования субъектности. Собственно "ответ" --  это и
есть  реакция  на  запрос, а этот запрос  формирует власть. Как только ответ
получен,  то  субъект  "ловится"  на  слове  или   на  поступке.  Он  должен
"держаться", "выполнять обещания", гарантировать свою  тождественность.  Так
его  легче  контролировать  и  легче заставить  повторить  нужное  слово или
действие --  когда  это потребуется. "Стой  на своем",  "Будь  самим собой",
"Отвечай за свои  слова и  поступки" --  вот  максимы, к которым приручают с
детства и которые затем используют. Соответственно,  как негатив маркируется
"предательство", "непредсказуемость", "непостоянство" и прочее.
     В  предвыборных кампаниях часто используется  такая техника,  как "сбор
подписей" под различного рода  требованиями,  петициями и инициативами. Если
человек поставил  подпись под обращением кандидата, например,  против  ввоза
ядерного  топлива, то  предполагается,  что  он затем проголосует  за  этого
кандидата. Если человек вступил в партию и получил членский билет, то он уже
обязан  голосовать за кандидата  от  этой  партии. Если  он взял деньги  или
материальную помощь  -- то же самое. Если он принят на работу агитатором или
кем-то еще -- он член группы.
     "Повязать"  человека  можно  чем  угодно,  но  лучше  всего  совместной
деятельностью,  совместной  тайной  или совместным преступлением  (это может
быть  и не уголовное преступление, а просто  преступление против  каких-либо
норм). В этом  случае человек "повязан" дважды.  Формально он придерживается
норм и  дорожит  мнением  группы,  боится разоблачения. С другой стороны, он
отвечает и  перед другой  группой и делает все, чтобы она  его не выдала.  У
мафиози есть традиция стрелять  в труп всем членам шайки из  своего оружия и
на глазах у всех.  Но есть и более мягкие способы "стреляния  в труп". Людей
специально   заставляют  горячо  высказываться,   разогревая  предварительно
проблему. Все видели, как некто  "больше  всех выступал  на митинге".  Когда
потом окажется, что тема не стоила выеденного яйца или же,  что организаторы
были не совсем порядочные люди  -- человеку некуда будет отступать. Он будет
вынужден защищать  свою позицию вопреки  здравому смыслу и сам искать нужные
аргументы.  И  порой  это  бывает  настолько  удачно,  что  он  переламывает
общественное   мнение   в   свою   пользу,   особенно   при    благоприятных
обстоятельствах.  Так,  Кузбасс  в  конце  80-х --  начале  90-х  был  самым
демократичным регионом в стране.  Здесь  происходили  митинги  и забастовки,
которые сыграли,  пожалуй, решающую роль  в  эмансипации Ельцина от "союзной
власти" и Горбачева. Коммунисты были немногочисленны, и они ушли в подполье.
Но как  только шахтеры хлебнули "свободы" и "невыплат зарплат" --  эта малая
группа резко вышла на сцену  и полностью подчинила себе общественное мнение:
"Что мы  говорили? А вы нас не слушали! Слушайте хоть  теперь-то!" И Кузбасс
стал самым "красным" регионом. Ответственные люди -- главный ресурс, поэтому
воспитание "ответственности" -- задача власти No1.


        Просвещение
     Авторитетный  философ  Ю. Хабермас как-то  назвал  проблему просвещения
главной проблемой современности.  На Западе,  начиная с 30-х годов, выходили
книги о бедах, которые  принесла "эпоха Просвещения" Европе. Самая известная
из таких  книг "Диалектика Просвещения"  Т.В. Адорно  и  М. Хоркхаймера. Они
доказывали,   что   самое  страшное  событие  20-го  века  --   Освенцим  --
закономерный итог эпохи Просвещения, даже всей западной цивилизации, начиная
с  древних греков. Другим  масштабным  критиком просвещения  был  француз М.
Фуко.  Согласно  его концепции,  просвещение  всегда  выступает  в  качестве
сопроводительной стратегии некой инстанции, преследующей свои  экономические
и  политические  цели.  Аналогично  и с  прогрессом  свободы (предоставление
псевдовыбора).
     Когда  разворачивается  стратегия,  субъекты должны  быть  приведены  к
"общему знаменателю" или же включены  в определенную  страту,  должны играть
свою  роль. Они должны  освоить определенную заданную  модель  поведения  со
своими параметрами, внутри которых субъект "свободен" и "активен". Для того,
чтобы такое включение  стало  возможным,  с субъектом  необходимо вступить в
контакт.  А для этого  уже  нужен общий язык,  общая  знаковая система.  Уже
обучение языку само по себе есть предварительная работа.
     Вступление  в  контакт  и  навязывание  определенной  модели  поведения
строится  через  систему вызовов.  Субъект  ставится  перед  чем-то (фактом,
информацией,  вопросом,  проблемой),  на что он не  может не  отреагировать.
Пусть  даже   его  реакция  будет  в  не-реакции.  Это  тоже  допускается  и
контролируется стратегией.
     Если человек знает  язык, на котором к нему  обращаются, он не может не
понять,  что  ему  говорят. И  он  вынужден  что-то  предпринять  в ответ на
сообщение.  Он  может не делать ничего, может  повести себя каким-то  другим
способом  (который  предсказуем).  Вся  гамма  возможных  реакций  учтена  и
поддается контролю. Главное, чтобы  субъект не повел себя непредсказуемо, на
что  способен только тот,  кто вообще не понимает сообщения, не знает языка.
Такого человека обращение  не ставит в экзистенциальную  ситуацию  выбора. У
него не задействуются решимость, воля. Он не испытывает вины за не-выбор, не
рассматривает предложенные варианты как свои возможности.
     Сообщение не касается ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.  Человек
живет так же, как жил,  подтверждая парадоксальную формулу Виттенштейна "то,
что я не знаю,  меня не интересует". Чтобы быть способным ответить на вызов,
на  провокацию,  субъект  должен  принадлежать  к символическому полю, в нем
должно  быть то, на  что направлена  провокация,  что она провоцирует.  Даже
не-ответ  со  стороны субъекта -- это тоже реакция,  оставляющая в нем шрам,
рубец,  вину (в  экзистенциальном понимании)  при  условии,  если провокация
достигла цели.
     Классический  идеализм предполагал, что  символическое  присутствует  в
субъекте  виртуально,  поэтому  обучение  и  строилось  на  провокациях,  на
вытягивании  этого   виртуального,  на   развертывании  его  из  "в-себе"  в
"для-себя".  Таково,  например,  искусство  маевтики  Сократа  (маевтика  --
повивальное  искусство).  Сократ  сравнивал  себя   с   повивальной  бабкой,
помогающей  внутреннему  появиться  во вне. Он  использовал для  этого метод
вызовов--вопросов--провокаций.  Естественно, что  педагог  (т.  е.  тот, кто
ведет  ребенка)  при  устраивании  этой системы  вызовов--провокаций  должен
руководствоваться целью,  заранее заданным образом. Достигший  этого  образа
считался "образованным".  Римляне, преклонявшиеся перед греческой ученостью,
просто  брали  образованных   греков  за   образец.  Образец  "образованного
человека" включал в себя перечень непременных  атрибутов. Путем подражания и
дрессировки  человек  просто  должен  был  копировать  эту  модель.  "Всякий
образованный человек должен знать, уметь увидеть, прочитать  то-то и  то-то"
--  вот формула этой педагогики. Быть  необразованным немодно,  непрестижно,
постыдно.
     Но чтобы  включить эту  мотивацию, предварительно  должны быть  уяснены
символические различия между  модным  и  немодным, высоким и  низким, должна
быть интериоризована политическая властная иерархия.
     Легко  заметить, что эти две  модели (греческая  и римская)  до сих пор
соперничают в педагогике.
     Так  или  иначе  везде  господствует  "образ".  Просто  исторически  он
менялся. Христианская  культура требовала соответствия  человека  "образу  и
подобию  Бога"  (характерен  трактат Ф. Кемпийского "О подражании  Христу");
когда  арабы  принесли в Европу греческую  ученость, то  сформировался новый
образец   ученого,   которого   ковали  схоластические  университеты   с  их
дрессировкой  и зубрежкой. В эпоху  Возрождения были открыты другие античные
источники,  и  образец  образованного  человека  опять претерпел  изменения.
Теперь кроме Библии и Аристотеля всякий культурный человек обязан  был знать
античных  поэтов. Власть каждый раз давала "социальный  заказ" на  нужный ей
образ. Причем светская власть. Если  религия  настаивала на сохранении между
образованным  клиром   и  простолюдинами,   то  светские  власти,  напротив,
предпринимали  попытки обучить  народ грамоте.  Леви-Стросс говорит  об этой
стратегии светских монархов: "Все должны  уметь читать,  чтобы никто  не мог
сказать,  что он не знает закон". Политическое  господство  тут --  главное.
Просвещение  --  сопутствующая,  вспомогательная  стратегия.  Лютер  перевел
Библию на немецкий  язык, Гус  -- на чешский. Это дало взрыв протестантизма.
Вряд  ли  без  такой  просветительской программы  протестантизм  получил  бы
господство.
     Эпоха Просвещения (недаром она так названа) была важнейшим историческим
этапом в формировании современной системы тотального господства. Просвещение
-- как всегда --  сопутствующая стратегия. На самом деле тогда формировалась
концепция  свободы  как  псевдовыборов,  тогда  родились   тюрьмы,  родились
клиники, родилась система физической и интеллектуальной  эксплуатации. Тогда
родился "образ" современного человека. В гуманитарной области он должен быть
либералом  (та  самая  свобода),  в  технической  области  -- прогрессистом,
трудоголиком,   технарем   и  т.   п.   Само   различие   "гуманитарного"  и
"технического" (и единство, конечно, тоже) укоренено в этой эпохе.
     Поначалу, на заре капитализма, все это имело  еще грубые формы. А. Смит
рассматривал  образование, переквалификацию и т.п. в терминах стоимости, как
реинвестицию капитала:  "Человек,  обученный  ценой  больших затрат  труда и
времени, подобен дорогостоящей машине". Но это иллюзия.  Как пишет Бодрийяр:
"Образование,  обучение,   школа  --   это  не   особые,   косвенные   формы
капиталовложений.   Они  непосредственно  представляют   собой  общественные
отношения  порабощения и  контроля.  Капитал в них  не стремится  к сложному
труду,  а  несет  абсолютные  убытки, жертвуя  огромной  частью "прибавочной
стоимости"  ради воспроизводства своей гегемонии". В самом деле образованные
люди становятся основой истеблишмента.  Тогда как нищие невежественные массы
несут угрозу (в отличие от феодальной системы, где все наоборот).
     Что  представляет собой современное образование? Все тот же причудливый
набор рудиментов и атавизмов просвещенческих доктрин,  о чем свидетельствует
сам  набор  школьных  и  вузовских  дисциплин.  Свой  отпечаток  накладывает
национальное  государство  (язык,  история, политическая география и т.п.) и
современные космополитические  дисциплины,  готовящие  людей  к  способности
встроиться в техническую и гуманитарную реальность.
     Власть  задает  "образы"  и  нужные "модели", парадигмы,  "национальные
концепции" и  т.д. Существует огромное количество псевдовыборов,  каждый  из
которых соблазняет, заманивает, провоцирует субъекта, а точнее, заложенные в
субъекте способности. Как  можно  видеть,  со  времен  античности ничего  не
изменилось.  Все  те  же "образы"  и  "модели".  Все  то  же  провоцирование
виртуальных,  скрытых  в субъекте  способностей, талантов,  т. е. того,  что
родственно этим образам и моделям.
     Есть,  впрочем, и другие  концепции  образования, например, исключающие
виртуальное присутствие способностей  в  субъекте.  В таком случае начальным
этапом является  контаминация, заражение субъекта "культурой". Тогда человек
рассматривается как существо,  способное к заражению. В  отличие от животных
он изначально  страдает  культурным  иммунодефицитом.  В  нем  нет  антител,
блокирующих  восприятие  культуры.  Но тогда  встает  вопрос,  откуда вообще
взялась эта культура.
     То,  что  сегодня  уже  никто  не  требует  соответствия  определенному
"образу"  (мы  живем  в эпоху конца  классического образования), а напротив,
требуют культивировать  индивидуальность, самому выбирать предметы обучения,
профессии  и т.  д., нисколько  не  ущемляет описанную  выше  провокационную
модель.
     Просто  культура  как  таковая  есть  зыбкая  взвесь  этих  образцов  и
провокаций, где  каждый  находит  свою  игрушку  (свое  призвание)  согласно
"заложенным природой (или Богом) способностям". Наличие огромного количества
псевдовыборов  и  возможность  самому строить себя, "свою  индивидуальность"
ничего  ровным  счетом  не  меняет. Этой глобальной,  тотальной  системе все
равно, кто  именно и  какое место займет, главное, чтобы  места были заняты.
Главное,  чтобы не осталось неприсоединенных (детей, дикарей, сумасшедших  и
невежд).  Хотя и  для них отведены свои  резервации, свои  места и в будущем
(стараниями  правозащитников),   их   индивидуальность   окончательно  будет
признана. От принуждения к чему-то определенному,  к  "образу"  мы перешли к
принуждению к  "различию"  (оригинальность  требуется,  она в моде),  но это
означает  не  освобождение,  а  как  раз наоборот  --  установление  полного
господства.  Если  раньше  любое  нестандартное  поведение  было риском  для
системы и поэтому  подавлялось, если раньше это поведение  несло угрозу,  то
сегодня  система настолько окрепла,  что уже  не чувствует  угрозы.  Ей  уже
безразличен каждый различный член.
     Современное  образование  --  это   "широко  закрытые  глаза".   Почему
"закрытые", уже понятно. Почему "широко"? Да потому, что закрывает их именно
тот   самый  "широкий"  спектр  псевдовозможностей  самореализации,  который
представляет современная система.
     Сегодня от одного ничего не зависит. Не зависит даже от  некоторых. Нет
ни  одного  человека, ни  одной  организации,  способной управлять  мировыми
процессами, способной опрокинуть это бессубъектное господство.  Пожалуй, это
могли бы  сделать некие "многие".  Отсюда  система  еще чувствует угрозу,  и
поэтому требует "различий", "оригинальности".
     "Разделяй и властвуй" --  древнейшая формула, не только руководство для
политика. Разделенность  сама по себе порождает власть,  даже бессубъектную.
Властвует сама власть. Не кто-то обладает властью, а власть обладает кем-то.
Борьба политических партий за власть на самом  деле -- борьба за подчинение,
борьба за место, в наименьшей степени пронизанное властными потоками.
     Бэкон на заре Нового времени говорил: "Знание -- сила". Означает ли это
сегодня, что тот, кто читает множество книг  и журналов, рыщет в Интернете и
не пропускает ни одной  программы по ТВ, является "сильным"?  Лозунг  Бэкона
сегодня  перефразирован: "Кто обладает информацией,  тот обладает  властью".
Означает  ли  это,  что  тот, кто впитывает  в себя всю  транслируемую миром
информацию, обладает властью? Нет, сила  и власть (в большей мере) состоят в
том, чтобы знать "что", "как", "где" и "когда" подавать. Равно как и свобода
состоит не в свободе выбора  между  различными  телеканалами  и публикациями
любого рода, а в возможности программировать эти каналы и публикации.
     Впрочем, и те, кто программирует и манипулирует, также несвободны.  Они
принадлежат  системе  так же,  как  "плюс" и "минус". Одни не обходятся  без
других и создают гармоничное целое.
     Фундаментальная  книга   западной  философии  "Метафизика"   Аристотеля
начинается   словами:   "Люди   от  природы   стремятся  к   знанию".   Этот
сакраментальный  факт  на  все лады используется  в  повседневной политике и
рекламе.  Рабочим  на фабрике  рассылается брошюра,  что  такое  акции и как
определить  их стоимость. Но это  делается  для того,  чтобы потом подешевле
скупить эти акции. Без "просвещения" -- ничего бы  не  вышло. Их бы никто не
продал, так  как  рабочие  думали, что они  стоят "очень дорого"  и  на  них
"безбедно будут жить наши дети".
     Есть и более  безобидные  способы. Все помнят рекламу банка "Империал".
Она так приглянулась, потому  что рассказывала курьезные  случаи из истории.
Их  интересно  просто знать,  их  престижно  будет потом кому-то рассказать,
прослыть эрудитом. Поэтому лучшая современная реклама не пишет статьи о том,
как "хорошо  и  полезно  жевать жвачку", она рассказывает историю  появления
жвачки, курьезы из жизни фирм, производящих жвачку, курьезы из жизни великих
людей, связанных с жвачкой, и  т.д. и т.п. Собственно "реклама" вплетается в
извлекательную  статью,  полную  интересных   сведений  и   фактов,  которые
просвещают субъекта, делают его другим, чем  он был раньше, поднимают его на
ступеньку выше. А человеку всегда хочется стать на ступеньку выше -- на этом
его и ловят.

        Скандал, кризис
     Стать выше или почувствовать себя выше можно  и иначе -- а именно в тот
момент, когда кто-то особенно "великий" вдруг внезапно  стал ниже. "Скандал"
--  это  и  есть  название  для  ситуации, когда  кто-то  попал  в  неловкое
положение, сел в лужу. Оттого-то люди и любят скандалы.
     Скандал  --  самое  главное  оружие в арсенале  спинера (специалиста по
"раскрутке"): "Всякая  популярность начинается со скандала",  "Публика любит
того, кто  вначале  скандализировал ее"  --  эти афоризмы давно  стали общим
местом. К отличительной  особенности  скандала относится его  неожиданность,
спонтанность.   Скандал   всегда   нарушает   чьи-то   планы,   переламывает
наметившиеся тенденции. Это входит в само понятие скандала. Именно этим он и
удобен  тем, кто  его  режиссирует  или  заказывает. Не  надо  согласовывать
скандал с  предшествующей ситуацией,  не  надо выводить  его  из нее.  Можно
работать с  чистого  листа,  с  ровного места.  Это очень  важно,  так  как,
во-первых,  позволяет прервать  последовательность  событий,  привести все к
общему  знаменателю и начать  писать  с чистого  листа. Во-вторых, поскольку
другие не готовились к скандалу, позволяет  выявить то,  что  обычно  бывает
скрыто. Когда  человека  застаешь врасплох  -- узнаешь о нем  много  нового.
Кризис -- это момент истины, в нем проявляется то, что никогда не проявилось
бы в нормальной ситуации.
     Существует    такая   специальность   как   "кризис-менеджмент".    Это
словосочетание в  России совершенно неправильно переводят как  антикризисное
управление. Такой  перевод  предполагает, что  кризис случается сам по себе,
подобно пожару или наводнению, а антикризисный управляющий приходит, подобно
пожарнику или врачу, и оказывает помощь.  Кризис-менеджера рассматривают как
своего рода  Бэтмена, который  летает и сеет  правду  там,  где  зло подняло
голову. На самом деле кризис-менеджер занимается прямо противоположным делом
-- он устраивает кризисы, разжигает пожары,  но делает это так, чтобы кризис
способствовал улучшению работы предприятия и выходу его  на  новый  уровень.
Кризис-менеджер  может   провоцировать  внутрикорпоративные   конфликты,   в
результате которых между сотрудниками возникает или обостряется конкуренция,
происходят  нужные  фирме  ротации,  перемещения руководителей  и работников
среднего  звена,  отсеивается балласт. Кризис-менеджер  может  провоцировать
кризисы  и  во  внешней   среде,  в   результате  чего  фирма  сплачивается,
мобилизуется,  открывает   свой  творческий  потенциал  и  совершает  рывок.
Существуют  различные классификации  кризисов  и  функциональные нагрузки их
тоже различны.  Есть  среди  них  и  такие,  которые  способствуют повышению
известности и популярности, привлечению внимания к  определенному товару или
услуге, или феномену. Так, например, популярностьThe Beatles в США во многом
была вызвана беспрецедентной  критикой церкви в их адрес, которая была умело
спровоцирована менеджером группы  Б.  Эпштпейном. До  сих  пор  американские
импресарио не могут себе простить, что "пустили в США "Битлз", а с ними -- и
всю  английскую эстраду.  Шоу-бизнес  -- большие доходы,  и вот  уже  40 лет
англичане имеют долю на американском рынке.
     После того  как скандал,  кризис  разгорелся, им надо  умело управлять,
повернуть в  нужную сторону или  же  у  всех на  глазах  умело  потушить.  В
предвыборных кампаниях часто используется прием "бэтман". Действующая власть
провоцирует кризис в каком-то районе  или на предприятии. Естественно,  люди
возмущаются. И  вот в  разгар  событий на место  происшествия мчится главный
начальник, который  ругает прилюдно местных  начальников, обещает народу все
исправить, а потом -- исправляет.
     Такое  "бэтманизирование"  происходит в международных  масштабах.  Один
американец русского происхождения  недавно  написал  для  американцев книгу,
якобы  помогающую им  понять  Россию. Он  избрал такую метафору:  "Во  дворе
мальчишка  может добиться  авторитета  двумя  способами:  либо заработать на
велосипед, либо -- наоборот --  сломать велосипед  у  других. Путь зависти к
богатым -- это  путь России,  а путь труда и  созидания-- это путь Америки".
Метафора эта миллион раз звучала в демократической пропаганде в начале 90-х,
да  и сейчас звучит, но  никто не  попытался выяснить, а кто в этой метафоре
who?
     Когда  народ  ругает  Березовского  и  богатых,  то здесь  нет  никакой
зависти, а есть просто разочарование в тех, кто называет себя элитой. Может,
кто-то из "новых русских" "сам сделал велосипед", как Форд, Билл Гейтс? Нет.
Если  уж проводить аналогии,  то наш "новый русский" -- это мальчик, который
отобрал общий велосипед, накатался на нем вдоволь, сломал, а потом сбежал за
границу (нефтяные вышки,  полученные "новыми  русскими", дают сегодня  в два
раза  меньше нефти, чем в  СССР, и так можно сказать про всю промышленность;
почти нигде приватизация не дала положительного эффекта). Ну  да ладно, речь
не о наших  внутренних  разборках.  Речь о России и США. Так  вот,  если  мы
посмотрим на СССР, то  как раз именно он скорее похож на "мальчика", который
сделал себе  велосипед. Почти весь век  отгороженный  железным  занавесом от
остального  мира сам себя кормил,  строил  промышленные  объекты, выходил  в
космос... Напротив, США вели не изоляционистскую, а глобалистскую  политику.
Неплохо  нажившись на  2-й мировой войне в Европе,  они поняли, что чем хуже
будет  вокруг,  тем  лучше   будет   у  них.   Чем  больше  войн,  кризисов,
нестабильности за рубежом, тем лучше инвестиционный  климат в самих США, тем
круче  доллар, который сразу становится мировой валютой. Так что США --  это
мальчик,  который  "ломает  велосипеды  у других",  а потом  дает  остальным
покататься на своем монопольном, единственном во дворе велосипеде. Социологи
свидетельствуют, что только за три процента войн в 20-м веке ответственность
лежит  на СССР, 60-70  процентов  -- на западных государствах и  25-35 -- на
"независимых"  странах третьего  мира. Только в 4 процентах войн в 20-м веке
СССР выступал агрессором,  тогда как США  -- в 30 процентах  всех войн 20-го
века были инициаторами (см. Серебрянников В.В. Социология войны).
     Сегодня эта тенденция будет увеличиваться,  и не только потому, что США
остались единственной сверхдержавой, но и потому, что  процессы глобализации
ставят США в  невыгодные условия. Капиталы  сбегают туда, где тепло,  где не
нужна дорогая энергия, где дешевый  морской транспорт и, самое  главное, где
дешевая рабочая сила (а  это не в США).  "Мочить" других -- это  единственно
верная стратегия. Отсюда  -- волна  кризисов (Южная  Америка,  Юго-Восточная
Азия,  Россия,  Ближний  Восток, а теперь  и Европа).  Последний европейский
кризис особо примечателен, здесь стратегия бэтмана выявилась очень рельефно.
Как только  в "единой Европе"  задумались о евро,  постепенно стал нарастать
балканский кризис. А введение евро сразу же вызвало  войну  в центре Европы.
Умные люди  много раз  говорили, что  Милошевич создан  самими американцами,
чтобы оправдать свои действия. Как только возник кризис -- прилетел бэтман в
виде  миротворческих   сил   и   все   "уладил",  точнее,   полностью   стал
контролировать процесс.  Надо чуть-чуть притушит, надо (например,  если евро
начнет расти) опять начнется война.
     Или  вот еще.  Буш приходит к  власти,  и  сразу  же объявляет  о смене
приоритетов в  международной политике. Враг No1  теперь -- Китай. Американцы
--  люди действия.  Стратегия начинает реализовываться. Глупо  думать,  что,
объявив Китай  врагом,  США  будут  сидеть и смотреть, что  этот  враг будет
делать.   Китайцы  сбивают  разведывательный   самолет  и  заставляют   Буша
извиняться(!). Америка поставлена на  колени!  Кто-то  это, может,  и забыл,
только не Буш... Ничего... Скоро Китай будет стоять на коленях. Срочно, пока
не поздно, он  должен быть окружен американскими  военными базами, где можно
установить РЛС  и  тактическое  оружие...  Как  СССР  был  окружен  по всему
периметру, так  же должен быть  окружен и Китай. Но ведь это немыслимо! Базы
должны появиться в Пакистане, в Индии, в Средней Азии, Афганистане!!! А  это
"зона  России".  Кто  ж туда пустит?! Тут  по  поводу  Югославии  такой  шум
устроили! Конфликт в этом регионе  должен быть в 100 000 раз более оправдан.
Надо  сделать так, чтобы никто  не смел  поставить под сомнение легитимность
ввода войск.  Но как?  Бен Ладен, скрывшийся там, в Афганистане, это даже не
Милошевич. Какая  от него опасность интересам США?  Вот если бы он не болтал
языком, а  действительно  бы сделал  теракт,  причем  символический, мощный,
жертв этак тысяч на десять... То мы бы решили все свои проблемы. Россия сама
пустит нас в Среднюю Азию  (им это выгодно, так как они сразу оправдают свои
действия в Чечне). А там переговоры с Индией, Пакистаном (ведь у них же есть
ядерное  оружие  (!),  его  надо  охранять,   а  еще  надо  охранять  мирных
американских  специалистов)...  И   вот  --   теракт  11  сентября,  который
"проспали"  все спецслужбы США! Все это  могло бы  быть правдой, но с трудом
верится,  что  у  Буша  хватило  бы  ума  все  это  просчитать  и  воли  это
осуществить.
     Или  другой  вариант. Китай, который  неплохо  вырос,  воспользовавшись
ситуацией,  когда в мире соперничали две  сверхдержавы,  понял, что не плохо
было  бы  еще  кого-нибудь   подставить  Америке  для  изматывающей  борьбы.
Например, арабские страны.
     Или вот  еще  вариант.  Израиль  резко обеспокоился  тем,  что конфликт
вокруг Палестины начинает решаться не в его пользу.
     Россия устала  от того,  что  ее критикуют за  Чечню, а  заодно  решила
избавиться от надоедливой фирмы "Нога",  чей офис был  во Всемирном Торговом
Центре.
     Бредовые версии? Но ведь взрыв был! Кто-то это сделал! Причем описанные
выше логики -- только одни из  возможных. Возможно, что  сработала еще более
бредовая логика.  После  взрыва появилась сотня версий-размышлений на  тему:
"Кому это выгодно?". Оказывается, 11 сентября было выгодно абсолютно всем, в
том числе  и некоторым  погибшим (а меньше  всех  оно было выгодно  арабам).
Читая  это, думаешь:  если  столько людей  могли бы быть  заинтересованы, то
почему  это  не  произошло раньше? Почему  теракты случаются не каждый день?
"Последние  10  лет  события бастовали",  --  пишет Бодрийяр  по  поводу  11
сентября,  наконец-то  в  мир  пришло большое  событие,  настоящее  событие.
Скандал,  кризис,  теракт  --  это  взрыв  социальной энергии,  без  которой
общество  изнемогает,  как  промышленность без энергии электрической. Кто-то
пустил  волну  и  теперь ее плодами спешат  воспользоваться все (большим  --
больше выгод, маленьким -- меньше).

        Тест
     Выше достаточно много говорилось о склонности субъекта  к познанию.  Но
не  менее  ценно и  другое  качество субъекта  -- склонность к самопознанию.
"Познай  самого  себя"  -- древнейший девиз древних греков, от  которых идет
наша  цивилизация. Ради  самопознания человек  с  удовольствием вылезает  из
своей ракушки. Когда в жизни мы тестируем окружающих, когда мы идем "методом
проб  и ошибок",  мы сами выбираем те признаки и критерии,  по которым будем
идентифицировать  все  и всех  окружающих, и  раскладывать их  по  полочкам.
Кому-то в жизни  важно богатство, и он  сканирует  всех окружающих по  этому
критерию.  Богатство имеет следующие признаки:  "600 Мерседес", часы  "Фрэнк
Мюллер"  и  т.д. Кому-то  важно что-то другое.  Мы  не  подходим к предметам
"феноменологически", мы не вживаемся в них, не пытаемся понять, что они есть
в-себе и для-нас.
     Поэтому,  когда  нам подсовывают тест, это  ничего общего  не  имеет  с
самопознанием, так как  не мы себя  познаем в этом тесте,  а  другой познает
нас. Он -- составитель тесте, заложил те критерии, которые интересны  только
ему,  он определил признаки,  согласно которым Вы будете отнесены в какую-то
категорию. Например,  в свое  время "Литературная газета" была задумана  КГБ
как  тест  на неблагонадежность.  Гениальный  ход.  Все,  кто  подписался на
"Литературку",  сразу же себя проявили и могут  вноситься в  соответствующие
списки.
     Социологические и прочие опросы являются такими тестами. Но там хотя бы
не скрывается, что  их результаты  нужны  не Вам, в публикуемых же там и сям
тестах человеку в конце концов (в результате) предлагается  навесить на себя
тот  ярлык,  который   получился,  смириться  с  ним,  жить  с  ним  и  даже
корректировать себя.
     Естественно, что "коррекция" -- это то, что нужно составителю теста или
же такая идентификация, на которую поправлена рекламная кампания. Российский
читатель может удивиться,  отчего тесту уделяется особое  внимание.  В самом
деле,  у  нас  тест распространен как  газетная развлекаловка и немного  как
инструмент  социологов, психологов,  кадровых  рекрутеров. На  Западе же  на
тестах строится вся система  образования,  и не  только  она. Понятие  теста
настолько вошло в менталитет, что даже президент Буш после терактов позволил
употребить  себе  смачное  и,   видимо,  доходящее  до  каждого   американца
сравнение: "Теракты -- это тест для Америки". У нас же, поскольку психология
сейчас является основным мета-языком, то есть языком, на котором мы общаемся
по  поводу  общения,  то основные  тесты  -- психологические.  Мета-язык  не
возможен   без   типизации   языка,  по  отношению  к  которому  он  "мета".
Психологические  типы   и  психологические  категории   получили  невиданное
распространение.  Сегодня  даже  полный  идиот  щеголяет словом  "комплекс",
знает, что такое "экстраверт -- интроверт", "холерик и флегматик".  И каждый
относит себя к  какой-то группе. Тесты могут посылаться не в виде собственно
тестов (то есть вопросов и  ответов), это  могут быть типизации, разъяснения
специалистов, введение  нового термина  в знакомый контекст  и т.д. Главное,
чтобы  читатель (зритель) мысленно соотнес себя  с набором признаков  или же
отнес себя к определенному  типу. Когда  такое отнесение произошло, тебя уже
начинают ловить на идентичности (см. выше).


        Тайна, секрет
     Кто  убил   Лору   Палмер?  Кто  подставил  кролика  Роджера?  Все  эти
"Совершенно секретно" и "Секретные материалы"...
     В отличие  от животного человек  знает,  что он  чего-то не знает.  Для
животного   нет   тайн  и  секретов.   Оно  живет  в  своем   мире,  который
самодостаточен. Мир человека  открыт. Человек знает, что этот мир не  полон.
Любая  тайна,  любой секрет  есть не просто тайна  мира,  это секрет,  тайна
собственно  человеческого бытия,  любой секрет касается тебя самого. Поэтому
как заколдованные люди смотрят боевики и адвокатские сериалы, документальные
фильмы о Бермудском  треугольнике  и золоте  партии. Поэтому  все делятся на
тех, кто любит детективы, и тех, кто в этом не признается.
     Тайна,  секрет -- были  темами  московских  лекций  Ж.  Деррида,  и  не
случайно  разговор  начался  с  литературы, а кончился политикой. Со  времен
Канта  открытость,   гласность  считаются   условием  возможности   истинной
коммуникации.  А как же  иначе? Коммуникация  -- это процесс, в котором идет
согласование позиций всех  контрагентов. Причем каждый имеет право "veto" на
действия  других, если  сочтет,  что  они ущемляют  его  свободу. А  свободу
ущемлять нельзя -- она одна на всех, ущемляя чужую  свободу,  ты ущемляешь и
свою. Из  свободы  не  должно  происходить  ничего такого, что  противоречит
свободе, подрывает ее основания. Иначе говоря, нельзя рубить сук, на котором
сидишь. Поэтому действия каждого должны быть известны и  предсказуемы, чтобы
любой мог успеть  возразить... Несвободен любой поступок,  не  совместимый с
гласностью. Но против Канта сразу же выступил Фихте и сказал, что свобода не
может зависеть от  свободы и намерений  других,  слишком она  будет хрупкой.
Свой политический проект  "замкнутое  торговое  государство" (а это источник
всего антиглобализма,  о  котором сейчас так много говорят) Фихте строит  на
необходимости государственной тайны, первая из которых -- тайна изготовления
национальной   валюты.  Глобализм  ратует  за  прозрачность   и   гласность,
антиглобализм -- за тайну. До тех пор, пока есть национальные государства --
будут  и  государственные  тайны.  Причем в современном  мире  "концентрация
тайны" возрастает. Если раньше некая тайна касалась малого количества  людей
и  ею владели немногие,  то сейчас эти  немногие владеют тайной,  касающейся
всего  человечества.  Например, атомная  бомба и  секрет ее  изготовления  и
запуска. Это касается всех  на Земле. А сколько человек владеют этой тайной?
Секретари  правят  миром. (Недаром  советский  лидер  назывался  генеральным
секретарем). Увеличение концентрации  тайны в  этом мире создает  невиданную
ранее  разницу потенциалов. На одном конце --  все  тайны, на  другом -- все
неведенье. Отсюда  огромное напряжение  между  полюсами.  Отсюда  постоянное
разоблачительство, утечки, расследования.
     Естественно, в этой  мутной воде все кому не лень ловят рыбу. Под видом
тайн и секретов рассказывают людям все что  угодно. Под видом  расследования
секретов вовлекают  в  нужные  процессы.  Особый отдел  -- это  всевозможная
мистика,  антропология, оккультные  науки и т.п. Здесь  мы входим в  область
суеверий и в самую уязвимую часть человека. Под видом астропрогноза мы можем
запрограммировать будущее  определенного человека (главное -- чтобы он верил
в астрологию,  и был  кто-то,  кто подложит ему  газетку  на стол), мы можем
пугать нежелательных  инвесторов тем, что "дом  сгорит на плохом  месте",  а
можем привлекать  людей  чудесами.  Мы  можем  поднимать и опускать  явку на
выборах и т.д. В масштабах  страны  прогнозы катастроф  и улучшений, цен  на
нефть, смертей,  курсов акций  и  долларов действуют не хуже,  чем  прогнозы
экспертов из  экономических  НИИ. Так что  газета "Оракул"  в идеологическом
плане  работает  не  меньше  "Российской  газеты"  или  "Правды". Астрология
особенно  ценна  там, где нужно  воздействовать на  женскую целевую  группу.
Впрочем,  женщины, в  свою  очередь, воздействуют  на мужчин. Они же создают
погоду в доме.
     Для спекуляции по поводу тайны  тайна  вовсе  не  нужна.  К.В. Киселев:
"Синяя  борода тайной  не  владел, он  создавал видимость того, что  владеет
тайной.  Но все  его  жены считали,  что тайна  есть... Мир напоминает  кучу
детишек, которые делают "секретики" (берут золотинку от конфеты и закапывают
ее под бутылочным стеклом в землю). А всем другим страшно интересно, что  за
секретики у друзей-соседей...".
     Возьмем, к примеру, феномен  Дугина, который сплошь и рядом намекает на
эзотерические  древние учения.  Кто  их представляет? Шмидт, Эвола  и прочие
популяризаторы  и  вульгаризаторы  Ницше.  Сам  Ницше  был  вполне  светским
профессором и не  состоял в  связи  с "сообществами". Тут нет тайны  -- есть
просто  глубина  мысли,  которую вульгаризаторы  не постигли,  но от которой
затрепетали. И вот они,  явные популяризаторы (то есть попсовики, работающие
на публику), пытаются доказать,  что в их вульгаризациях  и  пародиях  тайны
больше, чем в оригинале.
     Основоположник анархизма М.  Штирнер  говорил, что  человек будущего --
истинный эгоист -- не должен хотеть знать  чужие тайны.  Какое  мне  дело до
того,  кто  убил  генерала  Рохлина?  В  сходном духе  писал  М.  Хайдеггер.
Любопытство  --  это  неподлинный  модус  бытия  человека.   Любопытство  --
привилегия  das Man  (человека толпы, человека  среднего рода). Пиар --  это
сфера работы с das Man. Поэтому любопытство -- это основной инструмент.

        Большие формы
     Хочешь получить человека на пять минут -- действуй листовкой, хочешь на
неделю -- действуй  статьей,  хочешь на  всю жизнь -- действуй книгой. Маркс
убедил  сотню  людей  толстым  "Капиталом",  эта  сотня  убедила  тысячи  --
статьями,  эти  тысячи подняли  миллионы  --  листовками. Солженицын  убедил
десяток "Архипелагом ГУЛАГ",  этот десяток убедил  тысячи  --  статьями, эти
тысячи  убедили миллионы  -- листовками,  языками,  заметками, упоминаниями,
ремарками и т. д. То же самое относится к другим формам искусства. Известно,
сколько внимания Сталин  и Гитлер  уделяли архитектуре.  Архитектура --  это
мир,  в  котором  человек  постоянно живет.  У  человека  из  "хижины"  одно
сознание, у человека из "высотки" -- другое. Но книги  и фильмы несут в себе
идеологию гораздо более насыщенную. Потому  что там есть  образы, есть язык.
Человеку даны глаза, чтобы  слышать  (читаемый  текст), и уши,  чтобы видеть
(представить   прочитанное   образно).   Образ   практически  не   поддается
разрушению. Мы знаем Петра I по книжке Толстого и советским фильмам. Никакие
факты "историков" не способны  разрушить его  живости, факты,  даже если они
противоречат, будут переинтерпретированы и вписаны в образ,  сам же образ не
разрушится. Его можно убить  только книгой, фильмом  и т.п. Но не  статьями.
Поэтому Никита Михалков  тысячу  раз прав,  когда убеждает власти в том, что
кино  --  не роскошь,  не средство развлечения  и  не  способ  самовыражения
режиссеров-гениев.  Кинофильм   --  это  огромный  рекламный  ролик  (каким,
например, является "Сибирский цирюльник").
     В начале 90-х кто-то  провел  социологический опрос на тему: "Идеальный
мужчина".  Можно было выбрать как из реально существующих персонажей, как из
истории, так и из фильмов,  из  книг. 30% опрошенных  ответили, что  идеалом
является Штирлиц, еще 10%-- маршал Жуков, 5% -- артист Баталов, 5% -- артист
Миронов,  дальше  шли всевозможные Высоцкие  и  т.д. Что  ж  удивляться, что
Россия выбрала  Путина?  Конечно, свою  роль  сыграла  ситуация,  агрессия в
Дагестане,  взрывы в Москве. Консультанты  Путина хвастали,  что они сделали
кампанию "без единого ролика". Позвольте, а  "17  мгновений  весны", который
крутят 25 лет? Разве он  не задает  образ разведчика? Никакие ролики к этому
бы ничего не прибавили.
     Когда-то американская мафия заказывала в Голливуде сериалы про крестных
отцов. И добилась своего. Их считают вполне симпатичными по-своему ребятами.
Вообще,  Голливуд -- это огромное рекламное агентство, отвечающее за внешний
и внутрикорпоративный пиар корпорации под  названием "Америка". Все красивые
люди Америки  живут в Голливуде и служат  "моделями" тел, речи, человеческих
отношений, поведения. Чуть возникла в  США проблема недоверия полицейским --
тут  же  снимается десяток сериалов о "старом  добром  служаке закона", чуть
возникла проблема  недоверия  ЦРУ  -- сразу  возникают  шпионские детективы.
Связка  с политикой  --  очень  тесная.  Недаром  в  каждом  фильме  сегодня
присутствует чернокожий  (причем на высокой должности  и  как  положительный
герой). Так  идет  насаждение  "политкорректности". Сразу  после терактов 11
сентября  представитель  госдепартамента  США встретился  со всеми  ведущими
продюсерами,  сценаристами  и медиа-магнатами Голливуда. Он "порекомендовал"
им заняться проблемой терроризма. Скоро мы увидим кое-что интересное.
     А что же фильмы ужасов? Даже  если в  них не  присутствуют  вурдалаки с
серпом  и молотом на  голове, что было бы слишком явной  пропагандой, фильмы
ужасов тоже имеют свой пропагандистский смысл. В эпоху скучающих масс только
через   такого  рода  зрелища  человек  получает  адреналин.  Это  симуляция
экстремальных приключений, симуляция "полнокровной жизни". Глупо думать, что
современный человек пьет или  употребляет наркотики, спасаясь от проблем. Он
ищет их, он их себе создает. Поэтому антинаркотическая пропаганда, говорящая
"не употребляй наркотиков -- у тебя будут проблемы", имеет обратный  эффект.
Наркотикам нужен заменитель -- острые ощущения можно получить и иначе.
     Острые ощущения -- провоцирование субъектности.
     Но главная  ценность больших форм не в  этом.  Как было сказано выше --
они работают всерьез  и надолго.  Они несут мировоззрения, представления  об
образе  жизни, а каждый  субъект, если он хочет быть субъектом, обязан иметь
мировоззрение. А его не почерпнуть  из газет.  Это только фильмы и книги. От
Библии и Корана до "Унесенных ветром". "Жизнь подражает искусству",  говорил
О.  Уайльд,  поэтому  контроль  над  искусством  и его  производство --  это
контроль над жизнью и ее производством.

        Зависть и ревность
     Все, конечно, помнят Эллочку-людоедку из "12  стульев" Ильфа и Петрова.
Этот  социальный  тип  не  так  уж  редок, и его проявления не исчерпываются
разговорами жен на тему покупки шубы и машины "как у Сидоровых", и следующей
за этими  разговорами  избыточной  активности  субъекта  (внеурочная работа,
"затягивание пояса" или  даже криминал). Дело  в том,  что вообще любое наше
желание,  согласно исследованиям  антрополога  Р. Жирара,  имеет трехчленную
структуру. Кроме желаемого объекта и желающего субъекта, обязательно  должна
присутствовать "модель-соперник". Субъект желает объект  только потому,  что
его желает "модель-соперник",  которой(ому) отдается приоритет. Для субъекта
эта модель может быть реальной и вымышленной, а для социального манипулятора
задача состоит в том, чтобы ее создать и донести до сознания субъекта.
     В  одном   маленьком   городке  мэр  выиграл  потому,  что  выступил  с
инициативой  присоединить  их  городок  к  большому и,  по  мнению  жителей,
богатому  району.  Но  предварительно   был   выброшен   слух  о   том,  что
присоединения  хотят жители другого соседнего маленького городка. Как так? У
нас  гораздо  больше прав! Мы  ближе и вообще... Если бы мэр  просто вышел с
инициативой присоединения,  его бы  посчитали чудаком, авантюристом и просто
глупым человеком. А так  -- все сработало.  Или типичная игра  на  бирже  на
повышение.  Распускается  слух, что акциями  интересуется  очень  искушенный
инвестор, и все начинают ориентироваться на него. Вспомним фильмы "Блеф" или
"Возвращение  в  Эдем".  Там  тоже  людям впаривали "неликвид" под предлогом
того, что товаром (землей) интересуется "третья" сторона.
     Поэтому  пропаганде мало изобразить  объект вожделения, надо изобразить
удачливую "модель-соперника". А это трудно сделать в рекламном ролике, нужны
разъяснения  или, по крайней  мере, долгие усилия. Праведный и  справедливый
гнев (а сколько войн и революций было на почве справедливости!) возникает не
тогда, когда "нам что-то недодают".  Это народ терпит (да, должны давать, но
не дают, что  ж поделаешь...),  а когда возникает логика "нам  -- не дают, а
кому-то  такому же, даже  хуже  -- дают!".  Вот  тут-то  и происходит  взрыв
негодования.  А  взрыв --  это  то, что сегодня нужно истеблишменту. Подобно
тому,  как  вся экономика работает  на  добывание  энергии природы  (и на ее
использование),  политика сегодня работает на добывание энергии общества  (и
ее  использование). И  проблема  нехватки  социальных энергоносителей  стоит
острее, чем проблема нехватки  природных. Впрочем, арабские страны  богаты и
тем, и другим.

        Дар и отчуждение
     Проблема дара  (или, говоря юридическим языком, -- отчуждения)  стоит в
философии  на протяжении  всей  истории, и тут  не место  разбирать  все  ее
перипетии. Скажем только, что  дар противостоит "эквивалентному обмену". Дар
-- это наиболее острая форма, предельная форма проявления собственности. При
обмене собственник  что-то  отдает  и что-то  получает  взамен. При  даре он
отдает просто  так,  проявляя высшую  власть  над  вещью (подобно тому,  как
высшая  власть  над рабом -- отпустить  его  на волю,  а высшая  власть  над
преступником  --  помиловать его).  Иногда  дар (отчуждение) замаскирован  в
эквивалентном  обмене,  например,  в прибавочной стоимости. И  поэтому Маркс
говорил  об отчуждении рабочего, о полярном противостоянии труда и капитала,
о том, что сущностные  силы рабочего, отданные капиталу, теперь противостоят
ему  же в  виде этого  капитала.  Маркс  требовал,  чтобы капитал  не  был в
зависимости  от  своего  богатства,  а  проявил  свою  власть   собственника
предельно -- расстался с богатством.
     И надо  же такой беде случиться -- так и произошло. Сегодняшний капитал
управляет не  за  счет замаскированного  изъятия  прибавочной стоимости.  Он
управляет  за счет  дара.  Исследования  антропологов  (особенно  М.  Мосса)
показали, что уже в древних обществах дар был предельной формой закабаления.
Человек попадал в  рабство и отрабатывал всю жизнь только за то,  что его не
убили после того,  как взяли в плен. За то,  что ему подарили жизнь. Поэтому
всегда в ответ на дар человек стремился отдариться.
     Современное  общество  прервало  эту  традицию   отдаривания.   Оно  не
навязывает  человеку  социальные блага:  безопасность, страхование,  работу,
образование, информацию. Средства массовой информации особенно примечательны
в  этой  связи.  Ж.  Бодрийяр  отмечает,  что  они  --  вообще  не  средства
коммуникации.  Они  только дают  и не оставляют субъекту никакой возможности
ответить (за  исключением  фальшивой, софистической  возможности  "выключить
иконку").  Очень интересно поэтому  сегодня  наблюдать,  как  СМИ симулируют
коммуникацию и интерактивность. Всевозможные "письма читателей", приглашения
в  эфир, телефонные опросы по ходу передачи,  репортажи  с  улицы,  звонки в
студию...  Все  это  зачастую   умело  срежиссировано,  особенно  если  идет
рекламная или  избирательная кампания. Сами люди,  конечно, радуются,  когда
попадают в эфир  или  в  газету. Но  они  попадают,  чтобы  подтвердить  или
опровергнуть какую-то тему или же, на худой конец,  чтобы продемонстрировать
"независимость" и "близость к народу".
     Но  инстинкт отдаривания еще никто не отменял, поэтому  само нагружение
благами со стороны  общества ведет к отдариванию в виде протеста, революции,
взрывов,  в  виде  различного  девиантного  поведения  (вроде   самоубийств,
участившихся  в  благополучных  странах).  А это  какая-никакая  реакция,  с
которой  властям  можно  работать,  которую  можно  утилизовать,  тем  самым
доказывая   необходимость   собственного  существования.   В  обществе,  где
социальных  благ  мало, дары порождают позитивный  ответ. Поэтому  в  почете
благотворительность  -- чуть ли  не основной ресурс,  который  эксплуатируют
пиарщики.  К  фирме или человеку,  который является щедрым спонсором, хорошо
относятся, и это помогает  и на выборах,  и при продвижении товаров и услуг.
Но  этот ресурс, особенно если он  единственный,  легко  направить и  против
фирмы (кандидата), особенно если задать вопрос про "зону Уэйта".

        Месть
     Тема мести сейчас  как  нельзя более актуальна. По всему  миру проходит
американская акция "беспредельное правосудие".  Она подается  как "месть" за
теракты 11 сентября. Но  террористы говорят, напротив, что  11 сентября было
местью  Америке со стороны угнетенного  юга, востока, третьего мира. Так что
США мстить не  имеют права,  они отомстили "авансом". В Америке  же по этому
поводу   разгорелась  дискуссия:  "За   что  они  нас  ненавидят?".  И  дело
представляется следующим образом. Есть нищие (от  необразованности, неумения
жить и  делать  деньги)  и  фанатичные  (опять-таки  от  необразованности  и
бескультурья) недочеловеки,  которые  завидуют удачливым,  умным  и  богатым
американцам.   Вместо   того,  чтобы   учиться,   богатеть,  расставаться  с
предрассудками и  жить в мире, они завидуют и "поджигают дом соседа". Ломать
всегда легче, чем строить. Нищие фанатики идут по легкому пути, но путь этот
-- тупиковый...
     Между тем,  простое  знание  истории позволяет начисто снять вопрос "за
что  они так нас ненавидят?",  ибо ненавидеть тут есть за что. Американцы же
традиционно не сильны в истории и могут гордиться  тем, что победили Саддама
Хусейна во Вьетнаме во время Второй мировой войны. Именно благодаря короткой
памяти американцы смотрят в будущее и, по совету Ницше, не отягощаются своим
прошлым. Они мстят только за события последних  месяцев, тогда  как им мстят
за всю историю.
     Юг и Восток, и особенно Малая Азия были традиционно богатейшими землями
на  планете.  По  преданию,  тут  располагался Библейский Рай,  тут возникла
цивилизация. Тут возникли  науки, искусства, ремесла, мировые религии (это к
вопросу о том, кто  является цивилизованным, а кто  нет). В Англии  же  и  в
Североатлантическом мире жили грязные немытые варвары, которых периодически,
по  доброте  душевной,  все  же  приобщали  к  цивилизации  (например,  даже
распространили христианство в начале нашей эры). Мы изучаем Древний Китай (в
котором, например, анатомическое искусство в начале нашей эры было выше, чем
в Европе в 16-м  веке, а стихи мог  слагать  любой чиновник -- по требованию
государственного  экзаменатора, напомним также про  бумагу,  порох,  шелк  и
фарфор),  мы  изучаем  Индию  (с  ее философскими  системами),  Иран  (масса
культов,  религий),  Вавилон  (астрономия,  медицина,  математика),   Египет
(математика),  Грецию (философия, науки, искусства, техника,  медицина), Рим
(политика  и  право),  но мы нигде  не изучаем  Древнюю  Англию,  Францию  и
Германию.
     Распространившийся  в  начале  тысячелетия  ислам  (на  юго-востоке)  и
христианство (на  северо-западе)  ойкумены ничуть  не  изменили  ситуации, а
скорее усугубили ее. В Европе даже монархи были безграмотны. В их дворцах на
столах  стояли блюдца для давки  блох, и испражнялся  "высший  свет" прямо в
коридорах (в том числе и Версальского дворца). Италия и Греция были в упадке
и  забыли  все,  что  им  "завещали"  великие предки (кстати,  после  налета
варваров).  Они  не  восприняли  культуру  побежденных  (как  Рим  воспринял
культуру  Древней  Греции),  а  уничтожили ее.  Иное дело арабы  -- наука  и
искусство у  них не  только  сохранились, но и процветали.  О  богатствах  и
мудрости  Востока  ходили  легенды. Но  есть и экономическая  статистика.  В
начале II тысячелетия страны Востока превосходили страны Европы в 1,5-2 раза
по уровню экономического развития. Понятно, тут плодородные земли, тут море,
но был и субъективный фактор  -- установка на  то, чтобы быть культурными, в
отличие от северян,  гордящихся варварством. Уровень  грамотности на Востоке
был  в 8-20 раз выше,  чем  в странах  Европы.  Когда  Лондон был  зловонной
деревней,  где процветали грабежи  и  пьянство, в  Арабской Кордове уже  был
университет. Фактов много.
     И  вот  тут-то у северо-атлантов  взыграла  зависть  к богатым и "шибко
умным"  соседям.  "Крестовые  походы"  --  что  это,  как  не  поход  "нищих
фанатиков" против  культуры и цивилизации? Первым "Бен Ладеном"  был  Ричард
Львиное  Сердце,  созывавший  в свои  отряды  всех  подонков  и  религиозных
экстремистов.
     Войны длились долго, и в итоге арабов можно назвать победителями. Пусть
не  силой  оружия, а  силой  культуры  они  одержали  верх. Их  стратегия  в
отношении нищих  фанатиков была одной --  цивилизовать, образовать их. Что и
было с успехом сделано. От арабов  европейцы узнали не только водку, игру  в
кости  и порядок  подачи  блюд,  у  арабов  они научились  мыться (до  этого
знаменитые галантные рыцари не мылись по нескольку месяцев, спали в одежде и
от них разило как от бомжей), у арабов научились математике (арабские цифры)
и  у  них же переняли забытую  философию  (Аристотеля, тексты неоплатоников,
искусство (современные размеры стихосложения). После арабов начался "расцвет
средневековой  учености",  стали появляться  университеты, и  началась эпоха
Возрождения (в несколько этапов). Рождение  протестантизма (религии нынешних
Англии  и  США) тоже связано с арабским влиянием. Богословы не раз отмечали,
что  теология  ислама и протестантизма чрезвычайно схожи. К сходному  мнению
другим  путем пришел и социолог М.  Вебер. Он  же отмечал, что протестантизм
стал ключевой составляющей "духа капитализма". Вирус протестантизма оказался
страшен. В эпоху реформации и  охоты на ведьм погибло чуть ли не пол-Европы.
Только  в одну  Варфоломеевскую ночь  в  Париже  было  убито 4 тыс.  человек
(сколько  за  все царствование Ивана  Грозного, жившего в  то  же  время,  и
который на  фоне остальных  европейских  "просвещенных"  монархов был скорее
добрым   дядюшкой,  нежели   тираном).  Закончив  свои  разборки,  европейцы
двинулись захватывать другие земли (Восток был тогда еще силен, лишь к  XVII
веку Европа обогнала его  по экономическому развитию -- за счет чего, увидим
ниже). Предки англичан  начали с  того, что вырезали все  коренное население
Америки (чего, например, не сделали предки испанцев). Сколько это миллионов?
Какой там Сталин с его миллионом расстрелянных и 3-5 миллионами подвергшихся
репрессиям (выселениям, заключениям)! Но  этого показалось  мало.  Следующим
континентом (оцените  размах!) стала Африка. Тут оценки расходятся, но от 10
до 25 миллионов погибло при "переселении на ПМЖ" в Америку. Отец либерализма
как  теории  --  Джон  Локк  был,  например,  пайщиком  одной  из  компаний,
занимавшихся    работорговлей   (либерализм,   он   на    недочеловеков   не
распространяется!). Ну а  дальше  все европейские страны, грабившие колонии,
получили  неплохие стартовые  позиции в экономике. Экономист знает, что мало
иметь хорошую технологическую идею, собственными силами фирма, имеющая идею,
может развиваться и расширяться  хоть сто лет. Чтобы  резко захватить рынок,
нужны  инвестиции.  Но инвестиции бывают добровольные и  бывают вынужденные.
Война --  и эксплуатация колоний  -- это  такие принудительные инвестиции. А
вот теперь  уже дело дошло и  до Востока. Индия,  Китай, Юго-Восточная Азия,
все оказались  под пятой европейцев. Рывок в экономике за счет инвестиций из
колоний   позволил   модернизировать  производство.   Только   после   этого
европейские  товары  стали конкурентоспособными.  Европейский  экспорт  стал
душить  Восток,  и тот  начал беднеть. В  XVIII  веке  в Индии впервые за ее
многотысячелетнюю  историю случился голод! И умерло 10  млн.  человек! В XIX
веке экспорт  хлопчатобумажных тканей в ту  же Индию из Англии  (раньше было
наоборот) увеличился в 100 раз! Зато у Индии вырос  экспорт сырья. И прочее,
прочее, прочее. Так что не надо сказок о богатом  талантливом Западе и нищем
и глупом Востоке. Запад разбогател, а Восток  обнищал  за последние 300 лет!
Один раз в истории Запад получил шанс уничтожить Восток (до этого Восток мог
тысячу раз  уничтожить Запад), и Запад этим  шансом  воспользовался. В Китае
опиумные войны, консервация деурбанизированной Африки, Юго-восточной и Малой
Азии...  Лишь XX  век  стал  веком  освободительных движений. И лидеры  этих
движений видели историю  мира именно  так,  как описано выше (см., например,
письма  по  истории  Дж.  Неру).  Да,  эти  освободительные   движения  были
экстремистскими и  жестокими  (не везде нашлись  такие "тихие" освободители,
как Ганди), но им было за что мстить. Их страны, бывшие  раньше богатыми или
имевшие  шанс такими стать, были растоптаны западной военщиной, экспортом  и
опутаны  долгами.  Но  и   Запад   сопротивлялся.  Вот   самый  свежий,  уже
послевоенный  пример:  война  за  независимость Алжира.  Прокурор  Миттеран,
будущий президент Франции, отдавал приказы о бомбежках и массовых казнях. По
его санкции  погибло более миллиона алжирцев.  Эти люди просто  хотели  быть
свободными. Это больше, чем было  приговорено  к расстрелу  в ГУЛАГе за  всю
историю его существования (серьезные  историки  уже давно  опровергли сказки
Солженицына и других правозащитников о "миллионах" расстрелянных, только эти
данные не принято публиковать -- из  страха прослыть "сталинистами").  Потом
Миттеран имел наглость  поучать Горбачева о том, что такое "права человека",
а сейчас французы что-то болтают про Чечню. (Хотя 60% чеченцев проживает вне
Чечни  и им  не  нужна  никакая "независимость",  а  из оставшихся  еще  30%
придерживаются того  же  мнения). Можно, говоря  о  гуманизме,  вспомнить  и
бомбежку Америкой Хиросимы и  Нагасаки без всякой военной необходимости (при
взрывах и потом -- от лучевой болезни -- умерло более полумиллиона человек).
Не случайно одно из первых сообщений 11  сентября было о  том, что это месть
"Японской красной армии". Им тоже было за что мстить.
     Все это ни в  коем  случае не  оправдывает  терактов.  Это историческое
отступление сделано специально  для того, чтобы показать, что взаимная месть
и  обвинения бесконечно далеко укоренены в истории  и сегодня их предпосылки
еще сильны.  А разговоры о США как  империи "добра"  и "мировом терроризме",
воплощающем  "зло"  --  не  просто  наивны,  они опасны,  так  как  скрывают
проблему. По всем  статьям у США больше  прав называться "империей зла", так
как  сегодняшний  мировой  политический и  экономический  порядок  далек  от
справедливого  (что  стоит  только  система международных займов,  благодаря
которой долги развивающихся стран возрастают с каждым годом, несмотря на то,
что те усердно их платят).
     Итак, месть.  То, что 90 процентов всех мыльных опер и боевиков так или
иначе эксплуатируют тему  мести -- знают все. То,  что  месть (даже если это
блюдо и подают холодным) одно из немногих средств вывести субъекта из себя и
заставить активно действовать, даже с нарушением этических  и правовых норм,
тоже  ни  для кого не секрет.  В отличие от дара,  который наделяет субъекта
чем-то  и  вынуждает отдариваться, месть, напротив, происходит из  того, что
субъекта чего-то лишают. "Око -- за око, зуб -- за зуб" -- древнейший закон.
На  нем держится и современная система правосудия  (проблема преступления  и
наказания).  Здесь  мы  сразу   попадаем  в  такой  клубок   фундаментальных
философских  проблем  (отношение языческого  закона  мести  и  христианского
смирения, отношения  греха и  покаяния, проблема  преступления и наказания),
что  вряд ли представляется  возможным их даже  кратко  осветить. Достаточно
сказать,  что  все  великие  мыслители последних  столетий  занимались  этой
проблемой особо тщательно  (Достоевский  "Преступление и наказание", Ницше в
"Заратустре" говорит,  что высшая надежда  для него -- избавить человечество
от  инстинкта  мести; М.  Хайдеггер,  величайший философ ХХ века,  посвящает
последнюю  опубликованную книгу  "Что  зовется  мышлением?" разбору  понятия
"месть").
     Нам здесь в  данном случае принципиально  важно другое  --  превращение
субъекта в постоянно мстящее существо -- это,  фактически, получение вечного
двигателя, дармового источника "социального топлива", социальной энергетики.
Манипуляция  делает  это с  помощью  нескольких  техник. Одна  из них, самая
простая, состоит в том, чтобы любую  "нехватку",  любое лишение, потребность
или отрицательность  выдавать за  деяние  некоего  ответственного  виновного
лица,  который в этом случае становится "козлом отпущения".  Это  может быть
действующая власть, прошлая власть, какие-то  враги, природа, в конце концов
сами Бог и дьявол (этими последними понятиями  оперируют тоталитарные секты,
ну а что такое вся  наша  социальная система, как  не  мягкая  "тоталитарная
секта"?).  Но чтобы  такое  приписывание всех  злодеяний, лишений  и  неудач
кому-либо стало возможным, нужно вообще формировать такое отношение к жизни,
к миру,  согласно  которому все, что  произошло и происходит,  могло бы быть
иначе, и не просто иначе, а лучше, полнее, совершеннее,  то есть без ошибок,
недостатков, страданий.
     "Месть, в  основе своей,  --  писал  Ницше,  --  это  ненависть воли ко
времени  с  его  "это было", метущееся желание и  невозможность (от чего еще
больше энергии)  изменить  что-то,  вернуть,  исправить".  Человек, конечно,
ошибающееся существо. Это верно. Верно и то, что человек мог бы не совершать
той или  иной ошибки. Но верно другое -- что он может действовать вообще без
ошибок (чем больше в мире добра -- тем больше зла), и что совершенную ошибку
можно исправить. Но  идеология нам  пытается внушить и то, и  другое: 1) что
возможно общество без зла;  2)  что  можно  исправлять ошибки. Вообще, слово
"революция"  --   означает  "возвращение",   некое  новое   повторение   уже
пройденного  пути.  Недаром  Маркс  говорил,  что  все  революции   питались
"призраками   прошлого",  и  предлагал  оставить  мертвецам  хоронить  своих
мертвых, и сделать революцию, которая питалась бы будущим, то есть,  была бы
реальным  историческим экспериментаторством. Но  если  бы  такой  лозунг был
выдвинут  в  политике,   его  бы  сочли  авантюризмом,  поэтому  последующие
марксисты  и  другие  революционеры  предпочитали   и   предпочитают  старый
проверенный способ --  вернемся  в  историческую точку Х (где были совершены
ошибки)  и все  сделаем  сначала.  Это  был  пафос  перестройщиков,  которые
твердили, что  Россия  70 лет как  свернула с правильного пути, это  сегодня
пафос левых идеологов, которые утверждают, что "неправильный путь" начался с
"перестройки". Для других идеологов  он начался  с Хрущева, для третьих -- с
Петра I и т.д. "Фантазм" на тему "как могло бы быть" -- основа их идеологии.
Чем  более  ярок  этот  фантазм,  и  чем большее  количество  людей  в  него
вовлечено, тем больше  энергия социального взрыва. А дальше -- как всегда --
утилизация. Революции делают одни, а их плодами пользуются другие.

        Угроза, опасность
     Однажды  на семинаре, посвященном теме "социализации  индивида",  зашла
дискуссия о том, какой способ является предельно эффективным. В практической
плоскости вопрос  стоял  так: что могло бы  заставить стать социальным  даже
самого  асоциального  человека,  например,  матерого  уголовника или  бомжа?
Вспомнив историю, все пришли к выводу, что такой вещью является  "война". Во
время  войны  даже бомжи  шли  в добровольцы, а  уголовники  мечтали "кровью
искупить".
     К. Шмидт в свое время разработал теорию идентификации, согласно которой
любое сближение индивидов возникает  только  при  угрозе с  третьей стороны.
Иначе говоря, вопрос "против кого дружим?" -- является основным вопросом для
понимания  мотивов  общности.  Реальная  или  мифическая угроза  общности со
стороны третьей силы (возможно, даже безсубъектной силы, а просто опасности)
постоянно становится источником манипулятивных стратегий  самого  различного
уровня. Сотни  выборов в  России выигрывались  по  сценарию  "пугало". Когда
жителям  маленького  городка   объясняют,  что  их  город  хочет   захватить
"областная мафия", жителям областного центра рассказывают о том, что область
подверглась  агрессии криминальных группировок из других областей или ФПГ из
Москвы, в 70%  случаев -- это чистое вранье:  те  же методы используются и в
бизнесе.    Нет    лучшего    средства    сплотить    корпорацию,    усилить
внутрикорпоративный  пиар,  чем  ввести  в  сознание людей мысль  о  злобных
конкурентах, пытающихся  уничтожить корпорацию, а вместе с ней рабочие месте
ее сотрудников, их заработки, хлеб их семей и т.д.
     Магнитогорский  металлургический комбинат, например, который  год якобы
живет "в осаде". Его как будто пытаются  захватить "московские группировки".
Хотя ни у одного из внешних магнитогорских акционеров нет и 25% акций (и уже
никогда  не  будет),  рабочие  завода  верят  в  эти  сказки  и,  во-первых,
сплачиваются вокруг руководства, во-вторых,  устанавливают мораторий на  его
критику. Если такая критика все же появляется, то это, конечно, не правда, а
"происки врагов комбината".
     В международной практике техника  "пугала" применялась в  самом широком
масштабе  со стороны США во  время холодной  войны. СССР  --  страну "вдов и
инвалидов"  с  разрушенной  промышленностью  и   пока   без  бомбы,  удалось
представить потенциальным агрессором!  Браво, Черчилль! На Западе до сих пор
существует какой-то генетический  страх  перед русскими.  В течение  40  лет
вакханалии публикаций на  тему  "СССР -- империя  зла" довели людей до того,
что пентагоновские генералы в безумии выбрасывались  из  окон  небоскребов с
криком "Русские идут", до того,  что  люди строили  личные бомбоубежища  под
гаражами на ранчо.
     В отличие от СССР,  где после Второй  мировой войны, особенно начиная с
60-х, наступила полная расслабуха и расцвело царство буржуазности, на Западе
власть постоянно мобилизовывала людей и в конце концов своего добилась. СССР
проиграл "холодную войну",  хотя,  по исследованиям даже  некоторых западных
ученых   (не  говоря  уж   про   исследования   наших  публицистов  типа  М.
Калашникова), имел все возможности выиграть. Сегодня  аллармизм  должен быть
составляющей  частью  идеологии  выживания (про  возрождение  уж можно  и не
говорить) России.

        Юмор и сатира
     Проблема "комического"  --  одна  из старейших  в эстетике. Но спорными
являются скорее приемы и техники юмора, тогда как  "в главном" все согласны.
Антропологи говорят, что обнажение  зубов,  смех -- первый  жест хищника над
поверженной (и в скором времени будущей съеденной) добычей.  Смех  возвышает
субъекта (провокация субъектности!), так как  он унижает другого. Мы смеемся
над  нелепыми,  неуклюжими  положениями, над падениями,  над  неэффективными
действиями  (см. А. Бергсона). Мы смеемся  над прошлым ("Человечество смеясь
расстается со  своим прошлым",  К.  Маркс),  мы смеемся  над  умирающим,  мы
смеемся над  "материально-телесным  низом" (см. М. Бахтина), мы смеемся  над
ошибками  речи и  смысла  (см.  З.  Фрейда).